Никитина Светлана Валерьевна : другие произведения.

Любовь не терпит отлагательств

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.60*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Криминальная мелодрама + экшн + любовный роман Судьба свела Иру с человеком очень сложным, опасным и совсем не подходящим ей. Он криминальный авторитет, она - кандидат наук. Что между ними может быть общего? Ничего, кроме всесильной и необоримой любви, настоящей и искренней. Но его опасный образ жизни вовлекает Иру в круговорот ярких и рискованных событий, где хрупким девушкам не место, и не по плечу им тягаться с бандитами. Но только не Ире! Ею движет любовь и страх за любимого. Поэтому она вступает в хитросплетенную схватку с врагом ее мужа. Ведь враг, словно смертоносными щупальцами, опутывает ее своим подлым коварством. Сумеет ли Ира выбраться из крепкого капкана и спасти себя и любимого? Сумеет ли она спасти их любовь? (ОТРЕДАКТИРОВАННАЯ ВЕРСИЯ. Роман выложен не полностью.)
  
  
  Любовь не терпит отлагательств
  
  Автор: Светлана Никитина
  
  2015 год
  
  
  
  
  
  
  
  
  No Никитина С. В., 2015 
  
  
  Глава 1.
  
  - Объясняю в последний раз! У меня через пять недель сессия!
  - Ира, ты не перестаешь расширять границы своей безответственности! Тетя Маша не простит, Любаша обидится! - с укоризной высказался мой брат.
  - Знаю, знаю! Но у меня столько нагрузки, что я не могу точно сказать, смогу ли вырваться, - я задумчиво почесала нос, плечом покрепче прижимая к уху мобильный. - Я все понимаю, свадьба и все такое... но, помимо подготовки к экзаменам, на мне еще и общественная работа. Угораздило же проявить инициативу в первый день учебы!
  В прошлом году я поступила на первый курс филфака. Пришлось, как это бывает у выпускников общеобразовательных заведений, собирать свои вещички в чемодан и бежать на электричку. Так, за несколько дней до начала учебы я перебралась из родного городка Новочеркасска в Ростов и поселилась в университетском общежитии. В маленькой комнатке помещались лишь две кровати, письменный стол, допотопный шкаф и два деревянных жестких стула, - вся мебель едва ли не довоенного производства. Соседкой по комнате оказалась веселая и легкая на подъем Марина Рудько - восхитительно экстравагантная девчонка с рыжими крупными кудряшками и голубыми глазами. Как-то сразу стало понятно, что мы с ней уживемся.
  Первого сентября мы сидели в аудитории, в окружении таких же, как и мы, семнадцатилетних, веселых, но в глубине души взволнованных одногруппников. Преподаватель психологии опаздывал уже на десять минут. Все сидели, вертясь и переговариваясь между собой, но дальше риторического вопроса 'Ну и кто пойдет за преподом?' дело не шло. Я не выдержала первой и молча пошла на кафедру. В спину мне донесся нестройный хор мальчишеских голосов: 'А вот и староста!'. Вот так меня и угораздило взвалить на свои плечи ответственность за группу, посещаемость, информирование однокурсников и прочее, и прочее.
  Вместо того, чтобы сидеть спокойно на перемене между парами и чесать языком, я крутилась по всему корпусу, узнавая расписание, какой пары не будет, кому и что нужно досдать, кому и что нужно отксерить на втором этаже в кабинете информатики. Не скажу, чтобы меня это слишком напрягало, но ведь и беспросветной заучкой я никогда не была. Да и Маринка мне всегда составляла компанию, когда я подкарауливала у кафедры методиста или лаборанта.
  Первую зимнюю сессию я сдала с честью, все своими силами, благодаря своей усидчивости, упорству и бессонным ночам над учебниками и конспектами. Отгуляв короткие каникулы в Новочеркасске и справив двадцать третьего января свое восемнадцатилетие, я вернулась к учебе. Сейчас уже конец апреля, практические и курсовые работы уже почти готовы к сдаче - ведь учусь я и впрямь неплохо! - но в июне меня поджидает кошмар любого среднестатистического студента. То есть, целых десять кошмаров: пять зачетов и пять экзаменов. Поэтому-то у меня и идет голова кругом, ведь каждый день после пар я усаживаюсь за книги. Обычно занимаюсь в нашей комнате за письменным столом, но иногда и в библиотеке - засиживаюсь в читальном зале до часу ночи. Но это уже не из любви к книгам. Есть у нас с Маришкой такая договоренность: если одной из нас понадобится комната, ну то есть, чтобы привести к себе парня, - вторая где-нибудь гуляет. Потому-то я и коротаю вечера в библиотеке, где от долгого сидения за столом ломит спину, а не на своей односпалке, где, не смотря на продавленную сетку, все равно несоизмеримо удобнее. А в библиотеке мне приходится отсиживаться раза эдак три в неделю. Иногда я ворчу, что с ее стороны это невиданная наглость, но по-доброму. Какая мне, в конце концов, разница, где читать? А вот с парнем уединиться в библиотеке не дадут: здесь блюдет порядок строгая, но справедливая Ираида Степановна, статная женщина интеллигентного возраста, в элегантных очках, с аккуратной прической и в неизменно строгих старомодных костюмах, - все, как и положено даме этой профессии.
  Откровенно говоря, я еще ни разу не воспользовалась своим правом на уединение в нашей общажной комнате. С парнями у меня как-то не клеится. Нет, дело не во внешности: я эффектная блондинка с яркими чертами лица; и фигурой своей я крайне довольна, талия у меня тонкая, а объем у меня имеется только там, где ему полагается быть. Дело, скорее, в том, что я не слишком уверенно общаюсь с парнями, да меня не очень-то и привлекают эти малолетние юноши. Я с ними, можно сказать, дружу и вполне нормально общаюсь, а порой и командую некоторыми лентяями. Но не созрели они еще умом, и поговорить с ними на серьезные темы не так просто.
  Маринка только посмеивается надо мной, дразня старой девой, но я не обижаюсь, понимая, что быть девственницей в восемнадцать не зазорно. Не модно, но и не стыдно, - я так считаю.
  А в данный момент я сижу на широком подоконнике в коридоре и разговариваю по телефону со своим старшим братом Вовкой. Образование он уже давно получил и работает в компьютерном сервисном центре в Новочеркасске. Он-то и зазывает меня приехать на следующей неделе на выходные, побывать на свадьбе нашей двоюродной сестры Любы. Мы дружим, любим друг друга; и конечно же я с удовольствием навестила бы их в такой день, в такой праздник. Но методист Наталья Павловна по-страшному нагрузила меня кое-какими поручениями, что я как раз и пытаюсь 'разжевать' брату.
  - Я просто хочу, чтобы ты предупредил Любаню, что нет никакой уверенности в том, что мне удастся вырваться вовремя. Я хочу, но, чтобы ее не обнадеживать зря, так говорю. Если удастся разгрести эту работу к следующим выходным, обязательно приеду. Ну, может припозднюсь на регистрацию... Что непонятного?
  - Так бы сразу и сказала, - протянул Вовка.
  - Я тебе так и говорила всю прошлую неделю! Ну и зануда! Ладно, Вовчик, я с пары отпросилась выйти, мне уже возвращаться пора!
  И я, завершив разговор, пошла в аудиторию.
  В пять вечера я побрела в библиотеку, которая стояла отдельным храмом в студгородке. В пятничный вечер здесь было малолюдно: большинство студентов разъехались по домам, а те, кто не торопился увидеться с родными, разбежались по клубам, скверам и пиццериям.
  Маришка тоже поскакала в общагу собираться на танцульки, справедливо полагая, что тратить вечер пятницы на сидение над учебниками - ничем не оправданное расточительство своей молодости. Я с ней не была согласна в этом вопросе, быть может, от того, что, в отличие от подружки, у меня нет парня; а может, я просто отличаюсь от своих однокурсников сознательностью и обостренным чувством ответственности. Последний вариант тешил мое самолюбие гораздо больше.
  Вместе с этой мыслью пришло воспоминание об обвинении меня в безответственности моим братом. Вовка старше меня на пять лет, но в свои двадцать три он и впрямь вызывает большое уважение. Он заменил мне родителей, и в частности мать, которая четыре года назад познакомилась в интернете с каким-то иностранцем и переехала к нему жить в Амстердам. О детях она благополучно забыла, полностью завертевшись в водовороте новой страсти. Не знаю, как сложились их отношения - весточки о себе она не подала ни разу, даже открыток не присылала на праздники.
  Отца своего я и вовсе никогда не видела. Почему? Очень просто: с Вовчиком папы у нас разные. Родители развелись, когда ему было четыре. Мать пустилась во все тяжкие, закрутила роман с одним мужиком, привела его в дом и велела Вовке называть его папой. Однако скоро она забеременела, и отчим, ничего не говоря и не объясняя, собрал свои пожитки, уместившиеся в одной дорожной сумке, и был таков. Аборт делать оказалось уже поздно. Так и появилась на свет я. Не отличавшаяся особым материнским инстинктом мама мало мною занималась, устремив все свои силы и таланты на устройство собственной личной жизни, и 'отчимы' сменялись в нашей двушке с завидной регулярностью. Наверное, только благодаря этому мы с Вовкой и сплотились. Когда же сбежала в Нидерланды мама, на нем повисла задача обеспечивать себя - тогда второкурсника на факультете информационных технологий и программирования - и меня - четырнадцатилетнюю сестру-школьницу. День его был забит под завязку: с девяти до пяти - пары, вечером зарабатывал на автомойке в ночную смену, улучая краткие моменты, чтобы выполнять домашние задания. Учился он тогда тоже в Ростове. Я же жила одна в нашей квартире под присмотром тети Маши, моего крестного - дяди Жени и соседки по лестничной клетке Зинаиды Марковны - строгой сухопарой женщины, работницы районного исполкома. Так что, одной мне было в квартире не страшно. В случае чего - всегда могла позвонить родственникам или побежать к ответственной и активной соседке. А вот чтобы не быть обузой для старшего брата, которого я очень любила, жалела и, в какой-то мере, боготворила, я старалась есть как можно меньше, экономила продукты и деньги, которые он мне присылал, никогда не требовала новых нарядов, до последнего донашивала старые свитера и ботинки и никогда не устраивала истерик из-за того, что мы не могли позволить себе покупку новой школьной сумки или красивых дорогих тетрадей.
  Оберегая его нервы и финансы, я самостоятельно окончила школу, поступила в университет, получила стипендию. И ныне продолжаю усердно заниматься, чтобы сдавать все сессии, не прибегая к взяткам, хотя сама я, как староста, перед каждым экзаменом регулярно составляла список одногруппников, желающих проплатить сдачу того или иного предмета, собирала с них необходимую сумму и вручала преподавателю. Меня в этом списке не было ни разу.
  Вовка, конечно, понимал, что и я стараюсь эти четыре года, поэтому отношения у нас сложились нежно-дружеские.
  Я потерла глаза и оглянулась вокруг. В читальном зале никого не было, кроме меня и Ираиды Степановны. Часы на стене показывали полвосьмого. Я поймала на себе взгляд библиотекаши, который словно говорил: 'Имей совесть, иди в общагу, отдохни. Пятница. Нормальные люди в это время вовсю тусят, а не маринуют честных библиотекарей на рабочем месте'.
  Я вздохнула, сгребла в охапку конспекты, учебники и методички и подошла к столу Мурены, - так называли Ираиду Степановну абитуриенты. Наверное, за выжидательное выражение строгих глаз.
  Она занесла в мой формуляр названия книжек, я поставила подпись и вышла на улицу, собираясь продолжить работу над ними в нашей с Маринкой комнате. Интересно, она уже ушла? Наверное, да. Посижу спокойно в одиночестве над учебником по психологии за чашечкой кофе и сигареткой. Благодать!
  Я пошагала по узкой плиточной дорожке к своему корпусу общежития. В гудящей голове до сих пор вертелись всяческие правила и определения из книжек. Даже в чудесных весенних сумерках уставший мозг не мог расслабиться - сказывались напряженные месяцы беспрерывной зубрежки.
  Вот и фонарь над дверью общаги появился в поле моего зрения. Совсем скоро я плюхнусь на свою койку с панцирной сеткой и немного отдохну, прежде чем опять начну штурмовать взятые в библиотеке пособия.
  Вдруг слева от меня, словно вырвав из глубин этих раздумий, послышался негромкий стон. Я споткнулась от неожиданности и посмотрела на пышные кусты еще не расцветшего, но уже обзаведшегося зелеными свежими листочками жасмина. Уже было совсем темно, и было трудно что-то разглядеть, но я поняла, что это не какая-то пьяная парочка студентов копошится в кустах. Возни не было. Я напрягла зрение и поняла, что на земле в кустах лежит лишь один человек, черный силуэт которого безошибочно принадлежал мужчине, причем высокого роста. Я сначала испугалась, что это грабитель. Однако человек не шевелился, лежа навзничь на еще промозглой весенней почве. Наверное, пьяница. Но как его занесло в студгородок? Или это кто-то из наших? Чтобы убедиться, я шагнула вглубь кустарника и пригляделась к чертам лица молодого мужчины, который - было понятно даже в темноте - не являлся студентом нашего ВУЗа. На вид ему было около двадцати пяти - двадцати шести лет. И он совершенно не был пьян: одежда оказалась чистой и дорогой, да и запаха алкоголя и близко не было, только едва уловимый аромат мужского парфюма, и еще чего-то смутно знакомого. Казалось, мужчине было плохо. Он лежал на спине, с закрытыми глазами и, похоже, даже не заметил, что рядом с ним кто-то стоит.
  - Эй, вам плохо? - негромко окликнула я.
  Он резко открыл глаза, но, видимо, с трудом различал, что происходит вокруг.
  - Вам плохо? - отшатнувшись от испуга, так же в полголоса повторила я.
  Он что-то промычал в ответ, но я не разобрала ни слова. Я присела на корточки, чтобы расслышать его слова:
  - Что?
  - Помогите... - с трудом прошептал он пересохшими губами.
  - Что с вами? Погодите, я сейчас вызову 'скорую'!
  - Нет! - мужчина, не смотря на слабость, вдруг резко схватил меня горячей рукой за запястье. - Нет, не надо, пожалуйста.
  - А что с вами? Чем я могу помочь?
  - Воды... попить...
  - Вода, вода... - забормотала я, роясь в сумке. - Должна быть... Вот!
  Я вытащила маленькую бутылочку минералки без газа, в которой оставалось около половины.
  Мужчина с усилием приподнялся на один локоть, и в свете фонаря, пробивавшемся сквозь ветви жасмина, я заметила, как на правом плече его весенней куртки блеснула кровь. Он, скривившись от боли, потянулся травмированной рукой к бутылке.
  - Я помогу, - вызвалась я и поднесла горлышко бутылки к его губам.
  В считанные мгновения он осушил ее и задышал гораздо свободнее:
  - Спасибо.
  - Что случилось? - почти требовательно спросила я.
  - Небольшой инцидент, - сказал он, посмотрев, наконец, на меня осознанным взглядом. - Нарвался в одиночку на своих недоброжелателей. Один против пяти вооруженных парней - неравный бой, не находите?
  - Вас подрезали?! - ахнула я.
  - Если бы не удалось убежать, убили бы наверняка... - словно что-то прикидывая в уме, произнес он.
  - Убили бы?!
  - Совершенно верно. У меня в правой руке две пули. Я потерял уже немало крови, поэтому выбился из сил. Даже не понял, как здесь оказался... А я, кстати, где?
  - Это студгородок, - пояснила я, глядя на него широко распахнутыми глазами. - Вам срочно нужна помощь врача...
  Парень сел.
  - Нельзя мне к врачам. Меня быстро найдут в больнице. И добьют. Мне сначала надо связаться со своими ребятами, а пока нельзя никуда высовываться.
  -Но... У вас же ранение... - пробормотала я, лишь где-то в самой глубине подсознания удивляясь тому, что среди бела дня в центре Ростова вообще могли стрелять.
  - Точно. И поэтому мне очень повезло, что меня нашла именно ты. Думаю, у тебя как у любой девушке, в сумочке непременно найдется зеркальце и маникюрные ножнички... или щипчики для бровей - тоже сойдут. Я сам вытащу пули.
  Меня пробрала дрожь от воображения подобной картины.
  - Еще было бы неплохо чем-нибудь перевязать... - продолжал он.
  - Вообще-то, нет, - я даже слегка сконфузилась от того, что в моей сумке нет обычных для всех девушек предметов, в том числе зеркала, поскольку смотреться в него и подправлять макияж мне совершенно некогда. - Не ношу с собой подобных вещей. Но у меня все есть в комнате. И бинты тоже есть... Только здесь мы ничего не увидим.
  - Верно. Но не садиться же на лавочке под фонарем с таким занятием...
  - Угу, - задумчиво протянула я. - Ладно, я тебе помогу, - решительно сказала я, тоже переходя на 'ты'.
  С чего я решила ему помогать, я и сама не знала. Что я о нем знаю? Ничего, кроме того, что он как-то связан с 'криминальными' личностями. Недоброжелатели у него, видите ли, есть! И к чему мне эти проблемы? Черт его знает! Но раз сказала 'А', говори и 'Б'! Взялась помогать - помогай до конца.
  - Давай проведу тебя в общагу. Избавишься от пуль, и можешь быть свободен.
  - А сможешь?
  Я достала телефон и набрала номер Маринки.
  - Да? - весело промурлыкала она в трубку.
  - Мариш, ты еще в общаге?
  - Да, но уже обуваюсь. Сейчас уйду. Меня уже девчонки ждут. А что? Неужели надумала присоединиться?
  - Уж этого ты от меня, наверное, никогда не дождешься, - нервно улыбнулась я. - Но мне нужна твоя помощь. Можешь очистить вход ненадолго? Ко мне брат приехал. Он, правда, по работе, но мы давно не виделись, да и денег на гостиницу нет. Хочу его к себе провести. А ты же знаешь нашего коменданта: заставит тест на ДНК проходить!
  - О чем разговор! Нет проблем, - весело отозвалась подружка. - Сейчас немного пошумим!
  Я спрятала мобильный в сумку.
  - Подняться можешь? - спросила я раненного.
  - Да. Спасибо, - он поднялся на ноги, поддерживая раненную руку и прижимая ее к телу.
  - Ничего. Людям помогать надо, - сказала я, скорее всего, сама себе.
  - Даже незнакомым? - спросил он, следуя за мной к общаге.
  - Да. Я, конечно, о тебе ничего не знаю, но, думаю, ты не причинишь мне вреда в благодарность за помощь?
  - Что ты! - улыбнулся он неожиданно очень красивой и притягательной улыбкой. - Правду говоришь: ты ничего не знаешь обо мне, а я вполне в состоянии материально отблагодарить тебя за человеколюбие.
  - Я не только человеколюбива, но и не страдаю жаждой наживы, - хмуро ответила я, не оборачиваясь.
  - Извини, не хотел тебя обидеть. Просто и впрямь не так часто встретишь человека, готового помогать незнакомцу. Я лишь имел в виду, что можешь рассчитывать на мою благодарность и ответную помощь в случае чего...
  - Стой тут, - оборвала я его и заглянула в вестибюль общежития. Коменданта на месте не было, видимо Маришка уже исполнила обещанное.
  Я ухватила мужчину за куртку и быстро потянула за собой по коридору. Откуда-то со второго этажа доносился шум, громкие голоса и невероятная суета. Мы добежали до середины длинного коридора и скрылись в нашей с Мариной комнате.
  - Садись, - я легонько подтолкнула его к своей аккуратно заправленной кровати, заметив, что с его появлением комната как будто уменьшилась - гость был высокого роста, широкоплечий, в черной куртке.
  Я снова достала мобильный:
  - Мариш, спасибо, мы вошли. Что ты там устроила? Такая суматоха!
  - Да я замок в Риткиной комнате подожгла, - хихикнула Маринка, имея в виду свою заклятую соперницу и задаваку Маргариту Котову. - Так что можешь даже не считать себя моей должницей! Мне это было в радость!
  Я тоже засмеялась.
  - Ладно, пока! Увидимся завтра! - завершила она разговор. - Не жди меня! Буду утром, не раньше!
  Я бросила взгляд на сидящего на моей кровати молодого мужчину с красивым - при ближайшем рассмотрении - лицом и, вздохнув, принялась вынимать из ящика стола бинт, вату, йод, зеленку - все, что было. Затем положила все это на тумбочку у кровати, из косметички изъяла пинцет.
  - Ну что, готов? - деловито спросила я у неожиданного визитера, который с интересом наблюдал за всеми моими движениями.
  Я скинула легкий весенний плащ и повесила на вешалку. Переобула тапочки, затем вымыла руки под допотопным краном у двери - единственное и даже эксклюзивное удобство в нашей комнатушке, переделанной из какой-то подсобки, наверное. Душ, туалет, кухня - располагались в конце коридора, и кроме нас с Мариной никто не мог похвастаться даже краном в комнате.
  Я приставила к кровати деревянный стул - прямо напротив потерпевшего. Лишь сев и взглянув в неправдоподобно красивое мужское лицо, я внутренне призналась себе, что за всей этой суетой и быстротой моих движений скрывается подспудно разрывающее меня сомнение: зачем я вообще его сюда привела, зачем ввязалась?!
  - Готовься, - сухо сказала я, но мои глаза явственно выдавали мой страх перед предстоящей операцией.
  Я открыла пузырек перекиси водорода и опустила в него пинцет.
  - Кстати о незнакомцах, - сказал мой 'пациент', словно продолжая прерванный разговор, и принялся снимать куртку, орудуя одной рукой. - Меня Андрей зовут.
  - Ну да... Ира, - словно очнувшись, ответила я.
  Глядя, как он изворачивается, не двигая правой рукой, я стала ему помогать.
  - Вообще-то, дело не только в боли, - словно оправдываясь за эту мою помощь, произнес он. - Пуля как-то попала, возможно в сустав, и не пускает плечо. И пошевелить не могу...
  - Ничего, - ответила я. - Сейчас устраним главную неприятность, и ты снова побежишь к своим ребятам. Подремонтируем, так сказать. Рубашку...
  Андрей начал расстегивать пуговицы на рубашке. Я же не могла оторвать взгляда от насквозь пропитанного кровью рукава... пока он не снял рубашку со здорового плеча. Тут уж я приклеилась глазами к его идеально накачанным мышцам на груди и руках, прессу, и не могла оторваться, пока он не поднял на меня глаза, и я свои стыдливо опустила долу. В мгновение взяв себя в руки, я стала аккуратно стаскивать рукав, стараясь не задевать обнажавшиеся раны - одна и впрямь в плечевом суставе, вторая в трицепсе.
  - Держи, и свети на раны, - я вложила в его здоровую руку карманный фонарик.
  Тусклая лампочка под потолком только сгущала тени, а не рассеивала их.
  - Ты это сделаешь? - удивленно приподнял одну бровь Андрей.
  - Ну да. Тебе одному неудобно будет.
  - Ты смелая, - мягко заметил он.
  - Я в детстве всех кошек и собак во дворе вылечила.
  Андрей вдруг засмеялся очень приятным смехом:
  - Честно говоря, этого я знать не хотел.
  Мои губы тоже тронула слабая улыбка. На самом деле мне было очень страшно. Руки дрожали. Хорошо еще, что пули не вошли глубоко - застряли в крепких мышцах. Должно быть, преследователи стреляли с большого расстояния, либо с неудобного ракурса.
  Андрей, в отличие от меня, держал фонарик твердой рукой, поглядывая то на действия моих нервных пальцев, то на мое сосредоточенное лицо. Но на его лице за всю процедуру ни один мускул не дрогнул, лишь иногда напряженно сжимались губы. Вынув два маленьких, но разрушительных кусочка металла из его руки, я обработала раны, зашила парой стежков шелковой нитки и забинтовала.
  - Крови ты довольно много потерял. Все равно тебе следует обратиться к врачу.
  - Да нет, сейчас я чувствую себя гораздо легче. Перекусить бы чего... И кровь, и силы восполнятся!
  - Ну да, я бы тоже не отказалась.
  Я отправилась на кухню и быстро сварила жидкую манную кашу. Пока стояла над кастрюлькой, я все губы себе искусала, нервничая и думая о том, что вот сейчас вернусь, а его уж и след простыл... вместе с моим кошельком, телефоном, парой сережек из тумбочки и... а больше у меня и брать-то нечего. Но все равно - свое есть свое.
  - Извини, ничего другого нет, - сказала я, возвращаясь в комнату и вручая ему тарелку.
  Он был здесь. Да, здесь.
  - Здорово! - весело воскликнул он. - Давно не ел манки! Прямо, как в детстве!
  - Справишься сам? - спросила я.
  - Обижаешь! Я же не инвалид, слава Богу! А ранение в руку - это пустяк!
  Да уж, пустяк...
  Я только теперь заметила бледность в его лице. Я села за письменный стол, наблюдая за своим странным гостем, который в два счета уплел всю порцию.
  - Слушай, ты, наверное, добрая самаритянка, - заявил Андрей.
  Я лишь пожала плечами, молча прихлебывая кашу.
  - Можешь позвонить своим друзьям, - я протянула ему мобильный.
  - Понимаю. Горишь желанием поскорее избавиться от меня, - кивнул он, но за телефоном не потянулся. - Только по телефону лучше мне с ними на связь не выходить, тем более по твоему. Те, кто стреляли, быстро вычислят наше местонахождение.
  Он замолчал на несколько секунд.
  - Извини, не хотел тебя втягивать...
  - Тогда можешь переночевать здесь, - сказала я и прикусила язык. - Я имею в виду, если слишком устал. Я просто подумала, что тебя смогут забрать твои друзья и отвезти в больницу. А так, я даже на такси тебе денег не могу одолжить - нету. Поэтому можешь остаться до утра, но уйти придется очень рано.
  - Я и впрямь чувствую себя неважно, но передвигаться в состоянии. Просто, если позволишь, мне бы хотелось побольше узнать о своей добродетельнице. Быть может, в ходе разговора придумается, как лучше тебя отблагодарить. Ты мне жизнь спасла.
  - Пустяки! - махнула я рукой.
  - Для меня - нет.
  - Ладно. Оставайся, - решила я, хотя и чувствовала себя в его компании очень скованно. - Только мне к экзаменам готовиться надо. На долгие разговоры у меня времени нет. Кстати, нужно застирать рубашку...
  Я быстро поднялась со стула.
  - Что ты! Выброси ее. Еще чего не хватало!
  - Да ты что! В чем ты завтра пойдешь? В куртке и брюках?
  Собственно, истинной причиной моего внезапного хозяйственного энтузиазма была не забота о ближнем. Просто меня почему-то очень нервировало то, что он сидит передо мной полуголый и... весь такой идеальный.
  Я постирала-таки рубашку под краном и повесила на натянутую под потолком веревку.
  Затем открыла форточку и снова села за стол, прикурив сигарету и выпустив дым в окно. Андрей оказался некурящим и отказался.
  Скользнув глазами по учебникам на выщербленной столешнице, я поняла, что могу за них даже не браться - я чувствовала на себе взгляд Андрея и все равно не смогла бы сосредоточиться.
  Я подложила ему вторую подушку, и мы стали просто беседовать: я - сидя на стуле и периодически выкуривая очередную сигарету, он - полулежа в моей постели. Он укрылся одеялом, и мне стало гораздо легче говорить, когда я перестала видеть его обнаженный торс.
  - Вообще-то дело еще знаешь в чем, - говорил Андрей. - Я ведь не здешний. В городе совершенно не ориентируюсь. Прилетели только вчера...
  - Откуда? - поинтересовалась я, весьма невежливо прервав его речь.
  - Из Москвы. Поэтому сейчас я не знаю, как добраться до своих. Только при свете дня.
  - Что же они тебя бросили? Что не ищут?
  - Ищут, я уверен. Просто я в неурочный час оказался один, да нарвался на наших врагов. Меня во двор многоэтажки затащили, пистолет и телефон отобрали, я стал отбиваться, а когда побежал, схватил две пули. Они вскочили в машину и погнались за мной, поэтому пришлось скрываться дворами. Потом окончательно заблудился в незнакомом городе. А как я в вашем студгородке оказался даже и не скажу - сам не помню, да и ослаб к этому моменту.
  - Так тебя, наверное, до сих пор ищут? Твои враги!
  - Вероятно.
  - Чего же им от тебя надо было?
  - Ну... Есть у нас кое-какие споры. Денежного характера.
  - Ясно. Только диву даешься, на что готовы пойти люди ради денег... Даже на убийство. Ну а ты-то чем занимаешься, раз ходишь с пистолетом?
  Андрей усмехнулся уголком рта.
  - Нет, красавица. Я и так с тобой тут как на исповеди. Нужно знать, когда следует остановиться. Особенно это касается опасных вопросов. Просто запомни на будущее.
  - Не хочешь - не говори, - пожала я плечами. - Как рука?
  - Как после огнестрельного ранения, - усмехнулся он. - Но ничего, на мне все, как на собаке заживает... Только ты все равно никому не говори обо мне, ладно? Я через несколько дней вернусь снова в Москву и больше никогда тебя не потревожу. Но тем не менее, очень тебя прошу не распространяться на эту тему... хотя бы эти дни, пока мы здесь, пока не решили кое-какие проблемы и не уехали. Это может снова очень плохо отразиться на моих делах в Ростове. Да и на себя можешь навлечь опасность. Слушай, - он вдруг откинул одеяло и сел, спустив ноги на пол. - Ир, я и впрямь должен идти. Не хочу еще и тебя подставить. Я уже отдохнул, так что... Ничего, что ночь. Фонари везде. А меня и впрямь могут караулить в этом районе. Я просто обязан отвести от тебя эту опасность. Ты мне только скажи, как добраться на Левобережную. Возможно, мне даже будет легче скрываться в темноте.
  Андрей стремительно встал и сдернул с веревки рубашку.
  - Погоди! - я подскочила к нему, сама не зная от чего внутренне запаниковав. В ходе разговора вместо смущения и скованности я стала чувствовать абсолютное спокойствие от звуков его ровного голоса и исходившей от него теплой энергии. - Она же еще мокрая! - только и сказала я.
  - Ничего. Уже не мокрая, а влажная. Правда, тебе не безопасно рядом со мной. Ты и так очень мне помогла. Я безмерно тебе благодарен. Но сейчас я представляю для тебя большую угрозу. Вернее не я, а мое присутствие здесь и люди, которые меня разыскивают.
  - Глупости! Ничего я не боюсь, - заявила я, ощущая непонятную потребность его остановить во что бы то ни стало. - Все будет в порядке. Ты еще слаб! Тебе нужно поспать. Не волнуйся. Да и пешком тебе будет непросто туда добраться!..
  Он вдруг прикоснулся к моему плечу и сказал, слегка наклонив ко мне голову:
  - Ты еще очень молодая и глупая. Извини, не хочу тебе грубить, но тебе следует меньше доверять людям. Ты не знаешь, в какую компанию ввязалась.
  Его прикосновение обожгло мне кожу - даже сквозь рукав пуловера, а дыхание перехватило. Но его слова вовремя остудили во мне эту необъяснимую, сладостно-томительную и жгучую симпатию к нему, словно окатив холодным душем.
  - Я просто не уверена в успехе твоих ночных походов. Сейчас людей на улице мало, так что ты только привлечешь к себе внимание преследователей. Утром тебе будет гораздо легче затеряться в толпе торопящихся на работу горожан...
  Андрей улыбнулся:
  - Забираю свои слова обратно. Ты нисколько не глупая. Ты авантюристка.
  Я улыбнулась в ответ:
  - Ничего подобного. Я никогда не ищу приключений на свою голову. Просто сегодня... думаю, тебе повезло, что я рискнула тебе помочь. Ой, - вдруг вздрогнула я. - У тебя кровь просочилась...
  Я снова усадила его на койку, сняла повязку с верхней раны и снова обработала ее. Кровь остановилась, и я заново забинтовала его плечо.
  - Постарайся не двигать рукой, - сказала я тихо, завязывая бинт и отрезая кончики.
  - Ты сейчас на первом курсе учишься? - спросил он, все это время глядя только на мое лицо.
  - Да. А что?
  - А мне двадцать пять лет.
  Я вскинула на него удивленный взгляд:
  - По-моему, у тебя еще вся жизнь впереди.
  - А я себя сейчас, почему-то, чувствую ужасно старым.
  Я лишь промолчала, глядя в его глаза, устремленные прямо в мои.
  - Тебе следует отдохнуть, - наконец с трудом выговорила я. - Постарайся уснуть.
  Он лег, а я села за стол и уставилась невидящим взглядом в учебник по психологии. В желудке снова заплескался холод, легкие стали делать очень мелкие вдохи, а спина держалась прямая-прямая.
  Не знаю, сколько времени я просидела так, бегая по строчкам ничего не фиксирующими глазами, но когда, наконец, решилась обернуться, увидела Андрея уже спящим.
  Я осторожно и облегченно вздохнула. Легкие словно раскрылись, позвоночник расслабился, а желудок перестало мутить.
  Что он имел в виду? Что он стар... для меня? Если так, то он прав. Мне совсем недавно исполнилось восемнадцать. Негоже мне связываться с мужчиной, с которым меня разделяет семь лет. Это была бы слишком большая разница в возрасте. Еще в детстве разница в пять лет между мною и Вовкой казалась непреодолимой, а его превосходству надо мной не было предела. Сейчас наши отношения изменились и стабилизировались, но все равно я продолжала ощущать на себе его 'взрослость'. А тут... семь лет! Ужа-асно! И все же он будоражит во мне совершенно новые и интригующе приятные чувства, которые, в свою очередь, вызывают яркий стыдливый румянец на моих щеках.
  Завтра он уйдет, и это будет правильно, подумала я. И хорошо, что уйдет.
  Я снова посмотрела на его выразительное даже во сне лицо. Вид привлекательного мужчины, спящего в моей постели, вызывал внутри меня какую-то незнакомую дрожь. Но ничего, завтра он уйдет - и хорошо...
  Я выключила верхний свет, оставив включенной лишь настольную лампу, и снова опустилась на деревянный стул. Чиркнула зажигалкой и закурила, выпуская дым в сторону открытой форточки.
  Все-таки это неправильно - то, что я его впустила. Я и себе могу заработать головную боль, если кто-нибудь обнаружит его в моей комнате. И сам он какой-то... Представляет опасность, вот что!
  Ну не дура ли!
  Пригласить человека, судя по всему, криминального рода занятий да еще уговаривать его остаться на ночь!
  Скажи кому - не поверят. Я сама-то не могла ожидать от себя подобного безрассудства.
  Я бросила на Андрея опасливый взгляд. Он спал все в том же положении на спине, склонив голову немного набок. Какой же он все-таки красивый!
  Встряхнув головой, затушила сигарету и взяла в руки учебник, начав читать его на этот раз по-настоящему внимательно.
  Сейчас с часик позубрю и лягу на Маринкину постель. А завтра моя жизнь снова вернется в прежнее русло...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 2.
  
  - Ира, - тронула меня за плечо теплая ладонь.
  Я открыла глаза и встрепенулась, обнаружив, что будит меня... Андрей. Ну и дела!
  Оказывается, уснула я сидя за столом, используя учебник вместо подушки.
   - Доброе утро, - прозвучал мягкий баритон откуда-то, как мне показалось, с высоты.
  - Доброе, - просипела я заспанным голосом и отметила про себя, что Андрей уже одет в рубашку. Это, пожалуй, и к лучшему!
  В отличие от меня, он выглядел свежо. Я, чтобы не отставать от него, подошла к умывальнику и поплескала на лицо холодной водой. Хорошо еще, что я, в силу молодости, всегда выгляжу хорошо, даже по утрам! Если бы не красный след от книги на щеке...
  Я выглянула в пустынный коридор.
  - Нам, честно говоря, повезло, - сообщила я, обернувшись к Андрею. - Сегодня суббота, общага почти пустая. Есть шанс остаться незамеченными.
  Я глянула на часы, показывающие время пять утра. За окном едва рассветало.
  - Комендант, скорее всего, спит, - продолжила я.
  - Хорошо. Тогда я удаляюсь, - кивнул Андрей. - Как твоя фамилия?
  - Тимофеева, - машинально ответила я, приученная моментально отрекомендовываться еще со школьной скамьи, и только потом удивилась: - Зачем тебе?
  - Провожать не надо, - Андрей взял со спинки стула свою куртку.
  У меня внутри поднялась какая-то паника, захотелось снова его задержать. Но я лишь сухо кивнула:
  - Да. Я бы предложила кофе, но, пожалуй, лучше поторопиться, чтобы не нарваться на коменданта...
  Вдруг в коридоре послышались громкие шаги, шум, хлопанье дверей, вскрики разбуженных в столь ранний час студентов.
  Я высунула голову в коридор и увидела в конце коридора троих громадных мужиков в черных одеждах и... черных масках, скрывавших все лицо, с прорезями для глаз и рта, и с автоматами - у двоих в руках, у одного на плече. Один из мордоворотов выбил ногой деревянную дверь в одну из комнат, но, видимо, никого там не обнаружил. Другой тем временем проделал то же самое с другой дверью, послышались крики, голос бандита и Валерки Демченко - моего однокурсника - хлипкого, но 'борзого' заводилы. Однако сейчас его голос был более, чем жалобный. До меня донеслись обрывки фраз:
  - ...Блондинка!.. Невысокая, - гудел глубокий бас громилы, который за грудки выволок парня в коридор, и тот повис, едва касаясь ступнями пола.
  Валерка что-то жалобно промямлил.
  - Где она?! Девчонка, вчера в библиотеке сидела...примерно до восьми вечера.
  - А-а! - проблеял парень дрожащим голосом. - Это Ирка, только она способна в пятницу за книжками париться... Она у нас синий чулок...
  - Где?! - снова встряхнул его громила.
  - В п-пятнадцатой... - промямлил Валерик.
  У меня сердце в пятки ушло, в груди похолодело. Я захлопнула дверь и поняла, что Андрей все это время нависал за моей спиной.
  - Это за мной, - тихо сообщил он, и я почти что увидела, как в его голове закрутились шестеренки соображалки. - Надо срочно сваливать.
  - Окно зарешечено! - в ужасе пискнула я, увидев направление его быстрого взгляда.
  Я проворно, в надежде выиграть время, закрыла дверь на ключ изнутри, хотя и понимала, что для эдаких верзил достаточно нескольких секунд, чтобы ее выбить.
  Как назло, в комнате было негде спрятаться, бежать было некуда... И тут мой взгляд упал на мою кровать! О Боже! Точно! Я подскочила к ней, упав на колени, и с трудом приподняла тяжелую квадратную крышку подвала прямо под моей койкой.
  - Быстро! - скомандовала я. - Пролезешь? Чтобы не отодвигать кровать!
  Андрей слегка изумился, но быстро сориентировался и полез внутрь кромешной темноты, нащупав ногами старые гнилые ступеньки.
  - Давай теперь ты! - сказал он, придерживая крышку над своей головой одной рукой.
  - Сейчас! - я ринулась к столу, схватила свой мобильный телефон, зажигалку и выхватила из ящика стола карманный фонарь - тот самый, которым Андрей давеча освещал раны. И тут послышался мощный удар в дверь. Я едва удержалась от вскрика ужаса и шмыгнула под койку, нырнув ногами в узкое пространство между проемом подвала и Андреем. Я стала сползать вниз, скользя по его телу; платье стало задираться. Андрей придерживал крышку здоровой рукой, а меня - раненной.
  Послышался второй удар и треск.
  Он, конечно, ничего не видел в темноте, но его рука скользнула по моему полуобнаженному телу, затем легла поверх платья на мою талию. Я вспыхнула, с ужасом понимая, что, не смотря на всеобъемлющий страх перед теми бандитами, я почувствовала сильное возбуждение от его прикосновения, хотя он просто помогал мне спуститься. Андрей прижал меня к себе и опустил крышку подвала, отрезав от нас даже самый тоненький лучик света. И в тот же момент мы услышали грохот над головой, с которым слетела с петель дверь, а в комнату ворвались бандиты. Андрей осторожно спустился вместе со мной до пола, ногами прощупывая местность, но меня не отпустил, чтобы я не упала. Различить что-либо в этой кромешной тьме не было возможно. Я тихонько включила слабый фонарик и осветила крохотулечное, словно спичечный коробок, пустое пространство с бетонными стенами. Лишь позади Андрея лежали несколько старых досок. Места было так мало, что мы с Андреем даже не могли встать хотя бы на минимальном расстоянии друг от друга. Здесь было ужасно холодно и пахло затхлостью. Хорошо, хоть воды в подвале нет. То-то я мерзла по ночам! Подо мной все время находился 'холодильник'!
  Над нами тем временем раздавались громкие шаги, грохот, голоса и ругань. Бандиты разыскивали нас, переворачивая все на своем пути и потроша платяной шкаф.
  Мои голые ноги в резиновых тапочках стали мерзнуть. И если бы не горячее тело Андрея, прижимавшего меня к себе, я бы уже тряслась от холода. А так... снаружи мне было холодно, кожа мерзла, а внутри - в груди, в руках, в спине, в кончиках пальцев - было очень горячо, и, что хуже всего, горячо было внизу живота.
  Не обращая на меня внимания, Андрей смотрел на крышку подвала, которая, к счастью, закрывалась очень плотно, и прислушивался к происходящему наверху. Наверное, почувствовав мою слабую дрожь, он бросил на меня быстрый взгляд, и снова посмотрел вверх.
  Я испугалась, что он мог понять по моим глазам, о чем я сейчас думаю, - да еще в такой неподходящий момент. Хорошо, хоть платье уже давно сползло обратно вниз.
  Разозленные бесплодными поисками бандиты продолжали о чем-то говорить, и тут над нашими головами разразились две, а то и все три автоматные очереди. Жутко громко. Закрытая крышка подвала приглушала их, но этот звук все равно разрывал барабанные перепонки. И в этот момент я почувствовала теплое прикосновение его губ к своим. Я вздрогнула, пальцы непроизвольно разжались, и фонарик упал на доски, освещая теперь крошечное пространство каким-то по-особенному интимным светом. Я закрыла глаза, млея от движений его губ, и приоткрыла рот, впуская в себя его тепло, нет, скорее, теперь это был уже жар. Почувствовав это, Андрей обнял меня двумя руками, нежно прижав к себе и словно окутав меня со всех сторон своим теплом.
  Все звуки и даже мысли отошли на задний план. В этой комнатке остался лишь сильный эмоциональный накал, распирающий тесные стены изнутри. Я прижалась к нему ногами и бедрами. Обняв меня еще крепче, он слегка приподнял меня над полом, потому что без каблуков я оказалась для него очень маленькой по росту.
  Я чувствовала на щеках его разгоряченное дыхание. Его поцелуй становился все более напористым: мужской, полный необузданной силы и возбуждающий до конца всех моих нервных окончаний. Всколыхнувшиеся во мне ощущения вызвали у меня страх, словно перед прыжком в неизвестность, - и чувственность. Захотелось, чтобы он прикасался ко мне бесконечно. Кожа горела и требовала его рук.
  И он прикоснулся. Он начал поглаживать меня по спине, по плечам, по бедрам так, что у меня всякий раз перехватывало дыхание. Андрей как-то совершенно естественно - хотя что могло быть более неестественным для меня, чем это? - задрал подол моего платья и коснулся моего бедра, прижав меня к себе. Потом он резко подхватил меня, раздвинув мне ноги и прижав к шершавой стене спиной, пригвоздив меня к ней своим весом.
  В этот момент наши губы в первый раз за все это время разомкнулись, и я увидела, как тяжело он дышит от возбуждения. Левой рукой он уперся в стену за моей спиной, а правой провел по моему бедру. Я видела в полумраке его горящий взгляд, раздувающиеся ноздри, расстегнутую рубашку - во влекущем полумраке, создаваемом лежащим на полу фонариком. Я только сейчас осознала, что это я, целуясь, расстегнула эту его рубашку и гладила ладонями по груди, спине, животу... И только сейчас это осознала! Словно это и не я была вообще...
  - Я не могу, - чуть слышно и нерешительно прошептала я, чувствуя, что он уже готов войти в меня, и мне стало очень страшно.
  Он взглянул мне в глаза острым цепким взглядом и спустя пару секунд тихо спросил:
  - Почему?
  - Нельзя.
  - У тебя...
  - Нет!
  - Ты еще...
  - Да, - чуть слышно ответила я, почувствовав жгучий стыд, почувствовав себя глупой малолеткой, почувствовав себя смешной. Вот она - разница в возрасте. Вот ведь ду-ура! Дура! Дура!
  Андрей замер, все еще сжимая в руке мое бедро и борясь с собой. Это было так отчетливо видно; его даже немного трясло.
  Я изо всех сил пыталась спрятать глаза, и боялась, что он теперь сделает. Не послушает меня, продолжит начатое? Или уйдет, оставив меня с осознанием собственной мелкости и его презрения?
  - Сейчас... я тебя отпущу, - прошептал он, закрыв глаза и прижавшись своим лбом к моему. Ни тени разочарования. Скорее, терпимость и самообладание почувствовалось в этом его сильном, но мягком движении.
  Он все еще тяжело дышал, и, казалось, был не в силах разжать руки. Просто физически не в силах, но ровно до тех пор, пока не отпустит напряжение.
  Я вдруг поняла, что он, пожалуй, единственный мужчина, с которым я вообще могла бы этого захотеть. Он был сейчас такой красивый, сильный, все еще возбужденный... Стоял, удерживая меня на весу одной рукой - раненной, без видимых усилий. И не смотря на раздиравшее его желание, был готов отказаться от затеи и отпустить меня, глупую и невесть что о себе возомнившую девчонку.
  Я взяла его голову в руки и поцеловала в губы, до неприличия страстно, погрузив пальцы в его волосы.
  Я целовала его так, как невинной девушке просто не подобает этого делать. Он замер на мгновение, а затем стал отвечать на поцелуй, перехватив инициативу и снова прижав к стене своим телом. У меня снова все вспыхнуло внизу живота от ощущения его тела между бедер.
  - Ты хочешь этого? - быстро спросил он, прервав на мгновение поцелуй, и снова впившись в мои губы.
  - Да, - так же быстро выдохнула я.
  - Уверена, что готова? - спросил Андрей, оторвавшись от меня и внимательно посмотрев в мои глаза. Я твердо кивнула. Меня саму уже буквально трясло от желания.
  Когда я почувствовала тупую, но сильную боль, все возбуждение как рукой сняло. Я уперлась руками в его плечи, пытаясь приподняться и ослабить ужасную боль, но он, наоборот, отодвинулся от стены, лишив меня точки опоры, и за счет моего собственного веса боль резко усилилась и словно прорезала меня изнутри - снизу вверх, до самого мозга, до самых мыслей. Я запрокинула голову назад и закричала, - так это было ужасно; боль беспощадно жгла и пульсировала внутри меня. Андрей зажал мне рот рукой - в такой момент! Когда мне и так очень плохо! Но сразу же снова прижал меня к стене, быстро убрал руку и на этот раз закрыл мне рот поцелуем, успокаивая и утешая. Он не двигался, только целовал меня в губы, щеки, шею, плечи, поглаживал руками по спине, плечам, ногам и бедрам, превратив чудесным образом этот болезненный момент в настоящие мгновения счастья и чувственности. Боль понемногу, медленно утихала и заглушалась его нежными поцелуями и прикосновениями.
  Я и сама не заметила, как снова с вожделением задышала, прижимаясь к нему, отвечая на поцелуи и тихонько постанывая. Возбуждение вернулось. Поняв это, он только теперь осторожно задвигал бедрами. Я чувствовала движения прямо внутри себя - такие необычные и даже странные, - но никакого удовольствия они мне не доставляли. Зато я парила в облаках от его губ, рук и запаха крепкого сильного тела. Мне хотелось нежиться в этих мощных руках всю жизнь, чтобы он не разжимал свои объятия никогда-никогда, пусть и в этой мизерной комнатушке...
  Он совсем тихо, но как-то мощно простонал, уткнувшись губами и носом мне в щеку.
  Я скорее догадалась, чем почувствовала, что внутри уже ничего нет, и словно ощутила какую-то опустошенность. Душевную опустошенность.
  Андрей все еще стоял, прижимая меня к стене, а я обхватывала его талию ногами. Он обнял меня, тепло и нежно прижав к себе. Было так хорошо здесь, вместе с ним. Хотя я никогда не думала, что первый раз это произойдет в подвале, да еще когда над головой грохочет автоматная очередь!
  Кстати, в какой момент времени она прекратилась?
  - Я даже не заметил, когда закончилась стрельба, - будто услыхав мои мысли, Андрей поцеловал меня в висок и поставил на пол.
  Я смущенно улыбнулась.
  - Как думаешь, там еще кто-то есть?
  - Думаю, если бы были, то давно нас услышали и обнаружили бы, - пожал он плечами. - Надо проверить.
  Он застегнул ремень брюк и стал подниматься по старым деревянным ступенькам, которые вдруг снова стали существовать. А ведь еще две минуты назад вокруг нас словно не существовало вообще ничего.
  Пока его внимание отвлеклось от меня, я стала спешно приводить себя в порядок, предварительно выключив фонарик, чтобы свет не был заметен, когда Андрей поднимет крышку.
  - Вылезаем, - он подал мне руку, удостоверившись, что комната пуста.
  Он помог мне и выбрался сам.
  Перед нами предстала разгромленная комната: все перевернуто вверх дном, все вещи, постельное белье, канцелярия и прочее 'имущество' валяется. Подушки, матрасы на наших с Мариной койках испещрены выстрелами; шкаф зияет пустыми вешалками и тоже походит на решето, а вся одежда из него вывалена на пол.
  - Зачем они стреляли? - изумилась я. - Ведь видели, что прятаться беглецам здесь совершенно негде.
  - Наверное, просто выместили досаду, - предположил Андрей. - Ну и оставили послание, мол, это вам с рук не сойдет.
  - Какой кошмар! - простонала я, закрыв лицо руками. - Что теперь будет! Меня выгонят из общаги! - я в панике обернулась к Андрею. - О Господи! Меня вытурят из универа! Боже мой! Кошмар.. . Что мне делать?! Где жить? Как же учеба?!
  - Подожди, подожди, успокойся, - Андрей попытался притянуть меня за плечи к себе. - Я тебе помогу. Не волнуйся.
  - Как ты мне можешь помочь?! - яростно выкрикнула я, отскочив от него, и вдруг осеклась: - Ой... Они хоть не караулят снаружи?
  Я оглянулась на выбитую дверь. Коридор был пуст.
  - Слушай, тебе пора сматываться! - прошептала я громко.
  Что сделано, то сделано. Комнату не восстановить, а самим надо было спасаться.
  - Как?
  - Давай за мной, - я поспешила по коридору в противоположную от входа сторону - к туалету. - На первом этаже все окна забраны решетками, - не оборачиваясь, на ходу бросила я. - Но на втором их нет, так что придется тебе прыгать...
  Я быстро взбежала по лестнице, ведущей на второй этаж. Андрей не отставал - шаги у него были большие.
  Мы забежали в женский туалет на три кабинки, и я выглянула в распахнутое окно.
  - Смотри, - указала я рукой на здание, скрывавшееся в деревьях. - За этим корпусом есть проход во дворы обычных жилых домов. Пройдешь и окажешься на другой улице. Думаю, там тебя никто не поджидает.
  - Послушай, ты не переживай, - он взял меня за плечи и развернул к себе, чтобы встретиться со мной глазами. - Я уйду и уведу их за собой. Не беспокойся, тебя больше никто не потревожит и искать не будет, я лично об этом позабочусь. Сейчас я доберусь до своих пацанов, и мы тут же уроем этих ублюдков. На это надо часа два-три, не больше. Так что ничего не бойся. Всех, кто о тебе знает, сегодня уже не будет в живых.
  Я вытаращила глаза на его спокойное лицо, но он продолжал:
  - И обо мне лучше никому ничего не говори. Меня здесь и быть-то не должно. Мы с парнями прилетели, можно сказать тайно, как раз вот чтобы решить вопрос этих... бандитов. Можешь спокойно возвращаться к обыденной жизни.
  "Моя жизнь не обыденна", - хотела я возразить, но не успела.
  За дверью туалета послышались отдаленные шаги.
  - Иди скорее, - внезапно я почувствовала ком в горле. - Думаю, и с учебой я сумею все уладить...
  Андрей положил на подоконник свою куртку, которую до этого сжимал в руке. Он быстро перемахнул через подоконник и удивительно ловко слез на карниз окна первого этажа и спрыгнул на землю. Я жестами показала, чтобы он посмотрел на свое плечо, где через рубашку вновь проступила кровь. Бросила ему куртку, он быстро накинул ее на плечи и побежал в том направлении, которое я ему указала. Все-таки он очень спортивный, подумала я и шмыгнула в одну из кабинок, прежде чем меня застала какая-то девушка, которая как раз вбежала в соседнюю кабинку. Я поскорее выхватила из держателя рулон туалетной бумаги и побежала на первый этаж в душевую, где быстро приняла душ, необходимый мне сию же минуту по вполне понятным причинам. За неимением с собой полотенца, я промокнула кожу бумагой. А что мне оставалось делать? Мое полотенце валяется в расстрелянной комнате, затоптанное огромными ботинками этих амбалов. Я снова натянула на слегка влажное тело платье и пошла в комнату, возле которой царила суматоха, возглавляемая комендантом - пенсионером Семеном Николаевичем.
  Комнатку наводнили студенты, галдящие и присвистывающие. В центре голосила негодующая Маринка, вернувшаяся с "танцев".
  - О Боже мой! - довольно натурально выдохнула я, пробиваясь сквозь столпотворение в дверях к Семену Николаевичу и Маринке. - Что здесь случилось?!
  - Ты где была?! - накинулись они на меня.
  - Я... я... - я смущенно потупила глазки. - В туалете. Съела вчера что-то не то... вот и... А что тут произошло?
  - Какие-то, понимаешь ли, бандюганы напали, - Семен Николаевич потер затылок. - Меня, понимаешь, по темечку - тюк! Я и потерял сознание. Прихожу в себя - что за ешкин кот? Что такое? Бардак-кавардак!
  За моей спиной галдела толпа зевак.
  - Что же это... - растерянно оглянулась я.
  - Террористы! - возмущался пенсионер.
  - Они Ирку искали! - выкрикнул Валерка из толпы.
  - Меня?! - "удивленно" обернулась я к нему, на самом деле пылая праведным гневом.
  - Да! - нагло выкрикнул он. - Говорят: где блондинка-заучка? Я и показал...
  - Что?! - заорала я на парня, который даже присел под гнетом молний из моих глаз. - Я что, единственная блондинка в этом университете?! Они что, спросили, где Ирина Тимофеева?! Из-за тебя какие-то амбалы могли меня убить! Мы с Маришкой потеряли все наше имущество! - наступала я на него на "танке" желания обелить себя и не вылететь из ВУЗа.
  ...В конце концов подоспел ректор, рассудивший нас.
  На меня и впрямь не подумали. Ну как отличница-заучка-первокурсница из бедной семьи может быть связана с бандитами? Немыслимое предположение! От слов Семена Николаевича о террористическом акте ректор тоже отмахнулся, - пусть милиция разбирается. О моем исключении из университета и речи не шло. А, собственно, за что?! Вот только с нашим расселением возникли трудности - все общаги стояли битком. И тут пришла на помощь Маришка, сказав, что мы могли бы недельку пожить у ее троюродной сестры. Так что, все обошлось малой кровью.
  Из комнаты нас выгнали и велели ничего не трогать до приезда милиции. Затем нас, претерпевших тягостное общение с правоохранительными органами, снова спровадили в коридор. В комнате работали эксперты, снуя, как муравьи. Только вечером, когда уже стемнело, нам позволили взять кое-какие вещи.
  Я собрала в сумку все учебные принадлежности, немногочисленную уцелевшую одежду, а вообще-то вещей у меня было немного.
  Троюродная сестра Марины Женя работала менеджером торгового зала в одном супермаркете. Зарплата не так, чтобы велика, - больше головной боли. Ей тридцать лет, она замужем за дальнобойщиком, детей у них пока нет. Квартирка однокомнатная, зато своя. И сейчас она как раз пустует, потому что Женя, пользуясь двухнедельным отпуском, решила съездить вместе с мужем к его родителям в Одессу. Маришка созвонилась с сестрой и напросилась пожить у них в квартире несколько дней в связи со столь неприятными обстоятельствами и статусом "беженцев".
  Мы вышли на автобусной остановке, и Марина повела меня дворами "в гости". Дверь нам открыла приятная рослая девушка в белых брюках и свободной блузе, уже, так сказать, на чемоданах. Это и была Женя.
  - Хорошо, что ты вовремя позвонила, могла бы меня уже и не застать! - произнесла она после нашего быстрого знакомства.
  Женя показала нам, что где лежит, чем мы можем пользоваться, взяла с нас торжественное обещание обращаться с жильем аккуратно, и, подхватив две дорожные сумки, спустилась по лестнице к ожидавшему ее мужу и такси.
  Квартирка была простой, но уютной. Запаса продуктов в холодильнике не было никакого, поскольку Женя не планировала гостей. Стипендии наши были на исходе. Жалкие копейки надо было экономить на проезд до универа. Ну и заварила я кашу!
  Мы разобрали свои вещи, бросили испачканную "террористами" одежду в стиральную машинку, пожевали лапшу быстрого приготовления и сели за кухонный квадратный столик поболтать и отдохнуть после стресса. К счастью, в шкафу мы нашли банку молотого кофе и сварили себе по чашечке. Вот ведь блаженство! Я затянулась сигаретой и почувствовала, как нервное напряжение начинает отступать.
  - Что же, все-таки, произошло? - в который раз за сегодня спросила Маринулька.
  В который раз за сегодня я пожала плечами.
  - А где твой брат?
  - Брат? - удивилась я.
  - Ну да, брат. Он же вчера к тебе приезжал.
  - А... да, - вспомнила я вчерашнее вранье. - Он... мы, действительно вчера чай пили, поболтали о том, о сем. Нормально.
  - Да нет! Куда он подевался?
  - Он... это... Вообще-то хотел остаться, сэкономить на гостинице, но позже передумал. Не хотел попасться и создавать мне проблемы с учебой... Вот и снял все-таки номер. Я его по-тихому проводила, комменд спал уже.
  - Ясно. Жалко, - хмыкнула подружка. - Я хотела с ним познакомиться.
  - Не стоит, - проворчала я. - Он намного старше тебя.
  При этих словах у меня что-то болезненно кольнуло в груди.
  - Да ладно, шучу! - отмахнулась Марина и пустилась живописать собственные ночные похождения.
  Наконец мы улеглись: Марина на диване, я на маленькой короткой софе у противоположной стены.
  В голове крутились сотни непрошенных мыслей. В основном, о случившемся. Об Андрее. Целый день я о нем не вспоминала. Вернее, я о нем и не забывала. Просто мысли о нем не принимали четких форм, а скорее были едва уловимым осознанием того, что он был, что он реальный. Так подсознание всегда помнит, что мы умеем ходить и разговаривать, но не думаем об этом. Просто знаем. Так и с ним - просто знала...
  Только теперь, в темноте и тишине, под убаюкивающий шорох проносящихся мимо дома машин, его образ снова настойчиво впился в мое сознание. Ну и что?
  Этот человек - мимолетный в моей жизни. Я больше никогда его не увижу. Он будет в Москве, а я останусь здесь. Хотя... сейчас он тоже - все еще - в Ростове... Эта мысль немного взволновала меня. Сейчас, в этом городе, он все еще настоящий, реально существующий. Но когда он окажется в Москве, он станет для меня чем-то эфемерным, словно сон.
  Интересно, как он? Что делает сейчас? Спит? Разговаривает с кем-нибудь? Обратился ли в больницу? Разобрался ли с "братками", учинившими стрельбу? Все ли с ним в порядке? И.... вспоминал ли он обо мне сегодня? Вспоминает ли сейчас?
  "Хотя, к чему ему это?" - нахмурилась я. - "Все, что я могла для него сделать, я уже сделала!"
  Я зарылась лицом в подушку от стыда. Потерять невинность с едва знакомым человеком! С человеком, связанным с криминальными кругами.
  Вот надо оно тебе было?!
  Я встала с постели и побрела на кухню. Открыв пластиковое окно на проветривание, я закурила, глядя на улицу, погруженную в оранжевый свет ночных фонарей, и хмуря брови.
  Теперь он и за человека меня не считает! Да разве я сама питаю к себе хоть какое-нибудь уважение после случившегося?
  Он просто воспользовался мною! Я и раны его обработала, и накормила, и спать уложила, и... удовлетворила! На прощание, так сказать! Идиотка, и только! Наивная, неопытная в жизни дурочка.
  Даже своих координат не оставил. И моих не попросил. Хотя бы поцеловал на прощание! Для приличия. В щечку.
  И ничего он не загадочный, как мне показалось в начале. Просто необычный. Скрытный, хитрый и расчетливый. Опытный, прожженный. О себе ни слова... Либо выпытывал обо мне, либо уходил от ответов на вопросы о себе. Просто я по неопытности этого не поняла.
  Как же все это было неправильно...
  А он, наверное, вдоволь потешался потом со своими друзьями, к которым так торопился, рассказывая о малолетней наивной дурочке, которую он использовал в своих целях на полную катушку.
  Я со злостью затушила сигарету.
  А сколько мне пришлось врать с момента его появления в моей жизни! И вру до сих пор.
  Я яростно тряхнула головой.
  Ладно, комнату нам все равно дадут, не беда. Но вот осадок в душе еще долго будет отравлять меня, тыча меня носом в эту мою ошибку.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 3.
  
  В понедельник мы снова поспешили на пары, которые я ждала с нетерпением. Все воскресенье я не отрывалась от книг и конспектов, стараясь наверстать упущенный для зубрежки субботний день. Сидя на лекциях, я уверяла себя, что моя жизнь снова вернулась в прежнее русло. Снова беготня по кругу аудитория - кафедра филологии - библиотека. Это именно то, что мне было нужно. Если бы еще можно было не вспоминать обо всем, ложась спать... Но дурацкое приключение будоражило мозг всякий раз, когда я пыталась дать ему отдых. И поэтому я принялась вгрызаться в гранит науки с утроенным энтузиазмом, порожденным безвыходностью.
  После окончания занятий мы с Маришкой сходили в библиотеку, сдали "отработанный материал" и взяли новые учебники. Засиживаться в читальном зале теперь не имело смысла - придется добираться до нашего нового жилья по темноте. Наша комната в общежитии стояла опечатанной, и ее не планировали открывать до конца следствия. Однако оно может растянуться на неограниченный срок. Решить жилищный вопрос ректорат университета божился к концу недели. Беспредел! А если бы у Марины не оказалось местной дальней родственницы, готовой нас приютить? Где бы мы ночевали? На лавочке возле будки с хот-догами на территории студгородка?! В конце концов это прямая обязанность ректора - обеспечить своих студентов крышей над головой! Ну что за народ! Никому ничего не надо!
  Мучимая бессонницей, ночью я вертелась так, словно подо мной была не кровать, а гигантская раскаленная сковородка.
  Снова я ругала себя за глупость и беспечность!
  Спустя, наверное, полчаса моих "мытарств", я услышала, как в темноте раздался ничуть не сонный голос Марины:
  - Ира, блин, не сочти за грубость, но ты достала уже крутиться!
  - Ты не спишь? - моя голова сама оторвалась от подушки, а мысли вспугнутыми птицами разлетелись в разные стороны, укрывшись в глубинах моего сознания.
  - Уснешь тут! Чего елозишь? - не зло возмутилась подружка.
  - Сон не идет. Сама спать хочу, а не могу уснуть.
  - Ты что-то все эти последние ночи плохо спишь, - заметила Марина. - На новом месте, да? Или из-за стресса? Не парься, дадут нам койки! А то, что стреляли - так это точно не по наши с тобой души! Мы с подобными кругами не связаны, тайн государственной важности не знаем, никому ничего не задолжали!
  Я лишь вздохнула, зная, по чью душу приходили бандиты. Я вдруг почувствовала, что соскучилась по нему...
  - Давай завтра сходим куда-нибудь, - неожиданно предложила Марина. - Развлечься? Глядишь, и бессонница пройдет.
  - С чего бы?
  - Ну как же? Ты целыми днями угрязаешь в учебе. В восемнадцать лет! Куда это годится?
  - А когда же тогда учиться? - хмыкнула я. - Когда выйду на пенсию? Я хочу учиться сейчас именно потому, что я сейчас молодая и готова работать над собой и своей карьерой. С возрастом амбиции и работоспособность снижаются.
  - Ерунда какая-то! - махнула Маринка рукой. - Эти глупые мысли в твою голову лезут из-за отсутствия удовольствий в твоей жизни.
  - Каких же это?
  - Ну вот объясни мне: какого рожна ты все еще в девках ходишь? Когда думаешь с девственностью прощаться?
  - А я и не девственница, - неожиданно для самой себя ляпнула я.
  - Конечно! - недоверчиво хмыкнула Маринулька, но уточнила: - Ты серьезно?
  - Серьезней некуда, - хмуро подтвердила я.
  Именно мои насупленные брови заставили ее поверить. Марина удивленно посмотрела:
  - Когда ж ты успела?
  - На днях... - буркнула я в подушку.
  Марина вдруг громко захохотала:
  - Ну ты жжешь! Я тут на днях в 'Метро' шампунь купила, а ты на днях девственности лишилась!
  Я не стала конкретизировать дату. К чему мне лишние подозрения...
  - Ты крутая, правда! - продолжала веселиться Марина. - Кто же он?
  Я скосила в ее сторону глаза и увидела, что она полулежит, опираясь на локоть, а ее глаза горят любопытным огнем, алчущим подробностей.
  Ну и что мне ей сказать?
  - Ах вот оно что... - вдруг протянула она, осененная догадкой. - "Брат"!..
  Я лишь вздохнула, безмолвно подтверждая ее гипотезу.
  Кто он? Откуда он? Откуда ты его знаешь? Как познакомились? Какой он? Как все было?!
  Вопросы посыпались, как из рога изобилия.
  И опять мне пришлось врать, с грустью подумала я.
  Туманно повествовав о своей первой - и, как водится, тайной - школьной любви Владике, который якобы учится в другом ВУЗе и случайно повстречался мне в маршрутке, я спешно отвернулась к стене и накрылась одеялом почти с головой, предупреждая все Маришкины попытки продолжить допрос. Да и не так-то просто с ходу придумывать подробности моих выдуманных отношений с несуществующим в действительности Владиком.
  Вторник превратился для меня в игру в прятки. Я всячески избегала встреч с Мариной, дабы избежать дальнейших расспросов. Приходилось скрываться на кафедре, которую - без острой надобности - каждый из моих сокурсников обходил стороной. Я же приставала к Наталье Павловне с мелочными вопросами, придумывая все новые поводы исчезнуть из поля зрения Марины, так радевшей за мою личную жизнь.
  Вечером мне все-таки пришлось отсидеться в читальном зале. Но вернувшись в квартиру, где мы временно обитали, избегать Маришки стало просто невозможно.
  - Ты где была? - выспрашивала она, плетясь за мной по пятам на кухню.
  Я уже хотела честно ответить чистую правду - в библиотеке, как вдруг она сама дала мне в руки орудие, с помощью которого я сумела оборвать ее интерес к моей бесследно пропавшей целомудренности.
  - На свидании с ним? Да? - подпрыгивала она у меня за спиной, пока я переливала горячий кофе из турки в чашку.
  - Да, - кивнула я, мгновенно придумав план, как избавиться от ее навязчивого и ненужного любопытства.
  Я села за стол, отхлебнула глоток кофе и закурила.
  - И как? - лукаво улыбнулась Маринулька, вытянула из моей пачки тонкую сигарету и тоже затянулась.
  - Никак, - невесело отозвалась я.
  Но эта невеселость не была притворной: на душе по-прежнему кошки скребли. В этом состоянии я находилась уже несколько дней кряду.
  - А поконкретнее можно? - она нетерпеливо запрыгала на стуле. - Добавь красок в свой немногословный рассказ!
  - Мы расстались.
  - Почему? - лицо Маришки вытянулось.
  Я махнула рукой, грустно уставившись взглядом на газовую плиту и зажав фильтр сигареты между зубами. Думала я об одном, а рот озвучивал совсем иную информацию:
  - Ну, он, как оказалось, хотел от меня только секса. Встречаться со мной он и не собирался, - я вздохнула. - Он предпочитает ограничиваться отношениями с девушками, согласными на мимолетную связь без обязательств и обещаний.
  Я снова вздохнула, прищурив глаза, и поняла, что все-таки говорю сейчас не о призрачном Владике, а о конкретном и совершенно реальном человеке.
  - Он получил от меня, что ему было нужно, и исчез из моей жизни.
  Я застыла, и в моих словах и поведении сейчас не было ни малейшего притворства. Именно так и поступил со мной Андрей.
  - Ох, мне так жаль, - тихо произнесла Марина.
  Я моргнула, очнувшись от своих внутренних грез, и посмотрела на подругу.
  - Да уж. Переживу, - кивнула я.
  - Ируська, только ты не расстраивайся. Так бывает, - принялась она меня утешать. - Таких засранцев полно. И я с такими сталкивалась, и не раз. Но ты не обращай на них внимания. Значит, он не стоит твоих чувств. Не трать нервы понапрасну. Это жизнь.
  Я кивнула, продолжая курить, держа сигарету только губами и не прибегая к помощи рук.
  - Да ладно, - наконец сказала я и затушила окурок в пепельнице так яростно, что он скрутился в букву Z. - Я не зацикливаюсь. Отрицательный опыт лишь преподает урок, а не рушит жизнь, верно?
  Я улыбнулась жалостливой Маришке, и та улыбнулась в ответ.
  - Я пойду спать, - сообщила я, влив в себя оставшийся кофе, и поднялась из-за стола.
  На удивление, в этот вечер я уснула быстро и ночь проспала крепко.
  Утром я решила для себя, что это происшествие пора принять как свое прошлое и не сокрушаться по этому поводу. Да и вчерашний разговор с Маринкой дал выход некоторой доли моего скверного самочувствия. Мне стало немного легче. Пусть я выговорилась не до конца, но поделиться хотя бы частью своих тревог вчера оказалось как нельзя кстати.
  Правда, это никак не повлияло на мою молчаливость, присовокупившуюся ко мне за эти дни, и суровость в лице.
  Прозвенел звонок, оповещающий о завершении второй пары.
  - Что у нас сейчас? - спросила Марина, убирая в сумку тетрадь по культурологии.
  - Английский, - коротко ответила я, тоже сменяя одну тетрадь на другую.
  - Пойдем покурим? - спросила она. - Перемена большая, можно бы сходить в столовую, но что-то я еще не проголодалась.
  Я безразлично пожала плечами:
  - Как хочешь. Я тоже пока не голодна.
  - Очевидно, мы обе умственно не перетруждались на этих парах! - развеселилась Маринка, направляясь в коридор.
  Я тоже улыбнулась.
  Миновав вестибюль, мы вышли на залитую солнцем улицу, отчего нам пришлось прищуриться. Спустились по широким ступенькам и встали у низенького бордюра, окаймлявшей газон, который уже пустил буйную зелень.
  Мы закурили, болтая о предстоящих зачетах и подготовке к ним. По площадке перед зданием факультета, кроме нас, рассредоточились еще несколько весело смеющихся группок курильщиков.
  - Везет тебе! - протянула Маринка. - Ты все зачеты автоматом получаешь.
  - Во-первых, не все, а во-вторых, я ради этих "автоматов" работаю в течение всего года! - парировала я.
  - Потому что ты - зубрила! - беззлобно ткнула в меня пальцем она. - А я хочу жить сегодня, а не через пять лет, когда эта самая жизнь не жизнь будет! Потому что придется работать. А это еще хуже учебы.
  - У нас разные приоритеты, - я затянулась сигаретой, скользнув взглядом по остановившемуся прямо посреди широкого тротуара серебристому Лэнд Крузеру.
  - Вопиющая наглость! - возмутилась Марина. - Здесь, между прочим, студенты ходят! Что за водилы пошли: скоро на ноги начнут заезжать...
  Недовольное бормотание подруги потонуло в звонком гуле, наполнившем мою голову, потому что из автомобиля вышел... Андрей. Ошибки быть не могло. Это был никто иной, как он. Еще красивее, мужественнее и элегантнее выглядит он сегодня, но я сразу его узнала. Да и он смотрел на меня. Он приближался ко мне. В шикарном деловом костюме, но без галстука, а с расстегнутой верхней пуговицей на вороте, с легкой полуулыбкой, которую не смог сдержать, остановившись прямо передо мной. Но это не была насмешка, вызванная моим растерянным видом. Его глаза загорелись, и я поняла, что он силился сохранить серьезность и выражение скуки и безразличия, хотя, на самом деле, тоже был рад меня видеть.
  Да, тоже.
  Меня захлестнула такая горячая волна радости, что помутила на мгновение мое зрение и сузив мировосприятие до одного единственного человека.
  - Привет, - сказал он ровным голосом.
  - Привет, - эхом отозвалась я, в упор глядя ему в глаза, дерзко и холодно, что создавало контраст с плещущимся на дне сознания ликованием и восторгом.
  И вдруг снова вокруг стало светло и шумно: засветило солнце, запели весенние птицы, загалдели студенты, зашуршали покрышками машины. Когда же я видела все это в последний раз?
  - Поедем со мной. Садись в машину, - без предисловий кивком указал Андрей на внедорожник.
  Не смотря на странную формулировку, его слова не были похожи на приказ. Они звучали как простое дружеское предложение: "По пивку?".
  - У меня пары.
  - Ничего, пропустишь одну. Это много времени не займет.
  Его слова, в которых сквозила уверенность сильного и решительного человека, снова прозвучали мягко. Но мне показалось, что так он говорит только для меня. Как будто ему непривычно было формулировать свою речь в просящей или учтивой форме. В нем скорее угадывалась привычка командовать или, по крайней мере... наглеть, наверное.
  - Что именно?
  Он стоял на расстоянии метра от меня, но мне все равно приходилось задирать подбородок, чтобы видеть его лицо.
  - Узнаешь, - улыбнувшись, нетерпеливо мотнул он головой.
  Я моргнула, ища в себе силы сопротивляться, и поняла, что стоявшая рядом Марина с выражением коршуна, следящего за движущимся зайцем, переводила взгляд то на Андрея, то на меня.
  - Убери со стола мои вещи, - сказала я ей. - Я вернусь.
  - Э... о... а... - она даже на междометия не нашла в себе сил.
  И я пошла за Андреем к машине.
  Думаете, я спросила, куда мы направляемся?
  Ха! Как бы не так!
  Мозги в моей голове просто расплавились, когда я вновь увидела его. Ведь я на это уже и не надеялась...
  Первые несколько минут мы оба не знали, с чего начать, и ехали молча.
  Но не потому, что сказать было нечего. Скорее наоборот... Но все это было не то... Не то, что можно говорить, увидевшись всего второй раз в жизни.
  Пока я мысленно издавала радостные восклицания, он почувствовал, что пауза начинает затягиваться. И первым нарушил это молчание:
  - Ты здорово выглядишь, - сказал Андрей совершенно обыденным тоном, словно констатировал какой-то очевидный и общеизвестный факт.
  Я скептически окинула свои прошлогодние джинсы, свитер и блейзер. Лишь туфли на мне были новые, правда наипаршивейшего качества.
  - Спасибо, - выдавила я, мало веря в искренность его слов. - Как твое ранение?
  - Жить буду.
  Я кивнула. Снова наступила пауза.
  - Как ты добрался до своих... союзников? Без приключений?
  - Да, нормально добрался. Я вижу, ты сохранилась в ВУЗе.
  - Да. На меня, если честно, никто ничего дурного и не подумал. Правда, жилья мы с Маринкой лишились.
  - Не в добрый час ты меня встретила, - усмехнулся Андрей уголком губ. - Кроме жилищных проблем еще имеются какие-нибудь?
  - Нет, - я удивленно приподняла брови. - А как твои... враги... те, что напали на нас?
  - Можешь быть спокойна, ты их больше никогда не увидишь, - спокойно заверил он.
  - О... - невольно вздохнула я, ошеломленная неприятным подозрением. - Что ж...
  И я решила замолчать.
  - А все-таки, откуда там взялся этот чулан? Я и спросить тебя тогда не успел...
  - Все очень просто. Нашу комнату переоборудовали из подсобки. Под ней и впрямь раньше был подвал, просто его залили, оставив эту каморку - не знаю зачем! Поэтому и комната такая маленькая. В остальных по четыре человека живут - представляешь, какой балаган! Поэтому мы с Маринкой довольны, и отсутствие ремонта в ней нас не огорчает.
  - Что ж, - усмехнулся Андрей, умело управляя машиной. - Мне очень повезло, что ты жила именно в этой комнате, и что в ней остался кусочек подвала.
  Я кивнула, наблюдая за его уверенными движениями. Перед глазами снова мелькнула та сцена. Но я быстро отогнала неугодное воспоминание.
  - Так куда ты меня везешь? - только теперь спросила я.
  - Скоро увидишь, - довольно улыбнулся он, на этот раз широко. - У меня есть для тебя небольшой сюрприз.
  - Какой?
  - Говорю же, сюрприз, - очень мягко произнес Андрей.
  Мы снова замолчали.
  - Сегодня я улетаю обратно в Москву, - сообщил он.
  Я внутренне напряглась.
  Куда же он меня, в таком случае, везет? Хочет устроить "прощальный секс"? И как я могла с ним поехать?! Бестолковая!
  Ну уж к этому ему склонить меня не удастся!
  Или... меня и склонять не надо? Я хоть сейчас готова упасть в его объятия, от воспоминания о которых у меня до сих пор замирает сердце. А чувствовать под своими ладонями его кожу - истинное блаженство...
  Машина вдруг остановилась возле подъезда многоквартирного дома. Я встрепенулась и поспешно стерла с лица кретинскую мечтательную улыбочку, пока Андрей, увидев ее, не решил, что имеет дело с умалишенной.
  - Пойдем, - сказал он, и мы выбрались из автомобиля.
  Мы вошли в самый обыкновенный подъезд, - хотя, как любой предмет, событие или ощущение могли сейчас быть обыкновенными? Нет, рядом с ним передо мной преображались даже самые обыденные вещи... Поднялись на лифте на четвертый этаж, и мой "похититель" отпер замок одной из дверей. Мы вошли в просторную и светлую двухкомнатную квартиру.
  В глаза сразу бросилась какая-то идеальная чистота и порядок, и лишь пройдя в комнату, я поняла, что ремонт свежий, а вся мебель новая. Было совершенно очевидно, что здесь никто не живет. На окнах - ни единой занавески, на поверхностях мебели нет даже разъединственного будильника. Зато были компьютер, телевизор, DVD, микроволновка, холодильник...
  Андрей, взяв меня за руку, водил по комнатам, показывая, где и что находится. Я молча недоумевала, зачем он это делает, но мне и слова не удавалось вставить в его инструктаж.
  - Ты что, домработницей хочешь меня сюда нанять? - наконец спросила я, когда мы остановились в жилой комнате - "зале". - К чему эта экскурсия?
  - Ты, конечно и сама во всем разберешься со временем, просто решил облегчить тебе задачу. И воспользоваться случаем подольше побыть с тобой.
  Я все еще не понимала, куда он клонит и зачем сюда привез. Я устремила на него вопросительный взгляд, и он, наконец, пояснил:
  - Это твоя квартира. Я купил ее для тебя.
  Я не сразу осознала, что стою с раскрытым ртом, но, даже быстро исправив ситуацию, я так и не нашлась, что сказать.
  - У тебя больше нет необходимости тесниться на общей кухне и дожидаться своей очереди в душ. Теперь ты здесь хозяйка.
  Я медленно моргнула и без тени улыбки сказала:
  - Очень мило. А почему меня не спросил? Я, может, пятикомнатную хотела.
  Андрей весело рассмеялся и сверкнул глазами:
  - Неудивительно, что ты такая шустрая и бесстрашная! Ты, наверное, никогда не упустишь своего из этих маленьких цепких ручонок.
  Я тоже улыбнулась:
  - А если серьезно, то я не могу ее принять. Для меня это слишком большая сумма. Я никогда не сумею отдать тебе такой долг.
  - Ты мне ничего не должна, - серьезно посмотрел на меня Андрей. - Ты спасла мне жизнь. Дважды. Это и так слишком много для такой хрупкой девушки, как ты. Да и для любой женщины вообще... Честное слово, я восхищаюсь твоей смелостью и готовностью протянуть руку помощи чужому человеку.
  - Ложный альтруизм, - буркнула я себе под нос. - Я не могу принять такой подарок, - твердо сказала я, сжав кулаки.
  - Это не подарок. Это просто твоя квартира. Я знал, что ты начнешь сопротивляться. Поэтому взял на себя смелость отрезать тебе все пути к отступлению. Так что все документы оформил на твое имя. В том числе саму покупку.
  - Но... как?
  - Там не фигурируют никакие фамилии, кроме твоей, так что, поздравляю с приобретением недвижимости.
  Перед моим носом возникли бумаги, в которых действительно стояли мои паспортные данные.
  - Но... как? - меня охватило чувство "дежа вю" от собственного вопроса. - Как ты узнал... обо мне... Откуда у тебя вся эта информация обо мне?! - вскрикнула я, внезапно разозлившись.
  - Я же знаю, где ты учишься. Обратился в ректорат. Минутное дело!
  - Там не дают подобную информацию кому попало! Человеку с улицы! Это не справочная!
  - Мне предоставляют абсолютно любую информацию. Где бы я ее ни испросил.
  - Откуда у тебя такие обороты? - внезапно зацепилась я за его слова. - Испросил он!
  - У меня мама - учительница, - он улыбнулся моему возмущению. - Правда, не русского языка, а истории. Но все равно все детство корректировала мою речь.
  - Так ты большая шишка? - вернулась я к предыдущей теме так же быстро, как и соскочила с нее. - Кто же ты, если ты везде в доску свой?
  Я уперла руки в бока, сверля Андрей сердитым взглядом.
  - А как ты думаешь? - прищурился Андрей.
  - У меня на этот счет только две кандидатуры: либо криминальный авторитет, либо депутат. И то это почти тождественные понятия. Так что? Угадала? Ты у нас "особо важная персона"?
  - Пока нет. Просто отношусь к одной очень весомой структуре.
  - Понятно, - буркнула я, хотя мне совершенно ничего понятно не было.
  - Так что, мы исчерпали этот вопрос?
  - Который?
  - Квартирный. Считай, что я помог тебе в ответ на твою помощь, - он шагнул ко мне, но касаться не стал. - Ира, мне будет очень приятно, если ты примешь мой подарок. Это моя благодарность, только и всего.
  Я не отвечала, глядя на него снизу-вверх, и лихорадочно размышляла. Он принял мое молчание за согласие.
  - У меня скоро самолет, - тихо сказал он. - Поэтому...
  Он направился к двери.
  Я вдруг резко шагнула вперед, но остановилась.
  - Мы больше не увидимся? - позабыв всякий стыд, выпалила я ему вслед.
  Он остановился и, помедлив, вернулся ко мне.
  Он встал вплотную ко мне, всматриваясь в черты моего лица, но так и не решился взять меня хотя бы за руку.
  - Ты слишком молода и красива, чтобы связываться со мной. Я не хочу каждый день подвергать тебя опасности, как тогда. А у меня это неотъемлемая часть распорядка дня. Что ни день - то стрельба. Что ни день - то ранение, стычки, стрелки... Послушай.
  Он наконец-то схватил мне за плечи и крепко сжал, чтобы удерживать мое внимание... и себя от более радикальных действий.
  - Поверь, это очень хорошо, что я уезжаю. Для тебя хорошо... Для того мира, в котором вращаюсь я, ты слишком правильная, человечная. И добрая. И мягкая. И ранимая... Не возражай! - пресек он мою попытку. - В моем мире тебе придется научиться показывать зубы. А лучше оскал. Ты искалечишь свою жизнь, связав ее со мной. Это чистая правда.
  Он тяжело дышал, и я кожей ощущала его желание привлечь меня к себе.
  "Ну хоть поцелуй меня на прощание!" - в паническом страхе воззвало мое естество.
  Но нет, он этого не сделал. Не хотел провоцировать привязанности...
  Для меня же это было бы огромным облегчением. Для меня наше знакомство приобрело бы завершенность.
  Но он этого не сделал...
  - От тебя очень тяжело уходить, - после напряженной паузы выдохнул он и словно разозлился на себя. Отпустив меня, он тряхнул головой: - Распоряжайся квартирой по своему усмотрению. Не переживай, все законно и нотариально верно, проблем у тебя с ней не возникнет. Мне пора идти.
  Он резко развернулся и, оставив документы на комоде, исчез за дверью. На этот раз - абсолютно точно - навсегда.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 4.
  
  Все последующие дни меня сопровождало странное щемящее чувство. Ощущение пустоты. Словно у меня урвали кусочек сердца и забрали с собой, не собираясь возвращать его на место. Не обратно - а именно что на место.
  Я очень долго не могла отделаться от воспоминаний об Андрее. Меня - не только по ночам, но в течение всего дня: на парах, в столовой, в библиотеке - будоражили сами собой оформляющиеся мечты о том, что было бы, будь он рядом со мной. Я пыталась убеждать себя, что все, эта история закончилась, пора прощаться с ее участниками и изгнать их из своих мыслей. Но эти мечты не требовали от меня ни малейшего напряжения воображения и фантазии, - картины нашей с Андреем совместной и непременно счастливой жизни проносились передо мной готовыми кадрами киноленты, словно я смотрела фильм про саму себя.
  Полностью 'излечиться' от мыслей о нем я смогла, только спустя год. Целый год глупых мечтаний! Летняя сессия второго курса в университете отвлекла меня от них и таким образом ознаменовалась сразу двумя замечательными событиями: успешно пройденные экзамены и освобождение от зыбкого песка прошлого...
  Но это будет спустя год, а пока...
  Переезд в новую квартиру выеденного яйца не стоил: две большие дорожные сумки плюс поездка на маршрутке - и я уже дома. Да, в своем новом, нафаршированном всем необходимым для жизни оборудованием, доме! Маринка увязалась за мной, дескать одной мне будет скучно. Я была не против, и она заняла вторую комнату.
  А на выходные я поехала в Новочеркасск, на свадьбу кузины, как обещала. Войдя в квартиру на Солнечной улице, я обнаружила Вовку за компьютером - он же у меня программист! Причем очень талантливый. Он поступал в универ в Ростове вместе со своим школьным другом Виталиком, за которого, кстати, и собирается замуж Любонька. С выбором профессии друзья не прогадали, таланты к компьютерным технологиям и сверхъестественное понимание двоичной системы у обоих были налицо.
  Я смыла с себя дорожную пыль и снова заглянула к брату в комнату:
  - Ты бы хоть чаю со мной выпил.
  - Ммм... - Вовка, не отрываясь от монитора, бил пальцами по клавишам, периодически поправляя на носу очки в тонкой металлической оправе.
  - А, ну тогда понятно, - усмехнулась я.
  - Иди, сестра, иди! - мотнул он головой, пытаясь поскорее от меня избавиться, как от назойливой мухи.
  Я пошла в прихожую и стала искать в сумочке как раз зазвонивший телефон.
  - Алло.
  - Привет! - радостно запищала трубка Любашкиным голосом. - Ну что, ты уже приехала?
  - Да, только искупаться успела.
  - Дуй скорее к нам! У нас тут девичник!
  - Хорошо, - я улыбнулась, переняв ее настроение. - Скоро буду.
  Уже завтра утром моя двоюродная сестра станет замужней дамой. Как тут не радоваться? Это же любовь!
  Дома у Любани - а она живет именно в частном секторе, а не в квартире - кишели подружки. Галдеж девичьих голосов был слышен еще с улицы. Мне показалось, что я оказалась на ярмарке в солнечное утро, окруженная толпой торгашей и покупателей. Девчонки, обрадовавшись новому слушателю, налетели на меня с новостями. Мы до темноты болтали, пили чай с пирожными и предвкушали завтрашнее веселье. Разошлись они довольно рано, часов в девять. Остались лишь мы с Любашей. Сев на пороге дома, мы закурили и разговор, наконец, потек плавно и размеренно.
  - Ну, как ты себя чувствуешь в преддверии замужества? - прищурившись, улыбнулась я.
  - Вообще, не плохо. Волнуюсь, конечно, но с Виталькой здорово. Мы с ним, знаешь, как голуби, неразлучные и даже не ругаемся. Не из-за чего!
  - Да уж, такой союз стоит лелеять, - хмыкнула я. - Тетя Маша говорила, ваши родители вам квартиру хотят подарить.
  - Хотели, - кивнула Люба. - Но... обстоятельства изменились. Ир, я тебе скажу, только ты никому! - она придвинулась ко мне поближе и заговорщицки понизила голос.
  - Не вопрос.
  - У Виталькиного отца есть старший брат, живет в Москве. Он там снискал определенное уважение, связи имеет. Вот он и подыскал Виталику место в компьютерной фирме. Так что мы после медового месяца переезжаем в столицу. Мы, правда, собирались в Египет, но решили сэкономить и сложить все деньги: на квартиру, на свадебное путешествие, - и купить жилье там. Вот только цены там заоблачные. Даже этих всех денег не хватает. Но Виталин дядя готов дать некоторую ссуду, которую выплатим в любое удобное время, когда сможем. Поэтому, 'медовая неделя' у нас пройдет на даче. Зато мы будем там одни и никто туда даже не сунется! - Любаня засмеялась. - По крайней мере, обещали. Только про переезд пока секрет.
  Я захлопнула рот и выбросила сигарету, которая вся истлела, поскольку я не курила, занятая Любонькиным рассказом.
  - Ну что ты? - удивленно посмотрела она на меня. - Что ты на это скажешь?
  Я, наконец, улыбнулась:
  - Знаешь, я считаю себя карьеристкой. Поэтому полностью одобряю ваш выбор. Просто... это все очень неожиданно. Но я вас понимаю. Вы смотрите в будущее. Хотя я буду очень по тебе скучать.
  Мы обнялись за плечи и замолчали. Только сверчки старались вовсю, громко распевая свои ночные песни.
  - В Москве такого не услышишь, - с легкой грустью сказала я.
  - Да, - вздохнула двоюродная сестра, но тут же нашла плюс: - Зато не будет этого дурацкого огорода. Если бы не мать, думаешь я бы лазила в нем на карачках промеж грядок? Да ни ногой!
  Мы рассмеялись и подкурили еще по сигарете.
  - Но ты права, - снова завздыхала Люба. - Я буду скучать по всем вам, и по тебе в особенности, да и по этому дворику, и по вечерним звукам...
  - Ничего, я подключу Интернет, и будем хоть каждый день болтать по скайпу. Я ведь тебе еще не сказала, что у меня есть квартира. С компом и прочими радостями.
  - В смысле? - изумилась она.
  - В смысле моя собственная, принадлежащая мне по документам. В Ростове.
  - Ну-ка, ну-ка! - заинтересовано заерзала Любаня.
  Я улыбнулась, развеселившись при виде ее заинтригованного остренького личика. Люба старше меня на три года, но мы всегда считали себя ближе, чем близнецы. И секретов у нас друг от друга не было. Однако... рассказать ей сейчас всю правду означало раскрыть перед другим человеком тот уголок души, куда я тщательно утрамбовывала эти воспоминания, при которых у меня всякий раз, казалось, сердце начинало кровоточить - такое ноющее было чувство в груди. Нет, я еще не готова открыть кому-либо всю правду. Поэтому придется озвучить ту же версию, что и перед Мариной, - окутанную флером таинственности и недомолвок, словно густым туманом.
  - Мне ее подарили.
  - О! - икнула Любаша.
  - Я оказала некоторую помощь одному человеку, и в качестве благодарности получила квартиру, в центре.
  - Какую помощь и кому ты оказала?
  - Я не могу пока сказать, правда. Состоятельному человеку, которому в тот момент не к кому было обратиться...
  - То есть - мужчине, - скорее утвердительно сказала Любаша, ухмыльнувшись, наверное, моим ужимкам, а также собственной интересной догадке.
  - Да, но помощь состояла совсем не в том, о чем ты подумала.
  Я почувствовала, как щеки запылали. Благо, что на улице уже совсем стемнело, и Люба не могла этого видеть. Свет, лившийся из дома сквозь окна веранды, никак не мог выдать моего смущения, но вот голос дрогнул...
  Люба наклонила голову, чтобы заглянуть в мои отведенные в сторону глаза:
  - Ой ли?
  Я мельком глянула на нее и заметила на ее губах лукавую улыбку.
  - Вот тебе и ой ли, - тихо сказала я. - Хотя от тебя трудно что-то скрыть, - засмеялась я и вновь притихла: - Я и впрямь к нему не равнодушна, но... у нас все равно нет будущего. Да и не увижу я его больше.
  Она снова приобняла меня одной рукой:
  - Ну что-то было, а? - услыхала я ее голос у самого уха.
  Я кивнула и поспешила добавить:
  - Но квартира мне правда не за это досталась! Это было... - я запнулась.
  - Все понятно, по обоюдному согласию, - без насмешки произнесла Люба и потерла мое плечо, давая понять, что не считает мои действия ' неправомерными'.
  Я знала, что она меня не осуждает, но все равно залилась краской еще больше. А при ее словах мне вспомнился наш с ним - я и имя-то его старалась не произносить, даже мысленно - самый первый поцелуй... Когда он только коснулся моих губ так, что до сих пор в жар бросает. И я закрыла лицо руками, пытаясь скрыть от сестры нахлынувшие на меня отнюдь не праведные чувства.
  - Да ладно, чего ты. Это нормально, - сказала Любаня. - Не хочешь поделиться? Высказаться?
  Я подняла лицо, посмотрела прямо пред собой и отрицательно покачала головой:
  - Не обижайся, но не хочу отвечать на вопросы о нем, о нашем знакомстве и обо всем прочем. Давай обойдемся без подробностей моего падения.
  - Ладно, - легко согласилась она и тут же фыркнула: - Тоже мне падение! Не относись к этому так. Наоборот, такими возможностями надо пользоваться. И материально прибарахлиться, и с классным мужиком переспать... Он же был классный?
  - Не то слово, очень, - кивнула я на этот раз совершенно спокойно и улыбнулась.
  - Старый?
  - Почему старый? - удивилась я ее внезапному предположению.
  - Ну... раз такой богатый, чтоб квадратными метрами расшвыриваться!
  - Нет, не старый, - снова улыбнулась я. - Ну... то есть... так нет... а для меня, наверное, старый... Не так, чтобы очень, но...
  - Понятно, - хмыкнула Люба. - Не мучайся. Так и скажи: в самом соку!
  Я рассмеялась. Мне такие метафоры были не свойственны.
  - Только... - я снова затихла и крепко сжала губы.
  - Что?
  - Я его мало знала. Это случилось... буквально на следующий день после знакомства...
  - Ой! - фыркнула Любаня. - Не парься! Сейчас уже не модно выдерживать три свидания до секса. Сейчас так: захотели - переспали! Жизнь короткая, от нее надо успеть взять все!
  - Нет, я все-таки с этим не согласна. Ты меня успокаиваешь, да? Скажи, я повела себя как шлюха? - я нерешительно подняла на Любу глаза.
  - Что?! - взвилась она. - Нет! Я сказала чистую правду! С чего у тебя вообще такие... - она вдруг уставилась на меня широко распахнутыми глазами и еле-еле закончила фразу: - М-ы-с-л-и... Так ты...из-за нее?! Из-за нее, что ли?!
  Любаня поняла, в чем заключается причина моих приступов самобичевания. Любой психолог скажет: все проблемы из детства.
  Я столько лет шла к своей цели - получить хорошее образование. И сколько еще предстоит идти... А в момент физиологической и эмоциональной слабости поставила на карту эту самую цель. Свою веру в себя. Свою гордость. Свое достоинство.
  И уподобилась вокзальной шлюхе...
  Дело даже не в том, ЧТО произошло, а как и когда; нельзя - с малознакомым человеком.
  Неужели гены моей матери проснулись во мне?! Я с отвращением отбросила эту мысль. Но она оказалась такой липкой и грязной, что никак не хотела отставать от моих рук. Я все детство смотрела, как эта женщина прыгает из одних похотливых рук в другие. И клялась себе, что никогда такой не стану! И прежде мне казалось, что я вообще никогда не смогу заниматься этим!
  ... А Маринка еще спрашивала: 'что тянешь, что тянешь'... Да вот оттого и тяну...
  Как это гадко было - слышать воркование бесстыдных развратников за закрытой дверью спальни, их приглушенный смех - такой, заговорщеский - шорохи, от которых мой желудок рвал вверх холодный крюк. Мне становилось страшно и омерзительно, и я бежала к Вовке, а если его не было дома - пряталась на лестничной площадке между этажами, уткнувшись носом в школьные учебники за пятый класс - все ради того, чтобы не становиться свидетелем маминых постыдных вакханалий. Почему она не стеснялась своих детей?! Почему?! Почему?! Кем же надо быть?!..
  Я крепко стиснула кулаки, пытаясь сдержать одолевавшие меня воспоминания.
  Я тогда уже понимала очень многое. Больше, чем хотела понимать...
  Я все эти годы - с самого детства - была уверена, что это все ужасно, и я никогда не буду этим заниматься. Но тогда в подвале мне было хорошо! В подвале - и хорошо! Подумать только!
  Я... я становлюсь похожей на свою мать?
  Мой мозг словно разорвала эта противная, пропитанная смрадом, мысль. Я громко застонала от отвращения и страха, и спрятала лицо в коленях.
  Этого не может быть! Не должно! Нет! Нет!
  - Брось! Ну и бред посещает твою прелестную головку! - Любочка крепко прижала меня к себе, угадав мои мысли. - Не смей сравнивать себя с этой падшей женщиной! Не смей! Я знаю твою душу! Лучше любого другого человека знаю! Даже лучше тебя самой! Ты костьми ляжешь только ради того, чтобы никому и в голову не пришло сравнивать тебя с ней! Твоя мать - прости, Господи! - бессовестная шалава! Кукушка! Моя мама тоже ее ненавидит за то, что она бросила двоих детей одних, без средств к существованию! Мама всякий раз плюется, вспоминая о ней, и отрекается от такой сестры. Пропади она пропадом в своем Амстердаме! И пусть никогда и не возвращается оттуда! Здесь ее никто не ждет! Никто не рад! Ведь сама знаешь, наши матери - родные сестры. Но моя-то - настоящая мать! Я ею могу гордиться! И ты будь уверена: мамашины дурные гены тебе не достались! Ты хороший человек, и в свое время будешь замечательной матерью.
  Я грустно кивнула:
  - Честно говоря, я и сама так думаю. Во всяком случае, надеюсь.
  - Ну вот! - обрадовалась Любаня. - Пойми, в таких семьях, где родители - не родители, а не пойми что, возможны только два пути развития событий: либо дети идут по пятам предков, либо в их душах этот дурной пример вызывает протест! У вас с Вовкой - второй случай. Ну скажи прямо: бывает у тебя желание наброситься на первого попавшегося парня? Соблазнить и просто переспать? Да хоть бы пофлиртовать?
  - О Боже мой, конечно, нет! - горячо воскликнула я, ведь для меня это было само собой разумеющееся утверждение. Более того, я и впрямь не отличалась особой страстностью и темпераментом.
  - Насколько я тебя знаю, ты вообще с парнями разговаривать не умеешь, - необидно заметила она.
  - Точно! - улыбнулась я почти обрадовано, словно это было каким-то моим особым плюсом.
  - Вот видишь! Если бы ты пошла по ее стопам, такие предположения, а так же ее поведение, не вызывало бы у тебя столь бурного негодования!
  - Лучше сказать, отвращения! - я сердито сдвинула брови.
  - Что и требовалось доказать! - подвела черту Любаша.
  - Действительно, откуда у меня в голове такие навязчивые идеи? - улыбнулась я ей. - Ты прямо камень с души сняла.
  - Ну и слава Богу! И никогда больше не позволяй подобным мыслям брать над собой верх! А если что - сразу звони мне! Я разобью вдребезги твои беспочвенные угрызения совести!
  - Ох, ты права...
  Расстались мы с ней снова повеселевшие. После этой неприятной темы мы успели обсудить еще кучу других - очень приятных - вещей.
  Я побежала домой по освещенным фонарями улицам. Надо лечь спать пораньше: я ведь должна утром помочь Любе подготовиться к свадебной церемонии. Я же дружка, как-никак!
  
  
  Свадьба получилась веселой, шумной и трогательной, не смотря на традиционный сценарий и маленький 'недостаток' - не было мордобоя, как в шутку заметила подвыпившая крестная Виталика.
  А если честно, меня уже заранее охватила легкая ностальгия и едва заметная тоска от осознания того, что скоро Любашка уедет из этого небольшого, но милого сердцу городка, с которым нас связывают бесчисленные общие воспоминания из детства и отрочества, когда мы вместе исследовали каждый его уголок, открывая 'новые земли'. Любка стала совсем взрослой... в этом пышном белом платье, рядом с мужем. Как непривычно было называть Виталика, которого я так же знала со школьной скамьи, Любашкиным мужем! Казалось, еще совсем недавно он бедокурил вместе с Вовкой на уроках и носился по школьным коридорам, а вечерами заезжал за моим братом на велике, и они уносились по своим мальчишечьим делам.
  Мы же с Любой подружились лишь когда она училась в десятом классе, а я - в седьмом. До этого разница в возрасте не позволяла нам найти общий язык. Но однажды она стала свидетельницей скандала тети Маши с моей мамой на почве ее безразличия к собственным детям и разгульного образа жизни. Я тоже там присутствовала и не смогла сдержать слез от справедливых обличительных речей тети Маши в адрес моей матери. И так мне тогда стало жаль себя и Вовку... Видимо, и Любе стало жаль...
  Так она и взяла надо мной шефство, так сказать, взяла под свое крыло.
  Мы стали много общаться, вместе гулять. Она часто брала меня с собой на встречу с подружками или приглашала домой, где учила меня наносить макияж, ходить на каблуках и всяческим прочим премудростям жизни.
  Через некоторое время сбежала мама.
  Я погрузилась в учебу с еще большим рвением. Так и перешла в десятый класс, круглой отличницей. Люба тогда уже училась в медицинском училище и подрабатывала медсестрой. К этому моменту наша разница в возрасте окончательно стерлась, и мы совершенно на равных гуляли вместе и обсуждали абсолютно любые вещи.
  В одну из таких прогулок к нам и присоединились Вовка с Виталиком, которые учились в институте и приехали домой на выходные. Это был удар молнии, как принято сравнивать в таких случаях. Между Любашей и другом моего брата вспыхнула любовь с первого взгляда.
  Не смотря на тесную дружбу со мной, Люба мало общалась с Вовкой, так что с его лучшим другом она и вовсе никогда не пересекалась.
  С тех пор мы так и гуляли вчетвером: я - шестнадцатилетняя, Люба - девятнадцатилетняя, и Вовка с Виталиком, которым было по двадцать одному году. У нас словно образовался свой орден - неразлучный и единомыслящий. Конечно, кроме тех случаев, когда мы с Вовчиком оставляли влюбленных наедине.
  Почему Вовка был верен нашему квартету? Почему не предпочитал нашей компании девушек? Все объяснимо. И девчонки у него случались, и свои интересы в жизни были. Просто наша общая дружба оказалась нерушимой.
  А что касается Вовкиной личной жизни - он был, точно как я, влюблен в учебу, а позже в работу.
  Вот и все, так мы и держались кучи по сегодняшний день, не смотря на разные учебные заведения и места работы. А сегодня наша 'плеяда' раскололась напополам. Хотя как напополам... Мы с Вовкой теперь вряд ли будем проводить столько времени вместе, как раньше.
  Я смотрела на Любу с Виталиком, которые, совершенно счастливые, садились в такси, чтобы умчаться в свою первую брачную ночь, и думала о том, какая они замечательная пара, о том, что провстречавшись ровно два года, они ни разу не ругались между собой, а сегодняшняя свадьба - самое логичное событие, которое могло бы венчать их отношения.
  Я вытерла невольно навернувшиеся на глаза слезы. Любанька заметила это и подошла ко мне, чтобы обнять. Мы расцеловались и распрощались.
  Машина уехала, а я счастливо вздохнула, чувствуя необыкновенную легкость и благоговение в душе. Пусть они будут счастливы!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 5.
  
  Благополучно перебравшись на третий курс, я стала всерьез задумываться о повышении своей ученой степени. Правда, повышать пока было нечего - для этого мне нужно было сначала 'дожить' до специалиста... Но кто мне мешает хотя бы строить планы и разрабатывать стратегию? Я лишь смотрю в будущее.
  
  Я с трудом открыла глаза и посмотрела на окно, по стеклу которого потоками струился дождь. Серый пейзаж и шелест обильного ливня так и нашептывали: 'Поспи еще... Смотри, как мокро и холодно снаружи, ни к чему тебе месить лапками грязь в такой непогожий день... Универ сегодня и без тебя замечательно обойдется'.
  'Нет, универ без меня точно не обойдется!' - я резко отбросила одеяло и спустила на пол ступни. - 'Уж Наталья Павловна - так точно!'
  Я резво поскакала в ванную. Успешно приведя себя в порядок, я громко оповестила Маринку о подъеме:
  - Эй, гуляка, вставай! - и взвизгнула, глянув на циферблат настенных часов. - Мы опаздываем!
  Растрепанная подружка выпрыгнула из комнаты, и закипела масштабная суматоха.
  Все хорошо в моей квартире, кроме необходимости каждый день сломя голову мчаться на маршрутках на лекции вместо того, чтобы поспать лишний часок в уютной постельке. Особенно в такой промозглый, противный ноябрьский дождь.
  Но методист Наталья Павловна просила меня помочь с расписанием, поскольку ей требовалось его немного изменить. На то я и староста, хотя иногда чувствую себя смесью лаборанта, курьера и конферансье: я только и занимаюсь целыми днями документами по нагрузке группы, разношу однокурсникам необходимые учебные материалы и объявляю о предстоящих событиях и что для них нужно подготовить каждому из студентов. Ох, иногда мне казалось, что общественная работа меня вконец доконает, но что я за карьеристка буду, если стану складывать лапки при первых же трудностях!
  Лекции и приплясывания вокруг Натальи Павловны потекли по накатанной. Но после второй пары - на большой получасовой перемене - меня одолел голод.
  Мы отправились в столовую, купили нехитрые закуски и заняли круглый металлический столик.
  - К вам можно присоединиться? - подошел темноволосый, совершенно 'хипповый' молодой человек с подносом в руках. - Здорово, Мара.
  - Падай, - благосклонно кивнула она, лениво моргая глазами, красными после бессонной ночи в клубе. - Что, негде тебе свою скелетину кинуть?
  - Да битком все, сама видишь, а из знакомых только ты.
  И он посмотрел на меня.
  - Это Ирка, - представила нас друг другу Марина. - А этот корявенький парнишка - Глеб.
  - Корявенький, - повторила я, приподняв одну бровь и намекая на то, что пояснения были бы кстати.
  - Это она завидует! - заявил новый знакомый, обращаясь ко мне. - Просто ей природой не дано исполнять такие коленца на танцполе, какие я исполняю. Вот она и бесится!
  Марина расхохоталась.
  Их общение, испещренное колкостями, вызывало удивление.
  - Глебушка, это тебе под накуркой твои конвульсии в клубе кажутся танцем. Я же смотрела со стороны. Думала, тебе ящерица за шиворот забежала!
  - А ты вообще стояла, как британский стражник у ворот Букингемского дворца! - тоже весело рассмеялся Глеб. - Представляешь, - снова обратился он ко мне. - Мару вчера ваще порвало! Встала как столб, глаза квадратные!..
  Они вовсю хохотали, вспоминая вчерашние последствия выкуренного 'косяка'. Было совершенно очевидно, что их шутки друг над другом не вызывали обид и служили лишь способом общения.
  Показавшийся на первый взгляд бесцеремонным парень в дальнейшем разговоре оказался не таким уж надоедливым. Говорил он все шутками, но без злости и агрессии.
  - Ну что, покурим? - Глеб хлопнул себя по коленям ладонями, когда с едой было покончено.
  - Вы идите, - махнула Маринка. - Я догоню.
  Я поняла, что ей надо уединиться в 'гигиенической комнате' и пошагала на крыльцо корпуса в компании нового знакомого.
  Дождь перестал, однако тучи все еще грозно нависали над городом, обещая продолжение излияний.
  Переступая лужи, мы встали поодаль от крыльца и закурили.
  - Так вы вчера неплохо погудели? - заметила я.
  - Да, было малехо, - качнул он головой и досадливо добавил: - Да! Трава дрянная попалась! У шаурмиста одного взяли, у турка. Буду знать теперь, что у него дуст - дерьмо.
  Тяжела жизнь студента! Я промолчала, не имея ни малейшего желания сейчас критиковать даже мысленно едва знакомого человека.
  - А почему я тебя раньше не видел? - Глеб окинул меня взглядом с головы до пят, прищурившись и затягиваясь сигаретой.
  - Да я такие заведения не посещаю, - честно призналась я.
  - Что так?
  - Учусь. Хочу не с пустыми руками универ окончить. А потом и о кандидатской подумаю.
  - Да ладно! - искренне изумился парень, но без особого одобрения.
  - Да-да! - улыбнулась я. - Есть в мире еще и другие интересы, кроме ночных рейдов на пивбар!
  - Так ты что, уже и диссертацию готовишь?
  - Нет, конечно! - рассмеялась я. - Кто ж меня допустит без диплома?
  - А с нами не хочешь сегодня в клуб? - предложил Глеб.
  - Не могу, работы невпроворот.
  - Ну смотри. Если передумаешь - не робей, иди с нами.
  - Буду иметь в виду, - подытожила я, не желая ничего ни обещать, ни отказываться напрямую. - Ты на каком курсе?
  - Я на пятом, только на финансах.
  - Как же вас с Маринкой судьба свела?
  - На площади, на концерте. Мы всем курсом ходили... Да что там - всем универом! С ней как-то в толпе разговорились - шебутная девка оказалась, веселая, вот и подружились. С ней перебрасываться гадостями прикольно: она мне, знаешь, как сестра, которой у меня никогда не было, - он рассмеялся. - И которой никогда не хотел!
   Я улыбнулась скорее из вежливости. Да, Маринка - она и впрямь не простого характера человек: с ней то весело, то невыносимо тошно от ее периодически проявляющегося желания распалить какой-нибудь конфликт. Хотя, живя в одной квартире столько времени, мы уже как-то 'притерлись'.
  За время отсутствия Марины я выяснила, что у Глеба родители - врачи: мама известный в городе стоматолог, папа - отличный хирург. Сам Глеб, по его словам, 'подрабатывал', но где - не сказал. Я и допытываться не стала. Мне-то что?
  Одним словом, паренек оказался 'мажором среднего разлива'. Ездил на купленной недавно 'четырнадцатой', деньги на которую - если верить его словам - он заработал сам, балбесничал на лекциях, а по вечерам прожигал в барах свою молодость и отцовские деньги.
  
  Под двойным натиском Маришки и Глеба я стала все-таки ходить с ними в клуб или в бар, на футбол или на концерт какой-нибудь музыкальной группы, - но очень редко: два-три раза в месяц. Мне этого хватало, чтобы немного отдохнуть, и было недостаточно, чтобы втянуться в их образ жизни. Поэтому я общалась с Глебом только на переменах между парами, отдавая предпочтение все же учебе, а не гуляньям.
  В феврале мы большущей гурьбой отправились в клуб отмечать день рождения Глеба. Первые тосты были произнесены уже на последней паре - вернее, вместо последней пары. Глеб с однокурсниками и мы с Маришкой прогуляли и пошли на скверик у фонтана опрокинуть по стаканчику вина из пластиковых стаканчиков.
  Затем зашли перекусить в какую-то забегаловку. Придавив голод булкой из фаст-фуда, мы пошатались по парку, а затем шумной гурьбой двинулись в клуб, где продолжили наливаться пивом, вином, а кое-кто и водкой. Ну и, конечно, танцевали.
  Хорошенько напрыгавшись в толпе потных малолеток, мы с Глебом сидели за столиком, оба изрядно подвыпившие, и разговаривали - как это часто бывало - о жизни. Мы почти всегда обсуждали какие-то серьезные темы и житейские коллизии: учеба, деньги, отношения, дружба, политика, смерть, космос, история, а также курение конопли и ее производных, порно-индустрию, официантку из вчерашнего кафе и беременность одиннадцатилетней девочки из сельской глубинки, о чем недавно сообщали в новостях... Одним словом, предметом разговора могло стать что угодно, так что скучать вместе нам никогда не приходилось.
  - Вот ты, Ирка, умная баба, - в полувменяемом состоянии Глеб по-дружески хлопнул меня по плечу. - Почти как мужик... Объясни мне - ик! - почему эти мочалки не доросшие прыгают в ночном клубе, а?
  Он обвел рукой толпу танцующих, состоящую, как правило, из студентов. Но сегодня процентов пятьдесят толпы состояло из школьников и школьниц.
  - Тут вопрос в другом: куда смотрят их родители? - я подперла щеку рукой, поскольку шея уже была не в силах самостоятельно удерживать голову.
  - Э-эх, дуры! А потом... именно такие вот и попадают в проститутки за рубеж.
  - Да ну, это уже вышло из моды, - неуверенно отмахнулась я. - Сейчас такое уже, наверное, не практикуется... После всех нашумевших пропаж девушек в девяностых годах ни одна идиотка не купится на объявление о работе за границей.
  - Ни фига! - пьяно протянул Глеб со знанием дела. - Девки наши как пользовались спросом у турков и арабов, так и будут пользоваться! Только сгоняй их в стадо, да лаве пожинай... А эти, глянь, сами же напрашиваются!
  - Ну да. Или на изнасилование - нашими соотечественниками, как ни прискорбно признавать сей факт.
  - А?
  - Ну, что и наши пацаны бывают насильниками!
  - А... А где их нет? - менторски пробурчал Глеб. - По пивку?
  - Нет. Мне кажется, нам пора подышать свежим воздухом.
  - Ну ладно. А потом по пивку?
  Я засмеялась:
  - И даже потанцуем!
  Морозный воздух моментально пробрался под пальто и в самые опьяненные закутки мозга. На земле лежал небольшой слой чистого пушистого искристого снега.
  Я сделала несколько глубоких вдохов и мгновенно почувствовала себя лучше и трезвее.
  - В конце концов, они знают, на что идут, - продолжил Глеб прерванный разговор. - Правда?
  - Не думаю, - возразила я. - А ты вообще с чего все это взял? Про проституцию 'с младых ногтей'?
  - Да так, слышал, - отмахнулся он и отвернулся, отводя взгляд.
  - Может, и слышат от взрослых и из сводок новостей об опасности, - добавила я. - Но для подростка это лишь любопытство, новизна и жажда взросления.
  Глеб закурил и предложил мне сигарету, но я достала свои - тонкие.
  - Как им объяснишь? - пожала я плечами. - В них бушуют гормоны и дух бунтарства.
  - Ну, порой это все только на руку, - раскачиваясь вперед-назад на прямых ногах, пробормотал приятель.
  Я хотела спросить, что это означает, но мне в глаз попал дым, и я позабыла об этой его фразе.
  - Пойдем внутрь, - сказала я, когда мы докурили, и я продрогла до костей.
  - Ты иди, а я пойду посмотрю на звезды.
  - В такой мороз небезопасно на звезды смотреть! - я рассмеялась. - Иди в помещение: 'через окно' посмотришь!
  - Да ты представляешь, сколько народу в очереди в 'астрономическую комнату' приплясывает? Нет уж, я столько не выдержу!
  - Ну, как хочешь, - я пошла греться в жаркий разгоряченный зал, а Глеб скрылся за углом здания клуба.
  Пробираясь к нашему столику, я зацепила бедром плечо какого-то бритоголового парня.
  - Извините, - походя произнесла я, не взглянув на него и продолжая свой нелегкий путь среди тесно наставленных столов.
  - Эй, какая цыпочка!
  Он больно ухватил меня за запястье.
  - Ты чего! Отпусти! - для меня это было совершенно неожиданно.
  - Потанцуем? - бритоголовый худощавый парень осклабился, обнажив серые зубы, среди которых один выделялся желтой золотой коронкой.
  На лице серая щетина, да и на голове тоже; сам какой-то серый - с нездоровым цветом лица, в спортивных штанах, зимних кроссовках и кожаной куртке - хотя нет, если чуть присмотреться, сразу становится понятно, что из кожзама; - вылитый зэк.
  - Ты че, понты гонишь? - набычился на меня его дружок - одетый и обритый под стать первому. - Садись, выпьешь с нами.
  - Я с компанией, - попыталась я уладить это дело миром. - Меня ждут.
  Но освободить свою руку мне не удалось.
  - Садись! - настойчиво приказал тот, что держал меня за запястье. Я даже скривилась от ощущения его шершавых пальцев. - Не то хуже будет.
  - Что вам надо?! - взвилась я.
  - Не боись! - оскалился Второй. - Никто тебя не обидит.
  - Падай-падай! - 'заботливо' поторопил меня Первый. - По счету заплатишь и все.
  - Что? По какому еще счету?!
  - А сейчас официанта попросим - он предъявит, нет проблем.
  - Офонарели?! - я так и не опустилась на стул, и снова попыталась вырвать руку. - С какой радости?!
  - А с той, что если не заплатишь, пойдешь с нами, и радости придется доставлять нам совсем другие, - захихикал мерзкий человек, условно обозначенный мною как 'Первый'.
  - Эй, Ир, ты что тут? - раздался спасительный знакомый голос, который в данный момент показался мне самым родным на свете!
  - Глеб, помоги! Ко мне пристают! - мне не удалось скрыть свою детскую панику. - Денег требуют и угрожают!
  - А-ну граблю свою убери, - зловещим тоном просвистел Глеб, широко расставив ноги и напыжившись, готовый к броску. - Не доводи до греха.
  - Ой, это кто тут зевальник расчехлил? - презрительно обернулся к нему Первый, еще больнее сжав мое запястье.
  Я вскрикнула от боли.
  Внезапно, ничего не говоря, Глеб вмазал ему в челюсть одним точным ударом.
  Первый тихо шмякнулся головой на столешницу, нокаутированный.
  Почувствовав свободу, я быстро отскочила, удирая с поля боя, потому что Второй вскочил со своего места:
  - Ты че!.. - и бросился на Глеба.
  Я вскрикнула, за мной стали вскрикивать сидевшие вокруг посетители. Я принялась звать охрану, что в густой толпе и не менее густом гуле голосов и грохоте музыки было непростой задачей. Спустя секунд двадцать подоспели двое крупных охранников и в мгновение ока разняли мутузящих друг друга парней.
  Я поспешила прояснить ситуацию, и Глеба отпустили, а мерзких гопников препроводили на выход.
  Мы подошли к нашему столику, который сейчас пустовал.
  - Спасибо тебе! - искренне сказала я, прижав руки к груди. - Я уж было подумала, что влипла в передрягу. Здорово ты их!.. - я радостно засмеялась. - Я даже не подозревала, что ты так дерешься.
  - Да ты не дрейфь, - Глеб похлопал меня по спине. - Я всегда рядом...
  В этот момент подоспели наши приятели и налетели с вопросами. Глеб, с удовольствием принимал похвалы. 'Только лаврового венка ему не достает!' - подумала я весело. - 'Но уж кружку пива в благодарность от меня он сегодня точно заслужил!'
  Петушась, он притянул нас с Маринкой за шеи к себе, по-хозяйски положив руки нам на плечи:
  - Не понтуйтесь, девочки, - обратился он к нам. - Я своих телочек в обиду не дам!
  Правда, спустя три похода в клуб, его геройство слегка померкло, когда я поняла, что он просто любит подраться - в качестве развлекательной программы. Он частенько провоцировал конфликты сам, подпрыгивая от нетерпения и почесывая кулаки. Но ведь это не делает его плохим другом, верно? Зато я знаю, что за меня есть кому заступиться. Он словно стал мне вторым братом.
  
  Март выдался теплый и солнечный, но после снежного конца зимы по асфальту струились целые горные ручьи. Мои новые полусапожки на шпильке, к счастью, не промокли, но, думается, еще пара таких походов вброд - и они совсем расклеятся.
  Настроение было просто великолепное. Приход весны и свет солнца всегда на меня так действуют. Я встала во дворике у ступенек нашего факультета, намереваясь покурить перед занятиями. Тем более, перед первой парой мне нужно заскочить на кафедру - а уж оттуда потом не вырвешься.
  Сделав пару тяг, я увидела подъехавшую к воротам машину Глеба. Он выбрался из нее, махнул мне рукой и вместо того, чтобы подойти, резво пошагал к молоденькой блондинке, которая вместе с подружкой шла к факультету педагогики со стороны общежитий.
  Я смотрела немое кино, где Глеб присоединился к их шествию и весело заговорил с ними, больше распыляя свое мастерство пик-апа на блондинку, очень милую с виду. Она очень стеснялась и смущалась, краснела, не зная, что сказать. Она напомнила мне мое собственное поведение на первом курсе: я так же не умела общаться с парнями. Зато я занимала пост старосты и быстро научилась не только с ними говорить, но и помыкать ими.
  Наконец, Казанова вернулся ко мне.
  - Здорово, Ириш! - весело поздоровался он. - Ты что одна? Где Мара?
  - Загрипповала, - просто ответила я, подкуривая вторую сигарету. - Кто это?
  - Это? Моя девушка. Ася, - хихикнул он, как мне показалось, над именем.
  - В самом деле? - я удивилась, поскольку он ни разу о ней не заговаривал прежде. - И как давно вы встречаетесь?
  - С завтрашнего дня! - рассмеялся Глеб.
  - Как так?
  - Да так. Окручиваю пока. Она, прикинь, целка! На первом курсе учится. Воспитателем в садике хочет стать - смех! - веселился он, а мне ужасно не понравился его тон. - Вся такая чистенькая, скромненькая. Жеманничает, как монашка! Не могу дождаться, когда раскручу ее на секс.
  - Это и все? - я осуждающе глянула на Глеба.
  - Ну как все... Предварительно она в меня влюбится! - самодовольно ухмыльнулся приятель.
  - Глеб, так нельзя. Она только жить начинает. А ты в этом году заканчиваешь университет. Ты представляешь, как ей будет тяжело? Первая любовь не должна быть отрицательным опытом!
  - Да ну тебя! - недовольно отмахнулся он. - Красивая ты девчонка, Ирка, но характер у тебя уж больно крутой! Тяжелый и строгий. Все у тебя должно быть правильно и под линеечку. Никаких зиг-загов. Разве не скучно так жить?
  Я вздохнула:
  - Я придерживаюсь такого образа жизни, чтобы чего-то в жизни добиться. А ты типичный представитель мужского пола: захотел что-то - взял. И не задумываешься о последствиях для других людей. У тебя так никогда нормальных отношений не будет, а женщины рядом с тобой будут только страдать.
  - Да кого это волнует?! Я не нагулялся еще. Мне двадцать три года, а ты мне паришь чушь о серьезных отношениях! Еще скажи, что если я ее трахну, должен буду непременно на ней жениться... - возмутился Глеб. - У меня каждый день новая телка, и ни одна еще не жаловалась на то, что нас связывал только секс!..
  - Это 'телки'! А девочку ты бы лучше оставил в покое.
  - Да ладно, ладно! - Глеб примирительно приобнял меня за плечи. - Я скажу так: я не собираюсь ее сразу же бросать, устроит? Возможно, она мне и понравилась. Просто у меня любовь такая. Не буду ее обижать, так и быть! - прибавил он, наткнувшись на мой строгий взгляд и упершиеся в бока руки.
  Мы стали подниматься по ступенькам внутрь здания.
  Если начистоту, то меня не слишком устраивало. Но что мне еще оставалось? Я ему не мать, чтобы указывать, как жить. Однако... Я представила себя перепуганной первокурсницей и как бы я себя чувствовала, если бы на меня положил глаз студент пятого курса. Он казался бы мне взрослым и искушенным во всех сферах жизни мужчиной. Это для меня Глеб всего лишь парень - со своими слабостями и сомнениями. У нас-то всего два года разницы и твердый дружеский стаж.
  'Пожалуй, Глеб не виноват', - сменила я гнев на милость, даже немного его пожалев. - 'В конце концов, он ничем не отличается от своих одногодок, да и вообще мужчин. Авось выйдет когда-нибудь и из него что-нибудь путевое'.
  
  Вечером я села за компьютер, намереваясь скачать реферат. Нет-нет, я не упрощаю себе жизнь, сдавая готовые работы, распечатанные прямо с сайта. Я обязательно обрабатываю найденный материал, добавляю много своего и исследую любой вопрос филологии. Но интернет избавил меня от необходимости торчать в библиотеке, - разве не приятно?
  Из соседней комнаты доносился Маришкин кашель. Я принесла ей чай, мед, малиновое и смородиновое варенье и таблетки.
  - Горло кусучим шарфом повязывать будем? - улыбнулась я.
  - Нет уж. А ты решила мне стать родной матерью?
  - Нет, к этому я еще не готова. Ты что, целый день телевизор смотришь? - кивком головы я указала на небольшую плазму на стене, мерцавшую сценой какой-то мелодрамы.
  - Ну да. А что еще делать больному человеку?
  - Давай-ка я лучше молока тебе разогрею, и ты спать ляжешь. А то ты еще долго будешь так выздоравливать.
  - Ладно, фильм досмотрю, и буду спать. Только лучше сделай глинтвейн, чем молоко.
  Я пожала плечами:
  - Без проблем. А пока ешь мед.
  Я отнесла грязную тарелку от яичницы на кухню и услышала сигнал вызова по скайпу.
  Я села за компьютер и увидела веселое личико Любаши.
  В Москве она живет уже почти два года, но связи мы не теряем: общаемся через интернет не реже раза в неделю.
  - Как дела? - заверещала она.
  - Да ничего, не жалуюсь, - ответила я. Как-то само по себе получается, что она всегда вызывает у меня улыбку. - Учеба в разгаре. Как раз реферат готовлю - в понедельник надо сдать. А по вечерам над учебниками чахну.
  - С ума сойти! - засмеялась Любонька. - Я так рада, что уже не учусь - я терпеть не могла ни школу, ни училище.
  - Каждому свое, - сказала я, откусывая кусок бутерброда. - Я к поглощению больших объемов информации привычна. Мне не в напряг. Как Москва?
  - Стоит, куда ж она денется? - засмеялась Люба. - А вот Виталик получил повышение!
  - Вот здорово! - обрадовалась я.
  - Он теперь главный менеджер, представляешь?
  - Молодец! - искренне восклицала я. - Путь к директору компьютерной фирмы долог и тернист.
  - И не говори! - махнула Любашка рукой. - На износ работает. То сверхурочные, то еще что...
  - Ничего, прорвется. Я его за это уважаю. В конце концов, для семьи старается!
  - И то верно, - улыбнулась сестра и погладила себя по объемистому животу. - На пеленки нам папка зарабатывает.
  - Как беременность? Дочка еще не собирается выскакивать на свет Божий? Долго нам еще ее ждать?
  - Ох, правда, - вздохнула Люба, садясь поудобнее. - Сил уже никаких нет. Ноги отекают - еле хожу. И спать не могу.
  - Почему? - не поняла я.
  - То в туалет бегаю, то ребенок пинается. На правый бок лягу - толкается, на левый перевернусь - лягается, на спине устроюсь - на мочевой давит. Поясницу ломит - хоть кричи! А Виталика никогда рядом нет. Знаешь, как обидно? Хоть и понимаю, что работает ради меня и будущего ребенка, да еще роды дорогие впереди, а все равно хочется, чтоб рядом был.
  - Ну-ну! Виталик хороший муж, Любаш! Потерпи. Ему надо карьеру строить. Тем более на новом месте. Думаешь, ему легко себе имя нарабатывать?
  - Ой, с тобой и не поспоришь! Правду говоришь. А по выходным он, конечно, со мной. Но мне и этого мало.
  - Не забывай про гормоны. У тебя такой всплеск, что, конечно, тебе хочется повышенной заботы о себе.
  - Угу. И поговорить не кем. Только собака!
  Люба имела в виду полугодовалого щенка лабрадора - ласкового и резвого, которого ей подарил Виталик.
  - Вообще-то, у нас проблем никаких нет, ты не подумай, - заверила Любаня. - Просто он весь такой занятой, а я вынуждена страдать здесь в одиночку на сносях.
  - Когда тебе рожать-то? - поинтересовалась я.
  - В мае, в первой половине. Но точнее скажут на последнем УЗИ. Как сделаю - сообщу.
  - Хорошо. Ты крепись. Я понимаю, подружек нет и завести их негде - дома сидишь, но все еще впереди. Или в роддоме с кем-то познакомишься, или с коляской будешь гулять...
  - Да, конечно! И я не переживаю слишком. Тем более мы с соседкой частенько на чаепитие друг к другу бегаем. Я уж и не знаю, чего мне не хватает.
  - Коня в шоколаде? - ухмыльнулась я.
  - Его родимого, - кивнула Любаня, повеселев. - Ты-то сама как? Не завела себе кавалера?
  - Нет, - отмахнулась я от этой мысли, словно от назойливой мухи. - Нет необходимости. Я хочу поработать плодотворно, а уж потом отношения заводить. Я не хочу мимолетных увлечений. Хочу влюбиться раз - и навсегда! Чтоб человек был достойный, а это можно определить только глядя с высоты прожитых лет.
  - Согласна. Но не ждать же теперь до сорока!
  - Не до сорока, конечно. Но... Что я могу сказать? Не влюбилась еще! Вот если завтра в маршрутке встречу такого, от которого голову потеряю, совсем другую песню запою, - хихикнула я. - И буду утверждать совсем обратное: что я уже готова к серьезным отношениям, и вот она - любовь! Пришла.
  Люба рассмеялась.
  - Ты самокритична. И переменчива, как и подобает настоящей женщине. Сейчас думаешь одно, но в связи с какими-то событиями готова пересмотреть свое мнение. Ты как вода: обтекаешь и подстраиваешься под ситуацию.
  - Это мне в себе и не нравится. Надо учиться не отступать от своего. Быть тверже, а не торопиться идти на компромиссы с самой собой и с другими.
  - Нелегко тебе будет найти такого мужика, который это будет понимать и помогать тебе в этом стремлении.
  - Еще бы! - фыркнула я. - Такой мужик - утопический образ...
  - ...потому что они все как один стараются тебя переделать под себя, - закивав, закончила за меня Любаня. - Честное слово, сколько слушаю разговоров замужних женщин, все твердят одно и то же: в отношениях между мужчиной и женщиной, как на войне - либо ты его, либо он тебя!
  Мы засмеялись.
  - Вот и я, наслушавшись, не тороплюсь с этим, - подытожила я.
  Люба оглянулась куда-то позади себя.
  - А вот и мой любимый вернулся. Пойду кормить его ужином.
  - Ступай, - закивала я. - Выполняй свой женский долг. Передавай привет свояку.
  Мы попрощались, и я вернулась к своему прежнему занятию.
  Закончив работу над рефератом, я потянулась и посмотрела на часы. Поздновато, но, думаю, Вовка еще не спит. Я набрала номер, вспоминая, когда мы разговаривали прошлый раз. Ну да, точно. Две недели назад.
  С ним общение складывалось совершенно иначе, нежели с Любой. Говорили мы обычно коротко и по делу, обменивались новостями, выясняя, прежде всего, все ли в порядке. На отвлеченные и личные темы мы беседовали редко, хотя, на самом деле, оба питали друг к другу нежные и теплые родственные чувства.
  Сейчас Вовке уже двадцать шесть лет. Он работает в компьютерном салоне системным администратором. Таланты у него в сфере компьютерных технологий недюжинные, но в маленьком городе не так уж много перспектив.
  Серьезных отношений он тоже не заводил. Не знаю, почему. Возможно, так же как и я, боялся привязываться к кому-либо, а затем разочаровываться. И, скорее всего, виной тому опять-таки наша мать. Хорошая женщина, нечего сказать. Поломала психику и веру в нормальные человеческие отношения, в людей вообще, обоим своим детям, и с чистой совестью смылась в другую страну. Не знаю, в этом ли причина Вовкиного промедления, мы ведь всегда избегали тем о нашем детстве, но факт остается фактом: он по-прежнему не торопится жениться, довольствуясь мимолетными связями. Винить его в ветрености я не могла, поскольку знаю его добрый характер, серьезность и осуждение подобных вещей.
  - Алло, - послышался, наконец, его голос.
  - Привет, не спишь?
  - Не сплю. Только домой пришел. Сейчас рухну на постель и захраплю без задних ног.
  - Устал на работе? - посочувствовала я.
  - Да. Вызовов очень много. Как с ума все посходили! Весеннее обострение!
  Он долго выливал на меня свои накопившиеся проблемы на работе. Наконец, когда он перевел дух, я сказала:
  - А я сегодня с Любаней говорила. Говорит, Виталик повышение получил.
  - Да, я знаю. Он и меня зовет.
  - Куда зовет? - не поняла я.
  - В Москву. Говорит. Найдет для меня местечко в той же фирме. Говорит, заработки там неплохие.
  - Мгм... Ты что же?
  - Мы поговорили и решили, пусть он еще немного освоится на руководящей должности, а там видно будет. А вообще, конечно, я задумываюсь об этом. Почему бы не применить свои способности к программированию там, где это нужно? У нас, в Новочеркасске, крупных фирм нет, расти некуда. Да, я и сайты создаю на заказ и все, что хочешь... На жизнь хватает. Но чувствую, что способен на большее. Отчего не поехать?
  - Надо же! Ну что же, я тебя поддерживаю. Сама втайне мечтаю стать ученым с мировым именем! - хихикнула я.
  Мы поговорили еще немного, и Вовка отправился почивать.
  Я заглянула к Маринке. Она спала, дыша ртом. Я выключила телевизор, забрала посуду и, вымыв ее, тоже поторопилась на боковую.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 6.
  
  Весна набирала обороты, а вместе с ней и стремительный роман Глеба и Аси. Что ни день - они вместе шмыгали в его машину и исчезали. Посещали кафешки, кино, бродили по парку. Типично студенческая форма досуга. Не хватало лишь ночных клубов в этом списке, но Глеб, который взял моду изливать передо мной эмоции, уверял, что ей там делать нечего. Уж больно целомудренная девушка попалась. А в клубах, к тому же, они могли встретить многочисленных знакомых Глеба, которые враз могли рассеять его загадочную зрелость в ее глазах фразами, вроде: 'Ну че, пошли травкой затянемся?' или 'А помнишь, как мы на прошлой неделе тут бухали и каких телок сняли? Что творили!..'
  В то же время я заметила, что он старается не слишком тратиться на девушку, предпочитая прогулки по городу посещению ресторана. Поэтому я не верила, что у них это серьезно. Она была ему нужна, чтобы, отдавая совсем мало, чувствовать себя покровителем. Ася и впрямь оказалась из бедной семьи, поэтому довольствовалась киносеансами и поп-корном, даже не представляя, что от парня можно и нужно потребовать чего-то большего.
  До постели у них дело тоже никак не доходило, и я лишь пожимала плечами, удивляясь, как это такой любвеобильный парень как Глеб обходится поцелуями. Марина тоже твердила, что дело нечисто. Но и в дела Глеба мы не вмешивались - в конце концов, и он, и она достаточно взрослые люди, чтобы понимать всю соль данного положения. Что я, нянька, что ли этой Асе? Мы и не знакомы с ней.
  - Ну собирайся живее, чего возишься! - зашипела на меня Марина, припрыгивая в прихожей. - Что ты там, ресницы клеишь?! Или ноги забыла побрить?!
  - Да иду я, иду! - проворчала я, понимая, что она не сердится, а просто подгоняет меня, чтобы поскорее поехать в клуб.
  У подъезда нас ждало такси с двумя нашими одногруппниками, один из которых - Леха - до поросячьего визга нравился моей подружке, а второй - Женя,- который давно питал ко мне чувства, пригласил меня на свидание. Чтобы все выглядело более непринужденно, мы решили собраться вчетвером, надеясь, что вечер приобретет более неформальную атмосферу.
  В клубе мы поболтали о том - о сем, выпили легкого вина, чтобы развязать язык, и пошли танцевать. Медляк в ночном клубе - большая редкость, но нам повезло. Однако Женины руки на моей талии оказались почти невесомыми, и я подумала, как можно встречаться с таким неуверенным человеком, который, не смотря на то, что мы давно друг друга знаем, стесняется обнять меня ПО-НОРМАЛЬНОМУ? Разве это мужское прикосновение?! Я не чувствовала на себе мужских рук со дня лишения невинности, но четко представляла себе, как это должно быть: как минимум это не должно походить на объятия пушистых кошачьих лапок!
  Я уж приготовилась внутренне сетовать на излишне робкого кавалера до конца танца, как мое внимание привлек знакомый силуэт, пробиравшийся между столиками у стены. Ошибки быть не могло: это был Глеб, ведущий за руку высокую, до зеленой зависти стройную, девушку в мини-платье и с кричаще вульгарным макияжем на глянцево-ярком лице. И это была не Ася. Направлялись они так поспешно... к туалетам. Ну, это и дураку понятно, что они там не рубашку застирывать собираются.
  Я тревожно поискала глазами Марину и обнаружила ее в паре с Лехой, но все ее внимание также было приковано к двери, за которой только что скрылись голубки. Мы переглянулись.
  Не смотря на различие во взглядах на учебу и модель поведении, и даже на наши частые ссоры, в одном мы были солидарны: Глеб заигрался.
  Мы беспокоились. В последнее время он не мог обходиться без 'косяка' после пар, но в то же время твердил, что становится лучше рядом с Асей. То, что они не пара, мы поняли сразу, но стремясь сохранить дружбу с Глебом, почти ничего ему не говорили по этому поводу. Лишь давали советы по красивому ухаживанию за девушкой-барышней.
  Не знаю, насколько нас волновали предполагаемые душевные травмы Аси, но мы очень переживали за Глеба, опасаясь, как бы он не наделал глупостей, однажды забыв надеть маску терпения и хороших манер перед встречей с девушкой. Он и раньше шел по скользкой дорожке, но сейчас, однажды причинив серьезную боль другому человеку, мог потерять свою личность и стать беспринципным подлецом, потерянным для общества и для нас...
  Он и прежде был самоуверенным и наглым 'мажором'. Никогда не был однолюбом. Всегда получал от людей то, что хотел. Но играть на чувствах слабого - это низко.
  Ведь он нам как брат! Разве можем мы потерять близкого родственника?
  Вот я и перестала гадать, как ему удается сдерживать свою молодецкую силу. Он просто нашел себе 'асезаменитель'. Но изменяя ей - зачем ему эти отношения? Охотничий азарт? Удастся ли ему приручить пугливую лань? Только в этом и заключается вся постановка, где Глеб выступает в роли состоятельного графа?
  Я настолько уже привыкла к нему, к тому, что мы всегда можем обсудить самые сокровенные мысли и переживания, посмеяться над мелкими неудачами, поплакать на дружеском плече и искренне порадоваться за успехи друг друга, что я не представляла, смогу ли и дальше прямо смотреть ему в глаза после этих перемен. Я сама боялась потерять к нему уважение. А мое обостренное чувство справедливости и не слишком лояльное отношение к мужскому полу вполне могло перебросить меня на защиту Аси.
  Остается только надеяться, что Ася не узнает об измене. Все-таки мне бы хотелось, чтобы у них все сложилось наилучшим образом. например, чтобы Глеб исправился под ее влиянием и завязал с разгульной жизнью. Да и ему было бы полезно влюбиться - по-настоящему влюбиться, - чтобы ему и в голову не приходили мысли об измене, конопле и алкоголе... и воровстве.
  Ох, я еще не говорила об этом Марине. Да, наверное, и не буду. Он сам мне недавно рассказывал, как сливал бензин с друзьями на одной заправке, - забавы ради. А я своими глазами дважды замечала, что он не платит по счету в пиццерии. Я бы еще нашла ему оправдание, если бы он был беден. Но деньжата у него всегда водились. Причем место работы он по-прежнему держал в тайне. И я теперь ломала голову - а не грабитель ли он? Не вор? Не мошенник?
  На мое лицо набежали грозовые тучи. Я и сама не заметила, что не танцую, а стою на месте, а Женя пытается воззвать к моему вниманию:
  - Ир, ты чего? Что-то не так?
  - Что? - я словно очнулась, и из темноты передо мной вынырнуло его лицо. - Ой, да, конечно! - невпопад ответила я. - Задумалась слегка!
  Я обворожительно улыбнулась, и мы продолжили танец.
  
  Середина мая ознаменовалась рождением малюсенькой хорошенькой Кристиночки. Люба показала мне ее по скайпу. Счастливый отец порхал и кудахтал вокруг жены и дочки, предупреждая любые их прихоти. Я налюбоваться не могла на такую идиллию, и каждый раз посылала воздушные поцелуи этой замечательной семье.
  - Ну так что, - весело вопрошала Любаня, держа на руках спеленатую Кристину. - Ты приедешь? Будешь крестной?
  - Ну конечно! Конечно! - смеялась я. - Я тебе уже это третий раз говорю.
  - Вот минут сорок дней - и сразу в церковь. Так что готовься.
  - Не вопрос. У меня и сессия уже закончится к тому времени. Не волнуйся, как закончу учебу - сразу к вам. Еще и Вовку с собой приволоку.
  - Вот и здорово, - улыбалась Любаша. - Я и маме звонила, но у нее спину сильно хватает. Радикулит, наверное.
  - Ох, бедная! Но что-то мне подсказывает, что тетя Маша обязательно подлечится и приедет ради такого случая.
  - Ну да. И она так же вот храбрится.
  - Ой, Любаш, давай завтра поболтаем! - вдруг вспомнила я. - Мне еще курсовую надо до ума довести, а то в сроки не уложусь. Это же будет катастрофа! Я же на красный диплом иду!
  
  Сессию я сдала, как всегда, с блеском. На следующее утро состоялась церемония вручения дипломов выпускникам - среди них и наш Глеб. В тот же вечер была запланирована большая вечеринка дома у Глеба, родители которого часто отсутствовали, предоставляя сыну полную свободу действий. Туда набилось столько людей, что и протолкнуться нельзя было: почти весь пятый курс выпускников и мы с Маришкой. Гам стоял невообразимый. Музыка разрывала барабанные перепонки, спиртное лилось рекой, квартиру наполнял туман от выкуренных косяков, все кричали, галдели, смеялись; кого-то уже рвало в ванной, кто-то спал на родительской кровати, кто-то танцевал, подпевал, прыгал, устраивал соревнования за титулы крутости в различных номинациях: кто плюнет дальше всех; кто выпьет за четыре секунды пол-литровую кружку пива; кто разобьет головой тройной стеклопакет...
  К двенадцати стало поспокойнее. Большая часть гостей разъехалась по клубам, а мы - я, Глеб, и еще пятеро его однокурсников - остались у него, развалились на полу в подушках и курили кальян.
  - Ох и вечерок выдался! - расслабленно вздохнул Глеб, полулежа подле меня и опираясь на один локоть. - Вот я и вырвался из универа. Без отличия, правда, как некоторые метят, - он игриво ткнул меня в бедро. - Но устроиться кой-куда могу.
  На его лице блуждала блаженная полуулыбка.
  - Поздравляю, - еще раз произнесла я, хотя еще днем, после награждения бросилась ему на шею в числе первых поздравляющих. - Уже есть идеи?
  - Идеи всегда какие-то да есть, - заявил он менторски. - И перспектив куча. И подработка никуда не денется.
  - Ты так и не хочешь признаться, где работал все это время? - улыбнулась я.
  Я сидела на подушке, а он полулежал рядом, и мне то и дело приходилось скашивать на него взгляд.
  - Нет, Ирусь, я хочу остаться для тебя загадкой, - сверкнул он белозубой улыбкой.
  - Твое право, - пожала я плечами, на самом деле не слишком интересуясь этим вопросом. - Да, скучновато теперь будет без тебя в универе.
  - Но это же не значит, что на этом наша дружба оборвется! - серьезно посмотрел Глеб на меня, задрав подбородок. - Я этого не допущу, и не надейся вот так влегкую от меня отделаться. Наоборот, я думаю, наша дружба окрепнет и повзрослеет. Мы теперь будем гулять не как молодежь, а как взрослый, умудренный сединами мужик и глупая малолетняя студентка.
  Я засмеялась и хлопнула пальцами его по руке, а он продолжал с издевкой ухмыляться.
  - Разве я тебя брошу? - снова серьезно заговорил он. - Я несу за тебя ответственность. Я всегда примчусь на помощь по первому зову, так и знай. На нас наши разные роды занятий не повлияют, я уверен.
  - Это хорошо. Я к тебе ужасно привыкла за эти месяцы.
  - И не говори. Такое ощущение, словно мы с детства вместе чудили.
  - Я за всю свою жизнь ничего не вычудила, - с улыбкой возразила я.
  - Ну и зря. Живи сегодня. Ты кроме учебы ничего не видишь и не воспринимаешь. В твоем возрасте и при твоей внешности нужно брать от жизни все.
  - И это все я возьму посредством работы и самодисциплины, - кивнула я, как всегда упираясь, чтобы отстоять свою точку зрения.
  - Да что ты там возьмешь! - безнадежно махнул он рукой. - Зависть старых обрюзглых жаб в растянутых шерстяных кофтах и бифокальных очках, которые сидят в ученом совете и ждут, пока перед ними не появится глупая молодая муха, развешивающая ватманы с графиками и статистикой, чтобы ее проглотить с потрохами?!
  - Ого! - только и сказала я.
  - В сорок лет ты оглянешься вокруг себя и поймешь, что за усердной работой не нажила ни друзей, ни близких, ни семьи, ни мужа, ни детей, ни собаки, ни хомяка в клетке с колесиком!
  - Я понимаю и принимаю твои доводы, - хмуро сказала я. - Но сейчас карьера - смысл моей жизни. У меня нет времени на свидания и поездки на Казантип с друзьями. Хотя весной я все же попыталась встретиться с одним парнем, но ничего хорошего из этого не вышло. Зато видела, как ты 'берешь от жизни все'! Например, длинноногую 'вешалку' в клубном туалете!
  Глеб на мгновение задумался, но тут же расплылся в самодовольной ухмылке:
  - Я надеюсь, ты имеешь в виду девушку, а не настоящую вешалку! Неужели ты меня с ней застала?
  - С кем? С девушкой или с вешалкой? - окончательно растерялась я.
  - Да с любой из них! - громко рассмеялся он.
  - Ты меня запутал! - взвизгнула я, приложив ладонь ко лбу.
  Сидящие в кругу вокруг кальяна ребята не обращали на нас внимания.
  - Это ты меня с Ликой видела, - сказал Глеб.
  - С кем?
  - Как ты верно заметила - вешалка из модельного агентства. Классная телка, - причмокнул он губами. - Но в голове муссонные ветры свищут. Зато что она в постели творит! - он закатил глаза. - Никакого ума не надо! Пусть хоть вешалкой будет, хоть табуреткой! В сексе ей вообще равных нет. Мне и делать ничего не надо было - только молчи и удовольствие получай! Правда, она недели три назад в Европу укатила работать, но ничего. Не она первая, не она последняя!
  - А... Ася? - нерешительно и тихо проговорила я.
  - А что Ася? Она мне не давала три месяца, должен же я был куда-то свою неуемную энергию сбывать!
  - Ты хочешь сказать, что встречался с ними двумя одновременно?
  - А что тут удивительного? - вытаращил он на меня честные и невинные глаза. - Сводил девочку в парк на аттракционы, проводил до дома, и с чувством выполненного долга - в койку к красивой и готовой на все подстилке.
  - Глеб, это отвратительно.
  - Ой, ну все мужики так делают, че ты! Лика потом уехала - я аж расстроился: опять новую профуру искать.
  Я даже отшатнулась при этих словах.
  Но Глеб не обратил на это внимания и с ухмылкой продолжал:
  - А смотрю: Аська пообвыкла уже со мной. Сама меня трогать стала, посмелее. Я и склонил ее к сексу. Зря ждал, что ли? Сколько трудов было положено!
  Он немного помолчал. Я вообще не знала, что сказать, - и нужно ли? В любом случае это было бы что-то неприятное.
  - А вышло, что и не стоило того, прикинь! - продолжил он снова. - Такого скучного секса у меня еще в жизни не было! Да, я удовлетворил интерес, азарт. Добился трофея. И узнал, как это вообще - с целкой. В этом плане оно, конечно, хорошо. И на будущее буду знать, что овчинка выделки не стоит.
  Я отвернулась, чтобы Глеб не заметил брезгливого выражения на моем лице.
  - А что с Асей?
  - Да что с Асей-то?! - взвился он внезапно. - Ничего с Асей! Названивала мне еще до конца экзаменов, я трубку не брал. А после экзаменов, видно, домой уехала. И тишина. О чем мне с ней разговаривать? Объяснять, что с ней было хреново? Что она бревно?
  - Зачем тогда водил ее за нос столько времени?! - резко вскинулась я. - Я тебя предупреждала, что, если она для тебя ничего не значит, так и будет!
  - Да что ты взъелась-то? Подумаешь, поплачет немного. Умнее станет.
  - Вот тут ты прав! Пусть знает вам, мужикам, цену! - зло рявкнула я.
  - Ты чего? - уставился он на меня.
  Лицо у него от внезапного волнения вытянулось.
  - Ничего! Просто я очень надеялась, что ты до такого не опустишься! И ты моих надежд не оправдал. Я была о тебе гораздо более высокого мнения - до последнего! - я уже вскочила на ноги.
  - У тебя на этой почве с кем-то личные счеты! - скорее утвердительно выказал он догадку.
  - Нет! - воскликнула я слишком поспешно и зло. - Просто много навидалась, и понимаю ее! Ты просто невероятно меня разочаровал!
  Я развернулась и бросилась в прихожую. Быстро впрыгнула в босоножки, пытаясь удрать от выскочившего за мной Глеба.
  - Ира! Постой! Что случилось? - в панике вытаращил он глаза. - Что тебя так разозлило?
  - Знаешь, - посмотрела я ему в глаза, обернувшись в дверях. - Вовка, мой брат, никогда бы так не поступил. Нельзя играть с людьми в кошки-мышки. Ты знаешь о моем детстве. Я боюсь людей, способных на подлость. Я боюсь эгоистов. И не могу находиться рядом с такими людьми. Извини, я знаю, что это никак не касается нас с тобой, но я не хочу больше никогда подобного видеть и знать. И готова убегать и прятаться в свою скорлупу от людей и от мужчин хоть всю свою жизнь! Извини, Глеб, но нам не по пути.
  Я шмыгнула на площадку и побежала вниз по лестнице.
  - Ира! - закричал мне вслед перепуганный Глеб, не обращая внимания на подтягивающихся за его спиной любопытствующих гостей.
  Я, не оборачиваясь, бежала и бежала, пока не достигла автобусной остановки. К моему невероятному везению, ночная маршрутка подоспела сразу же. Но, не смотря на то, что она ехала почти пустая - кроме меня еще два пассажира - я не села, а стояла, прислонившись лбом к холодному поручню.
  Да, Вовка знает. Знает что хорошо, что плохо. Он не обидит человека. Потому что знает эту боль. Боль, которая сильнее, чем та, что могут причинить мужчины...
  
  На лето я, как обычно, вернулась в Новочеркасск. Но Вовка встретил меня словами:
  - Билеты я взял. Собирайся, завтра вечером выезжаем.
  Билеты - на поезд, выезжаем - в Москву.
  Там нас ждет Любашка, Виталик и крохотная, но уже подросшая и окрепшая Кристинка - по сравнению, конечно же, с тем, какую Люба показывала мне по скайпу.
  Дорога выдалась долгой и утомительной. Приехав в Москву на Казанский вокзал, я была совершенно дезориентирована и с трудом воспринимала обступившую меня внушительную Белокаменную. Даже не могу сказать, что была поражена столицей после привычных улочек своего маленького городка.
  Виталик встретил нас, погрузил наш багаж в свою недавно купленную 'Мазду'. Я села на заднее сиденье и бессмысленно пялилась в окно, пока Вовка с Виталиком болтали, обмениваясь новостями после долгой разлуки.
  Наш старый друг и впрямь стремительно взлетал вверх. Он устроил нас в гостинице, чтобы мы пришли в себя и отдохнули с дороги. Гостить в их квартире было немыслимо, поскольку разместиться четырем взрослым и младенцу в двухкомнатной квартире - это на грани фантастики.
  Родственники пригласили нас на ужин. И дом, и подъезд, и обстановка в квартире не впечатляли: простая многоэтажка, не слишком чистый лифт, добротная, новая, но не эксклюзивная мебель. Все со вкусом, уютно, 'как у людей'. Главное, все свое, честно нажитое. Да и не достигла еще карьера Виталика своего пика. Загородный дом и личная охрана еще впереди, - с улыбкой думала я.
  И снова мы собрались вчетвером, как раньше. Только еще Кристинка периодически шуршала в своей кроватке пеленками. Мужчины обсуждали свои мужские дела - работу, машины и фондовый рынок, мы с Любаней поболтали о моей учебе, о ее самочувствии в новом качестве, и переместились к кроватке ребенка.
  Я взяла на руки крохотный и совсем легкий сверток. Кристина лишь смотрела на меня круглыми голубыми глазами и покряхтывала и гикала, когда я ее покачивала. Какая это была замечательная малышка! Мое сердце тут же окутало тепло. Я с умилением смотрела, как она крепко хватает мой палец и держит, держит, держит... Долго, не выпуская. Пока Люба убирала со стола и мыла посуду, я долго рассказывала маленькой Кристинке все, что в голову приходило, что видела за окном поезда, рассказала несколько сказок и смотрела неотрывно на ее голубые ясные глазки, торчащие из-под чепчика светлые редкие волоски и крошечный беззубый ротик, который на моих глазах учился улыбаться. Сама не зная отчего, я заплакала и тоже улыбнулась ей в ответ.
  Неужели детки бывают такие маленькие? Какая же она была, когда родилась? Еще меньше? Разве это возможно?
   Я смеялась сквозь слезы и делала ей козу-дерезу, а малышка все улыбалась и улыбалась, глядя на меня.
  На следующий день, когда Виталик уехал на работу, прихватив с собой Вовку - для ознакомления с рабочим процессом, я на такси отправилась на встречу с Любой и Кристиной. Мы целый день гуляли по скверу, на обед зашли снова к ним домой, с трудом втащив коляску в подъезд. Как Люба сама справляется - ума не приложу. Вот только молока у Любашки не было, кормила она ребенка из бутылочки. Вернее, в этот день кормила ее я. И вообще при первой возможности я брала Кристину на руки и забавлялась с ней, после чего она крепко засыпала. День мы провели в приятных хлопотах. Люба была рада, что может переложить заботы о ребенке на меня, а сама получила возможность спокойно похлопотать по хозяйству и приготовить закуски на завтра.
  На завтра - то есть на крестины.
  Утром мы поехали в Церковь, где я и Вовка окрестили ребенка, а затем поехали домой к Виталику с Любой, обедать. Снова гуляли, и снова я возилась с крохой, моей крестницей.
  К сожалению, в связи с Вовкиной работой мы не могли долго задерживаться в Москве, и уже на следующий день снова сели на поезд: я - под впечатлением от Кристиночки, Вовка - в предвкушении своего скорого возвращения сюда, на работу и ПМЖ.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 7.
  
  Ничем не примечательное лето в Новочеркасске обещало самое скучное времяпрепровождение, если бы не Римма Ермолова с нашего курса, которая позвонила и сказала, что ей удалось договориться и заказать несколько номеров на море. Конечно, договаривалась не она, а ее папа главный инженер в теплосети выпросил у начальства пять четырехместных комнат в подведомственном пансионате на Азовском море. Таким о образом, еще весной вилами по воде писанная договоренность выдвинуться на отдых большой студенческой гурьбой получила шанс на жизнь.
  Я принялась обзванивать однокурсников и составлять список желающих. В августе десять дней кряду мы купались, загорали, шатались по кафешкам и пенным вечеринкам под открытым небом.
  Это был настоящий отдых для кипящего мозга, а то я уже стала сомневаться в том, что осилю еще один напряженный учебный год в прежнем ритме.
  Вернувшись домой, я однажды заметила на дисплее мобильного номер Натальи Павловны и едва не застонала от разочарования: до учебы еще неделя, а она уже про меня вспомнила и намеревается 'навьючить' поручениями.
  - Здравствуйте, Наталья Павловна! - нарочито весело зачирикала я в трубку.
  - Ирочка, здравствуй! Как у тебя дела?
  - Спасибо, все хорошо.
  - Как настроение? Готова к учебе?
  - К учебе я всегда готова! - И это была правда. - Хотя и отдых пришелся кстати.
  - Это хорошо, - как-то отрешенно пробормотала Наталья Павловна. - А как насчет работы? Ты куда-нибудь устроилась?
  - Нет, - ответила я, удивленная ее вопросом. - Подрабатывала летом продавцом в магазине техники, а больше у нас и работы нормальной здесь нет. А почему спрашиваете?
  - Да вот, хотела тебе предложить... - протянула загадочно методист. - У нас на кафедре пустует ставка лаборанта. Ты девушка шустрая, толковая, работоспособная. Как ты на это смотришь? Есть у тебя желание подзаработать?
  - Я? Лаборантом? - от радости у меня голова пошла кругом. - Конечно!
  - Сумеешь совмещать? - в голосе Натальи Павловны слышалась улыбка.
  - Я буду очень стараться! - пообещала я, подскакивая со стула.
  - Я в тебе и не сомневалась. Но приступать надо немедленно. Я жду тебя завтра на кафедре к восьми. И передай свою никуда не годную и не слишком уважаемую должность старосты кому-нибудь более достойному.
  - Непременно!
  И я забегала по комнате, собирая вещи и учебные принадлежности. Уже к вечеру, предупредив об отъезде Вовку, я была в Ростове, в своей любимой квартире.
  И снова жизнь завертелась колесом.
  В череде насыщенных трудовых будней я однажды бежала по коридору, уткнувшись глазами в документы, которые несла в руках, и совсем не глядела себе под ноги. Как водится в таких случаях, я наткнулась на какого-то студента, листки разлетелись по полу, и я, присев на корточки, стала торопливо их собирать. О Господи! Теперь мне придется заново их упорядочить!
  Так, все. Я выдохнула, выпрямилась и решила, что мне просто необходим перекур, чтобы унять нервы и дрожь в пальцах.
  Занесла собранные в хаотичном порядке бумаги на кафедру и вышла на улицу, встав на свое любимое место под деревом у крыльца универа. Затянувшись сигаретой, я испытала долгожданное расслабление и блаженно вздохнула. Вдруг прямо у ворот притормозила ярко-красная иномарка. Эта картина всколыхнула во мне какое-то воспоминание, в желудке перевернулся холодный булыжник... Дверца открылась, и из машины вышел, устремив на меня взгляд... Глеб. Он двинулся прямо ко мне. Выглядел он тоже неплохо - под стать новой машине - в дорогих брюках, рубашке и вязаной безрукавке.
  - Привет, Ир, - он остановился прямо передо мной.
  - Привет, - радостно улыбнулась я, увидев старого друга, и смутное ощущение, что я должна что-то припомнить, исчезло.
  Мы, не сговариваясь, бросились в объятия друг друга, радостно кружась под деревом.
  - Ты здорово выглядишь, - отметила я, когда мы прекратили это наше кружение.
  - Я так соскучился! - воскликнул он, глядя на меня сверкающими глазами. - И ты все равно выглядишь лучше меня!
  Нам нужно было так много сказать друг другу, что не знали, с чего и начать.
  - Слушай, ты долго еще будешь на парах?
  - Еще две остались, но домой вырвусь не раньше шести.
  - Что так?
  - Я теперь еще лаборантом работаю, так что дел невпроворот.
  - А ты все трудишься! - засмеялся Глеб. - Практику нарабатываешь?
  - Вроде того, - кивнула я. - А ты, я вижу, новую тачку приобрел?
  - А, заметила! - радостно потер он руки. - Горю желанием тебя на ней прокатить.
  - О! Правда, некогда, - с сожалением покачала я головой.
  - Может, вечером? Съездим куда-нибудь, - он тепло приобнял меня одной рукой за плечи и на мгновение прижал к себе. - В ресторан?
  - Да, можно, - легко согласилась я, потому что нам и впрямь было о чем поговорить. - Давай и Маринку с собой зацепим?
  - А зачем Маринку?
  - Ну как?..
  - В другой раз Маринку, перебьется. С ней разве спокойно посидишь? Все время ей неймется: надо куда-то идти, где-то тусить, танцевать.
  - Какой-то ты не такой, - я внимательно посмотрела в его лицо, удивленная переменой. - Насколько я помню, ты тоже все время где-то 'шатался', по злачным местам.
  Я высвободилась из его руки, чтобы смотреть на него прямо. К тому же, в его объятиях мне было непривычно и неудобно.
  - Ирусь, люди меняются, - серьезно сказал он.
  - Не в лучшую сторону.
  - Почему же? Хочешь сказать, что человек не может исправиться?
  - Может, но это исключение из правила.
  - Значит, я повзрослел.
  - А это я заметила, как только тебя увидела, - улыбнулась я. - Видимо, в этом причина твоей перемены. Или в смене рода занятий? Так и не скажешь, чем ты занимаешься?
  - Нет, не могу. Но, главное, это приносит хороший доход.
  - Ну, как хочешь. Ладно, тогда до вечера! - я поспешила внутрь корпуса факультета.
  - Я заеду в шесть! - донеслось мне в спину.
  За ужином я продолжала наблюдать за Глебом и поняла, что он ничуть не изменился. Такой же нахал и повеса, разгильдяй и шутник. Изменилось что-то в его взгляде. Я несколько раз за вечер замечала, что в нем прослеживалась какая-то грусть, когда Глеб поднимал глаза от столешницы на меня.
  - У тебя что-то случилось? - прямо спросила я.
  Он медленно покачал головой, не отрывая от меня пристального взгляда.
  - Нет. Лето как лето. Работа, отдых, девушки, травка, пиво...
  - Ну, тогда все в порядке! Тогда я за тебя спокойна, - засмеялась я.
  - Просто смотрю на тебя, - улыбнулся Глеб. - И думаю, как мне тебя не хватало. Все-таки только ты еще и удерживаешь меня в узде.
  - Да ладно тебе!
  - Правда, - кивнул он. - Перед тобой мне еще хоть как-то стыдно творить что-нибудь аморальное. И думал, что ты будешь все еще обижаться. Ну, за нашу последнюю встречу...
  - Да ладно, забыли. В конце концов, это твоя жизнь, и я всегда старалась в нее не вмешиваться. Просто, меня немного напугало то, как спокойно ты об этом говорил, как будто так и надо. Без угрызений совести.
  - Да, я много прокручивал все это в голове. Твои слова. И пытался понять, как ты это видишь.
  - Ну и как? Успешно? - усмехнулась я.
  - Не знаю, насколько верны мои выводы, - засмеялся он. - Но понял, что с тобой нужно быть поосторожней, иначе, если ты разозлишься, ты выпускаешь коготки, которые намного острее, чем у любой светской стервы.
  - Ой, хватит тебе! - протянула я. - Делаешь тут из меня женщину-кошку с ментальной нестабильностью!
  ...Учеба и работа заполнили все мое время. С Глебом часто видеться я не могла - всего пару раз в месяц, хотя названивал он почти каждый день, и я, уже засыпая в постели жутко уставшая, так и быть, болтала с ним о всякой всячине.
  
  Прошел еще один год. Я перешла на пятый курс, по-прежнему обкладываясь по вечерам книгами.
  Вовка недавно переехал-таки в Москву и принялся активно там осваиваться и обустраиваться. Я, можно сказать, осталась совсем одна - все родственники мигрировали. Если бы не вулканически непредсказуемая Маринка и по-братски близкий Глеб, я бы окончательно захандрила в этом океане учебников.
  С Маринкой мы болтали по вечерам дома, сплетничая об однокурсниках; смеялись над неуклюжестью одного из ее парней, которого она тут же бросила; оплакивали умную немецкую овчарку, которая жила у ее родителей, и недавно умерла от старости.
  С Глебом изредка собирались у него дома, играли в карты, пили пиво, курили (мы с Мариной - сигареты, он с друзьями - траву), иногда вырывались в клуб попрыгать под ритмичную музыку. Если мы с Глебом отдыхали у него дома вдвоем, обычно смотрели фильмы или разговаривали на кухне, выпивая по нескольку чашек кофе и выкуривая n-ное количество сигарет.
  Вот и на сей раз мы сидели за кухонным столом. Я без умолку болтала о том, что подыскиваю тему для диссертации и какие варианты подобрала.
  - Честно говоря, я немного растеряна. Мне уже пора найти себе научного руководителя, а с этим как раз возникают трудности. А он бы мне помог и с темой, и с подготовкой к защите. Я хочу начать рукопись как можно скорее, а не ждать получения диплома. Конечно, к защите меня без него не допустят, но почему бы не сэкономить время и просто ее не начать? Но профессорша, к которой я подходила, сказала, что не станет со мной разговаривать, пока я не покажу ей документ. Дура! - в сердцах топнула я ногой.
  - У меня есть одна профессорша. Знакомая. Подруга моей матери.
  - Она филолог?
  - Кто? Подруга?
  - Ну!
  - Ну да, - пожал он плечами. - Мне она не откажет. Вернее, маме, - я ее попрошу, а она - Валентину Игоревну. Если бы ты раньше сказала... Я ж не знал, что у тебя с научным руководителем загвоздка.
  - Ты серьезно? - я радостно схватила его за руки, лежавшие на столе. - И она начнет меня курировать уже сейчас?
  - Ну да, мы же попросим. По знакомству.
  - Ой, Глеб, Спасибо! - искренне воскликнула я, не в силах стереть с лица радостную улыбку. - Это было бы просто здорово! Не знаю, как и благодарить тебя!
  - Да что там! - махнул он рукой. - На то мы и друзья.
  - Нет, правда! Это так много для меня значит. Для моей карьеры. Я, наверное, до жути честолюбива, но хочу стать кандидатом рано, чтоб все видели мой ум и работоспособность. Честно, если, что-то будет нужно, только скажи! Ну, как тебя отблагодарить?
  - Давай встречаться, - посмотрел он прямо на меня.
  - Что?
  - Я хочу, чтобы ты была моей девушкой, - сказал он смущенно, но твердо.
  - Ты что... - растерялась я и отняла от него свои руки.
  - Ты мне очень близка. Я понял, что ты особенная. Давно понял, но все не решался... Ты отличаешься от всех этих сосок, с которыми я все время встречался. Ты совершенно другая. Я долго думал, долго шел к этому и понял, что такую, как ты, я не найду.
  - Глеб, ты шутишь... - ошарашено пробормотала я и попыталась обернуть все в шутку: - Я бы согласилась, если бы не знала тебя так хорошо. И если бы ты не курил траву!
  - Я и не буду! Нет проблем, - заверил меня Глеб.
  Я поднялась из-за стола:
  - Послушай, все это как-то неправильно. У нас не те отношения, которые могли бы перейти в любовь. Мы слишком хорошо изучили друг друга.
  - Так это же здорово!
  - Нет, совсем не здорово. Мы будем чувствовать себя как супружеская чета, прожившая вместе сорок лет. И в то же время будет очень неловко. Ведь я тебя не воспринимаю как парня. То есть, воспринимаю, конечно, - поспешила я исправиться. - Но совсем в другом качестве. Это будет слишком сложно.
  - Подожди, не кипишуй! - остановил Глеб мой словесный поток. - Я же не тороплю. Подумай. Свыкнись. Ты все равно уже теперь знаешь о моих чувствах...
  - Вот именно! О чем еще, по-твоему, я могу теперь думать?!
  - Просто, может, со временем эта мысль не будет тебя так пугать.
  - Нет, Глеб. Нет...
  - Я все понял. Понял. Тебе противна сама такая возможность...
  - Нет же, Глеб! Просто... Ты не понимаешь! Ты мой друг! Ты уже два года - мой друг!
  У меня в кармане зазвонил мобильный. Я поднесла трубку к уху и, коротко переговорив, сунула ее обратно в карман джинсов.
  Я подняла на Глеба глаза:
  - Это Маринка. Топчется у дверей квартиры. Говорит, вернулась с гулек и обнаружила, что ключи дома оставила. Попасть внутрь не может. Извини, мне нужно бежать!
  И я весьма малодушно оставила Глеба, сидящего за столом с понурым видом.
  
  Следующая наша встреча состоялась через неделю. Он позвонил и смущенно извинился, и пригласил к себе. Я тоже извинилась, чувствуя вину за свой категоричный отказ, но что еще я могла сказать, если так подсказывает мое сердце? Оно много раз испытывало привязанность к людям: к брату Вовке, к Любаше, тете Маше, Маринке, Глебу. Но это лишь родственная и дружеская привязанность. Любви оно не испытывало ни разу. Хотя, врать себе бесполезно. Было какое-то стойкое чувство несколько лет назад. К мужчине, который притягивал своей силой, опасностью, загадочностью. Он обладал каким-то зачаровывающим магнетизмом. Но и это не была любовь. Нельзя любить человека, о котором ничего не знаешь... Или можно?.. Я была влюблена в память о нем... целый год...
  Но и это в прошлом. Глеб и вовсе никогда не вызывал у меня никаких мало-мальски похожих чувств.
  Но, конечно же, я поехала к нему. Дружбу его я ценила очень высоко.
  Мы сидели на полу у него в гостиной. Вокруг нас, как обычно, были разбросаны подушки. Мы пили чай с конфетами и разговаривали, одним глазом наблюдая за действиями какого-то американского ситкома на экране большой плазменной панели на стене.
  Сегодня мы чувствовали себя уже непринужденно, шутили, смеялись как раньше.
  - У тебя такой вид был тогда! - смеялся Глеб.
  - Еще бы! Я была просто в панике, - вторила я ему.
  - Ну подумаешь: втюрился в твои кривые ноги! Это пройдет! - ехидно улыбнулся он, озорно глядя на меня из-под полуопущенных век.
  - У меня ноги не кривые! - смеясь, запустила я в него подушкой.
  - Да ладно, не комплексуй! - продолжал подкалывать Глеб. - Признайся, с четырех лет конным спортом занималась?
  Я, смеясь, налетела на него, в шутку молотя кулаками по плечу.
  Он отклонился немного назад, уходя от ударов. Я потеряла равновесие и стала падать на него. Он тут же инстинктивно ухватил меня за запястья и потянул на себя, окончательно выбив меня из равновесия. Он упал спиной на ковер, а я - на него, оказавшись с ним лицом к лицу. Он не отпускал мои запястья, глядя мне в глаза, словно что-то хотел сказать самим этим взглядом.
  Я перестала дергаться, поскольку подняться или скатиться с него он все равно мне не давал.
  - Прошу тебя, не влюбляйся в меня, - тихо сказала я, не отводя взгляд.
  - Ирка, ты не понимаешь... Это не так просто...
  - Я все отлично понимаю! - мотнула я головой почти сердито. - Но я не хочу терять друга! Мне нужен друг, а не мужчина.
  - Ты должна мне дать шанс, - настойчиво заявил Глеб.
  Я хмыкнула, огорошенная его требованием.
  Он вдруг резко перевернулся, оказавшись сверху, а я оказалась под ним, пригвожденная к полу.
  Мы смотрели друг на друга, оба не в силах найти и выразить достойные доводы в свою пользу.
  И, вместо слов, он меня поцеловал. Жадно и требовательно, не давая мне вырваться. Хотя я пыталась. Лишь поняв, что я перестала сопротивляться, он ослабил давление губ и отпустил мои запястья, которые - я только теперь почувствовала - уже болели. Поцелуй стал мягче, но остался таким же торопливым. Глеб слегка покусывал мои губы, спеша взять от этого поцелуя все, а руки сразу переместились вниз и стали ощупывать мою талию и бедра.
  
  Встречаться мы все-таки стали, хотя для меня это было немного странно. Виделись мы так же редко - ежедневными оставались только телефонные разговоры, - ведь работы у меня не убавилось, а напротив - прибыло. Я предстала пред очи Валентины Игоревны, и она, приятно удивленная моим рвением и подкованностью во всех областях филологии, благосклонно взяла надо мною шефство.
  Так вот, мои с Глебом встречи по-прежнему случались не чаще раза в неделю, только теперь, вместо привычного похлопывания по плечу, мы целовались, приветствуя друг друга. А еще изменилось его отношение к частоте наших встреч: если раньше он не придавал этому значения, то теперь он всегда выказывал недовольство моей постоянной занятостью и недостатком внимания с моей стороны.
  Что и говорить, диплом с отличием не стал для меня сюрпризом, скорее долгожданным пропуском в аспирантуру. Поскольку все у меня было готово заранее, я сразу после получения диплома утвердила тему диссертации на заседании кафедры. Ох, казалось бы, можно было вздохнуть свободно, окончив ВУЗ, так нет же! Самая напряженная работа впереди! Впрочем, меня это не пугало.
  По случаю 'освобождения' мы всем курсом подались на природу, на шашлыки. Было ужасно здорово! Еще никогда наша студенческая 'туса' не выдавалась такой удачной и веселой. Впервые за минувшие пять лет я подумала, что все-таки жаль расставаться с одногруппниками, с которыми мы столько раз подобострастно внимали лекциям любимых преподов и - не менее подобострастно - коллективно хаяли нелюбимых.
  Наевшись мяса 'от пуза' и напившись пива, мы разошлись каждый своей дорогой - продолжать праздновать, но теперь уже со своими близкими: кто в парк, кто в кафе, кто в клуб, кто домой. Лично я - к Глебу.
  Он обещал мне сегодня романтический ужин по случаю выпуска. Надеюсь, он уже ждет меня.
  Глеб открыл дверь с угрюмым выражением лица.
  - Привет! - я чмокнула его в щеку, вприпрыжку продвигаясь внутрь квартиры.
  - Как погуляла?
  - Хорошо. А у тебя как день прошел?
  - Да не очень.
  Глеб плюхнулся в кресло и открыл банку пива.
  - Что случилось? - я села к нему на одно колено и обвила руками его шею.
  - Нет, ничего не случилось, - отрешенно сказал он. - Просто на работе задержался.
  - Все в порядке?
  - Да.
  - Не хочешь поделиться?
  - Не хочу, - сухо отрезал он.
  Тема его работы по прежнему была табу. Все, что мне удалось выудить из него за это время - это то, что он работает в администрации какого-то СТО. Никаких подробностей. И что за тайна?
  - А где же мой обещанный ужин? - завертела я головой.
  - Говорю же, занят был. Некогда было стряпней заниматься.
  - Да? - протянула я. - Ну ладно. Ты голодный? Давай я что-нибудь приготовлю?
  - Нет, не голодный, - он посмотрел на меня и, наконец, смягчился: - Ты не сильно обижаешься?
  - Работа есть работа, - пожала я плечами и поцеловала его.
  - Вино и фрукты в холодильнике. Давай просто выпьем за твой диплом?
  - Годится, - улыбнулась я, решив не придавать значения таким мелочам.
  Мы снова поцеловались.
  Уже через пару минут журнальный столик в гостиной был накрыт, и мы потягивали виноградный напиток.
  Я рассказывала, как провела время на природе, посмеялись над тем, как Сеня Рогов пытался прибить жар мангала водкой вместо воды - ну перепутал, с кем не бывает!
  Я закурила. Глеб последовал моему примеру и затянулся сигаретой 'без опознавательных знаков'.
  - Это что, трава? - моментально сделала я стойку.
  Глеб расслабленно стек по спинке дивана.
  - Да, очень хорошая.
  - Ты что! Мы же договаривались! - укоризненно воскликнула я, расстроившись.
  - Да ладно, че ты! На, затянись. Расслабься хоть раз в жизни! Ты все время в каких-то напрягах.
  - Обойдусь! - обозлилась я. - Спасибо за праздник!
  - Ой, Ирка, забей на все! Ну сколько можно панику разводить из-за всяких мелочей?
  Мой взгляд, устремленный на Глеба, ничуть не смягчился.
  - Ну ладно, ладно! Все. Вот, видишь? - он затушил сигарету, источавшую характерный и лично для меня неприятный запах, в пепельнице. - Любишь ты драматизировать.
  - Я не драматизирую. Ты мне обещал и не сдержал слово!
  - Твоя дурацкая принципиальность меня под монастырь подведет!
  - Вот уж этого я не дождусь, - невольно улыбнулась я. - Спасибо, что затушил.
  Он махнул рукой, мол 'видишь, на какие жертвы я иду ради тебя?!'.
  - Иди ко мне, - он притянул меня за плечи, а другой рукой стал мять мою грудь. - Признайся, с кем-нибудь флиртовала сегодня? А?
  - Офонарел?! - я хотела вырваться, но Глеб навалился на меня всем телом.
  - Да ладно, не боись. Пошутил я.
  Он впился грубым поцелуем мне в шею, а руками шарил по моей фигуре.
  - Давай, красивая моя, не сопротивляйся.
  - Ты мне больно делаешь. Будь поаккуратней! Как тут не сопротивляться?
  Он тем временем расстегивал мои джинсы.
  - Что ты делаешь! - воскликнула я, не в силах контролировать его чисто животное возбуждение.
  - Я хочу тебя. На то ты мне и девушка...
  Его поцелуи и прикосновения доставляли мне больше боли и дискомфорта, но я и пикнуть не успела, как он сдернул с меня джинсы и снова навалился на меня, не оставляя пути к отступлению.
  
  Несмотря на недовольство Глеба моей тотальной занятостью, я продолжала работать над диссертацией. Его напыщенное возмущение лишь наводило меня на мысль, что никто и ничто не может повлиять и тем более воспрепятствовать моему победному шествию к цели. Я столько лет трудилась ради грядущей степени кандидата филологических наук, что просто взять и бросить это представлялось немыслимым. К чему мне это опрометчивое повиновение человеку, которого я... не люблю.
  Да, как не прискорбно, но наши отношения с Глебом ухудшались день ото дня. Я поняла, что и впрямь никогда его не любила. Ценила как друга, дорожила именно его дружбой. Да и теперь ценю и дорожу. Но - какой редкий случай! - сердце и разум твердили заодно: он не пара тебе. Он друг, а не мужчина твоей жизни. Он хороший друг и плохой спутник.
  А сейчас... Уже и дружбу былую не вернешь, и расстаться нельзя - потеряешь близкого человека насовсем. Возможно, он тоже тяготится этим положением? Но как все вернуть без потерь?
  И все-таки честолюбие взяло верх. Не смотря на претензии Глеба, я стала работать с утроенной энергией. Довольно быстро и без особых трудностей я сдала экзамены, - подготовилась я настолько тщательно, что выдержала с честью все попытки экзаменаторов меня 'утопить'. Затем опубликовала несколько статей, и завершила, наконец, рукопись. Перед защитой диссертации у меня тряслись все поджилки, но Глеб так и не удосужился приехать и поддержать меня морально, ссылаясь на срочную работу. Накануне собрания ученого совета меня успокаивала и настраивала на победу только Любаша - по скайпу, разумеется. На руках у нее сидела моя любимая крестница, которой было уже три с половиной года, и она то и дело перебивала мать, показывая мне своих кукол и новые наклейки.
  С Вовкой мне поговорить не удалось, поскольку он как раз согласовывал с клиентом фирмы нюансы нового проекта, к работе над которым он приступал. Ведь он у меня теперь ведущий программист в крупной компьютерной компании.
  Я легла спать в безмолвной квартире. Теперь со мной даже Маринки нет. Она переехала сразу после окончания университета - еще полтора года назад. С ума сойти, целых полтора года...
  
  
  
  Глава 8.
  
  Да! Да! Да! Всего полтора года - и я получила - да, получила официально! - степень кандидата филологических наук! У меня у самой не укладывалось в голове и казалось феноменальным и даже нереальным: уже в преддверии своего двадцатипятилетия я стала кандидатом наук. Как это возможно? С защиты я вылетела, не чуя под собою ног от счастья.
  Во дворе института караулил - какая честь! - Глеб. Я, забыв о его вчерашнем игнорировании меня, бросилась к нему, вопя и подпрыгивая:
  - Защитилась! Защитилась!
  Он засмеялся и обнял меня:
  - Умница моя! Ну наконец-то. Столько работала, готовилась, а сколько я тебя ждал! Иного результата я бы и не принял, - он чмокнул меня в холодную щеку - в конце ноября на Ростовские улицы уже обрушились первые морозы. - Ну теперь-то ты можешь уделять мне больше внимания? Теперь-то ты вольная птица!
  - Ну как сказать, - ответила я. - Осталось буквально переплести диссертацию... - я запнулась, увидев, что на его лицо вновь медленно набегают тучи, и решила не продолжать. - Но в целом - да. Не сравнить с прежней нагрузкой.
  Я довольно вздохнула, почувствовав физически легкость в плечах от осознания последнего факта. Я справилась! Я сделала это! И это уже позади... Это ли не счастье?
  Мы поехали к Глебу отмечать мой успех. Заночевала я у него, а утром приехала домой и вызвала по скайпу Вовку.
  - Ира, говори быстро и по факту. У меня времени нет, - 'поприветствовал' меня брат.
  - По факту, так по факту. Я - слушай и внимай, о презренный! - Я - КАНДИДАТ!
  Взгляд брата наконец-то стал осмысленным, а не бегающим.
  - Боже мой. Защита прошла удачно? Ты что, правда это сделала?! - он вскочил со своего места, как пружина.
  - Да!!!
  - Очуметь! - заорал он, схватившись за голову и, наконец-то, рассмеявшись. - Ты - кандидат наук! Ты - кандидат наук!
  - Я знаю! - смеялась я в ответ, очень обрадованная его реакцией. - Сама в шоке!
  - Ну, сестра! Ты - мозг! Ты - мозг! У меня просто слов нет! - он машинально поправил очки на переносице. - Ну даешь! Молодчина!
  - Точно! - подхватила я.
  - В двадцать пять лет - ученая степень! - не унимался Вовка.
  - Через два месяца, - поправила я его.
  - Что через два месяца?
  - Будет двадцать пять!
  - Ну сестра! Как вообще прошло? Завалить, небось, пытались?
  - Ну-у... Читалось такое желание эдак на десятке лиц. Еще бы! В такие годы первую диссертацию до ума довести! Но тут мне повезло - моя Валентина Игоревна не последний человек в институте, так что, если и хотели, не посмели. Она за своих аспирантов глотки рвет. Да и с чего бы? Я свою кандидатскую честно отработала! На все их вопросы ответила, все разжевала и в рот положила, не подкопаешься. Так что все чисто...
  - Умница, я очень за тебя рад. Поздравляю. Так ты скоро к докторской приступаешь? - улыбнулся он, заранее зная ответ.
  - Еще чего! Имей совесть! Я хочу немного отдохнуть и оклематься. Несколько лет жила в библиотеке! Вот немного погодя... обязательно займусь!
  - Боец! - сказал брат с такой гордостью, что я зарделась. - Ну, ты наслаждайся триумфом, а у меня заказ.
  - Удачи! Пока!
  Решив, что теперь можно сбавить обороты, я устроилась ко второму семестру в свой универ - теперь на преподавательскую ставку. Деньги смешные, но я умела быть экономной. Что мне, много ли надо? Живу одна, моя задача лишь прокормить и одеть себя. Вполне выполнимо.
  Свой двадцать пятый день рождения я отмечала только с Глебом, Маринкой, которая уже успела выскочить замуж, и ее супругом Пашей. Любаша опасалась ехать с маленьким ребенком в такую даль, а Вовка, как всегда, 'горел' на работе.
  Мы сидели в клубе, как в старые добрые времена, только уже не дружеской студенческой компанией, а вроде как на двойном свидании. Маринка, еще когда мы с Глебом только начали встречаться (я тогда училась на пятом курсе), подхихикивала и долго подтрунивала надо мной, да и над Глебом, говоря, что более странной и несочетаемой пары ей видеть не доводилось. Как могли сойтись отчаянный гуляка - заводила - драчун и закоренелая заучка - домоседка - полудевственница? Правда, Глеб быстро ставил Маринку на место, сразу напыживаясь и готовясь к 'битве' - с девушкой, естественно, только словесной.
  Со временем, присмотревшись к нам повнимательнее, она запричитала, что это было неизбежно. Мы так много времени проводили вместе, так много говорили и хорошо друг друга понимали, что это был лишь вопрос времени.
  Так что теперь, спустя два года, я так и не решилась сказать подружке, что почти сразу после того, как мы трансформировались из друзей в пару, понимание между нами как корова языком слизала. Оно уступило место контролю над моими планами на день, дрязгам по поводу моей форсированной научной деятельности и истерикам на почве шумных гулянок Глеба со всеми вытекающими последствиями. А ведь раньше я и не замечала, какой он ярый любитель пива. Не придавала этому значения. Потому что это меня не касалось...
  - Хорошая сегодня музыка, - заметила Марина, поставив свой бокал вина на стол. - Хоть уши не рвет басами.
  - Стареешь, мать, - улыбнулся Глеб. - В былые годы твоей жене для хорошего самочувствия требовалась лишь бутылка пива и мощный ритм, - обратился он к Паше.
  - Где мои 'надцать' лет! - притворно вздохнула Маришка. - Нет, Глебушка, я с работы, поэтому не в состоянии слушать оглушительный грохот.
  - А танцевать ты в состоянии? - с улыбкой спросила я.
  - Ну, это я завсегда готова! Ноги-то ладно, главное, чтоб голова не болела!
  Мы с Маринкой пошли плясать.
  Когда мы вернулись за стол, обнаружили, что между подвыпившими Глебом и Пашей, до этого мирно беседовавшими, назревал какой-то конфликт.
  - Ты че мне втираешь? - зло сказал Паша сквозь зубы, стукнув кулаком по столу. - Я в этой каше уже годами варюсь!
  - Да я тебе говорю, все эти законы можно обойти, что два пальца об асфальт! - глаза Глеба стали почти черными от едва сдерживаемой ярости.
  - О чем спорите, ребятки? - весело спросила разгоряченная танцем Марина.
  Но на нее никто не обратил внимания.
  Мужчины продолжали сидеть, нахохлившись и уперев друг в друга свирепые взгляды.
  - Давай-ка я тебе наглядно обрисую ситуацию, - проговорил Паша.
  - А давай! Пошли, даже покажешь! Если я тебе не разъясню! - криво ухмыльнулся Глеб с вызовом.
  - Выйдем?
  - Выйдем!
  Они резко вскочили, так, что стулья разлетелись в стороны, и рванули к выходу.
  - Ой, блин, ну все, ща махач начнется! - встревожено воскликнула Марина.
  Мы поторопились догонять своих озверевших спутников.
  На улице перед входом в клуб мы застали уже вовсю мутузящих друг друга Глеба с Пашей.
  - Э-э! - закричала я, бегая вокруг них, стараясь держаться на безопасном расстоянии: как бы и мне ненароком не прилетело. - Петухи! А-ну прекратите! Маринка, чего они?..
  - Не знаю! Паша! Успокойтесь! - вопила подруга.
  Я схватила ее за руку и потянула к охраннику у входа:
  - Извините, нам может кто-нибудь помочь? - обратилась я к нему. - Помогите, пожалуйста! Разнимите парней, а то мы не справимся!..
  - Нет, я осуществляю фейс-контроль, - пробухтел здоровый амбал. - Если бы они дрались внутри клуба, охрана непременно бы их разняла.
  - Но нам-то, хрупким девушкам, что делать?! - запаниковала я. - Они же поубивают друг друга.
  - Ничем не могу помочь, - безо всякого выражения на квадратном лице отрезал охранник. - Здесь можно.
  - Что?! Драться или убивать?! Что здесь можно?! - заорала я.
  - Отойдите. Я при исполнении, - сухо сказал он.
  - Отморозок шкафоподобный! - гаркнула я ему в лицо и, совершенно злая, бросилась обратно к драчунам.
  Подскочив с разбегу, я замахнулась и ударила сумкой Глеба по спине. Потом получил и Пашка. Тут ко мне присоединилась и Маринка.
  - Угомонитесь, вы! - заорала я на них. - Что вы не поделили?! Перестаньте! Глеб! Так ты планировал отметить мой день рождения?!
  Наконец, парни остановились, тяжело дыша, взмыленные и все еще сверлящие друг друга взглядом. Мы с Мариной их придерживали, чтоб они опять не налетели друг на друга.
  - Идем в клуб, - сказала Марина. - У Ирки днюха. Что вы тут устроили?! Решили испортить нам вечер?!
  Мы потащили их обратно мимо безразлично пропустившего нас охранника.
  - Ладно, все. Все, - сказал Глеб. - Мы больше не будем. Отпусти, Ир!
  Он выдернул из моих рук свой локоть.
  - Обещаю, не буду горячиться, - сказал Паша Марине.
  - Идите за столик! - строго велела она. - Мы сейчас придем. И чтобы вы были оба в нормальном состоянии! Никаких драк.
  - Ладно, ладно, - вяло и нестройно проблеяли они и пошли в зал.
  Меня Марина потащила в дамскую комнату.
  - Что это они разошлись? - удивилась она, скрываясь в одной из кабинок.
  - Надо выяснить, - невесело сказала я, подставляя руки под сенсорный кран.
  Побрызгав на лицо водой, я посмотрела на свое усталое отражение в зеркале.
  Когда мы вернулись к нашему столику, за ним царили благодать и дружеская атмосфера. Глеб и Паша в обнимку курили кальян, казалось, еще сильнее опьянев, чем прежде. Они уже вовсю общались, похлопывая друг друга по плечу и восклицая: 'Вот такой мужик!' и 'Это мой братан!'.
  - Тьфу! Идиоты! - в сердцах сплюнула Марина.
  Добиться от них, пьяных и накуренных, что привело к конфликту и что их так скоро примирило, мы так и не смогли, лишь, расстроенные, потащили своих мужчин домой, чтоб они проспались.
  Утром я вышла из своей спальни и посмотрела на лежащего на диване в гостиной Глеба. Он, услыхав мои шаги, открыл глаза.
  - Ир, - одними губами шевельнул он.
  - Чего тебе? - спросила я без всяких эмоций.
  - Дай попить. И от головы что-нибудь. Щас развалится.
  - Не хочешь поделиться, что там у вас вчера произошло?
  - А что вчера произошло? Я был бы благодарен, если бы ты мне поведала.
  - Из-за чего вы с Пашкой подрались? - уточнила я, подавая ему стакан.
  - Точно! То-то у меня черепушка трещит.
  - Ну так?
  - Да ты че? Не помню я ни хрена. Из-за ерунды какой-то. Помню, что потом уже обнимались.
  - Даже целовались! - фыркнула я.
  - Че-его? - Глеб даже приподнялся над подушкой.
  - Да шучу, расслабься, - вздохнула я и села в кресло.
  - Ну тебя на фиг с твоими шутками! Так и поседеть можно!
  Я засмеялась. Подумаешь, крошечная месть за испорченный день рождения.
  - Ты меня не убьешь за вчерашнее? - заискивающе посмотрел на меня Глеб. - Сильно обижаешься?
  - Куда тебя денешь! - вздохнув, я безнадежно махнула на него рукой.
  - Ты у меня самая хорошая! - он послал мне воздушный поцелуй.
  Я только хмыкнула и включила телевизор.
  
  Преподавательская деятельность и кандидатская степень открывали передо мной все новые горизонты. Первым делом, чтобы опробовать себя в новом качестве и не зависнуть на достигнутом, я издала методичку для нашего ВУЗа. На это у меня ушло четыре месяца - все-таки работа незнакомая. Следующей ступенью я наметила для себя составление собственного учебника, а там, глядишь, еще какие-нибудь научные труды. Но моим далеко идущим планам и замыслам не суждено было сбыться.
  С началом поливного сезона Глеб стал чаще избегать со мной встреч, ссылаясь на необходимость ехать на дачу. Причем, такая необходимость могла возникнуть в любое время суток. Даже, когда мы уже лежали в постели и засыпали, мог раздаться звонок мобильного, и Глеб, одеваясь за сорок четыре секунды, вихрем уносился из моей квартиры. Но, как бы ни было все это подозрительно, причин не доверять ему у меня тоже не было. Я иногда общалась с его мамой, и она подтверждала, что Глеб действительно неплохо помогает на даче: все у них вскопано, прополото и полито. Правда, приезжать и заниматься огородом он предпочитал в отсутствие родителей. Но что с того? Я тоже всегда любила убираться в квартире, когда никто не мешал: ни Вовка, ни Маринка, ни Глеб.
  С Глебом мы по-прежнему придерживались периода свиданий; жить вместе мы так и не решались. Он заявлял, что не хочет переезжать в квартиру своей девушки - 'к ней на шею'; лучше он сначала заработает на свою собственную жилплощадь, съедет от родителей, а уж тогда и поговорим! К моему стыду, я чувствовала только облегчение от того, что он не торопит это событие.
  Я открыла глаза и увидела Глеба, который спешно натягивал джинсы. Ночевал он у меня, все-таки, часто.
  - Ты куда? - удивилась я.
  Посмотрев на часы, демонстрировавшие семь утра, я села на постели.
  - На дачу, лапуль. Мама попросила. Она в командировку едет, на консилиум. Говорит, срочно надо полить весь огород. Ну правда, Ирусь, сама видишь, какая жара свалилась.
  - Ты надолго? Выходной ведь. Мы вместе хотели его провести.
  - Раньше вечера точно не вернусь. Как приеду в город, обязательно позвоню, - он закончил одеваться и чмокнул меня в щеку.
  Услыхав стук входной двери, я одернула на себе коротенькую ночнушку и встала с кровати.
  Душ окончательно пробудил сонный организм. Наведя дома чистоту, я сварила кофе и села за компьютер поговорить с Любаней.
  - Здорово, - сказала она.
  - Привет, - улыбнулась я. - А где Кристинка?
  - Виталик ее в зоопарк повел. Дали мне сегодня отгул.
  - Жаль, - расстроилась я. - Я уже по ней соскучилась.
  - Приезжай в гости. Она тоже постоянно спрашивает: 'Когда Ира приедет? Когда Ира приедет?' Вэбка замечательное изобретение, но через нее не обнимешь и на коленки к крестной не залезешь!
  Я улыбнулась.
  - И не говори. Сама очень хочу. Да и с Вовкой повидаться. Он вообще говорит, что пора и мне к вам перебираться.
  - А ты что? - оживилась кузина.
  - Да что? Не знаю. У меня вроде и тут все неплохо продвигается. Работа просто горит в руках!
  - Смотри сама, конечно, но я бы тоже была очень рада. Кто тебе мешает здесь работать? И Кристинка пищала бы от радости.
  - Ой, не знаю, - вздохнула я. - Я пока не думала об этом. Я к вам летом приеду, после экзаменов. Тогда и поговорим. Может, подольше погощу, осмотрюсь, как следует.
  - Что-то ты темнишь. Ты там замуж, случайно, не надумала?
  - Еще чего! - фыркнула я.
  - А как же твой Глеб?
  - Глеб в порядке. И у нас с ним все в порядке. Но о свадьбе и речи не идет.
  - Почему?
  - Ну что это за вопрос - почему? - растерялась я. - Не знаю! Вот вы с Виталькой почему поженились?
  - Любили друг друга, вот и поженились! - сказав это, Люба осеклась.
  Я тоже примолкла.
  Первой заговорила Любаня:
  - А вы друг друга что, не любите?
  Я растерялась, не зная, что ответить. Ведь ответа я и сама не знала.
  - Я не знаю, как это назвать. Иногда меня жутко раздражают его выходки, характер, дерзость, своеволие. А иногда вроде все нормально. Нам неплохо вместе. Зачастую нам есть, о чем поговорить...
  - Что-то не похоже на идиллию, - натянуто промолвила Люба. - Вообще ни на что не похоже.
  - Да ладно тебе! Все у нас нормально. Просто мы оба занятые люди. Я - работой, а Глеб... тоже работой, да еще родителям помогает.
  Люба на несколько мгновений задержала на мне задумчивый взгляд.
  - Просто я никогда не видела тебя в состоянии влюбленности. Даже когда ты рассказываешь что-то о Глебе - вы же уже больше двух лет вместе, - а я ни разу не видела в твоих глазах страсти к нему.
  - Да при чем тут страсть? Романов начиталась? У нас нормальные человеческие отношения!
  - И тебя все устраивает?
  - Конечно!
  - А, ну тогда ладно. Извини, что напала на тебя. Ты же у нас не из робкого десятка! Сама знаешь, что для тебя лучше, - Люба улыбнулась. - Просто ты никогда о нем не рассказываешь. Вернее, рассказываешь, но как-то вскользь, без особого интереса.
  - Ой, да ладно обо мне! Как у Кристинки в садике дела?
  - Дочка умница, - заулыбалась Любаша, сразу позабыв обо мне с Глебом. - Вчера у них выставка была. Поделки из пластилина, рисунки, аппликации... Мы ходили с Виталиком, смотрели.
  Любонька с головой ушла в описание успехов дочери. Мы еще долго беседовали, пока она не спохватилась, что пора готовить обед.
  Я выключила компьютер и задумалась.
  Делать мне сегодня нечего. С Глебом мы собирались провести выходной вместе. Так почему бы это 'вместе' не перенести на дачу его родителей? Дорогу я знаю. Мы отмечали там Девятое мая. За чем же дело стало? Приеду, помогу полить грядки, приготовлю ужин, посидим вечером на природе, потом вместе вернемся домой. Чем не программа на уик-энд?
  Звонить и предупреждать о своем приезде я не стала, решила сделать сюрприз. Накупив продуктов для ужина, я села в маршрутку.
  Ехать пришлось с пересадками, потом пешком минут двадцать по пыльной дороге. И впрямь жара. Наконец, я остановилась у знакомой калитки.
  Машины Глеба не было. Побродив по двору и огороду и не обнаружив Глеба, я вошла в дом. Дача у них, прямо скажем, завидная: и территория большая, и домик двухкомнатный с кухней, мансардой, большим подвалом и кладовкой. Если бы не отсутствие коммуникаций, хоть сейчас заселяйся!
  Обойдя обе комнаты - прятаться здесь было решительно негде, - я стала подниматься по крутой лестнице в мансарду.
  - Глеб!
  В ответ тишина. Оглядевшись и убедившись в том, что мансарда пуста, я слезла обратно вниз.
  - Глеб! - на всякий случай позвала еще раз, дивясь, куда он мог деваться, не закрыв ни дверь, ни калитку. Хотя... что тут красть-то? Ни телевизора, ни какой-либо другой техники здесь не было. Дивану и вовсе больше лет, чем мне.
  Вероятно, он поехал в местный магазинчик, минутах в пятнадцати ходьбы. А Глебу на машине - пять минут езды.
  Я уже хотела выйти снова на улицу и подождать его, как за моей спиной, за дверью кладовой, зашевелилось что-то тяжелое. Подскочив от страха, я обернулась. Деревянная, выкрашенная белой краской дверь была плотно закрыта. Никаких звуков из-за нее не доносилось. Но ведь и галлюцинациями я не страдаю! По звуку мне показалось, что это было что-то живое, и оно шевелилось. Может, родители Глеба купили большую собаку? Но кто закроет собаку в кладовке? Уж она-то наведет там свои 'порядки'!
  По спине пробежали мурашки. Я очень не люблю подобного рода загадки. Открыть дверь и посмотреть было для меня просто невыполнимо. Уже решив для себя выйти на улицу и ждать Глеба - пусть он сам решает этот вопрос! - я остановилась, услыхав уже повторный шорох - тише, чем в прошлый раз, зато теперь прозвучал негромкий, но отчетливый, короткий стон. Голос высокий. Он мог принадлежать, пожалуй, молодой девушке, но никак не женщине или мужчине.
  Я шагнула вперед и, повернув ручку, рванула дверь на себя.
  Я охнула от удивления.
  К слову, в кладовке свет включался автоматически, поэтому лампочка вспыхнула сразу, как только я распахнула створку.
  Но я не предполагала, что этот голос будет принадлежать... девочке.
  Школьнице, лет тринадцати - четырнадцати. Она полулежала на полу, с завязанным грязной тряпкой ртом и завязанными за спиной руками. При виде меня она в ужасе попыталась отползти подальше, но ей мешали полки с трехлитровыми банками. Она застонала еще громче, пытаясь закричать от страха. Лицо в грязных потеках от слез, глаза совершенно круглые и полные паники. Светло-русые волосы всклокочены и разметались по плечам.
  - Не бойся, - я присела подле нее, пытаясь утихомирить перепуганного ребенка. - Я не сделаю тебе ничего плохого. Я развяжу тебя. Не кричи.
  Я сняла с ее рта некогда белую, а нынче темно-серую, возможно, в уличной грязи, тряпку.
  - Ты кто такая? Как ты тут очутилась?
  Девочка лихорадочно дышала, преисполненная чистого страха, но пролепетала:
  - Таня.
  - А я Ира, - следовало установить контакт. - Что случилось?
  - А вы не с ним?
  - С кем?
  - С этим... Щуплым.
  - С каким щуплым? Это кто?
  - Его так похитители называли. Имени я не знаю.
  - Тебя похитили? - похолодела я.
  - Да. Какие-то люди. На цыган похожи.
  - Мужчины?
  - Там в сообщниках и мужчины, и женщины! - частила девочка громким шепотом.
  - Давай все по порядку. Как ты ЗДЕСЬ оказалась?
  - Помогите! Надо бежать, пока он не вернулся!
  - Кто?
  - Дядька этот! Он меня отвезет на пароход и продаст в рабство! - заплакала Таня.
  - Что?! Тебя привезли сюда на машине?
  - Да.
  - Когда?!
  - Сегодня утром.
  - Машина какая?!
  - Я не знаю...
  - Какого цвета?
  - Не помню... - проклацала Таня зубами. - Кажется, красная...
  У меня сердце оборвалось. Неужели... Нет, нет. Но неужели... Нет!
  Неужели Глеб?!
  Я с трудом освободила Танины руки от туго затянутых веревок и помогла ей подняться.
  - Пойдем. Выберемся, а уж потом все объяснишь.
  Мы направились к двери, которая вдруг, к нашему обоюдному ужасу, сама открылась, и на пороге возник Глеб с картонной упаковкой в руках, в которой были четыре банки пива.
  Девочка, которую я держала за руку, издала такой вопль ужаса, что едва не оглушила меня на одно ухо. В ее крике было столько животного страха, что ее паника передалась и мне.
  На лице Глеба промелькнул тоже настоящий испуг, и оно лишилось всяких красок.
  Я еще до конца не верила, что он причастен к похищению ребенка, и ждала, пожалуй, его удивленного восклицания: 'Что здесь происходит? Кто эта девочка?'
  Но он не выказал ни малейшего изумления при виде ее. Его испуг был вызван исключительно моим появлением.
  Таня металась и пыталась вырваться, и я поняла, что это единственный способ, ведь Глеб преградил нам выход.
  - Беги! - я толкнула Таню в сторону второй комнаты, а сама рванула на кухню.
  Растерявшийся Глеб погнался все-таки за мной.
  Он быстро схватил меня и развернул к себе лицом:
  - Ты какого хрена здесь делаешь?!
  - К тебе приехала... - пролепетала я, дрожа, как осиновый лист. - В гости... хотела сделать сюрприз...
  - Идиотка! Какого хрена?! Кто тебя звал? - он встряхивал меня за плечи снова и снова. - Что ты наделала?! Дура!
  Я краем глаза заметила промелькнувшую девичью фигурку у выхода, но и Глеб ее заметил. Он бросился за ней.
  - Нет! Стой! - я ухватила его за руки, но он резким движением нанес мне удар, попав ребром ладони мне в горло.
  Я упала на спину и сильно закашлялась. Кашляя и задыхаясь, я поднялась, схватила с плиты большую чугунную сковородку и побежала на улицу за ними.
  Я увидела Таню, бегущую по главной дачной аллее, а Глеб был еще только у калитки, за которой стояла его красная машина. Мне удалось его настичь. Я замахнулась на него сковородкой, но он перехватил мою руку, больно вывернув ее на излом. Я вскрикнула от боли и из последних сил ударила его каблуком туфли в ногу. Шпилька впилась ему в кроссовок. Глеб взвыл и схватился за ступню. Я не стала подбирать сковородку, а подняла из травы упавшие ключи от машины.
  Вскочила на водительское сиденье, и рванула машину с места. Глеб сам научил меня на ней ездить, и я делала большие успехи. Но кто знал, что мои навыки пригодятся в такой ситуации?..
  Я быстро нагнала Таню, притормозила и открыла пассажирскую дверцу. Испуганная и запыхавшаяся девочка запрыгнула в салон. В зеркале заднего вида я заметила бегущего за нами Глеба, но нажав на педаль газа, увидела, что он безнадежно отстал.
  Остановились мы только в городе.
  - Рассказывай, - велела я, повернувшись всем корпусом к Тане. - Когда, как тебя похитили, кто и зачем? Я хочу тебе помочь. Я тебе не враг, Таня.
  - Я это уже поняла, - всхлипнул вконец напуганный ребенок. - Я все расскажу.
  Таня - девочка из неполной семьи. А кто, как не сироты или полу-сироты попадают под риск быть похищенными? Живут они вдвоем с мамой на зарплату продавца. Не нищие, конечно, но и шиковать не приходится.
  Мама задержалась вчера на работе, делала в магазине переучет. Воспользовавшись отсутствием родительницы, Таня допоздна засиделась за компьютерными играми в гостях у подружки. Когда дети спохватились, на улице уже давно стемнело. Таня побежала домой, надеясь, что мама еще не вернулась и не заметила пропажи дочери. Но в темном безлюдном переулке, у мусорных баков, ее схватили двое мужчин и затащили в машину.
  Провонявшая дешевым бензином, куревом и потом немытых мужиков 'пятерка' доплюхала до какого-то дома на окраине, в частном секторе. Таню выволокли из машины, зашвырнули, словно собачонку в пустую комнату с одним засаленным матрасом, украшенным застарелыми пятнами, и заперли на ночь. На окнах стояли решетки. Лампочки в комнате со старыми обоями тоже не было.
  Дверь открылась лишь один раз. Какая-то крайне неприветливая женщина, не старая, поставила в углу ведро и заставила Таню выпить какую-то таблетку.
  До утра перепуганная девочка не спала, сидела на вонючем матрасе, обхватив руками тощие коленки. Очень рано, почти на рассвете, она подслушала разговор мужчины и женщины, из которого она поняла, что совсем скоро за ней приедет какой-то Щуплый и заберет ее с собой, чтобы переправить... в Турцию. Таня в ужасе снова заплакала.
  Скоро пришла та же женщина, закутанная в черные одежды и платок, наполовину скрывавший смуглое лицо, и снова заставила оплеухами выпить таблетку. Затем дала в миске какое-то варево, напоминавшее суп на бульоне из половых тряпок. Но голодный ребенок все же выхлебал почти всю неаппетитную жижу.
  Ждать пришлось не так долго. Дверь снова открылась, и женщина схватила Таню за плечо жилистой рукой и потащила к выходу. Мужчина, молодой, возникший в дверях, связал ее, завязал ей рот и глаза. Потом подхватил на руки и бросил в машину - на этот раз, судя по запаху, чистую, а кроме того, заднее сиденье, на котором лежала связанная Таня, было прикрыто плотной клеенкой, чтобы пленница никак его не испачкала.
  Щуплый, как называли его похитители, привез Таню в какое-то место. Перенес в маленькую комнатушку, в которой снял с ее глаз повязку. Заставил выпить все такую же таблетку, снова завязал ей рот воняющей мазутом тряпкой и оставил девочку одну. Лампочка была подключена к датчику движения, поэтому Тане приходилось постоянно двигаться, чтобы она вспыхивала снова и снова. Осмотревшись, она поняла, что находится в кладовой, но кроме банок и пакетов с сыпучими крупами там ничего не было. Ни единой железяки, которая могла бы помочь развязать затекшие руки.
  Спустя какое то время, Щуплый открыл дверь, дал ей очередную таблетку и снова закрыл.
  На этот раз Таня почувствовала легкое приятное головокружение, какую-то беспричинную радость и полное безразличие к происходящему. Заглянувший в кладовку Щуплый убедился, что клиент достиг кондиции и скормил ей 'Твикс', дав запить водой. Ничего вкуснее Таня ни разу в жизни не ела! По крайней мере, так ей казалось на тот момент.
  Апатия достигла своего пика, и Таня даже решилась спросить:
  - А когда вы меня собираетесь везти в Турцию?
  Щуплый немного опешил, но ответил:
  - Вечером пароход. Ешь молча.
  - А еще 'Твикс' можно?
  - Я че тебя тут откармливать буду?! - обозлился он. - Мне надо только, чтоб ты с голоду не сдохла и поездку перенесла!
  - А что я буду делать в Турции?
  - Тебе все покажут и расскажут. Как раз заработаешь там и накупишь себе 'Твиксов'. Хоть ящиками! - заржал 'тюремщик' и снова оставил ее одну, не забыв завязать ей рот.
  
  Я сидела, словно меня обухом шарахнули по голове. Я не могла поверить в то, что все это - о Глебе. Это было настолько же невероятно, насколько и очевидно.
  Так вот, в чем заключается его таинственная работа! Так вот, куда он срочно срывается в любое время суток! Так вот, почему он пропадает целыми днями на даче! Какой, к черту, огород! Там он прячет похищенных девочек, прежде, чем отправить их в плавание!
  - Пошли!
  Я вышла из машины, оставив ее у автовокзала, и мы с девочкой направились через дорогу на автобусную остановку.
  Мы добрались до дома Тани.
  - Ты ступай, - сказала я ей, проведя ребенка до квартиры. - Вот мой номер телефона. Надеюсь, тебя больше не тронут. Но если что - сразу звони. Я тебя не брошу. А теперь иди к матери. Она уже с ума сходит. Расскажи ей все. Пусть она заявит в милицию. Тогда тебя точно оставят в покое. И не бойся, я всегда на связи. Я буду свидетельствовать против них...
  Я замолчала. В горле застрял ком. Как я смогу давать показания против Глеба? Нет, не смогу...
  А оставить преступников на свободе? Немыслимо!
  Голову наполнили противоречивые мысли, но предаться им в полной мере я не успела. Внезапно дверь квартиры распахнулась, и перед нами предстала заплаканная, какая-то помятая, женщина в байковом халате.
  - Мам!
  - Танюша! Доченька, ты где была?
  Они бросились в объятия друг друга.
  Пришлось мне войти и повторить все свои заверения ей, а также выслушать ее причитания о том, как она была напугана, а в милиции - естественно - не взяли ее заявление о пропаже четырнадцатилетней девочки.
  Я настояла на том, чтобы она заявила на злоумышленников немедленно, дабы обезопасить себя от их мести и уберечь других людей.
  Совершенно разбитая, я поехала домой.
  Что делать? Как это отразится на мне? Что сейчас с Глебом? Что он делает? Будет ли он мстить мне? Какие проблемы теперь ждут его? Надеюсь, ему ничего не сделают его же сообщники за то, что он упустил девчонку...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 9.
  
  Я вышла из маршрутки на ватных ногах и поплелась вглубь двора, к своему дому. Но еще издали я увидела толпу у своего подъезда. Обогнув последний угол, я увидела соседей, зевак, две пожарные машины, и с трудом решилась поднять глаза вверх. Предчувствие не обмануло меня. Огонь так и полыхал из окон на четвертом этаже. Из окон моей квартиры.
  - О Господи! - простонала я. - Что случилось?!
  Я бросилась к соседу с первого этажа - всегда доброжелательному и приветливому дядечке, с которым всякий раз здоровалась, сталкиваясь у подъезда.
  - Ой, дочка! - запричитал он. - Бабахнула твоя квартира! Газ, поди, оставила?
  - Газ?
  - Ну да. Взорвалась - аж такая волна по району прокатилась - не дай Бог! Я на улице был, у гаражей, - ткнул он пальцем в сторону видневшихся неподалеку одноэтажных строений. - Чинил свою ласточку.
  Ласточкой он называл свою белую 'Волгу'.
  - А оно ка-ак громыхнет! Я аж-но упал наземь. Так откинуло меня! Сигнализация у машин ка-ак завоет! Стекла во всех домах задребезжали.
  Мне стало очень жарко, в глазах стало темно. Я едва устояла на ногах.
  - Вот, пожарники, иди, спроси, чего да как. Хотя, вряд ли что-то удастся спасти из такого пепелища...
  - И давно взорвалось? - прошептала я в состоянии, близком к обмороку.
  - Минут пятнадцать назад, милая.
  По спине пробежало жуткое предчувствие еще только предстоящей беды. Я опасливо оглянулась по сторонам. Позади себя, метрах в тридцати, я увидела темно-вишневую 'пятерку', за рулем которой сидел какой-то темноволосый патлатый мужик в темных очках. Дверь со стороны пассажира была открыта, и за ней стоял... Глеб.
  Криво ухмыльнувшись, он показал мне свой мобильный и приложил его к уху. В моей сумочке зазвонил телефон.
  - Алло.
  - Куда дела девчонку? - услышала я в трубке его голос, одновременно читая эти слова по его губам.
  - Она в безопасном месте.
  - Будь повежливей, дорогая. У тебя минута на размышления: или отдаешь нам девку, или с тобой будет то же, что с твоей квартирой.
  - Глеб, ты что...
  - Говори по-хорошему, где малолетка. Поедешь с нами, выманишь ее, и мы тебя отпустим. Не делай глупостей, соглашайся.
  - Нет, я не могу.
  - Где она?! Последний шанс тебе даю! - рявкнул он, разозлившись.
  - Она со своей матерью! - гаркнула я не менее зло. - Пишет сейчас заявление в полицейском участке!
  - Ах ты сука! - взревел Глеб.
  Я рванула с места и побежала прочь, заметив, что он сел в машину, и та погнала за мной. Я петляла дворами, бегая зиг-загами между многоэтажками. 'Пятерка', с виду развалюха - развалюхой, резво поспевала за мной.
  Нельзя останавливаться! Меня схватят. Затащат внутрь, и поминай, как звали бедную Ируську! Нельзя останавливаться!
  Страх так и дышал мне в спину.
  И в этот момент позади меня прозвучал выстрел. Я пискнула от ужаса, но не обернулась, а продолжала бег. Мне ничуть не было любопытно, кто стрелял - водитель или Глеб...
  Я дрожащими пальцами набрала номер брата. Трубку он не брал очень долго. Наконец, я услышала отстраненное:
  - Алло.
  - Вовка! - закричала я, задыхаясь. - Вовка!
  - Ира? Что случилось? - удивился он. - Ты бегаешь? Отчего так тяжело дышишь?
  - Вовка, я к тебе приеду!
  - Приедешь? Но сейчас только конец мая! У тебя что, работа уже закончилась?
  - У меня, возможно, жизнь скоро закончится! Жди! Не знаю, когда доберусь! Объясню спешку, когда приеду!
  Я выбежала на бульвар, подбежала к автобусной остановке и запрыгнула в маршрутку, которая как раз начала трогаться с места. Пошатнувшись, я ухватилась за поручень, но выронила телефон. Он скатился по ступенькам и скрылся за закрывшейся дверцей, хрустнув под колесом микроавтобуса.
  - О нет! - не удержалась я от возгласа беспомощности и нечаянно стукнулась лбом о поручень.
  Ругая себя за криворукость, я села на одно из сидений и заплатила за проезд. Порылась в сумке, убедилась, что все документы, удостоверяющие мою личность, при мне и немного успокоилась. По крайней мере, по столице передвигаться я смогу.
  Доехав до железнодорожного вокзала, я побежала к банкомату, обналичила все деньги до копейки и помчалась к кассам.
  Глеб с подельником были уже здесь. Они бродили в толпе, выискивая меня.
  Я купила билет на ближайший поезд. Мне надо отправляться сию минуту! Пусть с тысячей пересадок, но медлить нельзя! Я вбежала в вагон, заняла свою полку в плацкарте и стала наблюдать за перроном в пыльное окно. Поезд отправился через десять минут, но злоумышленники остались позади!
  Меня охватила дрожь от осознания того, что я спасена. Как я бежала! Спотыкалась, ноги подворачивались, дыхания не хватало, но я смогла!
  Правда, я осталась без телефона, но Вовка уже предупрежден. Жаль только, что не было лишнего билета на прямой поезд до Москвы, но это такие мелочи! Но мне нужно оставаться предельно внимательной и в пути: вдруг они станут прочесывать поезда! Глеб наверняка догадался, что я поеду к брату! Больше некуда.
  Я наконец оглядела галдящий плацкартный вагон и вздохнула: беда никогда не приходит одна!
  
  Дорога заняла двое суток с пересадками. На меня с подозрением косилась проводница, поскольку я была совсем без багажа, всклокоченная и нервная. В здании вокзала я привела себя в порядок, расчесалась и даже успела нанести макияж.
  Российская столица дохнула на меня тяжелым воздухом никогда не спящего мегаполиса, но вместе с тем он показался мне запахом свободы.
  Истратив последние медные гроши на метро, я доехала до дома, где жил брат. Он купил здесь квартиру, продав нашу в Новочеркасске. Похоже, что с нашей малой родиной порваны последние связующие нити: ни одной квартиры, ни одного родственника... Лишь тетя Маша, да дядя Женя.
  Взгрустнуть я не успела, поскольку Вовки дома не оказалось, и я впала в крайнюю степень досады. Пришлось сесть на подоконнике в подъезде и ждать до вечера, пока он не вернулся с работы.
  - Ира! - удивленно воскликнул брат, когда я его окликнула. - Добралась? Что же не позвонила? Давно сидишь? Телефон твой умер, что ли? Я не мог дозвониться.
  - Умер - это самое подходящее слово, - вымученно и устало улыбнулась я. - Я бы сказала, погиб. Скончался в муках под колесами автобуса.
  - Ты вся в дорожной пыли, - засмеялся Вовка, заключая меня в родные объятия. - Грязная и измученная. Давай, заходи скорее. Сейчас, отдохнешь, расскажешь, что там у тебя за приключения...
  Пока я отмокала в настоящей ванне, полной душистой пены, братишка сварганил прозаически-холостяцкую, но уютно горячую яичницу с помидорами и сварил крепкий черный кофе. Я с аппетитом съела порцию и с невероятным наслаждением выпила залпом чашку эспрессо. Затем налила себе вторую, села на стул у кухонного стола напротив Вовки и затянулась сигаретой. Какое блаженство! Еще бы поспать - и я буду самым счастливым человеком в мире!
  - А хуже всего то, что я осталась не только без жилья, но в пожаре погибли еще и мои документы, подтверждающие, что я кандидат наук! - завершила я повествование, и от этой мысли стало обиднее всего. - Вов, я восемь лет трудилась ради этого!..
  - Сочувствую, сестренка, - искренне сказал брат. - Ну и дела!
  - Не знаю, что дальше делать! Мне двадцать пять лет, я в другом городе, без образования... и что? Начинать все с нуля?!
  - Ой-ой-ой-ой! - закачал Вовка головой. - Непростое положение. Я тебя понимаю, это ужасно обидно. Жаль стольких усилий.
  - Ужас! Работу стольких лет разрушил один-единственный день! - воскликнула я в полном отчаянии. - Нет, я, конечно, не жалею, что поехала к нему на дачу. Зато спасла хоть одну невинную душу! Иначе бы эта девочка уже массировала пятки какому-нибудь старому обрюзглому турку!
  - И это еще не худший вариант...
  Я сверкнула на Вовку глазами.
  - А что? - воскликнул он. - Ты и сама это понимаешь.
  - Понимаю! Но понимать - это одно, а слушать - совсем другое. И так тошно на душе.
  - Спокойно, Ирка! Придумаем что-нибудь. Устроишься пока так, продавцом, например.
  - Да кто меня возьмет! Без образования! У меня вообще ничего нет, кроме стремления. Даже одежды!
  Вовка задумчиво на меня посмотрел.
  - Ну, стремление - это уже полдела. А в целом, конечно, положеньице...
  Мы помолчали.
  - Ладно, сеструха, - наконец изрек он, хлопнув меня по плечу. - Утро вечера мудренее. Тебе надо отдохнуть. Ты за деньги не переживай, я хорошо зарабатываю. Живи у меня спокойно, мне не в тягость. Займись пока хозяйством, а там что-нибудь и придумается.
  - Но как же? А вдруг девушку захочешь привести? А ты с сестрой живешь! Какая-то нездоровая ситуация получится.
  - Об этом не беспокойся.
  - У тебя девушка-то есть?
  - Вроде. Ни за что не переживай.
  - Что значит 'вроде'? Как девушка может быть 'вроде'? - удивилась я его туманному ответу.
  - В Москве все может быть. Я спать.
  - Доброй ночи, - растерянно пожелала я.
  Я еще немного посидела, выкурила сигаретку и легла на диване в гостиной. Но, не смотря на все треволнения прошедших суток и тревогу о будущем, ночь я проспала сладко-сладко.
  
  Утром я приготовила нам завтрак и проводила Вовку на работу. Запасная связка ключей от его квартиры досталась мне.
  Не тратя времени даром, я позвонила Любашке. Она не удивилась моему столь раннему приезду - Вовка, по всей видимости, ее уже давно предупредил. Скорее обрадовалась.
  Встретились мы уже на облюбованном нами сквере вблизи ее дома. Вот это была встреча! Любаша и моя дорогая крестница соскучились по мне не меньше, чем я по ним.
  Хорошенько наигравшись на детской площадке, мы зашли в уютное кафе поесть пиццу и выпить капуччино.
  Кристиночка забавлялась новой куклой, которую я ей купила (конечно, за Вовкины деньги, но я, как только устроюсь на работу, обязательно верну ему все до копеечки!), а Любонька сокрушалась после озвученных мною происшествий.
  - Надо же, какая передряга! Ты чуть не погибла! А сейчас-то как?
  - Работать пойду. Это самое главное.
  - Куда?
  - Да хоть куда! Куда примут! Хоть уборщицей, лишь бы деньги платили.
  - Ну, скажешь тоже! Не переживай, Виталик подберет тебе достойную должность в их фирме. Они с Вовкой сегодня вместе приедут к нам, и мы все обсудим. Виталик тебя не бросит.
  - Я знаю, - вздохнула я. - Просто не хочу всех вас нагружать своей головной болью.
  - Скажешь тоже! - махнула Любочка рукой. - Вот мне, честно говоря, повезло. Виталик хорошо зарабатывает, мне и работать не надо.
  - Да, здорово.
  - Тебе бы замуж выйти.
  - Вот так сразу? - засмеялась я. - С места в карьер - на поиски 'спонсора'?
  - А чего тянуть? - меланхолично пожала плечами кузина.
  - Нет, не про меня это. Я Глебом сыта по горло. Да и дома сидеть без дела не люблю. А 'цеплять' мужика и снова разочаровываться мне совсем не хочется. Я хочу полюбить раз и навсегда. Когда придет время... и человек. Торопить судьбу нет смысла и не в моих правилах. Вот кандидатскую написать и защитить за полтора года - это зависит от меня. От моей работоспособности и упорства. А влюбиться - сердце само разберется, когда пора придет.
  - Я лишь предложила. Как вариант средств к существованию.
  Я рассмеялась:
  - Откуда в тебе столько прагматизма?
  
  Вечером Виталик - теперь уже заместитель директора компьютерной фирмы, и Вовка - ведущий программист в ней же, - действительно прибыли с готовым решением.
  - Будешь сидеть в диспетчерской - оператором на телефоне. Принимать звонки потребителей и соединять их с нужным отделом. Устроит тебя такой вариант? - объявил мне свою резолюцию мой будущий начальник.
  - Вполне, - радостно кивнула я.
  Да, такая тупая и однообразная работа не была пределом моих мечтаний, но лучше так, чем носиться по коридорам с тряпкой и ведром. И с зарплатой меня здесь точно не обидят.
  Фирма, где трудились мои брат и свояк, была поистине огромна и внушительна.
  Диспетчерская представляла собой одну большущую комнату, разделенную тонкими перегородками, образовывающими индивидуальное место работы для каждого сотрудника. В каждой кабинке стол, кресло, компьютер, наушники с микрофоном. Никто никого не видит, никто никому не мешает. Некоторые кабинки были заняты диспетчерами, регулирующими ход работы самого предприятия и координирующими взаимодействие всех его звеньев и отделов. Я относилась к той половине работников, которые имели дело с клиентами фирмы. Выслушав цель звонка, я определяла, с каким специалистом требуется его соединить, что я и делала. Все. Проще простого. От меня требовалась только сосредоточенность, чтобы не напутать, 'кого - куда - зачем посылать'.
  Шесть рабочих дней, с восьми утра до шести вечера. Воскресенье - выходной. Все хорошо, кроме понимания того, что эта монотонная тягомотина совсем скоро мне наскучит. Но я была готова терпеть, чтобы не становиться обузой для брата. Ничего! Я найду время и способ, как вновь вернуть в свою жизнь мою любимую филологию.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 10.
  
  Проработав две недели, я получила свой первый аванс, который, не смотря на не слишком большое количество ассигнаций, внушал - пока лишь робкое - чувство, что со временем я сумею вновь встать на ноги. Снова. Твердо. И на свои собственные ноги.
  В воскресный погожий день мы с Вовкой пошли вдвоем пообедать в ресторане - обмыть, так сказать, мою новую должность и первую зарплату.
  Я попыталась было всучить ему деньги 'в уплату долга', ведь он дал мне денег на покупку предметов первой необходимости: вместе с Любашкой мы пролазили целый день по торговым центрам и купили мне летние брюки, шорты, майку, два платья, кардиган, две пары босоножек, три комплекта нижнего белья и сумочку. Бедный Вовка! Он, наверное, еще ни на одну женщину не тратил столько денег за один раз! Хорошо, хоть косметика моя осталась в сумочке, которая вместе со мной пережила мое приключение.
  Но братишка категорически отказался, сказав, что это ждет, да и зарабатывает он больше, чем может потратить на себя одного.
  Поэтому, приодевшись в новое платье и аксессуары, я сидела с ним в ресторане и ела осетрину за уютным столиком. Не так уж плохо для положения бомжа!
  - Работка, конечно, не бей лежачего! - говорила я, с аппетитом поедая рыбу. - Для меня слишком однообразна. Правда, в конце дня ощущаешь нагрузку! Голова гудит, руки немеют, ноги и шея затекают...
  Вовка засмеялся, слушая меня и ковыряя свою порцию.
  - Сам знаешь, я люблю работу творческую, поискового характера. А тут что? 'Добрый день - соединяю', 'добрый день - соединяю'! Как попугай, целый день! Нет, ты не подумай, я очень благодарна Виталику, но меня грызут переживания из-за безвозвратно сгинувшей кандидатской степени.
  - Не о том ты, сестра, думаешь. Главное, жива осталась! Вот это хорошо. Как думаешь, Глеб с подельниками может тебя до сих пор искать?
  - Кто его знает? Зависит от того, насколько серьезную угрозу они во мне видят. Если б они хоть мелкие преступники были, а тут видишь, что выходит... - я вздохнула. - Даже стреляли в меня.
  - Кто? Глеб? - брат внимательно посмотрел на меня, стараясь не задеть какую-нибудь болезненную струну.
  Я сдавленно кивнула:
  - Я в этом даже не сомневаюсь. Водиле некогда было - он виражи между клумбами прокладывал.
  - Да... Жила, встречалась с человеком и не знала, какие демоны в нем скрываются.
  - Да пускай ищут сколько угодно! Я давно уже в другой город слиняла!
  - И то верно! Как они тебя найдут? Даже если догадаются? Где я живу этот Глеб тоже не знает. Где им тебя искать? В Новочеркасске у нас тоже никаких подвязок не осталось. Я здесь прописан, ты - в Ростове, в подорванной квартире. Никто не знает, где ты можешь прятаться! Да и откуда ему придет в голову, что ты вообще уехала именно сюда?
  - Ну, не такой он дурак! Он же знает, что у меня родственники в Москве осели.
  - Да нет, не волнуйся об этом. Сейчас нам пора подумать о твоем будущем. Что делать? Придется тебе заново реализовывать себя на филологическом поприще.
  Я даже застонала, уронив голову на руки:
  - Кошмар!
  - Не вой. Ты сильная. Прорвалась один раз, прорвешься и другой.
  - Тебе легко говорить! - заулыбалась я. - Не ты потерял впустую столько лет. Всю свою молодость, можно сказать, псу под хвост!
  Вовка тоже улыбнулся.
  - Я тебя понимаю. И пытаюсь подбодрить. Я знаю, что у тебя хватит на это сил и рвения, если только ты этого захочешь.
  - Вообще да... - задумчиво пробормотала я. - Просто, с утерей этих документов - а сними и восьми лет - мне примириться еще труднее, чем с потерей квартиры. Вот сволочи! - вдруг разозлилась я. - Да как быстро! Это, получается, пока я разобралась с Таней, отвезла ее домой, Глеб позвонил своим подельникам. Они, значит, его забрали и поехали ко мне домой, рванули квартиру и стали угрожать физической расправой мне! Ох и негодяи!
  - Слишком мягко сказано.
  - Но я им Таню ни за что бы не отдала! Они хотели со мной 'договориться', но я-то не такая кретинка! Сказала бы я, где ребенок, они бы и меня все равно убили. Какой ценный свидетель, еще бы! Таких не принято оставлять в живых. Как мог Глеб выдать меня?! Меня - этим бандитам! Это ужасно! Он отлично меня знает, чтобы не сомневаться в том, что я не позволю им торговать ребенком! И условие ее сдать было просто уловкой. Как он мог, а?! Мы столько лет знакомы! Дружили, встречались! Скунс вонючий!
  - Ну ладно, ладно, - попытался утихомирить меня брат, похлопав по моему нервно сжатому кулаку. - Не переходи на личности.
  - А что, с личностью я угадала? - вдруг развеселившись, засмеялась я.
  - В самую точку! - рассмеялся вслед за мной Вовка. - Скунс и есть! У меня, кстати, есть анекдот на эту тему!
  - Валяй! - я утихла и приготовилась слушать уместный для моих нервов анекдот, машинально пробежалась взглядом по посетителям ресторана и... у меня из легких вышел весь воздух, а Вовкины слова потонули в моих вихрем завертевшихся мыслях, потому что за столиком у противоположной стены сидел... Андрей.
  Андрей, который повстречался мне на первом курсе.
  Он сидел за столом с тремя мужчинами и тоже смотрел на меня.
  У меня обожгло все внутри. От шеи по позвоночнику и до самых кончиков пальцев меня пронзил электрический ток, а ладони резко вспотели.
  Он был в дорогом костюме, белоснежной рубашке и галстуке, так же, как и его собеседники. Это явно была какая-то деловая встреча. Но в данный момент мужчины говорили между собой, и лишь Андрей молча непрерывно смотрел на меня. Да, это без сомнения был он. И он тоже меня узнал.
  Внутри меня всколыхнулось сразу столько разных чувств, как будто я упала в глубокий омут, не умея плавать, охваченная паникой, но все же радуясь и от души желая сейчас же утонуть.
  До чего же он красив! До чего у него глубокий и пронзительный взгляд! Он так солидно смотрится, сидя в вальяжной позе, откинувшись на спинку стула, среди каких-то деловых партнеров.
  Ладони у меня стали горячие-горячие и быстро высохли, внутри все пылало, обдавая меня жаром, сердце затрепетало и совершенно беспорядочно забилось, сильно ударяясь о грудную клетку... Меня наполнила необъяснимая всеобъемлющая радость. Как же я, оказывается, соскучилась! Неужели все эти годы в самых потаенных уголках моей души теплились несбыточные мечты снова его увидеть? Ну хоть разочек! Я чувствовала, что, если бы он сейчас оказался рядом и заговорил со мной, я без всяких пояснений и выдержки нырнула бы в его объятия...
  Но как он здесь... О Боже! Вот идиотка! Ведь он тогда поехал ОБРАТНО В МОСКВУ, ДОМОЙ! И я, приезжая сюда каждое лето к Любане и Вовке, ни разу об этом не вспомнила!
  Сердце сладко заныло. А ведь он был где-то совсем рядом. В одном со мной городе.
  Хотя, что изменилось бы, если бы я помнила? Разыскала его? Наняла бы частного детектива, чтобы найти в огромном мегаполисе человека по имени Андрей?! Я же ничего о нем не знала. Да и какой смысл был искать с ним встречи? Он уже давным-давно позабыл о студентке из Ростова.
  Но... он меня узнал...
  - Ир! Ира! Ир! Ты чего? Ира! - словно издалека стал прорываться в мое сознание голос, постепенно набирая децибелы.
  Я вдруг словно очнулась ото сна.
  - Ир, ты что, уснула? - вопрошал Вовка.
  Я посмотрела на него, с трудом возвращаясь в действительность после того, как время вокруг меня на несколько секунд остановилось.
  - Ой, прости, задумалась, - тихо сказала я, еще не до конца придя в себя. - Что ты говорил?
  - Я тут, понимаешь ли, распинаюсь, анекдоты ей травлю, а она - 'что ты говорил'! Хамство средь бела дня! - совершенно беззлобно, даже шутливо, возмущался Вовка. - Ты где только что была? Привидение увидела?
  Я натянуто засмеялась. Наконец, дыхание восстановилось!
  В сторону Андрея я больше и головы не поворачивала. Что с того, что я его увидела? У него давно своя жизнь! Вернее, у него всегда была своя собственная жизнь, отдельная от меня. А я - как раз и есть мимолетный эпизод в ней. Мимолетный, ничего не значащий и давно забытый!
  - Вов, знаешь, я тебя еще хотела спросить.
  - О чем?
  - Почему ты один? - эта тема действительно меня волновала вот уже несколько дней... и сейчас дала возможность переключиться.
  Вовка как-то грустно опустил глаза.
  - Ты в данный момент с кем-нибудь встречаешься? По-моему, мне уже давно пора нянчить как минимум двоих племяшей! - улыбнулась я.
  Но Вовка не улыбнулся в ответ, а, напротив, окончательно поник.
  - Что случилось? - в груди сжалось неприятное предчувствие. - Расскажи мне.
  - Ир, - тихо молвил он. - Я знаю, что могу тебе доверять, но... Есть у меня одна очень личная история. Но ты ничем не сможешь мне помочь.
  - Почему? - осторожно спросила я, глядя на ставшего враз несчастным Вовку.
  - И я не хотел бы обсуждать это здесь, - он спокойно поднял на меня глаза.
  - Вов, - я положила ладонь на его руку, лежавшую на столе. - Я не хочу тебя мучить. И если ты не хочешь... не готов рассказать это мне... Я не настаиваю. Но знай, что я всегда готова тебя выслушать и поддержать, и, быть может, что-то подсказать.
  - Да, я знаю.
  - Прости, я, кажется, влезла в душу грязным сапогом, прости, - я искренне приложила руки к груди. - Я больше не буду спрашивать тебя. Просто знай, что я желаю тебе добра и всегда готова помочь. Поэтому, если когда-нибудь захочешь поделиться...
  Вовка кивнул и, подняв на меня глаза, слабо улыбнулся одними губами.
  - Ты права. Я только теперь понял.
  - Что понял?
  - Что мне пора эту проблему решать. И для начала кому-то рассказать о ней. И кроме тебя мне не с кем поделиться... Виталя в этих вопросах смотрит иначе, он не поймет, скажет, что я блажу в свои тридцать лет...
  Я едва ли понимала, о чем он говорит, но вслушивалась внимательно.
  - Так что, это хорошо, что ты приехала, - улыбнулся он шире.
  У меня отлегло от сердца: Вовка снова повеселел.
  - Я тебя не подгоняю. Как будешь готов - я всегда рядом, - сказала я.
  - Да. Спасибо. Ты, к тому же, женщина. Ты подскажешь, что все это значит и стоит ли игра свеч.
  Я наморщила лоб, озадаченная его словами.
  - Так, а что это мы грустим? - вдруг воскликнул он, подняв свой стакан с минералкой. - Давай выпьем за твой аванс. Пусть он будет не последним и лишь положит начало твоему финансовому благополучию.
  Я засмеялась, обрадованная вернувшимся к нему хорошим расположением духа, и подняла свой стакан воды. Конечно, вода не годится для хорошего тоста, но в обеденное время мы, как истинные родственники, оба предпочитали не пить спиртного.
  Мы опустили стаканы на стол. Вовка задумчиво пожевал кусочек салата и сказал:
  - Не хотел я этого делать, сестренка, но мне придется ненадолго отлучиться.
  - Как? - удивилась я. - Куда? Что случилось?
  - Что случилось, что случилось... - проворчал он, вставая со стула. - Ничего, в туалет я.
  Я рассмеялась и хлопнула по его предплечью клатчем:
  - Интриган несчастный! Надеюсь, ты надолго там застрянешь - чтоб не повадно было пугать слабонервных родственниц!
  Он тоже засмеялся и скрылся в прилегающем к залу коридорчике.
  Я посмотрела в окно на прохожих. Шутник, тоже мне!
  Я немного посидела, теребя полотняную салфетку в руках. Завтра опять придется сидеть в этой крохотной кабинке и отвечать на звонки. Я до сих пор не могла успокоиться. Моя карьера 'сгорела' вместе с документами, диссертацией, начатым учебником, который я тоже мечтала издать...
  Я протяжно вздохнула и вдруг боковым зрением увидела, как стул рядом со мной взяла чья-то рука, выдвинула из-за стола, и на него сел обладатель этой руки в шикарном деловом костюме, на запястье которой блеснули золотые часы.
  Я резко посмотрела на него, заранее зная, кто ко мне подсел.
  Андрей смотрел мне прямо в лицо. Вблизи он взволновал меня еще больше. Сердце и легкие подскочили к горлу, не давая дышать.
  - Здравствуй, Ира. Не ожидал тебя встретить. Надолго в Москву? - его голос прозвучал глубоко, уверенно и вместе с тем бархатно, словно щекоча мои натянутые нервы.
  - Боюсь, что навсегда, - на удивление спокойно сказала я, хотя внутри клокотал огромный вулкан эмоций.
  Просто невероятно, что делал со мной его взгляд, его голос, само его присутствие и излучаемая его большим сильным телом энергия. Мне захотелось закрыть глаза, сползти на пол и кататься на спине, как это делала кошка Анфиса, нежась на солнышке в погожий летний день на огороде тети Маши, Любашиной мамы... Дура, приди в себя!
  - Почему боишься? Не нравится здесь? - приподнял одну бровь Андрей.
  - Да нет, почему... Неплохо, - нервно пожала я плечами.
  - Давно ты здесь? - как будто с какой-то внутренней опаской спросил он, но внешне оставался непоколебимым.
  - Две недели. Переехала, вот... - неопределенно махнула я рукой.
  - Каким же ветром? - едва заметно улыбнулся он уголком губ, не отрывая от меня проникающего в мои мысли взгляда.
  Перед моим внутренним взором промелькнул Глеб, мчащийся за мной с пистолетом на дряхлой 'пятерке'.
  - Да вот... Вынужденная мера. Вляпалась в одну историю, пришлось уносить ноги, - я слегка улыбнулась. - На этот раз вляпалась и без твоей помощи!
  - У тебя какие-то проблемы? - кажется, он обеспокоился. - Тебе кто-то угрожает? Ты в опасности?
  - Нет. Уже нет. Разве я сидела бы в ресторане, если бы меня настигала какая-то опасность? Хотя, точно не знаю. Может, это еще и не конец истории.
  Между бровями Андрея залегла вертикальная складка.
  - Слушай, - он вдруг взял мою правую руку и провел большим пальцем по всем моим. Он обернулся на пустующий Вовкин стул и вновь посмотрел в мое напряженное лицо.
  'Он подумал, что Вовка мой муж!' - внезапно взметнулись во мне обжигающе волнительные мысли. - 'Нет - парень! Он не нашел на моем безымянном пальце кольца!'
  Я внутренне расхохоталась.
  'Он подумал, что мы с Вовкой женаты, но увидев отсутствие обручального кольца, решил, что пока нет!'
  - Случилось что-то серьезное? Настолько, что пришлось бежать из города? - спросил он, все еще поглаживая мои пальцы.
  Боже, как меня возбуждали эти легкие прикосновения! Неужели сие возможно?..
  - Да, - кивнула я, возвращаясь мысленно к той погоне. - В прямом смысле бежать, спасая свою шкуру.
  Андрей нахмурился еще больше, опустив глаза на наши руки.
  - Тогда нам надо поговорить, - он, к моему превеликому сожалению, отпустил мои пальцы и достал из кармана пиджака визитку. - Возьми, сейчас я очень занят, - он бросил взгляд на своих спутников. - Дай мне свой номер телефона.
  Я обомлела, не веря, что он берет у меня номер, но стойко приняла из его рук золотую ручку и записала цифры на второй визитке, которую он убрал в пиджак.
  - Я позвоню тебе.
  Я кивнула, мысленно благодаря Вовку, который купил мне новый телефон вместе с симкой.
  - Ты обязательно должна со мной встретиться, - он поднялся на ноги.
  - Да, - тихо сказала я. - Хорошо.
  - Будь осторожна, и звони в любое время, если я тебе понадоблюсь. Поверить не могу, что тебя здесь встретил! - вдруг усмехнулся Андрей.
  Он направился к своему столику, а я в полной прострации смотрела ему в спину.
  Куда он уходит?! Не уходи, прошу тебя! Иди ко мне! Будь со мной! Я вся твоя! Я создана, чтобы быть только твоей! Вернись! Возьми меня! Прямо здесь и сейчас! Больше всего на свете мне нужно сейчас, чтобы ты прижал меня своим горячим телом к столешнице! Плевать не посетителей, на деловых партнеров, и даже не Вовку! Пускай все убираются! Никого не существует! Здесь должны быть только мы! Только мы вдвоем! И упиваться друг другом!.. Упиваться, пока оба не потеряем сознание от иссякших сил и взрывающих каждую клеточку наших тел эмоций...
  Он мне уже понадобился, улыбнулась я мысленно. Может, прямо сейчас позвонить?
  О Боже мой, что же это со мной происходит?! Кажется, я потеряла где-то свой рациональный разум. Что это за чувства такие горят внутри меня? Они не дают мне думать! Они испепеляют мое естество. Они переворачивают с ног на голову пирамиду моих приоритетов и ценностей.
  'Возьми себя в руки, бесстыжая!' - разозлилась я на себя.
  Я вцепилась онемевшими от волнения пальцами в стакан и с большим трудом сделала глоток воды - во рту ужасно пересохло, а горло не хотело совершать глотательных движений. Я поставила стакан и посмотрела на другую руку, которая сжимала бумажный прямоугольничек, приближавший меня к Андрею на расстояние одного-единственного телефонного звонка. Я убрала визитку в сумочку-клатч, и за столик как раз вернулся Вовка.
  - Не скучаешь? - улыбнулся он.
  - В каком смысле? - испугалась я.
  - В смысле без меня, - он посмотрел мне в лицо. - Что с тобой?
  - А что? - смутилась я.
  - У тебя глаза по пятаку. Тебя кто-то напугал?
  - Нет! Что ты, - я улыбнулась. - Просто тоже в туалет захотела.
  Я вскочила и рысью поспешила в дамскую комнату.
  Я плеснула себе на лицо холодной воды и оперлась руками об умывальник, пытаясь привести в порядок сбившееся дыхание.
  Я с ума сошла! Ужас! Откуда у меня возникли эти пошлые желания и фантазии, мне не свойственные?! Нет, с Андреем мне видеться не стоит. Он пробуждает во мне какие-то первобытные инстинкты, которые пугают меня саму.
  Как так случилось, что я пронесла сквозь все эти годы чувства к нему, сама того не ведая? Прошло ровно семь лет с момента нашего форсированного знакомства. Семь! А я до сих пор помню его руки, поглаживающие и успокаивающие меня, и физическую боль... Помню легкое касание его губ к моим ресницам, говорящее, что эта боль позади и больше боли он мне не причинит.
  Я закрыла глаза и опустила голову ниже. Если мне было так хорошо с ним в том подвале, как же мне будет хорошо с ним в постели, где не будет холодной стены за моей спиной, не будет автоматной очереди над головой, не будет жгучей боли.
  Так, стоп! Я резко открыла глаза и посмотрела на себя в большое настенное зеркало. Ирина Николаевна! - а именно такое отчество значится в моем паспорте. Правда, имя это не имеет никакого отношения к моему биологическому папаше. Мама вписала в качестве отчества имя моего деда - маминого отца.
  Так вот, Ирина Николаевна, ты взрослая, самодостаточная, образованная, остроумная и целеустремленная девушка. Так какого рожна ты писаешься при виде давнего знакомого?! Ты кандидат филологических наук - ученый! Разве подобает такое непотребное поведение ученой даме? Вот именно! Так что наклей на лицо умную мину, а свои чувства засунь обратно в глубинные закоулки своего подсознания и не позволяй им выбираться в сознание или - тем более! - в сердце.
  В зал я вернулась с 'холодной' головой. Я бросила мимолетный взгляд на столик Андрея, где он по-прежнему вел беседу с теми же людьми, но ничего не екнуло в груди. Вот умница! Все-таки я хозяйка своим чувствам, душевным бурям и эмоциям.
  - Ир, - обратился ко мне брат. - Я сегодня вечером отлучусь, ладно? Мне надо встретиться с одним человеком.
  - Хорошо, - охотно кивнула я. - Я буду только рада, если из-за меня ты не станешь обделять событиями свою личную жизнь. Может, мне пойти погулять где-нибудь? Квартира будет свободна...
  - Нет. Что ты такое говоришь!
  - Ладно, не красней. Просто я и сама хотела выйти в свет...
  - Куда это ты собралась в незнакомом городе? - обеспокоился Вовка. - Ты имей в виду, в этом городе бродить по вечерам одной не принято. В Ростове опасно, а здесь в пять раз опаснее! Знаешь, сколько по улицам бомжей, бродяг, психопатов и маньяков слоняется?
  - А еще алкоголиков, наркоманов и гопников, - продолжила я ассоциативный ряд. - Я знаю, не беспокойся. И вовсе я не одна пойду.
  - С кем же это? - удивился Вовка.
  - С коллегой по работе, Оксаной. Классная девчонка. Мы с ней в курилке познакомились.
  - Шустрая ты! - приклацнул языком Вовка.
  - Вообще, нам там даже в туалет не разрешают бегать, представляешь? Только сиди и не вздумай упустить хоть один звонок! Перерыв полчаса: что не успела сделать - терпи до вечера! А на перерыв не все сразу идут, а по двое. Вот мы с Ксюхой в одно время и попадаем. Зато хоть во мнениях сошлись: быстро курим, запихиваем в себя по бутерброду, бежим в туалет, опять курим - и к станку! Как дрессированные собачки.
  Вовка сидел и смеялся.
  - Обхохочешься, - усмехнулась я. - Так что решили встретиться на нейтральной территории, а то и поговорить вдоволь не можем.
  - И вы на сегодня договорились?
  - Да. В кино сходим. Все-таки первое 'свидание', нужна тема для обсуждения.
  - Ну смотри... - протянул братец. - Но если ты это придумала только для того, чтобы предоставить мне квартиру...
  - Еще чего! Держи карман шире! Оксанчик - реально существующий персонаж! Мы еще вчера это обсудили, и сегодня утром созванивались. А что, ты правда собрался привести девушку? - по-лисьи прищурилась я, опираясь руками о стол.
  - Ира!
  - Что - Ира? - передразнила я его. - Ладно, ладно, не буду расспрашивать. И чтоб ты не боялся, что я вас застану за грязными делишками, я заранее позвоню, когда засобираюсь домой. Договорились?
  - Годится, - кивнул Вовка и уткнулся в десерт.
  Я осторожно, чтобы не быть никем замеченной, посмотрела в направлении столика Андрея. Он и его спутники уже поднялись из-за стола и направились к выходу. Я даже немного расстроилась, что он больше не находится в одной со мной комнате и вообще исчез из поля зрения.
  Мы с Вовкой тоже прикончили десерты и покинули ресторан.
   В шесть вечера я встретилась на Арбате с Оксаной. До начала киносеанса оставался целый час, так что мы забрели в антикварный магазин, просто поглазеть на изысканные предметы быта.
  - Все-таки здорово, наверное, было ходить в пышных платьях, кушать с фарфоровых расписных тарелочек, спать под балдахином... Ты бы хотела перенестись в то время? - обратилась ко мне Оксана.
  - Как сказать, - пожала я плечами. - Разве что в роли какой-нибудь высокопоставленной дамы. Боюсь, что если бы мы переносились в этом качестве, в соответствии с нашим нынешним социальным положением, мы бы оказались где-нибудь на кухне, потрошили бы кур, подбрасывали поленья в печь и кормили клопов и вшей по ночам на соломенных матрасах.
  - Уж и помечтать не дашь, - хихикнула Оксана. - Я думаю, мы, как телефонные операторы, можем рассчитывать хотя бы на положение фрейлин.
  Я хмыкнула:
  - Фрейлин я бы приравняла к секретаршам и помрежам.
  - Да уж, умеешь ты разбить вдребезги чью-нибудь неидеальную мечту, - улыбнулась Ксюха, разглядывая хрустальную люстру.
  - Да нет, я не хотела. Просто мне мозг сам выдает, как компьютер, сразу все возможные варианты развития событий.
  - Ну тогда пойдем в зал, где представлены вещи из быта ремесленников!
  Оксана резво пошагала в другую залу.
  За время, которое мы скоротали до начала фильма, я узнала о новой подружке почти всю биографию.
  Детство она провела в многодетной деревенской семье с полным набором: папа, мама, бабушка по материнской линии, семеро детей, две коровы, свиньи, куры, утки, огород... Семья была крайне благополучной. Папа не пил, работал трактористом; мама целыми днями крутилась по хозяйству; бабушка строгая, но не вредная; дети от мала до велика - все при деле: кто грядки пропалывает, кто поливает огород, кто корм скотине задает, кто дом прибирает, кто белье штопает...
  Скучать не приходилось. По выходным двое старших детей ездили на рынок, продавали молоко, яйца, сметану, творог и ряженку. Школу посещали, учились прилежно, кто сбивался 'с пути истинного' и сдавал в учебе - остальная ребятня подтягивала его. Ну просто картина маслом!
  Вот только после школы родители не стремились отправлять чадушек в ВУЗы. Кто знает отчего? Может, считали, что, как и они сами, детишки отлично проживут жизнь 'на земле', у огорода, а может еще какие соображенья у мамы-папы были... Например, не хотели их в город отпускать и одной пары рабочих рук лишиться, а затем и второй, и третьей... А кто за хозяйством ходить будет?
  Как бы там ни было, Оксана - третья из детей по возрасту - и не чаяла жить в большом городе, справедливо полагая, что там ей будет только тяжелее. Двое старших сыновей тоже никуда не срывались: Ваня женился и привел в дом новую помощницу, Денис тоже женихался с соседской девчонкой. Да и Ксюха, младше Деньки на год, уже была на выданье, да и не прочь она была замуж... Но у мам на этот счет зачастую иное мнение:
  - Что тебе неймется-то? Ты, доча, не торопись с этим делом. Неприлично девушке самой на парней заглядываться. Да и родители у тебя скоро состарятся, кто помогать будет? Тем и плохи дочки, что из дому упархивают!
  - Так я буду жить с мужем, и вам тоже помогать, - несмело возразила всегда покорная дщерь. - И Ванька невестку привел, и Денька скоро тоже...
  - Много ты знаешь! - махнула на нее мать кухонным полотенцем, хватив девушку по голове. - У невестки этой руки не тем концом вставлены! Это когда она еще всему обучится!.. Так что ты помалкивай да вареники лепи, скоро отец с поля придет.
  Но ведь не зря же Ксюха этот разговор завела. Просто матери всей правды не сказала, решила прощупать почву. А причина была.
  Лето лишь разгоралось, а москвичи уже заполонили пригороды. Полдеревни посдавали дома столичным жителям, спасающимся от раскаленного городского смога.
  Приехал и симпатичный молодой предприниматель по имени Саша. Оксанка с первого взгляда по уши втрескалась в 'городского', столкнувшись с ним в деревенской лавке. Сама судьба ее столкнула с ним. Дома-то они вели натуральное хозяйство, и продукты питания производились в границах двора, но мыло они не варили! Вот и снарядили девушку в сельпо, где налетела она на молодого парня в дверях. Саша выронил только что купленный пакет молока, и тот, естественно, разорвался у ног девушки. Перепуганная Ксюха принялась извиняться, глянула на мужчину и... пропала!
  Пообещав ему банку парного деревенского молока взамен пролитому магазинному, она неожиданно получила приглашение на свидание. Ксюха кивнула, разинув рот, и, счастливая, вприпрыжку помчалась домой.
  Часов в восемь вечера она сослалась на сильную головную боль и скрылась в комнате, которую делила с тремя сестрами.
  Темнеет летом поздно, так что и ужинать семья села во дворе. Это было на руку Оксане. Она сформировала из тряпок спящую фигуру на своей постели и через окно выбралась наружу, не забыв нарядиться в 'праздничное' платье. И огородами, огородами... Пока не вышла к небольшому прудику, по берегам которого росли старые ивы, скрывшие парочку от любопытных глаз. В ту же ночь у них все и случилось, прямо на берегу. Вернулась Оксана под утро, через то же окно, стараясь не разбудить мирно спавших младших сестер. Что ж, девушки не хватились...
  В постель она рухнула совершенно счастливая и истинно влюбленная.
  Саша, который лишь решил завести интрижку на лето, чтобы не скучать в деревне, неожиданно для себя увлекся чистой, доверчивой и искренней девушкой. Увлекся настолько, что решил жениться.
  О, какой вой подняли родственники Ксюхи, узнав, что их старшая дочь - главная 'пчелка' - собирается уехать в город мужней женой какого-то 'буржуя'! Какие сплетни поползли по деревне!..
  Но всегда послушная Оксана проявила твердость и уехала с Сашей в город, прямо как была: в ситцевом платье и стоптанных шлепках. Никто не смог ее остановить. Сбежала, вырвавшись из рук сопротивляющейся и беснующейся семьи.
  Саша привез ее в свою квартиру, купил приличную одежду новоиспеченной супруге - правда, жили они гражданским браком - и Ксюха стала домохозяйкой. Хотя что там того хозяйства, в квартире-то! Ксюха думала, что попала на вечный курорт.
  Саша держал небольшой продуктовый магазинчик, жили без шика, но в достатке. Но счастье - простое, семейное, очень понятное - продлилось всего два года. Саша погиб в автокатастрофе, сделав девушку вдовой в двадцать один год.
  Оксана осталась на улице в прямом смысле слова. С Сашей они расписаны не были, прописка оставалась деревенской, никаких документально подтвержденных прав на его квартиру она не имела, и ушлые родственники погибшего быстро выставили ее за дверь.
  Можно написать целый роман-эпопею о том, как она сама карабкалась и барахталась в бурном море московских страстей, как выживала, боролась и выходила в люди. Бралась за любую грязную работу от поломойки до посудомойки, - лишь бы деньги платили. К родичам, с которыми она больше не общалась, вернуться было невозможно.
  И вот, сейчас, спустя четыре года тяжкого труда, она работает в престижной компании, снимает квартиру в отдаленном районе Москвы, самостоятельная и сильная духом после пройденных испытаний. Она сильная женщина. Она упорная и уверенная, привыкшая всего добиваться только тяжелым и честным трудом.
  'Свой человек!' - хмыкнула я про себя.
  Она была близка мне по духу. Я тоже преодолеваю любые препятствия и не останавливаюсь на достигнутом.
  В нас был общий стержень - стальной стержень, на котором держатся ранимость и добродушие.
  ...Фильм оказался скучным и примитивным. Решив не досматривать до конца, мы покинули кинозал и стали прогуливаться по улице, дожевывая оставшийся поп-корн. Вернее, ела его только Ксюха, потому что я его терпеть не могу, - так и в этот раз не удалось себя пересилить.
  Мы смеялись, вспоминая глупый фильм и плохую игру актеров.
  - Все-таки за дело надо браться умеючи, - заявила Ксюха, выбросив пустое картонное ведерко в урну.
  Мы сели на лавочку в оживленном сквере и закурили.
  - Никак не могу расстаться с гадкой привычкой, - сказала она. - Пыталась несколько раз бросить, а все никак. У меня чисто психологическая зависимость.
  - Да? И как ты начала курить?
  - Работала в одном кафе официанткой, а там девчонки меня и подсадили на сигареты. И теперь они у меня ассоциируются с самостоятельной жизнью, первой более-менее приличной работой - по крайней мере лучше, чем поломойкой бегать в шаурмистской будке. С силой, в конце концов.
  - Ну, тогда тебе это будет очень тяжело - бросить.
  - Я и оставила попытки, - махнула рукой Ксюха. - Это уже часть меня.
  - Точно. А я с подружками в школе приобщилась к этому делу. Бросать и не пробовала - слишком много лет я под властью никотина и смол, - улыбнулась я.
  - И не говори, - улыбнулась она в ответ. - Чуть понервничаешь, или устанешь - милое дело! Особенно после этих телефонных звонков! Когда охота послать всех куда подальше и из вредности никого ни с кем не соединять!
  Мы рассмеялись.
  - Э-эх, завтра на работу, - протянула она, потягиваясь. - Все-таки хорошо, что мы вместе попали на перерыв. А то могли бы и вовсе не познакомиться! За этими перегородками ни людей, ни света белого не видишь! А фильм, все-таки, дрянной! Все настроение испортил. Но с тобой легко - раз! - и снова хорошее!
  - Это у нас взаимно! - подхватила я.
  Мы весело смеялись и болтали о всяческой ерунде, когда у меня в сумочке завибрировал мобильный.
  - О! Наверное, брат меня потерял, - предположила я, доставая из сумочки телефон.
  Но на экране вспыхнул незнакомый номер. Да и номеров-то у меня в телефонной книге значилось раз, два - и обчелся!
  - Да? - приложила я к уху трубку.
  - Ира, это Андрей. Не отвлекаю?
  Вся кровь разом бросилась в голову. Мое сердце затрепетало, как овечий хвостик.
  Я вдруг вознеслась высоко-высоко, в озаренные ослепительным солнечным светом (несмотря на время десять вечера) облака, и снова рухнула вниз на землю - поближе к Андрею.
  Мне захотелось оказаться где-нибудь в темном пустом чуланчике, где не будет рядом ни Ксюхи, ни прогуливающихся прохожих, - только я наедине с телефоном, в котором звучит его волшебный голос.
  - Да. То есть, нет! - занервничала я, воровато оглядываясь по сторонам, - впрочем, бесцельно.
  - Ты можешь сейчас со мной встретиться?
  - Ну, в общем... пожалуй... не знаю...
  - Говори, куда подъехать. Лучше бы нам увидеться сегодня, потому что следующая неделя у меня расписана по часам.
  - А зачем?
  - Зачем нам встречаться? - удивленно переспросил он. - Хочу поговорить с тобой, мы все-таки давно не виделись, думаю, нам будет, что сказать друг другу.
  Я на секунду закрыла глаза, с трудом переводя дыхание.
  - И мне не понравилось то, что ты сказала мне днем. По поводу передряги, в которую ты встряла, - добавил Андрей.
  Мои нервы наконец пришли в состояние покоя.
  - Не беспокойся, все уже улажено, никаких проблем у меня нет, - отрезала я. - Так что нет повода нам встречаться.
  - А нам нужен повод?
  Сердце у меня снова подскочило к самому горлу от этих слов.
  - Нет, - признала я.
  - Тогда говори, где ты.
  Мы договорились о месте встречи, и я сунула мобильный в сумочку.
  - Извини, - обернулась я к Оксанке. - Мне нужно идти.
  - Мужчина? - улыбнулась она спокойно. - У тебя за время разговора краска несколько раз то бросалась в лицо, то стекала с него.
  Я густо покраснела.
  - Ну да... Мужчина незаурядный.
  - Ну тогда иди! - улыбнулась она шире. - Уж я-то знаю, что это такое - быть влюбленной.
  - Ты не обидишься?
  - Что ты! Уже и так поздно. Увидимся завтра на работе.
  - Тогда я побежала. До завтра! - попрощалась я уже на ходу.
  - Удачи! - засмеялась Ксюха и пошла в другую сторону.
  Я остановилась в условленном месте, и ко мне тут же плавно подкатил большой джип 'Тойота'.
  Задняя дверца открылась, свет в салоне вспыхнул, и я увидела на заднем сиденье Андрея.
  - Садись.
  Я влезла на сиденье рядом с ним.
  За рулем был водитель, который на меня и внимания не обратил. Он отъехал немного подальше, завернув в неосвещенный проулок, и остановил машину.
  - Игорь, - сказал Андрей, и понятливый водитель вышел из машины, оставив нас одних.
  - Как жизнь? - спросил он меня.
  - Нормально, - решила я не вдаваться в подробности о том, что не так уж она и нормальна. - Могло быть и хуже, - а вот это уже была правда.
  - Так что у тебя случилось?
  - Ничего у меня не случилось! Зачем тебе это? - рассердилась я.
  - Я так понял, что у тебя какие-то проблемы.
  - Вовсе нет.
  - Ира, - произнес он доверительно. - Я вижу, ты не расположена со мной откровенничать. Столько лет прошло...
  - Да уж, достаточно, - я ничуть не смягчилась, хотя и сама не знала, отчего так резко обозлилась на Андрея.
  - Я часто думал о тебе, когда уехал из Ростова.
  - Вопрос в том, что ты обо мне думал!
  Андрей слегка усмехнулся:
  - Я не пойму, что в тебе изменилось. Ты вроде та же, внешне не изменилась, говорила ты и раньше язвительно...
  - Вот как! - взметнула я одну бровь.
  - Правда-правда! В тебе всегда чувствуется готовность пробивать любые препятствия и бороться.
  - Не самое лучшее качество для девушки, не правда ли? - усмехнулась я.
  - Только для трусливых мужчин. По-моему, это качество должно вызывать уважение.
  - Спасибо, - кивнула я более благосклонно.
  - Ты очень хорошо выглядишь, - вдруг заметил он спокойно. - Прямо расцвела. Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что повстречал тебя спустя столько лет, - засмеялся он. - И не где-нибудь, а в Москве!
  Я тоже улыбнулась:
  - Да уж, для меня это была не меньшая неожиданность.
  - Вот ведь судьба какая штука, - затихая, проговорил он.
  - С чего ты решил мне помогать? - решилась я на вопрос.
  - Помогать?
  - Ну, с моими проблемами.
  - А ты сама как думаешь? - с искоркой в глазах глянул на меня Андрей.
  Я пожала плечами.
  - Потому что мы не чужие люди, - просто, без обиняков, проговорил он, словно перечисляя по пальцам причины инфляции. - Потому что ты мне не безразлична. Потому что ты вдруг оказалась снова рядом. Потому что я по тебе соскучился. Потому что, если у нас будет общее дело, мы сможем проводить вместе какое-то время.
  Я улыбнулась:
  - И все? Ты просто хочешь проводить со мной 'какое-то время'?
  - Я хочу тебе помогать... и оберегать. Хотя, конечно, если с этим успешно справляется твой жених, то я оставлю тебя в покое, - совершенно серьезно сказал Андрей.
  - Мой жених? - удивилась я.
  - Ну, или парень, кто он там тебе, - мотнул он головой. - Тот, что был с тобой в ресторане.
  - Ну! - воскликнула я. - Жених - это громко сказано!
  - А что у тебя с ним? - растеряв осторожность, впился он в меня взглядом.
  - Ну... мы с ним живем вместе, - решила я не врать, но и не уточнять степень родства между мной и Вовкой.
  - Ясно, - кивнул Андрей.
  Я едва сдерживала разрывающий мои легкие смех и отвернулась к окну, чтобы он ничего не заметил.
  - Как твоя учеба? - перевел он разговор на другую тему.
  Ко мне сразу вернулась серьезность.
  - В целом, успешно, - вздохнула я. - Диплом получила.
  - Я в этом никогда и не сомневался. Работаешь, наверное, по специальности?
  - Уже нет, - опустила я голову. - Вообще, эта моя мечта, пожалуй, разбилась вдребезги.
  - Почему?
  - Документов при мне нет. Остались в квартире.
  - Значит, ты все-таки там поселилась? - улыбнулся Андрей. - Я рад. Как она тебе, пришлась по душе?
  Я посмотрела на него и слабо улыбнулась:
  - Вполне. Даже жаль было с ней расставаться, уезжая в Москву.
  - Продала?
  - Нет, покачала я головой. Ее взорвали.
  - Взорвали? - напрягся Андрей.
  Я кивнула.
  - А вместе с ней и мой диплом... и все прочее.. Поэтому я теперь без профессии и имущества.
  - Кто взорвал?
  - Кто? - усмехнулась я уголком губ. - Долгая история.
  - Расскажи мне, - совсем мягко попросил он - так близко от моего уха.
  Я подняла на него глаза и, помедлив, начала рассказ с того, что поехала на дачу к своему другу - уточнять, что он был мне не только другом, я не стала.
  - Значит, ты бежала...
  - Спасая свою шкуру, - закончила я за него. - И теперь очень волнуюсь, в порядке ли эта девочка. Но боюсь пока даже высовываться.
  - Я тебе помогу, - твердо сказал Андрей голосом, не терпящим пререканий. - Я все узнаю. И узнаю, что это за гниды такие, и какие у них планы на тебя.
  - Андрей, тебе не стоит тратить на мои заботы свое время, правда, - попыталась я возразить, действительно не желая нагружать его своими проблемами. - Что они мне сделают? Может, забыли про меня уже...
  - В этом я и хочу убедиться.
  - Ты думаешь, они могут меня найти и здесь? - обеспокоенно подняла я на него глаза.
  - Я скажу, что это не составит им большого труда, если они этого действительно захотят.
  - Но ведь я в другом городе! Да еще в таком огромном!
  - Поверь, не такие уж огромные связи нужны, чтобы поднять эту информацию и проследить твой путь, выяснить, где ты живешь, работаешь, бываешь...
  - О Господи! - приложила я руку ко рту.
  Заметив мое движение, Андрей взял мою руку в свою, но сразу же и отпустил:
  - Ира, я на эту неделю улетаю в Германию, меня в Москве не будет. Но, как только вернусь, обязательно вплотную займусь этим твоим 'другом' Глебом. А пока я направлю туда своего человека, - задумчиво пробормотал он. - А когда я что-нибудь выясню, мы снова с тобой встретимся.
  - Хорошо, - сказала я, не отрывая глаз от его лица.
  А что мне еще нужно, кроме уверенности в том, что я снова его увижу? Мне этого вполне хватит, чтобы всю неделю ходить счастливой. А кроме того, на мою защиту встал сильный мужчина, которого - не побоюсь этого слова - я люблю. Да; и любила все эти годы... Сколько можно обманывать саму себя?
  - А еще узнай, пожалуйста, про Таню, - тихо сказала я. - Я знаю ее адрес.
  - Конечно.
  Мы смотрели друг другу в глаза уже долго, и я уже не пыталась избегать его взгляда, как в начале нашей встречи.
  - И постарайся больше никуда не встрять до моего возвращения, - с трудом улыбнулся он.
  - Ничего не могу гарантировать, - улыбнулась я в ответ.
  Мы снова немного помолчали.
  - Но все же... - нерешительно начала я. - Почему воруют маленьких девочек? Для такой 'работы' годятся более взрослые девушки, чтобы ехать в Турцию эту дурацкую!
  - Именно такие молоденькие и ценятся больше всего, - отвернувшись, сказал Андрей. - И не только в Турции. Привезет туда какой-нибудь Глеб двадцатилетнюю девушку и просто сделает ее проституткой. Но с ней же возиться надо.
  - А с четырнадцатилетней что же? - перепугано спросила я.
  - Тоже проституткой. Только первый раз он продаст ее за хорошие тысячи баксов, пока она никем не тронутая. И продаст в рабство. И никаких забот.
  - Какой ужас! - я прижала ладони ко рту. - Ты знаешь, я ни минуты не жалела, что спасла этого ребенка, даже не смотря на потерю квартиры, документов, которые открывали передо мной широчайшие возможности...
  - Ты все сделала правильно. Одна спасенная невинная душа стоит и больших жертв. Ты все сделала правильно, - веско повторил он.
  - Рада, что ты так думаешь, - грустно кивнула я, а затем слабо улыбнулась: - Только диплом все равно мне не дает покоя. Я столько лет трудилась, не покладая рук, не имея выходных и урезая время на сон! - не удержалась я и осеклась. - Ну вот, и тебе нажаловалась.
  Андрей засмеялся.
  - Давай мы и над этим вопросом подумаем, только чуть позже.
  Я кивнула.
  - Да, ты не обращай внимания, просто... ужас, до чего обидно...
  - Мы поплатимся с этими мразями за все. Немного потерпи. Они за все ответят. За все твои обиды они ответят мне.
  Я с улыбкой посмотрела на него.
   Жутко грубо! Но ничего более романтичного я в жизни не слышала!
  - Уже поздно, - Андрей глянул на массивные наручные часы. - Давай я отвезу тебя домой, а то твой парень заподозрит неладное.
  Я улыбнулась, но ничего не сказала против, лишь поддакнула:
  - Обязательно заподозрит. Еще волноваться начнет... Он у меня нервный.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 11.
  
  Я вошла в квартиру, встреченная тишиной. Свет горел только в зале, где я и обнаружила Вовку, сидящего на диване и задумчивым взглядом остановившегося на ковре.
  - Братишка, я вернулась! - сообщила я, стремясь вырвать его из нирваны.
  - Угу.
  - Ты что-то не очень весел. Не походишь на человека, у которого только что было свидание, - я подсела рядом.
  - Угу, - Вовка так и не вернулся в реальность из своих дум.
  - Свидание-то хоть было? - попыталась заглянуть в его пустые глаза.
  - Было, - хрипло ответил Вовка, но взгляд остался остекленевшим.
  - Что-то случилось? Поругались? - участливо положила я руку на его локоть.
  - Ира! - он вдруг вскочил, сильно раздраженный.- Отцепись! Не лезь не в свое дело!
  Он вихрем умчался в свою комнату. Я, недоумевая, с чего он такой странный, потопала в ванную. Приняв душ, я уселась на кухне у окна, озадаченная отношениями брата, которые, похоже, не приносили ему никакой радости, и выкурила сигарету. Сон не шел, но поглядев на часы, я решила, что пора хотя бы принять горизонтальное положение, иначе утром не встану. Устроившись на диване в гостиной, я осталась один на один с событиями сегодняшнего дня. И, не смотря на все волнения, я уснула с улыбкой на лице, охваченная самым радостным и важным воспоминанием этого замечательного воскресенья...
  
  Ксюха, разумеется, не преминула отведенным нам перерывом, чтобы расспросить о моем вчерашнем 'свидании'. Я тщательно разжевала ей, что это вовсе и не свидание было, а встреча старых знакомых, но и скрывать свою симпатию к Андрею я от новоявленной подружки не стала. В конце концов, не было в Ксюхе ни малейшего подлога, или скептицизма, или недоброжелательности, и ей можно было рассказать о чем-то личном.
  Вовка все еще пребывал в хмуром настроении, причем это продлилось всю неделю, пока в субботу вечером не поговорил с кем-то по телефону, и сразу засобирался, как я поняла, на новое свидание. Я лишь головой покачала, когда он умчался на крыльях любви к девушке, которая, похоже, просто его дурачила. Что это еще за отношения: в какой-то момент оттолкнула парня (хотя 'пареньку' уж тридцатник стукнул, - вдвойне подозрительно, как эта девушка водит за нос и помыкает взрослым мужчиной...), а лишь спустя несколько дней, за которые он весь извелся, призвала его к себе. А он и побежал, не чуя под собою ног от радости...
  Но суббота принесла мне лишь отголоски тревоги, - гораздо больший повод для переживаний появился у меня накануне, в пятницу вечером, когда я закончила смену.
  Покинув наш 'связистский' отдел, я позвонила Вовке на мобильный, но он сообщил, что задерживается на работе, и чтобы я его не ждала. Ничего удивительного - как истинный программист, он готов был сутками творить и создавать, и заставлять работать всякие программы.
  Мы с Оксаной попрощались у входа и разошлись каждая своей дорогой. Мне нужно было перейти на другую улицу, чтобы попасть на нужную автобусную остановку. По обыкновению, я решила сократить путь до нее, пройдя через дворы жилых многоэтажек.
  На улице было еще светло - лето, все-таки. Но дворы были густо засажены деревьями, и в них царили сумерки.
  Проходя по темному безлюдному тротуару, я услыхала позади себя шаги, но не насторожилась. Что удивительного в том, что кто-то, как и я, возвращается домой с работы? Но жизнь была бы чересчур прозаична и скучна, если бы все было так просто.
  - Ира! - негромко окликнул меня до ужаса знакомый голос.
  До ужаса знакомый! Я резко обернулась. Мы находились под тенью густых крон, которые создавали полумрак, но я сразу его узнала. Этот силуэт я бы ни с чьим не спутала.
  - Что ты здесь делаешь, Глеб?! - меня охватило отнюдь не доброе предчувствие.
  - Тебя жду, что же еще?
  Я не видела его лица четко, но поняла, что он усмехнулся, и не по-доброму.
  - Как ты меня нашел?
  - Не твое дело!
  Он сделал по направлению ко мне пару шагов.
  - Не приближайся ко мне! - с истеричными нотками в голосе вскрикнула я.
  - А мне и не нужно к тебе приближаться,- услышала я все такой же усмехающийся тон.
  - Тебе что-то сделали? - дрожащим голосом спросила я. - За то, что не выполнил задание?
  Почему-то я все еще отказывалась верить в то, что он замешан в преступлении не меньше своих подельников. Мне было бы легче принять версию о том, что его заставили. Но ведь он скрывал от меня свою 'работу' несколько лет. Почему же тогда я не хочу верить очевидным вещам?
  - Ты бы лучше поинтересовалась, что я с тобой сейчас сделаю.
  Я различила, как в его руке блеснул - без сомнений - пистолет. Он поднял вытянутую руку и направил его на меня.
  - Ты меня убьешь? - мой голос слегка подрагивал, но сохранял твердость. - Сможешь?
  - А ты думаешь, я тут с тобой в игрушки играюсь? - криво усмехнулся он. - Я проделал такой путь и потратил несколько дней на твои поиски, чтобы просто посмотреть тебе в глаза? Ты какого хрена влезла не в свое дело, дура? - зловеще прошептал Глеб. - Ты хоть знаешь, как меня подставила? Свидетелем чего стала?
  - Можешь мне поверить, знаю, - во мне появилась непонятно откуда взявшаяся смелость и даже дерзость. - Но до этой минуты не могла принять сердцем того, что ты все это время занимался киднеппингом. Умом понимала, глазами видела, но сердце противилось до последнего, пока ты не направил на меня пистолет. Похоже, я несколько лет дорожила своими отношениями с полным отморозком.
  - Закрой рот, сучка. Я из-за тебя влетел на такие бабки! Заплатил неустойку Рифату, но и этого оказалось мало. Я просто обязан тебя убить, чтобы это досадное происшествие как-то стерлось из моего 'резюме'. Мне Рифат чуть башку не оторвал за то, что моя же собственная баба завалила операцию. Дура! У нас уже заказ был на малолетку, а ты все испортила! Пришлось другую искать! А это время, дорогая, время!
  - Ты сумасшедший! - прошептала я. - Как ты можешь так спокойно отбирать этих девочек у их родителей, а у девочек - их семью, и отдавать в лапы мерзких педофилов! Ты урод! Моральный урод, вот кто!
  Глеб резко ринулся ко мне и, обхватив за талию и руки так, чтобы я не могла пошевелиться, приставил к моей голове пистолет.
  - Глеб, пожалуйста, неужели ты сможешь убить меня? - прошептала я. - Неужели сможешь в меня выстрелить?
  - А почему бы нет? - зло процедил он сквозь зубы, дыша мне в лицо. - Ты так крупно меня подставила! Что вполне заслужила пулю!
  - Глеб, но ты же не такое чудовище, чтобы пустить пулю в лоб близкому человеку...
  - Ты меня плохо знаешь, - его глаза лихорадочно блестели жаждой крови.
  - Ты меня тоже! - я резко лягнула его по ноге, поскольку руками я пошевелить не могла.
  Да, это было рискованно, но, чем без писка дать ему застрелить меня, я лучше поборюсь.
  Глеб охнул, и я боднула его головой, попав в нос.
  Он схватился за нос и отстранился.
  - Сучка!
  Я, воспользовавшись свободой, оттолкнула его и бросилась бежать, но в темноте споткнулась и шлепнулась прямо животом на тротуар. В ту же секунду раздался выстрел, но пуля чиркнула где-то рядом об асфальт, не зацепив меня. У меня болели пальцы ноги, которой я его ударила, лоб, которым я засадила ему в нос, а теперь еще и разодрала ладони. Неудачно осуществлялся мой героический побег, нечего сказать! Я перевернулась на спину, увидела, что Глеб побежал ко мне, снова перекатилась и вскочила на ноги.
  Глеб опять направил на меня оружие, но снова промахнулся: мешал кровоточащий нос - ему то и дело приходилось задирать голову вверх.
  Я заорала, прося о помощи, но двор и впрямь был безлюден.
  Но убегать бесполезно, хлестнула меня догадка. Это будет всего лишь отсрочка. Завтра он попытается убить меня снова.
  И тут он меня настиг, обхватил рукой за плечи, и снова я почувствовала виском дуло.
  - Ай! - пикнула я, обожженная безрадостной мыслью, что проиграла и вот-вот расстанусь с жизнью.
  Но Глеб вдруг дернулся и стал оседать на землю, потянув меня за собой. Я засопротивлялась и почувствовала, что его руки ослабли. Он сполз на землю. Я обернулась и увидела его лежащим на асфальте лицом вниз.
  - Ты в порядке, дочка? - прогудел совсем рядом чей-то голос.
  Я только теперь увидела огонек сигареты, которую кто-то держал во рту, а уж затем и самого моего спасителя - мужчину лет пятидесяти в робе и с толстой арматуриной в руке.
  - Д-да, с-спасибо, - пролепетала я.
  - Че он хотел-то от тебя? - спросил он, пожевывая губами папиросу.
  - Э-э... грабитель...
  - Гопников развелось немеряно, - он почесал в затылке. - В ментовку бы его сдать.
  - Да, - тихо сказала я, еще не отойдя от шока. - Спасибо, с этим я справлюсь.
  - Ну, бывай, - и он пошагал к гаражам. - Не гуляй по ночам.
  - Да я с работы...
  Его шаги стихли.
  Я задумчиво глянула на лежащего Глеба. Убедившись, что он всего лишь без сознания, я вытащила из сумочки платочек и аккуратно изъяла пистолет из его пальцев. Сунув пистолет в большой мусорный бак, стоявший неподалеку, я поспешила прочь. Оказавшись на проспекте, я бросилась к ближайшему автомату и вызвала полицию:
  - Помогите! На меня напал грабитель, он сейчас без сознания. Его ударил по голове прохожий и спас меня... - понесла я в трубку, наверное, полную ахинею.
  - Говорите адрес, - бесстрастно велел дежурный.
  Я посмотрела на номер дома и назвала координаты.
  - Оставайтесь на месте до прибытия патрульной машины. Назовите свою фамилию, имя, дату рождения...
  Я повесила трубку, не собираясь отвечать на вопросы анкеты, и побежала снова во двор, где Глеб по-прежнему лежал без чувств.
  Я вошла в подъезд дома напротив и присела на корточки между лестничными пролетами наблюдать за происходящим. Оконное стекло было давным-давно выбито, и я не только видела, но и слышала все звуки с улицы.
  Несколько прохожих, заметивших Глеба, обошли его стороной, только одна женщина вызвала скорую, но ждать тоже не стала. Вскоре прибыла патрульная машина. Двое полицейских остановились над Глебом, немного поматерились, осмотрели карманы, но документов не обнаружили, и один из них сказал:
  - Ладно, давай, швыряй его к нам, до выяснения личности. В обезьяннике его быстро в чувства приведут.
  Они без особых церемоний впихнули Глеба в машину и уехали.
  Я вышла из подъезда и поспешила к остановке, к которой направлялась изначально.
  Ничего, подумала я, пусть немного посидит в участке. Авось это охладит его пыл. Пусть скажет спасибо, что я не сдала его вместе с оружием. А мне это даст немного времени, чтобы составить план действий.
  
  На следующий день я отправилась на работу. В животе то и дело поджимал страх после вчерашнего нападения. Я всю дорогу пешком оглядывалась, не идет ли кто за мной, а в маршрутке внимательно рассматривала лица пассажиров, а тот двор и вовсе обошла десятой дорогой.
  Вечером я настоятельно упросила Вовку поехать домой вместе. Еле уломала, но добилась своего. Не успели мы сесть ужинать, как заиграла мелодия его мобильного телефона. Он ушел в свою спальню, она же кабинет, быстро переговорил, после чего, как я уже упоминала ранее, выскочил в бодром и крайне позитивном расположении духа, и, наотрез отказавшись от еды, оделся и умчался на встречу со своей загадочной любовницей.
  Воскресенье я посвятила грандиозной уборке его холостяцкой квартиры, придав ей немного женственности. Ни Любанька, ни Ксюха не смогли вытянуть меня в этот день из дома. Думаете, из-за моей патологической любви к чистоте и порядку? Ка-анешна! Просто я ужасно боялась показываться на улице. А ну как Глеба уже выпустили, и он возобновил охоту на меня с утроенной ненавистью! Много ли добрых самаритян бродит по улицам, всегда готовых помочь хрупкой девушке в борьбе с бандитом? Может, не так уж и мало, но, как говорится, снаряд в одну воронку дважды не попадает.
  Андрей позвонил мне только в понедельник вечером, аккурат когда я выходила вместе с Вовкой с работы.
  'Наконец-то!' - облегченно подумала я. - 'Дождалась!'
  Я ни минуты не сомневалась, что с его возвращением все мои проблемы и опасения рассеются, словно дым.
  - Привет! - выдохнула я в трубку вместо привычного 'алло'.
  - Привет, Ир. Как дела?
  - Неоднозначно.
  - Звучит загадочно. Мы можем встретиться?
  - Давай, - просто согласилась я, потому что это и впрямь было необходимо. - Я как раз закончила работу. Подъезжай за мной к 'КиберЭксперту' на Моховой.
  - Понял. Буду через полчаса. Я далековато от этого места нахожусь.
  - Хорошо, я подожду.
  Я убрала телефон в сумочку.
  - Куда это ты? - удивился брат.
  - Нужно встретиться с одним человеком, - спокойно ответила я.
  Почему-то никакого волнения или возбуждения от предстоящей встречи я не чувствовала. Я ждала Андрея целую неделю, и была абсолютно уверена, что эта встреча нужна и неизбежна, поэтому успела свыкнуться с этой мыслью заранее.
  - С каким еще человеком? - нахмурился Вовка. - Я слышал мужской голос в трубке.
  - Я еду на встречу с мужчиной, - не моргнув глазом, подтвердила я. - Не переживай, это очень хороший человек. И характер встречи не подразумевает свидание.
  - Где ты его откопала?! - Вовка не злился, но был несказанно удивлен. - Когда успела?!
  - Я его не откопала, - с легкой улыбкой повернула я к нему голову. - Скорее нашла. Давным-давно, под кустом.
  - Что за бред? Вы давно знакомы?
  - Да.
  - Откуда?
  - Какая разница? Я же не лезу в твои дела с твоей безымянной пассией. Вот и ты прекрати проявлять ненужный интерес. Иди спокойно домой.
  - Ты надолго? - смиряясь, спросил Вовка.
  - Как получится. Не переживай, мы с ним давние приятели, за меня можешь быть спокоен. Кроме того, если что - я на связи.
  - Ну гляди. Как знаешь, - протянул он. - Ночевать-то дома будешь?
  - Разумеется! - возмутилась я. - Я же сказала, что ничего такого не будет!
  - Ладно. Будь осторожна, - на всякий случай сказал Вовка и пошагал вдоль тротуара.
  Я встала у парапета, ожидая Андрея.
  Наконец возле меня притормозила огромная 'Тойота', из нее вышел Андрей, открыл мне дверцу, я села, и он вернулся на водительское место.
  - Ты сегодня без водителя?
  - Ни к чему он нам, - ответил он, выруливая в поток машин. - Он у меня, вообще-то, еще и за телохранителя, но сегодня вроде тихо. Хотя, затишье обычно не предваряет ничего хорошего.
  - Это ты к чему?
  - Да так, - туманно ответил Андрей. - Есть у меня 'друзья - товарищи - доброжелатели'.
  - Они у всех есть.
  - И то верно.
  - Ты давно прилетел?
  - Ночью. Хотел тебе утром позвонить, да закрутился. Ничего нельзя оставить без присмотра. Там уладил - тут за неделю уже разруха, дела не делаются, никто ничего не знает, не видит, и спросить не с кого.
  - А зачем ты в Германию летал?
  - Контракт заключал.
  - С кем?
  - С партнерами.
  - А я думала, что с табуном лошадей! - не выдержала я его ровного тона и односложных ответов. - Понятно, что с партнерами! И понятно, что с немцами! Я пытаюсь из тебя вытянуть, чем ты занимаешься!
  - А ты все-таки взрывная, - улыбнулся вдруг он. - С тобой недомолвки не проходят.
  - Вот именно. Так что?
  - Клубы. Гостиницу сейчас открываю в Германии с полным развлекательным набором. И еще так, по мелочи.
  - Ну и как? Интересный бизнес? - я не очень обратила внимание на эти 'по мелочи'.
  - Ничего, - кивнул Андрей. - Занятный и удобный.
  Мы подъехали к красивой новостройке и вошли в единственный подъезд десятиэтажного здания.
  Вежливый секьюрити вызвал нам лифт, и мы поднялись на восьмой этаж.
  - Ты здесь живешь? - спросила я в лифте.
  - Не совсем. Здесь, скорее, моя штаб-квартира для особо важных персон. Для друзей, например.
  - О, я прошла фейс-контроль, - съязвила я.
  - Нам нужно спокойное место для разговора.
  - Ты всех девушек приводишь сюда 'для разговора'?
  - Нет, только тебя. С другими девушками я долго не разговариваю, - усмехнулся он, глядя на меня.
  К чему это он? Хотел меня обидеть?
  Двери лифта разъехались, и Андрей жестом пропустил меня вперед.
  Я с гордо поднятой головой шагнула на лестничную площадку, на которой оказалась всего одна квартира.
  Андрей открыл дверь, снова пропустил меня вперед и вошел следом. Из комнаты сразу бесшумно вышла худенькая бестелесная девушка с таким же бестелесным голоском:
  - Андрей Владимирович.
  - Да, Тоня.
  - Доставку я приняла, стол сервировала на кухне, как вы просили.
  - Хорошо. Вы свободны до завтра. Всего доброго.
  - До свиданья, - с легким полупоклоном вежливо сказала домработница мне, затем так же 'полупоклонилась' Андрею, который открыл дверь, пропуская ее.
  Мы остались в квартире одни.
  - Проходи, - пригласил он, жестом указав направление кухни.
  - С ней ты тоже долго не разговариваешь? - пройдя вперед, резко развернулась я посреди большой комнаты с накрытым столом, сунув руки в карманы джинсов. Настроена я была враждебно после его заявления.
  - Я не переступаю через правила приличия по отношению к прислуге и всегда соблюдаю субординацию. Эта девушка здесь только работает, - он сел за стол, мельком бросив на меня довольный взгляд. - Да и не вызывает она у меня никаких эмоций. Разве что кроме жалости.
  - Почему? - удивилась я.
  - Садись, давай поедим, - указал он на стул напротив себя. - Ты ведь с работы, да и я голоден, как волк. Целый день разгону давал братве.
  Я села:
  - Ты не ответил.
  - Ну, какой тебе ответ нужен? Она как ребенок. Добрый, честный, исполнительный, ответственный человечек. Тихая и неприметная. Это очень ценное качество для домработницы. Однажды я ее вытащил из дерьма, дал работу, что еще? Хватит об этом, - он принялся за курицу.
  Я осмотрела большое помещение, разделенное барной стойкой на рабочую зону и столовую.
  - Ты в ресторане еду заказываешь? - поинтересовалась я, тоже принимаясь за еду.
  - Я здесь не живу. Повар работает только в доме. Сюда можно и готовое заказать.
  - Понятно. Ну, в принципе, удобно. Не надо с готовкой заморачиваться.
  - А ты что, готовить не любишь? - с лукавой искоркой в глазах, которая не угасала еще от лифта, спросил Андрей.
  - Не люблю.
  - И борща своему будущему мужу не сможешь сварить?
  - Кто сказал, что не смогу? - вознегодовала я. - Я умею готовить, и очень хорошо! Просто не люблю.
  - Да ладно, шучу я. Хотя услышанная информация весьма интересна.
  - Тебе-то это зачем? - хмыкнула я.
  - Прощупываю почву, - улыбнулся он все так же лукаво.
  Я засмеялась:
  - Не будь столь самоуверен!
  - Ну и как, вкусно у тебя получается?
  - Вполне. Вовка ест и еще ни разу не пожаловался! - ляпнула я и прикусила язык.
  - Вовка - это твой сожитель?
  - Именно, - кивнула я.
  - Что-то не слишком ласково ты его зовешь, - усмехнулся Андрей.
  - Это на людях, - принялась я выкручиваться. - А дома называю его котиком и зайкой!
  - Тоже правильно, - сухо кивнул он, и его голос сразу утратил свою ребячливость и озорство, а глаза перестали гореть весельем. - Ни к чему отношения выставлять напоказ.
  Он поднял бокал с вином.
  - Давай выпьем, наконец, за встречу, - он улыбнулся, но его взгляд, устремленный на меня, остался холодным. - Это стоит отметить.
  - Ты прав, - сказала я почти расстроено.
  Мое всплеснувшееся было ликование, вызванное его ревностью, высохло как мелкая лужица под палящим солнцем. Его ненастное настроение заставило меня почувствовать себя очень неуютно, и я пожалела, что его веселость вдруг пропала.
  - Я отправил своих людей выяснить то, о чем мы говорили, - произнес он официальным тоном, поставив бокал.
  - И что? - взглянула я на него.
  - Девочка в порядке. Ходит в школу. Мать отнесла заявление в полицию. Хотя полагаться на доблесть правоохранительных органов я не привык. Надо было им дать наводку. Тем более, что нам известно достаточно о преступниках.
  - Правда? - я перестала жевать.
  - Правда, конечно. Я что, шутки шутить тебя позвал? Разговор более, чем серьезный, - резко произнес он.
  - Не груби мне, - негромко попросила я.
  Андрей посмотрел на меня, и его взгляд прямо на моих глазах смягчился, всего за несколько мгновений.
  - Я не хотел, прости, - тихо сказал он. - Я... совсем не злюсь. Просто...
  - Не надо, - сказала я еще тише. - Я сама знаю.
   Мы немного помолчали.
  Наконец, Андрей, вздохнув, снова заговорил:
  - Это заявление вполне может послужить Тане и ее матери гарантом спокойствия. Вряд ли их теперь тронут. Но и перестраховаться не мешало бы. Поэтому мои люди 'слили' ментам всю информацию на эту банду.
  - Как? Уже? - подскочила я.
  - Да, сегодня. Там замешаны несколько человек. Главарь у них - некий Рифат, мерзейший человек. Они уже много лет находят всяких дурочек по объявлениям, готовых ехать 'на работу' за границу. Конечно, потом они все плачут и вопят, что не знали, на что соглашались. Ну, если и впрямь они этого не понимают, то дурочки и есть. Там у них, по стандартной схеме, забирали паспорта и заставляли заниматься проституцией. И это еще не все. Банда Рифата регулярно поставляла девочек - подростков, а то даже еще и не подростков... Зависело от заказчика.
  Я быстро закрыла ладонями уши и вскрикнула:
  - Перестань, пожалуйста! Не надо...
  - Не буду, - сказал он, убрав мои руки от ушей.
  - Боже мой, какой ужас! - я вскочила и заходила по комнате, заламывая руки. - Какой кошмар.... Какой кошмар.... Я не могу этого слушать.
  - Ира...
  - Все-все, - я быстро села на место. - Все, я взяла себя в руки, только больше не надо об этом.
  - Хорошо, - кивнул Андрей, не сводя с меня внимательного взгляда.
  По его лицу тоже было видно, что ему отвратительна сама мысль об этом, а кроме того, он с волнением отнесся к моей реакции.
  - Сегодня их взяли. Всю шайку повязали.
  - Какой счастье! - искренне воскликнула я. - Туда им и дорога! Их бы в Турцию, в рабство!
  Андрей мимолетно едва заметно улыбнулся.
  - Большое спасибо тебе! - с чувством произнесла я. - Ты сделал такое большое дело! Спас десятки детей и этих самых дурочек! - я радостно улыбнулась.
  - Ир, - без тени веселья сказал Андрей. - Это еще не все. Менты накрыли их логово, задержали участников шайки, но... Но Глеба Синельникова среди них не было.
  Я села, как громом пораженная.
  - Его не нашли ни дома, ни на даче, ни в других местах, где он часто показывается. Более того, его нет в городе...
  - Потому что он здесь, - завершила я за него фразу, хотя он вовсе не это хотел сказать.
  По моей спине пронесся ледяной холод вернувшегося страха.
  Андрей смотрел на меня, не веря своим ушам.
  - Как здесь? - резко выпалил он.
  - Здесь, в Москве. Уже несколько дней.
  - Откуда знаешь? - насторожился он.
  - Видела его.
  Я снова встала, подошла к окну и устремила взгляд на урбанистический пейзаж мегаполиса.
  - При каких обстоятельствах? - прозвучал в тишине его напряженный голос.
  - Можно я закурю? - повернула я к нему голову.
  - Кури.
  Лишь затянувшись, я на мгновение закрыла глаза и, снова их открыв, поняла, что готова повествовать.
  Я передала все события с мельчайшими подробностями. Во время моего рассказа Андрей подошел ко мне и встал прямо за моей спиной, так близко, что еще чуть-чуть, и наши тела соприкоснулись бы. Но он не тронул меня даже пальцем.
  Мой голос дрожал, и своей близостью Андрей лишь хотел поддержать меня, слыша мой еще не утихнувший панический страх.
  Я замолчала, закончив тем, что Глеба увез полицейский патруль.
  - Я вижу, я тебе совсем не нужен, - усмехнулся Андрей над моей головой.
  - Почему? - почти с испугом спросила я, боясь обернуться.
  - Ты и сама разделываешься с бандитами так, что мне у тебя еще поучиться надо.
  Я улыбнулась.
  - Мне здесь просто нечего делать, - продолжал он, засмеявшись. - Ты не только расправилась с этим Глебом, но и упекла его в участок! Где мне с тобой тягаться! Сдала ментам, надо же!
  Я тоже рассмеялась вместе с ним.
  Наконец мы оба замолчали и погрузились каждый в свои мысли, стоя все так же.
  - Ты даже не представляешь, как мне было страшно, - прошептала я наконец. - И страшно до сих пор. Ты даже не представляешь, как я тебя ждала. Я одна не справлюсь. Я не справлюсь без тебя.
  - Почему не позвонила мне в тот же вечер? - приглушенно сказал он, с такой же мукой в голосе. - Я бы все бросил и прилетел к тебе.
  - Именно поэтому. Какое я имела право мешать твоей работе? Это очень важно для тебя.
  - Ты всерьез считаешь, что работа, сделка или вообще что угодно могло бы мне помешать сорваться к тебе на помощь? Ты всерьез думаешь, что для меня есть что-то важнее?..
  Я закрыла глаза. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не откинуть голову ему на грудь. А отклонить ее нужно было совсем чуть-чуть... Он был так близко, что я слышала гулкое тяжелое биение его сердца. Слышала ушами и чувствовала спиной.
  Откуда я могла знать, что для тебя важнее?! По каким признакам я должна понять, что я важнее, чем все остальное в твоей жизни?! По уровню Мирового океана?! По процентным ставкам европейских банков?! По звездам?! Откуда мне знать, что для тебя имело значение все эти семь лет? Что важно, а что нет?
  Я сурово сжала губы, чувствуя, что, не смотря на все эти мысли, не могу на него даже рассердиться.
  Слов у меня не было никаких, поэтому первым нарушил молчание Андрей:
  - Мне очень мешает твой котик и зайка, - прошептал он совсем близко от моего уха, слегка коснувшись губами моих волос.
  - Почему? - полностью утратив ощущение реальности, спросила я тихо, едва ворочая языком.
  - Потому что тогда я бы мог тебя хотя бы обнять, - последовал ответ.
  Я вздрогнула от его слов, готовая вскрикнуть, что Вовка вовсе не 'котик и зайка'. Но как это будет глупо... Как глупо покажется, что я соврала об этом... Но было бы еще глупее, если бы я не созналась сейчас. Тогда последняя преграда между нами рухнет...
  Но пока я решалась на что-то, Андрей отошел от меня, одним глотком осушил свой бокал вина и подал второй мне.
  Я взяла из его рук пузатый фужер и поняла по его глазам, что волшебный миг улетучился, и поздно делать признания. Сейчас не время. Сейчас существуют гораздо более важные проблемы, которые требуют срочного решения.
  Сделав пару глотков и вернув бокал, я снова закурила, потому что это сейчас была моя единственная защита. От Глеба, от страха, от Андрея, от моих чувств к нему, от этой минуты, которая могла, но так нас и не связала, но потрясла и поставила меня перед развилкой, а шагнуть на один из двух путей я так и не решилась...
  Андрей снова опустился на стул и смотрел на мой профиль.
  - Андрей, я не знаю, чего мне бояться, - сказала я, выдохнув дым. - Я не знаю, где Глеб сейчас. Может, его уже отпустили, и я опять под прицелом. Ведь неизвестно, в курсе ли он, что его банда поймана. Но, независимо от его осведомленности или неосведомленности, я не знаю, чего мне от него ждать, - горько произнесла я. - В обоих случаях он может не изменить своего намерения убить меня. Я вообще перестала понимать, что он думает...
  Андрей очень внимательно посмотрел на меня.
  - Он же тебе не просто друг, да? - спросил он.
  Я посмотрела на него и вновь вернулась к созерцанию пейзажа.
  - У вас с ним что-то было?
  - Я не знаю, как объяснить... - я медленно качнула головой. - Сначала он и впрямь был моим очень хорошим другом. Мы долго дружили. Я воспринимала его, как брата... А потом... все пошло наперекосяк... когда он признался, что хочет со мной встречаться. Все пошло наперекосяк. Я... боясь потерять его дружбу... все-таки согласилась. И это вообще непонятно во что превратилось. Я ничего к нему не чувствовала. Отношения были пустыми и тягостными. Парнем он оказался никудышным. Я потеряла друга, а взамен приобрела лишь ссоры, недосказанности, недовольство и ежечасные уколы мыслью, что все это неправильно. В качестве друзей мы были самыми близкими друг другу людьми, а в качестве пары... избегали друг друга... Пытались за молчанием о проблеме скрыть ее существование. Я работала и училась, всякий раз отстаивая свое право на это, а он злился. Мне не нужны были эти отношения. Мне не нужны были вообще никакие отношения. Передо мной стоял вопрос карьеры. А посоветоваться или просто выговориться было не перед кем. Друг исчез, а парень меня не слушал. А потом случилось то, что я раскрыла его истинный 'вид заработка'. И мы окончательно стали врагами.
  - И ты по нему скучаешь.
  - Я ни минуты не пожалела бы о разрыве наших отношений, если бы это не означало окончательную потерю друга, - я обернулась к нему и посмотрела прямо в его лицо. - Как я могу скучать по человеку, который дважды пытался меня застрелить? По человеку, который занимался тем страшным непотребством? По человеку, который уже ничего для меня не значит?!
  Я нахмурилась, мой взгляд стал сердитым, и я снова отвернулась к окну.
  - Я хочу тебя попросить... - сказала я. - Сделать так, чтобы я его больше никогда не увидела. Я не знаю как, но пусть он вернется в Ростов. Пусть живет, как хочет! Или пусть сядет в тюрьму и получит по заслугам! Он это заслужил.
  Мой голос дрожал от закипевшей ярости.
  - Я сделаю, как ты просишь, - спокойно сказал Андрей, и я посмотрела на него. - Но сначала его надо найти. Поверь мне, он непременно окажется за решеткой.
  - Я очень боюсь, что он уже сейчас бродит где-то на свободе и подкарауливает меня у подъезда, у работы... Ты просто не видел его в тот момент. Он убьет меня.
  - Ира! - Андрей поднялся и подошел ко мне, на этот раз встав передо мной. - Я этого не допущу, ты поняла? Поняла, я тебя спрашиваю?
  Я кивнула.
  - Я приставлю к тебе охрану.
  - Ты что?! - воскликнула я. - За мной будут ходить два 'шкафа'? Как я это объясню... да всем! Вове, сестре, подруге, коллегам по работе, начальству? Это невозможно.
  - Тогда ты останешься здесь и не будешь показываться на улице, пока я лично, своими руками, не поймаю этого говнюка и не зашвырну в СИЗО, а потом позабочусь, чтобы он получил вышку... Хотя ему и такого наказания мало. Я бы его лучше грохнул. Вот это - гарантия на всю жизнь! Не хер жрать за средства честных налогоплательщиков!
  - Андрей! Как ты можешь?
  - Таких паскуд не жалеют!
  Я вдруг вцепилась в его предплечье:
  - Ты убивал людей? - мой голос прозвучал сипло и с опаской.
  Андрей посмотрел мне прямо в глаза, и я поняла, что он скажет правду.
  - Да.
  Я отшатнулась, наткнулась спиной на стену и стала отдвигаться по ней все дальше.
  - Ира, перестань, - он не стал приближаться ко мне, чтобы не пугать. - Это совсем другое. Я никогда - слышишь, никогда! - не поднял руку на женщину, ребенка или старика! Ты слышишь меня?! Не говоря уже о том, чтобы направить на них дуло пистолета. Ира... Я лишь воюю с такими же, как я, мужиками. Да я никогда и не смог бы выстрелить в беззащитного человека, даже в своего конкурента... если он безоружен...
  - Андрей... - прошептала я. И перестала отодвигаться.
  В комнате повисла тягостная и тяжелая атмосфера, время как будто замедлилось, а материя мысли загустела и стала тягучей, как карамель.
  - Андрей... Но разве мужчины не испытывают страх?
  - Испытывают, Ира, испытывают!..
  - Я знаю, что чувствует жертва.
  - Ир...
  - Меня этот страх до сих пор не отпускает.
  Андрей схватился за голову. Я впилась взглядом в его эмоции, как будто они мне могли показать всю его душу.
  Я стала делать осторожные шаги обратно к нему.
  - Я знала. На самом деле я давно знала. Ты потом убил тех головорезов, которые стреляли в общежитии...
  Он замотал головой, но не отрицая мои слова, а просто боясь слушать их из моих уст. Я знала, что он не хотел бы, чтобы они нас отдалили друг от друга.
  Я приблизилась к нему вплотную, и он затаил дыхание.
  - Я знаю, что ты никогда не причинишь мне зла, - сказала я, глядя в его глаза снизу-вверх. - Я, наверное, сошла с ума, но я уверена, что ты стрелял только в плохих людей, и никогда - ради удовольствия.
  - Никогда, - тихо подтвердил Андрей. - Но не только в плохих. А в тех, кто пытался уничтожить мой бизнес или убрать меня или моих людей. Но это не значит, что они плохие. У них тоже есть близкие и любимые люди, есть любящие их люди... Ира, я хочу тебя защитить. Но защитить тебя от человека с оружием я смогу только имея при себе другое оружие.
  - Я знаю, - вздрогнув, признала я.
  - Когда речь идет о том, кому выжить, мы всегда делаем выбор в пользу близкого человека. Как ты думаешь, кому из вас я позволю умереть, а? Кому?!
  Он схватил меня за плечи, совсем не причинив мне боли.
  - Хватит... - взмолилась я.
  - Я не мокрушник без чести и совести, Ира!
  - Хватит...
  - Глеб приставил дуло к виску беззащитной слабой девушки - девушки, которую еще совсем недавно называл своим другом и любимой...
  - Хватит...
  - Вот что правда! Я не позволю ему причинить тебе вред! И если мне придется его убить, чтобы спасти тебя, я это сделаю не задумываясь!
  - Хватит! - вскрикнула я.
  Глаза у меня были на мокром месте, но я закусила нижнюю губу и не дала глупым слезам волю. Я никогда не плачу! Я не плакала с того самого момента, когда нас бросила мама! Ни разу после этого я не плакала! Я сильная! А сильные люди не льют сопли при первой возможности. Они борются за себя, за то, что для них важно и не позволяют слабости взять над собой верх...
  Глядя прямо ему в глаза, я смело и честно проговорила:
  - Ты мне нужен... Ты мне так нужен!..
  Андрей тут же отпустил мои плечи и убрал от меня руки, словно обжегшись.
  - Я дал тебе обещание и сдержу его. Я никому не позволю причинить тебе вред.
  Я опустила, наконец, глаза и прошептала:
  - Я знаю.
  Мы помолчали.
  Я подошла к столу и взяла стакан с водой. Сделав пару глотков, я почувствовала, что дрожь отступает.
  - Ты останешься здесь? - спросил Андрей.
  - Нет, - твердо сказала я. - Я не могу оставить сейчас работу...
  - Возьмешь больничный.
  - Я всего три недели проработала - и уже больничный. Да и кто мне его даст! Выгонят и другую наймут.
  - Мы договоримся с твоим начальством. Я договорюсь.
  - Нет, не в этом дело. Я не хочу подводить человека, который меня туда устроил и...
  - Все-все! - вдруг засмеялся Андрей. - Я понял, ты будешь стоять на своем!
  - И с места не сдвинешь! - подхватила я с улыбкой.
  Андрей подошел к столу, взял мобильный и набрал номер.
  - Алло, Славик, пробей быстро, сидит ли где-нибудь в полицейском участке - в обезьяннике - Глеб Синельников. Любую по нему информацию узнай и сообщи мне как можно скорее.
  Собеседник вставил свою реплику.
  - А побыстрее можешь? Давай. Сразу звони.
  - Мне домой пора. Завтра на работу, - сказала я, когда он убрал от уха телефон.
  - Хорошо, поехали, - сказал Андрей.
  Мы спустились и сели в машину.
  - Просил я тебя не вляпываться, но ты меня так и не послушалась, да? - улыбнулся Андрей, когда мы уже подъезжали к моему с Вовкой дому.
  Он провел меня до двери квартиры, опасаясь отпускать меня одну в темный подъезд.
  - А как же ты назад один? - спросила я взволнованно, на что Андрей рассмеялся. - Чего смеешься? Мне теперь всюду Глеб в засаде мерещится.
  - Не волнуйся. Ему придется хорошенько попотеть, чтобы меня прикончить, - улыбнулся он.
  - Не шути так! - строго сказала я.
  - Не буду, - посерьезнел он. - Ты ничего не бойся. Я проконтролирую твою безопасность, ясно?
  - Как?
  - Это уж мои заботы.
  - Пожалуйста, - снова притихнув, попросила я его. - Не ходи без охраны.
  - Ну чего ты? - с улыбкой приподнял он мое лицо за подбородок и заглянул мне в глаза.
  - Я очень тебя прошу.
  - Хорошо.
  - И не езди один. Пожалуйста.
  - Ладно.
  - Пообещай.
  Андрей вздохнул:
  - Тебе кто-нибудь говорил, что ты до противного настырная?
  - Все, кто меня знает, - улыбнулась я.
  - Ну тогда обещаю.
  - Спасибо, - я снова улыбнулась.
  - Ну, иди. Я обязательно позвоню тебе завтра.
  Я кивнула и скрылась за дверью квартиры.
  
  Ночью меня мучили кошмары.
  Я проснулась от собственного крика, мокрая от пота и до ужаса напуганная.
  Мне снился тот темный двор, и Глеб, и я, и Андрей... Помню, как Андрей направил на Глеба пистолет, но Глеб успел произвести выстрел первым. Я вскрикнула от ужаса и закрыла Андрея собой. Пуля попала мне в спину, в область сердца. Я стала падать к ногам Андрея, шепотом повторяя, чтобы мог слышать только он:
  - Ты мне нужен... Ты мне так нужен...
  Андрей в ужасе выронил пистолет и подхватил меня подмышки, присев на корточки:
  - Зачем, зачем?.. Ира, зачем?..
  И тут я увидела, что Глеб приблизился и наставляет дуло на голову Андрея, почти вплотную. И схватив лежавший рядом пистолет Андрея, я выстрелила в Глеба.
  Он рухнул мертвый.
  Андрей прижал меня к себе, весь в слезах:
  - Ирусь...
  И собрав последние силы, я прошептала:
  - Ты мне так нужен!..
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 12.
  
  С Вовкой я увиделась только утром. Когда накануне я вернулась от Андрея, брат уже спал в своей комнате.
  За завтраком он не стал меня расспрашивать о моих похождениях. Мы вместе поехали на работу. Я благополучно отбыла на рабочем месте до шести вечера.
  Братец тоже освободился сегодня рано, и мы пошли поужинать в небольшом, но уютном и приличном кафе.
  - Фух! - выдохнул Вовка, откинувшись на спинку стула, опустошив порцию. - Ну и наелся!
  - Хорошее кафе, - кивнула я, поглощая еду гораздо медленнее. - Тихое, спокойное, кухня вроде ничего.
  - Эх, сестра! Готовься!
  - К чему? - удивленно подняла я на него глаза.
  - У нас такой заказ идет - пальчики оближешь! Скоро, да вот на днях, с нашей фирмой австрийцы подпишут контракт, деньжата повялят. И мне, как ведущему исполнителю заказа, не в последнюю очередь, и не самый хилый кусок!
  Я засмеялась:
  - Ну поздравляю! А мне-то к чему готовиться? Это ты настраивайся на обширный объем работы.
  - Да я готов! - довольно улыбался Вовка.
  - Это и на карьерном росте отразится...
  - Еще как! - блеснул он глазами за стеклами очков. - Мое имя прогремит, не сомневайся!
  Я засмеялась, узнавая в нем собственное честолюбие.
  Вовка с серьезным видом принялся изучать меню, думая, что бы еще заказать.
  Я снова отправила в рот кусочек мяса по-французски.
  Вдруг меня кто-то мягко тронул за локоть. Я обернулась и увидела Андрея.
  Мое лицо само расцвело радостной улыбкой:
  - Андрей! Не ожидала тебя здесь увидеть!
  - А мне как раз нужно было с тобой встретиться, вот я тебя и нашел.
  - Вов, знакомься, это Андрей, мой давний друг, - представила я его брату.
  - Приятно познакомиться, - Андрей протянул ему ладонь для рукопожатия.
  - Владимир, - Вовка приподнялся со своего места, пожав ему руку.
  - Ир, мы можем поговорить? - обратился Андрей ко мне.
  - Да, конечно, - я поднялась на ноги.
  - Прошу прощения, - сказал Андрей Вовке, изобразив такой оскал, что я чуть не расхохоталась, почувствовав его дух соперничества по отношению к моему брату.
  Мы вдвоем сели за другой столик поодаль.
  - Дискредитировать меня обязательно? - спросила я, поддерживая легенду о моей бурной личной жизни.
  - Обязательно! - нервно раздул он ноздри.
  - Как ты меня нашел?
  - Кофе, черный, - это было вскользь брошено подошедшей официантке. - Я теперь всегда буду знать, где ты находишься, - это уже мне.
  - Как это? - приподняла я одну бровь.
  - Я приставил к тебе незримую охрану. И так будет даже лучше, чем телохранитель. Никто и не узнает, что за тобой везде следят мои люди и в случае чего придут на помощь.
  - О! - воскликнула я. - Это... отличное решение.
  - Я знал, что ты оценишь.
  - Так они и сейчас следят?
  - Да, - кивнул он, улыбаясь только глазами - у него всегда искрился взгляд, когда он смотрел на меня. - Но я не покажу тебе, где они.
  - Вредина! - наморщила я нос. - А зачем же ты приехал? - тут же вернула я себе серьезность. - Что-то случилось?
  - Да. Глеба твоего отпустили еще два дня назад.
  - Ох... - напряглась я.
  - Не беспокойся, мои люди всегда начеку и рядом с тобой.
  - Но почему он до сих пор не повторил попытки убить меня? Ведь он знает, где меня искать.
  - Ты же отобрала у него оружие, может, новое еще не раздобыл. А может выжидает чего-то. Но ты не волнуйся. Просто предупредил тебя, чтобы ты была готова и для тебя его появление не было шоком.
  Я кивнула, подтверждая, что он правильно сделал - больше всего на свете я не люблю оставаться в неведении.
  - А если повезет, мы его на покупке ствола возьмем, - задумчиво пробормотал Андрей.
  - Как? - поинтересовалась я.
  - У тебя его фотка есть? - проигнорировал он мой вопрос.
  - Да, в телефоне.
  Я отправила фотографию на его мобильный.
  - Твоя охрана на подхвате, они не дадут тебя в обиду.
  - Спасибо, так мне действительно несравнимо спокойнее.
  Официантка поставила перед ним чашку и молча исчезла.
  - Ладно, - сказал Андрей, бросив быстрый враждебный взгляд на Вовку, сидевшего в одиночестве и поглядывавшего на нас. - Тебе пора идти. Тебя твой фраер заждался. Извини, что прервал романтический ужин.
  Я лишь улыбнулась. Мучить его ревностью мне нравилось все больше и больше.
  - Звони, когда что-нибудь понадобится, - отхлебнул Андрей черную жидкость. - Вообще, что угодно.
  - Хорошо, - улыбаясь, сказала я. - Пока.
  Я встала с чувством небывалой легкости в душе, словно парила в воздухе.
  И вернулась к брату.
  - Это тот, с которым ты вчера была на свидании? - спросил он, жуя кусочек картошки, украденный с моей тарелки.
  - Да, - коротко ответила я, уже не исправляя его в том, что это нельзя было считать свиданием.
  - Ну и что он хотел?
  - Хотел узнать, кто ты мне, - лукаво прищурилась я, отпивая глоток сока. - Приревновал.
  - И что?
  - Назвал тебя фраером, - хихикнула я.
  - Мне он уже не нравится, - сдвинул Вовка брови.
  - Больше уважения к человеку, которого я люблю, - с нестираемой улыбкой потребовала я.
  - То есть как это любишь? - вытаращил он глаза.
  - Он никогда не сделает мне больно, - тихо, но уверенно произнесла я, действительно веря в это.
  - Ты знаешь его два дня! - возмутился Вовка.
  - Нет, - я медленно качнула головой. - Я знаю его уже семь лет.
  - Что за бред! Откуда ты его знаешь?! Я и Любка с Виталей уже давно мигрировали, задолго до того, как ты вообще впервые здесь побывала.
  -. Да. Но, значит, сердцем я мигрировала сюда намного раньше, - я посмотрела в сторону Андрея, который в этот момент говорил по телефону, и улыбнулась ему издали.
  Он заметил и улыбнулся в ответ. Тепло и мягко, как мне того и хотелось.
  
  Похоже, Глеб был временно демобилизован и обезврежен, по крайней мере, от него по-прежнему не было ни слуху, ни духу. Кто его знает, может, отбросил эту идею и вернулся домой? Или просто затаился и готовится к новому 'броску'?
  В любом случае, зная, что меня охраняют люди Андрея, ко мне вернулось спокойствие.
  Андрея мне, кстати, очень не хватало. Он не звонил мне по несколько дней, и мне ничего не оставалось, кроме как вздыхать по нему вечерами.
  Но очередное воскресенье принесло-таки нечаянную радость. Он позвонил еще утром, когда я только начала пылесосить. Вовка уехал куда-то с Виталиком.
  - Чем занимаешься? - поинтересовался он.
  - Да так, порядок навожу.
  - Дружок твой не объявлялся?
  - Который? - не поняла я.
  - Ну Глеб этот!
  - Первое, и главное: он никакой мне не дружок! - возмутилась я. - И второе: не появлялся и, надеюсь, не появится!
  - А третье?
  - А третье - не смей говорить со мной в таком тоне! - разозлилась я.
  - А как мне говорить с тобой?! - тоже вспыхнул Андрей. - В каком тоне я должен говорить, если я хочу пригласить тебя поехать со мной на природу, а не могу этого сделать, потому что у тебя, видите ли, хахаль имеется!
  У меня сердце подскочило и перевернулось у самого горла от радостного осознания того, что Андрей хочет меня видеть. И чуть не рассмеялась от того, что он опять меня ревнует.
  Сдержав радостный смех, я спросила:
  - Ты хотел провести со мной день?
  - Да, - раздраженно бросил он в ответ. - Мы с друзьями небольшой компанией собираемся у меня дома, ну там шашлыки-машлыки... Все с девушками, женами...
  - А тебе что, не с кем пойти? - тихо улыбаясь, чтобы он не догадался, что я от души ликую, спросила я почти язвительно.
  - Я могу любую с собой позвать! - почти что зарычал он. - Просто это не сауна с проститутками, а встреча друзей с нормальными спутницами, с близкими - сказал уже! Вот я и подумал, что в такой компании хотел бы видеть именно тебя.
  Мое сердце забилось сильнее и быстро-быстро, затрудняя дыхание.
  - Ну хорошо, - ответила я таким спокойным тоном, словно он попросил меня передать ему хлеб за столом. - Я поеду.
  - Собираешься изменить парню? - смирив пыл, спросил он с удивлением.
  - А ты что, собрался меня соблазнять? - в свою очередь удивилась я.
  - С учетом наличия у тебя гражданского супруга - естественно нет.
  - Так в чем проблема?
  - А что твой Владимир на это скажет?
  - Ничего. Его дома нет. Ушел пиво с друзьями пить, - сказала я, отлично зная, что Вовка вообще противник любого алкоголя. - Козел, - добавила я для убедительности.
  Я почти физически почувствовала, как в Андрее вскипел ажиотаж.
  - Тогда я заеду в час! - сразу повеселев, воскликнул мой собеседник. - Будь готова.
  Я нажала на кнопку отбоя и завизжала от радости, выпуская на волю распирающие меня эмоции. Я плюхнулась на диван и стала на нем кувыркаться, как кошка, резвящаяся на заботливо взращенной хозяйкой клумбе.
  ... Выйдя из подъезда, я села на заднее сиденье уже знакомого черного Лэнд Крузера, в котором меня ждал Андрей. Водитель Игорь сразу же тронул машину с места.
  - Ты вел себя, как ребенок, - улыбаясь во всю ширь, сказала я.
  - Не как ребенок, а просто злился от того, что ты, вероятно, собиралась весь день штопать носки другому мужику, - он тоже улыбался, заметно раздобрев после нашего разговора.
  - А ты хотел взамен предложить мне свои? - засмеялась я.
  - Лучше: отдых. У тебя ведь выходной.
  У меня в груди разливалось какое-то незнакомое тепло, наверное, от того, что он так радовался мне, моему появлению в поле его зрения. Когда я села в машину, он просиял так, словно на сиденье плюхнулась не какая-то себе Ирина Тимофеева, кандидат наук без диплома, а сундук с сокровищами.
  Кстати, я ничего ему не рассказывала о своей диссертации. А, собственно, зачем? Мое образование и ученая степень превратились в воспоминания без документального подтверждения...
  Ну да ладно! Нашла время впадать в уныние! Сейчас самый главный человек моей жизни сидит рядом на расстоянии меньше вытянутой руки.
  Более того, я была рада видеть его не меньше. А уж перспектива провести с ним целый день в непринужденной обстановке - просто как приятели, а не коалиционное объединение против Глеба - была для меня подарком неба после того, как он не звонил и не объявлялся несколько дней, занятый своими предпринимательскими делами.
  Мне вдруг захотелось к нему прижаться, и как можно теснее! А он, как назло, никогда ко мне не прикасался вообще! Потому что думал, что у меня роман с другим мужчиной. Ну и нелепость! Разве я могла кого-нибудь предпочесть Андрею? У меня никто и никогда не вызывал такого всеобъемлющего возбуждения, как он, - до жжения в пальцах и головокружения. И это только своим присутствием! Но ему пока рано об этом знать. Меня пугала сама мысль о том, что мы можем быть вместе; о том, что будет со мной, если я дам волю его рукам и губам; о том, какие чувства будут меня разрывать от любви к нему и от ежедневного страха за его жизнь - ведь я спать перестану, дожидаясь его возвращения с его опасной работы, буду метаться из угла в угол, заламывая пальцы...
  Все-таки в данный момент Вовка - мой щит, защищающий меня от душевной боли и моей собственной незрелости. Ну и кто тут теперь ребенок?
  - У тебя точно проблем не будет? - спросил Андрей, когда мы свернули на Ново-Рижскую трассу. - Котик и зайка не начнет тебя искать?
  - Говорю же, все нормально, - с нажимом сказала я.
  - Что-то ты темнишь, - протянул Андрей, прищурив глаз. - Какие-то у вас отношения... ну... что ли, независимые друг от друга.
  - Так и есть, - невозмутимо кивнула я. - Надо уважать личное пространство партнера.
  Андрей хмыкнул.
  - Далеко еще до твоего дома? - спросила я.
  - До поселка с километр, - ответил он. - Ты вообще как к новым знакомствам относишься?
  Я пожала плечами:
  - Положительно.
  - Ну и хорошо. Впрочем, и компания будет не очень большая. Только мы и два моих лучших друга с женами.
  - Вот так сразу с женами? - посмотрела я на него искоса. - Кажется, мы с тобой не очень вписываемся в концепцию мероприятия.
  - Я не женат, так что я могу приглашать кого-либо по своему усмотрению. Я тебе уже объяснял причину.
  - В таком случае, в каком качестве ты меня им представишь?
  Андрей не успел ответить. Игорь резко затормозил, нас бросило вперед. Сумочка со всем моим дамским набором перевернулась, и ее содержимое разлетелось по резиновому коврику у меня под ногами.
  Причиной внезапной остановки на пустом шоссе оказалась бежевая иномарка, резко подрезавшая и преградившая нам дорогу. Сзади подъехал черный джип. Из обеих машин посыпали вооруженные ребята.
  - Ствол! - скомандовал Андрей моментально.
  Игорь быстро выхватил черный пистолет из бардачка, дал Андрею, а свой выхватил из наплечной кобуры. Андрей рукой надавил мне на голову и запихнул меня вниз между задним и передним сиденьями.
  Дверь с моей стороны распахнулась, и какой-то мужик направил на Андрея дуло пистолета. Я обомлела от страха, но мои руки сами схватили с пола связку ключей от квартиры, и я ткнула самым острым из них бандита в живот - изо всех сил.
  Он, как я поняла, только сейчас обнаружил мое присутствие и, с удивлением посмотрев на меня, схватился за живот. Этой секунды как раз хватило Андрею на то, чтобы снять пистолет с предохранителя и выстрелить. Я прямо увидела, как, словно из ниоткуда, в голове напавшего появилась маленькая круглая дырочка - в самом центре лба.
  А тем временем Андрей с Игорем уже выскочили из машины и в воздухе вовсю раздавались звуки стрельбы. Я осторожно подползла ближе к той стороне, чтобы посмотреть, что происходит, как вдруг чья-то ручища обхватила мою талию и выдернула меня из машины. Я вскрикнула. Жилистый крепкий мужик почти на голову выше прижал меня к себе за горло. Стало очень больно в гортани, и я стала хватать ртом воздух. Но беда не приходит одна: он приставил к моему виску пистолет.
  По ту сторону Лэнд Крузера свистели пули.
  Я увидела, как Игорь ударил рукояткой пистолета по затылку одного из нападавших, и тот рухнул. Находящийся в метре от него Андрей ударил кулаком другого в челюсть, потом повторил отточенным движением маневр своего водителя, и вдруг увидел плененную меня. Он замер, как вкопанный.
  - Слышь, Соколик! - нервно окликнул его мой предполагаемый палач. Все остальные его подельники были повержены: кто убит, кто без сознания. Да их всего-то оказалось пять человек. - У меня к тебе предложение!
  Я даже издалека увидела, как напряженно Андрей сцепил зубы, что даже щеки немного ввалились. Меня трусил страх, я все еще не могла дышать и только беспомощно цеплялась пальцами за руку головореза, безнадежно пытаясь ослабить железную хватку.
  - Отдай Темычу его квадрат по-человечески, и я верну тебе телку. Ты же не хочешь, чтобы я ей вынес мозг? Темыч тебе прислал предупреждение сегодня. Дальнейшие его действия непредсказуемы.
  - А с чего ты взял, что меня заинтересует такое предложение? - вдруг нахально спросил Андрей, пошире расставив ноги и направив оружие в голову амбала. - Какое мне дело до телки? Я держу тебя под прицелом, а ты меня нет. То есть, я убью тебя первым, а сам останусь невредим, и с удовольствием отправлю Артемке твою голову в коробочке. И ленточку повяжу с надписью: не суйся на мою территорию.
  - Это наша территория! - рявкнул громила, не отводя дула от моего виска. - Ты отобрал ее нечестным путем! Мы бомбанем в следующий раз твое казино, хочешь? То-то у тебя посетителей поубавится! А то и тебя заодно!
  - Плохо же он меня знает, если вот так незатейливо меня стращать решил. Ты езжай по добру - по здорову да передай Темке, что его 'СМС-ку' мы уработали за две минуты, вдвоем, без сопровождения. Здесь, по-моему, все честно.
  - И ты спокойно будешь смотреть, как я завалю девку? - рыкнул надо мной голос. - Я же тоже не дурак: что-то ты раньше шлюх на дом не возил. Или это все-таки не просто шлюха? Проверим? - осклабился бандит, сильнее вдавив дуло мне в висок, причем очень больно.
  Я с ужасом услышала прямо над своим ухом, как он взвел курок... и почти одновременно прозвучал оглушительный выстрел. Я стала падать, но, еще не долетев до земли, поняла, что не умерла. Это Андрей выстрелил в амбала, и тот, падая, потащил меня за собой.
  - Ира! - разорвал воздух насмерть перепуганный крик Андрея.
  Он, обогнув Тойоту, рухнул рядом со мной на колени. Увидев меня совершенно невредимую, он обхватил меня руками и прижал к себе крепко-крепко.
  - Ирочка, девочка моя, хорошая моя, прости, прости... - он осыпал мое лицо поцелуями, хотя так ни разу и не коснулся моих губ. - Моя маленькая, как ты меня напугала! Ирочка, Ирочка...
  Он целовал и обнимал меня в каком-то забытьи, вне себя от счастья, что я жива и не пострадала. Я обнимала его за плечи, гладила спину, наслаждаясь его поцелуями, и слушала совсем новые для нас обоих слова.
  - Андрей, - прошептала я, комкая руками его рубашку на плечах, тая от счастья в его объятиях. - Андрей... Как ты мог выстрелить? - прошептала я совершенно непроизвольно, будто рот сам ляпнул.
  Андрей отстранился немного, ровно настолько, чтобы видеть мое лицо.
  - Нет, девочка моя, нет, любимая, что ты!.. Я не смог. Я блефовал. Я, оказывается, лох, сдулся, когда он взял тебя на мушку. Прости.
  - Но кто же?..
  - Это Игорь. Он... он бывший мент, дважды чемпион области по стрельбе, он же мой верный помощник и телохранитель. Если бы не он... Я пытался нажать спусковой крючок, но пальцы не слушались... боялся промахнуться.
  - Извини, - пробормотал Игорь, стоявший поодаль, у капота. - Я рискнул.
  - Спасибо, - улыбнулась я. - Все нормально.
  Андрей все еще меня ощупывал, убирал волосы с лица, гладил меня по голове и плечам. Я с улыбкой посмотрела на него:
  - В такой момент сплоховал, - без укоризны прошептала я, с любовью глядя в его глаза.
  - Никогда со мной такого не было, - прошептал он все еще взволнованно. - Все потому, что на кону была твоя жизнь... Как же я испугался за тебя, моя хорошая...
  Я коснулась губами его нижней губы, затем верхней, заставив его замолчать, и заметила, что Игорь сразу ретировался. Я нежно потерлась своими губами о его, легонько поцеловала верхнюю и нижнюю по очереди, блаженно закрыв глаза. Он на несколько мгновений замер, и лишь то, как он сжал меня в сильных руках выдало его истинные эмоции в этот момент. Но когда я поняла, что он вот-вот меня поцелует по-настоящему, я отстранилась. Он остановился и не стал меня принуждать, только сжал в кулаке ткань моей блузки, чтобы сдержаться.
  - А в такие моменты пасую я, - едва слышно прошептала я. И это была правда. Я не хотела его подразнить. Я испугалась. Снова почувствовала, что не готова переступить черту.
  Андрей поцеловал мою ладонь и помог подняться.
  - Игорь! - вновь резко обретя деловой тон, приказал он. - Быстро вызови скоряк и ментов, только нашим звони. Пусть разруливают, как хотят.
  - Хорошо, - кивнул водитель.
  - Ты точно в порядке? - обратился он ко мне тихо.
  - Да, - кивнула я.
  - Может, разогнать всю компанию? Отдохнешь спокойно после стресса?
  - Нет-нет! Люди ждут, так нельзя.
  - Ничего, это мои друзья. А когда узнают, что здесь произошло... Они же все понимают.
  - Ты хочешь отправить меня обратно домой? - посмотрела я на него.
  - Нет, я не хочу. Но отвезу, если скажешь.
  - А может, отдых с друзьями на природе после передряги - самое лучшее лекарство?
  Андрей улыбнулся.
  - Тебя не проймешь!
  - Как ты мог вообще такое подумать?! Я хочу побыть с тобой в такой момент! А ты меня - домой! Косячишь каждую минуту!
  - Я бы все, что угодно отдал, чтобы ты поехала ко мне, как мы и наметили. Просто я подумал, что ты сейчас слишком напугана.
  Я уперла руки в бока.
  - Ты прекратишь когда-нибудь воспринимать меня как слабую пугливую канарейку? А, Соколик?
  Андрей рассмеялся.
  - Откуда погремуха? - поинтересовалась я.
  - У меня фамилия Соколовский, - пояснил он. - С детства прижилось. Садись в машину, поехали.
  Мы расселись на свои места.
  - Так, Игорек, давай быстро доставь нас домой, и возвращайся на место происшествия. Не надо тебе объяснять, что делать, сам знаешь. Как разрулишь с операми, доложишь ситуацию. Если возникнут вопросы, звони мне. А мы пока с пацанами ответку продумаем.
  - Андрюх, ну ты смотри, его надо проучить так, чтоб запомнил и не рыпался. Это ж тоже не лох какой-нибудь, с ним опасно оставлять такие вопросы открытыми. И, честно говоря... Вы бы решили все уже раз и навсегда.
  - Это будет означать войну.
  - А щас че, не война?
  - Война, но холодная. Так мы меньше ребят потеряем.
  - И так уже двоих потеряли. Месяц назад.
  - Знаю. Но Кирюха больше потерял. Да и что ты предлагаешь? Бойню устроить?! Когда и где?! Сравнять с землей пол-района на хрен?!
  - Не, ну вызвать его, мол так и так, давай по-мужски...
  - На дуэль, - язвительно бросил Андрей.
  - Нет, на нормальную стрелу, - сказал Игорь, въезжая в коттеджный поселок. -Перестрелка, так перестрелка, за правое дело не жаль. Темыча грохнуть надо... хотя...
  - Вот тебе и 'хотя'! Он со всеми своими шавками повязан, все - чуть ли не династия! Если сдохнет Темка, другой какой-нибудь хрен возьмет в свои руки управление его комплексом, потому что унаследует все дело! Причем практически любой из них! Слышал, что он там с правом владения накрутил?!
  - Ну, - кивнул Игорь, сворачивая к уютному деревянному двухэтажному дому, крыша которого выглядывала из-за высокого забора.
  - Что 'ну'?! - раздраженно повторил Андрей. - Говорю, их всех до единого перебить надо! Мы перебьем сотню человек, скажи?!
  - Прям таки сотню... - пробормотал водитель, въезжая на территорию уютного зеленого двора, по периметру которого росли большие ели, а деревянный дом среди них смотрелся совсем по-домашнему, даже немного сказочно. - Людей и у нас хватает, с пушками вопрос вообще не вопрос.
  - Да погоди ты! - задумчиво отмахнулся Андрей. - Жажда крови одолела? Тут с умом надо.
  - Это да, - ухмыльнулся бывший сотрудник правоохранительных органов. - На Кирюху столько народу работает, что, если всех завалить, в Москве демографический спад произойдет.
  Мужчины засмеялись, и Андрей вроде как вернулся в доброе расположение духа.
  - Выходи, Ирусь, - бросил он мне.
  Мы выбрались из машины. Пока мы ехали, я, делая вид, что не интересуюсь их разговором, молча собирала с пола свой хабар, на самом деле навострив уши.
  Андрей обогнул машину и обнял меня одной рукой за плечи:
  - Ну вот он, мой дом, - объявил он.
  - А как же квартира? - удивилась я. - Зачем тебе и то, и другое?
  - Ну, квартира - это для посетителей, а дом для друзей. Там я дела кое-какие могу решать, заночевать, если ехать далеко и поздно. А это... - он обвел сверкающим, полным любви к этому месту, взглядом красивый двор с клумбами, скамейками, гравийными дорожками. - Это для души, - заключил он.
  Я с улыбкой посмотрела на него, приятно удивленная его привязанностью к своему дому. Это было приравнено мной к уважению к семейным традициям.
  - Пойдем, - сказал он. - Познакомлю с пацанами, с девчонками. Судя по аромату, нас уже заждались.
  И впрямь, по воздуху разносился запах дыма от хороших дров и готовящегося шашлыка.
  Игорь вновь вырулил за ворота, и те почти бесшумно закрылись. Я только теперь заметила будку охранника, скрытую в листве какого-то вьющегося растения.
  На душе у меня вдруг стало так легко и весело, что хотелось не идти, а бежать вприпрыжку. Наверное, это на меня влияла - как выражаются эзотерики - замечательно положительная аура этого дома. Было такое ощущение, словно все плохое, и даже тяжелые воспоминания, осталось за пределами этой территории, огороженной трехметровым забором. А здесь, внутри, все такое хвойное, зеленое, умиротворяющее, здесь словно солнечные лучи играют иначе. Посмотришь за забор - а там и небо другое. Холодное и жесткое. Там урбанизация, прогресс, бизнес, связи, стрельба, соседи... все подряд и всего очень много. Все намешано. Все несуразно. Все бессмысленно.
  Я на мгновение слегка прижалась плечом к Андрею, который шел рядом, все еще обнимая меня одной рукой. Он почувствовал это и сжал пальцами мое плечо. Лишь на мгновение, но оно влило в меня еще больше тепла и расположения к этому дому.
  На заднем дворе нас встретили жизнерадостные Славик и Вадик.
  - О-о! Ну наконец-то!
  - Вы где катаетесь, ребята? - Слава подошел, обменялся рукопожатием с Андреем, затем со мной. - Святослав, для вас просто Славик. Очень приятно.
  - Ира, - ответила я.
  Затем познакомилась с Вадимом и двумя девушками - Ниной, женой Вадима, и Кирой, девушкой Славика.
  Компания и впрямь подобралась, что надо: веселая, непринужденная и добродушная.
  В ожидании шашлыков мы сели в красивой большой резной беседке, с одной стороны поросшей диким виноградом.
  - Мы вам звоним - ответа ноль! - говорил Слава, наливая женской половине компании вино. - Куда вы запропастились?
  - Да у нас тут небольшое приключение случилось. Девочки, мы отойдем ненадолго, - сказал Андрей, и мужчины сели на шезлонгах у небольшого бассейна с голубой водой, который находился достаточно далеко, чтобы мы их не слышали.
  - Чего это они? - спросила Нина, шатенка с карими глазами и круглым лицом.
  - Какое приключение? - округлила и без того большие ярко-голубые глаза Кира.
  - Надеюсь, Андрей не втянул тебя в свои криминальные разборки?
  - Криминальные разборки? - слегка растерялась я.
  - Да, работа у наших мужиков такая - что ни день, то перестрелка. У меня сердце, чуть Вадик задерживается на работе, болит от дурных предчувствий. Представляешь, каково оно?
  - Представляю, - кивнула я.
  А разве меня не мучила давеча такая мысль? И это при том, что между мной и Андреем пока ничего нет. А если бы он был моим мужем? У меня сердце сжалось от этой мысли: равно как от благоговения, так и от страха, какой я боялась ежедневно испытывать.
  - Мы уже несколько раз переезжали с одной квартиры на другую, - продолжала Нина. - Все скрывались от 'неприятелей'. Только два года назад, наконец, все устаканилось, когда Андрей все 'бразды правления' к своим рукам прибрал. Вот тогда и мы с Вадюшей домик нормальный купили да зажили нормально. Ну, как нормально...
  - Что ты имела в виду, что Андрей прибрал к рукам 'бразды правления'? - сбитая с толку, спросила я.
  Нина с Кирой переглянулись.
  - Ты вообще что о нем знаешь? - вопросом на вопрос отреагировала Нина.
  - Немного, - призналась я. - Он мне говорил о казино, и чем больше его разговоров о бизнесе я слышу, тем больше понимаю, что не все в нем гладко. Да и сегодня он на моих глазах вдвоем с Игорем разобрался с несколькими бандитами. Которые напали на нас.
  - Напали? - охнула Кира. - Вот оно что...
  - Видимо, кто-то знал, что Андрей будет ехать один, без Славика и Вадима.
  - Ну да, даже меня в машине не ожидали увидеть, - подтвердила я.
  - Раньше Андрей и наши мужчины состояли в большой банде, - пустилась в пояснения Кира. - Ну там, крышевали некоторые районы, и всякое такое.
  - Торговля оружием, - подхватила Нинуша. - Но раньше так, по мелочи, а когда Степана Яковлевича убили, Андрей стал расширять именно эту отрасль. Начинал с двух точек на черном рынке, а сейчас уже полрынка под себя подгреб. Я смотрю, он и на эту территорию метит.
  У меня голова закружилась от такого обширного потока информации. Причем, довольно неожиданной информации.
  - Кто такой Степан Яковлевич?
  - Главарь группировки. Андрей всегда у него на подхвате был, правой рукой, вместе с Вадей и Славкой. А потом главаря застрелили втихаря в борделе, по инициативе Кирилла Артемьева. Степану было под шестьдесят, но мужик он был еще крепкий: и в перестрелках наравне со всеми участвовал, когда надо, и проституток снимал регулярно... Вот на одной и прокололся. Ее Артемьев подослал, а вслед за ней в номер ворвались головорезы с автоматами.
  - А то, что Андрей вроде как приемником Семена Яковлевича был, и так всем было ясно! - снова вступила Кира. - Вот Андрюха и давай всем заправлять, не новичок; а вместе с ним и наши парни. Короче, Андрей давай мстить Артемьеву, и с тех пор война прямо обострилась - дальше некуда! И периодически они открывают боевые действия, а так до сих пор никто никого прикончить не может.
  - Кира! - укоризненно воскликнула Нина.
  - Нет, это я так, чтобы объяснить! Я когда со Славиком встречаться стала, он познакомил меня со своими друзьями. Я их побаивалась сначала, но потом гляжу, у Вадьки - жена нормальная, Андрюха вроде нормально разговаривает, хоть и главарь целой группировки. Я постепенно и влилась в тусовку.
  - А ты Андрея давно знаешь? - спросила Нина.
  - Как сказать, - задумалась я. - Познакомились мы несколько лет назад, но так, мимоходом. И больше не виделись. А недавно я переехала в Москву и его случайно встретила. Разговорились в общем...
  - Ну-у... - с загадочной улыбкой протянула Ниночка. - Ты у него на особом счету, раз он тебя к себе домой привез. Нам стало очень интересно, когда Андрей сказал, что приедет не один. У него правило - никого не водить домой, кроме самых близких. Здесь его отдушина.
  - Это точно! - подхватила Кира. - Он сюда еще ни одну девушку не впускал. На городскую квартиру - сколько угодно, а сюда - фигушки!
  От моих глаз не укрылось то, что Нина лягнула ее ногой под столом.
  Я усмехнулась:
  - Да ничего страшного. Между нами ничего нет.
  - Как так нет? - вытаращила глаза Кира.
  - Он помогает мне решить одну мою проблему. Это нас и связывало. Просто сегодня пригласил по-дружески в гости. Еще и под раздачу попала! - рассмеялась я.
  Нина заговорщески прищурилась:
  - Ой, не верю! Видать, он видит в тебе не только друга.
  Я зарделась.
  - А ты что? - понизив голос, Кира наклонилась ближе ко мне. - Никаких видов на него не имеешь? Мне показалось, что между вами нечто гораздо большее, чем решение какой-то проблемы, и даже дружбы. Мужик-то видный!
  Не знаю, какие силы сподвигнули меня к этому, но я вдруг им призналась:
  - Вообще-то, я жутко влюблена в него! - почти шепотом сообщила я.
  - Так за чем дело стало?
  - Я... я боюсь, если честно... Вы поймите меня правильно, я боюсь не его - он никогда не причинит мне вреда, я это точно знаю! Чувствую! Но я до паники боюсь, что с ним что-то случится. Мне кажется, что я не переживу этого. Боюсь давать волю чувствам... Боюсь позволить себе поверить в то, что он мой, а потом потерять его... Это невыносимо. Я даже описать не могу, как меня сегодня трясло от страха за него - именно за него, о себе я испугаться не успела тогда! Когда он выскочил из машины буквально под пули! За свою жизнь я стала волноваться уже позже, когда сама оказалась под прицелом.
  Девушки опять переглянулись.
  - Поверь, мы понимаем тебя, как никто другой, - произнесла Нина.
  Кира энергично закивала в знак согласия.
  - Здорово ты сразу в будущее смотришь! Мы об этом и не думали... А потом этого с лихвой накушались!
  - Я каждый день ловлю себя на страшных мыслях: а вдруг с Вадимом что-то случилось? Так что лучше заранее смириться с мыслью, что наши мужчины могут задерживаться на работе...
  - Вот-вот! Я просто места себе не нахожу, когда Славик задерживается, - вторила Кира. - А задерживаются они почти все время, добрую половину дел они решают именно под покровом ночи...
  - Они в войнушки играются, а мы седеем! И бросить дураков уже не можем! - добавила Нина. - Куда их денешь, непутевых?..
  - О чем разговор? - раздался веселый голос приближающегося к беседке Славика.
  - Надеюсь о том, как вы голодны! - появился Вадик с дюжиной шампуров, на которых исходили паром сочные куски мяса.
  Мужчины сели каждый рядом со своей спутницей, Андрей, естественно, со мной. Мне стало неловко в его присутствии от того признания, которое вырвалось у меня совсем недавно, словно оно все еще витало под крышей беседки и могло долететь до его ушей.
  Но совсем скоро я расслабилась. Мы смеялись, ели вкусный шашлык с овощами. На столе стояла бутылка хорошего красного вина и дорогого коньяка, но больших охотников до алкоголя в нашей компании не нашлось - разве что для настроения, чуть-чуть - и всем было весело и приятно вместе. Я посмотрела на Андрея с благодарностью за то, что он привез меня сюда. Я не жалела об этом, даже не смотря на нападение на шоссе. Зато как он обнимал и целовал меня после этого! Я этого никогда не забуду. Это эмоциональное воспоминание полностью стерло из моей головы картины поверженных бандитов, словно и не видела я сегодня несколько трупов сразу... Не успела я испугаться лежащего рядом со мной застреленного мордоворота, как Андрей словно ладонью закрыл мои глаза и поверг в пучину трепещущего благоговения своим прикосновением губ к моему лицу...
  Совсем скоро поспел лосось на гриле. Славик пошел снимать решетку с углей. Нина прихватила большое блюдо и пошла следом за ним.
  - О, я должна это видеть! Люблю рыбку! - Кира подхватилась и рысью побежала за ними, поджав руки, словно лисичка в детском спектакле.
  Вадик окинул взглядом оставшуюся компанию и, очевидно, почувствовал себя в ней лишним.
  - Пойду проконтролирую, чтоб хотя бы половину они донесли до стола! - подмигнув мне, он последовал за всеми.
  Мы с Андреем остались вдвоем.
  - Ну как тебе наш собантуйчик? - спросил он.
  - Здорово, - искренне ответила я. - У тебя чудесные друзья.
  - Спасибо, - он сделал небольшую паузу. - Ты вообще как? В порядке? После сегодняшнего?
  - Толком пока не соображу, - честно ответила я. - В шумной веселой компании трудно предаваться анализу подобного происшествия.
  - Я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы загладить свою вину.
  - Вину? Какую? - удивленно посмотрела я на него.
  - За то, что случилось. За то, что втянул тебя в свои разборки, подверг такой опасности.
  - Прекрати! Ты же не знал, что тебя подкарауливают эти...
  - Какая разница! Я все равно никогда себе этого не прощу.
  - Не думай об этом. Ведь все закончилось хорошо, - я осеклась. - Правда, не для всех участников действия.
  - А кто им виноват? Что не жилось спокойно? - нахмурился Андрей. - Чего было рыпаться?
  - Ладно, ладно, успокойся, - улыбнулась я. - Все хорошо, что хорошо заканчивается.
  - А ты смелая! - восхищенно улыбнулся он, а затем засмеялся. - Считай, обезвредила бандоса, сама, без оружия. Чем ты его ударила, ключами?
  Я кивнула:
  - Да не я это вовсе! Я в таком состоянии была... Это все мои руки спроизвольничали.
  - Тогда спасибо твоим волшебным ручкам, - он взял обе мои ладони, лежавшие у меня на коленях, и принялся их целовать. - Четко сработали!
  Я вздрогнула от первого прикосновения его удивительно теплых губ. Испуганно глянула на крутившуюся вокруг мангала стайку рубят, чтобы удостовериться, что они не смотрят в нашу сторону. Но случайно дернула локтем и опрокинула на себя тарелку с шашлыком. Куски мяса скатились с бледно-салатной юбки на землю, оставив на светлой ткани отвратительные жирные следы.
  - Ой! - подскочила я. - Боже мой, какая я неуклюжая!
  Мне стало ужасно стыдно за свой вид.
  Андрей тоже вскочил на ноги:
  - Это из-за меня! Прости! Опять тебя напугал.
  - Нужно срочно засыпать солью и застирать.
  - Пойдем, - он увлек меня за собою в дом, на кухню. - Черт, где тут соль, интересно, хранится? - заглядывая во все шкафы, бормотал он.
  - Я найду, - сказала я. - У тебя найдется, во что переодеться?
  Андрей растерялся.
  Я вдруг пожалела о своем вопросе: даже если у него здесь хранится парочка вещей какой-нибудь его пассии, я бы ни за что на свете их не надела! Уж лучше буду ходить в юбке с жирным 'орнаментом'!
  - Вряд ли, - пробормотал он озадаченно. - Откуда бы?
  Я мысленно поблагодарила Бога за то, что Андрей, как и говорили девочки, не водил сюда баб.
  - Разве что из моего что-нибудь, - тем временем, не подозревая о моих мыслях, продолжал Андрей. - Хотя по размеру мы точно ничего не подберем...
  - Может, есть у тебя какие-нибудь шорты? - спросила я. - Попробую их как-то приладить.
  - Шорты есть, - кивнул он. - Есть одни короткие, я у бассейна обычно в них сижу.
  Он убежал на второй этаж по крепкой деревянной лестнице. Я прошла в гостиную. Внутри дом тоже напоминал терем зажиточного купца на Руси - кругом дерево, деревянная массивная мебель, диван с мягкой обивкой и укрытый цветастым пледом; никакой кожи, зеркал, позолоты, которых я терпеть не могу. Все словно пришло из какой-то сказки. Я с удовольствием жила бы в таком интерьере, подумала я. Впрочем, я так и не решила еще, буду ли делать шаги к сближению с Андреем.
  - Честное слово, ничего у меня нет подходящего, - он вошел в комнату, когда я рассматривала тяжелые темно-бордовые шторы. - Вот, что есть.
  Он протянул мне серые льняные шорты с карманами, на широкой резинке и с завязками.
  - Давай померяю. Не в простыню же мне заворачиваться!
  Он безо всякого напоминания покинул комнату, дав мне переодеться. Для Андрея они, может, и казались короткими, но мне они были почти до колен, топорщились во все стороны и норовили соскользнуть с бедер. Я максимально затянула резинку, от чего они стали топорщиться еще больше. Но, если не слишком придираться, издалека могли сойти за юбку-шорты, пожалуй.
  - Готово! - сообщила я ожидавшему за стеной Андрею. - Зацени.
  Он вошел в гостиную и заулыбался.
  Я уперла руки в бока:
  - И нечего смеяться. Таки да, 'Версача', а ты чего ожидал?
  Он рассмеялся.
  - По-моему, очень сексуально.
  - Потому что они твои?
  - Да. Потому что ты в моих шортах. Я просто представил, как бы ты смотрелась в моей рубашке, выходя поутру из спальни.
  - Неоригинальный сценарий! - подковырнула я его, чтобы не обольщался.
  - Зато беспроигрышный, - с легкой полуухмылкой парировал он. - Как спусковой крючок для продолжения ночи.
  - Андрей, - спрыгнула я с опасной темы. - Не смешно, хватит. Покажи лучше ванную, надо застирать, - я взяла в руки испорченную юбку.
  - Выброси ее. Я тебе хоть сотню новых куплю.
  - Перестань, ничего мне не надо. Просто нужно будет в чем-то домой ехать.
  - Хочешь, я сейчас быстро сгоняю в магазин, за юбкой?
  - Один?
  - Ну да. Размер скажи.
  - Вот, значит, как ты выполняешь свое обещание! - по-настоящему обиделась я, хотя и старалась не подавать виду.
  - Ты о чем? - не понял Андрей.
  - О том, что мы договорились, что ты не будешь никуда ездить без охраны! - недовольно выговорила я, сложив руки на груди.
  - Так я выполняю! - он приблизился ко мне. - Игорь всегда со мной.
  - И все?! - вспылила я. - А если на тебя наедут двадцать человек, ты предполагаешь вдвоем их положить?!
  - Ира, перестань, я знаю, когда мне стоит чего-то опасаться, а когда нет. И в последнее время я действительно один не езжу.
  - Водитель - даже чемпион по стрельбе - не охрана! - размахивая юбкой, распалялась я.
  - Да брось ты ее! - он выхватил ее у меня из рук и отшвырнул в сторону.
  Я моментально отскочила подальше, поняв, что он сейчас прижмет меня к себе, хотя он и рук поднять не успел.
  - Ириш, - он остался стоять на месте. - Ты не права. От снайперской пули меня не защитит и рота охранников! А все остальное мы с Игорьком улаживаем сами. Да и Вадим, и Славик почти всегда рядом, ведь дела у нас общие. Я прошу тебя, поверь, я очень осторожен, - он мягко улыбнулся. - Ты даже не представляешь, что для меня значат твои слова и то, что ты за меня волнуешься. Но будь уверена, я пекусь о своем здоровье очень тщательно. Я варюсь в этой каше уже тринадцать лет, Ир. Если бы я не умел защищать собственную жизнь, я бы не то, что до сегодняшнего дня не дожил, но и до встречи с тобой семь лет назад! Ну!
  Я опустила напряженные плечи и окончательно стушевалась.
  - Пойдем, - почти ласково сказал Андрей. - Нас уже, наверное, потеряли.
  - Ну где вы ходите! - воскликнула Нина, завидев нас, идущих по выложенной диким камнем дорожке.
  - Да вот, юбку Ире испортили, - слегка отрешенно пояснил Андрей.
  - Да ладно! В порыве страсти, что ль? - посмотрел на нас Вадим с искренним удивлением, но никак ни с подколкой.
  - Андрюша, - укоризненно протянула Кира, усмехаясь. - Ну нельзя же так грубо с девушкой! Где твои манеры? Не срывай с девушки одежду на первом свидании. Снимай аккуратно.
  Все рассмеялись, включая меня и Андрея. Меня совсем не огорчало то, что нас с ним неуклонно прочат в любовники.
  - Стыдно признаваться, - смеясь, произнес Андрей. - Но я не имею к этому никакого отношения! На нее просто перевернулась тарелка.
  Разразился новый виток хохота и шуточек. Я смеялась вместе со всеми. Охватившее меня в гостиной возбуждение не отпускало, и мне вдруг захотелось, чтобы Андрей приобнял меня хотя бы одной рукой, как свою девушку, - и в качестве гарантии того, что догадки ребят скоро воплотятся в жизнь, стоит нам только остаться наедине.
  На 'Новорижский Эдем' спустился летний вечер. Вокруг дома и вдоль гравийных тропинок загорелись низенькие фонари, погрузив двор в мягкий желтоватый свет, оставляя беседку в полумраке. Включилась подсветка бассейна, создавая некий цивилизованный оазис. Зрелище двора приводило меня в тихий восторг.
  Вадик с Нинушей и Слава с Кирой расселись по машинам и выехали со двора. Проводив их, мы вернулись в беседку. Я убрала со стола, сложила посуду в посудомоечную машину - прелесть, а не техника! - и вернулась к задумчивому Андрею.
  - Пойдем, сядем там, - показал он рукой куда-то в сторону.
  Мы дошли до густых, но ухоженных зарослей какого-то кустарника, который рос по бокам от садовых качелей с мягким широким сиденьем, на котором запросто могло разместиться четыре человека. Здесь тоже образовался приятный полумрак, создаваемый кустарником, наполовину отгораживающим качели от света фонарей, однако друг друга нам было хорошо видно.
  - Классно погуляли, - улыбнулась я, наслаждаясь свежим вечерним воздухом. - И поговорили, и поели, культурно, но не скучно.
  - С девчонками подружилась? - Андрей тоже наслаждался вечерней прохладой.
  - Да, они очень хорошие, - кивнула я.
  - О чем интересном разговаривали? - полюбопытствовал он.
  - Я узнала, что ты криминальный авторитет, - спокойно сказала я.
  Он промолчал. Я не поняла, был ли он недоволен, или просто растерялся.
  - Почему ты мне раньше не сказал? - без нажима, аккуратно спросила я. - Представился бизнесменом.
  - Я не представлялся бизнесменом. Я сказал, что владею несколькими игорными заведениями. Хотя это тоже отчасти бизнес. Правда, служащий больше для отмывания денег.
  - От продажи оружия? - резко, но не повышая голос, спросила я.
  Андрей вздохнул и усмехнулся:
  - Курицы болтливые.
  - Почему ты не хочешь рассказать мне всю правду?
  - Потому что этим перед такой девушкой, как ты, не хвастаются. Тебя это напугает и оттолкнет. Ты и так меня избегаешь.
  - Да. Но совсем не поэтому.
  - Из-за 'котика и зайки'? - бросил он на меня короткий взгляд.
  - Оставим его пока в покое. Сейчас речь о другом. Ты не хочешь мне довериться. Почему?
  - Я только что называл причину.
  - Ничего меня не оттолкнет, - мягко сказала я. - Кроме недомолвок и лжи. Ты мне не доверяешь.
  - Доверяю. Ты не способна на подлость, почему я должен тебе не доверять? Но у меня в прошлом много темных пятен, которые тебе не понравятся. А в настоящем и будущем - таких пятен еще больше.
  - Отсидки? - предположила я осторожно.
  - До этого не доходило, - усмехнувшись, качнул Андрей головой. - Бард своих людей в беде не бросал. Меня он вообще раз пять вытаскивал, правда и работал я по его поручениям на совесть.
  - Почему - бард? Кто это?
  - Это мой, можно сказать, наставник. Второй отец и строгий командир в одном лице.
  - Степан Яковлевич, что ли?
  - Ну сороки! - усмехнулся Андрей не слишком довольно. - Я Нинке с Киркой рты зашью, дождутся они у меня!
  - Андрей, мне нужно знать, - увещевала я его. - Это очень важно.
  - Зачем?
  - Я не могу разобраться в себе. В нас. Я не могу прийти к единому решению, к согласию всех сторон внутри меня.
  - Ты задаешь много ненужных вопросов. Всегда. Не в бровь, а в глаз. Это опасно.
  - Ты опасен?! - уточнила я, взвившись, и мой голос зазвенел.
  - Для тебя - никогда, - хмуро зыркнул он на меня потемневшими глазами.
  - Я видела достаточно, чтобы судить о тебе. Но правильным ли будет суждение, зависит только от тебя!
  - Запомни на всю жизнь: не ввязывайся в такие дела, - почти зло тихо процедил он сквозь зубы. - Никогда. Возьми себе за правило никуда не совать свой нос - проживешь дольше. Не задавай людям лишних вопросов.
  Я возмущенно спрыгнула с качели:
  - Либо мы говорим, Андрей, либо я исчезаю из твой жизни! Я не могу стать ее частью, если ничего о тебе не знаю! И если для тебя это проблема... тогда отвези меня домой, пожалуйста.
  Я сказала это твердо, словно раскат грома прокатился.
  - Ира, блин! Достала ты меня уже! - вскрикнул он, тоже вскочив с сиденья.
  Он схватил меня за плечи и легонько встряхнул:
  - Что ты меня терзаешь, как, блин, куропатку, своими вопросами?!
  - Потому что не хочу и дальше узнавать о тебе все украдкой! - почти что вскрикнула я. - Ты очень много для меня значишь, но являешься как будто чужим человеком. Я не собираюсь тебя осуждать! Я хочу честности! Пусть твоя правда будет неприглядной! Но тогда я... я буду готова к любому повороту в твоей жизни и войду в него вместе с тобой! Ты же обо мне все знаешь!..
  - Ира! Замолчи, - он прижал меня к себе, обхватив мои плечи и не давая мне двигаться, и стал легонько, совсем нежно, покусывать мою нижнюю губу, шепча: - Я боюсь тебя потерять. Какого хрена эти дуры выдали все факты обо мне, а? Вот тебе правда: я с девятнадцати лет работал на Степана Яковлевича, главаря преступной группировки, выполнял его поручения. Убивал людей по его приказу, переворачивал с ног на голову заведения коммерсов, которые ему мешали, помогал составлять планы, как утопить конкурентов, завоевывая его доверие... - лихорадочно шептал он у самых моих чуть приоткрытых губ.
  Я дрожала в его руках, дышала его дыханием и ужасалась тому... что меня не пугает ни единое его слово.
  - ...Я раскрыл заговор в нашей группировке против него - заговор его друзей, которые на тот момент были его главными советниками и доверенными людьми. Я подстроил все так, чтобы он об этом узнал сам; затем самолично, своими руками застрелил их по приказу Барда. Мы с Вадимом и Славиком бросили их в реку с камнями на шее, а я стал в банде вторым человеком после Степана. Когда его убили, я получил власть... Я очень горевал о нем. Степан Яковлевич был мне как отец, учитель... А новая власть меня скорее напугала, чем обрадовала... Но я поднял голову благодаря моим лучшим друзьям и стал не только мстить убийце, но и расширять границы нашего покровительства и власти, снова шагая по головам, топя чужой бизнес, а иногда и устраняя особо несговорчивых... Вот тебе моя правда. А сейчас можешь оттолкнуть меня и уйти. Я позвоню Игорю, и он тебя отвезет. Я не хочу тебя принуждать. Мне не нужно получить тебя... Мне нужна твоя любовь. Мне нужна ты - рядом, потому что ты сама этого хочешь, а не потому, что боишься... Я обещаю, я не на помню больше о себе. Оставлю только за тобой охрану до тех пор, пока не решен вопрос с Глебом...
  Он крепко прижался лбом к моему лбу и продолжал что-то лихорадочно говорить. Я высвободила одну руку и сжала кончиками всех пяти пальцев его губы, прервав его путанную речь.
  - А теперь послушай меня, - тихо и спокойно сказала я, хотя вся дрожала внутри. - Я тоже должна кое в чем сознаться.
  Я отпустила его губы.
  - В чем?
  - В том, что я книжный червь. Я восемь лет посвятила беспросветной учебе и работе по интеллигентной профессии. Я живу в своем маленьком мирке, где умещаюсь только я одна и мое честолюбие... Я бы никогда не поверила, что этот мой мир может расширить человек из криминальных структур... Мы не пара.
  - Мы самая очевидная и категоричная 'непара' в мире, - прошептал он, полностью согласный со мной.
  - Что еще? - прошептала я, заглянув ему прямо в глаза.
  - Еще? Ты имеешь в виду, что еще я не договорил? Я сегодня днем чуть не потерял тебя. Я никогда еще не испытывал такого страха, за всю свою жизнь! А потом ты была рядом со мной. Целый день. А теперь я теряю тебя снова...
  - Ты сегодня назвал меня любимой...
  - Думаешь, в состоянии аффекта? - резко вернулся прежний уверенный и сильный голос Андрея. - Ни черта подобного! Я сказал это осознанно и не отказываюсь от своих слов. Я люблю тебя.
  Я высвободилась из его рук и села на качели. В темноте он вряд ли видел блуждающую на моем лице улыбку. Мне, наконец-то, стало легко. Он открылся передо мной. И, может, я сошла с ума, но я люблю законченного уголовника, и любовь моя непоколебима.
  В конце концов, у любого отъявленного мерзавца есть до беспамятства любящая его женщина, будь то мать, сестра, подруга или невеста...
  Наверняка есть любящая женщина и у Кирилла Артемьева...
  А я готова быть любящей женщиной Андрея, как бы тяжело это ни оказалось...
  Он опустился на сиденье рядом со мной.
  - Теперь я знаю о тебе все, - улыбнувшись, повернула я к нему лицо. - А еще я знаю твоих друзей, так что по ним могу судить, какой ты. Знаю любимых и любящих женщин твоих друзей... Если вы и бандиты, то бандиты, в которых души больше, чем у иных моих коллег по интеллигентной профессии.
  Андрей усмехнулся, потом снова, и снова, и, наконец, рассмеялся от души.
  - Жестко ты меня... - переводя дух после смеха, сказал он. - Не из интеллигентного теста ты слеплена, девочка.
  - Зато я тебя 'расколола'! - веселилась я.
  - Да, но теперь я боюсь с тобой связываться! Еще подсидишь меня и займешь мое место, заграбастаешь целую преступную империю...
  Мы веселились и смеялись, оба полностью довольные нынешним доверием между нами.
  - Ты куда более крепкий орешек, чем я! - смеясь, сказал Андрей.
  Я придвинулась к нему и, посерьезнев, уткнулась лбом в его плечо. Он тоже затих.
  - На самом деле я услышала все самое главное, - прошептала я. - Я услышала тебя и твое сердце. Разве это не чудесно?
  Я подняла голову и посмотрела на него. Он тоже смотрел на меня. И, наконец, мы соприкоснулись губами в самом нежном, самом страстном и самом сладком поцелуе в моей жизни. Все одновременно!
  Мы целовались без рук, не прикасаясь друг к другу, и в этом было столько интимного понимания друг друга, сколько не могли бы принести самые страстные объятия с другим мужчиной.
  Он - не знаю - либо меня чувствовал так хорошо, либо чувствовал то же, что и я... Он нежно убрал локон волос с моей щеки, провел пальцами по моей шее, плечам, спине и обхватил двумя ладонями мою талию так крепко, что я застонала от горячей волны возбуждения. Я положила руки ему на плечи и он, наконец, прижал меня к себе крепко-крепко, обдавая жаром своего тела. Поцелуй стал глубоким, страстным, необузданным и не контролированным - таким, что в голове стало темно-темно, ни единой мысли, так, что появилось ощущение, что движением губ управляет не мозг, а какая-то сторонняя сила, энергия, которая взметнулась в нас и сама решала, где хватит, а где еще все впереди... Но мне казалось, что энергии этой не будет конца. Я стонала от того, как он гладил мою спину и бедра... как будто я превратилась в сплошную эрогенную зону. Я обнимала его, цепляясь за него руками, прижимаясь всем телом и дрожа от ощущения под своими ладонями его крепких мышц.
  Андрей подхватил меня на руки и понес в дом, на второй этаж, в спальню. Он положил меня на кровать и, нависая надо мной, быстро стянул с себя футболку, отшвырнув ее куда-то в угол.
  - Ты знаешь, сколько раз я за сегодня представлял, как буду снимать с тебя свои же шорты? - засмеявшись, он встал на ноги, чтобы сбросить обувь.
  Я села на кровати:
  - И сколько? - склонила я голову набок.
  - Один. Эта мысль появилась еще в гостиной и не покидала меня до сих пор, и не покинет, пока я этого не сделаю.
  Я рассмеялась и сбросила босоножки.
  - Ира, - вдруг замер Андрей, посмотрев на меня.
  - Что? - промурлыкала я, встала и приблизилась к нему.
  - Тебя ничего не смущает? - спросил он совершенно серьезно, не обращая внимания на мои поцелуи.
  - А что? - удивилась я его перемене и заглянула в его лицо. - Что?
  - У тебя же муж есть, не забыла?
  Я на секунду оторопела, не понимая, что он имеет в виду, а затем заливисто рассмеялась.
  Посмотрев в его напряженные черты лица, я поняла, что здесь шутки будут неуместны, и просто сказала:
  - Вообще-то, это мой брат. Вовка - мой родной брат.
  Андрей моргнул раз, другой, раздув ноздри, но сказал спокойно, даже слегка укоризненно:
  - Ну вот кто ты после этого?
  Я довольно улыбнулась:
  - Ты ревновал. Я видела. Разозлился поди?
  - Нисколько. Мне вообще подобные эмоции несвойственны, - с достоинством отчеканил он.
  - Так ты добряк? - сексуально понизив голос, я легонько, дразня, провела кончиками пальцев по его груди и животу.
  - Еще какой! И сейчас я вымещу на тебе всю свою доброту!
  Он подхватил меня и повалил меня на кровать прежде, чем я успела мысленно отметить, что добряки криминальными авторитетами не становятся.
  Он лежал сверху, стараясь не придавливать своим весом. Наши губы снова слились в жадном поцелуе, в котором пылало столько желания, что я почувствовала покалывание в коже по всему телу. Андрей склонил голову к моей шее, и я всхлипнула от новых ощущений. Когда он обхватил губами мой сосок, я даже вскрикнула от пронзившего мое тело электрического заряда подобно молнии. Он быстро вернулся к моим губам, не сбавляя своего напора.
  Я с трудом подняла руку и поднесла ее к его губам, прервав поцелуй.
  - Подожди, - тяжело дыша, засмеялась я.
  - Что еще? - прошептал он, снова поцеловав меня в шею.
  - А почему не спрашиваешь, есть ли у меня кто-то еще? Ладно, это брат, выяснили. А...
  - Нет, - он приложил указательный палец к моим губам. - Никого у тебя нет. Потому что я это знаю. Я это чувствую. Потому что ты должна быть только моей.
  
  Утром я открыла глаза и увидела, что нахожусь в уютной спальне, в белоснежной постели, в сильных мужских объятиях. Я блаженно вздохнула и потерлась щекой о большую горячую ладонь Андрея, лежавшую на подушке, и потеснее прижалась спиной к его груди. Он пошевелился во сне и опять затих. Я уткнулась лицом в подушку от удовольствия - в кольце его рук я чувствовала себя, как в уютной теплой норке, в полной безопасности и умиротворении, которое ассоциировалось для меня со словами 'я дома'.
  Андрей, еще полусонный, провел рукой по моему бедру, затем обнял меня и прижал к себе.
  Мы лежали молча, дремля рядом, наконец-то преисполненные спокойствия от того, что мы рядом. Сколько дней я просыпалась, засыпала, ела, пила чай, курила, смотрела телевизор, принимала душ, мыла посуду... - все с мыслями о нем! А теперь я не должна о нем думать! Я могу его видеть, говорить с ним, и даже трогать.
  Я тихонько засмеялась и потерлась об Андрея спиной и попой.
  - Это намек? - отреагировал он тихим глубоким голосом у моего уха, стряхивая с себя сон.
  - Нет, - улыбнулась я. - Я вполне прямо говорю на языке тела, что мы теряем время впустую, лежа в одной постели абсолютно голые.
  Он приподнялся на одном локте и окинул взглядом мою фигуру, наполовину, скрытую под простыней.
  Он медленно отодвинул простынь, обнажив только мое бедро и, спустившись немного вниз, потерся о него носом и нежно прикоснулся к моей коже влажными губами. Мне тут же вспомнилось, как он вчера снимал с меня эти вездесущие шорты. Он сдвигал резинку медленно и постепенно, покрывая поцелуями каждый новый открытый участок кожи. Я вздрагивала при каждом его прикосновении и беспрестанно обкусывала нижнюю губу, тихонько постанывая. Когда я оказалась полностью обнаженной, а он снова навалился на меня сверху, я думала, что сойду с ума, когда он поцеловал меня, погрузив свой язык глубоко мне в рот, - так, что у меня сжало в горле от ощущения этого очень интимного и властного проникновения.
  Я улыбнулась своим воспоминаниям. Андрей вдруг поднял голову и посмотрел на меня ясным и притягивающим взглядом.
  - Давай каждое утро просыпаться вместе.
  - Каким образом? - удивилась я.
  Улыбка все еще не сходила с моего лица.
  - Переезжай сюда, - серьезно сказал Андрей. - Будем жить вместе, в этом доме.
  - Вот так сразу?
  - А что тебя останавливает? - внутренне напрягся Андрей.
  Я подняла глаза, 'оценивая перспективы'.
  - Надо подумать... Я сразу влюбилась в этот дом.
  - И это все? - у него даже лицо вытянулось от столь вопиющей беспардонности. - А мне ты ничего не хочешь подобного сказать?
  Я засмеялась, но затем смирила свои эмоции и серьезно произнесла:
  - Я люблю тебя. Разве у тебя могут быть в этом какие-либо сомнения?
  - Что ты, - расплылся он в счастливой улыбке. - Но и никогда не откажусь услышать эти слова снова - и чем чаще, тем лучше.
  - Андрюш, - я села и взяла в ладони его лицо.
  - Прежде, чем начнешь возражать... - начал он, тяжело задышал и впился в мои губы головокружительным поцелуем.
  Я обвила руками его шею и подалась к нему.
  - Ирочка, - шептал он, прерываясь на краткие мгновения. - Здесь безопасно...
  - А я хочу быть рядом с тобой, - выдвинула я и свой аргумент в пользу его затеи. - Хочу встречать тебя каждый вечер с работы, садиться вместе с тобой перед горящим камином зимой, а летом в беседке или у бассейна - и интересоваться, как ты провел день, скучал ли без меня, изменял ли мне, хорошо ли пообедал и много ли денег заработал.
  Андрей смеялся, с любовью рассматривая мое лицо и поглаживая пальцами меня по щеке.
  - А мне только того и надо, - сказал он.
  - Контроля? - уточнила я у самых его губ.
  - Заботы, - прошептал он. - Хочу, чтобы ты меня ждала.
  Мы снова поцеловались.
  - Так ты согласна? - снова оторвался он от меня.
  - Не знаю, слишком все быстро, - выдохнула я. - Мне же еще на работу надо.
  - Ответственная ты моя! - он прижал меня к себе, и у меня защекотало под кожей от соприкосновения наших обнаженных тел.
  - Меня туда родственник устроил, да и что мне еще остается? По специальности я устроиться не могу, документов нет.
  - А что, работать обязательно?
  - Ты что! - я округлила глаза. - Ты можешь представить себя без своего бизнеса?
  - Нет.
  - Ну вот! Особенно, когда это было смыслом и центром жизни в течение многих лет.
  - Будешь теперь хранительницей домашнего очага, переквалифицируешься в домохозяйку.
  Я фыркнула:
  - Нет уж! Не таким я представляла свой карьерный взлет! Не на этом поприще!
  - Тогда нам нужно восстановить твои документы, только и всего. Давай съездим в Ростов, в твой университет.
  Я ошеломленно уставилась на него:
  - Ты серьезно?
  - По-моему, здесь нет ничего трудновыполнимого.
  - Ты серьезно? - воскликнула я теперь оживленно.
  - Будешь заниматься своей филологией в Москве.
  Я захлопала в ладоши:
  - Это возможно?
  - Я не знаю для себя никаких препятствий в этом городе.
  Я радостно засмеялась.
  - Андрей, спасибо! Ты не представляешь, что это для меня значит! А знаешь, - я придвинулась к нему и с гордостью объявила: - Я ведь еще и кандидат наук.
  - Действительно? - Андрей удивленно вскинул брови.
  - Да, - кивнула я.
  Он окинул меня долгим взглядом:
  - Я себе иначе представлял кандидатов: консервативные, ворчливые, очкастые, желчные старухи.
  - То доктора, - со знанием дела махнула я рукой.
  - Ну, тогда, пока ты еще не превратилась в доктора, я не буду терять времени и воспользуюсь возможностью заняться любовью с очаровательной сексуальной кандидаткой!
  Он закинул мои ноги себе на плечи, и я, взвизгнув, упала на спину. Андрей навалился на меня сверху.
  
  Глава 13.
  
  Если утром я еще пребывала в раздумьях, сомневаясь в необходимости переезда, то уже до обеда, сидя на рабочем месте, поняла, что не могу без него провести ни единой лишней минуты. В голове только и стучало его имя: Андрей, Андрей, Андрей!.. Андрей красивый. Андрей веселый. Андрей сильный. Андрей мужественный. Андрей уверенный. Андрей успешный. Андрей сексуальный. Андрей страстный. Андрей нежный. Андрей любимый!
  Ему непостижимым образом удавалось обрушивать на меня весь спектр человеческих эмоций; он то возносил меня к мерцающим звездам, шепча самые нежные и ласковые слова мне на ушко и проводя теплыми губами по изгибу моей шеи, то низвергал в пучину безумства, страсти и криков, абсолютного счастья, овладевая мною со всем неистовством и силой мира, которые вливались в его большое и сильное тело, охваченное возбуждением, но повинующееся только мне, моим прикосновениям и стонам ровно так же, как его власти и требованиям повиновалось мое.
  Мы с Ксюхой стояли в курилке, располагавшейся в подвале, с пластиковыми стаканчиками кофе в руках и, как и предполагала наша 'локация', курили.
  От Вовки я еще перед работой получила нагоняй - прямо на ступенях парадного входа.
  - Вовчик, чего ты хочешь? - поджав плечи, недоуменно развела я руками. - Записку я тебе оставила, - принялась я загибать пальцы, фиксируя количество аргументов в свою защиту. - СМС-ку скинула... Чего еще-то?
  - На звонки надо отвечать! Я полночи тебе дозвониться пытался! А где сестрица? Нет сестрицы! Она с хахалем-то своим о родственничках-то и запамятовала!
  - Ой, хакер, не нуди. Я же не отзываю тебя с твоих свиданий: 'Вовочка, домой! Кушать!' - принялась я ерничать, защищаясь от 'Макаренко'. - Между прочим, можешь больше за меня так не беспокоиться и домой не ждать. Я переезжаю к Андрею жить.
  - Ты че, упала? - вытаращил Вовка глаза.
  - Ну не паникуй! Не паникуй! Я вас познакомлю, и ты обязательно поменяешь о нем свое мнение и увидишь, что рядом с ним я в безопасности, как ни с кем другим!
  - Ну ладно, - буркнул брат. - Посмотрим, что за тип.
  А сейчас я сообщила новость Ксюне. Она, в отличие от моего ворчливого - но моего любимого и, на самом деле, заботливого - брата, сразу меня одобрила. Наш обеденный перерыв закончился быстро, и мы вернулись к работе.
  Вечером я собрала свои вещи и стала ждать. Вовка так и ходил кругами, нервничая в ожидании моего мужчины не меньше меня. Но Андрей задерживался. Приехал он за мной только в одиннадцать, вошел в квартиру, поздоровался с Вовкой и отклонил его предложение остаться на кофе.
  - Увы, не могу, - вежливо сказал Андрей и притянул меня к себе за плечи. - Сегодня я только приехал забрать свое сокровище, - он улыбнулся мне и снова повернулся к Вовке. - Но мы приглашаем тебя к нам домой на выходных, упрочить знакомство.
  'К нам домой!' - вы слышали?! На моем лице сама собой растянулась счастливая улыбка. От Андрея исходил тонкий аромат мужского парфюма и едва уловимый запах коньяка. Наверное, он что-то отмечал, но выпил совсем немного, поскольку мне он казался совершенно - ну совершенно! - трезвым.
  - Ничего не имею против, - учтиво заявил Вовик. - Время и впрямь позднее.
  - Совершенно верно, - кивнул Андрей. - Утро всем нам обещает очередной поход на службу, а Ирочке еще нужно устроиться в новом доме и отдохнуть.
  Мы попрощались с Вовкой и спустились вниз. В Тойоте нас дожидался Игорь, с которым мы поздоровались, словно старые друзья. Теперь это был 'свой пацан', и меня больше не напрягало присутствие постороннего человека.
  На этот раз мы добрались в 'Эдем' без приключений. Нас встретил повар Иван - моложавый мужчина сорока двух лет, опытный профессионал в кулинарном искусстве. Андрей познакомил нас и отпустил его домой. Мы снова остались одни, если не считать двоих охранников, несших службу в своем флигельке у ворот.
  Андрей внес мой чемодан в гардеробную и оставил его там со словами:
  - Разберешь завтра, - он обнял меня одной рукой за талию. - Сейчас я намерен, не теряя времени, насладиться обществом своей очаровательной девушки, - улыбнулся он и чмокнул меня в кончик носа. - А еще я голоден, как волк, - сообщил он, ведя меня вниз по лестнице. - Давай поужинаем.
  Мы перенесли еду и посуду во двор, к бассейну, и сели в шезлонгах.
  - Как сегодня прошел твой день? - спросила я. - У тебя хорошее настроение, хотя и выглядишь усталым.
  - Да уж, не скверное, - кивнул Андрей. - Рабочие вопросы утряс, девушку к себе перевез - чего еще-то? Осталось поесть и провести ночь с моей любимой девочкой, - и день удался!
  Я улыбнулась:
  - Я, между прочим, по тебе соскучилась, а ты меня даже не поцеловал, - пожаловалась я на его невнимательность.
  - Виноват, - без улыбки, но как-то весело произнес Андрей, потянувшись ко мне через узкий столик, стоявший между нашими лежаками. Мы соприкоснулись губами, и он погладил ладонью мою талию. - Я ждал этого целый день, - сказал он, когда наши уста разъединились. - Просто растерялся. С трудом верится, что ты здесь, со мной, между нами больше нет твоих несуществующих в действительности любовников. Я могу протянуть руку и коснуться тебя в любой момент.
  - А сейчас ты не хочешь меня касаться? - улыбнулась я, повернувшись на бок на лежаке. - Иди обними меня, - попросила я. - Я тоже об этом целый день мечтала.
  Андрей легко поднялся с шезлонга и лег рядом со мной, обняв и проводя руками по моей спине. Он стал касаться моих губ легкими влажными поцелуями, от которых я просто таяла, а моя грудь стала изнывать от счастья. Я гладила ладонями его плечи, шею, ощупывала твердые мышцы на его руках и постанывала, когда он обхватил меня этими сильными руками теснее, так, что моя грудь прижалась к его.
  Мы лежали в обнимку и кормили друг друга мясными рулетиками из телятины и курицы, овощной нарезкой и сырными шариками с виноградом.
  - Ты мне так и не показал толком дом, - сказала я, кладя ему в рот кусочек болгарского перца: - Кушай витаминку.
  - Сама видела - не до того вчера было, - похрустывая сочной 'витаминкой', ответил он, сцепив пальцы в замок у меня на талии. - Даже если бы потолок рухнул мне на голову, я бы не заметил - настолько был поглощен тобой.
  Я засмеялась, увлекаясь процессом кормления Андрея все больше.
  - Знаешь, я только сейчас поняла, что даже спальню до конца не изучила. Не помню, из какого дерева кровать и какого цвета занавески, - я коснулась губами уголка его губ.
  Андрей запустил пальцы одной руки в мои распущенные волосы, а другой обхватил мою грудь. У меня дыхание на мгновение подскочило от прикосновения его горячей руки, но не успела я и охнуть, как он закрыл мне рот глубоким поцелуем.
  Когда я стала задыхаться от нехватки кислорода и бешенного сердцебиения, я мягко оттолкнула его.
  - Подожди... я дышать не успеваю...
  Андрей улыбнулся и прикоснулся губами к моим сомкнутым губам, как бы подводя черту в этом внезапном порыве.
  - Я спросить хотела: вы Глеба еще не засекли?
  Андрей качнул головой:
  - Нет, не высовывается, гад. Но, зная нравы криминальных структур, я склонен думать, что исчез он не навсегда. Поэтому я всегда начеку, не переживай - если он только попадет в поле зрения моих людей, мы тут же его прижучим.
  Я потерлась щекой о его плечо:
  - Как ты думаешь, что он готовит? Он может до сих пор меня искать?
  - Это наиболее вероятно, - кивнул он, успокаивающе проведя ладонью по моей спине.
  - А ты мою охрану еще не отозвал?
  - С ума сошла? - без тени возмущения спокойно приподнял Андрей брови. - Я вообще не собираюсь оставлять тебя без присмотра, даже после поимки этого козла. Как представлю, что он пытался тебя... убить... - он сердито сдвинул брови, и я почувствовала, как он - почти больно - сжал пальцы на моих ребрах. - Нет, я с ним разберусь лично.
  Я провела рукой по его груди, давая ему поддержку, в которой, не смотря на всю его силу и власть, он, несомненно, нуждался. Именно в моей поддержке.
  - Придется немного повременить с восстановлением твоих документов, - посмотрел он на меня. - Пока этот вопрос не уляжется. Да и другие шизоиды на пятки наступают, - он отнял обнимавшую меня руку и сел спиной ко мне, спустив ноги на плитку.
  - Артемьев? - я подползла поближе, усевшись на краю лежака на коленях. И посмотрела на его напряженный профиль.
  - Да, - кивнул он, опираясь локтями на колени.
  Неспокойная поверхность воды в бассейне отбрасывала на его лицо блики.
  - Расскажи мне про него, - попросила я, скользнув взглядом по выделившимся под кожей желвакам. - Что за человек, как ведет бизнес... и о вашей вражде. Мне бы хотелось знать побольше о нашем главном враге.
  - Я понимаю твое желание поддержать меня, - не глянув на меня, сказал Андрей. - Но предпочту, чтобы оно выражалось в улыбке, с которой ты будешь встречать меня с работы. А свою отвагу всегда оставляй дома и не лезь в то, с чем не можешь справиться.
  - Я и не пытаюсь лезть, просто хочу быть в курсе происходящего, чтобы мы могли полноценно обсуждать твою... работу и советоваться, как быть в той или иной ситуации.
  Андрей усмехнулся, но я не дала ему слова:
  - Иначе, сам знаешь, я буду выяснять эти подробности другими путями, а это не будет хорошей базой для нашего доверия друг к другу.
  - Ира-Ира, - пробормотал он, устремив взгляд вдаль. - Что мне с тобой делать, с такой любопытной?
  - Легче будет со мной сотрудничать, чем играть в недомолвки, - улыбнулась я. - Я все равно добьюсь правды - так или иначе.
  Легкая ухмылка коснулась и его губ.
  - Ладно, я лучше сразу капитулирую, - он посмотрел на меня. - Я не знаю, как ты это делаешь, но мне трудно сопротивляться твоей воле.
  - Ну тогда порадуй меня подробным рассказом, - я подалась немного вперед и, поерзав, устроилась поудобней.
  - Кирилл Артемьев - рэкетир, переквалифицировавшийся в бизнесмена. Хотя, суть-то одна и та же. Он крышует кое-какие точки, заведения и собирает с них поборы.
  - Разве такой 'способ заработка' не в прошлом?
  - Да какой там! Рэкет, мафия - называй, как хочешь - были и будут всегда, просто структуры сменили малиновые пиджаки с золотыми цепями на деловые костюмы и галстуки.
  - Но ты тоже принадлежишь к таким же структурам?
  - Не совсем. Тут как посмотреть. Я бизнесмен, который сам себя защищает. Бард начинал с точки на рынке, торговал всяким барахлом - в ранней молодости - розетки, лампочки, дребедень всякая. Ну, рынок - такое дело: хочешь - не хочешь, а нужными связями обрастаешь. Стал под прикрытием своей палатки ворованным шмотьем банчить - техникой, какими-то шмотками заграничными - времена-то какие были. А потом подраскрутился малехо, открыл у себя на квартире что-то вроде игорного дома, снова подсобирал деньжат, приволок из Европы пару игровых автоматов - тогда невидаль фантастическая. С клиентурой проблем уже не было - азартных людей он уже год как дома принимал, а новая забава им быстро пришлась по вкусу. Короче, через время открыл клуб игровых автоматов - сначала подпольный, потом узаконил 'предприятие', когда законы поменялись, - ну это и так понятно... А там и казино пошли, потом конкуренция выросла. Вот и столкнулся с Кириллом. У него сеть казино, пожалуй, не уступала Бардовской, ну разве что клиентура была классом пониже, зато он держал пару борделей. Бард стал подумывать, чтобы открыть свой стриптиз-клуб, да не захотел с бабами возиться, считал муторным это дело. Но надо было что-то срочно решать, расширяться, потому что Артемьев очень быстро стал подминать под себя все большую территорию. А в бизнесе позиций сдавать нельзя - один раз тебя утопят - и не выплывешь уже на поверхность. Вот. И в это как раз время мы с ним и познакомились.
  Я в технаре учился, жил в огромной коммуналке с матерью и отчимом; зато в центре города! Вроде. Престижно, а на самом деле! Дурдом, честное слово! Дома шум, гам, бабка в соседней комнате ссытся; в другой комнате дети орут; в третьей скандалят; у нас - мы с отчимом грызлись целыми днями. На улицу выйдешь - проспект, машины, народу куча, опять дурдом... В общем, дома я старался не бывать, да и вообще не появлялся бы, если бы не мать. Отчим мой поколачивал ее, так что старался ее защищать - меня он побаивался. А однажды возвращаюсь из техникума, а там побоище реальное: он ее из стороны в сторону швыряет, ногами буцает, пидор... Я, естественно, кинулся на него, по харе надавал, бланшей наставил, а тут мать - веришь? - как давай орать на меня, оттаскивать от него, мол, чего творишь, не трогай батю, и так далее. Чуть ли не с проклятиями меня прогнала. Я пошатался по улицам, не знал, куда себя деть - в голове не укладывался такой расклад, аж в ушах шумело. Пошел к Вадюхе - мы с ним и Славиком вместе учились. У него дома тоже предки были, так что он предложил пойти на игровых автоматах поиграть. Денег у меня, правда не было, но и идти некуда было... Ну, пришли, Вадя сел по кнопке хлопать, а я так, рядом, сидел на посетителей глазел. За полночь молодежи уже полный зал сидел, - кто за автоматами, кто у барной стойки очереди ждал. И мне на глаза попался один 'мутный' тип у бара, все по сторонам глазами стрелял; потом он прошел к дальнему, угловому, автомату, который как раз освободился, сел играть - как я думал, - а сам наклонился, прилепил сбоку какую-то коробочку - и деру, к выходу. Играть так и не стал. Я чисто интуитивно догадался, что это взрывчатка, не дал ему дойти до дверей, повалил на пол, ушатал, короче, и давай орать, мол, люди, бегите, сейчас на воздух взлетим. Барменше кричал, чтоб ментов вызвала... Одним словом, панику поднял. Посетители повалили к выходу, а тут ка-ак рванет! Правда, людей уже немного оставалось, никто не пострадал - так, пара раненных. Меня волной откинуло... А там как, значит, располагалось: первый этаж - автоматы, где малолетки тусуются, а верхние два этажа - казино, столы игровые, бильярд - уже и контингент другой, и ставки не детские. Бард - я его тогда не знал - спустился из своего кабинета, барменша рассказала, как дело было, а я этого 'террориста' все за шкирку держу. Он человеком Темыча, кстати, оказался. Так я и познакомился с авторитетом. Погеройствовал в нужное время в нужном месте, - Андрей усмехнулся. - Степан Яковлевич приставил меня к делу, пришелся я ему по душе. Ну, а Артемьев, как сама понимаешь, меня не слишком-то взлюбил. Я стал Барду помогать в их войне. Он доверял мне во всем. Однажды спросил, какую отрасль не мешало бы под себя подмять. Я, не раздумывая, сразу сказал, что торговля оружием - самое оно. Я как раз на то время сам закупками занимался. Объяснил Степану, что, чем барыг выручать, будем всегда свои стволы иметь, - что в свете вражды с Кириллом было обязательным условием для каждого члена нашей группировки, - бабки немерянные поднимем, влияние расширим. Мне он и поручил раскрутку.
  - Так это ты у меня такой воинственный, оказывается, - я, до этого замершая, провела рукой по его волосам. - А я думала, тебе оружейная 'индустрия' по наследству досталась.
  - А какая разница? - Андрей нервно пожал плечами. - Мы и так по городу чуть ли не с автоматами наперевес бегали. Я решил сэкономить.
  - Почему - 'Бард'? - спросила я.
  - Бард? - словно очнувшись, он посмотрел на меня. - Пел он здорово.
  - Пел? - переспросила я, взметнув брови.
  - Ну да. На посиделках с братвой. Расслабится, да как затянет что-нибудь этакое пацанское, душевное. Голос у Яковлевича аж на слезу прошибал.
  Я засмеялась.
  - Знаешь, почему я не боюсь связываться с твоим криминальным миром?
  - Почему? - быстро глянул Андрей на меня.
  - Потому что преступная группировка - это, по крайней мере, в твоем случае, не сборище психов, а стиль жизни, способ мировосприятия и, говорю же - именно в твоем случае, это семья. Большая семья, внутри которой, будучи твоей женщиной, я всегда буду в безопасности, и которая защитит меня от угроз извне. Правда?
  - Конечно, правда, - Андрей обнял меня за плечи и поцеловал в макушку. - Тут тебе точно никто не причинит зла. Ты здесь хозяйка. Ты моя королева в этой империи.
  Я хихикнула и потерлась носом о его широкую грудь. Мы помолчали с минуту, и я снова посерьезнела:
  - Так значит, у вас с этим Артемьевым свои счеты и неприязни?
  - Полно, - кивнул мой любимый, который все еще сжимал мои плечи в кольце умиротворяющих объятий.
  - А... насчет вчерашнего... - нерешительно и осторожно пыталась я сформулировать вопрос. - Ты что-то сделал? В ответ...
  Андрей опустил на меня взгляд, который все равно остался теплым.
  - Я должна знать, - прошептала я, обхватив руками его талию.
  - Да, - ответил он тихо и безо всякого выражения в голосе, но я все равно поняла, что он не хочет разъяснять мне подробности.
  - А что он? - тихо спросила я.
  - Посмотрим, - медленно произнес он. - Если не дурак, то понял. А если дурак - то на принцип пойдет и продолжит партию.
  Партию? Я не совсем поняла: он сравнивает эту череду перестрелок и смертей с шахматной партией? Но уточнять не стала.
  Я кожей почувствовала нагнетение в воздухе, которое означало, что Андрей понял мои сомнения.
  - Ирусь, - он нежно приподнял мое лицо за подбородок. - Я тебе говорил, что я не зверь. Но этот жадный до власти и денег конкурент сам вызывает проблемы своими действиями против меня. Он такой же сильный авторитет, как и я. Я буду полным лохом, если не буду смирять его пыл, понимаешь? Если я хоть раз дам слабину и проигнорирую его выпад, он меня растопчет, вместе со всем бизнесом.
  - Но почему ему не живется спокойно? Неужели его до такой степени обуяла жадность?
  - Я не знаю. Но он полный псих, если честно, - признал Андрей. - Он...
  Он вдруг замолчал.
  - Что 'он'? - поторопила я.
  - Не важно, - Андрей прижал меня к себе крепче, будто внезапно испугался чего-то. - Я не допущу, чтобы выходки этого шизоида, направленные на меня, коснулись когда-нибудь тебя.
  - Ты о чем? - я выпрямилась и отстранилась, требовательно посмотрев в его глаза.
  - Я, кажется, совсем потерял голову, - отстраненно пробормотал Андрей, упершись жестким взглядом куда-то в направлении забора.
  - Да ты можешь говорить толком?! - вспылила я.
  - Я боюсь, что совершаю большую ошибку, втягивая тебя в свою жизнь.
  - Я поняла. Хочешь сказать, что быть твоей девушкой опасно?
  Андрей опустил голову, запустив пальцы в свои волосы.
  Мне захотелось стукнуть его чем-нибудь, чтобы он перестал терзаться и понял, наконец, что это мое добровольно принятое решение - быть с ним. Я до того люблю его, что меня мало напугала вчерашняя бойня на шоссе. И пусть я вздрогнула, проезжая сегодня мимо того места, но я знала, что эта цена не превышает моего желания следовать за ним, за Андреем, куда угодно, хоть в самое пекло и гущу стрельбы...
  - Не хочешь пускать меня в свою семью? - тихо процедила я.
  - Не называй это семьей, - глухо потребовал он. - Это банда головорезов, преступников, убийц, уголовников... Да, ты здесь в безопасности, но...
  - Не нужны мне твои шавки! - резко оборвала я его. - Мы создадим свою семью! Ты и я. Понимаешь?
  Андрей поднял на меня жесткий взгляд:
  - У таких, как я, нет семьи. Мы редко заводим семьи.
  - А Вадик с Ниной?
  - То Вадик с Ниной! Главная мишень - я! У таких, как я, нет семьи! - он притих так же внезапно, как взорвался: - Но теперь у меня есть ты. И это очень плохо.
  - Плохо! - уперла я руки в бока.
  - Да. При помощи тебя мной могут манипулировать. А ты подвергаешься большой опасности из-за меня.
  - Не думай так, - тихо сказала я.
  - Я знаю, ты смелая. А вот мне сейчас просто до безумия страшно.
  Я прижалась губами к его скуле и зашептала:
  - Я смелая? Нет! Я влюбленная. Я ослепленная. А ты сильный и осторожный и сможешь меня защитить. Оправдать мои чувства! Я доверяю тебе. Не смей меня разочаровывать. Ты меня отталкиваешь. Если ты не перестанешь этого делать, я послушаюсь и уйду. Чего ты больше хочешь: удалить меня из своей жизни ради не нужной мне безопасности или видеть меня рядом с собой? Это и есть то, ради чего стоит рисковать. Я свой выбор сделала...
  Он крепко обхватил меня рукой за талию, притянул к себе, и я оказалась у него на коленях, обхватывая его талию ногами.
  - Ты сама знаешь, - прошептал он, касаясь губами моих губ так жарко, что у меня по всему телу забегали мурашки. - Ты центр моего мира. Если тебя не будет, то и меня не станет. Не знаю, что от меня останется, - оболочка пустая.
  - Ты готов быть со мной откровенным и выбросить из головы свои опасения? Я свои уже выбросила.
  - Я оставлю их при себе и всегда буду начеку, - ответил он, проводя горячими ладонями по моей спине, от чего меня обжигало волнами сладостного возбуждения.
  Я поцеловала его в губы. Андрей с готовностью перехватил инициативу, настойчиво завладев моим ртом. Он гладил руками мое тело, разгоняя нарастающую во мне страсть. Моя рука легла между его ног поверх шорт, и он с шумом втянул носом воздух.
  - Мы еще купаться собирались, - прерывисто дыша, напомнила я ему о бассейне.
  - Одно другому не мешает, - он пересадил меня обратно на лежак, легко, словно куклу.
  Андрей скинул шорты и, абсолютно голый, спрыгнул с бортика в воду.
  - Иди ко мне, - призывным жестом поманил он меня.
  Я засмеялась и приблизилась к кромке воды.
  - Так вот для чего люди роют бассейны у себя дома!
  Не успела я ничего добавить, как Андрей сам стащил меня в воду.
   Я вынырнула, обернулась к нему и почувствовала, как он притягивает меня к себе. Мы тесно прижались друг к другу, нежно целуясь и соприкасаясь языками. Он под водой ласкал мою грудь через майку, затем рывком стянул ее с меня, отшвырнув в воду, и обхватил мою голую грудь ладонями так, что я громко застонала, обнимая его за шею и пытаясь прижаться к нему всем телом, хотя колышущаяся вода не позволяла мне этого сделать, пока Андрей сам не притянул меня одной рукой за талию, другой поглаживая мои мокрые волосы.
  Я уцепилась за его плечи и повисла на нем, а он снял с меня шорты вместе с трусиками и снова прижал меня к себе. От ощущения наших соприкоснувшихся голых тел под водой у меня пробежала мелкая дрожь, и я закусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть, когда он входил в меня, крепко прижимая меня к себе. Я провела губами по его мокрой коже на плече - по следам от ранений семилетней давности, целовала его шею, пока снова не вернулась к губам... и радовалась каждому, малейшему нашему касанию и впитывала каждый наш обоюдный вдох...
  Даже когда все закончилось, я продолжала впиваться ногтями в его плечи и вздрагивала всем телом от сотрясавших мое тело мышечных спазмов, обхватывая его талию ногами. Только теперь я ощутила, какая холодная вода омывает нас, заставляя меня дрожать и покрываться 'гусиной кожей'. Андрей обнимал меня сейчас так нежно, что его руки на моей спине казались совсем легкими.
  - Наверное, бесполезно пытаться согреть тебя здесь, - прошептал он возле моего лица, покрытого капельками воды, и поцеловал меня в подбородок.
  Мы выбрались из воды и пошли в дом. Вдвоем приняв теплый душ, мы улеглись в постель. Он обнимал меня, а я прижималась спиной к его сильной груди и чувствовала себя при этом так уютно, словно это было мое место - предназначенное именно для меня.
  - Андрюш, - со сладкой истомой в теле тихо позвала я. - А мы можем как-нибудь сходить в твой развлекательный центр и поиграть в бильярд?
  - Зачем? - слегка удивленно пробормотал он, поджимая колени под меня так, что я будто бы оказалась сидящей на стульчике.
  - Ты упоминал, что там есть бильярд, а я всегда хотела попробовать. Ты научишь меня играть?
  - Научу, - полусонно ответил он. - Только бильярдный стол и у нас есть, в мансарде, - он чмокнул меня в затылок.
  Я блаженно закрыла глаза и, взяв его руку, переплела его пальцы со своими. Именно в такой позе мы и уснули.
  
  Я проснулась посреди ночи, словно от толчка, хотя, казалось бы, ничто не должно было меня разбудить - мне даже ничего не снилось.
  Мягкий свет фонарей с улицы позволял видеть всю комнату. Я перевернулась на другой бок и обняла спящего на спине Андрея. Но сон не шел. Я поворачивалась и так и эдак, но не могла найти удобного положения, казалось, что простыня подо мной была раскалена, хотя в комнате не было жарко - на стене бесшумно работал кондиционер.
  Наконец я вздохнула и решила покориться обстоятельствам. На тумбочке нашарила пульт и включила большой черный телевизор. На плазменном экране зашевелились актеры, наряженные в турецкие одежды, шли бурные выяснения отношений между несколькими женщинами - гаремные страсти. Я поморщилась и поклацала пультом, остановив выбор на ночном выпуске новостей. Что ж, посмотрим на итоги прошедшего дня.
  - ...Группа захвата задержала грабителей, - сухо вещала красивая дикторша строгим голосом. - Сейчас трое преступников дают показания. Нападение завершилось благополучно, сотрудники банка не пострадали и уже сообщили сумму убытков за разбитые стекла и испорченную видеотехнику...
  Сумму я не услышала, потому что зевнула, и снова посмотрела на экран, где девушка перешла к следующему сообщению.
  - Егоров Дмитрий Иванович, владелец сети продуктовых супермаркетов, приходившийся шурином небезызвестному Кириллу Артемьеву, крупному московскому предпринимателю в сфере развлекательной индустрии, разбился сегодня на своем автомобиле на Минском шоссе. Водитель погиб прямо на месте аварии до приезда сотрудников МЧС и 'Скорой помощи'...
  Знакомое имя резануло слух, и я впилась глазами в видеорепортаж с места происшествия, бесстрастно демонстрировавший груду покореженного металла.
  - Причиной аварии стали неисправные тормоза Фольксвагена Егорова. Конфиденциальные источники сообщают о незаконной деятельности Кирилла Артемьева и Дмитрия Егорова, уверяя, что эта гибель не случайна, и представляет выгоду для конкурентов по бизнесу...
  Я бросила быстрый взгляд на спящего Андрея, теряясь в догадках, действительно ли это его рук дело? Вернее, не его, а его людей, действующих по его указке. Интуиция подсказывала, что это вполне вероятно и может быть.
  Почему бы тогда ему не подстроить нечто подобное для самого Артемьева? Наверное, дело в документах, о которых говорили Андрей и Игорь. Видимо, легче начать устранять наследников его игорного бизнеса, более непредсказуемых, чем давно знакомый противник. Или есть еще какие-то причины? Сколько я не пыталась разобраться в хитросплетении Андреевых бандитских баталий, постичь все нюансы их противостояния так и не успела.
  Досмотрев репортаж до конца, я выключила плазму и включила ночник. Я села на кровати, всматриваясь в черты лица мужчины, лежащего рядом со мной. Я так же рассматривала его семь лет назад... И уже тогда он вел этот опасный образ жизни, играл со смертью и подвергался риску. Я легонько провела ладонью по его лицу, в душе мечась из одной крайности в другую: он криминальный авторитет, на счету которого, наверное, десятки смертей. Но почему он со мной всегда так ласков и нежен? Для человека его рода деятельности должны быть присущи жестокость и необузданность. Какой же он на самом деле? Что он чувствует... убивая людей?..
  Я вздрогнула.
  И почему я так сильно, крепко-накрепко влюбилась в такого сложного человека? Почему меня не пугает его работа? Я видела, как он стрелял в человека там, на шоссе... Но почему я не испытываю страха перед ним? Я испытываю страх за него.
  Я осторожно убрала с него простынь, спустив ее до бедер, и стала осматривать его кожу. Я увидела на плече два знакомых шрама от пулевых ранений семилетней давности; на правом предплечье длинную светлую полоску - шрам от глубокого ножевого пореза, и два таких же 'ножевых' шрама, правда поменьше - на левом. Я даже немного удивилась отсутствию следов от огнестрельных ранений, правда одно - я точно знала - было у него на спине под лопаткой. Я аккуратно провела ладонью по его четко вырисовывающемуся прессу и только теперь наткнулась глазами на еще один шрам на левом боку и словно вживую увидела, как его кожу протыкает острый широкий нож между ребрами. Я провела пальцами по неровному шраму и поцеловала его, - на самом деле он был очень давний.
  Андрей еле слышно всхрапнул и повернулся на бок. Я снова укрыла его, забралась сама к нему под простыню и соорудила из его рук объятия для себя, уткнувшись носом в его ключицу.
  Плевать на все!.. Он мне нужен. И меня совершенно не интересуют его грехи. Мужики все такие: они обожают друг друга убивать. Ведь встречали же в средневековье жены своих мужей с войны и не думали о том, сколько крови на их руках... Ведь ни одна жена не встретила своего мужа с войны в прошлом веке с укором: 'Ну зачем ты застрелил Фридриха, (Ганса, Рудольфа)? Они же тоже люди!' Нет, жены встречали их со слезами счастья, которые застилали глаза, обнимали своих воинов, благодаря Господа за то, что они просто живы!
  Это мужская сущность.
  А я хочу утешать его, когда ему грустно, залечивать его раны, когда ему больно, и регулярно напоминать ему о том, что он самый сильный, самый смелый, самый мужественный - такой, каким можно гордиться, каким должен быть настоящий мужчина. Хочу держать его за руку всякий раз, когда он останавливается задумчивым взглядом в пустоту и кружиться в его объятиях, когда он устранит очередного своего чертового конкурента!
  Мы не выбираем, кого нам любить, а просто отдаем свое сердце одному-единственному человеку, избраннику, вверяем ему заботу о своем сердце, если оно к нему тянется.
  А оно тянется... Так сильно, что изнывает от любви и нежности.
  Пусть воюет, сколько хочет, только обязательно возвращается ко мне каждый вечер, чтобы дать знать о том, что мои чувства взаимны; чтобы вознаградить меня за них своей улыбкой...
  
  В четверг мы расписались. Тихо, без помпы, после шести вечера, когда Андрей заехал за мной, чтобы забрать с работы. Мы поставили свои подписи в книге регистрации гражданского состояния в пустынном госучреждении без свидетелей и гостей, в присутствии только улыбчивой регистраторши, благодушие которой было щедро подслащено отечественными денежными знаками.
  Так мы решили накануне вечером, лежа в постели и готовясь ко сну - то есть, когда я прижалась спиной к его груди, а он заключил меня в объятия. Устраивать шумную церемонию мы не решились, это не было бы разумно в свете последних событий. Моя скромная персона привлекла бы неприемлемо пристальное внимание со стороны недоброжелателей Андрея, ведь добрая половина Москвы знает, что он один из самых заядлых холостяков: к своим тридцати двум годам он заработал репутацию человека, который даже к делам сердечным избирает деловой подход. И тут нá тебе - свадьба! Свадьба с неизвестно откуда взявшейся особой! За таким скоропостижным бракосочетанием мог скрываться либо серьезный 'товарно-материальный' расчет, либо исключительно близкие отношения, то бишь - Андрей Соколовский, он же Сокол, он же игорный магнат, он же безжалостный авторитет - влюбился, а, следовательно, вот оно - его слабое место! Бей, не жалей!
  Я ему так и сказала: давай повременим, подождем, пока все уладится. Но Андрей настоял, уверяя, что это его мечта, это символ нашего с ним единства. Я взвесила для себя - мысленно, - чего больше хочу: оглушительную и роскошную свадьбу или то, что будет после нее - мы. Я крепко прижалась к его груди, обняв за могучие плечи, и ажиотированно заверещала, что согласна на тайную роспись и церемонию венчания. А утром первым, что я увидела, открыв глаза, была коробочка, обтянутая атласной тканью, и кольцо в ней - с большим чистейшим бриллиантом. Андрея в комнате не было, но за окном, казалось, рассвело недавно - для отъезда на работу рано. Он вошел в дверь, когда я сидела на кровати и поглаживала камень одним лишь пальцем, так и не решившись взять его в руки. В руках Андрей держал поднос с завтраком.
  - Я надеялся разбудить тебя сам, - он поставил еду на столик у окна и приблизился ко мне. - Даже репетировал мысленно, как должен тебя целовать, чтобы разбудить тебя нежно и осторожно.
  Я улыбнулась, а он взял кольцо и встал передо мной на одно колено. Моя улыбка стала еще шире, и мне казалось, что длины моих губ не хватало, чтобы она лучилась так, как лучатся мои глаза, а кожу губ закололо от того, что они слишком сильно растягивались.
  - Ирочка, - его глаза сверкали радостным огнем, но голос был совершенно серьезным. - Эти несколько дней, которые мы провели вместе, и все ночи без тебя, проведенные после нашей встречи в ресторане, показали мне, как сильно мне тебя не хватало эти семь лет, как сильно мне нужны были твое озорство, твое милое упрямство и твоя страсть ко мне. Я хочу, чтобы ты знала, что я очень часто вспоминал тебя эти годы, я не выбрасывал тебя из своего сердца, которое ты давным-давно покорила своей непосредственностью и смелостью, человеколюбием и добротой... и нежными бедрами и неумелыми поцелуями, - он улыбнулся, глядя на меня искрящимися любовью глазами. - Я много раз боролся с соблазном приехать к тебе. Тем более, я знал твой адрес. Я иногда хотел наплевать на все условности и поехать за тобой, забрать в Москву и сделать своей женой, чтобы ты была моей. Но меня останавливала абсурдность моей работы. Тебя никак нельзя было выдергивать из спокойной и размеренной студенческой жизни и бросать в омут моей сумасшедшей повседневности - тебя, такую ранимую и хрупкую... Но с каждым днем я вижу все яснее, что очень ошибался: ты необузданная и непредсказуемая, а еще бесстрашная - такая, каким я был совсем недавно, до твоего появления. Я всегда был готов рисковать всем, что имею, в том числе и своей жизнью ради дела, в которое верю. А теперь я каждый день ловлю себя на мысли, что мне становится страшно. Становится страшно всякий раз, когда тебя нет рядом, и я не могу своими глазами убедиться, что с тобой все в порядке, и ты мне не приснилась, а по-настоящему со мной. Я вовлекаю тебя в свою неправильную и незаконную бытность, понимая, что это опасно для нас обоих. Но я знаю, что я и в состоянии тебя защитить. Я долго уговаривал самого себя... отпустить тебя, чтобы ты жила обычной мирной жизнью, но не смог. Ты - все, что я хочу. Ты наполнила меня и мое сердце смыслом, словно пустой сосуд. Мне страшно подумать, что я не буду находить тебя дома каждый вечер, не буду прижимать тебя к себе во сне, не буду находить тебя утром в постели в этой кружевной рубашке...
  Я машинально бросила взгляд на свой коротенький пеньюар, в котором сидела перед Андреем.
  - Твоя любовь делает меня счастливым. И я хочу сделать тебя счастливой тоже. И ты сама знаешь, что это в моих силах, в нашей власти - сделать счастливыми друг друга. Поэтому я хочу спросить тебя... Окажешь ли ты мне огромную честь и станешь моей женой? Ты выйдешь за меня?
  Мои глаза были полны, как мне казалось, сладких и чистых слез счастья - того самого, которое Андрей мог мне подарить, которое он вливал в меня порциями - своими взглядами, своими прикосновениями, своими ласками и своей умиротворяющей силой.
  - С ума сойти, - прошептала я, приложив ладони ко рту. - Я никогда не думала, что криминальные авторитеты умеют так проникновенно и красочно выражать свои мысли.
  - Правда не могут, - с легкой улыбкой подтвердил Андрей. - Но я особенный. Да и говорил в порыве чувств...
  'Конечно особенный!'
  - Конечно же, я принимаю твое предложение, - я обвила его шею руками и прошептала возле его уха: - Я буду твоей женой, твоей спутницей, помощницей и подругой, твоей гаванью, где ты сможешь отдохнуть от своих войн, тревог и боли, где ты будешь нужен мне, где мы сможем утешать друг друга...
  Он крепко сжал меня в объятиях, давая понять, что именно этого ему и нужно, а затем отстранился и надел мне на палец обручальное кольцо. Я прижалась губами к его губам в горячем душевном порыве, который тут же сменился облекающей мое тело подобно второй коже страстью. Потребовалось всего несколько мгновений - которые приобретали в моей голове форму темной бездонной пропасти, - чтобы Андрей повалил меня на спину и вошел в меня так естественно - словно само собой разумеющееся действие - и неожиданно, быстро и не терпя возражений, взорвав внутри меня волну тягостной сладкой-сладкой боли.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 14.
  
  ... В субботу мы отмечали в ресторане сразу несколько событий: нашу узаконенную - какое гордое звучание! - ячейку общества, третий день семейной жизни и знакомство с родственниками.
  Присутствовали Вовка, Любаня и Виталик; Кристину оставили у знакомых, и хотя я была бы счастлива ее увидеть, приходилось признать, что это было единственно верное решение, ибо она была бы единственным ребенком в нашей большой, шумной и оживленной компании. Андрей, в свою очередь, пригласил, разумеется, Вадика и Славика с их вторыми половинками, и еще нескольких приближенных ребят, вернее мужчин.
  - Андрюш, - я, улучив момент, когда народ пошел танцевать либо набивал животы, погладила ладошкой его по плечу.
  - Что? - он повернул ко мне голову.
  - А ты бы не хотел, чтобы здесь присутствовала твоя мама? - осторожно задала я вопрос. - Ты давно с ней не общаешься?
  Андрей посмотрел на меня без особого энтузиазма:
  - Знаешь, я ведь рассказывал, как я ушел из дома...
  Я кивнула.
  - ...попал в услужение к Барду, стал на него работать и получать неплохие бабки... Я вернулся в 'отчий дом' через несколько дней, но маман приняла меня весьма нерадушно, - Андрей побарабанил пальцами по столу. - Наорала, говорит, ты такой-сякой, отцу почку отбил... И правда, отчим лежал на койке, одутловатый весь, только зенки таращил, не вмешивался. Я говорю, мол, мать, если б не я ему, так он тебе почки отбил и еще невесть что... Мама ведь была интеллигентная женщина, учителем работала, педагог... А связалась с этим хмырем и вроде как башкой двинулась, честное слово. Он частенько ее поколачивал, а она, вишь, за него... Я хотел деньги на лечение оставить, а мать как давай орать: 'Убери свои грязные деньги! Ты нечестным путем их заработал! Украл, небось!', и так далее, - Андрей безнадежно махнул рукой. - Я и унес ноги, пока она мне окончательно мозг не просверлила. И вещи не стал свои забирать, противно стало.
  Я молча переплела свои пальцы с его, и он легонько пожал мою руку.
  - Я еще долго, правда, присылал им деньги по почте, но сам не показывался. И не тянуло почти.
  - Прости, что подняла эту тему, - тихо сказала я.
  Андрей пожал плечами и, будто скинув с себя груз прошлого, беззаботно сказал:
  - Обычный вопрос. Тебе не за что извиняться. А как еще нам друг друга узнавать?
  Праздник шел своим чередом, мы общались, веселились, танцевали под живую музыку.
  Наплясавшись в душном зале, мы с Любаней вышли на улицу, где летний вечер обдал нас желанной прохладой.
  Мы закурили.
  - Вот и у меня появилась своя семья, - сказала я.
  Сестра посмотрела на меня без тени улыбки.
  - Ну знаешь... На первый взгляд его друзья вроде нормальные люди, не злые, по крайней мере, не амбалы с бритыми черепами, как я представляла себе после рассказов о твоем Андрее...
  Я улыбнулась ее богатой фантазии.
  - Но... если честно, мне это совсем не нравится, - закончила Люба свою мысль, оглянулась на двери ресторана и 'закричала' громким шепотом: - Он же бандос!
  С моего лица сразу слетела улыбка, брови хмуро сдвинулись к переносице:
  - Он бизнесмен, прежде всего.
  - Сейчас кругом одни бизнесмены! - фыркнула она. - И что? Никакой термин сути дела не меняет. Ты сама говорила, что у него опасная работа. Которая запросто может коснуться и тебя, как я понимаю.
  - Ты сама видишь, что он и его друзья, как ты сама заметила, не бритоголовые братки или уголовники! Они приличные люди, просто специфика их работы требует определенных решительных действий.
  - Он совсем задурил тебе голову! Давай-ка называть все своими именами, - скривилась Любаня. - Люди, носящие при себе и днем и ночью оружие, не могут быть 'не уголовниками'!
  - Ох, не ожидала я от тебя такой реакции! - расстроено и раздраженно бросила я. - Разве тебя кто-нибудь здесь обидел? Хотя бы слово неприятное сказал? Жены друзей Андрея - обычные женщины, как и мы с тобой.
  - Ируська, не к добру это, - в молитвенной позе сложила она руки. - Намучишься ты с ним! Попадешь под пулю за его дела или еще чего похлеще...
  - Люба! - оборвала я резко и решительно, но в то же время мягко. - Андрей - мой муж. Я требую к нему уважения и уважения к моему выбору. Мы любим друг друга и не видим ни единого непреодолимого препятствия, чтобы быть вместе. Помнишь, я давным-давно, лет сто назад рассказывала тебе о мужчине, с которым у меня все было в первый раз? Так вот это он и есть! Мы встретились столько лет спустя и поняли, что созданы друг для друга, что упустили столько времени...
  - Это все, конечно, здорово и романтично, - мотнула головой Люба. - Но у меня нехорошее предчувствие. Не может быть счастливой семейной жизни с человеком, способным на убийство.
  Я снова нахмурилась и затянулась сигаретой.
  - Тогда, - после короткой паузы тихо и едва ли не угрожающе проговорила я. - Я хочу, чтобы ты не рассуждала, а просто поняла, что свой выбор я уже сделала и менять ничего не собираюсь.
  Любаша поджала губы и помолчала.
  - Я никогда и в мыслях не держала, что ты вот так просто сможешь отвернуться от меня, - успокоившись, но с внутренней болью, сказала я.
  Сестра медленно покачала головой.
  - Никогда. Я от тебя не отворачиваюсь. Делай, как знаешь. Просто я беспокоюсь и не одобряю твоего выбора. Но на нас с тобой это никак не повлияет, - она на минутку приобняла меня одной рукой за плечи. - Просто будь осторожна.
  - Спасибо, - с облегчением выдохнула я и слегка улыбнулась. - Просто я очень сильно его люблю. Он нужен мне. Для меня он не бандит, а самый любящий и нежный мужчина на свете.
  - Конечно, я не знаю, что происходит между вами, - она тоже улыбнулась. - Могу только надеяться, что ты не обманываешь себя.
  - Не в этот раз, - тихо и уверенно сказала я сама себе, вспомнив Глеба.
  Дверь ресторана отворилась и к нам приблизилась улыбчивая Кира.
  - Вот здорово! - воскликнула она, тоже подкуривая сигарету и обращаясь к Любе. - Раньше мне и покурить было не с кем - так, чтоб за жизнь - до появления Иры.
  Я улыбнулась.
  - И не говори, - я тоже повернулась к Любане. - Нина не прикасается к сигаретам.
  - Ага, а мужики своей компанией курят, с ними же не пойдешь, - подхватила Кира.
  - Только Андрей не курит, да? - спросила я.
  - Есть еще несколько пацанов не курящих, но не много.
  Кира вдруг заговорщески приблизилась ко мне:
  - Знаешь, ты всем очень понравилась, - понизив голос, подмигнула она. - Я слышала, мужики между собой говорили. Андрею, правда, они этого не сказали - ему опасно такое говорить, а то, если неправильно поймет, сама понимаешь...
  - Почему он должен неправильно понять? Что такого они говорили?
  - Нет-нет! Просто, что ты нормальная, скромная девка, не наглая, приятная по характеру словом, - она вдруг рассмеялась. - Твою внешность они стараются не затрагивать, и вообще, как женщину не рассматривать. Андрей никому не позволит обсуждать тебя, как кусок мяса, это точно! У него к тебе особое отношение, и ребята это понимают и стараются не злить нашего авторитета.
  Я заметила Любашкин неприязненный взгляд, который словно молвил укоризненно: 'Я же говорила! Бандит!'
  Я почувствовала укол обиды. Сестра называется! Она его не знает, и судит неверно. Как она смеет так навязчиво намекать на плохие стороны человека, которого я люблю всей душой?!
  - Собственник, - хмуро буркнула Люба, усугубив мое досадливое настроение.
  Кира удивленно глянула на нее и парировала вместо меня:
  - Нормальная мужская реакция. Нужен нам хлюпик, который будет терпеть любые похабные замечания в наш адрес! - менторски пожевала она нижнюю губу.
  - Нехорошо, когда мужчина очень ревнивый, - настаивала Люба. - Тяжело с таким жить.
  - Да нет, тут дело не в ревности. Наоборот, он будет ревностно защищать честь своей самки, - подмигнула Кира мне. - Но никак не ревниво. Ревнует тот, кто не уверен. А вообще, я тебя понимаю, - она улыбнулась Любане. - Я уже рассказывала Ире, как сама сперва боялась Андрюху, пока не пообщалась. Он кажется угрожающим - профессия накладывает отпечаток, но если ты ему друг - или, тем более, любимая девушка - понимаешь, что он за тебя костьми ляжет. Он настоящий мужик, - Кира снова обратилась ко мне. - Ты за ним, как за каменной стеной будешь. Так что поздравляю тебя еще раз. И честно говоря, я его еще никогда таким не видела - влюбленным; с Ирой он такой... другой, ласковый, что я просто диву даюсь! Никак не ожидала от него таких эмоций и самоотдачи.
  Я мягко улыбнулась:
  - И я с ним очень счастлива. Давайте уже пойдем внутрь, я соскучилась по СВОЕМУ МУЖУ!
  
  Часов в десять мои родственники уехали: Люба с Виталиком должны были забрать ребенка.
  Мы же - я с Андреем, Вадим, Нина, Слава и Кира - отправились в клуб, их клуб. Или теперь, наверное, уже наш.
  Мы с Андреем сели на заднее сиденье Тойоты, и Игорь тронул машину с места.
  Я закурила.
  Андрей вытащил сигарету у меня изо рта, потушил и выбросил в окно.
  - Ты что себе позволяешь?! - я удивленно округлила глаза.
  - Я хочу, чтобы ты бросила курить.
  В негодовании я открыла рот, чтобы возразить, но осеклась, не обнаружив в его глазах намерения поссориться или меня обидеть.
  Он убрал с моей щеки прядь волос и его глаза заметались по моему лицу, словно он хотел рассмотреть его в деталях и предупредить любую мою негативную реакцию.
  - Я люблю тебя. И буду любить тебя всегда, и независимо от твоих пагубных пристрастий. Но моя жена должна заслуживать еще и уважения. Мне не нравятся курящие женщины.
  - Я не могу бросить! Это единственное, что связывало меня с нормальными людьми. Если брошу, от меня останется только самая последняя забыка.
  - Неправда. Твое озорство и окаянство не в курении, а в смелости, дерзости и рискованности.
  - Бросить курить не так уж просто, - притихнув, сказала я.
  - Бросишь, - сказал он уверенно - уверенный во мне больше, чем я сама, - сказал даже холодно, но вместе с тем потерся со мной кончиками носов. - Ты сильная и волевая. Ты еще и сама не знаешь, какая ты...
  - Какая? - шепотом спросила я.
  - Особенная, - он прижал меня к себе, и я с удовольствием приникла щекой к его груди. - И полная сюрпризов.
  - Это хорошо, - улыбнулась я. - В женщине должна быть загадка.
  Андрей засмеялся, и мне показалось, что под моей щекой и ладонями тихо зарокотал дремлющий вулкан.
  Клуб оказался огромным, четырехэтажным комплексом с несколькими барами, двумя танцплощадками, бильярдом, боулингом, гостиничными номерами и подпольными игорными столами в подвале.
  Мы расположились на 'хозяйском' балкончике, с которого просматривался весь танцевальный зал с колышущимся морем людей, сценой для ди-джеев и зеркальной стеной позади нее, островками для пи-джеек и столиками для участников того же 'колышущегося моря'. Мы с девочками, осушив по бокалу вина, оставили наши вторые половинки за их мужскими разговорами, а сами подались в толпу танцующих. Было очень здорово вновь вернуться в студенческие годы, с которых я в клубы и не заглядывала, даже за компанию с Глебом. Протанцевав несколько сэтов, я почувствовала, что во рту пересохло, и направилась к нашему столу. Еще поднимаясь по лестнице, я заметила одну из танцовщиц, которая поднялась туда буквально за минуту до меня. Она направилась прямиком к Андрею и запрыгнула к нему на колени так неожиданно, что он огорошено отклонил голову назад, посмотрев на нее. Он начал что-то ей выговаривать, причем не в слишком вежливой форме, судя по выражению его лица. Я приблизилась, и Андрей, увидев меня, резко поднялся на ноги, так что девушке пришлось спрыгнуть, чтобы не упасть.
  - Убирайся вон, быстро,- процедил он ей сквозь зубы.
  - Андрей! Ты чего! - возмущенно надула губы пи-джейка. - Подумаешь, женился! Жена не шкаф - подвинется. Какое она будет иметь отношение к тому, с кем ты спишь?
  Ярость багровой волной поднялась во мне от пяток до самой макушки. Я одернула ее за руку, и она только теперь заметила меня. Пришлось мысленно признать, что девушка до неправдоподобия красивая, ладная и чертовски сексуальная в супер-коротких шортиках в блестках и топе с открытой спиной. От этого открытия моя ярость только возросла.
  - Верно, на шкаф я не похожа, - зло просвистела я, почувствовав, как у меня заходили желваки. - Поэтому с легкостью и удовольствием расцарапаю твое прехорошенькое личико, если ты сейчас же не исчезнешь из поля моего зрения.
  Молоденькая нимфа дерзко вздернула носик, собираясь, по всей видимости, вступить со мной в перепалку, но тут Вадим ухватил ее за плечо и быстро потянул к лестнице, давая ей понять, что аудиенция закончилась, не успев начаться.
  Я уперла тяжелый взгляд в Андрея. Славик молча поднялся со стула и тоже ушел, оставив нас наедине.
  - Любимая моя, ты ничего такого не подумай... - начал Андрей.
  - Так ты с ней спал до меня? - спросила я невозмутимо, опустившись на стул.
  - Ирочка, ну зачем ты... - Андрей тоже опустился на свое место. - Давай не будем опускаться до обсуждения одноразовой телки в моей жизни. Если начнем перебирать всех, то до утра не закончим.
  - Приятно слышать, что ты имеешь столь ошеломляющий успех у женщин, Андрей, - в моей речи неумолимо просачивался едкий сарказм. - Только у меня к тебе есть одна просьба. Вернее очень жесткое требование: избавь меня от лицезрения твоего бурного сексуального прошлого. Я не хочу о нем знать, и вряд ли когда-то захочу.
  Андрей облегченно улыбнулся:
  - Хорошо. Я рад, что ты не ругаешься. Я люблю тебя, - он придвинулся ко мне и заключил меня в объятия.
  Но я вырвалась и отодвинулась подальше.
  - Ты злишься, - тихо констатировал он.
  - Естественно, - едва удостоила я его взглядом. - А ты бы не злился?
  - Я бы рвал и метал, увидев, что к тебе на колени запрыгнул твой бывший, - обезоруживающе улыбнулся он.
  - Звучит не убедительно, - не купилась я.
  - Я знаю, как тебя убедить, - сказал он. - Я ее уволю.
  - Интересно, на каком основании? - иронично сморщила я нос.
  - На том основании, что она раздражает мою жену.
  - Во-первых, это не профессионально! А во-вторых... Страшно представить, сколько их уволить, на самом деле нужно! - ничуть не подобрев, обвела я рукой зал, где корчились в танцевальной пытке остальные пи-джеи.
  Андрей внимательно на меня посмотрел и жестом подозвал к себе официанта, дежурившего у стены поодаль от нас.
  - Позови мне Аню, - велел он парню.
  Тот скрылся за неприметной на общем фоне стены дверью, которая выходила, по-видимому, с балкончика на служебную лестницу, спускавшуюся в кухню.
  - Это еще кто? - спросила я, когда парень испарился.
  - Менеджер, - просто ответил Андрей, даже не глядя на меня.
  Аня прибыла довольно быстро - рослая, крупная, но не полная девушка с короткой стрижкой, возрастом около тридцати лет.
  - Слушаю, Андрей Геннадьевич, - учтиво, но с достоинством произнесла она.
  - Собери весь женский персонал в зале, скажи, чтоб выстроились вдоль той стены, - он указал на противоположную сторону зала. - Танцовщицу... Милку... как ее фамилия?
  - Алекторову? - подсказала менеджер.
  - Да, - кивнул Андрей. - Ее уволить, прямо сегодняшним числом. Она пусть в зале не появляется.
  Анна кивала.
  - Персонал когда собрать? - уточнила она.
  - Сейчас.
  Аня кивнула и ретировалась.
  - Пойдем, - Андрей встал, предложив мне руку.
  Я положила на его горячую ладонь свою, и он повел меня за собой вниз по лестнице, сквозь толпу танцующих, к диджейскому возвышению. Парень за пультом остановил по его просьбе музыку и уступил Андрею место у микрофона.
  Недоумевающие посетители замерли и зашушукались, устремив несколько десятков пар глаз в нашу сторону. У стены, как и хотел Андрей, выстроилось человек двадцать персонала от самого менеджера Ани до уборщиц и горничных.
  В наступившей тишине Андрей заговорил в микрофон:
  - Желаю доброго вечера и приятного отдыха всем посетителям. Приветствую вас в моем клубе.
  По толпе прошел какой-то стон похожий на одобрение.
  - Я хочу занять ваше внимание всего на несколько минут, - продолжал Андрей. - Сегодня я праздную самый важный день в своей жизни - мою женитьбу на этой прекрасной девушке, - он обнял меня одной рукой за плечи.
  Раздался нестройный, но бурный и искренний хор одобрительных возгласов и аплодисментов разгоряченной танцем толпы.
  - Вниманию всего персонала: это моя жена, Ирина. Для вас - Ирина Николаевна. Отныне она ваша хозяйка и начальница, которой вы будете беспрекословно подчиняться. Это ясно? - он обвел взглядом строй работников клуба, которые закивали головами.
  - А теперь следующее, - голос Андрея звучал серьезно и строго, словно на планерке. - И без всяких шуток. Прошу немедленно сделать шаг вперед тех, с кем у меня когда-либо были сексуальные отношения. Это касается всех: менеджеров, администраторов, официанток, танцовщиц, поваров, горничных... Всех.
  У меня волосы на голове зашевелились от шока. Однако я внимательно впилась взглядом в шеренгу девушек и женщин, которые, если и мелькнуло на их лицах изумление, не шевельнулись. Ни одна.
  Выдержав паузу, Андрей продолжил:
  - Благодарю всех. Можете возвращаться на свои рабочие места.
  Строй зашевелился и стал распадаться, вереницей стекая к служебной двери.
  - И еще одно, самое важное объявление, - произнес Андрей и обернулся ко мне. - Я люблю эту девушку. Это самый прекрасный человек, которого я когда-либо знал. Я люблю ее больше жизни, и готов на все ради нее. И я хочу всю свою жизнь заботиться о ней, заботиться о том, чтобы никто и ничто не доставляло ей ни малейшего беспокойства, чтобы с ее лица никогда не исчезала счастливая улыбка... Я люблю тебя, Ира!
  Зал взорвался аплодисментами, а мои глаза к этому моменту наполнились радостными слезами, а с лица и впрямь ничем невозможно было стереть улыбку.
  Андрей по-настоящему поцеловал меня, и я с радостью ответила на его поцелуй, обвив руками его шею. Что значит 'по-настоящему'? Такое определение нашего поцелуя само всплыло у меня в голове, потому что он был естественным в нашей новой бытности, полным чувств, которые невозможно облечь в безликие слова, открытым, чтобы отдавать свою душу друг другу, и... настоящим, потому что заставил меня поверить в правдивость его слов, слов моего любимого мужчины, слов моего мужа...
  Мы перестали целоваться, но не разжали объятий.
  - Глупый, - прошептала я, сияя от безграничного восхищения его поступком. - Зачем было позориться?
  - Я готов на любое доказательство моей любви к тебе, - так же тихо ответил Андрей.
  Теперь наш разговор не был предназначен для чужих ушей. Мы спустились с помоста, а ди-джей тем временем вновь заиграл сэт, очень приятный и спокойный.
  - Я хочу, чтобы ты никогда не сомневалась, что ты единственная девушка в моей жизни. Я имею в виду, что никто и никогда не имел для меня значения. Я думал, что уже не сумею влюбиться - все-таки за тридцатник перевалило - потому что так и не встречал девушку, похожую на тебя: эдакий маленький спящий вулканчик, который лучше не провоцировать. Не встречал девушку, похожую на сумасбродную студентку из Ростова. Не встречал девушку, обнимая которую буду терять рассудок и верить, что все трудности позади, хотя это далеко не так, но все равно верить, что рай здесь, рядом с ней... Рядом с тобой.
  Мы слились в таком крепком поцелуе, что вокруг нас все померкло - и свет, и все звуки, и люди, и само это пространство. А земля словно ушла из-под ног и оставалось только удивляться, почему мы не падаем... куда бы то ни было - возможно на пол, а может и в бездонную пропасть...
  Мы вернулись на балкон, и следом за нами подоспели наши друзья, смеющиеся и взволнованные.
  - Андрюх, ты что там устроил? - весело спросил Вадим.
  Все расселись за столом. Андрей прижал меня к себе и, посмотрев на меня, с улыбкой ответил:
  - Я произнес обет верности.
  Я абсолютно счастливая, обняла его двумя руками за талию.
  Сейчас, лично для меня, он полностью оправдал свое звание 'авторитета': он дал мне ответ на простой, казалось бы, вопрос не какой-то там болтовней, а конкретными действиями.
  Кира с Ниной, лучезарно улыбаясь, подмигнули мне, выказывая свою радость за нас. А еще грело ощущение, что я пришлась ко двору, самые близкие друзья моего мужа одобряли его выбор, а я приобрела новых хороших подруг.
  Я покрепче прижалась к Андрею и ощутила на своей спине ответное поглаживание.
  Атмосфера веселья за дружеским трепом вернулась к нашему столику, где мы пили вино и коньяк, наблюдая со своего возвышения за танцующей толпой.
  Внезапно мою голову - и, судя по выражению лиц друзей, не только мою - наполнил странный шум, похожий на шипящий свист, заглушивший даже грохот музыки, и казалось, что воздух раскалился и заколебался, как в пустыне. Прежде, чем я успела спросить, что это, Андрей повалил меня под стол, накрыв меня своим телом. То же самое сделали и Вадик со Славиком со своими женами.
  И тут раздался первый взрыв - по крайней мере, первый, из которых я услышала, - воздух взметнулся, всколыхнув как будто сам покой в этом зале. Спустя две секунды раздался второй взрыв. Под высокий потолок полетели возгласы и крики страха и боли, помещение стало наполняться дымом... и спустя еще две секунды раздался третий. Балкон сильно вздрогнул, завибрировал и покачнулся, накренившись под углом. В воздухе воцарился хаос, крики посетителей клуба слились в монотонный протяжный визг, дышать стало горячо и очень пыльно. Андрей где-то высоко надо мной заматерился и поднялся с меня, рванув к лестнице, но не успел добежать до нее, как густой всеобщий вой прорезала короткая автоматная очередь и снова резкие женские крики разбавили сплошной гул.
  Я приподняла голову и наблюдала за происходящим. В замутненный взметнувшейся пылью зал ворвались несколько вооруженных парней и рассредоточились вдоль стен.
  Андрей, Славик и Вадим стояли у края лестницы и напряженно смотрели в дверной проем, в котором, гордо окидывая взглядом плоды трудов своих, стоял крепкий мужчина лет сорока восьми, со слегка подернутыми сединой волосами и автоматом на небольшом брюшке. Весь его вид выдавал в нем лидера данного отряда 'солдат'. Он медленно обвел взглядом зал и, наконец, остановил его на пышущем яростью Андрее.
  Предводитель захватчиков, по бокам от которого встали еще двое амбалов, снова выпустил из автомата короткую очередь в потолок:
  - Заткнуться всем! - зычным голосом взревел он, и панические крики людей стали затихать.
  - Ты какого хрена себе позволяешь? - мне показалось, что Андрей потерял голос от бешенства.
  - Слышал, ты женился, - криво ухмыльнулся представительный бандит, не отрывая нахального взгляда от троих друзей. - Дай, думаю, похозяйничаю на твоей свадьбе! Нанесу визит молодоженам! С салютом!
  - Интересно, где ты это слышал? - поза Андрея выдавала в нем готовность к бою, словно он собирался спрыгнуть вниз, игнорируя ступеньки, и броситься на врага, чтобы разорвать его в клочья. - Я не афишировал.
  - У меня везде есть уши, - ухмыльнулся, как я уже догадалась, Кирилл Артемьев. - И даже глаза. Но на жену твою хотелось бы взглянуть лично.
  Ответ Андрея померк где-то на задворках моего слуха, потому что я как раз скосила глаза ниже, на слабо барахтающуюся толпу внизу, и зажала рот рукой, чтобы не застонать от ужаса: вокруг места второго взрыва валялись куски расколотой мраморной стены и... множество, множество раненных, а может даже и мертвых людей. От вида окровавленных тел меня замутило, перед глазами поплыло багрово-черное месиво густых красок.
  Я закрыла глаза и в следующее мгновение они распахнулись сами собой, когда прозвучал одиночный выстрел - стреляли из пистолета, кто-то из троих верных друзей. Я вскрикнула во время громкого хлопка, и мы с девчонками стали отползать к дивану, стоявшему у стены, - и, надо сказать, очень вовремя, поскольку в воздух поднялся рокот выстрелов, настолько многоголосый и частый, что стал однообразным грохотом, словно создаваемый дюжиной отбойных молотков, вибрирующим в спертом воздухе, наполненном запахом пороха.
  Андрей, Вадим и Слава отстреливались лежа, сделав щит из перевернутого на бок стола, снайперски устранив нескольких стрелков по периметру зала. Я боялась смотреть даже в сторону Андрея, но глазам никак не удавалось моргнуть, а голова не отворачивалась, и я следила за каждым его движением и вздохом, лихорадочно повторяя беззвучно одними губами: 'Мой хороший, мой дорогой, мой любимый... Господи, пожалуйста...'. Мои пальцы были до того крепко сжаты в кулаки, что руки окоченели и не двигались, побелев от напряжения. Мне хотелось ринуться к нему и затащить к себе, в безопасное место в нише между двумя диванами, обитыми красным сукном.
  Суета, царившая внизу, была скрыта от наших глаз, однако я услышала, как она внезапно сгустилась, мат стрелков Артемьева и крики людей усилились, а топот тяжелых берцев и выстрелы поднялись новой, еще более сильной, шквальной, волной. Между нашими мужьями промелькнуло оживление. Я увидела, как Андрей подполз ближе к краю платформы, одновременно сменив обойму, и прицелился. Он несколько мгновений сосредоточенно вел цель и, наконец, выстрелил. Стрельба постепенно стала стихать, постепенно сменяясь топотом десятков пар ног.
  Наши мужчины повскакивали на ноги и побежали друг за другом вниз по лестнице.
  Мы с девчонками подгребли к перилам в попытке разглядеть итог побоища, когда стало понятно, что огонь прекратился совсем.
  - Наши подоспели, - нервно пробормотала слева от меня Нина.
  По залу шныряли десятка два вооруженных парней в бронежилетах поверх черной форменной одежды. Пол усеяли трупы: четверо - по крайней мере, я столько насчитала - людей Темыча и несколько, человек пять-семь посетителей. Они лежали бездыханные. Кроме них было множество раненных - в основном при взрыве. Самого Артемьева я нигде так и не приметила, хотя очень надеялась увидеть его лежащим среди погибших от рук его людей невинных посетителей клуба, ведь - я ни секунды в этом не сомневалась - последний прицельный выстрел Андрея предназначался именно ему.
  Андрей тем временем, навскидку оценив взглядом количество жертв и ущерб заведению, перебрасываясь со своими людьми фразами, которые я, естественно, расслышать не могла, быстро выскочил в вестибюль вместе с ними.
  Сейчас зал клуба представлял собой кошмарное зрелище: почти полностью разрушенное помещение, рассыпавшаяся от ударной волны на миллион осколков огромная зеркальная стена, переломанная мебель и расстрелянная посуда...
  Уцелевшие люди стали пробираться к выходу, оставляя на полу погибших; только рядом с раненными оставались их перепуганные спутники.
  - Нам тоже, наверное, лучше выйти отсюда? - спросила я подружек, и мы, как по команде, похватали свои сумочки и поспешили вниз по лестнице, где нам навстречу как раз шел парень.
  - Я за вами, - сказал он, ни с кем даже не здороваясь - ситуация не располагала к любезностям. - Вам надо поскорее уходить отсюда, а то с минуты на минуту здесь столько ментов будет! Вам с ними общаться необязательно.
  - Лень, - окликнула его Нина, когда он пошел впереди нас. - С ребятами нашими все в порядке?
  - С вашими в поряде, - едва повел головой он, сунув руки в карманы. - А в целом, с нашей стороны потерь больше, чем можно было ожидать.
  - Как? - охнула она, прижав ладонь ко рту.
  - Подробности у ваших мужей, - ответил Леня тоном медсестры, ссылающейся на лечащего врача, дабы избежать неприятных разговоров с родственниками тяжелого пациента.
  В наполненном людьми холле я лихорадочно вертела головой и, наконец, выискала глазами Андрея. Он стоял за пультом в маленькой темной комнате, глядя на множество мониторов камер наблюдения, и разговаривал с кем-то, кто скрывался за наполовину отворенной дверью. На пульте лежала голова мертвого охранника, свесившегося со стула, на котором он нес свой пост. У меня к горлу подкатила тошнота.
  Мы вышли на ночную улицу, где меня охватили мурашки от прохладного и свежего воздуха. Мутить перестало. Леня подвел нас к черной Тойоте Андрея. Следом за нами из здания клуба вышел Игорь и направился прямиком к нам:
  - Девушки, я вас развезу по домам...
  - Как по домам?! - вознегодовали мы втроем.
  - Тише, дамы! - прикрикнул меткий водитель. - Распоряжение ваших мужей. Не смотря на необходимость моего присутствия здесь, - обратился Игорь лично ко мне. - Андрей отрядил именно меня, со мной, мол, безопаснее для вас.
  - Почему он сам ничего мне не скажет? - возмутилась я.
  - Он очень занят. Он, правда, очень переживает за тебя, но не может бросить все это даже на минуту. На него столько навалилось, что и за неделю не разгребешь.
  - Я понимаю, - нервно закусив губу, дернула я головой, но пальцы уже набирали номер его мобильного. - Но я должна услышать его именно сейчас.
  - Алло, - раздался в трубке его замотанный голос - такой любимый.
  - Андрей, ты не ранен? - воскликнула я крайне нервозно.
  - Нет,- ответил он торопливо. - Ирочка, езжай с Игорем. Я знаю, в каком ты сейчас состоянии, но, милая, я не могу сейчас все бросить. Как только освобожусь, сразу позвоню. И приеду домой.
  - Мне нужно тебя увидеть, - терзаемая крупной дрожью просипела я, вся белая, как мел.
  - Ириш, пожалуйста, уезжай. Сейчас менты нагрянут, тебе не нужен этот головняк. Не заставляй меня волноваться еще больше. Я приеду и все тебе расскажу, только не жди меня, ложись спать. Я могу и до утра не разгрести это дерьмо, честное слово! Клубу хана!
  - Ох, - протяжно всхлипнула я.
  К крыльцу подлетели две кареты Скорой помощи и труповозки. Вдалеке послышался вой ментовской сирены.
  - Не выходи ни на какую работу, поняла?! - возвысил Андрей голос, перекрикивая усилившийся шум. - Позвони Виталику и уволься, больничный возьми - что угодно! Но не вздумай высовываться из дома! Ириш, поняла?
  - Хорошо, - громко ответила я в трубку, наблюдая за медиками, выкатывающими носилки. - Андрюш, ты точно в порядке? Пожалуйста, можно я подожду тебя где-нибудь? Хоть в машине, но где-нибудь рядом? Я хочу тебя дождаться! - у меня в горле стоял ком, глаза пекло после гари и от отчаяния одновременно.
  - Дай трубку Игорю! - велел Андрей.
  Я протянула телефон водителю. Тот приложил его к уху, но мне все равно был слышен голос из динамика:
  - Игорь, увези ее!
  - Хорошо, Андрюх.
  Он вернул мне мобильный. Я сунула его в сумку, и, покорившись судьбе, вместе с девочками полезла на заднее сиденье. Впереди сели Игорь и Леня - наша охрана.
  Дома я приняла душ и, накинув халат, принялась шнырять по комнатам взад и вперед, раздираемая волнением. В течение двух часов я так и не дождалась от мужа ни единого звонка и, в конце концов, уснула в гостиной на диване, повиснув на подлокотнике.
  
  Меня разбудило легкое поглаживание по щеке. Я резко распахнула глаза и увидела перед собой сидящего на корточках Андрея. На вид он был ужасно уставший - на подбородке и щеках появилась щетина, а глаза покраснели.
  - Ну как там? - я взволнованно села, положив руки поверх его ладоней, которые опустились на мои колени. - Тебя точно не задело?
  Он покачал головой.
  - Я так соскучился по тебе, - почти шепотом произнес он.
  Я соскользнула с дивана, встав коленями на мягкий ковер, и обвила руками шею Андрея. Закрыв глаза, я словно в забытьи осыпала поцелуями его колючий подбородок, лицо, шею, а он крепко сжимал меня в своих объятиях.
  - Как же ты меня напугал, - шептала я, дрожа всем телом, пытаясь унять внутренние рыдания, которые были последствием продолжительного нервного состояния. Никогда не покажу Андрею своих слез. Он должен чувствовать рядом с собой сильную женщину, такую, как он сам.
  Он шептал мое имя, ища мои губы. Когда они соприкоснулись, я сильнее приоткрыла рот, вбирая в себя его физический натиск и все невысказанные чувства и треволнения этой ночи. Я подавалась навстречу его губам, нежно цепляясь кончиками пальцев за его впалые после бессонных суток щеки.
  - Я люблю тебя, - почти надсадно простонала я, когда Андрей поцеловал мой подбородок, дав мне возможность говорить.
  Он снова приник к моим губам в коротком поцелуе, а затем прижал меня к своей груди, а я спрятала лицо в ямке у его ключицы.
  - Не прогоняй меня больше, - прошептала я. - Я хочу быть рядом, когда тебе плохо, чтобы поддержать тебя.
  - Глупенькая, - улыбнулся он тихо и потрепал меня по волосам. - Разве я могу намеренно подвергать тебя опасности и изводить общением с правоохранительными органами? Для них тебя там не было. У всех наших пацанов жены уже приучены, что мешаться во время действий нельзя. Придется и тебе научиться, маленькая моя.
  - Это мы еще посмотрим, - я провела ладонью по его лицу и выпрямилась.
  Посмотрев на часы на каминной полке, я ужаснулась:
  - Полдень?! И ты все это время находился там?!
  - Да.
  - А где Артемьев?
  - В реанимации, сука! - вдруг в ярости выкрикнул Андрей. - Даже в кому, падла, не впал! Я ему прямо в сердце выстрелил - попал! - а его к утру уже откачали. В бронике был, - он отстранился и сел на край журнального стола напротив меня. - В голову три раза промахнулся! Три! Представляешь?!
  Я села на диван.
  - Если бы не его охрана, я б прям сейчас поехал в больницу и собственными руками задушил урода! - бесновался Андрей. - Весь бизнес мне порушил! Уже утром в прессе столько дерьма на меня вылили! Что в моих клубах небезопасно! Хрен с ними - с шестерками Темыча! Посетителей - девять человек! Девять!
  Я похолодела:
  - Мертвых?
  - Да! И раненых восемнадцать!
  Андрей вскочил на ноги и размашисто зашагал по комнате:
  - Они заранее спланировали 'кампанию'. Налетели, перестреляли всех охранников - на входе, в комнате видеонаблюдения. В залах на каждом этаже по шесть секьюрити. Двое погибли уже при взрыве на первом этаже, так что в клубе уже остались только четверо да мы с Вадюхой и Славиком - безоружные, только при Ярыгине. Пока отстреливались, некогда было вызывать подкрепление. Но со второго и третьего этажа по три парня примчались по приказу Рустама - он у нас начальник охраны в клубе. В то время зависал с какой-то официанткой на кухне, так что не попал под пули вместе с остальными. Козел, сколько раз ему говорил, чтоб в рабочее время не подкатывал к телкам! Он, видите ли, на свидание ее как раз приглашал!
  - И это спасло ему жизнь, - натянуто улыбнулась я. - Да и нам тоже.
  - Вот только благодаря этому я его и не уволил.
  - Но ведь потом появились еще наши люди, верно?
  - Да. Наша 'группа быстрого реагирования'. У нас на хате постоянно дежурят несколько парней, которые всегда начеку, посменно. Один из охранников в комнате видеонаблюдения успел нажать тревожную кнопку, прежде, чем... получил пулю в лоб.
  - О Боже мой! - прошептала я, в ужасе приложив руку ко рту.
  - Мы потеряли одиннадцать наших людей, - тихо, с болью, произнес Андрей, опершись предплечьем о каминную полку и прислонившись к руке лбом.
  Я застыла, с абсолютно прямой спиной сидя на диване.
  - Одиннадцать отличных ребят, которые годами служили нашей группировке верой и правдой, - надтреснутым голосом повторил он. - Мои заведения враз стали самым непопулярным местом отдыха москвичей. Менты и репортеры обложили меня со всех сторон...
  Я подошла к нему сзади и положила руки ему на плечи.
  - Ты самый мужественный человек, которого я когда-либо знала, - я уткнулась носом в его лопатку и, проведя ладонями по широкой спине, обхватила его талию,
  - Стольких похоронить надо ... друзей.
  - Мне очень жаль...
  Мы постояли в тишине.
  - Мы справимся, - прошептала я. - Есть шансы восстановить репутацию?
  Андрей вздохнул, и под моей щекой, которой я прижималась к его спине, показалось, зашевелилась гора.
  - Этим вопросом мы и будем сегодня заниматься. И организацией похорон... на завтра.
  - Ты не отдохнешь? - я взволнованно подняла глаза на его затылок.
  - Я заехал чтобы тебя увидеть и успокоить, - он повернулся ко мне и заключил в приятно теплые объятия. - Хотел увидеть родное лицо.
  - Я могу хоть как-нибудь помочь? - со страданием на лице спросила я.
  - Будь рядом, - Андрей чмокнул меня в макушку. - Хорошо, хоть до приезда полиции успели игорный подвал очистить. Судя по всему, они целенаправленно искали подпольное казино. Под меня серьезно копают менты. Не наши, прикормленные, а по наводке Артемьева. Помимо скандала вокруг гибели клиентов, они явно хотели накрыть меня по нескольким статьям и закрыть надолго. Мне надо срочно в этом разобраться. Сейчас либо я Артемьева, либо он меня.
  У меня по спине поползли мурашки от ужаса, но я не подала виду.
  - Что ты сейчас намерен делать, мой хороший? - тихо спросила я.
  - Поеду на встречу с ребятами на нашей базе. Попытаемся разрулить это дело и выяснить, кто еще пошел против меня. Ты сиди дома.
  - Но...
  - Не нокай. Ты нужна мне здесь, в безопасности. Не буду от тебя скрывать - ты теперь стала не менее важной мишенью для головорезов Темыча. Не зря он проявил к твоей персоне такой бурный интерес.
  Я опустила глаза:
  - Ты меня предупреждал. А следовательно - не удивил.
  - Поэтому я и пытался держать нашу свадьбу в тайне. Но что-то пошло не так... Я не знаю, когда теперь приеду, но, как только выдастся минутка, сразу позвоню, хорошо?
  - Хорошо. Конечно, я буду ждать тебя здесь. Я вовсе не собираюсь доставлять тебе лишнего беспокойства.
  - Ты никогда не доставишь мне беспокойства! - горячо возразил Андрей.
  - Ты же знаешь, я буду волноваться.
  - Знаю. И хочу, чтобы ты отдохнула. По крайней мере, моей жизни сейчас уже ничто не угрожает. Вся морока в том, чтобы вытянуть бизнес. Какой, все-таки, выдался вчера насыщенный денек!
  - Еще какой, - я провела рукой по его груди.
  - Для тяжелого дня мне было бы достаточно и знакомства с родственниками, - улыбнулся краешком губ Андрей.
  - Какая у тебя страшная работа, - не выдержав, страстно прошептала я. - Я именно этого и боялась, когда не решалась на серьезные отношения с тобой. Не за себя! А за то, что буду до мяса сгрызать ногти на руках от ужасной неизвестности, с кем у тебя нынче бой не на жизнь, а на ...
  Я осеклась, не договорив.
  - Жалеешь? - тихо спросил Андрей, нежно сжав мои пальцы, покоившиеся на его груди.
  Я подняла к нему лицо и посмотрела в глаза:
  - Нет. Ценю каждое мгновение нашей с тобой жизни еще больше.
  Он легонько коснулся поцелуем кончика моего носа, а затем накрыл поцелуем мой рот - жадным и поглощающим, всколыхнув во мне такую мощную волну возбуждения, что у меня в ушах померкли все окружающие звуки. Я испугалась того, насколько это не вовремя. Понимал и Андрей, поэтому поцеловал меня снова - уже более мягко и успокаивающе.
  - Ни о чем не переживай, - он отпустил меня и направился к двери. - Я позабочусь о том, чтобы эта гнида получила свое.
  - А побриться? - воскликнула я ему вслед. - А душ? А обедать?
  Андрей обернулся и улыбнулся мне:
  - Я в городской квартире приму душ, а поесть нам с ребятами и в городе не проблема, а время дорого.
  И я услыхала, как в холле хлопнула дверь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 15.
  
  Иван накрыл обеденный стол в столовой для меня одной. Я разговорила мужчину, выяснив все о прислуге Андрея, вернее, о нашей прислуге - никак не привыкну объединять себя и Андрея в нас.
  Весь персонал был приходящим. Повар работал ежедневно, получая выходные, когда Андрей звонил ему и сообщал, что в его услугах не нуждается, так как все равно дома не появится. Домработница Тоня убирала и дом, и городскую квартиру, поочередно. Также периодически появлялся садовник Николай, ухаживавший за всем двором; и три смены охраны посуточно - по три человека в смене.
  Казалось, во всем доме для меня не осталось дела. Впрочем, не слишком меня это и расстраивало. Ни садом, ни домом я заниматься не могу - эстетического вкуса я лишена напрочь. В сложившейся ситуации было бы просто чудесно снова взяться за филологию и написание научных трудов и учебников. Вот только материалов у меня здесь никаких нет. Но, с другой стороны, Андрей обещал спасти документы, так что, возможно, еще все впереди.
  Я побродила по комнатам, изучая дом.
  Мансарда условно делилась на три зоны: маленькое пространство для отдыха с тремя низенькими диванами, над которым в отвесной крыше было два больших окна; другая зона посередине - самая большая по размеру - отличалась огромным бильярдным столом под галогенными лампами, здесь с двух сторон вдоль стен стояло несколько стульев и две небольшие столешницы, закрепленные на стене; третья зона походила на первую, но отличалась от нее отсутствием окон и наличием плазменной панели на стене в углу и мини-баром. Стоит ли говорить, что стены были обиты деревянными панелями.
  На втором этаже располагались три спальни - одна хозяйская и две гостевые, три ванные комнаты, примыкающие к каждой из спален, одна большая гардеробная, общая для меня и Андрея; маленькая уютная гостиная с камином, ковром, мягкой мебелью, живописью на стенах, напольными горшками с огромными растениями и здоровенным книжным шкафом из темного дерева. Пожалуй, просмотр корешков книг занял у меня больше времени, чем экскурсия по дому. В другом конце коридора обнаружился рабочий кабинет моего любимого супруга, обставленный в несколько офисном стиле, с кожаным диваном, креслами, огромным дубовым столом и еще одним книжным шкафом, в котором, в отличие от полок в гостиной, размещались не произведения классиков, а литература на психологическую и финансовую тематику, а также толстые папки с бумагами. На столе, естественно, стоял монитор компьютера и лежали какие-то бумаги аккуратными стопками. Только толстая золотая ручка валялась посреди полированной столешницы.
  Я спустилась по деревянной лестнице вниз, обошла большую 'приемную' каминную гостиную, в которой мы с Андреем разговаривали сегодня, холл, кухню, столовую, комнату горничной, где стоял крохотный диванчик, вешалка для одежды и формы, небольшой стол и телевизор на стене, большую кладовку с инвентарем и чистящими средствами для уборки дома, гладильную с полками для чистого белья и стиральной машиной... Словом, сунула свой нос в каждый уголок, и неожиданно набрела на лестницу, ведущую в подвал, где - к моему удивлению - обнаружился тренажерный зал и небольшая сауна. Я вернулась на первый этаж и через стеклянные двери в кухне вышла на террасу, уставленную плетеной мебелью.
  'Обязательно купим сюда кресло-качалку', - подумала я. Всегда мечтала о террасе с видом на лес, где я буду покачиваться в кресле и дышать свежим воздухом - например, во время беременности.
  Я сунула руки в карманы домашних брюк и вразвалочку преодолела три широкие каменные ступени, окидывая взглядом зеленую лужайку с бассейном и лежаками, деревянную беседку в другом конце двора, оплетенную диким виноградом, деревья и кустарники по периметру двора, те самые большие мягкие качели, где мы с Андреем, наконец-то, поцеловались - впервые с момента встречи в Москве.
  Я счастливо вздохнула, щурясь на ярком солнышке.
  Сквозь открытую дверь кухни донеслась приглушенная мелодия моего телефона. Я поторопилась внутрь дома, в холл, откуда она доносилась - из сумки на тумбочке. На сенсорном дисплее отобразился Любашин номер.
  - Ирка, ты где?! Где тебя носит?! - завопила трубка. - Я уже битый час пытаюсь тебе дозвониться!
  - Что случилось?
  - Как это - что?! Ты жива? По всем каналам целое утро крутят репортаж о взрыве в клубе твоего мужа!
  - Не волнуйся, со мной все в порядке, - спокойно ответила я. - Просто на клуб напали вооруженные бандиты.
  - По телевизору говорили о жертвах.
  - Да, - тяжело вздохнула я. - Несколько человек погибло. И еще несколько в критическом состоянии. Но нас не зацепило.
  - Круто! - едко воскликнула Люба. - Нападали на вас, а пострадали невинные люди.
  - Нападали не на нас, а на клуб, чтобы подпортить репутацию заведений Андрея. И его конкурента вовсе не волновало, сколько людей погибнет. Просто нам очень повезло, в отличие от них, и тебе следовало бы порадоваться, а не возмущаться моему спасению.
  - Я не этим возмущена! - взвилась кузина. - Просто я предупреждала, что все это добром не кончится! Андрей - это твой преждевременный пропуск в загробную жизнь.
  - Я взвесила тысячу раз все 'за' и 'против', прежде чем связать свою жизнь с этим человеком! - рассердилась я не на шутку. - И всего два ничтожные 'против' затмились двумя сотнями плюсов!
  - Интересно знать, какими? - ехидно хмыкнула Люба.
  - Самое главное - я его очень люблю и хочу быть рядом с ним. И даже если я умру молодой - хотя не факт, - эта досадная неприятность компенсируется несколькими счастливыми годами с любимым человеком!
  - Дура, что ли? - чуть ли не обиженно присела она. - Я как раз смерти твоей и не хочу.
  - Я понимаю, - мягче сказала я. - Просто, чтобы нам не пришлось в дальнейшем беседовать на повышенных тонах, постарайся засунуть свою неприязнь к Андрею куда подальше.
  - Раньше я не наблюдала в тебе такой резкости, - хмыкнула Любаня.
  - Раньше ты не критиковала моих решений, - парировала я.
  Любочка засмеялась.
  - Ты права, ни в коем случае нельзя обижать объект любви женщины - будь то мужчина, ребенок или излюбленный парфюм.
  Я тоже рассмеялась.
  - Тронул бы кто-нибудь моего Виталика, - продолжала Люба. - Я бы любому язык намылила. Так что ты меня извини, ладно? Я просто переволновалась, а винить кого? Только Андрея.
  - А я не могу ни в чем его винить, - с улыбкой сказала я, садясь в большой гостиной на диван.
  - Это уж я заметила.
  Я рассказала ей подробности ночного 'файер-шоу' и заверила, что я сама отделалась легким испугом; выяснила, в свою очередь, как поживает моя маленькая племяшка- крестница; затем попросила передать трубку Виталику, который, как и положено трудягам в воскресенье, находился дома. Пришлось просить его придумать что-нибудь, чтобы позволить мне не выходить на работу несколько дней. Виталик пообещал, что отпустит меня на больничный, но не более, чем на неделю. Я поблагодарила давнего друга и положила трубку.
  
  Андрей не появлялся два дня. Даже не звонил, не смотря на то, что я несколько раз оставляла пропущенные вызовы на его телефоне. Позвонив Нинуше, я узнала, что Вадик тоже не объявлялся, так же, как и Славик, который, впрочем, - единственный из троих неразлучных друзей - набрал номер Киры и коротко сообщил, что все живы и здоровы, просто по уши в делах - вроде что-то там не ладится.
  Информация, полученная от Нины, не принесла облегчения и вторую ночь подряд засыпая в одиночестве, я все равно долго вертелась в постели, мучимая дурными мыслями и неприятными опасениями, покрываясь липким потом тревоги даже в коротенькой шелковой пижамке.
  Разбудили меня его горячие руки, торопливо блуждавшие по моему телу, ощупывая, словно вспоминая, и мягкие и теплые, но жадные поцелуи, которыми он осыпал мое плечо и шею.
  - Андрей, - я обернулась к нему, щурясь от света ночника.
  Он тут же впился в мои губы, едва успев произнести:
  - Я так по тебе соскучился!..
  Я с радостью провела руками по его спине, ощущая на себе его горячее дыхание.
  Даже когда он перестал меня целовать, он продолжал крепко прижимать меня к себе и ненасытно вдыхать запах моих волос, зарываясь в них носом.
  - Ты мне так и не позвонил, - прошептала я, в свою очередь сжимая пальцами тонкую ткань его рубашки на плечах. - Разве так можно?
  - Я знаю, Ирусь... Ты не представляешь, какие это были сумасшедшие дни. В туалет сходить некогда было, не то что позвонить.
  - Что случилось? - я отстранилась и села, опершись лопатками на мягкую спинку кровати.
  Андрей откинулся на свою подушку, даже не потрудившись снять брюки и рубашку.
  - Темыч теперь не единственная моя проблема. Под меня копает некий полковник Одинцов, из областного отдела полиции, а Артемьев навел его на меня.
  - Зачем? - икнула я. - Что их связывает?
  - Деньги, территория, неприязнь ко мне - да что угодно! А, может, все в совокупности. Может, Артемьев передумал меня убивать - не зря мы только пугаем друг друга и кормим угрозами. Думаешь, это проблема - завалить меня или Темыча? Да проще простого. Просто никому это не выгодно. Да и кто обычно гибнет вместе с главарем? Шестерки. Кто-то из основного костяка всегда успевает скрыться и прибрать к себе дела группировки, понимаешь? А вот повязать всех: от верхов до охранников на входах в клубы - это ход. Это победа.
  - Так может и нам надо сделать то же самое? - я села на колени, чтобы смотреть ему в лицо прямо.
  - Ириш, - снисходительно вздохнул Андрей. - Я-то знаю, какими он делами ворочает, сколько незаконных операций проводит... А доказательства где? Где эти все бумажки? Адвокат за хорошие деньги без проблем его отмажет. А судья за еще большие деньги без писка оправдает.
  - Можно установить за ним слежку и отснять его преступления.
  - Да для хорошего адвоката и это не аргумент. Да и не на улице он передает ворованные деньги и не средь бела дня закапывает трупы, и даже не своими руками.
  - Значит, это была преднамеренная провокация, чтобы утопить твой бизнес?
  - Без сомнений. А кроме того - шанс меня положить под шумок. Но и так неплохо вышло - мне будет очень трудно от всего этого отмыться. Я, конечно, выберусь, но план был убрать меня с дороги, как предпринимателя, как конкурента. И, как я уже сказал, смысла в моей смерти не так много: умру я - мое место займет кто-нибудь другой, как я занял место Барда. Ну, я думаю, это очевидно, что после меня всем управляли бы Славик с Вадькой.
  - И это была бы большущая ошибка. Они начали бы грызню между собой. Разве могут быть в одной стае два вожака?
  Андрей с удивлением посмотрел на меня:
  - Правильно, не могут. Если проявить благоразумие и договориться, одному придется уступить, иначе вся группировка развалится прежде, чем Темыч сделает следующий шаг. Я думаю, мое кресло придавил бы Вадим. Славка импульсивный - не справился бы. Здесь терпение нужно. Нужно уметь обождать. Вадя более рассудительный. Вожак, как ты говоришь, был бы один, но без друга, без помощи и без хорошего совета ни один вожак долго не продержится.
  - Ладно, давай не будем о том, как твои друзья будут делить твои лавры. Лучше оставайся на своей руководящей должности, ладно?
  - Я только за, - усмехнулся Андрей.
  - Как же ты собираешься доказывать виновность Артемьева? - вернулась я к предыдущей теме.
  - Девочка моя, мы только над этим вопросом и ломали головы двое суток. Завтра... вернее сегодня, мне предстоит продолжение этой мозгокрутки: разбор разрушений, спасение бизнеса, информация о полковнике. Надо что-то решать с Темычем, пока он к койке придавлен...
  Я посмотрела на часы, которые показывали три часа ночи.
  - Тогда тебе лучше отдохнуть. Поспи хорошенько, тебе нужна светлая голова, - я стала расстегивать его рубашку.
  Андрей притянул меня к себе за шею:
  - Я так рад, что ты здесь, - сказал он, и я легла рядом. - Именно этого я хотел - видеть ясное солнышко моей жизни, когда прихожу домой замотанный и ненавидящий весь этот гребаный мир.
  Я обняла его и положила голову ему на плечо.
  - Если бы я могла помочь...
  - Ты помогаешь. Ты лечишь мою душу.
  Я улыбнулась:
  - В глубине которой ты романтик.
  В его голосе тоже послышалась улыбка:
  - Это новая для меня роль. Для меня самого большая неожиданность - такие слова, но мозг сам мне их выдает.
  - Это гормоны... Которые делают нас влюбленными.
  
  Полторы недели мой муж трудился в усиленном режиме, почти не появляясь дома. Общались мы только вечерами по телефону, он рассказывал об успехах и трудностях рабочего процесса, обязательно говорил, что любит меня, скучает и с огромным нетерпением ждет нашей встречи.
  В следующий понедельник я несколько раз в выпусках новостей по разным каналам просмотрела репортаж с Андреем Соколовским в главной роли. Он стоял на фоне фасада обновленного здания, где всего девять дней назад случилась трагедия. Добрую треть экрана занимали микрофоны с эмблемами центральных телеканалов, подсунутые к лицу Андрея, со спокойно-скорбным выражением которого он давал интервью:
  - Всем известно, что мы с господином Артемьевым давно конкурируем на рынке московских развлекательных комплексов. Он решил таким образом спровоцировать мое падение и остаться монополистом в этой нише. Но я хочу обратить внимание наших уважаемых граждан на то, что моей вины в этом безжалостном террористическом акте не было. Я находился в тот момент в зале клуба вместе с остальными посетителями и мог пострадать не меньше их. Пусть он не завидует нашему уровню обслуживания, высочайшему качеству кухни, музыки и уютной атмосфере, что могут подтвердить завсегдатаи моих клубов. Я глубоко сожалею о случившемся. Это была чудовищная трагедия. Я соболезную родным и близким погибших в ней людей. Я уже выразил им всем свое сочувствие лично, оказал помощь в организации похорон безвременно ушедших соотечественников, оказал также финансовую помощь раненым и готов и в дальнейшем помогать семьям пострадавших, которые по вине Кирилла Артемьева до сих пор находятся в лечебных учреждениях, а их состояние в различной степени тяжести. Я гарантирую полную безопасность клиентов наших клубов и нового торгового центра, который вы сейчас видите на экранах ваших телевизоров, поскольку здесь работает усиленная охрана, а здание оборудовано новейшими технологиями безопасности...
  Я с благоговением внимала его монологу, призванному вернуть свою клиентуру и обличить подлость Темыча, и ужасно гордилась своим мужем. Я бы ему поверила.
  Я набрала номер его телефона - не терпелось услышать его голос в реальном времени, а не на записи ацетатной пленки.
  - Ириш, я работаю, - сообщила трубка его тембром вместо приветствия.
  - Сильно занят? - расстроилась я. - Я только хотела сказать, что видела твое интервью. И очень соскучилась. Хорошо, хоть на работу сегодня вышла, а то совсем от тоски зачахла бы.
  - Малышка, ну потерпи еще немного. Уже почти все улеглось, но работы не убавляется.
  - Что-то произошло? - уже с опаской спросила я.
  - Нет-нет. Просто готовимся к открытию. Весь клуб сверху донизу переоборудовали под торговый комплекс, рекламу запустили, дату назначили на пятницу, так что скоро увидимся...
  - Когда мы увидимся?! - возмутилась я. - На открытии, что ли?! Ты бы хоть ночевать соизволил дома! Я, кстати, повару отпуск дала, пока тебя не нет. Себе одной я без посторонней помощи могу приготовить. А больше здесь есть некому!
  - Ну остынь, любимая, я очень стараюсь, правда. Просто работу мы начинаем уже в шесть утра и не останавливаемся до самой ночи. Мне намного легче подремать четыре-пять часов в квартире.
  - Я знаю! Но это никуда не годится, - расстроено протянула я. - Мы ведь молодожены.
  В трубке раздался веселый смех Андрея:
  - Я компенсирую тебе весь моральный ущерб, обещаю, моя милая. Кстати, Артемьев выписался уже, теперь дома отдыхает.
  Я напряглась:
  - Ох... Значит, покоя снова не жди?
  - Не волнуйся, сейчас он безвреден, - успокаивающе ответил он. - Твои невидимые телохранители, как обычно, начеку.
  - Возвращайся скорее, - слабым голосом произнесла я.
  
  В пятницу развернулся сумасшедший ажиотаж по поводу открытия торгового центра, в который, к великому ликованию Андрея, повалили толпы народа.
  Лично понаблюдав за ситуацией, Андрей, Вадим и Слава приехали в ресторан, где мы с Кирой и Ниной ждали их за столиком. Наконец-то мой муж сел на соседний стул и притянул меня к себе за талию.
  Нам принесли заказ. Славик передал Андрею тоненькую стопочку бумаг:
  - Вот то, что ты просил. Все, что удалось раскопать на этого борова.
  Андрей пролистал страницы, быстро пробежав глазами по строчкам:
  - Не густо... Но это общие сведения, а уголовщина?
  Славик развел руками:
  - Честно, это все, что я смог нарыть по всем своим каналам. У него репутация ничем ни разу не очернялась, нимба над головой не хватает. За тридцать лет службы в мусарне снискал только славу ревностного борца за справедливость и против организованной преступности.
  - Не может быть такого, - категорично изрек Андрей, отложив листки в сторону. - Столько времени и при такой власти - и не создать себе хорошую точку для левого заработка - нет, такого не бывает. Что у него тут? - он заглянул в один из листочков. - Коттедж на Пятницком шоссе. За какой хрен он себе его построил? На премию за поимку угонщиков автомобилей? Не смеши!
  - Оно-то, конечно, так, - протянул Слава. - Но я и сам своих осведомителей перетряс с пристрастием. Без толку. Они ничего не знают. Вот все, что есть.
  - Значит, пора искать новых осведомителей, - нахмурился Андрей.
  - Согласен, хреново сработали, - кивнул Славик. - На него, видишь ли, даже имущества никакого не записано, ни ИП. Дом, машина, счет в банке - все на жену оформлено, а она врачом работает, заведует гинекологией в муниципальной больнице.
  Андрей с Вадиком одновременно хмыкнули.
  - Вот и я говорю - чепуха, - согласился Славик.
  - Ох и замышляют они... - вздохнул Андрей. - Притих Темыч, гнида такая, а сам что-то крутит с этой темной лошадкой. Кирюха сам по себе безобидный...
  - Ничего себе безобидный! - возмущенно перебила его Нинуша. - Какую бойню устроил в клубе! А тогда, помнишь? Четверых наших ребят вырезал вместе с семьями! Прямо в их домах, спящими.
  - Посмотришь, что дальше будет, - хмуро бормотнул Вадик. - Андрюха прав. Вместе с Одинцовым он во много раз опаснее.
  - Ребят, ну вы достали уже, - развела ладонями Кира. - Хватит уже о делах. Вы нас в лицо-то не забыли?
  Мужчины переглянулись между собой и заулыбались.
  - Что бы мы без вас делали! - Славик обнял Киру и чмокнул ее в висок.
  - Кто, как не мы послужим вам стоп-сигналом в вашем необузданном трудоголизме? - улыбнулась Нина.
  - Вы бы жили, наверное, на своей 'хате', днем и ночью разрабатывая стратегические планы устранения конкурентов, так? - подхватила я.
  - Мы так и делали, пока у нас не было дома наших половинок, к которым нужно периодически возвращаться, - Андрей притянул меня к себе, но я уперлась в его грудь кулаками.
  - Что значит - периодически? - шутливо возмутилась я. - Вот вы, значит, как! Знала бы, заставила тебя составить брачный контракт, обязывающий тебя ежедневно хотя бы появляться дома! И уделять мне время!
  Все засмеялись.
  Андрей прижал меня к себе, преодолев мое слабое сопротивление, и запечатлел мимолетный поцелуй на моих губах, а затем прошептал мне на ухо слова, не предназначенные для чужих ушей:
  - Я всю ночь буду уделять внимание одной тебе. Я покажу, как бы мне хотелось осуществить условия этого контракта и как мне не хватает тебя, когда тебя нет рядом. Я докажу тебе, что я безумно скучал и ужасно жалею о времени, проведенном вдали от тебя. Думаешь, легко мне было засыпать в холодной постели в городской квартире, зная, что дома лежишь в кровати ты, готовая исполнить любое мое желание?
  - Так уж и любое... - едва шевельнула я губами и притихла, с радостью принимая на веру его слова, правдивость которых подпитывалась его жаркими объятиями и горячим дыханием у моего уха.
  - Сегодня, надеюсь, у нас будет возможность осуществить наши накопившиеся фантазии, - прошептала я с придыханием.
  - Не дразни, - Андрей тяжело задышал, обдавая жаром мою обнаженную шею. - Иначе нам придется их подстраивать под интерьер здешнего туалета, а не нашей спальни.
  Я засмеялась и мягко отстранилась от него. Действительно, лучше нам пока сохранять хотя бы минимальную дистанцию, и не обсуждать подобные темы.
  Общий разговор переключился на кухню и интерьер ресторана, затем на анекдоты, следом подоспели воспоминания об обстоятельствах знакомств Вадика с Ниной и Славы с Кирой.
  Слегка захмелев, их пары пошли танцевать под медленную мелодию. Мы с Андреем оказались наедине, но не успела я и рта раскрыть, чтобы заговорить с ним, как в моей сумочке загорланил телефон, оповещая о звонке Любы.
  - Извини, - сказала я Андрею. - Одну минутку. Ты ведь не забыл, что завтра отмечаем крестины моей племянницы?
  Андрей кивнул, мол, говори спокойно.
  - Иришка, здорово! - запищала трубка. - Как дела?
  - Хорошо, отмечаем открытие торгового центра, - сообщила я. - А как моя крестница?
  - Да спит уже, ждет тебя завтра - не дождется.
  - Вот и отлично! Я ей такой подарок купила, отменный! Она мне показывала рекламу по телевизору: целая семья Барби, с домом, садом, мебелью, техникой и посудкой. И еще одну: Барби - русалки, тоже с полным набором, даже дворец подводный есть. Кристинке понравился и тот, и другой, так что я купила оба.
  - Ох, сбывшаяся дочкина мечта будет стоить мне полквартиры площади! - посетовала Любаня, впрочем, в шутку.
  - Ничего, придется свыкнуться, - улыбнулась я. - Было бы что ставить, а куда - найдется.
  - Я, собственно, чего звоню, - спохватилась кума. - Виталика завтра на работу вызывают, так что соберемся немного позже - не в два, как планировали, а в четыре, ладно? Вовку я предупредила.
  - Хорошо, - пожала я плечами. - А что с работой, форс-мажор какой-то?
  - Да нет, так, конец квартала, вот и торопятся всю документацию подбить, хотят успеть вовремя. Но рабочий день у него завтра короткий - до обеда.
  - Понятно. Ну, хорошо, тогда до завтра.
  Я убрала телефон в сумку.
  - Званый обед перенесли в статус званого ужина, - сказала я Андрею, который снова уткнулся в листки бумаги.
  - Мне без разницы, во сколько скажешь, во столько поедем, - пробормотал он, не отрываясь от строчек.
  Внезапно воздух возле нас слегка качнулся и пахнул мне в нос удушливо сладким запахом духов.
  - Андрюша, - капризно протянула стройная осанистая нимфа в коктейльном платье, подчеркивавшем достоинства ее фигуры. - Ну, наконец-то, вот так встреча!
  Она наклонилась и обхватила руками его шею так неожиданно, что я и возмутиться не успела. Андрей отшатнулся от длинноволосой ярко-рыжей красотки с кроваво-красной помадой на губах, как от чумы.
  - Рената! Тьфу! Кто-нибудь хоть раз поощрял такие твои нападения? - он оторвал от себя ее руки. - Меня пугает твоя настырность и наскоки из ниоткуда.
  - Ну а как мне еще тебя поймать? - надула она и без того полные губки. - Ты все время ускользаешь из моих цепких, но, поверь, очень нежных и умелых ручек...
  - Ну тогда, к моей превеликой радости, спешу представить тебе мою жену, - Андрей с улыбкой взял меня за обе руки. - Мою очаровательную и во всех смыслах прекрасную половинку. Знакомься, это Ира. Ирочка, это Рената, модель. Злодейка судьба решила подшутить и однажды свела меня с этой дамой. И до сих пор я не могу избавиться от ее навязчивого внимания к моей персоне, - обращаясь только ко мне, изрек Андрей.
  Рената посмотрела на меня, как на ничем не примечательного жука, но это ничуть не сконфузило меня после таких слов Андрея.
  - Ты что-то хотела? - весьма неучтиво спросил он модельку, посмотрев на нее чуть ли не с презрением.
  - Всего лишь подарить тебе несколько мгновений настоящего экстаза, - томно прищурилась Рената.
  - Мне предстоит целая ночь экстаза и настоящего счастья в объятиях моей любимой супруги, - с достоинством ответил он нахалке, вознамерившейся попрать мою честь. - Иди, Рената, иди. Тебя 'папик' ждет, подари ему свою неуемную страсть, порадуй старичка, - он указал подбородком в дальний угол зала, где на нас поглядывал жирный мужик, явно спутник 'вешалки'.
  - Ты как был дураком, так и остался! - с обидой фыркнула она и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, быстро пошагала к своему столику, громко стуча каблуками.
  - Круто ты ее... - пробормотала я. - Даже жалко.
  - Она привыкшая, - отмахнулся Андрей.
  - Что ты имеешь в виду? - я яростно впилась в его лицо глазами.
  - У меня с ней ничего не было, - ухмыльнувшись, окинул он меня взглядом. - Она вертится вокруг меня с самого нашего знакомства, но я никак на нее не ведусь. Не в моем она вкусе. Вздорная баба, беспардонная, идет напролом... не женственная какая-то. С такой один раз переспишь - вообще никогда не избавишься! Зато я получаю некоторое удовольствие, каждый раз отшивая ее! - раскатисто засмеялся Андрей. - А вот твоя ревность безумно меня заводит!
  Он резко впился обжигающим поцелуем, языком заставив меня разомкнуть сердито сжатые губы. И я моментально поддалась его сумасшедшему напору, закрыв глаза и откинув голову назад. Присутствующие в зале ресторана посетители вмиг перестали для нас существовать.
  Андрей оторвался от меня так же внезапно, как и напал. Не выпуская меня из объятий, он заметался глазами по моему лицу и серьезно произнес:
  - У меня никогда ничего с ней не было. Я бы уважать себя перестал, если бы повелся на такую пустышку.
  Я почти застенчиво улыбнулась в ответ.
  - Поедем домой, - предложила я.- Кажется, вечер в этом ресторане исчерпал себя.
  Андрей посмотрел на меня и улыбнулся:
  - С радостью. Я просто мечтаю остаться с тобой наедине... хотя бы просто обнять и почувствовать свою завершенность и спокойствие.
  Попрощавшись с друзьями, мы сели в Лэнд Крузер и поехали в 'Новорижский Эдем'. Андрей молча вел машину. А я, не сумев побороть себя, с головой ушла в мысли о насыщенной сексуальной жизни моего мужа - в прошлом, конечно, но все же... Ревность не имеет объяснений и логических умозаключений.
  Мы вошли в пустой дом, и, нигде не включая свет, поднялись на второй этаж.
  - Я быстренько в душ, - Андрей чмокнул меня в затылок и скрылся за дверью ванной комнаты.
  Я вошла в спальню и встала перед большим зеркалом в полный рост на обратной стороне двери гардеробной. Включать свет и здесь не понадобилось - освещения уличных фонарей, проникающего сквозь окно, было достаточно.
  Сердце заныло от непонимания, как мог Андрей выбрать в жены меня, если за ним увиваются первые красавицы столицы?
  Я стройная, изящная, невысокая блондинка с миловидным личиком - не более того. И вовсе не такая яркая, как модели, актрисы и пи-джеи!
  Я так и стояла, недоумевая, как же так вышло, когда в комнату вошел Андрей в махровом полотенце, повязанном вокруг бедер.
  - Ты чего? - удивился он и встал за моей спиной, тоже посмотрев на наше отражение.
  - Пытаюсь понять... - пробормотала я тихо.
  - Что?
  - Что ты нашел во мне?.. Я, вообще-то раньше никогда не комплексовала, но...
  - Ты до сих пор переживаешь из-за этой метелки? - рассмеялся Андрей.
  - Ну да, - смутилась я. - Все-таки, мне до нее далековато...
  - Милая моя, твоя самая яркая красота находится вот здесь, - он прижал ладонь к моей груди. - У тебя самая светлая душа в мире.
  - Звучит не слишком убедительно. Это вовсе не то, что я хотела услышать. Хотя, наверное, ты выделил главное... Однако мужчины душевным предпочитают сексуальных.
  - Глупенькая, - он ласково поворошил носом мои волосы. - Посмотри на себя, - он провел кончиками пальцев по контуру моего лица. - Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Какие у тебя большие яркие сияющие глаза, прямой носик, нежные полненькие губки...
  Я смотрела на свое отражение, сопоставляя его слова с действительностью. Самое удивительное, что все сходится! Впервые в жизни я посмотрела на себя чужими глазами.
  Андрей медленно расстегнул мое платье, и оно упало к моим ногам.
  - А теперь смотри, - он улыбнулся и обхватил ладонями мои груди. - Там, где у тупых моделей плоско, у моей ученой дамы ровно столько, сколько вмещается в мои руки, а руки у меня большие.
  Я улыбнулась.
  Он ласково и плавно переместил руки на мою талию, почти полностью обхватив ее двумя ладонями.
  - По-моему, здесь и говорить ничего не надо, - прошептал он мне в волосы.
  - Тогда сколько мне еще терпеть их домогательства к моему мужу? - спросила я.
  Андрей вздохнул и обнял меня сзади, тоже не отрывая взгляда от нашего отражения.
  - О чем задумался? - спросила я, не дождавшись ответа.
  - У меня после встречи с тобой сформировался тип идеальной женщины, с которой я мог бы провести всю жизнь, - произнес он наконец. - Может, это одна из причин, почему я ни в кого не влюблялся все эти годы?
  Я снисходительно улыбнулась:
  - Не выкручивайся. Сексуальное влечение и вкусы формируются в подростковом возрасте, а то и в детстве.
  - Но ты сильно повлияла на мое мировоззрение. Ты заняла мои мысли на долгое время. Хотя от интрижек с другими девушками меня это не удержало, - лукаво прищурился Андрей. - А насчет твоего вопроса... Скоро весь город узнает о моей женитьбе. Думаю, совсем скоро девки бросят эту затею... - откровенно насмехался он. - Подожди еще немного...
  - Ах подождать?!.. - я со смехом развернулась к нему лицом и замолотила кулачками по его груди.
  Он рассмеялся еще громче, обхватил меня руками и вместе со мной упал спиной на широкую кровать. Я склонилась над ним, обнимая его за шею и даря самые полные любви поцелуи...
  Уснули мы, изнеможенные, уже в предрассветных отблесках лучей поднимающегося солнца. Взглянув на его спящие черты лица, я почувствовала, нежась в его объятиях, что он только мой, и так будет всегда. И от осознания этого непоколебимого единоличного обладания и власти над ним, мое сердце сладко заныло. Я крепче прижалась к его груди, вверяя ему так же и свою душу и чувства, доверяя его власти надо мной, доверяя ему свою любовь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 16.
  
  Следующий день мы проводили в компании моих родственников, собравшись в кафе в день крестин моей племянницы. Я сидела, держа Кристинку на коленях, рядом с Андреем, который горячо обсуждал с Виталием нюансы ведения успешного бизнеса. Я пытала Вовку, как у него дела, как на работе, как вообще жизнь. Любаня, не смотря на выдавленные улыбки, глядела хмуро и озабоченно, однако старалась 'держать лицо'.
  Кристина, пока я была занята разговором, пыхтела над застежкой моей золотой цепочки с кулоном, недавно подаренным мне Андреем. Когда ее маленькие пальчики совладали-таки с замочком, как-то разом началась суматоха: мой кулон булькнул в бокал с белым вином; Люба, замахав руками, принялась воспитывать дщерь; Вовка локтем смахнул на пол вилку; у Андрея в кармане взвыл мобильный и муж, перекрикивая гам, стал говорить по телефону. Спустя минуту, когда шум поутих, а ювелирное изделие было спасено, Андрей сообщил:
  - Прошу прощения, - обратился он ко всем сразу, вставая со своего места. - Вынужден вас покинуть. Работа.
  Я расстроено подняла на него глаза, машинально продолжая промокать цепочку салфеткой.
  - Что-то случилось? - поинтересовалась я.
  - Ничего страшного, - успокоил он меня. - Просто очень важный разговор с одним влиятельным клиентом...
  Он не договорил, но я поняла, что он хотел сказать запретное слово 'казино'.
  - Всем желаю приятно отдохнуть, - Андрей надел пиджак. - А с тобой увидимся вечером, - он чмокнул меня в щеку и пошел к выходу.
  Общий разговор потек своим чередом. Через некоторое время Любаша подбородком указала на притихшую в моих руках Кристину. Я посмотрела на ребенка и обнаружила племянницу спящей.
  - Отнесу ее в машину, - вызвался Виталик, вставая. - Заодно выйдем покурим, - эту фразу он адресовал Вовке.
  - Давай, отнеси, - кивнула Любаша. - Придется и нам ехать - не оставлять же ребенка одного, спящего, на стоянке.
  Виталик кивнул, взял Кристину на руки и вместе с Вовкой они удалились.
  Воцарилась некоторая пауза. Я пристально смотрела на двоюродную сестру, а она - на меня.
  - Что-то произошло? - спросила я. - Ты сегодня весь день какая-то напряженная.
  - Думаю, ты тоже напряжешься, когда услышишь то, что я узнала, - недовольно проговорила Люба.
  - И что же это?
  - Как вы с Андреем живете? - вдруг резко свильнула она на другую тему.
  - Как живем? Нормально живем! - удивилась я. - Даже хорошо. В любви и согласии. А что?
  - Как он с тобой обращается? - снова вопросом на вопрос отреагировала она.
  Я удивилась еще больше, и тут же рассердилась, поняв, куда она клонит:
  - Хорошо обращается! - рявкнула я. - И вообще, не твое это дело! Занимайся своей семьей. По-моему, Андрей ничем тебе не досадил - с самого момента вашего знакомства! А ты его, почему-то, крепко невзлюбила - с самого момента вашего знакомства!
  - И не зря! - не уступила Любаня. - Я тут кое-что про него раскопала...
  - Не смей вмешиваться в нашу с Андреем жизнь! - яростно прошипела я, вскочив со стула, упершись кулаками в стол и угрожающе нависнув над Любой. - Ты себе не представляешь, какой он человек и чтó для меня - эти отношения. И для нас обеих будет лучше, если ты примешь их, наконец, как неизбежное. И примешь Андрея таким, какой он есть. Тем более, ты понятия не имеешь, какой он, поняла?!
  - Ирка, да ты слепая! - разозлилась Любаня. - Живешь с отморозком и радуешься!
  Не знаю, как это случилось, но... моя рука будто сама взметнулась и отвесила Любашке хлесткую пощечину. Я сама испугалась того, что сделала, и грохнулась обратно на стул, закрыв лицо руками.
  Люба ничего не сказала, ничего не сделала и, казалось, даже не разозлилась. Просто смотрела на меня, а в глазах ее плескалась унизительная жалость... ко мне.
  Я обессилено уронила руки на колени, почувствовав какую-то каменную усталость.
  - Прости... - поморщилась я.
  - Я понимаю, что ты чувствуешь, поверь. Но мне больно смотреть на то, как ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни.
  - Ни черта ты не знаешь, - вымученно прошептала я, подняв на нее глаза. - Понимать, может, и понимаешь, но не знаешь этого чувства. Твой-то выбор никто никогда не осуждал. Как же? Виталик - сплошь положительный! А Андрей - вор в законе! Разве не повод каждому бросить в нас камень? В наш дом? В нашу любовь? Так?
  - Ирусь, послушай. Я же не голословна, - Люба подалась вперед. - Я лишь хочу раскрыть тебе на него глаза. Он не так хорош, как кажется. Да, пыль в глаза пускать он умеет мастерски, - кивнула она. - В обществе ведет себя безупречно. Но... ты же недавно здесь, Ириш. Если бы ты была коренной москвичкой, ты бы знала, кто такой Андрей Соколовский. Несколько лет назад его имя не сходило с уст горожан... потому что он совершал леденящие кровь преступления.
  - Я не верю слухам, которые распускают кумушки на лавочках у подъездов. Я так понимаю, они и есть твои 'информаторы'?
  - Моя соседка видела про него несколько репортажей, - вынуждена была согласиться Люба. - Но ты же меня знаешь, я не такая тупая курица, чтобы на слово верить обывателям - в том числе и подруге.
  Она порылась в своей сумочке и протянула мне слегка помятый листок бумаги:
  - Это адреса.
  - Адреса? - переспросила я немного огорошено, уставившись на буквы латинского алфавита, слагавшиеся в электронные адреса каких-то сайтов.
  - Там я нашла кое-какую информацию... о твоем муже, - пояснила сестра нерешительно. - Информации не слишком много, но она более чем неприятна. Лично мне хватило, чтобы всерьез испугаться за твою безопасность. Собственно... это все. Больше во всем интернете не содержится очерняющих его сведений. Все остальные скорее рекламируют и восхваляют его. Все-таки Андрей не дурак оставлять в журналистских блогах компромат на самого себя. Наверняка вовремя нажал на авторов статей о себе, чтобы те удалили подобные сообщения и факты...
  Голос Любы доносился до моих ушей сквозь какую-то пелену. Во мне возрастала буйная ярость, которая рвалась наружу вопреки сестриным благим побуждениям.
  - Ну ты и подлая, - прошептала, поскольку меня трясло от бешенства и пропал голос.
  - Что? - осеклась Люба.
  - Ты что себе позволяешь? - дрожащим голосом проговорила я, исполненная лютой злобы. - Кто дал тебе право собирать грязные сплетни против моего мужа?
  - Сплетни? - вскинулась она. - Посмотри сама на этих сайтах! И прежде, чем ты наглотаешься таблеток после шока, я тебя предупрежу, чтобы ты была готова к тому, что ты там увидишь и прочтешь!..
  - А ну заткнись! - яростно вскрикнула я, сжав в кулаке листок. Будто хотела снова ее ударить.
  - ...о том, как твой муж взрывал дома конкурентов, скольких людей застрелил - собственной персоной и собственными руками!
  Я в панике осмотрелась по сторонам, заметив, что на нас озираются редкие посетители кафе.
  - Не смей! Ты говоришь о моем муже!
  - Тогда ты вышла замуж за убийцу! - выкрикнула Люба, перекрикивая громкую музыку. - Думаешь, это все?! А как он, будучи в СИЗО, прирезал какого-то зека в драке, ты знала?! Мне страшно представить себе, насколько можно было бы продолжить этот список, если бы Андрей, по кличке Сокол, позволил подобной информации вытечь! Да на него сайтов не хватит! Но даже этого - разве мало?! А сейчас он, видите ли, бизнесмен! Уважаемый человек! Потому что нынче бывшие участники преступных группировок - герои! Я НЕ ХОЧУ СИДЕТЬ ЗА ОДНИМ СТОЛОМ С УБИЙЦЕЙ!
  Я снова вскочила и подалась к Любе, вперив в нее горящий взгляд.
  - Ты бы следила за своей болтовней, - в который раз лишившись голоса от ядовитой злости, прошипела я. - Потому что он не бывший участник преступной группировки, но и нынешний. И для тебя же будет лучше, если ты будешь держать язык за зубами и не распространяться на эту тему на каждом углу. Надеюсь, я ясно излагаю?
  Наградив ошарашенную Любу высокомерным взглядом, я резко развернулась и, цокая высокими каблуками, направилась к выходу. Лишь выйдя на улицу я подумала о том, что Андрей уехал, оставив меня без колес. Ну и как мне домой добираться? Не люблю я такси, но, похоже, альтернативы нет.
  - Ира! - окликнул меня мужской голос, и я увидела припаркованную блестящую иномарку, возле которой стоял Леня, один из ребят Андрея.
  - Леня? - удивилась я. - Что ты здесь делаешь?
  - Тебя жду. Сокол распорядился приехать к кафе и тебя домой доставить, когда выйдешь. Ну или куда скажешь.
  Я улыбнулась, почувствовав в душе тепло, которое стало мне знакомо только с появлением в моей жизни Андрея. Разве у меня не самый заботливый и внимательный муж?
  - Давно ждешь? - спросила я для проформы, подходя к машине.
  - Да не очень, около часа, - пожал плечами Леня и открыл для меня заднюю дверцу. - Домой?
  - Домой, - кивнула я.
  Что бы там ни говорила Люба, я не хотела этому верить. Что бы там ни говорила я, меня все равно терзали болезненные сомнения, всколыхнувшие мои собственные догадки о его преступной деятельности. Да какие там догадки! Факты налицо: он не расстается с пистолетом не днем, ни ночью. Даже в спальне в тумбочке хранится скромный Вальтер... А как метко выстрелил он в того парня на шоссе... ну, того самого, которому я ткнула ключами в живот... Дураку понятно, что у Андрея в этом деле рука набитая...
  Я судорожно сжала пальцы и почувствовала в руке злополучный тетрадный листок с тремя электронными адресами. Я с омерзением посмотрела на смятую в моем кулаке бумагу, как на злейшего врага, и... сунула в сумку, бросив при этом взгляд на что-то насвистывающего за рулем Леню. А куда мне ее? Бросить в машине? Немыслимо! Чтобы кто-то ее нашел, проверил сайты и решил, что я копаю под собственного мужа? И слил эту ересь мужу? Вот тогда можно будет и впрямь бояться за себя.
  Я вздохнула, пытаясь усмирить некстати разыгравшееся воображение. Андрей меня любит. Да и я не собираюсь каверзничать против него.
  А вообще-то, Люба не раскрыла мне глаза, как она рассчитывала. Можно подумать, я не в курсе криминальной деятельности своего мужа! Хотя она раскрыла мне подробности, которых я не хотела знать... Вот только это ничего не меняет. Я с ним, как бы ни было.
  Войдя в дом, я стала расхаживать по холлу, так и сяк вертя бумажку в руках, но даже не разворачивая ее, чтобы взглянуть на адреса. Меня посещали мысли подняться в кабинет Андрея и зайти на эти глупые страницы... только зачем? Нужно ли это мне? Черт бы побрал глупую, сующую нос не в свое дело Любку!
   Я остановилась посреди холла и решительно, спокойно и медленно разорвала листок на мелкие кусочки.
  Не хочу ничего о нем знать плохого. Со мной он другой.
  Я прошла на кухню, где на плите стоял приготовленный Иваном ужин - сам он уже уехал домой, - вынула тарелку из настенного шкафчика и подожгла на ней обрывки бумаги. Почему-то просто выбросить их в мусорное ведро показалось недостаточным и почти абсурдным...
  Хлопнула входная дверь. Я дернулась от неожиданности и смыла с тарелки догорающий пепел в мойку, переполошившись, словно преступница.
  - Чем это тут воняет? - спросил Андрей, входя на кухню.
  Он положил на разделочный стол портфель и осмотрелся по сторонам.
  - Хотела чайник подогреть... - пролепетала я. - Стояла рядом с плитой, читала газету и та воспламенилась, случайно. Пришлось тушить и выбросить.
  - А говорила, что умеешь готовить, - улыбнулся мой муж, ничего не заподозрив. - А тебе и чайник поставить, оказывается, нельзя доверить.
  Я захихикала якобы над своей неуклюжестью.
  - Бросай свои глупости, пойдем, зачем нам чай, - Андрей увлек меня за собой, взяв за руку, в гостиную. - У нас найдется занятие поинтереснее. Как твои посиделки с родней?
  - Нормально, - односложно отделалась я. - А как твоя деловая встреча?
  - Тоже нормально, - улыбнулся он. - Сулит неплохую прибыль.
  - Обошлось без военных действий? - удовлетворенно спросила я.
  - Не каждый же день мне палить из пистолета, - Андрей сел в огромное широкое кресло и усадил меня к себе на колени.
  - А тебе доставляет удовольствие твой образ жизни? - спросила я. - Я имею в виду, постоянно оглядываться, не взяли ли тебя на мушку; самому стрелять... в кого-нибудь...
  - Скажешь тоже, - хмыкнул он. - Я же не маньяк, чтобы получать от этого удовольствие. А вот мания преследования в наших кругах не редкость, - улыбнулся он.
  Я тихонько засмеялась:
  - Неудивительно.
  - С чего интересуешься?
  - Да так, - я уткнулась в его шею и невнятно пробормотала: - Не могу в тебе разобраться...
  Андрей обнял меня покрепче теплыми сильными руками.
  - На это у тебя еще будет время. Может, пойдем, научу тебя в бильярд играть?
  Я посмотрела на него и улыбнулась:
  - Ты еще не устал?
  - Не для того я женился на молодой красивой девушке, чтобы после работы сразу спать ложиться, - улыбнулся Андрей, и у меня от сердца отлегли последние тревоги и крохи досады.
  Мне ничего больше не надо... Ничего, кроме присутствия в моей жизни Андрея.
  Освоив прицел и удар и с головой погрузившись в самый веселый урок в моей жизни, разбавленный шутками, смехом и жаркими поцелуями, я все же не удержалась от вопроса, который точил мою душу не меньше болезненной обиды за недоверие Любаши к моему любимому мужчине.
  - Андрюш, - произнесла я, наблюдая, как он прицеливается.
  - Что? - сосредоточенно протянул он.
  - А... почему ты... ну... не позволял себе вольностей со мной, по отношению ко мне... тогда? Когда думал, что у меня есть гражданский муж?
  Его ответ во многом определил бы его личность, подумала я. Причина характеризует человека.
  Андрей загнал шар в лузу и, хитро посмотрев на меня, выпрямился:
  - А ты как думаешь?
  - Потому что ты приличный человек с моральными ценностями? - улыбнулась я, не слишком рассчитывая на то, что он подтвердит мое наивное предположение.
  - Хотел показаться принципиальным в твоих глазах, - нарочито пожал он плечами, лукаво сверкнув глазами. - Я же влюблен в тебя. А когда дело касалось только секса с очередной бабенкой, меня это никогда не останавливало.
  Заметив чертиков в его глазах, я шутливо замахнулась на него кием:
  - Дурачина!
  Андрей довольно рыкнул, отбросил в сторону кий и крепко прижал меня к себе, выбив мой кий у меня из рук. Он замер на несколько мгновений, внимательно всмотревшись в мои глаза. Затем крепко впился в мои губы поцелуем, говорящим вместо него, - говорящим, что ради другой женщины он и притворяться не удосужился бы.
  - Я люблю тебя, - прошептал он мне в губы.
  И хотя я часто слышала от него эту фразу, она не теряла своей значимости и исключительности.
  У меня голова закружилась от его еще более обжигающего поцелуя. 'Как же ты мне нужен', - в тысячный раз подумала я, прижимаясь как можно теснее к его широкой груди.
  ...Андрей лежал на спине и уже, казалось, уснул. Меня же снова будоражила бессонница - только на этот раз от счастливых мыслей.
  Я смотрела на его лицо, волевой подбородок, четкий контур лица, восхищаясь его мужской и мужественной красотой.
  Он всецело мой. И ни одна женщина в мире не может к нему прикоснуться, кроме меня, не может вот так любоваться им, когда он об этом не подозревает. Как же я им сочувствую!
  Я радостно уткнулась в ложбинку между его шеей и плечом, вдыхая его упоительный запах кожи, - и тихонько захихикала.
  - Ты чего? - спросил полусонный Андрей.
  - Привыкаю, - прошептала я.
  Он приоткрыл один глаз, повернулся на бок и обнял меня.
  - Я раньше думала, что семь лет разницы - непреодолимый барьер. А сейчас эта разница вроде как сравнялась, - сказала я, устраиваясь в его руках, как в уютном гнездышке. - Вернее, не сравнялась, конечно, но стала не такой ощутимой и пугающей.
  - Меня тоже это пугало, - вдруг тихо сказал Андрей мне в волосы.
  - Что-что? - развеселилась я. - ТЫ боялся МЕНЯ?
  - Еще как. Но и позволить себе упустить такую возможность в том подвале я тоже не мог.
  Я беззлобно ткнула его локтем в живот:
  - Ну и кто ты после этого?!
  - Я? Настоящий мужик! - засмеялся он над моим ухом.
  - Типичный кобель! - проворчала я, ничуть не сердитая.
  Он повернул меня к себе, и наши губы встретились. Я закрыла глаза, в очередной раз млея от прикосновений его губ, а сердце сладко ныло в груди.
  Теперь-то уж нас точно никто не разлучит!..
  
  В среду я вышла из 'КиберЭксперта', счастливая уже от того, что рабочий день завершен. Я остановилась у подножия ступенек, разговаривая с Ксюшей и поджидая Андрея, который обещал меня забрать.
  Когда к нам подъехала Тойота, Андрей, который сидел за рулем, и Ксюха вежливо кивнули друг другу в знак приветствия (я представила их друг другу на прошлой неделе). Я села в машину, и мы поехали в автомобильный салон.
  - Куда-куда? - не поверила я своим ушам. - В 'Автомир'?
  - Да, - с улыбкой кивнул мой муж. - Хочу выбрать тебе машину.
  Я по-детски взвизгнула, подпрыгивая на сиденье.
  - Ты же хотела...
  - Еще как!
  - Выберешь любую, под себя. Я подумал, что если я сам куплю - это будет неправильно. А так ты сама их все перепробуешь, посидишь, порулишь, - определишься, в какой тебе комфортнее.
  Я радостно кивала.
  - Ты у меня такая лапочка! - я крепко обняла его за шею и поцеловала в щеку.
  Андрей громко рассмеялся:
  - Только при пацанах меня так не называй, договорились?
  - Конечно, мой дорогой! - я еще раз приклеилась губами к его щеке. - Ты только для меня лапочка!
  Выбрав насыщенно красный Лексус, мы поехали домой - каждый на своей тачке. Довольству моему не было предела!
  Покупку мы обмывали на заднем дворе, потягивая шампанское и любуясь игрой света на колышущейся поверхности воды в бассейне. Мы наслаждались общением друг с другом, радуясь тому, что нам так хорошо вместе, что нам есть, о чем поговорить, что мы дополняем внутренний мир друг друга и чувствуем себя спокойно и счастливо, когда мы вместе.
  Спустя два дня он уехал на несколько дней в Питер, - к этому времени я перестала задавать вопрос 'Зачем?', зная заранее, что это касается бизнеса и подробностей я все равно не услышу, особенно если они мне - по мнению Андрея - могут не понравиться. Поэтому мне оставалось только провожать любимого в 'командировки' и молиться Богу за его безопасность.
  Поэтому в субботу я поехала на новых колесах в бар с Нинушей и Кирой, отмечать приобретение Лексуса по второму кругу. Помня о том, что я теперь за рулем, я позволила себе только один бокальчик мартини. До упаду натанцевавшись, мы распрощались и разъехались по домам. Выехав на Ново-Рижскую трассу, я услышала звонок мобильного.
  - Алло, - приложила я телефон к уху, увидев на экране Вовкино фото.
  - Ирка, - заплетающимся языком выкрикнул брат. - Я один!
  - Что? - озадаченно переспросила я.
  - Я один, понимаешь? - промямлил в лохмотья пьяный родственничек.
  Я не на шутку обеспокоилась - Вовка совершенно не пьет. Он может изредка выкурить сигарету, ну бокал шампанского на Новый год... Но вот так в стельку он на моей памяти не набирался ни разу. Он всегда был 'правильным'.
  - Вов, что с тобой? Ты пьян?!
  - Иришка, я на фиг работаю, как конь педальный, а нафиг никому это не нужно! Для кого, а?
  Мне показалось, что он вот-вот заплачет, а может и уже плакал - за пьяным шмыганьем разве разберешь?
  - Что стряслось, Вовчик? Ты дома?
  - Э-эх!..
  - Дома или нет?! Я приеду! Что-то на работе случилось, да?! - пыталась я докричаться до захлебнувшегося в алкоголе сознания брата.
  - Она снова с ним! Снова, понимаешь?! - взревел Вовка. - А я жду каждый раз, пока она обслужит какого-то жирного борова, который срет, видите ли, золотом, и вернется ко мне! Из одной постели в другую!
  Перепуганная сверх меры, я развернула машину и вжала педаль газа в пол.
  Открыв дверь своим ключом, я ворвалась в квартиру и побежала по комнатам, разыскивая слетевшего с катушек брата. В квартире стоял невообразимый кавардак, кухня была завалена грязной посудой - всюду, на столе, в мойке, на подоконнике, в духовке; а в воздухе витал устойчивый запах перегара. Вовку я нашла в спальне, сидящим на полу в обнимку с бутылкой водки, обессилено облокотившегося на кровать. Сам он был весь взъерошенный, одет как попало, на лице щетина и грязные потеки на щеках - от слез. Когда он не явился сегодня в офис, я ничуть не удивилась, - он часто работал дома. Но он всегда работал... А пить...
  - Вовочка, что с тобой? Что случилось? - я шлепнулась рядом с ним на колени на ковер и встряхнула его за плечи.
  Вовка с трудом сфокусировал на мне взгляд и снова отвел его в сторону.
  - Я ничего не поняла, о чем ты говорил! Что-то на работе, ну? Говори, хороший мой, что? Что? - вопрошала я, продолжая впиваться пальцами в его плечи.
  - Ирка, - с трудом разлепил он губы, и на меня пахнуло чудовищным амбре. - Она... она никогда не будет принадлежать мне, - пьяно зашептал он. - Никогда! Она общая! Она для всех!
  - Пойдем, пойдем в ванную, - я попыталась поднять его. - Надо привести тебя в чувство.
  Но Вовка больно вцепился в мою руку:
  - Нет, послушай! - впился он мне в лицо безумным взглядом выпученных глаз, покрасневших от возлияний. - Надька - шлюха. В смысле проститутка. В смысле - нет. Она работает в элитном агентстве, предоставляющем эскорт-услуги.
  - Какая еще Надька?! - заорала я. - Кто это вообще?!
  Вовка мигнул и вдруг посмотрел на меня ясным взглядом удивленно округлившихся глаз:
  - Девушка моя, - почти трезво пояснил он, но вовремя икнул, чтобы я не забывала о его взаправдашнем состоянии.
  - Девушка?! - изумилась я. - Это та, к которой ты на свидание бегал?
  - И бегал! - взревел раненным бизоном Володька. - И бегаю! И буду бегать! И ждать буду, как последний лох!..
  - Да говори ты толком! - мне уже надоело ломать комедию.
  Вовка скользнул по моему лицу нетвердым взглядом и, крепко схватив мое предплечье, завел рассказ заплетающимся языком.
  Увидел он ее прошлой осенью - в разгар бархатного бабьего лета - в лучах закатного солнца, на ступеньках 'КиберЭксперта', растерянную и до рези в груди милую и беззащитную.
  - Извините, - обратилась она к Вовке глубоким голосом, контрастирующим с ее миловидностью. - У вас уже закрыто, да? Я смотрю, все расходятся.
  - Закрыто, - ответил Вовка. - Мы работаем до шести. А вы что-то хотели? Вы к кому?
  Девушка огорченно вздохнула:
  - Вот незадача! Мне срочно нужно переслать кое-какие документы через интернет, а у меня на компе Windows полетел! И не к кому обратиться, все фирмы закрыты уже.
  - Почему бы вам не воспользоваться услугами компьютерного клуба? Их полно круглосуточных, - вполуха слушая, подсказал Вовка, сосредоточенный на ее внешности.
  Мягкий овал лица, большие голубые глаза, светло-русые волосы и - что особенно приятно - мазок интеллекта в выражении лица, - Вовка терпеть не мог глупых девиц.
  - Как? - всплеснула Надежда изящными руками, хлопнув себя ладонями по бежевой юбке делового костюма. - У меня все документы на жестком диске! А я теперь добраться до них не могу! А они нужны очень серьезному человеку!
  - Кому? - вдруг приревновал мой программист.
  - Начальнику моему! Ох он мне устроит...
  - Вы могли бы обратиться к любому программисту. Многие из них ездят по частным вызовам...
  - Верно! - обрадовалась девушка. - Нужно купить газету и прозвонить по объявлениям... Или, - она посмотрела на Вовку. - Может, у вас есть телефон специалиста?
  - Есть, - кивнул Вовчик и продиктовал ей цифры. - Это мой номер, - пояснил он, когда Надя сохранила их в телефонной книге.
  - Ваш? - сурово сдвинула она ухоженные, абсолютно симметричные, подкрашенные брови.
  - Это на случай, если вам в дальнейшем понадобится моя помощь. А сегодня давайте я продемонстрирую вам класс, перебив Винду, идет? Там делов-то на полчаса.
  Она внимательно посмотрела на него и улыбнулась.
  В тот вечер он переустановил на ее компьютере операционную систему и провел ночь в ее постели. И понял, что это девушка всей его жизни...
  Однако череда горячих и чувственных свиданий скоро прервалась. В 'КиберЭксперте' был назначен большой корпоратив по поводу десятилетия предприятия. В обеденный перерыв Вовчик позвонил возлюбленной, желая назначить очередное свидание. Но она, ссылаясь на занятость в модельном агентстве, отказала, задобрив его обещанием увидеться завтра непременно!
  Делать нечего. Не особо любивший корпоративы Вовка решил-таки остаться - ну не коротать же вечер в одиночестве! С момента знакомства с Надей одиночество стало для Вовки невыносимым испытанием, оно заставляло его мозг разрываться от мыслей о возлюбленной и скучать, скучать, скучать; и мечтать, и ждать...
  Корпоратив вступил в свои права задолго до официального окончания рабочего дня - благодаря отсутствию генерального директора на рабочем месте. Сам гендиректор появился уже на фуршете... под ручку с Надей.
  Ничего не понимающей Вовка едва не сошел с ума в ту ночь... Она притворилась, будто они и не знакомы... Просто отвела взгляд в сторону и все...
  Вовка впервые в жизни перебрал спиртного, да так, что уснул в кабинете этажом ниже зала, где проходило празднование юбилея фирмы. Его разбудили знакомые мягкие и нежные руки, торопливо и виновато гладившие его лицо и шею.
  - Вовочка... Вовочка... - шептала взволнованно Надя, возле его губ. - Ты должен меня выслушать. Все не так... Все совсем не так, как ты думаешь... Выслушай...
  Охмелевший Вовка начал орать и поносить обманщицу и изменницу на чем свет стоит. По лицу перепуганной девушки покатились слезы... Разбушевавшийся Вовка замер, оцепеневший и мигом возненавидевший себя за ее слезы. Бросился стирать их с ее щек губами и прося прощения...
  - У меня нет времени, - тихо всхлипнула Надежда, сжимая его пальцы. - Мне надо идти, я сказала, что на минутку, якобы в уборную... У меня ничего с ним нет. Я... Я работаю. Ваш генеральный - моя работа... на сегодня. На самом деле я не работаю моделью. То есть, я работала, когда была студенткой, но потом... мне подвернулось агентство 'Престиж', где мне предложили гораздо большие деньги... Это агентство эскорт-услуг, - выдохнула она шепотом. - Но... это приличное агентство. Я лишь сопровождаю состоятельных людей на различных мероприятиях... ничего больше... поверь мне...
  Надя исчезла, словно привидение, бесшумно, оставив Вовку ненавидеть весь мир в пьяном одиночестве. Потому что ее ждала ее 'работа'.
  Мой брат, в полной прострации, побрел на улицу, добрел до ближайшего ларька, купил две бутылки водки, отошел и разбил их вдребезги о тротуар. На такси приехал домой, купил в другом ларьке еще бутылку дешевого виски и ввалился в квартиру. Осилив треть бутылки, он уснул на диване, где его и нашла Надя, открывшая дверь ключом, который Вовка дал ей неделю назад. Не включая свет, она подошла к дивану, опустилась рядом с ним на ковер и стала целовать его в губы нежно, трепетно и просящее... долго-долго, пока он не проснулся и не начал отвечать на поцелуи... долго-долго, пока сверхнормированная выработка тестостерона не отрезвила его... долго-долго, до самого утра, занимаясь любовью, без слов, потому что в эту ночь говорили поцелуи... говорили руки... говорили слезы...
  ...И он примирился - по крайней мере внешне - с ее 'работой'. Умирал от любви рядом с ней; сходил с ума, когда она была рядом с другим; но терпел, потому что не мог без нее. Так же, как и она без него. Их встречи превратились в болезненные переживания, повлеченные выяснениями отношений и в то же время всепоглощающей взаимной любовью.
  - Ирка, мы любим друг друга, понимаешь? - впился он в меня безумным взглядом, до синяков сжимая мою руку. - Любим, до безумия, до боли, но она не моя, она не принадлежит мне!
  - Но что вам мешает быть вместе? - я тщетно пыталась освободиться от его сведенных нервной судорогой пальцев. - Что мешает ей уволиться с этой работы? Отпусти меня! - не выдержала я.
  Но Вовка еще сильнее сжал мое предплечье, так, что я даже вскрикнула от боли и шлепнула его по руке. Он, наконец, разжал одеревеневшие пальцы и перепугано посмотрел на меня, словно только сейчас пришел в себя и понял, что произошло.
  - Ох, прости меня, Иришка, - прошептал брат обессилено, обхватив всклокоченную голов руками. - Я не хотел. Я с ума схожу. Она сейчас с ним. Она не может уволиться. Потому что это агентство принадлежит одной очень крупной шишке. Он не отпускает ее... Он угрожает. Он делает все, что хочет... А я... не могу ничего... Я девушке своей помочь не могу!..
  - Но чем так страшна ее работа? Ведь она сказала, что просто сопровождает состоятельных мужиков...
  Вовка почти трезво, снисходительно усмехнулся:
  - Я проверил.
  - Что?
  - Притворился однажды потенциальным клиентом. Пошел в это агентство. Мне предложили целых три альбома с фотографиями и резюме девушек, с ценами - прям меню, тьфу! - нашел Надю среди них... Она у них считается одной из самых элитных и высокооплачиваемых 'спутниц': знает английский, танцует, интересуется политикой, юриспруденцией, может поддержать беседу, начитанная и грамотная, по образованию аналитик... красивая... Она час стоит - триста баксов, представляешь? Но это фигня!.. Я ее выбрал, мол, хочу, чтоб она меня сопровождала. И спрашиваю, а можно ли... ну, оказание интимных услуг допустимо? А мне эта девушка на рецепшен говорит - нет проблем, но за отдельную плату. Я спрашиваю: 'А если девушка не захочет, откажется?'
  Вовка вдруг резко замолчал.
  - И что? - дрожащим голосом спросила я.
  - Говорит, права не имеет.
  - Что?
  - Девушки эти, спутницы, права не имеют отказать...
  У меня в груди все сжалось при виде его обреченного лица.
  - Она мне клянется все время, каждый Божий день, что таких услуг не оказывает... - криво и невесело усмехнулся Вовка. - А я знаю, что это не так. Киваю и соглашаюсь с ее заверениями и клятвами, зная, что врет... врет... Боится, что узнаю правду... Прям трясется вся, когда говорит, что ни с одним своим клиентом не спит... Знаю, что сегодня она дает любому мужику, который ее заказал. А завтра с радостью приму ее в свои объятия... счастливый от того, что она ко мне вернулась...
  - Но... она хочет уволиться? Или ее все устраивает?
  - Она любит меня, - убежденно сказал Вовка. - И хочет уволится, но этот мерзавец не отпускает ее... ее начальник... - с трудом выговорил он. - И... более того... он часто сам пользуется ее... услугами...
  Я опустила глаза долу, больше не в силах видеть его перекошенное сразу столькими эмоциями лицо: болью, обидой, страданием, ощущением несправедливости и безысходности, ненависти и собственного бессилия.
  Я не знала, что сказать. Сердце в груди заныло. Я решительно не знала, что делать...
  Обладание чужими тайнами всегда пугало меня. Мне стало мучительно больно и обидно за брата и за его несчастную любовь. Но, наверное, я не хотела этого знать, не смотря на то, что когда-то сама допытывалась до подробностей его личной жизни.
  И вот я получила исчерпывающий ответ на все свои вопросы. А что мне делать с этой информацией? И нужно ли что-то с ней делать?
  Мне не хотелось произносить слов сочувствия. В тяжелый момент они звучат фальшиво и пусто. Я предпочитаю действовать, а не говорить. Но что я могу?
  - Может, я могу помочь? - резко вскинулась я. - Вернее, мой муж! Может, Андрей сумеет заставить этого негодяя оставить Надю в покое?
  Вовка уставился на меня, с трудом переваривая мои слова.
  - А он может? - быстро спросил он, заблестев глазами.
  - Он все может! - с гордостью приосанилась я, свято веря в справедливость своих слов и всесильность мужа.
  Да, он у меня такой!
  - Я поговорю с ним, как только он вернется из Питера, ладно? - заглянула я в обнадеженные Вовкины глаза. - Я думаю, он обязательно что-нибудь придумает.
  Отняв у брата бутылку, с которой он до сих пор обнимался, я заставила его лечь в постель. Убедившись, что горемыка успокоился и готов уснуть, я спустилась к машине.
   На дворе стояла глубокая ночь. Вокруг ни души, лишь многоэтажки с преимущественно погасшими окнами, деревья вдоль тротуара и фонари, правда, горели не все, но лучше, чем ничего - в Новочеркасске в такое время суток можно было уповать лишь на безоблачное небо, чтобы хоть звезды давали скромное освещение.
  Я вдруг ощутила неприятную дрожь и тревожное предчувствие. Будто за мной кто-то следил. Я перепугано огляделась по сторонам, но не увидела ни одной живой души. Только листья деревьев тихо шелестели от легкого летнего ветерка да припаркованные машины жильцов мелькали датчиками сигнализации за лобовыми стеклами. Подстегиваемая морозом по спине я подошла к Лексусу и быстро нырнула за руль.
  Может, это люди Андрея где-то притаились и присматривают за мной, как обычно? Не знаю. Но я определенно чувствовала на себе чей-то взгляд. И отнюдь не добрый.
  Судорожно дернув рычаг, я стартанула с места, подгоняемая липким страхом, и только проехав несколько километров, более-менее успокоилась и почувствовала себя в безопасности, но только въехав в ворота на территорию нашего дома, я вздохнула свободно. Теперь я под защитой бравых Андреевых парней - можно спать спокойно!..
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 17.
  
  Андрей задержался в своей 'командировке' почти на три недели. Когда я дождалась, наконец, своего любимого, Вовкины сердечные мытарства начисто выпали у меня из головы. Присутствие Андрея полностью заполнило мои мысли, мое сердце, мое естество. Мне бы хватило простого прикосновения к его руке, чтобы до краев заполнить весь свой эмоциональный диапазон, простого разговора, быстрого взгляда...
  Но Андрей не был бы собой, если бы в компенсацию за долгую разлуку не привез мне сюрприз... и не был бы собой и криминальным авторитетом, если бы не ставил на первое место практичность и приоритетную надобность оного.
  - Держи, - с улыбкой протянул он мне листы плотной бумаги. - Хотел купить цветы, но решил, что это получше будет.
  - Что это? - удивленно стала я просматривать документы, и мой рот от невероятности происходящего сам собой стал открываться все шире, а после изобразил счастливую улыбку. - О Боже мой... Как? Андрей, как?
  Я не верила своим глазам: в моих руках были оба мои диплома - специалиста и кандидата, даже с приложением с оценками за сессии; два экземпляра журналов, в которых я издавала свои статьи - пусть это не все, но это так много!.. Так много для меня значило! И даже копия диссертации - в переплете.
  Я завизжала, заголосила, засмеялась и едва не заплакала одновременно, с разбегу запрыгнула Андрею на руки, обхватив ногами за талию и осыпая его поцелуями.
  - О! Спасибо! Спасибо, мой любимый! О Боже мой! Я люблю тебя! Как же я тебя люблю! Люблю, люблю, люблю!..
  Андрей радостно смеялся вместе со мной.
  - Какой же ты у меня!.. Самый хороший! Я так тебя люблю! Как же ты достал все это?
  - Захотел исполнить твое заветное желание, вот и достал.
  - Поэтому ты так долго отсутствовал? Ездил за моими документами?
  - Да, - довольный, словно кот, кивнул Андрей. - Я хотел сделать тебе сюрприз.
  - Как же ты добился, чтобы все это восстановили, да еще в такие сжатые сроки?
  - Есть два главных рычага управления людьми, - со знанием дела пояснил он. - Страх и алчность. Причем первый - безотказный. Работает даже если второй - хотя это тоже редкость - дает осечку.
  Иван приготовил нам шикарный обед, который мы поглощали, вываливая друг на друга ворох новостей. И все было бы просто идеально, если бы Андрею не позвонил управляющий его клуба с сообщением, что доставили новое оборудование из Германии. И мой муж, не пробыв со мной и часа, умчался руководить своим детищем.
  А я, не откладывая дела в долгий ящик, понеслась в кабинет на втором этаже и принялась составлять свое резюме.
  
  В моей жизни обозначился новый виток научной карьеры. Еще до начала учебного года я успела найти работу в МГУ - на ставке преподавателя. Едва пообвыкнув на новом месте и в новом коллективе, я снова села за работу над собственным учебником.
  До чего счастливой я себя чувствовала, садясь утром в Лексус, прибывая на кафедру филологии, читая лекции и исследуя в перерывах между парами и по вечерам в каминной гостиной различные вопросы и нюансы словообразования и преобразования речевых оборотов в связи с течением веков.
  Я снова почувствовала себя на своем месте!
  Огорчал меня только Андрей. И то не по своей вине: мало того, что он периодически срывался на переговоры с компаньонами и иностранными партнерами и отсутствовал по несколько дней, так еще началась нешуточная война за власть на черном рынке, где Андрей держал несколько точек с оружием. Претендентов на столь лакомый кусочек было слишком много, так что Кирилл Артемьев почти перестал меня волновать. Я однажды, однако, высказала вслух свое удивление по поводу заклятого конкурента:
  - Что-то странно, что Артемьев не отстаивает право на владение рынком, правда?
  Андрей невесело усмехнулся:
  - Нет, милая, тут как раз все прозрачно. Он ждет, когда кто-то один выйдет победителем и захватит рынок. Тогда-то он и выйдет на арену. Не хочет распыляться на всех подряд и бить по всем фронтам сразу, видимо, решил поберечь силы и ресурсы. А затем с легкостью одолеть уставшего уже финалиста. Темыч хитрый и отнюдь не дурак. Его нельзя недооценивать.
  Я тяжело вздохнула и задумчиво сказала:
  - Как же я устала от этого Темыча. Вы воюете, воюете. А что дальше? Сколько это будет продолжаться?
  - Развязка будет, - спокойно кивнул Андрей, сохраняя на лице выражение льва, только что отразившего атаку посягателей на его территорию. Выражение победителя. И такое выражение у него было всегда.
  И винить его за это нельзя. Он действительно всегда побеждал.
  Я внимательно посмотрела на него. Его мужскую притягательность никак не могла поколебать даже жесткая щетина на лице. Он в последнее время возвращался таким уставшим, что мне было больно и тоскливо на душе - так я хотела, чтобы его настроение никто и никогда не омрачал. Но эта битва за черный рынок выжимала из него все соки.
  Поэтому разговор о Вовкиной пассии откладывался и откладывался, до тех пор пока - о, благодать! - Андрей не ворвался однажды домой, обхватил меня за талию и закружил по холлу: этот проклятущий рынок был взят таки под контроль группировки Андрея после долгих месяцев борьбы за это право, за это прибыльное и, так сказать, рыбное место.
  Октябрь радовал глаз желтой листвой на деревьях - да такой яркой, словно это лучик солнца светит специально на кроны берез, так сразу и не поймешь. Да и погода, не смотря на довольно низкие температуры, держалась ясная.
  Настроение у Андрея теперь было превосходное. Его не пугало и не раздражало то, что работы стало едва ли не в двое больше. Видеться мы стали еще меньше, то есть, виделись каждый вечер, но наши совместные посиделки перед растопленным камином стали короче и оттого во много раз дороже, желаннее и долгожданнее. Мы часто сидели каждый в своем кресле и занимались каждый своей работой. Вот и сегодня, я делала заметки для учебника, поджав под себя ноги, и вдруг посмотрела на своего мужа, который в метре от меня просматривал финансовые документы - такой милый! Я улыбнулась, любуясь его чертами лица в свете пламени от камина, его крепким телом, так вальяжно и властно занимавшим кресло. Я прикусила нижнюю губу, чтобы не хихикнуть вслух и не обнаружить себя, подглядывающую за ним. Мне вспомнилось, как он раздражался и срывался на меня, когда думал, что у меня есть любовник, роль которого я весьма беззастенчиво повесила на Вовку.
  А ведь узнав правду, он больше не злился ни разу - по крайней мере на меня. Я просто не видела его в дурном расположении духа. А что это значит? А это значит, что он такой всегда, что таков его характер - добрый, спокойный и уравновешенный.
  Я улыбнулась, глядя на его точеный профиль, поднялась со своего места и поцеловала Андрея в щеку.
  - Ты чего? - удивленно посмотрел он на меня, вырванный из 'чарующего мира чисел и сводок'.
  Я выпрямилась.
  - Ты знаешь, что ты самый лучший?
  Он улыбнулся:
  - Напоминай мне об этом почаще.
  Я улыбнулась в ответ, ласково провела рукой по его плечу и вышла из каминной, оставив его за работой.
  
  Конец ноября, как водится, удручал дождливой погодой, но взаимопомощь еще никто не отменял.
  Утром мы пили кофе в столовой. Пользуясь отсутствием Ивана, у которого сегодня был выходной, и отсутствием в руках Андрея документов, я завела разговор о Вовке, вкратце изложив суть проблемы.
  - А какой помощи вы от меня ждете? - недоуменно поднял он на меня глаза. - Что я сделаю? Заставлю ее шефа подмахнуть ее заявление об увольнении под дулом пистолета? На каком основании?
  - Ну, - сконфузилась я. - А тебе что, нужны основания, чтобы на кого-то надавить?
  Андрей вдруг нахмурился.
  - Ты за кого меня принимаешь? У тебя сложилось неправильное представление о моей работе и моих полномочиях.
  - Но... разве помощь родному брату жены не достаточное основание для решительных действий?
  - То есть, я должен прийти к этому начальнику и сказать: 'извини, парень, я должен помочь шурину'? Послушай, я не собираюсь попадать в ментовку из-за дрянного заявления какого-то коммерса с обвинением в угрозе. Бред! Не мой масштаб! Хочешь, чтобы меня другие авторитеты воспринимать перестали? Дает эта Надя шефу - значит соглашается! Хотела бы, сама написала на него заявление за сексуальное домогательство и изнасилование! А так, значит, она сама не против! Уговор у них, может, такой!
  - Но... - я даже растерялась от такой интерпретации Надиного поведения. - Вовка говорит, что он какая-то крупная шишка и не позволяет ей уйти...
  - Слушай, для этого есть конкретные законы! - раздраженно бросил Андрей. - Полистайте все вместе трудовой кодекс. Если нет объективных причин удерживать ее на рабочем месте, то он не имеет на это никакого права! Слушай, Ир, все, что ты мне тут сейчас нагородила - совершеннейшая ересь.
  - Но... Но я прошу тебя! Узнай, что это за человек. Если и впрямь все окажется так просто, мы с Вовкой обратимся к адвокату и больше тебя не побеспокоим. Ну пожалуйста!
  Андрей посмотрел в мои просящие глаза и недовольно цокнул языком:
  - Ладно. Но когда я сообщу тебе о том, что он обычный ИПэшник, а никакая не шишка, пусть тебе будет стыдно, что отрываешь меня от действительно важных дел!
  Я просияла:
  - Договорились, пойду потренируюсь перед зеркалом заливаться румянцем на заказ!
  Лекций у меня сегодня не было, но дома рассиживаться я не привыкла, поэтому провела день в обширной университетской библиотеке, отгородившись от внешнего мира стопками книг. Около пяти часов вечера я вышла из цитадели фолиантов и включила телефонный аппарат, который отключала, чтобы спокойно поработать. И посыпались СМСки! Один пропущенный от Ксюхи, один от Андрея и... восемь от Вовки! Последний в шестнадцать сорок девять. Я набрала номер брата, охваченная нехорошим предчувствием, усугубляющимся длинными гудками - Вовка не торопился отвечать на звонок.
  Однако, когда он ответил, его голос выдавал волнение и спешку, с которой он мчался к телефону:
  - Ира! Господи! Ира! Слава Богу! Я звоню, звоню!..
  - Что случилось? - озадаченно поторопила я.
  - Помоги! Срочно!
  - Вова, излагай! - рассердилась я. - Эмоции потом! В чем помочь?
  Вовка пару раз шумно вдохнул и принялся сбивчиво объяснять... объяснять происшествия, от которых у меня волосы на голове зашевелились.
  - Какие-то головорезы ворвались в Надину квартиру, - прерывисто дыша, начал Вовка. - Они... я не знаю... Не знаю, что ей сделали. Если били, я собственными руками всех передушу... Они как-то ей пригрозили - Господи, лишь бы не причинили вреда! - чтобы она позвонила мне.
  - Тебе? - удивилась я. - А что от тебя могли хотеть головорезы? Ты-то к преступным кругам не имеешь никакого отношения. Выкуп?
  - Зато ты имеешь! - вдруг зло рявкнул брат так, что я подскочила от неожиданности. - Вернее твой мужик! Весь сыр-бор из-за твоего любезного муженька! Они требуют...
  - При чем здесь мой муж?! - ничего не понимая, возопила я. - Какое отношение твоя Надя имеет к моему мужу?!
  - Черт его знает! Я сам ничего не понимаю, но Надя сказала, чтобы я связался с тобой, а ты с Соколом - я так понял, это его, твоего муженька, погоняло! - и сказала, чтобы он немедленно отдал весь компромат на полковника! Какого к черту полковника?! Ты хоть что-то понимаешь?! Что происходит?! Мне Надя звонит в слезах, на смерть перепуганная, и просит связаться с тобой! Что за чертовщина, Ира?!
  - Начинаю понимать, - устало сказала я, садясь за руль Лексуса. - Не волнуйся, сейчас я позвоню Андрею, и он все решит. Он поможет. Где ты сейчас?
  - Я еду к Наде домой! - яростно выкрикнул Вовка. - Я должен что-то сделать! Я не позволю, чтобы эти чертовы бандиты что-то с ней сделали!
  - Подожди, я еду к тебе! - взревела я. - Жди меня у ее дома! Сам ничего не предпринимай, все равно ничего ты им не сделаешь! Еще и подвергнешься опасности! Жди меня, ты понял?! Говори адрес!
  - Там моя девушка! Как я могу ждать!
  - Андрей сам все уладит, понял?! Ты ничего не сделаешь один!
  - А Андрей сделает?! - взревел обезумевший Вовка.
  - Он знает, как с ними разговаривать, и знает, о чем разговаривать!
  - А если они там издеваются над ней?!
  Переругиваясь и успокаивая разбушевавшегося брата, я порулила по нужному адресу. Набрав номер Андрея, я объяснила ему суть произошедшего. У него была какая-то важная встреча, но, выслушав, он коротко сказал:
  - Я сейчас в Подмосковье. Выезжаю немедленно, не волнуйся. Ты умница; перехвати брата во дворе и не подпускай к квартире. Нам не надо проблем. Я прибуду так скоро, как только смогу.
  Я снова набрала номер Вовки, но он упорно не отвечал на звонки, чем довел меня до состояния крайнего недовольства и предчувствия беды.
  Во дворе дома не обнаружилось ни такси, ни Вовки. Ругая на все лады Вовку за нетерпение и отсутствие элементарной рассудительности, я побежала в подъезд и вверх по лестнице, разыскивая нужную квартиру. Вовку я обнаружила на восьмом этаже, колотящимся в дверь, обитую красно-коричневым дерматином.
  - Ты что творишь?! - разозлившись, зашипела я и ухватила его за рукав осенней курточки, чтобы оттащить от двери. - Уходим отсюда!
  Но Вовка, не удостоив меня и взглядом, продолжал молотить по двери кулаками и ногами, требуя открыть и отпустить девушку.
  И тут меня словно обухом по голове огрели, - когда дверь и впрямь приотворилась, а затем резко открылась шире, так что Вовчик по инерции ввалился в прихожую. Крепкая рука из темноты за шею протолкнула его вглубь квартиры. Я проворно отскочила в сторону, но на меня из коридора глянул зрачок пистолета:
  - Зашла! - негромко, но отчетливо скомандовал он - не зрачок, конечно, и даже не пистолет, - его обладатель.
  На ослабевших ногах я прошла внутрь квартиры.
  Мужчина грубо втолкнул меня в комнату вслед за Вовкой, и нашим глазам открылась жуткая для любого нормального человека картина: возле дивана стоял стул с привязанной к нему девушкой, рядом с ней двое мужчин преступной наружности, хмурые, нахальные и молчаливые. В комнате возник и третий - тот, который загнал нас в квартиру, как овец в отару.
  Каким бы ни было незавидным наше положение, от меня не укрылись перепуганные взгляды Вовки и Нади, которые они украдкой бросали друг на друга, но им обоим, очевидно, стало легче от того, что они рядом.
  - На диван, - скомандовал парень с пистолетом - с квадратным черепом, коротко стриженный и голубоглазый.
  Мы с Вовкой послушно сели.
  - Ты, что ли, баба Сокола? - спросил он у меня.
  - Я его жена, - с достоинством отрезала я.
  - Компьютерщик по телефону сказал, что он уже едет, - кивнул бандос на Вовку.
  - Так и есть, - подтвердила я. - А где Темыч? Думаете, Сокол будет решать такие вопросы со швалью вроде вас? - с вызовом глянула я на него.
  - Это не твоего ума дело, - процедил сквозь зубы Голубоглазый. - Главное, чтобы он приехал с документами.
  У меня в животе неприятно похолодело: это засада? Для Андрея? Они попытаются его убить? И забрать бумаги у... трупа? Я с трудом сглотнула. Нужно что-то делать. Но как мне его предупредить? Как предотвратить покушение? Как помешать вооруженным отморозкам совершить задуманное?
  И какого черта они вплели во всю эту историю Надю?! Я посмотрела на заложницу с завязанным ртом, заплаканную и растрепанную - но при этом все равно картинно красивую. Таких девушек можно встретить разве что на страницах глянцевых изданий, но никак не в жизни.
  Голубоглазый вышел в другую комнату, по всей видимости, чтобы позвонить шефу и посоветоваться относительно наших персон. Что с нами делать? Связать? Доставить к Темычу? Убить?
  Двое других шестерок стояли и сверлили нас всех взглядами, в которых не угадывалось ни единой мысли.
  Когда Голубоглазый вернулся, молчавший до этих пор Вовка нервно заговорил:
  - Что вы собираетесь с нами делать? Отпустите нас, ведь Сокол все равно уже едет, разбирайтесь с ним. Мы-то тут причем? Мы мирные граждане. Не имеем никакого отношения к вашим разборкам.
  Я посмотрела на брата, до глубины души пораженная его предательскими порывами. Как я могу бросить Андрея в такой момент? Как Вовка может бросить меня?
  - Хавальник завали, - равнодушно буркнул один из сообщников. - Вы здесь будете до конца.
  - До какого конца? - не обратил внимания Вовка на его заботливый совет замолчать. - Чем все должно закончиться? Вы нас отпустите?!
  - Умолкни по-хорошему, - отмер третий парень. - Пока мы тебя силой не заставили.
  Наступила тишина. Бандиты сели в кресла, только Голубоглазый, самый бдительный и активный, присел на край комода вместо мягкой мебели. Все замерли в напряженном ожидании: что будет; в ожидании Сокола.
  Я сидела напряженная, с прямой спиной, но, занятая мыслями о предстоящем 'мероприятии', не заметила, как Вовка внимательно следил за мужчинами, которые слегка расслабились. Вдруг Вовка резко вскочил с дивана и бросился на Голубоглазого, который смотрел в сторону входной двери. Он ударил его в висок и попытался выдернуть пистолет из его наплечной кобуры, но, видимо удар был произведен не очень удачно, потому что упавший на четвереньки Голубоглазый быстро развернулся, чтобы дать отпор. В то же время двое других бандитов вскочили и повытаскивали свои пистолеты, направив их на Вовку. Вовка, сбитый с ног Голубоглазым, все-таки успел выбить пистолет из рук одного из них. От удара Голубоглазого Вовка отлетел в сторону Нади, и державший его на мушке преступник вдруг выстрелил. Громкий хлопок прорезал тишину; я в ужасе вскочила с ногами на диван; Надя громко вскрикнула и перешла на вой, скрючившись на стуле. Перепуганный Вовка посмотрел на нее. Из ее бедра бодро побежала струя темной крови, быстро окрашивая светлые брюки. Вовка бросился к девушке.
  - Ты какого хрена творишь?! - рявкнул на подельника Голубоглазый.
  - Да ладно тебе, - пробасил 'стрелок'. - Рука дрогнула.
  - Тебе не за то платят, чтобы у тебя руки дрожали!
  - Че ты загоняешься, не парься! - вступил в разговор третий. - Этих все равно положить приказано, после Сокола.
  - Рот прикрой, придурок! - разозлился Голубоглазый еще больше.
  Я, краем уха следя за их диалогом, опустилась на колени рядом с Надей и суетящимся вокруг нее Вовкой.
  - Эй, ребята, - окликнула я бандитов. - Она много крови потеряла! Надо срочно перевязать и в больницу отвезти!
  Все трое ошалело уставились на меня.
  - Ты че, упала? - раздраженно выпалил Голубоглазый. - Думаешь, что несешь?! Перебьется...
  Вдруг раздался еще один выстрел... на этот раз приглушенный, с лестничной площадки. Пуля врезалась в дверной замок и кто-то одним яростным ударом ноги распахнул ее. На пороге возник Андрей с пистолетом и несколько мужчин, вооруженных до зубов. Я юркнула в угол между комодом и стеной. В комнату черным вихрем ворвались наши. Воздух наполнился мужскими возгласами, руганью, выстрелами и резким запахом пороха. Все произошло за считанные минуты... или даже секунды? На моих глазах Андрей вместе со своими людьми стрелял в парней, они падали. Вдруг откуда-то из коридора раздался особенно громкий выстрел, ранивший одного из наших. Я, ничего не понимая, уставилась, как Андрей, Игорь и другие парни развернулись и стреляют в еще нескольких бандитов из Артемьевского клана, которые, оказывается, скрывались все это время на кухне.
  Наконец все стихло.
  Андрей оглянулся по сторонам, увидел скрючившуюся Надю и перепуганного Вовку.
  - Девушку в больницу, - скомандовал он, и двое парней быстро освободили Надю от веревок, подхватили стонущую от боли и изнеможенную девушку на руки и понесли к выходу.
  Один из людей Темыча вдруг всхлипнул на полу... И время в моем восприятии вдруг замедлилось... Я увидела, как Андрей развернулся к нему всем корпусом и направил пистолет с глушителем. Словно во сне я увидела каждую мельчайшую деталь: как Андрей потянул спусковой крючок; как выстрелил ему прямо в голову - контрольный; как при этом не дрогнул ни единый мускул на лице Андрея; с каким равнодушным безразличием в лице он это сделал...
  ...И время снова потекло с нормальной скоростью...
  Вовка жался у дивана на полусогнутых ногах, не решаясь... ни на что: ни на то, чтобы сесть, ни на то, чтобы сказать что-либо, ни на то, чтобы побежать за Надей.
  - Трупы убрать. Всех свезти к заднему входу в клуб Темыча. Где Ира? - огляделся Андрей и заметил меня, съежившуюся в закутке.
  Метаморфоза застала меня врасплох: взгляд мужа сразу смягчился, мышцы на лице разгладились. Он протянул ко мне руки, убрав пистолет за ремень брюк, чтобы помочь мне подняться с пола:
  - Ты в порядке? - обеспокоенно окинул он меня взглядом. - Тебе ничего не сделали?
  Я помотала головой. В шоковом состоянии я боковым зрением заметила, как двое мужчин потащили трупы в сторону кухни... Чтобы упаковать в черные мешки на молнии и перенести в машину?
  Рядом с нами остался стоять только Игорь.
  Я перепугано метнулась взглядом по лицу Андрея и тут же отвела глаза в сторону, отчего-то не в силах видеть его лицо. Андрей прижал меня к себе, успокаивающе поглаживая по спине.
  - Все закончилось, моя хорошая. Все хорошо. Ты у меня такая смелая.
  И тут к нам приблизился Вовка, все так же, на полусогнутых.
  - Куда ее повезли? - едва слышно прошелестел он, ничтожный и жалкий настолько, что у меня сжалось сердце.
  - В хорошую частную клинику. Ты не волнуйся, с ней все будет в порядке. Врачи там - просто находка, условия царские, ранение не опасное... Не переживай. Скоро опять будете под ручку прогуливаться.
  - Это все из-за тебя, - дрожа, сквозь зубы проговорил он - все еще жалкий, но налившийся нешуточной злобой. - Все из-за твоих темных делишек! - взорвался Вовка. - Она пострадала за твой гребаный образ жизни, где ты что хочешь, то и воротишь! Ни в чем не повинная девушка получила пулю, которая предназначалась тебе!
  В моей душе вдруг взметнулась обида за Андрея. Как смеет Вовка такое говорить?! Ведь Андрей нас спас! Примчался и спас. Страшно подумать, что было бы, если бы он не - прости, Господи! - перебил этих мерзавцев. Лучше он их, чем они нас.
  - Убийца! Тебе пустить пулю в человека - что на асфальт плюнуть! Выродок! - разошелся брат, словно истеричная баба.
  - Ты что несешь?! - не выдержала я, окончательно рассердившись. - Зачем ты набросился на них?! Ты сам спровоцировал эту возню и этот выстрел! Один против троих вооруженных бандитов - ну не идиот ли? На что ты рассчитывал?! Ты должен быть благодарен своему Ангелу-хранителю за то, что Андрей с ребятами появились именно в эту секунду! Иначе выносили бы не этих головорезов, а меня, тебя и Надю!
  - Ни хрена подобного! - взвыл дурниной Вовка и налетел на Андрея, желая его ударить, но не успел, поскольку Игорь придержал некстати разошедшегося парня; но брат продолжал выкрикивать свои аргументы: - Если бы не эти чертовы документы, никто бы не тронул ее! Как вы не поймете! Надю использовали как пешку в большой игре, чтобы добраться до тебя! Причем здесь Надя?!
  - Вот это мне и предстоит выяснить, - ровным тоном, но хмуро произнес Андрей, так до сих пор и не выпустив меня из кольца своих рук. - Кто и зачем это раскопал. Кому это нужно? - он перевел взгляд на меня. - Кто-то крепко за нас взялся. И, вероятно, имеет какой-то план.
  - Не за нас, а за тебя! - яростно вскрикнул Вовка и заходил взад-вперед по комнате.
  - Дослушай, - спокойно продолжил Андрей. - Сегодня утром Ира попросила меня узнать о владельце 'Престижа', где 'трудится' твоя Надя. И информация, которую я раскопал, весьма интересна.
  Андрей подвел меня к дивану, чтобы я села, а сам остался стоять рядом. Вовка тоже остановился, спиной к нам и глядя в окно.
  Я погладила ладонь Андрея пальцами, молчаливо призывая его не придавать значения Вовкиным выходкам.
  - Хозяин агентства - Одинцов Валерий Васильевич.
  Я вздрогнула и приоткрыла рот.
  - И что? - обернулся мой брат, взявший себя в руки. - Мне это ни о чем не говорит.
  - Зато мне говорит. И ты сейчас поймешь. Одинцов - сообщник моего злейшего врага. Они вместе разрабатывают стратегию, как убрать меня с моих же территорий и захватить их. Я долго пытался найти по своим каналам хоть какой-то компромат на Одинцова - кристально чистого полковника областного управления внутренних дел. Одни грамоты и благодарности, чтоб ему!.. Даже на взятке ни разу не был пойман - невиданное дело! И вот сегодня утром Ира попросила меня; я прямо с утра озадачил Славика узнать об агентстве, даже не подозревая о том, что вот так - случайно - нарою великолепный материал. Уж не знаю, как так вышло, что ни в одной базе не значится бизнес Одинцова, а вот стоило с другой стороны подойти, лично навестить заведение, как... Оказалось, что он держит агентство, где работает твоя девушка. А фактически это агентство прикрывает дом элитных проституток... - Андрей приостановился на мгновение, внимательно посмотрев на Вовку. - И - мне неприятно это говорить, - но Надежда выполняет те же функции, что и остальные сотрудницы, и даже больше. Одинцов сам пользуется ее услугами, причем регулярно... она у него вроде фаворитки. Отношения у них давние и прочные. Я понимаю, как тебе неприятно это слышать... - он замолчал.
  - Я знал, - глухо отозвался Вовка, который не шелохнулся за все время рассказа.
  Андрей удивленно повел бровью, но ничего не сказал.
  - Я все знаю. Уже давно, - повторил мой брат прибитым голосом. - Она... хочет уйти. Но он не отпускает. Не дает ей уволиться.
  По лицу Андрея я поняла, что он мало поверил, но снова воздержался от комментариев.
  Вовчик вдруг медленно опустился на корточки и обхватил руками голову. Он снова стал жалким, несчастным и одиноким.
  Я не выдержала и, приблизившись, обняла его за дрожащие плечи.
  - Для того, чтобы он ее отпустил, я ничего не могу сделать, - наконец молвил мой муж, стараясь игнорировать скептицизм в глазах Вовки. - Для того, чтобы она оказалась на свободе, нужно, чтобы вся эта контора накрылась. То есть, разоблачить Одинцова и слить его, куда надо.
  Вовка обнадежено вскинул голову со всклокоченными волосами, словно перья у воробья по весне.
  - И что для этого нужно?
  - От тебя ничего, - усмехнулся Андрей. - Только для этого нужно время и, если получится, еще какой-то компромат, потому что он может от всего откреститься, ведь по документам он не имеет никакого отношения к этому заведению. Документы чистые.
  - Что же теперь делать? - просила я.
  - Я думаю, Ира, думаю, - сказал Андрей и тоже заходил из стороны в сторону. - Но, главное, начало положено, - хлопнул он в ладоши. - Вот только вопрос остается открытым: кто же все-таки доложил об этой связи между Одинцовым и Надей - и Надей и Вовой, братом моей жены, - Артемьеву. Я просто уверен, что это не Одинцов раскрыл карты перед Кирюхой, - готов поспорить! Одинцов о Володе даже не подозревает. Что-то здесь мутно, не могу пока понять, что.
  Сколько же всего произошло за те несколько часов, проведенных мною в библиотеке!
  Я выпрямилась и подошла к Андрею, ощутив сильное желание снова почувствовать его руку.
  - Что же выходит? Кто-то донес Темычу о том, что у меня есть брат, у брата есть девушка, девушка работает в агентстве Одинцова... Затем каким-то образом узнает о том, что ты докопался до истины и сразу же нападает на девушку моего брата, чтобы брат позвонил мне, а я передала тебе требование отдать компромат, устраивая тебе ловушку. Получается что?
  - Что? - вернул он мне вопрос, улыбнувшись уголком губ.
  - Что за нами установлена круглосуточная слежка. А еще... либо твои ребята не слишком чисто сработали при добыче информации, либо среди ваших информаторов скрывается информатор Артемьева - стукачок вшивый.
  - В десяточку, - Андрей притянул меня к себе одной рукой за талию и поцеловал в лоб. - Слежка непрерывная, это явно.
  Я вдруг вспомнила ощущение на себе чьего-то пристального взгляда, когда выходила в ту ночь от Вовки. Само воспоминание заставило меня вздрогнуть.
  - Я хочу поехать в больницу к Наде, - вдруг вставил реплику Вовка, который, казалось, мыслями отсутствовал уже давно.
  - Мы отвезем, - согласился Андрей. - Уверен, она уже в палате, отдыхает и ест шоколадные конфеты. Я знаю, тебе нелегко воспринимать это объективно, но рана у нее и впрямь не страшная.
  Вовка рассеянно кивнул, да так, что непонятно было, услышал ли он вообще его слова.
  Навестив Надю в белоснежной палате, мы убедились, что с ней все в порядке. Правда, она все еще лежала под капельницей, но уже пришла в себя и разговаривала, хотя и безрадостно. Вовка остался с ней, а мы поехали, наконец, домой, вместе, чего не случалось практически никогда.
  Мы сидели в мансарде на диванах друг напротив друга. Я смотрела в окно в крыше, за которым уже совсем стемнело и осеннее небо казалось совсем черным. Какое-то напряжение до сих пор не собиралось меня отпускать.
  - Так и не успел я решить вопрос с поставщиком сегодня, - говорил Андрей, который, похоже, не замечал моего состояния. - Уже несколько месяцев бьемся над этим договором, а все никак!
  - Над каким договором? - спросила я, не поворачивая головы.
  - Да есть в Подмосковье один барыга. Для нас было бы очень удобно с ним сотрудничать, да никак не можем сойтись на взаимовыгодных условиях.
  - Чем он торгует?
  - Говорю же, оружием! Чем ты слушаешь?
  Я вздрогнула при слове 'оружие'. Меньше всего мне хотелось сейчас слышать об оружии.
  - Что, такой важный поставщик? - выдавила я из себя.
  - Неплохой, - кивнул Андрей. - Только характерец у мужика гнилой. Хочет, чтобы мы его крышевали, а при этом торгуется, как за кило колбасы. За копейку удавится!
  - Так я тебя с переговоров сорвала? - тихо спросила я, посмотрев на мужа.
  - Ну что значит 'сорвала'? - возмутился он. - Думаешь, мне партия стволов дороже твоей безопасности? Я так и знал, что вы попретесь в самое жерло разборок!
  Я мимо воли улыбнулась. Все-таки он все бросил и поехал меня спасать. Поэтому, не смотря на кольцо окружающих нас врагов, я всегда чувствую себя за ним, как за каменной стеной.
  Я подошла и села рядом с ним, поджав под себя ноги и обняв мужа за шею.
  - Я так боялся не успеть, - вдруг прошептал он, погладив мою руку. - Как чувствовал, что не найду тебя у подъезда, что ты полезешь под пули.
  - Нет, - тихо и мягко возразила я. - Просто так вышло. Я вовсе не люблю оказываться под пулями.
  - Пожалуйста, не спасай больше никого, - Андрей обнял меня, уложив к себе на колени, как ребенка.
  - Так получилось. Вовка переволновался и наломал дров. А вот то, что ты просишь, я не могу обещать: как я могу не спасать людей, которых люблю? Если бы тебе грозила опасность, я бы сделала все невозможное, чтобы оградить тебя от нее.
  
  Андрей уже давно уснул, а я все никак не могла сомкнуть глаз - перед внутренним взором стояло его лицо. Лицо Андрея в момент выстрела. В момент контрольного выстрела. Потому что надо добить... Потому что... это не в первый раз. Потому что он знал по собственному опыту, что свидетелей нельзя оставлять в живых.
  Я снова попыталась опустить веки, но поспешила вновь их распахнуть. Снова его лицо. Непоколебимое. Решительное. Равнодушное. Спокойное. Знающее. И жестокое... Жестокое... Такое, какого я никогда у него не видела. Которое никогда не имело отношения ко мне. Но которое проступает на поверхность... иногда.
  Я несколько раз вздохнула и обернулась посмотреть на Андрея. Он лежал ко мне спиной и определенно спал. Я снова вздохнула в нерешительности и, наконец, придвинулась и прижалась к его спине. Было немного странно сейчас чувствовать к нему любовь и опаску одновременно. Но мое сердце упорно рвалось к Андрею... каким бы он ни был - восхитительно опасным, непредсказуемо пугающим, волнительно нежным или всеобъемлюще любящим. Он вмещал в себе столько мощных противоречий, что на первый взгляд его сущность казалось отталкивающей, но я не могла не признаться себе в том, что отдала бы все на свете, лишь бы ему было хорошо, и лишь бы мне быть с ним.
  Я снова закрыла глаза и на этот раз ничего не увидела, ощутив руками приятное тепло его кожи, ее едва уловимый запах, и настоящее умиротворение от осознания его физической близости ко мне.
  
Оценка: 6.60*13  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"