Промозглый осенний вечер тонкой моросью, словно византийской кисеёй, застилал воздух, небо, дорогу, кусты, деревья... Всё вокруг. Все попытки луны пробиться сквозь неплотные облака были обречены на провал. Глубокие лужи, в которые собралась, словно слёзы, вся эта противная слякоть. Мерцающий, одинокий от такой несправедливости судьбы, свет раскачивающегося фонаря. Тёплые и уютные блики света из окон на мокром асфальте, словно в зеркале.
Бесшумно скользя среди этого мокрого безумства погоды, то и дело ежась, по дорожке шла девушка. Злобно оглядываясь на размытые силуэты домов, она порой кидала веское словцо по поводу и вправду гадостной погоды, которая, будто понимая, что её не жалуют, от души кидала в лицо девушке очередную порцию холодных брызг и напускала порывы ветра, который, возомнив себя чуть ли не домовым, своевольно трепал и путал её волосы. Из безумно знакомого и родного двора неслись звуки гитары и слова арийского "Заката"... Стало ещё и грустно.
Она шла от подруги и раздумывала об отношениях с молодыми людьми. Смешно, вот её подруга провстречалась с парнем год, а теперь уходит, хотя с самого начала знала, что так будет. Зачем было потрачено столько времени? Но уходит, как и положено, красиво. Наверняка, завтра перед последней встречей с ним она будет выглядеть богиней: богиней с яростью и насмешкой в глазах... Да, она такая. Или не расстанется? Нет, вряд ли, всё-таки досадно будет слишком. Да и ярость её сходит на нет; "заземлилась" на подругу, попробовала попросить совета... Девушка улыбнулась себе... И тут же ощутила, что часть этой злости засела в ней самой. Почему? Просто слишком она эмоционально восприимчива, слишком открыта, слишком близко принимает к сердцу чужие переживания и страдания. Чужие... Всегда и всё чужое... А своё? Ведь у неё тоже есть свой ОН... Или их много?... Или всё-таки... Нет, лучше не думать, так только хуже будет. Но ведь решать придётся всё равно, однажды... Придётся... Неизбежно... Девушка остановилась, не доходя до сидящей в беседке компании, тихонько и обиженно хмыкнула носом. Насморк... Интересно, он когда-нибудь пройдёт? Когда-нибудь всё проходит... Ну вот, опять... Опять идёт в её душе разговор на много голосов...
- Почему ты не хочешь думать о нём? Ведь глупо, послушай, он великолепен: умён, учтив, симпатичен, с ним весело и приятно болтать. Зачем ты гонишь его от себя?
- Зачем ты спрашиваешь? Мне надоело страдать - так хорошо: не чувствовать ничего...
- Не чувствовать ничего - это ужасно, это пустота...
- Неправда, это покой.
-А может, ты просто боишься?
- Боюсь чего?
- Боишься зависеть от кого-то? Неужели тебе настолько дорога твоя свобода?
- Свобода? Об этом речи не идёт, ты же знаешь... Какая свобода? Я не свободна.
- Да, я знаю, ты симпатизируешь ему, он тебе нравится, но только как друг. Почему?
- Не знаю. А ты знаешь, почему чувствуешь то или это? Ты же знаешь, как я ценю слова. Я отношусь к нему как к хорошему другу, не просто другу или знакомому, не просто как к человеку, с которым хожу на одни занятия.
- Почему так и не больше?
- Не знаю. Я так чувствую - и всё! Я знаю его плохо, но порой ощущаю, что понимаю его полностью. Мы близки с ним, но как друзья.
- А он хочет больше?
- Или нет? Я не знаю чужих тайн.
- Но ты же чувствуешь его?
- Я слишком часто ошибаюсь в этом последнее время... Ошибаюсь только в своей жизни, но не в ситуациях других людей. Я не хочу гадать, тем более за других. Я знаю, что не хочу быть с ним больше, чем подругой.
Девушка истерично заломила голову: больно, горько... Этот разговор на разные голоса. Разные настроения, разные мысли. Н-да, такое множение личности... В лицо брызнул усиливающийся дождь... До беседки пара шагов, но зачем их делать, если там никто не ждёт? Одиночество... Больно, всегда больно быть одинокой... А дождь льёт в лицо...
- Зачем ты бежишь? Неужто так хорошо одной?
- Ты не понимаешь? Я не могу приказать себе чувствовать то, что я хочу. А ведь хорошо бы, чтобы чувства подчинялись разуму?
- Да, неплохо. Но были бы они тогда чувствами?
- Не были бы, знаешь ведь. Бессмысленный у нас с тобой спор...
- Почему не хочешь даже попробовать быть чем-то больше друга для него?
- Зачем начинать, если знаешь конец?
- А если всё изменится?
- Я же пробовала, ты помнишь...
- Да, я помню, не вышло. Но может?
- Не надо, мне больно. Ты же знаешь, как это бывает: это влечение, искра... И как оно проходит, и что бывает потом, и какая потом боль. Мы с тобой уже знаем это. И мы знаем, что сами ещё не отбросили последней надежды на ответную любовь другого...
- Знаем. Мы решили не играть с чувствами других...
- Решили. И не будем. Надо говорить правду сразу...
- Сразу. Но он ведь друг для тебя. Не боишься обиды?
- Боюсь, сильно боюсь. Не хочу терять то, что есть. Не хочу. Хочу так же как и прежде, но чтобы ничего не было больше... Лучше сразу, так будет честно.
- Странная ты. Делай, как знаешь. Но...
- "Но" не будет. Главное, чтобы было "потом"...
Устала... Как же я устала от этого... Девушка спрятала лицо в ладони, а дождь серой пеленой смывал остатки туши с её ресниц, но уже менее яростно, будто жалея. Забыв на секунду о своих непонятных женских проблемах, столь далёких от вопросов мировой важности, она улыбнулась этой гадостной погоде... Потом прикинула, что дома мама устроит ей Варфоломеевскую ночь за прогулки под дождём без зонта: как же, как же, сейчас же каждый дождь - кислотный. Но домой не хотелось... Ей стало легче... По привычке она подошла к компании отчаянных любителей гитарной игры на природе и поняла, что всё-таки ждут, всё-таки она нужна тут... Одна из подруг, к которой перешла по кругу гитара, подмигнула ей... Послышались аккорды, знакомые до боли... И понимая, что медведь в её детстве постарался на славу и нет у неё не только слуха, но и голоса, она всё же запела, ибо больше начало первого куплета как всегда никто вспомнить не смог... Секунда дрожащего неуверенного одинокого голоса в этом влажном воздухе... Секунда, лишь секунда... А потом, все подхватили...
Вертись, вертись, моё колесо,
Тянись, тянись, шерстяная нить,
Отдавай, мой гость, мне моё кольцо...
А не хочешь если - совсем возьми... (с) "Мельница"
А на следующий день девушка пребывала в раздумьях, ибо всё сказала Ему. И поняла куда больше, чем хотела бы. И голоса согласились, вот что совсем мило:
Я объяснила, как могла... Нет, не как могла, а как нужно было: жестко, но понятно... А Он ничего не понял. Хм, вот уж точно - каждый слышит лишь то, что хочет слышать. Живём-с для себя? Прекрасно, оказывается, это милое наивное существо - сволочной эгоист... Впрочем, наивный. Хотела поверхностной дружбы, но, видать, не судьба - Он не хочет понимать. Что ж, теперь всё почило в Лете. Что ж, родной, если ты не понимаешь и сейчас - жаль тебя. Следующая встреча может стать последней. И я, наконец-то, поняла, что меня в тебе раздражает. Хе, прости уж, но на такое я не подписываюсь... Одного раза хватило, лучше уж безнадёжно любить того, кто этого стоит.
Всё равно гореть. Так пусть не за ложь навета.
Я признаюсь сама в том грехе, что сто крат страшнее:
Я любила того, кто проклят именем света,
Ученица того, чьё имя вспомнить не смеют... (с) Ниенна