Когда Арнольда выписали из больницы, белые ночи оставили город. По вечерам темнота снова накрывала уставшие от бледного света улицы. Поубавилось количество туристов. В университете, куда Арнольд пришел оформлять "академку" по коридорам бродили стайки абитуриентов. Из знакомых он встретил только Сашку Боцмана, который пытался пересдать математику. От него узнал, что приятели отправилась к теплым берегам, но не дикарями, как планировалось раньше. Отец Пересмехина, у которого везде был блат, помог устроиться в профилакторий. Чувствовалось, что Сашка не по-доброму завидует курортникам. Сам же Арнольд никаких эмоций по этому поводу уже не испытывал. То, что никто из компании не навестил его в больнице, подкрепляло уверенность в разрыве прежней дружбы. Но сожалеть и как-то переживать об этом по-прежнему не давало отупляющее действие лекарств, которые и после выписки продолжал принимать.
Его новую жизнь можно было сравнить с произрастанием овоща на грядке. Он пил горстями таблетки, без аппетита съедал, что оставляла на плите мать, днем по ее настоянию выходил на прогулки, подолгу без особого разбора смотрел телепередачи. Судя по изменившемуся тону новостей и новомодным программам в стране что-то назревало. Когда по выходным мать брала его собой в магазин, Арнольд видел, как на глазах пустеют полки, очереди становятся длиннее, а люди все более злыми и раздраженными. Традиции и культура, которыми всегда гордился город, уступали место иному стилю, в чем-то похожему на отношения героев боевиков, что он в свое время успел посмотреть у Пересмехина.
Компания теперь уже бывших однокурсников вернулась в город в середине августа. Пару раз звонили и приглашали на посиделки. Арнольд отказывался, ссылаясь на здоровье. И это было правдой. Алкоголь теперь был для него под полным запретом, а от общения с людьми очень быстро наступала усталость. Как-то мать (наверное не без умысла) взяла его в гости к дальним родственникам у которых росла дочь Аня, скромная домашняя девушка его троюродная кузина. Просидев пару часов на званом обеде, Арнольд сначала пытался поддерживать светскую беседу и развлекать смущенную девицу. Но потом накатила такая сонливость, что пришлось просить хозяев разрешить ему где-нибудь на полчаса прилечь. Естественно, просьбе не отказали. Проспав около часа под пледом на хозяйской кровати, они, вместе с матушкой, начали собираться домой. Родители кузины смотрели с явным разочарованием. Больше в этот дом не приглашали. Попытки снова заняться физикой тоже порождали усталость. Казалось, на плечах лежит тяжелый груз прожитых лет, и ничто уже не сможет вернуть юностью.
Прогулки Арнольд обычно совершал по двум направлением. Первое по улице до канала, и далее по набережной на "львиный" мостик. Там долго стоял и смотрел на воду, облупившиеся от сырости фасады зданий, добродушные львиные морды. Вспоминал запах горящего угля и летящие над каналом искры. В голове крутилось, что именно с того момента все в его жизни пошло наперекосяк. Хотя, возможно, началось это чуть раньше, когда высокомерно обошелся со школьным приятелем:
" Но ведь Петька ушел тогда сам! И почему судьба так жестоко карает именно его. В то время как, многим сходят с рук куда более дурные поступки..."
Однако, углубляться в подобные темы Арнольд не мог. Мешало тормозящее действие медицинских препаратов.
Второе направление прогулок совпадало с маршрутом роковой для него ночи. Перейдя по мосту канал, он шел до следующей набережной и сворачивал к собору. Обходя величественную мрачную громаду, подолгу смотрел на крылатые статуи по краям крыши. Но, как и положено скульптурам, они были статичны и крыльями никто не шевелил. Конечной точкой было место, где он тогда якобы погрузился на катер. Полюбовавшись державным течением и "голландским" пейзажем на другом берегу, Арнольд возвращался домой. Но однажды, почувствовав себя бодрее, совершил марш-бросок до речки, где наступила развязка. Отдохнув и перекусив по дороге в летнем кафе, он добрался до одетого в гранитные берега русла. С остановками поднялся по набережной до самого проспекта, но никакой бронзовой птички и никакого арткафе не обнаружил. Когда же попытался узнать о памятнике чижику у двух повстречавшихся девушек, те прыснули от смеха и ускорили шаг. Оглянувшись, Арнольд увидел, как одна из девиц крутит у виска пальцем. Местная старушка отнеслась к вопросу более внимательно. Но, рассказав Арнольду о некоторых близлежащих достопримечательностях, заверила, что, ни о каком памятнике "чижику" не слышала, хотя песенку хорошо знает. Про "Одноногую курицу" старушка тоже была не в курсе. Однако вспомнила, что очень давно, еще будучи девчонкой, что-то слышала от старшей сестры об арткафе толи "одноногая", толи "хромая" собака.
Неудачные результаты экспедиции Арнольда даже успокоили. Реальность окончательно вернулась на место. А все фантастические события отошли в область галлюцинаций. С того времени он постепенно начал сокращать прописанные ему дозы препаратов.
В самом конце лета неожиданно объявился Колыванов. Услышав в трубке его голос, Арнольд искренне обрадовался и настоял, чтобы Петька зашел в гости. На этот раз они вполне душевно посидели. Арнольд даже позволил себе половину бутылки пива. Петька сумел все-таки пересдать физику и в наступающем учебном семестре собирался взяться за ум и с куда большим рвением грызть гранит науки. Арнольд почему-то не сомневался, что все так и будет. Отсутствие таланта Колыванов вполне мог компенсировать упрямством, и в итоге чего-то добиться. Арнольд даже чувствовал, что ревнует к этим гипотетическим успехам приятеля.
Говорили они в основном о прежней школьной жизни. Для Арнольда эта тема теперь стала куда более интересной, чем его короткая университетская эпопея. Вспоминали забавные и не очень забавные истории, вроде массовой драки с залетной шпаной после школьной дискотеки. Петька рассказал о других одноклассниках и передал от них приветы. Распрощались они куда теплее, чем в прошлый раз. Правда, Арнольда задевало, что Петька его жалеет. Оказалось, о болезни школьного приятеля тот знал еще до своего визита. Кода Арнольд еще только собирался выписываться, мать по межгороду позвонила Колыванову. К этому увальню она почему-то всегда относилась с симпатией. Рассказав о постигшей сына беде, матушка, наверняка, просила обязательно навестить, когда будет проездом. Так, что, возможно, именно поэтому Петька и заглянул, постаравшись забыть о прошлом холодном приеме.
Ни в какие профилактории мать больше не ездила. Новый роман, похоже, не получил продолжения. Очень быстро, прямо на глазах, она старела. Но у Арнольда и это не вызывало особых эмоций. Скорее всего, и здесь виной были таблетки. А может он просто привык воспринимать ее заботу, как нечто само собой разумеющееся и данное навечно.