Пока путём скитаний не пройдёшь - напрасно счастья ждёшь,
Пока слезы страданий не прольёшь - напрасно счастья ждёшь, а почему - любой влюблённый знает: пока себя в себе ты бережёшь - напрасно счастья ждёшь.
Омар Хайям - иранский философ.
Федотов Кузьма Ильич родился 25 сентября 1931 года в деревне Татарка Ачинского района в многодетной семье и поэтому с детства привык к напряжённому трудовому ритму. В 1938 году после переезда его семьи в Александровку в возрасте шести лет он пошёл в школу в первый класс. В то время курс обучения в школе состоял из семи классов.
Величавая стать моего Отца Кузьмы завораживала. Среднего роста с мускулистым торсом и широкой крепкой грудью он являлся прекрасно сложенным мужчиной и настоящим шедевром Природы. Лицо его казалось удивительно правильным: тонкий прямой нос, карие глаза с густыми бровями.
Подбородок разрезала небольшая ямочка, а рот можно было бы назвать "решительным". Он имел практический склад ума и много знал о том, как мастерить вещи, выращивать растения и чинить обувь, а также валять валенки и строить дома. На военном сленге это звучит как универсальный солдат !
Но главным его увлечением и страстью являлась охота и рыбалка. Он одинаково виртуозно владел профессиями электрика и хлебороба, а также механика и агронома. В молодости он получил тяжёлую травму головы. В результате несчастного случая серьёзное повреждение получили ушные барабанные перепонки и качество их работоспособности значительно снизилась.
По этому поводу Папа вспоминал: "В конце 40-х годов возникла острая необходимость в наличии строительных материалов, а именно строевой древесины для возведения новых капитальных помещений в колхозе под коровник и телятник. Для этих целей правление колхоза создало мощную трудовую бригаду, которая заготавливала, подходящий материал на специально выделенной делянке в тайге.
В эту команду включили и меня. Я перевозил зимой кругляки определённых размеров по лесной просеке на гужевом транспорте - деревянных санях". От делянки, где грузили лесоматериал, и до места стройки расстояние составляло от 5 до 10-ти км. При прокладке просеки часть одной макушки пихты застряла на верхнем ярусе деревьев и грозно нависла прямо над узкой дорогой, по которой транспортировали строевой лес.
Она ждала часа для неё предназначенного и вот он настал. Кузьма как обычно шагал по обочине дороги, подгоняя негромким голосом лошадь вперёд. Как только он поравнялся, с нависшей макушкой пихты та с треском оборвалась и стремительно рухнула на свою жертву. От мощного удара по голове Кузьма мгновенно потерял сознание.
Его спас глубокий снег, в который по пояс его затрамбовала упавшая лесина. Отца подобрали через короткое время напарники. Они аккуратно вытащили его из снега с окровавленной головой и положили на сани, транспортировав домой.
Далее папа констатировал: "очнулся дома в постели и обратил внимание, что голова гудит и болит, а вся обстановка в доме приобрела красно - кровавый оттенок. Кроме этого периодически возникала тошнота и рвота, что являлось первым признаком сотрясения головного мозга". Врачи впоследствии констатировали, что Кузьме невероятно повезло, и удивлялись, как вообще он смог выжить после такой тяжелейшей головной травмы.
Удар лесиной нанёс значительный ущерб головному мозгу и ушным барабанным перепонкам. Кроме того лопнули некоторые глазные капилляры. Из-за разрушения глазных сосудов восприятие окружающей обстановки им виделось только в красном цвете. Повреждение барабанных перепонок в конечном итоге привело к частичной потере слуховых качеств.
Эта тяжелейшая травма явилась главной причиной отказа врачей дать разрешение в дальнейшем моему отцу для прохождения службы в армии. Несмотря на все превратности судьбы настойчиво, и прочно опираясь на свой твёрдый и настойчивый характер, папа все - таки, выздоровел и снова продолжил свой жизненный путь.
Про него в деревне говорили: "Я за своего Кузьму кого хочешь возьму, а ты со своей Аринкой постоишь ещё на рынке !". Он в свои 25 лет был немного выше среднего роста. Отец выгодно выделялся и отличался от сверстников широкоплечей и кряжистой статью. При этом, он обладал потрясающей, и феноменальной физический силой и выносливостью. Он часто выступал в спортивных соревнованиях за школу по тяжёлой атлетике. В деревне даже старшие ребята боялись к нему приставать, прекрасно осознавая, что отгребут по полной программе и его величали - "Толстомясый".
Однажды произошла такая забавная история. Отец как-то подвыпивший вышел из дома и громко крикнул: "Кто не спрятался, я не виноват". Естественно все мужики после этих слов заскочили в свои дома, зная, что Кузьма шутить, не любит. По неизвестной причине на улице остался только Обухов Гоша, которого в деревне по причине заикания прозвали "Гоша - Лапоте" (от слова - лопотать прим. от авт.).
Глагол - лопотать означает говорить что-то невнятно, непонятно для других, а то и просто очень быстро. Так вот папа "отмутузил" Гошу Лапоте как надо. На следующий день Гоша пришёл к отцу с вопросом:
- Кузя ты за что меня вчера так жёстко "окучил" ?
На это он резонно ответил:
- Я всех предупредил, чтобы не попадались мне на глаза, а то, что ты не услышал твои проблемы.
Отец много курил. В сельской местности отсутствовали качественные сигареты и папиросы. В лучшем случае сельчане могли себя порадовать лишь табаком да "Самосадом" местного разлива. Не секрет, что от такого примитивного курева многие деревенские мужики практически уничтожали на корню свои внутренние органы, а именно лёгкие. Не обошла эта горькая чаша и его.
В начале 90-х годов прошлого столетия он тяжело заболел. Врачи поставили ему страшный диагноз: "Рак лёгких". Болезнь стремительно прогрессировала и в октябре 1994 года его парализовало. Мой шурин - Коля Макаров вместе с моей младшей сестрой Мариной носили парализованного отца на руках в туалет и баню, а также с ложки кормили его каждый день.
Сестра Марина любила Николая Макарова, а отец Кузьма его уважал и ценил. Коля был надёжен и я не раз полагался на его помощь. Семья, как и для меня, всегда у него была выше всего остального. За месяц до смерти папы моя сестра Марина со своим мужем - Колей Макаровым организовали доставку зарода сена с "Дальнего Кульстана".
Там находился наш сенокос. Но отец очень переживал о том, что зарод сена поставили на его отведённое место в большом огороде. Он попросил Николая и Марину вынести его на улицу с тем, чтобы он убедился, что стог сена поставлен правильно. Марина не стала перечить и они с Колей изготовили специальные носилки, на которых вынесли его во двор. Отец убедился, что стог сена установили на предназначенном месте и похвалил за это Колю и Марину.
Внезапно на отца нахлынули воспоминания, которые перенесли его в прошлое. Он как будто вновь побывал на своих родных озёрах при утренней заре, в тайге проверил капканы вблизи своих путиков, пострелял белок и глухарей со своим закадычным другом Иваном Шундрой и вновь услышал в звенящей тишине зимней, таёжной чащи звонкий голос четвероногого друга Карая - охотничьей лайки.
Папа практически ничего не ел, так как пища, им употреблённая, в результате рвотных позывов упрямо исторгалась с кровью из организма обратно.
Несмотря на ужасные ежесекундные боли, которые он постоянно испытывал, он держался потрясающе стойко. Он ни единого раза не пожаловался на ужасные спазмы и боли, а также не высказал никому никаких претензий.
Он умер 01 декабря 1994 года и похоронен на Александровском кладбище.