Аннотация: Извините за тонну негатива, но, ей-богу, наболело. Это невыносимо. Где ж я так нагрешила-то, а?
До вчерашнего дня, я думала, что знаю о боли и предательстве все. И я предпочла бы, чтобы так оно и оставалось. Но моя сука-судьба распорядилась по другому, в который раз насмеявшись над моими надеждами и планами.
Первый раз меня предали в 6 лет. Казалось бы, что может такого случится в первом классе, что можно было посчитать именно предательством? Мои подруги детства обсуждали меня за моей спиной, в том числе со своими мамами, говоря гадости и глупости, сочиненные тут же, и не имеющие под собой ничего реального.
Второй класс. Мальчик, которому я по глупости и наивности призналась в любви, рассказал об этом всему классу. Хорошо, что дети быстро все забывают.
Потом были неприятности-обиды-глупости, в принципе переживаемые и не сильно бьющие по душе...до 8го класса. Девочка, которую я считала подругой, как оказалось, была физически неспособна по-долгу хранить чужие тайны. Так что мои чувства к мальчику стали ему известны. Хорошо, что ему хватило мудрости и джентельментсва, это осталось между нами. У меня по прежнему к нему теплые дружеские чувства. Надеюсь, с ним все хорошо.
Далее, 9й класс. Девочки, которым я доверяла как себе, которые советовались со мной, с которыми мы обсуждали все-все-все: мальчиков, учителей, друзей\подруг....решили, что я "стучу" нашей классной и объявили мне молчаливую акцию протеста. Это стало шоком и для меня, и для наших общей друзей. Благодаря этой ситуации я поняла, кто мой настоящий друг, а кто так "погулять вышел". С теми, кто поддерживал меня, мы не теряем связь и с удовольствием гуляем вместе. Спасибо вам.
Как оказалось, это все были мелочи. Подготовительный этап.
Первый курс - первая любовь, прогуливание пар на лавочках в парке, поцелуи, руки...ну идею вы уловили. Состояние парения над землей. Глупая улыбка на все 28.
Спустя 2.5 года новость страшная, как ураган и землетрясение вместе взятые. "Я тебе изменил. Так получилось. Нет, я не жалею. Да, я водил ее в наше кафе и мы гуляем."
Шок, слезы, истерики, депрессия. На самом деле депрессия, не просто красивые слова. Полузнакомые и знакомые люди встречая меня, участливо брали мою руку и спрашивали: "У тебя все в порядке?Может быть тебе чем-то помочь?". Сейчас я понимаю, что это было ужасное зрелище: потухшие глаза, отсутствие макияжа и прически, бесформенные свитера, желание спрятаться от всех, припухлости на глазах от слез в подушку. Блеск. Еще полгода я честно пыталась спасти отношения хоть как-то. Простила измены. Попыталась смириться и найти в этом хоть что-то хорошее. Все мои друзья кричали - Идиотка, дура, бросай его, пошли его к черту, что ты творишь, что ты с собой делаешь? В конце апреля я поняла, что больше так не могу. Я была похожа на затухающую свечу, которую мог загасить любой порыв ветра. Я ушла. Я вынесла из этого уроки, поняла, что физически не могу делить моего мужчину с кем-либо еще.
Страхи и комплексы, взлелеяные за три года, проросли во мне ростками нетерпимости к изменам, гиперобостренному чувству собственности и жутким страхом потерь дорогих мне людей. Я истеричка и психопатка, когда дело доходит до отношений. Я ревную к фонарным столбам, проходящим мимо девушкам и подушке, на которой он спит. Это уже не лечится.
И вот вчера опять. Мне даже плакать не хотелось, только нервно смеяться, кляня богов, чертей и судьбу.
Милый, ты идеален в моем понимании. И твое: "Я хочу, чтобы ты была моим другом" - это "божий удар поддых". Тебе я готова дать второй, третий и десятый шанс. Ты этого, черт возьми, стоишь. Не дури, радость моя железнолапая. Так, как ты вчера держал меня за руки, друзей не держат. Знаешь, тебя я бы ждала. С работы, из дальнего плавания, из ада - все-равно. Я не прошу многого, да и не буду просить наверное никогда - моя "сахарная" жизнь меня все-таки чему-то научила. Просто будь честным с собой и со мной. Все остальное можно пережить.
Нет, придется все рассказать сначала, и число, и гербовая печать; видит Бог, я очень давно молчала, но теперь не могу молчать - этот мальчик в горле сидит как спица, раскаленная докрасна; либо вымереть, либо спиться, либо гребаная весна.
Первый начал, заговорил и замер, я еще Вас увижу здесь? И с тех пор я бледный безумный спамер, рифмоплетствующая взвесь, одержимый заяц, любой эпитет про лисицу и виноград - и теперь он да, меня часто видит и, по правде, уже не рад.
Нет, нигде мне так не бывает сладко, так спокойно, так горячо - я большой измученный кит-касатка, лбом упавший ему в плечо. Я большой и жадный осиный улей, и наверно, дни мои сочтены, так как в мире нет ничего сутулей и прекрасней его спины за высокой стойкой, ребром бокала, перед монитором белее льда. Лучше б я, конечно, не привыкала, но не денешься никуда.
Все, поставь на паузу, Мефистофель. Пусть вот так и будет в моем мирке. Этот старый джаз, ироничный профиль, сигарета в одной руке.
Нету касс, а то продала бы душу за такого юношу, до гроша. Но я грустный двоечник, пью и трушу, немила, несносна, нехороша. Сколько было жутких стихийных бедствий, вот таких, ехидных и молодых, ну а этот, ясно - щелбан небесный, просто божий удар поддых.
Милый друг, - улыбчивый, нетверёзый и чудесный, не в этом суть - о тебе никак не выходит прозой.