Тетушка моя, Гликерия Петровна, была великой охотницей до модных журналов.
Тут надо сделать оговорку, что тетушке не так давно сравнялось полных семьдесят лет, а я жила в ее квартире на правах бедной родственницы и одновременно наследницы. Училась я в ту пору в университете, и у нас с Гликерией Петровной никого в этой жизни больше не было, кроме друг друга. На самом деле она была сестрой моего дедушки, иначе говоря, моей двоюродной бабушкой. Но, сами понимаете, элегантная строгая женщина в любом возрасте не хочет быть бабушкой.
Все мы дамы, и застань я свою тетушку за чтением 'Вог' или 'Элль', - была бы удивлена не более, чем увидев с таким журналом, например, первоклассницу. Но Гликерия Петровна никогда не верила в ухищрения стилистов и сама себе подбирала платья и прически. А штудировала она модные журналы по дизайну интерьера. Я лишь тихо стонала, буде она загоралась очередной идеей усовершенствования нашего жилища, и увлекала меня либо на строительную барахолку, либо в 'Икею'. Перемещение по дому мебели, книг и посуды - занятие весьма утомительное, а приобретение стройматериалов - дорогостоящее. За время проживания в тетушкиной квартире я перевидала несчетное количество обоев, занавесок, плинтусов и даже восемь разновидностей плитки для ванны: густо-зеленую, бирюзовую, бордовую с белой отделкой, белую под мрамор, песочную, коралловую, серую с золотом и наконец, золотисто-коричневую. Последний вариант был самым изысканным - мелкая квадратная мозаика, из слегка отличающихся по цвету плиточек. Я в тайне надеялась, что счищать со стен эту мелочь тетушка не пожелает - слишком уж трудно. Лично мне было все равно, в каком интерьере мыться, главное, чтобы он не протекал.
Тетушка Гликерия Петровна закупала массу мелких вещей для украшения нашего скромного жилища. Таким образом, я один месяц выметала ковры от сухоцветов, после чего сухие растения становились неугодны, и на их месте появлялись маленькие вазочки и подсвечники. Но одновременно с сухоцветами в немилость впадал и ковер, так что на полу оставался только паркет, с которого, безусловно, мусор заметать было бы значительно легче, но от маленьких вазочек мусор бывает если их бросать на этот самый паркет. Только одно меня радовало в нескончаемом ремонте: у нас в доме никогда не было рояля. Да, что там, у нас не было даже виолончели. Я всегда думала, как же в этом хаосе жил тетушкин муж, Всеволод Михайлович? К сожалению, он умер раньше, чем я появилась на свет. В детстве я всегда думала, что Всеволод Михайлович безвременно почил, придавленный при очередной перестановке шкафом или погребенный под горой строительного мусора. Однако тетушкин муж не занимался ремонтами и круговращением мебели в нашей квартире. Из одной экспедиции он привез какую-то особенно свирепую пневмонию, которая и свела его в могилу, несмотря на все усилия врачей. А Гликерия Петровна благополучно доработала в университете до пенсии, потом еще немного поработала, уже будучи на пенсии. И только когда я поступила на первый курс, она сказала, что с нее вполне достаточно, и чтобы нас не заподозрили в семейственности, она предпочитает уйти. Говорят, наш ректор онемел, когда после окончания очередного семестра тетя собрала с кафедры свои вещи, сняла со стены портрет Ключевского, постучала зонтиком в дверь начальства и, не переступая порога, оповестила всех, что уходит на давно заслуженный отдых.
История, которую я хочу вам рассказать, произошла у нас в тот период, когда строительное рвение моей тетушки временно поутихло. И она на все деньги приобрела новый диван.
Я пришла домой с занятий - а он уже стоит, этот дородный плюшевый монстр, модного, нежно-шоколадного цвета. И ухмыляется мне во все свои двенадцать подушек. Ни дать ни взять - ложе из 'Тысячи и одной ночи' и занял чуть не половину комнаты.
Откуда у Гликерии Петровны такая гигантомания? На новый год она одарила нас телевизором, который я могла смотреть только из кухни - моих глаз не хватало на этот экран; годом ранее на той же кухне возник холодильник, такой высокий, что даже кот не мог на него запрыгнуть. Теперь вот диван размерами с танцпол... И ведь бессмысленно ей толковать, что примерно половина отданных за него денег - это мои скромные заработки. Меня вообще-то вполне устраивал и прежний диван, а на сбережения я планировала обновить летний гардероб. Даже предвкушала, как я отправлюсь по недорогим магазинам.
Тётушка, услышав от меня о летних нарядах, заявила, что мы можем перешить мне что-нибудь из её юбок, кои хранятся в шкафу с восьмидесятых годов. Я, рассвирепев, сообщила, что зада моего не будет на этом диване. Тётя, рассвирепев не менее моего, ответила, что ловит меня на слове. Слово за слово - и мы крепко разругались. Я удалилась в свою комнату, чтобы пригорюниться там над учебниками. Гликерия Петровна еще ни разу не сдала назад в магазин даже банки краски. Так что глупо было надеяться, что она расстанется с роскошным диваном, наверняка одобренным всеми диванными дизайнерами.
Как оказалось, диван моя благодетельница купила не просто из каприза, а для того, чтобы создавать индийский интерьер. Тетя на днях забрала из университетского музея вещи, некогда привезенные ее супругом из южной Индии. Настояла, стало быть, что индийский скарб принадлежит ей. Ныне мода на все индийское осенила и нашу квартиру.
Гликерия Петровна отвоевала у музея наконечник копья, принадлежавшего не иначе как самому богу Раме, до того он был ржавый и обшарпанный, бубенцы на сбрую неизвестного зверя - бронзовые, бронзовый же поднос со странным светильником на подставке, ярко-голубой вышитый платок, такой огромный, что его можно было использовать как покрывало, лист талапатра, испещренный санскритскими символами - по заверениям тетушки это была молитва, отгоняющая злых духов, - и несколько экзотических ракушек. В самую большую из них можно было трубить. Во всяком случае, тетушка утверждала, что ее покойный супруг когда-то ей это демонстрировал. Впрочем, ни у меня, ни у тети не получилось извлечь из огромной ракушки ни единого звука. Я положила ракушку-монстра на крошечный кривоногий круглый столик, скрестила руки на груди и приготовилась смотреть, как Гликерия Петровна станет из всего этого создавать индийский колорит. А она не спешила. Рассовала приобретения по углам, поправила на диване цветные подушки - тоже вышитые и с красивыми кистями, а затем отправилась готовить ужин. Не индийский.
После трапезы, прошедшей из-за ссоры в полнейшем молчании, тетушка осталась мыть посуду, а меня откомандировала прибирать гостиную. Я с ненавистью посмотрела на диван и сообщила, что порезала бы его в клочья, будь моя воля. Спящий на диване кот по имени Фитнес открыл глаза и принял все на свой счет. Изменщик! А еще говорят, что кошки к новым предметам относятся с подозрением. А у этого диван уже любезный друг! Кот, сходный величиною с дирижаблем, скатился с дивана и гордо прошествовал в тетушкину спальню. Всем своим видом он показывал: мол, только попробуй!
Я взяла в руки ракушку-гиганта. Может, мы не с той стороны на ней пытались играть? Повернула ракушку 'к лесу задом' и дунула изо всех сил. Она засипела, как кран, из которого не собирается идти вода. Нет, похоже, надо с ней как с гобоем каким-нибудь. Не надувая щеки. Я набрала побольше воздуха и дунула 'профессионально'. Раздался звук, похожий на предсмертный стон сантехники - как если бы она вся разом решила скончаться в страшных муках. Вслед за этим я услышала грохот и звон с кухни, поспешно положила проклятую ракушку на место и начала поправлять шторы. На пороге гостиной возникла мокрая по пояс Гликерия Петровна и дрожащим голосом спросила:
- Настя, что за конвергент?
Я пожала обращенным к тетушке плечом:
- Не знаю.
А потом побыстрее выскользнула на балкон и принялась вытряхивать скатерть - отличный способ замаскировать дрожащие руки.
Вечер в итоге выдался хлопотный, я несколько раз забегала в свою комнату, открывала и закрывала учебники, потом снова убегала, призванная тетушкой осматривать смесители в ванной на предмет поломок. После того, как я в десятый раз обследовала унитаз и убедилась, что он вполне здоров и пребудет в здравии еще не один год, тетушка отправила меня в ночную аптеку, так как у нее закончился валокордин. Пока я одевалась, тетя раз пять приказывала мне раздеться и остаться с ней, потому что ей будет страшно без меня. В конце концов я выпрыгнула за дверь в одном сапоге, на ходу надевая второй и одновременно извлекая из цепких сухоньких тетушкиных ручек свой шарф - с заверениями, что 'одна нога здесь, вторая там'. На улице был еще даже близко не вечер и шел снег - возможно, последний настоящий снег в этом году. Зима уже закончилась, а в марте сумерки наступают довольно поздно.
Однако началось все сразу же, как только стемнело.
Тетушка Гликерия Петровна рано удалилась спать, сославшись на плохое самочувствие. И немедленно потребовала меня к себе, чтобы выдать указание - перекрыть газовый кран, а то мало ли, вдруг у нас и вовсе дом разваливается? Я пошла перекрывать газ, по пути размышляя, как это поможет спасти дом от разрушения. Затем я представила наш дом, рассыпавшимся на кирпичики, зато из руин прочным надежным остовом поднимались газовые коммуникации, а на них восседала тетушка Гликерия в ночной рубашке в цветочек.
И вот, стоило мне погасить на кухне свет, как в углах совершенно отчетливо зашуршало.
Фитнес, - решила я, и отправилась к своим покинутым учебникам.
Ближе к десяти вечера мне вздумалось помыть голову. Ведь это законный повод отвлечься от учебы! На цыпочках прокралась я в ванную и была застигнута тетушкиным возгласом:
- Настенька, кто там?
Пришлось идти к тетушке, каяться, потом проверять, заперты ли мы на ночь. Я совершила четыре рейда от тетушкиной опочивальни к двери и обратно, извещая Гликерию Петровну про все замки и цепочки. Под конец тетя осчастливила меня сообщением, что под ее кроватью кто-то прячется и, похоже, заснула.
Я заперлась в ванной и пустила горячую воду. Выбрала шампунь и принялась осторожно намыливать голову, стараясь не шуметь. Ванная в нашей квартире расположена между комнатами, и тетушка могла в любой момент меня услышать.
В пене от шампуня сидело тощее синеватое полупрозрачное существо. У него были тёмные провалы вместо глаз и маленькие рожки.
Я продолжала мыть голову, попутно соображая: это грипп такой или я перезанималась?
Помнится, если увидишь галлюцинацию, необходимо надавить на глазное яблоко. Зачем не помню, но надо. Я надавила. В глаз мне потек шампунь. Синий тип продолжал нежиться в пене.
- Ну?! - спросила я грозно.
- Что - 'ну'? - растерялся он.
- Надо чего? Или просто посмотреть?
- А почему ты не спрашиваешь, кто я такой? Все спрашивают...
- Да, мне плевать, кто ты такой.
- Я - демон воды... - он все-таки пытался настоять, чтобы все шло по правилам.
- Отлично, а теперь дай мне домыться.
- Послушайте, барышня, - вознегодовал этот субъект, - вы меня обязаны были испугаться!
- Кто? Я?!
Я взяла полотенце и стала медленно сворачивать его в тугой жгут.
- Тебе что тут надо, сатана? - Я замахнулась.
Со стоном, похожим на тот, который издала ракушка, синий всосался в сливное отверстие, и я хлопнула полотенцем по воде.
Из комнаты тетушки раздалось:
- Настя!
Вытирая волосы, я зашла к тетушке.
- Ты балкон закрыла?
- Какой балкон?
- А у нас их много?
А я выходила сегодня на балкон? Похоже, да...
- Не знаю, не проверяла.
- Так проверь! И между прочим, если ты не слышала, дом все-таки рассыпается. Опять какой-то странный звук.
- Никто не рассыпается, успокойся и спи!
- А ты почему не спишь?
О, силы небесные, неужели она сама никогда не проверяла себя перед зачетами?
Я направилась в гостиную. Для верности открыла и закрыла балконную дверь. Задвинула щеколды. Подергала их. Вернулась к тетке.
Гликерия Петровна уже спала, а в изголовье у нее сидел тот самый синий тип, отрекомендовавшийся демоном. Я молча погрозила ему мокрым полотенцем. Он хлюпнул и исчез.
Да, что же это такое?! У меня в настоящем тетка, которая никак не может заснуть, а в недалеком будущем - зачет по мифологии древней Индии. Голова трещит от полководцев Рамы и Сугривы. Если я завтра запамятую, кто из них в какую сторону ходил воевать, сгорю же со стыда! А тут непонятное что-то появилось в доме и настойчиво пытается от меня добиться неизвестно чего. Откуда оно вообще взялось?
С этими мыслями я в который раз уселась за стол в своей комнате.
Синяя физиономия высунулась из-под кровати. Господи, ну как же его выпроводить?
- Меня никак не прогнать, - этот гад еще и мысли читает? - Вы меня вызвали, вот теперь я тут с вами.
- Это я подудела в ту ракушку что ли?
- Подудела... - он вздохнул, вылез целиком и уселся на полу, скрестив тонкие ножки с мохнатыми кустиками шерсти. - Знай же, девица, что это древняя раковина, которая три тысячи лет служит для того, чтобы призывать морскую силу...
- Так зачем эта сипящая красота нужна-то? Три тысячи лет - чудесно, но по мне вы как-то слишком молоды для древней силы.
Он хлопнул губами.
- Три тысячи лет - и молод?
- А стар что ли? - Я в последний семестр слишком активно жонглировала тысячелетиями до нашей эры.
Синий держался за свой подбородок так, словно у него болели зубы.
- Вообще-то это я должен у тебя спрашивать, зачем ты меня вызвала, а потом предложить со мной договор.
- А, и только-то. Ну, извините, я вас ошибочно набрала. Полезайте назад и отдыхайте, мне нечистая сила не нужна и в ближайшее время не понадобится.
Такого возмущения я давно не видела. Но как только он открыл рот и собрался что-то мне ответить, тетушка громко позвала:
- Настя! Ты когда спать ляжешь? Поди сюда!
Так спать или туда?
- Стой, женщина!
- Во! - Я сунула ему под нос полновесную фигу и ушла к тетушке.
- Настя, проверь, что там на окне, - потребовала тетушка.
На окне был все тот же субъект, его очертания я уже узнавала за занавеской.
- Это кактус, - спокойно сказала я, - спи наконец.
- А кран ты закрыла?
- Какой еще кран, господи?
- Который в ванной.
Молодец у меня тетушка. Все помнит, что я делала вечером, с ней не пропадешь! Я проверила кран и вернулась.
Тени на окне уже не было, но тетушка этого не заметила.
- Кран я закрыла, - сообщила я. И подумала: а еще позвала милиционера с собакой, пожарников, МЧС и тридцать три богатыря. До утра нас никто не тронет. Но вслух этого говорить, конечно, не стала.
- Тогда ступай к себе и ложись. Полночь скоро.
На кухне я набрала в стакан воды, поставила его возле раковины, чтобы вода отстоялась, погасила свет и отправилась в свою комнату. Там никого не было. Кроме Фитнеса, который возлежал на покрывале. Но как только я легла, кот зашипел, стал в два раза толще, совершенно круглый скатился с моей кровати и пропал в коридоре.
Ну, слава богу, синего вижу не только я! Не то бы до утра мучилась - вдруг я сама с собой беседую!
- Девица! Я желаю поговорить о потустороннем!
- Разрешаю. Разговаривайте, - я отвернулась к стене и поплотнее закуталась в одеяло. Как бы не так! Синий субъект спроецировался на стену в виде гигантской, подсвеченной синим маски.
- Всякий, кто вызывает демона, обязан заключить с ним договор! - загремел он.
- Потише, пожалуйста.
- ... до того, как придет рассвет, - закончил он убитым шепотом.
- Послушайте, вы! - зашипела я в ответ. - Откуда мне было знать, что эта ваша ракушка вызывает вас?
- На ней начертано, между прочим, что у нее связь с силами воды.
- У любой ракушки связь с силами воды. Транслирует круглые сутки... Где начертано? - спохватилась я.
Он сунул мне под нос ракушку (уже доставил в мою комнату и держал под лапой). На ней действительно чернела какая-то давным-давно въевшаяся надпись - помнится, древние индийцы царапали надписи на камне, а потом втирали в письмена сажу-каджол, так что она становилась очень трудносмываемой. Видимо, с предупреждение на ракушке начертали примерно таким же способом.
- И как я, по-вашему, должна читать? Я даже не знаю, на каком языке это написано.
- Ну, мое дело предупредить.
- Угу. Вы как банк, который условия по кредиту пишет малюсенькими буковками и так, чтоб требовалось искать их как можно дольше.
- Тогда поясняю. Сядь, девица, и внемли...
О, нет!
Объяснение синего демона вышло длинным и нудным. Он прерывался заклинаниями и обращался то к стихиям воды, то к богам, обитающим в воде, но в целом, смысл его сообщения сводился к следующему: некий могущественный индийский маг отловил демонов всех пяти стихий и привязал их к артефактам. Теперь любой мог вызвать демона огня, воды, земли, металла или дерева и потребовать у него содействия и помощи в каких-то своих человеческих делах. История мага и его демонов нимало не интересовала меня, и я думала только - не дай бог я из-за нее забуду что-нибудь для завтрашнего зачета!
И вдруг выяснилось, что он закончил свой доклад и требует от меня ответа, на какой-то только что поставленный им вопрос.
- Так что?
- Что?
- Ты не слушала! - обвиняющее ткнул он в меня своим синим пальчиком.
- Так повторите!
- Что ты готова мне дать?
Я в великой растерянности воззрилась на него.
- При сделке с демоном требуется что-то ему дать.
- Что например?
- Глаз, ухо или палец. Нам, конечно, чем больше человеческой плоти, тем лучше. Но люди такие жадные! Чаще всего они жертвуют мизинец.
Я онемела от возмущения. Потом нашлась:
- А волосы или ногти вам не подойдут?
- Волосы - это только для мелких пакостей, - недовольно сообщил синий бес.
Ага. Стало быть, со мной вы решили изготовить крупную пакость. Экий вы, батенька, охальник!
Вечер у меня выдался на славу! Мало того, что приблудная нечисть вынуждает меня заключить с ним какой-то контракт, так еще и требует за этот контракт что-нибудь от меня отрезать!
Я принялась лихорадочно вспоминать, в чем же у индийских демонов слабость. И вспомнила! В вине! Индийская нечистая сила вся поголовно почитает спиртное.
- Хорошо. Согласна на мизинец, - быстро сказала я и поднялась.
- Ты куда, девица?
- Так за вином. Или у вас уже не принято отмечать важные события?
- За вином, - демон довольно облизнулся. - Ну, ступай. Ножик захвати.
Водку моя любимая тетушка закупала всегда. Считала ее прекрасным лечебно-профилактическим средством от многих хворей, проистекающих от холода. В холодильнике я сыскала целых три бутылки, выбрала самую дорогую и поставила на красивый поднос. Потом взяла стакан с водой, достала из буфета второй такой же стакан и наполнила его водкой.
И отнесла все в свою комнату.
Мне удалось не перепутать стаканы. Бес выпил водки и заметно повеселел.
- Да, у вас прекрасное вино! - сообщил он, немного кося глазами, и потребовал повторить. Лицо у него приобрело нежно-сиреневый оттенок. Повторить так повторить. Меня уговаривать не пришлось. Я выпила воду, потом налила себе водки, но лишь делала вид, что пью.
- Послушай, а почему вы должны заключить со мной договор до утра?
- Если не заключу, то ракушка потеряет голос, а меня вернут обратно в море.
- Разве плохо жить в море, а не в этой ракушке?
- Да, я бы рад... - вздохнул он.
- Не дадут? - посочувствовала я.
- Не спрашивай меня об этом.
Демону уже весь Бенгальский залив был по колено. Он завел какую-то разудалую песню на неизвестном мне языке. Надо же, индийский, а поет как мы! И нос заметно покраснел. Весьма колоритное очертание синего и красного в одном демоне.
Через некоторое время он снова потребовал самый острый нож, чтобы завладеть моим мизинцем, свалился на кровать и крепко заснул.
Фитнес вышел откуда-то из-за шкафа и уничтожающе посмотрел на спящую нечисть.
Я не успела решить, что мне предпринять дальше. В шкафу вдруг застучало и завыло. Не дай бог, проснется тетушка. Тогда не миновать мне до утра ходить по улице и ждать, пока развалится дом.
Я осторожно спряталась в щель между входной дверью и стенкой шкафа. Кот просочился за мной. И вовремя. Из шкафа начался самый настоящий исход. Сначала явился индийский маг - все как полагается, белая борода, штаны-дхоти и широченный алый плащ, изысканными складками спадающий с плеча, посох и сандалии. За ним выпорхнули совсем почти прозрачные дамы иноземного вида. Все в ярких сари и позванивающие дорогими украшениями.
Дамы взвыли, а маг обратился к спящему:
- Встань, раб!
Синий не только не встал, но, сдается мне, даже не услышал.
Однако, не далее, чем пару часов тому назад, я твердо заверила тетю, что мы с ней заперты на ночь, и никто нас не потревожит. А теперь вот что творится. Не хватает только Али-бабы и сорока его разбойников.
Следовало быстро что-то придумать. До утра еще далеко, они найдут меня, а от этого серьезного индийского сахиба пощады не жди. Не то, чтобы я его боялась, однако мизинец отдавать не хотела. Впрочем, я так и не придумала, для чего мне нужен магический договор. Нечего мне было попросить у индийских демонов.
Пока маг и его супруги занимались своим напившимся рабом, я как можно тише выскользнула в коридор. Я вспомнила, как усмирить нечистую силу из древней Индии. Несомненно, нейтрализовать их не получится, но запереть в моей комнате - это наверняка.
В гостиной, в шкафу лежал пальмовый лист с заклинанием, отгоняющим демонов. Если приклеить его на дверь, они не смогут оттуда выйти.
Интересно, скотча достаточно, чтобы их запечатать?
Как только я приклеила заклинание на дверь, ручку тотчас же начали дергать и поворачивать. Потом в дверь постучали. Потом заплакали. Через некоторое время все стихло. Индийский джентльмен со своими женами отправился назад? Проверять у меня не хватило духу. Жаль, что кот остался за дверью, а отпереть ее до утра я не решусь. Надеюсь, они ему ничего не сделают. Кот же не трубил в ракушку и не договаривался, чтобы ему отхватили палец.
Фитнес обнаружился на диване. Еще немного - и я уверую, что диван у нас тоже волшебный, а кот умеет проходить сквозь стены. Я уселась рядом, тетушка спит и не увидит, что я нарушаю клятву, а с Фитнесом мне как-то спокойнее.
До утра теперь не усну, - успела подумать я и заснула сразу же, как только голова моя коснулась диванных подушек.
Разбудило меня движение чего-то очень синего, я подпрыгнула и рявкнула:
- Ну, что еще?!
- Чековую книжку... - виновато выдавила тетушка Гликерия Петровна. Это она, в своей небесно-голубой ночной рубашке в синий цветочек, открывала шкафы и учиняла розыски.
- Чтооо? - удивилась я и глянула на часы. Они смиренно показывали семь минут шестого. Я завернулась в плед и прохрипела:
- В пять утра чековую книжку?
Моя тетя сама по себе персонаж для романа Яна Потоцкого, она всегда привносит в наше сосуществование некую интригу, и каждый день, проведенный с Гликерий Петровной под одной крышей полон самых необычайных сюрпризов. Я вспомнила известную сказку про трех поросят, где волк ежевечерне договаривался со старшим поросенком пойти спозаранку на ярмарку, а поросенок (ну, на то он и поросенок) вставал на час раньше и успевал сделать покупки до прихода волка. Закончилось все это визитом поросенка на ярмарку в два часа ночи - видимо, они тоже практиковали 'ночью дешевле'.
Утром снились мне не поросята и даже не злобные индийские боги, обитающие в теплых морях, а Гликерия Петровна, которая танцевала регтайм. Партнерами ее поочередно были разноцветные полупрозрачные бесы. Они церемонно кружили тетушку, и каждый обмахивался листом пальмы талапатра.
К завтраку я почти что проспала. Никакого синего демона в доме не было. Старика-мага с его баядерками тоже. Не то действительно исчезли, не то просто снились мне весь вечер. Проверять, онемела ракушка или нет, я не хотела. Заглядывать в нее - тем более. Ну как из ракушечных глубин на меня с укором воззрится очень синий глаз?
МЧС и тридцать три богатыря давно отправились по своим делам, рассвет состоялся, нас никто не тронул, и дом, вопреки всем ожиданиям и надеждам, продолжал стоять как ни в чем не бывало.
Странно, но тетушка моя не поминала за столом вчерашнюю размолвку и не спрашивала, почему я ночевала на диванных подушках. Зато я с ужасом вспомнила, что в моей комнате на самом видном месте стоит пустая бутылка из-под водки. Если я срочно ее куда-нибудь не спрячу, длинные у нас будут объяснения с тетей. Не врать же, что я извела целую бутылку, растирая себе, например, ноги. Впрочем, от нас с котом перегаром не пахло, в чем в чем, но в злоупотреблении алкоголем обвинить нас не взялась бы даже сама богиня лжи.
За кофе меня наконец осенило, что я могла бы попросить у нечисти в обмен на мой мизинец. Окончательного и долгосрочного завершения ремонта в нашем доме! Тетушке давно пора расширить сферу своих интересов и заняться чем-нибудь еще.
Гликерия Петровна между тем отставила кофейную чашку и сказала:
- Настенька, я очень виновата, что потратила твои деньги на этот диван. Мне стыдно.
Я в удивлении протерла глаза. Неужели она сейчас скажет, что вернет диван в магазин?
- Я тут утром подумала, что индийский интерьер нам совершенно не подходит. Хочу вернуть все вещи в музей, зря я людей потревожила. А платья тебе мы купим. Сегодня же, как сдашь зачет, поедем в магазины, ты согласна?
Я снова попыталась что-нибудь сказать, но голос мне не повиновался. Обретя наконец способность говорить, я прохрипела:
- У нас же денег нет!
- У меня есть немного на чековой книжке. Думаю, нам хватит.