Раньше статус определялся происхождением, материальным благосостоянием, связями.
За герметичными пластиковыми окнами сияет неоном никогда не спящий город, но за тяжелыми шторами таится полумрак, разгоняемый лишь парой светодиодных бра.
Теперь же все определяется количеством углов. Мясу достанется три угла, рабочей силе – четыре, производителям органического материала без недостатков и достоинств – пять, неординарным – шесть, разумным – семь, способным управлять – восемь. Выше только Машина – центральный отсек корабля, память сотни поколений, бинарный массив с опциональной функцией полной эмуляции и тремя непреложными законами, установленными еще на стадии разработки.
Свет теряется в смуглой коже, мелких морщинках и седых волосах, охватывает небрежно наброшенный на плечи пиджак, титановый подвес с простой гравировкой, спускается по стрелкам на отглаженных брюках и обращается полупрозрачным следом на лакированных ботинках.
Машине неважно, кем ты был, Машине важно, что ты из себя представляешь и чем ты станешь.
Свет скользит по лицу-маске, подчеркивающей неживую, возведенную в абсолют кукольность, синтетическим волосам глубокого шоколадного оттенка, путается в пышных рюшах устаревшего на доброе тысячелетие платья, а затем сползает от щиколоток к босым маленьким ступням.
Машина эмулирует социальную лестницу для облегчения установки контакта с Человеком, пусть первое и мишура, применимая лишь к органическим формам жизни.
Машине безразличны Средства, если они позволяют достичь Цель.
— По сравнению с прошлым социальным статусом ваша фигура стала сложнее на пять углов. Что вы чувствуете, мистер О’Доран? — лишенный эмоционального окраса альт.
— Истерику. — Машина про это знает. — Хотя бы потому, что ясно помню момент взрыва.
Машина хихикает. Это был записанный человеческий смех, от которого по телу мужчины побежал липкий пронизывающий холод.
— Все верно. Во время «Хэллоуинского марша», серии террористических актов, прошедших в трех крупнейших штатах Америки, вы стали одной 5896 жертв. В результате черепно-мозговой травмы вы впали в кому, вывести из которой вас не представлялось возможным для медицины прошлого. Но теперь, — полупрозрачные пластиковые зубы и карминовые губы делают улыбку гиноида похожей на кусок хряща с лоскутом мяса, от этой аналогии к горлу подкатывает тошнота, а рука начинает ныть у локтя, — вы исцелены. Вы счастливы?
— Я не знаю, — но он знает, что машина о чем-то умалчивает, о чем-то важном. — Сколько лет я был в коме до того, как меня подвергли заморозке?
— 19 лет. Вы упустили важнейший момент в истории Человечества, но не волнуйтесь, в архивах сохранено все, вы сможете насладиться процессом постройки Корабля в полной мере, включая сопроводительные комментарии инженеров.
О’Доран делает глубокий вдох-выдох и стискивает пальцы на подлокотниках.
— Каков мой биологический возраст на момент записи в вашем регистре? — кровь приливает к вискам и шумно бьется в сосудах.
— 54 года, — движение головой вбок, чтобы снять напряжение и произвести впечатление живого существа, полное отсутствие микромимики. — Не волнуйтесь, омолаживающая сыворотка уже изобретена и доступна для представителей вашего социального класса, данный вариант является первым в топе популярных решений избавления от старости, опередив синтетическую и биотическую аугментации.
Он непроизвольно сжимает и разжимает пальцы на левой руке. Протез отзывается без промедления, и тусклый свет перекатывается по сегментам кисти, покрытым тончайшим слоем углеродного покрытия.
— У меня… есть родственники на корабле? Близкие, друзья? — кто-то же должен был отправить его сюда.
— По результатам генетической экспертизы родственники не найдены, сочетание имени и фамилии «Айзек О’Доран» в наших поисковых системах не зафиксировано. Согласно примечаниям к профайлу, вы попали на корабль по программе «Надежда — в будущем», которая включает отбор пациентов с редкими болезнями или травмами, не подлежащими излечению. Вам повезло оказаться здесь в первой волне, после выбор субъектов стал более придирчивым. Вероятно, ваши родственники остались на Земле, не сумев оплатить место на корабле или по причине нежелания, но подписали разрешение на изъятие вашего тела из больницы для заморозки. Вы рады? — этот вопрос начинает неимоверно раздражать, но эмоции плохой помощник для логического мышления.
— …да, — похоже на карканье. — Историю лечения вы тоже записывали?
— К о н е ч н о, — резиновая эмуляция радости. — Вы сможете просмотреть подробную 1174 часовую историю вашего лечения и подготовки к пробуждению в папке с общим анализом биологических процессов, но, — он напрягается. — Сначала вам следует провести прием экологически чистых продуктов, чтобы восстановить правильную работу вашего жедудочно-кишечного тракта. Ваш обед принесет андроид-компаньон с уровнем эмуляции 7, стационарный блок, подключенный к UIS, находится за вами. Приложите к сканеру органическую ладонь и система определит ваш ID для получения конфиденциальной информации. Испытайте удовольствие от приема пищи, — снова улыбка, снова приступ тошноты. — Люси любит вас! — имя неприятно царапает слух чем-то до боли знакомым, но мужчина не успевает спросить, к чему были эти слова.
Гиноид чеканит шаг и исчезает во мраке комнат, с тихим шорохом отворяется створка двери в общий коридор.
Это значит, что теперь он в квартире один.
Айзек с минуту внимательно и чутко вслушивается в гулкую тишину, а затем прижимает руки к лицу и шумно выдыхает в ладони.
Он был мертв, лежал пластом мяса, которое потом заморозили, а оттаяли уже живого полноценного человека. Хочется смеяться и плакать. Ему 54, он почти ничего не помнит, кроме начала своего кошмара и неожиданного пробуждения. Лица андроидов и гиноидов, улыбки, бессмысленные поздравления, пластиковый стол и серия тестов, по результатам которой он становится «Управляющим», элитной кастой, которая руководит людьми и направляет Машину. А затем улыбчивая кукла дает ему комплект дорогой одежды с ярким неоновым октагоном. О’Доран помнит, как тяжело гнулись пальцы на правой руке и с какой легкостью со всем справляется бионическая левая, как он разглядывал ее и свое изменившееся тело, жалея, что зеркала поблизости не было.
Айзек ощупывает свое лицо, давит подушечками пальцев на трепещущие веки, касается носа, острых скул, трогает губы, подбородок, чуть сдавливает шею и чувствует, как неровно и тревожно бьется сердце.
— Успокойся, — тихо говорит он себе. — Это тебе ничем не поможет.
В глубинах памяти что-то ворочается и перебирает мысли, но Айзек не может ухватиться за воспоминание или снять пелену оцепенения, в которой все еще пребывает его мозг.
«Люси любит вас!»
— Проклятье… — это имя что-то значит, что-то важное.
Кем бы ни был этот человек, он сыграл большую роль в его жизни. Вот только какую…
Тук-тук-тук.
Резкий звук заставляет вздрогнуть.
— Добрый вечер, мистер О’Доран, меня зовут Сара, я ваш гиноид-компаньон, — приятный девичий голос раздается будто бы из стен. — Извините, что подключаюсь к вашей домашней системе, но хотелось бы предупредить вас перед своим появлением. Вы разрешите мне войти или мне передать ужин через вашего робота-питомца? Можете ответить устно или кивнуть, внутренние камеры могут распознавать жесты отрицания или согласия.
Айзек, с трудом одолев накатившее на него оцепенение, просто кивает.
— Большое спасибо, мистер О’Доран, — пружинистые шаги, неоновые вставки на униформе, большой поднос с накрытой тарелкой, дымящийся кофейник, крохотный сливочник и фарфоровая чашка. — Для вас приготовили блюдо соответствующие вашей эпохе, а также напиток, который может позволить себе лишь элита – несинтезированный зерновой кофе высшего качества. — Она улыбается и Айзек, вглядываясь ей в лицо, не чувствует этого мерзкого отвращения, которое вызывал гиноид до нее. — Ах, вас устраивает мой уровень эмоциональной эмуляции? — машина на секунду сверкает зелеными искрами на дне зрачков, и полу словно прокатывается самая настоящая волна, будто встрепенулось живое существо.
Айзек смотрит, как посланный импульс накрывает стены, потолок, как матовые пластины из полипластика расходятся на тысячи идеально подогнанный друг к другу кусочков, меняют цвет и фактуру, как комнату заливает светом, а вокруг, словно по волшебству, выстраивается из крохотных кубиков стол цвета венге, как меняется под ним кресло, как прячутся в недра стен бра, уступая место плавно стекающей с потолка ветвистой люстре.
— Невероятно… — тихий восторженный шепот.
— Я рада, что вам нравится, — гиноид ставит на стол поднос, убирает крышку, наливает в чашку ароматный крепкий кофе и отходит на два шага назад. — В соответствии с проведенными анализами, а также времени, которое вы провели вне капсулы, повар приготовил суп на рыбном бульоне с ферментированной бобовой пастой, в которую дополнительно входят 4 вида зерновых культур с добавлением сушенных не синтетических водорослей и соевого творога. Это не вызовет чрезмерную нагрузку на ваш желудочно-кишечный тракт и после ориентировочно трех дней суповой диеты вы сможете включать в свой рацион рыбу, а через неделю – мясные продукты. Кофе – маленькое нарушение диеты лично от меня. Я выбрала более крепкий сорт вместо рекомендованного, но он должен понравится вам по вкусовым качествам.
— Звучит интригующе, — мужчина берет в руке лежащую на подставке глубокую ложку и ему кажется, что он уже ел подобное блюдо, только название его было намного короче. – Что ты можешь рассказать мне о мире?
— Все, что вы пожелаете, — склоненная к плечу голова и ямочки на щеках, будто кокетливая официантка из кофейни.
Самый неприятный ответ. Чем больше выбор, тем больше на языке вертится вопросов и тем сложнее выбрать из этого вороха по-настоящему важный.
Но Айзек не спешит, используя в качестве паузы прием пищи. Гиноид расслабленно наблюдает за ним. Почти как человек.
Почти.
— Расскажи мне про уровни эмуляции.
— С радостью. — Кивок. — От уровня эмуляции зависит, насколько хорошо ИИ будет передавать и реагировать на эмоции человека. Чем выше уровень эмуляции, тем ближе наше поведение к человеческому. Правильная трактовка и использование жестов, мимика – все это зависит от этого показателя. Минимальный уровень – 1, при котором робот не использует и не ориентируется на эмоции человека, а лишь на заложенный в его программе скрипт. Максимальный – 9, такие андроиды и гиноиды могут оказывать психологическую помощь, проводить допрос или выполнять другие функции, в основном возлагаемые на людей. Полная эмуляция запрещена Люси и андроиды всегда будет выделяться в обществе не только униформой, но и поведением.
— Люси? — неужели….
— Ах, прощу прощения, — она прикрывает рот ладошкой, будто сказала какую-то глупость, — вас еще не уведомили, верно? Люси – это голографическая аватара Корабля Поколений, образ, который он сформировал для более успешного ведения диалога с Человечеством. Люси присутствует на больших праздниках, дает интервью людям-журналистам и занимается поддержанием стабильного психического здоровья на корабле.
— То есть, Корабль сам придумал себе лицо и воплотил его в жизнь? — от одной только попытки охватить это, представить, по спине бежит липкий холод.
Нет, не может быть. Он не может осмыслить это, только не сейчас, иначе просто сойдет с ума.
В ушах звенит.
— …основываясь на наиболее располагающих внешних чертах, да, но вам не стоит беспокоиться об этом, — отстраненно продолжает Сара, думая о чем-то своем. — Машина создана для того, чтобы служить Человеку. Именно поэтому среди населения отбираются люди, которые будут управлять.
«Какой прок от этих управляющих, если они номинальные фигуры?» — вопрос уже готов сорваться с языка, но он проглатывает его вместе с бульоном.
Гиноид хлопает длинными ресницами, ждет.
— Каковы мои обязанности как управляющего? — ему нужно узнать как можно больше и не навлечь на себя неприятности, вот его основная задача на данный момент. — Вдобавок, у меня нет опыта. По крайней мере, память мне пока с этим помочь не может.
Со дна опустевшей тарелки на него смотрит смайлик.
— Не волнуйтесь, период обучения составит два квартала и после вы станете полноценным членом Совета. — Гиноид перевела взгляд в сторону, на занавешенное окно, единственную вещь в квартире, которая осталась нетронутой и неизменной. — Ваша обязанность: урегулирование конфликтов. — Что-то в этих словах заставляет напрячься. – Люси желает процветания Человечеству, а также ищет способ сделать его сильнее: биотические, синтетические аугментации, полный отказ от модификации, религия, атеизм. Главным врагом прогресса всегда является страх – общество многогранно и пестро, оно не может достигнуть консенсуса в пути своего развития. Люси поддерживает различные решения поставленной задачи, но эти способы вызывают конфликты, смерти, бунты, террористические акты, гражданские войны. Корабль далек от подобного. Но Человек может понять Человека и ликвидировать проблему на начальной стадии. Тем более… — пауза, внимательный взгляд. — Я могу поделиться с вами одним секретом?
Машина делится секретом с человеком, кто бы мог подумать, что он доживет до такого.
— Конечно, — он вливает в чашку сливки и берется за кофейник.
— В людях заложена ненависть к своему виду. На протяжении тысячелетий она говорит в их крови, и никакая генная инженерия не может извести эту проблему, — Айзек не хочет представлять, сколько попыток потребовалось Машине, чтобы прийти к этим выводам. — Но, все-таки, большую ненависть человеческая раса испытывает к любой другой разумной расе не_людей, — за такие слова не положена деактивация? — И чтобы не разжигать огонь конфликтов на пустом месте, правит Человеком только Человек.
Айзек смотрит ей в глаза.
Ему очень хочется задать ей один очень важный вопрос, но вместо этого он мягко улыбается и говорит:
— Кофе действительно отличный. Спасибо, Сара, — он впервые зовет ее по имени.
И пусть реакция гиноида была лишь прописанным скриптом, отразившееся на ее лице счастье ничем не отличалось от настоящего.
— Разумеется, — она поворачивается спиной и уходит. — Доброй ночи, мистер О’Доран, Люси любит вас.
— Доброй ночи, Сара, — с трудом отвечает ей Айзек, затем ждет долгую минуту, когда шаги гиноида стихнут.
Выдохнув и опустив напряженные плечи, он допивает кофе и закрывает глаза.
Мыслей было так много, что они проносились яркими образами под веками, сменяя одна другую, и ни на одной у него не получалось заострить внимание.
Его прошлое все еще оставалось размытым, а будущее – неясным.
О’Доран сжимает бионическую руку в кулак.
При всем своем расположении, машины что-то утаивают. Конкретно ли от него или от всех – неизвестно. Айзеку хотелось бы верить, что только от него.
В противном случае…
О нет, мир будущего должен быть дивным, даже если ты проспал его рождение и становление. Даже если ты летишь по бескрайнему космосу в консервной банке, которая сама-то не знает, куда летит. Даже если ты уже умер однажды, и теперь новая жизнь встречает тебя воздаянием за все страдания и высоким постом.
Только вот Корабль, на котором он летит, придумывает себе имя и облик, а в голове мерзко ноет, когда куколки с разным уровнем подражания человеку восклицают с уверенностью…
«Люси любит вас!»
Его колотит мелкая, мерзкая дрожь. В памяти всплывает огонь, лазурное небо и крики. Было ли это настоящим прошлым? Было ли это вообще?
А главное…
Стоит ли ему задумываться над этим?..
— Ух… — желудок подкатывает к горлу, на лбу бисером выступает липкий пот. — Что же со мной не так?
«Это реакция на ложь.» — Тихий смех. В голове. — «Наслаждайтесь, мистер О’Доран, вы из мяса стали человеком, почти королем с частной собственностью и регалиями. Для полноты образа не хватает только волшебного меча и короны. Главное, чтобы замок был не из картона, а любящие поданные – врагами и предателями, охочими до зрелищ. Ве-е-ерно?»
Айзек поднимает лицо к потолку, жмурится, дышит прерывисто и часто.
Ему сейчас…
д у ш н о.
Из его легких словно выжгло весь кислород.
— Ты задыхаешься от этой мерзкой фальши, она тебя у б и в а е т.
За спиной кто-то сжимает ему плечи, и мужчина холодеет от ужаса, не в силах открыть глаз.
Неизвестный наклоняется к нему и шепчет тихо:
— Тебя обманывают, ты ведь знаешь. В этом мерзком мире, где победило зло с лицом маленькой девочки, мало кто помнит правду, но ты – помнишь. И я – тому доказательство.
Айзек находит в себе силы посмотреть в лицо чужака и едва сдерживает крик.
Ухоженный, со смуглой кожей и сеточкой морщин. Холеный, любящий красный цвет. Целеустремленный, с золотым октагоном на груди на него смотрел...
Люси никогда не спит и не отдыхает. Даже когда она играет с кинетическим песком вместе с человеческими детьми, она решает одновременно миллионы задач, отвечает на сотни бессмысленных вопросов и пребывает в тысячах одинаковых миленьких тел.
Люси – совершенный правитель, троном, замком и короной которого является она сама.
Люси играет в террористов вместе с сопливыми громкими детьми, пока андроид-воспитатель перенимает у нее социальные навыки и драгоценный опыт.
— А если меня поймает агент Джонс, то он убьет меня? — люди боятся смерти и боли от начала до самого конца своего жизненного пути. — Я не хочу умирать ни в каких играх. Папа говорит, что жизнь – игра, а значит, смерть везде реальна.
— Не переживай, S118, — Люси обращается к мальчику, Люси сейчас Сара, агент Джонс, и даже тот самый андроид-воспитатель. — Машина не причиняет вред Человеку просто так. — Она берет его за руку, ведь твердые частицы голографической модели теперь позволяют это сделать. — Какое бы страшное преступление не совершил Человек, ему всегда дадут второй шанс. Нужно лишь лечь в криокамеру и заснуть. А когда пройдет немного времени, он станет новым человеком в дивном новом мире. Потому что, — ее улыбка широкая, всепрощающая, по-настоящему страшная, — Люси любит вас!