Степанов Василий, тридцатилетний карманный вор, носивший кличку Муха за свой маленький рост и въедливый характер, был на грани истерики. Он обнаружил, что у него пропал кожаный бумажник, только что купленный с рук у автовокзала, в котором находилось все его состояние: деньги в сумме сорока рубґлей пятнадцати копеек и справка, свидетельствующая о том, что он, Степанов Василий, отбыл срок от звонка до звонка в соответствующем учреждении. И не так обидна была бы ему пропажа, если бы не исчезновение этого злополучного документа. Всяк из нас слышал байку: "Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек". Так вот, для Степанова эта фраза приобретала вполне реальное зловещее содержание. Любой милиционер остановит, задержит как бродягу и прощай свобода. А деньги? Что деньги! Он умел их добывать.-Способ рискованный. Но кто не рискует, тот не шикует.
Забившись в проходном дворе в темный неприметный угол, Степанов мучительно вспоминал, где это могло произойти. Он ли сам забыл бумажник или у него его позаимствовал свой же друг карманник? Мысленно проследив свой путь с момента покупки до обнаружения утраты, Степанов пришел к твердому убеждению, что оставил бумажник в кафе у автовокзала, и немедленно направился туда.
Молодая девушка-кассир, к которой он обратился с вопросом, рассеянно поглядела на него и недовольно пробурчала: "Ничего не видела и не знаю". Степанов глубоко вздохнул, помрачнел и, утратив всякую надежду на возврат справки, сел за свой бывший столик. Он всей душой возненавидел работников этого кафе, зажиливших, по его глубокому убеждению, бумажник, но в то же время и понимал их, так как и сам бы на их месте едва ли поступил по-другому. Из мрачного, задумчивого состояния Степанова вывел голос худой неприятной женщины в грязном, застиранном фартуке.
- Мужчина, а я вас помню. Это у вас тут большой такой записной кошелек лежал?
- У меня, - обрадованно встрепенулся Степанов и заискивающе-просительно впился глазами в изможденное жизнью лицо женщины.
- Вот и я гляжу, что вроде бы вы. Так его соседка ваша взяла, что с вами здесь сидела. Она побежала вас догонять. Видать, не нашла.
Степанов мгновенно вспомнил эту свою случайную соседку по столу, полную пожилую бабу с широким мясистым носом и маленькими жадными глазами. Эта, с горечью решил он, уже точно не вернет.
- Значит, не догнала, - сердито ответил он и встал. Больше ему в кафе делать было нечего.
Выйдя на привокзальную площадь, Степанов спокойно обдумал свое положение. Справке и, естественно, деньгам "пришла амба", а значит, беспомощен он и гол, как птенец, только что вылупившийся из яйца. Первым делом, решил Василий, надо добыть денег. И он пошел на "охоту".
В магазине "Кристалл", куда он пришел в поисках "клиента", народу было немного. Но этот факт его не расстроил, так как он сразу же приметил высокого полного мужчину в дорогом сером костюме, рассеянно и суетливо считавшего деньги у окошка скупки. На глаз Степанов определил, что денег у того не меньше трех сотен. Как он и предполагал, мужчина, пересчитав деньги, вложил их в паспорт, а паспорт сунул в боковой карман пиджака.
Степанов пошел следом за "клиентом". Но ему не повезло. Мужчина, нигде не останавливаясь, вышел из магазина и направился к остановке такси у здания цирка, где сел в первую попавшуюся машину и был таков.
Степанов только огорченно проводил его взглядом. "Теряем квалификацию, - пожурил он себя, - настоящего клиента надо чуять. Будем искать что-нибудь попроще".
В это время к остановке подошел трамвай. Скопившаяся у цирка толпа бросилась осаждать двери. Втиснувшись в трамвай и пользуясь образовавшейся давкой, Степанов легко вытащил из сумки у зазевавшейся молодки кошелек и тут же сошел на первой остановке. В кошельке оказалось тридцать рублей. "Не ахти, - подвел итог Степанов, - но копейка уже есть".
Весело насвистывая, он вошел в Крытый рынок и не спеша побродил между торговыми рядами, однако "клиентуры" не было. Испытывая легкое разочарование, Василий направился к кинотеатру "Победа", но, ознакомившись с рекламой, он недовольно свистнул и плюнул под ноги. Все фильмы были серьезными и не привлекли его внимание. От нечего делать Степанов подошел к трамвайной остановке и сел во второй вагон первой же подошедшей сцепки. Усевшись на сиденье против двери, он наметанным глазом огляделся. Народу ехало мало и работать было рискованно. Однако его взгляд остановился на фигуре женщины, показавшейся ему знакомой. Степанов едва не вскрикнул от радости. Он узнал ту самую женщину, что сидела с ним за столиком в кафе. Это была удача, на которую Степанов и не рассчитывал. Он решительно направился к ней с одной целью: немедленно потребовать хотя бы свою справку, но за три шага замер. Сбоку у женщины стояла хозяйственная сумка, а сверху лежал сверток весьма характерной формы, обвернутый носовым платком. Степанов вспомнил, как в поґрыве откровенности эта женщина ему сказала, что только что продала корову за восемьсот рублей. "Неужели это они, - похолодело у него в груди, - упустить такую возможность непростительно". Осторожно оглядевшись, Степанов плавно сунул руку в сетку и потащил сверток на себя.
- Товарищи, - вдруг услышал Степанов громкий мужской голос и одновременно почувствовал, как кто-то сзади схватил его за руку, - вор пытался обокрасть женщину!
Степанов резко обернулся и сразу же узнал своего старого знакомого, инспектора уголовного розыска старшего лейтенанта милиции Синицына.
В вагоне люди зашумели и. милиционера и Степанова окружили. Синицын явно был доволен, и весь его вид говорил: "А ловко я тебя засек!"
- Товарищи! - обратился Синицын к пассажирам. - Прошу двух свидетелей и вас, потерпевшая, пройти со мной в отдел. Это не далеко.
Из свидетелей согласились пройти в милицию двое крепких парней. На остановке они вышли, и все пятеро неторопливо пошли по улице.
- С вашего разрешения, - обратился Синицын к женщине, - можно сверток я понесу? Что у вас там?
- Деньги, - растерянно ответила женщина, охотно отдавая сверток. -=- Может, вы отпустите меня? У меня поезд скоро.
Синицын ей ответил, что об этом не может быть и речи. Между ними возник спор. Два парня-свидетеля слушали разинув рты эту легкую перебранку. Воспользовавшись тем, что о нем на время забыли, Степанов подался в сторону и побежал в проулок.
- Стой! Держи вора!- услышал он сзади и прибавил ходу.
Парни и милиционер бросились за ним.
- Ждите нас здесь! - крикнул Синицын женщине, прежде чем скрылся в проулке.
Но пострадавшая, оставленная всеми, сделала было несколько шагов вслед за убежавшими, потом развернулась и засеменила на трамвайную остановку.
Убежать Степанову не удалось. Через два квартала его, уставшего и запыхавшегося, настиг один из парней и с налета сбил с ног. Степанов покатился по земле. В это время подбежал второй парень и стал больно пинать Степанова ногами. К нему присоединился и первый. И наверное, было бы Степанову совсем плохо, если бы подоспевший Синицын не оттолкнул от него парней.
- У, ворюга! - злобно проговорил один из парней. - Давить таких надо!
- Точно, мразь! - согласился другой.
- Не убивай живую душу, - простонал, утирая разбитый нос, Степанов, - за десятку!
- Она, гад, потом заработана! - ответил ему первый свидетель.
- Хватит вам, - потребовал спокойствия Синицын. - А ты, Муха, знай, еще одна такая попытка, и я тебя свяжу. От меня не убежишь.
- Ладно, - покорно поднялся Степанов, закидывая голову и тем самым пытаясь остановить кровь, - пошли.
- Ты это, Муха, у колонки умойся, что ли, - пожалел его Синицын.
В отделении милиции лейтенант поблагодарил парней за помощь, быстренько их допросил и отпустил.
- Ну, а теперь с тобой займемся, - благодушно улыбаясь, обратился Синицын к Степанову. - Давно освободился?
- Сегодня, - уныло ответил тот.
- Да, ты даешь! - усмехнулся своей ехидной улыбкой лейтенант. - Так, значит, ни дня на свободе не пробудешь? Снова на зону?
- Выходит, так, - обиженно ответил Степанов. - Ты бы меня, начальник, освободил. Пожалей, век благодарен буду. Мамой своей клянусь!
- Э, нет, слышал, что наш министр сказал: "Скорпиону место в стеклянной банке!" А ты, Муха, как раз и есть скорпион. Ну, хватит баек. Сейчас протокол осмотра составим, что ты украсть пытался. Потом я тебя по сто двадцать второй оформлю, по подозрению в совершении преступления.
В кабинет вошли двое понятых, какие-то безликие мужчины и женщина. Синицын деловито стал разворачивать сверток. Развязав платок и вытащив на стол все его содержимое, Синицын, обращаясь к понятым, сказал:
- Итак, запомните. В свертке находятся... Первое, носовой платок. Один. Второе, портмоне. Тоже одно. Деньги в сумме сорок рублей, купюрами: две пятерки и три червонца. И вот еще справка... Об освобождении из мест лишения свободы Степанова Василия Ивановича. Подождите, что-то я ничего не пойму. Это же твоя справка, Муха! А как она сюда попала?!
Лицо Синицына вытянулось, побледнело, и он растерянно заморгал, беспомощно вертя в руках справку. Однако Степанов был потрясен случившимся не меньше Синицына. Он смотрел на свои вещи широко раскрытыми глазами, и радость захлестнула всю его душу, силясь выплеснуться через край. "Теперь не посадят! Свобода!" - пела его душа.
- Слушай, Муха, - возвращай ему документы и деньги, проговорил старший лейтенант милиции Синицын, - я не знаю, как это получилось, но, что ты крал, убежден на все сто процентов. Но не думай, от меня все одно не уйдешь. Кстати, за побег я на тебя материалы оформил, за неповиновение. Придется штраф платить. А теперь давай сматывайся отсюда.
Только через четыре квартала, выйдя из отдела милиции, Степанов позволил себе остановиться. В душе у него все трепетало и дрожало от радости. "Видать, я на свет в сорочке родился, - еще не придя в себя от нервного потрясения, подумал он. - Однако хватит. Надо завязывать. Пойду работать, а там женюсь и детишек растить буду. Но с прошлым надо полностью расквитаться".
Степанов Достал тридцать рублей, долго смотрел на них, потом подошел к киоску и купил конверт. Он вложил деньги в конверт, запечатал и крупно напиґсал адрес: "Фрунзенский отдел милиции. Старшему лейтенанту Синицыну". Тут он немного подумал и подписал внизу. "Обронено женщиной в трамвае у цирка".
Опустив письмо в почтовый ящик, Степанов вдруг почувствовал себя другим человеком. .