Немялковский Александр Александрович : другие произведения.

Сага "Великие Драконы" роман "Пробуждение Изгоев" книга 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга 2 полный вариант

  

Александр

НЕМЯЛКОВСКИЙ

www. Nemyalkovskij.ru

ВЕЛИКИЕ

ДРАКОНЫ

ПРОБУЖДЕНИЕ ИЗГОЕВ

КНИГА

ВТОРАЯ

Севастополь

2010

  
  

  

Одиночества и Покоя...

Предгорья Тироля.

  
   Одиночества и покоя молила ее душа. Бой безусловно удался. Первый раз в жизни она сражалась с реальным магическим мастерством искусных противников и одержала блистательную победу, но три трупа... Нианне было искренне жаль эти три эльфийские души, опрометчиво вверившие свои судьбы подлости Харула.
   Медленный полет голубого диска неторопливо уносил ее вдаль. Ниа поднималась все выше и выше к сияющим белоснежными панцирями вечных ледников, вершинам неприступного Тироля. К ним тянуло чем-то мимолетным, необъяснимым.
   Великой хотелось белой морозной чистоты, холодного равновесия снегов. Зеленые оазисы остались позади, а крепостная стена ее бывшей родины продолжала расти и расти, пронзая непреступным рифом лазурный океан небес.
   Воздух стал другим. Разряженная легкость наполнилась приятной, щекочущей легкие свежестью небесного электричества, но дышать становилось труднее. Под ней плыли прозрачные нагромождения бесформенной архитектуры древних ледников.
   Обнаженное тело воительницы, оставшейся без одежды в пламени боя, бережно оберегал от пронзающего холода магический кокон.
   Взгляд Великой скользнул по мизерному, едва уловимому, колыханию чего-то дымчатого в царстве абсолютной белой неподвижности. Заложив длинную дугу, магический диск завис над легкими прозрачными облачками пара. Невероятное природное чудо открылось Нианне.
   Практически на отвесной скале выдавалась вперед ровная площадка карниза, несущая в своих ладонях маленькое озерцо. Его полукруглая чаша, переполняющаяся горячими струями небольшого, но стремительного водопада, роняла с краев в скальную бездну тысячи прядей разгоряченных локонов. Они тянулись, ниспадая, и глубоко внизу вонзались в острые пики, плавно переходящие в зачарованные волны застывшего хрустального моря льда
   Горячее, но не обжигающее дыхание водопада несло свои стремительные ленты в этот чудесный сосуд с высоты не больше десятка метров, прежде врезаясь в твердь скального пола, а после покорно соскальзывая в купель. Купель же была метров пятнадцати в поперечнике. Теплый пар, клубясь, поднимался вверх, превращаясь в мерное покачивание танцующих снежинок, стремящихся вновь окунуться в чаше.
   Напряженная плоть сама решила за свою хозяйку, и босые ноги коснулись нагретого мокрого гранита. Венец скользнул с головы, освобождая черные кудри, и обхватил острый каменный выступ. Набросившийся на Нианну зверь морозного холода был отброшен горячей песнью водопада, когда легкие шаги достигли его границ.
   Верхушки упругой груди набухли и напряглись, приобретая заостренные очертания, по телу скользнула волна мелкой ряби мурашек, а по спине заструились нити горячей горной водяной страсти. Вода ласкала и успокаивала, сжимала стремительностью прозрачных струй тонкую талию и округлость бедер извивающегося стана грациозной Богини. Ниспадая по лицу, подрагивающим холмам и животу, обволакивая обжигающей страстью изящество точеных ног, горячий источник молчаливого хрустального пика был ласков и нежен, как трепетный любовник. Победительница наслаждалась его жаром и решительностью.
   Напряжение разбилось облаком брызг на дне бездонного ущелья, унесенное скоротечными объятьями водопада. Ниа благоговейно передала хрупкую плоть горячей чаше, наполненной буйством вращения мириадов крошечных пузырьков. Они скользили и щекотали, ласкали и пощипывали, вырываясь с веселым шипением на кружащуюся поверхность. Упоительное блаженство...
   Нианна изогнулась и энергично нырнула, полностью расслабляясь на дне и позволяя невесомой мягкости водяных объятий поднять себя на поверхность.
   Не вода падала вниз... Вниз падало время, заботы, тревоги будущего и прошлого...а в волшебстве горячего горного кубка царил покой. Негромкая шипящая песня водопада ласкала слух, унося куда-то мысли бархатной лентой.
   Разгоряченная странница нашла каменный выступ, неглубоко погруженный в воду, достаточный для того, чтобы удерживать тело под поверхностью, а голову на воздухе. Поудобней устроилась и...
   ...и сон просто выдернул ее душу из власти Эндоры, оставив на камнях мокрые, небрежно разбросанные, пряди черных кучерявых волос, умиротворенное лицо и пульсирующий острыми иглами голубых лучиков грациозный нагой стан красавицы, погруженный в заботливые воды... Как чудесна была эта сказочная картина.
   ...Она лежала маленькой пятилетней девочкой на отмели большого, висящего высоко в небе, близ шпиля, бассейна с прозрачным хрустальным дном. Вокруг бассейна, скованные лишь тонкими пешеходными дорожками, парили десятки раскидистых многоцветных деревьев. В прозрачности хрустального дна, где-то далеко внизу проплывали величественные колоннады, башни и купола огромного, залитого яркими солнечными лучами, города.
   На нее смотрели ласковые, наполненные всей любовью вселенной, рубиновые глаза матери. Ее бронзовая кожа сверкала своей гладью. Тело местами покрывали узоры мелкой золотистой шершавой чешуи: тыльная сторона рук до локтя, грудь и низ живота. Мама протягивала к ней теплые руки. Родные пальцы заканчивались мощными и острыми когтями. Лицо доброе и заботливое, смеялось, изредка обнажая в открытой улыбке сверху пару длинных клыков. На лбу матери поблескивал знакомый венец с тремя сапфирами.
   Они беззаботно о чем-то болтали и весело смеялись...
   Ниа была счастлива... Счастье казалось вечным и безграничным...
   ...Сон неслышно скользнул в сторону, оставив в душе еще одну загадку, и такое редкое для юной Нианны приятное воспоминание о счастье...
   В очищенном, пока еще беззаботном сознании, Великая услышала слабое колыхание едва уловимой мелодии. Она практически совпадала с беспечной ласковой песней водопада, но дрожь какой-то бездонной, глубинной грусти, как капелька праведной крови, упавшей в огромное озеро, незримо окрашивала и выделяла ее из канвы водяного романса упоительного забытья.
   - "Что же это?" - шевельнулось таинственным шорохом любопытство Нии. Она настроилась и стала напряженно вслушиваться, сохраняя неподвижность тела, ловя ускользающую нить грусти в бурлящих горных струях. Слабый, едва осязаемый голос, казавшийся прежде лишь сопровождением стройной песни потока, вплетенный в журчащее многоголосье струй, нес свою собственную, тайную, сокрытую от всех мелодию. Мелодию трагедии и... зова. - "Да! Именно зова. Зова... воды?!"
   Ниа широко распахнула глаза. Мизерные хрустальные капельки брызг подрагивали на удивленных ресницах. Ее звал водопад?!... - "Но куда?"
   Обворожительное девственное создание, словно вечно принадлежащее водной стихии, стремительно нырнуло и выскользнуло из ее горячих объятий с противоположной стороны шипящего каменного кубка. Венец вновь занял прежнее место на челе Великой, охватывая золотыми кольцами в тугой сноп разрезвившиеся мокрые кудряшки.
   - "Водопад... Водопад..." - Ниа снова встала в стремительный поток, но мелодия шла из-за него. Сделав один маленький шаг и покинув давление струй, тело девушки оказалось прижатым к плоской и шершавой серо-голубоватой скальной стене. Пытливая искательница тайн и знаний приложила ладони и ухо к гранитной стати, пытаясь что-то услышать, как вдруг скала прилипла к ней и стала жадно всасывать гибкий стан Великой в каменные недра.
   Ужас и страх быть пожранной неведомой каменной западней, заманившей прелестями водопада, ворвались в душу, но сопротивляться уже было поздно. Ловушка сомкнулась беззвучной гранитной серой пастью за еще мокрой девичьей спиной. Тело Великой распалось на бесчисленные частички, скользящие меж атомами горной породы и преодолевающие их вязкое шуршащее сопротивление. Влекомое неведомой силой куда-то вперед, оно вывалилось в мерцающий тоннель, мгновенно собравшись в прежнюю форму.
   Ниа едва устояла на ногах. Все произошло так быстро и неотвратимо, что она даже не успела получить удовольствие от замешанного судьбой в кубке мимолетной смерти напитка оцепенения и ужаса. Всю кожу изнутри будто прокалывали тысячи тончайших раскаленных игл. Оба браслета и тиара удержались и покоились на своих местах.
   Место... Это место было порождено чем-то Чужим. Чужим настолько, что даже ужасный предтеча, вырвавший ее из жизни в прошлый раз, казался родным прадедушкой, по сравнению с этим... этой... водой.
   Именно водой. Босые ноги Великой стояли на твердой, мерцающей бледным сине-зеленым светом, воде. Стены и пол представляли собой правильный треугольник. Ладонь Нии скользнула по их глянцевой глади и ощутила податливую упругость, почему-то затвердевшей жидкости. Стоило на мгновение задержать руку, как стена покрывалась водяной рябью. Уходящий вглубь треугольный тоннель закручивался равномерной, довольно растянутой спиралью.
   Нианна чувствовала, что ее там что-то или кто-то явно поджидает. Не привыкшая отступать, влекомая будоражащей жаждой познания и готовая в любой момент спустить с руки свой пламенный Звирг, Великая сделала осторожный шаг. В тоже мгновение стены и пол рядом озарились огромными штрихами янтарной клинописи. Размашистые полосы, клинья, точки, сферы пронзали внутренности прозрачных поверхностей под непредсказуемыми углами. Их свечение нестерпимой болью вонзилось в разум и плоть, выворачивая их наизнанку.
   - "Что же это такое?!" - сердце Нианны трепетало как едва видимые крылья испуганной крошечной птички. Грудь судорожно вздымалась, втягивая в себя, сохранявший миллионолетнюю медитативную неподвижность, воздух. Превозмогая боль, Ниа сделала следующий шаг, озаривший спиральный путь новой волной пронзающей боли и новым калейдоскопом незнаемого, явно магического письма. Оно не было похожим на эльфийские вязи, на объемное переплетение потоков рун Великих - оно было "Иным". Чуждым, пугающим, живущим вне времени.
   Еще один шаг дался легче. Боль медленно, но отступала. С каждым новым шагом тело и сознание привыкали к беззвучным аккордам чар тоннеля. Казалось законы Эндоры не имеют здесь власти. Пол становился стеной, потолком и снова стеной, а она все шла вперед по полосе, вращаясь в спиральном пространстве, при этом уже не испытывая никакого дискомфорта. Метров через тридцать боль исчезла полностью, а, ставший видимым, торец тоннеля залился ровным янтарным светом.
   С каждым шагом буйство клинописи становилось все плотнее. Разум Нии начал слышать неясный звук, напоминающий шум морского прибоя, к которому она украдкой улетала из Килина, тренируя скорость магического полета. Шум нарастал, превращаясь в неясный шепот незнаемой бурлящей речи. Тысячи одновременных голосов вонзались в рассудок и Великая удивительным образом единовременно могла разобрать звучание каждого из них, но абсолютно не понимала значений слов.
   - "Они напутствуют или предостерегают?" - это оставалось загадкой. Свет становился все ярче. Глаза уже не различали клинописи. Она слилась в единый янтарный свет, а сознание продолжало впитывать, ставшую чудовищной, плотность "иного" трехплоскостного трехмерного письма, увеличив, казалось до бесконечности, скорость восприятия. Боль ушла, но голова сильно кружилась и просила пощады от неудержимого стремления Великой вперед.
   Наконец Нианна приблизилась к цели.
   В треугольнике тупика, растянутая на десятках тонких нитей, параллельно полу висела прозрачная миндалевидная капля лазурной воды, чуть большая по размеру, чем тело Нии. Слегка вибрируя, по ней проходила рябь, подергивая поверхность слабой флуоресцентной пульсацией.
   Исследовательница стала с интересом рассматривать это "нечто". Оно однозначно не было жизнью, оно не было энергией, оно было сознанием и титаническим разумом. Не зная чем, но Ниа явственно ощущала это "Иное", абсолютно "Иное" бытие, покоившееся здесь перед нею.
   Точно в середине этого "нечто", неподвижно висела маленькая, чуть больше горошины, черная сфера, словно случайно оборванная бусинка, бережно хранящая воспоминание о чем-то былом.
   - Я приветствую тебя, добрый хозяин и благодарю за часы блаженства в твоей купели, - Ниа учтиво поклонилась, но ответом ей была только непоколебимая тишина. Даже эхо не понесло ее слов по стенам тоннеля, будто испугавшись чьего-то гнева.
   "Иной" дух продолжал отрешенно мерцать, растянутый на хрустальных водяных стеблях. Ниа аккуратно коснулась пальцем одного из них. Жгут распался, и тут же в воздухе повисло несколько прозрачных капель. Чуть покружившись, они снова собрались в прежнюю тонкую нить.
   Набравшись смелости, любопытная Нианна шагнула ближе к "Иному" и, привстав на цыпочки, дотянувшись, осторожно коснулась его жидкого тела.
   Вспышка искрящейся темноты обрушилась в разум, и она вновь услышала безбрежное многоголосье, с трудом переводимое привычным разумом в знакомые слова:
  
   Ундридала ты двери открывший,
   Путь души навсегда позабывший,
   Среди звезд избавленья от рока
   Испрошая как я одиноко,
  
   Ощути в водопаде забвенья
   Мир погибших во мраке крушенья,
   От огня звездных странников люти
   Духов дна океанские сути.
  
   Растворенные в пенных рассветах,
   В океанах бездонных планеты,
   Наша быль о величии мира
   Пусть подарит нашедшему силу,
  
   Отыскать за порогом ушедших,
   Отыскать до творцов Тварей Вечных,
   Бороздящих посевы Вселенной,
   Охраняющих Рок сокровенно,
  
   Отыскать мощь Довременных Стражей,
   Пусть ценой непомерною даже,
   В черных глянцевых Водах Нетленных,
   Что несут звездный свет всех Вселенных,
  
   Отыскать первородство причины,
   Отыскать тихий шепот лавины,
   Всколыхнет что Дозвездных Богов,
   Разорвет что Судьбы Тяжкой Кров...
  
   ...Зрение вернулось. Черная бусина медленно поплыла в теле "Иного". Достигнув его передней части, и выдвинувшись из мерцающей пленки поверхности, она замерла.
   - Прими! - прозвучал, как сквозь тысячи покрывал, призыв водяного существа.
   - "Как принимать?!... Что принимать?!... Зачем принимать?!"
   ...Но хрупкая рука Великой уже раскрыла ладонь, принимая неизбежное.
   Черная капля сорвалась и упала на тонкую ладошку девушки. Ее касание было подобно удару падающего Мира, сорвавшегося со своего вечного звездного пути. Удар раздавил, уничтожил ее плоть, сокрушая и без того вибрирующее, перенапряженное сознание Великой...
   Она погибала...
   Ноша оказалась непомерной...
   Глаза... Глаза безучастно продолжали созерцать свое стоящее, сотрясаемое нервной дрожью, тело, смотреть, как по маленькой девичьей ладони растекается прилипшая черная жидкость, как она вонзается в кожу, проскальзывая в поры. Ниа не могла пошевелиться. Черный Дар или Яд "Иного" несся в крови, проникая во все частички ее сути. Вживляясь в органы, кости, жилы он проник в душу, находя в ней место. Яд рвал клетки тканей, пронзал нервы волосяными черными нитями, полными нестерпимой раздирающей боли, несущей неотвратимую агонию. Крик отчаянного ужаса смерти вырвался из горла еще пытавшейся сопротивляться Нианны и...
   ...И... тело... рухнуло...
   ...Все было кончено...
  
   ...Иступленное биение, лежащей на полу девушки затихло. Голубое сияние жизни померкло... но спустя несколько мгновений стало медленно разгораться вновь. Липкий пот струился по всей коже. Превозмогая судорожную дрожь, хозяин голубой плоти, словно в первый раз, конвульсивно дернул конечностями и начал медленно подниматься. Одна за другой непослушные ладони уперлись в пол. С трудом приподнявшись на локтях, он сильно тряхнул головой. Покачиваясь, но все же став на ноги, тело выпрямилось и открыло черные, лишенные зрачков, искрящиеся бездной глаза. Дух вновь обрел плоть. Окинув пристальным взглядом девичий стан, ноги, руки и пошевелив пальцами, хозяин поднес к лицу левую ладонь. Плоть выдержала удар...
  
   ...И Ниа с облегченьем вздохнула. Зрение помаленечку восстанавливалось, возвращая рубины глаз из-под черной пелены. Нианна чудом сохранила жизнь в тяжелейшем испытании, получив удивительнейший и неожиданный дар.
   Капнувшая на ладонь и поселившаяся отныне под кожей по середине лба черная капля, как ключ приоткрыла сокровищницу тайны древнейших догалактических существ, открыв в разуме Великой понимание их многомерного тысячеголосого языка.
   Все время, что Ниа шла по спирали тоннеля, ее суть впитывала знание "Иных", но лишь коснувшись капли, Великая получила пароль, открывший восприятие и переродивший все структуры естества. Познанное потрясло искательницу.
   Название дозвездного народа, ищущего последнее тайное пристанище в бездонных глубинах планеты, невозможно было выразить ни словами эльфов, ни на языке Великих. Одно их слово заменяло тома певучих эльфийских поэм, рассыпающихся многообразием драгоценных абстракций и аллегорий. Нианна для себя решила называть исчезнувшую расу - "Иные".
   Это место создал последний из рода, чье имя прозвучало в стихах как Ундридал. Ему чудом удалось избежать забвения. Миссией Ундридала было спасение ключа в древнем сражении между последними духами океанического народа и кровожадными Арлами. Иной спрятался под горным водопадом, слив пульсацию сути с несущим, в толще скалы, горячие воды источником. Древний властитель тайны растянул свой дух и жидкую плоть по спиральному тоннелю, непрерывно скользя в нем по кругу со скоростью водяной струи.
   Безжалостные победители звездных просторов, Арлы, рыщущие и добивающие остатки океанического народа на тогда еще не населенной суше, не смогли его обнаружить. Не обнаружили они и ключа, к которому стремились несчетное количество рождений и смерти звезд. Этим ключом открывалась необоримая тайна Иных, покоящаяся в глубинах океана и оставшаяся неприступной даже под неистовыми ударами Арлов, чуть не расколовших планету.
   Космические демоны оставили ее покоится в немых бездонных глубинах, лишенных света, уничтожив не только народ Иных, но и всю жизнь в океане. Они вложили в каждую его частичку, в каждую его каплю лютую ненависть ко всему живому, оставив лишь пригодной для жизни и будущего мореплавания их "посевов" узкую прибрежную полосу.
   Дождавшись, когда Арлы покинули планету, Ундридал отошел в Вечность. Одному ему ключ был не нужен, и Иной вверил его в руки провидения, оставив в тоннеле кусочек своей плоти, хранящей память и знания исчезнувшего народа. Сокрытый многомерной тайной убежища, ключ зазвучал лишь ощутив единство с нежащейся в горячей купели Нианной. Он чувствовал плоть, готовую принять и остаться в мире живых, он чувствовал горячее юное, но древнее сердце, наполненное светом жизни и жаждущее любви.
   - "Отныне я знаю не только их язык и владею фрагментом их памяти, но и приобщена к неизъяснимому могуществу Иных!"
   Даже это могущество ключа поражало воображение Великой. В середине лба, под кожей, покоилась частичка спрессованной до невыразимой плотности материи, покорной только ее воле и фантазии. Нии не нужна была магия и знание каких-то запретных слов. Она управляла этим даром, ставшим частичкой ее плоти напрямую, как своей рукой или ногой.
   Ключ мог принимать любые формы и любые плотности, становясь чем угодно, раздвигая и сдвигая само пространство, если потребуется. Древняя клинопись вложила в память Великой максимальный плотный объем, подвластный капле. Он ошеломил. Черная горошина могла мгновенно раскрыться до колоссальной горной гряды, сопоставимой по высоте с Тиролем и длинною в десятки километров. Свойствам капли были подвластны все формы и состояния вещества, кроме чистой энергии.
   Память Нианны полнилась таким количеством новых знаний, что, листая духом его внутреннее оглавление, она не видела конца этим трехпространственным трехмерным письменам.
   - "Потребуются годы, чтобы разобраться... и надо бы посетить дно океана", - по лицу непоседы скользнула заговорщицкая улыбка.
   Кто бы мог подумать, что Провидение, за дерзость магической схватки с лучшими из лучших эльфийского народа, так щедро одарит победительницу, вверив в ее руки дозвездную неразгаданную тайну...
   - Спасибо тебе, текучий Ундридал! - тысячеголосые слова речи древнего исчезнувшего народа сорвались с языка Великой и многократно усилившись, отразились стенами. Ниа удивилась своей способности говорить многоголосьем, а кусок жидкого тела, висящий в нитях, озарился ослепительным теплым янтарным сияньем. - Спасибо "Иной", - ласково добавила она эльфийской речью.
   - Спаси Звезды, избранная, спаси от Пожирателей! - пророкотал тысячеголосый Иной и рассыпался бриллиантовой водяной пылью. Неясный вихрь сияющих осколков древней плоти обрел вечный покой, растворившись в стенах тоннеля...
  
   - ..."Звезды от Пожирателей!... Ничего себе заданьице!... Я тут не знаю как Эндору спасать, когда все завертится... да и Арла этого я видела всего раз в подземелье запретного города Тироля...Тогда все плохо закончилось... для меня..." - озадаченная Ниа, с высоко поднятыми бровями, снова стояла на краю манящей горячей чаши. Обратный путь из тайного укрытия оказался прост, как выдох. Она просто оттолкнулась от пола и невесомым перышком поплыла по воздуху в центре тоннеля, просочившись сквозь не открывающуюся гранитную дверь к водопаду.
   Усталое солнце клонилось к закату, окрасив искрящиеся струи водопада Ундридала в пурпурно-розовые цвета.
   - "На дорожку еще разок!" - и шальная довольная девчонка бултыхнулась в озерцо, поднимая тучи брызг и клубы пара.
   Всласть наплававшись и нанырявшись, мокрая Богиня покинула горячую стихию.
   - "Что ж, первая проба магии Иных", - ей хотелось во что-то одеться и воительница ничего не придумала лучше, как создать облегающую защиту. В мгновенье ока все девичье тело, кроме жизненно важных отверстий глаз, носа, рта и ушей, оказалось затянутым тончайшей черной пленкой.
   - "Черный, не нравится", - и художница выбрала зеркальный цвет своей магической защитной сферы. Розовые блики солнца заструились по изящным блестящим изгибам юного тела. - "Так-то лучше!... А прочность?"
   Взгляд упал на острый камень, на котором висел венец во время первого купания. Короткий взмах ребра ладони и гранит легко разрезало поперек. Отрезанная макушка улетела в пропасть, Ниа при этом ничего не почувствовала.
   - "Надо быть поосторожнее с костюмчиком, а то и бед случайных можно натворить".
   Звирг послушно выскальзывал из-под жидкого серебра костюма-защиты, становясь то щитом, то дротиком. Нианна ликовала как дитя над новой игрушкой...
   Убрав зеркало защиты с лица, кистей и волос, она еще с минутку постояла, украшая живое серебро костюма проступающей золотой вязью узоров и рисунком любимого дракона на сердце. В таком наряде, хоть и чрезмерно облегающем, не стыдно было предстать перед самими Великими, не то, что перед королями Эндоры.
   - "Домой!" - и голубой диск победоносной воительницы устремился вперед, догоняя алое солнце. Вскоре в ущелья предгорий ворвался громоподобный раскат отдаленного взрыва, возвещающий, что нарастающая скорость Великой обогнала звук ее полета....
  

Фея огня.

Великий лес.

   ...Тихо потрескивал костерок в маленькой пещере.
   Крик уже вырвался из ее утробы наружу и пошел бесцельно бродить, заблудившись в лесу. Смолянистые капли тягучей крови еще скользили по длинному лезвию вырванного когтя. Осунувшаяся щека Тиринара блестела хрустальной каплей слезы, окрашенной пламенем в рубиновую искру.
   Маг взял посох и с его кристалла, под медленную эльфийскую песню целителей, в кровоточащую фалангу вошел извивающийся ало-зеленый лучик. Дергающая боль вырванной плоти нехотя успокаивалась.
   Ярость еще металась диким драконом в душе, желая еще раз отыскать и разорвать в клочья мерзкого черного колдуна, но совершенное уже совершилось, и время мерными взмахами невидимых крыльев несло его одинокую судьбу дальше...
   ...Одинокую...
   Кровь остановилась, и вновь рожденный клыкастой пастью крик метнулся прочь из пещеры, ища своего собрата меж зеленых стволов. Еще один коготь с глухим стуком упал к ногам Тиринара, наполняя душу нестерпимой мукой.
   Маг приступил к очищению от самых простых и малоболезненных последствий перерождения...
   ...Одиночество...
   ...Сейчас лучше оно... Никто не должен видеть этой ужасной пытки самоистязания... Пытки разбитого две тысячи лет назад сердца дерзкого мага... во имя любви решившегося на невозможное...
   Костерок алел мерным подрагиванием лопающихся углей. Дрожащая рука бросила в его жар следующую сломанную сухую ветку, и тотчас над ней заплясали свой извивающийся танец ненасытные феи огня, скользя и припадая к лопнувшей коре языками пламени...
   ...Фея огня... Именно так он ее называл...
   ...Когти... В простой смертоносной силе этого оружия он уже ни единожды убеждался. Их удаление было самым простым... За ними шла очередь ряда клыков, способных разорвать даже стальные доспехи... Твердые латы широкой пластинчатой чешуи отторгались только с кусками мышечной ткани и большой кровопотерей. Поэтому Тиринар подыскал в лесу пещеру возле небольшого источника, несущую чистую воду, чтобы было чем пополнить алую влагу в организме...
   ...Перерождение...
   Как много надежд он связал в прошлом с этим словом... В какие тайны он нырял, дабы коснуться его сути... И как был наказан судьбою за неистовство своего стремления...
   Сегодня он покончит с когтями на левой, завтра на правой руке. С клыками и чешуей расстанется еще за два дня. Но настоящим адом станут последние три дня недели, в которые предстоит вырвать из своей спины длинные шипы костяных отростков позвонков и три рога, вскрывая себе череп...
   ..."Одиночество... Мне нужно одиночество... И немного терпения..."
   Горькая улыбка скользнула по бледному лицу Тиринара перед тем, как еще один мучительный крик побрел искать своих собратьев в лесу...
  

Что ты знаешь об океане?

Фиэней.

   ...Росчерк падающего голубого диска на разморено-алом небосклоне сверкнул призрачной молнией. Великая вернулась в древнюю столицу. Ниа заметила, что "Ветер странствий Тироля" не так многолюден как прежде. Желающих познакомиться с легендой сильно поубавилось, а восприятие во время полета над городом уловило, кроме восторженных взглядов в небо, волны негодования и даже одинокие проклятья в свой адрес.
   Оброненная капля в омут Судьбы начала поднимать рябь...
   - Госпожа! Поздравляю тебя с победой! - торжественным поклоном приветствовал ее помощник Селин, выскочив из своего небольшого домика вросшего в зеленую изгородь. - Весь Фиэней говорит только о тебе!
   Восхищенные глаза юноши скользнули по неестественному серебристому одеянию Нии.
   - Твой костюм... так... необычен, госпожа!
   - Скажи, только честно, мне идет? - кокетливо улыбнулась Ниа.
   - Да... конечно... очень... - залившись румянцем, смутился помощник. Согласно этикета, он не имел права высказываться о внешнем виде и манерах своих распорядителей.
   - А где родители? - Нианне хотелось, как маленькой девчонке, похвастаться сданным экзаменом на магическую зрелость.
   - Они пошли гулять в город и пока не вернулись. Госпожа, из Магистрата по полудню от владыки Улира была доставлена посылка с одеждой для тебя. Она в опочивальне. Ужин подать в столовую или накрыть возле озера? - глаза молодого эльфа светились благоговейной преданностью.
   - Я подожду родителей... Позовешь, когда они вернутся?
   Помощник кивнул и с поклоном удалился.
   Пустой дом встретил Нианну молчаливым безразличием. Без родных лиц и добрых голосов друзей он казался не больше, чем изысканными холодными стенами, лестницами и крышей. Неясное предчувствие сдавливало грудь, терзая душу. Нии было хорошо, когда она оставалась одна. Только удары ее сердца да пульсация токов природы вокруг, но как только она касалась мира судеб разумных обитателей этой милой страны, то либо происходили ужасные события, несущие смерть, либо из мучительной пучины забвения вырывалось копье каких-то кошмарных событий войны и страданий.
   - "Может, Харул действительно был прав. Я опасна для мирного народа Эндоры. Может мое предназначение действительно погубить жизнь в этих просторах, а провидение лишь то и делает, что вооружает глупую куклу, застилая ее взор радужными пузырями мечты о всеобщей любви и безоблачном будущем. Будущем наполненным сияющим счастьем. В нужный момент Судьба просто щелкнет пальцами и обиженный, покалеченный предтечей дух выпустит свою ненависть охотиться на мирном поле жизней Эндоры...
   Может правы оказались дети в Килине, назвав меня "Изгоем", и моя судьба быть "изгнанной" для общего блага?... Харул хотел именно этого... Хотел защитить..."
   Роняя тяжкие думы в тяжелые шаги, Ниа поднялась в свою комнату. На серебряном блюдце у зеркала поблескивало бриллиантом кольцо связи, оставленное перед боем. Она подошла к большому зеркалу и осмотрела свой не эндорский наряд. Жидкое серебро костюма-доспеха золотилось вязью узоров.
   - "Да и выгляжу я не как эльфийка, а как гость из незнаемой земли. Изгнанная из страны Великих, я осталась изгоем и для новой родины. Наверно, только Тиринар меня до конца понимает, и то иногда боится..." - мысли незаметно скользнули к образу друга, отогнав налетевшую грусть. - "Эта странная трансформация, что произошла с ним... Я ведь стояла рядом и не почувствовала ни руны, ни заклинания, заставившего его переродиться... Он точно прописан в кольце... Сейчас..." - Ниа попробовала вызвать учителя на разговор, прибегнув к магии кристалла. Представляемый образ розовощекого пухленького седого эльфа заставил засветиться кольцо, но глухая стена мысленного молчания даже не дрогнула. Блеклые наброски образа растаяли...
   - "Уж не случилось ли чего дурного?" - ученица начала беспокоиться за учителя и друга. - "Улир...Улир должен знать. Главе Магистрата, спокойно отпустившему оборотня с места кровопролития, и не пославшего погоню, что-то наверняка известно, только... Только надо переодеться. Лишние вопросы про наряд мне сейчас ни к чему".
   С легким шуршанием соскользнула атласная лента с довольно большого пака, стоящего на полу близ кровати, и девичье сердце екнуло. Такой роскоши женских одеяний она отродясь не видывала. В посылке поместился целый гардероб. Легкие летние, плотные весеннее-осенние и теплые зимние наряды на все случаи жизни нашли здесь место. Короткие юбки и топы, блузки и брюки, платья и плащи сверкали богатством драгоценных камней, серебром и золотом вышивок. Вся коллекция была выполнена в ее любимых голубых тонах, наполняясь то бездонной синевой, то легкой лазурью и бирюзой великолепных тканей.
   Девушка позволила себе это - приятные мгновенья кокетства перед молчаливым, равнодушным ценителем в серебряной раме - зеркалом. Ниа наряжалась, вертелась перед ним, влекомая в грезы фантазией, сбрасывала обновку на кровать и брала в руки новый этюд талантливых и искушенных модельеров. Все нравилось, все сидело по фигуре и подчеркивало ее красоту...
   Вечер выдался жарким, и Нианна остановила свой выбор на коротенькой юбке и не менее миниатюрном топе с набросками волн прозрачной голубой вуали на плечах. Туфли высокого каблучка приподняли ее над полом, дав маленький глоток неуверенности в новой походке.
   - "Улир... Он разбудил меня тогда рано. Надеюсь, Владыка не обидится от моего вечернего касания".
   Ниа поудобнее устроилась в кресле возле большого окна, из которого открывался успокаивающий вид на их озеро. По нему грациозно скользила пара белоснежных лебедей. Сумерки лишь робко, едва ощутимо начали заявлять права на законное время меж сиянием солнца и серебряной мягкостью ночной Владычицы луны.
   Тиринар хорошо обучил ее пользоваться магическим кристаллом и через несколько мгновений Нию окутало розоватое свечение. Улир откликнулся и приоткрыл двери мысленного коридора:
   - Великая Нианна. Проходи, госпожа, - он шире раскрыл окно восприятия, и Ниа увидела уже знакомые детали кабинета. Глава Магистрата тяжело опустился в кресло. Суровая усталость сковала его душу и тело, но дух могучего эльфа был чист и прозрачен как хрустальный поток. - Что привело ко мне Великую Победительницу в вечерние часы.
   - Пусть не перестанут благоухать цветы мудрости в твоей душе, Владыка, - слова Нианны больше не были неуверенной речью провинциальной жительницы. Они были наполнены нотками королевского величия и равновесия. - Я беспокоюсь об учителе и прошу пролить тебя свет на его исчезновение... если конечно я вправе.
   - Как быстро все меняется. Еще три дня назад я смотрел в глаза быстро повзрослевшей девочки, а сейчас чувствую перед собой дух и слышу речь древней Богини, - Улир отставил в сторону посох и взгляд мага погрустнел. - Твой учитель... Жизнь Тиринара - это его тайна... Когда-то все члены совета в один голос желали тогда еще юного мага на трон Магистрата... Бесстрашный... Ищущий... Дерзкий... Неистовый... Как только не называли Владыку тогда. Но рок распорядился иначе его жизнью... Кто знает, может быть пожертвовав ею для тебя, ведь взрастить рвущий скалу буйный побег, в комнатном горшочке затерянной в горах деревеньки, под силу далеко не каждому...
   Ниа внимательно слушала Улира, раскрывающего неизвестные узоры бытия самого близкого друга.
   - Сегодня я видел его перевоплощенным второй раз в жизни. Что явилось причиной "таких" возможностей, Владыка расскажет тебе сам - это его достояние. Но то, что появится Тиринар среди нас не раньше, чем через неделю, это точно.
   - Но где учитель будет всю неделю, что с ним будет происходить? Может ему нужна помощь?
   - Владыка Тиринар займется отторжением последствий обращения, отрывая перерожденную плоть и взращивая прежнюю. Эта неделя - неделя мук и страданий для твоего друга. Страданий не только телесных, но и душевных страданий прошлого... Помочь... Помощь предлагали ему все. Тиринар ведь такой веселый и открытый. "Принять ее - значит проявить слабость, а слабости не место в магии!" - так думает этот упрямец, и я ему по-своему завидую. Даже в клещах боли он идет с высоко поднятой хмельной головой... хоть животик ему иногда и мешает, - Улир горько улыбнулся.
   - Тиринар очень добрый... Мне искренне жаль, что так получилось с Харулом, и его учениками... - Ниа смотрела в упор на Улира, желая услышать мнение главы совета по поводу смертей.
   . - Ты печалишься о смерти?... Скажи, не ваш ли род установил Законом эту самую смерть? Ведь вы создали наши племена, подарили нам Заветы и старательно по ним взращивали. Должен ли художник горевать над своей шедевральной работой, когда полотно законченно и последний штрих завершил картину гармоничного мира, когда все зрители восхищаются ее неповторимостью и глубиной? Ведь без смерти не было бы стремительности и остро отточенной грации хищников. Даже эльфы, не едящие плоти животных, живущие в веках мира, не перестают упиваться фехтованием и стрельбой, а ведь эти искусства тоже дары смерти. Так что смерть - наш вечный попутчик и печалиться о ней не стоит... Верю, когда-нибудь наступит время, и мы сами научимся писать законы миров, попрощавшись с нею раз и навсегда... Мне бы этого хотелось...
   - Спасибо, Владыка, - из груди Нии, как истомившаяся в клетке птица, вырвался вздох облегчения, Улир ее понимал.
   - Не за что, Великая. Это я тебе признателен, что ты удержала пламя, когда в тебя стреляли. Я все видел. Благодаря твоей выдержке древнее ристалище не превращено сейчас огненной бурей в один большой склеп королевской семьи и всего совета Магистрата... Если бы это случилось, тогда бы Харул оказался прав в твоем предназначении...
   - У меня есть еще один вопрос, Владыка Улир, - Улир согласно кивнул. - Скажи, что ведомо народам Эндоры про океан?
   - Ничего, - Улир пожал плечами. - Океан - бездушный, безумный демон, пожирающий все живое и неживое, попадающее в его пасть. Лишь видимость до горизонта безопасна для мореплавания - дальше мгновенная буря и неминуемая смерть. То же происходило при всех попытках обойти врезающиеся в океан скальные стены Тироля и с севера, и с юга континента в восточном направлении. Океан пожирал суда и команды отважных безумцев. Так что, наша родная Эндора милее всех неизведанных вод и неприступных запретных скал. А почему ты спросила, ведь это в начальных классах рассказывают...
   - Мне показалось, что Магистрат может знать нечто большее, - и вопросительно подняла одну бровь.
   - Мне скрывать от тебя нечего, но "нечто большее" об океане быть может хранит память Великих? - Улир хитро прищурился.
   - Память Великих - запретное сокровище, чей блеск я вижу лишь издалека, не теряя надежды его коснуться, - загадочно ответила Ниа.
   - И раз Великая заговорила об океане, есть нечто значительное в этом знании.
   - Скорее в загадке, но это вызов будущего... может быть очень далекого будущего, - Ниа загадочно улыбнулась.
   Улир прекрасно понимал, что казавшийся случайным вопрос Богини, совсем не случаен. Она коснулась тайны тайн их мира, но уловив слово "будущего" решил не продолжать тему, позволив времени самому принести в нужный момент разгадку ребуса.
   - Что планируешь делать дальше? Судя по умениям в боевой магии нам тебя учить нечему.
   - Точно не знаю. Дождусь учителя и, убедившись, что с ним все хорошо, отправлюсь в Илуну. Иллириэль собрала интересную библиотеку по Великим. В ней есть даже несколько их свитков.
   - Двери наших библиотек и архивов также открыты для тебя в любое время дня и ночи. А потом, что будешь делать потом?
   - "Потом" у нас у всех одно - война. И чтобы быть полезной в ней, я обязана проникнуть в Тироль, на родину. Я должна успеть вернуть свои силы и знания до начала большой крови.
   - И времени у тебя, Великая, почти не осталось. Всадники и драконы вернулись ни с чем. Златоглавая Иррада и ее спутник Ерртор, после встречи с Великими обладающие чудовищной Фару, бесследно исчезли. Люди и орки пропадают уже целыми селеньями. Беззвучно, бескровно, растворяясь как тени. Словно сама земля поглощает их. Наши маги сталкиваются с чужеродной энергией, не похожей на Фару, но проследить ее источник не удается, - Улир стал мрачнее ночи. - Война, как ядовитая змея в высокой траве, уже ползет по нашим землям, а мы тщетно пытаемся ее выследить.
   - Хороший охотник наделен большим терпением и неподвижностью чем хищник, которого он выслеживает. Жажда крови скоро выгонит зверя из укрытия. Мы должны быть готовы к этому времени... Я должна быть готова.
   В душах обоих повисло тяжелое молчание.
   - Мрачноватая нота для окончания беседы, - глаза Улира утомленно блестели в свете маленького настольного фонарика.
   На Фиэней опустилась ласковая темная нега летнего вечера.
   - Да... - Ниа внезапно вспомнила про подарок. - Они великолепны...
   - Они? - Улир недоуменно смотрел на мерцающий призрачный образ красноглазой воительницы.
   - Платья, - уточнила она, - все без исключения, просто чудо!
   Глаза Нианны мгновенно вспыхнули озорным женским огоньком.
   - Я рад, что смог угодить тебе, госпожа. Это были приятные хлопоты.
   - Спасибо, Владыка, за подарок и за беседу, - Ниа улыбнулась и плавно склонила голову.
   - Беседа с тобой честь для меня, могучая воительница. Да прольет заботливая ночь в душу твою безмятежность и равновесие, - Улир встал и поклонился.
   - Доброй ночи, - Нианна поднялась и, попрощавшись коротким поклоном, разорвала ментальную связь магии перстня.
   Оркестр ночных насекомых вышел на сцену сине-черного вечера и вскинул смычки. Солисты, не дождавшись аккомпанемента собратьев, завели тихие трели стрекочущих серенад.
   Хотелось есть, а родителей все не было. Спустившись в сад к озеру, Ниа удобно расположилась в беседке на берегу и мысленно попросила Селина принести ужин. Молодой помощник оказался быстр как ветер.
   Стоящий на подносе травяной настой клубился тонкими горячими завитками пара, смешивая свой пряный аромат со сладким запахом сочных фруктов. Вечерняя прохлада отпустила дневной зной вслед за солнцем и, смешавшись с безветрием, тихо опустилась в саду.
   Оставив поднос, Селин незаметно растаял во мгле.
   Тепло горячей чашки скользнуло в ладони, взор лег на незыблемость глади озера и в сердце воцарился... немой... покой...
   Будущее... оно нетерпеливо ждало свою избранницу...
  

Кристалл.

Фиэней.

   "...Ее рука скользила по непрерывной ленте бриллиантовой чешуи, проступающей сквозь белое марево размытого ускользающего образа. Чешуя изгибалась, лучилась мириадами радужных отблесков и не останавливаясь шуршала под ладонью дальше..."
   Тишина, уют, тепло, свет...
   Многоцветные лучи утреннего светила ослепляли и терзали открывшиеся глаза. Снова спрятав взор под веками, в ожидании пока он привыкнет к дневной яркости, Нии захотелось потянуться, но тело не послушалось. Ни руки, ни ноги, ни даже голова.
   - "Странно, - подумала Ниа, не открывая глаз, - дышится легко, тело ощущаю... вчера вроде заснула прямо в кресле возле озера, а эти сверчки были просто прелесть... что же произошло?..."
   Нариан и Ниида возвращались домой веселые. Они всю ночь просидели у старинного друга, с которым случайно встретились вчера в отдаленном от центра города парке. Супруги искали уединения и тишины, мучимые родительской тревогой за дочь и встретили Унорика, поэта и старого друга их фиэнейской юности. Унорик пригласил их к себе, и друзья славно болтали о жизни до самого рассвета.
   Ворота из тугих жгутов лиан тихо зашелестели под магическим ключом зеленой руны, выпущенной Ниидой на свободу, и супруги тут же наткнулись на до смерти перепуганного Селина.
   - Господин... госпожа, - его речь обрывалась, а мысли толклись в невообразимой суете, - госпожа Нианна... в саду... там... Владыка Энирал еще не прибыл... а Владыку Улира я будить не осмелился... идемте!...
   Он рванулся за дом как молодой олень. Отец и мать спешно последовали за ним. То, что открылось их очам, сияло миллионом многоцветных солнечных брызг и поражало воображение. Нианна спала безмятежным сном младенца в уютном полулежачем плетеном кресле, но внутри огромного прозрачного шипастого кристалла. Его шипы, как боевые доспехи дракона торчали в разные стороны, преломляя потоки света в бриллиантовой пляске цветов.
   - Э... это... не магия... Это что-то и живое и неживое одновременно... - бормотал Селин. - Видите?
   И действительно, ни Нариан, ни Ниида не ощущали привычного напряжения Фару магических заклятий.
   - Я... я попробовал подойти ближе... но один из шипов бросился в меня... Я еле успел отскочить, - помощник показал колотую дыру в рубашке обагренную кровью.
   - Рана не глубокая? Может, тебе нужна помощь? - забеспокоилась Ниида, пристально изучая рану.
   - Нет... Шип только слегка уколол, - Селин понемногу приходил в себя.
   Как только Нариан сделал несколько осторожных шагов в сторону Нианны, из кристалла медленно в его сторону стало прорастать новое прозрачное копье.
   Ниа снова открыла привыкшие к свету глаза и увидела преломленное бесчисленными гранями кристаллов озеро и деревья сада. Кристалл плотно обхватывал тело, оставляя лишь над лицом большой воздушный пузырь со множеством отверстий для дыхания.
   - "Вечные стражи! - вырвалось у Великой неупотребляемое ранее восклицание, - кристалл это же я сама!... Точнее дар "Иного", который решил обезопасить свою хозяйку... на всякий случай..."
   Отец, мать и Селин смотрели на сияние живого камня-стража и терялись в догадках, что же это такое, как вдруг в мгновение ока кристалл беззвучно бросился в тело Нии, полностью слившись с ее контурами и растворившись под кожей.
   Нианна сидела к ним спиной. Девушка встала, медленно подняла вверх руки и потянулась, изгибаясь как нежный стебель голубого цветка, радующийся теплым лучам солнца.
   - Ниа, девочка моя! - услышала девушка встревоженный, но радостный голос матери за спиной.
   Обернувшись, она увидела родителей и Селина в испачканной кровью рубашке.
   - Мама, папа! Доброе утро! Я вечером вас не дождалась и уснула прямо здесь, - звонкий голос дочери зазвенел в рассветной прохладе как трель соловья. - Селин, что произошло? Ты поранился? У тебя костюм в крови.
   - Ничего госпожа страшного, просто наткнулся на шип, - чуть потупив голову, ответил юноша.
   - Будь осторожнее, ведь так и до беды недалеко.
   - Да, госпожа, конечно, госпожа, - его душа радовалась, что с красавицей, от которой он не мог оторвать глаз, все в порядке.
   - Я, наверно, никогда к твоим фокусам не привыкну, дочурка, - отец ласково обнял Нию.
   - Ты про кристалл? - подняла она широко открытые озорные глаза, - он как-то сам собой получился. Красивый наверно со стороны?
   - Очень, а главное для других небезопасный, - глаза матери незаметно скользнули на кровавое пятно на рубашке помощника.
   Ниа тут же все поняла
   - Прости Селин, я не хотела причинить тебе вреда, - чуть потупившись, извинилась она.
   - Я сам виноват, госпожа... Поддавшись панике при виде непонятного, я чуть не поплатился жизнью... Ты подарила хороший урок, - Селин изогнулся в галантном поклоне. - Завтрак накрыть здесь или в гостиной?
   Яркая теплота летнего дня наполнила пением проснувшихся птиц зеленую густоту сада. Засновали бабочки по распустившемуся благоуханию цветов. По небу едва заметно тянулись несколько длинных перьев белоснежных облаков.
   Рассказ Нии о битве на дальнем ристалище звенел, как стремительный ручей. Она закончила его на перерождении Тиринара и смерти Харула, сохранив в тайне дар "Иных".
   - Про такие чудеса с Тиринаром я даже и подумать не могла, - в задумчивости произнесла Ниида, - хотя иногда, совсем чуть-чуть, он мне казался не совсем обычным эльфом.
   - Смешливый толстячок и непоседливый учитель... - Нариан задумчиво вгляделся в тирольскую даль, - каково ему сейчас?
   - Думаю очень тяжело, - вздохнула Ниа, - в конце концов, он сделал это из-за меня. Мой долг отыскать его и помочь. Несколько дней меня не будет, но кольцо связи, - она продемонстрировала сверкающий бриллиант, - на мне. Любой из Магистрата меня сможет отыскать...
   Нианна встала. Легкий ветерок играл прозрачной воздушностью вуалей костюма. Взор как всегда блистал решительностью и уверенностью.
   - Береги себя, непоседа, - поднявшийся отец улыбнулся и прижал ее к груди.
   - Будь осторожна, доченька, - Ниида провела рукой по непослушным кудряшкам, выбившимся из-под венца.
   Ниа отошла на несколько шагов, подпрыгнула и голубой диск окутал ее распластавшееся над землей тело. Водяной вихрь расчертил озеро и поднялся в воздух хрусталем сияющих брызг, когда Великая пронеслась над самой поверхностью, вонзившись неудержимым ястребом в плоть небес...
  
  
   Дворец "Иной" Нианны.
   Предгорья Тироля.
  
   ...Поиски не приносили результатов. Она бороздила ущелья, долины, зеленые оазисы в глухих предгорьях, спускалась к Великому лесу, отдыхала и снова поднималась в высь. Даже намека на следы Тиринара нигде не было. Солнце перевалило за полдень и жара пошла на убыль. Нианна искала молча, боясь потревожить боль учителя, пользуясь только видением Фару.
   - "Может зря я затеяла все это. Улир говорил, что с Тиринаром такое происходило и раньше..." - но Нианне хотелось помочь.
   Приземлившись на вершине небольшой скалы она села на горячий красноватый плоский камень и свесила ноги над пропастью. Память еще и еще раз прокручивала сияющее преображение учителя, его яростный прыжок и взмах когтей. Неистовство Тиринара было настолько близким и родным духу, что Ниа вдруг поняла - она ищет учителя не для того чтоб помочь, ей нестерпимо хочется побыть рядом с такой же мятежной и буйной душой, душой способной на дерзость, с душой готовой бросить вызов сущему и его законам.
   Почему-то в памяти одна за другой стали всплывать картины, увиденные в доме над бездной. Дрел... Чари... Амдебаф...
   Амдебаф - Великий дракон с бриллиантовой чешуей, безудержный маг, мудрец... и ее неразделенная любовь. Горькое вино памяти и грез хлынуло в душу, дурманя разум.
   - "Увижу ли я тебя вновь, когда проберусь за стены Тироля?... Я буду искать сияющий свет бриллиантовых крыльев в небесах... или прах останков, если смерть настигла тебя... Из-за гнева Хранителей Дрел влачит долю призрака... но ты был несоизмеримо могучее... Влюбленное сердце Нианны хранит надежду, что возлюбленному все же удалось выжить, - ее ладонь скользнула по плечу. - Браслет... Твой браслет - частицу твоей мощи я не снимая ношу как знак, как память... Может судьба неслучайно преподнесла этот дар, беззвучно намекая на будущую встречу, а может она просто издевается над разбитым древним сердцем, не желая давать покоя, и медленно доводя до кипения мою ярость?"...
   Прозрачный, длинный, обоюдоострый и чуть изогнутый меч скользнул с левой руки Нианны, окутавшись языками едва видимого в лучах солнца пламени. Его рукоять сжимал монолит чешуйчатой боевой бриллиантовой перчатки, достигавшей почти локтя.
   - Я помню тебя... любимый! - страстное сердце пламенело горячей кровью, жаждущей любви.
   Ниа встала на ноги, расправила плечи и победоносно вонзила сверкающее острие клинка в голубую бездну зенита. Меч сверкнул ослепительной вспышкой, разнося свет памяти Великой над древним безмолвием скал.
   Время неумолимо бежало вперед, разрушая кружева прошлого и плетя узор незнаемого будущего, роняя раскаленный солнечный диск в загоризонтные дали нового дня.
   Потратив еще часа два в бесплодных поисках и порядком подустав, она твердо решила: "На сегодня хватит". Ей давно хотелось вплотную заняться возможностями дара "Иных", ведь ночной кристальный сюрприз, абсолютно неожиданно для хозяйки, чуть не погубил Селина.
   Голубой диск завис над подходящим выступом. Девушка окинула безлюдные просторы пристальным взором. Нии очень не хотелось дабы ее кто-нибудь потревожил. Она села скрестив под собой ноги, удобно облокотившись о выступающий разгоряченный солнечным дыханием камень. Ощущать грубую шероховатость скальной породы нежной голубой кожей было достаточно неприятно, и по спине и ногам уединившейся Богини заструилось жидкое серебро материи "Иных".
   Сознание погружалось во все большие глубины таинственных знаний океанической цивилизации, извлекая в верхние слои разума поразительные возможности черной горошины, ставшей ее естеством. Воображение терялось в величии открывшейся власти над этим чудом.
   Капля, являясь частью сути, могла отрываться от тела и выполнять любые команды на чудовищных расстояниях, оставаясь частью воли, сознания и восприятия Великой. Кроме того, что ей покорялись любые формы и колоссальные объемы, материя не нуждалась во внешней энергии. Она сама выделяла энергию из своих глубин и резервы ее были неиссякаемы. Возможности дара простирались не только на неподвижную субстанцию, но и на активное движение. Структура таинственной черной субстанции становилась подобной живым тканям, получая возможность чувствовать окружающий мир. Свойства живой и неживой материи легко смешивались в одном магическом акте без всяких ограничений...
   Возможности... возможности... возможности - от них кружилась голова. Черная капля олицетворяла мечту любого творца во всех вселенных.
   - "Теперь понятно, почему Арлы так стремились открыть тайну этой дозвездной расы и безжалостно истребили всех ее потомков. Странно, но почему духи океана, владея таким могуществом, не использовали его в схватке с предтечами?... Вот загадка, так загадка... И если ключ, эта черная капелька, обладает такими свойствами, что же тогда она должна открыть?!" - тайна щекотала под ложечкой и подогревала сердце дикой жаждой познания.
   - "Стоп!" - Ниа с трудом сдержалась, чтобы бросив все не ринуться к океану. - "Есть Эндора, есть Тироль, есть грядущая война и смута. Наконец, есть учитель, ради которого я здесь!" - дух Богини взял страсть авантюристки под контроль.
   Вечерние часы наполнились желанием тихо провести ночь. Возвращаться в Фиэней Ниа не планировала, а после нескольких часов медитации над магией "Иных" решила:
   - "Создам свой дворец... Куда я - туда и он... Здорово!" - муки творчества начинали теребить буйную фантазию.
   Полетный диск поднял ее в воздух в поисках подходящей площадки. Хотелось создать что-то величественное, незабываемое. Вскоре глаза отыскали подходящее плато со скудной растительностью. "Здесь!". Легкие клубы красно-желтой пыли окутали приземлившуюся Нианну. Со щекочущим зудом пыль пробралась в нос, и архитектор, имеющий опыт пока только возведения мостов, звонко чихнул. Внезапно разум озарился целостной картиной удивительного ансамбля огромного янтарно-голубого замка.
   - "Именно такой! Такой и хотелось!"
   Строительство моста над ущельем "Ладоней" у тогда еще маленькой девочки с черными кучеряшками отняло огромное количество сил. Воспоминание о том творческом напряжении еще было свежо в душе Нии, но сейчас... Разум видел не только картину замка извне, он до мельчайших деталей удерживал в восприятии все внутреннее убранство от цветового оформления отделки до мебельных изысков. Даже материя одеял, на еще не существующих кроватях, ощущалась своей уютной мягкостью где-то в глубине сознания.
   Творительница творила собою, частицей "Иного", навечно ставшей ее плотью и дыханием. Наступила минута истины, минута вскрытия еще одной страницы древней тайны.
   Нианна опустилась на правое колено, закрыла глаза и медленно коснулась теплой красноватой тверди плато...
   Душа наполнилась напряженной концентрацией внимания, удерживающего образ замка, кое было необходимо при любом магическом действии, но... В лицо ударил мощный порыв горячего ветра, чуть не отбросив на спину.
   Широко раскрытым глазам предстала даже более удивительная картина, нежели ее рисовало воображение. Черная горошина "Иных" добавила в творение частички своей глубинной памяти, дополнив фантазию Нианны текучей нереальностью цвета, фактуры и узоров, быть может диких для взглядов Эндорцев, но недостижимо гармоничных для искателей красоты Великого народа Тироля.
   В розовеющую мягкость небес, спустя всего несколько мгновений от легкого касания тонких пальцев Нии земли, вонзалось островерхое великолепие огромного башнеобразного дворца.
   Все плато укрывалось полированным, расчерченным под узорчатую кладку черно-синим камнем. В его центре на невысоком пьедестале возвышалось кольцо девяти тридцатиметровых янтарных колонн, смыкающих капители островерхими арками. Камень колонн непривычно тек внутри, переливаясь желто-оранжевыми разводами. Девять лестничных маршей, огражденных буйством застывшей лазури каменных волн, поднимались к основанию колонн. Сами же арки сверху донизу были заполнены блеском стеклянного монолита. Этот центральный зал, образованный стеклом и колоннадой, венчала подобно короне, широкая лента смотровой площадки. Над ней, возведенные на лезвиеподобных опорах, возвышались шесть бутонообразных башен, расчерченных спиральными лентами хрустальных штрихов узких, но высоких окон. Спиральное копье многогранной центральной седьмой башни достигало высотой, казалось, самих небес, сияя янтарным золотом пика, на котором едва заметно виднелась крошечная площадка на одного созерцателя.
   Стены дворца сочетали в себе черную синь ночи, пронзительную голубизну морозных небес, ласковую морскую лазурь и трепетную бирюзу, расчерченную местами янтарно-желтой вязью барельефов.
   Удивительно, но Ниа ощущала объем каждой комнаты, каждый зал во дворце всей кожей, стоя на почтительном от него расстоянии. Нестерпимо захотелось облететь и полюбоваться с высоты птичьего полета на это чудо, и архитектор не отказал себе в удовольствии. Довольная, девушка приземлилась на лестничном марше. Стеклянная завеса тридцатиметрового арочного пролета скользнула в стороны, сворачиваясь гигантскими прозрачными шторами.
   Хозяйка ступила в свой новый дом. Поразительно, но убранство стен дворца оказалось наполненным, кроме видения художницы, невообразимыми картинами океанской жизни.
   - "Видимо, прежний хозяин ключа тоже частенько пользовался такого рода строениями... и ключ это запомнил".
   Сначала Нии захотелось от них избавиться, но перерожденная материей "Иного" плоть чувствовала родственную теплоту в этих барельефах и узорах. "Пусть остаются". Гармония пространств, оттенков и прекрасной мебели ласкали взор.
   - "Кто бы мог подумать!... Так просто!... Без усилий... раз и все!..." - Нианна не переставала удивляться возможностям дара. Сумасшедшее напряжение творчества магии Великих и тихая послушность материи "Иных" - сколь различны были принципы бытия этих двух миров.
   Огромный зал дворца мерцал розово-алой палитрой заходящего солнца. Под его сводом по периметру находились шесть проемов башен, а по центру виднелся богато украшенный вход на второй ярус центрального строения. Лестниц нигде не было. Их роль выполняла гибкая каменная лента, свернутая по внешней окружности пола. Стоило только выбрать мыслью дверь, и лента, подобно гигантской змее, поднималась к нужной точке, приглашая пульсирующим малахитовым светом встать на площадку основания.
   Ниа выбрала центральный зал своих апартаментов. Площадка бесшумно заскользила вверх, неся хрупкое девичье тело.
   Наружная стена круглого, не слишком высокого, но большого зала блистала прозрачностью хрусталя от пола до потолка, открывая чудесную панораму горного и лесного видов.
   Просторная кровать с воздушными бирюзовыми шторами ниспадающими на приятную мягкость теплого пола, манила негой сна. Целый день беспрерывных полетов вымотал даже Великую. Ниа сбросила одежду, легла на живот и подложила под голову подушку, провожая алыми глазами алый лик вечного дарителя тепла и света в ночное путешествие. В зале было тепло, и пушистое одеяло с серебряными узорами оказалось ненужным.
   Мысли потекли подобно спокойной полноводной реке, лишь иногда закручиваясь кольцами водоворотов над омутами древней памяти, еще хранящей множество тайн и загадок. Их потоки вынесли душу в огромное зеркало озера умиротворения, и сон овладел красавицей, разбросавшей расслабленный стан в нежных... объятиях... ложа...
   * * *
   ...Она подглядывала... Укрывшись десятком заклинаний тени, невидимости, неслышимости и прочих магических уловок, на которые только была способна. Ниа, затаив дыхание, следила за поверхностью пронзительной лазури горного озера. Озерная гладь стала вспухать, поднимаясь огромным куполом над границей воды и разорвавшись обнажила сверкающие черты огромного бриллиантового дракона.
   Его шея изогнулась, острые клыки открытой пасти вонзились в текучую голубую плоть воды, кусая нереального фантома. Лапа метнулась, рассекая когтистой пятерней податливую толщу, оставляя в ней длинный резанный шрам волн. Дракон взмахнул крыльями, подняв в воздух облако сияющих хрустальных водяных искр, и яркое солнце озарило их тройной радугой. Гигант как подкошенный повалился на спину и исчез в глубине...
   Дракон играл. Он играл как беспечный ребенок, упиваясь свободой и природной простотой вечных стихий воды, солнца, неба.
   Она смотрела как завороженная на эту юную непосредственность и шалость древнего могущества и мудрости.
   ...Амдебаф... любимый Амдебаф...
   - Любимый Амдебаф... - неосознанно шептали алые губы, просыпающейся, томно потягивающейся Нии.
   Еще одно мгновение былой радости было подарено провидением.
   * * *
   Небеса озарили Эндору жизнью нового дня. Утро тянулось серой пеленой недовольных слоистых облаков. Солнце едва пробивало узкие полосы лучей сквозь редкие просветы.
   Под языком капризничало едва заметное чувство голода. Приведя себя в порядок, Ниа вышла на балкон, обрамляющий центральную башню широким кольцом. Великий лес неспокойно шумел, прогибаясь под резкими порывами беснующегося ветра.
   Жажда увидеть друга и разузнать, что же с ним произошло, звала вперед в эти неспокойные просторы. Весь день вновь прошел в полетах и безрезультатных поисках. Нианна не просто летала и пыталась высмотреть, но и непрестанно звала учителя мыслью, то и дело обращаясь к бриллиантовой магии перстня связи. Тиринар молчал. Молчал так, как будто его не было среди живых. Тревога окутала девичье сердце.
   Дворец Великой стоял как ни в чем не бывало, но чувство оторванной недвижимой плоти, которой она ощущала даже касания дерганного ветра, неотступно находилось в душе Нии весь день. Сознание расщепилось надвое, и это чувство было удивительно увлекательным.
   К вечеру небеса отпустили мимолетную серость дневной тревоги, заполнили закатные минуты ласковым безветрием и желто-малиновым величием короны угасающего светила.
   Небольшой костер, сложенный на краю магического мощения нереального дворца, понес ввысь молитву огненного кружения искр. Ниа подхватила струи их скоротечных огненных жизней и одинокий древний дух устремил трепет неприкаянного сердца искрам в след, ища в звездных далях друга, советчика и защитника.
   - "...Звездные Миры, скользящие безбрежной лентой незнаемых пространств.
   Как долог ваш путь и как скоротечна и хрупка моя жизнь!
   Вы, безымянные Создатели, породившие законы, обвенчавшие океаны времени и пески хрупкой материи, что хотели вы сказать своим безмерным полотном, наделяя мизерные песчинки своего творения Духом, способным охватить весь полет вашего неописуемого гения?
   Ради чего затеяны игры Рока, Судьбы и Провидения?
   Ради счастья или ради страдания?
   Стоит ли искать Даль Сужденного, либо творить жизнь мигом сегодняшней поступи,
   упиваясь блаженством незнания дня грядущего?...
   Проникнуть в будущее без знания законов, значит запутаться, подобно несмыслящей слепой рыбе, в многослойных сетях рыболова.
   Мерно плыть течением и узрев роковую судьбоносную ячейку, пытаться ускользнуть в сторону, в надежде найти грань преграды и проскочить...
   Но все бытие, что Великих, что Эндорцев тогда напоминает простую игру рыбака и улова... А рыбаки в этой игре пока только Арлы..."
   Вопросы неслись огненными стрелами искр, вонзаясь в поднебесье и бесследно исчезая в бездонных пучинах бессловесной Вечности. Ниа подняла ищущие глаза и в вечной чернильной пустоте ночи увидела красную комету.
   - "...Символ эпохи, любимый герб ненавистных Хранителей... Что же они скрывали под словами заветов Предтеч? Почему так старательно прятали в глубинах столицы этого Арла, на которого непрестанно молились сами и заставляли молиться нас? А теперь я еще знаю, что они убили последних из дозвездного народа "Иных". Что же они такое?
   Только бы пробиться за эту тирольскую стену... Я бы тогда слоями, как масло, резала горную твердь, дабы добыть текучую суть предтечи из каменного панциря и поговорить по душам!"
   Костяшки девичьего кулака побелели от напряжения, и зажатая в нем сухая ветка глухо треснула. Нежданно в ее памяти мелькнул холодный образ отца, приведшего ее на эшафот.
   - "Ты всего не знаешь!..." - эхом пронеслись его последние слова в бездонной пучине разорванной памяти.
   - "Почему же ты не рассказал мне все раньше,... отец... Возможно все было бы по-другому..."
   Ледяная тишина не наполнила ответом жаждущий понимания кубок души Великой.
   Полеты, поиски, полеты и вопросы, вопросы, вопросы... на которые не находилось ответов. Так прошли еще два дня. Ниа обшарила огромные площади, но учителя так и не нашла. Короткая беседа с Улиром тоже оказалась безрезультатной. Про Тиринара он ничего не знал, а всадникам и драконам, разыскивающим Ирраду и Ерртора, по-прежнему не удавалось обнаружить даже намека, хоть крупицу их следа.
   - "Если завтра его не найду, вернусь в Фиэней и обращусь к Енишу, держателю ключей из хранилища душ... может хоть душу его отыщу, если с плотью учитель совладать не сможет".
  

Безумная...

Страна Богов.

  
   ...Дрел нашел ее в ничтожной пещерке, скорее даже норе, среди валунов. Он чувствовал, что возлюбленная жива и свежие следы в пыли и гравии об этом красноречиво твердили: "Жива, жива!"
   Поиски Великий не прекращал ни днем, ни ночью. Белоснежное пуховое перо, принесенное к ногам благосклонной Судьбою, безбрежным пламенем воскресило в душе страсть надежды. Призрачным, едва светящимся сгустком энергии в ночные часы слабости, Дрел ползал по долинам, прыгал с вершины на вершину скал днем, прочесывая и прочесывая каждый квадратный метр. Для большей скорости поисков воину пришлось надежно схоронить в тайнике тяжелые магические доспехи.
   И вот, наконец, всего мельком, ночью призрак уловил молниеносную тень, пронесшуюся над безмолвным ущельем, а потом вдалеке услышал тихий птичий крик. Крик слабый, еле слышный, но безумно родной. Дрел безошибочно узнал бы его в бушующем океане других голосов - это голос Чари. Он карабкался, тянулся вперед на голос, а ночь по-своему распоряжалась могуществом Великого, лишая сил.
   Но сейчас был день, Дрел сиял в полном призрачном великолепии - он все же нашел... нашел свою возлюбленную.
   - Чари, родная, - ласково заговорил призрак, но в ответ услышал лишь пронзительный орлиный крик. Из норы, подняв облако серой пыли, вылетело несколько камней и, пройдя сквозь его сияние, врезались в землю.
   Дрел попытался осторожно мысленно коснуться любимой, но то, что обнаружил заставило завыть волком от безутешной боли. Горы эхом завыли в ответ, как дружная волчья стая над старым товарищем, попавшим в капкан.
   Чари больше не было! Мысли крылатого создания путались рваным клубком неудачливой слабой хищной птицы, едва поддерживающей плоть скудным пропитанием в пустынных скалах. И страх... страх... безграничный страх ото всего.
   - Чари, очнись! Это я, Дрел, помнишь?
   Снова крик и облако камней ответили ему. Дрел чувствовал, как страх в Чари нарастает, а сердце девы еще мгновенье и начнет отбивать чечетку паники и агонии.
   - Прости, любимая, но у меня нет выбора, - Великий рванул скальную твердь всем могуществом, что дарило сейчас палящее солнце. Глыбы камней, разрушая пристанище некогда Великой Чари, брызнули дробящим веером в стороны, и призрак успел. Успел поймать птицу своей мечты и заключить в магическую защитную сферу, не дав опомниться от потока ударной волны и улизнуть.
   - Звезды небесные! Что они с тобой сделали?!! - содрогнулся Великий.
   Перед Дрелом, в искрящейся защитной сфере, билось и истошно кричало чудовище. Высушенный до костей скелет, обтянутый кожей с многочисленными зарубцевавшимися и кровоточащими ранами от острых камней. Обломанные когти на ногах. Грудь была обнажена, и лишь клочок набедренной повязки еще занимал свое место. Крылья едва могли держать ее в воздухе - так редки и изломанны в них перья. А глаза - горящее вместилище магического могущества Великих - казались просто ввалившимися испуганными голубыми очами подавленной твари, не имеющей никакого смысла существования.
   - Что они с тобой сделали, моя красавица? - едва слышно прошептал Дрел, аккуратно опуская Чари на свободный от камней пятачок.
   Чари перестала биться, села, съежилась, укрывшись крыльями, и тихо заплакала как маленькая девочка, то и дело всхлипывая и что-то чирикая на своем птичьем языке.
   На всякий случай, еще раз укрепив защитный барьер, Дрел прыгнул через пространственную руну в ближайший оазис. Быстро убив первую попавшуюся козу и мгновенно ее зажарив бело-голубой шаровой молнией, он сотворил из сухого ствола кувшин, наполнив водой из ручья. Собрав на скорую руку еды, призрак прыгнул назад.
   Чари все еще плакала под защитным колпаком. Дрел только чуть приоткрыл энергетическую защиту, как крылатая дева отпрыгнула к противоположному концу и злобно зашипела, выставив вперед растопыренные и согнутые, как когти хищника, пальцы, на которых с трудом угадывались остатки ногтей. Дрел внес внутрь приготовленные мясо и воду, аккуратно поставив пищу на плоском камне. Пленница набросилась на еду как дикий зверь, разрывая ее руками и отправляя в рот большие куски. Насытившись, она стала боком обходить кувшин, поворачивая голову из стороны в сторону.
   Призрачный маг был ошеломлен - она не помнила, что такое кувшин!
   Чари заглянула вовнутрь и, увидев там воду, стала жадно безуспешно пихать в его узкое горлышко клюв. Дрелу пришлось прямо к ней в мозг послать образ, что кувшин надо взять руками и направить воду в рот.
   Изможденное создание мгновенно повиновалось и жадно начало глотать живительную влагу. Потоки воды текли по шее и груди, оставляя черные следы на грязной, многострадальной, некогда белой коже. Допив воду, бывшая Богиня повернулась и посмотрела на Дрела пустым птичьим бессознательным взглядом, но уже без страха.
   - Я спасу тебя, любимая, и вытащу из этой ямы беспамятства. Клянусь! - Дрел был решителен как никогда. Негодующая душа алчила расплавить весь Тироль, что бы добраться до ненавистных Хранителей и отомстить за унижение и боль подруги. Теперь Великий сильно жалел, что тогда, на суде Амдебафа и Нианны, у него не хватило мужества выступить против Владык, Хранителей и их Завета. Дать им кровавый бой, как это сделал Амдебаф.
   Тонкое лезвие знакомого пронзительного визга вспороло воздух, и твердь за его спиной глотнула яд песчаного небытия. Скалы рухнули, открывая слоям памяти Великого желтый песок, до краев наполнивший глубокую чашу горной долины. Той долины, где звучал в давние времена орган Чари, стертый ныне в прах.
   Нереальность встречи с любимой, дополнилась реальностью неминуемой схватки с так неожиданно настигшими его Шчирами. Провидение с Судьбою разыгрывали очередную партию жизни и смерти.
   Порывистый бродяга-ветер гневно саданул по летящему чудовищу Шчира, словно отгоняя мерзкого непрошенного гостя, и вспышка желтого луча, выпущенная ищейкой, промахнувшись, распылила песчаным вихрем груду валунов большой осыпи справа.
   За что ветер полюбил Дрела в этом странствии, призрак не знал, но после бесценного дара, благодаря которому он нашел уже утраченную, казалось навеки, душу своей жизни - крылатую Чари. Призрак молился на его силы, как на безбрежно доброго Бога. Вот и сейчас этот сын небес спас жизни их обоих.
   Чари коротко взвизгнула и неистово забилась о защитный барьер, сковывающего свободу, заклятья. Ее удары были настолько сильны, обреченно-стремительны, что Дрел понял - вот-вот и она переломает себе кости в иступленной жажде побега.
   Великий знал, снимая доспехи и умело маскируя их меж горных лабиринтов, что миг, когда он пожалеет об этом решении настанет, но пылающая надежда рвала душу вперед поиском дорогого существа. И вот неожиданный, коварный миг рухнул с небес верезжащей смертельной магией Шчиров.
   Бежать, как бежал он из долины "Гнезд Чари", было невозможно. Руна пространственного прыжка требовала острия возможностей сосредоточения, дабы суметь собрать частицы всего своего существа воедино после перемещения. Не каждый Великий отваживался ею пользоваться, а тут бьющаяся в агонии ужаса Чари.
   - "Я не могу! У меня не выйдет!" - сомнение Дрела металось в когтях безвыходности.
   ...И он решил стоять до конца! Ледяной расчет очертил театр битвы. Времени на стратегию судьба не предоставила ни мгновенья, захлестнув сначала душу пламенными эмоциями счастья от обретения возлюбленной, жгучей болью от вида калеки, в которую ее превратила жизнь, а потом, как бы невзначай, выпустив из клетки голодного тренированного убийцу на разомлевшую добычу.
   Безмерная решимость Великого выжить и сохранить самое дорогое под звездами - еще бьющееся живое сердце заставила забыть о возможностях.
   Злорадная судьба, ведущая измученный дух древнего призрака по сияющему острию клинка жизни, немного смягчилась, уровняв шансы - меж дрожащих, за свою каменную шкуру скал, неслись всего две тени ищеек на своих щупальце-крылых тварях.
   - На этот раз тебе и твоей облезлой птичке не уйти, трусливый прыгун Дрел! - услышал Великий надменно-ледяной, веющий смрадом разложения, голос Шчира.
   С клинков и жезлов ищеек крошечными, едва уловимыми вспышками, посыпались магические руны, обнося каменный мешок, в котором сейчас билась Чари и разгоралось сияние Дрела, ажурной сеткой-ловушкой, сплетающей меж собою струны мира и не дающие прыгнуть сквозь пространство.
   Дрел тоже не медлил. С первых же вибраций Фару, обозначивших магу врага, с марева призрачных рук в небеса унеслось с десяток сложных рунических заклятий. Великий взывал к помощи своего благосклонного покровителя - ветра.
   Ближайший к отважившемуся драться призраку Шчир криво надменно ухмыльнулся, оскаливая клыкастый угловатый рот. Дрел этого не видел, но чувствовал всеми фибрами своей магической души.
   - Забвение! Во имя Арла!... - и палач очертил дугу магическим жезлом справа налево.
   Плоский, желто-ядовитый, широкий луч казнил все на своем пути, обращая миллионолетнее величественное каменное бытие Тироля в безликий песок, мерно опадающий пыльными волнами.
   Мгновенья пожирали метры, а неистовая пляска клокочущего сердца израненной птицы и тугая равномерная пульсация сердца Великого призрака отмеряли последний рубеж...
   - Драуг! - взревел Дрел, и из его тела брызнули в стороны тысячи зеленых нитей, растянувших естество. - Ундор! Хгаражал! - он призывал щиты.
   Три полусферы магических токов, одна над другой, мерцая, вспыхнули над головами призрака и крылатой беглянки. Щит молний и огня скрывал под собой щит льда и холода, под панцирем которого струилось марево магического барьера хаоса, позаимствованного и усовершенствованного у Шчиров в Нурде.
   Желтый луч Шчира без труда рассеял пламень и молнии, при этом тонкий визг его заклятья заглушил ревуще-шипящее сопротивление первого заграждения. Ледяной щит сухо треснул и осыпался миллиардом бриллиантовых песчинок, оросивших слезами поражения зыбкий песок под собой...
   ...У Дрела не было ничего - ни знания, устоит ли последний щит, ни надежды, что сила луча истощится о преграды... Как неприступная крепость в нем затвердела всеоборяющая вера! Вера в неизбежное будущее и... счастье!...
   Визг желтого песчаного хаоса жезла осекся как разрубленная глотка, едва его луч накинулся на последнюю цитадель защитной магии призрака. Заклятье жадно всосало удар в себя, вспухнув от сытого удовольствия. Шчиры опешили и на мгновение прекратили атаку своим "несравненным" оружием.
   Иступленная Чари, придушенная собственным безумным ужасом, рухнула на камни, потеряв сознание.
   - Вы хотели отобрать у меня все! И это почти у вас получилось! - черная ненависть Дрела выдавливала из глотки слова как стотонные валуны. - Но меня хранят Звезды и ... - в зависшей гнетущей паузе Дрел медленно поднял обе руки к небу, - и Ветер!!!
   Мгновенно почерневшее небо, словно прыгнувшее от сияющего светила в ночь, превратилось в яростную лавину вопящее-ревущих беснующихся демонов-ветров. Остервеневшие, рвущие воздух на мелкое тряпье могучими клыками вихрей, они обрушились на скользящих над скалами крылатых тварей и их трехруких всадников.
   Желтые фонтаны крови, хруст ломающегося хитина, чавканье растягивающейся о камни требухи, рваные куски и клочья крыльев на черном холоде скал слились с пронзительным верезжанием и смертельным хрипом крылатых ящеро-пауков. Неудержимая стихия разметала осквернителей синевы небес в считанные секунды.
   Великий призрак догадывался, что даже этот колоссальный удар не принесет наездникам - Шчирам никаких повреждений. Пару мгновений, пару драгоценных мгновений и их серебряные доспехи поднимутся из вонючей поверженной плоти чудовищ. Мечи сверкнут холодом безжалостной стали, и он снова услышит ледяной надменный голос смерти из-под чернорунных шлемов. Если бы на нем сейчас были доспехи, то погребальный звон двух магических клинков отправил бы за грань жизни души ищеек, но мечей не было и время струилось не в его пользу.
   Маг не собирался бездарно терять сокровища этих мгновений. Под его огненной волей валуны взмыли вверх, и разъяренные воздушные соратники Великого, подхватив каменные орудия возмездия, густо осыпали ими места падения ищеек. Два небольших кургана быстро выросли среди скал. Как довольная, засидевшаяся дома кошка, выпрыгнувшая из рук хозяина на простор лужайки, Фару скользнула иссине-голубым пламенем сквозь призрачное тело Дрела, выпущенная из мира огня. Фару лизала и лизала длинными языками курганы, пока не оплавила их поверхности в единый монолит.
   - "Пора, пора!" - поторапливал себя Дрел. Чари все еще пребывала в бессознательной прострации. Он снял с нее сферу защиты, трепетно окутал призрачной светимостью и ринулся вперед, пробивая сплетенную ищейками паутину струн мира с тем, чтобы выбросить перед собой руну пространственного прыжка...

Мертвый дракон.

Предгорья Тироля.

  
   ...Он сильно похудел за эту неделю. Глядя на изможденное, высохшее тело и изорванное, испачканное запекшейся кровью платье, бывшее некогда парадным, никто бы не узнал в этом жалком существе розовощекого пузатенького Тиринара.
   Маг еле держался в седле сильного жеребца, вдоволь нагулявшегося на сочных лесных травах за прошедшие семь дней. Тиринару то и дело приходилось сдерживать его от легкой рыси, переводя на шаг.
   Как и прежде все последствия трансформации удалось устранить полностью. После таких немилосердных испытаний желудок бунтовал, нагло требовал пищи и желательно вкусной. Уголки впавших глаз мага чуть улыбались, предвкушая обильную завтрашнюю трапезу.
   Внезапно до него донесся могучий драконий рык. Жеребец под Тиринаром вздрогнул и напрягся, а еще через мгновенье Фару мага ощутила сильнейший удар, исполненный раздирающей боли. Тиринар не спутал бы этот удар ни с чем. Он запомнил его на всю жизнь, а может и на всю вечность своего бытия. Смертельная боль девочки, боль его ученицы. Учитель принял ее в сердце в Фиэнее и вот она здесь, совсем рядом.
   - "Ниа в беде! Вперед!" - Тиринар рубанул посохом по крупу жеребца, тот, взвившись на дыбы и чуть не сбросив тщедушного седока, рванул стрелою вперед. Деревья мелькали частоколом в еще кружащейся от слабости голове учителя.
   Как хорошо натасканная ищейка, маг чуял запах боли и летел по нему, ловя чувствительной Фару мучительные флюиды, направляя по ним жеребца. Страдание приближалось и усиливалось. Ему казалось вот-вот, но источника все не было. Минуты слились в десятки, десятки превратились в час дикой скачки. Сомнений не было - это Нианна и учитель все гнал и гнал сильного скакуна по скально-лесному лабиринту троп вперед.
   Слева вонзалась в небеса отвесная красно-серо-коричневая стена гор, густота леса чуть расступилась, и в глаз изнуренного наездника врезался сверкающий луч. Под самым подножьем горы сияла драгоценным блеском огромная масса. Тиринар спешился, взял посох наперевес и стал осторожно красться к сиянию. Он чувствовал, что дух Нии именно за этой искрящейся горой.
   Подойдя ближе, маг остолбенел. Перед ним лежали изувеченные останки не просто гигантского, а титанического дракона. Даже самый большой, из живущих в Эндоре старейшина Храаг, казался не больше воробья в сравнении с этим орлом.
   Дракон был явно мертв, но под лучезарным бриллиантовым блеском его чешуи Тиринар явственно ощущал слабое, очень слабое сердцебиение Нианны. Дракон лежал к нему спиной на правом боку. Левое крыло разорвано и сломано во многих местах, хвост и шея удерживались единым целым с туловищем лишь ничтожными лоскутами плоти. Опытный маг очень хорошо знал удивительную живучесть драконов и на всякий случай решил вызвать подмогу.
   - Старейшина Храаг! - тело учителя охватило розовое свечение кристалла связи. Марево пространства рассеялось, и он ощутил могучий мысленный ответ черного дракона.
   - Кто беспокоит меня?! - вязкий бас беззвучного голоса был суров.
   - Владыка Тиринар просит твоей срочной помощи, - маг быстро передал изображение огромного дракона. - Этот дракон то ли придавил, то ли пожрал Нианну. Судя по всему, он мертв, сердце не бьется. Ниа еще жива, но смерть уже дышит девочке в лицо. Боюсь, моих сил может не хватить. Ты нужен, мудрейший, Праматери! Помоги!
   - Место! Опиши мне место!
   Изображение дракона обрело четкость, и Тиринар увидел, как Храаг напрягся, молниеносно вскочил на ноги и хлопком расправил черные могучие крылья. Такой прыти от всегда медлительного Храага он не ожидал.
   - За первыми хребтами предгорий, у каскада плат, в направлении ристалища. Дракон бриллиантовый, увидишь издалека, - учитель послал мысленную картину места трагедии.
   - Жди! Не вздумай сунуться! Если рог на носу, то это Великий! - встревожено прорычал Храаг и рывком оборвал связь.
   - "Жди!... Пока ты крыльями махать будешь, Нианночка и умереть успеет, а я этого не допущу! Пусть даже он бриллиантовый, пусть даже Великий, но по зубам от меня получит!... Если оживет, конечно..."
   Бесшумно, с проворностью охотника, Тиринар торопливо стал обходить со стороны головы эту сверкающую гору драконьей плоти, ощетинившуюся острыми шипами и рогами. Каждый шаг был выверен и отточен как клинок в смертельной игре.
   - "Руны запретные! Рог на носу все-таки есть! Значит точно Великий... Был..." - Тиринар продолжал красться, не переставая следить внутренним зрением за Фару Нианны. Ее пульс слабел и замедлялся.
   - "Плохо, очень плохо! Сколько же времени у меня осталось?... Странно, такая гора мяса лежит на острых скалах и нигде нет крови".
   Тиринар прятался за последним кустом, укрытия закончились, лишь острые голые скалы впереди.
   - "А, была не была!" - и он выпрямился, расправив плечи. Кристалл на посохе ярко засиял, готовясь к бою. Шаг, еще шаг. Дракон не шевелился.
   - "Очень интересно... Зачем кому-то понадобилось вырывать у дракона язык", - оглядывая открытую пасть, в которой можно прогуливаться десятку эльфов, изумился учитель. - "Такой пастью действительно целиком проглотить можно, да и не только эльфа!"
   Еще большее непонимание нахлынуло на Тиринара, когда он осмотрел разрывы, лопнувшей от удара о скалы плоти.
   - "Ни костей, ни связок, ни мышц... Поразительно!... Что-то мягкое, упругое, местами твердое, но живой эту серебристо-черную массу "чего-то" назвать никак нельзя!"
   Знания учителя и любознательного мага забрели в глухой тупик. Он медленно обходил тушу дракона теперь уже со стороны брюха. Пристальный взор уловил тонкую алую струйку из зияющей рваной раны под правой передней лапой. Именно здесь он чувствовал сердцебиение Нии.
   - "Что, тварь?! Великая Нианна тебе поперек глотки встала! А?!...Сейчас милая... потерпи... я помогу!"
   На гигантском теле дракона рана была столь огромной, что Тиринар мог стоять в ней в полный рост. Учитель сунул в нее сияющий посох, освещая рваные края. Странным было и то, что мертвая плоть не источала абсолютно никакого запаха. Ранение вонзалось метра на четыре в глубину. Маг собрался с духом и сделал шаг вперед.
   С трудом, протискиваясь меж рваных краев драконьей плоти, он двигался внутрь.
   - "Рассказать кому - не поверят. Гуляю по дракону!" - подбадривал отважный маг сам себя.
   Рана сужалась и практически закончилась. Тиринар с трудом продвинул вперед посох, руки и голову, уже полулежа в этой непонятной субстанции.
   - "Кость!" - свет выхватил острые белые края поломанной кости, разорванные мышцы плеча и голубую кожу. Владыка обнаружил оголенные кости трех лопнувших ребер, с которых удар сорвал кожу и мышцы. Нианна была словно впаяна во внутренности титана. Кровь сочилась тонкими струйками отовсюду. Каким-то чудом крупные сосуды оказались не задеты.
   - Ниа!.. Ниа! Очнись! Очнись! - Тиринар кричал во все горло. Его ослабшие после недели мучений руки дрожали. Пальцы вцепились в драконью непонятную плоть и принялись рвать ее, пытаясь освободить тело девушки, но плоть пружинила и не поддавалась.
   Сердце Нианны билось все реже, и каждый удар мог оказаться последним.
   Резкий свист рассекаемого воздуха, хруст камней и мысленный зов старейшины Храага вернул самообладание отчаявшемуся от безуспешных попыток освободить Нию Тиринару.
   - Тиринар, ты где?! - повторил Храаг.
   - Я здесь, мудрейший, здесь... - отозвался учитель, вылезая из разрубленной плоти дракона. Его лицо, волосы, руки окрасились алой, еще теплой кровью.
   - Что ты там делал, Владыка Магистрата?! - глаза Храага расширились от нескрываемого изумления.
   - Там... там Нианна, - с трудом переводя дух, проговорил Тиринар. - "Это" не знаю "Что" пожрало девочку. Малышка без сознания, ранена и истекает кровью. Я не могу ее оттуда извлечь. Тело глубоко метрах в четырех внутри.
   - Почему Великого дракона ты называешь "Это"?! - Храаг был ошеломлен размерами увиденного титана, а тут его благоговейный трепет унизительно окрестили "Этим".
   - Ты что, ослеп?! - взорвался Тиринар. - У него ни крови, ни костей, ни языка... даже заднего прохода под хвостом нет! Давай помогай! Потом его величием займешься!
   Глаза Тиринара сверкали как две звезды. На мгновенье Храагу даже показалось, что на него смотрит не старый эльф, а дерзкий и решительный дракон.
   Не говоря ни слова, Храаг накинулся на брильянтовый панцирь и принялся когтями резать плохо поддающуюся плоть, расширяя проход. Плоть расходилась, но оторвать от нее кусок было невозможно. Могучие лапы прорубили целый тоннель и дракон поддерживал его свод головой, не давая тяжелой материи сомкнуться. Спасатели приблизились к телу Нии почти вплотную. Тиринар нервничал, все время поторапливая и без того быстрое мелькание драконьих лап. Мудрый старейшина больше не мог работать когтями, боясь поранить страдающее хрупкое создание.
   - Мы не успеем! - и Тиринар запел эльфийский гимн целителей, стоя под головой Храага.
   Руны плыли с ладоней и посоха изможденного эльфа прямо в торчащие кости закованной в утробе крылатого гиганта девушки. Храаг присоединился к нему и щедро вливал свою Фару в магию учителя.
   - "Ниа, девочка моя, очнись!... Очнись!" - учитель мысленно тянулся в пустоту потухшего сознания ученицы, пытаясь вернуть ее дух к власти над телом. - "Очнись!... Вернись!... Быстрее!..."
   Слабая искра отклика едва заметно шевельнулась в глубинах изувеченного девичьего тела.
   - "Учитель... Больно... Где я?... Я ничего не вижу..." - еле ощутимый мысленный шепот коснулся Тиринара.
   - Все хорошо. Тебя просто... просто сожрал дракон. Здоровенный такой... правда уже мертвый. Я и Храаг не можем вытащить тебя из его брюха... Если ты не поможешь то погибнешь! - Тиринар тяжело дышал. Опытный маг знал - время жизни Великой измерялось мгновеньями.
   - Дракон? - разум Нианны, окутанный водоворотом страдания, медленно прояснялся. Фару Тиринара и Храага делала свое дело, но боль нестерпимо жгла правую руку и бок...
  
   * * *
   ...Жажда эксперимента разбудила ее до рассвета. Навязчивая мысль о драконьем образе, перекочевавшая из прошлой жизни, не давала покоя. Да и о каком покое может быть речь при таких возможностях. Хотелось попробовать все - но стать драконом, могучим повелителем небес, пусть даже не плотью, а магией - это здорово!
   Пока солнце еще раздумывало за горизонтом о красках нового дня, Ниа сидя на кровати со скрещенными ногами, сосредоточенно собирала в воображении свой будущий драконий образ. Линия за линией, поверхность за поверхностью - укладывались стройные формы в монолит драконьего величия. Портрет любимого Амдебафа парил в памяти, как образец безупречной формы, безмолвно напутствуя ее магическое стремление.
   Неподвижное, словно окаменевшее тело Нии, замершее на часы в напряженном творческом поиске, наконец двинулось и расслабленно откинулось на ложе. Поверхностное, едва уловимое, дыхание впустило в грудь широкую волну глубокого вдоха. Разум мага завершил мыслеформу будущего дракона.
   Великая решительно поднялась и быстрым шагом вышла на смотровую площадку. Солнце подбиралось к вершине полудня.
   - Полдня в медитации! - она немного огорчилась, ведь собиралась это время уделить поискам. - Посмотрим, стоило ли оно того...
   Голубой диск мягко опустил дерзкую творительницу на краю придворцового мощения. Окинув еще раз взглядом королевскую роскошь и замысловатую красоту дворца, Ниа присела и мысленно приказала развернутой материи вернуться в тело. Силуэт дворца дрогнул лишь на мгновенье и исчез. В спину ударил разгоряченный порыв ветра, торопящийся заполнить объем внезапно исчезнувшего строения. Плато вновь обрело тысячелетний пейзаж пустынной безжизненности.
   - "Значит сегодня! Сегодня я стану драконом!" - Нианне не терпелось. Плато идеально подходило для исполнения дерзкого замысла.
   - Приступим! - решительно заявила Ниа вслух, грозно сдвинув брови.
   Жидкие, серебряные, с прожилками черного потоки материи заструились по стройным ногам экспериментатора. Материя набухала, ноги росли, и туловище девушки начало подниматься над землей. "Еще... Еще чуть-чуть..." И маленькое тело курчавой эльфийки зависло в десяти метрах над землей, намертво закованное по пояс в круп и две огромные лапы покрытые чешуей.
   Как и подобает дракону, лапы заканчивались острыми лезвиями длинных изогнутых когтей. Ниа шевельнула пальцем эльфийской ноги, но плоть материи иных осталась неподвижной. Она поначалу даже расстроилась, как вдруг вспомнила о приятном чувстве разделенного сознания, которое испытывала меж созданным дворцом и своими полетами.
   - "Может и сейчас так стоит попробовать..." - разум мгновенно подчинился, расслаиваясь подобно луковице и расщепленное сознание Великой, принадлежащее материи "Иных" легко пошевелило пальцами массивной драконьей пятерни.
   - "Здорово", - обрадовалась Ниа. - "Ну-ка шагнем".
   Когда нога для шага пошла вверх, ей едва удалось удержать равновесие, чтоб не грохнуться всей этой массой на бок, но уже через несколько минут по плато носились огромные ноги дракона, из которых едва заметно торчала половина Нии и заливалась восторженным радостным смехом.
   - "Получается!... Получается!"
   Пришло время самого трудного. Разум Великой направил материю "Иных" в хвост и вскоре он, огромный, чешуйчатый, заботливо украшенный воображением изогнутыми шипами упирался в землю, поддерживая нарастающую массу. Материя тянулась и текла, наслаивалась и обволакивала тело Великой, повинуясь дерзкому, кажущемуся самообманом, плану Нианны. Создательнице стало немного не по себе, когда новая плоть заволокла шею, голову и лицо, оставляя лишь нос и рот открытыми.
   Туловище росло вверх. Из него выдвинулись две массивные передние лапы и замерли в воздухе, неподвижно прижимая локти к торсу. Ниа боялась потерять еще неуверенное равновесие и проводила трансформацию медленно. Безголовое чудище, стоящее на задних лапах, опирающееся на хвост и прижимающее могучие передние конечности, увитые буграми мышц, являло жуткое зрелище.
   Из плеч начала вытягиваться длинная шея. На ее конце зародилась и оформилась остроскулая, широкая голова. Выдвинулись острые иглы короны рогов, изящно продолжающие линии черепа. В эти мгновенья Ниа ничего не видела, лишь чувства вели ее творчество к завершению. Грудь нервно втягивала воздух по длинному тоннелю драконьей шеи. Серебро сверкнуло под мелкими шипами надбровных дуг, и огромный ящер поднял веки, открывая рубиновые глаза и впитывая кошачьими зрачками свет мира.
   - Я вижу! - воскликнула Нианна и слова, усиленные парой голосовых связок у основания драконьей головы, оглушительным ревом вырвались на волю. Эхо со страхом отбросило словесный раскат грома из своих скальных владений.
   - "И слышу!" - радостно подумала она. Тело Великой было зажато внутри туловища пока бескрылого создания на уровне передних конечностей.
   Ящер медленно опустился на передние лапы и, изгибая длинную шею, стал осматривать себя со всех сторон. Передняя лапа поднялась, ощупывая в открытой пасти ряды острых зубов. Все было на месте.
   Уроки ходьбы давались очень тяжело. Лапы все время путались и мешали друг другу. Пару раз громадное тело падало, спотыкаясь о незамеченные камни и ямы, поднимая при этом здоровенные облака пыли.
   - "Неуклюжая!... Неуклюжая!" - ругала себя Ниа, поднимаясь и вновь принимаясь за отработку грациозной женской походки ящера, который скоро по замыслу творца должен стать драконом.
   Прошло не меньше часа пока длиннохвостое, длинношеее создание не начало бодро галопировать по плато.
   - "Итак, самое главное - крылья!"
   Ей не терпелось. Очень не терпелось. Над плечами ящера вспухли бугры мышц и вытянулись вдоль хребтовых шипов. Одни за другими из спины стали выдвигаться маховые лучи драконьей плоти, заполненные меж собою тонким пергаментом мелкочешуйчатого крыла. Могучие крылья расправились в воздухе, впервые прикасаясь к желанному голубому океану.
   - "Наконец, наконец я смогу летать как дракон!".
   Если сознание с трудом вспомнило детство и его опыт веселой беготни на четвереньках, то с крыльями дело обстояло катастрофически непривычно. Ее эльфийская и память Великой не имели ни малейшего представления, как управляться с этим сокровищем. Но мечта щекотала возможность так реально, так осязаемо!
   Ниа пару раз взмахнула крыльями, и у нее получилось! Взмахи подняли тучи пыли в воздух, дав почувствовать, как огромное тело начинает отрываться от земли. Сердце клокотало от счастья!
   Голова дракона еще раз себя оглядела. Сейчас дракон переливался серебряным с прожилками черного цветом.
   - "Чешуя! Как у Амдебафа - пусть будет бриллиантовой!... Как у тебя... любимый!" - тело гиганта заискрилось лучезарной радугой драгоценного сияния.
   Дракон медленно и уверенно направился к обрыву. Плато оканчивалось почти отвесными скальными стенами. Выбрав невдалеке большую поляну, Ниа решила просто спрыгнуть и спланировать на нее, стремясь всем сердцем хоть несколько мгновений ощутить песнь драконьего полета, но сейчас, сразу...
   Гордо расправив крылья, и издав решительный драконий рык, царица небес прыгнула вперед.
   Небо стремительно подхватило свою дочь и начало нести вперед, как вдруг коварный ветер, вечно воюющий с неприступностью скал, вцепился неистовым вихрем в распластанные неопытные крылья Нианны. Левое крыло провалилось в пустоту, хвост беспомощно изогнулся, дернув тело вниз и назад. Ниа потеряла равновесие, крылья судорожно замахали, пытаясь выровнять непослушную драконью плоть. Она падала, падала спиной вниз.
   Длинная драконья шея не слушалась, широко раскрытые глаза наполнились монотонным равнодушием голубых небес. Паника лишь на роковое мгновение скользнула ледяной стрелой в сердце, но его оказалось достаточно.
   Чудовищный удар, пронзительная боль, хруст ломаемых костей и рвущейся голубой плоти вспыхнули огнем неистового крика Великой. Мрак, как злобный голодный демон, набросился на душу и заполнил все ее просторы лишая мира...
  

* * *

   ... - "Я все-таки шлепнулась!" - раздосадовано думала Ниа, приходя в себя.
   Тело бриллиантового дракона, внутри которого Тиринар и Храаг боролись за жизнь Нианны исчезло мгновенно, беззвучно высвободив голубой девичий стан и панораму леса перед их глазами.
   Учитель едва успел подхватить Нию, внезапно оказавшуюся в воздухе. Ее правая рука была практически перерублена, неестественно вывернута и едва держалась на мышцах плеча. Тиринар аккуратно положил ученицу на камни прямо там, где поймал.
   Великая приоткрыла рубиновые глаза, по ним текли слезы.
   - Я тебя столько искала, учитель, а нашел меня ты, - девушка говорила еле слышно, но все же нашла силы на улыбку.
   - Молчи... Молчи... Тебе нельзя говорить, твои ребра... - слипшиеся кровавые волосы Тиринара извивались на ветру как змеи.
   - Я сейчас... - прошептала Ниа и закрыла глаза, ее тело обмякло.
   - "Нет! Нет!... Не умирай... Нет!!!" - у Тиринара перехватило дыхание.
   Невозмутимая голова Храага висела у эльфа над плечом. Старейшина потерялся в реальности. Он видел многое, но сегодня дракон перестал верить своим глазам. Мудрый всего мгновенье назад взирал на мертвое изувеченное титаническое тело Великого дракона, дракона их легенд, которое не растаяло как дым, не рассеялось подобно иллюзии, а просто исчезло из мира, не оставив даже намека на свое прежнее присутствие. А сейчас он смотрит на мертвое тело Богини и отказывается в это верить, отказывается это видеть. Еще секунда... она исчезнет, как и дракон... и наваждение окажется озорной шуткой сумасбродного Тиринара...
   Но тело Нианны не исчезло, напротив, из поврежденных тканей стала выделяться какая-то черная слизь, затягивая их полностью. Отчаявшийся Тиринар услышал хруст кости. Раздробленное плечо само встало на место, а рука выпрямилась. Голубое тело лежало бездыханным. Еще минута и черная слизь впиталась в поры кожи. На теле Нии не осталось даже малейшего шрама, напоминающего о недавних ужасных ранах. Она открыла глаза и рывком села как ни в чем не бывало.
   - Старейшина Храаг, учитель Тиринар как я рада вас видеть! Если бы не вы, лежать бы мне здесь, наверно, навечно... Спасибо, друзья!
   Испачканный в крови Тиринар тяжело опустился на камень рядом.
   - Ух! Ну и напугала ты меня сейчас, егоза! - облегченно выдохнул эльф. - Хоть бы предупредила - "Я на минутку, только подлечусь немного". Я уже душу твою провожать в мир иной собрался... а она... - глаза учителя задрожали излучая теплую стариковскую заботу, - хвала небесам что ты с нами... А дракон-то куда подевался?
   - Я и была этим самым драконом, - Ниа перебирала руками разорванную и выпачканную кровью вуаль костюма. - Ходить и даже бегать в его теле научилась, а вот с полетом... не справилась... и подарок Улира испортила.
   - Хорошо, что живая осталась. С такими скалами и завихрениями ветров не шутят. Надо быть осторожнее, - Храаг немного расстроился. Титаническое величие исполина оказалось искусством Праматери, а не плотью спасшей Эндору легенды.
   - Теперь уж точно буду. Ошибки здорово мучат... точнее учат. Ты научишь меня искусству полета, мудрый Храаг? - Ниа мило улыбалась, как невинное дитя.
   - Это умение драконы постигают всю жизнь, - гордо протянул старейшина.
   - Ага, только сначала детенышей с Гена сбрасывают, и если что ловят у земли, - съязвил Тиринар.
   - Я, в общем, так и попробовала, вот только ловить было некому.
   - Научу, конечно, научу. Только учить придется как-то иначе. Такого птенца, - Храаг расправил во всю длину крылья, демонстрируя размеры увиденного тела, - в лапы при падении не поймаешь.
   - Чудесно! - подскочила буйная Ниа. Из нее энергия так и хлестала лучистыми потоками в разные стороны. Она перевела взгляд на потрепанного Тиринара - А ты здорово похудел учитель, вот только осунулся сильно.
   - Такова плата... - маг помрачнел, - мне бы в порядок себя привести.
   - Я видел совсем рядом небольшой ручей, - отозвался Храаг, - но боюсь твоему платью он не поможет...
   - Платье потерпит до Фиэнея... Хоть омыться в крови Великой и немыслимая честь, но очень хочется ее смыть... и никогда больше не участвовать в подобном ритуале... Ну в смысле чтобы Великая ее так из себя не изливала, - учитель улыбнулся и подмигнул Нии.
   - По случаю удачного спасения приглашаю вас, друзья, посетить мой дворец. Я буду рада принимать таких дорогих гостей!
   Тиринар и Храаг удивленно уставились на девушку.
   - Почту за честь госпожа, - Храаг почтительно склонил голову, - как далеко он находится?
   - Близко, очень близко, - Ниа загадочно улыбнулась. - Кстати, учитель, в твоем гардеробе в Фиэнее есть другое платье?
   - Да, конечно, а что ты задумала? - в обескураженном мозгу Владыки роились тревожные мысли. - "Близко, далеко... Дворец... Платье... Может головой сильно треснулась?... В этих краях даже сараев днем с огнем не сыскать!"
   - Особого пира не обещаю, но... Сейчас вы идите к ручью, а я постараюсь успеть побыстрее. Ждите меня здесь! - и голубой диск понес непоседу на огромной скорости к горизонту.
   Храаг и Тиринар проводили ее непонимающим взглядом.
   - Только что умерла, и здрасте пожалуйста, пир да еще и в ее дворце! - Тиринар старательно перешагивал через острые каменные нагромождения. - Прости меня, мудрейший, что рявкнул в сердцах на тебя.
   Тиринар остановился и виновато посмотрел на Храага.
   - Что заслуженно, то не обидно, - черный дракон медленно шагал по камням и те надсадно хрустели под его весом, - а дворцов в этой округе никто никогда не видел, если только она его за неделю не построила, пока тебя искала.
   - Меня искала... всю неделю? - Тиринару было до жути приятно.
   Храаг кивнул головой.
   - Тогда действительно могла построить. Огромный мост со скульптурами за день воздвигла, а дворец за неделю и подавно... Как дела в Магистрате...
   Так они и шли, неторопливо болтая, к ручью, а в это время Ниа связалась с Селином, дав ему задание набрать два рюкзака отборных деликатесов в Магистрате и обязательно не забыть пару сосудов с хорошим вином. На все про все Великая отвела ему пятнадцать минут - ровно столько по ее подсчетам должен длиться полет до Фиэнея.
   Когда ее ноги коснулись двора, помощника еще не было. На счастье родители тоже куда-то отлучились. Ниа взбежала в свою комнату, быстро переоделась в легкий полупрозрачный брючный костюм и заглянула в комнату Тиринара. Отыскав в холостяцком кавардаке учителя более-менее сносное платье, сбежала вниз по лестнице.
   Запыхавшийся Селин только-только вволок во двор два тяжелых рюкзака. Лицо его багровело от напряжения.
   - Госпожа... - начал было он, но Ниа его прервала.
   - Спасибо, Селин, но магия должна помогать и в тяжелом физическом труде. Смотри внимательно и запоминай, - Ниа протянула руку и произнесла, - "Унр".
   Трехмерный завиток руны Великих медленно плыл к рюкзаку. Она специально замедлила ее полет, чтобы ученик мог получше разглядеть узор. Руна вошла в рюкзак. Ниа сделала шаг и, не напрягаясь, мизинцем подняла походный мешок.
   - Уловил? То же касается и меча... и противника... Пробуй! - решительно приказала Нианна.
   Селин изумленно хлопал глазами, скоротечный урок оказался больно неожиданным.
   - Унр! - помощник старательно спроецировал увиденную руну в звук слова Великих. Неуловимым разрядом она вонзилась в рюкзак. Ученик протянул руку, и тот послушно поднялся в воздух на указательном пальце юноши.
   - Молодец! Улир не зря тебя выбрал, - похвалила Ниа, беря у Селина рюкзак и одевая на плечи. Второй она водрузила себе на грудь. - Схватываешь налету. Родителям передай, что со мной все в порядке и, пожалуйста... я там костюм чуть порвала и испачкала...
   Обрадованный похвалой Великой, Селин бойко кивнул головой.
   - До встречи! - Ниа взвилась в воздух.
   - До встречи, госпожа...
  

Исповедь.

Дворец Нианны. Предгорья Тироля.

  
   Дракон и маг уловили как мелькнул диск Нианны над лесом, и еще через несколько минут он опустился рядом. Девушка держала в руках платье Учителя.
   - Спасибо Нианночка, теперь хоть на настоящего эльфа буду похож, а не на оборванца.
   - Прошу во дворец, друзья. Пожалуйста, мудрый Храаг, окажи честь Владыке Тиринару.
   - Конечно госпожа, - и Храаг опустился, помогая Тиринару сесть к нему на плечи.
   Ниа поднялась в воздух, и дракон последовал за ней. Восторг и изумление завертелись нежданным вихрем в душах друзей Великой. Прямо на плато, у подножья которого они спасали Нию, возвышался великолепный дворец, невиданной для Эндоры красоты.
   - Клянусь всеми светилами ночи и своей душой, что его не было, когда я спешил сюда по твоему зову, бесстрашный Тиринар!
   - Девочка очень талантлива, а после гигантского дракона, исчезающего как пшик, я даже городу не удивлюсь, не то что дворцу! - Тиринар гордился своей ученицей.
   Трогательные похвалы друзей лились на хозяйку благодатными потоками. Ниа цвела как нежный голубой цветок и таяла в непривычных для ее слуха волнах восторгов. Даже не многословный Храаг не мог сдержать восхищения.
   Селин потрудился на славу, яства действительно покоряли изысканностью и были достойны королей. Тиринар наливал, изрекал изящные тосты в адрес Богини и ее умений, и снова наливал. Солнце почти село и зал наполнился тихим мерцанием магического пламени стен.
   - Учитель, так что же с тобой произошло на ристалище? Твоя трансформация, что это? - Ниа наконец решилась задать жгущий ее любопытство вопрос.
   Веселый до этого момента Тиринар в миг погрустнел и, казалось, постарел на тысячу лет.
   - Прости, учитель, - Ниа увидела какую муку причинило другу ее любопытство, и девушке стало не по себе, - не отвечай, не надо...
   Мгновение Тиринар молчал. Глаза старого волшебника заблестели и, не мигая, врезались в невидимую даль. Как истомившаяся река в оковах тяжкой плотины, слова сами тихо хлынули под свод огромного зала, наполняя его великолепие старой, утонувшей в веках тайной души мага.
   - Одни считают прошлое сокровищем, другие бесполезным мусором и пустой привязанностью, третьи проклинают его и хотят начать все сначала, - он откинулся в кресле и прикрыл глаза, скрывая навернувшиеся хмельные слезы.
   Храаг недвижно лежал рядом и в драконьих зрачках застыло почтенное внимание.
   - Мое же прошлое - это сокровище навечно потерянной привязанности, которая никогда не даст начать мне жизнь с начала. Каждый раз судьба напоминает о пережитой утрате перерождением, удесятеряя боль памяти болью последующего очищения...
   - Учитель, не надо... - прошептала Ниа. Почему-то отчаянной девушке, готовой ответить на все вызовы мира, становилось страшно.
   Тиринар, словно не слыша ее просьбы, продолжал мягким хмельным голосом:
   - Моя молодость протекала в непрестанных играх могущества. В свои сто лет я познал глубины мудрости старейших, но звездой моей судьбы, моей неприкаянной мечтой было стать всадником дракона. И вот настал этот безумно ожидаемый день. Мечта касалась моих ладоней. Я стоял в парадных доспехах на королевской площади Фиэнея. С небес упали они. Красавцы, повелители огня и голубого океана, духи безбрежной свободы, властители немыслимых далей. Ты помнишь этот день, Храаг? - Тиринар широко открыл глаза и подался вперед, оторвав спину от кресла. В бездонной глубине его расширенных зрачков отражалась голова старейшины. Тот задумчиво качнул головой.
   - Она пела своей белоснежной чешуей песню далеких гор. Моя трепещущая Фару сама потянулась к ней, а кровь лавиной закипела в жилах. Я не понимал что происходит. Слепой, наивный. Мой дух пришел в поисках дракона-спутника, а столкнулся с необоримой любовью к женщине. Вот только женщина эта была красивейшим драконом Вселенной.
   Ее имя не звучало, нет. Оно звенело неповторимой музыкой сфер. Ее звали Синирани. Она, так же как и я, в тот миг почувствовала единство нашей Фару, но вулкан страсти, взорвавшийся в те секунды в моей груди, с которым не было сил совладать даже отточенной дисциплине сурового мага, видно обжег мою избранницу. И... она отвергла меня! Как и подобает дракону, решительно и навсегда.
   Спустя тысячелетья я и сейчас не понимаю, как такое возможно и почему! Чтобы эльф, вот так, в ничтожный миг безудержно вспыхнул, как мотылек от раскаленной лавы, любовью к дракону!...
   Нианна закрыла глаза и тихо плакала. Ее грудь судорожно вздрагивала, и на голубой шелк бесшумно катились тяжелые капли бриллиантовой судьбы. Судьбы такой же неразделенной любви к дракону, как и у Тиринара.
   ... - Я сходил с ума. Я метался как загнанный в западню зверь, ища выход. Ночь не приносила покоя, а лишь муку безутешных грез. Молодой маг бросился в гущу забот Магистрата, успевая все и везде, не переставая оттачивать клинок магического искусства. Я глотал мощь изученных заклятий жадными глотками, пытаясь заглушить бушующее пламя этой неестественной любви.
   Неразделенная любовь гнала и гнала меня вперед в познании. Во всей Эндоре не стало существа более сведущего в магии, чем я. Совет требовал меня на трон Магистрата, но страдающий дух не имел на это права. Равновесие и мудрость должны были восседать под древом жизни, а не страдание, ярость и надежда.
   Озарение пришло как молния.
   - "Я должен стать драконом!"
   С этого момента я исчез для всех. Все свитки о трансформациях и поисках по данной стезе, что хранились в библиотеках Фиэнея, стали моими единственными друзьями. Но в них ничего не было!!! Неудачи, неудачи, неудачи и неминуемая мучительная смерть ждали всех! Всех, кто касался перерождения. Ни одного положительного опыта! Ни одного...
   Я ушел в народы. Долгие столетия бесплодных странствий. Тайны гномов и вибрации камня. Тайны орков и пульсация кишащих жизнью вод. Тайны людей и скоротечность времен. Все бурлило в моем познании и не давало ответа.
   Раз в год я обязательно присутствовал на дне единства драконов и всадников, любуясь белоснежной красавицей Синирани. Она так и не выбрала себе всадника, и это еще больше согревало влюбленную душу.
   Дерзость моя достигла самих небес, и я решил искать ответа у запретного. Я ушел к запретным гиблым местам, хранящим тайны первобытной Эндоры.
   - "Смерть или Перерождение!" - стало моим девизом.
   Обезумевший от любви маг нашел проклятые пещеры в гиблых скалах на болотах орков. Зеленый народ свято охранял то место, но для Владыки Магистрата ворота смерти открылись сами собой. Расспросив старейшин, я узнал, что все, кому посчастливилось выбраться оттуда живым, через некоторое время становились жуткими уродами. Их тела изменялись, обрастали чешуей и шипами, приобретая черты морских жителей, но мучительная жизнь бедолаг оказывалась очень не долгой.
   - "Мой шанс! Это мой шанс!"
   Решительный, смелый... и дурной, как пробка от винной бочки! Я отправился туда. Если бы я мог знать, к чему приведет моя глупость, то наложил бы руки на свою глотку, сделав всего один единственный шаг в том направлении!
   Могучий Тиринар, окруженный дюжиной заклятий, стоял перед широким входом в черную пещеру. Она была маленькой червоточиной на теле вздымающейся ввысь скалы похожей на клык.
   - "Клык дракона!" - думал я в этот момент. - "Это знак!"
   Как я ошибался! Как только мои ноги пересекли границу тени, пещера ожила ужасом тысяч шепчущих голосов. Она неумолимо тянула меня вниз, высасывая Фару, сквозь все магические барьеры. Смерть явно перевешивала перерождение, и маг решил отступить.
   - "Назад!" - но ноги не слушались. Они тщетно скользили по полу, а утроба пещеры жаждала жертвы. - "Посох - мой старый друг!".
   Он тянулся длинной лианой к солнцу, впивался в скальную твердь корнями, заползая в мельчайшие трещины и опутывая мою руку. Посох тянул, я рвал ногти о чрево пещеры, но она не желала отпускать. Так я боролся трое суток, придвинувшись лишь на свой рост к выходу.
   Фару иссякла до дна. Я еле дышал и в отчаянии бросил мысленный зов о помощи. Сотни и сотни лет "Проклятье" было моим именем, за этот зов. Я хотел умереть, но не имел права, ведь жизнь мне даровали слишком дорогой ценой.
   С небес, ко входу в пещеру, опустилось сияние ледников Тироля, опустилась белая вьюга моей мечты, опустилась Синирани. Позже, на вопрос "что она там делала" вразумительно мне не ответил никто из драконов и Магистрата. Не медля ни секунды, белый свет моей любви ринулся в пещеру.
   - Стой! Нет! Нельзя! Погибнешь!!! - я закричал что было силы, но было слишком поздно.
   Синирани коснулась тени. Острые когти Белокрылой впились в скалу и из-под них брызнули фонтаны искр. Пещера затягивала и ее. Могучая, она расставила крылья, цепляясь за стены тоннеля. Острые камни рвали чешую, выворачивали суставы, кровь струилась алыми потоками по белоснежной плоти, но Синирани продолжала соскальзывать.
   - "Прости любимая..." - прошептал я и положил свою изодранную почти до костей ладонь на ее окровавленную, сползающую мимо меня лапу.
   Она ответила лишь одним словом, только одним: - Живи!!! - и швырнула меня этой лапой ко входу.
   Я летел спиной вперед и видел, как исчезают в черной беззубой пасти пещеры белоснежные черты любимой. Голубые глаза смотрели на меня так, как я всю жизнь грезил их видеть... смотрели... с любовью...
   А может это мне только показалось...
   Последний рев Синирани громыхнул чудовищным реквиемом жизни ослепительно белой красавицы и моей страсти. В тот миг в моем сердце остались двое - тихая любовь и нестерпимая боль. Для любви я свято храню в душе образ Синирани, а для боли... для боли со мной всегда бутылочка...
   Старый выпивоха Тиринар... Старый дурень...
   Тиринар замолчал, сделал большой глоток вина и продолжил, по-прежнему смотря куда-то в даль.
   - Кровь Синирани и моя кровь смешались от прикосновения в пещере - это и удерживает эльфийскую жизнь при перерождении. Стоит только мне разъяриться, выйти из себя, как кровь закипает и приводит к трансформации. Ни эльф и ни дракон - чудовище одним словом... моя награда за дерзость...
   Тиринар одним глотком осушил кубок до дна и тихо завел плавные каскады песни своей памяти.
   Яркий свет голубого огня
   В темноте ослепляет меня.
   Взор дракона забвеньем горит
   Он меня никогда не простит.
  
   Болью неба глаза те горят,
   Болью памяти дух теребят.
   Две сапфировых ярких звезды,
   Две нетленных сердечных слезы.
  
   Белоликая буря небес,
   Белоснежная поступь чудес,
   Беложаркое пламя мечты,
   Белокрылая фея судьбы.
  
   Под хрустальным блистаньем рогов,
   В белозубом сверкании клыков,
   В мягком шелесте струн чешуи
   Боги скрыли сиянье любви.
  
   Для тебя я по миру блуждал,
   Я к тебе притяженья искал,
   И дерзнув в глубине диких скал
   Образ твой я во тьме потерял.
  
   Бесконечностью светлых зарниц,
   Тихим счастьем взлетающих птиц
   Да наполнится вечность твоя
   Я тоскуя молюсь за тебя.
  
   Устремляясь копьем в небеса
   За тобою все рвется душа
   Белый свет ослепляет маня -
   Жизнь пуста без тебя...без тебя...
  
   Ниа сидела на кресле, испуганно поджав к груди колени и уткнувшись в них лицом. Сердце сжалось тугим камнем боли - она не сдерживала рыданий.
   Храаг неотрывно смотрел на Тиринара. Его глубокий медленный бас показался беззвучным голосом самого провидения под сводом зала.
   - Она... Наш народ стал для нее чужим с того самого момента, как ты повстречался с ней на площади. Она практически ни с кем не разговаривала и тоже металась по всей Эндоре в поисках чего-то...

* * *

   ...Его душа давно жаждала звезд. Они его манили, с каждым днем все сильнее и сильнее. Цикл воспитания, цикл взросления, цикл самой жизни старого дракона давно уже завершились. Завершились торжественным триумфом равновесия могущества и мудрости.
   ...Мудрый Храаг...
   Бесконечные потоки дней, наполнившие живительными каплями знания сокровенную чашу души уже переполняли ее и не приносили былого наслаждения. Он ждал, покорно ждал как созревший плод, когда судьбе будет угодно сорвать его с ветки древа жизни и вновь посадить семя духа в новую форму, в новый мир.
   Духи предков не раз уже навещали его за последний год, обступая во сне радужным сиянием славы, но каждый раз он отказывался от этой величайшей чести, чести торжественно прибыть в их обитель, и вдоволь нагостившись, отправиться в безымянное вечное странствие.
   Он предчувствовал... Он ждал...
   Храаг предчувствовал величайшую беду... Храаг ждал спасителей... и древнее драконье сердце подсказывало, что им он очень понадобится.
   Была и еще одна, не менее веская причина, по которой старейшина ни как не мог завершить сложную руну своей судьбы - он не мог найти преемника.
   Храаг считался самым древним драконом Эндоры. Да, он был самым мудрым, но на свое проклятье являлся самым сильным и могущественным из соплеменников. Его устремленный дух давно покорил всю природную драконью магию, в то время, когда лучшие из высшего крыла рода только-только коснулись срединных глубин. Старейшина не имел права оставлять свой род на несмышленых последователей, зная какие испытания уготованы для всех грядущими временами.
   Безбрежная радость вспыхнула в древней душе, когда очень, очень молодая дракониха, совсем еще птенец по драконьим меркам, легко и непринужденно ввергла его в смертельную беспомощность в зале советов всадников. Трехглавая золотая Иррада. В этот миг восхищению старого дракона не было границ. "Вот она, молодая, сильная и наконец достойная душа, которая по праву займет мое место!", и... он получит свободу, но Иррада открыла тайну сердца, поведав что носит ребенка. Судьба издали показала преемницу, не выпустив в долгожданный полет, а просто облегчив ношу древних крыльев, возложенную процветанием рода крылатых властителей небес...
   ...Сегодняшняя ночь принесла Храагу нежданную разгадку старинной тайны белокрылой драконихи Синирани. Все драконы считали, что на Белоликую пало неведомое проклятье после ее первого праздника единения драконов и эльфов. Все видели, как совпали Фару дракона и эльфа, как потянулись, сплетаясь, потоки энергий их душ, как заискрились меж телами руны древних обязанностей, наложенные Богами. И никто тогда не понял, почему же гордая Синирани так резко отвергла того могучего эльфа.
   Род крылатых странников небес и так не отличался общительностью, но все же жил некоей общностью интересов и исканий. Белокрылая же, сокрыв от всех разум, покинула Генар. Она поселилась на границе далеких снегов Тироля, и только изредка ранним утром ее замечали сидящей на центральном утесе-страже ущелья Аруж. Как мраморное изваяние, сверкая лишь голубыми сапфирами больших грустных глаз, она, неподвижная, скользила мыслью в чаще зеленых исполинов Фиэнея, словно пытаясь отыскать нечто утраченное.
   Раз в год Синирани обязательно прилетала на день всадников и драконов, и смотрела как молодой дракон ищет единственного спутника своей жизни. Ее глаза, как два голубых пламени, не переставая блуждали в этот день по многолюдному собранию. И хотя Белокрылая ни разу не вышла к строю ищущих и ждущих всадника, Храагу казалось, что она продолжает искать достойного...
   Истина же была трагичной - она напряженно выискивала глаза любимого, к которому не решалась подойти.
   Проклятьем оказалась любовь. А где же грань меж любовью и дружбой, да и есть ли она? Им обоим, и Тиринару и Синирани, почему-то стало вдруг мало пламенной дружбы. Они оба воспылали мучительным огнем невозможной любви. Наверно, грань все же есть, и именно она заставила так страдать две души, разделенные барьером разной плоти...
   ...А сегодня... Сегодня он будет учить летать огромную, неописуемо прекрасную, бриллиантовую дракониху. Храаг видел вчера ее тело, поверженное скалами, но даже его изувеченные останки привели душу поэта в восторг. Если бы он был молод и хоть чуточку подходил ей по размеру, он бы посвятил лучшие годы песням души, неустанно восхваляя чудесные изгибы шеи, отточенное великолепие смертоносных рогов, обрекающую цепкость когтей и ослепительную игру света в ее чешуе. Матовая чернота чешуи и его всесотрясающий рев гордились бы их детьми... но дракониха лишь создание необъяснимой магии Великой, творение ее пугающего могущества...
   ...Мерные взмахи полупрозрачных крыльев драконьих мыслей кружили в голове Храага до самого утра, так и не подарив покоя...
  

Полет дракона.

Предгорья Тироля.

  
   Тиринар спал эту ночь на мягком царском ложе как младенец. Вечерний хмель опустошил на время исповедью душу, и зарю он встретил словно заново родившись.
   Сквозь узкие полосы хрусталя окон в покои затекали ласковые лучи утреннего солнца. День звал вперед, предлагая вновь все оставить позади и начать с начала. Тиринар был готов к этому, готов как и тысячи лет назад, абсолютно твердо зная, что за светлой бесшабашностью голубых небесных далей тихо подкрадется кошка-ночь, и с ее приходом, в душе расправит свои белые крылья Синирани. Он смирился с этой пыткой. Он просто плыл по течению времени, храня в сердце надежду, что, быть может, судьбы их душ еще переплетутся.
   Глаза Тиринара обрадовано заблестели, когда, спустившись вниз, он услышал веселое бульканье доброй трети резного темно-малинового графина, оставленного вчера на столе.
   Ниа просто спрыгнула, через отверстие входа из своих потолочных апартаментов, лишь на миг зависнув над утонченным узором пола магическим дискообразным сиянием.
   - Доброе утро, учитель! - красавица дышала молодостью, силой и грацией дикой тигрицы, оставаясь при этом нежным голубым узором розы. Ее глаза лучились дружеским теплом.
   - Извини Нианночка, старина Тиринар наболтал вчера лишнего. Не знаю, что на меня так подействовало. Может ты заклятье какое на меня наложила, - он ласково посмотрел на нее, лукаво улыбаясь, - чтоб язык развязать? А?
   - Не заклятье, а чары. И не я, а твоя глубинная привязанность, - и Ниа, озорно улыбаясь, кивнула на графин с вином.
   - У-у-у негодник! - сурово сдвинув брови, Тиринар с полной серьезностью ухватился за длинное горлышко графина и с силой его тряханул. Раздался мелодичный всплеск. - Но душевно как звучит! - расплываясь в широкой улыбке, промурлыкал учитель.
   Звонкий хрусталь девичьего смеха вспорхнул к сводам зала.
   - А где Храаг? - успокаивая смех, спросила Ниа.
   - Должно быть разминает где-нибудь старые кости. Он же тебя обещал летать научить, вот и прорабатывает план мучений... ой я хотел сказать учений, конечно учений...
   - Да ладно, я толковая, - присаживаясь за стол, гордо заявила Ниа, - сильно ему мучить меня не придется.
   - Я вообще-то думал, что ты его можешь замучить своими вечными "почему" и "зачем", - Тиринар сел напротив.
   Они дружно прикончили остаток вчерашнего пира. Владыка наполнил свои исхудавшие жилы несколькими глотками игристого веселья, и глаза язвительно заблестели.
   - "Будет острить, не переставая", - подумала Ниа, глядя на довольное выражение лица учителя...
  
   ...Храаг действительно вышел на плато до зари и бесшумно поднялся в прохладу сумеречных небес, распугивая одиноких летучих мышей. Времена, когда он обучал полету несмышленых птенцов, давно затянулись толстым слоем мха и обросли седой чешуей, но сейчас ему предстояло все вспомнить.
   На мгновенье замерев, он резко сложил крылья.
   Ветер взвыл от радости, уцепившись за шестерню черных рогов его короны. Вытянутое в иглу тело старейшины мчалось к земле в отвесном падении. Острые углы сложенных крыльевых суставов немного отошли от корпуса, делая пике более пологим, и могучие мышцы стали медленно раздвигать тонкие паруса напряженных крыльев. Как два черных меча врезались матовые крылья в серо-розовую плоть рассветных небес, наполняя все тело дракона свинцовой тяжестью перегрузки. Хвост изогнулся и Храаг взмыл к еще мерцающим звездам свечой. Влюбленный в скорость ветер стал боязливо затихать, чувствуя, как законы притяжения Эндоры влекут и замедляют полет друга дракона. Крылья застыли в полной неподвижности. Тело зависло в воздухе, ловя мгновенья трепещущей невесомости под благоговейное молчание непрестанной арии ветра.
   - "Всего лишь миг, но как он прекрасен!" - мелькнула тихой искрой радость полета в душе Храага.
   Крылья вновь схлопнулись и дракон, изогнувшись, откинулся на спину, увлекаемый зовом земли. Храаг плавно закрыл глаза. Исчезло все. Охватившая разум тьма наполнилась будоражащим чувством и звуками лавинно нарастающей скорости.
   "Нет ничего прекраснее полета!"...
  
   ... - Учитель, надо бы захватить с собой рюкзаки и твой любимый графинчик, - вставая из-за стола, сказала Ниа.
   - Пока графинчик не пуст, прихватить его святое дело, а вот рюкзаки-то зачем? - удивился Тиринар.
   - Хочется дворец прибрать.
   - Ну ладно, - пожал плечами маг, укладывая как попало в дорожные сумки пустую посуду.
   - Ага, вот и наше изваяние, - спустившись вниз по ступенькам дворца, Тиринар тихонько шепнул Нии, указывая на неподвижную громаду Храага, возвышающуюся на краю плато.
   - Я все слышу, - недовольно прогудел Храаг у обоих в голове.
   - Прости мудрейший, но день так свеж и... подвижен, - Тиринар мечтательно поднял вверх голову, оглядывая весело мечущихся быстрокрылых пташек.
   Они едва отошли на несколько десятков метров, как внезапный порыв ветра ударил в грудь, чуть не бросив мага на мягкое место.
   - Вроде не пил совсем, чего это ветерок так рассердился, - оглянулся он на идущую сзади Нию, и ноги подкосились от неожиданности. - Стоять! - бодро скомандовал им колдун.
   Для верности тряхнув головой и пару раз хлопнув глазами, Тиринар с трудом изрек, глядя за спину, довольной произведенным впечатлением, Нианне:
   - Когда ты сказала "прибрать", я и предположить не мог, что ты собираешься "прибрать" весь дворец с лица земли... Эх... Жалко... Такой уютный, большой, сверкающий!
   А про себя подумал: "Что скажешь - Богиня, да и только! Сплошная необъяснимость, невозможность и непонятность..."
   - Не переживай учитель, я его на время убрала... Солнечной ясности твоим мыслям и легкости крыльям, мудрый Храаг! - приветствовала она старейшину драконьего рода, - могу я просить тебя об уроке.
   - Именно за этим я тебя ожидаю, госпожа.
   - Я, с вашего позволения, мудрый Храаг и Великая Нианна, понаблюдаю за вами в-о-о-н из-под того тенистого кустика. Крыльев у меня пока нет, да и не предвидится в обозримом будущем, так что ласковых небес и мягкой земли вам Владыки голубого океана! - с этими словами Тиринар отправился к своему наблюдательному пункту.
   Нианна отошла метров на двадцать, и в глаза Храага бросились тысячи лучей бриллиантового блеска чешуи, появившегося из ниоткуда, на месте девушки, титанического дракона.
   - Я готова! - прогудел могучим басом, смешанный с отголосками гортанного рыка, голос драконихи Нии.
   - ...Что ж, приступим, - с трудом сдержав эмоции, ответил Храаг...
  
   ...Взмахи крыльев Нианны настолько сильно отражали, преломляя в миллионы радужных лучей, потоки яркого солнечного света, что полуослепший от бури сияния и блеска Тиринар с трудом смотрел на это безобразие. Слезы выкатывались даже сквозь узкие щели плотно прищуренных глаз, но маг все продолжал неотрывно следить за пробежками по земле двух драконов и невысокими подлетами на внезапно расставленных крыльях.
   Тиринару было смешно до безумия созерцать противоестественную картину, как маленький черный птенец пробует научить летать огромную сверкающую гору, увенчанную плавными изгибами рогов, шипов и когтей, да еще имеющую два невообразимых по площади крыла.
   Когда Ниа, копируя движения Храага, в первый раз изо всех сил взмахнула крыльями, старейшину просто-напросто сдуло с цепких когтистых лап и кубарем поволокло по плато, Тиринар не сдержался и захохотал во все горло. За что получил от Храага крепкую мысленную оплеуху. Еле-еле сумев остановиться, и еще продолжая ехидно хихикать, Тиринар извинился:
   - Прости, о могучий, но смотреть твой полет... кубарем по земле... зрелище восторгающее своей абсурдной невозможностью... Я не сдержался! - и хрюкнув носом, снова расхохотался.
   - Хочешь стать первым летающим эльфом?... Поди-ка сюда. Твоя любимая ученица взмахнет разок крылом, и ты приземлишься где-нибудь посреди Великого леса... и я бы очень хотел, чтоб на том месте рос большой колючий куст, ну или хотя бы хороший выводок ежей с дикобразами собрание устроили!...
   ...Храаг оказался изумительным учителем. Обучение Нии хоть и не было столь стремительным, как в древнем Святилище, но она прогрессировала с удивительной скоростью, схватывая все на лету. Полдня они прохаживались по плато. Храаг давал основы обращения с громоздким на первый взгляд драконьим телом. Он учил ее правильно падать, кувыркаться, заваливаться на спину, изгибаясь так, чтобы не повредить хрупкий инструмент крыльев. После этого они перешли к прыжкам в длину и в стороны. Земля гудела, когда махина дракона сначала неумело, неуклюже, а потом с нарастающей грацией извиваясь шеей и лавируя хвостом, совершала акробатические этюды.
   - Еще чуть-чуть и Нианночка у тебя стойку на рогах выполнит! - восхищенно язвил Тиринар.
   Храаг иногда огрызался на него довольно злобным рыком, но раскатистый смех Нии его быстро успокаивал. К обеду старательная ученица овладела движением по земле и Храаг казавшийся неутомимым, позволил ей наконец отдохнуть.
   Дракон исчез как дуновение призрачного ветерка, оставив на своем месте уставшее тело хрупкой девушки. Черная ночь кудряшек была взъерошена, мокрый насквозь от пота шелковый костюм неприлично прилип к телу, выдавая все девичьи тайны. Ноги еле дотащили, качающееся тело до куста, где нежился все это время Тиринар.
   - Ты что с ребенком сделал! - с напускным гневом вскричал маг. - Посмотри, она даже на ногах не стоит!
   Нианна плюхнулась рядом. Пыль, поднятая беготней драконов, тут же прилипла толстым слоем на вспотевшую кожу. Храаг виновато переминался с ноги на ногу.
   - Прости госпожа, я чересчур тебя утомил.
   - Нет, нет. Это я все никак не могу привыкнуть к новому телу, - стараясь выровнять дыхание, ответила Ниа. - Пока все остальное отдыхает, я готова слушать и запоминать. Ум-то не устал.
   - Ты уверенна? Твое внимание будет достаточным? - удивленно подняв шипастую бровь, спросил старейшина.
   - Нет выше жажды, чем жажда знаний! - гордо вскинула голову Ниа и сухо сглотнула.
   - Тебе бы водички испить, - засуетился поднимаясь Тиринар, - а у меня даже вино кончилось, чтоб его в воду обратить... Пока вы тут разговоры разговаривать будете, старина Тиринар быстренько к родничку сбегает, да и жеребца проведает, а то его перепуганного насмерть, вчера руной спутал и бросил в подлеске. Я скоро...
   Учитель бодро, правда чуть пошатываясь, направился к обрыву. Ниа в мгновенье ока подскочила на ноги.
   - Учитель, там скала, обрыв! Ты что забыл?!
   - Может немного лишку выпил, - Тиринар икнул, - но из ума не выжил. Я же все-таки маг! Помнишь? Хоть и не такой беспредельный как ты.
   С этими словами, встав на самом кончике обрыва, Тиринар стукнул посохом о скалу, что-то невнятно буркнув себе под нос. Посох окутался зеленым свечением, кое-где на нем пробились крошечные листочки. С его нижнего конца в твердь вонзились цепкие корни, намертво сплетаясь с камнем. Противоположный конец оплел правую руку мага, а в левой звонко звякнули два пустых графина.
   - Я скоро, - повторился бесшабашный эльф и прыгнул со скалы.
   У Нии аж в животе екнуло, от такой неожиданной прыти учителя. Графины стройно позвякивали, посох, превратившись в упругую лиану, быстро рос, опуская вниз умело отталкивающегося от скал Тиринара.
   - Многие в селении над ним нередко подшучивали - "неуклюжий увалень, толстяк", а он вон какой ловкий оказывается! - провожая учителя взглядом, вслух обронила Ниа.
   - Две тысячи лет назад он был упругой сталью отточенных мышц и взором орла, - маслянистым тягучим гулом беззвучно ответил Храаг. - Продолжим?
   - Да, мудрейший, - Ниа вернулась к тенистому кусту и села, выпрямив спину и скрестив под собой ноги.
   Обстоятельная лекция о теории полета, равновесии и центровке сопровождалась картинным показом различных поз, которые принимал Храаг, наглядно демонстрируя повествование. Его шея то изгибаясь складывалась, отодвигаясь назад, то наоборот тянулась вперед, пытаясь что-то достать. Крылья то прижимались, то расправлялись, меняя углы относительно тела, синхронно с изгибами хвоста. Он учил, учил, учил, терпеливо отвечая на бесконечный поток вопросов пытливого разума Великой.
   - Ха! А вот и я!
   Нианну сильно встряхнуло от неожиданности. Храаг дернулся, чешуя на загривке и шее дракона встала дыбом. В двух шагах от них стоял, сияя, Тиринар. Он словно из-под земли вырос, да так внезапно, что ни великая чуткость Нии, ни вечная настороженность старейшины не заметили его приближения.
   - Ну как...? - глаза Нии были расширенны до предела.
   Тиринар покатился со смеху:
   - Значит, не все еще позабыл старикан об искусстве Тени. А если бы в руках и ножичек оказался, натертый неким, - и он многозначительно поднял вверх палец, - снадобьем, тогда ух!... Даже среди белого дня! - глаза мага как-то нехорошо, злобно сверкнули.
   - Я не знала учитель, что ты мастер и Темной стороны, - у Нии крался необъяснимый холодок по позвоночнику, видя как меняется Фару учителя.
   - После Эпохи Безысходности и Гибели я разгадал много тайн магов Зираиды, но так и не решился оставлять эти знания в свитках, делая их достоянием библиотек. Слишком... да ладно, ну их, - как-то неожиданно резко прервал он себя. - Я тебе водички принес, на-ка глотни.
   Ниа жадно пила прохладную влагу, и по телу заструилась магическая сила подобно кипящей ртути. Усталость улетучилась практически мгновенно. Ей даже не пришлось обращаться к миру огня, дабы пополнить энергию тела. Немой вопрос завис в рубиновом взгляде.
   - Вижу, что понравилась водичка, вижу, - Тиринар расплылся в довольной улыбке. - Позволишь мудрый Храаг, я предложу тебе один сосуд. Понимаю, эта капля слишком мала для твоих объемов, но поверь, она окажется полезной.
   Храаг сначала недоверчиво прищурился, но, видя бушующую Фару Нии, склонил голову и молча открыл пасть. Вылитый графин лишь оросил язык дракона, но прошедший по всему телу шелест чешуи и вздрагивание хвоста сообщили магу о результате.
   Внезапно старый дракон почувствовал себя молодым - сила переполняла его плоть.
   - Владыка Тиринар, ты изумил меня сегодня уже дважды. Что же ты сотворил с водой?
   - Потом, как-нибудь позже расскажу, а сейчас не отвлекайтесь. Мы же здесь не на месяц на учебу остановились, правда?
   Не жгучее багровое солнце коснулось черты горизонта, когда бриллиантовые крылья Нии уверенно оперлись о алые небеса. Чешуя дракона мерцала внутренним малиновым огнем. Мерные взмахи перепончатых крыльев поднимали по спирали учителя и ученицу в бездонную высь.
   - "Лечу, лечу, лечу!!!" - с каждым взмахом крыльев и тихим покачиванием тела радовался дух вечной искательницы.
   Описав длинную дугу, драконы, широко распластав крылья в красивом синхронном развороте, заскользили над самой поверхностью плато, стремительно приближаясь к стоящему и с восхищением наблюдающему за чешуйчатыми исполинами Тиринару. Словно гигантские паруса вывернулись крылья обоих, упираясь во встречный поток воздуха и гася скорость. Поджатые в полете лапы отошли от тел и мягко коснулись матушки земли. Полет был завершен.
   Бриллиантовый дракон поднял к зениту голову и огласил миру свою победу над голубой стихией торжественным ревом. Тиринар невольно сморщился, превозмогая резь в ушах.
   - Поздравляю тебя, Великая Нианна, ты достойно завершила первый полет... - Храаг говорил с высоко поднятой на изогнутой шее головой. Чуть подумав, продолжил: - Свой первый полет в образе дракона.
   - Поздравляю, девочка моя, ты... сегодня встала на крыло и теперь тебя по праву можно назвать Великая дракониха Нианна! Вечных попутных ветров тебе крылатая странница! - осанка Тиринара являла королевскую торжественность, но почему-то голос слегка дрожал.
   Плоть бриллиантового дракона рассеялась в пространстве, обнажив гибкий стан красавицы. Влага стараний и усердия пропитала голубую материю костюма насквозь, но изможденное лицо озарила очаровательная улыбка изящных алых губ и победный блеск рубиновых глаз.
   - У меня получилось! Спасибо, мудрый Храаг, за твое терпение и сегодняшнее посвящение небесам, - девушка низко поклонилась матовому спокойствию черного дракона, возвышающемуся над ней.
   - Я лишь отдаю дань всего рода Праматери и это честь для меня... Не желаешь ли продолжить обучение, неистовая?
   Тиринар просто захлебнулся воздухом от такой бесчувственности дракона.
   - Она... Она... Ну ты, изверг, мудрейший! Извини, конечно, но...
   Ниа понимающе кивнула, ощутив глубинную тревогу души старейшины рода.
   - Мы живем под нависшей секирой войны, - Великая неотрывно смотрела в глаза дракона и улыбка улетучилась с ее губ, - и когда наступит срок крови неведомо никому. Этот миг может наступить прямо сейчас, и каждый наш вздох может оказаться последним вздохом равновесия и покоя. Я правильно тебя поняла, мудрейший.
   Храаг медленно согласно кивнул головой.
   - Я останусь с тобой до той поры, пока твой опыт не сочтет меня познавшей все тонкости крылатого мастерства. Утром я буду готова к новым урокам.
   Дракон довольно заурчал и придвинул голову к самому лицу Нианны. Их взгляды, устремленные в души друг друга горели незримым единством творца и творения, без слов понимающих волю предназначения.
   - А мне... чем прикажите мне заниматься?! За Нией глаз да глаз нужен, однако и Гилииру с Омелией я обещал помочь. Они наверняка к Сетимиэлю подъезжают.
   - Мы не смеем тебя держать, учитель, но если решишь поддержать нашу компанию своим духом, я обещаю на себе отвезти тебя прямо в Сетимиэль. Да и такое путешествие я восприму с радостью.
   - Верхом на тебе значит... На драконе... - сердце Тиринара учащенно забилось. Дальние странствия на крылатом друге - как о них он мечтал в юности! - Ты серьезно?!
   В сознании эльфа все никак не укладывалось, что существует возможность полететь на ...своей двенадцатилетней ученице.
   - Вполне. Или может, ты высоты стал бояться?
   - Ничего я не боюсь! - вспыхнул Тиринар как мальчишка. - Просто... ты предложила исполнить мою несбывшуюся мечту.
   - И?
   - Конечно, я согласен! - радостная улыбка сияла счастьем на лице неудавшегося всадника.
   Свеча дворца безмолвно, бесшумно вонзилась в сумеречное небо Эндоры.
   - Идемте спать, ног и рук совсем не чувствую, - Ниа медленно брела по сложному мощению придворцовой территории, - вот только угостить вас нечем, друзья.
   Цокот когтей дракона о полированный камень прекратился. Нианна и Тиринар остановились и развернулись, глядя на Храага.
   - Я не столь быстр как ты, госпожа, но часа за два обернусь. Праздничный пир по поводу первого полета - древняя традиция и негоже нарушать ее, тем более для первого полета Праматери.
   - А можно мне кусочек мяса? - чуть смущенно попросила Ниа. Внезапно слюна наполнила рот непередаваемым ароматом жареного мяса и приятным воспоминанием о ночной охоте с Ррагором и Ррагуром.
   - Мы будем рады поохотиться для тебя, сестра.
   Неожиданное, но такое родное касание двух мысленных потоков скользнуло по затылку Великой.
   - Ррагор, Ррагур - братишки! Пушистики!
   Из-за дворца высоко подняв головы, медленно переставляя пушистые лапы вышли два саблезубых тигра. Нианна позабыв об усталости, бегом кинулась к друзьям.
   - Мясоедение всегда к драконьим крыльям прилагается? - удивленно уставился Тиринар сначала Нианне в след, а потом перевел вопросительный взгляд на Храага.
   Дракон пожал плечами и взлетел.
  
   Ниа сияла от счастья. Пир в кругу друзей. Тигры, как ласковые котята, дракон, как бездна мудрости и равновесия, добрый учитель, как трепетное, заботливое сердце схожей нелегкой судьбы - все были безбрежно дороги.
   - "Вот ради них, ради их жизней и сияющих газ, ради их будущего я готова бросить вызов всем смертям под солнцем и луной... и я одержу в этой битве победу!"
   Усталое солнце упало в западные дали, оставив прошедший день, день победы над крыльями дракона лишь в памяти друзей, да легендах, которые позже воспоют три народа: гордый народ драконов, восхищенный народ эльфов и созерцающий народ саблезубых тигров.
   Ррагор и Ррагур добыли молодую оленицу и гордо поднесли ее прямо к ступеням дворца, сжимая капканами клыков ее тушу за передние и задние ноги. Тиринар спустился к лесу, отправил жеребца в Фиэней, картинно прописав в его разуме путь к Магистрату и завершив начертание двумя дюжими пайками овса. Сам же, побродив в зарослях, собрал тугой пучок пряных растений, не переставая благодарить дух убитой оленицы за щедрый дар плоти для изможденной Великой Богини.
   Когда мясо было почти готово, в сине-серых сумерках теплых небес, озаренное яркими салютами вздымающихся искр, скользнуло тело Храага. Генар постарался на славу, нагрузив старейшину снедью как вьючного коня. Теперь проблема с едой отпала на неделю. Умиление кота изголодавшегося по молоку, маслу и сметане одновременно - так можно было живописать портрет учителя, когда его чуткое ухо уловило знакомый хлюпающий звук внутри одной из сумок, разгружаемых со спины старейшины.
   Речи в этот вечер и до середины ночи несли искрящийся свет в души друзей и даже звезды перестали мерцать, трепетно глядя на добрую близость столь различных созданий подлунного мира...
  

Демон леса.

Предгорья Тироля.

  
   ...Весь следующий день для Нианны и Храага наполнился переливчатой песней ветра, каскадами белых кудрявых облаков да пронзительной синевой небес. Полет дракона наполнял грудь свободой, по сравнению с напряженным полетом магического диска, требующего верха сосредоточенности разума для скольжения по струнам мира. В нем не было опасностей внезапного скрещивания несбалансированных энергий, в нем пел гимн радости сам голубой повелитель жизни - воздух.
   Крылатые исполины постигали пилотаж. Драконы выполняли сначала простые, потом все более сложные маневры. Ниа настолько срослась с плотью материи "Иных", что ощущала даже нежную щекотку на самых кончиках крыльев от переменчивого парения в воздухе.
   Неугомонный Тиринар и саблезубые тигры спустились со скального плато в чащу древнего леса. Они решили посвятить день оттачиванию искусства скрада и маскировки. Захмелевший учитель вчера поздно вечером вызвал сразу двух братьев на это дружеское состязание, заявив, что "кошек он конечно любит, но чтобы они оказались проворнее эльфа в лесу - тому не бывать". Он даже поклялся звездами, что если проиграет, то охладеет страстью к игристому веселью графина... на какое-то время, конечно. Как три призрака соперники растаяли на границе шепчущего леса, став одним целым с тихим шелестом его зеленых волн.
   Крылья, хвост, шея, лапы - все изгибалось, выпячивалось, внезапно выбрасывалось в сложнейшем танце воздушных этюдов скорости и вращений.
   - "Она гениальна!" - в тысячный раз думал Храаг, глядя как Нианна с легкостью, с полудвижения, с полунамека повторяет развороты, петли, спиральные змеи вращений и уходов.
   - "Еще, еще, еще!" - просила ненасытная душа бриллиантовой драконихи, сотрясаясь от безудержного наслаждения плотью небес.
   Вечер неожиданно обрушился на драконов, пожрав раскаленное светило, так и не дав Великой до конца насладиться взмахами крыльев. Дворец взметнулся на своем прежнем месте. Храаг неподвижно лежал, вновь уподобившись гранитному изваянию. Ниа сидела рядом с ним, небрежно вытянув одну ногу вперед, а вторую согнув в колене. Друзья ждали лесных лазутчиков у подножья лестничных маршей.
   Старый черный дракон здорово вымотался сегодня, но день предстоящий должен был стать воистину суровым испытанием для его духа. Третий день полетов должен был стать днем воздушных битв и фактически экзаменом на зрелость, небесную зрелость...
   Тиринар возвращался первым, ослепляя своей довольной улыбкой даже в глухих сумерках. За ним, понуро повесив хвосты, плелись Ррагор и Ррагур.
   - Я же говорил, что сегодня вечером глотну игристого за ваше здоровье, друзья!
   Как неуловимая тень, как шорох крыльев готовящейся вспорхнуть бабочки, так тонко было ощущение от того, что Тиринар начал дышать по-другому, начал видеть мир в других красках, получивших новую глубину смысла.
   - Три - один, в пользу колдуна, против колдовских созданий! - гордо возвестил он.
   - Твой учитель госпожа не маг, а демон какой-то! - раздосадовано прорычал Ррагур. - Клянусь клыками и кровью удачной охоты, что один на один с ним не справился бы даже повелитель и вожак всех клыконосцев Ррур! Остроухого колдуна просто нет в лесу, а на следующем вздохе кончик прутика, что он себе выбрал вместо смертоносной стали, возле твоего горла, и... и его жуткое ядовитое хихиканье...
   - Да ладно. Демон... ядовитое... скажешь тоже. Однако вы разок меня ведь подловили, полосатики.
   - Это не мы, это белка сильно удивилась, когда обронила орех и, выслеживая куда он упадет, вдруг увидала, как тот отскочил от пустого места, не долетев до земли, и пропал в зарослях ежевики. От нее было столько шума и ругани, что мы подумали именно о тебе, неуловимый.
   - Ага, - деловито кивнул головой эльф, - он мне прямо по темечку угодил. Дерево высокое выросло, да и орешек совсем такой не маленький, - и Тиринар, как заправский рыбак, развел руки в стороны, показывая размер.
   Все покатились со смеху...
  

Ты его убьешь!!!

Предгорья Тироля

  
   ...День битв пропускать не захотели ни тигры, ни Тиринар и заняли удобные места в прохладе все того же раскидистого тенистого куста на краю обрыва. Любопытные орлы, привлеченные бриллиантовым блеском чешуи Нианны и уже два дня кружившие над плато, разлетелись кто куда, теряя перья, как перепуганные воробьи, при душераздирающем реве сцепившихся в небе драконов.
   Драконы разгонялись, уворачивались, врезались друг в друга с сухим треском чешуи, вонзая клыки и мечи-когти в тела друг друга. Распадаясь после зверской схватки почти над острыми пиками скал, крылатые исчадья битвы вновь неслись навстречу, не желая уступать.
   Храагу все чаще и чаще приходилось спускаться на землю. Несмотря на защитный магический барьер, сверкающие когти и клыки разъяренной Нианны, все с большей безжалостностью, дотягивались до черной плоти небесного воина. Старому дракону казалось, что раз тело бриллиантового соперника настолько больше, то должно быть неповоротливым и его опыту не составит труда с ним справиться. Поначалу старейшина поддавался, подставляя то брюхо то спину, но уже через час, бой шел на равных. Ниа извивалась, как змея не переставая жалить, жалить бросками кобры, выбрасывая на жертву клыкастую пасть и цепкие кинжальные когти.
   Струи алой крови запеклись твердой коркой на боках и шее черного дракона. Плиты чешуи были кое-где оторваны, а кое-где кровоточа еле держались. Храаг тяжело дышал. Посох Тиринара сиял как упавшая с неба звезда, паря над рассеченными мышцами самоотверженного небесного учителя Великой. Маг исцелял, обезболивал и вновь исцелял, провожая хмурым взглядом потрепанного старейшину, а неуязвимая Нианна в это время резвилась в зените, весело гоняясь за бесстрашными быстрокрылыми ласточками.
   Вот уже седьмой раз черный дракон опускался к Тиринару-целителю. Сломаны четыре ребра, вывихнуто плечо, шея разорвана почти до артерии.
   - Вы что очумели там, властители поднебесья!!! Так она тебя скоро на сотню дракончиков раскромсает, о мудрейший!!! - завопил взведенный Тиринар, после того как, еле сдерживаясь, залечил выдыхающегося старого дракона.
   Черные глазницы Храага злобно сверкали огнем борьбы, совсем обезумев от счастья схватки и позабыв про боль. Старейшина словно оглох. Он видел лишь одно - сверкающего дракона в вышине, безмерно сильного, чудовищно ловкого и по-юношески наглого.
   - "Еще одна схватка, еще один урок!" - жадно стучало сердце у него в груди.
   Не обращая внимания на крики и протесты пунцового от негодования Тиринара, он взвился в воздух.
   - Ниа прекрати!!! Ты его убьешь!!! - бросил учитель боль своей тревоги в небеса, но ответил ему лишь нарастающий свист крыльев Храага.
  
   ...Ему удалось... Его клыки, наконец, зависли над хрустальной шеей у основания черепа брильянтового дракона. Еще сантиметр и он услышит хруст расходящейся в стороны чешуи и ощутит мягкость плоти врага. В бою такая хватка означала бы неминуемую победу. Храагу хотелось лишь только дотронуться, обозначив хоть одну победу из дюжины проигранных сегодня схваток, но в этот миг что-то ужасное рубануло его по спине.
   Перед тем, как солнце и небо куда-то внезапно исчезли, а мир растворился в черном ничто, Храаг еще успел разглядеть узкую щель сверкающего неистовством рубинового глаза и обагренное кровью плоское лезвие хвостового костяного шипа.
   - "Она дотянулась, дотянулась хвостом... молодец..." - последняя мысль наполнила холодом все тело.
  
   ...Обезумев от страсти битвы, ярость кипела в Великой как хмельная лава, пожирая границы дозволенного... После удара хвостом у Нианны все же получилось вырваться из мертвой хватки небесного учителя. Храаг отбросил сверкающую белыми клыками пасть от ее глотки, и Ниа с силой оттолкнула всеми лапами затвердевшее от напряжения черное тело. Откинувшись на спину и быстро перевернувшись, воительница изготовилась к следующей атаке, но ее не последовало. Бриллиантовая дракониха метнула рубиновый взор влево, вправо, вверх. Взгляд скользнул вниз, и душа заледенела.
   Беспомощно трепещущие крылья дрожали, как оборванные паруса на ветру. Хвост почему-то касался запрокинутой головы черного кувыркающегося в набегающем потоке тела. Храаг падал и был уже далеко внизу...
   ...Тиринар внимательно слушал жизнь Храага. Его чувствование незаметно парило рядом с драконом во время боя. Обрушившаяся на Чернокрылого чудовищная боль немой безмерной глыбой вдавила эльфа в скалу... и колени подкосились сами. Храаг камнем мчался вниз, произошло что-то ужасное!...
   ...Ниа сложила крылья и стрелой устремилась вниз.
   - "Не успею!" - взорвалось иглами в мозгу. Падающий бриллиантовый дракон исчез, и на его месте зажглась голубая звезда магического диска Великой. Никогда она еще не пробовала смешать магию песков времени и полет в голубом сиянии. И то, и другое заклятье пожирало Фару с чудовищной быстротой, а ее должно хватить и на остановку падения и на помощь.
   - "Выбора нет!" - руны скользнули, вцепившись непререкаемой хваткой в неумолимое шуршание секунд... и голубой диск прорвался меж их размеренным счетом.
   - "Получилось!" - надежда зажглась в сердце Нии. Храаг почти завис в двадцати метрах над землей. Преодолевая, кажущееся неприступной твердыней, сопротивление воздуха ученице удалось поднырнуть под тело старейшины.
   - "Сломан позвоночник!" - увидев глубокую рубленную рану, поняла она. - "Сейчас!"
   Мгновенья капали расплавленным металлом в открытое сердце Великой. Силы покидали тело Нианны как бушующая лавина, сброшенная с острой вершины. Время замедлилось, но не остановилось, продолжая приближать смертельный удар.
   - "Нужна сила дракона!" - действие родилось в жилах быстрее мысли. Сверкнул холод бриллиантовой чешуи, расправленные крылья и когтистые лапы бережно обхватив бессознательную плоть черного дракона, восстановили правильность сломанного хребта. Бриллиантовая грудь титана разошлась, и из нее показались руки и голова Нианны.
   Сознание разрывалось на части от необходимости управляться сразу с двумя телами. С решимостью Богини Нианна бросила остатки Фару в сращивание разрубленных хрящей, нервов и позвонков. Матовая чешуя Храага дернулась волной жизни, и легкие дракона начали наполняться вдохом... но до земли осталось всего несколько метров.
   - "Скорость не погасить!" - Ниа зажмурилась и метнула дух в материю "Иных", заволакивая себя и громаду драконьего тела старейшины черным монолитом. Великая придала ему форму шара, наделяя как можно большей плотностью, позволив на мгновенье, всего на мгновенье заполнить легкие...
   ...Удар...
   Странное ощущение наполнило душу Великой. Перед столкновением она перенесла свое восприятие в материю "Иных" и теперь четко ощущала, что ее голубое эльфийское тело "потеряло сознание", а сознание в "теле" черной капли трезво, даже чересчур ярко позволяет воспринимать мир вокруг и два тела - "свое" и дракона внутри.
   - "Интересно, если тело эльфийки погибнет, я смогу жить лишь в даре "Иных"?" - мимолетный вопрос был ни к месту и ни ко времени. Все трое Иная Ниа, старейшина драконов Храаг и Великая Нианна находились в недрах плато, заваленные грудами скальных обломков...
   ...Оторвав взгляд от падающего Храага, Тиринар не увидел в небе Нианну. На следующем вздохе вспышка бриллиантовых лучей очертила силуэт драконихи под черной массой старейшины. Рев ветра под телами крылатых исполинов походил на похоронный плач. Еще через секунду, когда спина Нианны почти врезалась смертельным поцелуем в бездушную роковую скалу, драконы превратились в глянцевый черный шар. Ярко сверкнув отраженным солнцем, он сотряс непостижимым, непомерным ударом горы, раскалывая плато, как трухлявый пень.
   Глыбы взметнулись подобно брызгам воды от брошенного голыша, земля испуганно вздрогнула и затихла, принимая на свою кожу вывороченную породу. Не успела рассеяться пыль, превращенной в прах скалы, как замершему сердцу Тиринара открылась ужасная своим нереальным кошмаром картина. Из образовавшегося кратера медленно выползала шевелящаяся чернота. Она выползала все больше и больше, раздуваясь как гигантская медуза.
   Загривки, беспомощно наблюдавших за падением, тигров ощетинились, но не успел Тиринар даже вскинуть посох, как чернота схлопнулась, оставив лежать на камнях два тела - тело Храага и тело Нианны.
   Ниа тут же подскочила на ноги и бросилась к дракону. Тот уже поднимал с земли свой массивный торс.
   - Долетались, крылья чешуйчатые! Сто заноз вам в зад! Бойцы! - выругался в сердцах Тиринар. - Хвала солнцу, живы!!!
  

Поднимись Праматерь!

Предгорья Тироля.

  
   Храаг непонимающе хлопал глазами. Он чувствовал себя великолепно. Фару бурлила в нем как в новорожденном. Усталости дневного боя в теле не ощущалось ни капли, но память, память осталась там высоко в бирюзовом небе напряженном яростным воем ветров, в крыльях сражения. Он вспомнил лишь обжигающую боль, мимолетный хруст и...
   ...и он стоит здесь на земле... Взъерошенная, перепуганная Нианна виновато заглядывает к нему в глаза. Тиринар пыхтит и фыркает, как взбешенный еж.
   - "Что же произошло? Что за магия перенесла меня к земле?"
   - Мудрейший, я... я виновата, я совсем не хотела... - Нианну трясло от мертвенного холода только что промелькнувшей мимо смерти.
   - Не хотела?!... Да ты бы со стороны на себя посмотрела! - не унимался Тиринар. Задорный учитель был зол и черен, словно грозовая буря. - Безумие и ярость блистали бриллиантовым холодом в небесах!... А на спине... Кто сидел у тебя на спине?!...
   Нианна растерялась и задрожала всем телом.
   - Кто? - еле выдавила она нервным голосом вопрос.
   - Да сама матушка Смерть в своем истерическом блаженстве! - бушевал учитель. - Мера, грань, равновесие исчезли из твоей души! Смерть и нектар ярости одурманили, украли твой разум!... - Тиринар осекся, видя как из широко открытых больших рубиновых глаз Нианны хлынули молчаливые слезы. Ее губы дрожали, а тонкие пальцы нервно комкали голубую ткань одежды.
   Храаг, спокойно слушавший тираду Тиринара, не выдержал:
   - Чего ты напустился на нее, старый колдун. Ярость... Смерть... Контроль... Ты бы себя вспомнил на ристалище да голову Харула, что катилась по песку... Кто бы говорил... А теперь поясните мне кто-нибудь - кто и какая магия перенесли меня с небес на землю, да еще так, что я ничего не помню?
   Тиринар что-то невнятно просопел про себя, а в слух произнес:
   - Эта магия среди эндорцев зовется Смертью, старейшина. Ниа убила тебя в небесной схватке и лишь ее божественные, необъяснимые способности в падении вернули тебя к жизни... А что за жуткая черная слизь выползла с вами из камней? - Тиринар приходил в себя после душевного шторма, и разуму мага возвращалось природное любопытство.
   Ниа встала на колено и коснулась лапы Храага. Ее слезинки капали одна за одной на черный изогнутый коготь:
   - Прости, мудрый Храаг. В своем стремлении к победе, я забыла тебя, я забыла себя, я забыла мир вокруг и его хрупкие границы. Я не должна быть такой, иначе смерть поработит меня, сделает своим безжалостным палачом... Прости...
   - Поднимись, Праматерь! Не гоже создателю падать ниц перед своим творением. Беда не случившегося не есть беда, но урок ты и я получили достойный. Я, так же как и ты, ослеп от жажды победы. Воин должен знать, когда стоит отступить перед превосходящей силой, дабы не отдать свою жизнь понапрасну и ярость в этом знании не советчик - она враг! Прими и мой урок в свое сердце... - Храаг склонил голову к ногам Нианны.
   Девушка смахнула ладонями слезы с лица, оставив на нем грязно-черные разводы. Померкшее свечение голубой кожи вновь ожило.
   - Спасибо, многомудрый друг. Я запомню твои слова... Нам всем нужен отдых. Идемте во дворец, - сделав шаг вперед к центру плато, сказала Великая, и янтарной вспышкой громада дворца расколола пространство.
   - Не знаю как вам, пьяным от схватки, но мне трезвому наблюдателю срочно хочется охладить свои воспаленные нервы чем-нибудь прохладным, желательно хмельным и крепким. Ррагор, Ррагур со мной глотнете?
   Тигры все это время лежали как два испуганных котенка, прижавшись друг к другу, и нервно тихонько рычали, дергая кончиками хвостов.
   - Чего молчите как замороженные? Я и сам порядком струхнул... Ладно, идите сюда, я вам сумки с едой на спины водружу, хоть до дворца донести подсобите... А то... есть дворец - нет дворца!... Никакой определенности!... Еда же - штука тонкая и полезная. Она такого мимолетного отношения к себе не терпит. Тем более выпивка! - Тиринар с самого утра заботливо сложил снедь в походные мешки, побоявшись, что она бесследно исчезнет вместе с дворцом Нианны и оставит друзей на вечер голодными.
   - Располагайтесь... Мне нужно побыть одной, - задумчиво глядя куда-то в даль, не оборачиваясь, сказала Ниа и, подпрыгнув, полетела голубым диском к белоснежным вершинам Тироля.
   - Будь... осторожна... - провожая непоседу тревожным взглядом, тихо проговорил Тиринар и взвалил тяжеленную поклажу на спину Ррагура. - Ну что, глотнешь со мной успокоительного, пушистый клыконосец?
   - Мы знаем, что от ваших напитков дурманится разум, но пробовать их не доводилось, - сказал подошедший Ррагор, подставляя спину под очередной тюк провианта.
   - О-о-о! - многозначительно протянул повеселевший Тиринар. - Я тоже знаю! Вино вам придется по вкусу, за усы и уши не оттащишь! Нианна научила вас говорить, а я научу вас... снимать нервный стресс... в рамках разумного, конечно...
   Солнце уже собралось покидать пределы мира, и молчаливые скалы разговорились шорохами мелкого сумеречного зверья.
   - "Смерть... Она опять была рядом... Она опять гладила меня по волосам и направляла мою руку, как заботливая мать... Мать... Может моей матерью действительно была сама Смерть?" - Ниа вспоминала обрывки сна, в котором на нее глядели алые добрые глаза матери из Великого народа. Вспоминала ее обворожительную улыбку и два белоснежных острых клыка, среди ровного жемчужного ряда зубов. - "Вся моя жизнь, как дикое проклятье, сплетена со Смертью и какой-то чудовищной, необъяснимой радостью, что она в очередной раз прошла мимо..."
   Мысли толклись в голове, наступая друг другу на ноги, и впиваясь когтями в трепетное, нежное девичье сердце Богини. Ниа опустилась на небольшом карнизе. Материя Иных скользнула из спины и юный стан опустился в мягкое полулежачее черно-бархатное кресло.
   Солнце падало в бездну заката, уводя с собой лучи света и голубой покров небес. Где-то там, внизу, Ниа видела за стенами дворца задумчивого Храага, а в центре тронного зала непрестанно болтающего и подшучивающего над захмелевшими тиграми Тиринара.
  

Западня.

Страна Богов - предгорья Тироля.

   Мир тек и струился древними законами бытия, древней вязью магии жизни, чью суть и основы она, Богиня-созидательница, утратила, позабыла и жаждала обрести вновь.
   ...Тишина... Тишина... Тишина...
   Великая изгнала копошение мыслей из разума.
   ...Тишина...
   Каждая линия, каждый штрих, каждая грань мира треснули черной, сияющей глубинами бездны нитью... и картина бытия рухнула. Стена пространства перед глазами дала огромную прореху. Со стеклянным хрустом она надломилась и быстро поползла в разные стороны, роняя в никуда огромные куски картины мира, открывая тем самым совершенно иные, потрясающие горизонты. Горизонты беспрерывных скал, чужие, далекие, но наполненные безумно родным ветром и запахом времени.
   - "Это... Это Тироль?!... Да Тироль!... Я дома!... Но как?!"
   Ниа обнаружила, что у нее нет ни рук, ни ног, ни тела. Она дух, парящий над сумеречными вершинами. Свободный дух!
   Узор скальных гребней лишь казался знакомым, родным, но она не помнила направлений, мест, ориентиров. Знакомая, но не знаемая страна простиралась от края и до края небесной сферы. Великая бросилась вперед, наугад, очертя голову и забыв про осторожность. Она искала память. Хоть песчинку, лишь намек.
   Безмолвие сменялось безмолвием, пустынное ущелье еще одной безжизненной пропастью. Веселая дневная сторона "Свет Сата", обетованная земля Богов-созидателей лежала мертвыми каменными складками под ее полетом.
   Что-то знакомое в гребнях скал незримо толкнуло дух в сторону.
   Одинокий цилиндр порядка торчал в неподвижном царстве природного каменного хаоса. Немигающим белым оком луна подсветила его немое правильное одиночество.
   Это была башня. Ниа ринулась к ней что есть силы.
   Надежда... Надежда... и только разочарование встретило ее у порога.
   Пустая... Брошенная... Не нужная...
   Башня мощно вздымалась к звездам, напоминая о величии...
  
   ...Смех... Звонкий, задиристый смех. Радужными брызгами он опал в ущелье... Снова хрустальное вздрагивание радости и счастья в прозрачном воздухе... Ниа сидела на самом краю башни и болтала ногами над пропастью. Рядом сидел Дрел. Здоровенный, мускулистый, абсолютно лысый добряк с зеленой кожей. Они покатывались со смеху, глядя как Чари, его возлюбленная, важно выхаживает на четвереньках по площадке широко расставив крылья и изображая зубрилу и зануду Амдебафа.
   В тот день ветер ласкался и гладил, соперничая в нежности с мягким теплом солнечных лучей...
   Смех... Смех... Смех...
  
   ...Внезапное видение растаяло как мимолетное пушистое облако. Ночь и одинокая угрюмая башня подарили еще один лоскуток прошлой утраченной жизни. Он засиял в глубине души Нианны еще одним бесценным сокровищем радости и утраченного счастья.
   - Нурд... Это Нурд! Дом Дрела! Я вспомнила! - внезапная радость озарения была мгновенно задушена болью беспамятства. - Сколько же таких крупиц я должна собрать, чтобы вспомнить все! Сколько?!...
   Она облетела окрестности несколько раз и вздрогнула от неожиданности.
   Оплавленные скалы, запекшийся песок, рваные язвы магических ударов. Свежие, недавние. Струны мира еще оставались напряжены недавними рунами на теле поля брани... Доспехи... Искореженные, пустые... Ниа приблизилась к ним и тут же шарахнулась в сторону... Трехпалые, трехрукие - палачи Хранителей!!!
   Ужас давней смерти закружился вихрем вокруг духа Нианны, и она без оглядки рванулась прочь от этого места. Она мчалась вперед, пытаясь оторваться, уйти, спрятаться. Скорость нарастала, мельканье скал слилось в черно-серую шевелящуюся массу...
   Безумный удар распластал дух Великой по незримой стене. Если бы у нее было тело, оно превратилось бы в пар от такого столкновения, но испуганный дух лишь вздрогнул и лихорадочно огляделся.
   Скалы, скалы, скалы... но эти скалы чужие. Она не знала их...
   Внезапная вспышка озарения, как сполох молнии, подбросила картину из детского сна:
   ...Город... Огромный город погибал в адской пляске скал. Они росли, вздымались и смыкали свои клыки над красивейшими башнями...
   - Неужели я... Неужели это... Сат?... Столица Великих?!... Скорее надгробные плиты над древним величием...
   Стена магии удерживала и не давала двинуться. Она словно мотылек попала в ловчую сеть. Тонкую, прочную и омерзительно липкую.
   - "Мы просто рыба в потоке Судьбы, а рыбаки в нем пока только Арлы..." - пронзительным холодом мелькнула былая мысль в духе Нианны.
   - Пра-а-а-вильно, - низкий, рокочущий бас откуда-то из-под земли коснулся ее разума.
   Ниа помнила это касание. Она не спутала бы его со всеми вибрациями вселенной. Это был ОН. Ее пожиратель, ее палач, ее убийца!
   Голос предтечи, голос Арла поднимал из скальных недр что-то бездонно черное, лишенное жизни и сердца, что-то настолько холодное, что царица Смерть в сравнении с ним казалась пылкой и страстной огненной вакханкой. Эта тьма медленно прорастала из глубин корявыми черными корнями магических потоков и тянулась к ней.
   Ниа рванулась, что было силы назад, и в ночном небе Тироля вспыхнула яркая голубая звезда духа Великой.
   - О! Приятный голубой цвет! Мы отвыкли от таких красок и силы, - предтеча медленно надвигался.
   Над горизонтом разгоралась алая звезда краснохвостой кометы.
   Нианна знала, что дух без плоти не владеет всей мощью магии, и тянула в себя все, что еще могло дать лежащее в Эндорских предгорьях тело...

* * *

   ...Тиринар внезапно проснулся от дрожи.
   - Я что так вчера перенервничал, что меня до сих пор колотит даже после трех бутылок вина? - он нехотя опустил ноги на пол и встал. Мага сильно качнуло вправо, влево и бросило на пол.
   - О-го-го! Вот это винишко Храаг привез из Фиэнея! Тиграм хорошо, они на четырех лапах, их, наверно, не так "покачивает"! Главное чтобы мутить не начало... - но тут Владыка понял, что сознание чисто как хрустальный ручей и дело не в нем, а в дворце Нианны.
   Схватив посох, маг как коршун метнулся к дверям. Лестница-трап извивалась по центру зала, словно взбешенная змея, но мысленного приказа послушалась и приняла его на свою площадку.
   Захмелевшие с непривычки Ррагор и Ррагур сотрясали храпом и без того трясущийся дворец. Храага в зале не оказалось.
   - Подъе-е-ем, пушистые подушки, пока разваливающийся дворец из вас полосатые коврики не поделал!!! - заорал не своим голосом Тиринар с выпученными глазами. Тигры и ухом не повели.
   - Простите ребята, но я другого выхода не вижу! - с посоха старого мага сорвались одна за другой две крошечных алых молнии, вцепившись в хвосты клыкастых исполинов.
   Братья взвыли от боли и мгновенно вскочили на ноги, злобно оскалившись на Тиринара.
   - Бегом за мной, только не чтобы сожрать, а чтоб шкуры свои не попортить! - его палец указал на ходящие ходуном и искривляющиеся стены.
   В один прыжок Ррагор с Ррагуром оказались у дверей. Через мгновенье с ними поравнялся и Тиринар. Тремя стрелами друзья слетели со ступеней дворца.
   - Как хорошо, что я похудел, - радовался Тиринар упругой легкости своего тела.
   Едва они успели отскочить от дворца на пару десятков метров, как он схлопнулся в пустоту и какой-то странный, едва уловимый звук разрезал пространство в сторону отрогов Тироля тонким мгновенным лучом.
   - Ну, кто так строит! Пшик и нет дворца!... А гости мирно досыпают на улице. Великолепно, очаровательно!... И кто ее правилам гостеприимства учил?! - бурчал Тиринар.
   - Полагаю что ты... учитель, - Храаг стоял на ногах рядом, и крылья его были готовы к взлету. - Думаю с Нианной беда.
   - Опять?!... - Тиринар с такой обреченной грустью посмотрел на Храага, что тому стало жалко старого мага. - Она хоть день может прожить спокойно, без неприятностей? Что за непутевость такая с невезучестью? Ты говоришь, она меня неделю искала, одна?
   Храаг кивнул.
   - И с ней ничего не произошло?
   Храаг кивнул еще раз.
   - А как только я стал возвращаться и оказался рядом... она сорвалась со скалы, чуть тебя не сгубила и вообще, чтобы пакостного с ней не происходило, я всегда оказывался рядом!... Может... Может, причина всех ее несчастий это... я?! - Тиринар сник и плюхнулся на пол, обхватив голову руками.
   - Мне кажется, остроухий демон леса много на себя берет, - обратился Ррагор к Ррагуру, после переведя взгляд на Храага.
   - Чрезмерно много, - согласился дракон. - Солнце не из-за тебя случайно каждый день за горизонт прячется? - абсолютно серьезно спросил Храаг Тиринара.
   - Да вот теперь и не знаю... Весь в сомнениях, спасу нет... - Тиринар поднял грустный взор и натянуто улыбнулся.
   - Вставай. Полетишь на мне. Вы, клыкастые следопыты, ищите ее меж скал и пещер в том направлении, - Храаг указал головой в сторону отдаленных пиков.
   - Это честь для меня, му... - начал было кланяться Тиринар.
   - Не время для этикета, Владыка. Летим! - оборвал его старейшина.
   С кошачьей ловкостью старый маг скользнул на спину черного дракона, и мощный хлопок метнул их тела в темно-лунные небеса середины ночи...
  

Отдай КЛЮЧ!

Страна Богов- предгорья Тироля.

  
   ...Звезда духа Нианны блистала ослепительной сферой, освещая ночные складки скального надгробья столицы Богов. Ниа видела под собой Фару тысячи тысяч спящих воинов, ждущих своего рокового часа, но к ее духу тянулся пока только Арл.
   - Го-о-о-ость, жаль что без плоти, - гудел гортанным басом Арл, - сейчас я познакомлюсь с тобой поближе.
   Страх отхлынул как океанский отлив, оставив на своем пустынном берегу лишь ярость и ненависть древнего воина.
   - Я схватилась с тобой, погань, один раз, сражусь и другой! - гневно бросила бесплотная Ниа дерзкие слова в шевелящуюся безликую массу темной энергии.
   - Так мы знакомы?! Это чудесно, даже интригующе!... - масса потянула к сиянию духа Великой тонкие черные нити. - Я не припомню схваток со слугами или...
   - А с рабами припоминаешь?! С едой, что доставляли к тебе в гнилую нору! Я помню, как вылетали твои зубы! - Нианна тянула и тянула в себя жизненные силы тела, а хрупкая девичья плоть в пределах Эндоры иссыхала прямо на глазах. Ткани пожирали ткани. Голубой свет кожи померк. Она опадала с катастрофической скоростью, обтягивая иссушенные кости. Черная материя Иных вернулась в тело хозяйки и заняла свое место во лбу, но на таких расстояниях, за магическим барьером Тироля, она была бесполезной.
   - Мы... - Арл замялся, - Мы помним... Отступница, бунтарка, преступившая заветы, - бездушный голос предтечи наполнялся холодом ненависти. - Я не испробовал твоей плоти и памяти в прошлый раз, так испробую в этот...
   Ниа чувствовала, что сил выбраться не хватит, но у нее оставалась надежда - материя Иных. Перенести из ловушки Арла всю светимость не получится, но свое я, свое восприятие, может все же удастся перебросить в дар Иных...
   Нианна потянулась... но в этот момент острое как игла щупальце Арла вонзилось в ее сознание. Оно рухнуло мириадами жуков во все тайники души.
   Великая вспыхнула всем могуществом и вышвырнула непрошенного гостя из скованного духа.
   - ТЫ... ТЫ... ТЫ НАШЛА КЛЮЧ!!! - взревел Арл. - КЛЮЧ!!!
   Красная комета на горизонте неестественно быстро стала увеличиваться в размерах, явно снижаясь.
   - Я нашла, но тебе его не отыскать. Слишком далеко мое тело и я скорее умерщвлю его, чем отдам тебе дар!
   - Ты воровка! Ты украла его у нас! Сотни посевов мы ждали, пока кто-то из червей-рабов наткнется на него и ключ наконец станет НАШ!!! ОТДАЙ!!! И мы сохраним тебе жизнь!!! Даже больше, мы подарим тебе звездную свободу!!! Это будет честный обмен. ОТДАЙ!!!
   Нианна понимала, что пока ее тело по ту сторону живо, по нити связи духа с плотью они легко отыщут черную каплю Иных.
   - "Сотни посевов!... Сотни цивилизаций созданы и уничтожены на планете ради одной капли!!!" - это не укладывалось в голове.
   Красная комета полыхала в небе уже как солнце, озаряя скалы кроваво-красным светом.
   - Придется тебе еще потрудиться, мразь, в поисках ключа! Я не отдам тебе его! Даже за личную звездную свободу! Вспомни Великих, вспомни Эндору и помни их не как рабов, а как врагов! - от духа Нианны рванулась в стороны гигантская ударная волна, прогибая магию ловушки-барьера и с меркнущей голубой сферы в нее врезались сотни белых молний, пытаясь во чтобы то ни стало высвободить плененный дух.
   Арл явно не ожидал такого напора, и его щупальца опасливо отпрянули от прослабленной ловчей сети. Ниа почувствовала, что ее обессиленный дух почти освободился, почти отлип. Лишь пара небольших жгутов энергии удерживает его в ловушке, но силы оставили восприятие... Мир подернулся пеленой, готовясь вот-вот провалиться в бессознательность. Оставалось только одно - разрубить последним ударом нить меж плотью и духом...
   - "Жаль, какая-то короткая выдалась жизнь, а может быть и последняя..."
   Ниа, прощаясь, вызвала в памяти образ возлюбленного Амдебафа.
   - "С тобой ушла из жизни в прошлый раз, с тобой уйду и в последний. Я всегда любила и люблю..." - искра, прожигающая нить жизни, уже вспыхнула в тлеющем духе...
   ...Внезапно ночь разверзлась ослепительной стеной белого света откуда-то снизу. Словно лезвие филигранного мастера она отсекла дух Нии от ловчей сети и упруго бросила в сторону запада.
   - Беги!!! - одно единственное слово перед полным забытьем уловила Нианна.
   Знакомое... знакомое... знакомое...
  
   ...Тиринар и Храаг мчались над скалами, блуждая по камням тонким зрением магов в поисках света жизни Великой. Прохладный воздух застилал глаза Тиринара потоками слез и тот часто вытирал их уже изрядно намокшим рукавом.
   - Где же ты, непоседа, где?! - тихая, едва уловимая боль кольнула сердце старика. - Здесь! - вскрикнул Тиринар, чуть не свалившись со спины Храага.
   - Где?
   - Прямо под нами! Снижайся! Давай же! - Тиринар шепнул что-то посоху и тот оплел спинной шип дракона и руку мага. - Вот туда! - свесившись под крыло на посохе-лиане, требовал старый эльф. - Карниз очень мал! Зависни над ним, но не сдуй Нианну своими крыльями!
   Храаг послушно снизился, и Тиринар с проворством акробата скользнул по вытянувшемуся посоху на карниз. Посох отпустил спину дракона и юркнул в прежнюю форму.
   То, что увидел перед собой Тиринар, разорвало сердце старца на тысячи кусков. Ужас и боль хлынули из глаз учителя, отняв дар речи. Пред ним лежали иссушенные мощи. Небольшой скелет, обтянутый тончайшим пергаментом серо-голубой шершавой кожи. Живот проявлял на себе рельеф позвоночника. Сердце не билось, дыхания не было.
   - Ну что там? - снизу доносился надсадный хруст и грохот камней. Это нашедший место для посадки Храаг карабкался по почти отвесной скале, срывая то и дело с ее поверхности шаткие глыбы.
   - Мы... опоздали... опоздали... - Тиринар не выдержал и завыл как раненый в сердце зверь, отпустив свою боль в прощальный полет. Ветер растрепал его седину плачущими змеями. Они стонали и вздрагивали вместе с ним, обнимая еще горячую твердь у костлявых ног юной голубой Богини.
   - Нет... Этого не должно было случиться, - над карнизом появилась голова Храага. - Нет!... Она надежда мира!... Предсказание!... Легенды!... - сердце старейшины обледенело от боли. - Что же будет?
   Тиринар плакал и пел. Пел прощальную песню эльфов, но большинство слов в ней было заменено обнаженным завыванием лишенного слов безутешного сердца.
   Над горизонтом среди ночи разгоралось сильнее и сильнее алое зарево.
   Глаза старца иссохли, оросив хрустальной влагой немую скалу. Адская нестерпимая боль потери сменилась бездонной печалью. Храаг так и замер, уставясь на Нианну в ожидании очередного чуда. Он не верил, что Боги умирают вот так, просто по-эндорски. Он ждал и...
   ...Впавшие веки Нианны едва-едва шевельнулись и медленно стали приоткрываться. Чуть обнажив зрачки, они вновь замерли.
   - Она открыла глаза! - неуверенно шепнул дракон Тиринару.
   Маг оборвал свою песню и оторопел, глаза Нии действительно приоткрылись. На него, не мигая, смотрели два тусклых матовых рубина. И тут случилось непредвиденное. На лбу Нианны проступила серебряная эльфийская вязь рун.
   - Спрячьте меня от красной кометы... В пещеру... в магию... Срочно... - прочитал Тиринар вслух.
   - Да, хорошо, конечно, Нианночка, но ты рассыплешься, если тебя коснуться! - Тиринар вскочил на ноги.
   Опытный маг был в убежден - в теле Великой нет ни души, ни Фару. Внезапно мощи Нианны наполнились черным глянцем и начали обрастать черной массой, заволакивая скелет. Через несколько секунд перед учителем лежала точная черная копия Нианны, твердая как гранит.
   На уступе показались Ррагор и Ррагур.
   - Мы все слышали. У подножья есть большая и глубокая пещера, - проурчал старший из братьев. - Торопитесь!
   Храаг подтянулся на лапах и вывесился частью торса над карнизом:
   - Тиринар ко мне на спину. Ррагор и Ррагур показывайте дорогу. Нианну я возьму в лапы, - скомандовал старейшина драконов.
   - Только не разбей! - выпалил Тиринар
   - Я тогда сам себя прикончу! - огрызнулся Храаг и зарычал.
   Тигры двумя копьями помчались чудовищными прыжками вниз. Храаг бережно обхватил каменную статую Нианны, прижал к груди и спланировал пологой спиралью к подножью скалы.
   Мягко коснувшись гравия осыпи, черный дракон направился к пещере. Небо от горизонта до горизонта окрасилось кроваво-красным светом, на котором продолжали мерцать звезды.
   - Торопись, торопись, ну же! - подгонял дракона, вбежавший в округлый, достаточно большой вход, Тиринар.
   Тигры успели скрыться в чреве пещеры. Храаг нес Нианну на одной лапе и неуклюже перебирал остальными тремя. Наконец его хвост пересек заветную грань, и магия Тиринара завалила вход огромными валунами, надежно закрыв за друзьями дверь.
   Они опускались все ниже и ниже по едва освещаемому посохом эльфа корявому коридору. То и дело острые камни царапали по крыльям и чешуе Храага, но тот не издал ни звука. Просторный зал встретил беглецов капелью сталактитов и большим прозрачным озером с пурпурно-мраморным дном.
   - Магия... Укрыть магией... Ниа просила укрыть ее магией... Ну-ка, все кто что умеет... - призвал эльфийский маг.
   Храаг аккуратно положил черную мумию на камень.
   Первым наложил магию дракон, и на том месте, где лежала Ниа, образовалась пустота. Потом Тиринар укрыл себя, Храага и Нианну, последними сокрыли сразу всех еще одной природной вуалью тигры. Друзья, не видя даже друг друга, остановили мысли и окаменели, забыв движение. В темноте пещеры, как и прежде, только капала вода, пробивая время от времени неподвижный глянец озера.
   Внезапно в пещеру ворвалось нечто могучее. Будто тысячи магических глаз заполнили весь ее объем, непрестанно вращаясь во все стороны и вглядываясь, вглядываясь, вглядываясь. Холодное безразличие и ненависть алчили в этих взорах. Они искали жадно, настойчиво, но торопливо...
   Всего несколько секунд и пещера вновь опустела.
  

Кровавая жертва друзей.

Пещера в предгорьях Тироля

   Долгие часы молчания и неподвижности показались вечностью, но друзья продержались сутки.
   - Хватит. Я думаю, хватит, - Тиринар осветил пещеру посохом, но никого вокруг не увидел. - Эй, братья полосатики, снимайте свои чары, пока мы носы друг об друга не поразбивали.
   - Его нос самый слабый, вот он за него и страшиться, - сказал Ррагор Ррагуру.
   - Это у кого еще самый слабый?! - возмутился Тиринар.
   - Да я уж молчу про его когти и тем более клыки. У наших тигрят они и то больше - съязвил Ррагор, отвечая на обидных "полосатиков".
   Храаг снял вуаль невидимости с черной каменной статуи Нианны.
   - Прекратите болтовню, что делать то будем? Драконы камень оживлять не умеют, - старейшина старательно разглядывал каменное изваяние.
   - Мы не знаем, - переглянувшись, в один голос ответили саблезубые братья.
   - А что если у нее самой спросить? - Тиринар озадаченно мял рукой подбородок.
   Маг сделал шаг, наклонился над каменной головой и прошептал:
   - Нианночка, девочка, как тебе помочь?
   Безжизненная каменная статуя продолжала недвижно покоиться по центру пещеры.
   - Может все кончено, а желание спрятать от кометы было последней ее волей, и мы просто подыскали Великой усыпальницу? - Тиринар вновь впал в отчаяние.
   - ...Пить... - проступили серебряные руны на черном каменном лбу, и на том месте, где были губы, появилось небольшое отверстие.
   - Она ответила! Ответила! - Храаг чуть не подпрыгнул и радостно раскатисто заурчал.
   - Сейчас, сейчас малышка... тут воды полно, - обрадовано засуетился Тиринар.
   Но тут на лбу Нианны проступила еще одна руна и читалась она как "кровь". Друзья озадаченно переглянулись.
   - Мне своей хмельной кровушки не жалко, - первым спохватился Тиринар, - вот только кубок надо наколдовать.
   Через минуту Тиринар нашел подходящий камень, и с посоха на него потекли извивающиеся жгуты магической энергии под мерное пение рун каменной магии. Тиринар старался, и душа поэта облекла вытянувшийся кубок сложным плетеным узором.
   - Чаша для крови должна быть достойна содержания, - пояснил он свое творчество вопросительным взглядам друзей.
   - Если Нианна создала всех нас, значит и кровь свою мы должны пожертвовать разом, - после молчаливого раздумья высказался Храаг.
   - Я согласен с крылатым Властелином, - поддержал Ррагор.
   - Так уже какой-то демонический ритуал получается, - засомневался Тиринар.
   - Если ты болтать языком не будешь направо налево, то о нем никто и не узнает, - Храаг занес коготь над артерией на своем запястье и сделал надрез. Алая горячая кровь брызнула в стороны, орошая пол пещеры.
   Тиринар подставил кубок и наполнил его треть.
   - Зажми рану, но не затягивай, - посоветовал он Храагу, - одного раза может оказаться мало.
   Саблезубые тигры последовали примеру дракона и щедро отдали кровавую жертву своей госпоже. Тиринар быстро извлек из-за пояса небольшой нож и решительно надрезал себе руку, довершив спасительный нектар для Великой.
   Кровь друзей, трех разных рас, вспенилась в кубке, разогрев его стенки. Тиринар капля по капле, осторожно, делая небольшие перерывы, стал вливать живительную влагу в приоткрытый каменный рот статуи.
   С первым возлиянием рот наполнился полностью и кровавое питье долго не хотело в него уходить, но постепенно скорость поглощения увеличилась. И вот уже тонкая струя непрерывно лилась с кромки каменного кубка в каменную плоть Великой. Первый кубок ушел в черную статую до последней капли.
   - ...Еще... - проступила надпись на лбу Нии.
   Друзья наполнили следующий. За ним был третий и четвертый. Тяжелее всего приходилось Тиринару. Губы старика побелели, а под глазами проступили синюшные пятна.
   Черная статуя - саркофаг Нианны сильно нагрелась. До него даже больно было дотрагиваться. Каменные губы сомкнулись, не желая более питья.
   - Теперь остается только ждать, - покачиваясь на ногах, прошептал Тиринар.
   Храаг лег на живот. К нему подбрел Тиринар и вопросительным взглядом испросил разрешения. Старейшина молча кивнул, и изможденный эльф рухнул к нему меж лапой и теплой грудью, тут же провалившись в тяжелый сон. Ррагор и Ррагур, урча как котята, без спроса улеглись под брюхом Храага, даря ему и друг другу уютное тигриное тепло. В пещере было довольно зябко и влажно для жителей солнечных земель, зеленых лесов и голубого океана небес.
   Вскоре вся четверка спала глубоким ровным сном, лишь посох Тиринара освещал тихим приглушенным светом черное каменное изваяние Богини, лежащее по центру пещеры...
   ...Знакомый голос... Знакомый ... голос... "Беги!..."
   Ниа силилась, пытаясь вспомнить.
   - "Чей же он? Знакомый голос... "Беги..."... "Ты всего не знаешь!..."
   - "Не может быть!" - внезапная догадка полыхнула, как взорвавшееся солнце. - "Отец!!! Он жив!!! Он спас меня! Он бросил вызов самому Арлу!!! Не может быть!!!"
   Разум Нии отказывался верить, но сердце ликовало...
   Она скользила по еле осязаемому магическому следу, сквозь пробитую брешь пространства к оставленному на скале телу, но, приблизившись, поняла, что в теле эльфийки Нианны больше не бьется сердце, не теплится жизнь, и нет крови. Тело высохло, превратившись в мертвую коросту из некогда упругой девственной плоти. Ее дух слился с даром Иных. Утратив реальность он растворился в темной материи, не оставив надежды на воскрешение голубой плоти.
   Плач Тиринара вернул душу в мир и заставил вспомнить о несущейся к земле красной комете. Она гналась за ней. Великая это чувствовала и знала - Арлу нужен Ключ!...
   ...Темнота пещеры...
   Костлявое тело, скелет в пергаменте кожи и комки органов на хрупких пересохших связках. Всего один толчок. Всего один удар и вернуть плоть к жизни было бы невозможно, но старейшина Храаг, словно чувствуя это, нес каменный саркофаг словно наитончайшую хрупкость мира в глубинные скальные недра.
   Жажда... Кровь...
   Именно ее не было, именно ее ждало тело. Друзья услышали, друзья щедро пожертвовали и магия дара Иных миллиметр за миллиметром раздвигала ссохшиеся артерии и вены, впуская в них магический свет живой крови. Тело наливалось теплом, тело наполнялось заимствованной у друзей жизнью.
   Слабый еле уловимый толчок... Сердце Великой неуверенно, начало ритм нового бытия...
   Толчок напористее, сильнее - плоть принимала ритм и симфония жизни стала пробовать внутренние струны исполнителей.
   Толчок - ровный, уверенный. Тело приглашало дирижера на сцену. Плоть готова была принять дух.
   - "Я вернулась!" - и легкие Нии расправили свои крылья упругим вздохом. Черная материя послушно скользнула в восстановленную плоть.
   ...Холодно... очень холодно...
   Тонкая полупрозрачная летняя ткань прилипла к вспотевшему телу.
   Девушка с трудом поднялась. Тело почти вернулось к прежнему размеру, но безумно хотелось пить. Она добрела до озера, опустилась на колени и с жадностью коснулась бледными губами ледяной пещерной воды. Вода обжигала и бросала в еще больший озноб, но жажда брала верх.
   Досыта напившись, она, с большими усилиями переставляя непослушные ноги, добралась к спящим тиграм и, втиснувшись меж ними в бело-черный теплый мех, тут же заснула...
  

Рождение Лирин и Синирры.

Пещера в предгорьях Тироля.

  
   ... - Нианну украли! - заорал Тиринар так, что Храага словно ужалили под язык.
   Седые растрепанные волосы эльфа метались по пещере вслед за сияющим и слепящим пробуждающихся друзей посохом.
   - Да что же за напасть то такая! С самого рожденья ребенку покоя не дают эти запредельные силы! - то ли кричал, то ли ругался старик. - Вот и где ее искать? Когда же это все кончится?! Смерть малышкой, как куклой, бавится! Куда же наша страдалица запропала?!
   Тиринар остановился и с надеждой взглянул на заспанных спутников.
   На него больно было смотреть. Грязный, осунувшийся, молящиеся глаза и старческая усталая резкость в лице. Казалось еще немного и разум покинет истерзанное душевными муками и тревогами тело.
   - Очень надеюсь, что скоро это все не закончится, - меж двух разомлевших и еще лениво-расслабленных тигров показалась голова Нии. - А смерть я все же поставлю на колени!
   - Святые Боги! Правда вечных звезд! Как ты там оказалась?! - Тиринар со слезами на глазах бросился к Нианне.
   Ррагор и Ррагур изумленно захлопали голубыми глазищами, опасливо раздвигая свои тела, будто меж ними отдыхало привидение, а Храаг изогнул шею и придвинул голову вплотную к лицу Великой. Он мягко и ласково гортанно урчал.
   - С возвращением, Владычица! С возвращением... - терпение старейшины и на сей раз возрадовало мудрое сердце.
   - Что?... Что?... Что ты опять натворила??? - Тиринар врезался в друзей, прорываясь к ученице, и в сердцах обнял ее. Он дрожал, как осиновый лист.
   За последнее время старый эльф настолько прикипел к этой живой, непредсказуемой, вечно сующей свой нос в разные пакости девчонке, что уже не видел солнца без алого света ее глаз. Он нашел в ней то, чего не встретил за тысячу лет жизни в Эндоре, он нашел в ней мечущуюся душу дерзкого дикаря, презирающего табу и каноны, идущего наперекор всем силам природы, парящего самой жизнью над холодной гранью бытия и смерти. Он считал ее своей дочерью...
   - "Пусть раньше она была Богиней, пусть по ее велению из праха восстали народы, но здесь, сейчас, я подарю ей частицу сердца... Подарю ласковое тепло заботы, тепло друга, тепло наставника, не растраченное на своих, не данных судьбою, сыновей и дочерей", - так думал Тиринар прижимая ее к груди.
   Ниа тихо отстранилась. Рубиновые глаза девушки блестели, а по ресницам и щекам катились градины слез. Сердце хотело стать миром, в котором она спрячет Храага и Тиринара, Ррагора и Ррагура и всех... всех... всех от того, на что сама обрекла этой ночью Эндору. Великая видела и чувствовала волны искренней сияющей любви в их глазах, а за спиной, за хребтами Тироля чувствовала черную, даже не злобу, не алчность, а бездушную хищную пустоту, чей голод ненависти не насытила бы вся Вселенная.
   Нианна упала перед друзьями на колени и скрестила руки на груди. Ее взор дрожал и мужество Великой Богини пало под трепетной болью горячего сердца.
   - Простите меня... Простите. Я не достойна вашей дружбы и участия... Я... - Ниа не знала, слова не лезли в горло. - "Как, как им сказать, что ужас войны с Зираидой не сравнится с тем кошмаром, в который ввергла Эндору из-за нее Судьба этой ночью? Как объяснить, что не она звала кровавое забвение народов?... А лишь хотела... памяти и счастья... хотела отыскать... любовь..."
   - Я ...я не знаю что мне делать... Харул был прав... Он должен был убить меня там, у храма воинов... Тогда бы ничего не произошло!
   - Что ты говоришь?! - лицо Тиринара исказило мучительное непонимание.
   Он скользнул взглядом на Храага, ища спасения, ища смысла, но нашел в его черном духе лишь незыблемую напряженную настороженность. Братья тигры поднялись на могучие лапы и как два монолита, не шелохнувшись, слушали свою госпожу.
   Неожиданно Храаг вытянул шею и прислонился точкой меж своих глаз ко лбу плачущей девушки, из его ноздрей вырвались два облака белого дыма. Они окутали хрупкое тело Великой и она растаяла...
   ...Ослепительный голубой свет вокруг... Мягкий, нежный... Пушистая перина облаков под согнутыми коленями и сотни, сотни горящих солнц над головой... Прозрачный силуэт Храага скользил вокруг на распластанных крыльях, словно пытаясь догнать свой хвост в беспрестанном кружении... Гармония и равновесие... покой и красота...
   - Оглянись вокруг... - басовито пропел Храаг - все, что ты видишь, это плоды твоих трудов... Твоих!... Этот мир сотворен твоими детьми, чьи души сияют как звезды, детьми, что верили тебе и помнят о тебе... Этот мир сотворен ими далеко от Эндоры и ее законов. К нему не найти дорог без зова. В него не ворваться непрошенным. Свободные души свободной страны - такими сотворили нас Вы - Великие!
   Нианна крутила головой и не могла понять. Бесконечное небо, бесконечные солнца, кружащиеся в настолько всеобъемлющем единстве и блаженстве, что Эндора в тот миг показалась маленьким стеклянным шариком, затерянным в складках темной материи...
   - Что это за место, мудрый Храаг? Как?
   - Это мир драконьих духов. Мир странников и друзей. Мир, из которого отправляются в безвременный полет по Вечности... Это все взросло из твоей воли и любви. Оно живет и радуется... и даже, если Эндоре суждено кануть во мрак забвения, этот мир, эта радость и свет будут жить вечно и помнить тебя...
   Храаг открыл прозрачную пасть и вместо факела огня на Нию хлынул поток ослепительного света...
   Она стояла на коленях в центре пещеры, а по голубой ткани костюма еще скользили остатки вьющихся жгутов белого дыма Храага.
   Тиринар заблудился в происходящем. Для него все запуталось настолько, что одной бутылочки явно не хватит развязать этот узел, а ее как раз под руками и за поясом не было. Он судорожно сглотнул, таращась то на Храага, то на Нию и пустил жизнь на самотек, просто созерцая происходящее.
   Из-за выбившихся из-под сапфирового венца кудряшек, лица Нианны практически не было видно.
   Бархатными крыльями невидимой летучей мыши по пещере скользила тишина.
   - Я... поняла... - прошептала Нианна. - Память о добрых прошлых свершениях позволяет торить дорогу и в безумном черном будущем, даже там, где уже нет места надежде...
   - Именно, - кивнул Храаг. - Прошлое дало свои побеги и не один стебель, а множество. Нам же уготовано здешним законом стоять лишь на одной единственной стезе.
   - И отдавать ее палачам я не намерена! - глаза Нианны вспыхнули ярко-алым светом. К ней возвращались воля и мужество, сила и уверенность.
   Великая поднялась на ноги. Они все еще плохо ее слушались. Подойдя к Храагу, она положила на его шершавую щеку ладонь:
   - Спасибо, Многомудрый. Спасибо за добрую силу твоего духа и за кровь, что течет в моих жилах, - она низко ему поклонилась. - Спасибо тебе, учитель, и вам, саблезубые братья, за ваш кровный дар. Мой долг пред вами безмерен, - она низко поклонилась и им.
   - Философы... Хм, - Тиринар облегченно вздохнул. Горящие глаза и твердый голос Нианны успокоили его душу лучше крепкого вина. - Говорят, говорят, а о чем - не понять. Вы бы для нас, простых колдунов, - он окинул взглядом Ррагора и Ррагура, примеряя их соответствие этому "высокому" званью, - пояснили, что конкретно натворила Великая, и каких шишек нам ожидать на свои головы...
   - Орехов, - поправил его Ррагур.
   - Орехом больнее, пусть будут шишки, - поправку Ррагура Тиринар решительно отверг.
   По губам Нианны скользнула улыбка, хоть и радоваться было нечему.
   - Есть одна тайна... - начала было она издалека.
   - Я так и думал! - тут же воскликнул учитель. - Ну, куда же без нее! И странно, почему только одна?!
   Храаг резко рыкнул и Тиринар осадил:
   - Молчу, молчу...
   Нианна поведала друзьям о своей находке и о нежданном полете в Тироль на свидание с Арлом...
   Все внимательно слушали, и в конце рассказа Ррагур незаметно для Тиринара, своей пушистой лапой поднял его отвисшую челюсть.
   - Стрелы, копья, переделки! Это что значит, война войну воевать будет?! Мы их, они нас, а и нас и их этот самый, краснохвостый, колошматить будет?! - Тиринару отчего-то стало весело.
   Сказочное могущество Великой заставляло кипеть его воображение, и еще секунда пары фантазий повалили бы через острые эльфийские уши.
   - Ты должна прятаться, госпожа. Предтечи будут искать тебя не жалея когтей, - заговорил после долгого молчания Ррагор. - Думаю, очень скоро во всех людных местах будет кишеть шпионами и всякой подглядывающей магией.
   - Но, но... Эльфы не будут шпионить, - вступился за собратьев Тиринар.
   - Эльфы может и нет, - прогудел утробным рыком Храаг, - а вот чары Богов на их разумах, которых слабые даже не заметят, следить будут.
   - Есть два безопасных от чужих глаз места в Эндоре, - продолжил Ррагор, - это Генар и Храм Сути, а так же наше запретное сокрытое логово, Раражак. Старейшины ждут твоей милости и внимания, госпожа.
   - Есть и третье место, - подняла глаза на друзей Нианна, - это Тироль...
   - Тироль?.. Ты в своем уме?! - вспыхнул Тиринар.
   - Уверена, они прочешут Эндору вдоль и поперек, так как знают, что мое тело оставалось именно здесь во время полета и если, не дозволь звезды, найдут... То удара не избежать, а в Тироле, у себя под носом...
   - М-да..., под носом и прыща без зеркала не увидеть... Ой! Извини за сравнение Нианночка, - смутился старый эльф.
   - Думаю, тебе стоит измениться и внешне, Праматерь, - глаза Храага прищурились, - и на время позабыть про свой голубой магический полет. Нианна должна исчезнуть. Про нее должны забыть и даже если начнется война с Зираидой, Нианна не должна появляться.
   - Как?! Для чего же тогда я нужна?! Чтобы прятаться, как трусливый суслик, в тесной норе от всех?! - кожа Нианны вспыхнула бирюзовым светом, а по кистям скользнули разряды молний.
   - Ключ, - спокойно продолжал Храаг, - ты ключ. Но что за тайну ты можешь открыть? Тайну, что ищут Боги Богов. Я считаю, если конечно смею советовать тебе, Великая мать, что ты должна посвятить свой путь разгадыванию тайны. Может это единственный шанс для Эндоры не кануть сто первой цивилизацией в прах тлена и песков.
   - Тайна покоится на дне океана, а без прежней памяти, я не могу коснуться его глубин. Они...
   - Это безумие чистой воды! - с ужасом в глазах прошептал Тиринар. - Океан - исчадье смерти и разрушения... Мощь планетарной стихии от края и до края небесного свода. Каждая его капля - враг, безжалостный и текучий... Какая сила нужна?!... Нет, это безумие!
   - Тем более, значит, я должна как можно быстрее перебраться за стену Богов, - Нианна неожиданно игриво улыбнулась, - но и здесь в любимой Эндоре я могу быть полезной.
   По ее телу скользнула мимолетная волна и два Тиринара уставились друг на друга выпученными глазами. Материя Иных с картинной точностью повторила каждую морщинку старого эльфа.
   - Ну вот, - огорчился учитель, - а старику так нравилось заглядываться на пленительные линии юной красавицы... Я что, стал таким худющим?!... Ну вылитая мумия! - Тиринар оглядывал Великую с разных сторон.
   - И еще одно, - Ниа снова вернула себе прежний вид. - Я не могу летать магическим диском, но драконом то можно! Подобие Великого с бриллиантовой чешуей конечно опасно и меня сразу выдаст, но вот другая форма... Как вы смотрите если я буду похожа... ну, скажем, на Синирани.
   Тиринар сперва помрачнел, отшатнулся, но спустя несколько секунд на его лице появилась тонкая грустная улыбка.
   - Я сдержу свое обещание, учитель, и отвезу тебя к Омелии и Гилииру. Ты полетишь на белокрылой Синирани, - Ниа тепло по-девичьи улыбалась.
   - Белых драконов хоть и не много в нашем народе, - Храаг взвешивал решение Нии, - но выбор твой мне по душе, Великая.
   Тиринар ничего не сказал. Он тихо улыбался и благодарил... благодарил судьбу, за то, что она позволила ему жить рядом с этим необъяснимым волшебным существом.
   - Позволь я увижу ее образ, - Ниа протянула руку к виску старого эльфа.
   Тиринар не противился. Напротив, он извлек из глубин памяти весь трепетный белый свет бережно оберегаемых линий Синирани, ее движений, ее взглядов...
   - Она прекрасна, учитель, - с придыханием прошептала Ниа.
   Скупая слеза одиноко катилась по старческой щеке, роняя к холодному темному полу обжигающую крупицу тысячелетней памяти.
   Все еще пошатываясь Нианна отошла на несколько шагов, и, под сводом пещеры с глухим хлопком отброшенного холодного воздуха, в вихрях водяной пыли, сорванной со сталактитов капели, вспыхнуло белоснежное грациозное тело гордой драконихи. Тиринар вздрогнул от неожиданности, хоть и ждал этого момента. Дракониха исчезла, как мимолетное марево тумана и на ее месте стояла Иллириэль.
   - Нианны больше нет... пока больше нет, - твердо произнесла девушка. - Есть Лирин, странница и маг, поселившаяся в башне Илуны с разрешения Магистрата. Я надеюсь на тебя, Мудрый Храаг, что ты донесешь этот разговор до Улира, но кроме него, ни одна душа Эндоры, даже мой отец и мать не должны знать, что я жива... Нианна пропала в предгорьях Тироля... Все!... - Великая сняла с головы трехсапфировую тиару.
   - А глаза? Твои глаза остались рубиновыми, - взволновался Тиринар, - у эльфов нет красных глаз.
   - Ты прав, учитель, - и очи Великой вспыхнули ярким зеленым цветом, тоже редко, но встречающихся у лесного народа.
   - Синирра... - басовитая мысль Храага коснулась всех друзей.
   - Кто Синирра? - не понял Ррагур.
   - Ты забыла про имя драконьего образа, - продолжил старейшина. - Я предлагаю это - Синирра. Иногда драконы-одиночки покидают Генар и селятся в глухих местах. Наступает время, и их дети прилетают к Храму Сути в поисках знаний. Я, старейшина, встретил Синирру в предгорьях Тироля, разыскивая Тиринара, и привел ее в Генар.
   Нианна согласно кивнула.
   - Только ради всего святого, не превращайся из Лирин в Синирру где-нибудь по центру Фиэнея, - Тиринару хоть и не нравилась вся эта затея, но выбора у него не было. Он делал что мог, просто пыхтел и беспокоился.
   Долгие разговоры хороши за пышным столом, а не в промозглой пещере. Живот Тиринара требовательно заурчал, и брюхо Храага ответило ему таким же настойчивым бульканьем.
   Пещера смерти Нианны осталась в затерянных лабиринтах ущелий. Заваленная, сокрытая, хранящая тайну исчезновения Великой и каменную, резную, кровавую чашу воскрешения юной Богини.
   Тигры растаяли близ входа, слившись с темно-синим сумраком ночи, а на спину Храага поднялся старый учитель эльф. В эту ночь луна и звезды впервые взглянули в бледно голубые глаза белоснежной драконихи Синирры. Лунный свет осветил, словно внезапный лоскут белой вьюги с копьями острых ледяных шипов, медленно выскальзывающий из угрюмой пещеры. Синирра плавно расправила крылья и робко взмахнула, пробуя их упругую крепость.
   Старейшина драконьего рода окинул Белокрылую пристальным взглядом и ничего не сказал. Взмах черных опытных крыльев рванул его тело вверх.
   Синирра проводила стремительный взлет глазами, чуть присела и резким взмахом метнула плоть к далеким искрам вечности в черном океане небес...
  

Это имя проклято!

Фиэней.

  
   ...Черный и белый...
   Два дракона, как день и ночь, скользили в извивающихся струях мягкой воздушной черноты...
   Нианна запретила себе все... Даже острые, режущие сердце колотые бриллианты прошлой божественной памяти были спрятаны в самые отдаленно-потаенные тайники души, укрытые слоями защитных рун. Тайна и Ключ - сокровище Эндоры и Великих, внезапно подаренные Провидением сейчас вели ее жизнь.
   К чему? Ради чего?
   Сможет ли искалеченная божественная душа обороть глубины стихии целого мира? Удастся ли сокрыть себя от всевидящих очей предтеч? Или в огне забвения, пожирающем народы, Арлы, как опытные ловцы жемчуга, сами отыщут черную жемчужину в ее плоти? Она этого не знала...
   Она запретила себе даже имя...
   Гордое древнее имя Нианна теперь не будет звучать на устах друзей, навлекая на них незримые удушливые сети слуг Тирольских Властелинов... Но так будет не всегда... В груди Синирры впаян золотой синеокой памятью трехсапфировый венец Великой Богини, Великой Воительницы и Созидательницы. Она несет его с собой. Синий браслет Звирга и бриллиантовый старого друга стали частью ее плоти, сокрытые в тканях материи Иных. Возле сердца лежал лишь сверкающий образ древнего дракона Амдебафа, завернутый в мягкую трепетную ткань любви и тонкий, но прочный шелк надежды...
   Все - что у нее есть, все - что у нее было - все утрачено с тем, чтобы быть обретенным, но уже в Свободе.
   Мирная Эндора неторопливо проплывала под крыльями небесных Властелинов, но для Нианны, погибшей в скалах и возродившейся оборотнем Лирин-Синиррры, война уже началась. Беспощадная, подлая, полная теней и ловушек, она уже высматривала пустыми глазницами носительницу ключа, она смазывала ядом кинжалы, заползала приступами одержания в слабые души и скользила чешуйчатой кожей лазутчиков меж сочных побегов доброй и тихой жизни.
   Тиринару хотелось в Килин... Уютный домик, прозрачные, сверкающие на солнце сладким янтарем грозди винограда и полный погреб белых, рубиновых, розовых, почти черных, а местами игристых вин. Веселая несмышленая малышня в школе и неторопливое чародейство на уроках... Все казалось далеким, нереальным сном из другой, давно унесенной ветрами времен жизни, но сном счастливым...
   ...А сейчас, он трижды за последние две недели вдыхал аромат смерти, касаясь ее костлявых рук. Даже больше, она завладела им и заставила отобрать жизнь Харула. Никчемную, подлую, но все же жизнь. Теперь же ему предстоит идти по следам смерти в ее обширные владения на западе. Куда-то туда, к старому другу, орку Фурунду, который всего несколько дней назад скалил клыки ей прямо в лицо.
   Он не хотел отпускать Нианну. Старый эльф хотел быть рядом и оберегать, но слово данное другу Гилииру и его жене Омелии обязывало долгом чести, тем паче, что в магии с ним не сравнились бы они оба вместе со своим отрядом.
   Тиринар любовался грациозным извиванием стремительных линий белоснежной драконихи, подсвеченным бледно-голубым лунным серебром. Как призрак памяти, его счастья и боли, она летела рядом, напряженно вглядываясь вперед, словно ища дорогу в будущем...
   ... - "Древнее пророчество, оставленное неизвестно кем... Великие... Двое..." - Храаг мерно взмахивал крыльями в такт своих мыслей.
   - "Следы одного затерялись в далеких болотах орков вместе с его матерью Иррадой и всадником Ерртором. Еще неизвестно, выпустит ли их рок из своих цепких когтей, позволив младенцу вообще появиться на свет... А след второй", - он повернул голову и залюбовался резкой упругостью взмахов Синирры, - "след второй растает сегодня ночью над Великим лесом, возможно тоже исчезнув навсегда... Пророчество...
  
   Коснулось крылом
   И исчезло в дали,
   Не дав обретенья,
   Ни шанса найти.
  
   Лишь мукой прильнуло
   К ночной глубине,
   Лишь искрой сверкнуло,
   Надеждой во сне...
   Вот и мысли заструились стихами... Что же она делает со всеми нами?" - Храаг чуть заметно тряхнул головой, отгоняя непривычную мелодику рифмы. - "Не успела Великая появиться в Фиэнее, как ожило древнее ристалище, как запахло силой в Храме Сути и задрожали вены драконов в Генаре, чувствуя запах уже почти позабытого боевого могущества. Вестница бурь и битв, вестница огня и молний, но нежная и трепетная женская душа, жаждущая простого счастья..."
   Мудрость старого дракона терялась в хитросплетении узоров судьбы Великой и интуиция, его практически безошибочная интуиция, растерянно молчала, взирая на ее неоконченный орнамент. Старый дракон был уверен, что Великая добьется своего и проникнет в запретный Тироль, но вот кем и чем она оттуда вернется, он не знал...
   Ночь, шум зеленых волн леса, зеркально-серебряный, ртутный блеск речушек и озер внизу, плавно скользящий навстречу, завораживал и успокаивал. Совсем скоро полет украл пульсацию мысли у всех троих, и безмолвные, цельные, слитые единым замыслом неведомых Богов, они торили под сияющими звездами путь к Фиэнею.
   Тихая, утопающая в зелени, древняя столица Эндоры, встретила Храага, Тиринара и Синирру копьями, натянутыми луками и холодным стальным пламенем обнаженных клинков. Яркие лучи магических посохов, выхватили силуэты драконов в ночном небе еще задолго до того, как лапы старейшины Храага и белой драконихи коснулись королевской площади.
   Дозор Генара пронесся у них над головами, но узнав Храага, не совершая посадки, умчался в ночь. Со стороны дворца короля Аниэра к друзьям подскакали три всадника в полном боевом облачении и тут же с направления Магистрата, как из-под земли, сбросив вуаль невидимости, проявились четыре мага с посохами наперевес.
   - Как нас встречают! - вырвался радостный возглас у Тиринара, а сердце мага сжалось от понимания, что встречают не их, а беду.
   Старший по караулу спешился и преклонил колено пред Храагом и Тиринаром. Синирра беззаботно плюхнулась на живот, изображая провинциальное безразличие к городской суете.
   - Старейшина Храаг, Владыка, в городе объявлено военное положение!... Во всех городах Эндоры объявлено военное положение! - поправился офицер. - С какой целью вы прибыли на королевскую площадь? - учтивым тоном спросил эльф.
   - Я жду встречи с главой Магистрата Владыкой Улиром, - холодным безразличным басом прозвучали мысленные слова драконьего вождя.
   - А я, чтобы свои вещи забрать из дома Нариана и Нииды, что по "Ветру Тирольских странствий", - с натянутой улыбкой ответил Тиринар. - Я могу идти?
   - Да, Владыка, конечно, - офицер отсалютовал, поднялся в седло, и патруль ускакал дальше по площади.
   Маги Магистрата не удалялись. Внезапно рядом с ними проявились еще две фигуры, Улир и Энирал.
   - Рад приветствовать вас, друзья, - тяжело улыбнулся Улир, не разводя суровых бровей, - но с вами нет...
   Тиринар опустил глаза.
   - Девушки нет среди нас, она затерялась в предгорьях Тироля, - беззвучно ответил Храаг, - мы не смогли ее отыскать...
   - Но она же была с вами?!... Когда это случилось? - лицо Улира вытянулось.
   Синирра с абсолютно безразличным видом крутила головой по сторонам.
   - Вчера ночью, Владыка, - с горестным видом вступил в разговор Тиринар. - Видно это имя все же проклято...
   - Имя? - непонимающе переспросил Энирал.
   - Имя... - Тиринар так исподлобья посмотрел на Улира и Энирала, что тем невольно захотелось отшатнуться от мага-чудака.
   - Я хочу представить новые крылья нашего народа, потомка свободных драконов, по имени Синирра, - уловив взоры магов и предвосхищая вопросы, сказал Храаг.
   Белая дракониха небрежно кивнула магам и принялась рассматривать звезды.
   - Мы рады чести быть представленными тебе, Белокрылая, - Улир и Энирал поклонились. - Мое имя Улир, а это Энирал.
   Синирра нехотя снова на них посмотрела, как на назойливых мух, еще раз совсем небрежно кивнула и продолжила свое занятие, не обронив ни слова.
   Переведя вопросительный взгляд на Храага, но, не дождавшись объяснения такого странного поведения незнакомки, Улир продолжил.
   - "Она" пропала вчера ночью, - прозорливый Улир понял, что не желательно употреблять имя Нианны в этом месте. - Как раз вчера ночью на нас обрушилась атака...
   - Судя по количеству воинов и объявленной тревоге, произошло что-то серьезное? - Тиринар оперся обеими руками о конец посоха и вопросительно поднял бровь.
   - Серьезное? - нервно переспросил Улир. - Да! Самое серьезное за последние семь тысячелетий! Даже танец тверди Эндоры, огненная чума орков меркнут перед этим... этим алым вторжением!
   Глава Магистрата был сильно взволнован, и уставший, изнуренный титаническим трудом по восстановлению королевств, разум понемногу переставал ему подчиняться. Энирал по-дружески положил ладонь на его плечо. Улир закрыл глаза, задержал дыхание, после чего медленно выдохнул, восстанавливая контроль.
   ... - Слабое зарево над Тиролем вчера ночью заметили стражи Генара. Оно было похоже на полуночный рассвет, словно светило позабыло закон и решило сыграть неожиданную шутку. Зарево быстро разрасталось, алея кровавым полыханием за стеной вечных льдов.
   Драконья интуиция всегда меня поражала. Стража ордена тут же подняла на ноги короля, Магистрат и грянула мысленным толчком по королевскому гарнизону. Откуда они знали, что прекрасная зарница, оставившая на своем рдеющем покрове сияющие звезды, так опасна? Хотя глубину опасности мы не осознали и по сию минуту...
   Из-за стены Богов, словно взбесившийся зверь, вырвалась, тряся искрами огненной гривы, ревущая комета. Она рвала воздух истошным грохотом, словно ее мучила какая-то нечеловеческая жажда. Я сам наблюдал это явление, выйдя на балкон опочивальни.
   Редкое... грандиозное... картинное...
   Внезапно мир вокруг затих и напрягся. Стихло вечное стрекотание ночных травяных менестрелей и Фару мира начала прогибаться, словно готовясь к удару. "Купол!" - единственный мысленный вопль, рожденный в душах драконов и магов, сам собой вспыхнул в разуме!... Посохи взметнулись в небеса, зовя силу!... Но успел укрыться покровом лишь Генар, Магистрат, да королевский дворец. Весь Фиэней, огромный Фиэней, либо мирно спал, либо любопытно таращился на природное диво... Если бы они только знали, что это чудо окажется ЧУДОВИЩЕМ!!!
   Комета неслась вниз, словно стараясь отхватить верхушки тирольских скал. Ее огромное, вздрагивающее чудовищными искроносными судорогами тело, обрушило вниз чью-то безмерную, титаническую, непостижимую волю!...
   Я много видел, еще больше читал, но про такое, даже намека на намек не доводилось слышать... Демон, алчный бездушный демон, словно повелитель, хозяин рухнул в разумы эльфов. Гордые крылатые властелины, твои братья и сестры, мудрый Храаг, как и в те далекие времена воздвигли необоримую магическую стену, оберегая сокровища своих душ, и краснохвостый демон, не насытившись влагой их мыслей, был отброшен. Устоял и Магистрат, под сиянием барьерной магии, но вот в домах и замках, на улицах и среди ветвистых зарослей единой мукой застонали голоса тысяч эльфов. Сильные духи, едва учуяв опасность холодного проникающего касания, творили руны защиты, а слабые теряли рассудок, корчившись в мучительных судорогах на земле. Некоторые из них становились одержимы. Одержимы поиском... тем же поиском, что и неведомая огромная воля. Все искали "Ключ". Слово "Ключ", выкрикиваемое в приступах бешенной агонии тысяч разумов, казалось вот-вот вырвет с корнями деревья, выворачивая мир наизнанку!...
   Комета мчалась дальше на запад. По всем кристаллам связи, ко всем уголкам Эндорских королевств, мы бросили клич об опасности и братья маги получили то, чего не было у нас. Они уловили время в свои магические чары. Купола вспыхнули над всеми поселеньями.
   Краснохвостый демон проскользил извиваясь на чудовищной скорости над всеми крупными городами, но голодный и явно не нашедший своей цели, убрался прочь...
   Ключ... Поначалу мы подумали, что это опять, какая-то игра Великой. Я сам бросился бежать к дому Нариана и Нииды... Безумный... Безумный Нариан, с перекошенным лицом носился по дому с криками...
   Сердце Синирры сжалось в колючий комок от боли...
   ... - С криками Ни... - Улир запнулся, глядя на суровые, седые, сдвинутые к переносице брови Тиринара. - "Она" украла наш "Ключ"! Отдай нам его! Или они все... все... все... подохнут как гнилые черви!!!...
   Сердце белой драконихи рвалось наружу, клокотало в глотке, но Синирра лишь переводила взгляд со звезды на звезду.
   ... - Он кричал: "Я найду тебя и вырву сердце вместе с тайной!" Не буду вдаваться в членовредительские слова, которые Нариан использовал в одержимом, безумном исступлении... Я погрузил его сознание в сон и сейчас он в палате целительного корпуса Магистрата.
   Синирра еле удержалась от трансформации. Она хотела быть рядом с отцом, она хотела бежать, помочь, но понимала, что этим убьет его...
   ... - Его безумие должно поддаваться лечению и думаю день, два и Нариан снова вернется к полноценной жизни.
   Синирра успокоилась.
   ... - Под надзор магов попало полторы тысячи тяжелых душевных травм и около десятка явных одержаний, у всех же остальных жителей города с отлетом кометы боль и мучения исчезли, улетучились без следа...
   - А Ниида, что с ней? - Тиринар еле заметно скосился на Синирру, зная, что она должна это услышать.
   - Ниида не только не пострадала, но и смогла одной волей, без магии, отбросить непрошенного гостя из рассудка, - продолжил рассказ главы совета Энирал. Выглядел он, так же, как и Улир, изможденным до неприличия. - Раньше за ней таких способностей не замечали, но сейчас совет принял решение углубленно обучать ее барьерным и атакующим аспектам Фару.
   - ...Так что же это за "Ключ"? Может вам ведомо? - Улир вопросительно с надеждой посмотрел на Храага, потом на Тиринара. - Еще одна загадка с именем... С "Ее" именем...
   Синирра, как ни в чем не бывало, словно эльфийская мышиная возня совсем ее не интересует, чистила чешую.
   - Я, вообще-то, просто за своими вещами в дом Нариана хотел сбегать, если не возражаете, Владыки, а гадать и разгадывать это по драконьей части, - кивнул старый эльф на Храага и с поклоном заторопился по каменным плитам в темную прохладу ночи.
   - То он серьезен, как монах, то... за вещами пошел... словно все его и не касается вовсе, - обернувшись в след торопливым шагам деревенского учителя сказал Энирал. - Чудак...
   Храаг искоса недовольно зыркнул на Энирала и тот это почувствовал.
   - Тиринар торопится к Омелии и Гилииру. Он обещал помочь супругам в поисках пропавшего Ерртора, - Храаг медленно ронял басовитые слова. - Кстати о нем и Ирраде вестей нет?
   Улир отрицательно покачал головой.
   - Жаль. Гордая Синирра согласилась оказать Тиринару честь и отвезти Владыку в окрестности Сетимиэля, - продолжал старейшина рода драконов. - Так что, как только Тиринар вернется, они вылетают... А после их отлета... после я хочу переговорить с вами, Владыки, где-нибудь на уютном скальном уступе... думаю так будет лучше и для наших вопросов и для наших ответов.
   Улир и Энирал согласно кивнули.
   ...Тиринар не заставил себя долго ждать, и уже через четверть часа по-юношески стремительно бежал с дорожной заплечной сумкой через площадь к драконам и магам.
   - Видите, я быстр как олень, и даже утро не настало! - улыбался худощавый старик.
   Улир все не мог сменить образ толстенького, пузатого, розовощекого почтенного эльфа в своем сознании на этого поджарого седовласого, но такого же бесшабашного старца.
   - В тяжелые времена один из опытнейших магов Эндоры покидает Магистрат. Нам тебя будет не хватать, Владыка, - протянув открытую ладонь Улир коснулся плеча Тиринара.
   - Что толку с протряхшего деревенского старикана. Я только и могу, что скалиться да бурчать, - с мягкой грустью в голосе и хитрой улыбкой в глазах пробубнил Тиринар, - а Омелию с Гилииром хоть немного в дороге от тягостных дум отвлеку. Может и мальчишку их отыщем случайно. В крайнем случае кричите: "Тиринарчик, мол, без тебя погибаем совсем!" - старик изобразил гримасу паники. - Хороший конь, несколько бутылок выпивки и я у вас... Колдую... Ворожу... и всякое такое...
   Тиринар взглянул на белый, размытый вязкой летней ночью силуэт Синирры, лежащей чуть поодаль и словно коршун мгновенно посерьезнел.
   - Изгои, отверженные пробудились и стремятся вернуться, а изгнавшие вновь жаждут их крови. Удастся ли нам разгадать их тайну - не важно. Это их рок, их тайна... Эндора обязана выстоять! И знаю точно - это зависит от нас с вами!... А пока... пока, забудьте и прикажите забыть "Ее" имя, - Тиринар посмотрел в мерцание звезд, - и может быть этим мы сбережем "Ее" душу...
   Он говорил резко, емко, роняя чеканные слова не как деревенский учитель, а как могучий и гордый Повелитель всех магов Эндоры.
   - Прощайте, Владыки, - Тиринар склонил голову, и его длинные седые пряди полетели волнами по внезапно налетевшему ветру, обнажив сухие угловатые скулы. - Прощай и ты, мудрейший из мудрых, Храаг. Глубины твоим мыслям и хрустальной прозрачности предвидению. Без крыльев твоего рода не быть миру голубым и чистым...
   Храаг раскатисто утробно заурчал и опустил голову на уровень лица эльфа. Их глаза встретились.
   - Не время ты выбрал, старик, - душа Храага чувствовала темный сумрак будущего во взоре Тиринара.
   - Не я выбрал, за меня выбрали, - тяжело вздохнул тот, - но я еще помашу своим посохом ему вдогонку... - и задорно подмигнул черному дракону.
   Улир и Энирал переглянулись. Вопрос сам собой застрял у них в горле.
   Взвалив тяжелый рюкзак с характерным бульканьем на плечи старик еще раз окинул цепким внимательным взглядом друзей. В его расширенных, огромных зрачках замер прощальный миг, словно он улетает на...
   Тиринар отшвырнул эту мысль от себя словно ядовитую змею...
   - Силы твоему духу, добрый Тиринар, - поднял вверх Улир ладонь.
   - Удачных странствий, - поднял Энирал свою руку.
   - И ярости когтям, дерзкий драконий дух! - Храаг поднялся на задние лапы и распластал над площадью крылья в знак уважения. Наверно никто из эльфийского народа так не трогал старого драконьего сердца, как этот эльф, отдавший все, ради невозможной любви.
   Тиринар резко повернулся и решительно зашагал к неподвижно лежащей неподалеку безразличной Синирре.
   ...В ее душе гремели грозы, и бушевали в борьбе с черными клубящимися тучами безумствующие ветры. В обычное прощание магов проскользнуло что-то, чей вкус и запах она точно знала, знала уже почти как свой собственный. Тонкий, ледяной, успокаивающий навеки... Так пахла она, да, так пахла сама Смерть!
   - "Тиринар что-то знает! Храаг что-то знает, но мне не говорят!... Что?!... Что за время выбрал?!... Звезды немеркнущие! Как тяжело быть рядом и делать вид, что тебя нет совсем... За что же Судьба так хоронит меня заживо!!!"
   Тиринар подошел ближе. Синирра резко повернула к нему голову и тихо, едва заметно, утробно зарычала.
   - Госпожа, окажет честь скромному магу своим быстрым полетом?... Или может я лучше пешочком прогуляюсь в Сетимиэль? Вижу, ты не в настроении, Белокрылая, - Тиринар уловил замешательство в разуме драконихи.
   - Садись, колдун остроухого двуногого народа, да побыстрее, пока я не передумала, - Синирра не скрывала своих мыслей, напротив, она хотела чтобы все вокруг их слышали.
   Тиринар ловко забрался на спину белоснежной красавицы, немного поерзал, устраиваясь поудобнее на плитах чешуи и шепнул:
   - Взлетаем, да побыстрее...
   Гордая, дикая, независимая жительница пустынных скал взметнула крылья, как два белых пламени, к небесам и чудо полета унесло их с полированных плит площади к подлунным воздушным владеньям.
  

Красноглазый демон.

Фиэней - Сетимиэль.

  
   - "Она" - это белокрылая Синирра!!! Не могу поверить! - взошедшая луна обеляла своим ровным сиянием вытянутое от удивления лицо Улира.
   Магический купол ментального барьера едва уловимо мерцал крошечными фиолетовыми всплесками над головами двух магов и дракона. Они уединились на небольшой уютной поляне среди гор, после почти часового полета на юго-восток от Фиэнея.
   Храаг подробно рассказал Владыкам о событиях последних дней связанных с Нианной, избегая в повествовании ее имени, как на том настаивал Тиринар. Дракон согласился со старым магом. Само по себе редкое имя Богини вызывало возмущение в пространстве и опытный, даже эльфийский, маг, с чутким ухом менестреля, играючи бы учуял его вибрацию за несколько километров, что уж говорить про незнаемых Прабогов.
   - Океан... Она спрашивала меня про океан... и говорила, что это тайна будущего... Как думаешь, носитель чешуйчатой мудрости, грядущая война и океанская тайна как-то связаны? - блуждая в раздумьях, Улир машинально тер ладонью посох, лежащий на коленях. Посох слабо светился.
   - Полагаю судьба сцепила хвосты двух разных драконов в этом времени, в этом месте, а когда сплетаются два дракона, на свет появляется нечто новое, не существовавшее прежде, - выносливому Храагу, казалось не ведавшему границ усталости, очень хотелось спать после перенесенных потрясений.
   - Праматерь вступилась за нас тогда, в забытые часы и ценой своей жизни, ценой своей сути, спасла нас от истребления. Сейчас же, считаю, ее дети, все народы Эндоры, обязаны уберечь создательницу от беды и опасности.
   - Но, в наших пределах пока только один Великий, а второй, что принесет с собой второй? Какую дань он потребует за свои прошлые деяния? - Энирал развел небольшой костерок и ловил в пляске пламени отблески интуитивного будущего. - Да и появится ли вообще?
   Храаг молчал, положив голову на лапы и полуприкрыв глаза.
   - Почему Тиринар... прощался. Ты чувствуешь его исход? - Улир прекратил гладить посох и с потерянным обреченным видом посмотрел на Храага...

* * *

   ...- Почему ты прощался с ними, учитель? И Храаг что-то знал и не договорил. Что вы скрываете? - не унималась Синирра. Переживания за наставника, за друга заставляли ее все быстрее и быстрее взмахивать крыльями.
   Платье Тиринара трепетало жалким лоскутом в тугом потоке набегающего воздуха. Глаза застили слезы, а нутро протестовало против постоянного то вскидывания, то провалов тела под мощными взмахами.
   - Помедленнее... сжалься над стариной Тиринаром, могучая Синирра, - его уже начинало мутить.
   Дракониха спохватилась и сменила шторм своего полета на плавное скольжение. Фиэней остался далеко позади, впереди простирался только Великий лес да густая ночь, изредка поблескивала луна излучинами реки Ини.
   - Прощался... Прощаться стоит всегда, когда отправляешься во что-то неизвестное, - попытался увильнуть Тиринар.
   - Конечно, я знаю, ты мастер слова, но, уверенна, понимаешь о чем я говорю. Я говорю о том, что было меж твоих слов, что клубилось вокруг твоей души, - настаивала Синирра и даже вывернула голову, чтобы увидеть седока одним глазом.
   Тиринар призадумался.
   - А, что объяснять... у всего есть свой срок. У снега, у дождя, у цветка и у... эльфа. Я лишь знаю что, как ты сама сказала, души коснулось "нечто". Оно обернулось вокруг нее тихой прохладой и шепнуло, что ждет...
   - Чушь!!! - резко отрезала Ниа, словно взбесившись. - Это... Это погань, мразь, Арл посеял семена смерти в Эндоре! Это он заставил верить ваши сердца в смерть, как в неизбежное и предначертанное! Мы... Боги создавали вас свободными, выбирающими сами свой срок.
   - Хм... Но ведь Боги были сами подвержены неумолимому закону, который парил над ними и закон этот звался...
   - Арл! - бездонная, словно извечная печаль вырвалась из души Синирры. - Я... я не хочу тебя терять, добрый учитель... - уже совсем тихо, почти шепотом мысль белокрылого волшебного существа коснулась старого эльфа.
   - Если бы я был уверен, что встречу душу Синирани там, в запределье, то покинул бы мир до твоего воплощения... - понуро ответил маг. - Ты же знаешь мою тайну, мою боль... Она стала меньше лишь с твоей жизнью, с твоим рождением, но не исчезла совсем. Столетия мук подходят к своему финалу...
   - Может твой финал не столь однозначен, столь фатален? Дождись моего возвращения из запретных земель. Если я обрету прежнюю силу...
   - И если мир к тому времени не расколется на части, и не превратится в клубящийся могильный пепел, - продолжил за нее Тиринар.
   - Даже если и так... Мы все равно отыщем твою Синирани, - белая дракониха повернула голову и устремила взор в едва различимую нить горизонта.
   - Я верю тебе, небожительница, верю... - сердце старого мага согрелось почти уже утраченной надеждой. - Кстати, а тебе, случайно, не приходилось встречать ночных ястребов... охотящихся на драконов. - Тиринар хихикнул.
   - Чего? Ястреб на дракона? Ерунда какая-то, - удивилась Синирра.
   - И я думаю - ерунда, а вот тот пернатый, что летит за нами в двух километрах позади от самого Фиэнея, явно так не думает... Он вообще не думает... Он просто делает - следит, колючек ему под хвост!
   - Сейчас я его, - белая дракониха начала было разворот.
   - Постой. Отобрать жизнь проще простого, а вот узнать, что и как его заставляет следить, думаю стоит, - магу на ум пришла идея.
   - Спустись пониже, но не подавай виду, что знаешь о шпионе. Я тут колдону малость... - Тиринар что-то начал бубнить себе под нос.
   Синирра спустилась к самым верхушкам. Тиринар изогнулся, вывернулся назад и двумя быстрыми движениями отправил направо и налево с конца посоха две еле заметные искорки. Дракониха почувствовала, как за ее хвостом, вспыхнуло незримой колдовской паутиной заклятье волосяной ловчей сети. Оно растянулось по макушкам деревьев и простерло свои липкие жилы высоко в небо.
   - Сбавляй скорость, - шепнул Тиринар, - Есть! Попался! Разворачивайся быстрее!
   Синирра резко выбросила крылья вперед, подняв голову, уперлась ими и грудью в поток ветра. У живого дракона от такого торможения вырвало бы суставы, но материя Иных лишь приобрела серебристый металлический оттенок в напряженных местах.
   Тиринар больно ударился лбом о белую чешую шеи, придавленный перегрузкой, едва успев увернуться от ряда срединных драконьих шипов.
   - Отвык я от таких тесных объятий, - кряхтел он.
   - Прости учитель, малость переусердствовала, - Синирра сорвалась в вираж и ринулась к тому месту, где ловчая сеть швырнула на землю скованного путами молодого и сильного ястреба.
   - Тебе здесь не сесть, - крикнул Тиринар драконихе, - слишком густо, найди поляну и жди меня. Я скоро буду.
   Посох Тиринара обвил шею Синирры и длинным жгутом лианы понес легкое тело иссушенного старика к земле. Белым крыльям не хотелось улетать. Дракониха хотела видеть, слышать, но приземлиться здесь, означало вывернуть магией несколько огромных деревьев и лишний раз привлечь к себе чужой, возможно роковой взгляд.
   Ей ничего не осталось, как злобно рыкнуть и устремить тело вверх, выискивая с высоты ближайшую лесную прогалину, пригодную для посадки. Совсем невдалеке, примерно в километре, обнаружилась небольшая лужайка, пригодная, чтобы принять в свой мягкий ковер касание четырех белых лап небесной странницы.
   Взмах, скольжение, поднятый вверх хвост, как учил Храаг и тяжелое драконье тело оставило первые вдавленные в сырую землю глубокие следы. Синирре вдруг что-то почудилось, словно какая-то тень мелькнула у нее в разуме, и невдалеке она услышала крик Тиринара, крик боли.
   Тут же голубой сполох расчертил рваной линией и выхватил из ночи клок мрака, окрасив его брызгами раскаленных искр. Крик Тиринара сменился истошным ястребиным визгом, да настолько сильным и пронзительным, что у Белокрылой сами собой подкосились задние лапы.
   Треск лопнувшего напополам дерева, и гулкий хруст падения векового ствола раскололся серией ревущих пламенем взрывов, вспухнувших над кронами кроваво-алыми языками пламени.
   Их белая дракониха уже не слышала...
   ...Их слышали остроконечные уши эльфийки Лирин, бегущей, продирающейся сквозь режущие, колющие, рвущие ветви кустарников и подлеска. В ее правой руке струилось голубое пламя, обволакивая древнюю божественную сталь мистического клинка. Это пламя все чаще и чаще полосовало по непролазным дебрям, прорубая хозяйке путь... Сердце разрезало плоть беспощадными ударами. Вены в голубом теле, скрытом магическим покровом чужой личины, вздулись от натуги, неся в своих просторах пульсирующую кровавую мысль:
   - Не успею, не успею!!! Держись, учитель! Я бегу, бегу!!!
   Струны мира, Фару пространства звенели вокруг перетянутой арфой, готовой вот-вот лопнуть под резкими рывками могучих рук музыкантов смерти. Кора деревьев стала коробиться, отслаиваться и отпадать, стволы от бешенного напряжения раскалывались изнутри глубокими сечеными язвами, издавая неестественную ноту лопающегося от удара барабана.
   Ветки, шипы, листья нещадно хлестали по лицу, вонзались в трепетную грудь, рвали магическое платье на стройном юном стане. Обжигающая боль ударов, терзающая тело, не была слышна мчащейся вперед, на помощь, душе. Ей было мало, мало скорости, мало времени, а расстояние, отделяющее Лирин от учителя, казалось бесконечной пропастью.
   Желание не выдать себя, не подставить под неимоверный удар Прабогов Арлов всю Эндору, боролось с желанием спасти, оберечь друга, родственную неистовую душу искателя, старого веселого Тиринара. Два желания, как два тигра, как две бестии, схлестнулись в груди Великой, вонзив свои когти-мысли друг в друга, в ее сердце и...
   Черный глянец безмолвной бесформенной каплей завладел, пожрал, бросил в утробу хрупкое тело Лирин. Десятками острожальных щупалец-копий моментальный бросок вонзился в ближние стволы гигантских исполинов и, пробив их насквозь, словно тетивы десятков напряженных, взведенных луков, швырнул Великую вперед.
   Она мчалась над землей безудержным черным сгустком, пронзая плоской, отточенной словно бритва, передней частью огромные деревья насквозь. Грохот и треск валящихся деревьев, брызги щепок были ее следом в лесной черной чаще.
   Огненная ярость и лютая ненависть схлестнулись впереди, заламывая друг друга древним искусством магии, заставляя дрожать и стонать вечную твердь. Истошный ястребиный клич то и дело сменялся пронзительной волной крика Тиринара. Боль и победа сцепились скрежещущими клыками, не ведая другого исхода, кроме сладкой хмельной битвы.
   Она была совсем рядом... Совсем... Близко...
   Нианна выбрала Тиринара, скрытность и тайна отшвырнулись, как лживые страхи. В этот миг жизнь друга весила больше, чем вся Эндора, все Звезды, все Миры... Двери в мир огня, в мир магии Великих распахнулись и жажда извечного пламени уже дрожала и покалывала концы тонких девичьих пальцев, умоляя выпустить ее всепожирающую страсть на свободу.
   Яркий зеленый свет и столбы пламени впереди. Несколько десятков метров, последний рывок сквозь частокол деревьев и Ниа сокрушит все и вся, осмелившихся напасть на любимого учителя.
   Внезапный выдох чего-то ужасного, непомерного, невыносимого сначала незримым порывом, после несокрушимой призрачной стеной рванулся от ожесточенного сияния боя в стороны, сметая гигантские деревья словно иссушенный хрупкий тростник. Великую швырнуло назад, перевернув ее черное спрутоподобное естество на спину, заваливая тлеющими и пылающими исполинскими стволами.
   Материя Иных ринулась ввысь, вспарывая кладбище безжизненных зеленых великанов пиком черного утеса. На вершине, в зеркальной защитной сфере, стояло сияющее голубое тело Великой Богини обнажившей меч...
   Все было кончено... Она не успела...
  

* * *

   ...Тиринар соскользнул по упругой лиане своего любимого и верного спутника - посоха с шеи Синирры прямо к распростертому на земле телу довольно крупного молодого ястреба, лишенного сетью мага сознания и возможности двигаться.
   - Тиринарчик-паучок птичку сеткой приволок, вот лежит она в траве... что несет она в себе? - маг мял рукой подбородок. - М-да... поэт из меня никудышный. Вот Нариан, сейчас бы уже поэму накрапать успел... а я?... Траве... Себе... Паучок... Толстячок...
   Он похлопал себя по животу.
   - И не толстячок уже, даже графинчик поставить не на что... - вздохнул эльф с сожалением, бурча под нос эту ерунду, но не переставая напряженно разглядывать лежащую у ног... птицу...
   Дракониха над головой злобно рыкнула, и взмах белоснежных крыльев растворил ее грациозный силуэт в ночном небе.
   - Еще и рычит на старших... Ты смотри!... Эх, горячая юность, хмельная молодость... Лети, лети подальше, от всякой там напасти...
   Старый эльф опустился на колено, разглядывая сильное, переливающееся оперение хищника в ярком бело-лунном свете посоха. Мощный клюв, цепкие когти, глаза... На мгновенье, лишь на мгновенье Тиринар уловил еле заметный кроваво-красный отблеск в его неподвижных глазах и интуиция мощным толчком ног отбросила старого мага от птицы, раньше, чем об этом успел подумать разум.
   - Ловушка! Он ловил меня на живца! Как... как рыбу люди! - мелькнула мысль в голове старика, но не успели ноги Тиринара коснуться земли, как от распластанного тела ястреба, извиваясь и шипя меж высокой травы и корней, стелясь смертоносной опаляющей гадиной, к нему скользнула багряная нить чужой магии.
   Он не успел отразить, не успел увернуться и коварное жало западни вонзилось в тело. Чудовищная боль лязгнула кандалами на разуме и воле, перерубив вздох и приказав остановиться сердцу Тиринара. Еще мгновенье и она удушит, убьет, ввергнет в холод и бездну. Чужой заряд, чужая магия...
   - "Перенаправь!... Изгони!... Рассей!..." - вскричал опыт, накопленный веками, бережно хранимый и все время вскармливаемый новыми знаниями.
   Он был второй душой старого мага, самым близким другом и советчиком, а сейчас, когда разум почти померк, когда у тела не осталось ни одного шанса, опыт подхватил пораженный дух в свои натруженные ладони и дал ему сил...
   Крик Тиринара взорвал тишину Великого леса и из открытого, запрокинутого рта ввысь устремился голубой поток трансформированной энергии врага, распавшись ослепительными искрами. Разум мага вспыхнул явью, вернув себе ночной мир и пернатого хищника.
   Ястреб встал на ноги, выпятил грудь и расправил крылья.
   - Да, уж! С клювастой курицей мне драться еще не доводилось! Придется тебя малость общипать, поджарить да научить уважать Владык магии Эндоры! - глаза Тиринара сверкали яростью, кожа лица и кистей лучилась иглами белого света, а вершина посоха, направленная в птицу, ощетинилась извивающейся короной разрядов.
   Ястреб резким взмахом бросил крылья вперед, и с перьев десятками стрел в Тиринара ринулись жгучие алые лучи.
   Ловким круговым движением сияющая верхушка посоха мага собрала силу атаки врага, и, выброшенный вперед, его противоположный конец направил собранный воедино алый поток в грудь крылатого хищника. Удар Тиринара достиг цели. Грудь птицы вздулась, вспыхнула, лопнула, разрывая ребра и центральную кость туловища.
   Истошный, тонкий, пронзительный крик ястреба вырвался из раскрытого клюва, полоснув по тонкому слуху эльфа отточенным звуковым кинжалом. Грудь мага заныла от проникающей во все ткани вибрации. Тиринар выбросил вперед ладонь левой руки.
   - Жадирил луниж бин! - и мага окутала защитная сфера мерцающего силового поля. Боль отступила.
   ...Но ястреб не пал... Черная кровь пульсации еще бьющегося сердца орошала рваную рану груди птицы... а в ней...
   ...В ней горела алая искра...
   Чужая, могучая, заворачивающая Фару пространства вокруг себя беснующимся вихрем, только-только начавшим набирать свою ураганную мощь.
   - "Ее огромное, вздрагивающее чудовищными искроносными судорогами тело..." - вспомнил Тиринар слова Улира, описывающие полет кометы над Фиэнеем.
   - Искроносное?!... Эта искра... - посланец и шпион Прабогов... поработивший и спрятавшийся в чужой плоти! - вдруг осенило Тиринара. - Сколько же их комета разбросала по нашим землям, превратив Эндору в одну сплошную ловушку для Великой!!!
   Ястреб и не собирался уходить в мир иной.
   - Сдохни, падаль кометная! Я не отдам тебе "Ее"! Никогда! Слышишь?! И никто не отдаст! - с этими словами с посоха Тиринара, рассекая воздух шипением смерти, в тело ястреба впилась голубая молния.
   Старый маг держал ее, давил ею, щедро полнил ее убийственный ток своей Фару, стараясь рассеять в прах эту кучку перьев и окровавленных костей с красной искрой в груди перед собой... но чудовищная сила молнии лишь закручивалась по спирали, скользя по нарастающему вихрю Фару вокруг красного глаза хвостатого небесного демона.
   Истошный крик ястреба нарастал, растягивая до надрывного звона струны мира. Магу казалось - еще мгновенье и сама твердь не выдержав, обрушиться в свои бездны, пытаясь спастись от истерии невидимой магии.
   Тело ястреба задрожало, распадаясь на куски, кость отпадала от кости, жила от жилы, сустав от сустава, но разделяясь эти части не опадали к земле. Они висели, раздвигаясь в разные стороны, а пространство меж ними стали заполнять выползающие из-под земли сплетающиеся корни, взмывающие и оплавляемые неизвестной силой камни...
   Пред Тиринаром быстро росло и набирало силу противоестественное самой природе чудовище. Вихрь Фару крепчал, и его алое свечение уже кружило вокруг перьевой абракадабры этого "не-существа". Алая искра, алый глаз вышел из плоти каменно-древесного ястреба, возвышающегося над магом, и завис над безжизненной птичьей головой.
   - Он собирается передать послание! - понял Тиринар, бросив бесполезные усилия с молнией, - этого не должно произойти!
   Посох Владыки Магистрата вонзился в землю, и стоящие рядом деревья вспыхнули огненными столбами, отдавая свою силу, свою жизнь во имя древней создательницы. Пламя рванулось к небесам, но тут же схваченное силой Тиринара ринулось обратно длинными языками под землю, выныривая под растущим чудовищем.
   Слой за слоем, лепесток за лепестком вырывались из-под земли полосы пурпурного огня, расцветая бушующей пламенной розой. Когда ее цветок раскрылся в полном уничтожающем великолепии, воздетый вверх посох Тиринара схлопнул его в бутон, пожирающий пламенными недрами ненавистного лазутчика.
   Вихрь Фару, призванный красной искрой начал слабеть. По напряженному лицу Тиринара катились крупные градины холодного пота... Иступленное напряжение мага ждало конца... ждало победы...
   Искра нырнула в череп ястреба, и его глаза вспыхнули кровавым пламенем, а из раскрытого клюва вновь вырвался истошный визг. Древесно-каменный демон пылал, обугливался, но не собирался сдаваться. Охваченный ревущим пламенем, он сдвинул свои корни-крылья, и с них в Тиринара ударил ядовито-желтый извивающийся луч. Луч с такой силой саданул в защитный барьер мага Эндоры, что отбросил его на десяток метров, пригвоздив к черной коросте обугленного исполинского ствола.
   Безжизненная древесина, лишенная соков и самой Фару, внезапно ожила и сухо треща, отщепляясь длинными кольями потянулись к телу старика. Желтый луч держал, не давая шевельнуться, а черные копья и кинжалы медленно прокалывали защитный барьер Тиринара с разных сторон.
   Острая боль вонзилась в спину, и по коже заструилось что-то горячее и липкое. Еще одна боль, еще! Тиринара медленно, но неотвратимо нанизывало мертвое дерево на свои магические шипы.
   Крик боли Тиринара молил о свободе, но жаждал победы. Посох мага вонзился в землю, зовя и моля силы жизни о помощи... и древний лес, благодарный древний дух, свято чтимый эльфами, откликнулся. Тысячи корней извиваясь, пробивая, раздвигая и скручивая себя в необорную зеленую плоть, хлынули из-под земли, оплетая и ломая черные шипы мертвого ствола. Перед сковывающим лучом красноглазого демона с ястребиной головой воздвиглась метровая стена.
   Дух эльфа, дух мага, ослабленный дух старого Тиринара лишь скользил с потока на поток безбрежного зеленого океана Фару Великого леса, направляя ее в нужные русла. Владыка знал, что к этому океану можно прикасаться, он знал что из него можно пить, но повелевать им не дано было ни кому. Океан жизни растворял и поглощал души наглецов, осмелившихся на это...
   Тиринар боялся сейчас... Потоки слушались, потоки подчинялись. Им и их силе не было конца, но он не повелевал... Он просил о помощи на грани смерти и в эту секунду старый маг боялся не за себя, он боялся за судьбу прекрасной, доброй и несчастной голубой эльфийки, он молил о помощи "Калини" - отверженной... но такой дорогой его сердцу.
   Корни бросились вверх, сковывая и сдавливая ноги неживого чудовища. Они скользили по дергающемуся, пытающемуся вырваться уродливому телу вверх, прорастая сквозь его магию и высасывая ее силу в свои извечные зеленые воды.
   Тиринар, не переставая направлять ток силы Великого леса, обошел стену-заграждение, избавившую от желтого луча. Зеленый ослепительный свет заполнил опаленное поле боя. Фару древнего зеленого братства топила в своих глубинах незваного, чужестранного гостя, не позволив проронить к звездам ни слова.
   - Все кончено, кровавый доносчик! Тебе никогда не узнать где...
   И в этот момент, на полуслове победителя, почти погасшая алая искра сотрясла свод небес и твердь земную колоссальным, непомерным взрывом, уничтожая себя, но и стараясь пожрать как можно больше жизни вокруг огненной разверзшейся пастью...
   Тьма и нестерпимая боль украли изувеченное битвой лицо Великого леса из очей мага...
   Тьма и боль...

* * *

   ...Нианна вздрогнула, словно дыхание всего мира оборвалось в груди.
   Полыхали деревья, дымилась густыми клубами обугленная земля. По центру выжженного бурелома зияла огромная воронка.
   - Тиринар!... Учитель! - звонкий дрожащий голос девушки взвился иступленным сердечным трепетом над огненным побоищем. - Тиринар! - зов Великой скользил хрустальными колоколами меж древесных лестных руин.
   Черный утес втянулся в тело Богини. Она оказалась в переплетенье угарных миазмов пожарища и хаоса вывороченных деревьев.
   - Тиринар! - слезы хлынули из рубиновых глаз, обжигая щеки.
   Тонкое видение мага нащупало среди остервеневшего полыхания на краю воронки быстро гаснущую белую искру. Как черная пантера двумя гибкими прыжками Ниа оказалась рядом.
   Скрючившийся, худой старец лежал лицом к земле. Седые волосы разбросанные и засыпанные землей подгорели в пламени схватки и источали резкий паленый запах. Белые одежды обагрились пятнами кровоточащих пурпурно-черных колотых ран. Отброшенная в сторону правая рука мага сжимала едва пульсирующий посох, а левая лежала где-то под грудью учителя. Жизнь почти попрощалась со старым телом, но воля Богини запретила расставание.
   - Учитель! Учитель! Я здесь! Очнись! - взор талантливой эльфийки проник в тело друга. - "Кости целы, раны спины не глубоки... Сердце! Что с сердцем?!"
   Ниа действовала быстро и решительно. Цепкие тонкие пальцы аккуратно повернули тело мага на спину. Тиринар не дышал. Его глаза закатились, а рот был приоткрыт словно на полуслове. Левая сторона груди заплыла кровавым пятном, а в самое сердце вонзилась разорванная голова ястреба, пробив клювом плоть и застряв меж ребрами. Загнутый конец мощного клюва, как на крюк, нанизал сердце отчаянного эльфа, отбирая последним ударом непокорную жизнь раба Прабогов.
   - Тебе не отведать жизни моего друга! - глаза Великой вспыхнули двумя рубиновыми огнями.
   Правая рука девушки легла на острые костистые иглы развороченного ястребиного черепа и, слегка провернув, уверенным движением вырвала и отшвырнула в сторону коварное оружие врага, бывшее некогда прекрасным пернатым охотником. Кровь хлынула алым потоком из раны, но в левой ладони Великой воссиял синий огонь. Не опаляющий, мягкий, стягивающий и исцеляющий, он врачевал и возвращал, полнил и звал жизнь в почти опустевшую оболочку. Слеза за слезой выкатывались из рубиновых глаз Нианны и капали на безжизненное лицо Тиринара.
   - "Сначала Храаг, потом Тиринар... Мое имя проклято!... Проклято!" - терзала себя Великая.
   - Дождь... - чуть слышно прошептал Тиринар. - Идет ... дождь... Ты намокнешь, непоседа...
   Судорожная улыбка скользнула по плачущему девичьему личику.
   Тиринар вздохнул, и сердце мага продолжило бесконечный счет своим ударам.
   - Учитель! Ты вернулся! - она упала к нему на грудь и разрыдалась.
   - Ну, ну, ну... что ты так... Я вроде никуда и не собирался... Вот что-то сердце немного побаливает... да спину жжет...
   Нианна вдруг вспомнила про открытые раны на спине друга и подскочила на ноги.
   - Привстань, привстань учитель!... Я залечу раны на твоей спине... - заторопилась она.
   Тиринар уперся руками в землю и, кряхтя, сел.
   - Эк я парадную тунику замарал, - оглядывая огромное кровавое пятно почти до пояса, посетовал старец, - и изорвал даже... Ай-яй-яй!
   Нианна старательно трудилась, затягивая ранение друга, время от времени смахивая уже слезы радости со своих глаз. Он уцелел, выжил, он с ней... хоть и ненадолго...
   - Кто это был, учитель? - немного придя в себя, спросила Великая.
   - Кто, кто... - тут до оглушенного взрывом Тиринара дошло, какой опасности подвергаются оба, оставаясь на месте схватки. Ведь шпионы Арла наверняка обратят на это место внимание и если вдруг они неподалеку... - Сматываемся!!! - бросив правую руку на посох и тяжело на него навалившись, Тиринар поднялся.
   - И почему ты - это ты?! - несколько испуганно маг уставился на голубую черноволосую фигуру, ловя ее непонимающий взгляд. - Ну, в смысле ни Лирин, ни Синирра... Ведь тебя могут увидеть!... Узнать!... И тогда всем привет! - он ткнул пальцем в обуглено-пламенный хаос леса. - Бежим, летим... драпаем, что есть мочи!... Да побыстрее!
   Великая поняла, что расспрашивать не место и не время, и там, где стояла рубиноокая красавица, спустя всего один удар сердца Тиринара, расправляла белоснежные крылья могучая Синирра.
   Тиринар был еще слаб после смертельного ранения и быстрого исцеления. Стариковские ноги подкашивались, и все тело ныло. Видя это, Синирра заботливо обхватила его лапой и усадила себе на спину. Тут же магическая материя Иных выдвинулась из чешуи, беря болезное тело воина-мага в мягкие, теплые, полулежачие объятья.
   Взмах крыльев отшвырнул в сторону затухающий пожар битвы. Тиринар оглянулся на него и тут же затараторил:
   - Кристалл связи... Он лежал в рюкзаке... Мне срочно, срочно нужен Улир! Это безумно важно! Где он?!
   - Сейчас. Он остался на поляне, - Синирра резко вильнула, но кресло оказалось столь удобным и так удобно удерживало голову, что Тиринару этот маневр даже пришелся по сердцу.
   Дракониха лихо подхватила лежащий в траве рюкзак на лету, едва сбавив скорость, и снова взмыла в небо, передав его старому учителю.
   - Спасибо, непоседа... - принимая в руки походную сумку, поблагодарил Тиринар.
   - Пустяки, учитель, - Синирра налегла на крылья.
   - И за рюкзак, и за жизнь мою... спасибо... - эльф почтительно склонился, положив руку на сердце, на то самое место, где всего несколько минут назад торчал впившийся ястребиный клюв.
   Синирра не видела этого жеста, но почувствовала теплую волну душевной благодарности мага.
   - Я сделала то же, что сделал ты, спасая мою жизнь, мудрый учитель, - Белокрылая стремительно мчалась вперед. - И все же, ты не ответил. Кто это был? Кто напал на тебя, здесь, в такой глуши?
   - Боюсь то, что я скажу сейчас, сильно изменит всю твою и без того нелегкую жизнь, малышка. Наши опасения, что Боги Богов будут разыскивать тебя были не напрасны. Ты внимательно слушала рассказ Улира на королевской площади?
   Синирра, не оборачиваясь, кивнула.
   - Искроносная комета... - продолжал Тиринар, - с нее сыпались красные искры!
   - Да, он упоминал об этом.
   - Так вот, то что ты видела, то с чем я сражался, была всего одна, понимаешь, одна искорка!!!
   Великая знала, что Арл могуч, но что он способен на такое! Что-то знакомое, смешанное с холодом и яростью шевельнулось в памяти.
   -...Она, изгнав душу, завладела телом ястреба, и спряталась в его Фару так, что я, тысячелетний маг и как оказалось, старый дуралей, не смог разглядеть с первого раза кометное семя внутри птицы... Тысячи, миллионы, а может и миллионы миллионов этих искр разбросаны по всей Эндоре, от края и до края... Они заползли, удушили рассудки и спрятались в телах эльфов, гномов, птиц, зверей... а может и деревья с камнями стали их пристанищем. Они будут рыскать, ждать, караулить и жаждать хоть на миг узреть и уничтожить тебя... Я раскрыл лазутчика и тот, не сумев передать весть хозяину, сжег себя и все вокруг... Нам остается только молиться, чтобы рядом случайно не оказался еще один такой же светлячок, который повиснет у тебя на хвосте...
   Великая молчала, продолжая полет.
   - Родная страна стала западней, и я не знаю, где ты будешь в безопасности, может быть действительно только... в Тироле, в мире Богов...
   - "Она" еле унесла оттуда душу, если ты помнишь, так что доля трусливого норного грызуна ждет скорее всего меня и там, - с нескрываемой грустью и отвращением ответила белокрылая дракониха.
   - Что же делать? Я не хочу тебе такой судьбы! - Тиринару было больно осознавать угнетающую безысходность путей Великой.
   - А я хочу? Богиня света, Богиня радости. Ослепительное сияние гармонии! "Она" поплатилась жизнью в прошлый раз за незнание дна у черной бездны смерти, но в этой жизни она вычерпает все это темное болото своими ладонями до дна, до самого донышка!... Пусть пока я стану призраком, тенью, мимолетной фантазией и миражом, но наступит час и проклятое имя найдет путь к тайне океанских вод, к тому сокровищу, что сокрушит и красный хвост в огненном небе, и мерзких Хранителей в скальной стране! - вдруг Великая вспомнила о крае цветов, зеленых рек и маленьком доме над пропастью. - "Енишь... Лишь в его владениях я буду в безопасности. Даже Арл не сможет меня отыскать среди мертвых душ..."
   - ... А пока я знаю место, где меня никто не найдет! - уверенно закончила Синирра.
   - Даже старина Тиринар? - откупоренная бутылочка замерла на подлете к губам, не успев смочить спасительным хмелем пересохшего горла.
   - Даже он, Храаг и все маги Магистрата...
   - Вот за это и выпью - "Чтоб никто"! - и старый выпивоха сделал тройку больших глотков.
   На душе у Тиринара тут же отлегло и полегчало. Тонкое эльфийское вино вернуло радость мира и сарказм мыслей.
   - А цыпленка я все же изжарил! - довольно крякнул он, и чуть спустя добавил,- правда чуть сам не подгорел...
   Тиринар поймал развевающуюся прядь своих волос и, ухмыляясь, посмотрел на их опаленное состояние.
   - М-да..., огня было хоть отбавляй! - поддержала его дракониха.
   - Вывод?... Учиться тщательнее поварскому делу!... - воскликнул Тиринар, и оба расхохотались.
   Друзья долго гнались за ночью на северо-запад, но она все же улизнула от их крыльев, обнажив извивающуюся грацию белого дракона любопытным лучам раннего утра.
   Их никто не преследовал. Великий лес был безмятежен и чист, храня извечное равновесие жизни, но где-то в его глубинах...
  

Гробница Жушра.

Скалы Нрады.

   ...Мир изменился...
   ...Он изменился уже дважды за последние два месяца.
   Ерртору и без того было тяжело вмещать в сознании колоссальное многоуровневое восприятие Дрела, а теперь к нему добавилось и видение мира Ночных Богов древности. Постоянное бурление, переплетение и взаимодействие знакомой и незнакомой магии мира порой казалось, сводит с ума, обрушая все гармоники и тональности звучания живой и неживой природы... но разум умудрялся мгновенно выстроить их вновь в другом аккомпанементе, и симфония Бытия обретала новый, даже более грандиозный смысл.
   Ерртор сторонился магии Скраба, хотя тайники его мистерий ждали, широко открывшись, своего повелителя. Слишком необычным, слишком смертельным и кровавым ароматом веяло из них. Он пока не готов, да и время пока от избранного Судьбой этого не требовало.
   Иррада довольная, что все обошлось, неслась во весь дух, играя с пушистыми белыми облаками. Она то проносилась над ними, то ныряла под их лохматые взъерошенные животы, то врезалась на полной скорости в иллюзорную косматую плоть, громко лязгая челюстями. Ерртор не мешал этому детскому непосредственному веселью подруги, ведь он и сам очень любил такие беззаботные мгновенья жизни.
   Внезапно полет выровнялся. Иррада размеренно заурчала и ее восприятие свернулось в себя.
   - Что случилось? - осторожно коснулся эльф разума Златоглавой.
   - Амдебаф проснулся. Я отвечаю на его бесконечные почему и зачем. Такой любопытный! Наш дракончик! Еще яйцо, а уже про магию теребит. Я с ним позанимаюсь, а ты следи за скалами. Если опять проскочим ущелье склепа Жушра, лететь нам до самых северных снегов.
   - Не хотелось бы, - Ерртор и так внимательно изучал каждую складку местности, а теперь это предстояло делать за двоих. - Хорошо, я справлюсь.
   - Только помни, - тоном наставника заявила Иррада, - по тверди прогулялось землетрясение, скалы могли обрушиться, и ты должен разглядеть прежний рельеф в свежих завалах.
   Ерртор совсем упустил это из виду и совет драконихи действительно пришелся кстати.
   - Да, обязательно, можешь на меня положиться, - Ерртор удвоил свою сосредоточенность, а Иррада вернулась к общению с сыном...
   Взмах сменялся взмахом, минута минутой, а час перелетал в час. Молодые горы Нрады неспешно скользили по правому боку Легкокрылой, скаля зубы островерхих утесов и зияя угрюмой серостью бездонных пропастей. День клонился к объятиям ласковой ночи и солнце, не желая выдавать интимность их встречи, начало закатываться за горизонт.
   - Ух! - облегченно выдохнула Иррада, и сознание драконихи вернулось во все уголки тела. - Ну и нелегкая доля у матери. Столько вопросов я наверно за всю свою жизнь не слышала. Если бы отвечала языком, то он, вне всяких сомнений, весь бы покрылся мозолями, опух и отвалился по дороге... Наконец мое звездное чудо утихомирилось и заснуло.
   - Эти хлопоты скоро станут еще приятнее, - воодушевил дракониху всадник, - а нам с тобой пора выбирать место под ночлег. Ночью ведь... - Ерртор осекся.
   Его Ишь мелко завибрировал, и в то же мгновение Скраб на лбу стал мерно пульсировать волнами тепла.
   - Что?.. Что ночью? - Иррада уловила внезапное напряжение всадника.
   - И Скраб и Ишь что-то чуят. Сделаем большой круг. Будь начеку, - Ерртор старательно всматривался в залитые пурпурными тонами заката серо-черные очертания скал.
   - Чуят... Пусть лучше укажут, - Иррада начала вираж.
   Ерртору не хотелось, но он осторожно коснулся магического узора Скраба в разуме и мысленно приказал: "Укажи!" В ту же секунду, словно весь его череп был усеян глазами, по правую руку эльф увидел слабое, темно-изумрудное свечение в глубине скальных нагромождений.
   - Нам направо и вниз, к той осыпи, похожей на клин, - скомандовал всадник Ирраде.
   - Но местность не похожа, на ту, что показал Чишир, - Иррада плавно снижалась упругим скольжением изгибающихся крыльев, и ее тело затягивалось защитным коконом молний.
   - Землетрясение в здешних местах было умопомрачительным. Вероятно, что и склеп обрушился. Тогда мы здесь застряли надолго... - Ерртор все больше и больше воодушевлял подругу. - Пока не выкопаем...
   - Может, ты начнешь "копать", а я по-быстренькому к гномам слетаю, прихвачу их с десяток и вернусь? Они страсть как рыть любят. А вот о драконе-шахтокопателе тебе слышать доводилось? - перспектива стачивать свою гордость, свое украшение и оружие, драгоценные когти, о рваную скальную породу Ирраду совершенно не устраивала. - Дня за три обернусь... Вместе мы сила!... Ведь так?...
   - Так то оно так, но только если вместе в одном месте... Вот там удобная площадка. Садись, - внимание Ерртора было приковано к зеленой пульсации, и он пропустил мимо ушей причитания Иррады.
   Стены безжизненного ущелья угрюмо нависали над крыльями дракона. В гробовой тишине ветер иногда играл со змеиным шуршанием осыпей.
   - Подходящее местечко, но только для склепа, - заметила Иррада, оглядываясь по сторонам взором опытного воина.
   - ...А нам только склеп и нужен, точнее то, что у него внутри, - Ерртор спрыгнул на щебень, и тот неприязненно хрустнул под сапогами.
   - Добавим к твоим регалиям еще одно звание - Ерртор-Потрошитель Склепов! Да! Как раз в духе Зираиды! Мне нравится, - съязвила довольная Иррада.
   - Останешься пока здесь. Я совсем не хочу, чтобы ты переломала свои великолепные когти. Они мне тоже очень нравятся! - глаза Ерртора блеснули, и он лукаво улыбнулся.
   - Опять подслушал!... Нахал!... Кого только носят мои крылья! - притворно пыхтела Иррада, а самой до дрожи рогов было приятно, что всадник ею так дорожит.
   Эльф видел слабое мерцание Ануши где-то глубоко-глубоко внизу. Площадка, что выбрала Иррада для посадки, располагалась метрах в ста от вертикальной стены. Именно под ее основанием, заваленным сейчас грудами огромных обломков и должен находиться вход в склеп, изображенный Чиширом.
   Ерртор поймал себя на мысли, и это открытие его ошеломило, что Фару - сила магии Эндоры и Ануши - сила магии Зираиды параллельны и живут в одном теле, имея каждый свои запасы. Ануши, как тень Фару, существовала в некоем отражении, другой плоскости восприятия и пространства, а Скраб просто открыл его двери.
   Всадник взглянул на Ирраду сквозь призму восприятия лобного амулета и оторопел. Ануши дракона была столь же огромна, что и Фару, но висела над драконом гигантским черно-вороным контуром, повторяя изгибы тела.
   - "Все эти тысячелетия магия врага эпохи Безысходности и Гибели оставалась непонятной и неразгаданной по одной простой причине - у нее другой источник! Схожий, но абсолютно другой!"
   Ерртора разбирало любопытство, что же "дает" кольцо "Бунж" и руки эльфа взялись за дело. Могучая сила мага взметнула вверх первые валуны и с рокотом, от которого дрогнули скалы, обрушила в стороны. Напряженные руки управляли воспаряющими глыбами, торя дорогу к третьей тайне Зираиды. Невзирая на то, что ущелье сильно изменилось, Ерртор полностью убедился, что они нашли именно то место.
   Из-под завала проступали два скальных выхода, напоминающих открытую пасть с двумя гранеными клыками. Сумрак уже медленно, неслышно вполз в ущелье, выгоняя из него своим хвостом остатки солнечного света.
   Ерртор пробил довольно сносную дорогу ко входу, но когда последние валуны разлетелись в стороны, в скальной пасти обнаружился лишь сплошной каменный монолит. Он не рассчитывал на расписные врата, а надеялся увидеть хотя бы дверь, но ее там не оказалось. Сплошной холодный камень. Ни рун, ни заклятий, ни скрытых ловушек - бессловесный монолит и только. Внутренний взор не указал ни малейшего следа, ни Фару, ни Ануши.
   - "Что же это?" - Ерртор пребывал в недоумении. - "Неужели Чишир в свои последние секунды солгал?! Но Ишь и Скраб вдвоем указали на это место и я сам вижу в глубинах непонятную пульсацию".
   За спиной надсадно захрустели камни. Ирраде надоело наблюдать, и она решила поучаствовать. Над ее правой лапой вспыхнула бело-лунная сфера и дракониха поднесла ее к рогам на голове. Сфера разделившись на два ярких огня поменьше размесилась на крайних отростках, зависнув на кончиках.
   - Так лучше видно? - Иррада с интересом изучала место, где должен находиться вход, но в эту скальную пасть с трудом даже голова ее проходила, не то чтобы все остальное.
   - Видно то лучше, но все равно ничего не видно! Вход явно должен быть здесь, но его явно нет!
   - Может нам объединить усилия и прожечь скалу до склепа насквозь? Я готова, - из пасти Легкокрылой скользнул маленький язычок пламени.
   - А если здесь десятки, сотни метров монолита? Сколько дней тогда плавить будем? -Ерртор терялся в догадках.
   - Может, тогда я действительно за гномами слетаю? Правда, я серьезно. Лучше их с камнем не управляется никто. Это факт, - Ирраде тоже не удавалось разглядеть ни одной зацепки.
   Ерртор вызвал руну Иша со своей щеки, руну Скраба со лба и два изумрудных узора врезались в толщу скалы бесследно растворившись...
   Тишина...
   Только в замершем сумраке слышна отдаленная возня каких-то грызунов, что-то не поделивших и выясняющих свою правоту тумаками. Вскоре потасовка стихла, и тишина стала незыблемой, давящей, вязкой.
   - Если твой узор на лбу снимается шипами черного кинжала, может им же и запечатан этот ларчик? - предположила Иррада, теряя терпение. - Попробуй.
   Ерртор взял в правую руку Ишь и коснулся изумрудами шипов скалы. Оба кристалла вспыхнули и тут же погасли. Ничего... но внутренний взор всадника узрел, что два зеленых огонька, по сложной спиральной траектории уходят вниз сквозь толщу камня к таинственной пульсации.
   - Не получилось, - расстроилась Златоглавая, - остаются только гномы.
   Она явно не увидела зеленых светлячков.
   - Что-то получилось, надо ждать, - Ерртор насторожился, и острого эльфийского уха что-то коснулось.
   - Да, я то же за ночлег. Мудрость солнца всегда ближе дракону, чем тайна ночи. Идем спать...
   И тут лапы Иррады уловили дрожь, зародившуюся глубоко под землей. Дрожь нарастала, приближалась, словно гигантский червь грыз скалу тысячью зубами, пробиваясь из недр к тому самому месту где сейчас стоят друзья.
   Дракониха попятилась, и Ерртор тоже решил не искушать Судьбу, последовав примеру спутницы. Они отошли метров на десять, когда бело-лунный свет рогов Иррады проявил по центру монолита каменной глотки с десяток сначала маленьких, но быстро растущих, торчащих вперед каменных игл. Иглы росли и вращались, по спирали расходясь в стороны, открывая движением сердцевину прохода.
   Скала прорастала сквозь скалу как растение, прогоняющее свой стебель сквозь твердь. Через несколько минут вся каменная пасть заполнилась спиральным тоннелем, образованным десятком сросшихся цилиндрических каменных стержней. Вход в него обрамляло зловеще-застывшее вращение острых каменных шипов, превратившееся в двухметровые изогнутые скальные клыки.
   - Вот это вам здрасте! - Иррада с опаской изучала живой камень.
   - За гномами, говоришь? - Ерртор был озадачен не меньше подруги.
   - Ты знаешь, я с недавних пор недолюбливаю скальные норы там, тоннели, - откровенно призналась Иррада, подозрительно косясь правым глазом в его черную сердцевину, - тем более такие, в которые даже голова моя с трудом втискивается.
   - Значит этот вызов только для меня, сестренка. Ну, я пошел, - Ерртор уже сделал шаг вперед, как его мгновенной хваткой, словно жука, сковала лапа Иррады.
   Она подняла эльфа в воздух, поместив на уровне своих разгневанных глаз.
   - Я вижу, всадник, тяга к приключениям и всяким там побрякушкам напрочь вышибла из тебя осторожность! Придется ее вшибить обратно! Вот только не знаю, откуда лучше это сделать сверху или снизу? - глаза разъяренной Златоглавой начали светиться. - Ты же владеешь полетом духа! Или забыл тоннель в Тироле, и чем все чуть не закончилось?
   Она была права. В последнее время Ерртор сам стал замечать, что вкус силы и удачи, изгнал из души разумную осторожность, заменив непоколебимой верой в победу. Эльф покорно опустил голову.
   - Ты права, прости. Я не должен быть таким опрометчивым.
   - Хвала Звездам, до тебя дошло. Выполнить клятву может только живой. Призрака мало кто послушает. Ты же не возомнил себя реальным Богом, повелителем жизни и смерти, как Дрел? Это он может разгуливать без тела, да еще и головы при этом сносить, а мертвый ты максимум останешься говорящей головой, как Чишир. Уяснил?! - глаза Иррады разгорелись словно две желтые звезды.
   - Уяснил... - со вздохом покаялся всадник.
   Вдруг Иррада резко метнула крылья в стороны и вперед, заворачивая всадника в их покрывало и прижимая к груди. Через мгновенье дракониху укрывал купол шипящих молний, а грудь рывком набирала в себя воздух, которому на обратном пути суждено было превратиться в ревущее пламя. Она разжала лапу и выпустила Ерртора, раздвигая броню крыльев.
   Словно вечно готовый к схватке демон, едва ноги коснулись камней, он уже сжимал пламенный Шерк и пульсирующий изумрудными наконечниками шипов Ишь. Броня кольчуги и прозрачное забрало шлема укрыли напряженную плоть, готовую к схватке.
   Глазам всадника предстала маленькая тщедушная фигурка, укрытая плащом и капюшоном, не доходившая ему даже до пояса. Она неподвижно стояла в черном зиянии, однако безобидный размер налил в нервы дракона и всадника необъяснимую, сверхъестественную ледяную стужу. Под капюшоном горели две вертикальные, ядовито-зеленые щели глаз.
   Чешуя на загривке драконихи встала дыбом, а по спине Ерртора потекли струйки холодного пота. Перед ними стоял мастер Ануши. Взор, подаренный Скрабом, проявлял тысячи черных рун, коими был окружен невзрачный житель подземелья и руны эти были чужды Эндоре.
   Черный амулет на лбу Ерртора в едва уловимое мгновенье метнул тончайшую нить, пройдя, как сквозь масло, и щит молний Иррады и оборону незнакомого карлика. Эльф почувствовал вкус чуждой души на своих зубах в прямом смысле слова. Всадник ощущал, как медленно сжимается сердце мастера Ануши, как, словно во сне, по его жилам еле движется кровь и чувствовал ее долг... Долг крови...
   Замерший черный капюшон, недвижный дракон и всадник слились в немом напряжении и тишине, словно ожидая команды Судьбы с ночных небес. Медленно, над востоком всплыла краснохвостая комета, будто чуя эту встречу и желая посмотреть на ее финал.
   Ерртор ощущал, что существо что-то говорит, но в треске щита молний, которым укрылась Иррада, всадник ничего не мог разобрать.
   - Сними щит, родная. Он говорит с нами, - попросил эльф, но оружия своего не отпустил.
   - Я выпущу тебя вперед, но щит перед этим ходячим трупом не сниму. Будь осторожен всадник, - воля Иррады создала прореху в куполе, и Ерртор шагнул вперед.
   Черный капюшон склонился до пояса и, разогнувшись, произнес:
   - Золотой Бог пришел за единством. Я ждал тебя, разрушитель цепей, хоть это ожидание и было бескровным и долгим. Я трун Дожт, цепной волхв лорда Жушра, хранитель Бунжа. Извечная Тьма привела тебя ко мне, как и было ею обещано...
   - "Не может быть! - поразился Ерртор. - Это тот самый Дожт, что сделал предсказание более семи тысячелетий назад!"
   - Я лорд Шашир, поднявший Ишь лорда Шарина, единивший его мощь с силой Скраба лорда Чишира, пришел за Бунжем лорда Жушра и требую - отдай мне его хранитель, время пришло! - холодным ровным тоном монарха произнес эльф. Эта интонация ему была противна. Ерртор предпочитал добрую открытую дружескую речь, но Зираида - страна хищников и жестокой власти, а посему он хотя бы на первых порах обязан следовать ее канону.
   - Ты предъявил свои права, чужой золотой Бог, и я обязан выполнить предначертанное. Следуй за мною, - карлик развернулся спиной к всаднику и медленными вздрагивающими шагами направился в утробу скалы.
   - Я ему не верю... - прошипела Иррада, сбросив полыхание молний с тела. - Он явно заключил какой-то договор со смертью. Семь тысячелетий и такая чудовищная сила под ничтожным плащом! Смерть любит только смерть!... Если ты пойдешь вниз, я не смогу помочь и оберечь...
   - Я уже большой вырос и сумею постоять за себя, сестренка, - Ерртор не снял чешуи доспехов Дрела и не поднял забрала. Шерк по прежнему полыхал янтарным огнем в его ладони и Ишь не сбросил пульсации изумрудов.
   - Будь предельно осторожен, недоверчив и подозрителен. Чтоб даже таракан не смог сделать шага, не замеченного тобой, - сердце Иррады чувствовало зло. Клубящееся, липкое, подлое... Этого чувства не было на болотах орков. Там волна в волну врезалась ярость и безумство воинов, но здесь... Что-то мерзкое, намотанное на паутину тысячелетий, таилось в скальных глубинах...
   - Твоя тревога - моя тревога. Я слышу терзания твоей души. Эта пещера не станет моим склепом. Не сегодня, не сейчас, я это чую... - Ерртор твердо верил в предначертание.
   - Да хранят тебя небеса, - напутствовала дракониха друга.
   Спиральная, клыкастая пасть каменного темного тоннеля звала долгожданного гостя. Холод, затхлость просочились под прозрачное забрало всадника, наполняя легкие запахом плесени и чего-то отвратительного, похожего на гниение и брожение.
   Сапоги всадника уверенно, но осторожно ступали на крученный, свежепроторенный пол колдовского прохода. Ерртор увеличил напряженность пламени клинка, и усилившийся свет вполне сносно освещал спиральное извивание, уходящего в недра, тоннеля.
   Иррада, нервничая, со скрежетом царапала когтями огромный валун, и из-под них сыпались маленькие золотые искры. Она переворачивала память вверх дном, пытаясь отыскать в ее бесконечных складках и кладовых магию, способную помочь всаднику, даже сквозь толщу скалы, но пока тщетно...
   Воздух стал горячим, а смрад усилился. Ерртор прошел уже метров триста за неестественно ковыляющим труном по имени Дожт, когда, наконец, глазам открылась большая карстовая пещера. Отталкивающая граненой неправильностью форм, она едва подсвечивалась алой пульсацией, соскальзывающей вниз из разорванной скальной вены, лавы, ниспадающей по противоположной от входа стене зала. По правую руку плотными наростами каменная стена оплеталась фосфоресцирующими бело-зелеными растениями, напоминающими не до конца застывшее желе. В его основании у пола что-то медленно копошилось.
   То, что искал Ерртор, находилось по центру зала.
   На каменном полутораметровом столбе, в неярком свете, всадник разглядел хрустальный конус. Столб был искусно вырезан из абсолютно черной породы, а резьба оплетала его поверхность из сотен конечностей неизвестных эльфу существ, тянущихся вверх.
   Трун и всадник подошли ближе. Эльф уже различал в глубине конуса очертания трехпалой руки. Когда их от столба отделяли всего пять шагов, избранник Судьбы увидел на центральном пальце куска тела лорда Жушра большой, черного металла перстень, с круглым не граненым темным изумрудом.
   Внезапно, резким движением Дожд остановился и рывком сбросил плащ. Одновременно с отделяющейся от сухого тела материей, мастер Ануши обрушил несколько черных рун под ноги всадника и в сторону тоннеля.
   Каждая нога труна словно расслоилась надвое, выстреливая его тело вверх с ошеломительной скоростью. Ноги саранчи подбросили древнее существо к своду и несколько чудовищных рун пронзили болью тело Ерртора, затуманив разум и наполнив рот вкусом крови. Дожд воспользовался вниманием всадника, сфокусированном на кольце, и этой секунды колдуну Зираиды оказалось достаточно для подлого стремительного удара.
   ...Ущелье под ногами Иррады загудело и задрожало так, как при открытии тоннеля.
   - "Беда! Это ловушка! Эта капюшонная мразь захлопывает свою западню! Ерртор в опасности!"
   - Всадник, беги! Тоннель закрывается! - взревела Иррада.
   ...Но всадник молчал...
   Черные круги перед глазами Ерртора медленно таяли, открывая взору хрустальный конус с рукой Жушра. Эльф не мог пошевелиться. Его тело было увито массивным монолитом закрученного камня. Он пророс из пола точно так же, как иглы-клыки проросли сквозь скалу, пробивая тоннель. Свободной у эльфа осталась только голова и шея. Ишь и Шерк валялись в разных концах пещеры, отброшенные ударом мастера Ануши.
   Перед Ерртором остановились две горящие зеленые щели глаз ящерицы.
   Существо, скрывавшее свои очертания под плащом, походило на метровую ящерицу с коротким толстым хвостом, широкой приплюснутой сверху головой и худыми немощными когтистыми четырехпалыми руками... но ноги! Колени сложенных саранчиных ног доходили до груди. Судя по всему он мог либо прыгать, либо переваливаться со ступни на ступню всем телом. На мастере Ануши было черное, блестящее, облегающее одеяние, украшенное местами серебряными звездами.
   По рокоту скалы за спиной Ерртор понял, что проход закрывается.
   Он в западне... Безоружен... Замурован...
   ...Иррада бросилась к тоннелю и ее грудь рванулась в стороны до боли в связках и жилах, раздвигая ребрами легкие. Синий пламенный смерч, вырвавшийся из пасти в мгновенье расплавил в стекло и испарил зловещие клыки входа, прорываясь внутрь тоннеля гигантским огненным нагом.
   Полыхающий наг боролся с каменным червем, выжигая его чрево и не давая схлопнуться. Червь сжимался рунами черной магии Зираиды, но небесное пламя Златоглавой ревело надеждой и яростью Эндоры, снова и снова вливаясь в скальную утробу остервенелыми выдохами дракона...
   ...Трун Дожт, волхв Зираиды, сжимал в руке короткую рукоять длинного серого кнута. Вот только телом этого кнута был плоский обоюдоострый гибкий металл. Внутренний взор эльфа видел, как ползают по длинному лезвию змеи черных заклятий Ануши.
   - Как ты посмел?!!!... - вскричал Ерртор, наполняясь внутри неудержимой яростью.
   - Сейчас ты умрешь! - ядовито прошипел Дожт и его раздвоенный длинный узкий язык вырвался наружу. С него капала слюна. - Жатва вновь начата! Зираида идет, и новые лорды возвысят меня и мой народ волхвов за твою кровь, Золотой Бог!
   - Ты же сам предсказал Зираиде мой приход и единение тройственной власти, - Ерртор пытался тянуть время, всеми силами ища тропку к спасению.
   - Да, эти стихи в муках выстонал я. Тьма пришла в мой разум и окунула в кровь будущего. Я видел тебя, Золотой Бог, и видел, как ты сокрушаешь лордов Зираиды, как ты рвешь цепи законов и долгов крови меж слабой пищей и клыкастыми повелителями, но я не хотел и не хочу, чтобы это случилось! Кровь свята, кровь горяча и сладка! Ее ток установлен Богами Ночи и Тьма повелела убить тебя, Золотой Бог, чтобы ты не нарушил ее алых рек!!!...
   Ерртор знал, что Фару недоступна магам Зираиды и ее тонкие нити, незаметно для взора Дожта потянулись к единственному необорному клинку Зираиды, потянулись к Ишу.
   - Но я стал лордом по воле Властителя Шарина, закону Зираиды, и лорд Чишир признал меня своим повелителем, передав "Скраб". Ты сам сейчас посягаешь на закон и триединство власти в Зираиде. Твой народ будет проклят за то, что ты убил законного Владыку! - Ишь неслышно воспарил в воздух за спиной труна и стал медленно приближаться. - "Яд!" - мысленно приказал Ерртор своему клинку, и сквозь невидимые поры из глубин металла стали проступать прозрачные капельки на поверхности лезвия.
   - Старые лорды были лордами, проигравшими Жатву! В землях Зираиды за эту слабость их ждало низвержение и высасывание, а новая власть меня одарит горячими обширными владениями крови за решительный свист моего кнуреша и твою голову! - шипел и брызгал слюной обезумевший от семи тысячелетнего заточения Дожт. Он, торжествуя, медленно занес рукоять кнута и стал подниматься на распрямляющихся ногах. - К тому же я верну новым лордам сразу все три символа ужаса и подчинения власти кровавых земель! - его зеленые зрачки расширились от возбуждения, а рука взметнула в воздух тонкую, остро отточенную ленту серого металла...
   ...Рокот исчез, затих, растворился. Скала больше не вибрировала, и Иррада прекратила лить потоки пламени в недра тоннеля. Оплавленный вход остался без изменений, но что стало со всем тоннелем, Иррада выяснить не могла.
   - "Что же делать?!" - мысль пульсировала сетью напряженных вен под чешуей Иррады. - "Он еще жив, я чувствую, но эта жалкая козявка что-то задумала!"
   Иррада не могла уловить смысла глубинного скального разговора на языке Зираиды, но чувствовала, что напряжение и ярость, там внизу, накалились до предела.
   - "Что же делать?! Что делать?"...
   ... Ерртор не стал проверять, выдержат ли доспехи Великого Дрела удар кнута Зираиды. Ишь метнулся, вращаясь черной тенью, укутанный заклятьем марева невидимости и полоснул Дожта по спине, вспарывая тщедушную плоть.
   Трун взвыл, перекошенный нервной судорогой, и его рука застыла в воздухе, не в силах нанести удар. Содрогаясь в конвульсиях колдун Зираиды рухнул на пол. Агония была недолгой, и через несколько рваных вздохов его грудь замерла навеки.
   Амулет Скраб, как изголодавшийся по работе трудяга, метнул в тело поверженного черную нить и, окутав пульсирующий темный сгусток души Дожта, как послушный пес, приволок хозяину.
   Ерртору была противна мысль, что в его теле, в его светимости будет находиться порабощенная душа. Всадник сначала собрался ее отпустить в мир теней, в мир духов, но вовремя спохватившись понял, что без знаний и умений Дожта из западни склепа не выбраться. Каменный капкан, сдерживаемый неизвестной магией Ануши, не давал пошевелиться.
   - Я жив Иррада, но закован в проклятый камень! Можешь что-нибудь придумать? - послал всадник мысленную весточку дракону, мечущемуся в ущелье.
   - А этот цепной паразит, предсказатель, почему тебя не освобождает?! - Иррада замерла, и ее душа немного успокоилась.
   - Потому, что он мертв. Растянулся тут рядом. Гад! - Ерртор гневно зыркнул на неподвижное тело. - Я в пяти шагах от кольца Бунж, но сделать их не могу.
   - Стены тоннеля я задержала, но до какой глубины не знаю, - Ирраде ничего не приходило на ум полезного для Ерртора.
   - Жаль, что Амдебаф еще не родился. Маленький, он бы пролез в тоннель и вытащил меня отсюда, - почему вдруг на ум пришел Амдебаф, Ерртор не понимал.
   - М-да... Маленький... Постой! У меня появилась идея! - Иррада нырнула сознанием в глубины своей памяти.
   - Хм... Постой?!... Я и так стою!... И не сяду, даже если очень захочется, - Ерртор пристально рассматривал перстень. - "Может покопаться в душе Дожта и отыскать там пару заклятий как отпереть этот каземат с пещерой".
   Мысль, казавшаяся надеждой, вскоре превратилась в разочарование. Тысячи тысяч рун роились в хаотическом, полусумасшедшем сознании плененного волхва. Чтобы разобраться в чуждом разуме, нужны были если не месяцы, то недели, это точно. Взгляд Ерртора снова скользнул на перстень.
   Внезапно эльф вспомнил грозный нагоняй Иррады, за то, что он поднял с земли Скраб и бешеную свистопляску магии Великих вокруг своего тела.
   - "А что если я все же дотянусь до этого таинственного Бунжа?" - никакой магической защиты на хрустальном конусе всадник не видел.
   Первым в воздух воспарил Шерк и, проплыв по пещере, лег у ног хозяина. Пришла очередь Иша. Он дернулся, с хрустом извлекая зазубренную черную стальную плоть из тела мертвого труна, и повис в воздухе, на уровне головы хозяина.
   - У меня получилось!!! - радостный рев Иррады стегнул по сосредоточенности эльфа, и кинжал зазвенел, упав на каменный пол.
   - Что получилось? Ты идешь? - удивился Ерртор.
   - Не я, а моя маленькая голова! Я сотворила себя, только маленькой. Дубли, понимаешь! Я могу вызывать свои копии, а сейчас подумала, при чем здесь размер?... И вышло! Я отправлю его... ее вниз по тоннелю и буду намораживать, а потом резко раскалять, превращая камень в песок. Думаю, это будет быстрее, чем лететь за гномами. Жди!... - Иррада сосредоточилась на управлении своей уменьшенной копией.
   Ишь снова всплыл в воздух. Воля всадника и его Фару заставили кинжал облететь постамент с рукой и, разогнавшись, с силой рубануть по нему клинком, бросая хрустальный конус на пол к каменному плетению с закованным всадником внутри.
   ...Но звона разбитого хрусталя Ерртор уже не услышал...
   Стена треснула и из того места, где неспешно тек небольшой поток расплавленного камня, скрываясь в скальных недрах, хлынула бурлящая огненная река. Река ринулась по полу, затапливая пещеру.
   - Иррада, лава! Она течет в пещеру! Торопись! Быстрее! - Ерртору совсем не хотелось испить огненного вина недр земли. Тем более что эта проба, оказалась бы последней в его жизни. - Торопись!!!
   Златоглавую колотило. Ее дракончик жег, охлаждал, греб когтями, метр за метром продвигаясь вперед. Метров двести, хоть узкого, но все же тоннеля Ирраде удалось сохранить своим пламенем, но сколько еще оставалось впереди она не знала.
   - Сколько... сколько по длине этот проклятый тоннель?! - нервы жгли огненной сетью плоть дракона.
   - Метров триста! Быстрее! - Ерртор снова сосредоточился на Ише, Шерке и вывалившемся из разбитого хрусталя обрубке руки лорда Жушра.
   Время играло со всадником в злую и опасную игру - "попробуй успей", быстро заполняя удушливыми газами и лавой пещеру.
   Как мастерский лекарь, режущий плоть больного, Ерртор орудуя волей и магией, используя клинок янтарного Шерка как стол, положил на него кисть черного лорда и точным ударом кинжала отсек и прижал палец с перстнем. Остаток руки с шипением и жженой вонью упал в булькающий расплавленный камень, достигший уже ног всадника.
   Магический шлем доспехов, повинуясь команде эльфа, обнажил голову.
   Вопрос "убьет или не убьет" его третий артефакт перед Ерртором не стоял. Он знал точно, если этого не сделает перстень, то лава уж совершит наверняка, а потому действовал быстро и хладнокровно.
   Грохот и визг молний, охвативший тело эльфа, когда перстень и Ишь коснулись Скраба, превратили рев потока лавы в ласковое урчание котенка. Сковывающий Ерртора каменный панцирь не плавился, нет, он превратился в невесомый прах, уносимый бушующим энергетическим вихрем в небытие.
   Одно, два, три мгновенья и Ерртор был свободен. Как и при касании Скраба, перстень Бунж не принес никакого вреда дерзкому эльфу. Находясь в сплошном вареве молний и преодолевая на грани силы их сопротивление, словно двигаясь в замерзающей воде, Ерртор взял в руку парящий Ишь, одел на палец правой кисти кольцо и поднял из-под ног раскаленный до бела Шерк. Лава уже доходила, стоящему в бело-голубом коконе беснующихся разрядов эльфу, до пояса.
   Почти ничего не видя, оглушенный чудовищной истерией хаоса звуков, всадник отдался своим инстинктам, положившись только на интуицию. Совершая подвиг каждым шагом, Ерртор направился к стене, в которой всего четверть часа назад был вход в этот треклятый склеп...
   ...Сила одного дракончика иссякла, растворяя труженика в облаке искр, а в еще не успевшее опасть золото, вгрызлась голова следующего сотворенного помощника. Ирраде самой хотелось туда залезть. Ей казалось, что сама она сделает это в два, нет в десять раз быстрее, и всадник будет спасен. "Тонкий" взгляд Златоглавой потерял свечение друга в напряженном клокотании подземной стихии.
   - Ерртор! Ерртор! - яростный рев звал всадника, но он молчал, словно был уже пожран раскаленным каменным демоном...
   ...Он пробился к стене, истекая потом и уже с трудом контролируя перенапряженное тело. Ерртор помнил, как резко отсекается атака артефактов Зираиды, и был готов выставить заградительную сферу в любой момент.
   Лава накрыла эльфа с головой, когда молнии вдруг исчезли и руны защиты среагировавшего вовремя мага укрыли его силовым барьером. Становилось тяжело дышать. Лава пожрала кислород, а теперь еще и захлопнула крышку своего капкана...
   ...Ирраду словно окунули головой во все льды мира, когда в ее маленького дракончика из пробитой бреши ударил фонтан алого, текучего, раскаленного камня. Помощник вспыхнул и погиб на месте, рассеясь магическим туманом.
   - Всадник!... Всадник!!... Всадник!!! - дико взревела дракониха и, сунув голову в тоннель, выдохнула всю огненную горечь своей боли и безумства...
   ...Голова кружилась, пот застилал лицо, вгрызаясь солью в глаза. Ерртор боролся из последних сил, веря, что Иррада придет, у нее получится... получится...
   Чудовищный огненный удар разметал лаву в разные стороны, уперевшись своим концом в сферу защиты всадника.
   Лишь мгновенье для свободы!
   Лишь мгновенье для прыжка!
   ...И Ерртор его не упустил...
   Тело эльфа напряглось всей страстью жизни. От этого чудовищного напряжения само время прогнулось назад, натягиваясь как тетива Вселенского лука.
   Сброшенная сфера защиты, схлопнула тысячетонные массы лавы, но золотое копье тела дерзновенного эльфа успело вонзиться в тугое спасительное пламя Иррады, точно попадая в игольное ушко пробитого тоннеля...
   ...Ослепленная горем Иррада, собралась еще раз изрыгнуть пламя в глубины ненавистной скалы, отобравшей у нее половину сердца и половину света небес - ее всадника, как вдруг услышала:
   - Ты видно меня с корочкой запечь собираешься, сестренка! - в тоннеле показался дымящийся и кашляющий Ерртор. Теперь и на левой щеке эльфа пульсировала зеленым светом руна Зираиды.
   - Ах ты!... ты!!!... - она подняла верх голову и счастливее рева, рева дракона, всадник не слышал никогда. Он пел и славил, ликовал и рыдал, наполняя душу ослепляющим белым светом любви...
  

Паникер!

Окрестности Сетимиэля.

   Ранним утром Синирра опустилась под Сетимиэлем. Всего один небольшой перелет до горизонта и ее глазам открылся бы второй по величине город эльфов Эндоры. Она много читала про чудесный город из белого мрамора, чьи шпили и башни, дворцы и замки впитали сказочную красоту плавных растительных и цветочных линий, замершую навеки под трепетными руками мастеров в белокаменном величии. Великой хотелось увидеть своими глазами этот город, пройтись его улицами, вдохнуть аромат его парков и озер, заглянуть в глаза и души его жителей...
   Тиринар с хрустом поглощал сорванный с дикой яблони плод. Переодевшись и умостившись поудобнее, он достал кристалл связи.
   Разговор с Улиром продолжался больше часа. Синирра растянулась под деревом и тут же уснула. Наблюдатель же со стороны просто бы подумал, что она умерла, ведь материя Иных не повторяла сапа и движения груди от вдохов. Внимательный Тиринар сразу подметил эту магическую оплошность.
   ... - Как я их найду?!... Где?!... Да и чем искать?! - Улир метался у себя по кабинету. - Владыка Тиринар, это невозможно!... Вся Эндора, вся!!! - он воздел руки к небу. - Вся поражена этим... божественным шпионажем!... Один день веселее другого! - глава совета рухнул в кресло.
   - Главное это... не... спешить... - тоном сытого удава медленно протянул старый маг. - У нас есть наживка, сладкая, манящая, та, ради которой они и закопались в ил... - это "Ее" имя! Начните на окраине Фиэнея, где-нибудь на неоживленном пути. Имя, имя, еще раз имя в открытом разговоре... Оно притянет лазутчика, как мед бешенную пчелу... Вот схватить и обезвредить, раскрыв тайну его магии и сути, будет задача не из легких. Надо научиться уничтожать красных демонов до того, как они призывают огненный взрыв... иначе больших жертв не избежать. Уверен, большие города нафаршированы этими божественными изюминками...
   Когда удастся раскрыть их тайну, полагаю ты со мной согласишься, стоит начать очистку именно с больших городов, плавно перейдя на транспортные артерии Эндоры, закончив остальными поселениями...
   - А лес?! Великий лес?!... Болота орков?!... Степи людей?!... Реки?!... Мирные земли за одну ночь превратились во что?! В капканы, ловушки, западни?!!! - рассудительность и спокойствие покидали Улира. - Я начинаю сожалеть, что не послушался Харула...
   - Звезды подарили Эндоре тысячелетия мира и благоденствия, но ни одна из них, ты слышишь, ни одна не обещала этого вечно! Богиня древности тогда стала ключом к спасению! Ты помнишь? Ты не забыл? И сейчас она делает все, что в ее силах, чтобы излечить искалеченную проклятьем душу и помочь нам! Проклятьем за спасение, за наше спасение! Ты не забыл?!!! - глаза Тиринара сверкали, как две шаровые молнии.
   - Не забыл... - понуро выдохнул Улир.
   - Если мудрый Магистрат раскроет изъян, отыщет слабое место красноглазых шпионов, то даже детей в школах можно будет выучить приемам защиты от этой нечисти...
   Школьный учитель был прав, и Улир это понимал. Данность есть данность и поиск виноватых - пустое бездарное занятие. Важно лишь то, что еще можно сделать, еще можно успеть перед началом еще большей беды...
   - Паникер! - заключил Тиринар над потухшим кристаллом связи.
   Синирра мирно спала, и ее белая глянцевая чешуя играла на солнце веселыми безмятежными бликами.
   - Спи девочка, спи. Сколько же испытаний и мучений выпадет на твою долю?... Спи, - учитель вновь обратился к кристаллу. Он искал в витиеватых путах мысленной магии след Омелии и Гилиира...
  

Забытый родительский дом.

Сетимиэль.

  
   ...Два дня назад Омелия и Гилиир, в сопровождении отряда из двенадцати воинов, двенадцати добровольцев из гвардии Сетимиэля, выступили в поход. Конные, в зеленых доспехах, сияя золотом рун на легких щитах, они, как сказочные грифоны, скользили в ритмичном такте седел, над мощенными каменным брусом дорогами, развевая за спинами, словно крылья, длинные плащи... Их тонкие белые лица своей стремительной решимостью бросали вызов коварной судьбе, похитившей всадника Ерртора и Златоглавую Ирраду...

* * *

   ...Дорога домой, дорога в Сетимиэль казалась легкой, как полет стрелы, хоть и не была близкой. Игривый Сершик, любимый жеребец Омелии, воодушевленный возвращением, и еще помня две страшные мохнатые клыкастые рожи в том большом городе, что остался позади, с легкостью мускулистого атлета стремительно мчал двухколесную карету хозяйки и господина в родной дом. Мир и покой, неотступно следующие за спиной в мягких креслах кареты, нравились ему много больше, чем напряженная одинокая молчаливость, вечно сопутствующая хозяйке.
   Омелия не сводила глаз с мужа. Мир, лес, стук копыт Сершика казались ей нереальным наваждением, воспаленной иллюзией, ускользающим мгновеньем несбыточной мечты... Он... Он был рядом. Рядом его теплая сильная рука... Рядом его уверенный могучий взгляд... Рядом его сердце - сердце мужа...
   Омелия боялась спугнуть, утратить границы этого невозможного чуда, боялась вот-вот, нечаянно, невзначай проснуться и потерять все... Потерять его... но сон все продолжался и продолжался, наполняя искрящимся светом грани яви, грани жизни...
   Тихая флейта Гилиира покоилась рядом в походной сумке. Время от времени рука сама тянулась к ней, прощупывая прямой музыкальный стан сквозь плотную ткань. Сколько боли и страданий поглотила она в ночной тиши, выпуская к блеску далеких звезд мелодии душевных мук, переплетенных мечтами...
   А сейчас, что станет с ней сейчас? Что станет с ним? Научится ли флейта, рожденная для излияния боли, творить узоры блаженства, сможет ли очерствевшее, иссушенное угрюмым одиночеством сердце подарить счастье негасимой любви этому чудесному, хрупкому существу, искавшему искру его души в волнах забвения все эти долгие годы?
   Нежный малиновый закат наполнил белые шпили и башни Сетимиэля приветливым теплом друга, когда Омелия и Гилиир достигли наконец его пределов.
   Ровные ряды статуй, замерших в летящих порывах грации и восхищения, сребнозвучные фонтаны, плещущие славу в каскадах струй неиссякаемой фантазии гениев. Все художественное величие второго по величине города Эндоры с эльфийской изысканностью и галантностью встречало странников у парадной арки и звало в уютные, чарующие узоры улиц и площадей.
   В день возвращения Сетимиэль не стал шоком для Гилиира. Возродившаяся в Фиэнее память прошлой личности Данира, провела чутким поводырем по знакомым, но давно позабытым улицам.
   Детство и юность резвились в глазах давними мазками прошлых столетий, пробегая теми затейливыми скверами и площадями, по которым сейчас ступали его шаги. Детство неслось скоротечной лентой, то смеясь, то огорчаясь, растворяясь призраком, мягкой тенью в кажущемся незыблемым мраморе стен и колон.
   Юность кралась надеждами и устремлениями, желаниями правды и дерзостью величия по неторопливым, вычурным аристократическим переходам, где сдержанность и философская двусмысленность правила балами этикета и шарма. Она неожиданно вздрагивала и растворялась невесомой цветочной пыльцой забвения в жарких вуалях летнего зноя.
   Сетимиэль остался таким же, как и прежде, вот только холодный аристократичный искатель славы Данир вернулся в него суровым праведным мастером меча, воином Гилииром.
   Омелия, словно угадывая желания мужа, не устроила пышного пира и приемов, как того требовал вышколенный этикет высшей знати, к которой принадлежали их оба рода. Маленький семейный праздник и теплые объятия Онирила и Омиллы, родителей жены, стали верхом желаний Гилиира, но кроме них было еще одно, дергающее, зовущее, обязывающее...
   Родной замок в чашеобразном вырезе Великого леса встретил пропавшего столетия назад молодого хозяина отрешенной тишиной. Его родители покинули мир живых, отправившись в звездные странствия, передав владение роду Омелии. Не оставляя надежды на встречу, жена хранила его как талисман, как магнит крови мужа, надеясь, что ее зов и зов родового гнезда вернет заблудившегося странника домой.
   Дом встретил Гилиира тем же убранством, тем же теплом, лаской цвета и линий, вот только не было в нем главного, от чего невыносимо защемило сердце сурового воина, и на полированный мрамор пола украдкой скользнула скупая мужская слеза. В нем, в доме, не было нежной улыбки матери и крепкой горячей руки отца. Их невозможно было вернуть всей магией Магистрата.
   Слеза брызнула об пол хрустальным всплеском прошедших лет и с ее влагой в пустынный замок вошло будущее. Неясное, размытое, но обязательно счастливое. Гилиир мечтал об этом.
   В этот миг он увлек жену в свои объятья и нежно, трепетно поцеловал...
  

Летите на Запад.

Окрестности Сетимиэля.

  
   - Как я вижу, старина Тиринар уже запоздал, и в Сетимиэле мне вас не сыскать, - сельский маг широко улыбался, глядя на изумленные лица Омелии и Гилиира, стоящих рядом с кристаллом связи.
   Их окружала плотная стена Великого леса, а под ногами виднелось ровное мощение дороги.
   - Ха, ха, ха... - рассмеялся Тиринар. - Вы, что так уставились, призрака чтоль увидали? - Тиринар шутливо оглянулся себе за спину. - Да, вроде нет никого!
   Высохший костлявый старик с растрепанными подпаленными седыми волосами да впавшими щеками совсем не походил на пузатого, неуклюжего Тиринара. Старинный друг Гилиир сурово было начал сдвигать брови, буравя чужой образ свинцовым взглядом, а под кистью Омелии, заведенной за спину засветилась руна мысленного барьера, готовая в любой момент защитить разум...
   ...Но глаза... Проворные, въедливые, непоседливые и вечно гоняющиеся за смехом... Такие могли быть только у Тиринара. Древний тертый посох, скорее его брат, чем магический помощник, уверенно сжимала рука хохочущего старика. Без сомнения это он... Тиринар...
   - Легких шагов тебе по миру, старинный друг Тиринар! - лицо мастера меча сбросило настороженность и наполнилось тревогой. - Что же так потрепало искусного мага? Кто посмел?
   - Ох, это долгая, страшная, но до жути интересная история! В ней замешана одна наша маленькая знакомая, что навела переполох в далекой горной деревеньке... - загадочность Тиринара снова насторожила супругов.
   - Это Ни...
   - Нет! - резко рявкнул Тиринар на попытавшуюся угадать Омелию. - Прости госпожа, что оборвал тебя, но этого имени больше нет и не должно быть произнесено ни вслух, ни мысленно в Эндоре. Оно... под запретом! - Тиринару не понравилось слово "проклято", что он употребил в Фиэнее.
   - Кто посмел запретить имя Ве...! - вспыхнул Гилиир, преклонявшийся перед неизмеримым даром воина в хрупком теле девушки, но не договорил до конца, видя как зыркнули на него глаза друга, и отрицательно качнулась из стороны в сторону голова.
   Тиринар тяжело вздохнул и погрустнел:
   - Наверно само небо... Красная комета, подстриги ей хвост и обрей наголо! Думаю ее визит для Сетимиэля был менее болезненным, чем для Фиэнея, но не сильно...
   Помощники из конвоя принесли пару складных стульев и небольшой поднос с фруктами. Супруги сели. Расположившийся еще до разговора на траве, маг помялся с боку на бок, разминая занемевшие члены. Глядя на сочные груши и орехи, он вдруг вспомнил, что давненько ничем не угощался. Инстинктивно сглотнув, он продолжил мысль:
   - А игристого в бутылочках, вы с собой случайно не прихватили?- вкрадчиво-мягким голосом задал маг вопрос.
   Гилиир разулыбался во все лицо.
   - Это точно наш Тиринар! Узнаю, узнаю любителя сладостей и хрустального кубка. Только вот-вот сурово вещал о небесах и кометах, как вдруг перемахнул на снедь и выпивку!...
   - Да ладно тебе, у каждого есть слабости и увлечения. Ты небось свою острую железку тоже с собой в постель таскаешь? А? - и хитрым взглядом посмотрел на Омелию, весело подмигнув.
   Эльфийка застенчиво улыбнулась.
   - Но... но! - взъерошился Гилиир.
   - Ладно, ладно, - хихикнул старый маг. - Так вот, ни имя, ни дела, ни события с "Ней" связанные - ничего не вспоминайте и не обсуждайте без надлежащей мысленной защиты. Я скоро прилечу и все объясню...
   - "Прилечу"?! - в один голос изумленно воскликнули Омелия и Гилиир. - Как? На ком?
   - Но не на посохе же верхом! - Тиринар развернул кристалл, меняя сектор обзора, и в поле зрения супругов попала спящая белая дракониха. - Синирра оказала мне честь. Мы отдыхаем под Сетимиэлем, но скоро вылетаем к вам. По какой дороге и насколько вы выдвинулись?
   - Летите на запад, в сторону столицы гномов Рубуса, - Омелия раскрыла походную карту, указывая место привала. - Надеюсь, к вечеру вы присоединитесь к нашему отряду.
   - Я буду рад встрече, а мой пустой желудок просто счастлив, - широко улыбнулся Владыка магии.
   Кристалл связи медленно угас и Тиринар поднялся на ноги. Мертвенно бездвижное тело драконихи, не подающее даже малейших признаков жизни вытянулось на мягком зеленом газоне лужайки.
  

Я же... живая... учитель!

Окрестности Сетимиэля.

  
   - "Она должна отдохнуть, но оставаться здесь, вблизи крупного города, взятого под красноглазый магический надзор Прабогов, чрезвычайно опасно", - Тиринар понимал это, но будить Синирру все же надо. - Небо безопаснее земли... Полет безопаснее стоянки... Маска безопаснее открытого лица... Вот уж времена настали!
   - Просыпайся, Белокрылая. Просыпайся, Синирра, нам пора лететь, - аккуратно коснулся маг сложенного крыла, посылая мысль в недра загадочной материи Иных.
   Творческий гений Нианны устроил внутри драконьего тела настоящую комнату. Арочный свод позволял выпрямиться в полный рост, а небольшое уютное ложе дарило еще слабому телу желанное блаженство покоя и отдыха. Мирный сон унес душу в чарующие грезы и бушующие фантазии нереально ярких цветов, бесформенных пульсаций и вращений...
   - Синирра, проснись, проснись девочка, - услышала Ниа мысленный зов Тиринара снаружи.
   Гибкое, словно лоза, тело красавицы село на кровати и по-кошачьи упруго потянулось, закинув руки за голову. На небольшом выступе из мерцающей стены лежали три кусочка неба в золотой оправе, напоминая о великом прошлом теперь уже не Богини, а беглянки.
   Ниа грустно вздохнула и одела тиару на голову. Золотая лента скользнула по черным кудрям и собрала их в тугой сноп.
   - Да учитель, я проснулась, сейчас Синирра поднимется, - стены растворили в себе кровать и устремились одна к другой, заботливо охватывая стройную девственную плоть. Мгновенье и Нианна слилась с белой чешуйчатой громадой дракона. Его глаза открылись и зрачки сузились. Синирра поднялась на ноги, и белозубая клыкастая пасть машинально зевнула, повторяя порыв хозяйки.
   - Эх, сейчас бы яблочка, или персичка, - прогудел тяжелый бас дракона.
   - Ха! Ты бы себя со стороны видела, - разулыбался Тиринар.
   - А что такого?
   - Да так, ничего... Огромная дракониха раззивает пасть, утыканную рядами смертоносных, острых зубов и мурлычет о яблочках с персичками!... Храаг бы оценил, - маг прошелся туда-сюда перед сопровождающей его перемещения рогатой головой драконихи. - Ты сильно голодна?
   - Ну, так себе, чего-нибудь бы погрызла...
   - Загрызла... Драконы загрызают, - укоризненно поправил Тиринар.
   - Хорошо, "загрызают" - согласилась она, - но сырое мясо я глотать отказываюсь! И не надо урока по реализму маскировки!
   - А я как раз это и собирался сделать, - с лица Тиринара исчезла улыбка. - Когда ты спишь, ребра Синирры не движутся, ноздри не издают сапа. Любой не слепой эльф скажет, что перед ним мертвый дракон. Мертвый! И тут же начнет поднимать шум и панику, дескать "Убили дракона!" и тому подобное... а нам с тобой этого не надо. Сможешь чего-нибудь наколдовать с проблемкой?
   - Смогу, смогу... Ну что, летим в Сетимиэль? - небесной страннице не терпелось взглянуть на огромный беломраморный город.
   - Я хотел предложить не лететь туда, - Тиринар знал, что Синирра начнет протестовать, и тут же пояснил. - Омелия и Гилиир два дня назад выехали из города. Их там нет и делать нам в Сетимиэле нечего.
   - Это тебе нечего, учитель, а я кроме Килина, Илуны да Фиэнея с Генаром ничего в своей жизни не видела! - возмущение стало нарастать в драконихе как горный поток.
   - Я знаю, - потупил маг голову, - знаю, но это... очень опасно для тебя, - он говорил медленно, и Синирра чувствовала глубокую тревогу старого сердца. - Комета была здесь, разбросав семена скверны и среди этих чудесных стен... Послушай старика, не суй голову в капкан, она тебе еще пригодиться... Ты наша единственная надежда... моя надежда на жизнь и мир в Эндоре. Ты нужна своим созданиям... нужна живой и сильной.
   - Нужна как меч для драки, как доспехи для сражения, но я же... я же... живая, учитель!... Живая!... Посмотри на меня!... Даже если мир будет трещать по швам, а бездонная тьма наполнит его язвами и скверной, я не перестану быть... ЖИВОЙ! Живой - значит любящей свет, красоту, гармонию. Живой - значит радующейся и грустящей, ликующей и любящей... - Синирра отвернула голову в сторону.
   - Прости... я не хотел тебя обидеть, я просто... боюсь за тебя, непоседа, - Тиринара обожгла душевная боль Великой. На мгновенье он почувствовал каково звезде быть посаженной на цепь в глухой темной клетке. - Прости...
   Синирра молчала и не двигалась словно белое изваяние. Тиринар не решался ее тревожить.
   - "Старый дурень! Наболтал всякого, расстроил девочку!" - ругал себя маг.
   Спустя несколько минут драконья шея резко распрямилась и белоснежные паруса крыльев распахнулись над спиной.
   - Летим, - решительно прогудела дракониха, - летим к Гилииру и Омелии, это важнее чем мой каприз. Ты прав...
   У Тиринара словно валун сорвался с души.
   - Да, малышка, летим. Спасибо, что уважила старика, - кряхтя и постанывая напускной немощью, маг взбирался к Белокрылой на спину.
   - Тебе спасибо, мудрый друг, - ответила вслух Синирра рычащим голосом и взвилась в воздух белым копьем...
   - ...Да, кстати, о маскировке, - лицо Тиринара боролось с бешенством набегающего потока, - драконы вслух не разговаривают!
   Синирра в сердцах рыкнула и, ничего не ответив, продолжила стремительный полет на запад...

* * *

   ...Она растворялась...
   Медленно, но неуклонно таяла, как нежный первородный снег. Это исчезновение было мягким, обволакивающим, словно сама суть забывала свое исконное я, свои черты, свои границы. Тело Нианны, слитое с материей Иных все меньше и меньше взывало дух Великой к себе. Забывалось, отдалялось...
   Тысячелетняя страсть быть драконом, впаянная неразделенной любовью в сердце, неуклонно, миг за мигом, взмах за взмахом, поглощала исстрадавшуюся в девичьем теле душу. Материя Иных покорно принимала смещение центра сознания Нианны, услужливо раскрывая огромные просторы своей фантастической плоти гению и фантазии безудержной творительницы.
   Крылья послушно несли вперед навстречу солнцу, навстречу ветру, к свиданию с пушистыми гирляндами снежно-белых облаков.
   Круговорот мыслей Синирры слился с уверенным ритмом и душа запела:
   Плавных взмахов немая сила
   Притяженье забытых врат,
   Что за мука меня породила,
   Жизнь упрятав в осколков ад?
  
   Взмахи, взмахи и снова взмахи
   Я лечу, но словно тону,
   Плахой ночи, кровавой пастью
   Красный демон ждет душу мою.
  
   Сила тайны и сила боли
   Напоили древнюю кровь,
   И отсюда в дозвездной доле
   Не сыскать мне любви следов.
  
   Сердце, сердце забытое сердце
   В ветрах буйных и нитях Судьбы
   Отыщи, разыщи, открой мне
   Радость счастья и нежной мечты.
  
   Разве может огонь без жара
   Согревать замерзшую плоть,
   Разве может любовь без пары
   В прах повергнуть коварство Богов.
  
   Среди скал и ветров голодных
   Бьется искра и тихо дрожит,
   Она ждет, что тот сон холодный
   Дух желанный в свет грез обратит.
  
   Он придет я молюсь, я верю
   И сверкнет на исходе дня,
   Победив любовью потери
   Звездный отблеск его крыла...
  
   ...Амдебаф расправил бриллиантовые лучистые крылья, изогнулся всей мощью драконьего тела и... растворился в нереальном мареве грез Великой... Синирры...
   Взмах... Взмах... Взмах...
  
   ...Тиринар что-то беззаботно бурчал себе под нос, напевая старую песню всадников Генара. Сейчас, в глубокой старости, хоть и ненадолго, всего на миг, по сравнению с прожитым тысячелетием, исполняется его детская мечта.
   Он - всадник, летит на драконе, сражается с безумными демонами и чудовищами, несет за пазухой тайну, способную разрушить либо спасти целый мир и помогает друзьям. Он нужен им, а они нужны ему.
   Бурные перекаты его дерзкой, но мирной юности, сменившиеся долгим размеренным, но нудноватым течением провинциальной жизни Килина, вернулись пенящимися и ревущими порогами кочевой, воинственной жизни боевого мага...
   Счастлив?... Да, Тиринар был безумно счастлив, хоть и не было оно полным. В его сияющих просторах продолжало сквозить ледяным промозглым ветром одиночества...
   Синирани, так и оставшаяся мечтой, неуловимой призрачной надеждой, парит где-то там... и может быть все еще ищет своего отвергнутого всадника...
   Белый ритм изящного дракона звал мелодию на уста, и старик вновь запел теплую сердечную песню, щурясь и улыбаясь яркому солнцу, голубому небу и нахальному ветру, что перепутал насмерть его седые волосы...
  
  
   Искра.
   Великий лес.
  
   ... - Здесь, давай расположимся здесь, любимая, - Гилиир спешился.
   Густая трава доходила ему почти до колена. Конь обрадовано фыркнул столь обильному сочному угощению.
   Вечерело. Первая звезда украдкой шмыгнула на еще розовые телеса небосклона, горделиво переливаясь своей неповторимостью.
   - Мне нравится. Большая, просторная и дракону есть где развернуться, - ловко спрыгивая с любимого Сершика, улыбнулась Омелия и сняла с него уздечку, отправляя пастись.
   Поисковый отряд съехал с дороги и немного углубился в лес, уединяясь от любопытствующих глаз пилигримов и торговцев.
   Весь день эльфы передвигались с максимально возможной скоростью. Четвероногие братья лошадиного рода тугими, тренированными мышцами и звонкой дробью копыт пожирали километры каменной ленты под собой, играя и покусывая встречный ветер странствий.
   Омелия и Гилиир торопились, хотя каждый из них знал, что гнать Судьбу бессмысленно. Она хозяйка, она владетельница и Повелительница, но сердца, сердца родителей, отвергали эту власть. Сердца знали тревогу, они чуяли затаившуюся боль, за плечами которой, возможно коварно пряталась и сама Владычица Смерть...
   Омелия заглядывала в ее белокурое, голубоглазое лицо не раз, скитаясь по проклятым зияниям Эндоры. Смерть ласково улыбалась ей, взирая на трепещущую, боязливую, настырную эльфийскую душу, но сейчас грудь матери, грудь жены пылала сверхъестественной уверенностью, мощью и равновесием, подаренными любовью.
   ...Она отыщет сына!... Они вдвоем раскромсают горы и осушат болота, но добудут своего мальчика живым и невредимым. Душа матери звала эту Судьбу из будущих водоворотов времени...
   ...Молчаливыми тенями в кронах деревьев по периметру поляны растаяли четыре из двенадцати воинов. Дозор нырнул в чащу, оберегая покой отряда.
   Трехслойные плащи эльфов, высвобожденные от потаенных застежек, раскрылись пушистыми небольшими елями, собранными на легком каркасе связанных меж собою стрел. Удивительное ткатское мастерство лесного народа было столь искусным, что распознать этот обман можно было разве что уткнувшись в него носом. Небольшой еловый подлесок гармонично вписался в вечернюю картину древнего леса.
   - "Как она прекрасна!" - глядя на облегающие линии темно-зеленого воинского костюма жены, восхищался Гилиир. Легкие доспехи, короткий, слегка изогнутый меч и колчан с луком за спиной превратили аристократическую, утонченную, светскую эльфийку в стремительную воительницу с горящим взглядом тигрицы.
   Сердце воина рвалось словно птица к небесам, жаждя петь всему миру о своем счастье. Счастье не только мужском, любящем, любимом, но и счастье воинском, яростном, могучем. Его жена, его страсть была рядом, была гибким ловким воином, таким же, как и он сам.
   Гилиир разложил походный стул и, заботливо придерживая возлюбленную за руку, помог сесть перед трепещущим алым танцем разведенного костра.
   Влажная лесная ночь обронила прохладу и росу в травы, заволакивая очертания ветвей легкой дымкой.
   Голубые глаза Омелии блестели как два бездонных сапфировых озера, и мастер меча тонул в них, не желая искать спасения.
   - Как думаешь, Тиринар легко нас разыщет? - соскучившись по сильному голосу очень немногословного мужа, спросила Омелия.
   - Тиринар? Да он нужного муравья в муравейнике отыскать может, не то что нас с тобой, а если еще его слабость откупорить, взболтнуть и развеять аромат по ветру, то Владыка сюда быстрее дракона прилетит!
   Молчаливой сдержанной эльфийской компании явно не хватало ворчуна, балагура Тиринара, и Гилиир ждал его с нетерпением. Даже бутылочка темно-красного вина уже занимала центральное место на подносе с медом, орехами и фруктами.
   - Интересно, как ему удалось расположить к себе дракона? Ведь это честь для избранных, очень редких избранных, а он... простой сельский учитель... - Омелия взяла в руки горячую чашку с чаем и, сделав небольшой глоток, продолжала любоваться мужем.
   - Я его очень давно знаю... Когда я стал Гилииром и пришел в Килин, он уже жил там. Весельчак, толстяк и выпивоха. Староста деревни регулярно устраивал ему за это нагоняи. Тот прятался, обижался, дулся... но все же, как он учил детей!
   В этом ему не было равных! Детвора глотала его уроки, его магию как мед, как нектар... Малышня бегала за ним и держалась за подол платья как цыплята за квочку... Избранный...
   Тиринар никогда не рассказывал откуда он, кто его родители, но Магистрат с завидной регулярностью присылал к Владыке кого-то из зрелых учеников и сельский учитель на неделю или две пропадал с ним в лесу...
   ...Избранный... Да, должно быть так. Ведь именно ему судьба доверила воспитание "Гостьи", ну, а то, что мы с тобой видели в храме воинов... Его перерождение...
   - Ошеломляюще без сомнения!... Клыки, когти, пластины чешуи и сияющий свет!... Фару дракона словно умело пряталась в нем от посторонних глаз... - восторгалась Омелия. - Не хотела бы я столкнуться с таким магом в бою. Кто знает, что еще в его тайном арсенале храниться.
   Воинское братство расположилось неподалеку. Небольшой костерок, неутомимо мерцая, выхватывал из темноты сдержанные, малоулыбчивые молодые лица воинов. Стройные, упругие и цепкие, как лианы, с грацией хищников и взглядами орлов - гордость гвардии Сетимиэля, не спеша обменивались короткими фразами и подкрепляли тела аскетической трапезой. Вскоре чуткие острые эльфийские уши Омелии и Гилиира уловили их тихое, в пол голоса мелодичное пение старинной баллады:
   Звенит в ветвях, прогнувшись на ветру,
   Забытый меч как пилигрим в миру.
   Вонзенный в ствол в забытые века,
   Закончив битву, сокрушив врага.
  
   И тонкой стали год от года звон
   Слабее, глуше, затихает он.
   Стареет ствол, кора его растет,
   Клинок - короче коротает год...
  
   Но в недрах древа соков кутерьма,
   Коснувшись стали, вздрогнет чуть дыша.
   И зелень листьев песней оживит
   Про душу воина, что в корнях лежит.
  
   Что отлетала тихо не спеша,
   Вонзив клинок, колени преклоня.
   Тягучий стон, пустивши рукоять,
   Скользнул по древу, дав себя обнять.
  
   А сердцем раненым с щербинами клинок
   Ронял на землю крови горький сок...
   Тот страж заветный мир оборонив,
   Ушел к корням плоть древу подарив...
  
   Огонь пылал, пожрав листву и лес,
   А дуб тот выжил, выжил и воскрес.
   И по весне, когда весь мир в цвету
   По стали слезы дань кропят клинку...
  
   ...- Хорошо... мне так хорошо с тобой, милая, - сердце Гилиира сбросило с себя все барьеры, и мастер меча опустился на траву рядом с Омелией, положив голову ей на колени.
   Она ласково запустила нежные пальцы в его длинные волосы, радуясь их простому и столь долгожданному теплу.
   Костер плясал и пел, извивался и вздрагивал, разбрасывая в стороны крылья своих взлетающих сполохов. Двум влюбленным, казалось, что это не огонь, а сама пламенная птица счастья, восставшая из пепла, исполняет перед ними танец, танец гармонии и любви...
   Внезапный порыв ветра рывком прижал испугавшееся пламя к земле, и над поляной пронеслись белые паруса крыльев дракона. Он собирался садиться, гася скорость, но вдруг дернулся словно ужаленный, резко выпрямился и напряженным взмахом бросил стремительное тело за кромку леса, исчезнув из вида.
   Гилиир, Омелия и воины, охваченные тревогой подскочили на ноги, не понимая, что же произошло...

* * *

   -...Ты видела?!... Нет, ты, видела?! - не унимался нервный Тиринар. - Омелия!!! Она!... Она всех погубит!!! Гилиир, бедняга! Хоть бы его спасти!!! - казалось еще мгновенье и Тиринар выскочит из седла прямо в полете.
   - Да, учитель, я тоже это видела... и слышала...- старый маг так мысленно заорал Синирре "Прочь!!! Прочь, не садись!!!", что та чуть не оглохла и рванулась в сторону просто потому, что еще одного такого, пронзительного до мозга костей вопля рассудок бы не пережил. - До сих пор в голове звенит!
   Белокрылая дракониха стелилась над самыми макушками деревьев, уносясь прочь.
   - Что делать? Она же будет убивать! - раздираемый сомненьями и ужасом предстоящей встречи, Тиринар не обратил на слова Синирры никакого внимания.
   - Я опускаюсь, - решительно заявила дракониха и нырнула к земле в просвет между высокими деревьями, энергично прекращая полет.
   Изогнутые когти лязгнули по каменной мостовой. Она приземлилась в нескольких километрах от поляны и совершенно случайно попала точно на дорогу.
   - А теперь, - продолжила Белокрылая, - не вздумай с меня слезть, учитель! - обхватив за ноги материей Иных, собравшегося прыгнуть на землю Тиринара, голосом настоятельницы монастыря приказала Синирра.
   - Что... Ты... Что ты себе позволяешь! - рассерженно пыхтел Владыка, пытаясь вырваться.
   - Я сильнее тебя, учитель, полагаю это бесспорно... К тому же твоя жизнь... слишком дорога мне... чтобы дать тебе поразвлекаться в одиночку... - дракониха повернула голову к еще дергающему ногами Тиринару, и глаза ее окрасились рубиновым свечением.
   - Сильнее? Да?... Я тебя еще на поединок не вызывал! - ершился старый маг, - а вот коварнее - это точно! Вон как подло-то ноги мои сковала... Э-эх, старого-то учителя... как мерина... Ой! Как жеребца безмозглого спутала!
   - Ага, стыдно до кончика хвоста... он аж побагровел... Видишь?... Но!... Так лучше для тебя! - упрямилась дракониха.
   - Ладно, сдаюсь, - притих Тиринар, - что делать-то будем?...
   Дракониха затихла и замерла.
   - А давай их будем воровать... - после непродолжительного раздумья предложила Синирра.
   - Это еще как? - изумился Тиринар самому слову, практически изжитому из эльфийского лексикона.
   - Ты редкий мастер "Тени" и если укроешь нас обоих заклятьем, я смогу прокрасться и схватить Гилиира. Один взмах крыльев и мы уже высоко. Омелия летать-то не умеет... Так по очереди и перетаскаем всех, как ястреб чужих птенцов... - дракониха замялась всеми четырьмя лапами от возбуждения.
   - Все в игры играешь, - вспыхнул Тиринар, - а если она тебя по заду, под хвост, чем-нибудь эдаким...
   - А ты на что? Вот и будешь тыл прикрывать, - парировала Синирра.
   - Здо-о-о-рово! Просто блеск! Меня спросят: "Досточтимый Тиринар, Владыка, чем вы занимались во время смертельного боя?", а я, что отвечу я? - казалось еще секунда и пар из ушей мага гарантирован. - А я, гордо так, величаво, отвечу, дескать зад у дракона прикрывал! Так, что ли?!!!
   - Хм! - хихикнула Синирра. - Ну... получается, что так...
   - Да я!... Я... - старый маг огорченно вздохнул и махнул рукой. - Хорошо, я согласен... Лишила старика чести сражаться плечом к плечу с Богиней...
   - О тебе воспоют легенды, - успокаивала его ученица, - ведь ты будешь сражаться верхом на Богине!
   - Да? - тут же воспрял духом Тиринар. - А ведь и правда. "Тиринар, оседлавший Богиню, сверкнул грозным взглядом и молвил: Трепещите!..."
   - Эй, эй! Полегче там в седле, "оседлавший". Я хоть и в бегах, хоть и без памяти, но гордость все же при мне... - и тихо утробно зарычала.
   - Виноват, каюсь, сболтнул лишку... Что это я, - спохватился Тиринар, - там беда, а я тут еще не добытой славой щеголяю! Ну-ка давай малость поколдуем, - и приглушенный шепот мага слился с пульсацией посоха и плавно перетек в странную рваную песню.
   Некоторые слова и руны дракониха разбирала, но некоторые были настолько чуждыми, что иногда казались просто омерзительными. Они не принадлежали Эндоре, не принадлежали Великим, "Иным"... Но чьи они? В те мгновенья Фару магического узора сложного заклятья пресекала ток и ее кружево дополнялось чем-то иным, колючим, едким, выворачивающим пространство словно наизнанку.
   Минута, другая и Синирра перестала видеть свои лапы, став просто пустым местом.
   - Учитель, ты не учил меня такому! Я даже тебя на спине не ощущаю! - восторженно прошептала дракониха.
   - Ты тогда ни от кого прятаться и не собиралась... - буркнул старик.
   - А если выставить силовой барьер? Опасность все-таки слишком велика, - поинтересовалась ученица.
   - Выставляй, но только "Ниль улин" - невидимый и не сильно мощный, иначе нас учуют по возмущению Фару... И да помогут нам Великие Боги!
   - Я этим и занимаюсь, - пошутила Синирра.
   - Хорошо... и да помогут нам Вечные небеса! - патетично закончил Тиринар наставление.
   Упругая, но плотная ткань невидимого кокона обтянула тело белой драконихи.
   Когда они были на полпути, внезапно из кустов вылетел здоровенный, чем-то напуганный кабан и на всем аллюре, не видя дракона, вонзился в заградительную магию Синирру. Барьер отшвырнул его словно горошину, и шокированный до смерти вепрь с диким визгом понесся в чащу.
   - Сдал нас кривохвостый! Со всеми рогами, хвостами и когтями! - едва уловимой мыслью шепнул Тиринар. - Готовься к драке!...

* * *

   ...- Почему Тиринар и Синирра не приземлились? Что их напугало? - Омелия терялась в догадках. - Что не так?
   Ее дух мага скользил и крался чувствованием в окрестностях поляны, но лес оставался тихим ночным другом и не таил опасности.
   - Не знаю, - медленно процедил Гилиир. Мастер меча чуял схватку, повисшую в воздухе каким-то необъяснимым воинским чутьем. - Раз Тиринар не ступил на землю, значит, она действительно опасна, но раз мы ее не чувствуем, может враг только приближается, и старый колдун углядел его с воздуха.
   Рука Омелии потянулась к кристаллу связи. Перехватив ее вопросительный взгляд, Гилиир согласно кивнул. Нужна связь с Тиринаром срочно, немедленно...
   - Воины к оружию, рассредоточиться! - резкая мысленная команда мастера меча уже шуршала вытаскиваемыми из колчанов стрелами и бесшумно ложилась в луки. Гвардейцы Сетимиэля растворились на поляне как призраки.
   Беззаботная летняя ночь стрекотала в травах легионами ночных жителей, попискивала мышами, изредка ухала ночными пернатыми хищниками, но была обычной, естественной, простой и понятной эльфийскому взору и уху...
   Тиринар молчал. Даже матрица кристалла отказывалась вызывать его образ для разговора.
   - Что-то не так, - волновалась Омелия, и в ее руке уже полыхал огнем луны тонкий изогнутый меч. - Он молчит.
   - Значит нельзя говорить, значит выслеживает, выжидает, - успокаивал Гилиир, а рука воина сама по себе до онемения сжимала рукоять древнего меча, правда тот оставался все еще в ножнах. - В любом случае на нашей стороне дракон, а он могущественнее трех сотен воинов. Не думаю, что по Эндоре вот так, безнаказанно, разгуливает чье-то войско...
   - Надеюсь, милый, ты прав, - Омелия заметно успокоилась, голос стал тверже, - и твой старый друг поможет нам с этим разобраться.
   - Тиринар честен как небо и опасен как демон! - подбадривал жену муж.
   Они не стали скрываться в чаще леса, не стали бежать. Их путь лежал вперед, на запад и именно туда, куда умчалась сейчас белая дракониха. Их немногочисленный отряд бросал вызов далеким землям, поглотившим следы Ерртора и здесь, на своей земле, они не собирались отступать.
   Внезапный резкий визг дикого кабана колючим эхом помчался меж высоких стволов. Панику и смертельный ужас услышали в нем опытные уши воинов. Лошади, пасшиеся неподалеку от противоположного края леса, замерли и встревожено зафыркали. Лес затих на полузвуке, полувздохе, полудвижении.
   - На дороге. Зверь наткнулся на что-то на дороге. Наблюдаю, пока чисто, - пришло короткое мысленное донесение от дозорного с западной оконечности поляны.
   - "То, с чем столкнулся вепрь совсем недалеко, стало быть скоро все станет на свои места", - напряженно думал Гилиир до рези напрягая глаза и скользя в Фару леса магическим взором.
   - Я что-то чувствую, - прошептала Омелия. Ее рука легла на плечо мужа. Тело эльфийки мелко дрожало. - Чувствую, это... это как вкус гиблых мест Эндоры. Вкус проклятий, чужой, отвратительный... Он... Он приближается! - за долгие столетия поисков Данира Омелия сжилась с этой скверной, научилась чуять ее неизвестно какой частью тела. Ее холод... Ее бесчувственное дыхание.
   - Оттуда! - и тонкий белый палец с изящным золотым перстнем указал в сторону дороги.
   - Луки! Полукольцо "Света Инайе! - скомандовал Гилиир.
   Отряд прижался спиной к лесу, и из травы поднялись зелено-черные тени гвардейцев.
   Золотыми росчерками по ночному, безветренному небу взвизгнули восемь, потом еще восемь стрел, рассыпаясь по навесной траектории широким полукольцом.
   Почти вертикально, с шипением, обернутые тонкой желтой магической спиралью энергии стрелы вонзились в землю. В то же мгновенье из них к звездам взметнулись яркие прямые лучи, собирая струны мира и их Фару в плотную мерцающую стену защитного барьера.
   - Теперь мы готовы к встрече и окажем ласковый прием, - довольный слаженными действиями гвардейцев Гилиир предвкушал неистовое многоголосье хора клинков и летящие соло стрел. - К бою братья! - взревел он во все горло и выхватил блистающий меч.
   Вдруг, едва установившись, стена "Света Инайе" стала искривляться. По ней, как по водной глади в разные стороны пошли пульсирующие круги. Что-то огромное давило, наваливалось на нее снаружи, пытаясь пробить эльфийскую магию...
   ...Но за ней ничего не было! Ничего!!!
   Словно сама пустота рвалась сквозь Фару, бесшумно, незримо двигаясь к своей неясной цели.
   Над ладонью Омелии вспыхнула огненная сфера. Она занесла руку, чтобы ее метнуть, но Гилиир жестом остановил.
   - Еще не время родная, жди... пока жди...
   Стена искривлялась все больше и больше, напоминая уже внушительный сводчатый купол, но каждый сантиметр давался ей все медленней и медленней...

* * *

   ...- Не выходит! - упираясь изо всех сил четырьмя лапами и хвостом, прошептала Синирра. - Барьер слишком плотный. Я могу прорвать его материей Иных или, вернувшись в границы эльфийского тела, сокрушить магией Великих, но если твоя тень невидимости падет...
   - Омелия уничтожит всех! - закончил за нее Тиринар. - Этого нельзя допустить. Мальчишки из гвардии еще такие юнцы... А как у тебя с огоньком, белая Творительница пламени? Ну-ка, давай их чуточку пуганем!... Выхода все равно нет другого. По лесу их не обойти. Он на их стороне - шуршит, трещит, колышется... Давай!
   - Драка так драка! Держись учитель покрепче! Начинаем!...
   ...С чудовищным ревом в центре прогнувшейся защитной стены Инайе, в пустоте, вспыхнуло бешенное иссиня-алое пламя. Его рокот нарастал. Языки, как голодные звери скользили по защитному барьеру эльфов, расползаясь все дальше и дальше по полукольцу.
   - Я боюсь, мне страшно, - шептали пересохшие губы Омелии. Перед эльфами бушевала рассвирепевшая стена огня.
   "Свет Инайе" рухнул, сдался, и в клочьях опадающего пламени, вздрагивая и мерцая, колышась и клубясь, стали проступать белые, расчерченные кроваво-красными сполохами очертания разъяренной драконихи. На ее спине, сияя иглами света, восседал старый маг с каменным лицом и сурово сдвинутыми бровями. На конце его посоха в высоко воздетой руке ярилось магическое солнце.
   - Тиринар??? - словно ледяной нож вогнали Гилииру в сердце. Дыхание выбили из груди подлым неожиданным ударом.
   - Тиринар??? - Омелия непонимающе хлопала широко открытыми глазами.
   - Во имя Эндоры, всем немедленно отойти от женщины. Живо! Или вы обречены! - властно гремел голос Тиринара над поляной.
   Никто не двинулся с места. Напротив, как взбесившиеся тигры, гвардейцы прыгнули к Омелии и обступили ее кольцом, обнажив клыкастый блеск мечей. Над ними вспыхнули руны, и плотный огненный купол укрыл отряд.
   - Ты из ума выжил, Владыка Тиринар?!!! - Гилиир напрягся словно гранит и заслонил Омелию спиной. Без прикосновения он чувствовал, как трепещет сердце возлюбленной. - Очнись! Это я, Гилиир, а это Омелия!!!
   - Отойди от женщины! Она смертельно опасна! - взревела Синирра и выдохнула длинный столб пламени в землю. Оно разделилось на две извивающиеся змеи и сомкнуло огненное кольцо вокруг эльфов.
   Резкий вой вспорол раскаленный воздух и с четырех разных сторон в белокрылую дракониху врезались огненные боевые сферы дозорных гвардейцев. Силовой барьер Синирры сдержал удар, но ее сильно тряхнуло.
   Тиринар не отрываясь смотрел в глаза Омелии. Он ждал... Вот-вот... еще мгновенье... и у него не останется выбора... Перепуганные, непонимающие очи эльфийки метались меж мужем, драконом и старым сумасшедшим магом, зачем-то требующим ее.
   Гилиир не хотел этого, но судьба не оставила выбора. Безумный, разъяренный маг жаждал вырвать у него сердце, неизвестно зачем отбирая жену и крича о ее опасности.
   - "Как он подчинил дракона своему безумству, для чего?!"
   Времени искать ответы не было. Оставался лишь смертельный праведный бой!
   Следующие четыре сферы вновь рассекли воздух и к ним добавились еще восемь огненных ядер, вырвавшихся из-под купола гвардейцев. На Синирру и Тиринара обрушился рвущий пространство огненный шквал. Их до боли сдавило взрывной волной внутри защитного кокона. У Тиринара хлынула кровь из носа и ушей.
   - Мы пришли вас спасти от нее, а не драться с вами, безумцы! - с сияющей сферы высоко поднятого посоха Тиринара одновременно ударили четыре парализующих луча, и скрывавшиеся в траве дозорные уткнулись в ее объятья без чувств.
   Скоротечное время уносилось бесполезными словами, и белокрылая дракониха не выдержала. Каждый вздох промедленья для этих воинов, с честью защищающих госпожу мог оказаться последним.
   Гилиир вонзил в землю меч и по мускулистым рукам, через сталь клинка в твердь понеслись вязи рун. Твердь под драконом загудела и задрожала.
   - Вы не оставили мне выбора! - злобно бросила Белоглавая мысль эльфам.
   - Нет! Она может среагировать на чуждую магию! Нет! - Тиринар предчувствовал, что Синирра вот-вот обратится к не эльфийским силам, но дракониха его уже не слушала.
   Передняя лапа приподнялась и в то мгновение, когда она коснулась тверди из-под ног эльфов вверх, расширяясь в разные стороны долей мига, неуловимым движеньем метнулись тысячи серебряных игл.
   Они заполнили все пространство вокруг воинов, касаясь отточенными остриями всех частей тела, обрекая на укол каждое малейшее движение. Только на мгновенье эльфы замерли, и иглы превратились в текучий монолит металла, сковавший обездвиженные тела и увлекающий саркофаги неизвестной силой по земле в сторону от Омелии.
   Посох Тиринара сверкнул серией изогнутых молний, и огненный купол эльфийской защиты, вспыхнув каскадами искр, опал в выжженную траву.
   - Гилиир! Любимый! - вздрогнул жалобным криком голос Омелии. По ее щекам катились слезы отчаяния. Сковавший ее монолит оставался на месте.
   - Омелия! Омелия! - обреченное, беспомощное сердце могучего воина, вот-вот казалось разорвется от горя. Его металлический каземат, набирая скорость, скользил по траве к другому концу поляны.
   - За что? За что? Ради звезд, ради сияния солнца, за что? - взмолилась Омелия, сотрясаясь в приступах рыдания. - Что я совершила? - ее большие голубые глаза умоляли о снисхождении.
   - Пока ничего, красноглазый демон, - спокойно ответил Тиринар. Он явно ощущал в ней присутствие, но наученный горьким опытом не приближался.
   - Демон?... Красноглазый? - всхлипывая, переспросила Омелия.
   - Я не... - и тут как вспышка озарила ее разум, унеся на два дня в прошлое...

* * *

   ...Пустой одинокий замок ожил в эту ночь.
   Время закружилось неторопливой длиннокрылой птицей. Тягучие взмахи ее крыльев гнали прочь недвижное оцепенение вечно ждущего прошлого и звали на бело-розовые стены, узорчатые своды искры счастья, искры будущего, ослепительные искры любви.
   Распахнутые настежь хрустальные окна, медлительные переливы невесомых вуалей портьер в осторожных касаниях любопытного, подглядывающего юного ветерка, восхищенно трепетали, став свидетелями чуда.
   Грустная, сдержанная, всегда отрешенная - такой помнил каменный хранитель домашнего очага, замок, эту очаровательную эльфийку, но сейчас, в чудесную, звездную ночь, Омелия распускалась как пленительный, благоухающий цветок, чьи лепестки хранили невиданную потаенную красоту в плотном бутоне только для одних рук, рук своего возлюбленного, рук своего мужа.
   Тугая лента отпряла с серебряных волос и медленно заскользила меж тонких пальцев. Долгий, глубокий, почти бездонный голубой взгляд трепетал и ждал, не верил и настаивал... Она увидела его отраженье в такой же бездне расширенных восторженных зрачков любимого... Единственного... Желанного...
   Сияющая бездна тянулась к бездне, и не было сил, способных разорвать, отвратить, разрушить это притяжение...
   Кружевное платье томительно скользило по обворожительной перламутровой коже вниз... вниз... вниз, поражая воображение, увлекая в грезы...
   Игривый, кокетливый шепот шелка, нежный трепет обжигающе холодного атласа и теплая услада бархата закружились знойным ветром страсти на супружеском ложе Гилиира и Омелии.
   Гибкая,... стройная,... нежная и сильный... страстный... ласковый...
   Маслянистая ночь струилась прохладой по разгоряченным обнаженным телам, чьи извивающиеся в боязливом, скромном мерцании свечей тени исполняли завораживающий танец тайны.
   Они скользили и скользили друг по другу, друг в друге, ненасытно ища безбрежного слияния двух страстей, двух огненных бурь, двух сердец и двух душ. Страсть столетий прожгла плотину обреченного одиночества и ее всепожирающий поток, как пряное, ароматное вино устремился по жадным венам двух белоснежных эльфийских тел, утоляя их безумное томление и кружа... кружа... кружа разум.
   В распахнутом зиянии окон ночь разгоралась алой страстью. Омелия была белоснежной, трепетной вершиной, покорившей распластавшийся упругий монолит сильного тела воина. Туманный, истомленный, полуприкрытый взор женского счастья в приливе огненной волны сладости, которая вот-вот обрушит берега чувств, захлестнув их неописуемой негой, не обращал даже мига своего блаженства на растущее, полыхающее, кровавое зарево. Напряженная грудь дрожала, вздымалась стремительными взлетами, нервно опадала вниз, выпуская из приоткрытых алых уст тихие вспархивающие бабочки стонов страсти.
   Пурпурное сиянье завладело девой-ночью. На время, без спроса, без разрешения. Оно свергло ее небесную власть, и над Сетимиэлем промчалась краснохвостая комета...
   Страсть захлестнула, унесла, повергла в свои пучины сияющий дуэт двух любящих душ и в этот миг, когда нежная, раскаленная женская плоть издала яркую финальную ноту безумной песни близости, в опочивальню влетел крошечный алый светящийся осколок.
   Он рвался, мчался, вонзался. Казалось, он хотел украсть нечаянный поцелуй, стремительно коснувшись приоткрытых распаленных губ Омелии...
   ...но хотел он не поцелуя - он алчил души... Он нес в своем свете ужас забвения...
   Буря страсти взревела многоликой стихией и в тот же миг превратилась в бурю битвы...
   Обнаженные, воспаленные песней любви до безмерной чувственности нервы Омелии все это время не переставали быть сутью искушенного эльфийского мага, чье искусство защиты росло вместе с плотиной расставания и поисков долгие столетия.
   Едва женское сердце вздрогнуло предчувствием опасности, как тонкие руки магини, молниеносно скрестившись на груди, раскрылись вперед мощной волной защитного барьера. Барьер вспыхнул каскадами кровавых волн. Алая искра настойчиво, неистово рвалась к своей случайной цели, но магия эльфийки была безупречна.
   Рывком Омелия подпрыгнула на ноги, и с ее пальцев скользнули руны сфер. Одна, вторая, третья... Стена барьера изогнулась упругой ловушкой и свернулась в тугой шар, уплотняясь и затягиваясь жесткими рунными каркасами эльфийской магии.
   Гилиир кинулся к древней стали меча, в одно движение выхватывая его из ножен и укрывая блистающее лезвие заклятьем отраженья чар.
   Руки Омелии уверенно держали плененного беснующегося гостя на незримых нитях Фару боевой магии.
   Нагие... решительные... победившие расставанье любовью... и устоявшие пред красным, незваным, ночным ужасом...
   Ночь упала с небес так же внезапно, как и отступила, но ужас остался в воздухе, на улицах и площадях Сетимиэля. Город бредил, город молил, город кричал...
  

* * *

   ...Вспышка озарения мгновенно высушила слезы и вернула уверенность Омелии.
   - Красный осколок кометы? Красная искра?
   - Именно! - Синирра открыла зубастую пасть, готовясь сжечь и раздавить чужеродную тварь.
   Тиринар же в этот миг метнул мощнейшую, сияющую белыми разрядами стену меж ними и эльфийкой.
   - Она... Она не во мне... - запинаясь, дергаясь, боясь не успеть до исполнения приговора, заторопилась Омелия. - Она на мне, в шкатулке... я ее поймала... Мы ее поймали...
   Слезы вновь хлынули по ее щекам, тонкие мертвенно белые губы задрожали и попытались улыбнуться.
   - Она не опасна... не... опасна... не... опасна...- шепчущую эльфийку покидали силы, в глазах темнело...
  
   ...Металлические капканы исчезли в никуда так же необъяснимо, как и появились. Гилиир бежал, что было силы, к догорающему полыханию и дымящейся траве на другом конце поляны, посреди которого стояла белая дракониха и взбесившийся Тиринар. Даже тренированным воинам-гвардейцам не удавалось за ним угнаться.
   Тиринар усадил Омелию в чудом уцелевшее походное кресло и поднес кружку воды. Женские руки еще нервно дрожали. Вода не хотела вливаться в пересохшее горло и эльфийка закашлялась.
   - Ну, ну, ну... Не торопись, госпожа. Не торопись, сейчас все пройдет, - Тиринар тяжело опустился на траву рядом. - Вот же, как в жизни бывает... Эх-хе-хе... - и покачал головой...
   Омелия отстегнула от пояса небольшой металлический цилиндр, усеянный сложными вязями блокирующих рун, и протянула старику.
   Как порыв бури к ним подлетел разъяренный Гилиир и обрушившееся непонимание, словно лавина сковало все его тело и разум. Непонимающие глаза мастера меча метались меж мирно сидящими Омелией и Тиринаром. Казалось два старых друга просто беседовали между собой, а он все это время был в кошмарном наваждении...
   - "Нет, не наваждение", - глядя на выжженную, тлеющую траву обрадовался Гилиир. - "Значит, я еще рассудком не двинулся".
   Подоспевшие гвардейцы, не выпуская из рук клинков, обступили "гостей", которые своим экстравагантным появлением чуть не отправили их в мир иной.
   - Омелия... Тиринар! Что все это... - взорвался Гилиир, переходя на крик.
   - А ты присядь... На-ка, испей водицы из моей фляги, - невозмутимый Тиринар протянул оплетенную лозой бутылочку. - И вы, сынки, испейте... Она целебная... Душа сразу на место станет... По глоточку, два... Боле не надо... Старику оставьте.
   Вода почти мгновенно пронесла по жилам волну огня, за ней волну холода и укутала блаженным умиротворением, вернув трезвость и спокойствие разъяренным душам воинов.
   - Хорошо. Ну, а теперь, - старый маг упруго встал, - я хочу извиниться перед вами, братья эльфы, за то неожиданное испытание, что обрушила на вас Судьба в наших лицах. Я и Синирра следовали по пути жизни, но путь не всегда хорошо виден, и мы едва не натворили беды...
   Гилиир опустился рядом с женой и та, оставив кресло, села и прильнула к нему всем телом, испуганной беспомощной птицей.
   Лежащая до этого момента, Синирра поднялась на ноги и утробно заурчав мысленно молвила:
   - Свободная Синирра сожалеет о сделанном... - немного склонив голову, дракониха снова улеглась на живот.
   - Всему виной эта вещица, точнее то, что у нее внутри. Не знаю, как она к вам попала, но то, что она несет с собой... - Тиринар запнулся, - а может мы разведем костер, соберем кое-какой снеди, да глотнем чего-нибудь "за встречу без напрасной крови". А?... Мой рассказ будет долгим и обстоятельным, а с вином да едой повеселее будет... И вот еще что, давайте немного изменим место нашего душевного общения, а то гарь, сажа... знаете ли не располагают...
   - "Без напрасной крови" не получится, - Омелия поднялась, достала платок и, смочив каплей воды, протянула старому магу. - У тебя, Владыка, кровь на ушах и над губой...
   - Эх-ты! Незадача какая... Значит просто выпьем "за встречу" - тоже хороший тост! - протирая запекшуюся кровь, отшутился Тиринар.
   Вся компания поднялась и, прихватив походный скарб, переместилась на противоположный конец поляны, под ветви одинокого раскидистого дуба. Двое воинов канули в ночь, отправившись созывать по чаще перепуганных схваткой лошадей.
   От эльфов веяло холодом и недоверием. Их глаза сверкали как раскаленные добела угли. То, что старик и дракониха играючи отшвырнули все атаки гвардейцев и бесцеремонно, чем-то непостижимым, завладели их телами, не позволив и капли, секунды, ноты мечам проявить свою честь, было настолько унизительным для гордости воинов, что воздух звенел от ледяной эльфийской ярости, не смотря на медово-теплые речи почтенного Владыки Магистрата.
   Синирра как загипнотизированная смотрела на металлический цилиндр в руках Тиринара. Старый маг с виду небрежно вертел контейнер в руках, но дракониха чувствовала сколь напряжено внимание, сколь осторожны и выверены его движения.
   Пронизывающее видение Богини неуловимо потянулось, скользнуло меж пут заклятья и коснулось огненно-красной сути внутри полированного металла. Невольно Великая вздрогнула, словно тысячи смертоносных щупалец, извиваясь и капая ядом со своих алых шипов, ринулись к ее вниманию.
   Боль... Знакомая боль и рвущее истязание алчило, трепетало, ненавидело и стремилось подчинить своей всевластности.
   - "Арл! Осколок, мизерный, невесомый, но осколок плоти Предтечи! - ураган ярости поднимал голодную пасть в душе Великой, желая насытиться данью отмщения. Сердце затрепетало в предвкушении радости воздаяния. Разум провалился на миг в сладкое забытье и вынырнул в далекой башне Илуны. - "Там! Я сделаю это там!"
   Тиринар резко, крыльями коршуна, уронил к переносице седые сдвинутые брови и бросил пронзительный взгляд на Синирру.
   - "Не время!" - коротко метнул он стрелу мысли драконихе и тут же с милой улыбкой добродушного безобидного ягненка спросил:
   - Госпожа Омелия, а не могла бы ты сперва поведать, откуда у тебя это... "сокровище"? - он аккуратно, словно кружку с кипятком, опустил цилиндр в траву прямо перед собой. Контейнер после мысленного проникновения Великой нестерпимо нагрелся.
   Омелия все еще жалась к Гилииру. Недавнее восхищение деревенским магом теперь сменилось необъяснимым глубинным страхом. Запах проклятых мест, пришедший с огнедышащей пустотой за ее жизнью, все еще будоражил разум эльфийки. Этот запах исходил именно от него, от Тиринара... Тайный, запретный, чужой.
   - Мы были вместе, - Омелия коснулась мимолетным застенчивым взглядом лица мужа, и ее щеки смущенно заалели, - когда посреди ночи, небо раскололось алым заревом и в зал дворца ворвалось "нечто"... Оно действительно хотело овладеть мной... Настойчиво, непререкаемо... но я... но мы оказались сильнее и завладели им. Если бы не опыт долгих странствий по запретным местам, удача правила бы пир на стороне этого, как ты досточтимый Владыка заметил, красного демона.
   Равномерная игра костра успокаивала бурю в душах воинов, и те один за другим бесшумно опускались в траву, слушая рассказ.
   Синирре не терпелось, она буравила взглядом полированный металл цилиндра, желая его себе.
   - Город познал беду в эту ночь, - продолжил рассказ жены мрачновато-недоверчивый Гилиир. Его прямой взгляд оставался еще настороже. - Маги успели укрыть куполом защиты лишь срединную часть... Ты же знаешь, Тиринар, этот высокомерный, надменный скепсис сетимиэльской знати. Даже в Фиэнее такой редко где встретишь... но испытание прошлось по всем одинаково тяжелой секирой... Боль и сумасшествие шатались в хмельном кровавом угаре по белокаменным улицам и корчились в садах...
   Выезд отряда был назначен на утро, и так как никто из отважных братьев, решивших разделить с нами поиски Ерртора не пострадал, мы решили его не откладывать, а запечатанную искру прихватить с собой. Омелия так любопытна и искусна в разгадывании тайн, что я не мог отказать ей в этой "игрушке"... - эльф небрежно кивнул головой в сторону цилиндра. - Кстати, это именно Омелия учуяла ваше приближение... - он довольно воздел подбородок и медленно скользнул рукой по плечу жены, прижимая к себе.
   - Правда?! - оживился Тиринар - За нее и предлагаю сделать первый глоток!
   На походной скатерти блестели восковыми боками фрукты, и благоухала прочая растительная снедь, щедро приправленная тонкими пряностями. Центральное место занимал графин в форме бутона розы. Рука Тиринара ловко захватила столь манящий объект и легонько его тряхнула. Мелодичный всплеск заставил растянуться лицо старика в блаженной улыбке.
   - Три стаканчика, три всплеска, три глотка. За тебя, за твою чуткую эльфийскую душу Омелия, да хранит судьба твой дар! - старый дегустатор пригубил темно-рубинового нектара, замер причмокнув. - М-да... - быстро оглянулся по сторонам, - Драконам и при исполнении не наливаю... Не положено... - хитро ухмыляясь отрезал колдун.
   - "Не очень то и хотелось... твоего дурманного зелья, старый эльф, а вот от фруктов я бы не отказалась", - огромная голова Синирры лежала рядом со скатертью и возбужденно сопела.
   - Владычица небес ест дары растений??? - чуть ли не в один голос изумились Омелия и Гилиир.
   - Лакомлюсь иногда, да и только. А что такого? Вы против? - и голова Синирры стала медленно угрожающе подниматься с травы.
   - Что ты Белокрылая! Мы не смеем, напротив, это честь для нас разделить с тобой пищу!
   Тиринар вдруг вспомнил, что юное, несчастное девичье тело в глубинах дракона не ело уже третьи сутки. Он сам поднялся, набрал пригоршню яблок с грушами, и аккуратно положил на язык Синирры, опасливо занося руки над острыми изогнутыми рядами зубов драконихи. Челюсти с лязгом схлопнулись, и смачное сглатывание понесло плоды в изголодавшееся чрево.
   - "Поешь девочка, поешь, страдалица!" - заботливо подумал Тиринар.
   - Говоришь, углядела меня в тени? - маг плюхнулся в траву.
   - Учуяла, - уточнила Омелия, явно довольная собой.
   - Учуяла?... Хм... Ладно, мы об этом позже с тобой с глазу на глаз побеседуем.
   Гилиир зыркнул исподлобья на старика и тот, тут же хихикнув оговорился.
   - Если конечно мастер меча дозволит... Ну, а теперь мне, как старому художнику, хотелось бы раскрыть перед вами все полотно, всю доступную моему разуму картину...
   Причина... У всего на свете есть эта маленькая тайна - причина... Вы видели, что произошло в ту ночь, но вряд ли догадываетесь почему...
   Владыка вопросительно поднял брови, оглядывая аудиторию, в надежде, что его кто-то удивит, но увидев лишь сосредоточенные, захваченные петлей интриги лица гордо продолжил, наставляющим учительским гласом:
   - ...Я так и думал... Так вот... Древние Боги объявили охоту, и их угодьями стала вся Эндора...
   Интрига разгоралась, как быстропламенная сухая степь, и любопытные эльфы уже готовы были нырять в нее с головой...
   - Эх вы, маги, колдуны, чародеи... - вздохнул Тиринар и ехидно приложил ладони к своим остроконечным ушам, изображая длинноухого грызуна. - Хоть бы кто-нибудь из вас... Что надо сделать с важной беседой, информацией, тайной наконец, в тревожное и тем более смутно-военное время?! - Тиринар покачал головой.
   - Надо скрыть беседу куполом тайных слов, - бойко отчеканила мысленный ответ Синирра.
   - Ну зачем, зачем мудрая дракониха срывает наставления, простите могучие эльфы, этим недотепам... Экзамен же по бою они нам провалили, - и тихо добавил, - на наше счастье...
   ...Лекция-рассказ Тиринара долгие часы водила за нос и уши любопытство слушателей, заставляя гоняться за знаниями и попадаться в коварные учительские ловушки, свято храня при этом тайну Нианны.
   Баллада о долге прошедших веков, тайнах настоящего и коварстве опасностей будущего готовила воинов, мягко сворачивая шелковые платья и изысканные утехи истонченных искусствами эльфийских натур. Баллада прятала эти достоинства в далекие, незримые уголки душ, вызывая повелителем естества чувство вездесущей опасности.
   Эндора еще многого не знала, но мудрый Тиринар уже горевал по добрым временам мира, когда даже блуждающие духи леса были лишь добрыми пакостниками и шалунами. Теперь же все земли от Тироля до безумного океана засеяны красными семенами смерти и не известно, какие всходы и когда они дадут.
   Тиринар делал то, в чем ему не было равных - он учил, учил выживать и бороться, учил побеждать. Он учил зрелых воинов, но гнал от себя мысль, что красной опасности скоро придется обучать и нежные цветы жизни - детей.
   Синирра слушала, слушала и слушала этот въедливый, веселый, бурчащий и прикидывающийся голос. Она любила его. Любила его шутки, сарказм и ехидство, его выдержанность и терпеливую бесконечность, когда это необходимо.
   Звезды медленными далекими кораблями плыли в бездонном океане ночи над зеленой поляной, почти потухшим костром и маленьким отважным отрядом, устремившим свои жизни в разверзшуюся пасть смерти...
   С ними рядом была Богиня. Отверженная, гонимая, юная и одиноко несчастная. Весь мир не желал ее. Смерть тешилась ее мощью, играя мечущейся буйной душой меж своих пальцев. Ночь ждала красным демоном в небесах, а с рассветом она расстанется с друзьями, с добрыми родными лицами, одарившими неприкаянную странную девичью душу величайшим сокровищем - простой, теплой, открытой дружбой. Расстанется, может быть, навечно...
  

...Ищи Начала!

Великий лес.

  
   Утро сдуло своим нежно-розовым крылом серо-черный туман ночных небес вдогонку за луной. Царственно и неторопливо над древним лесом поднималось щедрое летнее светило.
   Тиринар спал, как младенец, подложив сложенные ладони под щеку прямо на траве, а вокруг его тела мерцал малиновый кокон силового поля.
   Синирра добросовестно сопела и шевелила ребрами во время сна, как того требовал строгий наставник.
   Воины оседлали отдохнувших и успокоившихся коней, плотно укрепив на седельных ремнях походное снаряжение.
   Гилиира разбудила отдаленная яростная песня двух скрестившихся клинков. Тонкое ухо страстного поэта отточенной стали растормошило хозяина и настойчиво позвало из теплых объятий Омелии на воздух. Выскользнув из шатра в одной нижней рубашке и сжимая на всякий случай не пристегнутый меч, Гилиир оказался свидетелем мощных атакующих каскадов. Под резкими росчерками розовых утренних лучей, пробивших себе дорогу сквозь дебри листвы, тренировались гвардейцы. Мечи взвизгивали, глухо выдыхали, взмывали к небесам и стелились над самой землей, состригая буйную зеленую шевелюру трав. Они разили и уворачивались.
   Гилиир наполнил грудь до отказа еще прохладным утренним воздухом и прислонился к стволу дерева, любуясь пляской стали...
   Пола шатра отодвинулась в сторону. На пороге появилась Омелия. Новорожденный день окутал ее тонкое, длинное до пят бирюзовое ночное платье теплыми рассветными лучами, очертив плавными изгибами тени стройный стан эльфийки. Распущенные волосы переливались словно живое серебро, а босые ноги легкими шагами сбрасывали искрящиеся бриллианты росы с изумрудных стеблей травяного ковра. Она шла к мужу, но Гилиир этого не видел. Он, затаив дыханье, созерцал как к нему из темно-зеленого шатра скользит, сияя, само Счастье...
   Синирра открыла глаза и, подняв голову к небесам, широко зевнула во всю клыкасто-белую пасть. Лапы подняли над землей стремительное могучее тело, заставив заискриться чешую миллионом вспыхнувших звездочек, соскальзывающей вниз росы.
   Тиринар мирно продолжал похрапывать, будто утро обошло его своей пробуждающей властью, то ли пожалев старого эльфа, то ли побоявшись надоедливого, недовольного бурчания сумасбродного мага, способного испортить погоду на весь предстоящий день.
   Гилиир с Омелией подошли к Владыке-лежебоке, и мастер меча, чуть нагнувшись, позвал:
   - Тиринар, друг старинный. Утро заглянуло во все живые души, во все, кроме твоей... Вставай...
   Владыка что-то неразборчивое буркнул и откинулся на спину, сотрясая листья над головой не перекатистым сопением, а раскатистым храпом.
   Гилиир потянул к нему руку, но Омелия ее быстро перехватила и подняла с земли сухой прутик, улыбнувшись и заглянув мужу в глаза. Как только прутик приблизился к розовому, мерцающему кокону мага, с его поверхности на сухую веточку скользнул молниеносный разряд и, метнувшись по непрошенному гостю, больно ужалил Омелию в палец. Эльфийка невольно вздрогнула.
   - Ой! Смотри, какой твой друг... осторожный. Его даже будить и то опасно, - Омелия терла занемевший палец рукой. - И сколько он спать будет?
   - Пока не выспится, - ответила Синирра, с интересом наблюдающая за попытками вернуть к дневной бодрости учителя.
   - Я знаю, что делать, - Гилиир сходил к шатру и принес совсем небольшую бутылочку.
   Звук откупоренного сосуда заставил дернуться острое эльфийское ухо Владыки. Тонкие нити аромата, запутавшиеся завитками в прохладном воздухе, заставили заиграть ноздри Тиринара, а мягкий всплеск содержимого рывком открыл его глаза и тут же усадил на траву.
   - Да... за "Доброе утро!" - и рука Тиринара машинально пустилась шарить по траве в поисках вчерашнего стаканчика, который он всю ночь не выпускал из рук.
   Супруги залились смехом, а дракониха гулко заухала. Все казалось мирным, веселым и даже вчерашняя схватка вспоминалась случайным озорством, но рок требовал, судьба звала, отсчитывая последние минуты. Белокрылая дракониха знала это, оттягивая миг прощания, но противиться запредельному начертанию не было никаких сил.
   - Мне пора... - как бы невзначай, нехотя, себе самой обронила Синирра могучую драконью мысль. - Пора лететь.
   Омелия и Гилиир замерли, беззаботные улыбки спорхнули с их губ, расчертив мгновенной серьезностью лица. В тайне друг от друга супруги надеялись, что могущественный дракон разделит с ними стезю поиска Ерртора, но видно ошиблись.
   - Я выполнила, данное тебе, мудрый учитель, обещание. Ты встретил друзей, - грусть в словах Синирры не сокрыла бы никакая магия, никакая воля. Она в упор смотрела на Тиринара.
   Старый эльф медленно поднялся. Ветер трепал седину его волос, а руки мага как-то не уверенно сжимали посох.
   - Расставанье - мост в бесконечность. Неведомый мост... но вымощен он сияющими плитами надежды. Я возьму с собой в дорогу одну плитку из твоего моста и буду надеяться увидеть и прикоснуться к тебе снова, - в уголке глаза старика заблестел крохотный хрусталь слезы. - Если конечно ты не против...
   Гилиир и Омелия молча переглянулись. Они не понимали столь глубокого душевного трепета меж Тиринаром и Синиррой.
   - Я не против, - склонив голову вплотную к эльфу, ответила Белокрылая, - но у меня есть последняя просьба к тебе, мудрый маг.
   - Последняя... Просьба? - эхом переспросил старец.
   - Ты знаешь, куда я отправляюсь. Ты знаешь, что мой мост - это тонкая истертая нить над бездной, которая в любой миг может осыпаться прахом. Посему я прошу у тебя, госпожа Омелия, у тебя, Владыка Тиринар, отдайте мне красную искру, - она на секунду замолчала, видя как напряженно сводятся на переносице брови Владыки магии.
   - Ты знаешь, как ценна эта находка для всей Эндоры, - нехотя заговорил Тиринар, выдавливая из себя слова. - Возможно, она - единственный ключ, подаренный Эндоре небесами для разгадки тайны кометного проклятья. Магистрат будет посылать лучших из лучших магов на смерть, только ради поимки того, что у нас уже в руках. Я ведаю, как сложна твоя судьба, как непредсказуема, а посему, для сохранения равновесия и возможностей не только твоих, но и всех народов, я не могу его передать...
   Гилиир и Омелия начали путаться в непонятных поворотах беседы и молча стоя свидетельствовали происходящему. Дракониха закрыла глаза и опустила голову.
   - Я... я позволю себе напомнить, мудрому Тиринару, одному из самых могущественных магов Эндоры, что Владыка не справился с краснооким демоном в лесу. Его умений и навыков не хватило, не то чтобы подчинить силу лазутчика, а даже для того, чтобы выжить, - Синирра нехотя роняла слова, но она обязана была переубедить прозорливого мага. - Ты умер в лесу, учитель... Ты помнишь об этом?... Почему же считаешь, что другим магам Эндоры удастся разгадать секрет не просто Богов, а Прабогов?...
   Тиринар потупил голову, и седые не расчесанные пряди скрыли лицо старца... Он молчал.
   - Умер?!... И воскрес?! - любопытство взяло верх над воспитанностью и этикетом Омелии, - но кто, кто обладает властью воскрешать из мертвых?!!!
   - Она... - буркнул Тиринар, указывая на Синирру посохом.
   - Она?... Повелительница небес?... Госпожа Синирра?! - Гилииру не понравилась новая шутка друга.
   - Нет... ВЕЛИКАЯ дракониха... - слово "Великая" Тиринар произнес торжественно.
   Непонимающие, расширенные глаза супругов уставились на Синирру.
   - Мне надоел этот маскарад! Не сейчас! Я хочу, чтобы ты смотрел в "мои" глаза! - гордо произнесла Синирра и...
   ...и исчезала быстрее лучей света...
   Ветер ударил в спины эльфов... Перед ними стояла Великая Нианна.
   Обворожительный девичий стан, прикрытый полупрозрачным голубым покровом, золотой дракон на левой груди, трехсапфировая тиара на черных кудрях и пронзительный, бездонно могучий взгляд рубиновых очей. Нежная голубая кожа мерцала внутренним свечением, источая неудержимую силу магии.
   Гилиир и Омелия тут же преклонили колени и склонили головы. Воины-эльфы, до этого настойчиво упражнявшиеся в фехтовании, словно с порывом ветра оказались рядом, но все же на приличной благоговейной дистанции, не решаясь без разрешения подойти ближе к Богине. Следуя примеру супругов, гвардейцы преклонили головы.
   Нианна приблизилась вплотную к старому другу и наставнику. Тиринар поднял с земли тяжелый взгляд. Их взоры встретились, но старый маг уже знал - Нианна права, только ей под силу разгадать эту опасную головоломку, только она способна найти ответ.
   - Ты права, непоседа... Старый дурень действительно возомнил, что маги Эндоры сильнее Великой, хоть ты и доказала свою власть у Храма Воинов... Я должен просить у тебя прощения, - маг уже принял решение, тяжелое для себя решение. - Хоть Улир, вместе со всем советом и захотят растерзать меня на три сотни маленьких Тиринарчиков за это, но с позволения Омелии, - он вопросительно взглянул на эльфийку, и та кивнула, - я передаю тебе эту тайну, - он вытащил из потайного кармана платья цилиндр и протянул Нианне...
   Ниа приняла его из рук учителя и очаровательно улыбнулась. Суровые мужские сердца эльфов растаяли и потекли как перегретый воск.
   Тиринар оглянулся по сторонам, созерцая отрешенно-мечтательные лица воинов, и тут же пробурчал:
   - На меня твои чары не действуют,- и совершенно серьезно добавил, - непростительная глупость сбрасывать маскировку, когда вокруг полно опасности... Что ты себе думаешь?
   Ниа ничего не ответила. Она молча, словно дочь обняла старика, положив голову ему на грудь.
   - Ну вот, что эльфы то скажут?... - обнимая непослушную ученицу, шептал Тиринар. Он чувствовал, как дрожит ее сердце и как тяжело сейчас этой девочке.
   Ниа отодвинулась от старца. На рубиновых глазах блестели слезы.
   - Они сложат о тебе легенды...
   - Госпожа... но как? - Гилиир не находил слов.
   - Я желаю тебе, Гилиир, и тебе, Омелия, отыскать вашего взрослого сына обязательно живым и невредимым и... - Великая загадочно улыбнулась, - и достойно воспитать будущего. Я попрошу тигров помогать вам. Да струит солнце благодать в ваши странствия!
   Нианна снова повернулась к Тиринару:
   - Прощай учитель и береги себя... Не ищи завершения... Ищи начала...
   Сердце юной Богини напряглось натянутым луком и отпустило друзей...
   ... их пути разошлись...
   Порыв ветра ударил в лица поискового отряда, и на месте рубиноокой девушки уже стояла, широко расправив крылья грациозная Синирра. Мощный взмах магических крыльев похитил белое чешуйчатое тело у поляны и преподнес бирюзовым небесам, в мгновенье скрыв его за кромкой леса.
   - Прощай непоседа... прощай... Хм... Ищи, говорит, начала, - озадачился Тиринар, - что бы это значило?
   - Будущего сына? Родная? - Гилиир нежно, словно боясь спугнуть, взял Омелию за руку.
   Большие голубые глаза Омелии отражали загадочную бесконечность небес.
   - Сына... - таинственно повторила эльфийка, с надеждой провожая исчезнувшего дракона, - Великой виднее...
  

Голубой диск и белый дракон.

Путь в Илуну. Великий лес.

   Буря в душе Великой торопила и гнала прочь. Еще немного, еще один вздох и она повернет назад, оставит древние тайны играм Судьбы, отвергнув их сладкое познание. Она отбросит всю свою прежнюю Великую жизнь, попытки вспомнить и освободиться от вечных цепей рока.
   Нианна согласится стать рабыней Арла и его законов ради одного - быть обыкновенной счастливой девушкой, ждать и радостно встретить нежную земную любовь, и где-нибудь, в тишине затерянного в кряжистых дебрях Великого леса хутора, подарить жизнь детям.
   Часть сердца, нежного, трепетного женского сердца жаждала остаться с друзьями, разделяя каждую невзгоду и радость с их, такими близкими, душами... Но для этого Нианна должна... предать.
   Предать все то, чем была она...
   Предать надежду на свободу древнего народа Великих. Предать ужасную кровавую Тайну дозвездного народа Иных и вечную болезнь безумия Океана...
   Она должна будет предать народы Эндоры, оставив их перед клыкастой пастью войны с черной Зираидой. Великая должна будет позабыть о страшном красноглазом проклятье, наведенном кометой, о эльфийском отце Нариане, зажатом чарами в клещи безумия.
   Во исполнение этого простого, естественного желания девичьего счастья, должна кануть в забвенье тайна ее Тирольского отца, Великого Зирина, приведшего собственноручно дочь на казнь семь тысячелетий назад, но спасшего ее дух совсем недавно от неминуемой смерти в липких объятьях Арла над горной страной.
   Нианна готова была отречься почти от всего...
   Позабыть... Разорвать... Утопить в небытии, вырезав каленным железом магии из трепетной девичьей груди, всю до последней капли память...
   ...и начать все с чистого листа...
   Единственное... Одно... Непонятно почему... Такое безумно светлое и легкое... Оно удерживало расколотое адскими муками, нанизанное на безжалостное острие судьбы девичье сердце... Чувство...
   Любовь...
   Запредельная... Необъяснимая... Прошедшая сквозь бури времени и пропасть забвения...
   Любовь к одному...
   Беззаветная... Безнадежная... Одинокая...
   Любовь к Амдебафу.
   Где он? Почему она так уверенна, что вот-вот любимый будет рядом, что в этой жизни все будет не так, как тогда, что его сердце будет полно не только бездонной мудрости, но в его уголке, пусть крошечном, но найдется место для любви к ней?... Она не знала ответов, но его образ, безудержный свет, что вспыхивал в юной груди при каждой мысли о возлюбленном, не давал места сомнениям. Этот образ превращал каждую надежду в могучую уверенность.
   Нианна знала, что будет так. Пусть даже звездам придется покинуть вечные места на черном шелке ночи, а солнцу повернуться вспять в своем неустанном плавании, но ТАК БУДЕТ! Невзирая ни на что!...
   Могучие крылья Синирры поднимали дракониху все выше и выше в небо, устремляя полет к далекой Илуне в башню Иллириэли. Мир полнился безмятежностью, теплом, светом, но в душу Великой из будущего накатывались ледяные волны предчувствия. Ее ясновидение боролось с ним, пытаясь распознать, испробовать на вкус, чтобы соткать к моменту их удара тугие штормовые паруса могущества...
   - М-да... могущество... Именно оно станет моим ключом, - Ниа решительно прокладывала курс своей жизни, - Могущество Иных... Те знания, что вплавили в мой рассудок тайные письмена пещеры требуют практики, упорной, настойчивой... Раз уж я стала частью их истории, то должна разобраться в ее уроках... Для чего Арлу так нужна эта черная материя?... Арл, точнее кусок его магии в контейнере Омелии... Он должен... нет, он просто обязан пролить свет на его слабые места, на его изъяны... Я должна найти прореху и вогнать в нее Звирг по самую рукоять! Но прикоснуться к древнему демону можно лишь вспомнив все, что знала о творении жизни... Надеюсь... Ох как я надеюсь, что Святилище Великих в башне даст хоть какие-то ответы...
   Белое сияние на берегу огромного озера заставило Синирру вольно распластать крылья и в плавном парении снижаться к его утонченному великолепию. Она помнила предостережения Тиринара...
   - Эх, не успел учитель научить меня своему заклинанию тени... - досадовала Великая. - Можно было бы улицами этой красоты прогуляться... Незаметно... Безопасно... Перво-наперво займусь "тенями" в Илуне, - твердо решила она. - Если уж прятаться, то так, чтобы даже дракон углядеть не смог...
   Беломраморный Сетимиэль быстро рос в размерах, пробивая сквозь смутные, молочно-белые очертания строений, высокие гордые башни с остроконечными шпилями и величаво располневшие купола огромных залов.
   - "Какая прелесть! Он много прекраснее Фиэнея!" - Синирра, заняв безопасную высоту, медленно скользила над городом. - "Столько чувств, столько эмоций замешано в каменной грации поэтами твердой стихии. Должно быть, по нему можно бродить неделями и не пресытиться многообразием... Изумительно!"
   Вечерело... День раздумий, день планов и грез, пролетел так же быстро, как и зеленые просторы Великого леса под крылом Синирры, оставив позади белую жемчужину Сетимиэля на грани голубого озера, зажатую тугим обрамлением переливающейся изумрудной плоти деревьев.
   Великая решила не спать в эту ночь...
   - А почему бы нет?! - согласилась она сама с собой, когда ночь окончательно вступила во власть. - В конце концов, это нужно уметь!
   Спина Синирры разверзлась, извлекая из своих недр юное тело Богини.
   - Если дворец может оставаться без меня, являясь в то же время мною, то почему бы и Синирре не стать моим вторым "я"!
   Коснувшись в душе тайной памяти Иных Нианна поняла, что таких Синирр черная капля материи позволит создать десятки если не сотни, лишь бы только хватило способностей разума одновременно управлять всем этим воинством.
   - Умение приходит лишь во время упорных тренировок! Вперед! - рубиновые глаза вспыхнули алой решимостью.
   Наверно только Тиринар знал насколько беззаветно способна Нианна отдаваться занятиям и постижению нового. Она доводила его до исступления, до потери почти всей Фару в лесной глуши при тренировках боевой магии...
   Поначалу тело Нии оставалось вплавленным в удобное кресло на спине Синирры. Она смотрела своими глазами и глазами дракона одновременно, постепенно разделяя сознание надвое. Словно маленькая почка, неуверенный росток, девушка извлекала из разума ощущение мира и наделяла им зарождающийся самостоятельный фокус восприятия в драконе. Материя Иных, уловив желание хозяйки, мгновенно оплела сетью незримых жил новорожденную часть духа, беспрекословно подчиняясь и ее командам.
   Разделение духа не было болезненным, напротив оно походило на многослойное блаженство, где мир представлялся не последовательным переходом от одного образа к другому, раскрывая красоту одного лепестка за другим, а дарил себя сразу двумя прикосновениями.
   Видение расслоилось, став неописуемым. Земные глаза Великой, магическое тонкое зрение эльфийки и невыразимо объемное глубинное зрение материи Иных превратилось в симфонию вечности форм и красок на полотне ночи.
   Горячий ветер жадно трепал черные кудри Нианны, впивался в грудь под тонкой голубой материей, гладил плечи и нежно ласкал ноги, но при этом Великая чувствовала, как он скользит, теряясь в пластинах чешуи, как рвется, восторженно заливаясь свистом о тонкую плоть сильных крыльев, как пугается, бросаясь в стороны от клыков в приоткрытой драконьей пасти и смертоносных когтей. Ветер, сын небес, восхищался ею, восхищался всей своей глубиной, всей силой.
   Восточный край небес подернулся неясной извилистой нитью. Нить росла, пухла, наливаясь темной тяжестью, словно пытаясь охватить своей длинной единовременно север и юг.
   Взмах за взмахом крыльев Синирры превращали ее далекую надвигающуюся тайну в уже отчетливо видимый вал. Чудилось, будто исполинский океан вышел из берегов, желая своей водной власти над зеленым покрывалом Эндоры. Волны одна за другой вздымались, давя друг друга, и стремились вперед. Только царице ночи, медлительной, всегда вальяжной взошедшей луне удалось превратить эту тревожную темную картину в неповторимое очарование, залитое потоками серебряного нереального света. Жидкое серебро разлилось по гребням, растворилось в воздушной перистой тонкости, подсветило молочной дымкой завораживающие кучевые всплески...
   Синирра и Нианна подлетали к океану... Бушующему океану облаков. От горизонта и до горизонта дождевой фронт разбросал влажные крылья над утомленным летним зноем лесом. Его величественная благодать дарила зелени щедрый ливень, орошая свежестью ночной сон растительного братства.
   Великая поднялась над облаками, и сердце почти замерло в груди от волшебного, поразительного действа. Под ней бушевали страсти, озаряясь вспышками молний и раскатами грома. Струилась покорность, растягиваясь пушистой серебряной ватой. Вздымались могучими, клубящимися столпами неведомые сказочные демоны и побежденные ветрами опадали прахом в бурлящие волны...
   Мир перехватывал дыхание созерцательницы своей неповторимой красотой...
   Всласть налюбовавшись и обретя твердость в двойном видении, двойном внимании Ниа встала на ноги на спине Синирры, и в ее руке вспыхнул пламенный синий меч Звирг.
   ...Выпад, удар, поворот... Нианна упражнялась в фехтовании на спине Синирры, одновременно управляя вторым фокусом разума полетом дракона. Синирра ныряла, взмывала, бросалась в головокружительные виражи.
   У нее получалось! Душа сама звала третий, четвертый, пятый слои восприятия, но Великой хотелось до конца овладеть первым разделением. Синирра набрала высоту
   - А чер! - решительно сверкнув глазами, Ниа вызвала руну полета и прыгнула вверх.
   Голубой диск вспыхнул в ночном небе и... с легким жужжанием повис над спиной белокрылой драконихи.
   - Работает! Ха-ха-ха! Лечу - летим!!! - радость, смешанная с неимоверным возбуждением, подкатила к горлу. В ночном небе летели одновременно голубой диск Великой и белый дракон Великой - два, являясь одним и тем же...
   Поначалу синхронные, позже все более разнящиеся фигуры пилотажа наполнили одинокое странствие Нианны к Илуне. Небеса оказали милость на этом пути, плотно укрыв дождевым ковром всю землю, старательно оберегая самоотверженные тренировки девушки от посторонних глаз.
   Ночь промелькнула незаметно, оставив в объятьях радость победы Великой над самой собой.
  
   Логово Шчиров.
   Страна Богов.
  
   ...Тихая, влажная чернота глубинной пещеры...
   ...Истощенное до предела бледное, грязное, израненное тело спящей девы-птицы освещенное едва мерцающими голубыми огоньками глаз призрака...
   Они уходят от погони. Уходят, старательно путая, заметая следы и все же отчаянно надеясь спастись. Скорее надеется только один из беглецов. Вторая беглянка, некогда Великая Чари, крепко скована чарами глубокого сна и будет еще долго, долго спать, давая возможность магу беспрепятственно совершать один пространственный прыжок за другим. Обезумевший от битв, изнеможенный постоянным применением магии, напряженный струнами оголенных, надорванных, натянутых до предела нервов дух спасает свою покалеченную мечту, каким-то чудом, уцелевшую в тысячелетнем вращении хищного мира Хранителей Завета.
   Надежда спастись, вновь глотать полной грудью пьянящую прохладу свободы - как иллюзорна она сейчас. Дрелу иногда она казалась чистым безумием, но другого выхода он не видел - Эндора!...
   Их творение, их дитя. Он спешил к ней, под ее защиту. Великий уповал на ее мощь, он молил ее как Богиню... Молил принять и укрыть, исцелить и подарить прежний свет любви обоим исстрадавшимся сердцам.
   Там далеко, за огромной холодной стеной, упирающейся в сами звезды, за последней скальной стеной Тироля дышит миром и благоденствием огромная страна. Страна, в которой режут голубую небесную толщу могучие крылья Златоглавой Иррады и сверкают безудержной решимостью глаза ее всадника Ерртора, ставшего Дрелу братом. Они - единственные кого он знает в том сложном мире. Они - единственные кого он может просить о помощи, сразу за стеной Тироля и они придут...
   Обязательно придут... Вместе друзья сокрушат Шчиров и он вернет древнюю душу возлюбленной из плена хаоса, вернет в это многострадальное тело...
   Маслянистый бас Дрела тихо наполнил пещеру стройной мелодией. Великий пел руны жизни, старательно выпевал руны здоровья, затягивая раны и растворяя рубец за рубцом на теле драгоценной возлюбленной.
   Тайна и скрытность стали его идолами в последние дни после схватки с ищейками. Эти твари, Шчиры, настигшие их с Чари, скорее всего выжили и, не исключено, что позвали на подмогу двух других, а может и еще кого из славных жреческих слуг.
   - "...Так что следующую схватку со всеми ими сразу, нам не пережить, родная..." - глаза призрака ласково светились всей нежностью мира.
   Чари испуганно вздрагивала, жалобно всхлипывала, и что-то тихонько тревожно щебетала во сне. Чары Дрела окутывали ее круглые сутки. Призрак будил возлюбленную только чтобы покормить и напоить, предварительно спутав крылья и ноги незримыми магическими нитями, после чего сразу усыплял.
   Шли пятнадцатые сутки с того дня, как он ее нашел. Нашел это униженное до животной жизни создание, бывшее некогда Богиней поэтов и художников Эндоры, дивой - коей восхищались даже темные души Тироля.
   Первую неделю Дрел пожирал пространство Тирольских архипелагов огромными прыжками, устремляясь в глубь страны и путая след. После чего, нежно оберегая Чари от холода, отправился к северным широтам, обходя по безжизненным снегам длинный крюк. Дикое северное зверье в ужасе шарахалось от яркого, зеленого, мерцающего острыми лучами облака, плывущего над мягкой, ослепительно-белой периной снегов, а в след с любопытством разглядывало плывущую в нем, лежащую на спине, большую белую птицу со сложенными крыльями. И вот снега вновь уступили места редкой зелени - они направлялись на юго-запад к границам Тироля.
   Вся страна Великих безмолвствовала как могильник, окрашиваясь волнами спутанного течения первозданной силы природы. Ни одного намека на разумную жизнь и присутствие Великих - только гармония дикого животного мира с владениями растений и скал.
   Каждую ночь беглец раздвигал земную твердь, хороня себя и любимую глубоко под землей. С приходом солнечной власти призрак, окруженный плотным покрывалом невидимости, как трусливый грызун из своей норы, аккуратно выскальзывал на поверхность. Поднявшись на самый высокий ближайший хребет, он чутьистым взором обшаривал горизонт, как опасливый зверь настороженно вынюхивая идущих по пятам хищников, после чего трепетно доставал из скальных недр свое сокровище и боязливыми прыжками перемещался меж ущельями.
   Опасность быть обнаруженными профессиональными ищейками Хранителей была настолько велика, что призрак не позволял себе больше четырех - пяти прыжков в день, дабы не сильно возмущать магией многоголосье струн мира. Их трепет, как устойчивый запах, мгновенно бы поставил Шчиров на след и тогда от беды не убежать...
   ...Дрел заботливо расправил крыло спящей Чари. Изломанные, поблекшие перья, сверкающие прежде белоснежным перламутром, просили о помощи, мечтая вновь сиять былым великолепием. Как любил он раньше припадать к ним щекой, ощущая теплую упругость, и как хотелось припасть к ним сейчас... своей живой плотью.
   Призрак... Призрак... Наверно впервые, больше чем за месяц свободы и только встретив Чари, он осознал свою ущербность и возжелал плоти, своей плоти. Теперь он осознавал как ужасно находиться рядом с возлюбленной, пылать огнем страсти и не иметь счастья насладиться ее ароматом, очаровывающим, волшебным теплом тела, почувствовать всей кожей каждый ее трепетный вздох...
   - "Это не главное", - гнал он от себя эти мысли, и едва уловимый жизненный ток магии проращивал в прорехах крыла возлюбленной новые белые перья, иногда вкрапливая в них изумрудный блеск. - "Главное выбраться в Эндору живыми и покончить с Шчирами."
   Ослепший от счастья встречи с Чари и обезумевший от горя, созерцая ее раздробленную чудовищными жерновами Судьбы душу, Великий позабыл о темной угрозе нависшей над Эндорой, почти позабыл о том, что Иррада и Ерртор собирались отправиться на другой конец огромного континента к руинам Жгаг-Гера...
   ...Надежда - мучительная, нереальная светлая пытка будущего, позволяющая превозмогать страдания, но не обещающая ничего. Дрел взял ее своим стягом, своим гербом и щитом. Последним щитом, способным уберечь возлюбленную. Великий шел вперед - шел в будущее!
   - Дрел! - внезапно вскрикнула Чари в тяжелом забытьи сна и тут же снова защебетала на птичьем наречии. Чари грезила каким-то кошмаром, нервно дергая из стороны в сторону головой.
   Его имя, его собственное имя вонзилось, как раскаленный нож, в страдающее сердце.
   - "Что за проклятье на нее пало, сохранив жизнь, но безжалостно разметав душу на несвязанные осколки?!" - безуспешно бился Дрел о стену загадки.
   Великий непрестанно вглядывался в светимость души Чари, но кроме несказуемой, чудовищной мешанины образов, от которой его разум начинало ломить неимоверной колючей болью, ничего не мог разглядеть.
   - "Если мы доберемся до Эндоры... если Иррада и Ерртор нам помогут... если родится Амдебаф, и обретет былую силу, возможно он сможет собрать душу Чари воедино. Если... Если... Если..." - Дрелу казалось, что он сходит с ума, что проклятье Чари медленно подкрадывается и обволакивает любовной лаской своей болезни новую жертву - его душу. Разум призрака отчаянно метался, как беспомощный зверь в клетке, пытаясь спастись от подброшенной в нее ядовитой змеи и найти выход.
   Сегодняшнюю ночь беглецы проводили в глубине скального хребта, окаймляющего огромное зеленое плато с титаническими деревьями. Их зелень разливалась безбрежным морем, уносясь густыми кудрявыми волнами за горизонт. В чаще первозданных джунглей и буйстве их жизненных токов Шчирам не удастся пронюхать след. Дрел был в этом абсолютно уверен. Вот уже шесть дней он не чувствовал погони и это чуточку успокаивало сросшегося с подозрительность мага.
   Безмятежное утро окрасило горизонт тонкой полоской розово-желтого света. Слоистые перья еще серых сумеречных облаков обещали смягчить полуденный зной. Дрел настороженно вслушивался в мысли долины и прощупывал многослойным сознанием токи Фару, стараясь уловить оттенок искусственных потоков, непременно сопровождающих любую руну, любое заклятье и магическое действие.
   Как испуганная мышь призрак прятался в тонкой скальной трещине, но душа зеленого плато была девственно чиста. Такой, по крайней мере, он ее чувствовал.
   Чари медленно плыла по воздуху, чему-то сладко улыбаясь. Путы сна надежно хранили покой покалеченной души. Дрел нес любимую перед собою в объятьях магии и любовался ее божественной улыбкой. Вскоре они достигли леса.
   Сумрак, прохлада, зеленые ковры мхов и величественные столбы света, подпирающие стометровые кроны, довольно редкие, но огромные красочные цветы радушно встретили скитальцев. Великий быстро поохотился, добыв двух довольно крупных пушистых грызунов, беспечно уплетающих в последний миг жизни какие-то сладкие коренья. Чари мерно посапывала, поджав к груди ноги и прикрывшись крылом, на мягком травянистом пятачке, заботливо подсвеченным большим солнечным пятном, когда Дрел аккуратно снял с нее руну сна.
   Королевский завтрак парил изысканными благоуханьями у ног девы. Жареное мясо, дикие, но ароматные фрукты и несколько хрустящих тонизирующих кореньев были дополнены древесной чашей легкого вина, сотворенного искусным магом из хрустального родника неподалеку.
   Призрак уплотнил свое свеченье до видимых границ бывшего тела, в надежде, что Чари вспомнит его очертания. Дева-птица что-то вяло чирикнула и медленно открыла глаза, одновременно садясь и томно потягиваясь. В такой чаще леса Дрел не стал как обычно спутывать ей крылья и ноги. Летать среди бешенного переплетения больших и малых стволов было невозможно, а по земле он быстро настигнет беглянку. Чари хорошела с каждым днем. Иссушенный скелет, обтянутый кожей, наполнялся упругими мышцами, сморщенная обвисшая кожа разглаживалась, обретая прежнюю белоснежность, свободную от ран и рубцов.
   Чари испуганно взвизгнула, в очередной раз увидев зеленое свечение призрака, чуть отодвинулась, пятясь назад, но нежный аромат свежеприготовленного жаренного мяса, смешанный со сладким воздушным настоем запахов фруктов, потянул ее к сидящему рядом со столом призраку сильнее магической веревки.
   Чари уже не набрасывалась на еду. С каждым укусом и новым съеденным кусочком она напротив бросала благодарный взгляд на спасителя, вот только взгляд этот обжигал Дрела сильнее смертельного яда. Это был благодарный взгляд... животного, становившегося бесконечно преданным за сытный кусок пищи.
   Закончив трапезу и обильно залив ее легкохмельной розоватой жидкостью, Чари с любопытством завертела головой по сторонам, коротко изумленно что-то подчирикивая.
   - Все хорошо Чари, все хорошо милая, - ласково пробасил Дрел. - Мы в безопасности... пока в безопасности...
   Сам же Великий непрестанно следил за лесом, готовый в любой момент схватить крылатую возлюбленную, погрузить ее в транс и прыгнуть сквозь пространство.
   Чари уставилась на него, непонимающе хлопнув большими голубыми глазами и что-то чирикнув. После чего, почти прыжком она встала на четвереньки и расправила, сверкающие молодым, полным силы пером, крылья. Изумленно оглядев каждое и довольно воркуя при этом, перевела взгляд на Дрела, что-то присвистнула и подняла глаза в голубой просвет меж крон деревьев. Ей хотелось полетать.
   - Нет, нет! - перехватил ее намерение Дрел. - Нельзя! Шчиры! Они могут увидеть тебя! - и Великий послал в хаотический разум образ летящего на ящеро-пауке слуге Хранителя.
   Чари испуганно взвизгнула, схлопнула крылья и забилась под куст, шипя как змея.
   - Нет, они не летят. Они могут прилететь. Вылезай оттуда, - Дрел поманил рукой.
   С опаской, непрестанно озираясь, перепуганная девушка-птица покинула убежище только через полчаса терпеливых и ласковых уговоров нового хозяина.
   - Умница, правильно, давай, давай! - подбадривал ее призрак.
   Когда она окончательно успокоилась, Дрел снова поманил:
   - Идем, малышка. Нам надо идти, сюда, - и призывно помахал призрачной рукой.
   Совсем недалеко от места стоянки Великий нашел подходящую по размеру каменную купель с медленной проточной водой, как раз достаточную, чтобы омыть вековую грязь с тела любимой...
   Чари сопротивлялась как только могла, и даже пару раз пыталась его ударить своим носиком-клювом, так что Дрелу пришлось спутать чарами крылья, руки и ноги непокорной грязнули и силком окунуть в предварительно подогретую воду. Птичья паника быстро прошла, и обнаженный белоснежный стан с благодарностью отдался теплой неге воды. Маг снял путы. Возлюбленная больше не сопротивлялась, наоборот, шаловливо принялась барахтаться и поднимать в воздух тучи сияющих брызг, словно малое дитя. Из нескольких шапок мха Дрел соорудил мочалки и дочиста оттер девичье тело с головы до пят. Чари издавала блаженную тихую трель при этой, оказавшейся приятной процедуре.
   - Хватит, вылезай, - скомандовал Великий, - нам надо придумать красавице что-то с одеждой, а то негоже демонстрировать очаровательные прелести всем и каждому, пусть даже в округе никого и нет.
   Чари поняла, что от нее хотят. Встала, встрепенулась по-птичьи, пытаясь сбросить с себя капли, и несколько раз сильно взмахнула крыльями, орошая воздух облаком мельчайшего сияющего водяного бисера. Нереальный вид нагой крылатой Богини в хрустальном блеске влаги на несколько мгновений заворожил восхищенного Дрела.
   - "Как ты прекрасна, любимая!" - пронеслась будоражащая мысль в разуме. - "Но глаза..." Сердце призрака вновь застонало от муки. Пустые птичьи глаза не желали выпускать душу Чари из неведомой темницы.
   На берегу извилистого ручья, мерно струящегося неподалеку, Великий обнаружил несколько корневищ плотных и упругих лиан с очень прочными волокнами. Воспользовавшись разносторонним даром творца, Дрел выделал волокна и, укрепив их рунами, быстро сплел с помощью сотни своих призрачных щупальцев-рук короткую тунику и обтягивающие брюки до колен. Чари с любопытством наблюдала, как мечутся в воздухе нити и сплетаются в сложные узлы под басовитое пение защитных заклятий зеленым сияющим сгустком света.
   Легкие доспехи, наделенные могучим магическим щитом, теперь надежно укрывали тело любимой. Дрел, довольный собой, скрупулезно осматривал насколько плотно и гармонично облегают эластичные вязаные одежды его сокровище.
   - Идем милая, идем. Надо идти дальше...
   Райские гущи леса, конечно, были успокаивающе прекрасны, но смерть, рыщущая по пятам, не дарила ни секунды будущего без опасения. Чари все стояла и, вопросительно чирикая, гладила ладошками новую шершавую кожу, не понимая, зачем добрый хозяин это сделал.
   - Идем, давай же, - Дрел дружелюбно коснулся ее руки призрачным светом и потянул за собой, - так надо...
   ...И они побрели в чащу леса. Великий намеренно заставлял идти Чари пешком, дабы привести в тонус одряхлевший организм и заставить работать его в полную силу. Полдня они пробирались по густым зарослям, чередующимся с просторными светлыми полянами, лавируя меж исполинских стволов и обходя заболоченные места. Чари явно устала и еле плелась за зеленым призраком, что-то недовольно неразборчиво чирикая себе под нос.
   Дрел внезапно остановился и содрогнулся всем телом. Впереди мерцала тончайшая пленка феноменальной иллюзии. Тот же лес, тот же ковер из вязкого мха, но что-то было совсем не так, неправильно. Свет струн мира, внутренняя пульсация зеленой жизни растений - все казалось точно таким же как за спиной, но... Сердце мага чуяло барьер, хоть видение разума и не ощущало прорехи. Совершенная магия преграды ни капли не отличалась по фону от самой природы. Поэтому Дрел и не смог разглядеть ее сверху со скалы, а почувствовал только когда практически ткнулся в нее несуществующим носом.
   В мгновение ока зеленый воин укрыл Чари и себя магической сферой, выдержавшей песчаный луч Шчиров.
   - "Бежать!" - вспыхнула как молния мысль в сознании. Призрак рванулся к сидящей на коряге и ни чего не подозревающей утомленной Чари. Ослабленное крылатое создание тяжело дышало, судорожно вздымая грудь, после трудного похода. Он практически вызвал руну прыжка, как вдруг...
   ...Вдруг великое чутье уловило какую-то едва осязаемую, давно застывшую в незыблемости муку под собой. Да, именно под собой! Тихая, недвижная, отстраненно-нереальная, как огромное черное озеро скорби, мука сверкала глянцевым страданием под землей, а пространство вокруг и лес дышали прежней первозданной безмятежностью, казалось совсем ее не замечая.
   - "Если барьер - ловушка, то на нас бы уже напали. Я ведь коснулся грани заклятья... Следовательно, заграждение скрывает скорее всего чей-то тайник, такой же, как у меня в гротах "Потерь". Хоть мы и находимся в довольно глухой части Тироля, но насколько помню, из светоносцев Великого народа никто муками не увлекался, - рассуждал Дрел, незаметно погружая Чари в сон, сохранив на ней защитный барьер и укрыв сверху иллюзией большого серо-черного валуна. - Не зря же Судьба ткнула меня лбом прямо в эту лоханку с магией. Может стоит глотнуть ее сути?"
   С минуту поколебавшись Великий отрезал: - "Иду!"
   Тончайшая пленка иллюзии сомкнулась за спиной, беспрепятственно впустив призрака в свои владения.
   Тот же лес, те же деревья, те же цветы и бабочки - вот только Дрел стоял прямо на краю огромной, уходящей на километры вправо и влево, бездонной трещины. Затянутые толстым мхом и извивающимися нитями лиан края были разведены не больше чем на двадцать метров. Призрачный маг сразу вспомнил битву при замке Амдебафа, после которой они с Ерртором и Иррадой хоронили останки врага в подобной погребальной яме, но победители тогда закрыли ее за собой. Эта же брошена хозяевами или наоборот не выполнила своего предназначения до конца, а посему оставалась открытой. Неясное предчувствие бередило разум Великого, и не было оно светлым, а вкрадывалось в душу могильным тленом.
   От призрака отделился небольшой светлячок и устремился вниз, освещая крошечной искрой расходящиеся к основанию наклонные черные стены. Глубина пропасти оказалась около километра, и Дрел решительно прыгнул вниз, скользя по струнам мира и готовясь в любой миг исчезнуть в руне пространственного прыжка.
   Прохладная влажность камня, толстослойная паутина и редкие белесые коросты лишайников с легионами насекомых являлись коренными жителями этого скудно освещенного мира. Дрел медленно опустился на практически ровное, и подозрительно абсолютно чистое, каменное дно. Тонкая щель света едва подсвечивала нереальность острозубого каменного леса, торчащего искореженными иглами на ровном основании. В сечении ущелье напоминало форму колокола, и было явно рукотворным.
   Та мука, что уловил Дрел на поверхности, звучала здесь внизу густым многоголосым монотонным реквиемом. Великий приблизился к одному из каменных кристаллов-деревьев и тут же шарахнулся в сторону.
   Отвращение, ужас и ненависть вспыхнули огненными вихрями в сердце. Он действительно ступил во владения смерти, но не смерти упокоенной, а смерти ужасной, демонической, смерти под невообразимыми муками. Километры ущелья пыток и погребения простирались перед ошеломленными глазами светоносца, непрестанно омываясь слезами стекающей по стенам этой гробницы влаги.
   - "Но кто... зачем... почему?!!!" - разум древнего мага наверно впервые за все свои звездные жизни столкнулся с такой необъяснимой извращенной жестокостью.
   Дрел снова придвинулся к каменной дыбе-каземату. Зеленое свечение призрака прояснило в глубине полупрозрачного кристалла контуры пятиконечного тела. Все конечности были отделены от тела на незначительное расстояние, говоря о том, что жертву медленно четвертовали прямо в глубине камня. Возможно, что сам кристалл раздирал обреченных на части, повинуясь чьему-то приказу. Внутри, там, где должен находиться прах ног, рук, головы зияла пустота. Камень являлся лишь слепком. В пустотах лежали только выбеленные кости да драгоценные украшения.
   Дрел присмотрелся получше. К каждой полости сквозь камень вело отверстие с палец толщиной. Ужасная догадка мелькнула в душе:
   - "Неужели хозяева, демоны не иначе, выпивали пленных живьем, растворяя плоть и высасывая сквозь эти дыры. Что же за чудовища устраивали здесь шабаш?!!!"
   Над головой жертвы Великий Дрел ощутил дух, впаянный навечно в каменную твердь. Безымянный, беспамятный, обреченный на неподвижность он звучал лишь слепой болью. Чье-то "Я" терзалось, мучимое безвременной пыткой только оттого, что оно было "Я", повисшее меж забвением, растворением и смертью.
   - "Ужаснее муки и выдумать невозможно!" - даже негодование в сердце призрака сжалось в скорбящий колючий клубок, боясь причинить своим безудержным пламенем еще хоть частичку боли проклятым, неведомо кем, страдальцам.
   Все духи, скованные камнем, были лишены памяти и знаний. Почерк Хранителей без труда угадывался в этом демоническом стиле. Но духи... как они могучи даже вплавленные в кристалл! Дрел чувствовал это...
   ...Несчитанные тысячи обреченных замерли в каменном истязании вечной неподвижности...
   - "Армия, мне нужна армия духов! Безжалостных, непобедимых!" - слова Великого, оброненные в сердцах при бегстве от Шчиров из долины Чари, вспыхнули в разуме ярче солнца, будто сам древний Тироль услышал в тот момент желание Бога и привел сюда.
   Дрел понуро плыл меж стволов каменного леса духов, леса смерти, леса вечной муки.
   Тысячи,... тысячи,... тысячи... Разные - пятиконечные, щупальценогие, крылатые... Он даже встретил совершенно неведомых, не похожих ни на одну форму виденную им прежде. И никому из них уже никогда не суждено было вернуться домой, и узнать родные лица...
   - "Странно, но с момента пробуждения в этом мире наш народ не терял столько душ! Да, случались неудачные опыты и маги гибли. Хранители прилюдно сообщали о смерти, но чтобы столько... В чем же подвох, где же ловушка. Не может быть, чтобы Хранители, если это конечно они, вот так просто укрыли свою тайну пусть филигранной, но просто иллюзией..."
   Дрел заблудился в своих предположениях, не заметив, что каменный лес кончился и...
   ...и перед ним лопается последний мыльный пузырь еще одной коварной иллюзии, обнажая мерцание рун. Эта оплошность чуть не стоила ему жизни.
   Холодный надменный голос мгновенно отрезвил его:
   - Ловушка всегда захлопывается за жертвой, а не перед ней...
   На украшенном самоцветами троне восседал огромный жирный Шчир. Он лениво начал поднимать жезл, явно бахвалясь могуществом. Рядом с ним мерцал рунами пробуждения хрустальный саркофаг.
   Искушенный в непрестанных боях последних недель, взведенный до отказа, как пружина боевой катапульты, ненавистью к Хранителям и отточенный, как безжалостный клинок, Дрел не стал тратить мгновенья на слова. Молниеносно он озарился тонкими жгутами руны прыжка и прыгнул...
   ...Но прыгал он не за пределы ущелья, не к душевно покалеченной любимой, мирно спящей под тенью деревьев. Он прыгал прямо в Шчира. Зеленый пламень вспыхнул возле уродливого одутловатого тела жирного палача, жадно облизывая его магический барьер доспехов. Три наглых глаза встретились вплотную с пламенеющими голубыми сапфирами глаз призрака. Глаза в глаза. Шчир криво ухмыльнулся угловатым ртом. Не проронив ни слова, маг, разгадавший в кровавых сражениях тайну щита ищеек, вонзил призрачные руки, опутанные рунами возмездия сквозь блеск доспехов, сквозь плоть прямо в черное сердце ненавистной твари и разорвал его в клочья.
   Повинуясь вечному начертанию небытия, тело Шчира на миг замерло - на него предъявила права нежданная голубоглазая смерть. Поверженный затрясся, захрипел, его три глаза выпучились, чуть не вывалившись из орбит. Смерть неумолимо брала свое. Он обмяк, выронил жезл из руки и, брызгая кровью сквозь клыкастый рот, успел прошептать:
   - Орден знает... орден идет... орден отомстит...
   - Ты мне еще о многом успеешь рассказать, мразь! - Дрел скрутил, пытающуюся ускользнуть душу поверженного врага, и прикрепил к своей светимости.
   - "Они знают! Это плохо... Это очень плохо! Вот теперь пора бежать! Действительно пора бежать, но духи...! Как быть с ними?!" - Дрел психовал. Он держал армию в своих ладонях. Армию, способную сокрушить всю тиранию Хранителей, но времени освободить ее, обучить, напоить силой и магией у Великого воина явно не было...
   Взгляд скользнул по сторонам и призрак обомлел. Все каменные стены над площадью оказались тщательно отполированы и расписаны образами Хранителей, Шчиров и сцен казней с их участием. Над каждой лентой картин пульсировал рисунок красной кометы. Рунические письмена изысканными завитками были вплавлены золотом и серебром в камень, инкрустированные огромными драгоценными камнями.
   - "Логово ордена?! А этот, - Дрел, не веря своим глазам, покосился на хладеющий труп, - уж не главарь, ли?! Вот это да! Удача!"
   Мгновенья решали все. Великий быстро подобрал, выпавший из руки палача, весьма необычный золотой жезл с десятком острых кристаллов на конце и вытащил два изогнутых, обоюдоострых небольших меча из ножен на боковых ногах.
   - "Этот хлам мне пригодится в дороге!"
   Стараясь не проронить даром ни песчинки времени, Дрел высвободил двух духов из каменного заточения, прикрепив их к себе. Великий уже собрался прыгнуть вверх, но слова "ловушка захлопывается за жертвой", небрежно брошенные самоуверенностью ищейки, его остановили.
   - "Ловушка! Не все так просто оказывается в этой жизни. Ничего, разберемся!"
   Разведчик-светлячок взвился ввысь и благополучно поднялся наверх, но когда воля Дрела направила полет к пленке иллюзии, скрывающей трещину, он бесследно исчез.
   Прыжок и призрак уже стоит возле ядовито мерцающего ало-желтыми пятнами барьера. Высасывающая стена, как паучья сеть, накинутая над трещиной по покрывалу иллюзии, жадно ждала добычи. Подобное Великий видел над замком Амдебафа, и удар по ней вызвал к жизни тогда отвратительных тараканов, стреляющих кислотой. Времени на огненные манифестации и возню с сотнями возможных спящих охранников не было.
   Дрел сдернул с пояса энергетический кокон, сковавший душу только что поверженного главаря Шчиров, и поднес вплотную к барьеру.
   - Говори, как открыть или завтра для тебя не настанет ни в каком виде, падаль! - рявкнул Великий на пленного.
   Душа молчала, и Дрел придвинул ее ближе, так что заклятье само стало тянуться к ней, чувствуя сок энергии жизни.
   - Что обещаешь зеленый призрак? - услышал маг самоуверенный ледяной тон Шчира.
   - Ничего! - разъярившийся Дрел лихорадочно перебирал варианты, как и чем буравить стену если прихвостень Хранителей упрется.
   - Так сделки не делаются. Твоя свобода в обмен на мою память и знания, - мысленный голос Шчира звучал непоколебимо.
   - Я уже вскрыл один раз такой барьер над замком Амдебафа! Слышал про такого? Вскрою и на этот раз, хоть и повозиться придется, но с тобой, нечисть, я ни о чем договариваться не стану! - и Дрел коснулся барьера концом кокона души Шчира.
   Вечно голодное, ненасытное порождение магии вцепилось в предложенный корм и начало быстро его высасывать, как сырое яйцо из проколотой скорлупы.
   - Пощады! Я скажу! Скажу... - Шчир сдался.
   Дрел отдернул заметно потускневший кокон от барьера.
   - Трон. Правая вязь рун у изголовья. Прочти и нажми на камень за ней.
   - Хорошо. Так-то лучше.
   Дрел снял с пояса одного из освобожденных духов, подкрепил его немощь своей Фару и, направил посланца в трещину. Подлетев духом двойником к трону, Дрел обнаружил искомую надпись и приготовился читать. На поверхности же вновь придвинул ближе душу Шчира к стене смерти.
   - Если твой совет окажется очередным сюрпризом, выдирать твою мерзопакостную душонку из лап смерти я больше не намерен. Надеюсь, ты меня хорошо понял!
   Не успел призрак начать читать руну, как Шчир сдался.
   - Ты победил Великий! И силой магии и силой разума, разгадав уловку. Для освобождения просто нажми под правым подлокотником на углубление.
   Дух-помощник выполнил указание и барьер пал. Светлячок-разведчик беспрепятственно проскочил сквозь пленку иллюзии - путь был свободен.
   Вернув духа из трещины и заковав душу Шчира на поясе в руны безмолвия, Дрел воззвал к магии деревьев. Самые крупные приняли в корни задание расти и тянуться над могильной пропастью, сплетаясь меж собою в единый мост. Их древесину Великий укрепил защитной магией, с которой придется повозиться даже Хранителям...
   Чари спала как младенец, чему-то радостно улыбаясь. Дрел не стал тревожить девичьих грез, просто обнял, и над ними вытянулась руна прыжка...
   Беглецы исчезли, а под землей осталась страдать и ждать своего звездного часа армия духов... будущая армия Дрела...
  

Под нами Рубус!

Владения гномов.

   ...Яростные протесты Гилиира и ненавязчивые увещевания мудрого Тиринара Омелия отбросила резко, категорично, без оговорок.
   - Я еду и точка! - гневно отрубила она.
   Глаза женщины сверкали упрямством сотен Вселенных. Даже алмазы раскрошились бы об их твердость, и муж отступил, проиграв этот бой.
   Дорога вилась, то набегала скоростной змеящейся лентой, то распрямлялась быстроперой стрелой, расчерчивая Великий лес замысловатой линией. Лето благоволило к путникам, даря ровное небо, заботливые потоки тепла и прохладную тень. День незаметно ускользал в ночь, а ночь, охладив горячность скачки, вновь с прощальным пробужденьем утренней зари мягко толкала странников в седла, словно желая, чтобы ее побратим, день, был торжественно встречен чеканной дробью копыт и решительным ритмом эльфийских сердец.
   За пару дней Тиринар благополучно прикончил все запасы выпивки и вел себя сейчас на редкость сдержанно, почти как Владыка Магистрата.
   Плато Великого леса, как и всегда, оборвалось внезапно, открывая за трехкилометровой, практически отвесной скальной стеной, ошеломляющий вид континентальных низин. Складчатая, будто сжатая неведомым титаном в холмистые волны, низменность расстилалась к горизонту желто-зеленым ковром с редкими низкорослыми, изумрудными островками лесов, да лазурными венами рек.
   Скала. Эта огромная скала, разделяющая весь континент с юга на север, плато Великого леса и низины орков с людьми, считалась вотчиной гномов. Точнее сказать вратами в их безмежные, все еще до конца не разведанные подземные лабиринты. Нерукотворное переплетение тоннелей простиралось в бездонные недра и расползалось кряжистым узором под Великим лесом, мхами болот и лесистыми степями людей.
   Тайное королевство низкорослых повелителей камня и металлов встретило отряд странников строгой, но величественной аркой над мощенным полотном дороги. В ее основании сверкали граненые кусты горного хрусталя, а из них вздымались к небесам скрещенная боевая секира и трудовой кузнечный молот. Лезвие секиры и голова молота сияли золотом в лучах торжественного солнца, а рукояти, испещренные гномьими магическими рунами славили труд, послушный камень и текучий металл, благословляя путников и приветливо встречая добрых гостей.
   Прошедшая под аркой дорога устремлялась к грани скалы и резко обрывалась в пропасть ...
   - Ну, вот мы и прибыли. Под нами Рубус! - возликовал Тиринар, предвкушая добрую гулянку с Владыкой подземной магии гномом Буракном.
   Гномы не чурались крепких напитков, и старый эльф чувствовал себя среди них как рыба в плотно проспиртованной воде.
   - Эх! Как я люблю это место! - Тиринар спешился на самом краю.
   Летнее солнце золотило безбрежные низинные земли, заполненные густым, смолянистым воздухом. Его нельзя было сравнивать с невесомым соком небес высоко поднятого плато древнего эльфийского леса, как легкое веселящее прозрачное вино, уносящее в грезы, нельзя было сравнивать с тягучим, заставляющим душу петь о простых земных радостях, крепким медовым настоем.
   Гигантские орлы пахтали крыльями неторопливые круги, царственно повелевая дичью низин.
   - В такие секунды, - скользя восхищенным взором над неизмеримыми просторами, почти шепотом, продолжал Тиринар, - безумно жалею, что я не дракон...
   - Я даже на время согласилась бы стать небольшой птицей и вдохнуть все это пространство грудью, - зачарованно восторгалась Омелия, хоть уже далеко не впервые стояла на краю континентального каньона, - но мы те, кто мы есть...
   Внизу раздался гулкий металлический лязг, и тяжелая мелодика массивной стали стала быстро приближаться.
   - ...Но зато у нас есть веселый друг Буракн и его огромный Рубус, в котором утомленные путники могут славно отдохнуть! - расцвел слащавой улыбкой Тиринар.
   Омелии сказанное явно не понравилось. Она строго посмотрела на старого любителя жидкого веселья и перевела рассерженный взгляд на мужа. Гилиир без слов уловил мотив мыслей любимой и, крепко сжимая поводья нервничающего у обрыва жеребца, подошел к Тиринару, по-дружески положив руку на его плечо.
   - Друг ты наш старинный, мы дорожим тобой и уважаем твои желанья, но не праздник позвал нас в дорогу. Нас позвала... беда... - с сожалением обратился он к Тиринару. - Каждая минута может стать последней для смелого драконьего всадника и ни ты, ни я, не простим себе, если судьба и удача отвернутся от нас из-за этой мимолетной слабости отдыха.
   Тиринар нехотя оторвал взгляд от парящих орлов и повернул умоляющие, но понимающие глаза к Гилииру.
   - Я так, помечтал немного. Надеюсь, Буракн соблаговолит выйти к странникам. Я не могу не засвидетельствовать старинному другу почтения, но знаю, что время не будет терпеть моих выходок. Посему я просто обниму эту бороду в косичках, гляну в его лучистые глаза под косматыми бровями... да поедем дальше... Много я не прошу... - грустно вздохнул эльф.
   - Спасибо, - смягчилась Омелия и подошла ближе к Тиринару.
   - За что? - тот пожал плечами.
   - За то, что твое сердце слышит нашу боль... - Омелия благодарно улыбнулась.
   Тиринар посмотрел на нее и улыбнулся в ответ.
   Если бы только знала грациозная эльфийка, какой болью сейчас переполнялось сердце старого мага. Весь их путь до врат Рубуса был тихим, спокойным, гладким и... безопасным... Эльфы мчались, как ветер, вспугивая шальные стайки лесных птиц, зазевавшихся на обочине оленей и прочий лесной народ. Эндора снова стала Эндорой - царством мира и красоты. Страна задышала покоем, как только Великая отошла в сторону от их судьбы.
   - "Неужели доброе, трепетное девичье сердце, ищущее во всем любовь и совершенство, жаждущее только остаться в живых, действительно несет с собой проклятье боли, смерти и забвения. Неужели божественная красота и грация Великой пришла в наш мир только для того, чтобы завершить его дни агонией и черной бездной, неся в душе полыхающую любовь всех Вселенных".
   Мудрый разум отказывался понимать тайный ветер Судьбы... Старик видел "Начало". Может о нем оговорилась Великая, ускользая в небо? Ни Омелия, ни Гилиир, ни воины отряда не заметили "Его"... Великий лес медленно, незримо, неуловимо для глаз и ушей становился другим.
   Старый маг, иссушивший, пропитавший тело тренировками и бесконечными поисками тайн Фару, чувствовал "Это" своими древними костями. Сила леса, дух леса, его течение впитало что-то новое, неведанное им раньше. Оно пришло с красной ночью и ее звездопадом - сомнение... недоверие... отрицание... Этих нот не было раньше в ветвях деревьев и бойком шелесте листвы, их не было в монолите древних корней и нитях юных побегов.
   Маг, сливший жизнь с деревенской неторопливостью, друживший с лесом долгие века, сейчас чуял вкравшуюся в зеленые вены корней хворь. Тиринар не знал, когда яд красных небесных отблесков превратит эти странные ноты в реквием ненависти, злобы и смерти. Он не знал... но видел... "Начало"...
   ...Громко лязгнули мощные цилиндрические замки, оторвав провалившийся в себя внутренний взор мага от тяжкого круженья. К мощеному краю обрыва всплыла снизу большая металлическая платформа. Охваченная вязью кованных ограждений, она без труда принимала пять десятков всадников. Мощные зубчатые катки, зажатые замками, пульсировали десятками впаянных в сталь граненых рубинов, хранящих в недрах золотые руны движения. Эти чудесные движители, поднимающие и опускающие переправу, заменили сложные системы тросов и блоков сравнительно недавно, каких-то триста лет назад.
   На платформе, в полированной золотой броне стояло два гордых рыжебородых коренастых гнома. Из-под островерхих шлемов, усеянных драгоценными камнями, пробивались огненно-рыжие курчавые волосы, собранные сзади в короткую толстую косу, едва доходившую до лопаток. Широкоплечие, чуть ли не в два раза шире в плечах чем эльфы, на коротких толстых ногах, эти создания выглядели неуклюже, но лесной народ прекрасно знал об удивительной изворотливости, прыгучести и капканной силе рук подземных братьев.
   Один из стражей сжимал в руке золотую секиру, второй - золотой молот - копии символов на парадной арке.
   - "Началось", - про себя простонал Тиринар и приготовился...
   - Рубус приветствует добрых лесных братьев, - сказал держатель секиры, и на открытой протянутой ладони перед ним засветился ровным светом кристалл связи. Стража города наблюдала за гостями. - Назовите себя Рубусу, дабы древние камни оказали вам честь и приняли вас на свою стальную плоть. Говорите каждый за себя. Камень молчалив, но слышит и помнит каждый звук...
   - Я Гилиир, мастер меча, высшее кольцо родов Сетимиэля, - поклонился эльф.
   - Мое имя Омелия, жена Гилиира, высшее кольцо родов Сетимиэля, поверенный барьерный маг Магистрата, - поклонилась женщина.
   - А я, Тиринар, - ответил старый эльф с чудаковатой улыбкой, - простой сельский учитель из далекого Килина.
   Один за другим представились все остальные воины. Каждое представление сосредоточенные, строгие гномы встречали сдержанным одобрительным кивком головы.
   Тиринар помнил, что процедура спуска и подъема по переправе не для нетерпеливых. Для невыдержанных гномы прорубили в скалах окружные серпантинные тоннели, от которых жутко кружилась голова. В них было пыльно и узко.
   Маг упер посох в мощение, что-то над ним пошептал и тот распустил из торца корни, прочно вцепившись в камень. Посреди посоха образовался небольшой нарост, разросшийся меньше чем через минуту до удобного сиденья.
   - Если не возражаете друзья, старику ноги беречь надо, - и Тиринар, слегка поерзав, удобно уселся, ожидая окончания процедуры.
   - ...С какой целью...?
   И каждый из отряда ведал стражам цель визита...
   - Принимаете ли покровительство и обязуетесь ли чтить...?
   По очереди эльфы клялись в уважении к канону гномьей жизни...
   - Добро пожаловать, братья, - наконец, возвестил желанные слова держатель молота, и жестами раскрытых ладоней стражи пригласили странников на платформу.
   - Владыка Буракн ждет вас, - отрапортовал страж с молотом и, подойдя к замку, приложил его к выступающей медно-красной руне. С глухим ударом цилиндр провернулся, высвобождая зубастые катки. Платформа вздрогнула и медленно, с легким металлическим зудением шестерен поползла вниз.
   - Владыка Буракн... ждет? - вопросительно поднял бровь Гилиир, взирая на Тиринара.
   Не сговариваясь, Омелия посмотрела на старого мага тем же, что и муж взором, подняв ту же бровь.
   - А что такого? - развел Тиринар руки в стороны. - Со старым другом перекинулся загодя парой слов... Дескать буду... Проездом... и все...
  
   Огромным - да. Огромным Рубус назвать было можно, но величественным... Величественным и упорным был труд его создавший.
   Тяжелым испытанием оказались времена Безысходности и Гибели для гномьего народа. Их тоннели и гроты, залы и шахты оказались легкой добычей для черных воинов, пришедших с запада. Когда пожарища войны стихли, а кровоточащие рубцы на искалеченных телах низкорослых кузнецов и каменщиков затянулись, гномы принялись плавить и лить, лить и плавить. День за днем, год за годом, десятилетие за десятилетием. Все, от малышей, только что научившихся поднимать с земли камень, до старцев, с большим усилием управляющихся с собственными ногами, чем с рудой, отливали из металла стену...
   В начале стена уходила на сотни метров под землю, но вскоре взросла над ней и плавными линиями полусферы устремилась к небесам. Сплошной монолит полуметровой стали без окон, без дверей, усеянный узкими рядами бойниц, в которые с трудом проходила рука с луком. Металлическое оборонительное заграждение, намертво вросшее в каменную твердь каньона, достигало двух километров в высоту. Еще километр отвесной скалы континентального плато дарил гномам надежду на защиту сверху. Единственными вратами в город служил проем, устроенный на километровом уровне, в который уходила транспортная платформа. Направляющие рельсы позволяли ей, как опускаться к самому подножью, в низинные земли, так и подниматься к плато Великого леса, соединяя Эндорские королевства.
   Транспортная платформа несла друзей к низинам. Лошади отряда пугались вибрации и высоты, шарахаясь в разные стороны. Лишь Сершик Омелии, переживший процедуру не один раз, свесив голову за кованый барьер, стоял смирно и таращился на парящих внизу орлов.
   Платформа переползла со скалы на купол-стену и, монотонно перебирая шестернями по покатой поверхности, продолжила путь.
   Как только платформа стала приближаться к вратам Рубуса, чуткий нос Тиринара уловил слоящиеся, извивающиеся и бурлящие ароматы сочных яств. Тут же мгновенная кисть фантазии любителя поесть набросала очаровательную картину богато сервированного стола и... в воздухе запахло "жаренным", - Тиринар понял, что ему сейчас достанется,... но не лакомств, а от Омелии с Гилииром...
   - Клянусь! Я ничего не знал! - испуганно запротестовал Тиринар в попытке избавиться от буравящих негодующих взглядов Омелии и Гилиира. - Клянусь всем, чем хотите! Я не виновен!
   Уже не доверяя словам коварного пройдохи Тиринара, супруги решили устроить ему маленькую этическую взбучку:
   - Ты же нам обещал, Владыка!... Мы тебе поверили! - глаза Омелии грозно сверкали...
   Замки платформы лязгнули, зафиксировав ее возле приемного портала и первых врат Рубуса. Сводчатый глухой тоннель уходил вглубь города. На расстоянии метров пятидесяти, внутри, виднелись вторые массивные металлические ворота.
   Прямо здесь у обреза платформы был накрыт шикарный стол на шестнадцать персон. Спрятав улыбку в кучерявой бороде и радостно сияя глазами, их встречал седобородый верховный маг гномов Владыка Буракн.
   Видя загнанного в угол и перепуганного Тиринара, Буракн разразился громким басовитым хохотом.
   - Ха!... Я вижу сюрприз... Ха-ха-ха!... Удался!!! - сотрясаясь от смеха, он приветственно развел руки. - Тиринар сказал, что вы цените каждый миг в дороге, и я не отказал себе в удовольствии накрыть скромный стол прямо на ее обочине... Ха-ха-ха!... Старина Тиринар действительно ничего не знал...
   - Вот!... Вот видите?!... Никакого умысла, клянусь Богами, - хлопая наивными глазами, ухмылялся хитрый Владыка.
   Ситуация резко перешла в защиту Тиринара, и Омелии с Гилииром ничего не оставалось как галантно поклониться и поприветствовать второе по значимости, после короля Торина, лицо королевства гномов.
   - Прошу к столу... Уважьте гномий народ. Лицезреть могучего Владыку, высшую знать Сетимиэля и его гвардию высокая честь для скромных горных тружеников... Располагайтесь... Присаживайтесь...
   Несколько проворных гномов завели лошадей в тень тоннеля и привязали к крюкам в стене.
   - Ну, здравствуй, седая борода - четыре косички! - гном доходил Тиринару до пояса и эльф опустился на одно колено, чтоб его обнять, - Осторожно, осторожно... сломаешь, - пытаясь вырваться из стальных объятий друга, взмолился Тиринар.
   - Ну и схуд ты, когтистый оборотень. Скелет с палкой, да и только. Ветром из седла не выдувает?... Ха-ха-ха! - вновь загудел басом Буракн.
   - Я себя веревочкой привязываю, - добродушно отшутился эльф.
   Аскетическая дорожная еда казалась половой в сравнении с захватывающими гармониями гномьей кухни. Повара превратили в чудо вегетарианские дары природы, восхитив даже изысканный вкус Омелии.
   Совершенно незаметно шутки начала трапезы перетекли в быстрый, напряженный разговор магов о красном звездопаде, запретном имени Богини и дальнейших предосторожностях. Как оказалось, гномы встретили прилет красного демона во всеоружии, защитив все и каждого барьерной магией. Их народ оказался нетронутым.
   - Я рад за вас, старый друг, - поднимаясь из-за стола первым, сказал Тиринар. - Ты устроил замечательный прием, да полнят самоцветы тебя бездонной мудростью, Буракн.
   - Ты даже глотка из кубка не сделал, - наклонив голову на бок и подозрительно косясь на Тиринара, заметил хозяин.
   - Не обижайся... Видишь какие у меня спутники строгие... да и путь может выдаться не безопасный...
   Гилиир чувствовал себя неловко. Он попусту напустился на друга.
   - Благодарю тебя гостеприимный Владыка, Буракн, за теплый прием... и мне искренне жаль, что я заподозрил тебя, старина, в этом маленьком приятном сюрпризе... Прости незрячего эльфа... - он галантно раскланялся Тиринару и Буракну.
   - Прими и мою благодарность хлебосольный господин. Творения твоих мастеров снеди восхитительны и достойны Богов! - Омелия искренне восторгалась обедом. - Мне жаль маленького казуса по прибытии пред твои очи... - и виновато взглянув на Тиринара, добавила. - Я не услышала тебя, Владыка Тиринар, и мысли мои были не верны. Прими извинения.
   - Ха-ха-ха! - загрохотал Буракн. - Видишь, - обратился он к магу, - и отобедали и нити отношений поправили... Ха-ха!... Вы берегите мудрого Тиринара, - Буракн мгновенно стал серьезным. - Понапрасну не обижайте... и слушайтесь во всем. Вы видели кем он может стать снаружи, но понятия не имеете, кто он внутри... - глаза гнома загадочно блеснули.
   - Еще чуть-чуть и какая-нибудь корона сама на голову ко мне заползет, - съехидничал Тиринар, с горделивым видом задрав нос и разразившись заразительным смехом.
   От души насмеявшись, эльфы и верховный маг гномов собрались у края платформы.
   - В добрый путь и да хранят вас Древние Творители! - напутствовал Буракн странников. - Будьте осторожны, как хищники на охоте, но помните, что нынче выслеживаете не только вы, но и вас. Орки и люди продолжают бесследно исчезать. Остерегайтесь серой мглы. Ее ползающие в низинах пятна уже видели и наши дозорные. Все кто в нее попадал исчезли без следа.
   Эльфы поклонились и, взяв под уздцы лошадей, взошли на платформу.
   - Ой! Чуть не забыл! Наша... крепкая... на ягодах рубинида... Ты оценишь, я уверен, - и гном протянул Тиринару небольшую суму с металлическим позвякиванием.
   Тиринар припал на колено и крепко стиснул старого бородатого друга. Тот крякнул.
   - Сухой, сухой, а силища как у медведя! - улыбнулся Буракн.
   - Прощай друг, вечером подниму стаканчик за твою бороду - четыре косички... Прощай, - Тиринар резко встал, взяв поводья у гнома-подмастерья и последним взошел с жеребцом на платформу.
   - Прощай, старый друг, - он не любил этого слова, но сейчас оно вырвалось из его уст само, неожиданно и... дважды...
   Платформа медленно поползла вниз, метр за метром наполняя легкие другим дыханием, вязким дыханием низин...
  

Абрикосовое дерево

Путь в Илуну.

  
   ...Бледное утреннее зарево расчертило горизонт острыми, пока еще мелкими клыками Тирольского массива, а облачный покров начал быстро редеть, обрываясь частой бахромой больших просветов. Солнце нехотя показало край, пока еще не палящего, диска.
   Голод и сон настойчиво давали о себе знать. Словно сговорившись, они требовали и теребили Нианну, беспощадно застилая утренние горизонты то картиной мягкой кровати с уютным одеялом, то роскошной вазой, в которой искрился янтарный виноград, блестели глянцем яблоки и манили мелодичным хрустом поджаренные орешки.
   Белокрылая дракониха нырнула в облачный просвет поближе к земле, выискивая неторопливым полетом подходящую поляну для отдыха.
   Влажная, поблескивающая ночным дождем зелень вскоре выдала желто-оранжевые огни спелых абрикос на небольшом, раскидистом дереве у края просторной поляны, больше походившей на сочный луг.
   Синирра сделала над ней большой круг, настороженно изучая окрестности, и до смерти распугав своей огромной тенью всю живность в округе, опустилась на траву. Дракон исчез, оставив среди глубоких массивных отпечатков лап гибкий девичий голубой стан.
   С каждым кусочком откушенного медового абрикоса по бирюзовой коже девушки пробегала пульсирующая светозарная волна. Давно, очень давно она не испытывала такого наслаждения. Сладкий, тягучий сок обволакивал алые губы нежнейшим трепетом удовольствия.
   Память порхнула невесомой птичкой во вчерашнее детство, казавшееся уже засыпанным тысячелетней пылью.
   Такое же... да, почти такое же абрикосовое дерево росло возле их дома в Килине... Вечно хлопочущая над своими фантастическими цветами мама... Отец, что-то мурлычащий себе под нос в беседке с листами бумаги в руках... И она, бойкая непоседа, скачущая с ветки на ветку в поисках более спелой, более сладкой абрикосинки... Как тогда было все просто и легко!
   Счастье - вот таким оно должно быть!
   - Но я уже не ребенок...
   Капелька сока сорвалась с плода и, скользнув под легкую ткань, медленно поползла по груди, оставляя за собой тонкую, огненную нить блаженства. Что-то совершенно иное, не детское, шевельнулось смутным желанием в девственной плоти, и нега чего-то невозможного всего на миг далеким сполохом озарила все глубины тела.
   Нианна зажмурилась, пытаясь вернуть это чувство, но оно уже растаяло, оставив на губах чарующий абрикосовый аромат. Сладость витала в воздухе, приглашая сон закружиться с ней в медленном танце, и отяжелевшие веки Великой сами устремились вниз, погружая расслабленную душу в дрему.
   Ниа еще успела призвать белокрылую Синирру и едва помнила, как натягивала лежа в ее чреве-доме на плечи уютное теплое одеяло...

* * *

   ... - Нет!... Нет!... Не-е-е-ет! - кричала Нианна изо всех сил.
   Ее растянутое, закованное в кандалы обнаженное тело билось, извивалось в тщетных натугах, лежа на черном бархате материи Иных. Материя не слушалась, не подчинялась, а крепко удерживала разбросанные в стороны ноги и руки...
   Мрак... Клубящийся вокруг мрак вздрагивал кровавыми зигзагами молний.
   Над ней нависло текучее, переливающееся алое чудовище, подобное дракону, мерцающее прозрачными кроваво-красными пластинами чешуи с внутренним слоящимся огнем. Вместо крыльев за его спиной шевелились десятки широких огненных лент. Глаза... Полыхающие рубиновой, пронзительной жаждой, двумя черными, зияющими, бездонными дырами вместо зрачков... словно сама Тьма зрила и требовала...
   Они хотели только одного - обладать ею... Прямо сейчас... Прямо здесь...
   - Нет! - услышала бьющаяся в конвульсиях Великая могучий знакомый рев, и ослепительная вспышка разъярилась иглами света у нее за головой...
   Мрак треснул, с грохотом откалываясь и проваливаясь вниз, уступая в разломах место нестерпимо голубому сиянию небес.
   Бриллиантовый дракон, ощетинив клыки, бросился на огненно-красного демона. Они взвились в воздух, разя и кромсая плоть друг друга безмерной яростью ударов. Прямо над ней, всего в нескольких метрах, сплетясь в невообразимый клубок чистого света и кровавого пламени, бились два титана. Бились за ее душу, за ее плоть...
   Внезапно сияющий дракон отпрянул и взревел, раздираемый неимоверной болью.
   Нианна увидела, что его грудь пронзил насквозь длинный, усеянный крючковатыми шипами, членистый хвост алого демона. Демон рванул хвост обратно и из прорубленной плоти бриллиантового дракона хлынул кровавый обжигающий дождь. Брызги залили ее лицо, обнаженный сияющий голубой стан.
   - Не-е-е-е-е-ет!!! - сердце собрало всю свою жизнь и метнуло вверх. Голубая плоть лопнула, грудь разверзлась, и из ее горячей сути вверх, прямо в огненного монстра, устремился ослепительный белый свет.
   Как безмерный клинок он рассек огненную тварь надвое. Два черных зрачка вывалились из его глаз и с ударом разрушенных скал рухнули в черный бархат материи Иных. Тело демона распалось на кровавые языки пламени, и их жадно пожрали осколки мрака, уносясь куда-то вниз.
   Рядом с Нианной на черную постель пыток рухнуло тело бездыханного бриллиантового дракона. Он упал на бок. Вспоротая грудь исполина еще кровоточила и Ниа нашла в себе силы повернуться к нему лицом.
   Две разверзшихся груди, два последних удара обнаженных сердец и два влюбленных рубиновых взгляда... встретились...
   - Амдебаф... - прошептали алые окровавленные губы Великой.
   - Нианна... - услышала она в ответ беззвучный, едва уловимый шепот любимого...
   Материя поддалась... послушалась... и через мгновенье голубое девичье тело стало силой бриллиантовой драконихи. Зияющая рана груди затянулась, и с распахнутых крыльев в поверженного героя устремились миллионы сияющих искр, возвращая ему силы и жизнь.
   Дракон медленно поднял голову и...

* * *

   ...Слезы все еще катились по щекам, а рука тянулась куда-то в даль...
   Нианна проснулась и рывком села на кровати.
   Стены комнаты ритмично двигались в стороны, изображая дыхание Синирры.
   Вот только цилиндр Омелии, с колдовской искрой Арла внутри, лежал, раскаленный докрасна, на специально отведенном месте.
   - Амдебаф... - прошептали дрожащие губы Нианны, словно зовя призрака нереальности из сна сюда в явь. - "Сон, явь - что это было?"
   Центр груди Нианны действительно сильно болел.
   - Раскаленный цилиндр, - она внимательно оглядела магическую ловушку, проверяя целостность заклятий. - Из-за сна?... А может сон - его чары, его магия, даже сквозь заклятье Омелии?! Чем раньше разберусь с этой гадостью, тем будет лучше... Но Амдебаф, он пришел на помощь, он меня услышал! Может, любимый где-то совсем близко, рядом?!... Он ищет меня!
   Внезапная мысль так окрылила Нианну, что уже через секунду Синирра взвилась ввысь, с безумной надеждой оглядывая залитый заревом заката древний лес.
   ...Никого...
   Тщетно магическая дракониха взбиралась к первым звездам и слала мысленный зов возлюбленному, рыща взором меж сумеречных деревьев, тщетно сердце ждало хоть маленького, но отклика...
   Нианна вернулась на поляну к дереву. Оставив Синирру шипастой громадиной по среди луга, она вышла из драконьего тела и с тяжелым вздохом опустилась в теплый травяной ковер под зеленой кроной с желтыми фонариками спелых абрикос.
   Грусть мягко обняла воспаленную душу.
   - Может, я просто схожу с ума и все эти битвы, вся эта магия лишь долгий сон. Вот сейчас я вздохну, открою глаза... и предо мной будет стоять в тирольских скалах любимый Сат, будут парить в воздухе Великие и звенеть трелями птиц их удивительные, плавающие в воздухе сады...
   ...Но глубокий вздох не принес пробуждения. Взмахом груди он наполнил разум сладким солнечным ароматом спелых абрикос и терпким смолистым запахом густых лесных трав.
   ...Эндора...
   Она не желала отпускать свою Богиню. Она остро нуждалась в ней. Она звала на подвиг.
   В эту ночь звезды мерцали как-то по-особенному загадочно, устилая небесный свод совершенно иным, более ярким, чем прежде узором.
   Тихое... практически неуловимое, как вздрагивание лепестка под телом бабочки, но Нианна его ощутила...
   Большой вытянутый бриллиант - кристалл связи на подаренном Улиром перстне незаметно касался ее разума, не выказывая своим видом, что вызывает на связь. Если бы чувствительность Нианны была на уровне эльфов, то вероятнее всего она ничего бы не заметила, но суть Великой соткана из неизмеримо более тонких материй, нежели жителей здешних земель...
   - Вот значит как! - касание оторвало ее от тягостных дум, плеснув в кубок разума хмельной глоток ярости. - Мы, значит, тебя одарим, но лишь для того, чтобы шпионить за тобой, следить за и так прячущейся мышью!... Ладно, Арла можно понять, ему хочется меня убить... Ну а вы, лесной народ, чего же вы от меня таитесь и выслеживаете?!
   Ниа собралась нырнуть разумом в поток кристалла и высказать все прямо в лицо своему негласному надзирателю, но касание тут же оборвалось, словно уловив ее намерение.
   - Ах, даже так! - подскочила на ноги взбешенная Нианна и сорвала с пальца перстень. - Значит, вы еще и мысли мои подслушивать способны! Какая наглость, низость! Не ожидала я такого от славных эльфов Магистрата! - ей не хватало слов в выдержанном мирном лексиконе, лишенном негативных красок. - Сто колючек вам в зад! - вспомнила она ругательство Тиринара. - Нет! Тысячу! - добавила от себя самолично.
   Нианна в гневе сперва хотела зашвырнуть перстень в чащу леса, но передумала.
   - Сгодиться еще и друзей повидать и за Магистратом приглядеть... А почему нет? - спросила девушка сама себя. - Если можно шпионить им, почему нельзя подглядывать мне?... Да... И этим тоже займемся в Илуне, - глаза Нии заговорчески прищурились.
   - Кометы вечные! Я еще до башни в Илуне не добралась, а дел скопилось невпроворот!
   Перстень завис над левой ладонью Великой.
   - "Думаю, заклятье мысленных экранов подойдет" - и с пальцев правой руки на золото с бриллиантовой вставкой потянулись темно-синие энергетические волокна, опутывая артефакт словно клубком.
   - Так-то! - довольно закончила Ниа и, подернутый синевой, перстень упал ей в руку. - Настало время Лирин, встречай меня Эндора!
   Дальнейший путь Великая решила проделать верхом на спине белокрылой драконихи в образе послушницы Магистрата зеленоокой Лирин. Храаг обещал предупредить Улира, а верховный Владыка наставить старосту Фиоленира в Илуне.
   Строгое белое платье, мраморно-белая кожа и изумрудные глаза, украшенные вьющимися длинными золотыми локонами поглотили образ черноволосой воительницы близ абрикосового ствола, явив миру личину Лирин, родившуюся глубоко в чреве пещеры Тирольских предгорий.
  

Горькая чаша слаще, когда она разделена с близкими.

Земли Орков.

  
   ...Первое время отряд двигался вдоль трехкилометровой скальной стены к югу, пока не достиг каскадов Ини.
   Полноводная река, вобрав мощь ручьев и притоков в Великом лесу, словно расположилась на отдых, пред дальнейшим трудным путешествием по заболоченным землям. Каскады чарующих озер, сплетенных разноголосыми косами и вихрями водопадов, плавно ниспадали по слоистым скалам, словно по ступеням Богов, от кромки леса к оброненным глубоко вниз просторам долинных земель.
   Сияющие, многоликие лазурные чаши, украшенные изумрудным кружевным плетением буйных зарослей, из одной в другую заботливо переливали мягкое, текучее тело полноводной Ини, отпуская ее разыгравшийся пенно-шумный нрав в умиротворенное, неторопливое равнинное течение по владениям могучих орков.
   Не сбавляя темпа и любуясь этой грандиозной картиной мира на ходу, отряд повернул по руслу реки и двинулся на юго-запад к далекому городу Юрг, в окрестностях которого и пропал всадник.
   Омелия грустнела день за днем все сильнее. Каждый разговор с Магистратом отбирал по кусочку и без того слабой надежды.
   - Нет... Ничего нет... Драконы не нашли, - коротко и сухо отвечал глава совета Улир. Его вид становился все напряженнее и напряженнее с каждым сеансом связи.
   Путь в Юрг пролегал как раз через те земли, которые так тревожили Совет.
   - Владыка Тиринар, - в очередной раз предупреждал Улир, - не мне тебе говорить об осторожности, но именно там, куда скоро ступят копыта ваших коней, в последнее время блуждают демоны. Селенья исчезают в серой мгле одно за другим. Часть орков сами бросают дома и уходят к столице Груан-Загр. Боевые отряды зеленых братьев прочесывают окрестности, но пока в пустую, ни одной зацепки, ни одной ниточки... Будьте предельно внимательны... Орден Генара совершает регулярные облеты, но с появлением драконов в небе, на земле ничего не происходит...
   - Хорошего мало, это точно, а как обстоят дела с поиском красных шпионов? - Тиринар словно коршун сдвинул брови.
   - Пока что плохо, я бы даже сказал хуже не придумаешь. Ты оказался прав, мудрый Владыка. Как только начинает произноситься "Ее" имя обязательно кто-то или что-то появляется. Группа из пяти лучших магов уже трижды брала в ловушку близ окрестностей Фиэнея носителей проклятья... Олень... птица... и... и... - Улир словно подавился словом, силясь произнести, - и... маленькая... девочка! Несмышленое дитя!... Будь проклят тот, кто совершил это изуверство! Все они... Все, - сердце Улира клокотало в груди, - как только понимали, что их раскрыли взрывались, разнося в клочья все вокруг на десятки метров! Я видел глаза этой девочки! Простые, наивные... Незатейливое любопытство будто случайно зашло в лес помахивая прутиком. Белое платьице, разбросанные по плечам пряди тонких детских волос... и вдруг вспышка... алая вспышка двух красных глаз!... Истошный... пронзительный детский крик и лопающаяся кровавыми фонтанами плоть, собирающая в себя каменно-древесный каркас монстра... Я видел все это через кристалл связи одного из магов!!!... Ослепительная вспышка закончила все... - глаза Улира источали такую невыносимую боль, что Омелия, не выдержав, отвела взор в сторону.
   - ...Маги оставались живы, только благодаря твоему рассказу, Владыка Тиринар. Они знали что делать, они знали, что будет... Если бы не ты...
   - Если бы не "Она", я бы не смог вам этого рассказать, - Тиринар мрачнел.
   - Есть еще одно, - тяжело вздохнув, продолжил Улир, - Нариан, "Ее" отец, не поддается лечению. Он явно одержим. Беспрестанно бредит словами - "Отдайте и будете жить". Совет посчитал, что он носитель еще одного осколка. Вообще Магистрат принял решение создать для пораженных охраняемое поселение в горах, и тайно, усыпляя перевозить их туда. Как раз сегодня группа магов будет пытаться выловить очередного носителя в предместье столицы и, используя дротик с сильно действующим снотворным, его обездвижить...
   - Полагаю вы приняли не до конца взвешенное решение... - наморщив лоб и поиграв скулами, ответил Тиринар. - Искра... Одна только искра вызывает чудовищный взрыв, а если собрать осколки вместе... в одном месте... Представляешь какая сила может высвободиться по команде повелителя?!... Ее не сдержит ничто... Никакой Магистрат... Никакой Генар!!!
   - Но, оставлять их в городах тоже небезопасно, могут быть большие жертвы... а если это проклятье окажется заразным, если оно начнет расти в душах и искать "Ее"... Ведь такое возможно!!!...
   - Возможно и не такое... - Тиринар сначала хотел рассказать главе совета про изменения в духе Великого леса, но, видя его отчаяние, передумал.
   - Искра слаба, пока у нее нет носителя, - Тиринар посмотрел на Омелию. - Опытный маг может противостоять ее влиянию в этот момент и даже способен заблокировать рунами.
   - Это кому-то удалось? - изможденный Улир мгновенно заинтересовался.
   - Удалось, - Омелия гордо расправила плечи. - Мне удалось, Владыка.
   - И где же она... Эта красная зараза нужна нам срочно!... Я сейчас же свяжусь с Анари, он пошлет за вами дозор...
   - Она не с нами, - уверенно ответила Омелия. - Я отдала ее.
   - Кому, когда, зачем??? - Улир вскочил с кресла, чуть ли не пытаясь засунуть голову в кристалл связи.
   - Я отдала искру "Ей"... Она просила и настаивала на этом. Ее доводы были тяжелее правды Небес, и я согласилась, - Омелия выгораживала Тиринара, как могла.
   - Как ты посмела! - таким Улира еще никто не видел. Глаза на выкате, судорожные, белые от напряжения пальцы сжимающие посох. Нервы мага явно не выдерживали безумного напряжения неизвестности. Он почти выкрикнул, но тут же спохватившись, вернул эмоции в узду. - Ты обязана была передать ее в Магистрат! Обязана!
   - Это моя находка, мудрый Владыка, - отвесив с ледяным взглядом выдержанный и слегка надменный поклон, свойственный только высшей знати, ответила Омелия. - Законы воли и выбора еще никто не отменял в Эндоре, и я поступила так, как сочла нужным, - с лицом королевы роняла эльфийка каждое слово.
   - Ты забыла об общем благе! - бросил ей в лицо обвинение Улир.
   - Нет, как раз о нем я и заботилась, - глаза Омелии гневно вспыхнули дерзким блеском. - Или напомнить Владыке, кто сильнейший маг под небесами в этих землях?... Ты был в Храме воинов, ты лицезрел... Я отдала находку самому могучему существу в наших пределах потому, что верю в ее силу, потому, что верю в ее сердце!
   Улир рухнул обратно в кресло.
   - Жаль, что ты не видела глаза той девочки под Фиэнеем... Ты бы узрила в них тот же рубиновый свет, что и у Великой... Может, он заставил бы тебя думать иначе... - тяжелая маска Владыки всех магов Эндоры окаменела на лице Улира.
   Суровое лицо Тиринара в этот миг словно высекли из холодного белого мрамора, впитавшего в себя Вечность.
   - Ты перестал верить Богине, маг! - голос Тиринара стал басовитым, низким, словно рокот тяжелого камнепада. Он бросил в Улира опаляющий взгляд и обратился к нему не как к равному, а как к никчемному слабаку. Волна могущества, вырвавшаяся из груди старца, оттолкнула Омелию и Гилиира в стороны, чуть не сбив с ног. - Ты силишься спасти, возможно уже обреченный еще до "Ее" прихода, мир и боишься! Ты утратил видение причин, утратил веру в себя! Твое сердце дрожит, как изъеденный страхом лист на ветру Судьбы, еще немного, и ты сожжешь свою честь! Высшую честь главы Совета, честь держателя равновесия! - седые пряди волос Тиринара шевелились, извиваясь в полном безветрии.
   Улир был непроницаем как статуя.
   - В совете появились предложения выдать Великую красным демонам. Прабогам нужна она и ее находка. Возможно, если Боги получат свое, мир вернется в Эндору и красная скверна оставит нас в покое, возвратившись к хозяевам... Одна жизнь стоит жизней целого континента... Ведь так... мудрец? - кривая надменная улыбка застыла на лице Улира.
   - Спасенные дети собираются предать свою мать, скормив ее душу демонам!!! - кожа Тиринара начала светиться острыми лучами света. Невыносимая боль сковала сердце старого мага. - Видимо красных искр кометы было много больше, и они прожгли ваши сердца, поразив ничтожеством и вонью страха! Магистрат перестал искать борьбы! Он уже сдался! Разнеженный, разжиревший, улыбающийся и купающийся в волнах гармонии, он готов на кровавую жертву, только бы вымолить себе покой и спасенье!!! - сиянье Тиринара нарастало, и супруги с гвардией уже прикрывали глаза от режущего света. - Храаг знает?!!!
   Улир молчал, но улыбка убралась с его лица.
   - Я не буду повторять вопроса... маг... - глыбы властных слов Столба Света, коим стал Тиринар, уносились через кристалл связи в башни Магистрата.
   - Ты обращаешься ко мне не учтиво, сельский учитель... - тяжелая стена воли главы совета незыблемо восседала в кресле.
   Тиринар слегка стукнул посохом о землю и в мерцающее изображение Улира, созданное кристаллом связи, метнулся короткий луч. Кабинет Улира озарился белой вспышкой и в лоб главы совета врезался белый разряд. Улир вскрикнул от боли, на его челе остался красный след.
   - "Невероятно! Этого не может быть!" - шептала пораженная Омелия. Она, маги, Владыки Магистрата, да наконец все, кто пользовались кристаллами связи знали, что камни могут передавать только мысли и образы. Искусные эльфы иногда обучались подслушивать чужие мысли, но чтобы передавать через них боевую магию! Такого не мог никто в Эндоре, это было... Невозможно?
   Гилиир, да и все гвардейское воинство, присутствовавшие при разговоре, потеряли дар речи.
   - Как ты смог?!! Как ты... посмел?!!! - ухватившись за обожженный лоб, гневно прошипел глава совета.
   - Я... жду... ответа... - бесстрастным монолитом проговорил Тиринар.
   - Храаг не знает, и орден пока не знает. Эту идею поддержала только половина совета, - полученная затрещина сбросила спесь с главы совета и сделала более разговорчивым, правда тут же его тело окуталось мерцающим заградительным барьером. Улир не разорвал связи, получив намек, что старый сельский учитель намного могущественнее лучшего из магов Эндоры, и это делало ему честь. - Я сам не поддерживаю этого решения... во всяком случае пока...
   - Я хочу чтобы ты знал, глава совета. Драконы объявили Великую своей Праматерью и то, что совет сейчас замышляет, приведет к войне меж первородным крылатым народом и эльфами гораздо раньше, чем армии Зираиды вторгнутся в наши пределы. Честь в крови у драконов - это их жизнь. До недавнего времени я так думал и про наш лесной народ, да видно ошибался. Храаг узнает об этом сейчас же от меня... Так, что будьте готовы к встрече крылатых посланцев Генара... - и не дожидаясь ответа Улира Тиринар разорвал связь.
   Тут же кристалл вспыхнул, и в его ореоле появились черные шипастые очертания огромной головы Храага.
   - Мудрейший рода Вечных, твой дух нужен Великой!
   Видя напряженное сияние Тиринара, чешуя дракона на загривке встала дыбом, предчувствуя беду.
   Старый маг быстро передал старейшине смысл разговора с Улиром.
   - Спасибо, когтистый брат! Я почел бы за честь парить с тобой рядом в небе! Я созываю орден и лечу в зал советов Фиэнея. Хочу их видеть... Всех!
   - Не делай этого один, хранитель рода. Низость с подлостью прорастают незримо. Великую приняли далеко не все не только в Совете, но и среди народа. Прошу возьми с собой дозор со скал-стражей и будь готов ко всему!... Да... Не откажи мне в просьбе... "Она" отправилась в Илуну. Ее нужно сберечь. Пошли друзей...
   Храаг кивнул, и связь оборвалась.
   Свечение Тиринара стало медленно меркнуть и через пару минут на траве, скрестив под собой ноги, сидел дряхлый старый эльф с изъеденным морщинами лицом.
   Вечерело. Алые побеги отблесков заката мерялись длинной с растущими тенями.
   - Пришло время отведать крепенького на "рубиниде", - Тиринар, горько улыбаясь, поднял тяжелый взгляд на опустившихся рядом Омелию и Гилиира. Его голос был слабым, полным какой-то немыслимой муки. Сумка лежала рядом и серебряная бутылочка сама собой заблестела в руках.
   - Что же будет, Тиринар? Что нас ждет? - душа Гилиира сверкала обнаженным отточенным мечом, готовым к схватке, но не ведающим кого и когда разить.
   - Хм... Нас ждет дорога и, надеюсь, ждет ваш сын Ерртор, - Тиринар без традиционного тоста опрокинул в горло маслянистую рубиновую жидкость из маленького стаканчика. - А будет то, что будет...
   - Твоя магия... ошеломляет, учитель! - Омелия до сих пор не верила в возможность того, что видела своими глазами.
   - Магия - это попытка прикоснуться к силам Творения, к Истоку. Я шел к ней по зову любви, по зову красоты и счастья. Я искал единства и потому многое, сокрытое для холодных дерзких разумов искателей, открылось мне само собой, мягко, широко, как сердце возлюбленной... Но Магия и Судьба хоть и знакомы, но все же не подруги, - старый эльф вздохнул и наполнил два из трех стаканчиков. В стоящий напротив Омелии - он излил своей колдовской водицы из фляги.
   - Выпейте со мной, друзья. Горькая чаша слаще, когда она разделена с близкими... Я хочу выпить за Мир... За звезды над головой, за солнце в небесах и за благодарное сердце, что чует их близость...
  

Смертный приговор.

Фиэней.

  
   ...Храаг не собирался ждать, он не собирался медлить. Пришло время, и старый дракон был готов.
   Оглушительный рев черного дракона, многомудрого старца и вождя рода, взметнулся в пронзительную синь первым, увлекая за собой могучие взмахи огромных матово-черных крыльев. Кличем тревоги и беды обрушился он на скалы Генара и, отразившись от блуждающих струй водопада Аруж, устремился к пикам скал-стражей, подняв в воздух крылатый дозор града драконов.
   Рев повторился. Храаг звал. Звал всех от мала до велика.
   Пещеры Генара ожили движеньем, расправили сотни крыльев и освободили из своих черных глазниц многоцветное, увенчанное толстыми пластинами чешуйчатой брони и острыми шипами древнее братство властелинов небес. Весь Генар поднимался на крыло, взмывая все выше и выше.
   Храаг знал, что делает. Старый лидер парил выше всех, под самым сводом небес и тысяча драконов необузданным, безудержным крылатым смерчем вращалась под ним своим круговым полетом.
   Храаг знал, что Фиэней это видит. Что это видит Магистрат и король Аниэр, что это видят эльфийские маги и воины.
   Он еще нес в древнем сердце надежду... образумить остроухий народ... предостеречь от роковой ошибки...

* * *

   ... - Владыка Улир! - встревоженный Энирал ворвался в кабинет главы Магистрата.
   Дверь на балкон была распахнута. Улир даже не шевельнулся, скрестив руки на груди в надменном величии и наблюдая за живым смерчем титанов над скалами Генара.
   - Владыка Улир! - взволнованно обратился Энирал к магу, отмеряя короткий поклон. - Драконы!
   На посеревшем гневном лице главы совета по центру лба красовалась обожженная отметина.
   - Старик держит слово... - едва слышно процедил сквозь зубы Улир. - Безумец...
   - Безумец, старик? - Энирал непонимающе хлопал глазами. - Ты говоришь о Храаге?
   - Нет! - словно взмах меча отрубил Улир. - Собирай совет! Срочно! До него мне нужно встретиться с придворным магом Элисимом. Пусть заходит немедля... Короля я поставлю в известность сам!... Да, и вот еще что... После совета собери мне всех учеников Темного Наследия, есть для них задание... Я надеюсь не надо пояснять, что последнее распоряжение секретно даже для совета...
   Энирал негодующе сдвинул брови.
   - Я еще раз скажу тебе "это", старый друг - ты встал не на тот путь! И отметина на твоем челе, явно об этом свидетельствует!
   - Это случайность! - касаясь обожженного лба, огрызнулся Улир.
   - Случайностей нет в мирах магии. Их даже нет в простой природе. Тебе это ведомо! - глаза Энирала блестели ледяными озерами. - Они не случайны... Я догадываюсь, что подняло драконов в небо и заставило показать свое крылатое могущество... Может хоть это вас глупцов остановит... Всего одна их атака и от древнего Фиэнея останется только пепел и обожженные скелеты... Я созываю совет... Владыка... - Энирал коротко кивнул и резко развернувшись пошел прочь.
   - Судьбу еще никому не удавалось остановить, - глаза Улира оторвались от спины уходящего мага и вернулись к созерцанию крылатого смерча над Генаром...

* * *

   ... - Братья и сестры! Крылатый небесный род Эндоры!...
   Храаг расправив крылья, стоял на черном камне посреди сапфирового озера зала Храма Сути.
   Всего несколько минут назад весь Генар наполнился шорохом, переливчатым шелестом чешуи и стуком острых когтей о полированные полы. По едва освещенным коридорам скользили непрерывными потоками извивающиеся тела драконов.
   Быстро, молчаливо, решительно.
   Он позвал их. Храм Сути вспыхивал яркими разрядами с первыми телами, занимающих свои места в углублениях древнего зала-пещеры, и зарево этих манифестаций неслось отраженными бликами по коридорам во все концы Генара.
   Когда драконы заполнили до отказа все ярусы Святилища, его сияние стало пронзительно бирюзовым, словно каменные стены превратились в безбрежный воздушный океан, а замершие драконы представлялись в нем коконами тысяч сияющих солнц.
   -...Я собрал вас, чтобы спросить. Вы помните кто мы? - Храаг медленно обвел взглядом зал по кругу. - Мы дети Богов! Наш род сотворен Великими, их древней безмерной любовью! Их жаждой красоты и силы для своих детей!... Мы помним об этом?!
   Зал одобрительно загудел, и стены храма вспыхнули миллионами золотых искр.
   - Судьба оказала нам безмерную честь, подарив свидание с Праматерью, Великой Нианной! Подарив радость слышать ее голос и касаться мыслью!
   - Честь! - загудел в едином слове весь драконий род.
   - Вашим мудрым душам ведомо, на грани каких смутных времен стоит нынче Эндора, какие Смерть начинает плести незримые сети во всех землях и небесах!... Но страшнее всего сети страха, лжи и обмана, которые заплетают сердца друзей... Все вы видели краснохвостого демона, пронесшегося в ночных небесах и знаете о проклятье, павшем на Эндору. Вы все знаете, что демон искал только одно, он искал душу нашей Праматери, искал, чтобы уничтожить ее!...
   Напряжение в зале быстро нарастало.
   - Я спрашиваю вас, крылатое небесное воинство, если бы ваши жизни положили на одну чашу весов правды, а одну, всего одну душу матери положили бы на другую, и приказали мерить смертью их свободу, отдали бы вы меньшее за большее, помня КТО ВЫ?!
   - НЕТ!!! - пророкотал Храм Сути единым выдохом.- ЧЕСТЬ! - взметнулись под купол тысяча мысленных копий драконов.
   - Я знал это братья и сестры... - Храаг опустил голову к сияющим сапфировым водам и вновь воздел вверх. Его мысленный голос гремел мощью тысячи камнепадов.
   - Сегодня я узнал от друга, что Магистрат собирается принести Великую Праматерь в жертву древнему красному демону... Он пытается обменять благополучие прошлых и будущих веков Эндоры на душу той, что создала всех нас - драконов, орков, людей, гномов...
   Эльфы... Те с кем мы связанны узами обетов и дружбы, точат кровавый холодный стальной нож, чтобы вырвать из груди наши сердца, вырвать из нашей плоти честь и уважение к создателю!...
   Волна драконьей ярости захлестнула Храм Сути. Гигантские молнии со свирепым шипением заскользили по стенам, и древняя твердыня задрожала, сотрясая бурей энергии все скалы вокруг...

* * *

   ...Древо жизни в зале советов Магистрата дрожало всеми ветвями не то от страха, не то от ярости, являясь немым свидетелем грядущих свершений.
   Средь корней на троне восседал грозный Улир. Тело Владыки пронзали пульсирующие игольчатые лучи белого света, выказывая неимоверное напряжение мага.
   Величественный зал совета был забит до отказа. Лишь на местах главы магов гномов Буракна и орков Ракла пульсировали кристаллы связи, создавая призрачные объемные изображения Владык, находящихся в своих землях. Почетный трон главы всадников Анари пустовал.
   Зал волновался, его нервозности добавлял страсти постоянный зуд земли, идущий из недр Генара.
   ... - Что принесло воплощение Великой, отверженной народом Богов, Эндоре?... Давайте ответим на этот вопрос все вместе!... Каждый в своем сердце... Благоденствие?... Мир?... Счастье?... Новые горизонты знаний?... Я убежден, каждый из вас скажет - НЕТ!
   Все достижения красоты и гармонии, так ревниво оберегаемые долгие века в наших королевствах, начинают рушиться, разлетаясь прахом страданий с приходом в наш мир этого существа!... Многие, в том числе и я, говорили, что это дар Судьбы явил нам спасительницу из седого прошлого, как талисман, как оберег в грядущих испытаниях. Казалось мощь, сила вплавлены самими Звездами в ее душу, но сейчас!!!... Сейчас вижу, что ошибался!... Я признаю это...
   Богам было угодно послать Великую на наши земли дрожью расколотых недр земли, удушливой смертью пожарищ, грядущей войной с древним злом Зираиды, а теперь еще и красноглазым проклятьем по всей Эндоре!...
   У всякого события есть причина... И причиной всех этих бед явилась "ОНА". Одна единственная, породившая своей дерзостью, нетерпеливостью и любопытством страшное наследие!... А что будет дальше?... Что готовит нам судьба этого Изгоя из края Богов?...
   Я расскажу вам!... Великая коснулась тайны Прабогов. Тайны, которая не была ведома Творителям Эндоры! Тайны, ради постижения которой Прабоги стерли с лица этого мира уже сотню цивилизаций, подобных нашей!!!...
   Вдумайтесь!!!...
   Собрание загудело, наполнившись неистовством и горькой яростью. Маги, всю жизнь дисциплинировавшие свои души и плоть разумом, мудростью и терпением, негодовали.
   ... - Прабоги ищут ее, но их всесметающий гнев уже навис над нами! Сколько они готовы ждать?... День?... Два?... Год? Возможно, мы с вами сможем противостоять вторжению Зираиды, но я спрашиваю вас, братья, что мы сможем противопоставить, когда в Эндору вступят разъяренные Прабоги?!... - Улир выдержал паузу, нагнетая зловещую тишину под сводом. - Вот и у меня нет ответа на этот вопрос...
   ...Глаза... Я часто во сне вижу красные глаза маленькой эльфийской невинной девочки, порабощенной красным демоном, и в следующий миг ее плоть рвется на куски безжалостным ударом божественной воли, сметающим на десятки метров все вокруг...
   Я спрашиваю себя, чем лучше безрассудная Нианна из Килина, чем это святое дитя?... Почему сотни и тысячи, а скоро и миллионы должны отдать жизни за такую же плоть и кровь, но только с голубой кожей?... Где же здесь справедливость?!...
   Остановите меня если я не прав! Если я кривлю душой!... Она живет среди нас, она такая же как мы, но вся Эндора, миллиарды ее народов не должны страдать из-за одной единственной жизни...
   Посохи магов одобрительно засветились белым светом...
   - "Иль дадут яд вам тьмы!" - продолжил Улир. - Глядя на все происходящее вокруг, мне на ум приходит только эта строка из древнего дуального пророчества...
   Мы должны отторгнуть из тела Эндоры яд пока не поздно! Пока он не отравил все то, что мы ценим и любим вокруг!
   Зал затих, напряженно и опасливо ожидая следующих слов главы совета...
   - ...Я... Я предлагаю выдать Великую красноглазым соглядатаям Прабогов, получившим искру...
   Тихий, ледяной, пропахший насквозь смертью шепот потянулся по ровным рядам магов... Улир немного выждал и продолжил.
   - Я поспешил вас собрать сегодня, потому что в эти минуты весь драконий род собрался в Храме Сути, и говорят они тоже о "Ней". Драконы провозгласили Великую Праматерью. Вам всем это известно. Наши народы давали друг другу клятву верности, а по сему, если мы попытаемся силой захватить Великую, войны с драконами не миновать... Магистрату доподлинно известно где сейчас находится Нианна... Полагаю, с целью сохранения мира внутри Эндоры в столь тревожные времена оправданно применение и темного искусства Фару... Мудрые не должны действовать своими руками... Я прошу вашей поддержки в следующем решении: Магистрат переместит как можно больше пораженных Прабогами к месту проживания Великой и в удобный момент... Прабоги сделают все "сами"... Формально мы не нарушим клятвы пред драконами... Что скажите, Владыки?...
   Улир замолчал, его яростное сиянье начало угасать.
   Одна за другой к древнему своду купола зала Советов поднимались, склеиваясь в единую гроздь одобрительные белые сферы, срываясь с посохов магов.
   - Много гномов трудилось в забое, - гулкий низкий голос Буракна ударил словно молот по залу. - Старые, опытные. Вместе они добывали золото, сияющие искры счастья для своих детей. Добывали долгие годы. К ним пришел молодой, сильный, неопытный. Встал рядом, взял кирку и вонзил во вплавленный самородок, желая добыть для общего счастья. С его ударом свод шахты треснул и обвалился... Такое часто бывает в нашем народе и заваленные гномы не обвиняют в обвале ни одного из тех кто трудился рядом, не забрасывают его камнями, а вместе пробиваются, скрепя зубами и раздирая в кровь тела сквозь "божественную громадность и неподьемность" скалы... Вы, мудрые эльфы, решили, если забросаете камнями Великую скала выпустит вас из-под завала?... - Буракн покачал головой. - Мы не с вами, остроухие братья. Гномы считают такое поведение - позором, несмываемым позором! В наших владеньях никто не посмеет коснуться Великой Богини!... А кто дерзнет - будет немедленно покаран!
   - Великая опасна... В этом я с тобой согласен, - взял слово Ракл, верховный маг орков. - Много бед пришли с ней в наш народ, но эти беды подарили оркам двух золотых Богов - эльфа Ерртора и дракониху Ирраду. Их могучую, праведную силу даровали нашему миру Великие, а чистые сердца сына эльфов и дочери драконов мудро ей распорядились... После этих бед орки стали другими. Испытание сплотило народ, дав новую грань духа. Они напоили волю единством и решимостью побеждать даже во чреве смерти.
   Отдавая Великую, чья сила неизмерима и может оградить от многого, на растерзание красным демонам вы, братья эльфы, пытаетесь слюняво вымолить пощады, пресмыкаясь на коленях перед воином, еще не явившим своего подлинного лица! Это низость и бесчестье! Орки никогда... никогда... никогда... не будут с вами!!! - троекратно прогремел голос Ракла под колышущимися новыми белыми сферами.
   Медленно поднялся Владыка магов людей длиннобородый Аристок. Его борода была сильно измята муками сомнений и колебаний, заблудившихся в машинальном движении рук.
   - Одна маленькая язва на теле, если не лечить, может открыть врата большой болезни, которая вскоре пожрет все тело. Если язва не лечиться, ее надо вырезать, очистив пораженное место свежей кровью.
   Через душу Великой в тело Эндоры и так вошло достаточно тяжких болезней. Стоит ли ждать новых, еще более смертельных? Думаю, нет! Мы ценим каждый миг нашей скоротечной жизни и ее краткость заставляет быть решительными! Люди поддержат эльфов! Мы с вами!
   Аристок опустился в кресло.
   Всего несколько сфер красного огня поднялось к белому полыханию магического единодушия Магистрата.
   Белый, чистый, ясный свет одобрения вынес смертельный приговор Великой Нианне...

* * *

   ...Могучие черные крылья Храага, сияющие синевой небес крылья Саприла с сидящим на спине главой ордена Анари, в сопровождении еще трех всадников и драконов с натужным воем воздушных струй приземлились на королевскую площадь Фиэнея. Из пастей разъяренных драконов вырывались короткие языки пламени, а руки всадников, впитавших в свои сердца драконью честь, сжимали рукояти мечей на поясах.
   - Я, старейшина рода первородных, Храаг, во имя древней клятвы связавшей наши народы, требую немедленной встречи с тобой, король Аниэр и с советом Магистрата. Немедленно здесь и сейчас! - грозная пространственная мысль дракона рванулась во все пределы Фиэнея, и площадь сотряслась протяжным вызывающим ревом пятерки драконов.
   Посланцы Генара жаждали правды, готовые за нее броситься в бой в любую секунду. Молчаливый монумент всадника и дракона, свидетель древних обещаний дружбы и преданности, казалось, ждал этой встречи не меньше, блестя на солнце полированной каменной кожей.
   Первой на границе площади появилась процессия из десяти Владык Магистрата в сопровождении трех десятков воинов с полным комплектом вооружения и доспехов. Кристаллы на посохах магов ярко лучились, готовые в любой момент нанести смертельный удар. По пружинистым хищным шагам воинов сопровождения было видно, что они настроены не менее решительно.
   С противоположной стороны, от королевского дворца выехала группа всадников. Верхом на белых лошадях ее возглавляла королевская чета и десяток элитных гвардейцев эльфов, в которые отбирали самых высоких и статных мастеров боя. Множество эльфов, услышавшие мысленный зов старого дракона спешили со всех окрестных улиц, почтительно останавливаясь на границе площади и давая волю безграничному любопытству.
   Площадь сводила глаза в глаза высшую власть и магию Эндоры с одной стороны с высшей драконьей мудростью и крылатой мощью ордена Генара с другой стороны.
   Площадь ждала, площадь решала Судьбу...
   Процессии остановились.
   Король и королева с сопровождением, держащим в руках сияющие сполохами зеленого света магические копья, остались верхом. Воины, эскортирующие совет Магистрата вытянулись длинной шеренгой за спинами магов.
   - Мы прибыли по твоему зову многомудрый Храаг, - с поклоном приветствовал посланцев Генара король Аниэр. - Что беспокоит древний род крылатых побратимов? - учтиво осведомился он.
   Глаза Храага и Улира встретились. Мудрость старого дракона подтвердила свои опасения в яростных глубинах взора главы Магистрата.
   - Долгие века мы хранили мир меж нашими народами и совместными усилиями несли его Эндоре... Но времена меняются, и за солнечными днями над нашей землей нависла холодная тень невзгод... Именно в эти трудные времена, чей тяжелый воздух нам еще предстоит вдохнуть полной грудью, судьба послала народам надежду, судьба послала драгоценный священный дар, который род драконов поклялся беречь ценой всех своих жизней и нарек Праматерью...
   Улир и прочие маги помрачнели как стая черных беркутов. Храаг недвусмысленно дал понять, что все драконы как один будут биться до смерти за Великую. Биться даже со своими верными друзьями эльфами.
   - Нам стало известно... - продолжал Храаг, постепенно переводя тяжелый драконий взгляд с короля на королеву, а позже на весь совет. На Улире он остановился. - ...Что Магистрат возроптал на Судьбу и, дабы умилостивить древний голод Богов, во благо мира и процветания, собирается пожертвовать жизнью Великой Праматери! - глаза Храага, не мигая, буравили Улира. - Меж родом драконов и родом эльфов не было тайн долгие века, и сейчас я хочу услышать правду. Так ли это, Владыка Улир?
   Улир с трудом, выдерживал черную шипастую бездну души Храага, нависшую как безмерно тяжкий молот над всеми.
   - Да! - решительно сказал глава совета, чуть выступив вперед. Такие мысли имели место в совете!
   От дружного негодующего рычания драконов в груди у эльфов завибрировало. Храаг уже знал, что он сейчас услышит.
   - Далеко не все считают приход в мир Великой и событий с ним связанных счастливым знаком. Их боль и смерть коснулись крылатого народа в меньшей мере... Полагаю, это неоспоримо... Боль же наших братьев, погибших и попавших под красное проклятье Богов заставила искать ответы и не так радужно смотреть на образ Великой Богини, носящей "эльфийскую" плоть! - Улир сделал акцент на слове "эльфийская" давая понять, что речь начала заходить уже о подданстве. - Однако мы безмерно дорожим доброй дружбой с древним крылатым народом. Мы знаем, сколь свята для драконов их Богиня и здесь, на центральной площади Эндоры, в присутствии короля и королевы, древнего леса и бездонных небес я клянусь, что ни один из эльфов не поднимет меча и не воспротивит смертельной руны на Великую по приказу Магистрата!...
   Король Аниэр неотрывно смотрел на Храага. Он понимал, что Улир пустился на уловку, но выбора у него не было.
   - Я король Аниэр, подтверждаю слова подданного, во имя древней клятвы и в ее подтверждение, клянусь, что ни один из эльфов не поднимет оружья и не воспротивит смертельной магии, против Великой по моему приказу! Успокоили ли мы твою тревогу, мудрый Храаг?
   - Да, справедливый правитель! Но тревога все же не была напрасной, как ты видишь, - Храаг ждал поворота в разговоре.
   - Мы чтим правду в наших словах мудрейший и открытость наших душ, - Аниэр учтиво улыбнулся.
   - Если клятва двух древних народов устояла в эти тяжкие часы, я надеюсь ни род драконов, ни род эльфов не будут возражать, если орден Генара немедленно возьмет Великую под свою личную опеку и... охрану, - вступил в разговор Анари. - Лучше нас с этой почетной обязанностью никто не справиться.
   Улиру словно нож всадили в спину. Все его планы рушились как карточный домик.
   - Но Великой сейчас необходима тайна, она вынуждена скрывать лицо. Излишнее внимание только привлечет врага и подвергнет ее опасности,- он попытался отговорить Анари.
   - Мы умеем быть скрытными, Владыка Улир, несмотря на размеры. Наши дозоры не редкость над всеми селеньями, так что особой суеты мы не создадим. Это я обещаю. - Анари грациозно поклонился Улиру и пронзительно на него зыркнул исподлобья.
   - Я принимаю учтивое предложение ордена, - одобрительно склонил голову Храаг.
   - И нам этот жест кажется вполне обдуманным и взвешенным. Благодарю, Владыка Анари. Мы принимаем предложение, - коротко кивнул король Аниэр.
   - Да славиться вечный союз меж эльфами и драконами! - Храаг взревел, подняв голову к небесам и выпустил тугой сноп пламени, но опустив, совсем тихо добавил: - Предательство же сказанного здесь да будет покарано разрывом союза и кровью!
   Храаг расправил крылья и рванулся ввысь. Драконий эскорт так же легко взвился в небо, оставив на площади выбор будущего за эльфами...
  

Грозные стражи Илуны...

Илуна. Предгорья Тироля.

   ...Крылья белоснежной Синирры окрасились нежно-розовыми тонами рассвета, когда под ее мощным торсом пронеслись постройки Илуны.
   Озеро, постоялый двор и одинокая черная башня на горе. Все осталось на своих местах, ведь прошло всего чуть больше месяца с той поры, когда героиня Эндоры Иллириэль пробовала на крепость магию одиннадцатилетней девочки... Но все же, как это было давно!... Словно другая беззаботная озорная жизнь махала вверх маленькой девичьей ладошкой и добродушно улыбалась небесам...
   Свист крыльев и чешуи дракона распугал стайки только что проснувшихся птичек, и те с тревожными трелями бросились в рассыпную, прячась в густых кронах. Поселок уже не спал, и ранние труженики эльфы провожали восторженными взглядами крылатого исполина в небесах.
   Синирре пришлось немного покружить и приземлиться довольно далеко от деревни в пустынной балке, где никто не мог углядеть необъяснимого исчезновения драконихи.
   В небольшую, серую, вышитую серебром наплечную сумку, которую воображение Великой создало из материи Иных легли любимая трехсапфировая тиара, цилиндр Омелии с плененным красноглазым демоном и зачарованное кольцо, подаренное Магистратом.
   - Вот растяпа, чуть не забыла, посох! У послушников в странствиях посох обязателен!- всполошилась Лирин, шагая по слабо наезженной дороге, которую среди трав выдавали две обритые до самой земли колеи.
   Она назначила им небольшую сухую ветку, найденную в подлеске, протянувшемся у края дороги. Немного колдовства, и буйной фантазии Великой превратили кривую ветвь, давно закончившую жизнь, в полированного магического помощника адепта Магистрата. Лирин для пущей важности, вплавила в его суть руны "Сферы огня", "Жала молний", простенького силового щита и лунного света.
   Легкой хищной походке тигрицы, к которой она привыкла, сильно мешало длинное платье, путаясь меж ног на каждом шагу своими складками. Лирин шмыгнула в кусты и через мгновенье вышла из них в брюках и длинной рубашке, подвязанной средней ширины золотым с вышивкой поясом.
   Озорное пение птиц, хрустальные короны вечных ледников неприступного Тироля и голубое небо с белыми прожилками облаков - Великая была почти дома. Там где-то впереди, за Илуной, высится монументальный мост с памятником на вершине скалы, а за ним, совсем рядом, родимый Килин.
   Сердце потянулось, полетело и тут же вспомнило про мать Нииду и отца Нариана.
   Как они там в Фиэнее? Удалось ли целителям Магистрата излечить его душу от проклятья кометы?
   Нианна не замечала быстроты своих ног, спешащих за тревожными мыслями, а когда спохватилась, то поняла, что почти бежит.
   В воздухе потянулся аромат горячих лепешек, рассыпались пряные искорки приправ, и дух жареных кореньев безжалостно стиснул почти пустой желудок Богини. Илуна находилась где-то совсем неподалеку.
   Внезапно из-за кустов, преграждая путь обнаженным мечом, вышел юноша в стальных доспехах, окрашенных под разнообразную листву. Доспехи были древними, если не сказать что дряхлыми, но сидели на воине на удивление плотно, а вот меч он держал явно не умело.
   Добродушные серые глаза провинциального жителя не подходили к образу сурового вояки со сдвинутыми бровями и играющими желваками на щеках, которого сейчас неумело изображал парень. Лирин настолько это развеселило, что она, не сдержавшись тихонько хихикнула, опустив глаза и прикрыв рот ладонью.
   - Ты вступаешь во владения Илуны, назовись путница! - властно приказал страж, чересчур надменным голосом.
   Его интонация раззадорила девушку еще больше, и звонкий девичий смех осыпался хрустальными искорками в траву. Быстро взяв себя в руки, Лирин галантно склонила голову и подняла сквозь длинные изогнутые ресницы вызывающе озорной взгляд.
   - Ты хоть этой железякой владеть умеешь, "гро-о-о-озный" страж, или так вместо дубинки таскаешь?! - и еще пуще расхохоталась, наблюдая, как у юноши вытягивается от недоумения лицо.
   Тот явно не ожидал такой наглости от девчонки.
   - Назовись или...
   - Или что? Ты взмахнешь острой штуковиной, и я испугаюсь? - перебила его улыбающаяся Лирин. Она нахально дразнила юношу. Девичье сердце так истосковалось по сельской душевной простоте.
   - Или я научу тебя уважать боевой дозор! - рявкнул покрасневший страж.
   При слове "боевой" Лирин снова швырнуло в такой сияющий смех, что из уголков глаз потекли слезы.
   - Хорошо... хорошо! - давясь от смеха, выпрямилась Лирин. - Я... преподам тебе... урок... воин! - глаза девушки блеснули бездонной силой, и улыбка исчезла с тонкого лица. Подбородок чуть опустился к груди, вперив в юношу исподлобный взор, а ноги немного согнулись в коленях.
   Парень почему-то спиной почувствовал, что сейчас получит по меньшей мере затрещину, а возможно и зуботычину. Его меч сам поднялся на изготовку.
   - Да кто ты такая?! - нервно оскалился он.
   - Не отвлекайся, смотри в глаза противника, предвосхищай его вздох...- Лирин кралась, как кошка, по кругу. Молниеносным броском она ринулась в атаку, сжимая двумя руками посох.
   Первый, второй, третий выпад девчонки парню еще удалось парировать, но четвертый угодил точно в болевой узел правого плеча, пятый выбил меч из руки, а шестой больно угостил по спине, чуть не бросив на землю... Но юноша, споткнувшись, устоял на ногах...
   За кустами раздался дружный мужской хохот.
   - Засада! - испуганно сгримасничала Лирин. Игра была ей явно по вкусу. - Их много... бежать или драться?!
   Парень растерянно хлопал глазами, глядя на эту сумасшедшую, сжимая рукой онемевшее плечо.
   - Эй, там! Выходите храбрецы, моя дубинка и вас пригладит! - гордо вскинула Лирин густые пряди золотых волос, упавшие на лицо.
   - Я так не думаю, - пробасил здоровенный эльф, надменно улыбаясь и выходя из-за кустов.
   - И я так не думаю, - таким же низким тембром вторил ему другой воин покинувший секретный пост.
   Они медленно опускали луки, убирая стрелы в колчаны. Вернув их за спины, могучие руки братьев близнецов с мелодичным звоном вытащили клинки из ножен.
   Будто молния полыхнула среди ясного неба. Ослепленные эльфы-здоровяки почувствовали мощный рывок подсечки, их тела зависли, вращаясь в воздухе, и крепкие затрещины по затылкам бросили их почти одновременно вниз. Через мгновенье, когда ослепленье вершиной посоха странницы прошло, юноша увидел, что оба здоровяка обнимаются с землей и крепко ее целуют всем лицом. По физиономии парня поползла довольная ухмылка.
   Звонкий смех странницы вновь заструился в воздухе.
   - Младший хоть на ногах устоял... а вам "гигантам" мечи и вовсе не нужны, вам земелька ближе! - гордая, величественная дева сверкала изумрудным взглядом в нескольких метрах от лежачего воинства.
   - Разрешите представиться - Лирин, послушница Магистрата, следую в Илуну к старосте Фиолениру... Прошу простить меня, почтенные воины, за нанесенное поражение, но Эндора готовиться к войне... Каждый должен владеть в совершенстве тем... чего у вас нет и в помине... Кто учит вас бою?
   - Илуна мирный маленький поселок. Мы ценим жизнь и песни, плеск воды и благоухание цветов... Звон стали нам больше приятен в кузне, а не на ристалище, - отряхивая прилипшую на доспехи траву, сказал, судя по всему, старший дозора. - Фиоленир единственный учитель в общине, но он маг и мечи со стрелами не его стезя...
   - Понятно... Не знаю как надолго я в ваших краях, но несколько уроков по фехтованию обещаю... Да, кстати... я могу пройти? - с грациозным придворным поклоном поинтересовалась Лирин.
   - Да, госпожа, ты это право заслужила... - с поклоном ответил старший.
   - А вот мы заработали, - едва слышно проговорил второй, кланяясь.
   - Ага, кто по спине, кто по плечу, - еще тише пробубнил младший в дозоре,- а кто и...
   - Молчи! - едва слышно шикнули верзилы-близнецы.
   Лирин снова рассмеялась, и резко развернувшись мягкими пружинистыми шагами направилась в поселок.
   - Какая девушка! Пантера, огонь, вихрь! - восхищался младший, не в силах оторвать взгляд от изящного стана и плавного покачивания бедер.
   - Остынь, братишка. Такая голову сшибет и "Ой!" не скажет. Таких в жены не берут, - поглаживая шишку на голове и смотря в след гостье бурчал старший. - В ее крови не природная нежность, а адово пламя течет. Такие только Звездам предназначены...
   Лирин не слышала этих слов, их заглушала яростная песнь желудка...
   Фиоленир и его помощники встретили гостью у постоялого двора.
   Старый маг придирчиво осмотрел странницу, осведомился о здоровье и сказал, что предупрежден о ее приходе Владыкой Улиром.
   - ...Глава совета предупредил, что ты будешь жить в башне Иллириэли, - недоверчиво взглянув в лицо Лирин, сказал он. - Ты, я надеюсь, знаешь, что она принадлежит Великой... - он уже собрался произнести "Нианне", но вовремя осекся. - ...Великой... Тебе ведомо, что на башне наложены ее охранные чары?
   - Да, Владыка Фиоленир. Я обещаю быть бережливой с вещами, а ключ от заклятья у меня имеется. Можешь не беспокоиться, - открытая улыбка расцвела на лице Лирин.
   - Что ж. Так тому и быть. Мы будем заботиться о твоем пропитании, госпожа. Если захочешь чего-то большего, передай просьбу помощникам. Мы ее исполним. Корзины с яствами принесут к башне немедля. Добро пожаловать в Илуну... - Фиоленир коротким кивком выказал почтение и, развернувшись, пошел по своим делам.
   Лирин чувствовала холодную неприязнь к себе в его голосе, взглядах, жестах... Кто знает, чем она вызвана. Может он считает, что башня принадлежащая Великой, не должна служить пристанищем любопытных магических адептов, это действительно попахивает кощунством.
   ...- "Но с другой стороны башня принадлежит "мне", и почему я должна жить где-то в другом месте?"
   Лирин отмахнулась от этой мысли и пошла по узкой извилистой тропе на вершину горы, где томимые одиночеством древние камни башни ждали столь же древнюю и такую же одинокую душу Великой.
   Тяжелая металлическая дверь, сбросив заклятье охраны, бесшумно скользнула в сторону.
   Словно только вчера они все вместе отец, мать, учитель, мастер меча и маленькая девчушка пили чай здесь на первом этаже... а сейчас она стоит на пороге с твердой уверенностью разгадать планетарные тайны могучих народов.
  

Печальный вестник.

Илуна.

   - Госпожа...
   Лирин от неожиданности вздрогнула и обернулась. За спиной никого не было, но урчащий густой мысленный голос она не спутала бы ни с кем.
   - Ррагор! Братишка! Беззвучья твоим стопам! Здравствуй! - обрадовалась Лирин. - А где же Ррагур? Что ж это я на пороге, заходи...
   - Я уже внутри, сестра, - голос Ррагора был уставший, тяжелый, окрашенный глубоким унынием.
   Лирин закрыла за собой дверь и тут же вернула себе облик Нианны. Ррагор проявился по середине комнаты, сняв "шкуру невидимости". Ниа бросилась к нему, и ткнулась лицом в мягкий мех, обняв за шею.
   - Так, где же Ррагур? - повторила она, чувствуя неладное.
   - Он ушел, Великая,- саблезубый тигр горько вздохнул. - Навсегда...
   - Что?... Как?... Почему? - сникла она и села на пол у ног саблезубого брата.
   - Красный демон своей искрой выжег его душу. Искра проникла в брата на охоте, перейдя из плоти убитой лани в его пасть, - Ррагор смотрел огромными голубыми болезненно-блестящими блюдцами глаз в глаза Великой и тихо урчал, но звук этот больше походил на тигриный стон. - Мы охотились здесь, в скалах под Илуной. Брат словно взбесился! Его дух боролся с чужаком! Глаза Ррагура то вспыхивали красным огнем, то вновь возвращали себе цвет озерных зениц. Демон и тигр боролись в бьющемся о камни теле. Красный огонь быстро побеждал. Я стоял рядом и не знал что делать, госпожа... Я не знал... Израненная, разрезанная об острые скалы клыкастая плоть брата замерла на мгновенье, глазам вернулся цвет небес. Он выстонал всего одно слово - "прощай" и прыгнул... Прыгнул со скалы вниз. Серые камни приняли его в свои пасти и вдоволь усладились горячей кровью... - Ррагор замолчал, желая взреветь во всю глотку, но сдержался.
   - Искра... - прошептала Нианна, и саблезубый гигант прочел в ее глазах вопрос.
   - Она пока еще там, - сдавленно ответил Ррагур. - Насколько хватило моих лап и клыков, я забросал останки камнями и сокрыл шкурой невидимости. Вот уже два дня как брата не стало.
   - Он принял последний бой с честью, - слезы катились по щекам Нианны. - Я... Я... Мое сердце скорбит с твоим рядом о безвременной потере.
   Ррагор закрыл глаза и опустил голову на лапы. Его тело мелко дрожало. Затянувшееся траурное молчание нарушил осторожный стук в дверь.
   Лик Лирин скользнул по телу Великой, и она приоткрыла дверь. У порога стояли два помощника Фиоленира, держа перед собой корзины с едой. Лирин протиснулась в приоткрытую щель не распахивая двери и со словами благодарности приняла ароматную пищу.
   - Я сама занесу в башню. Благодарю вас, братья.
   С учтивым поклоном эльфы удалились вниз по тропе.
   Лирин устремила руну облегчения с ладони в обе корзины, и легко подхватив, занесла в свою обитель.
   - Что еще можешь поведать, клыкастый брат? - спросила она, вновь опускаясь перед тигром на пол.
   - Боюсь я ныне только мрачный вестник, госпожа... - неохотно послал мысль Ррагор. - Наше тайное логово, древний город Раражак, сильно пострадал от красного демона. Не все тигры нашли в себе силы сопротивляться демоническим искрам, многие были убиты своими же обезумевшими красноглазыми собратьями. Лишь твой древний дар "Стаи предков" позволил сокрушить их огненные взрывы, сберечь город и его тайные тропы. Эта битва произошла в ту алую ночь, что мы скрывались в скале. Много пораженных ушло в сень леса и бродят там поныне, скрываясь от наших поисков...
   Боль Ррагора текла по венам Нианны, ужасая своей остротой. Она чувствовала ее, она знала ее.
   ...- Но и это не самое плохое... Фиэней... Столица остроухого народа, что-то замышляет против тебя, сестра. Маги скрытны. Они хранят барьерами разговоры и опасливо не называют твоего имени. Какая-то тайна зреет о Великой, но ее суть пока не доступна. Нашим ушам удалось лишь узнать, что Магистрат научился усыплять одержимых красноглазым проклятьем, и их будут перевозить в запретный поселок.
   - И куда же? Где они собрались пристроить этих несчастных? - Нианна встала и, сложив руки на груди, начала мерить шагами зал башни, не заходя в границы Святилища Великих.
   - Здесь... - Ррагор поднялся, нервно дергая хвостом
   - Что???... Как здесь? - опешила Нианна. - Здесь в Илуне???
   - Где-то в ее окрестностях.
   - Но это же безумие!!! - Ниа застыла как голубое изваяние с широко распахнутыми рубиновыми глазами.
   - Нет, это их тайна... Даже Фиоленир не знает, хотя что-то все же подозревает.
   - М-да... С его дозором я сегодня уже повстречалась, - криво ухмыльнулась воительница. - А мой отец... Нариан... Улир обещал ему исцеление... - глаза дочери молили о добром ответе.
   Ррагор опустил глаза и покачал головой.
   - Им не удалось... Он и будет первым жителем поселения.
   - Что же это...? Как же...? - Ниа тяжело опустилась на стул из прозрачного полированного дерева. - Они знали, что я отправлюсь сюда. Магистрат знал, что мне нужно будет Святилище Великих, и я не обойдусь без его помощи... И зная все это они решают собрать искры огненного демона здесь, у меня под носом!!!... Вопрос "для чего?" даже глупец задавать не станет!!! Они хотят меня казнить, но чужими руками... Руками Арла... Помнится я это уже проходила в другой жизни...
   Ниа замолчала, обдумывая свое положение. Ее рубиновые глаза воспылали огнем.
   ... - Но есть одно "но"... Тогда я была наивной... сильной, но наивной... Я слепо верила в честь и мудрость народа Великих... а за их отсутствие поплатиться пришлось головой!... Ныне я такой вольности себе не позволю... Если уж маги хотят бросить мне вызов, то я заставлю сделать их это своими руками, а не пораженными проклятьем невинными душами... Поможешь мне в этом, брат?
   - Ты хочешь объявить войну эльфам, госпожа?... Но ведь ты создала наш род дабы оберечь их и других двуногих в Эндоре? - удивленно воззрился Ррагор.
   - Эльфы не все одинаковы. Я знаю Тиринара, и знала Харула. Каждый нес и несет в сердце свою правду... Нет... Я не хочу войны, но я хочу выловить всю гнилую, ядовитую рыбу, пораженную червями страха, самости и гордыни из пруда. Если не сделаю этого сейчас, то когда придут истинные рыбаки, в пруду уже не останется гигантов, способных порвать в клочья их сети и поломать удилища! Ты понимаешь, о чем я, Ррагор?!
   - Тигры редко ловят рыбу, госпожа, но гниль и вонь мы не перевариваем. Я буду помогать и не предам древней клятвы рода! - шерсть на загривке Ррагора встала дыбом.
   - Спасибо друг... Останешься со мной сегодня? - Нианне хотелось свернуться клубочком у теплого живота исполина и мирно заснуть, как тогда в совсем недавнем детстве.
   - Да, сестра, одинокому тигру некуда торопиться...
   - Твое одиночество не будет вечным. Я в это верю, - Ниа мечтательно подняла глаза вверх. Ррагор знал, что смотрит она не на дощатый потолок, а в ее зрачках отражаются далекие звезды.
   - Как думаешь, сколько времени до прибытия "пораженных"? - Ниа подняла корзины с едой, стоящие у входа и перенесла к обеденному столу. Гордый нрав Богини присмирел, и голод боязливо подал свой голос в опустошенном теле.
   Ррагор подошел поближе, царственно лег, скрестив передние лапы одна на другой. Белые полированные клыки украшали отточенными линиями мощный полосатый торс красавца-тигра.
   - Неделя, может чуть больше, - потягивая носом запах из корзин, ответил Ррагор. - Первых "Дремов" уже везут.
   - Дремов?... Это что за название такое? - рука Нианны, извлекающая завернутые в толстые пористые листья еще горячие коренья, замерла в воздухе.
   - Пораженных держат магией в постоянной глубокой дреме, чтобы они ели, пили, испражнялись. Ведь обычный долгий сон убивает тело. Вот твои остроухие братья и стали называть их "Дремами".
   Ниа выложила на тарелки еду, села на изысканный королевский стул и взяла в руки золотые, украшенные богатой резьбой, столовые приборы.
   - Присоединишься? - из вежливости спросила девушка, зная, что тиграм эльфийское меню не по вкусу.
   - Благодарю, - басовито проурчал Ррагор. - Лучше ты ко мне во время будущей охоты. Напарника у меня больше нет, а помнится Великой мясо на огне пришлось по душе... - длинное довольное урчание завершило его мысленную фразу.
   - Еще бы!... Я хорошо помню первую охоту. Вкус мяса... О! Он до сих пор парит в моем воображении! Такое не забывается! - кивнула Ниа и отправила в рот кусочек ароматного плотного корня, запеченного в тесте и осыпанного пряной травой.
   - А сколько всего Магистрату удалось обезвредить, точнее, пока усыпить этих несчастных? - скромное угощение Илуны казалось королевским после долгих странствий, и девушка не торопилась, наслаждаясь каждым ломтиком, каждым укусом.
   - Приблизительно полторы сотни по Фиэнею, но полосатые братья шепчут, что Магистрат активно начал усыплять больных и по другим городам. Должно быть, здесь будет скоро целая армия.
   - Армия... у-у-у... - многозначительно протянула Ниа, пригубив из чаши глоток густого сока. - Это хорошо... Да!... Очень хорошо!
   - Как тебя понимать, сестра? - изумился Ррагор.
   - Мы обратим ее из армии врагов, в армию союзников! - Ниа оторвалась от еды и решительно посмотрела на тигра.
   Взгляд Богини был настолько всепоглощающим, что саблезубый страж боялся даже пошевелиться, страшась утопить свой разум в его бездне.
   - Мы с тобой разгадаем тайну красной искры... Вскроем эти кровавые кандалы безумия на безвинных душах... У нас есть два ключа - один в теле Ррагура, второй в моей сумке... Только бы нам успеть вовремя... Неделя... Мала неделя, катастрофически мала, но тем приятней вызов! - Великая о чем-то задумалась и принялась есть дальше. - Магистрат пробовал следить за мной через кристалл связи. Думаю, они попытаются следить и здесь, так что первое, чем я займусь сегодня - это заклинанием невидимости. Да таким, чтоб даже Солнцу из чистого неба меня не углядеть! - Нианна весело подмигнула Ррагору...
  

Пытка и наказание.

Страна богов.

   ...Дрел не хотел, чтобы Чари это видела, но сделать это было необходимо...
   За последние дни она окончательно стала ручной птицей и ни на шаг не отходила от доброго хозяина. Дрел, как и прежде, не разрешал Чари летать, но больше не спутывал ее крыльев. Покорность, рабское послушание животного постоянно поблескивали в бездушно-холодных голубых глазах древней Богини, и этот лед не давал Великому покоя. Его любовь, как пламенная звезда, пыталась их согреть хоть мигом просветленья разума, хоть мигом осознания, но пока тщетно.
   Погоня уже тяжело дышала трехглазой смертью в спину беглецам. Вчера он видел секундную вспышку над горизонтом. Солнечные лучи выдали блеском серебряных доспехов ищейку, парящую на своем крылатом чудовище и вынюхивающую следы магии меж скал. Так близко, так опасно, так неотвратимо...
   Время неумолимо вело отсчет до последней решающей битвы с Шчирами. Дрел хотел хоть приблизительно знать, сколько будет у него противников, и каковы их возможности, а для этого он задумал хорошенько, с пристрастием допросить плененную душу главаря.
   Холодные, надменные, высокомерные Шчиры привыкли безнаказанно вершить свою волю и волю хозяев. И тем сложнее было Дрелу, как изловчившейся овце из стада, заставить говорить вечно кружившего в округе и случайно пойманного ею хищника. Без пыток здесь не обойдется, Великий не сомневался. Призрак был готов и на это низкое средство, несмотря на то, что опыта в отвратительном искусстве мучений он совершенно не имел.
   Тишина очередного тесного подземного пристанища беглецов беззвучно соглашалась с мыслями Дрела, словно страстно желая хоть каких-то зрелищ в своей вечной, одинокой неподвижности. На всякий случай, укутав стены пещеры защитным куполом, отбрасывающим магическое излучение внутрь, Великий медленно извлек душу главаря клана и распял среди жестоких магических рун управления разумом. Руны парили четырьмя алыми столбами, извиваясь пурпурными нитями трехмерного узора.
   Чари тихонько сопела в углу, под пуховым одеялом колдовского сна.
   - "Она не должна этого видеть..."
   Яркий желтый кокон души Шчира пульсировал напряженным ожиданием, а Дрел, свернув свою светимость почти полностью, предстал перед ним двумя яркими, сурово сведенными щелями голубого пламени, на фоне черного свода пещеры. Казалось, сам скальный дух Тироля явился допросить пленного.
   Как только он высвободил сознание Шчира от оцепенения, из светимости главаря мгновенно в пространство метнулась мысленная игла зова о помощи, но врезавшись в установленный по своду пещеры барьер рассеялась облаком искр. Дрел презрительно хмыкнул.
   - Может еще раз попробуешь, а то боюсь тебя не услышали... Теперь серьезно. Я задаю вопросы - ты отвечаешь быстро, четко, конкретно, без лжи. Ее я учую мгновенно. Будешь сопротивляться и изворачиваться, хоть я и не мастер пыток, а мастер душ, я найду способ причинить тебе неимоверную боль. Плотно завязанные блокирующими рунами узлы памяти и сокрытых знаний ведь можно и не распутывать. Их можно медленно вырывать с корнями... Итак...
   Короткая пауза и пленник заговорил.
   - Спрашивай "призрак", - слово "призрак" Шчир процедил так унизительно, что Дрел начал кипятиться от одной интонации. Разговор не обещал быть легким.
   - Призрак?... Да, призрак! Но в отличие от тебя - свободный! Знаешь ли ты мое имя?
   - Я хочу знать, какова участь меня ожидает? Если ты не был палачом, то я преуспел в этом и если казнь все равно состоится в том объеме, в котором принята в нашем ордене, то проще вытерпеть ее муку и стать безмозглым духом, чем помогать преступнику ответами.
   Его холодная непоколебимость начинала Дрела бесить, и Великий скользнул жгутом энергии через алую руну, жаля болью каленого железа душу Шчира. Тот взвыл, и Фару его кокона затрепетала.
   - Ты... не ответил... на ... мой вопрос... - медленно процедил Дрел каждое слово.
   - Дрел... Тебя зовут Дрел, один из девятки Богов, создателей Эндоры, - простонал Шчир.
   - Так-то лучше. С простым вопросом ты справился. Как твое имя и каков титул?
   Величаво-гордый голос Шчира звучал по-королевски ровно в ответе:
   - Я держатель ордена Шчиров, Столп и Десница Святых Хранителей Завета на землях этой сферы, мое имя Холодный Ганр.
   - Вот и познакомились, а теперь я отвечу на твой вопрос и только один раз предоставлю выбор. Только... один... раз... Я чувствую, чего ты боишься. Ты боишься, что я поступлю с тобой так, как ты поступал со своими жертвами в той лесной пропасти... "Безмозглый дух"... В жестокости смерти вашей породе не откажешь, а вот в фантазии... Ты кичишься своими знаниями и памятью жестокого убийцы, а теперь представь...
   Я оставлю тебе память и знания, оставлю "духовное величие Столпа и Десницы", но... - светимость Ганра возбужденно оживилась. Дрел смаковал паузу, - но изменю формулу твоей души, искривлю течение ее Фару и навечно, ты слышишь, навечно, пока твердь планеты будет следовать судьбе вокруг светила, ты будешь воплощаться со своим духовным "великолепием" в теле... ну скажем большого, грациозного слизня, помня кем "Был", как подчинялась твоей воле сама суть природы - магия и осознавая, кем вечно "Будешь". Ни хозяева, ни дружки, ни слуги не смогут тебя отыскать, ибо будешь ты нем... но память и знания, да... они останутся. Так что выбирай сам - забвение прежнего бытия и жизнь с чистого листа где-нибудь среди орков Эндоры... или память, знания, но... - Дрел смолк.
   Душа Шчира клубилась и искрилась от негодования.
   - Ты чудовище!!! Еще большее чудовище, чем Святые Хранители!!! Я всегда ненавидел ваш род! Весь род Великих за вашу фантазию! Но Хранители хотели рабов с "фантазией"! Гурманы!
   - Рабов?!!! - призрака оскорбили до самых глубинных основ естества. Ему захотелось прихлопнуть эту душу как омерзительного паразита и размазать ее тонким слоем по стенам пещеры. - Мы Великие Маги! Творцы! Создатели Миров и народ наш не просто так называет себя Великим! - возмущенно вскричал Дрел.
   Шчир ядовито расхохотался.
   - Посмотри себе в душу, "творец"! Сколь удушающ твой строгий ошейник, и как коротка и мощна цепь, пригвоздившая к земле! Ты двигаешь скалы, взметаешь ввысь из безжизненной тверди миры растений и разумных тварей, но ты прикован к Завету и его Хранителям!
   Как вы скулили на звезды на заре времен, и самые ярые дерзатели этих далей оканчивали жизненный путь, украшая пиршества нашего ордена, ордена пастухов. Оставшиеся же в услужении смирились и привыкли считать Завет незыблемой, неизменной основой мироздания. Тебя носят в сумке от одного мира к другому и, просыпаясь каждый раз в новом мире, тебе кажется, что это тело было твоим и раньше, а эта память принадлежала именно тебе... Вы рабы! Могучие, без сомнения, рабы Хранителей, а "Великими" они назвали ваш род для издевки! Вечной издевки!...
   Ярость пыталась вырваться из сердца Великого и наказать наглеца. Дрел еле сдержался и серьезно призадумался.
   - Духи в твоем логове... Там их так много. Наш народ не терял столько при жизни в этом мире...
   - За данный цикл, да.
   - Значит, циклов было несколько?! - Дрел поразился, ведь когда народ творцов пробудился, планетарная сфера казалась пустынной и безжизненной.
   - Множество, - голос Ганра по-прежнему звучал равнодушным холодом. - Некоторых бунтарей Хранители привозили и из других миров, правда, не понимаю зачем. Вкус у них был...
   - Заткнись! - рявкнул Дрел. - Я один из бунтарей!
   - Ты слабое ничтожество, по сравнению с вашей подружкой Нианной, - с отвращением бросил Шчир. - Когда ее казнили, казалось весь Тироль вот-вот лопнет и превратится в оплавленную пустыню, так девчонка сопротивлялась. Да и казнили не мы и не Хранители, нам это было бы не под силу.
   - А кто?! - Дрел заметно нервничал. Перед ним открывались дикие шокирующие тайны, о которых не подозревал весь народ.
   - Есть знания, которые только мои. Как творец ты должен знать, что можно сплавить тайну с духом и тогда, если попытаться ее выдать, тайна рассеет сам дух. Так что открывать ее не стану.
   - Хорошо. - Великий знал, что Шчир говорит правду. - Что стало с Великими?
   - После восстания Амдебафа и Нианны Хранители спешно забрали их в другой мир. Они стремились отвлечь ваше стадо переходом и новыми магическими игрушками, тем более, что ваша работа над планетой к тому моменту уже завершилась.
   - Они забрали всех?... Но многие ведь хотели остаться по своей воле.
   - Ха! Их волю Хранители почтили "свято" и... и подарили оставшихся Великих нам. Щедрый дар! После вашего мятежа их осталось намного больше чем обычно. Славным Шчирам было с кем поразвлекаться!
   - Почему же вы не отправились в Эндору за большей кровью? Ваши знания настолько превосходят могущество ее народов, что пиру, наверно, не было бы конца.
   - Что поле Эндоры, что поле Зираиды - эти поля запретны для нашего ордена. Табу Хранителей непререкаемо, - Шчир с горечью в голосе вздохнул. Судя по всему, эта возможность частенько наведывалась в его мечты.
   - Когда же Хранители вернутся? Когда начнется новый цикл?
   - Ты торопишься, призрак. Этот цикл еще не завершился, а вернутся они должно быть скоро. "Игра" снова началась. Ты об этом уже знаешь, а что за игра без ценителей и зрителей. Даже Бог Хранителей, кровавая комета, опять парит в ночной мгле.
   - Ладно, - Дрел начинал чувствовать себя ничтожной песчинкой в огромном водовороте судеб народов, кружащих в волнах звездных эфиров. В самом начале разговора он желал только обезопасить долю свою и Чари, а груз новых тайн загонял и без того измотанную душу под тяжкий гнет чудовищной неизбежности. - Мы слишком далеко забрались. Сколько Шчиров идут по следу?
   - Идут все! - коротко, но гордо ответил Ганр.
   - Это не ответ. Сколько? - Дрел чувствовал, как распятая душа пленника клубится нежеланием.
   Ганр молчал.
   - Повторять я не буду, - и Дрел ужалил Шчира мощным разрядом.
   - Идут все... четверо... - сдерживая стон, процедил Ганр. - Все кто остался, - его голос на сей раз, был наполнен тяжелой грустью.
   - Подожди... Подожди... Как ты меня не так давно назвал? Ничтожество? - Дрел даже немного повеселел. Он ожидал гораздо больших цифр. - Так оказывается это "Ничтожество" отправило в вечность, в одиночку, почти весь твой клан, включая предводителя ???
   - Да, Великий Призрак Дрел. Мы недооценили тебя, но эта четверка лучшие - высший квадрант! Так что карта всего ордена еще не бита. Трепещи же...
   - Да ладно тебе... Ты же поможешь мне их победить? Правда?
   - Нет!!! Пусть кровь единства умрет вместе с душой, растворится вместе с духом в безымянных песках, но я не предам братьев!!! - голос Ганра звенел как безжалостная сталь.
   - Похвально! - восхитился Дрел честью убийцы. - Я и не требую предавать. Расскажи о жезле и о магии клинков...
   Неохотно, но Шчир открыл тайну жезла, несущего в себе заклятье песков и магию сковывающего кристалла, которым казнили пленников. Жезл мог ставить купол, высасывающий Фару нападавших и еще несколько типов защит, о которых Дрел давно уже все знал. Отличные по его меркам клинки были абсолютно бесполезны. Они не могли причинить вреда серебряным доспехам Шчиров и в бою бы пригодились только для обороны.
   Разговор затянулся надолго. Из него Дрел узнал, что оставшаяся пара Богов Эндоры супруги Бо и Дуни бесследно исчезли с лица Тироля. Во всяком случае Шчирам о них ничего не известно. На всякий случай они оставили шестерых Цанаки, дожидаться в объятиях чуткого сна возвращения хозяев и их гостей. Так же он узнал, что Шчиры имели допуск в Эндору исключительно для преследования Великих, и это развеяло и без того хрупкую надежду, что за последней стеной погоня будет прекращена.
   - Ну, что? - подводя черту под допросом, спросил Дрел. - Я дал тебе право выбора. Время пришло.
   Довольно долгая пауза расправила крылья тишины над двумя духами.
   - Странная вещь наша привязанность. Мы отождествляем себя с памятью и накопленным опытом. Мы абсолютно уверены, что наше будущее, создается нашим прошлым. Но когда картина мира, картина жизни наполнена одним и тем же пейзажем тысячи, миллионы лет и как свернутая лента бесконечно скользит по кругу, уже не доставляя радости... по неволе начинаешь сомневаться в ее ценности. Может сама Судьба послала мне тебя Призрак. Послала тогда, когда в душе я уже созрел, но царица-память прятала от разума решение... Я готов, Великий Дрел... и без сожаления отрекаюсь от знаний и памяти... Я отрекаюсь от того кем был... Во имя новой жизни... Во имя нового приключения... - распятая душа Шчира, выплеснувшая неожиданно для Дрела тайное откровение, запнулась в своей последней исповеди. - Я могу выказать просьбу?
   - Говори, - Дрелу показалось на мгновенье, что это короткое слово сказал не он. Ему почудилось лишь на неосязаемый миг, что это слово обронила сама Судьба, внимательно слушая разговор.
   - Если тебе все же удастся отделить тайну Хранителей от моего духа, а он при этом не рассеется облаком мучительных брызг, я прошу, позволь мне родиться в просторах твоей страны, Бог Дрел.
   Дух... Дрел знал, что такое дух. Дух это стержень, уникальная основа, собирающая вокруг себя восприятие, энергию мира и несущая в себе интерес к жизни и самоосознающая себя в этом интересе. Может ли быть безопасен дух убийцы, пусть даже лишенный памяти и смертоносных навыков? Наверно нет. Значит ему, древнему Творцу, придется поработать над самой структурой духа Ганра, духа созданного Хранителями. Это был вызов, а вызовы он любил.
   - Хорошо. Даю слово. Если переживешь очищение, я воплощу тебя среди Эндоры. Если же увижу опасность растворения, то быть тебе свободным духом Тироля, пока сама Судьба не распорядиться тобой.
   - Спасибо и прощай... - Ганр смолк, и светимость души Шчира наполнилась равномерным, тихим светом. - Он снимал барьеры магии с памяти. Ганр навсегда прощался с прошлым...
   Дрел приводил приговор в исполнение долго, очень долго. Так филигранно распутывать сложнейшие волокна неизведанного духа, отсекая впаянную в саму суть формулы естества жажду мучить и убивать, обрезая пророщенную сквозь все центры связи бытия и мира клятву Хранителям, Великому не доводилось никогда прежде. Творец Дрел сражался с Творцами Хранителями за вражеское "Я", пытаясь сделать его миролюбивым и созидательным, и полем этой битвы были просторы духа Ганра.
   Сражение оказалось настолько напряженным, что магический хирург утратил связь со временем. Упорство, точность и стремление сдержать слово, одержали победу в битве. Чистый хрусталь, практически новорожденного духа воссиял под сводом пещеры.
   Дрел истощился в этой схватке.
   - Солнце... Мне нужно солнце...
   Чари все так же тихонечко посапывала у стены...
  

Так мало времени!

Илуна.

  
   Тепло...
   Мягкое... Воздушное... Обволакивающее...
   Глаза совсем не хотелось открывать. Прохладный воздух, хранимый толстыми стенами башни даже в летний зной, так приятно наполнял грудь необъяснимым простором, что грезы вольно резвились в его фантастических миражах.
   Она уже дремала. На толстом ворсистом ковре лежали небрежно сброшенные под утро голубые одежды, а бирюзовый, мерцающий внутренней лазурью обнаженный стан красавицы сладко нежился в объятиях уютной постели.
   Истосковалась... Да, ее плоть, перенесшая чудовищное магическое иссыхание, неделю беспрерывных полетов в недрах материи Иных, истосковалась по мягкой постели и горячему, парящему, пенному и благоухающему омовению.
   Весь прошлый вечер и всю ночь напролет Ниа простояла в центре древнего Святилища Великих, сокрытого от всех основанием башни. Оно приняло Богиню так, словно ждало ее прикосновения страстно, нетерпеливо. Столбы энергии вспыхнули на всю высоту, свернувшись в закрученный купол на втором и третьем этажах прямо сквозь перекрытия, мебель. Узорчатое мощение пола вздрогнуло ослепительной волной изумрудного света и метнулось ввысь, наполняя всю комнату колышущимся маревом.
   Ррагор оставил Нию до начала тренировки, почтительно не желая мешать создательнице в экспериментах.
   Ниа представилась древней магии Богов, и та добродушно распахнула двери в свои тайники знаний.
   Этот круг, эти древние камни содержали много больше тайн, чем первый учитель в скалах над Килином. Стройными рядами вспыхивали из пола светящиеся трехмерные руны Великих, каскадами поднимаясь под потолок, зависая и ныряя в разум девушки тысячами энергетических нитей, вливающих концентрированную суть разделов.
   - Невидимость, заклинания "тени". Они в первую очередь, - едва слышно прошептала Ниа, и храм мгновенно сбросил свой ярко-изумрудный свет, опустившись серым туманным маревом блуждающих по кольцам каменного пола теней.
   Руны "Тени" и "Отражений", одурманивания разума, отвода глаз и скрывающих вуалей - вечно голодный знаниями разум Нианны пожирал их с чудовищной быстротой.
   Часть заклинаний, предназначенных для временного превращения живых тканей в прозрачную субстанцию, не действовало на перерожденное девичье тело, оставляя в пустом пространстве нитевидную объемную вязь черной материи Иных, растянутой по всему стану Великой... Но даже эта демоническая картина завораживала, когда сплетенье волосяных нитей, повторяя контуры плоти, любовалось собою перед зеркалом.
   Больше всех Великой приглянулась руна "Шепота Брузанда". Кто был этот Брузанд, она не знала, но плотная пленка отражающих магических энергий, обтягивающая тело не стесняла движений, забирала совсем немного Фару и держалась на хозяине до двух суток.
   Первый вызов она преодолела часа за три-четыре занятий, но непоседливой душе хотелось большего.
   - "Невидимый полет голубого диска!"
   Чудовищной скорости и маневренности голубой полетной магии Нианны природа не могла ничего противопоставить, и Великой хотелось ее довести до совершенства. Вся ночь до утра превратилась в битву с непослушными струнами мира, ускользающими и расслаивающимися рунами, не желающими собирать нужные энергии в сложные покровы. В битву с бесконечными падениями на твердый каменный пол, когда очередной вариант заклятья отсекал или перекашивал бешенное вращение голубого диска, швыряя хрупкую красавицу со всего размаху на холодный камень. Нианне даже пришлось собрать по башне подушки и разложить на полу, дабы не встретить утро в синяках и кровоподтеках.
   Нещадная изнурительная борьба с изображением и звуком все же закончилась победой Великой в это утро.
   - А чер! - магический диск взмыл над полом, подхватывая своим горизонтальным вращением подпрыгнувшую девушку. - Брузандин Чурн Доруж!
   Внутри диска заискрились тысячи песчинок и, клубясь, прилипли к вращающемуся голубому полю магии полета, превращаясь в мириады нитевидных колец. Мгновенье и кольца растворились, поглотив в себе и сияющий диск, и его легкую жужжащую песнь...
   - Ха! Получилось! Я божественно гениальна! - радовалась уставшая, но счастливая Ниа. - Тиринар бы точно оценил... Теперь выдержать экзамен у Ррагора. Его чутье практически идеально. Если он меня не углядит, значит, я действительно умница...
   ...Но Ррагора возле башни не оказалось, и ноги сами потащили обессиленную волшебницу наверх...
   ...Настойчивый, даже немного грубоватый стук в дверь нахально сдернул блаженство неги с расслабленной души Великой чудесницы. Не вставая с кровати, Ниа устремила пространственный взор за пределы башни и обнаружила у входа старосту Фиоленира, двух его помощников и двух верзил, которые вчера соизволили получить от ее посоха тумаковые знаки приветствия.
   Ничего не попишешь, придется вставать. Ниа нехотя села и черные распущенные кучери упали длинными волнами на грудь, сокрыв тело до самого лона. Мелкие, черные с вороным отливом, извивающиеся локоны трепетно щекотали нежную девичью кожу. Ниа вздрогнула от приятного чувства, и по всему телу прокатилась волна мурашек.
   Настойчивый стук повторился. Девушка встала, и вместо одежды призвала прямо на обнаженное тело образ зеленоокой златовласой Лирин, убрав его во вчерашний белый костюм.
   - Доброе утро, - выскользнув к нежданным гостям сквозь узкую щель приоткрытой двери, и заспано жмурясь от яркого солнца, поздоровалась Лирин. - Да будут добрыми дела ваши...
   Фиоленир смерил соню изучающим критическим взглядом. Солнце уже давно было в зените.
   - "Это же надо какие трудолюбивые нынче в Магистрате ученики... Спят до полудня!... Утро, видите ли!" - с сарказмом подумал староста. - День подобрался к своей середине, госпожа. Мы не чаяли тебя разбудить, прости великодушно...
   Помощники за его спиной украдкой улыбнулись.
   Ниа цепко уловила издевку и, мило улыбаясь, прощебетала:
   - Некоторые дисциплины магии не выносят солнечных лучей, как видимых так и не видимых. Труд над ними скрупулезен и опасен... Впрочем так же как и обучение мастерству холодной стали... Не так ли, досточтимый Владыка Фиоленир? - Ниа демонстративно, чуть вытянув шею, взглянула сначала на двух здоровяков тут же потупивших взор за спиной старосты, а после переведя проницательные глаза прямо в лицо мага. Она игриво улыбалась, но глаза послушницы Магистрата явно указывали на недопустимые упущения поселкового главы.
   Фиоленир быстро смекнул, что за обычной, юной и привлекательной внешностью эльфийки кроется глубокий ум, чувство королевской выдержанности и придворного утонченного честолюбия. Подшучивать над ней он больше никогда не решится.
   - Да, госпожа, безусловно, - сменив надменную интонацию на дружелюбно-учтивую, согласился Фиоленир. - Воины, что были вчера в дозоре, доложили о твоем мастерстве и скорости. Если ты столь же искусно владеешь стрелой и клинком, Илуна будет счастлива, просить тебя о наставлениях и уроках по этим важнейшим, в такие смутные времена, дисциплинам... Если конечно их бремя не отразиться на твоих поисках магических истин.
   Фиоленир нехотя отбросил стальную завесу с души и казался сейчас таким же открытым эльфом как тогда, принимая путников из Килина.
   - Конечно. Я непременно займусь фехтованием со всеми желающими, - острый ум Великой метался, ища выход. Времени у нее оставалось совсем мало. Всего через неделю начнут прибывать первые "Дремы", и всего через неделю жизни жителей Илуны будут зависеть от того, удастся ли ей разгадать красноглазую тайну проклятья Арла. Беззаботная улыбка исчезла с лица Лирин. - Завтра с полным диском восхода над горизонтом я буду ждать всех желающих у озера, но есть одно условие...
   - Какое, госпожа? - Фиоленир озадаченно поднял бровь.
   - Может так случиться, что я впаду в транс, замру, надолго перестав дышать... Это не должно никого пугать. Главное, - Лирин подняла вверх палец, - главное, чтобы ученики не вздумали ко мне даже прикасаться в этот момент, не то чтобы волочь куда-нибудь, желая оказать помощь... Если такое простое условие для жаждущих знаний выполнимо... Завтра приступаем...
   - Да, госпожа! - чуть ли не хором радостно пробасили два эльфа-гиганта за спиной Фиоленира. Судя по всему, это они упросили старосту обратиться к послушнице Магистрата.
   Фиоленир не оборачиваясь на простодушных невежд почтительно поклонился и произнес:
   - Благодарим тебя за оказанную честь... Такие мастера редки в нашем отдаленном жилище... Да, кстати, от лица жителей Илуны я приглашаю тебя, госпожа Лирин, на праздник завтра вечером...
   - По какому поводу? - насторожилась эльфийка, но ее лицо изобразило радостную заинтересованность.
   - Завтра к нам прилетают дракон и всадник. Сам глава ордена Генара Анари сказал об этом мне сегодня утром, - Фиоленир говорил это с нескрываемой гордостью. - Он сообщил, что крылатый дозор Генара изменил свои воздушные пути, и теперь властители небес часто будут у нас останавливаться. Илуна скоро станет совсем другим местом... Абсолютно другим...
   - Замечательно! Я обязательно буду, Владыка Фиоленир, - а про себя печально подумала: - "Ты даже представить себе не можешь, добрый эльф, насколько другим".
   Фиоленир поклонился и, меряя шаги длинным посохом, направился вниз в поселок. Помощники бесстрастно последовали его примеру, а вот два здоровяка, подойдя чуть ближе, улыбались ярче палящего солнца, глядя на Лирин.
   - Я - Мунар.
   - А я - Нолан, - представились простодушные гиганты.
   - Мы братья. Нолан старше на год, - прогремел Мунар, но нас все называют близнецами, уж больно мы похожи...
   - Прости, госпожа, что напросились к тебе в ученики. Чьи-то зоркие эльфийские глаза видели, как ты нас отдубасила на дороге. Поселок над нами смеется... - сетовал Нолан.
   - Ага, проходу не дают... - бубнил Мунар. - Дескать увальни, неумехи...
   - Все образуется, - успокоила Лирин. - Если будете стараться, скоро и гвардейцы Фиэнея вам позавидуют в ратной силе.
   - Ты обучалась у гвардейцев?... Вот это да! - растопырив глазища в восхищении выдохнул Мунар.
   - Приходите завтра, да младшего прихватите, - мило улыбнулась Лирин.
   Братья поклонились и поспешили в поселение.
   - Беландир... Его зовут Беландир, госпожа, - обернувшись на ходу, крикнул Нолан и, споткнувшись, чуть не запахал носом.
   - "Так мало времени... Почему всегда так мало времени?" - горько улыбаясь вслед бесшабашным здоровякам подумала Лирин.
   Она отошла от башни, чтобы видеть получше голубое безмятежное око озера в долине, села на траву, прижав к груди колени и обхватив их руками.
   Простор... Мирные дали не имели ничего общего со временем. Они просто пребывали в своем естестве, не ведая торопливого кнута должно-надо-обязан. Мир тек бережной красочной лентой бытия, которая казалась бесконечной.
  

Свежа, легка и расторопна...

Илуна.

  
   Трава рядом примялась и Великая услышала ласковое урчание.
   - Ррагор, братишка, ты вернулся? - Лирин приветливо улыбнулась, скользя изумрудным взором по пустому месту рядом с собой.
   - Да, сестра...
   Два мысленных слова, коротких, но чуткая душа девушки уловила в них безбрежную тяжесть.
   - Ночь выдалась беззвездной? - Лирин повернула голову и снова устремила взор в даль хрустальных пиков Тироля. Как близки и недоступны они!
   - Полной сгущающегося мрака, Владычица, - Ррагур был тих, как шорох листа. - Вчера орден и драконы Генара на площади Фиэнея взяли клятву у короля Аниэра и Главы Магистрата Улира в том, что эльфы не будут причиной твоей смерти. Храаг поклялся разрывом союза и кровавой местью, если ты погибнешь от эльфийской руки. Он говорил о войне с остроухим народом, и эльфы это поняли.
   - Вот почему завтра сюда прилетает дракон и всадник... - Лирин сидела словно изваяние, сконцентрировав внимание на остром клыке далекого утеса.
   - Да, глава ордена Анари выступил в твою защиту и вызвался неусыпно хранить покой Великой... но "Дремы" уже в пути... Ни драконы, ни орден всадников, не могут помешать, а тем более запретить переселять сюда "пораженных". Это личное дело народа эльфов. Тебе скоро станет опасно находиться здесь...
   - Как думаешь, в Илуне есть пораженные проклятьем Арла? - Лирин не хотелось об этом думать, и она сменила русло разговора.
   - Не знаю... Мы не учуяли демона на охоте, не учуяли даже когда приступили к трапезе, - спокойные взвешенные мысли Ррагора парили словно легкий ветер.
   - Не учуяли... А "видеть", увидеть пробовали? - она имела ввиду тонкое зрение.
   - Этот дар редок в нашем роду, госпожа.
   - Понятно...
   Почему-то вдруг вспомнился Тиринар, его толстенький животик, пухлые щеки да озорной взгляд.
   - Тиринар, Омелия, Гилиир и отряд воинов благополучно спустились в низины орков и следуют вдоль реки Ини дорогой в Юрг, - саблезубый уловил мысль Великой и, не дожидаясь вопроса, ответил на него.
   - Дорогой... М-да... Дорога нас с тобой ждет завтра, клыконосный брат... - поднимаясь с травы и потягиваясь всем телом словно пантера, сказала Лирин. - Мы отправимся к последнему пристанищу Ррагура...
   - Но ты же обещала эльфам урок? - трава распрямилась, невидимый тигр поднялся на лапы.
   - Лирин пойдет давать урок, а я буду пытать счастье в игре с красной искрой Арла... Идем в дом... Время торопит...
   ...- Ты будешь в двух местах одновременно? Такое разве возможно? - удивился Ррагор, освобождаясь от магии невидимости внутри башни.
   - Я освоила это с Синиррой. Дракон и я летали порознь. Слоистое восприятие чудесно! Словно мир удваивается, в два раза больше красок, звуков, чувств и хочется еще и еще, больше и больше! Думаю можно расщепить разум на гораздо большее количество слоев. Им должно быть нет числа и пределов! Я дерзну это постичь - это восхитительно! - Ниа сбросила с себя образ Лирин и осталась в центре магического круга древнего Святилища обнаженной.
   - Твои линии грациозны и полны силы, - Ррагор гортанно заурчал.
   - Спасибо, - чуть смутившись неожиданному комплименту тигра, улыбнулась Нианна. - Я не ожидала услышать такие слова из твоих уст.
   - Почему? Разве разум и рассудок не два зеркала, играющие меж собою отблесками гармонии и красоты. Чем глубже рассудок и тоньше разум, тем прекраснее все грани мира. Кровожадные хищники внушают ужас скудоумным и малодушным, но они же восхищают своей мощью могучие души творцов и созидателей. Даже разрушение и смерть могут быть прекрасными гранями бытия в зеркалах духов мыслителей и мудрецов... Почему же я, наделенный твоей древней волей, разумом, не могу видеть и восторгаться чистой красотой?
   Нианна сначала опешила, пораженная неожиданным философским откровением саблезубого тигра, а потом ей вдруг стало стыдно за свою последнюю фразу.
   - Прости... - она подошла к Ррагору и присела близ него на корточки. - Я все же очень мало знаю о тебе и о твоем народе. Я не хотела нанести обиду...
   - Ты не обидела меня, сестра... Саблезубые - народ тайны. И все, чем и кем мы стали за семь тысячелетий с момента сотворения тобой - тайна не только для Эндоры, но и для тебя Великой. Раражак, наша столица, наше сердце, ждет тебя и готов поведать свою душу... - Ррагор закрыл глаза и мягко ткнулся в девушку огромным лбом.
   - Спасибо, - прошептала Ниа, поглаживая его за ушами, но все же женское смущение заставило подняться наверх, одеть любимый голубой костюм, убрать волосы в трехсапфировую тиару и легкими шагами спуститься вновь к центру Святилища.
   - Ну что, в бой? - Нианна окинула Ррагора веселым, но решительным рубиновым взглядом.
   Ррагор вскочил на ноги, дергая хвостом и нервно озираясь. Шерсть на загривке стояла дыбом.
   - С кем? - глухо рыча и напрягая каждую мышцу тела, бросил тигр.
   Нианна звонко рассмеялась.
   - Эх, рыцарь ты мой клыкастый, не с кем, а с чем... Со знаниями... Они просто так не сдаются... Останешься или снова пойдешь в лес?
   - Останусь. Днем отдохну, а в ночь уйду стеречь и слушать...
   Ниа одобрительно кивнула, встала на центральную черную плиту Святилища и, преклонив колено, положила ладони на прохладный камень. Древний кладезь знаний ожил, наполняясь светом.
   Как узнала Нианна из древних сияющих рун, Великие знали о расслоении, но не стремились к его расширению. Они использовали его только для полета духа, оставаясь активными в теле и наблюдая за чем-то со стороны. Их дерзания были больше направлены на углубление восприятия, чем на расширение в разных точках фокусировки.
   Даже те упражнения на двух слоях, что предложило древнее Святилище, жутко раздирали разум, обрушая картину мира скоростными потоками противоположных, не связанных друг с другом картин. Два раза Нианну вырвало на пол. После скорой уборки и короткого отдыха она продолжила.
   Чем занимается и что происходит с неподвижной девушкой, сидящей по центру зала среди извивающихся, искрящихся змеевидных потоков света, выныривающих из пола узоров и их круженья под потолком, Ррагор разобрать не мог. Все это казалось сложным, далеким и нежеланным, по сравнению с простой мудростью леса, к которой привыкли его глаза, его сердце, его лапы, но что-то в этой магии манило, звало, обещало приятный вкус...
   Тихими искрами свечение, наконец, рассеялось. Призрачные колонны померкли, и Нианна медленно поднялась с пола. Бледная, покачивающаяся, она проделала несколько шагов и неуверенно опустилась в кресло, пробуя на ощупь реальность подлокотника. Тигр подошел и сел рядом, настороженно повернув голову и заглядывая в утомленное лицо девушки.
   - Плохо выглядишь. Словно по тебе стадо оленей раза три промчалось, - заключил он осмотр.
   - Сейчас перекусим, и все пройдет. Лирин нам накроет на стол, - не успела Нианна договорить, как легкий воздушный толчок поставил перед ней зеленоокую златовласку Лирин.
   Ррагор вытаращил глаза. Лирин и Нианна расхохотались озорным легким смехом.
   - М-да... плохо выглядишь Ниа, - задумчиво взяв подбородок рукой, сдвинула брови Лирин.
   - Зато ты просто чудо. Свежа, легка и расторопна... надеюсь? - Нианна вопросительно взметнула бровь и загадочно улыбнулась.
   - Еще бы... Я дитя магии, не то, что некоторые... - Лирин закружилась вокруг своей оси и неожиданно подпрыгнула вверх, сделав сальто и четко приземлившись.
   - Ну, как я тебе, Ррагор? - спросила, подмигивая Лирин.
   Нианна встала рядом и лихо подбоченясь спросила:
   - А я тебе как, Ррагор?
   - Кто из нас лучше? - в один голос спросили девушки, и их нежный смех закружился легким ветерком под сводами башни.
   - Лучше... в чем? - слова дались с трудом пораженному тигру.
   - Хотя бы в фехтовании! - в руке Нианны запылал синий прозрачный металл магического меча Звирг.
   Лирин лихо подскочила к оружейной настенной коллекции и сдернула с креплений довольно длинный прямой клинок.
   - Защищайся! - воскликнула Нианна.
   - Защищаться придется тебе! - огрызнулась Лирин и, развивая золото локонов по воздуху, ринулась в атаку.
   Ярость и мастерство сплавились со звоном металла и свистом рассекаемого воздуха. Два мастера, являясь одним и тем же существом, стремились поразить друг друга.
   Светопреставление Ррагору уже переставало нравиться. Он видел, как девушки не на шутку распаляются, и клинки обостряют свою безумную пляску...
   - Я знаю, что самое сложное в твоей магии Великая, - вдруг почти прорычал тигр.
   В то же мгновение бой двух воительниц остановился.
   - Что? - убирая магический меч в браслет на руке, спросила Ниа.
   - Да, что? - дунув на упавший со лба золотой локон, поддержала вопрос Лирин.
   - Это не сойти с ума, от самого себя! - поставил точку в поединке Ррагор.
   Девушки сели в кресла друг напротив друга, старательно изучая каждую мелочь в своих непохожих отражениях.
   - Ты прав, пушистик, - с детской наивностью выдохнули обе.
   - Это, пожалуй, действительно самое страшное, - рассуждала Нианна. - Разные фокусы восприятия порождают разные реакции на события и могут превратить единый разум в две воюющие стороны, тогда безумие почти неизбежно... Хотя... Если просто любить все что есть вокруг, этой проблемы никогда не возникнет. Самость не приемлема в чистом восприятии.
   - Я накрою на стол, - Лирин поднялась из кресла и принялась хлопотать с продуктами.
   - Что скажешь? - обратилась Ниа к Ррагору.
   - Что же будет, когда ты постигнешь власть над большим количеством слоев?
   - Вот тогда уж точно... Арлу не сдобровать! - глаза Нианны ярко вспыхнули рубиновым огнем...
   ...Короткий ужин... Она позволила его себе...
   Великая чувствовала себя королевой... немножечко королевой.
   Услужливая, безропотная, мягкая Лирин, сверкая колдовскими изумрудными глазами быстро накрыла на стол, согрела маслянистый пряный травяной настой по рецепту Иллириэли и села напротив, пристально наблюдая за тем, как хозяйка блаженно отправляет в рот небольшими кусочками изысканную деревенскую пищу.
   Нианне было очень интересно наблюдать самой за собой, чувствуя одновременно разность и единство восприятия. Она себе нравилась. Конечно, еще много можно поработать над вытонченностью своих движений, осанкой, мимикой, но время... Безжалостный погонщик хлестал громогласно-бесшумным бичом у самой спины, назойливо толкая вперед, угрожая каждым мигом наказать болью нерасторопность Великой.
   Сумерки сменила ночь, но в башне без окон все так же равномерно мерцали светильники, заменив бесконечный танец дня и ночи единой монотонной нотой бытия отшельницы.
   Ласково, по-дружески улыбнувшись, Лирин исчезла, растворившись в теле Нианны.
   Целостность, гармония единства самой в себе остро обдала душу Нианны холодом одиночества.
   Друг. Да, он был рядом. Верный, смелый саблезубый тигр. Где-то там, в незнаемых глубинах Эндоры, скачет вдаль дорогой сердцу Тиринар и близкие сердцу Гилиир с Омелией. Мудрый Храаг, наверно, иногда вспоминает о ней и, конечно же, мама с отцом... в далеком, а может скоро и враждебном Фиэнее думают про свою не по годам повзрослевшую дочь.
   Мир не был пустым, но в нем не хватало одного... Того самого... Одного о ком думалось, о ком мечталось не только в этой, но и в прошлой, трагически оборванной молодой жизни Великой Богини.
   - Пора, - тихо, словно сама себе грустно проговорила Нианна.
   Не говоря ни слова, Ррагор поднялся и направился к двери.
   - Над Эндорой ночь, сестра, - повернувшись и уловив в рубиновом взгляде эльфийки вопрос, неслышно ответил саблезубый. - Ночь время смотреть и слушать мир. Ночью души нашего рода парят в его волнах и слышат друг друга без расстояний... А здесь... Здесь я буду только помехой тебе, творящая неизреченное...
   - Будь рядом Ррагор. Утром мы отправляемся почтить память о твоем брате и забрать то, ради чего он отдал жизнь, - взгляд Богини устремился куда-то вдаль сквозь стену.
   Ррагор почтительно кивнул и растаял возле входа. Ниа, набросив на себя образ Лирин, вышла на воздух.
   Тихий стрекот насекомых, далекое уханье ночных птиц, теплый свет Илуны внизу под горой, да величественное сверкание ледников Тироля в безумных высях захватывали дух темно-синей, сбрызнутой звездным и лунным серебром картиной мирозданья. Ароматный, прохладный, горный воздух уже скользнул с далеких скал в долину и украдкой пробрался под одежду, желая нежного девичьего тепла...
   - Красиво... - облачко пара сорвалось с алых губ Лирин, похищая ее восторг. - У меня получится... - словно уговаривая саму себя, прошептала девушка.
   Ее руки с ногой коснулся теплый невидимый мех Ррагора, и едва уловимое кошачье урчание растаяло в пространстве...
  

Само совершенство...

Илуна.

   За бесшумно закрывшейся дверью, в окружении толстых каменных глыб башни, в центре древнего Святилища Великих, стоял хрупкий стан прекрасной девы, готовый покорять и подчинять безумную мощь Титанов, безбрежную власть Богов.
   Вызов... Рвение... Решимость...
   Безумная дерзость и отрицание барьеров...
   Таким было ее сердце... Такой была ее суть...
   - Творение! - решительно бросила в глубины ожившего древнего наставника Великая и...
   Святилище издало тихую, едва уловимую даже острым эльфийским ухом, ноту.
   Тонкая, одинокая как душа Нианны над замершей бездной, она недвижно парила над всем, меж всем и во всем... Вся природа живая и неживая, напряглась в ожидании... ожидании дальнейшей симфонии, и она начала свою тайную увертюру...
   Нота за нотой, тон за тоном, октава за октавой заливали краски всплывающих и кружащихся потоков энергии всю башню. Они поднимались откуда-то снизу, где в недрах планеты разверзлись врата в огненный мир, выдыхая пульс жизни и вознося его к звездам.
   Энергии все прибывали и прибывали, наращивая плотность, раскручиваясь многослойными концентрическими кольцами. Руны... Древние трехмерные руны Великих, всплывавшие раньше медлительными узорами, теперь возносились лучистыми вспышками, лишь на миг, раскрываясь в полный объем и тут же свернувшись, повисали крошечной искрой, занимая свое место в безумно сложном построении.
   Сотни, тысячи, миллионы этих воспаривших искр поднялись и заняли весь объем Святилища, наполняя магические стены поразительными каскадами звучащих гармоний.
   Давление на сияющую, бирюзовую девичью плоть было нестерпимым, чудовищным. Казалось еще вздох и кожа не выдержит, лопнет, выпуская сквозь обнаженные трещины бушующий внутри свет. Еще вздох и она сгорит в этом пламени власти над жизнью и смертью, над созиданием и разрушением.
   Нианне хотелось кричать, нестерпимая мука мощи, когда каждая частица, каждая ткань и орган возомнили себя свободными звездами и рвались ввысь, выходила из-под контроля. Воля сдавалась, она рассыпалась, как перегретый бриллиант, судорожно цепляясь за рассудок.
   Голова запрокинулась, пересохшие губы в мольбе приоткрылись и тонкие нежные руки, созданные чтобы принимать цветы и нести ласку жизни, словно крылья медленно развелись в стороны.
   Объятая нестерпимым светом гибкая плоть воспарила в воздух, повиснув в центре тысяч сфер...
   ... Вся Илуна вздрогнула...
   Боязнь тверди заставила нервно задрожать все жилища. Эльфы, кто в чем, выскочили на улицы. Непонимание и страх, завладевшие их душами, унеслись лучами ослепительного света.
   Пораженные, ошеломленные, жившие рядом и веками не подозревавшие, они смотрели вверх. Там, где на вершине горы некогда стояла черная неуклюжая башня Иллириэли, нынче сияла огромная сфера, заливая долину переливами всех цветов и оттенков, что только мог различить эльфийский глаз.
   Музыка сфер, та, что эльфам удавалось коснуться только лишь в глубинных сосредоточениях, парила в воздухе, наполняя его необъяснимым вкусом и ароматом.
   Фиоленир и несколько самых отважных его учеников нашли в себе силы приблизиться к этому необъяснимому чуду. На вершине горы, под ослепительным сиянием, щурясь и прикрывая ладонями слезящиеся глаза, им удалось различить сквозь ставшие прозрачными каменные стены в центре башни нестерпимую, обжигающую белую звезду...
   ...Мириады парящих искр-рун словно по команде невидимого дирижера метнулись иглами в тело Нианны, а слоистые, вложенные друг в друга сферы цветных энергий устремились в безумные скорости разнонаправленных вращений вокруг драгоценной сердцевины...
   Мука могущества взорвалась... ТИШИНОЙ...
   Пропал Храм Великих, пропала всеохватывающая симфония мироздания...
   Все они растворились в мягком, белом, уютном, теплом свете...

* * *

   ...Легкими крыльями мимолетной бабочки вспорхнул далекий детский смешок... Еще... еще один...
   Легкие штрихи набросали контуры. Робко... Тайно... Но через мгновенье они наполнились красками и объемом.
   Бронзовое... местами покрытое тонкой золотистой чешуей... практически обнаженное тело... Рубиновый ласковый взгляд и нежная всесогревающая улыбка...
   - Мамочка... - само сорвалось с уст бесплотной памяти, затерянной в веках.
   Маленькая девчушка все никак не могла подобрать пару непослушных локонов, вьющихся по лицу и щекочущих нос.
   - Не вертись, непоседа... сосредоточься...
   Она узнала этот глубокий уверенный голос. Полный силы и власти он был с ней всегда. Всю жизнь, проводив в холодные мучительные объятья смерти тысячелетия назад и вырвав из ее черных когтей недавно, уже в этой, совсем другой жизни... Отец...
   Девчушка повернула голову, и сильные мужские пальцы, ловко ухватив локоны, бережно закололи их внезапно материализовавшейся сапфировой заколкой.
   Бездонный, черноглазый взгляд, морщинистый высокий лоб и прямые средней длины седые волосы, четкие, словно высеченные из камня знаний черты серо-голубого лица, завернутое в глубоко-синюю мантию сильное тело... Отец... Его тонкие губы так же нежно, как и мать, одарили ее улыбкой...
   - Солнышко не вертись... Цветок... Ты должна сотворить цветок...
   - Какой? - девчушка хихикнула, и шаловливые ручонки схватили мягкий зеленый шарик на прозрачном столе.
   Все втроем сидели на абсолютно прозрачном балконе ошеломительно высокой башни, а под ними в изящном обрамлении скал стоял, парил и летал огромный сияющий город.
   - Каким ты хочешь, чтобы я его сделала? - девчушка жмурилась, и голубые пальчики неуверенно мяли податливую игрушку. Рубиновые глазенки вопросительно смотрели на отца.
   - Сделай его таким, чтоб мое сердце остановилось, боясь вспугнуть неописуемый восторг... - улыбнулся отец.
   - Но... но тогда ты умрешь? - улыбка растаяла на детском личике.
   - Нет, не умру... Я обещаю... - отец загадочно улыбался. - Настоящий восторг и красоту чувствует не разум, чувствует все тело... каждой частичкой. Высшей оценкой мастерства творца является затаенное дыхание, и забывшее о своем жизненном долге сердце зрителя... - его теплая рука скользнула по детской головке.
   Ну же, Нианночка... - материнский голос, утраченный вместе с образом матери еще в глубоком детстве Великой подбадривал и звал вперед.
   - Хорошо! - дитя решительно сдвинуло бровки, оставив получившийся зеленый блинчик на стекле стола.
   Две ручонки, растопырив пальчики, зависли над ним. Тонкие светящиеся ниточки магии потянулись с них и опутали зеленую массу, наделяя жизнью. Лист за листом вытягивались вверх. Тонкий стебель ринулся из их глубин к солнцу, и на его замершей вершине начал набухать, пульсируя светом, сложный, резной словно спаянный из сотен ребристых пластинок, бутон.
   Неторопливо, наслаждаясь игрой и мерцанием каждого цвета, распускались и росли слои лепестков, источая каждый свое благоухание и поднимая следующий ярус меньших, над нижними резными собратьями.
   Алые, белые, голубые. Каждый цвет был идеален, каждый аромат гармоничен и неповторим. Последний ярус засиял настолько ослепительно, что на мгновенье весь цветок исчез в лучах. Золотая корона тычинок завершила творение, но вдруг из их волосяных трубочек выскользнула крошечная быстрокрылая птичка и, порхая над цветком, залилась нежной трелью...
   - Совершенство! - выдохнула мать.
   Отец молчал...
   Девчушка взяла его за руку и почувствовала, что сердце отца утонуло в океане восхищения.
   - Богиня! - прошептали тогда его губы...
  
   ...Безудержная, пенная грохочущая волна обрушилась на маленькую девочку, низвергнув ее в бездонные глубины. Она тонула, сопротивлялась, но неведомая сила тянула вниз. Все глубже и глубже... Она молила о пощаде, хотела домой к маме и папе но...
   Внезапный тысячеголосый шепот, как пенная игра бесконечных волн с прибоем, принес безраздельный покой в душу...
   Он вел за собой... Вел уверенно и неотвратимо... Вел Ундридал...
   - Иные!!! - Нианна не верила своим глазам.
   Живой океан, полный сияния и искр. Поразительные существа, быстрые, озаренные внутренним светом, оставляющие за собой бурлящие вихри силы и блистающие сполохи в бездонных толщах светозарных вод. Энергия и жидкость слились в их мире жизни и славы, сплавив пульсацию бытия с всепроникающим течением восприятия.
   Многоголосый шепот воздел вал бурлящих гармоник, безмерных энергий и сил и хлынул, сметая грани рассудка, сливая разум с безбрежными границами океана воедино и унося его своей силой куда-то неизмеримо далеко за пределы всех границ, миров, звезд...

* * *

   ...Холодно... Мелкий озноб издевался над судорожным мокрым телом, распластанным по центру каменных колец древнего храма Великих.
   - "Холодно... Надо встать... Вставай!" - мысли бурлили, тело не слушалось приказа, но душа горела.
   Нианна с трудом оторвалась от пола, сначала встав на четвереньки, встряхнув головой, и только когда грудь вспомнила до конца как дышать, в изможденном теле появились силы распрямиться и встать...
   Ноги не желали подчиняться, в глазах плыло, но Нианна хотела бежать.
   Душа жаждала искать сочетания стихий и, распахнув двери в мир огня, черпать и черпать, творить и творить, писать на холсте мира удивительных существ, сотканных из законов Великих и бездонных возможностей Иных. Ей хотелось создавать прозрачных, воздушных, огромных пламенных птиц, сотканных из огня жизни и небес, стремительных хищников, сияющих потоками света и блеском искр, питающихся не кровавой плотью, а ручьями, потоками энергий пространства...
   Нианна хотела создавать здесь и сейчас другой, свободный от Судьбы мир...
   ...Но Судьба и Арл ждали не этого...
  

Каменный мешок и статуя на песке...

Илуна.

  
   ...- Сестра, - Нианна вздрогнула от неожиданного мысленного касания Ррагора. - Солнце уже явило край своей славы над клыками стены Богов. Илуна ждет тебя на прибрежном озерном песке. Ждет почти вся.
   Мысли друга казались тяжелее металла для воспаленного и еще вибрирующего разума Великой.
   - Почти... вся? - Ниа взяла себя в руки и сделала первый тяжелый шаг из центра Святилища к входной двери.
   Пол еще волновался, плыл, пытаясь ускользнуть из-под ног.
   - После такого светопреставления, что ты устроила ночью, думаю у них к тебе превеликое множество ваших вечных "почему" и "зачем", - тихо еле уловимо прошептал Ррагор. - Тебе пора, сестра...
   - Так было светло?
   - Не то слово, почти как днем...
   Ниа, тяжело дыша, оперлась спиной о стену возле двери. Тело ныло и молило о пощаде - "сна... сна... сна..." Сохранять гордую эльфийскую осанку совсем не было сил.
   Магическая Лирин выскользнула из тела хозяйки и весело подмигнула:
   - Били, истязали и много-много пытали... Видок совсем не важнецкий, Нианна... А ведь только утречко? Что дальше то будет? - лихо развернувшись, Лирин взяла с креплений изумрудные с серебряными вязями рун женские латы, укрывающие спину и грудь до талии. - Поможешь? Приглянулись эти... И к глазам моим подходят.
   Утомленная, наполненная сверх меры еще пляшущими в рассудке тысячами образов полученных новых знаний, Ниа протянула руки и плотно затянула на Лирин боковые фиксирующие ремни. Ей чудилось, что Лирин ее старинная сестра, что она уже крепко к ней привязалась и даже мимолетом завидует ее беспричинной беззаботности и веселью.
   - Сумасшествие! - выругалась Великая сама на себя. - Это я... Я сама... Я и есть!... Еще немного такого напряжения и я забуду, кто я на самом деле... Завидую сама себе!...
   - Сестра... - едва уловимо напомнил Ррагор о данном жителям Илуны обещании.
   Лирин порхнула к стеллажу и взяла с полки оставленный вчера там клинок.
   - Первый раз буду преподавать по-настоящему. Жаль, Гилиир с Тиринаром меня не видят. Илуна встречай! - и Лирин бойко толкнула металлическую дверь.
   - Ррагор, - прошептала Ниа. - Отвези меня к месту забвения брата. Я... я очень слаба... не дойду...
   Лирин стояла на улице, держа дверь открытой. Воздух в башне подернулся мгновенным маревом, и пред Великой появился бело-черный саблезубый исполин.
   - Так, может, стоит переждать, отдохнуть... выспаться наконец, - тревога в добрых глазах тигра дрожала голубыми отблесками.
   - То-то и оно, что конец так неумолимо близок и приближается, что я уже ненавижу время! Больно его хлыст скор... - выдохнула Ниа. - Я посплю у тебя на спине... Если ты не против, конечно...
   - Ты не удержишься... - продолжал беспокоиться Ррагор.
   - Я - нет... а вот дар Иных удержит, - Нианна провела ладонью по теплой, даже горячей спине друга.
   - Сестра просит брата, как возможно отказать? Окажи мне честь... - Ррагор, урча, лег на пол.
   - Прошу прощения, что прерываю, но сюда спешит не кто иной, как Фиоленир, собственной персоной. Вам пора исчезнуть, пока староста нас не застукал, а мне закрыть дверь. Того и гляди, этот колдун удумает, что я его в гости приглашаю...
   Ниа молча легла сверху на Ррагора и из ее тела скользнули эластичные ленты материи Иных, намертво прикрепляя девушку к телу тигра. Шкура невидимости заволокла когтистого зверя с ношей, и его неслышные шаги покинули башню. Лирин быстро закрыла дверь и с детской счастливой улыбкой направилась навстречу магу.
   - Могучих свершений и мудрости поиска, - почтительно преклонив голову, приветствовал девушку Фиоленир.
   Тропка оказалась чересчур узка для двоих и встала меж эльфами разделительной полосой.
   - Процветания тебе и твоим друзьям, мудрый держатель порядка, - Лирин была столь же изысканно деликатна.
   Нианна, тут же заснув в ритмичном покачивании шагов тигра, сместила фокус разума полностью в тело Лирин.
   - Госпожа, - робко начал Фиоленир, тщательно подбирая слова. - Весь поселок сегодня ночью был свидетелем твоей несравненной светозарной мощи. Камни башни сияли насквозь, став почти прозрачными! Свет и музыка!...
   Лирин изумленно подняла бровь.
   - ...Тайная музыка Звезд, парившая повсюду, звучала неподражаемо!...
   Девушка в кажущемся восторге мага читала глубокую озадаченность.
   - "Но" - подумала она про себя.
   - ...но жители Илуны обеспокоены, госпожа, - продолжил Фиоленир. - Не могут ли твои дерзания в священном искусстве Магистрата оказаться опасными для всех нас?... Я не хочу создать у тебя впечатление, что страх коснулся наших сердец, но жители Илуны привыкли к тишине и покою...
   - "И все-таки испугался... трусишка", - чуя нутром, поняла Богиня.
   - Не стоит страшиться того, в чем открыто дерзает друг. Стоит опасаться того, о чем с почтенной улыбкой легко говорит лжец... Красивые, продуманные слова могут оказаться страшнее смертоносных ядов и укрыть своей блестящей мишурой, своим покрывалом, ужасное смертоносное чудовище, - всего на мгновение Лирин позволила себе послать в разум Фиоленира образ башен Магистрата и портрет главы Совета Улира...
   Фиоленир вытянулся в иглу, словно проглотив собственный посох. В глазах промелькнуло недоумение, непонимание, тревога, ярость... но все эти чувства утонули в его бездонном терпении и равновесии.
   - Госпожа, - задумчиво протянул староста. - Звезды не дали нам возможности прежде поговорить по душам. Возможно, многие слова после общения, займут достойные места в наших сердцах.
   - Вечер и праздник мне кажутся подходящими для этого... Я не против дружеской беседы, тем паче, что она даже более необходима, чем ты, Владыка, себе представляешь, - серьезное выражение лица девушки мгновенно сменилось озорной улыбкой, - но сейчас время слов и песен холодной острой стали. Они ждут... - Лирин кивнула головой в сторону озера.
   Эльфы, мужчины и женщины, сжимая рукояти мечей и завидев на горе спускающуюся Лирин, выстроились в шеренги. Даже малышня, сгруппировавшаяся чуть поодаль, последовала примеру родителей.
   - Да, госпожа, прошу меня простить, - староста поклонился и чуть отступил назад, пропуская воительницу.
   - Владыка Фиоленир, у меня к тебе есть небольшая просьба.
   - Госпожа... - учтиво замер маг.
   - Не сообщать в Магистрат о том, что ты видел сегодня. Это в первую очередь в интересах Илуны... Ведь Анари и Саприл не просто так летят сюда... - изумрудные бездны колдовских глаз Лирин загадочно блеснули.
   - Именно эти сомнения и побудили меня встретиться с тобой, - сурово сдвинув брови, ответил староста.
   - Чудесно, значит до вечера! - Лирин кивнула и помчалась вниз по тропе, словно легкий лесной ветерок, развивая за собой длинные струи золотых локонов...

* * *

   ...Дорога была невыносимо тяжела для Ррагора. Сильные, бесшумные, когтистые лапы не желали, противились идти вперед... Дорога к смерти, дорога к роковому вечному месту расставания с братом. Там впереди, среди глыб и серых камней, средь печального воя ветров и частых туманов, покоится изувеченный прах Ррагура.
   Они зашли уже довольно далеко... Распадки ущелья, уступы. Два небольших стада горных коз рванулись вниз сквозь скудный кустарник, учуяв волну запаха невидимого тигра с подветренной стороны.
   Нианна спала мертвецким сном, не подавая ни единого признака жизни, а в Илуне под ровный ритм эльфийских сердец, творили узоры, плели вязи, взмывая к яростному солнцу и опадая к разгоряченному песку, языки белого зеркального пламени эльфийских мечей.
   Лирин вела и вдохновляла, с грацией пантеры расчерчивая пространство молниеносными выпадами гибкого стана и рассекая воздух ожившей, имеющей свою неповторимую мелодию, сталью, казавшегося невесомым, клинка.
   ...- Сестра, - осторожно позвал Ррагор. - Сестра. Мы прибыли... Это здесь...
   Мысленный зов коснулся спящего разума Великой и...
   ... и Лирин замерла на полувзмахе, стоя на одной ноге словно статуя. Бездвижная, бездыханная, с растворенным в нигде взглядом. Эльфы застыли, повторяя ее позицию и ожидая следующего шага, но наставница пришла в себя только после, показавшейся вечностью минуты.
   - Продолжаем, продолжаем, - смущенно улыбнувшись, Лирин послала кисть в длинную цепь воображаемых блоков...
   - Сестра, просыпайся... - саблезубый осторожно тряхнул спиной, тормоша девушку.
   - Я... я уже проснулась, - ремни материи Иных скользнули в тело, и Ниа, изогнувшись и разбросав руки в стороны, сладко зевнув, потянулась.
   Они стояли на дне узкого, с десяток метров, ущелья с отвесными, рваными, утыканными острыми выступами, следами недавнего землетрясения, скалами.
   - За поворотом тупик, - Ррагор поднял голову и настороженно потянул носом. - Там и "должен" лежать Ррагур, но... - тигр снова поднял голову и повел носом из стороны в сторону, пытаясь уловить запах.
   - ...Но? - Нианна пустила в ход магическое зрение, прощупывая дорогу впереди. От искры Арла можно было ожидать каких угодно сюрпризов.
   - Но я не чувствую запаха разлагающейся плоти... Совсем... - хвост Ррагора нервно заметался из стороны в сторону, а шерсть на загривке медленно начала щетиниться.
   - А ты абсолютно уверен, что Ррагур погиб? - магический взор Нианны улавливал что-то необъяснимое, непонятное впереди. Растянутые, соединенные меж собой тонкими нитями, пульсирующие сгустки энергии жизни не походили ни на что на свете.
   - Я видел то, что видел, - оторванную голову, пробившие мех окровавленные ребра, разбросанные, откушенные скалами лапы... Он не был жив, сестра! Клянусь! Это демоническое колдовство! - саблезубый начал утробно рычать, готовясь встретить опасность.
   - Так, так, так... Значит Арл приготовил сюрприз, - Нианна нахмурилась. - Обожаю сюрпризы... Особенно божественные... - кривая ухмылка и свирепый рубиновый взгляд, превратили правильное лицо красавицы в личину коварной смерти.
   Да! Смерть шла на свидание со смертью! Она его хотела, она жаждала испить его на вкус, опустить в его кровавую чашу свои клыки!
   - Ты не идешь! - тоном властительницы небес и тверди приказала тигру Великая. - Встань на уступ и смотри!... Не вздумай вмешиваться! Это не просьба Ррагор - это приказ!...
   Ррагор упрямо молчал, подергивая хвостом, и не двигался с места.
   - Но он мой брат... - спустя минуту выдавил из себя саблезубый, - его запах...
   - Твой брат мертв! Ррагура не вернуть. Не знаю, хватит ли моих сил совладать с этим демоном. Ну, а если понадобиться спасать и твою жизнь? Тогда наши шансы уцелеть и вытащить свои шкуры из этой переделки целыми сильно падают... Поэтому я, как Великая, повелеваю - будь в стороне, Ррагор, и, если звездам будет угодно, воспой эльфам и драконам посмертную песнь о моей битве!
   Нианна встала пред тигром и почтительно склонила голову, прощаясь...
   Что ждало ее за этим поворотом? Надежда на спасение Эндоры, еще один шанс на разгадку тайны Арла? Или быть может смерть в коварных щупальцах древнего кометного странника и Бога? Сейчас ей было все равно.
   Вызов расправил над Богиней благословенные крылья и призвал мир себе в судьи и свидетели.
   - Я выполню приказ, госпожа. Да хранит тебя сама Смерть в схватке... - мощный прыжок метнул бело-полосатое тело исполина на ближайший уступ...
   ...Тренировка уже почти завершилась. Взмокшие от бешеного темпа эльфы, построились в две шеренги и убрали клинки в ножны. Они приготовились проститься с наставницей до следующего урока.
   Изможденные больше всех здоровяки Нолан и Мунар светились от счастья, а их младший брат Беландир, не сводя глаз с красавицы Лирин, бредил жаждой увидеть ее колдовской изумрудный взор в сполохах пламени вечернего праздника.
   - Мы сегодня славно потрудились, братья и сестры. Вижу, что скоро наши уроки прочно поставят мастерство воина Владыкой ваших тел и душ. До зав... - Лирин окаменела на полуслове.
   Твердая, решительная, волевая... но неподвижная..
   Ученики ждали сохраняя строй... Но минута сменяла минуту, а рассудок все не возвращался к впавшей во внезапную магическую концентрацию послушнице Магистрата. Эльфы терпеливо продолжали ждать...
   ...В схватке с неведомым злом, чуть не погубившем недавно Тиринара, Нианне требовалась вся ее воля, все ее могущество, все сознание, и она не задумываясь выдернула второй фокус из магического дубля Лирин.
   Звирг пронзил воздух, скользнув с плечевого браслета, и мертво лег в боевой перчатке. Тонкие, едва заметные языки иссиня-фиолетового пламени лизали полупрозрачный металл с впаянными в толщу клинка фиолетовыми рунами Великих. Ему предстояла работа. Клинок это чувствовал, клинок этого мечтательно ждал и тихо пел тонкую острую ноту.
   Девушка решительно выдохнула и осторожными, упругими шагами дикой кошки, готовой к моментальному смертельному броску, направилась к судьбоносному повороту.
   Она не стала скрывать свою внешность, она не хотела прятаться. Нианна хотела чтобы враг видел ее своим красным демоническим оком такой, какая она есть: юной, прекрасной, решительной и опасной...
   Над черно-вороными вьющимися кудрями царственно властвовал древний трехсапфировый венец. Рубиновый взор колдовских больших глаз, полет тонких черных бровей и маленьких крыльев изящного носа, небольшой разрез алой улыбки, охваченный чувственными губами, выдержанная линия подбородка...
   Смертельная красота царственно шествовала хищной поступью...
   Нежные плечи, высокая грудь, грациозные дивные ноги и изгибы нереально тонкой талии, завернутые в невесомое, полупрозрачное полотно богатого узорами костюма, трепетно скрывающего свечение голубой шелковистой кожи...
   Несущая дракона в сердце Богиня, Красота, Жизнь - шла в смертельный бой.
   Одна ради всех... Одна ради Эндоры и ради Великих...
   Одна... в нереальной надежде когда-нибудь вновь вернуться домой, и увидеть возлюбленного...
   Вот он - последний поворот, последний камень, последний уступ.
   Левая рука Нианны метнулась к небесам, и с кончиков ногтей в пространство скользнули вязи сложных объемных рун Великих. Мерцающий фиолетовыми волнами и синими сполохами купол ментального барьера вспыхнул над унылым, серым каменным мешком.
   - Тебя больше никто не услышит... - вслух произнесла Ниа. - Сегодня ты подчинишься мне, и я вырву у тебя тайну... вырежу раскаленным Звиргом!...
   Левая рука Богини опустилась вперед, и вырвавшиеся из ладони сотни золотых искр развеяли барьер невидимости над грудой валунов и камней небольшого кургана, упокоившего прах Ррагура. Нианна откровенно изумилась громадности некоторых глыб, поражаясь силе саблезубого тигра.
   Она успела...
   Скалы вздрогнули... Нет! Они истошно изрыгнули в лицо Великой ненависть каменной ловушки кургана, разрывая влажный воздух чудовищным взрывом...
   Она успела... Зеркальная сфера магической защиты приняла в себя ужас и безумие острошипного, расколотого каменного хаоса, разметавшего курган и бросившего его в атаку.
   Нианну отбросило ко входу. Грациозно изогнувшись, воительница приземлилась на ноги. По отвесным стенам скал ринулись раскатистые струи камнепадов. Средь грохота их потоков, вздымающихся облаков пыли, поднималась из тверди, сияя двумя раскаленными углями пламенеющих глаз, саблезубая голова... Ррагура!
   Девушка не верила своим глазам!
   Тело саблезубого гиганта?!!! Оно срослось из огромных валунов, оплетенных, словно венами, волокнами живой материи и сплавленных в единое целое остатками эластичной, продолжающей жить перерожденной плоти тигра.
   Каменная стать демона, украшенная новым хозяином множеством шипов озарилась мелкими огненными трещинами. Осколок Арла открывал двери в мир огня...
   - Мы знали, что ты придешь сама... Нужно только ждать... Твой друг, Ррагур, высоко ценил тебя... беглянка... но он предпочел убить себя прежде, чем Мы выведали где ты от нас скрываешься... - прогрохотал низким каменным ревом демон.
   Сила магии, сила огня разевала ненасытную пасть проникая в мир живых сквозь каменную плоть искры красного проклятья.
   - Ты тоже прячешься, Арл! Как червь забился под камни! Чего ты боишься? Может Тайны Океана?!!! - Ниа поняла, что каменный демон в издевку нацепил на себя голову ее друга и тянет время, вызывая силы из мира чистой магии.
   Рука воительницы рывком устремила острие Звирга в грудь демона. "Шквал молний!" мысленная команда спустила с цепи бешенство десятков голубых молний клинка. Извиваясь остервенелыми бестиями они врезались... в невидимую стену защиты Арла и отраженные ею, изогнувшись гигантским спрутом, набросились на Нианну, пытаясь выжечь зеркальную сферу. Нианна жгла сама себя. Дно каменного мешка стало оплавляться.
   "Вал огня" Звирга бросился свирепой волной в атаку, раскаляя и оплавляя дно ущелья, но, ударившись о могущество Арла, заклубился ревущим вихрем и отливом захлестнул нападающую воительницу. Становилось трудно дышать.
   - Что еще умеет твоя зубочистка?... А то Нам уже скучно становится, маленькая голубая мокрица... - по каменному телу демона прокатились словно змеи, росчерки ядовито-желтых сполохов, и, выстроившись в ряд на загривке, с душераздирающим визгом кинулись к Великой, превратившись в мгновенные рассекающие лучи.
   Ниа выбросила вперед левую ладонь, отведя назад Звирг, и искривленное пространство перед ней отбросило отраженные удары Арла в него самого. Лучи преломились от барьера красноглазого демона и вновь устремились в Великую, рассеявшись о зеркальную сферу ее защиты.
   - Скучаешь, ископаемое? Твое место в подвале, где ты и жил у Великих... Сейчас я тебя развеселю!... В последний раз!
   Богиня остановила пески времени...
   . Безумство и жажда слились в едином бешеном ударе сердца...
   Безумство Мести и Жажда Победы сокрушили закон...
   Она запретила время...
   Безмерная тяжесть воздуха плавилась под бешеными толчками стройных девичьих ног. Она бежала. Все силы, всю волю Нианна обрушила в свою плоть одним желанием достичь, приблизиться, дотянуться... Успеть до роковой черты, когда мир огня прорвет дамбу демонического разума Арла и выжрет все в округе...
   Арл-тигр, окруженный искрящимися песками времени, прыгнул навстречу настолько быстро, что свой неистовый бег Нианне показался неспешной возней черепахи по сравнению с головокружительным падением демонического беркута.
   Пасть Ррагура вскинула смертоносную белизну клыков. Арл был быстрее, неизмеримо быстрее!... Ниа не успевала даже вскинуть меч, упершийся в воздух, как в замерзающую толщу воды.
   Каменное огненное тело демона, устремленное неумолимым роком, нависло над голубым пламенем жизни и любви. Нависло без мигов, без времени, без секунд. Нависло, обрушив все законы формы и победив плотности материи...
   Арл, древний многоликий Бог Великих, был безупречен даже в своей ничтожной искре...
   - "Все!" - мелькнула последняя мысль в разуме Нианны, растворяясь в пенном бурлении чужого мира...
   ...Смерть...
   ...Смерть???...
   ...Острые, сияющие, граненые пики кристалла материи Иных охватившего в мгновение ока тело Великой, единым броском раскрошили каменную плоть демона в мелкую гальку...
   Мгновенье вне времени... Есть ли оно?...
   "Как Арл смог так быстро побороть притяжение и плотность, метнувшись в молниеносную атаку? Как материя Иных презрела саму суть пространства, оказавшись движением и в моем теле и успев разрушить все, чем был осколок Арла?"...
  
   ...Взрыв и громыхающие раскаты вдали отвлекли эльфов от наставницы фехтования. Они даже не успели осознать, что увидели, но тело застывшей Лирин в момент очередного неизмеримого взрыва вдруг, на миг, превратилось в хрустального ежа. В следующую секунду, колючий еж исчез, оставив на песке стан златокудрой эльфийки в той же позиции, да в воздухе хрустальный звон на облаке преломленного радужного света, заблудившегося в пылинках. Этот взрыв заставил дрогнуть озерную чашу и погнал кольцевые волны по всей ее спокойной глади...
  
   ...Арл не просто распался. Он взорвался огненной бурей, устремляя оплавленные осколки в тело Великой. Они впивались в граненый хрусталь кристалла, в то, чем была сейчас закована неподвижная девичья плоть, пытаясь прожечь, дотянуться, ужалить...
   Два саблезубых клыка вонзились в прозрачную материю Иных лишь чуть-чуть не дотянувшись до округлости груди...
   Пески времени хлынули с прежней уверенной, неодолимой силой, вернув его бегу установленный звездами ритм...
   Оплавленные камни еще горели. Страшная боль взрыва еще терзала юное тело, а разум ныл, упав на колени пред волей, и просил пощады... Зрение пыталось стряхнуть с ресниц нахлынувшую кровавую ночь, и молило небо о голубом снисхождении... Небеса ответили...
   Взгляд Нии прояснился, и первое что увидела лежащая на спине в огненном смраде девушка это белую... черную... белую... черную... полоски и два голубых, как небо, глаза Ррагора...
   - Вставай! Вставай! Поднимайся же!- мысленно кричал он.
   В воздухе сильно запахло паленым - начинала гореть тигриная шерсть.
   - Шар! Возьми этот шар! - продолжал неистово кричать тигр.
   Ничего не чувствуя, не слыша гула огненной бури вокруг, Нианна, превозмогая боль отчаянных мук живой плоти поднялась на ноги. Все тело было залито жидким серебром материи Иных. Рядом лежал зеркальный шар с яблоко размером.
   Ниа только дотронулась до него, как тот прилип к ладони. Умоляющие глаза Ррагора звали прочь... немедленно.
   Она все-таки взяла их...
   Огромными прыжками саблезубый друг покидал ущелье каменного тигра-демона, увозя на спине сияющую серебряным глянцем Великую Нианну. Она несла в левой руке драгоценную сферу с тем, что чуть не отобрало у нее жизнь, а в правой... В правой пальцы сжимали память... Добрую память о друге, отдавшего жизнь за ее тайну - два саблезубых клыка Ррагура...
   ...Прошло уже десять минут, а эльфы все еще продолжали держать строй и смотреть на впавшую в оцепенение наставницу Лирин.
   Староста Фиоленир сидел в беседке неподалеку, из которой открывался чудный вид на озеро и молча напряженно созерцал за неподвижностью наставницы боя. Старый маг ни на миг не сомневался, что отдаленная канонада в горах если не дело рук, то дело магической силы этой неизвестно откуда появившейся в Магистрате Лирин. Как только девушка появилась в Илуне, он аккуратно попробовал навести справки о ней по старым знакомствам, но ничего так и не удалось узнать.
   Тайна... Зеленоокая тайна. Маг чувствовал восторг и восхищение друзей, взявших в руки мечи и направивших свои души к урокам боя Лирин, но его предчувствие томилось под гнетом каких-то неотвратимых и ужасных событий. Сегодняшние далекие раскаты необъяснимого грома средь ясного неба были явным подтверждением его опасений.
   Лирин шевельнулась и ее грудь наполнилась вздохом...
   - ...Завтра... Наша тренировка состоится завтра, друзья, на вечерней заре, - она чуть виновато склонила голову и добавила. - Вы уж простите, что пришлось вас задержать...
   Эльфы с достоинством поклонились и разошлись по домам, оставив на берегу истоптанный песок, да одинокую Лирин...
   Златовласая эльфийка проводила взглядом обменивающихся восторгами учеников и, словно вдруг что-то вспомнив, быстрым шагом направилась к башне...
   Фиоленир долго не мигая смотрел вслед послушнице. Он хотел вечера, хотел откровенного разговора... Хотел Знать...
   Лирин, положивши меч на колени, пришлось просидеть почти час на крыльце у башни, прежде чем Ррагор доставил Нианну к ее стенам. За это время помощники Фиоленира успели принести еще две корзины провизии, и Лирин еле удалось спровадить этих двух юношей, рассыпающихся в комплементах, благодарностях за чудесный урок фехтования и по-эльфийски изысканно ищущих повода для свидания.
   Лирин было безумно приятно, а Нианне невообразимо обидно.
   - Ты смотри! К магической кукле, не успела она появиться, уже липнут ухажеры, а на меня даже никто внимания не обращал! - девичье сердце тихо постанывало. - Магия... Великая... Могущество - будь они не ладны!
   Ррагор наконец переступил порог и тяжело опустился на пол, сбрасывая покров невидимости. Опаленная шерсть все еще сильно пахла. Тигр со стоном лег на бок, и Нианна с ужасом увидела, что подушки лап обгорели на раскаленных камнях до черной обугленной корки, а обратная дорога в башню разорвала их до окровавленного месива...
   - Что ж ты...! Сейчас, братишка! Сейчас, потерпи чуток! - прошептала Ниа.
   Лирин занесла корзины внутрь и, закрыв за собой дверь, растворилась в воздухе, вернувшись в тело хозяйки.
   Руны исцеления Великих творили неописуемые чудеса. Окутанные розовым искрящимся свечением подушки лап Ррагора всего за несколько минут затянулись, и тигр благодарно заурчал.
   День близился к полудню...
   - Арл был прав, - Нианна устало опустилась в кресло.
   - И ты была права, - Ррагор перестал вылизывать еще зудящие лапы и посмотрел на Нию.
   - В чем?
   - В том, что мне в той схватке делать нечего. Точнее я бы в ней ничего не смог сделать, только мешался бы... А в чем был прав Арл? - Ррагор прищурил глаза и лизнул свой нос.
   - Чувствовала себя действительно маленькой голубой мокрицей... когда он на меня прыгнул... Жуть! А ведь за мной почти чвакнуло, как за раздавленным насекомым, если бы не Иные... Ты молодец, Ррагор. Не будь тебя рядом, я бы просто хорошенько запеклась внутри серебряной брони... Аромат бы стоял... ммм...
   - Не знаю как ты, а я теперь знаю, что чувствует мясо на раскаленной сковороде, да кот в печи.
   - Кот в печи? - улыбнулась Ниа.
   - У орков любимое лакомство... Рассказывают так... Слышишь как воняю? - Ррагор потянул носом по опаленному боку и резко чихнул, тряся головой. - Охоте привет и желудку тоже...
   - Ничего, найдем речушку и я тебя хорошенечко вымою... Да и себя чувствую ужасной грязнулей, - Ниа наклонила голову к плечу и поморщилась. - Так хочется горячей воды, мыльных листьев Сумсуба и ароматных масел... И почему в башне Иллириэли нет комнаты омовений? Как интересно отшельнице удавалось вообще без нее обходиться?
   - М-да... запах у тебя, сестра, поистине резковат, - Ррагор потянулся к девушке и снова фыркнул. - А ведь вечером праздник... Пошлешь Лирин вместо себя?
   - Нет уж! - вспыхнула Ниа. - Сама пойду! А то к этой красотке...
   Ррагор гулко заухал. Он смеялся.
   - Да ведь это ты и есть! Лирин и Нианна это все ты!...
   - Ты прав, - грустно вздохнула Нианна и пожала плечами, - сама к себе ревную... Бред какой-то... Надо с этим кончать... но сначала... часик другой блаженного сна...
   Быстро доев запеченные в сырной массе пластинки тонко порезанных фруктов, она уже собиралась идти наверх в спальню...
   - Нет, хочу не только сна, но и чистоты!
   Фантазия Великой быстро набросала эскиз просторной ванны у кухонной части первого этажа и материя Иных послушно выскользнув из тела сотворила граненую хрустальную чашу. Ниа наполнила ее водой по желобу из ключа, что струился в стене и, подогрев парой огненных сфер, с удовольствием окунулась.
   Распаренная в горячей неге, сбросив судорожную усталость мышц и, утопив в водах пусть ненадолго тревоги и заботы души, Ниа поднялась на второй этаж и почти не помнила, как мягкая кровать приняла ее в свои покои. Сон... долгожданный сон...
  

Посланник ордена Генара.

Илуна.

   Внезапный решительный стук в дверь нахально сдернул ее с ложа. Душа Нии чувствовала что-то огромное рядом... Там за стеной башни что-то стояло и ждало...
   - "Силы небесные!... Только прилегла!" - Нианне показалось, что глаза еще не успели закрыться, а ее уже тормошат. - "Я понемногу начинаю мечтать не о победе над Арлом, а о простом, обыкновенном долгом сне!" - поймала она себя на мысли и торопливо оделась в короткое нежно-розовое платье из гардероба Иллириэли. Серебряные нити оплетали почти всю ткань замысловатым узором лиан. Трехсапфировая тиара осталась покоиться на тумбе, давая свободу еще чуть влажным волосам.
   Босые ножки красавицы ловко отсчитали ступени, и Ниа спустилась к двери, ощущая присутствие за ней двух могучих душ, скованных, словно две полосы разного металла в единый клинок.
   - Госпожа, - услышала она из-за двери сильный, глубокий мужской голос, - позволь побеспокоить тебя.
   Острое ухо эльфийки уловило знакомый шелест чешуи за стенами. Обличье Лирин скользнуло по телу, обелив кожу, изменив лицо, и рассыпав по открытым плечам золото распрямленных волос.
   Лирин отворила холодный металл бронированной двери, увидев большого сине-голубого дракона и всадника. Эльф почтительно приложил к сердцу ладонь и преклонил голову с двумя длинными седыми височными прядями. Она не была знакома с гостями, но прекрасно знала кто они.
   - Владыка Анари, быстрокрылый Саприл, я рада вашему визиту и благодарю за оказанную простой послушнице Магистрата честь, - Лирин склонилась в придворном реверансе. - Вашего визита с нетерпением ожидает вся Илуна...
   - Наш визит не случаен, госпожа, - поднимая голову и открывая суровое лицо, ответил Анари.
   - Я догадываюсь, Владыка... - Лирин изящно улыбнулась. - Могу предложить всаднику чудесного чаю и тех скромных яств, которыми щедра здешняя земля, вот только могучему Саприлу... - она восторженно засмотрелась на гордую чешуйчатую стать красавца дракона, увенчанного изящной короной рогов и острыми шипами.
   - Мне ничего не нужно, Повелительница, - Саприл склонил голову. - Я буду хранить тайну ваших разговоров магией, здесь снаружи. Тем паче, что размеры твоего дворца маловаты для дракона...
   Анари улыбнулся и прошел внутрь.
   Староста Фиоленир привык все видеть и все знать. Это была его работа и, конечно же, старик первым почувствовал приближение мощного сгустка Фару. Он чуял дракона и его всадника. Облачившись в парадную мантию, Владыка вышел во двор, гордо удерживая посох. Помощники Лилумб и Мирб тут же явились на его зов
   Нежные розовые тона подернули горизонт. Вечерело. Ясное небо. Безветрие и тепло обещали ласковую безмятежную ночь и долгий-долгий праздник.
   Вот он... Мощные голубые крылья мелькнули в поднебесье, и дракон закружился по длинной пологой спирали, снижаясь над селом.
   - Накрывайте столы. Оповестите всех - у нас высокие гости, - распорядился староста, и Лилумб с Мирбом поспешили в разные концы села, возвещать о начале праздника...
   ...Но дракон не сел на центральную площадь. Он с резким разворотом приземлился на горе... возле башни. Фиолениру это было совсем не по душе.
   - "Дракон и всадник прибыли сюда не из-за изменения маршрута патрулирования. Они прилетели из-за нее, из-за Лирин... Такая скрытность! Ради кого... ради девчонки?!"
   Дозор, поднятый Фиолениром по тревоге после взрывов, донес об оплавленном каменном ущелье в глубине скал, никаких других следов обнаружить не удалось.
   - Каменные стены в нем текли и застывали, словно перегретый воск, - рапортовали эльфы, - но никаких следов... никаких. Ни извержений, ни трещин... Это могла сделать только магия, чудовищная магия!
   - "Я все выясню сегодня!" - твердо сам для себя решил Фиоленир...

* * *

   ...- Тебе угрожает опасность, - делая небольшие глотки обжигающего травяного настоя, сказал Анари. Его густо-синие доспехи со звездными бриллиантами поражали тонкой работой.
   Нианна наконец была сама собой. Как это чудесно смотреть своими глазами, чувствовать, что смотрят тебе в лицо, а не говорят с магической личиной Лирин.
   - Мне ведомо об этом, Владыка Анари, - Ниа кивнула и взяла в руки тонкое прозрачное стекло чашки. Сон принес плоды, и кожа Богини струилась яркими волнами небесного света, иногда поигрывая острыми лучиками.
   - Искры Арла выслеживают меня по всей Эндоре... - Великой хотелось услышать весь рассказ от самого Главы Ордена Генара.
   - Не только... - и Анари обстоятельно изложил ситуацию и политику в Фиэнее... - Надеюсь, что Владыка Тиринар успел вовремя, и мы смогли предотвратить беду. Эльфы не осмелятся причинить тебе вреда после клятвы Храага и заступничества ордена Генара, - заключил он свой рассказ.
   Нианна молчала, внимательно слушала, скользя пальцем по краю кружки, и иногда помешивала чаинки тонкой золотой ложечкой.
   - Но кроме эльфов, есть еще и орки, гномы... - тихо выдохнула Ниа, - "Дремы" наконец...
   - "Дремы"? - удивился Анари. - Вот как? В нашей семье кто-то новенький?
   - Да... Мои скорые соседи... - кивнула Ниа, сделала глоток и горестно улыбнулась.
   - Я не слышал о них, - Анари замер, напряженно ожидая продолжения разговора.
   - Магистрат не причинит мне вреда... Это верно... Мудрые и хитрые эльфы, законники, сдержат клятву пред драконами. Совет магов собирается поручить эту грязную работенку "Дремам" - всем существам, пораженным красным проклятьем. Именно для этого они сейчас, тайно переселяют к Илуне первых сто пятьдесят эльфов. Все пораженные дремлют, скованные чарами сна, но стоит их снять и ...
   - Немыслимо! Чудовищно!... Ты должна немедленно покинуть поселение! - лицо Анари походило на коршуна. - Гниль, низость, позор! Мне стыдно, что я эльф! - Анари с трудом сдерживал себя. - Где высшие маги нахлебались такой скверны?!!
   За стенами башни слышалось негодующее рычание дракона.
   - Летим с нами в Генар, - услышала Ниа мысленный бас Саприла. - Там Праматерь будет недостижима для врага, пока жив хоть один дракон. Храаг этого хочет, он ждет...
   Ррагор, все время спокойно лежавший у стены и лишь ответивший на приветствие Анари по его приходу, вмешался в разговор.
   - Я согласен с драконом, сестра. У тебя есть уже две "искры" красного демона. Насколько ты сильна, чтобы продолжать поиски разгадки сути проклятья вне стен башни?
   - Нет. Я не могу отсюда уйти, - печальные брови вспорхнули над большими, полными мук рубиновыми глазами Великой. - Я обязана найти противоядие... Я обязана спасти Эндору хотя бы ради тех, кто в меня еще верит. Ради Храага, Тиринара, Ррагора, тебя Владыка Анари и тебя Саприл... Ради рода драконов... Ради будущего... Я не справлюсь без Храма Великих, лежащего меж этих стен... и у меня еще есть в запасе неделя, может чуть меньше...
   - У тебя есть целых две "искры"? - Анари вопросительно смотрел в глаза Нии.
   - Всего две... - девушка сделала большой глоток горьковатого настоя. - Одну мы добыли сегодня ценой жизни брата Ррагора...
   - Мне жаль, - Анари повернулся и поклонился саблезубому.
   Тигр склонил голову в ответ, принимая соболезнование.
   - Есть надежда, что мне хватит сил разгадать строение красных частиц и подобрать ключ к свободе от проклятья... Я в этом почти не сомневаюсь, вот только бы хватило времени... - Ниа поставила пустую чашку на стол.
   - Значит, дозор ордена у стен башни превратит ее в непреступную крепость и будет непрерывным столько, сколько понадобится! - Анари встал, сверкая тяжелым воинственным взглядом. - "Дремы"... Хм... Я вызываю еще двух всадников. Приказать эльфам не везти пораженных сюда орден и драконы не вправе. Это вмешательство во внутренние дела народа. Эльфы такого не потерпят...
   - Я понимаю, - кивнула Нианна...
   - Но уберечь тебя хоть от целой армии нам по силам! - отрубил глава ордена Генара.
   - Спасибо Владыка. Я буду быстра насколько позволят моя жизнь и силы, - а про себя Ниа вдруг вспомнила молниеносную атаку Арла в остановленных песках времени. - "Драконы и всадники обречены в такой неравной схватке с Прабогом! Я обязана успеть! Обязана!"
   - Фиоленир устраивает прием в честь нашего прилета, - стоя у двери и собираясь выходить, чуть улыбнулся Анари. - Ты, госпожа, окажешь нам честь, своим визитом.
   - Я - нет. Зато Лирин примет в нем участие с превеликим удовольствием, - застенчиво улыбнулась девушка.
   Анари вышел, и тяжелые шаги Саприла стали сопровождать воина вниз по склону. Дракон и всадник направлялись к ярко освещенной центральной площади Илуны...
  
   Платье... Украшения... Туфли...
   Нианна вертелась перед зеркалом, подбирая наряд.
   Первый праздник в ее взрослой жизни. Первый с момента перерождения.
   Прическа, кольца, сияющие самоцветами, длинные шелковые складки легкой материи до пят, изящная брошь и тонкая вязь браслета на запястье. Все только делало ярче и привлекательнее волшебный образ... Лирин... Лишь туфельки пришлось создать волшебством материи Иных...
   Как она хотела быть собой! Сегодня! Сейчас, в этот вечер среди огней, музыки и веселья!... Но Судьба повелела исчезнуть... Смотреть ее глазами, быть ею - Лирин и не быть собой...
   ...Долгий разговор с Фиолениром и Анари... Их тревоги, тактичная вкрадчивость главы ордена в вопросах, выясняющих взгляды и настроения деревенского старосты, перед открытием ему страшных тайн... Откровения Лирин о красной "искре" - все казалось ненужным Великой.
   Впервые девушка ловила на себе горячие, обжигающие взгляды молодых мужчин. Музыка плела шелковые ковры иллюзий, паря в воздухе под искусством менестрелей. Сила и грация изгибала эльфийские тела в плавных танцах. Голова кружилась блаженством, мир вращался без устали, неся ее хрупкое тело в сильных руках танцующих кавалеров. Их глаза, их руки, их души, полные света и нежности, ждали, надеялись, грезя в тайне об избрании. Волшебство интимной тайны мужчины и женщины окутало Лирин с ног до головы, заставляя взволнованно биться сердце и чувствовать хмель счастья на краешках чувственных губ...
   ...Она танцевала!
   ...Танцевала в первый раз в своей жизни, с благодарностью вспоминая уроки детства в далеком Килине, что давали ей отец и мать...
   Глубоко за полночь счастливая, веселая, чуточку опьяненная очаровательными взглядами поклонников, Лирин вернулась в башню.
   Ррагор ушел в лес, слушать ночь и говорить со своим народом, а Нианна, позабыв обо всем на свете, рухнула в кровать. Ее нежно обнял сон, оставив на лице блаженную улыбку мимолетного счастья...
  

Время Рока

Лети Золотая Иррада!

Жгаг-Гер.

  
   ...Дни пути к далеким руинам Жгаг-Гера не принесли разгадки тайны третьего символа власти Зираиды, черного перстня Бунж.
   Да, оно послушно обжало палец нового владельца, плотно и невесомо прописавшись на правой кисти, но никаких признаков магии перстень не подавал. Иррада и Ерртор несколько раз приземлялись для охоты и, улучив момент, когда спутница спала, Ерртор сплел из мощного куста лианы, довольно сносное небольшое седло. Оно вышло жестким, тесноватым, но все же полет в нем не так изматывал тело, как вечно движущаяся чешуя Иррады.
   Небесные странники стремились на зов. Жгаг-Гер - древняя стеклянная пустыня, раскинувшаяся на десятки километров, с руинами черной гигантской арки в центре паутинного рисунка, манила всадника неслышимым, неосязаемым притяжением. Исполнение клятвы вело избранника и дракона по пути долга, и все остальные дороги перестали для них существовать.
   Для мыслей Ерртора и Иррады исчез Фиэней, исчез Генар с орденом мудрых и могучих драконов, и лишь иногда в разуме вздрагивала далекая, необъяснимая тревога за зеленого призрака Великого, за Дрела, блуждающего лабиринтами Тироля в поисках возлюбленной. Иногда эта тревога становилась необъяснимо жгучей и невыносимой, но в следующий миг таяла клубами нереального тумана.
   Иррада по полдня пропадала сама в себе, наставляя драконьим премудростям своего не рожденного сына Амдебафа. Она была так рада, что ее всадник выжил в последней пещерной переделке, что даже не устроила ему традиционной взбучки, и сама с воздуха высматривала в редких лесах его любимые фруктовые и ореховые деревья.
   Сразу после схватки с труном Дожтом золотые искатели приключений пересекли всю горную гряду молодых шипастых пиков Нрады с востока на запад, проложив полет над дикими ненаселенными землями западной оконечности материка. То и дело, с высоты полета, всадник и его дракон созерцали далекий лазурный блеск смертоносного океана, чье безумие и безграничная жажда смерти неусыпным оком вечно голодного хищника наблюдало и ждало поживы с береговой черты.
   Время всадника отмерялось могучими плавными взмахами крыльев дракона. Иррада и Ерртор лишь однажды пролетали над Жгаг-Гером. Тогда, несколько лет назад, они совершали свой первый, многомесячный облет королевств Эндоры. Все было новым: бастионы древней войны, города, гномы, люди, орки, их традиции и устои. Весь мир являлся загадочным ларцом тайн, о котором оба много слышали и читали, но чье сокровище непременно хотелось подержать в руках и созерцать воочию.
   Тогда тайной был и Жгаг-Гер. Вот только тайна эта виделась ужасной, отталкивающей, вонзающей запах смерти в самую сокровенную глубину сердца. Вплавленные в стекло опаленных песков недогоревшие черепа и скелеты черного войска теней внушали ужас драконам, парящим высоко в небе, напоминая какую непомерную дань пришлось заплатить их роду за свободу Эндоры.
   Проклятое место, место победы и место забвения, оставалось настолько чуждым, что драконы не решались опускаться на его раскаленное солнцем пустынное зеркало, опасаясь навлечь на себя несчастья или яд какого-нибудь случайного проклятья, блуждающего неупокоенной тенью по запретным землям.
   Вот и тогда, в свой первый патрульный облет, Иррада и Ерртор, ведомые могучим древним Храагом, совершили лишь высокий круг над утопленными в пески руинами зловещего черного города, напоминающего планировкой огромную правильную круглую паутину.
   Собственно Жгаг-Гер и являлся конечной целью любого патрулирования. Раз в неделю вот уже на протяжении семи тысяч лет над этими скорбными равнинами появлялись крылья небесного дозора ордена Генара.
   Ерртор не изменил клятве, данной ордену. Он и Иррада выполняли приказ Магистрата - они летели к руинам черного города с твердым намерением поселиться в предгорьях Нрады и каждый день совершать его облет.
   По прибытию к Жгаг-Геру всадник собирался доложить совету, что приступает к выполнению приказа, но сейчас кристалл связи лежал за поясом плотно связанный блокирующей руной.
   Ерртор надеялся, что если он обнаружит авангард Зираиды близ Жгаг-Гера, и те признают его законную власть над собой, воля повелителя, единившего триединство, остановит вторжение и сохранит мир в Эндоре. Если же он выйдет на связь с орденом или Магистратом в таком виде, наделенный всеми регалиями темных лордов, Ерртор был уверен, его тут же отзовут в Фиэней для изучения древних артефактов власти Зираиды. Тем самым Эндора потеряет драгоценное время, которое он еще может выиграть своей судьбой.
   Пусть это будет год, месяц, неделя. Неделя замешательства, нарушившая непоколебимость власти жнецов, вносящая смуту в долг и закон Зираиды, как то предсказал трун Дожт... Но эта неделя, этот месяц позволят собрать армии Эндоры в кулак, и обнажить клинки уже на дальних западных рубежах, здесь среди клыков Нрады, а не где-нибудь среди топей орков или холмов людей.
   ...Ерртор ждал Судьбы, но еще не знал, что Судьба уже давно ожидает его визита...
   Сегодня солнце палило нещадно, словно пытаясь расплавить чешую Иррады и пролить ее золото дождем на пустынные степи с пожухшей, высушенной травой. Ветер набрасывался на крылья драконихи голодным зверем, терзая их взмахи непредсказуемыми ударами со всех сторон. Иррада время от времени злобно рыкала на его воздушные пакости.
   Друзья приближались к Жгаг-Геру.
   - Как думаешь, прервал молчание Ерртор, - что нас ждет на этих обломках?
   - Лучше пусть ничего не ждет, - мгновенно ответила Иррада. Судя по всему, она уже давно задавала себе тот же вопрос. - Мы прилетаем - тишина, солнышко, песочек... Ну пару недожаренных рож, вплавленных в стекло в незапамятные времена... Покажем им язык и полетим подыскивать просторную пещеру в скалах. Поживем в ней с полгодика, наведываясь к этой проклятой паутине. Я рожу Амдебафа. Все поймут, что война с Зираидой оказалась ошибкой старого паникера Дрела, и мы мирно, втроем, отправимся в Тироль к Ануфу, растить малыша.
   - Тогда получится, что могущественные артефакты Зираиды мы добывали просто так? Напрасно? От нечего делать рискуя жизнью... И моя клятва пустой звон? - Ерртор погрустнел, словно забияка оттянутый за ухо от славной драки.
   - Безделушки подаришь Магистрату - пусть развлекаются... А клятва... Клятва конечно вещь серьезная, но если бы Судьба была столь статична, то предсказания бы все сбывались. Ты сам говорил, что Дожту "Сама Тьма" даровала призвание убить тебя, и что?... Убит Дожт, а не ты... Возможно и клятва давалась только с той целью, чтобы ты собрал эти опасные железки в землях Эндоры, да и только, - Иррада искренне надеялась, что ее слова окажутся явью, что злая Зираида никогда не явит своих клыков мирным народам, и война останется лишь забытым эхом тысячелетней давности, а не кровавым реквиемом грядущих дней.
   - Да... Наверно ты права... - Иррада так лихо и уверенно перечеркнула все стремление всадника изменить целую страну, что на мгновение по его спине пробежал холодок и Ерртору показалось, что жизнь только что лишилась смысла существования.
   - Я бы этого хотела... но это не значит, что так оно и есть, или будет... - чувствуя замешательство всадника, Иррада обернулась.
   - Правда? - с какой-то детской наивностью спросил суровый воин.
   - Хм. Правда... - она дивилась, как в таком зрелом духе уживается мальчишество, безумное детское любопытство, приросшее к головотяпству и холодная рассудительность воина, готового жертвовать в любую секунду своей жизнью.
   На горизонте появился отпечаток древнего ужаса. Он парил зловещим блеском, мерцающим в мареве раскаленного воздуха. Глянец зеркала, увидавшего многотысячную мгновенную смерть - это были руины Жгаг-Гера.
   - Вот и добрались, сестренка, - в голосе эльфа проступили стальные нотки. Всадник готовился.
   Иррада ничего не ответила. Она набирала высоту. Воздух наполнился горной прохладой. Всаднику стало тяжело дышать, так высоко забралась крылатая подруга по лестнице небес. Под ними плыла паутина Жгаг-Гера. Все та же, все такая же, как и в прошлые годы. Бездвижная, молчаливая, хранящая в недрах затаившийся смертельный покой.
   - Вот видишь! Я оказалась права! - ликовала Иррада. - Пусто, никого! Ха!
   Ее хвост даже пустился пританцовывать из стороны в сторону, бросая тело то в правый, то в левый крен. Ерртор же напротив ее радости не разделял.
   Да. Все было как тогда, с Храагом. Тот же узор, та же замершая слабая Фару в камнях и песке, но Ануши!...
   Сейчас он мог видеть потоки Ануши, черно-дымчатой тени, основы магии Зираиды.
   Там... Внизу... Ануши слоилась длинными щупальцами. Подернутая неясным, срывающимся туманным дрожанием, путающим узор своих потоков, она текла из центра паутины, разрушенной арки-портала к краям и уже более слабыми потоками возвращалась обратно.
   Ерртор не знал, было ли видение частью естественного фона природы в этом месте после удара драконов в те далекие времена, или...
   Расширенное сознание полубога, подаренное Дрелом, тоже разгадывало загадку. Ерртор с приближением к Жгаг-Геру начал слышать неясный шелест, словно под крыльями Иррады начинались поля высохшей травы, непрерывно трущейся стеблями друг о друга, к тому же наполненные до отказа возней несчетного количества крошечных насекомых ног... но ни одной мысли, ни одной команды. Эльф будто попал во владения безумного, хаотического роя.
   - Глаза не всегда видят правду. Я тебе рассказывал про Ануши, - продолжая скользить внимательным взглядом по земле, сказал Ерртор, - так вот, я предлагаю тебе взглянуть на мир моими глазами.
   - Я не против. В прошлый раз мне понравилось. Еле назад отдала, - Иррада продолжала веселиться, и мысли драконихи уже упорхнули далеко. - Давай!
   Но как только душа Златоглавой проникла в душу всадника и завладела взором, нервы драконихи наполнились молниеносными разрядами, а расслабленные мышцы окаменели.
   - Не нравятся мне эти поползновения туда-сюда. Уж больно они по рисунку руин, а в некоторых местах и дальше забрались, туда где остатков строений и не было совсем, - наблюдательность Иррады оказалась на высоте.
   Эту деталь Ерртор действительно упустил из наблюдений.
   - А что за адский шум слышат твои уши, брат? Сплошное шарканье, чавканье и хруст. У тебя с ушами непорядок или...?
   - Скорее "или" чем непорядок. Кстати, я их не давал в твое распоряжение, - заявил ослепший и оглохший всадник на мысленное обращение Легкокрылой.
   - Извини, - Иррада тут же вернула видение и слышание эльфу. - С такой высоты нам ничего не разглядеть. Спускаемся?
   - Давай, только очень осторожненько. Метров со ста укутывайся рунами защиты. Молнии в прошлый раз получились самыми эффективными, - кольчуга Дрела уже легла развернувшейся чешуей на тело всадника.
   Ниже... Ниже... Ниже...
   Земля медленно приближалась, но вместе с ней росла и надвигалась тревога в сердцах бесстрашных друзей. Что-то явно было внизу не так. По мере спуска всадника и дракона движение Ануши по поверхности все замедлялось и замедлялось. Когда крылатые стражи резали воздух в ста метрах над землей, укутавшись защитным коконом молний, серо-черный поток под ними замер неподвижным колыханием.
   - Ниже, но медленно... к окраине... - скомандовал Ерртор сжимая в левой руке Ишь, а в правой янтарный меч.
   Иррада осторожно опускалась по длинной дуге, облетая руины города по периметру.
   Восемьдесят, семьдесят метров... Легкокрылая уже различала останки, вплавленные в вечный стеклянный каземат, как вдруг...
   ...Небо исчезло...
   ...Ерртор таращил глаза что есть силы. Разум, душа, магия - не дали ни намека. Только тела всадника и дракона ощутили, как они вонзаются в невидимый покров, скрывающий искусной маской иллюзии... ЧТО?!
   ...Туман... Плотный... Серый... Липкий...
   Он клубился повсюду, пожрав даже ослепительное солнце.
   - Вверх!!! - рявкнул Ерртор.
   Иррада подняла голову вверх, изогнула хвост, меняя траекторию. Следующий взмах должен был свечой бросить золотое тело вверх, но...
   ...Серая мгла с чудовищной скоростью метнула на Ирраду массивную каменную стену башни.
   Если бы не силовые руны заклятья щита, фонтаны крови и хруст разорванных костей возвестили бы миру об уходе дракона из мира живых. Щит выдержал чудовищное столкновение, но кость левого крыла треснула, и ткань его крайней части лопнула от напряжения, обжигая тело Иррады резкой болью.
   От удара ее развернуло спиной вперед, бросив в хаос вращений. Коварная серая мгла пожрала все ориентиры. Иррада распластала крылья, пытаясь выровнять вращение, и второй удар полоснул огнем боли уже по хвосту. Каменная кладка пронеслась на расстоянии ладони над шлемом Ерртора, прогибая силовые линии эльфийской магии защиты.
   Туман оборвался резко очерченной гранью купола. Ерртор и Иррада бешено вращаясь, падали на центр огромной, мощенной треугольными черными плитами, площади, заполненной до отказа...
   - Урилаж! - инстинктивно выкрикнул заклятье на языке Великих всадник, и три мягкие подушки уплотненного до желе воздуха приняли в свои объятья неуправляемую посадку дракона.
   Перед приземлением Иррада умудрилась немного выровняться и не завалиться на привязанного к седлу Ерртора.
   - Взлететь сможешь? - прошептал всадник.
   Воздушная перина растаяла и Златоглавая уже стояла на ногах, подняв вверх крылья, готовые к взмаху.
   - Левое крыло печет, и хвост словно откусили, но взлететь смогу, - в голове Иррады еще шумело. Размытые контуры мира медленно начали проясняться. - Ветры безумные! Что это?!!!...
   Под лапой Иррады что-то захрустело, и в ноздри ворвался запах вонючей раздавленной требухи.
   Гигантские граненые серо-черные сторожевые башни, усеянные бойницами, подпирали своей колоннадой купол магического тумана. Каскады плетенных из камня, как из тростника, зданий, обхватывали клещами улиц битком набитую чудовищами площадь, посреди которой, на останках нескольких раздавленных падением воинов, стояли сейчас золотой дракон и его всадник.
   Черные лица, черные доспехи, черные мечи и черная ярость в белых зрачках. Руки воинов машинально метнулись к поясным сумкам и в их трехпалых ладонях зашевелились лапы извлеченных из них мохнатых пауков...
   - Я лорд Шашир! Держатель Иша, носитель Скраба и Бунжа! Я пришел властвовать токами крови Зираиды! - взревел Ерртор не своим, ледяным, жадным, ядовитым голосом Владыки тьмы. - Подчинитесь моей ярости, моему закону, моему Ишу или ваша кровь наполнит мои уалы, а ваши души станут вечными рабами моего Скраба!!!
   Руны на щеках Ерртора и Скраб на лбу пылали ядовито-изумрудным огнем, превращая белое лицо эльфа в свирепую пламенную зеленую маску. В подтверждение слов он взметнул вверх Ишь и тугой сноп зеленых молний вспорол магию тумана пробив брешь к голубым небесам.
   Черноликие воины немного попятились назад, убрали пауков обратно в сумки, но мечи остались в их руках.
   Ерртор чувствовал на себе взгляды сотен и сотен воинов из башенных бойниц, а за спинами передних шеренг возвышались горбатые тела и красные глаза жутких чудовищ, утыканных шипами и непрерывно лязгающих, усеянными крючковатыми клыками челюстями. Они чуяли теплую плоть. Они ее хотели.
   - Влипли! В самую, что ни на есть армию Зираиды! Их здесь наверно пару тысяч, только на этой площади, не меньше! Летающих вроде нет, пора рвать когти отсюда, и звать на помощь, если успеем, пока они в себя от твоей наглости не пришли! - Иррада собралась набросить на себя новый щит молний, но Ерртор ее остановил.
   - Не выказывай страха, - шепнул он мысленно, - если после моих слов они не напали сразу, значит, сказанное действительно имеет вес... Поиграем...
   - Смотри, доиграешься всадник! Смерть иногда позволяет себя гладить по шерстке, но только для своего собственного удовольствия! - Иррада почувствовала чье-то быстрое приближение. - Смотри!!!
   Из мглы тумана вывалилась тройка косматых крылатых чудищ. Облетев площадь по периметру, они один за другим опустились перед Иррадой.
   Каждый из них был в полтора раза меньше Златоглавой. Их крылья, усеянные длинными трубчатыми перьями, при взмахах в воздухе напоминали две вороненые тучи, клубящиеся близ одутловатого косматого тела с коротким хвостом, заканчивающимся длинным костяным белым шипом. Из-за безумно плотной длинной черной шерсти, вьющейся и торчащей местами жесткими иглами, глаза чудовищ не просматривались, но зато длинные, как сабли черные клыки, свисающие из верхней челюсти, оказались даже больше чем у Иррады.
   - "Звуриаллы! Это звуриаллы!" - восторженно шептал Ерртор Ирраде.
   Косматая шерсть, словно броня, раздвинулась на спинах, опустившихся на животы, зверюг, и из нее поднялись три абсолютно одинаковых мастера Ануши. Скраб метнулся к их душам и, лизнув разум, принес весть хозяину.
   "Ссинр, Ссанр, Ссенр - имена трех братьев, трех близнецов, трех лордов Зираиды, пришедших для Жатвы".
   Три лорда, не спеша, подчеркнуто надменно, спустились на землю, и у каждого из них в руке эльф заметил маленькую серебряную палочку. Рослые, не меньше двух метров, в облегающих черных костюмах с зелеными рунами по центру груди, они без тени страха подошли почти вплотную к Ирраде.
   - Наши "чины", чью кровь уже сглатывают яйри, посмели нам сообщить, что пришел с небес Золотой Бог из сгнившей в яме забвения легенды... что он предъявил право на верховенство и на всю кровь Зираиды! - белоглазый Ссанр, стоящий в центре, явно издевался над Ерртором и его законным правом.
   - Мы трое, рожденные Богами Ночи в арке "Черного Свода", пришли взглянуть на чужестранного самозванца, пока он еще жив, чтобы потом получить еще большее наслаждение, вычерпывая серебряным кубком кровь из его груди.
   - Ты!.. Ссанр! - Ерртор, не покидая седла Иррады, направил в его грудь Ишь и зеленое пламя вспыхнуло с новой силой на руноликом челе всадника. - Ты, Ссинр и ты, Ссенр! Вы все трое нарушаете древний закон ужасного Арла, и не признаете незыблемых вечных символов власти Зираиды! Вы противитесь потоку Тьмы, пожелавшему "Меня!" единолично распределять кровь всех подоблачных полей! Ваши души принадлежат мне!!!
   На лицах братьев мелькнула тень удивления, что золотой всадник знает их святые имена, которые народы произносят шепотом, припав лицом к земле и трепеща от безумия страха, но ухмыляющийся Ссанр так же нагло продолжил, бросая каждое слово в лицо Ерртору как вызов.
   - Ты жалок, никчемный стебель обреченного покоса...
   Дожидаться окончания тирады черноликого лорда Ерртор не стал. Он чувствовал, как ринулась Ануши к серебряным жезлам правителей Зираиды.
   Ишь полыхнул первым, пронзая насквозь грудь Ссанра и разрывая его тело на части. Иррада выбросила из своей плоти еще двух драконов, оскалившихся тут же сине-фиолетовым пламенем, превращающим косматых летателей лордов в ревущие огненные клубки.
   Ссинр и Ссенр, словно растаяв в воздухе едва уловимым маревом, прыгнули в стороны, и Ерртор их потерял. Мгновенья растворились в намерении и движении. Магия Великих рванулась струями тугого голубого пламени из-под золотой чешуи Иррады с клокочущим грохотом подбрасывая ее тело вверх вместе с безумным взмахом, в который вложилась вся сила Легкокрылой.
   Миг упал за мигом, когда Златоглавая взмахнув крыльями, укрылась щитом молний, а беснующийся воздух наполнился выпущенными стрелами и прыгнувшими с рук воинов ядовитыми пауками. На площади кровавое месиво слилось в едином вихре с извивающимся танцем огненного извержения двух золотых голов, стелющихся по камню с невообразимой скоростью, как две сияющих солнечных змеи. Дубли Иррады сметали все и вся на своем пути. Из агонии битвы двух золотых драконов на площади, вверх взметнулись два тройных черных жгута Ануши.
   Черные змеи магии лордов Зираиды пронзили щит Иррады. Скраб своим вездесущим глазом увидел два центра могучей темной магии на площади. Привязанный к седлу всадник, изогнувшись, упал на спину и метнул практически одновременно с врагом молнии Иша и огненный луч Шерка в один из них.
   Удар эльфа попал в цель, оставив от тела лорда оплавленный камень на площади, но и удар темного лорда достиг цели - в трех местах черные змеи магии жезла пробили тело Иррады, прожигая чешую Златоглавой.
   Иррада взревела, судорожно дернулась... но нашла в себе силы для следующего взмаха.
   Миг еще не успел смениться мигом, когда на тело Ерртора обрушился черный демон магии Ануши. Два жгута вонзились в руки, выворачивая суставы и ломая кости. Уцелевший темный повелитель, стоящий на площади, яростно желал оружие предков, символы власти, себе. Третий же жгут скользнул по доспехам Дрела, но, не пробив их, нашел брешь в незащищенной голени всадника, пронзив золото сапога и устремляя магическое зло в тело эльфа.
   Ерртор инстинктивно дернулся, прижимая сломанные руки всем корпусом к седлу, и мышцы судорожной дрожью стали зажимать его плоть в неуправляемый комок. Боль рванулась искрящейся, пронзающей пыткой по телу, сметая смертельной лавиной все грани восприятия...
   ...Ерртор падал... Падал в зияющую бездонную пасть смерти. Голова дернулась вверх, ища спасенья от темного удушья, и в обжигающей синеве небес всадник увидел гаснущие золотые лучи короны рогов Иррады
   - Родная... прости... - успели прошептать немеющие губы всадника...
  

* * *

   ...Иррада рвалась в высь. Она летела прочь из этого проклятого места. Ее тело в трех местах было пробито черными магическими нитями врага, а внутренности пожирал яд неведомого заклятья.
   - "Взмах, взмах, выше, выше..."
   На ее спине в неестественной позе, скрученный судорогой, сидел Ерртор. Он был без сознания. Мышцы всадника одеревенели и сжали седло. Из сломанной левой руки наружу торчали кости, обагренные кровью. Раскаленный меч Шерк пылал между шеей Златоглавой и навалившимся на нее бесчувственным телом эльфа. Меч жег чешую, но эта боль не шла ни в какое сравнение с нестерпимой болью пожирающей тело драконихи заразы, вившейся под мощным чешуйчатым панцирем.
   - "Выше, выше, взмах, взмах... Уйти дальше, дальше..."
   Голова кружилась, на глаза наплывал кровавый туман. Она переваливала через ножи молодых скал Нрады, устланных белоснежным ковром. Иррада чувствовала, что для нее скоро откроется дорога в Вечность - полет к праотцам и свободным драконьим душам.
   Вот и последний пик, за ним простирается долина болот и владений могучих орков.
   - "К ближайшей деревне... Взмах, взмах..."
   Каждое движение отдавалось колючими иглами боли во всем теле.
   - "Не успею..."
   Гниль магической заразы подбиралась к самому дорогому - к ее безбрежной материнской любви, к свету ее жизни, к Амдебафу. Иррада собрала всю свою магическую силу, окутав сияющим щитом не рожденного сына и любимого, преданного друга - всадника. Ерртор так и не приходил в сознание.
   - "Взмах... взмах..."
   Крылья налились тяжестью тысяч камней и переставали слушаться.
   - "Последний пик, последний... Между ним и камнем по трещине..."
   Она выбирала траекторию. Взор затуманился - лишь красная пелена кровавого марева и смутные очертания родного горизонта. Страдающее тело обожгла внезапная неимоверная боль. Слишком снизившись и потеряв контроль, Иррада брюхом зацепила острое лезвие базальтового пика. Оно безжалостно сорвало мощные пластины чешуи, защищавшие утробу, и вонзилось в мягкие ткани чрева, разрывая их холодным немым естеством.
   Этот палач яростно вырвал не рожденное яйцо из матери и швырнул его в холод снегов. Иррада стремительно падала. Падала в выбранную глубокую расселину, и скалы провожали ее последний полет белоснежным покрывалом снегов. С каждым ударом сердца, разверзшаяся плоть извергала струи алой крови, чертившие последнюю линию жизни золотого дракона на белом саване земли Эндоры.
   - "Амдебаф! Амдебаф! Живи!!!" - бросила мать последнюю прощальную мысль своему ребенку.
   - "Земля ... Она уже близко..."
   Легкокрылая не видела, ее взор накрыла тьма. Собрав последние силы, она гордо расправила крылья, планируя и пытаясь погасить нарастающую скорость паденья. Лишь старый друг, ветер, сопровождал Ирраду, напевая вечную песню свистом тугих струй воздуха...
   ...Земная твердь обрушилась неизмеримым ударом на небесную странницу, сорвав с нее всадника...
   ...Златоглавая лежала на боку, оторванное крыло еще билось в конвульсиях, когда взор прояснился. Яркие янтарные глаза Иррады в последний раз смотрели на мир живых. Они увидели обагренный теплой парящей кровью снег, а в десяти метрах, в траншее мягкой снежной целины, стонавшего, скованного магией черной боли, всадника Ерртора в золотых доспехах.
   С последним гулким ударом сердца она потянулась к нему:
   - "Прощай всадник... прощай друг... прощай Ерртор. Я выполнила клятву и отдала свою судьбу до последнего вздоха нашей любви к небесам... и нашей дружбе"...
   Последний выдох мощной, золотой, опадающей груди озарил безжизненное ущелье ревом умирающего дракона, покидающего мир живых и летящего к звездам.
   ...Тяжелые веки Легкокрылой... медленно... сомкнулись...
  
   ...Жар агонии отступил, приведя за собой покой и облегчение. Дух смелой, юной драконихи воспарил над изувеченными останками. Иррада подплыла к Ерртору. Его лицо было напряжено гримасой боли и страдания, глаза открыты и лихорадочно дергались, но она уже ничем не могла помочь верному другу.
   - "Прощай..." - еще раз с порога мира мертвых ласково коснулась она его.
   Златоглавую тянуло, мягко тянуло в звездную высь, но душа Иррады отправилась по огненно-красной путеводной нити, набросанной на снегу, к сыну. Она поднялась к роковому камню и увидела справа от ущелья, под толстым слоем снега, слабую светящуюся точку. Это был он - ее сын.
   Подплыв к нему ближе и ласково, в последний раз, обняв теплом души - она прошептала:
   - "Лети, сынок, и пусть полет твой будет вечной песней могущества и побед... я люблю тебя!"
   Из глубины яйца тихо ответил первенец, ответил Амдебаф, ответил как тот дух, что пришел к ней по могучему самозабвенному звездному зову:
   - "Лети, Золотая Иррада, да воспоют духи Звезд тебе Славу!!!" - и добавил, - "Я люблю тебя мама!"
   Душа Златоглавой, Легкокрылой, Трехглавой Иррады рванулась в звездные выси, снова радуясь свободе и полету...
  
   ...Он не слышал хлопанья крыльев...
   ...Он не видел черных теней...
   ...Он лежал на белой постели...
   ...Он не знал, случилось что с ней...
  
   Черный рок спустился бесшумно,
   Черный рок его подхватил,
   Черный рок Судьбы Зираиды,
   Черный рок Ерртора пленил.
  
   Дух ослепший и жаждущий смерти
   В складках бреда и яда снегов
   Шел тропою сумрачной тени
   По веленью древних Богов...
  
   Ерртор не видел как, вздымая белые буруны и вихри огромными косматыми крыльями, рядом с хладеющим золотым телом Иррады приземляются два воздушных чудовища Зираиды, как сверкают белоглазой злобой глаза их чернокожих воинов. Он не слышал как хрустит снег под их приближающимися шагами, и настороженно звенят их обнаженные клинки. Всадник, борясь всеми силами с угаром яда, не чувствовал как рывком его поднимают вверх и спутывают руки и ноги... Ерртор не понимал, что отныне он одинокий пленник цепей Зираиды...
   Пленник не успевший проститься с половиной своего погибшего сердца...
  

Мы не одни...

Земли орков.

   ...Солнце отмеряло еще один день и отправилось на покой, приглашая ночь.
   ...Туман...
   ...Тонкий... Слоистый... По траве, застревая в кустах...
   ...Резкий промозглый холод...
   Тиринар рывком встал, зацепив и опрокинув открытую бутылочку. Рубиновые капли маслянистой жидкости хлынули на траву словно кровь, окропляя желто-зеленые стебли.
   ...Туман...
   Сумерки смешались с ним, слились. Небольшой редкий лесок, где остановился отряд на ночлег, боязливо затих, оскалясь кое-где не ожившими после пожарищ деревьями.
   - Феним и воины, ко мне! - беззвучный мысленный приказ старого мага врезался дротиком в гвардейцев.
   Как зеленые тени они скользнули по траве и обступили Тиринара.
   - Мы не одни... Гости крадутся, а значит друзьями окажутся навряд ли. Я укрою вас тенью... Наблюдать, не шевелиться... Молчать... Лошадей стреножить рунами, построить в ряд и зачаровать их голос... Чтоб ни звука. Нападать только по моей команде и отступать, если понадобиться всем, без геройства и выходок...
   Что тебе делать, Гилиир, надеюсь объяснять не надо. Что бы ни случилось Омелия и ваш будущий сын должны выжить... После моей магии по местам... Кольцом вокруг лошадей...
   И Тиринар скороговоркой начал плести заклятья невидимости сначала над супругами, потом над воинами, закончив четвероногими братьями. Себя он укрыл последним. Обойдя всех эльфов, как легкое дуновение ветра, старый маг, не торопясь, отправился в ту сторону, где ощутил неестественное колебание древней силы. Силы открывшейся ему случайно. Той самой силы, которой в забытую эпоху пользовались черные воины... Он крался навстречу шевелящейся "Ануши"...
   Тиринар бесшумно опустился на окраине леска, прислонившись спиной к шершавой, грубой коре высохшего кряжистого дуба.
   Тишина была густой как смола, шевелясь только мглой накатывающегося тумана. Он становился плотнее, тягучее, словно кто-то подливал его сгущенную плоть в котел ночи.
   Тишина... Разум мага затих, растворился, став бездной восприятия мира. Мира видимого... Мира невидимого...
   Час сменялся часом, туман замер и застыл как студень... Только одиноко торчащий высохший стебель перед старым эльфом неестественно подрагивал на общей онемело-мертвенной картине.
   Маг улавливал впереди медленное движение. Неторопливое, безнаказанное, но осторожное. Оно то приближалось, то удалялось, словно что-то вынюхивая или высматривая. И вот, наконец, беззвучные шаги начали приближаться. Медленно, замирая словно вслушиваясь, через каждые три шага. Сила чужого мира приближалась к Владыке.
   Тиринар, превратившись в изваяние, остановил силой воли сердце, дыхание, заставив даже кровь замереть в жилах.
   Слои тумана, вздрагивая и клубясь, разошлись в стороны, пропуская к земле бледно-молочный свет луны, словно невидимая перевернутая лодка рассекала волны этого серого озера.
   Нечеткие очертания, слабо угадываемое колыхание, но вот через мгновенье пред невидимым Тиринаром уже стояло нечто сокрытое черным плащом и капюшоном. Рук Тиринар не разглядел. Он приближался... Он был один...
   Шаг... Еще шаг... Тиринар ждал, готовясь к одному единственному прыжку. Девять метров... семь метров... четыре... два...
   Старый маг уже различал поблескивание серебра на черных складках плаща. Незнакомец достигал около двух метров в высоту... Вдруг под капюшоном вспыхнуло два бело-лунных холодных кошачьих зрачка. Плащ медленно поскользил в стороны, выпуская наружу две трехпалые черные руки.
   Сначала Тиринар не понял, что видят его глаза.
   Черные... Глянцевые... Бугристые...
   Маг сперва подумал, что это доспехи на теле воина, но дух учуял десятки примитивных... голодных... разумов... Даже остановленное сердце мага похолодело от ужаса - все тело неведомого разведчика оказалось усеяно... ПАУКАМИ!!! Десятками больших, с ладонь, пауков!
   Руки незваного гостя сжимали два темно-синих мерцающих кристалла. Проведя ими в разные стороны, поглядывая то на один, то на другой, лазутчик, что-то нервно прошипел, вернул руки под плащ и резко бесшумно прыгнул в сторону. На сколько был совершен прыжок, Тиринар не увидел в схлопнувшемся тумане, но то, что не меньше чем на двадцать метров, маг определил по шороху примятой травы вдалеке.
   Туман быстро отползал вслед за ускользнувшим лазутчиком. Тиринар боролся сам с собой. Старый решительный маг пребывал в замешательстве. С одной стороны он был уверен, что только что перед ним стоял разведчик Зираиды. Словно призрак, давняя кошмарная легенда, возник чужестранный воин из тумана не где-то возле руин Жгаг-Гера, а здесь, посреди континента. Из этого следовало лишь одно, что все таинственные исчезновения и людей и орков связанны с Зираидой. Необъявленная война уже начата и Эндора несет потери. Тиринар осторожно поднялся на ноги.
   - "Пешему добраться сюда из Жгаг-Гера явно не приятная увеселительная прогулка, значит, - рассуждал он, - у разведчика должен быть какой-то транспорт неподалеку, ну чудище что ли какое-нибудь".
   Художественное воображение видавшего виды старика тут же набросало зубастую пасть о десятках ног. Как член ордена магов, он обязан сообщить в Магистрат об увиденном, и предупредить Гилиира с отрядом об опасности.
   - "Как знать, может в округе не один такой пауконосец шныряет..."
   Тиринар убедился в удачности своего заклинания тени, и совесть беспощадно требовала, чтобы это знание было тут же передано братьям по оружию. Он должен спешить в потаенный ночной лагерь...
   ...Но с другой стороны - пропадали целые селенья... Таинственно... бесследно...
   - "Не могут же эти твари их просто пожирать на месте... а если угоняют куда-то в рабство?... Опять нужен транспорт... Невидимый для драконов?" - Тиринар нервничал. Загадки мучили и кололи разум нарастающими, как снежный ком, вопросами, а время дергало и гнало вперед.
   - "Попробовать взять его в плен... но опять же, если лазутчик не один, а их здесь отряд с десятками пауков на каждом... Вот тогда они мне пропишут... Мало не покажется... И вообще пауки на что?... Может это его закуска?... Оружие?..."
   Тиринар мял посохом землю, глядя вслед быстро ускользающему туману. По карте поблизости не было поселений, но небольшие кланы орков имели обыкновение перекочевывать по обширным просторам королевства в поисках лучших мест.
   - "...Если вдруг недалеко селение? Оно и есть цель... добыча этих чужеземцев... В одиночку я могу его не отбить... Решено! За гвардией и в погоню!" - Тиринар мягкими прыжками рыси бросился к эльфийскому лагерю.
   - Воины, по коням! - безмолвный мысленный приказ старого мага заставил неестественно шевелиться прозрачным маревом ночные силуэты деревьев. Едва уловимыми приведениями эльфы устремились к лошадям.
   Тиринару пришлось снять с четвероногих спутников чары тени, дабы лесные братья видели седла да стремена с поводьями.
   - Что случилось? - невидимый Гилиир стоял рядом с Тиринаром.
   - Погоня, дружище! Вперед по течению двинулся укрытый туманом лазутчик Зираиды! - Тиринар вещал мысль всему отряду. - Его тело облеплено большими пауками... Так что насекомых остерегайтесь и давите еще на подступах... Уж больно они мне голодными показались... Как знать может покусаться удумают... И вот еще, шельмец этот больно ловко прыгает, метров на двадцать... Не зевайте...
   - Зираида... пауки? - встревоженный мысленный голос Омелии был удивлен, но не испуган. - Все-таки война...
   - Да, Омелия... война, - вздохнул Тиринар. - Вам с Гилииром нельзя здесь оставаться, вы едете с нами.
   Тонкий звон двух клинков, рывком выхваченных из ножен, ответил Тиринару раньше, чем их повелители.
   - Мы не затем отправились в поход, чтобы отсиживаться! - гневно полыхнул мыслью мастер меча.
   - И головы сносить тоже умеем, Владыка Тиринар, - яростный голос эльфийки вторил мужу.
   - Тогда в погоню, братья! - Тиринар метнулся в седло. - Мы должны схватить незваного гостя и гостеприимно... допросить с пристрастием, сто клинков в его... зад.
   Тиринар резко послал своего жеребца в галоп могучей колдовской волей - "Вперед!".
   Как ветер, вливаясь в ночь, омытые лунным серебром кони, неся на спинах практически не уловимое прозрачное марево эльфийских напряженных тел, гнались размашистым бегом за тайной туманной ползучей мглы.
  

Дурман.

Затока Ини.

   Всего за двумя холмами и одним поворотом реки отряд нагнал серую слоистую массу. Она не двигалась. В ее центре мерцало несколько желто-алых отсветов, напоминающих костры. Лошадей быстро стреножили, оставив возле них одного стража.
   Река Ини в этом месте широко разливалась, образуя вольготную затоку вроде озера. Она рассекала надвое один, некогда большой поросший густой рощей, холм, просевший в недра видимо совсем недавно после землетрясения и зияющий ныне обрывистыми, колотыми словно зубы неведомых зверей, сланцевыми берегами. Затока широким ковшом разливалась по низине, образуя рыбное мелководье. Коварные тенета тумана не доползали до воды, и в ее прибрежном блеске виднелся небольшой причал с двумя орчьими лодками.
   Судя по всему именно затока, щедрая на пропитание и привлекла кочующий клан орков. Тиринар в этом не сомневался. Эльфы наткнулись на деревню, не нанесенную на карту.
   Чуткий маг скользнул духом в невидимый узор Фару поселка. Он чаял уловить страх, боль, яростную борьбу за жизнь, а вместо этого, пораженный, он непонятно почему уловил безудержные всеохватывающие волны блаженства, радости, практически плотского экстаза... но замешанные на абсолютно тягучем, неподвижном, словно вбитом в землю безмолвии. Ни одной сияющей жизненной сути Фару опытный Владыка Магистрата не мог разглядеть впереди.
   Пустота... Тиринар, как опытный тигр, чуял след лазутчика Зираиды. Его черная сила совсем недавно стояла именно здесь, на холме. Молчаливая... Хищная... Она направилась прямо к размытому мерцающему туманному сиянию костров.
   Всего осколок мига, короче полувзмаха крыльев пчелы, краем глаза Тиринар уловил практически незримый далекий изумрудный сполох в расселине меж лежащих к западу холмов. Омелия случайно смотрела в ту же сторону и тут же упредила Тиринара.
   - Слабая вспышка по левую руку... Мимолетная... Может, даже пригрезилось, - ее мысль дрожала неуверенностью.
   - Нет... Я тоже видел, - но что, на таком расстоянии Тиринар определить не мог.
   - Гилиир, Омелия, храни вас Инайе, вашим мечам и лукам войти и очистить поселок. Чужих я не вижу, но и поселенцев нет. Будьте готовы к засаде. Феним, - обратился он к командиру гвардейцев, - твой отряд следует с мастером меча и творительницей барьеров. Два добровольца за мной... Мы проверим зеленую вспышку... Тень заклятья невидимости продержится еще пару часов. Омелия должна выжить любой ценой... Не посрамим же звенящей стали!...
   Конь Тиринара, как мощное копье, устремился в сторону от села, увлекая за собой по оврагу двух спутников.
   Бесшумные, невидимые, вложив стрелы в верные луки, призвав магическую силу на острие восприятия, готовые в любой удар сердца пустить на врага ее сокрушающую мощь, эльфы стелились над травой, просачиваясь меж стволов деревьев и чутких ветвей кустарников, заныривая все глубже и глубже в слоистый холод туманной мглы. Мгла оказалась настолько плотной, что даже эльфийский глаз терялся в догадках, разгадывая ребусы размытых контуров мира.
   Волны истерического блаженства коснулись теперь и душ воинов. Иллюзия дикой, отупляющей своей сладостью, оргии пропитала насквозь воздух и зависла в каждой мизерной капле тумана. Каждый вздох заставлял быстрее биться эльфийские сердца, мешая в крови нарастающее напряжение предстоящей схватки с вакхическим трепетом безумства.
   Четырьмя группами, по трое, эльфы быстро окружили деревню и решительно ступили на ее единственную улицу, благо поселение располагалось на открытом не заросшем лесом луге. Двадцать три рубленных деревянных дома, рыболовные сети во дворах. Медная утварь на круглых уличных столах и еще теплая еда: запеченная рыба, жареное мясо, терпкий запах настоек, острая зелень. Двери во все дома были небрежно распахнуты.
   Туман таял на глазах, опадая неестественной влагой на сочные травы, открывая макушки покатых крыш, позже отточенный частокол торчащих наружу ограждений, окаймляющих каждый загран как крепость.
   Поселок был пуст. Только окончательно убедившись в этом и расставив по периметру деревни часовых, Гилиир, Омелия и Феним решили подробно обследовать дома изнутри, выдав свое присутствие светом.
   Движение под тенью невидимости Тиринара поначалу доставляло эльфам много трудностей. Как действовать слаженно в пределах невидимой группы, хоть и из трех воинов? Только чуткое эльфийское ухо выручало в новом знании. Они слышали шаги друг друга и этого было достаточно...
   - "Свеир!" - в бело-серой дымке, в которую превратил потоки лунного серебра туман, в полуметре над утоптанной тяжелыми ступнями орков до голой земли улице, вспыхнула звездочка молочно-белого мягкого света. Она горела над ладонью Омелии, отбрасывая блуждающим светом туманную невнятность на несколько шагов в стороны.
   В бело-сером молоке вспыхнула вторая, третья... пятая сфера. Словно по улице внезапно зажгли гирлянду покачивающихся светильников, готовясь к приему почетных гостей.
   Рука Омелии потянулась к концу клинка, и магический фонарь прилип к его острию, продвигаясь первым в таинственную неизвестность. Будто стая светлячков, огоньки приподнялись, устраиваясь поудобнее на мечах невидимых эльфов и, размеренно порхая из стороны в сторону, двинулись внутрь домов.
   - Я начинаю видеть твои контуры, любимый, - шепнула Омелия мужу, напряженно вглядываясь в глубь дома за распахнутой массивной дверью. Краем глаза она начинала улавливать еще зыбкие полупрозрачные очертания Гилиира.
   - Тогда нам нужно поторопиться. Вдруг хозяева где-то на пирушке за лесом, а старый колдун все напутал. Они возвращаются, а мы тут в их домах хозяйничаем... Неловко как-то... Объяснениями орков не угомонить... Они только мордобой уважают, - Гилиир словно в капкан осторожно поставил ногу на дощатую половицу комнаты и та предательски растянулась долгим скрипом. - Да крепкий такой... с зуботычинами...
   - Не думаю, - тихо отозвалась Омелия.
   - Тут думать нечего, я знаю... Попадал как-то пару раз, когда по их королевству странствовал, - Гилиир обнаружил приятные глазу стройные очертания жены. Магия старого колдуна опадала и с Омелии.
   Они вошли в центральное помещение заграна. На полу лежали мохнатые шкуры нураков. По центру сложенный из крупных валунов возвышался очаг. Угли в нем еще играли алыми переливами.
   - Не думаю... - силуэт Омелии осторожно поплыл в сторону, - что они пировать босиком отправились, - она приподняла с пола огромный, кожаный, украшенный костяными пластинами, едко пахнущий сапог. - И уже совсем невероятным является вот это... - рука эльфийки коснулась тяжелого боевого топора. - Этот инструмент не вдыхает одиночества, пока его хозяин жив... И этот, - совсем рядом, небрежно брошенный на пол, лежал рубящий клинок.
   Гилиир пристально рассматривал брошенное оружие. Ни зазубрины, ни царапины. Оно уже долгое время не видало схваток. Орки действительно не расставались со своими стальными душами никогда... а тут добровольно бросили?
   - Во дворе не нашлось ни одного домашнего скрунга или нурака. Словно хозяева забрали всех с собой, но куда... почему так поспешно... да еще с такой "радостью"? - мастер меча недоумевал.
   Внезапно случайный серебряный отблеск привлек внимание Омелии. Она уже собиралась выходить из дома, как в углу дверного косяка сверкнула одинокая тонкая нить. Эльфийка поднесла к находке магический свет клинка. Нить словно ожила, переливаясь живостью ртути.
   - Какая красивая, словно кровь металла, смотри любимый, - она обернулась через плечо, ища глазами силуэт мужа в комнате, и протянула к нити руку желая взять.
   Легкий вскрик выскользнул украдкой из уст Омелии, разрубив своим дуновением сердце мастера меча надвое. Нить оказалась острее лезвия. От прикосновения она играючи вспорола внутреннюю плотную ткань боевой перчатки и глубоко врезалась в ладонь Омелии. Кровь хлынула алой росой на пол, но, обронив всего две-три капли, тут же свернулась и высохла.
   Тонкий звон падающего на деревянный пол клинка возлюбленной грянул в ушах Гилиира громче оглушительного набата...
  

Лазутчик.

Затока Ини.

   ...Тиринар мчался по запаху как голодный зверь, чуя близкую добычу. Он чувствовал, он видел тонким зрением мага колышущиеся, опадающие шлейфы Фару, оставленные десятками орков. Они прошли здесь совсем недавно. Ни часы, а минуты разделяли его и их. Орки брели не торопясь. Взрослые, дети, старики... Маг слышал вибрации их сути, осевшие ненадолго на струны мира... С ними рядом следовали домашние любимцы... Они не шли по тропе. Орки брели, казалось наугад, плотной толпой, но старый маг видел их путеводную нить, их начертанную стезю... Ее начертала темная сила черно-серебристого плаща с капюшоном... Ее начертали два кошачьих бело-мертвенных отсвета глаз в черном зиянии чуждых одежд... Орки уходили по следу лазутчика Зираиды, как стадо... как восторженное стадо за пастухом...
   Тиринар гнал жеребца во весь аллюр. С взмокших горячих боков коня прохладная ночь срывала перья клубящейся испарины.
   - "Мы должны успеть... должны!" - Тиринар взял посох наперевес правой рукой, выставив вперед словно копье. Магический запах чужеземца становился резче, четче...
   Еще совсем немного...
   С посоха Владыки метнулся вперед, разворачиваясь и изгибаясь назад длинными лепестками, кокон бледно-бирюзового, едва заметного, магического барьера. Он укрыл своим свечением и двух эльфов добровольцев, мчащихся позади.
   Тремя вихрями ворвались кони с призрачными всадниками на ровный как стол луг меж двух холмов. По его центру, среди низкорослой травы, луна гляделась в черное глянцевое зеркало метров пяти в поперечнике.
   Тиринар готов был поклясться, что в тот миг, когда зеркало открылось его глазам, он видел как в этом необъяснимом глянце скрывается макушка головы орка.
   Жеребец неожиданно шарахнулся в сторону, чуть не сбросив мага на землю. Тиринар вцепился в поводья, сдерживая испуганного скакуна. Миг, другой... жеребец замер как вкопанный... но загадочное черное пятно исчезло... На его месте, словно язва правильной круглой формы, осталась лишь высохшая, растрескавшаяся бурая земля.
   Тиринар прыжком спешился и, подхватив длинный подол владыческого одеяния, бросился к границе жизни и круглой смерти.
   - Осторожно, Владыка, - не выдержал один из гвардейцев.
   - Следи за округой! Я знаю, что делаю! - беззвучно рявкнул Тиринар.
   Фару покоилась... Она степенно стелилась и плелась, как и везде... но сила чужого мира, сила Зираиды, бесновалась над выжженной землей чудовищным черным вихрем.
   Ничего... Ничего... Ничего! Он пытался, искал хоть какую-то зацепку... но тщетно. Ни рун, ни заклятий... Ничего! Маг стоял по центру иссохшего земляного зияния, беспомощно опустив руки и крепко сжимая посох.
   - Не успел, Великая Богиня, я не успел! - глаза Тиринара бездушно скользнули по глубоким шершавым трещинам в земле, казавшимися в ночи бездонными пропастями. Внезапно вспомнилось высохшее лицо Нианны, там, далеко, в предгорьях Тироля. Живая мумия, отославшая свой дух...
   - Дух! - словно молния полыхнуло озарение в разуме мага. - Конечно! Дух! Как я сразу... Гвардия, слушай приказ! - не дожидаясь ответа эльфов, старец сел на землю и скрестил под собой ноги. - Я волью в созвучье пульсацию кристалла посоха и ритм моего сердца. Если вы вдруг увидите, что посох погас и не отмеряет больше мои секунды в мире, значит, я мертв, а отряду грозит опасность! Если это произойдет, вы обязаны вернуться в деревню, сообщить обо всем в Магистрат, главе ордена Генара Анари и вызвать крылатый дозор на помощь. Просите орден забрать Омелию... Она ждет ребенка...
   Тиринар закрыл глаза, воткнул перед собой в рыхлую землю посох, ухватившись за него двумя руками, и упер в древко голову. Макушка посоха ритмично запульсировала алым светом.
   - Да, и еще одно... - не открывая глаз, пробормотал старец, - молитесь древним Богам... Их времена вернулись...
   Владыка затих и замер...
   Фару вспыхнула на мгновенье, озарив все узлы волокон мира своим вечным теченьем. Дух Тиринара на миг завис над неподвижным телом и тут же принялся нащупывать чужой след. Он плохо видел темную силу чужеземцев и пользовался ею скорее наугад, по наитию, чем по систематизированному магическому знанию, но она ему все-таки подчинялась. Сила Тени... Сила Тьмы... Тиринар знал, что эта сила сестра Смерти, а Фару, ее противоположность - сестра жизни. Ему открылось и то, что сестры эти родные... Безудержные, дерзкие, рвущиеся, но почитающие друг друга в природе...
   Тиринар нащупал воронку. Ее чашеобразные края, изгибаясь, скользили куда-то вниз, глубоко под землю, закручиваясь по спирали. Дерзкий маг вцепился сутью за ее край, и могучий вихрь чужеродной энергии заглотил дух в свои глубины.
   Что ждало его там?... Смерть?... Забвение?... или...
   Воронка изогнулась, ее спиральные волокна, как черные струи плотного дыма легли горизонтально и превратились в шипяще-зудящий подземный тоннель. Тоннель пронзал пространство, игнорируя саму твердь, саму ее материю. Он тянул, засасывал, приказывая и повелевая. Тиринар заметил, что магическая плотность стен тоннеля быстро падает. Он схлопывается, рассеивая силу породившего его заклятья. Дорога назад, дорога к жизни, к телу, могла закрыться в любой миг. Тиринар торопился и тянул свой дух, отшвыривая его вперед от сгустков и стен черной энергии мощными рывками воли.
   Внезапно тоннель изогнулся вверх и бесплотного охотника выбросило под темно-бардовый, тускло освещенный купол неизвестного строения.
   К нему спиной на сложном рунном узоре стоял черный с серебряными блестками плащ с капюшоном, и что-то шипел на непонятном языке. По ритмике и удушающей вибрации Тиринар понял, что чужой лазутчик закрывает проход. Орков видно не было, он их упустил...
   - Я все-таки хочу взглянуть в твои глаза! - подумал про себя Тиринар.
   Чужак, уловив мысль мага и его присутствие, тут же насторожился, замер и прекратил произносить заклинание.
   - Так ты меня слышишь, туманный бродяга! Ну-ка, повернись! - с этими словами дух Тиринара рванул волокна Фару из пространства и сдернул их силой плащ с черного колдуна, разорвав надвое. Материя скользнула на камень пола, и черный маг, вздрогнув, обернулся. Лысая чернокожая голова с одутловатым затылком, большие черные глаза с белыми кошачьими зрачками, маленький рот с рядом свисающих над нижней губой острых хищных зубов и... все тело, усеянное черными пауками... Но Тиринар уловил разницу... Он распознал ее... Брюхо каждого паука было алым... оно было полно крови, свежей, горячей крови орков...
   Трехпалая, трехчленная рука дернулась, выхватывая из-за пояса желтый кристалл. Пред пораженным магом Зираиды висело пульсирующее золотистыми отблесками светлое облако духа Тиринара, окруженное шевелящимися черными жгутами его родной энергии, его тайной Ануши...
   Его выследили! Его коснулись! Его знают!!!...
   Маг собрался что-то произнести, выбрасывая вверх руку с кристаллом, но Тиринар не дал ему опомниться. Разряд голубой молнии стеганул из шевелящегося облака по лицу чужака, вспоров кожу и выжгя глаз.
   Маг Зираиды дико, пронзительно заверезжал, откинулся навзничь и, извиваясь, рухнул на пол.
   - Это тебе за зеленых братьев, одноглазый! Жаль я не в теле, да в полную силу с тобой поквитаться не могу!
   Пауки, не дожидаясь пока их повелитель упадет на землю, успели спрыгнуть на пол и быстро выстраивались в полукруглые шеренги, как вымуштрованные солдаты, угрожающе поблескивая бусинками черных глаз на сияющий сгусток энергии.
   - Всегда недолюбливал пауков, - Тиринар чувствовал, что тоннель под ним прекратил закрываться и собирался поджарить и этих краснобрюхих, но тут двери в зал распахнулись. В него вбежала многочисленная охрана.
   Старый маг только успел разглядеть серую мглу за дверями и понял:
   - Сматываться... да побыстрее!... Того гляди меня сейчас жарить начнут!...
  
   ...Гвардейцы напряженно наблюдали за неподвижным изваянием старого Владыки Магистрата. Они уже видели его призрачный силуэт, да и их тела с доспехами постепенно являлись миру.
   Воины не были столь искусны в магии, как последователи бесконечных ступеней Фару и не могли распознать, что сейчас делает этот буйный старец, но приказ гвардейцы чтили свято. Посох мерцал, и они терпеливо ждали.
   Монотонная пульсация кристалла на его конце ускорила ритм, и руки эльфов невольно натянули луки с вложенными стрелами, ожидая опасность. Свет посоха разгорался все ярче, ярче и вскоре пульсация превратилась в яркую звезду.
   Внезапно свечение оборвалось, исчезло, угасло... как выдох... как потеря... как предел...
   Секунда... Минута... Еще одна...
   Совесть и долг гнали гвардейцев прочь к поселку, требовали выполнить приказ, но хрупкая дева "Надежда" сковала этих исполинов воли и заставила ждать...
   Старец вздрогнул, посох выпал из рук и тело завалилось на бок, сотрясаемое конвульсивной дрожью...
   Воины быстро подхватили Владыку на руки. С трудом водрузив на коня, они крепко привязали его к седлу. Гвардейцы спешили к отряду в деревню, прочь от таинственного места. Места, где бесследно исчез кочевой клан орков...
  

Верх блаженства... Предел мечтаний...

Затока Ини.

   ...Желтые... Они были желтые... Большие...
   Подернутые неестественной желтой слизью... покрывающие их все... Глаза...
   Омелия стояла в дверном проеме, безвольно опустив руки вдоль тела, вытянув шею и блаженно улыбаясь страстной похотливой улыбкой. Все произошло так быстро, что Гилиир даже не успел сообразить. Еще секунду назад она тянулась к ртутной нити, а сейчас...
   - Омелия, жизнь моя, что с тобой? - Гилиир взял жену за руку, желая осмотреть рану, но ощутил в своих ладонях лишь мягкую безвольную плоть.
   - Верх блаженства, предел мечтаний повелевай мной, господин... - с искрящимся счастьем в голосе прощебетала Омелия, смотря куда-то в даль.
   - Омелия, родная, очнись... Приди в себя... - Гилиир схватил ее за плечи и сильно встряхнул, пытаясь привести в чувство.
   - Верх блаженства, предел мечтаний повелевай мной, господин... - с той же иступленной интонацией повторила Омелия.
   К дому подбежал Феним и несколько гвардейцев.
   - Что случилось? - озадаченно глядя на Омелию, спросил командир отряда.
   - Она коснулась нити и... Должно быть нить ядовита. Яд подействовал мгновенно и превратил ее в... рабыню... - глазам мужа было нестерпимо больно видеть любимую в таком состоянии, тем более, что он даже предположить не мог, как ей помочь. Но действовать следовало немедля. Чутье эльфа кричало об этом...
   - Срежьте нить и поместите в надежный сосуд, - резкий голос Фенима дал команду стоящим рядом гвардейцам.
   Омелия медленно присела и с тихим очарованием сумасшедшей подняла с пола свой клинок, направляя лезвие на нить.
   - Нет, нет... не ты! - спохватился Гилиир выхватывая из ее руки меч. - Вот видишь! Рабыня! Вот как лазутчик угнал целую деревню! Достаточно только коснуться и ты счастливый овощ в его огороде!
   - Пауки! Владыка Тиринар говорил про пауков на теле чужака! А эта нить не паутина ли?! - предположил суровый Феним.
   Угрюмый, немногословный, не в меру широкоплечий эльф был очень похож по характеру на мастера меча из Килина.
   - Где же наш кудесник, когда он так нужен? Где?! - Гилиир не находил себе места. - Сядь Омелия, сядь.
   - Верх блаженства, предел мечтаний... - завела одурманенная эльфийка бездумную песню счастья и опустилась прямо на пол.
   - Звезды Вечные! Да, что же ей за напасти на каждом шагу! - Гилиир сверкал глазами и нервно хватался, словно за спасительную соломинку, за рукоять своего древнего меча...
   - Мастер меча! Они вернулись! - рапортовал подлетевший к входу дозорный.
   - Одни? Без орков? - Феним решительно развернулся, намереваясь идти к прибывшим.
   - Без... господин... Владыка Тиринар... - запнулся дозорный.
   - Что с ним? Что?... Ради всех Богов, что? - Гилиир побагровел.
   - Он без сознания... но не ранен, - выпалил самый юный из отряда эльф. - Владыка и воины на окраине села, там... - указал дозорный направление.
   - Отдохни, брат. Стереги госпожу. Она не должна отсюда выходить. Приказы госпожа выполняет беспрекословно, - и видя изумление молодого эльфа перед желтыми беззрачковыми глазами Омелии, Феним добавил. - Не вздумай касаться ртутной паутины, - указал на нее пальцем, - а то станешь таким же... счастливым обладателем солнечного взгляда...

* * *

   ...Ночь не сбавила своего коварного напряжения. Недвижный воздух, заблудившийся в ветвях густого леса по обрывистым берегам затоки, то и дело вздрагивал нежданным скрипом. Из неспешной ряби колышущихся вод изредка выскальзывали зыбкие всплески, разносясь затихающим эхом по улице мертвой деревни орков.
   ...Слабый...
   ...Едва различимый...
   ... Невнятный... Неразборчивый...
   ...Стон смешанный с шепотом...
   ... Приоткрытые невидящие глаза...
   Тиринар лежал на плаще одного из воинов и бредил. Кисти рук старца вздрагивали в конвульсивной попытке ухватиться за что-то, но не найдя желаемого вновь разжимались и пытались нащупать. Лицо посерело и наполнилось вязью проступивших вен, а сдвинутые крылья косматых старческих бровей еще мгновенье и казалось сами ринутся в яростную атаку.
   Прохладные влажные травы обступили кольцом немощное старческое тело, которое не хотело принимать власть вцепившегося в него духа, исчерпавшего почти всю Фару при возвращении сквозь схлопывающийся черный тоннель.
   Эльфы обступили мага кругом сочувствующего молчания. Подбежавший Гилиир врезался, в не успевших отпрянуть воинов, чуть не сбив их с ног. Его друг, его надежда вырвать Омелию из ужасных когтей неведомого проклятья, мудрый Тиринар сам боролся на грани жизни и смерти, нуждаясь в неотложном исцелении.
   К Гилииру подоспел Феним.
   - Что произошло? Доклад, - обратился командир к сопровождавшим Тиринара добровольцам.
   Те коротко рассказали об увиденном и приказе Тиринара. Феним сдвинул брови, напряженно взирая на косматую немощь старика.
   - Кто знает, как силен этот повелитель Фару, и как далеко увела его магия. Адепты, что практикуют полет духа, иногда теряют дорогу даже в мирном лабиринте жизни, навсегда позабыв путь к себе, к своей плоти. Иногда дорогу домой находит лишь осколок, часть рассеявшегося разума. Ущербный, искалеченный, он вновь овладевает телом... но удел этой жизни ужасен!...
   - Тиринар не может поступить с нами так! Он не такой! - Гилиир чувствовал, что слова Фенима вот-вот коснутся истины... Старый маг, Владыка, преступил грань дозволенного природой в опасном искусстве и его ждет суровая расплата. - "...Но он уже столько раз попирал законы Эндоры и выходил неопалимым из бушующего пламени тайны мира!"
   Гилиир опустился у изголовья друга на колени.
   - Что ж ты, старый колдун... Ты нужен нам, ты нужен Эндоре... Не то время ты выбрал... Или Владыка собрался ослушаться Великую, что наказала не искать завершения... - Гилиир чувствовал муку в теле мага, но не знал как можно помочь. - Подай знак, подсказку, как помочь тебе...
   ...Но Тиринар продолжал искать что-то непослушными скрюченными пальцами.
   То ли наитие, память, привыкшая видеть долгие века одно и то же, то ли действительно тонкая, неуловимая, невесомая, как падение пыльцы с сорванного цветка, мысль коснулась души мастера меча.
   - Посох! Где его посох?! - Гилиир вскочил, подброшенный хрупкой надеждой, рыща взором по сторонам.
   Один из эльфов быстрее тени бросился к седлу жеребца и, отстегнув от ремней, протянул атрибут магической власти мага.
   - Вот он... Вот... Возьми... - мастер меча опустился перед другом и одну за другой положил мечущиеся руки Тиринара на полированное дерево верного спутника.
   Сухие пальцы старца вцепились словно капканы в пойманную желанную добычу, сдавив ее до древесного глянцевого скрипа. Мизерной, едва заметной даже в густой ночи, искрой ожила вершина посоха. Искра вздрогнула и угасла...
   Старец замер, и веки его медленно покрыли недвижные, невидящие очи...
   Слабое поверхностное движение груди двинулось вниз и остановилось...
   - Нет... - обреченным шелестом сорвалось с губ Гилиира одинокое слово.
   ...Кристалл посоха вспыхнул яркой звездой, и грудь старца призвала в свои недра глубокий вздох... Глаза медленно приоткрылись, и расширенные зрачки отразили звезды. Не бездумно, бездушно... а осознанно...
   - "Пить", - уловил Гилиир слабую мысль Тиринара.
   Мастер меча вспомнил про целебную воду в плетеной фляге мага и кинулся к жеребцу Тиринара, нервно прощупывая ее в седельной поклаже.
   - Вот, нашел! - Тиринар приходил в себя, и к Гилииру возвращалась надежда. - Сейчас, друг, сейчас.
   Мастер меча аккуратно отодвинул челюсть старца, и капля за каплей целебная влага устремилась в тело эльфа. Он глотнул, еще раз глотнул, еще... Тиринар шевельнулся. Гилиир убрал флягу. Посох продолжал сиять. Правая рука уперлась локтем в землю и старец, скрипя как тысячелетний дуб на ветру, приподнялся.
   - А покрепче чего-нибудь не найдется?! - с трудом шевеля губами, пробубнил старый любитель хмельных снадобий. - Лучшего лекарства эльфы еще не придумали...
   - Крылья небесных стражей! - Гилиир сгреб друга в объятья. - Мы его уже отпевать собрались, а он себе налить просит!
   - Петь - хорошо, отпевать - рановато... - Тиринар вяло улыбнулся. - Я ничего интересного тут не пропустил?
   Старый маг взял из рук Гилиира флягу и глоток за глотком осушил до дна.
   - Омелия... - в глазах Гилиира блеснула жгучая боль.
   Тиринар помрачнел как беззвездная ночь, страшась спросить.
   - Жива?... - выдавил он чуть дыша.
   - Пока жива... - Гилиир помогал встать старому другу.
   - Ранена?
   - И да, и нет...
   - Слушай, Гилиир, голова у меня еще как сосновый лес в бурю - трещит, скрипит и корни дыбом норовит поставить, а ты мне загадки загадываешь... Идем к ней, по дороге все расскажешь...
   Гилиир рванулся было вперед, но Тиринар его тут же осадил:
   - Идем и летим - разные вещи... Старик только что так налетался... У-ух... Уваж... топай рядом и рассказывай, рассказывай...
   Ноги сами несли Гилиира в просторный загран посреди сельской улицы. Там, в рабских чарах, пребывала счастливая, но безумная Омелия. Он хотел усадить Тиринара на коня и скакать, ловя на лету каждый миг, скакать к жилищу орков во весь дух...
   - Рассказывай, не молчи... - шаркающие, неуклюжие шаги Тиринара казалось откусывают от пирога времени недозволенно малые куски.
   С эльфийской педантичностью, зоркостью и внимательностью Гилиир изложил Тиринару всю картину событий и трагический, по его мнению, финал.
   - Эхе-хе. Праведные воины, честь и слава на острие клинка да вмятинах доспехов... Говоришь ниточка... и кровь сразу свернулась... Паутинка значит, - Тиринар кивал в подтверждении каждого своего слова, - Так, так... Феним, окажи любезность старику, пошли кого-нибудь из воинов наполнить мою флягу чистой водицей, - протягивая оплетенную бутылочку еще дрожащей рукой попросил маг.
   Феним сделал знак и один из воинов, приняв флягу, растворился в темноте.
   - Здесь... Она здесь... "Свеир!" - бело-лунный свет на ладони Гилиира осветил темное помещение заграна. Омелия сидела на полу, на том же месте, и все так же оболванено лучилась сумасбродным блаженством.
   Ярко-желтая пелена на глазах чуть поблекла, но эльфийка продолжала свою песнь счастья: - "Верх блаженства, предел мечтаний..."
   - Паук не паук, если не плетет паутины и не дурманит бабочку смертельным ядом, - посох Тиринара ярким светом озарил комнату. Маг увидел испуганные глаза Гилиира и тут же добавил, - но когда у паука есть хозяин, яд не должен быть смертельным. Он скорее готовит бабочку к удовольствию повелителя. Так что Омелии, можно сказать, повезло.
   - Повезло? - ошарашенно переспросил Гилиир.
   - Именно... В принципе магия подчинения доступна и вам, друзья, но ее скрижали открывают адептам на последних ступенях Магистрата... Больно заманчива... Больно сладка своей горделивой вседозволенностью, - Тиринар тяжело опустился рядом с Омелией, заглядывая в лицо женщины.
   - Думаю, яд скоро и сам перестанет действовать. Ей достался не укус, а всего лишь след укуса на паутине, поэтому он в тысячи раз слабее того, что делают сами пауки, а вот острота паутины действительно загадочна и опасна...
   - Владыка, твоя фляга... Наполнена до краев из местного источника, - отрапортовал вошедший воин.
   - Благодарю, - Тиринар кивнул головой. - Ну, а теперь, придется вспомнить молодость да игры с хищниками на болотах орков...
   Тиринар поставил флягу перед собой, повесил над ней сиянье посоха и медленно запел целительный гимн, вплетая в его стройные волны резкие всплески рун власти и непокоры. Искра за искрой срывались мелким дождем с посоха и исчезали в плетенье фляги. Розовые, алые, оранжевые и только изредка зеленые и голубые.
   Минут через пять зелье было готово.
   - Пей! - властно приказал Тиринар и протянул флягу Омелии.
   Та с покорством дрессированной лани припала губами к фляге и торопливо принялась пить. Гилиир с затаенным дыханием следил за женой. Омелия убрала флягу от губ, удивленно хлопая глазами.
   - Владыка Тиринар, ты уже вернулся? И почему я на полу? Что все это значит?
   - Любимая, Омелия... ты, - Гилиир бросился к жене, ввергнув в клещи объятий, словно боясь потерять.
   - Вот и все стало на свои места, - довольным тоном победителя заявил Тиринар. - Наконец можно глотнуть гномьего "Рубинида". Он у меня еще оставался... там... в седле...
   Феним подмигнул молодому охраннику Омелии, и того как ветром унесло.
   - И где же чьи "места"? - поинтересовался командир гвардейцев, присаживаясь на лавку и беря в руки тяжелый обоюдоострый орчий меч.
   - Войска Зираиды уже в Эндоре - это раз, - неторопливо излагал Тиринар. - Лазутчики несут на себе пауков - это два. Под прикрытием магии тумана, пауки жалят и подчиняют жертв воле темного поводыря, а тот в свою очередь владеет, пока недоступной моему разуму, магией подземных тоннелей, перемещая рабов в логово - это три...
   Тиринар, кряхтя, поднялся с пола и сел рядом с Фенимом на скамью.
   - Зачем? - Феним опустил острие клинка в пол.
   - А вот зачем... Богам известно, а мне пока нет... пока... - Тиринар вздохнул. - Зато на твоей супруге, дорогой Гилиир, мы опробовали противоядие от паучьего дурмана. Так уж получилось... Прости госпожа, но я еще раз повторюсь... Ты не должна быть здесь... Ты мать и ищешь свое дитя - это похвально, но на этом пути ты можешь оставить не только свою жизнь, но и жизнь второго, данного звездами создания. Судьба дала тебе знак... здесь... сейчас...
   - Да, что здесь творится? - Омелия не понимала о чем разговор. Ее рука только что тянулась куда-то в угол двери, а сейчас в ней фляга Тиринара и разговор о противоядии. Что-то липкое текло по щеке. Эльфийка смахнула, и на темно-зеленой распоротой перчатке со следами крови осталась желтая слизь.
   - Тебя не было с нами... - и Гилиир поведал жене о яде ртутной нити.
   - Но, что увидел ты, Владыка? - Омелия стала суровой и холодной, как лед. Старый учитель был прав и не прав одновременно. Вернуться назад одной означало расстаться с только что обретенным мужем. Возвращаться с Гилииром вместе - означало потерять лицо перед гвардией. Вернуться домой всем отрядом - потерять воинскую честь перед Сетимиэлем и всей Эндорой. - "Я не могу вернуться, не хочу... Лучше уж смерть рядом с Гилииром, с мужем, в бою, чем вечный позор и саркастические сдержанные ухмылки знати в спину..."
   Молодой эльф принес серебряную бутылочку. Тиринар принял ее и неожиданно для всех отставил в сторону.
   - Феним, - обратился маг к командиру гвардейцев. - Пусть все твои воины наполнят фляги и несут сюда. Я немного поворожу над ними. По паре глотков сразу, остальные по мере жажды... но чтобы только ее! Укусы пауков будут вам не страшны... Буду петь - вы все слушаете и запоминаете... Экзамен на знание у вас пауки принимать будут, не я... Пусть воины в километре до дозоров расставят заклятья "искрящихся стеблей", да почаще. Гости могут вернуться разгневанными после моего горячего приветствия. Они знают, что обнаружены... Но вполне возможно, что напротив затаятся на время... Второе было бы много приятнее... Устал я что-то...
   Тиринар сидел, сгорбившись, уперев посох в плечо. Он сильно постарел. Моложавый, круглолицый, пузатый - никто из Килина не признал бы сейчас в иссушенном боевой магией чародее балагура Тиринара. Только две черты выдавали его - это старый посох и страсть к хмельному веселью.
   В очаге по центру комнаты развели огонь. Длинные тени заплясали на стенах, словно духи орков, покинувшие деревню, вернулись к родному теплу. Гвардейцы принесли фляги полные воды, и Тиринар достал кристалл связи из поясного кармана.
   - Владыка Ракл! - уверенные медленные слова вливались в образ могучего орка, стоящего в розовом мареве перед согбенным Тиринаром. - Честь и слава твоим клыкам, могучий!
   Взгляд Ракла был настолько тяжелым, что созерцающие образ гвардейцы, незаметно расступились, выскальзывая из сектора обзора Владыки магии орков.
   - Уж и не знаю, как приветствовать того, кто поставил эльфов и драконов на грань войны.
   Тиринар сдвинул брови и нахмурился, гневно сверкнув глазами.
   - Не за приятными словами к тебе обращаюсь, а ради твоего народа, Ракл! Если не станешь слушать, буду говорить с древним Фурундом! Его мудрости чужды мирские игры и интриги Совета!
   Ракл изменился в лице. Фурунд являлся одним из старейшин Орков. Он дрался плечом к плечу вместе с Золотыми Богами, Ерртором и Иррадой, и за это зеленый народ уже почитал его как святого. Вдруг Тиринар сообщит что-то важное, значимое не ему, верховному магу...
   - Эльфийским мудрым речам орки всегда рады, - красиво выскользнув из-под нажима, ответил Ракл.
   Тиринар терпеть не мог эту придворную изворотливость.
   - Видно ты многое постиг в Совете Магистрата, - съязвил он, и Ракл понял, что старый маг имеет в виду. - Слушай и запоминай... Все что скажу касается твоего народа в первую очередь, поэтому ты слышишь это первым, но тут же должен в точности передать весть людям и Магистрату. Ваши селенья в покрове туманов атакуют воины Зираиды. Они несут на себе пауков. Те жалят и подчиняют разумы орков, похищая их в магические подземные тоннели. Куда и зачем узнать не удалось. Отряд Омелии и Гилиира наткнулся на брошенную деревню у реки Ини. Сейчас я буду петь заклятье на воду - это противоядие. Запомни его и передай другим магам во все селенья...
   Ракл слушал с широко открытыми от изумленья глазами. Тиринар, не меняя сурового выражения лица, запел заклятье, сияя концом посоха над флягами. Ракл внимательно слушал, делая быстрые наброски на пергаменте.
   Тиринар дрожащим голосом окончил выводить последнюю руну и закрыл глаза. Фляги несли в недрах магические щиты от яда.
   - "Я бы сейчас все вино из своего погребка отдал бы за сон... сон..." - разум туманился и звал в мягкое забытье.
   - Тиринар, Владыка Тиринар, - кристалл связи все еще продолжал сиять перед эльфом, храня в своем облаке встревоженный, но благодарный образ Ракла.
   Старый маг с трудом поднял голову и открыл глаза.
   - Да, Клыконосный...
   - Прости меня, мудрый остроухий брат. Твою помощь зеленому народу невозможно измерить, - Ракл низко почти в пояс поклонился эльфу.
   - Братья должны помогать друг другу во всем и всегда, - почти шепотом ответил обессиленный старец, - а помощь родителям, помощь матери - это не долг, это святая обязанность...
   - Ты говоришь о Великой? - Ракл распрямился.
   Силы покидали Тиринара, разум кружился , но он кивнул.
   - Ты имеешь право знать. Высший совет Магистрата не единогласен в выдаче Великой. Орки и братья гномы против такого постыдного шага, но общий совет Владык уже почти "за". Они готовы даже на войну с драконами... Сторонников "Одной жертвы" ради спасения всех ведет придворный маг короля Аниэра Элисим. Улир проводит много времени в беседах с ним...
   - Ты говоришь мне это, Владыка Ракл, словно я не простой деревенский маг, а кто-то... особенный, - Тиринар с трудом собрал волю в кулак и широко открыл глаза. - Эндора выстояла в далекие времена только потому, что была "Едина"! Гном умирал за орка, орк за эльфа, эльф за дракона... а Великая умерла за "ВСЕХ"!... Война уже здесь, Зираида уже Здесь... и вот в чем я уверен... Если мы предадим друг друга, предадим Великую, нашим расам нет места под звездами, а черные воины Зираиды занимаются правым делом - очищают поля Эндоры от неудачных всходов... Прости Владыка, но я... чересчур... утомлен...
   - Да сияет твоя мудрость над жаждущими долгие века! Спасибо, Владыка Тиринар! - Ракл с поклоном оборвал сияние кристалла связи.
   - На... налейте... старику... глоточек... - уже почти провалившись в забытье прошептал Тиринар.
   Гилиир вопросительно посмотрел на Омелию. Эльфийка без слов поняла и согласно кивнула, переведя взгляд на Фенима. Гилиир быстро откупорил серебряную бутылочку и наполнил металлический стаканчик рубиновой жидкостью. Тиринар принял, осушил его махом и стал моститься прилечь на лавку, где сидел.
   Феним снял с себя плащ и расстелил на полу. Гилиир и Омелия подхватили сонного мага под руки и бережно повлекли на не сильно мягкую зеленую ткань импровизированной постели.
   - Куда?... Зачем?... - запротестовал было дремлющий Владыка, но узы сна крепко сковали его волю.
   - Тебе будет удобнее, старый друг, - тихим голосом почти пропел Гилиир.
   Тиринар подчинился и, еще не успев положить голову на сверток второго эльфийского плаща, сладко захрапел.
   - Он заслужил это, - прошептала Омелия.
   Десять эльфов - супруги, командир и свободные от дозора встали в круг над спящим, изможденным старцем, вытянули к нему руки и плавно покачиваясь начали творить кружева древнего эльфийского гимна "Дара". Они от всей души дарили отважному магу свою силу, дарили ему Фару своих тел. С концов пальцев, подобно извивающимся росткам потянулись сначала робкие, потом все более решительные нити магической энергии. Переплетаясь меж собою, они лепестками гигантского цветка устремлялись к сердцевине, наполняя ее зияющую иссохшую пустоту радужным светом...
   ...А сердцевина при этом громко похрапывала...
  

Две лодки.

Затока Ини.

   ...- Что же теперь будет с Эндорой? С нами? - Омелия прижалась боком к Гилииру и положила голову на его плечо.
   Ровное уютное тепло мужа струится теперь и в ее жилах. Такой покой, такое блаженство после веков одиночества и печали, что ей казалось нереальностью, вымыслом, чудовищной фальшью то, что она услышала от Ракла. Омелия не хотела даже подпускать к себе эту мысль, не то чтобы впускать в свои всеохватывающие просторы счастья и блаженства.
   Ночь медленно шла на убыль, уволакивая на запад подозрительность и опасность. Сереющий край небес начал медленно оживлять горизонт.
   Омелия и Гилиир оставили загран, где мирно спал Тиринар, и прошли к грубой рубленной пристани. Недавно уложенные сосновые бревна еще источали янтарную смолу, отблескивая ее вкраплениями в последних вуалях молочно-белого шлейфа ускользающей луны.
   Теплая, летняя, блаженно-безмятежная ночь, зависшая над поселком, никак не вязалась с произошедшей здесь трагедией.
   - Что нас ждет? - тихим эхом переспросил Гилиир, обнимая жену за плечо и ласково прижимая к себе. - А разве это важно? События, как волны в бурной реке... Несутся, торопятся, то тянут в омуты, кружась на одном месте, то норовят ударить о незримый камень... Боги отослали нас в это плавание, плавание по реке времени. Они создали нас, но вот кто создавал реку? Кто родил течение и для чего?...
   Супруги сидели на поросшем густой травой берегу, и взгляд их безостановочно скользил по глади затоки. Там впереди, за двумя лесистыми обрывами, разрубленного надвое землетрясением холма, несла вечные воды широкоруслая Ини. Ее воды неторопливо, но неотвратимо катили волны к океану, а здесь, в затоке, не шелохнувшись она остановила свой бег, замерла, словно презирая вечное движение.
   Две тяжеловесные на вид орчьи лодки, будто отлитые из черного водяного монолита, прижались бортами у причала.
   Брошенные, позабытые, но касающиеся друг друга.
   - Когда тебя не было рядом, я гнала воды реки времени вперед, понимая что не в силах броситься вспять, против течения и изменить то, что уже свершилось... - Омелия нашла своими тонкими пальцами сильную ладонь Гилиира, и они трепетно замерли в ней. - А сейчас, я отдала бы все, за вот такую гавань... Гавань, где время позабыло о беге, где его воды стали незыблемым зеркалом, на дне которого лежат отраженные бриллианты далеких миров... Мне они не нужны... нет... Мне не нужен блеск и переливчатый хор волн... Я хочу быть просто лодкой... такой же вот лодкой, позабытой временем и всеми, но только быть рядом с тобой... - ее большие голубые глаза дрожали как две бездны, желающие похитить образ мужа из всех волокон Вселенных, отбросить их игры за пределы всех пределов и воссиять одним единственным немеркнущим светом любви.
   Гилиир встретил взгляд Омелии. Этот взгляд был для него ласковой Вечностью, пронесшей сердце над пропастью забвения, сквозь наказание беспамятства. Вечностью подарившей ему прощение и новую жизнь. Жизнь, наполненную счастьем. Слова казались лишними в этом разговоре двух сияющих эльфийских душ.
   - Будущее - простор для движения, простор для свершений... но когда мы вместе, я уверен, любой его лик - горький, ужасный, добрый мы примем как радость бытия, будь то ярость сражения иль страстное уединенное блаженство... Тем более, что небо подарило нам еще одну душу - наше будущее дитя...
   - Именно это меня и непокоит, - тихим шелестом прибрежной волны ответила Омелия. - Ты и я готовы прямо сейчас к звездному странствию. Смерть уже не разлучит нас, а подарит лишь еще большее единство... Но пришедший, не рожденный, не вдохнувший живительной прохлады небес... Я хочу, чтобы он жил...
   - Так и будет... Будет...
   Омелия опустила голову на колени мужа. Гилиир накинул на жену плащ и стал медленно перебирать ее серебряные волосы, едва слышно напевая старинную эльфийскую балладу о двух влюбленных...
   ...Две лодки тихо покачивались у пристани, еле уловимо поскрипывая бортами друг о друга...
  

Тайны Прабога...

Илуна.

  
   ...Красный глаз огненного демона вспыхнул и тут же угас, обдав душу Нианны ледяной волной ужаса и выхватив из сна...
   Ниа открыла глаза и встала. Комната сама собой наполнялась магическим светом, возвещая о начале нового дня за пределами стен. Драгоценные украшения, платье заняли места в шкатулках и шкафу, а голубой любимый костюм с драконом у сердца скользнул на обнаженное отдохнувшее тело.
   Раннее утро обдало росой густые травы. Повсюду мириады сияющих крошечных солнц дарили друг другу радужные иглы света.
   Громада сине-голубого Саприла лежала рядом со входом в цитадель Великой.
   - Доброго дня и мягких небес тебе, крылатый мастер полета, - выйдя к первым лучам солнца, приветствовала Лирин дракона.
   Саприл поднял и придвинул к ней голову. Девушка ласково провела ладонью по небесной чешуе. Она была влажной и блестящей от росы.
   - Сегодняшний день будет для меня тяжелым испытанием, и оно может стать опасным для тебя, крылатый друг. Если что-то пойдет не так, башня не сдержит бури проклятья, - Лирин почувствовала как приближается Ррагор, но дракон, судя по всему, этого не улавливал.
   - Ты будешь пытать огненного демона? - со спокойствием и отрешенностью скалы спросил Саприл.
   - Хм... Пытать? - Нианну удивило подобранное драконом слово.
   Добровольно Арл не раскроет свои секреты, это точно, а значит придется силком раскрывать его тайну - выпытывать. Саприл оказался точен в подборе образа.
   - Да, ты прав, наверно именно... "пытать".
   Слово было тяжелым и кровавым, но оно было правдой.
   - И тебе саблезубый брат лучше держаться сегодня подальше. Ты сам видел горящие камни среди скал, - предостерегла Лирин невидимого тигра.
   - Мы с Анари видели вчера оплавленное ущелье. Это твоих рук дело, Повелительница? - бровь дракона вопросительно поднялась, и он начал оглядываться, ища взором незримого тигра.
   - К сожалению или к счастью, сама не знаю, но... нет. Это сделала маленькая красная искра проклятья, так что если вы вдруг решитесь остаться рядом, шанс подгореть до хрустящей корочки светит вам обоим, - зеленоокая Лирин озорно подмигнула серьезному суровому дракону и улыбнулась пустоте впереди, примявшей брюхом траву.
   - Я исполню твою просьбу сестра, но все же буду рядом, неподалеку... Тебя, как говаривал дикий лесной колдун Тиринар, одну оставлять нельзя - хлопот не оберешься...
   Саприлу не нравилось, что он повелитель огня и небес не видит, кто говорит рядом с ним. Дракон раздраженно утробно зарычал.
   - Не злись, Саприл, - Лирин подошла ближе и погладила его по шее. - Ррагору нельзя показываться. Эльфийский острый глаз есть теперь и у, поработивших тела, красных демонов. Кто знает, сколько их может оказаться в Илуне, - немного грустный вздох сорвался с уст, - а сейчас мне пора...
   Тяжелая металлическая дверь бесшумно закрылась за волшебницей...
   Храм... Богиня... Проклятье...
   Три древних тайны собрались этим днем в далекой затерянной меж предгорий эльфийской деревеньке, решая будущее целого континента - пасть в прах сто первой цивилизацией под мощью космического Бога-Демона или обрести свободу, открыв тайну его сути. Нианна пылала решимостью. За ней, за ее хрупкой спиной еще свежо веял холод недавнего забвения, но у Великой не было выбора. Вперед, только вперед гнало Богиню неумолимое время...
   - Вперед! - скомандовала Нианна самой себе и тонкие девичьи пальцы аккуратно положили зеркальную сферу материи Иных на черный центральный камень древних кругов Святилища.
   - За тебя Амдебаф, за тебя Дрел и Чари, за тебя отец... За вас Эндора и Тироль!
   Черной, вязкой, непробиваемой пеленой затянула материя Иных башню изнутри. Энергетические столбы ожившего храма потянулись вверх, сплетаясь в купол, и засветились в полную силу. Плиты пола вспыхнули рунами.
   - Силовые поля и сферы, расслаивание и отторжение, резонансы потоков, - кисти Нианны, словно руки виртуозного дирижера летали по воздуху, расставляя и извлекая из глубин памяти камней древние трехмерные руны своего народа.
   Пространственные резонансы заставляли дрожать и колоться воздух. Он был словно напичкан вибрирующими невидимыми иглами, неистово жаждущими проникать, кромсать и резать.
   Материя Иных по велению хозяйки обтянула ее тело пленкой ртутного серебра, превращая мягкую, нежную кожу девушки в непробиваемый доспех.
   Стройные ряды пульсирующих рун нависли ярусами под потолком, а под ними, сияя плотными границами, одна в одну вложенные, висели десять силовых сферических полей.
   Шар-контейнер Иных воспарил по приказу Нианны в их центр и, вернувшись в невыразимый миг в тело хозяйки, оставил висеть в центре сфер яростно пульсирующую искру Арла.
   ...В тот самый миг, когда материя Иных разорвала каменного тигра-демона, а тот в свою очередь успел вызвать всесметающий взрыв, по какой-то необъяснимой воле, Нианна не понимала как, материя Иных сама решила захватить красную "искру", не дав огненной энергии разрушить осколок Арла. Не найдя объяснений, девушка осталась довольной пусть случайной, но все же добыче...
   ...Искра металась из стороны в сторону в центре малой силовой сферы, ожесточенно ища выход. Не найдя, она замерла строго по центру и вспышкой света превратилась в комок игл, напоминая ежа, пытающегося проткнуть энергетический барьер тысячами шипов.
   Нианна чувствовала, как Арл тянется к вратам в мир огня, пытаясь выскользнуть из рокового капкана и начать черпать неиссякаемую магию для своего освобождения, но его поиски не попадали, проскальзывали, вязли в каких-то неизвестных вибрациях.
   Нианна довольно ухмыльнулась.
   - Когда-то давно, я пыталась сделать тоже самое, а ты мне не дал, сказав, что дверь в мир огня нашел ты и ключ от них твоя собственность... Так вот... "повелитель", я в этой двери замки поменяла!
   На зеркальном контуре лица девушки испещренном многоцветьем отраженных бликов пылали ненавистью два рубиновых глаза.
   - Теперь мой черед тобой забавляться!
   Из недр висящих под потолком рун потянулись тонкие вьющиеся сияющие нити энергий, беспрепятственно проходя силовой барьер. Они неотвратимо тянулись к красному дергающемуся ежу.
   - Дабы исцелить болезнь целитель должен знать все о заразе, препарировать и разложить ее по полочкам... Так что извини... ничего личного, - мысли, руки и сердце Великой приготовились к неприятной работе. Резать по живому ей еще не доводилось, пусть даже демона. - Хотя лгу... Личного, как раз хоть отбавляй - это тебе за Великих, мразь! - и острая сияющая игла вонзилась в сердцевину искры Арла...
   Искра вздрогнула и затрепетала в беззвучной агонии, словно рыба пронзенная острогой...
   Слой за слоем, энергия за энергией, связь за связью... - Великая отслаивала, анализировала и записывала все о сущности искры. И чем дальше проникала душа исследовательницы, тем больше охватывало ее восхищение.
   Жизнь, сила, энергия Арла была основана не на живых клеточных органических резонансах, а на вибрациях камня!... Эта искра, эта сила - она действительно являлась живым осколком камня, превращенная волей древнего вселенского создания в энергию.
   Невероятные последовательности гармоник мира оживляли саму глубинную суть камня и делали ее осознающей... Вот только камень этот был особенный... Он не принадлежал Тиролю, не принадлежал Эндоре... Он был Странником Вселенной...
   Творческое восхищение Великой переросло в неописуемое неистовство, схожее с экстазом, когда она коснулась структур видения, восприятия, осознания и памяти. Особую бурю страсти вызвали микроскопические слои, свернутые в гравитационно-временные вихри, хранящие магические возможности Арла...
   - Вот это удача! Ха! Библиотека могущества Прабога с доставкой на дом! Спасибо, спасибо, спасибо - обрадовано затараторила Ниа, обращаясь мысленно к звездам.
   Арл миллиарды миллиардов лет использовал в себе то, к чему Нианна только начинала привыкать - многослойность разума и осознаний. Он мог делить себя на бесчисленное число фокусов видения, вплавляя в них часть могущества, памяти, разума.
   Пред Великой парил осколок Истинного Вселенского Свободного Бога! Чью власть ей, маленькой наглой девчонке, предстояло свергнуть.
   Загадка медленно, но поддавалась. Отслоенные образцы энергий сворачивались отдельными силовыми полями и оседали в материализованных Великой кристаллах на плитах Святилища.
   Работа предстояла изуверская, посильная лишь разуму Бога. Искра несла только крошечную часть памяти и знаний Прабога, но и они безмерно восхищали Нию, а вот сознание его предстало омерзительным - ненасытная страсть ко всему. Девушке на миг показалось, что она уловила сокровенную... мечту Арла... Такого холода не имела ни мучительная смерть, ни вечное забвение...
   Ниа почувствовала, что его мечтой, его жаждой является Сладость... Сладость мига... когда он вкусит и пожрет всю Вселенную!!!
   Ужас этого осознания был так велик, что руки у Нианны опустились сами собой, по глянцу ртутно-серебряной брони потекли горячие слезы живого трепетного сердца, ищущего во Вселенной только одного - любви и света.
   - Я остановлю тебя, чума звезд! Клянусь! Я найду и достану тебя! - словно игла уколола разум Великой. - Достану?... Да, достану!!!
   Мысли понеслись в голове Великой быстрее молний.
   - "У каждой "искры" есть поток связи с хозяином, с красной кометой! Если войти в поток, и синхронизировать свое видение с видением искры, то можно послать по нему волну "шума энергий", что ослепит его фокус восприятия, связанный с данной искрой. Если мой фокус будет похож на его по вибрации, Арл может ошибиться и воспринять меня как недомогание, как болезнь, все же считая собой. Он большой, слишком большой, чтоб обратить на такую мелочь внимание, ведь искры и "засыпают" в "Дремах" и погибают при невыясненных обстоятельствах... Я должна попробовать! Сейчас!"
   Ниа нащупала вибрацию связи и...
   Великая расслоила свое сознание. Второй фокус, бывший некогда белокрылой драконихой Синиррой, зеленоокой Лирин, стал трансформироваться, приобретая окраску и качества сознания Арла. Минута, другая, третья... Ниа старательно копировала рисунок мизерных потоков рассудка врага...
   - "Я готова! Что ж, дорогуша, сейчас мы познакомимся поближе. Разреши представиться - меня, твою заразу, зовут "червь мозгоед"! - коварная улыбка проказницы-убийцы скользнула по лицу мстительницы.
   Великая осознавала, какой опасности подвергает не только себя, но и всю Илуну. В случае неудачи, если Арл заподозрит подлог и вычислит место, откуда пришел сигнал... Ниа не хотела об этом думать...
   Красная искра Арла перестала существовать, расчлененная и закованная в кристаллические лабораторные образцы. На ее месте древнее Святилище удерживало красную искру, но уже осколка души Нианны...
   Волна возмущений хаоса ушла по открытому каналу связи, а через миг фокус сознания Великой бросил ей вслед поток своего восприятия. Арл увидел лишь тьму, окутывающую ложное зеркало рассудка здесь в Илуне, а Великая почувствовала себя Огромной, Могучей, Всесильной, парящей в красном сиянии над планетарной сферой средь ярких звездных огней...
   Древняя... Хищная... Повелевающая...
   Под ее огромным, безостановочно движущимся чужим телом Арла под голубой толщей атмосферы бушевал безбрежный океан... Прабог кружился в черных водах космоса, будто гигантская рыба над планетой, высматривая поживу, предвкушая пир...
   Арла было так много, он был так увлечен охотой за черным ключом внизу, что не придал значения подслеповатости на один из своих многомиллионных глаз...
  

Врата Эндоры.

Страна Богов.

   - Чари стой! Назад! Вернись немедленно!...
   Но Чари не слушала. Она кувыркалась, падала и вновь взмывала в нежно-голубую прохладу сияющих горной чистотой небес.
   Огромное ущелье, перед непреодолимой для Эндоры крепостной стеной Тироля, озарялось под блистанье перламутровых крыльев ее радостным, пронзительным орлиным криком. Безумно похорошевшая, сильная Чари не выдержала, и словно белая пернатая молния жадно вонзила свою плоть в небеса, нарушая запрет Дрела...
   В последние дни к нему снова вернулось восхищение божественной красотой любимой. Каждая ее линия, каждый изгиб стана вызывал в нем трепетное восхищение, но боль от этого становилась еще сильнее и невыносимее.
   Да, боль... Боль голубых пустых птичьих глаз... одомашненных, но все же дико бездушных. Она терзала, кромсала, рвала на части, с каждым днем сжигая в этом голубом холодном пламени частичку надежды Дрела. От прежней Чари в них наверно осталась только искра непокорности, которая и унесла ее в наполненные коварным безветрием и что-то замышляющие небеса.
   В последние три дня Великий потерял следы погони за спиной, и это тревожило неимоверно. Не могли Шчиры, воплощение смерти, уничтожения и мести, просто взять и бросить гнаться за призраком, надругавшимся над их святыней и убившим предводителя ордена.
   Тревожные стеклянные небеса холодно взирали на кульбиты Чари, не отвечая даже малейшим дуновением, малейшей шалостью ветерка на ее детскую счастливую игру.
   Последняя стена... Последняя... За ней их детище, страна их древней мечты и надежд, страна обвенчавшая некогда Великого Дрела и Великую Чари нежными трепетными чарами любви... А сейчас она стала маяком спасенья. Спасения жизни возлюбленной и его призрачной плоти.
   Тишина... Тишина... Колдовская напряженная тишина. Даже крошечные камушки казалось, крепко прижались друг к другу, склеенные вязким страхом.
   - "Не останавливаться, не останавливаться!" - пульсировало в разуме Дрела.
   Призрак сбросил со своей светимости магическое покрывало невидимости, чтобы Чари его видела и летела за ним.
   - "Пусть видит, пусть летит! Замечательная, сильная, блистающая!"
   Великий ненароком залюбовался ее пируэтами. Чари тоже была укрыта магией невидимости, но как только решилась на эту безумную шалость, и ее крылья, распластавшись, глотнули упругости воздуха под собой, заклятье рассеялось.
   Три дня, как два едва различимых почти в упор марева, беглецы крались меж скал. Три дня Дрел не пользовался магией пространственного прыжка, стараясь не возмущать струны мира и не прятался под землей, подвергая себя и Чари чудовищному риску, но стремясь дойти к последней грани незамеченными...
   ...А сейчас она так беспечно и откровенно их выдает...
   Могучий Тироль вздымал свою вечную, посеребренную снежной сединой и звенящую прозрачным хрусталем ледников, последнюю стену прямо из-под ног Дрела.
   Шаг... Шаг... еще шаг... Начался подъем. Все тихо, все спокойно. Неужели коварная страна Хранителей и многоликая Судьба смилостивились и отпускают измученных, покалеченных влюбленных в другой мир.
   Дрел не мог прыгнуть, используя магию, сквозь всю толщу подножья. На десятки, а может, и сотни километров простиралась эта пята каменного великана.
   - "Только наверх, только быстрее, быстрее!" - Дрел гнал себя, что есть силы.
   Призраку теперь не надо было медленно тащиться меж острых камней, поджидая свою возлюбленную, и слушая, как та недовольно урчит. Чари носилась в небе, как звезда сорвавшаяся с пути и нежелающая покоя.
   Он следует ее примеру. Он мчится вверх по склону, как проводник, как маяк, напрягая всю свою Фару, всю свою мощь, огибая карнизы и взбираясь по отвесным стенам.
   Далеко за границей вечных снегов, на той высоте, где смертные теряют рассудок, и воздух уже не наполняет живительной прохладой дыхания, только там у него хватит сил чтобы прыгнуть сквозь многокилометровую скальную твердь. Хватит сил, чтобы приоткрыть на время заградительные руны Великих, которые выставлял почти весь народ от небес в бездонные недра планеты, дабы охранить страну от непрошенных гостей. Только там у него хватит сил перенести с собой Чари.
   Беспорядочный, безумный танец, больше похожий на пустое ребячество, танец полета Чари, неуклонно следовал за своим господином. Она зорко держала доброго хозяина в поле зрения, но спускаться вниз на колючие камни не собиралась.
   Вот и она, граница снегов. Сейчас Дрелу хватило бы и одного прыжка, чтобы добраться до уровня перехода в Эндору.
   Тишина... Проклятая тишина...
   - Чари, спускайся! Родная, полетала и хватит, нам пора прыгать! - Дрелу совсем не хотелось ее пугать образом Шчира.
   Чари прекратила барахтаться, молотя воздух крыльями, явно уловив ласковую интонацию в мысленном зове, и решила присоединиться к повелителю. Ее крылья расправились в свободном парении и девушка заскользила вниз.
   - Спускайся, умница! Спу...
   Пронзительный визг расчертил коварное небо желтым лучом смерти. Чари не успела даже вскрикнуть. Дрел замер, созерцая неотвратимое...
   ...но она не осыпалась вниз облаком желтого мертвого песка. Луч вонзился в ее крылья, схватил цепкими когтями смерти ее стан, но панцирь заклятий Дрела, старательно слой за слоем уложенный на плетеную кольчугу и перья возлюбленной оказался ему не по зубам. Как разъяренный демон, второй удар, удар спрессованного до холода стали воздуха, с чудовищной силой обрушился на белоснежные крылья и швырнул Богиню, как невесомую тряпичную куклу, на острозубые пики скал.
   Чари коротко вскрикнула, перед тем как рев воздуха вогнал ее тело в камни. Огромная осыпь, словно покрытая вековой коростой змея, лежавшая все это время в засаде, мгновенно сползла и накрыла ее своим серо-черным телом.
   Крик Дрела, словно рев пронзенного в самое сердце дракона, вскипел неистовой болью. Призрачные глаза не видели, но воля мага почуяла, как со стороны солнца, прикрытые его сияньем, быстро приближаются два крылатых ящеро-паука, несущих на своих спинах четырех Шчиров. Покровы невидимости этих могущественных магов были сброшены только за мгновенье перед ударом, и он не успел... не успел защитить Чари...
   - Ты поплатишься, раб, за убийство нашего отца и наставника Холодного Ганра! Мы будем пить твою Фару очень медленно, очень...! - ледяной хор четырех голосов бездушно-безразличных прежде, пылал демонической жаждой неудержимой мести.
   В мгновенье ока Шчиры прыгнули рунами пространства к Дрелу прямо со спины крылатых тварей. Квадрат четырех серебряных воинов, носящих черные руны Хранителей, вспыхнул сверкающими языками клинков вокруг Дрела, мгновенно растянув меж собою ловчую сеть пространственной магии.
   Чари упала в полукилометре правее и выше от того места, где сейчас возгоралась зеленая звезда отчаяния и ярости. Если бы у Дрела была кровь, она бы выкипела алым туманом из его жил, не в силах сдержать агонизирующего желания смерти этих псов - Шчиров. Преданных, верных, никогда не отступающих и, вдобавок ведающих, что такое честь клана.
   - Если Чари мертва, клянусь, я растяну ваши души на струнах мира меж этих хребтов! Я заставлю вас вечно блуждать во тьме ужаса и, непрерывно натыкаясь друг на друга, вы будете грызть сами себя, желая вечной смерти друг друга! - иступленная, вспоротая душа Дрела обнажила демона спящего в ее существе. - Сегодня я покончу с остатками вашего гнилого рода! Вдыхайте же последние минуты жизни!
   - Ха! Ха! Ха! - расхохотался в лицо Дрела самый рослый из ищеек. - Пламенная речь закуски перед поеданием! - его глаза хищно сверкали. - Чистая энергия. За такое лакомство как ты, раб, можно и побороться с самой Судьбой.
   Он направил в Дрела острие обоих своих клинков, сжимая в пальцах центральной руки песчаный жезл. Остальные Шчиры повторили жест. Великий почувствовал, как под доспехами ищеек роится движение Фару, как могучие жгуты силы сливают их разум в одно какое-то действие.
   Внезапно магия Шчиров вздрогнула и напряженно замерла. Прищуренные трехглазые физиономии окрасило гримасой непонимания. Из груди Дрела, одно за другим, выплыло три, в его полный рост, сверкающие острыми иглами-лучами, духа. Все три мгновенно наполнились гудящей тысячью вихрями Фару, и Шчиры чувствовали, что мощь неведомые призраки черпают из мира огня. Могучие, сверкающие, пламенеющие яростью и решимостью, четыре огненных призрака предстали пред четырьмя слугами Хранителей...
   ...Первозванные... Великий считал свое освобождение актом нового рождения, а посему этих первых духов, чьи пути вверила Судьба в его руки, руки Творца, он и назвал Первозванными. Одному из них, тому, над чьей светимостью он так напряженно трудился в пещере, он сохранил имя Ганр. Двух других Дрел нарек Гун и Зур, в честь двух братьев саламандр, погибших от рук Хранителей. Великий потратил сутки, обучая бою, магии, владению оружием безэмоциональные "Я". Бесцельным духам зеленый Бог подарил предназначение - они станут его генералами. Генералами призрачной армии, которую он, Дрел, поведет против власти Хранителей.
   Духи впитывали все потоки знаний, вливаемые в их пустые сосуды, слету. Дрел не учил их. Великий просто впечатывал в белые, чистые листы памяти самые могущественные руны и заклятья, готовя глубинные инстинкты к молниеносности боя. Сама суть, бывших некогда магами существ, как жадный росток к воде, тянулась к Фару, и призрак вернул им силу, научив открывать двери в мир беспредельного, но опасного могущества - в мир огня. Огненные демоны, чьим призванием и дыханием есть битва, стали телохранителями Великого Дрела и сейчас наступил миг истины...
   ...Сухим треском длинножальных голубых молний ощетинилась троица духов, от которой скальная каменная шерсть встала дыбом. Дрел стоял в центре, Первозванные сияли вокруг него, а в стороны от духов раскидывал ненасытные щупальца, ослепляя и оглушая Шчиров, гигантский спрут с телом из молний.
   Ищейки явно не ожидали такого равновесия сил, но как гордые воины приняли удар в доспехи. Спрут не останавливался. Он полз и расширялся, терзая защитную магию слуг Хранителей и шаг за шагом заставляя их пятиться.
   Дрел исчез. Сквозь демоническую свистопляску молний Шчиры разглядели, как он словно проваливается сквозь землю. Так и произошло.
   Вооружив Первозванных двумя, зачарованными им по новой, клинками Ганра и его жезлом, чистый свет Дрела скользнул в каменную твердь.
   Медленно, тяжело, вязко, но он все же двигался в горной породе, двигался к тому месту, где каменная змея-осыпь погребла под своей тысячетонной плотью возлюбленную. Размытое пятно жизненной силы в каменной толще едва угадывалось.
   - "К нему, быстрее! Кровь, всюду кровь!" - Дрел хотел лететь, но полз со скоростью червя.
   Тонкие струи еще не свернувшейся крови светились слабыми золотыми нитями в черной толще энергии камня. Сдавленная смертельной хваткой острых каменных зубов осыпи возлюбленная почти не дышала. Дрел наконец приблизился к тихо-стонущему, бессознательному телу в недрах чудовищного завала.
   - "Жива! Пока жива!"
   Всего миг от мгновенья будет у него чтобы прыгнуть... прыгнуть в белоснежную горную чистоту вершины, а за ней... дверь к спасению. Первозванные духи прикроют со спины. Они свяжут битвой ненавистных ищеек.
   Великий рассчитывал, что сейчас их удастся победить, но на это нужно время. Измотать, истощить, заставить ошибаться и вонзить клинок в ядовитое сердце. Именно этого он жаждал. И силы были равны и Первозванные могучи, но у Дрела совсем не было времени. Ни секунды, ни лишнего вздоха.
   Кровь. Чари быстро теряла эту бесценную влагу. Крылья, руки, ноги - все было переломано от чудовищного низвержения хрупкой небесной плоти в холодную скальную твердость. Во многих местах острые расщепленные кости пронзили кожу и застряли в камнях. Лишь чудо плетеного доспеха еще сохраняло душу в раздробленном теле...
   Он оставит их здесь, в Тироле. Как только Дрел и Чари достигнут Эндоры, Первозванные, неуязвимые, уйдут в глубь скалы, став недостижимыми для Шчиров. Духи вернутся в зеленое лесное море и найдут логово клана. Начертанное предназначение в их душах заставит освободить томящихся беспамятных духов и обучить могуществу Дрела. Этот же приказ обяжет ждать и охранять себя до назначенного часа. Часа, когда Великие вернутся...
   ...Но это будет потом, а сейчас поверхность склона клокотала огненным смерчем схватки. Шчиры сгруппировались, став плечо к плечу.
   Ганр метал в бывших соплеменников желтые лучи песков со своего же по прошлой жизни жезла. Великолепное серебро доспехов ищеек легко отражало знакомую магию, но вот крутой скальный склон под ними плыл вниз песчаным потоком, унося тела глубже в ущелье.
   Мастера магии, трехногие Шчиры, повисли в воздухе, изрыгая черные волны рассеивающие огненные сферы и змеи молний Первозванных, но духи лишь увеличивали демонический напор. Ганру удалось попасть магией жезла в одного из Шчиров лучом раздирающего кристалла. Остроконечный граненый камень сковал висящего в воздухе мага. Кристалл рухнул в песок, кувыркаясь и катясь вниз. Не раздумывая ни мгновенья, братья ордена бросились спасать закованного товарища, укрывая отступление плотной туманной мглой. Пламень и грохот магического сражения соскальзывал вниз к подножью...
   Дрел не видел всего этого. Он не знал, кто одерживает верх. Желание спасти Чари застилало все.
   Осыпь, как разгневанная кобра, метнулась вверх гулким ударом, раскрывая каменный капюшон и освобождая жертву. В ярком зеленом сиянии Дрела висело изувеченное, бесчувственное тело Чари. Смятые, неестественно вывернутые крылья, с торчащими острыми костями, из белоснежного перламутра окрасились кроваво-алым. Раздробленные руки удерживались на теле, казалось только лебединой кожей. Кровь продолжала хлестать из рваных ран.
   Руна прыжка вспыхнула перед Дрелом, и он бросил прощальную мысль Первозванным:
   - "Прощайте, друзья! Да следуют ваши души предначертанию, и мы снова встретимся! Спасибо!"
   Он не слышал ответа, но в последний неуловимый для зрения миг, дух мага ощутил, как начинают раздвигаться струны мира, пропуская кого-то сквозь пространство.
   Призрак прыгнул, унося с поля битвы израненное тело любимой Чари...
  

Судьба.

Затока Ини.

   ...Искрящийся звенящими колокольчиками задорный детский смех порхал над солнечным буйством бликов в русле быстрой реки. Вода вилась и плясала, завораживала и манила. Ослепительная просторная долина с кучерявыми раскидистыми деревьями, веселой бесшабашной возней белок и стремительными бойкими играми озорных птиц.
   Он был счастлив...
   Маленький остроухий эльфийский мальчуган с собранными золотым плетеным обручем длинными волосами. Его штанишки и рубашка шныряли то там, то здесь. То забирались в прозрачную прохладу, бегущей в далекие неведомые дали реки, и выслеживали пугливую рыбешку, то взбирались в густую зелень деревьев, пытаясь подражать остроклювому щебетанию птиц.
   Мальчуган был счастлив...
   Ласковый мир открыл ему свою душу, пригласил войти в вечное, сокровенное, не делая из сокровенного тайны и не расставляя запретов. Он словно тек безудержным, пряным, горьким и сладким запахом радости и сказки...
   Тиринар был счастлив... Малыш Тиринар... Задорный вертлявый колокольчик... Озорной солнечный лучик...
   Строгий молчаливый отец, глава крепости-древа Деневура, древлянин - маг, черпающий и сливший свою силу с миром зеленого царства растений, и мать - невысокая пухленькая эльфийка, хохотунья и любительница проказ с розыгрышами, не чаяли души в сыне.
   Он был... другой... Всегда другой... Словно маленькое солнце кипело у него в груди, не давая сидеть на месте. Казалось еще чуть-чуть, стоит ему задержаться на лишний вздох на скамейке, под ним запахнет горелым, и останется прожженное пятно...
   Как ветерок Тиринар подлетел к песчаному бережку, рухнул на оба колена сразу и жадно припал губами к прохладному хрусталю вод... Он пил и лучился от удовольствия...
   Мальчуган поднял голову. Внезапно река перед ним встала на дыбы, вспухла, расправляя крылья и приобретая форму прозрачного хрустального дракона... Дракон ударил крыльями о воду и рассыпался облаком мириадов радужных искр, орошая лицо эльфа... Из маленькой заводи, из едва колышущейся дрожи водного зеркала на него смотрели два стремительных, полных силы и дерзости голубых глаза решительного юноши...
   Сильные руки и могучие плечи умелого воина и пытливого мага нависали над колдовской влагой реки. Белая, вышитая узорами рубаха растаяла, как мимолетное облако, оставив на берегу темно-синий бархат и золотую вязь мантии мага Магистрата. Юноша поднялся с колен и течение, завернув из своей стремнины, к его ногам подкатило длинный увесистый посох. Он тихо поблескивал колдовским, впутанным в древесное сплетение кристаллом, и Тиринар, словно кланяясь вечному, вынул дар из воды...
   Глубокая благодарность ищущего юного сердца заскользила вместо посоха вниз по извивающимся водам, и когда юноша распрямлялся, то вновь узрел свое отражение...
   Круглолицый, улыбающийся, пузатенький почтенный эльф гляделся в серебряное зеркало судьбы, но взгляд... его взгляд был полон тягучей, давней грусти и отрешенного одиночества...
   Весельчак хмыкнул, подбоченился и показал себе язык, глумясь над собственным простодушием и простецкой, грубой рясе деревенского учителя...
   Словно огромные, тяжелые, черные стрелы на бездонную синь небес набросились свинцовые тучи. Ветер рванул, что было силы, и еще зеленая листва закружилась в бешеном вихре, обнажив иссохшие в миг, растрескавшиеся стволы деревьев. Она желтела и падала. Падала как слезы, кружась и навечно приникая к быстрому бегу вод...
   Весельчак вздрогнул от неожиданности, крепко сжал посох, будто желая наказать клокочущий ветер, но тот растрепал длинные волосы и запутал седыми прядями лицо...
   Тиринар рассерженно отбросил их в сторону и... на берегу остался стоять иссушенный старец с косматыми, сдвинутыми, как крылья беркута, бровями. Фару вокруг него играла силой и стелилась мудростью, заискивающе заглядывая в познавшую душу Владыки...
   Прямо над головой мага полыхнула ослепительная молния и вонзилась в зеркало реки мира у его ног, иссушив заводь до оплавленного дна...
   Вечные воды с шипением хлынули в раскаленную чашу, и в ее новом зеркале стоял трехрогий, закованный в латы толстой чешуи, оскалившийся острыми клыками, когтистый сияющий оборотень. Его глаза, как две звезды чего-то ждали, на что-то почти безнадежно надеялись... и вдруг бушующий ревущий воздух вокруг словно разорвали, мгновенно обратив в опадающий прах тишины...
   Его разорвал крик у оборотня за спиной...
   Протяжный... Мучительный... Смертельный...
   Он знал его... Живую плоть пожрали живьем, растерзав на окровавленные куски голубой сияющей материи...
   Оборотень взревел, будто его сердце в этот миг нанизали на меч, и рывком развернулся спиной к потоку... Над головой, в серо-черном мареве клубящихся туч, вспыхнуло второе, не скрытое мглою ослепительно-белое солнце...
   - Я с тобой Богиня!... Я с тобой!...
   В долину вползал серо-черный ледяной туман. Он не был быстрым, нет, но он был неотвратимым...
   Туман вытягивался, сворачивался, и всего через мгновенье, к рассвирепевшему до безумия оборотню с длинными хребтовыми шипами, с торжественным величием смерти приближалась огромная, блистающая переливчатым глянцем чешуи, змея. По ее телу струились складки тумана, напоминая сползающую кожу. Змея поднималась, расправляла черный капюшон, застилая в полной тишине пол неба.
   Резкой бурей, пронзив пелену безмолвия сотнями стрел, на Тиринара рухнул шипящий многоголосый шепот, и черный посланец смерти раскрыл пасть... Нижняя челюсть не остановилась. Она потянулась вниз, все ниже и ниже, превращая плоть черной твари в разверзнутое жерло клокочущих недр.
   Маг вспыхнул праведным пламенем, готовясь к схватке, и в этот миг узрел, что у змеи нет одного глаза.
   - Одноглазый?! - Тиринар был ошеломлен. - Что ж, видно пришло время заняться твоим вторым глазом!
   Глаза оборотня вспыхнули нестерпимым светом. Тьма и свет слились в вое, грохоте и объятьях Смерти с Жизнью.
   Тиринар отступал. Его давило, отбрасывало, душило... Он отступал в поток...
   По щиколотку, по колени... по пояс...
   Тьма уже победно кружилась над его головой, но в этот миг, кипящая от битвы вода вдруг замерла. Застыл змей в демоническом экстазе смерти и...
   ...Остановилась... сама... река...
   Что-то неуловимо мелькнуло под водой, и в зеркальной глади Тиринар увидел...
   ...всего на миг...
   ...неясное отражение...
  
   ... - Уф! Ну и приснится же такое! - рывком садясь на полу, выдохнул маг. - Крепка рубинидовая настойка Буракна! Ох, крепка! Стакан мне в глотку!
   Тиринар в один мах встал. Тело слушалось его по-юношески упруго и непринужденно.
   - Вот это да! Сон после нее дурен, зато как силы прибавляет! Красота! - рука мага бросила посох в каскад свистящих боевых вращений вокруг тела. - Поберегись "одноглазый"! - словно само собой вырвалось у старого эльфа, и тут он учуял то, что хотел уловить меньше всего на свете...
  
   У нас еще есть шанс!
   Затока Ини.
  
   Рука рванулась к поясу, выхватывая кристалл связи. Тиринар бросился к выходу из заграна...
   Командир Феним не сомкнул глаз в эту тревожную ночь. Четверо дозорных истыкали округу сторожевыми заклятьями "искрящихся стеблей", а остальных воинов он уложил спать в соседний с Тиринаром загран, заблокировав барьерной магией окна, дымоход и двери от случайных непрошенных гостей...
   Тренированный, закаленный, всю жизнь готовящий себя к схваткам, Феним, наконец, приближался к своему предназначению...
   Враг... Настоящий... Коварный... Безжалостный...
   Он где-то здесь, рядом...
   Командир, как хищник, сновал всю ночь, прислушиваясь и приглядываясь, скорее надеясь и зовя клинковую встречу с захватчиками, чем желая ее избегнуть...
   ...Но лунная ночь сменилась сумерками, те - желто-розовой зарей, а величественная власть огненного диска и вовсе принесла царственный покой в земли зеленых мхов, не дав Фениму попотчевать воинскую честь.
   Все гвардейцы уже были на ногах. Феним отозвал дозор, отправив воинов под ускоренный отдых рун сна. Сам же объехал округу на коне, но не обнаружив ничего подозрительного вернулся к утренней трапезе. Стол накрыли общий для гвардии и Омелии с Гилииром.
   По настоянию Омелии Тиринара решили не будить, дабы дать старцу восстановить силы, и трапезничать без него. Ароматный пар сочных отварных кореньев с медом уже бередил эльфийские души, зовя утолить голод, как из бревенчатого сруба, словно за ним гналась сотня демонов, вылетел взъерошенный Тиринар...
   В руке сиял кристалл связи и Владыка, обозленный казалось на всех вокруг, скороговоркой, резко, что-то требовал от плывущего перед ним образа.
   - ...Владыка Анари, это срочно! Мы сейчас будем атакованы! Нам нужен орден!... Нам нужен дракон и всадник!... С нами Омелия, ее нужно вывезти!... Ребенок! - доносились до эльфов почти выкрики Тиринара.
   Маг подлетел к столу, словно вихрь, и тут же выпалил:
   - Ни выпивки мне, ни закуски!... Всадник и дракон будут у нас только вечером! Я предлагаю уносить ноги!... И очень... очень быстро!... У нас еще есть шанс! - взволнованный старец лихорадочно озирался по сторонам.
   - Ты о чем, Владыка?! - Омелия быстро поднялась и подошла к Тиринару.
   - Да, дружище, зачем нам дракон и куда нам так торопиться? - Гилиир улыбнулся, но тоже настороженно стал обшаривать окрестности взглядом.
   - Неужели?!... - начал было Феним.
   - Ужели! - оборвал командира Тиринар и резко устремил посох по направлению отдаленных холмов. Тех самых, от которых его чуть живого доставили сюда ночью.
   - Гвардия к бою! - резко крикнул Феним.
   Меж дальних холмов, до которых не меньше четверти часа скачки, появилась тонкая, едва заметная полоса тумана. Знойный летний день уже набрал силу, и обычному туману в его картине явно не было места.
   - К нам гости? - Омелия подняла вопросительно бровь и недобро улыбнулась.
   - За нами... гости... - Гилиир положил руку на рукоять меча и так же ухмыльнулся улыбкой палача...
   - Глупцы! - рявкнул Тиринар. - Мы еще можем успеть! Наши кони быстры как ветер, возможно...
   - Мы на своей земле, Владыка! - вмешался Феним. Его глаза сверкали азартом. - И бег по Эндоре от какого-то тумана не делает чести эльфам-гвардейцам! Мы рождены для схватки! Во имя Великих Богов!
   - Во имя Богов! - грянули гвардейцы хором.
   - О Боги! - Тиринар воздел голову к небесам. - Во имя вас они готовы сражаться, не зная с кем, не зная их могущества и оружия, и тем паче, не подозревая такой пустяшной мелочи как о... КОЛИЧЕСТВЕ!!! С кем вы собрались драться? С магом, с отрядом, с армией?! Мы разгадали их тайну, я побывал в их логове! Кто из вас знает, что значит для них эта тайна и подземный проход? А?!... Кто?!!! - маг не смотрел на эльфов. Его взор был прикован к медленно растущему туману.
   - Сделай нас невидимыми, Владыка, если врагов мало - мы их перебьем, если много - переждем, - Омелия не сводила глаз с ползучей опасности.
   Тиринар поражался откуда в этой хрупкой на первый взгляд аристократически утонченной эльфийке столько боевой решимости и даже внутренней холодной ярости.
   - Заклятье тени днем да еще в таком объеме лишит меня половины запаса Фару, и если ваш безумный оптимизм проиграет Судьбе, то магической поддержки эльфийским клинкам и доспехам я надолго не обещаю... - Тиринар заметно нервничал.
   - Ты видел одного, и приходил за орками один. Математика простая - раз уж они собрались вернуться ради тебя одного, то не думаю, что пошлют для этого армию. Мы должны встретить гостя, как и подобает лицом. Да хорошенечко разъяснить ему кто в этих землях господин! От воров не надо бегать - их надо наказывать и казнить, как в древние времена! - Гилиира охватил праведный пламень жажды схватки за правое дело.
   - Я с тобой, мастер меча! - Омелия встала плечом к плечу с мужем, блистая золотом рун на темно-зеленом металле доспехов.
   - За Эндору! За наших братьев и сестер! - Феним выхватил клинок и озарил его блеском горящие глаза гвардейцев.
   - Обнажить клинок дело не хитрое, а вот одолеть врага, да еще и выжить при этом - уже искусство... - Тиринар укоризненно качал головой. - Я вижу, желанье поголовотяпствовать в прямом и переносном смыслах, вышибло из вас рассудок... Как дети на лужайке пытаетесь доказать кто сильнее. Война - это хитрость и коварство в первую очередь, а уж после - сила!
   ...Но ворчливые увещевания старого мага уже никто не слушал. Эльфы принялись проверять оружие и полнить Фару защитные руны доспехов. Гилиир положил руку на плечо старого друга.
   - Мы дадим им бой, старина! Да такой, чтобы само небо его запомнило! - мастер меча как тигр в мыслях мчался навстречу схватке.
   Тиринар ничего не ответил.
   Серо-черная мгла медленно наползала, клубясь и заглатывая в себя очертания зеленого королевства орков. Он чувствовал, как поднимается волна темной энергии, волна Ануши. Он чувствовал, как незримо скользит меж трав тонкое ментальное щупальце вражеского разведчика, осторожно прикасаясь ко всем предметам, словно пробуя живое-неживое.
   Пришло время... Пришло время проверки всех его знаний, всего его могущества и власти над магией...
   С противоположной от затоки стороны села орки раскорчевали большое поле. Немного не ровное, засеянное плетущимися бобами, оно почти вызрело... осталось только собрать...
   - Собрать... Нам нужно собрать их на этом поле, - Тиринар быстро подошел к отстегивающему от седла короткое копье Фениму. - Вообще, у тебя есть план обороны и отступления?!
   - Отступления? - брови Фенима гневно рухнули к переносице. - Почтенный Владыка, ты хочешь оскорбить доблесть гвардии Сетимиэля?
   - Нет, этого я не хочу, - вздохнул Тиринар. - Я хочу, чтобы если вдруг удача улыбнется не нам, а Жнецам, ты не положил головы своих братьев понапрасну. Чтобы сохранил для следующего удара в другое время и в другом месте. Ты понимаешь, о чем я? Много ли доблести расшибить голову с разбега о каменную стену крепости?
   Упрямый Феним явно не хотел слушать. Ему грезился запах победы на острие своего меча. Его руки звали горячую сечь, а уши казалось уже слышат победный звон стали.
   - Очнись... Феним! Омелия, Гилиир идите сюда! - Тиринар понял, что командовать боем придется ему.
   Омелия и Гилиир оторвались от коней и быстро подошли к магу.
   - Я хочу слышать ваши мысли по предстоящей схватке, - Тиринар был суров как дракон.
   - Мы встретим их лицом и сокрушим во славу Инайе! - словно стрелу выпустил гордую фразу Феним. - Верхом на наших верных скакунах!
   - М-да... Для них я водицу как раз не заколдовал. Один укус паучка и привет... - каменное лицо старого мага и не думало шутить.
   - Это срочно нужно исправить! Я немедленно займусь! У нас еще есть время, - Омелия было собралась бежать к источнику за вторым заграном.
   - Постой госпожа, - остановил ее Тиринар. - Я хочу услышать все же ваши мысли.
   - Полагаю, часть отряда хорошо бы укрыть в засаде, - Гилиир рисовал прутиком на земле план поселка и затоки.
   - И установить несколько защитных барьеров. Здесь и здесь,- Омелия указала на лесистые холмы затоки, - чтобы они не могли обойти нас с тыла, - глаза воительницы возбужденно блестели.
   - Хорошо, кивнул Тиринар, - а теперь выслушайте то, что я думаю. Как вы заметили, а может быть и знаете, частокол вокруг каждого заграна орков разворачивается и объединяется в общий периметр. Начать надо с него. Выставить общий магический щит над поселком нам силенок не хватит, а значит Омелия права - лес на обрывах нужно зачаровать "путами Мирабы", Фару деревьев поможет нам в этом. Лучше тебя госпожа с этим никто не справиться. Считаю, что лошадей надо собрать вместе и укрыть защитным барьером. Их нужно сберечь для отступления вдоль по течению Ини навстречу дракону и всаднику ордена...
   Феним фыркнул и собрался идти.
   - Постой, - резко приказал Тиринар, - я все-таки еще представитель Магистрата... Так вот... Мы не знаем сколько их, но и они пока не знают сколько нас. Зираидянам известно только обо мне, да и то, как о туманном призраке... Вам всем следует немедленно укрыться ментальными барьерами и чтоб ни одной мысли вовне... ясно?!...
   Воины гвардии подтянулись к Тиринару.
   - Два бойца спрячутся в тылу по краям затоки. Враг не должен выйти нам в спину. Остальные растворятся здесь на фронте до моего сигнала... Встречу гостей или гостя я сам, один... Если Жнецов окажется слишком много - вы должны сразу отступить. Это не просьба, Феним, это приказ Магистрата! Ты понял?!...
   Феним вытянулся и подчеркнуто пренебрежительно отсалютовал.
   - ...Нет смысла обрывать свои жизни понапрасну. Дракон и всадник тоже знают свое дело... - закончил Владыка.
   - А как же ты, Тиринар? Мы без тебя не уйдем, - сердце Омелии почуяло неладное. Старый маг уже крепко, по-дружески полюбился ей своей детской непосредственностью и добрым, мягким сердцем.
   - Я самый старый из вас и звездный путь, наверно, давно по мне грустит, - добродушная улыбка расправила суровые морщины лица Тиринара, - а вам всем еще предстоит отстоять Эндору в реальной войне, а не в этих вылазках... Все... По местам друзья... Да хранят нас Великие Боги!...
  
   Поединок Владыки.
   Затока Ини.
  
   - "...Тихо... Очень тихо... Птицы удрали первыми", - Тиринар обернулся.
   Он стоял на небольшом возвышении по центру поля. За спиной, как на ладони, раскинулось зажатое в клещи частокола село, за ним блестела просторная затока в обрамлении обрывистых лесистых склонов.
   Эльфы знали свое дело. Они слились с пейзажем, растаяли как нереальные призраки.
   - "Молодцы... Славные ребята..."
   Тиринар сел, скрестив ноги, положил посох на колени. Серо-черная стена тумана быстро приближалась. Ждать пришлось совсем недолго...
   Высокий столб свистящих искр вспорол боязливую тишину окрестностей.
   - "А вот и гости"...
   Промозглый холод, словно дыхание самой смерти, выпущенное из потаенного ларца, стелился по горячей живой земле, заставляя ее парить. Серая стена была уже всего в нескольких десятках метров впереди, когда Тиринар рывком встал.
   - Покажи мне свое лицо, непрошенный странник! - бросил маг зычный басовитый голос во мглу.
   Стена замерла на мгновенье, но тут же продолжила движение.
   - Добром не желаешь, так я тебя заставлю! - посох Тиринара вспыхнул звездной вершиной. - Ветрилин Узинар!
   Плетеный ковер бобов на поле вздрогнул и затрепетал от резкого порыва ветра, вцепившегося в мнущуюся, распадающуюся, отступающую мглу тумана...
   В двадцати метрах от Тиринара расступившиеся складки мглы обнажили черный, вышитый серебристыми звездами плащ с капюшоном.
   - "Он один!... Хорошо... С одним я справлюсь, факт, не пить мене игристого!"
   Черный маг демонстративно медленно извлек руки из-под складок материи и, расстегнув застежку у шеи, сбросил плащ на землю.
   На Тиринара смотрели... нет на него смотрел ОДИН черный с белым зрачком глаз. На месте второго через все лицо зиял обожженный рубец.
   - Ха-ха-ха! - от души расхохотался Тиринар прямо в лицо вчерашнему лазутчику. - Привет "одноглазый"! Ты принес мне свои извинения и решил вернуть орков домой, или принес мне свой второй глаз, и решил предложить свою жизнь взамен зеленых братьев! - лицо Тиринара подернулось сетью суровых морщин, а сквозь кожу стали пробиваться иглы света.
   - Ты осквернил мою плоть, ничтожный носитель крови! Ты единственный пробрался в святой Шугул, и за это я окажу тебе "Музр", честь. Я не сделаю тебя рабом, я убью тебя, а в твоем черепе вечно полным крови будут жить мои любимые Чилины, черви, и услаждать мой взор! Мое имя Ишмаа! - шипел одноглазый зираидянин.
   На теле врага зашевелились глянцевые бугры пауков. Черный маг, словно в жесте покорности или приветствия сложил крестом руки на груди, чуть преклонив голову, и тут же резко выбросил их вперед.
   В Тиринара летели четыре черных шара. Внезапно шары раскрылись, разбрасывая в стороны восемь лап, и от них отделились, расправляясь в сияющие ртутные диски, плоские паутины. С удесятеренной скоростью паутинные лезвия до полуметра в поперечнике устремились в Тиринара.
   Кривая усмешка скользнула по не дрогнувшему лицу не шелохнувшегося мага. Он слегка стукнул посохом о землю, и с его вершины вперед ринулась, раскрываясь как свернутое покрывало, огненная стена.
   К ногам Тиринара упали раскаленные хитиновые скорлупки полопавшихся пауков и догорающие комки ртутной паутины. Огненная волна набросилась на черного мага, но была тут же отброшена раскрывшимся на мгновение черным непроницаемым щитом Ануши.
   Стена серо-черного тумана не рассеялась. Она чуть отступила назад и медленно шевелилась слоистыми краями, словно свидетель.
   Тиринар не стал дожидаться и бросил кристальный конец посоха наперевес. С него точно в грудь Жнеца ударил тугой жужжащий режущий луч. Зираидянин резким рывком увернулся и тут же прыгнул вверх и в сторону, уходя с линии атаки эльфа.
   Черная плоская лента энергии Ануши, извиваясь, словно гигантская змея, рухнула сверху вниз, срезав как мечом несколько локонов с головы едва успевшего отскочить Тиринара. Упругим прыжком эльф тоже взвился в воздух на десятиметровую высоту, и с ладони мага, на касающегося земли черного колдуна, ринулся вихрящийся сноп сотен голубых искр. Разом со всех сторон они ударили в черную плоть зираидянина и тот, издав душераздирающий вопль, покатился по траве.
   Грязно-кровавым шлейфом на ней оставались еще дергающие лапами черные пауки. Ловким прыжком маг Зираиды вскочил на ноги. Его одежда, лишенная доспехов, дымилась прожженными дырами, а из десятка глубоких ран струилась черно-алая кровь. Тиринар, как готовый к новому прыжку дракон, приземлился в десяти метрах от сгорбленного болью паучьего колдуна. Посох был устремлен в одноглазую голову и призывно молил Владыку выпустить всю его мощь на свободу. Черная грудь чужестранца вздымалась рывками, превозмогая болезненные конвульсии.
   - Я сохраню тебе жизнь, если сдашься, - гордым благородным голосом сказал Тиринар.
   - Ш... ш... ш... - зашипел, смеясь искривленным, изображающим улыбку лицом Ишмаа. - Мы с тобой еще не закончили.
   Тиринар почувствовал, как за спиной Жнеца поднялась черная волна Ануши. Огромная, словно лавина, она бросилась вперед накрывая эльфа сверху.
   Силовой кокон вспыхнул голубым сияньем, охватывая тело старца в тот самый момент, когда эта гигантская сила сбила с ног, подхватила, подбросив в воздух, и отшвырнула его на пять десятков метров назад, с такой силой саданув о землю, что на месте удара осталась воронка. Волна ободрала пол поля от всего живого до самой земли.
   Удар был чудовищен, грудь болела, и в глазах еще плыло кровавое марево, но Тиринар уцелел. Маг вскочил на ноги, ища глазами врага.
   Зираидянин неестественными прыжками мчался прямо на него, сжимая в руке короткий тонкий меч. По его оружию слоилось изумрудное пламя, а вся черная грудь покрылась алыми кровяными потеками. С каждым прыжком он выкрикивал "Арл!... Арл!... Арл!" славя своего бога.
   Тиринар знал кого. Как бешеная пружина старый Владыка рванулся вперед. Он не чувствовал ног, они сами несли его над землей, посох превратился в ослепительное сияющее солнценосное копье.
   Время словно замерзало в раскаленном воздухе, роняя кружащиеся мгновенья колючими снежинками на голую черную землю.
   Белый кошачий глаз быстро рос в размерах, оскалясь розовой острозубой пастью и перечеркнутый волдырчатой коростой обожженного шрама.
   Десять... Семь...
   Тиринар ударил громогласной молнией в противника, но над телом Ишмаа вспыхнул, подобно гигантскому черному спруту, защитный барьер Ануши, принимая в свою сердцевину голубой разряд.
   Пять... Четыре...
   Истекающий кровью Зираидянин рывком занес меч для удара, но с посоха Тиринара вперед устремился уплотненный почти до твердости камня конус воздушного удара. Маг Зираиды успел укрыться черным непроницаемым покрывалом защиты, но его словно невесомую куклу отшвырнуло назад.
   Тиринар прыгнул...
   Он прыгнул вперед, оттолкнувшись от земли всей силой превратившихся в сталь мышц. Ему казалось, что Эндора остановила реку... реку времени, и он медленно летит в ее тягучем вязком потоке... Маг видел, как его тело медленно догоняет в полете беспомощное, обмякшее, бессознательное тело врага. Владыка чувствовал, как сжали стальными тисками руки разъяренный магический посох.
   Тиринар приказал...
   И резким броском...
   Руки вонзили пяту магического жезла в грудь еще летящего тела захватчика, пробив его насквозь...
   Глухим ударом поле приняло две плоти. Бездыханное тело Ишмаа и пригвоздившее его могучими руками к земле, припавшее на колено тело Тиринара, вернув времени обычный бег.
   Тиринар поднялся, выдергивая окровавленный посох из груди мертвого мага.
   - Лучше бы ты орков вернул, одноглазый... Твоя смерть ничего не изменила... - победитель нагнулся и поднял изящный тонкий черный меч Ишмаа.
   - Будет чем Магистрату заняться...
   Владыка развернулся и побрел по полю к деревне...
  

Пятнадцать и сто пятьдесят...

Затока Ини.

  
   Вдруг из-за ограды, из-за загранов и одиноких деревьев, взвизгнув тонкими сопрано, к нему устремились эльфийские стрелы.
   - Здрасьте - вылазьте, сейчас свои и утыкают перышками... Не любят они меня, ой не любят... - Тиринар собрался было набросить на себя защитный кокон, да после крепко взгреть Фенима за дерзость, но тут почувствовал за спиной шевеление Ануши...
   В горячке боя он совсем упустил, что серо-черная мгла за спиной мага Зираиды не рассеялась, а стояла все это время немым клубящимся свидетелем.
   Стрелы прожужжали над головой Тиринара по навесной траектории и врезались за ним в землю, вспыхнув вертикальными желтыми столбами.
   - "Свет Инайе!" - Тиринар почувствовал затылком разворачивающийся силовой барьер, и уже зная, почему и для чего, медленно тяжело повернулся, поднимая исподлобный взгляд.
   Серая мгла тумана медленно опадала к ногам полутора сотен черных воинов Зираиды. Их ровные ряды, скрытые тенью тумана неотрывно наблюдали за поединком, позволяя чести выяснить право силы. Тиринар победил, и воины собирались, судя по всему, дать ему уйти как победителю, почтительно проявившись, но сейчас, когда гвардейцы себя выдали, бой был неминуем...
   - Тиринар, быстрее, быстрее сюда! - кричал из укрытия Гилиир.
   Тиринар окидывал тяжелым взглядом ровные шеренги, внимательно впитывая каждую деталь доспехов и оружия. Среди воинов маг разглядел с десяток таких же пауконосцев, как и Ишмаа. Без доспехов, в плащах с короткими тонкими мечами. Подавляющее большинство же составляли воины в вороных черных глянцевых доспехах, с загнутыми шипами на плечах и локтях, оттянутым назад рогом плотного, оставляющего открытыми только глаза, шлема. Доспехи блестели глянцем толстых крупных пластин, собранных меж собою гофрированными тонкими полосками металла.
   Их Ануши была много слабее чем у пауконосцев, и Тиринар предположил, что магия этим созданиям недоступна. Зато количество ножей, метательных звезд и мечей на воинах просто завораживало. Два коротких на бедрах, два средних за спиной и полукопье-полумеч в руках. Вокруг предплечий черных воителей Тиринар разглядел широкую ленту, состоящую из длинных, больше ладони, толстых игл. Ряды этих игл закреплялись и на нагрудных пластинах доспехов.
   - "Дротики!" - осенило мага. - "Вот теперь мы действительно вляпались!"
   Черные воины казались на полторы головы выше магов и по высоте равнялись оркам, но кость у них была тоньше и скорее напоминала эльфийскую. Те же, кто стояли с ними рядом, просто поразили старого мага. Безглазые, темно-синие, с ядовито-желтой полосой по краям, будто полированные, распиленные пополам валуны с двумя длинными, членистыми, плоскими хвостами, оканчивающимися каждый тремя шипами. Короткие лапы чудищ располагались исключительно под панцирем и по их, вероятно, непробиваемой броне пробегали пульсирующие фиолетовые волны какой-то магии.
   - "Ну вот, теперь и драпать поздно", - Тиринар почтительно поклонился черным воинам, развернулся, и важно меряя посохом каждый шаг, направился в деревню. Пока он не достиг ее границ, ни один воин Зираиды не шелохнулся...
   - Почему вы ослушались приказа! - выкатив глаза, заорал вроде бы вечно сдержанный маг на Фенима, Омелию и Гилиира.
   - Мы не уйдем без тебя, Владыка, - с поклоном ответила Омелия, - ты нам слишком близок и дорог, чтобы оставлять на растерзание этим... черным хищникам.
   - Да уж! Теперь скорее уйдем, все вместе, только на тот свет, к праотцам... - Тиринар вздохнул и махнул рукой.
   В этот момент неизмеримый удар сотряс стену "Света Инайе", от которого задрожала земля под ногами. Черные воины отступили назад, оставив десяток магов перед эльфийским барьером, и те, изрыгая из своих тел черные ленты-жгуты Ануши, били в одну единую точку.
   Следующий удар заставил ощутимо прогнуться силовой барьер, земля вновь задрожала и с треском и скрежетом обрушилась крыша одного из загранов, подняв облако пыли.
   - Долго барьеру не устоять! Два, ну максимум три удара он еще сдюжит, а после ничего не останется... - до Фенима, наконец, дошло, то о чем говорил Тиринар. Если бы они отступили, то Зираидяне, наверняка, бросились в погоню, это дало бы шанс выиграть время до встречи с драконом и всадником. Для крылатого ордена черный отряд захватчиков стал бы просто развлечением, а сейчас пятнадцать против ста пятидесяти, не считая нескольких десятков приземистых панцирных тварей.
   - Нас обходят справа...
   - И слева... - пришли мысленные донесения от тыловых наблюдателей.
   Омелия занервничала. Она слыла в Магистрате непревзойденным мастером защиты. Заклятье "Света Инайе" придумала именно она. Оно пока с честью держало полукольцо на поле. Магические щиты на флангах Омелия расставила так, что они начинались от ограды села и уходили к лесистым буграм затоки. Заклятье должно было выстоять долго, не одни сутки, подпитанное Фару деревьев и кустарников. Щит продержался бы до той поры, пока не иссохнет последний стебель, последний ствол.
   - Барьеры держат...
   - Держат...
   После двух гулких ударов с флангов рапортовали наблюдатели. В тылу осталась незащищенной только узкая горловина затоки от русла реки. Это было единственное место для отступления, что оставили себе эльфы. На лошадях вплавь добраться до течения и на его могучих струях устремиться вниз - последний шанс сохранить хотя бы жизнь.
   - Восполнить "Свет Инайе"! - отдал короткий приказ Феним и десяток стрел взвился в воздух, вонзаясь точно на его границе в землю. Вспыхнули новые столбы света и желтая пульсация, ослабевшая под ударами магов Зираиды, замерцала с новой силой.
   Тиринар, Омелия, Гилиир и Феним с замиранием сердца ждали следующего решающего доклада смотровых. Если черные воины спустятся в реку, значит, отряд бросится к коням, и будет уходить, пробиваясь через единичных черных разведчиков...
   Но позора отступления в первую же открытую схватку Эндоры и Зираиды никто из эльфов не желал. Слава труса для гордого эльфа была хуже смерти. Тиринар это знал и помнил по своим Магистратским убеждениям, которые сильно изменились за долгую жизнь в тихом Килине. Он многому научился у хитрого Великого леса и коварных молчаливых скал Тироля.
   - Они не коснулись воды...
   - Да, они повернули назад.
   Донесения расставили точки в диспозиции.
   - Вот и сла-а-а-авненько, - протянул довольный Тиринар, под участившиеся удары магов Зираиды.
   Атаки мастеров Ануши поменяли цвет от черно-дымчатого до вороного с фиолетовым. Маги пробовали новые сочетания заклятий, не желая выпускать добычу из лап. Несколько воинов Зираиды разбежались и прыгнули вверх.
   - Чтоб мне меча не видеть! - Гилиир невольно приоткрыл рот.
   Черные воины взвились на высоту более двадцати метров, звонко щелкая доспехами в момент толчка.
   - Они пробуют высоту барьера!
   Омелия коварно улыбнулась.
   - Пусть пробуют, пока свои черные брюхи не надорвут.
   - Барьер метров сто пятьдесят - двести? - пристально наблюдая за безуспешными попытками врага, спросил Тиринар.
   - Да, где-то так, - кивнула Омелия.
   - Смотри, смотри! - воскликнул Феним.
   Несколько воинов Зираиды подняли руки и с того места, где Тиринар видел ленты длинных игл на предплечьях воинов, с легкими щелчками рванулись вверх короткие дротики. Руки были просто подняты и дротики метнулись сами собой, без усилий воина. Не долетев до края барьера, дротики врезались в стену и отскочили.
   - Вот это оружие! - восхитился Феним. - Ни тетивы, ни натяжки!
   - Сто пятьдесят - двести, говоришь... - не унимался Тиринар и, сурово глядя в глаза, прямо спросил Омелию, - против драконов разрабатывала, ведь так?! У них эффективная высота полета для атаки огнем по земле сто метров...
   - Нет, крылатые Властелины были лишь образцом летящего могущества. Магистрат так и пояснил, что раз другого нет, то работать по тому, что имеем. Драконы сами мне помогали в этом...
   В душу Тиринара закралось сомнение.
   - "Может Магистрат что-то знал о будущем конфликте с драконами и готовился заранее... Готовил оружие против ордена Генара?" - но эта мысль пришла не ко времени.
   Вот уже час прошел с того момента, как черный отряд пытался вскрыть крепостную стену "Света Инайе", но кроме завалившегося еще одного заграна орков успеха их усилия не имели. Время пока играло на руку эльфам.
   Вдруг земля за черными воинами стала парить. Пар собирался в клубы серого тумана, сгущаясь до черной мглы.
   - Ой, не нравиться мне это! - Тиринар больше не прятался. Он по-простецки стоял возле частокола поселка, оперевшись на свой посох и наблюдал.
   Гилиир, Омелия и Феним стояли рядом. Открыто, гордо презирая превосходящего числом врага.
   Черная мгла вздрогнула всей своей почти километровой массой и медленно стала подниматься вверх.
   - Плохо, очень плохо! - Тиринар чувствовал, как могучие столбы Ануши толкают эту магическую массу вверх. Если они поднимут ее выше барьера... Гилиир! - маг вдруг вспомнил, как дрожала земля под Синиррой, когда они пытались захватить Омелию. - Твой меч и ты ведь владеете "Пастью Бездны"?!...
   Гилиир отрывисто кивнул...
   - До "Света Инайе" метров восемьсот, километр... - у Тиринара зрел коварный план. - Дистанция твоего удара...?
   - Метров двести, не больше, - подхватил мысль Тиринара Гилиир.
   - Так-так. Сейчас мы с вами, друзья, неприятелю маленькую, но очень смертельную пакость подбросим... Ха! Пусть порадуются!... Метров двести высота говоришь... сестрица Омелия, - старый маг воссиял чем-то таким нехорошим, что у окружающих холод заглянул в самую душу.
   - Двух коней и быстро, пока вон та тучка солнышко не накрыла.
   Маги Зираиды продолжали сотрясать стену Инайе, и та медленно ослабляла свою силу, но вот поднимающийся вверх черный туман напротив силу набирал. Он уже походил на плотное грозовое облако, и Тиринар уловил в нем слабый сполох разряда...
   - Быстро... Быстро... Быстро!... - Феним мчался со всех ног к скакунам, впрыгивал в седло, а мысль Тиринара его все торопила. - Быстро... Быстро... Быстро!
   Словно два вихря влетели Тиринар и Гилиир в седла...
   - Что ты задумал? - Гилиир еле сдерживал гарцующего жеребца.
   - Ты мчись вперед, что есть духу... Барьер не будет преградой твоему заклятью, но совсем близко не становись. Как только будешь на дистанции - бей! Во всю силу! Понял?! - волосы Тиринара поднимались дыбом от нарастающей в теле мага Фару. Кожа начинала лучиться.
   - Понял! - Гилиир припустил жеребца в галоп, выхватывая из ножен древний меч.
   - Все остальные, - Тиринар метнул пространственную мысль эльфам, - попасть в мой огонь на ходу боевыми сферами! Только не промажьте, а то поджарите старика ни за что ни про что! Ясно?! - и рванул горячего жеребца вперед, поднимая вверх разгорающийся кристалл посоха. - "Эх! Какую драку сейчас Нианночка пропускает! Нам бы тебя сюда, красавица, то-то бы ты повеселилась!"
   Гилиир не скакал, он стелился словно коршун над землей. Сто... двести... триста метров от частокола. Гордый взгляд воина уже различал четкие очертания врага, меч пел во встречном ветре тонкую песню острой грани...
   ...Триста... двести... сто метров до барьера... Пятьдесят...
   Мастер меча уже глядел в их глаза... Свирепые, решительные, глаза захватчиков и палачей... Гилиир рывком натянул поводья. Скакун вздыбился, издав боевое мощное ржание. Четвероногий друг чуял силу седока, чуял его яростную решимость, воля битвы гулко сотрясала и его сердце...
   В одном прыжке воин оставил седло и вонзил клинок в мягкую податливую твердь, превратив его тонкую стальную песнь сначала в гул, потом во все нарастающую дрожь земли.
   - Ун Бурун... Ун Бурун... Ун Бурун, - басовитое монотонное пение руны земли рвало подземные узлы Фару, вызывая к жизни древнее заклятье, вкованное позабытым мастером в меч.
   Гилиир крепко сжимал рукоять двумя руками, опустившись на одно колено, и буравил взглядом врага за прозрачной стеной.
   Зираидяне не знали чего ожидать, но часть воинов выставила вперед изогнутые черные лезвия полумечей-полукопий. Черное облако, часто озаряясь внутренними сполохами, быстро поднималось к границе "Света Инайе". Тиринар видел. Тиринар торопился.
   - Пора! - над посохом Владыки вспыхнул большой огненный шар. Он ускакал метров на семьдесят от ограды, когда дружный рев одиннадцати огненных боевых сфер нагнал его со спины. Все снаряды точно вошли в цель, врезавшись в полыхание над посохом. Шар раздвинулся до пяти метров в поперечнике, ярясь словно солнце. Давление Фару вжала мага в седло с такой силой, что жеребец под ним дрогнул и сбавил темп.
   - Кто дотянется - еще! Только не промахнитесь! - крикнул старый маг, с трудом сдерживая бушующую Фару над головой...
   Сто пятьдесят метров...
   Всего три огненные сферы нагнали его на этой дистанции...
   - Ну что же ты, малыш! Давай, давай, вперед! - подбадривал жеребца, истекающий потом под потоками нестерпимого пламени Тиринар.
   Конь дрожал всем телом, напрягая все жилы до исступления, и рвался вперед.
   Спина Гилиира была рядом, совсем рядом, когда твердь под ногами черных воинов раскололась словно гигантская пасть, заглатывающая огромный кусок черного пирога с зеленой кремовой верхушкой. Вместе с ней недра пожрали около пяти десятков воинов Зираиды.
   Гилиир рывком выдернул меч из земли, вздымая вверх раскаленный до бела клинок. С глухим бездонным ударом, успокоив болезненную дрожь, недра схлопнули свою беззубую пасть, заглотив навсегда черное чужестранное угощение.
   - Мой черед! - Тиринар ухватил посох второй рукой и резко толкнул его вверх. - Шинарим Зинирил Финр! - выкрикнул маг заклятье.
   Струны мира прогнулись, вдавливая мага в седло, и ноги у скакуна не выдержали. Он просел, дрожа всем телом. Тиринар чувствовал, как рвутся хрящи в его суставах и всего серого, горячего красавца пронзает острая боль... но ничего не мог поделать.
   Полыхающее магическое солнце ринулось ввысь к грани барьера, жеребец рухнул, заржав от нестерпимой боли, но Тиринар ловким прыжком успел соскочить. Посох мага тонкой нитью направлял полет бурлящего сферического огня.
   Пять из десяти магов Зираиды уцелели после удара Гилиира. Мастер меча метил именно в них, самую страшную силу врага. Черные плащи сбросили капюшоны, провожая головами полет магии эльфов. Тиринар гнал, гнал, гнал всей своей страстью, силой, могуществом полет сферы. Он казался ему непростительно долгим...
   Воины Зираиды быстро рассыпались в разные стороны, уходя от вздымающегося в небо яростного света...
   Черная туча двинулась вперед, но пламя магии эльфов преодолело грань первым.
   - Ярим! - воскликнул Тиринар, и чудовищный взрыв магического солнца обрушил на головы врага тысячи смертоносных тонких коротких лучей, накрывая сотни метров тверди слоистым опадающим пламенем.
   Маги Зираиды, укрывшись черными щитами Ануши, остались невредимы, ненавистно сверкая белыми зрачками глаз у самого барьера Инайе.
   Волны пламени, рухнувшие на землю, немилосердно отнимали жизни у раненых зираидян, дожигая тела и душа стелящимися языками последние крики агонии. Удар Тиринара никак не повредил не только магам, но и странным темно-синим панцирным чудищам. Фиолетовые волны энергии, пробегающие по их телу, легко отразили огненную атаку. Ни при первой встрече, ни сейчас Тиринар не мог разглядеть у них глаз. Около десятка не поглощенных землей тварей осталось у барьера.
   - Гилиир, уходи! - крикнул Тиринар, опускаясь на колени возле лежащего на боку жеребца. Боковым зрением маг видел, как черная туча с яркими сполохами внутри движется над барьером.
   Маги Зираиды воздели трехпалые руки вверх и явно управляли ее движением.
   - Уходи!...
   - Я помогу! - Гилиир бросился к Тиринару.
   - Задние суставы надорваны, но еще двигаются, передние... нужно излечить передние! - Тиринар ощупывал отекшие синюшные мешки, заволокшие передние колени жеребца.
   Словно демон, выпущенный из тысячелетнего заточения, ледяной ветер упал вниз с небес, и в этот миг огромный, голубой, ветвистый столб молнии вонзился точно в раненого жеребца, разметав его на куски...
   Тиринара и Гилиира отшвырнуло в стороны метров на пять. Каким-то чудом молния не угодила в них, а защитные руны на доспехах и заклятье на мантии не допустили смертельных ожогов.
   - Опять мордой об землю! - дымящийся, заляпанный кровью с ног до головы Тиринар вскочил на ноги. - Второй раз за день!
   В глазах у Гилиира еще кружились сумерки, и землю сильно шатало под пронзительный звон в ушах.
   - Меч! Где мой меч?! - не слыша голоса, силясь перекричать сам себя, завопил контуженный воин.
   Тиринар подхватил клинок в трех метрах от эльфа, сунул в ладонь хозяина и рванул его за руку.
   - Бежим! Они управляют молниями!...
   Рывок Тиринара спас Гилииру жизнь. Едва их тела сдвинулись, как в то место, где лежал эльф, ударила следующая молния, расколов небеса оглушительным громом. Друзей снова швырнуло на землю и проволокло лицом по земле несколько метров.
   - Третий раз мордой в землю!!! - Тиринар подскочил словно ужаленный, резко обернувшись в сторону магов Зираиды. - Может, ХВАТИТ! - и взяв посох горизонтально, полоснул желтым верезжащим лучом по темным силуэтам прямо в барьер Инайе. Как дикие насекомые черными тенями маги прыгнули в стороны, но луч Тиринара просто рассеялся по барьеру. - Ха! Получилось! Испугались! Бежим! Бежим скорее!
   Тиринар подхватил с земли за руку Гилиира:
   - Я всегда говорил - пугать полезно для здоровья! Сейчас они опомнятся!
   Жеребец Гилиира уже давно вернулся в деревню. Полыхающие молнии и ревущие небеса были явно не его стихией.
   Видя как рявкнула первая молния у заградительного барьера, чуть не растерзав мужа, Омелия как дикая кошка бросилась в глубь деревни.
   - Держать барьер! - Феним натягивал лук с магической стрелой. Командир видел, как бегут по полю Тиринар с Гилииром. Зоркий взор эльфа подсчитал оставшиеся силы врага - пятьдесят один, включая панцирных тварей.
   Внезапно одна из молний полыхнула близ желтого столба "Света Инайе" и он исчез...
   Барьер рассыпался в этом месте, образовав огромную брешь. Стрела запела свою оперенную арию, уносясь в даль. Всего мгновенье не дало воинам Зираиды прорваться внутрь. Стрела вонзилась в землю, вспыхнув новым столбом света. Барьер был восстановлен.
   - Бесполезно, еще одна вспышка и твари его сметут! "Свет Инайе" меньший периметр! - холодно скомандовал Феним. - За спинами друзей! - и выпустил следующую стрелу.
   Голубое родное небо похитили. На его месте, разворачивая клубящиеся грозовые крылья, повисла черная, изрыгающая смертоносные проклятья, туча магии Зираиды...
   Холодной... Чужой... Магии...
   Грациозная Омелия зависла над седлом, словно в бескрылом стремительном полете. В ее расставленных в стороны руках были зажаты уздечки двух скакунов. Три боевых эльфийских коня мчались вихрем вперед навстречу Судьбе прямо в слепящие вспышки молний, вздымая за собой вырванные клочья земли.
   - Как она прекрасна! - восхищался Гилиир безумным конным полетом жены.
   - Рашинир брумигул мурашим! - над скакунами и Омелией вспыхнул бледно-голубой купол защиты.
   Окровавленные, перепачканные землей и комьями травы, Тиринар и Гилиир бежали навстречу. Омелия завела лошадей по дуге, зная, что мгновенье остановки может стоить друзьям жизни, позволив магам Зираиды выцелить мишень.
   Беглецы взвились в седла, и защитный купол над их головами вспыхнул белым светом, ощетинившись вверх острыми жалами отраженной энергии, словно еж. Омелия успела.
   Три эльфа мчались к загранам. Маги Зираиды, видя, что их атака не имела успеха, перенесли удары на защитный барьер. Три одновременные вспышки молний и дальний барьер Инайе пал.
   Эльфы успели создать еще два. Воины Зираиды чудовищными прыжками устремились в атаку. Черные маги ступили на спины панцирным тварям, прилипнув к абсолютно гладким спинам, и заскользили на них вперед, ничуть не уступая в скорости воинам.
   - Маленько мы им перья повыщипали! - подлетев на всем скаку к частоколу села, ликующе закричал Тиринар. - А теперь, братья, вспомним один из первых уроков по стихиям - разгоним ветром эту тучу! - маг поднял к грохочущему небу руку и посох.
   Слабый ветер тронул пряди седых волос, а через мгновенье он уже нещадно трепал их из стороны в сторону. Ветер рос, крепчал под общей магией эльфов, перерастая из остервеневшего урагана в безумный шквал. Черное облако поддалось и быстро стало отступать, роняя невпопад случайные молнии. В движении маги Зираиды не могли точно попасть в заградительные барьеры. Облако сминалось, сполохи внутренних разрядов быстро сгасали.
   Черные маги спрыгнули с панцирных тварей и замерли. Единый удар пяти молний расколол оба барьера эльфов до того, как шквал воздушной магии окончательно рассеял черный магический смрад Зираиды. Черными смазанными тенями ринулись захватчики в образовавшуюся брешь...
   Всего сто метров отделяло воинов Эндоры и воинов Зираиды друг от друга, когда эльфийские стрелы очертили последний силовой барьер "Света Инайе".
   Скрываться было бессмысленно и весь отряд, за исключением двух эльфов, прикрывающих тыл, выстроился широкой цепью перед частоколом деревни.
   Глаза в глаза, мечи в мечи...
   Пятнадцать... Решительных... Яростных...
   Вставших на защиту своей страны... и готовых умереть за нее...
   Растянулись в шеренгу и молчаливые воины Зираиды...
   Пришедшие по велению Богов...
   Во исполнение святого зова крови...
   Одержимые славой Жатвы...
  

Я устал бежать...

Предгорья Тироля. Эндора.

   Выйдя из руны прыжка, среди девственной белизны вечных снегов, на нужном для перехода в Эндору уровне Дрел еще слышал треск, раскаты взрывов и грома в затянутом туманной мглой ущелье. Яркие вспышки и выпрыгивающие в небеса молнии яростно пели оду битвы.
   Тело Чари тут же окрасило место выхода алыми пятнами горячей парящей крови. В эти мгновения само действие порождало мысль, и Дрел снова прыгнул на десяток километров вдоль склона, пытаясь запутать след.
   - "Вот она дверь! Дверь Эндоры!"
   Руна перехода соскальзывала с рук призрака, сплетая свои витиеватые арочные линии с напряженными гармониями пространства.
   Чари лежала у его ног, завернутая магическим летаргическим сном. Великий остановил сердце возлюбленной и охладил тело почти до твердого состояния, пытаясь украсть ее жизнь у беспощадного, убивающего времени.
   Тоннель медленно открывался, вращаясь калейдоскопом пульсаций. В открытую арочную щель из головы Дрела, словно два светоносных копья, унеслись приоткрывающие магическую стену Великих два заклятья. Сложные комбинации рун, как и тысячелетия назад, отперли замки и из глубины тоннеля пришел стройный гул звеняще-поющих гармоний, возвестивший об открытии непреодолимых врат.
   Будто обезумевший от погони вор, Дрел схватил сокровище и понесся вперед, подгоняемый жаждой жизни. Он похищал бесценное чудо, свою Чари, из смертоносных владений Хранителей Завета. Он похищал ее у безнадежной Судьбы бездушной крылатой хищницы. Он похищал любимую с мечтой о новой счастливой жизни, с мечтой о возвращении ее души...
   ...Само солнце Эндоры, брызнувшее теплой лаской в глаза Дрела, было другим. Намного ярче, намного роднее. Все вокруг дышало миром, безмятежностью, и даже схватка с ищейками, в которой еще наверняка бьются Первозванные, показалась на мгновение кошмарным наваждением...
   ...Но это наваждение изувечило Чари, и его битва, битва за ее жизнь еще не завершилась.
   ...Три прыжка, и сильно истощенный Дрел аккуратно кладет свою избранницу на плоский камень возле хрустальной нити ручья. Заиндевевшая плоть под мощным потоком магии стремительно отдает холод небу, напитываясь теплом жизни.
   Сотня зеленых щупалец Дрела нежно, но решительно связывает сломанные кости, а басовитое пение орошает их могучими заклятьями роста.
   Трепещущий водяной поток поднимает свою бесконечную ленту в воздух и, окрашиваясь малиновым цветом, заботливо обволакивает все тело Чари, заживляя разорванные мышцы и кожу.
   Все. Дрел больше не видит прорех в целостности. Он аккуратно приоткрывает ее губы, отодвигает челюсть и устремляет в горло тонкую нить живительной влаги, наполненной магической силой, призванной восстановить чудовищную кровопотерю.
   ...Удар! Слабый, еле ощутимый. Еще удар! Чуть сильнее и настойчивей. И наконец, вот он - вздох!...
   Высокая грудь Чари судорожно вздрогнула и наполнила легкие дыханьем.
   Чари медленно села, испуганно озираясь по сторонам. Девичья грудь продолжала нервно вздыматься и жадно глотать воздух. Багровые, окровавленные крылья расправились и изогнулись дугами перед ее изумленными глазами. Медленно сложив их за спиной Великая едва различила тусклый образ опустошенного Дрела на фоне серого валуна. Он едва светился.
   Рука девушки медленно, с чуть вытянутым указательным пальцем потянулась к размытому контуру лица призрака. Она хотела коснуться. Как любил Дрел это прикосновение раньше.
   - "Неужели... Неужели душа Чари снова со мной!"
   Рука возлюбленной замерла, и уста издали тихое... но все то же бессмысленное птичье щебетание. По щекам Чари катились крупные градины бриллиантовых слез.
   Над чем плакала крылатая красавица, знали наверно только звезды. Может над своим непослушанием, может над перенесенной болью, а может над осколками покалеченной души, что-то помнящей, но не осознающей что...
   Дрел настолько ослабел, что даже открыть двери в мир огня для подпитки Фару было ему не по силам.
   - Все хорошо, милая. Все будет хорошо, - ласково прошептал Великий, успокаивая сотрясаемую рыданием деву-птицу.
   Медленно, но благодатно солнце наполняло светимость призрака. Дрел впал на час в неподвижное иступленное оцепенение, а Чари выплакав все слезы, замерла как камень, не моргая, взирая на разгорающуюся призрачную плоть хозяина.
   Наконец сила вновь одарила Дрела присутствием, и он решился сделать то, что стало сейчас неотложной необходимостью - Великий бросил в пространство зов.
   - Ерртор! Брат мой! Наследник рода Инера, это я, Дрел, приветствую тебя в твоих землях! Откликнись! Мне нужна помощь!
   Дрел, как и подобает Великому магу, четко помнил мысленный узор всадника и слал зов точно по адресу, но ответом была лишь тишина. Казалось, узор жизни Эндоры не вплетает в себя даже дух Ерртора, не то, что его разум. Тревога, как черная кошка на охоте, вкрадывалась в душу Великого.
   - Златоглавая Иррада! Сестра небес! Я, Великий Дрел, приветствую тебя, да несет голубой океан твои крылья! Мне нужна помощь!
   Но безмятежное равновесие Эндоры вновь ответило умиротворенной тишиной.
   - Да что же это?! Что случилось с вами, друзья?! Донесли ли вы тревожную весть до своих народов или смерть настигла вас раньше?! Неужели Великому Амдебафу так и не суждено вновь родиться? Неужели мы обречены...
   Увядающая, последняя надежда Великого растворяла свой и без того тонкий аромат в бескрайних просторах мирной страны.
   Жизнь кипела в Эндоре во всей красе. Великий лес безбрежным океаном простирался от подножья предгорий. Буйные ветры гоняли волны испуганной листвы, и птицы резвились в их непослушных локонах.
   Одиночество загнанного зверя заботливо лизнуло надорванное сердце Великого Дрела. Чари встрепенулась, оторвав призрака от тяжких цепей безысходности, опутавших душу.
   - Красные крылья тебе не идут, красавица. Надо бы тебя омыть, - голос спасителя прозвучал тихим грустным бархатом.
   Чари непонимающе хлопнула глазами, но губы искривились в некоем подобии улыбки.
   - Идем, милая...
   Мягкая волна Фару еле ощутимо скользнула по спине Дрела, и он уже инстинктивно окутал тело возлюбленной магическими рунами защиты. Такое возмущение эфира говорило только об одном - кто-то очень близко воспользовался мощной магией.
   - У нас гости, Чари. Хоть мы и сами в гостях, но визитеры по-моему именно по наши души, - бархатно пробасил Дрел, и заскользил голубыми огнями глаз по округе.
   Чари видно тоже что-то почувствовала, потому, как стала лихорадочно вертеть головой во все стороны.
   Как Великий хотел, чтобы это оказалась шалость какого-то дракона или эксперимент дерзкого эльфийского мага...
   ...но небеса блеснули уже знакомым холодным серебряным светом.
   Вспышка не погасла, наоборот, сияние быстро нарастало. Ищейки умело шли по следу и, судя по всему, прятаться уже было бесполезно.
   Невообразимый отрешенный покой внезапно наполнил все естество Дрела.
   Итог... Последняя грань... Завершение...
   Две капли жизней, Дрела и Чари, медленно падали в безбрежное блюдо вселенского бытия, и будущее для них перестало существовать...
   - Прости, родная. Я устал бежать. Эти твари могут выжечь целые города в погоне за нами, и закон Хранителей это позволяет. Улетай, спасайся, ты должна жить. Улетай! Ну же, прочь! - Дрел пытался отогнать Чари от себя, хотя сердце ему говорило, что это бесполезно. Они встретят их вдвоем.
   Чари не обращала на слова никакого внимания. Ее брови сдвинулись, а глаза не мигая застыли, провожая небесный серебряный блеск. Каждый кончик пера на кровавых крыльях озарился иглами сиянья крошечной, белой звезды. Чари сделала шаг, и подняла с земли два булыжника. Пальцы девушки посинели сдавив камни. Булыжники потекли под их силой алыми струями жидкой лавы. Струи не опали на скалу. Они превратились в два пламенных текучих клинка.
   Чари повернула голову к Дрелу и улыбнулась настоящей улыбкой, но улыбка эта была настолько ядовито-злой, что он понял:
   - "В этом бою нас ждет либо победа, либо смерть. Бежать больше никто не будет".
   - Я люблю тебя, Чари. Будь рядом, вместе у нас есть шанс, - теплый голос Дрела ласково коснулся возлюбленной.
   Пронзительный, боевой орлиный крик наполнил голубую ткань мирных небес и порвал ее в клочья. Огненной кометой, изогнув крылья подобно падающему коршуну, Чари взвилась ввысь. Ее несла магия перьев, сияющих белыми звездами, несла без взмахов, как напряженный полет стрелы.
   - Что же ты делаешь, дикая птица! Что же ты делаешь, Чари! - Дрел до кровавой боли сейчас жалел, что тот недолгий полет, которым он владел, совсем не подходит для боя. В небесах он бы просто стал мишенью, но здесь...
   Рев дракона был бы заглушен его воплем. От него валуны, камни, осколки скал и щебень воспарили в воздух в радиусе километра и начали оплавляться, превращаясь в раскаленные острожальные копья, стрелы и дротики. Твердь загудела под напряжением Бога, готовая повиноваться его команде и пренебречь законами планеты.
   Магия слилась с яростью и жаждой уничтожения...
   Два крылатых ящеро-паука везли на спинах трех Шчиров. Тело одного из четверки сражавшихся осталось навсегда лежать в темном ущелье тирольской стены, а его душа стала прислужницей вечных ветров эфира.
   Чари мчалась со скоростью молнии к крылатым тварям, ловко уворачиваясь от магических разрядов ищеек. Шчиры разорвали строй и крылатые чудовища распались в стороны, готовясь к воздушному бою, но боя не случилось.
   В голубом, трепещущем от крика и рева небе произошла быстрая кровавая резня.
   Мчась в лоб первому чудищу, Чари увернулась от острозубых челюстей, с лязгом захлопнувшихся далеко за ее ногами и, поднырнув под брюхо, вспорола его от основания шеи до самого конца. Требуха просто вывалилась из крылатой твари длинными вонючими нитями, и после двух взмахов крыльев чудовище, с душераздирающим ревом рухнуло вниз. Оба его всадника прыгнули к земле руной пространственного прыжка.
   Даже не провожая взглядом падения поверженной твари, Чари догоняла пикирующего к земле другого ящеро-паука. Сидящий у него на спине Шчир вызвал целый каскад заклятий, но все они не достигли цели. Чари настигла последнюю летающую бестию ищеек сзади, когда до земли оставалось не более двадцати метров. Перевернувшись на спину, она скользнула меж скалами и фиолетово-желтым брюхом.
   Дрел с восхищением наблюдал, как легка и непобедима его любовь в небесах.
   В тот миг, когда кроваво-алые крылья небесной Богини поравнялись с крыльями чудовища, белые искры, сияющие на концах перьев Чари, сорвались ослепительным штормом и вонзились во врага. С гулким всесотрясающим ударом безмерного барабана хитиновая плоть ящеро-паука лопнула, вспыхнула и превратилась в дискообразное облако серого пепла. Шчир-всадник, как и его братья выходил в это время из руны прыжка на земле.
   Описав стремительную дугу, Чари с победным криком приземлилась рядом с Дрелом. Окруженные частоколом расплавленных заостренных камней непокорные, несломленные беглецы жаждали близости врага. Алые, жидкие клинки Чари пламенели победой в воздушной схватке и звали битву на земле.
   - Ты молодец, родная! Славная победа! Но нам предстоит еще потрудиться! - сердце Дрела согревала ее близость.
   Пустые доныне птичьи глаза горели сейчас свирепой жаждой схватки.
   Шчиры шли им навстречу, плечо к плечу. Шипастые доспехи, граненые трехглазые шлемы, магические клинки трехруких воинов сверкали полированным серебром в ярких лучах солнца. Уверенные, неистовые, честные палачи, шли выполнить приказ хозяев и вернуть честь клана, пусть даже ценой своей жизни.
   В этой схватке не было места словам, не было места речам, в ней не было места мыслям. Глядя на противников, довольная Смерть домешивала в кубок магической силы своей костлявой рукой соки ярости, ненависти, страсти, боли и агонии. Каждый из магов, сам того не подозревая, сейчас жадно глотал своим духом из ее ладоней это отупляющее зелье, заставляющее презирать финал боя.
   Чистая эмоция, чистая сила, чистое могущество сходились на границе Тирольских скал и Великого леса Эндоры.
   Тысячами огненных метеоров взметнулись ввысь расплавленные снаряды Дрела и алым жидко-каменным пронзающим дождем обрушились на приближающихся ищеек. Перья Чари вновь вспыхнули белыми звездами и несколько резких взмахов крыльев послали тысячи жужжащих белых огней со шлейфом ослепительных обжигающих нитей в лица Шчиров. Рухнувшая с небес лава и камни брызнули в стороны, отброшенные единой мерцающей сферой защиты, окружающей троицу, но удар получился такой силы, что защитная магия ушла со своими хозяевами на два метра в землю, образовав, глубокий кратер. Скалы содрогнулись всей своей серой кожей от такой прелюдии. Шчиры не замедляясь, двигались вперед, направляя потоки синих рун на подкрепление обороны.
   Белые звезды Чари, управляемые тонкими нитями, закружились путаным хороводом над поверхностью защитного барьера Шчиров, заплетая его словно паутиной и замедляя движение врага. Мгновенье и расплавленная еще дышащая огнем лава, повинуясь воле Дрела, поползла по этим нитям, мгновенно отвердевая жестким черным панцирем.
   Скалы дрогнули второй раз от громогласного взрыва, разметавшего магическую ловушку Великих, как тонкий глиняный горшок. Шчиры были неудержимы в своем приближении.
   Дрел простер руки к земле, и твердь под ищейками треснула, расходясь многокилометровой огнедышащей пастью пропасти, но слуги Хранителей остались висеть в воздухе. Их защитная сфера, как ловкий спрут, метнула черные щупальца к осыпающимся краям разлома и уверенно перетянула себя ближе к Великим.
   Сверкающие серебряные воины подошли совсем близко. Дрел с Чари уже четко различали плавящую ненависть и отрешенную решимость в трехглазых лицах палачей. Серо-черные клубы рвущего разум заклятья, гигантской волной бросились из-под сферы ищеек к Великим, заставив почернеть сам воздух непониманием своей сути. Мир пал в полную черноту, не давая свету найти пути к предметам и зрению проявить формы.
   Во тьме и неясном движении горели три звезды - зеленый кокон тянущего на себя жилы земли Дрела, ослепительный белый крест Чари, спускающий волокна неба в свое сердце и идеальная сфера фиолетово-черного единства Шчиров с тремя желтыми сердцевинами их духов.
   Дрел пропустил удар, и его разум начал осыпаться звенящими осколками в немую бездну небытия, с каждым мигом стремительно теряя связь со смыслом и целью. Белая ослепительная вспышка и сильнейший разряд молний вернули его в сознание - Чари стояла за ним, обнимая своими пламенеющими алыми крыльями.
   Каким чудом, удавалось Чари жить долгие тысячелетия с полностью раздробленным на мелкие осколки разумом, Дрел не понимал и раньше, а сейчас это чудо спасло ему жизнь. Чари, сжившаяся с постоянным хаосом в голове оказалась не восприимчива к коварству ментальной магии и сумела мгновенно срастить расчлененный разум доброго спасителя.
   Сфера защиты упала и на Великих, рассеивая иллюзию тьмы и отрезвляя мысли. Дрел создал магическую цитадель непреодолимую для дальнейших ментальных атак Шчиров.
   Защитная оболочка ищеек наполнилась багряно-алым пламенем. Его языки метались внутри, безуспешно пытаясь найти выход на свободу. Пламя нарастало, быстро заполняя своей, становившейся жидкой субстанцией, весь объем. Шчиры горели и тонули в его бушующих волнах, словно занимаясь самосожжением. Еще через несколько секунд сфера ищеек уже плавала в образовавшемся под ней расплавленном каменном озере, шипящем и булькающем ядовитыми испарениями.
   Мир огня был явно приглашен на этот пир во всем великолепии, и Дрел решил так же оказать честь этому опасному гостю. Великий широко открыл дверь во владения чистого огня и пригласил неудержимого в свою душу. Маг вспыхнул лучистым светом зеленой звезды, быстро увеличиваясь в объеме, как раз в тот момент, когда с раскатом оглушительного взрыва и метнувшимися в стороны языками алого пламени, из сферы Шчиров распрямился титанический трехрукий и трехногий пламенный демон. Три черные глазницы взирали на поле боя не меньше чем с пятидесятиметровой высоты, а в полупрозрачных огненных ступнях виднелись контуры тел, замерших в бешеном напряжении, ищеек.
   Дрел оказался чуть ниже, не успев впитать столько же Фару, что и его противники, но нанес неимоверный удар зеленой десницей первый. Алый трехглазый демон пошатнулся и ответил не менее сокрушительной атакой. Дрожь земли превратилась в медленный раскатистый танец, сотрясаясь от рукопашной схватки двух пламенных гигантов. Огонь, свет и протуберанцы разлетались беспорядочными брызгами в стороны под градом ударов титанов, уменьшающихся в размерах с расходом сил.
   Не давала покоя кроваво-красному демону и Чари, непрестанно отрывая от его тела куски пламени крылатыми ударами. Шчиры сначала не обращали на назойливую муху никакого внимания, но с расходом Фару наносимый ею урон становился все ощутимее.
   Судьба свела равных по силе врагов.
   Хитросплетенье заклятий уже множество раз опутывало разумы противников, и их тонкая изощренность разбилась о могущество мастеров обоих сторон. И те, и другие уповали теперь только на мощь стихий...
   ...Стены огня сходились, как два океанских шторма. Жала разноликих молний сплелись меж собою, потеряв в этом неистовстве союзников и врагов, бесцельно разя друг друга и все, что попадается на своем пути.
   В центре безумной, ревущей всеми демонами смерти, битвы, плечо к плечу, глаза в глаза, сошлись два Великих, жаждущих свободы и три последних пастуха их расы, три Шчира, жаждущих мести.
   Кроваво-алая пелена пламенеющих повсюду озер лавы застилала небо, и солнце начало меркнуть от уносимого вверх удушливыми испарениями пепла.
   Шчиры слабели, но без солнца Дрел слабел много быстрее.
   Чари стала кашлять, медленно задыхаясь от раскаленной гари. Угарный яд проник в ее кровь, и не спеша, но неотвратимо, отравлял тело. Вот она качнулась, пытаясь опереться о плечо Дрела. Девичья рука скользнула сквозь зеленую призрачную плоть, и Чари потеряв равновесие, упала на землю, зайдясь безостановочными спазмами удушающего кашля. Она с трудом подняла голову. Родные голубые глаза смотрели на Дрела с душераздирающей болью и виной, а в их блеске отражался агонизирующий танец неминуемой огненной гибели. Великий без слов понял, что она просит прощения и сама прощается с ним. Голубое сияние очей крылатой Богини на миг вспыхнуло пронзительной вспышкой разумного осознания и закатилось... Она упала наземь окончательно, потеряв рассудок.
   Еще чуть-чуть и перенапряженный дух Дрела не сможет открыть двери в мир огня, дабы нанести очередной удар и подкрепить свою защиту и защиту Чари. Еще немного, и останется лишь просто вспыхнуть смертью звездного рассеивания, унося в небытие десятки километров тверди вместе с ненавистными Шчирами и так и не вернувшей свою душу возлюбленной, которая без него все равно обречена.
   Во имя мира, во имя чьей-то будущей любви...
   ...Закопченная звезда устала смотреть на ставший неравным поединок. Для нее исход был уже ясен, и она потеряла интерес, клонясь к закатному покою.
   Трое побеждали двух. Трехногие, шатаясь, все же еще стояли и атаковали. Алокрылая птица лежала без сознания у ног Дрела, отравленная ядовитым дыханием расплавленной земли, а зеленый призрак, укрытый небольшой полусферой защитного заклятья, уже обратил голос души к звездам, в последний раз восхваляя их вечную красоту, свет и милость, благодаря за подаренное счастье любить и быть любимым...
  
  

...Несет на острие клинок!

Затока Ини.

  
   Один удар молнии разделял белые сверкающие солнечной славой клинки эльфов и черные, полные бездонной ночной тьмы, мечи жнецов.
   Черный туман всплыл из земли за спинами магов в плащах и стал медленно подниматься вверх.
   - Анари! - Тиринар достал кристалл связи и окровавленными руками закрепил его на частоколе деревни, за спиной отряда. Кристалл ожил. - Анари!
   - Да, Владыка Тиринар! Помощь уже идет! Меньше часа... продержитесь!
   - Мы сделаем все что можем, - горько улыбнулся старый маг. - Из ста пятидесяти мы истребили девяносто девять. Наших потерь пока нет... Остался последний рубеж... Я оставлю кристалл в заклятье, чтобы ты мог видеть, все что сможешь... Их магию... оружие... нашу... пусть будет славу... Не забудь разорвать связь с кристаллом, если я этого не смогу сделать... Храни верность Древним Богам! Да несут тебя и твоего Саприла крылья победы!... Прощай! - Тиринар резко повернулся и пошел прочь, заняв место посередине строя.
   По правую руку от него стояли Гилиир и Омелия, по левую Феним...
   Солнце отмеряло этот день почти до конца, раскрасневшись от усталости и заливая багрянцем край небесного купола. Откуда-то оттуда торопятся, пронзая плоть небес, всадники и драконы, надежда и мощь Эндоры, но их судьба, судьба двенадцати гвардейцев, любящих друг друга мужа и жены, да старого умудренного веками мага решится здесь и сейчас...
   Черное облако мглы на этот раз было много меньше. Один удар...
   Жнецам нужен всего один удар...
   Эльфы окутали свои тела огненными щитами, и пред Жнецами воспылали тринадцать зелено-голубых факелов, тринадцать героев, тринадцать смертоносных стражей, сжимая в руках двенадцать луков и один посох.
   Туча подползла к самому краю барьера, и эльфы дружным усилием призвали в помощь ветер. Он ревел и бушевал, пытаясь достать косматого врага, но черная мгла словно прилипла к силовому барьеру и неотвратимо переползала через его грань на эльфийскую сторону.
   - Во славу Древних Великих Богов! - поднял Тиринар посох.
   - Во славу Богов! - грянули эльфы.
   - Арл!... Арл!... Арл! - громыхнул трехкратный боевой клич Жнецов по ту сторону, и два голубых столба молний с грохотом отворили последние врата эльфийского бастиона...
   Маги Жнецов тут же превратились в черные клубящиеся тени, и из них посыпались в траву десятки пауков.
   Град эльфийских стрел и дротиков Зираиды вонзили друг в друга свои остроконечные жала. Щиты эльфов устояли, а пятеро Жнецов откинулись назад, запрокидывая головы с торчащими в глазницах стрелами. Плоские чудовища ринулись вперед, загибая хвосты шипами вперед.
   Эльфийские стрелы обратили свой отточенный взор на эти плоские мишени, но их ярость оказалась тщетной. Стрелы проскальзывали по панцирям, уносясь с жалобным стоном рикошетом вдаль.
   Рев эльфийского огня раскрыл пасть, изрыгнув десятки огненных сфер, единой волной накрывшей черных врагов, а сквозь его полыхание в эльфов метнулись стаи черных колючих метательных звезд.
   Жнецы прыгнули единым строем вверх, ускользнув от огненного удара, а ползучие броненосцы вынырнули из огненного шторма невредимыми, продолжая неотвратимо приближаться. Черные маги оставались позади...
   - Пойду, пожалуй, побеседую с коллегами! - буркнул Тиринар сам себе под нос. - А то стоят там в сторонке, скучают!
   Маг вспыхнул ослепительным светом и рванулся вперед. Гилиир и Омелия помнили этот нестерпимый свет. Свет боли и перерождения. Они видели его в далеком Храме воинов. В световом облаке неудержимо мчался вперед могучий чешуйчатый оборотень с острыми клыками и прочными как мечи когтями... Почти дракон...
   Мощными прыжками Тиринар настиг при приземлении двух воинов, бросив в грудь одного раскаленный посох и изогнувшись, когтями, снизу вверх через шею, пробив череп другого. В следующем прыжке Тиринар выдернул посох из груди мертвого жнеца и в полете с кристалла метнул в ползучую броненосную тварь разряд молнии.
   Молния оплела это создание и скользнула под брюхо. Тварь подпрыгнула на резко распрямленных ногах, которые в несколько раз были сложены под панцирем и, издав ужасный пронзительный писк, завалившись на бок, вывалила из своей передней части длинное щупальце с кривыми зубами на конце.
   - У них щупальце метра три, осторожно! - бросил Тиринар мысль братьям по оружию, едва успев увернуться от вертикально упавшей, гигантским топором, тонкой магической ленты Ануши.
   Шары молний еще успели соскользнуть с ладоней эльфов и устремиться в ползущих каракатиц до того, как первый отточенный звон металла одиноким дирижером дал команду стальному реквиему воинских душ.
   Гилиир окунулся в свою стихию. За спиной он чувствовал биение родного сердца, трепетный яростный пульс Омелии, ток ее барьерной магии и... и счастье, от того, что он рядом с ней...
   Стихи сами родились в душе воина-поэта единым порывом, единым взмахом древнего клинка:
   Звенящей стали
   Честь и славу
   И в поднебесье кутерьму
   Отравы стрел,
   Щитов забаву,
   Кинжалов ловкую борьбу,
   Истошных криков,
   Воя страсти
   И обнаженной крови ток,
   Мгновенья жизни,
   Смерти счастье
   Несет на острие клинок!...
   Муж и жена двигались как единое целое, завернутое в плотную магическую ткань боевого заклятья щита. За его пределами жили только два их меча, сверкая молниеносными алыми бликами в лучах заходящего солнца.
   Кровь воинов Зираиды сползала вязкими потеками по пульсирующей грани барьера Гилиира с Омелией и превратилась в кровавую чашу под ногами бешенной супружеской пары.
   Эльфы сражались в парах, прикрывая друг другу спины...
   Острый яростный хор клинков замешался с воплями, визгами и стонами на чудовищном холсте рева и неистовства магии. Скорость, напор, ловкость долгих лет тренировок пытались превзойти самих себя, выжимая из воинских тел все соки.
   Жнецы набрасывались на эльфов слаженными группами, пробуя разное оружие, но в фехтовании остроухим, лесным братьям не было равных...
   Внезапно двое из пяти Жнецов, атаковавших Фенима и его напарника, отпрыгнули назад. Их тут же закрыли спинами другие, усилив скорость меченосной атаки.
   Феним ликовал, упоенный битвой. У его ног уже лежало два рассеченных вражеских трупа.
   - Я вас всех в пищу травам отправлю, твари! - клинок командира отряда так быстро сверкал, что для обычного взора превратился в сплошную бесконечную сияющую ленту смерти.
   Жнецы отскочили назад и Гилиир, сражающийся рядом с парой Фенима, краем глаза заметил, как из потаенных сумок они достали небольшие свертки толстого шнура. Один взмах и шнур, острый на одном конце и утолщенный на другом, превратился в руке воина в черное короткое копье, на острие которого дрожало черное марево.
   - Феним берегись! Прямо! - крикнул он, но опоздал...
   Остервеневшие захватчики перед Фенимом прыгнули в стороны, нанося одновременно удары, а в образовавшуюся брешь, стоящий за спинами Жнец метнул свой смертоносный снаряд.
   Феним не успел, и тело эльфа обожгла боль. Ему в грудь, пробив защитный барьер и доспехи, вонзилось черное чешуйчатое копье. Внезапно копье ожило, извиваясь, скользнуло к шее, не вынимая жала, обвило ее тугими сдавливающими кольцами, и последнее что видел Феним в своей смелой жизни, была распахнутая змеиная пасть с рядами кривых ядовитых зубов, бросившаяся в лицо...
   Второе змеиное копье поразило практически мгновенно спину его товарища, и два эльфа рухнули на траву практически единовременно, пронзенные, удушенные и отравленные ядовитым укусом.
   Жнецы победно заверезжали тонким омерзительным улюлюканьем.
   - Змеи-дротики, за их спинами, берегитесь! - закричал Гилиир во все горло.
   ...Но вторая пара эльфов, рухнув от яда, уже почила навсегда сверху на четырех поверженных Жнецах...
   Силовой барьер Омелии отшвырнул брошенных змей, и те едва коснувшись земли, обрели гибкость, пытаясь уползти. Гилиир бросил вперед на острие клинка серию выпадов и его древний меч дотянулся до змеи, обезглавив длинным дуговым махом...
   Бешенный, словно шаровая клыкастая молния, Тиринар связал боем четырех из пяти магов Зираиды. Треск молний, вспышки пламени и черный свист плоских извивающихся рукавов Ануши слились в единый клубок, внутри которого мелькали вперемешку черные тени и ослепительное солнце оборотня Тиринара.
   Посох Владыки метнул с вершины четыре плоских синих кольца пламени, вращающихся с немыслимой скоростью. Сердцевина каждого была заполнена вращающейся в противоположную сторону спиралью Ануши. Воля мага устремила энергетические диски в разные стороны за пределы схватки. В тот же миг эльф призвал снаряды обратно.
   Доли секунды и ослепительной вспышки вершины посоха хватило, чтобы спины двух из четырех черных магов, приняли в себя убийственную скорость вращающихся сгустков противоположных энергий.
   Оба, разрубленные напополам рухнули в обожженную дымящуюся землю...
   - Тиринар! - услышал он резкий крик Омелии. - Тиринар!
   Тревога украла лишь миг абсолютного сосредоточения Владыки, и черная лента Ануши, извиваясь, сверху упала к ногам и вновь вздыбясь, рассекла посох Тиринара пополам, вспоров ему бок и разрезав несколько ребер.
   Боль только встряхнула безумную ярость оборотня и он, метнув мощнейший разряд молний с когтей левой руки, прыгнул в сторону зова.
   - "Такого друга убили, паразиты! Прости, не уберег..." - маг простился с верным товарищем не одно столетие бродившим с ним по Эндоре.
  

Безмерная боль.

Илуна.

  
   ...- Сестра! Сестра!!! - словно раскаленный нож вогнали Нианне в сердце, перебив дыхание.
   Ниа рванула сознание назад из тела Арла и оборвала поток.
   - Получилось! Получилось! Червоточина в его мозгу осталась, потайная калитка, лаз - но он мой! - вздох оживил эльфийское тело, выводя из запредельной концентрации.
   - Сестра!!! - взволнованный Ррагор, стоящий за стенами башни хотел сказать что-то очень важное, таким неуравновешенным тигриный голос ей не доводилось слышать.
   Зеркало доспехов и чернота внутренней брони башни скользнули в тело девушки. Храм Великих погасил свечение, и Нианна приоткрыла дверь. В комнате проявился Ррагор. Его зрачки были расширенны до предела.
   - Что случилось? - счастливая победой, Великая улыбалась.
   - Сестра, две беды одновременно! - выпалил саблезубый.
   Брови девушки сурово сдвинулись.
   - Говори!
   - Тиринар, Гилиир, Омелия и их отряд... во владениях орков... сцепились в неравной схватке с черными чужестранными воинами. Эльфы погибают... Тиринар вызвал на помощь орден драконов, но они не успеют...
   Предчувствие неотвратимой беды сдавило Нианне горло.
   Тело девушки мгновенно превратилось в пульсирующий столб голубой молнии.
   - Я успею! Где они? Покажи образ!!! - крикнула Великая. Сердце зашлось в бешеной скачке, кровь хлынула в голову и забарабанила в висках. Стены башни мелко завибрировали, наполняя воздух глубинным рокотом.
   Тигр спроецировал мыслью карту Эндоры и указал место. Нианна собралась прыгать и вызывать полетный диск, но Ррагор ее остановил.
   - Постой, сестра! Это важно!
   - Что?!... Что?!!! Говори же!!! - каждое мгновенье обжигало сердце Богини непередаваемой болью.
   - Меж Килином и Илуной, в глухих предгорьях Тироля у стены Богов горят скалы! Там сейчас бьются... Великие! - Ррагор сам не верил тому, что говорит.
   - Как?! - Нианна опешила, рот приоткрылся, а глаза стали подобны двум вратам в клокочущую бездну. - К... Как... ВЕЛИКИЕ???
   - Скалы там уже не ревут и не стонут. Они плачут кипящими камнями, а магия рушит мир порядка и все его законы. Зеленый ослепительный сгусток света и краснокрылая дева-птица бьются из последних сил с тремя трехрукими, трехногими и трехглазыми...
   - Слуги Хранителей!!! - лед памяти о казни резанул по обнаженным беснующимся нервам. - Они здесь!!!
   - Зеленый свет назвал деву-птицу по имени. Ее зовут Чари... О себе же он отозвался как о Дреле... Они, как и Тиринар со спутниками, в когтях смерти... Видящий передал, что их оставляют силы. Краснокрылая уже лежит бездыханной у зеленого призрачного сиянья...
   - Дрел!... Чари! - в глазах Нианны потемнело. Рассеченное надвое сердце, разорванный надвое разум. Две жизни - Великой и эльфийки пылали в невыразимых, душераздирающих муках Судьбы...
   - Нет, - тихо прошептали губы. - За что?... - слезы градом хлынули из ее глаз превращаясь в хрустальное пламя. - За что ты так со мной...? - шептала могучая, но беспомощная... В изнеможении Ниа запрокинула голову...
   - За что-о-о-о-о-о-о !!! - неистовый крик Великой ударом обезумевшего отчаяния рванулся вверх и заставил содрогнуться стены башни.
   Судьба швырнула непокорную на колени и поставила перед ВЫБОРОМ, безжалостным выбором, занеся топоры палачей над головами всех кто был ей дорог.
   ...Чем же измерить дружбу?
   ...Чем же измерить любовь?
   Тяжестью боли, мучений?
   Легкостью света шагов?
  
   Или быть может прощаньем,
   Что не вернется вспять.
   Или тоской ожиданья -
   Встретить, увидеть обнять?
  
   Как разделить невозможность,
   В чашах каких сравнить,
   То, что горит негасимо
   Единой мольбою - любить...
   Неумолимое мгновенье повисло пред Великой, терзая своей бесконечностью, властью и неизбежностью. Агония сотрясала душу. Холодная Смерть жаждала испить ее вскипяченного нектара.
   - Нет... Я не хочу... Не надо... - Нианне захотелось внезапно стать маленькой девочкой и спрятаться за подол маминого платья. Забыть, исчезнуть, раствориться... Или просто проснуться в детской постели...
   ...В эльфийском Килине?
   ...Или в достигающем небес шпиле дворца Великого Тирольского града Богов?
   Судьба вонзала рвущие копья мучений в самые болезненные глубины несчастной девичьей души.
   ...Любовь...
   Белая вспышка внезапно затмила весь мир вокруг, и в ее неизреченных глубинах шевельнулся силуэт огромного дракона, искрящегося бриллиантовым огнем чешуи...
   -...Амдебаф! - губы Нии не шелохнулись. Меч судьбы полоснул по тонкой грани. Выбор рухнул с небес - только старые друзья, старые Боги, могли дать надежду отыскать смысл всего ее прошлого и нынешнего существования. Только они...
   Ниа решительно прыгнула в дверь, пересекая грань башни, и исчезла...
   Барьеры невидимости скрыли сияющий голубой диск, уносящийся к восточным отрогам Тироля...

* * *

   Их осталось пятеро. Гилиир, Омелия, окруженные шестью воинами Зираиды и пара гвардейцев, сохранившие себе жизни только благодаря ошеломительной скорости перемещения по полю брани. Как раз в этот миг их атаковал маг-Жнец, обрушивая на головы отчаянных смельчаков извивающиеся черные сгустки Ануши.
   - Отходим к затоке! - рявкнул Тиринар. - Зови дозор, пусть готовят коней!
   - Они молчат! - спуская с выставленной из защитного поля руки шаровую молнию, ответил Гилиир.
   - Отступить! Немедленно!!! - Тиринар саданул по наседавшему на эльфов магу воздушным вихрем из выброшенных вперед ладоней. Тот отлетел в сторону как сухая щепка.
   Горячая кровь залила весь бок оборотня до самой земли. Над ним вспыхнула магическая сфера защиты, посланная Омелией, окутывая сверху вниз.
   - Ты ранен, Тиринар! - Гилиир сделал шаг вперед.
   - К затоке! Я их задержу! Помни о ребенке, отец! Не дай ему уйти с нами! - Тиринар прыгнул меж двух сблизившихся пар эльфов, и с его когтей рванулись в разные стороны две вороные ленты Ануши.
   Наседавшие воины - Жнецы, зная ее силу, резким прыжком ушли в сторону и назад.
   Прямая как стрела улица за спинами уцелевших эльфов вела к спасительной затоке. Там у воды их ждали кони и два брата.
   - Как же ты...?! - Гилииру сдавило грудь болью вечного расставания.
   - Меня уже ждут звезды! Беги мастер флейты и меча!... Беги дружище... - совсем тихо добавил Тиринар.
   И они побежали... Гилиир и Омелия... За ними еще два воина-гвардейца.
   Внезапный смертельный крик остановил их посреди дороги. Гилиир с Омелией рывком обернулись. Остановленные щупальцами, спрятавшихся за стенами загранов броненосных тварей, опутанные десятками липких ртутных паутин, пронзенные извивающимися телами змей-копий, прыгнувших с крыш, оба гвардейца пали...
   Яростный свет Тиринара еще пылал в конце улицы...
   Ртутные сети метнулись и в них, но барьер Омелии отшвырнул их как никчемный мусор...
   - "Прощай друг" - в последний раз взглянув на Тиринара, супруги бросились бежать...
   ...Вот пристань... Ее ровные массивные бревна... Две лодки на тихой воде...
   Супруги выбежали на край села...
   Здесь!... Здесь должны были стоять лошади, но эльфы увидели груду мертвых тел, чью мягкую требуху уже высасывали длинными хоботами броненосные синие твари с двумя ядовитыми хвостами. Рядом лежало два тела гвардейцев, стянутые паутиной и пробитыми змеями доспехами.
   Слезы сами навернулись на глазах Омелии. Эти гвардейцы были самыми молодыми в их отряде. Она дружила с их родителями, а сейчас...
   - В ло-о-о-о-одку! - хриплый бас Тиринара исковерканный телом оборотня обрушился откуда-то сверху.
   Владыка рухнул перед ними прямо с небес, преодолев в одном прыжке весь поселок и закрывая отступление спиной.
   - Быстренько, растяпы! - он повернулся в пол оборота. Грудь мага ужасала сплошным месивом. Вывороченные пластины чешуи, торчащие переломанные ребра, вываливающиеся органы и все еще бьющееся неистовое сердце.
   Гилиир видел, как судорожно оно сокращалось в этом непонятно почему еще живом теле.
   - Я горжусь, что пил с вами хмельную жизнь вместе! Давайте, давайте! Ваше время еще не пришло! - совсем ласково прохрипел Тиринар и подмигнул все таким же озорным взглядом.
   Супруги приложили открытые ладони к сердцам и, склонив головы в почтении, бросились к лодке. Гилиир налег на весла, Омелия набросила на руль заклятье водного вихря и лодка отчалила, быстро разрезая водную гладь.
   Тиринар стоял спиной к затоке на самом краю пристани. Ему навстречу, по улице, мчалась серо-черная волна Ануши.
   - Эх, храбрецы, буйные головы! Бежать надо было сразу! Ну да ладно, зато весело было! И на драконе полетал и силой с настоящей Тьмой померялся! Славная выдалась жизнь!... Вот только одинокая... Ошиблась Великая... "Завершение" раньше поспело чем "Начало"... Да так оно и должно... Мне будет не хватать тебя... Непоседа...
   Тиринар развел руки в стороны, и чудовищный крик оборотня призвал Фару леса на лесистых берегах. Она хлынула живым шевелящимся зеленым потоком, охватывая всю затоку искрящейся мерцающей стеной барьера, центром которого пульсировало сияющее сердце древнего Владыки магии Эндоры.
   Гилиир видел, как бесилась и рвалась с безумной ненавистью черная Ануши за этим барьером, пытаясь пройти сквозь врата души Тиринара.
   Три мага безостановочно били в обнаженное сердце Владыки своими черными разрядами. Десяток уцелевших воинов метал в него дротики ядовитых змей, впивающихся окостеневшими хвостами в окровавленную развороченную плоть и жалящие ядом нескончаемых укусов.
   Жнецы обезумели. Сияющая плоть и кровь рогатого, когтистого чудовища, изувеченная самой Смертью, не желала умирать, а продолжала сиять и держать барьер, скрывающий двух беглецов.
   Маг-Жнец в центре поднял руку, и атака остановилась...
   Тиринар уже почти ничего не видел, лишь смутные тени плыли перед его глазами...
   Черный маг подошел вплотную насколько это позволял зеленый барьер.
   - Назови свое имя, достойный лорд, я назову им сына... - прошипел чернокожий колдун.
   - Владыка Тиринар, - прохрипел умирающий эльф, - но сына у тебя не будет.
   Тиринар схлопнул ладони, и чудовищная Фару, иссыхающего на глазах леса, раздавила черного Жнеца в кровавое месиво прямо на глазах у обомлевших воинов Зираиды.
   Душа просилась на свободу и остановившееся сердце не смело больше ей противиться...
   Он отпустил...
   Отпустил Фару омертвевших деревьев по берегам затоки...
   Отпустил защитный зеленый барьер...
   Отпустил изувеченную плоть, так и не ставшую драконом, и не изведавшую счастья единства с родной душой...
   Тиринар рухнул всем телом в прозрачные воды затоки. Они с безудержной силой повлекли его куда-то все глубже и глубже во тьму... и там, в глубине, растворяясь в вечности, на долю мгновенья он увидел чудесный образ...
   незнакомой...
   прекрасной...
   и безумно родной...
   женщины...
  

* * *

   - Прости, дорогой учитель Тиринар... Прости, мастер меча Гилиир... Прости Омелия... - сердце пульсировало обнаженными венами душевных терзаний.
   На мгновенье средь розовеющих небес пред Нианной предстал образ сияющего старца. Он улыбнулся и поднял открытую ладонь:
   - Прощай... Непоседа...
   - Учитель, учитель я приду за тобой... обещаю... приду... Енишь! Я знаю, ты меня слышишь! - внезапно воззвала Великая к хранителю душ Эндоры. - Сбереги их души, если им суждено отойти в твою власть! Я подарю им новую плоть! Клянусь!... Только сбереги...
   Полетный диск набирал высоту и скорость со всем безумным неистовством, на которое была только способна юная Богиня. Слезы застили глаза, сотрясая картину всего мироздания нестерпимыми конвульсиями рыданий... Полет слез, полет безысходной боли, убившей половину сердца, мчался вперед...
   Могучий взрыв разнесся громовержцем по испуганным скалам, унося вперед, обогнавший звук, полет Нианны.

* * *

   Кровавое небо ало-багровыми полосами встречало трагический финал. Стихии смолкли, вымотанные магами и обессиленные до самих глубин. Расплавленный камень быстро остывал, твердея идеальными глянцами черного стекла, и сам ветер лежал на земле, нежно ее целуя, радуясь, что могучие титаны магии отпустили его на покой. Неистовый огонь кое-где еще плясал дикий танец забвения, доедая случайную пищу.
   Шчиры собрали остатки магии в единый кулак. Сияющие доспехи ищеек стали мутно-матовыми в огненном аду сражения, с густыми полосами черных мазков сажи. Сойдясь вместе, и поддерживая друг друга, они скрестили все шесть клинков, направляя их острия в грудь Дрела. Клинки вспыхнули фиолетовым светом...
   Великий Дрел завершил свой путь... Неизмеримо короткий, по сравнению с почти бесконечной прежней жизнью, но несравненно Славный, по отношению к свершениям правды и чести за это короткое путешествие через весь Тироль. Он отыскал любимую, сражался вместе с ней плечо к плечу за свободу, и последнюю секунду бытия они встречают вместе, рядом... Счастье? - да это было оно!...
   - "Я люблю тебя Чари!" - нежно послал он последнюю мысль в душу возлюбленной.
   Великий Призрак сбросил защитный купол, обнажая вспыхнувшее в последний раз зеленое сияние, и сердце мага беззвучно простилось с миром, вызывая руну, проламывающую зияние в мир огня...
   ...Последнее мгновение... последний удар призрачного сердца... и нестерпимые лучи света, спаянные с огненной бурей закончат партию судьбы в ничью...

* * *

   Серо-розовые тучи гари и пепла Нианна завидела издалека. И хоть расстояние до поля битвы было еще очень и очень значительным, но Фару даже здесь, на подступах, кипела как неистовый океан.
   Струны мира извивались и рвались. Отчаянная странница ветров едва успевала перебрасывать полет с одного покореженного потока на другой.
   - "Дальше они просто оборвутся и лететь будет невозможно!" - мелькнула мысль и Великая рванула диск ввысь к самой вершине купола мира...
   Не прошло и минуты как силовые нити энергий планеты, нужные Великой для магического полета, оборвались лохмотьями в хаотическое месиво...
   Голубой диск распался облаком искр... Нианна падала...
   Пред ее глазами открылся Ужас, открылась Ярость, породившие оплавленную язву на прекрасном теле Эндоры. Безмерные силы еще раз схлестнулись и разошлись, как две волны. Одна из них начала вновь подниматься, копя мощь, вторая же, ослабевшая, прощалась со звездами и славила любовь...
  
   - Дрел, Чари! - сердце замерло, ветер хлестал безумством свирепых лезвий по несущейся вниз, вперед, с чудовищной скоростью голубой плоти Великой, срывая с нее трепещущий покров тонкой материи и вспарывая кожу.
   - Не надо, остановись! - Ниа чувствовала, как грань меж миром огня и миром жизни вот-вот будет прорвана последним ударом напрягшегося призрачного сердца Дрела, но он ее не слышал...
   Руки Великой устремились вперед и с них скользнула материя Иных, громыхнув по миру сокрушающим ударом обрушившейся с небес многокилометровой скалы.
  
   ... Тьма рухнула с небес, погрузив в небытие разум Дрела...
  
   Материя мягко погасила безумную скорость падения Повелительницы, сковала смертоносные силы трехглазых слуг Хранителей и почти угасшего Дрела. Его последний удар рассеялся о барьер Великой, уже практически разрушив грань миров...
   ... - Я... успела... - выдохнула Нианна, соскальзывая по материи Иных к закованным в монолит друзьям и пленникам.
   - Я... успела...
   На щеках Великой и несчастной блестели слезы...
  

Смех над водой...

Затока Ини.

   ...Беглецы добрались почти к самому руслу реки. Жнецы не имели права упускать свидетелей, и два уцелевших мага устремили ленты черной дымчатой Ануши по водной глади, словно две толстобрюхие змеи, за лодкой. Цепкими клещами магия Зираиды вцепилась в суденышко, увлекая назад в затоку к пристани.
   Сердце Гилиира и Омелии клокотало от ненависти к этим существам, к этим убийцам, но Тиринар умер, чтобы они жили, чтобы жил их не рожденный сын.
   - Ныряем, и будь что будет! - Гилиир приготовился к прыжку, достав меч из ножен...
   ...Но прыгать им не пришлось...
   Внезапно черный туман Ануши, словно кто-то дернул в глубину. Огромная волна ринулась от лодки по всей ширине затоки, нависая гребнем на метр, два, три... семь над поверхностью. Сухой гулкий треск сковал несущийся гребень в хрустальный монолит отточенных пиков, устремленных вниз. В мгновенье ока затока выдохнула, обрушив острожальный ледяной хаос на собравшихся на берегу Жнецов и их тварей.
   Гилиир и Омелия не верили глазам. Сама Ини, река рек Эндоры, восстала против Зираиды!
   С шумом на берег из-под воды выскользнули семь неведомых созданий - гигантские серебристые змеи несли на спинах полуобнаженных дев с сияющими магией копьями и серебряными шлемами на головах. С проворством изворотливых угрей они скользили меж ледяных торосов и добивали выживших тварей.
   Всего несколько минут и змеи унесли в глубины грациозных воительниц, оставив на замершей зеркальной глади затоки лишь одинокий, звонкий как колокольчик, девичий смешок...
   Не успел Гилиир догрести назад к причалу, как над поселком мелькнули две большие тени, и пронзительный свист принес за собой двух крылатых гигантов ордена Генара...
   До самых сумерек два дракона, два всадника и Гилиир с Омелией искали тело Тиринара по затоке...
   ...но так и не нашли...
  

Изгой пробудился.

   Холод...
   Белый свет...
   Чистый... Ослепительный... Холодный...
   Все изменилось, все стало другим... Исчез мягкий ритм... Ушло тепло...
   Уютные стены стали тесными, удушливыми и... непереносимо холодными...
   - Мама, - тихо позвал он, уже зная, что ответа не будет... никогда...
   Пустая, безгласная тишина не ответила. Она не могла ответить.
   Стремление жить наполнило огнем кровь, напрягло все тело, и он рванулся...
   Удар... С сухим хрустом лопнувшая толстая скорлупа раздалась в стороны и... белая стена преградила дорогу...
   Тонкая чешуйчатая лапка потянулась и провела острыми когтями по ней. Поверхность преграды поддалась и осыпалась белыми хлопьями вниз.
   Он старался, копал, тянулся.
   - Вверх!... Все время вверх! Спасенье там... вверху... - он это знал, он это чувствовал.
   Толстый, почти глянцевый наст вздрогнул от резкого удара и, разбрасывая в стороны рваные осколки, сквозь него пробилась сжатая в кулак лапка. Вечные снега под ней вспыхнули светозарной радугой...
   Удар... Рывок и еще не цепкие, не уверенные когти явили миру из прорытого тоннеля покачивающегося неуклюжего дракончика...
   Казалось, все солнечные лучи ясного, ослепительного, голубого неба бросились приветствовать новорожденного, прикасаясь и сияя от счастья многоцветными переливами в бриллиантовой чешуе. Большие рубиновые глазенки прищурились, привыкая к яркости красок.
   Белое сияние снегов обрывалось почти под ногами, превращаясь в безбрежную даль сначала серо-черными острыми гранями скал, переходящими в мягкую холмистую зелень.
   Новорожденный замер, восхищенный Величием мира. Да, он родился в полете! Первое, что узрила его душа в этой жизни - это полет! Пусть со скального уступа, пусть неподвижный, но окрыляющий полет восхищенного взора!
   Младенец инстинктивно расправил крылья, и их непривычный шелест привлек его внимание.
   Дитя Златоглавой Иррады придирчиво стало себя оглядывать, поднимая по очереди все четыре лапы, играя хвостом и шевеля крыльями. Вокруг по снегу кружились, толпились, прыгали, беззаботно резвясь, тысячи разноцветных солнечных зайчиков, отраженных от бриллиантовой чешуи.
   - Я... Я... Амдебаф! - вспомнил он первый урок матери. - Амдебаф, сын Иррады!
   Новорожденный дракон гордо поднял голову на изогнутой шее, открыл пасть и из его горла вырвался приветственный... писк...
   Амдебаф немного расстроился. Он слышал в утробе, как грозно могла рычать его мать.
   Он сильный и смелый как она... Крылатый странник хотел, чтобы все знали - он появился, он здесь!...
   ...но вокруг никого не было...
   Только ледяной горный ветер жадно старательно вылизывал младенца, вылизывал своего нового крылатого друга с которым останется на всю жизнь... Которого не предаст...
   ...Малыш устремил взор в даль...
   ...С карниза острозубого утеса в мир смотрела крылатая, рубиноокая... надежда...
   ...Надежда Эндоры... Надежда Великих... и ужас Хранителей...
   ...Изгой пробудился...
  
  

Список имен и наименований

  

Эндора

   География
   Тироль - центральный горный архипелаг континента, непреступная страна Великих.
   Генар - город драконов, расположенный на северном склоне скалы Ген ущелья Аруж.
   Фиэней - столица эльфов.
   Ветер странствий Тироля - одна из центральных улиц Фиэнея, на которой находиться дом Ерртора, а в последствии Нариана и Нииды.
   Сетимиэль - второй по величине город эльфов.
   Река Ини - берущая начало от водопада Аруж и идущая сквозь Фиэней.
   Горы Нрады - горная цепь запада
   Деневур - крепость-древо на северо-западе Великого леса.
  
   Килин
   Килин - поселение у северо-западных предгорий Тироля, родина Нианны.
   Нианна - Великая, детское прозвище "Калини" (отстраненная).
   Лирин - эльфийский образ Нианны созданный материей Иных.
   Синирра - драконий образ Нианны, созданный материей Иных.
   Звирг - меч Нианны.
   Знор - щит Нианны.
   Зер - дротик Нианны.
   Нариан - эльфийский отец Нианны, поэт.
   Ниида - эльфийская мать Нианны, маг цветов.
   Эвол - староста поселения Килин
   Тиринар - верховный маг поселения Килин
   Гилиир - верховный воин поселения Килин, до потери памяти носил имя Данир.
   Омелия - жена Гиилира, высшие круги знати Сетимиэля.
   Онирил, Омилла - родители Омелии.
   Сершик - конь Омелии
   Фираан и Дираан - помощники Гилиира в Килине.
  
   Илуна
   Илуна - поселение между Килином и Фиэнеем.
   Фиоленир - маг, староста Илуны.
   Лилумб и Мирб - помощники Фиоленира.
   Мунар, Нолан - здоровяки, братья близнецы.
   Беландир - их младший брат.
   Троямбус - лекарственное растение.
   Шучери - ядовитая змее-ящерица.
  
   Боги
   Инайе - Богиня странников и уединенных жителей.
   Униила - Богиня, покровительница поэтов, художников и бардов.
   Дрелунишард - Бог орков.
  
   Магистрат
   Владыка Улир - глава Магистрата эльфов, верховный маг Эндоры, сын Унира.
   Владыка Энирал - первый заместитель Улира.
   Владыка Аристок - верховный маг людей.
   Владыка Буракн - верховный маг гномов
   Владыка Ракл - верховный маг орков.
   Владыка Агири - старейшина боевой магии.
   Владыка Харул - мастер темного наследия.
   Иллириэль - глава Магистрата во времена Безысходности и Гибели, на половину эльф на половину Жнец, жила в башне Илуны под именем Дуарра.
   Селин - послушник Магистрата, помощник в доме Нариана и Нииды в Фиэнее.
  
   Командующие
   Гурн - командующий гномов.
   Мирид - командующий людей.
   Дарн - командующий орков.
  
   Короли
   Авинилан - первый король эльфов.
   Аниэр - король эльфов.
   Виилле - королева эльфов.
   Элисим - придворный маг короля
  
   Орден всадников
   Иррада - золотая дракониха, мать Амдебафа.
   Ерртор - сын Гилиира (Данира) и Омелии, всадник Иррады, названный брат великого Дрела и темный лорд Шашир.
   Шерк - магический янтарный меч Ерртора.
   Ишь - черный двухлезвийный кинжал, символ высшей власти Зираиды.
   Анари - глава ордена Генара.
   Саприл - сапфировый дракон Анари, друг детства Иррады.
   Храаг - черный дракон, старейшина рода.
   Синирани - белая дракониха, погибшая возлюбленная Тиринара.
  
   Орки
   Груан-Загр - столица орков.
   Брум, Гнор, Ширадак - крупные города к северу от Груан-Загра.
   Юрг - город на юго-западе владений орков.
   Шисири - река к югу от Юрга.
   Ринз, Бирж, Чмор, Дарик, Жирж, Га-урж, Еруж, Борж - поселки к югу от Юрга на реке Шисири.
   Владыка Ракл - верховный маг орков.
   Владыка Фурунд - орк, друг Тиринара в Юрге.
   Вождь Зувр - верховный правитель орков.
   Ожр, Дург, Кунр - властители трех самых больших кланов орков.
   Гирд и Ридж - вожаки двух менее влиятельных семейств.
   Данр - главнокомандующий войск и наместник королевства орков.
   Загран - жилище орка.
   Скрунги - мясной травоядный объект охоты орков.
   Нураки - мохнатые меховые животные болот.
   Ширил - панцирное дикое мясное животное.
   Лхасы - хищные рептилии, напоминающие крокодилов - транспорт орков.
   Жа - шестилапые болотные твари, напавшие на Юрг.
  
   Люди
   Аридала - столица людей на реке Лениал.
   Владыка Аристок - верховный маг Людей.
  
   Гномы
   Торин - король гномов.
   Буракн - верховный маг гномов.
   Рубус - столица гномов.
   Горн - северный город гномов.
   Карж - один из трех городов близ водопада.
   Уноток - Владыка Каржа.
   Чурун - верховный маг Каржа.
  
   Тигры
   Раражак - столица саблезубых тигров.
   Ррагур, Ррагор - братья тигры, телохранители Нианны.
   Ррур - вожак саблезубых тигров.
  
  
   Великие
   Сат - столица страны Великих.
   Амдебаф - бриллиантовый дракон, глава девяти, верховный творец Эндоры.
   Нианна - одна из создательниц Эндоры. У эльфов богиня Инайе.
   Зирин - второй Владыка Великих, отец Нианны.
   Дрел наследник рода Инера - призрак Великих, он же Бог орков Дрелунишард.
   Ануф - дух, смотритель замка Амдебафа.
   Чари - женщина грифон, любимая Дрела, одна из создательниц Эндоры. У эльфов богиня Униила.
   Гуниан и Зурбаклин - гигантские саламандры, братья, входили в круг девяти Богов Эндоры.
   Укишера - Богиня вод, входила в девятку Великих создателей Эндоры.
   Нурд - башня Дрела.
   Свет Сата - западная половина Тироля.
   Цанаки - тюремщики и палачи Хранителей.
   Скарги - горбатые чернокожие человекоподобные существа, погонщики Онулов.
   Онул - осьминогоподобное чудовище с длинными когтями-кинжалами на концах.
   Шчиры - тайный орден ищеек Хранителей. Трехглазые, трехрукие и трехногие создания.
   Куна - плод похожий на кувшин, произраставший в массиве Тироля.
  

Зираида

  
   Зираида - страна вечных облаков к востоку от Тироля.
   Арл - верховное божество Зираиды, краснохвостая комета.
   Иунер - Великий - верховный правитель, наместник бога Арла, оборотень, призрак дракона в озере под Килином, освобожденный и поверженный Нианной.
   Лорд Шарин - первый лорд Зираиды, властитель земель Зарз.
   Ишь - черный двухлезвийный кинжал, символ высшей власти Зираиды.
   Лорд Чишир - второй лорд Зираиды.
   Скраб - головной амулет Чишира, второй символ власти в Зираиде.
   Лорд Жушр - третий лорд Зираиды.
   Бунж - кольцо Жушра, третий символ триединства власти в Зираиде.
   "Я" - войско темного лорда.
   Черный Свод - центральный магический храм Зираиды в восточных предгорьях Тироля.
   Жгаг-Гер - город оплот жнецов на западном побережье Эндоры.
   Стада шуни - мелкие животные пища жителей Зираиды.
   Мерзкий "чин" - мелкое неряшливое норное животное.
   Ануши - темная магическая сила, аналог Фару в Эндоре.
   Трун - волхв, предсказатель.
   Дожт - имя личного труна лорда Жушра.
   Кнуреш - металлический обоюдоострый кнут Дожта.
   Шугул - храм Зираиды.
   Музр - честь.
   Чилин - червь, лакомство.
  
   Войска:
   Трепещущие стриллы - крупные шершнеобразные на насекомые, наделенные интеллектом, способные метать отравленные иглы с хвоста.
   Сладкожальные Нируны - пауки, чей яд приводит жертву к экстатическому опиумному состоянию.
   Звуриаллы - летающие гиганты с трубчатыми перьями.
  
   Заклинания, магия
   Фару - магическая энергия.
   Голоум - иссиня-фиолетовый изначальный огонь, первооснова материи.
   Нтори кугар - воссоединение с браслетом Звирга.
   А чер - заклинание полета Нианны
   Чер о - заклинание прекращения полета.
   Свеир - заклинание лунного света.
   Ингару варога - заклинание по раздвиганию воды воздушным пузырем.
   Урилаж - уплотнение воздуха, вязкий воздух
   Ррез - щит из камней.
   Ингил галур - "открой тайну" - заклинание великих.
   Иниираж гоолунар кор - заклинание пространственно-плазменного двойника.
   Ранар - большая сфера света.
   Индерра черакка - раздвигание колючих кустов.
   Ин вира гузига - "открой запретное"
   Унр - заклинание облегчения веса.
   Дари го - сфера наземного огня.
   Унир иварк горен - заклинание перерождения плоти (для тигров).
   Уррррагаруужжжж! - опрокидывающая мысленная волна Иррады.
   Вару дрозил - заклинание раздвигания воды в стороны.
   Шепот Брузанда - заклинание невидимости Нианны.
   Ррез - щит на языке Великих.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

- 392 -

  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"