О том, что ночь бывает беззвёздной, Надежда узнала на войне. Свет луны и звёзд исчезал всякий раз, когда его затмевала армада немецких самолётов. Они противно гудели, эти металлические пчёлы, их жала были нацелены на Москву, чтобы сбросить очередной смертоносный груз. Сложно поразить их всех, но зенитчицы упрямо стреляли почти наугад - промахнуться казалось невозможным, настолько плотным строем летела фашистская орда.
Озаряли темноту ночи только вспышки сбиваемых, загорающихся самолётов. Падали неживые те птицы на русское поле, сплошь изрытое окопами, догорая и оканчивая жизнь свою на земле, а не в небе. А на их место уже летела новая голодная стая, жаждущая славянской крови...
Больше собственной жизни берегли зенитчицы аппаратуру, что позволяла на расстоянии наводить зенитку на цель. Надежда хорошо освоилась с управлением, как и остальные - пришлось поневоле. Их командир, Андрей, всегда умел подобрать нужные слова. Он часто говорил:
- Каждый сбитый нами самолёт на подходах к Москве - это меньше бомбардировок и больше возможностей дать им отпор. Но не только зенитки нужно беречь, но и самое ценное, что у нас есть - это аппаратура, которая ими управляет. Изготовить новую очень сложно в условиях постоянной войны. Берегите её, прячьте в окопах, хоть в землю зарывайте - но сохраните.
Так зачастую и приходилось делать - ведь иногда бомбы сбрасывали и на подлётах к Москве, надеясь взорвать ненавистные немцам зенитки. Девушкам самим приходилось вырывать новые глубокие ямы, чтобы прятать там бесценную аппаратуру и, конечно, укрываться там самим. Андрей, как мог, помогал им. Надежда уважала своего командира - ему всегда удавалось сбить больше всех самолётов, а заодно поднять боевой дух девушек. Она хорошо помнила его слова, когда потеряла хорошую подругу и соратницу. В ту ночь немцы снова обстреливали поля и леса под Москвой. Надя уже забыла, когда в последний раз толком спала. Она с трудом боролась с подступающим сном - ведь над ней фашистские самолёты, и их нужно сбивать! Но её почти не слушались руки, и это заметила переползшая к ней в окоп подруга Екатерина.
- Отдохни, Надюша. Передай мне управление, я днём выспалась. А то ты почти спишь.
Пришлось Наде согласиться со словами подруги и передать ей управление. Сама она решила отползти чуть в сторону, ближе к лесу. И тут сзади рвануло. Сонливость мгновенно прошла. Со страхом оглянувшись, Надя увидела погибшую, разорванную взрывом подругу, которая успела своим телом прикрыть аппаратуру. По щекам поползли предательские слёзы; Надю затрясло.
- Катя... Катенька, прости меня... - шептала она, виня себя в её гибели.
Она не помнила, как дождалась следующего утра. Её нашёл командир - беспрестанно плачущей, с перепачканным землёй лицом. Андрей присел рядом, тихонько погладил её по спине.
- Не вини себя, - сказал он. - Только фашисты виноваты. Только они.
Надя с трудом перестала всхлипывать. С горечью в голосе спросила она:
- Как мне теперь воевать? Как?..
- Бей их! За себя и за Катеньку бей! - Андрей поднялся, осторожно вытащил из-под останков аппаратуру. - Мы всегда будем помнить её. Мы все будем бить немцев за себя и за неё.
Кое-как успокоившись, Надежда прислушалась к словам командира. С тех пор она каждую ночь не смыкала глаз, стремясь сбить как можно больше вражеских самолётов. Спать приходилось днём, чтобы оставались силы. И Катенька незримо была вместе с ними в строю, потому что все девушки помнили её и сбивали вражеские самолёты за себя и за погибшую подругу.
***
...Наступал октябрь. Лес вокруг словно полыхал багряными листьями. Но не до любования красотой природы было Андрею и его подчинённым девушкам - по-прежнему сбивали они фашистские самолёты. Приходили вести из соседних частей - их командиры советовали утроить бдительность, так как там видели спускающихся на парашютах десантников, и благо ещё, что успели вовремя подстрелить немцев. Но за всеми окрестностями, конечно, сложно уследить.
Провиант поставляли весьма скудный, было мало фруктов и овощей, отчего некоторые начали страдать цингой. Мало кто занимался сбором урожая - ведь война скашивала свой, смертельный. Но Андрей знал, что в этих местах остались бабушки, которым просто некуда было больше идти. Ютились они в землянках, спрятанных в лесу - в настоящих домах никто не рисковал жить, ведь их в любой момент могли взорвать немцы. Умудрялись бабушки и вести какое-никакое хозяйство - надо же чем-то кормиться. Решил тогда Андрей попросить у них продуктов, да узнать, не нужно ли чего взамен.
Сначала отправился на поиски сам, днём, чтобы ненароком не заблудиться. Вскоре наткнулся на лесную тропку и, заинтересовавшись, побрёл по ней. Стёжка вывела его к небольшому полю, где явно недавно собрали урожай. Тогда Андрей развернулся и пошёл в противоположную сторону. Тропка петляла, огибая буреломы и места, где разрывались когда-то фашистские снаряды. Через несколько минут Андрей заприметил впереди землянку. Жила там бабушка лет семидесяти, которая, несмотря на возраст, бодро двигалась.
- Здравствуйте! Разрешите представиться: Андрей, командир зенитного подразделения.
Бабушка, поначалу испугавшаяся незваного гостя (видно, решила, что фашист заявился, ведь те могли и в советскую форму переодеться), улыбнулась в ответ:
- О, милок, как хорошо, что ты наш! А я Глафира, но все Глашей кличут.
После знакомства Андрей узнал, что в округе есть ещё несколько землянок, где тоже прячутся другие бабульки. Все вместе они с осторожностью ухаживали за полем и собирали там малый урожай - картофель, морковь, помидоры и всё остальное, что удавалось вырастить.
- С радостью поделимся мы с вами частью урожая, ведь это вы защищаете Москву, вы проклятых башибузуков-немцев сбиваете, - сказала Глафира.
В тот день Андрей показал своим девушкам заветную дорогу, чтобы они могли попросить у бабушек припасов, да и сами делились с ними тем, что есть. Поражалась Глаша мужеству девчушек:
- Ох ты, такие молоденькие, но бравые, хорошие!
С радостью помогали Глафира и другие бабушки зенитчицам. Не раз ходила по заветной тропке и Надежда. Но вот как-то раз так получилось, что днём неожиданно пролетали немецкие самолёты, и пришлось их снова сбивать, многие даже поспать не успели после ночного налёта. Опомнилась Надя, что к бабе Глаше хотела идти, только к вечеру. Но поскольку Андрей знал, что девушка хорошо знает дорогу, и что соседним подразделениям тоже необходимы припасы, то разрешил ей отправиться в путь.
Вечером по лесу ходить не то, что днём. Каждый куст и каждое деревце словно увеличиваются в объёмах, обрастают тенью - неопытного это устрашит, заставит идти быстрым шагом, спотыкаясь в темноте о корни. Но Надя любила ходить по лесу, и знала, что нужно идти спокойно, ощущая единство с природой - тогда не заблудишься, даже если с тропки собьёшься, что по вечеру вовсе не мудрено.
Дошла Надежда до бабы Глаши, набрала в заплечный мешок лука, картошки, поделилась с ней несколькими кусочками хлеба, поблагодарила бабульку и отправилась обратно. К тому времени совсем стемнело, появился серпик луны, проступили первые звёзды. Назад Надя шла ещё осторожней, стараясь ни обо что не споткнуться и не потерять заветную тропинку.
Вдруг прямо перед ней небо ярко осветилось. Надежда оторопело остановилась. Лучи прожекторов загуляли, зашарили над лесом. Натужно завыла сирена. Появились в небе несколько фашистских самолётов. Девушка поспешила прижаться к ближайшей осинке, ей казалось, что она дрожит вместе с деревцем.
"Что же это происходит? Откуда здесь сейчас немецкие самолёты, чего они ищут в лесу? Наши зенитки?" - мысли неслись неудержимыми лошадьми. Надя крепче прижалась к осинке, словно слилась с ней. Ей казалось, что она слышит, как тяжело вздыхает дерево, которому тоже было страшно.
Посмотрев в небо, Надежда увидела, как над лесом появилась неясная тень. Приглядевшись, она увидела спускающегося парашютиста. Так вот в чём дело! Фашисты решили высадить своего разведчика и разузнать расположение зениток, а может, и не только их.
Неожиданно подул сильный ветер, и парашютиста резко отнесло влево. Лес словно защищался, не позволяя фашисту спокойно приземлиться. Тот отчаянно задёргался, пытаясь выправить направление полёта, но его уже снесло к берёзе в стороне от тропинки. Десантник налетел на дерево, стропы его парашюта зацепились за ветви и запутались в них. Он изо всех сил старался выкарабкаться, но ветви держали цепко - русское дерево не желало отпускать пойманного немца.
Первоначальный страх как рукой сняло. "Надо не дать немцу выкарабкаться!" - решила Надежда и, сбросив заплечный мешок, подбежала к берёзе. Немец тем временем пытался достать из-за пояса свой нож, чтобы разрезать мешающие стропы. Надежда хорошо умела лазить по деревьям, поэтому она проворно и ловко забралась на берёзу и подобралась ближе.
- Найн! Найн! - закричал немец со злостью, пытаясь ударить её сапогом. Но Надя увернулась и, воспользовавшись тем, что фашист лишён свободы действий, подползла ближе. Одним рывком она выхватила нож у него из-за пояса и сбросила оружие вниз, где оно приглушённо звякнуло, приземлившись на опавшие ветки.
Даже в темноте ночи было видно, как лицо немца покраснело от гнева. Он начал брыкаться, пытаясь руками и ногами достать Надежду, но она изловчилась и перелезла на соседнюю ветку, где немцу было её не достать. Оттуда она наклонилась и потянула за одну из строп. Фашист снова задёргался, отчего тряслись ветви дерева. Надежда едва не упала, но снова умудрилась перейти на ту ветку, где барахтался незадачливый десантник. Тот опять хотел ударить девушку сапогом. Она, в свою очередь, сильно дёрнула за строп, и ногу немца повело в другую сторону. Надежда тут же, несмотря на сопротивление, привязала другую ногу к ветке. Немец снова хотел ударить её, но запутался ещё больше. Смело и решительно, не давая даже шанса освободиться, Надежда привязала фашиста к ветке. Теперь тот почти не мог двигаться и только кричал всё что-то по-немецки.
Испугавшись, что диверсант мог быть не один и что он зовёт своих на помощь, Надежда спустилась вниз и достала из мешка небольшую картофелину. Девушка завернула её в свой помятый платок и забралась обратно на дерево. Надежда воткнула этот своеобразный кляп в рот немца, и теперь он больше не мог кричать.
Только тут девушка задумалась, что же делать ей дальше. Если побежит в часть за подмогой, чтоб доставили пленного куда следует - пройдёт много времени. А вдруг тут есть и другие десантники, которые найдут товарища и развяжут? Оставаться внизу, под деревом, тоже опасно - её могут заметить враги. Поэтому Надежда решила остаться на ветке сторожить немца - снизу она не так уж заметна. "Главное - продержаться до рассвета, - подумала Надежда. - Сейчас Андрею некогда - наверняка скоро очередной налёт. А вот к утру меня хватятся и пойдут искать".
Легко сказать - трудно сделать. Не выспавшуюся за последние дни Надежду постоянно клонило в сон, но она специально села на ветке так, чтобы постоянно одёргивать себя: "Если уснёшь - то упадёшь". К тому же, она не могла смыкать глаз из-за пленного, который иногда предпринимал попытки выбраться. Кроме всего прочего, её начало знобить от холода - октябрьские ночи в Подмосковье были очень промозглыми. Надя прижалась к ветке, стараясь согреться. "Я должна справиться, - убеждала она себя. - За Родину свою, а ещё за Катеньку".
Так Надежда провела бессонную ночь на ветке берёзы рядом со связанным немцем. Затем пробились первые робкие лучи солнца, и стало легче ждать подмоги. Вскоре на тропинке внизу показались Андрей и девушки из их части. Вне себя от беспокойства, они шарили по кустам.
- Я здесь! - крикнула Надежда, и все, подняв головы, увидели её на берёзе. - Я связала десантника.
Спустившись, наконец, на землю, Надежда заплакала от облегчения. Андрей успокаивающе погладил девушку и похвалил:
- Молодец, Надежда! Успокойся только - теперь всё хорошо.
- Я всю ночь боялась, что появятся другие десантники... - всхлипывая, произнесла Надежда.
- Из соседних частей поступили сообщения о том, что они заметили спускающийся десант и подстрелили диверсантов. А вот ты молодец - догадалась, что можно взять в плен. Вот победим в войне - а мы победим! - ждёт тебя медаль "За отвагу".
Надежда лишь скромно улыбнулась в ответ. Для неё важна была не медаль, а вера командира в то, что немцы будут побеждены.
Постскриптум. В суматохе войны медаль Надежде так и не вручили. Лишь спустя много лет в архивах было найдено её имя, и ей наконец вручили медаль "За отвагу". Но для моей бабушки, Лепахиной Надежды Михайловны, по-прежнему важно было не это, а мирное небо над головой - и то, что Советский Союз всё-таки дошёл в сорок пятом году до желанной Победы.