Повышения на работе Илья ждал давно. В текучке лет он даже не заметил, как детские мечты и юношеские амбиции трансформировались в ожидание прибавки жалования и маленького шажка вверх по служебной лестнице. Но, случались периоды, когда он вообще ничего не ждал, а пребывал в тоске, или, как сейчас принято говорить, депрессии. И надо заметить, депрессия - термин куда более подходящий. В слове "тоска" слышится что-то старомодное: Надрывный плачь цыганской гитары, пьяный шум трактира, где бородатый купец, обхватив голову, театрально горюет о "пропащей судьбинушке", а расторопный половой уже пулей несется за новый порцией "Смирновской"... А, может быть, тоска - это одинокий дрожащий огонек свечи. Тьма и тишина в опустевшем доме. Застегнутый на все пуговицы человек вставляет в револьверный барабан пулю, и, прокрутив смертоносную рулетку, медленно подносит к виску дуло...
Но все это из прошлого. Современный обитатель мегаполиса, впав в угнетенное состояние духа, продолжает тянуть свою лямку. Ходит на работу, на рынок, стоит в автомобильных пробках, дремлет в переполненном вагоне метро. Нет у него привилегии на тоску. И сам он лишь статистическая единица, крохотная часть гигантского механизма, непонятно когда и кем заведенного.
Утром, заслышав звон будильника, Илья со стоном поднял голову. А через час, застегивая на ходу плащ, уже выходил из подъезда. Вскоре его, словно гигантская воронка, поглотило метро, чтобы на другом конце города извергнуть наружу. Наверху поджидало все тоже пасмурное небо и холодная изморось. Запахнув плащ, он вырывался из толпы и вышел на финишную прямую.
Подходя к работе, Илья невольно повернул голову вправо. Огромный плакат у дороги, используя извечную приманку красивого женского тела, рекламировал продукцию какой-то фирмы. Однако с приманкой явно перестарались. Он не первый день смотрел на этот плакат, но так и не запомнил, что и у кого ему предлагают купить. Все внимание поглощала танцующая девушки в ярко красном платье. Задорно бросая вызов всем неуклюжим существам мужского пола, она, грациозно изогнувшись, приподнимала край юбки. Но некому было вызов принять. Мужской взгляд робко скользил по раскрасневшимся щечкам, обнаженным плечам и коленям танцовщицы. Очередной представитель некогда сильной половины человечества, сжимаясь под холодным дождем, и шмыгая носом, шел дальше. Понимая, что на этом празднике он лишний, а на дворе нынче эпоха таких вот женщин - красивых, дорогих и для него не доступных.
Офис располагался на верхнем этаже большого старого здания, когда-то принадлежащего конструкторскому бюро или институту. В коридорах еще витали призраки ушедших лет. Казалось, зажмурься, и увидишь склонившегося над кульманом конструктора, комсомольское собрание в актовом зале, парочку красноносых мастеровых, притаившихся за станком с бутылкой портвейна. По слухам, на одном из этажей еще дорабатывал свой трудовой век кое-кто из прежних хозяев здания. Но живьем этих "последних из могикан" никто не видел. Эпоха торговых офисов нахраписто вытесняла предшественницу, и призраки отступали все дальше в пыль запасных лестниц и чердачных закоулков.
Фирма "Виктория" была типичным порождением нового времени. Перекупая товар у крупных поставщиков, распространяла его по московским магазинам. Руководство было молодое амбициозное. И среди сотрудников поощрялась "здоровая" конкуренция. Весь коллектив искусственно был разбит на небольшие ячейки, и во главе каждой стоял руководитель. Доплачивали за "старшинство" немного, однако страсти вокруг каждого нового назначения разворачивались нешуточные. Перспектива шагнуть на ступеньку выше, чуть отодвинуть свой флажок от сектора "неудачник" приводила людей в нездоровое возбуждение. Группу, в которой работал Илья, лихорадило уже больше месяца. С тех самых пор, как поползли слухи, что Сашка Козырьков идет на повышение.
Войдя в офис, Илья первым делом посмотрел на часы. Краем глаза увидел, что при его появлении это сделали и другие сотрудники группы. Подойдя к столу, Илья включил компьютер и погрузил свое массивное тело в кресло. Когда на мониторе высветилась экранная заставка, стрелки часов часы показали половину десятого. Рабочий день начался.
Старенькое офисное кресло печально поскрипывало под его весом. Илья был крупным мужчиной атлетического сложения и большой физической силы. В раннем средневековье наверняка бы попал в княжескую дружину. Может поэтому иногда приходили странные цветные сны. Кровавый закат над бескрайней ковыльной степью. Треугольные паруса над белыми барашками волн. Крепостные башни за пеной прибоя. Правда, последние годы ничего такого он по ночам уже не видел.
Помимо Ильи, в группе Козырькова работали еще четверо. Теперь, когда Сашка шел на повышение, вставал вопрос, кто будет ее новым руководителем. Уже который день Илья взвешивал шансы конкурентов. Петру Семеновичу не до амбиций, а лишь бы продержаться до пенсии. Макса можно не брать в расчет из-за молодости и беспечного отношения к работе. Людмила слишком часто брала бюллетень по уходу за детьми. Так что главных претендентов оставалось двое - Илья и Анатолий. Внешне Анатолий был полным антиподом соперника. Болезненно худой с вечно опушенными плечами. Но при общении с начальством даже тембр его унылого голоса менялся и становился похожим на звонкий лай взявшей след гончей. Илья наблюдал эти сцены, не скрывая презрительной улыбки. Но иногда вдруг замечал, что в схожих ситуациях и его голос вдруг начинает приобретать подозрительно похожие нотки.
Вначале Илья неплохо оценивал свои шансы. Но вскоре откуда-то выплыло мнение, что "старшим" поставят Анатолия. За много лет изучив местную кухню интриг, Илья понимал, что "МНЕНИЕ" появилось не просто так. Правда, ситуацию можно еще было изменить, и, перенапрягаясь в служебном рвении, он вступил в отчаянную борьбу. И тут, как назло, начались проблемы. Неожиданно ушли к конкурентам несколько крупных заказов. Проскочила в продажу партия брака, опять тень вины ложилась на Илью. Перестав спать, он подолгу лежал, уставившись в темный потолок. Прислушивался к не смолкавшему даже по ночам гулу машин, и думал о том, где кончается его личная вина и начинается зависящее лишь от слепого случая невезение.
На работу Илья стал выезжать на пятнадцать-двадцать минут раньше. С боем прорываясь в переполненный вагон метро. Вокруг были такие же уставшие не выспавшиеся лица. Иногда вспыхивали ссоры. В такие моменты, казалось, ненависть людей друг к другу не знает границ. И частичка ее пульсировала в нем самом. Даже танцующую девушку на рекламном плакате Илья теперь тоже ненавидел. Она была призом, который достается другим мужчинам, более расторопным, умным и смелым.
"Предвыборная лихорадка" продолжалась до конца декабря. И все это время, словно сорвавшись с цепи, его преследовали и кусали мелкие неудачи. Он сопротивлялся, как мог, нервничал, уставал. И, в какой-то момент почувствовал, что ему все стало безразлично.
Когда до Нового года оставались считанные дни, проснувшись под звон будильника, Илья вдруг почувствовал, как сильно не хочет идти на работу. Пробормотав, что ему пора подниматься, жена тут же снова уснула. А Илья, пролежав еще минут двадцать, все-таки спустил ноги с кровати. До офиса он добрался с большим опозданием. Увидев его, Анатолий, с победной улыбкой посмотрел на часы...
Тот рабочий день тянулся невыносимо долго. Наконец, он с тяжелой одышкой переваливался за вторую половину, и, немного ускоряясь, покатился вниз. Краем глаза Илья видел, как Анатолий изучает бланк нового договора, Людмила украдкой подпиливает ногти, а Макс нагло играет на компьютере. Под самый вечер после разговора с начальством вернулся возбужденный Козырьков. Сначала нырнул к своему столу за ширму. Через минуту снова выглянул и опять скрылся. За ширмой послышался его приглушенный голос.
"Все-таки утвердили. Домой звонит, хвастается", - вяло подумал Илья и снова посмотрел на часы. Можно было "парковать" компьютер и переобуваться в зимние сапоги. Он уже собирался уходить, когда снова появилась голова Козырькова. Редко кому удавалось увидеть этого всегда сдержанного и корректного молодого человека по-настоящему счастливым. Исключением стал лишь случай, когда на новогодней вечеринке два шутника подмешали Сашке в стакан с "мартини" водку. С той поры Козырьков старался не пить даже на корпоративах. Но сегодня лицо "старшего" непроизвольно расплывалось в счастливой и, кажется, пьяной улыбке. Анатолий застыл в ожидании. Его напряженная поза напоминала почуявшую запах дичи легавую. Но Козырьков посмотрел мимо и неожиданно пригласил зайти в свой закуток Илью.
Через пять минут, когда Илья возвращался обратно, на лице играла улыбка еще более глупая и счастливая, чем недавно у Козырькова. Анатолий сразу все понял. Смесь ненависти и скорби вспыхнула во взгляде. Илье даже стало его немного жалко.
Выйдя на улицу, Илья первым делом подмигнул девушке на плакате. Гордо развернув плечи, танцовщица смотрела в другую сторону.
"Ничего, милая, скоро перестанешь нос воротить!" - весело подумал он. Переходя дорогу, Илья размышлял, с кем отметит свое повышение. В итоге, остановил выбор на старом приятеле, державшем свой небольшой бизнес. Конечно, таким маленьким успехом никого не удивишь. Но он решил, что соврет, будто его назначили начальником отдела продаж. А там, кто его знает! Вдруг, вранье обернется через некоторое время правдой?
Он еще купался в радужные мечтах, когда рядом послышался вопль автомобильного гудка и скрип тормозов. Только в последний момент Илья успел выставить вперед руки. Это немного смягчило удар. Падая на асфальт, он еще отчаянно надеялся отделаться легким ушибом. Но когда попытался встать, ногу пронзила острая боль. А в голове уже крутился адресованный непонятно кому вопрос:
"Ну почему именно сейчас?"
Из окон больницы было видно все тоже серое городское небо. В палате стоял специфический дух лечебного учреждения. В часы посещения к застарелому запаху лекарств и бинтов примешивались ароматы мандаринов и яблок. На столике у кровати Ильи стакан с недопитым соком вечно соседствовал с раскрытой книгой. За дни, проведенные в вынужденном бездействии, он прочитал больше чем за все последние годы. Волшебная страна мыслей, идей и образов снова принимала блудного сына в свои чертоги. Так что злой судьбе, за вынужденную передышку, Илья даже был благодарен.
Теперь место "старшего", скорее всего, занял Анатолий. Но с этим Илья давно смирился. И вот перед самой выпиской судьба преподнесла сюрприз. Когда в дверях палаты появился его враг и конкурент, Илья даже подумал, что это какая-то ошибка. Но Анатолий, покрутив головой, увидел его, и, шелестя синими полиэтиленовыми тапочками, смущенно засеменил навстречу.
Вместе со стандартным набором гостинцев и пожеланиями от коллег, Анатолий принес еще и маленькую бутылочку коньяка. Сидя на краешке больничной кровати, они, впервые за многие годы знакомства, поговорили по душам. Оказалось, что в молодости Анатолий ходил на байдарке по тем же самым рекам, что и Илья. И может быть, они даже встречались на водных маршрутах. Но главным откровением стали новости с работы. Вскоре, после того как Илья попал в катастрофу, фирму облетело и другое шокирующее известие. В самый последний момент генеральный директор не подписал приказ о новом назначении Козырькова. Сотрудники подозревали, что в игру вмешались сторонние силы, и начальником отдела продаж вскоре станет ставленник каких-то высоких покровителей. Козырьков так и остался на прежней должности. И получалось, что соискатели его места сражались за несуществующую приманку. А Козырьков, по словам Анатолия, сильно сдал. На работу приходил небритым и частенько стал прикладываться к плоской металлической фляге с подозрительным содержимым.
Расстались они почти друзьями. Илья понимал, что если Сашка, не дай Бог, продолжит путь по наклонной, соперничество их может возобновиться. Но хотелось верить, что прежнего озлобления уже не будет.
Прошел месяц. Отшумели, отхлопали пробками шампанского и петардами новогодние праздники. С головной болью и разочарованием после вновь не состоявшегося чуда, страна возвратилась к трудовым будням. Опираясь на трость, Илья шел на работу. Несмотря на хромоту, чувствовал себя бодрым и хорошо отдохнувшим. После долгих недель слякоти наконец-то подморозило, и на покрытые толстой коркой лужи медленно падали крупные снежинки. От кружения белых хлопьев, как в далекой юности, на душе было легко, весело и одновременно тревожно. В голове крутились обрывки стихов:
...Снег идет и все в смятенье, все пускается в полет
Темной лестницы ступени, перекрестка поворот...
Подходя к офисному центру, он вдруг почувствовал, что не хватает чего-то привычного. Даже не сразу понял, что экспозиция на рекламном щите изменилась. Танцующая девушка исчезла. Новый плакат, не вызывая побочных мыслей, предлагал купить стерео аппаратуру. Все было доходчиво, респектабельно, без лишних эмоций. Никаких тебе дерзких взглядов, обжигающих декольте и голых коленок. А озорная танцовщица, свернувшись в безликий рулон, скорее всего, нашла последнее пристанище на городской свалке. Илье даже стало немного грустно, но уже на следующий день он об этом забыл.