Аннотация: Самая обычная история про пажа и королеву...
И была у пажа королева...
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла -- в башне замка -- Шопена,
И внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова.
Где ажурная пена и соната пажа.
Игорь Северянин
И была у пажа Королева...
Хотя на самом деле это у королевы был паж.
Откровенно говоря, их была целая дюжина, тощих, вихрастых, лукаво-серьезных мальчишек, в одинаковых темных одежках. Вернее, их было без одного дюжина. Двенадцатым был он, тот самый паж, который был.
Ему завидовали - еще бы, он сидел у ее ног, его ничем не примечательные коленки касались подола царственной и царствующей.
Его ненавидели - казалось бы, мальчишка из самой обычной семьи мелкопоместных дворянчиков - и так близок к неоспоримо блестящему будущему, к отличной карьере при дворе, которая обеспечила бы и его, и его многочисленное полумещанское семейство. Главное, он должен был вести себя умно. В его же уме никто никогда не сомневался.
Над ним откровенно потешались - еще бы, королева вытирала об него ноги, в прямом смысле - тоже. А он все покорно терпел, смотря на нее преданным и покорным взором.
И никто не знал его тайны. У него была королева... которая обнимала его в тенистых уголках королевского парка и ласкала - беспомощно и наивно - в темных альковах дворцов... которая горячо, по-детски искренне шептала "Я никогда, никогда не буду поступать с тобой как она"...
...
Она никогда, никогда не поступала с ним как она.
Ему завидовали - он стоял за плечом Второй. Это его рука - предупреждающим, останавливающим жестом, сжимающим царственное плечо - решала судьбы целого королевства.
Его ненавидели - надменно-аскетичная выскочка, простолюдин у престола, серый кардинал от сохи.
И никто уже давно не потешался. Нечему было смеяться.
Он всегда помнил - детские ручки, охватывающие его шею, вихрь локонов и бантов, в которых вечно застревали пуговицы его колета, дурацкие розовые платьица и горячий шепот в ухо - "Я никогда, никогда не буду поступать с тобой как она".
Она никогда не поступала с ним так, "как она". Да и кто бы решился - вытирать ноги об эту мрачную, даже скорбную фигуру, навечно, казалось бы, впаянную в угол между троном и балдахином. Никто, конечно же, не был так безрассудно смел, и уж меньше всех - она.
Она никогда не поступала с ним так, "как она". У королевы был паж. Вернее, их была целая дюжина, армия маленьких, но способных на многое мужчин. Среди этой дюжины был один, который все чаще касался коленками подола ее тронного платья. Которого ненавидели. Об которого она чаще других вытирала ноги. И который все с таким же преданным и покорным взглядом, прощающим и отпускающим все грехи, сидел и сидел на первой ступени к ее трону.
И была у пажа королева...
И была у пажа королева?
Не было у пажа королевы, не было...
У королевы была совсем не дюжина маленьких мужчин, точнее не совсем дюжина. Ведь у нее был Главный Мужчина, единственный, кого ненавидели, кому завидовали и об кого никто никогда не вытирал ноги.
Ибо он делал это куда быстрее и с куда большим вкусом. Маленький, жадный до жизни и развлечений тиран. Мамина радость.