Нибаров Андрей Владимирович : другие произведения.

Повелитель Событий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   ПОВЕЛИТЕЛЬ СОБЫТИЙ
   Роман
  
  
   Пролог. Лондон, начало XVIII века
  
   Капитан Джордж Элиот -- Великий Мастер масонской ложи -- стоял с фонарем в руке посреди хранилища, где находился главный артефакт братства. Пробравшись сюда с другим грабителем Теофилем Дезагюльэ, Элиот впервые пошел против братьев-масонов, зная, что наказание за подобное преступление -- смерть.
   Подняв фонарь над головой, Джордж увидел блеснувший серебром, подвешенный на цепях ковчег. Священный циркуль, символ Небесного свода, должен был лежать в нем.
   С внешней стражей хранилища заговорщики справились благодаря непререкаемому авторитету Мастера. Клинки масонов, охраняющих циркуль, уперлись в грудь Элиота, как только незваные гости зашли, но твердое: "Я -- Великий Мастер!" привело братьев в замешательство. Охранники растерялись. Минутной заминки хватило, чтобы Элиот заколол двоих и эфесом сабли проломил висок третьему брату. Нелегко было убивать собственных учеников, но у главы лондонской ложи не осталось выбора. Иначе артефакт, на который братья так уповали, свел бы в могилу их всех.
   Расправившись с внешней стражей хранилища, Элиот и Теофиль забежали сюда -- в круглое помещение с куполом. Теофиль вынужден был вернуться, услышав крик раненого. Джордж остался один.
   Фонарь освещал ковчег, но своды и стены хранилища тонули в темноте. Загрохотала, приближаясь, тяжелая поступь.
   -- Теофиль!
   Выставив перед собой саблю, Элиот знал, кого увидит. Ни один человек на земле не обладал столь массивным телом.
   Создание с земляным лицом и кровью из перегонного куба вышагнуло из темноты, закрывая собой ковчег -- главное сокровище масонов по эту сторону Ла-Манша. Двухметровый, кряжистый голем ударил грабителя раскрытой пятерней сверху вниз. Широкая ладонь опустилась с силой кузнечного молота. Джордж отпрянул, иначе клешня размозжила бы ему голову.
   -- Теофиль! Топор!
   Несмотря на габариты, искусственный человек, легко развернувшись, вновь ринулся на гостя. Голему было все равно, кто перед ним: Великий Мастер или оборванец с Темзы. Любой проникший сюда нарушал запрет братства: ни при каких обстоятельствах не прикасаться к артефакту вне мистерий, и потому был обречен. Каменные кулаки должны были раздробить предателю грудную клетку, но Элиот в последний момент отскочил в сторону. Уходя, он рубанул клинком. Коричневое ухо с каменным стуком упало на пол. На плечо стража полилась голубая жидкость. Голем взревел.
   -- Теофиль! Сюда! Ко мне!
   За спиной Великого Мастера распахнулась дверь. Теофиль, сдернув с шеи платок, стирал с лица и камзола кровь. В освещенном факелами коридоре лежали братья, охранник с проломленной головой полз к двери. Дрожащими руками Теофиль Дезагюльэ -- придворный принца Уэльского, доктор права, -- сжимал кинжал.
   -- Я не сумел, -- произнес он бледный, как полотно. -- Я попал не туда...
   -- Добей! -- закричал Элиот. -- Иначе нас схватят!
   Дезагюльэ вернулся, приставил к груди умирающего кинжал и, отвернувшись, с криком нажал, навалился на рукоятку. Брызнула кровь.
   Кружевные манжеты на рукавах рубашки Дезагюльэ стали алыми. До этого Теофиль никогда не убивал людей.
   Подпрыгнув, голем обрушился на Элиота землистой тушей. Сабля Великого Мастера вошла в вязкую грудь. Гигант дернулся, и она обломилась. Страж замер, покачнулся. У грабителей была секунда. На лету поймав брошенный Дезагюльэ топор, Джордж, что есть силы, опустил его на голову голема. На этот раз верзиле с алхимической плотью и саблей в груди не хватило реакции. Искусственный человек застыл. Лезвие рассекло ему голову до зубов. Голем рухнул на спину. Землистая грудь, плечи, живот озарились голубым холодным сиянием.
   -- Не давайте ему расти, Мастер! -- закричал Теофиль.
   Несколькими ударами, прикрывая глаза от мертвенного болотного огня, Элиот отсек голему руки, а потом и ноги. Отрубленная правая рука на глазах увеличилась в несколько раз, сделавшись похожей на кривое поваленное дерево. Страж дернулся и затих.
   -- Артефакт наш. -- Элиот тяжело дышал. -- Он в ковчеге.
   -- Мы пробрались сюда точно воры, -- произнес Дезагюльэ. -- Мы... лишаем жизни... англичан. Это неправильно. Мы сгорим в геенне!
   На вытянутом лице Теофиля бисером блестели капли пота. Великий Мастер в белом припудренном парике и высоком жабо словно превратился в глазах доктора права из главы ложи, которого Дезагюльэ привык видеть на троне во время мистерий, в преступника, при этом еще и одетого на легкомысленный французский манер.
   -- Поздно отступать, -- сказал Элиот. -- Мы избавим Англию от самого большого зла под солнцем. Иначе циркуль убьет тысячи, сотни тысяч, поверь мне.
   Дезагюльэ верил. Еще верил. Великий Мастер был единственным из масонов, кто прошел мистерию Высшего посвящения, кто испытал действие артефакта на себе. Единственным, кому выпало счастье побывать на небесах еще при жизни.
   -- Я верен клятве, -- сказал Теофиль. -- Но вижу, что вернувшись с того света, вы очень сильно изменились.
   -- Сам Господь благословил меня на то, чтобы я уничтожил циркуль, -- сказал Джордж. -- Он направляет мою руку.
   -- Мне трудно понять: зачем?
   -- И понимать нечего! На небесах против того, чтобы масоны или кто бы то ни было вмешивался в божественные дела. -- Элиот передал придворному фонарь. -- Держите его, а я взломаю ковчег! Некогда дискутировать, Теофиль!
   Догорающее масло фонаря осветило колоны, часть мозаичного пола и серебряный ковчег, подвешенный на четырех цепях, с золотой пирамидой и Всевидящим оком на крышке.
   -- Уничтожив артефакт, мы покинем Англию, -- сказал Джордж, занося топор.
   -- Навсегда?
   Вместо ответа Элиот рубанул по цепи, затем по другой, третьей. Серебряный ковчег с грохотом упал на пол. Великий Мастер сбил замок. Откинул крышку.
   -- Огня! Быстрее, у нас мало времени!
   Теофиль поднял фонарь над раскрытым ковчегом. Фонарь дрожал. Дезагюльэ впервые видел артефакт на расстоянии вытянутой руки.
   -- Ближе!
   Циркуль -- ключ, открывающий врата в мир горний, лежал на алом бархате, переливаясь древней бронзой, по преданию выплавленной еще в горнах халдеев. По другой легенде артефакт подняли с морского дна финикийцы, где они обнаружили его среди руин Атлантиды. Любой, кто владел циркулем, мог отправиться на небеса. А затем вернуться.
   -- Проклятье рода человеческого, -- сказал Элиот.
   -- Но мы столько этого ждали?!
   Происходящее не укладывалось у Дезагюльэ в голове. На протяжении стольких лет масоны Лондонской ложи старались приблизиться к сакральной реальности, где чертит свой план Великий Строитель Вселенной. Наконец с помощью циркуля им удалось приоткрыть полог тайны. Но первый же человек, ступивший в запредельность, стал... грабителем и убийцей.
   -- Неужели этого хотел Господь? -- воскликнул Дезагюльэ. -- Мастер вы вернулись другим. Мы оба сошли с ума!
   Они разрушили голема, они запятнали себя братоубийством и хотели совершить непоправимое... А Элиот -- лучший из масонов, бежал от "открывшихся врат", словно от чумы.
   -- Довольно болтовни. Возьми его, -- приказал Мастер. -- Бери!
   Пространство над головами похитителей осветилось пламенем множества фонарей. Огонь озарил высокий свод хранилища. С верхних галерей вниз бежали вооруженные люди.
   -- Именем Великого Строителя Вселенной, -- зазвучал голос. -- Заклинаю вас -- остановитесь! Бросьте оружие!
   Элиот сунул циркуль в руку Теофиля.
   -- Бегите, брат! -- закричал он, выхватывая из-за пояса пистолет. -- Я их задержу!
   Дезагюльэ не двигался с места.
   -- Вы дали клятву Теофиль! Вы клялись!
   -- Вы были на небесах. -- Глаза масона сверкнули полубезумным огнем. -- Я сделаю все, но скажите: что там?
   -- Господь, -- сказал Джордж.-- Бегите!
   -- Правду, Мастер!
   Элиот был на небесах, но то, что он там увидел, не укладывалось в привычные картины загробной жизни. Там, куда ступила нога Джорджа, он не увидел ни рая, ни ада. Небесное существование людей лежало вне понятий католической церкви. Никто не направлял руку Элиота извне. Мастер солгал и, видимо, Дезагюльэ это почувствовал.
   -- Я должен знать, Мастер!
   -- Беги! -- закричал Элиот, отбивая брошенную в него пику. -- Уходи!
   Теофиль побежал. У входа на него набросился масон. Замахнувшись, охранник на бегу ударил вора рапирой. Клинок лег плашмя. Дезагюльэ закрыл голову руками. Он все равно не смог бы больше никого убить. Поскользнувшись на залитом кровью полу, его преследователь опрокинулся на спину. Масон вскочил на ноги, но уже было поздно: Теофиль выбежал из хранилища. На соседней улице его ждала карета.
   -- А Мастер? -- спросил кучер.
   -- Капитан убит, -- сказал молодой человек, впервые позволив назвать главу лондонской великой ложи "капитаном". -- Мы больше его не увидим. Гони!
  
  
  
   Элиот ударил клинком в грудь нападавшего, но лишь рассек одежду. Под плащом брата оказался железный нагрудник. Капитан направил на охранника пистолет, спустил курок, но пистолет дал осечку. Зато кованая дубинка в руке масона осечку не дала. Оглушенный похититель артефакта рухнул на пол. За ноги Великого Мастера потащили к вскрытому ковчегу, который внимательно осматривал человек в маске. Человек повернулся к Элиоту.
   -- Куда направляется Теофиль? -- спросил он. -- Куда вы должны были доставить циркуль, во Францию?
   Джордж дернулся, но его крепко держали несколько рук.
   -- Зачем вы это сделали, Мастер? -- Масон в маске смотрел на отступника. -- Вы не только потеряли положение, друзей, титул, вы опозорили свое имя до конца времен! Вы -- первый, прикоснувшийся к тайне. Зачем?
   Элиот молчал.
   В руках человека в маске появился раскаленный прут. По знаку подручные расстегнули на капитане дорожный сюртук, раскрыли, обрывая пуговицы, длинный жилет, задрали рубашку. Обнажилась грудь.
   Масон в маске замер: кожа отступника потемнела, собралась уродливыми, отливающими жирным блеском складками, грудь Элиота сочилась гноем.
   -- Это ад? -- Масон невольно отпрянул. -- Тебя пытали демоны?
   Гниющая плоть источала зловоние.
   -- Черная душа! -- Голос человека в маске дрогнул. -- Ты был в чистилище! И вернулся, чтобы мстить!
   Элиот молчал.
   -- Куда едет Теофиль? -- Алый, раскаленный конец прута опустился в одну из ран.
   -- Это молот, -- захрипел Великий Мастер. -- Плата за Дориана. Чистилище здесь!
   В последнюю свою мистерию масоны принесли в жертву циркулю человека. Опустившегося лондонца, никчемного старика. Того, кто отдал артефакту свою жизнь, звали Дориан. Бродягу привели, дав перед этим стакан портвейна. Циркуль принял жертву, мистерия завершилась успехом: небеса легко открываются умершим. Вслед за мертвым попал в мир иной и Джордж Элиот.
   -- Ты обречен, но мы можем избавить тебя от демонов! -- произнес масон в маске. -- Только верните артефакт. Или, видит Господь, я отправлю тебя в ад этим прутом, не сходя с места!
   Элиот рассмеялся. В бешенстве масон принялся чертить раскаленным концом по его обезображенной, гниющей груди.
   -- Где Теофиль? -- кричал палач. -- Кому он передаст циркуль?
   Великий Мастер хрипел. На губах предателя вскипала кровавая пена, но он улыбался.
   Он все сделал правильно. Братья обшарят порты, блокируют ведущие на побережье дороги, но им и в голову не придет, что Теофиль выскользнет из Лондона по...
   -- Что с ним? -- спросил масон в маске.
   -- Не дышит. Вы убили его, принц.
  
  
  
   Дезагюльэ мчался в Колбрукдейл. На железоделательный завод, принадлежавший третьему масону, состоявшему в заговоре -- Аврааму Дерби.
   Теофиль всматривался в темнеющие лондонские улицы, ожидая погони, но ее не было. Очутившись за городом, он зарядил кремневый пистолет и положил его рядом с собой.
   "Мастер, мы выкрадем артефакт, но что потом?" -- вспоминал Дезагюльэ разговор с Элиотом, состоявшийся перед тем, как они отправились в хранилище.
   "Циркуль должен попасть туда, откуда он пришел", -- ответил Мастер.
   Прислушиваясь к стуку копыт, Элиот сжимал артефакт в руке.
   Элиот наверняка мертв. Неизвестно, что будет с самим Теофилем. С другой стороны, люди никогда не прекратят попыток попасть на небо еще при жизни. Даже получив все мыслимые и немыслимые блага, они будут одержимы идеей, открыть именно эту дверь. Пусть все остальные двери цивилизация распахнет настежь. Теофиль не сомневался: люди победят расстояния, болезни, будут летать, словно птицы. Поля будут возделывать големы. Алхимики откроют философский камень. Но люди не успокоятся, пока в мире существует последняя истина, пока плата за нее -- смерть.
   "Поклянитесь, Дезагюльэ, что сделаете это, -- говорил Великий Мастер. -- Я болен. Я могу не успеть. Дайте клятву брата, что исполните все в точности".
   Теофиль поклялся клятвой брата.
   -- Знай, -- сказал тогда Мастер. -- Любой, кто воспользуется артефактом, потеряет больше, чем взял.
   Теофиль завернул циркуль в кусок шелковой материи, убрал в карман сюртука. Владелец завода в Колбрукдейле Авраам Дерби не знал, что везет ему заговорщик. Он должен проводить Дезагюльэ к домне, только и всего.
   Или знал?
   В этом случае, если Теофиль не сдержит слова, подручные Дерби найдут его и сделают, то, что должны сделать с нарушившим клятву масоном: зальют ему в рот расплавленный свинец. Затем отсекут руку, вырвут остатки языка и перережут горло. Повесят труп посреди обновленной ложи при посвящении нового брата.
   -- Господь -- Великий Строитель Вселенной, ты любишь смиренных, -- прошептал Дезагюльэ. -- Прошу, может быть, в великой милости своей ты сам приоткроешь пред нами полог смерти. Аминь.
   Теофиль достал из дорожного ящика запечатанный сургучом конверт, который он должен был, не вскрывая, передать Аврааму Дерби.
   -- Я исполню все в точности, Великий Мастер, -- повторил Дезагюльэ. -- Клянусь.
   Теофиль надеялся, что его возьмет под свою защиту король, раз руку Мастера направлял всевышний.
  
  
  
   Поднявшись в кабинет Элиота, принц Уэльский прислушался. Братья с шумом и треском обыскивали трехэтажный лондонский дом бывшего Великого Мастера, ломали стены в поисках тайника, переворачивали, потрошили ножами мебель. Принц велел слуге растопить камин.
   Над поленьями поднялось пламя. Принц держал над ним руки, чуть не обжигая кончики пальцев, но все равно всем своим существом чувствовал, потусторонний, сгущающийся вокруг него холод. "Провидению было угодно, чтобы циркуль появился в Англии, -- подумал масон. -- Французы, будь они неладны, готовы отдать половину Нормандии, чтобы иметь при дворе Людовика XV хотя бы один подобный артефакт! Или Элиот вошел в сговор с Папой Климентом XI?"
   Впрочем, зачем Джорджу Рим? Ключ на тот свет стоит десятка папских престолов. Кто владеет циркулем, тот... Это не Лютер со своими гвоздями и бумажками на дверях церкви. Артефакт обещал новую Реформацию, которая встряхнет Европу, развязав неслыханную доселе войну.
   Похищенный циркуль нес с собой знание, перед которым блекло содержание всех европейских библиотек вкупе с греко-римским философским наследием. Артефакт должен был остаться в Англии.
   Предатель! Принц смотрел на огонь. Масоны просто не успели опомниться после мистерии. Иначе выставили бы на охрану серебряного ковчега всех братьев, способных держать оружие. И кто бы мог подумать, что в спину ударит сам Мастер?
   Принц с содроганием вспомнил гниющую грудь Элиота. Чего греха таить, следующим на тот свет намерен был отправиться он сам.
   Во время проведения мистерии Джордж был совершено здоров. Неужели плата так высока?
   Принц невольно вспомнил греческого героя и выклеванную печень. Цепь и скалу Прометея.
   -- Будем надеяться, что небо наказывает тех, кто крадет огонь, -- произнес принц вслух. -- А не тех, кто им потом пользуется.
   Не удивительно, что Элиот выкрал артефакт. Попытка вернуть все на свои места. Прометей тоже бы, наверное, вернул украденный огонь, если бы не был прикован.
   С силой ударили в дверь этажом ниже. Послышались возбужденные голоса.
   "Надо же, убил единственного свидетеля, -- скривился принц. -- Иногда я такой неловкий". Пламя из камина жгло ему руки, но потусторонний холод только усилился.
   -- Нашли! -- послышалось на лестнице. В комнату вбежал один из братьев. В руках он держал саквояж. -- Не иначе собирался удрать на континент, хитрый черт!
   Жестом принц велел масону убираться. Он не терпел распущенности в языке, даже если речь шла о врагах.
   Раскрыв саквояж, принц выдернул из него белый кожаный фартук, гипсовую маску и бросил их в огонь. Затем в камин полетело, ярко вспыхнув, шелковое одеяние Великого Мастера. В руках принц держал камни: "дикий" природный камень и ограненный куб -- символы необработанной людской природы и небесного совершенства.
   На дне саквояжа лежала золотая шкатулка. В ней, свернутый в трубку, лист бумаги. Оказалось, Джордж Элиот оставил послание! И адресовано оно было не кому-нибудь, а папе Клименту XI.
   Сломав печать, принц читал, не веря неожиданной удаче. Элиот подробно описывал "настоящие" небеса. Он предупреждал тех несчастных, кто рискнет и использует циркуль. Он обрисовывал Клименту XI некое существо -- владельца напитанного кровью подземного сада. Впрочем, подземные сады были далеко не самым ужасным, от чего предостерегал Элиот.
   -- Сумасшедший.
   Дочитав, принц некоторое время стоял в раздумьях. Он растерялся, он был потрясен. Если принимать письмо Мастера за чистую монету, а не ловкий ход, то что бы ни предпринимали англичане, да что они! -- что бы ни делали все монархи Европы, христианскому миру было не устоять. Границы государств изменятся. Падет, исчезнет само основание...
   Положив письмо в шкатулку, щелкнув латунным замком крышки, принц решил, что Элиот намерено пугал главу Римской католической церкви, чтобы манипулировать им.
   Вновь все предстояло проверять самому. Намерение отправиться туда, откуда возвратился только Джордж Элиот, в принце Уэльском лишь окрепло.
   В камине стрельнуло полено, поднялось пламя. Изображенная на шкатулке пирамида с Оком Провидения -- заключенным в треугольник глазом -- вспыхнула золотым и алым.
   "Теофилю не вывезти артефакт в одиночку, -- решил принц. -- Элиот не мог создать за столь короткое время отлаженную сеть заговорщиков, иначе зачем это послание?"
  
  
  
   Низкие тучи, прозрачные в темноте, затянули пастбища и редкие крыши ферм. Но неожиданно небо расчистилось, проступили звезды, и циркуль в руках Теофиля сверкнул.
   Молодой масон не удержался и вновь рассматривал артефакт. Циркуль блестел на сукне холодно и безучастно, а Дезагюльэ казалось: вот-вот он повернет коней и...
   Когда еще представится такая возможность?
   Дезагюльэ достиг Колбрукдейла в полной темноте. Плотину железоделательного завода скудно освещала пара фонарей. До цехов в отблесках доменного огня карету Теофиля сопровождал рабочий. Бежал впереди с масляным светильником в руках, иначе лошади переломали бы ноги.
   Авраам Дерби приветствовал гостя, пожав ему руку на масонский манер: трижды коснувшись свободным пальцем ладони.
   -- Вы один? -- Заводчик глянул на алые кружева рубашки гостя.
   -- Так сложились обстоятельства, -- ответил Теофиль, передавая Дерби письмо Элиота. -- Не беспокойтесь, артефакт у меня.
   Вскрыв конверт, Авраам пробежал глазами содержание письма. Лицо его при этом оставалось непроницаемым.
   -- Теперь все зависит от нас, -- сказал он. -- Прошу вас, следуйте за мной.
   В доменном цеху Теофиль и Дерби прошли по настилу к шахтной печи. В лицо масонам пахнуло сухим жаром, запахом сгоревшей окалины. В воздухе носилась, блестела взвесь. Через пару шагов на зубах заскрипел песок, дышать было нечем. Теофиль увидел перед собой приземистую каменную башню домны в железном почерневшем кожухе. Наверху из открытого устья печи вырывалось пламя. Чумазые рабочие в расстегнутых рубахах и рукавицах возились у кричного горна, в нем вблизи сопла плавились капля за каплей чугунные чушки.
   -- Мы на месте, -- сказал Дерби.
   -- Да, -- сказал Дезагюльэ. -- Я готов.
   Чувствуя, как моментально нагревается одежда, Теофиль, закрывая глаза от ярко полыхающего угля, бросил сверток в белесое сопло. Он вспыхнул пламенем и исчез. Дерби кивнул.
   На обратном пути Теофиль торопился. Авраам передал Дезагюльэ документы, подтверждающие его право собственности на трехэтажный дом Великого Мастера на севере Лондона, а так же поместья.
   -- Последняя воля Мастера, -- сказал он. -- Теперь вы -- состоятельный человек.
   Теофиль просмотрел доставшиеся ему ценные бумаги. Львиную долю составляли акции компании, вывозящей с Ямайки рабов. Предел мечтаний среднего англичанина.
   -- Я могу дать вам за них... -- Владелец завода назвал значительную сумму. -- Во Франции вам понадобятся деньги.
   -- Благодарю, -- сказал Теофиль. -- Я вынужден проститься.
   -- Вы не хотите знать о второй части письма? -- спросил Дерби. -- В ней много любопытного.
   -- Сделайте одолжение.
   -- Я должен убить вас, если артефакт не попадет в горн. Что у вас в правом кармане камзола?
   Дезагюльэ побледнел. Он опустил руку в карман, сделал движение пальцами. Циркуль лежал там. В расплавленный металл полетел обломок каретной рессоры.
   -- Вы меня убьете?
   -- У вас есть покровители? -- спросил Дерби.
   -- Принц Уэльский.
   -- Отправимся к нему прямо сейчас.
   -- Меня убьют?
   -- Напротив, -- сказал Дерби. -- Благодаря вам артефакт не был уничтожен и не попал на континент.
   -- Моя карета к вашим услугам, -- сказал Дезагюльэ.
  
  
  
   Двое полицейских вынесли из дверей дома Элиота носилки с телом. По вишневому рукаву стоявший в отдалении Теофиль узнал сюртук Великого Мастера. С головы Элиота был сбит парик, лицо -- спокойно. Дезагюльэ отвернулся.
   -- Завтра весь Лондон узнает, что Великий Мастер погиб в своем доме от рук ночных грабителей, -- сказал принц Уэльский. -- Мы похороним Джорджа Элиота со всеми почестями.
  
  
   Часть первая
   ВАМ СЮДА НЕЛЬЗЯ!
  
   Глава 1
  
   Журналист еженедельника "Городские вести" Илья Ремизов встал из-за стола, собираясь уходить, когда перед ним появилась заместитель редактора.
   -- В гостинице остановился англичанин, -- сказала она.
   -- И что? -- Ремизов изобразил на лице крайнюю занятость.
   -- Он масон. Из Англии.
   -- И что? -- повторил Илья. -- Я в школе немецкий учил. Приедет розенкрейцер или тевтонский рыцарь лиловой подвязки, тогда я пулей...
   -- Он без переводчика, значит, на ломаном русском говорит. Ты на ломаном русском пишешь, так что общий язык найдете. Готовь короткой новостью в номер, ну и на сайт.
   -- Масон. -- Ремизов вытащил из стола фотоаппарат, проверил в кармане диктофон. -- Не сидится им на Альбионе.
   Непонятно было, что понадобилось англичанину в городе, хоть и на миллион жителей, но расположенном в зоне затяжной экологической катастрофы?
   Через десять минут редакционный водитель подбросил Илью до самой респектабельной в городе высотной гостиницы, с неоновыми буквами сверху вниз: "HOTEL".
   По наводке знакомого бармена Ремизов поднялся на третий этаж гостиницы. Номер апартаментов, в которых остановился масон, бармен не знал. Илья приготовился "брать языка" -- стучать в первую попавшуюся дверь, когда заметил, что у номера в конце коридора столпилось несколько человек. Дама в деловом костюме, не иначе дежурная по этажу, выхватив из рук горничной ключи, налегала на замок. "Да он открыт! -- говорила горничная. -- Я как услышала гарь, сразу вас вызвала!"
   Однако открытая дверь никак не хотела впускать дежурную по этажу в номер.
   Осторожно приближаясь к злополучной двери, включая спрятанный в висевшей на груди сумке фотоаппарат, Илья втянул носом воздух. Пахло горелым, но не изоляцией, а чем-то печеным, точно на сковороде забыли перевернуть отбивную. Ремизов прибавил шагу. Чудаковатый масон, ради которого он приехал, мог и подождать пару минут.
   -- Эй! Вам сюда нельзя! -- Навстречу Илье шагнул молодой парень в костюме. -- Здесь идут следственные мероприятия.
   Один из охранников надавил на дверь, ударил плечом, дверь поддалась, открылась на ширину ладони. В проеме над полом показался розовый затылок с седой прядью.
   -- Слышите! Посторонним нельзя!
   Выдернув из сумки фотоаппарат с уже выдвинувшимся объективом, Илья сделал снимок затылка, но в момент, когда сработала вспышка, охранник выставил ладонь, так что на снимке осталась лишь нагло растопыренная пятерня.
   -- Журналистам тем более!
   Охранник вновь налег плечом, но дверь встала, упершись в тело. Обладатель розового затылка не двигался. Секъюрити с досады ударил по двери носком ботинка. От чего она, отпружинив, вернулась обратно.
   -- Я подумала, что он там жарит? Стейки свои? -- вдруг заплакала горничная, с силой оттягивая кулаками карманы фартука. -- Стучу -- не отвечает. А потом подгорело...
   -- Молодой человек, я же ясно выразился. Или вы не журналист? -- Напирал на Илью парень в штатском. -- Я следователь прокуратуры и...
   -- Такси заказывали? -- спросила у следователя девушка, которую Илья видел за конторкой на первом этаже гостиницы. -- Уже пятнадцать минут ждет.
   Работник прокуратуры не успел ответить. "Давай вдвоем!" -- Охранники с разбега ударили в дверь плечами, от чего обладателя седой головы отшвырнуло вглубь номера.
   Дверь с табличкой "312" открылась.
   -- Открыть, а не выбить! -- оторопел работник прокуратуры, глядя на такие "следственные мероприятия". -- Никому не входить!
   Головой к двери лежал старик с открытым ртом. Обожженная коричневая рука с запекшимися пальцами застыла над лицом. Губы сгорели, кожа вокруг рта безобразно вспухла.
   -- Лучше бы не приезжал, -- заметила философски дежурная по этажу, после чего Илья понял, что попал именно в тот номер, в который хотел -- в апартаменты англичанина.
   Мертвец смотрел в потолок выпученными глазами, оскалившись, словно взбесившийся пес.
   Горничная вскрикнула. Глядя на труп гостя, девушка еще раз помянула стейк. Охранник, втянув носом сладковатый запах горелого мяса, присвистнул.
   -- Владимир, ну ты где? -- звонил кому-то следователь, загородив собой дверной проем. -- Вот опять, -- огорченно сказал он, складывая сотовый. -- Остался без фотографа.
   Ремизов уже видел покойника в подобной позе. Неделю назад в жилом доме полностью выгорела квартира. Хозяин, спасаясь от пламени, выбрался в коридор, но от жара железную дверь заклинило. Так бедняга и умер, задохнувшись от дыма, уткнувшись в раскаленную дверь головой и завалив собой вход. Напоминал он запекшийся анатомический муляж. Но там все было в огне, обгорели пол, потолок, стены. Что же толкало к двери любителя стейков, и где сам стейк?
   -- У меня к вам предложение, -- обратился следователь к Ремизову. -- Вы делаете для меня несколько снимков, один из них, я укажу какой, возьмете для газеты. Только обещайте не ставить фото трупа.
   -- Обещаю. -- У Ильи загорелись глаза. -- Никаких трупов! Я же понимаю.
   Следователь пропустил Илью в номер и закрыл дверь, оставив всех остальных в коридоре.
  
  
  
   Деревянная дверь номера даже не обгорела. Дымом несло, но не так чтобы человек мог задохнуться. Ремизов не заметил на стенах и потолке никаких разводов сажи. В глубине номера -- заправленная кровать. Телевизор стоял выключенный, вилка с аккуратно сложенным проводом лежала рядом. Бледно горела в свете дня люстра без плафонов с вычурными энергосберегающими лампами.
   -- Как его звали? -- Илья сделал снимок. -- Не могу понять: чего он полз?
   Нижняя часть лица англичанина, особенно подбородок, вздулась и запеклась под белесым стекловидным налетом, словно покрытая глазурью булочка. Кожа не шее лопнула, обнажились желтые волокна, наверное, сухожилия...
   -- И оскаленный? -- продолжал пытать молчаливого работника прокуратуры Ремизов.
   -- Сними ковшик, -- показал в угол следователь, где лежал отечественный алюминиевый ковш с пластмассовой ручкой, в каких домохозяйки обычно варят яйца. -- Опрокинешь на себя расплавленный сахар, еще не так запоешь.
   Илья наклонился над ковшом. Действительно, на дне застыла мутная сахарная корка. Ремизов ковырнул ее ногтем, но попробовать на вкус так и не решился. У кровати на маленьком складном столике лежали приготовленные формочки для заливки петушков на палочке -- мишки, белочки, зайцы.
   -- А рубашка на груди тоже от зайчиков... -- Ремизов не договорил. В коридоре, ведущем в ванную, бесшумно горела спиртовая горелка.
   Поджег рубаху, затем опрокинул ковш... Прямо в горло плеснул.
   -- Приключения иностранцев в России, -- без тени улыбки сказал следователь.
   Штанина на правой ноге иностранца задралась. Из-под ее края выглядывала одноцветная выцветшая от времени татуировка. Пока оперативник осматривал спиртовку, снимал "пальчики", Илья быстро задрал штанину выше. На ноге англичанина красовалась пирамида с отсеченной верхушкой. Над пирамидой парил заключенный в треугольник глаз. Рисунок окружала надпись на латыни. Пирамида и глаз были знакомы Ремизову, где-то он их уже видел.
   Сделав снимок, Илья опустил штанину обратно.
   Следователь открыл дверь ванной. На внутренней ее стороне висел разноцветный метровый круг из фанеры -- копия колеса рулетки. На полу -- надписи мелом по-английски. Илья понял лишь одно: одна из них заканчивалась знаком вопроса. Вот если бы приехал розенкрейцер или тевтонский рыцарь, он бы пулей...
   Следователь обернулся, его задумчивое лицо осветила вспышка фотоаппарата.
   -- Меня только не надо снимать.
   -- Я всего лишь... смотрите!
   В ванной, набранной по щиколотку, плавали пачки долларов. Аккуратные пачки стодолларовых купюр в банковской упаковке. Некоторые из них сильно обгорели с краев. Тут же плавали остатки сгоревших банкнот другого номинала. На кафеле над ванной что-то было написано по-английски. Валялось одноразовое мыло, которым, видимо, и писали, когда закончился мел... Рядом с надписью -- рисунок: египетская пирамида с открытым глазом на вершине.
   -- Деньги жег, -- сказал Илья. Доллары были так близко, что протяни руку и вытаскивай из ванны. -- А потом жалко стало.
   Раковина оказалась полной мыльной воды, в которой плавала сбритая рыжая щетина.
   -- Тряпкой заткнул? -- удивился следователь. -- А еще англичанин. Голубая кровь!
   -- Варвары, -- согласился Ремизов, с удивлением глядя на самодельную пробку, а потом на содержимое ванны. -- Сколько здесь, миллион? Или больше?
   Следователь вопросительно посмотрел на репортера.
   -- Я просто так спросил, -- пожал тот плечами. -- Интересно же.
   Он сделал несколько снимков. Во входную дверь постучали.
   -- Господин Голованов! -- кричала дежурная по этажу. -- К вам Владимир приехал!
   -- Я открою. -- Ремизов сразу же сообразил, чем чреват для него приезд фотографа-криминалиста.
   В номер вошли еще двое в штатском, с ними милиционер в форме. Не дожидаясь вопросов и требований отдать флеш-карту со снимками, Илья, молча обойдя труп, выскользнул из номера.
   Перед глазами стояла картина: милиционер опускает руку в ванную, выуживает из воды распухшую пачку и...
   Быстрым шагом удаляясь от номера масона, Ремизов готов был кусать от обиды гостиничный линолеум: почему другим так невероятно везет? Прямо на работе? Почему у других работа именно в этом и состоит? В сладостных моментах.
   -- Так мне что, такси отпускать? -- остановила Илью девушка с первого этажа.
   -- Какое такси?
   -- Англичанин заказывал в Григорьевку, -- сказала она. -- У меня все записано: Григорьевка, улица Лесная, 57. Машина ждет.
   -- Как звали англичанина? -- спросил в свою очередь Ремизов. -- Давно он приехал?
   Девушка с сомнением посмотрела на Илью.
   -- Так вы не из милиции?
   -- Лейтэнант... старшой я.
   Не оценив шутки, служащая гостиницы напряглась. Теперь из нее и под пыткой слово не вытянешь. Ремизову очень хотелось поговорить с горничной, которая убирались в номере масона, но он кожей чувствовал: надо рвать когти. Спустившись в холл, он направился к администратору:
   -- Добрый день. Не подскажите, как фамилия господина, который жил в номере триста двенадцать?
   -- Извините, мы не даем информацию о наших клиентах.
   И дежурная улыбка. Сучка.
   Вздохнув, Ремизов поехал в редакцию.
  
  
  
   По дороге настроение Илье испортила хозяйка однокомнатной квартиры, которую они снимали с Еленой. Хозяйка поднимала цену. Она звонила уже третий раз.
   -- Я понимаю -- кризис, всем трудно. Вы в состоянии платить?
   -- Да, мы в состоянии, -- сказал Илья. -- Мы остаемся.
   Елена училась на дневном отделении, на последнем курсе института. Она давно хотела познакомить Ремизова с родителями. Они приезжали через пару недель, а тут эта жадная выдра! Илья не мог допустить, чтобы знакомство прошло в комнате общежития. Хорош будущий муж! Нищий!
   Ремизов прикидывал, от чего еще ему придется отказаться, чтоб расплатиться с хозяйкой квартиры, а перед глазами стояла ванна с залитыми водой долларами.
   Достаточно было одной пачки, чтобы решить проблему с жильем на год вперед, чтобы выдра больше не звонила. Он же журналист, а найти правильные, подходящие к случаю слова не умеет. Стоило намекнуть следователю, мол, кто хватится нескольких тысяч? Полоумный старик все равно пытался их сжечь. Тогда что мы сидим, господин Голованов? Не проводим действия.
   Машина остановилась перед светофором. С тополиной аллеи справа облетала листва. Заканчивался сентябрь. Ветви тополей застыли в прозрачном воздухе, словно вырезанные, очерченные скальпелем. Чугунные решетки ограды выглядели в холодном осеннем свете невесомыми.
   С присущей лишь сентябрю иррациональной ясностью Ремизов еще раз остро ощутил фундаментальный факт: нужны деньги. Илья смотрел на свои пальцы, на которых застыл золотой солнечный зайчик. Ремизов сжал пальцы, зайчик выскользнул.
   "Если я не разбогатею, мне конец", -- пришла спокойная мысль.
   К мысли присоединился образ отца Елены -- сурового замдиректора автосервиса, который всего добился исключительно собственным умом и упорством.
   "И свадьбе конец".
  
  
  
   Редактор -- кряжистый, похожий на бывшего тяжелоатлета мужчина сорока двух лет в темном шерстяном пиджаке, ходил по квадратному кабинету, слушая рассказ Ремизова, который описывал посещение гостиницы, и прихлебывал из кружки кофе. Редактор до конца сжимал зубы, чтобы не выдать улыбки, но под конец бухнулся в кресло и, запрокинув голову, разразился хохотом:
   -- Попросил не ставить труп?! Впервые о таком сыскаре слышу! И слово с тебя взял? И ты... гы-гы-гы... честное репортерское!
   -- Да, -- сказал Илья.
   -- Так, масона -- на обложку! Фоторепортаж на разворот! -- Редактор хлопнул ладонью по столу. -- Невероятно! Значит, убежал?
   -- Ушел.
   -- Леденцы, сахар в горле, круг рулетки в ванной, все? -- спросил редактор, отсмеявшись. -- Больше ничего необычного?
   -- Вроде, нет, -- ответил Илья.
   Молчать о долларах в ванной было глупо. Завтра все равно о них узнают, но Ремизов почему-то, неожиданно для себя самого, промолчал. Не упомянул он и о татуировке англичанина.
   -- Зачем масону рулетка? -- соображал редактор. -- И тем более, петушки на палочке?
   -- Сумасшедший. Ясно же.
   -- Не исключено, -- согласился редактор. -- Оказаться у нас за шесть тысяч километров, имея лондонскую прописку. Если он игрок, то ему бы в Калининград или Краснодар.
   Редактор поднялся из-за стола:
   -- Пойдем, гляну на фотографии.
   -- Я на обед. С утра голодом.
   -- Ладно, заслужил. Одна нога здесь, другая там.
  
  
  
   Зайдя в квартиру, Илья, не снимая кроссовок, уселся за компьютер. Раскрытая пятерня охранника, розовый затылок в проеме двери, скрюченная, обожженная рука... Ремизов добрался до снимка с ванной.
   Под водой зеленели доллары. Отлично просматривался Франклин в овале.
   Ремизов скачал из Интернета фото стодолларовой купюры. Ссылки выпали и на купюры достоинством в 20 долларов, в доллар.
   На купюре в доллар Илья увидел знакомую усеченную пирамиду. Скопировав ее изображение в максимальном из предложенных разрешений, Ремизов увеличил левую половину банкноты.
   Пирамида, глаз в треугольнике. Оказалось, это не что иное, как Всевидящее Око. Один из знаков масонства. Подумать только, "зелень" украшали масонские символы! Тем более, зачем было их жечь?
   В сети предлагалось несколько вариантов перевода латинской надписи вокруг пирамиды: "Новый порядок эпохи", "Новый порядок навеки" или знакомый по фильмам о нацистах "Новый мировой порядок".
   Ремизов смотрел на фото с формочками -- зайчики, мишки, белочки -- и ничего не понимал: петушки на палочке и новый порядок эпохи? Какая связь? Подобные сладости за десятку продавали бабки у парка культуры и отдыха. Они что -- тайные агенты масонства?
   Фото масона. Обожженное, оскаленное лицо старика даже после смерти выражало крайнюю степень ужаса. В последние мгновения жизни пожилому англичанину было очень больно. Шок... Сердце и не выдержало.
   "А что бы на моем месте сделал Зорин? -- подумал Илья о своем друге с детских лет. -- Леха уж точно бы не стал сопли жевать!"
   Позвонив Алексею -- владельцу небольшого магазина "Планета фэн-шуй", Ремизов неожиданно впал в ступор.
   -- Алло, Илья. Что молчишь?
   Ремизов очнулся.
   -- Выдра звонила, -- сказал он. -- Задрала за хату на треть. Папик Елены в октябре приезжает, пробу с меня снимать. А Ленка все еще на руках стирает, и холодильник у нас хозяйский, да и вообще...
   -- Ремизов, я тебя не первый год знаю. Зачем звонил? Выкладывай.
   -- Да нечего выкладывать. Выдра беснуется.
   -- Насчет родительского благословения не беспокойся. Даст, никуда не денется, -- сказал Алексей. -- Сегодня заскочу вечерком, решим твои проблемы.
   Илья проверил электронную почту, прошелся по сайтам изданий-конкурентов -- никто не дал о смерти в гостинице "HOTEL" ни строчки.
   "Смотаться под каким-нибудь предлогом на редакционной машине до Григорьевки? Нет, лучше на рейсовом автобусе". -- Ремизов откинулся на спинку стула, глядя на стодолларовую купюру, которую он сделал заставкой рабочего стола.
   Нет, опасно. О доме N57 на улице Лесная знает и господин Голованов. Опустошив ванну в гостиничном номере, он сегодня же смотается в Григорьевку и опустошит ванну там. Через неделю смелый опер заедет в новенькую "двушку" в престижном районе, а репортер Илья Ремизов так и будет сидеть в раздолбанной квартире с облезлыми обоями и захватанными выключателями!
   Что делать?
   Перекусив сытной до рвотных спазмов, богатой полезными витаминами и минералами гречкой, Ремизов вернулся в редакцию. Глядя в монитор отсутствующим взглядом, он напечатал: "В гостинице убит иностранный миллионер".
   "Пока ты здесь прохлаждаешься, там бабки лежат! -- говорил ему внутренний голос. -- Сумасшедший масон раскидал тысячи, где ни попадя! Первый, кто не стормозит, вернется из Григорьевки обеспеченным человеком!"
   "Да, там, может, и нет ничего", -- продолжил внутренний диалог Ремизов.
   "Узнаешь, когда Голованов справит новоселье! Ему рапортов до конца рабочего дня писать, не переписать! У тебя целая ночь! Рви когти! Давай, сделай в своей жизни что-то путное! Если что, скажешь: по заданию редакции! Хоть какая-то польза от профессии. Ну, ты же журналист!"
   В разгар мозгового штурма на внерабочую тему позвонила Елена. Они договорились встретиться в супермаркете недалеко от дома, в котором снимали квартиру.
  
  
  
   Елена ходила между рядами с продуктовой корзиной. Ремизов пришел раньше ее, но не спешил подходить. Он смотрел на Елену со стороны, не замеченный, и в который уже раз ощутил, как сильно он ее любит.
   Елена была из тех редких женщин, рядом с которыми мужчины чувствуют себя способными на многое -- рыцарями, завоевателями, победителями. Спокойная красота, скрытая страстность, они проступали в каждом движении Елены, в ее взоре, походке, даже в том, как она брала сейчас с полки банку томатной пасты. Острота этого чувства со временем не ослабевала. С первой их встречи прошло полгода, а Илья хотел одного: быть достойным любви этой женщины. Он постоянно ловил себя на мысли, что с Еленой ему неслыханно повезло, чего нельзя было сказать о профессии или о родителях будущей невесты.
   Елена поставила в корзину банку маринованных огурцов. Подумала и вернула ее на полку. Сделала она это без всякого напряжения, лишь немного помедлив.
   Ремизова словно хлестнули по щеке. Влепили пощечину. Всякий раз, заходя в супермаркет, он говорил себе, что обязательно наступит день, когда он и Елена смогут взять с полок все, что пожелают. Это было унизительно для взрослых людей -- ограничивать себя в супермаркете. Елена никогда не говорила с Ильей о его зарплате, никогда не попрекала, он ни разу не слышал жалоб, когда им приходилось неделями варить гречку. Но сейчас это унижение стало непереносимым.
   "Видишь, ничтожество! -- Лицо Ремизова горело. -- Рви когти в Григорьевку! Пока не поздно!"
   "Это будет воровство, -- резонно заметил сам себе Илья. -- Старик мертв, но есть родственники..."
   "Ты сам-то себя слышишь: родственники?! Шесть тысяч километров! Прямо и вижу заголовок на первой странице: "Уральские милиционеры вернули в Англию миллион долларов!"
   "Без резких движений, -- сказал себе Ремизов. -- Это статья 158 УК РФ -- "кража с незаконным проникновением в жилище". До пяти лет общего режима".
  
  
  
   Вечером они сидели с Еленой на кухне с гремящим и время от времени трясущимся холодильником "Полюс" и ели куриный суп. У Ремизова зазвонил телефон.
   Через пару минут Алексей Зорин, одетый в отлично сидевший на его подтянутой фигуре пиджак тонкой кожи, разувался в прихожей со вспухшими обоями.
   -- Да уж, тяжелый случай! -- сделал вывод мастер фэн-шуй, глядя на отсыревшее зеркало в темных пятнах. -- Но поправимый. -- Алексей держал в руках полный полиэтиленовый пакет. -- Моргнуть не успеете, как превратитесь в... превратитесь в...
   Алексей опустил в пакет руку. При этом на лице его появилось выражение особой значимости момента и приближения неизбежной тайны. Все это с купе с широкой услужливой улыбкой.
   -- Ну не начинай, Лешь, -- поморщился Илья. -- Мы же не в магазине.
   Из пакета показалась коробка с иероглифом, перевязанная голубой лентой, которую должна была развязать только хозяйка квартиры.
   На ладони Елены появилась жаба из отполированного до блеска желтого металла. Трехногая с крупными бородавками, она держала во рту монету с квадратным отверстием. Жаба смотрела на Ремизова выпуклыми золотыми глазами, иероглифы на монете почему-то напомнили ему липкую слякоть, вонь и смешанный говор вещевого рынка.
   -- Посади ее спиной к двери, словно она только что запрыгнула в ваш дом, -- сказал Алексей. -- Нет-нет, в спальню ее нельзя, она уснет! И в ванную ни в коем случае! Куда? В туалете она насмотрится, наберется дурного иньского духа! В кухне ей будет душно и жарко.
   -- Куда тогда? -- растерялась Елена.
   Не выдержав, Илья плюнул и пошел доедать суп.
   -- Стой! Тебе деньги нужны или нет? -- крикнул ему Зорин. -- Ремизов, блин!
   Наконец жабу поместили на столе в гостиной слева от двери в "углу силы". Елена кончиками пальцев гладила волшебные бородавки, а Алексей в полголоса, чтобы не раздражать стучавшего на кухне ложкой друга, объяснял владелице талисмана, как его активировать.
   -- Сделайте все так, как я сказал, -- закончил Зорин инструктаж. -- И действие жабы, ее сила возрастут в несколько раз. Финансовый взрыв! Один из моих клиентов сразу машину купил.
   -- Все? -- спросил Илья, когда они зашли на кухню.
   -- Еще нет. Тебе обязательно надо найти преуспевающего состоятельного человека, чтобы он подарил тебе веточку комнатного растения или горсточку земли из горшка. Давай, попроси меня, чтобы я пригласил тебя в гости.
   -- Зачем это я должен тебя просить?
   -- Потому что так заведено, -- ответил Алексей. -- Это же ритуал.
   В пакете мастера фэн-шуя оказались металлические и деревянные ветра. Ремизов молча тронул поющий ветер, который они повесили на гардину. По комнате поплыл прозрачный тонкий, удивительно нежный звук. Словно тронулся, разгоняясь, гоночный автомобиль его личного богатства.
   Елена убирала со стола. Друзья стояли в гостиной перед окном.
   -- Сколько ты будешь так жить? -- Алексей показал глазами в сторону кухни, где находилась Елена. -- Нет, ты послушай. Я понимаю, что ты еще хочешь сделать в журналистике нечто такое... Укрепить демократические институты и так далее. Укрепишь, если с голоду не умрешь. Пойдешь ко мне продавцом?
   -- Нет.
   -- Зря. Ладно, держи, -- Зорин сунул Илье пачку пятисоток. -- Бери. Позовешь меня на свадьбу без подарка.
   -- Куда столько?
   -- Дают -- бери, Илюха. Чтобы полгода выдра тебя не трогала. Поднимешься, сочтемся. Мы же с тобой как братья. У брата не зазорно взять.
   Ремизов убрал деньги в карман. Может быть, слишком поспешно, но у него словно гора с плеч свалилась.
   -- А насчет продавца подумай. Со временем свой магазин откроешь.
   Илья думал о Елене. Поставленная обратно на полку банка огурцов в супермаркете. А деньги на свадьбу? Платье, костюм, эскорт. Но все его существо противилось перспективе превращения в продавца.
   Металлические трубочки звякнули вновь. Ванна, полная долларов...
   -- Жить полноценной жизнью, иметь дом, семью, -- хлопнул его по плечу Зорин. -- Часики-то тикают.
   -- У меня другое предложение, -- сказал Ремизов. -- Пошли за пивом. Есть разговор.
  
  
  
   Елена смотрела телевизор, друзья сидели на кухне. Вокруг тарелки с сушеными кальмарами, нарезанным ломтями хлебом и колбасой стояли пивные банки. Ремизов рассказал о своем визите в гостиницу.
   -- Ты уверен, что ванне были доллары?
   -- Слушай, я видел их вот как тебя, -- сказал Илья. -- Надо ехать и забирать!
   -- Ты что думаешь, у него по каждому адресу ванна с деньгами стоит?
   Ремизов многозначительно поводил пальцем в воздухе. Он так не думал. Но старик был странный, с колесом от рулетки. Самоубийца-сладкоежка. От такого всего можно ждать, тем более так далеко от Лондона.
   -- Так ты едешь? -- спросил он.
   Зорин сделал из банки хороший глоток.
   -- Менты тоже до Григорьевки доберутся, если уже не добрались. Это ведь не прогулка в деревню к деду, а кража имущества с незаконным проникновением в жилище. В особо крупном, да еще по предварительному сговору группой лиц. Лишение свободы по самые не балуйся...
   -- Знаю, знаю, затараторил, -- перебил Илья. -- И ехать надо прямо сейчас.
   -- Нет, я же выпил? -- Алексей готов был помочь другу упорядочить финансовый хаос, но чтоб так круто...
   -- Подумаешь -- банка! К ночи проветришься. Поедем как работники газеты, ты -- как фотокресп... фотокор-р-с... тьфу, фотокор!
   -- А машина?
   -- Возьмем твою. Или ты хочешь на троих делить?
   Алексей не хотел.
   -- Да я уверен, нет там ничего! Бабка какая-нибудь живет, у которой англичанин икону хотел купить, -- Он вскочил, заходил по кухне. -- Редкий вид резных наличников, твою мать!
   -- Стодолларовыми купюрами больше миллиона выйдет, -- сказал Илья. -- Менты пока еще раскачаются. А мы подъедем часа в четыре утра, перед тем, как рассветет. В это время даже собаки спят. Тихо зайдем. -- Глаза Ремизова заблестели. -- Редактор подтвердит, что отправил нас на задание.
   Алексей замер, словно пробуя на вкус слово "стодолларовые".
   -- А... поехали!
   -- Наш человек! -- Ремизов с хрустом смял в руке пустую банку. -- Если выорит, я жабу твою золотую поцелую.
  
  
  
   Присев перед шкафом, Елена вынимала кастрюли.
   -- После двенадцати заедет Зорин, мы смотаемся до утра в одно место, -- сказал Илья, как можно беспечней. -- Командировка от "Городских вестей".
   -- Ночью?
   -- Ну, помнишь, мы с гаишниками уже ловили лихачей, и тоже ночью. Редактор как с цепи сорвался, экшен ему подавай.
   -- Нужна самая большая, -- сказала Елена. Налив в кастрюлю воды, она опустила туда золотую жабу. -- Засеки время.
   -- И долго ей там сидеть?
   -- Сутки. Потом промоем под краном. Нужно не реже двух раз в неделю.
   -- Зачем? Ах да, стихия воды... в зоне удачи.
  
  
  
   Глава 2
  
   Без пяти час Алексей сбросил SMS: "Выходи!". Елена спала. Ремизов нетерпеливо расхаживал в коридоре. У тумбочки на полу в прихожей лежал хозяйский молоток. Это было его обычное место, так на всякий случай. Взяв молоток, взвесив его в руке, Илья положил орудие на место. Репортеры на задание с молотками не ездят. Тем более, в кармане куртки журналиста уже лежал грибной складной нож. С прилипшей к лезвию сухой травой.
   Взглянув на спящую Елену, на жабу в кастрюле, Илья тихо притворил входную дверь и вышел на лестничную клетку. Спускаясь, Ремизов вспомнил, что оставил дома диктофон, но возвращаться было плохой приметой. Илья лишь поправил на плече ремень синей спортивной сумки, из которой в целях конспирации он не стал убирать спортивные трусы, кроссовки, полотенце. Мол, какие доллары? Забыл сумку в машине после тренировки...
   На улице было прохладно. Алексей мигнул фарами новенького ВМW. Открылся багажник. Опуская в него сумку, Илья увидел пару пустых клетчатых баулов -- с подобными бегают по рынку челноки, рукоятку бейсбольной биты и металлические, соединенные шнуром нунчаки.
   -- Где ты их взял? Убирай нафиг!
   -- Куда я их уберу?
   Подниматься в квартиру было нельзя. Если их "примут", менты первым делом наведаются домой к журналисту и фотокору.
   -- На обочину выбрасывай!
   Зорин медлил. Илья выбросил биту и нунчаки в палисадник, стал нагребать на них листья ногой. Потом, задрав голову, осмотрел темные окна пятиэтажки. На втором этаже горело окно кухни. Кому-то не спится.
   А если его видели? Не успели они отъехать от дома, а уже засветились по полной!
   -- Ты "Nikon" свой взял? Фотограф!
   Алексей кивнул. Они выехали из двора в ночном безмолвии, хрустя шинами по невесть откуда взявшейся на асфальте щебенке.
   На пустых перекрестках мигали желтые глазки светофоров. Проплыл мимо каркас строящегося торгово-развлекательного центра. Тонированная черная BMW выехала из города. В темноте потянулись свежеубранные поля, гребни смерзшейся земли.
   Через полтора часа пути справа на холме показался поселок Григорьевка. Проезжая через бетонный речной мост, Ремизов подумал, что лишь сумасшедшие масоны способны гонять такси в такую даль.
   Посреди деревянных улиц поднималось несколько многоэтажных панельных домов.
   -- Блин, а если это не частный сектор, а квартира на пятом этаже? -- произнес Зорин. -- Нам что, дверь вышибать?
   К счастью, улица Лесная оказалась сплошь застроена избами. Алексей сбавил скорость. С выключенными фарами иномарка тихо скользила вверх по улице. Слева залаял, загремел цепью, кидаясь на ворота, пес. Ему ответили с соседней улицы, но как-то вяло.
   Дом N57 смотрел на дорогу тремя темными окнами без занавесок, одно окно было разбито и снизу заклеено бумагой. Бревна дома почернели, ворота осели и накренились вперед. В палисаднике поднимался бурьян. Дом выглядел заброшенным. С края крыши сполз шифер, вниз смотрели почерневшие доски.
   -- Как он выглядел, этот англичанин? -- спросил Алексей, останавливая машину.
   -- Как глазированная оскаленная булочка.
   -- Я не об этом. Он точно англичанин? Может, вырос здесь. Босой мальчишка впервые после войны попробовал петушок и...
   Они сидели в салоне посреди пустой улицы, в двадцати метрах от странного дома, и не хотели выходить. Из-за забора стоявшего напротив кирпичного коттеджа залаял пес. Ему ответили еще несколько собак. Заливисто и звонко. Из-за накренившихся ворот дома N57 не раздалось ни звука.
   -- Не живет там никто, -- сказал Зорин. -- Окна грязные. Зря, что ли ехали.
   -- Пошли.
   Подойдя к воротам, Алексей дернул за кольцо -- заперто. Ремизов постучал костяшками пальцев, ударил кулаком, затем саданул ногой:
   -- Есть кто? Газета "Городские вести"! Откройте!
   -- Тише ты! Сдурел? -- опешил Зорин. -- Сейчас сюда вся улица сбежится.
   -- А если там менты дежурят? Будем придерживаться легенды.
   Вновь залаял пес в коттедже напротив, но дом N57 по улице Лесной словно вымер. Отворив калитку в палисадник, Илья прошел к крайнему окну, постучал. Приблизив лицо, приложив ладони к стеклу, заглянул внутрь.
   -- Пятна какие-то белые.
   Продираясь через сырые кусты, почерневшие заросли сорняков, вымахавших за лето в человеческий рост, друзья обошли дом и очутились у бокового окна. От дороги их заслонял широкий куст сирени.
   -- Все тихо. -- Алексей топтался на месте, глядя то на окно, то на участок дороги и соседний забор.
   Обернув кулак рукавом свитера, Ремизов ударил в стекло. Посыпались осколки. Ловко подцепив и подняв шпингалет, Илья открыл створки окна.
   -- Подтолкни!
   Подпрыгнув, Ремизов шлепнулся животом на подоконник и вполз внутрь. В комнате никого не было. На столе что-то белело. Несколько мгновений, показавшихся Илье вечностью, окно стояло распахнутое и пустое, так что журналист даже присел, но потом появилась голова Алексея.
   -- Что застрял? Лезь!
   Говорил Ремизов хоть и шепотом, но, как казалось Илье, на всю улицу. С выбитым стеклом в палисаднике стало, как будто, светлей. И собаки залаяли гуще. Илье было страшно до дрожи в коленях, но профессия журналиста его кое-чему научила. Например, ловить удачный момент.
   Слушая бухающее в груди сердце, Зорин взгромоздился, упираясь ногами в стену, на подоконник.
   -- Живее. -- Ремизов втащил друга в дом и закрыл окно. -- Что ж ты такой живот отрастил?
   Отсвечивал полировкой старый шкаф. На нем стояли пыльные пустые банки и переломленный пополам кирзовый сапог. Вплотную к стене была придвинута железная кровать, закинутая ватным одеялом. Над ней -- ковер с оленями и бахромой.
   И тут Илья взглянул под ноги. Вот так пол! Вернее, дорожка на дощатом крашеном полу. Кто-то выложил ее черным и белым мрамором. Квадраты располагались в шахматном порядке. Дорожка блестела -- вычищенная, словно ее только что обработали моющим средством. Из соседней комнаты на мрамор вышла худая рыжая кошка. Села, наглаживая лапой мордочку, отражаясь в черном квадрате, словно в воде.
   Мраморная дорожка вела к круглому столу, поверхность которого обили черным бархатом. На столе стояли два медных столба, высотой с бутылку и белая то ли гипсовая, то ли костяная пирамида с выемками, похожими на подставку для ручек. Посредине одной из граней был изображен глаз.
   -- Такую же пирамиду я видел на полу в ванной в номере старика, -- прошептал Илья. -- А еще у него на ноге и на долларе.
   Подойдя к столу, он попробовал сдвинуть медные столбики, заканчивающиеся, словно римские колонны орнаментом, но те были прикреплены к поверхности намертво. На одном столбе лежал обычный камень, на другом -- тщательно отшлифованный каменный куб.
   -- Это для какого-то масонского обряда, -- сказал Ремизов.
   -- Обошелся англичанину в копеечку, -- заметил Зорин.
   В комнате был еще один, отличающийся от общего запыленного фона, предмет -- часы. Новенькие, они показывали точное время, Ремизов сверил со своими.
   Скрипнула дверца шкафа. Оказывается, пока Илья занимался стрелками, Алексей извлек из шкафа чемодан дорогой желтой кожи с двумя железными замками и барабаном кода. Вспоров бок чемодана ножом, Зорин вытянул из него один за другим два кожаных фартука, в каких обычно работают кузнецы, но белых и сшитых словно не для грубой работы, а для показа мод.
   Под ногами у Ильи крутилась кошка. Голодная, она начала громко и протяжно мяукать.
   -- Не ори! Пошла! -- Ремизов поддел кошку ногой, чтобы забросить подальше, но животное соскользнуло. -- Замолкни, скотина... Что там?
   Алексей бросил на дорожку гипсовую маску, смахивающую на посмертную, но небесно-голубую и с прорезями для глаз. Черный платок, расшитый крупными бусинами, похожими на жемчуг, Зорин принялся запихивать за пазуху.
   -- Ну? -- сглотнул Ремизов. -- Валюта есть?
   -- Видишь, ищу. Дыра узкая. Темно.
   На пол полетела вторая маска, запаянная в полиэтилен пара лайковых перчаток, сложенная вчетверо топографическая карта, пачка стеариновых свечей. Ни одного доллара.
   В раздражении Алексей вытряхнул оставшееся содержимое чемодана на мраморную дорожку. Со звоном повалилась металлическая мелочь -- гвозди, строительные скребки, шпатели. Пара английских журналов с изображением рулетки на обложках, видимо, для профессиональных игроков в казино. По ноге Алексея ударила массивная золотая шкатулка с выпуклой крышкой и латунным замком.
   -- Стой, -- произнес Илья, протягивая к шкатулке руку.
   На крышке была изображена все та же пирамида с застывшим над ней Оком Провидения.
   -- Вот это да! -- Зорин выдохнул. Он по-своему оценил находку. -- Похоже, из чистого золота!
   Алексей пытался открыть шкатулку, вертел ее в руках, нажимая на выпуклости и малейшие выступы. Ковырял ножом, налегая на рукоятку. Крышка не поднималась. Вновь заорала кошка.
   -- Заткнись! -- Илья подхватил с мраморной дорожки массивный циркуль и хотел было запустить им в животное, но одумался. Предмет оказался старинным, бронзовым, с выбитой на нем буквой "С" и алым камнем у основания ручки.
   -- Надо дать ей что-нибудь пожевать, -- сказал Ремизов. -- А то всю деревню разбудит.
   -- Что я ей дам? -- Зорин все еще пыхтел над шкатулкой. -- Лучше еще раз загляни в шкаф!
   -- Пусто.
   -- Ладно, давай сумку.
   С полукилограммовым куском золота в руках Зорин понял по лицу друга, что все сумки остались в багажнике. Схватив с кровати подушку, он обнаружил, что та без наволочки.
   -- Твою мать!
   -- Да хрен с ним. Суй в чемодан, и валим! -- Илья думал, что они и так взяли достаточно.
   Алексей пропустил слова Ремизова мимо ушей. Деловая хватка. Его не радовала добыча, скорее огорчало, что где-то рядом спрятано нечто более стоящее. Только вот где?
   -- Не спеши, -- произнес он. -- Не гони лошадей. Такой шанс раз в жизни выпадает. Пальчиками пока лучше займись.
   Илья достал платок, вытер столбик на столе, к которому прикасался, затем дверцу шкафа. Надев перчатки из чемодана англичанина, он прошелся платком по подоконнику окна, в которое они влезли, машинально промокнул вспотевший лоб.
   -- Где вы мои милые? -- Зорин осматривал комнату, время от времени щелкая зажигалкой.
   Машинально раздвигая и сдвигая циркуль, Илья подошел к столу. Пирамида в центре стола была очень старой -- оказалось, ее облицовывали костяные пластины. По краям выпуклого глаза находились две выемки. Поставив концы циркуля в них, Илья услышал щелчок. Пирамида зафиксировала циркуль.
   -- Что это? -- насторожился Зорин. -- Что щелкнуло?
   -- Понятия не имею. -- Ремизов попытался вынуть циркуль или оторвать его от стола вместе с пирамидой, но у него ничего не получалось. -- Вот ведь заклинило!
   -- Да, брось ты хренью всякой заниматься, лучше деньги ищи.
   -- Часы остановились, -- сказал Илья.
   Зорин осветил огнем зажигалки циферблат. Секундная стрелка застыла.
   -- Только что смотрел на них, и они шли, -- сказал Ремизов, дергая за циркуль и чувствуя, как сдвигается весь стол. -- А как вставил циркуль -- остановились. Ты чего?
   -- Не нравится мне это, -- произнес Алексей приседая. -- Не нужно тебе было никуда ничего вставлять и вообще ничего трогать. Я, дурак, просмотрел. Знал же, что к масонам идем.
   -- И что из того, что к масонам?
   -- А то. Серьезные ребята. Это тебе не жабу в кастрюлю посадить.
   Алексей вдруг выпрямился, надел на себя белый кожаный фартук. Торопливо завязал за спиной. Закрыл лицо голубой маской.
   -- Зорин! -- Брови Ильи поползли вверх. -- Зорин, ты меня слышишь? Ты чего творишь?
   -- Я пытаюсь понять ритуал, -- ответил Алексей. -- Понять их логику.
   -- Погнали отсюда к чертовой матери, пока еще что-нибудь не остановилось!
   Зорин его слова проигнорировал.
   -- Здесь явная последовательность действий, направленных на определенный результат. Я такого повидал, поверь мне.
   Илья смотрел, как друг осторожно вышагивает по мраморным квадратам, нажимая на них ногой, словно от нажатия могла открыться некая дверка или тайник. Выпасть из потайного ящика стола мешок с золотыми фунтами или еще что...
   -- Старик спятил, -- произнес Ремизов. -- Ты повторяешь действия сумасшедшего!
   Зорин приложил палец к губам маски.
   Вытащив из кармана грибной нож, Илья принялся выковыривать лезвием драгоценный камень из циркуля.
   -- Не трогай! -- закричал Зорин. -- Убери руки!
   Рубин зажегся, вспыхнул тревожным алым сиянием, словно крохотная колючая лампочка. Комнату осветил кровавый всполох. Ремизов в страхе отшатнулся так резко, что чуть не упал.
   Алый глазок потух.
   -- Убери нож! -- прошептал Алексей. -- Надень фартук, маску!
   На стол вскочила кошка. Приблизила морду к циркулю, обнюхивая его. Стоило животному приблизиться, камень вспыхнул вновь.
   -- Оглох? Убери нож!
   -- Да не трогаю я его!
   Илья соображал. Сейчас он понимал одно: никаких проводов к столу не проведено. Откуда свет?
   -- Я его не трогал, -- повторил он. -- Оно само...
   Зорин шагнул к столу, сбросил кошку на пол. Рубин потух.
   -- Он реагирует на... живое тепло, -- сказал Алексей. -- А ну-ка Мурка...
   Зорин вернул кошку на стол. По голубой маске вновь заструились алые тени.
   Фигуры, лица друзей были словно экраном, на который бронзовый циркуль проецировал тревожную завораживающую своими переливами игру света.
   Несколько мгновений Илья и Алексей провели в странном оцепенении, словно забыли, зачем сюда пришли и сколько у них времени для того, чтобы унести ноги. За окном остервенело залаяли собаки. Кто-нибудь из разбуженных лаем жителей Григорьевки мог наведаться в заброшенный дом, озаряемый изнутри странными всполохами, и обнаружить непрошенных гостей. Или вызвать милицию.
   -- Застыла. -- Алексей попытался отодвинуть кошку от рубинового глазка.
   -- Чертовщина! -- Илья смотрел на алый льющийся свет. -- И ведь не орет, хотя голодная.
   В следующее мгновение кошка оглушительно заорала, шерсть у нее на загривке встала дыбом. Алый камень мигнул, свет пошел веером, накрыл кошку, и вдруг животное разорвало. Меленькое тело буквально вывернуло наизнанку. Брызнули, разлетелись в стороны куски плоти. Хлопка не было, все произошло в полнейшем безмолвии.
   С появлением алого светового веера Ремизов зажмурился. Когда он открыл глаза, кошки на столе не было. Только остатки шкуры и кишок. Фартук на Алексее был заляпан кровью.
   -- Куда она делась? -- Илья провел рукой по груди, ладонь стала алой.
   -- У тебя все лицо в крови, -- сказал Зорин. -- Говорил же: маску надень.
   -- Куда она провалилась?
   Алексей не знал, он тоже зажмурился.
   -- Валим отсюда, -- прошептал Ремизов, прислушиваясь и цепенея. В соседней комнате кто-то был. Скрипнула кровать. Илья надеялся, что это ему послышалось.
   Скрип в соседней комнате повторился. Что-то упало, покатилось по полу. Алексей подхватил чемодан.
   Послышались тяжелые шаги. В проеме двери возник взлохмаченный седой старик с выцветшими глазами, в порванной на плече тельняшке, в трико и обрезанных валенках на босу ногу. В руках старик держал новенькое охотничье ружье с оптическим прицелом, и по тому, как оно тряслось, видно было, что сторож с глубокого бодуна.
   -- Что это вы здесь... делаете? -- Дуло ружья смотрело на Илью. -- Васька где?
   -- Где-то здесь бегает. -- Стоявший в заляпанном кровью фартуке Зорин повел рукой. Он бы развел обе руки, но в правой сжимал ручку чемодана.
   -- Мы случайно... мы... пойдем. -- Алексей попятился, наткнулся спиной на раскрытую дверцу шкафа.
   -- Что вы здесь зажгли? -- Старик не опускал ружья. -- Кис... кис... Васька!
   Дуло ружья переместилось с Ильи на Алексея. Ремизов с облегчением утер нос кулаком, в котором был зажат нож.
   -- Ты, клоун... ик... -- Старика замутило. Шагнув вперед, он вынужден был опереться на стол.
   -- Мы все вернем и возместим, -- сказал Алексей, снимая маску. -- Сколько вы здесь зарабатываете?
   -- Кис... кис... -- позвал старик, тяжело переводя дух, и так медленно выговаривая позывные, что откликнуться на них мог только очень голодный кот. -- Кис... кис... Пи... до... расы.
   -- В машине есть упаковка пива, -- продолжал Алексей. -- Я могу принести.
   Комнату осветил алый тревожный всполох. Оказывается, поехавшая по бархату ладонь старика приблизилась к циркулю. Сторож обернулся на свет.
   -- Вам лучше отойти от стола, -- предупредил Илья.
   Он еще что-то хотел сказать, но застыл с открытым ртом. Свет рубина усилился, озаряя пол, потолок, стены. Фигуры людей стали прозрачными, зыбкими. Ремизов чувствовал себя беззащитным и слабым, как бумажная фигурка на краю огненной бездны.
   Комнату словно отрезали от внешнего мира, а затем выдвинули в некий манящий и в тоже время напряженный, голодный свет. Океан голодного сияния.
   На обтянутом черным бархатом столе мерцал камень размером с пятикопеечную монету, но люди не могли сдвинуться с места.
   Илья забыл про направленное на него ружье. На его лице появилась плотоядная, неприятная улыбка. Глаза лихорадочно блестели. У Алексея возникло ощущение, что их вывели декабрьской ночью под небо, и в небе этом безудержно полыхает единственная звезда. Чемодан с золотой шкатулкой упал на пол. Зорин сделал шаг к столу.
   Циркуль сиял пронзительно и одиноко, обещая нечто провальное и прекрасное одновременно, нечто невыразимое словами.
   Ствол ружья опустился.
   -- Ты тоже это видишь? -- спросил Зорин. -- Звезду.
   Илья увидел на краю стола оторванное ухо кота.
   -- Стойте! -- закричал Ремизов. -- Назад! Он нас сожрет!
   Старик почти навалился на циркуль, словно всматриваясь в дымчатую даль, загораживая собой полный алых теней колодец. Илья схватил Алексея за локоть.
   -- Не надо, -- отвел тот руку друга. -- Ты мне мешаешь.
   Ремизов закрыл лицо Зорина маской.
   Из груди сторожа неожиданно вырвался не то стон, не то крик, полный такого ужаса и отчаяния, что кровь стыла в жилах. Ружье упало на пол.
   Тело старика взорвалось. Разлетелось. Бесшумно, с нездешней легкостью, словно сдули мясной одуванчик. Словно в замедленной съемке во все стороны полетели кровавые ошметки.
   На этот раз Илья и Алексей видели все своими глазами. Человека втянуло в щель между мирами, рассекло, вывернуло наизнанку, растворив в гулкой тьме. Окровавленная голова старика подкатилась к ногам Ильи, он попытался ее оттолкнуть носком туфли, но она не поддавалась, приросла, словно чугунная... И тогда он заехал по ней ногой, что есть силы.
   Циркуль потух, застучали на стене часы.
   -- Илья?! -- Зорин тряс застывшего посреди комнаты Ремизова. -- Я ее убрал! Слышишь? Ее больше нет. Укатилась!
   -- Кажется, я сломал ему нос, -- произнес Илья, прикрывая глаза. -- И я видел число.
   -- Какое еще число? Уходим! -- Алексей сдирал с себя маску и фартук. -- Здесь было убийство! Быстрей!
   Он запихивал в чемодан все, что попадалось под руку.
   -- Я видел число.
   -- Илья, ты меня слышишь? Черт, говорил тебе: надевай маску. Давай, братан, ему уже не помочь, да никто и не поверит. Раздербанило матросика. Блин, да ты весь в крови!
   Алексей сдернул с друга куртку и запихнул в чемодан. Ремизов двинулся к столу, словно сомнамбула.
   -- Что ты там забыл? Не прикасайся к этой штуке!
   Илья легко вынул из пирамиды погасший циркуль. Алексей ударил друга по щеке, но тот ловко перехватил его ладонь, сжал в пальцах.
   -- Пусти! -- вскрикнул Зорин. -- Ты мне руку сломаешь!
   Ремизов разжал пальцы. С циркулем он направился к окну.
   -- Мы вернемся сюда и заберем остальное, -- сказал он.
   -- Конечно, заберем, -- Зорин не спорил. -- Закажем грузовик.
   С него было достаточно. В чемодане лежала увесистая золотая шкатулка, но только что на его глазах странное устройство из пирамиды и циркуля разорвало человека, а его лучший друг тронулся рассудком. Лучше было сидеть в своем магазине и никуда не соваться...
   Илья с шумом, не стесняясь, лез в окно. Алексей бросил ему чемодан:
   -- Держи. Я сейчас!
   Зорин забежал в комнату, откуда вышел старик, увидел засаленный диван, сбитое одеяло, пустую бутылку из-под портвейна, полную окурков пепельницу на полу. У печи стоял внушительных размеров бак из нержавейки. Зорин сорвал с него крышку -- вода. Бак был полон. Помня о ванне с долларами, Алексей, встав перед баком на колени, запустил в него руку, ощупывая дно.
   Ничего...
   Взгляд упал на крышку подпола. Возможно, там. Нет, у них не было времени. Выругавшись, Зорин бросился к окну.
   Илья ждал его у машины. Подозрительно спокойный и невозмутимый. С останками кота и деда в засохших волосах. Чемодан он поставил у заднего колеса.
   Алексей возблагодарил одного своего знакомого -- оптового продавца поющих ветров, который в свое время надоумил его "на всякий случай" затонировать стекла BMW. Гаишники штрафовали Зорина пару раз, но теперь, спасибо коллеге, он мог возить в салоне монстров.
   -- Вроде ничего не забыли. -- Алексей нажал педаль газа, глядя, как в одном из домов зажигаются окна.
   Иномарка вылетела из села, пронеслась по бетонному речному мосту. Через десяток километров Зорин свернул с трассы на проселочную дорогу.
   -- Куда мы едем? -- спросил Илья.
   Зорин взглянул на спокойное лицо друга.
   -- В Диснейленд! -- не выдержал он. -- А куда же еще? Посмотри на себя. Ты по уши в кровище этого алкоголика. Ты выглядишь, как чемпион мира по забою скота руками!
   Брюки, туфли Ильи, воротник рубашки -- все было в крови. Салон был в крови. Зорин матерился, но это не приносило облегчения. Предательски дрожали на оплетке руля руки. Левая была в крови, а правая, которой он ловил в баке доллары, наполовину отмылась. И ни одного бумажного полотенца с собой!
   -- Дай там, в бардачке, таблетки, -- попросил он. -- И запить.
   Бутылка минералки плясала в руках, а поданный Ремизовым пузырек просыпался на колени.
   -- Нас посадят! -- завопил Зорин. -- Никто не поверит, что старик исчез сам!
   Да, первым делом опера опросят жителей близлежащих домов. Обязательно найдется тот, кто видел машину, запомнил время въезда-выезда, а то и номера.
   -- Где тело? -- продолжал Алексей. -- Они перероют огород и решат самое очевидное: в желтом чемодане! Выходили странные парни без чемодана, а вернулись с ним. Убили. Расчленили. Где спрятали? Где мы его спрятали, а? Я не хочу сидеть за какого-то алкаша, как убийца-сектант. Тем более, мы никого не убивали! Мотать срок!
   -- Нет, -- сказал Илья. -- Теперь нас не посадят.
   -- Договоримся так, -- произнес Зорин, пропуская мимо ушей нехорошее "теперь", имеющее некоторую ценность разве что для психотерапевта. -- Мы постучали, старик открыл. Мы зашли в ворота. Запоминай последовательность, это важно. Старик сказал, что его ограбили, пока он спал пьяным. Мы говорили ему, что англичанин закончил жизнь самоубийством, но он не слушал, был напуган, заряжал ружье. Мы ушли, а он был жив, но до смерти напуган. Потому и отдал нам чемодан англичанина. Все время говорил, что воры разбили окно, перерыли дом, но главного не нашли, потому могут вернуться...
   -- Выходит, -- сказал Илья, -- старик велел передать чемодан покойнику?
   В бешенстве Зорин ударил по поющему ветру, что висел у него на зеркале. Затем оторвал трубочки и выбросил в окно.
   -- Зря ты это сделал.
   -- Что? -- не понял Алексей.
   -- Не паникуй, -- сказал Илья. -- Тюрьма -- это теперь не про нас. Никто им не позволит.
   -- Кто не позволит? Ты в своем уме? О чем ты твердишь?! Не сегодня, так завтра оперативники наведаются по адресу Лесная, 57. Господи, мы же на всю Григорьевку прокричали, что мы из "Городских вестей!" Где эта медная хреновина! Зачем ты ее взял? Дай сюда!
   -- Бронзовая. Следи за дорогой.
   -- Это же она старика и кота наизнанку вывернула! Илья, послушай, это ведь они его... искромсали. Хоть бы мне все это померещилось!
   Ремизов смотрел перед собой и о чем-то напряжено думал.
   -- Что ты молчишь? Что ты смотришь, как сомнамбула?!
   -- Я увидел число, -- ответил Илья. -- Ты прав, здесь присутствует явная последовательность действий, направленных на результат.
   -- О, господи...
  
  
  
   Через двадцать минут Зорин въехал в ворота собственной дачи -- кирпичного двухэтажного дома с бассейном, лужайкой и молодым яблоневым садом. Створки ворот сомкнулись. Алексей и Илья выбрались из машины. Поднявшись на крыльцо, Зорин открыл дом, но заходить не спешил.
   -- Раздеваемся. -- Алексей стал лихорадочно скидывать одежду. -- Быстрее!
   Илья последовал его примеру.
   Они стояли босиком на мощеном плиткой дворе. Алексей голый, Ремизов -- в плавках.
   -- Плавки тоже снимай, -- сказал Зорин. -- Могут остаться микрочастицы.
   Он слышал это слово в одном из сериалов, где, разоблачая преступников, эксперты-криминалисты дотошно исследовали чешуйки кожи, волосы, отпечатки, слюну...
   -- Земля, блин, ледяная! -- Подпрыгивая, Алексей сбегал в баню, притащил оттуда эмалированный таз, скидал в него одежду, свою и Ильи. Через несколько минут из трубы на крыше бани повалил дым.
   -- Сейчас вымоемся, отшоркаемся, -- сказал Зорин, открывая дверцы машины и снимая с сидений чехлы. -- А ты что? Давай на полок! У меня такая система: вода в баке мигом закипит.
   Илья не отвечал. Он стоял спиной к машине, лицом к воротам, голый, бледный в отличие от загоревшего до черноты Зорина, который успел дважды за этот год слетать в Турцию, и держал перед собой на вытянутой руке раскрытый циркуль.
   Алексей бросил ему пару банных шлепанцев. Илья стоял как столб.
   -- Может, водки тяпнешь?
   Зорин принялся драить салон BМW, оттирая с кресел кровь, протирая пазы, и думая о том, что еще вчера он был счастливым человеком. Возможно, самым счастливым...
   Рядом лежала приготовленная для Ремизова тряпка, но что было спрашивать с человека, который помимо безмолвной мясорубки увидел в придачу какое-то число?
   -- Ты бы пожил здесь недельку, а? -- предложил Зорин. -- Продуктов я привезу. Больничный оформим. Ну что ты на него уставился? Говорил тебе, надевай экипировку.
   Илья сдвинулся с места, сунул ноги в тапочки, кашлянул и слегка ссутулился: вместо статуи Алексей вновь увидел взъерошенного, замерзшего журналиста.
   -- Надо жить, как жили, -- произнес Ремизов. -- Если исчезну, будет слишком подозрительно.
   Зорин достал из багажника чемодан. Вытряхнув его содержимое, стал сортировать трофеи: антиквариат в черный полиэтиленовый мешок, маски, перчатки и фартуки -- отдельно, железный угольник, шпатель и другую мелочь непонятного оккультного назначения -- обратно в чемодан.
   Подошел Илья положил в полиэтиленовый мешок циркуль.
   -- Фартуки, угольник, маски тоже возьмем, -- сказал он.
   -- Они-то нам на кой ляд сдались?
   Ремизов принялся тряпкой отирать от одного из фартуков бурое пятно:
   -- Пригодятся.
   Покачав головой, Зорин с полиэтиленовым мешком в одной руке и с лопатой в другой ушел в зону природной релаксации, которой он так гордился, в свой разбитый по всем правилам фэн-шуя плодовый сад, и закопал мешок под одной из яблонь.
   Чемодан и прочее он закопал в парнике.
  
  
  
   В бане, сидя на полке, Илья резво обмахивался веником, очень тщательно тер себя мочалкой. От его нездоровой задумчивости не осталось и следа. Циркуль лежал в земле, и Зорин немного успокоился. Его друг шутил, они вместе выпили пива.
   -- Шкатулка неплохо потянет, -- сказал Алексей. -- Есть у меня один знакомый ювелир, я ему зону любви оборудовал, а то жены уходили одна за другой.
   -- Умирали?
   -- Если бы! Каждая оттяпала у старика половину имущества. -- Алексей помолчал. -- Хорошо, что все кончилось, -- сказал он. -- Всю жизнь в магии и никогда не думал, что может быть вот так... Может, все же перекантуешься?
   -- Я обещал Елене вернуться, -- сказал Ремизов.
   После бани друзья поехали в город. На все доводы, что необходимо залечь, уехать на недельку в Турцию или Египет, тем более что теперь он может себе позволить отдых за границей, Илья отмалчивался.
   -- Хорошо, уговорил, -- сказал он наконец, когда Зорин исчерпал все аргументы. -- Возьму неделю за свой счет.
   Впереди идущая иномарка мигнула задними фонарями. Алексей сбросил скорость, а метров через триста поток машин замедлился настолько, что возникла пробка.
   Алексей первым увидел стоящий посреди дороги "Камаз". Грузовик вылетел на полосу встречного движения и ударил "девятку". Легковушку на полкорпуса занесло под кабину грузовика, смяв крышу. Объезжая место столкновения, Зорин присвистнул.
   -- Не повезло.
   Парень из службы спасения резал стойку. От диска фонтаном сыпались искры. На месте водителя было месиво. На пассажирском сидении сидел человек без головы. Вернее, половина черепа лежала у покойника на плече.
   Фары позади идущей машины осветили "девятку", и Илья узнал мертвое лицо. Лоб был срезан по диагонали, правый глаз вырвало, но на Ремизова глянул следователь. Молодой парень, который впустил его сделать фотографии в номере англичанина.
   -- Что ты там увидел? -- спросил Зорин. -- У тебя лицо стало...
   -- Ничего, -- ответил Илья.
   "Тюрьма -- это теперь не про нас, -- вспомнил он собственные слова. -- Никто им не позволит".
  
  
  
   Зорин довез Ремизова до подъезда, закинул в багажник нунчаки и биту из палисадника и уехал.
   Илья поднялся к себе. Не раздеваясь, лег на диван рядом с Еленой. Расстегнул ремень. Джинсы Алексея были ему немного узки. Елена в полусне стиснула его руку, прижала к своей теплой со сна груди.
   Илья закрыл глаза. Под веки словно насыпали песка. И тут число проступило перед его внутренним взором.
   Пискнул сотовый. "Любые заявления только в присутствии адвоката!" -- пришла от Зорина SMS.
   Число. Лежащая на плече половина головы следователя. Алый пронзительный свет. Огонь циркуля. Единственная звезда посреди ночного неба.
   Ремизов поднялся, отыскал ручку и вывел прямо на обоях:
   "18"-красное.
  
  
  
   Глава 3
  
   Илья проснулся на диване, накрытый пледом. Елена, сидя на табурете и поставив зеркало на подоконник, подводила глаза.
   Поднявшись, она сняла халат и стала надевать чулки. Откинув плед, Илья сел.
   -- На тебе чужая одежда, -- сказала Елена, не глядя на Ремизова.
   -- Заехали с Алексеем в болото, пришлось вытаскивать. Перемазались все. Мои вещи у него, он дал свои.
   Елена собралась и, не сказав больше ни слова, ушла. В кармане чужих тесных джинсов зазвенел телефон.
   -- Я навел справки, -- послышался возбужденный голос Алексея. -- Мы столкнулись с масонскими символами. С оккультным обрядом вольных каменщиков!
   -- Я тебя сам наберу. Мне надо...
   -- Погоди, все в порядке? Илья? Как ты себя чувствуешь? С этим шутки плохи.
   Ремизов прервал соединение.
   Он и без Зорина знал, кто такие масоны. Пирамида, фартуки, ложи, обработанный идеальный и дикий камни. В отличие, от серебряного медалиста и эксперта в магии Зорина, Ремизов учился в школе не так блестяще, но по истории у него всегда было не ниже "четверки".
   Илья смотрел на парящую чашку кофе на подоконнике. Елена к ней даже не притронулась. Он позвонил ей, отправил SMS, но она не ответила.
   На стекле выступил конденсат. Запотевшее пятнышко таяло, и Илье казалось, что так же тает и исчезает его прежняя жизнь.
   Включив ноутбук, Ремизов набрал в поисковой системе: "Жертвоприношения масонов". Нашлось 49 тысяч страниц.
   "Надо сказать, что жертвоприношения масону так же чужды, как любому взятому члену общества. А может, и более: в масонство сектанты не принимаются, а в обществе последние как раз встречаются, -- прочитал Илья в одной из ссылок. -- Так что процентное соотношение любителей прирезать курицу или козла или, чем черт не шутит, юную девственницу среди масонов пониже, чем среди профанов".
   "Карл Маркс и Фридрих Энгельс были масонами 31-ой степени, -- сообщал другой автор. -- Керенский -- 32-й". На "масоны России" в поисковике выпало 1 миллион 200 тысяч страниц.
   Илья вывел на листке записной книжки "18"-красное" и подчеркнул.
   Вскоре он понял: все эти ссылки на книги, статьи в сборниках, фильмы, оккультные сайты -- все это было пластилином, грубо намазанным на некий угрожающий и таинственный лик.
   Ремизов подошел к окну. На мгновение весь мир за окном представился ему поделкой, скроенной из крашеного картона, подслеповатых акварелей, что закрывали некий грандиозный потусторонний ландшафт.
   Ремизов положил листочек с "числом" на стекло.
   Ни один автор, пишущий о масонах, ни словом не обмолвился о той энергии, той гипнотической силе, прилив которой он, Илья, испытал, стоя голышом посреди двора на даче Зорина, сжимая в руке медный циркуль.
   Это было необъяснимо. "18"-красное".
   "Я знал много чисел, -- подумал Илья. -- Но только одно это пришло извне".
   Ремизов заставил себя вернуться к ноутбуку. Он провел за ним еще полтора часа. Илья следовал по ссылкам, читал, копировал кусочки текста, пытаясь найти намек, на то, что они пережили с Алексеем в Григорьевке, пусть невнятный, пусть между строк... Намека не было.
   Смысл трудов в сотни страниц сводился к вере масонов в то, что потусторонний мир населяют небесные строители, которые обрабатывают души людей, словно камни. Сказкой исчерпывалось все. С чувством разочарования Илья закрыл ноутбук.
   Выйдя на улицу, он всматривался в очертания домов, облетающих крон. Глядя на идущих по дорожке к булочной людей, Ремизов ловил себя на мысли, что мир вокруг все так же прекрасен, но лишен главного -- энергии.
   Какой? Оставалось загадкой.
   На краю пустой детской песочницы сидел кот.
   -- Кис-кис-кис, -- направился к нему Ремизов. Можно было набить полный багажник котов и отправиться в Григорьевку, в дом N57 на улице Лесной. -- Вася, Вася, Васька...
   "Черт, надо было взять колбасы!" -- Приближаясь, Илья приготовился схватить кота. Испугавшись, животное бросилось наутек.
   Ремизов позвонил Зорину, но тот находился вне зоны доступа.
   В редакции Илья написал заявление на внеочередной неоплачиваемый отпуск.
   -- Две недели не дам, от силы -- неделю, -- сказал редактор. -- Сдашь номер и гуляй. Англичанина написал?
   -- Нет, -- сказал Ремизов. -- Мне нужно с сегодняшнего дня. Я все равно работать не смогу. Плохо себя чувствую.
   -- По тебе не скажешь. -- Редактор смерил журналиста взглядом. -- Ладно, в Григорьевку поедет Валентина. -- Редактор открыл дверь кабинета и позвал: -- Валя! Отправляешься после обеда, к двум машина освободится.
   Илья остолбенел: "Откуда они узнали про Григорьевку?"
   В коридоре появилась высокая полноватая девушка, острая на язык и перо, но добродушная по характеру.
   -- Плохо работаете, -- редактор повернулся к Ремизову. -- Англичанин твой перед смертью такси на Лесную заказывал. Поедете вместе с Валентиной, в случае чего мужская сила ей не помешает.
   Илья слышал и не слышал редактора. Валентина стояла перед ним. Высокая, крупная.
   -- Ремизов! Эй, снимайся с ручника! Я еще заявление не подписал.
   В девушке было в полтора раза больше массы, чем в погибшем стороже.
   -- Что с тобой? -- спросил редактор. -- Вальку не узнал?
   -- Узнал. -- Илья быстрыми шагами вышел из редакции на улицу.
   Стоя у крыльца, он хватал открытым ртом холодный сентябрьский воздух.
   "Что это со мной? -- руки Ремизова дрожали. -- Я же не убийца".
   -- Здорово, Илюха!
   Илья вздрогнул. На крыльцо поднялся редакционный водитель.
   -- Что грустишь? Это мне плакать надо.
   -- А что... -- Ремизов спрятал ладони в карманы куртки. -- Что случилось?
   -- Накрылась коробка передач. Наелась, -- сказал водитель. -- И надо же одновременно диск сцепления полетел. Кто бы сказал, что так бывает, не поверил бы.
  
  
  
   Поездку в Григорьевку отложили до лучших времен. Покачав головой, редактор отпустил "лодыря и симулянта" на неделю.
   Илья бродил по улицам без определенной цели. Зайдя в супермаркет за бутылкой минералки, он столкнулся на выходе с автоматом мгновенной лотереи. Из панелей тянулись кольцами ленты сыгравших билетов.
   Множество их валялось под ногами. Подвыпивший мужчина в грязных джинах, с засаленными торчащими из-под шапки волосами, отделившись от группы таких же потрепанных алкоголем господ неопределенного возраста, разменял в аппарате полтинник и стал быстро вставлять в принимающую щель грохочущие пятачки. Рядом выползала змейка билетов. Траурным ногтем мужчина стирал с них защитный слой, под которым, видимо, значилось одно и то же: "без выигрыша".
   Сплюнув, игрок пнул автомат. Сидевшие на корточках у входа в супермаркет приятели длинноволосого загоготали.
   В руке Илья сжимал сдачу -- мелочь, которую ему просто не хотелось опускать в карман, и без того полный мелкими монетами. На глазах игрока в шапочке и его приятелей Ремизов опустил в автомат пять рублей.
   Выполз одинокий билетик, послышался смех.
   Илья удалил защитный слой: "50 рублей". Ремизов опустил выигравший билетик в автомат -- посыпались монеты. Илья бросил в щель еще пять рублей. Выигрыш: полтинник! Стук монет и вытянувшиеся лица синяков.
   -- Эй, дружище! Как ты это делаешь? -- Длинноволосый скреб щеку растопыренной густо татуированной клешней. -- Ты че -- Нострадамус?
   Улыбаясь темным ртом, "дружище" протянул руку. Обойдя клешню, тем самым демонстративно избежав рукопожатия, Илья двинулся прочь.
   -- Стой мужик! -- закричали вдогонку. -- В чем фишка? Ты че, фраер? Эй, стой, понял! Ну ты, бык!
   Ускоряя шаг, Ремизов мешал пальцами в кармане месиво из монет и действительно ничего не понимал. Он никогда не играл на автоматах. Пройдя пару кварталов, Илья остановился на перекрестке. Справа стоял с вывеской на пол-улицы клуб "Эльдорадо". После перевода игорного бизнеса в специально отведенные зоны, ближайшая из которых находилась в двух тысячах километров, клуб "Эльдорадо" благополучно перешел на спортивную лотерею и покер.
   Спустившись в полуподвальное помещение, Ремизов увидел дородного чоповца в камуфляже и женщину в белой рубашке со значком на груди: "администратор". За ее спиной, мигая разноцветными экранами, рядами выстроились автоматы.
   -- Мне нужно сыграть, -- обратился к ней Илья. -- Как это сделать?
   -- Вы можете купить у нас канцелярские принадлежности, -- показала та на стенд, где одиноко висели карандаш, шариковая ручка и тетрадь в клетку. -- В качестве бесплатного приза вы получаете возможность сыграть на лотерейном автомате.
   За одним из автоматов остервенело лупил по клавишам усатый мужчина в кепке -- участник лотереи. Спортсмен. Яблоки, сундуки и помидоры упорно не желали выстраиваться в линию.
   Карандаш стоил 50 рублей, пластмассовая ручка 100, а тетрадь 250 рублей.
   -- Мне, пожалуйста, карандаш.
   Взгромоздившись на круглое сидение со спинкой перед экраном из трех видеобарабанов, Илья почувствовал, как взмокла ладонь. Оказалось, больше не надо опускать в автомат монеты или купюры. Администратор сама выставила сумму, на которую он мог сыграть -- полтинник. Минимальная ставка в ходе игры 10 рублей. При выпадении трех вишенок ставка возрастала в пятьдесят раз.
   -- Нажимайте, не бойтесь, -- сказала администратор, указывая на кнопку справа.
   -- Нажимать?
   -- Да. Смелее.
   Илья увеличил ставку до 50 рублей и вдавил кнопку в панель.
   Барабаны провернулись, заиграла музыка. Три вишенки выстроились по горизонтали. Выигрыш: две с половиной тысячи рублей!
   Усатый игрок застыл, занеся руку над кнопкой. На лице администратора отразился испуг, затем она улыбнулась:
   -- Коллектив клуба "Эльдорадо" поздравляет вас с выигрышем, вместе с этим вы получаете пятнадцать призовых игр! У вас легкая рука!
   -- Я хотел бы получить свои деньги.
   Они отсчитали ему выигрыш. Выйдя из клуба и свернув за угол, Илья набрал номер Зорина.
   -- Я все время выигрываю! -- закричал он в трубку. -- Понимаешь, ставлю и -- выигрываю! В лотерею. Автоматы, с первого раза! Я никогда не играл! А тут полный карман!
   -- Ты где? -- спросил Алексей, подозревая, что с другом твориться что-то неладное. -- Больше не играй, слышишь! Уноси оттуда ноги!
   -- Уже унес.
   -- Тогда стой, где стоишь, я сейчас приеду. Не заходи больше ни в какое "Эльдорадо"!
   Через несколько минут черная BMW подъехала к клубу.
   -- Зачем ты полез играть? -- Выскочив из иномарки, Алексей осмотрел Ремизова.
   -- Ни одного проигрыша, -- сказал тот, вынимая из кармана пачку сторублевок. -- Вот, три вишенки в ряд! Только что.
   -- Как ни одного? Такого быть не может!
   -- Я что, две с половиной штуки на дороге нашел?
   -- Три барабана по двадцать символов. -- Зорин быстро посчитал на калькуляторе. -- Это восемь тысяч комбинаций и только десяток из них выигрышные! Невероятно! А кто тебя надоумил сыграть?
   -- Никто, -- ответил Ремизов. -- От скуки решил потратить пятак.
   -- А я что говорил! -- просиял Алексей. -- Теперь не два, а три раза в неделю жабу под струей воды надо держать!
   Илья смотрел на друга и думал, что тот шутит. Нет, Зорин говорил серьезно, он действительно думал, что посаженое в "угол силы" волшебное изделие китайского ширпотреба с бородавками счастья на спине способно раскрутить благосостояние отдельного человека.
   -- Ленка молодец, -- продолжал мастер фэн-шуй. -- Сделала все, как я сказал. И вот результат! Никаких осечек. Ты чего?
   -- А ну пошли! -- Илья за рукав потащил друга в "Эльдорадо".
   -- Надо дать ей отдохнуть! -- упирался тот. -- Перегрузим талисман...
   Очутившись в зале, они встретили улыбающихся администратора, охранника и директора заведения. Работники клуба не сомневались, что счастливчик вернется. То, что он притащил с собой еще одного "спортсмена", их тоже не удивило. Все, рано или поздно, возвращались в "Эльдорадо".
   Шагнув к Ремизову, директор пожал ему руку:
   -- Вы впервые играли у нас?
   -- Я вообще впервые сыграл в игровые автоматы, -- сказал Илья. -- Мне нужны две тетради.
   Ремизов видел, что до Алексея так ничего и не дошло, поэтому за однорукого бандита он посадил Зорина. Тот лупил по кнопкам, крутились барабаны. Через непродолжительное время мастер фэн-шуй проиграл 500 рублей.
   -- Понял? -- спросил Илья.
   Глядя на вишенки и арбузы, Алексей выдохнул. Пару раз он был близок к победе, но...
   -- Сколько у тебя золотых свиней, жаб, божков везде понатолкано? Во всех углах силы и счастья? Десятки? Сотни?
   -- Ты чего завелся так?
   Илья стоял посреди автоматов, чувствуя, что готов к наглядной демонстрации.
   -- Мне одну ручку, -- сказал он.
   Администратор аж подпрыгнула. Директор, охранник, посетители -- все с интересом смотрели на счастливчика.
   -- Можете заказать напитки для себя и вашего друга, -- сказала администратор. -- Соки, пиво, минеральная вода. Вам -- за счет клуба.
   -- Нет, спасибо. Я без напитков.
   Илья сел за автомат с пятью видеобарабанами. Девять дорожек. Дельфины, жемчужины, сундуки с пиастрами.
   -- Сколько я могу выиграть?
   Илья уже и сам видел ответ в правом нижнем углу экрана. При выпадении пяти жемчужин ставка умножалась на 500!
   Поставив на кон сотню, Ремизов поднял руку и сделал всего одно нажатие. Барабаны прокрутились. Перед Ильей выстроились открытые раковины. В каждой горел жемчуг. Раковин было пять. Пятьдесят тысяч рублей!
   С одного нажатия. В "Эльдорадо" стало тихо, словно в аптеке.
   -- Я хотел бы получить выигрыш, -- сказал Илья, поднимаясь.
   Зорин тер переносицу. Он все понял. Ощупывая пальцами лицо, Алексей словно вспомнил прикосновение, давление маски. Зачем он тогда ее надел? Картонный круг рулетки на двери ванной в номере англичанина, про который упоминал Илья. Пирамида на долларе и на ноге. Масон был игроком...
   Ремизов пихал банкноты другу в карманы куртки, потому что его собственные были полные.
   -- Пошли. Да, пошли уже!
   -- А может... еще разок? -- прошептал Алексей. -- Я покупаю один карандаш!
   Охранник и администратор переглянулись. Счастливчик играл на разных автоматах, каким-то образом ему удалось их перенастроить. Пора было звонить в милицию и сообщать о банде мошенников.
   -- К сожалению, клуб закрывается на технический перерыв, -- сказала администратор. -- Приносим свои извинения. Приходите завтра.
   Илья потянул за ручку двери.
   -- Можно узнать имя победителя? -- спросил директор. -- В конце каждого месяца мы проводим специальную акцию. Разыгрывается игровая приставка.
   -- Орландо, -- ответил за Илью Зорин. -- Орландо Блум.
   Они вышли на улицу, смеясь. За стеклянной дверью с той стороны над табличкой возникло круглое лицо охранника, табличка перевернулась: "Закрыто".
   BМW сорвалась с места.
   -- Я не могу поверить! -- ликовал Зорин. -- Как такое возможно? Нет, ты молодец! Дал им! "Мне нужна одна ручка!" Видел бы ты рожи этих лохотронщиков! Перенастроили автоматы на минималку, а тут ты!
   "Вот тебе и Григорьевка". Илья ощупывал карманы, набитые купюрами. Алексей остановил машину у ресторана кавказской кухни.
   -- Пойдем, перетрем, -- сказал он. -- Заодно и отпразднуем, здесь отличный шашлык.
  
  
  
   Черноглазая официанта с усиками над верхней губой принесла заказ. Лагман, шурпа, большие грузинские пельмени, название которых Илья забыл. Они откупорили вино за две с половиной тысячи рублей, разлили по бокалам.
   -- За удачу! -- произнес Алексей.
   -- Это не совсем удача, -- сказал Илья, выпивая и ставя пустой бокал на стол. -- Следователь из гостиницы, о котором я тебе говорил, погиб.
   Зорин наколол на вилку ломтик ветчины и так застыл.
   -- Откуда знаешь? Когда?
   -- А мы его видели, -- сказал Илья. -- Той же ночью.
   -- "Девятка" под грузовиком? -- Алексей отложил вилку. -- И ты молчал?
   -- Ты и без этого смотрел на меня, как на сумасшедшего.
   Зорин должен был согласиться.
   -- Ты вообще что-нибудь понимаешь? -- спросил он. -- Я нет. Погоди-ка, вероятность выпадения пяти жемчужин -- один к миллиону. А если учесть, что не прошло и получаса после того, как выпали три вишни, то к десяти миллионам.
   -- У меня такое чувство, что все здесь пластично, -- сказал Ремизов. -- Что все здесь можно лепить, события например.
   -- События -- лепить? -- не понял Алексей.
   -- Ну, или мозаика, пазлы событий. -- Илья не знал, как объяснить. -- Из редакции в Григорьевку тоже ехать собирались. Не вышло. Коробка и диск сцепления полетели.
   -- Что -- сразу?
   -- Именно.
   Да, чьи-то уверенные жесткие пальцы лепили события этого мира, как им заблагорассудится.
   -- А кто это делает? -- спросил Зорин. Посмотрев по сторонам, он подался вперед, заехав манжетой рубашки в алый соус. -- Или что?
   -- Циркуль, -- сказал Илья.
   Некоторое время они молча ели, не чувствуя вкуса.
   -- Что будем делать? -- спросил Ремизов. -- Если существует подобная штука, то ее наверняка хватятся.
   Алексей налил в бокал вина, жадно выпил.
   -- Что делать, что делать? -- повторил он. -- Деньги зарабатывать!
   Косить бабло. Тем более что уголовной ответственности, они, похоже, избежали.
   -- Я не об этом, -- сказал Илья.
   -- Ты же ему кричал: отойди от стола, -- сказал Зорин. -- Пьяный баран. На его месте мог и я оказаться. Старика не ты, а циркуль сожрал. И хватит -- нечего об этом больше говорить.
   Алексей отправил в рот лист салата.
   -- Знаешь, во всех мистических практиках, культах, мистериях антураж может быть различным, но смысл всегда один: принести жертву, -- продолжал он. -- Даже фэн-шуй требует жертв. Правда, материальных. Я не призываю красавиц на заклание в Григорьевку возить, что мы на древнем Крите что ли. Заедем на выставку-распродажу кошек, набьем полный багажник, циркулю-то какая разница, железка не разбирает. Мертвое мясо можно попробовать, как греческие весталки, например.
   Илья кивнул, с мертвым мясом зарабатывать деньги было бы проще.
   -- Жертву приносят, когда страстно чего-то хотят, -- сказал Алексей. -- Отвести от племени войну, прекратить мор, дать вождю наследника, навести порчу на врага. Обычно все остальные средства к этому времени уже исчерпаны, и человек находится в полном отчаянии. Ну, а сейчас народ цивилизованный, все денег хотят. Вот мы -- о чем мы думали, отправляясь в Григорьевку? Вот именно. Ванна, полная долларов! Ее и считал циркуль с твоего лица.
   В бутылке оставалось меньше половины.
   -- Хорош, Леша, -- остановил друга Илья. -- Ты же за рулем.
   В глазах Зорина блеснул холодный, резкий блеск.
   -- Чертова маска, ну почему... почему я ее не снял, а?
   Илья не знал, что ответить.
   -- У тебя и так все есть, -- сказал он.
   -- Не знаешь ты, что это такое, когда действительно есть все, -- сказал Алексей. -- Я имею тот минимум, который в нашей стране почему-то считается богатством.
   Зорин сокрушенно повесил голову.
   -- Мне просто повезло, -- сказал Илья. -- Если и дальше так пойдет, будем работать вместе.
   Ремизов протянул руку. Зорин ее пожал.
   -- Хотел тебя спросить, -- Илья улыбнулся. -- Почему в "Эльдорадо" назвал меня Орландо Блум?
   -- Не знаю, -- засмеялся Алексей. -- Смазливый красавчик, у которого все сказочно легко получается!
   Илья был сыт, но на столе оставалось еще несколько нетронутых блюд.
   -- Что, хочется домой унести? -- прищурился Алексей. По глазам Ремизова он видел, что угадал. -- Отвыкай, теперь у тебя другая жизнь начинается, брат.
   Что ни говори, необычно и приятно было сидеть за богато накрытым, обильным столом, пить настоящее вино и не считать рубли. Он, нищий репортер, по-хозяйски сидел в этом чужом месте. Мило улыбались официантки.
   -- Весь мир может стать тебе родным домом, -- сказал Зорин. -- Нужны только мани. Понимаешь?
   Да, Илья понимал: теперь весь мир с его мегаполисами, континентами, странами, океаническими и личными лайнерами станет ему родным домом, где все тебе будут услужливо улыбаться.
   -- Сколько нужно денег? -- спросил Ремизов.
   -- Для начала хватит миллиона долларов, -- ответил Алексей. -- Загородный дом, пара машин, небольшой бизнес, счет в банке. Дальше -- больше.
   "Объездить с Еленой весь мир. Дать детям хорошее образование", -- журналист Ремизов улыбался.
   -- Все забываю спросить, что за число тебе в Григорьевке померещилось?
   Илья назвал. На глазах лицо Алексея просветлело, от недавней удрученности не осталось и следа.
   -- Рулетка! -- завопил он. -- Это рулетка!
   -- Нам надо сыграть в американскую рулетку, -- продолжал Зорин. -- Там на одно поле больше, а значит и выигрыш выше. Илюха, у нас есть число! Соображаешь?!
   -- Поставим всю сумму сразу?
   -- Рискованно. Лучше подряд несколько ставок на "восемнадцать". Хотя ты же с первого раза выигрываешь. Выплаты тридцать пять к одному. Если поставим двести пятьдесят тысяч, то получим...
   Зорин присвистнул.
   -- Плюс билеты и гостиница в Калининграде или Краснодаре, -- сказал Илья.
   -- А никуда лететь и не нужно. -- Алексей надел темные очки и подозвал официанта.
   Зорин закурил, впервые за пять лет.
   -- С подпольными казино я связываться не собираюсь, -- сказал Илья. -- Не заплатят, да и голову оторвут. Лучше автоматы бомбить.
   -- Сейчас все играют в онлайн-казино, -- сказал Алексей, поднимаясь из-за стола. -- Никаких бандюганов, и денежки придут максимум в течение суток. А теперь подумаем, как нам сколотить первоначальные четверть миллиона.
  
  
  
   В супермаркете, куда они зашли вечером, Илья взял из рук Елены продуктовую корзинку и поставил перед ней тележку.
   -- Не отказывай себе ни в чем, -- сказал он.
   -- Тебя повысили?
   -- Можно и так сказать. -- Илья толкнул тележку. -- Приступай!
   В этот раз они взяли кусок дорогого нежно-желтого сыра с большими дырами, который всегда хотели попробовать, много телячьей и свиной вырезки, несколько плиток шоколада. Сервелат -- тот, который хотели, апельсиновый сок, именно сок, а не нектар или напиток, полкило окорока, красную рыбу, много различных вкусных мелочей -- сушенные кальмары, оливки, красную икру, киви, сливы, орехи, курагу, конфеты.
   -- Люди подумают, что мы с ума сошли! Что мы с голодного острова, -- улыбалась Елена, когда Ремизов небрежно кинул в корзину банку икры. -- У нас холодильник лопнет!
   А Илья смотрел, как она подкатывает полную тележку к кассе, и чувствовал то же, что и в ресторане: "я дома". Супермаркеты всегда были чужим, унижающим его достоинство местом. Теперь он здесь распоряжался по-хозяйски.
   Холодильник не лопнул, хотя подобным нагрузкам он не подвергался и под Новый год.
   -- На эти деньги мы могли бы... -- Елена смотрела на продуктовое великолепие. -- Я хочу сказать...
   -- Мы больше не будем сидеть на макаронах, курином супе и каше, -- сказал Ремизов. -- Хватит считать копейки.
   -- Тебя сделали редактором?
   -- Нет, -- сказал Илья. -- Ты только выслушай меня спокойно, ладно?
   Он вынул из банки маринованный огурчик, захрустел.
   -- Я ходил в зал игровых автоматов. -- Ремизов, как ни старался не смог сдержать расплывающуюся на лице глупую улыбку. -- Срубил десять тысяч рублей.
   Он не мог сказать ей, что унес из "Эльдорадо" в пять раз больше. Елена ни за что не одобрила бы предстоящую игру в онлайн-казино, а рассказать ей обо всем, произошедшем в Григорьевке, Ремизов не мог. Он решил открыться Елене, когда на руках будет результат: пара-тройка миллионов.
   -- И давно ты играешь?
   Елену не вдохновило то, что он за полчаса заработал две третьих своей зарплаты.
   -- Впервые.
   -- Я не хочу, чтобы ты больше играл, -- сказала она. -- Это так на тебя не похоже. Обещай мне.
   Она была бы тысячу раз права, если бы он был обычный игроман, мечтающий о легких деньгах. Казино, лотереи, автоматы придуманы для того, чтобы лишать население денег, и нужно быть очень жадным человеком, чтобы тебе изменил здравый смысл или просто дураком, чтобы добровольно отдавать заработанное. Но его, Ильи Ремизова, случай был из ряда вон.
   -- Можно подумать, что у меня из вены шприц торчит, и я предлагаю тебе ширнуться, -- сказал Илья. -- Не могу я тебе этого обещать!
   Он мог говорить все что угодно, но это уже произошло: в глазах своей женщины он упал. Она больше не говорила об этом, не настаивала, ни словом не обмолвилась о выигрыше, словно этих "десяти тысяч" и не было.
   Купленные деликатесы, приготовленное Еленой мясо не лезли Илье в горло. Елена была напряжена. Она тоже съела немного.
   Он решил рассказать ей все, после того, как выиграет, поставив на "восемнадцать". Вечером он подсел к Елене на диван.
   -- Ты права, -- сказал Илья. -- Я сделал глупость. Но дуракам везет. Видишь, я устроил для нас маленький праздник.
   Она обняла его, прижалась. Потерлась носом о щеку. За это Илья и любил ее: без упреков, криков. Сильная и нуждающаяся в защите одновременно. Настоящая женщина.
   -- Больше не играю, -- сказал он.
   Будь Ремизов обычным игроком, он бы бросил это дело без колебаний. Как бросил до этого алкоголь, сигареты и много других мелких, но не менее глупых привычек. Но сейчас приходилось врать.
   Засыпал Илья с радостным чувством, что у Зорина, например, такой женщины нет, и ни у кого нет. Елена была в жизни Ильи тем случаем, когда слова "единственная и неповторимая" были не просто надписью на свадебной открытке. Слова действительно означали то, для чего были введены в лексикон. Никогда прежде он подобных женщин не встречал и не думал, что когда-нибудь встретит.
  
  
  
   На следующий день Ремизов и Зорин, прихватив полиэтиленовые пакеты, отправились бомбить игровые заведения города. Их выставили из "Эльдорадо" вежливо, но настойчиво. Охранник перегородил Илье дорогу, узнав о цели визита. Появилась администратор и предложила уйти. Ремизов даже не успел переступить порог зала.
   Все правильно, заведение частное. Вам могут отказать и без объяснения причин. Правила в рамке под стеклом висели на стене.
   -- А мне, мне-то можно? -- спрашивал Зорин. -- Я же проиграл? Что и проигрывать уже нельзя!
   Уходя от "Эльдорадо" Алексей со смехом послал фигурам в камуфляже воздушный поцелуй. Улыбка сползла с его лица, когда друзьям отказали в "Золотом драконе", "Червонце" и зале спортивного покера "Джокер".
   -- Черт знает что! -- возмущался он. -- Порука круговая нездоровая! Не в областной же центр рвать?
   До областного было сто двадцать километров.
   -- Можно и туда. -- Илья готов был бомбить хоть столицу. -- Едем или нет?
   -- Побережем бензин, -- сказал Зорин. -- Сыграем по-крупному сегодня же.
   -- Но...
   -- Ну, подымем мы там тысяч сто, сто пятьдесят, а потом сработает корпоративная система оповещения. Хозяин-то, наверное, один. За нами ребят вышлют. Пулемета в машине у меня нет.
   Риск нарваться на братков был стопроцентный. Удар кастетом по зубам, экспроприация выигрыша, проколотые колеса и пожелание "больше никогда не приезжать". При этом они рисковали истратить силу циркуля по мелочам. Сила артефакта могла иссякнуть, после чего пришлось бы искать новую жертву, чтобы вновь...
   Короче говоря, новые владельцы артефакта не хотели решать проблему с очередным "сторожем". Они вообще больше не хотели крови, разве что швырнуть в алый луч пару живых куриц.
   -- В онлайн-казино никто никого не знает, -- сказал Зорин. -- И кидалова там не в пример меньше.
   Деньги друзья положили на открытый банковский счет, пользоваться которым могли они оба. Ремизов положил 50 тысяч и столько же Зорин. Войти в виртуальное казино с ноутбука не рискнули, требовалась более устойчивая связь. Устроились в магазине-салоне Алексея "Планета фэн-шуй", в его кабинете, где стояла "выделенка".
   -- Можешь пока кофе себе приготовить, -- сказал Зорин. Он вошел на сайт русскоязычного онлайн-казино и скачивал программу, чтобы принять участие в игре. -- Да не нервничай так. Вот ведь люди, что не могут руками потрогать, в то уже не верят!
   -- А если они не выплатят выигрыш?
   -- Спокойно, я уже регистрируюсь. Смотри, предлагают сыграть на интерес. Нет, мы только на деньги! Ты думаешь, я совсем лопух, выброшу на ветер пятьдесят кусков? На паре форумов об этом казино очень даже положительно отзывались. Особенно покермены. В сторону, ребяты. Заработали, дайте и нам урвать!
   Алексей ввел почтовые адреса.
   -- Деньги-то виртуальные, а хакеры? -- спросил Илья. -- Обчистят нас.
   -- Чисто теоретически такое возможно, -- ответил Алексей. -- Но вот практически... Мы играем в солидном казино, в котором наличные переводит компания, специализирующаяся на переводах через Интернет. Тем более, наш счет застрахован на случай взлома. Нужен ник, желательно не дебильный.
   -- Рэмбо, -- сказал Ремизов, которому не хотелось быть Орландо Блумом.
   -- Уже есть.
   Пришлось прибавить "XXL".
   -- Тогда я "Зорро-XXL", -- сказал Зорин. -- Все. Еще немного, и мы в игре.
   Илья никогда раньше не видел ни самого колеса, ни стола рулетки с нанесенной на нем сеткой чисел. Слева на экране монитора в металлической тарелочке дымилась виртуальная сигара, стоял стаканчик с напитком. На колесе располагались числа от 1 до 36 и зеро -- 0. Это был европейский вариант рулетки, сдвоенное зеро отсутствовало.
   -- За одним столом играют до четырех человек, -- комментировал Алексей. -- В онлайн-казино таких столов может быть и сто и двести. Представляешь, сколько они гребут наличности. Сколько зарабатывают на этих дураках, работая круглые сутки!
   У Рэмбо и Зорро было сто фишек по тысяче рублей.
   -- Может несколько раз на "восемнадцать"? -- Алексей в последний момент дрогнул.
   Ремизов не отвечал, он как завороженный смотрел на лакированный темно-вишневый круг колеса. Возможно, у них только одна попытка. Одно жертвоприношение -- одна невероятная запредельная возможность стать выше слепой игры, выше случайных чисел, ударить точно в яблочко, в одну блуждающую точку.
   -- Что ты видел там, когда... точнее, что ты... -- Алексей не мог подобрать слово. "Чувствовал", "ощущал" казались ему неубедительными. -- Ну, когда разодрало сторожа.
   Ремизов понял, о чем говорит Зорин. Он все отлично помнил. Немой хлопок, кровь, и продолжительное мгновение, когда они стояли, словно...
   -- Как будто небо закрыли слепым куполом, -- ответил Рембо-XXL, -- а потом весь свет пропустили через одно отверстие.
   Илья объяснил, как мог.
   -- Круто. Ставь, -- произнес Алексей, сглотнув.
   Они прошли тогда через одно и то же. Это не могло быть обманом, наваждением, болезненной галлюцинацией. Зорин тоже видел "звезду".
   Золотая лопаточка крупье двинула стопку фишек на число "восемнадцать". Нужно было подтвердить выбранное поле.
   Колесо рулетки завертелось по часовой стрелке. Против часовой побежал, брошенный рукой в белой перчатке шарик.
   -- Ставь!
   Сто тысяч рублей. Онлайн-казино выплачивало выигрыш 1 к 35-ти. По справедливости стоило бы платить 1 к 37-ми, по числу играющих чисел, но казино запускало руку в карман не только проигравших, но и победителей.
   Илья поставил. Он боялся, что они превысили максимальный размер разовой ставки. Что им попросту не дадут столько поставить.
   "Ставки сделаны" -- мигнуло объявление. Сработало! Есть! Казино проглотило наживку!
   Шарик бежал по кругу, замедляясь. Илья поймал себя на мысли, что молится. Шевелил губами и Алексей.
   Их выигрыш равнялся трем с половиной миллионам рублей.
   Выпало "десять". "Черное".
   На выигравшее поле опустился маячок. Рэмбо и Зорро лишились ста тысяч рублей. Они не могли поверить, что проиграли. Алексей проверил их электронный кошелек. Он был пуст.
   -- Нужно отработать! Вернуть все на автоматах, слышишь?! Вернуть назад! -- закричал Зорин. -- Боже, кретин! Какой я редкостный идиот! Швыряться такими деньгами! Это невозможно! Проклятое казино!
   -- Здесь, что-то не так, -- произнес Илья. -- Этого не должно было произойти... ошибка.
   Ремизова замутило, словно он был с похмелья. В теле разлилась неприятная слабость.
   -- Я, наверное, пойду, -- сказал он осевшим голосом.
   -- Завтра же выезжаем, -- тряс его Алексей. -- Мы все вернем! Я за тобой заеду.
   Конечно, они все вернут. "Они нас обманули, -- вертелось у Рэмбо в голове, -- они подменили выигрышные номера".
   Выпало "восемнадцать". Оно не могло не выпасть. Те, кто стоял за циркулем, они управляли событиями, играли, жонглировали людскими жизнями, не то, что шариком на лакированной тарелке с числами. Они подготовил все, и это случилось, но казино просто обмануло Илью с Алексеем.
   В следующий раз Рэмбо и Зорро должны увидеть все своими глазами.
   -- Больше они меня не облапошат, -- сказал Илья.
   -- Следующего раза не будет, -- заявил Зорин. -- Все, больше никаких казино!
  
  
  
   С утра друзья рванули на машине Алексея в областной центр. Всю дорогу Зорин нервно курил. Кашлял, тушил окурок в полной пепельнице и прикуривал вновь. Илья жмурился от сизого дыма, но молчал.
   -- Постарайся, -- сказал Зорин, когда они зашли в обшитое когда-то белым сайдингом, а теперь заляпанное грязью и потемневшее от дорожной копоти одноэтажное здание лотерейного клуба "Золотой глобус". -- Мне товар для "Планеты фэн-шуй" не на что закупать.
   Девушка в помятой жилетке клуба выставила им на игровом автомате минимальную сумму в сто рублей. Достав пачку купюр, Алексей переломил ее с краю, на бензин. Он передал девушке еще несколько сотен, осторожно увеличив ставку до пятисот.
   После ночной игры в онлайн-казино Илья с опаской смотрел на барабаны игрового автомата. Девять дорожек, на каждой более десятка символов, вероятность выпадения пяти символов -- один к двум миллионам.
   -- Давай, соберись. -- Алесей сделал шаг назад от автомата, чтобы не мешать другу. -- Как в прежние времена. Врежь им! Ты сможешь. Ты -- самый лучший!
   Администратор хихикнула в ладонь. Оставалось только звонко надавать Илье по щекам и дать понюхать нашатыря.
   Зорину было не до смеха. Кровь из носу, нужно было вернуть прежние времена. Удача не могла покинуть их так быстро. От момента жертвоприношения прошло чуть больше суток.
   Господи, да они привезут в Григорьевку слона, гиппопотама, только...
   Илья ударил по кнопке так, что уборщица со шваброй на другом конце блестящего ряда автоматов разогнулась и грозно взглянула в их сторону.
   Барабаны провернулись. Не только не выпало пяти вишенок, но и двум не суждено было случиться.
   Друзья поставили еще три сотни -- тот же результат. Они просадили две тысячи и еще двести рублей из отведенных на бензин, получив лишь пятнадцать бесплатных игровых минут.
   Выйдя из "Золотого глобуса", Илья и Алексей остановились у придорожного киоска. Вчерашние победители жевали всухомятку десятирублевые липкие пирожки с картошкой.
   -- Предлагала нам вчера официантка взять с собой, -- сказал Илья.
   Зорин понял, что Ремизов говорит про грузинские пельмени и шашлык.
   -- Кто только ест такую дрянь? -- сказал он, выбрасывая остаток пирожка. -- Гадость!
   Все происходящее было, словно наказание за Григорьевку: растравили и обчистили!
   -- А ты еще на жаб моих наезжал! -- сказал Зорин.
  
  
  
   Глава 4
  
   Елена ушла в институт. Включив ноутбук, Илья рассматривал снимки, сделанные им в номере старика-англичанина. Доллары, темные, запекшиеся коркой щеки. Обнаженный оскал.
   "Во что мы влезли?"
   Илья встал из-за стола, достал лист бумаги, набросал расположение чисел на колесе рулетки, сверяясь с фото из Интернета. Круг получился помятым. Ремизов взял второй листок, циркуль, перенес рисунок более аккуратно.
   Сидя на диване, он вертел листок в руках.
   Шансы. Шансы. Шансы...
   Бешеный старт в "Эльдорадо", онлайн-жулики, провал, и напоследок -- позорная концовка в "Золотом глобусе". Поднявшись, Илья нервно заходил кругами по комнате.
   Шли новости. Что-то вновь не поделили арабы с палестинцами, в Сочи соорудили vip-город для участников олимпиады. Илья смотрел на колесо рулетки на листе, уже бездумно, в неком отчаянии вспоминая виртуальную пепельницу и сигару.
   Экран перечеркнули помехи. Трансляция прервалась. На черном фоне возникла надпись: "Сигнал отсутствует". Картинка ожила на пару секунд и остановилась вновь. Илья смотрел на зависший кадр: угол многоэтажки, улицу, деревья. На углу дома табличка с названием улицы и номер "34". Черный фон. "Сигнал отсутствует" и... вновь пошли новости.
   "Тридцать четыре", "черное"!
   Зачеркнув на колесе рулетки поле "34", Ремизов набрал Алексея.
   -- Другое! -- говорил он. -- Нам дали другое!
   -- Что другое? Да объясни толком!
   -- Число. Новое число. Нам надо сыграть еще раз, -- сказал Ремизов. -- В реальном казино! "Тридцать четыре", "черное". Я его видел, только что!
   -- Погоди. -- На том конце трубки вздохнули. -- Ты разве не на работе? Ах, да у тебя неделя... Ты уверен, что это именно число, равносильное первому? Хотя и первое обошлось нам... Почему ты решил, что...
   -- Это именно то число! -- перебил Илья. -- Ты мне нужен. Да никто не гонит тебя в Григорьевку! Кошки больше не понадобятся! Дарят просто так! Я крутил листок рулетки и в это время остановился кадр с номером дома.
   -- Осторожней с подобными подаркам, -- сказал Зорин. -- Лучше забудь о нем. Хватит с нас Рэмбо и Зорро. Попробовали и забыли.
   -- Забыли? У нас есть число!
   -- Прекрасно, -- произнес Алексей. -- Сколько ты носишься с рисунком рулетки? Полдня? И сколько в новостях мелькает цифр. Ты об этом подумал? Ничего удивительного, что совпало. Слушай, сейчас у меня много дел, я позвоню тебе вечером.
   -- Ты с ума сошел! -- Ремизов закричал в трубку так, что, наверное, услышали соседи. -- Это деньги!
   Зорин не понимал, а Илья кожей чувствовал, что число извне. Пробитое ночное небо...
   -- Если ты насчет кредита с моей стороны, то не рассчитывай, -- сказал Алексей. -- Я еще онлайн-казино полгода расхлебывать буду. Лучше подумай, чем выдре за квартиру платить. Я бы на твоем месте не рисковал.
   Ремизов слушал друга и не понимал, о чем тот говорит.
   -- Подыскиваю покупателя на масонские штучки, -- продолжал Зорин. -- Сначала дребедень -- фартуки, маски, мастерки, потом шкатулку. Документ там на английском древний, тоже ценный. Завтра оценщик придет.
   -- Ты не станешь продавать циркуль, -- сказал Илья.
   -- Почему бы и нет? -- сказал Алексей. -- Маги за него много дадут. Получишь половину. Мы все равно не знаем, как с этой штукой обращаться.
   -- Ты не станешь его продавать.
   -- Мы проиграли по пятьдесят тысяч, забыл?
   Илья чуть не раздавил трубку в кулаке.
   -- Деньги я достану сам, -- сказал он.
   -- Где?
   -- Не важно. От тебя требуется только найти подпольное казино. У тебя же был одноклассник, кажется Пика, позвони ему.
   -- Я с бандитами никогда дел не имел и не собираюсь.
   -- Поставим двадцать тысяч, выигрыш -- семьсот, -- продолжал Ремизов. -- Делим пополам. Ты не вкладываешься и получаешь триста пятьдесят тысяч. -- Илья сделал паузу. -- Триста пятьдесят тысяч рублей, -- произнес он с нажимом.
   Треть миллиона. В трубке молчали.
   -- Смеешься? -- В голосе Зорина промелькнула неуверенная нотка. -- Нас же уроют.
   -- Пика, если не сидит, точно есть в одноклассниках. Отстегнем ему за услуги тысяч двадцать. Сначала десять, остальные потом. Завтра-послезавтра провернем дело, пока у меня отпуск не кончился.
   Алексей размышлял.
   -- Не пойдет, -- сказал он. -- Тухлая затея.
   -- Не хочешь так, -- произнес Илья, -- давай на реальные деньги. Из своей доли от продажи шкатулки уступаю тебе половину. Это в добавление к тем деньгам, которые мы унесем с рулетки. Папирус на староанглийском можешь себе забрать.
   -- Какой еще папирус. Обычная бумага, только толстая. Элиот какой-то. Джордж. Я вообще немецкий учил.
   -- Ну, так что?
   В трубке сопели.
   -- Ладно, постараюсь разыскать Пику, -- сказал Зорин. -- Но в последний раз, когда я видел мать Пики, она была вся в слезах.
   -- Моя мать тоже вечно в слезах, -- сказал Ремизов. -- Но это не значит, что я в тюрьме, скорее наоборот.
   После разговора с другом, на Илью накатила неприятная слабость. На всякий случай он пощелкал "лентяйкой", перебирая телевизионные каналы.
   Не завис ни один.
   Илья позвонил в кредитный отдел банка, на карточку которого ему переводили зарплату. Нечего было и надеяться, что с двумя непогашенными кредитами он получит сорок тысяч. Двадцать -- на ставку, двадцать -- Пике. Ремизов попросил десять, ему сказали, что он может претендовать только на пять, да и то эта вероятность исчезающе мала. "Подходите, заполните анкету. Мы сможем принять вас через неделю".
   -- У вас там что -- очередь? -- Илья был взбешен. -- Пять тысяч и "вероятность исчезающе мала"?! Что вы можете знать про вероятности!
   Ремизов бросил трубку. Злой, как черт, он сидел на диване и соображал. Порывшись в ворохе газет бесплатных объявлений, которые накопились в коридоре, Илья нашел номер посвежее. "Быстрый кредит за 30 минут, -- гласило объявление. -- До 500 тысяч в рублях и валюте. Никита". Илья набрал номер. Трубку долго не брали.
   -- Никита?
   -- Гы...
   -- Здравствуйте, я бы хотел взять сорок тысяч рублей на полгода. Какие нужны документы?
   Никита, видимо, что-то обдумывал.
   -- Вэзы паспорт. Дам пятдэсят.
   -- Я приеду прямо сейчас, где вы находитесь? -- Илья записал адрес. -- Но мне не нужно столько, мне...
   Трубку бросили. Да, Илье не нужны были пятьдесят, тем более "пятдэсят", но он торопился.
   На пороге его встретила вошедшая Елена.
   -- Тебя уже отпустили? -- Она протянула ему пакет с продуктами.
   -- Извини, убегаю, -- Илья набросил куртку. -- Срочный вызов на репортаж.
   -- Зонт возьми, на улице дождь.
   Ремизов уже бежал вниз по лестнице. Моросило. Холодные капли кололи разгоряченное лицо. Сжимая в руке бумажку с адресом, Ремизов нетерпеливо топтался на запруженной зонтами автобусной остановке, затем побежал вверх по улице, перемахивая через лужи.
   Никита обитал в офисе, переделанном из двухкомнатной квартиры на первом этаже "хрущевки". Зайдя в комнату, Илья увидел за столом грузного широколицего человека лет пятидесяти с черной, как смоль щетиной и черной с проседью, крупной головой. Брюнет медленно тыкал толстым пальцем в клавишу двухкассетного "Панасоника". Хозяин магнитофона сидел на табурете, набросив на голову капюшон.
   -- Заедает. Дам двэсти, болше нэ проси.
   Парень сгреб деньги и быстро вышел. Похоже, что магнитофон был краденный.
   -- Я вам только что звонил, -- сказал Илья.
   -- Садысь. -- Взгляд широколицего был тяжел. -- Я -- Мансур.
   Ремизов сел. Потом кивнул. Хотел спросить, где Никита, но передумал. Какая разница? За спиной Ремизова возник крепкий парень в кожанке и протянул руку. Документы такому отдавать не хотелось. Ремизов почувствовал себя улетающей в Турцию на заработки студенткой, которой пообещали место няни.
   -- Жена, дэти есть? -- Мансур листал паспорт Ремизова.
   Илья думал, что его спросят о машине, недвижимости, а тут сразу о детях.
   -- Только жена.
   -- Красывая?
   -- Да, -- сказал Илья. -- То есть, нет. Не очень.
   -- Хорошо. -- Мансур пододвинул к Ремизову чистый лист. -- Дам тэбе пятьдэсят... Молчи. Я много процэнта не возьму. Ладно, возьмешь сорок. Вернешь тридцать через два, -- Мансур сделал пальцами, словно Черчилль "V", -- месяца. Через месяц -- еще столько же. Пиши расписку.
   Илья написал. Парень в кожанке сделал ксерокопии первых страниц его паспорта, листа с печатью прописки.
   Мансур отсчитал Ремизову сорок тысяч рублей.
   -- Тэхника нужна? -- спросил он. -- Нет? Тогда иды.
   По дороге домой Илья позвонил Зорину.
   -- Пика в городе, -- сказал Алексей. -- Я назвал ему твою сумму. Но, по-моему, он не перезвонит.
   -- Он проведет нас в казино, -- сказал Ремизов. -- Сорок кусков у меня в кармане.
   -- Илья, надеюсь, ты соображаешь, что делаешь?
   -- Я знаю, что делаю. Главное, чтобы ты меня не подвел.
  
  
  
   Алексей перезвонил, когда Ремизов пил чай на кухне. Пришлось отправиться в ванную и включить воду, чтоб Елена не слышала разговор.
   -- Пика согласен, -- сказал Зорин. -- Казино в десяти минутах езды. Поселок Северка. Завтра мы должны приехать туда к девяти вечера.
   -- Отлично.
   Зорин молчал.
   -- Ты мой друг и я еду с тобой, -- сказал он. -- Но обещай мне, что когда мы отработаем второе число, при любом результате это будет последняя наша игра. Мы играем в последний раз, а потом продаем циркуль и все остальное и завязываем с магией.
   -- Я не могу тебе этого обещать.
   -- Я хочу спокойно вести свой бизнес, -- с горечью сказал Зорин. -- Забыть обо всей этой мистической хреноте и спать спокойно. Мы видели в Григорьевке то, что мы видели. С меня довольно!
   -- Да мы видели то, что мы видели, -- сказал Илья. -- И я...
   -- Хорошо, -- перебил Алексей. -- Обещай, что это будет наша последняя совместная игра.
   -- Сделаем дело, и можешь завязывать, -- сказал Ремизов. -- Циркуль я у тебя выкуплю. Не переживай.
  
  
  
   Илья рассчитывал, что Зорин заедет за ним на ВМW, но Ольга -- жена Алексея -- взяла машину, укатив к родственникам. Пришлось отправиться в Северку на такси. В восемь вечера друзья выехали из города. По обочинам потянулись облетающие тополя, вдали пламенел багряными верхушками березовый лес. Илья и Алексей молчали. Оба сосредоточено смотрели на дорогу, словно это они вели машину.
   -- Что, деньги ляжку жгут? -- спросил у сидевшего на переднем сидении Ремизова таксист.
   -- Ничего не жгут. С чего вы взяли?
   -- Это я вас туда вожу молчаливых и целеустремленных, -- сказал таксист. -- А обратно пьяных, избитых и очень разговорчивых, прям до слез. А один аж с порванным ртом домой ехал, не знаю, что с ним там делали.
   Алексей и Илья невольно переглянулись.
   -- Я считаю, что больше того, что тебе по судьбе написано, ты не выиграешь. А если выиграешь, еще больше потеряешь, потому что не заслужил.
   -- Неужели никто не выигрывал? -- спросил Зорин.
   Таксист не ответил.
   -- Как-то оставили в салоне фотоаппарат, -- сказал он после некоторого молчания. -- Я посмотрел: дорогой, японский, ну и прибрал.
   Ремизов ждал продолжения.
   -- В первые же выходные часы с руки на рыбалке соскользнули -- о борт лодки и на дно. -- Водитель усмехнулся. -- Двадцать лет таскал и ничего, а тут браслет лопнул. Сколько нырял -- не нашел: провалились в ил. Так и не порыбачил толком, собрал удочки и домой. Потом нашел владельца фотоаппарата по объявлению, ну отдал, значит. Он мне деньги предлагал, только я не взял. Приехали.
   -- Может, вы и адрес казино знаете? -- спросил Илья. -- А то мы впервые.
   -- Пошли, Пика уже здесь, -- ткнул его в плечо Зорин, показывая на "десятку", стоящую в метрах двадцати от них. -- Видишь, мигает.
   "Десятка" продолжала сигналить фарами, но из машины никто не выходил. Илья расплатился, таксист уехал. Друзья подошли к глухо, до черноты тонированной "десятке", откуда доносилась дробная, бьющая по мозгам клубная музыка, которая могла доставить удовольствие разве что под амфетамином.
   Со стороны водителя наполовину опустилось стекло. Скуластый, коротко стриженый Пика, выглядевший старше Алексея минимум лет на десять, с косым шрамом через бровь, выбросил на дорогу окурок.
   -- Деньги принесли?
   Илья отсчитал из пачки, а Алексей передал Пике десять тысяч.
   -- Ясная шестнадцать, после девяти.
   Стекло поднялось, "десятка" дернулась с места и, набирая скорость, скрылась в направлении города.
   -- Не могу поверить... -- Алексей оцепенел, Илья дернулся было за машиной, но на своих двоих догонять было бесполезно. -- Он нас кинул?
   Они стояли посреди пустой улицы, в наползающих на избы, сгущающихся сумерках. Горели окна домов, становилось прохладно.
   -- Может, ну его... -- Алексей поежился, спрятал ладони в рукава куртки. -- Домой, а?
   -- Адрес-то он назвал, -- сказал Илья. -- Улица Ясная. В чем проблема?
   Они стояли на улице Дзержинского.
   -- В поселке много адресов, -- сказал Алексей. -- Даже, если это тот самый адрес, то кто нас проведет, порекомендует? Мы идем в подпольное казино!
   -- Вот кто. -- Ремизов хлопнул по внутреннему карману с тугой пачкой пятисоток. -- Я говорил, что поставлю двадцать, так вот ставим тридцать тысяч, твоя доля с рулетки естественно возрастает до... -- Илья посчитал. -- ...Пятисот тысяч.
   Алексей с удовольствием вызвал бы сейчас такси или поймал на трасе частника, он бы с удовольствием побежал прочь из Северки.
   -- Думаешь, я того, -- произнес Илья. -- Тронулся?
   -- Нет, пока не думаю, -- сказал Зорин. -- Но ты обещал, что это в последний раз.
   -- Тогда пошли.
   Улица Ясная была сплошь застроена двух- и трехэтажными коттеджами. С башенками, высокими воротами, камерами слежения на стенах. Здесь даже ограды были выложены из кирпича и представляли собой двухметровые стены.
   -- Будьте добры, скажите, -- обратился Илья к проходящей мимо закутанной в шаль старушке. -- В каком доме больше всех шумят, пьют и дерутся?
   -- К какому больше всех приезжает машин? -- вставил Алексей.
   -- Да, везде, -- сказала пенсионерка, не останавливаясь. -- Сволочи...
   -- Ты же журналист, акула пера, -- сказал Зорин Илье. -- Ну, так проведи расследование, сбор информации, как это у вас делается. Только не ори на всю улицу, что мы из "Городских вестей".
   Дом под номером шестнадцать оказался трехэтажным. Фасадные окна на всех трех этажах закрывали жалюзи. Из-за ворот не раздавалось ни звука.
   Илья присел. Земля у ворот была густо залита машинным маслом.
   -- Знаете, где еще я видел подобные пятна, Ватсон? -- произнес он. -- В цыганском поселке. Только там клиенты приезжали за героином. В эти ворота... -- Он поднялся. -- Не один десяток машин...
   Домофон отсутствовал. Ремизов постучал костяшками пальцев в ворота, точнее, в дверь сбоку. Негромко, но настойчиво.
   -- Кто?
   Голос был хриплый. Тотчас залаяла собака.
   -- Мы играем в спортивный покер, -- сказал Илья. -- В лотерею.
   -- Проваливайте.
   -- Мы друзья Пики, он сейчас подойдет, -- сказал Алексей. -- Мы только что из "Эльдорадо", вот решили догнаться!
   -- Нам сказали, что здесь можно сыграть, -- добавил Ремизов бодро.
   -- Да, -- раздалось из-за стальной двери. -- В ящик.
   Разговор не клеился.
   -- У нас есть деньги, -- сказал Илья. -- Мы приехали сделать серьезную ставку.
   Ответа не последовало. Друзья переглянулись.
   -- Встаньте под камеру, -- раздалось из-за ворот.
   Пришлось сделать шаг назад и повернуть лица к глазку. Площадка перед воротами была отлично освещена.
   -- Проваливайте. Здесь не играют.
   Илья достал пятисотрублевую купюру просунул в щель под дверью. Подмигнул Зорину. Дверь распахнулась, Ремизова втащили внутрь. Дверь захлопнулась. Алексею ничего не оставалось, как постучать вновь.
   Ему открыли. Коренастый кавказец в черной шапочке и спортивной куртке. В следующее мгновение сноп искр разорвался у Алексея в голове, а земля вылетела из-под ног. Его подхватили и поволокли куда-то вглубь двора, затем вверх по лестнице. Бросили на пол в небольшом помещении.
   Илья лежал тут же с разбитыми губами. У стола с дубинкой в руке возвышался человек в камуфляже, еще двое, напоминавших фигурами профессиональных борцов, стояли у входа. Мускулистый парень в майке, с густо татуированными руками и грудью сидел на диване в штанах цвета хаки. Носком высокого армейского ботинка он ткнул голову Ремизова.
   -- Очухался? Вставай!
   Илья поднялся на четвереньки, от хорошего удара по зубам его мутило.
   В комнату вошел грузный мужчина с жирной шеей и необъятным животом, затянутым в синий халат с дельфинами. Шаркая тапочками, жмурясь от яркого света, он уставился на Ремизова.
   -- Извините, что разбудили, Антон Владимирович, -- татуированный в майке сразу же встал с дивана и надел куртку. -- Эти ломились в дом. -- Вот. -- Он протянул купюру. -- Просунули под дверь.
   Толстяк потер виски, рассматривая пятисотку.
   -- Вы что, менты, совсем оборзели?! -- рявкнул он. -- Вы что --новенькие?
   -- Антон Владимирович бумажка без состава, -- сказал татуированный, который, видимо, был здесь начальником охраны. -- Мы проверили.
   -- Значит, номера переписали!
   Илью и Алексея поставили на ноги.
   -- Что вы здесь ищете? -- уставился на них толстяк. -- Наркотики, оружие не нашли, теперь вот казино?! Что вы все вынюхиваете, словно я Бен Ладен!
   -- Антон Владимирович, похоже это... -- татуированный мялся. -- Не мусора.
   -- Машину проверили? Не мусора... Я их за версту чую.
   -- Без машины они.
   -- А их самих проверили? -- не унимался толстяк.
   Парни бросились обыскивать "оборзевших оперативников".
   Из внутреннего кармана Ремизова достали пачку купюр. Сидя на диване, Антон Владимирович пересчитал деньги.
   -- Двадцать девять пятьсот, -- заплывшие глазки хозяина дома зло блеснули. -- Наркоту на меня хотели повесить?
   -- Мы приехали играть, -- сказал Илья. -- Мы...
   -- Есть! -- один из охранников стиснул ногу Алексея, так что тот вскрикнул.
   -- На стол его!
   Зорина не то, что положили, -- ударили спиной об стол, так что он на какое-то время не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Татуированный засучил штанину на правой ноге Алексея. Чуть ниже икры двумя полосками скотча был прикреплен к ноге кухонный нож. На самой икре была наколота поднимающаяся для броска кобра.
   Привстав с дивана, Антон Владимирович рассматривал нож. Татуированный рванул за рукоятку, отодрав хлеборез от ноги вместе со скотчем. Зорин вскрикнул.
   -- Нет, это не менты, -- произнес босс, и тут он захохотал так, что брызнули слезы. -- Это отряд "Кобра"!
   Хохотали все, смех разобрал даже Ремизова.
   -- А ты чего ржешь, клоун? -- сказал татуированный. -- У тебя тоже, может, поварешка заныкана.
   -- Мы хотим сыграть, -- сказал Илья.
   -- Во что? -- искренне удивился Антон Владимирович. -- У меня дома даже шашек нет! А вы ворвались, переполошили всех. За беспокойство вы должны мне десять кусков, остальное возвращаю. -- Он отсчитал "свое", сунул оставшиеся деньги Ремизову в карман. -- Честно говоря, впервые вижу таких идиотов. Удачи и пошли вон. Выбросите их, -- сказал он охране. -- Только без грубостей.
   Дверь распахнулась. Вбежала разгоряченная, взлохмаченная брюнетка в вечернем платье, с шикарным бюстом, с ниткой жемчуга в глубоком декольте, с ослепительной улыбкой.
   -- Пупсик! Я выиграла! -- Сияя от счастья, красавица взвизгнула, протянула Антону Владимировичу пригоршню фишек. -- Я выиграла!
   -- Ты потеряла туфель, -- босс окинул взглядом ноги девушки. -- Обе туфли.
   -- Ой! -- Она только сейчас поняла, что прибежала сюда босиком. Пьяная, разгоряченная, с влажным блеском продолговатых темных глаз. Девушка смотрела на сидящего на столе Зорина с парой красных полос на ноге, на Ремизова с разбитыми губами. -- Я...
   -- Выиграла в шашки, -- сказал Илья.
   -- Заткнись! -- обернулся к Ремизову хозяин дома. -- Милая, нам надо закончить разговор с двумя... господами. Я сейчас вернусь, только подбери туфли. Люди злоупотребили моим гостеприимством и рискуют...
   -- Мы не уйдем отсюда, пока не сделаем ставку, -- сказал Илья.
   -- Ставку? -- удивился Антон Владимирович. -- Да при вашей редкостной дебильности вы уже спустя пять минут уйдете отсюда голые!
   -- Согласен, мы уйдем отсюда голыми, если проиграем. -- Илья взглянул на девушку с фишками в руках. -- Думаю, что это развеселит ваших гостей.
   -- Нет, -- сказал босс. -- Им весело и без ваших задниц.
   -- Ну, Антоша, я хочу посмотреть на остальные татуировки, -- протянула красавица. -- Все равно никто не ставит. Половина зала уснула.
   -- Я... -- начал Илья.
   Хозяин дома сделал нетерпеливый жест ладонью, словно отгоняя от себя назойливую муху. Охрана подхватила незваных игроков под руки.
   -- Я сделаю всего лишь одну ставку! -- закричал Ремизов. -- Всего одну! Сразу на всю сумму! А потом мы с моим другом голыми убежим по дороге!
   -- Стойте, -- произнес Антон Владимирович. -- Ты сказал, одну ставку?
   -- Одну ставку.
   -- Пять тысяч с каждого стоит вход в казино, итого ты ставишь на кон десять.
   -- Думаю, это будет первая в истории Северки столь крупная ставка.
   -- Да, здесь не Лас-Вегас. -- Антон Владимирович поправил халат. -- Ставят мизер, всякую дрянь: чет-нечет, красное-черное -- смотреть противно.
   -- Есть легенда, что раз в год в одно из крупнейших казино Лас-Вегаса входит человек, -- сказал Илья. -- Он ни с кем не разговаривает, а молча ставит на кон рулетки чемодан денег. Уходит он всегда с двумя чемоданами.
   -- Хочешь повторить это в Северке?
   -- Почему бы и нет?
   -- Чертовски трудная, скажу я тебе, задача, -- произнес Антон Владимирович. -- Хорошо, несите брюки!
   Он скинул халат с дельфинами, под которым оказались белая рубашка и трусы.
   -- Где вы взяли наличность? -- спросил он, натягивая штаны.
   -- Занял под проценты, -- сказал Илья.
   Новый приступ хохота не дал хозяину казино застегнуть ширинку. Он пытался, но брюхо колыхалось, он сам почти присел.
   -- Да, занял под проценты, -- повторил Ремизов. -- Сорок тысяч у Мансура.
   -- Куда спустил десятку?
   -- Заплатил за ваш адрес.
   -- Хм... однако сколько это, оказывается, стоит. Как ты говоришь, Мансур? Неужели тот самый! Валет, ты слышал, этот штырь стал ростовщиком. Финансирует легенду!
   -- Да босс, -- ответил татуированный. -- Только вряд ли эта гнида так поднялась. Хотя можно проверить. -- Он обернулся к Илье. -- Давай телефон.
   Ремизов протянул обрывок газетной страницы.
   -- Алло, Мансур! -- Набрав номер, Валет прикрыл трубку рукой. Взгляд у него стал насмешливо-ошалевший. -- Да, босс, это он! -- прошептал Валет в сторону. -- Здоровеньки булы, ойрам-байрам маллекум джихат! Спасибо, что подогнал деньжат. Кто, кто? Золотой фаллос! Здесь некто... -- Валет уставился на Илью, прошептал: "Как твоя фамилия?" -- Здесь некто Ремизов ставит на кон десять кусков. Так сейчас в Лас-Вегасе крутые пацаны делают. Ага, легенды. Так вот встречай его и его дружка, они голыми прибегут к тебе за баблом. Ты уж не откажи! Есть жена? Страшная, наверное, ты лучше их самих трахни. Ха-ха-ха! -- Довольный собственными шутками Валет откинулся на спинку дивана. -- Бросил трубку, скотина.
   -- А туфли можно надеть?
   -- Что? -- Валет не понял, кто задал вопрос.
   -- Туфли можно надеть? -- повторил Алексей, до этого он не проронил ни слова. -- Ну, когда домой пойдем.
   -- Ты в баню ходишь? -- спросил Валет. -- Ты когда голый моешься, туфли надеваешь, а кобра? Вот, видишь. Не фарт тебе.
   В комнату вошел человек в смокинге и в маске медведя:
   -- Изменения в программе, Антон Владимирович? Эльвира сказала, что у вас сюрприз. Кстати, ее туфли нашлись.
   -- Валет, объясни Михайло, что сейчас будет. -- Босс натянул на себя маску льва.
   Валет вышел и, гыкая, объяснил "медведю", как все надо преподать и обставить.
   -- Фраера опозорятся по полной! -- с глумливой улыбкой говорил он. -- В этом мулька.
   -- Все слишком быстро произойдет, -- засомневался конферансье. -- Больше болтовни.
   -- А ты подумай, как затянуть. Что ж нам от Штатов отставать? Давай, Винни Пух, шевели опилом.
   -- Пусть тогда двадцать поставят это солидней как-то. Семьсот тысяч выигрыша! -- Конферансье понимал, что деньги никто "гостям" отдавать не собирается, так почему бы и не увеличить ставку?
   -- Треть миллиона тебе мало? -- удивился Валет. -- Не, пусть будет десятка. Иначе игроки заподозрят неладное. Какой дурак сразу будет столько ставить?
  
  
  
   Первым в подвал по широкой лестнице спускался Антон Владимирович в маске льва под руку с хмельной от шампанского и выигрыша красавицей Эльвирой. Валет и два охранника в масках волков то и дело бросали на ее бедра жадные взгляды. За отворотом пиджака одного из "волков" Илья заметил рифленую рукоять пистолета, торчащую из кобуры.
   Илья и Алексей шли с открытыми лицами: игрокам казино маски были не положены.
   Над двухстворчатой дверью, которую открыл заяц в смокинге, горели буквы из отполированной латуни: "Золотой фаллос". Вся компания оказалась на полукруглой сцене. Оттуда в небольшое продолговатое помещение казино с крашенными кирпичными стенами, видимо, переделанное из двух секций подземного гаража, спускались ступени. Еще один заяц ходил зигзагами с заставленным рюмками и бокалами подносом: от стола, за которым играли в покер, к игровым автоматам и к столу рулетки. Его смокинг вспыхивал серебристой пылью. Вообще было много света и зеркал, что создавало иллюзию увеличения пространства.
   За вращением колеса рулетки следила пестрая компания. Обдавая себя дымом сигареты, делал ставки молодой, но истаскавшийся парень, явно из золотой молодежи. Рядом что-то записывал в блокнот одетый с иголочки то ли кореец, то ли китаец. Его пытался оттолкнуть пьяный господин со съехавшим на сторону галстуком.
   Молодой игрок приложился к ополовиненной бутылке виски, а невозмутимого корейца даже сигаретный дым облетал стороной. Крайне сосредоточенный, он анализировал. Илья читал о таких в Интернете. Системы ставок на основе математических формул. Выдержка, дисциплина, холодный расчет. Не игра, а война. Еще пара кавказцев сидела за игровыми автоматами. И только у покерного стола было не протолкнуться.
   Царь зверей с волками спустились в зал. Эльвира сразу же очутилась в компании двух молодых девушек и их друзей, но кроме этой пестрой стайки никто не обращал внимания на застывших у входа двух новичков.
   -- Дамы и... кхэ господа! -- Конферансье откашлялся. -- Мы приготовили для вас... кхе... да что такое...
   К сцене подбежал вспыхивающий искрами заяц. Ведущий, не снимая обрезанной снизу маски, опрокинул в себя рюмку водки, запил шампанским.
   -- Дамы и господа! -- зычно произнес он хорошо поставленным голосом.
   Эльвира и дамы рядом захлопали.
   -- В Соединенных штатах живет человек-легенда, -- продолжал ведущий. -- Никто до сих пор не знает его имени. Раз в год в один и тот же день он отправляется в Вегас. С чемоданом денег он заходит в самое крупное казино. Молча ставит на кон миллион долларов и... уходит из казино с двумя чемоданами. Подобный человек живет и в России, господа! Сегодня он бросает вызов "Золотому фаллосу"!
   Казино загудело. Повернул голову к сцене один из игроков в покер.
   -- Сейчас он поставит на кон десять тысяч рублей! Он собирается положить в карман треть миллиона! В противном случае человек-легенда покинет казино без штанов! В буквальном смысле, господа, то есть голым! Кто сильней?! Встречайте! -- Винни Пух вытолкнул Илью перед собой. -- Как вас представить, а, кореша? -- прошептал он, а выслушав ответ, ухмыльнулся. -- "Золотому фаллосу" бросают вызов, -- конферансье сделал паузу. -- Рэ-э-э-м-б-о-о и З-о-р-р-о-о-о!
   Услышав условия противостояния человека и казино и сумму ставки, китаец около рулетки на секунду оторвался от блокнота, но затем невозмутимо вернулся к записям. Молодой повеса продолжал стремительно напиваться и так же стремительно проигрывать. За игровыми автоматами один из кавказцев улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.
   -- Подстава! -- крикнул высокий, с волнистой шевелюрой, игрок в покер. -- Дайте нормально сыграть, не морочьте голову! Нудисты...
   Неожиданно из-за карточного стола поднялся человек.
   -- Зорька?! -- завопил он, разводя руки и округляя глаза. -- Зорька! Ты?! Голым! -- Человек подбежал к конферансье и, вытащив из кармана брюк телефон, щелкнул Алексея на камеру. -- Это же наша самая главная заучка! Отличник! Паинька! Я с ним в одном классе от звонка до звонка!
   Алексей побагровел, потом побледнел.
   -- Кто это? -- схватил его за руку Илья.
   -- Друг детства, -- ответил Зорин. -- Ужасная сволочь.
   -- Не повезло тебе с одноклассниками.
   -- Ребята ахнут! -- "Друг детства" сделал еще кадр и тут же отправил его во всемирную информационную сеть. Его переполняли эмоции. -- Голенькая попка Зорьки! Жесть!
   Вскоре все казино узнало, что "Зорька" -- Алексей Зорин -- бизнесмен, обеспеченный человек, семьянин, эксперт по фэн-шую, серебряный медалист и гордость школы.
   -- Подстава! Подстава! -- передразнивал скептиков одноклассник Зорина. -- У вас-то самих есть собственный магазин, новенькая BМW и коттедж в Прилуково?
   Его сосед по карточному столу вынужден был признать, что ни особняка, ни иномарки, ни магазина у него нет. Он как раз и намерен заработать себе на счастливую жизнь за покерным столом.
   -- А если бы это все у вас было, оголили вы бы свою, пардон, попу перед нами?
   Игрок в покер опять же должен был признать, что Зорину, как уважаемому и известному человеку прямая дорога в депутаты Городской думы. При этом демонстрировать в "Золотом фаллосе" свою задницу, было совсем не обязательно.
   -- Вот именно! А то -- подстава!
   Интрига назрела сама собой.
   Илью и Алексея окружили игроки с мобильниками в руках. На какое-то время "Зорька" заслонил собой саму легенду, "наш ответ Вегасу!", как отрекомендовал его ведущий. Затмил человека, который, собственно, и делал ставку. Но это продолжалось недолго.
   Илья шагнул к колесу рулетки. Ранее он видел рулеточный стол и лопаточку, сгребающую фишки, только на фотографиях да в известном фильме с Робертом Де Ниро. Выполненное из темного пластика рулеточное колесо с числами блестело, словно полированное.
   -- Ты знаешь, сколько я сегодня проиграл, а? -- Молодой повеса протянул Илье бутылку виски. -- На...
   -- Сыграй лучше в покер, Рэмбо!
   -- Лучше сразу разденься, кросафчег!
   Рулеточный стол окружили игроки. В центре возвышался широченный Антон Владимирович с животом, на котором так и хотелось разместить пару пивных кружек, орешки, да еще место под пепельницу осталось бы.
   -- Не дрейф, Зорька! Школа тобой гордится!
   -- Может, уйдем? -- шептал Алексей. -- Оставим деньги и уйдем, а? С Мансуром я помогу расплатиться.
   -- Не тот контингент, -- ответил Илья тихо. -- Знаешь, что они делают с теми, кто толкает фуфло? Лучше уйти голым, чем без яиц.
   Перед Ильей были тридцать семь полей. Крупье разменял десять тысяч на фишки. На нем была маска не то орка, которому разнесли полбашки, так что кровью и мозгами залило лицо, не то восставшего из могилы полусгнившего упыря.
   Ремизов стал выстраивать аккуратный столбик на поле "34".
   -- Мертво. Я уже два раза ставил, -- заявил пьяный молодой человек. -- Только что.
   На поле "34" вырос небольшой небоскреб.
   -- Я хочу, чтобы сюда вынесли триста пятьдесят тысяч, -- объявил громко Илья. -- Мой зад при мне, а денег я не вижу.
   -- Выиграешь, увидишь, -- произнес Антон Владимирович. -- "Золотой фаллос" -- честное казино. Моего слова достаточно.
   -- Не сомневаюсь. -- Илья окинул взглядом с десяток поднятых вертикально телефонов. -- Но идет запись, и зрители хотят не только слышать, но и видеть.
   Эльвира что-то прошептала боссу на ухо. После некоторой заминки один из волков -- судя по густо татуированным пальцам, Валет -- принес и поставил на рулеточный стол коробку с банкнотами в пачках. Он брал пачки и клал на стол, пока не выстроил из них небольшую пирамиду.
   -- Делайте ваши ставки! -- Кровавый орк в смокинге крутанул рулетку и бросил шарик.
   Молодой парень лихорадочно выворачивал карманы, но не нашел ни рубля. За вечер куда-то уплыли пятнадцать тысяч.
   -- Ставки сделаны.
   Илья смотрел на бегущий навстречу движению колеса шарик. Наматывая круги, шарик покрывал расстояние в несколько десятков метров, при этом размер ячейки, куда он должен был попасть, составлял два с половиной сантиметра.
   Застывшее на экране телевизора число могло быть простым совпадением. Шуткой судьбы. Плодом возбужденного воображения.
   До этого момента, несмотря на разгоряченную атмосферу казино, Ремизов мыслил холодно и отвлеченно, но как только поставил фишки, уверенности не стало. На самом деле, они с Зориным могли надышаться в доме N57 по улице Лесная паров неизвестного им психотропного вещества, отравиться газом до галлюцинаций. Кто знает, существовал ли на самом деле сторож-пьяница, принесенный циркулю в жертву?
   У Ильи два кредита, подскочившая квартплата, а главное -- долг Мансуру в шестьдесят тысяч.
   Хотелось оказаться дома, быть рядом с Еленой. Господи, как он ей скажет? Им еще предстоит бежать без одежды по поселку. До трассы. Без туфлей.
   Глядя на колесо рулетки, Ремизов понимал, что каждый человек верит в то, во что ему хочется верить. Все, пришедшие сегодня в "Золотой фаллос", верили в свою удачу, но маленький шарик, брошенный мертвецом, шарик к которому были прикованы сейчас взоры всего казино, играл судьбами, планами, ожиданиями...
   Чем он, Ремизов, лучше других? Илья решил не закрывать глаз. Не зажмуриваться. Так делают трусы -- отводят взгляд. Тем более, в глубине души, в самом дальнем от логики и здравого смысла колодце, вопреки всему жила, крепла с силой нарастающей лавины вера в то, что он, Илья Ремизов, Рэмбо-XXL, сейчас выиграет. Иного и быть не может. Он видел тьму, пробитую светом, а остальные нет. Он чувствовал власть над потоком событий, а другие не имели об этом ни малейшего понятия. Он...
   Перепрыгнув пару делений внутреннего круга колеса рулетки, шарик упал в ячейку напротив числа... "34". Крупье превратился в каменную глыбу. В соляной столб.
   Застыли лев, волки, медведь. Выронил блокнот кореец.
   С первого раза...
   Оглушительно завизжала Эльвира, а потом закричали все, стоявшие вокруг стола. Игроки "Золотого фаллоса" вскрикнули, дико взревели как один человек. Антон Владимирович шагнул к рулетке, не веря глазам. Шарик лежал там, где лежал. Не обращая на съемку внимания, Валет впервые за полугодовую практику сдернул маску и стоял, опустив руки, переводя растерянный взгляд с ошеломленного босса на деньги и обратно.
   Зорин орал. Упав на колени, он пополз, затем сел, задрал лицо кверху и заревел как зверь, сжимая кулаки. Его обнимал его одноклассник, тыча в лицо Алексею телефон-раскладушку:
   -- Треть миллиона! Зорро, пару слов пользователям инета!
   Илья стоял посреди гвалта в недоступной другим тишине. Чуть разведя руки, победитель смотрел на триста пятьдесят тысяч, которые теперь принадлежали ему. И тут все бросились к Рэмбо. Его обнимали, его поздравляли. Девушки, игроки в покер, кавказцы; взволновано тряс руку кореец. И все улыбались, у многих слезы выступили на глазах. Лица просветлели. В казино словно добавили света -- оставшуюся половину ламп. Люди были счастливы. А шарик лежал на столе беспомощный, жалкий.
   -- Как вам это удалось? -- спрашивал высокий скуластый бизнесмен и в восхищении хлопал Ремизова по плечу. -- Как вы это сделали? Вы... вы подарили нам надежду! Дали шанс, понимаете?!
   Ремизов молчал, как и полагалось человеку-легенде.
   Очухавшийся крупье поставил на выигрышное поле метку. Выстроенный Рэмбо пластмассовый столбик из фишек... Сейчас он казался выше и монументальнее Монблана. Крупье-орка тут же сменили на носорога. Никто не расходился, никто не садился за карты. Все ждали продолжения.
   Илья сгребал деньги в коробку.
   -- Давай Рэмбо! Сыграй на треть миллиона!
   -- Добей фаллос, бродяга!
   -- Пусть сами раздеваются!
   -- Я ставлю, -- вышел к столу представитель золотой молодежи, судя по стеклянным глазам возбужденный до состояния транса. -- Ставлю машину.
   Собрав выигрыш, Илья молча бросил храбрецу пачку банкнот, молча выпил предложенный им бокал минеральной воды. На подносе стояло все, включая коньяк, но легенда предпочел воду, черкнул автограф в блокнот корейцу на странице с вычислениями и формулами, и направился к выходу.
   Опустошив пару фужеров так и не поняв с чем, Зорин последовал за ним.
   -- Рэмбо! Рэмбо! Рэмбо!
   Казино ревело. Наверное, они перебудили всю Северку. Они хотели продолжения, они смотрели на него, как на мессию, что покажет им путь к безграничным деньгам. Даст ключ к невероятной удаче, наделит невиданными возможностями.
   Обернувшись, Алексей приложил палец к губам: "Т-с-с".
   И стало тихо.
   -- Вы забыли легенду о Вегасе, -- сказал Зорин. -- Никто не знает его имени, откуда он и кто он. Он приходит, ставит на кон чемодан денег. А потом... -- Алексей сделал таинственнее лицо. -- Исчезает.
   Когда дверь за друзьями закрылась, первым очнулся Антон Владимирович.
   -- Не надо на меня так смотреть, господа, -- озираясь, заговорил он. -- Рэмбо выиграл. Это его деньги и казино платит, как и должно быть. Казино не может заставить его играть дальше. Казино... -- он подбирал слово. -- Поздравляет!
   "Золотой фаллос" поздравляет!
   -- Проводите их, -- прошептал Антон Владимирович, указывая глазами Валету на дверь. -- Ты меня понял? И надень маску, кретин!
   Волки бросились за победителями. Вслед за ними синхронно, как намагниченные, потянулись игроки.
   -- Господа! -- вскричал конферансье. -- "Золотой фаллос" продолжает работу! Ловите удачу! Сегодня она совсем близко!
   Посетители казино, не сговариваясь, сгрудились вокруг рулетки, разменивая у крупье-носорога фишки.
   -- Одновременно играют не более четырех человек, господа! -- кричал тот. -- Господа, пропустите дам! Делайте ставки! Не все сразу, господа!
  
  
  
   Илья и Алексей выбежали из казино во двор, словно из бани. Студеный воздух обжог разгоряченные лица. Над воротами чернело небо. Они даже не представляли, сколько прошло времени. Судя по пробирающему холодку, было за полночь. Ремизов прижимал коробку с деньгами к себе. Перемахнуть через высокие железные ворота не смог бы и профессиональный гимнаст. Открывались они автоматически.
   Алексей дернул ручку железной двери, через которую они сюда зашли, вернее, через которую их втащили одного за другим.
   -- Заперли, гады.
   Из подвала казино поднялся Валет.
   -- Антон Владимирович приглашает вас к столу, -- сказал он.
   -- Благодарим за гостеприимство, -- сказал Зорин. -- Но мы спешим по делам. Откройте дверь, пожалуйста.
   -- На ночь глядя? -- Валет смотрел на Илью и коробку сквозь прорези маски. Из картонной пасти вырывался пар. -- Вы наши гости и потом, вы честно заработали эти деньги. Мы же не звери. Антон Владимирович не любит, когда ему отказывают. Да и на чем вы поедете?
   Илья только сейчас вспомнил, что куртки, а в них сотовые, остались в помещении для охраны, они не могли даже вызвать такси.
   Можно было заявить, что в ста метрах от дома припаркован внедорожник, но подопечные владельца "Золотого фаллоса" наверняка прочесали местность. Если бы внедорожник там и стоял, то он давно бы уже сломался.
   -- Можно попросить вас об услуге, -- произнес Илья. -- Вынести наши вещи и, если можно, пакет. В гости к Антону Владимировичу мы обязательно зайдем, но в другой раз. Нам по душе честная игра.
   -- Попрошу вас ни о чем нас не просить. -- Снимая маску, Валет сделал шаг вперед. -- А то костей не соберете!
   -- Полегче, Валет. -- Из казино вышел Антон Владимирович. -- Это мои гости, а значит, друзья. Никто не смеет выказывать неуважение к моим друзьям. Прошу в дом, ребята.
   Антон Владимирович никогда не повторял просьбы, потому что ему никогда не отказывали.
   Илья и Алексей прошли за боссом на крыльцо, уселись в гостиной на кожаный диван, перед накрытым столом, что был уставлен холодными закусками, водкой и коньяком. От горящих в камине дров шло тепло, на стенах висели заключенные в рамку фото подводной охоты и сафари.
   -- Хочу выпить за ваш успех, -- сказал Антон Владимирович, поднимая рюмку. -- Признаться, я впервые вижу, чтобы кто-то так лихо играл. Знаете, надоели недоумки горбоносые: доктора наук, доценты, аналитики. С блокнотами, калькуляторами, считают, пишут, вычисляют. А как доходит до дела -- фук! Пустой карман! Целыми днями толпятся в "Золотом фаллосе", приличным людям отдыхать не дают. Вы не такие. У вас-то точно есть своя система, как сделать казино.
   -- Никакой системы нет, -- сказал Алексей, который неожиданно легко освоился в гостиной босса, наверное, потому что его собственная гостиная была не намного меньше. Да и вообще, владелец "Планеты фэн-шуй" много повидал гостиных -- и по работе, и тусуясь на различных пати, которым эта гостиная и в подметки не годилась. -- Нам просто повезло.
   -- Повезло. -- Антон Владимирович взял в руку неразрезанный кусок ветчины и стал кусать его, словно яблоко. -- Повезло, -- повторил он, с набитым ртом, опрокидывая в себя очередную рюмку, которая в его огромной лапе, казалась крохотной. -- Почему мне так никогда не везет?
   В гостиную втащили человека, в котором, когда ему запрокинули голову, Илья узнал крупье, что бросал шарик. С его кошмарной маски орка капала кровь. В следующее мгновение Ремизов понял, что маска с крупье снята. Его собственное лицо превратилось в грязное кроваво-алое месиво. Передние зубы были выбиты, глаза утонули во вспухших ранах. Удивительно, как можно было так избить человека за столь короткое время.
   -- Валет, ты не видишь, у меня серьезный разговор.
   -- Извините, Антон Владимирович, но этот кусок говна хочет вам что-то сказать.
   Крупье встряхнули. Он вскрикнул и открыл правый глаз. Ребра, бедняге, видимо, тоже переломали.
   -- Я... -- крупье выдохнул, -- с ними... дого... ворился...
   У Алексея задрожали руки, и он спрятал их под стол. В глазах Зорина стоял ужас. Ремизов чувствовал себя не лучше.
   -- Клянусь тебе, -- зашептал он Алексею. -- Это подстава. Я с ним незнаком.
   -- Зато он с вами знаком, -- сказал Антон Владимирович, вытирая пальцы и губы, бросая салфетку прямо в блюдо с красной рыбой. -- Вот и весь секрет везения.
   Избитого увели. Хозяин "Золотого фаллоса" в упор смотрел на "легенду" и его бледного как полотно спутника.
   -- Ни один крупье не смог бы бросить шарик так точно, -- произнес Алексей дрожащим голосом. -- Разве что в определенный сектор...
   -- Вы знаете, господа, что в казино делают с мошенниками? -- спросил босс.
   -- Мы вернем деньги, -- сказал Зорин, видя, что Илья хочет, что-то сказать.
   -- Это само собой, -- произнес Антон Владимирович. -- Так вот, обычно шулерам ломают пальцы. Ворующих со стола фишки заставляют их сожрать. А вам я отрежу уши.
   -- Впервые слышу про уши, -- сказал Алексей. -- А можно мы их купим? Двадцать пять тысяч? Вполне приемлемая цена.
   -- С каждого.
   -- Человека?
   -- Уха, кретин.
   В гостиной вновь появился избитый, повисший на руках охранников, капающий на ковер кровью крупье.
   -- Извините, босс, но нам его отсюда не вытащить. Клиенты все высыпали во двор, -- виновато сказал Валет. -- Они не расходятся. Они хотят сфотографироваться с...
   И тут Илья и Алексей услышали нарастающие, доносящееся с улицы:
   -- Рэмбо! Рэмбо! Рэмбо!
   -- Так пригласите их обратно в казино! -- не выдержал Антон Владимирович. -- Загоните их туда пинками, если потребуется! За что я вам плачу?
   -- Там... Эльвира, -- просипел Валет. -- Она тоже...
   -- Ладно, пять минут на фото-сессию, -- раздраженно сказал босс. -- И обратно.
   -- Без денег я не выйду, -- сказал Илья. -- Они хотят видеть победителя, а какой победитель без выигрыша. Или сразу покажите им вероломного крупье, который кинул "Золотой фаллос" на треть миллиона.
   -- Валет, иди вместе с ними, -- распорядился Антон Владимирович. -- Подержишь коробку.
   Во дворе собрались игроки. Покачиваясь, с бутылкой, в которой на дне плескалось виски, стоял парень, которого Рэмбо одарил пачкой банкнот. Он рвался вперед, но его отпихивали. Колени и рукав пиджака парня были в грязи, видимо, он уже не раз падал, но поднимался, или его поднимали.
   Каким-то чудом он подбежал к вышедшему Илье первым. Ремизов расписался на сторублевке, и они сфотографировались втроем: парень, победитель и хмурый Валет.
   -- Завтра... сыграю завтра, -- говорил парень сам себе. -- А теперь -- домой. До-мой.
   -- Добросите до города? -- тихо спросил Илья. -- Когда будете выезжать, оставьте двери открытыми.
   Парень приложился к горлышку бутылки, порция алкоголя сделала свое дело. Илья видел, как взгляд молодого человека пусть ненадолго, но прояснился, и он понимающе кивнул.
   Игроки один за другим фотографировались с легендой. Теперь по бокам Рэмбо стояли ослепительно улыбающаяся Эльвира и ее не менее эффектная подруга. Четвертым стоял Валет.
   -- Передайте мне, пожалуйста, мою коробку, -- попросил у Эльвиры Илья. -- Этот чурбан все равно в кадр не войдет.
   Смеясь, та передала Ремизову треть миллиона рублей. Улыбаясь "вылетающей птичке", Илья чувствовал, как бешено, почти выпрыгивая из груди, колотится сердце.
   Валет занервничал. Осветив компанию фарами, во дворе появился мощный словно танк немецкий внедорожник. Илья сделал Алексею жест: "Садимся!"
   Ворота оставались закрытыми, водитель внедорожника просигналил, створки пошли в стороны.
   С коробкой под мышкой бросившись к машине, Илья рванул дверцу на себя и оказался в салоне. Зорин уже был на заднем сидении. Валет вцепился Зорро в ногу, но второй ногой Алексей со всей силы заехал охраннику каблуком в лоб:
   -- Пошел шавка!
   -- Гони! -- заорал Илья.
   Пьяный мажор за рулем встряхнулся. Машина двигалась рывками, чудо, что парень вообще попал в ворота, потому что, если он их и видел, то качающимися и сквозь туман. Никакого личного водителя... сам.
   Выехав на улицу, джип круто развернулся и полетел мимо кирпичных особняков. Алексей на заднем сидении засмеялся, потом запел. Трехэтажный бастион Антона Владимировича на улице Ясная, где тот волен был отрезать уши и кормить игральными фишками гостей, удалялся с приличной скоростью. Погони не было, но Илья не сомневался -- она будет, как только охранники загонят публику в казино.
   Джип резко затормозил. Алексей врезался лбом в сидение водителя.
   -- Зачем встал? -- глаза Зорина округлились. -- Эй, ты чего?!
   Парень уткнулся лбом в руль и захрапел.
   -- Смени его! -- не спуская глаз с бокового зеркальца, скомандовал Ремизов. -- Не видишь, перепил, плохо ему. Быстрей!
   -- Не... н... до! -- Парень дернулся, замотал головой. -- Щас... уско... римся.
   В пальцах у него появился пакетик с белым порошком. Он нанес дорожку на тыльную сторону ладони, просыпав часть на оплетку руля.
   Обалдевшие Рэмбо и Зорро смотрели, как он вначале водит носом по руке, потом по баранке, откидывает голову и закатывает глаза.
   -- Подскажешь адресок автошколы? -- Зорин боялся, что парень повторит, но тот убрал пакетик в карман.
   Из ворот дома Антона Владимировича выезжала машина. Самих ворот видно не было, но дорогу перечеркнул свет фар.
   -- Ускорился? Давай родной! -- Подскочил на переднем сидении, как на раскаленной сковороде, Илья. -- Жми, твою мать!
   -- Эти парни с нас скальп снимут. И с тебя тоже, не сомневайся! -- кричал Зорин. -- Они ни за что не расстанутся с баблом.
   -- Плевать, -- произнес молодой человек таким тоном, что пассажиры поняли: ему действительно наплевать. Вот такой им попался крутой перец.
   Джип сорвался с места, стрелка спидометра качнулась, ушла вправо. Кокаин, амфетамин, героин или что там было в водительском пакетике, подействовало. Машина пролетела через спящую Северку и вылетела на пустынную трассу. Стрелка спидометра перемахнула через отметку "сто", дошла до "ста двадцати" и замерла.
   Позади на дороге возникла иномарка, она стремительно приближалась.
   -- Быстрее! Быстрее можешь? -- кричал Илья.
   Стрелка спидометра оторвалась от ста двадцати, джип вильнул.
   -- Он же обдолбанный! -- вопил Алексей. -- Он нас похоронит!
   Внедорожник был тяжел. Преследующая их спортивная "Тойота" легко нагоняла. Когда между иномаркой и джипом оставалось метров двадцать, послышались гудки. Беглецам велели остановиться.
   Продолжая сигналить, "Тойота" пошла на обгон. Расстояние между машинами сократилось до нескольких метров. Преследователи старались обойти джип, но внедорожник отчаянно вилял, не давая совершить обгон. В этом плане он был неуязвим, преследователям при всем старании не удалось бы спихнуть на обочину махину в две тонны.
   Из окна высунулся Валет. В руке "шавка" сжимал пистолет. У Зорина душа ушла в пятки.
   -- У тебя есть оружие? -- спросил Илья. -- Любое оружие!
   Водитель выдернул из-под кресла завернутый в тряпку револьвер.
   -- Держи! -- Илья кинул его Зорину.
   -- Что мне с ним делать?
   -- Отстреливайся! Он же высунулся, ну и ты пугани.
   Опустив стекло справа, Зорин высунул руку и помахал ей, чувствуя, как из взмокшей ладони чуть не выскользнул тяжелый револьвер.
   -- Валет с другой стороны!
   -- Знаю!
   Джип ушел вправо, потом влево. Раздался хлопок. "Шавка" выстрелил! По ним стреляли! Неизвестно было, куда попала пуля. Ошалевший Илья лихорадочно осматривал себя и водителя:
   -- Ты цел? Цел, говорю!
   -- Что ты заладил, -- щупал себя Зорин. -- Этот уж точно ничего не почувствует!
   -- А ты чего ждешь? Стреляй! Убей его к чертовой матери!
   Высунувшись, Алексей выстрелил в колесо "Тойоты", затем пальнул еще несколько раз. Он не мог промазать, расстояние было слишком незначительным.
   -- Попал?!
   Алексей высыпал в ладонь оставшиеся в барабане револьвера два патрона. Оружие было газовым.
   Пока они возились, парень за рулем вновь что-то закинул в рот.
   -- Опять принял! -- Бросив коробку под ноги, Ремизов готов был убить молодого наркомана. -- Выплюнь, сука! Кому говорят!
   -- Дай мне! -- кричал Зорин.
   На заднее сидение полетел пакетик с наркотиком. Снаружи заухали выстрелы.
   -- Достал! -- Парень врубил музыку и затанцевал, насколько это возможно сделать, находясь на водительском сидении. Он извивался и притоптывал на скорости сто тридцать километров в час. Джип мотало по дороге в такт его движениям.
   -- Кокс! -- заключил Зорин, радостно тряся пакетиком. -- Рэмбо, там еще осталось.
   Верхняя часть заднего стекла осыпалась. В салон ворвался холодный воздух. Сигналы "Тойоты" стали оглушительными, а Зорин сидел на фоне дыры в сетке трещин, и нос его был словно в снегу. До Ильи дошло, что придурок сунул его в кокаин.
   Валет что-то орал, орал Зорин, орал Ремизов, но в грохоте музыки танцующего мальчика-торчка, его пассажиры лишь немо открывали рты.
   Ударом кулака Илья разбил магнитолу. Панель погасла.
   -- Номер! -- Вот что, оказывается, кричал Зорин. В его подогретую коксом голову пришла идея. -- Говори номер Мансура!
   Ремизов понял, что тот задумал, но телефон бандита, с которым у Антона Владимировича, видимо, в прошлом были какие-то разногласия, остался в особняке.
   Что-то хлопнуло под машиной. Джип дернулся, точно провалился в яму, заходил на трассе, словно на льду. Валет прострелил им заднее колесо. Еще пара выстрелов и они потеряют управление.
   -- Говори! -- пригнувшись, вжимаясь в сидение, Алексей приготовился набирать.
   Илья не помнил последовательность последних двух цифр. Он сказал наугад. Потянулись гудки. Зорин набрал в другой последовательности.
   -- Мансур слушаэт.
   Илья проорал в трубку, что они выиграли в "Золотом фаллосе" треть миллиона, но хозяин не хочет платить, за ними гонятся.
   -- Деньги у тебя? -- спросил Мансур. -- Где находытэсь?
   Ремизов сказал где. Мансур просил за спасение половину. Валет пробил второе колесо. Джип дернуло, понесло к обочине, водитель каким-то чудом, благодаря принятому психостимулятору не дал внедорожнику на бешеной скорости слететь в кювет.
   -- Быстрее сюда! -- Алексей вырвал у Ильи телефон. Теперь не только нос, но и половина его лица -- щека, бровь, лоб -- были в кокаине. -- Собери все свои автоматы и пулеметы! Всю братву! Не то нас сейчас грохнут! Бог воздаст тебе в сто раз, слышишь?! Ты не понимаешь, кого ты спасаешь! Потом поймешь! Все твои апельсины и мандарины будут покупать! По любой цене! Всегда! Только вытащи нас! Ты понял?
   Алексей продолжал орать в телефон, но Мансур не дослушав, отключился.
   -- Какие мандарины? -- схватился за голову Илья. -- Это не хозяин торговой палатки!
   На лобовом стекле вспухла дыра в белесой паутине трещин, рядом с ней -- вторая. Стекло посыпалось Ремизову на грудь и колени.
   На спущенных колесах резко упала скорость, "Тойота" некоторое время шла параллельно, затем стала подрезать. В руках Валета появился автомат.
   -- Тормози, -- сказал Ремизов водителю. -- Тормози! Приехали.
   Тормозить было, по сути дела, нечем, заскользив по асфальту, внедорожник сел на брюхо в кювете.
   "Тойота" остановилась. Из нее выскочили Валет с двумя парнями.
   Деньги лежали под ногами. Илья лихорадочно стал запихивать пачки за пазуху, но понял, что не успеет. Валет разбил прикладом стекло двери, приставил к голове Ремизова ствол:
   -- Выходи, чемпион.
   По тону Валета, Илья понял, что "шавка" с лиловым синяком на лбу сейчас с превеликим удовольствием выстрелит. Разнесет череп ему, а заодно и водителю.
   -- Ого, ствол? -- удивился парень за рулем. -- Стреляй!
   Валет с щелчком передернул затвор, заслав патрон в патронник:
   -- Ах ты, сука...
   На дороге впереди возникли два джипа. Остановились на обочине. Из машин стали выходить на дорогу люди. У Зорина зазвонил телефон:
   -- Мы здэсь, -- сказал Мансур. -- Пусть Валэт подойдет.
   -- Мансур просит вас подойти, -- сказал Алексей.
   Валет матюгнулся, убрал ствол автомата от виска Ремизова, перевел на приближающихся братков.
   Со стороны города по трассе шли человек восемь во главе с Мансуром.
   -- Эй! Это мои люди, -- сказал Мансур. -- Они чэстные игроки.
   -- Мы тоже не беспредельщики, -- сказал Валет, сжимая автомат. -- Эти двое спелись с крупье. Крупье их сдал. Если есть, что сказать, говори.
   -- С тобой мне не о чэм говорыт.
   Валет направил автомат на Мансура. Люди Мансура не остались в долгу, выхватив оружие. Два охранника "Золотого фаллоса" подняли пистолеты, используя в качестве укрытия внедорожник, в котором сидели молодой наркоман, Илья и Алексей.
   Две вооруженные банды готовы были открыть стрельбу.
   -- У тебя есть запись? -- тихо спросил Ремизов Алексея.
   -- Если только он... -- Зорин глазами указал на водителя.
   Оказалось, что парень снимал.
   -- У нас есть съемка игры! -- прокричал в окно Илья.
   Трубку с записью передали Мансуру. Съемка велась неверной рукой, но понять смысл происходящего было можно. Главное, был заснят момент попадания шарика в ячейку напротив числа "34". С первого раза.
   -- Если бы у Антона дэствительно был такой крупье, -- сказал Мансур, -- он бы целовал его в зад, а нэ поднимал шум из-за копеек.
   Валет и сам понимал, что бросить шарик с такой точностью невозможно.
   -- Конец вам, -- тихо сказал он Ремизову, отходя от разбитого внедорожника. -- Мы вас найдем. Из-под земли достанем. -- Зрачки Валета сузились. -- Кровью умоетесь.
  
  
  
   Глава 5
  
   Мансур привез всех троих на съемную квартиру. Отсчитал из коробки с деньгами свою половину "за крышу". Сказал: "Здесь вас никто нэ тронэт", -- и уехал.
   На кухонном столе лежал пакет с продуктами. Илья и Алексей уснули мертвым сном на продавленном диване. Если бы у них и были силы подняться, то вряд ли они были способны сейчас что-нибудь проглотить. За окном светало.
   Молодой наркоман ходил от дивана к окну и обратно. В его крови еще не улеглась наркота вперемешку с алкоголем.
   Первым очнулся Илья. Обнаружил, что лежит, сжимая коробку с деньгами в руках.
   -- Возьми. На ремонт, на эвакуатор. -- Запустив руку в коробку, Ремизов протянул ему пару пачек.
   -- Проколет, -- сказал Зорин, открывая глаза. -- Или спустит в казино за вечер. Я бы пересчитал наличность.
   При упоминании казино, у торчка загорелись глаза.
   -- Научите меня играть, а?
   -- Лучше брось нюхать всякую дрянь, -- сказал Ремизов. -- Тачка отцовская?
   Парень кивнул. Хищная, неприятная улыбка скользнула по его губам. Ему было на все плевать, и в этом была заключена невероятная по интенсивности агрессия.
   -- Научите играть в рулетку, -- повторил он.
   -- Как тебя звать-то? -- спросил Илья.
   -- Максим.
   -- Ты и так в нее каждый день играешь, Максим, -- сказал Ремизов. -- С каждой дозой.
   Илья и Алексей смотрели на своего невольного спасителя, как смотрели бы на мертвеца, пытаясь угадать, о чем тот думает, а вернее, на что надеется.
   -- Моему отцу, когда он завод банкротил, предсказали, что все уйдет, словно в решето, -- сказал наркоман.
   -- Он-то для семьи старался, -- сказал Зорин. -- Тем более не понятно, почему ты себя так ведешь?
   -- Фамилия моего дилера Решетников, -- сказал Максим.
   -- Да он все еще под кайфом, -- догадался Алексей. -- Давай, вали! Кому говорят, вали отсюда!
   Максим ушел. Хлопнула дверь.
   -- Что за ночка, точнее утро, -- выдохнул Зорин. -- По-моему, и нам надо рвать отсюда.
   Но Илья уже спал, приоткрыв рот. Зорин набросил на него покрывало, сам поставил на кухне чайник. Затем вернулся к коробке и стал пересчитывать наличность. То ли от кокаина, то ли от всего перенесенного за неполные сутки болело сердце, тянуло левую сторону груди.
   У Рэмбо и Зорро выходило немногим более семидесяти тысяч рублей на каждого. Не густо! Алексей проверил замки на дверях. Закипел чайник.
   Телефон в куртке Ильи залился трелью.
  
  
  
   Открыв Ремизову дверь квартиры, Елена ушла в комнату. Илья, не разуваясь, зашел на кухню, налил и выпил залпом стакан воды. Стрелки на часах показывали десять утра. Елена лежала на диване, отвернувшись к стене.
   -- Где ты был?
   -- Рейд только закончился, -- сказал Ремизов.
   -- Я звонила в редакцию, -- сказала она. -- И давно ты в отпуске?
   Ремизов положил пачки банкнот на подушку:
   -- Вот, выиграл в казино.
   Елена даже не повернулась.
   Включив ноутбук, Илья зашел на сайт одноклассников, нашел страничку "ужасной сволочи", который сидел от "заучки" Зорина через парту, а в "Золотом фаллосе" обнимал его, не в силах сдержать слез восторга.
   -- Узнаешь? -- сказал Илья, разворачивая Елену к экрану. -- Это мы.
   Через минуту Елена увлеченно рассматривала фотографии из казино. Выложить видео "ужасная волочь", видимо, еще не успел.
   -- А почему они в масках?
   -- Казино подпольное, -- объяснил Илья. -- Смотри, раз -- и точно в цель! Жаль, что звука нет, там, словно бомба взорвалась.
   -- Хозяйка опять звонила.
   -- Мы переезжаем из этой дыры, -- сказал Ремизов. -- Забей на учебу, сегодня я поведу тебя в одно место.
   Позавтракав, они вышли из дома. Закрывая дверь, Илья подумал, что все -- им больше не придется жить среди облезлых полов и обоев, захватанных выключателей.
   Утром в рабочий день в салоне для новобрачных было пустынно. Илья повел Елену к самым дорогим моделям свадебных платьев.
   -- Выбирай любое, -- сказал он. -- Не стесняйся.
   И она вышла к нему, с открытой грудью и плечами, облитая белым переливающимся шелком, словно чистейшим перламутром, лучезарная, улыбающаяся и прекрасная.
   Ремизов подобрал себе костюм-тройку. Затем они зашли в ювелирный магазин. Илья купил любимой бриллиантовое кольцо.
   -- Я всегда хотел и не мог этого сделать, -- сказал он. -- Ты всегда будешь в моем сердце. Теперь у тебя будет все, что только пожелаешь.
   С покупками они ездили по городу на такси и по объявлениям в газете выбирали квартиру. Объехав несколько адресов, сняли двухкомнатные апартаменты в одной из элитных высоток в центре. Ремизов заплатил за два месяца вперед.
   Хозяйка смотрела на двух влюбленных молодых людей и не могла сдержать улыбки:
   -- Живите на здоровье!
   Квартира была недавно отремонтирована, обставлена новой мебелью. Ванна и туалет выложены кафелем. Илья прошел в гостиную, затем в спальню. Широкая кровать! Шкаф-купе. На кухне -- новая плита, двухсекционный холодильник до потолка.
   Свадебное платье и костюм лежали на кресле с ярлычками.
   -- Снимем ресторан на сорок-пятьдесят персон, -- сказал Илья. -- Закажем лимузин.
   Вместе они вышли на балкон двенадцатого этажа. Прежде их окна выходили в заросший палисадник. Сейчас перед ними раскинулись кварталы новостроек. Жилищные комплексы поднимались в прозрачном осеннем воздухе, четкие, строгие, упрямые. Супермаркеты -- облитые солнцем мини-айсберги из стекла и металла. Дышалось легко.
   "Дома", -- почувствовал Ремизов. И как он раньше не понимал: мир полная чаша, только бери! Черпай полными пригоршнями!
   Позвонил Зорин.
   -- Весь город на ушах! -- волновался он. -- Ты не представляешь...
   -- Так уж и весь?
   -- Пришел, поставил и унес! -- отчеканил Алексей. -- Видео выложили в Интернет. Ты -- легенда! Антон Владимирович спалился, несмотря на маскарад. Но думаю, выкрутится, с ментами он давно в доле, а вот тебя ему будет труднее тронуть, все знают...
   -- Тише ты! -- Илья прикрыл рукой трубку. -- Приезжай. -- Он назвал адрес. -- Поможешь вещи перевести.
   Оказавшись в новых апартаментах Ремизова, Алексей развел руками.
   -- Уже лучше! -- улыбнулся он. -- Тараканы за шиворот не падают! Растем. Не подвела моя жаба, а, Лен?
   Они заказали суши, пару греческих салатов, морепродукты.
   -- Поющие ветра не забудь. -- Зорин закрутил головой, привычно препарируя квартиру на зоны любви, удачи, творчества, здоровья. -- А кормилицу -- на сутки в кастрюлю.
   Илья лишь улыбнулся. Елена поднялась из-за стола, ушла садить золотую жабу в воду.
   -- Рассказал о казино? -- Зорин ловко ухватил палочками суши.
   -- В общих чертах.
   -- У меня к тебе серьезное предложение, -- сказал Алексей. -- Нужно обсудить с глазу на глаз. Здесь рядом есть бар...
   -- Я на мели. -- Илья показал на покупки, вытянул из-под стола ногу в лакированной туфле.
   -- Быстро ты.
   Илья не успел что-либо ответить, зазвонил телефон. Редактор сообщал ему, что заболела сотрудница и надо выйти на работу.
   -- Скажи, что ты в Монте-Карло! Ха-ха!
   Ремизов махнул на друга рукой.
   -- Пусть идет лесом, -- не унимался тот. -- Теперь ты -- свободный человек. Не обязан тянуть лямку за копейки!
   Илья положил трубку в карман пиджака.
   -- Что ты ему сказал? -- спросил Зорин.
   -- Неважно. Что за предложение? Насчет... Григорьевки?
   Алексей кивнул. Они поняли друг друга с полуслова. Бизнес надо расширять.
   -- В доме остались масонские столбы, пирамида, она -- приемник для циркуля, -- понизил голос Зорин. -- В совокупности предметы культа стоят гораздо больше. Ну, и...
   -- Ты, наверное, думаешь о том же что и я? -- спросил Илья.
   -- Примерно, -- сказал Зорин. -- Мертвой свинины я купил четыре кило, осталось только...
   Вошла Елена, и друзья принялись громко обсуждать новый костюм Ремизова.
  
  
  
   Открытая банка с кошачьей едой стояла в парке на краю тротуара. Илья побрызгал вокруг валерьянкой и вернулся на скамейку.
   Выйдя из-за куста, тощий рыжий кот осторожно подкрался к банке. Рыболовным сачком на длинной ручке Зорин накрыл животное, зачерпнул с асфальта, словно ложкой. Запутавшись в мелкой сетке, кот задергался, дико вереща. С полным сачком наперевес Алексей добежал до машины у парковой ограды. Орущего кота пересадили в одну из пластмассовых корзин для перевозки кошек. Теперь в багажнике стояло четыре таких контейнера, все -- полные.
   -- В среднем кот весит килограмма четыре. -- Зорин захлопнул багажник. -- Итого шестнадцать. Не густо, если учесть, что кошки легче.
   -- Я им что, Куклачев? -- рассматривал исцарапанные руки Илья. -- И нет, чтобы черные, все рыжие попадаются!
   -- Нужно килограмм сто, -- сказал Алексей.
   Зорин прикинул: двадцать контейнеров по двадцать долларов... Он присвистнул. Да и багажник не резиновый.
   Кто-то из пленных котов протяжно заорал, остальные заметались в контейнерах.
   -- Мало, мало массы собрали, -- почесал затылок Алексей. -- Вдруг число не дадут?
   -- Свинины подбросим -- дадут, -- неуверенно сказал Илья. -- Мне второе число просто так пришло -- по телевизору.
   -- Почему же сейчас не приходит? -- спросил Зорин.
   Ремизов пожал плечами.
   -- А ничего, что мы в Григорьевку днем?
   -- А ты хочешь ночью с таким оркестром? -- Илья хлопнул по багажнику. -- Разведка боем, поехали!
   -- Чего орете, как резанные?
   -- А, пускай! Рамштайн врубим.
  
  
  
   Зорин вел машину. Ремизов был сосредоточен. Перед ними под музыку разворачивались улицы.
   -- Следи за номерами домов, вдруг выскочит, -- сказал Алексей. -- Ты же говорил, что сразу чувствуешь, извне число или просто фуфло.
   Говорил... Илья и без напоминаний пристально всматривался в каждый мелькающий угол дома. Он ждал, когда одно из чисел засияет, откроется, словно колодец.
   -- Едешь слишком быстро, -- сказал он. -- Не успеваю сосредоточиться.
   -- Ладно, не напрягай глаза, масоны серьезные ребята, -- сказал Алексей. -- Просто так, на халяву, у них ничего не происходит.
   Ремизов подозревал, что Зорин прав. Второе число пришло мигом, но не исключено, что числа приходят парами.
   -- Я здесь почитал кое-что о вольных каменщиках, -- сказал Алексей.
   -- Не ты один.
   -- Нет, я все понимаю, но пытаться вывести формулу непостижимого существования -- это круто! -- продолжал Алексей. -- Такого современной логикой не объяснить. И сдается мне, масоны ее вывели. Все, кто смотрел видео из "Золотого фаллоса", обалдели, и никто ничего не понимает.
   -- Я сам ничего не понимаю, -- признался Илья.
   -- Можно, конечно, изучить древний иврит, а потом проштудировать каббалу, создать на кухне пару-тройку искусственных людей из глины, спичечной серы и копыт единорога, затем вывести формулу философского камня, -- Зорин был серьезен. -- Но времени в обрез. Масоны-алхимики шли к этому веками, а что у нас? Пара выходных.
   "Зачем мы едем в Григорьевку с кошками? -- задумался Илья. -- Нет, по большому счету... К чему мы в итоге придем?"
   Дело было даже не в угрозах Валета и долге Мансуру.
   -- Ты меня, похоже, не слушаешь, -- сказал Алексей.
   -- Хотя бы намекнули, что будет дальше, -- сказал Илья.
   -- Ты о ком?
   -- О хозяевах циркуля, -- ответил Ремизов. -- Кто-то же за этим стоит.
   У Ильи возникло ощущение, что они беззащитны. К тому же -- блуждают впотьмах. Ему вдруг захотелось, чтобы его... отпустили. Захотелось заорать, ударить кулаком в лобовое стекло, чтобы хозяева артефакта снизошли, проявили себя.
   При переходе с одного трека на другой, стало слышно, как мяукают в багажнике кошки.
   -- Темно им там, -- сказал Зорин. -- Не орите, дуры, скоро остановка. Что с тобой?
   -- Ничего, -- ответил Ремизов. -- Так, минутная слабость.
  
  
  
   Иномарка мчалась по трассе со скоростью сто двадцать километров в час.
   -- Я навел справки, -- сказал Зорин. -- Оказывается, Джордж Элиот, ну, автор письма из шкатулки, не кто иной, как первый Великий Мастер лондонской ложи.
   -- Сто тридцать идешь, -- сказал Илья.
   -- А что? И мы крутые! Англичанин в восемнадцатом веке, тот же Элиот, о такой скорости и помыслить не мог! И толку, что Мастер! Что могли позволить себе масоны? В то время, а? Перелететь из Англии на континент, например, и то было фантастикой! Правда, циркуль у них имелся, на эмблеме, по крайней мере, присутствовал.
   -- Обошли они нас, -- сказал Ремизов. -- Еще триста лет назад. И сравнивать нечего.
   -- Да я не сравниваю, -- Алексей понимал: перелет первым классом из Лондона в Париж и формула непостижимого существования -- две большие разницы. -- Обидно просто.
  
  
  
   Въезжая в Григорьевку, Ремизов машинально цеплялся взглядом за номера домов, числа на рекламных щитах и даже на куртках ничего не подозревающих тинэйджеров.
   Зорин свернул на улицу Лесная. Друзья сразу узнали тот самый дом, из которого они выбежали ошалевшие, в крови, с испуганными лицами. Иномарка остановилась в метрах пятидесяти от места, где пьяный сторож лишился тела.
   -- Не стоило приезжать сюда на той же самой машине, -- произнес Алексей, выходя. -- С теми же номерами.
   Не стило. Илья надвинул на глаза спортивную кепку. Конечно, их оберегали извне, Ремизов вспомнил обезглавленного следователя, его расплющенную под грузовиком вазовскую "девятку", но зачем испытывать судьбу?
   Друзья шли мимо открытых ворот перед покосившейся избой на три окна, мимо столпившихся людей, когда у ограды зарыдала женщина. Еще две старушки, причитая, вытирали платками глаза. Ремизов, а за ним и Алексей прибавили шагу. Из ворот вынесли открытый гроб, поставили на табуретки.
   -- Голову хоронят, -- сказал кто-то.
   Илья остановился.
   В гробу лежал тот самый сторож. Ремизов вспомнил, как с глухим стуком ударилась о доски, а затем покатилась ему под ноги оторванная голова, как он в ужасе отпихнул ее носком туфли, и она, словно чугунная все не хотела сдвигаться с места, приросла, прилипла, и тогда он ударил ее, и -- как ему показалось -- сломал сторожу нос...
   Гроб опустили на табуретки бережно и очень аккуратно. Люди отошли. Покойник смотрел куда-то вверх и в то же время никуда. Илья всматривался в заострившиеся черты лица, в желтую, словно вылепленную из воска переносицу. Черные с проседью волосы старика, тогда спутанные, сейчас были расчесаны на пробор.
   Две женщины в черных платках вывели под руки бабушку. Склонившись над гробом, она поцеловала мужа в лоб, затем осторожно приложила ладони к щекам покойника. Голова упала на бок, словно оторвалась от некой основы. Простынка отошла, и стало видно, что из ворота пиджака торчит кусок ватного одеяла и конец палки с проволокой. Костюм просто набили тряпьем. Вдова вскрикнула, повисла на руках женщин, ей поднесли под нос нашатырь.
   Илья хотел и не мог уйти. Голову "Валеры", как здесь называли сторожа, укладывали на подушке, а она все падала. Соскальзывала с палки. Наконец ее установили.
   Ремизов, сам того не замечая, все ближе подходил к гробу.
   -- Куда? Куда тебя несет! -- шептал Алексей, дергая его за рукав, но Илья не реагировал.
   Ремизов смотрел на лицо старика, на положенное ему на лоб полотенце, и изгиб шитья напомнил ему тройку. Да это была тройка. На миг смолкли плачь и причитания. Знак на лбу покойника проступил в нездешнем безмолвии поверх мертвых закрытых глаз. Илья видел каждую ниточку, каждую строчку на полотенце, все остальное для него перестало существовать.
   "Три". Следующее число.
   Гроб закрыли крышкой и подняли, теперь он был между друзьями. Зорин отошел в сторону. Он с волнением смотрел на Илью, лицо которого, недавно растерянное, вдруг окаменело, и на нем возникла неуместная улыбка, неприятная, пугающая.
   -- Извините, а разве... тела... нет? -- тихо спросил Алексей у стоявшей рядом старушки.
   -- Сам-то? -- переспросила та. -- Колдун забрал. Англичанин. Устроился Валера сторожить к колдуну. Говорили ему, не ходи, пропадешь.
   -- А англичанину оно зачем?
   -- Поди, узнай, -- вздохнула старушка. -- У Шиловых в прошлый сентябрь пятого числа мальчишку забрал, собаки потом голову на дорогу выкатили, играться... Клавка из булочной увидела, в газету завернула, да под прилавок к себе унесла. -- Старушка перекрестилась. -- Из школы не дошел мальчик-то. Девять годков. Упаси, господи, его душу...
   -- Конфет, шоколада наберет и рыщет, -- добавила ее соседка. -- Потом мамки стали наказывать этот шоколад у колдуна не брать, так он, бес, чего удумал -- повадился с леденцами к школе ходить. Петушков, зайчиков наберет полные карманы и идет...
   -- А милиция что?
   -- Следователь приезжал, да не доехал, ногу сломал. Потом Клавку в город вызвали, а у нее -- припадок: смеется и остановиться не может.
   -- Горит! -- закричал кто-то.
   Над улицей протянулся черный шлейф дыма.
   -- Дом колдуна горит!
   Илья бросился бегом к дому англичанина. Алексей -- за ним. Он догнал друга уже перед пылающим фасадом. Огонь так же охватил крышу. Крайнее окно лопнуло, пламя с гудением вырвалось, широким языком стало лизать бревна. Запылал угол дома. Нестерпимый, колючий жар шел волною. Жег Алексею лицо, не давая приблизиться.
   Многочисленные зеваки смотрели, как стены охватывает пламя, и дом погружается в гигантский костер.
   -- Тушите! -- закричал Илья. -- Где пожарные?!
   Не успел Алексей глазом моргнуть, Ремизов бросился к воротам, схватился за ручку двери. Позади ворот что-то лопнуло, возможно, бутылка с бензином, ранее переброшенная поджигателями. Пламя рванулось, поднялось из-за ворот огненной стеной.
   -- Илья, назад! Сгоришь!
   Ремизов жал на ручку, пытаясь открыть дверь.
   С хлопком горячего воздуха, вылетели оставшиеся стекла. Языки пламени вырвались наружу, словно кто-то выпустил из дома скрюченные алые пальцы.
   Подбежав к Илье, Алексей с силой дернул его на себя, не оторвал, обхватил руками за пояс и рванул еще. Они упали. Над ними полыхали, трещали ворота, из щелей валил дым.
   Какие-то мужики оттащили их за ноги, за руки от дома, а потом прижали к земле.
   -- Вяжи их! -- кричал кто-то. -- Английское отродье!
   -- Только этого?!
   -- Обоих!
   -- Да чего церемониться? Кинуть в дом!
   Уткнувшись лицом в траву, Алексей почувствовал, что кто-то сильно нажал ему на плечо, заломил руку, потом другую, стянул веревкой запястья.
   -- Вставай, упырь!
   Илья тоже был связан. Четверо или пятеро мужчин повели "городских" через дорогу, в один из домов. Через огороды, к приземистой баньке. А Ремизов все останавливался, оглядывался, просил вызвать пожарных, дать ему ведро.
   -- Ишь, переживает, -- заметил кто-то, -- за свое логово.
   -- Эй, мужики, вы чего? -- пробовал улыбнуться Алексей. -- Мы мимо ехали, думали, может, есть в доме кто... может, кого спасти.
   Их втолкнули в сырой темный предбанник, затем в саму баню и закрыли дверь. Зорин встал на колени, поднявшись, сел на полог, попробовал зубами развязать узел на запястьях Ремизова.
   -- Тьфу! -- плюнул он. -- Никак не подберешься.
   Алексей озирался в поисках острых углов, не найдя ничего лучшего, стал тереть веревку о край доски, а потом об угол железного бака:
   -- Ты зачем ведро просил, дурында?
   -- Узнали они нас, -- сказал Илья.
   -- Не думаю, иначе схватили бы прямо у гроба. Если бы ты не кинулся в огонь как полоумный, все было бы шито-крыто. Масона нашего здесь за колдуна держали. Дом подожгли, чтобы за Валеру отомстить, и на тебе: городские принялись в огонь прыгать! Машину еще разобьют, козлы. Ты зачем, вообще, туда бросился?
   Илья сел.
   -- Число увидел, -- сказал он.
   -- Что, прямо в доме? -- Алексей перестал тереть веревки о край бака.
   -- На лбу, -- сказал Ремизов. -- У покойника.
   Зорин присвистнул. Сидеть с числом взаперти, со связанными руками, было особенно обидно.
   -- Мы теперь пособники колдуна, -- сказал Алексей. -- И вся дубина народного гнева обрушится...
   -- Старик сам к циркулю шагнул. -- Лицо Ильи помрачнело.
   -- Это мы с тобой знаем, -- сказал Зорин. -- И без Валеры англичанин здесь многого нехорошего натворил. Пятого сентября прошлого года мальчика девятилетнего в жертву принес. Продавщица голову на улице нашла. Я удивляюсь, почему колдуна еще год назад не сожгли? Это же надо заманивать детей конфетами, леденцами, а потом скармливать этому... мразь! Мы же тогда чуть сами под луч не попали, действовали на инстинктах, просто Валере не повезло. А ведь он в нас пальнул бы! Точно пальнул, если бы не...
   Дверь распахнулась. На пороге стоял, пригнувшись, с двустволкой в руках, рябой детина с налитыми кровью шальными глазами.
   -- Масон? -- Рявкнул он в лицо Зорина. -- Отвечай!
   Ствол смотрел Алексею в грудь.
   -- Масон?
   Подбородок пленника затрясся, он хотел, что-то сказать, но лишь мычал с перепугу.
   -- Стас, убери ствол! -- кричали из-за спины рябого. Кто-то старался оттащить, развернуть бугая, но тот занял весь проем. -- Стас! Менты уже едут! Стас! Еще завалишь на глушняк!
   -- К дочкам ты подходил? -- Стас поднял ружье и прицелился. Он был пьян. Палец нажал на курок.
   Ухнул выстрел, но в это мгновение Стаса дернули за воротник и за ремень несколько рук. По лбу Алексея потекла алая струйка крови. Он смотрел на застывших мужиков широко раскрытыми глазами, а струйка, спустившись с переносицы, обошла нос. Кровь растеклась по губе алыми усиками, закапала с подбородка на пол.
   -- Живой? -- Один из мужиков бросился к Зорину. -- Живой! -- Он осмотрел голову пленника, затем поковырял в доске ногтем. -- Восьмерка. Выше прошла. По макушке чиркнула! Сейчас менты приедут, -- добавил он. -- Разберутся, кто здесь масон, а кто нет.
   Пленникам развязали руки, затем заставили вывернуть карманы. Забрав сотовые телефоны и ключи от машины, жители Григорьевки ушли.
   Лицо Зорина было в крови. Чиркнула...
   -- Ты видел?! Людей мочат! Им человека убить, как два пальца! -- закричал вдруг Алексей, из глаз брызнули слезы. -- Ничего не стоит в человека! Менты! Пусть едут! Я им такое расскажу! Первый на нары пойдет! Стас долбанный! Девочек! И что теперь? В лицо каждому стрелять? Валера! Бахнул дробью! Не поморщился! Чего таких жалеть?!
   Илья снял пиджак, свернул, положил на полок. Оторвал рукав от рубашки, перевязал Зорину рассеченную голову.
   -- Они что-то у нас искали, -- всхлипывал Алексей, трясясь всем телом. -- Заметил?
   -- Леденцы, -- ответил Ремизов. -- А что еще? Сам говорил, англичанин к детям с леденцами ходил. Сманивал, старый козел.
   -- Как там кожа? -- волновался Зорин. -- Сильно разъехалась? Стас этот мне всю пластику оплатит. И за моральный еще поллимона сниму.
   Илья не ответил. Он вспомнил тонкую прозрачную корочку на алых обожженных щеках масона, открытый рот, застывший в горле сахар. Сам же и наелся...
   -- Значит, коты не катят, -- сказал он задумчиво. -- Ты свинину в багажник положил?
   -- Ну, да.
   -- Сейчас они все это найдут.
   На ладонях Ремизова вздулись волдыри.
   -- Эй, стой! -- Зорин поднялся. -- Не трогай. Болит? Никто не заставлял тебя за ворота хвататься! Как бы заражение не началось. Давай, надо их помыть. -- Он снял крышку с ведра в углу, но ведро оказалось пустое. -- Может, мылом помазать? Для дезинфекции, а?
   -- Черт с ними с руками, -- сказал Илья. -- Я завязываю.
   -- Стоп-стоп-стоп, -- встрепенулся Алексей. -- У нас еще одно число! Забыл? Это поллимона! Миллион! Да хоть сколько! Смотря, что поставим. Я понимаю, мертвец, гроб, но дело-то уже сделано. Числа идут. Помнишь: пришел, поставил и унес! Всем нелегко. Сам видел, я только что сидел под градом пуль! Ну пусть дроби. Под пулями мы летели из "Золотого фаллоса" и не дрогнули!
   -- Может, под кокаином кто-то куда-то и летел, но я чуть в штаны не наложил, -- произнес Илья. -- Да и не в этом дело.
   -- А в чем? Давай обсудим! Только не молчи, не замыкайся. А то ты мне в последнее время не нравишься. То на ручку жмешь до волдырей, в огонь прыгаешь, то... пойми, так дела не делаются. Мы же компаньоны. Считай, что сейчас у нас оперативка.
   -- Англичанин с леденцами приезжал, а потом сахар у него в горле оказался, -- сказал Илья.
   -- И что?
   -- Ничего. Мальчика он убил пятого, а сам умер какого?
   -- Пятого, -- произнес Зорин. -- Пятого сентября. Ну, совпадение...
   -- Совпадение, -- повторил он. -- Ну, просто старик наметил проводить жертвоприношения раз в год. Видимо, этого достаточно. Или думаешь, это местные мужики ему в горло сахар залили? Или мафия так не по-детски разобралась?
   -- Не мужики и не мафия, -- сказал Ремизов с нажимом. -- Номер изнутри закрыт был. Это не убийство. Никто его не убивал. Масон планировал на пятое, но не умирать, а дальше зарабатывать, совсем как мы с тобой. Но сердечко отказало, или поскользнулся с ковшиков в руке, я не знаю, только я завязываю.
   -- Что ты заладил как идиот! -- не выдержал Алексей, он не понимал, к чему Ремизов клонит. -- Не хочешь ставить, хочешь соскочить, я сам поставлю!
   -- Хрен ты поставишь!
   -- Впервые такого дебила вижу! Походил в костюме, в ботиночках! Все, забудь! Завтра же в прежний клоповник съедешь! И о свадьбе с Еленой забудь.
   -- Ты пойми одну вещь, -- сказал Илья. -- Числа я не угадываю.
   -- Конечно, -- согласился Зорин. -- Угадать в рулетку невозможно.
   -- В том-то и дело, что мне приходит уже готовое число. Оттуда. -- Ремизов ткнул пальцем в потолок бани. -- Это значит...
   -- Что?
   -- Что эти самые ребята -- наши покровители, задолго до игры выстраивают события таким образом, чтобы именно это число и выпало! И оно выпадает! Куда ему деваться. Если бы это было не так, выигрышные номера приходили бы мне непосредственно в момент игры.
   -- Хочешь сказать, они моделируют ситуацию?
   -- Именно, -- сказал Ремизов. -- Иначе я мог бы играть и играть. Ставить и ставить. Но циркулю нужно время. Поэтому: пришел, поставил и унес, только так, а не иначе.
   Зорин почесал в затылке.
   -- И что из того, что циркулю необходимо время? Почему мы должны отказываться от денег?
   -- Ты от дроби совсем ум потерял? Англичанин принес жертву, циркуль ее принял. Покровители артефакта выстроили события, но закончилось все не очередным мешком наличных, а кипением сахара в горле. Масон умирает день в день, когда принес в жертву мальчика, умирает очень символично, заметь. Вероятность подобного совпадения, что именно пятого сентября, да еще в момент приготовления леденцов, сердце и отказало, или рука дрогнула, да так, чтобы плеснуть себе в горло, вероятность такого совпадения...
   -- Ничтожна, -- начал понимать Алексей.
   -- Да, такого просто не могло быть! -- сказал Илья. -- Не должно было случиться! Никогда. Один к ста миллионам. Совсем как наш выигрыш, понимаешь?
   Зорин открыл и закрыл рот.
   -- Выходит, что смерть англичанина тоже кто-то... подготовил, -- наконец произнес он. -- Кто-то посильнее тех, кто стоит за циркулем.
   -- Да, вмешались. Резко, умело и конкретно. Гробы никому не нравятся, тем более, детские.
   Алексей задумался. Кто-то моделирует ситуацию "под деньги", а кто-то этому мешает. Он соображал, пытаясь найти выход. Но получать с циркуля наличные, при этом обходясь без оторванных голов, видимо, не представлялось возможным.
   -- Англичанина, конечно, за дело грохнули, -- сказал он. -- Но мы-то здесь причем? У нас почти самооборона. Сторож сам... Кошек и тех выпустим. Закончатся числа и хрен с ними -- завяжем, но сейчас-то кто нам будет мешать воспользоваться?
   -- Да хоть, кто, -- ответил Ремизов. -- Конкуренты, например. Мы в магии без году неделя, место чье-то под солнцем занимаем. Не исключено, что англичанина сто раз предупреждали на чужую территорию не лезть, тем более, дети. Не понял -- грохнули. А тут мы нарисовались -- продолжатели дела. Ты, когда "Планету фэн-шуй" открывал, тоже, наверное, со всей поляной договаривался: с ментами, коммерсантами, городскими чиновниками.
   -- Наш артефакт, между прочим, далеко не слабенький, -- заметил Зорин. -- Вспомни следователя.
   -- Вот именно. Поганое это дело.
   Послышались шаги, дверь распахнулась. На пороге стояли мужики, в руке одного было ружье, другой сжимал топор.
   -- Пошли ироды.
   -- Куда? -- Алексей тронул перевязанную рукавом голову. -- Вы же хотели... милицию.
   -- Вдова желает на вас взглянуть.
  
  
  
   Алексея и Илью вывели из бани, а потом за ворота. "Нечистый" дом тлел. Рядом с остатками рухнувших ворот стояла пожарная машина. Один из пожарников держал рукав, другой водил распылителем, поливая фасад. Крыша провалилась внутрь, мешанина из обгоревших бревен дымилась и шипела на всю улицу. Над черными остатками стен клубами поднимался пар.
   Пойманных масонов держали крепко и вели по одному с интервалом в несколько метров. Чувствуя под левой лопаткой ствол ружья, Ремизов понимал, что от дроби далеко не убежишь. В Зорина уже стреляли.
   Со стороны могло показаться, что две компании мужиков ведут городских приятелей, у одного из которых немного оцарапана голова.
   Им открыла старушка в черном платке, впустила в дом. Вдова сидела за столом. Посреди комнаты стоял стул с полукруглой на старый манер спинкой, но Илью и Алексея посадили на диван. В рамке над ним висело черно-белое фото с подрумяненными лицами. В скуластом женихе Илья с трудом узнал принесенного в жертву сторожа.
   -- Ну, говорите, сукины дети, ваших рук дело? -- Один из мужиков ткнул топором Зорину в плечо. -- Сейчас вам самим бошки поотрубаем!
   -- Тише, -- старушка в платке кивнула на вдову, которая, приложив к уху сотовый, с кем-то говорила. -- Сейчас матушку Пелагею пригласим, все о них скажет, масоны они или нет.
   -- А я что не вижу? Чистые масоны!
   -- Тише...
   Вдова убрала телефон. Она только что вернулась с кладбища, где гроб с головой и набитым тряпьем телом опустили в землю. На столе перед женщиной стояла фотография мужа в рамке. Ремизов заметил, что вдова вовсе не старуха, только сгорбилась, потемнела лицом.
   -- Открой, Маруся, -- произнесла она. -- Знать, Пелагея стучит.
   В дверь вошла кругленькая старушка в кроссовках, вязаной кофте и платке.
   -- Растопи воск, милая, -- обратилась она к вдове. -- Ты сама должна ковшичек поднести. Да не плачь так, не убивайся. Рядом со мной твой муж стоит, сыро ему, ноги промочил. Говорит, что легко ему сейчас, только неудобно, как в болоте. Не плачь, милая, довольно слез. А ты садись, сюда милый, -- обратилась Пелагея к Зорину, показывая на стул посреди комнаты. -- Не бойся, касатик.
   На кухне что-то зашипело, запахло постным маслом, воском и еще чем-то, словно в церковной лавке. Вдова поставила на газ ковш, где плавился воск.
   Зорин побледнел. История повторялась. Слова "ковшичек" и "воск" повергли его в ступор. Неужели, действительно... конкуренты?!
   -- П-ш-е-е-л! -- Алексея ткнули двустволкой в бок. -- Кому говорят!
   -- Вы не имеете права, -- произнес Зорин, садясь на стул. -- Мой друг собирает старинные вещи. Это самосуд!
   -- О всехвальный, святый великомученик и чудотворче Георгие! -- зашептала у него за спиной, подняв над головой руки и закрыв глаза, матушка Пелагея. -- Призри на скорою твоею помощию, и умоли Человеколюбца Бога, да не осудит нас, грешных, по беззакониям нашим, но да сотворит с нами по велицей Своей милости. Не презри моления нашего, но Георгие Победоносец, услышь рабу божию...
   Пальцы Пелагеи в массивных кольцах изгибались, словно подчиняясь ритму ее плавного молитвенного шепота. К Зорину подошла вдова с шипящим ковшом в руках. На глазах Алексея выступили слезы, на скулах заиграли желваки. Сжав зубы, Зорин решил, что ни за что не откроет рот, пусть его нашпигуют дробью и изрубят топором.
   -- Как твое имя, касатик?
   -- Алексей.
   -- Раба божьего Алеши...
   В руках Пелагеи появилась литровая банка с прозрачной жидкостью. Она держала ее над замотанной макушкой Зорина.
   -- В бога веруешь, Алешенька? Давай, милая, лей, пока не остыл.
   Вдова наклонилась над Зориным с ковшом в руках. Мужик с ружьем навел ствол на масона.
   -- Не надо! -- закричал Алексей. -- Прошу вас! Я ничего не сделал!
   -- Тише, милый. Ты только скажи, веруешь?
   -- Да! Семья у меня. Дети. Мальчик и девочка. Я... крест ношу!
   Илья впервые слышал о детях Зорина. Мальчике и девочке. Вдова подняла шипевший ковш над головой "Алеши".
   -- Эй! Что вы делаете? -- Ремизов попытался встать с дивана, но получил обухом топора под ребро.
   -- Лей, милая!
   Вдова вылила расплавленный воск в банку. Попав в воду, тот ментально затвердел. Выловив ком из банки, Пелагея вертела его в пальцах, разглядывая выпуклости и наросты, показавшиеся Илье уродливыми.
   -- Опять пришел, стоит, -- произнесла она. -- Уйди! Нечего тебе здесь смотреть! Ты теперь небесный человек.
   Ремизова понял, что старушка покрикивает на дух сторожа, которого она, якобы видит.
   -- Деньги любит. Копает в саду, -- всматривалась в ком Пелагея. -- Ребятишек нет пока. Хочет на виду быть. К жабам людей привязывает... но его колдовство на конце иглы.
   Ком воска полетел в помойное ведро.
   -- Не он это, -- сказала Пелагея. -- Хотя рядом стоял. Рядом с убийцей.
   Обмякшего Зорина подхватили и усадили на диван.
   -- Мужики, давай следующего!
   Пелагея зашептала, спросила у Ремизова имя и вновь зашептала, обращаясь к различным святым. Затрещал на кухне воск, вдова приблизилась с ковшом к Ремизову.
   -- Лей, милая.
   Илья закрыл глаза, прося у погибшего сторожа, у человека, чей раскрашенный, словно детскими карандашами портрет висел над диваном, прощения.
   -- Ясная головушка, милый, но стоишь по колено в огне, -- старушка вынула из банки и теперь рассматривала остывший воск. -- Ум с душой у тебя никак не поладят.
   -- Он? -- не выдержал мужик с топором.
   -- Не убивал, -- сказала Пелагея. -- Не хотел, но подтолкнул... на тот свет. Рядом с убийцей стоял.
   -- Их что, трое было? -- охотники за масонами оживились. -- Смотри, бабка, кто убийца! По ним смотри!
   Илья вскочил, но в следующий момент крепкие руки мужиков прижали его обратно к стулу. Кто-то накинул на шею веревку.
   -- Отпустите его, касатики, и раба божьего Алексея отпустите, -- тихо сказала Пелагея. -- А не то их грех на себя возьмете. Еще снег не выпадет, все в землю уйдете, милые.
   -- Да как так! В какую землю?! Ты думай, старая, что говоришь! Накаркаешь!
   -- Они Палыча извели! Ты скажи: кто убийца?
   -- Говорите ироды, кто с вами был?
   -- Нет его здесь, -- произнесла Пелагея. -- Не пытайте... Рабы они его. Крепко к себе привязал. Крепче цепей. Ничего вам не скажут.
   -- Сейчас Стаса позовем, скажут, -- произнес мужик с топором. -- Всю свою масонскую кодлу сдадут!
   -- Делайте, что хотите, милые, -- сказала старушка, -- но деток своих сиротами оставите. И детки потом болеть будут... Пойду я, -- сказала она вдове. -- Ты не плачь, матушка, душа как голубка: и днем и ночью летает. Господь с вами, люди добрые. Все вы мои милые. Живите на белом свете хорошо.
   -- Плетет старая, сама не знает, что! Из ума выжила! Выводите их во двор. Мы с ними до ментов сами покалякаем!
   Илью обступили, Алексею закрутили за спину и стали вязать руки, когда послышался сдавленный севший голос одного из "касатиков":
   -- Погодите, мужики, что-то здесь нечисто...
   Парень, который держал топор, отложил его в сторону и поднял с пола кусок воска "с Ильи". Пелагея бросила его мимо помойного ведра. Кусок напоминал шар. С наплывами, застывшими пузырями, уродливыми вздутиями. Но вздутия наблюдались у всех окрестных мужиков, тем более, если они приходили лечиться у бабки Пелагеи с похмелья. После нескольких сеансов молитвенных шептаний опрокинутый в воду воск становился гладким, словно заговоры сглаживали его уродливые изгибы. Обычно у больного человека слепок редко был красив, но сейчас дело было совсем в другом.
   Из слепка Ильи с краю выступал угол куба. Словно, кто-то вырезал его ножом. Ровный. Трехгранный.
   -- Что это, Пелагея? -- Мужик провел пальцами по грани. -- Что это значит?
   Слепок переходил из ладони в ладонь. Еще теплый. Вдова вылила воск в банку у всех на глазах. Подмены быть не могло. Да и зачем?
   -- Пойду я, милые, засиделась...
   -- Стой бабка, никуда ты не пойдешь! -- Мужики загородили дорогу. -- Почему мы должны их отпустить?
   -- Говори, что за фигура такая? Забор завалится в огороде -- даже не проси помочь!
   -- Что за кубик, ерш твою меть?
   Старушка взяла воск в руки, но обратилась она не к мужикам, а, как ни странно, к Ремизову.
   -- Дорогу вы перешли, касатик, тем, кто в тысячи раз вас сильнее, -- сказала она. -- Посмотрели туда, куда взору смотреть не велят. На то, чего храбрый боится, а сильный стороной обходит.
   Стало тихо.
   -- Что нам делать, бабушка? -- спросил Илья тихо. -- Уехать?
   -- Дорог таких нету, милый.
   -- Дак... мы это... что -- в землю ляжем? -- голос Алексея дрогнул, словно надломился. -- А цепи? Убийца?
   Пелагея поклонилась и вышла, ничего не пояснив Зорину ни про цепи, ни про убийцу.
   Больше "масонов" никто не держал.
   -- Забирайте свое. -- Им протянули ключи от машины и мобильники. -- Уезжайте. И чтобы духу вашего здесь больше не было!
   Городских никто не толкал, не выпихивал, не провожал с проклятьями за ворота, не плевал пособникам убийцы вслед. После слов Пелагеи вокруг них моментально стало тихо и пусто. Словно и вправду незримая грязь-беда, ее невидимые бациллы могли налипнуть на лица, руки, ботинки находящихся рядом людей и утащить с собой.
   До первого снега...
  
  
  
   Алексей вскочил в BMW, завел мотор. Машина рванула с места, выбрасывая из-под задних колес фонтаны щебня.
   -- Съездили, называется! -- Зорин жадно затянулся сигаретой. -- Черт побери! Я так и думал! Проклятая голова! -- Он содрал со лба рукав рубашки. -- Так я и знал! -- твердил он, глядя на дорогу дикими глазами. -- Ладно, хоть ноги унесли! Расплавленный воск на башку мне чуть не вылила! В землю ляжете, милые! Мракобесие полное!
   Алексея трясло. Он прикурил от сигареты новую.
   -- Кто-то точно на нас вышел, -- продолжал Зорин. -- Белый или черный маг. Наверное, черный, черным разрешено людей мочить. У него тоже убойный артефакт имеется. И почему мы решили, что наш -- единственный! Сунулись! Здесь блин, передел рынка идет! Борьба за сферы влияния! Ты-то что молчишь?
   -- Не гони так, -- произнес Илья. -- Пристегнись, не хватало нам...
   -- Кубик еще этот всплыл! -- не слушал его Алексей. -- Кубик-то откуда, мать его, взялся в банке с водой!? Кубик-блядь-рубик!
   -- Ты меня спрашиваешь?
   -- А что ты такой спокойный? Угол-то не у меня, у тебя вылез! Спокойный он... Если бы в тебя в упор пальнули, посмотрел бы я, какой бы ты был молодец! Снег не выпадет, все в землю ляжете, касатики! Может, ему денег дать? Магу этому? Как думаешь? Блин такой и не возьмет, нафига ему наши деньги. И ведь, если верить этой сумасшедшей, мы -- по колени в цепях!
   -- В огне, -- поправил Илья.
   -- Да хоть в говне!
   -- Если что, вернем циркуль, -- сказал Ремизов.
   -- Со всем стальным, -- кивнул Зорин. -- И денег сверху.
   "И прощения попросим, если понадобиться, -- подумал он про себя. -- В ногах будем ползать, умолять".
   -- Не паникуй, -- сказал Ремизов. -- Если бы он хотел нас убить, то убил бы, как англичанина. А так попугал мужиками.
   -- Считаешь, можно договориться? -- спросил Алексей. -- А что? Деловое предложение, как бизнесмен с бизнесменом. Вот только как мы его найдем?
   -- Но кто-то среди магов по любому шишку держит. Где-то они должны собираться?
   -- Должны. -- Зорин нервно курил. -- Банда убийц.
   Было ясно, что маги газетных объявлений, экстрасенсы с телеэкрана со своими свечами, амулетами, ручными пауками и общением с духами, все они -- пена, накипь на вершине такой мрачной бездны, что...
   -- И чего я полез, дурак?! Есть же фэн-шуй -- скромно и со вкусом. Сиди, блин, не высовывайся! На иголке умещается. Простое, дешевое китайское чудо! Штамповка! А тебе, я смотрю, весело? Может, вернемся? В баньке посидим? Пусть в нас постреляют! Три дня прошло, а в нас только ленивый не выстрелил!
   На самом деле, Илье было не до смеха. Обожженные ладони жгло. Но он дошел до такой степени нервного истощения, что ничего уже не чувствовал. События его опустошили, и Ремизов хотел одного: вернуться к Елене. Видеть ее. Поговорить с ней. Сейчас он с удовольствием вернулся бы и в облезлую съемную однокомнатную "хрущевку". Ему захотелось выйти на работу.
   -- Не гони, -- сказал он. -- Сбавь скорость!
   -- Не бойся. -- Алексей ухмыльнулся. -- Сегодня не то число.
   -- Наплевать на число, -- сказал Илья. -- Старика разорвало, так что моя и твоя смерть могут быть связаны с деформацией тела, с разрывом тканей. Авария -- оптимальное условие.
   Алексей сдвинул брови. Несколько минут он вел машину в глубокой задумчивости, видимо, что-то взвешивая, сопоставляя. Магический бизнес-план. Илья не мешал.
   -- Ничего, взбодримся в казино, -- вдруг сказал Зорин. -- Что-то мы скисли, запаниковали. Так дела не делаются.
   -- Сначала найдем мага.
   -- А до этого времени денег немерянно потеряем, -- выдохнул Алексей. -- А число? Того и гляди, протухнет! Раз циркуль спланировал и выдал, надо играть.
   -- Тебе, смотрю, полегчало. Кто только что тельняшку рвал?
   -- Старика уже не вернуть. Покровители работали, значит...
   -- Нет. Слишком опасно, -- перебил Илья. -- Наплевать на покровителей. Без поддержки колдуна не играем.
   -- Правильно бабка сказала, у тебя голова с чувствами не дружит.
   -- Зато ты цельный, -- сказал Ремизов. -- Мальчика и девочку воспитал. Примерный семьянин.
   Зорин хотел ответить, но махнул рукой. Дальше ехали молча.
   -- Как ты думаешь, -- спросил Илья. -- Этот черный маг или кто он там, он англичанина за детей наказал?
   -- Не идеализируй, -- ответил Алексей. -- Бизнес он свой черный защищал. Мы треть миллиона за раз подняли, а сколько англичанин сорвал? Не зря макет колеса рулетки с собой таскал. Полванны долларов. Представляешь, если все, кому не лень, начнут событиями управлять? Тогда двадцатку миллиардеров каждую неделю придется переписывать.
   -- Мочканул бы тихонько и все, зачем так красочно?
   -- Чтобы другим неповадно было. Чтобы поняли, много сладкого -- вредно! Чтобы в Лондоне от наших краев в очередной раз содрогнулись. А то приехал, понимаешь, -- турист...
   -- Каждая мафия имеет свой фирменный знак, -- продолжал Зорин. -- Итальянская: мертвая рыба, пальцы в почтовых конвертах, свисающие из распоротой шеи языки, сицилийский галстук называется. -- Зорин почесал взъерошенную окровавленную макушку. -- Хотя, пальцы -- это не итальянцы, это русский бренд. Наши, соколики милые, придумали. Блин, я забыл совсем!
   Сбросив скорость, он остановил машину на обочине.
   -- Коты! -- Алексей выскочил из салона. -- Сволочи, хоть бы заорали!
   Но коты не орали. Открытие багажника они восприняли на удивление спокойно. В нос Алексею ударил концентрированный запах кошачьей мочи и экскрементов.
   -- Обгадили все! -- Отворачиваясь, морщась от нестерпимой вони, Зорин вытряхивал животных из загаженных контейнеров, вялых, мокрых. Коты умудрились испортить даже упакованную в полиэтилен свинину. Мясо плавало, словно в рассоле. Алексей в бешенстве захлопнул багажник. -- Проклятая магия!
   Через полчаса они въехали в город.
   -- Высади меня за квартал, -- сказал Илья. -- Пройдусь.
   В его кармане зазвенел сотовый. Ремизов услышал голос Мансура. Тот что-то праздновал в ресторане "Узбекистан". Илья кивал головой, отвечая односложно. Убрал телефон в карман.
   -- Поехали в "Узбекистан", -- сказал он. -- Мансур хочет нас с братвой познакомить.
   -- Не сегодня, -- сказал Алексей. -- Я быстрей в мойку, да и в магазине полно дел.
   -- Мансур сказал: срочно.
  
  
  
   Глава 6
  
   Охранник Мансура встретил Ремизова и Зорина на ступенях ресторана. Перед тем, как пройти в зал, друзья спустились в туалет. Алексей намочил и расчесал волосы, набрал полные ладони холодной воды, плеснул в лицо.
   -- Мансур просто так на обед не приглашает, -- сказал он. -- Что будем делать?
   -- Посмотрим, -- сказал Илья. -- Думаешь, я сильно рад?
   Мансур сидел за богато накрытым столом в отдельном зале, с тремя русскими парнями в кожанках. Блюдо с мясом и зеленью отодвинули в сторону. Мансур, улыбаясь, смотрел на экран открытого перед ним ноутбука, из которого доносился голос администратора "Золотого фаллоса", представляющего Рэмбо и Зорро.
   Илья услышал рев игроков. Мансур с братвой смотрел выложенную в Интернет запись игры.
   -- Четко сработали, -- сказал один из парней. -- Помнишь, Буба, как ты за ночь косарь зеленых спустил?
   -- Фуфло это, -- ответил Буба. -- Купленный крупье случайно попал.
   -- Включи еще раз, -- сказал Мансур. -- Садытесь, кушайте, -- обратился он к Илье и Алексею. -- Позже разговор будэт.
   Алексей выпил водки, Илья равнодушно смотрел на блюда восточной кухни, ему кусок в горло не лез. Сам Мансур много с аппетитом ел, сочно причмокивая, брал руками сыр, мясо, жадно пил вино.
   -- Ребята ездыли в казино, договорились с Антоном Владымировичем, -- сказал он. -- Тэперь вы -- наши. Сто тысяч просыл. Я отдал. Вы мнэ их нэ должны. -- Неожиданно в глазах улыбающегося Мансура блеснул лед. -- Это подарок.
   Парни за столом с улыбками закивали головами. У Бубы казанки на кулаках были сбиты. Совсем свежие ссадины.
   -- Будэм играть по-крупному, -- сказал Мансур. -- Хватит мэлочиться.
   Он самолично стал разливать вино по бокалам. Илья взял в руки свой.
   -- Мансур, послушай, мы больше не играем, -- сказал он. -- Мы завязываем.
   Парни переглянулись, но босс, казалось, пропустил слова Ремизова мимо ушей.
   -- Почэму не кушаэшь? -- спросил он. -- Ты когда-нибудь басма кушал? Ешь.
   К Илье подвинули блюдо. Куски мяса под слоями картофеля, капусты. Ремизов стал есть.
   -- Откуда кровь? -- спросил Мансур, глядя на голову Зорина. -- Кто на вас наэхал?
   Алексей потупился.
   -- Говоритэ, я всех знаю. Ребята поедут, разбэрутся.
   -- Этих ты не знаешь, Мансур, -- сказал Илья. -- И с ними так просто не разобраться.
   -- С каждым можно разобраться, -- сказал Буба. -- Босс, похоже, их перекупили. Захаровские или менты.
   -- Это так? -- Мансур задал вопрос и ждал ответа.
   -- Нам надо поговорить, -- произнес Алексей. -- Между собой, -- прибавил он, поднимаясь. -- Мой друг несколько возбужден, говорит, не подумав...
   Мансур сделал короткий жест, жирные губы брезгливо скривились.
   -- Буба, проводи гостей до туалета, -- сказал один из парней. -- Пока на них еще кто-нибудь не напал. Пусть перетрут.
   Оказавшись в туалете, выход из которого перегородил Буба, Алексей схватил Илью за лацканы пиджака:
   -- Ты соображаешь, что ты делаешь? Сто тысяч на нас повесят, плюс те шестьдесят, что ты занимал, а затем ребята из "Фаллоса" сделают с нами, что захотят!
   -- Я не буду играть. Сначала найдем мага, который на нас вышел.
   -- Сдался тебе этот маг! Последний раз, слышишь, поставим последний раз и все! -- наседал Зорин. -- Будем с бабками и хоть под какой-то защитой.
   -- Какой защитой? -- Ремизов вспомнил корку сахара на лице старика-англичанина. -- О чем ты говоришь?
   -- На нас слишком многое свалилось. Возможно, мы раздули опасность. Похороны головы, пятое сентября, пожар... Одна матушка Пелагея с "касатиками" кого хочешь с ума сведет. Мы слишком быстро выпустили из виду возможность простого совпадения. Я хочу сказать: не исключено, что англичанин загнулся сам. Подумай трезво, как атеист. Сам и все.
   -- Без магии?
   -- Без магии, -- сказал Алексей.
   Зорин вымыл руки, вытер бумажным полотенцем.
   -- Вся магия вилами по воде писана, а Валет рядом ходит, -- сказал он. -- Сыграем, а затем я найду этого мага, если тебе так уж хочется в него верить. У меня есть связи в кругах экстрасенсов, колдунов, жрецов Вуду. Договоримся. Не собираемся же мы, в самом деле, детей убивать?
   В туалет заглянул Буба. Он прекрасно все слышал. Лицо Бубы оставалось непроницаемым, но по блеску в глазах Илья видел, что последняя фраза Алексея о том, что они не собираются убивать детей, подручного Мансура развеселила.
   -- Или скажи число мне, -- произнес Зорин.
   -- Рожайте быстрее, -- сказал Буба.
   -- Подумай о Елене. Сыграешь свадьбу по-человечески. Все как у людей. Тебе самому не надоело голодранцем ходить? Пусть Елена хоть раз в жизни себя королевой почувствует! Мужик ты или нет, в конце концов!
   Илья смотрел перед собой пустым взором, сквозь разгоряченное лицо Алексея, насмешливое -- Бубы, и видел лежащую на подушке голову мертвого сторожа, которого циркуль вывернул наизнанку.
   Передел мистического рынка. Повелители событий... Число "3" на восковом лбу. На миллион или на десять миллионов рублей. В зависимости от того, какую сумму им даст Мансур. Без осечек.
   "Рядом с убийцей стоял, милые..."
   -- Хорошо, -- сказал Ремизов. -- В последний раз.
  
  
  
   -- Ты все правильно сделал, -- говорил Алексей, подъезжая к дому Ремизова и останавливаясь возле подъезда. -- Здесь такой бизнес, что... ну ты меня понял.
   -- Будь осторожней, -- сказал Илья.
   Он поднялся на лифте на двенадцатый этаж, на котором теперь жил, мягко поворачивая ключ, открыл дверь. Включил в прихожей свет. Полка для обуви, вешалка были пусты. Еще в машине он набирал номер Елены, но абонент находился вне зоны действия сети. Побродив по пустым комнатам, Ремизов отправился на прежний адрес.
   Он должен был все ей объяснить.
   Мелочи в карманах не хватало даже на маршрутку, не то, что на такси. Илья пошел пешком. Заморосил дождик, затягивая мелкой взвесью пустынный темнеющий проспект. Сквозь водяную мглу подслеповато желтыми пятнами светили фонари.
   Подходя к знакомому подъезду, Ремизов боялся одного, что Елены не окажется и здесь. Слава богу, окна горели. Не представляя, что будет говорить, с чего начнет разговор, Илья поднялся на этаж и постучал в дверь.
   Елена открыла и, не глядя на него, ушла в комнату. Работал телевизор. Она сидела на диване в синем мерцании, закутавшись в одеяло и подобрав под себя ноги.
   -- Поехали домой, -- сказал Илья.
   -- Уезжай, сумка в коридоре, если ты не заметил. Я не собираюсь сидеть одна и ждать тебя целыми днями, пока ты носишься неизвестно где!
   Действительно, большая спортивная сумка стояла в коридоре у стены.
   -- Наша новая квартира -- для тебя, -- сказал Ремизов. -- И пропадаю я ради тебя. -- Он присел на край дивана. -- Без тебя я никуда не поеду.
   Елена молчала.
   -- Ты очень изменился, -- сказала она. -- Я понимаю, что это деньги, но я не хочу, чтобы ты играл. И вообще откуда я знаю, чем вы там с Алексеем занимаетесь. Торгуете наркотой, а может, людей убиваете?
   -- Никто не убивает никаких людей, -- произнес Илья. -- Я стал выигрывать, я не знаю, как это получается, но я вижу числа, которые затем оказываются выигрышными номерами. Только и всего.
   Он вынужден был врать, и это было омерзительно. Илья готов был отказался сейчас от циркуля, только бы эта разделяющая их полоса, некий буфер исчезли. Но не признаваться же Елене в невольном убийстве, на самом деле?
   В Григорьевке шестого сентября словно был кто-то другой. Не в привычках Ильи Ремизова лазить в чужие окна и шарить по шкафам. Водить дружбу с уголовниками... Точнее, в гостиницу к англичанину, а затем в Григорьевку отправился он, но затем из-за долларов в ванной масона с репортером Ремизовым что-то такое случилось, -- неожиданная и стремительная трансформация, так что теперь он сам себя не узнавал и дивился.
   -- Я хочу заработать, -- сказал Илья. -- Это не так просто, потому что к этому стремятся все. Я...
   -- А я не хочу гадать каждую минуту, жив ты или нет! -- перебила Елена. -- И я хочу знать, в чем ты мне врешь.
   -- Знаешь, однажды я видел, как ты стояла у стеллажа с продуктами и... не могла себе позволить ну... элементарного... и тогда я решил... в общем, я не о том хочу сейчас сказать. Игра -- это не выход. Просто надо сыграть еще раз. Последний. Завтра я выхожу на работу в редакцию. Буду писать... -- Илья взял Елену за руку. -- Все, будет хорошо, поверь мне.
   Она молчала. Илья действительно хотел только одного -- чтобы они жили семьей, воспитывали детей, пусть на зарплату журналиста, пусть в бессилии перед изобилием торговых рядов, но если работать, стремиться... Нет, Ремизов был не в том возрасте, когда веришь в то, что упорный труд, в конце концов, приведет тебя к достойной жизни. Упорным трудом ты только сохранишь уважение к самому себе. Возможно, он ошибался, и можно было честно пробиться к благосостоянию, и выход был, но...
   -- Мне нужен начальный капитал, -- сказал Ремизов. -- Откроем свой магазин, как Зорин.
   Ладонь Елены сжала его пальцы.
   -- А если тебя покалечат или убьют?
   -- Это казино, а не бои без правил, -- сказал Илья. -- Я сыграю в последний раз. Обещаю тебе.
   Он приблизился к ней и поцеловал в губы медленно, чувствуя, как вся она подалась, словно потекла ему навстречу. Целуя ее, Илья представлял, как Елена кружится посреди зала в перламутровом свадебном платье. Будет много отраженного хрустального огня. Он, Ремизов, подхватит свою любимую. Он словно видел ее изящные, затянутые в белые перчатки руки.
   В эту ночь Илья любил Елену то неспешно, выверяя каждое движение, прикосновение, ласку, то жадно, впиваясь губами в шею, плечи, груди, словно в приступах глубокой, сумбурно нахлынувшей нежности, и тогда они вместе падали в водоворот горячей томительной неги, торопливой и непреходящей одновременно.
  
  
  
   Утром Илья пришел в редакцию первым. Сев за рабочий стол, он разложил по порядку записные книжки, ежедневник, протер спиртом клавиатуру. Пройдясь по новостным сайтам, наметил пару интересных тем.
   -- Привет, игрок! -- Корреспондент Александр протянул Ремизову руку. -- Мы думали ты уже на Канарах! Костюмчик прикупил? В галстуке?
   -- Да, -- сказал Илья. -- Это дисциплинирует.
   Во второй половине дня они обедали с Александром в кафе на втором этаже торгового центра. Сидели за столиком у стеклянной стены, выходившей на центральную площадь. Ремизов смотрел на здание городской администрации с часами и флагом, на выложенные плиткой тротуары, по которым шли люди. С остановки тронулось маршрутное такси.
   -- Ты почему не ешь? -- Александр постучал вилкой по стакану. -- Очнись, Рэмбо.
   -- Что? -- Ремизов повернулся к коллеге.
   Почему-то прохожие, люди на остановке казалось ему сейчас особенными, очень красивыми, что ли. Родными. На площади у фонтана сметал листья в кучу дворник, девушка протирала тряпкой на палке витрину бутика.
   -- Так и пропялишься в окно весь обед. -- Александр принялся за котлету с картофелем. -- Что ты там не видел?
   Илья взял ложку, размешал в борще сметану и стал есть. Сейчас они пообедают, и он, Илья Ремизов, вновь вольется в ритм городской жизни. Редакционная машина нарасхват, так что он вместе с другими пассажирами, тоже куда-то поедет на маршрутке, займет место, купит билет. Ремизову захотелось перекинуться парой фраз с дворником, пусть ничего не значащих: о погоде или "свиньях" -- мусорящей молодежи.
   Они просто обедали в кафе, а Илья ощущал от происходящего тихую радость. Он ел водянистый борщ с куском свеклы и улыбался.
   Лимонное солнце омывало здание мэрии, его облицованный гранитом фасад, и Ремизов впервые заметил, как грамотно оно спроектировано. В едином архитектурном ансамбле с площадью.
   -- Масло прогорклое. -- Александр отодвинул тарелку с остатками котлеты. -- И чеснока не пожалели, чтобы душок отбить.
   Илья продолжал улыбаться. Да, пустой алый борщ, но он был трогательно по-осеннему пуст.
   -- Тебе-то что, завтра будешь жарить стейки на берегу океана. -- Александр понял молчание Рэмбо по-своему. -- Рядом с виллой. Эх, валить надо отсюда!
   Илья был согласен, но, окунувшись в атмосферу нормальной жизни, Ремизов ничего не мог с собой поделать: и булочка с глазурью в руке коллеги выглядела замечательной.
   -- Как ты это делаешь, Рэмбо?
   -- Слушай, не называй меня так, -- сказал Илья. -- Никогда, слышишь?
   Александр усмехнулся, но кивнул.
   -- И все-таки, как ты выигрываешь? -- спросил он, прежде чем встать из-за стола. -- Я не хочу выпытывать ноу-хау, но...
   -- Мне просто повезло. -- Илья смотрел на город. Люди жили обычной, привычной для них жизнью на протяжении тысяч лет, и ненужным, лишним было что-то менять, переставлять, жонглировать событиями. Приносить в жертву. -- И тебе повезло.
   -- Это как?
   -- Везет всегда в чем-то одном.
   -- Не хочешь говорить, не надо. -- Они вышли из торгового центра на улицу. Александр закурил. -- Я бы не против, раз -- и треть миллиона у тебя в кармане! По мановению волшебной палочки! Рэмбо... извини, Илья, я только хотел уточнить.
   -- Не нужно тебе никаких волшебных палочек, -- сказал Ремизов серьезно. -- Поверь, лучше без них.
   -- А что нужно?
   "Господь с вами люди добрые, -- вспомнил Илья слова Пелагеи. -- Все вы мои милые. Живите на белом свете хорошо".
   -- Просто жить, наверное. Не знаю.
   Сделав пару затяжек, Александр выбросил сигарету. Не мог он поверить в подобную чушь. Они возвращались в редакцию молча.
  
  
  
   Вечером Илья перевез оставшиеся вещи на новую квартиру. Елена вымыла окна, Ремизов повесил шторы. Они ужинали в большой комнате. Смотрели телевизор, поставив тарелки на журнальный столик. Позвонил Алексей.
   -- Скинь мне фотки из гостиничного номера англичанина, -- сказал он. -- Все до единой!
   -- Зачем? -- спросил Илья, но он и сам уже понял, Зорин ищет вышедшего на их след колдуна. -- Ты что-нибудь узнал?
   -- Есть ряд зацепок. Ты не представляешь, в каких брутальных кругах пришлось вращаться! Не по телефону. -- Алексей отключился.
   Ремизов смотрел фильм. Елена положила голову ему на плечо. Илья смотрел фильм, но думал о казино.
   Мансур давал им сто тысяч рублей, в случае выигрыша они получали три с половиной миллиона. Половина -- Мансуру и по восемьсот семьдесят пять тысяч получали Зорро и Рэмбо. Плюс продажа золотой шкатулки, масонских атрибутов и самого циркуля.
   "Хватит, чтобы взять в ипотеку двухкомнатную квартиру, подобную той, которую мы сейчас снимаем", -- размышлял Илья.
   Но, если не платить Алексею пятьдесят процентов, а обойтись, например, тридцатью, что совсем немало, то можно было взять однокомнатную за наличку и не сидеть в кредитной петле годами. Тем более, что выигрышных чисел извне больше не будет. Собственно, за что Зорину столько отстегивать? У Алексея успешно развивается "Планета фэн-шуй", так почему нищий репортер должен с ним делиться?
   "Ты точно рехнулся, -- сказал самому себе Илья, обрывая подобные мысли. -- Мы же друзья. Зорин мне как брат!"
   Деньги отдавать все равно не хотелось. Зазвонил сотовый. Ремизов прошел с трубкой в спальню.
   -- Ты один? -- спросил Алексей. -- Можешь говорить?
   -- Не один, но Елена в другой комнате.
   Оказывается, Зорин битый час изучал присланные фотографии.
   -- Я узнал его имя, -- произнес он. -- Имя наехавшего на нас колдуна.
   Стоя у окна, Илья смотрел на прямоугольную крышу булочной в темноте двора. Вдруг рядом с магазином, осветив край крыши и асфальт, зажегся фонарь.
   -- Геометр, -- произнес Алексей. -- Его имя Геометр.
   Геометр. Совпадение дат смерти мальчика и англичанина: пятое сентября. Петушки детям, сахар в горле масона... Геометр. Словно пересеклись в бесконечности две параллельные прямые. При здравом рассмотрении такие линии никогда не пересекутся, стоило лишь вспомнить обычные рельсы, но они пересекались, когда речь шла о... геометрии. Имя -- в точку.
   -- Откуда ты узнал?
   -- Умерший англичанин в гостинице. -- Алексей откашлялся. -- Помнишь надписи в ванной?
   Илья кивнул.
   -- Да, на кафеле, -- сказал он. -- Мелом или мылом.
   -- Так вот, я перевел их со словарем, как мог, -- сказал Зорин. -- Получилось очень интересно.
   Илья удивился, как ему самому не пришла в голову подобная мысль.
   -- Вот, послушай, что написал наш масон, заказав такси в Григорьевку. -- Алексей зашелестел бумагой. -- Я отдельно себе выписал.
   -- Не тяни!
   -- Возьми, что хочешь, все, что у меня есть, -- читал Зорин. -- Только избавь от Геометра.
  
  
  
   Утром Илья перезвонил Зорину с работы.
   -- Я здесь подумал, -- сказал Ремизов. -- А кому он это писал?
   -- Ты о чем? А! -- Алексей хохотнул. Он только что упорядочил зоны достатка и счастья богатой особе и находился в приподнятом настроении. -- Понятия не имею, к кому он обращался. Мол, избавь от Геометра и все.
   -- А ты не думал, что избавить от Геометра не так-то легко? Ты точно перевел "избавь"?
   -- Точней не бывает. Хочешь, посмотри в словаре. По-моему, ты делаешь слишком много чести Геометру. На каждую хитрую задницу найдется другой маг. Короче, извини, я за рулем.
   Илья нашел фото с надписью в ванной масона. Глагол purge мог означать очистку желудка или кишечника, избавление от нежелательных лиц или оправдание по суду.
   Возьми, что хочешь, только очисти Геометру кишечник? Оправдай Геометра по суду? Не удивительно, что Зорин остановился на "избавлении от нежелательных лиц".
   В редакции никого не было, кроме сидевшего в отдельном кабинете редактора. Корреспонденты разбежались по заданиям.
   Ремизов набрал в поисковике "Геометр". Нашлось 208 тысяч страниц. Толковый словарь русского языка Ушакова сообщал, что "геометр" -- устаревшее слово, в древности так именовались специалисты по геометрии. Толковый словарь Ожегова давал сходное определение: Геометр -- ученый, специалист по геометрии. В переводе с греческого -- занимающийся геометрией.
   Ремизов углублялся в ссылки. "Геометр", форма собственности -- частная, год основания 2002, численность десять человек, основные виды деятельности: геодезические и картографические... Не то. Энциклопедия мистических терминов Васильева сообщала: "Великий Геометр -- масонское название Творца Вселенной, отражающее идею разумности и гармоничности мирового устройства. Соответственно этому названию, атрибутами Творца служат циркуль и линейка, часто фигурирующие среди масонской символики".
   "Что это за маг, который скромно взял себе имя Творца Вселенной?" -- Илья встал и заходил от стола к стене и обратно.
   Подойдя к доске, на которой заместитель редактора обычно чертила план номера, Ремизов взял линейку и фломастер. Начертив вертикальную линию, он поставил под ней "5", провел параллельную линию, и тоже поставил пятерку. Англичанин перегнул палку, и случилось непоправимое.
   Ремизов провел пунктиры из концов линий, так что они пересеклись. В голове не укладывалось одно: масон знал о Геометре, он предчувствовал смертельную опасность, и, несмотря на это, отправился в Григорьевку именно 5 сентября?
   Чтобы принести в жертву очередного ребенка, старый хрыч растопил сахар именно в этот день. Возможно, Геометр не так и крут, но перед Григорьевкой старик ползал в ванной с мылом в руке, умоляя тех, кто стоял за циркулем, избавить его от колдуна.
   "Англичанин мог выехать днем раньше или позже, -- смотрел на доску Илья, -- и стал бы для Геометра недосягаем".
   Он, Илья Ремизов, продумал дату игры заранее. Сторож Валерий погиб 6 сентября. С Мансуром они договорились на 12 октября. Дойной коровой станет казино "Фараон" в областном центре. Ремизов снимет с заведения три с половиной миллиона.
   Подойдя к доске, Илья исправил "пятерку" на "шестерку" под левой линией, и с удовольствием вывел "12" под другой параллельной прямой. Стер пересекающиеся пунктиры.
   Геометру до него не добраться! Они сорвут три с половиной миллиона. Заложив руки за голову, Ремизов раскачивался на стуле, глядя на доску.
   -- Чего сидишь? Работы нет? -- появился редактор. -- Ты что здесь начертил, задачку для третьего класса? С пожарными что?
   Ремизов убрал руки из-за головы и сел прямо.
   -- Сводку обещали прислать, -- сказал он.
   -- Что сводка? Ты в поле должен быть. В эпицентре трагедий!
   Редактор хотел сказать "событий".
   Нет, Илья не должен был бродить по полям, на языке журналистов "в поле" означало -- вне стен редакции.
  
  
  
   Илья вышел "в поле", но работать совершенно не хотелось. Тихая эйфория первых дней отказа от магии прошла. Оказывается, трудно ежедневно вкалывать за зарплату, если можешь за день взять чистыми восемьсот тысяч.
   Денег было -- кот наплакал, но Ремизов отправился обедать в дорогой бар в центре. Разменяв последнюю тысячную купюру, он заказал несколько блюд.
   Сидя за угловым столиком в новом костюме, Илья допивал бутылку красного вина. Ремизов захмелел.
   На экране телевизора под потолком мощный атлет рванул с помоста прогибающуюся под тяжестью блинов штангу, взгромоздил на грудь. Побагровев, с ревом толкнул снаряд вверх.
   -- Держать! -- Илья сжал кулак. -- Вот так!
   Сейчас он был словно атлет-тяжеловес, только вместо штанги его ждала рулетка. Илью рассчитали, он позвонил Зорину:
   -- Можешь меня забрать?
   -- Ты чего так наклюкался посреди дня? -- поинтересовался тот. -- От страха?
   -- Брось, руки у него коротки, -- сказал Ремизов. -- Игра назначена на двенадцатое октября.
   Алексей приехал минут через двадцать. Он не говорил об этом Илье, но у него дома висел календарь, где шестые числа каждого месяца были обведены красным и подчеркнуты.
   -- Какой Геометру вообще резон нас мочить? -- сказал Зорин, отъезжая от бара. -- Тратить магическую силу. Она ему тоже не просто так дается. Тем более, мы россияне.
   -- А гражданство тут при чем?
   Алексей остановился на светофоре.
   -- Я поговорил с кое-какими людьми в этом бизнесе, -- сказал он. -- Есть информация, что Геометр -- русский.
   -- Соотечественник?
   -- А что тебя удивляет? Английских магов на русской земле араб, что ли, будет гонять?
   Все равно, представлять Геометра россиянином -- парнем с соседней улицы, было дико.
   -- Никто ничего толком не знает, но биография нашего колдуна может быть довольно прозаичной: закончил школу, после службы в армии учился, затем работал чертежником в проектной фирме или конструкторском бюро. -- Алексей закурил. -- После дефолта с голодухи занялся прикладной магией, оккультизмом, артефактами, а что? Ты другого ожидал? Наши -- они самые могущественные! Они, поди, и в мире шишку держат. Англичане, американцы, немцы им в подметки не годятся. Сунулись -- получи фашист гранату! С нашим, российским колдуном, мы быстрее договоримся.
   -- Водочки выпьем, посидим... -- сказал Илья. -- Интересно, кому англичанин в ванне писал?
   -- Своему, то есть уже нашему духу.
   -- А с чего ты взял, что хозяин циркуля дух? -- спросил Илья.
   -- А куда еще сторожа утянуло? -- спросил в свою очередь Зорин. -- К духам. Они его раздербанили.
   Некоторое время друзья ехали молча.
   -- Тебя куда -- на работу?
   -- Домой, -- сказал Илья.
   -- Тьфу, опять не там свернул, -- Алексей хлопнул себя по колену. -- Все на старый адрес тебя везу.
   Он высадил Илью у шестнадцатиэтажки.
   -- Ты повращайся среди магов еще. -- Ремизова заметно шатало. -- Пусть дадут Геометру знать, что мы ненадолго в его бизнесе, у нас другие ик... планы.
   -- Илья...
   Ремизов обернулся. Зорин о чем-то хотел спросить. Для этого он даже вышел из машины.
   -- Я все хотел... -- произнес Алексей. -- Мы действительно завязываем?
   Илья увидел в расширенных зрачках друга лихорадочный блеск и решимость. Твердую решимость играть дальше. Подобные глаза у Зорина были прошлым летом, когда он совершенно трезвый стоял на краю двадцатиметровой вышки, намереваясь прыгнуть с тарзанкой.
   -- Да, завязываем. И это не обсуждается.
   -- У меня предложение, -- сказал Алексей. -- Давай напишем тому, кто все это для нас организует.
   -- Мы играем в "Фараоне" и продаем артефакт какому-нибудь магу или антиквару. Все!
   -- Тише ты! -- Зорин подошел ближе и зашептал, хотя вокруг никого не было. -- Продать всегда успеем. Еще неизвестно, сколько он нам чисел без крови скинет. Да и на Геометра мы быстрее выйдем. Спросим у покровителя, кто это и где он находится.
   -- Так просто, -- произнес Илья. -- Возьмем и спросим?
   -- А что? -- Алексей сглотнул. -- Мела не найдем?
   -- После дроби у тебя мозги не в том направлении заработали, -- ткнул ему пальцем в лоб Ремизов. -- Англичанин написал "Возьми, что хочешь", забыл? Возьми "все". Именно все! Ты знаешь, что он захочет взять и что возьмет за услугу? Этот дух. Нет, не знаешь. Укажет на Геометра, а завтра у тебя магазин сгорит или жена ногу сломает. Или...
   -- Я понял.
   -- Ничего ты не понял! По мелочи с ним сыграть решил? А если не выйдет? -- Илья вновь перешел на крик. -- Ты что, ему потом претензию выскажешь? Своим сраным недописанным мелком! Когда "все" у тебя отберут!
   -- Я понял, -- повторил Алексей. -- Ситуация действительно сложная и непредсказуемая. Иное существо из потусторонней, можно сказать, реальности, и мы не знаем, как там дела делаются. Но ты не горячись, подумай, прикинь, как к этому безопасно подобраться. Можно попробовать, прощупать перспективу. Поднялся же Геометр, с чего-то он начинал? И ему было страшно, и он психовал. А теперь все духи вокруг него бесплатно пляшут. Ну не бесплатно, я хочу сказать...
   -- Очнись, Леша. -- Ремизов не знал, как еще объяснить. -- Англичанин покровителю, дух он там или нет, все, что у него есть, предлагал. И где он сейчас? Если циркуль своего ведомого не уберег, значит надо хватать, что можно, и сваливать! Без лишних потусторонних разговоров!
   На лице Алексея отражалась внутренняя борьба. "Деньги любит, -- услышал Илья голос бабки, что лила над их головами в банки расплавленный воск. -- Хочет на виду быть".
   -- Да, ты прав, -- произнес Зорин. -- Решим проблему своими силами.
   -- Вот именно.
   Ремизов открыл дверь и зашел в подъезд. По стволу лифтовой шахты с гудением опускалась кабина.
   "Геометр тоже с чего-то начинал, -- думал Илья о доводах Алексея. -- Да что мы о нем знаем? Может он алтайский шаман в третьем поколении или калининградский розенкрейцер в седьмом! А мы до пятнадцати лет среди атеистов воспитывались".
   Зазвонил телефон.
   -- "Фараон" нас прымэт, как договарывались, -- послышалось в трубке. -- Только раньше.
   -- Когда? -- обмер Ремизов.
   -- Шэстого. Готовься. Всо.
   "Шестого октября!" -- Илья задохнулся. Прежде чем он смог что-либо сказать, послышались гудки. Перед Ремизовым раскрылись створки лифтовой кабины, а он стоял словно громом пораженный. Створки закрылись. Пустая кабина ушла вверх.
   "Как шестого?!" -- не укладывалось у Ремизова в голове. Илья бросился из подъезда.
   -- Леха! -- кричал он, распахивая дверь и вылетая на улицу. -- Леха!
   На асфальте изгибался сырой след протекторов.
   -- Мансур звонил...
   Илья набрал Мансура -- недоступен, затем Зорина -- вне зоны действия сети. Ситуация стремительно выходила из-под контроля.
   Присев, Ремизов обхватил голову руками. Хотелось тут же нацарапать на асфальте: "Спаси!", но было жутко. Ощущение потусторонней силы, угрозы вдруг надвинулось со всех сторон. Осеннее с голубыми промоинами небо задышало чужим холодным присутствием.
   -- Куда вы все подевались!
   И сам голос Ильи звучал, словно в пустоте. Дряблым эхом.
  
  
  
   Ремизов купил бутылку водки. Елена была дома. Мыла полы. Не разуваясь, Илья прошел на кухню, схватил с мойки стакан. Сорвал с бутылки пробку, налил половину стакана и залпом выпил. Сивушной волной перехватило дыхание, выступили слезы. Ремизов вновь наполнил стакан, теперь до краев.
   -- Что ты делаешь? зачем? -- Елена выпрямилась с тряпкой в руке. -- Ты... что с тобой?
   -- Ничего.
   Запрокинув голову, Илья пил. Стучали о стекло зубы, водка плескалась на куртку.
   Елена бросила тряпку в таз. В бутылке оставалась еще четверть.
   -- Вы кого-то сбили? Говори! Он умер? Это ребенок?
   Сев на табурет, Ремизов замычал. Из мычания Елена поняла, что "не ребенок". Илья расплакался горючими пьяными слезами, завыл, прижимаясь к Елене, а она стояла, держа руки на весу.
   -- Надо раздеться, снять куртку, -- говорила она, поднимая его и отводя в коридор, а потом в комнату. -- Снять туфли, вот так.
   Уложив Илью на диван, Елена поставила в изголовье пластиковый таз, из которого выплеснула замоченное белье.
   -- Надави... -- прохрипел Ремизов. -- Ляг на меня.
   -- Зачем? -- не поняла она.
   -- Придави, -- просил он. -- Ляг. К дивану... Не отдавай.
   И вдруг задрожал, заплакал. Заскулил.
   Перевернув Илью на живот, Елена легла на него сверху, словно на матрас, стараясь давить как можно сильнее. На спину, ноги.
   Илья затих. Он спал.
   Елена поднялась, села рядом, глядя на побледневшее лицо пьяного. Через десять минут Ремизов заворочался, очнулся. Его вырвало. Обильно, с икотой и болью.
  
  
  
   На следующий день дико болела голова. Жало виски. Илья выпил воды, но его вырвало. Психологически и физически он был опустошен настолько, что думать ни о чем не мог, ни о каком казино и Геометре. Липкий, пронизывающий все предметы страх не отступил, но он больше не был таким навязчивым. Илье было стыдно, что он сорвался.
   Елена пришла из института во второй половине дня, первым делом она раздернула шторы и открыла форточку.
   Свет резанул Ремизову по глазам, вновь накатила тошнота.
   -- Мне нужен телефон, -- простонал Илья. -- Сделать звонок.
   -- Таз тебе нужен.
   -- У меня неприятности, -- сказал Ремизов. -- Я расскажу тебе все... вечером.
   Елена подала ему трубку. Илья позвонил Мансуру.
   -- Я не смогу играть шестого октября, -- сказал он. -- В любой другой день, но не шестого.
   -- Сможэшь, -- сказал Мансур. -- Мы уже договорились с людми.
   -- Я не...
   Гудки. Ремизов позвонил Алексею. Зорин отнесся к переносу даты игры в "Фараоне" очень серьезно. Несколько минут он просто сопел в трубку.
   -- Рискнем, -- сказал он, наконец. -- Тем более что выбора у нас нет.
   Алексей советовал не паниковать.
   -- У нас еще есть время, -- сказал он. -- Подумаем, как нанести превентивный удар.
   -- Какой удар? Ты чего нанюхался? -- Илья понимал одно: Зорин чокнулся окончательно. -- Геометр смоделировал ситуацию, вывел нас на исходную! Взял на прицел. Меня и тебя! Ты почему вчера не отвечал?
   -- Батарея села, -- сказал Зорин. -- Такое само по себе бывает и без магических прицелов. Не паникуй. У нас есть артефакт, и есть покровитель. Обратимся к нему и...
   -- Никуда мы не обратимся! Все! -- закричал Ремизов. -- В казино я больше не зайду! Пусть меня лучше Мансур на части порежет! Меня нет!
   Илья отключил телефон. Пусть Зорин разбирается сам, охренительный превентивный маг, виртуоз первого удара.
   Вечером Елена приготовила Ремизову жаркое.
   -- Ты обещал мне все рассказать, -- сказала она.
   -- Понимаешь, в гостинице нашли мертвого старика англичанина, -- начал Ремизов. -- В общем, дело не в этом. Просто у меня открылся... талант, дар игры. Когда я выиграл треть миллиона, я половину отдал браткам. Сейчас одни бандиты защищают меня от других, но за это я должен платить, а значит играть. На мне небольшой долг в... шестьдесят тысяч.
   Илья замолчал.
   -- И как ты собираешься его отдавать?
   Вопрос был задан прямо. Пора было принимать решение. Быть мужчиной.
   Ремизов медлил.
   -- В октябре я сыграю в казино "Фараон", -- сказал он. -- В последний раз. Верну долг. Но ты не представляешь, как все запутано.
   -- А если проиграешь?
   -- Исключено. -- Илья понимал, что Елена может принять его за сумасшедшего. -- У нас гарантировано будет восемьсот тысяч. Хочешь, уедем? Поближе к твоим родителям?
   -- Гарантированно? Думаешь, чудо повторится?
   -- Крупье куплен, -- сказал Илья. -- Мне платят за артистизм. Я -- подставное лицо.
   До этого Ремизов не договаривал, а теперь врал, врал самозабвенно. Елена молчала.
   -- Прости меня, -- произнес Илья. -- Я ошибся. Это словно не я. Не знаю, что со мной. Я больше не мог возвращаться в нашу прежнюю квартиру, видеть, как ты отказываешь себе в самом элементарном! Я все время думал о том, что годы уходят, а перспектив никаких.
   Елена слушала.
   -- Только не уходи. Не бросай меня сейчас. Я с ума сойду. Мне очень плохо. Дай мне шанс все исправить!
   Ее ладони легли ему на голову, и Илья почувствовал себя защищенным от всего мира.
   -- Последний раз, -- говорил Ремизов. -- Я люблю тебя, я хочу вернуться. Покончить со всем этим, забыть как кошмарный сон! Жить нормальной жизнью.
   Он справится. Илья взял себя в руки. Он понял, что должен сделать.
   Пришло трезвое осознание того, что ни Антон Владимирович с Валетом, ни Мансур с братками не оставят его в покое. Выплатит он долг или нет. А не ровен час, объявятся и другие "крышеватели", посмотревшие в Интернете игру Рэмбо в "Золотом фаллосе".
   Зорин говорил о превентивном ударе, о покровителе. Что ж, Илья обратится к покровителю. Он ударит по Геометру, а потом и по браткам.
   На следующий день, когда Елены не было дома, Ремизов решился. Зайдя в ванную, он взял кусок мыла, присел перед кафельной стенкой.
   "Возьми, что хочешь, все, что у меня есть, -- вспомнил он. -- Только избавь..."
   Можно было воспроизвести надпись в том виде, в котором ее написал англичанин, но повторять за покойником не хотелось.
   Илья соображал. С этим обращением они с Зориным еще глубже уйдут в магию. Не расплатившись с одним долгом, заработают второй. "Проценты" Мансура были хотя бы понятны, но какой "процент" возьмет покровитель?
   "Все, что у меня есть"...
   Кусок мыла полетел на пол. Илья замер.
   Или обратиться к покровителю в случае, если и после выплаты долга братки не отцепятся?
   Оставался Геометр. Но почему? Что ему надо? Он, Ремизов, не собирался никого приносить в жертву! Игра в "Фараоне" -- это не убийство. Кто он такой, этот Геометр, чтобы притеснять, диктовать условия другим магам? Офигенный монополист. Но у них с Зориным в руках тоже не китайская поделка -- настоящий циркуль масонов. Они сами по праву могут называться Геометрами!
   Подобрав мыло, Илья написал на кафеле:
   "Кто нам угрожает?"
  
  
  
   Глава 7
  
   Ремизов проснулся среди ночи непроизвольно, словно кто-то толкнул его в бок. Рядом спала Елена. Нашарив на полу под кроватью сотовый, Илья увидел, что на часах -- без пяти минут двенадцать. До наступления шестого октября оставалось пять минут, нет, уже четыре с секундами.
   Илья провел эти двадцать с лишним дней в постоянном напряжении и словно в полусне. Он ждал и не поучал ответа от покровителя, поэтому у него по любому поводу начинали сдавать нервы. Ремизов был то лихорадочно возбужден, то безучастен ко всему настолько, что задави его трамвай, он бы и глазом не моргнул. Он работал не то что спустя рукава, а словно наблюдая происходящие в городе события через мутную призму, отчего они теряли всякую реальность и событийный вкус. Он путал фамилии и должности чиновников, он слушал и не слышал, что ему говорят, потому что все остальные люди жили, словно за стеклом: в другом, безопасном мире, его же, Илью Ремизова, ждала развязка.
   Через привычные вещи, словно сквозило, незримо проступало чужое присутствие.
   Надпись на полу ванной: "Кто нам угрожает?" Две минуты до наступления шестого октября, а покровитель так и не ответил.
   Илья часто уезжал в ресторан "Узбекистан", где для него всегда был зарезервирован столик, и напивался там до бесчувствия, но это только отдалило его от Елены, принося временное облегчение.
   Ремизов менял сим-карты, но ему постоянно звонили полубезумные игроки и просили сообщить систему игры. Они толпились у подъезда его бывшей квартиры с горящими глазами, благо новый адрес Ремизова знал только Зорин. Несколько раз Илью останавливали на улице. Просили "открыть метод", расписаться на сигаретной пачке, купюре, квитанции ЖКХ, а одна девушка подсунула для автографа раскрытый паспорт.
   Ожидание шестого октября превратилось в невыносимую пытку. И сейчас, сидя на кровати, глядя в телефон, Илья неожиданно для себя почувствовал облегчение, а потом злость: он сделает "Фараон" и Геометра! К подобному выводу не было никаких предпосылок, но у Ремизова возникла странная уверенность, что ничего с ним не случится.
   Уром в девять часов за ним заедут Буба и Мансур, чтобы отвезти в казино. Быстрей бы уж!
   Двенадцать ноль-ноль -- первая минута шестого октября. Пришла SMS от Зорина: "Держись брат. Мы его сломаем!" Алексей, видимо, имел в виду казино "Фараон", а может и Геометра.
   Еще SMS: "Весь город за тебя! Пошел он, тупая линейка! Геометр блефует! Набивает цену!"
   Зорину не спалось. Для Ремизова его поддержка стала приятной неожиданностью. Ни о чем таком Илья с ним не договаривался, в последнее время они вообще старались избегать этой темы.
   Илья лег, натянул до бровей одеяло. "Пришел, поставил и унес". Тупая линейка... Ремизов сам не заметил, как провалился в сон. Илье снилось, что он вышел на туманный пустырь и очень выгодно продал ведро картошки, словно ведро бриллиантов. Туман рассеялся, и он оказался среди огромного базара. Ремизов понимает, что его сейчас убьют. У него полный карман пластмассовых солдатиков. Он достает одного из них и видит, что это Мансур. А потом кто-то незримый принялся чертить мелом прямо по воздуху.
   Проснувшись утром от очередного SMS Зорина: "Пять тысяч бьют в барабаны!", Илья понял, что роковой день стал на восемь часов короче. Оставалось пережить шестнадцать.
   Включив ноутбук и зайдя на сайт, посвященный феномену Рэмбо, Ремизов увидел, что за ночь ее посетило 5029 пользователей.
   В сети кипели страсти. Продавались футболки с портретом Рэмбо. Просмотр ролика "феноменальной победы в "Золотом Фаллосе" стал платным. На одном из сайтов действовал тотализатор. На игру в "Фараоне" принимались ставки: 1 к 9 в пользу казино.
   На форуме пользователь Krek писал, что казино заодно с Рэмбо. Проиграв, "Фараон" сделает рекламу, привлечет игроков, а три с половиной миллиона (в сети откуда-то уже знали и сумму ставки!) вернутся в закрома казино.
   "Krek, ты -- мудень, -- сообщал Tfunavas. -- Никакого сговора с владельцами казино нет и быть не может. Сговор между персоналом и Рэмбо". Tfunavas выложил ссылку. Пройдя по ней, Ремизов увидел фото изуродованного лица крупье из "Золотого фаллоса". "Зря морду били, -- заявлял Adidas. -- Выбросить шарик не в сектор, а на конкретное число невозможно. Все равно, что с пятого этажа попасть плевком в копеечную монету".
   "Рэмбо, порви клоаку! -- писал ВDВ. -- Вынь из них бабло! Вчера просадил в "Фаре" семь штук, братишка, мочи на глушняк!"
   "Рэмбо -- снайпер!"
   "Фараон" -- отстой! Отомсти за детей-индиго".
   Была суббота. Елена еще спала, когда Илья приготовил завтрак и принес ей в постель.
   -- Когда вернешься? -- спросила она. -- Может...
   -- Нет, я решил, -- сказал Ремизов. -- Пожелай мне удачи.
   Елена сидела в кровати голая, с распушенными волосами. Брала с подноса печенье. В другой руке она держала чашку с кофе.
   -- Осторожнее там. -- Она поцеловала его горячими губами, зашептала: -- Мне не деньги нужны, мне ты нужен. Бедный, богатый -- любой.
   Ремизов пошел одеваться.
   Через десять минут приехали "пластмассовые солдатики".
   -- Позвони сразу же после игры, -- сказала Елена, провожая и целуя его в коридоре. -- Я буду следить по сети.
   -- Наберу, как только смогу, -- пообещал Илья, выходя за дверь. -- Не волнуйся.
  
  
  
   У подъезда стояло две машины. В одной сидел Буба с ребятами, в другой, куда пригласили Илью, -- Мансур, водитель и Алексей на заднем сидении. Вид у Зорина был помятый, но весь он был словно на шарнирах. Видимо, ночь провел, общаясь в сети.
   -- Осталось пятнадцать часов, брат, -- сказал Алексей. -- Паршивый Геометр!
   -- Что с носом? -- Ремизов захлопнул дверь. -- Ты полегче...
   -- А что? -- Зорин вытер ноздри рукавом, на ткани остался белый след. -- Все в порядке. Рэмбо и Зорро вызывают бурю на себя!
   -- Заткнысь, -- спокойно сказал Мансур, и они поехали.
   Две черные машины, пять, не считая босса, вооруженных людей.
   -- У меня просьба, Мансур, -- сказал Илья. -- Выплатишь мою долю жене, если со мной что-нибудь случится.
   -- Нэ перэживай, -- сказал Мансур. -- Там еще сэмь человек ждут. С автоматами.
   Он рассмеялся. Засмеялся и водитель.
   -- И сбросьте скорость, -- сказал Илья. -- Мне надо настроиться на игру.
   Водитель в недоумении взглянул на Мансура, тот кивнул, стрелка спидометра, качнувшись, пошла влево.
  
  
  
   Прямоугольное здание из стекла и стали венчала золотая пирамида. Теперь казино "Фараон" именовалось клубом спортивного покера и игровых лотерей. Когда две иномарки остановились у зеркального фасада, грань золотой пирамиды вспыхнула на солнце.
   Илью ослепила вспышка фотокамеры. Парень в бейсболке, снимал, вышагнув из-за столба. Зорин загородил Ремизова собой:
   -- Фото-сессия за отдельную плату после игры! -- Он сделал жест, раздражающий папарацци всех времен и народов -- выставил в направлении объектива растопыренную пятерню.
   В холле казино, ослепительном, золотом, мерцающем, Илья набросил на голову пиджак. В узкую щель он мог видеть только покачивающуюся широкую спину Мансура, который оставался невозмутим. Мелькнула точеная фигура брюнетки Эльвиры -- подруги Антона Владимировича, хозяина "Золотого фаллоса".
   "Что она тут делает?"
   -- С приездом, Рэмбо! -- Подтянутый парень в костюме с бабочкой с расчесанными на пробор блестящими, словно лакированными волосами, поднял бокал с шампанским. -- Как настрой?
   Охранники Мансура обступили Илью со всех сторон. Шедший впереди босса Буба открывал двери. Они шли по широкому коридору, стуча каблуками по отполированному мрамору, словно по черному стеклу. В комнату, куда ввели Илью, на круглом столе стояло шампанское, открытая коробка конфет, бутылка минералки, фрукты.
   У Ильи от волнения взмокла спина.
   -- Мне нужно сменить рубашку, -- сказал он, наливая минералку в бокал. -- В горле пересохло.
   -- Стой, -- остановил его Мансур. -- Нэ пей.
   -- Это из супермаркета, босс, -- засуетился Буба. -- Я лично покупал.
   -- Тогда сначала сам.
   Буба тут же попробовал из всех бутылок, коробки, надломил и съел полбанана.
   За Бубой и Ремизов сделал хороший глоток. Пузырьки приятно кололи небо.
   -- Я знаю, что тебе нужно, брат. -- Зорин поволок друга в ванную.
   Там Алексей извлек из кармана маленькое зеркальце. Насыпал дорожку.
   -- Давай, прими, -- сказал он. -- И сделаем этого Геометра. Он что, -- монополист? Что он о себе возомнил! Магия магией, а деньги всегда деньги, с деньгами мы его сломаем. И помни: ты -- легенда! Звезда! Кто еще может так? Никто! Даже Геометр. Потому и бесится.
   На лице Алексея горел нездоровый румянец. Дверь ванной комнаты открылась, показалась бритая голова одного из охранников:
   -- Босс зовет.
   -- Сейчас, -- махнул на него рукой Зорин. -- Скажи -- идем.
   Илья смотрел на кокаиновую дорожку на зеркальце. В висках стучала кровь, а Ремизов, слышал голоса игроков "Золотого фаллоса", скандировавших: "Рэмбо! Рэмбо! Рэмбо!"
   Он должен быть завоевателем, быть достойным Елены. Вырвать, застолбить свое место под солнцем. Без колебаний. Раз уж они приехали в "Фараон".
   -- Да, плевал я на тебя, Геометр, -- наклонившись над зеркальцем, Илья втянул носом дорожку. -- Пошел ты...
   -- Молодец!
   Алексей вобрал ноздрей остатки кокаина.
   -- Если ты крутой, покажи свое лицо. -- Ремизов смотрел в ванное зеркало, словно колдун прятался в его глубине.
   -- Давай вторую. -- Зорин подставил под нос закипающему Рэмбо зеркальце, тот втянул кокаин. -- Вот так! Порядок! Число не забыл?
   -- Нет. Пошли, заберем деньги.
   -- Сто тысяч на кон! -- Распахнул дверь ванной комнаты Алексей. -- Пришел, увидел и унес! С дороги, Рэмбо идет! Повелитель рулетки! Как себя чувствуешь? -- обратился он к Ремизову.
   -- Как Александр Македонский, -- ответил Илья. -- Майк Тайсон!
   -- Дорогу королю!
   -- Пора, Макэдонский, -- сказал Мансур. -- Если стэлять начнут, падай на пол.
   В голове Ильи прояснилось. Мышцы словно подобрались, во всем теле разлилась упругая бодрость. В игровой зал они вошли вместе с Мансуром. Буба с ребятами, Алексей шли следом. С их появлением десятки игроков хлынули от игровых автоматов к рулеточным столам. Не было объявлений, не было представлений человека, который пришел с грузным кавказцем. Никто не выступил в роли конферансье. Все и так знали историю об игроке и чемодане денег. Пришел, поставил и унес...
   Мансур и Илья двинулись к одному из трех рулеточных столов.
   -- Я ваш поклонник, Рэмбо! -- К Ремизову быстро приближался парень в форме обслуживающего персонала с подносом шампанского над плечом. -- Я поставил на...
   Илья оттолкнул его в сторону. Ему не нужны были неожиданности. Поклонник мог упасть, и случайно сбить с ног Ремизова. При этом лицом в битое стекло упал бы Илья. Ножка бокала в глазнице. Невольное убийство с брызгами крови во все стороны, как месяц назад.
   Белоснежно улыбаясь, Эльвира послала Рэмбо воздушный поцелуй. Ее подруга еле сдерживалась, чтобы не завизжать от восторга.
   -- Никого ко мне не пускать! -- велел Ремизов.
   Красотки, фанаты, предложения выпивки за счет заведения, не стоило забывать, какое сегодня число.
   Крупье, сухой мужчина в возрасте, похожий на полковника спецслужб в отставке, с твердым спокойным лицом, стоял перед столом в белой рубашке. На этот раз на лицах персона не было масок. Клуб спортивного покера "Фараон", по словам Мансура, крышевала областная милиция. Бояться проверок и, тем более, закрытия казино было нечего.
   Илья встал за стол. Он пытался угадать в колючих глазах крупье волнение, быть может, страх, но "полковник в отставке", оказавшись рядом с легендой, оставался невозмутим.
   Открыв кейс, Мансур бросал на стол пачки банкнот, а Ремизов спиной чувствовал направленные на них взгляды посетителей "Фараона". Ряды игровых автоматов, столы для покера опустели. Шулера, повесы, сумасшедшие математики, бизнесмены, владельцы рынков, дорогие красавицы, дети депутатов, аферисты, все те, кто лелеял надежду стать богатым, или просто развлекался, а на деле проигрывал в "Фараоне" часто и много, все те, кому рулетка внесла не самые радужные поправки в судьбу, теперь следили, как на стол ложатся пачки, и как крупье выдает фишки.
   "Полковник" раскрутил колесо рулетки.
   -- Делайте ваши ставки.
   Илья смотрел на мелькающие поля. Шестое сентября и шестое октября. Оскаленное лицо англичанина, заостренное -- старика. Параллельные прямые Геометра.
   На что еще способен Геометр? В голову пришло сочетание: "тройка-семерка-туз", всплыл в памяти пушкинский игрок Герман, который погорел именно на тузе. Если считать онлайн-казино, где их просто обманули, это была третья игра Рэмбо и Зорро. Возможно роковая. Герман потерял все как раз на третьей игре. Число, полученное со лба убитого по неосторожности сторожа, могло быть усмешкой оторванной головы. Своеобразной шуткой Геометра.
   Крупье бросил шарик.
   -- Делайте ваши ставки.
   Илья выстроил фишки столбиком и подвинул их на поле с цифрой "3". Сто тысяч -- до сих пор ни один посетитель не ставил столько на одно поле.
   В толпе игроков, кто-то отпустил на счет Рэмбо остроту. Послышался смех.
   Ставка на "3".
   "Если Геометр решил нас раздавить, то сейчас самое время", -- Илья следил за шариком.
   Тысячи пользователей сети... Игроки "Фараона" снимали происходящее на камеры мобильных телефонов. Сегодня тысячи людей узнают о триумфе или провале легенды. Эти мгновения должны были вознести Рэмбо или перечеркнуть его будущее. Ремизов ощутил ненависть к Геометру. Он не хотел бросать игру, и если бы не паршивые запредельные линейки колдуна, весь мир лежал бы у его ног!
   Бегущий шарик. Тройка-семерка-туз. Неужели судьба наказывает жадных, нечистых на руку? Сто тысяч. Тяжело из-под лобья смотрел Мансур. Усмешка мертвой головы.
   Шарик подпрыгнул и остановился. Напротив поля номер "три".
   Мир у ног...
   Глядя на колесо рулетки, Илья пошатнулся. Тот, кто моделировал события, не просто остался верен себе, он оказался сильнее всех. Его покровитель...
   В тишине крупье дрожащей рукой поставил знак на выигрышный номер. Сухое лицо было мокрым от пота. Глаза полубезумны.
   Рэмбо выиграл три с половиной миллиона рублей, сделав одну ставку.
   Это случилось. В первые мгновения никто не мог поверить, что это произошло. Теория вероятностей летела нафиг. Раздался дикий визг, и толпа игроков с криками и ревом бросилась к столу. Мансур с охраной обступили Илью, но их, несомненно, смели бы, затоптали.
   -- Стойте.
   Ремизов не повышал голоса, но среди всеобщей эйфории, присутствия в самом воздухе необъяснимого, почти осязаемого чуда, его услышали.
   Услышали, потому что этот молчаливый человек заговорил.
   Вновь он пришел, приехал из провинции, самый обычный и непритязательный. Он зашел, поставил и выиграл. Он стоял перед ними сейчас, недосягаемый и светлый. Уверенный и непоколебимый. Их кумир и полубог.
   -- Остановитесь.
   Илья достал из кармана несколько визиток корреспондента Ильи Ремизова и бросил их игрокам. Началась давка, визг, крики.
   Завтра каждый кусочек картона с его именем будет стоить дороже, чем усыпанный драгоценными камнями средневековый магический амулет.
   Игроки "Фараона" завороженно, словно лунатики смотрели, как Илья удаляется в окружении охранников. Человек, который взломал математически выверенную систему казино. Посмеялся над ней. Вытер ноги... он уходил.
   Рэмбо и Мансур с "группой поддержки" успели получить деньги и сесть по машинам. Им никто не мешал. Иномарка с победителем отъехала от клуба спортивных лотерей. Руководство "Фараона", три десятка вооруженных громил, готовы были к чему угодно, только не к тому, что шарик ляжет на поле "3". Они растерялись.
  
  
  
   Машины мчались по трассе. Стрелка спидометра прошла отметку в сто двадцать, но на это никто не обращал внимания. В салоне оглушительно гремела восточная музыка с кимвалами и неизвестными Илье медными инструментами, с зычным бесконечно льющимся припевом. Мансур топал ногами, прикладываясь к бутылке с коньяком. Открытый кейс с пачками купюр подпрыгивал у него на коленях.
   -- Молодэц! -- Босс обнял Илью левой рукой, так что у победителя хрустнуло плечо. -- Пей! Гулять будэм!
   Когда они зашли в холл ресторана "Узбекистан", Илья понял: все, теперь деньги у них никто не отберет. Эту цитадель Мансура могла взять, разве что, рота автоматчиков, да и то штурмом.
   В отдельном зале был накрыт прямоугольный стол, заставленный вином, фруктами, блюдами с поросятами, куропатками, просто большими кусками мяса. Ремизов словно попал в павильон ВДНХ времен СССР: выставка достижений сельского хозяйства Узбекистана.
   -- Пэйте! Ешьте! Ви мои гости!
   По обе стороны стола, во главе которого восседал Мансур и Илья, сидели братки. На небольшой сцене справа играли музыканты в нарядах восточных факиров с босой солисткой в усыпанном блестками лифчике.
   -- За Рэмбо! -- встал и поднял бокал Мансур.
   -- За Рэмбо!
   Все выпили стоя. Теперь они смотрели на Ремизова по-другому. Человек, который приехал и сделал самое навороченное казино области за пару минут.
   Принесли, раскрыли перед Ильей ноутбук. Видео игры в "Фараоне" уже выложили в Интернете. Бросившаяся к победителю, визжащая, тянущая руки толпа. Бьющиеся в истерике умопомрачительные красавицы, разгоряченные охранники, ошалевшие бизнесмены. Толпа... И одно тихое слово. Его слово. Поле рулетки, полумертвый крупье. Получение выигрыша.
   -- Мы такие дэла с тобой будем дэлать! Эх! -- ревел Мансур. -- Пэй, джыгит!
   Илья пил все больше, вино наливали из кувшина, который стоял перед ними. Широкая, пьяная улыбка расползлась по лицу победителя, глупая, но он уже не мог ее удержать. Вокруг стола закружились полуголые танцовщицы.
   -- Лэзь на стол! -- подтолкнул Мансур одну из них.
   Восточную красавицу подняли на стол. Она шла к Ремизову, ставя ступни между блюд, официанты только успевали отодвигать в стороны тарелки.
   -- Раздэвайся!
   Девушка медленно сбросила с себя лифчик, шаровары. Она танцевала перед Игорем в трусиках и парандже, смуглая, гибкая с налитой молодой грудью. Илья смотрел на ее плавные бедра, крепкие икры и чувствовал животное притяжение линий ее тела. Ее формы обещали тягучее, полное неги и в то же время грубое животное наслаждение. Горячее, болезненное, сладкое падение. Глаза танцовщицы, темные с влажным блеском, вспыхнули, заискрились, она сбросила трусики. Кинула Ремизову на плечо. Кто-то из братков, хлопая, вскочил с места. Музыканты стали фальшивить.
   Красавица опустилась перед Ильей на стол. Села, подогнув под себя ноги. Затем развела их. Илья видел перед собой ее открытые нижние губы, розовые в обрамлении черных волос. Между ног танцовщицы, словно струился темный шелковистый ручей, в который хотелось погрузить лицо, впиться губами, прижаться, вдыхая, впитывая дикую, свежую, греховную силу молодой женщины.
   -- Давай, Рэмбо!
   Розовый цветок замер над тарелкой с мясом. Продолговатые пальчики девушки погрузились на одну фалангу в его трепетную влажную глубь. Она откинулась назад, прогнувшись в спине.
   Илья подался вперед. Сложенная стодолларовая купюра. Танцовщица вставила ее во влагалище.
   -- Тяни, Рэмбо! Это твоя судьба!
   Да это была его судьба. Обнаженная, она разлеглась перед ним, притягательная, горячая, бесстыжая. Его удача, из которой выходят деньги.
   Зубами Ремизов схватил за конец купюры, потянул, но ляжки девушки, мягко обхватили, сжали его голову. Илья не сопротивлялся, он вдыхал ее аромат.
   Затем, она отпустила, и он увидел продолговатые темные, искрящиеся глаза.
   Мансур поднял тост. Вновь заиграла музыка. Девушка соскочила со стола.
   -- Как ее зовут? -- Выпив, Илья закусывал зеленью.
   -- Иды, -- сказал Мансур. -- Спросы сам.
   Вино ударило в голову, Ремизов не чувствовал этого пока не поднялся. Ноги были словно ватные.
   Его поддержал под руку Буба, Илья спотыкался. Номер, в который его привели, напоминал гостиничный. Красавица лежала на расправленной кровати в одной парандже. Она откинула одеяло и развела ноги. Сбросив пиджак, туфли, расстегнув ремень и ширинку, Илья навалился на танцовщицу. Он вошел в нее жадно, двигался резко. Она застонала, обхватив его ногами. Зазвенел телефон. Саундтрек, который он специально выставил на номер Елены. Мелодия повторялась, а Илья словно падал, валился в липкую бездну мучительного наслаждения. Понимая, что все идет не так, и от того еще более распаляясь.
   Трель оборвалась. Илья сделал пару последних движений и, больше не сдерживая себя, кончил, обмяк, задохнулся, навалился на девушку, чувствуя опустошение и сухость во рту.
   На столике рядом с кроватью стояла открытая бутылка вина и ваза с фруктами. Дотянувшись до бутылки, Ремизов сделал хороший глоток:
   -- Будешь?
   Девушка молча сняла паранджу и выпила. Влажные темные глаза погасли. Илья видел грубый нарочитый макияж и слипшиеся от обилия туши ресницы. Маленький рот танцовщицы был уродлив. Пухлые накаченные губы разъехались в улыбке, обнажая выступающие вперед острые зубы.
   Она встала и, как была голая, вышла в коридор. Послышался пьяный смех Бубы.
   Илья лежал, раскинувшись на кровати. Подтянув, подмяв под себя подушку, он закутался в одеяло и провалился в сон.
  
  
  
   Его разбудил звонок сотового. Вновь звонила Елена. Пока Илья приходил в себя, вытаскивал, извиваясь, сотовый из брючного кармана, мелодия оборвалась.
   Он набрал: "Выиграл. Не беспокойся. Скоро буду". Добавил: "Целую". Потом стер "Целую", набрал "3,5 млн!". Стер. Отправил SMS.
   За окном сгущались сумерки. В дверь постучались. Зашел Зорин. Щелкнул выключателем на стене. Илья закрыл глаза ладонью.
   -- Выспался?
   -- Сколько осталось?
   Алексей посмотрел на часы.
   -- Двадцать сорок пять, -- сказал он. -- У Геометра еще три часа пятнадцать минут. Похоже, отвалил наш маг.
   -- Где Мансур?
   -- За столом. Никак не уймется: уезжал, вновь прикатил. Гуляет, пьет. Все его ребята давно свалились, крепкий мужик. Хочет с тобой поговорить.
  
  
  
   Мансур сидел за столом, положив кудрявую голову на кулаки. Затем с утробным рыком поднял красное пьяное лицо.
   -- Садысь, пей.
   Илья выпил.
   -- Нравытся у мэня?
   Ремизов кивнул. Они сидели за столом вдвоем. Перед Ильей стояла та самая тарелка с мясом и дольками лимона, над которым разводила ноги "госпожа удача". Сейчас блюдо казалось Ремизову гадким. Он налил себе сам и выпил. В надежде, что перестанет гудеть голова.
   -- Зачэм платишь ему? -- спросил Мансур, указывая на мелькнувшего в коридоре Зорина. -- Боишься?
   -- Он мой друг, мы давно вместе.
   -- А когда друг магазын открывал, тоже -- вмэсте?
   -- Он предлагал продавцом, -- сказал Ремизов. -- Я сам отказался.
   Мансур слушал с непроницаемым лицом. Невозможно было понять, о чем в данный момент думает или что чувствует этот человек.
   -- Боишься, -- сказал он вдруг. -- Знаэт про тебя что-то, да? Убил?
   Вопрос был задан обыденным тоном, даже мягко, но Илья вздрогнул.
   -- Выжу, что убил.
   Мансур отправил в рот кусок мяса.
   -- Что на часы смотрышь? Мужчина не можэт быть трусом. Трусы всех боятся, всэм платят. Трус как овца, все его стрэгут.
   Илья молчал.
   -- Скоро играем на триста тысяч, -- сказал Мансур.
   -- Сначала надо найти одного человека, -- сказал Илья. -- Его зовут Геометр, он колдун. Он убил конкурента англичанина, а теперь охотится за мной.
   -- За что убил?
   -- Англичанин принес в жертву мальчика, -- сказал Ремизов. -- Школьника из деревни. Мы... я... тоже, но... старик сам, все произошло спонтанно. Никто не хотел. Мне надо найти Геометра.
   Мансур кивнул.
   -- За это нэ убивают, -- сказал он. -- Он же колдун, а не мэнт.
   Колдун, а не мент. Возможно, Мансур был прав.
   -- Теперь тебя никто нэ тронет. Как он убиваэт?
   -- Англичанин залил себе в горло расплавленный сахар, -- сказал Ремизов. -- Но не в этом дело. Геометр убивает через некоторое время после жертвоприношения. Англичанин умер 5 сентября, год назад он в этот же день убил мальчика. Я... со мной это произошло ровно месяц назад, сегодня тоже шестое число.
   "Геометр управляет событиями, как и циркуль", -- чуть не ляпнул Илья, но, как не был пьян, вовремя прикрыл рот.
   -- Скажите, почему вы перенесли игру именно на шестое октября?
   Мансур загоготал. Отсмеявшись, он вытер тыльной стороной ладони замасленный подбородок.
   -- У мэня внук родылся. Праздновалы.
   Рождения внука Геометр при всем желании подстроить не мог. Чистой воды совпадение.
   "Какой же я идиот! -- подумал Илья. -- Мы с Зориным идиоты!"
   -- Еслы кто-то на тэбя наезжает, ты должэн его убить, -- сказал Мансур. -- Иначе дэла нэ дэлаются. Колдун нэ колдун, какая разныца? Ты -- колдун, другой тожэ колдун. Вместе вам тесно.
   А если он, Ремизов, не хотел никого убивать? Илья тер ладонями лицо.
   -- Ты как школнык, -- продолжал Мансур. -- Сделал плохо и ждешь, что поставят два тебэ. А два нэкому ставыт. Я малэнкий был, когда барана на Курбан-байрам рэзалы, уходыл, нэ мог на кровь смотрэть. А потом, как в бизнес пришел, одного гниду зарезал сам, как барана. Дэмон был. Хотэл мэня под себя подмять. На машине с трэмя шестерками ездыл. Номер такой крутой сатаны. Только я этому сатане горло перэрезал. -- Мансур сжал в кулаке столовый нож, повел им в воздухе, показывая, как вспарывал горло. - Он крычал как животное. Как свынья визжал. Я в глаза его смотрэл.
   От подобных откровений Ремизов вмиг протрезвел.
   -- Трусы любят, чтобы их пасли, а потом рэзалы, -- сказал Мансур. -- А с Гэометром твоим я разбэрусь. За это ты мнэ стол накроешь.
   Илья знал, что значит "накрыть стол". Накинет Мансур еще процентов пятнадцать с выигрыша, как пить дать. А нет, зарэжет как барана. Такой у них порядок: ты или сильный, или ты баран -- жертвенное животное.
  
  
  
   Глава 8
  
   Рэмбо и Зорро должны были уехать из ресторана "Узбекистан" полчаса назад, но Буба, который должен был отвезти их домой, куда-то пропал.
   Илья и Алексей сидели за столом, победитель смотрел на экран сотового. Четыре ноля выстроились в ряд. Пошла первая минута седьмого октября, а на друзьях не было ни царапины.
   -- Нет никакого Геометра, -- сказал Илья. -- По крайней мере, того, что мы с тобой придумали. Мансур рождение внука отмечал вот и перенес игру.
   -- У страха глава велики, -- согласился Алексей. -- Так что теперь?
   -- Играем, -- сказал Ремизов.
   -- Играем! -- хлопнул по столу Зорин.
   Зашел Мансур, отсчитал Рэмбо и Зорро деньги, бросая пачки в черный полиэтиленовый пакет для мусора. Миллион 750 тысяч рублей. Неплохо за пять минут, проведенными за рулеточным столом!
   Мешок с наличностью перешел в руки Ремизова. Двое ребят втащили в зал Бубу. Его правая нога волочилась, неестественно вывернувшись, так что каблук туфли смотрел вперед, изо рта капала кровь. Буба хрипел, кто-то сломал ему нос.
   -- Посмотри на крысу, Мансур. -- Вперед вышел парень, положил на стол перед боссом две пластинки. -- Прослушки в туфле прятал, сука. Нас слышали, похоже, все это время.
   -- Скот... -- сказал босс. -- Ви тоже.
   Илья понял, что Мансур обращается к нему и Зорину.
   -- Давай!
   Ремизов соображал. Кажется, босс хотел, чтобы он и Алексей отвесили "крысе" по удару, раз они в банде.
   -- Я мастер фэн-шуй, -- сказал Зорин, -- если я ударю кого-нибудь... ко мне перестанут обращаться, я... испорчу карму...я...
   Алексей лепетал что-то еще, на что окружавшие Бубу братки неласково улыбались.
   -- Трус. -- Мансур сплюнул. В этот момент Зорин упал в его глазах. Теперь он, мягко говоря, им не дорожил. -- Ты. -- Обратился босс к Илье. -- Ты нэ трус? Как будэшь резать Геомэтра?
   Мансур подошел к столу, грузный, пьяный. Взял столовый нож.
   -- Нэ бойся, мы нэ будем убивать крысу, мы, -- он провел лезвием перед лицом предателя, -- отправым его глаза и уши тому, кто его послал.
   -- Не надо ничего никому посылать, -- сказал Илья. Он вспомнил изуродованное лицо крупье из "Золотого фаллоса", -- не надо ничего отрезать. Плачу сто тысяч, чтобы вы оставили Бубу в живых.
   -- Можэт ты с ним?
   -- Не верите, можете отрезать уши мне, -- сказал Ремизов. -- Только это отразится на качестве игры.
   -- Убэрите его, -- сказал Мансур. -- Чтоб я болше его нэ видел.
   Бубу вытащили из зала. Из пакета, который Ремизов держал в руках, отсчитали сто тысяч.
   Вместе с двумя братками Илья вышел на крыльцо. Вдохнул холодного осеннего воздуха. Все сильней болела голова.
   -- Поехали! -- Махал ему из джипа Алексей. -- Что стоишь?
   Илья поймал себя на мысли, что для них становиться привычным передвигаться с охраной. А как же иначе? С почти двумя миллионами на руках. К тому же благодаря Бубе их целый день пасли.
   Впрочем, сидя в джипе в окружении трех вооруженных парней, Илья с Алексеем чувствовали себя в безопасности. Ремизов переглянулся с Зориным. Друзья поняли друг друга без слов: сейчас они выйдут, а персональных телохранителей Мансур к ним не приставил!
   "Неужели современные маги ходят под криминалом? -- думал Илья. -- Но как иначе нагнать страху, например, на проигравшее казино, заставить его раскошелиться?"
   Зорин сжимал мешок с деньгами, недоумевая, зачем Ремизов выкупил Бубу, которого в любом случае "отправят по почте".
   С левой стороны потянулись пятиэтажки с редкими пятнами горящих окон, справа -- ограда парка.
   Позади джипа пристроились две машины. Илья услышал протяжный сигнал. Раздались два оглушительных хлопка, машина осела. Застучала об асфальт пробитая резина. Им прострелили задние колеса. На перекрестке возник грузовик, повернув, он пошел им навстречу. В лоб.
   На стекле напротив переднего пассажирского сиденья с хрустом вспухла цепочка дыр. Лобовое пошло трещинами, осыпавшись с верхнего края. Пули ударили в грудь парню, когда тот доставал из куртки пистолет.
   -- Приехали. -- Водитель остановил машину и поднял руки. -- Говорил я Мансуру...
   Синхронно руки подняли Ремизов, Зорин и сидевший рядом охранник. Парень на переднем сидении захрипел и уронил голову на грудь.
   Распахнулись сразу все дверцы. Мертвый пассажир вывалился, все остальные сидели не шелохнувшись. На Илью смотрело дуло пистолета. Зорин протянул налетчикам мешок с деньгами.
   -- Ты и ты, вылезайте! Живо!
   Рэмбо и Зорро пересади в другую машину, заставили пригнуть головы и куда-то повезли.
   -- Мансур вам горло перережет, -- сказал Илья. -- Вы не знаете, с кем связались.
   -- Заткнись.
   -- Там... -- подал голос Алексей. -- Много наличности. Мы ничего не видели, отпустите нас и...
   Он не договорил, на голову Зорина опустилась рукоятка пистолета.
  
  
  
   Иномарка остановилась. Пленников везли около получаса.
   -- Выходите.
   Илья первый выбрался из машины. Его не держали, но бежать было некуда. Перед ними, выхваченные из темноты светом фар, стояли распахнутые облезлые металлические ворота с надписью "Заря". За воротами белели стены корпусов заброшенного спортивно-оздоровительного лагеря. Окна без рам смотрели темными дырами.
   Дул холодный пронизывающий ветер. Ремизов сразу же промочил ноги. Сырая трава проминалась, словно губка.
   -- Вы из "Фараона"? Мы можем договориться, -- сказал он.
   -- Шагай вперед!
   Илью толкнули в спину. За воротами шелестели остатками листвы березы. Сделав шаг, Ремизов остановился. Справа на площадке перед прямоугольным одноэтажным корпусом без крыши кого-то обступили парни в кожанках. У них под ногами завизжал человек. Он визжал истошно и страшно, словно теряя рассудок. Послышались голоса, смех и все стихло. Лишь шелест листвы в порывах ветра. Кровь бросилась Илье в лицо.
   -- Куда вы нас ведете?
   -- Сейчас узнаешь, игрок, ну пшел!
   Их вели к корпусу без крыши, у крыльца которого шла "разборка". Вновь послышался смех. Не пьяный грубый гогот, а интеллигентный рассыпчатый смех офисных работников на пикнике.
   Вспыхнул, протянулся полосами электрический свет. Три джипа, до того невидимые в темноте, осветили корпус и площадку перед ним. В руках, стоявших полукругом мужчин, блеснули обрезки труб.
   При приближении Ремизова и Зорина парни расступились. На асфальте на коленях стоял Мансур. Опустившись на четвереньки, он быстро-быстро, как собачонка, чего никак нельзя было ожидать от его грузного тела, подбежал к ноге одного из братков, в руке которого был обломленный черенок лопаты, и стал целовать ему кроссовок.
   -- Буба! -- закричал Алексей, узнав в толпе того, кого они только что выкупили. -- Буба! Это же мы, Буба! Живой!? Мы же тебя вытащили! Сто штук... заплатили.
   Среди остальных действительно стоял Буба, в свежих ссадинах, со страшно распухшей нижней губой, которую он просто держал в ладони. Человек, носивший с собой "жучки", сдавший босса другим бандитам, чудом спасся. Возможно, свою роль в этом сыграли и отступные сто тысяч.
   С губой в ладони Буба отвернулся. Ему было все равно, что сделают с Алексеем и Ильей.
   Над головой Мансура поднялась труба, палка, другая палка, третья. Он принялся обнимать чужие ноги, посыпались удары, и он заметался, завизжал. Он визжал истошно, как поросенок, которого режут, и которого, чтобы не случилось, все равно освежуют, визжал от безысходности, от животного ужаса близкой смерти. Мансура забивали палками, черенками, прутьями, смеясь, без сомнений и жалости, люди, которым это было не впервой.
   Илья зажал уши руками. Визг. Нечеловеческий визг. Большое напуганное животное.
   И разговор. Разговор за столом: "одного гниду зарэзал... как барана... горло перэрезал... крычал, как свынья... Я в глаза его смотрэл"...
   Ремизов боялся собственной догадки, боялся того, что все происходящее дело рук человека, которого они... недооценили.
   Мансура с шутками и прибаутками забивали насмерть. Взревел мотор, крайний джип подъехал ближе к месту убийства, залив компанию ослепительным светом фар. На номере значилось: "999".
   "Дэмон был. Хотэл мэня под себя подмять. На машине с трэмя шестерками ездыл... -- Ремизов смотрел на три перевернутые шестерки. -- А с Геомэтром твоим я разбэрусь".
   Разобрался...
   Вдруг Мансур замолк. Окровавленный, он смотрел на номер "999". Он перестал закрываться руками от ударов. В расширенных от ужаса глазах появилось осмысленное твердое выражение. Илье показалось, что в последние секунды жизни Мансур понял, что ситуация перевернулась, словно шестерки на номере машины.
   -- Что, свинья молчишь? Подыхаешь!
   -- Хрюкни еще разок!
   Мансур больше не хотел "хрюкать". Больше он не мог целовать чужие ботинки, независимо от того, оставят его в живых или нет.
   Глядя на номер "999", захрипев, он повалился на бок.
   -- Сдох, скотина?
   -- Дай, я ему еще в рыло ткну!
   Один из братков с размаху приложился по лицу Мансура арматурой, раздробив переносицу. Мансур лежал на боку без движения. Залитое кровью лицо было обращено в сторону Ремизова. Зорина трясло. Он был уверен, что сейчас наступит его очередь вставать в круг. Илья, наоборот, стал странно спокоен.
   -- Не трясись, -- сказал он Алексею. -- Мансура Геометр забрал. Ему пока не до нас. Не наша очередь.
   Зорин поверил. В данной ситуации он бы поверил во что угодно, только бы жить.
   Мансур ошибся: было кому "поставить "двойку". Как и в случае с расплавленным сахаром в горле масона-англичанина, Геометр вновь убил изощренно. Изобретательно. С Мансуром он не стал играть на параллели чисел в календаре. Он воспользовался простым совпадением чисел на номерных знаках. Правда, маг не удержался и перевернул шестерки. Конечно, вероятность случайного совпадения таких знаков была один к... один к... все равно, что "плевать в копеечную монету с пятого этажа".
   Нужно было отдать должное: Геометр выстроил обстоятельства гибели Мансура мастерски.
   -- Геометр не любит неуважения, -- произнес Илья. -- Он не любит тех, кто... Он пресекает, нейтрализует убийц. Платит той же монетой. Ты слышишь?
   Зорин слышал.
   Возможно, Геометр был за чистую магию без человеческих жертвоприношений и криминала. Без братков. Он учил, наказывал, вразумлял тех, кто ни во что не ставил человеческую жизнь. Будь то маг, колдун, заезжий масон или простой уркаган.
   -- Мне кажется, он их учит, -- продолжал Илья. Ремизов был словно заведенный, точнее мысль его крутилась вокруг одной оси. -- Мансур, он... в конце... понял.
   -- Что ты заладил? -- Не выдержал Алексей. -- Изменился, Мансур?! О чем ты? Геометр, что -- Робин Гуд?! -- Он дрожал всем телом. -- Геометр -- монополист! Сейчас нас кончат!
   Рэмбо и Зорро действительно заработали денег на крови, пусть не так много, но...
   Илью и Алексея провели к джипу с тремя девятками. Зорин остался снаружи, а Ремизов сел в машину.
   Человек на заднем сидении лет пятидесяти, но подтянутый, крепкий, с кем-то разговаривал по телефону. С мягкими чертами лица, интеллигентный, он не производил впечатления свирепого вожака громил.
   -- Зовите меня Джек, -- сказал он, складывая и убирая сотовый в карман пиджака. -- Предлагаю вам работать на меня.
   -- А у нас есть выбор?
   -- Со мной да, -- сказал Джек. -- С остальными -- нет.
   Илья понял намек.
   -- Ваша игра в "Фараоне" впечатляет, -- продолжал Джек. -- Ничего подобного я раньше не видел. А я видел много игроков.
   -- Уже выложили.
   -- Со мной у вас не будет проблем, -- сказал новый босс. -- Мне совершенно неважно, как вы обираете казино. Это ваш бизнес. Делайте свое дело, а мы будем делать свое. Вижу, вы напуганы. Вам нужны гарантии. Я умею договариваться с людьми. То, что вы сейчас наблюдали, это необходимая мера, когда все иные аргументы исчерпаны.
   Джек не давил на собеседника, в его голосе не было и намека на жесткость, агрессию и тем не менее...
   -- Я беру шестьдесят процентов, -- сказал он. -- Но игра пойдет по-крупному.
   -- Это не так просто, -- сказал Илья. -- После всего... произошедшего мне необходимо восстановиться.
   -- Игра через пять дней, место и время узнаете завтра, -- сказал Джек. -- Ставка: двести пятьдесят тысяч рублей. Вы понимаете, что никто не примет ставку в четверть миллиона, зайди вы сыграть в казино в одно из выходных. Выигрыш составит почти девять миллионов.
   -- Я... -- Ремизов вспомнил, что у него нет числа.
   -- Отдыхайте, ни о чем не беспокойтесь. Теперь вас будут охранять лично.
   С переднего сидения обернулся скуластый китаец.
   -- Якут, -- улыбнулся он.
   -- Рэмбо, -- сказал Илья.
   "Как вы меня достали, -- подумал он. -- Суки!"
   -- Деньги вам вернут, -- сказал Джек. -- Отнимать заработанное это грабеж.
   Илье и Алексею вернули мешок с деньгами, довезли до квартиры Ремизова.
   -- Я к тебе, -- сказал Зорин, выбираясь из машины. -- А этот что не уезжает?
   -- Это Якут -- мой телохранитель.
   -- За водкой Якут может съездить?
   -- Якут, небольшая просьба, -- сказал Илья, возвращаясь к машине. -- Надо купить водки.
   Телохранитель кивнул, но не сдвинулся с места.
   -- Куда он звонит? -- спросил Алексей. -- Джеку?
   -- В отдел доставки, -- сказал Илья. -- Хочешь, закажи что-нибудь.
  
  
  
   Друзья поднялись на лифте. Илья, не раздеваясь, прошел в гостиную, бросил мешок с деньгами на диван:
   -- Лена!
   В спальне, на кухне в ванной ее тоже не было. В комнатах горел свет, ночник на тумбочке рядом с кроватью. На плите стояла теплая кастрюля. Илья поднял крышку: его любимый суп с курицей и рисом.
   -- Лена?!
   На диване Алексей пересчитывал наличность. За вычетом ста тысяч, которые Илья отдал за Бубу, все было на месте. Джек оказался на высоте.
   Зорин отсчитал свою долю.
   Ноутбук Ильи стоял на столе в спальне. Включенный. На экране -- фото, сделанное на мобильный телефон: обнаженная танцовщица на столе, Мансур и он, Илья Ремизов, пьяный, взъерошенный, с горящими глазами. В полуметре от голых раскачивающихся грудей...
   Салфетка. И почерк Елены: "прощай".
   -- Кого это угораздило тебя снять? -- Алексей протянул Ремизову пакет. -- Держи -- твое.
   Илья не реагировал.
   -- Не переживай -- вернется. Сейчас она, наверное, у подруги, -- сказал Зорин. -- Ты ей все объяснишь. Хотя неприятно видеть такое. Что за козлы эти папарацци? Но, и ты хорош, знаешь же, что легенда и как у нас обращаются со звездами.
   -- Может и вернется, -- сказал Илья. -- Но для этого мне придется горы свернуть. Ты ее не знаешь.
   Лицо Ремизова побледнело, он стоял и озирался, словно не узнавал ничего вокруг. Совершенно потерянный.
   -- Илья, ты что? Очнись! -- по-своему истолковал растерянность друга Алексей. -- Ты только подумай, на какую тропу мы выходим! Джек -- цивилизованный человек. Не сегодня-завтра сыграем в Вегасе! Горизонты! Ты хочешь стать миллионером?
   -- Играть мы будем, -- сказал Ремизов. -- От игры я никогда не откажусь.
   -- Тогда в чем дело?
   -- Долбанный криминал, -- сказал Илья. -- Я кровищи на всю жизнь насмотрелся. Опять в Джека вляпались! Какой Вегас? Бандюган он и есть бандюган! Все дело обгадит. Они и в Вегас с арматурой прилетят, живодеры!
   -- Это деньги, -- сказал Зорин с нажимом, не сводя с Ремизова пристального взгляда. -- Большие деньги. Без арматуры тут никак.
   Илья смотрел на голую танцовщицу на экране ноутбука. Елена... Черт бы побрал Мансура с его пьянками!
   -- Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Технологии, брат! -- Алексей выключил ноутбук. -- А Джек -- неизбежное зло. Так к нему и относись.
   -- Мы избавимся от Джека, -- сказал Илья. -- Магию я ни с кем делить не собираюсь. Магия должна быть чистой.
   -- Не усугубляй.
   -- Да и процент слишком большой.
   -- Без Джека и процента наши головы скоро появятся на воротах "Золотого фаллоса", -- сказал Алексей. -- Про Валета забыл? Хотя меня больше Геометр беспокоит.
   -- Успокоим и Геометра, -- сказал Ремизов. -- Это ты забыл, кто за нами стоит.
   Зорин сглотнул. От подобных речей друга, он оторопел.
   -- К-ка-ким образом успокоим?
   Илья зашел в ванную. Взял в руки кусок мыла.
   -- Я намерен усилиться. -- Ремизов присел перед кафельной стенкой. -- Видишь?
   Застыв, Алексей смотрел на близкие квадраты плитки, на которых стояло: "Кто нам угрожает?"
   -- Ты задал вопрос покровителю?
   -- Еще месяц назад. И он до сих пор не ответил.
   -- И ты... Уф! -- Зорин выдохнул.
   -- Побеспокою его снова.
   -- Сам же говорил это опасно, -- произнес Алексей. -- Неизвестно, какую плату он попросит! Может саму жизнь? Прибереги на крайний случай.
   -- По-моему сейчас и наступил самый крайний случай.
   -- Только...
   -- Не беспокойся, Елену я верну сам, -- Илья приготовился писать. -- Зомби нам не нужны.
   -- Стой! А вдруг, они там еще более жадные, чем мы здесь! -- Зорин вытащил из руки Ремизова мыло. -- Все и так наладилось. Что ты психуешь! Что ты от него хочешь?
   Ремизов смотрел на ошалевшего компаньона.
   -- Хочу застолбить свое место под солнцем, -- сказал он. -- Чтобы с нами считались. Дай мыло.
   -- Стучат, -- сказал Алексей. -- Я открою. -- Он сунул обмылок в карман куртки, но потом увидел стоявшую на полке в стакане свечку. Парафин оттирался от кафеля еще хуже. -- Нет, открой лучше ты.
   Ремизов открыл дверь, взял из рук Якута пакет и тут же ее захлопнул.
   -- А что ты собираешься писать? -- спросил Зорин, выходя из ванной. -- Может, обсудим вопрос?
   -- Да, -- согласился Ремизов, проходя на кухню. -- Сначала -- выпить!
   Алексей поставил на стол литровую бутылку водки, пластиковые стаканчики, контейнеры с салатами.
   -- В машине сидит, -- сказал он, осторожно отодвигая шторку и заглядывая в темный двор, где дежурил телохранитель. -- Стережет.
   Ремизов разлил водку по стаканчикам. Они беззвучно чокнулись.
   -- Какая самая большая наша проблема? -- спросил Зорин, закусывая.
   -- Я не знаю числа, -- сказал Илья.
   -- А игра?
   -- Через пять дней. На четверть миллиона.
   Алексей налил сам себе и выпил. Срубить девять миллионов!
   -- Что, не берет? -- усмехнулся Илья.
   -- Спирт при стрессе расщепляется на глюкозу и воду, -- сказал Зорин. -- Так что мимо цели фронтовые сто грамм: все вышибет, когда из окопа выглянешь. А мы с тобой с этим шестым октября, словно в атаку сходили. В разведку боем. Ну, поехали!
   Они чокнулись. Илья выпил водку как воду. Откусил от бутерброда с колбасой.
   -- Без кликух они не могут, -- сказал Алексей. -- Валет, Якут. Еще этот Джек. Тоже мне -- Джек Воробей! Ладно, Геометр -- это по делу.
   -- Число, допустим, я достану, -- сказал Ремизов. -- Но надо избавиться от этих дармоедов.
   -- Знаешь ты прав, я -- "за", -- Зорин неожиданно перешел на шепот. -- Надо нанести превентивный удар, иначе на шею сядут. Только чем?
   -- Пусть покровитель выбирает чем. Попросим решить проблему и все.
   -- Замочит?
   -- Не обязательно. Превратит Джека в ночную вазу. Бескровно.
   В бутылке оставалась четверть. Друзья, наконец, опьянели.
   -- Уйдет Джек, появится второй, -- сказал Алексей. -- Всю страну ночными вазами заставишь?
   -- Другие не сунутся.
   -- Ты в магии первый день и сразу революцию задумал. Чистая магия! Знаешь, где бы я был, если бы заикнулся о чистом бизнесе, когда "Планету фэн-шуй" открывал? -- Зорин провел пальцем по горлу. -- Уверен, никто из магов не работает в одиночку. Колдуны сбиваются в кланы. Англичанина грохнули за то, что работал грязно, да еще не на своей территории, но мы-то с тобой россияне, нас должны принять!
   -- Отстегивать Геометру?
   -- Отписать мылом нашему покровителю, мол, не избавь, а познакомь...
   -- Захочет ли он сводить нас с убийцей своего прошлого ведомого? -- спросил Илья. Он улыбнулся. -- А помнишь, как нас облапошили в онлайн-казино, и ты мне верить не хотел?
   -- Да, теперь мы только выигрываем.
   -- Магия -- сила. Ты чего?
   -- Ничего.
   -- Я вижу, что ты о чем-то думаешь.
   -- А с чего ты взял, что циркуль -- магия? -- выдал Алексей.
   -- Не понял.
   -- Почему ты решил, что это магия?
   Задумавшись, Илья опускал закрытую бутылку в стакан.
   -- Сидит сейчас создатель циркуля -- русский, канадец или, например, француз, в шлеме с проводами на голове в секретной лаборатории, и управляет событиями, допустим, через пси-икс реальность, или какое-нибудь тонко-информационное поле планеты, подкармливая ее живой энергией сторожа.
   -- И все? -- Ремизов наконец снял с горлышка крышку. -- Так просто?
   -- Циркуль -- наноизлучатель неких волн, -- продолжал Алексей. -- А что? Нельзя исключать и такую возможность.
   -- Что-то ты Зорин вышел из-под собственного контроля, -- сказал Илья. -- Пошли спать, наноизлучатель, пока ты окончательно не взбесился. К покровителю обратимся завтра. А то чувствую, сейчас я ему такого понапишу.
   -- Стоит человеку с проводами заглянуть в Интернет, он наткнется на Рэмбо и Зорро, которые из провинциальных недотеп стали монстрами казино! -- Зорина было не остановить. -- И он... Кокса хочешь?
   -- Что?
   -- Кокаина? Нет, тогда спать.
  
  
  
   Проснувшись в полдень, Илья позвал Алексея в ванную.
   -- Решил не тратить шанс на мелочи, -- сказал он. -- Потому начал с главного.
   Зорин смотрел на новенькую надпись на кафеле: "Кто ты?" рядом со старой: "Кто нам угрожает?"
   -- Не замысловато, -- сказал он. -- А повелитель не решит, что на связь вышли два недоумка?
   -- Пусть думает, что хочет, -- сказал Ремизов. -- Мы должны знать, с кем имеем дело.
   -- И как он ответит?
   -- Понятия не имею.
   Позавтракав, друзья отправились по дедам: Алексей в магазин-студию, Илья -- в редакцию. Странно, но оба чувствовали себя свежими. В экстремальных ситуациях организм действительно творит чудеса.
   Сидя в джипе Якута, Ремизов выпил колы и съел мандарин. Телохранитель зашел вместе с Рэмбо в здание редакции, где сел в коридоре на стул.
   Взглянув на Якута, редактор впервые не поинтересовался, почему корреспондент Ремизов пропустил утреннюю планерку, и вообще опоздал на три с лишним часа.
   -- Играешь? -- спросил он тихо. -- А в коридоре кто? Впрочем, ясно. Не понимаю, Илья, зачем тебе журналистика? С твоими способностями в самый раз футбольные клубы покупать.
   "Может, нас купишь?" -- было написано на усталом лице редактора. Раньше, Илья никогда не задумывался, что редактору тоже несладко, у него своя головная боль и несправедливые копейки.
   -- Елена не звонила? Может, она сюда...
   Редактор отрицательно покачал головой, немного назидательно, как показалось Илье, словно и он видел ту самую фотографию, на которую наткнулась Елена. Впрочем, покачав головой, он тихо вышел. Другие журналисты тоже уткнулись в клавиатуры. С появлением Якута редакция стала напоминать читальный зал городской библиотеки.
   Илья обедал в ресторане. Якута сменил Метис. Телохранитель сидел за соседним столиком.
   -- Закажите себе что-нибудь за мой счет и садитесь рядом, -- сказал Ремизов. -- Или это запрещено инструкциями?
   Метис заказал бутерброд с сыром и ветчиной, стакан минеральной воды, но за стол рядом с Ремизовым не сел.
   -- Ты можешь для меня произвести задержание одного человека?
   -- С разрешения Джека.
   -- Задержание девушки?
   Метис кивнул.
   -- Чем вы вооружены? -- спросил Илья.
   Телохранитель показал автоматический пистолет, нож, балончик. Продемонстрировал кастет, пластиковые наручники.
   -- Одноразовые, -- объяснил он.
   -- Как раз для дамы. -- Ремизов еще раз попытался дозвониться до возлюбленной. Елена была недоступна. Видимо, исключила Илью из списка абонентов.
   -- Поехали. -- Ремизов бросил на стол пару сотенных купюр. -- Хватай и тащи в машину ту, на которую я покажу.
   -- Да, Рэмбо.
   Илья больше часа караулил Елену у входа в институт. Когда девушка вышла, он взял ее за руку:
   -- Садись в машину, я все объясню!
   -- Не хочу тебя видеть, -- Елена вырвалась. -- Ты мне противен. Не подходи ко мне!
   -- Метис!
   При приближении громилы Елена быстро пошла, затем побежала к автобусной остановке. Илья и телохранитель -- за ней. Девушка заскочила в подъехавшее маршрутное такси. Закрыла за собой дверь. Такси тронулось.
   -- Что стоишь? -- Ремизов повернулся к Метису. -- За ними!
   Маршрутка виляла в транспортном потоке.
   -- Только не упусти, -- говорил Илья, когда они начали преследование. -- Только... Рядом надо было стоять и сразу -- в наручники!
   Следующая остановка была рынок. Илья видел, как Елена выскочила из маршрутки и растворилась в толпе.
   -- Стой! К обочине! -- Выйдя из машины, Ремизов бросился за девушкой.
   Елены нигде не было. Ремизов забежал в продуктовый павильон при остановке, через стеклянную стену увидел выезжающую с площадки такси с шашечками. В машине сидела Елена.
   Метис нажал на газ, джип рванулся с места за удаляющейся "девяткой", но на следующем перекрестке они уперлись в светофор, который таксист проскочил.
   -- Черт! -- Ремизов ударил кулаком по пластиковой панели.
   Зазвонил сотовый.
   -- Готов к игре? -- спросил Джек после пары вежливых фраз о самочувствии.
   -- Да, -- ответил Илья. -- Но есть одно обстоятельство.
   -- Какое обстоятельство? Что тебе конкретно мешает?
   -- Ничего.
   -- На кону четверть миллиона, а ты мямлишь! Чем ты там занимаешься? Давай, не разочаруй меня.
   Гудки.
   -- Куда едем? -- спросил Метис.
   -- Покружи по городу, -- сказал Илья, глядя на номера домов. -- Мне надо сосредоточиться.
   Но собраться, "поймать число", сидя в машине, не получалось. Проезжая по улицам, Ремизов думал о Елене, об умершем Мансуре, даже о работе и редакторе, но не о числе... Числе на девять миллионов рублей.
   -- Останови, -- сказал он.
   Илья шел по улице, а черный джип следовал за ним в метрах двадцати.
   Числа не было. Как Ремизов не напрягал зрение, тем более, что зрение здесь было ни причем. Пропало чувство запредельности, ощущение чужого гулкого мира. Присутствие иного в отдельно взятом числе. Илья всматривался в номера домов, трамваев, автобусов, рассматривал номера проезжающих машин, телефонные номера банеров, растяжек, рекламных щитов...
   Выигрышное число не открывалось.
   На следующий день Илья вновь караулил Елену у входа в институт. Он простоял два с половиной часа с охапкой алых роз, но Елена так и не появилась. Рядом прохаживался Якут.
   -- Она могла покинуть здание через запасной выход, -- сказал он. -- Или выехать с внутреннего двора на машине.
   Удрученный Илья бродил по улицам в сопровождении телохранителя. И номера были просто номерами, а улицы просто улицами. Биение потустороннего пульса погасло.
   -- Как ты? -- позвонил Зорин.
   -- Ловлю, цветы купил.
   -- Я про номер.
   -- Работаю, глаза из орбит вылазят, -- сказал Илья. -- Ты бы посмотрел у себя какого-нибудь хранителя очага.
   -- Не о том думаешь. -- Алексей пообещал Ремизову активизировать его зону любви "дальше некуда".
   Вымотанный Илья вернулся домой. Якут позвонил в службу доставки. Привезли водки. Ремизов пил один.
   С водки стало еще хуже. Розы лежали в ванне. Илья обрезал концы стеблей, наполнил ванну холодной водой, растворил пачку аспирина. Глядя на букет, усмехнулся: у англичанина в ванне плавали доллары, а у него, Ильи, -- розы. Все не так и плохо! Со стаканом в руке легенда казино смотрел на алые бутоны.
   С чего он взял, что числа будут приходить бесконечно? А что, если сторожа хватило на три игры?
   Ремизов понял, что если что-то не предпримет, то на его волшебной жизни можно будет ставить жирный крест. Придется возвращаться к работе журналиста, чтобы не остаться без средств к существованию. А что он мог? Алтарь масонов сгорел в Григорьевке. Останься дом масона цел, Илья с Зориным, все равно, не смогли бы принести человеческую жертву повторно.
   "Покровитель молчит", -- пришла сумрачная мысль.
   Илья выпил водки, налил и выпил еще.
  
  
  
   Рэмбо-XXL проснулся утром на кухонном полу. На заставленном пустыми пивными бутылками столе звенел телефон. "Когда я успел за пивом сходить?" -- Алексей вспоминал, но не помнил.
   -- Алло. Кто это?
   Джек сообщал время и место игры: Калининград, казино "Универсал".
   -- Помогите мне найти одну девушку, -- сказал Ремизов, морщась от рези в глазах.
   -- Заработаешь пару-тройку миллионов, и девушки сами начнут тебя искать, -- сказал Джек. -- И завязывай с пьянкой. Ты меня понял?
   -- Да.
   -- Мы не можем облажаться, Рэмбо.
   -- Да, -- повторил Ремизов. Его мутило. Сколько можно капать ему на мозги? Он все прекрасно понимал: в этот раз дело не столько в его, Рэмбо, репутации, под угрозой репутация и деньги большого босса. Чего уж тут не понять?
   "Надоел".
   Полтора часа Илья пялился в телевизор. Просто так, без всякой магической цели, как обычный человек, да еще и оглушенный похмельем. Включил мультики и сидел, прихлебывая оставшееся пиво. На следующий день Метис отказался ехать за коньяком.
   -- Джек запретил, -- сказал он. -- Только после игры.
   Ремизов вспомнил о казино "Универсал", а потом долго отгадывал "балтийский" город, в котором оно располагалось.
   "Калининград!" -- открыв последнюю банку пива, Илья нашел в Интернете сайт "Универсала".
   Площадь легального казино была чуть меньше футбольного поля. Пользователю первым делом сообщалось, что в Калининград скоро прибудут Джек, Зорро, несколько сопровождающих крепких лиц, и, конечно, единственный и неповторимый Илья Ремизов известный как Рэмбо-XXL или Рэмбо-Killer, как его именовали в сети после феерического надругательства над казино "Фараон".
   На мониторе под часами значилось "четверг".
   "Уже! А какой сегодня день?" -- чуть не поперхнулся пивом Илья.
   До игры в субботу оставалось неполных два дня.
   Вечером позвонил обеспокоенный Алексей. Оказалось, Метис привез ему билет на самолет. "Пьешь?! -- орал Зорин в трубку. -- Хочешь, чтобы нас к "Заре" свезли!"
   Ремизов не хотел к "Заре", он должен был поговорить с Еленой, но ее не было и хотелось коньяка или на худой конец водки.
   Ночью вновь звонил Алексей. Всемирная сеть стояла на ушах. Если перед "Фараоном" пять тысяч пользователей "били в барабаны", то сейчас Интернет превратился в один большой барабан, в который бились головой сотни тысяч. Работали тотализаторы. "Универсал" продавал право трансляции игры на четверть миллиона рублей кабельным каналам. Зорин пребывал в тихой панике:
   -- Соберись, приди в себя, иначе Джек нас порвет!
   Босс позвонил через полчаса:
   -- Ты знаешь число?
   -- Да, -- сказал Ремизов. -- Число у меня.
   -- Прекрасно, -- сказал Джек, но по голосу было понятно, что он нервничает.
  
  
  
   Утром Якут привез билет на завтрашний рейс. Илья сидел у ванны с куском мыла в руках. Причесанный, тщательно выбритый, в свежей рубашке. Трезвый. Билет до Калининграда он положил на стол в гостиной.
   Звонил Зорин, но Илья не брат трубку.
   "Кто ты?" -- белело на кафеле. Повелитель событий молчал. Все шло наперекосяк, а он молчал.
   Ремизов не хотел "платить" неведомому благодетелю, потому не просил у него, а лишь спрашивал. Или покровителю в любом случае нужна плата?
   -- Что, язык проглотил? -- Рэмбо не выдержал. -- Надоел молчать.
   Стена не расступилась, пол не провалился, не грянул гром. Ничего не изменилось. Серой и той не запахло. Молчание покровителя могло означать что угодно. Не исключено, что обращению к нему предшествовал некий ритуал или масон-анличанин обладал еще одним артефактом, обеспечивающим связь с "той стороной". Илья набрал Якута.
   -- Можешь привезти школьного мела?
   Именно мелом монахи чертили круги, отгонявшие темную силу. Телохранитель привез мел. Рядом с надписью мылом появилась надпись-двойник:
   "Кто ты?"
   Илья смотрел на кафель. Ему должны были ответить. Показать. Подарить число. Чтобы он вновь увидел свою одинокую упрямую звезду -- прокол сквозь видимый мир.
   -- Кто ты? -- произнес Ремизов вслух. -- Кто?
   Схватив оплавленную свечку, он вывел парафином свой вопрос в третий раз.
   -- Мне нужно число, слышишь? Число!
  
  
  
   Глава 9
  
   -- Увольняйся по собственному желанию, -- сказал редактор, когда в два часа дня Илья зашел в редакцию. -- Все равно не работаешь. Напиши книгу "Как разорить казино с одной ставки". Станет бестселлером. Переведут на все языки мира.
   -- Я так и сделаю, -- сказал Ремизов. -- А пока вот...
   Он протянул заявление с просьбой отпустить его с завтрашнего дня в неоплачиваемый отпуск. Уволиться он не мог. До игры оставалось меньше суток, а числа он так и не знал. Какие тут бестселлеры.
   Редактор поставил на заявлении подпись.
   -- Не понимаю я тебя Илья или Рэмбо, не знаю, как сейчас тебя называть. Чего ты здесь забыл?
   -- Мне нравится журналистика.
   -- Я, между прочим, тоже журналист, так что можешь другим лапшу на уши вешать.
   -- Хотите оказаться на моем месте? -- спросил Илья.
   -- Что ты пытаешься мне объяснить?
   -- Не важно. -- Ремизов вышел в коридор, где его ждал Метис.
   -- Всего хорошего, -- сказал редактор. -- Удачи в Калининграде, Рэмбо.
  
  
  
   Смеркалось, "убийца казино" шел по голой тополиной аллее, когда из проезжающей иномарки высунулся фотограф и, нацелив на Илью трубу-объектив, снял его серией.
   Ремизов давно не обращал внимания на папарацци. Нужно было что-то предпринять. Ремизов не знал, что сделает Джек с легендой, когда четверть миллиона рублей уйдут в доход казино, но беседой босс явно не ограничится.
   Сыграть вслепую?
   Якут следовал за Ильей в метрах десяти, словно тень. Метис ехал на джипе. Звонил Джек, Илья сбросил звонок.
   Хранитель циркуля молчал. Не удивительно: Рэмбо и Зорро -- два профана. Чтобы стать толковым инженером необходимы несколько лет обучения, а потом практики. Чтобы стать толковым магом...
   "А все-таки кто он?" -- подумал Илья о повелителе событий.
   На аллее женщины в оранжевых жилетах сметали в кучи опавшие листья. Листва летела с ветвей хаотично, но листопад, в конечном итоге, всегда заканчивался аккуратными кучами через каждые десять метров.
   Так и события...
   Рядом с кучами стояли набитые листвой черные полиэтиленовые мешки. При этом в одном мешке могла оказаться листва с разных деревьев. Если исключить работу дворников в оранжевых жилетах, подобные совпадения выглядели невероятно.
   Справа сквозь голые ветви малиново-алым горела вывеска супермаркета "МОНЕТКА", за ней зеленым -- "ПОЛТИННИК".
   Вдруг вывески мигнули -- выборочно погасли буквы: "моНЕТка", "ПоЛТИнник". Илья остановился.
   Ремизову случалось видеть щербатые надписи, когда над магазинами перегорала пара букв, но он никогда не видел самого момента, когда эти буквы гасли, тем более, не видел, чтобы несколько букв гасло на соседних вывесках, причем синхронно.
   Через секунду перед ним вновь горели "МОНЕТКА" и "ПОЛТИННИК", но в сознании Ремизова уже отпечаталось ало-зеленым: "НЕТ П-ЛТИ", что означало: НЕТ ПЛОТИ!
   "Кто ты?" -- "НЕТ ПЛОТИ".
   Илье ответили извне. Ремизов почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Они с Алексеем, они же ничего не знали о служителе артефакта! Они и представления не имели о второй реальности, которая существовала здесь, рядом, осязаемая и оглушительная в своей тишине.
   "НЕТ ПЛОТИ". Ремизов стоял, ни жив, ни мертв.
   -- Что случилось? -- к Илье подбежал Якут. Телохранитель стоял, оглядываясь. -- Вы кого-то заметили? Кто-то подозрительный?
   -- Нет, ничего, -- ответил Илья, снимая перчатку и опуская руку в карман, ощупывая пальцами четырехгранный кусок мела. -- Ничего подозрительного. Едем домой.
   Очутившись в квартире Ремизов заперся в ванной. На полу все также было выведено трижды мылом, мелом и парафином: "Кто ты?", но теперь от надписей веяло реальным присутствием покровителя.
   -- Алло, Леха! -- прижимал сотовый к уху Илья. -- Что? Оптовик? Пошли его нахрен! Он ответил! Сначала мелом, затем парафином! Иду -- бац! Нет плоти! У него нет плоти!
   -- У кого нет плоти? Какой бац?
   -- Ты что, глухой, я говорю: он ответил! Он!
   Зорин замолчал. Через десять минут он барабанил Ремизову в дверь.
   -- Что ты ему написал?! Про Ленку?
   -- Смотри сам. -- Илья провел Зорина в ванную. Зачем-то закрыл дверь на шпингалет. -- Спросил и ничего не должен.
   -- И как это? Ну, ты и... Ух! Сработало, блин! -- Алексей смотрел на исписанную плитку, ему почему-то было не по себе. -- И как он вообще... говорит?
   Ремизов рассказал про две синхронно погасшие неоновые вывески супермаркетов:
   -- На долю секунды. Именно тогда, когда я проходил мимо.
   -- Невероятно! И что ты намерен... дальше?
   Ремизов смотрел на взволнованное лицо торговца китайским волшебством.
   -- Спрашивай, -- он вложил в ладонь друга мел. -- Твоя очередь.
   -- Давай ты, раз начал, -- сглотнул Зорин. -- Есть вода?
   -- На кухне. Или вон кран.
   -- Сырую? А, плевать! -- Алексей напился из-под крана. -- Я никак не могу понять, как ты решился... трижды!
   -- Успокойся, -- сказал Ремизов. -- Не паникуй. Он идет на контакт. Теперь дело за нами. Главное, правильно задать вопрос.
   -- Число?
   -- Бери шире.
   Алексей задумался.
   -- Есть ли жизнь после смерти? -- сказал Зорин. -- Хотя, понятное дело, есть, раз лишенные плоти разговаривают.
   -- Что ты дрожишь-то так?
   -- Кафель затем супермаркеты, -- Алексею действительно было жутко. -- Еще полчаса назад я ничего такого не знал. У меня бабушка недавно умерла. Теперь что, и ее смерти нет? А сторож? А Мансур? Они... Все! Пипец! У меня в голове не укладывается! Повелитель... Где он находится?
   -- Ему не обязательно где-то находиться, -- сказал Илья. -- Тела у него нет.
   -- А что есть?
   -- Я-то откуда знаю. Я без тела не хожу.
   -- Ты уверен, что это он? -- Алексей присел на край ванны, у него слегка кружилась голова. -- Ты всегда оказываешься прав, когда я сомневаюсь... но вдруг... понимаешь: нервы, завтра игра. Я хочу сказать...
   -- Это он, -- сказал Ремизов. -- Я уверен. И моя уверенность сродни той, с которой я хожу в казино.
   -- Надо все обдумать, -- сказал Зорин. -- Взвесить. Обмозговать, как следует.
   -- Якут водку больше не носит. Джек запретил.
   Алексей смотрел на обращенные к покровителю надписи, которые тот каким-то образом прочитал.
   -- Ты понимаешь, что это значит? -- спросил он.
   -- Магия в чистом виде, -- сказал Илья.
   Англичанин или его братья-масоны, Ремизову было плевать кто, раскрутили маховик, запустили машину, а Рэмбо и Зорро запрыгнули в нее на полном ходу.
   -- Чтобы читать, нужно, как минимум присутствовать в ванне, -- рассуждал Зорин. -- Здесь, а не в царстве теней. -- Алексей посмотрел на задвинутый шпингалет. -- Возможно, он и сейчас по квартире бродит.
   -- Чушь, покровитель -- ни привидение, -- сказал Ремизов, тоже глядя на дверь и маленький шпингалет. -- Мне так кажется...
   -- Напишем "Ты -- здесь?", -- предложил шепотом Алексей.
   -- Где здесь? -- спросил Илья. -- Что он о нас подумает?
   Действительно, надо было писать: "Ты в ванне?" или, если на то пошло: "Ты в съемной квартире Ильи Ремизова?"
   -- Подумает, что мы не маги, а...
   -- Дебилы, -- закончил фразу Ремизов.
   -- Спросить, что еще может циркуль? Помимо казино.
   -- Спрашивать надо самое важное. Неизвестно, сколько у нас в запасе подобных телеграмм.
   -- Неизвестно, -- повторил Алексей. -- Правильно, давай думать. Может, на кухню пойдем или музыку включим?
   Илья сходил в гостиную, включил телевизор, нашел музыкальный канал, прибавил громкость.
   -- Спроси, где Геометр, и что ему надо, -- предложил Алексей. -- Что он к нам прицепился?
   -- Ясно -- колдун, -- сказал Ремизов. -- Хотя, кто тебе о нем говорил? Фен-шуисты твои? Может, он и не россиянин никакой, а тоже "без плоти"?
   -- Пиши, -- сказал Алексей. -- Кто он такой и точка.
   Илья написал мелом, затем мылом: "Кто такой Геометр?"
   -- А свечкой?
   -- Англичанин парафином не писал. Ладно, для верности. Все: пошли на улицу к вывескам.
   -- Мне можно с тобой? -- Снял с вешалки куртку Алексей. -- Сам хочу удостовериться.
  
  
  
   Начинающие маги бродили по центральному проспекту третий час, глядя на вывески: "Кировский", "Мегамарт", "Экономный", "Меридиан". Метис на машине следовал в отдалении.
   -- А если он вводит нас в заблуждение? -- сказал Алексей.
   -- Зачем? -- поднял воротник Илья.
   -- Выдал бы сразу чисел пятьдесят.
   -- Событие надо подготовить, -- сказал Ремизов. -- А невероятное событие тем более.
   -- Духи не могут влиять на предметы физического мира. Иначе они все бы здесь изменили. А покровитель вывески гасит.
   -- Он работает с событиями. Предметы ему нафиг не нужны.
   -- Было бы неплохо, чтобы он и меня.... каким-нибудь свойством наделил, -- сказал Зорин.
   -- А конкретней?
   -- Не знаю, трудно сказать. Твой дар самый забойный. Круче только сквозь стены...
   Илья достал из кармана кусок мела. Разломил его пополам. Одну часть отдал Зорину.
   Алексей остановился, глядя на мел. Пойти и попросить.
   -- Возможно, мы для него -- мыши в лабиринте, -- сказал Зорин. -- Помнишь, что Пелагея сказала?
   Илью разбирал смех.
   -- Ты лучше по сторонам смотри, -- сказал он. -- Проморгаем информацию.
   -- Давай, мигай уже! -- сказал Зорин куда-то вверх. -- Замерз блин, как собака.
   Некоторое время друзья шли молча.
   -- Все равно, я в духов не верю, -- сказал Алексей. -- Не могу, хоть убей. Астральное тело еще можно представить, пусть легкая, но плоть.
   Зорин осекся, он смотрел, как у Ильи вытягивается лицо. Мимо них пронеслась с воем сирены машина "Скорой помощи".
   -- Что случилось?
   -- Тише! -- Ремизов оценивал ощущение. Приближение, гулкое эхо извне. -- Тихо, я говорю.
   -- Что ты улыбаешься? Он ответил?! Что он сказал? Говори!
   -- Число, -- произнес Илья. -- Он дал мне число.
   -- А Геометр? Что он сказал про Геометра?
   -- Мы сделаем "Универсал"! -- заорал, запрыгал на месте Ремизов. -- Девять миллионов! Йо-о-хо!
   -- Тише! -- озирался Зорин.
   -- Задница Алексея Зорина спасена! -- Илья ощутил небывалый прилив энергии. Он побежал по улице. -- Спа-се-на!
   -- Ремизов, блин, скотина! Ты говнюк! -- бросился за ним Алексей. --Стой! Под срандель получишь! Настоящие маги так себя не ведут.
  
  
  
   Илья бежал и не чувствовал под собой ног.
   Магия. Если здесь и были технологии, то нерукотворные, запредельные, о которых человеческий мозг и помыслить не мог, по сравнению с которыми те же нанороботы, выглядели словно тиски, зубило и кувалда, грудой сваленные на презентации лазерных скальпелей.
   Магия! Энергия. Немыслимая невесомая мощь.
   -- Здесь он, -- загадочно произнес Илья, останавливаясь. -- И не здесь.
   Прежде чем заснуть, Ремизов оставил Елене голосовое сообщение, десятое или двадцатое в череде голосовых сообщений последних дней. Елена находилась вне зоны доступа, но Илья надеялся, что она все-таки его услышит.
   -- Любимая, -- говорил он в трубку. -- Я живу странной жизнью, которая, наверное, напугала и удивила бы тебя, знай ты о ней хотя бы малую часть. Я сильно изменился, и мне никогда не стать прежним, но я еще сильнее люблю тебя. Все мои возможности для тебя. Мы будем вместе. Завтра летим играть в Калининград. Ты, наверное, уже знаешь из сети. Я выиграю. Посвящаю победу тебе. Целую.
  
  
  
   Автобус катил по аэродрому к самолету. Илья смотрел, как по взлетной полосе, набирая скорость, начинает движение частный авиалайнер. Шасси оторвались, вошли в корпус, взревели реактивные двигатели. Стальной красавец устремился в холодное небо.
   -- На личный самолет ты пока не заработал, -- сказал Джек. -- Придется потолкаться в первом классе.
   Правда, локтями и плечами больше работал Зорин, самому Ремизову толкаться не пришлось. Впереди легенды, рассекая толпу, шел Якут, позади Метис. В таком же порядке они поднялись по трапу. Телохранители хотели было сесть по бокам, но Ремизов запротестовал:
   -- Так я больше привлекаю внимание. С такими соседями у любого возникнет желание меня убить!
   Место Метиса занял Алексей.
   -- Я решился, -- сказал он тихо, доставая и вновь пряча кусок мела. -- Попрошу Бестелесного и из меня сделать супермена.
   -- Сольный проект, -- произнес Илья. -- А почему нет? Дерзай.
   -- Напишу в гостинице, как только прилетим.
   -- Туалет скоро откроют. Зачем ждать?
   Зорин платком смахнул со лба пот.
   -- Или напишу я. -- Ремизов похлопал себя по карману, где, завернутые в салфетку, лежали мелки цветов российского флага. В пачке были разные, но Илья патриотично выбрал цвета триколора. -- Тогда тебе меня будет не догнать!
   Самолет взлетел, прошел сквозь облачный покров, оставив внизу аэродром с поселком, а потом и мозаику мегаполиса.
   -- Ну, я пошел. -- Зорин отложил бесплатный глянцевый журнал.
   -- Сильно на него не налегай. -- Илья достал такой же. -- Бэтмен.
   Глядя в иллюминатор на облака внизу, Ремизов ручкой автоматически написал на обложке: "НЕТ ПЛТИ". Потом задумался и вывел "НЕТ ПЛаТИ".
   Какой же он дурак!
   -- Зорин, Стой!
   Алексей остановился. Вернулся, сел на свое место:
   -- Что случилось?
   -- Взгляни, как тебе? -- Ремизов подчеркнул "НЕТ ПЛаТИ" и протянул журнал Зорину.
   Это могло означать: нет платы, они не заплатили покровителю за информацию, потому ответа не последовало. Заплатите и тогда... "НЕТ ПЛАТЫ". Много ли они знали магазинов, на фасадах которых присутствовала буква "ы", кроме прозаических "Продукты" и "Рыба"? Потому и "ПЛаТИ".
   -- Ты хочешь сказать... -- Алексей задумался. -- Но есть и другой вариант. Смотри.
   "НЕТ ПЛеТИ", -- написал Зорин.
   -- И что это значит?
   -- Хранитель циркуля очень хорошо к нам относится, добр к Рэмбо и Зорро, и не намерен наказывать своих славных ребят за те или иные проступки, как Карабас Барабас.
   -- Или то, что он беззащитен и беспомощен перед теми, у кого эта плеть есть, -- продолжил Ремизов. -- Потому и молчит о Геометре, потому что не в состоянии от него защитить. У Геометра, судя по удали, с какой он вышибает из противников дух, даже не плеть, а бич божий имеется.
   "НЕТ ПЛиТЫ", -- выдал Алексей новый вариант. Мол, не похоронен я по христианским обычаям, брожу среди живых, мщу... Закройте плитой.
   -- Вообще, почему ты уверен, что пропущена только одна буква? -- спросил Зорин.
   -- Я ни в чем не уверен, -- сказал Илья.
   "НЕТ ПЛясаТИ", -- написал он на журнале и протянул Алексею. В ответ тот, нахмурившись, покрутил пальцем у виска.
   Ремизов чувствовал, как взмокла спина. На самом деле ему было не до шуток. При трезвом размышлении он склонялся к варианту "НЕТ ПЛаТЫ". Оказалось: туда, на поклон к повелителю событий с пустыми руками не ходят.
   -- Лучше бы намекнули, что ему нужно? -- сказал он. -- Что преподнести.
   -- Чего может не хватать тому, кто тасует события и складывает их, как ему вздумается? -- прошептал Зорин. -- У него и так весь мир в кармане.
   Ремизов вспомнил, что англичанин предлагал покровителю взять "все, что хочешь".
   -- Есть предложение, -- сказал Алексей. -- Можно повторить вопрос. Типа: "Ты лишен плоти?"
   -- Нет, блин, невинности! -- хлопнул по ручке кресла Илья. -- Там. -- Ремизов показал на потолок самолета. -- Решат, что мы совсем спятили.
   -- Хорошо, зададим любой вопрос, и если опять придет "НЕТ П-ЛТИ", то будем знать, что на нашем расчетном счете, недостаточно средств, чтобы совать нос в... -- Зорин посмотрел на стюардессу в проходе между креслами. -- Когда нам поесть принесут? Я не завтракал.
   -- Ты о вопросе думай! Не завтракал он.
   Через минут десять пассажирам предложили разнообразное меню. Ремизов заказал отбивную и салат. Опрокинул в себя два стаканчика минералки:
   -- Я в туалет.
   -- А вопрос? -- на лице Алексея появился испуг.
   -- Положись на меня.
   -- У вас все в порядке? -- привстал с места Якут.
   -- Захотел в туалет, -- сказал Ремизов.
   -- Якут, проводи, -- сказал Джек со своего места.
   Широкоплечий Якут и Илья пошли по салону. Половина пассажиров сразу же перестала жевать, разглядывая человека, которого в туалет сопровождал здоровяк в очках и черном костюме.
   -- Спроси, что там после смерти, -- прошептал Алексей, но все услышали.
   Илья сделался пунцовым. Закрывшись в туалете, он достал мел, выбрав классический белый. Отогнул пестрый коврик под ногами, написал на пластике: "Кто убил англичанина-масона?" и положил коврик на место.
   Вернувшись к остывшей отбивной, Ремизов намазал ее повидлом место горчицы. Похоже, он нарушил все правила ритуала, во-первых, задал вопрос не в ванной, во-вторых, керамической плитки в авиа-туалетах нет и в помине, в-третьих, вопрос вышел неопределенный. Ни имени погибшего, ни даты смерти. Надпись было легко стереть, но Илья надеялся, что любители отгибать коврики в туалетах летят другим рейсом.
   Отставив поднос, Ремизов уставился в залитый солнцем иллюминатор.
   -- Ну как прошло? -- спросил Зорин.
   Илья затылком ощутил, как пассажиры вокруг них прислушались. "Все о кей!", -- написал он на журнале Алексея.
   Самолет пошел на посадку. Стюардессы просили пристегнуть ремни.
   Они покинули авиалайнер по принимающему рукаву, ведущему в здание аэропорта. Ни сумок, ни чемоданов при них не было, поэтому великие игроки без задержек направились к выходу.
   -- Пассажиры рейса... -- раздавался над головой приятный женский голос. -- Просим пройти на посадку... Он сам.
   Зорин и Ремизов переглянулись.
   -- Ты слышал?
   -- Извините, техническая накладка, пассажиров рейса... -- продолжил голос, -- просим пройти в зал регистрации "В".
   Он сам.
   -- Ты слышал? -- вновь спросил Зорин.
   Илья кивнул.
   Англичанин убил себя сам. И вновь ответ можно было понять двояко: масон покончил жизнь самоубийством, плеснув себе в лицо расплавленным сахаром, или он подписал себе смертный приговор, принеся в жертву школьника из Григорьевки?
  
  
  
   Из аэропорта Рэмбо и Зорро привезли в гостиницу. Алексей нервно ходил по номеру с бутылкой колы. Илья смотрел на крыши Калининграда, бывшего Кенигсберга. По дороге сюда они проезжали мимо ресторана-казино "Универсал", в котором им предстояло играть через два с половиной часа. Серое здание походило на башню средневекового замка. Сглаженный угол, заложенные слепые окна, остроконечная крыша.
   Ремизову не нравилось скользкое название "Универсал". "Сделал, поставил на колени, разорил "Универсал" -- это плохо вязалось с его победоносным образом. То ли дело "Кенигсберг", в переводе: "король горы". Поставить на колени "короля горы" -- совсем другое дело. Основатели города -- тевтонские рыцари -- имели особую, продиктованную их воинским духом, суровую поэзию.
   Еще Ремизова раздражал их лишенный плоти собеседник.
   -- У меня такое ощущение, что что-то мешает ему общаться с нами ясно, -- сказал Илья, отходя от окна. -- Без тумана.
   -- Да, дыма много. -- Прихлебывая колу, Зорин рассматривал аквариум. -- Может, повелителю трудно. Существо иного порядка все-таки. -- Эй, рыбки! -- Постучал он по стеклу. -- Как поживаете?
   -- Будем считать, что покровитель превосходит нас не на столько, чтобы мы...
   -- Куда поплыл, дурачок! -- Алексей стукнул по стеклу. -- Не понимает нифига.
   -- Он словно отрицает само существование Геометра, -- добавил Зорин. -- На предыдущий вопрос -- молчок. Но не померещились же нам англичанин, а потом Мансур с перевернутыми шестерками? Одно радует: отвечать стал гораздо быстрее. Я думаю, чем плотнее мы с ним контактируем, тем лучше.
   Они прошли в ванную.
   "Кто убил Мансура?" -- написал Ремизов на кафельном полу.
  
  
  
   Пуленепробиваемый BMW остановился перед казино "Универсал". Илья, Джек и Алексей вышли из машины. Их тут же окружила охрана -- молодые парни с каменными лицами и фигурами атлетов из силовых шоу, которые прибыли в Калининград на день раньше.
   -- Рэмбо! Как дела? -- услышал Ремизов. -- Как долетел? Надолго у нас?
   Через плечи охранников Илья рассмотрел группу людей у входа, на груди каждого было по букве. Фанаты стояли в линию: "Рэмбо -- сломай казино!" Пожилой невысокий мужчина в маске Эйнштейна, с развивающимися на ветру прядями седых волос, держал в руках плакат: "Рэмбо, я был не прав!"
   -- Сделаю ставку и на самолет, -- сказал Илья, останавливаясь. -- Никогда не пытайтесь повторить то, что делаю я. Это опасно.
   Вдруг к нему пробился человек в грязном, с разодранным рукавом пальто. Мужчина был далеко не стар, но уже с пятном седины. Длинные волосы свисали засаленными прядями, на морщинистом лице лихорадочно блестели полубезумные глаза.
   -- Убей их! Убей их, Рэмбо! -- В трясущихся руках незнакомец зажал фотографию. -- Я потерял все! Сломай! Отомсти за мою жизнь!
   В нос ударило запахом немытого тела, прелых тряпок, мочи.
   -- Пропустите, -- сказал Илья охране.
   Незнакомцу дали подойти ближе, так что он смог протянуть снимок. На фотографии у черного "Хаммера" на фоне двухэтажного особняка стояли в обнимку девушка и юноша в костюме. Его можно было принять, если не за сына, то за младшего брата бомжа в пальто.
   -- Разори их! Сделай с ними тоже, что они сделали со мной!
   И тут со всех сторон к Илье поползли, заковыляли бомжи. Согнутые, шаркающей походкой, пьяные, избитые, с опухшими почерневшими лицами, они кричали, они тянули к нему руки, которые сжимались в заскорузлые трясущиеся кулаки:
   -- Накажи их, Рэмбо!
   -- Отними у них все!
   -- Взорви казино!
   Навстречу, отталкиваясь деревяшками от асфальта, ехал на каталке пьяный, хрипящий, обросший, безногий попрошайка в телогрейке и тельняшке.
   -- А я его знаю, -- сказал Джек, брезгливо делая знак, чтобы калеку остановили. -- Некогда владелец двух рынков. В последнюю нашу встречу, он говорил, что все отыграет. Лихо они его!
   -- Убей их!
   -- Я был там!
   -- Отомсти!
   Когда перед Рэмбо услужливо с поклоном открыли двери "Универсала", Ремизов почувствовал закипающую злость.
   -- Ты не должен так много болтать, -- говорил Зорин. -- Это вредит имиджу. Пришел, поставил и унес! Забыл? Ты лишаешь себя таинственности!
   Алексей, видимо, вновь принял кокаина, раз не замечал очевидного. Когда сам Эйнштейн мерзнет на ветру и разводит руками, когда никто ничего не понимает, он, Рэмбо-XXL, может хоть каждый день давать пресс-конференции и, все равно, не зависимо от того, что он скажет, при одном его приближении люди будут чувствовать присутствие некой силы извне, тем более, что она в Илье действительно присутствовала. И люди будут сходить с ума. Ремизов имел власть над рулеткой, а, значит, судьбой.
   -- Для людей я -- загадка, -- сказал он. -- Для проигравших -- бог.
   В казино традиционно отсутствовали окна, зеркала и часы. Самыми яркими, ослепляющими, притягивающими деталями интерьера были игровые автоматы, карточные столы, рулетка. Вся организация "Универсала" была не чем иным, как с математической точностью выверенной системой отъема денег у населения. Казино не проигрывало, оно просто не было для этого предназначено. Так было всегда, сотни лет, до того момента, пока не появился он -- Рэмбо. Первым он растоптал "Золотой фаллос", затем наказал "Фараон", сейчас Ремизов шел к столу уверенный и непоколебимый, чтобы совершить, как ему казалось, правосудие.
   -- Акт возмездия, -- произнес он, зная, что за ним сейчас наблюдают со стен и потолка десятки видеокамер. Записывают, фиксируют каждый его шаг, слово. Копии размножат. Даже если, минуя Интернет, записи станут материалом "для внутреннего пользования", они поступят в десятки, сотни казино в игровых зонах России и по всему миру.
   -- Я пришел, чтобы поставить короля горы на колени.
   Гостей вышел поздравить с прибытием лично вице-президент "Универсала". Он сам провел их к рулетке. Уверенный, представительный, немногословный, вице-президент был подчеркнуто холодно вежлив. Он не верил в чудеса и знал: казино выиграет. Персонал "Универсала" подвергли проверке, всех крупье, за час до приезда Рэмбо-XXL, прогнали через детектор лжи.
   -- Я рад приветствовать вас в нашем казино, -- говорил он. -- Это большая честь, принимать в этих стенах столь легендарного игрока.
   "Ты облажаешься! Сломаешь зубы! -- слышал Ремизов. -- Твой цирк кончится здесь. Тупой самонадеянный ублюдок!"
   Владельцы казино были уверены: Джек не успел никого купить, ни с кем договориться. Техники десять раз проверили колесо. Крупье в случае проигрыша легенды получал годовую зарплату. Накануне игры руководство "Универсала" наняло экстрасенсов, магов и колдунов. Им платили деньги за то, чтобы люди не от мира сего угадывали числа. Они устроили игру экстрасенсов, по сравнению с которой теле-битва выглядела соревнованием дилетантов. Ни один маг, колдун, провидец не сыграл в плюс, казино растоптало всех, свело на нет всю их магию -- обереги, заклинания, карты Таро. Потомственные шаманы и колдуньи выползали из-за стола жалкие, уничтоженные. С них сорвали маски, сбили спесь. Они рассказывали, сколько жен было у крупье, видели всего его болячки и переломы, читали судьбы охранников и кассиров, но это было все, на что они были способны. Их воля была сломлена.
   -- Прошу, -- вице-президент пригласил Илью за свободный игровой стол.
   Впрочем, свободны были все столы и автоматы. С появлением Рэмбо игра в казино прекратилась. Игроки превратились в зрителей. Ремизов вновь увидел среди них Эльвиру -- подругу хозяина "Золотого фаллоса".
   -- На деньги, -- сказал крупье.
   Вот уж у кого точно были стальные нервы. Рэмбо-XXL смотрел на крупье в упор, с издевкой, но тот и бровью не повел. Сам антихрист мог спустить с небес с чемоданом наличности и сделать ставку, и тогда бы крупье не дрогнул. Он не видел повода для беспокойства.
   Любой сопливый игрок знал: выбросить шарик на определенное число, тем более, если ты сам этого не хочешь, невозможно. Вероятность, конечно, была, но делать ставки пришлось бы всю жизнь, а то и ни одно поколение -- сначала сыну, потом внуку, правнуку. Любой новичок знал... Этот же был тертый.
   У Рэмбо в распоряжении была одна ставка.
   Джек с улыбкой выкладывал на стол пачки банкнот. Но когда на кону оказалось четверть миллиона рублей, большой босс, Илья заметил это по лихорадочно заблестевшим глазам Джека, дрогнул. До сих пор его патрон действовал наверняка. Сейчас посреди казино и камер у Джека возникло стойкое ощущение, что его круто разводят.
   -- Ты уверен? -- спросил Джек тихо. -- Сыграем на половину?
   Илья не ответил. Джек подозревал, что "Универсал" купил Рэмбо. "Что ты трясешься за свои жалкие двести пятьдесят тысяч? -- взглянул на него Ремизов. -- Хлюпик".
   -- Ставим четверть миллиона, -- сказал он.
   -- На какое число?
   Ремизов тихо назвал число. Джек оторопел. На большом табло высвечивались двадцать последних выпавших номеров. Специально для любителей поискать победную закономерность, вычислить структуру удачи.
   Последние номера: 24, 11, 30, 5.
   Илья и сам видел, что число, которое ему подсказал Бестелесный, выпало за несколько минут до того, как они подошли к столу. Оно не было последним, но для Джека это служило слабым утешением.
   Крупье привел в движение колесо рулетки.
   -- Делайте ваши ставки.
   Илья поставил на "30". Вице-президент не смог сдержать улыбки. Зрители смолкли, а затем враз загудели. Джек схватил Илью за рукав, но потом отпустил.
   -- Не надо, Рэмбо! -- крикнул кто-то. -- Не делай этого!
   Крупье бросил шарик.
   Картинку вывели на экран. Охрана, игроки, бармены, менеджеры казино, крупье замерли. Никто не верил в победу Рэмбо, потому что она была немыслимой. Человек может надеяться и верить во все, что угодно, так уж он устроен, лишь бы это не противоречило его планам. Человек может отвергать логику, опыт, здравый смысл, самозабвенно и страстно верить в Атлантиду или Грааль, но ставить на "30", если поле выпало только что -- это был полный абсурд.
   На лице Зорина бусинами выступил пот. Они выиграют, они -- на коне, но все же...
   Ремизов не сводил с рулетки глаз.
   Шарик остановился напротив числа "30". Они выиграли около девяти миллионов рублей! В продолжительное, оглушительное мгновение слышно было, как выпал из рук бармена, разбился в баре бокал.
   Джек немо открывал и закрывал рот, гладя на колесо рулетки.
   -- Этого не может быть, -- пошатнулся вице-президент. -- Вы знали?
   Сейчас они думали, что он управлял рулеткой, или шариком, или обладал феноменальными экстрасенсорными способностями, сродни Вольфу Мессенгу, и заглядывал в будущее.
   Нет, он не заглядывал в будущее, он его творил. Если бы сейчас Илья назвал обмершему крупье дату его смерти, тот бы поверил.
   -- Заберите деньги, Джек, теперь они наши.
   Ремизов развернулся и пошел к выходу. Люди расступались, пятились, сгибались, и словно становились меньше, даже двухметровые широкоплечие охранники. Никто не смел смотреть Рэмбо в глаза.
   Илья вышел. Они сидели здесь. Прямо на асфальте. Люди с буквами на груди, десятки бомжей -- бывших игроков, которым "Универсал" сломал, искорежил судьбу. Они не имели возможности видеть происходящее, они не могли даже спросить у охранников, чем все закончилось?
   Илья стоял перед ними и молчал. А они гадали, почему он вышел один? Где чемоданы? Ставка сделана или нет? Сколько времени надо, чтобы... Они всматривались в его спокойное лицо, пытаясь угадать.
   Из "Универсала" вышел, шатаясь, Джек, в руке -- черный кейс и полиэтиленовый мешок. Полный.
   -- Не вошли... -- Джек покачнулся.
   -- Восемь миллионов семьсот пятьдесят тысяч! -- завопил он.
   Бомжи вскрикнули все как один. Они поползли. Бросились к Илье. Они целовали его ботинки, брюки, тянули в восторге руки, некоторые просто плакали, ревели навзрыд, распластавшись на асфальте. Охранники не смели их отталкивать.
   -- Раздайте каждому по тысяче, -- сказал Ремизов. -- Пусть выпьют за меня.
   -- Они не пропьют, они проиграют, -- сказал Джек.
   -- Делайте, что я сказал.
   Бомжам раздавали деньги, а те твердили, шептали, выкрикивали: "Рэмбо, Рэмбо... Рэмбо!". Фанат в маске Эйнштейна застыл с опущенными руками. Он смотрел на Ремизова, словно хотел выразить словами нечто необъяснимое, объять необъятное. Ему сигналила иномарка, пытаясь припарковаться, но Эйнштейн не двигался с места. Он словно споткнулся посреди мира...
   Илья сел в машину. Победителя скрыли тонированные пуленепробиваемые стекла.
   Неожиданно Ремизов почувствовал опустошение. Зорин нюхал кокаин. Он влетел в машину, словно ошпаренный. Он единственный из всех знал, что на самом деле произошло. Короли!
   Отъезжая от казино, Илья видел, как несколько бомжей полезли в двери "Универсала", они умоляли впустить их играть, они хотели отыграться, вернуть свои деньги. Джек оказался прав. Бывший владелец двух рынков на каталке толкался у дверей, ругался с охранниками, выставляя деньги. Другие, бомжи, видимо, разбежались по менее респектабельным игровым залам города.
   -- Вот дурачье! -- сказал Зорин, впрочем, беззлобно. -- Ничему людей жизнь не учит.
   -- Как прилетим, лучшие рестораны, лучшие девочки, -- сказал Джек. -- За мой счет.
   На перекресте они остановились. Мигал "красный", и тут же мигнула справа вывеска магазина "МЕДВЕЖОНОК". Это видели все, кто сидел в машине, но смысл светопреставления поняли лишь Рэмбо с Зорро.
   "меДвеЖОноК" -- выборочно погасли буквы. "Кто убил Мансура?" -- "Д-ЖО-К".
   -- Почти, что Джек, -- сказал босс удивлено. -- Впервые такое вижу!
   Он хотел снять "удивительное" на сотовый, но вывеска засветилась всеми буквами.
   -- Только не говорите, Илья, что это вы сделали, -- улыбался Джек. -- Иначе я начну вас бояться.
   Зорин с опаской посмотрел на босса. Если бы тот знал, как близко подошел к сути момента.
  
  
  
   Часть вторая
   ИНКВИЗИЦИЯ ГОСПОДИНА ПРЕЗИДЕНТА
  
   Глава 1
  
   Илья смотрел на сочно зеленеющую альпийскую лужайку во дворе. Он стоял на балконе на третьем этаже особняка, который недавно купил. Рядом с лужайкой рабочие заканчивали отделку бассейна.
   -- Эй! Не надо класть инструменты на газон! -- крикнул Ремизов. -- Он английский!
   В другом случае рабочий отправился бы за инструментом вразвалку, но сейчас он побежал:
   -- Извините, господин Рэмбо.
   Они его боялись и уважали. Великий и ужасный стоял на балконе в трусах и майке, и от всей его фигуры исходило нечто такое...
   Илья потянулся. В полуденном небе, словно каменные волны безмятежно и уверенно застыли крыши коттеджей. Соседями Ремизова были мэр, начальник окружного управления внутренних дел, замначальника ОБЭП, зять владельца сети супермаркетов, депутат гордумы, а еще через дом жил депутат Законодательного собрания, генеральный директор одного из металлургических предприятий. Здесь, на свежем воздухе, в окружении личной охраны, шоферов и сосен, Илья видел их пьяными, без галстуков, а то и вовсе без трусов. Он с удивлением обнаружил, что вне должности все это были, за редким исключением, доброжелательные, позитивные люди.
   Никто не говорил в поселке о работе. О бельгийских томатах, пасеке, кабачках, рыбалке, да, но не о работе. Ремизова ни разу не спросили о казино, не назвали "игрок" или "Рэмбо", только Илья Валерьевич.
   Все они, неслабые мира сего, время от времени появлялись здесь, на островке безмятежности, отстраняясь от дрязг внешней жизни, отдыхали в кругу семьи.
   Илье было скучно, и он не знал почему. Впрочем, знал: "господин, Рэмбо" звучало уже привычно и негромко. Да, он купил дом, пару машин, положил деньги в банк, стал обеспеченным человеком, но, в отличие от соседей, Ремизов не собирался останавливаться на достигнутом -- убирать на антресоли жизни магический трамплин. Не хотел спокойно уходить в тень.
   "Магия, -- Илья повел рукой по голубым холмам на горизонте, словно крупье разгоняя колесо рулетки. -- Рэмбо -- маг номер один".
   Да, маг номер один в России. Сломав "Универсал", Ремизов провел еще несколько успешных игр. "Сильнейший", -- на меньшее легенда был не согласен.
   Илья знал, что близок тот день, когда Рэмбо-XXL превратится из игрока в... Позвонил Джек.
   -- Они не идут на миллион, -- сказал он. -- Четверть -- это все, на что они способны. Больше никто не хочет пробовать Рэмбо на прочность, ни одно казино. Слишком круто ты за них взялся.
   -- Предложи еще раз, -- сказал Илья. -- Задень за живое. Скажи, что мы засадим им по самые...
   -- Пойми: Рэмбо из соперника превратился в рекламный ход, в средство раскрутки.
   -- Я в курсе.
   Ремизов следил за новостями в Инете. В день его последней игры народ валом валил в казино, словно на финал чемпионата мира по футболу. В последующие дни вдохновленные Рэмбо сотни людей, пытались повторить подвиг легенды и... оставили в казино астрономическую сумму. Только за последние два месяца "растоптанные" Рэмбо "Олимп", "Невада", "Золотая дева" получили двойную прибыль.
   -- Они и так делают на тебе деньги. Зачем им рисковать?
   -- Но до пятисот тысяч ты можешь поднять ставку? -- начинал нервничать Илья. Теперь они с Джеком были на "ты".
   -- Только в одном случае, -- сказал босс. -- Если Рэмбо проиграет.
   -- Это исключено, -- сказал Ремизов. -- Я не могу проиграть.
   -- Ляжешь под какое-нибудь казино, создашь интригу, -- сказал Джек. -- В мае на меня вышел игровой магнат из Франции, в июне -- итальянцы, испанцы. Но они и слышать не хотят о ставке в 30 тысяч долларов. Свернули переговоры. Слишком ты непобедим, чтобы не заподозрить подвоха.
   Зарубежные толстосумы оказались еще более прижимисты, чем отечественные.
   -- Лучше проиграть на территории Евросоюза, -- сказал босс.
   "Да пошел ты! -- Ремизов чуть не задохнулся. -- Что ты понимаешь: проиграть!"
   Зря он пожалел этого ублюдка, хотел же работать один.
   -- Назовешь другое число, -- продолжал Джек. -- Земля не перевернется.
   "Все, баран, сегодня же тобой займется Бестелесный!"
   -- Это единственно возможный выход. Иначе можешь забыть про Лас-Вегас.
   -- Я сыграю в Вегасе, -- сказал Илья. -- Сыграю на миллион.
   -- Американцы уверены, что все игры Рэмбо-Killer -- договорные. Они рассматривают тебя, как часть русской мафии.
   -- Я приеду в Вегас в качестве гостя, -- сказал Илья. -- Поставлю на кон тридцать тысяч долларов и выйду с миллионом долларов!
   -- Как ты это сделаешь?
   -- Молча!
   -- Тебя сразу же арестуют за неправильную парковку. Миллион уйдет в залог, чтобы вытащить тебя из-за решетки. Я могу привести двести улыбчивых головорезов в гавайских рубахах, но противостоять полиции штата -- это абсурд!
   Илья подозревал, что Джек просто не хочет выводить феномен Рэмбо на мировой уровень. При этом его оттеснят дельцы покрупней.
   -- Рэмбо, мы должны думать о будущем. Сделать шаг назад, чтобы потом сделать два вперед.
   Джек заговорил о майках, бейсболах, пакетах "Рэмбо-XXL", календарях, дисках с записью игры, доходы от которых только в этом месяце превысили миллион рублей. Он предлагал запустить линию одежды "Рэмбо-Killer" для молодежи. Это с лихвой компенсирует проигрыш...
   "Торгаш".
   -- Мне все трудней договариваться об играх, обеспечивать твою безопасность, -- сказал босс. -- Расходы растут. Я давно должен был повысить свой процент до шестидесяти пяти, но делаю это только сейчас. Я вынужден...
   -- До шестидесяти пяти? -- Ремизов подозревал, что Джек очень жаден, но, чтобы до патологии. -- Ты палец о палец не ударил! И хочешь, чтобы я тебе платил? Лазишь в мой карман! Завалил Вегас! У меня полным-полно предложений!
   -- Заплатишь, -- сказал Джек. -- И если ты еще раз позволишь себе открыть пасть, тебя найдут на дне твоего бассейна!
   Босс отключился.
   -- Все, -- сказал Илья. -- Ты подписал себе смертный приговор, приятель.
   Ремизов спустился на первый этаж. Заиграл мобильник.
   -- Вчера ко мне опять приходили подозрительные люди, -- голос Елены. -- Я не...
   -- Где ты? С тобой все хорошо? Я пришлю Мансура!
   -- Я уже еду.
   Раздалась трель домофона:
   -- Илья Валерьевич, -- сказал охранник. -- К вам Алексей Зорин.
   -- То никого, то -- все сразу! Запускай.
   В ворота въехала BMW Зорина. Алексей из машины помахал Илье рукой. Ремизов вышел из дома, сел в кресло перед стеклянным столиком.
   -- Обживаешься. -- Зорин похлопал друга по плечу. -- Теперь у тебя есть все, о чем ты мечтал!
   -- Пора спускать с Джека шкуру, -- сказал Илья.
   -- Ты последние полгода с него шкуру спускаешь. Есть что-нибудь о Геометре?
   -- К Елене опять кто-то приходил.
   -- Почему ей не жить у тебя?
   -- Боится оставаться в доме, где разговаривают с привидениями, -- ответил Ремизов. -- Джек поднимает свой процент до шестидесяти пяти.
   Зорин присвистнул.
   -- Я был с тобой все это время, -- сказал Алексей. -- Я тебя поддерживал. Я останусь с тобой до конца, если что-то произойдет. Мне не нравится Джек и его кодла, но лучше принять его условия.
   -- Проиграть?
   -- Джек предложил? -- Зорин оторопел. -- Суши весла...
   Ремизов чувствовал, как в нем закипает злость.
   -- Я что приехал, -- сказал Алексей. -- Расширяю бизнес. Подкинешь тысяч триста?
   -- Второй магазин? Да без проблем.
   Елена въезжала в ворота на внедорожнике, когда в них показался житель местной помойки бомж Гришка.
   -- Это еще кто? -- Зорин приподнялся на стуле.
   -- Я же говорил никого не пускать! -- Ремизов связался с охранником. -- Дайте ему бутылку водки и пусть валит.
   -- Ты хотел сказать: приходит завтра. Ты что тут творишь?
   -- Расширяюсь. У тебя свой бизнес, у меня свой.
   -- С каких пор он стал твоим?
   -- Как только я начал решать проблемы.
   -- Рехнулся? Зачем тебе этот бородач?! -- Алексей не мог поверить, что Рэмбо планирует жертвоприношение. -- Собираешь бомжей? Ты что совсем охренел! Забыл? Ну, ты и придурок! Понятно теперь зачем!
   -- Я плачу тебе столько бабок не для того, чтобы ты меня оскорблял. Кроме продажи маек ты палец о палец...
   -- Да пошел ты!
   -- Тише, Елена идет.
   -- Не видать тебе артефакта! Нет его у меня. Продал! Ищи теперь!
   -- Чтобы завтра циркуль был, -- сказал Илья. -- Или... кредит не получишь.
   -- Плевал я на твой кредит! И на Вегас!
   -- Алексей, стой. Это бизнес.
   Зорин шел к машине.
   -- Что это с ним? -- спросила, подходя, Елена. -- Как с цепи сорвался.
   -- Деловой разговор. Иди в дом, расскажешь, что за гости. Я сейчас.
  
  
  
   Елена готовила обед, а Илья этажом выше ступал по большому, выложенному на полу из разноцветных камней кругу колеса рулетки, словно брошенный рукой крупье шарик. Чем не семейная идиллия?
   Больше в этой комнате Чисел не было ничего: ни мебели, ни украшений, только в три ряда лампочки на потолке.
   Ремизов шагал по секторам, глядя на числа, и перед ним проплывали моменты его триумфа. Люди смотрели на него с восторгом. Сам Бестелесный проявлял уважение.
   К Елене опять приходили непонятные господа. Представились журналистами областного канала. Спрашивали, в каком году, какого числа Илья Валерьевич то, в каком году это...
   "Лучше тебе уйти с моей дороги, Геометр, -- шагал Илья. -- Я уже не тот профан. Иначе пожалеешь".
   Теперь Ремизов не слонялся по улицам, всматриваясь в детали пейзажа, пробуя уловить, почувствовать число. Числа приходили к нему на дом. Они появлялись, когда он гулял неспешно с улыбкой на губах в медитативной комнате Чисел на втором этаже собственного особняка.
   Илья шел по кругу рулетки и успокаивался. Зорин принесет циркуль. Он поймет. Они, как братья. Вегас... Пора брать ситуацию в свои руки.
   Странно, но сегодня числа не было.
   -- Занят? -- позвонила Елена. -- Через двадцать минут будет готово, спускайся.
   Из зала Чисел Ремизов отправился в ванную Вопросов, где уже в пятый раз вывел на кафеле: "Где находится Геометр?" и новое: "Убери Джека".
   Лишенный плоти молчал, что создавало в их общении некоторое напряжение. Комнату Ответов, на которую Илья возлагал особые надежды, он закончил только вчера. Оборудовавшие ее рабочие-электрики, наверное, посчитали хозяина особняка сумасшедшим.
   Это было квадратное помещение, где стоял стул, а на стене горели буквы алфавита. По сути дела, Илья держал у себя дома универсальную вывеску.
   Отключив телефон, Ремизов опустился на стул. На отштукатуренной белой стене светились тридцать шесть букв алфавита. Внизу -- цифры от единицы до нуля. Еще ниже -- готовые ответы "ДА" и "НЕТ". "Затрудняюсь ответить" -- Ремизов оставил без внимания, хотя вариант "нет ответа" следовало бы предусмотреть, но эта мысль пришла Илье, когда рабочие уже заканчивали стену.
   Ремизов смотрел на алеющий алфавит. Он упростил задачу Бестелесному до минимума. Отныне повелителю событий не надо портить нервы владельцам супермаркетов и торговых сетей, веселить неожиданной игрой букв прохожих.
   -- Ответь, -- прошептал Ремизов. -- Я хочу выйти на него. И я... за чистое колдовство. За ценой я не постою.
   Буквы и цифры горели ровным светом, отбрасывая на лицо легенды алые отсветы.
   Илья не мог больше существовать в мире магии в качестве пользователя. Он хотел знать, как работает этот механизм, в чем заключается алгоритм потустороннего воздействия. Рэмбо не считал, что просит слишком многого. Нет, он скорее брал свое.
   -- Ответь.
   До людей дошла ничтожная часть информации. Современные люди оказались настолько невежественны, что могли разве что, нарядившись хоббитами и эльфами, прыгать у костра с деревянными мечами.
   "Где находится Геометр?" -- было написано в ванной Вопросов.
   Перед сидящим на стуле Ремизовым погасла буква "Г". Через мгновение она загорелась. Мигнула "Е".
   "Г--Е--О--М--Е--Т--Р", -- прочитал Илья.
   Погасла "Т", затем "Ы", за ней "У" и одна за другой: "Б", "Е", "Р"...
   "Г--Е--О--М--Е--Т--Р--Т--Ы--У--Б--Е--Р--Ё--Ш--Ь".
   Ремизов бросился в ванную. "Я уберу Геометра. Я правильно по..." -- мел обломился, раскрошился в пальцах.
   "Я правильно понял?" -- дописал Илья.
   Ответ пришел молниеносно. Ремизов стоял и смотрел на стену, где погасло и загорелось "ДА".
   Лишенный плоти ответил предельно конкретно. Он, Илья Ремизов, уберет Геометра.
   Маг номер один в России.
  
  
  
   Илья лежал на надувном матрасе у края бассейна, с банкой рисового пива в руке. На бортике стояли пустые банки и тарелка с креветками. В шезлонге сидела Елена.
   -- Ты должна остаться здесь. -- В прямоугольных очках Ремизова отражались плывущие в небе редкие облака. -- Мне предстоят кое-какие дела, и лучше будет, если ты... -- Илья всматривался в их дымные завихрения. Бесплотные, они напоминали Ремизову о покровителе, который тоже был лишен плоти. -- Будешь под моей охраной.
   Облака скользили над крышей, словно невесомые замочные скважины, в которые мог заглядывать только он -- Рэмбо.
   -- Нет, -- сказала Елена.
   -- Но почему?
   -- Ты разговариваешь с привидениями. Зачем тебе ванная, где никто никогда не принимал душ?
   -- Сколько раз тебе повторять: это моя работа -- разговаривать с привидениями.
   -- Ты все время озабочен чем-то странным, непонятным... -- Елена не знала, как объяснить. Илья был одержим. У нее было ощущение, что его дергает за ниточки, поселившийся в комнатах нечистый дух. -- Здесь не дом, а кладбище.
   Кладбище? Улья улыбнулся. В его доме поселилась запредельность. Комната Чисел и Ответов, ванная Вопросов. Ремизов сделал глоток и потянулся. Солнце пекло.
   Получалось, что он, бывший журналист, имел то, чего не имели мэры, банкиры, владельцы заводов, милицейские генералы, федеральные судьи и даже, наверное, сам президент, хотя тут Илья был неуверен.
   "Интересно, что собой представляет дом Геометра? -- подумал Ремизов. -- Сколько у него комнат? Чем обставлены? Их назначение?"
   Впоследствии Илья Ремизов обзаведется комнатой Наказаний или Возмездия, комнатой Параллельных чисел, комнатой Продления жизни, комнатой Покровителей. Обретения силы. Жертвенником... Хранилищем артефактов. Также не помешало бы расширить гостиную. Ну и -- третью спальню для гостей.
   У Елены разболелась голова.
   -- Иди, приляг, -- сказал Илья.
   -- Я с тобой.
   Выбравшись из бассейна, Ремизов набросил на плечи халат и провел Елену в дом. На отделанной черным мрамором кухне-модерн он разогрел баранину, сделал Елене зеленый чай. Они устроились на диване перед телевизором. Илья макал куски мяса в острый соус. Жевал, глядя на Елену с холодным компрессом на голове.
   -- Выпей таблетку и ложись, -- сказа он ей. -- Ты сама не своя.
   Елена лишь плотней прижалась к Ремизову. Позвонил Джек.
   -- В следующую субботу играешь на полмиллиона, -- сказал он. -- Приморье. Казино "Gold фишка".
   -- Согласились?
   -- Хозяин казино ненавидит тебя лично, -- сказал Джек. -- Он ненавидит всех, кто выигрывает у "Gold фишки", но тебя -- особенно. Вынести деньги из парадного входа -- это все равно, что трахнуть его маму и папу. А ты мега-игрок. Видео игр его не впечатляет, все остальные казино он считает сором. У "Gold фишки" действительно серьезный оборот, курортная зона, но этот псих мне прямо заявил, что ты "воруешь деньги у частного бизнеса". Так что собирайся.
   -- Следующим будет Вегас, -- сказал Илья.
   -- Надеюсь, число у тебя в кармане, -- сказал Джек.
  
  
  
   Глава 2
  
   Алексей въехал в ворота своего загородного дома и отправился в сад. Он отлично помнил, под какой из яблонь закопал мешок с артефактом и прочими атрибутами культа вольных каменщиков.
   В сарае Зорин выдернул из зажима лопату. У него весь инвентарь стоял в ряд, инструменты были разложенные по полочкам, гвозди, шурупы, болты -- по коробочкам, подписанные, как на образцовом оружейном складе.
   Лопата оказалась совковой, Алексей бросил ее на пол, опять выдернул... совковую.
   -- Дерьмо какое!
   Мало того, что Ремизов чокнулся на рулетке, так еще лопаты решили довести его, Зорина, до белого каления!
   Илья "испортился" после убийства Мансура, как только связался с Джеком. Алексей умом понимал, что рано или поздно это произойдет, что этим все и закончиться. Рэмбо "надоест" делить бизнес, выигрыш, но он надеялся, что их дружба...
   Наконец Зорин отыскал штыковую лопату и направился к яблоне. Его душила обида. Он не понимал: они имели неплохой доход с казино и маек, на кой черт им еще одно жертвоприношение?!
   -- Хрен тебе, а не циркуль!
   Зорин копал, озираясь по сторонам, забор был невысок, не двухметровая крепостная стена Ремизова, и случайный прохожий мог... Алексей вдруг остановился. Какой же он дурак! У Ремизова был Джек, Бестелесный, а кто стоял за ним, Алексеем Зориным? Никто. Все, что у него есть -- это артефакт. Нужно было давно переправить его в ячейку личного банковского сейфа.
   Откидывая чернозем, а потом рыжую глинистую землю, Зорин уперся в толстое разветвление корней и понял, что отклонился в сторону. Алексей отступил и налег на лопату.
   Дулю вам, господин Рэмбо, а не артефакт! Он, Алексей Зорин, сам доберется до истины. Отвезет циркуль к знакомому в Институт металловедения и физики металлов в Москве на спектральный анализ и...
   "И ты больше никогда не увидишь артефакта, -- подумал Алексей. -- А знакомый скажет, что ничего не получал".
   Банковская ячейка была не надежней ямы в саду. Любой код открывался утюгом и парой полосок скотча. Зорин представил, как его прессуют подручные Джека. Что же делать?
   В милицию? Он тут же попадет под статью 105 уголовного кодекса: "убийство". В Григорьевке они были одни, попробуй докажи, что старик сам шагнул на алтарь. Какой следователь поверить, что пенсионера исполосовал красный свет, а не влезшие в окно грабители, да так лихо, что от него осталась одна голова? "Где тело? -- спросит следователь. -- Почему раньше не заявили?"
   У Ремизова будут лучшие адвокаты. Свидетелей нет, он будет все отрицать. Там еще "предварительный сговор", а это до пятнадцати лет!
   Нет, явка с повинной в милицию отпадала. Или отдать циркуль, и дело с концом? Забыть казино, Григорьевку и Геометра как страшный сон. Пусть подавятся! Расширяют бизнес! Готовят еще с десяток Рэмбо, чтобы натравить их на Лас-Вегас! Зорин останется в стороне. Увольте! Торговал жабами, так нет же...
   Алексей увидел перетянутую веревкой горловину полиэтиленового мешка. Потянул, но мешок сидел плотно. Пришлось обкапывать.
   "Кто знал, что Илья станет таким безжалостным? -- размышлял он. -- Чего ему еще не хватает?"
   Вытянув мешок, Зорин кое-как закидал яму землей. Быстро выкопав второй мешок из парника, Алексей понес масонские прибамбасы домой. На веранде, положив мешки на стол, он рассек полиэтилен.
   Артефакт, фартуки масонов, мраморные столбики сохранились отлично, пролежав в земле почти год. Алексей открыл и закрыл циркуль.
   "Откуда ты взялся?" -- подумал он, взвешивая прохладный артефакт на ладони.
   Понятно, что циркуль ввез в страну англичанин, но откуда он попал в Англию. Не с неба же свалился? Алексей пытался угадать приблизительные принципы технологии волшебства и не мог. Нет, он отлично представлял цепочку: свет, жертва, числа -- управление событиями, но принцип действия артефакта и в целом алтаря оставались за гранью его понимания. Например, телевизор. Мистическая для дикаря вещь. Выполняешь некий ритуал -- включаешь в розетку, нажимаешь кнопку на пульте, возникает изображение. Но телевизор принимает радиоволны, которые представляют собой электромагнитные колебания, телевизор -- электронный аппарат, переводящий сигнал в картинку и звук. Может и с циркулем также?
   Но какие волны принимает и трансформирует с помощью алтаря циркуль и где находится устройство, посылающее сигнал?
   Алексей осторожно сжал артефакт в руке. Удивительно, что столь древний предмет имел такую власть над современным миром.
   В золотой шкатулке помимо сложенного вчетверо письма Джорджа Элиота лежал небольшой угольник. Выполненный из желтоватого, потемневшего от времени металла, угольник казался таким же старым, как и циркуль.
   Еще один артефакт?
   Алексей вспомнил, что угольник -- единственная вещь, которая скрещивалась с циркулем на эмблеме масонов. Повертев предмет, скрестив его с циркулем, Зорин развернул письмо Великого Мастера. Плотная, пожелтевшая бумага. Элиот писал пером по-английски. Под сдержанной, твердой подписью George Eliot стоял отпечаток. Судя по размеру, к бумаге приложили перстень. Зазвонил телефон.
   В трубку ревела продавец. Девятнадцатилетняя девушка. Она говорила, что обожгла локоть и пальцы, она глотала слова, а рядом с ней кто-то кричал, работал двигатель, что-то шипело.
   -- Где ты? Отойди от машины!
   Оказалось, она рядом с пожарным расчетом. Тушат. Поливают водой "Планету фэн-шуй". И тут до Зорина дошло: его магазин горит!
   -- Что случилось? Говори! Не реви!
   Девушка не знала, почему загорелось. Повалил дым, и она вызвала пожарных.
   -- Будь там, я сейчас приеду!
   Алексей замер оглушенный происходящим, глядя на послание Джорджа Элиота. Запихнув циркуль, угольник и послание из шкатулки в карман, убрав остальное содержимое мешков в кухонный стол, Зорин выбежал из коттеджа.
  
  
  
   После шести банок пива Ремизов вынужден был подставить голову под холодный душ, чтобы прийти в себя.
   Зайдя в комнату Чисел, он осторожно ступил на круг рулетки. Он шел навстречу числам, по часовой стрелке, но ничего не приходило. Прошло минут пять. Илья перешел на быстрый шаг, затем побежал. На очередном витке не удержал равновесия и растянулся во весь рост.
   -- Вот, черт!
   Поднявшись, Ремизов вновь побежал по колесу, как всякий пьяный нарочито твердо ставя ступни. Не удержав равновесие, Илья грохнулся на пол. И число пришло. Просто и по-деловому, без трепетной тишины. Ремизов уперся головой в "15" на черном поле. Число буквально ударило Рэмбо в лоб.
   -- Хоть каску надевай. -- Илья сел.
   Впрочем, он готов был терпеть. "15" на черном поле тянуло на семнадцать с половиной миллионов рублей.
  
  
  
   Магазин "Планета фэн-шуй" располагался на первом этаже жилого дома. Напротив крыльца стояла пожарная машина. Пламени видно не было, но из окон магазина валил черный дым. По ступеням крыльца ручьем бежала вода, лежали пожарные рукава. Пожарники ходили по магазину, не обращая на Алексея внимания. От едкого дыма саднило горло, слезились глаза. Закрывая лицо мокрым платком, Зорин остановил одного из пожарных.
   -- Проводка, -- объяснил тот. -- И уберите навесные потолки. В следующий раз задохнетесь.
   Стеклянный шкаф справа от входа был разбит. Сувениры и статуэтки валялись на полу в грязных лужах. Пожарники задевали поющие ветра касками, и те проливали жалобный металлический перезвон.
   -- Перед пожаром кто-нибудь входил? -- спрашивал Зорин у продавщицы, баюкавшую вспухшую красную руку. -- Кто-нибудь подозрительный?
   -- Женщина, -- отвечала девушка. -- Женщина с дочкой была.
   В подсобное помещение, где загорелась проводка, невозможно было зайти. Пол заливала вода, потолок над дверью, стены были черные. Дым поверху вытягивало на улицу через лопнувшие окна. Пожарные ходили, ступая по обгоревшим и целым коробкам.
   -- Это не поджог? -- спросил Алексей.
   -- Вам же говорят: проводка.
   "Какая проводка? -- соображал Зорин. -- Все новое".
   Два месяца назад он купил соседнюю с магазином квартиру, сломал стену и оборудовал мини-склад. Сделал ремонт, поменял полы, проводку, сантехнику.
   Пожарные уехали. Алексей подсчитывал ущерб. Сгорели коробки с деревянными поющими ветрами. Несколько коробок с фигурками Дайкоку -- одного из семи богов богатства и достатка. Огонь испортил деревья с монетками и камнями. Расплавились прозрачные пирамидки. Полностью сгорели два стеллажа с благовониями, амулетами и ковриками.
   Зорин потратил два часа времени, но установил, что потерял товара на 87 тысяч 543 рубля. Он аккуратно записал сумму убытка в тетрадь "Расходы", в новый раздел "ЧП", и убрал ее в небольшой сейф в стене. Рядом на полке лежала тетрадь "Поступления". Если бы Алексей раскрыл ее на странице "казино", то увидел бы, что от игры в "Золотом фаллосе" он получил 87 тысяч 543 рубля. Но Зорину было не до просмотра прежних записей.
   Положив артефакты с письмом Джорджа Элиота в сейф под тетради, Алексей поехал на дачу.
   По дороге он позвонил жене, сказал, что они угорели "на сто косарей", кое-как успокоился, и стал сопоставлять в уме числа. Не найдя никаких параллелей, подумал, что Геометр здесь не при чем, и ответ лежит на поверхности: неужели, Джек с Ремизовым решили его припугнуть?
   Алексей подъехал к своему коттеджу. Поставив машину в гараж, вошел в дом.
   "Майки, блин, легенды не могли сгореть! -- Достав из холодильника пачку сока, Алексей уронил крышечку. -- Что я, собственно, разволновался? -- Он глотнул сока. -- Если проводка в "Планете фэн-шуй" оказалась негодной, это не значит, что я подхватил СПИД!"
   Продать золотую шкатулку? А что, покрыть расходы на ремонт, тем более, что покупатель на шкатулку был.
   Зорин открыл кухонный стол. Шкатулка исчезла. Так же пропали столбы, фартуки масонов, перчатки, маски, словом все, что они прихватили тогда из Григорьевки.
   Алексей выпрямился, вытащил из подставки самый длинный нож. Зорин стоял посреди веранды, чувствуя, как его трясет, и прислушивался. Грабители могли находится в доме. Алексей осторожно прошел в гостиную, позолоченный бог изобилия стоял на камине нетронутый. Подняв полоску паркета в углу, Зорин вытащил из тайника пистолет. Снял с предохранителя, передернул затвор. Он уже не был тем лопухом, с примотанным к ноге скотчем кухонным ножом. Он вооружился.
   Поднявшись по широкой винтовой лестнице на второй этаж, Алексей отогнул край ковра на стене. Заиграла мелодия. Ухнул оглушительно выстрел.
   Зорин был ни жив, ни мертв. Из дырки в ковре поднимался дым. В кармане Алексея продолжал играть сотовый. Зорин понял, что пальнул в стену, случайно нажав на курок.
   Звонил Ремизов.
   -- Мы некрасиво расстались, -- говорил он. -- Но не будем накалять обстановку. Мне нужен циркуль. Ты слышишь?
   -- Слышу, -- машинально повторил Зорин.
   Сначала они поджигают "Планету фэн-шуй", затем обчищают его дачу, циркуля нет, поэтому звонят, как ни в чем не бывало!? Отлично придумано!
   -- Когда привезешь?
   -- Хватит ломать комедию! -- не выдержал Алексей. -- У меня нет никакого циркуля! Ясно тебе! Пошли вы со своим Джеком! Думаешь, я не знаю? Я тупой! Думаешь, раз ты -- Рэмбо, значит, все сойдет с рук! -- Зорин затряс пистолетом. -- Хочешь, чтобы я поверил, что это гребаная проводка? Я менял ее два месяца назад! Понял!
   -- Какая проводка? Где артефакт?
   -- Сперли!
   -- Сначала ты говоришь, что продал циркуль, потом, что его кто-то спер, -- начинал терять терпение Ремизов. -- Ты определись!
   -- Думаешь, на тебя управы нет! Вы еще пожалеете, что связались со мной!
   -- У тебя что, крыша с кокса поехала?
   -- Я тебя предупредил! Только суньтесь! Костей не соберете!
   Алексей отключился.
   Сильнее отогнув простреленный ковер, он открыл небольшой сейф. Пусто. В отличие от оружия, этот тайник грабители нашли. Десять тысяч долларов! Они испарились... Зорин заматерился, потом застонал.
   Алексей осмотрел стекла, замки входной двери -- никаких признаков взлома. В коттедж проникли виртуозно. Обычные грабители так не работают.
   Они взяли, что им было нужно и аккуратно ушли. В кармане куртки хрустнуло письмо.
   Вот! Неизвестно, что еще написал потомкам Джордж Элиот. Первым делом Зорин переведет текст. А сейчас надо сматываться!
   Алексей выехал за ворота. Какая же сволочь этот Джек! Да и Ремизов тоже! Они еще не знают, с кем связались! Он найдет управу! Пусть он не маг, но он заплатит тем, кто в этом деле подкован. Кто остановит Рэмбо, этого беспредельщика! Лучше раз вложиться, чем гореть, лишаться товара и имущества, терпеть угрозы. Лучше раз заплатить сильному магу.
  
  
  
   "Абонент выключил телефон или находится вне зоны действия сети". Илья присел на диван.
   -- Тупой нарик.
   Было ясно, что Зорин не в себе. И он сильно напуган.
   "Неужели толкнул циркуль? -- подумал Ремизов. -- А теперь ломает комедию, тянет время?"
   Украли. Совсем оборзел.
  
  
  
   В день игры по дороге в аэропорт Джек кашлял, чихал, то и дело прикладывая к носу платок.
   -- Не забыть набрать бутылку морской воды, -- сказал он, глядя на Ремизова с ноутбуком на коленях. -- Горло пополоскать. Навалилось. И давление скачет. Что за напасть? Никогда не болел...
   -- Сглазили, -- сказал водитель.
   -- Они поставили перед входом "Gold фишки" муляж. -- Илья развернул экран.
   Перед казино стоял оскаленный Рэмбо-Killer с гипертрофированной мускулатурой стероидного качка, с пулеметными лентами на груди, с повязкой на лбу. В руках Рэмбо держал два чемоданчика. На губах легенды застыла слюна.
   -- Глаза дикие, -- сказал Джек.
   -- Прохожие и посетители с ним фотографируются, -- сказал Ремизов.
   -- Вчера видел игрока с такой повязкой. -- Джек сморкался. -- Я давно хотел спросить, а с женщинами ты так можешь? Чтобы я точно знал, к какой подойти, завести разговор, чтобы не было потом... -- Босс шмыгнул носом. -- Потери капитала.
   Стоило человеку разбогатеть, и его личная жизнь превращалась в рулетку. Одна ставка -- одна свадьба. Две первых жены Джека развелись с ним на очень выгодных условиях, третья жила в Лос-Анджелесе с восьмилетней дочкой.
   -- С женщинами никто ничего поделать не может, -- сказал Илья. -- Хотите любви, станьте разносчиком пиццы.
   -- И то верно.
   Небо над аэропортом было чистым. До выхода Рэмбо-XXL на американский континент нечего было и мечтать о личном самолете. Они вновь летели в общем салоне, хотя и первым классом. Илья занимался тем, что раздавал автографы. У Джека скакнуло давление, стюардесса споила ему какие-то пилюли. Ремизову было смешно: босс мог проглотить хоть тонну таблеток, но перед прогрессирующим "сглазом" фармакология была бессильна.
   Над курортным городком шел дождь. Снижаясь, самолет резал крылом плотные облака.
   Воздух здесь был сырой, а дороги извилистыми. Илья смотрел из окна автомобиля на монументальные гребни гор, залитую солнцем гладь моря, перламутровый горизонт, испытывая одно желание: быстрей оказаться за рулеточным столом. И не просто в казино, а в Вегасе. Сколько можно расходовать свой дар по мелочам?
   Перед крыльцом "Gold фишки" -- зеркального куба -- толпились игроки, фанаты, охрана отгоняла бомжей. Все тот же парень в образе виноватого, то и дело бухающегося в восторге на колени Эйнштейна. Две девушки в футболках с острыми грудками фотографировались с фигурой гипсового Рэмбо. Увидев Илью, они завизжали, бросились к нему. Загорелые, стройные, белозубые.
   Ремизов испытал острое желание их обнять, но нужно было быть острожным. С улыбкой легенда поднял руку, опустил на глаза темные очки, и, не останавливаясь, прошел мимо девушек в казино.
   Плечи охранников поднимались словно забор, но к Ремизову каким-то чудом пробился взлохмаченный астролог в пестрой рубахе. Он составил гороскоп судьбы Рэмбо-Killer, он...
   -- Уберите. -- Илья поморщился и астролога оттолкнули.
   В казино толпился народ, никто не играл. Все ждали, когда Джек из наличных выстроит на столе рулетки пирамиду Хеопса.
   Среди толпы вновь стояла девушка хозяина "Золотого фаллоса". Илья не мог припомнить ее имени. Она приблизилась к нему с влажным плотоядным блеском в глазах, плавно покачивая бедрами. С почти обнаженной грудью. Неожиданно она шагнул ему навстречу.
   -- Помнишь меня? -- прошептала красавица и быстро поцеловала Рэмбо в щеку. -- Удачи, герой!
   Девушку оттеснили телохранители. Илья понял, что надоедливая брюнетка попала ему губами в ухо.
   -- Хочешь, она придет после, Рэм, -- торопил Илью Джек. -- Игра не ждет. Соберись! О чем ты, черт побери, думаешь? Что за улыбка? На кону полмиллиона! Сразу бы сказал, что тебе нужна шлюха. Я пришлю тебе десять таких кисок! -- Он покачнулся. -- Голова разламывается.
   Ремизов смотрел на табло, где горели последние двадцать выпавших чисел. Если бы среди них пару раз стояло "15" вот была бы потеха!
   Быстрей бы размазать этого тупорылого быка -- хозяина казино.
   -- Илья Ремизов, на вас готовится покушение, -- услышал вдруг Рэмбо. Мужской голос звучал у него в ухе, к которому прижималась губами Эльвира. От неожиданности Илья сразу же вспомнил имя подруги Антона Владимировича. -- Мы ваши друзья. Не подавайте вида, что слышите нас.
   Ремизов вставил в ухо палец, подушечка наткнулась на твердую горошину, которую он не чувствовал, такая она была легкая.
   -- Почему я должен вам верить?
   -- Что? -- обернулся Джек. -- Ты что-то сказал?
   -- Ничего, -- произнес Илья, чувствуя, как порывается холодным потом. Связь была односторонней.
   Рэмбо искал Эльвиру глазами, но девушки нигде не было.
   "Взять у Джека пистолет? Чушь, успокойся. Кто будет валить тебя в окружении охраны, посреди казино?"
   Да это уловка организаторов: запугать, довести Ремизова до полуобморочного состояния. Выбросить передатчик?
   -- Только что поступила информация, -- произнес голос. -- Человек, готовящий на вас покушение, неадекватен. Он вооружен. Не исключено, что убийца -- работник охраны казино. Подойдя к столу, встаньте за Джеком, возможно, что колесо рулетки заминировано.
   Активизировать взрывное устройство в момент остановки шарика, да, действительно -- маньяк, террорист, желающий угробить всех и сразу -- выиграть на свой горбатый манер.
   "Человека с психическими отклонениями не взяли бы в казино, -- лихорадочно соображал Илья. -- Тем более, следить за порядком, охранять других".
   И тут он вспомнил, что один из нескольких безумцев, обещавших на форуме убить Рэмбо-XXL, очень неплохо, профессионально разбирался в рулетке. Ненормальный грозился скальпировать легенду только за то, что тот занял его место.
   -- Уходите немедленно! -- произнес голос. -- Бросайте все и уходите. Никакие деньги не заменят вам жизни! Вы в опасности! Ситуация вышла из-под контроля! Бегите из казино!
   Первым к столу рулетки подошел Джек с кейсом, в котором лежали полмиллиона рублей. Он выкладывал пачки на стол не просто так, а пирамидкой, что стало частью шоу. Пирамиду из купюр показали крупно на экране под потолком. Игроки зааплодировали.
   -- Немедленно уходите! На кону ваша жизнь!
   Крупье, полноватый крупный мужчина, был одет в белую рубашку из тонкого шелка. Пояс со взрывчаткой вокруг тела явно бы темнел через ткань. Конечно, можно обернуть пластид, или чем там взрывают людей, вокруг ляжек или ягодиц... Илья видел руки крупье, его осторожный, но спокойный взгляд. Человек, чье место ты занял, человек, которого ты обрек на жизнь ничтожества, став легендой, человек, решившийся на убийство, переполненный ненавистью, не смог бы смотреть так спокойно.
   -- Немедленно уходите!
   -- Ремизов, вы с ума сошли! -- вклинился чей-то голос. -- Сейчас там все взлетит на воздух!
   Вице-президент и владелец казино стояли в двух метрах от рулеточного стола, что могло означать одно: вооруженный маньяк -- это заранее подготовленный срежиссированный блеф от владельцев "Gold фишки".
   -- Делайте ваши ставки.
   Колесо рулетки пришло в движение. Ремизов должен был поставить на "15"-черное, выигрыш -- семнадцать миллионов рублей.
   -- Илья, отойдите от стола! Покиньте казино!
   -- Башку оторвет, и пикнуть не успеешь? Чего ты ждешь?!
   "Башку оторвет...". Голова сторожа лежала в гробу, покачиваясь, вываливаясь из накрахмаленного воротничка.
   -- Мы играем или нет? -- закашлялся Джек. -- Делай ставку.
   Илья поставил. Крупье бросил шарик. Вместо того, чтобы приблизиться к столу, Ремизов шагнул за спину босса.
   Вице-президент и владелец "Gold фишки" устремились к рулетке.
   Шарик бежал по кругу. Колесо взорвалось. Потонуло в огне. Пластик, куски дерева, стальные планки брызнули в стороны. Тело Джека поднялось, волосы на голове вспыхнули. Ремизов оглох. У него было чувство, что из ничтожной точки пространства вырвалось нечто огромное, лавина из огня и дыма. И не было силы, способной сдержать этот разрушительный, все уничтожающий на своем пути всплеск. Джек не упал на Илью, его перебросило через него по дуге. Ремизова с силой толкнуло в грудь. Сбитый с ног Рэмбо распластался на полу. Он пытался сделать вдох и не мог.
   Сыпались на голову обломки стола. На месте колеса горела воронка. Крупье разорвало на части. Оторванная по локоть рука в белоснежном манжете лежала на поле для ставок.
   С воплями сшибая друг друга игроки бросились к выходу. Илья ничего не слышал. В гудящей тишине он смотрел на туфли Джека, из которых его выбило. Босса швырнуло, а обувь осталась на месте. Илья сел, и тут тишина лопнула.
   -- Деньги! -- орал Джек. Он лежал на собственной неестественно выломленной руке, с залитым кровью лицом. -- Деньги!
   И тут Ремизов увидел, что сверху идет бумажный дождь. Купюры падали, кружились, медленно опускались на пол, мелькая в дыму.
   -- Ты мне все вернешь! -- Джек пытался другой рукой хватать банкноты, но кисть оказалась перебитой, бумажки выскальзывали из пальцев.
   Игроки, персонал бросились назад. Они хватали купюры, наступая на мертвых и раненых, что ползали тут же в лужах крови.
   Ремизов смотрел на падающие банкноты.
   -- Если способны передвигаться, идите к игровым автоматам, -- сказал голос. -- Там запасной выход. Не можете идти, ползите!
   Илья пополз машинально, хотя ноги и руки его слушались, правда, кружилась голова, и было больно дышать. Затем Ремизов встал и пошел к рядам игровых автоматов.
   Купюры падали густо, словно снег. С воплями, истошно крича, по полу ползали раненые, кто смог подняться слонялись, оглушенные, словно зомби, те, кого не задели осколки и ударная волна, прыгали, набивая карманы.
   Вверху за денежным дождем заработал громкоговоритель. Посетителей казино призывали к порядку, но никто не обращал на это внимания.
   У центрального входа грохнул выстрел. Накаченный, раздетый по пояс загорелый парень в повязке, штанах цвета хаки и пулеметной лентой на груди, стрелял от бедра из револьверов.
   -- Получите выигрыш! -- Орал он с безумным блеском в глазах. -- Казино платит!
   Он стрелял в толпу, не целясь, но он, словно искал кого-то среди посетителей. Ремизов вспомнил, что видел этого Рэмбо-II при входе в казино, в толпе переодетых фанатов. Сумасшедший прибавил шагу, вытянув руки с револьверами перед собой.
   Справа от плеча Ремизова лопнул экран игрового автомата.
   -- Бегите в конец линии! Четвертая дверь налево!
   Илья бросился вдоль автоматов. У крайнего, за дверью открылся коридор. Туалет, комната уборщицы, комната для отдыха персонала. Ремизов толкнул четвертую дверь -- лестница.
   "А если это тупик? Ловушка!?"
   Из зала игровых автоматов выбежал Рэмбо-II. С криком с каким охотники загоняют дичь он бросился на Ремизова. Парень стрелял на ходу.
   -- Спускайтесь во двор.
   Ремизов не понял как, перелетая через ступени, очутился во внутреннем дворе. За спиной звучали выстрелы.
   -- Садитесь в черный "Хамер".
   У запасного входа действительно стоял "Хамер". Илья бросился к машине. Распахнулась задняя дверь, его втянули в салон, надели на голову мешок. "Хамер" сорвался с места.
   -- Что вы делаете? -- Ремизов попробовал сорвать мешок, он задыхался. -- Выпустите меня!
   -- Это для вашей же безопасности, -- сказал кто-то. -- Мы -- ваши друзья.
   На запястьях Ильи щелкнули наручники.
   "Хороши друзья!" -- Ремизов рванулся больше от отчаяния, чем в надежде выбраться из машины.
   "Это для вашей же безопасности, -- сказал голос, выведший Илью из казино. -- Люди посланы, чтобы вас спасти".
   -- Раньше надо было спасать! -- дернулся Ремизов. -- Остановить этого ублюдка!
   Одно было хорошо, эти люди не были связаны с владельцами "Gold фишки". Они не хотели убивать Илью Ремизова, но и не церемонились с легендой. Чьи-то пальцы проникли в мешок, вытащили из уха Рэмбо вложенный губами Эльвиры передатчик.
   "Впервые выпил перед игрой шампанского, впервые дал поцеловать себя фанатке, впервые поставил без Лешки, -- лихорадочно соображал Ремизов. -- И на тебе!"
   Хотя именно поцелуй поклонницы его и спас. Эльвира. Сколько же они его пасли? С "Золотого фаллоса"!
   -- Куда вы меня везете?
   -- Это для вашей же безопасности, -- последовал ответ.
  
  
  
   Глава 3
  
   Примерно через час, Илье трудно было судить о времени, оставаясь с мешком на голове, они выехали за город, машина перестала останавливаться на перекрестках.
   -- Вам придется объясняться с Джеком, -- сказал Ремизов, стараясь говорить как можно тверже. -- Мне жаль, но дело закончится трупами!
   Ответа не последовало.
   -- Джек вас освежует!
   Илья замолк, решив, что сказал "друзьям" достаточно.
   Болела грудь, во рту пересохло, лицо пленника покрылось испариной. Наконец машина остановилась. Послышался свистящий звук работающего механизма. То ли поднимали шлагбаум, то ли открывали ворота. "Хамер" въехал куда-то, через несколько минут вновь остановился, на этот раз смолк двигатель. Ремизова выволокли из машины и повели по ровной поверхности. Это были плиты. Судя по стуку каблуков, бетон. Асфальт так не стучал, тем более на жаре. И рядом шумел лес. Ремизову оставалось только прислушиваться.
   -- Странно, что для моей безопасности понадобился самолет.
   И вновь никакой реакции на слова Ильи не последовало. Кто-то подтолкнул его в спину.
   -- Куда летим, дружище? Домой?
   Сопровождающие ускорили шаг.
   -- Осторожно, впереди ступени, -- сказал тот, кто шагал справа.
   Они поднимались по трапу, теперь у Ремизова отпали всякие сомнения.
   -- Я не собираюсь никуда лететь! -- Илья упал, повалился на ступени. -- Снимите мешок! Я не преступник!
   Его несильно, но очень больно ударили в бок, так что он раскрылся и обмяк, и потащили в самолет.
   Встряска и взлет. С головы Ильи сдернули мешок. Он хватал ртом воздух, с кончика носа капало, голова была мокрая. Рядом сидели два бугая в камуфляжных костюмах. Перед Ремизовым стояла девушка в белом халате. Рядом -- открытый медицинский чемоданчик с инструментами. Все трое -- в масках.
   -- Что вы хотите делать? -- Ремизов смотрел, как с него снимают наручники.
   -- Измерить давление, -- сказала девушка. -- Как себя чувствуйте? Поработайте кулачком, я должна взять кровь.
   -- Если меня не оставят в России, я точно поработаю кулачком, и будет много крови!
   Предплечье Ильи сдавила железная лапа охранника, но Ремизов не подчинился.
   -- Слушайте, я назову вам число, -- сказал он. -- Вы станете состоятельными людьми, я никогда не ошибаюсь. Скажите только, кому понадобились все эти перемещения?
   -- Сотрясения мозга нет, но на лицо легкая контузия, -- сказала девушка. -- Необходимы обильное питье и покой.
   Они сделали Ремизову укол. Держа его за руки и за ноги. Рэмбо-XXL провалился в сон.
  
  
  
   Илья проснулся на широкой кровати в хорошо обставленном номере отеля. Он лежал под одеялом в трусах и майке. Работал кондиционер. Кто-то его раздел и уложил в постель. Осматривая номер, Ремизов испытывал странное ощущение тревоги. Что-то было не так. Они забрали его одежду, на столике не было телефона для вызова персонала, на стене -- часов.
   Хотелось пить. Сунув ноги в тапочки, достав из бара бутылку минеральной воды, Илья подошел к окну и рывком раздвинул плотные светло-зеленые шторы. Окна не было. Перед ним была стена. Странный отель...
   Зайдя в ванную, Ремизов написал на полу кусочком мыла: "Где я? Кто меня захватил?"
   Сняв с вешалки и надев белый махровый халат, Илья подошел к входной двери. Повернул ручку -- заперто. Бутылка из-под минералки была пластиковая, как и остальные бутылки в баре.
   Дверь открылась, когда Илья тщетно пытался отломать у стола ножку. Вошел высокий мускулистый мужчина в маске и обтягивающем свитере.
   -- Вы должны пойти со мной, -- сказал он.
   -- Он на два размера больше, -- сказал Ремизов, снимая халат. -- Верните мою одежду.
   -- Вы должны пройти со мной.
   -- Что, прямо в трусах?
   Илья приблизился к верзиле, резко набросил ему на голову колпак халата, ударил что было силы в лицо. Он не обладал поставленным ударом, но качок рухнул. Ногами Ремизов работал не в пример лучше. Запинывать лежачего каждый умеет. Только попав большим пальцем правой ноги в пряжку ремня, Илья понял, что может переломать себе суставы, и остановился.
   Обыскивать верзилу он не решился. Выскочив из номера, Ремизов побежал вдоль коридора, который обилием дверей напоминал гостиничный.
  
  
  
   -- А колдун не из робкого десятка, бац, а потом ногами! -- Парень лет двадцати пяти с копной светлых волос, глядя на экран, стучал по клавиатуре. -- Откроем ему второй сектор, а, Георгий Валентинович?
   -- Дайте ему побегать, Константин, -- сказал далеко не старый, но седой человек в круглых очках. -- И я бы не торопился с выводами. Маги не бьют в пах, у них другой арсенал воздействия.
   -- Свой арсенал Рэмбо еще покажет. Мы из него его клещами вытянем! Сейчас припугнем, живо прочитает пару заклинаний.
   Константин и Георгий Валентинович располагались в комнате этажом ниже "номеров без окон" и прекрасно видели происходящее на экранах. Константин вывел на экран перед собой данные сразу с девяти камер наблюдения.
   -- Андрей, можешь подниматься. Как ты?
   Верзила в номере Ильи встал. Помахал в камеру рукой, другой рукой он держался за нос.
   Ремизов бежал в трусах, босой, сворачивая наугад, то и дело, хлопая руками по дверям, которые были заперты.
   -- Так я открываю второй? -- спросил Константин.
   -- Не спешите, -- ответил Георгий Валентинович. -- Нашему гостю нужен противник, детородным органам которого он не сможет нанести значительного вреда тривиальным пинком.
   На лице Георгия Валентиновича не возникло и тени улыбки, он всегда шутил подчеркнуто серьезно.
   -- Выпускаю Анжелику, шеф.
  
  
  
   Свернув в очередной коридор, Илья увидел в его конце металлические створки кабины лифта. За спиной раздался лай. Он приближался. Задыхаясь, Ремизов рванул из последних сил в конец коридора. Добежав до лифта, Илья принялся долбить по кнопке вызова. Без результата.
   Он обернулся. На него неслась, оскалившись, огромная овчарка.
   Бежать было некуда. Кабина лифта, стены -- гладкие, потолок -- без труб, так что не забраться, не повиснуть.
   -- Стой, сука! Пошла! -- заорал Илья, разворачиваясь лицом к псу и принимая боксерскую стойку. -- Кто-нибудь! Остановите пса! Спасите!
   Овчарка, взъерошенная, с бешенным огнем в глазах, приближалась. В следующий миг, раскрыв пасть, она прыгнула на жертву.
   Между Анжеликой и Ильей упала, разделяя коридор, прозрачная перегородка. Морда овчарки впечаталась в пластик. В бешенстве Анжелика била лапами и грудью в перегородку, а Ремизов, сидел на полу и смотрел на нее, широко раскрытыми глазами, не веря в то, что остался жив, что его сейчас не разорвут.
  
  
  
   -- Странно: зовет на помощь других при его-то арсенале, -- сказал Константин. -- Полная потеря самоконтроля, пассивное принятие смерти. Артист!
   -- Пока он действует как обычный человек, -- подтолкнул очки к переносице Георгий Валентинович. -- Возможно, никакого арсенала немедленного воздействия на противника у Ильи Ремизова просто нет.
   -- Обычный? Скажете тоже. -- Константин фыркнул. -- Не так страшен масон, как его жертвенник. Что касается магии ближнего боя, то голубые лучи, выход сабель из тела, молнии из глаз -- все это мелочи. Рэмбо мог разорвать Анжелике сердце. Обширный инфаркт. У него было четыре с половиной секунды. Чуть приподнимем стенку?
   -- Тогда сердце разорвется у Ремизова, -- сказал Георгий Валентинович.
   -- Боитесь, не дотянет до костра?
   -- Если он колдун, костер его не минует, но сначала нам нужно понять, кого мы нейтрализуем, чтобы исключить ошибку. Пока господин Рэмбо действует, как простой проводник, пользователь или ведомый.
   -- Я бы всех колдунов, червей могильных...
   -- Спокойно, коллега, -- произнес Георгий Валентинович. -- В борьбе с магией не стоит поддаваться ярости пусть самой благородной. Мешает делу. Инквизитор должен быть с чистыми руками, ясной головой и беспощадным сердцем. Давайте-ка нашего гостя пока на детектор.
   -- Огонь лучший детектор. Погодите! -- Константин вывел на экран данные с камеры, установленной в ванной номера Ремизова. -- Смотрите, он кому-то писал из своих. Похоже мылом. Видите, на полу? Сейчас он нам все расскажет.
  
  
  
   Перед Ильей зашумела, открылась кабина лифта. Из нее вышел знакомый, затянутый в свитер здоровяк с заклеенным носом и еще два крепыша с резиновыми дубинками в руках.
   -- Вы должны пройти с нами.
   -- Что за бега? -- Илья оглянулся на взбешенную овчарку. -- Что за травля?
   -- Иначе мы поднимем стекло, -- сказал здоровяк.
   -- А вы настойчивый!
   Парень в свитере сделал шаг к Ремизову. Резко ударил в живот, так что Илью переломило пополам. Прибавил в челюсть и по затылку. Распростертого на полу колдуна для острастки пару раз огрели дубинкой по спине и ногам.
   Перевернувшись, Ремизов увидел застывшие над ним фигуры. Буквы "И" на рукавах.
   -- Кто вы такие?
   За руки, за ноги Илью втащили в лифт. Кабина потащила инквизиторов и пленника вниз.
   На выходе Ремизов поднялся. Его провели коридором, посадили в ярко освещенную комнату, в единственное кресло, стоявшее посредине. Закрепив в зажимах запястья и щиколотки колдуна, инквизиторы вышли.
   -- Эй, куда вы? Это не мой номер?
   Дверь захлопнулась. Как назло от удара закрутило живот, захотелось в туалет.
   "Бестелесный, ты совсем спятил? -- Илья попробовал встать вместе с креслом. -- Так ты моделируешь события?"
   -- Медсестра велела обильное питье и покой. А вы гоняете меня в одних плавках! Верните одежду! Слышите!?
   Одно обнадеживало: девушка в самолете, непонятные люди со знаком "И" на рукавах говорили без акцента. Мизерная, но возможность того, что он, Илья Ремизов, находится в Российской федерации.
   -- Надо признать, вы очень гостеприимны.
   -- Мы устанавливаем степень вашей потенциальной опасности, -- сказал голос.
   -- Я в своей жизни мухи не обидел! Ну приложился к вашему человеку пару раз, но и он хорош... Да, я только и делал, что всяких балбесов от расправы выкупал! Слышите! Я...
   -- Вы человек извне.
   -- Что? Стоит выиграть пару рублей, и ты какой-то там человек! Откуда извне?
   Ответа не последовало.
   -- Сейчас мы будем задавать вам вопросы, -- сказал голос.
   -- Обязательно было пристегивать меня к креслу? -- сказал Ремизов. -- Лучше бы я остался с тем парнем в "Golden фишке", чем разговаривал с незнакомцами, которые...
   -- Мы действуем из соображений национальной безопасности.
   -- Ну и действуйте, причем здесь я? Все, что я хочу, это вернуться к безобидной игре.
   -- Вы готовы?
   Голос начал задавать самые простые вопросы. С десяток вопросов, на которые знал ответ любой фанат Рэмбо: год рождения, пол, возраст, пристрастия, образование. "Правдивый фон", на котором ложь будет, как черное на белом, понял Ремизов. Он представлял Эльвиру на постели с разведенными ногами, стонущую от желания, в надежде, что это изменит частоту сердечного ритма и собьет детектор лжи.
   -- Вы знакомы с Алексеем Зориным?
   -- Да.
   -- Вы знакомы с Геометром?
   Как не хотел Илья, отвечать на "одном дыхании", на этом вопросе он споткнулся, всего на долю секунды, но понял: все, он себя выдал. Потому что, прежде всего, споткнулось его сердце.
   -- Впервые о нем слышу.
   Повисла пауза. "Попал!"
   -- В древности так называли тех, кто занимался геометрией, -- добавил Ремизов. -- Их звали геометрами.
   Голос молчал.
   -- Эй, ребята? Что с вами? -- улыбнулся Илья. Ему вдруг стало не по себе. -- Опрос закончен?
  
  
  
   -- Я же говорил -- колдун! -- Константин откинулся на спинку кресла.
   Это было невероятно, но Ремизов вывел детектор из строя с первого контрольного... На последнем вопросе самописец выдал прямую линию.
   -- Эльвира, прогони еще раз, -- сказал Георгий Валентинович. Инквизитор видел, что Ремизов растерян. Перед ними в кресле за прозрачной стеной сидел либо марионетка, либо гениальный актер. -- По фону, а потом в разрез.
   Пошли вопросы:
   -- Вы состоите в браке?
   -- Нет.
   -- Что вы знаете о Геометре?
   -- Так называли людей, занимающихся геометрией. В Афинах, кажется.
   Прямая линия. При этом все системы детектора лжи работали без сбоев.
   -- По всем показаниям мы разговариваем с мертвецом, -- сказал Георгий Валентинович. -- Достаточно.
   -- Почему вы выигрываете в рулетку?
   -- Мне везет.
   -- Достаточно, Эльвира. Стоп.
   Глаза Константина загорелись злым огнем.
   -- Погрешность модели один к ста миллионам, -- сказал молодой инквизитор. -- Теперь-то вы понимаете, что я прав?
   -- Вы не хуже меня знаете, что Ремизов способен вытворять с вероятностями, -- сказал Георгий Валентинович. -- Он взламывал ситуации один к ста миллиардам, один Кенигсберг чего стоит.
   Они не могли полагаться ни на один из ответов гостя. Илья мог не знать Геометра, а мог завтракать с ним каждый день. Он мог быть его учеником, последователем.
   -- Заменим детектор? -- спросила Эльвира.
   -- Я настаиваю на лоботомии или немедленной нейтрализации... -- начал Константин.
   -- Держите себя в руках, -- сказал Георгий Валентинович. -- На нас большая ответственность. Мы не можем отправить на костер невиновного. Мы не в XIII веке, коллеги.
   -- Может, выпустим его? -- На скулах Константина заиграли желваки. -- Пусть принесет в жертву еще пару младенцев.
   -- Если он колдун, он отроется. -- Темные глаза пожилого инквизитора под круглыми очками грозно сверкнули. -- И тогда Илья Ремизов сгорит.
  
  
  
   Вошли инквизиторы. Отстегнули Илью от кресла.
   -- Я должен поговорить с вашим руководством. Босом. Главарем. Или кто там у вас?
   -- Одевайтесь, -- на пол упал комплект одежды. Ярко-оранжевые брюки, куртка, майка. Туфли.
   Троица проводила пленника до лифта. Они опустились еще на этаж ниже. Здоровяк в свитере подвел Ремизова к одной из дверей, осторожно приоткрыл ее. Инквизиторы с дубинками при этом отошли подальше. С виду самая обычная дверь...
   -- Входи.
   -- А вы?
   Инквизиторы переглянулись.
   -- Подождем здесь.
   Илья зашел. Дверь за ним захлопнулась. На потолке одна за другой зажглись продолговатые лампы.
   Ремизов стоял на широкой дорожке, выложенной в шахматном порядке черным и белым мрамором. Справа и слева поднимались столбики в виде римских колон. Их венчал "дикий" и обработанный камни -- природная глыба и идеальный куб. Дорожка вела к накрытому белой тканью столу, на котором стояла пирамида, золотая шкатулка, пара подсвечников и еще что-то, похожее на мастерок.
   -- Эй! Что я тут забыл?
   Илья навалился на дверь. Хотел открыть, но снаружи по двери ударили дубинкой.
   -- Как скажите.
   Его вновь проверяли. Спрашивали о Геометре на детекторе лжи, а теперь вот ткнули носом. Ремизов решил действовать так, словно он -- посетитель музея. Пройдя по мраморной дорожке, он осмотрел колонну с идеальным кубом.
   За колонной лежал фартук вольного каменщика из белой кожи.
   -- Что за театр? -- спросил Ремизов, зная, что за ним наблюдают. -- Темные верования, пережит... ки.
   Край фартука был в бурой крови. Илья узнал его. Фартук прибыл сюда прямиком из Григорьевки. "Я же его сам оттирал, прежде чем закопать?!" -- В следующее мгновение Ремизов взял себя в руки.
   Он надел фартук, повязав позади аккуратный бантик.
   -- Сидит неплохо, а? -- Илья двинулся к столу. -- Богатым людям заняться было нечем. Что тут у нас? Философский камень?
   Он надеялся, что золотая шкатулка на столе -- точная копия той, которая оставалась у Зорина, но и шкатулка оказалась та самая. Возможно, и сам Алексей Зорин находился здесь.
   -- Магия -- сплошной обман...
   Нет, Зорин психанул и сбагрил масонскую атрибутику антикварам. Если бы его взяли, мастер фэн-шуй не прошел бы детектор, и люди, которые захватили Рэмбо, знали бы все.
   Фартук мог быть из другого жертвоприношения. Мало что ли у масонов фартуков в крови? Да и шкатулка...
   Открыв шкатулку, Ремизов ничего в ней не нашел. Никакого письма, про которое говорил Зорин. Джорджа Элиота, кажется. И то хорошо.
   -- Тяжелая. Золотая что ли?
   Поставив шкатулку, взяв мастерок, Ремизов отшатнулся от стола. Пирамида была развернута так, что он не сразу заметил вставленный в нее циркуль. Илья сделал шаг назад инстинктивно, словно человек, наступивший в лесу на змею.
   -- Что с вами? -- раздался голос.
   Драгоценный камень в ручке артефакта не горел, но стоило приблизиться и... зацепит, очарует алым светом, лучи-ножи исполосуют так, что на шахматную дорожку упадет, покатится одна голова.
   -- Со мной? Ничего. А что за глыба?
   -- Возьмите, не бойтесь. Вы же трогали другие экспонаты.
   -- Я и не боюсь. Странно тут у вас...
   Ремизов сглотнул. Решение нужно было принимать немедленно. Что сделал бы обычный человек, не маг?
   -- Дрожите, Илья Валерьевич? Это же бутафория, театр?
   Раскрытый на шестьдесят градусов, готовый к действию циркуль. Шагнув вперед, Ремизов схватил рукой за артефакт и выдернул его из пирамиды. Циркуль легко вышел из пазов, не вспыхнув: подделка! В руке Илья сжимал хорошо выполненную копию.
   -- Раньше вы видели подобный предмет?
   -- Да, -- сказал Ремизов. -- Чертил в школе.
   -- По-моему вам нехорошо.
   -- Душновато тут у вас, -- согласился Илья. -- В "Golden фишке" я стоял близко к рулетке, меня слегка контузило, если вы не забыли.
   Ремизов бросил циркуль на стол. На потолке одна за другой гасли лампы.
   -- Снимайте фартук.
  
  
  
   -- Колдун! Он себя выдал! -- Поднялся с места Константин. -- Он и глазом не моргнул, зашел, словно кузнец в кузню.
   -- А потом сунул руку в горн? -- стучала по клавиатуре Эльвира.
   -- Человек, который пользовался артефактом, всегда отличит подделку. Отдайте приказ, Георгий Валентинович!
   Лицо генерал-майора оставалось непроницаемо. Константин гадал и не мог понять, какое шеф принял решение.
   -- Очень похоже на то, что вы правы, Костя, -- сказал инквизитор. -- Но костер такая вещь, обратного хода не имеет.
   -- Сколько еще нам с ним возится!
   -- Дадим Рэмбо еще один шанс, доказать что он не колдун, -- сказал генерал-майор. -- Последний.
  
  
  
   Тройка инквизиторов вела Ремизова по коридору с прозрачными стенами.
   -- Долго еще? Нагулялся уже досыта!
   Илья шел, словно вдоль гигантского аквариума, только за стеклом -- ни акулы и морские гребешки, за стеклом в камерах сидели люди. Похоже, изнутри стены были непроницаемы.
   -- Да, я здесь ни один, -- обернулся колдун к сопровождающим. -- Надеюсь условия содержания у вас на европейском уровне?
   -- Европейском, -- ответил инквизитор. -- И питание, и сервис, и сосед -- все супер.
   -- Какой сосед?
   Ремизов остановился. За прозрачной стеной, на стуле в оранжевом комбинезоне сидела молодая женщина без ладоней и ступней. Прижав к груди культи, она плакала. Одна из санитарок расчесывала ей волосы, другая кормила с ложки, держа тарелку перед собой. Слезы катились по щекам заключенной неудержимо, с каждой проглоченной ложкой все больше. За калекой ухаживали, но на лице женщины вдруг отразилась такая мука, словно ее живьем закапывали в землю.
   -- Почему не сделают протезы? -- опешил Илья. -- Кто ее покалечил?
   -- Не твое дело, шагай! -- Инквизитор ткнул в спину Рэмбо дубинкой.
   Неожиданно заключенная ударила по тарелке культей, вскочила, но упала, рухнула как подкошенная. Санитарки подняли, усадили женщину обратно на стул. Одна взялась за гребень, другая, убрав со своей груди пюре, взяла с подноса вторую тарелку. В трясущиеся губы калеки уткнулась полная ложка.
   Ремизов и инквизиторы прошли мимо. Вскоре колдуна втолкнули в одну из камер и закрыли дверь.
   Голый по пояс, густо татуированный детина отжимался, стоя на руках у стены. В продолговатом помещении без окон стояло две кровати, две тумбочки, столик и табурет перед раковиной, отделенной от туалета невысокой стенкой. Как и предполагал Ремизов, изнутри стены были не проницаемы.
   Первым делом Илья посетил туалет.
   -- Где мы? -- спросил он, выходя и застегивая ширинку.
   -- Это я у тебя хотел спросить, -- сказал арестант. -- Курить есть?
   -- Нет. Мыло есть?
   -- Жидкое.
   Илья сел на кровать. В камере был идеальный порядок. Лишь одна из стен на ширину кровати была заклеена до потолка вырезками из газет, местами листы клеились один на другой. Заключенный отжимался, а Илья читал. Со стены на него смотрели девочки-школьницы, которых задушил, обезглавил, изнасиловал, исполосовал ножом маньяк, некий Игорь Арзямов. Одно лицо, рыжей девчушки, повторялось чаще других.
   -- Думаешь, я их убил?
   Заключенный встал на ноги, шагнул к кровати Ремизова.
   -- Откуда мне знать?
   -- Решил, что я способен на такое, а?
   -- Нет, -- сказал Ремизов, на всякий случай поднимаясь. Его нос смотрел в татуированную грудь. Сосед оказался выше на голову.
   -- Рэмбо?
   -- Откуда ты... А, ясно: газеты. -- Ремизов протянул руку. -- Илья, профессиональный игрок.
   -- Игорь, -- заключенный пожал руку. -- Арзямов.
   Со стены на них смотрела девочка лет десяти. Вырезка из цветной полосы или обложка. Большеглазая, с косичками, огненно-рыжая школьница улыбалась.
   -- Я помогал ее отцу в поисках, -- сказал Арзямов. -- Кто-то изнасиловал и задушил ребенка в подвале заброшенного детского сада.
   -- Понятно.
   -- Отец спросил меня: "Не видели вы девочку?", я ответил, что здесь не место для детских прогулок. Он опять спросил меня: "Не видел ли я его дочь". Я говорил ему, что здесь очень плохое место. Мы вместе искали, я говорил ему, что это очень нехорошее место и лучше здесь не появляться. Он вновь спросил, не видел ли я ее... Или вот эта, -- указал пальцем Арзямов. -- Третьеклассница Снигирева. Не дошла до дома сто пятьдесят метров. Тело нашли в кустах. Они все повесили на меня! Даже близнецов!
   -- Но зачем тогда...
   -- Лица?
   Донесся душераздирающий вопль. Кричала женщина.
   -- Дашку кормят, -- сказал Арзямов. -- Скажи: я похож на убийцу?
   -- Люди, которые нас здесь держат, кто они?
   -- Я искал ее, я говорил, что здесь не место для прогулок, очень плохое место, а потом ее нашли под грудой мусора с порванным животом. Вцепились в руки...
   Илья поймал себя на мысли, что перед ним маньяк.
   -- Да что она вопит, как резанная?
   -- Дашку по ошибке закрыли в рефрижераторе. Нарушение техники безопасности, -- засмеялся Игорь. -- В одной робе несколько часов! А холодно! Не пьяная, в полном сознании! Отморозила руки, ступни. Но т-с-с-с! Никто не знает, что мы -- с одной зоны. Она по мокрой статье...
   Ремизов не понимал: здесь что, -- коллекционируют убийц?
   -- Сидела Дашка за то, что оставила в мусорном баке свою месячную дочь. Голую завернула в полиэтиленовый пакет! -- Арзямов затрясся в приступе хохота. -- Железный бак, конец ноября. Ребенок кричал, проснувшись под мусором. Ближайший жилой дом в ста метрах, но услышали, прибежали. Спасли, а мать -- закрыли. Колония, затем колония-поселение, подсобное хозяйство, а там реф-риже-ха-ха-ратор!
   -- Перестань ржать!
   -- Самое смешное, -- утирал брызнувшие слезы Арзямов. -- Самое угарное... Дашку закрыли в холодильнике в конце ноября, день в день, когда она дочь свою... Ха-ха-ха!
   -- Числа совпали? -- спросил Илья. -- Там же должны были быть экспедитор, водитель, другие заключенные? Ты говоришь, она оставалась в сознании. Должна была долбиться, кричать.
   -- Била в стенку пустым металлическим ящиком, никто не услышал. При этом грузовик стоял не то что в сотне, в пятнадцати метрах от барака.
   -- Никогда бы не подумал, что такое возможно, -- сказал Ремизов.
   -- А еще через камеру сидит художник. Под ЛСД зарезал родную бабку. Ослеп совсем. И тоже -- день в день.
   -- Откуда...
   -- Т-с-с... Я вот что думаю, -- поднес палец к губам Арзямов. -- Зачем наказывать еще, мы и так за решеткой, а? Ведь их наказал кто-то.
   -- Судьба, -- сказал Илья.
   -- Судьба, -- повторил в задумчивости Игорь, он вдруг стал серьезен. -- Конечно, а кого еще за подобные кренделя благодарить.
   Ремизов умыл лицо, напился из крана воды. Вечером он лежал на кровати, глядя, как сосед читает вырезки на сене, целует лица девочек, гладит их по волосам.
   Дашка больше не орала, но от наступившей тишины стало еще более жутко.
   Судьба. Но он, Илья Ремизов, он-то никого не убивал!
   -- Рэмбо? -- прошептал Арзямов. -- Девочки спрашивают: ты сам сколько бы дал за мусорный бак?
   -- Какие... девочки...
   -- За новорожденную в пакете? Ну, по справедливости? Неужели шесть лет колонии общего режима? Если бы имел власть, мог наказать и знал, что за это ничего... без последствий?
   -- А причем здесь я?
   -- Не при чем, -- Арзямов пожал плечами. -- Просто девочки интересуются.
   -- Пожизненное, -- сказал Ремизов.
   Засыпая, вернее, забываясь сном, он думал, что он совсем не против рефрижератора для такой мамаши. Геометр здесь молодец: пусть испытает на себе! Он, Илья, судит как нормальный человек. Хотя ему было жалко вопящую Дашку. Геометр... Если бы тогда человеку, который вытащил младенца из бака, показали будущее ее мамаши, вопли и культи, даже он, наверное, крепко бы задумался, стоит ли карать так сурово. Опять же вопила Дашка не от боли и не от культей. Значит -- в точку. А художник слепой? Не хотел убивать, принял ЛСД, чтобы "врата восприятия" открыть, а вместо этого бабку зарезал. Геометр крут, конечно, но нельзя людей той же самой линейкой мерить! Судьям что тогда: самим галлюциноген жрать и ножами убийц тыкать?
  
  
  
   Илья проснулся среди ночи. Истошно вопила Дашка. Над ним нависла темная фигура. Арзямов! В следующее мгновение заключенный схватил Ремизова за горло, стал душить.
   -- Кто он! -- кричал маньяк. -- Кто?
   Ремизов хрипел.
   -- Говори, сука! Наседка! Я по твоим глазам видел, что все это так и есть! Кто это делает! Кто?! Кто этот гребаный олень? Как звать!? Нахрен меня сюда привезли?! Отправьте на зону! Я хочу зону!
   -- Никто... -- отрывал клешни Илья, чувствуя, что задыхается. -- Судьба.
   Его убивали в прозрачной камере, а Бестелесный бездействовал. Он умирал, задыхался, а покровитель...
   -- Имя!
   Извернувшись, Ремизов лягнул Арзямова в живот. Вскочил, ударил в ухо. Кулак рассек воздух, зато Арзямов попал. Опрокинувшись на спину, Илья увидел летящую ему в голову табуретку.
   Увернувшись, перекатившись на бок, Ремизов каким-то чудом поднялся.
   -- Сейчас я тебя кончу! -- Верзила вновь поднял табурет.
   Ремизов бросился на него, воткнулся головой в грудь, сбил с ног, наваливаясь всем телом. Сидя сверху, стал бить зека, справа и слева. Но тот, прогнувшись, сбросил противника с себя.
   Заключенные стояли, тяжело дыша, глядя друг на друга бешенными глазами.
   Неожиданно Арзямов, как ни в чем не бывало, направился к кровати, повалился, растянулся на ней.
   Илья сидел на табурете у умывальника, его трясло. Они все подстроили. Маньяк, вопли Дашки, слепой художник, лица на стене -- все сделано, чтобы вырвать у него имя Геометра, а потом и Бестелесного.
   "Ничего этого не существует, -- сказал Ремизов себе. -- Не сходи с ума".
   Несмотря на нервную лихорадку, глаза слипались. Только не спать!
   -- Я сейчас высплюсь, -- послышался голос Арзямова, -- наберусь сил и займусь тобой.
   "Я тебя быстрей кончу", -- решил Ремизов.
  
  
  
   Все утро Арзямов разговаривал с "девочками". Больше всего с одной из них -- рыжей, поисками которой маньяк и занимался вместе с отцом убитой.
   -- У нас появилась наседка, -- говорил он. -- Стукачок. Очень бойкий. Пусть пока живет.
   Ремизов был взведен, словно пружина. Закричала Дашка.
   -- Завтрак везут, -- сказал вырезкам Арзямов и пошел мыть руки.
   Он намыливал ладони, а под кожей перекатывались бицепсы. В соседе было более ста кило и ни капли жира.
   Перед обедом он отжимался, потом качал пресс. Под вечер вновь отжимался, стоя на руках -- серия из четырех подходов.
   На следующий день ситуация повторилась: разговор со стеной, угрожающие гримасы в адрес "дырявой наседки", плач Дашки, завтрак, физические упражнения, обед, у Арзямова -- короткий сон, вновь укрепление и без того железного организма.
   На третий день Илья принялся отжиматься сам. От пола. Они отжимались каждый в своем углу, потом топтались, поигрывая мускулатурой, игрок в рулетку и полоумный насильник.
   И тут, в какой-то момент Илья понял, что перед ним разыгрывается спектакль. Арзямов не хочет его убивать, он никакой не маньяк, его истории -- провокации. Если бы Ремизову грозило удушение, Бестелесный так бы выстроил события, что Арзямова в лучшем случае разбил бы паралич.
   -- Эй! -- засмеялся Илья. -- Девочки кровавые не снятся?
   Обернувшись, Арзямов скрипнул зубами.
   -- Чего ты ждешь? Рефрижератора? Нет, тот, кого ты так боишься, в кого веришь, придумает нечто позабористей!
   В Ремизова полетел табурет.
   -- Я не виновен. -- Игорь побелел от ярости. -- Они свидетели, -- ткнул он пальцем в стену. -- Я переломаю тебе все кости сегодня же ночью!
   Сыграть так мог разве что профессиональный актер, при этом сделана сцена была с одного дубля.
   -- Мои аплодисменты.
   Подняв табурет, Ремизов лег, следя за "артистом". Нужно было вздремнуть часок, чтобы ночью спать в полглаза.
   Мысли бежали одна за другой. Отмороженная мамочка, "прозревший" художник, серийный убийца-насильник, помогавший разыскивать свою жертву -- они не могли помещать магическому бизнесу, а значит, эти люди не были врагами Геометра. Тогда зачем тратить магическую силу?
   Предположим, Геометру захотелось справедливости, но, все равно, хлопотно.
   "Может, выпивали колдуны с магами, -- Илью разбирал нервный смех. -- Геометр хватил лишнего. Смотрели новости, выбирали в сети злыдней, кто всех хлеще, ржали, возмущались, тыкали пальцами, и раздавали нерукотворные подзатыльники. Рюмочки: дзинь! Фамилия! Давай! Бац! Еще по одной! И этому влепи! Рефрижератор на выезд! Дзинь! Утром проснулся: голова гудит, артефакты разбросаны. Исправлять поздно...
   Ремизов поймал себя на мысли, что находясь в одной камере с "артистом", он сам становится ненормальным.
   "А если Арзямов не подсадной?" -- подумал Илья серьезно. В этом случае он бы сам медленно пропустил сокамерника через раскаленную мясорубку. С превеликим удовольствием.
  
  
  
   Проснувшись, Ремизов резко сел. Тишина. Арзямова на койке не было.
   Открылась дверь, "артиста" втолкнули в камеру. Здоровяк с фигурой отлета осунулся в одночасье. Шаркая ногами, он еле-еле дошел до кровати, повалился лицом в подушку. Застыл. Он лежал без движения час, другой. Затем, скрючившись, задрожал всем телом.
   "Девочки" его больше не интересовали. С момента возвращения он не сказал вырезкам ни слова. Лицо заключенного потемнело, глаза впали.
   -- Я не виновен! -- вдруг закричал он, вскакивая и набрасываясь на стену. -- Я хочу жить! Мне двадцать семь лет!
   В стороны полетели клочья газетных вырезок, вскоре они устилали пол.
   Сорвав "лица", Арзямов выскреб стену до камня. Содрал ногтями штукатурку. Он царапал кирпичи, пока из пальцев не пошла кровь.
   Илья смотрел на соседа и отдавал должное: бесновался тот мастерски. Ремизова окружали сплошнее таланты. Кошмарные клоуны! Илья поднялся и ногами затолкал обрывки под кровать.
   Закричала Дашка. На все лады, с переливами, изображая приступы бесконечного ужаса. К обеду Арзямов не притронулся, к ужину тоже. Весь день Илья отжимался в одиночестве.
   Ночью он проснулся от жажды. Сосед спал. Проходя к раковине, Ремизов увидел, что пол залит чем-то темным. Со свесившейся руки сокамерника капало. Нет, с нее лилось! Включив свет, Илья увидел разъехавшееся запястье. Арзямов вскрыл себе вену.
   -- Да что ж ты... -- Полотенцем Ремизов перетянул рану. Но кровь продолжала течь из-под кровати. Лужа росла. -- Наделал, артист!
   Придурок вскрыл себе вены на левой руке и на ногах. Рваные раны, разъехавшаяся кожа, обнаженные сухожилия. Кровь на полу темнела, становясь бурой.
   Илья бросился к двери. Забарабанил в нее кулаками.
   -- Ваш человек истекает кровью! Ему требуется помощь! Эй! Он сейчас умрет! Он...
   Ремизов оглянулся, полотенце на запястье намокло, и теперь кровь капала с алого узла. "Переигрывает, -- подумал Илья. -- Слишком глубоко".
   По сценарию речь сейчас должна была зайти о числах.
   Рука Арзямова поползла в карман. В пальцах "маньяка" оказался перепачканный кровью листок.
   Ремизов пробежался глазами. Медицинское заключение: рак мозга в третьей степени. У крепыша Арзямова признали неоперабельный рак.
   -- Я... -- Арзямов открыл глаза и разлепил губы. -- Убил.
   -- Зачем вскрылся? -- На вид заключенный был здоров как бык. -- Вдруг рак -- туфта?
   Самоубийца назвал число. Конечно же, оно совпало с датой на медицинском заключении. Подпись врача: Потапова.
   "Потапова", -- было написано под одним из лиц на стене. Изнасилованная и задушенная в подвале девятилетняя Альбина Потапова -- первая жертва Арзямова.
   Раны были настоящими. Человек действительно истекал кровью. Он умирал. Началась агония. Штанина на левой ноге Арзямова намокла, встала коркой, как и одеяло, которое пропиталось насквозь. Ко всему прочему, "артист" вскрыл артерию на бедре.
   -- Когда убил... пришла... во сне, -- сказал он. -- Волосы у тебя, говорит, красивые... в бумагу заверну... Завернула.
   Арзямов потерял сознание.
   -- Остановите кровь! Вытащите его! -- бросился Илья к двери. -- Он сейчас умрет! Человек истекает кровью! Его достал Геометр! Вы это хотели услышать?! Достал Геометр! Да, откройте же, скоты!
   Дверь открылась. На пороге стояли инквизиторы.
   -- Илья Ремизов, вы признаны виновным в колдовстве, -- сказал Георгий Валентинович.
   -- Что?! Это сделал Геометр! Всех этих людей!
   -- Мы знаем. Но в Григорьевке тоже... Геометр?
   -- Я не колдун. И никогда им не был!
   -- Завтра утром тебя сожгут на костре.
   На запястьях, шее, ногах Ремизова сомкнулись соединенные цепями широкие железные кольца.
  
  
  
   Прежде чем запечатать коробку с подарком в золотую фольгу и перевязать лентой, Зорин не удержался и достал из нее статуэтку.
   Двое влюбленных из фарфора сидели на лужайке, обнявшись. На парочку смотрел, подперев кулачком подбородок, кудрявый ангел с острыми хрустальными крылышками. Зорин включил статуэтку в сеть, ангел замерцал.
   Завтра -- день их с Людмилой свадьбы. Семь лет счастливого брака. "Цветок моего сердца, радость моя. Люблю тебя, -- написал Алексей в большой открытке. Потом добавил: Алексей-Людмила -- вместе навсегда!"
   Статуэтку с открыткой он убрал в коробку, завернул коробку в фольгу, закрепив края степлером, повязал ленту, расправил бант.
   Зорин поставит подарок в зону семейного благополучия и так усиленную свадебной фотографией, повышающими мужскую сексуальность стеклянными пионами и хранителями очага -- соломенными куклами в украинских национальных костюмах.
   Завтра Алексей подарит жене двадцать семь белых роз. Зорин искренне считал, что Людмила для него -- подарок судьбы. Даже пожар в магазине выглядел мелочью на фоне тех счастливых лет, которые им предстояло прожить вместе.
   Алексей произнес про себя поздравительную речь. Он предложит Людмиле родить ребенка. Она давно хотела дочку. Дочки очень похожи на отцов. Первые годы жизни они бегают за папами, словно хвостики, не слезают с рук.
   Открылась входная дверь. Послышался голос Людмилы. Запихнув подарок в шкаф, на полку за полотенца, Зорин вышел в коридор, обнял, поцеловал супругу в щеку.
   -- Люська, ну, я тебе говорила, та, которая позитивная, -- улыбалась Людмила. -- Приглашает в гости. Хочет оборудовать кухню и спальню, максимально усилить потоки любви, ну и благосостояние. Я уже проконсультировала ее по зеркалам.
   Позитивная Люська -- соседка этажом выше -- хотела приобрести полный набор усилителей семейного счастья.
   -- Возьмет все: кристаллы, парные символы, семь богов счастья, ну и Лакшми, Сарасвати. Я ей говорю: без Ганеши имущество останется под угрозой, а она мне: у него голова слона, представляешь? Я говорю: боги с человеческой головой для бизнеса не подходят -- традиция!
   -- Что прямо сегодня звала? -- перебил Зорин.
   -- Уже стол накрыли. Нас только и ждут. Я сама в шоке, ладно успела заскочить в салон.
   -- Я позже подойду, к горячему, -- сказал Алексей. -- Сделаю кое-какие дела.
   -- Как всегда. А я сиди там...
   -- Люсь, я действительно сейчас очень занят.
   Людмила достала из шкафа увесистого фарфорового Ганешу, вымыла его под краном, насухо вытерла полотенцем, погладила по хоботу и ушла к соседке.
   Сев за компьютер, Зорин проверил почту. Знакомый переводчик-лингвист вторую неделю возился с письмом из золотой шкатулки за подписью Джорджа Элиота, но сегодня, видимо, парень решил взять быка за рога. Он перевел кусок и выслал его Алексею.
   Начиная свое письмо, Джордж Элиот обращался к братьям-масонам, англичанам, королю Георгу и французском монарху Людовику XV. Отдельное слово он адресовал к римскому папе Клименту XI. Заканчивался отрывок фразой: "я исказил зрение и ум, проникнув за край небес".
   "Ударился в мистику? Не в то время живешь, брат! -- писал лингвист. --Мое условие: триста долларов за все. Уж больно витиевато пишет твой масон. Но крут, ничего более захватывающего я не читал. На циркулях и транспортирах в запредельность. Силен!"
   "Согласен. Триста, -- ответил Зорин. -- Главное, что ты живешь в продвинутое время, брат. Давай следующий".
   Во входящих возникло письмо под номером "2". Алексей скопировал, принялся жадно читать. Проникнув за "край небес", никаких небес Великий Мастер лондонской ложи там не обнаружил, только сильно "изрезал сознание", о чем смело предупреждал наместника бога на земле -- Климента XI.
   "На палубу вышел, а палубы нет, -- хмыкнул Алексей. -- Есть от чего уму исказиться".
   Да, небес в том понимании, которое затвердело в голове Климента XI, а за ним и в головах всех католиков Европы начала XVIII века, небес с разъезжающими на облаках святыми не существовало.
   -- Опоздал ты со своим открытием, -- сказал Зорин вслух. -- На триста лет.
   Он испытывал разочарование, но, читая следующие строчки, вдруг понял, что Великий Мастер совсем не так прост.
   Попав на небеса, Элиот очутился в "пятой земле", которую населяли "бесплотные каменщики".
   "Что за пятая? -- Алексей вспомнил их с Ремизовым лишенного плоти покровителя. -- Мне одну-то объехать не по карману, а тут сразу пять?"
   Элиот писал, что принял решение уничтожить механизм подъема на пятую землю, в круг "решетки событий" -- расплавить священный циркуль масонов в домне. И что "ни один человек не выдержит пятой земли. Ее молота".
   "Хотел уничтожить, а циркуль здесь! -- Зорин буквально впился в строчки глазами. -- Что за молот такой? За триста долларов мог яснее перевести!" Дальше шла окрошка из слов: "неизъяснимо", "линейка правителей", "запертые миллионы"...
   Рубли что ли? Зорин ждал следующего письма. Визит к соседке мигом вылетел из головы.
   Текст под номером "3" пришел через час. Элиот предостерегал, что со времен Ноя не было предмета опаснее, чем циркуль масонов: "Рука, взявшая артефакт примет царский венец или истлеет. Врата пятой земли под замком, и легче вычерпать спицей море, чем избежать молота"...
   "Надевай каску! -- писал лингвист. -- Готовальни я со школы ненавидел".
   "Мне что, тоже циркуль в домну бросать? -- не понимал Алексей. -- Продать я его смогу или нет? А угольник как работает?"
   Но дальше Великий Мастер углубился в общеизвестную эволюционную доктрину масонов об улучшении человеческой природы. Элиот писал о процессе "социальной алхимии", при котором в "горниле молота" человеческий "дикий камень" превращался в правильный куб. Все это "отражалось в пятой земле", которая есть ни что иное как "твои камни".
   Зорин вспомнил куб и необработанный камень на жертвенном алтаре в Григорьевке, грани куба в куске воска Ремизова.
   "С угольником что?" -- написал Алексей переводчику.
   "Брат, не понимаю ничего, бред полный! -- ответил тот. -- По мне, сдай ты это письмо в музей!"
   При прочтении письма "4", Зорин вскочил со стула: твою мать!
   На этот раз Элиот попал в точку. С предельной ясностью он писал о бестелесном хозяине циркуля и о... Геометре!
   Алексей читал, и перед ним разворачивалась фундаментальная панорама пятой земли. Он готов был предположить все, что угодно, но...
   "Продаю циркуль к чертям собачьим! -- Зорина трясло. -- Сегодня же! Сейчас!"
   С перекошенным лицом в комнату вбежала Людмила.
   -- Иду милая, извини -- заработался. Навалилось. Умоляю -- пять минут! Пять! И все -- я поднимаюсь.
   -- Как ты мог! За что ты со мной так?! -- закричала Людмила. -- Почему ты так поступил? За что?!
   Она кричала, а Зорин впервые в жизни видел в ее глазах такую боль, что ему стало жутко.
   -- Подонок! Как ты посмел! В тот же самый день!?
   -- Что случилось?
   -- Хорошо тебе было?! Отвечай!
   -- Я не понимаю... какой день? -- Алексею показалось, что соседки подрались. -- Объясни толком!
   -- Семь лет назад. За день до свадьбы, вот как сегодня. Мы весь день были вместе, ты говорил, что любишь. А потом... у тебя возникли дела. Срочные. Что там было, говори!
   -- Не помню... отдыхал с ребятами.
   -- Еще?
   Тогда Зорин здорово напился. В итоге они с друзьями очутились в сауне с двумя подружками. Илья, так вышло, был поочередно с обеими, попрощался с холостой жизнью. Одна из девушек училась на юриста, другая была простой шлюхой. Но... первая умерла от передозировки героина буквально через неделю, вторая вышла замуж за иностранца и уехала, если Алексей не ошибался, в Израиль. Семь лет назад. Глупый поступок, ошибка.
   -- Снимай штаны!
   -- Люда, ты что? Приди в себя. Что произошло?!
   -- Снимай.
   Зорин снял. На внутренней поверхности бедра у него белел детский шрам в виде серпа. Людмила знала, что он там, но словно хотела удостовериться.
   -- Сукин сын, ты лапал ее за день до нашей свадьбы! Ты шел со мной, танцевал, обменивался кольцами, будучи от нее! -- Людмила набросилась на него с кулаками, но вдруг обессилила. -- Уходи, ты мне противен. Подонок...
   -- Тебе кто-то про меня наговорил? Милая моя, -- на глазах Алексея выступили слезы. Надо ведь так день в день. -- Не верь никому. Я всегда был верен тебе. Я люблю тебя. Посмотри на меня, разве я мог?
   -- Уходи.
   -- Я сейчас сам разберусь, что у вас там произошло! Я выясню!
   -- Иди, выясняй. Мальчик с серпом...
   Зорин выбежал из квартиры. Побежал вверх по лестнице, замер на площадке. Опершись на перила, на него смотрела, выпуская дым из накаченных губ, та самая шлюшка, которой он понравился, так что она запомнила жаркого мальчика с серпом, и видимо, упомянула страстную ночь во время застолья у соседки.
   -- Ты? -- застыл Зорин. -- У Люськи? А Израиль?
   -- Австралия, -- сказала она, произнося слова в нос. -- Козлом оказался паршивым.
   Лететь через океаны, чтобы именно сейчас... спустя столько лет. Закрыв лицо руками, Зорин застонал.
   -- Надо же случиться, -- произнесла австралийка, вкручивая бычок в полную окурков консервную банку. -- Миллион жителей, а с первой, с кем я поговорила здесь, оказалась твоя жена.
   Стуча каблуками, она скрылась за железной дверью Люськи.
   Держась за перила, Зорин буквально сполз к своей квартире. Спортивная сумка с одеждой, бумажник, сотовый лежали перед дверью.
   -- Прости, прости меня! -- Стоя на коленях, Алексей уткнулся лбом в дверь. -- Я не подумал! Я допустил ошибку. Я не знал тогда...
   И вдруг он понял, что натворил семь лет назад. Ощутил чудовищную непоправимость поступка. Но ведь теперь он совершено другой!
   Волна боли, душевного, почти физического страдания, захлестнула Зорина. Испепелила. Выжгла. Как до этого испепелила и выжгла его жену. Как эта здесь оказалась?! Алексей был опустошен.
   Глупо... Чудовищно глупо! Нелепо.
   -- Люда! -- закричал он, так, что, наверное, услышали жители на всех этажах, но Зорину было все равно. -- Люда, открой!
   На лестничную площадку выбежала Люська, ее муж, гости. Пухлогубая австралийка.
   -- Я знаю, как обидел тебя, как тебе больно, -- плакал Алексей, стукаясь лбом в дверную ручку. -- Но ты моя жена! Семья! Мы заведем детей!
   -- Уходи.
   Ее боль отражалась в нем эхом, словно в зеркале, Зорин заскрипел зубами.
   Дверь распахнулась, на площадку с грохотом вылетел ноутбук, дверь захлопнулась.
   -- Что встали? -- закричал Зорин на собравшихся на лестничной площадке зрителей. -- Почесали языками?! Посмотрите на плохого. Я же и не предполагал тогда... -- застонал он. -- Я был... сопливый пацан.
   Люська увела гостей к себе.
   -- Спасибо, господин Геометр! -- Алексей запихал погасший ноутбук в сумку. -- Ткнули носом. Благодарю за науку! Я вас достану. Хоть с пятой хоть с десятой земли! Сочтемся!
   Взяв сумку, забросив ее на плечо, убрав в карман бумажник, сотовый, на негнущихся ногах Зорин пошел вниз.
   Он вышел из подъезда, и увидел, что стоит в носках. Забравшись в машину, Алексей завел мотор. Черная BMW отъехала от дома.
   Из открытого окна на четвертом этаже полетели на асфальт туфли.
  
  
  
   Потекла тушь, и Людмила умылась. Всхлипывая, она подошла к шкафу, вытащила, промокнула лицо полотенцем. За стопкой блеснул угол коробки в золотой фольге. Людмила достала подарок, развязала ленту. В коробке лежали открытка и завернутая в бумагу статуэтка. Фарфоровые влюбленные и ангел из хрусталя. Только девушка целовала парня без головы. Голова откололась и упала в бумагу.
  
  
  
   Глава 4
  
   Илья стоял голый в цепях, схватившись руками за ржавые прутья узкой клетки. Голова колдуна была гладко выбрита. С кирпичных стен свисала плесень, с потолка капала вода. Сырой воздух подвала пробирал до костей.
   Генерал-майор Георгий Валентинович приблизился к клетке в ниспадающих одеждах монаха.
   -- Помешались на средневековье? -- Илья прижался к прутьям лицом, кашель не давал ему говорить. -- Если я виноват, то есть нормальный человеческий суд.
   Рядом с клеткой стояла дыба, на которой подвешивали за руки, пытали колдунов, по другую сторону от Ремизова отливала металлом Железная дева -- полая кукла-саркофаг с иглами внутри.
   Лицо инквизитора тронула улыбка:
   -- Клин клином вышибают.
   -- Мы с вами цивилизованные люди!
   Вошел палач в колпаке и кожаном фартуке. Нет, цивилизованные люди не заливают жертвенники кровью...
   -- Ты должен отречься от магии, -- сказал инквизитор.
   -- От игры? А кому она мешает?
   Палач налег на рычаг. Половины Железной девы пришли в движение, медленно расходясь, обнажая зубастые внутренности.
   -- Отрекись от демонов в себе.
   Скрипела Железная дева. Все тело ломило от холода. Кандалы стерли запястья и щиколотки в кровь.
   -- Дева заставит тебя говорить, -- палач потер руки.
   -- Чего вы хотите?
   Георгий Валентинович внимательно посмотрел на колдуна.
   -- Освободить тебя, -- сказал он. -- Сам ты не справишься. С этим никто не справится.
   -- Я назову вам число, -- звякнул цепями Илья. -- Вы станете самым богатым...
   -- Деньги нас не интересуют, -- остановил его Георгий Валентинович.
   -- Вот так возьмете и убьете человека?
   -- Тебя это удивляет?
   Действительно, странное дело, но Илья был испуган, но не удивлен: клин клином, как говорится...
   -- Кто вы?
   Они измывались над ним, ставили эксперименты, гоняли, словно мышь по лабиринту, они собрались сжечь его на костре, Илья имел право знать.
   -- Инквизиторы господина президента.
   -- Кто?
   -- Инквизиторы государственной безопасности.
   Ремизов соображал.
   -- Оформите меня штат, -- сказал он. -- Буду вашим агентом. Внедрюсь в банду колдунов. Как вы набираете в свое ИГБ? Думаю, -- Ремизов кивнул на палача, -- он пришел к нам из экстрасенсов, с улицы. Гадал на картах и хрустальных шарах. Верно?
   Инквизитор прикрыл глаза, словно в приступе мигрени.
   -- Что мне, до седых волос мотаться по казино? А здесь буду работать на государство. Я подорву их организацию изнутри. У вас будет любая информация по магам-одиночкам и целым сектам. Черные маги, масоны, розенкрейцеры, жрецы Вуду, городские шаманы. Сейчас идет экспансия из Африки, Латинской Америки, одни вольные каменщики чего стоят!
   -- Мы созданы, чтобы уничтожить магию на корню, а не заигрывать с ней, -- сказал инквизитор. -- Уничтожить колдовство как явление.
   -- Но зачем? Отказываться от электричества, потому что кого-то ударило током?
   -- Ты упорен.
   -- Да я не в курсе! -- заорал Илья. -- Я...
   -- Параллельные события, -- напомнил инквизитор. -- Числа.
   -- Да, Геометр убивает людей, но я с ним не знаком. Я сам у него на прицеле! Мансур...
   -- Ты -- колдун, значит ты -- с Геометром.
   -- Я совершил ошибку, связавшись с магией, только и всего! И что вам Геометр? Он делает с убийцами то, что каждый хотел бы сделать.
   -- Он может ошибаться, -- сказал Георгий Валентинович. -- Как и всякий самозваный карающий орган. Кто будет исправлять ошибки Геометра? Кто на это способен? Ты? У вас нет ни морального, ни юридического права судить людей, тем более приносить в жертву.
   -- Убийцам дают срок, а не тащат на костер. Геометр, может, и перегибает палку, но с благой целью, я...
   -- Геометр намерен устранить президента, -- перебил инквизитор.
   -- Чушь? Зачем ему это надо?
   -- Стать в глазах людей воплощением Справедливости, -- сказал инквизитор. -- Затем захватить власть.
   -- Власть? Рехнулись? Да зачем Геометру власть?!
   -- Триста лет вы упорно преследуете сугубо политические цели, -- сказал Георгий Валентинович. -- С семнадцатого века -- с первых случаев управления событиями -- вольные каменщики хотят одного -- власти. С тех пор в Европе, Америке, Африке, в Китае маги работают по крупному: бьют по монархам, династиям, политическим лидерам. В России управление событиями еще при Петре Первом было поставлено вне закона.
   -- Приехали! Цареубийцей я еще не был!
   -- В конце восемнадцатого века умирает императрица Екатерина Великая, -- продолжал инквизитор, -- через двадцать девять лет скончался Александр Первый, еще через двадцать девять лет умирает Николай Первый. Ничего не напоминает?
   -- Хотите сказать: параллель? -- закашлялся Илья. -- Цикл в двадцать девять лет. Но между Екатериной и Александром Первым был еще Павел Первый. И Николай Первый скончался, получается не через двадцать девять, а через тридцать лет.
   -- Да в феврале пятьдесят пятого, но месяц-другой в рамках столетий мало что меняет, -- сказал инквизитор. -- Павла убил собственный сын, Александр был среди заговорщиков. Павел -- жертва, а подручные Геометра -- за справедливость.
   -- Если масоны и устраняли царей, так ведь было за что!
   -- Каждого есть за что, -- сказал Георгий Валентинович. -- Зависит от того, кто именно хочет вас устранить. Все революции начинались с бешенных манифестаций справедливости, вдруг становилось можно и даже нужно вещать на столбах помещиков и банкиров! Вы готовите революцию тотальной Справедливости, Возмездие с большой буквы, а миллионы соскучились по большим буквам. Им серп подавай, ангелов Апокалипсиса. Чтобы сосед стену по вечерам не сверлил!
   -- Что за бред?
   -- Триста лет мы нянчились с колдунами. Дадим слабину сейчас, получим мистическую тиранию одного. Всевластного и всеблагого Геометра. Вы вышли на финишную прямую. -- Георгий Валентинович принялся загибать пальцы. -- В конце девятнадцатого века умирает император Александр Третий, проходит двадцать девять лет -- в январе умирает Ленин, еще двадцать девять и скончался Иосиф Сталин. Через двадцать девять лет хоронят Брежнева. Из нетронутых магами: расстрелянный Николай Второй -- мученик, смещенный Никита Хрущев -- пример внутрипартийной несправедливости, то, что Сталина отравили соратники -- не доказано.
   -- Я понял: следующим будет...
   -- Да, под ударом нынешний президент, -- сказал Георгий Валентинович. -- Он создал инквизицию для того, чтобы этого не допустить. Теперь магия не просто вне закона. Мы уничтожим вас на корню.
   -- Скольких вы уже сожгли?
   -- Нейтрализовали? Не имеет значения. Пока по земле будет ходить хоть один маг, мы не опустим рук.
   -- Я не колдун! Я игрок!
   -- В твоем особняке оборудована вторая ванная, в которой никогда не принимали душ и комната с алфавитом на стене.
   -- Я пользователь! Я смыслю в магии не больше, чем...
   -- Комната с колесом рулетки на полу это, видимо, детская, -- продолжал Георгий Валентинович. -- Мы определили группу крови с фартука, -- сказал он. -- Она совпала с группой крови Валерия Скоробогатова. То, что именно он сторожил дом номер пятьдесят семь по улице Лесной в день вашего визита, подтвердила Пелагея Брагина и еще два жителя Григорьевки.
   Ремизов молчал.
   -- Кому ты писал мылом на полу в ванной?
   -- Персоналу, -- ответил Илья. -- Уборщице. А от кого еще можно получить информацию? Я до сих пор не знаю, в каком уголке нашей необъятной родины нахожусь.
   Инквизитор протянул Илье обмылок:
   -- Отрекись.
   Палач обходил шарниры Железной девы, капая на них маслом. Пламя факела на стене выхватывало из темноты кусок стены, колпак с прорезями и стальные иглы.
   -- Отрекись от того, кто стоит за тобой.
   Илья замер. От него требовали отказаться от Бестелесного. От помощи извне.
   -- Прокляни покровителя, вырви с корнем.
   Ремизов закашлялся, он стоял голый, в цепях, на ледяном полу. Бесшумно открывались и закрывались половинки Железной девы. Просто написать на полу "Отрекаюсь от тебя", но Илья не мог...
   -- Никогда! -- кусок мыла полетел инквизитору в лицо. -- Вы не знаете, с кем связались! Я вам не по зубам!
   Ремизов в ярости затряс клетку.
   -- Приступай, -- сказал Георгий Валентинович, делая знак палачу.
   Палач выволок колдуна из клетки. Положил в Железную деву. Закрыл зажимы.
   -- Откажись.
   Саркофаг захлопнулся. Пришли в движение иглы. Не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, Илья с ужасом смотрел, как они приближаются к лицу.
   В следующее мгновение Железная дева застыла. Механизм заклинило. Заливая шарниры маслом, что лилось, капало на пол, палач недоумевал, он даже сорвал с головы колпак и сел, почесывая макушку.
   Им ничего не оставалось, как вытащить колдуна из девы и закрыть его в клетке.
   -- Ты остановил детектор лжи, -- произнес инквизитор. -- Ты остановил деву. Но никому еще не удавалось остановить огонь.
   Палач осклабился. Да, костровые пропитывали поленья специальным горючим веществом. Колдуны горели как миленькие. Инквизиторам только и оставалось, что подгребать к ногам нечестивцев угли.
  
  
  
   Всю ночь перед казнью Илья ходил по камере, словно загнанный зверь. Инквизитор унес обмылок, зря Ремизов швырнул его ему в лицо. Он мог бы написать Бестелесному...
   -- Ты что там совсем охренел! -- Илья поднял голову. -- На своем небе!
   Потрескивая, потух на стене единственный факел. Наступила кромешная тьма.
   -- Не видишь, что происходит!?
   Бухнувшись на колени, Рэмбо принялся скрести цепями по полу, затем зашептал. Он просил у Бестелесного помощи. Чтобы эти стены рухнули. Чтобы инквизиторы ослепли, умерли от чумы, проказы, провалились сквозь землю. Чтобы поленья не вспыхнули. Кашель рвал грудь, ломило ступни, колени, а Илья шептал...
   Под утро пленник уснул, прислонившись спиной к прутьям. Рэмбо снились ослепительные рулеточные столы, они вертелись, вспыхивали. "Лас-Вегас", -- улыбался во сне узник. "Армавир", -- одернул его голос. Ремизов проснулся. С лязгом открылась дверь. В косом луче света стояли инквизиторы.
  
  
  
   Посреди внутреннего двора возвышался обмотанный цепью, почерневший от сажи бетонный столб, вокруг него -- каменный помост.
   Когда Илью вывели, инквизиторы заканчивали складывать к подножию столба толстые поленья. По помосту в кожаных чулках прохаживался палач. Рядом стояли две высокие железные канистры.
   Выйдя из подвала, Ремизов зажмурился. Утреннее солнце ослепило. Казалось, верхушка столба подпирает собой небеса. Илья замедлил шаг. Его потащили вперед за цепи ошейника два инквизитора:
   -- Шевелись, черная душа!
   Поленья. Колдун остановился, замер. Цепи натянулись, но изможденный узник стоял как вкопанный.
   Вчетвером инквизиторы подтащили Илью к лестнице, ведущей на помост. Палач поливал поленья из канистры. Темным отдающим бензином смоляным веществом. Когда, булькнув, канистра опустела, костровой подал палачу вторую.
   -- Еще не поздно, -- приблизился к колдуну Георгий Валентинович. Он вложил в ладонь Ремизова кусок мыла.
   Под сбитыми в кровь ногами -- поросшие в стыках травой серые каменные плиты.
   -- Отрекись.
   Написать пару проклятий небесам... подкорректировать судьбу. Несколько слов. Простое движение рукой.
   -- С тебя снимут цепи.
   Мыло полетело на плиты. Рэмбо отпихнул его ногой.
   -- Безумец.
   Колдуна схватили и втащили на помост. На столбе поверх поленьев находился уступ, на который Илью и поставили. Костровые прижали Рэмбо спиной к столбу. Палач снял ошейник, кандалы. При этом он напевал в полголоса. С лязгом на ноги, пояс, грудь колдуна ложилась толстая цепь. Звенья врезались в тело, надавили на кадык.
   На поленья клали связки хвороста. Костровые отошли, любуясь результатом: теперь Илью со всех сторон окружали дрова.
   -- Илья Ремизов, ты признан виновным в колдовстве и жертвоприношении Валерия Скоробогатова шестого сентября...
   Ремизов слушал обвинительный приговор и не слышал. Илья смотрел на бегущие над почерневшим столбом облака.
   "Где ты? -- спрашивал он у Бестелесного. -- Почему не покажешь силу? Останови их! Опрокинь всех!"
   Ослепительное солнце изливалось во двор, на стены, каменный помост, падало с небес свободно и широко, оно ласкало Илью, может быть, в последний раз перед тем, как его кожа полопается и облезет в гудящем пламени. Тихая ласка была так прекрасна, что Рэмбо очнулся лишь тогда, когда в руке палача загорелся факел.
   -- Так пусть он сгорит!
   Они хотели пресечь любое проникновение извне. Выжечь иное огнем. Отгородиться кострами, закрыться, замуроваться. Инквизиция господина президента. Они стояли в ряд по обе стороны помоста, чуть опустив головы в черных капюшонах. В руках Георгий Валентинович сжимал фотографию главы государства в рамке. Инквизитор поцеловал портрет, прикоснувшись к нижнему краю губами.
   Мир лежал за пределами двора инквизиторов свободный и прекрасный.
   Колдун не разомкнул отравленных уст, не назвал имя покровителя. Факел опустился на полено.
   -- Стойте! Я сдам вам Геометра! Я...
   Илья задохнулся, цепь резала горло. По полену побежал огонь.
   -- Я могу угадывать! Я назову! Укажу! Найду среди миллионов других!
   Инквизиторы не шелохнулись. Георгий Валентинович сделал палачу знак. Факел убрался. Палач клещами вытащил, отбросил в сторону горящее полено.
   -- Вы ударите! Схватите главного! Он сгорит!
   Генерал-майор смотрел на фото президента.
   -- Я дам тебе шанс, игрок, -- сказал он. -- Так что подумай, прежде чем отвечать. Мы знаем, в каком городе скоро, возможно, появится Геометр. В России тысяча девяносто шесть городов. Так, где ежегодно собираются масоны?
   Они хотели, чтобы он угадал. Он, Рэмбо-XXL -- мастер по взлому вероятностей. Илья немо шевелил губами. В глазах колдуна стоял страх, паника, ужас. Главный инквизитор коротко улыбнулся. Костровой подцепил крюком, потащил к столбу полыхающее полено. В лицо Ильи ударил дым.
   -- Армавир! -- заорал он, вспоминая голос во сне, и понимая, что подписывает себе смертный приговор. -- Армавир, твою мать! Геометр явится в Армавир!
   Инквизитор застыл. Это было невероятно, но маг угадал. Подспудная сила иной темной стороны... В следующее мгновение верный слуга президента взял себя в руки.
   -- Снимите цепи, -- сказал Георгий Валентинович. Колдун закашлялся. -- Накормите, покажите врачу, не хватало еще, чтобы он умер от пневмонии.
  
  
  
   Илья лежал под капельницей на чистой постели, в теплой, залитой солнцем комнате. Георгий Валентинович открыл одно из окон. Свежий воздух...
   -- В Армавир прибудут около сотни масонов, -- сказал он. -- Твоя задача указать нам на Геометра.
   Ремизов закашлялся. Поднес ко рту ладонь. Без кандалов руки казались невесомыми.
   -- Когда выезд?
   -- Через пару недель, -- сказал инквизитор. -- У нас отличные доктора, ты быстро встанешь на ноги.
   -- Не сомневаюсь. Почему вы...
   -- Спрашивай.
   -- Так ненавидите все... -- Илья подбирал слово. -- Лишнее?
   Инквизитор молча закрыл окно.
   -- Взяв Геометра, обезопасив президента, вы остановитесь?
   -- Нет, -- сказал генерал-майор ИГБ. -- Вы камня на камне не оставите от нашей цивилизации. Колдуны будут уничтожены все до одного.
   Ясно. Илья смотрел на прямую фигуру инквизитора. Этот человек с упорством фанатика раз за разом будет подавать Ремизову мыло, а его подручные тащить колдуна на костер. Пока тот не подпишет отречение. Борьба шла насмерть. Кто кого.
   -- Скольких вы уже сожгли?
   Георгий Валентинович прошел к двери, обернулся на пороге:
   -- Выздоравливай, -- сказал он. -- Набирайся сил.
  
  
  
   Спустя неделю генерал-майор и Ремизов шли по коридору со знакомыми дверями. Мимо комнаты с жертвенным алтарем масонов и липовым циркулем.
   -- Ты отправишься в Армавир с нашим сотрудником, -- сказал Георгий Валентинович. -- Вы встретитесь в Дмитрове у торгового центра "Магнит", в дальнейшем будешь действовать строго по его указаниям.
   -- Почему сразу не в Армавире?
   -- Я хочу, чтобы ты представлял, на что идешь. Всю серьезность задачи, -- сказал инквизитор. -- Я не сомневаюсь в твоих профессиональных качествах, но хочу, чтобы ты раз и навсегда выкинул из головы рулетку и прочие глупости, нам сюда...
   Они зашли в большой, разделенный на сотни открытых кабинок зал. Мониторы стояли рядами, за ними сидели девушки в погонах, с буквой "И" на рукавах и стучали по клавиатуре. На табло под потолком светилось число 563. На глазах Ильи тройку сменила четверка: 564. Затем цифры промелькнули, словно на секундомере: 569.
   -- Операторы отслеживают случаи параллельных событий, -- сказал Георгий Валентинович. -- Просматривают различные статистические отчеты, милицейские сводки происшествий, электронные СМИ, анализируют доклады наших осведомителей и агентов. Полученные данные обрабатывает специальная программа "Параллель". Последний случай из милицейской сводки: девушка застрелила из ружья грабителя, но пять лет назад день в день она застрелила из того же ружья двоих наркоманов, также забравшихся в ее дом. Мелочь, совпадение, но мы ее отслеживаем, вносим в банк. Если факт воздействия на событийный фон извне подтвердится, то...
   -- Девушку доставляют сюда, -- продолжил Ремизов.
   -- Случай переходит в разряд расследуемых, -- сказал инквизитор.
   -- Данные с начала года? -- спросил Илья, показывая на число "571".
   -- За сегодняшний день.
   Ремизов не понял. Геометр физически не мог обработать столько информации. Но потом до Ильи дошло: работала даже ни секта, ни цех колдунов. Сотни магов, они карали масштабно, с размахом.
   "572" -- очередные отмороженные пальцы нерадивых мамаш, блеяние крутых мафиози, медицинские приговоры, зловещие однофамильцы...
   Инквизитор привел несколько свежих примеров, идентифицированных программой "Параллель". Масоны ставили зло на колени массово. Не стесняясь, не смотря на должности, погоны, банковские счета и заслуги перед отечеством.
   -- Лихо они восстанавливают справедливость. -- Ремизов сглотнул. -- Слишком лихо.
   "И я должен сломать, сдать, опрокинуть Геометра?"
   Сила магов, подспудная, скрытая от глаз, почти эфемерная, была колоссальной! И ее присутствие в судьбах тысяч, сотен тысяч людей, возрастало с каждой минутой.
   -- На кону жизнь президента, -- сказал инквизитор. -- Да и моя с твоей тоже.
   -- Я и не подозревал о подобном масштабе.
   -- Верю. Ты еще многого не знаешь о собственных коллегах, -- сказал генерал-майор. -- Колдуны подготавливают общественное мнение, затем последует переворот, захват власти -- мистическая революция извне.
   Ремизов обдумывал услышанное и увиденное.
   -- Любая революция сулит рай на земле, -- произнес инквизитор. -- Коммунисты обещали, что не будет бедных, фашисты -- мировое господство избранной расы, маги -- всеобщую справедливость.
   -- А что плохого в справедливости?
   -- Ничего, -- сказал инквизитор. -- Но закончится все несвободой всех и каждого. Магическим тоталитаризмом, по меньшей мере. Маги выбивают из-под людей рациональные, атеистические принципы. Это обернется катастрофой. Сейчас люди воспринимают воздействия извне, как божественный потусторонний промысел, но наступит день, когда колдуны выйдут на свет, и Геометр продемонстрирует весь арсенал, включая массовые жертвоприношения.
   Илья должен был признать, что без жертвоприношений не обойдется.
   -- Миром будут править не деньги, не раса, и не идеология, -- сказал инквизитор. -- Новым миром будет править магия. Прольются реки крови, но мы этого не допустим.
   -- Да, деньги лучше, -- сказал Илья.
   -- Я хочу, чтобы ты перешел на нашу сторону, -- сказал Георгий Валентинович. -- Принял решение.
   Ремизов молчал. Инквизиторам было мало, что он сдаст им Геометра, они хотели управлять Рэмбо и дальше. Но решение принимается, когда есть выбор. Позади Ильи полыхал костер, впереди -- отречение или опять же костер. Даже если бы они отправили его в Вегас с миллионом долларов, сменив бандитов, даже если бы они оставили его в магии, если бы... тогда это была бы уже не инквизиция, а реабилитационный центр для бывших чернокнижников.
   -- После того, что я увидел, я постепенно склоняюсь... -- начал Илья.
   -- Нельзя стать инквизитором наполовину, -- оборвал его Георгий Валентинович. -- Как нельзя быть немного распятым.
   -- Я подпишу отречение после того, как взгляну в глаза Геометру.
   Ремизов смотрел на Георгия Валентиновича и понимал: инквизиция обречена. Магия набирала обороты, приближался момент взрыва -- трансформация современной цивилизации. Скоро человечество проснется в другом мире. Колдуны возьмут все. Никто не устоит.
   Армия? Электронная начинка -- ее ахиллесова пята. Ракеты не взлетят, техника не сдвинется с места. Это меч, копье, топор трудно остановить, а танк... Армии супердержав выбросят белый флаг, никто даже не увидит врага. Инквизиция была агонией. Озверелой, но всего лишь судорогой отмирающего организма.
   -- Нам дан огонь, -- сказал инквизитор. -- Огонь и железо.
   "Человечество не сожжешь на костре, Георгий Валентинович. Увы".
   -- Огонь и железо, -- повторил инквизитор.
  
  
  
   Георгий Валентинович пригласил Илью в свой кабинет.
   -- Присаживайся.
   Ремизов сел. Обычный кабинет без цепей, углей и щипцов.
   -- Времени у нас мало, потому я задам тебе лишь один вопрос. -- Инквизитор протирал очки гигиенической салфеткой. -- От степени искренности, с которой ты на него ответишь, зависит, будешь ты жить долго и счастливо или умрешь, как только переступишь порог нашего учреждения. Что ты знаешь о магии ближнего боя?
   -- Ничего, -- сказал Илья.
   -- То есть вообще ничего?
   -- Совершенно.
   -- Я так и думал. -- Георгий Валентинович открыл сейф. Достал блестящий контейнер, похожий на те, в которых медсестры стерилизуют инструмент.
   Контейнер лег перед Ремизовым на стол.
   -- Самолет будет ждать тебя на аэродроме завтра в десять утра, -- сказал генерал-майор. -- По документам ты -- служащий фирмы по продаже оборудования для игорных заведений "Шанс". А чем еще заниматься Рэмбо в Армавире? Вот, -- Инквизитор пододвинул к Илье контейнер. -- Твой ангел-хранитель. Сейчас я говорю не об успехе операции, а о твоей личной безопасности. Можешь открыть.
   Илья достал из контейнера невесомый мешочек из кожи. Развязал тесемки. Перевернув его, вытряс содержимое. На ладонь упали четыре изогнутых желтых клыка. Судя по виду -- звериных.
   -- Сегодня на закате тебе принесут блюдо и живую курицу, -- сказал инквизитор. -- Отрежешь ей голову, наполнишь кровью тарелку и обольешь порог. Затем прочитаешь вот этот текст и обмакнешь клыки в блюдо. -- Георгий Валентинович положил на стол свернутый вчетверо лист бумаги. -- Наденешь мешочек на шею, чтобы никогда больше не снимать и перешагнешь порог.
   -- Что это?
   -- Волчьи клыки.
   -- Вы же против колдовства? Огонь и железо...
   -- Огонь здесь, а ты -- там, -- произнес инквизитор. -- Мир заражен магией.
   Илья развернул листок, пробежался глазами.
   -- Тебе нет надобности понимать смысл написанного, -- сказал Георгий Валентинович. -- Ты -- пользователь. И без вопросов, разъяснения займут у нас много времени.
   -- Я хотел бы знать, что таскаю на шее.
   -- Завтра, когда поднимешься в воздух, зайди в кабину к штурману и спроси, почему самолет, который тяжелее, не падает на землю. В чем дело? Думаю, он найдет пару часов, что бы пересказать тебе вкратце курс аэродинамики. Все, чему его учили в летной школе.
   -- Самолет поднимается на воздушной волне, -- сказал Илья. -- Все дело в скорости и форме крыла. Объяснение заняло меньше минуты.
   -- Да, но ты же намерен сесть за штурвал самолета?
   -- Хорошо, -- согласился Илья. -- Что могут эти зубы?
   -- Они превратят тебя в волка.
   -- Оборотнем?
   -- Нет, ты останешься человеком, но со звериным нюхом.
   -- А шаров огненных нет? -- спросил Ремизов. -- Или, чтобы я стал как Брюс Ли? На худой конец Джеки Чан.
   -- Шаров нет, -- ответил Георгий Валентинович. -- Чтобы сделать из тебя мастера кун-фу, надо тренироваться несколько лет. И шапочки-невидимки нет и скатерти-самобранки и сапоги на вооружении только кирзовые. А что касается зубов, то одного хватает от силы на три-четыре часа, так что используй экономно. Растираешь зуб пальцами и вдыхаешь порошок, куриная кровь сделает клыки мягкими.
   -- И что мне с волчьим нюхом -- трюфели искать?
   -- Обоняние волка превосходит обоняние человека в сорок раз, -- сказал генерал-майор. -- Ты сможешь не просто поймать любой нужный тебе запах, но и выделить его на фоне других. Это как зрение, только носом. Ты поймешь, как пахнет страх, злость, агрессия, радость, любовь. Когда человек врет, он иначе пахнет. Своеобразный детектор лжи. Ты сможешь преследовать противника в толпе, не видя его, находясь в сотнях метрах от жертвы.
   -- Признайтесь, приходилось самим выть на луну?
   -- Только из научного интереса. Да и не любитель я. Бежишь, морда в крови. Хватит об этом.
   По лицу инквизитора прошла тень.
   -- Что ждешь? Обгрейд закончен.
   -- Не густо для силовой структуры. -- Илья осторожно положил мешочек в карман. -- А если мне понадобиться вырубить Геометра?
   -- С тобой едет профи. Забыл? От боевых артефактов тебе лучше держаться подальше. Могу дать кольцо, ослабляющее похмелье, браслет от сглаза и лозу для поиска воды. Все в рабочем состоянии.
   -- Спасибо, я как-нибудь без лозы.
   -- А сейчас инструктаж по технике безопасности, -- сказал инквизитор. -- Что тебе делать категорически запрещено. Ни в коем случае, ты меня понял? Например, девушка дарит тебе рубашку, воротник и рукава которой она сама вышила иероглифами, и просит тебя носить ее в определенном месте, в определенное время: при ваших прогулках в парке около заброшенной часовни. Твои действия?
   -- Да я бы и внимание на это не обратил.
   -- Рубашку сжечь, -- сказал Георгий Валентинович. -- Девушку -- к нам.
   "То есть тоже сжечь", -- подумал Ремизов.
   -- А не слишком круто? -- сказал он. -- Так все девушки кончатся, о рубахах я и не говорю.
   -- Фанат Рэмбо дарит кумиру счастливый доллар, -- продолжал инквизитор, -- который нужно зарыть. Или дорогое кольцо с непонятными знаками.
   -- Доллар обменяю, кольцо -- в ломбард.
   -- Запомни: любые надписи, символы, иероглифы на посуде, дереве, украшениях, на любых предметах, с которыми ты контактируешь, недопустимы. Если кто-то просит твою вещь, волосы, ногти, если тебе дарят оберег, треугольные или квадратные амулеты, особенно, завернутые в фольгу или кожу, будь начеку. Даже если из твоего номера украли расческу, немедленно ставь меня в известность!
   -- Нельзя пить воду, в которую опускали записки, -- продолжал Георгий Валентинович. -- Умываться на кладбище, привязывать к автомобилю черные тряпки, нитки, мешочки с шафраном или семенами, растапливать свинец, воск...
   -- На счет воска я в курсе.
   -- Неделю назад один из инквизиторов похоронил кота. Не смог отказать в просьбе любимой бабушке. Через три часа после похорон сотрудник умер. Мы провели эксгумацию животного. На шее кота висел ошейник с иероглифом смерти и персональным заклинанием немедленного действия, завязанного на земле. Хозяйке кота ошейник подарила знакомая, как раз накануне гибели животного. Старушка была тронута.
   -- Но должны быть контрзаклинания, тоже персональные и немедленные?
   -- Сотрудник умер скоропостижно. Пока вышли на бабушку, пока... Тело обнаружили в подвале его собственного дома. Никаких признаков насильственной смерти. Так что думай головой, Илья Ремизов, если хочешь ее сохранить.
  
  
  
   Над крышами разлился закат. Кроны деревьев за окном окрасились розовым. Илья отрубил курице голову, наполнил брызжущей кровью тарелку. Опуская в нее пальцы, он вымазал порог, затем развернул листок и прочитал заклинание.
   Ремизов опустил четыре волчьих клыка в кровь, затем собрал их в мешочек и повесил на шею.
   Перешагнув порог, Илья почувствовал слабый толчок в грудь и на долю секунды -- резкий запах куриной крови. Ремизов не знал, как пахнет кровь быка, свиньи, барана, человека, но он понял, что кровь пахнет по-разному. На долю секунды перед ним прошла вспышка запаха -- нескончаемый ужас примитивного сознания: нож, огромное блюдо, алое пространство комнаты.
   Илья стоял, оскалившись, закрыв глаза, облитый закатным светом -- кровью опускающегося за горизонт солнца.
   Волна схлынула. В сознании Ремизова остался привкус. Послевкусие запаха. Илья сжал мешочек на груди.
   Нескончаемый ужас примитивного сознания. Вкусно.
  
  
  
   Глава 5
  
   Из аэропорта Ремизова повезли в Дмитров на встречу с напарником -- супербойцом, который должен был привезти Геометра к инквизиторам, а нет, так убить главу колдунов на месте. Киллер-инквизитор, наверняка, обладал боевыми артефактами. Мир заражен магией...
   Ремизов сидел в машине в гражданском костюме с волчьими клыками на груди. Дмитров оказался красив. Широкие проспекты высотных домов из красного кирпича. Чистый, в отличие от Москвы, лаконичный в отличие от Питера. Если бы все 1096 городов России выглядели так... Да, число врезалось в сознание Ильи намертво, как и едкий запах горящего полена. Такое не забывается.
   "Вернусь домой -- разломаю камин!" -- решил Рэмбо.
   За ними следовал черный "Мерседес" с тремя инквизиторами, которые сопровождали колдуна-перебежчика в Армавир.
   Вышли на охоту...
   Рэмбо поймал себя на мысли, что отвык от обычной жизни. На остановке открыл двери автобус с рекламой шоколада на боку. Молодая пара целовалась на скамейке. Женщина выбирала фрукты в киоске. Продавец в витрине бутика наряжала в джинсы манекен. Мальчик перебежал перекресток на красный сигнал светофора. Скоро за парту. Чему его могли научить в школе? За пять минут до...
   Никто не знал день и час, когда маги вскроются, но момент приближался. Студенты пили пиво в сквере. До трансформации могло оставаться... два глотка.
   Плечи и шею Ремизова через стекло пекло солнце, но он чувствовал легкий озноб.
   Они остановились на перекрестке. На краю дороги рабочие в оранжевых жилетах укладывали асфальт. По дымящейся поверхности двигался каток.
   Нет, мир не просто заражен магией, заражение произошло столетия назад. Мир проминался под магами. Геометр давил тысячи, сотни тысяч, миллионы.
   Машина тронулась. Устраиваясь удобнее, Ремизов невольно оглянулся. На полной скорости серебристая иномарка выскочила на полосу встречного движения и лоб в лоб ударила "Мерседес" с инквизиторами. Послышался удар, грохот, скрежет сминаемого металла.
   -- Стой! -- Илья выскочил из машины.
   Из-под "Мерседеса" растекалась лужа. Машина взорвалась. Корпус подбросило. Салон наполнили клубы пламени. Пассажиры были еще живы. Люди с воплями метались внутри. Один из инквизиторов, разбив руками стекло, вылез по плечи, но так и застыл в потоке огня. Двери переклинило, и борцы с магией сгорали заживо. Ремизов выхватил из рук подбежавшего водителя огнетушитель, ударив им об асфальт, направил струю пены на полыхающую машину. Поливая спину, обгоревшую голову мертвеца.
   -- Им уже ничем не поможешь, -- схватил его за руку водитель. -- Он нанес удар. У нас мало времени.
   Они помчались к торговому центру "Магнит". Под защиту вооруженного артефактами киллера. Ремизов стиснул на груди мешочек с клыками.
   Проскакивая на "красный", инквизитор докладывал Георгию Валентиновичу обстоятельства дорожного столкновения. Время, место, номерные знаки серебристой иномарки. Программа "Параллель" выдала ответ через две с половиной минуты.
   -- Геометр к этому не причастен, -- сказал водитель. -- "Параллель" не ошибается.
   "Бестелесный! -- понял Илья. -- Хватит ребята, теперь вы на нашей территории".
   Инквизиторы выползли из своего мрачного подвала, и в дело вступил покровитель Рэмбо. Человек или существо, которому...
   Перед фасадом торгового центра "Магнит" белела "Скорая". На земле стояли медицинские носилки. На них -- накрытое простыней тело. Инквизитор остановил машину. Выскочил, откинул край простыни.
   -- Он? -- спросил Ремизов и по дрогнувшим губам водителя понял, что перед ними человек, который должен был устранить Геометра.
   -- Жить хочешь? -- спросил Илья.
   -- Да.
   Инквизитор отдал ключи от машины, портмоне, сотовый, кобуру.
   -- Обыщи его.
   Водитель принялся обыскивать мертвого.
   -- Эй, что вы делаете? -- возник человек в белом халате. -- Вы его знаете?
   Инквизитор сорвался с места и побежал.
   -- Ваш родственник?
   К торговому центру подъехал милицейский "бобик". Вышли два недовольных, измученных жарой милиционера. Ремизову ничего не оставалось, как сесть в машину и уехать.
   "Бестелесный! -- Рэмбо хлопнул по баранке ладонями -- Началось!" Он ликовал. Через двадцать минут вырвавшийся из рук инквизиции колдун выехал на федеральную трассу. Он спешил домой. В свой особняк. В комнату Чисел, в комнату Ответов.
   -- Кончилось ваше время, господин Геометр, -- сказал он, надевая черные очки. -- Теперь наш ход. Охота продолжается.
   Нет, о спецзадании в Армавире Илья и не вспоминал. Инквизиторы, мрачные подручные его величества господина президента, "в миру" они были никем. Лучше им было не вмешиваться. Здесь маги шли против магов. Схлестнулись гиганты.
   Ремизов заехал на заправку и залил полный бак.
   -- Что дорого? -- спросил его старик у окошка кассы. Сидя на ящике, он раскрыл газету. На обложке: 25 самых богатых людей планеты. В большинстве своем -- нефтяные и газовые короли. -- Во, цены? -- Старик улыбнулся щербатым ртом. -- Кусаются!
   Илья смотрел на лощеные лица "королей". Судьбы мира зависели от цен на энергоносители.
   -- Скоро бензин подешевеет, -- сказал он. -- В цене будет другое топливо.
   -- Какое?
   "Кровь. -- Ремизов зашагал к машине. -- Кровь жертвоприношений -- новое топливо цивилизации".
  
  
  
   На покровителя надейся, а сам не плошай. За двадцать километров до родного города Ремизов бросил машину инквизиции на обочине и пересел на междугородний автобус.
   Телефон Зорина не отвечал, что и следовало ожидать, зато Илья дозвонился до Елены:
   -- Любимая, я вернулся.
   -- Илья?! Живой! Где ты?! Что будешь делать?
   С улыбкой Ремизов смотрел на проносящиеся за окном частные дома пригорода.
   -- Играть.
   Елена молчала. Бросит трубку?
   -- Приезжай.
   Они договорились встретиться в центре, в кафе напротив кинотеатра. Илья пришел первым. Зайдя в кафе, он сел за столик, заказал чашку зеленого чая.
   Сделав глоток, Рэмбо рассматривал улицу через стекло. На афише кинотеатра -- "Гарри Поттер: испытание лунным камнем" подрастающий чародей летел на метле. Из его ладони бил голубой луч.
   Ремизов тоже прошел испытание, только не лунным камнем, а инквизицией. Видимо, Бестелесный проверял подопечного на крепость духа: огонь и железо. Удостоверился. А как иначе? Геометров не смещают люди с улицы или случайные баловни судьбы.
   Что дальше? По логике вещей теперь Илью Ремизова должны были наделить силой.
   В чем будет заключаться сила, Илья не знал, но он был уверен: смена пресловутого мирового порядка пройдет без магических взрывов и лазерных мечей. Из простенькой незаметной иномарки выйдет обычный с виду человек. Ни экстрасенс и ни гипнотизер, простой игрок в рулетку. Он не воспарит над землей на метле или драконе и не разверзнет посреди улицы врата ада, стукнув посохом. Перед тем, как стать хозяином планеты, незнакомец выпьет в кафе чашку зеленого чая, перелистывая глянцевый журнал. Посетитель оставит чаевые. А потом совместит артефакты: циркуль, две линейки, угольник или кое-что посильней -- из боевого арсенала. Совместит и... выйдет на другую улицу, где его не возьмут ни обычные, ни серебряные пули.
   Управление событиями. Человек, в чьих руках окажется поток вероятностей, станет господином всего. Рэмбо-XXL -- маг, который будет управлять этим потоком. Он рухнет на человечество подобно раскаленной комете.
   -- О чем замечтался? Меня не замечаешь!
   Перед Ильей стояла улыбающаяся Елена. Вскочив, будущий мистический лидер, диктатор и гегемон, обнял, сжал любимую в объятьях.
   -- Что там у тебя? -- Елена шарила рукой сбоку у него под пиджаком.
   -- Пистолет. Как говориться, пусть будет.
   -- Пропал. Не звонил, -- целовала его Елена. -- Я думала, тебя убили из-за этих проклятых миллионов!
   -- Осколки прошли мимо. Все -- в Джека. Я за тобой приехал.
   Ремизов заказал мороженное. Салатовый шарик в его чашке был со вкусом дыни, желтый в чашке Елены -- ананаса. "Чтобы ни произошло, -- думал будущий диктатор. -- Мороженное должно остаться".
   -- Где ты был?
   -- В подвалах инквизиции. Меня хотели сжечь на костре.
   Елена рассмеялась:
   -- Инквизиции не бывает.
   -- Конечно, -- сказал Ремизов. -- Я отлучился по делам.
   Достав портмоне, Илья показал удостоверение специалиста по закупке игрового оборудования фирмы "Шанс". С печатью и фотографией. Все было очень серьезно.
   -- Я соскучился, -- сказал он. -- Поехали ко мне.
  
  
  
   Они вышли из кафе и сели в автобус. Илья целовал, обнимал любимую. За окном проносились деревья, дома. Скоро...
   -- Что ты там увидел? Привидение?
   Ремизов не ответил.
   Управление событиями. Мозаика, пластилин, пазл -- складная картинка, игра-головоломка, которую нужно составить из множества фрагментов рисунка различной формы. Только мир предполагал бесконечное число возможных рисунков.
   -- Привидение бежит? -- смеялась Елена. -- Бежит за нами!
   Ей было не понять. В мире, где царил хаос случайных совпадений, никто не задумывался, что вероятностями можно управлять. Что должно быть и будет иначе: хаос сменит рукотворная эволюция событий.
   -- О чем ты думаешь?
   "Осознанная, запланированная и невероятная...", -- представлял он.
   -- О тебе, -- ответил Илья. -- И чуть-чуть об игре.
   Эволюция событий. Человечество ринется вперед семимильными шагами. Время, когда желания будут исполнятся массово. Что будет с каждым человеком?
   -- Больше нас никто не тронет, -- сказал Ремизов.
   -- Что это? -- Елена сквозь рубашку нащупала мешочек с клыками. -- Тоже часть работы?
   -- Осторожней, -- убрал ее руку Илья. -- Расскажу, когда выйду на пенсию.
   Перед ними сидела молодая парочка.
   -- Почему ты меня не взял? -- спрашивала девушка. -- Куда ты ездил?
   -- В Новоалексеевку, -- сказал парень. -- На полпути заглох, пока завелся...
   -- Меня не взял, вот и сломался. Это тебе в наказание!
   "В наказание..." -- Илья вспомнил слова Георгия Валентиновича о том, что маги обрабатывают людей перед захватом власти. Нет, случай поломки на пути в Новоалексеевку не мог быть делом подручных Геометра. Колдуны не стали бы заниматься подобной мелочью. Ремизова поразило другое: люди, все они, богатые и бедные, молодые и старые, все как один были подсознательно готовы к вмешательству, наказанию извне, они уже сжились с ним. Люди были готовы к такой справедливости.
   "Меня не взял, вот и сломался!" -- вера в то, что некая сила незримо управляет событиями. Нанизывает их, словно бусы на нитку.
   Люди жаждали справедливости. Ангелы-хранители, иконы, домовые, гороскопы, сонники, карты свидетельствовали об одном: люди больше всего на свете боялись хаоса. Кто-то или что-то обязательно должно было устранить хаос. Самое страшное на земле -- смерть, и то была лишь квинтэссенцией неопределенности.
   -- Что случилось? -- спросила Елена. -- Ты опять где-то далеко.
   -- Мы как порох, -- произнес Ремизов. -- Осталось только поднести спичку. Мы -- порох.
  
  
  
   До ворот особняка Илья и Елена доехали на частнике. Расплатившись с водителем, Ремизов ввел Елену на "свою территорию". Бассейн был почищен, лужайка подстрижена, похоже, в отсутствие владельца инквизиторы сновали здесь толпами, но Илью это мало заботило.
   -- Я поднимусь к себе, сделаю пару дел, -- сказал он. -- А ты пока...
   -- Найду чем заняться. Иди-иди, поговори со своими... А то не успокоишься.
   Поднявшись в рабочий кабинет, Рэмбо понял, что непрошенные гости побывали и здесь. Убрав пистолет и портмоне водителя-инквизитора в сейф, Ремизов позвонил Джеку.
   -- Надо встретиться, -- булькнул, просипел босс чужим голосом. -- Прямо сейчас.
   Илья спустился на первый этаж.
   -- Извини, милая, -- сказал он. -- Ничего не трогай, я скоро вернусь.
   Внедорожник стоял в гараже с полным баком. Уезжать не хотелось, но бизнес есть бизнес.
   По дороге Илья позвонил Зорину -- недоступен.
   Охрана Джека знала Рэмбо-XXL в лицо. Створки ворот пошли в стороны.
   -- Думал, что больше вас не увижу, -- сказал Метис. -- Отдыхали?
   -- Да пришлось смотаться в тринадцатый век. -- Илья остановил внедорожник на площадке справа от наблюдательной башенки с зеркальными стеклами, в которой всегда находился один из охранников, как обмолвился однажды Джек -- снайпер.
   После приключений в "Golden фишке" Ремизов и сам уяснил: человеку с деньгами можно устроиться без повара или лифта, но без снайпера в хозяйстве никак не обойтись.
   Якут тоже был рад видеть легенду. Тщательно обыскав Ремизова, он повел гостя через английский сад мимо зеленеющего лабиринта. Поднявшись на лестницу, щелкал ножницами садовник. Он поклонился. Все здесь знали и любили Рэмбо. После такой популярности любой бы закоренел в ереси.
   Договариваясь об аудиенции с Джеком, Илья беседовал с человеком, который представился поверенным в его делах.
   -- Как себя чувствует босс? -- спросил Ремизов.
   Они шагали по вымощенной светлым мрамором прямой дорожке к дому-дворцу Джека, который напоминал Версаль в миниатюре.
   -- Жив, -- ответил незнакомец, которого Илья окрестил Джеком-два.
   Он открыл перед Ремизовым входную дверь. Илья прошел в холл, откуда его проводили на второй этаж, в зал с золотой лепниной и с прямоугольным портретом Джека в полный рост, на котором босс стоял в подшитой горностаем королевской мантии, со скипетром в руках. За длинным столом сидели молодые люди в костюмах с папками перед собой. Сам хозяин дома-дворца отсутствовал, как и его кресло во главе стола.
   При входе Ильи разговоры прекратились, молодые люди закивали. Это не были уличные боевики или открывшие свой бизнес рецидивисты. Менеджеры, решил Ремизов, управленцы из компаний, которыми владел Джек. Они знали, кто перед ними и притихли. Рэмбо-XXL собственной персоной.
   Место гостю определили по правую руку от места босса.
   Молодые люди поднялись. В зал вкатили инвалидную коляску, в которой в белом костюме сидел Джек. Рядом с боссом шла медсестра с капельницей в руке. Прозрачная трубка уходила за отворот белоснежного пиджака, под ключицу, где, видимо, был установлен катетер. Джек сильно осунулся и похудел, правая рука тряслась, словно у паралитика. Казалось, его ноги пропадали в пустых штанинах. После того, как боссу повредило позвоночник, мышцы нижней части тела атрофировались.
   Прикрытые, с мутной поволокой глаза Джека смотрели бессмысленно, левый и вовсе не двигался и если бы ни муть, Илья решил бы, что глаз сменил протез.
   Медсестра сунула в рот Джеку пару трубок, тот дернул головой. Его взгляд прояснился.
   -- Босс просит всех садиться, -- сказал Джек-два, вставая за коляской.
   Наступило молчание. Здоровый колючий глаз босса уставился на Ремизова, на котором после взрыва в казино не осталось и царапины. Джек дернулся и с шумом втянул из трубок голубоватую жидкость. Губы босса недовольно скривились, но левая сторона лица не слушалась, открылась только одна сторона рта.
   Илья боялся, что все тщетно, и ему лично придется договариваться с казино. Во главе стола сидела без пяти минут мумия, осталось только намотать бинты. Хотя, нужно было отдать должное: хозяин дома-дворца, даже превратившись в развалину с трубками и катетерами, выглядел щеголем -- на парализованные ступни помощники натянули блестящие туфли.
   -- И-и... -- Единственный глаз босса вновь смотрел на собравшихся с выражением полной отрешенности.
   Пока Рэмбо подавали мыло инквизиторы, Джек не вылезал из операционных, а потом из инвалидного кресла, в котором его и похоронят.
   Ремизов подозревал, что на краю жизни и смерти Джеку стали смешны эти мальчики в костюмах за длинным столом, то, с каким серьезным видом они сидели. Смешон его мини-Версаль, английский парк с лабиринтом из кустов и снайпером на вышке. Смешон собственный портрет, где он представал в образе "Короля-солнца" -- Людовика XV. Бизнес, деньги, влияние. Все это перед лицом вечности таяло, словно дым.
   Илья приготовился услышать от босса нечто нетленное: "Суета сует, господа менеджеры, все суета".
   -- И-г-р-ать, -- прошипел босс.
   "Вот это по-нашему! -- подумал Ремизов, глядя на полногрудую, чернобровую медсестру с крепкими бедрами. -- Интересно, это она моет босса? Хотя, что толку..."
   Джек разжал челюсти и выдал перекошенным ртом наряду с сипением целую фразу:
   -- М-и-лли-он ру-б-б-ей.
   Ставка на 30 тысяч долларов! Менеджеры улыбались. Ремизов испытал некоторое разочарование: миллион долларов еще куда ни шло. Стоявший за инвалидным креслом Джек-два захлопал в ладоши. Переглянувшись, менеджеры тоже захлопали.
   Аплодисменты стихли. Джек-два поднимал молодых людей и представлял Рэмбо. Один отвечал за безопасность легенды, другой -- за имидж непобедимого, третий -- за сервис, четвертый...
   -- Играем на миллион в казино "Вa-Bank!", -- подвел итог Джек-два.
   Босс в коляске возбужденно закивал, медсестра промокнула губы развалины платком, убирая слюну. Сухая рука Джека решительно вцепилась в подлокотник.
   Лица менеджеров покрыл румянец. Они прикинули, какой будет сумма выигрыша. В принципе, и Ремизов был не прочь... размяться. Но зачем мельчить? У него, Рэмбо, тем более у Джека осталось не так много времени для улучшения материального положения. Последняя игра перед Апокалипсисом.
   -- Сейчас на вас работает команда, только вашей безопасностью занимаются два десятка человек, -- сказал Джек-два, когда они остались вчетвером: он, босс, медсестра и Ремизов. -- Джек принял решение увеличить процент до семидесяти.
   -- Сколько? -- Ремизов улыбнулся. -- Вы в своем уме?
   Босс на каталке замычал, выдувая пузыри слюны, пока красавица в медицинском халате не заткнула ему рот платком.
   -- Это решение босса, -- произнес Джек-два. -- Оно не обсуждается.
   -- Тогда пусть он и делает ставку.
   Выйдя из-за каталки, где бился в жадных судорогах тот, чье предложение невозможно было отклонить, исполняющий обязанности босса приблизился к Рэмбо и перешел на шепот:
   -- Тише! Сделаем "Вa-Bank!" и выходим на Лас-Вегас. Проценты варварские, но здесь я бессилен: Джек уперся. Он скорее умрет, чем... за все годы он не уступил ни рубля.
   -- Я сам выйду на Вегас. -- Илье было плевать, слышит его Джек или нет, плевать на его пузыри. Я -- лучший игрок в рулетку на этом долбанном шарике.
   О собственной безопасности он позаботится сам. Набрать столько дармоедов? Вегас! Стоит им пересечь границу, и Джек примет на работу ответственного за минеральную воду с тремя мечендайзерами, которые в итоге отхватят больше самого Рэмбо!
   -- В Вегасе ставим миллион долларов, -- сказал Джек-два. -- Это деньги. Как только... -- Он показал глазами на босса, который, было ясно, едва ли дотянет до Вегаса. -- Сразу снизим процент до пятидесяти пяти.
   -- Когда "Вa-Bank!"?
   Джек-два назвал дату игры. Ремизов должен был поставить казино на колени в ближайшие выходные.
  
  
  
   Приехав домой, Ремизов увидел на кухне первого этажа накрытые салфетками тарелки. Штопор. Бокалы. Бутылку вина.
   -- Елена? -- позвал он.
   Елены не было.
   -- Твой еретик вернулся. -- Ремизов осторожно поднимался по лестнице на второй этаж, чтобы застать ее врасплох. -- Мы играем на миллион.
   Конечно, инквизиторы понаставили в доме жучков и камер, но Илья не сомневался: Бестелесный вывел аппаратуру из строя, как только его ведомый переступил порог. Ни черта они не слышали и не видели. И вообще, Рэмбо находился сейчас под колпаком.
   Зазвонил телефон.
   -- Алло! Илья, это я -- Зорин!
   -- Леха? -- Ремизов остановился. -- Ты где?
   -- Не важно. Поклянись, что это не ты! Матерью, Ленкой клянись!
   -- Да в чем я должен клясться? Объясни толком!
   -- Магазин сгорел. Все забрали, -- голос Зорина сорвался. -- От меня жена ушла. Сам в бегах! Сплю в машине. Поклянись, что это не ты!
   -- И в мыслях не было.
   В трубке замолчали. Ремизов не знал, что там случилось, что "забрали" и почему от Зорина ушла жена, но на душе стало тревожно.
   -- Это Геометр? -- спросил Илья. -- На тебя вышел Геометр? Но зачем ему ты? Ты же не играешь?
   -- Да, Геометр, -- произнес Алексей. -- Но дело не в игре, и не в сферах влияния. И ни в циркуле, который мы у масонов стянули. Я перевел письмо из золотой шкатулки, послание Джорджа Элиота.
   -- И что там? Говори толком!
   Зорин медлил.
   -- Бестелесный не тот, за кого себя выдает, -- сказал он. -- В общем, настоящий выродок.
   -- Думаешь, "Планету фэн-шуй" он поджог?
   -- Он или Геометр, не это сейчас важно.
   -- А что важно? -- спросил Илья. Зорин молчал. -- Где ты находишься? Надо встретиться.
   -- Жду двадцать минут. -- Алексей назвал адрес. -- Потом уезжаю.
   Гудки. Ремизов побежал верх по лестнице:
   -- Елена, собирайся! Едем!
   Илья вбежал на второй этаж. Дверь комнаты Чисел была приоткрыта. Елена стояла в круге, в одном из секторов рулетки. Руки по швам, голова опущена.
   -- Какого черта ты здесь делаешь?!
   Она не слышала. Затем вздрогнула и пошатнулась.
   -- Что ты видела? -- Илья схватил ее за руку, рванул из круга. -- Что он тебе показал?
   Ремизов толкал Елену к двери.
   -- Говори! Тупая ты дура! Ты не представляешь, что ты наделала! Зачем? Как ты вошла?!
   В двери торчал ключ. Елена нашла его в письменном столе Ильи. Кабинет! Он забыл закрыть кабинет! Но она так боялась "комнат с привидениями". И вот... Елена "съела" его число на миллион! Теперь число было у нее! Илья в этом не сомневался.
   -- Больно! Пусти! -- Елена очнулась, вырвала руку. -- Псих!
   -- Что он тебе сказал?
   -- Кто? -- Девушка смотрела на Ремизова как на помешанного, она не понимала.
   -- Скажи мне число! -- Рэмбо пришел в бешенство.
   С размаху он влепил Елене оплеуху. Девушка осела на пол. Сидела, закрыв руками лицо и плакала.
   -- Число.
   Илья стоял, нависая над ней, тяжело дыша, опустив руки.
   -- Я еду домой.
   -- Ты никуда не поедешь!
   Рэмбо смотрел на проступившие синяки на ее запястье -- следы его пальцев. Алое во всю щеку пятно от оплеухи. Но эта сука, завладела его удачей! Самым дорогим, что у него есть!
   -- Я говорил тебе никогда не заходить в эту комнату! Говорил?
   Елена молчала. Смотрела на колесо рулетки размером с детскую карусель и молчала.
   -- Я знаю, каково увидеть его, -- Илья приблизился к девушке. -- Не заставляй меня применять силу.
   -- Ты сумасшедший.
   -- Не смей так говорить! Я лучший! Я лучше вас всех!
   Ремизов хотел схватить Елену за волосы. Вскочив, девушка со всей силы ударила "лучшего из лучших" ногой в пах. Скрючившись, переломившись пополам, Ремизов упал на пол.
   -- Ч-и-и-с-с-с-л-о-о, -- шипел он, корчась от боли.
   Елена бросилась из комнаты. В двери торчал ключ.
   -- Ты очень изменился с тех пор, как съездил в Григорьевку, -- сказала она. -- Ты построил себе дом ужасов. Что ж, я с удовольствием запру тебя в нем. Может, досыта наговорившись с тенями, ты вспомнишь о живых!
   Дверь закрылась. В замке повернулся ключ. Обломив его, Елена побежала вниз.
   -- Стой! -- орал Ремизов. -- Я убью тебя! Ты не можешь со мной так поступить!
   Рэмбо на коленях пополз к двери. Илья бил ногой в дверь, но она не поддавалась. Строители сработали на совесть. Окно! Распахнув створки, Ремизов прыгнул вниз на газон.
   -- Елена!
   Поздно. Она уже выбежала за двухметровую ограду. Бросившись к внедорожнику, Илья выехал из ворот. На обочине покачивался местный алкоголик.
   -- Куда она побеждала? Молодая женщина! Отвечай!
   Бродяга не знал, он пришел за водкой... Он спрашивал, когда сеанс. "Что ты вообще знаешь? -- Ремизов нажал на газ. -- Давно пора было скормить тебя циркулю!" Черт, на поиски не было времени, его ждал Зорин. Еще один сумасшедший.
   Рэмбо развернулся. Он найдет Елену потом. Отпишет Бестелесному. Она сама напросилась! Куда она побежала, на трассу? К железнодорожной станции? Нет, чушь, комната не могла отдать число никому кроме легенды. Инквизиторы наверняка ходили по колесу рулетки часами.
   "Что же я наделал?!" -- Илья набрал Елену. Она была недоступна.
   Он набрал Зорина. Абонент находился вне зоны действия сети.
   -- Черт! Черт! Черт! -- Илья долбил по оплетке руля ладонями.
   Как он мог ее ударить? Илья еще раз набрал Елену. Абонент находился вне зоны действия... Ремизов швырнул трубку на заднее сидение.
   Все разваливалось. Этот, кретин, Зорин, подумает, что, он, Ремизов, собирает с собой Метиса с Якутом! Советуется с Бестелесным -- "двуличным убийцей и выродком"
   "А если Алексей -- это ловушка?" -- мысль пришла, четкая, ледяная. Во всем этом эмоциональном сумбуре. Возможно, на Зорина вышел Геометр. Да кто угодно мог применить магию к человеку, у которого действующий артефакт.
   Стрелка спидометра приблизилась к отметке "130". "Куда я мчусь один? -- Илья невольно подумал о господах инквизиторах, чьи надежды он так лихо не оправдал. -- Позвонить Джеку? Да пошел он, этот Джек!"
  
  
  
   Зорин назначил встречу в придорожном кафе, около гостиницы для дальнобойщиков. Илья припарковался и подходил к кафе, когда ему навстречу из дверей вышел Алексей.
   -- Ты опоздал, -- сказал Зорин. -- Я ухожу.
   -- Я один. Я никого не привел. Стой! Со мной никого нет! Поругались с Ленкой. Давай -- нормально поговорим.
   Зорин оглядывался. Он, понимал: если Рэмбо врет, и вернись он в кафе, до парковки ему уже не добраться.
   -- Нам не о чем говорить.
   -- Хорошо, стой здесь. Письмо Элиота с тобой?
   -- В надежном месте.
   -- Слушай, мне нужен напарник в Вегасе, человек которому я могу доверять. Поставим миллион долларов без Джека, тридцать процентов твои. Заработаешь больше десяти миллионов.
   -- Ты не доедешь до Вегаса, с Джеком или без него, -- сказал Зорин. -- Бестелесный -- преступник. Не здесь, там. -- Алексей ткнул в небо пальцем. -- На него идет охота. Широкомасштабная облава. И это не милиция с мигалками, не какой-нибудь СОБР. Это Геометр с вольными каменщиками.
   -- Это мы выходим на охоту! -- взорвался Ремизов. -- Магия она... Ты или со мной на гребне волны или...
   -- Ты не думал, зачем Бестелесный отвалил тебе столько денег? -- перебил Зорин. -- Зачем он это делает?
   -- Я должен взглянуть, -- сказал Илья. -- Дай мне письмо.
   Глаза Зорина округлились, из-под накинутой на его руку куртки выглянуло дуло пистолета.
   -- Скажи, чтобы он оставался на месте, -- процедил Алексей, бледнея. -- Мне терять нечего. Меня уже всего лишили. Пусть остановится!
   Илья оглянулся. К ним шел человек в костюме и солнцезащитных очках. Вылитый Джеймс Бонд.
   -- Клянусь, я никому не звонил!
   Зорин не верил:
   -- Останови его!
   -- Брось письмо и иди куда хочешь! Никто тебя не тронет! -- Ремизов двинулся к Алексею. -- Я один, клянусь рулеткой! Чтоб мне больше никогда не выиграть!
   -- Зачем ты притащил этого козла! -- Зорин пятился. -- Сдал меня?!
   Грохнул выстрел. Лицо Алексея дернулось. Куртка на руке задымилась. Зорин ее прострелил. Он пальнул в Рэмбо от бедра. Почти в упор. Дуло пистолета смотрело в правое колено легенды. Оглушенный Илья осматривал свои ноги. Их с Зориным разделяло метра два, не больше. Придурок метил в коленную чашечку, он не мог промазать, но он промазал.
   -- Не берет... -- произнес Алексей.
   -- Как? -- Илья не верил своим глазам. Первая мысль: "Пистолет Зорина холостой, он только пугает..."
   -- Пули отводит, -- сказал Алексей. -- Влип, ты приятель, больше меня влип.
   Услышав выстрел, человек в очках присел. Из кафе высунул голову юноша в кепке, наверное, официант:
   -- Мужики, что за пальба?
   Алексей побежал к машине. Приходя в себя, Ремизов видел, как "девятка" срывается с места. С визгом шин выскакивает на трассу и уносится прочь.
   Парень в кепке вышел из кафе, еще один посетитель осматривал дыру в капоте припаркованной у входа машины, опуская в нее указательный палец. Официант разговаривал по мобильнику, посматривая то на простреленную машину, то на Ремизова. Пуля прошла между бедром и опущенной рукой Рэмбо.
   -- С вами все в порядке? -- рядом возник невольный Джеймс Бонд в очках. -- Целы? Зачем он в вас стрелял?
   Илья пожал плечами.
   -- Что вы хотели? -- спросил он у незнакомца.
   -- У вас есть домкрат? Угораздило пробить колесо. Пять лет за рулем, до сегодняшнего дня возил с собой. Стоило выложить и...
   -- Извините, мне нужно ехать, -- сказал Илья. -- Здесь полно водителей. Я тороплюсь.
   Ремизов помчался домой. За числом. От него отводили пули, отведут и Геометра, не говоря уже об инквизиции и бандитах. Это он охотник! Геометр покачнулся. Видимо, до сих пор корона верховного мага переходила приемникам. И вот пришел новый мистический лидер -- Бестелесный. Преступник. Выродок. Бунтарь.
   Небесная облава? Да, покровитель снабдит Рэмбо-XXL таким артефактом-домкратом, что тот подкинет Илью прямиком на вершину мира. На мистический Олимп.
   Ремизов позвонил Елене -- недоступна.
   "Как хочешь!"
  
  
  
   Глава 6
  
   Зайдя в дом, Ремизов запер дверь, поднялся на второй этаж в ванную Вопросов. Опустившись на колени, взял в руки мыло.
   "Ты станешь главой масонов?" -- написал он Бестелесному.
   Нет, Илья стер запись горячей губкой. Следовало успокоиться, чтобы не задавать опрометчивых вопросов. Тем более, что он, Ремизов, не получал ответов от покровителя с момента покушения в "Gold фишке".
   Ремизов спустился на кухню, залпом выпил стакан минералки. Выдохнул. Не каждый день в тебя стреляют с двух шагов закадычные друзья, а любимая убегает в лес. Вернулся в комнату Вопросов.
   "Мы сломаем Геометра?"
   Нет не то. Ремизов заработал губкой.
   "Когда захват власти?"
   Не то. Илья застыл в тишине с мылом и губкой в руках. Спросить об угрозе? "Кретин, от тебя и так отвели пулю!"
   "Что мне делать?" -- написав, Рэмбо помчался в комнату Ответов.
   "И--Г--Р--А, -- замигали на стене буквы. -- У--Д--А--Р--И--М".
   "Ты в розыске? -- вывел Ремизов в ванной. -- Тебя ищут?"
   "ДА".
   Буквы продолжали вспыхивать и гаснуть одна за другой, а Ремизов смотрел на них, ошеломленный. С первой же буквой-вспышкой он догадался, каким будет ответ покровителя. Это было странное ощущение. Подспудного наступления новой эры. Эры невероятных потенций и тотальной ломки. Бестелесный -- скрытый демиург, говорил с Ильей не только о будущем Рэмбо-XXL и падении Геометра, должны было изменится судьбы всех людей.
   "С--И--Л--Ь--Н--Е--Й".
   "Мы ударим, мы сильней", -- понял Илья. Он был взвинчен, возбужден до лихорадки, до озноба, но это было приятное, радостное возбуждение.
   "Мы будем с Еленой?" -- написал Ремизов.
   "ДА".
  
  
  
   Ремизову нужно было глотнуть воздуха, скорости, ветра, окунуться в атмосферу ночного города. Он не мог сидеть один среди молчаливого поселка кирпичных дворцов.
   "Кутнуть, оторваться напоследок!" -- отсчитав от пачки несколько пятитысячных купюр, надев костюм, Илья выехал за ворота на любимом автомобиле -- белоснежном спортивном Mazda RX-7.
   На левом боку висела кобура со знаком "И" -- инквизиции господина президента. Рэмбо мчался по трассе.
   Темнеющий город выступил на горизонте россыпью огней. Надвинулся, играя вывесками облитых электричеством торговых центров, неоновыми контурами автосалонов.
   Следуя по улицам, Илья выбирал между развлекательными заведениями. Он остановился у "Акрополиса" -- одного из самых навороченных городских ресторанов. Былые скатерти с критским орнаментом, белый потолок с лепниной, утопленные в стену дорические колонны, мускулистые официанты в туниках и сандалиях с крылышками, греческая кухня.
   Парень, припарковавший машину, не взял с Ремизова чаевых, сказав, что рад видеть Рэмбо и пожелав хорошей игры. Илья был тронут. С удовольствием убирая деньги в карман, легенда похлопал молодого человека по плечу.
   Большинство столиков было занято или заказано, но Илья Ремизов устроился там, где захотел. Его узнал менеджер зала. За соседним столиком девушки пили шампанское. С острыми грудками и идеальными телами, то ли члены сборной по синхронному плаванию, то ли выпускницы школы моделей.
   -- Господин Рэмбо.
   Илья обернулся.
   -- Для меня большая честь обслужить вас. -- Официант густо покраснел. -- Я был тогда в Калининграде. Впечатляет! С тех пор я ваш поклонник! Позвольте снимок... -- он достал телефон. -- Вы и у нас! Ребята не поверят!
   Ремизов поднялся. Неизвестно откуда появившийся охранник сделал снимок: счастливый коллега, просадивший в Калининграде две месячных зарплаты, тронувшийся на рулетке после того, как увидел воочию игру Рэмбо, и легенда собственной персоной. Охрана смеялась над ними обоими, считая Рэмбо мошенником.
   -- Позвольте и мне с вами, -- сказал охранник.
   Ремизов был не против.
   -- Супер, -- сказал охранник. -- Как это у вас получается?
   -- Ты можешь выбить у меня сигарету, ударив ногой с разворота? -- спросил Илья. -- Не проблема, правда. А теперь представь, что никто на Земле не знает про боевые искусства. И я спрашиваю у тебя: как это у тебя получается?
   -- Но с чего мне начать? -- спросил охранник.
   -- Концентрация, -- сказал Илья. -- Забудь обо всем, и переживешь число, словно нирвану.
   Принесли заказ. Ремизов осушил бокал красного вина и почти приговорил салат.
   В зал вошли две дамы в вечерних платьях. У одной на груди полыхало бриллиантовое колье. Еще недавно Илья Ремизов не мог позволить себе зайти в пивной бар, а к подобным красавицам он не мечтал даже приблизиться. Им было лет по двадцать с небольшим. Брюнетка в бриллиантах и блондинка с жемчужной нитью.
   Ремизов хотел подозвать официанта, чтобы отправить незнакомкам бутылку вина, но у его столика возник бородатый старик в чистом, но вышедшем из моды костюме. Илья поднял на посетителя вопросительный взгляд. После продолжительных извинений старик все-таки присел. На скатерть легла пачка общих тетрадей, аккуратно перевязанных лентой и пронумерованных на корешках.
   -- Вы должны с этим ознакомиться, -- сказал старик. -- Я занимаюсь проблемами антропогенеза. Я -- антрополог.
   Ремизов проглотил маслину.
   -- А я играю в рулетку, -- сказал он. -- Продаю оборудование для казино. И здесь не читальный зал.
   -- Я знаю, кто вы, потому и подошел. Конечно, вы далеки от этого, -- старик погладил пронумерованные тетрадки. -- Другими словами, я исследую проблему возникновения жизни на Земле. Я сопоставил некоторые вероятности.
   -- Поздравляю.
   -- Вероятности две: выпадение шарика рулетки на поле нужного нам числа с первого броска крупье, и вторая -- возникновение планеты в нашей солнечной системе с тем уникальным набором условий, которые делают ее пригодной для жизни.
   -- Сопоставили рулетку и Землю?
   -- Да, -- сказал антрополог. -- И вероятности совпали. Они идентичны.
   Ремизов искал глазами охранника.
   -- Ошибки нет, -- продолжал антрополог. -- Я провел независимые расчеты. Но это еще не все.
   -- Только коротко.
   -- Вероятность того, что появившиеся на Земле шестьдесят пять миллионов лет назад приматы получат эволюционный толчок, который и привел в конечном итоге к появлению человека, равна вероятности вашего выигрыша в Калининграде.
   -- Помедленнее.
   -- Выражаясь вашим языком: рулетка-Земля-разум -- вероятность возникновения этих трех событий колеблется в аналогичных пределах.
   -- Я понял, -- сказал Илья. -- Невероятные события одного порядка: смертоносный космос и -- живая Земля, дикие приматы и -- разум, рулетка и -- выигрыш.
   -- Вас это не беспокоит?
   -- Нет. -- Илья с тоской посмотрел на двух красавиц.
   -- Возможно...
   -- Возможно, вероятность того, что я прочитаю от корки до корки ваши труды, близка к этим трем вероятностям и что с того? -- Илья ковырял остывший бифштекс. -- Меня больше беспокоит, как вы меня нашли?
   Помня наказ Георгия Валентиновича не брать от незнакомцев никаких предметов, содержащих записи, Ремизов отодвинул тетради на край стола.
   -- Сколько еще вы можете уделить мне времени? -- спросил антрополог.
   -- Минуту.
   -- Хорошо, -- сказал старик. -- Я никогда не верил в то, что обезьяна стала человеком, взяв в руки простую палку.
   -- Как вы меня нашли? Причем здесь обезьяна и ее палка?
   -- Вы обещали минуту, -- сказал антрополог. -- Я никогда не верил в то, что обезьяна стала человеком, взяв в руки простую палку, хотя на преображение вида и ушли миллионы лет. Я никогда не верил, что в космосе среди сотен тысяч планет, суточное колебание температуры на которых составляет сотни градусов, может возникнуть, повинуясь слепой вероятности, слепой я подчеркиваю, планета Земля.
   -- Что вы хотите сказать?
   -- Это кто-то сделал. Земля, разум -- дело чьих-то рук. Как и ваши победы в казино.
   -- И кто подсказывает мне числа? -- спросил Ремизов. -- После того, как запустил планету и надругался над обезьянами? Бог? Я не спонсирую строительство церквей.
   -- Если бы я верил в бога, -- сказал антрополог, -- то только в его отсутствие. Вам остался месяц-полтора, Илья Ремизов, как и всей нашей цивилизации. Не больше.
   -- Минута истекла.
   -- Обезьяне дали палку, современный человек получит артефакт.
   Ремизов положил вилку на стол.
   -- Как вас зовут?
   -- Станислав Константинович.
   -- Станислав Константинович, откуда вы свалились?
   -- Те, кто стоит за вами, инициируют эволюционные процессы, -- сказал антрополог, блеснув глазами. -- Вы называете числа, которые должны выпасть в любом случае. Конструктор событий.
   -- И что же они хотят? Что они сделают через полтора месяца?
   -- А ведь я прав! -- Ученый следил за выражением лица Ремизова. -- Я вижу это по вашим глазам.
   -- Слушайте, минута давно прошла, отвечайте или уходите.
   -- А вы сами разве еще не поняли? Хаос в природе, в ответ -- Земля, хаос животного мира, в ответ -- разум, хаос социальный, в ответ -- управление событиями. Вы ни разу не проиграли, Рэмбо-XXL. Проиграй вы хоть раз, я бы усомнился.
   -- Ладно, кто-то управляет событиями, -- сказал Ремизов, -- ворочает судьбами цивилизаций, народов, да что говорить, всей планетой и почему-то связался с игроком в казино? Устроить потоп, а потом тратить время на разглядывание капли под микроскопом. На это способен ребенок, сумасшедший или...
   -- Преступник, -- продолжил Станислав Константинович. -- Вы попали в поле действия не созидателей, а преступника. Артефакт подбросил некто, преследующий сугубо свои преступные цели -- злоумышленник.
   "Еще один, -- с раздражением подумал Илья, вспомнив предостережения Зорина. -- Знакомы они что ли?"
   -- Как вы меня нашли? В нерукотворные совпадения мы с вами не верим, значит...
   -- В "Акрополисе" я впервые, -- сказал антрополог. -- Нет, нет, все просто. Мой племянник майор нашего УВД, я знал, что белая Mazda принадлежит вам. В городе восемь автомобилей подобной марки, но я знал номер. Человек с деньгами, вы непременно приехали бы отдыхать в один из ресторанов. Оставалось заплатить парням на парковке и раздать визитки, пообещав щедрое вознаграждение. Пятнадцать минут назад мне позвонили.
   -- И вы платили неделями, чтобы...
   -- Я намерен обнародовать свои работы, -- сказал Станислав Константинович. -- Но без вашего имени общественность не отнесется к фактам воздействия извне серьезно. По моим расчетам в самое ближайшее время они кардинально вмешаются в жизнь Homo Sapiens.
   -- Сменят нас на Homo Wizard?
   -- Пока нет, но преступник с артефактом...
   -- Смотрите, сколько я заказал. -- Илья обвел рукой стол. -- Я намерен все это съесть и хорошенько выпить, надеюсь, ваш племянник не будет меня преследовать с мигалками. Скоро у меня игра, я пришел в ресторан, а не в клуб дискуссий, так что человечество подождет!
   -- Илья Валерьевич, вами манипулирует преступник.
   -- Все в порядке, господин Рэмбо? -- у стола возник уже знакомый Ремизову охранник.
   -- Где вы были? -- Илья откинулся на спинку стула. -- У меня все остыло. Этот господин меня достал!
   -- Прошу вас покинуть заведение.
   -- Извините, -- произнес антрополог. -- Могу я пересесть на соседний столик, я хотел бы сделать заказ.
   -- Это исключено, -- сказал охранник.
   -- Согласен, я злоупотребил вниманием господина Ремизова, но должна быть более веская причина...
   -- "Акрополис" -- частное заведение. Мы сами решаем, кого хотим видеть гостями, а кого нет. -- Охранник пододвинул к старику тетради. -- Ваше? Забирайте!
   Станислава Константиновича уводили, но тут бородач обернулся, крича на весь зал:
   -- Помните, Рэмбо: палка! Это будет такая палка, что нам и не снилась! Орудие преступника! И оно уже на Земле! Артефакт на Земле!
   Обезьяна, схватившая нужную палку 65 миллионов лет назад, и он, Илья Ремизов, схвативший ненужную... Нет, циркуль побывал в руках у многих людей. Ремизов не первый и не последний. Homo Sapiens взял циркуль триста лет назад. Теперь "палка" Бестелесного в руках Алексея Зорина. И что у Зорина выросли дьявольские рога? Они быстрее вырастут у него с кокаина.
   Огни в нише осветили полукруглую сцену. На нее вышли музыканты. Зазвучала легкая мелодия.
   -- В зале присутствует человек, который не нуждается в нашем представлении, и все же мы его представляем, -- сказала полуобнаженная девушка, поднеся микрофон к алым блестящим губам. -- Легенда рулетки! Могильщик казино! Рэмбо-Killer!
   Посетители "Акрополиса" поднялись из-за столиков, хлопая. Илья поклонился, подняв бокал с вином.
   -- Первая песня сегодняшнего вечера посвящается нашему легендарному гостю, -- продолжала певица. -- Удачи в игре, Рэмбо!
   Она запела по-гречески, ровным густым голосом. На стол Ремизова поставили мусаку -- блюдо похожее на многослойный пирог и бутылку виноградной водки "Зивания".
   -- Подарок от шеф-повара, -- поклонился официант. -- Примите наши извинения, господин Рэмбо. Приятного вам вечера.
   "Приятного вечера... -- Илья выпил рюмку "греческой" водки. -- Набрали на парковку олухов!"
   "Зивания" напоминала по крепости грузинскую чачу. Слоеный "пирог" оказался тушеными в соусе с мясным фаршем овощами.
   Официант поставил на стол Ильи бутылку шампанского и показал на брюнетку с бриллиантовым колье. Женщина скучала в одиночестве. Пока Рэмбо дискутировал с антропологом, красавица осталась без подруги. Илья подошел, пригласил незнакомку за свой столик.
   Сборная "по синхронному плаванию" проводила легенду и его избранницу восхищенными взглядами.
   Брюнетку звали Роксана. У нее были изящные пальцы, темные продолговатые глаза. Формами, статью она напоминала Илье женщину из итальянского кино восьмидесятых годов прошлого века. Животное притяжение, огонь и... сдержанность, неторопливость. Двигалась она величаво. Илья усаживал Роксану за свой столик, а лысеющий ловелас во фраке с шелковыми лацканами чуть не свернул шею, разглядывая ее затянутую в платье крепкую фигуру.
   -- Я не знала, как к вам подойти, -- призналась она.
   Илья допускал, что в "Акрополисе" промышляет категория элитных проституток, похожих на гречанок, итальянок, испанок. Мысль, что придется платить за секс, показалась ему неприятной. Выпив с Роксаной, он отправил в рот кусочек сыра.
   -- Как вы это делаете?
   -- Насаживаю на вилку, открываю рот, двигаю челюстями, -- ответил Ремизов.
   Ее улыбка была очаровательной. Темные глаза весело блестели. Она смеялась, а Рэмбо хотелось ее поцеловать.
   -- Я мог бы сказать, что вижу числа во сне, что они возникают на дне тарелки, когда я завтракаю, или что их произносит мой попугай, когда я подсыпаю ему в корм амфетамин, -- улыбнулся Илья. -- Или, что я экстрасенс и разговариваю с мертвыми, выходя в полнолуние к воротам городского морга, но если честно, я не придумал еще достаточно убедительной версии, а обманывать вас я не намерен.
   -- Так скажите правду.
   -- Я сам не знаю. Ставлю на понравившееся мне число, и оно выпадает, -- сказал Ремизов. Бутылка с водкой опустела на половину, и его приятно несло на волне легкого опьянения. -- Когда вы вошли, я любовался вами, и вот вы беседуете со мной. Вы -- самое обворожительное из всех чисел, какое я когда-либо угадывал.
   -- Как мило.
   Она была жгучая, спелая, породистая. Ремизов поймал себя на мысли, что начинает ласкать ее взглядом. Она поправила волосы, он немного смутился, но и это было частью игры.
   Нет, перед ним сидела не проститутка. Проститутки складывают в уме выручку, когда клиенты пыхтят над ними, а Роксана...
   -- Не хотите раскрывать профессионального секрета?
   -- Бог с ним с секретом, -- улыбнулся Илья. -- Буду на смертном одре, с удовольствием скину вам его на эмейл.
   -- А как это -- выиграть?
   -- Понимаете, тебя окружают десятки, сотни людей и они... здесь важно ощущение надежды. Вот, что самое главное, самое потрясающее. Ощущение сбывающейся мечты.
   Илья думал, как выразить мысль яснее.
   -- Каждый о чем-то мечтает, самом дорогом, сокровенном, -- сказал он. -- Но мечты редко сбываются. Человек постоянно чем-то жертвует, ставит на карьеру, семью, деньги, но выигрыша нет. Шарик судьбы попадает куда угодно, но только не на заветное поле. А годы идут. И тут появляется Рэмбо-XXL. Он ставит, выигрывает и уходит. Он делает всего лишь одну ставку, вот что важно.
   Роксана кивнула.
   -- Одна жизнь -- одна ставка, -- продолжал Илья. -- Жизнь слишком коротка, чтобы крупье бросил дважды. Вы на что ставите Роксана?
   -- На любовь.
   -- Любовь, -- попробовал Рэмбо слово на вкус. -- Вы так прекрасны, что обязательно выиграете. Это я вам говорю.
   -- Шарик останавливается на нужном поле, -- продолжал он, -- и мир взрывается. Мир -- у ваших ног. Люди в казино сходят с ума. Возможно все. Я занимаюсь тем, что реабилитирую, отмываю звезды. Счищаю грязь, копоть. И они сияют вновь: его, ваша, моя звезда. Я получаю много сообщений, люди общаются на форуме. Те, кто видел мою игру, чувствовали себя хозяевами судьбы. Избранными. Творцами событий. Чего мы хотим? Любви, власти, комфорта? В глубине души человек хочет одного: чтобы все, что он наметил, сбывалось. Не смотря ни на что.
   -- А такое возможно?
   -- Как видите да, -- сказал Илья.
   Хаос мешал. Хаос нужно было убирать. Природный, социальный -- любой.
   -- Если в рулетку сыграют два Рэмбо, кто-то должен будет проиграть.
   -- У каждого своя игра, -- сказал Ремизов. -- В противном случае придется признать, что наш мир очень грустно устроен.
   Со стола упала салфетка. Илья встал с места, наклонился, и тут Роксана, выдвинула из-под скатерти колени, раздвинула ноги. Она была без трусиков. В ее глазах, в глубине зрачков, застыл пронзительный блеск желания. В этом не было грязи, как в бесстыдно раскинутых ногах танцовщицы в ресторане "Узбекистан". Здесь было тягучее, томительное ожидание. Жажда. Илье захотелось войти в эти разгоряченные губы, ощутить, как она замирает и вздрагивает.
   -- Рэмбо один такой, -- произнесла Роксана. -- И я -- одна.
   Они буквально выбежали в летние сумерки. На парковке Илье передали визитку Станислава Константиновича Рудых, антрополога и математика, доктора наук. Выехав с парковки, Ремизов поцеловал Роксану, выбросил кусочек картона в окно.
   -- Поедем к тебе? -- спросила она.
   -- Нет, исключено, -- сказал Илья. -- У меня идет подготовка к игре.
   У Роксаны дома остался сын.
   -- Можно в гостиницу, -- предложил Ремизов. -- Только я...
   -- Не беспокойся. -- Роксана положила ему ладонь на колено. -- Позволь сделать тебе подарок.
   Они остановились у гостиницы, прошли в холл. Роксана оплатила сутки в самом дорогом номере. Двенадцать тысяч триста семьдесят три рубля. Илья запомнил. Бывает так, что числа врезаются в память. Нет, она точно не была проституткой.
   В номер принесли фрукты, шампанское, холодное мясо, коньяк.
   Он упивался ее телом. Он входил в нее, а потом мокрый, расслабленный, обессиленный, лежал рядом, накрыв ладонью мягкий треугольник между ее ног. Роксана приняла душ, вернулась к нему прохладная, в каплях воды.
   -- Чем ты еще занимаешься? -- спросила она.
   -- Продаю игровое оборудование для казино.
   -- Обратил внимание на толстяка в смокинге?
   Ремизов кивнул.
   -- Владелец сталелитейного концерна, -- сказала она. -- Тысячи людей ходят к нему на работу. День за днем, как заведенные.
   -- Хочешь сказать...
   -- В небе может гореть только одна звезда, -- сказала Роксана. -- Максимум две. Остальные -- рабы обстоятельств.
   "Скоро толстяки в смокингах потухнут", -- подумал Ремизов. Накрыв Роксану одеялом, он сел:
   -- Мне надо идти.
   -- Конечно, Рэмбо, иди.
   Ремизов вышел на улицу. Приятно кружилась голова. Садясь в белоснежную "Мазду", он ощущал себя победителем.
   В ночном небе осторожно, испуганно мерцали звезды. Звезда Ильи, звезда легенды горела на его личном потустороннем небосводе ослепительно ярко. "Мы ударим, -- улыбался он. -- Мы сильней".
   Испорченное "выкрутасами" Елены настроение заметно улучшилось. Ремизов покутил, провел отличную ночь и особо не потратился. Рэмбо похлопал себя по карману пиджака, где лежали так и не разменянные пятитысячные купюры. Прижимистый Ремизов! А как же иначе: каждый рубль сейчас работал на Лас-Вегас. "Двенадцать тысяч триста семьдесят три рубля". -- Илья улыбнулся. Популярность начинала приносить прибыль!
   Официанты перестали брать чаевые, шеф-повар прислал мусаку.
   Сдавая назад, Ремизов услышал скрежет, хруст. Машина во что-то уперлась. Выйдя, Илья обнаружил, что разбил об бетонный столбик фару и поцарапал крыло.
   Приехав в сервис, сделав оценку повреждениям, Ремизов с раздражением полез в карман пиджака:
   -- Когда я смогу ее забрать? Мне нужно быстрей.
   -- Приезжайте завтра в одиннадцать часов, господин Рэмбо. Будет как новенькая!
   -- Сколько? -- Илья мял купюры в руках.
   Парень в спецовке посчитал на листке, сунул карандаш за ухо.
   -- Двенадцать тысяч триста семьдесят три рубля, -- сказал он.
   -- Вы уверены? -- Илья покачнулся.
   Работник сервиса посчитал еще раз.
   -- Двенадцать тысяч триста семьдесят три рубля.
   Копейка в копейку. Закрыв лицо руками, Ремизов опустился на корточки.
   -- С накопительной картой было бы... Господин, Рэмбо, что с вами? Вам плохо?
   -- Все нормально. -- Илья поднялся бледный, как полотно. -- Я в полном порядке.
   Ремизову принесли воды и вызвали такси. Он ехал к себе домой и не хотел туда ехать.
   "Вот мы и столкнулись, -- думал он. -- Отвесили нравоучительный подзатыльник. Так вас понимать, господин Геометр?"
  
  
  
   Глава 7
  
   "На меня наехал Геометр, -- написал Илья на полу в ванной. -- Надо наказать".
   Он сидел в комнате Ответов, включив все три ряда ламп на потолке, тихий, пьяный и злой. Напряженно всматривался в алфавит из светящихся трубок.
   Неприятно было висеть на мушке. Илье вновь слышался плач на похоронах сторожа из Григорьевки, словно гроб с мертвой головой стоял у ворот или у бассейна. Тихое помешательство.
   Ремизов пробовал соединиться с Зориным, потом с Еленой -- безрезультатно.
   Бестелесный молчал, словно ушел с орбиты в свою невесомую глубину. Ремизов подумал, что нужно будет позвонить в компанию по установке охранных систем, поставить не две, а четыре камеры наружного наблюдения, по всему периметру. Любой мог подобраться в темноте, перебраться через забор.
   Буквы молчали.
   Зазвонил телефон. Илья выдернул из кармана трубку. Звонил Джек-два.
   -- Все готово, -- сказал он. -- В субботу летим. Как настроение?
   -- Боевое, -- сказал Ремизов.
   Послезавтра на стол рулетки казино "Ba-bank!" ляжет миллион рублей, а он до сих пор не узнал число.
   -- Хорошие новости, -- сказал Джек-два. -- Босс совсем плох.
   -- Пришли Мансура, Якута, -- сказал Ремизов. -- Еще пару ребят.
   -- Что случилось?
   -- Пока ничего. -- Илья положил трубку.
   Хотелось снайпера на вышке, а то и вовсе на время опуститься в бункер. В самый глубокий, который есть. Хотелось исчезнуть.
   "И не мудрено. -- Проверив пистолет, Ремизов взял себя в руки. -- Когда на тебя прет такая махина".
   Можно было позвонить по "конфискованному" мобильнику инквизиторам и пробить случай с "Маздой" через программу "Параллель", но и без программы, Ремизов знал, чьих рук это дело.
   Мансур и Якут привезли пулемет. Установили на балконе третьего этажа.
   -- С кем воюем, шеф?
   -- Припарковался неправильно, -- сказал Илья. -- Сейчас приедут административный штраф взымать.
   Ремизов заперся в кабинете. Ему нужно было поспать. Закрыв глаза, он видел груди Роксаны, клиновидную бороду настырного антрополога.
   -- Останетесь в особняке, -- сказал Илья охранникам, выходя из дома. -- Я скоро вернусь.
   -- Вы уверены? -- спросил Якут.
   Поглаживая на груди мешочек с волчьими зубами, Ремизов выехал на внедорожнике со двора.
   -- Ты хочешь поиграть? -- обратился он к Геометру. -- Давай, я весь твой! Один на один!
   "Что вы там решили на своей сходке в Армавире? Вы что думали, Илья Ремизов, будет извиваться у вас на крючке, просить, умолять: "возьми все, что хочешь, только избавь"?! Да я вырублю вас нахрен! -- Рэмбо приложился к бутылке "Зивании". -- Устрою такую бомбежку! Меня пули не берут!"
   Залитое сахаром горло. Масон-англичанин -- опытный, тертый маг, отнюдь не блуждающий впотьмах любитель-пользователь, и тот оказался растоптан.
   Ремизов в бешенстве выбросил пустую бутылку в окно.
   -- Где вы суки?!
   Илья мчался по трассе, плохо соображая, куда и зачем едет. Он никогда не признался бы себе, но он бежал из "дома кошмаров", действуя словно зверек, на которого идет облава.
   Затеряться, исчезнуть, пусть на несколько часов, но пропасть с экранов всех радаров. Плевать враждебных или дружественных. Исчезнуть, чтобы нанести свой удар.
   "Мы ударим! Мы сильнее! Мы -- самые крепкие!"
   Илья взглянул на спидометр, а когда поднял глаза, увидел выскочившую на полосу встречного движения, летящую прямо на него иномарку. Пытаясь уйти в сторону, Ремизов резко вывернул руль. Через секунду на полной скорости машины столкнулись лоб в лоб. Подушка безопасности не сработала. Пробив головой и руками стекло, не пристегнутый ремнем безопасности Ремизов вылетел из салона. Перелетев через крышу врезавшейся во внедорожник иномарки, он упал на ее багажник, а потом на асфальт.
  
  
  
   Очнувшись, Илья увидел под собой искореженные машины, растекающуюся рядом с джипом лужу масла. Странно, но он наблюдал за всем с высоты двух-трех метров. Его словно подкинули, подцепили на ветку дерева. Удивительно, но боли не было.
   В иномарке водитель дергал головой, белела подушка безопасности. Мигали фары, а именно поворотные огни. И с этими вспышками-толчками, словно освобождая взгляд от тумана, Ремизов видел все яснее и яснее, словно кто-то наводил фокус.
   Кусок дороги... В безмолвии у разбитых машин остановился грузовик. Из кабины выпрыгнули два человека. Невысокий грузный мужчина в футболке и кепке, и молодой парень в спортивном костюме. Илья услышал стук каблуков по асфальту. Шаги этих двоих. Словно включился звук.
   Они пытались открыть искореженную дверь иномарки, а потом подбежали к перелетевшему через машину телу.
   На асфальте лицом в луже крови с переломанными руками и пробитой головой лежал без движения Илья Ремизов!
   -- Переверните! -- закричал Рэмбо. -- Переверните меня!
   Мужчина в кепке хотел было повернуть голову лежавшего на бок, но отступил. Из перебитого запястья правой руки торчал обломок кости. Желтый, обнаженный... Самой кисти Ремизов не видел. Она надломилась, подвернулась при ударе. Если ее вообще не срезало. Как он будет играть?
   Он мог захлебнуться кровью, он...
   -- Сделайте что-нибудь! -- Илья понял, что умирает и ничем не может себе помочь.
   Напарник водителя грузовика говорил по телефону. Они делали все слишком медленно!
   Ремизов дернулся к телу, но словно прилип. Его движений ничего не стесняло, но он словно прирос спиной к невидимой грани.
   -- Тащите меня в грузовик! -- закричал Илья. -- Везите в больницу! Чего ждете?!
   Парень в спортивном костюме убрал сотовый в карман. Сказал, что "Скорая" приедет через двадцать минут.
   -- Двадцать?! Да я загнусь! Столько крови! Один здесь, другой -- в больницу! Вы же на колесах! В кармане полно долларов! Возьмите все!
   Ремизов с ужасом понял, что мужчина в кепке и молодой парень его не слышат. Он их слышит, а они его нет!
   Парень залез в кабину грузовика, выбрался оттуда с одеялом в руках, накрыл тело Ремизова, торчавший из руки край кости. Набросил, словно на покойника. На крики Ильи он не обращал внимания, даже не повернул головы.
   Послышалась музыка. Марш. Илья удивился: лобовое столкновение, вылетевшая на "встречку" иномарка разбита всмятку, а в машине продолжает играть диск.
   Ритм марша успокаивал, несмотря на то, что мелодия была странной. Ничего подобного Ремизов раньше не слышал. Он не мог подобрать аналог звукам. Глубокие, завораживающие, они были нечеловеческими.
   Вдруг Илья почувствовал, что свободен от невидимой пуповины. Марш звучал все громче, а он поднимался над собственным, накрытым одеялом телом, разбитыми машинами, дорогой, лесом. Страх и ужас исчезли.
   Перевернувшись на спину, Ремизов раскинул руки, словно парашютист. Только он не падал, а взлетал, глядя в чистое спокойное небо. Без малейшего напряжения он стремительно приближался к застывшей над ним в вышине облачной горе. Из-за нагромождения облаков веером ударили лучи света. Белые края вспыхнули, просвечивая золотом. Возник провал, белое дымчатое кольцо. Влетая в него, Илья увидел, что пробоина в облаке величиной с футбольное поле.
   Под звуки нечеловеческого марша Ремизов поднимался по залитому тихим светом облачному колодцу. Раньше бы он точно ослеп от подобного сияния, но теперь затопившее все вокруг солнце казалось мягким.
   Наступила тишина. В глубоком безмолвии свет мира мгновенно сжался в одну ослепительную воронку. Ремизова втянуло в нее. Илья не сопротивлялся. У него даже возникло сожаление, что водитель иномарки, прижатый к креслу ремнем и подушкой безопасности, не испытывает этого глубокого ослепительного великолепия, не летит рядом с Ильей, а вынужден корчиться от боли в разбитой машине.
  
  
  
   Ремизов открыл глаза. Илья лежал посреди поля, которое кружил ветер. Стояла ночь, но воздух вокруг был полон тихим сиянием. Ремизов поднялся. Он стоял по пояс в мерцающей алмазной ржи и понимал, что умер.
   Илья направился через рожь. Он не мог сказать, сколько шел по полю. Им овладело непривычное для него спокойствие, полное отсутствие напряжения. Ремизов поднимался по крутому склону, но не чувствовал тяжести. У него было ощущение, что он идет туда, куда всегда стремился попасть, в место, о котором мечтал. На краю леса он остановился. Мерцала ярко-зеленая листва. Казалось, свет здесь исходит из самих предметов. Трава, кроны деревьев, ветви тихо сияли, не отбрасывая тени. Руки Ильи были переломаны, но здесь они были такими же, как до аварии. На нем сохранилась та же одежда. Сняв туфли и носки, Ремизов шел босиком по мягкой траве.
   Плоды росли на расстоянии вытянутой руки. Илья никогда не задумывался, что яблони, груши могут быть так прекрасны. Знай, он об этом, он бы смотрел на них часами, там, на земле.
   Некоторые плоды лежали у корней, но ни один не потемнел, и не сгнил. Здесь не было места червям, тлению, неприятным запахам. Илья посмотрел на свои стоптанные пыльные туфли с потемневшими от времени стельками и швырнул их подальше в мерцающие кусты.
   Из-за дерева выглянула лань. Внимательно взглянула на Ремизова, потянула носом воздух и ушла. И лань будет бегать здесь вечно, или, опустившись однажды в траву, просто распадется на капли росы. Никаких безобразно вздувшихся трупов, белеющих черепов и костей.
   -- Красиво, -- произнес Илья, -- и так... просто.
   -- Ты хотел сказать "глупо".
   Голос прозвучал сразу отовсюду, дробным чужым эхом. До сих пор Ремизов не слышал голосов и не чувствовал чьего-либо присутствия, и это его не тяготило.
   -- Кто здесь?
   -- Бестелесный.
   До Ильи вновь докатился отголосок нечеловеческого марша, который поднял его от машины в облака.
   -- Нам надо торопиться, -- сказал Бестелесный. -- У нас мало времени.
   Ремизов растерянно озирался. В темноте мягко переливался изумрудный лес. "Мало времени"? Здесь в каждом движении листвы дышала вечность.
   -- Я никуда не пойду. -- Илья сел, вцепился в траву.
   -- Подымайся!
   Властный голос Бестелесного заставил Ремизова подняться.
   -- Я не знаю, куда идти, -- сказал Илья.
   -- Здесь не важно, куда направляешься. Просто иди вперед.
   Ремизов пошел вперед. Он миновал апельсиновую рощу, где деревья благоухали, словно цветы, а апельсины светились, словно тыквы в Хэлуин, перешел вброд хрустальную речку.
   Перед ним открылась мерцающая морская бухта. Глядя на волшебную панораму, Илья ощутил, как его охватывает чувство неги. От пейзажа исходил глубокий покой.
   -- Я не хочу никуда уходить. -- Ремизов вышел на берег. Белый песок искрился, сиял в темноте, словно млечный путь. Илья пошел по нему, утопая по щиколотку. С чарующим плеском накатывали волны. -- Я остаюсь.
   Бестелесный молчал. У Ремизова мелькнула надежда, что покровитель передумал, и он, Илья, останется на берегу. Он будет сидеть, пересыпая млечный песок, глядя на залив.
   -- Садись в лодку.
   Старая шлюпка с расколотым бортом качалась на воде. Приблизившись, Илья увидел, что лодка полузатоплена. Ржавые уключины, почерневшее, осклизлое дерево распространяли зловоние. От клубка сетей на носу исходил тяжелый смрад. Обрывок цепи, свесившись с борта, слабо звенел, погружаясь в набегающую волну.
   -- Она сгнила! -- Илья попятился. -- Да, и весел нет!
   -- Садись, ты должен отплыть от берега, -- сказал Бестелесный. -- Иначе...
   Ремизов бросился прочь. Сделав шаг, он увяз в песке, запнулся, растянулся во весь рост, приподнялся на руках, но по затылку ударили, словно хлопнули с размаху тяжелой доской.
  
  
  
   Илья обнаружил себя лежачим на спине. В глаза ударили яркие электрические лампы. Вокруг поднимались кафельные стены реанимационной палаты. Над Ремизовым застыло задумчивое мужское лицо в маске. Жгло, нестерпимо ломало руки, на ободранном лице что-то колыхалось, словно студень, мешая смотреть. Илья лежал голый на операционном столе. Болело все. Возникла забрызганная кровью рука в резиновой перчатке.
   -- Доктор! -- Ремизов дернулся. -- Не останавливайтесь! Вытащите меня! Эта лодка! Меня хотят отправить в ад!
   С ужасом Илья видел, как гаснет боль, и он вновь оставляет собственное тело, вылетает из него. Он продолжал орать, поднимаясь над головами врачей. Глаза лежавшего на операционном столе "земного" Ильи Ремизова закатились. Рот приоткрылся.
   Реанимационная бригада, режущий электрический свет, бантики на спине доктора. Боль ушла. Илья попытался прыгнуть, проскользнуть обратно в изуродованное аварией тело, но легче было утопить связку воздушных шаров. Его подкинуло еще выше. Ремизова протащило через этажи больницы, через облака, бросило в точку расплавленного света.
  
  
  
   Илья стоял на четвереньках, отплевываясь от песка.
   -- Садись в лодку! -- приказал Бестелесный. -- На самом деле никакой лодки нет, как и райских кущ. Где ты хочешь остаться?
   -- Чем ты меня ударил? Доской?
   -- Доска, лодка, песок -- это ты сам, -- сказал Бестелесный. -- Зеркала и ничего больше. Игра зеркальных пространств вокруг твоего сознания. Быстрее! За нами гонятся. Иначе я ничем не смогу тебе помочь.
   -- Гонятся? -- Илья поднялся. -- Да мне плевать! Я хочу знать, где я на самом деле! Всю подноготную, иначе с места не сдвинусь!
   Ремизов ждал удара по затылку чугунной плитой, распыления на атомы. Сейчас ему было все равно: не умер в аварии, не умрет и здесь. Смерти, похоже, вообще не было.
   -- Где я? -- повторил он.
   -- В пятом измерении.
   -- Если ничего этого нет, то, что есть?
   -- Ты действительно хочешь увидеть то, что есть? -- спросил Бестелесный.
   -- Да и немедленно.
   -- Это измерение открывается каждому в той мере, насколько он способен его воспринять.
   -- Мне все равно, что там открывается и закрывается, я хочу знать, где я!
   Песок под ногами Ильи превратился в кипящий поток разноцветных крошечных треугольников. Деревья стали россыпью прямоугольников, а вода -- подвижными квадратами. Весь мир завертелся в хаосе геометрических фигур. Они неслись потоками, роились, сыпались дождем и взлетали. Фонтанируя, выстраивались в линии, круги, огромные многогранники. Фигуры, подчинялись строгой логике, начал которой Ремизов никак не мог уловить. Он страстно желал, почувствовать, вжиться в этот завораживающий ритм, потому что сам стал хрустальным параллелепипедом. Но Илья был словно слепой. Он понял лишь то, что любой квадрат, куб, линия, точка, в основе своей есть круг. И чтобы фигуры не делали, в конечном итоге, все их бесчисленные манифестации представляют собой окружность. Ему, Илье Ремизову, нужно было образовать идеальный угол с другими фигурами, но он не понимал как... Хрустальный параллелепипед не понимал, не схватывал картинку, алгоритм, не мог уловить пульс этой реальности.
   -- Хватит! -- закричал Ремизов.
   Мысли принимали формы функцией, разноцветных меняющихся поверхностей. Три куба, соприкоснувшись, выстроились в линию и тут же трансформировались в звезду-тетраэдр.
   -- Достаточно! -- Геометрический мир шокировал, оглушил, ошеломил Илью. Так, наверное, чувствовал бы себя муравей, погруженный в зрительные образы человека. -- Вытащи меня!
   Бестелесный услышал. Он остановил.
   -- Ты был на уровне восприятия наших домашних животных, -- произнес он. -- Теперь следующий уровень.
   Потекли цифры. Потоками. Наслоениями. Илья видел галактические завихрения из чисел и каждое число, он не мог этого объяснить, но оно было сродни числу с рулеточного стола. Оно дышало, сияло, пульсировало в пространстве себе подобных. Оно выпадало с определенной вероятностью. И числа стремились быть -- не истлеть, не уйти с линии существования. Пытаясь выскочить за пределы пространства, за "начало" и "конец" математического исчисления, они боролись между собой. Илья Ремизов оказался серебристой семеркой. Числа соединялись в цепочки, и тогда колеса вероятностей вращались быстрей. Ремизов вновь не мог понять логики движения цифр, вновь пришло осознание, что всем управляет единица, она лежит в основе всего...
   -- Стой! Довольно!
   Грянул вселенский водопад из уравнений. Кипящее созвездие отрицательных чисел...
   -- Больно! -- Илья сходил с ума.
   Бестелесный остановил. Илья сидел на песке. Кружилась голова. Его стошнило. Если бы Бестелесный промедлил, Ремизов, скорее всего, лишился бы рассудка.
   -- Сейчас я покажу вещи такими, какими вижу их я, -- сказал Бестелесный. -- Но и мое восприятие далеко еще не конец цепи. Истина...
   Илья в изнеможении поднял руку:
   -- Не надо. Я понял. Оставь все, как есть... мое.
   Как только он "умер", сознание Ремизова само выбрало оптимальный вариант взаимодействия с пятым измерением: райские луга, нетленные плоды, цепи, смрад ада.
   -- Садись в лодку.
   Пятое измерение. Игра зеркал, будь они неладны. Вернее, неведомой зеркальной природы. Чему удивляться? По сути, и земной мир -- это наше отражение в нем.
   -- Не мог оставить хрустальную лодочку, выстланную лепестками роз? -- ворчал Ремизов.
   -- На хрустальную давно бы кто-нибудь покусился, -- ответил Бестелесный. -- А так плав-средство на месте.
   Илья оттолкнул шлюпку от берега, забрался в нее, с удивлением наблюдая, как она вместо того, чтобы наполниться водой, разворачивается и резво уходит от берега.
   -- Теперь-то можно убавить смрада? -- спросил Ремизов. -- И мотор, если за нами гонятся, не помешал бы.
   Ком гнилых сетей на носу уменьшился, лодка пошла быстрее.
   -- Я могу открыть тебе свое лицо, -- сказал Бестелесный.
   -- Не сейчас, -- сказал Ремизов, наученный горьким опытом "прозрений". -- Оставайся лучше духом бесплотным, пока не освоюсь.
   Илья не был уверен, что освоится до "треугольников" и "цифр", а возможно, и "дальше"... Впрочем, его устраивал и просто голос в пространстве. Да, просто голос с небес. Чтобы не застрять в вечных раздумьях.
   "Как после смерти все сложно!" -- Ремизов осторожно зачерпнул в ладонь морской воды, которая и водой-то не была.
   -- В пятом измерении еще никто не доходил до конца, -- сказал Бестелесный. -- Никто не знает, что скрывается за отражениями на самом деле.
   Качнуло на волне. Илья схватился за гнилой борт лодки.
   Странно было плыть на том, устройства чего ты не понимаешь и более того, чья суть не откроется тебе никогда. Илья чувствовал себя даже не котом, взятым на пароход, а цветком в горшке, который может составить представление о плавании разве что по сквозняку из иллюминатора, гудкам, да далекому плеску воды.
   -- Расслабься, -- сказал Бестелесный. -- Тебе не нужно ничего понимать. Пользуйся.
  
  
  
   Ремизов уходил на утлом суденышке в открытое море пятого измерения. Зачем и куда, он не знал. Илья решил довериться повелителю.
   "На Земле бояться смерти как огня, -- вдруг подумал Ремизов. -- Боятся того, чего нет".
   И тут Ремизова до глубины души обидело слово "пользователь". Впервые "венец природы" попал в реальность, где не был главным. Например, уровень личного отражения Бестелесного позволял ему не только пользоваться "миром мертвых", но и оперировать его сущностями. Покровитель мог создавать, управлять той же лодкой, например.
   Ремизов же оказался в пятом измерении на положении пасущейся коровы. На Земле тоже кто-то щипал траву, жевал ее по ночам, а кто-то, более "продвинутый", возводил города, электростанции, прокладывал дороги, запускал ракеты в космос. Коров иногда возили на машинах. "Пользователи" шли на мясо. Так что, если ты... значит -- на бойню. На бойню?!
   -- А что ты совершил? -- спросил Илья. -- Почему нас преследуют?
   -- Скоро узнаешь.
  
  
  
   Глава 8
  
   Лодка резко остановилась, нос ушел в воду. Илья вскочил, глядя, как из дыр в днище в лодку набирается вода. Неожиданно корпус буквально разломился пополам. Ремизов оказался в воде среди обломков. Руки запутались в обрывке сети. Илья стал захлебываться. Зеркала зеркалами, а тонул он натурально.
   -- Они здесь! -- крикнул Бестелесный. -- Они видят тебя! Ныряй!
   Ремизов нырнул и очутился над равниной. На земле лежали черные камни. Он парил над ними и не мог понять... От подобной игры "зеркал" захватывало дух. И словно во сне пришло понимание, ничем необъяснимая уверенность, что разбросанные камни -- это люди. Так выглядели люди в пятом измерении. Камнями.
   -- Они мертвые? -- спросил Ремизов.
   -- Почему? Живые, -- сказал Бестелесный. -- У каждого живущего на Земле человека, здесь, в пятом измерении, -- свой камень. Вон тот -- твой.
   Илья увидел свой камень, из его бока выступали грани куба.
   -- Его кто-то обработал, -- рассматривал камень Илья. -- Обтесал.
   -- Сейчас увидишь кто, -- сказал Бестелесный. -- Он приближается.
   Видимый мир над камнем Ремизова открылся, возникла щель, словно кто-то раздвинул жалюзи. Из щели к камню протянулись две руки. Одна сжимала долото, другая -- молоток. Долото заскользило по камню Ильи. Со звоном опускался и поднимался молоток.
   -- Вольный каменщик придает тебе идеальную форму, -- сказал Бестелесный. -- Делает из тебя куб. Помнишь подзатыльник: "Двенадцать тысяч триста семьдесят три рубля"? Здесь удар молота, там, на Земле -- совпадение событий.
   Ремизов прекрасно помнил обидный шлепок "за жадность". Вот, значит, как работает Геометр.
   Илья увидел, что подобное происходит еще с некоторыми камнями. Руки огранщиков высекали на них грани, отсекая все лишнее.
   -- Людям придают идеальную форму, -- произнес Бестелесный. -- Ты видишь процесс улучшения человеческой породы повелителями событий -- моими соплеменниками.
   -- Геометром?
   -- Да. Рядовые каменщики работают под его началом.
   Ремизов смотрел на свой камень и понимал, что новая высеченная грань на кубе -- это очередное грубое вмешательство в его судьбу.
   -- Что по мне долбить? -- произнес Илья. -- Я... не убийца, не насильник. Я сам разберусь!
   Незачем было кромсать его параллельными событиями. Бросившую ребенка мать закрывают в рефрижераторе, педофил узнает, что у него рак -- наказания "судьбы", но причем здесь он, Илья Ремизов? Кто разрешил трогать его камень!
   -- Твой камень для Геометра ни хуже и ни лучше других, -- сказал Бестелесный. -- Такой же дикий. Геометру нужен куб. Из пятого измерения мы способны управлять событиями в физическом мире, чем Геометр и пользуется.
   -- Это надо остановить! -- Илья с раздражением смотрел на подвешенные в воздухе руки, протянувшиеся к его камню, и понимал, что так нельзя. Он не хотел быть кубом. Ему нравилось быть пусть не идеальным, но неповторимым!
   -- Авария тоже результат молотка? -- спросил Ремизов. -- Пусть, наконец, уберет от меня лапы!
   Молоток продолжал опускаться на долото. Резец скользил по камню, в стороны летели куски.
   -- И зачем Геометру столько кубов?
   -- Следуй за мной.
   -- А что с камнем? Он в конец меня оболванит!
   -- Иди за мной.
   Глядя на подручного Геометра, Илья повиновался. Он летел над равниной и видел тысячи, десятки тысяч рук. Молотки взлетали над камнями. Стук сливался в сплошной грохот. Правда, повелителей событий не хватало, в большинстве своем люди-камни лежали без огранки. Свободными от "небесного" вмешательства. Ремизов завидовал счастливчикам: по ним, их судьбе, никто не долбил по чем зря.
   "Почему я? -- думал он. -- И зачем?! Чего они добиваются?"
   Ремизов планировал вернуться к живым. Доктора вытащат его с этого света. Переломаны руки, пробита голова, но сердце работает, внутренние органы... его же не разорвало пополам, в конце концов!
   Пятое измерение не для человека -- слишком сложно. Тем более, люди здесь -- пользователи, камни. Илья вернется. Несколько часов назад он пил вино, обнимал красавицу, испытывал все радости и удовольствия физического мира. И по возвращении в физический мир он не хотел, подчинять свое пребывание там идеальным правилам, чтобы его вкладывали в совершенную, но ограниченную форму, словно в прокрустово ложе. Чтобы его долбили молотом по башке: этого нельзя! И этого нельзя!
   -- Лучше пусть меня кромсают доктора, -- сказал Ремизов. -- Чем ваши каменщики!
   Впереди возникла черная башня. Колоссальная, она поднималась, закрывая небеса, и там, в вышине, повелители событий выкладывали из кубов очередной этаж.
   -- Так мы что, -- Илья был поражен, оскорблен до глубины души, -- строительный материал?
   -- Да, -- сказал Бестелесный. -- Кирпичи.
   Кубы ложились в кладку, их ставили на раствор, подбивая мастерками.
   И тут Ремизов увидел выемку. Место для своего кирпича. Его тоже положат в стену на раствор, вплотную к другим кубам. Одна из сотен тысяч ячеек идеальной башни повелителей событий.
   -- Эй, стойте! Они и меня...
   -- Ты ляжешь в башню, как только умрешь в физическом мире, -- сказал Бестелесный.
   Ремизов заметил, что не все люди-кирпичи представляли собой идеальные кубы, но это не останавливало строителей. Рядом с башей лежали горы расколотых, выброшенных кирпичей. Такие жертвы, и для чего?
   -- Зачем она нужна, эта громадина?
   Илья, конечно, понимал, что никакой башни и кирпичей нет. Что перед ним нечто, что открывается ему как башня. И люди-кубы это лишь слабое эхо формы. Насильственно привносимой в человеческую природу сути. Башня, резцы -- отражения в мире отражений, но суть дела от этого не менялась: человечество превратили в кирпичи, при этом люди в физическом мире ни о чем не подозревали. Атеисты верили в смерть, другие в то, что небеса созданы для них. В это время в судьбы людей вмешивалась бестелесная раса.
   -- Зачем она? -- повторил Ремизов, глядя на башню. -- Что будет, когда ее закончат?
   -- Об этом знает только Геометр, -- ответил Бестелесный. -- Повелители событий возводят башню по его приказу. Лишь он знает, что ждет нас и людей после окончания строительства.
   -- И вы подчинились? Вы что -- рабы?! Слепо строите все, что вам говорят?
   -- Я бежал со строительной площадки, -- сказал Бестелесный. -- И стал преступником. Теперь я вне закона. На меня объявлена охота.
   -- А другие?
   -- Другие испугались. Многим не нравятся башни, но никто не хочет становиться презираемым изгоем. Я же признаю только дикую форму -- полную свободу. Смотри. Один из моей коллекции свободных.
   Илью повлекло в сторону от башни. Возникли руки, стали рыть песок, вынули из ямы камень. Он поражал своей несбалансированностью, уродливостью, нагромождением выступов.
   -- Его не касался, и не коснется ничей резец, -- сказал Бестелесный, видимо, любуясь камнем, которому "было позволено все". -- Не ограниченная свобода!
   Бестелесный быстро зарыл сокровище в песок.
   Пару хороших ударов этой уродливо разросшейся глыбе, конечно, не помещали бы, но Илья промолчал. Возможно, за хранителем свободных камней придет искусный скульптор, который не будет рубить с плеча, а лишь подчеркнет индивидуальность.
   Мимо них пролетели руки, сжимающие знакомый камень.
   -- Это же я! -- закричал Ремизов. -- Меня несут в башню! Неужели я умер? Ты вытащишь меня?!
   -- Из башни -- нет, -- сказал Бестелесный. -- Вставленный в стену остается там навсегда.
   -- Останови его! Я хочу вернуться! Я еще молод! Плевать мне на ваши стройки!
   Неожиданно камень упал на землю. Руки исчезли.
   -- Что ты сделал?
   -- Ударил каменщика.
   Илья соображал.
   -- Ты можешь зарыть меня? -- спросил он. -- Чтобы больше никто и никогда меня не нашел? Включить в коллекцию? Нет, стой, сначала забрось подальше от башни!
   Бестелесный медлил.
   -- У меня есть условие, -- сказал он. -- Ты отдашь циркулю человека, который первым постучится в твою дверь утром 16 августа. Я уже говорил, что готовлю для Геометра ответный "подарок", мне нужна энергия.
   Бестелесный просил Илью принести в жертву соплеменника. Камень Ремизова лежал на земле. В любой момент оглушенный каменщик мог очнуться, позвать остальных. Они вставят Ремизова в стену. Можно же привести к алтарю масонов алкоголика, смертельно больного, преступника, наконец.
   -- Я навсегда избавлю тебя от резца и молота, -- продолжал Бестелесный. -- Избавлю от Геометра. И ты останешься жить. Станешь легендой, подобно рок-звезде.
   -- Почему ты не ввел меня в курс всего?
   -- Иначе ты перестал бы играть, -- ответил Бестелесный. -- Растерял истинную свободу.
   "Убить обреченного или бомжа, -- думал Илья. -- Почему убить? Смерти нет. Это не убийство, а путешествие по туннелю к райским лугам пятого измерения. Опустившемуся бездомному, ночующему на скамейках и теплотрассах, в волшебных рощах будет значительно лучше, если он не повытаскивает из собственной психики раскаленных сковородок и облитых маслом крюков, на которых сам же и будет висеть".
   -- Я навсегда избавлю тебя от преследования извне, -- сказал Бестелесный. -- Естественно, никакой человеческий суд тебя не коснется.
   Чтобы он, Ремизов, ни делал -- никакого контроля и, тем более, наказаний. Только собственная совесть. И Бестелесный, его покровитель, станет сильней.
   -- Согласен, -- сказал Илья. -- Я отдам циркулю человека, который первый постучится в мою дверь 16 августа.
   Бестелесный поднял камень.
   -- Бросай как можно дальше, -- сказал Ремизов. -- Больше неприятности в судьбе мне не нужны.
   Камень унесся вдаль, словно им выстрелили из пушки. Илья полетел к тому месту, где Бестелесный принялся рыть яму, чтобы его закопать.
   -- Отныне ты свободен, -- сказал сбежавший со стройки повелитель событий. -- Ничто и никто: ни каменщики, ни люди, никакой закон с этого момента не будут сдерживать тебя.
   Камень лег в яму. Бестелесный засыпал его песком. Илья представил, как его двойник-отражение в пятом измерении множится гранями, дикими краями, вырастая под землей в каменное дерево.
   Рулетка. С ее помощью бестелесный бунтарь-коллекционер давал камню Ремизова расти. Ему было все равно, сколько Илья выиграет в казино, хоть все деньги мира, главное, чтобы "дикий алмаз" разрастался вглубь и вширь.
   -- Что стало с камнем погибшего масона? -- спросил Илья.
   -- Его нашли, -- произнес Бестелесный. -- Приготовься к возвращению.
   -- Я готов.
   -- Врачи борются за твою жизнь. Будет очень больно.
  
  
  
   Илья лежал в отдельной палате, закинув загипсованные руки за голову. Шел двадцатый день пребывания Рембо-XXL в частной клинике.
   Рядом с кроватью Ильи стоял доктор, рассматривая на свет рентгеновские снимки.
   -- Феноменально, -- сказал он. -- Никогда не видел, чтобы косная ткань восстанавливалась столь быстро. Да еще у человека, дважды пережившего клиническую смерть. Вам что, сообщили на небесах секрет ускоренной регенерации?
   Илья вспомнил возвращение в физический мир. Его швырнуло со всего маху, вбило в тело. Ощущение, словно плашмя падаешь на асфальт со второго этажа. Ударило так, что сейчас от одних только воспоминаний у Ремизова заныло все тело.
   Потом ему вправляли под местной анестезией хрящи сломанного носа. И Илья слышал их сухой хруст.
   -- Гипс можно снимать, -- сказал доктор. -- Не вижу больше необходимости вас здесь держать.
   Приехал Джек-два. С предложением серии игр в шести казино. Ремизов другого и не ожидал. Первым на растерзание был брошен долгожданный "Ва-Вank!". Игра через три дня. Узнав, что Рэмбо выписали, Джек-два предложил Илье добросить его до города.
   -- Я сам о себе позабочусь, -- сказал Ремизов. -- Лучше потуже набейте чемодан деньгами. И закажите с десяток растяжек: "Рэмбо вернулся!" Я хочу, чтобы фразу написали на борту самолета, на котором мы отправимся в победное турне.
   -- Нанесем от кабины до хвоста, -- заверил Джек-два.
   -- Большими буквами, ненавязчиво имитирующими потоки крови.
   -- Я так и сделаю. -- Не оценив шутки, Джек-два остался серьезен. -- Растяжки тоже кровью писать?
   Через два часа Илью забрала Елена. На следующий день после "возвращения" она позвонила ему сама. Их сблизила такая не слишком романтическая вещь, как клиническая смерть.
   Ремизов не раз думал, как бы стал относиться к Елене, побывай в пятом измерении ни он, а она. Жутко, наверное, проснуться ночью рядом с человеком с того света. С полупокойником.
   Илья напрасно волновался. Елена держалась молодцом, стала еще более заботливой, нежели раньше. При этом все время трогала, щупала его руки, плечи, лицо, смотрела в глаза.
   Получая свои вещи, вернее то, что от них осталось, Ремизов повесил на шею мешочек с волчьими клыками.
   Елена приехала на белоснежной "Мазде" Ремизова, к сожалению, разбитый внедорожник восстановлению не подлежал.
   -- Теперь я всегда буду с тобой, -- сказала Елена, выезжая с парковки пациентов клиники. -- Никуда не отпущу, чтобы ни случилось. Я и ты.
   -- Знаю, милая, -- произнес Ремизов. -- Теперь мы одно целое.
   -- Откуда такая уверенность? -- Елена крутила ручку настойки радиоприемника.
   -- Браки заключаются на небесах.
  
  
  
   Они въехали в город. Справа на возвышении поднимались кварталы новостроек. Они разворачивались перед Ремизовым широким крылом. Десятки тысяч людей жили в многоэтажных сотах, подчиняясь распорядку, законам, боясь сумы, тюрьмы...
   "Свободен! -- думал, Ремизов, глядя на дома. -- С возвращением, Рэмбо!"
   Илья мог убить, мог украсть, принести в жертву несовершеннолетнего, мог сделать любую подлость, и наказания бы не последовало: ни людского, ни зазеркального -- от повелителей событий.
   Его камень зарыт глубоко в песке долины, которой на самом деле нет. Как нет бесчисленных отражений на воде.
   Убить, ограбить, надругаться, конечно, он не станет этого делать. Дело не в безнаказанности и вседозволенности. Будоражило другое: с этой минуты за свои поступки Илья Ремизов отвечал только перед самим собой. Перед личной совестью. Сам себе судья. Теперь над ним никого не было. Отсутствие внешних сдерживающих факторов.
   "Свободен", -- словно глоток свежего воздуха.
   -- О чем ты думаешь? -- спросила Елена, разворачивая до половины и кусая шоколад. -- Хочешь?
   Илья отстранился.
   -- Ты видел трубу? Свет?
   -- Я рассказывал тебе тысячу раз, -- произнес Ремизов со скукой на лице. -- Летишь со скоростью электрички, затем туннель, потом блаженство. Дальше -- бесконечная любовь и голос. Как гром.
   -- И что он тебе сказал? Ну, милый, я хочу знать!
   -- Прогремел, что мне еще рано.
   -- Кто это был? Ты разглядел лицо?
   -- Ты часто разглядываешь лица на солнце?
   -- Невероятно: смерти нет! -- выдохнула Елена. -- В голове не укладывается. Выходит: сейчас я отпущу руль и мы вместе...
   -- Эй! Смотри на дорогу! -- крикнул на нее Илья. -- Рано, значит рано!
  
  
  
   Они подъезжали к особняку Рэмбо-XXL, когда позвонил Джек-два. Несмотря на обещания скорой кончины, босс пребывал в полном здравии, насколько может здравствовать изувеченный паралитик. Таким образом, грабительская доля Джека в семьдесят пять процентов оставалась актуальной.
   "Вот кому надо настучать молотком за жадность! -- Ремизов был вне себя. -- Меня цепляют за номер в отеле, а тут жирует такой поросенок!"
   Рэмбо решил, что больше не будет отстегивать деньги ни развалине Джеку, ни бравому Джеку-два. Хватит. В казино "Ва-bank!" Илья оставит себе все. Тридцать пять миллионов рублей. Все до копейки. Заодно проверит собственный камешек.
   Приехав в особняк, Илья первым делом зашел в комнату Посланий, "передать привет, сказать, что добрался благополучно", затем в комнату Ответов. "1--6--А--В--Г--У--С--Т--А", -- напомнил ему Бестелесный.
   Без трепета, по-деловому Рэмбо посетил комнату Чисел. После клинической смерти, став свидетелем игры пространств пятого измерения, Ремизов ходил по кругу рулетки, потом писал на полу мылом, не испытывая особых эмоций. Так взрослый прогуливается на детской площадке, на которой вырос. И очередное выигрышное число пришло спокойно, без напряжения, словно под ноги прикатился старый резиновый мячик с двойной полосой.
   Ремизов спустился на первый этаж. Остановился у окна, глядя на кусок синего неба за стеклом. Все было бы просто супер, если бы бестелесная раса повелителей событий с упрямством фанатиков не возводила на небесах непонятную башню.
   Дом накрыла тень облака, затем в окно наискосок ударил солнечный луч. Лег Ремизову на плечо.
   -- Я могу тебя спросить? -- приблизилась Елена.
   -- Конечно, -- Илья обернулся. -- Спрашивай, сколько хочешь.
   -- Ты меня любишь?
   -- Да, милая, -- сказал Ремизов. -- Извини, мне надо сделать звонок.
   Из рабочего кабинета Илья позвонил Зорину. Его волновала судьба артефакта. Рэмбо хотел, чтобы циркуль был у него. Тем более, если антрополог Рудых прав и "плохой" артефакт призван изменить природу Homo Sapiens, то не мешает держать подобную вещь при себе.
   Алексей Зорин оказался недоступен.
   "Мне нужен артефакт". -- Илья сжал в ладони тугое кольцо эспандера, переломанные руки стали крепче, чем были.
  
  
  
  
   Открыв ноутбук, Ремизов просмотрел несколько сайтов, посвященных игре Рэмбо-XXL. Один из пользователей, некто Romull, разместил на одном из форумов письмо.
   -- Совсем рехнулся! -- Илья не мог поверить своим глазам. Перед ним было письмо англичанина Джорджа Элиота. -- Зорин, ты спятил!
   Алексей выложил на форуме не только перевод письма Великого Мастера, но и его фотокопию. Теперь каждый обладатель словарика мог углубиться в сокровенные тайны масонов. Слава богу, Romull-Алексей не раскрыл принцип работы циркуля и ни словом не обмолвился о жертвоприношении, не назвал имен. Ремизов подозревал, что выставленное на всеобщее обозрение письмо Элиота было жестом отчаяния, своеобразным криком загнанного в угол человека.
   Зато Элиот разливался соловьем, в его послании подробно описывались небесные "башни Справедливости" и подданные-кирпичи. "Нет ни ада, ни рая, ни раскаленных бездн, ни волшебных лугов и в тоже время они есть, -- читал Илья в переводе Зорина. -- Пятое измерение -- это нечто, что спрятано за отражением, игрой зеркал, где зеркала -- это мы. Живущие там бесплотны, но именно они управляют событиями в мире людей..."
   Далее Элиот распространялся об артефакте, магии параллельных событий.
   "Что же ты наделал, Леша? -- читал Ремизов. -- Зачем?" Он понял зачем, когда зашел на официальный сайт Рэмбо-XXL.
   "Я больше не "Зорро", -- писал Алексей. -- Я глубоко раскаиваюсь, что связался с магией. Дело не в деньгах, не в том, что я потерял магазин и любимого человека. Здесь что-то с совестью. Прошу господина Геометра, дать мне возможность искупить вину, шанс начать жизнь с чистого листа".
   Истеричка! Зорин выложил послание Джорджа Элиота еще на нескольких форумах. Ремизов жадно читал мнения пользователей на Boltyshka.ru, где быстро вычислили, кто скрывается под ником Romull:
   Faraon: Мне говорили, что Зорро на кокаине сидит, мол, из-за этого легенда его от казино и отстранил, ну видно еще и ЛСД глотать начал. Черные башни Справедливости? Молотки по мне стучат какие-то. Вот до чего легкие деньги доводят!
   Kedy adidass: Ну, и сказочка! Письмо явная подделка под старину. Когда афтора папа за двойки лупил, а потом девочки во дворе не давали, тому, видимо, очень справедливости хотелось! Тоже мне шарик в кубике!
   Morder: А что, со мной в прошлом месяце тоже параллельность случилась. Решил денег одному дрищу не отдавать внаглую. Потом ровно вдвое больше за разбитый мотоцикл отдал.
   Kedy adidass: Ты же не ему отдал. Какой тогда смысл?
   Faraon: совпадение чистой воды.
   Olegg: А верно, братва, надо каменщиков громить! Часики-то тикают, скоро всех сложат в пирамидки.
   Belles: Поднимайтесь словяне! Отстоим отчий край!
   Morder: Кто такой Геометр? Что он перед ним извиняется?
   Kedy adidass: С такими мыслями и ты скоро извиняться начнешь. Это шишка небесная. Читай внимательней.
   Odnoklasnik: Никто Зорьку не лупил. Он -- отличник!
   -- Спускайся, все уже на столе, -- постучала в дверь Елена.
   -- Сейчас, иду. Еще пару минут...
   DRUG: продаю циркуль масона. В хорошем состоянии. Дорого. Торг.
   Olegg: Вот оно! Для чего башенки! Пошла торговля готовальнями!
   Cherniy Mag: при покупке артефакта, второй -- в подарок. Предложение ограничено!
   DRUG отправил сообщение четыре минуты назад. Четыре... Илья мог зайти на любой из форумов, где муссировалась тема "черных башен Справедливости" наркомана Зорина, но зашел на Boltyshka.ru. И именно в этот момент выскочило сообщение. В такие совпадения Рембо-XXL давно не верил. Ремизов зарегистрировался. "Antikvar, -- набрал он. -- Срочно куплю циркуль. А так же другие артефакты".
   Илья указал номер сотового. Спускаясь на первый этаж, он услышал трель трубки.
   -- Алло! -- Голос подростка. -- Говорит Друг, вы Антиквар?
   Бестелесный мастерски выстраивал цепь событий.
   -- Я хочу приобрести циркуль, -- сказал Илья. -- Где мы можем встретиться?
   -- Я доверенное лицо владельца артефакта, его имя Антон. Приезжайте... -- DRUG назвал адрес. Антон проживал в районном центре в пятнадцати километрах отсюда. -- Стартовая цена: сто пятьдесят тысяч рублей.
   -- Я буду у вас через полчаса, -- сказал Илья. -- Помимо циркуля есть другие артефакты?
   -- Да, -- ответил подросток. -- Сами посмотрите.
   Ремизов вернулся в кабинет. Открыв сейф, побросал пачки сторублевых купюр в кейс. Пересчитал. Триста двадцать одна тысяча. Больше у него не было.
   У накрытого стола ждала Елена.
   -- Милая, мне срочно надо уехать, -- сказал Илья, подходя и целуя Елену в щеку. -- У легенды неотложные дела.
   -- Ты только из больницы...
   -- Потерпи, скоро мы уезжаем в командировку в Лас-Вегас.
   Елена стояла на крыльце, а Ремизов выезжал со двора. Кейс и пара бутылок шотландского виски лежали на заднем сидении.
   Руки после гипса были немного "резиновые", и Илья сбросил скорость.
   "Каждый человек о чем-то мечтает, -- подумал Ремизов, глядя на дорогу. -- Планы, проекты. В природе все предусмотрено. Лев хочет мяса -- рядом пасется антилопа. Каждый хищник рано или поздно получит свой кусок добычи. А человек? Для человека антилопа не предусмотрена".
   Люди прикладывали титанические усилия, но не становились счастливей, скорее наоборот.
   "Управление событиями, -- улыбнулся Ремизов. -- Вот наша антилопа. Стадо, в которое люди ворвутся, словно львы".
   Антон жил в трехэтажном особняке с башенками. Рэмбо могли встретить инквизиторы, бандиты, сумасшедшие игроки, но Илья спокойно въехал в раскрывшиеся ворота. Он вышел из машины с кейсом, в котором лежало треть миллиона. Один, без оружия, уверенный в себе. Ремизов пребывал в отличном расположении духа. На пороге его встретил DRUG -- мальчишка лет тринадцати с ноутбуком под мышкой.
   -- Заходите, -- сказал DRUG, протягивая руку. -- Антон вас ждет.
   -- Митька, а на посошок?! -- послышался хриплый голос. -- Митька, едрит твою мать!
   -- Сам соси свою водку! -- обернулся Митя. -- Ацетоном пахнет!
   Послышался звон опрокидываемых пустых бутылок.
   -- С кем ты там болтаешь?
   -- Антиквар пришел. -- Подросток сбежал с крыльца. -- Все -- мне некогда.
   Илья прошел в просторный холл. Полированный без скатерти стол был уставлен бутылками. За ним сидел в костюме на голое тело лысеющий мужчина лет сорока, с оплывшим лицом и черной щетиной на рассеченном шрамом подбородке. Мужчина руками ел колбасу. От сигаретного дыма щипало глаза.
   -- Антон? Я -- Антиквар.
   Мужчина в костюме опрокинул в горло полстакана водки. За спиной Антона висел портрет. Похожий на него человек стоял в накинутой на пиджак красной мантии и золотой короне, держа в руках циркуль с угольником.
   -- Брат мой, -- сказал Антон. -- Садись, выпей. За упокой души.
   -- Я хотел бы взглянуть на артефакт, -- сказал Ремизов.
   -- Помяни Юрку. -- Мужчина вытер рот тыльной стороной ладони. -- Брат родной представился... Вот... хату оставил.
   -- Мои соболезнования. Чем занимался ваш брат?
   -- Биз-нес-мен. Покупал предприятия, потом... продавал. -- Антон разлил водку по стаканам. -- Угадывал. И ни разу нам с матерью копейки не выслал!
   -- Здесь деньги. -- Илья хлопнул по кейсу. -- Давайте, ближе к делу.
   Антоха выдернул из-под стола полиэтиленовый пакет. Сдвинув бутылки, он высыпал содержимое пакета на стол: циркуль с глазком, угольник, мастерок.
   -- Где они, черт...
   Поднявшись, новый хозяин особняка, пошатываясь, заходил по залу, пока не обнаружил на кресле чемодан. В нем были знакомые масонские фартуки из белой кожи, медная табличка со схематическим указанием порядка размещения предметов алтаря, два столбика из слоновой кости, увенчанные диким необработанным камнем и кубом, пирамида с глазом.
   Илья сразу узнал свой циркуль. Все-таки Зорин его продал! Алый глазок, способный оторвать голову, изрезать человека на куски.
   -- Триста тысяч и -- забирай.
   -- Я дам вам за все сто сейчас, -- сказал Ремизов, взвешивая циркуль в ладони. -- И еще сто, когда установлю подлинность артефактов.
   -- Нет, -- сказал Антон. -- Где гарантия, что ты мне заплатишь. Что я не получу по башке?
   -- Я коллекционер, серьезный человек, -- сказал Илья. -- Зачем мне бить вас по голове, Антон? Я пришел к вам один, это я должен бояться за свою жизнь.
   -- Триста сейчас.
   -- Так дела не делаются. -- Ремизов выкладывал на стол пачки денег. -- Я не торгуюсь и беру оптом, чтобы вы с матерью не бедствовали.
   Сто тысяч в купюрах произвели впечатление. Антон никогда в жизни не видел столько наличности.
   -- Они ваши, -- сказал Илья. -- Вы слышите? -- Он взглянул на опухшее лицо хозяина дома, на заплывшие поросячьи глазки. -- Приедете за остальными деньгами, скажем... утром шестнадцатого августа. Вы свободны шестнадцатого августа? Вот и хорошо.
   -- Далеко ехать?
   -- Адрес я сообщу вам завтра. Сейчас вы несколько возбуждены.
   -- Юрка, бес -- ни копейки!
   -- Запомните: шестнадцатого августа! Это через девять дней. Вы станете обеспеченным человеком.
   Ремизов убрал циркуль в специальный контейнер на поясе. Остальные части алтаря масонов погрузил в машину. Захватив с собой бутылку виски, вернулся в особняк.
   -- Обмоем сделку. -- Илья налил хозяину виски, придвинул к себе стоявшую на столе початую бутылку коллекционного вина. В бутылке вместе с продавленной внутрь пробкой плавал окурок.
   Ремизов плеснул виски и себе.
   -- За начало больших дел! -- сказал Ремизов, поднимая стакан. -- И соболезную.
  
  
  
   Елена была обворожительна в черном вечернем платье. Они сидели при свечах за мраморным столиком на первом этаже. Красавица и слегка усталый игрок казино, вернувшийся с очередной схватки с колдунами.
   Илья держал любимую за руку.
   -- Я увезу тебя в Вегас, -- сказал он. -- Там я поставлю на кон миллион долларов. Это будет игра века. Америка содрогнется.
   Он, Рэмбо-Killer, победит. Он будет смотреть на Америку, а Америка будет смотреть на него. И неизвестно, кто будет ошеломлен больше.
   Илья знал, что после игры в казино "Ва-Вank!", где он заберет себе весь выигрыш, они уже не вернутся в этот особняк. Ремизов оставлял "дом с привидениями" инквизиторам, ученым, спецслужбам. Пусть аналитики ломают головы, бродят по комнатам с приборами, пытаясь понять, как с помощью школьного мела и мыла...
   -- Я верю в тебя, -- сказала Елена. -- Ты всего добьешься, у тебя все получиться, но ты стал очень жесткий, не внешне, внутренне. Я...
   -- Я мужчина и я беру на себя ответственность, -- сказал Ремизов. -- Со мной тебе нечего бояться.
   На следующий день Илья снял две квартиры, одну -- для себя с Еленой, в которую они заедут после игры в казино, в другую должен был нанести визит 16 августа разбогатевший пьяница. К тому времени будут готовы туристические визы в США. Тридцать пять миллионов рублей Рэмбо возьмет без труда, затем раздавит еще пару казино. В Штатах у него будет свой жертвенный алтарь и послушный кусок неба над головой.
   В Америке начнутся настоящие дела.
  
  
  
   Глава 9
  
   На борту частного самолета, словно размашисто расписался кровью маньяк, расчленивший бензопилой многодетную семью: "Рэмбо вернулся!" Фанаты были в восторге.
   Вылет прошел без осложнений. Впрочем, недовольство у легенды вызвал один случай: в здании аэропорта в толпе фанатов, Илья увидел знакомого мальчишку в кепке и опирающегося на него Антона в гавайской рубахе. Смышленый мальчик, стараниями которого опойка попал на форум и стал богаче на круглую сумму, показывал на Ремизова рукой.
   -- Не забудь сто кусков! -- закричал вдруг Антон. -- Я тебя из-под земли достану!
   -- Кто это? -- спросил Джек-два. -- Почему он тебе угрожает?
   -- Понятие не имею, -- ответил Илья. -- Сумасшедший игрок.
   Ремизов забыл об инциденте, как только самолет оторвался от взлетной полосы и убрал шасси.
   В курортном городке, где располагалось казино, Илья напустил на себя скучающий вид. Все эти улицы, гостиницы, игроки, поклонники его таланта... На самом деле, Ремизов внимательно следил за Джеком-два, тем более, после того, как они вошли в казино, и в руке будущего боса появился серебристый чемоданчик с деньгами. Джек-два носил с собой автоматический армейский пистолет. Были вооружены и трое его подопечных, сопровождавших безоружного Рэмбо. По правилам шоу миллион на кон должен был ставиться в купюрах, и выигрыш соответственно тоже выплачивался наличными. Никаких чеков, фишек. Молчаливый человек заходит в казино, ставит чемодан наличных и уходит с двумя чемоданами. Вот что действительно способно свести и сводило людей с ума!
   Джек-два не знал, что на парковке Ремизова ждала тонированная BMW с полным баком. Илье оставалось взять деньги и выйти. Ремизов не представлял, как он это сделает. Накануне он обрисовал ситуацию Бестелесному и попросил покровителя все устроить.
   Видеокамеры, табло с гигантским лицом Рэмбо-XXL, толпа, залитый светом рулеточный стол. Трясущиеся руки крупье, который смотрел на Илью так, словно к нему приблизилось привидение. Ведущий рассказывал легенду о "Двух чемоданах с деньгами". Работники казино, игроки, фанаты, теоретики рулетки, экстрасенсы и аферисты от магии, бизнесмены, богатые бездельники, шикарные женщины -- все они знали, что Ремизов пережил две клинических смерти. О том, чего он там поднабрался, по ту сторону реальности, каких мистических потенций, об этом никто и представления не имел, но все чувствовали: сегодня что-то будет. Немыслимое, сногсшибательное, феерическое!
   Над головой звезды нависали микрофоны, кричали репортеры. Рэмбо-XXL молчал. И он нервничал. Благодаря экрану это было видно всем.
   Правое веко Ремизова дернулось, когда Джек-два поставил на кон миллион рублей. Хотя бледнеть нужно было скорее Джеку-два. В отличие от своего босса в инвалидной коляске, он никогда не видел игры Рэмбо вживую. Купюры в чемодане могли испариться, и тогда в мини-Версале поселятся ни один, а два инвалида.
   -- Делайте ваши ставки.
   -- Число, -- сказал Джек-два. Рядом улыбался владелец казино, он был невозмутим. Никто не знал, как это у него получалось. Возможно, в бизнесмене не раскрылся гениальный актер.
   Илья молчал. Числа не было.
   -- Делайте ваши ставки.
   Так иногда случается с артистами, певцами: если твердить, повторять сотни раз одно и то же, то обязательно забудешь. Слово, фраза потеряются, словно их и не было никогда. Но здесь был иной случай. Выигрышное число из сознания легенды удалили, стерли. Рэмбо покачнулся. Лицо Джека-два исказила гримаса панического страха, с которым он не в силах был совладать. По толпе зрителей прокатился гул.
   -- Включайся! -- прошипел Джек-два. -- У тебя что, мозги отшибло?
   Колесо вращалось. Крупье не верил своему счастью. Если он победит Рэмбо, то владельцы поруганных казино отольют ему монумент из чистого золота. До сих пор Илья Ремизов только выигрывал. И сейчас у всех на глазах могла кончиться, оборваться не просто судьба -- эпоха.
   Рэмбо восстанавливал последовательность событий: вот он шагает по колесу рулетки, вот... Мигнуло нечто, похожее на озарение.
   -- Четырнадцать, -- сказал Илья.
   -- Ты уверен? -- спросил Джек-два. -- На кону миллион.
   Обычный игрок, зашедший в "Ba-Вank!", мог поставить на один номер максимум пятьсот долларов, да и то в VIP-зале. Для Рэмбо сделали исключение.
   -- Четырнадцать, -- повторил Ремизов.
   Впервые в жизни он не был уверен. При этом Илья не потерял концентрации, нацеленности на игру. Никогда еще брошенный крупье шарик не бежал по колесу рулетки так долго. Четырнадцать. Этому числу противостояли еще три десятка полей. Стоило шарику не попасть, и все рухнет. Рэмбо-XXL останется ни с чем. Уйдет не просто человек. Для игроков рулетки погаснет последняя надежда. Сайты, форумы, газетные полосы. Провал будет оглушительным. Но все это мелочи...
   Бестелесный. Свободный камень Ильи Ремизова. Он так и не стал для Рэмбо путеводной звездой. Проклятый провал в памяти! Неужели камень нашли, извлекли из песка? Нет, Бестелесный зашвырнул его далеко от башни.
   "Шестнадцатое августа! -- бросился на преграду Илья. -- Я исполню все шестнадцатого августа!"
   Пелена спала.
   -- Четырнадцать, -- произнес Ремизов, выпрямляясь.
   Перед крупье стоял другой человек: титан. Катился шарик, а камень-звезда сиял по ту сторону реальности, пылал сильней, чем все огни ночного Лас-Вегаса. Ремизов стоял подобно скале. Герои не забывают чисел. Герои никогда не отводят взгляд.
   Шарик остановился. Напротив числа...
   Четырнадцать!
   Тридцать пять миллионов рублей. Илья закрыл глаза. Он был в сантиметре от грани, за которой он вновь бы стал обычным человеком. Обычным человеком со слепыми желаниями, вероятность воплощения которых исчезающе мала.
   Четырнадцать.
   Джек-два, подпрыгнув, с криком ударил кулаками по столу рулетки. Рубашка на крупье промокла насквозь. Хозяин казино замер со странной улыбкой на лице. Ни жив, ни мертв, он смотрел на то, как на столе вырастает пирамида из упакованных в пачки пятитысячных банкнот, и вдруг тихо замычал, утирая пальцами катящиеся по щекам слезы. От избытка чувств одна из девушек обняла и расцеловала стоявшего рядом фотографа. Посетители кричали, некоторые ринулись вперед, повисли на руках охраны. С невозмутимых лиц теоретиков рулетки вмиг слетела надменность, они хлопали друг друга по плечам, подкидывали блокноты. Полнотелая экстрасенс с оберегами на груди и запястьях, встала на колени и, уперев ладони в пол, визжала от восторга.
   Лица людей светились. Их переполняла радость. Восхищение. Непонятным образом, но Рэмбо-XXL с чемоданами денег пусть на непродолжительное время, на минуты, но сделал их счастливыми.
   Люди в казино, каждый из них, на мгновение почувствовал себя избранником, хозяином судьбы. Повелителем событий.
   Обхватив Рэмбо руками за пояс, Джек-два поднял его над собой, закружил. Тридцать пять миллионов рублей! Вооруженные подопечные Джека-два, хладнокровные, невозмутимые, циничные и те пребывали в экстазе.
   Деньги лежали горой. В зал вошел широкоплечий блондин, положил выигрыш в чемодан, тут же появился его брат-близнец с точно таким же чемоданом, но набитым бумагой. Шоу продолжалось. Братья встали рядом с Джеком-два. Они двигались хаотично, передавали чемоданы друг другу, и через минуту уже никто не мог сказать: в чемодане какого близнеца выигрыш, а где бумага, и кто из братьев зашел в зал первым. Джек-два остался на месте, а близнецы, сопровождаемые вооруженными верзилами, разошлись, скрылись в подсобных помещениях.
   Ремизов растерялся. Он ждал, что Бестелесный, что-то предпримет.
   В казино погас свет. В отсутствие окон наступила полная темнота.
   -- Без паники! Оставайтесь на своих местах! -- послышался голос. -- Через минуту освещение будет восстановлено.
   Похоже, здание было обесточено полностью. "И все? -- Илья, увидел, как щелкнув зажигалкой, к нему приближается Джек-два. -- Вся твоя помощь?"
   -- Оставайтесь на месте!
   Неожиданно рука Ремизова наткнулась на висевший у него на шее мешочек с волчьими клыками. Охранники поставили на пол коробку с новенькими ручными фонарями, но ни один из них не работал.
   Огни зажигалок делали тьму еще гуще. Илья достал и раздавил в пальцах клык, затем еще один -- для верности.
   -- Нужно выбираться отсюда, -- сказал Джек-два, убирая зажигалку и вновь проваливаясь во тьму. -- Быстрее, Рэмбо.
   Ремизов втянул носом порошок.
   Остро пахнуло потом, оружейной смазкой. Илья не видел Джека-два, но знал, что тот достал пистолет, и что тот... сильно напуган.
   Приседая, Ремизов окунулся в волну запахов. Испуганные до дрожи, до крика люди. Многие посетители из последних сил сохраняли самообладание. Страх остудил их, разгоряченных, взволнованных. Девушка рядом с Ильей вскрикнула. Ее тело было совсем близко, и она пятилась. Хрупкая, теплая, а рядом... опасный зверь.
   Илья метнулся в сторону, втянул носом воздух. Он перебирал запахи, выделяя их из общего фона, как зритель перед картиной, рассматривающий отдельных персонажей. Колесо рулетки пахло яблоками. "Моющее средство", -- понял Илья. Зря говорят, что деньги не пахнут. Они пахли крупье. Чемодан, в который положили выигрыш, оставил над столом широкий мазок запаха. Один из близнецов любил кофе и не сменил рубашку, другой курил и почистил туфли. Да и голову они мыли шампунями разных марок.
   Оттолкнув Джека-два, Ремизов устремился по следу того, в чьих руках находились деньги. Он видел игроков, столы так же ясно, словно зал был залит светом. Обогнув стол для покера, Илья толкнул дверь подсобного помещения.
   -- Сюда нельзя! -- Коридор перегородил охранник. -- Кто вы? У вас есть фонарь?
   Ремизов в прыжке ударил охранника двумя руками в грудь. Толчок был такой силы, что мужчина упал на спину. Преодолевая острое желание вцепиться жертве в пульсирующее горячее горло, Илья ударил охранника головой в переносицу.
   Мужчина затих. Следуя за запахом денег, Рэмбо двинулся по коридору. Направо разлили коньяк с запахом ванили, наверное, кабинет заместителя директора. Из-за следующей двери пахло духами, помадой -- бухгалтерия. В конце коридора вновь резко возник запах крупье -- комната отдыха дилеров. Вентиляция работала на полную мощность, обычно подобные системы за считанные минуты полностью обновляли в помещении воздух, но любая дворняжка поняла бы, что к чему даже через сутки после игры.
   Запах сцены, грима, свежевымытых полов, с которых испаряется влага. Илья не ошибся: налево располагалось помещение для театра варьете. Двигался он бесшумно, насколько это позволяли стучавшие каблуки его собственных туфель. Спустившись этажом ниже, Ремизов закрутился. Аромат купюр ослаб, зато с кухни обалденно потянуло курицей. После очередной порции мяса не почистили электрогриль. Пахло так аппетитно, что Рэмбо остановился, прикрыл глаза и вытянул шею. Он мог бы проглотить полкурицы за пару секунд. Он бы успел. С губ закапала слюна. Он никогда прежде не ел ничего подобного, наверное, это было божественно. Рвать зубами ароматное, исходящее соком мясо... Мир стал едой. Он всегда был едой. Только едой. Как он, Илья Ремизов, раньше этого не понимал? Еда была смыслом всего сущего. Всепоглощающим счастьем. Электрогриль...
   Усилием воли Ремизов заставил себя сконцентрироваться на тридцати пяти миллионах.
   Блондин передал чемодан именно на кухне, передал человеку, который все это время ждал близнеца здесь. Табак, оружейная смазка. Близнец передал ему что-то железное. Ключи от машины? Оружие? Божественно благоухал гриль... Сжав кулаки, Илья зарычал, мотнул головой, сбрасывая с себя наваждение. Урчащий живот свело судорогой. Ремизов принюхался.
   Кокаин. Мужчина нервничал. И еще: он все еще находился в здании.
   "У тебя будет тысяча куриц, но потом. Только не останавливайся!" --Ремизов рванул через кухню, плечом вынес запертую боковую дверь, побежал по темному коридору. Запах чемодана усиливался. В конце коридора метался, бился в дверь тот, кто и был ему нужен. Электрический замок не работал, курьер оказался запертым. Он светил на дверь, поднеся экран сотового, пока телефон, мигнув, не перестал работать.
   Они оказались друг напротив друга. Спокойный зверь и близкий к панике человек, на которого из темноты надвигалось нечто дикое. Приступы почти животного страха. Ужас парализовал, не давая сдвинуться... Мужчина закричал. Выхватил пистолет. Запах загнанного животного. Волоски на теле, жарко бухающее сердце.
   -- Кто ты? Кто здесь?!
   Со вспышкой огня грохнул выстрел, еще один. Вспышки следовали одна за другой, освещая перекошенное лицо стрелявшего, кусок стены, край чемодана. Бросившись на человека, Ремизов в три прыжка достиг цели. Опрокинув жертву, зверь вцепился в горло. Курьер исстрелял всю обойму, но ни одна из пуль даже не оцарапала нападавшего. С рычанием Илья рвал зубами жилы, мясо, пока с хрустом не перекусил шейные позвонки. Мужчина забился в конвульсиях, истекая кровью. Кровь человека пахла до одурения вкусно! Тягучая, вязкая, парящая, обжигающая, как у животных, и в тоже время легкая, утонченная, завораживающая. Кровь высшего существа. Илья перегрыз запястье, к которому наручниками был пристегнут чемодан, выпрямился, хотя сейчас ему было удобней сидеть, упираясь в пол руками.
   Пахнущий пластмассой и холодным металлом замок.
   -- Я свое сделал, -- прорычал Рэмбо Бестелесному, глядя на дверь.
   В темноте послышались голоса, топот ног. По запаху Илья узнал Джека-два и двух охранников. С пистолетами в руках они бежали по коридору к нему навстречу. Они были в бешенстве.
   Развернувшись, Ремизов пригнулся, оскалившись. Закрывая собой чемодан, приготовился к прыжку. Он выбирал.
   На потолке линией зажглись лампочки, на настенной панели замигал зеленый огонек, замок щелкнул. Дверь открылась.
   Илья бросился наружу. Ослепительный свет, сухой асфальт, нагретые шины, тополиная клейкая листва -- все перебивал запах денег. Казалось, он всецело заливал пространство заднего двора с рядами машин на парковке.
   Ремизов ринулся к приготовленной для бегства BMW. Никогда прежде он так быстро не бегал. Выскочившие из казино бандиты остановились. Беглец был отличной мишенью. Они приготовились расстреливать его, словно в тире. Джек-два опустился на колено, нажал на курок. Осечки следовали одна за другой. Пистолет заклинило. Отбросив его в сторону, он выхватил второй -- осечка.
   Ремизов запрыгнул в машину, бросил чемодан на заднее сиденье, положил руки на непривычно высокий руль. Иномарка рванулась с места. Джек-два с громилами рассаживались по машинам, но у одной, хлопнув, лопнуло колесо, у другой, зачихал, заглох мотор.
   А на что они вообще рассчитывали?
   Ломалась электроника, горела проводка, летели к чертовой матери сервера, камеры наблюдения, спутники...
   "А чего вы ждали? -- рычал Илья. -- Куда сунулись!"
   Он уходил от погони. Вернее, погоня захлебнулась в самом начале.
   На заднем сидении лежал миллион долларов в рублях. Открывая рот, Илья поработал челюстями. Нижняя часть лица отходила, словно от местной анестезии. Постепенно гасли запахи. Ремизов уже не чувствовал как пахнет оплетка руля.
   Через несколько километров Рэмбо пересел на другую машину, переложил деньги в пустую покрышку, не вошедшие купюры сунул в сумку, и отправился за Еленой.
  
  
  
   Илья ел курицу-гриль на кухне съемной квартиры. Разрывал пальцами белое мясо, вцепился зубами в ножку.
   Загранпаспорта лежали на холодильнике. Туристические визы в США помог оформить один из работников посольства. Илья "случайно" встретил его на автостоянке, они разговорились по какому-то отвлеченному поводу. Человек был равнодушен к рулетке, но подвигами Рэмбо-XXL бредил его сын. Ремизов расписался на собственной фотографии, благодарный отец в долгу не остался.
   Покончив с курицей, Илья вытер пальцы полотенцем, зачеркнул на календаре обведенное в кружок число "14". Сегодня было 15 августа. Завтра Антон приедет к Ремизову в гости. При телефонном разговоре непутевый наследник жевал слова, видимо, благополучно пропивая наследство брата-масона.
   Ничего, в раю протрезвеет... 16 августа Бестелесный получит плату за возвращение Рэмбо в физический мир. Энергию для удара по Геометру.
   Заиграл сотовый. Звонил банкир. Илье предлагали открыть счет, при этом сохранялась полная анонимность вклада. Ремизова не интересовали мотивы главы банка, его не беспокоили мысли о том, кто на самом деле с ним говорит, действительно ли банкир, а не агент ФСБ или ИГБ, и где он достал номер телефона Рэмбо. Никто, кроме настоящего, готового на все банкира, не мог позвонить Илье 15 августа. Все это головная боль Бестелесного. Илье не надо было ловить "небо над Аустерлицем", оно лежало у него в кармане.
   -- Мне нужно перевести в доллары тридцать четыре с половиной миллиона рублей, -- сказал Ремизов, -- а потом обналичить их в Лас-Вегасе.
   -- Без проблем, -- сказал голос в трубке. -- Звоните мне лично в любое время. У нас представительство в США, вернее, мы -- их представительство. Я сам часто летаю за океан.
   Банкир знал, что Рембо будет играть и выиграет. Какой банк откажется от подобного клиента?
   -- Сколько стоят два места в вашем самолете? -- спросил Илья.
   -- Для вас и вашего спутника или спутницы бесплатно господин Рэмбо, -- ответил банкир. -- Вам как всегда везет, мы отправляем в Вегас группу специалистов восемнадцатого августа. Вас устроит?
   -- Вполне.
   Во всех аэропортах его, Рэмбо, возможно, уже караулили бывшие коллеги во главе с Джеком-два, а он махнет через Атлантику на лайнере банка. В Вегасе Ремизова тоже ждут с нетерпением. Киллеры развалины Джека, опять же инквизиция господина президента и местные аль капоне.
   Включив ноутбук, Илья просмотрел последние новости из мира азартных игр. Посвященные игре в рулетку англоязычные сайты сообщали об загадочном исчезновении Рэмбо. Австралийский сайт заявлял, что легендарного игрока видели в Аргентине, где он сорвал куш, поставив на кон 150 тысяч долларов. Портал Igra.ru сообщал, что известный игрок был застрелен в казино "Ba-Вank!" в разборке с русской мафией.
   В Лас-Вегасе открылось казино, где игрокам в рулетку было запрещено говорить более трех фраз, использовать фишки и делать более одной ставки в день. Максимальный размер прямой ставки был ограничен суммой в миллион долларов. Заведение так и называлось: "Ставка в миллион". Подобные казино в скором времени должны были открыться на Филиппинах, в Гонконге и на Гавайях.
   "Что и следовало ожидать. -- Илья убрал загранпаспорта во внутренний карман пиджака. -- То, что надо".
   Елена смотрела новости в большой комнате:
   -- Илья, иди скорей! Казино, в котором ты играл!
   Камера показывала изуродованный труп: изорванную в клочья шею, обглоданное лицо, руку без кисти.
   -- Говорят, ротвейлер загрыз работника.
   -- Кто? -- не расслышал Ремизов.
   -- Бешеный пес, -- сказала Елена. -- Когда в казино погас свет, он начал нападать на посетителей.
   -- Я к тому времени уже вышел.
   -- А, это не опасно, твоя игра в Вегасе? -- спросила она. -- Кто-то ведь специально запустил пса в казино.
   -- Поверь мне, сейчас мы не сможем подхватить элементарный грипп, даже если окажемся голыми в Антарктиде.
   Перед Еленой стояла тарелка с пирожными.
   -- Не знаю, что со мной, -- сказала она, поймав вопросительный взгляд Ремизова. -- Аппетит зверский.
   -- Позвони родителям, -- сказал Илья. -- Через три дня летим в Штаты.
  
  
  
   На квартиру, о существовании которой не знала ни одна живая душа, в том числе и Елена, Илья приехал 16 августа в девять утра.
   Ремизов назначил встречу с Антоном в десять. Никто другой, кроме горького пьяницы, прийти сюда просто не мог. Переступив порог, закрыв одну за другой две металлических двери, Илья поставил на пол чемодан с частями жертвенного алтаря и выдохнул. Легенда все для себя решил, но на душе было тяжело.
   Нелегко, взять и отправить живого человека прямиком в пятое измерение, пусть и "в более мягкий климат". То обстоятельство, что Илье за это никогда и ничего не будет, странным образом делало сам поступок еще более отталкивающим и неприятным. Не убийца же он, на самом деле?
   "Что ждет Антона здесь? -- подумал Илья. -- Пока он в теле? Сгорит от водки через год и все дела".
   Ремизов повесил плотные шторы, которые привез накануне вечером. Квартира располагалась на третьем этаже, но вдруг случайный прохожий увидит брызнувшую на стекло кровь?
   "Вдруг, случайный... -- Илья остановился посреди комнаты. -- Ты с ума сошел?"
   Он скоро год в магии, но все не мог привыкнуть к тому, что с момента, когда он сказал Бестелесному "да" и выступил против строительства башен, слово "вдруг" навсегда ушло из его жизни. Утратило смысл. Так же как слова: "внезапно", "неожиданно", выражения: "как снег на голову", "как гром среди ясного неба". Снег и гром на головы -- это для непосвященных.
   Сверяясь со схемой на медной табличке, Ремизов собрал и установил на столе в большой комнате алтарь масонов, водрузив в центр жертвенника пирамиду и артефакт. До визита жертвенного агнца оставалось меньше тридцати минут.
   Странно, но угольник, который Ремизов приобрел наряду с другими частями, в алтарь не входил.
   Сомневаться в работоспособности циркуля было глупо, но Ремизов не удержался. Задернув шторы, он осторожно раскрыл и вставил артефакт в пирамиду. В полумраке вспыхнул алый глазок. Илья шагнул к циркулю, камень испустил тонкий луч, который при приближении человека заметно усилился, стал широким, алым, переливающимся. В луче холодно играли завораживающие отсветы иных пространств. Илья словно вновь очутился на берегу залива, под мерцающим небом по ту сторону физической реальности.
   Млечный песок... Ремизова непреодолимо потянуло к артефакту, желание оказаться там, где он испытал ни с чем несравнимое блаженство, становилось всепоглощающим.
   Илья шагнул к пирамиде, словно лунатик. Заиграл сотовый. Пришло SMS: "Предлагаем новый пакет услуг..." Илья заставил себя думать об игре, о ставке в миллион долларов, о новом доме в три этажа, который он построит на берегу здешнего океана. Он представил лицо Елены, число, которое опрокинет Лас-Вегас. Притяжение потусторонней панорамы не ослабевало.
   Закрыв лицо рукой, Ремизов выбежал из комнаты и закрыл дверь. Алый луч превратился в нить, но продолжал слабо мерцать.
   Стоило ввести Антона в комнату, и дело сделано. На всякий случай Илья положил в коридоре у стены молоток.
   На часах было без пяти минут десять. Ремизов стоял у двери, ни жив, ни мертв. Неожиданно захотелось бросить все и уехать.
   Десять часов. Приготовленный на заклание появляться не спешил. "Напился скотина!" -- Ремизов доставал из кармана сотовый, когда услышал шаги. В дверь постучали. Илья открыл. На пороге стояла Елена.
   -- Что... -- остолбенел он. -- Что ты здесь делаешь?!
   -- Это ты что здесь делаешь?! -- Она шагнула в коридор.
   -- Уходи сейчас же! -- Илья пытался ее вытолкнуть. -- Немедленно!
   -- Сначала ты мне все объяснишь!
   Ремизова охватила паника. Он не понял как, но дверь захлопнулась, а Елена осталась в коридоре. Она вошла в квартиру.
   -- Тебе нельзя! Уходи! Ко мне должны прийти.
   -- Привидения?
   -- Человек.
   -- Какой человек?
   -- Тебе незачем знать! Тебя могут убить! Убить прямо сейчас!
   -- Ничего -- переживу. -- Елена шагнула вперед. -- Кто у тебя там?
   -- Масонский алтарь, -- произнес Илья. -- Умоляю тебя: выйди, поговорим в коридоре, я все объясню, только выйди из квартиры.
   -- Кто она? Я ее знаю?
   -- Что за чушь!? -- не выдержал Ремизов. -- Женщинам чуть что, сразу же мерещатся женщины. Ты не представляешь, с чем я имею дело! Куда ты зашла! Это не игра, нас сотрут в порошок! Тебе нельзя было здесь появляться ни в коем случае! Только не тебе! Как такое вообще...
   Ремизов попробовал открыть замок входной двери. Но замок... заклинило. Заклинило намертво. Новый, отлично смазанный механизм.
   -- Видишь, что ты наделала!
   Елена ничего не понимала.
   -- Я лишь посмотрела сайт... я думала... -- вдруг она испугалась. -- Почему он закрылся?
   -- Как ты меня нашла?
   Оказалось, кто-то разместил в Интернете ролик, на котором "потерявшаяся легенда" входил в этот подъезд, а следом зашла девушка.
   -- А квартиру?
   -- Спросила, на каком этаже снимают жилье.
   Неожиданно за спиной Ремизова из-под двери блеснул алый луч.
   -- Иди на кухню. -- Заслоняя Елену собой, Илья провел ее мимо большой комнаты. -- Я все устрою, выясню...
   На кухне он усадил ее на табурет.
   -- Чтобы ни произошло, не вставай! Чтобы ты ни услышала, не выходи в коридор, ни при каких обстоятельствах! Даже, если я сам буду тебя звать, даже, если я буду умолять. Ты поняла? Скажи, что поняла.
   -- Я поняла, -- произнесла Елена. -- Ни при каких обстоятельствах не сходить с этого места, чтобы ни произошло.
   -- Чтобы ты ни увидела!
   Елена кивнула, в следующее мгновение в ее глазах застыл ужас: по коридору, ломаясь о стены, заскользили, переливаясь, алые тени. Они извивались за спиной Ильи, словно щупальца.
   -- Не обращай внимания. -- Ремизов понял, что дверь в комнату с жертвенником приоткрылась. -- Положись на меня.
   -- Что там? -- схватила его за руку Елена. -- Куда ты?
   -- Всего лишь зайду в соседнюю комнату.
   -- Когда ты меня заберешь?
   -- Скоро, милая. Только уберу свет.
   -- Почему не вызвать спасателей, милицию?
   -- У тебя не работает телефон, -- сказал Илья.
   Елена достала трубку. Аккумулятор оказался разряжен.
   -- Действительно, -- произнесла она, бледнея. -- Но я его только утром... полная батарея... откуда ты...
   С глаз Ремизова окончательно спала пелена. Он совершил ошибку, вернее, все, с самого первого дня, с поездки в Григорьевку, было ошибкой. Бестелесный изначально нацелился на Елену. Что масону-англичанину было делать в российской деревне? Почему циркуль оказался не в сейфе, а в избе, да еще под охраной пьяницы? Бестелесный сделал артефакт доступным для журналиста Ремизова. Елена. Именно ее беглый повелитель событий хотел принести в жертву циркулю. Чтобы ни произошло, Елена постучала бы в эту дверь утром 16 августа. "Привидение" знало об Елене что-то такое, чего не знал он, Ремизов.
   "Мразь бестелесная! -- Илья понял, что авария -- дело рук отнюдь не подручных Геометра. -- Специально вытащил меня на тот свет!"
   У лобового столкновения был нулевой коэффициент параллельности событий. Следователя по дороге в Григорьевку тоже убил Бестелесный. И инквизиторов в Дмитрове... Вольные каменщики действовали ювелирно, они учили, наставляли людей. Одержимые идеальной формой, они были моралистами, хозяин же циркуля -- мясником.
   -- Не на то замахнулся. -- Повязав на голову футболку, оставив узкую прорезь для глаз, Ремизов взял в руку крышку от кастрюли, в другую -- кухонный молоток для отбивных. -- Разнесу алтарь к чертовой матери!
   С твердой решимостью разбить жертвенник на куски, Илья шагнул в коридор навстречу алым теням, прикрываясь крышкой и подняв молоток.
   -- Сумасшедший... -- прошептала, глядя ему в след, Елена. Она снова попробовала включить разрядившийся телефон. -- Ты сошел с ума.
   Подойдя к двери, Ремизов остановился. Струился алый свет. Илья толкнул дверь, сделал шаг и почувствовал режущий укол в груди.
   Он упал плашмя, лицом на линолеум, потеряв сознание.
  
  
  
   Глава 10
  
   Илья стоял посреди пустыни. Вдали, где тонкой пленкой переливался раскаленный воздух, возникли по локоть гигантские руки повелителя событий. Ударами молота по резцу небесный каменщик высекал на камне заключительную грань, превращая его в куб.
   От неожиданности Ремизов присел, потом лег, руками набрасывая на затылок и спину песок. Вжимаясь в него всем телом.
   Удары по камню доносились до Ильи, множась эхом, гулкие и протяжные, словно удары колокола. Человеческий кирпич, странно, но он звучал словно колокольная медь. Он пел и, надо было отдать должное, с новой гранью небесный камень зазвучал чище.
   Куб был готов. Руки подхватили его и понесли.
   Ошеломленный Илья не смел шевельнуться. Его могли схватить. Подручный преступника, он мог оказаться в мире гораздо худшем, чем этот. Ремизов вспомнил сводящее с ума кипение геометрических фигур. Ландшафт в пятом измерении мог измениться мгновенно, с нечеловеческой быстротой.
   Ремизов лежал, понимая, что оказался между двух огней. С одной стороны Бестелесный вновь выдернул его из физической реальности, и готов был принести в жертву Елену, с другой -- за Рэмбо охотился Геометр.
   Оказалось, что путешествие в страну мертвых, может пройти и без солнечного туннеля.
   -- Так и будешь прятать голову в песок?
   Голос Бестелесного прозвучал сверху и в тоже время из каждой точки пространства. Видимый мир над Ильей открылся, словно протаял. Подняв голову, Ремизов увидел нависшие над ним руки Бестелесного. Как подобает отступнику, они были пусты.
   -- Не трогай ее! -- Илья поднялся. -- Оставь Елену, она не для тебя!
   -- Мы заключили устный договор.
   -- Плевал я на договоры! Ты все подстроил! Григорьевку, костер -- все!
   -- Елена не входила в мои планы. Подошел бы любой из вас.
   -- Я тебе башку пробью! -- Ремизов запустил в Бестелесного горстью песка. -- Открой замок, ублюдок! Что ты со мной сделал?
   -- Знаешь, на чем ты сейчас стоишь? -- спросил Бестелесный. -- Под тобой твой собственный камень.
   Илья невольно глянул под ноги.
   -- Он разросся, словно дерево, он змеится, его крона растет вглубь. Но его корням нужна влага -- живая кровь. Ты должен отправить сюда человека.
   Ремизов замер. Перевернутое каменное дерево, его путеводная звезда. Небывалые возможности, перед которыми померкнут прежние потенции Рэмбо-XXL.
   -- Я приготовил пьяницу, но он не пришел! Я не могу! Я приведу десять других, но позже. После Лас-Вегаса! Завтра! Приведу завтра!
   -- Ты должен принести жертву немедленно, -- произнес Бестелесный. -- Слишком много событий завязано в точке шестнадцатого августа.
   -- Немедленно? Ты сам запер нас!
   -- К жертвеннику должен подойти человек, который первый постучался в твою дверь этим утром. К сожалению, постучалась Елена. Есть вещи, над которыми я не властен, потому и заблокировал дверь.
   -- Ты не получишь ее! Если с ее головы упадет хотя бы волос, то...
   -- Ударишь меня поварешкой?
   -- Я все равно доберусь до тебя! -- Илья пришел в бешенство. Вокруг не было ни палки, ни булыжника -- один песок.
   -- Сделай то, что предопределено судьбой, -- сказал Бестелесный. -- И физический мир будет принадлежать тебе. Илья Ремизов -- первый человек, желания которого будут исполняться мгновенно. Случайные капризы, животные вожделения, страсти или глубокие возвышенные стремления души и сердца, мне все равно. Сбудется все.
   Ремизов стоял, глядя на застывшие над ним руки мятежного повелителя событий, который и дальше намерен был нянчить коллекцию подземных камней.
   -- Тупой мясник! Лучше делать из людей кирпичи и складывать их в башни.
   -- Я так не считаю. Из твоего камня не просто сделают куб. Высекая грани-параллели, они начнут рубить подземную крону, так что там, на земле, ты пройдешь все круги ада, по сравнению с которыми рефрижератор или неоперабельный рак покажутся веселой щекоткой. Ты готов так страдать? Годами?
   Илья молчал.
   -- Я отдам тебе физический мир, -- сказал Бестелесный.
   -- А Геометр? -- спросил Ремизов. -- Забыл, что ты в розыске? Ты сам-то готов страдать? Тысячелетиями. Тоже мне начальник раздачи!
   Молчание Бестелесного было красноречивей любых слов.
   -- Физический мир будет твоим, -- сказал он. -- Пошли...
   Илью подняло с земли, слегка подтолкнуло и понесло над песком. Вскоре он увидел руины черной башни. Остаток стены, собранный из миллионов кирпичей, смотрел в небо обломанным краем. Груды камней лежали у его подножья, вздымаясь одна над другой.
   -- Башня рухнула, когда заканчивали свод, -- сказал Бестелесный. -- Оставалось немного: выложить последние ряды..
   -- Та самая? -- руины поразили Илью масштабами. Размахом разрушения.
   Его самого хотели загнать в кладку, а теперь миллионы кирпичей лежали грудой, расколотые и никому ненужные. Их медленно заносило песком. Миллионы судеб...
   -- Та самая, что мы видели? -- Ремизов испытал шок.
   -- Нет, -- сказал Бестелесный. -- Та сейчас вовсю строится. Эта предпоследняя, четвертая по счету. Ты войдешь в пятую. Невеселая перспектива.
   -- А предыдущие? -- Ремизов смотрел на необозримое море камней. Кое-где лежали гигантские пласты кладки, куски стен. -- Что с ними?
   -- Рухнули все, -- произнес Бестелесный. -- Ни одна не устояла.
   -- Кто это сделал?
   -- Башни обрушились сами еще во время строительства. Люди -- слишком гордый неподатливый материал.
   Илья рассматривал грани кубов, некоторые действительно были далеко не идеальны.
   -- Сопротивляемость материала, -- сказал Бестелесный. -- Но Геометр продолжает строить с упорством фанатика. Он неумолим. Недостаточно гладкий кирпич, не идеально ровный шов, для Геометра все это мелочи. Назначение башен знает только он и потому уверен, что лучшей судьбы у человечества просто нет. Сейчас высекая параллели событий, каменщики предъявляют к людям все более строгие требования, добиваясь идеальных граней, с каждым разом молот бьет все сильней. Судьбы деформируются глубже.
   "Молот бьет все сильней"... -- Ремизов невольно вспомнил случай, когда он не оплатил счет в гостинице. И у него сразу разбили машину! Какое вообще кому дело, кто платит за гостиничный номер?
   -- Заповеди, ограничения, запреты: Геометр все туже закручивает гайки, -- продолжал Бестелесный. -- Людей не просто лишают личной совести: права выбора, инициативы, права самим отвечать за свои желания и поступки, их безжалостно карают, порой незамедлительно, без колебаний.
   Осколок-стена, остов четвертой башни, рассекал небо черным уродливым зубом.
   -- И вот настал момент, когда попавший в пятое измерение человек, может остановить небесный молот, прекратить слепое возведение башен, -- Бестелесный приблизился к Ремизову, -- Башен, которые людям не нужны.
   Илья смотрел на россыпь обработанных и брошенных камней.
   -- Башни Справедливости, лучше бы Геометр назвал их башнями Страшного Суда, -- сказал Бестелесный. -- Люди не выносят идеального. История человечества -- это тысячелетия войн, захватов, агрессии, противостояния всех и вся. Человек задыхается в моральном кубике. Вспомни себя до Рэмбо-XXL.
   Действительно, Илье не хотелось даже вспоминать о том беспомощном времени.
   -- Ты сделал шаг, так сделай второй! -- наседал Бестелесный. -- Ты освободишь человечество от чужого стандарта. Дикий, первозданный, неповторимый! Наступит время, когда все камни уйдут в землю, прорастут каменными садами.
   -- Это вседозволенность.
   -- А перед кем вам отчитываться?
   -- Это...
   -- Долгожданная свобода, -- продолжил повелитель событий. -- Каменщики не взбунтуются. Они преданы Геометру, как были преданы вашим фараонам строители пирамид. Сотни тысяч загубленных жизней, в итоге -- колоссально бесполезные сооружения.
   -- Я не могу убить Елену.
   -- Вам говорят: не убей, -- вкрадчиво произнес Бестелесный. -- Но вас вводят в заблуждение. Что значит "не убей", когда смерти нет? Любая книжная заповедь -- это платок на глаза. Подожди, выслушай меня до конца. Ты переведешь Елену на райские луга, там от одного движения листвы на ветке она испытает блаженство, по сравнению с которым твое обладание планетой покажется заключением в одиночной камере. Подумай, ты не убиваешь любимую, ты переводишь ее в другой мир, жертвуешь! Приносишь в дар даже не ее, не саму Елену, а всего лишь ее пребывание там, в физическом мире.
   Илья колебался.
   -- Дар, который спасет всех. Последняя жертва. Я не могу раскрыть тебе всего, но если ты сделаешь это, нас уже никто и ничто не остановит.
   Последняя жертва. Древние цари клали на жертвенники сыновей, жен, матерей...
   -- Почему они отказались? -- спросил Ремизов. -- Те, кто был до меня?
   Бестелесный ответил ни сразу.
   -- Они струсили, -- сказал он. -- Они понимали, что людей превращают в кирпичи, но одно дело понимать, и совсем другое самому нарушить то, что запрещено, пусть даже в результате этого человеческая цивилизация пойдет по пути свободы, а не соответствия. Смерти нет, но есть кровь. Все, кто был до тебя, испугались крови. Они молили избавить их от Геометра, но жажда идеала жила в их подсознании и порождала страх. Именно идеал сейчас заставляет тебя страдать.
   Ремизов смотрел на грандиозные развалины и понимал, что видит лишь малую часть того, что обвалилось, упало, рухнуло...
   -- Боязнь крови, -- сказал Бестелесный. -- Но рождение -- это всегда боль и кровь. Новый мир рождается в крови. Пусть это будет кровь Елены. Ты жертвуешь, несешь на заклание самое дорогое. То, чего будешь лишен, владея всем миром. Не каждый на это способен. Многие дрогнули. Исключение -- англичанин, но его камень нашли.
   -- Ты все подстроил, -- произнес Илья. -- Ты привел Елену. Ты знал.
   -- Да, -- сказал Бестелесный. -- Все было предопределено, как только ты переступил порог гостиничного номера.
   -- Но Елена ни в чем не виновата.
   -- Тем тяжелее твое бремя. Но именно так растут свободные камни -- будущие демиурги. Вопреки всему.
   -- Я не смогу. -- Ремизов вспомнил приготовленный в коридоре молоток.
   -- Просто не мешай ей, когда она зайдет в комнату. Вспышка -- и Елена на небесах. Это будет триумф твоей воли. Смерти нет. Убийства нет. Любой запрет лишь способ скрыть истину. Мораль -- разрисованная картонная ширма, за которой делаются небесные кирпичи. Десять заповедей -- десять способов скрыть правду.
   -- Можно сделать, чтобы она не мучилась?
   -- Жертвы не приносят под наркозом. За все надо платить.
   -- Я хочу, чтобы, очутившись в пятом измерении, Елена забыла день шестнадцатого августа, -- сказал Илья.
   -- Она все забудет.
   -- Я смогу потом забрать ее в Вегас?
   -- Нет, но ты сможешь ее навещать, -- сказал Бестелесный. -- Тебе только надо принять решение.
   Перед Ильей открылась гигантская ладонь Бестелесного.
   -- Я...
   Ему предстояло пройти через кровь. Первый освобожденный. Человек, не дрогнувший перед всесилием Геометра. Первый, вышагнувший из моральной скорлупы куба.
   -- Я принесу Елену в жертву.
   -- Просто введи ее в комнату, -- сказал беглый повелитель событий. -- И закрой дверь.
  
  
  
   -- Сумасшедший... -- Елена замерла, схватившись руками за края табурета. Она закрылась на кухне, но алый свет струился из-под двери.
   Илья вышел в коридор с крышкой и молотком. Елена не знала, что происходит в большой комнате, но чувствовала, что что-то страшное.
   Стало тихо. Послышался звук падающего тела, зазвенела крышка кастрюли, и вновь наступила тишина.
   -- Илья? Ты живой?
   Молчание. Елена вместе с табуретом продвинулась вперед, потянулась к ручке, но дверь со крипом приоткрылась сама.
   Коридор перечеркивали алые полосы. Таинственный свет пришел в движение.
   -- Илья? Не молчи!
   Тревожное и вместе с тем прекрасное сияние, оно завораживало своей нечеловеческой, отстраненной красотой. Неземной свет манил.
   Открыв дверь, Елена увидела торчавшие из комнаты ноги Ремизова.
   -- Илья... -- прошептала она, вставая с табурета. -- Как красиво.
   Неподвижные ступни... Елена помнила, что обещала ни в коем случае не уходить с кухни, чтобы она ни увидела, чтобы ни услышала.
   -- Я только взгляну.
   Ремизов лежал без движения. Елена шагнула в кроваво-алый луч. Разрезая коридор наискосок, он словно сам заключал в себе пространство. Елена оторопела, в ее расширенных зрачках заплясали алые отсветы. Невольно прислушиваясь к нежилой тишине, девушка дошла до дверного проема и заглянула в большую комнату. Глазок циркуля хищно вспыхнул.
  
  
  
   Илья очнулся от прикосновений. Елена перевернула его на спину и теперь гладила ладонями его лицо. Вокруг струился дымчатый свет.
   -- Сколько я... лежал? -- спросил Ремизов.
   -- Я увидела твои ноги, испугалась, что ты... -- Елена замолчала. Она словно лунатик смотрела на мерцающий луч, протянувшийся от глазка циркуля. -- Какое блаженство.
   -- Там очень хорошо, -- произнес Илья, садясь.
   -- Я хочу подойти. -- Елена провела через плоскость луча рукой. -- Но я боюсь...
   Болезненная улыбка блуждала на ее губах.
   -- Не бойся. -- Поднявшись, Илья тихонько подтолкнул любимую к алтарю. -- Подойди. Будет мгновение боли, а потом вечное блаженство. Поверь мне. Я там был.
   -- Холодно и красиво, -- произнесла Елена. -- Я умру?
   -- Нет, милая, что ты. Смерти нет. Нас обманывали.
   Смерти нет, и никогда не было. Те, кто придумал смерть, такой, какой ее воспринимали люди, просто использовали человечество в своих целях, имея более полную информацию.
   -- Иди.
   -- А ты?
   -- Я с тобой, -- сказал Ремизов. -- Только прикрою дверь.
   -- Не оставляй меня.
   -- Иди. Я сейчас. Только... прикрою.
   Елена шагнула к жертвеннику. Ремизов вышел из комнаты и закрыл дверь. Все. Свершилось. Илья приготовился услышать крик. Или это произойдет в полном безмолвии?
   Куски тела разбросает по комнате. Ее голова покатится по паласу. К его, Ильи Ремизова, ногам. Корни каменного дерева напьются, их "свободная" плоть уродливо разрастется под землей. Илье вновь придется шагать за гробом. А потом прыгать из Вегаса в пятое измерение на короткие свидания с любимой. Демиург...
   -- Елена! -- Илья распахнул дверь.
   Он кричал, но она не слышала. Она шла к циркулю, облитая алым.
   -- Стой! -- Ремизов бросился к Елене, схватил ее за плечи, развернул. И увидел безумные глаза. -- Остановись! Не делай этого!
   Она не слышала или не понимала, о чем он говорит, она уже была там. Летела, рушилась, растворялась в сиянии артефакта.
   -- Елена! Очнись! -- Илья остановил ее, попытался вытащить из комнаты, но не смог сдвинуть с места. Елена обрела неожиданную силу. Она легко оттолкнула Ремизова.
   -- Он преступник! -- Илья знал, что им не выйти из квартиры. Что бы ни произошло, они останутся здесь, в капкане управляемых событий. Не понятно на что он вообще надеялся. -- Мы сбежим! Я спасу тебя!
   Бестелесный не простит. Еще один бесхребетный человечек, копошащийся в земле, вместо того, чтобы воспарить. Раздавленный неудачник, которому предлагали в собственность физический мир.
   "Что я наделал!" -- в отчаянии Илья бросился к Елене, обнял "жертву" за пояс, сжал что было сил, зажмурившись, повис на ней.
   -- Я люблю тебя, очнись! -- кричал он. -- Там смерть! Там... Или я пойду с тобой! Пусть забирает двоих! Я не оставлю тебя!
   Неожиданно в глазах Елены мелькнуло осмысленное выражение. Елена легко оторвала от себя руки Ремизова, но затем вдруг остановилась.
   -- Тошнит, -- сказала она. -- Меня тошнит.
   Все ее тело подломилось, обмякло. Отпустил навеянный циркулем паралич. Илья вытащил, выволок Елену из комнаты. Она склонилась над ванной, и ее вырвало.
   -- Что с тобой? -- Илья не верил своему счастью. -- Как себя чувствуешь? Где болит?
   -- Нигде, -- ответила она спокойно, открывая кран и набирая в рот воды. -- Меня уже тошнило утром.
   -- Так ты...
   Вот откуда эта ревность. Дикий аппетит. Она приехала сюда, потому что...
   -- Я беременна.
   -- Скот! -- Илья ударил кулаком в стену. -- Он хотел двоих! Он знал и хотел убить... взять двоих.
   Выскочив из ванны, Ремизов подхватил в прихожей молоток. Закрываясь крышкой от кастрюли, он ринулся к алтарю. Опрокинув пирамиду, он стал бить по ней молотком, пока не разбил на куски.
   Артефакт лежал потухший среди обломков.
   -- Что ты на это скажешь!? Попробуй, останови меня! Ты, бестелесный урод!
   Тяжело дыша, Илья занес молоток над циркулем. Над алым глазком, который ослеп.
   -- Что, не нравиться? Подыхаешь!
   Только что перед Ремизовым хищно мигал, струился потусторонний мир, и вот он оборвал канал, лишил его силы.
   -- Открой дверь или я разобью его раз и навсегда!
   Ремизов больше не испытывал к Бестелесному ничего кроме презрения. Кумир пал. В коридоре застыла Елена.
   -- Ничего, он услышит, -- объяснил, улыбаясь, Илья. -- Оглох небесная скотина! Если я свалюсь без сознания, хватай молоток и бей по этой штуковине! Бей изо всех сил!
   Елена кивнула.
   -- Проверь... -- Ремизов не договорил.
   В коридоре щелкнул замок. Запихнув артефакт в карман, Илья выбежал вместе с Еленой на лестничную клетку.
  
  
  
   Ремизов вел машину.
   -- Положи руку мне на сердце, -- велел он Елене. -- Остановится -- хватай руль.
   Сердце Рэмбо, оно могло остановиться в любой момент, а он -- провалиться в небытие, то есть в пятое измерение.
   -- Что происходит, Илья?! -- В другой руке Елена сжимала циркуль. -- Тебе срочно надо в больницу, слышишь?
   -- Ни одна больница мне не поможет, -- сказал Ремизов. -- Я пошел против воли могущественного мага, как бы глупо это не звучало. Именно ему я обязан победами в казино.
   -- Это он запер дверь? Он что, хочет тебя убить?
   -- Пока артефакт у нас, кишка у него тонка, -- Илья кивнул на циркуль. -- В нем вся его надежда.
   "В тебе вся его надежда, -- подумал Илья. -- Скот. Убить беременную женщину".
   -- Теперь привидение у меня в руках! Он еще у нас попляшет!
   Ремизов старался говорить уверенно, без дрожи в голосе. Приходилось только надеяться, что циркуль, который держала в руках Елена, действительно веский аргумент, что артефакт единственный в своем роде. По полосе встречного движения неслись машины. Любой водитель мог задремать и выскочить на Илью лоб в лоб. Водитель автобуса, бетономешалки или какой-нибудь дальнобойщик для верности. Бестелесный уже устроил Рэмбо одну аварию, почему бы и сейчас не побеседовать на "небесах" сразу с двоими?
   -- Илья.
   Ремизов обернулся. Елена смотрела на него испытующе.
   -- Больше я не играю, -- сказал он. -- Послезавтра улетаем в Штаты. Забудем все, как страшный сон.
   Илья попробовал улыбнуться.
   -- У нас достаточно средств, найдем тихий провинциальный городок, ты родишь ребенка. С Рэмбо покончено. Его больше нет. Ни о чем не беспокойся.
   -- Я не об этом.
   -- А о чем?
   Во взгляде Елены мелькнула растерянность.
   -- Там, -- произнесла она. -- То, что я видела, это правда?
   -- Нет, -- ответил Ремизов. -- Ничего этого нет. Обман, фикция. Гипноз. Просто он очень сильный маг, способный управлять событиями. Но мы ему не по зубам.
   "Иначе давно бы стояли посреди песчаной равнины".
   Зазвонил телефон. Илья услышал голос Антона. Он опаздывал. Сломалась машина. Впрочем, не сломаться в это утро она не могла. Антон требовал денег.
   -- Я сам вас найду. И бросай пить, счастливчик. -- Ремизов прервал соединение.
   На съемной квартире, где они жили с Еленой, Илья вытащил из шкафа спортивную сумку, набитую рублями. Пересчитал. Плюс -- миллион долларов на счету.
   -- Все, -- произнес он, глядя на растерянную Елену и совмещая циркуль и угольник перед собой. -- Готов наш пропуск в Америку.
  
  
  
   Часть третья
   ИСТИННЫЙ МАСОН
  
   Глава 1
  
   Два загранпаспорта, двести тысяч рублей, тридцать четыре с половиной миллиона -- на банковском счету.
   Стоя у окна, Ремизов смотрел на томную пресыщенную теплом августовскую листву. После пресыщения всегда приходит осень.
   Илья еще раз проверил паспорта и прислушался к биению собственного сердца. Елена вызвала такси. Они отправлялись в частный аэропорт. Два чемодана-тележки стояли в коридоре.
   Через полтора часа лайнер банка оторвется от земли, чтобы через девять часов с промежуточной посадкой в Цюрихе приземлиться в штате Нью-Йорк. Илья ступит на американскую землю состоятельным человеком. Ему ничего не надо будет доказывать, начинать с нуля. Он отправлялся в Америку не играть, он летел туда, чтобы нормально жить.
   Несмотря на "свежее" число, с рулеткой было покончено. Ремизов и так добился достаточно для неполных тридцати лет. Пусть с помощью магии, но все равно, здесь, в России, он стал легендой. Илья прощупал через ткань кармана пиджака циркуль и угольник.
   Первым делом они с Еленой купят дом, затем получат гражданство. Потом к ним обязательно явится человек и потребует артефакты. Как бы они не прятались, придет время, и очередной ведомый Бестелесного постучится в дверь. Илья очень надеялся на то, что ему удастся выторговать за циркуль и угольник право остаться в живых. Два артефакта -- две жизни.
   -- Такси будет через двадцать минут, -- сказала Елена.
   "Такси будет через двадцать минут, -- мысленно повторил Ремизов. -- Отлично".
   Оставалось двадцать минут до жизни без затяжных русских проблем, без ледяного дыхания запредельности в затылок. Без магии.
   Стоявшую перед окнами "Мазду" заберет отец Елены. Оформив гражданство, они пригласят в Штаты родителей с той и с другой стороны, а потом они с Еленой сыграют свадьбу. Родится сын или дочь, они будут выезжать семьей на океаническое побережье.
   Появилась Елена бледная, вытирая рот полотенцем.
   -- Тошнит, -- сказала она. -- Ты не видел леденцы?
   -- Купим в аэропорту, -- сказал Илья, почему-то раздражаясь.
   В соседнем доме круглосуточно работала аптека. Елена выглядела неважно. Без леденцов вырвет прямо в такси.
   -- Мятные или с ментолом? -- Илья накинул куртку. -- Я сейчас. Только будь осторожна! Никому...
   Елена протянула пустую пачку.
   -- Никому не открывай, ни под каким предлогом!
   Ремизов сбежал по ступеням, добежал до аптеки. Леденцы были, но в окошко стояло три человека. Переминаясь с ноги на ногу, Илья дождался своей очереди, купил и помчался назад. Ему казалось, что за то время, пока одна из бабушек выбирала аспирин, можно было купить автомобиль.
   У дома Ремизов не заметил ничего подозрительного, но зайдя в подъезд, он понял, что такси не приедет. Что-то было не так. Кончились леденцы, затем пенсионерка бесконечно меняла на глазах очки.
   Достав из мешочка на шее волчий клык, Илья зажал его в ладони. Сжал кулак так, что клык превратился в порошок. Поднес ладонь к носу.
   Подъезд наполнился запахами. Ремизов "увидел", как Елену тащили вниз трое мужчин, к ним присоединился еще один. Затем они вернулись, уже без Елены, -- поднялись в квартиру. Запах оружейной смазки, парфюмерии, табака. Присоединившийся был Джеком-два. Наклонив голову, Ремизов оскалился и бросился на улицу.
   Вытащив из подъезда, Елену посадили в машину. Пахло страхом, шинами, тошнотворным моющим средством "сирень". Ремизов не мог преследовать автомобиль, но четверо похитителей все еще находились в квартире. Засада.
   В несколько прыжков Илья достиг двери квартиры, открыл замок и вступил в коридор. Чемоданы стояли, словно их и не трогали. За углом один из громил потел от страха. Он был мокрый с головы до пят. Ремизов "видел" его слишком хорошо и потому, когда человек выскочил на него с пистолетом, Илья легко отбил руку и с силой ударил раскрытой ладонью, вонзая пальцы в кадык. Мужчина рухнул, зажимая пробитую шею руками. Перед Ремизовым вырос Джек-два с автоматом наперевес.
   В глазах -- ужас. Еще двое бандитов взяли Илью на мушку, но как-то неуверенно. Они видели, как лихо Рэмбо откусывает руки и рвет глотки.
   Люди были слабые, дрожащие. Их оставалось трое. Илья приготовился к прыжку. Он не сомневался, что через минуту все они будут мертвы. Нет, он оставит одного, чтобы тот сказал ему, где Елена. И последний скажет.
   -- Остынь, оборотень, -- крикнул Джек-два. -- Дернешься, стреляю!
   Илья зарычал.
   -- Лапы на пол! На пол!
   -- Перестань шипеть, сука! -- Тряс пистолетом один из подручных Джека-два. -- Кончай превращаться!
   -- Лег на пол! Иначе Елену грохнем! Здесь не Голливуд! Нам похрен! -- кричал Джек-два. -- У меня хоть и не серебряные пули, но башку тебе снесут точно, волчара!
   -- Да он не понимает босс! Бля -- слюна! Фу, сука! Лежать!
   -- Башку снесу! -- Джек-два дал очередь поверх головы оборотня.
   С потолка посыпалась бетонная крошка. Ремизов опустил руки на пол.
   -- Привезешь деньги, получишь Елену, -- сказал Джек-два. -- Понял? Или еще пальнуть? Тридцать пять миллионов. И забирай свою девку. Я -- человек честный, помалу не беру. Тридцать пять! Считать еще не разучился, зверюга? Имя свое помнишь? Заплатишь и вали с чемоданами в лес!
   Джек-два отступил назад.
   -- Сроку даю двое суток, -- сказал он. -- Время пошло. И еще: расплачиваться приедешь в нормальном состоянии. В нор-маль-ном. Не то на цепь посадим, в будку, из миски есть будешь.
   -- Кажется, просекает, -- сказал один из братков. -- Животное.
   -- За бабло все просекают, -- сказал второй.
   -- В сторону! -- повел дулом автомата Джек-два. -- В сторону, тварь! Пошел! Закрой пасть, убью!
   Ремизов прыгнул. Отбил ствол автомата, из которого оглушительно рвалось пламя, сбил Джека-два с ног. Сверху на них навалились братки.
   В ярости Илья ломал руки, ноги, ребра. Раскидав людей, он поднялся. Перед газами все плыло. На полу лежали три изуродованных тела. Автомат Джека-два... Сам главарь ушел. Выскочил в открытую дверь.
   Ремизов бросился по следу.
   На выходе из подъезда в нос ударила волна перца, нестерпимой химической вони, и еще чего-то обжигающего носоглотку. Из глаз Ильи брызнули слезы. Джек-два распылил в воздухе аэрозоль. Обрызгал из баллончика подошвы туфлей, железную дверь подъезда.
   Илья метался по улице, но тщетно. После химической атаки обоняние отбило. Стремительно ослабевало действие клыка. Только что Ремизов чуял горячие дрожащие тела людей, но вдруг запахи погасли, словно оборвались сотни нитей. Воздух стал бесцветным, пустым. Ремизов ощутил во всем теле ломоту и бессилие.
   Зайдя в квартиру, перешагнув через трупы, он растянулся на полу в гостиной, раздавленный, немощный. Царапая ногтями линолеум, Илья завыл.
  
  
  
   Ремизов очнулся от сильной головной боли. Поднявшись, он прошел на кухню. Ни денег, ни паспортов. На полу валялось несколько смятых пятисоток. Сунув "подачку" в карман, Илья обыскал убитых, прихватив их портмоне, и вышел из залитой кровью квартиры. Закрывая дверь, осел на одно колено. Куда-то ушла сила. Илья не мог сжать кулак. "Приближение к волку" не прошло бесследно.
   Ремизов не знал, сколько он провалялся на полу в коридоре, находясь в забытьи. "Кончу всех, -- соображал он. -- Вы очень ошиблись, господа, тронув Елену".
   Илья понимал: от заложницы избавятся при любом развитии событий. Вывали Ремизов к ногам братков хоть сто миллионов евро. Илья должен был освободить любимую и... наказать.
   Спустившись к машине, Ремизов завел мотор. Опрокинул содержимое мешочка -- в ладонь упал последний волчий клык. Как так вышло, что он упустил Джека-два?
   Под сидением лежал пистолет инквизитора. Выбрасывая щебень, провернулись колеса. "Мазда" сорвалась с места.
   Илья направлялся в мини-Версаль. План был один: рвать бандитам глотки. Было искушение использовать клык прямо сейчас и попытаться найти Елену по запаху, но Ремизов останавливал себя, понимая, что даже с феноменальным обонянием оборотня шансов у него в городе -- никаких.
   Он наведается в гости к Джеку и его самого возьмет в заложники. Да, он, Илья Ремизов, так и сделает. Терять ему нечего. С его звериной быстротой, чутьем, скоростью, он дождется темноты и тогда начнется возмездие. Он найдет босса, его одряхлевшее дряблое тело и...
   На перекрестке горел зеленый, но Ремизов резко затормозил. Позади сигналили, но Илья не сдвигался с места.
   Справа, за стеклянной стенкой кафе сидел Алексей Зорин. В широких солнцезащитных очках на пол-лица, но Илья его узнал. Он сам не понимал, зачем остановился и зачем ему Алексей, но их встреча именно сейчас была настолько невероятной, что Ремизов оторопел.
   "Бестелесный, его рук дело, -- соображал Илья. -- Нет, чушь..."
   Ремизов припарковался у кафе. Он шел к бывшему другу не столько за помощью, сколько... Да он сам не знал зачем он идет, черт возьми!
   Заходя в кафе, Илья отдавал себе отчет в том, что Алексей вооружен и настроен враждебно. Тогда пуля пролетела мимо, но следующая пуля в свете последних событий отнюдь не будет такой послушной. Прошьет Ремизова насквозь как положено. На этот случай Илья прихватил из машины пистолет инквизитора.
   Столик, за которым сидел Зорин, оказался пуст. Парила чашка кофе, лежал на картонной тарелочке надкусанный бутерброд. Илья полез рукой под пиджак, расстегнул кобуру, машинально втянул носом воздух. К хорошему привыкаешь быстро. Нет, клык оставался для мини-Версаля, сейчас Ремизов вынужден был полагаться на человеческую ловкость и чутье.
   В зале Зорина не было. Зайдя в туалет, Илья ослеп. Плеснув из стаканчика в лицо легенды водой, Алексей схватил ого сзади за шею и приставил к виску пистолет.
   -- Бросай! На этот раз я не промахнусь! Никакие бестелесные друзья не помогут!
   Ремизов и сам чувствовал ствол у виска. Илья разжал пальцы. Оружие упало на кафель. Зорин отпихнул его ногой под дверь одной из кабинок. В другую, пятясь, вошел вместе с Ремизовым.
   -- Джек прислал? -- Рука Алексея сильнее сжала горло Ильи. -- Только циркуля у меня нет.
   -- Знаю. Проезжал мимо, -- сказал Ремизов. -- Увидел тебя в кафе.
   -- Ты мой заложник, будем выходить, скажешь Якуту или кто у тебя там...
   -- Я один.
   -- Не дергайся.
   -- Я разбил жертвенник.
   -- Приятно поболтать с человеком, которому в любой момент можешь снести полголовы. Не считай меня за идиота, Рэмбо. Какой дурак откажется от твоей судьбы?
   Дуло ткнулась Илье в висок.
   -- Я завидовал тебе, -- продолжал Зорин. -- Я хотел быть тобой. Я настолько мечтал об этом, что... начинал тебя ненавидеть! А после того, как вы с Бестелесным сломали мне жизнь.
   -- Рэмбо больше нет. Опусти пистолет.
   -- И не подумаю,-- Зорин выдохнул. -- Прежде чем мы расстанемся, скажи мне одно: как тебе дикий камень?
   Алексей хотел знать, какова на вкус полная свобода. Когда тебе никто ни за что ничего не сделает.
   -- И если я услышу хоть ноту фальши, клянусь, я вышибу тебе мозги, так и знай!
   Рэмбо, которого "больше нет", молчал.
   -- Ну!
   -- Я чуть не обезглавил Елену, -- сказал Илья. -- Я заслуживаю молота, а то и двух. Я не хотел ложиться в башню, но сейчас мне тошно. Я ненавижу самого себя.
   Зорин держал палец на курке.
   -- Теперь я понимаю Геометра, его каменщиков, -- продолжал Ремизов. -- Улучшить человеческую природу, приблизить ее к идеалу. Отбить грязь, шелуху. Мы изначально до обожания довольны собой, но свобода моментально превращает тебя в говно! Я мог взамен очередного числа, устроить так, чтобы ученые "угадали" вакцину от рака, чтобы ребенок парализованный пошел. Скольких я мог спасти, выстраивая события!? Сделать счастливыми! "Угадать" день будущей катастрофы, аварии. Предотвратить теракт. Вернуть матери сына... Казино! Деньги! Свободный, я опустился до человеческих жертвоприношений! Каменщики тянут, тянут нас из грязи, из хаоса событий, а мы упираемся рогами, плюемся, не верим ни в какие совпадения. Бестелесный хотел, чтобы я принес в жертву Елену. Я практически сделал это, но в последний момент... да, здесь что-то с совестью. Человечество выводят на новый уровень, но из-за таких, как я башни падают, рушатся одна за другой! Из-за таких вот говнюков! Сопротивляемость материала. Да убери ты ствол или стреляй!
   -- Я облажался, Леха! -- неожиданно для самого себя выкрикнул Ремизов. -- Облажался по полной! Я урод, каких еще поискать! Елена беременна и она у Джека. Я ехал за ней и увидел тебя! Я всех растерял! Предал! Мне не с кем даже поговорить!
   Зорин не должен был опускать пистолет, но он его опустил.
   -- Они требуют тридцать пять миллионов, -- Илья вышагнул из кабинки. -- Я приношу одну только боль, горе, тем кого...
   -- Пошли в зал.
   Они вышли из туалета, сели за столик.
   -- Когда ее забрали? -- Алексей залпом выпил остывший кофе.
   -- Час назад, -- сказал Илья. -- Они наверняка меня ждут. Надеются вынести вперед ногами, подготовились. Только ничего у них не выйдет. Нет, с Джеком я сам разберусь, ты даже не суйся.
   -- Вместе заварили кашу, -- сказал Алексей. -- Вместе и расхлебывать.
   "Эх, Зорин, Зорин, -- добрая ты душа, -- подумал Ремизов. -- Отряд "Кобра".
   -- Что нахмурился? -- Алексей следил за легендой. -- Говори.
   -- Одного не пойму, -- сказал Илья. -- Бестелесный то сердце мне останавливает, то сводит нас?
   -- Значит это не Бестелесный.
   "Значит Геометр", так это надо было понимать. Ремизов отправил в рот остатки бутерброда:
   -- Погнали на моей.
   -- Вытащим Елену, будем скупать, уничтожать жертвенники, -- сказал Алексей, выходя из кафе. -- Я дурак в свое время циркуль продал.
   -- Я его уже купил, -- сказал Илья.
  
  
  
   "Мазда" неслась по трассе.
   -- Ты говорил, что башни падают. -- Зорин открыл ноутбук. -- Сам видел?
   -- Да. Пятая, если не выстоит, то я даже не знаю, -- Илья шел на обгон. -- Шестой может и не быть.
   Алексей смотрел на экран.
   -- Зачем ты выложил письмо Элиота в сеть? -- спросил Ремизов. -- Все равно никто в этом ничего не понимает.
   -- Я не все выложил, -- сказал Зорин. -- Элиот еще постскриптум написал. Переводчик должен кусок прислать. А вот, есть!
   Зорин читал. Лицо его вытянулось. Он странно посмотрел на Ремизова.
   -- Притормози, Рэмбо, извини, Илья, -- сказал он. -- А лучше остановись, а то врежемся.
   -- Что случилось?
   -- Не зря мы встретились. Кто-то очень здорово все обставил.
   -- Не тяни.
   -- Великий Мастер пишет, -- Зорин зачитал. -- От стола придет великий человек, замкнет собой свод пятой башни, которая и сделает людей хозяевами линий.
   -- Брось, намекаешь, что это я? -- Илья усмехнулся. -- А знаешь, что мой камень в земле?
   -- Пофиг, что в земле. Чем глубже падение, тем острее грань. Элиот упоминает "стол". Рулетку. Что тебе еще не ясно?
   Все сходилось, кроме оного: если Рэмбо и можно было назвать "великим" то разве только "великим негодяем".
   -- Это мой сын, или дочь, -- сказал Ремизов после некоторого размышления. -- Он должен замкнуть свод пятой башни.
   Стало ясно, почему Бестелесный вцепился в Елену! Все, что произошло с Ремизовым и Зориным с момента появления Ильи в номере англичанина и до этой минуты, должно было замкнуться на двойном жертвоприношении. Бестелесный выращивал свободные камни, и он шел на все, чтобы обрушить пятую башню. Хотел уничтожить "великого человека" еще в зародыше.
   -- Погоди это не все, -- сказал Алексей. -- Элиот пишет: "Достаточно измерить Бестелесному грудь, и он навсегда станет углем".
   -- Может этим? -- Илья вытащил из кармана угольник.
   -- У меня такой же. -- Зорин полез в карман куртки. -- Думаешь антипод циркуля?
   -- Проверим, -- произнес Ремизов. -- Осталось понять, где у лишенного плоти грудь, и что Элиот подразумевал под словом "уголь".
   Можно было накинуть переводчику еще сотню другую баксов, но Илья сомневался, что это поможет.
   -- А про сайт ты зря, -- сказал Зорин. -- Только благодаря сети, я узнал, что Геометр больше воздает, чем наказывает.
   -- Да, ну брось! Вспомни Мансура.
   -- На форуме многие писали, что параллельные случаи в их жизни редко происходят со знаком минус, гораздо чаще -- со знаком плюс.
   -- На форуме... -- Илья фыркнул. -- Что-то не заметил я особых подарков.
   -- Ношу у сердца. -- Зорин достал из нагрудного кармана свернутый вчетверо лист. -- Девушки-диспетчера из аэропорта прислали. Их заинтересовала "теория" Черных башен. Шутки ради они связались с другими аэропортами и просто обалдели: в среднем на рейс возвращает билет каждый восьмой-десятый пассажир.
   -- Ну и что. Ты, помниться, тоже в прошлом году возвращал.
   -- Ты выслушай! Это обычные рейсы, но на рейсы, которые были сопряжены с поломками или закончились трагически, возврат билетов составил от тридцати до сорока процентов! Половина! Интуиция? А вот и нет. События выстраиваются таким образом, что человек опаздывает к вылету -- застревает в лифте, в пробке, у него спускает колесо, или срочно появляются неотложные дела. Опоздавшие сами потом работникам аэропорта душу изливают. Плачут, пока не окажется, что улетевший без них самолет упал. Геометр спасает жизни.
   -- Пусть тогда спасет Елену.
   -- Нам надо ему помочь, -- сказал Зорин.
   -- А мы что делаем?
   -- Я в глобальном плане. События -- это наши отражения. На добро каменщики отвечают добром, на зло...
   -- Все равно сверну Джеку шею, -- перебил Ремизов.
   -- Возьми русские народные сказки. Иван-дурак, отправляясь за чудом, помогает бабушке, освобождает из капкана лису, возвращает в гнездо птенцов. Ты чего доброго за последний год сделал? Вот видишь, сразу и не вспомнишь.
   -- Ты совсем спятил? У тебя, если фэн-шуй -- то через край, башни -- так до абсурда! Нам, что теперь милостыню раздавать?! У нас от силы день остался! Сутки! Медбратьями в отделение гнойной хирургии пойдем? Лежачим больным задницы подмывать? Может, повезет через год! Усыновим пару сотен детей, если успеем!
   Зорин молчал.
   -- У нас в распоряжении миллионы, -- сказал Илья. -- Построим больницу, наймем персонал, я сам в сиделки пойду, но сначала вытащим Елену. Что молчишь?
   -- Не могу вспомнить, что хорошего мы сделали в прошлом.
   -- Лучше думай, где у Бестелесного грудь!
   Илья хотел еще что-то сказать, но лишь махнул рукой.
   "Выпущу кишки этой развалине! -- думал он. -- Тогда и за добро возьмусь".
   -- Звери и бабушки, которым Иван помог, потом очень сильно его выручили, -- глубокомысленно изрек Алексей. -- В конце сказки, заметь, выручили, что особо ценно. Дурак-дураком, а соображал лучше любого академика!
   -- Заткнись. Мы не в сказке, -- сказал Илья. -- Ослаб я. Мясо нужно. Грамм триста, а лучше полкило. Отбивные с кровью.
  
  
  
   "Мазда" остановился у придорожной шашлычной "Колесо". Зорин остался седеть в машине, но потом вышел, потягиваясь и разминая ноги. У столика под тентом сидел человек в спортивном костюме. При появлении Ильи с шашлыком в руках, он поднялся и направился к тонированной "девятке". Обезображенное лицо незнакомца, словно скроенное заново из кусков, показалось Ремизову знакомым:
   -- Буба!
   Мужчина побежал, распахнул дверь автомобиля.
   -- Буба! Стой! -- Шашлык полетел в траву.
   Бывший подручный Мансура обернулся. В руке он сжимал пистолет.
   -- Я не при делах. -- Дуло с глушителем смотрело на Илью. -- Я слышал о тебе оборотень, я бы не посмел. Это Джек твою бабу. Я в завязке!
   -- И возишь пушку? -- спросил Ремизов, глядя на приближающегося Зорина, который тоже достал пистолет.
   Буба увидел Алексея и заметался, переводя ствол с Ильи на Зорина и обратно.
   -- Скажи мне, где она, и вали на все четыре стороны, -- сказал Ремизов. -- Куда Джек увез Елену?
   -- Я не в банде, -- произнес Буба, бледнея. -- Можешь меня прикончить, но я не знаю. На твоем месте я бы угадал, тем более, что у тебя это лихо получатся.
   -- Опусти руку, Алексей, -- сказал Илья. -- Опусти, мы не в тире!
   Зорин пусть не сразу, но опустил оружие. Буба тут же перевел подрагивающий пистолет на "оборотня".
   -- Они забрали у меня самого дорогого человека, -- тихо произнес Илья, глядя в напуганные глаза человека, которого они когда-то выкупили у Мансура, спасли от верной смерти. -- Жить ей осталось несколько часов. Ты знаешь Джека. Его манеру. Он не остановится, если его не остановить. Дай нам зацепку, где ее искать?
   -- Я не в курсах. -- Буба убрал пистолет. -- Бывай, оборотень.
   -- Плачу двадцать пять тысяч долларов.
   -- Жизнь дороже... -- Буба сел в машину.
   "Девятка" рванулась с места.
   -- А мы вытащили его тогда! -- плюнул Алексей. -- Сто тысяч не пожалели на тебя, шкура!
   Буба уезжал. Он бы не сказал, где Елена, предлагай Ремизов хоть миллион долларов.
   -- Что стоишь? Погнали! -- размахивал пистолетом Зорин. -- Пристрелим гаденыша! Это же надо, какая мразь! Такие никогда ничего не поймут кроме пули!
   Было мгновение, когда Илья дернулся, чтобы "догнать, приставить дуло к голове Бубы и нажать на курок...", но он остановился, наблюдая, как исчезает, возможно, их последняя надежда. Не факт, что Джек распорядился доставить Елену в мини-Версаль. При холодном, здравом размышлении Илья понимал: скорее всего, Елены там нет. Они проявили преступную мягкость.
   Алексей пришел в бешенство:
   -- Вот и делай после этого добро людям!
   Прежде, чем скрыться, "девятка" остановилась, сдала назад. Буба просигналил. Алексей побежал к машине. Бывший боевик ныне покойного Мансура, сдавший его и чудо-игрока Джеку, опустил стекло. Из окна автомобиля вылетел вырванный из записной книжки лист. Кувыркаясь в воздухе, упал в траву на обочине.
   Прежде чем Зорин подбежал, "девятка" ушла, набирая скорость. Алексей подобрал запутавшийся в стеблях исток.
   -- Ни фига себе! -- сказал он, протягивая записку подбежавшему Ремизову. -- Бывает же такое!
   "Мразь" оставил адрес. И это был отнюдь не мини-Версаль. Елена была в другом месте.
   -- Мы ехали не туда, -- сказал Илья. -- Так что выручил. В конце сказки, заметь, что особо ценно.
  
  
  
   Глава 2
  
   "Мазда" свернула у указателя "Зеленый мыс". Илья выехал на неширокую, асфальтированную дорогу. Смеркалось. Низкое солнце алыми бликами лежало на прямых соснах. Вскоре асфальтированное полотно ушло вправо к дачному поселку, чьи домики уже виднелись сквозь поредевшие стволы.
   Ремизов сбросил скорость. На берегу озера стояли двух и трехэтажные коттеджи, но указанный Бубой оказался больше всех. Окружавший его забор был столь высок, что из-за заостренных чугунных пик поверх кирпичной кладки, выглядывали только верхние этажи и крыша.
   Илья остановился недалеко от частной цитадели.
   -- Здесь пушка нужна, -- сказал Зорин. -- Или танк.
   -- Есть кое-что получше танка. -- Глядя на опускающееся в воды озера малиновое солнце, Ремизов прищурился. -- Сейчас стемнеет и...
   Он развязал мешочек на шее, на ладонь упал волчий клык. Последний. Зорин достал пистолет. Передернув затвор, дослав патрон в патронник.
   -- Нет, ты останешься в машине, -- сказал Илья. -- И это не обсуждается! Давай угольник.
   -- Но... -- Алексей нехотя отдал свой артефакт.
   -- Твоя задача -- сидеть в машине. Еще раз повторяю: ждать в машине. Вернувшись с Еленой, я не смогу сесть за руль, по крайней мере, первые минуты. Я могу быть слегка не в себе.
   -- А как ты...
   -- Просто сиди в машине и жди нас. -- Илья раздавил клык между пальцев. Втянул носом порошок. -- У меня есть телефон знакомого инквизитора...
   -- Кого?
   -- Охотника за колдунами. Если меня долго не будет, позвонишь ему. Спросишь Георгия Валентиновича. Пусть высылают группу. Передашь привет от Рэмбо, скажешь, что для них есть мега-колдун. Звони в любом случае, если... Ух...
   -- Что?
   -- Ничего, все нормально.
   -- Может, и мне дашь?
   В нос Ремизову ударил запах пота. Испуг, комок страха. Рядом с ним в машине сидел человек, который боялся. От пота промокла даже кобура. Илье стало неудобно сидеть прямо. Оскалившись, он наклонился вперед, глядя через лобовое стекло на двухметровый с пиками забор.
   -- У тебя в-волосы и... с-с-слюна.
   Это был последний, самый крупный волчий клык.
   -- Илья, ты меня слышишь?
   Ремизов выскочил из машины и перебежал дорогу. Пораженный Зорин сжал в руке пистолет. В движениях друга появилось нечто дикое, мощное, непредсказуемое. Так двигался нечеловек.
   На бегу, опустившись на четвереньки, собравшись в комок, тот, кто только что был Ильей Ремизовым, прыгнул на стену. Алексей не верил своим глазам, Ремизов перепрыгнул ограждение. Сильный, верткий, цепкий.
   Зорин пересел на водительское сидение и только сейчас почувствовал резкий запах псины. Он не мог этого объяснить, но того, привычного Ильи больше не было. Повернув ключ в замке зажигания, Зорин завел мотор. "Мазда" сдвинулась с места и замерла.
   "Твоя задача -- сидеть в машине. Еще раз повторяю: ждать в машине. Вернувшись с Еленой, я не смогу сесть за руль... Я могу быть... не в себе".
   -- Сукин сын! -- Алексей сидел, до боли стиснув в зубах собственную ладонь, и тихо мычал. Он решил ждать. Он должен был дождаться эту "скотину", во что бы ни стало.
  
  
  
   Ремизов пружинисто приземлился на руки и на ноги по ту сторону ограды. Он замер, вытягивая шею и пробуя воздух. Запах Елены. В сгущающихся сумерках ее аромат отчетливо донесся со стороны правого крыла кирпичного замка. Буба не соврал, пленница находилась именно здесь.
   Ощущение страха, агонии, мучений. Страдание стояло в окнах шикарного особняка. Илья зарычал. Он не мог объяснить, описать некоторые оттенки запаха, иначе, чем неуклюжим словом "ужас". Оборотню не хватало определений человеческого языка. Людские слова были словно протезы, костыли по сравнению с живой плотью -- струящимися запахами.
   К Ремизову бесшумно приближалась среднеазиатская овчарка. Он почувствовал самку задолго до того, как она появилась в зоне видимости. Следом шел самец -- еще один местный страж. Они разделились, чтобы напасть на чужака с разных сторон.
   Первой на газоне перед Ремизовым возникла самка. Она атаковала, лишь на секунду замерев перед странным нарушителем. Ее смутил запах. У овчарки были широкие слишком мощные для суки лапы. Уклонившись, Ремизов ударил овчарку в бок. Полетев на землю, та перевернулась, но быстро вскочила. В глазах -- удивление.
   Последовала новая атака. Илья знал, что обойдется без сторожевого глупого лая. Перегруженные мышечной массой псы, были натасканы не для охраны, их не учили подобным глупостям, они умели одно -- убивать. Перекормленные стероидами озлобленные монстры.
   Ремизов вновь сбил псину наземь, ударив по ребрам. Та, скуля, поднялась на лапы. Перед ней стояло нечто. Чужой, непонятный, безоружный и... жуткий. Убить. Разорвать, чтобы выжить. Овчарка приближалась к Ремизову легко и бесшумно, несмотря на свою массу. Мышцы перекатывались под шкурой. Псина прижималась к земле, готовясь к атаке, но не ползла, а словно перетекала вперед. Два ряда острых клыков, в ледяных зрачках сверкнула ярость.
   Собравшись в комок, овчарка взлетела, развернувшись в воздухе, мощно ударила Ремизова пастью, лапами, широкой грудью.
   Когти и клыки прошли мимо. Отклонившись, Ремизов бросился через лужайку. По прямой от среднеазиатской овчарки может уйти только борзая. Овчарка может преследовать добычу часами, не проявляя усталости. Обычному человеку она не оставила бы ни единого шанса, но Ремизов не только не уступил, но и увеличил отрыв.
   Сука остановилась, ошарашено глядя на непонятное существо. Оскалившись, она прыгнула вновь, выбросив лапы. Попади она, и все было бы кончено. После того, как когти раскроят грудь, а челюсти переломают кости руки, шею или ключицу, человек теряет сознание от болевого шока. Вытерпеть подобное невозможно. Жертва превращается в терзаемую груду мяса. Сильное, стремительное движение и конец.
   Илья прыгнул на долю секунды раньше. Возникло искушение вцепиться в морду самки. Ремизов ударил открытой ладонью по спине овчарки. Псина упала на траву и забилась в конвульсиях, из пасти хлынула кровь.
   Ремизов перебил овчарке хребет.
   Мгновение спустя на чужака ринулся кобель. Агония подруги привела гиганта в бешенство. Убить. Уничтожить. Сломать. Его тоже не учили хватать за запястье, заворачивать руку нарушителя за спину, другим киношно-пограничным трюкам. Кобель шел убивать.
   Пес атаковал верхом, ударил всем корпусом. В отличие от подруги хватал он всей пастью, способной свернуть шею молодому теленку. Одна из лап ударила Ремизова в плечо, когти рассекли куртку, брызнула кровь. Илья опрокинулся, не устояв на ногах. Его словно достали не лапой... тяжелой булавой.
   Оскаленная пасть сомкнулась в сантиметрах от лица Ильи. Ремизов хлестко ударил справа. Жестко. У насевшего кобеля мотнулась голова. Оглушенный он покатился по траве, но тут же вскочил на лапы. Второго шанса Илья ему не дал. Благо правое плечо не было отбито и действовало.
   Раскрываясь в прыжке, Ремизов ударил пса по глазам. Ослепленный монстр с визгом закрутился на месте. Затем прыгнул на запах и, получив акцентированный удар, затих с проломленным черепом.
   Со стороны дома бежали к поляне несколько охранников, вскоре Ремизов увидел и их самих. С фонариками и ружьями. В кепках. В сигаретном дыму, с запахом рома. Ошалевших.
   Илья скрылся за полоской подстриженных кустов.
   -- Кто-то выпотрошил Бони и Клайда! -- послышался голос. -- Господи! Он ему голову проломил!
   -- Кто здесь был?! -- спрашивал другой. -- Кто мог это сделать, а, Лесник?
   Лучи фонариков заскользили, заметались, выхватывая из полутьмы детали небольшого парка, посреди которого на лужайке лежали мертвые псы. Погаси люди свои режущие глаза светильники, они увидели бы намного больше. Их свет только сгущал тьму. И вновь клацало слепое оружие охотников, жирно пахло смазкой и патронами.
   -- Кто их задрал? Медведь?
   Тот, кого спрашивали, видимо, хорошо разбирался в бойцовых породах. Оснасти бульдога, бультерьера, питбуля стальными челюстями, прибавь пять кило мышц, и тогда достичь подобного удара будет проблематично.
   -- А как медведь перебрался через ограду?
   -- Выпускайте Бормана, Джея!
   -- Да, и англичанина!
   -- Вы с ума сошли. Пожалейте собак, -- сказал Лесник, переворачивая и осматривая тушу кобеля. -- Все в дом! Никого не выпускать! Закрыть двери!
   Возникший, приближающийся звонкий лай псов затих. Через минуту пространство парка залил яркий свет прожекторов, установленных на крыше и центральном балконе особняка. Стал виден каждый трепещущий на ветке лист.
   Илья крался вдоль невысокой живой ограды, когда грохнул выстрел. Пуля отсекла веточку справа от Ремизова. Ветер тронул поверхность соседнего куста. Автоматная очередь искрошила ветки.
   -- Подстрелил!?
   -- Откуда я знаю? Сходи, посмотри!
   Джек, видимо, догадался, кто нанес ему визит. Нет, не догадался.
   Перед домом появились увешанные оружием охотники. Двигаясь цепью, они устремились вперед, шаря стволами автоматов. Английский парк лежал перед ними как на ладони, но люди шли осторожно, маленькими шажками. По краям вновь появились псы. Вдруг огромный бульдог сел, словно врос в землю, и, подняв голову, завыл.
   Жалобно и протяжно завыли питбули и два бультерьера.
   -- Пошли! Вперед! Взять!
   -- Жрать вы мастера, а как работать!
   Псы в страхе легли на землю. Стрелки остановились в смятении. Оскалившись, Ремизов, крадучись, двинулся из своего укрытия навстречу людям.
   -- Стреляйте во все, что движется, парни, -- сказал кто-то. -- Потом разберемся.
  
  
  
   Приблизившись на расстояние атаки, Илья остановился. Он выбирал. Втянув ноздрями воздух, Ремизов прикрыл глаза и издал слабый рык. Теперь он знал о людях все. Или почти все. Об их реакции, отваге, способности убивать. Стрелки браво шагали, дымя сигаретами, но сердца их прыгали, словно запертые в клетке воробьи. Ночь принадлежала неведомому гостю, спрятавшемуся в кустах. Чужак исчез, растворился посреди залитого светом парка. Два стража, которые охраняли людей, лежали мертвые, остальные псы, поджав хвост, скулили и ложились на землю, несмотря на окрики и пинки хозяев.
   Прогремела очередь. Вслепую. У людей сдавали нервы. Очень быстро, удивительно для них самих, охотники превращались в дичь. Беззащитные и мягкие на собственной территории. Учащенное дыхание и липкие тела.
   -- Бери в кольцо!
   Прожектора светили охотникам в спину. Люди надеялись на оружие.
   Ремизов выбирал самый бешенный пульс, самый сильный страх среди воя псов и нарочито бравых шуток. Самым спокойным оставался Лесник. И стрелял он, наверное, отменно. Ремизов взял немного вправо, неслышно подкрадываясь к плечистому, пузатому парню в бандане с черепами и ручным пулеметом наперевес. Податливый, пульсирующий теплой кровью трусливый самец. Он грузно ступал высокими ботинками на толстых подошвах, но Илья чувствовал: еще немного и громила закричит.
   Ремизов прыгнул. Лесник развернулся, поймал его в прицел и выпустил половину рожка в... воздух. Толстяк в бандане остолбенел, в его голубых васильковых глазках отразился ужас, пальцы намертво стиснули спусковую скобу. Из дула пулемета с разрывающим барабанные перепонки грохотом вырвался сноп огня. Развернувшись в полете, Илья ударил толстяка наотмашь в грудь, ломая ключицу, раздирая мышцы плеча. Охотник устоял на ногах, теперь он палил по сторонам, обливаясь кровью, срезая из пулемета кусты, раздолбив половину летней беседки.
   Охнув, с проклятиями рухнул на колени Лесник, обезумевший верзила прострели ему обе ноги.
   Цепь рассыпалась, большинство охотников стало беспорядочно палить, и вдруг стало тихо. Люди залегли. Лишили себя единственного козыря -- обзора и подвижности. Теперь стрелки просто лежали среди травы, готовые к тому, что Ремизов поочередно свернет им шеи. Матерился Лесник.
   Раненый толстяк бухнулся на задницу, засипел и повалился на бок, теряя сознание. Пулемет упал на землю. Илья прошел в метре от парня в пятнистой форме, при малейшем намеке на движение он бы переломил человеку хребет ударом лапы, но стрелок видел только траву перед собой.
   Ремизов "читал" всех в парке, даже призрачные запахи-метки убитых им Бони и Клайда при жизни обильно метивших территорию.
   Илья сортировал запахи: балкон, движение на нем фигур, отголосок, слабое присутствие Елены. Илья оскалился и прибавил ходу, приближаясь к особняку. От пса его выгодно отличало одно: он мог открывать и заходить в двери, мог...
   Посторонний странный запах. Нечеловек. Опасность! Чужой вышел на балкон, постоял, спокойный, уверенный, сильный и... чистый. Илья не мог прочитать его эмоций. Окинув взглядом ползающих в парке вооруженных людей, чужак выпрямился.
   "Оборотень? Зомби? Голем?" -- Ремизов напрягал нюх, изучая нового телохранителя Джека, но не мог составить о нем ясного представления. Двигался незнакомец молниеносно. Вытянув перед собой руки, он словно прощупывал воздух на сотни метров вокруг, пропуская сквозь пальцы невидимые потоки. Сжав кулаки, чужак указал на Ремизова. Тут же в место, где только что находился Илья, ударила очередь. Стреляли из окна справа от балкона. Из поставленного на сошки автомата Калашникова.
   Хладнокровный нелюдь, чистый маг, он дал людям глаза. Кроме того, подходы к дому были отлично освещены и просматривались видеокамерами. Рожок автомата опустел. Несколько секунд, чтобы стрелок вставил новый, несколько спасительных для Ремизова секунд.
   Илья метнулся к дереву, прыгнул на одну из толстых ветвей, вскочил на нее. Прыгнул на другую, подтянулся, поднялся на руках. Вдруг крона под ним ярко вспыхнула, ветви затрещали, мгновенно охваченные пламенем, словно кто-то плеснул на них бензином и поднес спичку.
   -- Он на дереве! -- прозвучал над парком в громкоговоритель голос Джека-два. -- Отходите, балбесы! Он здесь! Снимите с оборотня шкуру!
   "Только бы Алексей не уехал, -- подумал Илья, приседая перед прыжком. -- Такая заварушка".
   Ремизов все отчетливей слышал запах Елены. Жива! И вдруг -- резкая вонь горящего пластика, разряженного электричества. Опасно! Он плевался огнем этот маг!
   Пламя опалило ноги оборотня, осветило лицо парня с автоматом, стрелявшего из открытого окна третьего этажа. Охранник вскинул оружие, Ремизов прыгнул в окно, уже в прыжке видя дуло автомата, перекошенное лицо стрелка, слыша его истошный крик.
   Оборотень разорвал стрелявшему грудь и лицо. Человек рухнул. Ремизов прокатился по полу и встал на ноги. Голый по пояс атлет обрушил на Илью град ударов. Для Ремизова двигался каратист медленно, потому кулаки месили лишь воздух. Не причинив чужаку вреда, человек взялся за нунчаки, заработал ими как мельница. Запах Елены волной шел из соседней комнаты, ее держали совсем близко, а недоумок с черным поясом мешался на дороге.
   -- Илья, я здесь, Илья!
   Отбив мельтешащие палочки, оборотень с ревом хлопнул каратиста по уху. Если бы он вложился в удар, то оторвал бы человеку голову, а так оглушенный каратист отлетел к стене без сознания.
   -- Илья!
   Голос Елены оборвался.
   Дорогу Ремизову преградили три или четыре вооруженных человека. Автоматическое оружие. Этим они подписали себе смертный приговор. Трое или четверо... Илье вдруг стало тяжело считать, глаза застилал кровавый туман. Охранники в пиджаках и белых сорочках палили в оборотня из автоматического оружия. Подпрыгнув под поток, Ремизов обрушился всей массой на плечи самого крупного, ломая хребет, затем побежал по стене. В бешенстве он вырвал кадык у одного из стрелявших, другому, в приступе животной ярости, вцепился зубами в лицо. Он сам не понял, что произошло, почему в него не попали. Он стоял в забрызганной кровью комнате, сжимая в руке вырванную нижнюю челюсть.
   Воздух наполнился электричеством. Открылась дверь. На пороге в плаще и глухом капюшоне стоял, наклонив голову, маг, тот самый, что указал на "гостя" с балкона, а затем поджег дерево с сидящим на нем оборотнем.
   Илью и мага разделяло не более трех метров. Ремизов собрался. Он понял, что странный, пахнущий горелой изоляцией и озоном колдун не успеет защититься, не успеет захлопнуть дверь. Что он -- обречен.
   Не спуская с фигуры в плаще взгляда, Ремизов опустился на четвереньки, оскалил клыки. Из пасти на ковер капала кровавая слюна. Илья хотел сказать, чтобы ему отдали ее... Кого, он уже не помнил. Не мог восстановить в памяти. Ее, его женщину.
   -- Отдай добычу! -- прорычал Ремизов.
   -- О ком ты говоришь? -- спросил маг. -- Назови имя.
   Из груди Ремизова вырвался леденящий душу рев. Если перепрыгнув двухметровый забор, и расправившись с Бони и Клайдом, он был зверем, то сейчас в нем проснулся суперзверь.
   -- Добычу!
   Незнакомец поднял лицо. Нечто родилось во взгляде мага, прорезалось холодным стальным жалом, он не пошевелил и пальцем, но перед обезумевшим зверем, разделяя противников, вспыхнула полоса огня.
   Илья в страхе попятился. Высокие языки пламени, они сияли, переливаясь тревогой, болью, угрозой. От огненной стены исходил неописуемый, непреодолимый ужас. Ремизов или тот, кто раньше был Ремизовым, не понимал, как он мог до этого манипулировать кусками огня, подчинять своей воле синие газовые цветки. Сейчас он обмер, запаниковал.
   По телу оборотня прошла судорога. Зверь пятился. Маг поднял руку, и полоса пламени поднялась, загудела позади Ильи. Огонь протянулся от стены к стене. Поднявшись на полметра, он горел бездымно и гулко, словно проголодавшись.
   Взмах рук, и огненный коридор перечеркнули два параллельных потока, заключив человека-оборотня в пылающую клетку.
   Ремизов взвыл и прижался к полу.
   -- Берите звереныша, только осторожно, -- произнес маг. -- Скоро он будет готов.
   В комнату вкатили коляску с Джеком и капельницей на подставке. Джек-два смеясь, намотал на палку кусок тряпки, поджог ее и теперь тыкал факел в морду рычащему, скребущему ногтями по полу Илье.
   -- Хватит, -- прошипел чуть слышно Джек. -- Приведите его в чувство, я хочу знать, где мои деньги.
   Сквозь извивающиеся языки пламени, Ремизов смотрел на фигуру мага, что разведя руки, громко произносил заклинание, обращаясь к потолку. Джек нетерпеливо ерзал в кресле. На парализованном лице возникла недовольная гримаса.
   -- Долго ты еще будешь бубнить свою тарабарщину, Валтасар? -- подал голос Джек-два.
   Остальные почтительно замерли с оружием в руках, глядя на бездымное аккуратное, словно разумное пламя, на то, как эта проклятая черная магия работает.
   -- Я делаю то, что должен. -- Одежда мага засветилась, он прикрыл глаза. По переносице Валтасара, губам, бровям потекли, ломаясь, голубые электрические змейки. -- Иначе никто из вас не уйдет отсюда живым.
   Языки пламени истончались, таяли, и вместе с ними из тела Ремизова уходила сила. Могучие "лапы" превратились в безвольно скребущие ладони, челюсти -- в обожженный рот со вспухшими губами. Болело плечо, с него словно содрали кожу.
   -- Да, что ты возишься? Он уже готов!
   Пламя потухло, не оставив на полу и следа. Получеловек-полуволк со стоном повалился на ковер, зажимая оцарапанное плечо рукой.
   -- Он может говорить? -- просипел Джек. -- У меня мало времени.
   Прежде чем маг ответил, Ремизов провалился в полуобморочное состояние.
  
  
  
   Глава 3
  
   -- Очнулся, волчара! -- произнес Джек-два, тыча в живот Илье дулом помпового ружья.
   Ремизов сидел, крепко привязанный к стулу.
   Открыв глаза, Илья увидел выплывающего из тумана Джека в коляске. Маг в плаще вышел чуть вперед, вновь опустив лицо. Он словно что-то высматривал у себя под ногами, хотя на полу, кроме трупов, окровавленных ошметков и гильз, ничего не лежало. Боссу трудно было говорить, не то что кричать, но Джек шипел все сильней:
   -- Я хочу получить свои деньги! У тебя есть заклинание, чтобы вернуть все до копейки!?
   Маг тихо ответил, что лишил оборотня силы, и что банковские махинации не в его сфере влияния.
   -- Какие еще сферы, Валтасар? -- Джек побагровел и затрясся так, что у него вылетел внутривенный катетер, и лекарство закапало на штанину. -- Тащи сюда все свои талмуды и шары! Какого хрена я тебе плачу!
   Ремизов дернулся, но понял, что его руки, и ноги плотно перетянуты бельевой веревкой. Рубашка на плече пропиталась кровью, плечо холодило. Из окна в соседней комнате, в которое прыгнул Илья, тянуло сквозняком.
   Валтасар послушно отправился за "талмудами и шарами". Возникла грудастая медсестра, заохала. Илья чувствовал сухость во рту, тошноту, разбитость во всем теле. Мучительно болели обожженные губы. Илья не помнил, чтобы он совал лицо в огонь... Ах, да этот придурок, Джек-два, тыкал ему в зубы горящей палкой.
   -- Жжет, -- произнес Ремизов, поднимая голову и щурясь. -- Скажите врачу... пусть смажет.
   -- Где деньги!? -- заорал Джек-два, вынимая из кармана нож и показывая, что хочет отрезать губы Ремизова к чертовой матери, а потом и глаза выколоть.
   Илья разлепил обожженные губы. Он все еще очень туго соображал.
   -- Сейчас мы порежем на куски твою шлюху, а потом начнем шинковать тебя, -- сказал Джек-два. -- Но сначала приведем в порядок нижние конечности. Мама не говорила, что ноги нужно держать в тепле?
   Джек-два махнул рукой. В комнату втолкнули худого парня в футболке, от которого сильно пахло анашой. Взгляд у парня был ошалевший, при виде привязанного к стулу человека он не смог сдержать плотоядной улыбки. В руках нарик сжимал паяльную лампу.
   Ремизов дернулся, но за стулом вырос Джек-два:
   -- Вспоминай!
   Илья смотрел, как обкуренный парень нагревает горелку паяльной лампы, деловито подкачивает воздух, открывает запорный кран. Из горелки с гудением вырвалось пламя.
   Нарик поднес голубой язычок к ногам Ильи. Приблизил к подошве.
   -- Ботинки сними, вонять будет резиной, кретин! -- не выдержал Джек-два. -- Носки тоже. Похоже, он в них год ходил!
   Отставив лампу, парень разул Ремизова. Без энтузиазма взглянул на носки.
   -- Может, сначала леди? -- кивнул он на комнату, где находилась Елена.
   -- Ее потом. Снимай носки, и леди я тебе гарантирую, -- сказал Джек-два. -- Запечешь ее ножки с оливковым маслом до золотистой корочки, как ты любишь. Шевелись, Кулинар! Это же не трусы, да хоть бы и трусы, с леди ты бы быстро штаны стянул, тупой извращенец!
   Тот, кого называли Кулинар, снял с Ремизова носки.
   -- Я... -- начал было Илья, но тут он заорал и затрясся на стуле от дикой боли.
   Пройдясь пламенем по пальчикам, "тупой извращенец" убрал горелку, любуясь работой. На пальцах вздулись волдыри. Пахло паленой кожей.
   -- Да, заткните его, наконец!
   На обожженные губы Ильи наложили полоску скотча. Он мычал, мотая головой, из глаз лились слезы. Никогда Ремизову еще не было так больно.
   -- Будешь упираться, прожжет до кости, -- сказал Джек-два. -- Хочешь что-то до нас донести? Готов сказать, где деньги?
   Ремизов кивнул. Полоску с губ содрали, так что они лопнули в двух местах и теперь сочились кровью, но по сравнению с лампой это было так -- пустяком.
   -- Я отдам, -- сказал Илья. -- Сниму со счета.
   Сейчас он молил медлительного Зорина, который все еще не вызвал инквизицию, взять в руки телефон. Он проклинал Бестелесного и вообще волшебство, Лас-Вегас, рулетку, сами деньги, и тех, кто их придумал. Он ненавидел Джека и его банду садистов. Если бы ему дали клык!
   -- Я верну все, -- сказал Илья. -- Все тридцать пять миллионов.
   -- И отыграешь неустойку, -- сказал Джек. -- Еще пятнадцать.
   -- Да, я виноват, я должен, я заплачу, но сначала вы отпустите Елену. Деньги взамен на ее безопасность, иначе...
   -- Смотрите, говнюк ставит нам условия! -- Джек-два вернул болтающийся на щеке скотч на место. Кулинар в нетерпении стал обрабатывать лампой ступни Ремизова. Кожа лопалась, вздуваясь. Тело прижимистого говнюка выгнулось, глаза вылезли из орбит.
   Двум охранникам пришлось держать ноги Ильи, чтобы он ими не дергал, не мешал Кулинару работать. Джек сделал нетерпеливый жест рукой, Джек-два отпихнул Кулинара от Ремизова коленом, сдернул скотч.
   -- Я согласен! Сог-лас-с-сен... -- выдохнул Илья сквозь сопли и слюни. На ноги он боялся смотреть, с них словно содрали кожу. -- Только не надо больше... Прошу вас! Не надо меня жечь!
   -- Где ты пропадал, магия? -- улыбнулся Джек-два при виде входящего со свитком в руках Валтасара. -- Мы все уже сделали без твоих сфер.
   -- Вы не знаете, с кем имеете дело, -- произнес колдун. -- Стоит этому человеку захотеть...
   -- Так что, эта сука притворяется? -- удивился Джек-два. -- Кулинар! Где Кулинар?
   Кулинар появился с литровой бутылкой оливкового масла в руках. Ему не терпелось добраться до леди, но и Ремизов представлял собой забавный гастрономический экземпляр. Налив масла в ладонь, парень макал туда ватный тампон, затем аккуратно прикладывал к обожженным ступням.
   -- Я не собираюсь ничего хотеть, -- произнес Ремизов, косясь на работающую лампу. -- И в мыслях не было. Забирайте деньги!
   Плевать на миллионы! Главное, они оставят Елену и его в живых, он еще должен отыграть им пятнадцать миллионов, значит, Елену оставят, иначе он откажется, ну, не откажется... Смысл убивать Елену, когда проблема решена? Никакого смысла убивать заложницу...
   Маг приблизился к Ремизову, Кулинар недовольно отполз в сторону, облизывая облитые маслом пальцы. Не разворачивая свитка, Валтасар положил его на пол.
   -- Прошу вас посмотреть мне в глаза, -- сказал он Илье.
   -- Что ты задумал? -- скривился Джек-два, но босс поднял руку и всякие возгласы прекратились.
   На Ремизова из-под капюшона смотрело лицо человека, который показался ему знакомым. Твердые, холодные зрачки.
   -- Смотрите в глаза.
   Илья вспомнил: Григорьевка, горящий дом колдуна, баня, веники, воск над головами, мужики, прибежавшие ловить масонов -- наехавшую из города нечисть. "Что нам делать, бабушка? Уехать?" -- "Дорог таких нету, милый". "По колено в огне стоишь...", "Забирайте свое и убирайтесь!" -- это сказал он, маг, стоявший сейчас перед Ремизовым. Валтасар руководил мужиками, был среди них, это он устроил охоту и, видимо, поджег дом с алтарем.
   "Поджег дом с жертвенником", -- повторил про себя Ремизов. А раз так, то все составляющие алтаря могли оказаться в особняке Джека. Например, в соседней комнате. Вместе с Еленой. Кроме угольника и циркуля, которые... лежали у пленника в кармане.
   Ничего хорошего подобное "совпадение" не предвещало.
   -- Я хочу, чтобы все находились у меня за спиной, -- произнес маг. -- Это для вашей же безопасности.
   Джек кивнул, и подручные повиновались.
   Валтасар повел рукой, и боль в ступнях оборотня немного улеглась. Маг развернул на полу свиток, на котором Ремизов рассмотрел знак масонов "всевидящее око" и крупные латинские буквы в произвольном порядке.
   -- Следите за тем, куда упадет монета, -- тихо сказал Илье маг.
   Валтасар подбрасывал монету, а та раз за разом точно накрывая отдельные знаки, словно бублик падал на палочку.
   "Y--P--O--M--O--G--U", -- прочитал Илья, обмирая.
   "Y--Z--D--E--S".
   -- Вы поняли, кто с вами говорит? -- прошептал Валтасар.
   Ремизов кивнул. Бестелесный. Он оставил зеленые долины пятого измерения, тихое сияние нездешних звезд. Оставил пески, в которые он погружал уродливые камни легендарных людей. Он был здесь, чтобы с новой силой заставить зацвести каменные сады. Бестелесный спустился, чтобы помочь.
   "Где же вы, господа инквизиторы?"
   -- Я один из тех, кто пошел против Геометра, -- сказал маг. -- Такой же камень из коллекции. Мы так долго ждали тебя, брат. Ты должен завершить то, что начал шестнадцатого августа.
   Да, управление событиями не терпело пустоты. Событийный поток не допускал дыр. Не имел обратного хода. Бестелесный выстроил жесткий каркас, подчиненный одной формуле: жертва Елены должна быть принесена.
   -- Сделай это, -- прошептал Валтасар. -- И последняя башня Геометра падет. Елена станет нашей богиней. Святой мученицей, чья жертва освободила людей от поощрения и наказания, от контроля извне.
   Скормить Елену циркулю, разодрать ее на куски или отдать себя и ее Кулинару. Хорош выбор...
   -- Мы вступим в новую эпоху. Нас будет трое. Триумвират повелителей событий из плоти и крови: Рэмбо, Валтасар и Бестелесный. Здесь. На новой Земле.
   -- Эй! Магия! -- подал голос Джек-два. -- О чем вы там так мило беседуете? Можно и нам послушать?
   -- Кивните и эти люди превратятся в пыль. Боль уйдет. Илья, неужели ты позволишь, чтобы беременную женщину пытали паяльной лампой?
   Маг внимательно смотрел на пленника.
   -- Кого ты прикончил, чтобы управлять огнем? -- спросил Илья. -- А, Валтасар?
   -- Последний шанс спастись, брат.
   -- Тебя все равно найдут и вытащат из-под земли! -- произнес Ремизов уже в полный голос. -- Исполосуют резцами. И тебе будет так больно, здесь, на земле, что моя боль покажется избавлением! Параллельные прямые, -- добавил он с мстительным торжеством. -- Параллельные прямые пересекутся, брат! Вижу, ты меня понял!
   Валтасар молча поднял монетку, свернул свиток Ответов, надвинул глубже капюшон.
   -- Можете продолжать, -- сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. -- С этой минуты Илья Ремизов беззащитен.
   -- Безумец. -- Глаза мага зло сверкнули. -- И чего ты добился?
   Во взгляде колдуна сквозило презрение. Подчиняя события, Ремизов мог стать полубогом, а теперь больной маньяк приготовит его словно утку, а потом поджарит Елену, обливая маслом, чтобы мясо не подгорело. Мир раздавит бывшего титана Рэмбо. Не состоявшийся демиург сгинет в вихре событий, пролетит словно сор. И ради кого? Людей? Люди любят героев. Победителей. Плевали они на мучеников.
   К Ремизову подбежал Кулинар.
   -- Можете поинтересоваться у нашего гостя, как выиграть в рулетку, -- сказал Валтасар, уходя. -- Это вас слегка обогатит.
   Задремавший в своем кресле Джек встрепенулся, подался вперед.
   -- Говори, -- прошипел он. -- Я должен знать.
   -- Секрета нет, -- начал Илья. -- Если бы он был, стал бы я запираться?
   Ремизов понимал: раскрой он всю подноготную, и они точно его прикончат. Джека самого будут возить по комнате Чисел в инвалидной коляске, а потом в казино. Босс станет легендой.
   Кулинар поднес горелку паяльной лампы к правой ступне. Илья стиснул зубы, но боль была невыносимой.
   -- Он говорит мне число! -- закричал Ремизов. -- Бестелесный!
   Кулинар опустил лампу, втянув носом запах, сбрызнул ступню маслом из бутылки.
   -- Нет, никакого секрета, -- простонал Ремизов. -- Я лишь говорю крупье число, которое мне накануне игры сообщает мой покровитель. В моем доме есть копия колеса рулетки! Можете проверить.
   Джек посмотрел на Джека-два, тот еле заметно кивнул.
   -- Мы общаемся с Бестелесным через алфавит, я никогда его не видел.
   -- Где находится этот маг? -- спросил Джек. -- Что ты для него сделал?
   -- Принес в жертву сторожа, -- сказал Илья. -- После жертвоприношения я стал выигрывать...
   -- Принес в жертву человека? -- Джек-два не верил своим ушам. -- И все?
   -- Как найти твоего покровителя? -- Тряс подбородком босс.
   -- В пятом измерении. Он -- лишен тела.
   -- Что он несет, Валтасар? -- обратился Джек к магу. -- Ты в курсе?
   -- Я вхож в астральный, будхиальный, казуальные миры, -- ответил тот. -- О пятом измерении и бестелесном маге мне ничего не известно. Практика Вед насчитывает более двухсот параллельных миров, путешествуя в каждом из них, я...
   Босс жестом оборвал Валтасара.
   -- Говори, где твой господин! -- надвинулся на Ремизова Джек-два. -- Как на него выйти!? Видишь эту лампу? Сейчас мы засунем тебе ее в зад и войдем во все, твою мать, слои и миры вместе взятые!
   Кулинар повел пламенем от лодыжки к колену. Ремизову было не до сопоставления чисел и параллельных прямых, но все сбывалось в точности: "По колено в огне стоишь, касатик"...
   -- Неужели тебе мало! -- дико взвыл Илья. -- Геометр! Хватит! Неужели я не искупил?! Не заплатил за сторожа! Геометр?! Лучше убей! Хватит!
   -- Кого он призывает? -- занервничал Джек-два. -- Это еще кто?! Валтасар, что происходит? Что у вас за сходняк?
   -- О Геометре я слышу впервые, -- ответил тот. -- Рэмбо водит вас за нос. Сейчас он не опасен, босс.
   Облизнув губы, Кулинар вновь спустился к пяткам. По малиновому лицу садиста катился пот.
   -- Бестелесный! -- заорал Илья. -- Убей их всех! Суки! Да! Я говорю тебе да! Только убей их! Я...
   Пламя погасло.
   -- Кулинар, что там?
   -- Змеевик... Может, сажей забило. Щас гляну.
   -- Убей их господин! -- орал Ремизов. -- Брось в ад! Пусть горят! Пусть горят вечно! Вы все покойники! Поняли!? Ублюдки, садисты! Бляди! Никто не уйдет отсюда живым! Я буду упиваться вашей болью! Я согласен! -- Илья засмеялся, загоготал, словно сумасшедший. -- Да! Я говорю Бестелесному "да"!
   Джек-два ударил Илью прикладом ружья по голове, но тот продолжал хохотать.
   -- Что ты копаешься? Он только начал колоться! -- Джек-два приблизился к Кулинару. Неожиданно из горелки вырвалось пламя и опалило ему ладонь.
   -- Ты мне руку сжег, дебил! -- отскочив, Джек-два принялся пинать любителя печеного мяса куда придется.
   Кулинар извивался на полу, закрываясь руками. Что-то лопнуло под ним. Бутылка с маслом, которая после очередного пинка опрокинулась, покатилась, оказавшись у маньяка под животом. По полу разлилась маслянистая лужа. Лежавшая на боку лампа фыркнула, плюнула огнем. Масло вспыхнуло. Языки пламени, облако огня с хлопком поднялись к потолку. В центре огненной лужи завизжал Кулинар. Вскочив, он заметался по комнате, объятый пламенем. Горели лицо, плечи, руки, даже зубы. Пламя вырывалось из разинутого в крике рта. С воплями горящий бросился в сторону, ударился о стену, выбежал из комнаты, с криком пропадая в коридорах особняка.
   -- Ты следующий! -- смеялся Илья, глядя на Джека. -- Ты следующий, развалина! Попробуй откупиться теперь! Попробуй откупиться, дерьмо!
   Что-то властное, грозное появилось в тоне жертвы. Илья ликовал. Он, связанный, с изуродованными ногами, грозил вооруженным до зубов людям. Он...
   Никто не смел приблизиться и заткнуть оборотню его поганый рот.
   -- Катитесь в ад!
   Стоявший рядом с Джеком широкоплечий Валтасар побледнел и словно стал меньше ростом.
   -- Ты говорил: все под контролем? -- наставил на мага ружье Джек-два. -- Даю тебе минуту, чтобы исправить ситуацию. Теперь ты вызови своего покровителя! Ну, бодайся с ним!
   -- Проверьте Кулинара, я должен знать, что с ним, -- сказал Валтасар.
   Опустив ружье, Джек-два поморщился, глядя на обожженную ладонь.
   -- Пошли, -- сказал он одному из громил. -- Посмотрим, чем там занимается наш факел.
   Они нашли Кулинара лежащим на спине. У придурка, что постоянно таскал с собой масло, до кровавой черноты обгорели лицо, плечи, грудь. Открывая запекшиеся коркой губы, вывалив безобразно распухший язык, задыхаясь, Кулинар пытался что-то сказать, но из горла вырывалось нечто нечленораздельное.
   -- Что ты мычишь?
   На Джека-два смотрела кроваво-алая пузырящаяся маска. Ладони людоеда безобразно вздулись. Кулинар находился в полном сознании, несмотря на болевой шок.
   -- Что он хочет? -- спросил охранник.
   -- Чтобы мы его попробовали, -- рассмеялся Джек-два.
   В глазах Кулинара застыла мольба.
   -- Или пристрелили.
   -- Ну, это всегда пожалуйста, -- верзила наставил на Кулинара пистолет.
   -- Пошли, не трать патроны. -- Джек-два поморщился, глядя на обожженные горелкой пальцы. -- Этот людоед мне никогда не нравился.
   -- Он что, действительно повар?
   -- Да, кто их разберет эти пиццерии, -- ответил Джек-два. -- На кухне ресторана, откуда мы его вытащили, всегда было полно отморозков.
   Джек и его подручные были напуганы. Они не хотели неприятностей от Геометра или Бестелесного, или кого еще там Ремизов призывал. В сущности, им было плевать на конфликт магов, они хотели получить назад свои деньги.
   -- Уладь все, -- велел Джек Валтасару.
   Маг взялся за дело. По его указанию, Илье вновь заклеили рот лентой, проверили, подтянули веревки, медсестра спрыснула ноги Ремизова антиожоговым спреем, вколола анальгетик.
   Двое громил, взявшись за стул, аккуратно внесли оборотня в соседнюю комнату.
   Здесь не было электрического огня. Слева горел камин, отбрасывая блики пламени на стены. На столах во множестве стояли зажженные свечи. Ремизов увидел Елену. Она сидела, как и он привязанная к стулу, с полоской скотча на губах. Взглянув на любимую, Илья попытался передать глазами: "Я тебя спасу! Мы выберемся!"
   Из глаз Елены потекли слезы. Она смотрела на его ноги и плакала. Стоило только догадываться, что она пережила, слыша крики Ильи, что испытала за те полчаса, которые его пытали. Ремизов сжал кулаки. Джек-два навел на него ствол помпового ружья. Нервы у всех были на пределе.
   Валтасар сдернул с одного из столов покрывало, под которым оказался масонский алтарь. Столбики-колонны, дикий и обработанные камни, пирамида, отсутствовал только циркуль.
   -- Передай бестелесному боссу, что теперь он будет работать с нами напрямую, -- произнес Джек. -- Он обеспечит нам игру, мы гарантируем регулярные жертвоприношения. Пусть только скажет сколько.
   -- Я передам, босс, -- сказал Валтасар.
   Маг подошел к Ремизову и вынул у него из кармана циркуль с угольником. Спокойно, словно сам положил его туда пару минут назад.
   Илья замычал, он бы затопал ногами, если бы мог.
   -- Что? -- приблизился к нему Джек-два. -- Не нравиться?
   Раскрыв циркуль, Валтасар поместил его в пазы пирамиды, которая стояла в центре алтаря.
   Илья дернулся, веревки держали крепко. На артефакте загорелся алый камень. Ремизов зажмурился, но сквозь плотно закрытые веки все равно пробивался, сквозил алый свет. Завораживающие, глубокие, кроваво-алые всполохи наполнили комнату. Свет из глазка шел волнами, словно прибой, с каждым разом повышая интенсивность. В лица людей задышала алая бездна. Ремизов открыл глаза, он не мог больше сопротивляться.
   Притяжение мира нечеловеческих, запредельных возможностей. Стоило давать мучить себя, жечь паяльной лапой, когда там, за видимым миром, снаружи всех измерений, простирался алый космос. Пространства пятого измерения, где личности могли выкладывать свою судьбу, словно мозаику, где люди превращались в суперменов, с заранее, на выбор заявленными характеристиками.
   Илья подался вперед, веревка впилась в грудь. Наклонилась в сторону артефакта и Елена. Раскачав стул, девушка с грохотом упала на бок. Охранники, словно лунатики, медленно двинулись к жертвеннику. Их облитые призрачным светом лица окаменели в судорожном, болезненном восторге.
   Алтарь сиял. Циркуль манил. Долгожданная дверь...
   -- Ближе, -- просипел Джек, застонав от нетерпения. -- Везите меня туда! Тащите к нему!
   Все, о чем мечтали, грезили, к чему стремились люди в этой комнате, на что положили жизни, все это ожило, затрепетало, задышало мощно и широко, в увеличенном, гипертрофированном объеме среди алого ландшафта.
   -- Ближе! -- стонал босс. -- Слышите, идиоты!
   Из дальней комнаты донесся стон Кулинара. Алый отсвет упал в коридор, и умирающий пополз к алтарю. Джек-два с выпрыгивающим из груди сердцем, первым шагнул в алый веер, вытянув руки.
   Джеку-два оторвало пальцы, затем кисти, невидимая пасть отхватила руки по локоть. Во все стороны летели кровавые ошметки. В следующее мгновение Джека-два втянуло в невидимую воронку и изрезало на куски. Разорвало бесшумно, одним махом. Словно пришли в бешенное движение гигантские ножи-лопасти, провернулись и вновь замерли в ожидании.
   Голова Джека-два откатилась к лежащей на боку Елене. Девушка в ужасе задергалась, глядя в широко раскрытые, удивленные глаза мертвеца.
   Подручные Джека слегка замедлились. Но тут же на их забрызганных кровью лицах возникли плотоядные, пьяные улыбки. Сам Джек, глядя на голову ближайшего помощника, пришел в ярость:
   -- В очередь! -- кричал он, впиваясь руками в коляску. -- Кто здесь босс! Разойдитесь! Куда прете?! Тащите меня! Быстрей!
   По коридору полз Кулинар. Илья тоже хотел туда, в "мясорубку желаний", хотел, чтобы его развязали. Он с силой ударил обожженной ногой об пол. Боль отрезвила. Наваждение утратило силу. Ремизов боялся одного, что алтарь убьет Елену. Он глянул на нее: привязана!
   Илья искал глазами Валтасара. Предусмотрительный маг приковал себя наручниками к торчавшей из стены скобе. По его напряженному лицу было видно, каких усилий ему стоило сохранять самообладание.
   Одного за другим воронка циркуля перемалывала подручных Джека. По шелковым обоям текла кровь. Наконец, медсестра протянула боссу пистолет. Зажав оружие двумя руками, Джек выстрелил в спину очередного наглеца. Парень покачнулся, но устоял, тогда босс всадил в него всю обойму. Джек умел добиваться своего. Твердый, настойчивый. Босс и точка. Несмотря на физическую немощь. Крутой перец!
   И наглецы остановились. Они понесли босса, подняв на руки коляску.
   -- Быстрей, ребята! Вот так! -- Джек вырвал, отбросил внутривенный катетер. -- Толкай!
   Босс нырнул в ласковое алое пламя. Его тело беззвучно разорвало на куски. За ним толпой ринулась его "бригада". Гловы с глухим стуком посыпались на паркет. Последней в пульсирующий свет ступила, поправив прическу, верная сиделка босса. Ее красивая головка в аккуратной белой шапочке кокетливо подкатилась к камину.
   Алый свет прошелся по комнате и погас. Словно кто-то щелкнул выключателем.
   -- Мы ждем тебя, господин, -- произнес, словно заклинание Валтасар.
   Отстегнув себя от скобы, он подбежал к пирамиде и выдернул из нее циркуль.
   -- Уф, успел! Сейчас опять захочет жрать. Картинка не для слабонервных, правда?
   Маг хохотнул. На полу лежало с десяток голов. Несколько свеч продолжали гореть, остальные стояли залитые кровью. Остатки принесенных в жертву висели даже на люстре, гардинах. Кусок скальпа налепило на позолоченную раму семейного портрета босса. Окровавленный воротник рубашки свисал с плазменной панели телевизора.
   Из камина крепко несло сгоревшим мясом. Валтасар взял со столика кувшин с лимонной водой. Открыв хрустальную крышку, долго пил, запрокинув голову.
   -- Вонь какая, -- маг выплеснул остатки в камин. -- Жертвенный дымок воскурим. Не помешает. Сейчас, Илья Валерьевич...
   В дверном проеме, уткнувшись лбом в косяк, ворочался Кулинар.
   -- Опоздал друг, -- сказал Валтасар. -- Первое блюдо уже подали, да и второе, пожалуй, тоже. Разве что на компот успеешь.
   Словно футбольные мячи в ворота, ударом ноги маг загнал головы между камином и алтарем. В отличие, от Рэмбо Валтасар имел более широкую практику жертвоприношений, но и он не помнил, чтобы Бестелесному единовременно приносилась столь обильная жертва. Девять человек.
   Илья ждал. Что-то должно было произойти. Одного жителя Григорьевки хватило на год безупречной игры. Худощавый старик-пенсионер -- кота в расчет можно было не брать, -- "работал" бы еще. А тут артефакт перемолол преступное сообщество.
   Валтасар аккуратно освободил рот Ильи от скотча, развязал веревки.
   -- Елену, -- произнес Илья. -- Освободи ее.
   Маг поднял девушку вместе со стулом. Развязывать пленницу он не спешил. Ремизов оставался сидеть. На изувеченных ногах он при всем желании не смог бы сделать и шага. Разве что упасть и ползти.
   -- Тебе мало? -- Илья смотрел на кучу голов. -- Хватит, чтобы напоить...
   -- Жертва не камням, -- сказал Валтасар. -- Уголовники пройдут мимо сада.
   -- Развяжи ее мясник, иначе...
   -- Их съел Бестелесный. Скоро поймешь зачем. На вот... -- Валтасар швырнул кувшин об пол, каблуком раздавил осколки на более мелкие, подгреб к стулу, где сидел Ремизов. -- А то вдруг захочешь сплясать. Мужайся, брат, пришла очередь истинной жертвы.
   -- Ты не сделаешь этого! Брось свиток. Я хочу поговорить с Бестелесным!
   Маг брал бутылки, бокалы из бара и бил их об пол. Вскоре ковер вокруг Ильи был усыпан стеклом.
   -- Я дам тебе пятьдесят миллионов рублей, -- сказал Ремизов. -- Тридцать пять сегодня же.
   Маг взвесил в руке литровую бутылку коньяка.
   -- Жалко бить французский. Раньше бывало, примешь после бани, эх!
   -- Дом окружен инквизиторами, -- сказал Илья. -- Я -- их агент. Тебе не выбраться.
   -- Может, хоть вонь перебьет. -- Рукояткой пистолета Валтасар разбил бутылку "Hennessy". -- Скоро гости, а у нас дышать нечем. -- На губах мага появилась снисходительная улыбка. -- И не прибрано.
   Их могли взять в кольцо все спецслужбы, все армии, все инквизиторы мира, что это изменило бы? Ничего.
   -- Мы и так бросили Бестелесному жирный кусок, -- сказал Илья. -- Теперь можем выйти из игры.
   -- Предлагаешь скрыться?
   -- Уверен, ты не раз хотел завязать с магией. Сам подумай: зачем обеспеченному человеку все эти фокусы с огнем? Пятьдесят миллионов рублей -- это деньги. Хорошо даю сто. Сто миллионов.
   -- В тебе говорит страх, брат, -- произнес Валтасар. -- Освободись от него. Скрепи сердце. Пусть рука твоя будет тверда.
   -- Развяжи Елену! Бестелесный -- преступник! Зачем ему камни, а?! Ты задавался вопросом? Не для собственной ли дикой башни? Башни кошмаров! Во дворе ждет машина. Любые документы, пара пластических операций и мы растворимся среди восьми миллиардов жителей!
   -- Мы пойдем до конца, брат, -- сказал маг. -- Не мы, так другие откроют эту дверь. Хочешь, чтобы вновь последние стали первыми?
   -- Геометр заставит ответить за каждую принесенную жертву! Рано или поздно наши камни найдут. Нас ждет молот!
   -- Мы пойдем до конца, брат, -- повторил Валтасар. -- Мы никогда не станем прежними, ты же знаешь. Мы не ляжем кирпичами в башню. Не мучай себя напрасными сомнениями. Наш путь -- единственно верный. Преступник Бестелесный или не преступник, какая разница? Великие дела всегда вне закона, поэтому так часто граничат с преступлением. Сегодня Валтасар и Рэмбо вставят недостающее звено в мозаику событий, принесут в жертву Елену.
   Маг говорил о себе в третьем лице. Перед Ильей стоял готовый обитатель нового магического мира. Житель одновременно физической реальности и пятого измерения. Человек преображенный. Человек безжалостный. Вольный принимать решения сам.
   Валтасар и дальше готов был идти сквозь кровавый водопад.
   Елена притихла. Прическа на мертвой голове сиделки босса растрепалась. Из-под шапочки выбилась прядь, ее подкидывал сквозняк. До Ремизова доносились стоны Кулинара, бедняга кричал все сильнее. Его еще можно было спасти. Передернув затвор пистолета, Валтасар подошел к обожженному. Прозвучал выстрел. Вопль Кулинара оборвался. "Мясники, -- Ремизов скрипел зубами. -- Вы никогда не напьетесь!"
   -- Сколько ты в магии? -- спросил Илья.
   -- Второй год.
   -- А раньше?
   -- Водителем маршрутки. -- Валтасар чуть глубже надвинул капюшон.
   -- Семья? Дети?
   Маг молчал.
   -- Отдал семью? -- произнес Ремизов. -- Теперь понятно, что ты за герой!
   -- Заткнись.
   -- Свое шестнадцатое августа ты уже отпраздновал, я угадал? Где твоя семья, Валтасар? Что ты с ней сделал?
   -- Еще слово... -- маг не договорил.
   На пол перед алтарем легла широкая тень человека, хотя объекта ее отбрасывающего не было.
   -- Приготовься, брат, -- сказал Валтасар. -- Хозяин идет сюда. Идет сюда сам.
   Тень на полу оставалась неподвижной, края ее заострились. Контуры человеческого тела темнели сами по себе. В центре головы, словно вылитый из невесомой туши, пузырем поднялся шар. Подпрыгнул, замер в метре от паркета. Медленно поворачиваясь вокруг оси, он увеличился до размера воздушного шара, наполняясь при этом, как казалось Илье, глубокой, первозданной тьмой.
   Ремизов не мог оторвать от пришельца глаз. Это уже был не переливающийся пузырь, а готовая взорваться гигантская черная шаровая молния...
   Шар заискрился. Он словно излучал черный свет -- безысходность и в то же время болезненную, трепетную негу, сладостное падение. На поверхности шара, словно эхо чужой потусторонней бездны, стало проступать лицо.
   -- Приди к нам, господин, -- опустился на одно колено Валтасар. -- Мы готовы встретить тебя, Великий Коллекционер!
   Шаровая молния поднялась под потолок. У Ильи было ощущение, что она осматривает, изучает пространство, в которое должен был ступить Бестелесный, то есть Коллекционер.
   Вот на что пошел, был израсходован Джек со своей бандой. Маленькое черное солнце, клубясь в самом себе, нагнетая внутреннее давление, оно росло все больше. В ужасе Ремизов хотел отвести взгляд от темного ока, но не мог. Елена замычала. Илья закричал, но не услышал собственного крика. Он лишь немо раскрывал рот. Стоявшего на коленях Валтасара трясло.
   В следующее мгновение черное солнце взорвалось. Вскрикнул, распростерся на ковре Валтасар.
   Открыв глаза, Илья увидел стоявшего посреди комнаты голого худого мужчину средних лет, розоватого и мокрого, словно из бани. Руки и ноги гостя мелко дрожали. Сгорбившись, он опустился на ковер. Через натянувшуюся кожу проступили позвонки. Гостю тяжело было сидеть прямо, тяжело было держать голову.
   -- Сладкого, -- произнес незнакомец. -- Шоколад или сок. Дайте что-нибудь сладкого!
   Он жадно осматривал комнату, он словно пил белесыми глазами сумеречный свет, втягивал ноздрями запахи тлеющих в камине углей. Он смотрел на стены, мебель, на лежавший рядом с Валтасаром пистолет и болезненно-красное лицо его светилось восторгом. Подобную радость Илья испытывал разве что шагая по сияющим лугам пятого измерения. Ремизов понял, что перед ним Бестелесный.
   -- Сладкого, Валтасар, -- произнес Коллекционер. -- Ты меня слышишь?
   -- Да, повелитель.
   Гость повел тонкой рукой. Илья вспомнил, как огромная, парящая над ним рука Коллекционера зашвырнула дикий камень Ильи Ремизова за горизонт.
   -- Сейчас, господин...
   Валтасар достал, протянул повелителю событий шоколадный батончик. Коллекционер откусил половину, прямо с оберткой, от наслаждения прикрыв глаза. Но пальцы не держали, и шоколад упал на пол.
   Валтасар поднял батончик, принялся кормить Коллекционера с рук, осторожно смахивая с губ гостя шоколадные крошки.
   -- Орехи, -- выдохнул тот. -- Четыреста лет я не...
   -- Позвольте, господин. -- Выудив изо рта повелителя событий кусок обертки, Валтасар налил тому яблочного сока. Коллекционер жадно осушил бокал, закашлявшись.
   -- Оно бьется, -- сказал маг, прикладывая к груди повелителя событий ухо. -- Оно бьется как прежде!
   -- Помоги мне. Я хочу встать на ноги.
   С помощью мага Коллекционер выпрямился, и теперь стоял, слегка покачиваясь и разведя руки.
   -- Вина?
   -- Не все сразу. Голова... кружится. Неси стул.
   Сев, Коллекционер холодным взглядом уставился на Елену, словно прикидывая, насколько укрепит его сердце и мускулатуру принесенная в жертву беременная женщина.
   -- Даже не думай, -- сказал Илья. -- Лучше налегай на шоколад.
   Коллекционер и бровью не повел. Ремизов понял, что угрожать или упрашивать это существо бесполезно. И еще: перестукивание между мирами закончилось. Бывший покровитель обзавелся телом. Теперь, управляя событиями, он всецело мог вкушать плоды собственных запредельных манипуляций. Хозяин двух реальностей.
   Только что Валтасар слушал биение вновь обретенного сердца Коллекционера, теперь он подошел к Елене и, улыбаясь, приложил ухо к ее животу:
   -- Шевелится. Плод готов, господин.
   -- Отойди от нее! -- Сжимая в кармане второй угольник, Ремизов вскочил на ноги, но тут же рухнул на стул. Из обожженных ступней торчали осколки стекла.
   -- Елена, ее лик войдут в историю, -- произнес Коллекционер, -- не кровь и головы, не обгоревший труп и мертвые псы, а ее лучезарный плод.
   Валтасар принялся развязывать Елену. Веревки упали. Подойдя к алтарю, маг приготовился раскрыть циркуль.
   -- Ее жертва обрушит пятую башню, -- продолжал Коллекционер. -- Ты с нами?
   Ремизову предлагали место в триумвирате.
   -- Твой сын должен лечь в башню, замкнуть собой свод, после чего человечество навсегда будет заключено в круг Геометра, -- сказал повелитель событий. -- Но вместо этого он освободит человеческий дух!
   Валтасар кивал.
   -- Ты даже не представляешь, куда приведет людей Геометр, -- продолжал Коллекционер. -- Энергия будущих цивилизаций будет полностью подчинена чужеродному идеалу. Ты этого хочешь?
   Вспомнив антрополога Рудых в ресторане "Акрополис", Ремизов примерно представлял, что это за "чужеродные идеалы". Возможно, башни Геометра строились для скачка, подобного тому, при котором на Земле возник разум, а значит, идеалы были самыми, что ни есть родными. Человечество выводили на новый бессмертный виток развития.
   -- Отправьте его на тот свет, господин, -- сказал Валтасар. -- Прямиком в башню. Похоже, он из тех, кто никогда...
   -- Предлагаю в последний раз. -- Коллекционер остановил мага жестом. -- Жизнь повелителя событий, власть над физическим миром или прозябание под гнетом морали и параллельных событий небесного параноика?
   -- Избавьтесь от него! -- горячился Валтасар.
   Ремизов сжимал в кармане угольник. Несколько шагов по стеклу и он вцепится в этого субтильного бледного, похожего на нескладного подростка человека. Раскромсает угольником грудь. Нужно было остановить "господина", пока тот не превратился в мощного атлета.
   -- Я с вами, -- сказал Илья, глядя Коллекционеру в глаза. -- Я избавился от... колебаний, но мне нужны здоровые ноги.
   -- Об этом не беспокойся, -- сказал Валтасар. -- Как только циркуль примет Елену, мы приобретем способность преображаться физически.
   Маг так и сказал "примет". Бывший водитель маршрутного такси, он был готов отправить на жертвенный костер, на заклание, на растерзание циркулю любого, как до этого принес в жертву свою семью, лишь бы на его лице и плечах плясали молнии, а сам он вел жизнь супермена.
   Ремизов не верил, что жертва Елены станет последней. Опрокинь Коллекционер Геометра, и артефакты отправят в пятое измерение тысячи людей. Каменные сады зацветут новыми наростами, уродливыми наслоениями. Глубоко под землей они станут недосягаемы для резцов -- сырые, твердые, самодостаточные. Смерти нет, но есть кровь.
   Маг развязал Елену. Илья смерил расстояние до Коллекционера и приготовился к прыжку. "Господин" сидел на стуле, согнувшись. Ремизов испытывал такую ненависть, что казалось, ему хватит удара, чтобы перебить гадине шею.
   Валтасар раскрыл циркуль. Загорелся глазок.
   -- Елена! Не смотри! Елена!
   Глубоко вздохнув, Елена поднялась, сделала шаг навстречу алому сиянию. Багряные отсветы падали на лицо Коллекционера, но он всецело был поглощен надписями на пустой коробке из-под яблочного сока.
   Вынув из кармана угольник, Ремизов встал на ноги. Со звоном осыпалось оконное стекло. Порыв ветра загасил свечи на столе и у алтаря. Валтасар схватился за плечо. Меж пальцев змеилась кровь. Вторая пуля срезала у мага конец колпака.
   -- На пол! -- закричал Валтасар, падая. -- На пол, господин!
   Коллекционер повалился на ковер, усыпанный битым стеклом. Жалкий, беспомощный, угловатый. Валтасар бросил ему пистолет, но повелитель событий не смог его поднять.
   Схватив стул, Илья со всей силы запустил его в пирамиду. Алый свет погас.
   Ремизов не мог этого видеть, но за окном по залитому электричеством газону бежали люди в касках, бронежилетах с буквами "И" на спинах и рукавах. Бойцы один за другим перекатывались через двухметровый забор, спускаясь по перекинутым веревкам. Валтасар ползал на четвереньках раненый. Вляпался пятерней в лужу собственной крови.
   Илья понял, что по собравшимся на третьем этаже похитителям Елены бьет снайпер. Инквизиторы! Пришли за жирным куском. Наконец-то! Сжимая угольник, Ремизов двинулся к Коллекционеру. В пятки и ступни словно вонзали раскаленные прутья.
   -- Предатель! -- Валтасар выбросил перед собой обе руки, словно толкнул груженную доверху вагонетку. Вокруг Ремизова вспыхнуло широкое огненное кольцо.
   Глядя на Коллекционера, Илья вступил в огонь. Синее бездымное пламя ужалило так, что у Ремизова потемнело в глазах.
   -- Останови его, Валтасар! Убей!
   С воплем Коллекционер покатился к окну, огонь мага обжег ему бок. Битое стекло резало, впивалось в кожу.
   Валтасар шептал заклинание. Новая полоса пламени разделила Илью и повелителя событий. Ноги Ремизова словно опустили в раскаленное масло. Ремизов упал на колени, теряя сознание.
   -- Убей их всех! -- визжал Коллекционер.
   -- Я займусь ими, господин. -- Маг поднялся, разводя и поднимая над собой руки. -- Никто не смеет... -- По плечу Валтасара текла кровь. -- Ничтожества!
   Ослепительная горбатая молния ударила между сжатых кулаков мага, Валтасар вышагнул из комнаты. Синий огонь вокруг Ильи погас.
   Очнувшись, Елена сорвала с губ скотч и бросилась к Ремизову. Сняв с себя блузку, разорвав ее надвое, она стала заматывала Илье ступни.
   -- Держи... угольник... воткни... в... грудь...
   Елена не понимала, что и зачем нужно воткнуть.
   -- Безумцы, -- шипел Коллекционер. -- Вы ничем не сможешь мне повредить. Вы ничего не измените! Все предрешено! Они могут послать сюда танковую колонну, сбросить десант, но это ничего не изменит. Лучше приготовьтесь к... -- Повелителю событий было трудно говорить, он был еще очень слаб. -- Жертвоприношению.
   -- Оставь меня. Иди к алтарю... -- произнес Илья. -- Найди циркуль!
   Елена, пригибаясь, двинулась к опрокинутой пирамиде.
   -- Валтасар! -- закричал Коллекционер. -- Валтасар!
   -- Елена! Быстрей!
   Комнату осветила молния. В дверном проеме возник Валтасар. Коллекционер загоготал. Послышались голоса, забухали солдатские ботинки. Маг взмахнул руками. Казалось, воздух вокруг Ильи вскипел. Раздалась очередь. Ремизов увидел вспышку, и... все поглотила темнота.
  
  
  
   Глава 4
  
   Илья очнулся. Он сидел на стуле. Ему было тяжело дышать. Из соседней комнаты валил дым. Там горели мебель, стены, потолок. Удивительно, что огонь еще не перебрался сюда, к алтарю. В огненном вихре кто-то кричал, метался. Вспыхивали, трещали молнии. Валтасар...
   -- Ремизов! Слышишь меня? Илья! Рэмбо! -- Солдат в каске с обожженным носом и вспухшими алыми дугами на месте сгоревших бровей отвесил Ремизову пощечину. -- Живой!
   -- Елена... -- произнес Ремизов. Перед ним стоял глава инквизиторов Георгий Валентинович с укороченной версией автомата Калашникова в руке.
   -- Она в безопасности, -- сказал генерал-майор. -- Сейчас возьмем твоих колдунов.
   Елена стояла у окна. Ее должны были спустить по веревке вниз. Коллекционер с циркулем в руке загораживал грудью пирамиду.
   Несколько бойцов застыли с автоматами, взяв повелителя событий на мушку. Семь стволов. Скорострельность каждого -- шестьсот выстрелов в минуту.
   -- Осторожней с ним, -- сказал Ремизов. -- Это не человек. Он живет в двух мирах. Он пришел... я бы... не надеялся на... автоматическое оружие. Нож. У вас должны быть ножи!
   -- Мы в курсе. Не беспокойся, раз мы здесь, он от нас не уйдет. Мои ребята натренированы, -- вскинул автомат Георгий Валентинович. -- Нет, ты не двигайся. Ты свое дело сделал.
   -- Почему не пришли... раньше?
   Генерал-майор не ответил. Но Илья понял: инквизиторы господина президента появились как раз вовремя, им нужен был Коллекционер. Воплотившийся в теле бесплотный дух пятого измерения собственной персоной. Сейчас его можно брать, сажать в клетку, изучать, использовать. Сжигать на костре. Короче, брать на вооружение боевой магический опыт, знакомиться с практикой жизни в параллельных реальностях. Железо и огонь. Инквизиторы были не так просты, как казалось.
   -- Все-таки словили на живца, -- сказал Илья.
   -- Четверо наших погибли при штурме, -- сказал Георгий Валентинович. -- А ты жив. Подумай об этом.
   Инквизитор был прав. Какого особого обращения хотел для себя Илья Ремизов? Главное, Елена и он живы, то есть они останутся здесь -- в физической реальности. И на том спасибо.
   Коллекционер затравлено озирался, затем на его губах появилась кривая улыбка.
   -- Сложите циркуль и сделайте шаг вперед, -- сказал Георгий Валентинович. -- Мы знаем кто вы. Сейчас вы пойдете с нами.
   -- Неужели? -- оскалился Коллекционер. -- Я не был здесь четыре сотни лет, прошла половина тысячелетия, а меня вновь встречает инквизиция. Нравы не изменились.
   -- Сделайте шаг вперед.
   -- Каждый норовит запихнуть тебя в карман, а потом вертеть, натянув на руку, словно Петрушку, а нет, отправить на костер! Что здесь, что там на тебя смотрят как на строительный материал. Но я -- это я.
   -- Вот именно, -- сказал инквизитор. -- Где ты там россыпь отрезанных голов.
   -- Кирпичи ничем не лучше. Если вы в курсе.
   -- Теперь мы в курсе, -- сказал Георгий Валентинович. -- Дойдет очередь и до Геометра.
   -- Сдадите меня ему? На каком мосту произойдет передача?
   -- Артефакт на пол! Иначе бьем на поражение.
   Конечно, на поражение, Коллекционер усмехнулся. У инквизиции фантастически возросли аппетиты и самомнение. В глазах повелителя событий заплясали насмешливые огоньки. Глядя на направленные на него стволы, он развел руки.
   -- Огонь! -- скомандовал инквизитор и сам нажал на курок.
   В полнейшей тишине было слышно, как потрескивает пламя свечи на алтаре. Один за другим автоматы заклинило. Бойцы выхватывали ножи, но в дверном проеме вырос дымящийся Валтасар. Инквизиторов прошила молния. Маг словно насадил людей на ослепительный вертел, и они застыли, попадали на пол.
   Один из бойцов в прыжке вонзил в грудь Валтасара широкий нож. Повис на нем, намертво в электрическом параличе стиснув рукоятку.
   Захрипев, маг опрокинулся на спину и затих. Загрохотал автомат. Калашников в руках парализованного генерал-майора плевался огнем. Георгий Валентинович не мог шевельнуться, а оружие палило. Пули ударили Коллекционера в грудь, в бок, в ногу. Повелителя событий отбросило на алтарь, циркуль полетел на пол.
   Инквизиторы были в сознании, но обездвижены. Илья смотрел на застывшее тело Коллекционера и не мог поверить своим глазам: мертв! Елена подбежала к Ремизову.
   -- Нет, тебе меня не поднять, -- отдирал от себя ее руки Илья. -- Иди за Зориным. Он у ворот, в машине. Быстрее! Здесь скоро все вспыхнет! Беги!
   Огонь из соседней комнаты лизал косяки. До сих пор магия Валтасара не давала волю пламени, теперь же сам маг горел с ножом в груди.
   -- Иди! Там Зорин! Иди за ним!
   -- Потерпи! Я быстро! -- Елена спустилась из окна по веревке.
   В комнате становилось нечем дышать. Закашлявшись, Ремизов понял, что если не сгорит в ближайшие минуты, то задохнется, надышавшись угарным газом. Достаточно двух полновесных вдохов, чтобы потерять ориентацию.
   Инквизиторы. Спецназ. Не может быть, чтобы Валтасар расправился со всеми.
   Волна гудящего пламени и дыма вдруг остановилась и потухла сама собой. Коллекционер зашевелился, приподнялся на локте.
   -- Правильно, -- произнес он. -- Пусть приведет Зорина. Во мне слишком много дыр...
   -- Ты сдохнешь! -- закричал Ремизов. -- Ты сдохнешь!
   -- Если бы, -- ответил повелитель событий, пытаясь дотянуться до циркуля, но пальцы не слушались. -- Как видишь, у меня серьезная группа поддержки в лице Джека и его друзей. Они все уже там, и дают мне энергию. Я крепну, брат.
   -- Я тебе не брат.
   -- Верно. Мы с тобой одно целое. Мы многое перенесли. И теперь...
   -- Елена не вернется.
   -- Нет, она не бросит тебя, -- сказал Коллекционер. -- Все что угодно, только не это. Она вернется.
   -- Зорин вооружен, скоро здесь будут...
   -- Подмога выехала, но у них заглох мотор, у второй машины лопнули колеса. Они хотели высадить десант, но у пилота ломит зубы, да и машина к вылету не готова: у обслуживающего вертолет техника почечные колики. Снайпер у ограды обездвижен. Инсульт. Повышенный холестерин, тромб оторвался. Бывает. Связь вышла из строя. Эти не скоро придут в себя, -- он кивнул на инквизиторов на полу. -- Так что... суета закончилась. Завершим ритуал.
   Суета закончилась... Илья попробовал встать.
   -- Больно? Боль пройдет, -- произнес Коллекционер. -- Ты станешь жителем двух миров. Там можно кроить судьбу, здесь м-м-м... превосходный шоколад.
   -- Я не мясник.
   -- А я мясник, -- сказал повелитель событий. -- Собранный из мяса автоматически превращается в мясника. Это мясной мир, здесь все такие.
   Илья смотрел, как из раны на груди гостя перестает идти кровь, а сама рана затягивается.
   -- Геометр ошибся в главном, -- произнес Коллекционер. -- В природе нет огранки. Если кто-то и меняется к лучшему, только в бескомпромиссной борьбе за существование. В природе нет "лучше" и "хуже".
   -- А что есть?
   -- "Сильнее", -- ответил повелитель событий. -- Акула красива не потому, что есть небесная совершенная акула, а потому что жрет вех подряд.
   В реальности нет ни добра, ни зла. Геометр -- глупец.
   Повелитель событий ухватил рукой циркуль, сжал его в кулаке.
   -- Люди, -- произнес Илья.
   -- Кирпичи собственной тюрьмы! -- перебил Коллекционер. -- Все не можешь себе простить старика из Григорьевки? Он отправился в долгое путешествие по иным мирам, это все равно, что сесть на поезд. Вспомни, скольких ты убил или искалечил, будучи оборотнем?
   -- Я искупил. Я...
   -- Настоящий мясник! -- Повелитель событий внимательно смотрел на Ремизова. -- Что, хочешь меня убить? Вижу, что не терпится.
   Мясник на пороге вечной жизни. Неумирающий мясник. Вечный.
   -- Даже потеряв плоть, ты до конца своих дней, который никогда не наступит, останешься мясником! Прими это как данность, Илья Ремизов!
   -- Башня Геометра, -- сказал Илья. -- Она устоит. И люди... они изменятся.
   -- Иллюзия. Предыдущие башни рухнули. Справедливость -- дом на песке.
   Коллекционер был прав: природа, борьба, триумф, торжество силы. Среди разумных рас выживет та, которая первой подчинит своей воле поток событий. Подчинит пятое измерение -- настоящее и будущее. Опальный повелитель событий, лежащий сейчас на полу с дырой в груди, -- это первая ласточка. Гости будут приходить еще и еще. Повалят валом из пятого измерения, осыпая героев -- бывших шоферов, продавцов, разнорабочих -- нерукотворными подарками, делая из них суперменов. Гости ринутся в физические тела, чтобы дышать живым воздухом, чувствовать вкус, запах, ощущать физический мир. Сладкого!
   -- Справедливость -- дом на песке, -- повторил Коллекционер.
   Ремизов вдруг понял, что, возможно, так оно и есть: чтобы сейчас ни произошло, подземные сады расцветут. Камни распустятся буйным цветом. Геометр -- обреченный островок, последний проблеск идеального мира. Тетрадки антрополога Рудых, его выкладки о рукотворной природе разума казались сейчас Илье выдумкой.
   Коллекционер сел. Рана на его груди зарубцевалась.
   Оглядываясь на неподвижных инквизиторов, на открытые глаза Георгия Валентиновича, на скрюченные в судороге пальцы, Ремизов смерил расстояние от себя до гостя извне.
   -- Я вижу, ты все понял, -- произнес повелитель событий, -- но тебе страшно отказаться от иллюзий.
   Коллекционер еще что-то говорил. Поставив правую ногу на пол, Ремизов кивал. Да, мораль выдумали люди, да во всей остальной вселенной ее нет. Ни тени, ни намека на ограничения. Да, в космосе выживает сильнейший. Да, Земля -- аномальная зона. Здесь сильных превратили в изгоев...
   -- Ты прав, -- сказал Илья, вставая. -- Я сам принесу Елену в жертву. На Земле подняли голову слабаки. Я не раб! -- Илья сделал шаг. -- Я сам принимаю решения.
   Да, сильный побеждает, слабый -- смотрит на идеал.
   -- Эй, что ты задумал?! Стой! -- Коллекционер увидел в руке Ремизова угольник. -- Только коснись меня, сгоришь заживо!
   Конечно, он сгорит заживо, Ремизов сделал шаг. Некому будет сдержать волну огня.
   -- Брось угольник!
   Илья шел. Он понимал, что Коллекционер прав, но все его естество противилось такой правде.
   -- Этим ты ничего не изменишь!
   Конечно, физический и мир пятого измерения сольются, препятствовать их соединению было, все равно, что резать воду в тазу.
   -- У тебя еще есть шанс! Иначе твой сын станет слабым!
   Сжав зубы, Ремизов приближался. Кровавая пелена застила глаза, Илья пошатнулся.
   -- Остановись и я сниму боль!
   Вдруг нечто пугающее блеснуло в глазах Ремизова. Он выпрямился, и Коллекционер увидел, что этот представитель аномальной зоны, странного племени космических мечтателей принял решение. Он приготовился сгореть.
   -- Безумец! -- В глазах повелителя событий стоял ужас. -- Ты получишь все, что захочешь!
   Коллекционер пополз в угол. Илья шел за ним. Мыслей не было. Ни возвышенных, никаких. Елена, человечество, Геометр, вселенная сильных... Ремизов занес над головой угольник. Просто больше было некому. Некому остановить "сильных" -- Коллекционера, других магов, подобных Валтасару. Инквизиторы лежали парализованные. Илья видел только грудь чужака, худую грудь коллекционера камней.
   -- Зачем? Им плевать! Самим людям плевать! -- завизжал Коллекционер, закрываясь рукой. -- Ты -- последний!
   Ремизов ударил, вогнал угольник в грудь повелителя событий, то ли прыгая, то ли падая на него.
   Пусть один. Но пока существует хотя бы один человек, один огонек среди арктического льда, этот свет не погаснет. Да и не он один, Илья Ремизов, такой объективно бестолковый. Бесповоротно тупой.
   Артефакт вошел в грудь чужака. Коллекционер взревел.
   -- Ты уйдешь вместе со мной! -- вопил он, извиваясь. -- Твой камень найдут!
   Ремизов надавил на угольник. Коллекционер затих с открытым ртом. Остекленевшим взглядом. Все. Теперь его тело сгорит, станет углем.
   Заревело пламя. Волна огня, раскаленного воздуха, дыма, гари ударила с хлопком из соседней комнаты.
   Илья смотрел на окно. Нет, ему было не успеть, не добраться.
   Послышались голоса Елены и Зорина еще каких-то людей. В окно влетела, заскребла по полу, уткнулась в подоконник железным крюком "кошка". Теперь веревки было две. К нему спешили.
   -- Я не такой, -- сказал Ремизов, глядя в пустые глаза Коллекционера, полные бессильной ярости. Наверное, чужак пожалел, что так необдуманно быстро вошел в физическое тело. -- Мы люди не хотим и не будем, -- Илья закашлялся. -- Друг друга... жрать.
   Кружилась голова. Ремизов пытался не дышать глубоко, задерживать дыхание. Комната наполнилась дымом. Огонь моментально охватил стены и теперь стелился по потолку, с которого закапал раскаленный пластик.
   Кричала Елена, в окне возник по пояс человек в каске и противогазе. Елена звала Илью, потом голоса смолкли, словно убрали громкость, и все заполнила ватная со стуком сердца тишина.
   Его подхватили за руки. Горячая маска. Глоток воздуха. Инквизиторы вытаскивали в окно товарищей...
  
  
  
   Илья лежал на газоне лицом к полыхающему особняку. Гудящие языки пламени вырывались из окон, лизали края крыши.
   -- Коллекционер? -- попытался подняться Ремизов.
   -- Остался там, -- сказал Зорин, прижимая друга к газону. -- Сгорел.
   -- Обуглился. -- Елена сидела в изголовье, по щекам девушки катились слезы. -- Тебе очень больно?
   Врач вколола Илье в бедро шприц-тюбик с обезболивающим. Развернув на ногах куски рубашки, она обрабатывала ступни Ремизова.
   -- Нужно найти тело, -- произнес Илья. -- Я должен увидеть труп! Циркуль! Он не должен попасть кому-то еще!
   -- Тебе надо срочно в больницу. -- Зорин смотрел на ноги друга и боялся, что начнется заражение крови. -- Он не восстанет. Он больше не сунется. Ты все сделал правильно. Мы всех разгромили! Ты -- молодец.
   -- Георгий Валентинович? -- спросил Илья.
   -- Жив, -- подал голос глава инквизиторов.
   Илья повернул голову. Инквизиторы лежали рядом. Их успели спустить из горящего дома.
   -- Классный костер?
   -- Побольше бы таких, -- сказал Георгий Валентинович.
   -- Пришлете приглашение на аутодафе?
   -- Сначала предложу работу.
   -- Частые командировки. -- Илья сжал зубы, когда его перекладывали на носилки. -- Не знаю, одобрит ли это моя девушка. Вы реально задумали оградить мир от магии?
   -- Очистить, -- уточнил инквизитор. -- Геометру придется прекратить вмешательство извне. Но сначала мы должны нейтрализовать всех подопечных Коллекционера, найти "свободные камни". А в этом Геометр наш союзник.
   -- На счет работы я подумаю, -- сказал Ремизов. Он сам был бывшим камнем Коллекционера и мягко говоря, не испытывал к подобным "беспредельщикам" сочувствия.
   -- Лежи, не разговаривай, -- шла рядом с капельницей Елена. -- Про какие костры вы говорите?
   Через сорок минут потенциальный инквизитор, охотник за "камнями" Илья Ремизов уже лежал в палате закрытого медицинского центра в белой рубахе, умытый и причесанный. На полотенцах, тарелках, больничной карте -- оттиск "И".
   Зашли медсестра и медбрат. Ремизова повезли в операционную.
  
  
  
   Эпилог
  
   В темноте моросил дождь. Холодно блестела окрошка из бетонных плит. Инквизитор потер озябшие ладони. Взрыв газа разрушил треть жилой пятиэтажки четыре дня назад. Рвануло на первом этаже с такой силой, что полностью обвалились два подъезда. Стены, перекрытия, словно обломило, рассекло. Из темного среза белела раковина, на четвертом этаже -- нависла над провалом чугунная ванна.
   Пожарные, спасатели, техника ушли отсюда сутки назад. Всех, кого можно было, спасли. Извлекли мертвые тела.
   Пространство освещали лишь дальние фонари, да слабые отблески небольшого пяточка света -- огоньки десятков свечей, выставленных перед венками и цветами под козырьком одной из рухнувших плит. Перед свечами стояли фотографии погибших. Лица женщин, мужчин, детей смотрели на темную улицу. Они стояли вместе, как и жили -- целыми семьями.
   Инквизитор ждал. Послышались голоса, гул мотора, вспыхнул, осветив руины, прожектор. Спасатели возвращались, прекрасно понимая, что больше никто не выжил, но полчаса назад -- инквизитор перехватил разговор дежурного в УВД с работником МЧС -- случайный прохожий, искавший среди завала сорвавшуюся с поводка собаку, услышал детский плач. Он уверял и клялся, что под одной из плит плакал, кричал маленький ребенок.
   Луч света осветил плиту, на которой топтался мужчина в пуховике с собакой на руках. Он указывал спасателям в касках, откуда доносился плачь. Инквизитор по пеленгатору слышал, как спасатели переговаривались между собой. Они работали, но они не верили хозяину собаки. Многие потеряли здесь родственников, не удивительно услышать голос...
   Плиту приподняли. Раздавленная детская кроватка, обломки комода, но две других плиты легли так, что в щель не пролез бы и футбольный мяч. Шарящие лучи фонарей. Поднятая рука одного из спасателей. Тишина. И крик. Плачь ребенка.
   Малышку извлекли. Голая девочка в подгузнике. Не старше года. Четыре дня она пролежала под завалами на тонком матрасике, без воды. Это было невероятно, как она выжила! Матрас обернулся вокруг тела. Один шанс на миллион.
   Девочку закутали в одеяло и она... заснула. Из рук в руки ее передали вниз. На "скорой" спасенною увезли в больницу.
   Спасатель, извлекший ребенка, спускался по плитам вниз, шатаясь, словно пьяный. Подбежала женщина принялась целовать мужчине руки: "Где она! Где?!" Оказалось, это мать выжившей, ее не было с дочерью в ночь взрыва. Ей сообщили, но она, видимо, не поняла, приехала сюда.
   -- Не меня нужно благодарить, -- озирался, убирая руки, спасатель. -- Это... собаковод. Ему медаль дать.
   Но мужчины в пальто уже не было.
   Инквизитор прошел к горящим свечам, нашел фотографию девочки. Внизу -- дата рождения: 12 октября. И сегодня было 12 октября. Родилась заново.
   -- Илья Валерьевич, -- инквизитор связался с ИГБ. -- Извне опять сработали в плюс.
   -- Мне нужна полная информация, -- последовал ответ. -- Работайте.
   Инквизитор отправился в больницу. Девочка лежала под прозрачным колпаком. Ее покормили и она спала. В коридоре толпились спасатели и репортеры городских и областных телеканалов. Человека, которому мать девочки целовала руки, коллеги подталкивали к объективам видеокамер.
   -- Какой я герой? -- упирался тот. -- Мы же прекратили поиск. Уехали...
   -- Это невероятно. -- Курил у окна врач реанимационной бригады. На лице -- широкая улыбка, пальцы дрожат. Рядом журналист, присев, черкал в блокноте на коленке. -- Я не могу этого объяснить. В моей практике это впервые. Четыре дня. Переохлаждение, обезвоживание и... жива.
   Инквизитору все было ясно и без программы "Параллель плюс". Из больницы он отправился к разрушенному дому. Работали спасатели. Разбирали обрушившуюся часть здания до фундамента. Склонившись над горящей свечкой, инквизитор взял фотографию спасенной девочки, оттер капли воска, положил в карман.
   Пришло сообщение из ИГБ. Программа "Параллель плюс" выдала положительный результат.
   -- Спасибо, господин Геометр, -- глядя на освещенные прожекторами руины, инквизитор поймал себя на мысли, что еще два-три подобных "чуда", и уже ничто не заставит его поднести факел к костру бестелесного колдуна в случае, если борцам с магией повезет и Геометра схватят. Никакая сила, будь то присяга, долг, соображения национальной безопасности или личная ненависть к колдунам не заставят его казнить этого человека.
   Пальцы наткнулись на острое ребро фотографии в кармане. Снимок с датой рождения и датой... нового рождения. Закутанную в одеяло девочку передавали к машине "скорой" из рук в руки, но первым, кто передал ее людям, был Геометр.
  
  
  
   Осторожно ступив на пятку, ойкнув, Ремизов пересел из рабочего кресла в инвалидную коляску. На обеих ногах ему грозились отнять по половине ступни, но обошлось двумя пальцами на левой ноге.
   Ожоги заживали медленно. Илья старался лишний раз их не беспокоить. Час назад он кое-как с мокрыми глазами перенес перевязку. Кричать лейтенанту ИГБ -- Инквизиции государственной безопасности, -- было стыдно, а то бы Ремизов орал. Вспоминая, как он шел к Коллекционеру с угольником в руках, он понять не мог, как такое вообще оказалось возможным, как он вытерпел?
   Подогнув брюки серого с зеленой нитью костюма, Илья проехал вдоль стола к сейфу, достал из него папку с надписью на корешке -- "Пятое измерение: Коллекционер".
   Папок с "пятеркой" на корешках в сейфе стояло более двадцати. Среди прочих: "Геометр", "Валтасар", "Свободные камни" и даже "Алексей Зорин".
   Вернувшись в рабочее кресло, Илья открыл папку. Достал фото циркуля. Его все же нашли среди пепелища, несмотря на то, что, догорая, особняк Джека обрушился двумя верхними этажами, превратившись в груду головешек и кирпичей. Артефакт сильно не пострадал, но агатовый глазок выпал из оплавившегося гнезда. Огненный ретранслятор так и не обнаружили.
   Циркуль смотрел на Илью пустой глазницей.
   -- Ну, что друг, -- произнес Ремизов. -- Ослеп?
   Сколько еще подобных артефактов гуляло по планете? Грозное оружие. Попади оно в руки случайным людям, и пиши пропало. Но для того и существует ИГБ, чтобы мистические орудия не нарушали мирный покой граждан.
   Следующей папкой, в которую заглянул Ремизов, была папка "Альберт". Альберт Мишарин -- генерал-лейтенант, гипнотизер, провидец, практикующий маг, -- именно он скупил, собрал воедино и привез в ИГБ части масонского алтаря, за что и поплатился. Все члены команды Альберта и он сам погибли от рук Коллекционера.
   Все что осталось от Мишарина -- это набор кубиков, похожих на детские, но с одной слепой гранью на каждом и колода широких карт. Вчера ночью в двенадцать тридцать пять коробка с кубиками просыпалась на пол. Все кубики, кроме одного, упали слепой поверхностью вверх, и только один выдал букву "А". Случаем занимался Константин.
   Илья отжал на панели телефона клавишу, включив громкую связь:
   -- Костя, что с Альбертом?
   -- Подкидываем, Илья Валерьевич, пока выпадает полный сумбур.
   -- Поставьте коробку туда, где она стояла вчера в двенадцать тридцать пять. И ждите.
   Первые дни этот хмурый молодой бугай с челюстью профессионального боксера, то и дело бросал на Рэмбо колючие взгляды, теперь они -- коллеги. Да и Эльвира перестала смотреть сквозь Ремизова и за глаза называла его не иначе как "наш герой".
   -- Попробуйте вариант с подбрасыванием монеты над латинским алфавитом, -- сказал Ремизов. -- Да, "Связь Валтасара".
   -- Вы думаете...
   -- Так Альберту Ивановичу будет проще.
   Илья позвонил Елене. "Ерунда, -- сказал он о перевязке. -- И хватит все время спрашивать меня о пальцах! У меня их уже нет!"
   Елена спрашивала, что ему приготовить. Подумав, невзыскательный в еде Ремизов продиктовал подробное меню.
   -- Я тебя... -- Илья не договорил.
   В кабинет, вежливо бухнув кулаком в дверь, с пеной берсерка на губах влетел Константин.
   -- Вот! -- хлопнул он лист на стол. -- Сработала!
   -- Что сработало?
   -- Связь Валтасара, -- бугай выдохнул. -- Альберт ответил.
   "Г--Е--О--М--Е--Т--Р--Ч--Е--Л--...--...--...-- К" -- стояло на листе.
   -- В пробелах монета падала мимо букв, -- пояснил Костя.
   -- Подготовь список, между каких именно знаков.
   -- Вылетала за край страницы.
   -- Версии?
   -- Геометр -- человек, -- сказал молодой инквизитор.
   -- Или челнок, -- сказал Ремизов.
   -- Но монета уходила за край трижды?
   -- Отработаем все версии, -- сказал Ремизов. -- Постоянно держите Альберта на "связи Валтасара".
   Костя ушел. "Человек" -- вывел на листе Илья. Развернулся с креслом к окну и произнес вслух, словно пробуя слово на вкус:
   -- Человек.
   Версия казалась ему более чем убедительной. Ремизов смотрел на качающийся за стеклом куст боярышника. Да, Геометр -- человек. Возможно, масон. Попав в пятое измерение, он лишился тела среди бесконечных вариантов отражения одного и того же мира, но сохранил рассудок. Затем с радостью обнаружил, что может управлять событиями физического мира, правда, результаты манипуляций оказались ему недоступны. Первым, кто пожелал управлять событиями и одновременно "кушать сладкое" оказался Коллекционер.
   Если верить Коллекционеру, мораль всецело была плодом воспаленной фантазии землян, в остальном космосе выживал сильнейший. В этом случае, кому еще пришло бы в голову вершить суд над убийцами, насильниками, негодяями всех мастей, используя пятое измерение, как не человеку?
   Больше некому.
   "Но Геометр подчинил своей воле расу бестелесных строителей? При этом обычные люди существовали в пятом измерении в виде камней. Много ли на Земле может камень?"
   "А зачем, вообще нужны башни?" -- Ремизов повернулся к столу.
   "КОНЕЧНАЯ ЦЕЛЬ" -- вывел он на экране монитора.
   "Сделать людей повелителями событий еще при жизни", -- простукал по клавиатуре лейтенант Ремизов и поставил "1". Затем стукнул себя по лбу и, убрав "при жизни", напечатал: "в физическом теле". А что? Было бы неплохо. Правда, миллиарды повелителей событий превратили бы жизнь на планете в жуткий хаос, прежде нужно было привести землян к общему регулирующему знаменателю, единству цели.
   "2", -- поставил Илья. "Обеспечить каменщикам свободный вход и выход в физический мир". Без жертвоприношений. Это больше походило на правду. Разумными созданиями, даже если они и пребывают в пятом измерении, могут двигать меркантильные интересы. "3" -- "Бестелесные хотят перейти на новый уровень управления пространством и временем". Вот, для чего могли служить башни! Одно дело управлять событиями, совсем другое -- их культивировать. Выводить нужные сорта. Пропалывать, исключая лишние событийные связки, тогда урожай случайностей с заданными свойствами поднимется повсеместно. "Культивация событийных полей в рамках одной или нескольких цивилизаций или звездных систем" -- отбил Ремизов по клавиатуре. Полюбовался. Во как! На ум пришла мысль написать книгу.
   Илья позвонил Алексею и задал вопрос о возможном предназначении башен.
   -- Ты меня спрашиваешь? -- удивился Зорин. -- Ты в магии больше сечешь.
   -- Если прыжки и бег на четвереньках со слюной, означает "сечь в магии", тогда да, -- согласился Ремизов.
   -- Скорее "челнок", -- сказал Зорин. -- Что-то должны к нам привести из космоса, или забрать у нас. Такая большая каменная сумка, чтобы набрать шоколада, сока, чего еще Коллекционер там просил? Фундука. Извини, у меня -- важный клиент.
   -- Ладно, пока, каменная сумка. Будь осторожен.
   Илья отключился. Челнок. Отсюда -- туда. "Отсюда: пятое измерение, физический мир, -- написал Илья. -- А вот куда -- "туда"?
   Куда -- туда? Вопрос звучал, словно "Быть или не быть", не меньше.
   По словам того же Коллекционера, последним камнем в купол пятой башни ляжет его, Ильи Ремизова, сын. Елена находилась на третьем месяце беременности, и Ремизов надеялся, что родившегося не сразу заберут с Земли. Геометр и каменщики жили неограниченно долго, одно то, что Коллекционер был на Земле четыреста лет назад, говорило о многом. Спешить они не будут. Возможно, Ремизов-младший перейдет в мир иной убеленный сединами. Хорошо бы.
   Заболели, заныли ступни. Илья бросил в рот пару таблеток, запил.
   Зазвенел телефон:
   -- Илья Валерьевич, Алексей Зорин.
   -- Соединяйте.
   -- Помнишь антрополога? -- радостно выпалил Алексей. -- В ресторане к тебе подсел с тетрадями. Ну, "Акрополис", плата за номер и бампер?
   -- Станислав Константинович?
   -- Да, он еще вероятности сопоставлял: Земля -- приматы -- рулетка и они совпали. Одного поля ягода. Мол, кто-то специально сделал планету, потом разум подстроил. А циркуль для нас, словно палка для обезьяны, только плохая...
   -- Ты мне мои же слова пересказывать будешь?
   -- Хочу, чтобы ты с ним встретился. Башни -- для второго разума, который круче нынешнего. Ну, ты понял.
   -- Станислав Константинович месяц как наш сотрудник. Приятно было слышать твой голос.
   -- Скотина.
   Зорин отключился.
   Рулетка-Земля-разум -- вероятность возникновения этих событий колебалась в аналогичных пределах -- в этом был весь Станислав Константинович. "3" -- напечатал Илья. -- "Эволюционный скачок: сменить человека разумного на человека... (мистического), (бессмертного), (галактического), нужное подчеркнуть". Топорно, но суть понятна.
   Отъехав на кресле назад, Илья положил обе ноги на стол. Закинув руки за голову, потянулся.
   "Надо работать, -- зевнул он. -- Труд создал человека. Так пойдет, к вечеру обратно в примата превращусь".
   В дверь постучали, не успел Ремизов что-то сказать, вошла майор инквизиции Эльвира. Она впервые видела шефа в ковбойской позе. Только вместо удалых шпор на столе белели перебинтованные ступни в бурых пятнах.
   -- Сводка, Илья... Валерьевич.
   С пунцовым лицом, Ремизов сел.
   -- Сильно болят?
   -- Сегодня меньше. Давайте сводку.
   За неделю отдел статистики ИГБ зарегистрировал более пяти тысяч случаев параллельных событий. И впервые инквизиторы отследили три с половиной тысячи случаев вмешательства извне со знаком "плюс". Люди чудесным образом выживали в катастрофах, крушениях, спасались во время стихийных бедствий, землетрясений (годовалая девочка, пролежавшая под завалами дома четверо суток, и "случайно" найденная в день своего рождения, одна она чего стоила!), но большинство счастливчиков просто избежали смертельной опасности.
   Специально созданная программа для обработки позитивных случаев так и называлась "Параллель плюс". Каменщики Геометра отвечали на добро -- добром, на зло -- злом. Отдел статистики курировал один из заместителей Георгия Валентиновича -- бывший "маг" Илья Ремизов. Он надеялся, что благодаря "Параллель плюс" инквизиторы перестанут воспринимать Геометра как врага.
   -- Западно-сибирское бюро задерживает информацию по позитивным случаям, -- сказала Эльвира.
   -- Поторопите. Я понимаю, что негатив отслеживать проще. Пусть возьмут под контроль аэропорты, железные дороги, шахты.
   Геометр работал в поте лица, а они...
   Ремизова соединили с Георгием Валентиновичем. По причине ранения Илью не вызывали к главе ИГБ непосредственно на ковер.
   -- Что с лайнером? -- спросил генерал-майор.
   Грузовой лайнер упал в итальянских Альпах восемь часов назад. Ни одного сообщения в средствах массовой информации не последовало. Несколько туманных сообщений в Интернете были вычищены. Самолет рухнул на горную деревушку. И -- полная информационная тишина. Даже о крушении истребителей, самолетов-невидимок власти дают официальный комментарий, а здесь...
   -- Четверо инквизиторов готовы к заброске в Альпы, -- сказал Ремизов. -- Двое из бывших.
   Илья нервно постучал ручкой по столу.
   Загорелся огонек принтера. Бесшумно на стол выскользнул листок с распечатанной фотографией. Судя по информации в углу, снимок был сделан десять минут назад одним из резидентов ИГБ в Италии. На фото: из небольшого магазина выходит мужчина в надвинутой на глаза бейсболке. Город Мерано на севере Италии. До места крушения самолета около ста километров. Человека на снимке Ремизов узнал бы из тысячи других.
   Из магазина выходил Коллекционер. Окрепший, широкий, скуластый. Уверенный. С кейсом в руке. Илья перемещался в инвалидной коляске, а обгоревший до состояния головешки повелитель событий спокойно разгуливал на своих двоих и, видимо, прекрасно себя чувствовал. "Сильные -- побеждают, слабые -- смотрят на идеал".
   Вне сомнений, Коллекционеру очень понадобился упавший самолет, вернее -- его груз.
   -- Илья, ты что замолчал?
   -- Любитель сладкого. -- Ремизов смотрел на фото. -- Он вернулся.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   338
  
  
  
  
  
   338
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"