Копыта мягко ступают по ковру из упавших листьев, но их приглушенный стук не может нарушить торжественной тишины. Все звуки спешат улететь, раствориться в холодном воздухе осеннего леса. Старые дубы вскинули к небу рогатые ветви. Иногда они напоминают свирепых туров, и, кажется, тишину сейчас разорвет трубный рев. Но лес молчит. Молчать деревья, дрожит от тишины воздух, в торжественном безмолвии проплывают по небу облака.
Скинувший листья осинник похож на бегущее стадо оленей, но вот он закончился, и снова вековые дубы подступают к дороге. Только теперь это уже не могучие быки, а колдуны задумавшие похить твою душу. Вскинув к небу ветвистые руки, они приплясывают вокруг тропы, беззвучно шепча заклинания, и сквозь треснувшую кору проступают на свет морщинистые древние лики.
Конь поворачивает голову и с испугом глядит на всадника. Но над хозяином его страх не властен. Рыцарь не должен бояться ни врага, ни дракона, ни колдовского заклятия. Лишь только печаль осени способна поразить его в самое сердце. Бескрайняя грусть разлита в холодной синеве неба, о бесконечном одиночестве шепчет прозрачная пустота леса. Деревья уже оплакали свои опавшие листья и оцепенели у последней черты отчаяния. А ковер под копытами коня полыхает багряными тонами. Это листья кричат деревьям, что смерти нет, а лишь бесконечная жизнь, меняя обличия, кружить нас в своем хороводе. Но деревья не слышат этот крик, и застыв в тоске, они смотрят в холодное небо.
Чащоба отступила назад и тропа снова превратилась в дорогу. Всадник хотел пришпорить коня, но тот сам ускорил бег. Они оба узнали показавшуюся за лугом рощу. Когда-то очень давно жеребенок впервые увидел здесь молодого хозяина. А тот, потрепав его мягкую гриву, сказал:
- Подрастай быстрее! Мы отправимся с тобой в далекие края искать славы.
И вот путешествие закончено. Слава обман, призрачный мираж над полем усеянным костями в ржавых доспехах. Не найти в заморских землях ни любви и счастья, если не нашел их дома. А, может быть, они ждут тебя под родным кровом, пока ты странствуешь где-то в дальних краях?
Роща еще не скинула листья. В осеннем убранстве, она даже красивее чем в пору весеннего расцвета. Но это прощальная красота. Она лишь на миг задержалась на остром лезвии между жизнью и смертью. Налетевший внезапно ветер рванул ветви, и вот уже желтый вихрь поглотил все вокруг. Сквозь крутящиеся блики проступает холодная зелень травы, оголившиеся ветки деревьев, но и на десять шагов вперед ничего не видно за кружением падающих листьев. Пространство утратило четкие контуры, и всадник с конем наугад продолжают свой путь в желто-оранжевых вихрях.
Ветер стих, и воздух снова неподвижен и прозрачен. Роща, еще минуту назад нарядная и живая, сиротливо сплетает над головой мертвую паутину веток. Зато впереди теперь проступают очертания замка. Конь снова перешел на бег. Память животных даже сильнее людской, только видят и чувствуют они по-другому. Запахи навоза и сена, вкус материнского молока, лебединый изгиб шеи молодой кобылицы в соседнем стойле. Да кто знает, что еще хранят в памяти братья наши меньшие! Во всяком случае, беду они угадывают раньше, чем люди.
У подъемного моста конь испуганно заржал и остановился. Теперь и всадник почувствовал недоброе. Мост не поднимали уже много лет. Один из канатов обрублен. Ворота валяются на земле, и пучки травы пробиваются сквозь проломанные доски.
Траурным шагом конь вступает под арку. На внутреннем дворе еще видны следы пожара, однако время успело залечить раны. Только могильная тишина обитает под прокопченными сводами. Шаги гулко разносятся по пустым коридорам. Вот главный зал и стол, за которым когда-то собиралась вся семья. На дубовых досках бурые пятна. Сейчас уже не поймешь вино это или чья-то кровь. Потемневшие доски навсегда укрыли эту тайну. Пожар почему-то не тронул их, а вот портреты на стенах пламя не пощадило. Лишь один наполовину сумел сохраниться. Хорошо видны складки платья и лютня в изящных женских пальцах, но лица на портрете больше нет. Жар растопил краски, превратив милые черты в бесформенное цветное пятно. И почему-то даже память отказывается воскресить облик любимой.
Сколько лет мечтал он снова увидеть это лицо, а теперь даже не может вспомнить!
Звуки шагов разлетаются по закоулкам опустевшего замка. В первый раз рыцарь спасается бегством. Сумрак под мертвыми сводами, порождает химеры, и их уродливые тени вьются над головой, заставляя бежать без оглядки. Прочь из разоренного гнезда! Прочь от собственной памяти!
И снова конь уносит всадника в прозрачную пустоту осени. Простор осенних полей теперь единственное лекарство. Конь не заставляет себя погонять. Верный слуга и друг звериным чутьем понимает, что хозяина может вылечить только дорога. Если позади тебя только смерть и отчаяние, надо идти вперед! Где-нибудь за горизонтом круг обязательно замкнется. Будут новые страны, города. Будут новые лица. И, может быть, одно из них воскресит в памяти то лицо, которое он не в силах сейчас вспомнить...