Она своей бестолковой головой без мозгов (были бы мозги Она бы и не думала об этом мужчине, неожиданно стремительно, всего каких-то три недели назад, вошедшем в ее жизнь спустя 32 года с момента их знакомства), понимала, что будущего у нее с этим мужчиной нет, и не может быть: им даже встречаться негде было - ни Он, ни Она не имели место, где могли бы оказаться только вдвоем: Она и Он.
Но мысли независимо от ее ума так и терзали ее беспутную голову. Она гнала эти мысли прочь, но грешные мысли не хотели уходить:
Она целовала его от пяток до макушки, прикасаясь языком к каждому кусочку его божественного тела (какого божественного, - одергивала Она себя, - обыкновенное), но нет, тут же противоречила себе: именно божественное, трогала кончиком языка уголки его губ, при этом ощущая (Она уже не понимала сама, наяву или в мыслях) щекотание ее губ его шикарными усами.
"Нет, это невозможно", - твердила Она вновь и вновь, - мне много лет, я замужем, нет-нет-нет и много-много раз нет". Каждый вечер давала себе слово: "ВСЕ!"
Стоило утром услышать его голос, как забывались все вечерние и ночные клятвы-обещания.
А вечером начиналось все по новой: "ВСЕ! Это был последний раз".
Не совсем тупая женщина Она понимала, что это еще не ЛЮБОВЬ. Любви она боялась как черт ладана. Она знала, что такое ЛЮБОВЬ. И что, если Она прикипит к этому мужчине, то сломанная судьба будет именно у Него, поэтому и вела с Ним до безобразия скверно, надеясь, что своим таким поведением разочарует Его. О себе Она не думала. Она привыкла к той жизни, которую вела. Что-то менять слишком поздно уже. Видать, так на роду написано.Да, бывало иногда так тяжело, что и жить не хотелось, но вот как-то прожила 35 лет, запрятав глубоко в себе то, что так и не случилось в ее жизни.
И для того, чтобы окончательно определиться, Она вспоминала самые отрицательные моменты за то время, когда Она знала этого Мужчину. Но как назло, ничего не находилось, кроме одного.
Вспоминала, как Он впервые зашел в их отдел. Весь женский состав ахнул: какой Мэн! И Она тоже ахнула со всеми, подумав: какой красивый мужчина и почему-то сразу представила себя с ним в койке. Но поскольку всегда считала себя непривлекательной, хотя, как ни странно, мужским вниманием не была обделена, сразу отбросила мысль о койке и никогда не возвращалась в эту "злосчастную койку". Да и Он не обращал на нее внимания как на женщину. У них были нормальные отношения, Она бы их назвала даже дружескими. Именно дружескими, потому что с Ней Он больше, нежели с другими сотрудницами, общался,у них было много общего в жизненных приоритетах, одинаковые во многом литературные вкусы.Но как женщина... ну, не привлекала Она Его. Хоть тресни, не привлекала и все! Со временем Она смирилась, потом рождение ребенка, Его увольнение. Иногда они случайно, а иногда и не случайно, а чисто делово встречались. То есть все эти 32 года не теряли друг друга из вида.
Отрицательный, да какой там отрицательный, отвратительный миг в их отношениях Она никогда не забывала, но со временем и эта боль притупилась. Общение продолжалось. Как-то Он принес ей коробку конфет, почему и за какие заслуги Она и не вспомнит сейчас (у нее в то время в кабинете сидел один из ее очередных обожателей, и как Она поняла, из вредности не ушел, хотя ей тогда очень хотелось, чтобы на месте сидящего обожателя оказался именно Он, но, увы...)
Иногда Она подолгу о Нем ничего не знала, иногда что-то слышала от общих знакомых, но встреч как таковых: ни случайных, ни неслучайных уже не было.
И когда у Него случилось Горе, (узнала нечаянно от общих знакомых), несмотря на недомогания, Она все же, плюнув на недомогания,попросила мужа купить цветы, и, вызвав такси, поехала туда, где Он должен быть. Чувствовала себя отвратно, но не поехать не могла. Она даже мысли не допускала, что может не поехать.Как это не поехать?! Хотя и понимала, что вряд ли ее приезд там нужен.. Каким-то женским чутьем понимала, что хоть на минуту, но должна была там оказаться...
"Дура, долго тут будешь разогревать в себе депрессняк, признайся уж, чем Он в свое время принес тебе боль, может, тогда забудешь Его теперь, - твердила Она себе.
Как же ей тогда было стыдно и больно.
Их рабочие столы стояли почти рядом, и даже шепчи не шепчи, отверни или заткни уши, все равно услышишь разговор за соседним столом.
Обычно, когда кто-то разговаривал по телефону слишком тихо, один из сотрудников кричал на весь отдел: "эй, ты там, у телефона, шепчи погромче!" А тут и шептать погромче не надо было, и так все слышно.
К Нему подошел коллега, перед этим этот коллега сделал Ей комплимент,Она через минуту забыла о комплименте, услышав, как Он сказал: "ты что, она же неинтересная" с таким выражением лица, что и Его выражение лица, Она помнит до сих пор, а не только слова.
Кровь прилила к лицу, как в тойюмореске " иду из бани - морда красная-красная", и Она стремглав выскочила из кабинета, по коридору бегом ринулась в туалет, умылась там, стараясь сдержать слезы. Умеющая прощать, но не забывать, Она и спустя почти 30 лет помнила Его слова.
Сколько раз за эти три недели"нового" узнавания Она повторяла про себя эти Его (умом-то Она понимала, что это Его мнение, что насильно люб не будешь), но хоть "режь себя на части" ничего не помогало.
Она хотела этого Мужчину. Ей было стыдно, но проходили дни, ничего не менялось.
Не стоит тут описывать, что испытывал Мужчина, впервые после своего Горя, позвонив ей, да и как можно влезть в душу другого человека, хоть и желанного для тебя. Хотя именно заглянуть в душу Желанного, практически невозможно.
Но этот звонок не взволновал Ее тогда - ну, позвонил и позвонил, праздник все-таки. Да и прошло столько лет. В силу своего воспитания посчитала нужным нанести ответный звонок, приурочив этот звонок: теперь понимала - НЕ нужно было этого делать - к следующему очередному празднику.
Но что теперь?Телега покатилась, ипокатилась по Ее вине.
"Сама виновата, сама и расхлебывай заваренную кашу", - ругала Она себя, - но делать-то что-то надо.
И при очередном: "Все! Завтра ни-ни-ни!" наконец-то возникла единственноразумная мысль: пойти к маме. Она давно уже не была у мамы, ограничивалась звонками, все какие-то проблемы возникали.Как-то так сложилось, что все свои, именно свои проблемы Она решала сама, убеждая себя: "у меня никого нет, и я должна все решать сама". Но только лишь в горе и радости мы всегда бежим к маме. Ничего не говорим своим мамам о проблемах, а лишь прижмешься,как в детстве, к маминому плечу, и сразу все беды и ненастья как бы и покидают нас.
- Ты всегда была умницей", - ласково прошептал Ангел с правого плеча.
- Как же, умница! - подхихикнул Черт с левого, - влюбленная дура.
- Но я не влюбленная еще, - слабо возразила Она.
- Только младенцу можешь навешать лапшу на уши, - продолжал бесноваться Черт, - и тот вряд ли тебе поверит. Влюбленная женщина, будь хоть семи пядей во лбу, все равно всегда дура.
- Не слушай Черта, - снова ласково прошептал Ангел, - ты умница
Но в голове вдруг возникла совсем уж несуразная мысль: "а ведь это шанс".
Ангел продолжал все так же ласково:
- Не делай этого! У тебя была Любовь, именно с твоей стороны Любовь с большой буквы. И вспомни, что было потом... Ты же умница, все равно ты сама не сможешь ему сказать о возникшем шансе.
"Не смогу!" - с горечью подумала Она, - все решено, нет никакого шанса.
А Черт с левого плеча так вкрадчиво:
- А ты намекни ему.
Действительно, я могу намекнуть, и моментально в голове возник сценарий возможности встречи.
- Не надо намекать, - чуть не плача, шепчет Ангел.
- Намекни, ты ничего не теряешь, - шепчет Черт, видя, что Ее ухо больше склоняется к левому плечу.
Сердце Ангела заливается слезами. Он видит, что Черт побеждает. А Ангелу так жаль эту славную женщину, Ангел видит, что будет с ней, кожей ощущает ее будущие страдания.
А Черт, почувствовав слабину, еще больше вносит смуту в Ее душу. Черту плевать на Ее и Ее будущие страдания.
- Зато, как тебе будет ХОРОШО! - льстиво шепчет он.
- Но ведь это только миг, - плачет Ангел, - пожалуйста, не делай этого. Ты и намекнуть-то не сможешь. Он не поймет. Что тогда?
Но Черт на то он и Черт, все-таки победил в этой схватке.
И при очередном звонке Она читает Ему:
"... когда, на сутки отпуск взяв, я был у ног твоих с рассветом, машину за ночь, доконав...", делая акцент на слове "машина".
С Его стороны никакой реакции.
- А какая у Вас машина?
Идет долгий рассказ о Его машине.
Снова - непонимание, - грустно думает Она.
Вклинивается, как будто невзначай и слово "дача" - реакция есть, но такая, что Она чуть со стыда не сгорела.
"Значит, не Судьба", - решает Она, - "все что можно, я дала понять".
И Она собирается несколько дней пожить у мамы, уже зная, что не будет ни Его желанных рук, ни Его желанного тела, ни щекотания Его усов.
А ведь Он мог предложить Ей возможность встречи. И не было бы с Ее стороны столь унизительных для Нее намеков.
Но не предложил...
И все же надежда остается, она может и не ехать к маме, а отправиться на дачу, и тогда по возникшему в ее голове, дубовой голове, в которой мозг на тот момент сжался до горошины, возникает желание еще раз повторить намек. И повторяет, и не раз повторяет. Но... увы...
А ведь, как было бы замечательно.
Почти трое суток вдвоем, именно столько времени она собиралась побыть у мамы, приурочив на это мероприятие выпавшие в этот год длинные выходные. До дачи далеко, но как в том стихотворении "... машину за ночь доконав..". Но, может, Она так считает, а на самом деле для Него - это проблема... Она привыкла жить по максимуму, хотя Ее жизнь и не сложилась по максиму в самом главном для женщины, и все же Она оставалась максималисткой.
Значит, все Его слова о Ней, по Его словам Желанной - просто слова.
Да, Ему хочется переспать с Нею.Она видит и чувствует Его желание. Но Любовь с Его стороны не особо-то проглядывается.Не видит Она ЛЮБВИ с Его стороны.
Но и с "переспать", если бы хотел, придумал бы, где это сделать. Это прерогатива Мужчины.
А Он понес какую-то ахинею о гостинице в их городе.
Как же стыдно Ей было тогда.И с какой-то болезненной тоской подумала:"неужели она производит впечатление женщины, которой можно запихнуть за резинку чулка деньги на такси или как тот культовый герой культовой книги "после литры выпитой" кричал: поедем в нумера". И с горечью констатировала: "значит, производит, раз Он позволяет так вести себя по отношению к ней".
А спустя четыре дня Она бы вернулась домой. Маме бы все рассказала: мамы понимают и принимают нас такими, какие мы есть, и любят нас такими, любят просто так, потому что для матери свое дитя, сколько бы ему не было лет, все равно остается ребенком.
Она даже все повремени рассчитала. Получилось целых трое суток совместного пребывания, с учетом времени на дорогу, не вылезая из кровати".
И никто бы, НИКТО - ни с Его стороны: да, я ездил к друзьямна дачу, остался на ночь, и не заметили, как пролетели эти четыре дня, тем более Его бы по телефону только бы спросили.
"Значит, все-таки не Судьба," - решила Она в день отъезда. Он так и не предложил Ей ожидаемое.
Она понимала, что Он слишком правильный, чтобы додуматься до такого, но, сколько было намеков...
- Спасибо тебе, мой Ангел-хранитель, - шептала она сквозь слезы сухими горячими губами, трясясь в переполненном душном вагоне метро,понимая, что навсегда потеряла, не нашедши столь Желанного, но так и не ставшего Близким, Милого, почти Любимого.
"Хорошо, что почти", - подумала Она, - жила без Него более тридцати лет, проживу и дальше" - поднимаясь на эскалаторе на станции метро, от которой недалеко жила ее мама, и где находился Дом Ее детства.
"Проходит все, пройдет и это", - вытирая слезы, решила Она, подходя к подъезду дома, где жила самая любимая, самая лучшая Мама.