Я потеряла резиновый сапожок. Теперь в нем живут мышата. Они поставили печку из маленьких огнеупорных кирпичиков и купили у дядьки Бурелома вязанку дров.
Из трубы идет сиреневый дымок. В кружке с отбитой ручкой мышата варят тыквенную кашу.
Загляну в слюдяное окошко. Обои в полоску, сосновый комод, настольная лампа под ореховым абажуром. Обжились масявки!
- Мышата-мышата, отдайте мой сапожок. А я вам молочный зуб.
- Еще чего, - отвечают. - Ходи босиком - так полезней!
Бегу по траве. Сосновые палки-шишки-иголки колют ступни. Ничего - к концу лета задубеют! С разбега бросаюсь в озеро.
Озеро - блюдце с молоком одуванчиков, пригретых на солнце.
Подо мной - кубометры воды и чьи-то печальные тени. Это подводные гиганты с далекой желтой планеты. Они ходят по дну и шепотом говорят друг с другом на языке древних рыб.
Выхожу на берег - яичная скорлупка с тыквенной кашей.
Еще теплая.
Маленькой быть
Дубовый листик - мой ковер-самолет!
Я съела заговоренный клевер из погребка матушки Медуницы. Я стала маленькая-премаленькая! С дубовый желудь или каштан. А то и меньше!
Лечу, лечу на ковре-самолете! Сосновый воздух в лицо, смоляной!
Они побросали папироски и можжевеловые прялки. Охают-ахают:
- Ох-хо-хонюшки, смотри не свались! Ручки-ножки береги!
Покажу им язык. А что? Он у меня теперь длинный-длинный, как у квакши!
- Привет! - кричу дядьке Бурелому.
Спит Бурелом. Не слышит моего голоса. Он теперь тоненький, как носик у комара. От храпа Бурелома дрожат макушки сосен и белки прыгают с берушами в ушах.
- Добрый день, Ваше Величество! - кланяюсь Сосновой королеве и чуть не падаю вниз. - Как здоровьице?
- Распуши хвост! Смотри вперед гордым Юпитером! - хохочет она со своего драгоценного трона.
Внизу, у молочного ручья бабушка Ежиха полощет носовые платочки.
- Посмотри на меня, бабушка Ежиха! Сюда, наверх! Это я!
- Ух, егоза! Платок-то, платок на голову накинь! Летать, небось, зябко!
- Нет, бабушка! Летать - хорошо!
И маленькой быть - ХОРОШОООО!
Коробка воспоминаний
Глаза закрыты - Бонифаций курит трубочку. Яблочный табак с щепоткой сушеного солнцепека. На голове колпак с тысячью бубенчиков.
От земли идет теплый пар. Мохнатые сиреневые головенки в хрустальном снегу - подснежники сбились в стайку.
Когда-то давным-давно Бонифаций был трубадуром. Он носил алую рубаху и колесил по землям далекого Бремена. У Бонифация мандолина из груши и целая коробка воспоминаний.
На сучке кашемировое пальто тетушки Му. Висит еще с прошлой осени, позабытое.
- Можно открыть? - прошу я.
- Только осторожно. Не спугни их.
Аккуратно снимаю крышку из гофрированного картона.
- А где же воспоминания? Неужели их украли?
На дне коробки ворох сухих листьев и пара шишек.
- Не бойся, они всегда останутся при мне.
Бонифаций курит трубочку с широко закрытыми глазами.
Розовое на каштановом
Вчера я поцеловала Бонифация, и наутро у меня выросли рожки. Розовые замшевые рожки. Прямо как у пятнистого олененка - крестника матушки Медуницы.
Гляжусь в зеркало и поправляю челку. Розовое на каштановом - это красиво.
- Да, - соглашается со мной госпожа Б.
Она пьет липовый чай из блюдца вприкуску с лимонным безе.
- Хочешь, я подарю тебе шляпку с Елисейскими полями?
- Зачем? Мне нравятся рожки.
- Но они могут обгореть на солнце!
Действительно, а ведь я об этом не подумала.
Бонифаций сидит на веточке клена, раскуривает костяную трубочку. Ему немного неловко за вчерашнее.
- Смотрите, они растут! Растут!
Чувствую на голове легкое шевеление.
- Какие ветвистые! - госпожа Б в восхищении. - Придумала! Я подарю тебе гамак! Только представь: ты гуляешь по Сиреневому проспекту, в клетчатом крепдешиновом платье, а мы - я и Бонифаций - качаемся у тебя на рогах!
- Это красиво, - соглашаюсь я.
Но той же ночью, пока я спала, рога у меня похитили похитители.
Эхо
В старой сосне на Лисьем холме есть маленькая потайная дверца. Она выкрашена зеленой эмалью. Увидеть ее можно только в полнолуние, прихватив из дома сиреневые очки в дырочку. Рядом с дверцей висит стеклянный колокольчик. Если дернуть за шнурок, раздастся вот такой звук:
- Динь-дирилинь!
Перелетные птицы сказали, что за зеленой дверцей живет сам Эхо. В его мохеровой бороде порхают ночные мотыльки, а в глазах - бескрайнее черничное поле. На завтрак Эхо любит яичницу из восемнадцати перепелиных яиц и квас из колодца с отражением звезд. Он никогда не глядится в зеркало и не выносит комариных куплетов.
Старый заяц-русак рассказывал, что в полнолуние Эхо играет на саксофоне для малюток летучих мышей. Они надевают разноцветные шляпки и танцуют медленный фокстрот. В Эхо влюблена сама Сосновая королева. Иногда она плачет по нему янтарными слезами.
- Динь-дирилинь! - дерну за шнурок.
Отзовется Эхо:
- Динь-дирилинь!
Эх, шутник ты, Эхо. Затворник.
Бывает
Тетенька Мышь считает, что в мире не бывает трех вещей: беспросветного мрака, бесконечной тоски и бегемотиков.
- Не бывает в мире бегемотиков! - говорит тетенька Мышь и хмурится.
- Просто они живут в Африке. И еще в зоопарке, - объясняю ей.
- Бывают лоси, божьи коровки и кукушки. Филины и сеноставцы. А бегемотиков - нет! - упорствует тетенька Мышь.
Она раскатывает тесто на черничный пирог. По кухоньке плывет белый мучной одуванчик. На стене фотография Анжелины Балерины, дальней заграничной родственницы.
В окошко заглядывает Сосновая королева. Отодвигает пальцем кружевную занавеску:
- Привет!
Она спешит на посиделки за чашечкой чая в семейном кругу. В руках корзинка свежих еловых булочек.
- Докажи же, что бегемотиков не бывает? - кричит ей тетенька Мышь.
- А вот и бывает. Смотри скорей!
Босиком выбегаем на крыльцо. Нагретое, шершавое.
Березы в золотых монистах, клены вырядились как на пожар. Даже дубки переоделись за ночь в теплое желтое. Сбросили деревья под ноги летние сарафаны - легкие, шуршащие. Это их поцеловала осень.
По незабудковому небу клином плывут журавли.
- Не журавли это, - тетенька Мышь подкручивает подзорную трубу. - Бегемотики перелетные.
- Не может быть!
- Может.
По лесу бредет сентябрь.
Стручковый домик
Мышиные горошки смотрят в зеленую щелочку. Они родились вчера - крошечные, сладкие. Из маленьких ртов пахнет миндальным молоком и щенками рыжей Динки.
Тетушка Му вынимает из ковровой сумки пипетку. По три молочных капли на оливковые язычки. Улыбаются мышиные горошки, причмокивают от удовольствия.
В ореховой скорлупке набираю ванночку из ежевичной росы. Теплую, с капелькой пихтового масла. Плескайтесь, мышиные горошки! Хлопайте по воде ладошками!
- Баба сеяла горох и сказала деду: ОХ!
Под корнем березы-двойняшки спрятан клад. Шесть желудевых береток и жилетки из шерстяной ниточки. Подарок крестной, бабушки Ежихи, скоро будет впору.
Ночью мастерю из сучка и маковых коробочек погремушки. Четыре голубые и две розовые - разбавлю гуашь белилами. Луна - настольная лампа из сливочного масла. За печкой играет дяденька Сверчок на вишневой скрипочке.
Укутаюсь в плед из лунного света, ноги в мерлушковых черевичках. Термос с горячим брусничным соком.
Встречаю рассвет над стеклянным озером за Лисьим холмом.
Секретики
Лепесток перламутра и миндальный орешек на кусочке золотой фольги. Сверху осколок сиреневого стеклышка от разбитых надежд.
Выглядывает из травы, смотрит на меня потайной глазок бабушки Земли.
Делаем секретики с малышками Лу и Ли.
Мое солнце
Тетка Щука из пруда за Лисьим холмом завтракает моим солнцем.
Уселась за лист кувшинки, крахмальной салфеткой подпоясалась. Отрежет ножиком сливочный кусок - мягкий, податливый - и на вилочке в рот отправит. Запивает облепиховым киселем и за новым куском тянется.
- Щука-щука, отдай мое солнце!
Молчит рыбина, только глаза, как телескоп, пучит.
Жалко солнце. Дрожит тусклое на блюде у рыбы, вот-вот погаснет.
- А давай меняться? Ты мне солнце, а я тебе - килограмм копченого мотыля.
- Давай, - соглашается тетка Щука.
Дышу на солнце. Грею его в ладошках.
- Ничего-ничего, милое. Подорожником тебя вылечу - заживет до свадьбы.
В сиреневом лесу идет слепой дождик.
Улыбается мое солнце.
В аптеке
- Зачем тебе сиреневые очки?
- Чтобы было ясно, когда в небе облака.
- Зачем тебе сиреневые очки?
- Чтобы было светло, когда кто-то отобрал у меня солнце.
- Зачем тебе сиреневые очки?
- Чтобы было красиво, когда вокруг город из металлоконструкций и кирпича.
- Зачем тебе сиреневые очки?
- Чтобы было радостно, в понедельник, вторник и среду.
- Зачем тебе сиреневые очки?
- Чтобы не замерзнуть среди холодных сердец.
- Зачем тебе сиреневые очки?
- Чтобы одинаково любить плохих и хороших.
- Зачем тебе сиреневые очки?
- Чтобы Сиреневый лес всегда был со мной.
Купите сиреневые очки в лесной аптеке у крошечки дятла. Недорого, одна широкая улыбка - и они ваши.
Засыпает
Иногда сиреневый лес засыпает.
Спят голубые сосны во фланелевых теплых пижамах.
Спит матушка Медуница в постели из гусиных перышек. Рядом горит рябиновый ночничок.
Спит дедушка Медведь. Свернулся клубком, как котенок, мурлычет себе под нос:
- Усни до завтрашнего рассвета, моя малютка Матильда.
Спят лохматые одуванчики, сунув под листик голову.
Спит жук Пожарник - повернулся спиной к госпоже Б. Во сне они идут рука об руку и не ссорятся никогда-никогда.
Спит филин на суку - из клюва торчит чей-то хвостик. А рядом шестеро его названных братьев.
Спит Бонифаций калачиком у костерка из еловых шишек. Ему снится сахарная косточка и марципановые джунгли.
Спит Сосновая королева в лодочке на берегу мармеладного болотца. Ночной колпак вместо смоляной короны.
Спит Сиреневый лес на руках у бабушки Земли. Кружит его Земля, качает - баюшки-баю.
Только я не сплю. Гладью вышиваю стихи сиреневого леса.
Ты приходи к нам, приходи
Виктору Голявкину
Подкручиваю ручку на стареньком потрескивающем приемнике. Пью сливки с маковым рогаликом и слушаю весенние новости:
"В набухшей почке новоселье. Госпожа Б усохла за зиму вдвое. Жасмин влюбился в черноплодную рябину. Кукушка красит яйца к Пасхе, а мотылек выпил весь нектар из погребка матушки Медуницы. Рыбки построили стеклянный домик для светлячков. Братец гром печет блинчики с припеком. Кукушкины слезки нашли сундучок с хрустальными бусинами. У Сосновой королевы новые сафьяновые башмачки. Жука Пожарника прострелил радикулит. У крошечек Лу и Ли самые розовые пяточки в округе. Сморчки затеяли играть в догонялки, а по лесу идет грибник. Первый солнечный луч женился на сестрице сойке. На Лисьем холме расцвел старый березовый пень...