Народ против

За окном глухо бабахнуло, и с потрескавшегося потолка посыпалась штукатурка. Следом ожил мобильник.

- Семен, началось. Встречаемся, где уговорено.

Номер был незнакомым. Впрочем, это уже ничего не значило - на месте старой телебашни, прозванной в народе Шпилем, клубилась лишь туча грязно-серой пыли. Видать, и впрямь началось.

Сбегая по лестнице, Семень жалел только об одном - не успел отправить жену с детьми в деревню. Впрочем, район у них был тихий, глядишь, и обойдется.

- Опаздываешь! - Сидорыч, седой мужик, оттрубивший двадцать лет в артиллерии, сунул Семену новенький, еще в масле, автомат. - Пукалку бы лучше дома оставил.

Семен надулся. Этот обрез он любовно чистил каждый вечер, во всех подробностях представляя себе Этот День. Реальность, как водится, не имела с мечтами ничего общего.

Со стороны Калининского проспекта в небо полз густой дым. Полыхало где-то у Кремля, и даже у трех вокзалов что-то дымилось - пока вяло и неохотно, но уже с намеком на большой пожар.

- Наши работают?

- Не всегда, - Сидорыч, приложив козырьком ладонь ко лбу, всмотрелся в дымную даль. Вид с крыши недостроенного небоскреба открывался фантастический - весь город был как на ладони. - Огрызаются, гады.

- Кстати, а что мы тут забыли?

- Меньше вопросов, младшой. Раз мы тут, значит, надо.

В пустой квартире все звуки слышатся особенно пронзительно. Телефонный звонок не стал исключением.

- Глеб Егорович? - голос на том конце провода изо всех сил пытался сохранить невозмутимость, и отчасти ему это даже удавалось.

- Нам не о чем разговаривать, - трубка аккуратно легла на рычаг, но старику отчаянно хотелось грянуть ей о хрупкую пластмассу изо всех сил. Чтоб старенький, еще союзовских времен аппарат разлетелся на осколки, в пыль, в ничто - как рушится сейчас власть Этих. Четверецкий сдержался - мобильник у него давно забрали в счет штрафов, а связь сейчас - самое главное.

Собеседник оказался настойчив.

- Глеб Егорович? - голос чуток изменился, до боли напоминая перекатистый баритончик Самого. - Не вешайте трубку, пожалуйста. Нам нужно встретиться.

- Вам нужно - вы и приезжайте, - презрительно бросил старик, изо всех сил пытаясь не выдать ликование.

- Я стою у вашего подъезда. Скажите, пожалуйста, код.

Сам оказался мокрым, как выловленная из реки мышь. Дорогой костюм провис в самых неприличных местах, а в волосах застряли водоросли.

- Я хочу сделать вам одно небольшое предложение, - баритончик заметно дрожал, но его владелец все еще пытался играть роль главного.

- Я не продаюсь, - холодно отозвался старик, исподтишка покосившись на одинокого телохранителя. Впрочем, смерть Четверецкого уже ничего не могла решить.

- Я хочу предложить вам пост первого вице-премьера.

- Я не буду вашей куклой.

- Мне не нужна кукла, - Сам резко вскочил с облезлого табурета. - Вы намного старше меня, вы же должны понимать - один человек ничего никогда не решает!

- Я не один. Нас много.

- Именно! Вот потому, Глеб Егорович, мне отчаянно, безумно нужны вы. У вас есть реальная сила, - Сам ткнул пухлой ладошкой в сторону окна, за которым приглушенно трещали автоматные очереди. - У меня есть сила придать вашей силе силу закона. Сложилась уникальная ситуация...

- Не такая уж и уникальная.

- Позвольте, я закончу. Ваше выступление выявило много проблем. Сейчас есть возможность их разрешить - силовым путем. Но для этого нужна сила - которая есть у вас.

Гарант на секунду замолк.

- Пост первого вице-премьера лично вам. Амнистия всем вашим сторонникам - без ограничений. Министерство энергетики и МВД - управляйтесь, как хотите. Я думаю, у вас есть достаточно идей по этому поводу.

- И пост председателя правления Центробанка Сколовскому, - быстро добавил старик.

Сам поморщился.

- Согласен. А теперь давайте выработаем план действий...

- На Кремль! - объявил Сидорыч, услышав краткую команду по мобильнику.

- Нас положат.

- Не дрейфь, младшой. На углу Крестовоздвиженской и Цимлянского проспекта нас ждут "колеса".

"Колеса" оказались потрепанным БТРом с криво намалеванным крестом на борту.

- Как мишень, - мрачно пошутил Семен, тут же получив за это несильный тычок в спину.

- Сглазишь! Залазь давай.

Лисичковые ворота оказались разворочены мощным взрывом. Сразу за ними догорали два БТРа. Разорванную пополам БМП бойцы увидели не сразу.

- Прямой наводкой били, - хрипло пробормотал Сидорыч. Вкатанная в брусчатку пушка стояла в сотне метров от побоища.

- Танк, - коротко пояснил водитель. - Приехали.

- Что значит - нет связи? А ты ножками сходи, не развалишься! - Старик аккуратно опустил трубку на рычаг и повернулся к повеселевшему гаранту.

- С вами приятно работать, - осторожно отозвался тот. - Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным.

Бледный министр экономики до самого конца не верил, что спасать его никто не собирается.

- Вы совершаете ужасную ошибку, - лепетал он, поправляя на носу золотые очки.

- Баста, карапузики, - Сидорыч махнул рукой, тяжелая хрустальная люстра полетела вниз, а тело экс-министра - вверх. - Давай следующего.

Семен не верил своим глазам - еще вчера он смотрел на сытые рожи этих "небожителей", а сегодня... Сегодня он наконец стал хозяином своей жизни. И это было прекрасно.

- Мародеров расстреливать на месте, - холодно отчеканил в трубку старик. - Мы - не грабители. Мы - власть народа.

Семен так и не понял, что произошло. Только вот они привязывали очередного чинушу к очередной люстре, а секундой позже раздался дробный грохот, словно на полированный мраморный пол высыпали мешок стальных шариков.

- Стоять! Никому не двигаться! - изрядно поредевший отряд разом оказался окружен чуть ли не полуротой бойцов в камуфляже и алых беретах - благо, размеры зала позволяли. - Бросай оружие!

- У вас действительно много сторонников, Глеб Егорович, - Сам осторожно взял в руки щербатую кружку с обжигающе горячим чаем. - Я даже не подозревал, сколько именно.

- Наше дело правое, - отозвался старик.

- Мы победим, - согласился гарант.

В камере оказалось неожиданно просторно. Впрочем, вспомнив спокойное лицо водителя БТРа, который невозмутимо курил, сидя на крыльце рядом с ало-беретовым, Семен перестал чему-либо удивляться.

- Эй, смертнички! - лючок на стальной двери со скрежетом отворился. - Новостей хотите?

В крохотном окошке блеснул экранчик портативного телевизора. На черно-белом экране неслышно шевелили губами Четверецкий и Сам. Секундой позже прорезался звук.

- ... заявить, что выступления так называемых сепаратистов успешно подавлены правоохранительными органами совместно с отрядами "Свободных Дружин".

Четверецкий откашлялся.

- Преступная политика олигархической клики в очередной раз чуть не погубила нашу Родину. В такой ситуации мы просто не могли остаться в стороне. "Свободные Дружины" - показали истинную волю народа, его жажду справедливости, которую невозможно уничтожить. Мне приятно, что наши идеалы оказались по достоинству оценены теми немногими патриотами, которым...

Телевизор пропал.

- Ничего не понимаю, - пробормотал парнишка, сидевший на нарах рядом с Семеном. - Если босс закорешился с властью, что мы тут делаем?

- Сдали нас, - горько пробормотал Семен. На душе было гадостно. - За шкварку и чарку. Босс старенький, ему кости в тепле держать надо. Молись, чтоб нас до суда не кончили.

Семена отпустили через сутки - просто выкинули из грузовика где-то на окраине. Никто не задал ему ни единого вопроса. Жена, глянув на осунувшееся лицо мужа, лишь молча ткнула пальцем в дверь ванной, секундой позже принявшись копаться в холодильнике.

Неделей позже в холле конторы появился траурный стенд с именами погибших - сплошь незнакомыми. Парень даже не смог вспомнить их лиц - а ведь они наверняка встречались. Соседнее здание, сгоревшее во время путча, оперативно доломали - сперва говорили, что там будет музей памяти, но годом позже на его месте оказался очередной торговый центр.

Гарант под шумок пробил закон о чрезвычайных полномочиях, продлив их срок до бесконечности. Четверецкий не возражал - его борьба с МВД и нефтянкой отнимала все время - даже в редких интервью по ТВ он выглядел запыхавшимся и растерянным. Похоже, реальная власть оказалась куда более сложной штукой, чем это виделось из съемной квартиры.

- Ничего не изменилось, - шептал Семен, попивая традиционное пятничное пиво - точнее, пытаясь: новое, "Патриотическое" пиво на вкус больше напоминало продукцию химкомбината, чем нормальный напиток. - Ни-че-го.

Мимо, разгоняя машины, с воем пролетел "мерседес", озаряя вечернюю улицу переливами синей мигалки.

- Ничего.

- Народ сказал свое слово, - донесся до него тенор Четверецкого - это включили большой экран на углу. - Народ - за стабильность. Народ - против безответственных экспериментов.

- Вот именно, - парень сжал в руках тонкую алюминиевую банку, не обращая внимания на льющееся по руке пиво. Почему-то теперь голос босса вызывал у него лишь омерзение. - Народ - против.