Аннотация: Ночи полны приключений, и кто знает. какие чувства расцветут в сердце под горячими звёздами томного юга.
Южные ночи так теплы и полны неги, что хочется раствориться в них без следа, уподобиться аромату цветов, что несёт над полями ветер, стать эфемерной частицей щедрой красоты. Навсегда.
Ирвиг усмехнулся собственным бестолковым грёзам. Это надо в его-то годы проникнуться романтизмом! Он поёжился, наслаждаясь жарким дыханием нагретых за день камней. Безопасно и уютно. Так много долгих лет провёл на севере, где люди всегда ходят в мехах, и лето кажется сном. Стоило приехать сюда, чтобы насладиться здешней неторопливой сказкой. В холодных краях держали дела и свойственная вампирам, особенно в годах, привычка к месту, где всё знакомо и каждый уголок выверен и способен подарить дневной приют, но иногда полезно менять обычаи.
Собственно говоря, вампиры не слишком чувствительны к среде обитания и способны комфортно отдохнуть и во льдах, но вот захотелось той свободы и безмятежности, что может дать лишь тёплый климат низких широт. Ирвиг с удовольствием прогуливался по шумной ещё набережной, где горели диковинные электрические фонари, и дамы, хотя и носили приличные длинные юбки, но шили их из ткани такой лёгкой, что зоркие глаза различали всё скрытое.
Ирвиг ловил на себе заинтересованные взгляды, но сам старался выглядеть холодным и отстранённым. Мысль завести лёгкую, как невесомые южные облака, интрижку приходила не раз, но пока следовало просто немного обжиться. Старый приятель Кристен, тоже промышленник, тоже вампир предостерегал:
- Там безмятежно, и легко расслабиться, но именно на юге легче всего нарваться на охотников. Это у нас народ суровый и вполне доволен сложившимся порядком вещей, а внизу всё меняется так быстро, что и не уследишь. Просто будь осторожен. Мне дороги наши беседы, хотя и собираемся нечасто.
- Я постараюсь. Это всего лишь отпуск, глоток тепла перед новым веком жизни на холоде.
В очаге жарко горел огонь, и любые обещания казались легко выполнимыми.
***
Ирвиг понимал правоту друга, он и собирался вести себя с максимальной осторожностью, но иногда невесомая лёгкость здешнего бытия завораживала опасной как огненные сполохи зари красотой. Вот тогда, забыв обо всём, он бродил ночь напролёт по городским улицам, мощёным тёплым золотистым камнем, пробирался по некрутым горным склонам, плавал в море, следя, как то удаляется, то вырастает вновь белая полоса прибоя. Он поддавался неуловимому очарованию момента, и даже игривые взгляды и прозрачные наряды дам меньше будоражили воображение, чем эти щедрые южные ночи.
Днём отсиживался в частном доме, который снял для себя целиком. Обошлось это недёшево, зато жилище походило на твердыню, которую он постарался укрепить всеми доступными средствами, а неприметная калитка в запущенном садике выходила прямо к обрыву, где плескалось, играя бурунами море. Ирвиг знал, что легко уйдёт этой дорогой от самых изощрённых охотников, неспособных лазить по кручам с проворством белки.
Приняв меры безопасности, он, тем не менее, держался настороже, присматривался к людям, слушал разговоры, и уже через несколько дней все страшные истории об охотниках, что выслеживают свои жертвы и жаркими днями, и тёплыми ночами, стали казаться сказками. Ну кто будет помышлять о мрачных существах, вампирах, когда так хорошо жить на юге?
***
Встреча произошла неожиданно, и Ирвиг в первый момент растерялся. Серебряный клинок блеснул в рассеянном звёздном свете так близко, что больно стало глазам. Охотник напал, не предупреждая, вполне уверенный, что добыча законна, и он вправе разделаться с ней без обычного для этих людей короткого суда.
Ирвиг успел отпрянуть, всё же он был вампиром, сильным и проворным, Полоска опасного металла скользнула, на ладонь не достигнув груди. Жаркая южная ночь показалась ледяной. Ирвиг бросился прочь так быстро, как только мог, но охотник оказался не один. Над ухом просвистела стрела, вампир едва успел пригнуться. Он мчался по одной из кривых мощёных улочек, жалея, что вокруг не просторы гор. Двое мужчин, шагавших навстречу, испуганно прижались к стене дома. Ирвиг, верно, показался им едва различимой тенью, но охотники не отставали. Как это им удалось, он понял быстро: засаду тщательно подготовили, передавали его друг другу, значит, выследили давно.
Шансов на спасение почти не было, хорошо хоть огнестрельным оружием не пользовались, не желая, видно, тревожить покой горожан и приезжих. Тесный проулок разветвился надвое, и вампир остановился, не зная, куда кинуться, испуганный, затравленный. Обе дороги могли привести к печальному исходу, везде ожидали ядовитые стрелы и безжалостные ножи. Движимый отчаянием, он шагнул направо, потом налево, снова остановился и тут обнаружил, что с одной стороны к дороге примыкает не здание, а глухая стена сада.
В едином порыве Ирвиг взлетел на неё, тихо скользнул в полумрак, в тесноту плотно стоящих растений и лишь затем различил безжалостные шипы. Эти вполне невинные для простого человека иголки на теле вампиров оставляли серьёзные раны. Ирвиг попятился, но кожей, всеми обострившимися чувствами ощущал преследователей, что неумолимо сжимали кольцо погони. Назад дороги не было. Люди уже собирались под стеной, озадаченные пропажей жертвы.
Решившись, он лёг на землю и медленно, затаив дыхание пополз среди пышных кустов, их ветви свисали так низко, что едва не касались одетой морозом страха спины, но Ирвиг стискивал зубы и осторожно продвигался дальше, уходил в хитросплетение опасных стеблей, прятался как зверь в нору. Оказавшись в самой середине, свернулся испуганным клубочком и затих.
Поглощённый рискованным путешествием, он почти не обращал внимания на то, что происходило в окружающем мире, но теперь хорошо различил голоса и шаги преследователей. Охотники сошлись прямо под стеной сада, и до вампира доносилось звуки их дыхания, частый стук сердец. Жутко было, ощущать врагов рядом, и на миг Ирвиг отчаянно пожалел, что схоронился, а не кинулся навстречу угрозе. Если найдут здесь, то прикончат без труда.
- Да не бежал он в нашу сторону, не могли пропустить! Дома стоят тесно, а скрипни окно или дверь мы бы услышали.
- Ну и мимо нас не проскакивал. Ловушка должна была сработать!
Охотники вполголоса переругивались, умолкая, когда кто-то проходил мимо. Жаркими южными ночами люди бродили допоздна: кто возвращался после ночного купания, кто с рынка, обслужив запоздалых покупателей. Охотники успели обсудить почти все варианты развития событий, когда один из них указал на стену.
- Это для нас она высоковата, а вампир перемахнёт запросто.
Ирвиг съёжился и закрыл глаза, по-детски веря, что это сделает его невидимым. Он услышал, как товарищи подсаживали одного из своих, ладони шуршали по грубой каменной кладке. Вот под ногами человека заскрипели разложенные наверху черепки. Сейчас спрыгнет и начнёт разгребать относительно безопасные для него кусты.
- Да это же розы! - сердито прозвучало сверху. - Попади он сюда, мы услышали бы крики. Дайте фонарь!
Вампир зажмурился ещё крепче, но всё же различил сквозь сомкнутые веки неясное мерцание лампы. Охотники использовали в них специальное сплавленное с серебряным порошком стекло, в свете такого фонаря кровь вампира сияла бы, будь она пролита. Настала минута нестерпимого ужаса безнадёжности, но потом сверху прозвучало:
- Он здесь не проходил! Кусты не поломаны, следов на них нет, а растут так густо, что мышь не проскочит, не то что запуганный погоней вампир, который рвётся напролом.
Человек завозился, кажется, ему помогали слезть, а потом раздались торопливые шаги: охотники вновь устремились искать жертву, ускользнувшую от них в ночи.
***
Слабость избавления растеклась по жилам. Чувствуя себя абсолютно выжатым, Ирвиг повернулся и лёг на спину. Он решительно неспособен был двигаться дальше, пока не пройдёт дрожь в коленках. Небо сияло огнями звёзд, но загораживая большую его часть, свисали, наклоняясь к лицу, отягощённые листьями и цветами ветви. Шипов вампир сейчас не видел, они уже не казались опасными: эти частые иглы оборонили от страшных охотников, запугав непроходимостью зарослей так, что человек не рискнул спуститься вниз. Резные листья расчерчивали небо изысканными узорами, а цветы поражали округлой нежностью лепестков. Ирвиг протянул руку, и пальцы коснулись прохлады венчика. Губы невольно разъехались в улыбке.
Только теперь, когда опасность схлынула, он различил сильный непобедимо прекрасный аромат и вдохнул его полной грудью. Розы. Он понял, что ненароком влюбился в эти цветы.
***
Остаток ночи прошёл мимо сознания. То есть вампир делал всё, чтобы избежать гибели, но перед глазами постоянно возникали волшебные цветы, он даже в темноте хорошо различал их оттенки.
Разумеется, он не вернулся в снятый на всё лето дом, да и обычная предусмотрительность вампиров не обогатила бы охотников новыми знаниями, обыщи они его хоть сверху донизу. Ирвиг не хранил в жилище ничего важного или компрометирующего, поэтому без душевных терзаний покинул город и всю ночь бежал по краю гор, где иногда смыкался над головой плотный лес, а иногда блестело, выглядывая из-за покатых плеч склонов, сияющее ночное море.
Утром он нашёл укрытие среди скал, а следующей ночью, побежал дальше и миновал два крупных селения, остановившись лишь в третьем. Теперь он чувствовал себя в относительной безопасности. Всё это время он не питался, опасаясь недобрых слухов и лишь прибыв на место позволил себе глотнуть крови, да и то лишь потому, что семейство, которое приметил, собиралось уезжать. Он посетил каждого и отпил понемногу от матери, отца и весьма спелой уже дочки, которая некстати разбудила вожделение. Пообещав себе завести всё-таки подружку, хотя бы для прикрытия, Ирвиг деликатно удалился.
Странно, но даже юные прелести девицы не казались такими привлекательными, как спасшие его от охотников цветы. Найдя за гроши временный приют в какой-то лачуге, он начал прикидывать план дальнейших действий. Идея возникла, когда бежал по горам, но тогда не удавалось понять, так ли она хороша, как показалась на первый взгляд. Теперь, в относительной безопасности чужого города, он начал продумывать детали.
Ирвиг решил приобрести розовый сад. Не только нежность влекла к прекрасным цветам, но и холодный расчёт показывал прямую выгоду покупки. Кто заподозрит человека, производящего и чеканящего серебро в том, что он вампир? Кто поверит, что упырь потратит немалые средства на сад смертельно опасных для него растений? Разом решится несколько забот: он заполучит желанное и оградит себя от подозрений охотников.
Деньги были, давно занимался предпринимательством и позаботился уберечь средства от превратностей судьбы гораздо лучше, нежели себя. Одежда истрепалась, пока бегал по горам, так что пришлось купить новую. Не мешкая, Ирвиг оплатил место в одном из экипажей, что объезжал побережье, развозя страждущих по курортам и лечебницам. Стоила поездка недорого, да и пользовались этим транспортом чужие здесь люди, которым не было нужды обращать внимание на спутников. Так вампир затерялся в сумятице благословенного края.
Сад он выбирал тщательно. Не имея возможности бродить днём, навещал выставленные на продажу участки по ночам и переговоры вёл через посредников. Многие земли, привлекали внимание и казались подходящими, но Ирвиг медлил. Предчувствие вело дальше и не обмануло.
Этот сад был воплощённой мечтой, прекраснейшей из сказок. Он уступами спускался по склону и везде на оформленных диким камнем террасах сияли в звёздном свете кусты цветущих роз. Алые как кровь, белые словно снег, жёлтые, цвета золота, что добывают, промывая бесчисленные груды песка. Ирвиг бродил по извилистым дорожкам всю ночь, а утром дал команду поверенному приобрести участок, хотя просили за него немалую цену.
Едва все бумаги оказались выправлены, вампир перебрался в новые владения. Прежний хозяин, видно, был стеснён в средствах, так как небольшой дом нуждался в ремонте, но Ирвиг решил отложить эту заботу. Цветы завораживали и манили, как прекрасная, но недоступная женщина. Он бродил среди них ночь напролёт, иногда забывал поесть, и лишь ощутив, как за кромкой гор набухает недобрый рассвет, наскоро ловил жертву где-нибудь на берегу или в глухо огороженном дворике и перехватывал глоток-другой крови.
Одни сорта отцветали, распускались другие. Вампир не уставал любоваться своим приобретением и даже об охотниках забыл, полагая себя защищённым колючими бастионами. Иногда он гладил прохладные лепестки, аккуратно избегая острых шипов, и грустил оттого, что не может зарыться в цветы лицом, обнять ладонями, прижать к груди. Розы радовали его изысканной красотой, но близко не подпускали.
С севера пришло несколько осторожных писем. Кристан звал домой, рассказывал, как идут дела, они с Ирвигом вели несколько общих. Собственный управляющий регулярно присылал пухлые конверты с отчётами, и внимательный взгляд ловил следы беспорядка. Разум звал домой в холодные края, сердце прикипело к южным ночам и сказочному аромату цветов.
Ирвиг знал, что однажды устанет разрываться между двумя привязанностями и сделает окончательный выбор: продаст либо сад, либо прииски, но пока не был готов сделать решительный шаг.
Приближалась осень. В этих местах она не шествовала властной хозяйкой, а подкрадывалась исподволь, нежно напоминая, что знойному лету пора дать передышку. Розы пустили много новых побегов и теперь на них, окрепших и сверкающих свежими иглами, распускались поздние бутоны. Возвратное цветение охватило многие кусты, и Ирвиг бродил среди них как зачарованный принц в волшебной стране.
Он не замечал, что ночи стали прохладны, а ветер с моря резок, но увядание цветов огорчило. Любимый сад засыпал, и всё чаще трезвый голос здравого смысла твердил, что пора возвращаться к делам, а розы подождут его и весны. Он почти решился, но уехать не успел. Охотники обнаружили раньше. Как - этим вопросом задаться было некогда, потому что пришли они днём. Точнее, под вечер, когда добропорядочная публика по прохладному времени уже разбрелась с улиц.
Ирвиг слышал сквозь сон крадущиеся шаги, осторожный скрип отмычек в замке и испуганно съёжился, страшась расправы. Люди вели себя тихо, видно, опасались нескромных взоров соседей: всё же общество содержалось в тайне, а законные права на дом имел только его хозяин вампир. По сути, они совершали преступление, и это пока спасало от расправы.
Несмотря на всю беспечность жизни в розарии, Ирвиг озаботился изготовить укрытие, и, как всякий вампир, соорудил его не без выдумки. Охотники искали, как правило, в подвалах, на чердаках, за стенными панелями, обшаривали потаённые месте, а он соорудил лежбище на потолке, за изгибом печной трубы. Со стороны тайник выглядел почти незаметно.
Сейчас Ирвиг надеялся только на то, что поиски затянутся, и тьма позволит обратиться в бегство. Он слышал негромкие голоса, узнавал их. Те же охотники, что выследили однажды. Люди остерегались зажигать лампы и шарили в потёмках - медленно неотвратимо. Зачем он позволил увлечь себя пустым мечтам, почему не вернулся домой, где всё понятно и просто? Ах, прекрасные цветы, выручив один раз, на другой они его губили.
Охотники деловито простукивали стены, кто-то уже слазил в подвал, сбегал на чердак. Там было пусто, даже рухлядь не скопилась, а ведь следовало накупить ненужных вещей, чтобы усложнить врагам задачу. Как же он был легкомыслен: отдал розам сердце и совершенно потерял голову - вот идиот!
Последние лучи заката едва просачивались сквозь плотные шторы, но для острого зрения и этого было достаточно. Ирвиг наблюдал за гаснущим светом и за людьми. На миг поверил, что уйдут, так и не обнаружив хитрой уловки, когда один из охотников поднял голову и принялся внимательно изучать печь.
Всё, пришла пора рисковать. Солнце наверняка скрылось за горой. Если застать людей врасплох, он сможет вырваться и скрыться. О том, чтобы драться с охотниками даже не помышлял: слишком их было много. Сейчас! Ирвиг повернул заслон, державший крышку, и рухнул на пол, подняв тучу мелкого мусора и пыли.
Четверо мужчин невольно отпрянули, и помедлили секунду, прежде чем схватились за оружие. Прямо в грудь полетел сверкающий нож, но Ирвиг уклонился, отбил руку нападавшего и кинулся к двери. Привлечённый шумом навстречу бежал ещё один охотник, вампир врезался в него, и оба покатились по дощатому полу передней. Не слушая человеческой брани, Ирвиг вывернулся из-под упавшего на него тяжёлого тела и кинулся на волю. Ещё что-то - серебро или осина - жарко лизнуло локоть, но боль не смутила и не остановила.
К дороге? Нет, там-то и ждут! Ирвиг кинулся в сад. Лепестки роз давно осыпались, кусты стояли в угрюмом осеннем наряде. Вампир побежал по террасам, стремясь туда, где за стеной начинались спасительные горы. Он весь был на виду, и хотя сгустились стремительные южные сумерки, люди его видели. Стрела вжикнула рядом, а потом, видно наплевав на конспирацию, кто-то принялся палить из револьвера.
Ужас приделал к ногам крылья. Ирвиг взлетел на последнюю террасу и бросился к стене. Он совсем забыл, что не прореживал свои драгоценные розы, и кусты разошлись, загустели, не оставили просвета. Сухие щелчки выстрелов гнали вперёд. Отчаянно надеясь на удачу, вампир бросился сквозь заросли, но чуда не случилось.
Страшные шипы впились в одежду, словно языки огня облизали кожу, брызнула кровь. Ирвиг закричал от невыносимой боли. Его прекрасные возлюбленные цветы превратились в страшного врага, словно не он лелеял их жаркими южными ночами, лаская и восхищаясь. Каждый шаг давался огромным напряжением воли, но Ирвиг продирался через жуткие заросли, тянулся, одержимый последней отчаянной надеждой, туда, к благословенным тёмным холмам.
Когда стена оказалась рядом, он сумел уцепиться окровавленными ладонями и вытащить себя из ужасного плена. Кусты остались внизу, он взлетел на гребень и, не глядя, прыгнул с обрыва. Сзади грохотали башмаки охотников, кто-то всё так же стрелял, но простор этой ночи уже принял и укрыл беглеца.
Ирвиг шёл всю ночь. Теряя силы, роняя бесценные капли крови, он прыгал по крутым горным тропам, ничего не замечая и не ощущая, просто спасал свою жизнь. Охотники давно отстали. Не по силам им было одолеть кручи.
Днём он укрылся в пещере. То погружался в чуткую дремоту, то устало зализывал болючие царапины, и терпеливо ждал ночи. Ещё одну пришлось провести на бегу, а потом он вышел к жилью и сумел подкрепиться и приобрести новую одежду. Романтические мечты больше не мучили, и вампир предпринял все шаги необходимые к тому, чтобы немедленно уехать на север.
Оказавшись в карете, он смог, наконец, расслабиться. Раны поджили и почти не тревожили, боль улеглась, слабость отступила. Раскинувшись на мягких подушках, Ирвиг смог заснуть, и видел ледяные просторы, такие знакомы и теперь милые.
***
Кристен навестил в первую же ночь, и оба вампира с удовольствием побеседовали о делах. Жарко горели поленья в очаге, пламя бросало мягкие отсветы на добротную мебель. Оставшиеся за спиной южные ночи казались теперь миражом.
- Я рад, что ты справился с этим затмением рассудка, - сказал Кристен, поднявшись, чтобы уходить. - С каждым из нас время от времени случаются такие вещи. Надо суметь пережить их. Не погибнуть.
- Да, ты прав. Случилось помешательством, и оно навсегда прошло. Надо будет через подставных лиц продать участок, зачем пропадать деньгам?
Кристен улыбнулся и легонько хлопнул по плечу. Ирвиг ещё несколько мгновений прислушивался к его удаляющимся шагам, потом подбросил дров в огонь и сел к столу. Бухгалтерские книги ждали, и он углубился в привычные и надёжные столбцы цифр.
Потрескивали, сгорая, поленья, тикали большие часы в углу. Знакомый мир принял, не обижаясь, приютил потерпевшую поражение душу. Ирвиг знал, что тревоги остались позади, и скоро всё для него станет прежним. Да, он будет иногда вспоминать путешествие, но спокойно, как обычную случайность на долгом жизненном пути.
Так он решил, твёрдо веря в свою отвагу, когда ровные строчки куда-то исчезли, и встали перед глазами во всей красе напоённая ароматами южная ночь и цветущий сад. Боль утраты вырвала из груди тяжёлый вздох. Вампир заново учился страдать, проникаясь этой нежданной человечностью как подарком судьбы. Случившееся не напрасно, если что-то осталось в душе. Сияющий как розовые лепестки след. Недолгая и трагическая, но это была любовь.