Когда закончилось Светопредставление (так теперь деликатно называли Конец Света, хотя некоторые благонамеренные старушки упорно твердили, что это просто "очередная реформа ЖКХ"), поэт-охранник Казимир Бобров обнаружил, что его навыки наконец-то стали востребованы. Кто еще сможет так проникновенно декламировать стихи среди радиоактивных развалин, поправляя противогаз и отряхивая пепел с потрепанного томика Есенина? Кто с таким чеховским фатализмом будет охранять последний продуктовый ларек "У дяди Васи" от мародеров, среди которых 80% - бывшие коллеги по охранному бизнесу?
Первое время после катастрофы Казимир пытался сохранить духовность. Он ходил по пустым библиотекам (точнее, по тем, что еще не разобрали на растопку) и зачитывал вслух уцелевшие книги - теперь они отлично горели в костре, давая ровно столько тепла, сколько нужно, чтобы вскипятить чайник с талой водой. Особенно хорошо горели сборники современных поэтов - видимо, из-за повышенного содержания "воздуха" в стихах. Потом он устроился охранником в "Музей Утраченных Ценностей" (бывший Эрмитаж, ныне - сарай с тремя уцелевшими картинами, чучелом министра культуры и инсталляцией "Последний iPhone" под пуленепробиваемым стеклом).
Но настоящая слава пришла к нему, когда он написал "Оду радиоактивному рассвету":
"Как прекрасен этот мир в тусклом свете,
Где мутанты - как дети, добрей,
Где в аптеках - лишь йод на бутербродах,
Где начальство - все те же злодеи...
Где в подземке, как в старой квартире,
Тени предков галдят у костра,
А на кухне у Бога в кастрюле
Наш билет в лучший мир с прошлым днем..."
Этот шедевр оценили в Бункере No1 (бывшей мэрии, ныне - "Центр управления апокалипсисом"). Его вызвал к себе Самый Главный (бывший заммэра по благоустройству, ныне - Верховный Хранитель Туалетной Бумаги) и сказал, поправляя противогаз с позолоченным фильтром:
- Бобров, ты нам нужен. Нам требуется... культурный фронт. Народ без духовной скрепы начинает задавать неудобные вопросы. Например, "когда будет свет?" и "почему у вас в бункере есть свежие фрукты?".
Оказалось, что даже после апокалипсиса чиновники не могут без отчетов, планерок и "формирования повестки". Казимира назначили Министром Постъядерной Лирики и Выживания. В его обязанности входило:
- Сочинять лозунги ("После нас - хоть потоп, но отчетность - в срок!", "Света нет - но вы держитесь!", "Мутация - это новый этап эволюции!");
- Проводить поэтические вечера у бункера (аудитория - три крысы, бывший депутат, помешанный на закваске сыворотки правды, и полуразложившийся труп куратора какой-то лиги, который все еще делал вид, что "разбирается в искусстве");
- Охранять последний принтер (чернила уже закончились, но "важен сам факт", как объяснил ему техник-мутант с тремя руками - одной он печатал, второй - ел, третьей - крестился).
Кабинет Казимира располагался в бывшей кабинке туалета (самом безопасном месте при ядерном ударе). На стене висел портрет президента (нарисованный углем на куске фанеры), под которым кто-то написал: "Прости нас, мы не знали, что ты имел в виду буквально". На столе стояла печатная машинка (единственная в округе, которую ещё не разобрали - слишком много свинца) и бутылка "Последнего запаса" (водка, настоянная на противогазных фильтрах).
Однажды Казимир встретил свою бывшую коллегу - Лену "Куратора". Теперь она организовывала выставки "Искусство после конца" в заброшенных трамвайных депо. Ее новый проект назывался "Ностальгия по будущему, которое не наступило".
- Казимир! - воскликнула она, поправляя очки с разбитыми стеклами. - Ты знаешь, что теперь самое ценное? Не еда, не вода... а память!
- Память? - удивился он, отряхивая с рукава радиоактивную пыль.
- Да! Вот, смотри... - она достала флешку с надписью "Отчеты за 2023". - Это же артефакт! Мы делаем инсталляцию: "Бюджет, который пережил нас всех". А вот - кусочек асфальта с последней отремонтированной дороги... И пароль на "Кинопоиск", который так и не активировали...
Казимир задумался. Он вспомнил, как раньше охранял чиновников, потом пародировал их в арт-тусовках... а теперь они все стали экспонатами в музее абсурда, который никто не посещает. Разве что стаи мутировавших голубей, которые, кажется, наконец-то обрели разум - и тут же пожалели об этом.
Ночью Казимир сидел у костра (горел последний экземпляр новой Конституции, который почему-то не хотел разгораться - видимо, слишком много воды в тексте) и сочинял новое стихотворение на обороте меню из "Вкусно - и точка" (теперь это звучало как злая шутка):
"Мир погиб, но отчеты - в порядке,
Начальство - в бункере, народ - в золе.
А я, поэт-охранник Казимир,
Все сторожу то, чего уже нет...
Сторожу последний принтер в мире,
Что давно не печатал ничего,
Как и мы - уже много столетий
Не печатали правды своего..."
Мораль: Апокалипсис - это не конец света. Это просто переход на удаленку. А удаленка, как известно, вечна.