Сельские жители уже не колядуют, прошло время древних обычаев. Большие заборы закрывают нас не только от любопытных взглядов...
Святки вообще удивительное время, ритуалы связанные с ними очень живучи. Если спросить в селе какие обычаи сопровождают Троицу или Пятидесятницу, то люди только пожмут плечами:
- На Духа у нас мамка в лес ходила, и явором хату застилала. Это самый исчерпывающий ответ.
Советские годы оторвали население от вековых ритуалов, но пожалуй победить святочную обрядность ни у кого не получится. Святочные гадания настолько проникли в сознание нашего народа, что нет, да и захочется вечерком вспомнить что-нибудь страшное про это время, или даже самому попробовать заглянуть через завесу тайны...
1.
Анжела не отступала от бабушки:
- Ну расскажи, ну баб.
Антонина Павловна поправила платок, завязала, сложила руки на подоле и проговорила с наигранной строгостью:
- В клуб шли бы гулять, а не над душой у мяне стояли. Прикопались к старухе. Ну ладно, расскажу. Хоть на ночь и не нужно поминать такое. Помилуй Боже грешную! - глянула на боговню, перекрестилась- Про что вам рассказать?
- Расскажи как ты на зеркале гадала, и нашего деда видела.
Антонина Павловна мрачно посмотрела в темноту окна, перекрестилась ещё раз:
- Не чуйся деду на том свете, пухом яму земля. Что рассказывать? Была молодая, чуть старше вас. Перед войной это было вроде, да точно, ещё помню тогда мужиков у нас посадили, в конюшне сядели и говорили про власть. А там один возьми да и передай куму своему. Во и забрали мужиков, посадили в тюрьму. Матка моя была набожная, запрещала гадать. А девки всё как святки так рассказывають, как гадали, как чёрт за ними бежал, как видели женихов. Ну думаю, надо и мне попробовать. Дождалась значит, как мамка на ферме будет дежурить. Батька лёг спать рано, за день наработается, придёт двору еле живой, поест и спать, а рано утром опять в лес. Взяла два зеркала, свечки зажгла по бокам. Самое рядом с двором колядовщики проходили, но к нам заходить боялись. Батька не привечал гуляк, тяжёлый у него характер был. Я села возле стола, взяла второе зеркало и направила его так чтобы был виден коридор, и начала вглядываться. Ноги от страха трясутся, чую под печкой зашипело что-то, вроде кошки. Глаз от зеркала не отвожу, страшно, а шипение сменилось бормотанием, будто старик какой с просонья недовольно костит кого-то. Держу зеркало дрожащими руками, а по спине мурашки пробежали и холодок у затылка, словно дышит кто-то, или дует, чувствую как коса начала приподниматься, думаю сейчас как дёрнет дьявол меня за волосы и утащит в пекло. В ту же минуту вдруг страх отступил, всё прекратилось, в ушах аж звинело от тишины. Отражение в зеркале зарябило инеем и впереди вытянулось в глубокой коридор, по которому будто снег пырхал. Приглядываюсь в глубину, мерещится мне фигура, а не разобрать лица, смазано всё как-то. Идёт из глубины зеркала на меня человек с вытянутыми руками, держит красивые бусы, жёлтые такие, янтарные как бы, красота неописуемая. Угледилась на них, что и не заметила, как мужик этот на половину вышел из зеркала. Гляжу а передо мной сосед наш Мишка, лицо его, только глаза крепко широкое и чёрные. Бросил мне на шею бусы, а я спохватилась и мигом покрывало накинула на зеркало. Всю колотить, руками шею щупаю, а там вместо бус верёвка. Минута какая, верёвка как растаяла, словно и не было её. Затушила свечки, зеркала на место прибрала, да только мамка все равно узнала про моё ночное гадание, шторки то я на боговне (красный угол) не открыла обратно. Страму было грудом, и бяспутной называла, и чего только не говорила. Тогда дед ваш Мишка с другой жёнкой жил, я не думала тогда над этим, это нечистая сила так пошутила решила для себя. А в итоге жизнь вон как сложилась, через пару лет сошлись.
Анжела засуетилась, схватила со стола конфету, в миг спохватилась, схватила ещё одну и протянула Оле, та скромно отводя глаза прошептала:
- Спасибо, я не хочу.
- Бери, ато обижусь, - убедила сестру Анжела- Баб, а первая жена нашего деда умерла?
- Маленькие вы ещё, как сама замуж выйдешь, тогда и расскажу про деда вашего.
Анжела уже шаловливо глазами бегала по комнате будто подыскивая удобный вопрос, и вдруг её осенило, глаза округлились:
- Баб, а расскажи про хлопца которому мамка запрещала на девке жениться!
- Анжела, вам в клуб наверное надо идти, а ты ерунду спрашиваешь. Бяги двору одеваться!- лукавила Антонина, любила она внучек, и уже мигом принялась рассказывать требуемую историю - Ну слухайте, раз не торопитесь, ваши женихи наверное уже лытки (ноги) отморозили вас ждавши...
2.
Эту историю мне рассказывала моя бабка Галя, по уличному Михальчиха, в честь мужика её так кличали. Не знаю когда это произошло, вроде как и после революции. Известно вам, что на святки гадають по разному, кто на зеркало, кто на книгу, кто с валенком, да всех гаданий и не перечесть. Например, помню по детству гадала так, брала кружку воды, сверху на неё клала две лучины, и перед сном ставила под лавку. Естественно не молясь Богу, произносила: "Суженый, ряженый, приди и переведи мяне через мост." Помню снилась какая-то ерунда, а жениха так и не увидела.
Ну вобщем гадания бывают разные. Собрались как-то на святки подруги гадать, имён их бабка не называла, но ту про которую сейчас расскажу, звали Химой. Бабка рассказывала где эта девка жила, хата говорит была бедная, её сестра ещё калечка была. Батька её от болезни помер, а мать кое-как с людской помощью справлялась с хозяйством. " Две дочки и ина". Ну это Бог с ней. Собрались значит гадать на перекрёстке. Химка около полуночи вымела хату (строго в сторону икон мусор заметается) и пошла с сором на улицу. В назначенном месте она и несколько подруг встретились, ну и начали выбирать перекрёсток к которому пойдут. А тогда , на выгоне, за Кладей, тоже был перекрёсток, только хаты стояли чуть ближе. Луна освещала всё как днём, звёзды по небу сыпаком, снег под ногами громко скрипел. Идут и боятся, только бы хлопцы не напугали. Ну пошла Хима первая на выгон. Дорога наторенная санями скользкая, упала раз, другой, думает это наверное чёрт шутит, кое-как донесла сор и высыпала его в середину перекрёстка. Пол ведь у них земляной был, земли наверное намела грудом. Стала на колени, наклонилась к земле и слухаеть. Можа минута такая была, слышит где-то в воздухе колокольчики звенят, нежно, еле слышно. Подняла голову, вокруг снег переливается искрами, толпятся рядом тени от кустов у Галиного болота, на небе звёзды подмигивают месечке (луне), и не одной живой души нет. " Не, думает, надо ещё раз наклониться и послухать. Даром что ли у холод попёрлась сюда?" - упала на колени ещё раз, прижалась лицом к холодному снегу. Уже щека начала от снега мёрзнуть, как услышала опять звон колокольчиков в воздухе, лёгкий такой, словно ледяной. Душа задрожала, бежать собралась уже Хима, как где-то на селе в стороне кладбища послышался тяжёлый удар, потом ещё один, будто кто-то ночью решил подладить свои сенцы или ворок, и вбивал острые гвозди в доску. Испугалась Хима, побегла двору, а в скорости и подруги её вернулись. Начали рассказывать про свои гадания, каждой что-то своё услышалось: одна в стороне Смородинца собачий лай услышала, другой ветер в кустах зашумел, кому-то даже человеческий голос почудился. Химка тоже рассказала про своё гадание, мать её помолчала, на душе что-то оставила, но дочку успокоила:
- Наверное мужик твой плотником будеть!
Забылась Химка, и про гадание больше не вспоминала. Уж не знаю сколько после того прошло лет, когда Химка полюбилась сыну местного кулака Маруса, красавцу Михею. Извивался он возле неё как вуж (уж), бегал, доглядал чем она занимается, да с кем гулять ходит. Химка через некоторое время разглядела Михея, полюбила его на горе местным хлопцам, ведь красавица была каких мало, многие хотели её провожать. Бабка Галя говорила, что и ваш прадед тоже за ней бегал, но не хотела больше Химка на других смотреть. Наверное может и сосватали бы их, и сейчас может бы ещё кто из их потомства жив был, если бы не мать Михея. Не хотела она брать бедную девку, гордая слишком была, гонор. Михей как только не уговаривал её, нет и всё, родительского благословения не выпросил. Не знаю как уж там Марус, но и он видимо был на стороне Прасковьи Лукиничны.
Как-то в сердцах Михей сказал матери:
- Хочешь ты или нет, дорогая матушка, а кроме Химы, жить больше не с кем не буду. Иначе пойду в лес и повешусь. Так и знай.
Прасковья , приговорила ему:
- Катитесь вы к чёрту, ты и твоя Химка. Прямиком на тот свет, раз блуд с ней застилает глаза.
У нас до сих пор говорят, что материнское слово может убить. Я и матке вашей говорила:
- Валь, на дятей что зря не говори. Подумай дважды.
Давно это было, поэтому и нельзя по правде сказать почему Прасковья Лукинична так не хотела Химу невесткой. Это сейчас нас не спрашивают, а раньше только попробуй против родительского слова выступи. Было ли это на совести Прасковьи, да только начала Хима болеть и сохнуть. Коса длинная, красивая начала редеть, кровь носом шла. Водили её к бабке кровь заговаривать, а та ей и говорит:
- Откуда у тябе кольцо это?
Хима поправила на пальчике медное с узорами колечко.
- Это я как убирала к Паске , в уголке у печки нашла.
Приказала бабка выкинуть это кольцо в огонь. И как только сгорело кольцо в печке так Химе и полегчало, день проспала а на утро хвороба отступила и белизна с лица исчезла.
Начали тогда люди всякие слухи пускать про неё, от зависти конечно, девки за то что Михей её полюбил, хлопцы за то что взгляд воротила от них. Хима это всё взяла в голову и очень сильно мучалась. А тут ещё Михей долго не ходил к ней, наверное думал что-то, кулаки одним словом. Заявился как-то, весь чахлый, глаза впавшие, безумные, говорит:
- Мы с Химушкой пойдём погуляем возле Лушечкиной горки. - Хима к тому времени уже поздоровела, обрадовалась своему жениху. Михей приехал на колёсах, или может тачанке какой, у богачей разные были. Посадил Химку рядом с собой, укутал в шубу волчью, да и погнал по улице. Стегал коня вожками как угорелый одной рукой, а другой Химу обнимал, кричал смеясь:
- Моя Химка, жанюсь на ей, свадьбу сыграем!
Мчался Михей по улице, лупцуя вожками коня, кнутом разгоняя назойливых деревенских собак, люди в сторону бросались с дороги, никого не видел, летел как угорелый. Свернул в сторону Лушечкиной горки, конь уже еле живой, а этот бьёт и бьёт безжалостной рукой. Не боялась Химушкой своего жениха, обняла его на последок, люди только и услышали её крик:
- Михееей!
Эхом разнёсся её крик над равком (овраг). Прибежали люди, спустились под бугор, а там спаси и помилуй. Конь дёргался ещё, половина его висела между двумя молоденькими вербами, круп свисал на землю, колёса перевёрнуты. Химка без платка, в распахнутой шубе, лежала возле кучи хвороста, губами шевелила, глядела куда-то в бок. Лицо белое белое, только в крови местами, рука вывернута. Видимо шукала взглядом Михея. А он лежал под колёсами с разбитой головой. Хима до вечера протянула, принесли её двору, там уже она и померла тихо. Марус с Прасковьей Лукиничной, горевали крепко, единственный сын всё-таки, и наказали вырыть погибшим влюблённым общую могилу. Хоть и наложил вроде руки на себя Михей, но видимо всё-таки его отпели в церкви. Тут уж мать Химы заявила:
- Не дали на этом свете им быть вместе, не будут и на том. Убил мою дочу, курва, колом яму земля.
Как не упрашивал Марус женщину, она своего слова не изменила:
- Нет и всё, иди у своей ведьмы спроси чаго снихаелись наши дети.
Вырыли им отдельные могилы, да и похоронили каждого со своей роднёй. Наверное людская молва и утихла бы вокруг Химы и Михея, да только из отрытой большой могилы, в которую хотели похоронить их двоих, стал доноситься девичий плач. Ночами там зачастую гуляки ходили из Булашова, рядом с кладбищем дорога была, и слышали ночью проливаемые покойной невестой горькие слёзы . И Михея видели возле ограды, стоял тихонечко с вожками, ни слова не произносил. У нас же и сейчас есть поверье что покойники кладбище сторожат до тех пор пока их не сменит следующий мёртвый, но обязательно мужик, бабы кладбище не сторожат.
Услышали о могильном плаче местные мужики, собрались на кладбище, да с молитвами за неупокоенные души, закопали эту могилу, с тех пор плач и прекратился.
Мать Химы рассказывала людям о её гадании, знала она изначально, не к добру это. Удары слышанные её дочкой в стороне кладбища, оказались вестью её ранней смерти, то видимо был звук ударов забивающих гвозди в гробовую крышку. Во какие знамения бывали девкам. А если вот к примеру ветер дуеть, то это к одиночеству, а если петух закукарекает, это значит с той стороны ждать жениха.
3.
Анжела посмотрела на часы, висевшие возле бесчисленных фотографий всей родни Якушевых, потом на бабку с азартом:
- Баб, ещё что-нибудь пожалуйста расскажи, и мы пойдём гулять.
Оля притихла. В силу своей впечатлительности она прониклась рассказом о Химе. И конечно страх настигнет её ночью, но она боялась показать свою трусость.
- Расскажу про женихов и довольно, нечего на ночь глядя такое вспоминать.
- Хорошо баб.- радостным голосом провизжала Анжела.
- Было это уже после войны на Жерновце. Хлопцев мало было, кого убили, кто служить остался, кто на работах. Женихов не было, шли за хромых и косых, кто подвернётся тот и мил. Собрались несколько девок в бане, может пряли или так поговорить собрались, вобщем на Святки тоже сидели как и мы с вами, а может и гадали. Время уже к полуночи, только собрались расходиться, и тут в дверь кто-то постучал. Девки напужались, притаились, вроде никого не ждали в такую пору. Одна , что посмелее, окликнула:
- Кто там?
Из-за двери заиграла гармошка, мужской голос пропел:
- Открывайте девки, женихи пришли к вам из Акулич.
Не успели девки что-нибудь ответить, как дверь отворилась и в баню вошли пятеро высоченных, красивенных хлопцев. Одежда на них была новенькая, сапоги аж блистели. В ту пору людей много было, что бывало и в своей деревне не всех знаешь, не то что в соседней. Парни рассказали, что у себя им скучно стало вот и решили прогуляться до соседей:
-Может живут красавицы на Жерновце, а мы у себя сидя на печках и не ведаем.
На гармошке играл чернявый паренёк, похожий на нерусского, вроде как цыган. Парни начали девок приглашать на танцы, те бедолажки и рады. Все пустились в пляс, кроме Натальи, ждала она мужа с фронта и не допускала и намёков на шашни с мужиками. Девки мели юбками пол, кружились, а парни так отбивали сапогами пол, что грохот стоял. И тут хлопцы давай их хватать за руки, за волосы, один вышел с подругой на воздух, жара хоть топор вешай. И тут Наталья глядь на ноги хлопцев, а там, не чуйся Ему, копыта у всех козлиные. Испугалась Наталья, крестик на шее стиснула, да сама крестясь закричала:
- Господи спаси!
Как завизжали женихи, поросячьим визгом, заблеяли, засвистели, девки шарахнулись по углам. Цыган подскочил на середину бани зыркнул в сторону Натальи жёлтыми козлиными глазами, и говорит:
- Я тябе ещё достану, мы с тобой ещё свидимся цурубалка!
Вихрь со снегом налетел в баню, женихов не стало. Напугались девки, и не заметили что одна из них куда-то делась. Спохватились, а искать как? Страшно на улицу выходить. Сидели до утра в бане, голосили, и только с рассветом бросились на поиски. Где только не ходили, и возле речки, и возле колодца. Нет девки и всё тут, как быть? Нашли её только вечером возле речки их, Чёрная которая. Бродила в камышах, не могла выйти, казалось ей что кругом лес, блуд нашёл. Спрашивали как же ты тут оказалась? А она и рассказывает:
- Вышла из бани с тем хлопцем. Говорит, пойдём по улице погуляем. Идём а дорога под ногами всё тяжелее, и тяжелее, путаются ноги.
Спрашивает его:
- Пошли обратно, замарилась я.
А хлопец как начал её хватать, под овчину рукой залез. Она его за волосы схватила, а там рога, закричала. А он ей:
- Только попробуй.
Но девка начала читать молитву, и нечистый исчез. Под ногами у неё вдруг оказались сугробы по колени, и кругом лес, по её словам ходила она тут только пару часов.
У девок тех жизнь сложилась плохо у всех, а Наталья вообще мучалась. Мужик её после войны пил безбожно, дети умирали. Видимо действительно тот Чёрный её не оставил.
***
Анжела одела шапку, милое личико шестнадцати лет горело от мыслей, сегодня ей разрешили идти в клуб.
- Баб, не скучай, мы завтра с Олей опять придём к тебе. Ну чего ты плачешь?
- А, пустые слёзы, идитя с Богом. Я щас защаплюсь ( закрыть на чеп). - проговорила какими-то печальным голосом Антонина Павловна.