Даже в переполненном утреннем метро, когда хмурые люди слепо отдавливают сапогами чрезмерно большие крылья. Ангел Василий работает юристом в богом забытой конторке, и целый день портит глаза вглядываясь в кипу бумаг. Он уже давно носит толстые-толстые очки, смешно спадающие с носа, и никак не может подружиться с компьютером. В его присутствии принтеры останавливаются на половине строчки, и уважительно молчат, пока он не покинет комнату, а единственный сканер выводит на экран только сияюще чистый лист. За это его очень не любит вся бухгалтерия и местный админ.
Иногда админу кажется, что он видит над головой Василия надтреснутый нимб, и тогда он яростно трет ладонями лицо и, бурча что-то про похмелье, уходит в свой чулан-серверную читать атеистические сайты. Помогает, увы, ненадолго.
Но Ангел Василий не злится на него, и всегда оставляет у дверей снежно-белое перо, если бедняга опять решает переночевать на треть ставки охранника, и админ никогда не чувствуют себя уставшим.
Ангел Василий всегда коротает вечер в одном и том же баре. Они теперь стали рано закрываться, но он все равно пересекается с уходящим в очередную ночную смену Чертом Дмитрием. Вместе они заказывают по кружке пива, Дмитрий, игнорируя всякие запреты, раскуривает без зажигалки вонючую сигару и достает потрепанную колоду карт. Ангел Василий смотрит, на причудливую троящуюся тень, что отбрасывает Дмитрий - как будто у него из головы растут обломанные рога - и вместе они вспоминают времена былой вражды, былого рая, былого ада, и былого творца.
Все проходит, даже это.
Идя домой в одиночестве, Ангел Василий любит зажигать давно поломанные фонари, и припозднившиеся подростки принимают его за волшебника.
Ангел Василий считает, что он счастлив, пусть даже не так, как люди из рекламных снов, а по-своему. Будто бледный свет звезд сквозь городские огни.