Дни приходили и уходили легко, как легкий бриз, не ведающий преград. Редко через множественное покалывание по всему телу. И лишь иногда, в качестве холодного предчувствия, тепло самопроизвольно, через пальцы, утекало, стоило лишь приказать огню не распространяться. Искорка взаимопонимания, возникала из ниоткуда, не попадая ни в кого, исчезая в пол. Справляясь и с водой, если та, вдруг доминировала папины гены.
И призрак одиночества её в это время избегал.
Только откройся - полёт... сама собой за воздух. Как близкие люди. Слишком много свободного времени... и мысли в дар воображению. А воображение её, в последнее время разыгрывало сцены, не слишком уж невинного характера. И что-то, "говорило" там, что именно об этом Гимар и предупреждала прежде. Прежде чем уехать, бросить наедине с этим... этим, непонятным, волнующим тело образом.
Что со мной? - зеркало молчало, глядя в ответ грустно - темными, её собственными глазами. Грядет четырнадцатый день рождение, а веселье как не было, так и нет.
Солнце за окном настроения не прибавляло. Рассвет, позже обычного. Значит, завтрак откладывается... обозначает ли это бунт, или наказание не последует? Кстати, за что?
Ярко. Глаза болят, от света, может отвернуться? Олла по долгу смаковала каждую мысль, поочередно, вкушая их вкус и остаток. Обводя внимательным взглядом и измеряя. Взвешивая и отбирая для разбора. Ничего не помогало, желанный образ избегал смотреть в неё, тогда как стремившаяся наоборот девочка, ничего не желала больше этого.
Исподволь появилось желание побега. Особенно с утра, изнутри жгло наслаждение полёта, пронзая до сердца и ниже. Делая сильней и чувствительней, словно всю, прожигая до пола. Это мешало. Сосредоточиться невозможно, когда только и думаешь о том, чего нет. Или кого нет...
Съежившись, как от холода, Олла отвлеклась от созерцания горизонта, и своих дел. Прошлась, снова села. Положила ноги на мягкую поверхность. В четырех стенах больше ничего не было, кроме кровати, стола, стула и дырявого ковра. Тесно. В этот момент и не сказать, что она просто хочет уйти. Далеко, далеко, за закат...
Поскреблась в дверь старая темная кошка. Тоже колорит. Пару минут ушло на ласку и внимание, а затем снова тупое пробивание взглядом дощатого куска.
Входи же, входи. И позови меня! Терпение на исходе.
- Ты тут, девочка?
Где же мне еще быть!?
Пленница скромно вжала голову в плечи, ссутулилась. Так надо, привычнее.
Вошла, цокая каблучками, жена Учителя. Строгая, но в чём-то добрая женщина, мисс ЭллибаС Косми, с изюминкой, вернее родинкой, делающей её страшной и одновременно благообразной. Словно она жизнь молилась, а теперь лишь вышла на свет, пообщаться с миром. Данным в виде маленького запуганного зверька, домашней подопечной. В красном платье и неизменной тростью в руках.
- Здравствуйте, - пряча глаза, уставилась в пол.
Красное платье взметнулось как по приказу.
- Я довольна, - будто сказала, мир прекрасен!
Едва сдержала утробный гневный рык.
Что переводилось как; значит и ты должна быть довольна! Не сулившие ничего хорошего, ни ей, ни всей семье.
- Я хочу, - наследница дерзко подняла к ней глаза, но договорить не успела.
Всё-равно была, прервала взмахом указкой по лбу.
Как ей нравится подчинение, в который раз удивилась, и промолчала. С некоторых пор, получалось, что это самое безопасное, как для ее внутреннего мира, так и мира внешнего. Людям привычнее спокойное, и волновать без причины, их слишком опасно.
- Что? - более-менее резко.
- Можно мне выйти? - осмелилась наконец, ничего не выражающим тоном, давая понять; мне то до облака, но ты пожалеешь, если не отпустишь.
Мисс поняла правильно.
- Хорошо, если... - договора и тут не последовало, ворвался матрос, с самой широкой улыбкой предлагая прогуляться.
А она то думала, с одного вечера он её позабыл.
- Собирайся, отправляемся на прогулку! - мужчина заключил её в объятья, закружив в вальсе.
- Нельзя, - заикнулась учительница.
Перебила воспитанница, воспылавшая счастьем как феникс при рождении.
- Сейчас, сейчас. - Вскочила, забегала как газель, сверкая глазами.
- Уроки, - пыталась вставить женщина.
- Так рано? - удивился, оглядывая собеседницу с легким чувством недоумения.
- Надо...
- В пять утра? - Олла не согласилась, тонко намекнув; пошла вон.
Интеллигент в ней возмутился, но педагог слабо намекнул, именно!
- Но...
- Идем! Я надену лучший костюм! - поняв по молчанию, что её всё-таки отпустят, припустила девочка. Протянув за руку, его до самого коридора.
Спорили мало, назначенный опекун, как ни смотри важнее наемных работников, хоть и возомнивших себя господами.
Вышли на лошадях. Уроки Короля не прошли для девочки даром. Великолепная наездница, теперь ей казалось нелепым ходить пешком просто так. Зачем? Если есть такой замечательный способ парить, не касаясь земли? Глупо.
Природный ветер, поля и развивающиеся волосы, больше ничего не трогало, тишину этого места. Вместе с ней, как по облакам скакал её друг и соратник по новым играм. Олле не верилось, что они знакомы всего месяц. Почему не год, не всю жизнь? А так мало, размахивая руками и отпуская поводья, наездница сейчас думала только о них. О ветре, о свободе, и знаниях... Легко преодолевая вершины пригорка или катясь вниз по склону, на сильной, большой шее молодого коня.
Само собой, на остановке, завязался разговор.
Олла, только развязала капюшон, как мужчина спросил серьезным тоном.
- Твоя учительница, не слишком строга?
Капюшон отлетел вниз слишком быстро, скрывая за руками эмоции.
- Я её расслабленной и не видела. - Голосом, по край не мере владела.
- Вообще-то, мне показалось, в корсет она затянута слишком сильно, - смущенно улыбнулся матрос, которому неловко стало за эти слова перед женщиной.
Олла наперекор расхохоталась.
- А ты только заметил? Ах, да конечно, кочуешь недавно. Ну, так смотри, она и тебя затянет, только дай волю.
Взирая на него слишком пристально.
Смутила. Настолько, что губы раздвинулись сами собой, а в глазах заискрилась та самая юная бесшабашная молодость, которую он давно не чувствовал. И так с ней всегда!
- Ты немного похожа на мою дочь, - не к селу, не к городу, заметил он, отворачиваясь в сторону. - Такая же прямолинейная и смешная.
- Это хорошо? - уловила грустинку в его голосе наездница.
- Кто знает, кто знает, - последовал длинный список отговорок и междометий.
- А где она? - любопытство когда-нибудь её заест, сразу же пожурила себя, увидав, как потемнели, до того удивительно голубые, для мужчины его глаза. Превратившись в мутное, непроницаемое озеро. Её опасения полностью оправдались...
- Утонула, - больше они на эту тему не разговаривали.
Крики радости давались слишком легко. Из горла вырвался толи всхлип, толи всхрип, когда вдалеке, близ сверкающей глади далекого озерца заметила поднимающиеся к небу клубы черного дыма.
- Пожар, - остановил поводья матрос.
- Что? Что? - задыхаясь от быстрой скачки, переспросила юная леди, в ней.
- Пригодимся может, - не разглагольствуя больше, направил он, - едем.
Приблизились быстро. Леди-воспитательница не смотря на деревенское воспитание, не испугалась гостей. Она как раз готовилась нести тяжелое ведро с водой, залить пламя. Мужчина помог.
- Все вышли? - лишь выразив сочувствие через тревогу.
- Нет, да, тьфу, - вынула травинку изо рта, - не знаю, наверное... - металась женщина.
И тут из верхнего окна, двухэтажного хрупкого домика прозвучал крик. На сильной ноте, с отчаянием и визгом. Кричал ребенок. Девочка. Затем еще одна. За криком последовал кашель. И опять, звук разрывающего ужаса, теперь вдвоем.
- Волосы в углу, - прокомментировали рядом, дальнозоркая пыталась посмотреть дом насквозь. - Две пряди.
Казалось пространство, даже внизу прокопчено дымом, и едким ощущением бессилия и сильным испугом. Тут было много боязни, не сколько дыма, сколько пробирающегося через легкие ужаса и черноты. Ломало кости, хотелось согнуться и упасть, но девочки, чьи кровати занимали лишь пол комнаты, задвинули ими себя, ожидая пока огонь, доберется и до них.
Пока пламя лизало лишь пол и стены.
- Джул, Буки, держитесь, мы рядом, - прозвучало со стороны.
Стареемся, крикнули из последних сил погорельцы. Звук пропал, в треснувшей как раз в этот момент мебели.
Как раз, когда они меньше всего этого ожидали, рухнула хрупкая перегородка между комнатами. Сразу вошла тень, вплыла, будто была здесь хозяйкой. Девочки издали истошный крик, замирая в позе незащищённого воина... встали и рухнули на колени. На лицах читалось лишь выражение неконтролируемого непринятия происходившего.
Отбросив белые волосы, призрак сказал.
- Здравствуйте, вы тут одни?
- Б-больше-е ни-ик-кого нет, - прошепелявили девочки.
Пришедшая, явно одного с ними пола, рассмеялась.
- Не бойтесь, я вскоре приму другой вид. Более, Человеческий... - при этих словах, голос исчез. На его месте образовалась тонкая струйка воды, взяться которой было просто неоткуда. Разрастаясь до них, и даже дальше. Но не только это, еще сильнее напугало затворниц огня, дальше стало, еще страшнее... Мгновение, и они увидели, что находятся, будто среди звезд, а самая яркая из них, это та, чей голос они слышали совсем недавно, и не смогли забыть. Её преображение, напоминало хаос среди удушающего спокойствия. Собравшись вместе "звезды" снова заговорили - тысячи стрекочущих звуков, и все за одно мгновение. "Загомонило", даже до селе молчащее, возле них "пространство". В нём оказалось множество звуков. И все они жили, дышали, и разговаривали с ним, на равных. Даже углы, и те, будто бы растворились, а потом собрались вместе. Сужаясь, и втягиваясь в одно находящееся здесь НЕЧТО.
Не бойтесь, это я! - Это НЕЧТО - Свет - от неё был таким ярким, что перекрывал даже их размазанное дымом восприятие. Нарастая и разбухая, как пирог в бабушкиной печке, став, в конце концов, девочкой, лет эдак под них, с фигурой метелки и волосами до плеч, страшного красного цвета, зрелой свеклы.
- ЯОлла, а вы?
- Куда? - остановил попечитель, за локоть, рвущуюся вперед, девочку. - Я сам...
- Туда. Помочь, - перебила, коротко и по существу.
- Как? - опечалился, всё еще сдерживая.
- Ты сам говорил, - словно перед неизбежным боем, - что никто не поверит, если не доказать наше существование на деле. А как я смогу, если не попробую? Так вот это мой шанс! Сначала испытаю сама, потом придумаю, как передать это другим, - если возможно.
Сомневаюсь.
- Нет. А байки, про недружественный огонь, который может тебя не понять?
- Он станет моим другом! Потом...
- Олла, - серьезно, - огонь жжет! И больно! По твоим словам же. Ты можешь вообще не очнуться, об этом хоть помнишь?
- Конечно, - смахивая рукой две слезинки, - если что, так я смогу на секунду возвратиться, а потом всё... но иначе...
- Слишком рано, - замотал головой, от едва сдерживаемых чувств старый человек.
- Гимар то смогла.
Матрос дрогнул, побледнел даже, как ей показалось внезапно.
- Догадалась?!
- Давно. У меня было слишком много бессонных ночей... иначе, как бы она выжила в океане? Думаешь это легко, стать тенью и идти на свет, а потом... сейчас я всё соединила и поняла, почему только Она не захотела бы мне довериться.
- Вода враг, - заметил он, остыв, откуда-то незаметно в душе появилась уверенность; эта сможет, это не Гимар которая... - убедила, но не надо...
- Дело не в этом...
- Дев...
Крики, шум и паника перекрыли просьбу, а Олла что было сил рванувшись, кинулась в проход. Не рассчитав силы, едва не обожглась. Хорошо огонь признал её, раньше, чем испепелил. За секунду ноги и часть рук поглотил нестерпимый жар. Переходящий то в боль, то в наслаждение. Еще чуть-чуть и она бы застыла в этом состоянии навсегда. Защекотало вокруг, словно исчезла кожа, а на ее месте появились тысячи маленьких перышек. Стало неловко и скучно, как при открытии мелком и ненужном. Апатия навалилась как - будто из ниоткуда, провалилась и она сама... Но крики, снова пробудили в ней чувства. Открыв глаза, спасительница обозрела нижний этаж. Теперь это смотрелось совсем по-другому; вместо твердых, и как она знала нужных предметов, видела только тени более светлые и темные. В одни втягивало молниеносно, чуть другие - и она не может удержаться на ногах, так плавно, и как назло неторопливо принимает цвет. Слегка подышав, узнала и другую свою особенность; не только предметы, но и камень, и салфетки, и даже книги, в этом состоянии не представляли единого целого. Все они были "цветными" и разными. Через какие-то пройти, не представляло трудностей. Другие, пропускали медленней или не "пробивались" вообще. Последними в списке безопасного отхода становились почему-то именно черные цвета...
Удивительно, это я.
Зрение показывало и где огонь сильнее, а где слабее. Например, самые яркие цвета, типа белого или розового, представляли собой самый больший очаг возгорания.
Ясно, детки поиграли, - переступая через такие предметы осторожно пробиралась на верх. Приходилось следить за ступеньками, не видно, да и не чувствуется где твердо, а где мягко. На ощупь же всё другое. Не тем, чем кажется, обернулся и выступ и картина на гвозде.
Достигнув коридора, испугалась. Длинная череда золотистых огоньков мешала ей видеть, и теперь не было уверенности, где камень, а где дерево. Потолок и тот, мерцал непонятными соединениями.
Вспомнив и испуг в глазах Гимар, посочувствовала. Неизвестность, хуже этого слова нет. Наверно, это она чувствовала, неожиданно погружаясь глубже в это состояние... а еще, болотом называла, только маленькая тогда не понимала почему. Теперь понимает, потому, как это засасывает, и еще неизвестно что сама потом предпочтет; его или себя. Человек, хорошо звучит, только ей не надо этого больше... нет.
Сорвавшись на крик, Олла вспомнила и других людей-теней. Они подступили к ней, совсем близко... но тогда папа, папа атаковал их водой. Зачем? А да, защитить. Что страшно, они не нападали, а просто приблизились к источнику света, быстро и неумолимо...
- Помогите! Помог...
Сквозь водяные пробки в ушах, она услышала этот крик. Проснувшись будто от боли, всколыхнув уже заметно поврежденную гладь чистой воды на собой. Её казалось она погружается, а она поднималась... страшно.
Собрав волю в кулак, но больше непроизвольно, Олла сделала еще один шаг, разрывая наваждение. Нет, она не забудет зачем она здесь... тени подождут - это не то состояние, в котором она хотела бы остаться навсегда. Нет, не так близко, не слишком глубоко - сойдет... одно прикосновение, и девочки спасены. Этого достаточно, этого много...
- Иду, - прохрипела, через поверженное горло. - Ид...
Протянув руку вперед, словно по ориентиру, двигаясь дальше. Шаг за шагом, уверенней и уверенней. Дверь не стала неожиданностью; предчувствуя её, как свою победу, шагнула как сквозь туман.