Стояла тихая и теплая ночь. Третье июля. Казалось, ничего не предвещало беды. Но не сегодня. Она точно это знала.
Одетая на прогулку, она лежала на кровати и слушала как напротив нее дышит спящий муж. Дрожащей рукой Женя погладила его по голове и, поцеловав, нежно прошептала: "Люблю". В душе щемила тоска, черная, тянущая: это была ее последняя ночь. Встав с кровати, положила на комод конверт с надписью "Димочке" и вышла в коридор. Постояв в дверях детской несколько минут, понаблюдала за спящими детьми. По щеке покатилась слеза, потом вторая, третья. Утерев их, она тихонько приоткрыла входную дверь и вышла в прохладный подъезд. Женя ничего с собой не взяла: ни ключи, ни телефон, только одну сигарету и зажигалку. Больше ничего не потребуется.
У подъезда ее ждали: мужчина, в черном дорогом костюме, черной рубашке с красным галстуком, и два огромных добермана, впечатляющих своей мощью, с горящими, как угли, глазами. Он сидел на желтой обшарпанной скамейке и курил. Собрав все свое самообладание, Женя села рядом с ним и тоже закурила.
- Я почему-то был уверен, что ты сбежишь, - мужчина выдохнул сизый дымок, который в воздухе волшебным образом стал похож на череп с черными провалами глазниц. - Или попытаешься нарушить условия контракта, - его бархатистый голос был тихим.
- Я получила все, что хотела. Контракт есть контракт, - Женя шумно выдохнула дым. На сердце почему-то стало спокойно и тепло. - Тем более, не мне с тобой тягаться, - она пожала плечами как бы невзначай. - Асмодей, я благодарна тебе за этот шанс, за эти десять лет, но давай уже покончим с этим.
- Хорошо, - мужчина затушил сигарету о кованное перильце лавки и встал. - Знаешь, Жень, как бы это странно не звучало, но мне почему-то жаль тебя.
- Не надо. Просто сделай это.
- Как скажешь, - Асмодей щёлкнул костяшками пальцев и взял Женю за руку, поднимая со скамейки. - С поцелуя все началось, им и должно закончится, - сказал он, ласково приподнимая подбородок девушки.
Его глаза вспыхнули углями, а уста сомкнулись на устах. Демон начал выпивать жизнь из обнимаемого им тела, на языке стояла горечь. Не ее, его. Женя обмякла, как кукла, глаза были закрыты, а белые волосы растрепались от внезапного дуновения ветра. Рядом с ними плакал ангел, но Асмодею не было до этого дела. Он аккуратно посадил девушку обратно на скамейку и придал ей вид: спящий и умиротворенный. Это была его прихоть. Щёлкнув пальцами, демон растворился вместе с адскими гончими. Контракт был завершен.
Последующие два дня для Димы были неописуемым адом. Он не мог понять, как могло произойти такое, сегодня она есть: улыбается, любит, дышит, а завтра её нет. Просто нет. Ему было почти физически больно. Что-то сдавило горло, в груди как будто остановилось сердце, а по венам потек жидкий холодный лед. Он не знал, что сказать детям и как объяснить, что мамы больше нет. Она умерла. Врачи сказали, что оторвался какой-то тромб, и смерть наступила мгновенно, она даже не мучилась. Это было так странно. Это было так страшно. Это было так больно.
Похороны были назначены на завтра: заказано кафе, катафалк, венки. Просто какой-то странный и кошмарный сон, который ну никак не мог быть реальностью. Он не верил, щипал себя до синяков чтоб проснуться, но никак не получалось.
Дима лежал на кровати, на их кровати, и обнимал их детей. Появилось острое желание выпить, даже скорее залить боль. И повинуясь ему, он встал, прикрыв детей одеялом, которое еще пахло Женей, и вытащил бутылочку коньяка. Скоро должна была быть десятая годовщина их с Женей знакомства и он приберег эту бутылочку, чтобы выпить вместе. Но уже не судьба. Откупорив бутылку, Дима сделал несколько жадных глотков. Огненная жидкость обжигала горло, но не подавляла душевную боль, а лишь усиливала. Он подошел к комоду и оперся на него, наблюдая за спящими детьми и вспоминая их последнюю ночь. Ему казалось, что она как будто прощалась с ним. Но это бред. Это пьяный бред. Он повернулся к комоду, чтобы поставить бутылку, и заметил белый конверт с надписью "Димочке". Это был ее почерк. Дрожащей рукой Дима взял конверт и осел на пол вместе с бутылкой. Внутри было письмо, в нескольких местах размытое пятнами от слез. Он отхлебнул побольше из бутылки и погрузился в чтение.
"Димочка, милый, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых, а, если меня уже нет, то я могу тебе рассказать все, о чем молчала эти десять лет.
Это было так давно, но я помню все хорошо и четко, как будто все происходило вчера. Мне было двадцать пять и жила я другой жизнью, жизнью без тебя. В тот день я сидела на кладбище и оплакивала смерть своего ребенка. Боль, невыносимая и непередаваемая, поглощала меня без остатка, а слезы не кончались. Я приходила на его могилку каждый день и ревела зверем, проклиная и чувствуя себя виноватой, ненавидела ту свою жизнь. В той жизни я вышла замуж за другого парня, его звали Алексей. Когда мы с тобой познакомились, я уже с ним встречалась. Ты помнишь, как я не могла выбрать между тобой и им, а ты все понимал, был спокоен и готов к любому моему решению. В том мире я сделала свой выбор в его пользу. И проклинала себя за это каждый чертов день. Я ненавидела себя, но ничего не могла поделать: ты уже был для меня потерян. В последствии ты сам отказался со мной общаться, а я не настаивала, знала, что тебе больно. Но ты не можешь представить, как больно было просыпаться каждое утро с Алексеем и понимать, что это не ты. У нас с ним появился ребенок, которого я не хотела, потому что он не от тебя. Когда мой мальчик родился, я поняла, что он похож на тебя. Не знаю, как так вышло, может виной всему моя любовь к тебе? Мое отношение изменилось и я стала дорожить им, полюбила его. Через три года моего мальчика не стало. Мне казалось, что моя душа умерла в тот же день. И тогда на кладбище я просила хоть кого-нибудь, вернуть все как было, вернуть меня к тому выбору, вернуть к тебе. Спустя неделю моих молитв и проклятий меня услышали.
На пересечении аллей появился он - Асмодей - предводитель демонов перекрестка, исполняющий желания, требуя взамен равное по цене. Он почему-то думал, что я буду просить воскресить сына, но я удивила его своей просьбой: попросила вернуть то время, когда передо мной стоял выбор, чтобы выбрать тебя. Демон согласился и мы скрепили контракт поцелуем, после которого у меня под языком появилась та тату, которая тебя завораживала. Мне было дано ровно десять лет, день в день. Третье июля.
Наутро, проснувшись в своей комнате в доме родителей, я поняла, что это правда: все вернулось на пять лет назад. Спустя два дня я сделала выбор в твою пользу, а через три месяца перебралась к тебе жить. Если помнишь, мы не ругались и не скандалили, все решали и делали сообща. Во время свадьбы среди гостей я увидела Асмодея, попивающего шампанское. Он подмигнул и растаял в воздухе. Тогда окончательно осознала, что конец не минуем. Я не могла тебе рассказать, никому не могла. Попыталась смириться и принять свою судьбу. Зная, что демоны не держат слово, я подсознательно боялась не успеть. Вспомни, как я настаивала на детях. Я отдавалась тебе и жила так, как будто этот день был последний. Это был мой эгоизм, но я старалась делать так, чтобы каждый ТВОЙ день был бы наполнен счастьем, смехом, любовью. Знаю, что сейчас уже ничего не вернуть, но поступила бы точно так же. Я была счастлива с тобой и родила тебе детей, давая смысл в жизни. Прошу тебя: живи, только живи. Можешь не ради себя, но ради них. Они часть меня, та часть, которая всегда безответно и без остатка тебя любила.
Я не прошу меня простить, хочу предостеречь: Асмодей может явиться и предложить тебе контракт. Не соглашайся, не делай этого. Я того не стою. Как бы ты меня ни любил, как бы не скучал, я прошу тебя: только не соглашайся. Твое согласие перечеркнет прожитые нами десять лет. Подумай об этом.
Дим, помни обо мне, не забывай. Я буду жить в твоем сердце и охранять, потому что я люблю тебя."
На этом письмо закончилось. Дима сидел с широко раскрытыми глазами и не мог поверить: Женя продала душу для того, чтобы быть рядом с ним. Ему вспомнились последние десять лет и он всё понял. Всё. В груди была щемящая тоска, и море нежности. И боль, но уже не такая сильная. Коньяк в бутылке кончился, однако пьяным он себя не ощущал. Поднявшись с пола, спрятал письмо в сейф: это последнее что осталось от нее.
Похороны проходили достаточно скромно: были только родители, пара общих друзей и Дима с детьми. Ночью начался дождь, а сейчас просто стоял серой стеной, смазывая картинку кладбища. Дети плакали, родители тоже, Дима был спокоен - за ночь он принял всё как есть - и не сожалел. Он был рад и благодарен, что она подарила ему целых десять лет жизни.
Отойдя в сторонку он закурил, наблюдая как их общие друзья укладывают белые цветы на могилу. Среди них он заметил высокого статного мужчину в черном костюме, черной рубашке с красным галстуком. Мужчина положил красную розу на могилу и повернулся к Диме. На его лице была скорбь и он кивнул, предлагая отойти в сторону. Дима согласился в ответ, вставая на пересечении аллей.
- Ты Асмодей? - Спросил он, выкидывая намокшую сигарету.
- Да, - ответил мужчина, засовывая руки в карманы брюк. - Я скорблю твоей утрате. Женя была удивительная девушка. Я никогда таких не встречал. Её самоотверженность, любовь к тебе - это просто не передаваемо для меня.
- Я знаю. Просто она жила для меня, - Дима тоже спрятал руки в карманы. Дождь стекал за шиворот холодными каплями, однако он этого не замечал. - Что бы ты мне сейчас ни предложил, я не буду соглашаться. Никогда. Я не хочу предать ту, которая так меня любила, что продала свою душу.
- Я здесь совсем не для этого, - Асмодей тяжело выдохнул. - Женя поразила меня. Все десять лет я наблюдал за ней. Вначале это было забавно, а затем, прочувствовав ту боль на кладбище, я начал понимать её. Знаешь, она научила меня уважать ваши человеческие чувства, понимать их, - демон снова тяжело вздохнул и посмотрел в плачущее небо. - Я хочу, чтобы ты знал, - он посмотрел на Диму и взмахнул рукой, как будто доставал монетку из-за уха собеседника, - я отпущу её душу. - В его раскрытой ладони лежал плоский и прозрачный овальный камень, внутри которого перемещалось что-то блестящее, дымчатое.
- Спасибо, - Дима уважительно склонил голову и легко улыбнулся.
- Не за что. Я в долгу перед ней, - усмехнулся Асмодей, подкидывая камень, как монетку, в небо. - Она это заслужила.