Аннотация:
Слова теперь мало что значат. Их стало слишком много и они обрели бесконечные множества смыслов, надсмыслов и подсмыслов, множества оттенков и намёков на оттенки.
В центре Таллина на Ратушной площади висит знак кругового движения, а под ним долгие годы советской власти была надпись: "НЕ БОЛЕЕ ТРЁХ РАЗ!" На эстонском языке. Кто её туда пришпандырил? Русские менты или эстонские чиновники-жополизы? А может её и не было, той надписи? Просто анекдот о нашей сообразительности? Лично меня тогда ещё и в проекте не было, а мама моя была подающей огромные надежды молоденькой актрисой нашего задухалого театра. Театра, в котором я родилась и выросла. Хотя, как говаривал отец того заведения, "Весь мир театр"... и так далее.То есть, русского языка я не знаю, пишу на эстонском в центре этой дикой страны, и будет ли кто заглядывать в эти тетрадки, мне глубоко насрать. Насрать и растоптать! Меня никто не просил писать всё это. Все шесть лет нахождения в чужом языковом поле я боялась разучиться говорить на родном, поэтому писала. Все записи у меня периодически отшманывались, но я всё равно писала, не для них, для себя.Шесть лет я шила рукавицы на стогом режиме, и мне ещё оставалось хрен знает сколько - малоприятная перспектива для молоденькой девушки, хоть и эстонки. Жизнь-то уносится, как вода в унитаз. Вода с дерьмом.Короче, меня вызвала наша спецмегера из надзора и, ничего не объясняя, дала на подпись кучу бумажек, будто я директор Кремля. На русском языке, которого я почти и не знаю. А под конец произнесла целую речь:- Анук Энновна Пайде! Ты отбыла у нас... Сколько ж ты отбыла? Осуждена была в 2013-м за нанесение тяжких телесных в особо извращённой форме... - взглянула на меня поверх каких-то навороченных очков с линзами в виде полумесяцев, будто ждала какой-то реакции.Но её не будет. Я устала доказывать, что отрезала причиндалы, как орудие преступления. А мне тогда ещё и пиво нельзя было продавать! Но нет, суд решил, что я просто садистка-националистка! Что пробралась в гостиничный номер к господину Н. сорока восьми лет от роду, министру культуры региона, добропорядочному гражданину России и отцу четверых детей, находящемуся в служебной командировке в городе Засранске Глубокожопского района. Вооружившись тупым кухонным ножом, я якобы напала на спящего и нанесла увечия, опасные для жизни. Адвокатесса, сучка, даже и не вспомнила на судебном "разбирательстве", что перед этим я была отравлена какой-то гадостью и подверглась сексуальному насилию. Да и переводчица, древняя мумия из нашего посольства, осталась совершенно глуха к моим словам и переводила так, как им всем было надо.Спецмегера сняла очки и постучала ими по бумагам на столе, заговорив неожиданно усталым бабьим голосом:- Анук, меня чисто по человечески интересует одна вещь...Таким образом они обычно подписывают на стукачество, агитируют, так сказать. Я сделала детское личико и тонким голосом заверила:- Маргарита Фёдоровна! Я постараюсь распросить в отряде!Она тяжело вздохнула.- Я не о том. Ты ведь за время отсидки не получила ни одной посылки.- Бандероль! Я получила бандероль от мамы!- В 2015-м! Весом в триста грамм! Я не об этом! Ты ведь ни с кем не общалась на воле! Или общалась?- Я писала маме несколько раз...Мегера достала откуда-то с пола внушительную картонную коробку и поставила на стол.- Все эти письма, как я понимаю, на эстонском.- Это?! Письма?! - я воще потерялась - коробка была плотно набита конвертами. - От кого?- К сожалению, у нас нет переводчиков, тем более, с эстонского. Сама понимаешь.- Мне можно посмотреть?- Теперь можешь их все забрать.Я выхватила вскрытый конверт. От мамы!"Милая моя доченька! Я уже не знаю, где ты находишься и вообще жива ли! - пятна от влаги. - Но продолжаю писать на официально присланный мне адрес. У нас в труппе произошли некоторые события..."Не выдержав, я разрыдалась:- Эмаке!..(мамочка) Эмаке!.. Эмаке!..Она мне писала! А я, сволочь, злилась и строила планы психологической мести. Типа того, как приду и посмотрю в глаза. И попрошу её посмотреть мне в глаза.Конечно, мама у меня та ещё штучка! Всю жизнь протомилась в мечтах
|