Прошло еще несколько лет. Арнольд по-прежнему работал в книжном магазине. Для человека, мечтавшего о карьере ученого-физика, должность продавца незавидный финал. Но, все же, книги были близкой средой. Куда более комфортной, чем, например, склад нижнего белья или строй материалов. Так что судьба обошлась с ним не так уж и жестоко. В магазине сосредоточился теперь и весь круг общения. Коллектив был в целом интеллигентным. Несколько словоохотливых тетушек с библиотечным образованием. Директор Павел Арнольдович, филолог по прежней специальности и почти тезка. Главный бухгалтер Мария Федоровна - железная дама бальзаковского возраста. В свои сорок с небольшим она держала себя в неплохой форме. Блюла доставшуюся от природы фигуру, несмотря на тяжелые времена, умудрялась хорошо одеваться и, как сплетничали продавщицы, пользовалась дорогущей французской косметикой. Наверное, все эти усилия должны были привлекать мужское внимание. Но Арнольду разница в возрасте и положении не позволяли даже смотреть в эту сторону. Однако, по иронии судьбы, именно эта молодящаяся дама помогла ему приобрести первый сексуальный опыт. Как-то после выдачи очередной зарплаты натурой главбух попросила Арнольда донести пачку книг до дома. То, что случилось дальше, мало походило на романтическую историю. Да и мужские качества молодой человек проявил неблестяще. Но уж, как получилось, так получилось! И этой даме за приобретенный опыт Арнольд был искренне благодарен.
Однако, единственными друзьями по-прежнему оставались книги. Читал Арнольд много, и в основном авторов, чье творчество было связано с его родным городом. Их специфическое мироощущение и литературные фантазии родились в хорошо знакомом пропитанном сыростью и болезнью климате, при блеклом свете белых ночей, посреди колодцев-дворов, парадного ампира и державного гранита. Они были близки и понятны. Даже печальные истории доставляли эстетическое наслаждение и странным образом вселяли надежду, что однажды все еще изменится к лучшему. Надежду, которая до самого конца не оставляет человека, и дает возможность примириться с безысходностью жизни.
Прочел Арнольд и Петькино творчество. С удивлением обнаружил, что в целом написано не плохо. С ревнивой въедливостью еще раз проштудировал рассказ, выискивая признаки дилетантства, но много накопать не удалось. Видимо над текстом хорошо поработал редактор. Журнал продолжал оставаться в туалете, когда однажды утром на городской телефон позвонил Петька. Он сообщил, что приехал в короткую командировку, с дневным экспрессом отбывает обратно и зайти вряд ли успеет. Арнольд записал номер вагона и пообещал, что подъедет повидаться на вокзал. Уходя он на всякий случай переместил Петькино творчество на книжную полку рядом с Достоевским.
Заранее отпросившись с работы, Арнольд отправился к вокзалу пешком. В городе медленно утверждалась очередная весна. Кое-где у обочин еще чернили остатки льда и снега. Природа начинала свой очередной цикл. Может поэтому, в голове крутились мысли о круговороте бытия. Он снова шел на встречу со школьным приятелем. В памяти всплывали воспоминания, о том, далеко не худшем периоде жизни. Но в то же время он знал, что на вокзале его встретит уже другой Петька. Может даже уже не Петька, а Петр Сергеевич. Что-то в жизни повторялось, а что-то неумолимо уходило. И на старой удобренной воспоминаниями почве, быстро прорастала новая реальность.
Колыванов действительно изменился. Еще больше располнел и возмужал. Правда, во многом все еще оставался все тем же примитивно доброжелательным парнем. Спрашивал про здоровье. Звал посетить столицу. По его словам она в последние годы значительно похорошела. Было где погулять и на что посмотреть. Но уловив в его интонациях столичный гонор и покровительственные нотки, Арнольд тут же почувствовал желание поставить школьного приятеля на место. Поначалу заявил, что посещать его большую деревню не собирается. И уверен, что смотреть там по прежнему нечего. А потом с улыбкой начал вспоминать, как Петька когда-то приходил играть к нему в шахматы, и, мусоля в пальцах очередную фигуру, мучительно долго обдумывал каждый следующий ход.
Слушая, Петька мрачнел. В какой-то момент Арнольд почувствовав, что перегнул палку и сменил тему. Сообщив, что ему понравился рассказ, поинтересовался, нет ли чего новенького. После секундного колебания, Петька извлек из сумки какой-то новый литературный журнал. Открыв на странице со своим рассказом, коротко без всяких пожеланий подписал и вручил Арнольду. На что тот с улыбкой пообещал, что тоже поставит на полку перед глазами.
- Да можешь хоть в туалет отнести, - заявил вдруг Петька, и, попрощавшись, отправился к своему вагону.
" Откуда узнал ?!" - думал, глядя ему вслед Арнольд. В голову опять полезла мистика. Но то, что школьный приятель уже вряд ли объявиться на горизонте, сомнений не вызывало.
Ремонт в квартире Ирмы тянулся бесконечно долго. Хотя, вряд ли это была ее квартира. Однажды, воскресным утром Арнольд из окна увидел, как на противоположной стороне улицы, нагло залезая на проезжую часть, припарковался черный джип. Из открытой дверцы появился хорошо знакомый и ненавистный персонаж. Не отрывая от уха мобильник, Глеб двинулся во двор. А через некоторое время Арнольд увидел его в квартире над аркой. По-хозяйски осматривая стены, Глеб явно на повышенных тонах, беседовал с бригадиром.
Через несколько месяцев, когда за городские кварталы еще цеплялось уходящее лето, Арнольд через открытое окно услышал шум не шуточной ссоры. Вскоре на улице в полном составе появилась белорусская бригада. Что-то очень эмоционально обсуждая, они двинулись к ближайшему магазину. На ходу сунув ноги в кроссовки, Арнольд выбежал из квартиры. Через несколько минут он с авоськой в руках уже стоял за белорусами в очереди к кассе. Мужики, не стесняясь в выражениях, крыли хозяина, который отказался платить за ремонт. Из множества эмоциональных высказываний особо отметилось: "убить гада". Понятно, что угроза была пустая, но Арнольда пожелание зацепило:
" Если его действительно грохнуть, там же подозреваемых будет целый список. На меня никто и не подумает!"
Внезапно появившись, подобные мысли уже не отпускали. А, вскоре, кроме застарелой ненависти обнаружились еще и вполне рациональные мотивы. Когда вечерами Глеб появлялся в отремонтированной квартире (причем, один, Ирма куда-то исчезла), Арнольд, притаившись за занавеской, вел наблюдение, почти как в былые времена, во время бесплатных стриптизов. Он толком не знал, зачем это делает. Но чувствовал, что должен собирать информацию, и даже приобрел бинокль. Несколько раз удалось подсмотреть, как Глеб небрежно кидает в небольшой сейф пачки денег, а ключ прячет в грудной карман рубашки. После чего, в самых общих чертах, начал складываться план: Под каким-то предлогом проникнуть в квартиру, убить хозяина и завладеть деньгами. В тот же день уехать из города и на время затеряться на необъятных просторах родины, а может даже и где-нибудь в сопредельной республике (пачки из сейфа такую возможность давали) . А уже потом, когда нераскрытый "висяк" отправится в милицейские архивы, можно будет вернуться в родной город.
Постепенно кровожадные фантазии начали обрастать конкретикой. В спортивном магазине Арнольд купил небольшой туристический топорик. Компактный и в то же время увесистый предмет вполне подходил для внезапного нападения. И теперь по утрам, вместо гимнастики, бил им по кожаной подушке дивана. Тренировался и как выхватывать оружие из-под куртки, где даже пришил специальную петлю. Пока, это больше походило на игру. Не мог он до конца поверить, что сможет довести задуманное до конца. Но все чаше из темных глубин подсознания окровавленным вопросительным знаком всплывало :