Человек может понять космос, но никогда - самого себя; сам от себя человек дальше, чем любая звезда.
Гилберт Кит Честерстон (29 мая 1874 - 14 июня 1936) - английский писатель, философ, теолог, литературный и художественный критик.
По этой причине обязательно в каждой палатке на сутки назначался боец, так называемый истопник, который поддерживал комфортный температурный режим для полноценного отдыха уставших после работы на трассе бойцов. Кроме того к нам в палатку подселили двух прикомандированных водителей грузовиков марки: Урал с Ургала.
Эти местные бамовцы - "карданы" как мы их называли, отслужившие более года и считавшие себя крутыми черпаками или фазанами решили покачать свои права, но мы быстро поставили их на место.
- Мля, да вы задроты рваные и занюханные !
- Я сейчас воспитаю вас в духе коммунистической морали ! - горячился водила - кардан высокого роста в замусоленном мазутом армейском бушлате.
- Да я вас задрочу в нарядах по автопарку !
Далее продолжит свою словесную тираду черпак банально не успел. Сильная оплеуха Сани Маланина легко оторвала его тушку от земли и бесцеремонно швырнула в угол военной брезентовой палатки, где он по пути опрокинул двухярусную кровать.
Выбравшись из - под кровати с расширенными от ужаса зрачками он решил продолжить "словесный понос", но опять не успел. Наш богатырь - "Маланья" жёстко схватил его за грудки, и легко подняв в воздух, едва не задушил его в дружественных объятиях.
Тут наш "герой" и сдулся быстро осознав, что элементы дедовщины на этом ограниченном пятачке бамовской земли не прокатят.
Для нас курсантов Волгоградской учебки ЖДВ началась обычная военная служба в экстремальных погодных и моральных условиях.
Большая часть курсантов учебного полка, ежедневно уезжала на станцию Сулук для выполнения плана работ, а меньшая часть оставалась нести службу в палаточном городке в качестве дежурных и дневальных по роте и автопарку, а также в столовой.
Кухни как вы понимаете, у нас являлись полевыми на колесах, которые топились исключительно дровами. Ребята, нёсшие службу в автопарке стали рассказывать, что старослужащие водители - карданы, а их там собралось до 15-20 человек стали наглеть и борзеть, заставляя курсантов помимо выполнения ими своих обязанностей дежурного по парку мыть их служебные машины.
Кто не соглашался того скопом избивали. Наш дружный коллектив ядром, которого являлся Маланин, Гена Стребков, Витя Зейданс и я, посовещавшись между собой, решили также не мыть машины, а в случае заварухи криком звать на помощь. Автопарк находился буквально в 50-ти метрах от нашей палатки.
Вот, наконец - то настала и моя очередь идти дневальным по автопарку. Следуя на дежурство, я всё - таки испытывал некоторое беспокойство перед неизвестностью. Медленно подкрадывалась холодная бамовская ночь. Витя Зейденц скрипнул притвором буржуйки, забросив в топку добрую охапку дровишек.
На его щеках зарделись, заиграли жаркие отблески. Ветер, гулявший снаружи, волнами гонял слабо натянутый брезент палатки, выдувая тепло. К утру опять выстынет, до пара изо рта...
Через несколько минут в палатке установилась дремотная тишина. Только потрескивали в буржуйке пылающие дрова, да за окном, тщательно завешенным снаружи, продолжал нудно, по северному, завывать ветер. Сдвигавшиеся вокруг потемневшие горы, выжимали из лощин мрак наступающей ночи.
Как ни странно в целом дежурство прошло спокойно за исключением нескольких случаев, когда старослужащие водители из местной бамовской гопоты настойчиво навязывали мне идею в виде поручения помыть их грязные машины после возвращения с трассы.
Я их корректно отшивал одной короткой фразой:
- Не положено по уставу !
На что они бурно реагировали:
- Ах, ты гусяра ! Забурел что - ли ? Или нюх салага грёбанный потерял !
На эти выпады я реагировал спокойно и с улыбкой, пожимая при этом плечами, что могло трактоваться двояко: думай, как хочешь либо в гробу я видел неуставные взаимоотношения !