Часть 1
Северная деревня.
Эпиграф:
'Поставьте памятник деревне
На Красной площади в Москве,
Там будут старые деревья,
Там будут яблоки в траве.
И покосившаяся хата
С крыльцом, рассыпавшимся в прах'...
(Отрывок из стихотворения Николая Мельникова.)

Небольшая деревенька примостилась одним боком к самому лесу, который тянулся сплошной разноцветной, немного мрачноватой стеной далеко за горизонт. Среди желтоватых берёз и зеленых елей, особенно выделялись своими верхушками огромные сосны, с красноватыми стволами и озорными раскидистыми шапками веток.
Деревня Свистуниха, затерянная в этом глухом вологодском краю просыпалась, лишь едва наступал рассвет. Крики горластых петухов будили всю округу, за ними слышалось из сараев нетерпеливое мычание, ржание и хрюканье разной живности.
В избе Никоновых первой встала хозяйка, подошла к огромной русской печи, которая была ещё тёплая и занялась ухватами, горшками, квашней и самой печкой.
Невестка тоже проснулась в углу избы за своей занавеской, и слышалось, как ребёнок причмокивал молоко из её груди. Младшие дети тихо посапывали на полатях. Мужчины, её трое сыновей и муж собрались на сенокос.
Глава семейства, седой, кряжистый, с немного сгорбленной спиной и мускулистыми руками, лет шестидесяти, произнёс:
- Мы ненадолго, осень хорошая выдалась, вот и покосим немного, да и назад. Сейчас сухо, день год кормит. А вы тут пока с едой управляйтесь. Божатка скоро придёт, у вас тут помощников много. К обеду жених приедет, мы как раз вернёмся, да и отпразднуем свадебку. Поговори ещё раз с Анной, а то характерная она, как бы чего не выкинула.
Мужчины быстро собрались и вышли.
Анна слезла с тёплой печи, выпила воды, причесалась, глянула в осколок зеркальца и подошла к матери помогать.
-Аня! В обед сваты приедут, приготовь праздничное, парчовое платье! Сразу и свадьбу справим, мы с отцом решили, время сейчас тяжёлое, чего тянуть,- повелительно сказала мать.
Дочка посмотрела на неё, серыми красивыми глазами, полными слёз.
- Умоляю, не отдавайте меня за вдовца. Он же старый, ему сорок два года, а мне двадцать. Дети у него, годик да шесть - второй. Его жена умерла при родах, а если он богом 'меченый'? Вы же знаете, я Ваню люблю, он с отцом разговаривал, почему тот отказал? -Замолчи, вздумала родителям перечить! Нищий он, да к рюмке любит приложиться. А Николай хоть и вдовец, но работящий, не пьющий, хозяйство у него знатное и смолокурня ещё, дом новый большой выстроил, грамотный и серьёзный человек. И где это видано, чтоб девки выбирали? Меня отдали замуж родители, сильно не спрашивали, вот и семья у нас хорошая, не бедствуем.
Понизив голос, она зашептала:
-А время сейчас лихое - 1925 год. Царя-батюшку скинули, а антихрист Ленин, немецкий шпион, слава богу, помер, только земля не приняла. Говорят, его гроб в каменный дом поставили, мавзолей называется.
Тяжёлые годины нас ожидают. Большаки душили продразвёрстками, помнишь голод в 1918году? Еле выжили, белый мох драли в лесу да с мукой мешали, животы от голода пухли. Они не смотрели, что у меня пятеро детишек в доме, даже подушки забрали. Сейчас вроде послабление от власти вышло и работников можно нанимать, земли-то у нас хватает, три гектара, их ведь тоже надо обработать! Полдеревни от голода разбежалась или умерла за эти годы. Что дальше будет? Страшно подумать!
Мать обняла и погладила дочку по спине, прибавив:
-Николай не дерётся, не обидит, а то, что строгий, хорошо. Ты своевольная очень, а дурь в голове быстро пройдёт, как своих детей заимеешь. Главное, здоровьем тебя бог не обидел. Ты работница хорошая, а нам спокойно на душе, что ты в добрых руках. Потом спасибо скажешь! В крестьянской жизни порядок надо соблюдать, иначе быть беде.
- Матушка, милая, пожалейте меня!
Шура гневно топнула ногой и, оттолкнув её, крикнула:
- А принесёшь в подоле? Кроме тебя ещё четверо. Отец на работе надрывается. Троим братьям нужно земли оставить, чтобы они хозяйством обзавелись, да детишек кормили, а у твоего Ивана десять соток на пятерых. Как жить станете? Значит, часть земли у твоих братьев забрать? Не годится это!
Это была дородная женщина с большой грудью. Широкие скулы, маленькие, немного раскосые глаза, светлые волосы, крупные губы украшали её миловидное лицо.
- Бери коромысло, да натаскай воды в чугун, запарь овса для лошадей! - Приказала она.
Анна вышла во двор.
Осеннее яркое солнце затопило заплаканные глаза и осветило её стройную фигуру с пышной грудью. Поздняя, необычно тёплая пора стояла в этом северном крае. Лес вдали зеленел, но уже подёрнулся многоцветьем. Особенно березы постарались одарить напоследок жёлтым ярким цветом своих листьев, как бы прощаясь с тёплым солнышком. Деревня запаслась вволю ягодами. Люди насушили малины, черники, грибов засолили, как водится, запаслись мукой да картошкой на зиму, наквасили капусты.
Девушка грустно шла к колодцу, вспоминая своего милого.
'Убегу с ним, куда он скажет', - решила она.
Иван уже поджидал её с ведром у колодца.
Статный, сероглазый, симпатичный. Не одна девка по нём сохла.
- Ванечка, сегодня жених со сватами за мной приедут. Родители спешат замуж меня отдать. Что же будет? Конец нашей любви? - Грустно спросила Анна.
- Надо подумать, - нахмурился Иван.
-Ты спрячься в овине от него, а я вечером проберусь, как обычно, там и поговорим, решим нашу судьбу, - ответил он, глядя на неё с любовью.
- Ой, моя, крёстная Божатка, подходит, до вечера!- С испугом воскликнула девушка.
Иван взял своё ведро и быстро ушел в сторону.
-Анютка, ты опять с Ванькой воловодишься? Мы с матерью уже пива наварили в горшках глиняных в печке, еды припасли, столы на свадьбу приготовили, а ты опять с ним? Подумай хорошенько, где жить будете? У вас полный дом, и у него в хатёнке битком.
Ну, поживёте в брошенной избе. Вон их, сколько заколоченных стоит. А как хозяева найдутся? К матери вернёшься да не одна, а втроём, дело молодое. В овине жить будете? Там зимой холодно, на севере живём. А в нём нужно лён сушить, да зерно обмолачивать, не для этого его построили. - Наставляла её крёстная Ольга.
Девушка виновато отпустила глаза, и слёзы опять покатились по лицу.
-Сердцу не прикажешь, - тихо произнесла она.
- Ничего, девка, не печалься, все мы такие были, да родителей затем послушали. Мы же о счастье твоём думаем. А это муж работящий, достаток в доме и дети здоровые, да чтоб тебя любил. Николай Крючков, аж с деревни Иваново за тобой едет, как увидел тебя тогда в селе Покров ездили, пять лет назад, помнишь? Так забыть и не может. Его мать заставила на Ефросинье жениться, он не хотел, но не смог ей отказать. Теперь сам выбрал. О нём все отзываются с почтением. Бери коромысло да пойдём, ещё много надо сделать дома, яйца сварить в самоваре, да картошкой пора заняться. Я матери пришла помогать, а ты иди за скотиной поухаживай. Вот и ладно будет.
Аня, накормив животных, вернулась в избу. Она подошла к сундуку и достала праздничное парчовое платье, вспомнив о том, что раньше он еле закрывался. Как много было в нём нарядов и шуб! Теперь сундук едва заполнен до половины, три сарафана да четыре платья, ещё на дне лежала старая шубейка.
Вспомнила, как горько плакала мать, когда один из продотряда в 1919 году забирал тулупы, шубы и платья.
Мать спросила не выдержав:
- А наряды девичьи, зачем вам? Что для Красной армии это тоже нужно?
Мужик зыркнул на неё глазами и прошипел:
-Ты что против Советской власти? А ну замолчь! А то живо в лагере окажешься на лесозаготовке. Вы кулаки, а в списках середняков числитесь, по-родственному видать!
Анна оделась и причесалась. Маленькая, ладная, она глянула на себя в зеркальце. Небольшие скулы и немного раскосые, сейчас грустные глаза унаследовала она по женской линии.
Отец всегда подшучивал:
- И какой татаро - монгол догнал вашу предку?
Мать смеялась и отвечала:
-Об этом никто не ведает, да и не было их здесь. Русичи мы.
Выставив на столы всё самое лучшее угощение, что имелось в доме вышли встречать жениха. Анна, в сильном волнении, спряталась в угол за пёстрой занавеской. Она видела недавно Николая на сговоре, когда он приехал к отцу просить отдать дочку в жёны, он не был ей неприятен, но сердце тосковало о милом Ванечке.
Николай, коренастый, широкоплечий, русоволосый смотрел на неё тогда ласково и прятал улыбку в усы. Она засмущалась и убежала.
Родители и гости шумно вошли в избу. Позвали Аню и усадили за стол с женихом. Он не сводил глаз с невесты. Её щеки горели огнём, и глаз она не поднимала, теребя свою длинную косу. Довольные родители желали им счастья, наливая гостям пива и подвигая закуски. На столе в изобилии расставили солёные грибы, плошки с квашеной капустой, варёные яйца, в чугунах картошка, мясо барашка. Рядом лежали лук, чеснок, хлеб. Шаньги, рыбники, сметанники, хворост, плюшки, лепешка с яйцом, ягодник с решеткой и другие пироги, которые занимали половину стола.
Вечерело.
Анна вышла из-за стола.
-Куда ты?- Тревожно спросила мать.
-Надо мне,- опустив глаза, ответила дочка.
Убедившись, что во дворе никого нет, она быстро пробежала в овин и спряталась наверху. Через минут десять раздался шум чьих-то шагов.
-Анюта! Ты здесь? - услышала она голос Вани.
- Да, - отозвалась девушка,- залезай по лестнице наверх.
Иван пробрался к ней, и они крепко обнялись.
- Милая ты моя! Ваша семья свадьбу празднует. Я отцу своему заикнулся, что тебя приведу, так он за мной с палкой кинулся. Еле убежал. Нету нам с тобой дороги.
Девушка тихо роняла слёзы.
- Не пойду отсюда никуда, - решительно сказала она, - а ты прощай, не судьба нам видать.
Поздно вечером послали братьев Василия и Еремея на поиски. Заглянули в дом к Ивану, он был на месте.
Василий, старший брат Анны пригрозил ему:
-Смотри, Ванька, если твоих рук дело, пришибу, не дам позорить нашу семью!
-Не за что, не виноват перед вами ни в чём, - ответил он хмуро.
Наступила ночь, и братья вернулись ни с чем.
Николай сидел, как в 'воду опущенный'.
- Не уеду без моей невесты. Буду ждать, пускай сама мне откажет,- упрямо сказал он. Его оставили ночевать в избе на соломенном матрасе. Младшие дети брата Василия забрались на печку и затихли. Родители ушли на свою половину дома, старший сын с женой в дальний угол за занавеской.
Утром мать вошла в овин и крикнула:
- Анютка, знаю что здесь, выходи! Если не хочешь замуж за Николая, иди, сама ему скажи, неволить не станем.
Девушка спустилась к ней. Они обнялись и поплакали вместе.
- Пойдём, доченька, неужто мы тебе враги? Сама решай свою судьбу.
- А Николай, уехал?- Спросила она.
- Нет, упёрся, не уеду без моей невесты, с характером человек. А, может, так сильно любит тебя?
Они вошли в избу. Николай сидел рядом с отцом и братьями за столом. Анна поклонились им, затем сказала:
-Простите меня, не пойду против воли родительской. Я согласна, бери меня Николай замуж, если не передумал.
- Вот и ладно, подумать, иногда тоже полезно, - обрадованно воскликнул отец и налил всем пива.
Николай радостно 'засветился', взял из угла комнаты свой тулуп, подошёл к Анне, завернул её в него, взял на руки и вышел во двор. Он, посадив девушку в выездную, праздничную коляску, подвёл коня, впряг, потом поклонился родителям, попрощался и они уехали.
Анюта оглянулась. Мать долго стояла и крестила их вслед.
Первое время Анна часто навещала родителей. Николай понимал, жалел и любил её всей душой. Тяжело привыкать к другому дому и строгой свекрови Александре, по прозвищу Писариха, так как она умела писать и читать. Свекровь заправляла всем в доме. Физически крепкая, среднего роста, трудолюбивая и быстрая, Писариха сама много работала по хозяйству и других заставляла. Она недавно стала вдовой, в свои шестьдесят пять лет, после очередного 'домовика', мужчины, которого приняла в дом три года назад.
Она сказала с тревогой:
-Анюта, пожар в Покрове бушует уже неделю. Не могут остановить. Наша деревня находится в десяти километрах, неужели до нас дойдёт?
-Не беспокойтесь, соседка сказала, что вчера священники, сделали обход Покрова с иконами и молитвами. Будем надеяться, что обойдется.
На следующий день, ждали известий. Николай поехал продать двух овец, да картошки, которая хорошо уродилась в этом году, и он скоро должен был вернуться.
Женщины взяли ушат и пошли в колодец за водой. Это была длинная прочная палка, посередине на цепи висела маленькая бочка, в которую помещалось два ведра воды. Хозяйство и семья требовали бесконечного физического труда с раннего утра до поздней ночи. Только вечерами при лучине можно было отдохнуть за прялкой.
Анна не жаловалась, она с детства привыкла к работе, помогая то на огороде, то ухаживая за животными. С пяти лет мать учила её прясть лён или шерсть, вязать на спицах, а с семи лет она нянчила своих младших братьев и сестёр, да помогала готовить еду. В каждой семье было пять, шесть, иногда и больше детей, и все имели свои обязанности по дому и по хозяйству. Это был естественный, необходимый ритм жизни русских крестьян.
Наконец, муж вернулся и заехал во двор на телеге.
Анна бросилась ему помогать.
-Не спеши, я сам тяжелое возьму, не тронь, побереги себя! - Ласково сказал Николай.
-Что же с пожаром в Покрове? Все волнуются, - спросила она.
Подошла Александра и с тревогой ждала ответа.
-Слава богу, председатель их разрешил молебен провести. Потушили, как только попы обход сделали, так и погасло помаленьку. Старики говорят, что пожар неспроста, быть голоду и лихому времени! - Ответил Николай.
-Да они правильно говорят, каждый день отдай в колхоз с одной коровы по ведру молока, пять яиц, а куры через день несутся. А если не в колхозе состоишь, так и зерна и сена, чего только не придумали. Где это видано? Спину гнём с утра до вечера, а они одно заседают, о мировом коммунизме мечтают да ездят, как татары дань с домов собирают! - Гневным голосом проговорила мать.
Павлин, сводный брат Николая, помогал по хозяйству и выполнял наравне с ним всю крестьянскую работу. Зимой долгими вечерами чинил упряжь. Осенью, обмолачивал с братом собранное зерно в овине по-старому: били палками с цепью на конце, потом отряхивали, снопы складывали, а зерно бережно собирали. Весной пахали поле, а летом заготавливали сено и дрова на зиму.
Главной страстью Павлина была охота. Она заполняла всё свободное время. Редкий день он возвращался с пустыми руками из леса, а в основном приносил птицу, лис или зайцев. Один изъян у него был, любил выпить. Из-за этого и жил бобылём.
Со временем Аня открыла в муже ласкового, доброго человека и привязалась к нему всем сердцем. Часто, он ранним утром говорил ей:
- Ты поспи ещё, я сам в печку дров подброшу.
Она полюбила его, расцвела бабьем счастьем и была всем довольна.
У Анны, через год, как и положено, родился ребёнок.
Решили отпраздновать это событие. Николай не помнил себя от радости. Даже Александра 'оттаяла' и выставила на стол несколько бутылей самогона.
У Павлина 'засверкали' глаза.
- Вот это верно. Наследник родился, да такой крепыш, надо как полагается отметить, чтобы жизнь задалась, - сказал он с довольной улыбкой, потирая руки.
Приехала семья Анны, поздравлять с первенцем. Одарили нехитрыми гостинцами и сели за стол.
- Какое же имя сыну выбрали? Димитрий, как водится для первого мальчика?- Поинтересовалась мать Анны. - Этот святой был покровителем нашего Вологодского края.
-Муж назвал Василием, - ответила дочь, со счастливой улыбкой.- Когда священник в Замошье крестил, даже не пискнул, значит кормильцем и добрым хозяином вырастит. Батюшка окрестил тайно на дому, если большевики узнают, быть беде. В соседнем селе Никольское священника заживо в землю закопали, за то, что он молебен об упокоении царя Николая отслужил. Все церкви закрыли ироды. А нашу маленькую, по бревнам Колька Пименов растащил, потом волокушу привязал и завалил. Так через полгода, сам под ней и умер. Заснул пьяный на краю делянки, вот и расплата! Плакаты повесили - 'Религия - опиум для народа, смерть попам'. А кому они мешали? Как тяжело или беда случится, куда идешь? В церковь!
Раздался стук колотушки в ворота. Они услышали, как кто- то крикнул:
-Вечером на собрание!
Мужчины заговорили о колхозе.
-Как у вас, сильно загоняют в это коллективное хозяйство? - Спросил отец Анны, Василий.
-Сил нет, душат. Не вступишь, одного коня и корову отдай. А у меня одна рабочая лошадь, другая выездная. Сами хорошо управляемся, не нужен нам колхоз! Они хотят весь уклад в деревне уничтожить. Как хорошо мы жили, всё свое имели, без колхоза прекрасно обходились. Меня к середнякам приписали. Спасибо Федорёнок, брат мой двоюродный - председатель, а то бы раскулачили. Ленивый мужик и балабол, известный на всю деревню, а теперь Фёдор Владимирович. Правда, пока, не шибко жмёт, но сказал, лошадь и корову приведи послезавтра. А как я на выездной работать в поле буду? Обещали трактором огороды вспахать. А когда он будет? Неизвестно. Одно заседают каждый вечер - стол красной матерей накроют, лампу трехлинейную зажгут и болтают невесть что, но больше о мировой революции на всём земном шаре. Важные стали, председатель да секретарь его Максимёнок,- посетовал Николай.
-У нас такая же картина. Мои земли, сколько предки наживали? Было-то десять гектаров! Забрали. Отрезали полоску земли под огород, чтобы совсем с голоду не померли. Пригрозили тоже - не отдашь колхозу лошадь и корову, раскулачим! А на такую большую семью из девяти человек одной коровы и лошади, что останутся - будет мало. Как выживем? Один бог знает! Соседскую семью арестовали вместе с детьми за то, что засомневались, хороша ли советская власть для крестьянина? Красный террор повсюду! - Горько посетовал дед Василий.
- А ну их! Расскажи лучше Василий, как ты медведя напугал, - перебил его Павлин.
Все заулыбались и приготовились слушать деда в очередной раз. Дед Вася вытер рукой усы, хмыкнул и начал рассказ:
-Решил я сходить за грибами и ягодами, полянку подметил, как с охоты возвращался. Лес за моим домом не так далеко. Взял корзину и пошёл. Набрал всего, вдруг слышу, в малиннике ветки сильно трещат. Сразу понял, что медведь! Начал от него уходить. Я же, конечно, без ружья.
Аня спросила:
-Да как же ты без ружья в лес пошёл?
-Вот глупая баба! С ним, он бы меня разорвал. Зверь порох чует, если без собак, да прозевал, живым не уйдёшь!
-А-а,- протянула дочка.
-Ну, так вот, иду, он за мной, не отстает. Уже чувствую, сейчас догонит. Смотрю, поперёк дороги стволы деревьев поваленные лежат. Я забрался, снял штаны и опорожнился, и пердёж на меня напал, прямо как из пушки! Видно, от страха. Медведь вышел и остановился, потом понюхал, заревел и морду отвернул, чуть не плюнул, да назад ушёл.
Громовой хохот стоял несколько минут.
-Ай да дед, уморил! Таки плюнул? - Проговорил Павлин, подливая себе самогон.
Потом спросил брата:
-Николай, ты царю служил в первую мировую, а как же вы с немцами замирились?
Брат, расправил усы и сказал:
-Сидим в окопах, на линии фронта, вдруг слышим, с немецкой стороны кричат:
'Иван, рус, цап-цап на хаус', - и флагом белым машут, вот тогда мы и поняли, что конец войне!
Он погрустнел при этих воспоминаниях.
-Неделями сидели в окопах под холодным дождём, в жидкой грязи. Вши заедали, хорошо, что здоровьем бог не обидел, да закалка северная помогла.
Через минуту встряхнулся и произнёс:
-Ну да ладно о ней, войне проклятой, давайте нового человека в этом мире встречать, сына моего Василия Николаевича!
Наполнив чарочки, выпили за здоровье первенца.
Незаметно спустился вечер.
Родственники Анны собрались назад в деревню, благо Свистуниха находилась в четырёх километрах.
-Что-то не видно Павлина, уже два часа прошло, как он из-за стола вышел, - забеспокоилась Александра и послала брата его поискать.
Николай вышел во двор.
Небо заволокло тучами. Холодный, северный ветер обдавал своим ледяным дыханием, как бы предупреждая о скором приближении суровой зимы.
Из-за угла овина виднелись ноги в сапогах. Он подбежал и увидел брата, лежащего на боку. Николай перевернул его и понял, что Павлин мёртв.
Горько заплакала Александра, узнав о смерти сына.
'Не заладится у внука жизнь, раз такое случилось'. - Подумала она.
Схоронив Павлина на деревенском кладбище, погоревали, и жизнь пошла по-старому.
Колхоз набирал силу, у Николая пригрозили забрать всю скотину, если он не вступит добровольно. Любитель лошадей, он видел как плохо и голодно они содержались.
Ему предложили место конюха. Представить его любимого, выездного коня, которого он вырастил сам, в колхозных работах, с разбитыми копытами, растёртой кожей до крови, он не мог.
'Лучше утоплю в болоте, а им не отдам! Всё равно, потом сдадут на мясозаготовки, как замучают животину', - решил он.
Председатель предупредил:
-Я тебя по-родственному зову в колхоз. Мы получили строгое предписание, кто не вступит, того раскулачивать, выселять из дома и отправлять в район, как врага народа, а там разговор короткий, в тюрьму, а потом в лагерь, а куда, уж как повезёт. Могут и в Сибирь отослать. Ты это семье хочешь устроить?
-Да уж, пофартило тебе! Живёшь в бывшем доме купца, которого ты раскулачил, а он сам из крестьян здешних, и нам работу подбрасывал, не живоглот, его люди уважали. А теперь все тебя боятся. Может, и мне к вам с Максименком в подручные пойти?- Горько пошутил его брат.
-Поговори у меня! За такие шутки, сам знаешь, что полагается. Контра, ты! Подручные у палача, а мы служим трудовому народу и родной коммунистической партии.
Годы шли.
У Анны родилась дочь Райка. И в будущем, каждые следующие два года, рождались по ребёнку: Надежда, Ольга, Валя и Владимир.
Дед Вася подшучивал:
-Ну и плодовитая ты, Анна, словно крольчиха!
Волей-неволей пришлось Николаю вступить в колхоз на должность конюха, голодно и тяжело жилось, несмотря на беспрестанную работу с рассветом и до самой ночи. Он работал в колхозе и на конюшне, и дома. Хороший плотник, построивший сам свой дом, он, как мог, ремонтировал крышу, стены конюшни, жалея лошадей.
Райка подросла, и повсюду сопровождала отца. Ехал ли он в большую деревню Замошье, или с поручением в другое село, зная, что отец обязательно купит пряник своей любимой дочурке, похожей на мать, она была тут как тут, быстрая, сметливая, боевая.
Однажды он продал воз сена в Покрове и, вернувшись, потихоньку позвал жену в овчарню.
Когда она пришла, он вынул из-за пазухи полуботинки на каблучке.
- Вот примерь, Анютка, должны быть впору, а то давно уж тебе подарков не делал.
Анна расцвела и поблагодарила мужа. Едва она отдела один сапожок, вошла его мать. Она схватила второй сапог и начала бить Николая по спине, приговаривая:
-Ах ты, сатана, чего удумал! Есть что зимой будете? Запасов нет никаких!
Анюта убежала стремглав наверх в овчарню по лестнице в одном сапожке, где обычно сушили лён.
В доме, Александра так и осталась за главную хозяйку и всем заправляла.
Долго ещё вспоминали об этой истории Аня и Николай и смеялись вместе над её побегом в одном сапоге.
В памяти Райки осталось много воспоминаний из её детства, однажды она пошла в овчарню, где отец сушил лён. Он должен был всю ночь подбрасывать дрова в печку, что была внизу. А наверху над ней на полатях разложили лён для просушки. Вся крестьянская одежда была льняной. Анна пряла по вечерам, зажигая лучину, которую вставляла в светец, потом на ткацком станке готовила материал, из которого шила одежду. Зимой на снегу материал нужно было выбелить.
Приятно было сидеть Райке и смотреть на огонёк в печке рядом с отцом, и слушать его нехитрые сказки. Он запёк яблоки в печке, большой урожай собрали с восьми деревьев в этом году, хоть яблоки и были мелкие. Предыдущая зима были снежная, но не слишком суровая, вот яблони и одарили, так что Николаю пришлось ветки подпирать палками, чтобы не переломились.
Положив ей в подол печёные яблочки, он велел идти в дом.
Наступил вечер.
В это время корова Красуля зашла во двор. Почуяв запах вкусных яблок, корова подхватила рогами Райкин подол платья, девочка повисла головою вниз. Она закричала. Корова, испугавшись, выбежала на улицу и помчалась по деревне. Райка от испуга замолчала. Красуля потихоньку успокоилась и вернулась во двор, стряхнув ребёнка с рогов на крыльцо дома. Отец прибежал следом. Он взял плачущую девочку на руки и занёс в дом.
- Что случилось? - Воскликнула Анна.
-Слава богу, обошлось, платье крепкое было. Но, надо забить Красулю, это не дело, что она вытворила.
- А как же мы без молока? Что же есть будем? Корова наша кормилица! Мы за счёт неё и выживаем. От колхоза только палочки-трудодни на бумаге отмечают, иногда дадут немного зерна, чтоб вообще с голода не умерли! Хорошо, хоть огород выручает, за счет картошки и спасаемся, да грибы с ягодами помогают. Забрали в колхоз коров, лошадей и овец. Надо было уже и кур им отдать, да всем в гроб лечь. - Горько причитала Анна.
- Придумаем что-нибудь, главное Рая жива. А что если следующий раз на рога не за платье кого-нибудь поднимет. Нельзя её оставлять. Помнишь, Полю не уберегли, когда мы только поженились? Два годика ей было. Мать оставила со старшей сестрой Александрой на десять минут. Как Полюшка сама во двор вышла? А тут чан с кипятком. Детей беречь нужно, это главное богатство в жизни! Купим другую корову, не тревожься. - Сказал Николай.
Анна взяла на руки дочку, заплакала и села на лавку, поглаживая испуганного ребёнка по спине.
Хороша вологодская осень! Яркими разноцветными пятнами разукрасила лес. Анна шла по просеке и невольно любовалась золотым убранством берёз.
'Необычные среди всех,- подумала она,- красивые, что с наступлением весны в кудрявом, зелёном наряде, словно девушки с серёжками веселят взор. Осенью, в серые, сумрачные дни, как будто дарят ещё солнышко своими золотыми листьями. Да и зимой хороши деревья! Не сливаются с белоснежным покровом. Ярко пестрят их чёрные отметины на стволах. Ветер, как бы не старался, не сломать ему берёзку, сильное дерево. Только гнётся ниже к земле, а стоит. Настоящий символ Руси. Жизнь нас бьёт, а мы держимся'!
Она набрала на болоте клюквы полную корзину и пошла домой. Чем дальше от него, тем гуще он и мощнее деревья. Пройти для неё десять километров обычное дело. Если и болела иногда, лежать было невозможно, привычное к работе тело требовало физической нагрузки.
Анна пришла домой, и следом заехал дед Вася.
-Здорово живёте,- сказал он весело,- дровишек продал, думаю, заеду внуков посмотрю. Он достал из-за пазухи тряпицу развернул и раздал печенье, подбежавшей детворе, которое испекла бабушка.
Хитрая Райка, любимица деда напросилась в гости.
-Поедем, только ненадолго, а то кто матери по хозяйству помогать будет? Опять Васятка?
-А я бабуле грибы чистить буду и за малыми братьями посмотрю, а тятя меня потом обратно заберет,- быстро нашлась, что ответить девочка.
-Ох и шустра! Будет с тебя толк,- улыбнулся дед.
Нравилось Райке гостить у бабушки, добрая, подвижная, она всегда находила минуту, чтобы приласкать внучку.
Вечерами на печке с двоюродными младшими братишками, она наблюдала, как бабушка мешала тесто на утро. Готовила рыбную начинку, благо речка Сямжена была недалеко. Все любили её рыбники и пироги с грибами, но особенно ягодники с черникой или с яблоками. Их делали не часто, дорогой был сахар, и баба Шура старалась припрятать его к праздникам или особым случаям.
Закончив дела по хозяйству, она брала спицы, садилась на лавку около печки и начинала рассказывать свои сказки о хозяине леса - медведе или про Ивана-царевича. Райка садилась рядом, и вязала наряды для своей тряпичной куклы. Младшие ребятишки на тёплой русской печке так и засыпали под бабушкин голос.
На смену серым безрадостным дням, постепенно приходит зима с её снегами и метелями. Всё застыло и укрылось белой пушистой шубой. Любят русские люди снег и прекрасно приспособились к холодам и вьюжной зиме. Умеют тепло и удобно одеваться, валенки, тулуп шапка из меха, а у женщин пуховые платки спасут от любой непогоды. На смену телеге появились сани. Хорошо и уютно домашним животным в овине, обмазанном глиной. А в лютую стужу, подбросит дровишек хозяин в печку, где лён суши да побольше сена и холод не страшен.
Появилось больше времени зимой. Молодежь всё чаще собиралась в избе на посиделки по вечерам. Девчата прядут лён или шерсть, некоторые вяжут, а ребята играют на тальянке да пляшут. Так подбирались пары. Присматривались мужчины, какая из девушек лучшая мастерица, подходят, вызывают на танец, пританцовывая: 'Задушевный мой товарищ выходи на парочку'. Если парень девушке нравился, она соглашалась потанцевать. Хозяин избы выставлял угощение. Обычно овсеники-булки, шанежки, чулпан - пирог из овсяного теста. Квас в глиняных горшках расставляли на столе в изобилии. Уважали вологодские хозяйки толокно из овса, за что в соседних краях их так называли толоконниками.
Порой молодёжь приходила на посиделки из близлежащих деревень. Райка увязалась за старшей сестрой и, забравшись на печку с другими детьми, наблюдала за молодыми.
Сестра много связала носков за вечер, одни подарила Егору, высокому симпатичному парню, который приехал из деревни Починково. Голосистые девушки затягивали то одну, то другую песню. Когда наступила поздняя ночь и местные разошлись по своим домам, на полу приезжие девушки и парни расстелили тулупы и улеглись спать. Долго ещё слышался смех да шуточки, но постепенно все засыпали. Хозяйские дети и девчата на огромной печке, где можно было уложить до восьми человек, а сами хозяева за льняной занавеской в углу на кровати.
Всю ночь сильная вьюга металась по деревне. Завалила всех снегом. Утром дед Вася глянул в окно, солнышко светило ласково, и сосульки заплакали редкими морозными слезами.
- Успокоилась непогода, как хорошо, что я вернулся вчера к вечеру. Два дня по лесу бегал на лыжах. Не отказало моё охотничье чутье.
Баба Шура поставила на стол пироги с грибами да овсяный кисель, семья собрались за столом. Взрослые его подсолили, а внучатам насыпали немного сахара и наполнили кружки молоком.
- Вчера на охоте, как я зайцев набил, возвращаясь, наткнулся на берлогу с медведем. - Сказал глава семейства.
Сыновья Василий, Еремей и Павел отложили еду и внимательно на него посмотрели и приготовились слушать дальше. Все мужчины были страстными охотниками.
-Бегу я на лыжах, моя лайка что-то странно начала себя вести хвост поджимает и тихо повизгивает, ко мне жмётся. Думаю не дело это. Ружьё приготовил и осматриваюсь. Глядь, вдалеке над снежной горкой, тоненькая струйка пара поднимается. А, думаю, вот в чём дело! Медведь в берлоге спит.
Сбегайте - ка сынки за Евлампием и Семёном, ну и кто из мужиков ещё пойдёт, да Миколку Крючкова надо позвать, он на медведя сколько раз ходил. Завалим косолапого зверя. Голодно стало совсем. Советы скоро и охотиться в лесу запретят, лесник должен приехать. А так до весны дотянем.
Вечером мужики собрались, и дед распределил места на охоте:
-Я, Николай и Евлампий - стрелки. Мои два старших сына и Семён - на подмоге с ружьями, в случае чего. Как утром придём, я вас расставлю, чтоб друг друга не перестреляли. Павлушку поставим недалеко с санями, возьму ещё слегу да оглоблю попрочнее, потревожим ими в берлоге медведя.
Плохо, что снег не улежался, как следует, рыхлый он, ну да ладно наши короткие и широкие лыжи помогут. Ты Евлампий возьми своего волкодава, я Лыска да лайку. Три собаки думаю, хватит. Давайте решим, чья первая травить, зверя пойдет.
Евлампий сказал:
- Я пошлю мою собаку в берлогу. Мой Карько сильный и злой, я его хорошо учил, не подведёт. А как мишка вылезет, в три пули его уложим. Если что и ребята стрельнут из подмоги.
- Договорились, до утра. Ты, Миколка, оставайся у нас, если хошь, рано пойдём в лес, чего мотаться,- предложил дед Василий.
-Нет, я Анютку не предупредил, волноваться будет, мы рядом, четыре километра не проблема, дорогу укатали, вернусь вовремя.
-Добро, - согласился дед.
Рано утром отправились на охоту. У кромки леса оставили младшего сына Павла с санями.
Охотники углубились в лес.
- Ты Василий и рогатину с собой захватил, неужто с ней на медведя охотиться собрался? Я думал, всё-таки с ружьём сподручнее. Или может опять, как прежде тебя вперёд послать, возле берлоги облегчишься и духом своим от овсяного киселя из спячки его разбудишь и с места стронишь? - Подмигнув остальным, спросил Евлампий. Мужики задавили смех, чуть хохотнув, а Василий ответил, не смутившись:
- Пошути пока. Мы вологодские толокном испокон века выживаем и овёс всему голова. А эту рогатину ещё дед мой с собой брал, когда ходил на медведя. Она ружью не помеха. А что если заклинит? На охоте, тем более на хозяина леса, каждая секунда дорога, ни одну жизнь она спасла.
Все замолчали. Василий побежал первым. Несмотря на возраст и беспрерывную, тяжёлую, физическую работу по хозяйству, это был ещё крепкий и сильный мужчина.
Пробежав, километра два по лесу, тропами, известными только ему, дед остановился и сделал знак. Распределив стрелков и помощников в десяти метрах от берлоги и спросив о готовности, он дал команду Евлампию раскопать лаз в берлогу. Тот, положив рядом оглоблю и ружьё, сделал подкоп короткой лопатой, затем сунул туда слегу и пошевелил. Послышалось глухое, сердитое рычание. Хозяин собаки скомандовал:
-А ту его, вперёд Карько!- И быстро отошёл чуть дальше.
Собака яростно бросилась в прокопанный ход.
Через минуту, она с визгом выскочила обратно с израненной шеей, сбив Евлампия с ног, который упал в глубокий снег, кобель помчался в сторону Василия. Следом выскочил огромный медведь и, не обращая внимания на барахтающегося в снегу человека, бросился за собакой. Дед Василий выстрелили ему в грудь, медведь присел, затем поднялся и тяжело пошёл на него снова. Прозвучали ещё выстрелы других охотников, дед ловко выхватил рогатину и приготовился к нападению, но тут медведь рухнул рядом.
Едва заехали во двор к деду Василию на санях с тушей медведя, тут же следом торопливо вошёл председатель колхоза.
- Ты что же, Василий, сотворил?
- А ничего, вот только медведя завалили. Что с тобой Степан?
- Знаешь, что охота разрешена летом и осенью, а сейчас уже наступила зима, а потом на это Советской властью надо иметь разрешение. Из района предписание пришло, что лесник назначен. Всё принадлежит новой власти и трудовому народу и лес, и зверье. Ты расхититель государственного богатства. Хочешь, что бы и я тоже под суд загремел? А если чекисты приедут? Сейчас белофинны зашевелились, а ты одно по лесу шастаешь.
- Вот те на! Раньше помещик всем владел, нельзя было в лесу промышлять, теперь Советская власть. Я не пойму, изменения в этой нашей крестьянской жизни? А то, что мы в колхозе шапку зерна на мою огромную семью получили, тебя не волнует? Как до весны доживём? Землю моих предков вы забрали, работаю я в колхозе за пятерых, а получил за одного,- сказал возмущенно дед.
- Ты кулацкие замашки брось! Хоть ты и друг моего отца и на охоте жизнь ему спас, я на это не посмотрю! Дели медведя на всех. Вон сколько несчастных живёт, бабы да дети малые, гражданская война село ополовинила. Ты знаешь, что неурожай был. Не только у нас, голод по всей стране.
Дед засопел и ответил:
- А когда моя семья с голоду подыхать будет, эта власть поможет? Ладно, поделим, но охотникам больше оставим, мы жизнью рисковали. Ты вот не пошёл с нами, а всем предлагали поучаствовать.
Председатель обрадованно произнёс:
- Вот и хорошо, а если проверяющий товарищ приедет, скажем, за дровами пошли и необходимая самооборона. Сейчас, ты же знаешь, что творится, за колосок сорванным на колхозном поле да одну картофелину - сажают в тюрьму. Поосторожней ты с высказываниями дед, мой тебе совет по дружбе! Вокруг лагеря с колючей проволокой переполнены врагами народа. Я тоже каждый день по краю хожу и завишу от настроения моих старших товарищей по партии. Устал мотаться в район, ругают без конца, на чём свет стоит. Меня первого посадят. Вот плюну на всё и в город с семьёй подамся на завод, а вы как хотите!
- Лады, - сказал Василий, - мы, не жадные, поделимся.
- Добро, - произнёс Степан и вышел.
Суровая зима совсем не хотела уходить. Припасы еды таяли с каждым днем. Анна с тревогой думала:
'Как они дотянут до весны'?
Николай с раннего утра до самого позднего вечера пропадал то колхозной конюшне, то по другим работам, где требовались мужские руки. Боли в пояснице мучили его. Спасался только тем, что залезет в русскую печку, распарится, да отхлещет спину берёзовым веником, боль и отпускала.
Во многих северных регионах России русскую печь использовали вместо бани. Это было сердце дома и самая важная его часть.
Для купания в печи после топки удаляли угли и золу, внутри подметали, клали солому или коврик из камыша, сверху их накрывали половичком, а то и просто сверху настилали душистого сена Любитель попариться отец, залезал в печь головой вперёд, в печи разворачивался и садился на солому. Ему подавали тазик с водой и веник, закрывали заслонку. Кирпичи в печи были горячими, от них исходил сухой жар. Парясь, похлёстывая себя берёзовым веником, он погружался в приятную атмосферу.
Топку в русской печи делали такой вместительной, что два человека могли свободно сидеть, не доставая головой свода. А стенки были на таком расстоянии, что можно было, смело хлестать себя веником. В печи распаривались, намыливались, поливая себя тёплой водой из ковшика в печке, где стоял чугун с горячей водой и ушат с холодной, а выливать нужно было в шайку, так и мылись испокон веку.
На следующий день, Анна договорилась с соседкой Галей сходить в Шуйское за рыбой, хоть и пятнадцать километров, но тепло одевшись и взяв саночки, женщины отправились в путь. Соседка согласилась с просьбами десятилетней дочери взять её собой. Анна воскликнула:
- Зачем потакаешь? Силёнок у неё может не хватить. Нам надо туда пятнадцать километров, но и обратно столько же! Сейчас зима, а ну мороз сильный ударит, Я вас ждать не буду, и волки очень лютуют, особенно по ночам, поэтому засветло надо вернуться.
- Ничего, я уж согласилась. А с ней мы рыбы больше притащим для семьи. Она старшая и приучена, много работать и мне помогать. Я её убеждала бросить эту затею, а она упёрлась, пойду с вами и всё!
- Как хотите, но я против того, чтобы дочку мучить.
Галя улыбнулась:
- Ничего, мы потихоньку, как-нибудь дойдём.
Они вышли из дома и направились в сторону Шуйской пристани. Дочка Оля радовалась и шла первая по дороге, показывая, какая она сильная. Анна говорила:
- Не спеши, надо экономить силы, обратный путь будет сложный - самим идти, да тяжёлую рыбу тащить.
Перед селом Шуйское присели отдохнуть, избы уже виднелись вдали. Подойдя к ближайшему дому, попросились обогреться. Хозяева поставили самовар, и они выпили чаю и перекусили своими лепёшками.
Удачно купили хорошей рыбы, увязали её на санках и поспешили в обратный путь, чтобы успеть до темноты.
Мороз усилился. Анна шла впереди. Галя с дочкой всё отставали.
- Прибавляйте ходу, а то ночью волки нас загрызут, да похоже, метель поднимается!
- Ох, зачем мы набрали с дочкой столько рыбы? Вижу, устала она очень, бедняжка.
- Ну, давайте чуток посидим, да снова пойдём.
Отдохнули минут десять и снова отправились в путь. Поднялся сильный ледяной ветер и с большим напором дул в лицо, усложняя их продвижение. Они уже преодолели третью часть пути.
Начало смеркаться.
- Ты иди Анна вперёд. Я тут с дочкой посижу, уже не так далеко осталось до нашей деревни. Совсем замучилась она, и почему я тебя не послушала?
- Хорошо! Только долго не сидите, а то замёрзните, смотрите, метель усиливается!
Анна пошла вперёд. Прошёл час, Гали с дочкой всё не было. Женщина повернула назад. Она уже не чувствовала рук и сознание было затуманено от усталости. Наконец, увидела вдалеке две сидящие фигурки на снегу, когда она подошла ближе, поняла, что они мертвы. Слёз не было, только огромное чувство отчаяния овладело ею. Она поняла, что тоже замёрзнет, если не будет идти вперёд.
Анюта снова вернулась на свои следы и пошла к деревне, метель бушевала и бросалась большими пригоршнями снега. Женщина твердила про себя одно слово: 'идти', упрямо передвигая ноги, которые не хотели слушаться. Наконец показалась первая, крайняя изба, Анна постучала, хозяин вышел и помог ей зайти внутрь.
-Ой, Анна! Совсем ты заледенела! Иди быстрее к печке и снимай одежду.
- Там Галя с дочкой в часе ходьбы, замёрзли, мёртвые они, - прошептала она непослушными губами.
Хозяйка всплеснула руками:
- Ах, несчастье! Зачем же она дочку взяла? Ты попей горячего чаю, и ягоды вот кушай, я сейчас сына старшего пошлю за Николаем. Метель страшная началась, ну и погода, не повезло.
Весна 1934 года принесла новую беду и трудности.
Умерла Александра. Тяжело было прощаться с ней. Не один раз её мудрость помогала выживать в это трудное время.
Похоронив её рядом с Павлином, глава семейства задумался, как жить дальше. Надежда, средняя сестра Райки, проболела всю зиму, кашель душил её беспрестанно. Еда заканчивалась, несколько десяток картошек на целую семью, вот и всё, что было из припасов. У Николая еще оставалось ружье, хотя в лесу запретили всякую охоту, да и патронов было в обрез, он решил попытать счастья. Едва рассвело, Николай отравился в лес, но надо было успеть на работу и он, проходив два часа смог только подстрелить сойку да лесного голубя на последнюю дробь, но и они помогли протянуть несколько дней. В колхозе посчастливилось выпросить две горсти зерна. Так дети с приходом весны смогли наконец-то выздороветь. 'Надо как-то менять жизнь. Иначе следующую зиму не протянем', - подумал он.
Уже многие, бросив всё, всякими хитростями получая паспорта, уезжали из деревни: кто в Вологду, или в Архангельск.
Николаю поручили отвезти выбракованных лошадей и коров с двумя помощниками в Вологду. Им выдали паспорта. Каждый колхоз выполнял свой план по мясозаготовке, несмотря, что сами еле выживали.
Долго добирались они. Закончив дела, решили сходить на речку Сухону посмотреть на корабли, на людей, но новую жизнь. Николай увидел женщину, которая несла в руках большой каравай хлеба.
-Извините, гражданочка. А чтобы купить такой хлеб нужно ли для этого паспорт?
- Вы что товарищ? Вон через дорогу хлебный магазин, заходите и покупайте!
Николай смутился, но не мог же он объяснить, что в городе не был несколько десятков лет.
Его товарищ Иван сказал:
- Другая жизнь, видно неплохо у них. А мы работаем, как крепостные, света белого не видим, а голодаем. Как семью содержать? Порушили устои деревни. Мои родственники в Рикасиху поехали, на Северной Двине город новый закладывают Судострой, не далеко от них, очень довольны и я подумываю сняться, там хоть рыба есть. Брошу колхоз, будь он неладен и к ним уеду. Охотиться не дают, землю отобрали, а детей не прокормишь за их трудодни.
Они купили хлеба кирпичиков, и пошли к лошадям готовиться в обратный путь.
Вернулся Николай в деревню, тоска охватила его сердце.
'Неужели и дети мои не узнают лучшей жизни, так и будут на работе ломаться и голодать'?
- Анютка, паспорт у меня есть теперь, хочу я с места этого уходить, нету жизни больше в деревне. Еле-еле вытянули эту зиму, и мать потеряли, а следующую ещё хуже будет. Колхоз создали, чтоб крестьянство погубить, сама видишь, как мы бедствуем. Давай корову продадим и уедем в Рикасиху. Рядом с ней новый город Судострой начинают возводить. Я нашёл знакомых с Никольской. Они зовут нас, хвалятся, что неплохие деньги платят в Рикасихе, там районный центр, если плохо будет, в Судострой переберёмся. Как думаешь?
Анна заплакала, помолчала, потом ответила:
- Ну что же, надо поехать из-за детей. Здесь жизни нет, совсем мы оголодали. Хочется, чтобы их судьбы лучше сложились на новом месте. В колхозе мы как проклятые работаем, а толку нет, всё план повышают, страну кормить надо, а мы кто тогда?
Николай обнял её.
-Лапушка моя, авось не пропадём. Дети старшие уже подросли, как-нибудь устроимся. Директор школы хотел давно купить корову, вот ему и продам, договорюсь с Федорёнком, и ему лошадь с телегой тоже предложу, попрошу его, чтобы он с нами до Шуйского поехал, так и доберёмся к пристани. А там и по реке до Вологды доедем, оттуда поездом до Архангельска, Рикасиха от него недалеко.
Анна вздохнула и сказала:
- Уйдём из деревни, силы ещё остались, а будущее покажет, правильно ли мы сделали. Никто не знает где лучше, но тут от голода погибать не хочется. Я завтра пойду тоже за паспортом, скажу, что на работу устраиваться поваром в соседнее большое село Воробьево. Надеюсь, твой брат не подведет и выдаст мне документ. Скажу, что на месяц пойду наниматься на работу. На том и порешим.
Анна получила паспорт, но на работу не пошла, объяснив это тем, что заболела. Они начались готовиться к отъезду.
Дети обрадовались, оживились, не могли дождаться, когда же поплывут на пароходе, а железную дорогу видели в школе на картинке и мечтали о поезде. Только и говорили о предстоящем переезде. Старшая Александра, которой уже было семнадцать лет, особенно была довольна и планировала устроиться на работу в новом городе.
Василию хмурился, как взрослый и говорил, подражая им,
-Чему радуетесь? Неизвестно что нас ждёт ещё на новом месте.
Райка была счастлива совершенно. Она так любила перемены в жизни и возразила брату:
- В школу другую пойдём с городскими детьми, что мы тут узнаем? А там столько интересного будет, я уверена. Школьные книжки дадут на каждого и с картинками! Может и сумка будет у меня красивая, а то хожу с холщовой.
Ольга с Надеждой держали младших на руках Валю и Вову, слушали их перепалку, но в разговоры не встревали.
Прибежала Божатка, запричитала:
- Как же вы дом хороший оставите, сам же строил! Здесь хоть и голодно, но всё знакомо.
- Ничего, ответила Анна, как все, так и мы. Надо попробовать, муж дом заколотит, будет совсем плохо, вернёмся.
Стали собираться.
Федорёнок ругался, что его обманули, и теперь жди неприятностей из-за их паспортов, но помочь брату согласился, повторяя при этом:
- А что если меня из-за вас посадят? Мне тоже уезжать? Вернёшься ещё в родную деревню! Попомнишь моё слово. Разбегаются, как тараканы. А работать, кто будет? С вами социализм не построить, трудностей испугались, всей стране не просто. Надо было точно тебя раскулачить! Николай не вступал с ним в перепалку, думая про себя: 'Вот ты зад оторви от стула, да и работай и строй свой социализм, а то всё в разъезде или агитацию в клубе проводить, знаю я, тебя хлебом не корми, дай языком помолоть'!
Фёдор ещё больше распалялся, видя молчание брата.
- А что люди скажут? Брату и его жене паспорт выдал, и тот уехал в город. Сейчас меня за глотку возьмут! Это вы, несознательные элементы рушите деревню, и тормозите наш путь в светлую эру коммунизма!
Николаю надоело слушать, и он сказал:
- Хорош агитацию разводить, ты что забыл? Не на собрании! Поехали вместе, я не против.
Федорёнок вспомнил, что и правда, слушателей нет. Он 'угас' и хмуро сказал:
- Ладно, предупреди, как будете выезжать заранее, а то меня могут в район вызвать и напиши, как устроишься.
Анна пошла к соседке Катерине.
-Как здоровье? - Спросила она,- скоро тебе рожать-то?
-Слава богу, хорошо! Думаю, может месяца через два.- С радостной улыбкой ответила ещё довольно молодая, миловидная женщина.
- Уверена, будет сын! Вот счастье - то! А то уж думала так и буду свою вдовью долю горькую и дальше тянуть. Я у Фёдора жёны не отбираю, знаю как тяжело одной, детей - то у неё нет, а мне ребёночек только и нужен.
Аня улыбнулась и погладила её по плечу:
-Правильно, узнаешь счастье материнства, нечего одной куковать! Дети хоть и тяжело достаются, но это радость и смысл жизни. Мужиков-то в деревне почти не осталось, война гражданская здорово подкосила, а от Федорёнка не убудет.
Ты пойди, можешь взять у нас в доме что-нибудь для своего хозяйства. Колыбелька у нас хорошая осталась. Я своё отражала, уезжать мы собрались в Рикасиху, здесь наших детей не поднимем, голод замучил.
- Не боитесь переезжать? Ну да с твоим Николаем, ты словно за каменной стеной. Повезло тебе с мужем, работящий он, серьёзный, не пьёт и не курит. Бог вам в помощь!- Сказала соседка.
-Ты за домом присматривай, хорошо? Кто знает, как распорядится судьба? Будет совсем плохо, вернёмся в это колхозное рабство, куда же деваться? Александра, старшая, начала невеститься, лучше уж в городе пусть жениха ищет, может её доля лучше будет?- Грустно произнесла Анна.
- Может ты и права! Сколько годов я жила одна? В деревне туго с мужиками, не дай бог пропустишь свою пору или овдовеешь как я, то и всё, одиночество задушит. А в городе бы я жила, так давно бы себе и мужа нашла, и детей кучу родила. Ну, счастливо вам, зайду позже.
Солнце обогрело теплом, лес манил, предлагал грибы ягоды, но и появившаяся мошкара одолевала нещадно.
Старшая Александра предложила:
- Райка, Вася, а пойдём ка в лес! Я полянку в прошлый раз приметила, земляники наберём, а мы с матерью пирогов испечём, да грибов поищем, можно посушить и в дорогу взять.
Любила Шура лес, в свободное от крестьянской работы время, часто уходила по ягоды. Первая певунья на вечеринках, не любила она работать в огороде, не ухаживать за животными. В такой большой семье работать приходилось, как взрослой.
Она всё повторяла:
-Как выйду замуж, так не больше двух детей рожу. Столько ртов кормить, что за жизнь!
Анна посмеивалась:
- Не говори раньше времени! Своя ноша не тянет, как с мужем повезёт, а то и пятерых захочешь. Наш отец всем отцам пример, я бы и ещё родила, коли могла.
Лес приветливо встретил своими раскидистыми ёлками, соснами, да берёзами. Подошли к болоту, Шура знала дорогу через него, она приказала:
- Берите слегу, да за мной след в след, Вася, а ты замыкающий, присматривай за Райкой!
Огромное болото подсохло, дождей, последнее время не было, и они шли, словно по пуховой перине. Через пару километров у Райки заболели мышцы ног, и приятное ощущение от ходьбы ушло, хотелось скорее дойти к островку с деревьями, передохнуть и посидеть на твёрдой земле. Наконец дошли до редких деревьев, и болото плавно переходило в лес. Она вздохнула с облегчением.
Александра быстро нашла полянку, усыпанную земляникой. Они наелись и набрали полные корзинки ягод. Отдохнув немного, пошли в обратный путь к дому.
-Опять это болото! - Сказала Рая.
-Не забудь слегу! - Напомнила сестра.
Рая и правда о ней забыла.
Обратно они шли медленно, уставшие, но довольные. Уже виднелись берёзки и болото заканчивалось. Довольная Райка прибавила ходу. Вдруг она резко провалилась сразу же по пояс, едва сделав шаг в сторону. Она закричала, испугавшись, и ухватилась за слегу, как спасение. Шура повернула назад, но Василий уже лёг на живот и схватил девочку за руку.
-Проклятое болото, ну и коварное, - сказала Шура. Василий вытащил плачущую Раю.
-Ничего, уже близко, не бойся, - успокаивала сестра.
-Внимательно, иди след в след, - строго приказала она.
Благополучно добравшись домой, они получили взбучку от Анны, что не предупредили её.
-Шура! Ты же старшая,- сказала она,- почему так поступила? В Свистунихе на крайнюю избу у леса стая волков напала и всю семью загрызла! Сейчас охоту запретили, и много их развелось, опасно в лес ходить, особенно детям.
-На собрание! Лесник приедет! - Закричали у дома, постучав колотушкой по воротам.
Николай сказал:
-Напоследок схожу, послушаю, а вдруг охотиться разрешат?
Анна горько улыбнулась:
-Держи карман шире, дождёшься от них, скорее наоборот, ещё что-нибудь придумали, чтобы от леса отвадить!
Изба набилась людьми, все хотели увидеть нового лесника.
Собрание открыл Федорёнок, произнеся, как всегда, пламенную речь о светлом будущем и коммунизме, передал слово леснику Григорию Ивановичу.
Худой, мужчина, со шрамом на лбу, был краток:
-Правильно сказал Фёдор Владимирович, наше будущее зависит от нас, партия и правительство прямо указывают: 'Необходимо беречь лес и всё, что в нём находится, это народное достояние'. А сейчас идёт хищническая вырубка леса на продажу, как и охота. Не бывать этому! Учтите, даже и за сломленную ветку будем штрафовать! А злостных нарушителей в тюрьму!
Раздались крики:
- А чем же печки топить, ну и ну!
- Помогайте сохранять лес, в сосновых делянках много хвойных иголок, большой слой под деревьями, от этого деревья гниют, вот и собирайте. Они прекрасно горят, да и деревьям этим поможете. На каждого человека будет норма дров, в деревне организуем бригаду, и можно будет пилить только сухостой или повреждённые деревья. Но шишки не собирайте, узнаю, кто шишками топит печки, оштрафую!
Люди молча стали расходиться с хмурыми лицами.
Николай пришёл домой и с порога, с возмущённым видом воскликнул:
-Вот дела, Анютка! Мало им что голодаем, так ещё теперь запрещено и ветку в лесу сломить, будут штрафовать, и тюрьмой пригрозили! Завтра же готовься к отъезду, не дают здесь жить. Нужно уезжать пока паспорта не отобрали, а то, мало ли что.
Горько покидать родное гнездо, тем более построенное своими руками. Уже сложили на телегу двухведёрный самовар, сундук, кое-что из нехитрой утвари.
Непривычно и страшно было смотреть на открытые ворота пустого овина. Анна незаметно вытирали слёзы, концом своего платка. Дети сидели на телеге притихшие и немного испуганные. Младшие не могли понять, отчего так хмурятся родители, а старшие молчали.
Николай перекрестился, поклонился дому, закрыл дверь, приладил доску и стал её забивать. Ему казалось, что он бьёт гвозди не в дверь, а в своё сердце.
Грустная Анна стояла рядом с телегой и ждала мужа. Николай зашёл за угол дома, нежно погладил его брёвна натруженной рукой с раздавленными от работы пальцами и прошептал:
- Ты уж прости нас, домушко!
Затем повернулся и твёрдым шагом подошёл, взял вожжи из рук Анны и, не оглядываясь больше, выехал со двора
Они проезжали по улице, все кто был не на работе старые, да детишки вышли из домов, пожелали им счастливого пути, махали вслед, а потом, пригорюнившись, возвращались обратно.
Ольга- божатка долго смотрела на уезжающих родственников, смахивая слёзы:
'Ну, если и Крючковы уехали, то и наш черёд скоро придёт', - подумала крёстная.
Подъехали к дому Фёдорёнка. Он вышел им навстречу:
-Здорово! Собрались? Ну, в добрый путь!
Он пошёл рядом с Николаем.
В конце деревни у крайней хаты, которая стояла почти у леса, вдруг, откуда ни возьмись, выскочил заяц, и стремглав перебежал им дорогу, скрывшись среди густых деревьев.
Николай улыбнулся:
-Вот и лесные жители нас провожают. Дети заулыбались и оживились.
Анна подумала: 'Не к добру это, но может, обойдётся'? Но вслух ничего не сказала.
Федор спросил:
- А где де вы жить-то будете в Рикасихе? У знакомых что-ли? Найдёшь ли там работу?
Николай ответил:
- Не знаю ещё. Вот и посмотрим, как твоя Советская власть поможет беднякам. Теперь, мы пролетарии, ничего не имеем кроме детей, самовара и сундука. Руки мои рабочие прокормят, на это надеюсь, главное чтобы спина не подвела. Может детям дальше в жизни лучшая судьба улыбнется, и не будут голодать, как мы, да на работе ломаться за гроши. Едем за лучшей долей, а уж как судьба распорядится, один бог знает.
В деревне и городе жизнь стала разная. Здесь Анна замучилась, со слезами белый, лесной мох с мукой мешать и пироги печь, это дело?
Раньше, хоть дровишек продать можно было, сколь раз они выручали? И лес всегда помогал выжить, а теперь всё запрещено. Скоро и сам уедешь из деревни. Из трехсот домов, сколько осталось? Сто, а может и меньше! Город всех зовёт, чтобы выжить, погубили деревню, как специально. Ваш вождь к чему призывает? Пролетарии всех стран соединяйтесь! Нету крестьянам места в России, ну вот мы и стали пролетариями. А не понимают, что тем и сильна была Расея - матушка, что крестьяне хорошо жили и всех кормили. То, что творится сейчас при народной власти, при господах не было.
Федор задумался и ничего не ответил.
На пристани в Шуйском было многолюдно. Николай сгрузил вещи с телеги и попрощался с Федором:
-Не поминай лихом, брат, спасибо за помощь. Буду в деревню наведываться иногда, а ты за домом присмотри, огород мы Катерине отдали, рассказала Анне, что сына ждёт, поздравляю. Дети это ради чего мы живём и что оставим после себя. Прощай, авось свидимся ещё!
Они обнялись.
Ребятня радостно бегала по пристани, махая руками пароходу, который показался вдали.
Небольшой летний дождик налетел, покапал и исчез.
-Хорошо, что дождь пошёл, это добрая примета, - сказала Анна.
- Главное, чтоб плакать не пришлось,- горько пошутил Николай, всё ещё тяжело отрывая от себя родную деревню, где прожил большую часть своей жизни.
Разместились на палубе, усевшись на свой сундук, они с интересом смотрели по сторонам на проплывающие мимо окрестности.
Вдруг, Райка прижалась к матери и воскликнула:
-Мама, смотри, церковь плывёт, страшно!
- Вот глупая, - засмеялась мать,- это пароход проплывает мимо, а она на земле стоит.
По реке добрались до Вологды, старшие дети подхватили малышей и выгрузились на пристань.
- Вот и речку Сухону с Вологдой узнали! А правильно, что перебираемся в другое место, смотри, сколь дети увидели, а то в деревне были как бирюки,- сказала Анюта
мужу.
-Постой тут, пойду искать телегу и лошадь, надо до вокзала добраться.
Николай ушёл. Через полчаса он подъехал с дедом, который согласился их довезти.
-Ох, у тебя и семья, детей много! Куда же вы едите?- Спросил он.
Николай улыбнулся:
- Богатый я! Без наследников, надеюсь не останусь, правда, состояния кроме вон самовара не имею, ну это дело наживное, было бы здоровье. В Рикасиху мы едем к знакомым, бежим из деревни от голода.
- Знаю, сам к сыну переехал, как бабку свою схоронил. Погубили деревню, теперь будущее нашим детям покажет, добро это, аль нет.
Так, беседуя с дедом, незаметно приехали на железнодорожный вокзал.

Часть 2
Город корабелов.
Эпиграф:
'Где много лет на Белом море,
В краю лесов, болот, ветров, дождей
Никольский храм стоял в дозоре
Российских, вольных рубежей, Там вырос город корабелов...
( слова из гимна городу Северодвинску. Стихи А. Ипатова)

Долгое путешествие до Рикасихи завершилось, семья прибыла в этот районный центр уставшая и почти без средств. Дети были довольны, столько увидели, чего стоило поездка по железной дороге, они без конца вспоминали об этом. На пристани в Рикасихе Николай нашёл телегу. Заплатил мужичкуиз последних оставшихся денег, и они поехали к знакомым по адресу, но когда прибыли туда, оказалось, их там нет, хозяева рассказали, что земляки перебрались в соседний, строящийся город Судострой. Николай снова посадил малышей на телегу, расспросил у хозяев, где находится райисполком и поехали туда, так как платить за квартиру, он не мог, деньги были на исходе, впервые не зная, что делать в этой ситуации.
Он вошёл в кабинет председателя райисполкома.
Пожилой, на вид немного сердитый мужчина с усами, спросил:
- Что вам гражданин? Почему врываетесь?
- Извините меня, но мы уехали от голода из деревни Иваново, гляньте в окно на мою большую семью. Хотели у знакомых остановиться временно, но они уехали в Судострой. Денег у меня больше нет, чтобы туда добраться, дайте работу, помогите.
Председатель, помолчав немного, спросил:
-Пойдёшь ремонтировать мостовую?
- Да, - обрадовался Николай,- я плотник хороший, не лентяй.
Председатель взял лист и что-то написал:
- Младших отвезите в детскую комнату на сутки около пристани, сам завтра выходи на работу, адрес я написал, а послезавтра освобождается место в бараке, тоже у пристани, там в одном углу цыгане живут, а из другого как раз семья на твоё счастье переезхала в Судострой, , вот и займёте их место.
Николай взял лист, руки его дрогнули от пережитого волнения.
- Спасибо,- выдавил он, повернулся и вышел.
В коридоре он смахнул скупые мужские слёзы и ощутил, как сильно бьётся его сердце.
Мало-помалу обустраивались в бараке. Николай сделал нары для детей. Со временем и Анна нашла работу в воинской части на складе с продуктами, устроившись сначала сторожем, потом и кладовщиком.
Однажды Николай чинил деревянную мостовую, рядом остановился мужчина с портфелем.
-Здравствуйте, товарищ! Каждый день ходу на работу мимо вас. Какой вы мастеровой и трудолюбивый, а скажите, как вы относитесь к лошадям?
-Очень уважаю, я деревенский, у меня всегда было две, порой и три лошади. Теперь вот скучаю без них.
-Меня зовут Игорь Сергеевич Цабон, я директор местного рыбзавода, переходите к нам работать. У нас конюх на строительстве дома от рыбзавода требуется, много мусора, телега выручала, а машина одна, не успевает.
Николай на следующий день вышел на новую работу и был доволен. Конь напоминал ему о деревенской жизни, он всячески ухаживал за ним и старался подкармливать. Дела в семье пошли хорошо. Дети ходили в школу, старшая Шура уехала на работу в Судострой и устроилась официанткой в столовую на пароходе, где жили комсомольцы, строившие город будущего.
Осенью, решил Николай проведать родню, съездить в деревню, увидеть дом, который ему снился часто, особенно сад и его яблони. Райка увязалась за ним.
-Тятя, возьми меня с собой, я тоже хочу в деревню съездить!
Отец никогда не мог ей отказать, он побурчал немого и согласился. Добрались до деревни быстро, и вот уже Николай подходит к своему дому. С большим волнением, он оторвал доски от входной двери, затем вошёл внутрь. Тяжёлыми шагами приблизился к лавке возле печки, присел, и вспомнилась ему вся его жизнь, тоской охватило сердце. Непривычная тишина висела в доме, не бурлила жизнь, не слышались детские голоса.
Вбежала Рая.
- Тятя! Пойдем к Божатке сходим, чего ты сидишь? И грустный такой.
-Пошли, это я нашу семью вспомнил, как жили раньше. - Ответил Николай.
-Я сегодня на посиделки пойду, можно? Хотела моих подружек увидеть, я ведь теперь городская! Катя Никитенкова, помнишь, я тебе про неё рассказывала, мы с ней за одной партой в школе сидели! Она, как заметила мой красный беретик, так обзавидовалась! - Возбуждённо затараторила дочка.
-Ладно, шагай, тарахтуха, тётя Оля, крестная уж ждёт нас. Вечером сходи на час, но не больше, - строго сказал отец.
Божатка обрадовалась их приходу, выставила нехитрое угощение и забросала Николая расспросами.
Вечером Рая отправилась на гулянье. Вся молодёжь, собравшаяся в доме, стала её расспрашивать о городской жизни. Девчата поснимали свои платки и мерили одна за другой её красный беретик. Гордая Райка, как взрослая, степенно отвечала на вопросы.
Спустя час, она забрала свой берет, попрощалась и вышла, следом за ней выскочил Антонин, симпатичный парень лет пятнадцати.
-Рая, можно я тебя провожу?- Спросил паренёк.
Хоть он сильно ей нравился, от неожиданности, она испугалась и убежала от него, ничего не ответив, как сумасшедшая. Перед домом Божатки была яма заполненная дождевой водой. В темноте Райка свалилась в неё, выбравшись кое-как, мокрая и грязная вошла в избу к крестной.
-Ох ты, дитятко, что с тобой приключилось? - Запричитала Ольга.
-Да яма у вас перед забором, я и не увидела, бабуля помогите, а то отец заругает,- попросила Рая.
-Ничего, вот переоденься, я сейчас замою, да на печку брошу, все и высохнет к утру, лезь на печь, погрейся, а я к отцу схожу предупредить, надо и его позвать, что он там один в холодном доме, - ласково сказала Божатка.
Прошло три года. Семья в Рикасихе получила комнату в новом доме от рыбзавода. Но были и неприятности, районный центр упразднили и перенесли в Архангельск. Стало плохо с работой, опять наступали тяжёлые времена.
Райка подросла, ей было уже тринадцать лет, а Василию четырнадцать, он старался во всем помогать отцу и ходил с ним вместе на работу. Но у него была мечта, море, река являлась его стихией. Он грезил устроиться на работу в Лайдок, куда по речке Лая заходили торговые корабли на ремонт. Симпатичный, русоволосый, с серыми глазами и высоким лбом, физически крепкий, он выглядел старше своих лет. Николай любил и гордился им. Анна всё приговаривали, глядя на него:
-Хороший у нас сын вырос, добрая душа и трудолюбивый!
Непоседа Райка так хотела посмотреть, где работает Шура. Однажды сестра через знакомых попросила её принести готовое, красивое платье в Судострой, которое сшила портниха, когда она в прошлый раз гостила в семье в Рикасихе. Шура начала получать хорошую зарплату и ей нравилось красиво одеваться. Она познакомилась с Иваном, который работал водителем на скорой помощи, у него была комната на улице Беломорской, и он считался завидным женихом. Степенный, серьезный, добрый, он очень нравился Александр. Из всех сестёр, она была самая симпатичная, с большими серыми глазами, полными губами, которые всегда улыбались ласково, они привлекала внимание парней. -Мама, я и Анфиса Попович пойдём к Шуре, отнесём платье, хочется посмотреть этот город Судострой,- сказала Рая.
Хмурая Анна подумав, согласилась и произнесла тихо:
-Уже переименовали его, он называется Молотовск, далеко идти километров восемнадцать. Возьмите еды и воду. Может и правильно, здесь опять жизнь трудная, расскажешь как там, может и нам придётся перебираться, кто знает. Шура хвалится, что и воду провели, а то пили болотную. Дома, школу, котельные построили. Мечтают быстрее закончить цеха и начать спускать на воду корабли.
Девушки шли с хорошим настроением, тёплая тихая осень падала разноцветными листьями им под ноги.
-Знаешь, Фиса, я мечтаю увидеть огромные морские корабли, представь, Молотовск строят комсомольцы и вечером поют, танцуют, весело там. Моя сестра работает в столовой официанткой. Вообрази, стоял на краю болота один Николо-Корельский монастырь в устье реки Северная Двина, а дальше тундра. Вдруг на пароходе прибыло шестьдесят молодых парней и девушек, разместились в монастыре, а кто на пароходе. Поставили на палубе железные кровати сверху брезент и первое лето спали там, ожидая постройки бараков, а выйти на сушу можно было только с палкой в руках, перепрыгивая с одной кочки на другую, вокруг трясина, не было даже воды! Мне Шура говорила, что они приспособились очищать и пить воду из болота. Работали не покладая рук, а сейчас уже много чего построили, есть и школа и дома на сваях, ремонтно - механический завод, базу и порт для кораблей, город растёт, вот это романтика!
Почти к вечеру добрались до места. В нем уже можно было ходить не только в высоких болотных сапогах. По главным улицам проложили на сваях деревянные настилы-тротуары. Вокруг центра ещё простиралась болотная жижа, а дальше необъятная тундра.
Девушки нашли столовую в городе и Шуру. Она очень образовалась, когда увидела их.
- Как наша семья, всё в порядке?
-Плоховато, отец потерял работу, его контору перевели в Архангельск и стройка закончилась. Мама просила узнать как у вас, может сюда перебраться?
Шура задумались, потом ответила:
-Подождите, бараков много, но спешат закончить до зимы и строят из сырого леса. Вода только в одном месте, дают по талонам на работающих и детей. Лучше к лету, здесь пока тяжело. Комсомольцы не успевают, нашего Кирилкина Ивана Тарасовича ругали из центра страшно и посадили в конце концов. Людей не хватает, условия тяжёлые и не все выдерживают, много стало больных. Хорошо, что на Яграх этих несчастных заключённых 'впрягли', много они делают, и просеки рубят, и болота вокруг осушают, дома и бараки строят, комсомольцы одни не справляются, всё ручной труд. Мы уважали Кирилкина, благодаря ему такой прорыв сделали, если бы не он так бы в монастыре и жили, а сейчас настоящий город прорисовывается! Он по вечерам, помню, когда ещё жили на пароходе, и было особенно трудно, придёт в красный уголок, да как сыграет на гармошке, да начнет рассказывать про будущий город, да с таким воодушевлением! Мигом, хандра и усталость уходила, хороший человек, жаль его!
Жизнь в семье Раи становилась всё труднее. Отец не спал по ночам, думая о том, как найти работу. Он уходил с самого утра, но поиски так и не дали результатов, перебивался мелким ремонтом у людей, благо плотник был отменный.
В Рикасихе разрастались лагеря с 'врагами народа', открыли для них лазарет, так как нечеловеческий, рабский труд, косил людей десятками, свирепствовала цинга и дистрофия. Бесплатная рабочая сила прорубала просеки и строила дорогу к Молотовску. В зоне лагерного отделения были свои мастерские, где самые слабые и пожилые люди шили, ремонтировали одежду и обувь, изготовляли всякий ширпотреб для насущных нужд. Заключенных хоронили в двух километрах от деревни, большей частью в общей безымянной могиле.
С началом весны, решили уехать к Шуре. Она вышла замуж за Ивана и у него была комната на улице Беломорская. Перебравшись на новое место, отец нашёл работу по ремонту и мощению деревянных мостовых, так как город находился на огромном болоте.
Муж Шуры, Иван, добрый и спокойный человек, работал водителем на машине скорой помощи и вошёл в трудное положение, и в комнате четырнадцать квадратных метров прибавилось, кроме молодожёнов, ещё девять человек.
Василий повзрослел. Ему уже исполнилось семнадцать лет.
- Отец,- сказал он, - дядя Фёдор приглашает меня на работу, он устроился на пароход 'Крылов' матросом, что курсирует Вологда - Тотьма, там кормят, и деньги платят.
Николай задумался.
- Что же, будешь с дядей, он хоть и балабол, но проныра, бросил всё-таки свой колхоз и тоже ушёл, а кому же он теперь речи пламенные о светлом будущем и коммунизме говорить будет? И как ему удалось из деревни уйти? Но благодаря ему нас не раскулачили, мы середняки были, но в то время загребали и кулаков, и середняков. Хорошее хозяйство у нас было крепкое, спасибо ему,прикрывал нас , как мог, а то были бы в лагере 'врагов народа' сейчас, а ребятишки наши в детдоме. Сам думай, сын, я не против твоего решения.
Василий улыбнулся, собрался, тепло простился со своей многочисленной семьёй. Мать плакала горькими слезами, защемило её сердце, долго она не отпускала сына.
- Ну что ты так расстраиваешься? Рано или поздно, дети от нас уходят, не на войну он идёт, будет работать с Федорёнком, он же мой брат,- успокаивал её муж.
Василий тоже не сдержался и тихо вытер скупые слёзы. Сильно он был привязан к семье и сросся со всеми.
Райка, которой исполнилось четырнадцать с половиной лет, воскликнула:
- Я тоже пойду работать, Шура мне сказала, что люди требуются в порт. Сколько мы можем жить впроголодь? Там и деньги платят, и карточки на обед обещают давать на еду и воду, да и вам полегче будет.
Рая с подругой пришла в порт в отдел кадров. Они старались казаться взрослыми, нарядились в самое лучшее. Шура дала сестре своё платье и сказала к кому обратиться.
Мало дарит теплом Архангельский край солнце, вроде бы и светит ярко, да только не даёт настоящего жара, лишь в некоторые недели вдруг полыхнёт, как будто извиняется за скупость. Седая Арктика тут как тут, вдруг проснётся и задует своим ледяным дыханием, показывая, кто здесь хозяйка на самом деле.
Девушки отыскали контору и вошли прямо к начальнику.
- Кем же вы хотите работать в порту?- Спросил с улыбкой мужчина с очень усталыми глазами, разгладив свои густые усы.
Смелая Райка ответила:
-Лебёдчиками!
Мужчина хохотнул:
-Ну и ну! Прямо на корабли я вас так и пустил! К нам иностранные суда бывает приходят, хотите, чтобы вас заграницу увезли, а меня посадили, как 'врага народа'? Нет! А вот приемопередатчиками я вас возьму. Мы начали строить четвертый и пятый причал, вот ты самая шустрая туда и пойдёшь. Остова уже вбили, настил бросили, а подругу можно на третий, или иди ко мне секретарём, если грамотная, а то одолели меня эти и бумажки, надо всё в порядок привезти и вовремя отвечать на них, а времени нет, хоть ночью сиди!
Рая обрадовалась и спросила:
- А когда выходить?
- Да хоть завтра, утром придёшь оформляться с документами, а затем иди в пятый трюм, найдёшь Толика он на кране, всё и объяснит, будете с ним в паре работать, а Мария, твоя сменщица тебе под расписку товары сдаст. В основном твоя работа бумажная - получаешь грузы, должна все чётко зафиксировать и сдать сменщице. Анатолий краном потом перемещает ящики из трюма и ставит на палубу, а дальше, уже другой кран доставляет на берег, правда кранов не хватает, спасаемся только пока ручным трудом грузчиков. Так что вы с Толей будете отвечать за содержимое в трюме, он за сохранность ящиков, а ты за товары, поняла? Сейчас, я выпишу пропуск для Паши Ободовко, скажите, что завтра выходите на смену и подойдите ко второму причалу, там работает Паня Яголенкова или можно Марину Кокорину из первого трюма, она как раз в пятом трюме помогает, запарка у нас, не хватает людей. Поспрашивайте, они вам лучше на месте объяснят и покажут, что надо делать.
И последнее. Здесь строго, учтите ремонтная военно-морская база, тоже тут, не только торговые корабли заходят, должна быть дисциплина и серьезное отношение к делу, так что осваивайте профессию, работы много. Да будьте поосторожней, заключенные работают на ручной разгрузке у кораблей, близко к ним не подходить и одеваться по-рабочему, понятно? Есть вопросы?
-Всё ясно, спасибо! - Ответила довольная Рая.
Девушки вышли на улицу. Белые кудряшки облаков проплывали в чистом сероватом небе. Казалось, судьба улыбалась им.
- Что ты решила? - спросила Рая у подруги.
Оля задумалась, затем ответила:
- Не знаю ещё, секретарём тоже хорошо, спокойнее, хоть и платить будут меньше. Пойдём, познакомимся с Анатолием, поговорим с этими женщинами, что он сказал, а там и решу.
Девушки подошли к проходной порта и увидели на вахте пожилую женщину, обмотанную платком на пояснице.
Рая, показав ей пропуск, с нескрываемой радостью объявила, что завтра она выйдет на работу приемопередатчиком.
Тётя Паша грустно глянула на неё и спросила:
-А лет - то тебе сколько?
-Будет пятнадцать скоро! - Гордо ответила Рая.
Вахтёрша сочувственно посмотрела, вздохнув, пропустила девушек.
Они прошли на территорию и увидели огромный корабль более ста метров, вокруг которого как муравьи сновали люди. Длинная цепочка грузчиков, человек двести с тачками тянулась к складу и грузовикам. Одни тачки были огромные, впереди их тянуло двое мужчин, третий толкал сзади, были тачки и чуть меньше, тогда её вёз один человек. Слева от кормы, работала широкая транспортная лента, на неё женщины заключённые грузили апатит, который попадал в трюм.
Рая немного оробела, а Ольга вообще чувствовала страх.
Они отошли на безопасное расстояние от женщин на ленте, но те увидели их и начали насмехаться:
-Что испугались, да мы зэчки из Одессы! А ну подойдите поближе, мокрощёлки!
Девушки быстро пробежали к кораблю и дежурному возле него, предъявили записку начальника отдела кадров, рассказав, что завтра выходят на работу, они спросили Марину Кокорину и Анатолия.
Дежурный пропустил их на палубу.
Марина выбралась из трюма и познакомилась с девушками.
-Вот хорошо, а то несколько суток здесь нахожусь, а у меня двое малолетних детей одни дома брошены, хорошо соседка присматривает. Выходи завтра, вот радость для меня!
-А где предыдущая сменщица?- спросила девушка.
-Так посадили! Нина, звали её, платья и часы стащила. Муж туберкулёзник при смерти, да двое маленьких детей. Нуждалась очень. Обыск дома сделали и нашли всё. Теперь на лесозаготовке в лагере будет горбить лет пять, а ребятишек в детский дом.
Рая погрустнела.
- А вот и Анатолий!- Сказала Марина
-Здорово, малышка, так с тобой в паре будем работать? Сколько же лет тебе, что-то уж ты мала ростом! - Произнёс он, глядя на неё с доброй улыбкой.
Высокий, худой паренёк лет семнадцати смотрел покровительственно.
-Будет пятнадцать, скоро! Я не малышка, если что, так двину, мало не покажется, - смело воскликнула Рая.
-Ты что с Вологды? Там боевые девчата! Значит сработаемся!
Рая вернулась домой и гордо закричала матери с порога:
-Мама! Меня взяли приёмосдатчиком, завтра на работу!
Анна всплакнула, обняла дочку и сказала:
-Милый ты мой воробушек, вот и твоя пора настала улетать, да в жизнь эту страшную впрягаться! Ты смотри, ничего не бери! Будь осторожна. Слышала я, что приёмосдатчики часто меняются, ловят на воровстве, за тряпку или пачку масла в лагерь отправляют, а это всю жизнь поломает!
Потекли тяжёлые трудовые будни. После первой недели по двенадцать часов в день, Рая еле доходила до дома и падала замертво от усталости. Ночью она видела в тревожном, коротком сне опять бесконечные ящики и мешки с яичным порошком, мукой, маслом, огромные трубы, какие-то моторы и механизмы. Всё это бесконечно крутилось в уставшей голове.
Вскоре семье выделили комнату на улице Беломорской недалеко от Шуры. Жизнь налаживалась, младшие пошли в школу, с едой стало лучше и уже не голодали, как раньше.
За хорошую работу, Рая тоже получила крохотную комнату в маленьком бараке для работников порта. Там стояла кровать, тумбочка, стол, печка-буржуйка. Маленькие дети её сменщицы часто болели, иногда ей приходилось ночевать в конторке на пристани. Прошагать два километра до города к своему бараку, не было физической возможности от усталости, если смену нужно было принять через два или три часа. Поспав немного, она снова выходила на работу.
Часть 3
Война.
Эпиграф:
...Да разве ж об этом расскажешь
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!..
(Отрывок из стихотворения М. Исаковского 'Русской женщине')

Пришел июнь 1941 года. Война смешала все планы. Мирная жизнь рухнула, и город оказался без продовольственного снабжения совершенно. Магазины были пусты и даже детям перестали выделять хлеб, оставили карточки только для работающих людей. Все ближе подходила северная осень с колючими ветрами, заморозками и холодными дождями.
Николай сказал жене:
- Давай, Анютка, возвращаться в деревню, Молотовск в продовольственной блокаде и будет только хуже, пока детей не лишились, уезжать надо! Даже мобилизованным грузчикам в порту стали выдавать четыреста грамм хлеба. А им строем шесть километров до порта дойти надо, двенадцать часов отработать, у них норма пять тон на человека за смену и снова шесть километров обратно. Райки рассказала - сначала пригнали заключённых уголовников, что называют себя 'друзья народа' в порт, кинули на разгрузку оставшихся продуктов со склада, так они начали коробки вскрывать и есть, разбили что могли, пришлось внутренние войска вызывать. Вот теперь только мобилизованные грузчики в порту и остались работать. Василий на пароходе устроился у него бронь от демобилизации, а я уже старый, как-нибудь в деревне переживем войну проклятую. Я тоже попробую к ним на пароход устроиться.
Анна заплакала и обняла мужа:
-Нету нам счастья, всё мы в дороге, словно цыгане! Когда уж прибьемся к какому-нибудь берегу?
-Эх ты глупая! Главное, мы все живы и не в лагере! Пол страны сидит. Старшие вон работают помаленьку, жизнь ломают. Не печалься, это ещё не горе, вместе преодолеем невзгоды. А немчуру проклятую мы победим, не впервой нам их колошматить, вот увидишь, и будет у нас много радости впереди, надо верить, а иначе, как жить?
-Как подумаю о Рае, сердце сжимается, тяжёлая доля ей выпала работает по двенадцать часов, а бывает и сутками в порту, в конторке поспит несколько часов и опять на работу, одно её на подмену ставят, она безотказная! Сколько так выдержит? Ей пятнадцать годков всего! - Горестно сказала Анна.
-Ничего, она среди рабочих людей, закалится духом, я в неё верю, зато жизнь не сломит в будущем, кто знает, что ей суждено пережить? Она ведь старшая среди сестёр, если что с нами случится, ей за семью отвечать. Главное Василия сберечь, а он поможет всегда, хорошо, что бронь у него от мобилизации. Он сообщил в письме, что капитан его хвалит и хочет сделать своим помощником. Не переживай, лапушка, моя, уладится всё, - ласково гладил Николай жену по спине, успокаивая потихоньку.
Задули холодные арктические ветра, льдом схватились все лужи и болота. Рано пришла осень и жёстко заявила о себе, как полноправная хозяйка, не давая никому расслабиться, то ледяным дождём пройдётся, то колючим, пронизывающим до костей ветром. Деревья сразу сбросили все листья. Болотные кочки обозначились красной клюквой, а лес поник, как будто осиротел без цветастого наряда и стыдился своих оголённых веток, лишь мохнатые ели спокойно стояли во всей красе, раскинув зелёные пушистые лапы, да гордые сосны свысока покачивали головами проходившей Александре. Она посильнее запахнула шубейку и убыстрила шаг.
Наконец, Шура подошла к проходной порта.
-Здравствуйте тётя Паша! Можно мне сестру увидеть? Мать очень беспокоится, как там она, подросток ведь совсем и почти нет известий от неё.
- Пропуск нужен, а то военное время, сама знаешь!
-Есть у меня, подруга её Оля выписала, я была в отделе кадров, - сказала Шура.
-Проходи, с сестрой твоей всё в порядке, молодец она, честная и работящая, все о ней с уважением отзываются.
Шура поблагодарила и прошла в порт. Перед её глазами раскинулся муравейник из людей. Длинный деревянный настил причалов, где все стучали молотками, пилили, непрекращающиеся стук вбиваемых свай висел в воздухе, работа шла непрерывно. На длинном причале метров пятьсот находилось тысячи плотников и рабочих, вольнонаёмных и заключённых вперемешку. Грузчики цепочкой друг за другом толкали огромные тачки с мешками, ящиками, тюками. Шум нескольких подъёмных кранов врывался в эту мелодию труда. Вдалеке стоял нефтеналивной танкер, прямо сверху деревянного настила лежали трубы, по которым выкачивали что-то непонятное для Александры в подземные накопители. На воде курсировал караван из землечерпалки, катера и буксира, они углубляли морской канал и подходы к причалам.
Она подошла к пристани, осторожно проследовала по торчавшим сваям и небольшому проходу, он ещё не был закончен, но корабль уже разгружался. Длинный кран переносил ящики на берег. Дежурный в военной форме попросил ещё раз предъявить пропуск, посмотрев внимательно, он отдал распоряжение солдату и тот позвал Раю.
Сестры обнялись и поплакали немного на радостях встречи.
- Худая ты Рая стала совсем! Я вот тебе хлеба немного принесла, возьми!
- Не надо, я не очень голодаю, один раз в день есть талоны на обед, дают пшёнку и лист капусты. Тётя Паша на проходной меня жалеет, говорит: 'Носи в мою смену немного еды для себя, очень уж ты похудела, девка'!
Я, когда совсем плохо, горсть пшена в сапоги насыплю и через проходную, потом в каморке у себя сварю и поем. Ничего, у меня все нормально, а ты в положении и два километра по холоду прошла, порт же далеко, не возьму хлеб! Лучше расскажи, как там наша семья? - Спросила Рая.
-Живут в деревне, отец в колхоз пошёл, но голодно очень, пришлось им свой большой дом за мешок муки и картошки отдать бригадирше из колхоза, а то бы не выжили, переехали в её маленькую избушку. Василий на корабле в помощники капитана перешёл, там хоть кормят помаленьку. С ним всё в порядке. Что у вас тут качают с танкера? Людей, туча! А грузчики скелеты ходячие. Говорят, опять пригнали мобилизованных из разных областей России-матушки.
-Война! - Произнесла Рая. - Сегодня пять раз объявляли воздушную тревогу, но наши артиллерийские батареи их на подлёте сразу заградительным огнём останавливают, молодцы, хорошо защищают. Я из трюма и не могу выйти, бесперебойная работа, даже на обед сменяем друг друга. А этот танкер, что ты видела, привозит авиационный бензин, это временный нефтепирс соорудили. Архангельский порт быстрее замерзает, а у нас двести дней в году навигации. Вот и спешат, скоро союзники из Англии и Америки будут помощь на кораблях присылать по ленд-лизу, так порт считай, с нуля строится, работа кипит круглые сутки. Если не примем грузы вовремя, то сократят обьемы поставок помощи. Видишь, на некоторых пристанях только сваи забили, а уже разгрузка идёт, кранов не хватает, механизмов нет, грузчики мрут как мухи, больница забита умирающими от дистрофии, цинга у всех! Один помер тут в порту, наелся от голода муки и яичного порошка.
Шура помрачнела и произнесла:
-Страшное время переживаем. На Яграх мёртвых заключенных складывают сотнями в штабеля под мостом на лёд реки между островом и городом, представь, даже не хоронят!
А по поводу продовольственного снабжения, слышала я, сам Папанин обещал к концу года немного поправить положение, к Микояну обратился с просьбой о помощи голодающим портовикам. У нас в столовой тоже вода, да пшёнка. Объявили, что скоро Архангельск часть улова рыбы будет отдавать Молотовску, возможно выправится ситуация? Тут же рядом колхозов никаких нет. На работе митинг проводили, рассказали о трудном положении на фронте. На Урале перевезли часть заводов, только монтируют, будут самолёты и танки выпускать, а наш завод будет снаряды изготавливать. Порт Молотовска, говорят, будет единственным местом приёма нефтепродуктов с танкеров. Фрицы страну блокировали. Люди понимают, все только на победу над врагом настроены.
-Идти мне надо, Шура! Передавай привет, напиши семье, что всё в порядке, пусть не волнуются.
Сестры распрощались.
Молотовский порт готовился к встрече первого танкера из иностранного северного конвоя. Наконец в рукав Северной Двины вошло судно союзников. Им стал огромный британский корабль "Сан-Амброзио". Пришвартовавшись к временному нефтепирсу, по трубопроводам, уложенным прямо на пешеходных мостках, портовики с танкера перекачали на берег в специальные ёмкости семь с половиной тонн авиационного бензина, столь нужного фронту.
Все радовались такому событию. Райка и Анатолий тоже вышли из трюма корабля, бросив разгрузку на пару минут. Сколько труда было положено, чтобы сделать порт достойным приёма больших океанских танкеров, и не было различия ни среди заключённых, ни вольнонаёмных, у всех людей на лице была радость и просветление, а в сердцах появилась надежда на скорую победу в войне.
Через месяц прибыли уже семь судов союзников.
Необычно холодная зима проявила себя в декабре 1941 года. Мороз от минус 30 до 36 градусов стоял в воздухе, колючий ледяной ветер сбивал с ног.
Райка со своим маленьким размером ноги влезла в пять пар носок и большие валенки. Укутанная поверх телогрейки, чем можно, она успевала всюду. Уже несколько дней они с Толиком разгружали английский торговый корабль и принимали сразу же в освободившиеся отсеки калийную соль и апатиты для отправки в обратный путь.
Толик подошёл к ней и, подмигнув, сказал:
-А ну пойдём, какой интересный ящик тебе покажу!
- Чего болтаешь, опять розыгрыш?- Спросила Рая.
В трюме они подошли к аккуратно сложённым тюкам, возле них стоял небольшой ящик, где было написано по-русски: 'Лично - Иосифу Виссарионовичу Сталину в подарок'.
-Давай посмотрим!
-Ты с ума сошёл? Да нас же арестуют!- Испуганно возразила девушка.
-Не бойся, только посмотрим, а потом обратно я заколочу, интересно ведь, что там ему союзники прислали!
Анатолий быстро вытащил гвозди и открыл крышку. Они увидели часы, много пар носков, ещё какие-то вещи. Рассмотрев всё это, быстро сложили обратно, и Толик заколотил ящик.
Райка вздохнула облегчённо и строго сказала:
-Ну тебя, балабол, с тобой под арест загремишь! Не трогай больше ничего! Я на лесозаготовку не хочу, понял?
Она вышла на палубу. Там дежурный английский моряк, присматривающий за разгрузкой, уже поджидал девушку, звали его Генри.
Увидев Раю, он расцвёл широкой улыбкой и протянул шоколадку. Симпатичный, светловолосый парень лет двадцати пяти, с добрыми и ласковыми глазами, он старался при любом удобном случае заговорить с ней, мешая английские и русские слова.
Райка толком не понимала, что он говорит, первое время дичилась, затем привыкла и, они немного подружились.
Она взяла шоколад и сунула в карман. Генри что-то пытался сказать про Россию и Англию, про маму и сердце, дальше набор каких-то непонятных слов. Райка посмеялась, похлопала его по руке в знак благодарности, и, вернулась к Анатолию.
-Толик! - Закричала она в кабину небольшого крана, - не отставай от темпа разгрузки. Уже на пристани заканчивают увозить на склад, что ты поставил. Дальше выгружай!
Ящики, мешки, тюки отвозились в тыл причалов вручную, кранов и механизмов не хватало, туго приходилось грузчикам они перевозили все на санях, запряжённых людьми. И все это - во имя одного: чтобы были выдержаны сроки разгрузочно-погрузочных работ, иначе союзники могли сократить объемы поставок.
Паня Янголенкова со второго причала очень нуждалась, полгода как овдовела, её дети не получали даже хлеба. Часто она выносила зерно, насыпав в сапоги, но получалось мало. Она решила сделать лепёшки из муки в трюме и к концу смены подлепила их к животу. Рая зашла за ней, и они направились на проходную. Сдавая пропуска, они собирались выходить, вдруг два солдата под начальством молодого лейтенанта преградили им путь. Позвали женщину и приказали их обыскать.
Паня горько заплакала, когда обнаружили её лепёшки. Стали спрашивать Раю:
-А ты знала об этом? Участвовала?
Рая помрачнела, затем ответила:
-Да, у неё дети маленькие, а мужа нет, я помогала ей месить тесто.
До выяснения обстоятельств, Раю направили в воинскую часть стирать белье.
Прошло два дня.
Тот же лейтенант приказал:
-Выходи на свою работу, но смотри, ещё раз попадёшься, пойдёшь под суд!
Анатолий и Марина Кокорина очень обрадовались, когда Рая пришла на смену.
-Слава богу, тебя отпустили! Рассказывай, у нас ничего не известно, знаем только, что Паня Яголенкова под арестом, - воскликнула Марина.
-Беда приключилась, думала, посадят, потом только испугалась. Не знала я, что у неё лепёшки из муки, мне её так жалко стало, я и сказала, что месить тесто помогала тоже. Хорошо, что лейтенант добрый человек попался, да и Паня видно сказала правду, что я не причём, а это она одна лепёшки сделала у себя в трюме.- Грустно ответила девушка.
- Глупые бабы! Вот теперь ребятишек её заберут в детский дом, а сама будет бесплатной рабочей силой на лесозаготовке на пять лет, это точно!- Сказал Анатолий серьёзно.
Опять побежали трудовые будни. Анатолий и Рая стали много принимать вооружения. Это были запчасти к самолётам, на палубе кораблей размещались тяжёлые танки, также много продовольствия фасоль, мука, яичный порошок, сало лярд и другое.
Порт работал круглые сутки без остановки, и тут же во время погрузки и выгрузки начинали ремонт судов союзников, которые при проходе через льды получали много повреждений.
Караваны судов распределялись между портом в Архангельске и Молотовске. Вскоре, из-за суровой зимы Архангельский порт вообще не смог принимать караваны союзников и часть грузчиков от них перебросили в Молотовск.
Рая бывало сутками, не уходила с работы, так как у неё не было детей, её бросали на подмену других портовиков, нельзя было сорвать приём грузов, тем самым поставив под угрозу людей, которых ждал расстрел в условиях военного времени.
Как - то Рая и Анатолий занимались приёмом и учётом груза на американском корабле. Дежурный матрос, чернокожий, с огромными карими глазами, следил за Раей влюблённым взглядом. Анатолий подшучивал над ней:
- Он на тебя смотрит как удав на зайца, влюбился и тает! А что?Будут у вас дети, новые Пушкины!
Рая помрачнела:
-Я в тебя сейчас чем-нибудь запущу, сват! Сразу шутить перестанешь, ты меня знаешь, - сурово ответила она.
Анатоль сразу замолк, зная твёрдую руку, этой казалось на вид хрупкой девушки.
Влюблённый матрос подкладывал, где находилась Рая шоколадки, не решаясь с ней заговорить.
Она брала их, измученная голодом.
Через некоторое время матрос решил выследить, где она живёт, и после её смены шёл за ней на расстоянии. В это время к ней приехала на один день мать, переживавшая за неё. Рая зашла в каморку, через некоторое время матрос робко постучал в дверь. Рая только сняла свою телогрейку. Анна открыла дверь. Матрос начал жестами показывать на Раю и себя, произнося слова Америка, Россия, указывая на сердце. Рая молча взяла большую швабру и отважно бросилась на матроса, колотившая его нещадно, выкрикивая:
-Я тебе покажу Пушкиных!
Он выскочил от разъярённой Раи и бросился бежать.
Запыхавшая Рая вернулась со своей шваброй в каморку. Мать прислонилась к стенке и громко хохотала.
- Мама, ты плохо про меня не думай! Я ни с кем не связываюсь, шоколадки брала, он меня ими закидал, а я голодная, вот и не выдержала. Иностранных матросов толпы бродят, хорошо, что этот барак для работающих, и патруль часто ходит, тут безопасно, да и всё время на работе.
Марина рассказывала, приказ был тайный, облава на проституток в городе, посадить на баржу и утопить. Слухи ходят, что так и сделали, их посадили в трюм, катером баржу завезли на середину реки, открыли кингстоны, она быстро на дно и ушла. Вот теперь эти матросы бродят, как неприкаянные, привыкли у себя по борделям ходить. - Сказала сердито Рая.
Война полыхала в стране.
Однако с началом 1942 года стало легче, портовикам удвоили норму питания и уже выдавали больше хлеба, а грузчикам по 800 граммов в сутки. Рая начала лучше питаться и часть хлеба, старалась отложить, высушивая сухарики, чтобы передать в следующий раз, как увидит семью.
Василий работал на корабле помощником капитана. Шура, повариха влюбленно заглядывалась на него. Он решил оставлять свою порцию пшёнки, чтобы скопить немного крупы и передать родителям в деревню. Федорёнок работал вместе с ним матросом. Однажды они перевозили в тюках парашютный шёлк. Он пробрался к товарам и отрезал большие куски, засунул их в матрас и предложил Василию. Тот возмутился и отказался наотрез.
После сдачи товаров к ним нагрянули с обыском, и нашли шёлк в матрасе. Федорёнка арестовали, но не расстреляли и послали в штрафбат на фронт.
Подошли к Шуйской пристани, Василий взял собравшуюся крупу и сказал капитану:
-Иван Николаевич, разрешите отлучиться, я мигом смотаюсь в деревню, отдам пшёнку, наши сильно голодают, особенно, малые дети.
- Смотри Василий, не опоздай, мы уходим по расписанию, успеешь, ли? Это больше пятнадцати километров туда и столько же обратно!- С тревогой сказал капитан.
-Я на попутках, а где пешком, успею к отходу, не волнуйтесь, - улыбнувшись, ответил Вася.
Он быстро направился к дороге, ведущей к деревне Иваново. Долго шёл, оглядываясь, выискивая вдалеке глазами попутки, наконец, показалась машина, он обрадовался и помахал рукой, водитель взял его в кабину,
-Вот спасибо, браток! Выручил, подбрось до поворота в деревню Иваново, родителям, вот пшено везу, голодно у них очень.
Василий добрал до хатёнки, где они теперь жили. Мать с плачем кинулась его обнимать. Отец, постаревший и очень худой, смахнул слезу со щеки.
Поговорили, поделились новостями, Василий отдал два килограмма пшена и через пятнадцать минут засобирался назад.
-Когда же у тебя пароход уходит? Не опоздаешь, сынок?- С тревогой произнёс отец.
- Ещё два часа есть, успею, тут не очень далеко!
-Ну, иди, да не рискуй больше, не надо! Протянем, как-нибудь.- Твёрдо сказал Николай.
Тепло попрощались. Анна не могла унять слёзы, никак не отпускала его.
- Иди быстрей! Анюта, оставь его, ему нельзя опаздывать.- Приказал отец.
Василий махнул рукой на прощанье и быстро отправился в обратный путь.
Долго шёл он по избитому пути, не было ни одной попутки, на его несчастье, когда он добрался до пристани, пароход уже отбыл, ему не хватило всего каких-то десяти или пятнадцати минут.
Он снова вернулся на дорогу долго шёл пешком и, наконец, с попутной машиной доехал часть пути в Вологду.
Капитан, по законам военного времени, должен был отправить рапорт о его отсутствии. Он колебался, уважая Васю, подумал:
'Наверное, серьезная причина, раз опоздал, он не предатель'. Подумав, решил рискнуть и не сообщать, но, как на грех, получил распоряжение о том, что Василий Крючков должен срочно прибыть в военкомат, для отметки по отложенной демобилизации в этот день. Он опоздал в военкомат, и с него сняли бронь, отправив на учебные курсы по фронтовой разведке.
Осенью 1942, после курсов, Василия направили на фронт в действующую армию. Он успел прислать письмо в деревню.
Отец зачитывал его по много раз.
'Здравствуйте мои дорогие! Не волнуйтесь за меня, еду в действующую армию, куда не знаю, но мне все равно на какой фронт, лишь бы добраться до фашистов, что напали на нашу Родину, а потом с победой вернуться к вам. Передайте Рае, чтобы берегла младших Валю и Вову. Василий'
Мать решила взять дочку Ольгу и добраться до пересылочного пункта в Вологде, чтобы быть может ещё раз увидеть сына, перед отправкой на фронт.
Каждый день она стояла на вокзале, мимо шли нескончаемой вереницей вагоны с солдатами, военной техникой, почти не останавливаясь.
Она, бегая между вагонами, кричала беспрестанно, как видела воинский эшелон:
-Василий Крючков! Вася, сынок, отзовись!
Но вагоны шли и шли дальше. Так бродила она, уже без всякой надежды три дня, Наконец, они вернулись в деревню, и Анна слегла, проболев месяц, после пережитого волнения.
Пришёл 1943 год.
Не было никаких известий от Василия, семья не получила ни одного письма за это год. Отец посылал запросы по разным инстанциям, получили ответ о том, что он пропал без вести. Особенно сдал отец, не выдержало сердце, и он внезапно умер в начале 1944года.

Часть4
Ленинград
Эпиграф:
'И в ночи январской, беззвёздной,
Сам дивясь небывалой судьбе,
Возвращённый из смертной бездны,
Ленинград салютует себе'.

(1944год, Ленинград. Отрывок из стихотворения Анны Ахматовой)

Раю и других приемосдатчиков направили в разные регионы страны, как самых опытных. С прорывом кольца блокады Ленинграда, её командировали в это город. Лелю Шестакову направили в Выборгский порт, Розу Рогозину в Кенигсберг, Лелю Шестакову во Владивосток.
Тяжело было расставаться девушкам, которых сдружила трудная пора, они обещали найти друг друга после войны и встретиться в 18 часов в первое воскресенье на главной площади Молотовска.
Иван Михайлович муж сестры Шуры знал в Ленинграде директора завода имени Кирова, он написал два рекомендательных письма, на случай, если одно потеряется, на его домашний адрес, так как блокада ещё продолжалась и все беспокоились за Раю.
Прибыв в город, она увидела страшные развалины, истощённых людей, которые шли с трудом, тащили на саночках бидоны с водой, замёрзшие улицы, они будто довершали эту ужасную картину хаоса. Начинало темнеть. Рае пришлось бежать в бомбоубежище по пути несколько раз, наконец, кое-как она нашла дом на Звенигородской и поднялась на третий этаж. Девушка постучала, ей открыла дверь симпатичная, но очень худая, закутанная в большой платок белокурая женщина, тут же стоял мальчик, годика три, держась за подол её платья.
-Здравствуйте! У меня письма от Конавина Ивана Михайловича, я приехала из Молотовска по назначению в порт, буду работать приёмосдатчиком, а вот командировочное удостоверение и паспорт, извините, никого здесь не знаю и пока негде переночевать.- Произнесла смущённая девушка.
-Здравствуйте! Проходите, пожалуйста, - спокойно ответила женщина.
Уставшая девушка, развязала платок, вошла и присела на стул, который ей предложили. Женщина внимательно прочитала письма. Из-за стола в углу вышла пожилая старушка.
- Мама, познакомься, вот по рекомендации от друзей мужа из Молотовска, будет работать в порту.
-Диана Григорьевна! А ваше имя? - Ласково, тихим голосом спросила пожилая женщина.
-Я, Рая!
- А мою невестку зовут Нина Александровна, а внука - Сережа. Завод эвакуирован на Урал, и мой сын, директор, сейчас там, но и здесь, на оставшемся оборудовании, даже под бомбёжками продолжают выпускать танки.
Пойдёмте к столу, у нас хоть и одна комната, но имеется печка-голландка, конечно, оставайтесь ночевать, можно расположиться на полу, извините, что так. Сейчас согреем вам кипятка с дороги, и сухарик найдём, кольцо блокады прорвали, так хоть чуть - чуть вздохнули, начали немного кушать, а то вообще не было никакой еды.
Худыми пальцами, старушка помогла ей раздеться. Нина пошла, греть кипяток. Рая достала из своей котомки все сухари и выложила на стол.
-Вот будет у нас пир, сегодня! - Обрадовалась Нина.
Сережа, голодными, широко открытыми глазами не отрываясь, смотрел на сухарики, как на чудо. Рая взяла самый большой и дала мальчику, он несмело взял его в руки и посмотрел на мать.
-Кушай, милый, можешь съесть весь! - Незаметно смахнув слезу, сказала ему Нина.
Он, с жадностью проглотил его за секунду и посмотрел на стол опять.
Мать взяла его на руки и произнесла:
-Хватит на сегодня, пойдём в кровать, я тебе ещё тёплой водички принесу, и будем ложиться спать.
Начинало светать. Девушка проснулась и от переутомления с дороги с трудом вспомнила, где она находится. Нина сидела за столом и пила тихо кипяток.
-Извините, разбудила вас, наверное!- Услышала она её голос.
Рая встала и ответила:
-Доброе утро! Совсем нет, я спала крепко и хорошо, очень благодарна вам, что приютили, сегодня пойду на работу, думаю, в скором времени дадут общежитие.
- Не переживайте, оставайтесь, сколько хотите. Сейчас война, и всем трудно, располагайтесь без всякого стеснения.
Они обменялись новостями, девушка рассказала о семье, о том, что старший брат пропал без вести, где-то под Ленинградом, а брат отца - Фёдор вернулся в деревню без глаза, о тяжелом положении людей в Молотовске, которые тоже страдали от голода.
Завыла очередная воздушная тревога, но Нина и её свекровь никуда не уходили.
- А почему вы не спускаетесь в бомбоубежище? - Спросила Рая.
- Мы так привыкли, к артобстрелам и бомбардировкам, уже не реагируем как раньше, у всех своя судьба! Бывало, по десять раз в сутки объявляли воздушную тревогу, сейчас меньше. Страшно было в 1941 году, тогда в декабре сильные морозы уничтожили водоснабжение и отопление в городе. Хлебозаводы остановились - на один день и блокадная пайка 125 грамм хлеба для иждивенца, а у меня был совсем маленький ребёнок, превратилась в горсть муки.- Спокойно и грустно ответила Нина.
Через минуту она прибавила.
-Рая, можете осуждать меня, но если получится, вечером, после работы, зайдите в воинскую часть, тут недалеко, я сейчас вам напишу адрес. Там работает на кухне моя родственница Оля Свиридова, она передаёт, иногда, для Сережи две или три картошки, а то бы он не выжил, свекровь ничего не знает, это наш секрет, хорошо? А то я сегодня вернусь очень поздно, тоже работа.
-Конечно, я понимаю и зайду обязательно!
Побежали трудовые будни, девушка работала в порту по восемь часов день, а потом, несмотря на непрекращающиеся бомбёжки, четыре часа на разборки разрушенных домов, за это давали ещё один паёк - назывался ждановский талон, в честь Жданова, партийного руководителя Ленинграда.
Очень часто, когда доходили до подвалов обнаруживали, что они забиты трупами людей. Огромные стаи наглых и хитрых крыс бегали по всему городу, и нигде не было ни единой кошки. Однажды Раю после смены командировали на вокзал раздавать кошек, прибыл целый вагон с мяукавшими охотниками, собранными по всей России, чтобы избежать эпидемии. Вечером она вернулась к Нине с маленькой чёрной кошечкой, и Серёжа был счастлив безмерно, он так и улёгся с ней спать в кровать. Кошка была тихая, как будто понимала, что она является одной из самых больших радостей в жизни этого ребёнка.
Наступил долгожданный 1945 год.
Рая уже жила в общежитии. Все ждали окончания войны. Восьмого мая всю ночь люди стояли на улицах толпами у чёрных рупоров - репродукторов, ожидая официального объявления о победе. Девятого мая в 2 часа 10 минут ночи раздались позывные столицы. Весь огромный город мгновенно проснулся. В домах, из распахнутых освещённых окон неслись взволнованные голоса. Люди выбегали на улицу. Все ликовали, одни плакали, некоторые смеялись, другие танцевали, но жители города радовались бесконечно и обнимали друг друга. До утра улицы полны народу, над ними пролетел самолёт, разбрасывая поздравительные листовки. Днем были митинги, вечером, стихийные народные гулянья и показы кинофильмов на больших экранах. Рая праздновала это с семьёй Ниной Александровны, как и все надеялись на скорую счастливую жизнь.
Вскоре девушку командировали в порт Тронгзунд, около Выборга. Начальник кадров, посмотрев трудовую книжку, предложил остаться на постоянную работу и, узнав о матери и её малолетних брате и сёстрах предложил занять пустующий финский домик.
К ней приехала мать с Валей и Вовой, и впервые они зажили в хороших комфортных условиях. Анна тоже нашла работу на складе, и судьба снова засверкала голубой мечтой стабильности перед ними.
Прошло полгода.
Однажды, заведующий складом Егоровский подошёл к Рае и сказал:
-Принимай склад, мне надо уехать по семейным обстоятельствам, вот тебе распоряжение, на неделю заменишь меня!
Рая пожала плечами и ответила:
- Ну что же, раз надо, куда же деваться!
Они прошли на склад, пересчитали товары. И девушка временно перешла в новую должность, которая не слишком отличалась от прежней, теперь она по накладным отпускал товар для нужд порта. Через пять дней, она пришла утром к складу и увидела, что замок сорван. Тихо открыла она дверь, застыв от страха. На удивление почти все товары были на месте, лишь не хватило всего двух рулонов тонкого брезента. Она взяла со склада новый замок, закрыла дверь, и помчалась к матери на работу, чтобы рассказать о случившейся беде.
Анна заплакала.
-Что же теперь будет? Неужто тебя посадят?
-Я сейчас пойду в отдел кадров заберу трудовую книжку, и постараюсь уехать к сестре Ольге в Молотовск. У неё комната, а вы живите здесь! - Ответила дочка.
-Мы тоже уедем, но немного позже, чтобы не вызвать подозрений. Живём в чужом доме, хозяева финны придут, что будет? Не дело это! Вернёмся и мы в Молотовск.
Рая быстро собралась и положила свои немудрёные вещи в котомку и мало-помалу добралась, наконец, до вокзала в Ленинграде. Она не смогла купить билет, так как у неё не было командировочного удостоверения. Через вокзал шли бесконечные с солдатами, которые возвращались с фронта.
-Привет! - Обратилась к ней симпатичная девушка, лет двадцати, - смотрю на тебя, который день, ты тоже здесь застряла? Вижу, как патруль идёт, ты уходишь в туалет, ну, подумала, такая же! Без командировочного, как и я? Меня зовут Света, а тебя?
-Меня - Рая, хоть имя райское, да все не везёт в жизни, не могу уехать, а ты здесь почему?
- Я сбежала с работы! Была бухгалтером, да недостача, вот и решила уехать. А ты?- Спросила Света.
-Так мы с тобой друзья по несчастью! У меня почти тоже, на складе, думаю, моряки стащили два рулона брезента, вот я и решила тоже удрать, пока не арестовали! Сейчас долго не будут разбираться, всё ещё действуют по законам военного времени, хоть война и кончилась, вон даже билеты не купишь. Что делать, не знаю!- Печально вздохнула Рая.
Вокруг них сновало гражданское население, но и много было в военной форме, без знаков различия, но с наградными планками. Жизнь на вокзале бурлила. Они видели, как встречали воинские эшелоны, прибывших фронтовиков с войны, то тут, то там играли на гармошке, плясали и пели счастливые люди.
Девушки пригорюнились.
Вдруг к ним подошёл высокий интересный лейтенант с железным чайником в руке.
-Что грустите, красавицы? Где тут у вас воды или кипятка набрать можно?
Светлана улыбнулась и сказала:
-А пойдёмте, я вас проведу! Вы надолго здесь? Или проездом?
-Я Иван, едем из Берлина на Родину, сам из Вологды, возвращаюсь домой, а вы? - Спросил он в свою очередь, ласково заглядывая ей в глаза.
- Меня Света зовут, Мы со знакомой застряли. Не можем уехать, у нас вещмешок с командировочными украли. А паспорта есть, не знаем, как теперь добраться до Архангельска, без командировочных билеты не продают, да и в поезде проверка будет, сидим уже несколько дней на вокзале. - Грустно ответила девушка.
-Так давайте поможем вам, вместе веселей! Пойдёмте со мной, захватим вашу подругу, мы с моими товарищами вас спрячем, в момент проверки, поезд как раз идёт до Архангельска!- Воодушевлённо воскликнул Иван.
У Светы радостно загорелись глаза:
-Спасибо! А то хоть плачь! Пошли за водой, а потом заберём подругу!
Вскоре они вернулись и подошли к девушке, грустно сидящей на скамейке. Светлана весело затараторила:
-Пойдём подруга, Иван обещал нам помочь! Я ему рассказала, что у нас украли вещмешок с командировочными, так мы поедем в солдатском вагоне, и он нас спрячет, правда, он не сказала где, ну идём, на месте разберёмся!
Рая удивлённо вытаращила глаза, но промолчала и только буркнула:
-Вот хорошо!
Они подошли к вагону. Иван провёл их за собой к месту, где он находился с товарищами.
-Ну, вот девчата, скоро вагон тронется, полезайте на верхние полки, как проверка войдёт, мы вас шинелями закидаем, никто и не заметит, - сказал довольный лейтенант.
Так весело и благополучно они доехали до Вологды. На перроне Света сказала подруге:
-Знаешь Рая! Иван мне замуж предложил, я выйду здесь, у меня никого нет в этом мире, все погибли. А он такой милый, мне очень нравится, если что приезжай, вот тебе наш адрес. - Светлана протянула ей листочек бумаги.
Девушки обнялись и попрощались.
-Спасибо тебе, будьте счастливы, может, увидимся!- Произнесла Рая.
Долго она стояла в окне и смотрела вслед счастливой паре.
' А когда же я найду свою судьбу? Может я несимпатичная'?- Впервые задумалась девушка, немного завидуя подруге.

Часть 5
Женская доля.
Эпиграф:
'Дорогая, сядем рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.
(отрывок из стихотворения Сергея Есенина 'Дорогая, сядем рядом'.)

Наконец Рая добралась до Молотовска.
Вечерело. Ольга уже пришла домой и очень обрадовалась сестре. Её круглое лицо сияло от удовольствия, они всегда тянулись друг к другу. Сёстры крепко обнялись и Оля сказала:
-Как хорошо, что ты вернулась, а то трудно и непривычно жить одной. Надя поехала в Ленинград учиться на киномеханика, и я поступила на курсы зубных техников.
Добрая и простая сестра радовалась от души. Рая поведала ей свою грустную историю.
-Не повезло! У тебя только одни благодарности по работе. Ты же не виновата! А может, надо было вызвать милицию и акт составить? - Спросила Оля.
Рая нахмурилась и ответила:
-Столько насмотрелась на заключённых в порту! Как подумаю, что и я могу оказаться там, мурашки по коже. Многие сидят по глупости или недоразумению. Лучше уж здесь, без благодарностей как-нибудь. Видно невезучая я, что поделаешь! Какие новости? Так про Василия и неизвестно? Погиб наш брат, он же разведчиком был, даже и не знаем где. Как тогда получили одно письмо, штамп стоял Бологое, бои в тех местах страшные шли в то время, вот и вся память от него, а он самый лучший был среди всех нас, ужасная судьба! Мама собирается к нам вернуться, что ей там одной делать? Боится хозяева финны вернуться, дом чужой. По-своему она права.
-Отдыхай, всё образуется, я завтра про работу узнаю для тебя. Баба Оля Божатка заболела и совсем постарела, её дочка из Иваново в Заболотье забрала, а теперь давай спать, утро вечера мудренее,- успокаивала сестру Оля.
Утром Ольга радостно сообщила:
- Рая, я встретила знакомую, в столовую требуется официантка. Сейчас начальник Беломорторга, мне Шура сказала, Борис Борисович Аникеев. Он раньше работал в порту начальником участка. В общем, ты его должна знать, если что обратиться к нему.
- Вот и отлично, - сказала девушка,- сейчас и пойду устраиваться. Ты же смотри, не забывай, что у меня в душе страх сидит, если к тебе придут и начнут обо мне спрашивать, сразу сообщи! Неизвестно ещё, как эта история с пропавшим брезентом закончится.
- Не беспокойся, понимаю. Будем надеяться на лучшее, может, обойдётся? А в столовой хоть кушать будешь, похудела ты опять, да и ответственности меньше, больше таких происшествий, как у тебя случилось, не будет! - Заверила сестра.
Через несколько дней вернулась Анна с детьми. Вскоре, она снова поступила на предыдущее место работы, склад и ей дали комнату. Дети пошли в школу, и жизнь стала налаживаться.
Рае сначала было трудно привыкнуть к новой работе, но постепенно, она втянулась. Но случилась другая напасть. Директор столовой посматривал на неё влюблёнными глазами и начал обхаживать. Толстый, с огромным животом и абсолютно лысый, он не нравился девушке. Директор, видимо был уверен в себе и однажды поздно вечером, когда Рая задержалась, он заставил её за какую - то оплошность вымыть столы, закрыв входную дверь, подошёл сзади и попытался овладеть ею. Райка, несмотря на свой маленький рост, 'огрела' его стулом, он упал, затем вылила сверху грязную воду из ведра и убежала.
Осенью 1947 года, начались заморозки, сильно похолодало, северная погода всегда непредсказуема, ледяное дыхание Арктики ощущалось особенно в утреннее и вечернее время.
Оля уже вернулась домой и всё поняла, когда она увидела Раю, которая вбежала в комнату в платье и рабочем фартуке.
-Вот, гад! Приставал к тебе? Ничего не случилось?- Спросила встревоженная сестра.
-Да, я его стулом хорошо долбанула, надолго запомнит, а пока он поднимался, ещё грязной водой облила! Больше не пойду в эту столовую! Что же мне так навезёт?- Воскликнула Рая.
-Я так и думала, помню, какая ты ещё в детстве была боевая, всех 'метелила' даже мальчишки тебя боялись и уважали. А завтра иди к Борису Борисовичу и все расскажи! Он тебе поможет, ты была лучшей приёмосдатчицей, или опять в порт пойдёшь?
- Не пойду, устала я что-то от порта, наверное, наголодалась слишком. Но к нему схожу, он хороший человек, должен понять, кто знает, может новую работу предложит. - Сказала Рая.
Рано утром девушка вышла на улицу, сильный северный ветер дул, как будто боролся с ней. Все лужи покрылись льдом. Зима 'стояла' на пороге и серьёзно напоминала о себе ледяным дыханием.
Рая нашла Бориса Борисовича, и он сразу её узнал.
-А, Раечка! Как дела? Что-то ты невесёлая? Где ты сейчас? Я, как видишь на новом месте работы, из порта ушёл, а ты?
Девушка улыбнулась и ответила:
-Не забыли меня, вот спасибо, не зря вас рабочие всегда уважали! Я в официантки в столовую пошла, а у меня неприятность, хочу вам рассказать, может, поймете, и найдётся для меня другая работа?
Рая поделилась неприятным случаем, который произошёл между ней и с директором столовой.
Борис Борисович выругался и сказал:
-Не переживай, я на него управу найду, слухи о нём, как о любителе женского пола давно ходят! А пойдёшь работать экспедитором? Давай вдвоём с Олей Золотых, думаю, сработаетесь. Она вроде неплохой человек. Будет у вас бочка и лошадь, три километра до станции Лайской доедите, а там молокозавод. Ваша работа - привозить молоко сюда на склад и сдавать приёмщику. Может и в Архангельск за продуктами пошлют, ну что поручат, здесь ещё нет своих пищевых комбинатов, я знаю, на тебя можно положиться! Соглашайся!
Девушка немного подумала и приняла предложение.
Так снова у неё появилась работа.
Зима покрыла землю пушистым ковром. Деревья трещали по ночам от сильных морозов, птицы спрятались под крыши, только вороны каркали, которым всё нипочём, сидели на деревьях, высматривая еду.
Рая и Оля возвращались из Лайской по избитой колее, возок весело катился, смирная лошадка Зорька быстро бежала по замёрзшей дороге. Девушки переговорили уже все темы и замолчали. Вдруг возок с бочкой наехал на горочку, накренился и телега, с привязанной бочкой, упала на бок. От тяжести заглушка выскочила, и молоко стало выливаться в снег.
Наконец, после отчаянных усилий, кое-как девушкам удалось вернуть пробку - заглушку на место, но значительная часть молока успела вылиться. Бочка, привязанная верёвками к боковым доскам телеги, не поддавалась никакому движению, да и сами верёвки от мороза стали словно железки.
-Оля!- сказала Рая, - беги в деревню, вон там дома за лесочком дома виднеются, попроси какого-нибудь мужчину нам помочь, сами мы не справимся.
-Хорошо, я мигом! - Согласилась она и стремительно скрылась между деревьями, стараясь сократить путь до ближайшего дома.
Вскоре Оля привела маленького мужичка, он держал в руках длинную толстую палку и за поясом у него был топор.
-Что девчата, оказались в аварии? Не бойтесь, сейчас помогу!- Весело сказал он.
Мужчина, несмотря на свою худобу, ловко поставил телегу с помощью палки на место, затем перерубил часть верёвок топором и повернул бочку заглушкой вверх. Потом обмотал её дополнительной верёвкой, что принёс с собой и произнёс:
-Вот теперь полный порядок!
Девушки повеселели.
-Спасибо вам большое, выручили из беды, а то хоть волком вой!
Дальше они ехали уже тихим шагом и с осторожностью.
Оля спросила:
-Как же мы теперь молоко сдадим на склад, там же не хватает?
Рая призадумалась, потом ответила:
-А давай - ка мы к ближайшему дому подъедем, да спросим ведро воды и дольём, другого выхода нет!
Так они и сделали.
Вечерело.
Наконец они подъехали к своей базе в Молотовске. Приёмщик Иван Степанович сказал:
-Что-то вы сегодня припозднились, я уж подумал, не случилось ли чего?
-Дорога очень скользкая, да вся в горках и ямах, мы потихоньку ехали,- ответила Рая, прищурив глаза.
Весовщик перелил из бочки молоко и отпустил девушек по домам.
На следующее утро Раю командировали съездить в Архангельск и выдали деньги четыре тысячи рублей для грузчиков и закупки сливочного масла. Ольге поручили на телеге поехать опять за молоком.
Рая отправилась в Архангельск, закупила масло, но на базе нужного количества не оказалось, и у неё ещё осталось две тысячи рублей. Она услышала об обмене денег, но товар бросить не на кого, да и электричка скоро отправлялась. Грузчики отнесли коробки с маслом, и когда она приехала в Молотовск, уже наступил вечер. На вокзале она нашла мужчину с лошадью и телегой, и они, наконец, доехали на продуктовую базу.
Иван Степанович принял масло и спросил:
-Рая, у тебя остались подотчётные деньги?
-Да, - ответила она, - ещё две тысячи рублей.
-Сегодня объявили обмен денег на один день и уже вечер, всё закрыто. Теперь твои 2000 рублей превратились в две сотни. И что ты завтра будешь делать? Где возьмешь ещё одну тысячу восемьсот? Ох, девка, ты и влипла в историю!
Девушка тихо опустилась на снег в отчаянии, слёзы, беспрерывным потоком полились из глаз.
Иван Степанович поднял её и проводил внутрь, усадив на стул.
-Не плачь! Может, образуется? Я могу написать тебе докладную, во сколько ты ко мне пришла сдавать товар, и когда электричка прибыла на вокзал. Иди домой, постарайся поспать, а завтра с утром ступай в контору и сразу заявление приложи подробное.
Рая вытерла слёзы и пошла домой.
Ольга с порога сняла, что случилось несчастье.
-Что опять такое приключилось с тобой?
Сестра рассказала о подотчётных деньгах. Затем, не раздеваясь, легла на кровать и закрыла глаза, слёзы всё текли по щекам. Ольга молча обняла её, и долго сидела рядом, она понимала бесполезность слов утешения, Раи не хватало теперь тысячи восьми ста рублей, а это были огромные деньги, и сестра знала, что за это могут посадить в тюрьму.
Едва дождавшись утра, Рая написала заявление, как и советовал Иван Степанович, подробно рассказав о своей поездке. Затем поднялась и отправилась в контору.
Бухгалтер составила акт о недостаче, приложила заявление и приняла деньги. Её отстранили от работы, и Рая вернулась домой в ожидании суда.
Через день Рая получила повестку. Ольга решила пойти с ней.
-После суда, сходишь к маме и расскажешь, подождём пока,- сказала Рая.
Ольга положила ей сухари в вещмешок, тёплую одежду, и подала ей фуфайку.
- Надень её лучше, она хоть и некрасивая и выручит тебя всегда! - Предложила сестра.
Рая грустно взяла фуфайку. На заседании суда, девушка рассказала ещё раз, как произошло, что она не успела обменять деньги и случилась такая огромная недостача. Судья долго не мог вынести решение, все понимали, что девушка не виновата. Наконец, после многочисленный совещаний с присяжными заседателями, ей было вынесено постановление, где говорилось, что недостающую сумму она должна будет погашать по пятьдесят процентов из своей зарплаты, уплачивая в Госбанк.
Райка никак не могла поверить, что она не попадёт в тюрьму, с которой она почти смирилась. Девушка горько расплакалась от нервного перенапряжения, и Оля едва её успокоила.
Так в течение многих лет она выплачивала долг, в котором не была повинна.
Ольгу приняли на работу зубным техником. В Молотовске активно велось строительство домов, заводов, школ. Город возрождался после войны, страна оценила его значение и выделила средства на развитие.
Весна пришла дружная, деревья в лесу покрылись нежной листвой, и горожане всё чаще выезжали за грибами и ягодами. В выходные электрички были забиты людьми с рюкзаками и корзинками.
Мать подвизалась у директора продовольственного магазина, пасти корову, чтобы немного иметь больше молока для детей. По утрам она выводила животное в поле, привязывала на длинной верёвке, вбивая кол в землю, и оставляла детей Вову с Валей присматривать за коровой, а сама шла на работу. Вечером возвращала корову в стойло и ухаживала за ней.
Однажды Анна с сыном Вовой привели корову в сарай, женщина подоила животное и вместе с ребёнком зашла в дом, чтобы поставить молоко на кухню, хозяйка Татьяна Павловна отмечала какой-то юбилей. Она отлила молока Анне, поблагодарив её, ушла к гостям.
Утром Анюта пришла выводить корову на пастбище и увидела милиционера в доме Татьяны Павловны. Он подробно опрашивал хозяйку и составлял протокол. Увидев Анну, он попросил её задержаться, объяснив, что у хозяйки пропала сумка с деньгами и с ключами от магазина
У женщины всё похолодело внутри. Допросив её и получив отрицательный ответ, он сказал:
-Я обязан обыскать вашу комнату, следуйте за мной, я сделаю это при вас на месте.
Анна ответила:
-Никогда я не была воровкой! Пойдёмте, конечно, можете обыскивать.
Они вернулись к дому, где жила Анюта с детьми. Он пригласил понятых, и, войдя в комнату, милиционер начал обыск и вдруг, он достал из-под кровати злосчастную сумку. Анна посмотрела на Вову, он заплакал и, испугавшись, бросился к ней.
Женщина, поняла, что это сделал её сын, которому было всего девять лет.
-Это ваша сумка? - Спросил милиционер.
-Нет, - ответила Анюта. Он извлёк из сумки ключи, кошелёк и составил протокол. На суде присутствовала семья Анны. Мать взяла вину на себя, боясь за судьбу сына.
Ей вынесли приговор: заключить под стражу и этапировать в лагерь на исправительно-трудовую работу по заготовке леса на пять лет. Женщина ахнула и разрыдалась. Рая обняла детей и тихо плакала от отчаяния. Теперь ей надо было заботиться о семье.
В свои неполные двадцать лет ей пришлось заменить мать. Оля, иногда помогала ей, но она уже жила отдельно в своей комнате, на другом конце города. Девушка уходила рано и возвращалась поздно, нужно было зарабатывать деньги и кормить детей и уплачивать еще в банк деньги по суду. Она вставала в пять часов утра и готовила еду, когда дети ещё спали, вечером, она возвращалась, и заботилась о них как могла, но целый день, они были предоставлены сами себе. Однажды она вернулась и не нашла детей в комнате, она постучалась к соседке и та рассказала, что их забрали в детский дом, так как они целыми днями были одни, бегали по улицам, а школу пропускали.
Рая нашла детский дом, но ей отказались вернуть детей, и с этим пришлось смириться. Через полтора года Анну освободили, как многодетную мать. Она вернулась исхудавшая и с подорванным здоровьем. Законы в лагере установили суровые, она должна была срубить и напилить 7,5 кубометров леса в день, за это она получала свое дневное пропитание исключительно в зависимости от количества сделанной работы. Если она выполняет норму целиком, ей выдают 600 грамм хлеба. Если не выполняет, получает 500, 400 и даже 200 грамм хлеба Изголодавшаяся, она первое время, никак не могла наесться. Боли в спине мучили её беспрестанно.
Ребятишек вернули из детского дома, и жизнь постепенно налаживалась.
Райка перешла на новую работу, она устроилась кассиром в продовольственный магазин. Лето 1951 года было жарким. Намечался грандиозный праздник Венно - Морского Флота и Рая с подругой Ксенией пришли к старому театру на площади, где вечером устроили танцы. Перед входом уже толпилась молодёжь. К ним подошёл знакомый подруги Сашка Вологжанов с молодым человеком лет двадцати пяти.
-Ксеня, привет, пойдём на танцы, а вот познакомьтесь мой друг Александр Пивалов!
Высокий темноволосый парень с серыми красивыми глазами протянул Рае руку и сказал просто:
-Саша! А вас как зовут?
Девушка ответила приятному незнакомцу, он говорил с ней вежливо и ласково, а главное просто. Он ей понравился, и она согласилась взять его под руку и войти в театр. Весь вечер Саша не отходил от неё и смотрел, как заворожённый.
Мужчина рассказал о себе, что работает в леспромхозе механиком. Его мать умерла от сердечного удара, когда глупая почтальонка, передавая ей газеты сказала: 'Вам извещение'! Он был на фронте в это время. Мать занимала высокую должность руководителя общепита в городе.
-А где ваш отец? - Спросила Рая.
-Он, к сожалению, тоже умер, был партийным деятелем, во времена иностранной интервенции, когда англичане высадились в Архангельске в 1920 году, его заперли в сарае, чтобы утром расстрелять, но он выломал доску и убежал, но сапоги с него сняли, так он босиком пробежал четыре километра, а был страшный мороз. Потом все время болел. В 1926 году восьмого сентября он умер, а я в этот день родился. Мои предки поморы, а ты откуда?
-А я не русская,- улыбнулась девушка.
-Как так? Не понимаю!
-Вологодская, мы особенные, нас ещё толоконниками зовут, в шутку, что мы без него не садимся кушать,- пошутила Рая.
-А-а! Теперь понятно, ты и вправду особенная, я как тебя увидел, так и 'влип', по-моему, влюбился!
-Ну-ну, ты поосторожней! А то я и заехать могу, не смотри, что я маленького роста, кулаки у меня рабочие, и всегда выручали!- Рассердилась девушка, собираясь уходить.
Саша испугался, что она и правда уйдёт и воскликнул:
-Извини, пожалуйста, я серьёзно, не хотел тебя обидеть, не подумай плохого, мне кажется, наша встреча не случайна. Можно я тебя провожу?
Парень вёл себя скромно, руки 'не протягивал' и явно нравился Рае. Она помолчала, потом ответила:
-Ладно уж проводи, а то поздно уже, но помни, если что, не спущу и так заеду, мало не покажется, если нахальничать начнёшь!
Саша заверил её , что он будет вести себя 'прилично', и они вышли из театра.
По дороге он рассказал, что единственный сын, живёт у знакомого, потому что служебную квартиру матери заняли другие люди. Всё имущество, а было много чего, растянули родственники. Есть его комната у дяди в доме, так как мать давала деньги на строительство, с условием, что одна комната будет для сына. Он отказался жить у них. Дядя Яша имел кучу детей, чего мешаться в чужой семье, решил парень для себя.
-Сам добьюсь квартиры, а как заведу семью, моя жена работать не будет! Я трудолюбивый, и здоровьем бог не обидел,- улыбнувшись, добавил он.
Так мило беседуя, подошли к дому, где жила Рая.
-А с кем ты живёшь?- Спросил Саша.
-С сестрой, Оля зубной техник, отец умер, Надя другая сестра, младше меня на два года учится на киномеханика в Ленинграде и скоро должна вернуться. Есть ещё младший брат, ему тринадцать лет, а сестре одиннадцать и старшая сводная Шура, она замужем у неё есть сын. Нас много. Жалко, что старший брат Василий пропал без вести, очень мы с ним дружили.
Саша помолчал, потом сказал:
-Я тоже на фронт сбежал, три года воевал, в 1943 мне было семнадцать лет, но я год себе прибавил, так рвался на фронт бить немчуру. Был ранен в ногу, но обошлось, освобождал город Краков в Польше. А давайте завтра вместе пойдём на пляж, в воскресенье никто не работает, дни хорошие жаркие, можно и позагорать! Пригласим Сашу и Ксению, что скажешь?
Он с надеждой смотрел на девушку, стараясь угадать её настроение.
Рая улыбнулась и ответила:
-Хорошо, завтра к 12 часам дня приходи за мной, и зайдём за Ксенией, а ты можешь сразу друга прихватить.
Саша обрадовался, поправил свой красивый чёрный чуб, сделал шаг к Рае и собирался взять за руку.
-Ты чего? Ух, прыткий!
-Я же только за руку хотел попрощаться! Чего ты такая перепуганная? Вот ты колючка! Нормальный я, и вести себя умею и скоро, ты это поймёшь, дай мне время, хорошо?
Рая внимательно на него посмотрела и произнесла:
-Я работала приёмосдатчиком всю войну в порту, вот и привыкла с мужчинами строго себя вести, вам только дай волю. Кокетничать не умею, уж извини!
-Вот поэтому ты мне и нравишься! Ну, до завтра! За руку хоть можно попрощаться? - Хитро улыбнувшись, сказал парень.
-Ладно, до завтра! - Ответила девушка и протянула руку.
Саша пожал руку, затем быстро поцеловал её. Райка вырвалась и быстро убежала в дом.
Она вошла комнату, нежность и ещё какое-то новое, необъяснимое чувство завладело всем существом девушки. Она поняла, что влюбилась, 'по уши' и была счастлива.
Воскресенье пролетело за один миг, они весело дурачились на пляже, шутили. Ребята принесли с собой пива и сушёную рыбу, колбасу и хлеб, предложили девушкам выпить за праздник. Они согласились.
Рая выпросила у сестры Шуры купальник. Он был красного цвета, её фигура выгодно выделялась в нем. Саша не сводил с неё влюблённых глаз. Его друг подшучивал над ним:
-Теряю друга по моему, придётся и мне серьёзно присматриваться к тебе Ксеня!
-А я очень подумаю, нужно ли это мне. Все вы одинаковы!- Ответила ему Ксения с улыбкой.
Рая и Саша начали серьёзно встречаться и через месяц поженились.

Часть 6
Испытания.
Эпиграф:
Я за тобою, милый мой, пойду,
Сквозь пропасть лет, от берега до края,
И в здравом смысле и в бреду,
О женской верности тихонько напевая.
(Отрывок из стихотворения Ксении Мусиенко 'О женской верности'.)

Саша перебрался со своим чемоданом в её комнатку, а Ольга ушла жить к матери. Прошло шесть чудесных месяцев, и Райка похорошела, упиваясь семейным счастьем. Затем, она настояла, чтобы забрать хотя бы необходимые вещи для семьи из оставшегося имущества от его матери. Саша договорился с водителем, и родственники отдали кое-что из белья, подушки, одеяла, матрас, немного посуды, стулья для обустройства молодожёнов. Рая тоже поехала с ним вместе забирать вещи, когда они подъехали, как Саша сказал к дому сестры его матери, Рая ахнула. Это был дом той женщин директора магазина, где пропала сумка, из-за которой посадили её мать.
Она вспомнила сцену в автобусе, когда она вошла на остановке в салон и в руках у неё была завёрнутая в газету селёдка, которую она купила в магазине. Вдруг перед собой она увидела эту женщину, Татьяну Павловну, у которой мать пасла корову. Рая сохранила в памяти её лицо во время суда. Не помня себя от горя и обиды за мать, она бросилась на неё и начала хлестать этой селёдкой по лицу. Когда водитель остановился и открыл двери, Райка выскочила из салона и бросилась бежать по ближайшему переулку, размазывая слёзы по лицу.
Подъехав к дому, она сказала мужу:
-Ты иди сам, а я посижу здесь в кабине, что-то плохо себя чувствую.
Татьяны Павловны не оказалось дома, она была на работе, но вещи приготовила заранее, и её муж помог Саше отнести их в грузовик.
Вечером муж спросил, как она себя чувствует. Женщина рассказала правду и под конец со слезами в голосе воскликнула:
-Почему она так поступила, я не понимаю! Она же могла прийти сначала к матери и сказать, что пропала сумка, зачем сразу вызывать милицию? Могли бы просто решить вопрос. Брат совсем ребёнок, ему было девять лет, да, украл сумку, но в результате, пострадала мать, приняла вину на себя и сейчас очень больна, после лагеря.
Саша обнял жену и ответил:
-Ты совершено права, Я не люблю свою тётку, поэтому и жил у знакомого. Представь, сколько добра и денег было у моей матери, она ещё в Архангельске была директором магазина Торгсин. Это торговля золотом, и затем всю жизнь на руководящих постах. Я пришёл с фронта с одним чемоданом. Никто не позвал, кроме дяди Яши, но у него самого пятеро детей. Бог ей судья, простим её, перед нами вся жизнь и будет у нас она прекрасная, вот увидишь! Главное быть вместе!
Утром Рая и вправду заболела, резкая боль внизу живота схватила как щипцы. Вызвали скорую. Оказалось сильное воспаление придатков. Её положили в больницу.
Саша остался один на хозяйстве. Неделя пролетела незаметно. В субботу вечером в магазине, он столкнулся со старым знакомым Степаном Мизеровым. Он много лет ходил в море на рыболовецком судне моряком, и только что вернулся с рейса.
-Сашка Пивалов, ты? Сколько лет не виделись! Вот рад тебя видеть. Как ты?
-Я женился на самой лучшей девушке в мире и у меня всё хорошо, правда они немного заболела, ну да скоро выписывают, застудилась по-женски. А твоя семья как? Дети уже большие, наверное? - Спросил он
-Да, растут! Надо отметить нашу встречу, - предложил он.
-Пойдём ко мне, я тут рядом живу, Раи дома нет, посидим, вспомним молодость. - Согласился Саша.
Они набрали водки, закуски и отправились домой к Пивалову. Посидев душевно, почти до полуночи, Степан засобирался домой и Саша пошёл его провожать.
-Не ходи со мной, ты сильно пьяный, знаю я тебя, буянить начнёшь! - Сказал Степан.
-Это как же я друга не провожу? Не годится это!- Упорствовал Саша.
Они вышли на улицу. Они прошли мимо ресторана, им захотелось ещё выпить, но денег ни у кого не было.
На следующий день Оля прибежала к Рае в палату и с порога закричала:
-Беда! Сашку твоего арестовали!
-За что?
-Не знаю, говорят грабёж, соседка ваша рассказала, что приходили из милиции с обыском. Они с мужем были понятым, - ответила сестра
-Не мог он никого ограбить, что-то здесь не то! Он в семнадцать лет на фронт сбежал Родину защищать! И материно имущество не хотел брать. Ерунда какая-то. Куда же он 'вляпался'? - Воскликнула с горестью Райка.
-Не нравился мне твой муж никогда, из богатой семьи, гордый очень, а мы бедные и простые всегда были, вот жизнь тебе портит, хорошо, хоть детей нет! - Твердила Ольга.
Рая не слушала её, она собрала вещи и пошла за выпиской к своему врачу. Через час, она была уже в милиции и, узнав фамилию следователя, прошла к его кабинету.
Она вошла, поздоровалась и спросила:
-Я жена Пивалова, можно войти? Скажите, пожалуйста, почему его арестовали?
Она встретилась с внимательным и острым взглядом худощавого мужчины, с кругами под глазами.
-Присаживайтесь! Очень хорошо, что вы пришли. Он обвиняется по статье 2.2 УК, то есть грабёж, говоря другим языком. Да ещё члена партии! Поэтому, ему 'светит' десять лет. Сколько вы женаты?
-Шесть месяцев. Этого невозможно, он не грабитель! Мой муж ушёл добровольно на фронт в семнадцать лет, прибавил себе год, имеет награды. Это недоразумение! Он один был? Трезвый? - Спросила взволнованная женщина.
- Пьяный, конечно! И вместе с дружком Степаном Мизеровым, вы его знаете?
- Не знаю, а можно встретиться с мужем?- Спросила Рая, совсем потерявшись.
- Я вам выпишу разрешение на свидание, и мой вам совет, бегите от него!
Женщина ничего не ответила, взяла разрешение, поблагодарила и вышла.
Наступил вечер, несмотря на лето, набежал холодный, пронизывающий дождь. Рая не замечала ничего вокруг, она тихо шла по улице, думала о своём коротком призрачном счастье и плакала.
На следующее утро, она смогла встретиться с мужем. В маленькой комнате для свиданий, они сидели друг напротив друга. Рая молчала, у неё от горя не было слов.
-Прости ты меня! Пьяный я был сильно, но не грабил! Это Стёпка, идиот, сумку выхватил и побежал, а я за ним, остановить его хотел, а тут милицейский патруль. Может, и не поверишь, но я тебе правду говорю. Он просит меня, чтобы на двоих вину, взять, так меньше дадут, говорит, ради детей своих, умоляет согласиться. Не могу я его продать, да и кто поверит? Видно, несчастливый я, на свет появился в день смерти моего отца, вот и не везёт мне! А ты разводись и замуж выходи, не хочу портить тебе жизнь. Детей у нас нет, ты хороший человек, найдёшь быстро себе пару, видно не судьба! - Тихо сказал Саша.
-Правду говоришь? В глаза посмотри и памятью матери поклянись!
-Так и было, не соврал, клянусь! Я всегда тебе говорил правду. - Ответил он.
-Неправильно это, расскажи следователю честно, пусть этот Стёпка и отвечает, зачем себе жизнь портишь? Это все гордость твоя, а обо мне ты подумал?
-Не могу я так, дети у него! Да и не поверит никто моим рассказам, пустое это. Прощай, но знай, люблю и любить буду, но говорю это не для того, чтобы ты меня ждала. Я может, и не вернусь, если отправят в Комсомольск-на Амуре, или еще дальше, там выжить трудно. А ты молодая, красивая, будь счастлива!
Он встал и направился к конвойному, сказав:
-Отведите меня в камеру.
Суд проходил в бурных дискуссиях. Присяжные требовали наказать избалованного сыночка. Один из них, заявил, что его мать была на должности начальника отдела рабочего снабжения Молотовска, дядя третий секретарь горкома партии, и предложил конфисковать его имущество.
Рая попросила слова и сказала:
-У нас нечего взять, кроме нескольких венских стульев, ознакомьтесь с документами, когда произвели обыск, мать его давно умерла, и, вернувшись с фронта, ему негде было жить.
Она рассказала о его фронтовой службе и попросила это учесть.
Кроме Райки, никто не пришёл на суд, Саша работал в леспромхозе недавно, был молчаливый и нелюдимый, зная, что он из богатой семьи, его считали слишком гордым.
Степан Мизеров тоже попросил слова. Рая затаила дыхание.
Он плакал и просил о снисхождении в первый раз, говоря о том, что его отец инвалид без обеих ног, которые он потерял в блокаду Ленинграда и о том, что у него двое детей.
Команда судна пришла на заседание, и капитан обратился с просьбой к суду разрешить взять его на поруки.
Потерпевшая тоже выступила на суде, но она рассказала, что толком ничего не видела, была поздняя ночь. Помнит, что у неё кто-то из двоих мужчин выхватил сумку, и они убежали. Слышала, как один из них кричал: 'Стой'! Но она не сильно обратила на это внимание от волнения, а быстро достала из кармана милицейский свисток и подала сигнал патрульной милицейской машине.
Наконец, судья вынес приговор.
Несчастному Сашке присудили десять лет, и этапирование в лагерь Комсомольска - на Амуре, а Степану Мизерову условно три года.
Рая решила не сдаваться и отправила просьбу на пересмотр дела в областной суд Архангельска.
Она часто писала Саше. Сначала, он не отвечал, но потом, поверив, что она будет ждать, стал тоже посылать письма.
В гастрономе Райка подружилась с Людой, которой негде было жить, и она согласилась прописать её у себя в комнате, так легче было перенести обрушившееся на неё горе.
Вскоре был назначен пересмотр дела в Архангельске, и она уехала, взяв отпуск. Посидев несколько дней на вокзале, она встретила случайно знакомую Ксению, с которой работали вместе в порту, и Райка поделилась с ней своим горем и рассказа о том, что ей негде жить, так как заседание отложили, а когда будет опять неизвестно.
Знакомая предложила пойти в няньки с проживанием, она видела объявление. И забрала Раю к себе в комнату временно, где она жила с мужем и ребёнком.
Осень пришла со своими дождями и пронизывающим ветром. Льдом покрылись все лужи, люди привычные к холоду, зябко прятались в воротники, некоторые надели шубы и перчатки. Обеспеченные женщины с удовольствием прятали руки в и меховые муфты.
Рая совсем замёрзла от неожиданной осенней стужи, но продолжала идти по улице, с бумажкой в руке, где был адрес о работе няни с проживанием.
Наконец она нашла красивый дом, по указанному адресу и постучала. Дверь открыла миловидная женщина.
Райка сказала:
-Здравствуйте! Вам требуется няня? Я деревенская, из многодетной семьи и умею обращаться с детьми.
-Входите, пожалуйста, очень хорошо. Могу я увидеть ваш паспорт?- Спросила хозяйка.
Рая подала паспорт, женщина внимательно его посмотрела, затем сказала:
-Меня зовут Эльвира. Вот мой сын, ему один год, можете приступать к своим обязанностям. Паспорт на время работы, я заберу. Пойдёмте, я покажу вам комнату, это детская и там есть кровать и шкафчик, располагайтесь. Завтра, мы уйдём на работу, мой муж Иван Алексеевич приходит поздно вечером, а я к восемнадцати часам. Наши родные все погибли во время войны, вот и не к кому обратиться.
Рае повезло, родители мальчика были спокойные и приятные люди. Она с удовольствием занялась ребёнком, так как очень любила детей. Часто в Молотовске, она приходила к сестре Шуре, у которой уже было два мальчика, и с удовольствием возилась с ними. Так она прожила неделю, хозяева подружились с ней, и ребёнок очень привязался к доброй няне.
Оказалось, что Иван Алексеевич работает в областном суде, и она не стала рассказывать о своих хлопотах по делу. Наконец, назначили заседание.
Как же Рая удивилась, когда узнала в судье мужа хозяйки! Он тоже сделал вид, что не знает её. В конце заседания зачитали принятое решение: 'Учитывая фронтовые заслуги, сократить наказание до шести лет лишения свободы'.
Женщина была рада полученному результату.
'Хоть в чём-то повезло, - подумала она, - а в этом ужасном месте, Комсомольске - на - Амуре, среди топких болот, в глухой тайги, год считают за два, ему нужно выдержать, эти три страшных года'.
Райка сердечно попрощалась с хозяевами и вернулась с надеждой в Молотовск.
Зима наступала со всех сторон. Мостовые покрылись льдом и люди спешили в тёплые жилища.
Наконец женщина добралась к своему дому и подошла к комнате, достала ключи заледеневшими пальцами и стала открывать дверь, но замок не поддавался и ключ не входил. Она встревожилась и постучала. Дверь открыл незнакомый мужчина.
-Вы кто?- Спросила она удивлённо.
-Я муж Людмилы и мы официально женаты, я вернулся из армии. А вы, наверное, Рая? Ваши вещи стоят в прихожей и больше вы здесь не живёте, у вас же сестра получила двухкомнатную квартиру, да ещё с паровым отоплением, вот и идите к ней! А начнёте скандалить, вызову милицию! Думаю, это не в ваших интересах.
И он захлопнул дверь.
Кое-как она добралась до квартиры, где поселилась Ольга, у неё жила мать с детьми Вовой и Валей. Оля открыла дверь и увидела измученную Раю. Когда она узнала суть дела, поругала сестру:
-Вот 'святая простота', как ты могла прописать Люду, чужого человека? Ты разве не знала, что есть такой закон, если люди женаты, то имеют первостепенное право на комнату, а у тебя муж сидит. Надо было думать раньше, плакать теперь бесполезно. Мне что делать? Я тоже хочу построить свою личную жизнь! Ладно, не на улицу тебя выгонять, располагайся с мамой в комнате.
Незаметно прошёл год. Саша регулярно писал, но не жаловался, да и нельзя было ничего лишнего рассказывать в письмах, так как они подвергались строгой цензуре. Рая отвечала ему и старалась писать мягкие, добрые ответы, чтобы поддержать морально.
Весной, в марте 1953 года Рая примчалась домой и с порога сказала:
-Мама, Сталин умер!
Анна посмотрела на неё хмуро, потом отвернулась и подошла к окну.
-Что ты молчишь? Какая жизнь теперь будет? - Спросила тревожно дочка.
-Хорошая, умер главный антихрист! Может люди из деревень бежать перестанут. Амнистия должна быть и Сашка твой быстрей вернется, хотя кто знает, умер один, а их там целая стая. Всю жизнь нам эти революционеры испоганили, во главе с главным вождём. А как мы хорошо и спокойно жили в деревне! Семья такая большая была, и может Вася живой был бы. - Грустно закончила Анна.
Рая перешла на новую работу, устроившись буфетчицей в доме Профсоюзов. Там часто проходили разные партийные конференции, встречи, собрания. Её директор договорилась с ней о том, что она получит нелегальные премии, если поменяет ценники, когда будет возможность, и продаст закуски немного дороже. Райка согласилась, и у неё появились деньги, она стала хорошо питаться и купила себе красивую одежду впервые в жизни. Женщина похорошела, стала ухаживать за собой, её светло - русые волосы выгодно оттеняли полные симпатичные губы и серые добрые глаза.
Однажды в буфет зашла пара, маленькая шустрая женщина лет тридцати и приятный мужчины среднего роста, коренастый, с тёмными волосами и морской походкой. Райка внимательно вгляделась в лицо женщины. Что - то знакомое промелькнуло у неё в голове, и она воскликнула:
-Тоня Коровина, ты? Тебя и не узнать! Я Рая, из деревни Иваново, твоя соседка. Помнишь?
Женщина всплеснула руками:
-Ой, Райка, привет! Я бы тебя на улице не узнала. Ты прямо расцвела. Познакомься, мой муж Валентин, он журналист в " Северной правде". Давно была в деревне, что слышно? Как твоя семья?- Обрадованно спросила Тоня.
-Много лет не ездила на Родину, судьба закрутила, живу с сестрой Олей, она зубной техник. Мама с младшими и Шура с семьёй, у неё двое мальчишек, все здесь живут. Папа, к сожалению, умер в 1944. А ты одна в Молотовске?
-Мой брат Коля тоже тут живёт, окончил институт и работает главным инженером на ТЭЦ. Я тебе напишу адрес, заходи в гости, хорошо?- Сказала Антонина.
-Да, как-нибудь зайду, спасибо!
Они ушли, и Райка погрустнела, вся несчастная и трудная жизнь пронеслась перед глазами.
'И как я ей скажу, что мой муж сидит в Комсомольске - на- Амуре за хулиганство? Не пойду к ней, стыдно. Семья Саши известна в городе, новость облетела всех, да ещё первоначально за грабёж, это в Архангельске ему заменили на ' хулиганку', каждому не расскажешь, да и не поверят'!
Эта встреча погрузила её в большую печаль. Она еле доработана до конца дня, время от времени смахивая не прошенные слёзы, думая о своей грустной женской доле.
На одной из конференций, к ней подошёл симпатичный, черноволосый, высокий мужчина, лет тридцати. Он представился:
-Добрый день, милая девушка! Разрешите познакомиться? Меня зовут Евгений. Я разведён, работаю главным инженером на судостроительном заводе. А вас как зовут?
Рая ответила.
- Я давно заметил вас, но ваш такой строгий вид, не позволял подойти, из-за вас регулярно прихожу сюда. А вы не замужем? Можно пригласить вас сегодня вечером в кино?- Спросил мужчина.
Женщина, посмотрев на него внимательно, произнесла:
-Я не разведена, мой муж сидит в лагере по недоразумению. Не знаю, что ответить на ваше приглашение, но очень давно не была в кино, поэтому, наверное, соглашусь! Заходите за мной к 18 часам, если не передумаете.
-Обязательно приду, спасибо за искренность, я это ценю. До вечера! - Он ласково улыбнулся и ушёл.
Райка подумала:
'Кто знает, как сложиться моя жизнь дальше? Посмотрим, время покажет, можно быть просто друзьями'.
Они начали вместе гулять сначала в выходные, и женщине нравилось уважительное отношение Евгения. Он рассказал свою нехитрую историю женитьбы. Влюбился, поверил, жена уехала на курорт одна, детей ещё не было, после её возвращения получил снимки по почте, где она была с любовником. Жена подтвердила и попросила прошения, а он не смог забыть предательства. Так и развёлся и уже два года один.
Через пару недель, Евгений появлялся уже каждый день и провожал Раю после работы.
Однажды он сказал:
-Ты необыкновенная женщина, и я не хочу быть только другом, я тебе делаю серьезное предложение. Возьми развод, мы поженимся и уедем к моим родителям в Одессу! Обещай, что ты подумаешь и дашь ответ, договорились?
Рая улыбнулась и ответила:
-Даю слово, мне нужно время, хотя бы неделю. А затем, я приму решение.
-Буду ждать сколько нужно!
Он взял её за руку и поцеловал.
Наступили летние жаркие дни, и Евгений предложил ей пойти с подругой искупаться на котлован в выходной, а он возьмёт друга. Рая ответила, что постарается прийти.
Получилось так, что она не смогла выполнить обещание. Ольга решила познакомить с семьёй своего кавалера по фамилии Орловский, так как узнала о своей беременности. Она встречалась с ним уже месяц, он был матросом на торговом корабле и вскоре должен вернуться в порт приписки Владивосток. Мужчина был родом из Сочи. Высокий, худощавый, со светло - каштановыми волосами и немого наглым взглядом, он показался Рае неприятным, но она смолчала ради сестры. Ольга была весела и радовалась предстоящим событиям появлению своего первенца безмерно.
В понедельник Евгений не пришёл проводить её после работы домой, как он это делал предыдущий месяц. Рая подождала немного и через пятнадцать минут пошла домой.
'Наверное, обиделся, хотя не похоже. У него добрый и лёгкий характер. Кто знает, может, нашёл другую женщину, он видный мужчина, да и должность высокую занимает', - решила женщина.
На следующий день, официантка из буфета ей сообщила:
-Ты знаешь, с твоим Евгением беда! Он утонул в котловане в это воскресенье, ныряя, ударился головой о пенёк. Жалко, хороший, уважаемый человек был! Завод грандиозные похороны устраивает, с музыкой.
Рая тяжело пережила эту утрату и долго горевала. Она уже привязалась к милому и обходительному Евгению и опять подумала, что она невезучая.
Ольга родила мальчика и назвала его красивым именем Станислав, а матрос уплыл и больше не подавал никаких вестей. Все помогали ей и старались поддержать морально.
Осенью 1953 наметилось улучшения в крестьянской жизни.Анна получила письмо из деревни, что крестьяне создают артели, разрешается увеличить приусадебные участки, и люди с надеждой стали смотреть в будущее.
-А может и мы, однажды вернёмся на нашу Родину, в деревню? - Тихо произнесла она.
Дочь возразила:
-Я только начала жить нормально. Работа уважаемая, я зубной техник люди ценят, зарабатывать стала хорошо. А ты одна, куда поедешь? Больная, с почками твоими совсем плохо, легла бы ты в больницу. Да и в доме нашем в деревне живут чужие люди. Съезди и повидайся, да обратно. Наша жизнь здесь. Ты забыла, как только мы уехали в 1934 году из деревни, уже тогда не было свободы передвижения и не выдавали паспорта, а если люди уезжали, работу найти не могли и сначала штраф, если ты без паспорта, а потоми 'мама не горюй' уголовная ответственность! И до сих пор так. Только молодёжи давали паспорта, если поедут учиться в город. Давай опять впряжёмся, только я в колхозе работать не умею уже, да и ты тоже, мужчин у нас нет, отвыкли мы от деревенской жизни. Так что забудь об этих глупых мыслях, хорошо?
На том и остановились.
Третья сестра, которую звали Надежда, окончив курсы на киномеханика, уже два года жила в посёлке Харитоново. Она была самая красивая из всех, высокая блондинка, с пышной грудью и стройной фигурой, на неё заглядывались мужчины. Она написала, что вышла замуж за механика из местного леспромхоза, который был старше её на пятнадцать лет. Михаил оказался в Харитоново на поселение, после амнистии. Он, как 'враг народа' отсидел десять лет заключения в лагере на Салехарде. Познакомились они на вечеринке под Новый год, и она забеременела. Через девять месяцев, как и положено, у неё родилась двойня - оба мальчики.
Рая взяла отпуск и уехала помогать сестре с детьми. Было начало 1954 года, зима с метелями и вьюгами гуляла по дорогам, лес стоял заваленный снегом. Вокруг высились огромные сугробы. Замёрзшая, но радостная, наконец, она добралась до дома, где жила Надежда.
Она постучала в дверь и вошла. Надя стояла над детской кроваткой.
- Здравствуй моя дорогая, поздравляю вас с малышами! Вот мама и Оля подарки передали! А Михаил на работе? Ты похорошела!
Надя обняла сестру.
-Как же я рада тебе! Я уже с ног валюсь, муж на работе, приходит поздно. Толик такой крикливый, Женька спокойней. Хорошо, хоть молока у меня много этим и спасаюсь, проходи, раздевайся и садись, сейчас покушаем! - Устало сказала довольная Надя.
-Отдохнёшь теперь немного, я в отпуске и помогу тебе, не переживай! Как я мечтаю о своих детях, скоро Саша вернётся, недавно письмо получила. Кто знает, должно же мне когда - то счастье улыбнуться!
Они сели за стол.
-А ты помнишь, - воскликнула Райка, - как ты себе фильдеперсовые чулки купила после первой зарплаты, а я тебя поколотила?
Сестры посмеялись.
-Было за что! Я помню, тебе денег не хватило на посылку маме в лагерь, пришлось занимать, ты нас всех тогда кормила. А я не устояла, так мне хотелось купить, эти дурацкие чулки! И до сих пор стыдно.
Надя сердечная, открытая и прямая всегда говорила, что было у неё на уме. Рая любила и понимала сестру.
Вечером вернулся муж Надежды.
Следом за ним в дверь ворвался снежный вихрь, и сквозняком распахнуло форточку.
Надя бросилась её закрывать.
-Ну и погодка! Да у нас гости! - Хриплым, простуженным голосом радостно произнёс Михаил.
-Вот приехала помогать, - ответила Рая.
Небольшого роста, худой Михаил обладал громким голосом. Коротко стриженный, довольно симпатичный это был щедрый, прямодушный, человек. Печать проведенных десяти лет в заключении осталось на нём, несмотря на его благодушие, он не мог обойтись без мата, много курил и не садился кушать без алкоголя. Он поделился с Раей своими воспоминаниями о нелепом случае его ареста.
В 1941году, когда немцы подошли к Серпухову, в непосредственной близости от Москвы, было принято решение об эвакуации части предприятий. Михаил Дмитриевич работал в Народном комиссариате путей сообщения СССР, заместителем министра. Во время наступления немецко-фашистских войск на Серпухов, он поехал лично за матерью. По пути, около дома, он зашёл клуб, где в детстве занимался в музыкальном кружке, забежав туда, он взял пионерский горн и, вспомнив детство, протрубил, а тут немцы прорвали оборону. Его обвинили, что он торжественно встречал вражеские войска. Сосед написал донос, и его арестовали. Ему отбивали ноги, вынуждая признания, и он не выдержал пыток и подписал протокол допроса, превратившись в один день из заместителя министра во врага народа.
В Харитоново он стал всё больше выпивать, Надя мучилась с ним, но он не хотел слушать её упреки.
Вскоре Михаила реабилитировали, назначили пенсию по инвалидности из-за перебитых ног и дали две комнаты в центре Москвы возле парка имени Горького. Так Надежда с детьми и мужем уехали на новое место жительства.
Саша вернулся этой же весной в Молотовск и нашёл Раю.
Истощённый, но с горящими глазами он пришёл к ней в буфет с цветами.
-Я вернулся к тебе! - Произнёс он с улыбкой.
Рая заплакала.
-Ну что же ты плачешь? Я же тут, и всё теперь будет хорошо, обещаю!
- Подожди меня, ещё час до окончания моей смены, садись за столик, я тебе еды принесут, а потом пойдём к Оле на квартиру, хорошо? - Сказала Райка.
-Почему? А что с той комнатой, в которой мы жили?
-Я пожалела Людку, влезла она мне в душу, да и приписала её. Пока была в Архангельске, ждала пересуд по твоему делу, муж у неё из армии вернулся, а тут закон, что если пара жената, они имеют первостепенное право на комнату. Вот теперь и будем мыкаться по белому свету.
У Ольги тоже долго не проживёшь, она своё гнездо вьёт, ворчит, хоть я у неё вместо домработницы, встаю за три часа до смены и готовлю еду, вечером убираю, сына её нянчу, мама болеет очень,- ответила она с грустью.
-Не печалься ни о чём, заработаю на квартиру, образуется. На реке Вычегде леспромхоз, уедем туда, там жильё дают.
Ольга вечером, увидев их двоих, поставила ультиматум:
- Неделю живите, а потом куда хотите. Прописывать тебя не буду, и не надейся!
Саша ответил:
-Не переживай, мы не в нахлебники идём. Послезавтра понедельник, и я уеду в Харитоново устраиваться в леспромхоз. Там жильё дают, так что не тревожься об этом. Но за то, что ты нас приютила, наши двери будут открыты для тебя всегда. Жизнь она порой такие шутки подбрасывает, я уже в этом убедился.
У Ольги шла счастливая полоса в жизни: престижная работа, хорошая зарплата, куча кавалеров. Полноватая, с шикарной грудью и пухлыми губами, она пользовалась огромным успехом у мужчин. Прямая, но недалёкая и простая, она уже ни на что не надеялась, и в душе завидовала любви, которой окружил Саша сестру. Ей уже понравилась свободная жизнь, большой любви к сыну, она не испытывала, Стасик был на попечении матери и Раи.
Она вошла во вкус хорошей, изысканной еды и алкоголя. Мать, заметив это, ругала Ольгу, та отмахивалась от неё.
Младшая Валентина росла замкнутой и что называется самой себе на уме, отпечаток детского дома, так и остался у неё на всю жизнь, как и у младшего брата Володи.
- Мама, я пойду учиться на фельдшера, - однажды сказала она.
-Я не против. Может, и меня полечишь. Ты куклам тряпичным одно уколы делала, медицина точно твоё призвание.
Саша устроился в Харитоново в леспромхоз, Надя и Михаил выделили для них половину финского домика.
Муж, перед тем как лечь спать приподнимал одеяло и подушку. Рая заметила это и спросила:
- Что ты там всё ищешь?
-Привычка за три года от лагеря осталась. В этом забытом богом Комсомольске-на Амуре, мы жили в бараках по двести человек около болот и посреди тайги. Так змеи везде, каждый вечер перед сном выбрасывали с нар, которые были двух или трёхъярусные и сплошные. Там конечно подушек не было. Ничего не было. Спали в бушлатах и вообще кого в чём арестовали. Были и те, что спали под нарами. Не хочу вспоминать!
Саша часто вскрикивал во сне и просыпался в холодном поту. Сначала он не рассказывал о пережитом, но постепенно по крупицам жена узнала об ужасных условиях, в которых он жил в лагере.
Перевозили в Сибирь заключённых в товарных вагонах с решётками, по пятьдесят, а то и шестьдесят вагонов в одном составе, до станции малое Ванино. Затем далее до центрального пересылочного пункта Ванино, который располагался на возвышенности, на берегу Татарского пролива и в хорошую погоду можно было увидеть очертания острова Сахалин. Вокруг посёлка простирались крутые сопки покрытые лесом.
После ожидания на 'куликовом поле'- площадке под открытым небом, обнесенном проволокой, санобработка и сортировка по восемнадцати зонам: политические, воры, ' суки', бандеровцы, власовцы, махновцы, подмешивая к ним и политических, и так далее. Затем мужчины раздевались, и крепких физически отбирали в лагеря на Крайний Север - большей частью на Колыму или на Чукотку.
Саше повезло, что он прибыл в конце навигации и его оставили в лагере до весны. За это время он сильно исхудал, норма лесозаготовки в шесть кубометров за смену, забрала все силы, ели воду, разбавленную чем-то непонятным, да ломоть замёрзшего хлеба, который сначала отогревали под мышкой, так как это был кусок льда. Ветер зимой сбивал с ног, а снег залеплял глаза, идти можно было боком, только выставив плечо вперёд, но нужно было не только дойти, но и работать по двенадцать часов на морозе в тайге. Орудия труда - кирка, лопата, взрывчатка. Лагерники строили железную дорогу, но сначала необходимо было прорубить просеку.
С началом навигации, начались приготовления к отправке заключенных на Колыму. Сашу 'забраковали' по здоровью, из-за сильного истощения и цинги. Его оставили временно в Ванино.
В один из весенних дней, когда прошёл слух, что завтра приходит пароход и отправляют на Колыму, все заключенные забеспокоились.
Он в паре, с одним из отобранных на Крайний Север, его звали Иван. Он получил двадцать пять лет лагере, за то, что попал в плен к немцам в 1941году, хотя был ранен и потерял сознание. Их направили с Сашей на заготовку дров в лагере для кухни. Крепкий физически, Иван колол, а Саша относил и складывал поленья в огромный сарай. Вдруг раздался отборный мат и стон, вернувшись, Саша увидел напарника, который истекал кровью, держась за искалеченную кисть рукой. На топчане остались лежать его четыре пальца.
-Теперь на Колыме и без меня обойдутся, - произнёс он тихо, присев на колени и зажав крепко запястье.
Некоторые не выдерживали голода, рабского труда и кончали жизнь самоубийством, бросавшись на проволоку, это расценивалось как побег и в них стреляли.
Часто люди попадали в лагерь по глупости, как и он. Его бригадир прошёл всю Европу, брал Берлин, вернулся весь в орденах и медалях, за столом неудачно пошутил:
"Серп и молот, это голод и разруха".
Компания весело посмеялась, но друг, завидовавший ему, донёс, и через день его арестовали, лишили всех наград и отправили в Сибирь на десять лет.
Саше казалось, что половину страны арестовали. Когда их гнали на работу из зоны, он видел много тысяч людей, что шли нескончаемых потоком в Ванино к пристани, откуда их переправляли на Крайний Север. Иногда начало колонны уже входило на пристань, а конец ещё был в лагере, но расстояние составляло несколько километров. В трюмах помещалось до пяти тысяч человек. Четыре корабля делали по семь или восемь рейсов за навигацию. Каторжная работа по 14 часов в золотых забоях Колымы быстро губила людей, и корабли часто называли 'Людоедами'.
Из-за дистрофии его отправили в больницу, затем в Комсомольск - на - Амуре на строительство железной дороги до Советской Гавани. Со смертью Сталина вышел указ об амнистии, так он выжил.
Постепенно Саша начал забывать о пережитых страданиях. Но уже никогда Рая не видела его широкой и радостной улыбки, как когда-то, в первые дни их совместной жизни. Печать какой придавленности жизнью и печаль в глазах не уходила.
Спокойная жизнь установилась в семье, и через год у Раи появился на свет сын Виктор.
-Пусть победителем в этой жизни будет!- Сказала она, ласково смотря на первенца.
Виктор родился слабым и болезненным. Она очень полюбила его, переживала и заботилась о нём.
Саша много работал, но несмотря каторжный труд зарплата была небольшая. Когда Виктору исполнилось шесть месяцев, муж предложил:
-В посёлке Первомайском, под Ухтой, шахтёрам хорошо платят и жильё дают, давай я поеду первым, месяц отработаю и напишу, потом вы приедете, что думаешь? Как ты решишь, так и сделаю.
Рая подумала и согласилась:
-Это правильно, денег нам не хватает, да и одного ребёнка будет нам мало. Мне так нравится быть матерью. Годы идут. А здесь и на одного нам хватает еле-еле. Поезжай, а я буду письма ждать.
Саша уехал и писал, что через месяц получит хорошую зарплату. Он устроился водителем на электровоз в шахте и получил место в общежитии.
Прошёл месяц, Рая затосковала и решилась поехать сама. Сложила кое-какую посуду в детскую ванночку, обшила её изнутри мягким материалом, всё упаковала и обвязала, остальные вещи сложила в чемодан, взяла сына, отправилась на вокзал и села в поезд. Она доехала до остановки Первомайской, мужчина, сосед по купе, помог ей выгрузиться.
'И как же мне добраться до посёлка?- Подумала Рая. - Саша работал на шахте номер один, но он писал, что его часто перебрасывают и на другие шахты, а их всего три поблизости. Пойду - ка я к начальнику станции, пусть свяжется и сообщит, что я с малышом приехала и меня надо забрать'.
Она попросила проходившего мимо обходчика, помочь ей дойти к начальнику станции. Она сказала, войдя в кабинет:
-Здравствуйте, товарищ начальник! Пожалуйста, помогите мне добраться в посёлок Первомайский к мужу. Он работал на шахте номер один, водителем электровоза. Сообщите, что к Пивалову приехала жена с ребёнком семь месяцев, я ему послал письмо о приезде, но вдруг известие не дошло или опоздало?
Начальник станции, пожилой седовласый человек, с огромными усами, просмотрел на неё с жалостью и произнёс:
- Эх-хе-хе! Кто же с таким младенцем путешествует? Ну и молодёжь!
-Мы с мужем договорились, что через месяц, я приеду. Но как сообщить? - Ответила женщина.
-Ладно, располагайся у меня в кабинете. Буду пытаться звонить ради твоего малыша.- Сказал начальник станции.
Только к вечеру вторых суток за ней приехал грузовик. Саша был на работе и его сосед по комнате Лёха, с которым они подружились, помог Рае добраться в общежитие.
Они вошли в небольшую комнату, трехэтажного деревянного здания, в которой стояли три кровати.
-Вот койка и тумбочка Саши, располагайтесь!
Вечером муж вернулся и поругал её:
- Надо было дать телеграмму! Нельзя так рисковать ребёнком, хорошо, хоть сейчас лето и добрые люди нашлись, что помогли тебе в пути и сюда добраться! Я не мог раньше освободиться, знаешь, что устроился недавно. У нас тут за простое опоздание увольняют без разговоров.
-Прости, я не подумала. - Виновато сказала Рая.
Саша хоть и ругал жену, но в душе был доволен воссоединением семьи. Он пополнел, широкие плечи подчёркивали мужественность. Аккуратно постриженный, с доброй улыбкой и ласковыми серыми глазами, он светился от радости.
Саша подхватил мускулистыми руками сына, поцеловал и прижал к груди.
-Я жизнь отдам, если нужно за тебя, только расти быстрей! - Тихо произнёс он.
Первую ночь муж спал на полу, а Рая на кровати. Соседи договорились сходить после работы к начальству, чтобы попросить найти для них места в общежитии и освободить комнату семье. Начальник шахты, суровый на вид человек, вошёл в положение. Вечером семья праздновала маленькое новоселье, и счастье опять вернулось к ним. Спокойная и приятная жизнь установилась в семье.
На шахте платили хорошо и вовремя, но со второй зарплаты половину стали выдавать облигациями государственного займа, не спрашивая. Рабочие боялись возмущаться вслух, так как увольняли за любой проступок, даже за опоздание. С работой было тяжело повсюду.
Сын подрос, ему исполнился год, но у него началась кожная аллергия. Врач посоветовал сменить климат.
Вечером, когда муж вернулся с работы, она сказала с озабоченным видом.
-Саша, - обратилась она к нему, - только мы устроились на новом месте, но врач советует сменить климат, у Вити аллергия сильная. И у меня новость. Я беременна. Как подумаю, что опять переезжать, так вспоминаю моих несчастных родителей. Всё мы ехали в детстве куда-то, как цыгане.
Муж крепко обнял её и радостно сказал:
-Не переживай ни о чём и помечтаем лучше о дочери! А Виктор может, перерастёт. Теперь береги себя и кушай хорошо, это главное. Доверимся судьбе, обойдётся!
Пришла весна с тёплым солнышком и ясным небом. Хотелось долго стоять в лучах доброго светила и согреваться радостью от надежды наступления скорого лета и мечтать о чём-нибудь светлом и приятном. Рая представляла себе какой красивой и милой будет её дочь.
Она уже ходила на предпоследнем месяце. Саша радовался и говорил:
-Уверен. Родится дочка! Назовём Тамара? Будет царица, - улыбнулся он.
Довольная жена ответила:
-Называй любым именем, как хочешь. Мы с тобой договаривались, помнишь? Я выбираю имя мальчику, а ты для девочки. Оля пишет, что мать слегла, очень болеет. Почками мучается, давай в твой отпуск в июне съездим? Так я хочу её увидеть! Пожалуйста, согласись, потом с двумя малышами долго не поедем никуда! Да и ты встряхнёшься, такая работа у тебя тяжёлая под землёй в шахте.
Саша задумался, потом произнёс:
-А если растрясёт? Я роды принимать не умею! Что делать будем? Поездом добираться надо, путь далёкий. Что-то переживаю очень.
Рая обняла его и сказала:
-Обойдется, это наш второй ребенок. Чего бояться? Все будет хорошо!
С приходом 1957 года жизнь в деревнях стала меняться. Рая получила письмо от матери, где ей родственники написали, что родное Иваново постигла беда. Новый вождь России Хрущев придумал совхозы, и появилось новое мудрёное слово - неперспективная деревня, в Иванове собираются закрывать школу. Оставшиеся немногочисленные семьи с детьми думают о переезде в другой район или город. А рядом в Свистунихе вообще осталось очень мало домов, где реально жили ещё люди, и деревня умирает на глазах.
-Сколько в газетах пишут про объединение колхозов, но ерунда это всё,- произнёс Саша, - у нас на севере пригодные земли, где пахать можно и скот пасти разбросаны кусками среди лесов и болот. Испокон века русские выживали в небольших поселениях, и они находились недалеко друг от друга. Вдобавок МТС расформировали, а где небольшому колхозу взять средства на ремонт тракторов, теперь нет будущего у деревень, а что кушать будем? Только про голод люди стали забывать, опять эксперименты!
Мать написала о Володе, младшем брате Раи. Осенью ему исполнится восемнадцать лет и нужно будет идти на службу в армию. Он получил профессию механика в училище и работает. Серьёзно встречается с соседкой Лидой. Мать написала, что та ей очень не нравится, так как она вертлявая и несерьёзная. Совсем заморочила голову сыну.
Брат вырос молчаливым и замкнутым, редко улыбался, как будто так и носил в своей душе груз того страшного поступка воровства, из-за которого мать 'понесла свой крест' и села в тюрьму. Никак не мог простить это себе и чем больше взрослел, тем сильнее груз переживаний давил его душу. Он стал страстным охотником и обожал в лес. Иногда уходил туда на все выходные и праздничные дни. Внешне коренастый, крепкий, он был мастер на все руки. Город не нравился ему и только в уединении с природой находил он душевное успокоение.
Рая снова попросила мужа поехать вместе к матери. Он не смог ей отказать и согласился.
В начале июня тихие тёплые дни склоняли к поездке. Женщина много гуляла и была очень довольна приготовлениям к предстоящему путешествию.
Наконец, они сели в поезд и добрались до Вологды, затем вышли, чтобы сделать пересадку на Архангельск.
Вдруг Рая почувствовала резкую боль внизу животу и ойкнула.
-Что с тобой? - Испуганно спросил Саша.
-Наверное, началось, и ехать дальше нельзя! Надо в роддом.
-Я так и знал! Говорил же тебе! Хорошо хоть мы уже добрались до Вологды. Сейчас найду такси, потери немного! - Взволнованно воскликнул муж.
Он усадил жену на вокзале, взял на руки сына и быстро вышел в поисках такси.
Вскоре муж вернулся, и они вышли на улицу. Такси поджидали их у входа. Саша осторожно помог жене расположиться на заднем сиденье, рядом посадил сына, а сам устроился на переднем с шофёром.
Быстро добрались до роддома, и Саша протянул деньги водителю, но тот ответил, улыбаясь:
-С рожениц денег не беру. Счастливо вам, здоровья и удачи в жизни!
-Спасибо, друг! И тебе всего хорошего, - произнёс Саша, растроганно.
Раю определили в палату.
Муж взял сына, и они пошли потихоньку в столовую, которая была недалеко.
Накормив Виктора, он снова вернулся в роддом и обратился к медсестре, пожилой полной женщине:
-Сестричка, что-нибудь известно о Пиваловой?
Та улыбнулась и ответила:
-Быстрый какой! Это ещё не скоро может к вечеру. Вы не местные, как я поняла? Жену вашу выпишут, если всё хорошо, не раньше трех или четырех дней. Где-то вам нужно устроиться с ребёнком. Недалеко находится Дом колхозника, обычно там есть свободные комнаты, объясните ситуацию и отдыхайте. Вечером уже и придёте за новостями.
-Спасибо. А с женой все будет нормально? Врач хороший дежурит? Сегодня суббота. - Опять спросил встревоженный муж.
-Самый лучший, не переживайте! - Ответила она , улыбаясь.
Саша устроился на четыре дня в Доме колхозника, как и посоветовала женщина. Вечером он вернулся с сыном на руках в приёмную роддома и спросил с волнением у дежурной:
-Сестричка! Скажите как там моя жена?
Пожилая женщина улыбнулась и ответила:
-Поздравляю с дочерью! С ними всё в порядке и с женой и ребёнком, не волнуйтесь.
-Вот спасибо! Мы и мечтали о дочери. Теперь можно быть спокойными, выполнили план перед страной! - Пошутил он радостно.
Саша вышел на улицу, остановился, сдвинут немного кепку на затылок, глянул на вечернее небо и сказал:
-Эх, жаль моя мать не дожила до такого счастья! Ну что, Витек, пойдём праздновать день рождение твоей сёстры? Будет тебе шоколадка, а мне пиво. Отныне, двое вас на этом белом свете, а не то, что я один был всегда!
Мальчик улыбнулся и понял, что-то произошло и оно хорошее, и отец уже не волнуется, а доволен.
Он подхватил сына на руки и пошёл твёрдой походкой вдоль улицы.
На пятый день Рая с малышкой и всем семейством сидели в вагоне, и поезд мчал их к Архангельску. Вскоре они добрались до сестры и матери в Молотовск. Анна радовалась и чувствовала прилив сил. Она не спускала с рук малышку.
-Я будто снова молодая и вспоминаю, как вас нянчила. Умная девка будет, хороший взгляд, осмысленный очень, береги её Рая!- Сказала она, ласково заглядывая в лицо малышке.
-Тамара очень спокойная, ест да спит,- ответила дочка.
-Имя вы ей необычное придумали, ну да будем надеяться, оно ей поможет в жизни. Когда же будете крестить?- Спросила мать.
-Пусть подрастает, а то застудим ещё, после года будет видно, опять гонения на церковь, надо еще найти попа, - произнесла Рая.
Потом поинтересовалась:
-Как Володя из армии пишет?
-Редко, замкнутый парень, - ответила Анна,- но, всё хорошо, тут он не очень далеко - под Ленинградом служит. А невеста его загуляла, но я ему не сообщаю, сильно он в неё влюблён, вернётся, сам узнает об этом.
-Правильно, пусть Володя решает,- согласилась дочка.
-Ольга так и одна, куча кавалеров, а мужа нет, что будет с ней дальше? Очень за неё переживаю, и не слушает меня совсем, - посетовала Анна.
Рая сказала матери:
-Сейчас вспоминаю нашу жизнь, хорошо, что уехали из деревни, тем и спаслись, а то потом умерли бы от голода. Сейчас крепостное право, не выедешь из села. Встретила в поезде Катю Красину, помнишь? Она ездила к родственникам в Иваново, паспорта не дают, только молодёжь может уехать учиться. Собираются запретить приусадебные участки, крестьянам налоги вводят на всё и на живность, и даже на фруктовые деревья, так они их рубить собираются. Голодают так же, почти, как и раньше. Колхозу план сдачи зерна и остального увеличивают с каждым годом все больше. Разруха полная.
-Коммунисты землю у нас отобрали, что наши предки с таким трудом, веками наживали, теперь и огородам пришла очередь, совсем правители сошли с ума, этот Хрущев и его прихвостни - вот кто настоящие враги народа! Либо ума совсем нет? - Возмущалась Анна.
Они замолчали.
Через минуту мать вздохнула тяжело и сказала:
-А всё-таки скучаю я за деревней! Там прошла лучшая часть моей жизни.
-Жаль, что мы далеко от вас,- грустно произнесла Рая, - но, что делать, жизнь так складывается. Не могу забыть мою глупую доброту с Людкой, которую я приписала к себе в комнату. Жили бы теперь рядом, и Саша бы устроился на завод, а не работал тяжело в шахте, половину небольшой зарплаты выдают облигациями государственного займы и не спрашивают разрешения! Как Валя? Ты писала, что она устроилась медсестрой в воинскую часть в Польшу. Кто же ей помог?
-Муж Шуры, Иван Михайлович. Добрый он человек. Хотя Валя пишет, что жизнь там тоже не простая.
-Ну ладно, ты отдохни, а мы съездим с Сашей и детьми посидим на берегу Белого моря, он же из поморов всё-таки, да и хочется вспомнить, как отдыхали раньше, когда теперь приедем? Неизвестно! - Сказала Рая.
Хорошо летом на берегу моря! Приятно расслабиться и найти единение с природой. Хочется отбросить все тревоги и просто смотреть на жёлтый песок и легкие прозрачные волны. Совсем не верилось, что в жару +25, море такое ледяное! Арктика не дремлет и зорко стережёт свои границы, беспрестанно напоминая о себе даже летом.
Виктор радуется и бегает по берегу. Набегавшись, успокаивается и садится возле матери и начинает копать тёплый песок палочкой, которую нашёл недалеко. Саша блаженной протягивает пиво. Рая держит спящую Тамару и тихонько говорит:
-Какая красота и покой! Вот и у нас маленькая радость.
Быстро пролетел отпуск, вскоре семья вернулась к обычному ритму жизни.
С полок быстро стали исчезать всякие продукты и товары. Нужно было стоять в многочасовой очереди даже за хлебом. Трудно было переосмыслить происходящее, и недовольство поднималось среди всех групп населения. Не верилось в голод, и никто не понимал, что происходит, даже промышленные товары куда-то пропали.
Однажды выбросили в продажу женские пальто. Рая встала в очередь, цена была высокой и денег у неё не хватало. Но как хотелось ей купить его, хотя и размер не подходил. Она побежала к соседке и заняла денег. Наконец она вылезла из толпы женщин с драгоценной покупкой, но пальто её любимого зеленоватого цвета было большого размера!
'Зачем я его купила? Да ещё и в долг влезла! Всё из-за дефицита. Ладно, отправлю Вале в Польшу. Может она, потом мне немного денег даст за него? Ей оно как раз в пору будет'. - Решила она.
Пробежали незаметно два года. Опять вернулись притеснения священников, Рая так и не смогла найти церковь в посёлке. Религия и священники подвергались массированной критике, как и после революции 1917 года.
Наступил праздник канун революции, и после демонстрации Саша пригласил приятелей с работы в гости. Они набрали самогона у одного знакомого и устроили застолье. Женщина кое-как разогнала их в два часа ночи. На следующий день к вечеру, друзья снова пришли его проведать и захватили выпивку. Рая сказала:
- Допивайте, похмеляйтесь, и чтоб через час вас не было!
Подвыпивший Саша заметил:
- Лёха, между прочим, тебя привёз со станции два года назад и у него вчера был день рождения, Мы тихо посидим, и через пару часов разойдёмся. Завтра рано вставать на смену.
Рая поворчала и согласилась.
В полночь она разогнала компанию и, наконец, улеглась спать с детьми.
Утренние лучи солнца разбудили её. Саша крепко спал. Женщина глянула на часы, они показывали половину девятого. Рая бросилась к мужу и начала его тормошить:
-Саша, проснись! Ты опоздал на работу!
Он подхватился и закричал:
-Меня же уводят! Он быстро оделся и помчался на работу со всех ног.
Райка разволновалась и не находила себе места.
Через два часа муж вернулся домой. Он был хмурый и совсем потерянный.
-Уволили?
-Да,- ответил он и замолчал. Потом продолжил:
-Сразу и расчёт получил.
Рая пригорюнилась сначала, затем вздохнула и произнесла, с присущим ей оптимизмом:
-Может и к лучшему, Виктору климат не подходит, весь в аллергических высыпаниях, да и тяжело в посёлке жить. Поедем опять к Ольге. Может, в Северодвинске найдёшь работу, и Надя письмо прислала у них можно устроиться на строительство метрополитена, на месте решим.

(стихотворение 'О несчастье',
Светлана Городецкая)

Ольга, увидев семью сестры, спросила с тревогой:
-Что случилось у вас? Вижу, вы с вещами.
-Сашу уволили за опоздание. Забыли про будильник, а вечером были гости. Сейчас дже строго, ты знаешь.- Ответила грустно Рая.
Оля вздохнула и сказала:
-Заходите, не на улице же вам жить.
-Спасибо, сестра! - Сказала Рая с волнением.
Побежали серые безрадостные дни, семья устроилась кое-как на полу в комнате, где жила мать. Однажды Ольга предложила:
-Давай я буду крёстной у Тамары, ей уже два года почти. У меня на работе женщина недавно тайно в селе на дому у попа, совсем недалеко от Северодвинска окрестила сына. Я узнаю адрес, и мы съездим, а ты у моего Стасика будешь крестной, согласна? Мама ругается, что у нас дети не крещённые. Виктора возьмём в следующий раз, а то с двумя сначала надо управиться.
Рая подумала немного и согласилась. Через минуту она попросила:
-Пропиши, пожалуйста, моего Сашу, может тогда ему удастся здесь найти работу.
Ольга нахмурившись, ответила:
- Пойми, у меня жильё служебное, мать и её дети прописаны. Нас и так здесь зарегистрировано в квартире пять человек. А муж твой мне не родственник. На это не согласится никто, квартира же не резиновая, да и не от меня это зависит, не обижайся.
-Ладно, спрос не грех, забудем, спасибо, что приютила. Не найдёт работу здесь, уедем к Наде, столица все таки, в Метрострой набирают рабочих. Она письмо прислала, надо попробовать, кто знает, где нам судьба место уготовила? - Произнесла Рая грустно.
Весна бушевала яркими солнечными днями, чистым безоблачным небом и приятной, как будто немного одуревшей от тепла погодой. Улицы украсились нежной листвой берёз, хоть и мало их было на улицах, но они радовали глаз, создавая приятное чувство ожидания предстоящих тёплых, а иногда и жарких летних дней.
Вскоре Володя вернулся из армии. Мать от радости не знала, куда его посадить, он так ей напоминал внешне Василия, пропавшего без вести в войну, иногда ей казалось, что это старший сын вернулся к ней, и все чувства смешивались от счастья в её голове.
Владимир узнал, что его невеста давно вышла замуж. Он не мог, есть дня три, только пил воду и много лежал молча. Потом собрался и ушёл в лес на неделю. Мать горевала, не знаю, как помочь сыну. В этот раз она была бессильна. Он вернулся, как и сказал через неделю и объявил матери, что нашёл красивое место у озера в глубине леса, и будет потихоньку строить дом и не хочет оставаться в Северодвинске. Володя вернулся на свою прежнюю работу временно, чтобы собрать денег на постепенное обустройство в лесу. С первой зарплаты он купил немного инструментов: пилу, молотки, гвозди, топор, рубанок. Мать с горечью наблюдала за этим, стараясь не слишком тревожить его своими расспросами. Однажды, всё же она спросила:
- И где же это озеро? Далеко ли от города? А не скучно тебе одному будет?
-Километров тридцать, или больше. В ту сторону часто ходят туристы и любители грибов и ягод. По пути есть несколько стоянок - маленькие избушки с нарами, где можно переночевать. В моём озере много рыбы, сделаю лодку, заведу пару собак. Вот туристы и будут ко мне приходить, если захотят. Не могу я жить в городе, давит душу он мне! Я люблю лес и уединение. Ружьё я откопал на месте боёв, ездил возле Ленинграда. Так что постепенно построю дом и перееду, но ты не беспокойся за меня, буду навещать.
Саша каждое утро уходил на поиски работы, но так и не смог ничего найти. Прожив месяц, они уехали в Москву к Наде.
Он снова пошёл попытать счастья с надеждой на то, что в огромном городе много возможностей. Но как только видели в паспорте, что он женат и у него двое детей, всюду отказывали.
Саша написал Степану Шалеву, с кем случайно встретился в Северодвинске, когда тот ехал на вокзал. Степан уезжал в город Шахты, где много открылось дополнительных шахт, ставили в очередь на квартиру и обещали хорошие заработки. Скоро он получил от него ответ, приятель писал, что доволен работой, и звал его тоже приехать.