Непорочный Андрей Валентинович : другие произведения.

Бессмысленный номер. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Бессмысленный номер". (Роман). Книга повествует о не задачливом Аркадии, плывущем по течению Бытия. Аркадий ощущает себя сиротливо оторванным от социума. Жизнь представляется ему эдаким Полем Чудес, где кто-то проигрывает и кто-то побеждает, кто-то приходит в студию и кто-то уходит из нее, а всем процессом управляет невидимый Якубович ( Бог, судьба, карма). Мысли о том, что он тоже является безымянным винтиком машины социума нагнетают в сердце Аркадия щемящую тоску. Герой никак не может понять, кто он в этой жизни. И согревает его лишь теплый огонек "остаточного романтизма". Аркадий - образ собирательный, но похоже на 80% сотканный из личной биографии автора. В общем, Вам судить, займет ли эта книга достойное место на полке рядом с шедеврами Пелевина и Мураками.

   Часть 2
   Поболтавшись в другой реальности Аркадий снова возвратился в жизнь большого города. Город наслаждался суетой. Растянувшись по перрону сновали назойливые зазывалы-таксисты. Их пришлось обходить, как это делает опытный слаломист. Вокзал дыхнул на Колошина перегаром, неоновым светом и безразличием. Новое "тело" вокзала, конечно, украсило город. Но после деревенских изб окраин монастыря с утренними петухами и запахом дыма он ощущал свою нестыковку с ним. Неподалеку вызывающе светился "Макдональдс". Взад-вперед шныряли пьяные студенты. Пивной досуг. В голове у Аркадия крутились совсем другие мысли. Взгляд уперся в огромный, размером с табло стадиона рекламный щит. На его белом парусе-простыне было написано: "Здесь могла быть ваша реклама". Аркадий приостановился и произнес: "Здесь никогда не может быть моей рекламы!"
   Эскалатор утянул его под землю. Было поздно. В вагоне метро сидели в основном молодые пары и подвыпившие мужики за сорок. Колошин присел. Обычно он читал от нечего делать рекламные афиши и объявления убивая время в пути. Взгляд его то и дело натыкался на полуобнаженных девиц, рекламирующих то ли колготки, то ли нижнее белье. Наш народ настолько привык к возбуждающим красоткам, что, похоже, даже зубная паста не может быть продана без похотливой картинки. Бизнес! Все это не радовало Аркадия. Ногата со всех сторон манила. Купи! Посмотри! Получи меня! Социум, перенасыщенный ею, лениво зевал и пил пиво. Аркадий вспомнил далекие брежневские времена. Тогда люди не несли все на продажу, включая свои тела и души. Тогда было все иначе. А сейчас обнаженное женское тело стало атрибутом успеха. Рядом с шикарной машиной обязательно соблазнительно прогнувшись должна стоять длинноногая и обязательно одинокая красотка. А если продолжить рассуждения рядом с ней непременно нарисуется целеустремленный мужик с перспективой.
   На очередном плакате джип зазывал завернуть на СТО. Странно, но никакой женщины на рекламной листе не было. За рулем машины сидел мордатый парень без претензий на жизнь. Аркадию показалось, что он подмигнул ему.
  -- Следующая остановка "Московская". - Объявил строгий дядя.
   Колошин закрыл глаза и провалился в сон.
   Усталый джип вырулил на шумный загазованный проспект имени первопечатника. Он все чаще ощущал себя старой побитой колымагой. На его лобовом стекле расползлись дружной паутиной трещины. Колеса, несмотря на ширину протектора, были не новые и предательски смотрели в разные стороны. Он побаивался молодых, обтекаемой формы "Опелей", "Мерсов" и "А-четвертых". В отражении их плотно-тонированных стекол он с ужасом глядел на свой квадратный, неуклюжий корпус "Ленд-Крузера". Он иногда напрягался, но уже не мог поспеть за рвущейся вперед молодой нагловатой порослью, не оставляющей на старте никаких шансов. Джип всегда старался угодить Сереге - ново-русскому пареньку. Бывало с легкого нажатия газа Джип "делал" всех, как говорится, "на повороте". Сегодня машину "мучила" отдышка. Старость приходит незаметно...
   Серега выгонял его на прогулку, как правило, по ночам в поисках блядей. Их джип повидал много в своей жизни. Чаще попадались молодые, неумело раскрашенные студентки, вышедшие на улицу подзаработать. Обычно они были слегка пьяные и веселые, но с некой печатью обиды на судьбу. Иногда попадались и вовсе тупые, некрасивые шлюхи, готовые делать минет за два доллара на переднем сидении. Все это было противно джипу, но хозяина не выбирают.
   Сегодня опять предстояла охота. Серега, не молодой уже, но и не старый. Жены у него не было. Были "бабки", за которые он покупал почти все. Покупал женщин на ночь или на пару часов, в зависимости от своего настроения. Их имен он обычно не спрашивал, называя их на один манер "принцессами" или "подругами".
   Друзей у него уже не было. К тридцати они все как-то рассеялись. Большинство из-за "бабок". Бизнес загубил все дружеские отношения. Последнего кореша Коляна "замочили" на трассе Москва-Брест. Это был, пожалуй самый близкий ему человек. Расстреляли его при сопровождении трех фур с армянским коньяком. Его сгоревшую машину нашли в лесу. Фуры растаяли. Да что говорить! Глупо и бестолков. С тех пор Серега не любил коньяк и всех "черных", прописавшихся, приженившихся на наших бабах, имеющих одну лишь ценность в голове - деньги. Он готов был их душить через одного. Прошло четыре года. И потом ему опять пришлось заключать сделки с черными. В бизнесе нет святого. Капитал фирмы Сереги удачно рос.
   Серега вспомнил, что у Коляна была мечта построить огромный коттедж вблизи города. Его быстро построила бригада армян. Только пожить в нем Колян не успел. Семьи у него не осталось. Никого не осталось. Старик отец ушел в тот же год. Мать год спустя. В общем, остался стоять памятник в четыре этажа. Вскоре его забрали власти и в нем поселился один пожилой функционер.
   На "стометровке" было пустынно. Серега шумно зевнул и уставился на сверкающую огнями вывеску цирка. Он никогда не был в цирке. По тротуару, матерясь и смеясь, ползла компания студентов. Не одному Сереге не спалось в эту ночь.
  -- Почему им так весело? Наверное, они счастливы - подумал Серега и вдавил педаль газа в пол. Джип завыл и услужливо пополз в ночь.
   На остановке "Академия наук" стояла девушка лет 20-ти. Короткая черная юбка в стиле "Тату", белая в облипку маечку. В общем, все атрибуты молодости. За плечами типичный для нового поколения рюкзак. Она стояла на дороге с протянутой на встречу приближающемуся джипу рукой. Серега притормозил не задумываясь. Повезло. Мимо пронеслись машины конкурентов.
  -- Привет Малыш! Чё скучаем? - на половину высунувшись из окна, спросил Серега.
  -- Я не скучаю. Я просто жду своего героя.
  -- Так это я и есть! - гордо подхватил он.
  -- И как его зовут?
  -- Серега! А тебя?
  -- Одиночество.
   Серега не "врубался".
  -- Какое такое одиночество? Я в смысле звать тебя как? Ну, мамка как в детстве звала? Или там парень, какой? Ну, Таня, Света или Катя?
  -- Просто Одиночество.
  -- Та ты чё, блин, лечишь? Чье ты Одиночество?
  -- У Одиночества нет имени. У него ничего нет. Это состояние. Состояние души по-вашему.
   Серега почесал бритый затылок.
  -- Чё-то я не врубаюсь? Ты чё паришь, блин? Ты чё с Новинок сбежала, дура!?
  -- Может и с Новинок, а может и с твоего прошлого. Тебе не об этом сейчас думать нужно...
   Серега не часто ощущал себя не уверенно. Сейчас это был тот случай.
  -- Не-е-е. Ну ты борзая, в натуре! Я тебя дело спрашиваю...-- Уверенность убывала, разбавляясь дрожью в голосе. Это было похоже на галлюцинацию. Так его даже не "вставляло" после "шишечек".
  -- Ты что-нибудь о других мирах слышал? Про ангелов и демонов?
  -- Ты чё, морковка, я еще в своем уме - борясь с внутренними страхами и сомнениями выдавил Cерега.
   Пальцы судорожно сдавили баранку автомобиля.
  -- Я и в церковь хожу, -- непонятно почему продолжил он.
   Женская фигура растворилась в воздухе. Осталось странное ощущение.
  -- Как будто крыша поехала... -- подумал Серега, -- надо бросать пить.
   На следующее утро он стоял в церкви. Поставил самые толстые свечи, а икону купил в самой дорогой, золотой оправе. Об этой встрече он никогда не рассказывал. Да и рассказывать, собственно, было некому. Пить он не бросил.
   "Просьба покинуть вагоны". Обрывок этой фразы заставил Аркадия вернуться из сна. Аркадий шел домой. Армейская тротуарная плитка, выложенная плотной диагональю казалась ему непостижимой, как мазки Ван Гога, завихренью. В ларьке, возле дома, он купил бутылку "Крыницы". Пиво вошло в него на редкость гармонично, как говорится "не во грех". Измотанный далекими мытарствами, он мгновенно уснул. Пост закончился.
   Жизнь Аркадию представилась в виде большого, сверкающего огнями барабана, который лихо раскручивал невидимый Якубович. Яркие прожектора слепили глаза и поэтому трудно было рассмотреть в деталях лица сидящих людей. Огромная студия сияла как начищенная сковорода. Что и как происходило? Колошину некогда было рассуждать. Он подошел к усатому, не молодому, но импозантному товарищу в центре зала. В голове крутились банальные вопросы: "Это поле чудес?"
  -- Капитал-шоу "Поле чудес"! - Разрушил все сомнения, заглушающий гул, хорошо поставленный голос диктора.
   Якубович по-ленински протянул куда-то вверх правую руку и завел свое еженедельное шоу. Аркадий воспринял этот жест как приглашение сесть. Он торопливо прополз в третий ряд пятого сектора и плюхнулся в свободное кресло. Народ зашумел и начал неистово хлопать в ладоши. Аркадий посмотрел по сторонам. Сердце колотилось в предвкушении чего-то необычного. Справа сидела ничем не примечательная женщина, с ожирением во всех частях тела и с бесконечной любовью к Якубовичу. А вот сосед слева привлекал большее внимание. Это был пожилой дедушка с интеллигентной седой профессорской бородкой. Одет он был скромно и неброско. Серый пиджак, рубашка в редкую полоску, старомодный широкий галстук на резиночке. Яркий представитель шестидесятых. В руках он держал газету с рекламными объявлениями. Несмотря на возраст, дедушка производил впечатление азартного человека. По всему было видно, что не малую часть жизни он посвятил составлению и разгадыванию кроссвордов.
   За барабаном выстроились три фигуры.
  -- Добрый вечер! Представляю первую тройку игроков, - прокричал Якубович.
  -- Почти как лошадей. - Подумал Аркадий.
  -- Полковник топографической Владимир Митасов, -- Якубович преклонил в почтении свою усатую голову.
  -- Вот так встреча, -- удивился Аркадий. Но пообщаться с Митасовым он не имел никакого желания. Его философия была известна Колошину, потому что никогда не симпатизировал самоуверенным лицам. Да и что могло дать ему общение с ним? Глядя на совершенно седую голову когда-то бойкого Митасова, Аркадий отчетливо ощутил стремительный бег времени, отдающий в виски своей реальной скоростью, -- он ведь не изменился в сути своей, просто постарел и потолстел.
   Остальные участники игры прошли мимо внимания Аркадия.
   Митасов со всей силы крутанул барабан, так что забренчали его юбилейные медали на кителе. Замелькали цифры. Лениво замедляя ход барабан останавливался. Полковник достал бутылку водки "Белая Русь" и как кольцо от гранаты сдернул пробку.
  -- Стаканы в студию! - скомандовал Митасов.
   В проеме показалась грудастая Римма с подносом. Виляя бедрами она уверенно прошагала двенадцать ступенек, ведущих к барабану и поставила на игровое поле не хитрый набор.
  -- За военно-топографическую службу! - проливая через края стаканов прокричал Митасов.
   Якубович с наигранным укором посмотрел на разливающего.
  -- Передавайте приветы. Давайте, давайте, настоящий полковник! Но для начала вопрос.
  -- Подарки в студию! - не унимался Митасов.
   В считанные секунды Якубовича обули в офицерское галифе, хромовые сапоги, китель старого белогвардейского образца. На плечи ему повесили деревянный ящик с кипрегелем. В руках появился огромный топографический зонт и рейка с шашечками.
   Якубович привык к таким церемониям и молча шевелил густыми усами. Митасов снял фуражку и водрузил на голову Якубовичу, завершая построение образа офицера военно-топографической службы времен эпохи Керенского. Якубович окинул взглядом зал, требуя бурных аплодисментов. Зал благодарно захлопал. Кульминацией зрелища стал опрокинутый залпом стакан водки. Народ ждал этого момента. Что может быть ближе для народа, чем пьянство любимого героя. За это его и любят, измотанные работой или бездельем, прильнувшие в едином порыве к экранам зрители. Якубович левой рукой вытер усы.
  -- Сейчас он достанет закатки, -- мелькнула мысль у Колошина.
  -- Позвольте преподнести дары моей супруги. Как говориться, чем Бог послал.
   На стол поползли пол-литровые банки, ставшие последним прибежищем для огурцов, помидоров и маслят. Пятничное шоу превращалось в обычную пьянку. Аркадий начал скучать. Он обернулся по сторонам. Сидящего слева деда не было. Лежала только газета и бумажка нежно синего цвета. Колоша не мог понять, куда исчез этот человек. Не заметить его уход он просто не мог. Но факт оставался фактом. Он с недоумением посмотрел на соседей. Но они искренне радовались происходящему за игровым столом. Аркадий понимал, что пока крутится барабан, люди чувствуют себя в безопасности и в состоянии, называемым ими счастьем. О том, что люди "уходят", Колошин знал. Но то, что произошло это именно сейчас с его соседом повергло его в шок. Он поднял синюю бумажку, на ней ровным почерком было выведено: "Жизнь товарища Причудова прошу считать недействительной". На поле произошло чудо. Вопросы лавинообразно закрутились в голове. На фокус это было не похоже. Очень захотелось выпить. Происходящее в зале поражало своей бессмысленностью и цинизмом. Барабан все крутился.
   Взгляды Аркадия и Якубовича встретились. Ведущий слегка подмигнул ему. Чтобы это значило? Похоже, Якубович знал об исчезновении старика.
  -- Рекламная пауза! - Издал избитую, но многими любимую, фразу Якубович.
   Аркадию хотелось заплакать. На душе было одиноко и тоскливо. Народ на скамейках начал шевелиться и уходить в проходы. Исчезновение старика не произвело на людей ровным счетом никакого впечатления. Аркадий рванул в коридор. Остановился у стойки бара. Залпом выпил первую рюмку. Только с третьей горечь и страх стали рассеиваться в окружающем пространстве. По его плечу кто-то осторожно постучал. Аркадий оглянулся. Перед ним стоял Якубович. Рядом с Колошиным он казался не высоким. Якубович отличался от того былинного образа, который Аркадий видел по телевизору. От удивления он не нашел что сказать. Якубович закурил и присел за соседнее кожаное кресло. Глубоко затянулся.
  -- Думаешь мне легко людей веселить? Легко делать вид счастливого дурака, когда рядом люди "уходят"? Думаешь легко пить водку с каждым игроком? Но это шоу к жизни не имеет никакого отношения.
   Похоже, состояние Якубовича было близким к состоянию Аркадия.
  -- А разве вы тоже ... -- Аркадий не находил подходящего слова - но вы ведь видели как растворяются люди, вот этот дедушка. Рядом же сидел, в ладоши все хлопал. Он еще все буквы записывал. Почему все так глупо и бессмысленно.
  -- Вот послушай, -- начал Якубович, -- наша жизнь это по большому счету барабан, который каждый раскручивает сам и кому что выпадает, точно не знает. Но если остановить его...
   В воздухе повисла пауза. Похоже, Якубович был специалистом не только по рекламным паузам. Почему-то Аркадий начал питать доверие к этому необычному эпатажному, но милому человеку с чапаевской внешностью. Может потому, то его отца тоже звали Аркадий. От Якубовича исходила загадочное ощущение непонятного оптимизма.
  -- Неужели старик свой барабан остановил?
  -- Кое-что смекаешь, только не сам остановил. В физике есть понятие силы трения. У тебя-то как с физикой?
  -- Нормально. В школе четверки, пятерки. В физклассе учился. В девятом Б.--непонятно для чего сообщил подробности Аркадий.
  -- Так вот, Аркадий, примитивно, но жизнь человека можно сравнить с законом Ньютона. Тело движется по поверхности с ускорением под действием определенной силы. Сила трения не дает телу скользить бесконечно. И когда движущая сила сравнивается с силой трения, то тело останавливается. Движущая сила человека складывается из многих сил. И когда силы, противодействующие движению, допустим, назовем их негативом, сравняется с ними, то человек "уходит". Перестаешь барахтаться - и все. Бывает до финала не дотягивают.
  -- Да, Аркадьевич! Ну, вы и философ!
  -- А исходя из закона сохранения энергии старик просто ушел на другой план. - Не унимался Якубович.
   Расспрашивать про этот другой план Аркадий не стал. Полученную информацию ему необходимо было переварить.
  -- Жаль деда, конечно. Соседи даже виду не подали... Все внимание на поле.
  -- Не зря название у Буратино умыкнули. А где деньги он прятал, помнишь?
  -- Поле чудес в стране дураков. Да-а-а. Точно. Так что у нас, все дураки?
  -- Да нет, но раз есть такое идиотское шоу, значит есть спрос на глупость. Этого от социума не отнимешь. Все не могут призадумываться над глубокими вопросами: "Каковы есть жизнь и смерть?" Но я рад, что попадают чудаки типа тебя. А остальным я задаю простые задания вроде алкогольный напиток из пяти букв, изобретенный Менделеевым.
  -- Водка! - Выпалил автоматически Аркадий.
  -- Не перебивай. Ну или водка, или виски--это не важно. Не те вопросы я задаю, которые меня волнуют и беспокоят. Этот шоу-мир построен на выигрыше, на деньгах, в общем. Вот и строю из себя дурачка. На витрине магазина себя ощущаю иногда. В такие моменты хочется напиться. Тогда и водка не во вред. Люди иногда напоминают слепых котят. Мало кто из них твердо знает к чему стремится. Вот и хотят они праздника. Каждый скажет, что хочет счастья. А если спросить, что такое счастье, то у каждого почти абстрактные понятия. Главное точно определить его элементы. Что такое твое счастье?
  -- Ну, человек, который рядом, с которым не в тягость проснуться рядом через десять лет знакомства. А еще рисовать в кайф. Хотя сейчас у меня период творческого затишья... -- Задумчиво сказал Аркадий.
   Последние годы он был не в ладу со своим счастьем. Он не успевал его зафиксировать. Хотелось притормозить эту чехарду чередующихся событий.
  -- Понятно. - Якубович взял Аркадия за локоть и отвел в сторону. - Знаешь почему люди не всегда выигрывают? Потому что не всегда четко знают, чего хотят. Мотивация. Понимаешь? Вот смотри. Сильная мысль рождает действие.
   Якубович потащил Аркадия в зал игровых автоматов. Они подошли к "однорукому бандиту". Якубович резво дернул блестящую хромированную ручку аппарата. Барабаны закрутились, деловито щелкая. Во всех окошках остановилась одна надпись "Bank". Победным салютом посыпались стальные жетоны. Изумленный Аркадий нервно хлопал ресницами.
  -- Да, Аркадьевич! Круто!
  -- Главное верить, что все реально. От мысли до реальности не такое большое расстояние как кажется. И еще, Аркадий, не зови меня по отчеству... А то я совсем себя прадедом ощущаю. Зови лучше дядя Леня.
   Аркадий покачал головой в знак согласия.
  -- Вот ты хочешь быть счастливым. Ну да. Кто ж не хочет. - Аркадию подумалось об Анжелике.
  -- Хорошо. Понимаешь, у вас с ней нет одного направления. Вектора разные. - Почитал мысли Якубович.--А теперь ты попробуй.
   Аркадий потянул вниз ручку. Она заскрипела под действием тугих пружин. Барабаны пришли в действие, весело мигая красочными картинками. Результат оказался не утешительным. Выпало три семерки и "Bank".
  -- Для начала не плохо. Но ты еще не свободен.
  -- От чего не свободен? Я ведь один живу.
  -- Вот от себя, своего "эго" не свободен. Тебе нужно оторваться от себя, от условностей, от привязанностей, от страха...
  
   На утро Аркадий проснулся с непонятным, но отчетливо сформулированным желанием прыгнуть с парашютом. В остатках сна мелькнул непонятный Якубович, уносящийся в небо на спортивном самолете. Последних фраз Аркадий не мог уже вспомнить. Только обрывки.
  -- Почему летаю?.. Оторваться от земли... На земле мало свободы... Мало...
  
   Трансцедентальный грех
   Последние два месяца Аркадий провел в размышлениях и сомнениях. Сомнения. Аркадия давили внутренние сомнения. Если вам никогда не приходилось сомневаться, то вам просто не приходилось жить. Аркадия настораживали люди всегда и во всем уверенные. Если человек говорит, что у него все окей, то это значишь лишь только то, что он врет, прежде всего, самому себе. В жизни тесно переплетаются трагедия и любовь. Сомнения вовсе не означали, что Аркадий был не уверенным, слабым мужчиной. Именно мужчиной, так как в любом магазине или автобусе обращение "молодой человек" безвозвратно переросло в "мужчина". Изменения происходят постоянно и незаметно.
   По радио "Ретро" звучала старая песня "Как прекрасен этот мир - посмотри". Колошин посмотрел в окно. Действительно, в солнечном утре можно было найти много положительных моментов. С головы не выходил Якубович. И Анжелика.
   Вечером они снова встретились. Как всегда случайно. Не трудно догадаться при каких обстоятельствах. Опять пиво, затяжные беседы с Иннокентием о смысле жизни. Метро. Уже стемнело. В вагоне было не многолюдно. Аркадий подвесил свое тело к поручню. Ему было слегка не по себе за свой пьяный и разбитной вид. Быстрое мелькание станций и огней тоннеля мешало сфокусировать взгляд, и он блуждал в окне слева на право, а потом с права на лево.
   Внезапно он уткнулся на смотрящие на него глаза. Это была Анжелика. Она сидела в двух шагах от него. Они смотрели друг на друга. Ее безукоризненное лицо расплылось в улыбке. Она стала, подошла и прильнула к его плечу. Аркадий не успевал составлять свои хаотичные мысли в устойчивый логический ряд. В голове перемешивались восторг и ... и еще раз восторг. Он ничего не нашел лучшего, как задать вопрос:
  -- Почему сейчас, ведь еще не лето!? Почему?
  -- Но уже почти лето, успокоила она.
   На дворе утверждался конец мая. Она ничуть не изменилась. Такая же ухоженная. Молодая, ласковая и желанная. Хмель, блуждающий в их организмах придавал происходящему другой временной ракурс. Они вынырнули из подземки. Почему-то Аркадий почувствовал, что без пива разговор будет не полноценным.
  -- Давай по пиву!
  -- Не знаю.
   Аркадий понимал, что домой к нему она точно не поедет. Ему хотелось растянуть приятные минуты встречи.
  -- У тебя курить есть? - Прервала муки нестыковки Анжелика.
  -- Сейчас. Я быстро. Стой здесь. Никуда не уходи.
   Аркадий направился к ларьку. Вернулся с полтарушкой крепкого и пачкой "Winston".
  -- Твои любимые. - Аркадий протянул распечатанную пачку.
   Она улыбнулась своей неповторимой и завораживающей улыбкой.
  -- Мне домой нужно. А ты хорошо выглядишь.
  -- Если так нужно, то вперед. Автобус номер 33. - Он указал пальцем на ее остановку.
   В ее сознании началась напряженная борьба сердца и разума.
  -- Проводи меня на одну остановку. Я не хочу так быстро расставаться.
   Пошли они, как обычно, пешком. У Аркадия было время пообщаться и задать свои не закрытые вопросы. Ночь мирно и ненавязчиво спустилась на город. Две фигуры брели по асфальтовой дорожке держась за руки. Наверное со стороны это было похоже на влюбленную пару, не спешащую расстаться.
  -- А ведь я из-за тебя в монастырь поехал!
  -- Ну и как?
  -- Да не знаю. С начала, конечно, легче стало.
   "Я, похоже, по-прежнему тебя люблю" хотел сказать Аркадий, но сдержался.
  -- Ты меня прости за то, что я тогда по телефону наговорил. Глупость полная. Я хотел точно знать, что ты не держишь на меня зла.
  -- Да что ты. Я ничуть не обижаюсь, зла не держу. Хотела сама тебе позвонить и все сказать. Но видишь, все само собой происходит.
   Они остановились. На темной синей палитре ночи вспыхнули два огонька прикуренных сигарет.
  -- Как у тебя дела? У тебя есть парень?
  -- Да. У меня все хорошо.
  -- Его Сергей зовут. - Почему-то решил Аркадий.
  -- А ты откуда знаешь? -- Удивление нарисовалось на лице Анжелики.
  -- Не знаю. Не могу объяснить. У тебя ведь бывало такое, что-то, что ты знаешь, на самом деле тебе уже давно известно. Работа подсознания.
   Она по-своему двигалась к своему счастью. Внезапно у Аркадия появилось желание обнять и поцеловать ее. Она не сопротивлялась. Очередная глупость. Домой не хотелось. Да и не пошла бы она. Не нужно ей это.
  -- А ты действительно мечтаешь попасть в Тибет?
  -- Да-а-а. Конечно. Это все серьезно. Это моя мечта.--Загадочно глядя поверх бетонных коробок небоскребов сказала Анжелика.
  -- Слушай, а ты ведь меня растоптала. Я на колени стал. Упал короче.
  -- Это не правда. Ты сильный мужик. Ты классный. Ты еще не видел, как падают на колени. Да ты слишком... сложный. Мне нужно что-то попроще. Что ты во мне нашел? Я просто стерва.
   Их разговор начал принимать стадию самобичевания. Аркадий вспомнил о заповедях отца Бориса и не стал предпринимать попыток затащить ее опять в постель. Да и бардак был у него дома. После очередного поцелуя в засос Аркадий произнес:
  -- А как же он, твой парень?
   Она лишь загадочно улыбнулась. Для каждого человека есть свои правила поведения. Аркадий не осуждал сейчас ее, а хотел понять ее логику. А впрочем, он просто рад был ее видеть.
  -- Таких как ты и любят женщины. Ты найдешь то, что ищешь!
  -- А я и не ищу пока.
  -- Только мне больше не звони. Хорошо? Обещаешь? И не "грей голову". Пока!
  -- Обещаю. Пока!
   Домой он вернулся на рассвете. Думать не хотелось. Голова была тяжелая и пустая. Он быстро уснул.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"