Аннотация: Полная версия рассказа *Фотография, на которой мы будем счастливы*. Которая, собственно, и играла на АЗИМУТе, а затем чистилась, чистилась, чистилась... Теперь, надеюсь, финальная :)
Иногда, когда я смотрю на облака, неспешно проплывающие по бездонному небу, мне кажется - все было не со мной, с какой-то другой, незнакомой глупышкой. Что же остаётся? Неумело пересказать случившееся? Попробую...
Вчера
Мимо магазинов, прочь от распродаж - нет времени. Скорее, он сейчас совсем один, ему страшно, ничего не понимающему, потерянному в чужом мире.
Светофор никак не хочет переключаться на зелёный. Мне нужно скорее попасть домой. Любимый мой, страсть моя, нежность моя, ты уже рядом! Так далеко и так близко. Ты - на встречной полосе, мы расходимся, разлетаемся, и невозможно изменить порядок вещей. Соединить бы в одно, но разве сольёшь пламя и лед? Наша любовь похожа на аварию.
На перекрёстке стоят лоб в лоб две дорогие иномарки. Видно, что обе шли по встречным - вот неразумные! Совсем, как мы с тобой, моя любовь... Гаишники ходят от одной к другой, водители курят в сторонке. Пассажирку обихаживает врач со скорой, несколько царапин, ничего страшного. Мигают беззвучно сирены, и красные отблески ложатся на людей; от картины веет чем-то киношным.
Кто бы мои раны душевные замазал? Только ты в силах сделать это, но тебя никогда нет рядом, ты и не можешь быть здесь, ведь ты - на встречной полосе.
Не в силах ждать, перебегаю дорогу на красный свет.
Бывший муж с его постоянными претензиями и ночными звонками; дети с первой влюблённостью и прочими проблемами; вчерашний звонок матери, недавний конфликт на работе - досадные мушки, жужжат над ухом, чего-то хотят, пьют кровь, отстаньте! Отмахиваюсь.
Мушки отлетают куда-то, становятся далёкими, необязательными. Совесть шипит: 'А потом что?' - но я, не задумываясь, посылаю её к лешему. Какое мне дело до совести, этой благородной нищенки?
Вот и парадная. Вместо старой деревянной двери теперь железный монстр. Мне не привыкнуть. Вот и сейчас, прислоняю 'таблетку' электронного ключа к сенсорной панели то одной стороной, то другой - долгожданного огонька всё нет и нет. Бросаю на асфальт сумки, из последних сил пинаю преграду. Та гудит, словно колокол, но не поддаётся. Упираюсь в холод металла лбом, сминая залакированную челку. Прошу тебя - откройся! Он там. Близко. Меня уже трясёт.
Так было всегда, все эти годы, все эти бесконечные три дня.
Сейчас самое главное - найти то, что много лет пролежало в обувной коробке, спрятанное от чужих глаз. Найти и отдать. Отдать, для того чтобы его будущее стало моим прошлым.
Давно
В просторную комнату набилось человек двадцать. Те, кто поумнее, пришли раньше и теперь с комфортом размещались вокруг стола. Опоздавшим пришлось расстелить матрацы прямо на полу. Хотя через час, максимум полтора, всё смешается - кто-то отправится курить, кто-то с кем-то попытается уединиться... Так всегда было и будет, если на сравнительно небольшой территории собираются молодые люди, полные жизни. Весна...
Улыбчивая Лилька притащила с кухни кастрюлю с варёной картошкой и бухнула ее на стол:
- Вот! Считайте, что свою роль хозяйки я выполнила. Никита! Что там с тушёнкой?
Никита, беседующий со стройной брюнеткой, нехотя отвлёкся:
- А?
- Я говорю, тушёнку принес? - Лилька сдула упавшую на глаза чёлку.
- Ну, блин, далась тебе эта тушёнка! Не видишь, мы беседуем? Там в коридоре пакет. Сходи, если тебе так припёрло...
Лилька гневно зыркнула на брата:
- Быстро подорвался, принес всё сюда! Или выметайся на улицу. И так народ, что шпроты в банке, хоть тунеядцев поменьше будет.
Никита обратился к собеседнице:
- Мадам, я вас на некоторое время покину. Семейные обязанности, знаете ли. Настоятельно прошу проследить, чтобы какой-нибудь образованный невежда не занял мое место. Фирштейн?
Брюнетка кивнула, томно прикрыв глаза. Лилька невольно хмыкнула. Вообще, весь внешний вид девушки вызывал искреннее уважение к производителям краски для волос. Да, у блондинок есть возможность замаскироваться. Хотя бы на первое время. Правда, всё пустое. Лилька сама была блондинкой, но кем-кем, а дурой себя не считала.
Неудачницей - может быть. Ну не везло ей с сильным полом. Мужики для Лильки всегда делились на два типа - мачо и 'попроще'. Мачо ей нравились больше. В основном из-за завистливых взглядов подруг, если Лилька появлялась с таким на вечеринке. О тех, что были 'попроще', и говорить нечего. В библиотеку компанию составить или на кинофестиваль... Мачо бросали сами - потому как поначалу думали, что знакомятся с 'блонди'. Лилька, сколько могла, это заблуждение поддерживала. Правда, вскоре забывалась, а мачо, как правило, не сильно жаловали умничающих. Женщина, по их мнению, не для того создавалась, чтоб с ней разговоры разговаривать, а совсем для других нужд...
- Держи, тиранша, - Лилька удивлённо посмотрела на банки, соображая, зачем брат принес тушёнку.
- Эй, - Никита толкнул Лильку в бок. - О чем задумалась?
- Да так, - Лилька сгребла тушёнку обратно в пакет. - О жизни, наверное.
Никита уже расположился рядом со своей пассией:
- Много думать вредно! От глобальных мыслей морщины появляются.
Лилька направилась на кухню, аккуратно переступая через расположившихся на полу гостей. От вспыхнувшего света тараканы, неотъемлемая принадлежность любой общаги, неторопливо попрятались по углам.
- Привет, родная. Помочь?
Лилька вздрогнула и резко обернулась на голос.
Незнакомец стоял, опираясь о кухонный стол. Лилька могла поклясться, что ещё секунду назад рядом никого не было.
- Ты откуда такой взялся? И я тебе не родная, - она с нескрываемым интересом разглядывала молодого человека.
Типичный мачо - чистенький джинсовый костюм, начищенные до блеска туфли, клетчатая рубашка. Все то, что Лильке нравилось. Вот только глаза не масленые, как обычно бывают у искателей лёгких отношений, а лукавые и одновременно какие-то печальные. В отличие от обычного мачо парень не скользил взглядом по Лилькиной фигурке, а внимательно изучал её лицо, словно отыскивая в ней что-то...что-то необходимое, что-то незабываемое, как для матери отцовские черты в лице ребёнка, как для мужчины улыбка любимой...
- Мы знакомы? - спросила Лилька. Парень кивнул:
- Да, в какой-то мере...Я тут мимо проходил, смотрю, у вас вечеринка намечается. Дай, думаю, загляну. Помочь банки открыть?
- Да чего тут помогать? - удивилась Лилька. - Дёрнул за пимпочку, банка и открылась.
- Нельзя же под руку! - на глаза сами собой навернулись слёзы.
- Дай посмотреть, - парень коснулся Лилькиной руки. Просто и нежно, словно делал так тысячи раз. Крепкое и уверенное пожатие. Совсем не так касаются руки, когда знакомятся. Сначала - неуверенность, дрожь и 'лишь бы не оттолкнули'. А тут всё по-другому. Наверное, тогда-то Лилька и влюбилась в него.
- Сейчас мы все исправим.
На стол был торжественно возложен кожаный портфель. Единственное, что омрачало блестящую поверхность - подозрительного вида тёмное пятно.
- Как тебя угораздило портфель запоганить? - спросила Лялька.
Парень лишь нетерпеливо дернул плечом:
- Шампанское пролил.
- Красиво живёшь.
Он лишь пожал плечами, извлекая из недр портфеля аптечку:
- Одна знакомая вчера угощала.
Лилька фыркнула:
- Альфонс, значит. Девушки его дорогущими напитками поят, а он...
Он глянул странно, в глазах его промелькнула странная тень. Как будто боль?..
- А он оказывает им неотложную помощь.
С этими словами парень плотно перебинтовал Лилькину ладонь.
- Я Феликс.
- Эдмундович? - ехидно поинтересовалась Лилька.
- Кто? - Феликс непонимающе уставился на девушку.
- Лилька! Где закусь? - раздалось из коридора.
Лилька метнулась к банкам, но Феликс решительно её остановил.
- Давай уж лучше я. Хватит с тебя травм на сегодня.
Лилька смущённо опустила глаза.
- Кстати, я же так и не сказала тебе спасибо.
- Ну так говори, - улыбнулся Феликс. - Давно пора, кстати.
Смысл этих слов Лилька поняла гораздо позже...Но сейчас она, непонятно отчего, только смутилась ещё сильней.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
Слышалось в простом ответе что-то такое нежное, искреннее, берущее за душу. Так говорят в последний раз. Лилька подумала: 'Странный юноша. Другой, иной. И знакомство странное, все не так'.
Молодой человек сноровисто открыл банки и принялся намазывать бутерброды.
Нагруженные тарелками с едой, молодые люди вернулись в комнату.
Веселье тем временем набирало обороты - гудело растревоженным ульем, рокотало гормональным водопадом, низвергалось раскатами хохота. Всем весело. Все счастливы.
- О! Кормильцы пожаловали, - Никита схватил с тарелки закуску. - Лиль, а это чё за товарищ? Очередная любовь?
Лилька уже собралась ответить, но тут встрял новый знакомый:
- Привет! Я Феликс. Куда бутеры ставить?
- Да прям сюда, - Никита неопределенно махнул рукой в сторону стола, по старой общажной традиции покрытого листами газет. - Ты откуда такой нарисовался?
Водрузив тарелки на стол, Феликс плюхнулся рядом с Никитой.
- Может, за знакомство? А то голова трещит после вчерашнего...
Никита понимающе хмыкнул:
- И то верно, чего тянуть-то, - он уверенно наполнил стаканы. - Ну, понеслась?
Все дружно выпили.
Лилька как-то странно посмотрела на Феликса.
- Чего?
- А ты, наверное, алкоголик? Пришёл в компанию, хряпнул по-быстрому и сидишь довольный.
- Вот растяпа! - хлопнул себя по лбу Феликс. - У меня ж там сумка!
- Какая сумка? - оживился Никита.
- Синяя.
- Не, ты не понял, с чем сумка-то?
- Сейчас увидишь, - Феликс пружинисто поднялся с дивана.
- Странный он какой-то, - Никита задумчиво проследил за удаляющимся гостем. - Где ты его откопала? В библиотеке?
- Не, на кухне приблудился.
- Грамотный мужик, - одобрил Никита, - знает, где с девушками знакомиться. А я вот...
Договорить ему не дал Феликс, ввалившийся в комнату. Перед собой он нёс огромный синий пакет.
- Ребята, совсем забыл. Вот - налетайте.
Из пакета на стол посыпались разноцветные коробки и упаковки с заграничной снедью.
- Ты чего, интуриста какого обнёс? - Никита с интересом разглядывал банку 'Хольстена'.
- Зачем ты так? - обиделся Феликс. - Здесь недалеко супермаркет, все честно куплено.
- Супер... как? - переспросил Никита.
- Неважно. Магазин, - пожал плечами Феликс.
Студенты с энтузиазмом копались в ворохе продуктов, особую радость вызвали две бутылки 'Хеннесси'.
Общее впечатление от процесса озвучила Анна:
- Лилька молодец! Какого ухажера себе отхватила - и богатый, и не жадный. Феликс, а ты где учишься?
- Да нигде, я уже отучился. Теперь работаю.
Лилька, сидевшая рядом, тихо пробурчала:
- От звания ухажёра мы, значит, не отказываемся...
Тихо так пробурчала - только для себя, но Феликс всё же расслышал.
- Не отказываемся.
Он больше ничего не сказал, просто улыбнулся - по-доброму, даже как-то по-домашнему. У Лильки возникло такое чувство, что именно такую улыбку она и ждала. 'А ведь и правда мачо', - неожиданно для самой себя девушка улыбнулась в ответ.
Вечер подходил к концу. Посуду свалили на кухне - подождёт до завтра. Очень здравое решение, когда все навеселе.
Оставшиеся гости разбрелись по комнатам.
- Надо? - казалось, Никита даже протрезвел.
Лилька чуть заметно кивнула. Действительно, к чему лишние слова? Кто ещё мог спрашивать, зачем ей ключ, почему она смущённо опустила глаза, прося не беспокоить до утра - конечно, Никита. Но так удачно всё сегодня складывалось, что на разбор чувств собственной сестры у него как раз и не нашлось времени. Просто сунул ключи в руку и, бросив привычное 'ну-ну', скрылся со своей брюнеткой.
Лильке было одновременно стыдно и радостно оттого, что она решилась. На что? Она пока и сама не могла ответить. Феликс стоял, прислонившись к подоконнику.
Лилька залюбовалась силуэтом в мерцающем провале ночи.
- Зачем ты остался? - неожиданно для себя спросила она. Тут же зажмурилась, что за чушь она спрашивает?
- А ты не знаешь? - Феликс подышал на стекло, осторожно коснулся матовой поверхности.
Лилька в который раз за сегодняшний вечер глупо разулыбалась. Вот, сейчас нарисуется на стекле банальное сердечко, пронзённое стрелой, и всё встанет на свои места. Она осторожно взяла в руки свечку, оставленную Никитой. Небольшой огарок изо всех сил стремился разметать сгущающуюся темноту.
Феликс подошел ближе и взял Лильку за руки. Теперь они держали свечу вдвоём. Трепетал огонек, метались тени, и лицо его словно светилось во тьме. Феликс вглядывался в неё с невыразимой грустью и нежностью. Как будто Лилька была его девушкой, но потеряла память, и не может вспомнить. Никто и никогда не смотрел на неё так.
- Зачем ты остался? - прошептала Лилька. И явственно осознала, что руки у неё трясутся. Нервы, словно пружина, дрожали, путаясь в наваждении. - Для чего?..
Казалось, именно этого вопроса Феликс и ждал весь вечер. Ждал и боялся:
- Я не могу сейчас все тебе объяснить, ты уж поверь. Хочу, но не могу.
- Интересное кино, - Лилька нервно сглотнула. - И что же тебе мешает?
- Обещание!
- Что? - девушка подняла свечу выше, стараясь поймать взгляд собеседника. - Кому и чего ты там пообещал?
- Тебе! - сдавленно ответил Феликс. Он опустил руки, отошел во тьму, и вновь Лилька держала свечу одна.
- Нет никаких 'зачем?' и 'когда?'. Я просто не могу сейчас тебе всё объяснить. Ты сама всё поймёшь, - бормотал он и пятился к выходу из комнаты.
Вот сейчас закроется дверь и отрежет Лильку старым деревом от возможного счастья. У самого порога Феликс остановился. Посмотрел Лильке в глаза, грустно, словно промокший под осенним дождем щенок, и чуть слышно вымолвил:
- Поверь мне. Я вернусь. Только дождись. Ты все поймёшь... в твоём будущем.
Сказал и ушёл, осторожно прикрыв за собой дверь.
На стекле медленно таяла лежащая на боку восьмёрка. Символ - такой же бесконечный и такой же одинокий, как и сама Лилька.
На подоконнике сиротливо поблескивал небольшой кулончик. Лилька медленно поднесла находку к глазам. Золотое сердечко неожиданно распалось на две части, и на ладонь упал многократно сложенный листок бумаги. Пальцы, вмиг ставшие непослушными, с трудом расправили листок. Мелкие, аккуратные строчки, казалось, издевались над Лилькой:
'Лилька, дура ты мнительная! Читай внимательно, это тебе не конспект по культурологии. Феликс ушел неожиданно. Обидно, да. Но! Постарайся сделать для меня одну вещь - не забывай его. Ровно через пять лет ты поверишь, что чудеса случаются на самом деле...'
Несмотря на крохотный размер буковок, Лиля без труда разбирала написанное знакомой рукой - её собственной рукой. '...теперь о главном - у тебя кофе на плите убежал!'
По комнате и впрямь растекался знакомый аромат. Лилька стремглав бросилась на кухню.
За окном безнадёжно-красиво пела какая-то птаха.
Чуть ближе
- Ну и что теперь мы делать будем? - директор городского Дома культуры выжидательно посмотрел на Лильку. - Чего молчишь?
- Я думаю, Анатолий Иванович.
- Лилия Сергеевна, - директор нахмурился еще больше. - Думать надо было раньше, когда назначали Смирнова на роль Деда Мороза. Не первый год ведь его знаете. Могли предвидеть?
Лилька сокрушённо кивала. Конечно, она предполагала, что Смирнов может напиться, а затем и вовсе не прийти на работу. Она знала, но всё равно продолжала репетировать, зорко следя за тем, чтоб он не сорвался. Бывший муж клятвенно заверял, что на этот раз выдержит новогодний марафон. Не выдержал. Обманул. Подвел. Так же, как и всегда. Не сумев стать 'надежным плечом', а может, просто не захотев им становиться.
Лилька медленно поднялась и, не сказав слова в своё оправдание, направилась к выходу.
- Не понял? - директор ошалело смотрел на Лильку.
- Не волнуйтесь, - Лилька сдула упавшую на глаза чёлку. - Всё будет 'тип-топ'. Сейчас попрошу кого-нибудь из осветителей. Их же двое?
Директор кивнул - да, дескать, двое.
- Вот и ладненько, - Лилька гордо приосанилась. - Один запросто сможет в спектакле сыграть. Роль не сложная. Появляется он только в конце. Там и слов-то с гулькин нос.
Она состроила страшную гримасу, изображая Деда Мороза:
- Ну что детишечки, хотите чуда?
Лилька прислонилась к облезлому косяку.
- Всё будет нормально, Анатолий Иванович, не извольте волноваться. Справимся. Не впервой.
Затем, изобразив дурашливый книксен, скрылась подальше от начальства, только начавшего что-то понимать.
В коридоре стоял гомон, не оставляющий и капли сомнения - коллектив сорвался. Надо же, как некстати. Ещё вчера всё было прилично... потом чьё-то случайное предложение отпраздновать начало новогоднего сезона... и на тебе, получите - всеобщий запой.
Представления, конечно, никто не отменит, детям нужна сказка. Родители будут морщиться, глядя на престарелых алкоголиков, одетых в не первой свежести костюмы белочек и зайчиков. Конечно, они, родители, будут очень недовольны, но никому и в голову не придет написать жалобу. Все прекрасно понимали, что за 'три рубля' - а кто заплатит больше? - ждать чуда не приходится. Родители и сами взрослели на таких вот полупьяных ёлках. Так что, как говорится, без обид!
Лилька решительно распахнула дверь с гордой табличкой 'Аппаратная', по опыту зная: вот сейчас гаркнет, как следует, и, может быть, контингент продержится хотя бы пару часов. А эти два часа ей нужны как воздух. Ну не смогла она за пять лет привыкнуть к постоянным гулянкам. После одного случайного знакомства, ещё в студенческие годы - как отрезало.
Дверь-то Лилька распахнула, но приготовленные слова застряли в горле. Пьянки в аппаратной не было. Веселье - было. Вот чего никак не наблюдалось, так ожидаемого разгула.
Посреди небольшой коморки, среди обрывков проводов и смеющихся Лилькиных коллег, стоял Феликс... у Лильки неприятно похолодели кончики пальцев.
- Привет! - Феликс шагнул навстречу девушке и, чуть приобняв, чмокнул в щёку.
- Ты откуда?
Лилька не представляла, как себя вести. И дело даже не в том, что время от времени она вспоминала ту мимолётную встречу, придумывая себе продолжения и варианты. Просто что-то шевельнулось в груди - то ли радость, то ли надежда.
- Шёл мимо, дай, думаю, загляну. Вот - заглянул. Ребята сказали, что проблемы у тебя небольшие?
Лилька несколько затравленно оглядела честную компанию.
- Ну...
- Да не волнуйся, - Феликс простецки положил ладонь на Лилькино плечо. - Всё сделаем в лучшем виде. Василий сказал, роль несложная, а у меня как раз времени вагон. Так что готов оказать посильную помощь.
- Парень молодец! - уверенно встрял звукооператор. - Сразу тему понял. Да и опыт у него, видать, в новогодних чёсах имеется. Такие тут перлы откидывал. Вы, Лилия, не сомневайтесь. Детишки довольны будут, вот увидите.
До невозможности важный Феликс, одетый в роскошный костюм Дедушки Мороза, забавлял ребятню новой затеей:
- А кто из вас в сказку верит?
- Я!!! - десяток голосов звонким эхом метался по залу.
- Хорошо! Я люблю, когда кругом чудеса и волшебство. А хотелось бы вам сейчас покататься на коньках?
- Да!
- Не слышу, совсем старый стал. Ну-ка, давайте вместе! Раз! Два! Три! Озеро лесное, оживи.
Дети дружно вторили волшебному деду, а Лилька с замиранием следила за тем, как вокруг ёлки, прямо на паркетном полу рождался настоящий каток.
Дети гурьбой бросились на лёд. Кто-то падал, иные ловко скользили.
Все были счастливы. Лилька тоже.
Как-то само собой получилось, что после представления Лилька с Феликсом ушли домой вместе. Лильке даже не пришлось себе врать, что Феликс её всего лишь провожает. Она твёрдо знала, чего хочет от сегодняшней ночи...
Забытое шампанское уже почти выдохлось, но Лилька не чувствовала вкуса. Даже не так. Она никогда не пила ничего вкуснее. Он был рядом. Он любил.
А потом он рассказывал, а Лилька слушала, сжав кулачки. Слушала и плакала, не от боли - от безвыходности и безнадежности всего происходящего.
Родной мир Феликса существовал во встречном потоке времени. Да, очень странный мир. Наверное, именно он подарил человечеству легенду о Фениксах - существах, рождающихся и умирающих в огне. Феликс даже имя взял себе, созвучное старым легендам. Лилька слушала, с ужасом осознавая, что верит в каждое произнесённое им слово.
Другой мир - реальность, где время течет вспять. Мир, объятый изначальным пламенем. Мир-прародитель всего сущего, и одновременно - далёкое будущее Лилькиного мира.
Лилька не совсем понимала, как возможна такая несправедливость - для Феликса проходил всего один день, а для неё прошло более пяти лет. Ей оставалось только верить. Верить и любить, понимая, что следующая их встреча станет последней. Но кого это волнует, когда впереди вся ночь. Такая длинная и одновременно короткая. Лильке очень хотелось верить в то, что эта ночь принадлежит только им, двоим.
- Скажи, а почему у нас столько льда? Ведь в твоём мире, в нашем будущем, всё пылает, значит, и у нас должно быть много огня.
- Сейчас твой мир не способен родить пламя - только лёд.
- Мы настолько разные?
- Наверное, - Феликс вздрогнул, когда Лилькина рука скользнула по его бедру, - Подожди, я должен объяснить.
Лилька не слушала.
- Значит наш мир - это лёд? А я? Я же тёплая! Вот потрогай. И здесь, и вот тут! - Лилька крепко прижалась к единственному во всей вселенной мужчине - к своему мужчине.
- Ты - исключение, - Феликс провел такой родной ладонью по Лилькиным волосам. Сначала по голове, затем ниже. Везде.
И лишь капли пролитого вина стекали с тумбочки на чёрный портфель, оставляя на нём следы, увиденные Лилькой за пять лет до этой ночи...
Она осторожно коснулась пальцем маленького золотого кулона на шее у Феликса:
- У меня точно такой же в коробке спрятан. Как такое возможно? Я всегда считала, что одна и та же вещь не может существовать одновременно в двух экземплярах. Это же, как его?.. - Лилька задумалась, подбирая слово.
- Парадокс? - Феликс улыбнулся. - Не знаю, что и сказать. И в твоём, и в моём мире учёные спорят о теории времени. Что может случиться, чего нет. Я одно знаю - ты подаришь мне это украшение через твои пять лет, через мой один день. Наденешь на шею и велишь оставить у тебя на подоконнике в день нашей первой встречи.
- Последней для меня, - Лилька задумалась. - Интересно, а откуда эта безделушка вообще взялась? Мы только тем, похоже, и занимаемся, что дарим её друг другу.
- Да, все наши встречи выходят за рамки возможного. Я нисколько не удивлюсь, если мы сейчас встанем, откроем твою коробку - и никакого кулона там не будет.
Лилька зябко дернула плечом:
- Лучше этого не делать, я точно знаю, что он там. Ты уйдёшь, я проверю. Напишу сама себе записку и снова спрячу, а потом подарю тебе. Кстати, когда я этот подарок сделаю?
- А вот не скажу. Не хочу портить впечатление о нашей первой встрече. Тогда все забавно получилось. Дождь, намокшая газета... - Феликс замолчал. Весь его вид выказывал крайнюю задумчивость, вот только глаза, эти ставшие такими родными глаза, смеялись. - Так что, не обессудь, никаких подробностей. Можешь что-нибудь глобальное спросить, если хочешь. Например, начала ледникового периода не предвидится, но шубку купи, зима всё же суровая будет.
Лилька только фыркнула. Что ей эта шуба?
- Слушай, - Феликс словно вспомнил что-то. - У меня же целая сумка с продуктами.
Лилька хитро улыбнулась:
- Оставь до завтра. Поверь, пригодится.
- Я волнуюсь...
- Успокойся, все будет хорошо. Лучше скажи мне, а каково это - жить в случившемся?
- Глупая, для тебя все случилось, а для меня....
Феликс задумался, подбирая слова:
- Для меня все еще впереди.
Он прижался к Лильке и взял её, в который раз за эту ночь.
Она задыхалась и кричала от счастья.
Вот только глаза сильно щипало. Наверное, от слез...
А потом - последняя встреча. Для неё...
Вчера
...упираюсь в холод металла лбом, сминая так любовно залакированную пару часов назад чёлку. Прошу тебя - откройся! Он там. Близко. Меня уже всю трясёт...
Уступив моим мольбам, дверь, наконец, распахивается, пропуская меня в полумрак подъезда.
Я стрелой влетаю в квартиру.
Чёрт, надо было все подготовить уже давно. Зачем оттягивала? Вот ведь дура.
Неудобными кубиками коробки высыпаются из кладовки. Вот нужная! Ворох старых фотографий. Школьные, институтские. А это что? Надо же, моя свадьба. Какая я молодая и глупая...
Сейчас молодость уже прошла - ускользнула, словно песок между пальцами. Глупость, правда, никуда не делась. Что ж, хоть что-то осталось от той - прежней меня.
Да где же?!
Золотистой змейкой украшение скользит в ладонь.
Я устало опускаюсь на пол, среди растревоженных старых вещей. Сижу и задумчиво перебираю пальцами звенья цепочки, не решаясь раскрыть кулон. Ладно, чего тянуть-то?
Пальцы сдвигают потайной замочек. Записки нет. Правильно. Иначе выходит совсем уж нелогично. Нереально. Записку нужно написать именно сейчас. Аккуратно сложить листок и закрыть сердечко - навсегда.
С трудом стаскиваю с полки тяжеленный Анькин альбом, тот самый, в котором дочка хранила свои бесценные сокровища - фантики, рисунки и прочую милую мелочовку.
Надо же, мне ничего не приходится придумывать. Я очень хорошо помню ту записку: 'Лилька, дура ты мнительная! Читай внимательно...'
Брожу по городу. Странно, но мне только сегодня пришла в голову мысль, что я не знаю, где мы должны встретиться. Феликс не сказал, а я не спросила. Идиотка!
Окончательно выбившись из сил, возвращаюсь к своему дому. Дождик накрапывает.
Внезапный порыв ветра срывает с куста потрёпанную газету и бросает мне прямо в лицо.
От неожиданности я взвизгиваю и чуть не падаю.
- Осторожнее, девушка, здесь очень скользко.
Чья-то твёрдая рука подхватывает меня за талию.
- Здравствуйте, я первый раз в вашем городе...
Смотрю на него, и слезы на глазах. Он меня совсем не знает. Вот сейчас вырвусь, убегу в наступающие сумерки, и ничего не случится. Или случится?