Аннотация: Эволюция идет разными путями, развивается по иным законам, не так как думаем мы люди.
- Вначале было Слово... Всё через Него начало быть, - доносились слова из соседнего помещения.
Василий прислушался, но тут завозился сосед, и дальнейших слов он не услышал.
Пламя свечи выхватило помятое лицо Ивана. Все кто его знал, называли почтительно по имени, остальные жители чистилища давно откликались на клички. Ходили слухи, что в прошлой жизни Иван был богат и занимал важный пост, но Василий с трудом верил в это, хотя не брезговал иногда вести с ним беседы.
- Сколько их уже за последнее время тут прошло, откуда они берутся на наши головы?
Его вопрос повис в воздухе. Хотя воздухом это трудно было назвать. Смрад и испарина немытых человеческих тел, заполняли помещение, но люди привыкли и не замечали этого.
- Предыдущий был музыкантом... - ухмыльнувшись, буркнул Василий, скорее из приличия, чем из желания поддержать беседу.
- Недолго, продержался, сгинул бесследно или новые неокрепшие души нашёл, смутой вселять надежды.
- Ух, ты, как мудрено сказал, не сразу поймёшь, - ответил Василий, невольно втягиваясь в беседу.
- Флейту выточить из королевского хребта, предлагал, представляю музыку, - и Иван зашёлся в злобном смехе.
- Тише ты! Свечу задуешь, лимит на сегодня закончился.
- Я припрятал, у меня есть несколько новогодних, - успокоившись от смеха, сказал Иван, и в его словах проскользнули давно забытые радостные нотки.
Василий почувствовал и сам поразился своему открытию:
'Как ни убивает нас мгла, а воспоминания о радости живёт в каждом из нас'.
А вслух сказал:
- Это хорошо, что есть свечи, не так скучно будет при свете. Как-то три ночи сидел без свечей, такая тоска.
- Скучно, скучно ... скука давно поселилась в наших сердцах, - растягивая слова, пропел Иван, оглядываясь вокруг.
Оба замолчали. Свечка, догорая, издала шипение, и струйка черного дыма потянулась к потолку.
Иван достал из загашника новогоднюю, декоративную свечу и поджёг от огарка. Яркое пламя с новой силой заколыхало, рисуя причудливые тени на стене.
- Нелепо... такая красота в такой дыре, - вздохнул глубоко Василий и продолжил, - сгорит, растает, похоронив все воспоминания о прошлом.
- Лучше похоронить, зачем тешить себя несбыточными мечтами? - сказав,
Иван вытянул ноги и повернулся лицом к стене.
- Не согласен я с вами, - устало сказал Василий.
- Ну, тешь себя воспоминаниями, если тебе легче, а я похоронил прошлое.
Тут их спор прервали крики из соседнего помещения, и они оба замолчали.
- Посвященные в тайны Слова творили такие чудеса! - Мессия сделал ударение на слове 'такие', затем выдержал паузу и продолжил:
- Благодарные современники возводили избранных в ранг святых, как, например, Ульриха из Аугсбурга или Мангуста из северной Швейцарии, - приводя в пример незнакомые имена, но это уже было неважно. Толпа бесновалась:
- Да!- Раздавались одобряющие возгласы.
- Дураки! Сколько их отравленных пустой надеждой, - пробурчал Иван.
- Надежда всегда теплится в душе, как без неё жить то, - огрызнулся Василий.
- С давних времён существуют люди, которые умеют воздействовать словом! Закрытая, каста заклинателей, - гремел голос Мессии,- осталось только найти древние манускрипты, где прописаны заклинания, которые приведут в действие сокрытые силы в Природе. Найти пароль к секретной информации и как на компьютере, ввёл заветное слово, и пользуйся мощью технологий. Так и в Природе!
В ответ загремели крики:
- Ура! Пойдём на поиски скрижалей.
Какофония голосов эхом прошлась по лабиринтам подземелья, отдаваясь в сердцах последней каплей надежды.
- Вон груда железа, теперь никому не нужного, - махнул рукой Иван, указывая на кучу компьютеров, ноутбуков, смартфонов и прочих былых достижений науки. Горестно вздохнул, помолчал и продолжил, - без электричества это просто железки. Было время, я тоже верил в проповеди и сам пытался найти пути спасения.
- Так ты, правда, из первых отшельников, искавших первопричину. Веришь в ту небылицу?
- Почему же небылица? - Ухмыльнувшись вопросом на вопрос, ответил Иван, - я сам работал в корпорации, - но договорить он не успел.
Лязгнули железные двери, скрежет металла и засов с грохотом защёлкнулся. В проёме показались две фигуры - высокий по кличке 'Одноухий' и коротышка 'Хромой'. Они, размахивая зажатыми в руках бутылками, оживлённо переговаривались между собой. Коротышка, забрасывая вперёд полусгнивший деревянный протез, стучал по металлическому полу. Обрубок ноги под протезом кровоточил и дурно пах, похоже, уже началось заражение крови и 'Хромой' знал, что дни его сочтены. У 'Одноухого' одно ухо сгнило и отвалилось, второе висело до плеча на тонкой жилке.
- Парни вы поднимались наверх? Закон запрещает это делать до утра, - спросил Василий нарочито грозным голосом.
- Да, плевали мы на закон, мы сами себе закон, - и они дико засмеялись.
- Смотри, что мы принесли, - и коротышка подсунул под нос квадратную бутылку.
- Элитный алкоголь, целое состояние стоил, где нашли?
- Слух ходил, что в магазине на углу, в подвале склад, вот мы и прошвырнулись, слух подтвердился, там таких бутылок много. Завтра опять пойдём.
- А жрачка есть в складе? - Задал вопрос Иван, повернув голову, и с любопытством посмотрел на бутылки.
- Коротышка достал из-за пазухи железную банку.
- Иван выхватил банку и прочитал:
- 'Ананасы в сахаре'. Это хорошо, что в сахаре, сохранились, значит. Завтра надо будет всё забрать.
С едой было совсем плохо, люди давно голодали, с водой было проще, нашлись умельцы, добывали грунтовую воду, а вот с алкоголем проблем не было, как оказалось никому кроме людей он не интересен.
- Сегодня гуляем! Устроим Пир, ещё бы девочек позвать, - хохотнул коротышка, потирая руки.
- Да вы, похоже, уже навеселе,- резонно заметил Василий.
- Быть у реки и не напиться, конечно, одну пузатенькую бутылочку мы распили на месте, - и они вновь засмеялись.
Василий наперёд знал сценарий предстоящей вечеринки и не очень жаждал продолжения, чаще всего они заканчивались потасовками, его больше интересовал прерванный разговор с Иваном, но он понимал, что расспрашивать его бессмысленно. Иван, как и многие обитатели чистилища, любил алкоголь, вот и сейчас он оживился, сел свернув ноги калачиком.
Компания зашумела, рассаживаясь вокруг ящика, на котором горела свеча.
'Одноухий' плеснул в стакан из квадратной бутылки и первому предложил Василию, тот не отказался. Коричневая жидкость приятно обожгла горло.
Да он не ошибся, сразу вспомнил, этот коньяк они пили в тот вечер любви, теперь казавшейся нереальностью, фантазией, сказкой.
Воспоминания помимо его воли и желания нахлынули на него, он увидел на стене до боли знакомые глаза, они манили и звали его. Так что Василий застонал, заскрежетал зубами, сжал кулаки и погрозил не понятно кому.
Внезапно сверху посыпалась штукатурка, послышался шум, топот ног и нахлынувшие воспоминания улетучились, не успев погрузить Василия в пучину боли и страдания.
Кто-то крикнул:
- Нашествие!
Люди моментально вскочили с мест. Каждый машинально схватил палку, дубинку Василий вытащил пистолет. Сработал выработанный годами рефлекс защищаться. Даже коротышка с обрубком ноги оскалил сгнившие зубы и выставил вперёд снятый протез, защищаясь от невидимого врага. Но погремев немного, шаги удалились, прочь.
Шаги затихли, но тревога повисла в воздухе. Густой и липкий страх сковал чресла и мысли.
Даже из соседнего помещения, где вещал Мессия, больше не доносились голоса.
- Чёрт бы их побрал... - грязно выругался 'Одноухий' рухнув на ящик.
Коротышка сплюнул и так жалобно, почти по-детски сказал:
- Суки, даже выпить, нормально не получается.
Василию стало жалко парня, у которого вся жизнь прошла в подвалах, другой жизни он не знал. Хотя самому Василию временами, казалось, что никакой другой жизни и не было. И чтобы как-то смягчить обиду он предложил открыть банку ананасов.
Но никто не отреагировал на его предложение, так что Василию пришлось самому взяться за дело. Сладковатый и давно забытый запах жёлтых кусочков приятно ударил в нос.
Коротышка сморщил нос, потянул воздух и сказал, то, что удивило всех:
- Как в детстве, мама давала сладкие кружочки.
- Мама! - Хохотнул 'Одноухий', - какая мама! Тебя же нашли в подвале, умирающего от голода, ты же подкидыш, - не унимался верзила, со злобой бросая обидные слова.
- У меня была мама! И детство было! - Твёрдо сказал коротышка, - и зовут меня Слава, так мама называла.
- Ты всё придумал. Нет, и не было у тебя никого,- кричал верзила, переходя на фальцет. Голос его задрожал, и вскоре слёзы брызнули из глаз.
Затишье сменилось бурей. Каждый старался перекричать товарища и сказать что-то грязное, выплёскивая свой гнев и обиду за сломанные жизни.
- Попадись мне тот гад, кто всё это придумал, задушил бы! - Выкрикнул 'Одноухий'.
- Так задуши меня,- подал голос Иван.
- Ты!? - Выкрикнул Василий, уставившись на седого и жалкого старика.
От человека в нём мало что осталось, лохмотья покрывали тщедушное тело.
- Я главный идеолог, - сказал Иван, и в его голосе послышалось тщеславие.
Мне пришла идея очистить планету от мусора. А как всё хорошо начиналось, безотходная переработка, тысячи ферм, феноменальная прожорливость этих тварей.
- Ты идеолог?! - Удивлённо воскликнул Василий, перебивая речь Ивана.
- Значит все разговоры, что виноваты мы сами это не выдумка? Ты же недавно говорил, что сам искал первопричину и того, кто всё это затеял, - разводя руками, как бы показывая результат.
- Да искал, что мне оставалось делать? Но продолжаю утверждать, что это была самая гениальная идея со времён сотворения человечества. Конечный продукт фермы - плодородная земля и миллиардные доходы, - икая и брызгая слюной, бессвязно бормотал Иван. - Кто же виноват, что эти твари оказались плодовитыми, и вскоре их размножение вышло из-под контроля. Я не господь Бог.
- Ах! Ты сука, жадная! - Долговязый поднял кирпич и бросил в пьяного старика. Тот застонал, из разбитого лица потекла кровь.
- Не надо, он сам себя давно наказал, - сказал Василий, вырывая камень из рук 'Одноухого'.
- А я никогда не видел море, - не понятно к чему сказал коротышка, но в его голосе прозвучала неподдельная боль. И как ни странно - надежда на чудо.
- Будет тебе море! - Решительно крикнул Василий. - Пошли! Ещё успеем, до рассвета час. Эти твари спят. Они стали ленивы, беспечны и развратны. Всё переняли от людей.
- Куда? - Попытался сопротивляться коротышка.
- Пошли, сам всё увидишь.
Они открыли засов железной двери и стали подниматься по лестнице.
Троица торопилась, спотыкалась, 'Одноухий' помогал Славику, когда тот падал, поднимал и тащил наверх. Их охватило возбуждение, придавшее им силы. В глазах светился огонь надежды.
Чёрные силуэты домов осветились первыми лучами восходящего солнца.
- Если крепко закрыть глаза и подставить лицо лучам то можно услышать гул машин, гомон людской толпы, топот множества ног, музыку и смех детей, - говорил Василий, подставляя лицо лучам.
Товарищи последовали его совету, повернув свои бледные и изнемождённые лица к свету.
На крыше высотки стоял вертолёт. За долгие годы бездействия он покрылся ржавчиной, краска выгорела и облупилась, но всё это было уже не важно.
И то, что там осталось бензина на десять минут полёта это не беспокоило ни Василия, ни Славика, ни безымянного 'Одноухого'.
Славик видел впереди синее и бескрайнее море. Василий - глаза любимой. Верзила радовался свободе и простору, после многих лет затвора в подземелье.
- Вперёд, вверх! - Кричали они наперебой.
'Как ни убивает нас мгла, а воспоминание о радости живёт в каждом из нас', - думал Василий, вцепившись в руль вертолёта.
Когда закончилось горючее, вертолёт затрясло, и он резко пошёл вниз. Страшный удар сотряс землю. Лопасти пропеллера со скрежетом карябали землю, поднимая кубы пыли, огня и дыма. Охваченный пламенем вертолет, видели только новые жители планеты.
- Кто Вам сказал, что высокий интеллект обязательно должен быть на двух ногах, ездить на автомобилях, сидеть за компьютером, создавать горы оружия и пить водку? Эволюция идет другим путем, развивается по иным законам. Мы один из запасных вариантов Творца пришедших на смену людей уничтоживших себя своей же деятельностью, жадностью и ненасытностью.
Мы и заняли освободившийся трон 'венца Творения'.
И над Землей зазвучал тихий, но радостный крысиный смех.