Во сне, ночь белая, день - черный, откроешь глаза, всё наоборот. И так всегда, Таис привыкла - бодрствуя знать что спишь, а засыпая мечтать о настоящем. А тут вдруг, для нее настал действительно черный день; призвание. У родителей это не вызвало особой тревоги, потому что отец сам там служил. А вот у пятилетней семейной девочки, с взглядом испуганного оленя, это событие вызвало нервную дрожь. А учитывая, недавнюю женитьбу старшего брата, почти глубинный страх.
Вошли они тихо, без особой помпезности. От двери дома, до другой пещеры, вместе с папой ее сопроводил Нагл, Переселенец и старший товарищ. Он спокойно, словно отрешенно шагал рядом, собранный и молчаливый, что для него, в нормальном состоянии духа, нереальный подвиг. Молчать, столько времени, плохо удавалось и его носителю, но она очень старалась. Надела лучшее платье, новенькие сережки, носочки и любимые босоножки, то есть сделала все, что бы чувствовать себя уверенно и независимо, в пока незнакомом месте. Переплетение тонких коридоров, дало ей время, перевести дыхание. С неестественно прямой спиной, она, наконец, вошла в большое помещение - это открытое место, посреди загороженных горами, испещренными пещерами лесистых массивов. Круглая поляна, с тщательно убранными травой и мусором, окруженная семью - восьмью небольшими кратерами, обложенными небольшими булыжниками. Около них стояли Старейшины - люди вызвавшие ее сюда. Всего двенадцать человек, все в белых плащах, с босыми ногами и серьезными взглядами, никто не улыбался.
Самый Старший из них жестом, подозвал девочку к себе.
- Таис Кира Лесмус ты знаешь, зачем вызвана сюда?
Повисло громкое молчание, девочка засопела, но как только настроилась, тихо ответила:
- Нет!
Старейшина улыбнулся, взял из принесенного кем-то заранее ларца, камень, и повесил ей на шею.
- Сегодня Ты станешь Переселенцем, и мы найдем тебе носителя!
Присутствующие громко ахнули. Однако больше всего шокирована была та, кому эта честь оказана и дана. Так рано, возопило - сердце, пора, пора - твердила душа, самое время согласились она, тогда как более чем аналитический ум был с этим категорически не согласен.
- Значит, - а вслух лишь спросила, - я не человек, и не смогу жить, как мама?
Подошел отец, он был огорчен больше всех ее неожиданной реакцией. Вместо ожидаемой радости и волнения, девочка выказывала лишь пренебрежение и сожаление по поводу наступающего события.
- Нет, ты с самого рождения Переселенец!
- Хорошо! - кивнуло милое сознание, лишь в глубине уголков глаз затаилась обида, и еще нечто более древнее. Сжимая подол платья дрожащей рукой, Таис молча вышла в коридор, дожидаясь оглашения имени своего мучителя.
***
- Наш друг умрет?! - Глава Старейшин, мельком взглянул на лево, там стоял его ближайший друг и помощник Лесмус. Cейчас - задумчивый и печальный.
- Да! Это вполне вероятно.
Не сказав не слова, тот удалился, низко опустив голову к груди.
Конечно, все сочувствовали ему, но сделать ничего не могли. Люди, какими - бы благородными не были их мотивы, не живут, столько же, и с их уходом рано или поздно приходится смириться. Этот человек уже родился необычным. Когда-то ему попала одна из шкатулок с ключом от знаний, но он не воспользовался им, а потратил не одно десятилетие, разыскивая тех, кто владел на самом деле. Повинуясь любопытному инстинкту, он прямо, не путая следов, шел за Переселенцами, исследуя их природу, восхищаясь и помогая им, как умел. Увы, теперь помочь уже ему им нечем, в силу ествественности причин заболевания и итога. Этот чужестранец, помогал им понять всех людей, пусть не самых праведных и чистых, внедрял психологию и этику, рассказывал разные истории с примерами, о чудных людях. Познакомился с их рождением, и мировидиньем, нестолько увлекшись, забыв осторожность и необычность своих сведений, что чуть было не стал жертвой чудовищ, принявших его, за одного из Старейших. Благонравный и чистый на мотивы человек, еле выбрался из той истории живым, но осторожнее это его не сделало. Он по-прежнему ходил и всем своим родственникам говорил правду.
Теперь, пришлось примириться с прекращением деятельности его сердца. А ведь они с Лесмусом, стали почти-что товарищами, тот даже племяннику Друга подарил для переселения свою дочь. Для любого - это жертва, а для Него - вдвойне, ведь носитель, не в курсе дел, так как его дядя. А вот другие люди, попытались воспользоваться положением, и разбить альянс...
Весь день молодой мужчина отдыхал. Мысленно плавая, в долгожданном отпуске, и не скучал. Море сияло великолепием через край, погода теплая, лучше не придумаешь, и даже срочных дел, в его обычно загруженном графике работы не обнаруживалось. Не подорванное здоровье, жизненный опыт и собственно, заработанные средства позволили ему заниматься здесь всеми любимыми видами спорта. Серфинг, свежий воздух и солнце, что еще нужно человеку для счастья? Конечно, единомышленник, но таких же, как он молодых и азартных, ему найти не удалось. Тут, были в основном местные жители, а они это видели почти круглый год, и обслуживая туристов уже ничему не удивлялись.
Вдруг над его безмятежностью появилось грозовое облако:
- Зимка?! Тимофей Во! - позвав начальника по фамилии, затем по имени и отчеству, сотрудник его офиса, в пыли и поту, подбежал к нему, на всей скорости врезавшись в доску. - Ой, простите, срочный вызов, наш склад горит. Начальник быстро добрался до самолета, на ходу оделся, вскочил за штурвал и вскоре был таков. Оказалось, горел не склад, а один угол, с его чертежами, с нового объекта. Раздавая приказы, Зимка не оставался в стороне. Он организовал подачу воды, эвакуацию людей с верхних этажей, и проверку на безопасность. Пока приехали пожарные, все было закончилось, люди ходили в пыли, поту, чуть-чуть задушенные дымом, но живые и целые. Имущество не считалось, вещи были застрахованы, только чертежи придется заново всю ночь делать, сокрушался начальник склада, с тоской глядя на Тимофея во.
В тот вечер, разбирая пепел, и ходя между обгоревшими ящиками, мебелью, и техникой, начальник думал только о людях. Он сам не ел, не пил, много часов, но при виде этого, ощутил что все было не зря.
- Выясните причину пожара. И доложите мне немедленно. - Приказал, начальник, проходя в кабинет, запираясь, и переодеваясь, в белую рубашку, темные штаны и пиджак. А уже ночью, сев за работу, ему показалось, он заснул, и снилась ему прекрасная дева, в белом непорочном платье, с золотыми волосами, и сережками, напоминающими лилии в пруду. Она пела ему песню, танцевала вокруг его стола, в общем, вела себя очаровательно. Только взгляд ее сохранялся грустным, с поволокой, и такими же зелень глазами, только темными, от обиды или чего-то еще более глубоково. Едва прикоснувшись к ней, потерял, так, как она растворилась, так же, как и появилась, быстро и бесшумно. Схватив ладонями воздух, мужчина чертыхнулся, очнувшись. Перед ним стояла маленькая девочка, с половину его размером, все с теми же зелеными, печальными глазами.
Она прямо смотрела на своего носителя. Он был высок, даже слишком для нее, ведь она смотрела ему в живот. Коротко подстриженные волосы, ухоженный, но не лентяй, так как на руках его были мозоли, карие глаза, прямой словно палка, кто же ты? Спрашивала Таис себя, что за человек, в которого она должна, сейчас вселится? Профессия, ранг, характер... он ее не боится - это видно, очарован, но не ей, смотрел на нее так, будто где-то уже видел, и руки прижаты к столу, словно от боли. Что-то тут не так, но что?
- Ты кто? - как по привычке, мужчина попытался дотронуться до ее лица, но она не дала. Из одетого, розового, человеческого тела она стала превращаться в Переселенца. По структуре своей другая, чем родители, девочка стала синей, съежившейся субстанцией, горевшей изнутри, как тысячи костров. Во Зимка, зажмурился, прикрыв лицо рукой, а когда убрал руку, гостьи на месте не было, зато он почувствовал какой-то лишний вдох в себе, чье-то присутствие, на миг, заметив даже синюю тень у своей ноги. - Показалось! - решил он, чего только не померещится усталому мозгу посреди ночи. Это не успокаивало. Так как чувство присутствия, необъяснимого, невероятного, дикого ликования не исчезало, словно он только что приобрел самую главную драгоценность в жизни.
Закончив работу, ближе в шести, мужчина уснул на рабочем диване, в кабинете. Понятное дело, что домой он ехать не захотел.
День главного архитектора строительной фирмы начинался очень рано. Тысячи сотрудников суетились около его кабинета, по факсу приходили запросы и варианты различных решений. Телефон трещал без умолку, и все же сегодня был совсем безрадостный день, и потому он не проснулся рано, а его разбудила секретарша, пришедшая проверить столь необычное поведение своего шефа:
- Вы не забыли, - говорила она громко и четко, прямо начальнику на ухо, - у вас сегодня день рожденье, тридцатиоднолетие, вас ждут на банкете. Еще ваша мама звонила, просила напомнить про семейный завтрак, и еще наш ваш главный партнер по большому проекту Эван Вин Идеа, передавал что поздравляет, и спрашивает о каких-то расчетах двух недельной давности. К слову, я все проверила, вы ему отсылали эти материалы, но может, он их потерял, в общем, я вам все доложила, что мне делать дальше?
- Идите, куда-нибудь! - простонал мужчина, голова болела как при похмелье, тело стало чужим, вкус во рту не знакомый. Не понимаю, что со мной, вчера было все нормально, только пожар немного вывел всех из равновесия. За последние десять лет, как он тут работал не одного сбоя, не было такого рода, что же там случилось, и от чего туловище ведет себя так словно оно отдельно, а голова отдельно. Отпуск же был, и вот опять на работе, и это третий раз за год, как заговор какой-то, не меньше. Надо с этим разобраться, но не раньше, чем голова встанет на место, Тимофей потянулся к стакану воды заботливо оставленный секретарем, выпил, вроде стало даже легче. Но приступы головной боли и тошноты усилились. Еще эти сны, с детства ничего не снилось, почему сейчас именно начали? Как-то уж, совпадает слишком много всего, вдруг озарило его. Зимка встал, рубашку за пояс заткнул, сказал всем что скоро вернется, помчавшись к родителям, жившим неподалеку, позавтракать в десять дня.
Уже позже, он спросил у них, не было ли у них ничего такого странного в жизни, естественно умолчав о прекрасном видении, еще за самолечение возьмутся не дай боже.
- Нет, - ответил Волын Зика, поворачивая к сыну почти седую голову. Его супруга, повторила тоже, поскольку сидели они за обеденным столом, на первом этаже трехэтажного коттеджа посреди города, на них ласково падало солнышко, одаривая теплом и лаской. Женщина, пригладила прическу, недоуменно взглянув на неубранную площадку.
Пришел дядя. Старый чудак сразу заявил едва взглянув на всех троих, что наконец то это случилось и он этому очень рад. Вика и Волын, сразу ушли сославшись на дела в другой комнате, а Тимофей вынужден был хотя бы из уважения который год, выслушивать бредни Тамфора, о Переселенца, дальних пещерах, великом поиске и ответственности за дар. В их семье он единственный кто был таким выдумщиком, остальные имели вполне практичную жилку.
- Уже да?! - вдруг, дядя прекратил свои излияния, вглядываясь в племянника по пристальнее.
- Что уже? - нахмурил лоб Тимофей.
- В тебя вселились! Я знал, что это будет, всегда знал! Не я так ты, это судьба!
- Тамфор, пожалуйста, не сегодня. И без того голова раскалывается надвое, из-за паршивого утра, а ты начинаешь опять...
- А то я и вижу, не брит, не чесан, как бомж. Как только Триен тебе это позволяет. Но меня интересует не это, - быстро вернулся к главному для него вопросу собеседник. - Кто, скажи ну, Тимка, умоляю?! - проигнорировав просьбу, повторил приставучий родственник.
- Опять ты за свое, нет никаких Переселенцев, их Старейшин и всей это силы, о которой ты говоришь, это бред и ерунда. И что вообще за название такое, Переселенцы, они, что переселяются постоянно, дома не имеют?
- Их дом весь мир. - Спокойно взяв за руку, молодого родственника, ответил он, глядя тому прямо в глаза, в душу, в другие глаза, видевшие его насквозь. - Переселенцы - это их мирское название, на самом деле они Миролюбы! Запомни этот бред, племянничек, а я пошел, обмывать твое посвящение. - В свои шестьдесятшесть лет, Пии быстро ходил, и ушел, широкими шагами измеряя все пространство в доме, даже не оглянувшись, видимо и в самом деле обидевшись, на постоянное недоверие всех к нему.
- Стой... я... а черт! Я не хотел тебя обидеть. - Всплеснул руками, молодой специалист. Мне бы в твои года иметь столько энергии, посвящение, еще бы знать кем и во что он посвящен. Судя по теории дяди, у Переселенцев есть вечные враги, кровно ненавидящие их люди, называемые чудовищами за внутреннюю сущность, так что же и ему теперь их бояться? Бред, как он работал, так и будет, а Тамфор простит, никуда не денется. Кстати, а он то откуда так много о них знает? Странно, что они, если верить рассказам кровожадные и беспощадные существа оставили его в живых, а друзья - товарищи Старейшины даже не почешутся защитить дядю если что.
Моложавый мужчина преклонных лет, тем временем уже далеко. Зайдя в кабак, он заказал себе сразу несколько больших кружек, и отпивал от них с удовольствием, пока к нему не подошел хмурый, мускулистый парень, и не потребовал выйти для разговора. Тамфор был еще достаточно свеж и силен, а потому с легкостью свойственной больше юности, согласился, о чем почти немедленно пожалел. Едва они вышли за дверь, его ударили чем-то тяжелым в затылок и увезли по свидетельству очевидцев в неизвестном направлении. О чем его семье, двум дочерям и внуку было сообщено отдельно, кем-то из доброжелателей. Спустя сутки, его обнаружили где-то на свалке, в бессознательном состоянии, отвезли в больницу, а там он впал в долгую кому. Родственники и родные не один год будут стоять у его кровати в надежде, что однажды он откроет глаза, и скажет, что с ним произошло. Но когда и спустя четыре года этого не произошло, врачи предложили Тимофею, его семье и Таше и Тиной отключить приборы и дать ему спокойно умереть.
- Надежды нет? - по сто раз в день, спрашивали они, на что непременно слышали один и тот же ответ: нет!
Решение принималось срочно. На семейном совете его так и не приняли, все тянули, ожидая пока кто-нибудь скажет первое и последнее слово. Необходимости спешить, как таковой не было, средств на обслуживание "больного" было достаточно, вот только надежды не у кого почти не осталось, да и люди в белых халатах пугали, объясняя свои доводы тем, что мозг все - равно поврежден, и даже если человек очнется от такого, нормальным уже точно не будет.
Стражи порядка, так и не нашли людей, пытавших дорогого родственника, но им сказали что непонятно чего добивались похитители, однако ноги и руки ему все-таки сломали. По сравнению с остальными повреждениями - это мелочь, вызывали опасения, только подбитые ребра и почки, но с этим врачи почти справились, искусственно поддерживаемые техникой.
Люди сидели в доме, до полуночи, не разговаривая. Думали все об одном, и том же. Опустилась ночь, тяжелая и темная, как на зло, не одной звезды, как и надежды на чудо. Вдруг где-то за окном сверкнула молния, Тимофей как единственный из присутствующих не впавший в уныние, пошел посмотреть, не свалила или подожгла чего внезапная искра. Но едва вышел за дверь, как увидел, что из руки его отделяется что-то светло-голубой. И вот через минуту перед ним снова стояло прекрасное видение, с прежним тоскливым взглядом смотревшее на помрачневшее небо.
- Звал?
- Нет. - Ошарашено ответил мужчина, пытавшийся представить, что он должен чувствовать сейчас, сравнивая с тем, что чувствует.
Виденье, не поверило ему, обернувшись к дому, аура которого была светлая, но тяжелая.
- Что-то случилось?
Врать сейчас не хватило бы совести, да и сил тоже:
- Дядя в коме. Принимаю решение об отключении систем его жизнедеятельности, и я...
- Понятно, - закусила губу девочка, это для нее сложно, но возможно. Если конечно, удастся собрать силы. - Ты хочешь, что бы он жил, хоть вы и поссорились, правда?
- Откуда ты знаешь? То есть я конечно бы хотел, что бы он жил, проблемы проблемами, в семье все бывает, а жизнь - это другое... - взволнованно начал молодой мужчина.
- Значит, он будет жить! - перебила она его, быстро поняв проблему печали своего носителя. - Больше тебе от меня ничего не нужно? - Таис повернулась к носителю, прочла по глазам ответ, и немедленно удалилась, в него естественно.
- Стой, жить будет? Ты уверена, стой, ты хоть кто?... как тебя зовут? - никого рядом уже не было, но на звездном полотне появилась одна маленькая, но яркая звездочка. Намек он понял, и вернувшись к родственникам объявил что бы все шли спать, решение оттягивается еще на один день. Сам Тимофей не смог заснуть и в эту ночь. Он вышел на балкон, лег в гамак и наслаждался невиданным светом, твердо зная, что завтра обязательно наступит новый, светлый день.
Разбудил его сам дядя, рассказав невероятную историю, про ангела у своей постели, свет в конце тоннеля и то, как его выкинули с того света, что бы он закончил дела земные. Открыв глаза, мужчина понял, что это был сон, но он не удивился, встал с ложа, оделся в лучшие одежды и направился к больнице. Там его действительно ждали радостные вести; его они действительно не удивили, врачи наперебой твердили ему и всем остальным, что случилось настоящее чудо. Такого не было некогда, дядя Тамфор сегодня утром, открыл глаза в полном сознании, все органы здоровы, рефлексы в норме, движения, фокусировка внимания, все-все как у здорового человека, и никаких признаков болезни, или торможения сознания.
- Ура!! - дочери его были в восторге, все без исключения люди стоявшие в этом миг рядом, утирали слезы, сам же Тамфор не понимал из-за чего они так все распережевались, и просил объяснить. Его никто не слушал. Люди подходили по очереди, обнимая по крепче, целуя все жарче.
- Спасибо, спасибо, но я в порядке. Чувствую себя юнцом, - поделился больной, когда они с племянником остались наедине. Тимофею очень хотелось расспросить дядю, о его чудесном исцелении.
- Помнишь что-нибудь?
- Зачем помнить, - отмахнулся тот, - я и так знаю, что здесь были мои друзья Переселенцы, единственное, что непонятно как они узнали об этом, стой... - вдруг Тамфор схватил Тимофея за грудки, толи от радости, толи от невозможности сохранять спокойствие. - Это ты, ты им сказал, спасибо сынок! А я уж думал ты так мне и не поверишь...
- Спасибо, но я не... не я...
- Что?
- Я рассказал о тебе лишь своему видению. Этот призрак, вернее призрачка... которая совсем недавно появилась около меня. Я сам не верю, тому, что говорю, но ей отроду годков пять-семь, сама маленькая, щупленькая... но, - Тимофей подошел к окну, раздвинул шторы, вздохнул и продолжил. - Вчера ночью она пообещала мне, что ты останешься жив. Для того, что бы мы не отключали питание от тебя.
- Значит, - от радости у старика аж глаза заблестели, - это все-таки произошло, Лесмус вселил в тебя свою дочь. Когда он мне это пообещал - я не поверил, но теперь, хотя... она и в самом деле слишком юна, но... - подняв палец вверх, проверить ветер, собеседник продолжил, удовлетворенно улыбнувшись. - Это хорошо, будет учиться вместе с тобой.
- Значит, ты знал о ней?
- Не совсем, это было давно, у него был лишь сын, я не знал что у него пополнение в семействе. Не бойся, эта девочка не причинит тебе вреда, она просто живет в тебе, ты для нее - носитель, тело, друг или враг вам решать, однако, ты узнал ее имя?
- Я пытался, но она уже ушла. - Племяннику стало неловко, за все труды, дядя получал от него лишь критику и многочисленное презренье, не считая это большим грехом, многие отмахивались от него, и даже близкие люди, не принимали всерьез Тамфоровы рассказы.
- Жаль. - Погрустнел пациент, но тут ворвались снова еще родственники, и разговор пришлось прервать. Тимофей про себя поклялся его продолжить, ему все же стало интересно, что в сказках дяди - правда, а что нет. Предположить, что кто-то существует и живет где-то - одно, а вот поверить в их целительные силы - гораздо труднее. Надо, это все проверить, попробую я сам вызвать странное видение. И все же факт полного выздоровления признать пришлось, с его четкими планами и схемами - это никак не совпадало с его представлениями о жизни - в общем, и о человеке в частности.
Выйдя из палаты, мужчина снял пиджак, положил на батарею, пройдя до уборной, а в ней уже повернулся лицом к зеркалу, про себя твердя себе ежесекундно, что он поступает как дурак, только выбора у него не было.
- Значит, Лесмус твой отец? По рассказам дяди - он один из Старейшин, и как же дочка такого высокопоставленного... - прервался прочистить горло, - Переселенца оказалась во мне, маленьком городском человеке? - ответов ровно ноль, на все заданные им вопросы, тогда он продолжил. - Врядли только из-за дяди, наверняка не только он один все решает, нет, не поверю... выходи, я сказал, иначе мне...
- Чего кричишь, не надо, тут я, один раз позвал и хватит. - Теперь пред ним предстала уже недовольное виденье. Она скорчила себе рожицу в зеркале, поправила бант на хвосте, пригладила рукой платье, и только затем посмотрела на носителя. - Я все слышу и вижу то, что ты. Лишь когда я отсутствую, мы поддерживаем визуальную связь, оттуда я и узнала о нем, а на счет моего отца, то заруби себе на носу, я не хотела в тебя, так решил совет, так что не строй из себя ОБЫЧНОГО, не поможет. Тебя выбрали Старейшины единогласно - значит, ты того стоишь. - Закончила она свою речь на гневной нотке, тем самым, разозлив и его, что поняла она слишком поздно, взглянув на него уже по окончании длинной речи.
- Я тебя тоже не просил. - Сквозь зубы ответил он, на ее обвинения, - и я ничего из себя не строю. Это ты устроила цирк, спрашивая, что случилось, хотя прекрасно это зная и СА...
- Ну и что? - Честно удивилась девочка, разводя руками. - Вы люди часто сами не знаете, чего хотите, я лишь хотела убедиться, что это твое единственно желание на сегодня.
Оба остались при своем, отвернувшись друг от друга.
Нет, так нам не поладить, думал Тимофей.
Мне с ним всю жизнь возиться, так стоит ли ссорится, по пустякам, размышляла дочь леса.
- И долго, ты должна во мне... жить? - не поворачиваясь к ней, задал вопрос носитель, сложив руки на груди, крест на крест.
- Всю твою жизнь. - Поморщилась она, от одной только мысли об этом ее воротило, в кого ее вселили, что в нем может быть доброго? Этот человек и в руках себя держать не умеет, не одного доброго поступка не совершил, за то время что она рядом пребывает, тогда почему именно он, и именно для нее выбран был то?
- А твоя, сколько будет длиться? - ответ его удивил, и он решил уточнить вопрос.
- Вечность! - не смущаясь Таис, подошла к нему совсем близко, наклонилась взглянуть в глаза, но встретившись пожалела об этом, взгляд его не стал менее злым. - Не надо, - проведя своей ладонью, Переселенка сняла все напряжение и гнев. - Не злись только, я еще могу уйти, быстро погибнув, или выполнив свою миссию.
- Что у тебя за миссия такая?
- Тебе помогать, не воспринимай меня как врага. Я буду совсем незаметна, и потому не помешаю твоим планам.
Если бы, подумал он, но сказал:
- Хорошо, постарайся, как можно меньше донимать меня, тогда мы поладим. А на счет гибели - забудь, дядя с меня голову тогда снимет. Кстати, а как тебя зовут, он просил узнать. Полностью, если можно, или у вас там специфические имена, которые нам простым смертным не выговорить?
Переселенка тихо засмеялась, на этот раз и глазами, прижав кулачок к своему рту. Не умолкала минут десять, потом сказав тихо имя, чуть громче и внятнее повторив собеседнику свои имя, фамилию, и отчество:
- Таис! Таис К. Лесмус.
- А что значит К?
- Кира - это мама моя.
- Она тоже Переселенка? - его незнанию, можно было только, удивится, он сам себе поражался, но вопросы выскакивали сами собой, не спрашивая разрешение, без его воли, без его труда.
- Нет.
- Ооо... понял. - Больше, пока не имея вопросов про запас, Тимофей вышел из мужской комнаты, прямиком направившись обратно к дяде. Там уже были все, а тот, отчаянным голосом требовал выписки, но его понятное дело из-за гама никто не слышал.
- Все, всем хватит! - Повысив голос, он привлек внимание присутствующих, объявив, выздоравливающему требуется тишина, а все спорные вопросы можно решить и дома. Дети Тимфора конечно остались рядом, остальных же Тимофей вместе с ними, кого мягко, кого жестко, но выпроводили.
- Спасибо! - дядя благодарно улыбнулся и тут же заснул. Вот и хорошо решил мужчина пусть выспится, наверняка завтра потребует отвести его домой, пусть хоть сил наберется еще тут. Как же хорошо, что он жив. Никогда не ощущал себя старше и бессильнее чем тогда, когда потребовалось решать оставить ему жизнь или нет. Прожитые годы камнем повисли на шее, и все бы померкло без его улыбки и дружеской поддержки. Как бы не ругал, не спорил он с ним все время, они друг друга любили и знали это, и разногласия в основном сводились к упорству или упрямству дяди понимать новые течения. Он по старинке жил, лечился и тратил сбережения, естественно желая такую же судьбу дочерям с племянником. Но они были детьми иного склада, и не принимали заботы на словах, и рыбалка вместе с кошением лужайки - взамен отдыху на пляже и загоранию, на выходных, их не очень то устраивал. Работа, и должна быть отдыхом, твердил им стареющий плотник, однако они только отмахивались, мечтая про себя оказаться где угодно, но только не здесь.
- Проживи еще хоть сто лет, такого упрямца как ты, больше не найти. - В последний раз, за сегодня, взглянув на него, мужчина положил широкую ладонь на лоб родственнику, удостоверяясь, что тот действительно жив и здоров - ушел, по дороге к двери оглянувшись не один раз.
***
Тени сгустились, ожив, подняли свои головы ивы, на засыпанном мусором берегу древней реки около города.
Восстал огонь, из-за земли вырвались несколько язычков пламени, затем превратившиеся в сильный огонь. Он быстро затих, и исчез вовсе, когда на его месте появился обнаженный человек. Глаза его горели, но жгли черной ненавистью и злобой. Местью жить теперь он будет, и месть это будет до конца, до самой смерти его врага Лесмуса Ди Кавы. Сделав два шага, человек растворился, в ночи, на его месте остались два больших запекшихся следа.
Первым делом он отправился в информационный центр, человеческую библиотеку. И там он нашел сведения о странном рождении девочке, в холодной камере, арестованных когда-то людей. Этого было достаточно, злая улыбка надолго осталось на губах бывшего Старейшины Статески. План мести разрабатывался еще год, тщательно, в самые быстрые сроки. Быстро нашлись и соратники, движимые той же идеей, и средства, добровольно принесенные ими в жертву плану.
Он всегда ненавидел Лесмуса, еще с детства, когда первым его, выбрали вселиться в человека. Впервые за долгое время, ответственное задание, уже в зрелом возрасте, и вдруг этому зазнайке. Его вызвали в зал заседаний, объяснили задачу, и отпустили. Вселился тот сам, но почти провалил дело, когда его хранитель смертельно заболел, и едва не умер от пневмании. В срочном порядке вызвали Статеску, он вылечил, но с тайным уговором "другу" детства, что тот уступит ему свое место. Лесмус пообещал, но не выполнил данное слово, обманул, да еще донес на него, якобы за подкуп. Это сильно испортило репутацию ему, родители в нем разочаровались, учеба пошла коту под хвост, и даже совет счел донос - правдой, и отстранил его отведения важных дел. "За потребованную плату, в безвозмездном деле служения человеку" - звучал его приговор.
Их противостояние длилось веками, и вот, наконец, у него появился шанс отомстить Лесмусу. Он увел из семьи его любимую жену, забрал детей, дав твердо знать зазнайке где теперь его место. Женщина ему быстро надоела, мальчишек отправили в далекую школу, поняв что и новому мужу она не нужна, бывшая жена врага ушла в монастырь, больше они не виделись. И вот теперь опять, он посмел женится, ладно, если с первым ребенком не получилось, получится отомстить через второго. Пока девочка маленькая - это будет легко, тем более, внутри слабого человека, трудоголика и безпроблемного материалиста.
- Наконец-то я дома! - спустя, несколько часов Тимфор уже был дома, своими широкими шагами отмечая каждый метр родного дома. Он, успокоился, посвежел и даже помолодел - это отметили все, и все же запретили ему выходить без сопровождения, что бы не ударился, и не упал нигде. Остаться без помощи, хоть и в большом людном городе было проще простого.
Вечер закатили ужин, что бы поместить всех, пришлось подвинуть еще один большой стол из гостиной, и маленький из сада. Накрыли скатерть, расставили бокалы, многие блюда пахли изумительно, хотелось сразу же их попробовать. Виновник торжества был скромен, но тесты в свою честь выслушал с достоинством, едва не прослезившись.
Встав уже под вечер, изрядно поев и наслушавшись, Тимфор сердечно поблагодарил всех присутствующих, а в особенности своего брата, с которым они если и похожи, то только внешне и племянника, подмигнув которому, он объявил особую благодарность за продленную жизнь.
- Я и без того прожил не мало, большинство лет очень счастливо, но Тимка подарим мне еще малость годков, что бы я и там не расслаблялся. - Смех в комнате. - Спасибо вам, и ему! - Закончили пировать в три часа ночи, люди начали расходиться, дети проситься спать, и только дяде и племяннику было что еще обсудить.
- Иди, пап, спокойной ночи, и тебе мам, счастливо! - когда, наконец, поцеловав в щечку, молодой человек отправил обоих родителей отдыхать, они оба сели на балконе второго этажа с бокалами белого вина, и сигаретами, которые так любил дядя. На минут тридцать воцарилось полное молчание, лишь звуки с речки и смачных, удовольствия изредка нарушили ее покой.
- Я познакомился с Таис, как ты и хотел. - Начал, долгожданную беседу Тимофей, лениво, почти без телесных движений, оборачивая кресло к собеседнику так, что бы его профиль был четко виден на темнеющем небе.
- Таис?! Эта та, Переселенка, которую заселили в тебя?
- Да, как я и предполагал, она очень юна, но уже тверда в своих убеждениях. И явно считает, что люди сами виноваты в своих проблемах.
- Да? И как ты это понял? - Тимфор немало удивился этому факту, насколько он знал, Переселенцы редко спорили, отстаивая свою точку зрения, они больше соблюдали дистанцию, и только в самых крайних случаях выражали недовольство своим носителям.
- По тону. Знаешь, кажется, она недовольна своим назначением! Говорила что - то про большую вероятность смертности, но так спокойно, словно это наилучший выход из создавшейся ситуации.
- Да, я слышал об этом. Среди Переселок процентов смертности больше, почему-то, чем среди их мужского населения. Это явление никто объяснить не может, даже они, а на счет недовольства - это понятно, она еще ребенок, даже обладая такой силой исцеления, она может еще иметь собственные желания и мнения на ее счет. Откуда ей знать свое предназначение? Даже отец ее об этом говорить не имеет права, а это значит, ты сыграешь значительную роль в судьбе его дочери.
- Думаешь, твой Лесмус знает что делает?
- Несомненно! Ты его не знаешь, поэтому сомневаешься. Но я тебе скажу, по секрету: он там слишком давно, и это не плохо. Так как он никогда не стремился к власти, его жизнь заставила, он с этим смирился, но никогда... слышишь меня, никогда он бы не подверг опасности свое дитя, даже для блага совета, планеты, всего человечества, если бы при этом считал, что это навредит его ребенку. Он за благо, общее да! Но любовь, доверие и честь он ценит выше всех нас.
- Понятно, только мне то, что это даст? Я теперь хожу в груди с этой малышкой, и обязан заботиться и беречь ее, хоть я ей и не отец, не брат, и вообще никто...
- Женись на ней! - неудачно пошутил дядя, улыбчиво глядя на лицо племянника, ставшее при этом толи красным, толи зеленым.
Повисло молчание, Тимофей думал, как бы не убить кого-нибудь, той силой ярости, которая скопилось в нем от этого намека. И даже то, что родственник замолчал - не помогало, ему, словно ежа в горло засунули, все там болело и скребло. От невероятных усилий, которые он едва сдерживал себе, можно было свалить дерево, поднять тяжелый камень и выжать из него кровь. Но более всего его поразила реакция собственного воображения, тут же вспомнилась картинка повзрослевшей Таис, красавицы и умницы. Одна мысль об этом приводила его в шок, показавшейся не такой уж плохой - приводила в трепет, но тут же возникал другой образ и лавина радости, исходившая изнутри от прежних образов - терялась. Его нынешняя невеста, которую, как он думал он любил и лелеял, не вызывала в нем таких чувств. И это разрывало его на части, благородство требовало сдержать обещание, но какие-то потаенные, другие силы - спрятавшиеся где-то внутри просили совсем немного - времени, подожди, подогревая его интерес к ней, просили они, но молодой специалист заставил их замолчать. Не вовремя... сжал кулак, Тимофей, все уже решено, жизнь запланирована, и нечего теперь менять.
- Нет, я всё обдумал, пусть она сидит во мне, развивается и растет, но я буду жить как жил, ведь ничего, по сути, не поменялось.
- Как знаешь, - сделав еще один вдох, ответил дядя, хитро поглядывая на Луну. - Но помяни мое слово, эта девочка, как и ее отец, еще даст тебе прикурить. На самом деле!
Тимофей в этом не сомневался. Из общения с Переселенкой, если он что и понял, так это то, что скучать ему уж точно не придется. И пожжет, кто знает, может ему еще посчастливится встретится с самим Лесмусом, которого Тимфор так любит. И все таки, Таис стоит того, что бы ею дорожить.
- Я спать, удачи тебе, во всем! - Вдруг объявил дядя, туша сигарету, и ушел, больше ничего не добавив.
Как - будто сбежал, мелькнуло в голове у молодого человека, но он быстро отогнал эту нелепую мысль, от кого серьезный взрослый человек станет бегать, как мальчишка на первом свидании. Но только обернувшись к балконным дверям, поменял свое мнение, там, в грозной позе и с сильно сузившимися глазами стояла та, о которой он так небрежно выразился.
Таис прошла вперед, села на стул, где недавно сидел другой мужчина, и грозно посмотрела на носителя:
- Что бы тебе не сказал мой отец на счет меня - все неправда, и не надо меня жалеть, я и без тебя проживу не один год.
- Что? Подожди, о чем ты?
- Я слышала ваш разговор. - Припечатала она его взглядом к стене, - не знаю, что он нашел в тебе такого хорошего, но я ничего пока не вижу. Ты пустышка, работаешь - нехотя, на женщин смотришь - изредка, отдыхаешь и то приказу - вся твоя жизнь одно большое недоразумение!
- Послушайте как леди, я вас, кажется не звал, и не смейте решать за меня как мне жить, я взрослый человек, а ты извини меня из подгузников еще не вылезла, и...
- Чушь, - махнула рукой Таис, соскочив со стула, - возраст для Переселенцев - пустой звук, мне сейчас может быть, как пять, так и сто пять лет, а если считать прошлую жизнь, то и...
- А я считаю только эту. - Разгневавшись до белых пятен на щеках, молодой человек схватил ее за руку, и приблизил лицом к лицу, что бы было удобней, видя объект гнева. - Я живу здесь и сейчас, а ты не имеешь права лесть ко мне ясно?
- Да! - Выкрикнула девочка, не скрывая слез. - Ты не живешь, а существуешь! - И исчезла, не дав ему возможности оправдаться, или поспорить с ней.
Ну, и разозлила она меня. Тимофей сам себе удивлялся, никто и никогда у него таких чувств не вызывал, это как наваждение, ураган силой энергии сметавший все сомнения и бывшие комплексы. Пронеслось и исчезло, одна привкус остался, как - бы дразня его одними только воспоминаниями.
Таис была в таком же состоянии, но совсем по другой причине. Она не ожидала от себя таких чувств, таких ярких всплесков эмоций, такой реакции на простые слова. Человек зажег в ней огонь, погасить который самостоятельно, она была не в силах, и это ее пугало. Возвратившись в маленькую пещерку, когда-то бывшую ее домом, с маленьким окошком и ковром из трав, под ним, девочка заснула. Странно, но проснувшись она уже чувствовала себя старше, а посмотрев в зеркало убедилась в правильности своих первоначальных выводах:
- Что со мной?
- Потому Переселенки и живут меньше, они горят быстрее. - Зная, что она еще вернется, к ней пришел отец, без улыбки смотря на ее перевоплощение.
- Сколько мне теперь? - в ужасе спросила Таис, увидев как любимое платье, трещит по швам.
- Тринадцать, пятнадцать где-то, точно не узнать, структура атомов твоего тела слишком не стабильна.
Впервые она испугалась, все меркло перед этим, сколько ей не жить - она давно готова к смерти, но столь быстрые перемены пугали ее немыслимо, как - будто кто-то доказывал свою власть над ней, и побеждал в вечном споре о времени.
- Почему же раньше все было не так быстро?
- Потому что раньше ты была около нас, твоих мамы и папы. - Грустно склоняясь над ее плечами, ответил родитель. - Как тебе работа с молодым человеком, он как носитель тебя во всем устраивает?
- Не сказала б. - Ответила на одном дыхании, дочь, что бы не струсить.
- Он тебя обижает? - Лесмус за плечи повернул ее к себе, всматриваясь, в поисках правды.
Что сказать, что сказать? По правде говоря серьезные аргументов против выбранного советам носителя у нее нет, кроме как постоянных конфликтов с ним, но это не пройдет. Папа скажет, стерпится - слюбится, не стоит заводить и речь, а вот о том, каковы его планы в будущем, спросить стоит:
- Па, а он долго будет жить, как там по прогнозам?
- Долго, а что? - Казалось, Старейшина теряет нить разговора. Он понять не мог, толи девочку устраивает человек, толи нет, причин - против, она вроде бы не назвала, но и похоже от выбора не очень в восторге. Надо с Кирой поговорить, может она поймет, что беспокоит Таис. - Знаешь, если есть личные проблемы, поговори с мамой, она лучше и деликатнее поможет тебе их решить, хорошо? - дочка кивнула, - а меня зови по серьезным вопросам, покушается, если кто, угрожает, или еще что.
Да уж, в этом ты прав. Только когда он ушел она позволила себе грустную улыбку, папа вечно останется папой, такие вопросы он не хочет, и не будет решать, пожалуй, идея поделиться со всем с другой женщиной, не так уж плоха. К тоже на нее вряд ли кто покусится, так что можно не волноваться, его она потревожит в следующий раз еще очень и очень не скоро.
Найти Киру не составило большого труда, она всегда была дома. С постоянной улыбкой, чистом халатике, до колен, и гладко отутюженной прической, ее родительница готовила ужин, напевая детскую песенку про слонов. Таис подошла с боку, посмотрела - яичница, хорошо, аппетит сразу проснулся, и девочка села за стол, ожидая пока ее заметят.
- Ой, родная, ты меня напугала. - Тут же оставив сковородки, мама быстро подбежала, села рядом, обняла, но строго спросила, видимо сразу о чем-то догадавшись. - Что случилось, говори не скрывай, да всю правду открывай?!
- Я? - И тут же поняла, что сказать ей нечего. Все слова в стол ушли, он даже заскрипел немножко. Ей оставалась только улыбаться и глупо хлопать глазами. - Нет, мне пора к носителю, чао мам, вернусь не скоро!
Кира ее и не останавливала, все, понимая лучше, чем бы даже хотелось. Единственное чего бы ей хотелось, так это искренности и честности дочки самой с собой, обманывать себя не хорошо вдвойне, можно и правды не узнать, и упустить реальный шанс стать счастливой.
Тимофей тем временем давно позавтракал, и был на работе, доделывая чертежи которые ему на следующей неделе надо будет показать комиссии. Он не заметил не возвращения, не отсутствия Переселенки, ведь тяжелее она не стала, а вот ей было неуютно, когда на нее внимания никто не обращал. Семья - это семья, а вот носитель это тоже своеобразный родственник, только далекий в мыслях и не приветливый на мысли. О ней, он не думал, это точно.
Немного подумав, и Таис решила не зацикливатся на нем, прогулявшись одна по солнечному городу. Настроение соответствовало погоде, так что проблем с ним она не испытывала. Никто ее не видел. От этого девочка испытывала даже некий кайф, ведь ей, как бы она себя не вела, не надо было отчитываться за это. Тепло проникало сквозь нее, дарило удовольствие и наслаждение, руки не хотели подниматься, ноги ходить, приходилось буквально плыть по течению воздуха, куда-то туда, далеко, без руля и мотивов. Мягко и плавно уходила дума в небытие, мысли расплавлялись и теперь - это уже она не видела ничего и никого...
И вдруг прямо перед ней выскочил мужчина, тут же бросив прямо в нее какой-то предмет.
Ей стало любопытно, и она подняла его. Тут же ее пронзила дикая боль, не сравнимая не с чем по своей силе и ярости. Таис закричала, уронив злосчастный камень, но он прилип к ее ладони, увеличивая боль, вдавливая ее в каждую клеточку ее тела, в каждую мысль, вплоть до души. Руки задрожали у девушки, пальцы сжались, кожа вздулась, пошли пузыри, но от ее усилий не было ему ровно никакого вреда, он цвел и рос, за счет нее. Энергия захлестывала эмоции, атаковала тело, сжигала клетки мозга, напрягала дух, сковывала мысли, выбрасывая, отнимая естественное тепло ото всюду.
Это продолжалось довольно долго, пока неожиданно не появился Тимофей чем-то сильно обеспокоенный, обычно человек сначала видит, а потом чувствует, здесь же ему пришлось рассчитывать только на чувства. К чему он не привык, но пришлось, сидя в офисе он никак не мог понять что грызет его изнутри, поднимающееся беспокойство, мешало сосредоточиваться, и наконец вывело его из себя. Он даже выбежал из здания в надежде освободится, от него, не получилось, в зависимости от того, куда мужчина шел, чувства или нарастали или угасали. Так он определял маршрут для себя. И вот ему показалось, нашел, на весу в метре - полтора от земли повис какой-то зеленый камешек, и он рос, питаясь тоненькими усиками, бравшими откуда-то небывалое количество энергии. Пропуская ее через себя, они перерабатывали ее в нечто иное, более подходящее для хозяина.
Камень оказался мягким, в этом убедился и сам человек, коснувшись его рукой, и тут же отдернув, настолько горячим, он был.
Тут же оказалась и Таис. Теперь он понял, кто привел его сюда. Выглядела она ужасно, словно старуха, с сжавшимися, вялыми клетками выступающими вперед на всех участках тела, глаза больше не горели, а скорее отталкивая, более того руки и ноги превратились в плети, тонкие, подчиняющиеся любому малейшему дуновению ветерка. Видение исчезло, не успев сказать, а он и сам догадался. Взяв с клумбы, находившейся рядом ветку, человек оборвал нити, присосавшиеся к Переселенке. Энергия прошлась даже сквозь дерево, но не тронула мужчину, наоборот - вернулась, и стала еще интенсивнее заниматься жертвой.
- Что же сделать? - крикнул он в отчаянии, не понимая, что происходящее видит только он один. Люди на улице обходили стороной человека, разговаривающего с самим с собой, и смотрящим вверх. Кстати, это не плохая идея, вдруг пришло ему в голову, и он игнорируя всех и вся, придвинулся чуть ближе к зеленому мучителю его Переселенки. Прошелся туда - сюда, заметив что за ним конечно же следят, но более расслабленно, в некоторых местах камня, размером с его ладонь, проглядывали черные точки. Как он понял, что они болевые у него, Тимофей и сам не знал, но стоило ему палкой тыкнуть, с размаху в одну из них, как камешек сам отвалился, помигал разными цветами радуги и исчез. Таис свалилась вниз, без малейших признаков, каких - либо чувств.
Мужчина похлопал ее по щекам, проверял пульс, пытался пробудить другими средствами, но не получалось, и люди странно смотрели на человека сидящего, на корточках, и что-то там сам себе делающего у всех на виду. Он их понимал, но девушку тоже оставить не мог. Безрезультатно закончились и другие его попытки, поэтому он просто взял ее на руки, отнес к себе в машину, сел в нее и поехал к дяде. Он так много знает о Переселенцах, может он объяснит, что здесь к чему. Доехав, так же на руках, донес до гостиной, положив на софу.
- Тимфор, дядя Тимфор, идите сюда, пожалуйста! - почти тут же появился бодрый родственник, с широкой улыбкой на лице. Улыбка померкла, едва он посмотрел на Тимофея:
- Что случилось?
- Я... то есть она, Переселенка не приходит в себя, я надеялся ты мне поможешь.
- А что с ней случилось? - Тимфор подошел, пощупал пульс на руке, осмотрел почти невидимое тело, оно сверкало бледно - бледно зеленым, с желтым, словно поздняя листва.
- Я не знаю, какой-то объект схватил ее, выкачав, по-моему, всю энергию, я не знаю, кто и зачем послал ее, но похоже он сильно ей повредил...
- Маловероятно, - задумчиво произнес дядя. - Они дети земли, вряд ли что-то в этом мире способно сильно повредить им.
- А если это не из этого мира?
- Почему ты думаешь, что не из этого?
- Мне так кажется, может я не прав, но она даже не сопротивлялась этой штуке, не говоря уже о борьбе.
- Хм, веский аргумент. Давай ка я свяжусь с ее отцом, он то точно должен знать как ее оживить.
Тимофей кивнул, его не волновало, даже как Лесмус посмотрит на его роль в этом происшествии. Главное вылечить девушку, остальное мелочи, как - никак он тоже несет за нее ответственность.
Ответа долго не поступало. Как старик не напрягался, не мог он сосредоточиться, только на Старейшине, и думать о нем слишком долго. А ведь это единственный способ связаться с кем-то, через мысли. Знал Тимфор конечно не мало, но лучше бы он знал больше, это сильно бы облегчило сейчас задачу ему.
Пришла экономка из магазина, разгружая сумки, люди случайно уронили яблоко, подкатившееся как - раз к "больной". Мгновенно высосав его до дна, молодая Переселенка открыла глаза, удивившись виду над собой, это явно не было похоже на ее дом. Вспомнив о камне, Таис встрепенулась, встала, быстренько осмотрела себя и внутри и снаружи, психологический настрой и внешние факторы - все было спокойно, даже излишне хорошо. Ее вроде должна была убить такая потеря энергии, а она не только жива, но и отлично себя чувствует.
Женщина подняла голову и завизжала. Около софы лежал пепел, как на каком то кладбище, а рядом с ним стояла обнаженная девочка, с расплывшимися формами, цвет тела которой напоминал ей самую свежую зелень. На голове ее горели два зеленых огня.
Грешным делом, Тамми подумала - привидение, пришелец или чего-то похуже, и схватилась за метлу.
- Стой, стой. - Остановил ее Тимфор, хватая за руку. - Не бойся! Это друг, она не причинит тебе вреда.
Экономка грохнулась в обморок, теперь ее надо было приводить в чувство.
Таис поспешила извиниться:
- Простите за мой внешний облик, так всегда происходит, когда мы боимся. Я скоро вернусь в норму, и буду такой же, как ваши все, человеческие девушки.
- Мы понимаем. - Кивнул шестидесятишестилетний мужчина, - но она не поэтому... понимаешь, она не привыкла к таким "людям", какими бы не были контуры их тела, выпуклостей не видна, там носа рта и так далее - значит, выглядишь ты и так и так несколько экзотично.
Рот Таис открылся, преображаясь в большую букву о. Больше ничего не сказав, Переселенка подошла к холодильнику, открыла дверцу, и взглядом спросила у хозяев разрешения подкрепиться?
- Да, да конечно, только и нам что-нибудь оставьте, так на всякий случай. - Согласился Тимфор, пошутив на последок. Племянника он притянул за собой в другую комнату, прикрыв дверь. - Видел? Я впервые наблюдал как они питаются - незабываемое зрелище, правда? - прошептал он ему на ухо, затаив дыхание.
- Да уж. - Согласился Тимофей, - хотя ты говорил, что они дети земли, а раз так то, они и так и так должны есть как-то иначе. Хотя, звери питаются как мы ртом... так что...
- Не суть важно, - отмахнулся его собеседник, - главнее то, что я сегодня узнал нечто новое, это для меня шанс узнать еще больше, не нарушая запрета о неприкосновенности.
- В смысле неприкосновенности?
- Гм... я тебе никогда не говорил, но у меня с некоторыми Старейшинами были маленькие конфликты, и они попросили меня дать слово, что я больше никогда не прикоснусь не к одному из них. Прикоснусь, то есть не буду изучать их, или расспрашивать о прошлом, такая уж у меня натура, не смог я сдержаться и задал им парочку совершенно лишних вопроса.
- Так и знал, дядя, не сможешь ты дружить с кем-то нормально, обязательно допытываешься до мелочей, неудивительно, что это их бесит. Пусть Переселенцы не совсем люди, но чувства явно испытывают те же...
- Я поела. - Прервав их разговор, отодвинув створчатые двери, в проеме показалась Таис. Обновленная более здоровая и живая на вид, даже тон голоса изменился у нее.
- Хорошо, дядя вы приведите мисс Тамми в чувства, а нам с Таис нужно ехать, мне еще на работу надо сегодня попасть.
Мирно распрощавшись, каждый занялся своим делом.
Все вроде обошлось, подумал Тимофей глядя на спутницу рядом с собой. Переселенка машин никогда не видела, но почти сразу согласилась сесть в нее как человек, и проехаться немного по дороге. Что же там было, замучил себя водитель бмв, глядя на извилистую серой змеей дорогу, может спросить? Нет, если бы она знала, давно бы сказала, а вдруг все-таки в курсе? Кто знает, может они умеют и информацию добывать иным способом:
- Таис?! - тронуть за плечо ее он не решился, поэтому только окрикнул.
- Да! - силуэт зашевелился.
- Эм, ты не могла бы быть немного... четче, так я не знаю с какой частью тела твоего, говорю?
Переселенка ничего не ответила, чуть поерзала и вот уже перед ним нормальный человеческий подросток. Правда, с маленьким изъяном, который он быстро исправил, протянув ее одеяло, завалявшееся на заднем сидении.
- Так лучше. - Удовлетворенно произнес он, скорее для себя, нежели для нее. - Значит так, я хотел только спросить, ты не знаешь часом, что с тобой произошло в последние, пару часов?
- Знаю. - Девушка ответила на редкость быстро и просто, видимо не находя в этом ничего необычного.
- И что же?
- Меня пытался убить Переселенец...
- Как это был один из вас, а я думал... думал... вы можете только как люди быть, те же формы, и...
- Нет. Мы приобретать любую форму, в зависимости от желания. Я родилась такой, но это не значит что я человек круглосуточно, например, в тебе, как ты думаешь, я живу?
- Не знаю, - сконфузился Тимофей.
- Я распадаюсь на множество клеток, а потом внедряюсь к твоим, частично пытаясь тем, что и они, - частично - сохраняя свою индивидуальную память о пище, развитии и сознании.
- Так это были чьи-то клетки? Или это весь сам Переселенец?
- Нет, - пожала плечами Таис, не понимая, как он может не понимать самого простого. - Это была раковая опухоль, выращенная в попытке внедрить ее в меня. Я бы стала злой и обидчивой как она, эти клетки размножились не правильно, и от того такие не похожие на нас. Похоже кто-то просто хотел переманить меня на свою сторону, а ты помешал, спасибо тебе!
Тимофей еще больше пригорюнился, но спросил, чувствуя себя уж совсем неумехой и глупышом:
- У людей опухоли, как правило, внутри, почему это новообразование разгуливало само по себе?
Таис расхохоталась, смех ее был звонким как журчание ручейка, и чистым, как вода в нем.
- Она и была внутри, хозяин ее рядом был, ты просто не заметил. Это только мы видим, поскольку он один из нас. - Отсмеявшись, девушка наклонилась, погладив мужчину по щеке, от чего в нем сразу разлилось знакомое тепло. - Не грусти, ты слишком мало о нас знаешь, это нормальные вопросы, в отличие от твоего дяди. Любопытство свойственно и нам, только в меньшей степени.
Доехав до главного здания, они разошлись, Таис вернулась в него, узнав что-то новое о людях, а молодой специалист отправился на свое рабочее место, не забывая о том уроке, который сегодня преподало ему маленькое существо.
- Глупым быть не страшно!
Войдя в кабинет, Тимофей заперся там, и тут же позвонил своей невесте, как обещал еще накануне утром. Закончил чертежи, собрал все, и принялся за новый увлекший его проект. На время все проблемы и открытия ушли на второй план, так же как и все люди, видения или их родители. Творчество довлело над ним непрестанно, не замечая не времени суток, не житейских забот. Он даже пообедать забыл, так увлекся. А к вечеру о еде напоминал не только желудок, но и запахи из других кабинетов, словно дразня и призывая его не забывать о себе.
Нормальный рабочий день подходил к концу. Новых происшествий не было, а воспоминания о пережитом как-то стерлись, и стали менее впечатлительными. Теперь он уже с удивлением вспоминал о своей реакции. Даже удивительно, чего так разволновался от простой поездки с красивой девушкой, подумаешь, перед этим видел нечто невиданное, с кем не бывает, выдумают тоже, шок, удивление, любопытство.
Таис все-таки главного мне не объяснила, зачем кому-то вредить ей?
***
Обеспокоенность отца о дочери можно понять, особенно если оно обоснованно. Лесмус места себе не находил, и вовсе не из-за того, что случилось, уже был доклад, что все кончилось хорошо, а из-за чего-то другого. Не спроста это, не спроста - думал он, неподвижно смотря на огонь в камине. Мрачные тени сгустились над нами, но не над всем Переселенцами, а только над ним, и его семьей. И это не самое удачное время для этого. Как же быть, сказать или нет, спрятаться или нападать? Множество вопросов, нет только ответов, они как в воду канули, со всей своей житейской мудростью и философией он не может решить простейший вопрос жизни и смерти. А ведь он сталкивается с ним не в первый раз.
- Беспокоишься?! - жена спросила больше глазами, чем словами, и он понял это.
- Да! - признал Старейшина.
- Не надо, - Кира подошла к нему, заглядывая в глаза. - Ты должен доверять нам.
- Дело не в доверии. - Наконец, он решил рассказать ей правду. - А в нашей семье, я уже одну потерял, и не хочу потерять и вторую. - Взяв своими ладонями ее лицо, мужчина продолжил. - Когда-то я уже был женат, ее звали Лени, мы жили в лесу, красивом таком, свежем, зеленым. За окнами все время сияло солнце, мы любовались и восходами и закатами, всегда, мы жили и любили, в полном смысле этого слова. Каждый день, каждый час мы благодарили за подаренное нам тепло и свет. Долго прожили, потом у нас родилось по очереди двое сыновей. Шести и тринадцати лет мальчики, не всегда доставляли нам одни радости, но что самое радостное мы получали удовольствие и от их проделок, тоже. Более пятидесяти лет счастливой жизни, и вот в один ужасный день я узнаю, что один из Старейшин увез их от меня, забрал наших детей и уехал в неизвестном направлении. До сих пор не знаю, что сподвигло ее на это, но знаю, точно она это сделала совершенно, добровольно. Я все это время искал их, пока тебя не встретил, кроме того меня сместили с должности Второго Старейшины и я мог свободно путешествовать, некого не подводя. Я не хочу, что бы это повторилось, знаю, ты не предашь, но тот Старейшина жив, он предал всех нас, когда мы нуждались в нем больше всего. Как раз грядет переизбрание, и тут он исчезает. Это внесло смятение в наши ряды, а тут еще Лени... За Тимофея с покоен, он в надежных руках Ви, а вот наша дочь еще так мала и беззащитна, я не могу просто так... забыть об этом.
- Я знаю, ты сперва отец - потом Старейшина, но она справится, доверься мне и в этом, ты конечно вправе думать что угодно, но только не зажимай ее в клещи, не дави своей заботой, прошу тебя.
- Я стараюсь, но не думать об этом выше моих сил... - Выдохнул он на одном дыхании.
- Я знаю, - Кира встала и отошла от него, у нее не осталось слов переубедить его, осталась одна правда, поэтому, обернувшись к нему, женщина предрекла, - твои мысли вредят ей больше чем все происки наших врагов, учти это.
- День Рождение, когда? - Тимофей смотрел на секретаршу, во все глаза.
- Да, сегодня! - важно кивнула она, не мигая, смотря на него. - Так что подарить ему от вашего имени?
- Не знаю, часы подберите какие-нибудь.
- Это было.
- Тогда не знаю я...
Тимофей Во, Тимофей Зимка помогите, чужой, внутренний голос вырвался испод повседневной суеты на поверхность с большим трудом.
Носитель быстро выпроводил женщину, наговорив ей всякой чуши, после чего обратился к Переселенке:
- Да, я, слушаю?!
- Меня похищают, - пропищала она как - бы издалека. Слышались крики, визги, скрежет ногтей? что-то жесткое. Голову человека разрывало на части, словно там жвачка была, то, отпуская девушку, то, возвращая обратно. Шла постоянная борьба за его тело, а он в нем участие не принимал. - Ой... - вдруг все кончилось, но ему как - будто стало чего-то не хватать.
- Эээ???
Тишина его не напугала. Мужчина стал ходить по кабинету туда сюда, обдумывая ситуацию. Затем не слова не говоря, вышел из офиса, направившись к дяде. Выспросил у него всю информацию о переселенцах и без лишних проводов, направился искать пещеру, благо их в парках города, даже самых отдаленных и диких имелось предостаточно. Нашел одну, быстрым шагом вошел туда, но его вытолкнуло. Еще и еще раз пытался Тимофей попасть туда - безрезультатно. Он уже проклинал все на свете, вслух и Переселенку зачем-то вселенную в него, и Старейшин, в общем, и свою жизнь, и моральные принципы вместе с хорошим воспитанием, которое мешало ему вот сейчас же развернуться и уйти.
- Хочешь попасть в наш мир? - рядом с человеком появился еще один Переселенец, повисел над ним, посмотрел, что-то вычисляя в уме.
- Да! - рявкнул Тимофей.
- Пожалуйста! - одним легким движением Нагл снял занавес с пещеры, открыв ему путь. Пещеры, наивно считаемые людьми, просто пещерами в их мире были шикарными проходами между их домами, гуляли между которыми они так же свободно как люди по улицам.
Набравшись смелости, Тимофей оглянулся, вокруг были обычные каменные потолки, стены, пол, словно выкованные из древних сказок, о дворцах и шикарных палатах. Разноцветные стены были изрисованными всякими сценками животного мира. Вот так волк охотиться, живописало оно, вот так есть, там лань пробежала это видно по следам, там проплыла выдра. Сделав несколько шагов, человек нарвался на арку, которая соединяла этот коридор с другим таким же, но это его не остановило. Повинуясь инстинкту, он пошел туда куда шел, не сворачивая с дороги, иногда интересуясь у своего случайного провожатого о том или ином явлении. Жизнь переселенца действительно не походила на человеческую, и жизнь вообще и смерть - кончина одной телесной оболочки, зачатие другой. Они входили и выходили из людей так же легко, как они проходили сквозь дверь, безболезненно и быстро. Мир их был похож на рай, только не белый как принято считать, а разноцветный, от многочисленных светил болели глаза, и уставала кожа, мгновенно почувствовавшая бренность прежнего существования.
Первое что бросалось в глаза о жителях, так это то, что все они без исключения постоянно улыбались. Причем не как люди, чем белее улыбка, тем лучше, зубов то у Переселенцев вообще не было, в их городе они все походили на цветные тени от людей. Все разного цвета с ног до головы, со множеством оттенков, и что самое интереснее чем цветне ребенок, тем счастливее он выглядел. Тут дети работали, на самых разнообразных работах, получая не только удовольствие, но и плату в виде солнечных ванн. Никто из Переселенцев почему-то, не обратил никакого внимания на человека, вдруг оказавшемся в их городе. А вот Наглу было интересно, как он поведет себя в той или иной ситуации. Он смотрел на это, как на эксперимент - практически людей здесь никогда не было, что заставило его сюда пустить, Переселенец и сам не понимал. Более всего его волновал вопрос, почему человек вообще здесь?
- Стой! - он остановил Тимофея у входа в какой-то "дворец". - Туда тебе нельзя.
- Почему?
- Там целая семья живет, они никогда людей не видели, ты их испугаешь.
Чужестранцем почувствовал себя в этот момент он, словно вторгся в чужой мир, не спросив разрешения.
Нагл же спокойно, прошел через закрытую дверь, побыл там минуты две, и вышел радостный как они все.