Никитина Вероника Андреевна : другие произведения.

Бег по минному полю

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  

НИКА НИКИТИНА

  

  
   БЕГ ПО МИННОМУ ПОЛЮ

   Ника Никитина. Детство прошло в гарнизоне, в одной летной части, расположенной на территории ГДР. После демобилизации отца, военного летчика, родители поселились под Киевом.
   Окончив среднюю школу, поступила в театральный институт в г. Киеве. Работала в творческих коллективах на руководящих должностях.
   Издавалась в периодической литературе. В последнее время занимается продюсерством и режиссурой. Пишет сценарии к концертным программам, исключительно для друзей. "Бег по минному полю" - первая проба в жанре прозы. В книге поднимаются проблемы взаимоотношений между мужчинами и женщинами в современном мире, идет поиск истины и моральности.
  
  
  
  
  
  
  
   84 (4 Укр) 6 Издательство "Детская Академия искусств"
   Н 62 Киев, 2002г.

Встречаются две мышки. Одна другой говорит: Ты

знаешь, вчера познакомилась с таким интересным мужиком! Глаза - бусинки, носик - пуговка, хвостик - длинненький. А на спинке - два крыла!!!"

"Дура, это же упырь!!!"

"Да?! А сказал, что летчик!!!"

Народное творчество

"Люблю, люблю. Жалею, жалею".

И. Мамушев

   АВГУСТ.
   Гнусное настроение распространилось от меня на все мое несчастное в тот вечер гнездо. Шла безумная борьба между моими извечными мучителями - иллюзорным и реальным миром, в которых я одновременно существовала и наличие которых, разрывало поочередно мою мнительно-трепетную душу. Я знаю, что об этом никому нельзя говорить, ибо это уже диагноз. Но иначе невозможно жить. Улетая мечтами в иной мир становиться легче дышать, и кажется, что Ласточка переведет меня через пропасть.
   Плакать я уже давно не умею, видно выплакала всю свою цистерну слез, а дурственное настроение овладело мною полностью. Я легла на диван и принялась тупо смотреть в потолок. Да, давно уже нужно сделать ремонт. Квартиру залили кипятком четыре года назад а я все на том же уровне. Дизайнер хренов. Нет стимула. Жизнь ведь все равно протекает независимо от того, сделала я ремонт или нет. Человеку для жизни немного нужно, лишь был душевный баланс. А его нет. Я утратила почву под ногами. Пытаешься жить в гармонии с миром и Богом. Не всегда получается. Обстоятельства выбивают из колеи на обочину. Вот и теперь я на обочине. Прямо пикник на обочине. Нужно начинать жить сначала. Набраться сил, терпения, любви к Богу, к жизни и к себе. В какой тумбочке находятся эти силы, хотела бы я знать? У меня этой тумбочки нет. Буду искать в других местах. Эх, вытряхнуть бы из себя все внутреннее барахло накопленное годами!
   Понимание любви и предательства настолько вошли в противоречие, что после пережитых лет веры в чистоту и преданность жить хотелось еще больше, чем вдыхать жуткий и горячий воздух этого огненного августовского вечера, который изматывал больше чем душевная боль. Она, подлая, выкручивает, выматывает, испытывает тебя на прочность духа. Выстоишь - молодец, согнешься - туда тебе и дорога. Я всегда боролась. Выживала. Не раз приходилось начинать все с самого начала. Так будет и теперь. Последние годы я живу одна, воспитала прекрасного сына, который мне и друг. Мы вместе понимаем ту жизнь, в которой живем. Это единственная моя защита, я бы сказала щит.
   В голове вертелся только один вопрос - КАК? КАК? - можно быть таким душевным садистом. Либо женщины другие существа, либо мужчины душевные дебилы. У них от природы что-то не докручено. А может они настолько трусы, что боятся не только ответственности, но и собственной тени? А может быть я награждена от природы сильным духовным самоуничтожением. Но одно я пониманию - наши мужи трусы. Столичные Хлестаковы!
   Размышляя над этим разногласиями, находящимися всю мою жизнь внутри меня, хотелось выкрутить себя как тряпку и повесить сушиться. Ненавижу состояние собственной нравственной беспомощности, которое уничтожает все принципы, нажитые непосильной внутренней борьбой между пониманием и реальностью.
  
   Хорошо, я не существую. Меня нет! НЕТ! Я согласна. Раз -нет, два - нет, три - нет... Вчера прилетел последний рейс из Ташкента. Он вчера прилетел. За месяц ни одного звонка. Пусть. Я держала себя в руках, чтобы не сорваться и не поехать в аэропорт. Меня настолько много ушло на эту процедуру, что сегодня нет сил жить и даже существовать. Сегодня звонка нет, а теперь уже и не надо. Долго я себя готовила к принятию решения и вот этот жалкий миг наступил. Наконец-то я принимаю решение. Волевое, обдуманное и необходимое для меня. Все, о чем я думала последние два месяца, должно было вступить в силу. Да, я ухожу. Я никому ничего не должна, я никому ничего не обещала. И согласия быть его женой я до сих пор не дала. Пусть все будет так как есть. Я мучительно прощалась с последними иллюзиями своей прошлой любви. Восемь лет жизни медленно вытирались из моей памяти школьным ластиком. Пустота наполняла меня и я кайфовала в своем страдании. Я гордилась собой. Я принимаю решение, а не мужчина, который терзал меня столько лет, играя моей жизнью, не давая мне вырваться из замкнутого круга своих похотливых иллюзий.
   При этом мне никого не хотелось впутывать в грязь, в которую я окунулась. Хотелось залезть в склеп и просидеть там пока душа не обновиться, не выстрадает себя. Я впадала в сомнамбулическое состояние, которое мне начинало нравиться и распласталась в нем. Желаний - ноль. Ощущения притупились. Хотелось заснуть, а, проснувшись, войти очищенной в новую жизнь. Я молодая, красивая женщина, слава Богу, здоровая и умная... Глаза слипались, тело скрючилось и превратилось в клубочек. Мне хорошо. Мне комфортно в боли. Мне никто не нужен. Хочу спокойствия. Тишины. Гармонии внутри себя. Подобие моральной смерти, абстрактная смерть. Морфей начал овладевать мной. Вечерняя жара давила нагло на пространство. Сумерки убаюкивали. Тишина пела колыбельные. Глупые мысли опережали одна другую.
   Неужели действительно наш социум сделал мужчин моральными импотентами? Ведь они не умеют принимать решений, отвечать за свои поступки, держать слово. Это просто очевидно. И это не только мое, субъективное мнение. Страдают все женщины вокруг. Непонимание между полами возрастает в геометрической прогрессии. Я вспоминала лекции по истории театра как я восхищалась Кодексом Рыцаря. Рыцари, где вы? Не видать. Может, это у нас в столице такое перерождение? Может, где-то есть чистота, порядочность. Ведь Киев - большая деревня. Редкий день, спускаясь, или поднимаясь эскалатором на Крещатике, ты не увидишь кого-то знакомого. Просто противно становиться. Может, это от того, что у меня такая сфера деятельности? Но здороваться в метро на спускающемся или поднимающемся эскалаторе уже неинтересно. Хочется уехать. Убежать, пусть не от себя самой, хотя бы от привычного окружения. Скоро Новый год. Нужно куда-нибудь уехать... На море. Черное. Зимнее. Да, кстати, брательник, ведь где-то там в Крыму. Нужно позвонить. Да! На море, и зимой, на Новый год! Класс!!! Эта идея меня полностью захватила и я начала представлять себе эту поездку. Покой, одиночество, море - это то, что мне нужно!
   Отношение к мужской половине становиться просто ужасающим. Я воспринимаю мужчин как друзей, приятелей и даже подружек. На большее они не тянут. И дело не в том, что любая женщина хочет видеть рядом сильного и любящего мужчину. Дело в том, что мужчины переродились. Мораль социализма уничтожила в них те природные качества, которые определяют в них мужчин. Восемь лет назад мне показалось, что я встретила настоящего мужчину, сильного и понимающего, что он делает. Тогда я была еще молода, была директором большого творческого коллектива и на гребне успеха. Мне покровительствовали высокие чины. А я была дура дурой. Можно сделать скидку на молодость. Но тогда я творила чудеса. Дух авантюризма, которым должен обладать каждый руководитель, сопровождал меня. Я не понимала, что это когда-нибудь закончиться. И он, этот удивительный процесс взлета, закончился для меня, нет не падением, а уходом, с достоинством, по-королевски. И из грязи я вышла очень достойно. После сильного стресса я уехала в Варшаву, собралась с мыслями и, вернувшись в Киев, начала все с самого начала. Я опять опустилась на самый низкий профессиональный уровень и шла на это осознанно. Меня ведь никто не защитит, руки не подставит и не спасет, когда я буду тонуть. Этого я не могла допустить. Для меня это большая роскошь. Гуляя по этому удивительному городу, который я люблю не меньше, чем родной Киев, я понимала, что ничего не нужно бояться. Мне даже было интересно начинать профессиональную жизнь снова с должности администратора творческого коллектива, как в студенческие годы. В это время мой сын поступил в гимназию и тридцать первого августа мы с ним ели только черный хлеб, но теплый, с солью. Тогда я его попросила, чтобы он запомнил этот день и поклялась сама себе, что наступит день, когда я смогу сказать, да я самодостаточная женщина, мне никто не нужен, я всего достигла сама. Я верила и верю, что мой сын, который теперь уже взрослый, всегда поймет меня, потому что это моя кровь. Он с детства видел, как меня урывали, лишали всего. Может, я этого тогда и заслуживала. Но сейчас - никогда, никому, ни за что не позволю несправедливого отношения к себе.
   Начав все с самого начала, вскоре я стала одним из руководителем большой телевизионно-концертной классической программы. Я прошла большую профессиональную школу. Что я творила как директор и как женщина? Сейчас вспоминаю - смешно. Авантюристка несчастная! Но это было! И тогда все случилось. Нет, все случилось раньше, просто я не понимала, что на меня смотрят как на удивительную женщину! Нет, я не влюбилась, уж много проблем было вокруг меня, но приняла участие в этой игре в любовь. Потом преданность, потом, как мне показалось - любовь. Все было прекрасно! Романтично! Но он был женат. И мы все вместе работали, вытворяли творчество. Нет, я не испытывала угрызений совести. Я не разбивала семью и даже никогда не ставила это целью. Мое предназначение - дружба. Я снимала стрессы, выслушивала о семейных проблемах, но расставаясь с ним, я не переживала. Мне не хотелось, чтобы он был со мной.
   Перед каждой программой я цементировала их вместе, потому что знала, им выходить на сцену, они авторы программы. Я не имею ни права и ни лева перед записью давить на мозоли. И я отходила, создавала искусственно климат максимального комфорта. Мне было жалко ее. Я не понимала его. Я понимала только одно - я ни на что не имею права. Трижды за восемь лет я уходила. Но человек обладал удивительной властью надо мной. В те моменты, когда я уходила, а уходила я молча, по-английски, он умел вернуть меня. При этом я понимала - это была моя первая дорога вникуда и все равно поддавалась альтруистической слабости, которую до сих пор в себе ненавижу. Я уступала, страдала в своих заблуждениях и находясь между двух огней - между ней и ним, я всегда была другом. При этом я знала, что он - человек залетный. Не я - так другая. Он открыто говорил, что я лучшая. Ах-ах! Меня это не волновало. У него был гарем женщин. И это не удивительно, ведь он человек южный, из Ташкента, хотя и украинец, носил в себе собственническое отношение к женщинам, поэтому и назвали мы его "Китаец". Из колеи меня выбивали ее ночные телефонные звонки, когда он перед программами не ночевал дома, а я знала, где он, но ничего не могла сделать. Я не ревновала, ведь я не принадлежала душой этому человеку. С годами я примирилась с этой ситуацией и стала носить ее с удовольствием.
   Это потом были скандалы на фуршетах, оскорбления в мой адрес. Я опять ушла. Меня опять вернули. Но на более высоком уровне. Мне предложили руку и сердце. На Новый год! Праздник был испорчен. Я привыкла к разным его уловкам, только для того чтобы вернуть меня... Но в этот раз его находчивость сразила сразу всех - при живой жене, в кругу друзей мне сделали предложение быть женой. Я чуть не поперхнулась шампанским. У нашего общего друга - русского поэта глаза выпали в тарелку, остальные онемели. Ситуация была крайне смешной. А для меня это был очередной фарс. Незамедлительно и даже не спросив моего согласия человечек перевез свои вещички в мой дом. Делалось это поздно ночью, чтобы лишить меня возможности выгнать его. Зная, что я и врага не выгоню ночью, он расчетливо использовал мои слабости в свою пользу. На следующий день он пригласил друзей, которые приходя в мой дом поздравляли меня, а у меня было такое чувство, будто я смотрю кино, все это происходит не со мной и ждала, когда же аттракцион закончиться? Не долго музыка играла... Законная жена начала звонить, очевидно умолять вернуться. Меня это не касалось - я целыми днями была на работе и радовалась тому, что вместе мы уже давно не работаем. И вот, в канун международного женского праздника имени Клары Цеткин, прийдя домой после концерта я не обнаружила опознавательных знаков и ориентиров будущего - ха-ха- мужа! Момент, безусловно не приятный, но я почувствовала освобождение. Отряхнувшись от грязи как от пыли, я поплыла в жизни по своему фарватеру. Я понимала, что разделить нажитое имущество в виде трехэтажной дачи, квартиры, машины и всякого другого добра очень сложно. Лучше пожертвовать мною, как пешкой в игре.. Прошел почти год. Человек как ворон стал кружить над моей головой. Я стояла насмерть и при случайных встречах у друзей растирала его в порошок. Но и это не сломало нашего героя. Постепенно он убаюкивал мою стойкость и применял различные приемы, в том числе и действия через моего сына. Все вернулось на круги своя. Он пытался был заботливым и внимательным. Но его хватало только на первый вздох, а потом он опять возвращался в свою жизнь, но якобы со мной. Работая над программами, я особо не задумывалась, что будет дальше, но эти отношения стали меня раздражать. Я ведь не безмозглая гусыня, которой нужны рядом штаны. Он безусловно человек талантливый, интересная личность, но при внешней силе, внутри совершенно безвольный человек с взращенным мозолем эгоизма. Мне всегда было его жалко, я уступала и пасовала перед его творческими планами, всегда принимала активное участие в осуществлении его творческих задумок. К сожалению, его отношение ко мне рассматривалось скорее как желание не потерять профессионала, а не женщину. Осознавая это, я никогда не планировала связать свою жизнь с ним. В итоге он уехал в Ташкент к умирающей матери, а я использовала этот момент для внутреннего накопления энергии перед рывком к расставанию. В это время я заболела - он довел меня до язвы, которую я мужественно изгоняла из себя месяц. И после тяжелой болезни я выплывала в жизнь совершенно без паруса и якоря.
   Воспоминания во мне бродили, как вереница слепых. Мне было жаль прожитых лет с одной стороны, а с другой - ведь все что послано, нужно пройти. Прощальный вечер удавался...
   Меня разбудил телефонный звонок.
   - Господи, - подумала я.- Зачем меня тревожить? Дайте мне умереть в покое. Я ведь никого не трогаю! Хочу на море! В Новый год! Уехать от всех!!!
   И тут я вспомнила, что обещала Мурке прийти вечером. Прилетел экипаж... Как меня замучили их прилеты! Мне тошно дышать, а тут нужно идти и общаться! Не хотелось страшно. Чтобы вывести меня из аморфного состояния Мурка постоянно втягивала меня в компании, а теперь у нее навязчивая идея познакомить меня с "Летунами". Опять она будет с кем-то знакомить, опять я буду сидеть с каменным лицом и отбывать время. Затем последуют упреки в мой адрес, что я урыла очередного кандидата. Она не понимает, что мне никто не нужен! Более того, я энергетически не чувствую никого вокруг, Очевидно моя аура в отпуске, а может быть уже на заслуженной пенсии.
   Звонила Мурка.
   - Нет-нет, не хочу. Я никуда не пойду! Не пойду! - говорила душа.
   -.Да-да, ты пойдешь,- говорило рацио.- Чего тебе тупо лежать, размазня ты эдакая! Хватит растирать себя по жизни. Возьми себя в руки или ноги! Посмотри на себя в зеркало.- Поднявшись с дивана и зайдя в ванную, я посмотрела на себя в зеркало. Ужас! Постарела, осунулась. Нужно как-то приводить себя в норму. Но не сейчас. Сейчас мне все равно. И даже кусок стекла от меня отвернулся. Наверно, ему, зеркалу, тоже противно на меня смотреть. Оно, бедное, видело все и, наверное, просто не хочет отражать меня.
   - Не хочу!!! - сказала я себе и вернувшись в комнату, сделала вид для самой себя, что сплю.
   Но тут опять раздался телефонный звонок и радостный голосок Мурки потребовал меня к столу, который находился за несколько кварталов от меня. Я почувствовала себя в роли свадебного генерала, но эполеты надевать совсем не хотелось. Я не могу оставить ее одну. Между нами существует удивительная жизненная связь с детства. Не говоря о том, что мы- две жены одного мужа. Тех, кто не знает нашу жизнь, это просто шокирует. Прошло время, наши дети выросли, что нам делить? Это по молодости можно хранить максимализм, но мы же христиане, прощаем друг другу и ошибки и обиды.
   - О-О-О, - простонало мое тело, но медленно, исполняя ритуал поднятия с постели, встало вертикально.
   Долг дружбы обязывал, и я, даже не посмотрев на то место, которое называется у людей лицом, практически в домашней одежде (благо на улице жара), сделала усилие над обленившимся за вечер телом. Мне было все рано, как я выгляжу и выгляжу ли вообще. О каком стимуле можно говорить, когда ты растерял себя по жизни, и, может быть завтра или послезавтра начнешь собирать себя по кускам, хотя бы ради себя самой. Прямо Терминатор какой-то.
   Как пьяная сомнамбула, спустившись в лифте и выйдя на улицу я ощутила, что жизнь продолжается независимо от того есть я или уже меня закопали. Радостно бегали дети - они еще не предполагают, что ждет их где-то лет через десяточек, сидели бабки под парадняками, беспардонно по прохожей части мчали машины, бегали высунув языки собаки и почему-то не пели птицы. Видно, умаялись на жаре. Я пожалела, что не приняла десятый по счету за этот день освежающий душ, хотя духовно-нравственно состояние моей оболочки уже ничего не требовало. Шагая лениво, я представила себе, а что если бы и люди в жару ходили с высунутыми языками! Вот был бы смех! И каждого встречного я представляла с высунутым языком!
   Осторожно, не трогая пространство и людей, я добрела до шестого этажа. Позвонила. Лень было даже переступить порог дома, в который я пришла. Как всегда радостный голосок Мурки пропел:
   -Ника, это ты?
   - Да, это мы. Я и мое тело!
   -Ха-ха - сказала Мурка поцеловав меня в давно "небритую" щеку, но увидев мое изображение в дверном проеме при освещении она слегка напряглась. Я явно ей не понравилась. От природы имею недостаток - не умею скрывать внутреннее состояние, оно отпечатывается как клеймо у меня на лбу.
   На кухне было душно и жарко. Воздух осторожно замер, как будто предвещая что-то неизведанное. С прокисшей за последнюю неделю миной я сидела за столом держа рюмку водки и делала вид участия в разговоре. Но видно то место, которое у людей таки называется лицом, я забыла надеть идя в гости, потому что даже сама почувствовала как зловещее состояние моего уныния слегка надавили на Мурку и Цветочка. Цветочек.. Личность небезынтересная. Милый мальчик, умеющий увлечь женщину лаской и вниманием, но главное упорством в достижении цели. Так он и сломал Мурку. Она, женщина, всегда извлекающая пользу для себя в общении с мужчинами, уступила, чему я была совершенно поражена. Мне стало где-то глубоко стыдно, что я не могу сдержать гнусненького состояния и дабы не испортить только открытый, но благодаря мне уже начинавший заканчиваться вечер, я, выпив полную рюмку водки, поняла - так жизнь таки налаживается!
   Ощущение гнусности постепенно отступало и ее место заполнялось желанием сделать гадость, все равно кому. Выпили еще по одной. Появилась легкость в том месте где, очевидно, находится душа и мне захотелось пошалить. Слушая историю о том, как Цветочек и сегодня убежал от экипажа и командира, я поняла, что у него будут большие неприятности. Либо он больше не будет летать, либо летать будем мы с Муркой, но далеко. Самолеты в этот адрес не долетают. Но за все нужно платить. И я решила заплатить за свое жалкое присутствие в кругу милых и дорогих мне людей. Ха-ха, идиотка!
   Мне стало жалко Цветочка, правда сказать жалко - это не правильно, так как Цветочек сам отвечает за свои поступки. А отвечает он очень интересно - просто моргает глазами, чтобы не произошло. И вдруг, независимо от своего безумного в тот вечер сознания я изрекла:
   - А подайте мне вашего знаменитого командира, что-то у меня плохое настроение. Хочеться поиграться!!!
   Тут я увидела совершенно обалдевшую от моих высказываний Мурку. От услышанного у нее механически открылся рот, глаза бешено блеснули. Если откровенно, я и сама удивилась тому, что вроде прозвучало из меня, но Остапа несло. Не сдаваясь, я была уверена, что моя авантюра не найдет слушателей и последователей. Я даже не возмущалась, когда услышала, что я гадость, которая урывает всех подряд, что меня близко нельзя подпускать к нормальным людям, и что она, Мурка, не даст никакого командира мне в обиду. Достаточно того, что они вдвоем терпят мое прокисшее лицо и подленькое настроение.
   Моя гордость сопротивлялась ее обидным словам, мы начали несколько громко что-то доказывать друг другу, и спор длился бы долго, а, может быть, и закончился большим скандалом и моим уходом в обиженной позе, если бы Цветочек не прервал его телефонным звонком. Мы обе опешили, но было уже поздно - к телефону уже позвали командира. Очень довольная я и изумленная Мурка затихли на несколько секунд. Дороги к отступлению, а тем более времени на споры уже не было ни у кого. Недолго разговаривая Цветочек назначил встречу командиру на углу возле дома через десять минут.
   Но меня понесло дальше и я решила, что командира встречу именно я. По дороге Цветочек описал объект, а сам спрятался за ближайший киоск. Я заняла позицию под забором как последняя "конченая". Шалить так шалить. Во мне проснулся мой природный артистизм. На том самом месте, где они должны были встретиться, действительно ровно через пять минут показался молодой мужчина приятной внешности, но с очень жестким выражением лица. Его осанка скорее делала его похожим на гимнаста, нежели на пилота. Увидев его, блондина с голубыми глазами да еще с ямочками в лучезарной улыбке я слегка напряглась, так как такой типаж мужчин меня никогда не занимал. Правда, в первый момент нашей встречи никакой улыбки не было. Было злое, жесткое лицо очень сдержанного человека. Поравнявшись со мной, он со злостью выдохнул волнение и подбоченился.
   - Да,- подумала я - этот порвет кого хочешь. Интересно что я сейчас буду делать? Пошлет так пошлет.
   Поскольку нас разделял метр расстояния, то сидя под забором я сказала:
   - Андрей Игоревич, разрешите Вас пригласить на чашечку кофе?
   Его реакция была настолько неожиданной для меня и молниеносной, что я испугалась. Он отскочил от меня на метр и вытаращился. Реагировать мне нужно было молниеносно и поэтому, поднявшись с корточек и протянув ему руку для знакомства, я сказала нормальной интонацией, ибо испугалась уже сама:
   - Меня зовут Вероника, просто вместо Цветочка я вышла Вас встретить.
   Человек слегка успокоился, но при этом засмущался. Не долго думая, я потащила его через дорогу, рассказывая, что мы идем в дом, где он всех знает. От своего смущения я несла какую-то околесицу, но вдруг из-за киоска высунулся Цветочек. Лицо командира приобрело опять жесткий вид и он сказал:
   - А, так и этот здесь?
   - А как же - ответила я.- У нас тут гнездо.
   Только потом, спустя время, я поняла, что командир - Андрей - пришел посмотреть, куда же каждый раз нагло смывается Цветочек. Ведь весь экипаж уже давно по-доброму, но с завистью видел, что Цветочек исчезает, как только их размещали в гостинице или общежитии и приходил под утро. Командир безумно злился, запрещал покидать территорию, но Цветочка неудержимо несло, несло к Марише, несло к приключениям. Вот такой он - Цветочек. Если бы не я, командир загнал бы Цветочка обратно в гостиницу без разговоров. Но теперь у него не было пути к отступлению, и я почувствовала свою маленькую победу.
   Теплое чувство радости и освобождения от себя самой незаметно подступали ко мне. Меня заинтересовал этот человек с мужественным лицом и смущением ребенка. Я поняла - он очень застеснялся. Меня накрыла волна теплых чувств, природу которых я не стала анализировать. Втроем мы поднялись в лифте на шестой этаж и позвонили в дверь. Еще раз насладилась я его смущением, когда в дверном проеме показалась Мурка.
   На кухне уже произошла смена блюд. Пока я сидела под забором, Мурка успела чего-то сварить и накрыть стол. Есть не хотелось, пить - тем более. А пришлось. Выпив за знакомство - традиционный тост - я полностью расслабилась и мне захотелось общаться. Как хозяйка дома, Мурка подпрыгивала и пыталась подкладывать в тарелки еду. Разговор наезжал на разговор. Командир оказался очень интересным человеком и мы общались достаточно активно. Выросшая в семье военнослужащего, я имела очень скептическое отношение к военным и считала, что они тупые, но исполнительные. К такому выводу я пришла методом "тыка". Опыта - ноль. Меня поразил кругозор этого человека, с ним не скучно, так как было скучно с другими членами экипажа, с которыми меня упорно знакомили. Я была очень далека от них, принимала их в доме очень отдаленно. И всегда ждала, когда же все закончится и я смогу остаться сама. Цветочек только моргал глазами, а Мурка, вскочив, вдруг изрекла:
   - Я командиру подогрею яйца!-
   Все молча посмотрели в тарелку, на которой действительно одиноко лежали два яйца. Командир опустил голову и сказал:
   - Не надо!
   И тут громыхнул смех. Повернувшись, Мурка недоумевая смотрела на нас и после нескольких секунд работы серым веществом до нее " дошло", что вызвало приступ смеха у окружающих. Становилось все веселее и веселее. Разговоры шли своим чередом, я забыла свое гнусненькое настроение, мне стало легко и хорошо, как после тяжелой болезни. Все больше и больше притягивал мое внимание этот человек, которого я раньше не знала и не предполагала, что только его присутствие вернет меня к жизни. Звучала музыка, все захотели танцевать и какая-то неведомая сила притянула нас друг к другу. Волнение и большое желание прикоснуться к нему боролись во мне. Я прижалась к нему и почувствовала тело, жаждущее меня. Как всегда бывает в таких ситуациях, нас обоих накрыла теплая волна желания и безумства. Мы целовались, как шестнадцатилетние подростки и ни о чем плохом не хотелось думать. Его руки, большие и жесткие, искали меня, я полностью завернулась в его ласки. Мне нравилось жесткое, и, одновременно нежное, обращение со мной. Я все глубже погружалась в пучину безумства.
   Сорок семь килограммов веса моей души и три кило живого веса полностью помещались на его упрямой ладони. Его сжатые губы боролись со страстью и желанием обладать мной. Весь мир в тот момент сошел с ума как перед неожиданной смертью. Не задумываясь над последствиями, мы безудержно ласкали друг друга. С детства, помня о том, что все имеет свое окончание, я, на уровне подсознания, начинала понимать - что же я делаю? Инстинкт подсказывал мне, что нужно остановиться, но я ощущала перед собой необласканого, сильного мужика, который боялся выпустить меня из рук, как будто бы я могла упорхнуть, как птица и не вернуться никогда. Страх потерять меня прямо сейчас еще больше погружал его в этот страх. Волна безумства довела нас до наивысшей точки, я не в силах была более терпеть издевательства над своей женской природой.
   - Радость ты моя! Почему тебя прятали столько времени от меня? - услышала я.
   . Мне никогда ничего подобного не говорили. Оказывается, я - РАДОСТЬ!!! Я бы хотела быть твоей радостью, но...
   - Мы встретились именно тогда, когда нам было нужно встретиться. Если бы мы познакомились с тобой месяцем раньше, ничего бы не произошло. Все в жизни закономерно. Нет ничего случайного, - вдруг пофилософствовала я, умирая от желания обладать этим человеком. Он безудержно ласкал меня погружаясь в сладостное состояние, которое передавалось и мне. Мне казалось, что никогда ко мне не прикасался мужчина, что это происходит со мной впервые в жизни..
   - Я больше не могу так! - наконец-то выдавила я из себя захлебывающимся голосом.
   - Терпи! - в ответ услышала я, почему-то успокоилась, затихла, обхваченная его крепкими руками. Моему удивлению не было предела - я, сильная и гордая, подчинилась этому голосу и ответила :
   - Хорошо. А можно, в следующий раз я украду тебя?
   Мне очень хотелось продлить состояние, которое он мне дал, и совершенно не надеясь на будущее, я сделала это безумное предложение.
   - Да! - ответил он.
   Промучавшись в наслаждении друг другом, я поняла, что нужно что-то менять. Разум возобладал и мы решили уйти - я домой, а он в гостиницу.
   На улице было совсем светло. Выйдя из парадного, я показала ему дорогу, а сама, расправив руки, как крылья сказала:
   - Прилетайте! -
   Повернулась и не оглядываясь, ушла, хотя чувствовала жгущий мне в спину взгляд.
   Шагая по утреннему городу, который улыбался мне своей тишиной и покоем, я думала, сколько же ему лет, ведь он явно младше меня, наверняка женат, наверняка дети. Я понимала, что это безумие с его стороны было не спроста. На гуляющего мужика он не похож, значит... В душе было ровно. Я не видела будущего в том, что произошло ночью, и поэтому с миром и покоем пришла в свой дом. Поигралась и в тину! А, будем жить дальше!
   Прийдя домой, я бухнулась все в тот же диван, с которого меня подорвали двенадцать часов назад. Ленивое тело распласталось, но ласки этого нежданного счастья не давали покоя. Я отстраняла все новые ощущения, но они навязчиво наезжали на меня. Равновесие смещалось. Выпив успокоительного зелья, я все-таки, заснула. Мне ничего не снилось. Проснувшись, я ощутила радость своего присутствия на Земле. Я жива!
   Что произошло с моим сознанием? Ведь я мучилась последних восемь лет. Как злого демона я не могла изгнать из себя человека, мучившего меня. Восемь лет! Мне не хотелось не только думать о нем, но и даже вспоминать. Что сделал со мной этот мальчик-мужчина? Перед глазами - его улыбка, тело помнит его объятия, губы - поцелуи, плоть - желание быть его женщиной?
   -Нет, нет - говорила я себе.- Этот бред скоро пройдет. Я ведь не собираюсь прыгать из огня, да в полумя. Жизнь все равно потащит меня моей дорогой и мы просто никогда больше не пересечемся по жизни.
   А нутро говорило:
   -Ты ведь хочешь его. Вспомни, какой он. Вспомнила? А теперь пусть память о том, что произошло теплится в тебе!!!
   На работу в тот вторник я не пошла. Зачем тратить время по пусту. После отпуска пока еще нечего делать. Завершив утренний моцион ( правда время было обеденное), я решила, что не мешало бы сходить в солярий. Экипаж должен был уже улететь и я смело могла показаться у Мурки на работе. Погода приятно испортилась, на небе висели зловещие тучи, даже полил долгожданный дождь, что было страшно приятно, так как жара просто уничтожила человеческую природу ощущений. Захватив зонтик и с удовольствием нацепив джинсы с пиджачком, я поскакала в интернат к Мурке, что бы во время дождя полежать под приятным теплом искусственного солнца.
   Мурка сразу заметила во мне перемену настроения. Из агрессивного монстра я превратилась в лирическую героиню. При этом, если бы мне об этом не сказали, я бы и не додумалась до такого безобразия. Но грустно-лирическое состояние ощутила и натянула его, как защитный костюм. В сладостном состоянии и лирическом настроении я нежилась под жужжащими лампами солярия. Не хотелось ничего анализировать а тем более кусать себя моральностью. Собственно, ничего не произошло.
   Спокойствие моего состояния нарушила Мурка, которая, влетев в солярий, сообщила, что экипаж возвращается. Погода-то не летная. Действительно, на улице был страшный ветер и дождь хлестал природу наотмашь. Я ощутила сильное волнение и почувствовала, как задрожали у меня руки. Что делать? Бежать? Не успеваю. Одевшись и выйдя из солярия, я решила - что Бог пошлет, то и будет. Ведь не бывает в жизни ничего случайно, все только закономерно. Попробовав успокоиться, я, якобы спокойно, пила кофе. В это время дверь открылась и передо мной явилось это нежданное в моей жизни чудо. Глаза бешено блестели, улыбка не сходила со счастливого лица. По закону противления я изобразила совершенное безразличие, что заметно пошатнуло противника. Схватив меня в охапку, как букет цветов он спросил:
   - Что-нибудь изменилось за это время?
   Он вглядывался в меня ожидая ответа. Я увидела волнение в его глазах и страх, что я отвечу жестко. Глупый! Я ведь пищала от восторга, что смогла увидеть его еще раз и совершенно безразличным голосом, изрекла:
   -Да!
   Его глаза вмиг потухли, и он спросил:
   -Что именно?
   -Просто я сейчас хочу тебя еще больше, чем утром...
   Он нежно, как раритет, обнял меня и нежно поцеловал.
   - У нас выезд на аэродром в пять утра. Я прошу тебя, помни, что ты мне сказала и жди меня. Я скоро вернусь.
   Как особа королевской крови, я выдержала паузу, на моем лице не дрогнул ни один нерв. С гордо поднятой головой я опять изрекла:
   -Ну, что ж, прилетайте.
   Хотя мне так хотелось прижаться к нему, завернуться в него, завалиться в постель и провести безумную ночь. Но труба зовет, и мы знаем это состояние, когда она проклятая нас зовет. Я оттолкнула его и сказала:
   -А теперь, уходи!
   Было очень смешно смотреть, как выходил наш легендарный командир - лицом ко мне, спиной к двери. Глядя на него, я вспомнила, мы ведь с ним Раки по гороскопу.
   Солнышко мое, радость моя нежданная, откуда ты упал мне на голову? Я ведь ее еще не успела поднять, а теперь опять буду захламлять ее мыслями и желаниями, только теперь о тебе? Какое удивительное создание женщина! Многоликое чудовище... Да простят меня коллеги по полу - это я о себе.
  
   СЕНТЯБРЬ
   С легкостью и наслаждением, жаждой к жизни я пропорхала все последующие дни. Никаких иллюзий. Просто хотелось жить, дышать, быть красивой и гордой. Ко мне вернулось желание надеть что-то необычное, я достала косметичку, обновила парфюмерию. Ко мне вернулась моя королевская осанка. Я стала улыбаться всему миру. Я вернулась!
   Мимо меня промчалось несколько дней. В один из последующих, позвонила Мурка, и, как всегда интригующе сообщила, что завтра прилетает экипаж. Ох, как затрепетало мое израненное сердечко! Я себе не представляла, что же будет впереди. Ведь человек не знает ни моего адреса, ни даже телефона. Ну и пусть прилетают! Меня это не касается. Разум ведь все равно победит. Командир произвел на меня впечатление сильного человека. Нет! Он не повторит ошибки! Это был легкий флирт. С кем не бывает? Однако, прийдя с работы домой, я поняла - я чего-то жду. Дура!
   - Чего ты ждешь? Ничего не будет!!! Успокойся! - шел жесткий внутренний диалог. Вечер обещал быть жестким в ожиданиях неизвестности и очень обрадовалась, когда ко мне зашла моя приятельница с дочерью. Мы попили кофе, поболтали, хотя я чувствовала внутри себя напряжение. Уже начало смеркаться. Гости стали собираться домой, как вдруг в двери позвонили.
   -Кто бы это? - спросила я вслух сама себя и открыла дверь. Более идиотской ситуации я в своей жизни не припомню - на пороге стояло мое Солнышко и улыбаясь сказало:
   - Я прилетел и никуда не уйду!
   Как же радостно было на душе, я увидела настоящего мужчину, который знал, что он делает. Я бросилась ему на шею и нежно поцеловала. Это произошло механически, так как я не могла контролировать свои эмоции. Как тепло стало! Моя душа ликовала, пела песни и танцевала. От смущения я не знала, что делать. . Пригласив его в дом, я влетела в комнату и переоделась. Стащив с себя халат и валенки, в которых я хожу дома даже летом, я судорожно стала искать, что же мне нацепить на себя. Выбрав вариант одежды, я вышла из комнаты. Он разглядывал мою нору, которая называется квартирой. Приятельница с дочерью ушли. Я не знала, что мне делать, чем занять руки, более дурацкого смущения я не испытывала. Но, к счастью, одних гостей сменили другие. Пришли ребята, Мурка, мы накрыли стол. Во время ужина я обмолвилась, что именно в их городе служит мой брат. И что я собираюсь там встретить Новый год. И, даже показала им фотографию брата. Мое сообщение, почему-то не вызвало энтузиазма. Мне сказали, что это почти рядом. Но конкретного самоубийцы для того, чтобы найти моего брата, не нашлось и я оставила этот вопрос, видя их смущение. Вскоре, после ужина почти все ушли, а мы втроем, продолжили трапезу. С нами остался его друг, он же, правый летчик Мне интересна их терминология. Правый, левый.. Вобщем-то, они обыкновенные люди, но с очень рискованной профессией..
   Я не знала, что прилетев в Киев, Андрей запретил звонить кому бы то ни было мне, а вытребовав у Мурки мой адрес, решил своим появлением сделать мне сюрприз! Что и сделал! У меня руки дрожали, когда я его увидела. Я засмущалась, как шестнадцатилетняя школьница времен развитого социализма. Эти чувства я ощутила впервые в жизни. Ради меня что-то делали!
   Он резко отличался от всех ребят. Сдержан, молчалив, строг, и вместе с тем - ребенок. Боже, какой он пилот, он же ребенок! Сила воли - безумная, мужественность - в каждом жесте. Он знает, что делает! Мне хотелось в это верить. Смущает один момент, зачем меня показывать всему экипажу? Я не нуждаюсь в рекламе!
   Множественной компании я обязана была тем, что их поселили семерых в одноместный номер! Разве что еще на унитазе место было не занято. Представляя себе картину их размещения в одноместном номере, я долго смеялась и, когда было достаточно поздно, расквартировала часть экипажа у себя. Убрав на кухне, проветрив квартиру, я добрела до своей постели, в которой уже спало мое Солнышко. Тихонько, чтобы не разбудить его, я прилегла на краешек оргомнейшей кровати. В мгновение, я оказалась в его крепких объятиях. Мир уплыл, мы вместе падали в бездну, наслаждение вытеснило все разумное. Пусть все катиться! Живем один раз! Безумие ночи перешло в безумие утра. Как страшно в минуты наслаждения и страсти понимать - ведь все сейчас, очень скоро закончится. Любовь с петлей на шее! Но в те минуты счастья не думалось об этом!
   - Я очень боюсь в тебя влюбиться! - вырвался у меня страх за себя.
   - Почему ты оставила мне номер телефона? - спросил он в ответ.
   - Потому, что ты его спрашивал, - ответила я.
   Как он не может понять - я не смогу больше страдать! Что я делаю?!! Безумная ночь соединила нас, опустила в пучину страсти и наслаждения. От его прикосновений я умирала, мне уже ничего не нужно было, настолько сильными были ощущения от его присутствия. Он оказался очень опытным мужчиной и я подумала, что женщин в его жизни было много. Но это меня не смутило - я ведь сама не девочка на левое ухо. А потом, ведь никто не знает, что будет впереди. Истерзанные страстью, мы заснули под утро. Ему необходимо хоть немного поспать. Ведь скоро вылет.
   Предательски зазвонил будильник. Все! Шесть утра! Подъем. Завтрак, сборы, молчание. Я выполняла обязанности как примерная жена. Расставание было смущенным и растерянным. Уходя, он сказал:
   - Я тебе перезвоню...
   -Ну, просто как в пошлом анекдоте! "Ты на мне женишься? - Я тебе перезвоню!" - сострила я.
   -Я тебе перезвоню, - услышала я жесткий ответ.
   Стоя босиком в коридоре я смотрела ему в спину и понимала - я прощаюсь с ним, ведь все наши встречи - это расставание. Будущего нет! Зачем я все это допустила? Ведь за все нужно платить. А я сейчас банкрот. Нечем мне платить. Разве что жизнью. Но и на свою жизнь я не имею права - я принадлежу еще ребенку, хотя он уже большой дядька. Моя психика отказалась от меня. Перенасыщение. Компьютер мозгов отключается!!! Наверное, я идиотка. Ведь не мой он и никогда со мной не будет. Он действует на меня как наркотик. А потом ломка. Вот она эта ломка!
   Нет, принять холодный душ, привести себя в порядок и марш покорять мир! Быстро беги из дому. Душа замучает тебя! Моральность изгрызет. Неудовлетворенность жизнью колесует. Бежать!
   Я ехала на трамвае, терзаемая новыми больными ощущениями. Посмотрев в солнечное небо, я увидела летящий самолет и глазами проводила его за горизонт. Вот и он сейчас уже, наверное, в воздухе, нет на взлете. Волнение и страх за него еще больше скрутили меня. Нет, пусть все у него все будет хорошо, пусть он будет счастлив! Пусть и без меня... Бог дает, и Бог забирает. Спасибо, я испытала кусочек счастья, окунулась в него. Уже больше ничего не будет, но счастье, неожиданное, навалившееся, было, и его послевкусие никогда не забудется.
   А в больной голове мысль - ведь есть еще на свете мужики, но не про меня. Он женат! Я, как всегда, не имею права ни на что! Нужно переключить выключатель в голове. Не получается! Ну вот, уже и Днепр, мост, сейчас поворот и я на работе. Нужно думать, что делать на репетиции с детьми. Ну вот он и переключатель - новая программа. Утону в работе, стряхнув с себя негу и сладострастие, как пыль! Дальше - работа! Вот и все...
   Утром следующего дня, бодренькая я поскакала на работу. Беременная мыслями и новыми ощущениями, я порхала не касаясь земли.
   Что-то со мной произошло? Меня, как гору перенесли в другое место. Все меня восхищало, мир был создан только для меня. Я другая, чистая и обновленная, счастливая, хотя, не понимающая какое же счастье мне упало на голову, излучала тепло и покой. А может это несчастье? Ведь будущего нет?! Все равно, хорошо! Пусть миг, но я была счастлива! Давно забытое состояние. Нет, мои идеалы непоколебимы. Есть любовь, есть преданность, есть настоящие мужики. Может это в Крыму таких делают? И даже не его профессия определяет его поведение. Это самовоспитание. Он - настоящий! Сильный, гордый, упрямый, неприступный и невозмутимый. Немного злой или ожесточенный. Не знаю, он ведь все равно не мой! Он человек способный принять решение и отвечать за свои поступки. Мне показалось, что он никогда не сможет меня обидеть, его достоинство не позволит ему никогда сделать плохо человеку, который слабее его, а тем более женщине. Я всю свою жизнь об этом мечтала и верила, что я это получу как награду за страдания, терпение и веру. Самое сложное - это найти своего человека, чувствовать его, как самого себя. Я никогда никого не искала. Меня находили сами, но, увы, недостойные меня. Я жалела своих мужей, Китайца Ведь они слабые и никчемные. Свои слабости они заливали водкой, кутежами, хотя люди талантливые. Я считала, что моя работа, мое творчество - вторичны, а их талант - на первом месте и подгибалась под них, тащила по жизни. Ночами, через весь город мчалась на такси, забирала из разных ситуаций, когда они бились в депрессиях. Выводила из состояния запоя и помогала шагать по жизни. Это стало нормой их жизни. При этом они не задумывались, а как же живу я? Что мне необходимо? Привыкнув к такому образу жизни и отношению к себе, я ничего не планировала в своей жизни и не видела впереди никаких перспектив. Я сама впадала в депрессии и сама из них выходила.
   Пробежала орловским рысаком неделя. Репетиции, творческие задумки, упорная работа на время отодвигали мысли о происшедшем. Но, оставаясь в одиночестве, память высверливала дырки в ауре и я думала о нем. Я ведь такая же не обласканная, как и он. Я поняла, что-то не ладится у него в семье. При этом он очень любит свою семью. Но почему же я чувствую его страдания? Что-то здесь не так.
   Надвигался Муркин день рождения. Как всегда я испекла большой именинный торт и пошла в интернат ее поздравлять. Обычно все праздники там проходят очень весело и бурно и погружаясь в этот хоровод я на время забывала о себе. Мне приятны люди, работающие там, меня там любят, и мне кажется, что я им тоже доставляю радость. Я пришла в разгар пира. Шутки, поздравления, легкость отношений отодвинули на время мои мысли. Мурочка была как всегда подтянутой, внимательной к гостям, веселой, и почему-то, еще трезвой. Видно ждала меня. Время в веселой компании пролетело быстро, и поздно ночью мы приплелись к ней домой с уставшими от улыбок лицами. Нам было хорошо. Когда мы завалились спать, Мурка осторожно спросила меня о Командире. Ох, как не хотелось возвращаться в действительность. Командир... Люблю я его. А что из этого? Я не имею права на эту любовь.
   -Давай лучше будем спать! - ответила я, - об этом поговорим позже, завтра. Может, командир и звонил, поздравить тебя с днем рождения, человек он воспитанный, но ты ведь оборвала все телефоны на работе, когда танцевала!
   -Да, - ответила нагло Мурка, - и дома тоже не работает телефон, правда я не знаю почему. Давай спать, жена!
   И мы мерно засопели.
   Утром я поскакала домой, переодеться, благо живем рядом. Разбудив сына, поставив завтрак в восемь десять утра, я, приняв душ, поскакала дальше.
   Для того, чтобы стряхнуть с себя одолевающие мысли, я решила заняться собой. Первое, что пришло в голову - нужно бы постричься, заросла, как сноп. Попрошу Ирочку сегодня совершить акт обрезания. Правда, у меня до чертиков репетиций. Ничего, выберу время. Нужно что-то менять в себе. Поменяю хотя бы имидж. В перерыве между репетициями Ирочка пришла меня стричь. Мы забились в наше подсобное помещение, где хранилась разодранная арфа, которая грустно смотрела на нас. Половина головы уже обрита. Великолепно! Еще немного и я буду новым человеком со старыми дырками. В дверь постучала моя коллега и сказала, что какой-то Андрей требует меня к телефону! Боже, неужели это он? Не может быть!
   С половиной головы я подскочила к телефону.
   - Привет, это я!
   Сердце оторвалось от меня и сбежало без оглядки. В висках бешено застучал молот. Успокоиться, говорить спокойно, не заикаясь. Спокойно. Терпи. Неостриженая часть головы сама поднялась дыбом.
   -Привет, Солнышко мое! Как я рада, что ты позвонил.
   - Я звонил вчера по всем телефонам, но никого не застал... Где вы были? Я хотел поздравить Марину с днем рождения, но не получилось. Поздравь ее от меня. Что ты делаешь?
   -Меня делают еще красивей, чем я есть!
   - Я сегодня дома, делаю балкон, решил позвонить... Очень скучаю. Все время думаю о тебе. Мы прилетим не скоро, двадцать пятого.
   - Хорошо, я буду ждать. Спасибо за звонок.
   - Пока. Жди меня. Я еще перезвоню. Целую.
   Фраза "перезвоню" действует на меня как на быка красный цвет. Ненавижу быть привязанной к телефону. Срабатывает память обиды. Зачем меня опять привязывают? Я ведь как маленький телок, привяжусь. Зачем он позвонил? Ведь это еще одна дорога вникуда. А все-таки приятно. Он думает обо мне. Я чувствую это, мне тепло от его голоса, от памяти о той безумной ночи. А зачем, сама не знаю. А, будь, что будет!!! Он делает балкон. Я вспомнила свой обвалившийся еще в августе балкон. Да, мне никто кроме меня не сделает балкон. Сама. Все сама. Противно! Я не знаю, что такое делать для меня!
   Вернувшись к стрижке, я впала опять в лирическое настроение. Нужно позвонить Мурке, поздравить. Нить рассуждений разорвал Юрка, мой коллега, который, влетев в комнату, сказал:
   -Вы тут сидите, а там Америку бомбят!
   Какую Америку, кто, неужели война? Господи, опять мозги не выдерживают перепадов информации. Все побежали домой, впялились в "телики" и увидели этот ужас. Я рыдала белугой, боясь за себя, за родных, за него - он ведь человек военный. Эмоциональная и впечатлительная, я представила себе ужас тех людей, которым суждено было погибнуть в этом аду. Настроение было на минусе.
   Но почему он мне ничего не сказал? Мысли путались в голове. Спокойно, терпи. Все определиться. Терпи... Что будет, то и будет. Не нами это определено. Нужно жить, пока живеться. Пусть так, но жить!
   Начал постоянно звонить Китаец. Назначать мне встречи, на которые я не приходила. Прилетев из Ташкента, после смерти мамы, он был в депрессии. Опять я понадобилась! Впервые мне не было его жалко. Я ведь тоже пережила смерть отца и ни у кого не искала успокоения. Изменения, происшедшие со мной благодаря Андрею, сделали меня сильной. Мне нравилась его требовательность, собранность. Мне хотелось быть достойной его. Он сделал из меня женщину, сам того не зная. Это знала я, потому что чувствовала - он действительно любит меня. Моя расхлябанная жизнь никому не была нужна и я жила, как прийдется. Что угодно я могла себе позволить. А теперь - нет. Есть он и я должна быть такой, какой он хочет меня видеть! Я даже стала меньше курить, надеясь, что смогу себя заставить бросить эту дурацкую привычку. И курить-то я стала, будучи уже достаточно взрослой женщиной. Мне приятны его требования, иногда очень амбициозные. Он заставляет меня быть все время в тонусе. Мне нужен именно такой мужчина рядом. Он не позвонит ночью, чтобы поплакаться в жилетку о своей жизни, и не будет пить водку до утра, потому что дома что-то не в порядке. Это не мои проблемы и он никогда не будет ними меня грузить.
   Точно не зная, в каком городе он живет, я отправила ему письмо до востребования в город N. Я была уверена, что он живет там. Просто хотелось, чтобы было письмо, а получишь он его или нет, это был для меня второстепенный вопрос. Я ведь не знала, что будет впереди. Как пушкинская Татьяна, я писала:
   " Солнечный зайчик! Ослепил, заставил отвернуться и всмотреться - ты откуда? Пробежал по лицу, телу и вернулся в глаза. Я зажмурилась, настолько он был ярок, и отдала ему свое окаменевшее тело. Обласкал, заставил улыбнуться сомкнутые губы.
   Мне захотелось взять в руки и поцеловать. Он поддался мне, моему желанию. Вот он, мой нежданный солнечный зайчик, на моей ладони, замер, ждет. Как самое сокровенное, я держу его на ладони и целую, окунаюсь в него, в его тепло и ласку! Какое счастье - он живой, он ласкает меня!
   Но почему на небе тучи? Зачем ночь? Я ненавижу ночь! Ведь нет тебя, мой солнечный зайчик ночью, и лето будет дождливым. Как мне жить без тебя?"
  
   ОКТЯБРЬ
   Понедельник менялся с пятницей, время быстро летело. Приближалось двадцать пятое. Я напряженно ожидала неизвестности. Мне никто не звонил и я возненавидела несчастный телефон. Смотрела на него как на врага. Вздрагивала от каждого звонка. Нервы расшатаны как ветви вербы на ветру. Постоянно выпивая ведрами успокоительное, я научилась спать по ночам, правда в полнолуние не сон, а сплошная мука.
   Ожидание неизвестности - хуже пяти лет расстрела. Не знаешь, на что рассчитывать - либо пан, либо пропал...
   И вот раздался долгожданный звонок.
   - Мы прилетели. Когда ты будешь дома?
   Домой я летела на крыльях, земля мелькала под ногами, меня несло как Бабу Ягу на помеле. Мое счастье, мое Солнышко! Вот сейчас, сейчас, он уже вышел, он бежит ко мне. Как это романично !!! Я стала похожей на барышню времен Столыпина.
   Прилетев, уже не в самолете, а ко мне, он был счастлив, видя, что его ждут. Притащив с собой гору крымских фруктов, продуктов и всякой всячины, ему хотелось видеть меня счастливой и благодарной. Неожиданность подношений выбила меня из колеи - он не знает, что практически никогда и никто не стремился осчастливить меня. Пытаясь скрыть свое смущение, я нежно поцеловала его и поблагодарила за внимание. Нежность встречи окутали нас предвкушением близости, к которой мы оба стремились. Он стоял на кухне, повернувшись лицом к окну, и вдруг сказал:
   - Я боюсь тебя. Со мной такого никогда ничего подобного не было. Я, как пацан, волнуюсь, когда лечу к тебе. Вспоминая о тебе, я испытываю неимоверное волнение. Я боюсь тебя.
   - Да почему же? Неужели я произвожу впечатление страшной женщины? Не вижу причин для волнения. Не обижай меня и все будет хорошо..
   - Не знаю, но это так!
   Я подошла к нему, обняла за плечи и прислонилась. Он повернулся, обхватил меня и я не заметила, как оказалась на своей широкой постели, которую приготовила. Андрей волновался, был ласков и нежен. Я теряла сознание и смутно помню, что мы делали. Помню только свои стоны и постоянное утопание в страсти. Время в такие минуты не ощущается. Сколько длилась эта эйфория мы не помнили, но уставшие и счастливые, наконец-то, выползи из постели.
   У него были определенные проблемы с экипажем. Нужно проверить, все ли приехали с аэродрома. Я предложила ему пойти вместе и подождать, пока он решит организационные вопросы.
   На улице было прохладно и воздух освежал нас. Как впервые влюбленные, мы шли по улице прижавшись друг к другу и были счастливы. Дойдя до гостиницы, я остановилась. Дальше я не пойду. Стоя на углу, я вспомнила, ведь именно здесь, на этом месте я его "снимала".
   Смешно вспоминать...Теплые воспоминания окутали меня. От сладости воспоминаний мне не хотелось даже двигаться. Меня обхватили его крепкие руки.
   - Девушка, можно вас пригласить на чашечку кофе?- спросил смеясь он.
   Он тоже помнит. А прошло уже два месяца. Мы приятно посмеялись.
   - Давай зайдем к Мурке и проверим, что делает остальная часть экипажа?- предложила я. Мое предложение не очень понравилось ему, но он согласился. Мы подошли к дому и поднялись на шестой этаж. Позвонили в дверь и, когда она открылась, увидели изумленное лицо Мурки, которая предложила нам войти. Оказывается, нас не ждали. За столом сидели Цветочек и Юрка. При виде командира, они захлопали глазами. Я, ничего не понимая, села за стол. Обстановка была какой-то неестественной. Ребята просто пили, а командир этого страшно не любит. Взрослые дядьки прятались. Смешно. Нам предложили выпить по рюмочке и мы вскоре ушли домой, где нас ждал ужин, немного спиртного, теплая постель и ночь любви.
   Далее все по укладу - ванная, ужин, долгие разговоры, отбой. Утром подъем, но не в шесть утра. Время было позднее, мы немного устали от событий, любви, разговоров, и он, немного успокоенный и уверенный в себе, вдруг проронил фразу:
   - Я ведь не знаю, что здесь происходит, когда меня нет!
   Я подпрыгнула от обидки и ответила:
   - Как что! Здесь под дверью очередь стоит! А с тобой я просто развлекаюсь!!!- больно ужалила я.
   Ах, ты ж змей! Мне стало так обидно, что следуя своему принципу уходить от источника боли и неприятностей, я стала одеваться.
   - Уйду - подумала я. Из ванной раздался голос:
   - Иди сюда.
   Я зашла. Крепкие руки обхватили меня и я оказалась в воде. Да, такой головомойки еще не было в моей жизни! Мы целовались до безумия, вся мокрая моя одежда валялась на полу.
   Мне пришла в голову мысль, интересно, он догадывается, сколько мне лет? И я спросила...
   - Не знаю и знать не хочу! - резко ответил он. Во ответ! Он покорил меня! Я ведь страшно комплексую и очень смущена тем, что старше, и давно посчитала, сколько ему лет. Водные процедуры закончились миром - не может он, не ужалив, высказать свои чувства. Да, прийдется много терпеть. Интересно сколько? Все-таки я, очевидно, перепила...
   - Я хочу, чтобы ты бросила курить! - потребовал он.
   - Почему, ведь я живу своей жизнью! - запротестовала я.
   - Я не хочу, чтобы курила. Я этого очень не люблю! И не хочу, чтобы портилось такое тело как у тебя. Ты очень красивая. И чтобы больше никогда я не видел тебя в брюках!
   Мне в жизни никто не говорил ничего подобного. Да, я попробую не курить. Ведь он прав. Но мне не для кого было хранить себя. Я жила и никого не интересовало ни мое состояние, ни мое тело. Я всегда нужна была как надежный друг и профессионал. А может быть, я сама никому не давала надежды и возможность обращать на себя внимание, как на женщину. Но у меня не женская профессия! Я всегда должна быть сильной и уверенной в себе. У меня никогда не было стены, за которую я могла бы спрятаться. Так и привыкла жить...
   Утром не нужно рано подниматься. На работу я не иду, можно расслабиться. Вылет - после обеда. Утром он хотел что-то купить домой. А пока - спать! Мы завернулись друг в друга и заснули под утро.
   В ужасе я проснулась... Проспала и не разбудила сына по телефону, который ночевал у отца. От испуга и волнения я забыла номер телефона и позвонила Мурке. Спокойным голосом она ответила, что сыночка они давно уже разбудили. У меня сложилось впечатление, что там, у Мурки, никто не ложился спать и их ужин плавно перешел в завтрак. Как потом выяснилось, я была не далека от истины. На часах было восемь тридцать.
   - А что делает командир? - спросила Мурка.
   - Он еще спит... - ответила я, успокоенная.
   - Как спит? Он еще спит? - даже из телефонной трубки вылезли удивленные глаза Мурки. Я не знала, что он просыпается в пять утра и не дает покоя экипажу. Поэтому, все были крайне удивлены его позднему просыпанию. Поговорив по телефону, я вернулась в комнату. Он уже проснулся. Я попробовала завернуться в него, мне хотелось еще немного неги и ласки. Но он стал сосредоточенным, и опять, как в прошлый раз, молчаливым. Опять молча, как подкаблучная жена, я сделала кофе и молча села за стол. Он, выпив его, молча начал собираться.
   - Ты будешь дома? - наконец-то услышала я голос.
   - Не знаю. Может быть дома, а может и у Мурки.
   Поцеловав меня, он ушел, не говоря ни слова. После его ухода мне стало не по себе. Вроде, как использовали тебя и выбросили.
   - Нет, - подумала я, - это он просто не знает, что мне говорить.
   Приняв душ, позавтракав, я решила все- таки пойти к Мурке. Мне страшно было оставаться одной в полной неизвестности.
   - Купи по дороге пива, - попросила Мурка, когда я ей позвонила и сообщила, что собираюсь к ней. Выбежав из дома, я в два прыжка была в другом квартале. Мне было очень одиноко и немного гнусно. Я осталась одна и человек уходя, сделал вид, что свою миссию он выполнил. Не хотелось думать плохо о нем и я шла напролом к другим людям и другим ощущениям.
   Меня радостно встретили. За столом на кухне сидели Мурка и Юрка. Оказывается, они практически не спали, но еще неплохо бодрствовали. Цветочек спал...
   Посмотрев на себя в зеркало, я ужаснулась! Боже, ну и вид у меня! Крепатура жуткая, сил никаких, вся истерзанная и измятая. Мы открыли пиво. Оказывается, я даже бокал с пивом не могу держать в руках. На меня интересно посмотрели и стали смеяться:
   - Ника, что это с тобой сделал командир? Ручки у тебя не болят? - доставала меня Мурка. Юрка ехидно хихикал.
   - Да мы просто легли спать в пять утра... Я немного не выспалась, - оправдывалась я.
   - А как это тебе удалось прибаюкать командира до восьми утра? Просто не вериться! - сказал Юрка.- Нет, судя по твоему состоянию, он не Орлов, он Беркутов.
   - Да, вам смешно, а на мне нет живого места. От счастья, - добавила я.
   - Ника, а ты не знаешь, когда у нас сегодня вылет?- доверительно спросил Юрка.
   - Нет, не знаю, у меня в штабе отсутствует информация, - ответила я, - и почему ты меня об этом спрашиваешь?
   - А где командир? - доставали меня хором.
   - Ребята, а разве вы не знаете, когда вам нужно быть на аэродроме? - удивилась я.
   - Вообще-то, в три часа дня. Но мы точно не знаем, улетим сегодня или нет, - ответил Юрка.
   Моему удивлению не было предела. Ведь Андрей ушел, ничего не сказал. Мы ведь еще столько времени могли быть вместе! Почему он мне об это не сказал? Неприятное ощущение того, что я обманута, прикнопило меня к стулу.
   - А где наш командир? - не унимался Юрка, который сидел, очевидно еще с вечера в одном и том же положении и по нему бегала маленькая домашняя крыса.
   - Пошел на рынок, покупать какую-то фурнитуру. Больше я ничего не знаю, - уже с ноткой раздражения ответила я.
   В это время на кухню выполз Цветочек в Муркином халате. Зрелище неописуемое! Махровая грудь, глаза - красные, лицо - заспанное. От смеха я упала на стол. Его можно гладить, как котенка. Посмотрели бы сами на себя, а сидят и насмехаются надо мной.
   В дверь позвонили. Мурка побежала открывать. Я продолжала сидеть за столом и держать оборону. В коридоре показалась Мурка и грозно мне сказала:
   - Выйди!
   - Зачем? - спросила я. Мне трудно было вставать. Я не сдвинулась с места.
   - Выйди, я тебе говорю! - несколько резче повторила она.
   Недоумевая, я вышла в коридор и увидела, что на пороге, не переступив его, стоит мое Солнышко с очень недовольным лицом. Я обомлела! Мурка тут же выскочила и оставила нас вдвоем. Оказывается, он пришел проверить меня. Первое, что он спросил у Мурки, когда она открыла ему дверь:
   - Мадам здесь?!!
   Мурка, посмотрев на него ответила:
   - Проходи...
   Я бросилась ему на шею. Он стоял как Атлант.
   - Так что, я в двери и ты в двери? Я тебе звонил, а ты, оказывается здесь!
   Лицо его выражало разочарование и недовольство мной. А я не могла понять, что я не так сделала. Но женское начало помогло мне, и я, обняв его и нежно поцеловав, ответила:
   - Я ведь тебе сказала, что буду дома или здесь! Идем, а то нас не правильно поймут.
   Моя нежность и невозмутимость сломала его обиду, и, обнявшись, мы прошли к столу. Он сел, посмотрев на членов экипажа и желваки пошли по его лицу, но он сдерживал бушующие в нем эмоции.
   - Что-то, ты очень помятый, - обратился он к Юрке.
   - Да нет, просто я мало спал... - оправдывался Юрка, вытянувшись по струнке.
   - А вы, командир, что-то тоже не важно выглядите, - оборзев, сказал Юрка.
   Мне показалось, что сейчас что-то произойдет. Однако, совершенно спокойно и с ноткой гордости, мое Солнышко ответило:
   - Мы легли спать в пять утра. Да? - спросил он у меня. Мне ничего не оставалось, как подтвердить правдивость его слов. Тут командир посмотрел на Цветочка в Муркином халате и жестко сказал:
   - Что за вид?
   Мы все слегка напряглись, но Цветочек, как будто к нему обращается не командир, а просто знакомый, ответил:
   - Извините, товарищ командир, я забыл надеть бюстгалтер!
   Мы не знали, то ли смеяться, то ли прятаться! Первой рассмеялась я, сидя за спиной Андрея. Что бы разрядить обстановку, я положила свою ногу на его. Он сильно сжал мою ногу, и я почувствовала, что снова хочу его... Он тоже хотел меня и прямо сейчас. Но он привык бороться со страстями. Ведь, если мы не овладеваем страстями, то они одолевают нас. Мне нравилась эта черта его характера. Сила воли выпирает из него во всех местах. Он не привык идти на поводу эмоций, в отличие от меня. Он очень сильный.
   - Мы сегодня улетаем или нет? - набравшись храбрости, спросил Юрка. Ответ сразил всех:
   - Я еще не знаю. Я не смог дозвониться. Так. Собираемся, нужно ехать. Там на месте все и узнаем.
   Все встали из-за стола, и мне стало очень интересно, как же он простится со мной? Ведь почти все знают, что он уходит ко мне. Нет, не уходит, убегает. Выставил меня на показ как любимую игрушку, и вместе с тем, позволяет себе предъявлять мне претензии и при этом быть жестким. Я еще сама не определилась в своей роли рядом с ним.
   Он побежал первым к выходу, а я оказалась последней. Пройти к нему не было никакой возможности - между нами было три человека. Стоя у двери, я смотрела на него. Он отводил взгляд, но в последний момент, посмотрев на меня, сложил губы в поцелуе. Я закрыла глаза, в знак понимания. Дверь захлопнулась, а горечь разлуки, стала моей подружкой на неопределенное время.
   Я так долго его ждала., а время быстро обратило все в прошлое. Тяжело прощаться. А еще тяжелее ждать, зная, что впереди пустота. Наши отношения - как пустышка для новорожденного. Но мне не хотелось так думать. Рядом с ним я ожила. Во мне проснулось желание в ожидании придумать что-нибудь неожиданное для него. Вскоре я прибрела два обалденных итальянских пальто, которые планировала надеть для встречи с ним. Я примеряла их дома перед зеркалом, подбирала соответствующие атрибуты, и, как настоящая женщина, которая к вазочке приобретает мебель, я приобрела сумку, перчатку, сапоги. Все, для него! С нетерпением я ждала его звонков. Через неделю он перезвонил и сообщил, что завтра они прилетают после обеда.
   Я выдраила квартиру, как, я смеясь говорила, сделала генеральскую уборку, постелила красивую постель, достала белое новое пальто, и, как новая копейка, утром пошла на работу. Нет, я не пошла, я полетела, считая часы, которые оставались до встречи. Прибежав домой, я напряженно стала ждать звонка. Вот он перезвонил. Я выбежала ему на встречу. На углу мы встретились. Позже мы всегда встречались на этом углу. Это середина дороги от гостиницы до моего дома. Я видела, что он приятно удивлен, но самого главного он еще не видел. Я ведь купила белье и чулки, специально для него. Я люблю все красивое, но я не ожидала, что у него будет такая бурная реакция на уровне эрекции. Как приятно чувствовать себя женщиной! Любимой женщиной!
   Как всегда он принес огромный кулек с продуктами. Мне было очень приятно, хотя в доме было все. Очень тщательно он подбирал напитки. С тех самых пор я пью только "Львовское" светлое пиво. Как приятен был ужин. Мы были счастливы. Мой сын, после ужина, из деликатности ушел ночевать к отцу. Мы были только вдвоем! Море счастья, море любви и внимания друг к другу. За ужином я сообщила, что отправила ему письмо. Он удивленно посмотрел на меня и спросил, куда именно. Я ответила, что в город N. Он рассмеялся и сообщил, к моему удивлению, он там не живет, но прилетев домой, обязательно съездит туда и получит письмо. Реакция была удивительной :
   - Мне? Письмо? - глаза от счастья искрились.
   - Да, тебе,- ответила я.
   - А что ты написала? - допытывался он, с любопытством ребенка.
   - Вот, когда получишь, тогда и прочтешь...
   Рано утром, выпив кофе, он убежал. Я долго еще нежилась с тех теплых чувствах, которые он мне дал. Послевкусие, как после прекрасного вина... В ушах еще звучали слова любви. Вокруг меня была аура счастья и ни о чем плохом не хотелось думать.
   На своей лирической волне я работала, иногда на репетициях улетая мыслями к нему. На меня поглядывали, я не слышала, что ко мне обращаются, я сторонилась сотрудников. Через два дня, он перезвонил и сказал, что завтра он прилетает на три дня. Я ответила, что моей радости нет предела.
   - Я тебя замучаю, - смеясь, сказал он.
   - А я хочу, чтобы ты меня замучил...- ответила я, и он почувствовал, как я хочу его.
   - Я получил твое письмо. Оно очень необычное. Таких писем мне никто не писал. Спасибо.
   - Я жду тебя, Солнышко мое! Прилетай скорей и береги себя! Целую...
   На следующий день в двенадцать раздался звонок, он звонил из диспетчерской. Я готова была лететь навстречу, но он сказал, что самолет будут тащить куда-то далеко, и что он еще будет занят часа три. Я проводила дневной концерт и ждала его очередного звонка. Пробегая в проблемах я увидела его! Солнышко мое, он нашел меня! Он все бросил и прибежал ко мне! Я вспомнила, как он говорил, что очень хочет посмотреть, где я работаю. А мне ничего не сказал! Он тоже, как и я любит делать сюрпризы! Как я была счастлива. Он был немножко скован. Я познакомила его с некоторыми сотрудниками и видела его смущение. Потом он мне сказал, что, очевидно, меня скомпроментировал... Глупый! У меня настолько пристойная репутация, что меня давно пора скомпроментировать!
   Счастливые, мы сели в маршрутку и поехали домой. Начинало смеркаться. По дороге мы зашли на базар, я пыталась купить хоть что-то в дом, но он, как хозяин и мужчина, все проблемы взял на себя. Меня поразило его знание продуктов, чая, сыра и даже конфет. Когда он делал покупки, я отворачивалась, у меня на глаза наворачивались слезы, то ли счастья, то ли жалости к себе. Ведь никогда никто так красиво не делал этого для меня. Очевидно, мне было стыдно за себя. Нагрузившись под завязку, мы пришли домой. Он побежал к экипажу в гостиницу, а я, хлопоча на кухне, ожидала Вскоре он вернулся. Горячая ванная уже манила его к себе. После холода, ему было приятно развалиться в тепле. Он лежал в пенной воде, а я присела рядом на унитаз как на кресло, так как ванная у меня маленькая. Нам не хотелось терять ни минуты общения. Мы обсуждали моральную проблему, возникшую в экипаже. Он рассказывал о том, что произошло. Все завязалось вокруг Мурки и Цветочка. Я слушала его, пытаясь вникнуть в проблему, и конечно же, заняла его позицию. Цветочек не пришел к Мурке. Я распереживалась, осуждая Цветочка. Он недоумевал, как можно так поступить, ведь женщина ждет! Что это низко и подло и не достойно военного человека. Он показал мне верх порядочности в своих рассуждениях, и я, выйдя из ванной, решила позвонить Мурке, чтобы пригласить ее к нам. Но к моему удивлению ее не оказалось дома. Неоднократно мы перезванивали, но ее не было. Я начала волноваться. Ведь мы никогда не бросали друг друга. Так считала я. После ужина, завернувшись друг в друга, мы планировали, что будем делать завтра. Ночь, как всегда была сказочной. Мы открывали новое один в одном. Смеясь, я заметила, что из одежды на мне одни чулки, а на нем - золотая цепь. Перекатываясь ночью в его объятиях, я случайно, ударилась бровью о перило дивана. Вроде бы ничего, но немного больно! Истерзанные лаской любви мы заснули под утро.
   Проснувшись, я зашла в ванную, и с ужасом увидела, что у меня фиолетовое веко! Я подпрыгнула, не понимая, откуда! Память начала ко мне возвращаться, и я вспомнила, что ночью ударилась! Какой ужас, какой кошмар! Я - с синяком! Вбежав в комнату, я начала возмущаться, но видя его смеющееся лицо, я сама стала смеяться, при этом заявив, что сниму побои и предъявлю счет! Пришлось точно также нанести тени на другой глаз и надеть защитные очки. Да, такого со мной еще не было, чтобы от любви были синяки...
   Выпив кофе, мы пошли на базар. И опять он меня поразил! Знанием не только строительных материалов, фурнитуры и другой всякой домашне-хозяйственной всячины. Ему нужно перетянуть кухонный уголок, и когда я увидела выкройку, сделанную им же, я обомлела. Значит, его жена не шьет, не вяжет. Если, не смотря на его занятость, он разбирается, какой майонез куда лучше заправлять, значит, он покупает продукты, и, очевидно готовит! Ведь просто так этот опыт на голову не падает! В моем доме я всегда все делала сама. И тоже разбираюсь и в стройматериалах и фурнитурах, даже в гайках и болтах! Я старалась не думать об этом, потому что мне становилось не по себе.
   Медленным шагом мы шли домой. Скоро полдень. Вечером я запланировала посещение театра. Он давно мечтал посмотреть хоть что-нибудь. В этот день в одном из театров шел спектакль, поставленный моей подругой! Но как только мы вошли в дом, раздался звонок, и Квадратно-Гнездовой пригласил его к телефону. Квадратно-Гнездовым я назвала одного из правых летчиков из-за его неимоверного роста. Командир заволновался. Срочный вылет.. Я побледнела и растерялась! Видя меня подавленной, он сказал, чтобы я готовила ужин и ожидала к вечеру обратно. Наспех поцеловав меня, он выбежал из квартиры, а я так и осталась стоять, еще не переварив случившееся! Сердечко бешено билось. Чтобы успокоиться, я начала готовить обед. Время тянуло из меня жилы. Вот уже стемнело, вот уже и порт закрыт. Боже, почему он не звонит? Что-то случилось. Мне ведь ребята рассказывали, сколько всего у вас случается в полетах, я ведь знаю, что совсем недавно вы горели и садились в пену. И как они восхищались хладнокровием и выдержкой Андрея, уже не говоря о том, какой он классный пилот. Они его уважают, но почему-то не любят. Но почему он не звонил. Ночь я не спала. Отгоняя разные плохие мысли, я решила - завтра, чтобы отвлечься от тягости ожидания, я начну делать коридор. Наконец-то я его сделаю. Утром я вышла и купила обои. Приготовила все к поклейке. Но мысли мои были только с ним. Клея обои, я как рысь спрыгивала, и бежала к телефону, ожидая услышать его голос. Ладно, думала я, ведь они полетели в Турцию, но должны были вернуться! Ведь они включены в диспетчерский план. Что-то произошло... Терпение, только терпение. Воскресенье пришло к своему завершению. Закончив коридор, обессиленная, я пыталась заснуть, но у меня ничего не вышло. Утром, в понедельник, мне позвонила Мурка, и как всегда интригующе спросила:
   - Ника, ты что, не знаешь, что случилось?
   У меня похолодело внутри. Я села на диван, ответив, что не знаю. Страх за него, сковал мое тело, я боялась услышать что-то ужасное. Оказывается, экипаж вернулся, но в воскресенье, и без него. Прилетел другой командир. У него неприятности, так как медики не выпускали экипаж. Как я корила себя, это из-за меня у него неприятности! Я - эгоистка, ведь у него там жизнь, а не со мной. Ведь он многим рискует, поддерживая отношения со мной. Там у него все, а я... А я? Я впервые задумалась ...
   Утром в понедельник ребята улетели, а я осталась в своих страшных догадках. Еле перебирая ногами я пошла на работу, провела утренние пары, и ушла. Я села в первую попавшуюся маршрутку. Не понимая куда еду, я очутилась на Шулявке. Я шла, ничего не соображая. Меня толкали люди, но я не обращала на это внимания, у меня не было сил. Остановившись перед лотком, где торговали нитками для вязания, я вспомнила, он очень хотел, чтобы я связала ему длинный и теплый жилет. Это несколько вернуло меня к жизни, и я купила нитки, по своему усмотрению. Зашла в метро и приехала домой. Еще пахло клеем в коридоре. Вокруг чистота и красивость. Но меня это не радовало. Чтобы скоротать время, сидя рядом с телефоном, я начала перематывать нитки в клубки, а после села вязать. Но меня это не успокаивало, и я решила позвонить Китайцу. Я потребовала, чтобы он немедленно приехал! Мне захотелось впервые, за последние несколько месяцев высказать ему все свое презрение к нему, а заодно, и претензии. Через час он приехал. Его вылощенный вид еще больше возмутил меня, и я, впервые в жизни, превратившись в женщину "вамп", по пунктам, высказывала ему все свои требования. Меня возмущало то, что даже спустя более чем полгода, мне не возвращают деньги, вложенные мною в его проект, на несколько недель. Я высказывала ему все свое презрение, за бесцельно прожитые годы рядом с ним. Именно, рядом, а не с ним. Я кричала, оскорбляла его, что он и заслуживал. Но, к моему удивлению, он сидел, подавленный и молчал. Мне казалось, что он повернется и уйдет, а он сидел, и слушал весь тот бред, который я несла!
   - У тебя сегодня плохое настроение. Давай, я приеду в другой раз и мы поговорим?
   Эта фраза вернула меня в сознание, и заорала еще сильнее:
   - Другого раза никогда не будет! И будь добр, если ты встретишь меня, где-нибудь, на какой-либо тусовке, сделай вид, что ты меня не знаешь. А теперь, вон отсюда!
   Он молча встал и ушел. Так, расправа состоялась. Я сожгла все мосты. Только потом я вспомнила, что над глазом у меня синяк! Посмотрев в зеркало на себя, я улыбнулась. Все! Этот этап жизни я закрыла.
   Замученная неизвестностью, я заснула под утро. Следующий день был полностью занят репетициями. Мне приходилось напрягаться, чтобы сосредоточиться на том, что я делаю. Я стала черного цвета. Вечером я пришла домой, и не переодеваясь села вязать. Я думала, что неприятности из-за меня, ему плохо. Может быть, сесть в поезд и поехать к нему? Мои мысли прервал звонок и я услышала :
   - Привет! - сказал Андрей, почему-то радостно.
   - Солнышко мое, что случилось, я извелась? Как ты? - не скрывая волнения, спросила я. - Хочешь, я к тебе приеду?
   -А хочешь посмеяться? Я тебе звоню из Киева. Мы уже на базе. Сейчас я прийду.
   Он пришел, мы молча обнялись и долго стояли так в коридоре. Потом он вошел в комнату и сел на диван. Став на колени, я обняла его, уткнувшись в него. Я плакала. Он, нежно поцеловав меня, рассказывал мне о том, что произошло. Из рассказанного, мы сделали вывод, что экипаж оставлять нельзя, ему нужно быть с ними. А во мне вырастал вопрос - а как же я? Вскоре он опять ушел к экипажу, отвел их сауну, и перезвонив мне, что все в порядке, пришел домой. После пережитых отрицательных эмоций, мы очень нежно и трепетно относились друг к другу. Как будто боялись разбить что-то очень хрупкое и нежное. Всю ночь он держал меня в объятиях, а я переживала, что ему неудобно. Но мои попытки ускользнуть не увенчались успехом. В шесть утра зазвонил будильник, и, как всегда, выпив кофе, он побежал к экипажу. Перед вылетом он мне позвонил из диспетчерской, я просила его беречь себя, и сказала, что в жизни все можно исправить, только смерть исправить нельзя.
   Я полностью вошла в его жизнь, а каждый мой вздох был наполнен ним. Он врос в меня могучими корнями. Моя воля парализована, бдительность убаюкана лаской его прикосновений. Я оказалась в плену нереальной сказки, которую придумала сама. Еще немного, и я стану почвой, на которой он будет расти, вытягивая из меня последние соки жизни. Пусть все так и будет, если ему это нужно, и от этого будет легче жить. Я знаю, он умрет во мне, только вместе со мной.
   Ложась спать, я представляла себе, что он сейчас делает, и была уверена, нет, я чувствовала - он думает обо мне. Каждое утро я смотрела на часы в восемь десять. У них построение. Мне хотелось знать, как он живет, что делает? Он существовал для меня отдельно от своей семьи. Эгоизм влюбленной женщины. Мне казалось, что он мой и так будет всегда. Как это его не будет? Бред! Зачем тогда мы встретились, зачем все случилось? И хотя я не видела будущего, но настоящее отпускать не хотела.
   Я понимала, что моя любовь к нему - это явление природы. Это сконцентрированный сгусток энергии, направленный на него. Мы энергетически связаны. Где бы он ни был, этот коридор невидимых, ярких лучей преследует и хранит его. Я источаю энергию добра и счастья, любви и равновесия. Пусть он ощущает меня, заряжается моей аурой, ибо я сама не знаю, когда этот поток закончится - неизвестная мне самой сила может отнять это у меня. Коридор лучей моей души пестр как радуга, и каждый луч его поможет ему, если он думает обо мне и помнит меня. Мне дан природой талант - любить. Я буду стараться сохранить, то, что дано мне природой.
  
   НОЯБРЬ.
  
   Не зная, что произошло между Андреем и Цветочком, я стала врагом для Мурки, так как она всячески поносила Андрея, и обвиняла меня в том, что я попала под его влияние. Я оборонялась и в итоге, мы поругались. Меня не касались их служебные отношения. Я пыталась объяснить, что существует субардинация, что если ее что-то не устраивает в ваших служебных отношениях, то пусть она это выяснит лично. Я не имею права, ни осуждать его ни защищать. Но в наши с Андреем отношения, я ее не впускала. В итоге, мы перестали общаться. Обычно она звонила мне, и говорила, когда прилетает экипаж, хотя я это знала от Андрея. Так как он звонил постоянно.. Теперь, информацию о прилете я могла иметь только от него. И он звонил, каждое воскресенье, даже, если он прилетал в понедельник. Раньше, по воскресеньям, я ездила к маме за город. Теперь я стала ездить к ней по субботам. Воскресенье для меня стало святым днем, я ждала его голос, и без этого я уже не могла жить, у меня, как у собаки Павлова выработался условный рефлекс.
   Зима началась рано, и во второй декаде ноября было уже достаточно холодно. Он позвонил и сообщил, что уже прилетел, но пока в центре города. Затем он позвонил еще раз, и сказал, что уже едет на базу. Я предложила ему выйти на Дарничке и пообещала встретить. Гуляя по станции в ожидании, я вглядывалась в каждый, выброшенный из жерла поезда поток пассажиров. Вдруг крепкие руки обхватили меня за талию. Это был он. В военной форме. Вот почему я его не увидела. Я рассматривала его как что-то новое, и во мне шевельнулись какие-то неизведанные до сих пор ощущения. Очевидно, гордости за него, что ли...
   Мы зашли в магазины, и он вспомнил, что обычно ночью, я требую сладкого. Мы шли в "Сладкоежку". Я рассказывала о брате, о его не простой жизни, потом разговор перешел вообще на мужчин. И тут он сказал:
   - Ты не знаешь мужчин.
   От неожиданности фразы я остановилась и ответила:
   - Не знаю и не хочу знать. Во-первых, я до сих пор верю в порядочность мужчин. Пусть мне и не везло в этом. Во-вторых, добра от добра не ищут.
   Мне хотелось спросить, не о себе ли он говорит, но решила, что столь жесткий вопрос обидит его. Он насупился и мы молча вошли в магазин, где на всю витрину были выложены всевозможные сладости.
   - Выбирай, что бы ночью ты не капризничала.
   Я посмотрела на это изобилие и ответила:
   -Ты знаешь, я сейчас не хочу.
   -Ну, смотри - угрожающе ответил он, и мы, перейдя через двор, зашли в мое парадное.
   Мы долго ужинали. Утром вставать не в шесть утра, можно немного расслабиться, и когда наступила полночь, я заявила, что хочу сладкого. Он обомлел!
   - Я же тебе предлагал, чтобы ты выбрала себе все что хочешь? - недоумевая сказал он.
   Подбоченясь и гордо подняв голову, я ответила:
   - Ты не внимательно меня слушал, я сказала, что сейчас не хочу. А вот сейчас - хочу!
   Как он смеялся! К моей манере игры нужно еще привыкнуть. Он уже не знал, что от меня ожидать и ему это нравилось. У нас сформировался маленький тихий уклад счастливой жизни. Покой, понимание и счастье сопровождали нас. Мы боялись спугнуть это состояние и очень бережно относились друг к другу. Так пролетел ноябрь. Я ждала звонков, потом смотрела на часы, высчитывая по два часа с момента его вылета. И мне казалось, что так будет всегда.
  
   ДЕКАБРЬ.
  
   Идея встретить Новый год в Крыму, рожденная еще летом, развивалась во мне. Я твердо решила, что поеду к брату. Более того, он мне звонил, и очень обрадовался идее. Я решила, что как только Андрей прилетит, я сообщу об этом.
   На работе поступила команда сформировать концерт, посвященный Дню защитника Отечества. Это моментально связалось у меня с его прилетом. Значить завтра или послезавтра он прилетит. Мне захотелось сделать ему маленький подарок. Я позвонила своей приятельнице, у которой я приобретала косметику и парфюмерию фирмы "Avon", купила ему и сыну дезодоранты.
   И, действительно, назавтра он прилетел. Прибежал весь замерзший, холодный. Как всегда, мы с сыном его ждали. Поужинав, сын ушел к отцу, там проблемы с компьютером, и остался ночевать. Поужинав, мы завернулись в теплое пуховое одеяло, и счастливые, смотрели телевизор. В тепле и неге мы заснули.
   Утром, пока он приводил себя в порядок в ванной, я достала приготовленный подарок.
   - Защитник Отечества, иди сюда! - позвала я его, лежа в постели.
   Он вышел. Я встала и нежно целуя, поздравила его с праздником. Улыбка счастья расплылась по его лицу.
   - Это мне? - спросил он. Я видела, что ему приятно.
   - Да, тебе. Защищай меня, я очень тебя люблю, - попросила я, и поцеловала.
   Одевшись в форму, он взял пакетик с подарком. Я предложила переложить подарок в большой пакет. Но он с гордостью ответил:
   - А пусть все видят, что меня поздравили!
   Ребенок! Ему хотелось, чтобы экипаж видел, что его поздравили!
   Я вышла в коридор и встав на цыпочки поцеловала его.
   - Береги себя, - попросила я.
   - И ты береги себя, я люблю тебя.
   Дверь за ним закрылась, а я осталась сидеть на кухне. Ведь не мой он!
   Через неделю он опять прилетел. Вечером он пришел домой уставший и счастливый. Скоро Новый год. Сегодня мы вдвоем. Я хлопотала на кухне, он вольяжно разлеживался в ванной, куда я приносила кофе и выходя, целовала его лицо. Дверь была открыта и мы переговаривались. Болтали о том, как они долетели, какая обстановка в экипаже. Я постоянно заглядывала к нему и нежно держа его лицо в руках, ласкала милые мне черты. Он лежал в горячей воде спокойный и умиротворенный. Мы оба были счастливы. Завтра он опять улетит в свою жизнь, которой он не изменяет. Нет. Он просто от меня добирает то, что ему не хватает там. И я это понимаю. В этом мое и его счастье. Завтра у меня дебют. Первая моя режиссерская работа. Я не волновалась и даже не думала об этом. Мне с ним ровно, спокойно, комфортно. Я защищена.
   Разгоряченный он вышел из ванной. Стол, как всегда к этому моменту, был накрыт. Мы выпили немного водки и она нас расслабила. Это было наше общее счастье. Пусть хоть немного, но наше счастье. Покой и гармония окружали нас. Может быть потому, что не было у нас общих проблем. Кроме, моральных, которые мы отодвигали как можно дальше. Все не долговечно. Но глоток радости только очищает, и ты знаешь, что все равно вернешься в действительность. Мы друг для друга как наркотик.
   Я сообщила, что уже купила билет на поезд. Он внимательно посмотрел на него и сказал, что встретить меня не сможет. На такой жест я не расчитывала, поэтому была немного удивлена. Очевидно он решил, что я еду к нему? Но это не соответствовало реальности. После тяжкого для лета, тяжелой болезни, психологических срывов и после безумного переворота моей жизни, мне необходимо было сменить моральный климат, уехать из безумства той жизни, которая еще как хвост тащилась за мной. Я поняла, он не понимает меня. Ведь я действительно еду отдыхать. Невероятная нагрузка на работе, эмоциональная переполненность отторгали меня из насиженого места привычного образа жизни. Ну, мало что я буду находиться в одном с ном городе? По его лицу я поняла, что он не хочет, чтобы я приезжала, но ничего не сказал. А у меня закралась мысль - может не ехать? Но почему? Ведь я не прошу устраивать мне карнавалы, проводить со мной время. Мне нужно уехать!!! Мне нужен отдых, одиночество - это оправдывало все мои действия. Я даже не просила меня искать там.
   Ночь, как всегда была сказочной, я уплывала и тонула в нем. Ни один мужчина в жизни не давал мне такого глубокого чувства женственности, которое он разбудил во мне. Я понимала, что полюбила впервые в жизни. В нем столько нежности и ласки, что одно прикосновение к нему изменяло меня полностью.
   Утром, как всегда будильник, кофе, молчаливые сборы. На прощание я всегда говорила:
   " Береги себя". А он отвечал, что перезвонит. Это стало ритуалом.
   На работе - репетиция, приготовления сцены, закулисная метушня. Я смотрела на часы - все долетели. В это время у меня начался концерт и я отключила свое сознание, переключилась полностью на сцену. Концерт вышел приличным. Меня поздравляли, хотя мне было все равно. Дети были счастливы. Притащили мне цветы за кулисы. Все как после премьеры. Только не праздновала я свой праздник, ушла домой и уставшая, легла спать в постель, которая еще пахла им и хранила тепло его тела. Солнышко мое, как я тоскую. Как мне хотелось, чтобы он видел то, что я делаю...
   Через два дня они опять прилетели. Он позвонил мне из диспетчерской, как только сел самолет. У меня закончились репетиции, и я, пролетев, как Баба Яга на ступе через базар и магазины, прибежала домой. Он позвонил из города, что они куда-то зашли и скоро будет дома. Пришел уставший и раскрасневшийся от мороза. Как ему идет летная форма! Помогая ему снять верхнюю одежду, я нежно поцеловала его в шею. Он всегда смущался от моей ласки, но я видела, что ему это нравится и прижал меня к себе. Одежда на нем была холодной, морозной. Но мне было тепло. Я как медуза на солнце распласталась на нем. Эти секунды нежности невозможно забыть, это тепло, исходящее из души вытравить невозможно...
   За ужином я рассказала, что завтра у меня Гранд-концерт, после чего меня будут награждать, потом фуршет, на который я не смогу не пойти...
   Мы проболтали достаточно долго и легли спать поздно, ведь завтра вылет не с утра. Да и я не торопилась. Ночь, как всегда, подарила нам праздник души и тела и мы счастливые и умиротворенные заснули.
   Утром я принесла кофе в постель. Он уже внутренне был собран и настроен на своей волне. Куда-то звонил, заказывал какую-то технику, и вдруг я услышала, что он уже не майор, а подполковник! Я все узнаю последней! Я одновременно и огорчилась и обрадовалась за него. Ну ладно, человек он скромный, но потребовала показать новые погоны. Они были завернуты в прозрачный чехол и сияли двумя большими звездочками. Да, он дома будет праздновать свой праздник в кругу семьи, а я буду на расстоянии радоваться за него. Значит так должно быть. Я принимаю эту горькую правду жизни, у меня другого нет, а новое я искать не хочу. Он - моя половина, которую, я искала всю мою жизнь.
   Я поняла, что-то не ладится то ли с техникой, то ли с погодой. Он стал одеваться. Прощаясь, он еще раз переспросил по какому графику я сегодня "дышу". Я еще раз рассказала. Все. Он ушел, поцеловав меня. Я стала собираться на работу. На улице было морозно и промозгло. Прибежав на работу, я погрузилась в проблемы. Время пролетело быстро. Вот приехало телевидение. В три часа - Поздравительная Акция. Нужно выключить мобильник. В три у них вылет. Звонка нет - значит улетели. Нудная процедура торжественности закончилась. Все перекочевали в концертный зал. Я заняла свое место за кулисами.
   После концерта мне так хотелось домой, но за нами прислали и пришлось тащиться на фуршет. Уставшая и огорченная тем, что он улетел, я грустно принимала поздравления и какие-то общепринятые слова. Выпив немного коньяка, я решила уехать домой. С Мариной, моей коллегой, мы взяли машину, и вместившись вместе с огромными букетами цветов, поехали домой. Нам по дороге. В машине я включила мобильник и решила, что приглашу кого-нибудь из друзей к себе. Все-таки у меня праздник. Как назло никого не было дома. Дома оказалась только Галка, живущая рядом со мной. Взяв сладкого и коньяк, я пошла к ней. Мне было грустно и больно от-того, что Андрей не может разделить мое счастье, погордиться за меня и порадоваться... Я не могла идти домой. Мне нужен был кто-нибудь рядом.
   У Галки свои невзгоды, у меня свои. Мы посмотрели новости, в которых показали, как меня награждают, поплакали, посплетничали и я, достаточно поздно, пришла домой. Заснуть долго не могла, что-то волновало меня. Проснулась я в полшестого утра и опять, наплакавшись вдоволь, встала, привела себя в порядок, приготовила завтрак и двинулась на работу. Будь она не ладна!
   Проболтавшись пол-утра и думая, о том, что скоро я уеду от всех , я сидела как тупая девочка. К жизни меня вернул телефонный звонок. Звонила Мурка, с которой мы не общались последние полтора месяца.
   - Ника, у тебя все в порядке? - как-то неискренне спросила она.
   Холодная дрожь пробежала по мне.
   - Да. А что случилось? - с дрожью в голосе спросила я. Ведь у меня нет никакой информации об экипаже, об их прилетах и улетах, кроме той, которую мне дает Андрей.
   - А где ты вчера была, ты что, дома не ночевала? - вопрос обдал меня холодным душем.
   - Как это не ночевала? Я была дома, правда очень поздно. А что случилось? - холодея от ужаса и страха, переспросила я.
   - А ты что, не знаешь, что они вчера не улетели? Разве Андрей тебе сегодня не звонил? - ее вопросы прозвучали для меня как смертельный приговор. Земля уплыла у меня из ног.
   - Нет.
   - Они недавно уехали в аэропорт. Вылет у них в час дня. Он вчера целый вечер звонил тебе. Очень нервничал. Уезжая, он просил передать, что очень обиделся...
   - А сколько сейчас? - еле выговорила я.
   - Двенадцать.
   - Я сейчас же еду в Жуляны.
   - Он просил тебе передать, что очень обиделся, - повторила Мурка.
   Господи, да за что на меня обижаться. Ревность, безумная ревность, которую он пытается скрыть. Вчера он решил меня проверить. Ведь он мог позвонить на работу, даже приехать. Меня бы нашли. Но я была уверена, что они улетели. Как мне его вчера не хватало!
   Схватив шубу, одеваясь на ходу, я попросила перекрыть меня на концерте.
   Выскочив на дорогу, я остановила первую попавшуюся мне машину. Как назло - пробки на дорогах. Снега много, машин много. Уже двенадцать двадцать - могу не успеть. Я должна успеть. А где же стоит самолет? Я смутно знала куда мне бежать, но летела к нему. Он не может улететь с тяжелой душой. Что произошло? Почему так вышло? Ведь он знал, что я на работе. И мобильник я включила в двадцать тридцать. Наверное, проверял меня. Как я не почувствовала? Нет, я что-то чувствовала, мне ведь было плохо. Душа вырывалась из меня и трещала по швам.
   Вот и аэропорт. Выскочив из машины, я побежала по дороге, ведущей к военному сектору. Вот сейчас я что-нибудь увижу. На проходной меня останавливали какие-то военные, но я промчалась пулей. Они так и застыли, глядя мне в след. Взлетное поле было почти пустым. Снега - по колено. Вот заправляют какой-то самолет. Очевидно, это их. Я побежала навстречу к самолету и провалилась в сугроб. Под самолетом был кто-то очень большой, очевидно, Квадратно-Гнездовой. Я еще не знала как поступлю, у меня не было времени на обдумывание своего поведения. Сидя в сугробе, я пыталась подняться. Растегнутая шуба слетала с меня. В голове только одна мысль - я должна его увидеть. Пока я боролась со снежной стихией, навстречу мне уже бежал он, и, подняв глаза, я увидела счастливую его улыбку.
  -- Тебе, что нечего делать? - только и смог сказать он, видя меня. - Как ты нас нашла?
   - Захотела и нашла, в отличие от некоторых, - проворчала я, стряхивая снег.
   Я была счастлива в тот миг. Мне так хотелось прислониться к нему, расцеловать, но я не могла этого сделать - ведь весь экипаж глазел из самолета. Они наверняка ему позавидовали - ведь ни у кого не было такой идиотки, как я, которая и самолеты остановит. Да и не видели меня многие. Ведь все знали, что командир уходит, но к кому - знали единицы. Теперь увидели все. Правда, на расстоянии. Они вчера поиздевались и над ним и надо мной - что мол, не дождалась, пока улетит? Дураки. Если бы они знали, как я вчера страдала!
   Он улыбался, а я вычитывала его за то, что не нашел меня. Он успокаивал меня. В очередной раз я сказала, что люблю его и что через пять дней я приеду, и, если он захочет, то найдет меня. Попрощавшись, я повернулась и побежала обратно. Уезжая из Жулян, я смотрела в небо - ведь они уже были на взлетной полосе. Противоречивые чувства распирали меня. С одной стороны - зачем я поехала в порт? Реабилитировать себя? Я ведь ничего дурного не сделала. Но права ехать я не имела - ведь я его скомпроментировала. Но не видеть его я не могла. Да и я не смогла бы спокойно жить, меня бы выкручивала моя больная фантазия и я, поддавшись паршивым внутренним импульсам, нагородила бы дел, да и встречу Нового года испортила бы не только себе. Этим был продиктован мой безумный поступок.
   Светило яркое солнце и ничто не предвещало ничего плохого. Он улетал со спокойным сердцем, а мое разрывалось на части.
   Я приехала обратно на работу, наткнулась на удава - у нас были циркачи. Встреча с удавом произвела на меня совершенно чудодейственное впечатление - я орала как сумасшедшая. Выскочили мои сотрудники - они поняли по моему крику, что произошло, и долго истерически смеялись. Да, от одного удава приехать и наткнуться на другого! Хорошенькие сутки у меня получились!
   Вернувшись домой с работы, я обо всем рассказала сыну. Он тоже долго смеялся. Смешливые все попались! Но мой сын знает, что я способна на все, что даже в страшном гневе я добрый человек. Он мне как брат, с которым я могу поделиться и радостью и горем. Он радуется тому, что у меня есть Андрей и я счастлива с ним, значит, он любит его тоже. Но клеймо печали на моем лице запечатлелась надолго...Мои страдания передаются сыну, он страдает вместе со мной, хотя тщательно скрывает это. Как любой сын, он переживает за свою мать и очень хочет видеть меня только счастливой! Но почему-то все воруют у меня мое счастье. Я даже стала задумываться, может я опять ошибаюсь, может быть я придумала Андрея? Я начинаю искать в нем отрицательные качества, ковыряться в событиях и поступках, заставляю себя посмотреть на него с другой стороны... Но ничего не получается - нутро прет и говорит: "Ну что ты придумываешь, ты ведь понимаешь, что даже если он окажется подлецом, ты все равно все простишь и будешь любить, потому что ты впервые полюбила и поняла, что это такое, любовь!" Тогда я натягиваю на себя обличие морали и уничтожаю себя мыслями о том, что он чужой муж, что дома его ждет другая женщина. Она его жена, а я - это так, проиграться да и выбросить. Она то ведь наверняка чувствует, что он изменился. Как-то я случайно его поцарапала, а он дома дал совершенно чудное объяснение этому - любовница поцарапала! Она ведь все складывает в одну копилку, и ей тоже не сладко жить. Состязание между моральностью и чувственностью не приносит никакого облегчения, и я не знаю, как мне избавиться от себя самой. Будущего я не вижу - уж много противоречий между нами. Хотя, безумству храбрых поем мы песню. Так, по-моему, написал незабвенный русский классик! Ну и что мне делать, как существовать, именно, существовать, потому что я зомбирована им? Иногда я его ненавижу. Он начинает приносить боль. Боль расставания, боль разлуки, боль невнимания, боль невозможности. Но мне хочется еще пожить. Вот незадача какая!
  
   НОВЫЙ ГОД
   Закрылся занавес. В ушах еще звучал джаз. Последняя перестановка за две минуты, когда нужно было полностью убрать и поставить сцену заново, добила меня. Спина была мокрой. Благо, что все понимают не только мои жесты, но и выражение лица. Все! Последний номер программы! Мы, как дети радовались - последний в этом году концерт! Свобода! Впереди две недели отдыха. Измотались все. Репетиции и концерты изнурили нас. Утром выходишь за кулисы или садишься в зал, и как попугай, по микрофону проводишь бесконечные репетиции. Все - каторга закончилась. Я свободна, дорога в Новый год открыта! Сегодня сяду в поезд и уеду. Уеду от себя, а куда приеду - не хотелось думать, главное сейчас двигаться, не стоять на месте. Я не знаю - ждут меня или не ждут, будь, что будет. Хочу на море!
   Меня провожали - сын и русский поэт. На перроне я сказала, что забыла дома шапочку с рогом для пробивания льда. Они долго смеялись. Ведь еду на зимнее море! Настроение было в тонусе. В напутственной речи русский поэт наказал мне - власть в руки не брать, самолеты - не угонять, революций не делать, а главное - не вступать в случайные связи с Посейдоном... Я клятвенно пообещала быть примерной девочкой. В дороге попались приятные попутчики, но я в поездах не поддерживаю разговоров, поэтому я оказалась не интересным спутником. Ночь прошла в предвкушении чего-то нового.
   Вот уже Херсон. На стоянке я вышла купить газеты. Тут же позвонила Вера и удивленно спросила:
   -Мэр, ты что, в самом деле уехала?
   - Да, Верочка, я уже в Херсоне.
   -А как же мы?! - с нескрываемым сожалением и разочарованием вывела из себя она.
   -Верочка, мне хорошо. Встретите Новый год без меня, но мысленно со мной. Созвонимся в Новогоднюю ночь! Пока.
   Поезд мчал меня по Крымскому полуострову. Равнина. И вокруг огромное небо, которое принадлежит ему. Наверное, он перепахал его как поле. Я представляю, сколько часов он проболтался в этом небе, ведь оно его.
   В Симферополе меня встретил брат. Сумерки переросли в темную ночь, пока мы добрались до того города, который я впоследствии назвала Сексоленд. Какое-то все приземистое, маленькое. Вроде бы на одном пятачке, а в центре города - памятник товарищу Ленину-Ульянову, который ладошкой показывает на Главпочтампт. Я счастлива была тем, что уехала от мнимой цивилизации столицы. Наконец-то я зароюсь в свою раковину! Ночью городок показался мне игрушечным. Приехав в гарнизон, я ничего не могла разглядеть, где-то надрывно и громко звучала музыка.
   Через пять минут мы дома. Все стандартно - радость встречи с домашними, ужин, разговоры - мы ведь с братом не виделись пятнадцать лет. Постарели. Особенно брат, хотя среди нас - он самый младший. Но, видно, служба - не сахар. Особенно, если служил в Казахстане и в Тикси. Находясь в эйфории приезда и встречи, я слышала внутриутробное дыхание моря. Мне сказали, что сегодня на море шторм, но я захотела пойти к берегу. Одну меня не отпустили, поскольку ночь и темнота, поэтому, взяв с собой бутылку водки и закуску, мы стали одеваться. Мне выдали военную, летную форму. Как в ней хорошо! Тепло, а главное - мой цвет, я женщина или где?
   На море действительно был шторм. Стихия захлестнула меня. Мы вышли на пирс, который , как дорога в бездну, манил своей незавершенностью. От восторга мне трудно было дышать. Природа полностью захватила меня. Давно я не переживала таких положительных эмоций, настоящих! Мы фотографировались, и я заявила, что хочу запечатлеться в самолете, за штурвалом!
   Брат, который меня очень любит, готов был сделать для меня все, только бы видеть меня такой счастливой и радостной, хотя он не знал, что моя радость и отвязанность с привкусом горечи и страдания.
   Заснуть я долго не могла. Где-то рядом - он, самый желанный для меня человечек. Завтра обязательно изучу ландшафт гарнизона и города под кодовым названием Сексоленд. Страшно интересно. В голове еще стучали колеса, меня покачивало от счастья и выпитой водки.
   Утром, надев всю ту же военную форму, я поехала в город. Оказывается здесь все рядом. Из гарнизона тянулась дорога вдоль аэродрома. Стояли военные самолеты, какие-то транспортные. Я ведь не догадывалась, что один из них - его самолет. Я не ожидала, что он служит в этом же гарнизоне, и что я здесь на виду, как в большой деревне. Только тогда я вспомнила, почему мое сообщение о том, где служит мой брат, не вызвало энтузиазма. Ведь все рядом. И даже скажу, на голове друг у друга. Да, все испугались совпадению. Еще в сентябре. А я то надеялась, что кто-то из экипажа проникнется ко мне. Ага! Щас!!!
   Вот она свобода! Я вижу дневной свет, а не свет рампы, по восемь часов! Куда захочу, туда и полечу. Окинув взглядом площадь, я решила зайти в церковь. Внутри шли приготовления к службе. Я помолилась, поблагодарила Бога, что он дал возможность вырваться из пекла столицы, помолись за своих родных и близких и, перекрестившись, вышла на воздух. Было немного сыро и промозгло. Но я была счастлива.
   Я захотела зайти в кондитерскую, выпить кофе с коньяком. За стойкой стояла, очевидно, татарка, которая, разговорившись со мной предлагала разные напитки, на аккордеоне играл симпатичный мужичок. Приподняв себе настроение выпитыми напитками, я поблагодарила хозяев за теплый прием и пообещала, что буду заходить.
   Еще в октябре, я обратилась в информационное бюро и по году рождения и городу узнала адрес и телефон Андрея. Всегда считаю нужным знать то, что мне нужно знать. Поэтому, мне стало интересно место его обитания. Это очень удивило Андрея, когда я, позвонив повесила трубу. Он прочел на определителе семь прочерков. Конечно, ведь мобильные номера не фиксируются. Но прости, повторяю, я должна знать то, что я хочу и должна знать.
   Вот озеро, где даже зимой плавают лебеди, а вот и его дом. Высчитав квартиру, и посмотрев на балкон, который он делал тогда, когда звонил мне, у меня сжалось сердце. У него также расположена квартира, как и у меня. А теперь нужно быстро уходить. Я не хочу быть никем замеченной, а тем более им! Зачем неправильное понимание моего присутствия?
   Я вернулась поздно. Дома мы занялись приготовлениями на кухне, время быстро ползло к вечеру, а сердце у меня сжималось все больше и больнее. Я не ждала Андрея, но надеялась, что он позвонит узнать приехала я или нет. Как я ни скрывала свое неуютное внутренне состояние, оно высовывалось из меня. Часов в восемь вечера я уже сама сходила к морю. Море было спокойнее, чем вчера и, хотя было далеко идти, людей на побережье оказалось много. Все веселились, смеялись. Аура была очень милой. Но мне стало грустно. Я ведь опять была одна. Одна в столице, одна и здесь. Побродив по берегу, я вернулась домой. Уже накрывали на стол. Пахло всякой вкусностью. Звонил мой мобильник - друзья доставали из Киева. Они, оказывается, уже второй день провожают уходящий год. Как хорошо, что, я уехала. Сейчас бы с ними сидела, слушала очередные стихи великого русского поэта, новые песни и записи. Как мне надоел их талант. Очевидно, я переросла все это. Перестало быть интересным все то, что раньше восхищало и на что я тратила массу времени, чтобы помочь издать книгу, сделать запись фонограмм, выслушать все их творческие планы и вклиниться в них со своей профессиональной напористостью.
   Новый год мы встретили дома. Весь гарнизон подпрыгивал от взрывающихся питард. Смеясь я сказала, что у военных забрали оружие, так они взрывают питарды. В час ночи, выйдя во двор и запустив штук десять питард, мы перенесли себя в местный кабачок под названием “ Таверна”. Ну просто Италия! Там уже был заказан столик, привалили друзья и знакомые моего брата. Меня разглядывали, как музейный экспонат и мне казалось, что я припала пылью и нафталином. Не имея привычки соваться в чужой монастырь со своим самоваром, я скромно сидела в уголочке и никого не трогала на этом краю Крымского полуострова. Но чем скромнее я себя вела, тем больше возникал ко мне интерес. Одна дама из гостей, подсев ко мне сообщила, что не так давно она была в Киеве. Прилетала с ребятами. У меня это заявление вызвало интерес. Она мне рассказала, что прилетала за "гуманитаркой". И я вспомнила, что оказывается весь скандал с Муркой, произошел из-за этой женщины! Ведь именно из-за нее, Цветочек в тот злополучный вечер не приехал к Мурке! "Гаргона" - подумала я. Ответив ей, что, очень косвенно, знаю ребят и эту ситуацию. Такое попадание в ситуацию постоянно происходит со мной. Она рассказывала, как экипаж приходил поздравлять ее с Новым годом, но командира не было. Я пожала плечами и сделала отмороженный вид. На этом беседу об экипаже я прекратила и потащилась танцевать,чтобы не продолжать разговор. Но в танце мне равной нет, и вскоре, местные красавицы уселись с недовольными минами, а я танцевала со всеми подряд. Я начинала понимать, что здесь все друг о друге все знают. Но мне были интересны нравы военного городка, отношения в семьях, которые разительно отличались от нашего образа жизни. Собственническое отношение жен к военным мужьям шокировали меня. Они на них покрикивали, командовали, неуклюже кокетничали. Может быть потому, что жизнь в гарнизоне - это своего рода заточение, но добровольное. Деться некуда. За столом дамы обсуждали местные проблемы, и сдерживали мужей в приеме горячительных напитков. Я не входила в их расклад и, как свободный человек, вела себя адекватно своему состоянию, не снимая наблюдения за дамами. Они старались показать мне, что они здесь хозяйки положения! Да мне собственно ничего от них не нужно, просто люблю наблюдать за развитием нестандартных ситуаций и не дай Бог меня спровоцировать на ответный удар!!!
   Под утро от меня отдирали какого то мужичка. Мальчик был пьян и чем-то огорчен. Его попросили человек пять не трогать меня. Ему не понравилось данное предложение, но усугублять ситуацию он не стал, видно не было уже сил. Веселье подходило к концу и уставшие и подвыпившие, мы возвращались домой - благо идти две минуты.
   А на улице - снега по колено, мороз! Откуда, ведь пять часов назад лил дождь!!! Оказывается, это я привезла им с собой настоящую зиму! У нас то морозы и снега полно. Все удивились, но обрадовались. Я тут же бухнулась в сугроб. Мы веселились как дети, и раскрасневшиеся, приползли в квартиру. Было шесть часов утра. Я уже шесть часов в новом году живу без него. Я ведь приехала отдыхать, и это было для меня главным.. Проснувшись в девять часов утра, я решила съездить в ближайший курортный город. Подсознательно я поняла - опять убегаю от себя. Начался Новый год, Андрей не звонил, хотя, я совсем рядом. Внутренне недоумение превращалось в оттенок обиды. Да, нужно ехать!
   Вместе с Сашкой, приятельским сыном, мы приехали в Сексоленд, взяли билеты на первый же автобус до города, славящегося детскими курортами. Оставалось время и мы пошли попить кофе в кондитерскую, потом Сашка играл на автоматах в местном Доме культуры. Я опять с восторгом посмотрела на дедушку Ленина и мне захотелось вложить ему в ладошку вывеску " Ты Веронике позвонил?"
   Посмеявшись над глупостью собственной придумки, я с Сашкой села в автобус и мы медленно потащились по берегу моря. На побережье у меня вызвала большущая надпись остановки "ПЛЯЖ". Зимой это очень уместно!
   Город встретил меня солнцем и пустым трамваем. Одноколейку я видела только в Конотопе, а, оказывается, такая же есть и здесь. Город понравился. Ведь это город! Четкие улицы, убранность и нарядность которых, возвращали меня в цивилизацию. Было морозно, но солнце пригревало и стоя на берегу моря, я звонила в Киев и поздравляла друзей с Новым годом. Они мне завидовали и сожалели, что я не с ними. А я была рада территориальному отделению от них, ведь они пьют уже три дня. Пора бы и угомониться! Я даже позвонила Мурке, хотя мы были мы ссоре. Она сначала обалдела, потом обрадовано щебетала со мной по телефону. Розовое солнце светило над голубым, спокойным морем, и я любила всех и весь мир.
   Желудок потребовал приема пищи и мы с Сашкой зашли в ресторан пообедать. Было тепло и уютно. Постепенно начало смеркаться и после обеда, мы пешком, через весь город прошли к вокзалу, заглядывая в каждый магазин. На вокзале гуляли какие-то “крутые” и зажигали питарды. Фейерверк огней провожал меня в этот первый день года. Я улыбалась и думала, что же сейчас делает Андрей? Безразличие с его стороны напрягало меня, к горлу подступал комок, но я подавляла в себе это состояние, отодвигала гнусные мысли и ощущения. Все равно хорошо. Я хотела отдохнуть и я отдыхаю. Завтра мне обещали тренажеры и прогулку по гарнизону.
   Приехали мы домой достаточно поздно. Сашка был счастлив, я делилась своими впечатлениями и восторгами от зимнего города, но что-то тянуло меня изнутри. Я старалась не думать о своих ощущениях. Но, к сожалению, я не умею прятать свои эмоции и они отпечатываются на моем лице. Все также за окном шумело море, меня тянуло к стихии, очевидно, бурность моей жизни соответствовала природе. Хоть здесь баланс.
   Утром брат ушел в наряд, но, уходя, предложил мне прогуляться по части. Через час я была уже на территории аэродрома, где меня ожидал брат и его сослуживцы. Дети на санках катались прямо с капониров, а вроде бы, все охраняется. Впечатление большой семьи. Все снисходительно смотрели на счастливых детей - ведь выпал снег, да и морозец был небольшой.
   Как настоящая обезьяна, которая успевает примкнуть и к красивым и к умным, я перемеряла все виды самолетов, которые мне показывали. На время я забыла обо всем. Я игралась. Наконец-то осуществилась моя мечта - меня сфотографировали за штурвалом самолета. Я была счастлива! Ведь я выросла в семье летчика и все мужчины нашего рода имеют отношение к авиации. Самолеты с детства захватывали меня, и хотя я боюсь высоты, летала много. Иногда, я просто ехала в Борисполь и часами наблюдала, как взлетают и садяться эти удивительные машины. И, по иронии судьбы, мои родители после демобилизации отца, поселились под Киевом, где сейчас аэродром, известный на весь мир. Когда летят эти гиганты, а над Ирпенем они заходят на посадку, просто хочется присесть, а душа в это время замирает. И взглядом я провожаю этих гигантов, пока не спрячуться за горизонт. Но для меня машины существовали абстрактно. Только теперь я соединила их с людьми, ведь там экипаж. И сердце мое сжимается глядя на этого железного змея. И как назло, над моим домом самолеты заходят на посадку в Борисполь. По звуку двигателя я научилась отличать самолеты. Только большие аэробусы не отличаю. И всегда слышу шум двигателя пролетающего самолета и сразу вспоминаю об Андрее. Это уже рефлекс! Диагноз...
   Мы погуляли по части. Вот штаб части, в которой служит мой брат, а вот и штаб части, в которой служит Андрей!.. Оказывается все рядом! Десять метров разделяют две части! Боже, я же не знала, что все рядом, мысли не имела. Отправляясь на эти зимние каникулы, я думала, что это разные части. Теперь я понимаю, почему у всех были интересные лица, когда я объявила, что мой брат служит в части N!
   Мне нельзя нигде высовываться, а меня видно за километр, тем более все знают в гарнизоне, что я приехала к брату! Почему же Андрей делал умное лицо и давал мне понять, что часть, в которой служит мой брат, где-то в другом месте и при этом делал умное и многозначащее лицо? Этого понять я не могла.
   После прогулки я решила поехать в Севастополь. Да, давно я не была в этом городе моей молодости! Хочу просто пройтись по памятным местам, вспомнить безумное лето...
   Я села в маршрутку и как только машина тронулась, раздался звонок.
   - Привет! Ты где? - услышала голос, который уже не ожидала услышать.
   - Да только выезжаю.
   - Выходи на углу, - опять жесткий, приказывающий тон.
   - Хорошо, - сказала я и попросила остановить машину. Все сидящие посмотрели на меня как на ненормальную. Вынеся себя вместе с шубой из машины, я прошла вперед по дороге, чтобы никто не увидел, с кем же я встречаюсь. Ведь даже водители маршруток уже меня знали в лицо.
   Пройдя метров двадцать, я увидела знакомый силуэт, но почему согнутый, как будто бы не желающий, что бы его не узнали. Широко улыбаясь, я сказала:
   - С Новым годом! Я рада тебя видеть!
   Ответ меня сразил напрочь.
   - Идем сюда, - сказал он и указал на аэродром.
   - Я только оттуда.
   -А что ты там делала?- я прочла удивление в его глазах.
   - Как что, я ведь приехала отдыхать, вот и отдыхаю, где хочу!
   Меня начало злить его поведение. Он больше беспокоился о себе, ведь даже не поздравил с Новым годом! Я старалась быть спокойной, но внутри поднималась обида. Ладно, в конце концов, я приехала к брату, причем здесь он? Он не свободен в выборе ситуаций. А тем более, здесь все рядом! Терпи...
   Разговор был глупым, зачем-то опять вспомнили ситуацию, когда я поздно пришла домой. Я увидела перед собой чужого человека. Этого человека я не знаю. Холодный, беспристрастный. Может быть это не он? Может это его брат-близнец? Мне показалось, что мое присутствие здесь его раздражает.
   -Как ты не почувствовала тогда, что я не улетел? - не унимался Андрей.
   Ну как я могла ему объяснить, что именно в это время у меня полная концентрация на работе, что у меня концерт! Я ведь приехала в порт, за что меня сейчас еще казнить!!! А для него это стало отправной точкой отсчета. Он сдерживал свои эмоции, поэтому тон разговора был жестким. У меня начали сдавать нервы и мне захотелось уйти и от него, и от бессмысленного разговора, ведь он больше заботился о себе, чем обо мне. Ситуация начала выходить из-под контроля, и я повернулась, чтобы уйти.
   - Куда ты сейчас? - спросил он, сбросив резкий тон.
   - Вобщем-то, в город, - ответила я, но ехать мне уже никуда не хотелось.
   - Завтра что-нибудь придумаем. Я сегодня занят. Сейчас иди к маршрутке, а когда увидишь меня, садись. Я перезвоню тебе завтра до десяти часов утра.
   - Хорошо, - сказала я, и, сделав вид, что мы не знакомы, зашагала обратно, на остановку. Много было разных ситуаций в жизни, но такой...
   Как школьница, я выполнила указания. В машине мы сидели рядом, но делали вид, что не знакомы. Приехав до конечной остановки, опять таки к памятнику дедушке Ленину, он первым вышел и в пол оборота ко мне, сказал, что ему нужно бежать. Я остолбенела. И прощаясь, он как заяц поскакал через площадь по направлению к дому! Наверное, минут пять я стояла и думала - Мне это сниться!!!
   Нет, вроде и ветер настоящий, и солнце светит, и на меня все так же обращают внимание. Мелкая дрожь прошибла меня и я сделала первый шаг, парализованными ногами. Да, сейчас зайду к знакомой татарке и выпью коньяка.
   В кондитерской все так же играл аккордеонист, там было тепло, но у меня дрожали руки. Просидела я там около часа, думая, что завтра я уеду. Все, мой отдых закончился. Мне здесь тоже стало тесно! Где мне спрятаться? Я не нашла покоя ни здесь ни дома. Глупо, наверное, но нужно менять себя. А как?
   Согревшись, я вернулась обратно домой, и, переодевшись, пошла к морю. Шум прибоя и крик чаек немного успокоили меня. Я долго бродила. Споткнувшись на берегу об камень, я взяла его в руки. Наверное, он, камень меня пожалел и сбил мою волну боли. Потому что я почти упала, и, рассмеявшись, взяла его с собой. Сейчас этот камень напоминает мне об этом Новом годе.. Начинало смеркаться и я пошла домой другой дорогой, через сугробы. По дороге зашла в забегаловку под названием "Колибри", заказала опять коньяк и перейдя дорогу, вернулась домой. Завтра - я уеду. С утра возьму билет на первый же поезд до Киева.
   Утром брат вернулся из наряда. Я уже собиралась на вокзал. Женщина утром без макияжа - это не женщина. Я тщательно приводила себя в порядок. Брат внимательно смотрел на меня. Я старалась быть веселой, но очевидно, мне это плохо удавалось, потому что он сказал:
   - Тебе что, плохо? Я вижу, тебе ведь плохо.
   - Ну что ты, я тебе очень благодарна. Этого Нового года я никогда не забуду. Все хорошо. Сейчас я хочу съездить на вокзал и взять билет. Правда, я еще не решила на какое число - честно соврала я.
   - Ты хочешь уехать. Ведь ты хотела побыть больше. Что случилось?
   - Да все отлично. Ты ведь видишь, сын звонит по пять раз на день. В гостях хорошо, но труба зовет.
   В это время зазвонил телефон.
   - Я через минут десять буду, - услышала я голос, который боялся сам себя.
   - Подожди, - ответила я. Повернувшись к брату, я попросила ключи от его комнаты. Он, обрадовавшись, сам не зная чему, тут же сунул мне в руку связку ключей. - Да, я уже выхожу.
   Впрыгнув в шубу и перебежав два двора, я была уже в комнате брата, в которой никто не живет. Включив, телевизор я достала кроссворды, но не понимала прочитанных вопросов. Вскоре дверь открылась и на пороге стояло мое Солнышко. Как в анекдоте - слегка общипанный, но не побежденный. Мы молча обнялись. Прикосновение к нему обвернуло меня теплом и желанием. Я истосковалась за ним. Это был тот самый нежный и трепетный, сильный мужчина. Может быть действительно, вчера был брат-близнец, который вместо него со мной беседовал?
   Не снимая верхней одежды, он сел на стул, осмотрелся вокруг и обратил внимание на фотографии самолетов. Они его заинтересовали больше, чем мое присутствие. Он не знал, что делать. Да и я тоже. Разговор не клеился. Он мне сообщил, что у него сорок минут и ему нужно идти к другу. Затем, повернувшись в сторону, спросил:
   - Зачем ты надушилась?
   Неожиданность вопроса усадила меня с корточек на пол.
   - А что, тебя дома обнюхивают? - не скрывая своего удивления, хлопая глазами, спросила я.
   Вот это да! Ситуация становилась еще нелепей, чем вчера. Я рада была встречи и не помышляла ни о какой близости. А оказывается, все не так! Он, очевидно, думал, что я приехала за тем, чтобы лечь с ним в постель?
   Он стал говорить какие-то глупости, логика выпрыгивала из разума, я что-то отрицала, и мы постепенно подошли к наивысшей точке разговора. Зная, что из двух спорящих виноват тот, кто умнее, я спросила:
   - Что-нибудь изменилось за это время?
   - Нет,- грустно ответил Андрей.
   Я чувствовала - он очень волнуется.
   - Давай оставим все так как есть. Я буду тебя ждать. Ты мне будешь звонить. Мы будем счастливы, пусть во лжи, но это нужно и тебе и мне.
   Сказав это, я взяла его руки и почувствовала, что ладони у него от волнения мокрые.
   - Хорошо, - сказал он, прижав меня к себе. Волна желания накрыла нас, и мы еле сдерживали себя. Его сильные руки ласково держали меня, а губы искали мое тело. Еще секунда и мы сойдем с ума. Нет, ему нужно уходить. Я оттолкнула его от себя.
   - Уходи, ты и так уже опаздываешь...
   Но ему не хотелось уходить, на пороге он опять обнял меня с безумной страстью и я поняла - еще мгновение и я сдамся. Нет! Я так не могу. Ведь все равно прилетит. Я буду ждать!
   Погода немного испортилась. Поднялся холодный ветер. Небо в тучах. Через час, после нашей встречи, я была уже на вокзале. Взяв билет на следующий день, я поскакала домой, затем на море. Оно стало для меня спасением от самой себя. Только вечером я сообщила, что завтра уезжаю. Мне тесно самой в себе. Я ненавижу себя. Это ж нужно было такой уродиться! Как проклята кем то!
   Утром вскочив, я начала собираться в дорогу. Брату не хотелось, чтобы я уезжала. Но время неумолимо подгоняло нас. Вот и автовокзал, автобус, снимки на память на фоне автобуса с надписью " Сексоленд - Симферополь". Все, последние прощальные слова. Автобус тронулся. Проезжая мимо дома Андрея, я в очередной раз прощалась с ним. Завтра я буду дома. Меня ждут друзья. И даже Китаец зачем-то звонил. Интересно, откуда у него мой мобильный номер? Мы ведь не общались с октября. Чего он хочет от меня? Завтра все узнаю...
   В Симферополе безжалостно шел снег, и ветер сметал все подряд. Я зашла выпить кофе и, позвонив сыну, сообщила, что уже выезжаю.
   Поезд тащился, как раненый боец, медленно и с надрывом. В вагоне холодно. К вечеру я не выдержала и пошла к проводникам, попросила кофе. Оказались очень хорошие ребята. Я их слегка посмешила. Им было приятно со мной общаться и мне тоже. Ну, вот уже и Днепропетровск. Можно звонить в Киев. Выйдя на перрон, я позвонила Вере и Мурке. Все обрадовались. Завтра сбор у меня в одиннадцать!!! У меня ведь полные штаны впечатлений!!!
   Спать пришлось в шубе - холод безумный. Утром ребята-проводники принесли мне чашечку кофе, я бы сказала, прямо в постель. Мы вышли в тамбур, покурили, пошутили. А я душой была уже дома. Сейчас приеду и в горячую ванную!!!
   Вот и вокзал. Вскочив в метро, через полчаса я открывала дверь своей квартиры. Дома ждал обрадованный сын. Мы болтали, смеялись. Хотя и у него и у меня на душе скребли кошки. Он один встречал Новый год! Если бы я знала, не поехала бы никуда. Ну что ж, каждый сам проходит свою жизнь. Вот и горячая ванна. Забыться. Все хорошо. Сейчас придут девчонки...
  
   ЯНВАРЬ
   Я - в родной Дарничке. Я дома. Опять настоящее осталось позади и стало прошлым. Да, все начинаясь, заканчивается.
   Недолго я радовалась своему присутствию в доме. Меня накрыли телефонным звонком! Звонил Китаец. И прямо сейчас требовал объяснений со мной! Зачем? Ведь я давно притрусила наши долголетние отношения нафталином. Зачем меня тревожить? По доброте душевной я позволила приехать ко мне. Я очень устала. Дорога домой была тяжелой. Сын ушел. Я осталась одна. Следуя принципу любить себя, я занялась собой. На душе скребли кошки в виде тигрицы. Через час, в дверь позвонили. Я открыла и без удовольствия впустила Китайца в дом, заняв свою обычную позицию за столом. Что меня удивило, я не услышала поздравлений с Новым годом. Еще один поздравил !!! В мой адрес, посыпались упреки. Оказывается, мне не могут простить то, что я уехала, и он знает к кому. Какое я имела право это делать? Тирады были длинными и меня не волновали, ведь я давно рассталась с ним и не предъявляла никогда никаких претензий, даже тогда, когда очень хотела ребенка, но мне пришлось расстаться со своей мечтой. Я не понимала, что этот человек мне говорит, зачем и по какому праву?.. Очень хотелось спать. Видимо мое безразличное состояние или отсутствие моих противительных слов, довели человека до бешенства. Ситуация начала принимать криминальный оттенок, и, через определенное время, я оказалась еще в одних крепких руках, но не для ласки и любви...
   Я поняла, сейчас меня будут бить, и возможно, по лицу. Не успела я подумать, как все свершилось и разбитая губа дала мне понять текущей кровью. Не смотря на усталость и безразличие, во мне все равно проснулась женщина. Нет, не женщина, а Багира! Никогда в жизни я не ударила ни одного человека. В тот момент я выпустила когти и вела оборону по периметру, не видя и не понимая того, что я делаю. Единственное, что я ощущала - я хочу, что бы он ушел. Но, очевидно, обороняющаяся женщина возбуждает мужчину. Он для меня был когда-то, как мне казалось, любимым мужчиной, но за восемь лет нашей связи, он потерял это право и мои чувства. Наша борьба продолжалась уже в постели, но, избитая я, выстояла свое право на жизнь, и с окровавленным лицом, вскочив, настежь открыв входную дверь, выставила его из квартиры! Ох мать, ты еще сильна! Стоишь за себя!
   Все произошло так быстро, что я не успела даже испугаться. Я стояла в ванной и вытирая кровь с лица, рассмеялась. Это был истерический смех. Хорошо, я бы сказала изумительно, я вступила в новый год. Каким же он будет для меня? Потом я начала плакать. В зеркале отражалось мое измученное лицо. Что происходит в моей жизни? Может, я сошла с ума? Нет, я знаю, что я люблю. И никто не сможет надавить на меня. Это мой выбор, даже, если это дорога - вникуда. Должно пройти время и все станет на свои места.
   Завалившись на диван, прикладывая примочку к лицу, вскоре я забыла о случившемся, и думала о предстоящем дне рождения моего сына. В голове вертелись строки из поэзии русского поэта:
   Не курится, не пьется, не лежится.
   От слов мутит, и музыки боюсь.
   Да, удачно я наступила на новый год, как на минное поле. Замелькали дни, никто больше не интересовался моим присутствием на планете. Мне было обидно, что он - мое Солнышко не звонит, не беспокоится обо мне. Очевидно, позвонит десятого, поздравить моего сына с днем варения.
   Накануне дня рождения, я, Мурка и сын пошли посидеть среди людей, и выпить коньячку или пива. Я их потащила в свой пабчик. Мы сделали заказ, и я, очень экспрессивно, начала рассказывать о славном городе Сексоленде, демонстрируя свой рассказ жестами. Вскоре ко мне подошло что-то большое, и, очень вежливо, пригласило потанцевать. Но я была занята рассказом о своей поездке, и также вежливо отказала. Мы смеялись, попивая пиво, я все также подпрыгивала. Опять ко мне подошло что-то большое, и нежно взяв меня за локоток, предложило потанцевать, ну хотя бы один танец. В запале своего повествования, я не сообразила, как ответила:
   - Вы извините, но я не танцую, я инвалид детства.
   Эта фраза так стремительно вылетела из меня, что когда я сообразила, что изрекла, смеяться было уже поздно.
   - Сейчас будут бить,- успела подумать я, и увидела, как Мурка и мой сын, плача от смеха, начали одеваться и действительно уводить меня из кафе.
   По морозному вечеру звучал наш смех. Мы смеялись до слез и решили продолжить вечер в домашней обстановке. Просто я и так была с разбитой губой. Не хватало еще синяков на моем прелестном личике!
   Утром я вскочила и занялась приготовлением праздничного стола. Мурка, переночевав у меня, поскакала домой. Я выбрасывала себя на морозное пространство, вечно чего-то не хватало к торту, но при этом я постоянно ждала звонка. Нет, никто не звонил. Значит так и должно быть. Я не имею права даже на надежду. Зашел русский поэт, поздравил моего сына, мы выпили по рюмочке и он удалился. Вскоре пришли гости сына. Я поруководила процессом, и, захватив с собой родительскую пайку, ушла к Мурке, где опять же накрыли стол, и праздновали день рождения - две мамашки. Просидели мы с ней почти до утра. Нам всегда вдвоем весело, дети с нами, мы семья.
   В следующий день пришла Верочка и мы решили вечером пойти на каток. Но, у нас с собой было! На катке мы опять же посидели в кафе, катались как дети. Было очень весело, пока меня не толкнули... Я упала и искры полетели у меня из глаз! Просидев несколько минут на льду, я постепенно доползла до скамейки, подождала, пока Вера и моим сыном сделают круг, и попросила меня оттарабанить домой. Идти я не могла, было очень больно. Допинг алкоголя отходил, и ночью мне начали в голову приходить мысли, что я не инвалид детства, но ногу я сломала. К утру нога напухла и посинела. Прибежала Мурка, и, осмотрев меня, как, спортивный врач, сделав умное лицо, объявила приговор - перелома нет, но очень глубокий ушиб и растяжение связок в коленном суставе с двух сторон! Ну вот, постельный режим! Мне! Это уже слишком! Перевязав ногу эластичным бинтом, я все равно встала. Каждое воскресенье мне звонил Андрей. Я привыкла к этому. Но в последнее время он стал нарушать этот график, и я, что бы не ждать звонка, ковыляя, уползла как раненая змея, в соседний дом к приятельнице. Не хочу знать - звонил он или нет. Пусть буду тешить себя иллюзией, что звонил, а меня не было дома. Так легче.
   К вечеру я приковыляла домой. Завтра на работу я не пойду, а может и послезавтра. Как я смогу работать? Мне ведь постоянно нужно что-то показывать детям на репетициях, а я - "инвалид детства!"
   Провалявшись несколько дней дома, я постепенно начала расхаживать ногу и к концу недели могла уже почти свободно ходить, правда, забинтованная от начала до конца. Но под брюками - не видно.
   Пролетела еще одна неделя и наступило воскресенье. В определенное время я начинаю напрягаться - в это время он всегда раньше звонил. Я пыталась чем-то заняться, но думала о нем. Зазвонил телефон, и я услышала голос, несколько взволнованный:
   - Ты где пропала? Я тебе звоню вторую неделю! Мобильный не отвечает, на работе тебя нет! Ты куда пропала?
   - Здравствуй, пропажа! Никуда я не пропала... Мобильник молчит, так как я сменила фирму и у меня новый номер, а на работе меня не было по причине травмы - на катке толкнули.
   - Я звонил десятого, хотел поздравить твоего сына с днем рождения, но никого не было...
   - Я выскакивала в магазин, очевидно, ты попадал в эти моменты. Как у тебя дела? Когда ты будешь?
   - Скоро прилетим. Потом поговорим...
   - Спасибо, что помнишь обо мне.
   -Не говори так, я очень скучаю по тебе, скоро увидимся. Накануне вылета я перезвоню. Целую тебя.
   -И я тебя. Буду ждать. Пока.
   И радостно, и грустно после его звонков. Как будто что-то крадешь. Что делать - не знаю. Воспоминания о нем, как крошки в постели. Стряхиваешь их, а ощущение дискомфорта присутствует.
   Через несколько дней он прилетел. Как всегда, радостная встреча. Я ничего не вспоминала, рада была его присутствию. Его обаяние парализует мои мысли и мне хочется снять его усталость, доставить удовольствие, побыть с ним наедине... Глоток счастья и радости. В этот раз он был не один. С ним был его друг, Женька. Женька был весь в страданиях - от него ушла жена. Я не понимала, почему он так страдает? Ведь прилетая в Киев, он хотел, чтобы его с кем-нибудь познакомили. Более того, знаю, что супружескую верность он не хранил... Значит, если он страдает, он любит свою жену?. Тогда почему же есть другие женщины? Или мужчины не терпят, когда их бросают и им изменяют? Вот, дожилась до седых волос, а ничего не понимаю в этом. В моем понимании супружество и измена - несовместимы как день ночь, если это счастливый брак. Да, перечиталась я в детстве дедушку Тургенева.
   Во время ужина я предложила гранаты, и, поставив их на стол, сказала, что эти плоды привез русский поэт. Он был на гастролях в Баку. Он всегда привозит мне гранаты и они удивительно сладкие. Андрея очень разозлило это, и он впервые за все время, повысил на меня голос, упрекая том, что я подчеркиваю его несостоятельность. Я обомлела. В моем доме на меня повышают голос?
   - Я очень жалею, что согласился на эту авантюру! - сказал Андрей Женьке, имея в виду ситуацию на службе. Но мне показалось, что я являюсь частью этой авантюры. Настроение было испорчено, но я держала себя в руках. Андрей очень изменился, был холодным и, даже злым. Я выжидала, что же будет дальше? Ведь мне ничего ни то кого не нужно. Я самостоятельная женщина и даже в самые худшие времена, никогда ни у кого ничего не просила. За столом речь о том, что ты не попал на прием к директрисе гостиницы. Каждый раз он рвался к ней, зачем, я не могла понять. Очевидно, хотел, чтобы она их поселяла, а не Мурка. Но я знала, что экипаж ей не нужен, так как у нее свои расчеты. Я даже знала, что Андрей ей симпатизировал и пытался ухаживать, но что-то не сложилось. Да и сложиться не могло, так как она знает, чем занимается, и за что ей платят деньги. И не малые. Я никогда бы не хотела быть на ее месте и выполнять по приказу директора все прихоти высокопоставленных особ. Неоднократно я пыталась ему тактично, чтобы это не выглядело как женские сплетни, объяснить ее "работу", но он и слушать не хотел. Ну что ж, дело хозяйское. Но, приходя в мой дом, он тянул за собой еще и это прошлое. Опять у него встреча с ней не состоялась. Мне ведь рассказывали как он ее постоянно ищет. Не знаю, какие вопросы он хотел решить с ней. И еще я знала, что с Муркой у них постоянная война.
   Из двух спорящих виноват тот, кто умнее, и я отступила, успокаивая его. До сих пор я задумываюсь - что это было? Желание показать другу, что я знаю свое место, досада на самого себя или сработала привычка обращения с женой? А может быть, после моего приезда начались коллизии в семье? Почему тогда он ничего мне не говорит? Что-то происходит с ним, но что и почему? Все это мне не нравиться. Пытаясь разрядить обстановку, я рассказала, что была на катке. К моему удивлению он с завистью сказал:
   - Как бы я хотел побывать на катке...
   -Так в чем дело? В следующий раз, если прилетишь в четверг, пятницу или субботу пойдем на каток. У нас и коньки есть.
   Его глаза загорелись как у маленького ребенка, которому пообещали игрушку. Этот взрослый человек с такой сложной и опасной службой - в душе ребенок. Я вспомнила, каким его встретила. Мужчина-мальчик. Таким я его и люблю.
   Ночью мы долго не могли уснуть, но делали вид, что спим. За стеной спал его Женька. Первым не выдержал он и прижался ко мне. Я оттолкнула его руку, на что он обиделся. Но театр есть театр, и не выдержала я. Как впервые, мы кинулись друг к другу, комната кружилась. Он снова поверил в себя. А я долго не могла успокоиться. Больше месяца мы не были близки. Мы отвыкаем друг от друга, и все приходится начинать сначала. Я чувствовала, что-то с ним происходит, он не такой как всегда. Зажатый, молчаливый, неинициативный, но переполненный желанием обладать мной. Но что-то не так...
   После его ухода на следующий день, я отправила ему очень теплое письмо. Мне показалось, что у него неприятности и мне хотелось поддержать, успокоить, снять с него бремя отношений со мной. Расставаясь утром, он как всегда, пообещал перезвонить... Мне показалось, что он что-то мне хочет сказать, но не решается. Наверное, показалось.
   На работе я все время смотрела на часы. Ну вот, они вылетели. Пройдет два часа и они сядут в Севастополе. Все. Опять расстояние и время вступили в силу.
  
   ФЕВРАЛЬ.
  
   Время опять принялось перемалывать меня. Каждое воскресенье я ждала звонка, но предатель-телефон, распластавшись, как лягушка, молчал. Хоть бы квакнул! Неимоверная тоска и страх сдавливали меня. Я все время думала, что же произошло? Обладая даром предвидения, которое во мне в зачаточном состоянии, я понимала, что-то произошло, касающееся меня. Поэтому он не решается начать разговор. Тупо в работе и репетициях проходила очередная неделя. И вот...
   Они прилетели поздно. Домой он пришел замерзший и голодный. Мы с сыном ждали его. Я приготовила ужин, набрала в ванную воду. Как всегда, улыбаясь, принесла рюмку водки с лимоном. Но радости это не принесло. Он был любезен, но сдержан. Что-то мешало ему быть таким радостным, каким я его знала и ощущала. Я старалась не обращать внимания, зная, что он очень сдержанный человек. Может быть, что-то в полете произошло, может быть, другие неурядицы. Я не хотела об этом думать, ловила каждый миг своего ворованного счастья, боясь, что вижу его в последний раз. После знакомства с ним я стала понимать это жуткое слово - последний раз. Ведь они, летчики, не говорят последний раз. Крайний раз. Вот и я стала говорить - крайний раз. Но предчувствие беды не покидало меня.
   Раньше он всегда приходил в гражданской одежде, старался чем-то меня удивить. Но шее всегда поблескивала желтизной толстая золотая цепь. Но в крайние прилеты, что-то изменилось не только в его поведении, но и во внешности. Не стало куража, пропала золотая цепь, свитера под синей робой, были также не молоды, как и я. Шевеля извилинами, я предполагала, что дома состоялась абструкция. Все изъяли... Но почему? Внешний вид меня не волновал. Ведь времени, чтобы выйти куда-нибудь у нас нет. Да и устает он. Передо мной была только одна задача - максимально расслабить его, чтобы он отдохнул и ни о чем дурном не думал. Пусть все самое плохое останется за пределами моей квартиры. Любовь должна приносить только радость!
   Мы поужинали втроем, особого веселья не получалось. И вскоре он пошел спать. Сын сел работать на компьютере, а я убирала на кухне. Время было позднее. Приняв душ, я прилегла рядом. Он спал. Я не хотела его будить, поэтому тихонько лежала рядом и смотрела на него. Мне показалось, что он постарел за последнее время. Желание прикоснуться к нему взяло верх, и я прижалась к нему. Во сне он меня оттолкнул... Я была ошарашена. Пролежав какое-то время, мне захотелось встать и уйти. Я вышла на кухню. Меня била мелкая дрожь... Что это? Отношение ко мне или привычка, отработанная годами спания с женой!? Находясь в этих не радостных раздумиях, я решила взять шубу и прилечь на диванчике на кухне. Пригревшись, я заснула. Проснулась я от того, что кто-то тянет меня. Открыв глаза, я увидела его. Он удивленно смотрел на меня.
   - Что ты делаешь здесь? - сонное лицо недоуменно смотрело на меня.
   - Я не хотела тебе мешать, ведь ты оттолкнул меня, я почувствовала себя лишней...- не найдя что ответить, изрекла я.
   - Не говори глупостей, пойдем спать.
   Я повиновалась. Мы легли спать. Как всегда его крепкие руки обхватили меня, тело трепетало, губы искали губы. Он был таким, как и прежде. Я в мгновение забыла обо всем происшедшем. Счастье и радость окутали меня. Наслаждению не было предела.
   Утром все разошлись - он - к экипажу, сын на работу.
   Женька, который прилетел с ним прошлый раз в это время был в Ирпене на обследовании в военном гоститале. Мы с ним договорились с согласия Андрея, что он может мне звонить и приходить. Его нужно познакомить с хорошей женщиной. Это я в последствии и сделала. Женька приезжал ко мне, мы ходили в гости к моей приятельнице, с которой я его и познакомила. Моему удивлению не было предела, когда неожиданно, через несколько дней он мне позвонил и сказал, что уезжает, но будет через неделю. Но прошла неделя, а Женька так и не приехал. Но это не мои проблемы. Я так и не знаю, что произошло.
   Еще через неделю прилетел Андрей. Пришел, как всегда поздно и замерзший. Дальше все тривиально и по стандарту. И опять мне показалось, что он что-то хочет мне сказать. Меня рассмешил его внешний вид - он был в военной фуражке. Она с таким большим околышем, и он в ней смотрелся как гриб-боровик. В памяти всплывала уже виденная мною такая же картинка. Я вспомнила, что когда мой сын был маленьким, ему подарили фуражку полковника и погоны, в которых он гулял по двору. Сам маленький, а фуражка большая. Один к одному. Но я не показала виду, что мне смешно, чтобы не обидеть товарища подполковника. Утром он ушел, сказав, что через час перезвонит и у нас будет несколько часов еще, чтобы побыть вместе. На работу я не спешила, и вообще в этот день могла не пойти. Я ждала звонка, но он не звонил. Тогда перезвонила я, но в ответ услышала холодный тон, и почувствовала отчуждение. В душе похолодело. Я оделась и пошла к Мурке, которую застала в совершенно разобранном состоянии. Она всегда день отходила после прилетов экипажа. Ведь у нее оставался Цветочек, да остальные приходили в гости. Ей, очевидно, нравилось принимать пол-экипажа, но выматывало это ее здорово. Я пришла вдернутая, ничего не говорила, но Мурка - опытная женщина. По моему состоянию она поняла, что мне плохо. Мне плохо было еще и от того, что он совсем рядом со мной, нас разделяло несколько сот метров, но прийти туда я не могла. Он не хотел. Когда он уходил, я сказала, что отправила ему письмо и он пообещал его получить по прилету.
   Мурка меня поразила красноречием - она вывернула на Андрея ушат грязи, высказывала мне какие-то претензии. Я не могла понять, какое это все отношение имеет ко мне, и попросила, чтобы она выясняла свои отношения непосредственно с командиром и попросила, чтобы при мне о нем говорили уважительно. Ее ответ меня потряс! Оказывается, уважительно к нему она будет относиться только потому, что любит и уважает меня! Да, за последние сутки столько оплеух и непонимания. Внутри я стала больше, чем снаружи в два раза. Я выпила много водки, не понимая, почему все это происходит. Мы ведь автономно, ни с кем не общаясь, как на обочине жизни, праздновали свое счастье, никого не трогали. Я опять услышала, как Андрей искал директрису гостиницы, как он не правильно себя ведет, как он заносчив, что он не уважает подчиненных. Боль настолько меня раздавила, что у меня не было сил сопротивляться тому, что я слышала. Все это ложилось камнем на мою прожитую жизнь и я начала колебаться. Нет, плохо о нем я не думала, даже пыталась защитить не столько его, сколько себя. Но факты, которые как град сыпались на мою голову, сломили меня. После шести вечера раздался звонок и Квадратно-Гнездовой сообщил Мурке, что экипаж возвращается. Я собрала последнее свое мужество и пошла домой. Без особой радости я ждала его и готовила ужин. Завернувшись в плед, я тупо смотрела в телевизор. Он позвонил и сообщил, что остается в общежитии. Моему огорчению не было предела и я заплакала. Он успокаивал меня и говорил, что так нужно, что скоро он прилетит и все мне объяснит. Моя душа сопротивлялась. Мне нужно было его участие, внимание, ласка. Но он принял решение.
   Спать я не могла. Впервые за полгода он не ночевал со мной. Ночь показалась мне вечностью. Я тупо смотрела на циферблат - ну вот уже шесть утра. Он уже в метро. Как робот я собралась на работу. Голова пустая, как барабан. Тело меня не слушает. Собрав себя в кулак, я провела три пары занятий и выхолощенная приползла домой. Безысходность не покидала меня. Руки дрожали. Я пыталась думать о хорошем. Завтра он получит мое теплое и доброе письмо. Ему нравились мои письма. Знаю, что хранил он их в планшете в самолете. Об этом мне сказали ребята, они случайно наткнулись на них. Я старалась все забыть. Но мое сознание было отравлено, а противоядия не было. Более того, он перестал мне звонить совсем, и замелькали дни и недели. Я ходила на работу, передвигалась как механизм.
   В одни из таких жутких дней позвонил Китаец, заявил, что очень соскучился и хочет меня видеть. У меня были репетиции, я работа на сцене с детьми. Он приехал после обеда и сел в зрительный зал. Чувствуя его за спиной, я не могла работать, и поэтому отпустила детей. В этот день я шла на встречу с однокурсниками в театр "Колесо". Но об этом я ему не сказала. Зная, что он бросил пить, я подумала, а что я с ним буду делать? Освободившись от работы, я сказала, что уже свободна. Мы сели в машину, и он привез меня на Подол. Мы зашли в кафе. Он разглядывал меня с любовью и почтением. Меня интересовал один единственный вопрос - зачем я ему? Я не верила тому, что он соскучился. Что-то ему нужно от меня. Я не стала капризничать и напоминать о прошлом, я молча ждала, когда вскроется причина его визита. Он долго рассказывал мне о поездке в Ташкент, я искренне сочувствовала его потере мамы. Но вот речь зашла о его песнях. Он похвастался, что написал новый альбом, и что в мае планируется его авторский концерт. Ах, вот в чем дело! Я нужна как профессионал! Привык, что я одна заменяю всех и умею делать все, да еще и бесплатно! Ну, нет! Я слушала его, попивая пиво, и в семь вечера, беспардонно заявила, что меня ждут и мне пора уходить. Он обомлел. Надев дубленку и поцеловав его в щеку, я удалилась. Театр ведь рядом. Я прекрасно провела вечер в кругу друзей, как всегда мы насмеялись, просматривая снятую мною нашу летнюю встречу. И поздно ночью я пришла домой, думая, что он Китаец уже больше не позвонит. Но каково было мое удивление, когда на следующий день опять раздался телефонный звонок, и он сообщил мне, что приглашает меня на дачу на ужин. Я пошутила - при свечах? Оказывается, да, при свечах. Когда мы приехали на дачу, где я не была с июня, конечно, что-то шевельнулось во мне, но очень смутно. Очевидно, ностальгия или память той псевдолюбви, шевельнулась во мне. Но он для меня был уже чужим человеком и не интересовал меня. Такого приема не было ни разу за восемь лет. Что случилось? Внутри просыпался женский интерес. Мы поужинали. Китаец был галантен и внимателен ко всем моим капризам, и заявил, что открыл меня впервые, что он любит меня и помнит все. Зато я забыла. Потом он долго показывал мне свои новые песни, стараясь заразить меня своим творчеством. Но, прослушав материал, я поняла, что-то искусственное появилось в его творчестве. Меня не заражает его искренность. Что-то он утратил. После ужина я заявила, чтобы он вез меня домой. Он не поверил мне и переспросил: "Разве ты не останешься?" Нет, не останусь. Я дала ему понять, что на меня он может не рассчитывать, и напомнила о том, что очень бы хотелось получить свои деньги, вложенные еще в прошлый его концерт. Я поставила, как всегда, большую и жирную точку. Он молча довез меня домой. Выходя из машины, я сказала, что встретимся через полгода. На что он ответил, что я никуда не денусь, так как нас связала жизнь. Ехидно улыбнувшись и хлопнув дверью, я зашла в парадное. Я ждала Андрея. Мне хотелось верить, что все недоразумения пройдут и мы опять будем счастливы. Больше Китайца я не видела да и видеть не хотела.
   Я ждала восьмого марта. Не может такого быть, чтобы в этот день Андрей не позвонил...
  
   МАРТ
   Разведка донесла, что экипаж прилетает пятого числа. Я ненавидела дни, которые медленно тащились. Считала эти проклятые дни. Терпение оставило меня. Каждое воскресенье я сидела дома и тупо ожидала звонка. Но Андрей не звонил! Я не понимала, что происходит? Почему? Что произошло? Почему он мне ничего не сказал? Ведь он не похож на подлеца. Хорошо воспитанный, он не опускал нравственной планки. Я начинала понимать - что-то произошло в семье. Сопоставляя факты, все ложилось в одну копилку - он решил со мной расстаться. Но почему мне это не сказал, ведь мы не обязывали друг друга? У него там семья, сын, родители, служба, дом, который он с такой любовью собственными руками выстраивал. А что я? Так, женщина, которая вернула его к жизни и заставившая поверить в себя. Вспоминая, каким я его встретила, я понимала, что он, действительно, добра от добра не искал. Самое больное звено было в том, что он сам пришел в мой дом. Я не звала его. А, оказывается, он сам пришел и сам ушел, даже не подумав, как же я это переживу. Он многое обо мне знал и не пощадил! От этих мыслей хотелось выть, но я держалась. Я пыталась занимать себя чем угодно - ходила к друзьям, собирала их у себя, ходила в театры, играла в преферанс. Но это не помогало. Жить не хотелось. Нужно было искать новую модель существования.
   И вот настало пятое число. Я бежала домой, проскочив магазины и базар. Приготовила ужин, и тут позвонила Мурка. Она не говорила, она кричала в трубку! Оказывается, командир настоял на том, чтобы экипаж поселили в гостинице, даже без питания.. Позвонив директрисе гостиницы он настоятельно просил поселить экипаж в гостинице и при этом никому ничего не говорить!. И, как, на зло, в это время места у нее были! От услышанного у меня подскочила температура, руки дрожали. Положив трубку, я стала ходить по квартире в ожидании звонка. Время тянулось, как резина. Вот, уже полночь. Он не звонил. У меня съехала крышка с головы. Я ничего не понимала. Мне казалось, что это страшный сон. Я знала, что они улетают на следующий день после обеда. Ночь я не спала. Отупевшая от боли, я как замороженная сидела на кухне и курила. За ночь я выкурила пачку сигарет. В голове только один вопрос - что произошло и почему такая жестокость? А перед глазами его счастливое лицо, улыбка...
   Утром, чтобы хотя бы что-то сменить, я пошла на работу. Сил не было совершенно. Ну вот, и подошло время вылета. Все, улетели. Почему же даже к Мурке никто не зашел? Ведь ее то просто необходимо было поздравить с праздником. Ладно я. Ведь она столько времени опекала экипаж, помогала, кормила... Что выслушала я от нее - даже сейчас вспоминать не хочется. А главное, пошли по интернату сплетни, что командир прячется от нее, потому что она его преследует. Если бы я не слышала это собственными ушами, ни за что не поверила бы!
   Но скандал разразился седьмого марта. Я пришла в интернат, поздравить девчонок с праздником. Собрался большой стол. Но то, что произошло, просто парализовала меня. Директриса гостиницы рассказывала, что ее поздравил экипаж, что командир лично провел прекрасно с ней время, было очень весело, а некоторые - это касалось Мурки - делают вид, что не ревнуют! Мурка держала себя в руках, действительно делая вид, что это к ней не относиться. У меня начали дрожать руки, я вспомнила безумный вечер пятого числа и свои муки. Василий Игнатьевич, один из замов, не понимая, что же происходит, обнял меня, успокаивая. Я выпила стакан водки, но расслабления не почувствовала. Вскоре гостиничные крысы ушли, я и Мурка, молча, каждая в своем углу переживали происшедшее. Василий Игнатьевич старался нас развеселить. Пришел еще один зам. Мы пытались улыбаться, но были, напрочь, убиты услышанным.. Долго сидели за столом. Менялись люди, приносили цветы, водку, подарки, но нас это не радовало.
   Домой к Мурке мы пришли далеко за полночь. Разговаривать не хотелось, да и не моглось. Молча, мы выпили с ней водки, но успокоения или расслабления не почувствовали. Она упрекала меня в том, что сделал командир. Действительно, сплетни есть сплетни. У Мурки совсем не простое положение. Приняли их в гостиницу только потому, что как никогда, оказались свободные номера. Ведь это бывает крайне редко. Командир, очевидно, забыл, как их семерых поселили в одноместный номер! Да и что б насолить Мурке директриса свернула эту ситуацию. Более того, директор, хозяин, уже давно перепоручил экипаж на Муркину территорию. Но у командира, видно, были какие-то далеко идущие планы, иначе, зачем, обхаживать директрису гостиницы? Ведь все равно, экипаж будут селить у Мурки. Не будет мест в гостинице. Ну, разве что для командира!
   Мурка сидела за столом, обхватив голову руками. Как ей быть? Не принимать экипаж? А директору что сказать? Что есть синьер-командир, который натворил чудес, и она не поселит экипаж? Во всем она обвиняла меня. Доведенная ее упреками и не в состоянии воспринимать окружающий мир, я решила, что этот замкнутый круг нужно разорвать. Я взяла мобильник в руки и нажала кнопку его телефона. Раз я так растоптана, то пусть и ему будет "хорошо". Я знала, что телефон не высветиться. Женская дурная месть подняла во мне голову. Я была подогрета Муркиными упреками.
   К сожалению, приученная течением событий за последнее время не спать ночью, я не фиксировала, который час. А час был достаточно ранний. Но мне было уже все равно. Доминировало одно желание, высказать все и забыть. Вычеркнуть из жизни его, да и себя заодно. Я звонила и нажимала отбой.
   Нервное напряжение постепенно спадало, и я почувствовала сильный упадок сил. Но, не смотря на это, заснуть я не могла. Как только начало светать, я поплелась домой, оставив такую же растерзанную Мурку, как и я.
   Прийдя домой и приняв ванную, я все еще не могла успокоится. Я находилась в состоянии аффекта и была способна на все. Я схватила телефон и начала звонить с домашнего телефона, и, услышав его голос, положила трубку. Теперь я точно знала, что я услышана! Но сатисфакции было маловато. Пена мести поднималась во мне. И днем я позвонила ему домой, но трубку взяла жена. Телефон высветился. Ведь у него АОН! Его не оказалось дома. Откуда мне было знать, что он в наряде. Напряженный, молодой голос сообщил, что Андрей Игоревич будет завтра. Я спросила разрешения перезвонить и, поблагодарив, повесила трубку! Я не понимала, зачем я это делаю, но еще больше я не понимала, почему так он поступил по отношению ко мне! Я не могла дальше так жить, нужно было поставить точку, пусть скандальную, но точку! Я ведь живой человек, не кукла! Получалось так, что мною, моим расположением, моей любовью попользовались? Нет, так не может быть!!!
   Но назавтра я не позвонила, меня забрали однокурсники, и мы до полночи, отмечали праздник. В полночь, взяв машину, я приехала к Мурке. У меня была высокая температура и я понимала, на нервной почве. Я была на грани помешательства. Неадекватно воспринимая действительность, я начала заговариваться, чем очень напугала Мурку. Утром зазвонил мобильник. Звонил Андрей. Зачем? Мне перехотелось объяснять свое поведение. Ведь свои поступки он не стремился мне объяснить. Мы поругались. Правда, Андрей просил, чтобы я дождалась его прилета и мы поговорили. При этом он сказал, что мне будет стыдно за мой поступок, когда я узнаю суть дела. В это я смутно верила, но шанс решила дать! На этом мы и расстались. Я приплелась домой. Температура не падала, но больничный я не могла взять и так с температурой ходила на работу, потому что заменить меня было некому. Да, праздник удался!
   Прошла неделя. Утро было солнечным. Настроение, испарившееся еще 5 марта, так и не восстановилось. На работе все те же и тоже. В перерыве между уроками, я села подумать, играя в дурацкие компьютерные игры. Расслабляет и сосредотачивает такое время- препровождение. Подумать было о чем. Вчера вернулось мое письмо из Сексоленда. Он его не получил. Письмо два месяца пробовталось, и вернулось с пометкой " За невостребованностью"! Это я не востребованная, а не письмо. Страсти понемногу улеглись, но в душе было черным-черно. Круг замкнулся! Все! Это конец.
   Я тупо играла на компьютере, чтобы быстрее прошло время. Телефон звонил без умолку. Я не реагировала, но в очередной звонок взяла трубу.
   -Алло! - сказала я.
   -Привет!- ответил до боли знакомый голос.
   А решила, что у меня зкуковые галлюцинации, и на всякий случай, переспросила:
   -А кто это?
   В ответ я услышала слегка раздраженный голос.
   -Это я...
   Еще не поверив своим ушкам, я переспросила:
   -Кто, я?
   Терпение на другом конце лопнуло и уже жесткий голос ответил мне:
   -Андрей!!!
   -Привет! - ответило мое уязвленное самолюбие.- Что случилось? И вообще, откуда ты звонишь?
   -Мы сегодня прилетели. Ты не знаешь, где Марина?
   -Как где? На работе.
   - Я звоню, не могу ее найти. Мы сегодня не улетим.
   -Какая жалость,- холодно ответила я
   -Ты до которого часу на работе и когда будешь дома?
   -Дома я буду часов в шесть. В городе у меня сегодня две встречи.
   -Я перезвоню.
   -Хорошо, - промямлила я совершенно безразличным голосом, и тут же набрала номер интерната. Марина взяла трубу. Она, оказывается, уже знала о нашествии людей в летной форме. Он схитрил, сказав мне, что не может ее найти. Зачем? После всего пережитого нами в последние дни,и зная ее настроение, я попросила обо мне не говорить ни слова. Меня нет в пространстве.
   Меленькая, гаденькая сатисфакция бродила по взбудораженому мозгу. Судорожно прокручивая в голове, что мне еще сегодня нужно сделать, я себя успокаивала. Все хорошо, все хорошо. Я должна сделать дела. Это на первом месте. Он прилетел. Я не готова к разговорам и выяснениям отношений. И вообще, зачем мне это уже нужно теперь? Ведь все и так понятно! Я не хочу больше боли! Но помня о том, что я дала слово его выслушать при первом же прилете, решила встретиться. Шанс есть шанс. Может быть я не права. Ведь у каждого своя правда. А если учесть, что моя правда всегда с эмоциональным уклоном, то вдвойне начала сомневаться в себе.
   В четыре часа я была в офисе и решала вопросы по бизнесу. Мне нужно было выяснить много моментов - ведь я вкладывала достаточно большую сумму. Неделю я просчитывала, сомневалась, убеждала себя, отступала от уже усвоеных вопросов, опять просчитывала. Я решилась. Ведь никто мне не поможет, все решения в жизни я принимала сама, и сейчас тоже нужно принимать решение. Время в делах пролетело очень быстро. Когда я посмотрела на часы, было уже шесть вечера. А мне еще нужно доехать, зайти на базар. В голове лихорадочно перетасовывались цифры и выстраивался график работы на последующие дни.
   Вся в пакетах и мислях, я приплелась домой. Я не сомневалась в том, что он уже дома, у меня. Ведь у него есть ключи от моего дома. Но, нет. В квартире темно и пусто. Я постепенно разложила продукты, посетила ванную, и начала напряженно ждать звонка. Прошел час. Нервы были на пределе. Опять меня сделали дурочкой! Не могу себе простить своей слабохарактерности. Мне нужно спокойно жить, работать, не болеть, быть активной. Эта эмоциональная напряженность выбивает меня из колеи. Ну вот, уже дрожат руки. Зачем мне все это? Любовь должна приносить только радость! В этом я глубоко убеждена. А начались какие-то искривления и аномалии. Нет, нужно заставить себя порвать все и забыть!!! Интересно, как это сделать? А прийдеться - злорадствовала я, издеваясь сама над собой.
   Напряжение возрастало с бешеной скоростью, и в определенный момент нервы опять не выдержали. Нужно позвонить, сказать все, что я думаю. Господи, а что я думаю? Я ведь сама не знаю. Горечь и обида закипали во мне как смола на костре. Дойдя до наивысшей точки кипения, я позвонила в интернат.
   Мне ответили, что командир уже спит, однако я не отступала и потребовала разбудить. Зачем я это делала - сама не знаю. Очевидно, хотела услышать хотя бы голос. Эмоции несли неудержимо. Хотелось что-то доказать, выяснить для себя что-то, но одно я четко понимала - я не готова к разрыву, да еще с таким “душком”. Разговор был жестким, гадким, весь во взаимных упреках. Логика заканчивалась сразу, как только начинались претензии. Я доказывала , что он не прав и поступает не благородно. А меня обвиняли в непунктуальности и непонимании всех событий, в том, что я прячусь, и всякой другой ерунде, которая ко мне не имела отношения. Отрицались все факты, которые выстроились в моем понимании, вся цепочка рушилась, что еще больше загоняло меня в угол. Казалось, наступил момент, когда мы оба должны были сказать последние слова и больше никогда не только не видеться, но и не вспоминать друг друга. Но, что-то останавливало. Мы тупо молчали по обоим концам связи. Первой начала, как всегда, отступать я. Меня безумно трясло, я начала заикаться, руки уже не дрожали а прыгали вместе с телефонной трубкой и мне показалось, что я схожу с ума. Бред какой-то! Зачем мне все это нужно! Я больше не могу так и не хочу! Голос в трубе начал меня успокаивать. Хорошо, что он не мог видеть меня в это время. Волна эмоций уступала место разуму. Прошло уже больше часа. Истрепав друг друга обидой и злостью мы пришли к общему знаменателю, и, пожелав друг другу “спокойной ночи”, простились. Утром у него подъем, в четыре тридцать. Он мне позвонит из порта. Досада на себя и непонятная обида терзали меня. Стрессовое состояние не покидало моего сознания. Я металась по квартире как раненая тигрица, не находя выходя из западни. У меня отняли тот иллюзорный мир, в который я улетала от реальности. Принимая любые условия наших отношений, мне было не понятно, за что со мной так жестоко обошлись. Ведь у меня в году три праздника - два из них растерты в порошок. Все повторяется. Нет! Больше я так не хочу! Одно поняла - я хочу жить, спокойно, размеренно, мне гадко и противно от того, что произошло, я корила себя за не выдержанность, бабство, и поклялась перед Богом, что никогда, никогда в жизни не позволю себе подобной расхлябанности. Мне хотелось извиниться перед всем миром за себя. Мне трудно бороться с собой. Всю жизнь я боролась, все время меня обижали - ведь некому меня защитить, и я, как могу, так и стою за себя, за свою жизнь, а тем более за любовь!
   Побегав по квартире до трех утра, я вышла на улицу. Было морозно, хотя на носу уже весна. Долго я ходила по массиву, и ноги принесли меня к интернату в тот момент, когда экипаж выходил.
   Остановившись за елками, я наблюдала, как они собирались. Но тут я наткнулась на Цветочка, который бежал от Мариши. Я поняла - он меня не узнал. Когда он поравнялся со мной, я сказала:
   -Стоять!
   Он отпрыгнул от меня. Я сняла капюшон - его глаза округлились.
   -Ты меня не видел!!!
   -Понял. Идут!
   И побежал к экипажу.
   Издали я увидела родной силуэт, который вместе с ребятами поскакал к метро.Он не почувствовал, что я рядом! А я была в пяти метрах, Солнышко мое! Было смешно и грустно. Во что я превратила свою жизнь?
   Отдышавшись от спазмов, я решила зайти к Марише. К моему и ее удивлению - она не спала, а сидела тупо на кухне перед будильником и ожидала шести утра, чтобы позвонить мне. А я тут-как тут.
   Я рассказала, как я встретила Цветочка, как его напугала. Он, бедный, ничего не понял. Напряжение переросло в смех. В шесть пятьдесят побежала домой, ожидать звонка. Я бежала по морозу, задыхаясь и влетев в квартиру, стала снимать одежду. Бухнувшись в постель, я подумала: ” Наверное, все уже закончилось! Он не позвонит. Нужно начинать новую жизнь. Но как? Где взять силы? Сегодня у меня две встречи. Приведи в порядок мозги или то, что от них осталось. Нужно жить, любой ценой, но жить!" Мысли окутали меня теплом и вниманием. Я заснула.
   Проснулась я около полудня. Первое ощущение - зачем я проснулась? Ведь только во сне я не думаю о нем. Нет! Все мысли прочь. Только холодный душ, режим, активность.
   Вскоре я убежала по делам. Решив вопросы и встретившись с необходимыми мне людьми, я поехала поиграть в преферанс чисто в женской компании. Мысли улеглись, хотя дышать от боли было еще трудно. На завтра созрел план жизни. Домой я приехала поздно. Все, что я делала, происходило механически, я не вкладывала никаких целей в то, что я творю. Было пусто вокруг меня. Выживу! Не первая волку зима. Опять начну все с самого начала!
   В воскресенье, взяв с собой Настю, я уехала за город, к маме. Было солнечно и морозно. Раздражали самолеты, которые летали над головой. Каждый самолет занимал мое внимание, и когда пролетали “Аны”, я вспоминала о нем, и хотела, что бы все у него было хорошо, я сама во всем виновата.
   В город мы вернулись, когда были уже густые сумерки. Я отвела Настю к Марине, выпила кофе, и начала монолог о том, что я решила все отношения закончить, ничего не было, мне все приснилось, я больше ничего не хочу. Марина смотрела на меня, как на ополоумевшую и молчала. И как в плохих романах, в это время раздался телефонный звонок. Настена позвала Марину к телефону:
   -Да, я слушаю - сказала Мариша.
   -Отдыхаем - услышала я интригующие интонации в ее голосе и подумала : “ Боже, неужели прилетели? Это ужас!!!”
   Но тут дверь в комнату захлопнулась, и о чем шла речь дальше, я не слышала. Молча я курила, пытаясь расслабиться. Через две минуты она показалась в дверном проеме, глаза блестели:
   -Ника, только, пожалуйста, спокойно. Я прошу тебя, спокойно! У тебя уже глаза вылезают на лоб! Звонит твое Солнышко! Иди! Он уже два дня тебя ищет.
   Маятник моей нервной системы мотался от плюса к минусу, мозг не воспринимал, того, что мне сказали, но я встала и пошла в комнату...
   -Алло,- сказала я, обессилившем за последние дни голосом.
   -Привет, - ответил мне голос - Я вчера не смог тебе позвонить, перед вылетом были проблемы. Я хочу у тебя попросить прощения за всю ту душевную боль, которую я тебе причинил. Прости меня. Я звоню уже два дня.
   Мне пришлось рассказать о том, как я провела последние сутки, так как поняла - он этого ждал.
   -Прости и ты меня, за мои эмоциональные срывы. Этого никогда больше не будет.
   -Сейчас у нас учения. Мы днюем и ночуем в самолете. Всю неделю я не смогу тебе звонить. А потом - позвоню.
   -Хорошо. Береги себя. Я люблю тебя.
   -У меня нет больше времени. Пока.
   -Пока, - ответила я, почувствовал как наливаються кровью мои щеки.
   Так с трубой в руке я просидела несколько минут. Нет, нормальный человек не может всего этого выдержать. А разве я нормальная?
   Выйдя из комнаты, я опять села на кухне и ничего не могла ни говорить, ни двигаться. Даже дышать было трудно. Столько стрессов за двое суток!!!
   Хорошо, что все закончилось, завтра начинается пост, нужно подумать о своей жизни, поведении и своем присутствии на Земле. Я уже четко понимала, что это конец. Слава Богу. Я медленно буду искать новые стимулы, искусственно создавать себе веселье, "обогащать" себя работой и совершено бессмысленными поступками, лишь бы не быть в инертном состоянии, не думать о нем и не вспоминать. Все. Нельзя опять опустить себя ниже плинтуса, любой ценой, но поддерживать тонус жизни Стержень моральности, выработанный мною за последнее время рухнул, и превратился в прах. Я, поверившая в любовь и полюбившая, впервые в жизни, понимала, что это останется только со мной. Ему все это не нужно. У него цепи, оковы! И разорвать их он, при всем желании, не сможет. Рухнула вся пирамида моего представления об отношениях между мужчиной и женщиной. Я, тяготеющая к искренним отношениям, и, приносящая себя в жертву, была поругана. Нет, не ним, а обстоятельствами, сложившимися вокруг нас. Я понимала, что я его люблю, несмотря на все происшедшее. Я догадывалась, что мой звонок только подтвердил подозрения твоей жены, что, очевидно, с него взяли слово, порвать все отношения со мной. Он стоял перед выбором - либо я либо она. И он выбрал. Я представляю как он искал в себе силы сказать мне это и не смог. Однако, решил обойтись только моей кровью. И у него это получилось. Я шла рядом с ним в жизни по нарисованной дороге, а потом эту дорогу вытерли и я пошла вникуда, по невесомости. Как собрать себя, как жить? Ведь все мои идеалы попраны! Я верила ему, как никому в жизни. Я была счастлива этой любовью! Что с нами сделали? Жестокость жизни сломила меня, но я выживу! Я люблю , и знаю, что меня забыть невозможно...
   АПРЕЛЬ
  
   Опять замелькали дни, которые постепенно превращались в недели. Я упорно ждала звонка, спала с мобильником, хотя под боком был обыкновенный телефон. Как тяжело ждать неизвестности! Ожидание уничтожает всю сущность. Ты становишься зависимым, ничтожным, отказываешь себе во времени, обстоятельствах. Тупеешь.. Я верю в то, что мне обещают, и после, когда обещание не выполнено, обижаюсь, как маленький ребенок, которому не дали конфетки.
   Прошла неделя, еще одна.. Дожили до выборов. Фарс нашей жизни перерос в разгул демократии. Я, как доверенное лицо кандидата в депутаты, весь день изгадила себе присутствием на избирательном участке. Более того, просидела там почти всю ночь. Ведь существует регламент этой процедуры! Суета вокруг преславутых выборов никак не занимала меня, внутреннее ожидание не покидало меня, я нигде не могла его потерять. Механически я реагировала на все происходящее. Единственное на что я обратила внимание, это то, что мужчины, работавшие в качестве наблюдателей, крутятся вокруг меня. Значит, как женщина, я еще не скончалась! Это радует. Мысленно я сравнила себя с остальными представительницами прекрасного пола - да, я резко бросаюсь в глаза, отличаюсь от всех. Нет, я далеко не красавица, но чертовски мила.. Поэтому, всем мужчинам хотелось общаться со мной, они обсели меня кругом и были весьма деликатны. Всем хотелось общаться со мной, кроме того, о ком думаю, и мечтаю, хотя бы услышать голос в куске пластика. Я могу без него жить, да собственно и живу, но жить без мысли о нем - не могу и никогда не смогу.
   Когда закончилась комедия с избирательными листами, которых при подсчете оказалось больше, чем должно было быть, я поняла - нужно ехать спать. Но почему он не позвонил? Наверное, принял решение расстаться со мной под прессингом семьи, но забыл мне об этом сообщить. Ведь решение быть вместе мы принимали вдвоем, а вот расстаться нам - очевидно, приняла решение семья. Я даже в этом не сомневаюсь. Все равно мне нужно вынести приговор. Я готова уже ко всему. Правда, не знаю как я это перенесу. Но это все будет потом. Там явно что-то происходит. И в этом виновата я, только я. Я не могу допустить мысли, что он трус или подлец, как принято говорить в таких ситуациях. Нет, я полюбила настоящего мужчину. Быть может, он стоит перед выбором своей жизни. Это только котята быстро родятся... Но почему же он не звонит??? Ведь дважды в день он проходит в метре от переговорного пункта! Ах, да, я забыла, ведь жены у них конфисковывают все деньги!
   Я очень устала от ожидания, называя каждое свое состояние гнусными именами и стала заложницей своих обманутых надежд.
   После бурных пережитых страстей я постепенно возвращалась в жизнь. Работала, было много встреч. Нужно откручивать вложенные деньги. Не все получалось так, как я хотела, процесс шел медленней, но шел. Но все это мало отвлекало меня от внутреннего ожидания, которое вошло в меня и поселилось как паразит. Эх, если б можно было бы приделать к себе переключатель и пользовать его как хочешь! А то какой-то внутренний гад точит тебя изнутри в том месте, где находится несчастные триста грамм душонки.
   А может быть он, Солнышко мое бездушный?.. Я ведь всегда верю только глазам. Может это очередной монстр? Зачем тогда звонить, просить прощения? Потому что Прощенное воскресенье?. Нет Этого не может быть. Я не могу так ошибиться, нет что-то там происходит, происходит, и он, жалея меня, не звонит, или не знает что мне сказать и какими словами сказать. Скорее всего, что так... А может быть другие мотивы, о которых я ничего не могу знать. Ладно, будем жить - будем видеть.
   Наступил на меня еще один понедельник, затем, как водится, вторник, а после него среда. Прийдя с работы я села работать на компьютере.
   Вдруг, ланиты мои налились кровью, я успела подумать, что, кто-то думает обо мне. Зазвонил телефон. Время было позднее, но я не удивилась - мне звонят поздно. Не удивилась даже тогда, когда услышала до истерики родной голос:
   - Привет! Мы сегодня прилетели, залетали в Мелитополь, поэтому прибыли так поздно.
   - Привет, - ответила я, и поняла - да, я ведь действительно не удивилась, настолько он вошел в мою жизнь, что его физическое отсутствие стало равным его присутствию.
   - Как у тебя дела? - я понимала, что он что-то хочет мне сказать.
   - Да, по- тихоньку...
   - А мне кажется, что плохо...
   - По-тихоньку.
   - Я даже не знаю, что тебе говорить. Все бессмысленно. Мне кажется, что мы не только не будем видеться с тобой, но и разговаривать никогда не будем...
   - Будем, - ответил он уверенно, вселяя в меня очередную надежду, которая растянется опять в дни моей жизни.
   - Ты в этом уверен?
   - Да! - опять уверенность в голосе. А я в очередной раз поверила, хотя понимала, что мы уже никогда не будем вместе. Нет, уже ничего не будет, мое Солнышко...
   - Обстоятельства складываются так, что мы с тобой не сможем сегодня увидеться. Ты ведь завтра с утра на работу?
   - Да.. На восемь тридцать. Ты ведь знаешь, что я заранее должна знать о твоем прилете, чтобы разгрузить проблемы.
   - Мы прилетим через неделю, а в воскресенье я тебе обязательно позвоню.
   - Хорошо. Я тогда буду разгружать следующую среду и четверг...
   - Ну, тогда все. В воскресенье я обязательно перезвоню! Пока. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи...
   Для меня начался новый отсчет времени - еще неделя, которая по счету? Замелькали дни.
   Совершенно нагло подползло воскресенье. Утро я было дома, но к обеду я поехала в сауну. Ненавистный мобильник молчал!!! Как я его ненавижу, этот жалкий кусок пластика, который может соединить и разъединить человеческие судьбы! Дать надежду и тут же растоптать ее как червяка!!! Господи, причем здесь телефон, это моя крыша уже сорвалась и улетела на Всесоюзный слет крыш. Воскресенье медленно, словно пытая меня и получая от этого удовольствие, издевательски, заканчивалось. Ладно, будем ждать среды, ну не получилось позвонить, хотя мне показалось, что он человек слова. В который раз я попалась на удочку своей порядочности? Сколько раз мысленно я рвала отношения с ним, сколько раз я просила не напоминать мне никому о нем, но он постоянно звонил мне именно в те минуты, когда я принимала решения и не давал мне возможности поставить забрало, которое называется инстинкт самосохранения.
   Во вторник я отменила все дела и с ужасом ждала среды. В голове прощелкивалась разные варианты встречи, но я понимала, что никто в среду не позвонит и не прийдет. Я готова ко всему и очень не хотела страдать еще больше.
   Так и случилось. Пролежав целый день в ожидании неизвестно чего, к вечеру у меня не было сил даже разговаривать. Я поняла - мне уже нужна помощь психиатра. Я не справляюсь с собой. Вот так сходят с ума или накладывают на себя руки. Но жить мне хочется больше, чем умереть, а избавиться от давящего настоящего, в котором ничего не понимаешь, хочется прямо сейчас. Нужно искать варианты. Я знаю только одно - я его люблю, и, независимо от того, будем мы с ним вместе или нет, очень хочу, чтобы он был счастлив в той жизни, которую он выбрал.
   Да, у него большие неприятности из-за меня. Я помеха в его жизни, и не только в его. Ведь там есть еще одна женщина, которая ни в чем не виновата и она страдает. Но она имеет право и на него и его жизнь. Она - мать его сына. А я - случайная запоздалая любовь. Я знаю, он любит меня. Быть может, он полюбил впервые в жизни, также как и я. В этом никто не виноват. Но кто-то должен понести покаяние - пусть это буду я. Мой грех настолько велик, что моя боль не вмещается во мне. Я виновата. Бог меня накажет, я знаю за что. Я понесу покаяние за все и за всех. Но разве за любовь нужно наказывать?!!
   Жизнь - страшная штука. Любовь, борьба, страдания и всякая другая ерунда - все суета сует. Главное хранить в себе чистоту, которая дала тебе счастье и тепло и почитать самого себя. А мне остается чистое, голубое небо, солнце и ощущение присутствия на Земле. Я буду смотреть в небо, провожать глазами самолеты, пролетающие над моим домом, помнить его, мое Солнышко, то чистое и светлое чувство Любви, которое он мне дал и буду счастливой, помня его. Я счастлива и свою чистоту в этом эфимерном счастье буду хранить, как самое дорогое что имею. Все!!! Дальше - пустота. Хотя, только время имеет право расставлять все точки над и. Любовь умирает потому, что один не может до конца понять, как страдает другой...
   По воскресеньям я уже не ждала звонков, а с болью вспоминала те счастливые для нас минуты общения. Потом я стала и об этом забывать. Я не ждала ни Андрея, ни звонков.
   Все произошло так, как и должно было произойти. Но мне хотелось услышать от тебя причины столь резко-острого обращения со мной. Я опять погрузилась в мир уныния, но пытаясь в нем долго не находится, начала работу над новой программой с детьми. Все, что я делала, было без искры. Я работами на профессионализме. Внутри все закатано асфальтным катком. Мне начало нравиться это состояние, так как мне необходимо было дальше жить. Как говорят англичане - самые лучшие новости - это отсутствие новостей. С Муркой мы не общались и это давало мне покой. Я не знала ничего об экипаже и прилетах. Меня это устраивало. Я обрела серенькое равновесие и ничего не ждала от жизни. Я четко понимала, что ее нужно менять. Опять, в который раз!
   Я стала еще тише, замкнутей и спокойней. Правда, перестала улыбаться. Жила на краю жизни. Все вокруг стало для меня фальшивым и лживым. И меня такая жизнь устраивала. Потом позвонила Мурка. Мы помирились. Я стала общаться на почве наших детей. У младшей ее дочери возникли проблемы и она попросила меня помочь ей. Что я и сделала. Всячески Мурка пыталась вкрутиться с разговором об Андрее, но я все отвергала и просила эту тему не трогать. Это мое. И никого я не хочу впутывать в свою сакраментальную жизнь. И вот однажды, прийдя в солярий, я узнаю, что завтра прилетает экипаж. От неожиданности услышанного я побледнела. Спазм сжал горло. Мурка испугалась, глядя на меня. Даже я не предполагала, что известие об их прилете так повлияет на меня. Мне принесли корвалол. Подождав некоторое время, пока ко мне вернулся цвет лица, Мурка попросила меня помочь ей приготовить для экипажа комнату, посмотреть, как переставить мебель. Она готовила комнату на пятерых. Я попросила приготовить все на шесть человек, ибо знала, что мы с ним не увидимся. Она внимательно посмотрела на меня. Мое лицо выражало только боль. Я еле сдерживала слезы. Мне очень захотелось уйти. Ведь завтра в этой комнате будет он. Я провела руками по спинкам кроватей, пытаясь угадать, которую из них же выберет Андрей.
   Вечер прошел в воспоминаниях. Я уже ничего не ждала и решила, что завтра, что б не чувствовать себя ущербной, приглашу к себе Верочку. Защитный трюк. Это, чтобы не быть одной и не выть! Они прилетали на три дня. Знать, что он рядом, и не видеть его - это что-то новое в моем репертуаре. Хотя никто не знал, прилетит Андрей или нет. Я молила Бога, чтобы его не было. Но, увы!
   На следующий день, вечером, ко мне пришла Вера и я решила, что напьюсь. Я устала не спать ночами, стала бояться ночей. Мне нужно вырубить саму себя. Мы сидели на кухне, пили пиво, я как всегда "Львовское" светлое. Позвонила Мурка и сообщила, что уже прилетели. У меня была надежда на то, что он не позвонит. Но вскоре он позвонил, и сказал, что сейчас зайдет ко мне. Я понимала зачем и мне уже не хотелось слышать от него причин, столь жесткого отношения ко мне. И он пришел...Когда он появился в двери, я встала, и как всегда, подошла поцеловать, положив руки на плечи. Он стоял, как памятник и был очень напряжен. Я предложила присесть за стол. Я не готовилась к визиту, ничего не готовила. Я физически не могла. Во мне росло напряжение. Впервые он увидел Веру. Они о чем-то говорили, а я как дура сидела и не знала, что же мне делать? Побыв с нами двадцать минут, он сообщил, что ему нужно зайти к бывшему сослуживцу, который сейчас живет в Киеве. Я приняла информацию, а внутри что-то нарастало! Он поднялся и вышел. Я встала провести его и в коридоре, прижавшись, я сказала:
   - Я не видела тебя долгих два с половиной месяца.
   Он ничего не ответил. Повернулся и ушел, пообещав перезвонить и вернуться.
   Я пыталась быть спокойной. Мы с Верой вышли и посидев на нашей жердочке, выпили еще пива. Когда Вера ушла, мне стало совсем плохо. Монстр, выраставший во мне, понял голову, И я поняла, что одна оставаться не могу. Я стала звонить Мурке, но у нее все время было занято. И я решила пойти к ней. Я не верила в то, что он вернется. Уж много раз он не держал слово. А потом, и времени с момента его ухода прошло много. И я пошла. По дороге я звонила по мобилке, но у Мурки все время было занято. Я добрела до ее дома, поднялась на шестой этаж и позвонила. Очень недовольная моим приходом Мурка предложила мне войти в комнату, где за столом сидел Цветочек. Из меня извергалась боль и я попросила налить мне водки. У Мурки было очень недовольное лицо, но я не придала этому значения. Я ведь в доме у друга, как я считала. Цветочек очень обрадовался мне, мы о чем-то разговаривали. Мне очень нужно было в тот момент общение. Раздался телефонный звонок и Мурка, уже не сдерживая свои эмоции, сказала:
   - Иди, твой...
   Не ожидая, что меня будут искать, как в былое время, я вышла в комнату и услышала злой, раздраженный голос:
   - Мы же договорились, что ты будешь дома! Я звоню, а тебя нет! Я освободился!
   У меня не было сил да и необходимости обострять разговор и отношения уже давно рухнувшие, и я стала очень по-доброму и ласково говорить, что если он хочет меня уничтожить, то можешь это сделать в любой момент. Я не обижусь - ведь я люблю его, и что бы он не сделал я приму и пойму. Мы долго разговаривали. Тон разговора стал несколько мягче. Пока мы разговаривали, пришел Квадратно-Гнездовой. Положив трубку, я вошла в комнату и поздоровалась с ним. Мне показалось, что он рад меня видеть. Я сообщила, что сейчас зайдет Андрей, чтобы забрать меня. И опять попросила водки. Но тут вошла в комнату Мурка и заявила, что видеть его она не хочет и чтобы его ноги в ее доме не было. У меня налились кровью глаза. Я встала, высказав в достаточно раздраженной форме свое отношение к ней и ушла, хлопнув дверью. Ребята обалдели. Спустившись вниз я села на скамейку под парадным. Вышел Квадратно-Гнездовой, очевидно, в магазин. Через силу я улыбнулась, хотя в глазах стояли слезы. Выпитая водка подействовала на меня и, поэтому, я решила пойти домой. Ведь ключи у него есть и дорогу домой он знает. Прийдя домой и несколько прохмелев, я стала ожидать Андрея. Но он не позвонил и не пришел. Просидев на кухне в ожидании до двух часов ночи, я все-таки решила прилечь. И заснула измученным сном. Утром я проснулась за несколько минут до его звонка. Он звонил злой и беспощадный:
   - Ты что издеваешься надо мной?
   Это вместо доброго утра!
   - Нет, Солнышко мое! - ответила я.
   - Тогда, что произошло вчера и почему мы не встретились?
   - Я вчера ждала тебя на скамейке под домом, а потом поняла, что мы, как-то, разминулись.
   - Да? Ты даже не сказала, что входная дверь на коде! Я пришел и поцеловал ее! - не унимался он.
   - Андрей, если хочешь меня уничтожить, то сделай это, пожалуйста, не по телефону. И поверь, я никогда не причиню тебе боли, а тем более не смогу тебя унизить. Приходи и мы спокойно все выясним,- ровно ответила я. Мое спокойствие возымело действие и он, уже сменив гнев на милость, сказал:
   -Я сейчас прийду, минут через десять.
   - Хорошо, я очень жду тебя, мое Солнышко!
   А сама села и заплакала. Нет, это все происходит не со мной. Это какой-то бред. Мне все это снится. Через десять минут действительно пришел он. Проснулся мой сын и они, как это было и раньше, радостно поприветствовали друг друга. В доме был беспорядок - сын уезжал в этот день в поход. Поэтому везде что-то лежало из того, что нужно ему с собой взять. Ведь уходит на неделю в поход. Мой сын Андрею нравился, он завидовал мне, что я смогла воспитать сама такого сына. Они начали что-то пришивать к рюкзаку, а я, отвернувшись, готовила завтрак. Все было по-доброму, по семейному и мне стало еще больнее. Потом мы с Андреем пошли на рынок - он обещал что-то кому-то купить. Да, он действительно обязательный человек, и, если, ломает рамки долга, значит, для этого есть весомые причины. Я подпадала под эти причины. Мы шли молча. Если и разговаривали, то ни о чем. Я видела как он напряжен и стал совершенно чужим. Мне хотелось уйти, но я не могла этого сделать. Нужно было пройти все до конца! Так ничего не купив, мы вернулись домой. Сына уже не было - побежал по делам. Я предложила кофе и он не отказался. Он молча пил кофе, а я делала вид приготовления еды. Мы долго молчали. Потом он встал, и сказал, что нужно по службе решить некоторые вопросы и предложил мне пойти с ним. Мне было все равно. Я оделась и мы вышли. Мы шли к гостинице. По дороге я купила себе пиво. Он не пил - пост. А я грешила. На том самом углу, на котором мы когда-то встретились, я осталась его ожидать. Течение времени я не ощущала. Если бы в тот момент мне сказали, что это последние секунды моей жизни, реакции не было бы никакой. Через время вернулся он, очень злой и замкнутый. Первое, что я услышала:
   - Вы что с Мариной вчера поругались? Мне сейчас Квадратно-Гнездовой сказал! - очень жестко начал он.
   - Да, - ответила я.- Но тебя это не касается.
   -Почему, что произошло? - не унимался он.
   - Андрей, тебя это не касается. Это наши с ней отношения. Прошу тебя. Не пытай меня, - взмолилась я.
   После молчания, он начал разговор, от которого у меня подгибались ноги:
   - Нужно поговорить. У меня в семье начались проблемы и собственно они до сих пор существуют. Я не могу жить на две семьи.
   Говоря это, он весь сжался и стал таким, каким я видела зимой на взлетном поле. Чужой, не родной. А у меня в голове мысль - да разве ты жил на две семьи? Ты там присутствовал, обеспечивал, строил, а здесь ты жил! Что с тобой сделали? Подчинили... Ты, как и я, не вправе решать свою жизнь. Она у тебя уже определена.
   Он ждал упреков или истерики, но я спокойно и нежно ответила:
   -Спасибо тебе, что ты мне это сказал. Я знаю, что ты выбрал. Мне ведь от тебя ничего не нужно, я в состоянии решать свои проблемы сама. Мне страшно дальше жить, но знаю, что люблю тебя и это отнять у меня никто не сможет.
   - Проблемы начались, как только ты уехала из гарнизона. Приятельница, которая с вами встречала Новый год, перезвонила своей подруге, а та подруга, подруга моей жены. И информация о том, что кто-то приезжал из Киева достигла цели. А тут еще перепутали телефонные счета и всплыли мои звонки к тебе. Мне предъявили визовки. Я пытался что-то лепетать, но это было не убедительно. А после твоего звонка, все вскрылось. Вобщем, я дал слово, что порву отношения с тобой.
   -Почему ты не сказал мне об этом тогда в январе, феврале? Ведь все было бы иначе! Что ты наделал? - у меня катились слезы.
   - Я не мог тебе тогда это сказать! Я видел тебя счастливой!
   -Зато мы теперь оба счастливы... Солнышко мое, как мне жить без тебя?
   -Прости меня, это я во всем виноват. Прости меня, - с надрывом сказал он.
   - Каждый из нас понесет свое покаяние. Моему греху нет прощения. Единственное, чего я не могу понять, зачем судьба так надо мной издевается? Зачем мы встретились? Чтобы я узнала, что такое быть любимой и испытать счастье, узнать, что где-то есть человек, без которого моя жизнь превратиться в ад? Господи, что мне делать?
   - Прости меня. Прости меня, если можешь...
   Спазмы сдавливали мое горло. Я пыталась держать себя в руках, но слезы сами лились из-под очков. Под ногами качалась земля. Мы дошли до парка и присели на скамейку. Он стал мягче, но был удручен. У меня не было сил говорить и я курила одну сигарету за другой. Ему это не нравилось, но он молчал. Я вышла из-под его влияния, а может быть, ему уже все равно. Мы разговаривали, над нами пролетами самолеты.
   Чтобы понять мои поступки, нужно знать всю мою жизнь. Ему повезло, у него была прекрасная семья, в которой он вырос. А я всему училась у людей, делала себя сама. Много времени ушло на мое становление. И вот теперь, когда я точно знаю, что мне нужно, у меня ничего не получается. Истошный стон вырывался из меня. Я стала как большая раковая клетка. Как мне жить дальше? Сначала нужно пережить эту боль. Последние часы нашего общения были наполнены нежностью и теплотой. Казнь перед рассветом! Он отрекался не от меня, он отрекался от себя! Впервые, он рассказал мне о своей семье. Теперь я поняла, кто мне звонит с января домой, и, услышав мой голос, кладет трубку. Ведь звонки были явно междугородние. Несмотря на то, что жена у него "горячий эстонский парень", она была способна на все. Но он возразил - его жена не станет этого делать! Откуда ему знаешь, на что способна женщина, защищающая свою территорию? Слезы сами по себе вытекали, но я улыбалась. Вытирая мне их, он вдруг сказал:
   - А давай я наговорю гадостей?
   Я рассмеялась:
   - Солнышко мое, для этого я очень тебя люблю! И не смогу обидеться, я ведь все прощаю тебе...
   Мы опять молча сидели. Впервые от меня он услышал мою исповедь о своей жизни, о моих отношениях с Китайцем. И вдруг вспомнила, что в этот самый день, и Китайца день рождения! Ровно год назад мы отмечали его день рождения. Я с друзьями дома, а он - работе. Правда почти в полночь человек пришел, но радости от этого я не ощущала. Прошел год! Как много изменилось! Я ничего не потеряла от того, что с ним рассталась. Наоборот, я обрела себя и познала любовь. На улице было солнечно и не очень прохладно. Из-за туч проглядывало временами солнце, но меня трясло, как в лихорадке и я попросила его, чтобы мы зашли в кафе. Мне нужно выпить водки. Он сделал заказ и мы опять, как будто ничего не произошло, беседовали. Я просила, чтобы он не переживал обо мне, я займусь своей давней мечтой - моделированием вязаных изделий. Хоть в этом Бог меня не обидел! Но как дальше жить буду - я не знала. Сильная усталость подавляла мое физическое состояние и мне захотелось уйти домой, прилечь. Мы дошли до того угла, на котором я его всегда встречала. Стоя друг напротив друга, никто из нас не решался сделать этот первый шаг прощания.
   - Поцелуй меня, - попросила я.
   Он, прижавшись ко мне, как бы стесняясь людей, поцеловал меня, как юноша, в щеку. Я ухмыльнулась. И тут меня сразил его вопрос, который он мне спешил задать, пока я была еще "жива":
   - Я не понял, так мне звонить или нет?
   Я видела его волнение и растерянность. Господи, что происходит? Ведь он же отказался от меня, зачем меня еще мучить? Силы полностью покинули меня. Ноги подгибались, но я мужественно, собрав последние силы ответила:
   - Ну, конечно же, звонить. Я ведь могу быть еще и другом.
   Я не соображала, что говорю. Ведь любовь на дружбу не меняют!!!
   - Уходи первым, - попросила я.
   - Нет, ты уходи..- он смотрел на меня молящими глазами.- Я прошу тебя, ничего не сделай с собой, я этого не перенесу.
   Я резко оттолкнула его и сделала этот первый шаг, которого боялась. Завернув за угол дома, и подойдя к стене, я сползла по ней. " У меня забрали мечту" - это была последняя мысль, которую я помнила. Очнулась я уже в больнице...
  
   МАЙ. ИЮНЬ
   Натянув на себя смирительную рубашку жизни, я постепенно возвращалась в действительность. Для того, чтобы прошлое меня не разъедало, я начала анализировать свою жизнь, свои поступки. Только поняв себя можно найти свою жердочку. Начало реабилитации я начала со штопания ауры. Без физической нагрузки движения души не будет, и поэтому друзья мне подарили гантели, которые я демонстрировала в разных вариантах. Но смех смехом, а я стала выносливее и даже начала утренние пробежки в парке, где на меня очумело смотрели прогуливающиеся с достоинством породистые собаки. Приведя тело в порядок я перешла к внешности, что доставляло еще большее удовольствие. Первое, что я сделала - это перекрасилась в неимоверно сиреневый цвет. Даже составы метро останавливались глядя на меня. А мне нужен был этот эпатаж! В моем обновленном на лето гардеробе появились вызывающие камни, украшения с переплетениями, обувь, совершенно уникальная. Я серьезно подошла к своему имиджу! Решив делать на себе эксперименты, я вооружилась литературой по психологии и с напористостью шизофреника изучала все прочитанное на себе. Я раскладывала себя как пасьянс и результат был великолепен! Я полюбила жизнь во всем ее коварном спектре, выключив прошлое из розетки жизни!
   Прошло почти два месяца со дня гнусного разговора, который состоялся между нами. Если бы не мои выпады, он бы ушел, даже не попрощавшись со мной. Я не верю в то, что он трус. Он, как и положено мужчине, всегда сам принимает решения и следут им. Жестко и безаппеляционно. Хотя вероятность того, что отношения в семье он решил поправить за счет меня и моей жизни, существует. К сожалению, Андрей в воздухе принимает правильные решения. На земле он не ориентируется. Вот и сейчас он решил, что мы должны расстаться. Я принимаю это жестокое решение. Он там дал слово, что со мной все отношения разорваны. Великолепно! А куда же деть чувства и отношение, а тем более жизнь? Я не буду задать риторического вопроса - А что же теперь делать мне? Это глупо и бессмысленно. А знаю одно - я люблю его. И даже такая покоробленая любовь приносит мне радость. Он тот единственный мужчина, который мне нужен. Меня никто не интересует. Мне никто не нужен. С ужасом я смотрю на мужчин. На днях мне сделали очередное предложение выйти замуж. Мне стало жутко. Как я могу быть чей-то женой любя другого человека? Вот проблема в жизни! Поэтому теперь решение принимаю я - если все сложиться благополучно, а пока это так, то до Нового года я могу уехать. Пока работать. Я уже прошла собеседование. Как только мне откроют визу, сразу улечу. Мне тесно в нашей несчастной стране. Нужно все глобально менять. Я не боюсь быть одной. Существует одинокость и одиночество. Это две разные моральные краски. Одиночество - это когда ты никому не нужен. А одинокость - это самоотказ от той жизни, которую ты ведешь. Своего рода добровольный внутренний монастырь. Я выбираю второе.
   Скоро приеду в гарнизон. Мы с сыном решили, что мне обязательно нужно поболтаться в море, чтобы закрепить достигнутые мною результаты по восстановлению разрушенной личности. Уже распланирована большая часть дней пребывания на море. Свой день рождения я отмечу сама, сидя на берегу моря. Одна. Так хочу. Если мы встретимся, а надеюсь, что это не произойдет, я сделаю вид, что мы не знакомы. Так будет лучше. Но, думаю, что в это время Андрей будет в отпуске, на даче, и о том, что я приезжала, он узнает потом. В свой день рождения, так же как и в его, я с утра пойду в церковь, помолюсь за нас, чтобы Бог простил нас, наш грех. Ибо лучше жить в чистоте и тоске, чем в любви и в грехе. Да, с комком в горле очень трудно жить, когда его и не проглотить и не выплюнуть!
   Каждый день я задаю себе вопрос - зачем все это случилось в наших жизнях? Для чего? Ведь нет ничего случайного, все закономерно. Может для того, чтобы душа работала? Ему - чтобы познал радость жизни, простой, человеческой, без ограничений, которые он воспитал в себе. Мне - чтобы я познала чистоту Любви, к которой тяготела всю жизнь. Значит на покой еще рано.
   Сегодня Троица. Я была в своей любимой церкви.. Андрей мне очень плохо снится. Знаю, у него неприятности и очень большие. Не хочу, чтобы он страдал. Интуиция меня не обманывает - во всем происшедшем он обвиняет меня. Но в глубине души он прекрасно понимает, что я явилась катализатором разрыва отношений в их семье, зашифрованных повседневностью. Помню, как я сказала, что добра от добра не ищут. Он искал добро в моем доме и оно, это добро и счастье было. Оно и сейчас живет в нас. Неприятности, которые свалились на него - от неопытности и неумения варьировать в жизни, потому что он - бесхитростный. Жестокий, в первую очередь к себе, но бесхитростный. Не нужно меня обвинять. Я пыталась защититься. Не могу терпеть не заслуженную обиду и боль. Сейчас я свое получила. Сполна. Жизнь без Андрея не потеряла смысла, но стала унылой. Она утратила сказку, ожидание, иллюзии, без которых невыносимо трудно дышать, особенно по ночам, когда я вспоминаю о нем. Выбор сделан и мы будем ему следовать ему. Я помогу ему сдержать данное им слово. Его жизнь когда-нибудь круто измениться. Прийдеться менять все - режим жизни, привычки, окружение и терпеть еще больше, чем он терпит сейчас. Это все еще у него впереди. Произойдет переоценка отношения к жизни. Многое обесценится, как в уцененном магазине. Я все равно в его жизни есть и вычеркнуть меня не сможет даже время, впрочем, так же как и его из моей жизни. Он - моя половина. Мы с ним как сиамские близнецы, которых насильственно разделили. Эта бессрочная любовь греет меня, я наполнена ею. Все в голове разлеглось по своим полкам. Хаоса и боли нет. Четкость и эмоциональная направленность. Я постигла истину и она освободила меня от внутренней боли.
   Как быстро заканчивается все хорошее! И как долго тянется покаяние!
  
   ИЮЛЬ
  
   Я очень долго сомневалась, ехать мне отдыхать или нет. Брат позвонил и немедленно требовал меня ехать к нему. Мое самобичевание довело моего сына до принятия решения. Он принес мне деньги на билеты и сказал, что если я не возьму их, он не впустит меня в дом. Я послушно, неосознанно, пошла и купила билеты. Дата выезда была известна. День рождения на море - моя потаенная мечта, уже была близка. Я не собиралась до последнего дня, я бы сказала часа. Утром, в день отъезда я принялась беспорядочно хлопотать об отъезде. Поезд был после обеда. Жара на улице неимоверная. Мое сознание было отключено. Я механически выполняла все, что требовала ситуация - готовила еду, закупала продукты, чтобы оставить сыну, складывала вещи. Сын меня втолкнул в поезд и с чувством выполненного долга удалился.
   Попутчики оказались очень милыми молодыми людьми. Мы долго беседовала на общеморальные темы. Улеглись глубокой ночью. Спать было невозможно, так было жарко. Утром мне стало дурно от жары. Уже в Джанкое мне начали звонить друзья, которые отдыхали в Евпатории и Песчаном. Они уже распланировали даты моего приезда к ним. Вывалившись в Симферополе из поезда я добрела до автобуса на Сексоленд. Через час я была уже в общаге под дивным подпольным названием "Хилтон". Брат подскочил от радости. Я застала его одиноким и покинутым. Еще через час я была уже на море. Мне было еще хуже. Солнце палило нещадно. Голова трещала. Я стала зеленого цвета и нам пришлось ретироваться домой. По дороге домой мы встретили Гаргону. Она меня узнала не сразу, а узнав, подскочила. Радостная улыбка расплылась по ее лицу, а я решила, что обязательно поставлю все на место. Я не хотела своим присутствием в гарнизоне запятнать имя Андрея и вела себя очень вызывающе, причем на глазах у всех.
   Приняв холодный душ и валидол, я полежала, а в голове мысль - ничего себе приехала! Я перезвонила в Евпаторию и отменила свой приезд на закрытие фестиваля. Какая Евпатория, я еле живая.! Брат не унимался и потащил меня в гараж, за которым они освоили небольшой участок земли, поставили мангал, скрутили подобие беседки. Я еще не осознавала, что проехала тысячу километров. Постепенно я начала отходить и мы сделали шашлыки. Глубокой ночью мы пришли обратно в дом. Как кошка, я искала место в доме, где бы заснуть? После долгих мытарств я постелила себе на балконе, но уже начало светать. Я уснула измученным сном, свернувшись калачиком.
   Меня разбудил дикий рев, чего, я спросонья понять не могла. Я вскочила с безумными глазами. Нет я не вскочила, я подпрыгнула лежа. Не соображая, где я и что я здесь делаю, я выскочила с балкона в комнату и увидела смеющегося брата. Он мне объяснил, что у них в гарнизоне проводят учения российские летчики, корабельная авиация. В меня вернулось сознание и я с открытым ртом стала наблюдать за взлетами "сушек". Красавцы! Восторг от увиденного сменил испуг и попивая кофе, приготовленный братом, я попросила в шутку передать "летунам", чтобы утренние полеты заменить на вечерние, что такую красоту нельзя будить в шесть утра. Мы посмеялись и он ушел на службу. Он сутки был в наряде по полку.
   Делать было нечего. Подумав о том, что до восьми мне нужно убежать на море, я перебрала все свои пять купальников и натянув один из них, побежала по направлению к морю, захватив под мышку книгу единственного для меня психолога и врача - Норбекова. Мне никого не хотелось встретить. И чем больше я об этом думала, тем больше, очевидно, я притягивала к себе обратное. Под мемориальной доской летчику Апакидзе я наткнулась на Квадратно-Гнездового. Вот так встреча! То чего я не хотела, то и случилось. От неожиданности он оторопел, потом сообщил мне, что завтра они вылетают в Киев и в шутку предложил мне лететь с ними. Меня это не удивило. Я, не знаю откуда, но твердо знала, что именно девятого они полетят в Киев. Попрощавшись, я побрела к пирсу. Море распростертыми волнами приняло мое бренное тело. Рассмотрев акваторию и ландшафт, я решила, что буду уходить далеко от людей. Не могу видеть, а тем более слышать орущих детей и бесцеремонных взрослых.
   Долго я не смогла пробыть под палящими лучами. Я лежала на песке я думала о том, что сейчас Квадратно-Гнездовой расскажет тем, кто меня знает, что встретил меня. Я этого не хотела. Ведь никто не знал, что я приехала и мне хотелось, чтобы так и оставалось. Мои мысли перебивали "сушки", летающие кругами по одной и той же траектории. Это настолько восхищало меня, что я забывала о побочных ситуациях. Единственный человек, которого мне бы хотелось видеть, был Женька.
   Получив очередную дозу перегрева, я добрела до пирса и зашла в кафе, накрытое защитной сеткой. Кафе называлось "Прохлада". Это потом я узнала, что между собой его называют "Пентагон". Я заказала пиво. Мне понравилось обслуживание и обстановка в этом кафе, и, поэтому, каждый день, я ходила туда, и девчонки-официантки уже ждали меня и молча всегда приносили мой заказ, как только я появлялась. Приняв дозу прохладного пива, а после сев в маршрутку, я приехала на площадь и как заяц, поскакала домой, не оглядываясь. Приняв холодный душ, я решила реализовать свой коварный план реабилитации присутствия в гарнизоне. В критических ситуациях я всегда иду ва-банк. Принарядившись, приведя себя в порядок, я пошла во вражье логово, следуя приглашению Гаргоны. Она приняла меня очень радостно, пытаясь свести разговоры к экипажу, но мой невозмутимый вид и дальнейшая речь о моей жизни и моих друзьях настолько выбили ее из колеи разговора, что она очень долго не могла прийти в себя. Я пригласила ее в гости. Она не знала как себя вести и о чем со мной говорить. Мой план мести был выполнен. С чувством гордости за себя, что я смогла отвести всякие разговоры о моем пребывании, облегчили мое существование. Пусть сплетничают, пусть ненавидят меня, но только меня! Я вела себя вызывающе, поэтому события развивались с такой скоростью, что бедная Гаргона не знала куда ей деться от моего присутствия, так как я в любой точке гарнизона парализовывала ее действия. Не она, а я была первой. И так как и ей, мне ставили дополнительный столик и все внимание было на мне, а не на ней. И никогда я не была одной. В обед пришел брат, переоделся. И сказал, что бы вечером я его ждала, пойдем купаться в ночное море. Наряд его заканчивался в девять вечера. Я попросила найти телефон Женьки. Пообедав, я легла спать. На отдыхе я или где? Лежа под гул мощных вентиляторов, я впервые за последние двое суток заснула. И мне приснился Андрей. Ласковый, радостный. Впервые за все время радостный. Я проснулась со сладким ощущением его. Нацепив очередной купальник, я поскакала к воде. Море радостно приняло меня. Ведь одиннадцать лет я не была на солнечном море! Лежа на грани берега и воды и смотрела в небо, где летали "сушки", а потом вертолет, а потом парашютисты. Я лежала, волны накрывали меня, а я думала о том, чтобы мы с Андреем не встретились. Я надеялась, что он в отпуске. Как выяснилось в последствие, так и было. Я боялась нарушить, то хрупкое, успокоенное свое внутреннее состояние, которое, с большим трудом, обрела. Мне было хорошо. Вечером пришел брат, принес телефон Женьки. Мы спустились вниз к дежурному и я позвонила, но дома никого не оказалось. Не став ожидать, мы решили пойти к морю. Было достаточно поздно, но это не помешало нам попить пива, практически во всех пивнушках, которые встречались на пути. Идя по направлению к морю мы забрели в "Колибри" и я наткнулась на Женьку. С радостью я поприветствовала его, но заметила такое отчуждение, что мне стало не по себе. Не роняя своего достоинства я, улыбаясь, выжидала, как же будет вести себя, человек, который был у меня дома, неоднократно рыдал на плече, которому мне хотелось помочь в трудные минуты, оказать внимание и заботу, потому что он очень маленький и по возрасту и по душе. Меня сразил его вопрос: "Как там командир?" Я пожала плечами и сделала вид, что меня это не интересует, но поняла, что-то произошло между ними. Он допил свое пиво и забрав дочь, поспешил домой. На прощание я предложила, чтобы он звонил мне на мобильник, но понимала - он не позвонит. Больше я его не видела, да и не хотела. Мальчик пошел менять памперсы. Брат был поражен такой встречей. Я его успокоила, объяснив, что у каждого есть свои обстоятельства, но что-то не укладывалось. В голове одна мысль - провинция и я не должна на это обращать внимание. Да и не интересовало меня отношение ко мне. Ведь я, в отличие от того Женьки не травилась, а выстояла. Да, мальчики, далеко вам до меня!
   Море полностью вычеркнуло происшедшее. Искры ночной воды меня занимали больше, чем все, что еще могло меня ожидать в гарнизоне. Море искрилось от взмахов моих рук и я, как серебристая русалка качалась в волнах моря, которое с лаской приняло мои бренные телеса. Притащились домой опять очень "рано".
   Утром я опять провела брата на службу, он был счастлив, что хоть кто-то за ним ухаживает, а мне было приятно. Я опять побежала на море, но уже козьей тропой между озерами. Не могу терпеть скопище плещущихся людей, да и встретить я никого не хотела. Пробегая площадь, я всегда опускала голову. Узнать меня было трудно, не столкнувшись со мной нос к носу. Большой козырек полностью закрывал мое лицо, а очки прятали выражение глаз. Законспирировалась, да настолько, что даже Андрей, который обратился ко мне на расстоянии двадцати метров, считая меня просто проходившей по улице женщиной, не узнал!
   Я тяготела к одиночеству, и я этого добилась. Одна... Вокруг никого. Только водозабор рядом. Море чистое и прозрачное. Я опять валялась полу в воде, полу на берегу. В этот день самолет улетал в Киев. Мне было интересно знать, какой экипаж летит. В обед брат мне сообщил, что летит второй командир и Квадратно-Гнездовой. Вылет в пятнадцать тридцать. Значит, Андрей не летит...К моменту вылета самолета я была уже дома. Солнце нещадно испепеляло все живое и спрятаться можно было только дома. Домой перезвонил брат и сообщил, что самолет уже на вылете и если я потороплюсь, то успею помахать ручкой. Я вышла на рулежку и провела глазами улетающий борт. Взлетал самолет, а вместе с ним и та маленькая иконка, которую я подарила Андрею. Информация о том, что я на море, взлетала, и, сделав два круга над гарнизоном, скрылась в солнечном небе по направлению на север. Я представила, как Квадратно-Гнездовой будет рассказывать Мурке, что он меня встретил. Мы ведь с ней не общались с того самого печального для меня дня и я не имела никакой информации о том, когда кто прилетает и кто прилетел. Мы ведь когда-то планировали поехать на море вместе с Муркой. Но обстоятельства свернулись иначе. Время двигалось вперед. Ну вот, самолет уже в Киеве, Квадратно-Гнездовой уже настучал. В этот же день я знала, что возвращаются они одиннадцатого и лететь будут через Одессу.
   Назавтра был день моего рождения. Утром я была уже на море. Адаптация и аклиматизация в проходили медленно и я не злоупотребляла ласковостью моря и лживостью теплых лучей утреннего солнца. Несколько утренних часов полностью удовлетворяли мое тело. После моря, приведя себя в порядок, сев в маршрутку, я приехала в Сексоленд и пошла в церковь. Меня поразило, что в церкви, не смотря на жуткую жару, прохладно. Я вышла из церкви и тут же я купила себе осиновый крестик, помня, что гарнизон - это кодло ведьм. Этот крестик защищает меня до сих пор.
   Я вышла на площадь и пошла на базар. Купила себе огромный букет ромашек, поздравив себя с днем рождения. Тут же позвонил мне брат и сказал, чтобы я смотрела как летит четверка истребителей. Они сделали несколько кругов. Я стояла посередине площади, рядом с товарищем Лениным и мне было хорошо и радостно. Вернувшись в гарнизон, я легла отдыхать под грохот неимоверных вентиляторов. Рано утром брат с большим удовольствием поздравил меня с днем рождения, подарив мне очень дорогое и красивое белье. Знает мои слабости! Мне было очень приятно. Я его тут же натянула на себя и мы сделали снимок. Дама в белье и в летном шлеме. Очень сексуально!
   Днем уснуть мне не пришлось - звонили друзья из Киева, поздравляли. Мне было хорошо, я не забыта, обо мне помнят! Но я ждала звонка от Андрея...
   Брат пришел раньше со службы. Мы собрались на море. Зашли в "Таверну", где я заказала столик на троих. Мимо проплывала Гаргона. Я попросила ее присесть со мной и заказала коньяк. Она подпрыгивала от удовольствия, а у меня в голове одна мысль - провинция. Она очень плохо играла роль светсткой дамы, а самое главное, я занала, что она меня ненавидит. Но я - человек воспитанный и никогда не буду злоупотреблять своим отношением, если внешняя линия пристойности выдержана. Затем мы прибежали на море и с сослуживцами брата сыграли партию в преферанс. Брат страшно мною гордился. Все время спрашивал: "Какая у меня сестра?!" К восьми вечера я уже сидела за столиком и корректировала свой заказ. Рядом сидели россияне, после полетов и поглядывали на меня. Я была совершенно невозмутимой. Откуда же я тогда знала, что вечерние полеты и первые их вылеты будут посвящены мне, что я построю почти всю российскую эскадрилью и подружусь с ними!
   Мы прекрасно провели вечер. Я не танцевала, как бы меня не уговаривал брат, и в полночь я захотела пойти на взлетную полосу. Мне хотелось хоть как-то соприкоснуться со своим счастливым прошлым. Хотя бы пройти путем, которым Андрей летел ко мне, полный надежд и желаний. Я взлетала по полосе, валялась на ней. Брат фотографировал меня, он не видел меня такой счастливой и веселой. Радость и боль, перекрутившись, заставляли меня делать вид счастья. Я имитировала радость.
   Позвонил мой друг Император, поздравил, спросил, что я делаю. Я ответила, что на взлетной полосе выбираю себе самолет. Он попросил, что бы я выбрала самолет подешевле, а то они не рассчитаются. Мы долго смеялись, гуляя по рулежке. Ночь была очень теплой, небо звездным. Нагулявшись, в обнимку, мы с братом покинули взлетную полосу, и пролезши через нишу в заборе, направились к дому. Бал закончился.
   Бедный мой брат, ведь ему на службу. Хотя я тоже мало спала, все равно ранним утром бежала к морю, где кайфовала в полном одиночестве. Я качалась на волнах как русалка. Надо мной было чистое, солнечное небо. Но к обеду налетели тучи. Я долго колебалась - идти домой или ну его. Но, когда полоснула молния, упираясь в Евпаторию, я, схватив сумку и одеваясь на ходу, побежала козьей тропой домой. Попав под ливень по дороге, и намокнув, я решила уже не торопиться и собрать себе букет цветов. Домой я пришла совершенно мокрой. К тому времени дождь уже закончился и я умиротворенная заснула. Дневной сон - это святое. Вечером опять походы по пивнушкам. На площади мы наткнулись на экипаж, который прилетел из Киева, это я определила по Квадратно-Гнездовому и впервые увидела второго командира. Квадратно-Гнездовой делал вид, что он меня не знает, и это меня очень устроило.
   На следующий день был день рождения Андрея. И я решила провести его весело и беспечно, что и сделала. К вечеру я накрыла стол, пришел братец, мы выпили за здоровье Андрея и его родителей и пошли на море. После моря, как всегда пиво на площади. Встречали то одних знакомых, то других. Потом ко мне подошла молоденькая женщина, нет, я бы сказала девушка, которая сидела с двумя мужчинами. Она отвела меня в сторону и предложила пойти с ними в другое кафе, что якобы, я очень понравилась их другу. Мне стало смешно еще больше, но дух авантюризма толкал меня на новые приключения, которые только начинались. Я ответила, что все развлекательные заведения я посещаю только с братом, что ее очень изумило, и она спросила, не сутенер ли это со мной. Вот это да! Но выбора у них не было, поэтому мы перебазировались в Караоке. Братец вместе с ними решил оргвопросы, и мы дружно выпили за знакомство. При этом я назвалась Никой. У братца глаза на лоб полезли, но я успела пихнуть его ногой под столом. Мы долго общались. Подходили совсем молодые, но очень большие молодые люди, что еще больше меня заинтересовало. Почему эти молодые люди, по выправке военные, так пресмыкаются перед дядькой, который оказался мужем этой милой девочки. Слово за слово, я узнаю, как его зовут и он служит вместе с Андреем. И не только он, но и эти мальчики, которые, постоянно менялись. Вот это попадание! Как хорошо, что назвалась Никой. Они наперебой расхваливали командиров, я кивала головой. Потом, в шутку, я сказала, что казачок то засланный и что их сразило наповал - я сказала, что являюсь племянницей командующего. После чего я изрекла: "Шутка".
   Чтобы не продолжать никаких разговоров, я пошла танцевать. Мальчики увязались за мной. В угаре я танцевала. Мысли мои были об Андрее. Как я им завидовала - они видят его, общаются с ним, а я не имею права даже назваться собственным именем. Когда я остановилась, то увидела, что танцую одна я, а весь зал повернулся ко мне и аплодирует. На улице было уже светло. Я поняла - нужно заканчивать шоу. День рождения Андрея мною был отмечен. Мы распрощались и взявшись с братом за руки, а может уже поддерживая друг друга, пошли домой. Благо только через поле переползти. Заснули мы дружно, но спали не долго.
   Утром море, как всегда приняло меня - ему, очевидно, нравились мое тело и купальники, подобранные со вкусом. Один из них я связала и когда впервые вышла на пляж в начале своего отдыха, несколько женщин подходили ко мне со словами восхищения. Мне было приятно и я воображала еще больше. Не смотря на то, что на мое психическое восстановление ушло много времени, собираясь на море я тщательно подбирала свой гардеробчик, чем злила местных красавиц, которые как всегда дырявили меня своими "добрыми" взглядами. Женщина я или где? Но, уходя от людей и цивилизации все дальше, я все больше раздевалась и отдавалась морю как любимому мужчине.
   В один прекрасный день я опять встретила Андрея... Я поехала в Сексоленд получить деньги на Почтамт, и выйдя из здания, перезвонила сыну сообщить, что все в порядке. Я стояла по центру знаменитой площади и тут мимо меня проехал Андрей. Я онемела. Нас разделало несколько метров. Если бы я окликнула его, то он бы услышал. Но я этого не сделала. Ведь он меня не почувствовал! Больше всего меня поразила корзинка, болтавшаяся на руле. Я поняла - он ехал на дачу. И слава Богу! - подумала я. Сердце больно сжалось. Какие-то неимоверные чувства перевернули меня и я заметалась. Первое, что я сделала, я вскочила в автобус, стоявший тут же на площади. Глубокое дыхание несколько останавливало дикий импульс эмоций. Приехав на пирс, я пошла куда глаза глядят. Меня молотило. Я шарахалась от людей, поэтому уходила все дальше и дальше, в сторону "Полтавы". Оставшись одна, я в одежде упала в море и из меня вырвался истошный крик боли. Впервые за последние полгода я дала волю своей боли. Я выла как раненая волчица, которая не может спасти своих волчат. Вся энергия, накопленная мною за время лечения и отдыха, улетучилась. Вступило в силу мое творческое воображение и я представила, как он исполняет роль заботливого и любящего мужа. Ах, как мне трудно держать себя в руках. Мне хотелось биться головой об стенку, благо ее не было. Мне хотелось умереть, чтобы ничего не чувствовать и больше не видеть ничего. Доведенная до исступления, я постепенно возвращалась в свою оболочку, и обессиленная, была раздавлена, уничтожена. Я ничего не могла сделать с собой. Мне нужно было время для внутренней реабилитации. Лежа как всегда наполовину в море я чувствовала, что хоть оно, море, жалеет меня и ласкает. Пролежала я так долго и напялив еще невысохшую одежду побрела в "Пентагон". Там, как всегда я выпила пиво, выкурила сигарету и еле перебирая ногами доплелась до дома, заснула.
   Меня разбудил брат... Увидев меня совершенно раздавленной, он понял в чем дело. Ему очень обидно за меня. Чтобы не портить никому настроения я надела дежурную улыбку на лицо и через какое-то время, нацепив на себя образ самодостаточной женщины, мы пошли гулять. Он пригласил меня в "Таверну", попить крымского вина. Поскольку в моей больной голове были мысли только об Андрее, я подумала, что он ни разу не привозил мне крымского вина. Вино было вкусным, но десертным, и мне пришлось разводить его миниральной водой, что вызвало недоумение у окружающих. Когда мы сидели за столиком, попивая вино, появилась Гаргона. Она так высоко себя несла, что мне захотелось опустить ее на землю. И я пошла танцевать. Сначала она мялась, где-то с краю, но когда поняла, что конкуренция в танце со мной бесполезна, села за столик к своей подружке, на фоне которой она выглядела как Афродита. Чтобы сбросить с себя отрицательные эмоции, я танцуя, все больше и больше входила в раж, и как и накануне, осталась танцевать одна, а все сидели и смотрели. У Гаргоны не выдержали нервы и она ушла, захватив с собой подружку. Я танцевала долго. Для меня существовали мое тело, музыка и пластика. Музыканты увлеклись этим зрелищем и исполняли все, что я просила. После этого вечера, если я туда заходила, прерывалось все и объявлялись песни для гости из Киева, а мне ставили персональный стол. Но я не стала злоупотреблять гостеприимством и больше туда не ходила.
   Вечер подошел к концу и прийдя домой, я поняла - не смогу уснуть. Переодевшись, вышла в парк, подышать воздухом. Я никого не трогала, ни с кем не хотелось мне вести никаких разговоров. И надо же было на меня наткнуться россиянам. Они, безусловно, даже в полной темноте меня узнали и начали представляться, как будто я генерал авиации. Недолго совещаясь, они пригласили меня выпить кофе. Делать мне было нечего, а общение - это общение. Их набежало человек пятнадцать. На террасе составили три стола. Мне было все равно, а им приятно. Они рассказывали о полетах, я ахала и восхищалась. Я никогда не знала, а может быть и не задумывалась о том, что муж у меня должен быть военным. Поняла это я только сейчас. Так складывалась моя жизнь, что окружали меня люди Богемы, а от них меня уже давно тошнит! Мы говорили об офицерской чести и достоинстве, об их женах. Я набирала ту информацию, которой мне не хватало. Провинция давила на меня своими местными нравами. Нет, мы живем иначе. Здесь очень замкнутый мир и деться некуда. Отсюда и нравы. Все смотрят друг на друга и выпендриваются.
   Россиянам нравились мои вопросы, поэтому они, думая, отвечали на них и восторгались, в свою очередь, мною. Но через время возникла драка между местными военными, и ребята, очень тактично и нежно перетащили меня в "Богему". Опять Богема! Войдя туда, первое что я сказала, это то, что в фонтанах сегодня я еще не купалась. Моя непосредственность и чувство юмора восхищали их, а может быть моя порядочность и умение разговаривать с ними. В восторг их привело и мое имя - Ника. Мое восхищение их полетами и их трудом придавали им гордости за себя. Ко мне начали приставать маленькие лейтенанты и товарищи полковники быстро их отправляли спать. Они строились и говорили: "Есть". Я смеялась, такого детского сада я давно не видела. Меня пригласили на НИТКУ. Когда начало светать, все захотели купаться. Я сказала, что хожу далеко, по козьей тропе, что вызвало, не знаю почему, еще больший восторг мной и все дружно захотели пойти именно этой дорогой. Пройдя поле и озера, мы оказались на море. Уже вставало солнце, оставляя солнечную дорожку. Ребята, несмотря на то, что они достаточно высокопоставленные особы и классные летчики, для меня так остались ребятами. Уставные отношения я ликвидировала и они стали нормальными мужиками. Я не купалась, просто сидела на берегу и волны омывали мои ноги. Легкий ветерок окутывал меня прохладой.
   Домой я пришла в шесть утра. До крыльца дома меня провожали как королеву. На прощание все поцеловали мне руку. К тому времени я очень устала и хотела немного поспать. Я прилегла, утомленная стрессами, встречами, разговорами и физической истерзанностью. Не успела я глубоко уснуть, как зазвонил телефон. Не понимая, кто же этот герой, звонящий мне в столь раннее утро, я искала мобилку. Посмотрев на номер, я так и не поняла, кто звонит. И тут раздался, не совсем трезвый голос Китайца:
   - Я сейчас буду на Дарничке, выйди меня встретить!
   - Не могу - ответила я, еще не веря в столь наглый звонок.
   -Почему? - в его голосе чувствовалось раздражение.
   -По качану! - ответила я, уже смеясь в душе над его самоуверенностью.
   -Тогда, до свиданья! - ответил совсем злой голос, не привыкший к отказам.
   -Прощай, дорогой! - уже с явным смехом ответила я и отключила мобилку.
   Меня разбирал истерический смех - я нахожусь за тысячу километров, а он думает, что я дома, в Дарничке! Какая прелесть!!! И Император ему не сказал, что я в Крыму. Да, мальчики, делите территорию вокруг меня! Все обрадовались, что мы прекратили с тобой отношения и все вскрылось! Столько лет, вы не могли меня поделить?
   Только вы не знаете, что меня разделить или покорить нельзя. Я ведь никого из вас никогда не любила. Я люблю совсем другого и сама не знаю, почему так произошло. Никому из вас я не достанусь. Я не могу предать то святое, что мне дала жизнь...
   Сон от смеха прошел. Я позавтракала, хотя этого никогда не делала и пошла...
   Меня охватило состояние невесомости, легкости.
   " Господи - думала я - ну почему так происходит? Ведь я готова все отдать за миг близости с ним, а они там без меня, как будто я вещь, делят меня? Неужели они до сих пор ничего не поняли? А может быть, никогда не любили? Да, я счастлива, пусть такой страдающей, но любовью. Я знаю, что я чиста и не смогу переступить через себя. Ведь, уходя от Китайца я всегда могла очень легко переключиться на другого обожателя! А сейчас не могу. Не могу, а главное не хочу. И понимаю, что так нельзя, но ничего не могу с собой сделать! Пусть будет так! Может быть, когда я уеду на другой континент, мне станет легче, хотя я сомневаюсь. Я впервые в жизни поняла, что люблю и знаю, он испытывает то же самое. Что нам делать? Что мне делать? Я живу, как запрограммированая. Сплю, дышу, выполняю обязанности, работаю - а внутри пусто, пусто без него. И уже прошло достаточно времени, а ничего внутри меня не изменилось. Я все так же жду его и его звонка. Он снится мне, и даже во сне я боюсь потерять его... Господи, разруби этот Гордеев узел или дай мне жить!"
   Вечером я решила пойти в сторону "Полтавы". Шагая по берегу с такими мыслями, я дошла до пансионата "Юрмино". Оказывается - это частная территория. Но мне было все равно и я пошла по частной территории имея всех в виду. Юбка на мне была наполовину мокрой, я шлепала босиком по волнам. На еще не оборудованном пляже никого не было, и я смело, перепрыгивая через волны баловалась сама с собой. Где-то в глубине маячил силуэт одинокого мужичка. Но мужички меня не занимают, поэтому я, не обращая ни на кого внимания, развлекалась в своих грустных мыслях. Меня остановил голос, который что-то спрашивал. Поскольку никого, кроме меня, вокруг не было, я остановилась. Жажда приключений понесла меня вперед и уже через некоторое время мы познакомились и сидели на воздухе в баре пансионата "Юрмино". Чтобы ни от кого не зависеть, я заявила, что оплачиваю свои удовольствия сама. Такое заявление привело человека в явное смущение. Он не знал как отнестись к моему требованию и заявил, что таких как я видит впервые, поскольку человек он достаточно упакованный. Но не для меня. Мы много беседовали, причем на совершенно откровенно сексуальные темы. Я видела, что очень заинтересовала этого человека. Но поползновений никаких с его стороны не было. Я не давала повода. Время быстро пролетело, над морем поднялась почти полная луна, оставляя на воде дорожку. Я захотела домой. Пока человек искал машину, чтобы отправить меня в гарнизон, я перепрыгнув через какие-то заборы, вышла на берег и точно также как и пришла, также и ушла. Через минуты три раздался звонок. Человек в истерике бился, куда я делась. А я шагала, все также босиком по мокрому песку и мои ноги ласкали теплые волны, которые опять так и норовили намочить меня с ног до головы. Я танцевала, пела, декламировала Вокруг - ни единой души. Впереди светились огни пирса и я понимала, что не смотря на то, что почти полночь, я зайду в "Пентагон" к девчонкам. Что в последствии и сделала. Домой я пришла уставшая и под шофе, поэтому заснула сразу. И опять мне приснился Андрей, очень радостный и счастливый.
   На следующий день, идя часов в двенадцать с пляжа, черт меня дернул идти через пирс, я наткнулась на Цветочка. Он остолбенел, потом слез со своего велосипеда и, притянув к себе, поцеловал. Я несколько смутилась, но встреча была приятной. Он начал меня спрашивать, давно ли я здесь, рассказал, что он в отпуске, и вообще все в отпуске, что в Киев он крайний раз не летал. Поинтересовался, с кем я отдыхаю и знает ли командир, что я здесь. Я ответила, что не знает и что через четыре дня я уже уезжаю. Он не знал, что предпринять, поэтому я поблагодарила его теплую встречу и, пообещав, что еще встретимся, удалилась. Прибежав домой, я приняла холодный душ, привела себя в порядок и стала ждать звонка нового знакомого. Вскоре мне сообщили, что меня ожидают в назначенном месте на обед. Мелочь, а приятно. Обед удался, но мне высказали, что таких ненормальных на свете не видели, чтобы ночью, через море шлепать домой. Меня уверяли, что никто меня пальцем не тронет и тут последовало неожиданное для меня предложение - ехать с ним отдыхать в Феодосию! Хотя бы на неделю! Выдержав внутреннее возмущение, я ответила, что подумаю. Человек торопился - ждали дела, беспрерывно звонил его мобильник, и поэтому, отвезя меня в гарнизон, он уехал. Я перекрестилась, так как общение с ним было мне внапряг, но поняла - он от меня просто не отстанет. Но мне чего бояться?
   Вечером, прихватив приятельницу с ее ухажером, я потащила всех в "Корсар". И надо же - там Гаргона и часть экипажа, уже достаточно под градусом. Я наблюдала за ними сидя в глубине зала и мне было смешно. Кучкуются, шепчутся. Квадратно-Гнездовой поворачивался ко мне все время спиной. Меня это мало интересовало, но тут на своем велосипеде заехал совершенно "готовый" Цветочек и увидев меня, через весь зал, держа бутылку сладкой воды в руке, почимчиковал ко мне. На том краю зала заерзали! Дураки. Мы немного побеседовали, но Цветочек был совершенно пьян и поэтому попросился домой. Гаргона наблюдала за действом, делая вид, что не видит меня. Музыка играла без разбору и перерыва и мы втроем пошли танцевать. Моя юбка в крестьянском стиле развевалась на ползала и задевала Гаргону, она мило улыбалась, но я видела, что это ее злит, потому что опять все внимание было на мне. Вскоре она покинула и это заведение, а я, одержав очередную победу, потащила друзей купаться в ночное море. Домой я пришла опять за полночь и бухнулась спать. В последние дни моего пребывания на море бедный мой брат никак не мог застать меня дома и только оставлял записки.
   Бурность и быстротечность событий настолько заполнили мой отдых, что все начинало путаться в голове. И вот настал день отъезда. Я отказалась ехать в Феодосию по разным соображениям, но самое главное это то, что я сама не верила в то, что вокруг меня наворачивается. Утром я пошла прощаться с морем, зашла к девочкам в "Пентагон", долго сидела там и смотрела на море. Я сюда не вернусь уже никогда. Да, не смотря на дикую усталость и невыспанность, я отдохнула. Тело мое приобрело оттенок коренной мулатки, душа вывернулась наизнанку и обновилась. Я даже не осознавала, что в этот день я сяду в поезд и уеду, мне казалось, что этот праздник жизни будет длиться всегда. Мой мозг не фиксировал и не констатировал движение событий. Днем раздался телефонный звонок и мой недавний знакомый мне сообщил, что приедет меня провожать. Я отнекивалась, но он человек настырный и я сдалась. Решив ехать пятичасовым автобусом, мы вышли на террасу выпить кофе, который закончился коньком и человек попросил у моего брата разрешения увезти меня отдыхать в Феодосию. Я обалдела, брат обалдел. Человек был готов стать на колени. Я все перевела в шутку, а тем временем мой автобус уехал...
   Я начала нервничать, но человек меня успокоил - оказывается, стоит машина и ждет меня. Да, нарвалась девочка. Я начала топать ножкой и торопиться в Сексоленд, так как до моего автобуса на Симферополь оставалось меньше получаса. Простившись с родственниками, я села в машину и услышала голос:
   " В Феодосию!" Я захлебнулась от собственного крика. Я кричала, что выскочу на ходу, и потребовала, чтобы меня доставили на автовокзал. Моя реакция была настолько категоричной, что человек испугался и через десять минут я была по месту назначения. Его уговоры не действовали на меня. И пока мы спрягались, мой автобус отъехал. Успокоенный и довольный собой, что я остаюсь, он попросил меня подождать несколько минут. Я согласилась и, как только он отошел, впрыгнула в такси и помчалась в Симферополь.. Да, отдых удался! Никогда не думала, что из Крыма я буду убегать...
   В Симферополь я приехала за десять минут до отправления поезда. Выскочив из машины, я побежала к перрону. В это время подходил Севастопольский поезд. Сев в вагон, я еще не понимала, что же происходит вокруг меня, и что это за навороты? Я заняла свое место и, успокоенная, свернулась сама в себе. Поезд тронулся и перед моими глазами медленно поплыл перрон симферопольского вокзала. Да, все было хорошо, но в поезде я обнаружила, что в машине забыла пакет с мобильником...
   Утром я была уже в Киеве.
  
  
   АВГУСТ.
   Я ждала августа. Этот был тот месяц, который должен изменить всю мою жизнь. Я знала, что в конце месяца я улетаю. Решение вопросов с визой, Посольство, билеты - отнимали много времени. Самой жуткой для меня была мысль - лететь двенадцать часов. И это при моей боязни высоты. Я отдавала себе отчет в том, что происходит. Дороги обратно уже не было, да и быть не могло. Я улетала в чем стою. Весь мой гардероб, подобранный со вкусом, пошел с молотка.
   Всю свою новую жизнь я начну с нуля. Правда, меня там уже ждут, и будут встречать. Но здесь оставалась моя прежняя жизнь, а впереди чистый лист бумаги. Думать ни о чем я уже не могла. Оставались мама, сын и он. Но выбор сделан! И я следую ему.
   О том, что я готовлюсь к отъезду, знали единицы. Когда я об этом оповестила всех, кого считала нужным - наступил шок. Да, только после смерти оценивают человека по достоинству.
   Моя душа рвалась к нему, в Крым. Наступали приступы эгоизма и я готова была впрыгнуть в поезд и примчаться к нему, хоть на пять минут. Но природное качество отползать, подаренное мне гороскопом, останавливало льющийся поток необузданных эмоций. Если он не нашел нужным искать со мной встреч, значит, на то есть весомые причины. Но я ждала его все это время, надеясь на чудо...
   За день до отъезда, я собрала своих друзей. Веселья не получилось. За меня не радовались. А у меня единственная возможность изменить все, а главное, создать базу для сына.
   Утром рано мы с сыном приехали в аэропорт. Я больше никого не хотела видеть. Минуты прощания, они такие тяжелые! Я не могла смотреть сыну в глаза, боясь заплакать. Опуская голову, я давала последние наставления. Как только прилечу, ребята сразу ему перезвонят. Я оставляла не только сына, свое прошлое, я оставляла страну, в которой я так не познала счастья и не нашла ответов на жизненные вопросы.
   Не оглядываясь, я перешагнула за барьер, закатав эмоции асфальтным катком. Пограничный контроль, досмотр. Мой багаж - один чемодан. В нем некоторые вещи и его фотография с молитвенником. Вся моя жизнь вместилась в один чемодан.
   Все! Впереди долгих три года разлуки. Но я готова ко всему.
   Перед трапом я перекрестилась и сделала шаг в самолет. Заняв свое место, я искренне хотела, чтобы эти мучительные минуты закончились и, чтобы, хоть что-то изменилось. Самолет тронулся. Нас тянули по рулежке. Все, включили двигатели на полную мощь, сейчас взлет. Будь, что будет! Главное, выпить коньяка и ни о чем не думать...
  
   13
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"