- Да, мерцает, светится. Солнце скоро сядет, и будет темно.
- А вон - целая стая ворон! Видишь?
- Да, конечно: там, по краю... справа...
- Что? Спра... Да-да...
- Я перепутала, Вить?
- Нет-нет...
- Самолет полетел.
- Ты видишь его?!
- Слышу - где-то посередине...
- Вон, летит, маленький такой... Четная точка, я едва сам рассмотрел...
Я стояла у двери с подносом в руках, а они - у самого окна, отодвинув тюлевую занавеску. Грустно было в уютной папиной квартире. Я знала, даже крепкий горячий чай не прибавит им настроения. А они любили пить чай в зале, а не в кухне. Вечернее чаепитие было для них не будничным, не просто утолением жажды, а давним торжественным ритуалом. Надя обернулась:
- Лиза пришла?
- Я принесла чай. Садитесь, а то остынет.
- Давай, Лиз, присаживайся. И пора, а то мама будет волноваться.
Мы отмечали Надино возвращение из больницы. Я ухожу домой, они остаются вдвоем.