В дежурке охраны Минздрава, пропахшей дешевым кофе и пылью от старых журналов учёта, царила особая атмосфера творческого бессилия. Здесь несли службу два необычных стража порядка: Казимир Бобров, охранник с лицом вечно недовольного барсука, по ночам кропавший в потрёпанную тетрадь вирши, и Андрон Васнецов, высокий, угловатый мужчина, чьи глаза всегда смотрели куда-то поверх голов собеседников.
О художественных талантах Васнецова узнали случайно. Яйцеслав Самогонов, старший смены, человек с лицом запорожского казака и повадками уездного сыщика, как-то раз, блуждая по просторам интернета в поисках дешёвого коньяка, наткнулся на сайт с картинами. "Чёрт побери! Да это ж наш Андрон!" - воскликнул он, чуть не опрокинув стакан с чаем на клавиатуру.
С этого момента отношение к Васнецову в коллективе изменилось. Даже начальник охраны Антипов, человек с лицом варёной свёклы и манерами уездного исправника, начал похаживать мимо него с видом мецената, будто именно он открыл этот талант миру.
Андрон же, как всегда, держался особняком. Лишь однажды он не выдержал, услышав, как Бобров, краснея и путаясь в словах, декламировал своё новое творение:
"О, Минздрав, ты - наш оплот!
Здесь народ весь не умрёт!
А в охране - дух борьбы,
Как в былые времена!"
"Казимир, - вздохнул Васнецов, - вы хоть иногда Блока читаете?"
"А что, разве он тоже в охране служил?" - искренне удивился Бобров.
Васнецов закрыл глаза, словно молясь о терпении, и с тех пор время от времени пытался направить поэта на путь истинный. Но Казимир был упрям, как рояль в коридоре коммуналки. Его стихи оставались такими же корявыми, а сам он - таким же обидчивым.
Однажды Андрон нарисовал его портрет - Бобров сидел с альтом (который видел только по телевизору), и его обычно серое лицо вдруг обрело некую трагическую глубину.
"Ничего, - усмехнулся Васнецов, - скоро вы сравняетесь, а потом портрет и вовсе станет моложе вас. Время - лучший художник, но худший косметолог."
Бобров покраснел, как рак на сковороде, и с тех пор начал сочинять на Васнецова пасквили. Правда, получалось у него это так же плохо, как и всё остальное:
"Васнецов - сухой червяк,
Носит серый пиджачок,
А в душе - пустота,
Как в его холстах!"
Андрон не рассердился. Он лишь подарил Казимиру книгу "Мудрые мысли" и сказал:
"Читайте по одной в день. Авось, хоть это немного разбавит вашу творческую беспросветность."
Тем временем Яйцеслав Самогонов, человек с грузным телом и лёгкой походкой бывшего оперуполномоченного, заказал Васнецову портрет маршала Язова. Художник выполнил работу, получив в награду кусок сала и литр калужского бренди, после чего окончательно утвердился в мысли, что искусство в этом мире ценится ниже солёных огурцов.
Антипов же, который до этого хвастался перед проверяющими, что у него "в подчинении целый творческий коллектив", начал поглядывать на Васнецова с подозрением. Художник отказывался от сверхурочных, уходил ровно в восемь и однажды даже сказал:
"Гори этот ваш Минздрав синим пламенем. Я здесь временно."
"Ах так? - надулся Антипов. - Тогда пишите заявление!"
Васнецов написал. На прощание он оставил на стене дежурки карикатуру - Антипов в виде надутого индюка, Бобров - в образе пищащего воробья, а Яйцеслав Самогонов - с бутылкой бренди в одной руке и куском сала в другой.
На следующий день охрана Минздрава лишилась художника.