Аннотация: Те, кто думает, будто в основании капитализма лежит индивидуальная свобода, пребывает "в далёком заблуждении", как говорится...
Советский АгитПроп
Если мы захотим познать природу европейского капитализма, в ключе Аристотелевой Политии, мы должны будем обратиться к Средним Векам.
Именно в этом эоне, в атмосфере правой веры, строгой морали, сословной чести, цехового братства и ответственности собственника; в условиях политического господства Церкви, имеющей Небесный Мандат на поставление Государей; в целеполагании преемственности Риму и освобождения Святой Земли, - вызревал искомый нами "капитализм".
Что же это за условия, атмосфера и целеполагание, если говорить языком позитивной социологии?
Они суть условия патернализма, атмосфера иерархическогонравственногопорядка, и полагание целью "доставление высшего блага всему миру", как выразился Кант в "Критике практического разума".
А как же "свобода"?! - спросите вы. И я вам отвечу: об этом никто и слыхом не слыхивал! "Все мы рабы Божьи...": и через то, - "холопы помазанного Государя", - вот центральная парадигма христианского европейского менталитета.
И лишь после того, как в названных условиях, атмосфере и целеполагании вызрела буржуазия как новое коммунальное сословие, у буржуя появилась потребность освобождения от заботы и надзора священной политической иерархии. Удовлетворение этой потребности - буржуа это прекрасно понимали - безусловно связывалось с сохранением ими строгой религиозной морали, которая, не порывая с христианством, в то же время соединяла бы их с античностью и с индустриальным рационализмом.
Президент США Куинси Адамс и основатель американского унитарианства Уильям Эллери Чэннинг прямо заявляли, что религия представляет собой один из основных залогов существования демократии в Америке.
Как пишут историки новоевропейской ментальности, либерализм вырос на почве протестантства:
"Не вызывает сомнения, - пишет Ежи Шацкий, - что политический либерализм и, если можно так сказать, философский появился раньше экономического. У его истоков лежала потребность найти некий modus vivendi между разными вероисповеданиями, на которые в результате Реформации распались многие западноевропейские общества: то есть вначале была идея свободы совести и религиозной терпимости и только потом лозунг свободного рынка".
Похоже, что это убеждение Шацкий позаимствовал у де Токвиля, который ставил в один ряд Лютера, Декарта и Вольтера, а из своего знакомства с США вынес впечатление о том, что "законное существование различных вероисповеданий, вынужденных вследствие своей многочисленности проявлять терпимость, обеспечивает высокий моральный уровень американского общества".
Сторонник классической либеральной экономики Алексис де Токвиль был убежден, что общественное согласие и мораль в большой мере зависят от религиозности членов общества. И полагал, что религии, которым не присущ догматизм, слабо способствуют укреплению основ общества.
"Именно религия, - пишет де Токвиль в книге "Демократия в Америке", - дала жизнь английским колониям на американской земле: об этом необходимо помнить всегда. В Соединенных Штатах религия пронизывает все национальные обычаи, став неотделимой частью патриотических чувств, и именно это придает ей необычайную силу".
Относясь ко Франции, вступившей на путь демократии, де Токвиль писал, что "... если мы откажемся от мысли о необходимости привить всем гражданам идеи и чувства, которые сначала подготовят их к свободе, а затем позволят ею пользоваться, то никто не будет свободен -- ни буржуазия, ни аристократия, ни богатые, ни бедные. Все в равной мере попадут под гнет тирании".
Обусловленное вынесенным из догматического христианства строгим моральным законом освобождение бывшего "подростка", а теперь уже взрослого "молодого человека", от "власти отца", как раз и выразилось в либеральных политических теориях, а затем и в экономических теориях свободного рынка, сиречь "капитализма". И это освобождение должно рассматриваться как этап исторического развития цивилизации, в духе Ф. Гизо, а не как самоценность (!).
Такова его (капитализма) историческая природа, легшая в фундамент европейского Модерна.
Но какому (простите!) дураку пришло в голову, будто можно построить капитализм на началах Индивидуальной Свободы?
Наверное, Им. Канту, который перевернул соотношение религии, морали и свободы. Он берёт за основу не религию как фундамент общества, уже готовое, сформированное верой нравственное лицо как исходно данное иномирное "разумное существо", принадлежащее сверхчувственному интеллигибельному миру. И тогда "моральный закон" получается у него из "идеи свободы", а уже из морального закона - разумная вера в Творца Космоса.
Всеобщее нравственное растление, социальная аномия, воровство, грабёж и убийство: "война всех против всех", - вот что вырастает из этого псевдо-корня. И главное - циничная тирания кучки олигархов.
Алексис де Токвиль, наблюдая индустриализацию и вызванные ею политэкономические следствия пророчествовал:
"Промышленная аристократия, набирающая силу на наших глазах, -- одна из самых жестоких аристократий, когда-либо появлявшихся на земле... Именно в эту сторону друзья демократии должны постоянно обращать свои настороженные взоры, ибо если устойчивым привилегиям и власти аристократии когда-либо вновь суждено подчинить себе мир, то можно предсказать, что войдут они через дверь индустриализации".
В постсоветской России пророчество де Токвиля сбылось в полной мере. Соблазнённые свободой, но лишённые личного стража пуританской морали мы пришли к "ихнему" концу сразу, минуя промежуточные исторические ступени.
Я не верю в "дурака". Думаю, мы стали жертвой исчерпанности и умирания той самой "свободы". Труп "модерна" хочет утащить нас с собой в могилу. Нужно сопротивляться. По меньшей мере, персонально, вернуться к истокам свободы - к вере, верности и служению. А целью государство должно вновь стать "общее благо", понимаемое, прежде всего, как общественные условия для сбережения духовного семени в человеке и духовного рождения.
Ныне, идея "общего блага" вообще не существует в политике. Соответственно, представители власти видят свою функцию лишь в согласовании частных интересов. Отсюда - заявительный принцип их деятельности.
Характерно, - когда к ним обращаешься они даже не предполагают в заявителе мотивации радения о законе, о морали, об отечестве, о человечестве и т.д.
Нет, они ищут злобных или корыстных мотивов, вытекающих из личных конфликтов, споров с соседями или совладельцами и т.п. И когда находят или придумывают такие мотивы у заявителя, успокаиваются, ибо для них это означает, что состояние аномии "на самом деле всех устраивает", и им не нужно беспокоиться о соблюдении закона, - а то ведь можно нарваться на могущественные интересы расхитителей наследства СССР - достаточно свести дело к частному конфликту интересов, и отделаться отписками, или поискать правовые "дефекты" у заявителя. Благо редкая и растяжимая сеть российских законов позволяет всякой "рыбе" проскальзывать сквозь ячейки.
