Аннотация: По мотивам произведений С. Лема, А. и Б. Стругацких
ВСТРЕЧА В МИРЗА-ЧАРЛЕ
Юра Бородин повторил про себя еще раз услышанное в Управлении: пассажирского сообщения с системой Сатурна нет! Как же догнать ребят?
Снаружи было очень жарко. Выбеленный солнцем Мирза-Чарле выглядел абсолютно безжизненным. Но вот справа появился, устало шагая по красному песку дороги, немолодой, лет сорока мужчина в поношенной иностранного вида куртке.
- Не подскажите, который час? - спросил этот человек, поравнявшись с Юрой. Он говорил с заметным акцентом.
- Одиннадцать часов пятьдесят шесть минут, - Юра пристально рассматривал иностранца. Его загорелое широкое лицо казалось почему-то знакомым. Юра никак не мог вспомнить имя этого человека, но был совершенно уверен, что видел его где-то. То ли на снимках в газете, то ли в новостях.
- Вечно эта карусель с местным временем! - знакомый незнакомец улыбнулся. - Придётся вместо ужина кушать обед! Вы местный или куда-то летите?
- Мне нужно на Сатурн. Вернее, на Рею.
- О! Я в ваши годы не бывал дальше Луны. Значит, коллега, нам в будущем встречаться и встречаться!
Юра смотрел вслед иностранцу, пока тот не скрылся в дверях. Потом повернулся и побрел к золотому шпилю гостиницы, сверкавшему над лакированной зеленью городского парка.
- Куда идут наши прославленные пилоты, вернувшиеся с какого-нибудь Юпитера? Конечно же, в "Старый Микки-Маус"! - бармен Джойс выскочил из-за стойки, чтобы лично встретить нового посетителя. Того самого иностранца, которого Юра видел возле Управления
- Здравствуйте, командор! - крикнул следом Иван. - Идите сюда! Здесь хоть какой-то ветерок. Знакомьтесь. Это - Юра Бородин, вакуум-сварщик. А это - командор Пиркс, навигатор первого ранга.
Пиркс! Так это знаменитый пилот Пиркс! Как же он сразу не узнал? Про него даже кино есть...
- Кажется, с коллегой Бородиным мы уже сегодня встречались, - Пиркс сел за соседний столик. - Приветствую, Иван! Джойс! Мне - что и всем. Выглядит очень вкусно.
Бармен уже спешил к столику с тесно уставленным подносом:
- Еще, как всегда, печенье, командор. Четыре пачки.
Иностранец налил себе минеральной воды, отпил из бокала, помешал ложкой в тарелке, поднес ко рту... и с трудом сглотнул. Потом пробормотал шепотом, подняв брови:
- Беспокоюсь за старину Джойса. Минералка у него теплее супа.
- Это не суп, а окрошка, - так же шепотом пояснил Иван. - Она и должна быть холодной!
- Человеку здравомыслящему полагалось бы в этот час съесть что-нибудь горячее, - Пиркс отставил тарелку. - Джойс, дружище! Сделайте мне лучше отбивную с жареной картошкой.
Через минуту Джойс заменил окрошку отбивной, а перед Юрой поставил запотевшую бутылку виноградного сока:
- За счет заведения!
Пиркс ел аккуратно, отрезая мясо маленькими кусочками. Порывы теплого ветерка приподнимали полотнища тента, так что по столикам то и дело пробегали полосы солнечного света. И иностранец жмурился как довольный кот, когда по его лицу скользил солнечный луч
- Не сталкивались на Марсе с Арнаутовым? - спросил Иван
- Нет. Он, наверное, с Сирта? (так и сказал, на иностранный манер, - Сирт вместо Сырта)
- Да, с Теплого Сырта.
- Я вожу грузы на Агатодемон. Там теперь ищут подземный ледник. Конечно, если докопаются до местной воды, это будет успех.
- На Сырте воду нашли. Вернее, она сама нашла двух наших, когда их краулер провалился в каверну и утонул. А потом им пришлось посреди пустыни отстреливаться от летающих пиявок.
- От кого отстреливаться?
- А на Агатодемоне их, разве, нет? Местные хищники. Обычно они охотятся на мимекродонов, но...
- На кого, простите, охотятся?
- На мимикродонов. Это ящерицы такие. Хорошо мимикрируют. Становятся невидимыми практически на любой фоне.
- Поэтому, наверное, я их и не видел! - у Пиркса в уголках глаз лучились смешливые морщинки. - Извините, не сразу понял, что вы шутите. Эх, Иван! Ведь сколько раз ведь вы меня разыгрывали. И с одноногим пришельцем и этой вашей гигантской флуктуацией. Недаром дразнили меня в училище, что "верую, ибо нет".
- Вы, наверное, на Марсе дальше разгрузочной зоны не выбирались? Погуляли бы, побродили вокруг по барханам. Многие на Земле о таком только мечтают! Романтика!
- Романтические времена космонавтики, Иван, давно прошли. Теперь ты просто возница. Возишь то, что грузят на твою телегу. Фрахт, страховка, плата за простой.
- Скучно же так! Нельзя идти в космос, только чтобы только зарабатывать на перевозках! Пиркс! Бросайте свою "Космикл навигэйшн"! Давайте работать с нами, всем вместе! Мы и вы! У вас же отличные инженеры, отличные пилоты.
- Меня не надо агитировать, Иван! Я не против работать сообща. Всю космонавтику можно сделать международной.
- Вот! Слышите, Джойс! - Иван громко и торжествующе обратился в сторону барной стойки. - Командор теперь на нашей стороне! Он не хочет просто денег. Он хочет интересной работы. Пора и вам переходить в Общепит.
- Постойте, Иван! - Пиркс поднял руку. - Да, я хочу интересной работы. Я хочу летать. После училища я стал патрульным пилотом. Это государственная служба, точно как у вас. Отлетал положенные часы и остался на Земле. Был пилотом лишь на бумаге, по первым числам, когда выдавали зарплату. А летать хотелось так, что согласился бы на железную печку, только бы давала тягу. И вот я пошел в частную фирму. И получил там древнюю развалюху. В полете всё время - протечки и протекания, старт и посадка - вопреки всем физическим законам. И не только физическим. Если бы я попался, портовый инспектор опечатал бы у меня всё, от рулей до реактора. Но я был счастлив, я летал!
Юра с восторгом смотрел на иностранного пилота. Его некрасивое лицо преобразилось. Глаза сверкали, на губах блуждала улыбка...
Иван с размаху шлепнул ладонью о стол:
- Вы же сами гробите себя! Вы же - золотой человек, светлая голова! И вы позволяете себя так эксплуатировать! Сколько ваших пилотов остается в космосе после пятьдесяти? А нашему Быкову уже пятьдесят пять! И ничего, летает... Крутиков - еще старше, и тоже снова отправляется в экспедицию. И Юрковский. Да, вы губите свое здоровье не ради денег, как другие. Но всё равно! Есть же международные нормы безопасности в космосе!
- Правила для меня не святыня. Одним в космосе нужна безопасность, другим деньги, а мне - возможность летать.
- А когда вы больше не сможете летать, командор? - вступил в разговор бармен. - Чем тогда займетесь?
- Выкуплю у вас "Старого Микки-Мауса". Или буду лазать по горам в свое удовольствие. Мало ли чем может заняться отставной пилот. Заседать в контрольных комиссиях, консультировать верфи. Преподавать, наконец. Хотя у меня, наверное, не получится вдалбливать в курсантов правила, которые я сам столько раз нарушал... Джойс, пожалуйста, счет! Ничего, если кронами?
Пиркс поднялся, стал рассовывать по карманам пачки печенья:
- Где будете вечером, Иван! Опять пойдете охранять город от нашего брата? Не представляю, как можно ударить пьяного...
- А если он напьется, как свинья, и полезет к девушке приставать?
- Ну, для этого не обязательно напиваться. Помню, провожал я как-то сестру своего однокурсника. Впрочем, боюсь, ваш спутник слишком молод для таких рассказов... Глубокого вакуума! Или, как говорят у вас, - спокойной плазмы!
РАЗГАДКА
Пиркс проснулся, но не спешил открыть глаза. Для начала он пытался сообразить, где находится. Судя по знакомому шороху вентиляторов - на своем "Кювье", но почему тогда тяжесть, как на планете? Если на планете - почему остался на корабле? Потом сразу вспомнил события вчерашнего дня. Сверхтяжелый фотонный транспорт у каменной картофелины Фобоса - огромная чаша отражателя, раздутый диск грузовых отсеков. Пиркса попросили помочь с разгрузкой прибывшего к Марсу "Тахмасиба". Сам советский термоядерный гигант, понятно, на космодром Сирта садиться не мог, а перевозить на планету грузы катерами заняло бы много времени. Даже "Кювье" понадобилось для этого три рейса на орбиту и обратно. После последнего пришлось заночевать у русских.
Пиркс любил одиночество. Зная такую слабость, на космодромах ему обычно всегда находили комнату, пусть самую маленькую. Но вчера Гайдадымов заявил, что отдельные помещения у них не выделяют даже женатым парам, и не к чести иностранного коллеги слишком волноваться по этому поводу. Пиркс решил спать на корабле, устроив постель, как это делали еще на первых лунных "Аполлонах", - растянув гамак из угла в угол тесной пилотской кабины.
Теперь понятно, почему он проснулся в таком плохом настроении. Не из-за неудобного ночлега, конечно, а по причине его задержки на русской базе. Пирксу предложили стать консультантом в облаве на летающих пиявок. Идея была дурацкой. Его единственным охотничьим трофеем из числа страшных космических чудовищ был контуженый горнопроходческий робот на Луне. И, надо признать, та охота в Море Спокойствия не была особо удачной, - в финале загонщики вместо робота едва не перестреляли друг друга. Так что единственный совет, который мог дать Пиркс, - действовать не отдельными группами, а сообща, оттесняя загоняемый объект в нужное место.
Но этот совет имел смысл, если бы на Марсе действительно были те, на кого собирались охотиться. То есть пиявки. На Сирте, почему-то, все были абсолютно уверенны в их существовании. Пирксу казалось, что тут просто сговорились его разыгрывать. Как они не понимают - на Марсе с его разреженной бескислородной атмосферой не только крупных хищников, здесь и жизни никакой быть не может! Однако Пирксу показали устрашающего вида фотографии и даже сводили в госпиталь к человеку, на которого напала пиявка. Объяснения врача: травма правой кисти, разорван правый бок. Необъяснимый феномен - пиявки всегда нападают справа... Можно подумать, что само существование пиявок - феномен объяснимый!
Пиркс наскоро позавтракал печеньем и стал собираться в поход по пустыне. Надо осмотреться на месте самому. Командор обязан знать всё! В том числе - как объяснить наличие плотоядной фауны на абсолютно безжизненном Марсе? Да абсолютно никак! Ученый после констатации такого факта оказался бы в тупике. Но Пиркс не пользовался научной логикой. Он просто размышлял, вспоминая о самых разных вещах и событиях. И иногда находил ответ, который совсем и не собирался получить.
Купола у русских были пониже, чем в Агатодемоне, но также безнадежно иссеченные песчаными ветрами. Встречались, впрочем, и аккуратные кубики новых бетонных построек. Пиркс в своем легком скафандре резко отличался от встреченных по пути обитателей базы, которые носили толстые меховые штаны и куртки, а лица им закрывали кислородные маски. Увидев первый раз эти респираторы, Пиркс решил было, что имеет дело с человекоподобными роботами. Но держать на Марсе столько нелинейников было бы расточительством даже для социализма. И, кроме того, Пиркс всё же общался с местными. На роботов они не были похожи. Наоборот, на редкость живые и непосредственные! Отсутствие скафандров, очевидно, означало, что русские взялись реализовывать на Сирте программу профессора Звонарева, о которой Пиркс недавно слышал. Постепенное приспособление человека к жизни на других планетах. В том числе - к предельно низкому давлению. А еще на русской базе, кроме мужчин, были и молодые женщины. Говорят, вроде, появились и дети. Да, пожалуй, скепсис Пиркса по поводу планов колонизации Марса оказался неоправданным. По крайней мере - в отношении русских. За дело они взялись серьезно.
Через открытые ангарные двери было видно, как к вездеходу приделывают турель ракетной установки. Вчера "Кювье" привез таких двадцать пять штук. Другой бы подумал, что русские выдумали пиявок, чтобы оправдать доставку на Марс тяжелого вооружения!
Среди работавших Пиркс узнал Юру Бородина, с которым познакомился в Мирза-Чарле. Хороший мальчик. Весь, похоже, в предвкушении завтрашней охоты. В его годы Пиркс тоже мечтал о героических подвигах. А также о мужественном одиночестве космического скитальца среди великого молчания Галактики. Или среди вечной ночи? Как там было точно написано у Конрада? И когда Пиркс успел стать таким циничным! За гаражами просвечивало открытое пространство пустыни. Юра Бородин, привстав в кузове, крикнул что-то, неслышное, замахал руками. Пиркс вежливо помахал в ответ и начал подниматься по пологому склону. Идти стало тяжело. Хотя гравитация здесь была почти втрое меньше земной, но и ноги, без сцепления, скользили назад. Однако Пиркс всё же осилил подъем и пошел прямо по рыжему слежавшемуся песку.
Он не любил Марс - бледный, ржавый, плоский. Только на горизонте - гряды невысоких скал. Остатки древних кратеров, почти доверху засыпанные песком. Когда-то люди представляли на Марсе если не древнюю цивилизацию создателей каналов, то уж точно - таинственные мхи, лишайники, может быть, каких-то животных. Но Марс в итоге оказался величайшим кладбищем фантазий. Неужели давние иллюзии каким-то образом могут стать реальностью? Или причина, всё-таки, в людях? Давно ли сам начинающий пилот Пиркс считал пятнышко на экране кораблем инопланетян, а не дефектом телевизионной системы. А русские на Сирте. Они до сих пор видят Марс живым.
Вот, например, эта местная "растительность". Пиркс как раз проходил мимо очередного солончакового пятна, что поблескивало на солнце сквозь песчаные заносы. А вокруг него поднимались настоящие заросли колючих стволов и веток. Русские называли всё это "кактусами", "саксаулами" и прочими "формами небелковой жизни". Как будто возможна небелковая жизнь! Тогда земные сосульки и сталактиты тоже "небелковые растения". Чем они хуже минеральных отложений на Марсе? Причины образования марсианских "колючек", думается, не были тайной для ареологов. Пиркс предполагал, что тут не обошлось без подгрунтовых вод, густо насыщенных солями. Что касается огромного разнообразия форм - от "прыгучего кактуса" до "цветущего саксаула", то у мертвой природы, если ей не мешать, получаются воистину удивительные вещи.
Резкий порыв едва не сбил Пиркса с ног, ударил песком. Разреженность атмосферы не спасала при такой скорости ветра. К тому же давала себя знать и слабая сила тяжести. Того и гляди - сам взлетишь как детский воздушный шарик. Кто-то и, правда, полетел. Пиркс проводил глазами уходящий верх винтом шипастый фрагмент "кактуса", оторванный ветром. Вихрь кружил его с полминуты, потом уронил и покатил подпрыгивающим мячиком по барханам.
По поводу мимикродонов вопросов у Пиркса не возникало. Удивительно, как это люди всерьез могли поверить, что на другой планете в результате естественной эволюции появилась точная копия земных рептилий. Вот это - действительно фантастика! Нетрудно было выяснить, что "мимикродоны" - довольно старая модель исследовательских киберов. Для тех, кто видел роботов, не отличимых от живых людей, в кибернетических ящерицах не было ровно ничего удивительного. Разрабатывали их еще военные как универсальных разведчиков, чем и объяснялась маскировочная мимикрия. В космосе "мимикродонов" использовали по той же причине, что и тяжелые танки "мамонт" в глубоководных исследованиях - зачем разрабатывать новую технику, если уже есть подходящая для этого.
Завезли мимикродонов на Марс с первыми экспедициями в большом количестве - надо было сразу покрыть съемкой значительную площадь планеты. Продолжительность работы их была практически неограниченной. Они могли даже подзаряжать свои батареи за счет местных источников, так что "употребление" ими марсианской "колючки" - отнюдь не миф. Отсюда, кстати, и причина, по которой ящерицы концентрировались вокруг солончаков с открытыми и удобными для изъятия месторождениями минералов. Очевидно, что мимикродоны продолжали выполнять заложенную в них когда-то программу. Отсылают ли они по-прежнему куда-то результаты наблюдений - Пиркс не знал, да это его и не интересовало. Старожилы базы были, конечно, в курсе природы ящериц, но не отказывали себе в удовольствии разыграть новичков, а особенно - заезжих журналистов. Ну а те в своих репортажах сделали мимикродонов настоящим символом Марса, таким же обязательным, как императорские пингвины в Антарктиде.
Так что настоящая загадка была одна - пиявки. При всей шумихе вокруг известно о них, на самом деле, было мало. Хотя регулярно собщалось о подстреленных пиявках (последний раз, буквально несколько дней назад) ни одного образца получено так и не было. Как говорили, мертвая пиявка распадалась в прах буквально через секунды после смерти. Даже сфотографировать не успевали. Имелось лишь несколько размытых снимков с большого расстояния. И, конечно, сбивчивые показания очевидцев. О внешнем виде загадочного существа свидетели говорили разное. Сходились по поводу отсутствия конечностей и, возможно, глаз. А вот огромную пасть одни видели, другие - нет. Что-то вроде слепой змеи или червя? И питается она киберящерицами... Мда.
Что еще? Согласно статистике, пиявки демонстрировали пики и спады активности с периодом в пять местных лет, то есть в почти десять земных. То они не наблюдались совсем, а потом снова появлялись в поистине огромном количестве. Сейчас, очевидно, пиявки как раз активизировались по максимуму. Совершенно не боятся людей, нападают на большие группы, даже на технику, особенно почему-то предпочитая краны и экскаваторы... Далеко не все атаки пиявок заканчивались смертью жертвы, но почти всегда люди получали тяжелые травмы. Такие, какие не смогло бы нанести ни одно земное животное. Разве что механизм... Но как удержать в тайне подобные разработки? Пиркс бы о них знал. Да и зачем запускать на Марс таких механических чудовищ? Отрабатывать новые системы вооружений для последних диктаторских режимов? Игра не стоит свеч. Пришельцы? Смешно!
Пиркс шагал и шагал по Syrtis Mayor Planum, то вскарабкиваясь на гребень очередной дюны, то почти сбегая вниз. День был погожим, для Марса даже теплым. Солнце поднялось к зениту, и полосы тени, пересекавшие волнистую поверхность песчаного моря, исчезли. Пустыня вдруг приобрела розовый, нежно влажный, акварельный оттенок. Был тот редкий, трудноуловимый момент, когда Марс показывал свою собственную, непохожую на земную, суровую красоту. Пиркс остановился, переводя дыхание. Ему надо было протереть запотевшее стекло шлема. Для такой процедуры в скафандре предусматривалось несложное устройство в виде пустого мешочка, выходящего наружу из-под края шлема. В этот мешочек можно было всунуть руку и протереть стекло изнутри. Пиркс отстегнул клапан, и давление внутри скафандра мгновенно надуло мешочек, превратив его в продолговатый воздушный баллон. Пиркс не без труда затолкал мешок обратно, засунув под шлем руку, и добрался-таки до стекла. Но потом мешок, следуя за рукой, вновь вывернулся наружу. Умять его, вернуть в первоначальное, ненадутое состояние, никак не получалось. Пока Пиркс возился с упрямым устройством, стекло опять затуманилось. Пришлось снова лезть его протирать. В конце концов, Пиркс смирился с тем, что справа от его шлема выпирает эдакая шуршащая "колбаса", раскачиваясь вверх-вниз при каждом шаге.
Замеченное на периферии зрения, ускользающее от глаза движение Пиркс принял вначале именно за мелькание надутого мешочка у себя под носом. Но потом сообразил, что видит-то он другое, что-то гораздо дальше, но и гораздо масштабнее. Что-то там, среди дюн... Этому трудно было найти привычные обозначения... Как череда последовательных коротких темных вспышек, мгновенных взрывных фонтанов, быстро следующих один за другим по дуге. Или будто что-то совершало серию прыжков с ускользающий для глаза скоростью, когда объект видишь только в момент приземления. Пиявка? Пиркс только сейчас сообразил, что не взял с собой никакого оружия. Впрочем, чем бы оно помогло? Попасть из пистолета в то, что скачет так, что за ним не успевает зрение?
На сетчатке глаза успевала остаться картинка - вставшая на хвост огромная бурая кобра с раздувшимся треугольным капюшоном. Пиркс поворачивался, стараясь следить за пиявкой, и вдруг споткнулся обо что-то невидимое. Из-под ног резво бросилась в сторону, шурша и отбрасывая песок лапами, размытая быстрая тень. Мимикродон! Сливавшаяся с поверхностью ящерица выскочила на вершину соседнего бархана, замерла и стала проявляться, приобретая почему-то вызывающе яркую окраску - белую в синих пятнышках. Кибер поднялся полутораметровым столбиком, антенны на его крокодильей морде торчали острыми шипами. Потом голова ящера стала совершать полные обороты, полностью лишив его сходства с живым существом. В выпуклых глазах тревожно вспыхивали красные огоньки.
Мимикродон исчез во взметнувшемся фонтане песка, только завертелся, взлетая, оторванный кончик хвоста... А в следующий миг Пиркс скорее почувствовал, чем увидел, могучее стремительное движение буквально в считанных сантиметрах от остекления шлема. Что-то сильно толкнуло в грудь, опрокидывая назад.
Резкая боль в ушах. Утечка воздуха! Рефлекторно отвернул на полную подачу кислорода. Из обрезанного, как бритвой, протирочного мешка била струя конденсирующегося в разреженной атмосфере пара. Пиркс перетянул пальцами оставшийся от мешка конец и убрал под герметичный клапан. Давление внутри скафандра восстанавливалось. Стекло опять запотело, но это можно было потерпеть. А пиявка оставалась рядом, носилась вокруг лежащего Пиркса размытым от скорости, неясным темным столбом, утолщавшимся наверху в конус. И вдруг рядом сразу выросло множество меньших песчаных фонтанов. Новые пиявки? Нет, - сообразил Пиркс, - это кто-то стреляет. Не задели бы! К счастью, после нескольких очередей огонь прекратился. Исчезла и пиявка, оставив на песке множество следов. Как чайное блюдечко в песок вдавливали.
Вот показались и стрелки. С дюны на дюны прыгала, зависая каждый раз в воздухе при слабом притяжении, открытая машина на четырех бешено крутящихся гусеницах. Позади нее тянулся плотный шлейф пыли. В кабине двое сидели, а третий стоял позади с винтовкой на изготовку. Краулер затормозил так близко, что Пиркс решил уже, что от судьбы два раза не уйдешь. К нему сразу бросился Юра Бородин в сбившейся набок кислородной маске, помог подняться:
- Вы живы! А мы как увидели, что скафандр порван и воздух выходит, думали - всё!
Сидевший за рулем Иван Жилин, еще более огромной в меховой одежде, осуждающе покачал головой:
- Ведь предупреждали! Теплый Сырт окружен пиявками. У нас даже экспедиционным группам запрещено выходить. Хорошо, что Юра заметил, что вы идете в пустыню и поднял тревогу.
Третий приехавший, такой же малорослый, как Бородин, но покрепче, с непропорционально длинным ружьем на сгибе руки, удалился в сторону, внимательно изучая цепочки следов на песке.
- Это Феликс Рыбкин, следопыт, главный наш специалист по пиявкам! - пояснил Жилин.
- Это он вас спас! - вернувшийся следопыт показал на останки незадачливого мимикродона. - Пиявка из-за него в самый последний момент повернула, и по вам ударила уже по касательной.
- Верный робот.
- Что? - переспросил Иван, но Пиркс только махнул рукой.
- Вы действовали очень профессионально, - похвалил Рыбкин. - В таких случаях, если нет оружия, надо сразу падать ничком. Все об этом знают, но редко кто успевал сделать.
Пиркс не стал уточнять, что упал от реактивной струи из разорванного мешочка для вытирания.
Они расселись вчетвером в кабине, и краулер, переваливаясь по барханам, поехал к базе.
- Почему у вас по паре часов на каждой руке? - спросил у Рыбкина Пиркс, сам не зная почему.
Тот спокойно ответил:
- Единственный известный случай, когда пиявка напала не справа, а слева, был с Крейцером. А он был левша и носил часы на правой руке...
- Так, значит, вы создали круговую защиту.
- Во всяком случае пиявки на меня после этого ни разу не нападали.
- А еще пиявки не нападают на лежащих...
- Что, командор, в шаге от новой гипотезы? - Иван повернул голову в меховом капюшоне. - Гипотез-то полно, да что толку. Ничего, завтра мы устроим этим пиявкам веселую жизнь. Впрочем, хватит о пиявках, как будто больше поговорить не о чем! Представляете, Опанасенко нашел в раскопе янтарь! Значит, на Марсе раньше были не только моря, но и настоящие деревья!
- Это не янтарь, - подал голос Рыбкин, - а синтетик и фрагмент какой-то конструкции. Думали вначале, что от прошлых экспедиций осталось. Но материал оказался совершенно неизвестный. Так что, возможно, это они, другие...
Жилин и Рыбкин тут же завели старый разговор об обработанных плитах известняка в подземных кавернах, алмазных колодцах и прочих следах, якобы оставленных пришельцами на Марсе...
Всё время, пока Пиркса везли в медицинский блок и там внимательно осматривали, у него не выходили из головы часы Рыбкина. Что-то в них было ускользающее пока от понимания. Итак, пиявку отпугивают часы. Тиканьем? Обостренный же слух у этой твари, если ее пугает слабый звук, практически неслышный в разреженном воздухе Марса. С другой стороны, если пиявка - слепая, то как раз слух у нее и должен быть особенно развит. А тиканье ее слепит. Нормальная версия. Но обычная. Пиркс же кожей чувствовал, что всё здесь обстоит гораздо сложнее... Что есть в часах, кроме тиканья? Они у Рыбкина электромеханические, значит, еще аккумулятор, соответственно, слабое электромагнитное поле. Может, пиявки так чувствительны к полям? Что ж, и это бывает... У крыс, например, которых отпугивают специальными электрогенераторами. Посмотреть бы, какой аккумулятор у этих часов... Но, опять же, - ничего необычного. Пиркс усиленно рылся в памяти, стараясь отыскать в ней всё, что было связано с часами и какими-то происшествиями. Откуда, кстати, Рыбкин свободно взял на Марсе, где и болтика лишнего не найдешь, целых четыре пары часов? Со склада старого оборудования? А там они откуда появились? Были списания часов, связанные с аварией? Пиркс напрягся и, действительно, припомнил такой случай лет пять назад. У Дулитла на "Ампере" постоянно выходила из строя система ориентации. Потом выяснили, что всему виной - модные новейшие часы, которые приобрела перед вылетом вся команда! Резонанс, оказывается, возникал у них с гироскопическими контурами. Эти часы потом в обязательном порядке изымали со всех кораблей и передавали ближайшим планетарным базам. Значит, часы у Рыбкина, скорее всего, были те самые. Ну и какая связь между корабельным оборудованием и марсианскими пиявками? И те, и другие не любят часов!
Ни с того, ни с сего Пирксу пришел на ум вчерашний рассказ Ивана Жилина - о смерти его знакомого. Что, когда тот умер, вдруг разразилась страшная буря. Мол, всё взаимосвязано в этом мире, и большое, и малое. После этого рассказа, и у самого Пиркса дернулась какая-то зацепка в памяти. Вот! Пиркс даже замер, чтобы не вспугнуть мысль... Что-то очень важное в свете часов и пиявок... О чем же он тогда подумал? О смерти? О буре? Буря, связь... С часами! И тут он поразительно четко вспомнил эпизод почти десятилетней давности. Вот он, младший штурман Пиркс, сидит в кают-компания "Гулливера". В обзорном иллюминаторе огромный лазурно-голубой Нептун - как поддельная, слишком большая Земля, с размазанными по диску темно-синими кляксами ураганов. Офицеры обсуждают замеченное совпадение - при прохождении над очередным исполинским смерчем в атмосфере Нептуна у всех вдруг начинали отставать или спешить часы. Маленький серолицый Корнелиус, командир корабля, говорил, как обычно, долго и нудно. Закончил он показавшейся Пирксу тогда крайне банальной сентенцией, что не только нептунианская штормовая воронка воздействует на наручные часы, но и часы - на смерч...
Часы на "Гулливере" входят в резонанс со смерчем. У Дулитла часы влияют на гироскоп. У Рыбкина на Марсе часы отпугивают пиявок... Смерч, гироскоп, пиявка... Смерч, допустим, можно рассматривать в качестве гироскопа. А пиявку? Последний недостающий камешек лег в мозаику. Пелена упала с глаз. Пиркс всё понял и удивился, как не сообразил этого раньше, а шел к цели кружным путем. Безусловно, тут повлияла общая психологическая атмосфера, в которую Пиркс попал на Сирте - разговоры о пиявках, фотографии, зарисовки. Человек видит то, что он ожидает увидеть. А Пиркс, так или иначе, подсознательно ожидал увидеть прыгающую на хвосте змею. Да, он не верил в марсианских пиявок. Точнее, не верил на девяносто процентов. Но на десять процентов, всё же, надеялся, что это правда. В пиявках, в отличие от марсианских кактусов и хамелеонов, чувствовалось какое-то неповторимое своеобразие. Они не вписывались ни в какие земные биологические схемы, были такими неправильными... А каким еще должны быть инопланетные существа?
И всё же жизнь на Марсе отсутствует... Зато что здесь есть в избытке - ветер, песок и электричество. Со всеми тремя Пиркс познакомился предостаточно. Иногда корабль в атмосфере трясло так, что, казалось, за бортом и правда - сказочное чудовище, с треском обдирающее зубами обшивку... Ветер, песок, электричество. Они и создают марсианскую пиявку. Не живое существо, а атмосферное явление, близкое по природе к песчаному вихрю или "пылевому дьяволу", как еще называют его на Земле. Что-то вроде торнадо, сравнительно небольшого по размеру, но исключительно мощного по энергетике. Атмосферный вихрь образует вертикальный столб, вращающуюся с огромной скоростью воронку, затягивает в нее пыль и песок. Они скручиваются ветром в такую плотную массу, что производят впечатление извивающейся змеи. Кромка песчаного диска в таком вихре может резать не хуже циркулярной пилы... Песок при бешеном вращении получает статический заряд, определяющий движение "пиявки". Вихри вовсе не нападают на людей. Просто на плоском Марсе их заряд притягивается к возвышенным объектам - человеку, стоящему столбиком мимикродону, поднятой стреле крана или экскаватора - как высокие деревья и здания на Земле притягивают молнии. А осмысленное движение... Земные шаровые молнии тоже, бывало, "преследовали" людей как источники электромагнитного поля. Вполне возможно, что и на Марсе "пиявок" к людям притягивает, например, аккумуляторный пояс для электрообогрева. А крошечное поле электронных часов, которые навели Пиркса на размышления, наоборот, отталкивает.
Очевидно, "пиявки" были достаточно редким планетарным явлением, которое проявлялось на Марсе в полной мере всего лишь раз в десятилетие. Какие условия были необходимы для массового образования в экваториальной области Марса смертоносных вихрей - совпадение солнечной активности и наклона орбиты, нужная турбулентность атмосферы, локальный магнетизм - ничего этого Пиркс не знал. Но он не сомневался в своей правоте. И ему было от этого сейчас очень грустно. Одной загадкой на Марсе стало меньше. Из грозных таинственных хищников пиявки превратились в обыкновенные смерчи. Пирксу не хотелось быть могильщиком очередной легенды. Марс и без него пережил слишком много таких разочарований. Юный курсант, который упорно не хотел верить в отсутствие на Марсе каналов, всё еще жил внутри сорокалетнего Пиркса.
- Командор, с вами всё в порядке? - пожилой врач Новаго обеспокоено смотрел на полуодетого Пиркса, застывшего с рубашкой в руках.
- Извините, просто задумался! - Пиркс почувствовал, что у него пылают уши.
- Может, отлежитесь денёк у нас в диспансере, понаблюдаетесь? С декомпрессией в нашем возрасте не шутят. И нервное напряжение какое. Представляю, что вы пережили! Еще чуть-чуть, и она бы вам голову откусила.
Пиркс понимал, что теперь ему нужно идти к Лямину, начальнику базы. Или к Юрковскому, благо он сейчас на Сирте. Всё рассказать. Его вежливо выслушают. Вначале, конечно, не поверят. Но проверять они будут обязательно. Так что, рано или поздно, всё выяснится. Да, работа здесь станет безопасней, но не слишком ли многое потеряют люди, лишившись последних марсианских иллюзий? А ведь старик Юрковский затем и прилетел сюда, по его словам, чтобы победить на Марсе скуку и повседневщину, поднять людей на новый творческий порыв. А Пиркс их толкнет обратно, к обыденному безжизненному Марсу.
С другой стороны... Завтрашнюю облаву в любом случае уже не отменят. "Летающие пиявки" или "пылевые дьяволы" - проблему безопасности полевых работ на Сирте надо решать! И ведь нельзя сказать, что нынешние методы борьбы с "пиявками" абсолютно неэффективны. Ведь и градовые тучи расстреливают на Земле из старых зенитных орудий. А ружейная пуля способна дестабилизировать гироскопическую систему, схлопнуть вихрь. То, что окончательно загонная охота с "пиявками" не покончит - к этому здесь тоже готовы. Вообще, если судить по тому, как горячо поддержал всю затею Юрковскому, цель охоты - не столько сами "пиявки", сколько желание встряхнуть, расшевелить людей, вызвать энтузиазм, пусть даже в ущерб более насущным делам.
К тому же, - пока гипотезу Пиркса признают справедливой, пока подведут под нее соответствующую теорию и разработают какие-нибудь громоотводы от электрических смерчей - порождающие феномен условия изменятся. "Пиявки" исчезнут сами собой на десятилетие. Когда они появятся снова, решать проблему будут совсем другие люди, возможно - более прогматичные. Лучшее, что может сделать сейчас Пиркс, - промолчать о своей разгадке. А еще надо зайти в мастерскую залатать скафандр. И заодно посоветовать откалибровать поле часов, что носит Рыбкин. И настроить по нему генераторы на вездеходах, участвующих в облаве. Акустические сирены ведь на них поставили. А это будет, так сказать, электромагнитная сирена, чтобы гнать пиявок на охотников. Должно подействовать.
В дверь просунулась голова Жилина:
- Командор! Вы скоро?
- Сейчас, сейчас, Иван! Подбросите до ремонтной к Пучко?
Было слышно, как в коридоре Юра Бородин пристает к Рыбкину:
- Феликс! Вы ведь возьмете меня завтра с собой на облаву? Ну, пожалуйста! А карабин мне дадут? Вот будет здорово!
НА КРАЮ БИРНАМСКОГО ЛЕСА
Из пилотского кафе открывался вид на огромный, дымящийся паром провал ровно посередине поля ракетодрома. Только недавно из него вытащили громадину "Ахиллеса". Девяносто тысяч тонн массы покоя даже на Титане проломили своим весом бетонное покрытие. Теперь отсюда долго не взлетит ничего тяжелее среднего класса. А возить уран средним тоннажем...
Быков вздохнул. Совсем ведь недавно, каких-нибудь двадцать лет назад, он был в самой первой разведке актинидов на Венере. А теперь знаменитая Урановая Голконда исчерпана практически до дна. Уран возят отсюда, с Грааля... Здешнее месторождение, впрочем, бедное, только что лежит на поверхности, удобно. Когда уран здесь выберут, а выберут его быстро, останется надеяться лишь на глубинные залежи под кратером Рембдена. Если же их так и не найдут, то придется идти дальше. Возить уран из системы Урана. Или плутоний с Плутона. Плутон, Харон, Цербер, - какие погребальные всё же названия здесь, на краю света. Ведь и Сатурн, кажется, был у римлян богом смерти... Или времени? Римляне, похоже, считали время и смерть одним и тем же.
Жилин и Бородин сидели на другой конце пустого зала. У Юры была забинтована голова. И мальца чуть не угробил, когда без предупреждения дал полное ускорение старому швейцарскому корыту! И всё равно опоздал... Володька Юрковский, Мишка Крутиков - их космоскаф истерло в пыль в кольцах Сатурна...
В кафе зашел Пиркс, командир "Кювье". Быков поймал себя на мысли, что не знает его имени. А кто-нибудь, интересно, знает? Наверное, только сам Пиркс, известный молчун. Заметив Быкова, Пиркс направился к его столику, упертому краем во внешнее стекло. Быков внутренне поморщился. Он не хотел разговоров, напоминающих о произошедшем.
Пиркс сел рядом и тоже стал смотреть в окно. Разбитый ракетодром. Горный хребет - буйство замерзших в разгар шторма волн. Мутные световых столбы в пасмурном рыжем небе - лучи орбитальных соллекторов, которые нащупывали площадку ремонтных работ.
Почему я не научился водить космоскаф, старый я дурак? А потому, что закончил Высшую школу космогации почти в сорок лет! А не в двадцать четыре, как другие, тот же Пиркс! Приходилось спешить, успеть бы научиться самому важному. Не узнаешь же заранее, что пригодится! Зачем он вообще решил пойти в межпланетчики? Вернулся бы к себе в Гоби. Володя, Миша были бы живы! Ради чего я пятнадцать лет изображал из себя космического волка? Чтобы из-за моей дурости погибли два замечательных человека! Проклятый Сатурн со всеми его кольцами! Быков покосился на Пиркса. Как он, интересно, смотрит на меня? Как на свое будущее? Сколько ему еще осталось в космосе? Наверное, меньше десяти лет - медики у них придирчивей, условия на кораблях тяжелее. Зато уж у Пиркса, наверно, хватит ума уйти, прежде чем он совершит последнюю, роковую ошибку!
- Жалеете меня? - проворчал Быков.
Пиркс повернул голову:
- На самом деле, Алекс, я вам завидую. У вас есть семья, сын, друзья. А у меня - только моя работа. Но работа есть и у вас.
Друзья! - думал, насупившись, Быков. - Не осталось друзей-то! Один такой же старый и больной Гришка Дауге на Земле. Жилин - ясно, отрезанный уже ломоть. Ну и работа... Какая после такого работа! На пенсию, мемуары писать вместо погибшего Крутикова.
- Послушайте, Алекс. Я был в диспетчерской Агатодемона, когда там садился "Ариэль". В честь такого праздника, всё же первый стотысячник на Марсе, всем предложили по рюмочке коньяка. Я не отказался. Был не на вахте, а стартовать собирался только на следующий день. У "Ариэля" в ходе спуска пошел в разнос основной компьютер, корабль вышел из равновесия. Я кинулся к микрофону, крикнул Клайну, командиру, чтобы переходил на ручное... Но было поздно.
- Он мог бы сообразить сам!
- Клайн был из молодых, они слепо верят в автоматику. К тому же, в критической ситуации, бывает, наступает ступор. Я мог успеть вывести его из шока. У него был шанс. Небольшой. Но я в похожей ситуации когда-то посадил корабль. А "Ариэль" разбился. Погибло тридцать человек. Как знать, не пригуби я коньяк тогда... Дело решали секунды. Так что, Алекс, это вы должны жалеть меня, а не я вас.
- Думаете, тридцать смертей весомей, чем две?
- А знаете, сколько горняков гибнет здесь, на Титане, добывая уран для наших кораблей? Стоит ли космос таких жертв? Стоят ли наши погибшие того вызова, который мы бросили небу полвека назад? Мы ведь сейчас находимся на небесах - в стародавнем смысле. Да, эти небеса оказались не такими обетованными, как мы мечтали, но мы их всё-таки достигли!
Пиркс молчал несколько минут. Потом снова заговорил.
- Я редко помню свои сны, но один, недавний, мне запомнился. Будто я живу в мире, точно таком же, как наш. В том же две тысячи двенадцатом году. Только люди в космос там не летают. Бросили сразу после первых высадок на Луне. Крутятся теперь только на околоземной орбите. А на планеты посылают автоматы. Ваша страна, Алекс, - по одному в пятнадцать лет, да и то неудачно, а вот американцы возят по Марсу что-то вроде тех первых ваших луноходов. Так что Марс они увидели. С телеэкранов. Даже "пылевых дьяволов". И на Венеру автоматы опускались. И даже сюда, на Титан. И никто у них в дальнем космосе не погибает. Но Сирт там в новостях - не научная база и не экваториальная область на Марсе. Это такой город в Северной Африке, где разом погибло две тысячи человек. Не от чудовищного стихийного бедствия, в самой обычной межплеменной бойне!
- У нас тоже бывает такое...
- Но у нас это не считается правилом!
Пиркс резко встал, чуть не взлетев к потолку.
- Я назначен председателем трибунала.
Конечно, - подумал Быков. - Кто же, как не Пиркс. Другого командора поблизости, кажется, и нет...
- Сегодня же дам вам показания!
- Сегодня не получится, через час улетаю вертолетом в Рембден. Хочу повидаться с тамошним начальником, Госсе.
Быков бросил на Пиркса удивленный взгляд. Тот еле заметно покраснел, будто его поймали на лжи.
- Ладно, скажу, - он понизил голос. - Из Рембдена в Грааль перегоняли своим ходом диглаторы для горных работ. Их доставили в Рембден, так как порт Грааля закрыт. Дорога через котловину между базами считалась безопасной, но, оказалось, туда продвинулись блуждающие гейзеры. Так называемый Бирнамский лес. Два диглатора попали в ловушку. Их операторы, Невада и Кохлер, видимо, живы, защита машин должна выдержать. Но надо спешить. Могут быть повреждения, утечка кислорода. Да и неизвестно, сколько времени займут поиски. Видимость среди гейзеров нулевая. Других операторов на Титане нет. Ждут одного, с Марса, но "Гелиос" будет здесь только через три дня. А я водил такие машины... Слетаю в Рембден, возьму диглатор. Госсе мне не сможет отказать. Пойду выручать ребят.
Вот! Он и диглатор какой-то умеет водить, а я даже не научился управлять космоскафом! Герой! Только вид у него совсем какой-то негероический, усталый вид... обреченный. Быков вспомнил съемку блуждающих гейзеров. При слабой титанийской гравитации выбрасываемые внутренним давлением фонтаны молочно-белой жидкости (раствор солей аммония) медленно поднимались к небу множеством тонких вертикальных колонн, действительно похожих на стволы каких-то призрачных деревьев. Высоко вверху, на высоте сотен метров эти колонны раскрывались, раскидывались прекрасной ажурной кроной. У подножия фонтанов постоянно стоял тяжелый туман. Сверху непрерывно падал тяжелыми каплями аммониевый дождь пополам с мокрым снегом, облепляя всё вокруг рыхлой пеной, липкими комьями, которые сразу же застывали в стекловидную массу... Человек или машина, застрявшие среди полей гейзеров, быстро попадали в положение муравья, тонущего в сахарном сиропе.
- Может, не стоит, командор? Бирнамский лес - это же хуже, чем кольца Сатурна, - Быков скривился, как от больного зуба. - Хуже всего на свете!
- Я был в кольцах Сатурна, - Пиркс протянул, прощаясь, руку. - А вы, я слышал, выбирались и из кольца Юпитера. Всё равно никто не может этого сделать, кроме меня. Вернусь, еще поговорим!
P.S.: Командор Пиркс не вернулся из Бирнамского леса. Через год Алексей Петрович Быков отправился к Церберу. Его внук, Антон Григорьевич Быков, еще через полвека возглавил первую межзвездную экспедицию.
![[]](/img/n/nikitin_d_n/pirxvstaghorah/mirzacharle.jpg)
![[]](/img/n/nikitin_d_n/pirxvstaghorah/marsekskawator.jpg)
![[]](/img/n/nikitin_d_n/pirxvstaghorah/marsles.jpg)
![[]](/img/n/nikitin_d_n/pirxvstaghorah/mimikrodon.jpg)
![[]](/img/n/nikitin_d_n/pirxvstaghorah/marskosmonawt.jpg)
![[]](/img/n/nikitin_d_n/pirxvstaghorah/mars_dust-devils.jpg)
![[]](/img/n/nikitin_d_n/pirxvstaghorah/birnamskijles.jpg)