- Как вы думаете, чем маг отличается от обычного человека? - огорошил нас на следующий день ВП.
Вопрос последовал вместо приветствия и наводил на мысль, что даже без обязательных отчетов мы сегодня обойдемся. Ничего себе, начало дня! Между тем, давешнего дипломата в комнате действительно не было - и это притом, что я специально примчалась на занятия первой и тщательно обследовала комнату на предмет обнаружения чего-либо похожего на вчерашний фолиант. Но фолиантами и не пахло, хотя все остальные предметы располагались точно так, как мы оставили их поздним вечером. И даже намека на какие-нибудь действия уборщицы уловить тоже не удалось. Как назло, я никак не могла вспомнить, когда видела дипломат в последний раз и почему не спохватилась, когда мы с ВП уходили последними и закрывали дверь. Спрашивать у постепенно стянувшихся в помещение менеджеров, а был ли талмуд, я не решилась: еще сочтут чокнутой, чего доброго. Не свихнуться помогло простое предположение: склонный к мистификациям ВП успел аккуратно и незаметно пробраться в комнату еще до меня, ранним утром, и утащить злополучный дипломат в неизвестном направлении. Очевидная нелепость и необоснованность предположения, конечно, бросалась в глаза. Наш гуру, насколько я могла заметить, ничуть не походил на жаворонка, способного подняться в несусветную рань ради совершения бессмысленных и никому не нужных действий. Но я предпочитала приписывать сколь угодно необъяснимые поступки ВП, нежели согласиться с мыслью, что добрая часть вчерашнего вчера мне просто примерещилась. И тут еще, пожалуйста, с места в карьер - вопрос о магии! Не иначе как намек на таинственное исчезновение дипломата и его содержимого...
Тем временем менеджеры, не озабоченные, в отличие от меня, таинственной пропажей, принялись выдавать на гора разнообразные ответы, в основном сводившиеся к тому, что маг умеет совершать чудеса, а обычный человек - увы, нет. К чудесам, в свою очередь, главным образом относилось появление предметов из ниоткуда и исчезновение их в никуда. Мой естественнонаучный рассудок согласиться с возможностью такого нахального нарушения сразу нескольких фундаментальных законов сохранения, понятное дело, никак не мог. Что же касалось личного опыта, который, как известно, главный диалектико-материалистический критерий истины, то недавнее происшествие ставило под сомнение то ли правильность моей картины мира, то ли мое пребывание в здравом уме, то ли честность и порядочность ВП, то ли все сразу. Неприятно было и первое, и второе, и третье, и - особенно - четвертое, поэтому я никак не могла включиться в начавшийся ментальный тренинг и порадовать присутствующих хотя бы одной небанальной мыслью.
Пока я тщетно пыталась выйти из ступора, выращивающие свои личности и прочие полезные части организма менеджеры незаметно сползли от обсуждения свойств реальных магов к сказочным волшебникам и принялись увлеченно перечислять инструменты совершения чудес типа волшебной палочки, сапог-скороходов, скатерти-самобранки и шапки-невидимки. Разгорелся нешуточный диспут, делает ли одно лишь обладание чудесными инструментами любого человека чародеем, или же настоящий маг должен быть волшебен сам по себе, с головы до пят включительно. Попутно обсуждалось, можно ли считать, к примеру, Золотую рыбку магическим инструментом в руках шастающего от Старухи к морю и обратно Старика? Или рыбка является все-таки магом, а максимум, на что может претендовать Старик - это почетное звание бесхребетного подкаблучника и тупого исполнителя желаний своей зловредной жены?
И ладно бы только Старик и рыбка - а как быть с Алладином и его волшебной лампой? С Иванушкой-дурачком и Коньком-горбунком? С Иваном-царевичем и Серым волком? Ведь если и Старик, и Алладин, и Иванушки Интернэшнл не имели к магии никакого отношения, то на кой ляд, спрашивается, джинны, рыбки, волки, пони и прочая волшебная живность служили им верой и правдой? Из благодарности? Из чувства долга? Деваться было некуда? Но что же это за маги такие, которые попадаются в драный невод первого подвернувшегося под руку балбеса, позволяют заточить себя в крохотную лампу, топчут копытами чужую пшеницу и нагло пожирают мирно пасущихся коней? Они что же, специально создают ситуации, в которых им приходится прислуживать всяким олухам? Зачем? Чтобы иметь возможность продемонстрировать миру свои чудесные возможности?!
Не иначе как после вчерашней непомерно затянувшейся Игры менеджеры напрочь утратили свою бизнес-смекалку и ринулись в темный омут дешевой мистики. Как на грех, ни одного поклонника Кастанеды в группе не оказалось, так что блеснуть теоретическими знаниями по проблемам накопления личной силы и перемещениям точки сборки я никак не могла. Проникнуться же серьезностью поднятой проблемы мне мешало снисходительно-скептическое отношение как к сказкам, так и к с пеной у рта обсуждавшим их менеджерам. Вчерашнее определение уровней деградации ощутимо увеличило мой и без того немалый апломб и одарило сомнительным чувством собственного превосходства над "всякими там хабилусами".
ВП также не вмешивался в жаркую дискуссию, иронично рассматривая раскрасневшихся и ожесточенно жестикулирующих полемистов. Вскоре, однако, ему надоело выслушивать эмоциональные тирады об обгоревших лягушачьих шкурках, иглах в яйце и снадобьях для полетов на метле.
- Все это чушь собачья! - негромкая, но хлесткая фраза разом оборвала все отточенные аргументы противоборствующих сторон.
Менеджеры притихли и застыли в пристыженной растерянности. Похоже, они и сами не могли взять в толк, как их, взрослых и продвинутых адептов анахатного бизнеса, могло занести в столь нелепый и легкомысленный спор по поводу персонажей детских книжек.
- Маг отличается от обычного человека не наличием хвоста, копыт, рыбьей чешуи, ступы с помелом или колющих предметов в причинном месте, - ехидно сообщил ВП.
Менеджеры, судя по всему, уже и сами об этом догадались, и сыпать соль на их свежие раны было излишним садизмом. Но наш гуру так не считал.
- В сказках, которые вы перечислили, - продолжил он, - содержатся очень точные и ясные указания на необходимые признаки мага. Но вы, как всегда, умудрились их не заметить. Так чем же маг отличается от обычного, или, как вы любите говорить, нормального человека?
Учащиеся подавленно молчали. ВП перевел требовательный взгляд на меня. Дескать, хватит, милая, изображать погруженность в трансцендентные сферы и морщить лоб печатью высоких помыслов. Пора и честь знать. Вопреки ожиданиям, магия его взгляда на меня не подействовала: ни одной свежей мысли в голове так и не появилось. Оставалось, по обыкновению, нести отсебятину.
- Маг умеет делать то, что обычному человеку недоступно, - рискнула предположить я, внутренне поражаясь глубине и новизне собственной гипотезы.
ВП устало вздохнул:
- Ну, мы же это сто раз обсуждали! Повторяю в последний раз - для тех, кто в танке: маг отличается от обычного человека уровнем реализационной власти.
Все с облегчением выдохнули накопившийся в легких воздух и заулыбались. Мы, конечно, именно так и думали. Только... это... не успели вовремя сформулировать. Ну, естественно, уровнем реализационной власти! Чем же еще он может отличаться-то?! Это каждый дошкольник знает. И стоило так мучиться?..
- А чем, - вкрадчиво спросил ВП, - определяется уровень реализационной власти?
"Степенью недоразвитости", - чуть было не сказала я, все еще пребывая под впечатлением от вчерашней процедуры классификации, но вовремя прикусила язык. К остротам сложившаяся ситуация явно не располагала. Совершенно некстати мне вдруг вспомнились студенческие годы и дьявольски проницательный преподаватель математического анализа, которого все студенты боялись как огня. Коварный математик был печально знаменит тем, что всегда безошибочно угадывал, чего именно не знает экзаменуемый. И сколько бы теорем с леммами в придачу мы ни учили, сколь бы сложные многоступенчатые доказательства ни вызубривали, сколь бы каверзные интегралы ни брали - он неизменно срезал нас на каком-нибудь сущем пустячке, не знать который было не просто стыдно - непозволительно.
Примерно такое же чувство застигнутого врасплох студиозуса возникло у меня, когда ВП спросил, чем определяется уровень реализационной власти. Судя по всему, предполагалось, что ответ на данный вопрос должен мгновенно вспыхнуть у меня в голове, как возникает цифра "четыре" перед глазами второклассника, разбуженного среди ночи строгим вопросом: "Сколько будет дважды два?" Однако же - не возникал... Утешало лишь то, что в своей недалекости и тугодумности я была не одинока во Вселенной: такие же остолопы в количестве десяти штук восседали за столом по обе стороны от меня.
В самом деле, чем может определяться эта загадочная реализационная власть, служащая водоразделом между Юпитером, которому позволено практически все, и быком, призванным довольствоваться крохами, оставшимися от Юпитера? Заучиванием и регулярным повторением магических формул? Непоколебимой верой в себя или во всемогущество сил, которым служишь? Безупречным образом мыслей и действий? Наличием личной силы, позволяющей горы свернуть и камни заставить говорить? Свободой от желаний и непривязанностью к результату? Точным знанием своих жизненных целей? Способностью полностью концентрироваться на поставленной задаче? Умением заглянуть за покрывало майи и увидеть Будд, смеющихся в изначальной пустоте? Загадочным намерением, овладеть которым так долго пытался легендарный мексиканский антрополог под руководством своего не менее легендарного учителя? Отказом от балласта привычек и привязанностей, превращающих прирожденных магов в так называемых обычных людей? Знанием таинственных кнопок, нажатие на которые приводит в действие скрытые рычаги реальности? М-да... Эклектичная смесь причудливых осколков плохо сочетающихся между собой мировоззренческих концепций - не лучший фундамент для стройных умозаключений...
- Умением осознавать собственные желания и точно формулировать их, способностью находить энергетические ресурсы, необходимые для реализации данного желания, и знанием технологии этой реализации, - развеял мои сомнения ВП.
И всего-то?! Никакой экзотики, эзотерики и романтики? Нет, ну я так не играю! Сейчас сведет все к очередным правилам анахатного бизнеса, - и прощай, светлая мечта о волшебных свойствах и магических способностях.
- Одно из самых главных препятствий в повышении своего уровня реализационной власти - попытки следовать не своим индивидуальным желаниям, а тем, которые вам с большим успехом навязывает социум. Именно поэтому мы с вами посвятили весь вчерашний день попыткам разобраться, какие желания и цели у вас собственные, а какие - чужие, - невозмутимо продолжал ВП. - Маг не играет по правилам, используемым социумом, он создает свои правила игры.
- Но ведь отказ от следования общепринятым правилам может повлечь за собой... э-э-э... репрессивные меры, - озадачился один из менеджеров.
- Не играть по чужим правилам - не означает сто раз в день переходить улицу на красный свет, ковыряться в носу в общественных местах или пырять ножичком в прохожих, - улыбнулся ведущий. - Проблема не в наличии правил, а в том, как вы к ним относитесь. Обычный человек живет в рамках чужих правил и придерживается их механистически, неосознанно. Он движется по жизни на автопилоте. Маг в каждый момент времени знает, почему и зачем он выбрал то или иное правило. Он не просто ходит, ест, пьет или совокупляется - он движется к поставленной цели, используя различные способы действий в качестве магических инструментов. Возражения есть?
Возражений, ясное дело, не было, и мы лишь отрицательно помотали головами.
- Но обнаружить личное желание - только начало дела. Любое желание должно быть максимально точно, корректно и правильно сформулировано. Надеюсь, понятно, зачем?
Мы все также молча кивнули. И ежу понятно: если желание сформулировано неправильно, то и результат будет соответствующий. Мне сразу представился такой диалог покупателя-мага с продавцом-реальностью. Покупатель: "Взвесьте-ка мне, пожалуйста, килограмм какой-нибудь еды!" Продавец: "Какой-нибудь? Ладно. У нас тут перловка прошлогодняя завалялась, извольте получить". Покупатель: "Фу, какая гадость! В ней же жучки ползают! А еще что-нибудь есть?" Продавец (поднимая брови): "Есть, конечно. Пять банок кильки в томатном соусе". Покупатель (с возмущением): "Да вы что? Я эту кильку просто терпеть не могу. Давайте что-нибудь другое". Продавец (со вздохом): "Меняем в последний раз. Повидло грушевое. Две банки. Ровно килограмм. С вас три года жизни и восемь часов непрерывных медитаций". Покупатель: "Да это просто грабеж какой-то! За такие деньги - и такое издевательство? Я жаловаться буду!" Сцена плавно перемещается в Небесную Канцелярию. Все, как и положено, залито ослепительно белым светом. Строгий архангел вызывает к себе истца и ответчика. Архангел - продавцу: "Вот, батенька, на вас жалоба поступила. Говорят, не удовлетворяете желания. Можете что-нибудь сообщить в свое оправдание?" Продавец: "А как же. Заказ был выполнен трижды в точном соответствии с пожеланиями клиента. Просил килограмм какой-нибудь еды - я ему и взвесил. Вот чек, пожалуйста". Архангел - покупателю: "Да вы, голубчик, нам голову морочите. Нехорошо! Занятых товарищей от работы отвлекаете, платить отказываетесь, да еще и жалуетесь. Придется на вас штраф наложить..." Покупатель (обиженно): "За что?! За перловку с килькой в повидле?!" Архангел и реальность (хором): "Нет, за неумение правильно оформлять свои желания!" Появляются два безгласных ангела и куда-то волокут несостоявшегося мага, не обращая внимания на его сопротивления и отчаянные вопли. Занавес.
- Тщательно и подробно сформулировав желание, - произнес ВП, перенося меня с заоблачных высей в банальную комнату заседаний, - маг приступает к процессу выявления свободной энергии, которую он может использовать, и ее концентрации на поставленной цели. Для целей, которые ставят перед собой настоящие маги, личной энергии, как правило, недостаточно - поэтому им приходиться привлекать энергию извне.
- От эгрегоров? - догадался кто-то из менеджеров. Услышав любимое слово, я непроизвольно дернулась.
- Вариантов множество, - небрежно ответил ВП. - Но я сильно сомневаюсь, что в ближайшем будущем кто-нибудь из вас сформулирует желание, достойное настоящего мага, поэтому вдаваться в эти подробности мы пока не будем. Для осуществления ваших желаний вполне достаточно той энергии, которая имеется у вас в распоряжении - если, конечно, вы сумеете ее реструктурировать. Необходимость отказа от привычек и прочих автоматических действий, поглощающих львиную долю энергии обычного человека, мы уже обсуждали. Кто не понял - пусть пеняет на себя. Помимо устранения энергетических утечек рекомендуется также поразмыслить над теми дополнительными источниками энергии, которые вам сейчас доступны. Подавать их вам на блюдечке с голубой каемочкой не буду - соображайте сами. Переходим к технологии. Откройте тетради и запишите название: "Магический бизнес-план".
Недоумение и по поводу жесткого темпа работы, который вдруг взял до того снисходительно наблюдавший за бессмысленной перепалкой менеджеров ВП, и по поводу странного названия, не замедлившего появиться на листах одиннадцати тетрадок, конечно, имело место быть. Но никто не сказал и слова - не хотелось нарываться на неприятности, да и перспектива овладения магической технологии все еще грела наши не утратившие последние иллюзии сердца. Вслед за подозрительным названием тетрадки стали заполняться вполне рядовыми пунктами, не имевшими и намека на магию и быстро нагнавшими на меня уныние: под номером один шел краткий анализ существующей ситуации, под номером два - избранная цель, далее - способы и методы ее достижения, необходимые ресурсы и их источники, привлекаемые извне средства, мониторинг проекта, группа поддержки и прочая деловая ахинея...
Мне с роду не приходилось сталкиваться с настоящим бизнес-планом (Бог почему-то миловал), но в тот момент я абсолютно была уверена, что именно его заунывные составляющие в телеграфном стиле диктовал нам ВП. К чему тогда долгие беседы о магии, энергии и анахатном бизнесе, если в конечном счете все сводится к тому же, чем занимаются миллионы габилусов во всем мире, не отягощая мозги эзотерическими знаниями? И главное - к чему все это мне лично, если давно и доподлинно известно, что я рождена для бизнеса, как страус - для полета?! Неужто только для того, чтобы поманить возможностью реализации желаний, давно помеченных как несбыточные и помещенных в самый дальний ящичек души, а потом продемонстрировать, что не по Сеньке шапка? Вот сейчас он потребует от нас сформулировать желания, потом даст два дня на их реализацию - и отправит восвояси с этим дивным "магическим инструментом", состоящим из нескольких нудных и бессмысленных фраз. После чего останется лишь расписаться в тотальной личной несостоятельности, и...
Что следует за этим угрожающим "и...", я не знала, но продолжала себя накручивать и взвинчивать. Причина моей желчной меланхолии лежала на поверхности и заключалась в нечаянно зацепленной давеча мечте о "большой и светлой любви", на которой давно стоял большой и жирный крест. Но я почему-то отнесла зигзаги своего настроения исключительно на счет ВП и, послушно записывая детали бизнес-плана, нещадно клеймила про себя коварного искусителя и обманщика. "Где же, - бесновался беспощадный внутренний критик, - где же тут магия?" И магия, точнее, информация о ней, не замедлила появиться.
- Сформулировать цель с точки зрения мага, - сказал ВП, - это не просто заявить во всеуслышание: "Хочу, например, работать директором такой-то фирмы и получать такую-то зарплату". Желания, которые маг планирует реализовать, он облекает в зримые и как можно более яркие образы. Нужно представить результат, который вы хотите получить, в мельчайших подробностях. Как выглядит фирма, в которой вы хотите работать, какой у вас кабинет, какие сотрудники? Как вы себя ощущаете в этой обстановке? Для чего вам именно это, а не что-то другое? Что изменится, когда вы это получите? Какими станете в результате вы? Какой станет ваша жизнь? Именно этот эмоционально насыщенный, яркий, живой образ и есть цель, к которой вы будете двигаться, а вовсе не несколько слов на бумаге. Внимание - это одна из форм энергии, причем в наиболее тонком, магическом варианте. Чем больше внимания вы сможете сконцентрировать на этом образе, тем быстрее исполнится ваше желание.
- А как это сделать? - спросила одна из бизнес-леди. - Сутки напролет только об этом думать?
- Во-первых, то, что вы называете словом "думать", - сказал ВП, - то есть неконтролируемое перескакивание с одной мысли на другую или навязчивое повторение одних и тех же мыслей, для магических целей вообще не годится. Во-вторых, думать о чем-то конкретном, не отвлекаясь ни на что другое, вы не сможете не только сутки напролет, но и в течение несчастных пяти минут.
С такой оценкой собственных умственных способностей менеджеры, как и следовало ожидать, не согласились, поэтому мне представилась возможность проявить себя и провести известный не менее двух последних тысячелетий ментальный тренинг про белую обезьяну, не думать о которой надлежало хотя бы три минуты. Этот тренинг был особенно дорог моей душе своей абсолютной предсказуемостью: подавляющее большинство людей не выдерживают атаки коварной обезьяны, которая нахально лезет в мысли, корчит непристойные рожи и вообще ведет себя до крайности неприлично, и минуты. После чего еще минут десять участники тренинга пребывают в состоянии легкого культурного шока: кто бы мог подумать, что наши способности управлять свои мыслями настолько невелики! И ладно бы - только подумать, или, к примеру, прочесть в книге об индийских мистиках, архатах и боддхисатвах и благополучно забыть, - но не убеждаться в этом на собственном опыте, от которого уже никуда не деться...
Словом, за считанные минуты участники четвертой группы в очередной раз выяснили, что ВП всегда прав и спорить с ним вредно для здоровья, и наша экскурсия в тайны магической технологии продолжилась.
- Вспомогательных инструментов для концентрации внимания на желаемом результате может быть сколько угодно, - сообщил еще выше поднявшийся в менеджерских глазах гуру. - В магическом бизнес-плане мы будем использовать шесть из них. Во-первых, вам понадобится придумать девиз проекта - краткую, яркую, эмоциональную фразу, заключающую в себе вашу цель. Для активизации девиза его нужно повторять как можно чаще - можно про себя, но лучше вслух. Кроме того, вы можете записать его, скажем, на бумаге, и разместить в таком месте, чтобы он как можно чаще попадался вам на глаза.
- А также всем родственникам, друзьям и знакомым, - съязвила я, представив пришпиленные по всей квартире бумажки с текстом о большой и светлой любви и соответствующую реакцию моих домочадцев.
- Родственникам, друзьям и знакомым, - тоже, - подтвердил ВП, - если они входят в вашу группу поддержки. Все люди, которые чем-либо могут помочь в осуществлении вашего желания, которые могут что-то внести в ваш проект, начиная от денег и заканчивая вниманием, которое они вместе с вами концентрируют на поставленной цели, становятся соучастниками магического процесса и многократно увеличивают количество вовлеченной в него энергии.
"Ага, это как раз про моих родственников", - моя ирония продолжала бить ключом, но уже втихомолку: и ежу было понятно, что стоит мне озвучить свои сомнения, как ВП прочтет мне лекцию о магах, которые, в отличие от известно кого, выстраивают правильные отношения с членами своей семьи.
Девиз, как поведал далее ВП, надлежало дополнить визуальным образом, отражающим наши представления о желаемом результате. В качестве оного образа могли выступать какие-либо живописные произведения мастеров прошлого и настоящего, наводящие нас на нужные мысли, но лучше всего, естественно, было сотворить (нарисовать, вылепить, отлить в бронзе) шедевр собственноручно. И то: назвался магом - полезай в кузов.
Сразу вслед за этой вдохновляющей информацией мы узнали о том, что подлинные маги должны быть многостаночниками, то есть не только сочинять креативные слоганы, способные заставить умереть от зависти любого маститого копирайтера, и не только ваять нетленные произведения искусства на заданную тему. Для достижения подлинно магического результата надлежало помимо вышеперечисленного сочинять гимны, призванные вдохновлять на подвиги (использование чужих музыкальных произведений не возбранялось, но и не приветствовалось), а также мастерить талисманы из подручных материалов. И если по поводу талисманов возразить было решительно нечего (что же это за маг без талисмана, в самом-то деле?!), то перспектива сочинять нечто музыкальное меня совсем не радовала ввиду полного отсутствия как слуха, так и хотя бы начального музыкального образования.
Покончив с описанием этих милых творческих пустячков, наш гуру перешел к описанию алтарного пространства, где нужно было разместить какой-то загадочный тотем, и магических ритуалов по концентрации внимания на поставленной цели. К последним относились регулярное прослушивание гимна и не менее регулярное воспроизведение вслух девиза и созерцание визуального образа, активизация талисманов, освящение алтаря и прочие элементарные технологические приемы, знакомые любому первоклашке из школы магии.
Как ни странно, но именно обилие этих несложных (по сравнению с сотворением гимна) и почти будничных действий заставило меня поверить, что чудо-юдо по имени "магический бизнес план" - существо вполне жизнеспособное и, похоже, приносящее таки заказанные плоды. Оставалось решить незатейливую задачу: что огласить в качестве цели своего первого магического проекта? Заветная цель не просто была: она маячила перед внутренним взором, назойливо вертелась в голове и саднила в душе тоской о той самой большой любви, однако предъявлять ее на суд ВП у меня не было ни малейшего желания.
Во-первых, я вообще не люблю превращать свою личную жизнь в нечто публичное и потому напрочь лишенное всякой интимности и романтичности. Во-вторых, одно дело - потрепаться об этом на досуге с близкой и проверенной подругой, которая сочувственно покивает головой и отвесит какую-нибудь общепринятую банальность в качестве совета, и совсем другое - обсуждать досадное отсутствие заветного принца с человеком язвительным, мало предсказуемым и к тому же ничуть не озабоченным необходимостью относиться максимально бережно к моей нежной и трепетной душе. В-третьих - и это, честно говоря, тревожило меня сильнее всего, - все известные мне из литературных и исторических источников маги не распыляли драгоценную энергию на обустраивание пресловутой личной жизни. Более того, они в большинстве своем вообще отказывались от сексуального общения с представителями противоположного пола, дабы иметь возможность заниматься более возвышенными и серьезными вещами. И как бы я выглядела на фоне этой замечательной плеяды искателей потусторонних ценностей и охотников за истиной со своей мечтой о, грубо говоря, мужике?! Хреново выглядела бы, ясное дело.
Но и отказаться от заветной цели (тем более что, как только что выяснилось, она вполне достижима!) было не так-то просто, невзирая даже на вдохновляющий пример аскезы собратьев по магическому ремеслу. Посему после некоторого размышления я пришла к соломонову решению: достопочтимым менеджерам и ВП огласить какую-нибудь другую, более пристойно выглядящую цель. А уж над тем, что стонет и болит, работать самостоятельно - с параллельным магическим бизнес-планом, скрытым от чужих глаз и ушей. И совесть моя приняла эту подмену без единой поправки. "Обманывать, конечно, нехорошо. Однако ведь скрывать часть информации - еще не значит обманывать", - мудро рассудила моя внутренняя законодательная власть, в результате чего мои же исполнительные органы получили мандат на полный и неконтролируемый волюнтаризм в пределах одной отдельно взятой судьбы. После принятия столь важного решения на душе несказанно полегчало, мозги тут же активизировались, и за декоративной целью "для отвода глаз" дело не стало. Я вспомнила предыдущий день, свой социальный уровень, непозволительно низкий для стремящегося куда-то продвигаться адепта, и постановила обнародовать стремление этот самый уровень повысить. План казался мне столь логичным, безупречным и, чего греха таить, почти гениальным, что ни одно сомнение по поводу возможной реакции ВП мне и в голову не закралось. В конце концов, жизнь - моя, желания - тоже мои. Что хочу, то и ворочу!..
ВП молча выслушал мой бодрый рапорт о стремлении не щадя живота своего выкарабкаться из грязи в князи, посмотрел на меня как-то странно, но возражать не стал. И даже сверх того: активно включился в обсуждение несовершенств моего социального положения, присовокупив к нему имидж, стиль поведения и даже манеру говорить. А чтобы жизнь мне медом не казалась больше никогда и ни с какой стороны, он втянул в это нещадное выявление недостатков и бичевание пороков всех присутствующих. Тренинг назывался "Горячий стул", хотя если кому-нибудь пришло в голову поинтересоваться моим мнением, то я бы категорически заменила эпитет "горячий" на "электрический". Для того чтобы довести человека до белого каления и заставить его дергаться подобно препарируемой лягушке, вовсе не обязательно пропускать через него электрический ток, - могу засвидетельствовать сей таинственный факт лично. Внешне экзекуция выглядела вполне пристойно. ВП поставил один из стульев в центре комнаты, велел мне на него сесть, а менеджеров усадил прямо передо мной, - должно быть, так проходили некогда партийные собрания по осуждению отдельных проявлений троцкизма, декадентства, космополитизма и прочей дряни, отравлявшей спокойный сон строителей коммунизма. На сей раз задача была поставлена не столь масштабная и даже, если разобраться, с позиций Вселенной просто плевая: рассказать, что во мне не так. Слава богу, речь шла только о внешних недостатках, ибо копни присутствующие товарищи поглубже - и живой бы мне с той Игры не выйти. Но и без того мало не показалось.
Надо сказать, что менеджеры были настроены вполне мирно и вели себя довольно корректно. Во всяком случае, замечания, которые клещами вытаскивал из них ВП, собравшиеся старались облечь в максимально мягкую форму - то ли от избытка человеколюбия, то ли из-за понимания, что они в любой момент могут оказаться на моем месте. Должно быть, все дело было исключительно в моем махровом эгоизме, который выдавал порывы шквального ветра на каждое замечание о прическе (то бишь бесформенной, торчащей во все стороны копне, которую я предпочитала носить на голове), одежде (с момента прихода в Программу к вязаному свитеру по колено, джинсам и ботинкам-вездеходам прибавилась лишь пара столь же "элегантных" предметов туалета) и, особенно - мимике и голосу. Оказалось, что лицо у меня из-за мимических зажимов напоминает застывшую маску, что я почти не улыбаюсь, говорю сквозь зубы, а вместо пристойного барышне глубокого грудного голоса то и дело срываюсь на торопливый рваный фальцет. Я попробовала было возразить (черт с ними, с прической и одеждой, но голос-то свой я не первый год слышу, и ничего страшного в нем не обнаруживаю!) - на это ВП включил магнитофонную запись моей тирады во время последнего ментального тренинга, и раздавшие из динамиков звуки повергли меня в ужас. Следующие сообщения об угловатой манере двигаться, о надменности и нелюдимости, о скверной привычке в самый неподходящий момент надолго уходить в себя, о полном отсутствии женственности и прочих смертных грехах не произвели на меня серьезного впечатления, - не потому, что мне было на это глубоко наплевать, а потому, что я уже находилась в состоянии глубокого шока, и усугублять его было просто некуда. Мечты о большой и светлой любви улетучились сами собой. Прожить четверть века, считая себя вполне нормальным человеком, и вдруг обнаружить, что окружающие видят в тебе чудовище, причем не без оснований - тут в пору не партнера по брачным играм искать, а подходящие катакомбы для сокрытия своего убожества от праздных взглядов!
- Значится, так, - подвел итог проведенному маркетинговому исследованию ВП, - с этого дня твое присутствие на всех практических занятиях не просто желательно - обязательно! Будем делать из тебя человека.
В другое время я бы возмутилась и по поводу человека, которого из меня собирались делать, и по поводу практических занятий - никто меня на них, между прочим, не приглашал! - но тогда только обреченно кивнула головой. Не до возражений рыбе, выброшенной приливом на берег и отчаянно глотающей обжигающий жабры воздух...
Мишка с Ритой, у которых я очутилась поздним вечером в слабо вменяемом состоянии, отвлеклись от происходившего вторую неделю сбора вещей и попытались было меня утешить. Дескать, и прическа такая себе... вполне аутентичная, и стиль одежды - просто оригинальный, и к голосу моему все давно привыкли, и вообще, нечего брать дурного в голову, главное - был бы человек хороший! Но сия благотворительная акция напомнила мне жалкие утешения семейного уродца любящими родственниками и посему не возымела должного действия. Оно и к лучшему: сообрази я в тот зимний вечер, что все в мире относительно, даже мои недостатки, вряд ли я бы с таким ожесточением бросилась посещать все занятия в Программе подряд. А там, как выяснилось впоследствии, было много полезного.
Первым из практических занятий, которое я почтила своим присутствием, волею случая оказался визаж. В то время как мужская часть коллектива открывала неведомые земли, барышни Программы под руководством профессионального визажиста и косметолога постигали сложное искусство превращения собственных обыденных лиц в нечто более выразительное и привлекательное. Рискуя вызвать гомерический смех читателя, но не желая отступать от истины, считаю нужным честно сообщить, что эти косметические ухищрения были для меня совершенно внове. Не то чтобы я вообще никогда не красилась, - нет, но максимум, на что меня иногда хватало - это мазнуть пару раз по губам бледной помадой и чуть тронуть ресницы маминой (за неимением собственной) тушью. Отражение в зеркале после подобных манипуляций практически не менялось, что еще больше убеждало меня в принципиальной бесполезности и ненужности всех усилий такого рода. И вдруг - на тебе! - выяснилось, что существует целый мир, населенный пористыми спонжиками, ватными (не путать с гигиеническими!) тампонами, салфетками для снятия макияжа, дорогими средствами по уходу за лицом, источающими умопомрачительный запах, и целыми батареями всевозможных кисточек, аппликаторов, пуховок и других незнакомых мне предметов, едва помещавшихся во внушительных размеров чемоданчиках. Внутренне поражаясь тому, что меня угораздило попасть на столь неподобающие духовному искателю занятия, я послушно протирала лицо косметическим молочком, делала массаж по замысловатой схеме, наносила тоник и экспериментировала с увлажняющими кремами. Самое странное, что мне это даже нравилось.
Апогей наступил во второй половине занятия, когда преподаватель решила продемонстрировать нам, уже овладевшими базовыми приемами очистки кожи, основные принципы нанесения макияжа. И выбрала в качестве модели почему-то меня (подозреваю, что дело не обошлось без вводных инструкций ВП). Повинуясь распоряжениям, я закрыла глаза - и погрузилась в доселе неведомые ощущения. Мягкие пальцы нежно касались лица, тональный крем ложился на него так непринужденно, как будто намеревался стать второй кожей, по лбу и щекам растекалось приятное тепло, а пояснения происходивших манипуляций доносились откуда-то издалека, - настолько издалека, что я чуть было не погрузилась в легкую дрему. Однако глаза вскоре все же пришлось открыть: как оказалось, пока я витала неизвестно где минут двадцать, преобразования моей физиономии подошли к концу, и оставались лишь последние штрихи в виде покраски ресниц. Стойко вытерпев возвратно-поступательные движения брасматика в непосредственной близости от глазного яблока и даже ни разу не моргнув, я получила возможность взглянуть на получившийся результат. Приблизила лицо к зеркальной поверхности - и оторопела.
Там, где уже много лет обитало мое пусть лишенное неземной красоты, но зато привычное и родное лицо, поселился кто-то другой. Возможно, нормальная женщина (к категории каковых, как читатель уже понял, я не отношусь), оценив происшедшее с помощью философской дихотомии "прекрасное - безобразное", возрадовалась бы открывшимся ее взору переменам. Ибо с позиций классической эстетики все выглядело явно лучше, чем прежде: матовая кожа без единого намека на нездоровую бледность и синюшные круги под глазами, чувственный рот с выразительным ярким контуром, глаза в пол-лица (если бы не их очумевшее выражение, взгляд вполне можно было бы счесть магнетическим)... Но мне было все равно, выглядит ли это нечто в зеркале лучше или хуже меня, - это была не я, и это было катастрофой!
Первым желанием было немедленно бежать в туалет и с помощью воды и мыла вернуть себе первозданный вид. Но вопросительный взгляд женщины, потратившей на возню с моей физиономией полчаса своей драгоценной жизни и теперь ожидавшей похвалы проявленному мастерству, помешал мне осуществить сей естественный порыв. Не успела я найти в себе силы пробормотать нечто вроде "Спасибо, хорошо, только очень непривычно" в ответ на ее "Ну как?", как дружный хор барышень начал убеждать меня на все лады, что это не просто "хорошо", а прямо-таки сногсшибательно, и отныне мне нужно ходить только так, поскольку... ох, ах и так далее.
"Может, и в самом деле не так уж страшно?" - подумала я под воздействием этих обволакивающих голосов, вновь разглядывая злосчастное отражение и пытаясь найти в зеркальной чужестранке свои черты. О том, чтобы "отныне ходить только так", то есть позволить этой подозрительной девице навсегда вытеснить из зеркала мой привычный образ, не могло быть и речи. Но разрешить ей еще некоторое время пожить на моем лице - почему бы и нет? Почувствовав возникшую слабинку, визажистка решила дожать и начала уговаривать меня ехать домой в получившейся боевой раскраске.
- Конечно, это скорее подиумный, нежели повседневный вариант, - сказала она, критически рассматривая творение рук своих. - Но вполне может сойти за яркий вечерний макияж. Давай не будем сразу смывать. Когда еще ты сможешь показаться людям в таком виде?
Последний аргумент произвел на меня сильное впечатление. Я действительно могла поклясться чем угодно, что больше никогда в жизни не осилю такой трансформации. Так почему бы не устроить себе м-м-м... небольшой тренинг? Всего-то и придется - пройти по улице (кто меня разглядит в темноте?!) да двадцать минут потерпеть в метро.
На улице мой необычный вид и впрямь не бросился никому в глаза, - чего, увы, нельзя было сказать о метро. Съежившиеся от холода и ветра сограждане торопливо ныряли в теплое подземное нутро, расправляли сведенные плечи, потирали озябшие руки, скармливали зеленые жетоны прожорливым турникетам, спускались на залитую неживым светом платформу - и наталкивались взглядом на мое лицо. Точнее, на не мое лицо. И долго не отводили удивленных глаз - наверное, сочетание одежды в стиле "я из лесу вышел, был сильный мороз" и "подиумного" макияжа встречалось им не часто и, судя по выражению лиц, наводило на самые неожиданные мысли.
Когда из потока буравящих меня глаз вдруг материализовалось знакомое лицо, принадлежащее бывшему бой-френду, я так обрадовалась возможности перестать изображать из себя манекен и поболтать о всякой всячине, что разом простила ему недавнее "предательство". Но он меня не видел. Вернее, он видел не меня. Как и прочие пассажиры, сведенные в общем пространстве-времени пятиминутным промежутком между поездами, он видел лишь образ, нарисованный на моем лице. А меня - не узнавал. Это было уже слишком. Я стряхнула с себя паутину любопытных взглядов, в которой успела завязнуть, шагнула к нему и сказала "привет!", стараясь придать голосу глубокое грудное звучание. Он застыл, словно натолкнувшись на невидимую стену. В глазах медленно промелькнули оторопь, смущение, недоумение, узнавание и - невероятно, но факт! - восхищение.
- Тебя не узнать, - признался он, приходя в себя, а мелькнувшее в глазах восхищение продолжало звучать в голосе, и, Боже мой, как это грело душу! - Как ты?
- Как видишь, - я гордо повела плечом в дутой куртке, чувствуя себя королевой бала в немыслимо декольтированном платье и алмазном ожерелье.
- Вижу, - он продолжал недоуменно-восторженно рассматривать мою маску. - Наше расставание пошло тебе на пользу. Просто женщина-вамп. Может, поедем ко мне?
- Почти как в анекдоте про поручика Ржевского, - снисходительно улыбнулась я.
- Не понял, - напрягся он.
- Ну помнишь, Ржевскому посоветовали не сразу тащить женщину в постель, а сначала поговорить с ней о животных, о погоде, о музыке... Так вот, встречает он даму с собачкой, подходит к ней, здоровается. Дама - ноль внимания. Тогда он пинает собачку ногой, провожает ее взглядом и говорит: "Низко полетела - это к дождю. А у меня дома барабан есть. Ну что, пошли?"
Пока экс-бой-френд раздумывал, веселиться ему вместе со мной или обидеться за сравнение с недалеким поручиком, подошел мой поезд, разом избавив от необходимости мотивировать отказ и что-то объяснять. Я впорхнула в вагон, позабыв о тяжелых ботинках, второй год навязывавших мне тяжелую поступь Командора, и помахала ручкой оставшемуся в недоумении мужчине из прошлой жизни. В том, что у меня начинается новая жизнь, в которой не будет места слезам и сожалениям, я в тот момент почему-то не сомневалась. Быть может, всему виной была маска, которая уже перестала меня раздражать. А может быть, это проснулась женственность, в полном отсутствии которой меня всерьез уверял ВП.
Дома, смывая совершившее переворот в моей самооценке изображение, я крутилась перед зеркалом и тихонько мурлыкала "Тореадор, смелее в бой!", стараясь не разбудить спящих родственников. Что ни говори, а в возвращении домой ближе к ночи есть масса преимуществ, главное из которых - возможность избежать разрушения волшебства злыми чарами рутины, которая неминуемо возникает при одном взгляде на людей, знающих тебя с младенчества.
Ночью мне, вопреки обыкновению, совершенно не спалось, и я не нашла ничего лучшего, как взять новую тетрадку (новую жизнь - с чистого листа!) и начать сотворение МБП "ВЛЧ", что в переводе на русский язык означало "Магический бизнес-план "Встреча любимого человека"". Необходимость тщательной шифровки записей была связана с тем, что гипотетически любая тетрадь любого человека может рано или поздно попасться на глаза кому угодно, посему лучше сделать записи максимально непонятными для посторонних, нежели ежедневно дергаться от пустых опасений. К тому же мне почему-то казалось, что так все будет гораздо магичнее. Происхождение некоторых собственных предрассудков для меня до сих пор тайна за семью печатями, однако это не означает, что я не принимаю их в расчет...
К рассвету, исчеркав не один десяток страниц, я кое-как справилась с кратким анализом насущной проблемы, сформулировала цель, обрисовала направления усилий по ее достижению и... застряла на подходящих методах. К тому же вдохновение, вызванное предыдущим вечером, иссякло, и организм настоятельно требовал привычной дозы отдыха. Засыпая, я сунула заветную тетрадку под подушку и подумала, что какая-нибудь информация о методах, а также способах, ресурсах и прочих инструментах достижения счастья может обломиться на следующем практическом занятии, тем более что посвящалось оно уже не визажу, а как раз менеджменту и маркетингу.
Но занятие, на которое я возлагала столько надежд, ознаменовалось не чудодейственными пассами и ритуальными заклинаниями, а длинной и нудной лекцией по истории маркетинга, которую читала - кто бы сомневался! - главный менеджер Программы Оксана. Контраст между давешней магией внешних преображений и нынешним благоговейным и бесполезным припаданием к истокам западного бизнеса нагонял тоску. Я слушала о бесконечно далеком от нашей реальности Тейлоре, усовершенствовавшем лопату и тем самым в пять раз повысившем производительность труда (по всей видимости, копательного), об уничтожении движений-паразитов на кирпичном заводе Гилберта, о роли Великой Депрессии в переориентации маркетинга с товара на потребителя, о других этапах "большого пути", - и моя уверенность в том, что практические занятия помогут мне довести МБП "ВЛЧ" до логического завершения, таяла как медуза на солнце.
- Для успешных действий, - вещала Оксана, - нужно обнаружить нужду, существующую на рынке, которую вы можете удовлетворить. Не вступая в конкурентную борьбу, найти новую нишу рынка, расширить ее до размеров сегмента и действовать в нем. Появление конкурентов - сигнал, что пора искать новую нишу...
Применительно к моей проблеме-мечте-задаче это выглядело более чем странно. Какую такую конкретную "нужду, существующую на рынке", то бишь в мужском сообществе, я могла удовлетворить своей душой и, пардон, телом? В духовной близости? В нахождении "второй половинки"? В сексе? В приготовлении обедов, стирке и уборке? Удовлетворением этих потребностей и без меня занимается большая часть женщин планеты. Так что выйти с "уникальным торговым предложением" в данной ситуации... м-м-м... проблематично. К тому же выходило, что нужно обнаружить такого индивидуума мужского пола, который, с одной стороны, абсолютно мне подходит, а с другой стороны - на которого ни одна другая барышня вовек не позарится (во избежание пресловутой конкурентной борьбы). Это уж совсем ни в какие ворота не лезло. А что, интересно, в данном контексте означало "расширение ниши до размеров сегмента"? Мысли в голову приходили - по традиции - только неприличные.
Возможно, Оксана, как видный менеджер и маркетолог, разрешила бы сомнения в мгновения ока. Да в том и беда была, что оглашать свои сомнения, а вместе с ними - и цели подпольного магического бизнес-плана, мне категорически не хотелось. Мало того, что сказать правду означало обнародовать свою заветную проблему, к тому же это было равносильно признанию, что я дурю голову собравшимся и вообще занимаюсь невесть чем. Нет уж, лучше и дальше томиться в неизвестности.
К счастью, после перерыва мы от теории перешли таки к практике. Первым делом Оксана предложила нам определить свои пассивы и активы, дабы понятно было, с какой точки мы стартуем в светлое будущее. Перевод этих бухгалтерских терминов на человеческий язык занял некоторое время, после чего я сообразила что к чему и принялась бодро изводить бумагу каракулями. Колонка "активы" состояла из семи пунктов, включающих в себя то, что у меня уже имелось в наличии: жилье (не свое, правда, родительское, но все же какая-никакая, а крыша над головой), одежда (тоже тот еще актив, учитывая ее качество и стиль), родственников (предоставлявших мне питание, кров и внимание), друзей, книги, работу в Программе и денежный доход (по правде говоря, все еще исчезающе небольшой). Колонка "пассивы" оказалась почти в три раза больше (что не могло не впечатлять) и содержала пассивы со знаком "плюс" и со знаком "минус". К первым относились полученное в школе, университете и аспирантуре образование, навыки работы с телом (рэйки, массаж и пр.), настойчивость, способность к самовыражению в танце и живописи (знай наших!), навыки работы с психологическими проблемами (разумеется, чужими), чувство юмора, стремление к развитию, самокритичность, аналитический склад ума, способность воспринимать красоту и ответственность. В отрицательные пассивы я записала неверие в свои силы, отсутствие любви к себе, раздражительность, боязнь перемен, отсутствие цельного мировоззрения и четкой жизненной позиции, чрезмерную пассивность, необщительность и недавно обнаружившиеся дефекты дикции. Логическим следствием отрицательных пассивов были убытки в количестве шести штук: ограниченный круг общения, сложности с самовыражением, конфликты в семье, проблемы в личной жизни (деликатным термином "проблемы" я обозначила полное отсутствие этой жизни как таковой), недовольство собой и жизнью, склонность к депрессии и проблемы со здоровьем (то бишь изредка возникающие боли в плечах и голове).
Я ни секунды не сомневалась, что окажись на занятии ВП, он разнес бы мой список в пух и прах, подвергнув остракизму как активы, так и пассивы и многократно приумножив убытки. К счастью, отец-основатель был занят более важными делами, а Оксана не обнаруживала склонности докапываться до корней чужих проблем. Выслушав получившиеся у нас перечни, она невозмутимо покивала головой и отпустила собравшихся восвояси, сдобрив эту гуманитарную акцию малоприятным домашним заданием: подготовить подробную презентацию себя как социального объекта. В презентацию должен был входить рассказ о своем основном занятии, увлечениях и чертах характера, а также о том, что мы любим и не любим, что нам нравится и не нравится в людях.
Дома, поразмыслив над тем, какой я, собственной, социальный объект, и отважно решив: "А никакой!", остаток задания я просто профилонила, сочинив вместо текста презентации бессовестную отмазку. Выглядело это так: "Я - тренер-психолог Программы. Увлекающаяся, ироничная, легкая на подъем, немного мрачноватая. Люблю: собак, ливень и грозу, большую скорость, рисовать, танцевать, петь (когда никто не слышит), смотреть на огонь, лепить из глины, лазить по горам. Не люблю: нудные разговоры, принуждение, чистить рыбу, носить тяжести. В людях мне нравится: легкость, раскованность, чувство юмора. Не нравится: чрезмерная серьезность, наличие жестких установок".
Решив, что с презентацией покончено, я облегченно вздохнула и принялась применять знания об активах и пассивах к личной жизни. Нарушение технологии и склонность к халяве сразу вышли мне боком: я застряла на первой же мысли, а именно: куда относить свои приказавшие долго жить любовные романы, к активам, пассивам или убыткам. Промучившись с полчаса, я решила разбить вопрос на части и занести в активы наличие сексуального опыта, в пассивы - некоторое знание мужской психологии и повадок этих субъектов, изученных с близкого расстояния, а к убыткам отнести разочарование, одиночество и неуверенность в себе. Однако при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что все не так просто. Взять хотя бы одиночество. По количеству вызываемых отрицательных эмоций оно, несомненно, относится к убыткам. Но ведь именно оно побуждает меня что-то делать, хоть тем же МБП "ВЛЧ" заниматься, то есть это явный незадействованный пассив! М-да... И тут меня осенило: а отнесем ненавистное одиночество прямиком к ресурсам! И неуверенность в себе отнесем туда же. А заодно и все, что я успела обнаружить и зафиксировать на практическом занятии. Так и с активами-пассивами мучиться не придется, и в бизнес-плане начнут понемногу дыры заполняться...
Свернув с тернистого пути искателя истины и ступив на сомнительную тропку легких решений однажды, трудно не поддаться этому искусу снова и снова. Нащупав, как мне тогда казалось, необходимый алгоритм написания бизнес-плана, я вдохновенно строчила строку за строкой, отмахиваясь от периодически возникающих сомнений по поводу правильности своих действий как от надоедливых мух. К вечеру заветный МБП, пусть не выстраданный и не взлелеянный долгими бессонными ночами, пусть не омытый горючими слезами и каплями кровавого пота, но зато вполне наукообразный, длинный и замороченный, был готов. Эх, забыла я спросить у ВП, через сколько минут после окончания этой писанины начинают материализовываться желания! Здравый смысл подсказывал, что нужно подождать хотя бы до утра, ибо внезапное появление сердешного друга прямо из воздуха хотя и выглядело бы очень эффектно, но могло несколько озадачить моих непривычных к чудесам домочадцев, к тому же требовало слишком больших вложений энергии, с каковой у меня с детства был большой дефицит.
С тем я и легла спать, благо давно знала из сказок, что утро вечера мудренее, лягушачьи шкурки сбрасывать сподручнее под покровом темноты, а являть белому свету свое новое лицо - с первыми лучами солнца. Всю ночь мне снились фантастические любовные триллеры, в которых приходилось непрерывно спасаться бегством от алчных полчищ разнообразных претендентов на мою руку и все остальное. Некоторые претенденты были весьма благообразны внешне, но вблизи обнажали то страшные вампирьи клыки, то когти а-ля Фредди Крюгер, то орудия любви, размер которых поверг бы в шок и слониху. Другие же были столь омерзительны, что их уродство никак не компенсировали синие глаза дивной глубины и всепонимания - словом, "на лицо ужасные, добрые внутри". Пытаясь сохранить свой вдруг ставший невероятно ценным женский суверенитет, а заодно и жизнь, я карабкалась на неприступные скалы, носилась на бешеной скорости по автобану (самое смешное, что наяву я любое автосредство и с места-то тронуть боюсь), взмывала в небо, преодолев законы гравитации, погружалась без акваланга в пучины морские и совершала великое множество других дивных подвигов. Но ничего не помогало: коварные претенденты поджидали меня повсюду, и потерпеть неизбежное ввиду явного неравенства сил поражение мне помешало лишь внезапное пробуждение.
Тело ломило так, как будто добрая половина претендентов все же успела воспользоваться правом первой брачной ночи, причем в самых извращенных формах. Я с трудом заставила себя сползти с кровати и побрела искать рабочую тетрадь Программы, в которой помимо пост-тренинговых отчетов и других полезных записей имелось и расписание практических занятий. "Если сегодня опять какой-нибудь визаж, притягивающий внимание мужиков, или менеджмент с маркетингом, мать его за ногу, - мрачно пообещала я сама себе, - остаюсь дома. И пусть потом ВП меня хоть четвертует. Могу я раз в жизни заболеть?!" "Даже геройски погибнуть можешь, - съехидничал внутренний голос, - при написании страшного и опасного бизнес-плана". "А иди ты", - вяло отмахнулась я, открывая с трудом обнаруженную тетрадь. "Занятия по самообороне", - значилось в ней напротив среды, то есть наступившего дня.
- Ух ты, - взвизгнул от восторга внутренний голос, - это то что надо! Освоим кунг-фу, карате, дзюдо и джиу-джитсу с тай-цзи-цюань одним махом - и так врежем всем подлым ухажерам, что они станут обходить нас десятой дорогой!
- Наяву они и так обходят нас десятой дорогой, - вяло возразила я, пытаясь решить, идти на подозрительное занятие или нет.
- А мы астральное карате освоим, - не сдавался внутренний голос, - тогда нам и во сне бояться будет нечего!
- На фига я тогда вообще этот бизнес-план писала? - возмутилась я. - Чтобы потом всех отваживать?
- Видишь ли, - судя по всему, внутренний голос, в отличие от меня, прекрасно выспался и теперь решил поумничать, - одно дело - жить на минимуме возможностей, не активизировав скрытые резервы и не узнав, на что ты способна. И совсем другое - выпустить своего личного джинна из бутылки, позволить ему вступить во взаимодействие со всемирным мужским началом и спроецироваться на отдельных представителей мужского пола, испытать потрясение от случившегося, забиться в угол от страха, а потом преодолеть свою слабость и научиться укрощать этого суккуба и инкуба в одном лице, этого Иблиса и Люцифера, этого Азазеля и Азраила, этого...
- Ну, хватит! - не выдержала я. - Уж лучше пойти на занятия по самообороне, чем целый день слушать этот бред! Иблис... Азраил... И где ты только успел этой мифологии набраться?!
- Пока некоторые недоразвитые создания страдали и маялись дурью, более сознательные сущности занимались самообразованием, - скромно сообщил внутренний голос, после чего я решила, что дискуссию пора прекращать. Так и до шизофрении рукой подать!
На занятиях по самообороне мои тяжелые ботинки пришлись как нельзя кстати, поскольку помогали удерживать равновесие во время динамичных упражнений и неожиданных движений. Внутренний голос, как водится, ошибся: освоение учащимися Программы кунг-фу, карате, дзюдо и джиу-джитсу с тай-цзи-цюань одним махом и их немедленное превращение в мастеров Шаолиня не входило в планы ВП. Нам предстояло всего лишь освоить базовые приемы айкидо как боевого искусства, наиболее соответствовавшего принципам анахатного бизнеса. Принципы самого айкидо, как я быстро выяснила, вязались с моей излюбленной моделью психологического и энергетического поведения, как земляничный джем с копченой селедкой. Мягкие обводки, использование энергии противника против него же, гибкость и устойчивость, - на этом фоне я быстро почувствовала всю нелепость своей привычной тактики лобовых столкновений, пробивания головой стен и неконтролируемых переходов от глухой защиты к ожесточенному нападению.
Чуть-чуть развернуть корпус и дать возможность несущемуся на тебя противнику промчаться мимо и рухнуть самому, потеряв опору, вместо того чтобы подставиться под его удар - в этом было что-то невероятно простое и столь же мистическое, ибо - "как же я не додумывалась до этого безотказного приема раньше?" Вопрос, конечно, риторический. Драться мне приходилось только в детстве и только с младшей сестрой. Ввиду солидной разницы в возрасте, росте и весе, а также строгих внушений родителей ("маленьких обижать нельзя!") выработать какую-либо тактику и тем более стратегию ведения боевых действий не представлялось возможным. Получив пару раз по башке шахматной доской, находившейся в руках озверевшей "маленькой", и не найдя достойных контраргументов, я решила отнести себя к последователям толстовской идеи непротивления злу насилием, и драки как вид физического взаимодействия исчезли из моей жизни. "Маленькая" к тому времени, к счастью, уже пошла в школу, и объектами ее телесно-ориентированных воспитательных и карательных мер вместо меня стали мальчишки-одноклассники.
В общем, уворачиваться и уклоняться, парировать и наносить удары, держать равновесие, передвигаться по комнате грациозной походкой танцующего носорога, мягко приземляться на пол после провороненных захватов и бросков, - все это было для меня совершенно внове. К тому же одним махом отказаться от многолетнего стиля поведения, за несколько минут перестроиться и начать вести себя как умудренный долгими тренировками мастер айкидо - эта задачка была явно не про меня. Поэтому, понимая теоретические преимущества изложенных и продемонстрированных нам по-японски изящных и безупречных приемов, на практике я продолжала вести себя как поклонник русского кулачного боя и размахивала руками и ногами как Бог на душу положит. Когда занятие наконец закончилось, тело у меня опять немилосердно ломило - на этот раз по вполне материальной и реальной причине. Правда, под глазом нашего инструктора быстро набирал сочные краски синяк моего производства, так что моральное самочувствие у меня было вполне на высоте.
Домой я добралась без всяких приключений - видимо, моя агрессивная аура чувствовалась потенциальными поклонниками за километр, и они не решались приблизиться ко мне на расстояние, достаточное для произнесения пылких признаний и исполнения страстных серенад, но опасное для жизни. Это обстоятельство как явное доказательство обретенной на занятии по самообороне физической и духовной силы радовало меня довольно долго. До тех пор, пока мой взгляд не упал на тетрадку с МБП "ВЛЧ".
- Ну как, всех женихов распугала? - радостно встрепенулся внутренний голос. - Что и требовалось доказать! А уж женственности у тебя сегодня прибавилось - не в сказке сказать, не пером описать! Может, переименуешься в Никиту?
- Видно, не жениховский день сегодня, - задумчиво ответила я, с запозданием понимая, что все действительно пошло совсем не в ту сторону. Сначала ночные кошмары, потом драки в "реале" - непохоже, чтобы эта цепочка событий могла привести к запланированному результату.
Что-то было не так в моем магическом бизнес-шедевре, но вот что? Я извлекла из диванного тайника концептуальную тетрадь и углубилась в чтение. Анализ проблемы вроде бы сделан довольно грамотно: необщительность плюс неуверенность в себе, суженный до безобразия круг общения, неумение по-женски вести себя с мужчинами (то бишь кокетничать, строить глазки, флиртовать, заигрывать - что там еще обычно женщины делают?), внешняя неоформленность... и так далее на целую страницу, включая красочно расписанные последствия. С целью тоже, похоже, все было все тип-топ: встретить любимого человека (перечень желательных характеристик из восемнадцати пунктов), с которым сложатся отношения (список из двенадцати эпитетов), что позволит мне измениться самой (восемь параметров), изменить свое отношение к миру (четыре новых мировоззренческих постулата) и начать жить по-другому (одиннадцать критериев). Красивая была цель, что ни говори. Большая, достойная, тщательно описанная. Почему-то, правда, не очень вдохновляющая, но последний факт я отнесла на счет своих ограничивающих убеждений. Втайне мне хотелось, чтобы любимый человек явился сам собой, без всяких планов и описаний, как дар свыше, как заслуженная награда за годы страданий ("Ну уж и годы! - возмутился зловредный внутренний голос. - Месяца полтора твоим мучениям от силы"), как сбывшийся сон, как солнце, выглянувшее после грозы, как... В общем, явился, и все! Но ведь не могу я таким волюнтаристским образом сформулировать цель пусть магического, но все же бизнес-плана.
Вопрос надо было решать принципиально: либо продолжать из последних сил держаться за детские сказки о стрелах Амура, пронзающих сердца раз и навсегда, о падающих звездах, исполняющих заветные желания, и о добром дедушке Морозе, бесплатно приносящем заказанные подарки, либо начинать ковать собственное счастье самостоятельно. То бишь, проведя всесторонние маркетинговые исследования и провернув необходимые структурные преобразования, лично организовать тотальную сбычу мечт. Выбор в пользу современных рыночно-магических технологий напрашивался сам собой, однако на душе, привыкшей оперировать более возвышенными понятиями, было тошно...
По мере того, как я производила критический анализ своего с таким трудом расписанного плана, состояние необъяснимого сплина окутывало меня все больше и больше. С отдельными способами и методами еще можно было бы как-то согласиться, наступив на горло здравому смыслу, - но что было делать с выбранными магическими инструментами? Как, спрашивается, меня угораздило избрать в качестве гимна вагнеровский "Полет валькирий"?! Как, как... Хотелось чего-нибудь сверхэнергичного, торжественного и необычного, а ничего кроме валькирий в голову как назло не лезло. М-да, вот кошмары потом и поперли. Хорошо еще, до апокалипсиса дело не дошло.
А девиз? Ну что это за девиз: "Я люблю и любима"?! Это не девиз, а прокламация в духе бессильных заклинаний 20 съезда КПСС о грядущей эре коммунизма и трогательно-наивных аффирмаций Луизы Хэй. Осталось лишь сесть в позу лотоса и непрестанно талдычить эту дивную фразу, покачивая в такт головой, аки китайский болванчик. На этом фоне меркли даже "визуальный образ" в виде яростных сполохов огня в бархатно-черном небе (намалевала лично) и "алтарное пространство", на роль которого претендовала тумбочка в моей комнате, увенчанная ароматическими свечами (4 шт.), хрустальными пирамидками (2 шт.) и бумажными журавликами в стиле оригами (7 шт.).
Дочитав в нарастающе-критичном состоянии последнюю, тринадцатую страницу своего эпохального труда, я не нашла ничего лучшего, чем изодрать его в клочья и спустить в унитаз - с глаз долой, из сердца вон. Рукописи, может, и не горят, но тонут прекрасно. После сего деяния к списку черт характера из домашнего задания по презентации своей личности ("увлекающаяся, ироничная, легкая на подъем, немного мрачноватая") добавилось два эпитета: решительная и несколько импульсивная.
Спалось мне после совершенного акта вандализма на удивление легко и спокойно. В снах плескалось море, штормящее, но теплое, и утреннее пробуждение еще долго нежило меня далеким шумом прибоя. Проблема с обустройством личной жизни отошла куда-то на самый задний план, чему я очень обрадовалась и немедленно решила бросить все освободившиеся от ненужных терзаний силы на личностный рост. Решение пришлось как нельзя кстати, ибо сидеть на занятиях по сценической речи (каковое имело место быть в тот день) с головой, забитой мужиками разной степени ненормальности - очень сомнительное удовольствие. Я не стала терзаться недоумением, зачем сценическая речь будущим менеджерам и бизнесменам, радуясь возможности поработать над своей дикцией - невиданная доселе мудрость проклевывалась во мне прямо на глазах.
Вела занятие профессиональная театральная актриса (о, эти провинциальные жрицы Мельпомены, лишенные столичных больших сцен, аншлагов, всенародной популярности и больших денег!), дама неопределенного возраста с безупречной выправкой, гордой посадкой головы и слишком правильной речью, диссонировавшей с нашим молодежным сленгом. Но дама, даром что выглядела как человек из позапрошлого века, распространяла вокруг себя слабый запах лаванды и нещадно измывалась над собственными лицевыми мышцами, старательно артикулируя каждое слово, взялась за нас весьма серьезно. Два часа кряду мы ломали языки несусветными скороговорками, растягивали рты в клоунских гримасах, тренируясь распевно произносить гласные, ритмично надували щеки и животы в тщетных попытках заставить слушаться упрямую диафрагму. Когда все мышцы лица, а также язык и горло уже болели у меня так, словно я дня три пыталась говорить исключительно на английском, занятие было объявлено оконченным.
- Вот вам несколько заданий, чтобы дома скучно не было, - напутствовала присутствующих дама и безупречно поставленным голосом продиктовала целую страницу упражнений.
Во мне всколыхнулся было школьный протест по поводу безразмерных домашних заданий, которыми нас одаривали учителя, все без исключения полагавшие, что их предмет - самый главный, и только им и надлежит заниматься. Но я, как человек, давно натренировавшийся подавлять любые внутренние порывы, быстро справилась и с этой жалкой попыткой саботажа. В конце концов, надеяться, что дефект дикции когда-нибудь исчезнет сам собой, было бы слишком опрометчиво. А так, глядишь, в одно прекрасное утро я заговорю так же, как наша театральная дама - бр-р-р!
Итак, теперь мне ежедневно надлежало заниматься: а) приведением своего лица в божеский вид; б) изучением своей персоны как социального объекта и размышлениями об интеграции данного объекта в макросреду; в) отслеживанием шаблонов привычного взаимодействия с окружающими и замены их на действия в духе айкидо; г) упражнениями по превращению моего косноязычия в ораторское мастерство...
Бормоча "Шла Шаша по шоссе и шошала шушки" и корча перед зеркалом зверские гримасы, я успела проникнуться глубоким уважением к собрату по несчастью Демосфену, который искоренял свои дефекты речи с помощью куда менее приятных экзерсисов. Тяжела ты, доля искателя внутреннего и внешнего совершенства! "Мало не покажется", - помнится, то ли обнадеживал, то ли стращал меня ВП на одной из первых Игр. Да... Мало давно уже не казалось, а список практических занятий, на которые мне надлежало явиться с тем чтобы преобразиться и очеловечиться, и не думал заканчиваться.
Следующее занятие - по стилю и имиджу - проходило в просторной аудитории одного из вузов средней руки. Видимо, финансовые дела храма науки оставляли желать лучшего, вот их и пытались подправить, сдавая в аренду пустующие вечером помещения. Присев за стол и оглядев присутствующих барышень (по сравнению со мной - ужасно женственных, ухоженных и вообще - правильных), я начала готовиться к худшему. Сейчас придет доисторический бронтозавр типа вчерашней мадам, и достанется моим отсутствующим стилю и имиджу так, что будет тошно домой возвращаться! Я успела представить во всех подробностях высохшую мымру в корсете, наводящем на мысли об Институте благородных девиц, с уложенной волосок к волоску прической а-ля продавщица продуктового магазина, и презрительным блеском в глазах...
И тут в аудиторию вплыло оно. Сначала я даже не поняла, какого оно пола. Черные бархатные штанишки обтягивали длинные тонкие ножки, утопавшие в черных же сапогах-ботфортах. Просторная буза-балахон с немыслимым количеством кармашков, змеек, узорных вставок и прочих дизайнерских изысков всех цветов радуги не позволяла обнаружить первичные половые признаки ни в районе груди, ни ниже талии. На это цветистое великолепие спускались роскошные волнистые кудри, разделенные на прямой пробор и местами заплетенные в мелкие, украшенные яркими финтифлюшками косички. Плавно покачивая бедрами, оно неспешно продефилировало через всю аудиторию и уселось за преподавательский стол, - бочком, закинув ногу на ногу и выставив их на наше обозрение. Глазки, которыми оно обвело собравшихся, были явно накрашены, да и губки поблескивали как-то подозрительно ярко, так что я решила, что это все-таки девушка. Просто очень худая, чем и объяснялось практически полное отсутствие бедер и, по всей видимости, груди.
- Я смотрю, сегодня у нас много новеньких, - мягким грудным голосом произнесло оно, нарочито растягивая гласные и грассируя. - Это прекрасно. Давайте знакомиться. Меня зовут Макс, и именно я буду приобщать вас к миру высокой моды, стиля и имиджа.
"Боже, где ВП умудряется откапывать этих преподавателей? - с трудом переваривая услышанное. - Не иначе как сам клепает в какой-нибудь подпольной мастерской! То дама из прошлого века, то этот тип голубой наружности... Интересно, как он собирается приобщать нас к миру стиля и имиджа? Его самого в кунст-камере показывать можно!"
- Сегодня мы поговорим о цветотипах и психологии восприятия цвета, - сообщил Макс и величаво повернул голову к окну, по всей видимости, предоставляя нам возможность полюбоваться его дивным профилем. - Итак, что мы знаем о цвете?
После этой тирады он надолго умолк, то ли погрузившись в метафизические раздумья, то ли ожидая, что мы сами сообщим нечто умное. "Рассказать ему, что ли, об уравнениях Максвелла для электромагнитного поля, формуле де Бройля и спектральных линиях?" - посетила меня ехидная мысль. "Научный снобизм - это пошло! - тут же одернула я сама себя. - Нет ничего хуже, чем бравировать своими знаниями, не имеющими никакого отношения к данному предмету". "Стилистический снобизм ничуть не лучше, - нашлась моя внутренняя ехидна. - Смотреть же противно, как сидит это... чудо-юдо, и корчит из себя великого профессионала!"
Пока я таким образом препиралась сама с собой, Макс окончил цикл трансцендентной медитации, повернулся к аудитории анфас и изрек:
- Цвет - это основа стиля и мощный инструмент формирования имиджа.
Глубина мысли повергла собравшихся в легкий шок. Довольный произведенным эффектом, Макс продолжил:
- Цвет затрагивает даже более глубокие пласты нашего подсознания, чем архетипические образы. Он оказывает на нас невероятно мощное энергетическое, эстетическое и психоэмоциональное воздействие.
Большая часть слушательниц схватила ручки и принялась лихорадочно что-то строчить в тетрадках, видимо, пытаясь запечатлеть в веках изреченную Максом мудрость. А я пожалела, что не решилась сообщить о квантово-механической природе света и корпускулярно-волновом дуализме. Проняло бы этого стилиста до глубины души!
- Возьмем, к примеру, красный, - продолжил Макс, дождавшись, пока все законспектируют его предыдущее высказывание. - Красный... Цвет страсти и огня. Цвет крови. Запах корриды...
- Вкус Великой октябрьской социалистической революции, - продолжила я логический ряд.
Слушательницы захихикали. Макс одарил меня снисходительным взглядом и продолжил как ни в чем не бывало:
- Жизнь и смерть. Свобода, рожденная на баррикадах. Факел, горящий в ночи. Сердце Данко, вырванное из груди. Лепестки алых роз... Вот что такое красный цвет!
Сомнительно, чтобы горящий факел был красного цвета, пусть и в ночи. Да и образ окровавленного сердца в обрамлении лепестков роз не вызвал у меня восторга, но я промолчала. Пусть самовыражается мальчик, жалко мне, что ли? Макс еще минут десять сыпал восторженными эпитетами и возвышенными метафорами, попеременно демонстрируя нам то фас, то профиль, изящно выгибая спинку и выворачивая под невозможными углами тонкие кисти рук.
- А пурпурный! - воодушевленно воскликнул наш трибун, когда народ по уши пресытился красным и начал позевывать. - Во Франции, например, - на этом месте я подумала, что он специально подбирает слова с буквой "р", чтобы как можно чаще ласкать слух присутствующих своим грассирующим произношением, - еще сравнительно недавно ношение пурпурных одежд было привилегией кардиналов и кор-р-ролей. И не зря, ведь это цвет...
- Все это, конечно, замечательно, - раздался откуда-то сзади знакомый въедливый голос. Оглянувшись, я увидела долговязую фигуру ВП, материализовавшуюся в дверном проеме.
- Очень полезный экскурс в историю, - с иронией произнес ВП, стремительно пересек аудиторию, оказался рядом с Максом и, не обнаружив поблизости второго стула, уселся прямо на край лекторского стола. - Но я полагаю, что сейчас не мешает провести тренинг.
"Началось", - с тоской подумала я. Макс с его напыщенными фразами и банальными образами утомил меня настолько, что мысли в голове плавали лениво и медленно, как перекормленные рыбы в аквариуме. Прекрасно, конечно, что ВП нежданно-негаданно появился на занятии и прервал затянувшееся шоу Макса, - но только, ради Бога, не нужно заставлять меня придумывать цветовой тренинг! Я сейчас вообще ничего придумать не в состоянии. ВП скользнул по мне взглядом, все понял и сказал:
- Тренинг очень простой. Скажите мне, какой у вас любимый цвет.
Обрадованные сменой декораций и возможностью размять затекшие от долгого бездействия мозги и языки, слушательницы активно включились в обсуждение. Желтый, оранжевый, белый, серый, красный, коричневый, розовый, черный, - ответы сыпались быстро, перебивая друг друга. Что касается меня, то тут и размышлять было не о чем: конечно же, сине-зеленый, цвет моря и... нет, не буду я съезжать на Максовы рельсы! Просто сине-зеленый - и все!
ВП выслушал наши откровения, но почему-то ни как их не прокомментировал. Я уже успела попривыкнуть, что после каждого тренинга узнаю о себе что-нибудь новенькое (пусть даже и неприятное!) - а тут такой облом. Зачем тогда было спрашивать? Просто агентурный сбор информации, что ли? То же мне, тайна мадридского двора -любимый цвет!
- А теперь запишите, с чем у вас этот цвет ассоциируется, - выдержав паузу, скомандовал ВП. - Нам нужны три ассоциативных ряда.
"Глубина, неизвестность, загадочность. Покой, замкнутость, неприступность. Энергетическая насыщенность, легкость, расширение во все стороны, пузырьки воздуха, поднимающиеся вверх, как в газировке", - записала я все, что сходу пришло в голову, и приготовилась ждать вердикта. Он оказался до смешного лаконичен: "Первый ряд ассоциаций - это то, как вы воспринимаете себя сами. Второй ряд - то, как вас воспринимают люди. И третий - какое впечатление вы хотели бы производить на окружающих".
- А теперь, - весело сказал ВП, как всегда оказавшийся на высоте, озадачив аудиторию и не предоставив времени на осмысление полученной информации, - Макс расскажет вам стандартное описание психоэмоционального воздействия каждого цвета. Давай, Макс, только не растягивай это удовольствие на три часа. По две-три фразы на каждый цвет - вполне достаточно.
С этими словами он покровительственно похлопал стилиста по плечу, спрыгнул со стола, пронесся вихрем по аудитории - и был таков. И чего приходил, спрашивается?
Макс после визита руководителя Программы слегка покрылся розовыми пятнами, скукожился и растерял большую часть своего "богемного" апломба. Всего за десять минут мы узнали, что красный цвет традиционно ассоциируется с агрессией, силой, энергией и напряжением; оранжевый - с теплом, созреванием, насыщением и сексуальностью; желтый - с излучением, активностью, волей и настойчивостью; зеленый - с покоем, балансом и бесстрастностью; голубой - с романтизмом, безответственностью, легкостью и непривязанностью; сине-зеленый - с самодостаточностью, уверенностью в себе и проблемами с общением; синий - с потребностью организма в покое, с глубиной, женским началом, покоем и безопасностью; а фиолетовый - с универсальностью, загадочностью и сверхчувственным восприятием... "Давно бы так! Может ведь, когда хочет. Вернее, когда ВП мозги вправит", - одобрительно подумала я, записывая всю эту лаконичную галиматью в тетрадь.
Быстренько закруглившись с психологией восприятия цвета, мы перешли к обсуждению цветотипов. В ту пору само слово "цветотип" еще не мелькало в каждом уважающем себя женском журнале и было нам в диковинку. Макс, увидев заинтересованность аудитории и почувствовав себя миссионером в оторванной от цивилизации и забытой богами африканской деревеньке, начал понемногу обретать почву под ногами и снова вещать в жеманно-патетической манере. Впрочем, изредка он вздрагивал, подозрительно косился на дверь, за которой скрылся ВП, и переходил на нормальный язык. Но хватало его ненадолго, и поэтические трели "видного" стилиста и имиджмейкера вновь начинали терзать наши уши. Никакой практической пользы извлечь из этого не получалось. Единственное толковое сообщение заключалось в том, что имидж - это определенное внешнее оформление человека, отражающее его социальную роль, а стиль - проявление индивидуальности человека в его имидже. Из прочих тирад удалось уяснить, что в недоступном моему разумению мире высокой и прочей моды чуть ли не испокон веков существует разделение на четыре цветовых типа - по количеству времен года. Далее Макс поведал, что у каждого цветотипа есть свои подходящие и неприемлемые цвета, и что один и тот же цвет может сделать блеклой и невыразительной женщину-зиму и совершенно неотразимой - женщину-весну.
"Все это несказанно распрекрасно и великолепно. Только мне-то какая радость с этих теорий, если я знать не знаю и ведать не ведаю, какой у меня тип?!" - мысленно возмутилась я. "Тот еще тип!" - моментально откликнулся внутренний голос, разом похоронив слабую надежду, что и я когда-нибудь смогу если не стать, то хотя бы выглядеть нормальным человеком. "Хорошо бы сейчас опять ВП нагрянул!" - мстительно подумала я, глядя на заливавшегося соловьем Макса. То ли стильный имиджмейкер умел читать мысли, то просто пришло время вспомнить о вездесущем боссе, но Макс внезапно дернулся, затравленно посмотрел на дверь, прервал себя на полуслове и сказал:
- В общем, рассказывать о цветовых типах и возможностях, которые открывает их использование, можно еще долго, но нам пора переходить к практической части занятия. Сейчас мы займемся определением цветотипа каждой из вас.
Ура! Не зря я призывала дух ВП! Сейчас свершится!.. К сожалению, особой практичностью задекларированная Максом процедура не отличалась. Имиджмейкерный стилист выбирал одну из присутствующих, минут пять смотрел на нее в сильной задумчивости и потом изрекал: "Типичная осень!" Или весна. Или зима. Или лето. Но все - как на подбор, типичные. Далее следовал список цветов, которые осени (весне, зиме, лету) надлежало неукоснительно использовать в своем гардеробе. Барышни тихо радовались приобщению к сокровищницам мировой стилистики, хотя некоторые рекомендации Макса явно вызывали у них молчаливое недоумение...
Вскоре настал и мой черед радоваться. Макс воззрился на меня в медитативном экстазе, опустив кудрявую голову на сплетенные кисти рук. Я терпеть не могу, когда на меня пялятся в упор, да еще и больше десяти минут подряд. Пережить, когда на тебя смотрят так, как это делал Макс - не как на женщину и даже не как на человека, а как на представителя неизвестного науке цветотипа, было тяжелее втройне, но я справилась. Чего не сделаешь ради приведения своей внешности к социально-приемлемым стандартам! Пауза затягивалась до неприличия. Я начала подозревать, что в природе не существует цветового типа, к которому можно было бы меня отнести, и против воли захандрила. Все-то у меня не как у людей! И как с этим жить, спрашивается?!
- Типичная весна, - разродился наконец Макс. - Тебе нужно носить одежду теплых, но не ярких оттенков желтого и зеленого. Допустимы нежно-голубой, оранжевый, высветленный желтовато-красный. Белый и черный, синий и темно-красный - категорически исключить. Серый тоже не приветствуется, - сообщил он, выразительно глядя на мой свитер, - разве что очень светлый и слегка разбавленный голубым. Очень пойдет теплый беж...
- В комбинации с салатным и желтым, - не выдержала я. Смерти он моей хочет, что ли?! Может быть, я не женственна, не оформлена и - что там еще говорил ВП? - но чувство цвета у меня все же есть! А этот полумальчик-полудевочка, вырядившийся в клоунский костюм, берет на себя смелость вот так, походя, указывать, что мне носить, а что - нет! Да я на дух не переношу бежевый и желто-зеленый! А исключить из гардероба черный - значит выбросить практически весь гардероб. Вот попала!
- Беж лучше сочетать со светло-коричневым, охрой, или болотно-зеленым, - не моргнув глазом, ответил Макс, который то ли не заметил моей иронии, то ли решил не обращать на нее своего царственного внимания.
Ага, охра и болотно-зеленый - то, что доктор прописал! Прелестно же я буду выглядеть: желто-зеленой плесенью, невзрачной, унылой и невыразительной. Препираться с Максом я больше не стала, рассудив, что он явно сделал все что мог, а требовать от этого странного создания рецептов по разработке моего стиля и имиджа я не имею никакого права. Общая лекция и индивидуальные консультации - суть вещи практически несовместные. Когда припечет, обращусь к какому-нибудь менее экстравагантному, но более толковому специалисту. А сегодня... Кое-какую информацию я получила, направление поисков обозначилось - и на том спасибо.
Но ВП почему-то так не считал. Он всегда предпочитал действовать здесь и сейчас, и выжимать из текущего момента все имеющиеся в нем возможности.
- Ты лучше скажи, как ей женственности добавить? - спросил он у Макса, вновь появляясь в дверях. Интонационно это звучало так, как будто он никуда не исчезал и вообще, вел с нашим стилистом долгую неспешную беседу. По странному стечению обстоятельств - именно по поводу моей персоны.
Вторичное явление босса вновь застало Макса врасплох. А вопрос о моей женственности - и подавно. Он застыл в прострации, устремив на меня взгляд остекленевших с перепугу глаз и забыв прикрыть рот.
- Так что с женственностью делать будем? - поторопил его ВП. Барышни начали поглядывать на меня с любопытством. Что там, дескать, за странный зверь затесался в наши стройные ряды? Оказавшись в перекрестье сразу нескольких десятков глаз, я почувствовала, что начинаю краснеть, и разозлилась - на себя, на Макса и, конечно, на ВП: какого черта он выносит мои интимные проблемы на всеобщее обозрение?!
- Ну, надо изменить стиль одежды, - сообщил Макс тоном ученого, знакомящего непросвещенную публику со своим новым открытием. - Вместо брюк носить юбки и платья. Бесформенные шерстяные свитера - изъять из гардероба категорически. Использовать шелковистые, струящиеся ткани. Воланы, оборки. И вообще, придерживаться такого... м-м-м... летящего романтического стиля... Свободный покрой, рукава типа реглан... Если фигура позволяет - носить облегающую одежду. Прическу желательно изменить... На более женственную...
- Глубоко копаешь, - остановил Макса ВП, возвышаясь над ним во всю свою длину и источая убийственный сарказм. - Ладно, что-нибудь придумаем... Кто там следующий?..
Воплотить в жизнь хотя бы одну из Максовых идей в тот день мне удалось, хотя фразочка ВП "что-нибудь придумаем" не сулила ничего хорошего, и я понимала, что нужно срочно что-то делать самой, пока это "что-то" не начали делать со мной, не спрашивая моего согласия. Но - не сложилось. Уже совсем стемнело, когда мы покинули оккупированную Максом аудиторию, и ноги сами понесли меня к Ритке и Мише.
Квартира друзей представляла собой удручающее зрелище. Часть мебели уже была распродана. По углам, а то и просто посреди комнат валялись лишившиеся привычного крова книги и вещи. Между этими сиротливыми завалами лавировали сами хозяева с лихорадочно блестевшими глазами, то и дело забывавшие, куда и зачем они направлялись. Зрелище напомнило мне документальные фильмы о начале Великой отечественной войны: забитые вокзалы; тюки, узлы и коробки; мечущиеся люди со скорбными лицами; прошлого нет, настоящее ирреально, будущее внушает страх...
Здесь, на крохотной кухоньке типичной хрущевки, на табурете, с трудом втиснутом между столом и окном, гнездился большой кусок моего мира, уютно освещенный старым абажуром, родной и безопасный. Подумать только, а я и не подозревала об этом, - пока этот мир не начал разваливаться на части, обнажая стропила и ветхие балки, полоски дранки, куски штукатурки, гвозди, с "мясом" вывороченные из оконных рам... И заветное, желанное для многих моих соотечественников слово "эмиграции" обретало изначальный горький смысл: извечные еврейские скитания, так непохожие на цыганские вольные перемещения по планете. Не кибитки, летящие в степи, не песни у костра и не дорога, бегущая в вечное завтра, а печальные ручейки людей, гонимых с места на место то недоброжелателями, то роком, то мечтой о лучшей доле...
На короткий миг они, уезжающие, и я, остающаяся, оказались вдруг до боли похожи и связаны общей тоской: они теряли родину, я - друзей; их ждала неизвестность новой страны, меня - непредсказуемость новой жизни; всем нам в глубине души хотелось обратить время вспять, но каждый из нас понимал, что это, увы, невозможно. Страшась отверстой пасти будущего и с трудом глядя в лицо болезненному настоящему, мы весь вечер говорили о всякой ерунде: куда деть книги, которые нельзя увезти с собой; как подороже продать квартиру; сколько килограммов вещей пропустят в самолет и как оптимизировать багаж; стоит ли сдавать на водительские права здесь или заниматься этим уже там...
- Слушай, а что у тебя нового? - опомнилась Ритка, выныривая из пучины непрекращающихся сборов.
- Без особых перемен, - вяло улыбнулась я: не терзать же их рассказами о цветотипах, упражнениях для артикуляции, маркетинге и айкидо. Хотя об айкидо Мишка, пожалуй, выслушал бы с удовольствием, но мне не хотелось его расстраивать. - Хожу на занятия. Пишу бизнес-планы. В общем, похвастаться пока нечем...
- Нечем?! Скажешь тоже! - фыркнул Мишка. Видимо, рана, связанная с непопаданием в Программу, все еще не затянулась. - Да у тебя такая жизнь начинается, - только держись!
- Миш, ну в Америке тоже не все так плохо, - попробовала утешить его я. - Не зря же столько людей со всего мира туда рвется.
- Ну да, ну да. По машине на каждого члена семьи, дом с семью спальнями и все такое, - без энтузиазма согласился Мишка и вдруг вскинулся: - Знаешь, что меня удручает больше всего?
- Что?
- Мы едем в бездушный, насквозь материальный мир, где все думают только о деньгах. Наверное, там и слова-то такого - "эзотерика" - никто не слышал. Как представлю, что в моей жизни больше никогда не будет групп и семинаров, наших кухонных посиделок до утра, домашних костюмированных балов, бега босиком по снегу, поездок в Крым... Даже песен под гитару - и тех не будет, понимаешь?!
Мишка, Мишка... Через три года выяснится (и мы посмеемся над этими апокалипсическими настроениями вместе, разъединенные океаном и связанные переполненной странными шорохами телефонной линией), что центр эзотерики и духовного искательства сместился из нашей страны именно в Америку. Что потребность в духовном общении, в кэмпах и семинарах, в личностном росте и обучении у знающих людей обнаружится как раз у решивших проблемы с хлебом насущным эмигрантов из бывшего СССР, - а оставшиеся здесь соотечественники только и думают, что о деньгах и карьере или (кому повезло меньше) о выживании. Что природа штата Мэн почти не отличается от крымской. Что ходить в горы там ребята стали куда чаще, чем делали это здесь. Что в американских магазинах можно запросто встретить любимый Мишкин шоколадный торт, испеченный на нашей кондитерской фабрике. Что даже слеты КСП происходят там с достойной удивления регулярностью и собирают десятки тысяч людей. И что при всем при этом - самое смешное! - вопросы о смысле жизни останутся теми же; и неудовлетворенность собой никуда не денется; и страх не успеть, не суметь, не справиться, оказаться не в том месте, не в то время и не с теми людьми по-прежнему будет пронизывать рутину будней надсадно-высокой нотой...
А помните, как мы разучивали Тенсегрити на обрывистом берегу окруженного мрачным лесом водохранилища, пугая окрестных отдыхающих странными воплями? Как мы сидели три дня под дождем, в насквозь промокшей палатке, а потом не выдержали и пошли на берег петь йоговские гимны солнцу, чуть не доведя до инфаркта проходившего мимо лесника? Как собирались по весне устроить пеший поход по Крыму - да так и не собрались, и теперь уже никогда не соберемся?!..
Будущее, уже такое близкое и реальное, и все еще осязаемое прошлое, и непутевое настоящее сплелись в тот вечер в такой плотный клубок, что я, сидя в опустошенной, разоренной, уже почти проданной квартире друзей, добираясь затем домой в морозной кромешной тьме и ныряя под спасительное одеяло, изо всех сил не верила в их отъезд. Казалось, надо проснуться, и наваждение вместе с бредовыми разговорами, фантасмагорией Игр, бесконечными тренингами и экзистенциальной тоской развеется без следа...
Я проснулась. И наступила пятница. "10.00 - раздача листовок и проведение соцопроса, - значилось в расписании занятий. - 14.00 - свободный танец".
- О, нет! - простонали хором мои лень, меланхолия, нежелание выбираться из теплой постели и страх перед предстоящим интервьюированием совершенно незнакомых людей.
- О, да! - вздохнула я и поплелась на кухню отпаивать тоску чаем. "Взялся за гуж..." - дальше вы знаете.
По иронии судьбы, проведение соцопроса должно было происходить в стенах того самого университета, в котором я имела честь проучиться пять лет. Конечно, риск встретить хоть одно знакомое лицо в вестибюле между парами был минимальным: все мои однокашники давно разлетелись по разным городам, и если и съезжались проведать альма-матер, то только в июне, в годовщину выпуска; почтенные же преподаватели в такую пору обычно разбредались по кафедрам. И все же меня начинала бить нервная дрожь при одной мысли о том, что несостоявшегося светоча отечественной науки - в моем лице - застанут шныряющим у гардероба с подозрительными листочками в руках и пристающим со странными вопросами к ни в чем не повинным студентам.
ВП, видимо, подозревал, что подобные трусливые мыслишки могут посещать некоторых отдельно взятых несознательных участников Программы, посему для проведения соцопросов народ разбивался по парам. Сие мудрое решение исключало возможность того, что единичные халявщики проигнорируют важное мероприятие, позорно сбегут с поля боя или попытаются ввести общественность в заблуждение, предъявив для отчета фальшивые листки якобы заполненных анкет. Важность же упомянутого мероприятия заключалась, во-первых, в том, что опросы служили одним из главных инструментов выявления подходящих новых людей и привлечения их в Программу; а во-вторых - в том, что публичное анкетирование в "полевых" условиях позволяло уже существующим учащимся Программы преодолевать всяческие комплексы и учиться эффективно общаться с людьми.
Такова была теория. Практика же заключалась в двадцати зеленых листках формата А5 с вопросами и пустыми местами под ответы (по числу людей, которых надлежало опросить), и напарнице - худощавой студентке по имени Марина, которая боялась предстоящего мероприятия несколько меньше меня, поскольку участвовала в нем уже второй раз. Я, в свою очередь, старалась не слишком афишировать свой страх и неопытность, дабы не компрометировать светлый образ Тренера Программы в глазах рядового учащегося. Итак, в 10.00 мы собрались в пустом гулком вестибюле университета (счастливчиков, которым предстояло окрепнуть и закалиться в горниле соцопросов, было кроме нас с Мариной еще четырнадцать человек), заслушали вводный инструктаж Оксаны (как и следовало ожидать, нелегкое дело вербовки новых учащихся Программы находилось в руках ее главного менеджера), разобрали анкеты и разошлись в разные стороны.
Вскоре прозвенел звонок, и пространство начало заполняться студентами. Кто-то пересекал вестибюль, чтобы попасть из одного корпуса в другой; кто-то решил, что двух пар с него достаточно, и направлялся в гардероб; а кто-то спешил на улицу - мимоходом глотнуть морозного воздуха и сделать несколько коротких сигаретных затяжек. Словом, народ двигался во всех возможных направлениях, а нам предстояло: а) отловить взглядом подходящего человека ("На первых порах вполне достаточно, чтобы человек вызывал у вас желание пообщаться", - объясняла Оксана); б) остановить его бег; в) попросить заполнить анкету; г) рассказать о Программе; д) пригласить на собеседование.
Увы, ни с первого, ни со второго, ни с третьего взгляда никто из студиозусов не вызывал у меня желания пообщаться, поэтому пришлось опускать планку и выискивать в толпе хотя бы тех, к кому не страшно было подойти. Таковых почему-то оказалось очень мало, и за короткую перемену мы с Мариной успели опросить всего двух человек. Начало тем более обнадеживало, что все двадцать анкет (а на двоих - соответственно, сорок) надо было сдать Оксане сегодня же. Шатаясь по университету в ожидании следующей перемены и тщетной надежде изловить какого-нибудь отлынивающего от занятий студента, мы с напарницей делились жизненным опытом. Она рассказывала мне о заоблачном уровне развития ВП и его ближайших помощников (с ними мне еще предстояло познакомиться), а я травила байки из жизни разных эзотерических и околоэзотерических тусовок, в которые меня заносила жизнь. Время тянулось удручающе медленно, и я мысленно поклялась себе, что на следующей перемене (для увеличения эффективности мы с Мариной решили разделиться) не стану ловить ворон, начну проявлять недюжинную активность и доведу количество заполненных анкет хотя бы до пятнадцати.
Мой наполеоновский план потерпел сокрушительное поражение: стоило прозвенеть звонку, как на меня напало оцепенение. Пульс ускорился раза в два, а мышцы лица застыли как у индейца, сидящего в засаде. Собрав всю волю в кулак, я двинула непослушное тело в гущу людей, но потенциальные собеседники почему-то шарахнулись в стороны. Слушая свои сдавленные "Извините, пожалуйста, не могли бы вы...", я снова и снова убеждалась, что мой дефект дикции - вовсе не придуманный ВП миф, а ужасающая действительность. Большая часть народа мои жалкие реплики просто игнорировала; те, что повежливее, отвечали, что очень торопятся. Потратив таким образом половину долгожданной перемены и почувствовав себя достойным представителем народности под названием "Мы люди не местные, подайте кто сколько может", я наконец разозлилась, а разозлившись - неожиданно успокоилась. И совершила нехарактерный для себя поступок: твердым шагом подошла не к одной девушке, а сразу к трем подружкам, натянула на лицо улыбку и вежливо поинтересовалась, могут ли они уделить мне десять минут. Подружки, как ни странно, не послали меня куда подальше, а добросовестно ответили на все вопросы, и даже напоследок поинтересовались, для чего проводится анкетирование. Я вручила им листовки с кратким описанием Программы и, напрочь забыв о приглашении на собеседование, умчалась прочь. Облегчение было сродни геракловому, после очистки небезызвестных авгиевых конюшен. Впрочем, мои конюшни были еще полным-полны, так что я обуздала желание досрочно завершить доблестную процедуру соцопроса, и успела опросить еще двух студенток. Стало быть, на конец учебного дня мне оставалось еще тринадцать анкет - очень символичное число!
Теперь задача осложнялась тем, что после четвертой пары (мы с Мариной, которой до "нормы" не хватало всего пяти анкет, переждали эти сорок пять минут с большим трудом), большинство студентов стремилось домой, и любые преграды, в том числе и человеческие, вызывали желания, далекие от альтруистических. Марина отловила пять жертв в очереди к гардеробу, я за это же время осилила только двоих. После ухода напарницы настроение совсем испортилось, последние крохи вымученного энтузиазма бесследно испарились, но я запретила себе даже и думать о том, чтобы "заполнить" оставшиеся анкеты самостоятельно, без студентов, то есть совершить обман и подлог. До начала занятия по свободному танцу оставался час с небольшим - и одиннадцать анкет...
Хронометраж дальнейших событий был примерно следующим. Задумчивая толстушка, застрявшая с вязаной шапкой у зеркала - минус десять минут, плюс одна анкета. Скучающая барышня в белой шубке, ожидающая кого-то - минус семь минут, плюс одна анкета. Взгляд на часы - не успеваю, слишком медленно! И почему это я, кстати, опрашиваю только девушек? Попытка направить столпы в сторону группки ребят. Ноги прилипают к полу. Сила тяготения - как на Юпитере. Воздух сгущается до густого киселя и тормозит каждое движение. Сворачиваю в сторону, не дойдя до цели полутора метров. Что происходит, черт возьми?! Я что, боюсь мужчин? Только этого не хватало! Вторая попытка. Печальный очкарик с прыщавым лицом и засаленной челкой. Минус пятнадцать минут, плюс одна анкета, крест на страхе перед мужчинами. Одергиваю сама себя: "Да разве ж это можно назвать мужчиной?! Ты попробуй раскрути вон того брюнета, явно не обремененного интеллектом, зато обросшего мускулами и в модном прикиде! Вон как провожает пренебрежительно-оценивающим взглядом каждую проходящую мимо особь женского пола. Представляю, с каким видом он посмотрит на твои ботинки "мечта альпиниста", на джинсы и все прочее! Если вообще удостоит взглядом..." "Сколько там уже натикало? - делаю я обходной маневр. - Осталось сорок минут, причем минут двадцать из них - на дорогу... Нет, брать штурмом брюнета мы сегодня не будем. Как-нибудь в другой раз разберемся со страхом перед мужчинами. А сейчас нас может спасти только женская солидарность. Вон неподалеку щебечут две подружки - никак не могут договориться и разбежаться по домам..."
- Девчонки, выручайте! У нас лабораторная работа по социологии, если не сдам вовремя, к сессии не допустят, - вру не краснея и не верю собственным ушам: это я, оказывается, умею так заливать?!
- А мы причем? - недовольно поворачивается одна из подружек.
- Ответьте на несколько вопросов, это пара секунда, - "дожимаю" я их.
Минус двенадцать минут, плюс две анкеты. Не так уж все и страшно, только времени не хватает катастрофически. Шесть анкет за восемь минут - нереально, надо бежать. Бежать - и признать свое поражение?! Ладно, опрошу еще вот этого студентика, на вид совершенно травоядного... Минус шесть минут, плюс одна анкета, - все, финиш!
Бегу от универа к метро. Под подошвами противно скрипит снег - как будто разламывается пенопласт, или кто-то с нажимом водит пальцем по стеклу. Усталость - дикая, словно я много часов подряд занималась тяжелым физическим трудом, параллельно переводила огромную статью из "Daily Mirror" и сдавала экзамен по мат. анализу. Плечи, шея, спина - все сведено от напряжения. В руках, как флаг о капитуляции, трепыхаются пять незаполненных зеленых листочков. Вылетаю на платформу - поезд только ушел. Лихорадочно соображаю, не пристать ли мне с соцопросом к кому-нибудь из пассажиров. А, гори оно все синим пламенем! Анкетой больше, анкетой меньше - все равно норму выполнить не успею. И опоздаю на занятие - уже почти наверняка. Жаркий - по контрасту с улицей - мороз. Четыре станции. Время - по традиции - тянется мне назло. Двери открываются. Двадцать четыре ступени вверх. Турникеты, еще десять ступеней. Бегу. Дыхание срывается, мороз обжигает горло, нужное мне здание отдаляется с каждым шагом. Светофоры - кто бы сомневался! - переключаются на красный свет перед самым моим носом. Ненавижу опаздывать. Лучше прийти на полчаса раньше и слоняться без дела под закрытой дверью, чем влететь в помещение, когда все уже в сборе и заняты делом...
Опоздание - по моей внутренней оценочной шкале - приравнивается к поражению, а два поражения для одного дня - это, согласитесь, перебор. Пританцовывая от нетерпения перед светофором, я злилась на весь мир. Какой черт вообще занес меня в эту Программу (глубокая мысль, жаль, не хватило ума додумать ее до обнаружения ответа - глядишь, многих дальнейших синяков и шишек удалось бы избежать)?! Раньше у меня всегда все получалось (неудачи в личной жизни, отсутствие работы и прочие "мелочи" в порыве негодования, естественно, не учитывались), а теперь что?! Хожу не так, говорю не так, делаю все не так, люди от меня шарахаются, с бизнес-планом полная ж-ж... жуть. У меня должно все и всегда получаться с первого раза, иначе я просто не в состоянии жить (это, как вы понимаете, уже начиналась форменная детская истерика)!
Как ошпаренная, я проскочила перекресток, пробежала несколько десятков метров до искомого подъезда и ожесточенно рванула на себя дверь парадного. Дверь распахнулась неожиданно легко, едва не отбросив меня обратно на тротуар, но даже это очевидное несоответствие между моим напором и податливостью реальности не привело меня в чувство. Ждать лифта не было сил, и я стремглав понеслась на четвертый этаж, топоча как табун лошадей и на ходу сдирая с себя верхнюю одежду. Так я и ввалилась в зал для занятий: всклокоченные волосы, волочащийся по полу шарф, куртка в одной руке, рюкзак и листовки - в другой, напрочь сбившееся дыхание и безумный взгляд. Чувствуя себя слоном в посудной лавке и бормоча никому не нужные извинения, я протиснулась мимо сидевших на полу людей, брякнулась на стул в углу и наконец перевела дух. И с изумлением обнаружила, что на меня никто не обращает внимания. В зале звучала тихая восточная музыка, плыл терпкий травяной запах тибетских благовоний, полтора десятка учащихся - среди них обнаруживались и знакомые мне по предыдущим занятиям и Играм лица - в спортивных костюмах сидели с закрытыми глазами и, похоже, наблюдали за дыханием. Ведущая - девушка в черном трико с длинной косой, почти касавшейся пола, - ненадолго приоткрыла глаза, жестами предложила мне переодеться и присоединиться к коллективу, и снова погрузилась в медитацию.
Пока народ добросовестно входил в нужное состояние сознания, я возилась со шнурками на ботинках, облачалась в штаны и футболку и пыталась утихомирить колотящееся сразу в нескольких, причем совершенно неподобающих тому местах сердце. Когда мне - в некотором приближении - это удалось, медитация как раз закончилась. Я уселась на пол, и мы начали делать растяжки. Сведенные напряжением мышцы не выразили никакого восторга по поводу происходящего, зато беспокойство и злость начали потихоньку улетучиваться, словно упражнения выжимали их прямо из тела, измочаленного неравной борьбой с интервьюируемыми студентами. Дыхание постепенно выровнялось, спина распрямилась, и минут через пять я начала воспринимать не только личные комплексы и внутренние голоса, но и окружающую действительность. А уж когда Наташа - так звали ведущую - раздала всем повязки на глаза, похожие на шедевры моего собственного изготовления, только синего цвета, стало совсем хорошо. Теперь уж я могла быть уверена на сто процентов, что никто на меня не пялится, ничего не думает по поводу моего опоздания, внешнего вида и грациозности движений, и вообще - никому до меня нет никакого дела.
Сполна насладиться состоянием полной анонимности не удалось: начался очередной тренинг. Наташа предложила присутствующим сначала лечь на пол (что, судя по звукам, все сделали быстро и без всяческих затруднений), а затем... начать танцевать (ответом было недоуменное коллективное молчание). Задание поразило даже мое искушенное тренерское воображение. Собираясь на занятие, я, конечно, подозревала, что свободный танец чем-то отличается от общепринятых подергиваний на дискотеке, но чтобы настолько!.. Насколько позволял судить мой богатый жизненный опыт, танцуют лежа на полу только отдельные, особо продвинутые апологеты брейк-данса - если их бешеное вращение волчком и эпилептическое подрыгивание конечностями можно назвать танцем. К означенным апологетам я никогда не относилась, - как, похоже, и большинство присутствовавших на занятии учащихся Программы. Сообразить, как еще можно танцевать, валяясь на полу, никак не получалось. Слегка шевелить пальцами рук и ног, демонстрируя экстатическое слияние с Абсолютом? Изображать лихорадочно сучащего лапками жучка, которого перевернули на спинку? Извиваться червяком? И можно ли при этом куда-нибудь ползти, или же нужно оставаться пригвожденным к одному месту? А что делать, если траектория моего напольного "танца" пересечется с чьей-нибудь еще? Так ведь и в глаз ногой получить запросто можно. Поди потом разберись, чья была нога!
--
Не надо заранее придумывать, как это может выглядеть. Настройтесь на музыку, - пришла нам на помощь Наташа, включив магнитофон, - прочувствуйте ее и позвольте телу двигаться...
Зазвучал "Одинокий пастух". Где-то я уже слышала подозрительно похожие инструкции... Ну да, как же! Сама ведь на последней Игре заставляла людей "настроиться на музыку" и "отпустить свое тело". Кто бы мог подумать, что эти мудрые инструкции так сложно воплотить в жизнь! "Не рой другому яму", - вот как это называется. "Не плюй в колодец, пригодится воды напиться". "На чужом несчастье своего счастья не построишь". "В чужом глазу соринку видим, а в своем бревна не замечаем". "Что посеешь - то и пожнешь". "Как аукнется, так и откликнется". "Слово - не воробей, вылетит - не поймаешь"... Фу ты, поперла народная мудрость! Так, на чем мы остановились? Ага, позволить телу двигаться.
Тело двигаться не желало. На полу ему было тепло и даже почти уютно. Можно было расслабиться и просто слушать музыку. И представлять, что лежишь где-нибудь на мягком велюровом диване... гм... на жестком деревянном топчане, и отдыхаешь после тяжелого трудового дня, включив кассету с любимой мелодией (относительно тяжелого трудового дня и любимой мелодии - все чистая правда). Можно даже попробовать вздремнуть, игнорируя убийственную жесткость поверхности, на которой угораздило оказаться. Можно даже... Но тут что-то твердое немилосердно уперлось мне в бок. Должно быть, какой-то жучок-червячок устал валяться на месте, настроился-таки на музыку и отправился путешествовать по просторам нашей маленькой вселенной. Мое тело, еще секунду назад изъявлявшее одно-единственное желание: лежать здесь пластом до скончания века, неожиданно выгнулось, пропуская вперед неведомого жучка-червячка, причем сделало это настолько шустро, что я еще и подумать не успела о необходимости перемещения в пространстве, а оно уже свершилось. Однако! К несчастью, там, куда мы с телом так внезапно перебазировались, уже кто-то находился, и в противоположный бок мне уперлось что-то похожее на колено. "А в прошлый раз был локоть", - догадалась я, сопоставив ощущения. Тело, предоставленное самому себе, тем временем опять как-то странно выкрутилось, обтекая препятствие, с которым столкнулось. Все бы ничего, но лежать в новом положении было совсем неудобно, поэтому пришлось снова выкручиваться, лавируя при этом между первым жучком-червячком, который никак не мог уползти от нас подальше, и вторым, который вежливо пытался отпихнуть нас от себя и освободить собственную суверенную территорию.
Самое смешное заключалось в том, что все эти коленца, которые нам с телом приходилось выделывать, странным образом резонировали со звучавшей музыкой, так что неискушенный наблюдатель (на его роль, насколько я могла судить, могла претендовать только Наташа, проводившая тренинг и потому лишенная повязки на глазах) вполне мог принять эти движения за некое подобие танца. Когда задача занять более-менее приемлемое положение была почти решена, и я собиралась расслабиться, вся конструкция снова пришла в движение. То ли второму жучку-червячку кто-то куда-то заехал, то ли ему просто захотелось подвигаться, но теперь на мое место под солнцем посягали уже с двух сторон. Разобрать, где колени, где локти, а где головы, скоро стало решительно невозможно. Оценив обстановку, я решила, что нужно убираться из этой кучи малы подобру-поздорову, и обнаружила, что тело опять меня опередило и уже старательно ввинчивается в сужающийся просвет между двумя другими тушками. Там, куда мы выползли, в динамическом беспорядке существовали еще несколько живых существ, и с перспективой найти укромное местечко, забиться в него и затаиться хотя бы на несколько минут вскоре пришлось распрощаться.
Звучавшая печальная мелодия между тем закончилась, уступив место зажигательным латиноамериканским ритмам. На наш маленький зверинец перемена подействовала наиактивнейшим образом. Все вокруг начало бойко двигаться, сопеть, пыхтеть, ползти и извиваться. Приходилось действовать с максимальной скоростью, то защищая себя - ой! - от весьма ощутимых толчков слева, то сползая с чьей-то - ах, извините! - руки или ноги. Мысли о том, как это выглядит со стороны и можно ли считать, что кто-то из присутствующих находится в здравом уме, быстро выветрились из головы. Все, на что меня хватало - это с удивлением отслеживать собственные разнообразные напольные па: кто бы мог подумать, что мое тело на такое способно! А главное - мне эта возня на полу начинала нравиться! И, похоже, не только мне: когда мелодия неожиданно оборвалась, человеческая масса еще некоторое время продолжала довольно активно шевелиться, а когда наконец замерла, то из некоторых ртов раздался печальных стон: "Жалко, что так мало!" Потом мы расползлись по углам, сняли повязки и попытались отчитаться по поводу окончившегося тренинга. Получилось нечто маловразумительно, но Наташа почему-то не стала требовать четкости формулировок и практичности выводов. Похоже, она считала, что мозги в свободном танце - скорее помеха, нежели подспорье.
Следующим тренингом был уже "стоячий" парный танец, но на танец он, опять же, походил менее всего. Разбившимся на пары участникам надлежало стоять лицом друг к другу и для начала осуществлять любые согласованные движения, так чтобы движения одного из партнеров отражались в движениях другого, как в зеркале. Достигнуть такой степени синхронности, да еще и под музыку, оказалось совсем непросто. Глядя друг другу в глаза (не по собственной воле, но обусловленные тренинговым заданием) и почти соприкасаясь протянутыми вперед ладонями, мы должны были каким-то образом исхитриться и предугадать, куда в следующее мгновение угораздить двинуться визави. При этом следить за ним не получалось даже боковым зрением: глаза были устойчиво вперены в супротивные зрачки. Визуальная связь почему-то не порождала искомого состояния целостности, в котором можно было бы двигаться как единый организм, не заморачиваясь специально зеркальностью движений. Просчитать вероятность того или иного коленца аналитически тоже не представлялось возможным. Мудрость тела, отчетливо проявившаяся в предыдущем тренинге, опять куда-то испарилась, и мы с доставшимся мне в партнеры юношей по имени Вадим бестолково крутили туда-сюда руками, только изредка - и то по чистой случайности - начиная двигаться в унисон. Положение дел осложнялось тем, что Вадим был выше меня почти на голову, и для того чтобы смотреть ему в глаза, мне приходилось сильно задирать голову, что ей (голове) очень не нравилось. Если это и было похоже на зеркало, то на очень-очень кривое: для меня "отражение" непомерно вытянулось, а для Вадима - соответственно, сплющилось. И еще неизвестно, кому было хуже.
Сколько продолжалась эта пытка, я не знаю, но времени мне хватило и на то чтобы почувствовать себя неуклюжей и ни на что не годной перечницей, и на то чтобы тихо возненавидеть ни в чем не повинного Вадима, и на то чтобы вернуться мыслями к злополучному соцопросу и решить, что с отношением к мужчинам у меня таки серьезно что-то не так, и даже на то чтобы взмокнуть от напряжения. Поэтому когда Наташа, не сильно утруждая себя и нас обсуждением результатов парного тренинга, объявила, что следующий танец будет одиночным, я почувствовала себя почти счастливой. Не придется ни валяться в копошащемся ворохе людей, ни пытаться настроиться на совершенно чуждого по духу мужчину! Можно будет делать что хочешь. Вернее, чего захочет тело. Если оно вообще чего-нибудь захочет после недавних мук с отзеркаливанием Вадима. М-да...
Мы расселись на полу по периметру комнаты, освободив все имеющееся в наличии свободное пространство для будущих танцоров. Предполагаемый танец должен был быть совершенно сольным, то есть танцевать нам было предписано поодиночке, являя свой дивный танец не только бесстрастной реальности, которая, как известно, все стерпит, но и сидящим вокруг зрителям. В довершение всего, нужно было предварительно продумать (все-таки и мозги для чего-то сгодились!) структуру, эмоциональный и образный строй своего танца и подобрать к нему соответствующий аккомпанемент (стопка кассет прилагалась). Было от чего призадуматься...
После тяжких сомнений и колебаний (Может быть, взять что-нибудь нежно-медитативное и колыхаться под эту мелодию подобно тростнику? - Ну уж, тростник из меня, прямо скажем! - А как насчет бравурного марша из "Кармен"? - Только если придется изображать быка, несущегося на тореадора!) я остановила свой выбор на "Storm" Ванессы Мэй. В меру экспрессивно, выразительно, ярко - то, что нужно! К несчастью, пока я определялась с выбором мелодии, другие, более решительные сограждане, успели выстроиться во внушительную очередь на исполнение своих танцевальных шедевров. Мне оставалось лишь пристроиться в хвост уже заявивших о себе танцоров и созерцать то, что у них получалось. Зрелище было, прямо скажем, не для слабонервных. Особенное впечатление на меня произвели три человека: тетушка лет сорока (она танцевала первой), юная девочка-подросток и Гриша - то самый, который запомнился мне еще на первой Игре своим шкафообразным видом и отчаянным падением с подоконника.
Тетушка являлась обладательницей могучих рубенсовских форм и тонкой души бабочки, которая трепетала и рвалась в бесконечный полет. По отдельности пышные формы и трепетная душа, наверное, воспринимались бы нормально, но когда их единство попробовало явить себя в танце! Сто с лишним килограммов живого веса, пытающиеся порхать по комнате невесомой пушинкой и трепыхать крылышками, не замечая, что вместо них - толстые сосиски... Мечтательная полуулыбка Джоконды и выражение неземного восторга на лице уличной продавщицы... А это изящное движение ножкой назад и в сторону! А эти гармоничные колебания жировых складок по всему телу!.. Я чуть не захлебнулась в пучине собственного сарказма. Потом мне по обыкновению стало стыдно: нельзя же, в самом-то деле, так гадко относиться к людям. Особенно - духовному искателю. Особенно - тренеру-психологу. Мне, может, уже завтра с этой тетушкой работать придется, а я ее - вот так вот безжалостно, наотмашь. Ай-яй-яй! Я тут же клятвенно пообещала себе, что больше такого безобразия не повторится, и впредь я буду смотреть на представленные шедевры исключительно доброжелательным взором. Неизвестно еще, что у меня самой получится!
Последняя мысль разом изничтожила весь оптимизм и преисполнила меня новых тяжких сомнений. Как назло, два следующих танца были вполне пристойные, да и сами исполнявшие их барышни отличались стройностью и легкостью. Вместо того чтобы вызвать во мне искомое состояние любви к людям и восхищения всем подряд, эти барышни еще сильнее обострили мои уже успевшие проснуться от спячки комплексы. Развеять их не смогла даже следующая плясунья - длинная и нескладная девочка Женя лет тринадцати с двумя нелепыми хвостиками на голове. Похоже было, что у этой девочки как раз получалось отпустить свое тело на свободу, - но, Боже мой, что оно при этом умудрялось вытворять! Казалось, что руки принадлежат одному организму, ноги - другому, туловище - как минимум еще трем, а голова тут и вовсе лишняя. Одна нога порывалась куда-то бежать, вторая в то же самое время пыталась выполнить замысловатое движение, напоминающее то ли скольжение по спирали, то ли выписывание восьмерки. Торс неестественно изгибался, устремляясь за рвущимися то резко вверх, но вниз и назад руками, а нижняя часть туловища при этом изображала пародию на танец живота. Такой вопиющей рассогласованности движений всех частей тела мне не доводилось видеть еще никогда в жизни. Даже марионетки в кукольном театре производили более целостное впечатление. Непонятно было, как это бедное дитя вообще умудряется ходить...
После этого выступления, потрясшего меня до глубины души, казалось, что я готова ко всему. И опять ошиблась. На смену нескладной девочке-подростку, присевшей в полуреверансе и покинувшей "сцену" со смущенной улыбкой на лице, вышел Гриша. "Вы слыхали, как поют дрозды?" - сразу вспомнилось мне. Дрозды - это что! А вот вы видали, как танцуют шкафы? И не в каком-нибудь мультфильме, а живьем?! Это было нечто! Мне, сидящей на полу, и без того немаленький Гриша показался былинным великаном. Он возвышался над нами, как утес над морем. Он стоял, рассекая своим неподвижным телом волны музыки, несокрушимый, непоколебимый и торжественно-величавый. Минуты тянулись, музыка лилась, я успела чихнуть, прокашляться и сменить несколько положений, а Гриша все стоял, полузакрыв глаза, и лишь едва заметно покачивался. Музыка билась о его неприступность, взвывала бешеными аккордами и рассыпалась отдельными нотными брызгами, пытаясь сдвинуть с места каменный колосс, но Гриша держался. Когда мелодия подошла к финалу, и сдерживать ее отчаянный натиск стало невмоготу, он слегка приподнял левую руку и пошевелил ею влево и вправо, словно отгоняя от себя надоедливых демонов. Ах, как, наверное, умирал в это время от зависти каменный Командор! Да что там Командор - скалы плакали горючими слезами во время Гришиного танца! Горы содрогались от чувства собственной неполноценности. "Вот это чувак!" - восхищенно прошептал кто-то слева от меня. "Истинно так!" - чуть не ответила я.
И вот, когда впечатления от увиденного еще плескались во всем моем существе, когда все представления о прекрасном и уродливом, о допустимом и запретном, о реальном и немыслимом смешались в моей голове, внезапно выяснилось, что подошла моя очередь солировать. О, нет! Танцевать после Гриши? Потревожить своими жалкими, убогими, ничтожными движениями мировую гармонию и вековечную тишину? Невозможно! Но деваться было некуда: меня уже вытолкнули в центр круга, и Ванесса уже начала лихорадочно терзать свою несчастную скрипку. И почему, Господи, я не вызвалась танцевать первой, когда еще не знала, что на свете бывают мотыльки в центнер весом, и девочки на шарнирах, и вальсирующие шкафы? Почему я сразу не нырнула с головой в водоворот музыки, отбросив все условности, все сомнения и страхи? Как теперь я буду двигаться, - я, обремененная обрушившимся многопудовым знанием о сакральной природе танца, преодолевающей все земные преграды? Сейчас опять опозорюсь, и в сочетании с фиаско на соцопросе это будет такой финал, после которого не предполагается ни эпилог, ни даже скромный постскриптум!
Тело быстро обнаружило, что надеяться на голову нечего, и взяло власть в свои руки. В кистях как будто запульсировало что-то тугое и теплое, вливаясь в ладони, перетекая в плечи и медленно опускаясь к ногам. Проникшая в меня неизвестная субстанция быстро пропитала собой все клетки и обратила тело в некое подобие пружины, только не привычной двумерной, а многомерной, которая гнулась и двигалась во всех направлениях, извивалась и скользила, кружилась и парила, стремительно бросалась на пол, обращалась в языки пламени и поднималась вверх яркими сполохами. Дальнейшее я помню смутно. Стены, люди, музыка - все слилось в единый неясный круг, заключавший в себе сгусток пространства, по которому пронзительными скрипичными всхлипами металось то, что еще недавно было мной. Иногда скрипка затихала, и вступал оркестр, то закручивая меня в искрометные зеленые вихри, то бросая оземь горстью багряных листьев, то заставляя совершать какие-то немыслимые прыжки и кувырки. А потом скрипка, передохнув, вновь принималась разбрасывать меня по пространству, обращая в цвет, свет, ветер и шум океана, собирая воедино и вновь распыляя в никуда...
Когда я в последний раз опустилась на пол, обессилев от потока метаморфоз и утратив представление о том, кто я и где нахожусь, музыка, словно из солидарности, разом стихла. И в наступившей тишине вдруг раздались... аплодисменты. Конечно, не гром оваций, а хлипкие разрозненные хлопки, - но! Мне. Никогда. Никто. Не аплодировал. Однако, товарищи! Изумленная неожиданным успехом, привычная личность поспешила вновь вернуться в тело, и щеки тут же залились горячим румянцем. Ну да, я еще и стеснительная. Видел бы ВП...
И вот тут я дала маху. Расслабилась. Успокоилась. Преисполнилась чувства собственной важности. Решила, что отныне и вовеки веков мне можно почивать на лаврах. Утратила бдительность. А тренинги, между прочим, еще не закончились! Ничто, как пишут в бульварных газетах, не предвещало беды. И тренинг-то Наташа напоследок решила дать простенький, на выработку доверия. И делать-то в нем ничего особенно не нужно было. Просто один человек падал, а двое других - его ловили. Падал, правда, не с подоконника, а с высоты собственного роста, но зато и не в подставленные на высоте восьмидесяти сантиметров руки, а прямо на пол. Двое "принимающих" ловили отважного собрата почти в самом конце траектории, до того, как его голова успевала ознакомиться с неровностями паркета. И народ-то был уже тертый, тренированный, все выполнял правильно. Падал столбиками, как подкошенный. А мы с Наташей нежно так, осторожно, ласково, но безукоризненно его подхватывали. Почти все присутствовавшие уже успели продемонстрировать меру своей безбашенности и доверчивости. Оставались лишь несколько девчонок и - ну конечно, Гриша! Именно с ним-то все и произошло. До конца занятия оставалось каких-нибудь десять минут. Перед моим внутренним взором уже маячили вечерние улицы, суета метро, теплое нутро квартиры и сытный ужин. Гриша встал к нам спиной, замер на несколько секунд, а затем вдруг без предупреждения полетел вниз. Подготовиться к такой диверсии обычно медлительного юноши мы не успели, поэтому рванули с двух сторон на спасение Гришиной головы, которая стремительно приближалась к полу. Я даже мельком подумала, что сейчас раздастся глухой звук удара одного твердого тела о другое, а потом - резкий вопль потерпевшего. Мы успели. И с Гришей все оказалось в полном порядке. Но глухой (да не очень-то и глухой!) звук удара все же раздался. И вопль - тоже. Мой.
Охваченные альтруистическим порывом, мы с Наташей не удосужились хотя бы краем глаза отметить взаимное расположение друг друга. Посему в тот самый момент, когда наши руки сомкнулись для встречи головы падающего оболтуса, наши собственные головы тоже встретились, и встречу эту назвать дружественной было никак нельзя. Наташа, как потом выяснилось, отделалась сравнительно легко - ноющей болью в затылке. Мне же повезло значительно меньше: удар пришелся прямо в правую бровь. И не касательный, а самый что ни на есть лобовой. В мгновенно возникшей откуда-то черноте рассыпались яркие белые звездочки, до которых далеко было всем земным салютам и фейерверкам. Но наслаждалась потрясающим зрелищем я недолго: в следующую секунду чернота сменилась кровавой пеленой, а вместе с ней голову пронзила непереносимая боль, и из глаз брызнули слезы...
...Когда я наконец уступила просьбам квохчущих вокруг меня людей, преимущественно женского пола, и отняла руку от лица, все ахнули. Бокс нужно почаще смотреть, дорогие женщины! Тогда пустяки в виде быстро наливающейся кровью гули, наползающей на глаз, не будут производить такого мощного впечатления. Впрочем, я и сама впечатлилась, когда добралась до зеркала: одна половина лица была вполне узнаваемой, а вторая - как из фильма ужасов. И с этим теперь предстояло жить...
В тот вечер я почти повторила свой фурор в метро, случившийся после занятия по визажу: на меня снова пялились все встречные и поперечные. И выражения их лиц снова были очень специфические. Я их понимала. Разбитая в кровь бровь и наливающийся под глазом синяк на мужском лице - зрелище, в общем-то, привычное. Но на женском...
Дома мне пришлось объясняться с родителями, которые обычно не лезли в мои дела, но на сей раз не выдержали, и отбиваться от советов, что именно можно приложить к травмированному месту для минимизации последствий. Мокрые полотенца, пятаки, кусочки льда, всевозможные мази и бальзамы - ничего не помогало. Гуля над глазом становилась все больше и багровее, а синяк под глазом - все чернее. Выпроводив родственников из своей комнаты, я еще пару часов пыталась приводить себя в порядок исцеляющей энергией рэйки. Руки, которые я держала над правой бровью, совсем затекли, боль немного утихла, но драматические декоративные спецэффекты ничуть не уменьшились. С тем я и легла спать, с ужасом представляя, как покажусь на завтрашней Игре. Мало того, что мне - почти наверняка - придется вести какие-нибудь тренинги, так еще и ВП, помнится, обещал какой-то сюрприз. Только его сюрпризов мне сейчас и не хватало. И так неделя, прошедшая под девизом "Магия - это просто (но, похоже, не для меня)" выдалась слишком... гм... насыщенной.