Когда дежурный по факультетской казарме открыл дверь в спальное помещение, до подъёма оставалось меньше минуты. Он вошёл и остановился слева от двери около торцевой стены, на которой в несколько рядов располагались выключатели. Четко очерченный скошенный четырёхугольник неяркого света, падающего из коридора через приоткрытую дверь, резко выделялся на фоне полумрака, в который была погружена большая часть огромного помещения.
Дежурный очень любил и ценил эти последние мгновения перед подъёмом, когда полторы сотни человек ещё досматривают последние сны, и сквозь вязкую тишину огромного гулкого зала пробиваются редкие поскрипывания кроватных пружин, посапывания, всхрапывания, еле слышное бормотание.
Слева от него ровными, теряющимися в полумраке рядами, располагались койки первокурсников. Справа, через проход, делящий помещение на две равные части, размещались ряды коек второго курса. В коридоре за дверью тихо переговаривались зам комвзвода первого курса - третьекурсники, которых дежурный разбудил несколько минут назад. Таяли последние секунды тишины.
Дежурный набрал полную грудь воздуха, и тишину разорвала команда "Подъём". Повернувшись, он сноровисто пробежался пальцами обеих рук по выключателям. Лампы дневного света загорались медленно, натужно потрескивая. Темнота отступала, дробилась на фрагменты и, наконец, побеждённая ровным неестественно белым свечением, уступила. Помещение заполнилось резким скрипом потревоженных кроватных пружин, шлёпаньем босых ног, голосами.
Алексей рывком отбросил простыню вместе с одеялом на заднюю спинку койки и опустил ноги на пол. Подхватив бриджи с табуретки, он ужом ввернулся в них и, вскочив на ноги, потянулся за портянками. Рука ухватила воздух. Портянки валялись на полу, а сапог не было...
Алексей упал на колени и заглянул под койку. Сапог не было и там. Секунды утекали, и медлить было нельзя. Если в строй опоздает один курсант, сон-тренаж будет отрабатывать весь его взвод. Алексей не раздумывая, сунул ноги в резиновые шлепанцы, подхватил с табуретки курточку и ремень, и начал пробираться к проходу, в котором уже строился его взвод. По дороге он успел просунуть в рукава обе руки и застегнуть почти все пуговицы. Подпоясался он, уже заняв свое место в строю. Успел предпоследним.
Зам комвзвода оторвал взгляд от секундной стрелки командирских часов.
- Равняйсь, смир-на! Вольно. Молодцы, сегодня в 45 секунд все уложились.
Сержант прошёлся перед строем и остановился напротив Алексея.
- Товарищ курсант, выйти из строя.
Алексей сделал два шага вперёд.
- Что это значит? - спросил зам комвзвода, глядя на ноги Алексея.
- Сапоги украли, наверное.
- Кто украл, когда?
- Не знаю. После отбоя стояли около табуретки. По подъему вскочил, а их нет. Только портянки остались.
- У нас не воруют. Наверно спрятал кто-нибудь, пошутить надумал. Кто-то брал его сапоги? - обратился сержант к остальным курсантам. Все промолчали.
- Ладно, - сержант принял решение - ищите сапоги. Вернусь с зарядки - доложите о результатах.
- Взвод, ровняйсь, смирно, нале-во. Бегом марш!
Вслед за курсантами его взвода мимо Алексея пробежали второй и третий взвода. На другой стороне помещения заканчивалось построение второкурсников. Через пару минут они неторопливо проследовали на выход. Дежурный уже давно удалился по своим делам и, кроме Алексея в помещении остался только дневальный, - однокурсник, выразивший желание помочь с поиском сапог.
Буквально через минуту он позвал Алексея, - посмотри, это не твои сапоги?
В соседнем ряду около аккуратно заправленной койки стояла пара тщательно начищенных сапог. Алексей подбежал, взял один из них, заглянул в голенище и разочаровано вздохнул.
- Нет, это не мои сапоги. У меня они подписаны. А чья это койка?
- Гаврилы. Он внизу помощником дежурного по КПП стоит.
- Странно, - подумал Алексей вслух, - Гаврила там, а его сапоги тут. Может быть, он по ошибке мои сапоги обул?
- Лёша, ты не допускаешь мысли, что Гаврила обул тебя, а не сапоги, - рассмеялся однокурсник. - Где твоя койка, а где его, как тут можно ошибиться?
Алексей был выходцем из интеллигентной московской семьи. Мысль о том, что вот так, запросто, можно взять чужую обувь, в его голове зародиться не могла. Но, раз уж она была высказана, следовало проверить - вдруг такое действительно возможно. Для этого надо было выйти на улицу, а резиновые шлёпанцы для хождения по двору явно не предназначались. Надеть чужие сапоги Алексей не мог, - это шло в разрез с его жизненными принципами, и было абсолютно неприемлемым.
Однокурсник в очередной раз пришёл к нему на помощь, предложив надеть полукеды, лежащие в кладовке вместе со спортивным костюмом. Идея показалась Алексею разумной и, через несколько минут он спустился во двор.
Дождь, ливший всю ночь, уже перестал, и Алексей, петляя между лужами, побежал к проходной. Около ворот переминался с ноги на ногу Гаврила. Подойдя к нему, Алексей задумался. Гаврила, также как и он, вырос в интеллигентной семье, но не в московской, а в ленинградской. По разумению Алексея, просто так взять чужие сапоги он не мог. Даже, если бы для этого имелась серьёзная причина. Надо было спросить, но Алексей боялся ненароком обидеть товарища. Собравшись с духом, он все-таки спросил: - Гаврила, ты случайно не в моих сапогах.
- В твоих, - честно ответил Гаврила.
- А зачем ты взял мои сапоги? - спросил, теряющийся в догадках Алексей.
- Так ночью ведь дождь был. Я же мог промочить свои сапоги.