Николай вернулся домой сразу после работы. Необходимо было накормить Сережу, проверить у него уроки, и приготовить что-нибудь на завтрак. В последнее время домашних хлопот стало больше, но Николая это только радовало, так как давало возможность чем-то себя занять.
Он открыл дверь и из прихожей услышал звук работающего телевизора. Затем звук прервался и стало тихо. Входя в комнату, Николай уже знал, что увидит Светлану. Она си-дела в кресле, все еще держа в руке пульт, и тревожно смотрела на него. Николай улыбнул-ся. Она ответила тем же.
* * *
Трудно быть мужем преуспевающей журналистки. Постоянные отлучки, приемы и новые знакомства накладывают отпечаток на отношения. Тем не менее четыре года семей-ной жизни прошли для Николая и Светланы относительно благополучно. Она регулярно знакомила его со своими работами, он, изображая читателя и редактора в одном лице, их критиковал, они много общались, вместе вели хозяйство и были счастливы.
Были, пока не появился Максим. По заданию редакции Светлана должна была напи-сать большую статью о представителях "среднего" бизнеса, связывающих город и село. Света, как всегда, ушла в работу с головой. И случилось так, что человек, с которым она по-знакомилась, оказался интересен ей более чем того требовала ситуация...
Поначалу Светлана, как обычно, рассказывала мужу о работе. Намечалась интересная статья, главным героем которой должен был стать директор одной небольшой фирмы, че-ловек с богатой биографией, включающей многочисленные поездки по свету и службу в го-рячих точках. Затем все резко переменилось. Вечерний обмен мнениями прекратился. На смену ему пришли склоки и перебранки. Светлана стала нервной и вспыльчивой, постоянно искала причину уколоть чем-нибудь Николая, любые его слова воспринимала как повод для обиды.
Николай слишком хорошо знал жену, чтобы долго теряться в догадках. Но слишком плохо знал подобные ситуации, чтобы принять какое-то решение. Он знал лишь, что отно-шения их вдруг стали чрезвычайно хрупкими, и любое неловкое движение может привести к непоправимым последствиям. Поэтому он не стал предпринимать вообще ничего до тех пор, пока это возможно.
Через неделю Светлана ушла. Накануне Николай написал ей записку, не желая всту-пать в утомительный разговор на повышенных тонах: "Света! Тебе нужно разобраться в се-бе. Не ищи причин в других людях - это попытка уйти от ответственности. Я скажу всем, что ты уехала в командировку. За Сережу не волнуйся. Когда посчитаешь, что можешь спо-койно говорить - приходи". Николай знал, что записка ее разозлит. Но знал и то, что, при-выкшая трепетно относиться к любому тексту Светлана, не разорвет ее сразу, а сперва не-сколько раз прочтет, после чего спрячет в сумочку, чтобы обдумать еще раз. В тот же вечер он нашел на столе коротенькую записку, писанную ее рукой: "Уехала в командировку. Привет сыну".
Теперь оставалось ждать окончательного решения. Николай старался ни о чем не ду-мать, но мысли и воспоминания приходили в голову сами, не ища разрешения...
Она познакомилась с ним четыре года назад при похожих обстоятельствах. Тогда еще начинающая журналистка пришла к ним на завод по заданию редактора. Начальник попро-сил Николая провести ее по цехам и ввести в курс дела... Деловой интерес быстро перешел в личный и спустя несколько месяцев они стали жить вместе, сняв квартиру в одном из рай-онов города. У Светы был четырехлетний сын от первого брака, которого до этого воспи-тывали ее родители, чтобы помочь дочери встать на ноги.
Теперь Сергей ходил во второй класс и называл Николая папой. Родители Светланы поначалу настороженно отнеслись к новому мужу дочери, все еще надеясь помирить ее с первым. Николай понимал причину их нелюбви в себе и принимал ее спокойно, зная что нужно только время и терпение, чтобы все встало на свои места.
Теперь, оставшись один, Николай мужественно посмотрел в лицо реальности, стара-ясь быть максимально объективным. Кто он в жизни Светланы? "Не я первый, не я и по-следний..." Всего лишь этап в развитии. "Я даже не отец ее ребенка". Он знал, что, по большому счету, Светлану рядом с ним ничто не держит, кроме личного отношения. Но ни-чего другого он и не хотел от нее, считая, что если отношение прошло, ничто другое уже и не нужно.
* * *
Прошло две недели. И вот теперь Светлана сидела в кресле напротив телевизора. Че-рез несколько минут он узнает ее окончательное решение.
- Сережа, наверно, голодный, - сказал он, чтобы как-то преодолеть замешатель-ство.
- Я его накормила, - ответила Светлана. - Пойдем на кухню, перекусим чем-нибудь...
- Как твоя командировка? - спросил он уже на кухне.
- Закончилась, - ответила она просто.
* * *
Эта печальная, но банальная история завершилась несколько месяцев назад. Рана за-жила, и жизнь постепенно вошла в привычное русло.
Как-то вечером, когда Николай привычно растянулся в зале на диване с книгой, Свет-лана подошла к нему и села в ногах.
- Коля, мне нужно с тобой поговорить.
Николай закрыл книгу и положил на столик у изголовья. Все, как обычно. Светлана получила новое интересное задание.
- Я сегодня познакомилась с одним человеком, - начала Светлана. - Он - дирек-тор частной охранной фирмы. Брала интервью. Согласись, Коля, такая работа требует не только силы, но и мужества.
Николай кивнул. Жизнь каждый день требует мужества, подумал он, только люди очень редко об этом вспоминают.
- Интересный человек, - продолжала Светлана. - Но меня насторожила одна де-таль: он презирает тех, кто слабее его.
- Ничего удивительного: слабых все презирают, - пожал плечами Николай. - Да-же ты.
- Ты не понял! - Светлана вскочила и принялась ходить по комнате. - Он слишком подчеркивает это. У меня возникло чувство, что сам он в душе слабак, и очень стыдится этого.
- Возможно, - Николай подумал о том, что в последнее время суждения Светланы о людях стали тоньше и взвешеннее, чем прежде.
- Ты помнишь Максима? - внезапно спросила она.
- Нет.
- Что?
- Не помню.
- Перестань! Твоя деликатность иногда заходит так далеко, что выглядит наигранной. Я хотела сказать, что сегодня, после разговора с этим типом, вспомнила его. Максим тоже любил пройтись по человеческим слабостям. Только у него это было как-то изящнее и с юмором. Но все равно: сильный не станет так открыто презирать слабого. Или я не права?
Светлана ждала поддержки. Николай кивнул, хотя в голове его роились самые проти-воречивые мысли. Он не был уверен в ее правоте. Он вообще ни в чем не был уверен по-следние много лет. Именно это помогало ему в трудные минуты, избавляя от поспешных решений.
- Кстати, Коля: я ведь так и не написала статью о Максиме. Сделала кое-какую хал-турку для редакции на заданную тему... А вот то, что хотелось - не вышло. Почему-то не могу о нем писать...
Николай улыбнулся и дипломатично промолчал.
- А знаешь, во всей этой истории есть один момент, который не дает мне покоя, - продолжала Светлана. - Один случай, о котором Максим мне рассказывал. Все время кру-тится в голове... Хочешь, расскажу?
Николай пожал плечами. Затем, подумав, кивнул. Он не хотел слушать, но за-метил, что Светлане очень не терпится рассказать, поэтому изобразил на лице участие.
- В самый первый день знакомства я брала у него интервью и, между делом, задала вопрос: какое у него самое яркое воспоминание в жизни. И он рассказал про этот случай...
Светлана осеклась...
- Ой, что это я?! У меня же есть кассета с записью! Сейчас я ее принесу...
Она выбежала из комнаты и через секунду вернулась, неся в руках коробку с кассетами.
- Сейчас, подожди минуточку, я ее найду.
В этой коробке она хранила кассеты, записанные на работе. Обычно она стира-ла "отработанную" запись, но иногда ей хотелось что-то сохранить, и тогда кассета попада-ла в коробку, где их накопилось уже около двух десятков.
- Вот она, - Света достала кассету, вставила в магнитофон, и стала искать нужный фрагмент.
Когда она включала воспроизведение, до Николая доносились обрывки фраз. Иногда это был голос жены, иногда незнакомый мужской голос. Николаем овладело стран-ное чувство: он слишком много знал об этом мужчине, но голос его слышал впервые. На какой-то миг ему показалось, что он случайно вошел в комнату и застал любовников на месте преступления. Но не успел он пережить это ощущение до конца, как Светлана пре-рвала его:
- Вот он. Слушай!
- Ты играешь в шахматы? - услышал Николай голос Максима из динамика.
- Нет, - ответил голос Светланы.
- Ну, это и не важно. Был со мной такой случай. Играл я в шестом классе в школьной команде на городских соревнованиях. Из группы в финал выходили две команды. И в по-следнем туре мы играли с командой, у которой нужно было обязательно выиграть. Я играл белыми, а против меня сидел какой-то долговязый очкарик, явно из десятого класса. Я по-началу испугался, потому что очкарики обычно умные. Но уже на третьем ходу понял, что этот - играть не умеет. "Ну сейчас я тебя разделаю!" - подумал я и вывел ферзя. Был ре-шающий тур, хотелось выиграть как можно скорее, вот я и попер напролом, забыв о такти-ке. Провернул нехитрую комбинацию, и вскоре выиграл ладью. "Ну, слава Богу, теперь де-ло техники!" И тут вдруг очкарик сделал такой ход, что я понял: ладья была приманкой. Взяв ее, я загнал своего ферзя в ловушку. Очкарик оказался хитрее, чем я думал! В отчая-нии я отдал ферзя за коня, отдав еще пару пешек и раскрыв позицию. Спасти после этого партию стало невозможно... Я начал отчаянно перебирать варианты, и в этот момент мой противник повел себя совсем уж некрасиво: начал жизнерадостно насвистывать мелодию... Была когда-то на телевидении передача - "Шахматная школа". Там заставка была вначале. И вот такая музычка, - из динамика послышался хриплый, перевирающий ноты свист, - ну, примерно такая... Так вот, этот гад сидит напротив меня и трубит, как слон. Морда наглая, довольная...Ну, думаю, сейчас я тебе покажу! А показывать-то нечего - партия безнадеж-ная! Мат светит через несколько ходов. И тут я вижу - очкарик запер своего короля на по-следней линии, а сам увлекся атакой. Ну, думаю, была-не была, терять нечего, дай-ка под-ставлю пару пешек, может клюнет? И делаю совершенно глупый ход. Очкарик хмыкнул, сделал над доской знак ручкой: дескать, считает, подумал пару секунд и пешку взял. Я - тоже взял. Он, не задумываясь, берет вторую. И тут я хватаю ладью и ставлю ее на послед-нюю линию:
- Мат!
Очкарик аж поперхнулся. Свист сразу стих. А я встаю и протягиваю руку для пожа-тия. И тут он изо всей силы ка-ак даст мне кулаком в морду. Вернее - хотел, я увернулся, но он вскочил, и опять! Попал куда-то по затылку, я так и полетел через стул. Тут кругом лю-ди... Очкарика скрутили, поволокли куда-то... А я лежу, и вижу - он плачет. Очки снял, весь какой-то сморщенный, жалкий... А у меня будто крылья выросли! Такого счастья я никогда больше не испытывал...
Светлана надавила кнопку, и динамик затих.
- Ну? Что ты об этом думаешь?
Николай лежал на диване, прикрыв глаза.
- Обыкновенная история, - проговорил он. - Слишком личная, чтобы быть для кого-то еще интересной. А что тебя смущает?
- То и смущает, что обыкновенная, - сказала она. - Человек столько видел, а тут...
Она смолкла. Затем, через некоторое время заговорила:
- Уже после... Этого нет на кассете... Эта история из головы не шла... Ну, я и спроси-ла его об этом уже потом (ну ты понимаешь, Коля, что значит "потом")... Максим ответил, что всегда радовался победам, а эта - была самой первой... Я спросила: а что стало с тем не-счастным парнем; и он сказал мне: "Может, повесился. Таким, как он, лучше нежить".
Светлана виновато посмотрела на мужа, как будто устыдившись этих слов Максима.
- Меня это как-то резануло... Ты бы так не сказал... - она замолчала.
Николай приподнялся на диване и потер ладонью лоб.
- Извини, Света, что-то голова закружилась. После поговорим, хорошо?
- Может быть таблетку дать? - предложила она.
- Не стоит. Лучше приготовь кофе, если не трудно...
Николай встал и пошел в спальню. Сережа ползал по полу, изображая стрельбу. Пла-стилиновые человечки падали, умирали, оживали, и снова рвались в драку. Николай присел на край кровати и тупо уставился взглядом в поле боя.
"Лучше не жить..." Он и сам так считал. Тот день стал для него сильнейшим по-трясением. Обида, стыд, позор... Все навалилось разом и придавило его... Незабываемое воспоминание Максима было и его незабываемым воспоминанием. Тем самым, которое он всегда хотел забыть... В один миг его жизнь превратилась в кошмарный сон. Ребята - това-рищи по команде - презирали его, и вовсе не за проигрыш... При встрече с ними он не ре-шался поднимать глаза от стыда и позора. Сорвался. Не смог пережить поражения... Нико-лай помнил, каким надменным и своенравным был прежде. И раньше его не любили в клас-се за высокомерие, но ему было наплевать, потому что он был выше всех на полголовы (и в росте, и по уму). Зато теперь над ним можно было смеяться сколько хочешь... Лишь много позже он понял, что никому не было до него дела, и позор его был забыт в первые же вы-ходные. Но сам он не забыл. Он знал, что дал повод презирать себя, смеяться... Он сам пре-зирал себя больше всех, и действительно думал о повешении. Последние месяцы в школе пролетели как во сне... А потом началась новая жизнь. Он начал работать над собой, начал ломать многое из того, что раньше считал своей сущностью. Начал учиться принимать борьбу, как естественное состояние жизни. Урок не прошел даром: теперь Николай умел улыбаться, когда хотелось плакать, и молчать там, где хотелось пустить в ход кулаки. Жизнь и в последствии трепала его не раз, но теперь он принимал ее не боясь.
...Вот только в шахматы он с тех пор ни разу так и не играл. Один их вид внушал ему отвращение. Видимо, пережить проигрыш он так до конца и не сумел. Меньше всего на свете он ожидал услышать сегодня эту историю из уст Светланиного любовника. "Хорошо, что не в личном разговоре", - думал он, наблюдая за играющим Сережей. На полу спальни сражение перешло в решающую фазу. "Наши" наступали по всем флангам, "враги" отчаян-но отбивались, не имея уже никаких шансов на успех.
"Надо, пожалуй, купить шахматы, да научить Сергея играть, - подумал Николай. - Парню девятый год, а он все как маленький. Будем играть по вечерам".
Вошла Светлана, неся на подносе две чашечки кофе.
- Мама! Осторожно! Бен Ладена растопчешь! - закричал Сережа, бросаясь ей в ноги.
Некоторое время спустя, она подошла к Николаю и села рядом с ним на кровати.
- Я все думала, но никак не могла понять... Я вот вернулась... Почему? Чувства чув-ствами, но мне хотелось понять разумом: что в тебе меня притянуло так, что заставило вер-нуться?
- И как?
- Кажется, поняла. Сказать?
- Скажи.
- Я вернулась, потому что ты сильный, Коля.
Николай промолчал. Светлана испытующе смотрела ему в глаза. Он улыбнулся, об-нял ее одной рукой и прижал к себе.