Тоска поэта-охранника Казимира Боброва

Тоска провинциальных фонарей  
сливается с хриплым шёпотом стен.  
Бетонные уста, как часовые,  
хранят этот сон - не наш, но чей-то сон.  

Ночь капает смолой с карнизов,  
где голуби, как неоплаченные штрафы,  
застыли в ожидании ветра.  
А ветер - он знает, но молчит.  

Казимир, ты - страж не столько дверей,  
сколько теней, что лижут подолы прохожих.  
Твой пост - не пункт пропуска, а край,  
где время трещит, как битое стекло.  

Здесь даже звёзды - не светила,  
а просто дыры в потолке тюрьмы.  
И если крикнуть - эхо вернётся хрипом,  
как голос, простуженный вечностью.  

Но ты ведёшь реестр теней,  
и в протоколах твоих - не строки, а шрамы.  
О, поэт без читателей! Охранник без ключей!  
Твой мир - это список утраченных дат.  

И фонари, как пьяные зрители,  
качаются в такт твоим мыслям.  
А стены, те просто шепчут:  
"Всё уже было. Всё будет ещё".