Аннотация: Кто не знает про страшную инквизицию, которой ничего не стоит отправить человека на костёр? Только вот героиню этого романа инквизиторы, наоборот, спасли из горящего костра. И она вдруг узнала, что в жизни не всё так просто, как кажется...
Пролог
Денко пускал по ручью кораблики. Вдруг он услышал топот - и кто-то хлопнул его по спине.
Здесь была вся их мальчишеская ватага - от вожака Ирбуся до самого младшего Бунко.
- Бросай всё! - забыв про собственную солидность, прокричал Ирбусь. - На площади ведьму жечь будут! Такое не каждый день увидишь!
Сердце у Денко захолонуло. Он понимал, что гореть заживо, - это самая ужасная смерть, которую только можно придумать. Нет, он не хотел смотреть на такое!
Но придётся - иначе приятели обзовут слабаком...
- А кто ведьма-то? - стараясь разыграть равнодушие, спросил Денко.
- Наруша-батрачка! - важно ответил Ирбусь.
Денко помрачнел. Наруша была добрая, тихая девушка, ни разу в жизни ни сделавшая никому ничего плохого. Только хорошее...
Мальчик вспомнил, как однажды, залезая на дерево, разорвал рубашку. За это дома его ожидала беспощадная порка. Наруша тогда незаметно отвела его в сторону и зашила рубашку. И Денко в тот вечер почти не наказали.
А теперь эта девушка должна гореть! Нет, что-то неправильное происходит в мире!
Пока бежали, Ирбусь рассказал, как всё было.
- Это мой старший брат Жарбусь её раскрыл! - гордо произнёс он. - Собрался он ей честь оказать - а она, поганка такая, воспротивилась! Ну, братец не стал на такие пустяки внимания обращать, - и решил взять своё силой. Подошёл он к ней...
- Постой! - не понял Денко. - Как это оказать честь?
- Ну ты совсем ещё пацан! Как обычно между мужчинами и женщинами бывает!
- А как же Вайко?
Вся деревня знала, что младший подпасок Вайко вот уже два года 'сохнет' по Наруше.
- А кто его спрашивать будет? - пренебрежительно засмеялся Ирбусь. - Кто он такой против моего брата? Так - деревенский дурачок!
Денко знал, что Вайко никакой не дурачок. А что плохо и грязно одет - так жизнь у него такая. Судьба младшего подпаска ещё тошнее, чем у батрака! Особенно если он круглый сирота...
Но с главарём ватаги спорить бесполезно. Обидится, да ещё и побьёт. И никто не вступится...
А Ирбусь между тем продолжал:
- Схватил он её и начал пояс развязывать. А Наруша руками вот так заслонилась - и вдруг молния с пальцев сорвалась! Ударила в брата - того аж с ног сшибло!
- А может, выдумывает твой братец? - вмешался сопляк Бунко. - Привирать-то он большой любитель!
Любому другому такое замечание дорого бы обошлось. Но Бунко был сын богатого арендатора, и ссориться с ним Ирбусь совершенно не хотел. Поэтому начал терпеливо объяснять:
- Да, вот ты не веришь! А зря! Когда Нарушу привели у старосте и начали допрашивать, у неё опять с пальцев сорвалась молния! Несколько человек это видели! И староста, и мой отец, и баронский управляющий!
Вопросов больше не было. Не могут же самые уважаемые люди деревни обманывать!
За разговорами ребята и не заметили, как добежали до деревенской площади.
Там уже были закончены все зловещие приготовления. В середине площади была сложена поленница дров. Из неё торчал толстый столб в рост человека.
Наруша со связанными сзади руками стояла в стороне. Её держали за плечи два деревенских стражника.
Чуть подальше стоял староста в окружении самых богатых людей деревни.
Остальную часть площади занимала толпа. Похоже, вся деревня здесь собралась.
- Кого ждут? - спросил Ирбусь одного из батраков.
- Баронского управляющего! Нельзя же без ведома господина барона человека жизни лишить!
- Ну ты скажешь! - вмешался другой батрак. - Разве ведьма человек?
- Человек, не человек, - это не нам, братец, судить! - вздохнул тот. - Да вот, смотри, и управляющий скачет!
Действительно, по деревенской улице во весь опор скакал всадник в строгом чёрном костюме. Соскочив с лошади, он не стал присоединяться к кучке деревеской верхушки, а встал немного в стороне. А потом махнул рукой - мол, начинайте!
Денко поднял глаза и встретился с полным ужаса взглядом Наруши.
Бедной девушке казалось, что всё, происходящее вокруг, - страшный сон. Вот сейчас она проснётся, и всё будет, как раньше.
Теперь её постылая жизнь казалась волшебной сказкой. Видеть рассветы и закаты, слушать плеск реки, дышать полной грудью, - само по себе счастье! А главное - смотреть в сияющие глаза Вайко!
Теперь всему пришёл конец!
Но главное даже не это. Если бы Нарушу приговорили к повешению, она сама бы с радостью поднялась на помост. Но мысль о смерти на костре была невыносима.
Наруша однажды видела, как сжигают ведьму, - и ясно представляла себе, что её ожидает...
Девушка скользнула взглядом по площади. На большинстве лиц - любопытство или предвкушение необычного зрелища. На некоторых - равнодушие.
А кое-кто смотрел на Нарушу с откровенной ненавистью.
В первую очередь хозяин деревенской лавки Баргусь. Около месяца он пытался добиться её расположения, а когда понял, что его грязным планам не суждено сбыться, подослал к ней своего старшего сынка - гадёныша Жарбуся. А тот и рад!
Папаша и сын всё рассчитали точно. Главное, выбрали момент, когда Вайко был далеко. А ей одной справиться с мордоворотом Жарбусем не было никаких шансов.
Ну, а после того, как она бы потеряла самое ценное, что у неё есть, противостоять домогательствам Баргуся было бы несравнимо труднее...
Одного только не учли её недруги: что с пальцев у неё вдруг сорвётся синяя молния!
Как этот поросёнок перепугался! Прямо завизжал!
А как он потом от неё бежал! Как мышь от голодного кота!
Ей тогда показалось, что всё обошлось. Не станет же рассказывать Жарбусь о своём позоре?
Только вот рассказал же... И никто над ним не смеялся. Наоборот - всё героем его считали!
Потому что синяя молния, сорвавшаяся с её пальцев, придавала всем случившимся событиям абсолютно другое значение.
Сорокалетний вдовец пытался соблазнить шестнадцатилетнюю девушку? Да что вы, всё не так! Это ведьма-малолетка сбила с толку честного обывателя! А то, что она вроде бы девушка - так это тоже ничего не значит! Разве вы не знаете, что ведьмы умеют предаваться порокам, не лишаясь формальных девичьих атрибутов?
Девятнадцатилетний лоб хотел изнасиловать бедную батрачку? Нет, всё не так! Это ведьма на время лишила разума честного и чистого юношу! А потом и синей молнией хотела его ударить, чтобы окончательно погубить!
Именно такую трактовку услышала Наруша, когда недоросль Жарбусь рассказал, как на него напали, а его отец Баргусь дополнил его рассказ своими подробностями.
Нет ничего удивительного, что удивление, негодование и возмущение на время лишили Нарушу самообладания. И спровоцировали на самую кошмарную ошибку в её жизни. Ошибку, которая её окончательно погубила...
Но об этом лучше рассказывать по порядку.
Наруша с содроганием вспоминает, как её судили.
Сам факт этого суда уже был несправедливостью. Не имеют права жители деревни кого-то судить.
Барон - господин деревни - имеет. Но только мелкие проступки. Вот убийства может рассматривать только королевский судья. А суд над ведьмами - это вообще исключительное право инквизиции.
Это Наруша не сама придумала. Это напомнил всем арендатор Джунко - единственный человек в деревне, который относился к ней по-человечески. Ну, кроме Вайко, конечно.
Джунко не просто так это сказал. Конечно, он её жалел, - в этом Наруша не сомневалась. Но не только в этом дело. Не так просто найти хорошую работницу, которая согласна работать за более чем скромную плату. Так что, напоминая жителям деревни о законах, Нарушин работодатель защищал не только её жизнь, но и своё благополучие.
Но все эти возражения никого не убедили. Староста сказал, что кроме формальных законов есть ещё и традиции. Некоторые их них нарушать гораздо опаснее, чем законы.
- Вот представьте себе! - взывал он к слушателям, - пожалеем мы ведьму, а потом об этом Огненные братья узнают. И обязательно в нашу деревню после этого придут. И что они сделают в первую очередь?
Слушатели притихли. Такое даже представить было страшно.
- Всех нас на костёр отправят, вот что! - чеканя слова, произнёс староста. - Так уж пусть лучше она горит!
Даже после этих слов Джунко - вот смелый человек - пытался что-то возразить. Правда, через несколько минут Наруша сама случайно всё испортила. Но об этом по порядку...
Поначалу какой-то шанс у неё был. Ведь всё основывалось лишь на показаниях Жарбуся. А приговаривать человека к смерти на основании слов одного-единственного человека - не совсем правильно. Это даже староста понимал.
Единственный свидетель разливался соловьём. Наруша с удивлением узнала, что он давно был в неё влюблён. Слова красивые говорил. Чуть ли цветы не дарил.
А она, неблагодарная, его любовь отвергла. И когда он в очередной раз умолял её стать его женой, гнусно захохотала и, растопырив пальцы, ударила его синей молнией. Ещё чуть-чуть - и совсем бы жизни лишила.
Наруша поражалась, как окружающие её люди слушают такое откровенное враньё. И даже делают вид, что верят!
Чтоб наглый и циничный Жарбусь в кого-то влюбился? Да скорее река вспять потечёт!
Правильно когда-то сказал ей Вайко: больше всего люди верят в то, во что хотят поверить.
Но, хотя Жарбусю и поверили, чтобы осудить Нарушу, нужен был ещё хотя бы один свидетель. И такой свидетель неожиданно нашёлся...
Со своего места поднялся Баргусь и приготовился говорить.
'Что он собирается им рассказать? - удивилась Наруша. - Как пытался меня соблазнить?'
Но её враг оказался гораздо хитрее...
- Вот мой сынок, чистая душа, удивлялся, почему она так с ним поступила, - начал он. - Ведь в том, что честный парень ищет руки и сердца, нет ничего зазорного! Ну, не нравится, - так подумай ещё раз, поблагодари за честь, да и вежливо откажись!
Наруша вспомнила, какую 'честь' предлагал ей этот гадёныш, и на её лице помимо воли появилась лёгкая улыбка. Это не ускользнуло от внимания говорившего.
- Вот видите, она ещё и смеётся! Вспоминает, как бедного моего сынка чуть не убила! Думала, что струсит он, ведьмы испугается! Но не таков наш род! Не струсил парень, а всё как есть честным людям рассказал!
Одного только он не понимал - за что она на него взъелась. Зато я это прекрасно знаю! Эта ведьма мне отомстить хотела - вот на сыночке и отыгралась!
Все присутствующие навострили уши. Собравшиеся понимали, что сейчас они узнают что-то очень интересное.
- Трудно говорить об этом, трудно! - вздохнул Баргусь. - Но придётся. Правда - она ведь дороже всего! И если даже в первые минуты моего рассказа вы меня осудите, я не стану обижаться! В самом начале вам покажется, что я очень виноват. Но, когда рассказ будет закончен, вы поймёте, что на самом деле я не виноват абсолютно ни в чём!
Все присутствующие затаили дыхание. Разговор становился не просто интересным, а буквально захватывающим.
А вот Наруша внутренне сжалась. Она знала, что, когда лавочник Баргусь начинает говорить таким противным приторным голосом - жди подвоха. Значит, сейчас он как-то особенно по-наглому соврёт.
И девушка оказалась права.
- Вы знаете, что два года назад я овдовел. Такое несчастье... Яриша-то моя замечательной женщиной была - красивой, доброй, трудолюбивой. А уж как любила меня - просто слов нет!
Наруша вспомнила тихую, безответную Яришу, буквально угасшую от невыносимой жизни с Баргусем, и ещё раз поразилась невероятному цинизму говорившего. Но остальные слушатели, похоже, приняли озвученную фразу за чистую монету. То ли не в курсе были, то ли судьба безвременно ушедшей молодой женщины их ни капельки не интересовала.
А Баргусь тем временем продолжал свой лживый рассказ:
- Эти два года для меня как в тумане прошли! Я не то что не стремился к ласкам других женщин - я даже смотреть на них не хотел! А вот полтора месяца назад мной вдруг страсть овладела. Да такая, что я ни есть, ни пить, ни спать спокойно не мог!
Да, такого никто не ожидал... Только что сделанное заявление было не просто двусмысленным и щекотливым. Оно было рискованным.
Ведь публично признаться в собственной похоти - это не шутка!
Тут дело пахло большими неприятностями для говорящего...
Ведь всем известно, что неумеренность и похоть - это изобретения Нечистого, которыми тот пытается уловить людей в свои сети. Тот, кто поддался этим чувствам, - тот нарушил завет Создателя жить в любви, правде и чистоте. И никто не станет в здравом уме публично признаваться в том, что так низко пал!
А вот хитрый, расчётливый Баргусь стал!
Ой, не просто так он это сделал! Явно была у него для этого случая замысловатое самооправдание заготовлено!
Да, впрочем, он и сам этого не скрывал...
- Вы, добрые люди, небось, меня осуждаете! - вздохнул Баргусь. - Да я и сам себя осуждал! Кому ж приятно чувствовать, как душа твоя в грязь медленно погружается!
Как увижу эту девку, - он кивнул на Нарушу, - так сам не свой! Хочется странного, и мысли нечистые а голову лезут.
- Да, слаб ты оказался, дружище! - иронически прокомментировал кго откровения староста.
- Я? Cлаб?! - вроде бы возмутился Бвргусь. - Да, пожалуй, и слаб! По крайней мере, сам я так долное время думал. Но оказалось, совсем в ином тут дело!
Оказалось, - он снова сделал обличающий жест в сторону Наруши! - это она сама меня всё это время соблазняла. Своей колдовской силой!
Наруша сжалась, как будто её ударили.
То, что обвинение было несправедливым, - это ещё полбеды. Но вот то что оно было грязным и унизительным... Вот это было просто невыносимо!
Девушка ещё раз вспомнила все приставания Баргуся... Его бесстыдные предложения...
А теперь он перевернул всё наоборот!
Между тем Баргусь продолжал. И сказанное им становилось всё обиднее и обиднее...
Наруша вся сжалась. Лишь бы сдержаться!
Она понимала, что если сейчас сорвётся, то только себе навредит.
Арендатор Джунко слушал Баргуся и ничего не понимал. Чего это он всё ходит вокруг да около? Зачем сообщает слушателям массу совершенно ненужной информации?
И вдруг он понял. Не в информации дело! Баргусь просто хочет вывести Нарушу из себя! Ведь когда человек 'сорвётся', он становится особенно уязвим!
А бедная девушка, похоже, уже была на пределе.
'Держись, малышка! Не поддавайся на провокации этого гнусного борова! - мысленно обращался он к ней. - Я сделаю для твоего спасения всё, что смогу, - но только ты, пожалуйста, держись!'
Судя по всему, Наруша ситуацию понимала правильно. Она прикусила губу, сжала кулаки и устремила свой взгляд куда-то в пространство.
И у Джунко появилась безумная надежда, что всё ещё обойдётся.
Если бы кто-то сказал ему, что он защищает Нарушу прежде всего потому, что имеет ко всей этой истории собственный материальный интерес, он бы лишь подал плечами и заявил, что и не собирается этого скрывать.
Да, конечно, она была хорошим человеком, а хорошему человеку помочь всегда хочется. Но Джунко (что уж тут говорить), не стал бы рисковать собственной жизнью только из соображений абстрактной доброты (как бы выразился его племянник, обучающийся в университете на юриста). Всё было грубее и проще: если Наруша погибнет, то через год Джунко разорится, а через два года его семья пойдёт по миру. Вот так - не больше и не меньше.
Дело в том, что Джунко уже один раз был на грани разорения. Арендовав у местного барона кусочек земли, он влез в долги, чтобы организовать своё собственное маленькое хозяйство. Да так и увяз в них.
И сидеть бы ему в долговой яме, если бы не эта скромная девушка, которую он нанял в качестве батрачки.
Она пришла в их деревню голодная, простуженная, в рваном платье. Никто в деревне не хотел помогать сомнительной нищенке - только Джунко не побрезговал дать ей угол. А его жена - женщина скупая и сварливая, но в глубине души добрая и справедливая - несколько дней ухаживала за юной незнакомкой, пока у той были то жар, то озноб.
Когда Наруша (так, оказывается, звали девушку) начала вставать, она сразу же попросила иголку с ниткой, - и очень быстро зашила своё разорвавшееся платье. А потом попробовала помочь супруге Джунко прибраться в комнате. Та, правда, её попытку мягко, но решительно пресекла, заявив, что в доме должна быть одна хозяйка.
Наруша не отставала, заявив, что ей неудобно сидеть без дела, когда вокруг столько работы. Тогда Аруся (так звали жену Джунко) предложила ей другую работу: зашить и заштопать кое-какую пришедшую в негодность одежду.
И Наруша, пристроившись у окна, с невероятной скоростью стала штопать и шить. Но этой работы хватило ненадолго - через неделю всё быто перештопано и зашито.
Между тем Наруша уже совершенно выздоровела и готовилась идти дальше. И тут у супруги Джунко возникла замечательная идея, которую она и поведала своему удивлённому мужу.
Идея была простая: предложить Наруше место батрачки. Всё равно идти ей, похоже, некуда. А так сыта будет, да и с крышей над головой.
- Я думаю, на первых порах ей платить можно будет совсем чуть-чуть. Меднушки две-три, не больше! - убеждала мужа Аруся.
- Так-то оно так... - задумчиво почесал затылок Джунко. - Но только куда нам батраков брать? Мы ведь сами бедняки! Да ещё и долгами повязаны... Нет у нас с тобой лишних меднушек!
- А я поговорю с ней... Попрошу, чтобы она подождала с оплатой, пока мы урожай не продадим.
- Неправильно как-то всё это. Оплату батраку задерживать - не по совести! Вся деревня нас осудит!
- А ты думаешь, бедняжка будет на нас кому-то жаловаться? Вот уж ни в жизнь не поверю! Она-то наверняка ещё помнит, как её, замёрзшую, больную и голодную, никто не хотел на порог к себе пускать!
- Ну хорошо! - почти сдался Джунко. - Но откуда ты знаешь, умеет ли она работать с землёй?
- Не беспокойся - умеет! - заулыбалась жена. - Я её об этом как бы случайно пару дней назад спросила...
Так что решение было принято и на следующий день Джунко предложил Наруше место батрачки.
Он даже не думал, что девушка так обрадуется.
Условия обговорили быстро. Наруша живёт у них на полном обеспечении. Её кормят, поят, разрешают спать на сундуке возле кухни. Дают донашивать старые вещи. Позволяют пользоваться иголкой и нитками. Разрешают брать для починки одежды старые, ненужные лоскутки.
А ещё - платят в неделю по три меднушки.
Честно говоря, Джунко сначала хотел предложить две, но в последний момент ему стало неудобно.
Наруша сразу же заметила его колебания - и сама предложила снизить оплату до двух меднушек.
- У меня что, глаз, по-вашему, нет? - спросила она тихо. - Я что, не вижу, как трудно вам сейчас приходится?
На просьбу обождать месяца три с оплатой она согласилась с лёгкостью. Даже выступила со встречным предложением: считать первый месяц её работы как бы испытательным сроком - и вообще за него ничего не платить.
- Вам же нужно точно знать, умею ли я работать! - хитро улыбнулась она. - А вдруг я вам вместо сорняков везде лук и петрушку повыдёргиваю?
На осторожное возражение Джунко, что испытательный срок без оплаты - это как-то не по-людски, Наруша решительно заявила:
- Вы уже однажды поступили со мной по-людски - в отличие от остальных жителей этой милой деревни. А теперь моя очередь хоть как-то выразить вам свою благодарность.
'А она ведь из образованной семьи. И сама наверняка грамотная!' - подумала жена Джунко, сама родившаяся и выросшая в городе.
Но вслух ничего не сказала.
В общем, все вопросы найма были решены, - и Наруша на законных основаниях приступила к работе.
Первое задание, которой ей дали - выполоть сорняки на огороде. Работа не очень тяжёлая (с физической точки зрения), но скучная и муторная.
Огород, - это, конечно, громко сказано. Маленький огородик. Семья Джунко выращивала овощи для личного употребления. А доход получали от хлебного поля, арендуемого у местного барона. Пшеницу выращивать - это, конечно, тоже дело непростое, но огородничество гораздо сложнее. Если, конечно, этим жить, а не баловаться.
Так как огород был невелик, то и прополка много времени не заняла.
Увидев, что дело сделано быстро и хорошо, Джунко поручил Наруше кормить домашнюю птицу. Тоже на самом деле не такое простое дело. Тут надо следить, чтобы все куры поручали примерно поровну еды. Ведь если пустить дело на самотёк, самые робкие будут ходить голодными, а самые наглые за их счёт будут обжираться самым неприличным образом.
При этом девушка узнала, что прополка огорода всё равно остаётся за ней. Но теперь она сама должна отслеживать, когда сорняки подрастут, - и выпалывать их без всякой жалости.
А потом ей показали серп и сказали, что она должна следить, когда подрастает трава на незасаженных участках огорода. Как только она станет достаточно длинной - подрезать её. Потом выбирать из срезанной травы ядовитую. Затем оставшуюся, хорошую траву сушить на солнышке. Ну а полученное сено по мере готовности убирать на сеновал.
Таким образом, конечно, получалось совсем немного сена. Гораздо меньше, чем его привозили с луга. Но ведь сено лишним не бывает, не правда ли?
Постепенно Джунко дал Наруше ещё несколько поручений по хозяйству. Причём ни одно из поручений не было разовым. Фактически девушке указали несколько сфер хозяйствования - и она сама должна была отслеживать, всё ли там в порядке. А если что-то не в порядке - оперативно выполнять требуемые работы.
В общем, хитрый хозяин перегрузил на вновь принятую батрачку не только часть своей работы, но и часть своей головной боли. В его оправдание, правда, можно было заметить, что освободившееся время Джунко использовал вовсе не для того, чтобы лишний раз побездельничать. Как раз время это тратилось с очень большим толком - на полевые работы. То есть именно на то, что давало семье основную часть дохода.
Несмотря на то, что работы было выше крыши, своим новым положением Наруша была вполне довольна. И тому было несколько причин.
Во-первых, любую работу она выполняла довольно быстро. Так что нельзя сказать, что она работала на износ. И на отдых времени хватало, и даже на кратковременные прогулки.
Во-вторых, то, что ей не давали разовые поручения, и выделили отдельные сферы деятельности, скорее радовало, чем огорчало. Так было гораздо интереснее. Да к тому же позволяло достаточно гибко распоряжаться своим временем.
В-третьих, условия, в которых она жила, были довольно неплохими. Спать на огромном широком сундуке оказалось, как ни странно, довольно удобно. Тем более что он стоял в тёплом коридоре, а не в холодных сенях. Питалась она вместе с хозяевами - и тем же самым, что они. А еда, которую готовила Аруся, была хоть и простая, зато вкусная и обильная.
И, самое главное (это уже в четвёртых), - Джунко и Аруся были приятными людьми. Добрыми и справедливыми. И главное - ценили хорошую работу и по мелочам никогда не придирались.
Наруша не раз сравнивала свою теперешнюю жизнь с нем, что было совсем недавно, когда она жила в доме родной тётки.
Тогда она всё время недоедала. Спала в холодных сенях. Работала буквально от зари до зари - и при этом её работой никогда не были довольны.
Так что по всем статьях сейчас она жила гораздо лучше, чем тогда!
Как странно...
Наруша догадывалась, что хозяева ценят её работу достаточно высоко, но не представляла, насколько.
Ну, с Джунко всё понятно. Новая батрачка избавила его от огромного количества всяких мелких работ. Теперь он мог гораздо меньше думать о приусадебном хозяйстве, сосредоточившись на полевых работах.
Но вот для его жены появление в доме ещё одной работницы оказалось огромной удачей.
И Джунко, и Аруся родились в богатых семьях. Не дворянских конечно, нет! Даже обедневший дворянин никогда не стал бы арендатором. У бедных дворян есть свои способы зарабатывать деньги, другим сословиям недоступные.
Джунко был сыном богатого крестьянина. Его отец был настолько обеспечен, что изыскал возможность отдать сына в университет. Там, кстати, он и познакомился со своей будущей женой - дочкой богатых горожан-торговцев. Между молодыми людьми очень быстро возникла симпатия, которая постепенно переросла в любовь.
Так что на повестку дня встал вопрос о свадьбе.
И те, и другие родители были не против. Правда, для порядка сначала немного поворчали. Потенциальный свёкр высказался по поводу 'всяких бездельниц из города'. А будущая тёща прошлась по поводу 'семьи неотёсанных деревенщин'.
Но этим заявлениям не стоило придавать особенного значения. Это было чем-то вроде дежурного ритуала. Ведь все прекрасно знали, что Арусю ни с какого бока нельзя считать бездельницей. А уж называть 'деревенщиной' студента университета, хотя и провинциального, - вообще глупо.
Так что насчёт свадьбы сговорились достаточно быстро. Уже и день был назначен. Уже и все гости были приглашены.
А потом вдруг началось жуткое и кровавое восстание Оранжевых Лоскутов. И все планы пошли наперекосяк.
И отец Джунко, и отец Аруси сразу же записались в ополчение, которое должно было задержать восставших до подхода армейских частей. И оба погибли в первой же битве.
Семья Джунко пыталась прорваться в городу. Почти успели... Восставшие перехватили их, когда вдали уже показались городские стены.
Убили всех - и женщин, и даже маленьких детей.
В городе было чуть полегче. Вдобавок к крепким стенам в нём были аж три цитадели - замок графа, магистратура и университет.
Джунко стазу же записался в самооборону университета, после чего ему разрешили разместить своих родственников или близких на университетской территории.
Кто у него остался? Невеста и её родители. Вот он и предложил им временно переселиться за крепкие университетские стены.
Аруся согласилась сразу. А вот её родители засомневались. Они боялись, что в их отсутствие дом разграбят.
Пока они думали, город был взят. Так что и Аруся осталась сиротой...
А потом были долгие дни осады цитаделей. Магистратура была взята, а графский замок и университет ещё держались.
В самый последний момент, когда уже казалось, что всё кончено, к городу подошли части регулярной армии.
Так что Джунко и Арусе удалось спастись - но они потеряли всех родственников. И стали практически нищими.
Сначала Джунко попытался получить от университета пособие, чтобы как-нибудь закончить обучение. А с дипломом юриста в кармане он проблем с доходами уж точно иметь не будет. Тем более что дополнительные деньги университету на стипендии для студентов, внезапно ставших малоимущими, в конце концов выделили.
Поначалу это была вполне приличная сумма. Её должно было с избытком хватить для оплаты обучения всех студентов, лишившихся дохода в результате восстания.
Но потом она постепенно начала уменьшаться.
Во-первых, выяснилось, что бюджет королевства вообще нормально сверстать не удалось. Сначала поступили просто - отказались от всех расходов, которые хоть чуть-чуть могли подождать. Например, от разбивки нового дворцового парка.
Когда этого оказалось недостаточно, решили урезать все неотложные траты. Совсем немного. Чуть-чуть.
Так что единоразовая выплата, выделенная маленькому провинциальному университету, сразу же уменьшилась процентов на десять,
Но это было ещё только начало...
Потом оказалось, что разрушенные стены города и трёх его цитаделей вообще не на что восстанавливать. Казна графа-покровителя города была пуста. В этом как раз не было ничего удивительного: именно территория графства пострадала от восстания больше всего.
Попытка срочно раздобыть деньги ни к чему не привела. Тогда граф решил сделать небольшой заём у университета, располагавшимся в его городе. Совсем ненадолго - месяца на два. До очередного сбора ежегодного налога.
Поскольку отсутствие нормальных стен и в городе, и в самом университете ректора самого сильно напрягало, то он дал деньги, не раздумывая. Только обговорил, чтобы графские строители вместе с городской стеной заодно и университетскую восстановили.
Со стенами всё получилось хорошо - уже через месяц они стояли, как новенькие. А вот с деньгами не очень - собранных в графстве налогов оказалось очень мало.
Так что граф сумел вернуть университету лишь часть занятых денег. Остальное обещал отдать в течение следующего года.
Потом пришла новая беда - ежегодная королевская субсидия университету оказалась урезана раза в полтора. Посему так получилось - никто сказать не мог. Но ситуацию уже было никак не исправить. Денег-то ведь в королевской казне не было совершенно...
Так что в конце концов сумма, которую университет мог потратить на оплату обучения и стипендии для внезапно обнищавших студентов, уменьшилась почти в два раза.
Тогда университету пришлось сократить программу помощи. По предложению ректора её решили оказывать не всем, а лишь студентам трёх категорий.
Во-первых, дворянам. Это решение выглядело хотя и не очень справедливым, - но, в сущности, было достаточно разумным. В самом деле, появление в королевстве большого количества нищих дворян, раздражённых на власть, получивших кое-какое образование и не знающих, куда себя деть, было бы довольно неприятным во многих отношениях. Например, если бы к крестьянским разбойничьим шайкам стали присоединяться впавшие в отчаяние дворяне, эти шайки сразу стали бы стократ опаснее!
Во-вторых, старшекурсникам и особенно выпускникам. Было бы слишком жестоко исключать из университета тех, кто почти закончил своё обучение.
Ну и в-третьих, конечно, тем, кто показал высокие результаты в учёбе, - на каком бы курсе он ни учился.
Джунко в этот список счастливчиков не попал. К первому пункту он вообще никакого отношения не имел, так как был из крестьянской семьи, хотя и достаточно богатой. До второго пункта он ещё не дошёл, так как был пока что лишь второкурсником.
А вот до третьего пункта Джунко не дотянул совсем чуть-чуть. Всего пары баллов не хватило...
Самое неприятное, что проблемы с успеваемостью у него начались лишь в последний семестр. Что тут поделать - личная жизнь гораздо чаще мешает учёбе, чем помогает...
Так что пришлось Джунко из университета уйти. Хотя, конечно, было очень обидно...
Но не только в обиде было дело. Надо было думать о том, как не умереть с голоду. И, главное, как спасти от голодной смерти свою невесту. Свою будущую жену...
Ведь после того, что произошло, Джунко стал для Аруси единственной защитой и опорой.
Заниматься юридической практикой он права пока не имел - ведь даже ещё второй курс ещё не был окончен. Да если бы и имел, - знаний, честно говоря, было маловато. Так что оставался один выход - вспомнить свои крестьянские корни.
Деревня, где его отец арендовал землю, была полностью разрушена. На месте их усадьбы - сплошное пепелище. Урожай снимать было некому - поэтому он частью погиб, частью был 'оприходован' многочисленными бездомными бродягами. Джунко, положа руку на сердце, не мог их за это осуждать.