Маша давно чувствовала себя взрослой, несмотря на свои семь лет. Случай с серёжками-тригнусами лишь укрепил её самомнение. Кстати говоря, за эти серёжки Маша снова была наказана на две недели, которые она провела в своей комнате перед большим телевизором. Телевизор ничему хорошему научить не мог. Маша и сама понимала это, но делать все равно было нечего - вот она и смотрела ящик весь день напролет. Когда ей надоедало, она садилась за книжку, в которой Фейнман описывал случаи из своей жизни и то, как он стал таким крутым физиком, а потом получил нобелевскую премию. Маша любила эту книжку потому, что считала себя очень похожей на этого Фейнмана. Она прочитала эту книжку уже два раза, но ей все равно не надоело. Иногда она читала мемуары других людей. Почти во всех мемуарах эти известные люди очень умиленно рассказывали о своем детстве. Прям так умиленно и с такой доброй тоской по нему, что Маша сама начинала чувствовать эту тоску. Вот и я уже взрослая, с сожалением думала семилетняя Маша. А как хорошо было в детстве, никаких тебе забот - только ешь мороженое и канючь у мамы дорогую куклу.
Ностальгия по детству настолько захватила Машу, что ночью она не могла заснуть. Лежала в кроватке, смотрела на потолок и тяжко всхлипывала. Это продолжалось почти полчаса. Маша до сих пор отбывала срок наказания и это только усиливало её печаль.
По машиной щеке побежала слеза. Она утерла её кулачком и села в кровати. Затем выбралась из постели и посмотрела на внутренний двор внизу. В этом дворе она маленькой девочкой часто играла с другими детьми, а теперь - всё дела да дела.
Маша понимала, что родители уже давно спят и если она выйдет сейчас во двор, чтобы немого поиграть в песочнице и вспомнить детство, то никому от этого плохо не сделается. Ведь она выйдет на часик. Ну, максимум - на два.
Маша сняла ночнушку, переоделась в своё старое жёлтое платье, которое не носила с шести лет. Платье было уже немного мало ей, но она все равно его одела, чтобы вспомнить всю прелесть детских лет. После она залезла под кровать и вытащила оттуда пластиковое ведёрко, несколько пластиковых формочек-зверюшек и стальную короткую лопатку, чтоб копать ямки в песке. Со стены над кроватью Маша сняла круглую серебряную медаль, которую она получила в школе три месяца назад за второе место в конкурсе, где нужно было быстро отвечать на вопросы о техническом устройстве ракетоносителей типа 'Протон-М'. Медаль Маша бережно убрала в квадратный кармашек на груди. Она очень гордилась этой медалью и брала её с собой только тогда, когда чувствовала , что кто-то может усомниться в её взрослости. Маша боялась, что случайный прохожий, который увидит её ночью в песочнице, решит, что она маленькая девочка. Вот тогда-то она и покажет ему свою медаль.
Маша осторожно открыла дверь спальни и выглянула в коридор. Дверь в родительскую спальню была заперта. В доме было тихо и темно - только холодильник гудел. Маша на цыпочках пробралась в ванную, чтобы набрать воды в литровую пластиковую бутылку. Вода нужна была для того, чтобы сухой песок в песочнице приобрел цементирующие свойства. Она воткнула сопло крана прямо в горловину бутылочки и тихонько открыла кран. Затем так же бесшумно закрыла вентиль и опустила бутылку в ведерко. Так же на цыпочках она прошла к парадной двери, открыла её и через минуту была во дворе.
Песочницы в спальных районах Баракуда-сити были намного больше, чем в других городах мира. Внутренний двор окружали восемь 150-ти этажных небоскребов. Каждый небоскреб соединился с соседним коротким тоннельным мостом-переходом на уровне 120 -го этажа, а все восемь небоскребов образовывали громадный жилой комплекс. В каждом жилом комплексе жило до 15 тысяч детишек. Для такой кучи детей песочницы строились размером с два футбольных поля.
Во дворе в этот поздний час никого было. Прямо над песочницей сияла полная желтая луна. Маша перешагнула через невысокий деревянный борт песочницы и пошла подальше к центру. Чрез минуту она остановилась и села в песок. Она была совсем одна, окруженная со всех сторон темными небоскребами. За песочницей, вдоль внутренних тротуаров чернели силуэты городских деревьев. В их листве порой шелестел заблудший ветерок.
Маша разложила вкруг себя пластиковые формы жирафа, носорога и пумы. Затем она вязал стальную лопатку и воткнула её в песок. Песок был сухой и сыпался с лопатки, когда она накладывала его в пластиковое ведерко. Набрав половину ведра, Маша плеснула туда двести грамм воды и тщательно перемешала её с песком. Затем добрала песка и снова плеснула воды. Маше показалось, что кто-то может её увидеть и обернулась назад.
Разумеется, в этот момент её никто не видел. Ведь было почти два часа ночи. А если бы кто её и увидел, то тут же принял бы за призрак маленькой девочки. Лунный свет придавал её лицу схожесть с мрамором, а жёлтое платьице казалось одеянием заблудшего призрака.
Стряхнув с себя страх за свой авторитет, Маша вспомнила ради чего она здесь. Она тихо запела глупую детскую песенку и стала выкладывать сырой песок в формочки. Каждую зверюшку из сырого песка она опрокидывала в сухой песок, а потом бережно и долго снимала пластиковую форму с песочной скульптуры. Звери получались очень красивыми под лунным светом.
Когда все звери были выложены вокруг, Маша заскучала. Она обсыпала каждую зверюшку сухим песком, чтобы поменять их цвет. Жираф смотрел на носорога, а носорог смотрел на пуму. Маша подумала , что носорог испугался жирафа и поэтому повернут к нему спиной. Она тихонько засмеялась, а потом дала каждому зверю свое имя и начала разговаривать с ними.
Ну, не то, чтобы разговаривать. Просто Маша вообразила себя древним чернокожим воином с копьем, который охотится ради шкуры и мяса. Она кричала 'Берегись!' и втыкала лопатку рядом с головой носорога. Затем кричала 'Оставьте его мне!' и втыкала лопатку рядом со спиной носорога. Она втыкала лопатку раз двадцать, пока случайно не отсекла носорогу его песочную голову.
Маша тяжело вздохнула. Воды в бутылке больше не было, а потому нового носорога она построить не могла. Тогда она стала охотиться на жирафа и пуму.
Она втыкала лопатку в песок так часто и глубоко, что привлекла внимание гвадалахарского кролика.
Для справки: Гвадалахарский кролик вовсе не похож на обычных кроликов. Единственное сходство с обычными кроликами это его узкая и вытянутая форма ушей, хотя сами уши в длину гораздо меньше, чем у обычных кроликов. У гвадалахарского кролика массивная голова с тупым рылом и острыми зубами. Живет под землей. Мощные передние лапы с длинными когтями помогают ему выкапывать подземные тоннели быстрее трубкозуба. Как и бруткоморд в эволюционной нише занимает положение грызуна, но в городских условиях привык питаться мясом. Среди прочих особенностей важно отметить одну: сложное устроение гортани, где у гвадалахарского кролика расположена стрекательная железа с плюющимися короткими спицами с ядом. В Баракуда-сити этих животных обычно называют земляной кролик. Охотятся в основном по ночам.
Маша нуждалась в этой справке так же, как и вы. Она очень мало знала о гвадалахарском кролике, иначе вряд ли бы пошла играть в песочницу ночью.
Маша воткнула лопатку рядом с хвостом пумы и лопатка в этот раз очень глубоко и легко ушла в песок. Так глубоко, что Маша провалила туда свою руку по локоть.
- Ничего себе! - ахнула Маша, вытаскивая лопатку из песка и с любопытством глядя на темный провал.
Спустя мгновение из норы показалась крупная коричневатая голова гвадалахарского кролика. Узкие зеленые глаза-щелки смотрели прямо на Машу. Маленький влажный нос вдыхал ароматы живого мяса. Маша плохо понимала отличие обычного кролика от гвадалахарского. Она была немного мечтательницей и пару лет назад прочла книжку Льюиса Кэролла про Алису в стране чудес. Она подумала, что все в мире кролике дружелюбны. Она улыбнулась гвадалахарскому кролику в знак дружбы. Она не понимала, что он хочет её съесть.
В других обстоятельствах земляной кролик давно бы выстрелил в Машу стрекательной железой и утащил бы её в свою нору, но в руках у девочки была лопатка, блестящая под лунным светом. Она была острой и кролик решил не рисковать. Он резко повернулся к девочке задом, намереваясь попытать счастья в другом месте. Маша увидела его короткий пушистый хвост и ухватилась за него. По детскому суеверию детей Баракуда-сити поймать кролика за хвост - к удаче.
Кролик ощутил, что его схватили и устремился наутек в свою подземную нору. Маша не знала почему, но она не отпустила этот короткий хвост. Возможно, она хотела быть похожей на Алису или просто ей хотелось подружится с этим кроликом. Во всяком случае, кролик перебирал своим мощными лапами так энергично, что Маша не заметила, как спустя мгновение уже была в норе. Она держалась за кроличий хвост и жмурилась от песка и земли, который тот выбрасывал из под себя. В другой руке Маша держала стальную лопатку, которую пыталась воткнуть в стены подземного хода, чтобы как-то остановить этого резвого кролика. Маша не могла кричать 'Стой!' потому, что как только она приоткрывала рот, он тут же забивался песком.
За десять минут под землей Маша проделала сложный витиеватый путь длиной в четыре километра. Кролик остановился только тогда, когда достиг своего убежища. Это убежище представляло собой подземную пещерку с покатыми скатами. Кролик выпрыгнул из тоннеля и резко встряхнул хвостом. Обессилевшая Маша отпустила руку и отлетела в дальний угол земляной пещеры. Со стен свисали светящиеся грибы-паразиты, питающиеся выделениями городской канализации. Грибы-паразиты освещали пещерку тусклым светом 60 ватной лампочки. Маша встряхнула голову, охнула пару раз и поняла, что лежит на костях. Сюда гвадалахарский кролик уносил своих жертв и здесь он их поглощал на обед.
Маша мгновенно поняла, что этот кролик вовсе не такой прикольный, как кролик, за которым бегала Алиса. Но настоящий ужас её охватил тогда, когда она увидела рядом с собой израненного, почти бездыханного мальчика. О том, что он ещё жив, Маша поняла лишь по его редкому стону. Этого мальчика звали Глеб Игоркин. Тридцать шесть часов родители объявили его в розыск. Земляной кролик утащил его в карьере, куда Глеб приехал вместе со своим отцом прорабом. Отец взял сына потому, что тот канючил, что хочет посмотреть на экскаватор.
Еще недавно Глеб был здоровым улыбающимся восьмилетним мальчишкой в шортах и клетчатой рубашке. Он мечтал стать эстрадной поп-звездой и купить себе круизный лайнер, но сейчас все изменилось. Честно говоря, Маша сомневалась, сможет ли парнишка прожить еще хоть один час. Вся одежда на мальчике была порвана в клочья. Все лицо и тело покрывали кроваво-синие укусы, из которых сочилась кровь. Земляной кролик покусал его в двадцати местах, не задевая важных артерий. Так жертва никуда бы не уползла, но сохранилась бы живой и свежей. Кроме того Глеба трясло от яда, который циркулировал в его крови и проникал в мозг. Ему требовалась срочная медицинская помощь, а он находился в тридцати метрах под землей.
Маша ужасно испугалась за этого мальчика. Она никогда не видела человеческую смерть и не хотела видеть её и в этот раз. Её расширенные от ужаса глаза смотрели теперь на кролика. Маша тихонько отползла к пещерной стене, сжимая в руке стальную лопаточку для игры в песочнице.
Кролик сжался в комок. Его зеленые глаза-щёлки смотрели на Машу. Кролик медленно открыл пасть, готовясь к атаке. Маша проглотила комок в горле, увидев, что пасть кролика открывается не так как у обычных кроликов. Пасть открылась так, что угол между нижней и верхней челюстью составлял 180 градусов. Маша больше не видела морды кролика, она видела только огромную раскрытую пасть. Там в глубине этой пасти в гортани открылось отверстие стрекательной железы. В горле земляного кролика всегда находился заряд пятисантиметровой роговой спицы. Кролик выплюнул спицу в Машу. Спица проткнула машино платье, но не проткнула её кожу потому, что попала в её серебряную медаль за конкурс по устройству ракеты. Спица повисла на Маше, зацепившись за ткань платья. Маша мгновенно вспомнила передачу по телеку о методе охоты с помощью стрекательных желез. Она вспомнила, что хищник обычно ждёт, пока жертву парализует, а потом подходит к ней и начинает её есть.
Маша увидела спицу у себя на груди и тут же закрыла глаза, свесив голову на грудь, будто яд и в самом деле проник в её кровь. Маша прикинулась раненной, но рука её не отпустила стальную лопатку.
Кролик закрыл пасть и медленно подошел к Маше. Его влажный носик дергался, принюхиваясь к запаху свежего мяса. Кролик подобрался к Маше вплотную и уже искал место, куда бы её укусить, но тут Маша открыла глаза, схватила кролика за уши и с размаху воткнула стальную лопатку в область кроличьего сердца. Её обдало фонтаном теплой крови. Кролик забрыкался, хотел было открыть пасть для следующего выстрела, но Маша была уже опытной охотницей. Она знала, где расположено сердце и знала, что без сердца остальные органы не смогут нормально функционировать. Побрыкавшись немного, кролик обмяк. Маша отбросила его в сторону и кинулась к раненному мальчику:
- Эй, ты живой?- Маша легонько потрясла его за плечо - Эй!
Мальчик только простонал в ответ. Но он был жив и Маша решила, что нужно спешить. Она стала метаться по пещере в поисках сподручных материалов для того, чтобы Глеба было удобнее тащить. В одном углу она нашла овальные лиловые яйца. Это была кладка гвадалахарского кролика. Маша начала бить эти яйца лопаткой. Затем она увидела, что многие яйца слегка зарыты в землю. Она разбила те, что видела, но многие яйца были зарыты в землю ещё глубже. Маша поняла, что их тут очень много, а времени у неё в обрез. Она бросила бить яйца и занялась Глебом.
По телевизору Маша видела, как отчаянные медсестры во вторую мировую войну вытаскивали раненных с поля боя с помощью веревок. Веревок в пещере не было, поэтому Маша порвала своё желтое платье на длинные куски и обвязала Глеба под мышками. Другой конец её самодельной веревки она накинула себе на шею, как хомут и так же продела у себя под мышками. Чтобы мальчик не задохнулся от земли, которая может попасть ему в горло, Маша сделала из остатков платья что-то вроде марлевой маски. После этого Маша осталась в одних трусиках и ей стало неловко - а вдруг мальчик только притворяется раненным и увидит её в таком виде? Но это вряд ли, тут же подумала Маша. Будет гораздо хуже, если он окажется мертвым.
Обуреваемая смешанными геройско-стыдливыми чувствами, Маша полезла в нору, таща за собой тридцать пять килограмм раненного Глеба.
Первые полчаса её путь пролегал в пологой части норы и Маша ползла относительно легко. Правда светящиеся грибы-паразиты появлялись все меньше и ей было немного страшно, что вокруг становится всё темнее и темнее. Порой перед ней обрушивался потолок и ей приходилось протискиваться в узкую щель в земле. Каждые пять минут она громко интересовалась, жив ли мальчик. Она не знала, как его зовут, поэтому назвала раненого мальчика именем Мики.
-Ну как ты там, Мики? - кричала она, обливаясь потом и изо всех сил подтягивая парнишку - Живой ещё?
Мальчишка лишь стонал в ответ. Он был в бреду и видел себя на мостике круизного лайнера вместе со своим отцом. По его стонам Маша понимала, что он сейчас где-то в своих фантазиях. Тогда она, пыхтя, громко спрашивала его:
- Ну что, Мики? Не устал ещё ползти? - Мики выразительно стонал, а Маша продолжала:
- Нет желания сменить меня, Мики? А то я смотрю, ты совсем обнаглел!
Маша, конечно, не думала всерьез, что Мики может сменить её. Она даже сомневалась, слышит ли он её. Маша лишь хотела взбодрить мальчишку, ведь она знала, что ему сейчас гораздо хуже, чем ей.
Путь наверх по прямой составлял всего тридцать метров. Но кролик вырыл такой длинный лабиринт, что Маше понадобилось несколько часов, чтобы преодолеть эти тридцать метров наверх. Ближе к поверхности нора стала крутой и ей пришлось особенно туго. Приходилось втыкать перед собой лопатку и подтягиваться изо всех сил. Приходилось упираться ногами в своды тоннеля и подтаскивать мальчишку к себе.
К пяти утра Маша увидела свет в конце тоннеля. Она вылезла в той же самой песочнице у себя во дворе. Рядом лежали затвердевшие фигурки жирафа и пумы. Небо постепенно светлело и в пустынном дворе слышалось пение птиц. Маша вытащила мальчишку в песочницу и побежала к телефону автомату рядом со своим подъездом. Она набрала номер неотложки и сказала, что счет идет на секунды. Затем она бросила трубку и набрала номер ЖКХ. Маша потребовала тяжелую технику, в частности бетономешалку и рабочих с прорабом и сказала, что надо делать. Её хотели послать подальше, но Маша стала говорить голосом взрослой женщины и намекнула на личное знакомство с мэром.
Через минуту приехала карета скорой помощи и Глеба увезли в больницу. Машу тоже хотели увезти, но она сказала, что у неё еще одно срочное дело.
Через десять минут приехала бетономешалка. Прораб в оранжевой каске зашел в песочницу и рядом с выложенными зверьми увидел кучку песка рядом полуобвалившимся входом в нору. Тут же на песке были выведены слова:
'Залить сюда'
И указующая стрелка, чтобы рабочие не ошиблись.
Маша стояла за дворовыми деревьями, пока весь цемент не был залит. Затем она посмотрела на себя и ужаснулась потому, что была почти голой, грязной и у неё ужасно торчал живот. Маша нырнула в подъезд поднялась на лифте на свой этаж и хотела незаметно прошмыгнуть в свою спальню, но на пороге стоял папа, в пиджаке и с дипломатом. Было уже семь утра и он выходил на работу. Увидев дочь в таком виде, папа едва не упал и попросил маму принести ему таблетки от сердца.
Машу наругали и продлили наказание еще на две недели. Маша, разумеется, могла рассказать, что с ней произошло, но не стала этого делать. По той простой причине, что если бы она рассказала всё, как было, её бы просто-напросто отправили в Европу в специальную школу для девочек, где за девочками следят 24 в сутки. Мама не раз говорила Маше про эту школу, когда та творила что-нибудь такое, что не лезет ни в какие рамки. Маша боялась этой школы больше смерти.
Однако через неделю позвонил папа Глеба Игоркина. Оказалось, что мальчик выжил и не просто выжил, а слышал всё, что говорила Маша, пока его тащила. Отец Глеба хотел рассказать маме и папе Маши, как всё было и поблагодарить Машу за то, что та спасла его сына. Он хотел купить ей самый дорогой велосипед или что она ещё пожелает.
Хорошо, что трубку взяла Маша. Она внимательно выслушала возбужденного отца, а потом сказала:
- Здравствуйте, это Маша.
- Маша!? - бахнул отец Глеба на том конце трубки.
- Да, Маша. Не надо мне велосипеда. Пообещайте Христом Иисусом и всеми святыми, что никому ничего не расскажите и будете держать язык за зубами до самой своей смерти или, по крайней мере, пока мне не стукнет восемнадцать. Обещаете?
- Хо...хорошо - сказал озадаченный папа Глеба - Обещаю.
И Маша, чтобы он не передумал, быстро повесила трубку.