Аннотация: Биографические заметки о супружеской паре, на судьбе которой все значительные исторические события в России оставили свои метки (пока в повествовании написаны только три главы, возможно, позже появятся и последующие)
Семья Лобановых в жизни и истории ХХ века
Предисловие
Мы представляем Вашему вниманию рассказ о жизни семьи Лобановых. Супругов Натальи и Дмитрия, и их дочерей. Это длинное повествование, так как жизнь этих незаурядных людей была полна событиями. Написание этого рассказа стало возможным благодаря продолжительным беседам с двумя дочерьми Лобановых - Верой Дмитриевной Савченко и Татьяной Дмитриевной Лобановой, воспоминаниям о разговорах с самими Натальей Илларионовной и Дмитрием Ивановичем еще при их жизни, документам, фотографиям и книгам, сохранившимся в семейном архиве, найденным в различных источниках при работе над этим очерком, и иллюстрирующим события определенных лет.
Этот рассказ был написан не только для сохранения памяти о близких кому-то людях, но и потому, что жизнь Лобановых нельзя рассматривать как отдельный пласт человеческого существования, это огромная цепь бытия, неразрывно и органично соединяющая в себе семейные события, развитие и ход мировой и отечественной истории. Это, безусловно, период Великой Отечественной Войны, 30-е годы, которые вошли в историю как время великого строительства, обожания вождей и кровавых репрессий, это становление советского Заполярья и Финская кампания 39-40 годов, туруханские ссылки, это послевоенное восстановление Украины и борьба с остатками профашистских банд на ее территории, быт московской рабочей среды и студенчество пятидесятых, первый полет в космос и первомайские демонстрации, Советско-Кубинская дружба и Фидель Кастро, первые ЭВМ и московские новостройки шестидесятых. Все это не просто происходило при жизни членов семьи Лобановых, а они сами - Наталья, Дмитрий, их дети были непосредственными участниками и, возможно даже, в какой-то степени, творцами истории нашего государства, истории двадцатого века.
Часть I
Наташа и Митя.
Под городом Костромой на Волге летом 1932г. стояла лагерем одна из воинских частей Советской армии. В то время в таких выездных лагерях занимались военной подготовкой солдат срочной службы и кадровых офицеров: проводились учения, стрельбы, солдатам давались навыки жизни в полевых условиях. На это время для обслуживания офицерской столовой на летних квартирах военных и приготовления пищи солдатам временно были приняты на работу буфетчицами две девушки - постоянные работницы городской столовой г.Кинешмы - Таня Лобанова и Наташа Жиленкова. Семнадцатилетней Наташе, помимо работы в столовой предложили вести занятия по обучению письму, чтению и счету неграмотных солдат-срочников, на что она согласилась. Девушки попали именно в военный лагерь под Кострому потому, что в этой части служил офицером брат Тани - Дмитрий Лобанов. Обе девушки были красивы, молоды и свободны, а потому пользовались популярностью и большим вниманием среди военных. На занятиях у Наташи всегда была стопроцентная явка учеников, тогда как на уроках других преподавателей, количество слушателей сокращалось, чуть ли не в половину. Никто из солдатиков не хотел пропускать уроки красавицы-учительницы. Но интерес к этой молодой девушке был не только у солдат, ею заинтересовался немолодой учитель, преподававший здесь же в лагере. Он ходил за Наташей по пятам, молча, ожидая от нее хоть малейшего знака внимания. Но Наташа, не кичащаяся своей красотой, совершенно не замечала этих ухаживаний. Не замечала она и обращенного к ней пристального внимания брата своей подруги, с которой в лагере они жили в соседних комнатах.
С Дмитрием Наташа уже была знакома, но только лишь как с Таниным братом. Как-то раз, Таня пригласила Наташу вечером к себе в комнату на чай. Наташа с удовольствием согласилась, пришла и увидела в комнате Митю в парадной белой гимнастерке. Чай они попили втроем, а затем, якобы вспомнив о каком-то неотложном деле, сыграв роль "брачного агента" брата, Таня удалилась. Митя и Наташа остались вдвоем. Долго ждать не пришлось - он сразу, не раздумывая, сделал ей предложение, а она сразу согласилась выйти за него замуж. Нам не известно, что конкретно побудило молодую девушку так быстро согласится на замужество: была ли это любовь с первого взгляда, симпатия или что-то объединяющее все эти понятия - кто знает, но белая парадная гимнастерка, конечно же, не оставшаяся без внимания Наташи, и настойчивость Мити безусловно имели важнейшее значение при принятии решения молодой девушкой. Наталья Илларионовна часто, даже в старости, когда с шуткой, когда с ностальгией, но неизменно с большой теплотой, вспоминала этот момент совместной их с мужем юности, белую гимнастерку и решительный настрой Дмитрия Ивановича. Эти, порой незаметные окружающим нежные чувства, они пронесли через всю свою долгую, полную лишения, разлук, горя, забот и радостей совместную жизнь. В то время официальная процедура регистрации браков не была распространена и популярна среди обычных людей. Многие считали это второстепенным, по сравнению с великими коммунистическими стройками в СССР 30-х годов, идеями о глобальном улучшении жизни всех людей и мировой революции, а церковное венчание, как пережиток царизма, по мнению жителей советской страны, вообще тогда не имело право на существование. Именно по этому многие браки не регистрировались, и пары жили в гражданских отношениях, не имея юридических документов о женитьбе. Дмитрий же сразу решил сделать все официально, что б красавица Наташа уже навсегда стала бы его, и только его законной женой. 25 сентября 1932г. Митя и Наташа зарегистрировали свой брак в Сельсовете поселка Левашово Костромской области - ближайшего населенного пункта от летних военных лагерей.
Перед бракосочетанием предусмотрительная Таня отвела невесту в парикмахерскую, где Наташа рассталась со своими прекрасными длинными черными волосами. Ее подстригли по тогдашней последней моде, а ее большие голубые глаза от короткой стрижки стали еще выразительнее. Вот такая обновленная она отправилась в Сельсовет, где ее уже ждал Митя. Уже по приезде в Кинешму все трое - Наташа, Митя и Таня посетили "Фотографию С.А.Любатынского", где втроем снялись на память. Первый экземпляр этой фотографии остался у Наташи и Мити, два - у Тани, один из которых она отправила матери, братьям и сестрам для заочного знакомства с невесткой. На карточке, посланной в село Сараи Рязанской области семье Лобановых, она написала: "1/Х-32. Осенний период нашей жизни на Волге 32-го года. В середине наш новый член семьи - Наташа рекомендуем. Копия эта Вам для памяти". И так, брак был зарегистрирован, девичья фамилия сменена, а сама Наташа из беззаботной молодой девушки превратилась в одну из офицерских жен, на долю которых во все времена выпадала нелегкая задача: ожидания, переезды по новым назначениям мужа, неустроенный быт и много других лишений, которые обычные оседлые жители городов и деревень даже не могут себе представить.
Вскоре Митин полк начал возвращаться под Кинешму на зимние квартиры. Для офицеров и их семей предоставили пароход, на котором они должны были по Волге прибыть в Кинешму. Из Левашова он отошел уже поздним вечером, и наши молодожены, уставшие от сборов, уснули крепким супружеским сном в своей каюте. Утром пароход прибыл в Кинешму. Когда Наташа и Митя открыли глаза, в каюту светило яркое полуденное солнце, шума пароходных винтов не было слышно, а в коридорах корабля стояла необычная тишина. Они выглянули из иллюминатора на улицу. Какой ужас, и какой стыд! Они проспали прибытие парохода в город, все пассажиры уже давно сошли на берег, а само судно отогнали на отдаленный причал, на отстой. Наши молодожены тихо и быстро собрали свои вещи и незаметно прошмыгнули с парохода на берег. В молодости и любви любая оплошность кажется случайным чудесным недоразумением! А об этом случае уже в старости оба и Наталья Илларионовна и Дмитрий Иванович вспоминали особенно тепло. Примерно в это время наши супруги побывали в гостях у родственников Мити в его родном селе Сараи Рязанской области, где тогда жили его мать Анна Сергеевна, сестра Алевтина с мужем и младший брат Константин. Остальные братья и сестры работали в разных концах большой советской страны. Молодая невестка сразу понравилась свекрови - матери Димитрия, так называли в семье Митю. Работящая, безотказная, веселая и необидчивая Наташа быстро стала своей в семье Лобановых, а с младшим братом мужа - Костей они даже подружились. Костику очень импонировали добрый нрав и легкий характер Наташи. Как-то вечером в выходной Костя пригласил молодую чету на танцы. Митя, хотя и был отменным танцором, идти отказался под предлогом заболевшей головы, а на самом деле он, как один из многих молодых мужей, вдруг заревновал свою красавицу-жену. Наташа, тоже очень любившая и умевшая хорошо танцевать, ничего не подозревая, с разрешения супруга, вместе с Константином отправилась на танцплощадку. Натанцевавшись вдоволь, они решили вернуться домой короткой дорогой и пройти во двор через картофельное поле, как часто ходили все домашние. Ревнивый Димитрий не просто так остался дома, он подумал, что можно будет проследить за Наташей и Костей, когда они станут возвращаться домой обычным, коротким путем и заранее спрятался на картофельном поле в ботве. Ждать ему пришлось не долго, вскоре послышались веселые голоса танцоров. Вдруг молодые люди остановились и как раз напротив той самой межи, где в картошке лежал Митя. Костя со смехом обращался к Наташе, говоря о том, что они хорошо потанцевали, и что если Димитрий и в следующий раз будет ворчать и останется дома, то они опять обязательно пойдут на танцплощадку. Наташа посмеялась над его словами и пообещала Косте, что с Митей или без него, но она обязательно еще будет ходить на танцевальные вечера. В хорошем настроении молодые люди отправились домой, а Митя, полностью убедившийся в верности жены, отряхнув картофельную ботву и огородную землю, отправился за ними следом. После этого случая Наташа и Митя всегда ходили на танцы вместе. Почти всю их длинную совместную жизнь Димитрий хранил в тайне от жены этот курьезный случай и только уже в старости смог рассказать Наталье Илларионовне и о своей молодой ревности, и о картофельном поле. Конечно, выслушав его рассказ, она вдоволь посмеялась, но это был не сарказм, а добрый, хороший смех. После переезда Митиного полка на зимние квартиры молодых супругов разместили в комнате Военного городка. Через некоторое время Наташа поняла, что ждет ребенка. Жизнь Мити и Наташи текла относительно размеренно, и ребенок был закономерным, желанным следствием супружеских отношений. Но, не доходив и половины беременности, у Наташи случился выкидыш. Полковой доктор после осмотра вынес диагноз, что детей у молодой женщины больше не будет. Как выяснилось много позже, уже в старости Натальи Илларионовны, возможность проблемных родов существовала у нее из-за показателя крови - отрицательного резус-фактора, влияющего на стабильность беременности и родов.
Гарнизонный городок как большой улей с множеством ушей и глаз, и слухи о бездетности Лобановых стали быстро распространяться и обрастать вымышленными подробностями. Жить в такой атмосфере перешептываний за спиной и Мите, и, особенно, Наташе было очень не просто. Но Дмитрий не только не обращал внимания на сплетни и не упрекал жену, а, наоборот, всячески старался отвлечь и поддержать ее. К счастью, такое положение дел продолжалось не долго, и летом 1933г. Наташа вновь почувствовала, что в положении. Когда, наконец, беременность стала видна окружающим, слухи и сплетни быстро прекратились. Хотя ожидание ребенка для будущей мамы с физической стороны было большим испытанием: сильный токсикоз мучил ее все первые месяцы, она с радостью и надеждой ожидала появления своего первенца. Митя, оказавшийся в супружестве нежным мужем, также с нетерпением ждал этого момента. Момент наступил в канун Международного Женского Дня - 8-е Марта, и, немного не дотянув до самого праздника, 4 марта 1934г. утром Наташа родила хорошенькую, здоровенькую девочку. В родильном отделении больницы молодых мамаш поздравили не только с рождением детей, но и с Днем 8-го Марта. Праздничным утром на врачебном обходе каждой маме подарили по небольшому букетику, а в обед устроили чаепитие со сладостями. По тем, не очень сытным, временам это было не малым угощением. Дни, проведенные в родильном отделении кинешемской больницы, Наталья Илларионовна всегда помнила очень отчетливо и неоднократно рассказывала о маленьких букетиках и скудном угощении, устроенном коллективом больницы для женщин родильного отделения. После праздника Митя забрал жену и дочь домой. Теперь встал вопрос о том, как назвать свое дитя. Так случилось, что как раз в эти дни в одной из центральных газет прошел ряд статей о героической женщине Вере Засулич, боровшейся против царского режима. Мите понравилась не только яркая судьба революционерки, но и само имя. Он предложил жене назвать дочь Верой. Наташа же всегда, и тогда и потом, отдавала право называть своих детей мужу. Это имя понравилось обоим родителям, и девочка стала именоваться Верой Дмитриевной Лобановой.
Часть II
В предвоенном Заполярье.
В Кинешме молодая семья Лобановых прожила недолго. Примерно через два года, в 1936-м комиссара полка Лобанова переводят в поселок Кандалакша, получивший статус города уже после отъезда наших героев по новому назначению в 1938г. , находившийся недалеко от Мурманска и финской границы. Там стояла воинская часть, куда и был направлен Дмитрий. Сегодня Кандалакша - "один из крупных морских портов Мурманского края, находится в 277 километрах к югу от областного центра. Город расположен на Кольском полуострове, на побережье Кандалакшского залива Белого моря (так называемый Кандалакшский берег), при впадении в него реки Нива" .
К тому времени, когда Лобановы перебрались на новое место жительства, Наташа уже была беременна еще одним ребенком, который и родился осенью - 11 октября 1936г. Это была вторая девочка четы Лобановых. Отец семейства предложил назвать дочь в честь его старшей сестры Алевтины. Так и решили - девочку назвали Алей.
Семья постепенно привыкала к северным условиям Заполярья. Жить в неустроенном быте, в северном суровом климате было непросто даже мужчине, а молодой женщине с двумя маленькими детьми, выросшей на юге России на Белгородщине, и подавно. Но Наташа всегда оставалась стойкой к ударам судьбы и лишениям и старалась во всем находить хорошие стороны жизни и отыскивать выходы из любых сложных ситуаций, тем более оба: и На-таша, и Митя были молоды, и то, что ка-жется непреодолимым и тяжелым в зрелости, в молодости покоряется быстро и легко. Поэтому, наверное, не смотря на все тяготы существования в Мурманском крае, воспоминания об этом периоде жизни у обоих супругов были светлыми и добрыми, тем более что в впереди их ждали куда более суровые испытания - надвигался 1941г, Великая Отечественная Война.
Жизнь в Кандалакше текла размеренно, дочери Лобановых подрастали. В период белых ночей Митя почти не бывал дома: днем служба, а время с вечера до утра он и другие заядлые игроки-офицеры проводили на волейбольном поле, азартно увлекаясь этим спортом. Хотя у Дмитрия семья всегда была на первом плане, он - страстный игрок и спортсмен не мог удержаться, чтоб не провести летние, светлые ночи играя в любимый волейбол. Наташа никогда не требовала от мужа постоянного внимания к ней, она всегда была мудрой женой и давала возможность Мите в свободные часы увлекаться любимым делом, тем более что он сам никогда не ставил свои увлечения на самое важное место в жизни, а жене уделял всегда много доброго внимания. Сама же Наташа давно вжилась в роль офицерской жены и хозяйки, с которой она превосходно справлялась, и которая уже стала её судьбой. Семья, дети целиком занимали её. Однажды когда годовалая Аля спала в кроватке, мама занималась готовкой на кухне. Услышав странный шорох, Наташа вошла в комнату. Она увидела пугающую картину: маленькая Аля, которая только недавно научилась ходить, каким-то непостижимым образом смогла вылезти и кроватки и взобраться на подоконник. Когда её увидела Наташа, она уже стояла на внешней, уличной части окна, одной ручкой держась за открытую фрамугу, она совсем не боялась, а летний ветер развивал ее рубашечку. Конечно же, мать была в смятении, но не стала кричать, чтоб не напугать ребенка, который от страха мог разжать руку и упасть. Она тихо и медленно подошла к окну и быстро вытащила незадачливую Алечку. Весь остаток этого дня Наташа не могла ничего делать и не спускала с рук дочь, ведь не зайди она в комнату вовремя - могло произойти несчастье. Да, к сожалению, у многих в детстве были случаи, когда их жизнь "висела на волоске" от какой-то нелепой случайности, происходящей чаще всего по неразумности самого малыша и, к счастью, заканчивающейся почти всегда хорошо, когда на помощь своим непоседливым чадам приходят их родители, спасая своих деток из подобных опасных ситуаций. Но какой стресс такие случаи вызывают у родителей! Наташа с содроганием и ужасом всю свою жизнь вспоминала этот момент: маленькая дочка на подоконнике и ее развивающаяся на ветру рубашечка. Наталье Илларионовне даже в старости, когда Аля уже сама стала пожилым человеком, казалось, что ей как матери тогда надо было быть внимательнее. Чувство вины за возможное несчастье она всегда несла в себе. Увы, такие уже ненужные угрызения совести обычно возникают только у очень добросовестных матерей, отдающих всю себя без остатка семье и своим детям. В Кандалакше Лобановы прожили около двух лет, а затем Дмитрия перевели в Мурманск. Это было тревожное время. 1938 год вошел в отечественную историю как один из нескольких лет апофеоза предвоенных репрессий, как среди всего советского общества, так и в офицерской среде особенно. Вокруг, среди знакомых, друзей, сослуживцев постоянно происходили страшные, абсурдные аресты. Это выглядело как в современном кино о тех годах, только с той разницей, что для людей, живших тогда, все было настоящим: "воронки", ночной стук в дверь, собрания, осуждающие арестованных и их семьи. На одном из исторических сайтов в сети Интернет была найдена такая оценка этих лет: "...органы ОГПУ буквально потонули в потоке сообщений и показаний арестованных антисоветчиков, которые принимались за чистую монету, не проверялись, но выдвигались в качестве обвинительных фактов. Этому также способствовала некомпетентность пришедших в органы власти с Ежовым новых кадров и в то же время их стремление показать себя, выдать на гора "успехи" в разоблачении "врагов народа". Арестовывали тогда за анекдоты, случайно высказанное недовольство, а порой и по вымышленным наветам на честных и лояльных советских граждан" . Как комиссар полка, Митя понимал, что возможно и ему не удастся избежать печальной участи репрессированных. А когда арестовали командира полка, а через несколько дней и его жену, Дмитрий понял, что находится "на волосок" от ареста. "Ежовщина прошла косой и по органам государственной безопасности, и по Красной Армии" . Сразу, после того как забрали в тюрьму командира и его жену, а их детей отправили в детдом, в воинской части было экстренно проведено собрание жен офицеров и членов их семей для осуждения якобы антисоветского поведения арестованных. На это собрание пришлось пойти и Наташе, так как отсутствие на нем было равносильно признанию себя врагом народа. В те дни Митя говорил жене, что если его заберут, то она должна сначала написать письмо Сталину, которому как идейный коммунист, он верил безоговорочно, хотя, возможно, подсознательно и сомневаясь, но все же надеясь на помощь "отца народов" честному офицеру. В те годы вера в Сталина была огромна среди светских людей, в их глазах это был величайший человек и руководитель. Этому, конечно, способствовала большая пропагандистская работа соответствующих гос.органов, но и сам народ тридцатых годов был готов к возведению вождя на пьедестал. Если ответа от Сталина не будет, Митя говорил жене, то ей придется публично отказаться от мужа, ради нормальной жизни детей. Подобные отказы приветствовались НКВД, и тогда появлялась надежда, что после семью не репрессируют и не подвернут гонениям. Дмитрий, уже не думая о себе, надеялся, что хотя бы таким способом сможет уберечь от репрессивной государственной машины свою семью: детей и уже в то время снова беременную жену. В один из таких тревожных вечеров в дверь к Лобановым тоже постучали.
Вошли люди в черном, предъявили ордер, приказали Дмитрию снять портупею, ремень и сдать личное оружие. Через несколько минут все было кончено, его увозил ночной "воронок". Казалось, это конец, неужели и эту семью не пощадили репрессии? Наташа провела несколько тяжелых дней. Но вот через два дня Митя вернулся домой, его и некоторых других офицеров отпустили. Возможно, план по арестам в этом полку был уже перевыполнен, а если бы забрали последних из командующего состава, то подразделение могло остаться вообще без офицеров. Их даже не допрашивали, продержав в камере два долгих дня. Дмитрий Иванович мало рассказывал об этом времени, видимо слишком тяжелые воспоминания оставили эти дни в его душе. Одна беда обошла стороной Лобановых, но на смену ей вновь возникали новые волнения и испытания - 1939 год, война с Финляндией. Хотя Митин полк не участвовал в военных действиях в первый период войны, оставаться в прифронтовой зоне беременной женщине с двумя детьми было не безопасно, тем более, что постоянно ожидался приказ отправки Дмитрия в район боевых действий. Так Наташа с девочками уехали в село Сараи к матери и родственникам Мити, где можно было не волноваться за Веру, Алю и будущего ребенка, который скоро должен был родиться. Свекровь встретила Наташу хорошо. Весной 1939 года на свет появилась еще одна дочь Лобановых, которую назвали Танечкой.
Девочка оказалась очень здоровенькая, крепкая и быстро подрастала. Бабушка Анна Сергеевна очень ее любила. Вместе с ними жили еще Митина сестра Аля с мужем и маленьким сыном, гостила жена старшего Митиного брата Валентина Маруся с дочкой Лерочкой. Дом был весь полон детскими голосами, и все же самое большое внимание и ласку бабушка отдавала маленькой Танечке, которую она буквально не спускала с рук. Лето в Рязанской области выдалось жаркое, пыльное, засушливое, с обилием мух. В селе стали частыми случаи дизентерии. У маленькой Танечки тоже появились признаки этой болезни. Наташа была добросовестной мамой и сразу понесла ребенка в больницу к врачу. Там ничего страшного не усмотрели, но предложили маме оставить девочку на сутки для наблюдения в стационаре. Наташа хотя и колебалась, волнуясь за еще грудную малютку, но решила все же довериться врачам. Передав Танечку в больничную палату, она направилась домой. Не успев пройти и половину пути, Наташа услышала, что ее кто-то встревожено окликает. Это была медсестра больницы, она сообщила, что девочке хуже и маме надо вернуться в больницу. Когда Наташа вошла в приемный покой, ее встретил врач, который невразумительно объяснил, что девочке по ошибке был введен не тот препарат, и она умирает. Матери вынесли маленький сверток - одеяльца, где еще дышала крошка. Она вся посинела и через минуту умерла. Горе матери нельзя себе даже представить, тем более, что девочка стала жертвой халатности врачей и нелепой жизненной случайности. Наталья Илларионовна редко вспоминала о несчастной дочурке, а если все-таки решалась начать рассказ, то после нескольких фраз губы у нее начинали трястись, глаза краснели, и она не могла продолжать дальше. Горе матери, потерявшей свое дитя, навсегда поселилось в ее сердце, даже по прошествии лет, когда боль стала тише, когда другие, меньшие горести и нечастые радости своей повседневностью вымещали память о несчастье, даже тогда несла она в себе эту печаль.
Врачи Сараевской больницы долгое время боялись, что Лобановы подадут в суд на их халатность и некомпетентность, приведшую к смерти ребенка, приходили в дом, уговаривали. Но Наталья Илларионовна не стала ни куда сообщать - зачем, ведь девочку уже не вернешь, а виновные своим мелочным страхом на долгое время уже и так себя наказали.
Малышку похоронили там же в Сараях. Прошел дождь, дорогу к кладбищу размыло и пришлось идти по густой сырой грязи. Семья очень переживала смерть девочки, ведь с рождения Танечку почему-то все полюбили, и терять такую малютку было ужасно и жестоко. Анна Сергеевна долго еще не могла оправиться от потери внучки.
Финская кампания заканчивалась, Наташу в Сараях более ничего не держало. Она собрала дочерей и отправилась обратно в Мурманск к мужу. Добираться на север было удобнее через Москву, тем более, что там за Митей сохранялась квартира (в доме барачного типа по ул.Тюфелева роща) после призыва его с Завода АМО (ныне ЗИЛ) на сверхсрочную службу. В Москве Наташа с девочками ненадолго задержалась, и когда ехать в связи с военными действиями на Финской границе было безопасно, после встречи нового 1940 года, отправилась в Мурманск. После окончания этой скоротечной кампании 1939 - 40 гг. Дмитрия стали часто отправлять на полуостров Рыбачий, отошедший после войны к СССР. Хотя он и не был морским офицером, на Рыбачьем его подразделение участвовало в формировании советских военных баз и укрепрайонов, и по долгу службы тогда Митя много времени проводил на полуострове. Часто потом он вспоминал это время, тревожное, но необычайно притягательное для такой художественной и сильной натуры, каким был Дмитрий Иванович: суровое северное море, холодные, угрюмый и дикий берег Рыбачьего, его гордые сопки, сверкающие снегом на вершинах, мощные скалы. Дмитрий не был моряком, но за время службы в Мурманске, он не мало побывал в море и по праву считал песню "Прощайте скалистые горы" композитора Е.Жарковского на слова Н.Букина, своей: " А волны и стонут, и плачут, и плещут на борт корабля... Растаял в далеком тумане Рыбачий - Родимая наша земля ..." На Рыбачьем довелось побывать не только Дмитрию по долгу службы. Одни раз командование решило устроить небольшую воскресную морскую прогулку к полуострову для жен офицеров. Небольшое судно с группой военных и их родственников ранним утром отчалило от пристани Мурманска. Сначала все шло хорошо, но когда кораблик вышел в открытое море, началась качка, хотя день был ясный, и погода стояла хорошая, дул небольшой ветерок, поднимая по морским меркам мелкие бурунчики. Пассажиры почувствовали качку. Обычный моряк такое покачивание, наверное, даже не заметил бы, но для женщин, ведущих в основном сухопутный образ жизни, этого оказалось достаточным. Почти все они сразу стали мучаться морской болезнью, которая продолжалась до конца поездки. Наталья Илларионовна рассказывала, что с начала качки ей было уже не до морских красот и свежего соленого ветра. Все плавание по открытому морю она провела на койке в каюте с мисочкой в руках на самый крайний случай. Увы, так дорогу перенесли очень многие женщины. Хотя такой путь и был с лихвой компенсирован впечатлениями от полуострова, больше никто из жен не захотел так путешествовать в выходные. Но не смотря на неприятные впечатления от плавания, Наташа всю жизнь помнила какое удивительное чувство оставили суровые, северные красоты Рыбачьего. Она умела распознавать истинную красоту природы, музыки, стихов, правда, не всегда открыто выражая свои чувства, но каждый раз глубоко и надолго оставляя в себе эти движения души и эстетические переживания. Митя тоже имел художественную натуру и так же хорошо понимал прекрасное, хотя не держал эти эмоции в себе как жена. Он был замечательным рассказчиком, много читал, знал наизусть целые отрывки как стихотворных, так и прозаических произведений, и все, на что отзывалась его душа, он облекал в интересные устные рассказы, которыми делился с близкими и друзьями, перемежая серьезные фразы небольшими уместными шуточками, делающими его повествование необычайно ярким и живым. Друзья любили слушать Митю, так как его рассказы изобиловали яркими, интересными поворотами сюжета и веселыми дополнениями.
После окончания кампании 1939-40 гг. Дмитрий не долго прослужил в Мурманске. Его опять переводят на один из самых ответственных участков - карело-финскую границу, в местечко Куолоярви, отошедшее по мирному договору после этой войны к Советскому Союзу. Это была новая территория СССР. На ней никто не ждал и не любил русских. Суровая, недружелюбная граница. Но жить только тревогами не может ни один человек. Так и прибывшие туда офицеры с семьями начали обживаться на новом месте. Городок Куолоярви еще сохранял западные черты, и в честь прибытия нового гарнизона городская финская элита устроила для офицеров и их семей банкет. Как рассказывала Наталья Илларионовна, для советских женщин Куолоярви был почти заграницей и первым делом многие из них отправились в тамошний магазин одежды, где в огромном количестве скупили из отдела женского белья комбинации разных цветов и фасонов, думая что это вечерние платья. Так в комбинациях, то есть, можно сказать, в белье они и пришли на банкет, только там узнав, во что они нарядились. Наташа избежала такого унижения. Она не успела сходить в магазин. Дела с детьми и хозяйство занимали ее до самого начала праздника, тем более она никогда не была любительницей откровенных и кричащих нарядов, какими в то время казались слишком открытые платья, за которые и приняли комбинации офицерские жены. Жизнь продолжалась. Митя много работал, выезжая часто на самую границу, где строились военные укрепления. Комиссар полка - это была очень ответственная должность, не допускающая ни единой оплошности. Но не только работа была в жизни офицеров. Иногда в выходной они выезжали на рыбалку или охоту в окрестные леса. Куолоярви окружала прекрасная, девственная природа, покоряющая любого своей неброской, северной красотой. Иногда офицеры с семьями собирались на пикники на озеро Вуориярви, которое находилось в нескольких километрах от Куолоярви. Это было очень живописное место: среди леса синяя водная гладь с причудливыми изгибами берега. "Озеро имеет очень изрезанную береговую линию и поражает прозрачностью воды". С мая 1941 года Дмитрий вместе со своей воинской частью временно переехал в летние лагеря. Это было на самой передовой части советско-финской границы. Тогда, с весны 41-го уже никто не сомневался в неизбежности войны с Германией. Но все надеялись, что это произойдет еще не скоро, хотя уже с весны за советскими пограничными столбами шла активная передислокация и концентрация немецко-финских войск. Там готовилось страшное. Митя почти не бывал дома. С утра до поздней ночи трудились военные на строительстве дзотов, укрепточек и других фортификационных сооружений. В субботу 21 июня он пришел домой поздно - после работы было партийное собрание о тревожной обстановке на границе. Семья Лобановых поужинала, и все легли спать. Еще утром в гарнизон приехало много родственников офицеров, так как погода стояла прекрасная, и всем хотелось провести теплые выходные на природе. Спокойная ночь оказалась короткой. В два часа Митя ушел по тревоге. Начался обстрел советской территории. А еще через два часа мирная жизнь кончилась, ранним воскресным утром 22 июня началась война.
Часть III
Война
Весной 41-го года Наташа снова забеременела. Это радовало обоих родителей, ведь печаль от недавней потери маленькой дочки могла уменьшиться радостью рождения еще одного ребенка - нового человечка. Но, не смотря на приятные ожидания, Наташа все также тяжело переносила беременность. Тошнота, слабость мучили ее снова и снова.
Ночь с субботы 21-го июня на воскресенье, 22-е июня 1941 года оказалась для Наташи и всей семьи Лобановых, может быть, самой опасной и тяжелой в жизни, как, возможно, и в жизни многих советских людей в Киеве, Бресте и других городах СССР, подвергшихся самым первым ударам фашистских войск. Еще до официального объявления войны, в два часа ночи 22 июня Митя по тревоге ушел на пограничную линию, ставшую передовой. На этом участке границы наступали немецко-финские части. А финны, помня недавнюю кампанию 39-40 гг., вытесненные из Куолоярви, обозленные на советских жителей, обосновавшихся на их землях, безжалостно вырезали семьи офицеров и военнослужащих, неуспевшие с первыми сигналами тревоги покинуть военные городки на границе. Убивали всех: женщин, детей. Возможно, в эти первые, страшные часы Великой Отечественной Войны могли погибнуть и Наташа с маленькими Верой и Алей, и еще неродившийся, будущий ребенок. Но тогда судьба была, все же, благосклонна к этой семье. Митя с КП успел прислать за Наташей и детьми подводу с двумя лошадьми и юным солдатиком. Они не успели взять ничего из вещей, только оделись сами. Ехали тряской, лесной дорогой на станцию в Куолоярви, но оказалось, что железнодорожные пути в городе уже разбомбили. Тогда под разрывами бомб и снарядов солдатик повез их на соседнюю станцию. Проселочная дорога была в канавах и рытвинах, телегу едва не переворачивало на ухабах, близко был слышен шум боя, Наташу мучили страх и токсикоз, девочки плакали. Они успели сесть в последний эшелон, а потом станцию разбомбили. Состав увозил их из страшного пекла в неизвестность, ведь куда шел поезд, они не знали. Только спустя некоторое время, от других пассажиров они выяснили, что состав движется в Ленинград, а куда дальше - неизвестно. Наташа еще не знала, что заставы и укреплений на границе уже не существует, что уже занята немцами станция, что советские войска отступают, только в поезде она услышала о начале войны против СССР и поняла, что это не локальная вылазка немецко-финских частей. Митя тоже оказался в числе немногих военных этой заставы, выживших в первые часы войны. Его тоже хранила судьба. Потом, в старости Наталья Илларионовна часто вспоминала эти тяжелые дни и с грустью говорила о том, что тот солдат, который привез их на станцию и, можно сказать, этим спас жизнь ей и девочкам, наверное, погиб, потому что, высадив их у станции, отправился назад, исполняя свой долг и оставаясь верным присяге. Она не знала ни имени этого солдата, ни его возраста, но помнила о нем всю жизнь, как о человеке, подарившим ей и ее детям будущее и совершившим маленький подвиг в этой огромной, страшной войне. Сколько же пришлось вынести в это время и всем жителям нашей страны, и Наташе, которой было тогда только 26 лет, и семилетней Верочке, и Алечке, которой летом 41-го еще не исполнилось и пяти, и Мите, который уже с ночи 22 июня сражался за Родину, за свою семью, за свободу. В первый же день войны Митин полк попал в окружение, с ним вместе оказались некоторые солдаты и офицеры его подразделения. Митя, как комиссар полка, не должен был пасть и не пал духом. С остатками своей части он стал по северным топям пробираться к своим. Митя вел себя, как подобает командиру, без паники и трусости. Уже в старости Дмитрий Иванович вспоминал, что в той ситуации у многих сдавали нервы. Когда совсем рядом немцы и неизвестно куда идти, становится страшно. Одни из офицеров не выдержал такой обстановки, он был психологически подавлен и застрелился. Но Дмитрий Иванович не терял присутствия духа, старался подбадривать остальных. Поезд увозил Наташу с детьми в тыл. Она решила сойти в Ленинграде и добираться до родственников мужа в Рязанскую область самостоятельно, но при подъезде к городу вагоны с эвакуироваемыми закрыли на внешние замки и не разрешили выходить. По видимому, чиновники боялись большого наплыва беженцев в крупные города, расположенные не в глубоком тылу. Поезд не останавливался ни на одной большой станции, тормозя только на полустанках, где пассажиры едва успевали набрать кипятка. Длительные остановки делались в поле. Тогда люди выходили из вагонов, доставали котелки, кастрюльки, у кого что было, разводили костры и готовили скудную пищу. Иногда даже без предупреждения состав начинал двигаться, и тогда люди хватали свой нехитрый скарб, котелки с недовариной пищей, детей и бежали к поезду, чтоб успеть вскочить в вагоны. От недостатка еды, некачественных продуктов и антисанитарии многие стали болеть, появилось большое количество детей с признаками дизентерии. Похожие симптомы возникли и у Али. На одном из разъездов больных детей стали собирать в санитарный вагон, чтоб болезнь не распространялась среди еще здоровых пассажиров. Но Наташа скрыла недомогание дочери и не отдала ее, материнское сердце сразу почувствовало опасность. На следующей станции санитарный вагон с детьми отцепили по ошибке от состава, а родители узнали об этом гораздо позже. Все дети, находившиеся в этом вагоне, потерялись. Так, благодаря материнскому чутью, Наташина семья осталась вместе. Война страшна не только гибелью солдат на фронте, но и потерями, страданиями мирных людей в тылу, куда война докатывается не смертоносными снарядами и пулями, а хаосом, ломающим и перемешивающим человеческие судьбы. Наконец Наташе удалось узнать, что поезд скоро должен остановиться в Рязани и на последней остановке перед городом, где их снова должны были закрыть в вагонах, ночью, она с детьми сбежала из поезда. Здесь ей с детьми необходимо было пересесть на местный поезд, что бы добраться до села Сараи, где жили родственники и свекровь. Поезд стоял на дальнем пути, из паровозной трубы уже валил дым, он должен был вот-вот тронуться. Для того чтобы Наташа и девочки могли успеть на поезд, они должны были пересечь несколько железнодорожных путей, где дорогу им преграждали эшелоны, стоящие под парами и готовые начать движение в любую минуту. Если обойти, то не успеть на поезд, а если подлезать под вагонами - страшно и опасно. Но другого варианта не оставалось: первой под днищем теплушек и военных платформ, пролезала Наташа, за тем Вера передавала ей испуганную, упирающуюся и плачущую Алю. Вот и последний эшелон, еще немного и они у цели, но Аля, окончательно напуганная шумом паровозов и лязгом проходящих составов, наотрез отказалась пролезать под последним поездом, у нее началась истерика. Вере, как старшей, но тоже дрожащей от страха, пришлось ждать, пока мама перетащит под вагоном Алю. Наконец все препятствия были пройдены, они сели на поезд. Сколько же пережили за этот короткий период все трое: мать и две маленькие дочки, но, сколько же, им предстояло пережить еще. С большими трудностями Наташа с детьми добрались, наконец, до цели - села Сараи. В доме их встретили свекровь Анна Сергеевна и родственники. Тогда там уже находились Маруся, жена Валентина - старшего брата Мити с дочкой Лерой, а осенью из Москвы, к которой стремительно приближались немцы, приехала Митина сестра и подруга Наташи - Таня. Началась относительно стабильная жизнь, стали приходить письма от Мити. Счастье, что он был жив. Чудом он и еще несколько солдат и офицеров вышли из окружения в расположение советских частей. Еще раз ему повезло, когда его действия, как комиссара полка в тылу врага, признали правильными и не арестовали, как это случалось со многими офицерами, ведь машина репрессий, хотя и не так активно как в 37-м, но даже во время войны, продолжала действовать. Митя воевал на северном фронте. Наташе, как жене офицера, стали выплачивать пособие, которое она делила на всю семью родственников, живших в доме. Наступала осень, а дальше близилась и зима, когда на свет должен был появиться ребенок. Беременная Наташа работала в огороде наравне со всеми, она старалась запасти по-больше картошки, чтоб зимой, когда забот после рождения маленького прибавится, не было бы проблем с питанием. Накопив небольшую сумму из оставляемой на себя и детей части Митиного пособия, с большим трудом достала она впрок бидон растительного масла и керосин. На всю жизнь она запомнила, как тяжело было тащить ей, беременной женщине, этот бидон до дома. Нужно было заранее готовиться к зиме в рязанской деревне. Даже в тылу трудно приходилось в военное время. Как-то раз Наташу вызвали в сельсовет. Все родственники решили, что ей вручат похоронку на мужа, Анна Сергеевна тайком плакала. Но Наташа даже не держала в мыслях такого ужасного поворота событий, она, ничего не подозревая, отправилась в сельсовет. Каково же было ее удивление, когда вместо каких-либо известий или сообщений ей, как жене офицера, вручили несколько банок американской тушенки - помощь советскому народу от сочувствующего запада. И с каким облегчением вздохнули все домочадцы, увидев Наташу с коробкой гуманитарной помощи. Она никогда, ни секунду не сомневалась, что с Митей ничего не может случиться, она верила и ждала.