На многих поприщах преуспел принц Бриль, но поистине великую славу принесли ему деяния мореплавателя. К зрелым годам обошел он уже вокруг всей Ойкумены, но так и не утолил ненасытного своего любопытства. Всё чаще погружался Бриль в раздумья - что же там, за опоясывающим Мир кольцом Океана? Чувствуя, что не успокоится, пока не узнает ответа, повелел принц снарядить в Восточной гавани крепкий корабль, и, едва лишь судно было готово, отправился прямо в открытое море.
Не месяц и не два продолжалось путешествие в никому еще не ведомых водах. Люди трепетали в ожидании того, каким откроется перед ними конечный рубеж вселенной - низвергаемым с небес водопадом или потоком, рушащимся в бездну. Но день проходил за днем, месяц за месяцем, а корабль встречал на своем пути одни лишь водоросли, плывущие по воле ветра.
Наконец перед путешественниками открылась земля. Каково же было удивление, когда, приблизившись к берегу, команда безошибочно распознала в нем окрестности Западной гавани. Встреченные на берегу люди также узнавали Бриля и его товарищей и, удивляясь, спрашивали: как это принц, отправившийся в плавание с противоположного края света, попал к ним сюда на запад?
Бриль подумал было, что в Океане корабль сбился с курса и огибал Ойкумену, не замечая того, пока не пристал к берегу... Но это было совершенно немыслимо. На судне, в этом случае, обязательно бы заметили плавающие льды, которые встречает каждый, обходящий Мир с севера или юга. Но погода всё время путешествия была свойственна теплым широтам.
Возможно, о произошедшем с экспедицией постарались бы забыть, как о неразрешимой загадке. Однако не таков был Бриль - не только опытный кормчий, но и весьма сведущий в хитросплетении знаний философ.
Принц разъяснил произошедшее, но для этого ему пришлось перевернуть всю прежнюю картину мироздания. Итак, корабль шел через Океан на восток и немыслимым образом попал на запад. Но тот берег, хотя и напоминающий, точь-в-точь, западный край мира, был, на самом деле, иной Ойкуменой, повторяющей первую в мельчайших деталях. И в этом втором мире жили точно такие же люди, и с ними происходили абсолютно такие же события, и тамошний принц Бриль также отправился в путешествие на восток и, ныне, когда первый Бриль очутился в его мире, пребывает, видимо, в третьей Ойкумене, тогда как в мир Бриля, очевидно, явился его двойник из другого, предшествующего.
Объяснение Бриля едва не принесло беду ему и его товарищам. Народ чужой Ойкумены вдруг обнаружил в путешественниках чужаков из другого мира. Сам император хотел, было, казнить Бриля как самозванца и оборотня, порождение водной пучины.
Однако, к счастью, недоразумение скоро уладилось, ибо при императорском дворе сумели оценить все преимущества Вселенной, состоящей из бесконечности повторяющихся миров. Ведь нет лучше средства для умиротворения народа и убеждения его в совершенстве мироздания, чем свидетельства того, что ты и всё окружающее тебя повторяется и повторяется бесчисленное число раз в иных Ойкуменах, и всякое сущее подтверждается бесконечностью повторения.
Распрощавшись с обитателями иного мира, Бриль отправился в обратный путь и в положенный срок возвратился в порт, откуда отплыл в самом начале. Жителей его собственной Ойкумены, как и было предсказано, посетил в отсутствие принца, его принц-двойник. И отныне все пребывали в мире и довольствии. И не думал никто нападать на иные миры, ибо каждое деяние повторялось и, отправив войско через Океан на запад, надлежало ждать точно такое же, приплывшее с востока. Зато развилась межмировая торговля. Оказалось, что западным землям выгодней торговать напрямую с чужой Ойкуменой, а не вести товары на свой восток, огибая по ледяным морям континент.
Лишь одно печалило людей - никому так и не удалось встретиться ни с одним из своих двойников. Всякий путешественник, посещая в чужом мире в точности похожий на свой дом, узнавал, что хозяин покинул его в точно такое же время, что и гость - собственный. Многие продолжали смотреть на возвращающихся из-за Океана с подозрением - он ли это? настоящий, из нашего мира, а не его двойник из какого-либо другого? Даже Бриль иногда задумывался: можно ли точно утверждать, что он вернулся в свой собственный мир, а не в одну из его бесчисленных копий?
По смерти отца Бриль унаследовал трон, и правление его было исполнено всяческой благости. Но однажды явился во дворец некий ученый муж, принеся с собой сферу с положенной на нее картой Ойкумены. Испросив аудиенции, ученый повел дерзновенные речи, объясняя, что император, в бытность свою принцем, не открыл иной мир, а всего лишь обогнул свой собственный, являющийся по существу огромным шаром.
Услышав всё это, Бриль опечалился. Когда же скудоумец попытался утешить императора словами, что тот, сам того не зная, открыл сферичность мира, Бриль грустно ответил, что ему жаль самого ученого. Ведь у императора, прославленного еще и редким для правителя милосердием, не было иного выбора, как остановить в самом начале распространение столь опасных идей. Немедленно по императорскому указанию злокозненный шар был истолчен в мелкую пыль, а опасного преступника, лишив языка, заключили в темницу, дабы не мог он распространить своего ниспровергающего основы учения. Ибо что может быть губительней для духа человеческого, чем вновь вогнать его в тоску одиночества,
сомкнуть, закольцевать бескрайнюю Вселенную в замкнутую сферу, из бесконечности миров оставить лишь один - на поверхности жалкого шара, откуда не будет уже исхода!