Казимир Бобров, человек тощий, как вопросительный знак в конце длинной фразы, проснулся от грохота. Его комната тряслась, с полки падали тома "Философского энциклопедического словаря", а за окном ревела толпа.
"Долой напыщенных болтунов!" - неслось с улицы.
Бобров вскочил, натянул на себя фрак, который он называл парадно-дискурсивным облачением, схватил зонт и выглянул в окно.
На площади бушевал митинг. Люди с плакатами "Хватит молоть языком!" и "Говори короче!" громили киоск, где продавались словари синонимов. Впереди шёл его старый знакомый - мастеровой Кузьма, размахивая топором.
"Где Бобров?! Пусть выйдет и скажет прямо, чего хочет, а не размазывает умные слова, как масло по чёрному хлебу!"
Казимир почувствовал, как его когнитивные процессы ускорились до уровня экзистенциальной паники.
"Надо бежать!"
Он выпрыгнул в окно, к счастью, жил на первом этаже, и бросился в переулок. За ним тут же погнались двое бородачей с дубинами.
"Держи его! Он тот самый, который вчера полчаса объяснял, как купить билет на трамвай!"
Бобров нырнул в подворотню, но там его уже ждала группа женщин с вязальными спицами.
"Я... осуществляю экстренную эвакуацию в целях личной безопасности!" - выпалил Казимир.
Женщины переглянулись.
"Всё, бейте его."
Он рванул назад, но тут из-за угла выкатилась телега с сеном. Бобров прыгнул на неё, сбив по пути старушку с лукошком, которую тут же подхватили, проклиная его многословную душонку.
Телега вынесла его на площадь, где митинг уже перерос в погром. Разъярённые граждане жгли книги риторики и ловили всех, кто говорил длинными предложениями.
"Вон он! Ловите!"
Казимир прыгнул в ближайший подвал, где обнаружил... подпольный клуб любителей витиеватых речей.
"Товарищи!" - запыхавшись, начал он. "Нашему вербальному искусству угрожает опасность! Надо немедленно предпринять-"
"Короче, Бобров!" - перебил его председатель клуба.
"Нас ловят!"
В этот момент дверь выбили.
"Всех на площадь! Будем перевоспитывать!"
Казимира схватили, потащили к эшафоту, где уже стоял Кузьма с гильотиной, сделанной на скорую руку из двух досок и топора.
"Последнее слово есть?" - спросил мастеровой.
Бобров глубоко вздохнул.
"Да."
Все замерли в ожидании очередной тирады.
"Прощайте."
Толпа ахнула.
"Так коротко?!"
"Да."
Кузьма почесал затылок.
"Ну... если он уже исправился, может, отпустим?"
Боброва отпустили.
С тех пор он старался говорить короче.
Но иногда, по привычке, всё же начинал:
"Если рассмотреть данную ситуацию с точки зрения диалектического подхода-"
Тут же за спиной раздавался предостерегающий стук топора.
И Казимир тут же добавлял:
"Ладно, не буду."
Мораль: Кто много говорит, того рано или поздно догонят.