На часах десять минут двенадцатого. Выслушав по радио последние сводки, мыслено командую себе:
"- Пора!"
Сегодня у меня отличный шанс совместить приятное с полезным. Выход в продуктовый магазин опять превращу в небольшую прогулку. Начинаю собираться. В последние недели это простое занятие выросло в сложный, прописанный по пунктам, ритуал. Сначала отправлюсь в грязную зону (так, с некоторых пор, называю прихожую). Проверяю, лежат ли в карманах куртки кошелек, социалка и антисептик, кладу рядом на тумбочку резиновые перчатки. Теперь в ванную. Снимаю с себя домашние штаны и рубашку, промежду делом, успеваю кинуть взгляд в зеркале. Отражение оставляет желать лучшего. От долгого сидения в четырех стенах располнел и обрюзг. На голове, цитируя популярного сочинителя, запущенный сад. Все тянул и откладывал на потом поход в парикмахерскую. И вот, дотянул, идти стало некуда!
Невольно вспоминаю Вартана. Много лет он приводил в божеский вид растительность на головах мужского населения нашего квартала. Стриг не хуже, чем в дорогих салонах. На зависть коллегам, неизменно собирал очереди, и приемщица заказов спрашивала:
- Вы к Вартану? Или к свободному мастеру?
Где он сейчас? Успел вернуться к себе в Армению, или застрял где-то здесь, без работы на съемной квартире? И ему ведь даже на улицу лишний раз не выйдешь. С такой откровенно мигрантской внешностью первый же патруль остановит. Но надеюсь, диаспора земляка в трудной момент хоть как-то поддержит. Говорят, что поле того, как поветрие кончится, мир будет другим. С многим, из того, что исчезнет, попрощаюсь без сожаления. Но вот стричься по-прежнему хотел бы ходить к Вартану. Так что, дай Бог ему удачи и здоровья!
Но пора собираться. На бельевой веревки рядом с постиранной майкой дожидается своего часа многоразовая маска. Сшил ее сам, свернув вдвое кусок белой ткани. Пару вечеров, слушая по телевизору новости, работал иголкой. У жены это, наверняка, получилось бы быстрее и лучше. Но три недели назад она поехала на выходные, навестить тещу. Вот тогда нас и накрыло указом. Так что, оказались семьей, разделенной по разные стороны мегаполиса. На возвращении не настаиваю. Лучше пусть будет рядом с пожилой мамой. Конечно, транспорт пока работает, а строгость российских законов, как известно, компенсируется не обязательностью исполнения. Но ездить, туда сюда, лишний раз испытывая судьбу, мы сочли излишним. Жена панически боится притащить в дом заразу. Сам я не паникую, но даже мизерная вероятностью того, что по моей вине может такое случиться, перебивает все иные мотивы. И вот теперь, проверяем чувства разлукой. Благо, что телефон работает. Говорим не намного реже, чем когда жили под одной крышей. И сейчас, перед тем как совершить вылазку, получил очередное напутствие, быть осторожней. Да я и так осторожен. Куда уж больше!
Натянув маску (пока только на подбородок) иду в прихожую одеваться. И вот с поднятым капюшоном в наглухо застегнутой куртке, резиновых перчатках и маске наизготовку, покидаю квартиру. Все это напоминает всесоюзную пионерскую игру "Зарница", где мне выпала роль бойца химической защиты. Да, по сути, это и есть игра. Не испытывая реального страха просто принял и выполняю ее правила. В нашей жизни играм вообще отведено много места. Взять хотя бы футбол. Как говорил наш замечательный сатирик: "Двадцать два бугая один мяч перекатывают...". А сколько страстей вокруг! Оглушающий вой стадионов, массовые драки и схватки с полицией, комментаторы, аналитики, миллионные контракты, трансфертные окна. Только вот стадионы нынче пусты. Но уж о чем не грущу, так об этом.
На первый этаж спускаюсь по лестнице. Лифт наш имеет привычку по ходу вниз подсаживать пассажиров. И в прошлый раз ко мне в кабину, наплевав на все социальные дистанции, запрыгнула девчонка с нижней лестничной клетки. Девчонкой называю ее условно, с высоты моего возраста. На самом деле, соседке лет под тридцать, но она как-то умудрилась сохранить детскую непосредственность. Раньше, встречаясь в подъезде, мы всегда здоровались. Выслушав ее монолог на свободную тему, я обычно тоже что-то из вежливости говорил. Но тогда, пару дней назад, молча и с раздражением наблюдал, как она, эмоционально размахивая руками и разбрызгивая слюну, сетует на то, какие настали времена. А кабина, тем временем, издевательски медленно, тащилась к первому этажу. И раздражение стало переходить в страх. Видимо сильно заигрался, поверил в реальность опасности. Или это уже не "Зарница"?
Так что сегодня, учтя прошлые ошибки, спускаюсь пешком. Оно и хорошо, для зарядки. А то, сидя взаперти в обнимку с холодильником, быстрее, чем от вируса, от ожиренья погибнешь. Добравшись до двери подъезда, костяшкой пальца нажимаю на кнопку электронного замка, кулаком открываю дверь. Вот она воля! Ветер дышит в лицо весной и свободой. На улице ни тепло и не холодно. Над крышами длинной чередой бегут облака. С некоторых пор это моя любимая погода. Совершенно не разделяю восторгов супруги по поводу солнышка. Она у меня вообще человек солнечный и оптимистичный. Мне же куда ближе легкая пасмурная дымка. Под ее защитой как-то спокойней, и природа, полнее и мягче, раскрывает прибитые ярким солнцем краски. Так что, денек выбран удачно. Наслаждаюсь!
Прохожих на улице мало. В основном владельцы собак с питомцами, да еще такие же, как я, кто "типа за хлебом". В магазин через дорогу налево, но поворачиваю направо и спускаюсь в парк. Вообще то, это даже не парк, а окультуренный кусок речной долины. Крохотный уголок природы вклинился в асфальтовое сплетение дорог и ряды железобетонных коробок. Неизвестный, но явно талантливый дизайнер, оформил его в японском стиле: Деревянные мостики, оконтуренные бревенчатым частоколом берега, отполированные дождем и ветром серые камни. Все это, не нарушая естественной картины, только усиливает и раскрывает ее поэтику. Теперь, когда весь мир сжался до пределов этого клочка природы, чувствую это особенно остро. Так что, спасибо и низкий поклон тебе неизвестный художник по ландшафту!
Парк, слава Богу, пока не огородили. И патрули, которые активно ловят несознательных граждан на телеэкране, к нам сюда не заглядывают. Так что, позволю себе пару кружков. Пройдусь по тропинке вдоль берега. Погляжу, как в маленьком болотце, ветер теребит прошлогодний сухой камыш. Как деловито плывет куда-то семейная пара уток. Постою на изогнувшемся над речкой бревенчатом мостике, погляжу на быстро текущую воду. В последние недели она, как и в каналах Венеции, стала намного чище. Проступившая под речной поверхностью песчаная отмель напоминает детство. И уже сквозь толщу времени погружаюсь в те далекие теплые летние дни, когда часами по колено в воде бродил по уходящей от берега песчаной полоске. Собирал ракушки, смотрел, как набегает на ноги мелкая речная рябь, а на другой стороне залива ветер раскачивает похожие на джунгли заросли ивы. Мечтал, воображая себя героем пиратского романа. Было это очень давно на другой речке за сотни километров отсюда . А теперь порою уже кажется, что под другим солнцем и другим небом.
В парке народу меньше, чем обычно, но несколько человек, с собаками и без них, тоже отправились на прогулку. Большинство в масках, однако, не все. У "незащищенных" на лице почему-то бравада и вызов. И я вспоминаю, как еще недавно, сам смотрел на масочников с оттенком превосходства.
" Попрятались! Боитесь за себя любимых!"
Но сейчас осознал, что маска в наши дни это не только забота о себе, но еще и проявление уважения к окружающим. А всей браваде грош цена. Когда зацепит, мигом слетит с тебя показная смелость. В одночасье окажешься беспомощным и жалким. Еще и подставишь родных, коллег, знакомых, дополнительной обузой ляжешь на врачей, у которых и так сейчас, хоть отбавляй, работы.
Размышляя над этим, и над многим другим, о чем заставил задуматься вирус, сворачивая к мостику. Дорога пролегает по проложенному над камышовым болотцем деревянному настилу. Уже подхожу к мосту, когда доски под ногами вдруг начинают вибрировать. Быстро оглядываюсь:
" Этого еще не хватало! Бегунья!"
Мог бы я подумать еще месяц назад, что так неприятен будет вид молодой девушки в эффектно облегающем спортивном костюме. А сейчас, наблюдая как, раскрасневшись от бега, разбрызгивая вокруг облака воздушно-капельной смеси, она несется в мою сторону, чувствую, как в душе закипает злоба:
" Ведь предупреждали же! Неужели на балконе гимнастику не могла сделать!"
Лицо красной девицы, подтверждая причастность к группе риска, покрыто не здешним загаром. Впереди, на вытянутой руке перед грудью подрагивает в такт бегу смартфон. Наверняка, вернувшись, тут же выложит для собратьев по разуму селфи на тему: "Как соблюдаю самоизоляцию". Ну а я, отвернувшись, поправляю капюшон и натягиваю на лицо маску. Бегунья с громким топотом проносится мимо. Несколько секунд, как учили по телевизору, выжидаю, чтобы не попасть в кильватерную струю. Потом, захожу на мост. И вдруг опять топот, и что-то с криком "Ой!" налетает на меня сзади. Это бегунья решила изменить маршрут, и видимо, засмотревшись в смартфон, врезалась мне в спину. Удар не сильный. Давая дорогу, молча, отхожу в сторону, но опять закипает злость, и в голове крутятся мысли:
" Вот такие, резвушки, вернувшись из Миланов и Куршевелей, и растаскивают по просторам отечества заразу!"
И тут из глубин генетической памяти вдруг вылезает нечто уж совсем темное средневековое. Вместе с озверевшей толпой я сейчас готов крикнуть:
" На костер ведьму!"
Сам же первый этого и пугаюсь:
" Если у меня, человека, вроде бы, уравновешенного и цивилизованного, такое вдруг выплеснуло, чего ждать от тех, у кого эмоций больше, а самоконтроль слабее?"
Но девчонка и сама виновата. Могла бы бегать там, где никто не ходит. Но разве таким объяснишь! Целое поколение выросло на лозунгах "Бери от жизни все!", "Я этого достойна!". Может потом, в головах что-то перевернется? Не зря же предрекают, что мир ждут перемены.
Прогулка подошла к завершению. По скрипящей под ботинками лестнице поднимаюсь на склон речного оврага. Отдышавшись, прыскаю на перчатки антисептиком и поправляю на лице маску. Теперь на очереди поход в магазин.
Возвращаясь с полными сумками, встречаю у церковной ограды бомжа. Хорошо помню прокопченное грязным московским воздухом лицо и сгорбленную фигуру. Уже много лет собирает он милостыню в этом хлебном для нищих месте. Но сейчас, когда храм закрыт, бизнес наверняка идет не лучшим образом. И если раньше кидал в его кружку металлическую мелочь, теперь не поскуплюсь на сотню. Уходя, за спиной слышу:
- Спасибо, брат! Здоровья! Бог тебе в помощь!
" И тебе здоровья! Нынче оно всем не помешает."
И вот, я уже в своем подъезде. Лифт вызываю, поднявшись на второй этаж. Предосторожность не излишняя. Помню, как в одну из первых карантинных прогулок, в отъезжающую кабину заскочили два узбека. В отличие от бегуньи, эти парни по Куршевелям не ездят. Но, кто его знает!
Зайдя в квартиру, скидываю ботинки, верхнюю одежду и иду к умывальнику. Сначала, мою бактерицидным мылом перчатки. Стянув их, начинаю натирать мыльной пеной руки. Только покончив с этой процедурой, снимаю с лица маску. Продукты теперь ношу только в полиэтиленовой упаковке. Сполоснув их мыльной водой, кладу в большой таз на просушку. Если уж играть, так по всем правилам!
Последними пунктами ритуала идут дезинфекция утюгом маски и мытье ботинок. В завершении еще раз, уже не так тщательно, споласкиваю руки и иду звонить жене. Расскажу, где был, что видел. Но про то, как на мосту чуть не запрыгнула на плечи загорелая девица, сообщать не стану. Она и так за меня переживает, настаивает, чтобы прекратил прогулки.
А впереди еще целый день, который надо чем-то занять. Лет тридцать назад, волком бы выл в этой изоляции. Но сейчас переношу все гораздо легче. С уходом на пенсию, круг общения итак сжался почти до размеров точки. Но, как ни странно, не очень об этом жалею. Слушаю музыку. Перечитываю книги. И благодарю Господа, за то, что дал мне желание самому излагать мысли и рисовать образы словом. Путешествуя по дорогам памяти, вижу нереализованные возможности, нерешенные второпях и суете вопросы. Обо всем этом писать и писать! И еще хочется поразмышлять о пьесах, в которых, подтверждая шекспировское "Весь мир театр!", мы все до глубокой старости играем. И, что может случиться, ели этот театр вдруг закроют. Попробовать написать о том, как страшно снимать маску, когда не уверен, что под ней еще что-то осталось. И еще о многом, многом, многом... Так что, скучать некогда, и положа руку на сердце, могу доложить: