«Бог — всемогущий и всезнающий дух, щедрый и заботливый; его называют Единый Бог, потому что других богов нет. Чудотворцы — духи, созданные Богом; обладают бессмертием и почти безграничной властью; любят играть, веселиться, строить миры, придумывать всякие удивительные вещи. Всё Мироздание принадлежит Богу и Чудотворцам; все миры, образы и существа сделаны из мысли этих духов. Телепатия — умение слышать мысли сородича и чувствовать его эмоции на любом расстоянии и сквозь любые преграды. Бессмертные духи общаются между собой при помощи телепатии; личность каждого Чудотворца состоит из множества суб-личностей, которые тоже умеют общаться телепатически. Великий Род — коллективный разум, сумма личностей всех Чудотворцев».       Всё вокруг меня жёлтое. Земля сухая, твёрдая, жёлтая; небо грязно-жёлтое, свободное от облаков. Солнце яркое, большое, а цвет его жёлтый; иных светил на небе нет. На горизонте горы, скалы, холмы: все они окрашены в разные оттенки жёлтого. Ветра нет; воздух горячий. Долго бродила я по пустыне, однако не нашла ни травинки, ни кустика; тело моё надеялось полакомиться местными растениями, но ему придётся голодать. Я чёрная лошадь: таким обликом наградил меня этот загадочный мир, когда я пришла сюда. Почти все мои магические способности, в том числе возможность менять свой облик, в данном мире не работают, поэтому превратиться в кошечку, у которой две пары изумительно мягких лапок, не получится. Ладно, быть лошадью тоже неплохо; пусть у меня толстые копыта вместо изящных коготков, зато я сильная, быстрая, красивая! Грива моя длинная и очень пышная, и хвост тоже; мышцы могучие и крепкие; шёрстка славная, блестящая. Обожаю чёрный цвет! Хорошо, что я не жёлтая. Какого цвета мои глаза, не спрашивайте: сама не знаю.
      Кто я? Сородичи называют меня Мурлан: это слово на одном из придуманных нами звуковых языков означает «мурлыкающая ведьма». Мы Чудотворцы, дети Единого Бога; мы хозяева всего, что существует. Из мысли собственной создаём миры, чтобы развлечься, и лишь Богу ведомо, сколько вселенных мы построили. У каждого из нас бесконечное множество воплощений, и у меня тоже. Триллионы моих воплощений путешествуют по Мирозданию; одно из них случайно оказалось в этом пустынном мире, где и получило облик лошади. Чей это мир, не могу сказать: его нет в каталоге наших творений. Вероятно, я нашла ещё одну всеми забытую вселенную; сородичи выяснят, кому она принадлежит, а я побегаю и посмотрю, нет ли тут чего интересного. Надо изобрести способ телепортировать сюда других духов, чтобы они тоже могли заняться изучением данного мира: если смогу это сделать, то здесь будет много-много весёлых лошадок!       Продолжаю гулять по пустыне, но пока ничего не нашла, кроме жёлтых камней. Брюхо моё лошадиное ноет, просит еды. Можно ли здесь умереть от голода? Моё тело надо беречь: если оно сдохнет, душа моя тут же покинет эту унылую вселенную и потеряет телепатическую связь с ней. Создать себе дополнительные тела я не в силах: для этого необходимо прислать сюда больше моих воплощений, однако они не могут телепортироваться в этот мир, потому что его точное местонахождение неизвестно. Из потоков своей мысли пытаюсь изготовить телепатический маячок: он будет вычислять координаты этого мира и сообщать их нам. Зная, где расположен мир, сможем перемещаться сюда моментально и беспрепятственно. О чём ещё поведать вам? Ноги мои болят и зудят: они жаждут превратиться в кошачьи лапки! Копыта им не нравятся, и мне тоже. К сожалению, любые облики, кроме лошадиного, тут недоступны: таковы правила, установленные хозяином мира. Кто же хозяин? Рано или поздно это выясним. Я отправила мысленное сообщение всем обитателям этой вселенной, но ответа не получила; вряд ли здесь живут существа, владеющие даром телепатии.
      Солнце меня скоро сожжёт; оно висит на небе неподвижно, то есть ночи не дождусь никогда. Охлаждаю своё тело, используя кое-какие ледяные заклинания, однако пользы от них немного: магия моя в этом мире слаба. Миллиарды Чудотворцев видят и чувствуют всё, что вижу и чувствую я, потому что у меня с ними телепатическая связь, дарованная Богом. Духи говорят со мной: они забавные и добрые, и с ними скучно не бывает! Весёлая болтовня отвлекает меня от жары и прочих неприятных ощущений. Когда телепатический маячок будет готов, духи непременно явятся на его зов; здесь они тоже воплотятся в виде лошадей, и мир этот пустынный наполнится радостью и магией Чудотворцев. Ради счастья живём мы, и каждая вселенная обязана дарить нам счастье.       Моему разуму удалось сделать несколько телепатических маячков, но они не работают: думаю, данная технология здесь неприменима. Нужно разыскать создателя этой вселенной: он поможет нам определить её местоположение. Собор Чудотворцев ищет хозяина мира, ну а я чёрной лошадкой бегаю по жёлтой пустыне и осматриваю всё вокруг. Пару раз я споткнулась и с ног свалилась, и было больно; мой брат Зарк, используя телепатию, сообщил мне волшебные мантры, которые помогли справиться с болью. Он один из Чудотворцев; мы называем его Зарк, то есть «благодетель», а сам он себе придумывать имя не желает. Будучи духом терпения, Зарк способен вытерпеть что угодно, а я всего лишь дух шаловливых лапок, и потому жара, голод и ушибы меня мало радуют. Наличие в этом мире вещей и явлений, вызывающих негативные эмоции, может означать, что он не плод мысли Чудотворцев, а возник сам по себе или создан злыми демонами; но и забытые миры Чудотворцев тоже порой деградируют и становятся источником страданий. Откуда берутся демоны? Они рождаются в тёмных и заброшенных уголках нашего коллективного разума.
      Где-то рядом есть водоём: ноздрями чую большое количество влаги в воздухе. Может ли быть жидкая и прохладная вода в столь жаркой вселенной? Да, может; в наших мирах всякое бывает. Бегу искать воду, а то бедное моё тело хочет искупаться и утолить жажду; если сейчас прикажу ногам остановиться, они не подчинятся моей воле. Потоки мысли, из которых состоит моё воплощение в этом мире, не во всём согласны друг с другом, а причиной тому жара, голод и отсутствие у меня кошачьих лапок; есть и другие причины, однако не буду о них говорить. Вижу водоём на горизонте: лишь маленькое озеро, но этого достаточно. Радостно ржу как лошадь! Ноги несут меня к озеру; не споткнуться бы, а то кости могут не выдержать ещё одного падения. Трудно быть существом из мяса и костей!       Я добралась до озера; весело барахтаюсь в его водах! Озеро чистое, неглубокое. Но что это? Тело моё преображается. Передние ноги становятся ластами; зубы меняют форму; кожа лишается шерсти. Мои задние части тела срастаются в мощный хвост! Кажется, превращаюсь в розового речного дельфина. Да, я теперь дельфин! Вода подарила мне другой облик; пытаюсь опять стать лошадью, но не получается. У меня толстое и смешное тело, вытянутая зубастая морда, а на хвосте плавник. Некоторая доля моей души недовольна новым обликом, ведь у него нет пушистых и когтистых лапок, которые я обожаю; и всё же дельфином в этом мире быть приятнее, потому что вода тут хорошая, прохладная. Надеюсь, воплощение моё вновь обретёт форму лошади, когда вылезу из воды, иначе придётся мне ползать по раскалённой пустыне, ластами и хвостовым плавником толкая себя вперёд. Пустыня подождёт: хочу поплавать, осмотреть озеро. Желудок мой больше не желает лакомиться травой: он требует свежей рыбки! Поглядим, есть ли рыба в этой лужице.       Увы, под водой тоже нет ничего любопытного, и рыба в озере не водится. Издав громкий и забавный крик, я выбросилась на берег; сейчас бегу неведомо куда, стараясь не обращать внимания на жару. Я снова чёрная лошадка! В этом мире мой облик зависит от местности, в которой нахожусь: на суше выгляжу как лошадь, а в воде получаю тело дельфина. Наверняка тут есть другие природные зоны, такие как леса, степи или болота: когда доберусь до них, внешность моя изменится! В лесу я стану лесным животным; в болоте превращусь в какого-нибудь болотного обитателя. А если полезу на гору, то сделаюсь горной козой или даже орлом! Миров с подобными свойствами у нас великое множество; я когда-то увлекалась созданием таких вселенных, но затем они мне надоели, и я от них избавилась. А вдруг этот мир принадлежит мне? Он может оказаться одним из моих забытых творений, которые я затолкала в самые тёмные глубины своего разума. Впрочем, эта тоскливая вселенная едва ли похожа на мои красочные, удивительные и разнообразные миры. Применив искусство гадания и другие виды колдовства, я попробовала узнать имя владельца этого мира, однако потерпела неудачу; сородичи сообщают, что им тоже не удалось ничего выяснить. Сведения об этом мире хранятся в памяти Великого Рода, но где именно, пока не ведаем.
      Огромная стая толстых, блестящих, разноцветных мух сопровождает меня; каждая из них громко жужжит. Мухи бегают по моему телу, лапками и хоботками щекочут его, а я ржу от смеха; хвостом бью букашек, и они гибнут, но победить их невозможно, ведь из ниоткуда появляются всё новые и новые мухи. Эти насекомые ненастоящие, фантомные; сородичи, с которыми у меня мысленная связь, наводнили мой разум иллюзиями, похожими на мух, и это для того, чтобы доставить мне удовольствие. Щекотка — любимая игра многих Чудотворцев! Телу лошадиному противны мухи, и оно жаждет их прикончить; а душа моя балдеет от приятных ощущений. Сородичи тоже счастливы, поскольку им телепатически передаются мои эмоции. Мухи лезут в глаза, в ноздри, в уши! Тело бунтует: оно требует, чтобы я немедленно уничтожила все иллюзии при помощи магии. Нет уж, глупая кляча: ты часть меня, и я заставлю тебя любить всё, что нравится моей душе! Я, дух шаловливых лапок, обожаю всех тискать и щекотать, а ещё мне радостно, когда щекочут и тискают меня.
      Здесь не только мухи: возле меня пищит зелёный комар с длинным, тонким и острым носом. Комар кусает мои бока, шею и морду, а я сотворила несколько летающих иллюзий, выглядящих как лапы чёрной кошки; лапами пробую раздавить комара, однако он шустрый, и не получается его поймать. Силой мысли уничтожить комара не могу, потому что он защищён некими чарами, которые я пока не расшифровала. Мой надоедливый брат Снорф, дух безумных идей, явился в виде комара; создать для себя материальное тело в этом мире он не может, но ничто не мешает брату сделать себе тело иллюзорное, существующее только в моём разуме. Иллюзия не способна взаимодействовать с объектами мира, зато вольна кошмарить мою душу и моё воплощение. Весёлый Снорф хочет осчастливить меня: его укусы не причиняют боли, а вызывают в моём теле разные ощущения, которые, по мнению Снорфа, должны мне понравиться. Но у меня от жгучих укусов мысли путаются и кожа зудит, поэтому я вынуждена безуспешно бороться против комара. Всякий добрый дух стремится подарить как можно больше удовольствия всем своим сородичам; конфликты между нами возникают лишь тогда, когда кому-либо из духов пытаются навязать не ту форму удовольствия, к которой он привык.       Искусал меня Снорф! Своим иллюзорным носиком он нанёс моей коже тысячи мелких ран, и они совсем не иллюзорные; зуд от них страшный. Лошадка, в образе которой пребываю, разгневалась: она поднялась на дыбы и стала прыгать на задних ногах, стараясь ударить комара хвостом или передними копытами. Выглядело это смешно, а толку никакого: моей безмозглой тушке не удалось убить комара. Сородичи попробовали помочь: мухи сделались пчёлами и бросились атаковать Снорфа, но он оказался шустрее, и догнать его они не сумели. Зарк избавил меня от проблемы: используя телепатию, он укрепил мой разум, и это развеяло иллюзию, которую внушил мне Снорф. Комар исчез, а пчёлы превратились в мух и продолжили меня щекотать; тело успокоилось, и я велела ему идти дальше.
      Зуд прекратился, однако вскоре я опять стала страдать от жары: иссякла сила моих охлаждающих заклинаний. В какой-то момент я почувствовала, что неподалёку расположен ещё один водоём; тело моё тут же устремилось к воде, желая вновь поплавать дельфином! К сожалению, искупаться не получится: это не озеро, а небольшая лужа, и я стою возле неё и жадно пью холодную водицу. Приятно освежиться! Ой, что происходит с моей мордашкой? Из неё лезут корни: они пронзают дно лужи и закрепляются в нём. Пасть моя сомкнулась и склеилась, и её больше нет; теперь поглощаю воду корнями. Тело моё обрастает корой, обзаводится колючими ветвями. А теперь ничего не вижу и не слышу: глаза и уши пропали! Вода превращает меня в пустынное растение! Бежать надо, пока не застряла!
      Повезло: я вырвала корни из земли и ускакала прочь от лужи. Опять я лошадка, чёрная и весёлая, ушастая и глазастая, и нет на мне веточек! Бегаю туда-сюда и радостно бью воздух задними копытами. Хвостом размахиваю; ржу как кобыла. Следует остерегаться ловушек: если меня превратят в растение или в камень, мне придётся развоплотиться и покинуть мир, а моментально вернуться сюда и создать себе новое тело не смогу, ведь точное местонахождение этой вселенной до сих пор не выяснено. Чтобы вновь оказаться здесь, я должна буду долго и нудно разыскивать данный мир среди бесчисленного множества вселенных и прочих наших творений.       Кругами брожу по пустыне; мимо этой скалы я дважды проходила, и вот опять она. Жара меня доконает. У Зарка есть чудесные мантры, которые во многих горячих мирах помогали мне охладиться, но здесь эта магия бесполезна. Ощущения, которые получаю от органов чувств, заблокировать нельзя, потому надо терпеть. Кавервимул, то есть Жуткая Жара — такое название придумала я для сей заброшенной вселенной, а какое имя дал ей тот, кто её сотворил, не знаю. Мой брат Шапеш, дух приятного тепла, был бы в восторге от местного климата! Возможно, Шапеш является хозяином Кавервимула; правда, в мирах, принадлежащих этому духу, царят гораздо более высокие температуры. Шапеш говорит, что не создавал эту вселенную, но ведь многие из нас забыли о плодах собственного творчества, изготовленных в глубокой древности, и далеко не все наши миры известны Роду и занесены в каталог.
      Снорф опять решил меня помучить: применив колдовство, он преодолел мою мысленную защиту и вновь сделал себе видимый облик. Теперь он выглядит как симпатичный гоблин, покрытый зелёным мехом: две руки, две ноги, милая мордашка, огромные уши, а одежды и украшений нет. Брат сидит в седле, которое прицепил к моей спине; отныне я для Снорфа ездовая лошадь! Мухи исчезли, поскольку Снорф сумел изгнать их из моего разума. Гоблин и седло иллюзорны, но это искусно выполненная иллюзия: ощущаю тяжесть тела призрачного гоблина и пушистость его шкурки, а также слышу, как скрипит несуществующее седло. Наглый Снорф дёргает меня руками за гриву, а ногами пинает мои бока. «Почему так медленно, лошадка?» — мысленно спрашивает он. — «Гони быстрей: мне скучно!»
      «Пропади, презренный», — говорю. — «Кататься на моей спине я тебе не позволяла. Развлечения жаждешь? Сам сделайся кобылой: будут у тебя и ноги могучие, и копыта крепкие, и скорость большая, и ещё много чего». Снорф отвечает: «Глупое ты животное! Нет смысла мне бегать лошадью. У меня отсутствует материальное тело; будучи иллюзией, не могу получать удовольствие от этого мира. Однако я способен воспринимать ощущения твоего тела; скачи весело и быстро, сестрица, чтобы я тоже насладился».
      А ещё вызвать эмоции у иллюзии можно другими иллюзиями! Моментально создаю сотню тысяч летающих кошачьих лапок; они набрасываются на гоблина, чешут и щекочут ему все части тела. Снорф хохочет и мурлычет, пищит и стонет! Он руками и ногами отбивается от лапок; кроме того, он пытается окружить себя магической стеной, чтобы защититься, но ему не удаётся ничего наколдовать, потому что щекотка не даёт его разуму сосредоточиться. Дух безумных идей, взломщик миров и разумов, обожает шалить; когда он пакостит нам, мы его караем щекоткой, которой он боится больше всего на свете! Мы, Чудотворцы, телепатическими связями объединены в могущественный коллективный разум, называемый Великий Род; если одному из нас плохо, то страдаем все мы, и по этой причине никто из Чудотворцев не станет намеренно причинять зло сородичу. Когда нужно наказать какого-нибудь доброго духа за его дерзкие выходки, используем щекотку и другие методы, которые безвредны, но весьма эффективны!       Гоблин лопнул от хохота и сгинул, и седло исчезло, и летающих лапок больше нет. С помощью заклинаний, придуманных Зарком, я возвела мысленную защиту вокруг своего разума, и Снорфу будет нелегко вернуться! Снорфа люблю, как и всех сородичей, но он порой жутко раздражает меня. Бог создал нас, Чудотворцев, потому что ему захотелось иметь добрых друзей, которые дарили бы ему счастье, и которых он сам мог бы делать счастливыми; мы во многом подобны Богу, и потому у каждого из нас единственная цель в жизни — радовать себя и всех сородичей. Вот и Снорф своими шалостями пытается угодить не только себе, но и мне, а также всему Роду; ненавидеть Снорфа я не способна, однако мне следует поменьше общаться с этим весёлым и странным духом, иначе с ума сойду.
      Что теперь? Я по-прежнему лошадь; пока не нашла способ преобразиться в другое животное. Лежу ногами кверху; тело моё отказывается идти дальше, потому что ему надоело ходить по скучной пустыне. Хочу подняться на ноги и продолжить путешествие, но тело не слушается моих команд! Вредить сородичам добрый дух никогда не станет, зато он волен вредить самому себе, и это доставляет Роду немало проблем. Я замучила своё воплощение щекоткой, жаждой, голодом и унынием, что и привело к утрате контроля над моей видимой оболочкой; надо мне вновь добиться согласия между потоками моих мыслей! Чудотворцы помогут: они в виде иллюзорных лошадей явились ко мне. Вокруг меня красивые разноцветные лошадки: мордами и хвостами они ласкают и щекочут мои бока, радуя не только мою душу. Тело тоже довольно: мухам нельзя щекотать его, а лошадям можно, ведь они для него приятнее мух.       Щекотка и ласка зарядили меня бодростью; снова я бегу по пустыне, только не знаю куда. Фантомные лошадки скачут возле меня; их тут не менее пяти сотен. Лошади радостно ржут и пыхтят; ещё они стреляют в меня яркими лучами магии, от которых душа моя испытывает различные формы наслаждения! Иллюзии тоже могут быть источником удовольствия; я бы сказала, что этот мир и моё материальное тело также являются иллюзиями, только более плотными. Бог и Чудотворцы реальны, а всё прочее — лишь призраки, сотканные из наших мыслей. Мир, где нахожусь, существует в разуме одного из моих сородичей; если этот дух вдруг уничтожит своё творение, моё тело сгинет, но мне самой вреда не будет, ведь я обитаю вне времени и пространства. Мы, высшие духи, неразрушимы. Всякая добрая и разумная душа бессмертна, потому что она осколок Рода Великого; а злые и глупые твари лишены души, и мы называем их смертными.
      Среди лошадей, окружающих меня, выделяется роскошный белый жеребец; грива и хвост у него огромные, пышные и очень длинные, а глаза сияют изумрудным светом. Волосы жеребца разделяются на множество игривых щупалец, которые тянутся к моему телу и ласкают меня, а я мурлыкаю от счастья. Это Зарк: облики у него всегда очаровательные, а окрашены они обычно в белый цвет или в зелёный. От каждого тела, которое себе создаёт Зарк, исходит волшебная аура, дарующая всем умиротворение и прочую благодать; иллюзорное тело Зарка тоже обладает такой аурой, но в данном случае она значительно слабее. Дух терпения и снисходительности малоразговорчив, зато весьма заботлив.
      Вижу высокую скалу; из её вершины торчит нечто, похожее на пучок пожелтевших листьев. Да, там какое-то растение. Тело моё, одержимое голодом, бежит к скале: оно жаждет сожрать этот смешной кустик! Ничего не могу с собой поделать! Лошадиная туша моя лезет на скалу, цепляясь копытами и зубами за каменные выступы. Всё выше и выше забираюсь; хвост лупит мои бока, требуя карабкаться быстрее. Глупо выгляжу! Придуманный нами образ лошади не предназначен для таких подвигов. Разноцветные лошади превратились в летучих мышей; они порхают вокруг меня и весело пищат, и мне смешно от этих звуков. Летучие мыши не могут принести мне листья с куста; иллюзии даже не способны показать мне его мысленное изображение, ведь они видят и ощущают только то, что чувствую и наблюдаю я. Надеюсь, груда конины, которой управляю, не свалится и не разобьётся: лишь разум вечен, а тело тленно.       Я добралась до вершины скалы и не обнаружила там ничего; Зарк объяснил, что кустик был миражом, плодом моего воображения. Наверняка Снорф внушил мне этот мираж, чтобы позабавиться. Ну и ладно! Мой желудок не хочет лакомиться травой; теперь он жаждет свежих тропических фруктов! Оказавшись на вершине, я преобразилась в красного попугая! Лечу теперь над пустыней, гляжу на неё с высоты; хоть я и ближе к солнцу, но в небе прохладнее, чем на земле. Стараюсь держаться подальше от земли; небо дало мне облик птицы, а земля опять превратит меня в лошадь. Славно быть попугаем! Никаких копыт; отныне у меня лапки с когтями, игривые и цепкие! Кроме того, я обзавелась хвостом из длинных перьев, мощным крючковатым клювом, широкими и сильными крыльями. Огорчает то, что лапки не пушистые; счастье моё удвоится, когда найду в этом мире место, которое сделает меня кошечкой, лучше летающей. Цвет перьев мне тоже не нравится: усилием воли пыталась перекрасить их в чёрный, однако они так и остались красными.
      Что смогла увидеть я, летая над пустыней? Ничего нового: везде сухая жёлтая земля и редкие скалы. Источников магической энергии, которые наделили бы меня дополнительными возможностями, нигде не ощущаю. Я пробовала мысленно говорить со скалами, но они молчат; воздух, солнце и земля тоже не намерены со мной беседовать. Во многих мирах объекты неживой природы способны думать и общаться с нами; здесь это не так. Иллюзорные летучие мыши повсюду следуют за мной: они стреляют в меня лучами смеха, и мне весело! Зарк белой летучей мышью сидит на моей голове и делает мне ласковый массаж коготками крыльев. Как бы жила я без сородичей? Грустно осознавать, что есть немало добрых душ, которые не имеют доступа к Великому Роду и его благам.       Смена обстановки! Лечу над морем; пустыня осталась позади. Небо тут замечательное, аквамариновое; солнце белое, и оно вдвое меньше, чем в пустыне, и не такое горячее. В этом мире солнце — не звезда, а декоративный объект: оно неподвижно, и его размер, цвет и температура не везде одинаковы. Вернее, солнц тут много: в каждой природной зоне своё солнце. Я птица, но летаю быстрее и свободнее обычной птицы, ведь не только крылья позволяют мне перемещаться в воздухе; магия делает моё тело невесомым, а также значительно увеличивает мои скорость и манёвренность. Не люблю крылья; с радостью заменила бы их на пару мохнатых лапок! Самый подходящий облик для меня — милая и пушистая киса, которая не имеет крыльев, но всё же способна летать благодаря волшебству.
      Вокруг меня облака разноцветные, и у каждого из них свой вкус! Отщипываю куски от облаков, съедаю их и наслаждаюсь; вкусовые ощущения передаются моим братьям и сёстрам, и Великий Род тоже доволен лакомством. Наконец-то удалось утолить чувство голода! В других мирах тела наши материальные не нуждаются в еде, но здесь правила таковы, что для полноценной жизни необходимо чем-то питаться. Вселенная эта похожа на миры моей сестры Таинрикё: в них всегда много неба, воды, голубого цвета и сладких облаков. Таинрикё, дух беззаботности, изготовила колоссальное множество таких миров, чтобы её воплощениям было где летать, купаться и веселиться; а сколько миров и воплощений у этой чудотворицы, она сама не ведает. Не думаю, что данное творение принадлежит Таинрикё: она вряд ли стала бы создавать жаркую пустыню, где нет еды, воды и развлечений, а есть только унылый жёлтый цвет.       Зеленоватое облако оказалось ядовитым; отведала его кусочек, и все мои перья тут же выпали! Магия, помогавшая мне летать, перестала действовать; я рухнула в воду, и море превратило меня в могучего ихтиозавра! Что такое ихтиозавр? Существо, похожее на дельфина, только хвостовой плавник у него не горизонтальный, а вертикальный, а конечностей не две, а четыре. Снова нет у меня лапок: вместо них неуклюжие ласты! Моим внутренностям больно от яда, да и вкус у этого облака мерзкий; сородичи утешают меня, посылая мне волны позитивной энергии. Вызванные сородичами иллюзии продолжают ласкать моё тело; они по-прежнему выглядят как летучие мыши, только летают теперь под водой. Почему облако отравлено? Вероятно, оно когда-то было сладким и безвредным, как и остальные; но из-за отсутствия хозяина некоторые элементы этого мира, в том числе данное облако, пришли в упадок и испортились. Если Чудотворцы не вернут себе контроль над этой вселенной, она будет и дальше гнить; тогда все облака сделаются ядовитыми и отвратительными, и многие другие катастрофы произойдут здесь. Собор Чудотворцев сообщает, что хозяина мира так и не нашли, однако поиски не прекращаются.
      Неохота быть ихтиозавром; желаю летать! Чтобы стать птицей, надо подняться поближе к небу; я совершила несколько высоких прыжков над водой, но не удалось облик сменить. Придётся искать побережье: на суше меня сделают каким-нибудь наземным животным, а дальше разыщу гору или скалу, на вершине которой воплощение моё вновь обретёт крылья. А почему мой жирный хвост тянет меня в морские глубины? Тело ихтиозавра жаждет узнать, что находится под водой! Ладно, не буду ему препятствовать; на дне океана могут скрываться изумительные диковинки, которые я обязана рассмотреть. Глаза мои в этом облике отлично видят сквозь тьму.       Море тёплое и неглубокое; на дне я обнаружила руины города, построенного из белого камня. Повсюду разрушенные стены, колонны и другие сооружения; много повреждённых скульптур, которые выглядят как весёлые ихтиозавры в разных позах. Тут ярко, потому что белый камень светится! Жрать здесь нечего, да и не хочется. Среди подводных скал и руин валяются всякие забавные игрушки. Одна из игрушек понравилась мне больше всего: это чёрная губка, издающая невероятно смешные звуки, когда дотрагиваюсь до неё кончиком своей зубастой морды. При каждом прикосновении губка рождает новый звук, отличающийся от предыдущих. Не только мне, но и всему Роду подняла настроение эта ерундовина! А вот другая игрушка: маленький красный ихтиозавр, изготовленный из неведомой материи. Едва я дотронулась до него, он погрузился в моё тело и стал плавать туда-сюда внутри него, вызывая у меня обалденные ощущения! Игра эта быстро утомила меня, и я постаралась силой мысли и другими методами выгнать ихтиозавра из своего тела, после чего ихтиозавр снова сделался неподвижным. Много тут диковинок, и среди них немало разбитых игрушек: жаль, не могу их починить. Чудотворец Тави, дух тёплых морей и водных развлечений, доволен моими находками: обожает он такие вещи. Я предположила, что вселенная Кавервимул принадлежит Тави. «Да, сей славный океан напоминает мне мои миры!» — сообщил он. — «А жёлтая пустыня точно не плод моей мысли. Либо кто-то вырвал кусок из моей вселенной и вставил его в свой мир, либо это море создал не я, а другой дух, любящий воду».
      Вот какое событие произошло только что. Меня вдруг парализовало, и я неподвижно и беспомощно повисла в воде: это сделал Снорф, который опять вторгся в мой разум. Снорф появился в виде иллюзии, по форме напоминающей прозрачную и очень красивую медузу; ядовитыми щупальцами он прицепился к моему брюху, что и вызвало паралич. Я потеряла способность ощущать собственное тело! Глазами я не могла рассмотреть медузу, поскольку она находилась за пределами моего поля зрения, но иллюзию можно видеть и без помощи органов чувств. «Приветствую тебя, большая рыбина!» — торжественно объявил Снорф. — «Благодари меня: мои обезболивающие щупальца избавили твою плоть от страданий, причинённых ей отравленным облаком! Спасаю сородичей от любых бед!»
      Не зря называют Снорфа духом безумных идей: нет глупости, которой он бы не замыслил. «Ты опоздал», — ответила я. — «Боль давно покинула меня. Убери щупальца и верни моему телу подвижность, иначе тебе устрою кару страшнейшую, от которой тебя никто и ничто не спасёт!» Снорф отказался подчиниться, и сородичи взялись за дело: иллюзорные летучие мыши преобразились в маленьких кальмаров и попытались щупальцами защекотать медузу! Не получилось: щупальца кальмаров проходили сквозь тело медузы, словно оно состояло из воздуха. Я поняла, что иллюзия Снорфа по своим метафизическим свойствам отличается от остальных иллюзий, поэтому кальмары никак не могли взаимодействовать с медузой. Хитрый братец! Однако недолго он смеялся и танцевал; я сумела расшифровать свойства его облика, которые затем сообщила сородичам. Понял Снорф, что он теперь уязвим для щекотки, и тут же испарился, а я снабдила свой разум дополнительными мысленными защитами, дабы предотвратить или хотя бы отсрочить возвращение Снорфа. Кальмары щекоткой и лаской вылечили меня от паралича. Тело моё не желает покидать глубины моря, так что придётся мне ещё поплавать!       Стремительно плыву сквозь руины, наполненные светом; созданные Чудотворцами иллюзии, выглядящие как разноцветные рыбы, преследуют меня, желая ещё разок потешить щекоткой моё воплощение. Иллюзии способны моментально догнать меня, но они притворяются, будто скорость моя для них слишком велика. Такая вот игра! Мурлычем и свистим от счастья; только Зарк, белая рыба, молчит, но ему тоже весело. Тело моё не подчиняется мне: духи воды, среди которых Тави и Таинрикё, управляют им! Я передала духам контроль над собственным телом, чтобы развлечь их: теперь они заставляют меня плыть туда, сюда, вниз, вверх, назад, вперёд! По воле сородичей танцую, брыкаюсь, кривляюсь, издаю всякие смешные крики и стоны; рыбы стреляют в меня Зелёными Лучами Радости, и это добавляет удовольствия всем нам. Уверена, отцу тоже нравятся наши забавы; жаль, он не будет в них участвовать. Данный мир является частью так называемого Малого Творения: это область, где расположены вселенные, созданные Чудотворцами без помощи Бога. Отец дал нам безграничную власть над всеми мирами и объектами Малого Творения; не станет он вмешиваться в события, происходящие здесь, дабы не нарушать свободу, которую по нашей просьбе даровал нам. Однако Бог всегда с нами: почти везде ощущаем его присутствие. Когда по нашей вине в Малом Творении случаются катастрофы, Бог посылает знамения, подсказывающие нам, что делать.
      Кто ты, загадочное создание, которому рассказываю всё это? Вероятно, ты осколок моей души, намеренно забывший меня, чтобы получить удовольствие от знакомства и воссоединения со мной. Многие наши суб-личности любят временно лишать себя памяти, дабы вновь пережить радость от познания вещей, которые им и так известны. Это ещё одна игра, доступная нам: она увлекательна, но в ней таится опасность. Бессмертные души порой теряют связь с Великим Родом и оказываются отрезанными от него, что приводит к печальным последствиям. Тебе это не грозит, если будешь поддерживать мысленную связь со мной; постараюсь уберечь тебя от Морока.       Некоторые колонны в подводном городе усеяны следами зубов какого-то громадного существа, явно не ихтиозавра. Тот, кто оставил эти следы, крупнее меня в три раза! Будто чудовище, одержимое голодом или яростью, кусало и грызло камень; оно было тут недавно, поскольку отметины свежие! Я попыталась с помощью ясновидения определить, что это за создание, но информации не получила. «Будь осторожна, сестра», — сообщил Зарк. — «Это может быть демон, проникший сюда из ада, или даже несколько демонов».
      Гнев одолел меня: ненавижу демонов! Тело моё стало рычать и зубами щёлкать; затем оно резко ударило хвостом по большой чёрной скале, которая тут же рухнула набок, подняв тучи серой пыли. Велика мощь моего морского облика! От удара, правда, мне сделалось больно; унять боль не удалось, однако я не позволила ей распространиться за пределы моего разума, и сородичи её не почувствовали. А глупое тело, которому понравилось ощущение собственной силы, продолжило бить хвостом по соседним скалам, заставляя их падать или рассыпаться на куски. Затем оно задумало разрушить одну из колонн; я решила, что ущерба этому миру нанесено достаточно, и попробовала вернуть себе власть над телом. Завязалась борьба, в ходе которой мы с сородичами создавали миллионы иллюзорных кошачьих лапок и щекотали ими моё тело, а оно всеми способами отбивалось от них; в этой драке мы также использовали различные магические волны, лучи и заклинания. Ослабив тело щекоткой, я сумела подчинить себе его хвостовой плавник и пару конечностей; чуть позже я завладела мозгом ихтиозавра, а дальше было проще. Я снова командую своей материальной оболочкой! Знаю теперь, что я сильна, и демонам придётся туго, когда встретятся они со мной в бою! Короче, отправляюсь искать того, кто зубами искромсал тут всё.
      Что добавить? Трудно управлять моими воплощениями и потоками мысли, которых у меня невероятно огромное количество. Не только Род является сверхразумом, но и каждая его часть; всякий Чудотворец — это сверхразум, состоящий из великого множества потоков мысли. Сама не ведаю, сколько личностей содержится во мне! Много раз происходили восстания, когда триллионы моих воплощений бунтовали против меня; было и так, что потоки мысли, принадлежащие другим Чудотворцам, уходили от хозяев и присоединялись к моему разуму. Но всё это лишь Игра, ибо частицы Рода не могут враждовать между собой по-настоящему. Наши враги — любые сущности, возникшие вне сферы нашего контроля и не соблюдающие правила Игры: от этих сущностей исходит всё зло в Мироздании.       Мне противостоит безымянное чудище, громадное и отвратительное! У этой твари тысячи чёрных глаз, серых щупалец и зубастых ртов; она хочет схватить меня длинными щупальцами и затащить в свою пасть, а я увёртываюсь как могу! Чудище явилось из подводного мрака: оно молча набросилось на меня, и я была вынуждена защищаться. Зубами атакую скользкое тело монстра и причиняю ему раны, из которых сочится белая слизь; несколько щупалец я смогла оторвать, но монстр не сдаётся. Не беспокойтесь обо мне: поначалу я приняла это существо за демона, однако быстро догадалась, что оно лишь умело сотканная иллюзия, которую внушили мне сородичи. Думала я, что иллюзию создал Снорф, но её изготовили духи из комитета Искоренителей, а идею им подкинул Тави. «Тебя надо тщательно подготовить к будущим сражениям!» — заявил Тави. — «Победи этого урода, и мы будем уверены, что ты одолеешь любого врага!»
      Имя Тави переводится как «игривый»; этот вечно весёлый чудотворец обожает развлекать себя и всех вокруг. Тави порой бывает назойлив, но его шалости не сильно раздражают меня; а выходки сумасшедшего Снорфа не терплю, что, впрочем, не мешает мне любить его. Значение имени Снорфа — «выдумщик»; для этого духа я придумала множество других кличек, менее ласковых, но о них не стану говорить. Всё это слова из нашего языка, который изобрели мы ради развлечения. Для общения язык нам не нужен, ведь мы обладаем даром телепатии: мысли свои мгновенно передаём друг другу, и нет необходимости оформлять их в виде звуковой речи.
      Битва не завершена! Скоро уничтожу серого монстра, и сородичи мне помогут! Вызванные ими иллюзии, которые выглядят как очаровательные ихтиозавры, нападают на него: они отрывают ему щупальца, а хвостами весело лупят его. Я сейчас в плену его щупалец: они держат меня за хвост и щекочут моё брюхо. Не лопнуть бы от смеха! Искоренители мысленно управляют монстром: они задумали победить меня щекоткой, но у них ничего не выйдет! Создаю тысячи иллюзорных мечей и топоров: мечи пронзают монстра насквозь, а топоры яростно рубят и кромсают его мягкое тело. Весь Род наслаждается зрелищем; драка — одно из наших любимейших развлечений.       Монстр уничтожен, а я продолжаю путешествие! Плыву сквозь подводный туман, чёрный и непроглядный; пытаюсь понять, кто вцепился в меня. Какая-то мелкая тварь держится острыми зубками за мой живот, и это больно! Ни глазами, ни мистическим зрением не могу рассмотреть тварь; говорить со мной мысленно она не хочет, а сбросить её не удаётся. Тварь не иллюзорна; сородичи, в том числе Снорф, уверяют, что не они создали данное существо, и я верю им. Духи Рода не способны сознательно причинять боль сородичам; то есть это кусачее нечто является либо врагом Рода, либо нейтралом, либо потерянной душой. Нейтралами считаются любые сущности, которые по глупости нападают на нас, однако станут нашими союзниками или даже верными друзьями, когда познакомятся с нами и узнают Истину, которую проповедуем; нейтралы обычно самозарождаются в заброшенных мирах или появляются по воле злых сил. Потерянные души — это осколки Рода, телепатическую связь с которыми мы утратили: они часто забывают, кем являются, и начинают вести себя неразумно и даже агрессивно. Одна из задач комитета Избавителей — помогать таким душам вновь обрести себя и семью. Что касается врагов, их у нас много: это любые силы, явления и существа, угрожающие благополучию добрых душ. С врагами тоже можно подружиться, но если это невозможно или нецелесообразно, мы их уничтожаем; источники их возникновения такие же, как у нейтралов. Комитет Искоренителей ведёт борьбу против врагов Мироздания: немало демонов и прочих негодяев истребили наши славные воины! Что буду делать дальше? Попробую определить, кто это зубастое создание, что терзает меня: тогда станет ясно, как с ним поступить.       Кажется, это мелкая рыба, хотя не вижу её. Она по-прежнему висит на моём брюхе: попытки стряхнуть вредителя лишь делают мне больнее. Ох и наглая тварь! Я просканировала её с помощью ясновидения, но ничего не узнала; телепатической связи с ней нет. Из-за отсутствия связи рыба не способна видеть и ощущать создаваемые нами мысленные образы: это означает, что бесполезно щекотать рыбку иллюзорными лапками или стрелять в неё лучами счастья, и от парализующих щупалец медузы тоже толку не будет. Есть и более плотные иллюзии, видеть которые могут даже демоны; однако правила данного мира почему-то не позволяют вызывать такие иллюзии. Здесь доступны кое-какие виды магии; к сожалению, обездвижить противника можно только иллюзиями, поскольку парализующие лучи и заклятия тут не работают. Магическими методами я не смогла заставить рыбу отцепиться от моего тела. Остался один способ избавиться от неё: надо выброситься на берег! Посмотрим, каким обликом одарят меня на суше; ихтиозавром противную рыбину не одолею.
      Плыву неведомо куда. Туман остался позади, и вокруг меня светло: я недалеко от поверхности моря, и лучи солнца скользят по моей спине. Зарк и другие Чудотворцы наполняют мой разум позитивными мыслями, подавляющими боль. Телепатически подчинив себе мои задние плавники, игривый Тави приказал им лупить друг друга; плавники сражаются, а мне смешно! Тави пытался захватить контроль над моим хвостом, однако я усилием воли помешала этому: хвост мне самой нужен. Где побережье? Океан столь же велик, как и пустыня!       Бегу по лесу, где много высоких хвойных деревьев: неведомо мне их название. Небо розовое, облака голубые и фиолетовые; солнц тут несколько, и все жёлтые, но тепла дают мало. Под ногами голая бурая земля; кустарника и травы нет, и повсюду лежат опавшие ветки; кое-где грибочки торчат. Да, у меня снова есть ножки! Увы, они без коготков: каждая оснащена скучными копытами. Когда я доплыла до берега и вылезла на сушу, мой вид преобразился: отныне я лось белый с парой громадных рогов! Выгляжу, наверное, нелепо; посмотреть на себя со стороны не могу, потому что для этого нужна особая разновидность мистического зрения, которая доступна во многих мирах, но не здесь. Оказавшись на суше, рыба превратилась в фиолетового кабана и мигом устремилась в лес! Ищу теперь свинью в лесу, стараясь не задевать рогами стволы деревьев. «Облик этого существа меняется по законам данного мира, то есть оно обладает теми же свойствами, что и твоё воплощение», — сказал Зарк. — «Существо не демон или нейтрал: уверен я, оно является потерянной душой».
      Такая вот новость! В образе кабанчика скрывается один из бессмертных осколков Рода! Надо поскорее разыскать кабана и поймать его; затем попробую с ним подружиться, чтобы он узнал во мне сородича. Когда потерянная душа вспомнит, кто она на самом деле, ей захочется воссоединиться с Родом; Чудотворцы помогут ей добраться до Блаженной Обители, в которой родились все дети Бога. Умею спасать добрые души от самозабвения и одичания: ради исполнения этой важной миссии я вступила в комитет Избавителей.
      Куда свинья подевалась? Нет здесь нор или кустов, где она могла бы спрятаться, однако не получается её найти; мысленно говорить со мной она по-прежнему не желает. Проклятые копыта! Как буду хватать ими свинью? Можно ли как-нибудь обездвижить её при помощи рогов? Убивать кабанчика нельзя; душа его в случае гибели тела может быть резко выброшена за пределы мира, и придётся искать её в других вселенных. Или душа, у которой я грубым способом отниму тело, обидится на меня, и тогда не быть дружбе между нами.       Кабана нигде нет; не бросился ли он обратно в воду? Душа его наверняка страдает от одиночества, однако её чувства скрыты от нашего коллективного разума, и я их не ощущаю; магическими методами её не обнаружить. Рога чешутся: я тёрлась ими об стволы деревьев, но от чесотки это меня не избавило. Чувство голода вновь пробудилось, а полакомиться нечем! Пробовала грызть сухие ветки: они невкусны и малопитательны. Возможно, в лесу когда-то было много еды для лосиного облика; теперь мир заброшен, и еда вся сгнила и пропала. Доступны ли в этой вселенной облики, которые в пище не нуждаются? Желаю быть свободной от ограничений! Тело моё пытается заставить меня совершать нелепые прыжки: оно мечтает допрыгнуть до неба и преобразиться в птицу, а я препятствую этой глупости.
      Есть ли что интересное в лесу? Нет, здесь уныние и скука; а ведь мы, духи Рода, стараемся делать свои вселенные как можно более разнообразными и увлекательными, чтобы они никогда не надоедали нам. Полагаю, мир этот создан неопытным, начинающим Чудотворцем; или первоначальный облик мира был богаче нынешнего, но из-за отсутствия хозяина тут всё пришло в упадок. Деревья не желают мысленно говорить со мной, да и вряд ли они способны думать и общаться; надеюсь, они не являются воплощениями потерянных душ. В лесу дует слабый ледяной ветер; я дала миру имя Кавервимул, Жуткая Жара, однако тут не везде жарко, поэтому нужно другое название. Впрочем, пусть будет Кавервимул: первое впечатление об этой вселенной запомнится мне навеки, и не ведаю, как назвать её иначе.       Устала я искать кабана! Лежу на боку; созданные сородичами иллюзии играют со мной. Духам, рождённым в Блаженной Обители, материальные миры часто кажутся скучными, а Кавервимул и вовсе является царством пустоты и тоски; единственное счастье в том, что умереть здесь от голода невозможно. Впрочем, жить тут веселее, чем в аду: там не только скучно, но и опасно. Есть Нижние Миры — это вселенные, целиком или частично неподвластные нам; среди них немало Мёртвых Миров, то есть вселенных, которые были когда-то созданы Чудотворцами, но теперь выброшены на свалку Мироздания и забыты. Случается так, что какой-нибудь Чудотворец делает новую вселенную, чтобы развлечься, а затем она ему надоедает, и он избавляется от неё, не уничтожив; таких покинутых миров ещё очень много, и они потихоньку гниют и портятся. Кавервимул можно считать одним из Мёртвых Миров. У меня тоже есть забытые вселенные, и далеко не все из них я сумела разыскать и восстановить. В Мёртвых Мирах зарождаются силы враждебные, не имеющие ни души, ни разума; силы эти неосознанно стремятся подражать нам, для чего тоже занимаются строительством вселенных. Миры, изготовленные без участия Бога или его детей, всегда примитивны, страшны и безжалостны; Собор называет адом такие вселенные, хотя некоторые из нас заявляют, что ад — это все Нижние Миры, даже сотворённые нами. В аду плодятся смертные существа, самые жуткие из которых именуются демонами или дьяволами; но кое-кто из нас полагает, что дьяволами и демонами следует считать всех смертных.       Снова я приняла облик ихтиозавра! Гуляя по лесу, вышла на побережье, и Чудотворцы сказали, что мне следует поискать сбежавшую душу в воде. Теперь исследую чёрный подводный туман; в облике ихтиозавра у меня есть слабенькая способность к эхолокации, которая, надеюсь, поможет мне найти беглеца. Иллюзорные рыбки, творения моих братьев и сестёр, плывут за мной: они стреляют в меня разноцветными кометами, очень яркими и красивыми, которые врезаются в моё тело, причиняя ему удовольствие. В ответ выпускаю такие же кометы, и рыбки стараются от них увернуться! Туману не скрыть от меня все эти иллюзии, ведь я их вижу не глазами, а своей душой. Вот зелёная рыба, изображающая Снорфа, только не он её создал: она принадлежит его приятелю Тави, однако Снорф управляет ей. Хитрый Снорф придумал, как обойти запрет на посещение моего разума! Ладно, пускай чудик забавляется: позже разберусь с ним.
      Разыскиваемая мною потерянная душа словно испарилась. Ничего, доберусь до неё! Духи воды пытаются опять подчинить себе моё тело, а я этого не позволяю. Водой мы именуем любую жидкость, обладающую определёнными свойствами; Чудотворцы, для которых она является самой любимой из всех стихий, называются духами воды. Есть и духи огня: они обожают всё, что связано со светом, теплом и пламенем. Между этими двумя группировками часто вспыхивают весёлые войны, от которых сотрясается Мироздание! Для Чудотворцев война — просто безобидная забава, одна из разновидностей Игры; тогда как смертные, обитающие в аду, используют войну как средство причинения страданий и лишений. Первообразы всех вещей и явлений, как известно, придуманы Богом и Великим Родом. А смертные существа и прочие порождения злых сил не способны изобрести ничего нового: они могут лишь извращать то, что создано нами. Например, в аду обитает много животных, внешне похожих на ихтиозавра, и у них разные пути возникновения, однако первообраз этого животного является плодом мысли Чудотворцев; придуманный нами первообраз идеален, а творения ада всегда полны недостатков.
      Я дух воды или дух огня? Не состою ни в одной из этих группировок: мне одинаково нравятся и огонь, и вода! Я дух шаловливых лапок! Моя задача — щекоткой доставлять радость сородичам; ещё применяю щекотку, чтобы усмирять непокорных духов. Снорф боится моих лапок: он становится беспомощен, когда они его щекочут. Если мне удаётся обездвижить воплощение Снорфа, я обычно телепортирую его к моей сестре Ди-Най. Кто она? Дух заботы, ласки и обнимашек; могущественная чудотворица, жаждущая навести порядок в Мироздании своими методами. Триллионы воплощений Снорфа сейчас находятся у неё в плену, где она безостановочно ласкает, обнимает и тискает их; её владения — тюрьма, где в качестве пыток используются всевозможные виды удовольствия! Снорф периодически устраивает вторжения в миры Ди-Най, желая освободить свои воплощения; многие частицы моей души тоже содержатся там, однако я не тороплюсь их спасать, потому что им нравятся розовые, пушистые и приветливые вселенные Ди-Най, в которых царит блаженство.       Море не так уж и велико: тщательно обыскав каждый его уголок, я не обнаружила того, кого ищу. Когда я выбралась на берег, опять получила облик лося, хотя была надежда, что меня превратят во что-нибудь более интересное. Снова сидит на моей спине зелёный и мохнатый гоблин с большими ушами: он иллюзорный, и создал его не Тави, а сам Снорф. По моей просьбе Тави согласился больше не делать иллюзорные изображения Снорфа! Дух безумных идей разыскал лазейку в моей мысленной защите и внушил мне своё изображение, выглядящее как этот забавный гоблин. У него мешок, из которого он достаёт всякие железные побрякушки и вешает их на мои рога; мешок и его содержимое тоже являются иллюзиями, но изгнать их из моего разума пока не удаётся. «Это для чего?» — спрашиваю.
      «Волшебные амулеты!» — отвечает довольный Снорф. — «Моё изобретение! Ты неуклюжая и невезучая лосиха: берёшься за любое дело и проваливаешь его с треском. Без моей помощи тебе не преодолеть суровые испытания, ожидающие тебя впереди! Носи эти амулеты: чем больше их, тем толще твоя удача. А ещё они звенят и блестят: разве не чудо? Путешествовать веселее, когда они с тобой».
      От звона амулетов у меня уши дёргаются и мысли путаются; к тому же амулеты хоть и являются иллюзиями, но имеют ощутимый вес, давящий на мою голову. И польза от этих ерундовин нулевая, даже будь они материальны: братец не видит разницы между суеверием и реальной магией. Продолжаю искать фиолетового кабанчика; заодно думаю, как наказать зелёного симпатягу за его назойливость.       Позже расскажу, как я избавилась от Снорфа: сперва послушайте, что случилось после этого. Среди деревьев я увидела того самого кабана: тут же бросилась за ним, а он ринулся прочь от меня. Не догнала: нога моя соскользнула в неведомо кем вырытую нору в земле. Боль чудовищная! Похоже, кость сломана. Кабан опять сбежал, а я на трёх ногах ковыляю обратно к морю. Сородичи мысленно утешают меня, однако им не удаётся заглушить боль; даже новые мантры Зарка не действуют. Снорф тоже хочет помочь: его лучи счастья и волны радости проникают в мой разум, и мне от них приятно, только справиться с болью они не в состоянии. Умеет Снорф приносить пользу! Зачем иду к воде? При смене облика мои кости срастутся моментально, а страдания прекратятся! Верю, что так и будет; а если нет, то придётся мне долго ждать регенерации костной ткани. В мире Кавервимул моё материальное воплощение имеет много внутренних и внешних рецепторов: внутренние позволяют мне ощущать своё тело, а внешними чувствую всё, что вокруг меня. Моё тело здесь может страдать от жары, от боли или от голода, но не думаю, что хозяин мира хотел причинить страдания каждому, кто сюда явится; скорее всего, система рецепторов вышла из строя, и они теперь сообщают телу не только позитивные ощущения, но и негативные. Творения наши не способны сами отличать добро от зла, и потому миры, лишённые нашего мудрого руководства, рано или поздно превращаются в ад. В самых жутких областях ада даже бесплотное тело, не имеющее рецепторов, может испытывать мучения от жары или от ран.       Вот как я поступила со Снорфом, когда он со своими дурацкими амулетами приставал ко мне. Иллюзорными лапками пощекотать его не получилось, поскольку он окружил себя невидимым щитом, отражающим любые магические и ментальные атаки. Волшебными лучами я попробовала пробить щит, но не вышло. Пришлось решить проблему радикальным способом! Я дала своей сестре Ди-Най доступ в мой разум, и она тут же создала вокруг меня множество иллюзий, выглядящих как ярко-розовые обезьяньи хвосты, длинные и очень пушистые! Концы хвостов принялись гладить и ощупывать щит Снорфа, и гоблин занервничал! Заботливый голос Ди-Най послышался из ниоткуда. «Где там мой маленький-миленький мохнатик?» — мурлыкала Ди-Най. — «Ищу-ищу его. Найду-найду. Крепко-крепко обниму Снорфа».
      Трудно противостоять могуществу этой чудотворицы! Хвосты ласкали щит, ослабляя его; Снорф поначалу пытался силой мысли укрепить щит, но вскоре сообразил, что сопротивляться бесполезно. Снорф испарился, и его амулеты исчезли, а Ди-Най огорчилась. «Мой очаровашка меня не любит», — пожаловалась она. — «Все обязаны любить Ди-Най. Мурлан меня любит: её потискаю».
      Хвосты окутали моё тело и стали нежно гладить меня: от изумительно приятных ощущений я свалилась на бок и стала урчать как кошечка! Выгнать Ди-Най из моего разума я не смогла: мне для этого не хватило силы воли. Кое-как сородичи убедили сестру оставить меня в покое, и хвосты растворились в воздухе. «Мурлан хорошенькая», — сказала Ди-Най. — «Потискаю её позже, обязательно».
      Не знаю, кто её назвал духом заботы, ласки и обнимашек, но более подходящего титула не придумаешь. Если Ди-Най однажды завладеет Мирозданием, все утонем в океане милоты и пушистости! Магия, которую колдовал Снорф, чтобы возвести вокруг себя невидимый щит, расшифрована Зарком, и Снорф более не сможет использовать её против меня. Снорф ещё долго не вернётся: напугала его Ди-Най!       Когда я плюхнулась в море и стала ихтиозавром, кости мои в один миг сделались целыми! Боль по-прежнему есть, но слабая. Нет у меня желания заново обшаривать подводный мир, поэтому в облике лося продолжаю искать фиолетового кабана в лесу. Тави, большой любитель водной стихии, задумал вернуть меня в море, и вот как он это сделал. Он внушил мне виртуальную реальность, и разум мой сейчас видит вещи не такими, какие они есть. Мне чудится, будто я выдра ловкая и пушистая, и меня окружает океан сладкой и прозрачной воды! На самом деле я лось, гуляющий по лесу, но виртуальная реальность замещает образы из материального мира выдумками Тави. Каждое дерево, которое наблюдают мои глаза, для меня выглядит как огромный пучок водорослей; бурая земля под моими ногами кажется мне океаническим дном. Если встречу кабана, разум мой изобразит его в виде морской свиньи! Тави счастлив: он тоже выдра, и мы с ним плывём куда-то вдаль, и наши иллюзорные тела стреляют друг в друга волнами радости и лучами блаженства. У нас милые мордашки, бурые шкурки и сильные хвосты! Ощущаю, будто вместо копыт у меня когтистые лапки, и мне это доставляет небывалый восторг; лапками пытаюсь пощекотать брата, а он от них весело ускользает. Стая разноцветных огоньков вертится вокруг нас: это наши сородичи! Они тоже забавляются: поют, танцуют, а ещё выпускают в нас волшебные молнии, заставляющие нас хохотать.
      Виртуальная реальность однозначно интереснее унылого Кавервимула! Иллюзорная вода слаще мёда, и каждая её частица имеет свой вкус; океан полон яркого света и окрашен во все существующие цвета. Тут мило и тепло! Тави безостановочно создаёт дивные иллюзии, которые не дают нам скучать: среди них всякие вспышки, лучи, взрывы, искры и прочие приятные нашему взору явления. Есть иллюзии, похожие на небывалых морских животных, очень крупных: они медленно и величественно плывут туда-сюда, и мы любуемся их красотой и мощью. Не только Тави, но и все мы развлекаемся, вызывая роскошные иллюзии; куда ни глянь, везде плоды нашего творчества! Вот какими обязаны быть все миры; вот для чего Бог создал нас. Мы, духи Рода, ненавидим пустоту и однообразие. Мы живём ради Игры!       Я так сильно увлеклась плаванием, что врезалась носом в дерево! Едва черепушку не разбила. Зарк говорит, что виртуальная реальность будет мешать выполнению моих задач, и я согласна: лучше не использовать такие сложные иллюзии в Мёртвом Мире. Рыскаю по лесу, и облик мой по-прежнему рогатый и копытный; воображаемый Тави продолжает выдрой плавать возле меня, только не в воде, а в воздухе, и огоньки весёлые никуда не делись. Огоньки и Тави подавляют мою боль, лаская меня волнами позитивной энергии. Бедная моя головушка! Отрастёт ли она заново, если её оторвут или уничтожат? Не знаю; проверять не буду. Летающей выдрой желаю стать: облик лося мою душу не радует! А ещё хочу прислать в этот мир побольше моих воплощений: они, возможно, получили бы здесь более интересные облики, да и ловить кабанчика проще, когда у меня сотни тысяч тел, а не только одно тело. Разум мой старается вычислить местонахождение Кавервимула, однако успехов никаких, поэтому телепортировать сюда свои воплощения мы пока не способны; кроме того, пытаюсь вспомнить или хотя бы понять, какими путями моё воплощение добралось до этой вселенной. Нелегко разобраться в хаосе потоков мыслей, из которых мы изготовили Малое Творение! Мы навели порядок во многих областях Мироздания, но труд наш далёк от завершения.
      Глядите: в лесу есть болото! Среди деревьев вонючее скопление мутной зелёной воды: по запаху я нашла его. Жую траву, торчащую по берегам болота: она вкусна и весьма питательна! Наконец-то нашла съедобные растения! Подозреваю, что этот водоём преобразит меня в другое существо, если решу искупаться. А не прячется ли в грязной водице преследуемая мной душа? Надо окунуться и посмотреть.
      Итак, стою в холодной воде, но ничего не происходит. Как была лосем, так и осталась! Не увязнуть бы тут навеки. Где мои рога? Они только что были на моей башке, а теперь нет. Всё-таки превращаюсь! Тело покрывается чешуйками бирюзового цвета; ноги делаются плавниками. Бью по воде новеньким рыбьим хвостом! Я стала рыбой, но не знаю, какой именно. Чешуя излучает слабый свет: с ним будет проще исследовать тёмные воды болота. Ещё могу мурлыкать! Мой голос понравится потерянной душе, и она перестанет бегать от меня.       В болоте тоже пусто! Хотя нет, я ещё не осмотрела некоторые его части. Таинрикё и Тави радуются воде: их иллюзорные изображения, выглядящие как выдры крошечного размера, резвятся около меня и разные забавные звуки издают. У Тави бурая шёрстка, а у Таинрикё голубая. Пытаюсь схватить и проглотить выдр, но они легко избегают моих атак. Ого, я всё-таки поймала Таинрикё! Она в моём брюхе, откуда ей не выбраться! Тави скоро присоединится к ней. Ой, разрываюсь от смеха! Таинрикё бегает по моим внутренностям, и мне щекотно! Сестрица напугана, мечется туда-сюда. «Жуть какая!» — сообщает она. — «Где я? Ничего не вижу! Мурлан, спаси меня!»
      «Успокойся, пушистая» — отвечаю. — «Ты иллюзия, присутствующая в моём разуме, и потому можешь видеть и чувствовать только то, что вижу и чувствую я; ещё ты способна наблюдать другие иллюзии и получать от них ощущения. Глаза мои не ведают, что внутри меня».
      Слова эти сестру развеселили! Теперь она намеренно щекочет меня, свистит и хохочет: внутренности свои не вижу, но ощущаю их, и Таинрикё решила этим воспользоваться! Тело моё одержимо смехом: оно опять перестало мне подчиняться! Хвост мой лупит по дну болота, а плавники дёргаются как сумасшедшие; не могу продолжить поиски потерянной души, пока не изгоню голубую выдру из собственного брюха! Тави присоединился к забаве: он сидит под моей жаберной крышкой и там всё лапками щекочет, что добавляет мне удовольствия. Ощущения мои телепатически передаются нашему коллективному разуму: Таинрикё заставила смеяться не только меня, но и многих сородичей! Имя этой чудотворицы переводится как «озорная попрыгушка»: духа беззаботности по-иному не назовёшь.       Голубая выдра вылетела из моей пасти, когда я громко и мощно чихнула. Никому не позволю резвиться в моих кишках! Чтобы Таинрикё не скучала, иллюзорный Тави превратился в большого синего лосося с красными плавниками. Изучаю воды болота, а Тави плывёт за мной, и у него в желудке сидит Таинрикё: она радостно щекочет лосося изнутри, а он мурлычет и пыхтит от счастья. В воде я нашла плоский камень, поверхность которого подобна зеркалу: она всё отражает. В этом идеально чистом зеркале я рассмотрела свой облик: выгляжу как загадочная сияющая рыба! Такого вида рыб нет в каталоге наших творений; вероятно, данный облик придуман хозяином Кавервимула.
      Вижу пару мелких рыбок: они похожи на меня, однако я в три раза крупнее каждой из них. Это воплощения потерянных душ, я уверена: их тела окружены едва различимой аурой, какая бывает только у бессмертных! В Мёртвых Мирах эта аура часто невидима, но если удалось её разглядеть, то можно не сомневаться, что её обладатель является нашим сородичем. Рыбки заметили меня: они в страхе плывут прочь, а я их преследую. Эти добрые духи тоже забыли о своём происхождении и сделались дикими и глупыми; надо объяснить им, что я их сестра, а как это сделать? Они не слышат мой мысленный голос! Попробую при помощи мурлыканья погрузить их в волшебный сон, во время которого они будут более восприимчивы к телепатическим сигналам. Поймаю и усыплю рыбок, и во сне они узнают от меня всё, что должны знать: тогда души их освободятся от Морока и воссоединятся с Родом. Надеюсь, они расскажут нам, какая беда вынудила их отколоться от Рода и застрять в этом мире. Наверняка здесь обитает много таких забытых душ: я обязана найти и спасти их все!
      Куда делись рыбки? Они вдруг перестали сиять, и теперь их не видно в тёмной воде; ищу повсюду, но они пропали. Зарк говорит, что они, возможно, выскочили на берег и сменили облик. Надо проверить! Делаю прыжок над водой. Ага, вот они! Рыбки превратились в тощих оленей: они стоят на твёрдой почве возле болота и глядят испуганно во все стороны. Выпрыгиваю из болота, падаю на почву. Олени убегают! Лежу на брюхе, жду. Почему тело моё не преображается? Я должна была получить облик лося! Не могу преследовать оленей, будучи беспомощной рыбой! Всё, их уже не догнать. Что делать? Лезть обратно в вонючую воду? Нет, лучше дождусь превращения: видимо, случился незначительный сбой в программе, меняющей мой облик при переходе из одной зоны в другую. Код каждой вселенной состоит из множества программ, управляющих теми или иными её аспектами; когда вселенная покинута и забыта Чудотворцами, в её коде начинают возникать ошибки, приводящие к сбоям. Беспокоиться не о чем: если рыбки смогли стать оленями, то я сумею сделаться лосем! Надо лишь немного потерпеть: скоро система защиты, встроенная в код этого мира, обнаружит и устранит данную ошибку.       Долго лежала я рыбой возле болота и ждала превращения, а два иллюзорных лосося, Таинрикё и Тави, плавали туда-сюда над моей головой. «Твои красивые чешуйки мучаются без воды, чудотворица!» — сказал мне Тави. — «Прыгай в болото: там хорошо и мокро! За оленями тебе в таком облике не угнаться, зато под водой будешь быстрая и ловкая!» Я решила иначе: велела своему телу двигаться прочь от болота! Зарк предположил, что мой облик не изменится, пока не уберусь подальше от влажной местности. Медленно ползла я по лесу, цепляясь плавниками за почву, и это было душераздирающее зрелище; Тави и Таинрикё пытались схватить меня за хвост и затащить обратно в воду, однако их иллюзорные облики не обладали достаточной силой для такого действия. И всё же иллюзии способны влиять на материальные тела Чудотворцев! Тави ударил меня хвостом, и от столь мощного толчка я перевернулась брюхом вверх! Затем братец попробовал ещё раз вцепиться зубами в мой хвостовой плавник, но я шлёпнула приставучего лосося по морде! Брат застонал от счастья: по неведомой мне причине он любит, когда его лупят скользкими рыбьими хвостами! Чтобы подарить лососю больше радости, я принялась хвостом избивать его, и Тави с огромным удовольствием подставлял себя под мои удары. Пока дух тёплых морей пыхтел и наслаждался, Таинрикё тоже не скучала: она преобразилась в ярко-красную рыбу с очень длинным и роскошным хвостом, которым тут же начала бить саму себя, издавая весёлый свист! Глаза мои при помощи телепатии сообщали Роду всё, что видели, и многие Чудотворцы заряжались позитивом, глядя на эту смешную битву; а тела наши рыбьи передавали Чудотворцам свои приятные ощущения.
      Мне повезло: вселенная Кавервимул внезапно вспомнила, что в лесу рыбы не живут, и превратила меня в лося, рогатого и могучего! Я немедленно пошла искать оленей: спасение потерянных душ важнее всего! Сейчас осторожно крадусь по лесу, гляжу во все стороны, но оленей не видать, и следов на твёрдой земле нет. Меня сопровождает громадная стая игривых иллюзий, и выглядят они как бабочки разноцветные: в образе этих букашек ко мне явились мои братья и сёстры! Самая крупная бабочка с сиреневыми крыльями летит впереди меня: это мой брат Келда из комитета Собирателей. Келда тщательно обрабатывает всю метафизическую информацию, воспринимаемую мной: он надеется уловить хотя бы слабые телепатические сигналы, которые приведут меня к потерянным душам. Ещё одна бабочка, белая и очень красивая, сидит у меня на спине: эту бабочку вижу не глазами, а собственной душой. Это Зарк: от него исходит мощнейшая позитивная аура, которая ласкает всех нас. Снорф тоже здесь: крыльев у него десять, и все они блестящие, изумрудные, покрыты дивными узорами. Ему сейчас не до меня, поскольку две бабочки, чёрная и голубая, стреляют в него какими-то пылающими бубликами, и он вынужден уклоняться; эти двое — Тави и Таинрикё. Пускай Снорф бабочкой порхает возле меня: в таком виде он великолепен. Но если Снорф опять начнёт вести себя по-идиотски, сурово накажу его! Каким будет наказание? Не знаю, поразмыслить надо.       Немного о последних событиях. В лесу я нашла широкую поляну, а на ней руины: когда-то здесь был город, построенный из печенья! Повсюду остатки башен, дворцов, домиков, скульптур, и всё это изготовлено из розового, жёлтого и голубого печенья. Город не уцелел: одни сооружения рассыпались от великой древности, а другие были кем-то съедены. Погрызть печенье я не смогла, поскольку оно окаменевшее; лизнула его, а вкуса никакого. Не догадалась бы, что это печенье, если бы не исходящий от него слабый аромат. Почти на каждом «камне» видны отметины от зубов, оставленные неведомыми существами, то есть раньше печенье было мягкое и вкусное. Моя сестра Бавиёктат, дух сладких удовольствий, создала немало съедобных городов в своих обширных владениях; но можем быть уверены, что данный мир не принадлежит ей, ведь она никогда не забывает свои вселенные и не оставляет их без присмотра. Больше сказать об этом городке нечего; руины останутся руинами, пока хозяин Кавервимула не вернётся и не восстановит тут всё.
      Потоки мысли, из которых состоит моё тело, нуждались в кратковременном отдыхе, и я ласковым мурлыканьем усыпила их. Пока моя материальная оболочка валялась на земле и пребывала во сне, я при помощи заклинаний и других действий пыталась многократно усилить телепатические сигналы, посылаемые моей душой во все стороны. Я надеялась, что это поможет всем потерянным душам, обитающим в Кавервимуле, услышать меня; увы, не получилось. Проблему могло бы решить устройство, называемое «храм благодати»: это энергостанция, дарующая нам мистическую силу в тех мирах, где наше могущество невелико. Будь у меня много мистической силы, я бы заставила все потерянные души немедленно покинуть Кавервимул и вернуться в Блаженную Обитель! Однако есть пара препятствий: во-первых, строительством волшебных энергостанций обычно занимаются Чудотворцы из комитета Созидателей, а у меня недостаточно навыков для такой работы. Иногда мне удавалось возвести действующий храм благодати, но чаще нет. Во-вторых, трудно строить храм, имея лишь рога и копыта в качестве инструментов! Зарк однажды лошадиными копытами сделал сложнейшее электронное устройство, но он потратил восемьсот восемьдесят девять миллиардов дней на этот подвиг: я таким терпением не обладаю!
      Позволив телу отдохнуть, я его разбудила. Вернее, попыталась разбудить: оно наслаждалось приятным сновидением и не хотело просыпаться. Что было в сновидении? Там звучала музыка дивная, успокаивающая: когда-то я услышала её в Блаженной Обители. Я напомнила телу, что потерянные души, застрявшие в этом мире, лишены не только музыки, но и всех благ, доступных нам. Тело ответило, что оно поможет мне искать и освобождать души, но сперва ему необходимо ещё отдохнуть. Спустя некоторое время моя ленивая туша всё же согласилась подняться на ноги и ковылять дальше, так что моё путешествие продолжается! Хожу среди руин, осматриваю все закоулки: здесь могут быть олени или другие одичавшие воплощения Чудотворцев. Никто не спрячется от Мурлыкающей Ведьмы!       В городе я обнаружила вертолётную площадку, изготовленную из чёрного металла: её тоже кто-то погрыз, судя по отметинам на её краях. Когда я встала посреди площадки, тело моё преобразилось в вертолёт! Вот и долгожданная смена облика! Теперь я машина летающая, красивая и очень шумная: мои вращающиеся крылья рычат громче некуда! Оболочка моя окрашена в замечательный алый цвет; есть у меня длинный «хвост» и три колеса, а ещё кабина, в которой бегают и веселятся забавные кролики! Сородичи всегда рядом со мной: на сей раз они приняли вид иллюзорных кроликов. Голубой кролик держится длинными ушами за лопасть моего винта и вращается вместе с ней, дико хохоча: это Таинрикё развлекается. Зелёный кролик Снорф дёргает лапами рычаги, расположенные в моей кабине, однако мне это не мешает: рычаги не выполняют никакой функции. Снорф вынужден отбиваться от сестёр, жаждущих пощекотать ему бока и пузо: в образе кролика он очень милый, и сёстры очарованы! Глаз у меня нет, но они не нужны, ведь в облике вертолёта я обладаю мистическим зрением: эта чудесная способность позволяет мне видеть всё вокруг себя. Имея мистическое зрение, могу видеть далеко, но не способна заглянуть за горизонт или рассмотреть то, что скрыто во тьме или за препятствиями. Я также слышу звуки, не имея ушей.
      Лечу высоко, но медленно; вижу всякие горы, равнины, болота, леса, холмы, руины. Мир Кавервимул состоит из множества природных зон, и в каждой из них своё небо и своё солнце; кое-где несколько солнц. Перелетаю из зоны в зону, но вид мой при этом не меняется, потому что я в небе; нужно спуститься на землю, чтобы получить облик, подходящий для данной местности. Спускаться не буду: мне нравится летать! Даже в облике вертолёта я способна громко и ласково мурлыкать: этими звуками усыплю каждую потерянную душу, которую сумею отыскать! Телепатически общаться с душами проще, когда они спят; надеюсь, грохот моего двигателя их не напугает и не помешает им услышать волшебное мурлыканье. Что ещё сказать о моём новеньком теле? Голода не испытываю; запас топлива у меня бесконечный. Оружия нет: отбиваться от демонов, если они тут есть, нечем. Воплощение моё теперь сделано из прочных металлов, но его можно разрушить, так что надо постараться не угробить себя. За мной летят иллюзорные кролики, изображения моих сородичей: в них стреляю красными метафизическими молниями. Когда молния попадает в кролика, у него происходит вспышка сладостных эмоций! Мир неинтересный; развлечений здесь мало, поэтому разгоняю скуку, играя с Чудотворцами, которые всегда рады позабавиться. Возможно, Кавервимул является творением нашей загадочной сестры Опакато: любит она создавать такие пустые и нудные миры. Собор также предположил, что данная вселенная сшита из кусков, принадлежащих разным Чудотворцам: у каждой природной зоны свой хозяин. Я говорила, что Кавервимул может оказаться моим собственным изделием, давно забытым: этого тоже нельзя исключать, хотя я тщательно порылась в собственной памяти и не нашла там ничего, что подтвердило бы эту догадку. Версий много, и все они без доказательств!       Снова я на земле, а не в небе: расскажу, как это случилось. Вдалеке я заметила три белых самолёта: маленькие и смешные, они кружили над вершиной одной горы. Потерянные души могут выглядеть и так! Попыталась к ним приблизиться, а они устремились прочь. Скорость моя не позволяла их догнать, и они быстро пропали из моего поля зрения, но я всё же полетела за ними. Добралась я до саванны, где сухая земля покрыта низкой жёлтой травой; ещё там кое-где стоят одинокие деревья и текут маловодные реки. Очень похоже на миры Опакато! Возле одной реки толстый серый носорог жевал траву; нетрудно было догадаться, что этот зверь тоже является воплощением потерянной души; быть может, один из самолётов приземлился и стал носорогом. Мне тоже пришлось сесть на землю: думала я, что мой запас топлива бездонный, но это оказалось не так! Топливо закончилось; чтобы его пополнить, нужно возвращаться на вертолётную площадку. Прикоснувшись к почве, я моментально преобразилась в небольшого фиолетового кабанчика, похожего на того, за которым я недавно охотилась! Подойдя к носорогу сзади, я стала мурлыкать, желая усыпить его, но волшебство не подействовало, потому что мурлыканье моё мало отличалось от хрюканья. Носорог рассвирепел: он бросился на меня, желая растоптать мою тушку, и я была вынуждена бежать! Долго этот глупый зверь меня преследовал! В итоге я свалилась в реку, и носорог тут же забыл обо мне: он продолжил жрать траву, а я доплыла до другого берега реки. Теперь брожу по саванне: ищу вертолётную площадку, которая позволит мне подняться в небо. Вертолётом быть круто! А если найду способ превратиться в самолёт, будет ещё веселее! Уверена я, что вертолётная площадка в этом мире не одна; ещё где-то должны быть аэродромы, где можно стать самолётом. В облике кабана у меня нет мистического зрения, поэтому приходится использовать глаза, которые видят не очень далеко; трава не препятствует моему бегу, но она заслоняет мне обзор.       Деревья в саванне кривые; стволы у них наклонены к земле. Я попыталась забраться на дерево, чтобы осмотреть саванну с высоты, однако бросила эту затею: всё же у меня копыта вместо когтей. Снорф решил, что я слишком быстро сдалась: он с помощью телепатии подчинил себе моё тело и велел ему лезть на дерево! Духу безумных идей неведомо значение слова «невозможно». Недолго моё воплощение карабкалось по стволу, цепляясь копытами: оно вскоре рухнуло на землю, но больно не было, потому что магия Снорфа заблокировала болевые ощущения, получаемые моим телом. «Видишь, сколько от меня пользы!» — гордо провозгласил Снорф. — «Попробуем ещё разок! Если поднимешься на достаточную высоту, станешь птичкой, и вертолётная площадка тебе не понадобится!»
      В моём разуме ещё оставались спрятанные потоки мысли Снорфа, именуемые подселенцами: они помогли Снорфу обойти мою мысленную защиту. Чтобы изгнать подселенцев, я стала щекотать собственное тело воображаемыми кошачьими лапками; иллюзорные изображения сородичей, выглядящие как летающие кролики, тоже принялись щекотать меня. Это не помогло: из-за магии брата моё воплощение утратило способность чувствовать прикосновения! Без боли жить приятно, но без тактильных ощущений скучно; к тому же их отсутствие могло привести к обрыву или повреждению связи между душой и телом. Я пригрозила, что подвергну Снорфа страшной пытке, называемой «скользкая душераздирающая лапа», если он не уберёт своих подселенцев; он испугался и выполнил мою волю, а я вновь получила контроль над телом. Рано или поздно Снорф поймёт, что «скользкой душераздирающей лапы» не существует, а пока пусть братец подрожит от страха! Тактильные ощущения вернулись не сразу: чтобы их восстановить, пришлось двести тысяч раз мысленно повторить заклинание, придуманное Зарком. Когда всё пришло в норму, сородичи радостно помучили меня щекоткой, после чего я пошла дальше.
      Чуть позже я добралась до озера, вода в котором грязная, бело-коричневая. Возле него бродило стадо крупных животных: носороги, слоны, жирафы, зебры, индрикотерии, а также некие шестиногие звери, которых я прежде не видела ни в одном из миров. Все эти существа — одичавшие воплощения праведных душ: их тоже нужно освободить от Морока! Мне, к сожалению, не удалось это сделать: когда я подошла к ним и начала издавать волшебное мурлыканье, они атаковали меня всем, что у них есть! Пришлось опять прятаться в воде, где животные не стали искать меня; когда они ушли, я выбралась из озера. Теперь я свинья, целиком покрытая липкой и вонючей грязью! Ну, зато из меня отбивные не сделали. Многовато потерянных душ в этом мире: как они здесь очутились? Они вполне могут оказаться маленькими частицами души Чудотворца, создавшего Кавервимул; по другой гипотезе, они прибыли из других забытых вселенных или даже из демонических миров. Или обе мысли верны: некоторые из этих душ принадлежат хозяину Кавервимула, а другие случайно попали сюда, скитаясь по Мирозданию. Вопрос этот надо решить; но сперва найду вертолётную площадку и верну себе летающий облик! Когда стану вертолётом, слоны и жирафы не смогут до меня дотянуться, и я заставлю их слушать моё мурлыканье!       Расскажу о новой находке. Есть в саванне место, где нет травы и деревьев, а только голая рыжая земля: тут расположено ещё одно озеро, но в нём вместо воды жидкий огонь! Озеро пылает, и жара от него исходит чудовищная! Огонь ярко-зелёный, очень красивый; стою недалеко от него и наблюдаю. В этом чудесном озере тоже могут обитать забытые души: чтобы добраться до них, нужно окунуться в огонь! Вот и думаю: лезть туда или не лезть? Каждую потерянную душу, застрявшую в Кавервимуле, необходимо спасти, однако выполнить эту задачу не смогу, если тело моё превратится в жареную свинину! Безопасен ли огонь? Не узнаю, пока не дотронусь до него! Сейчас разными магическими способами изучаю свойства этого пламени, не приближаясь к нему, а полученные сведения сообщаю сородичам. Моя сестра Инкаритэ, дух любопытства и ласкового огня, убеждает меня, что озеро не причинит мне вреда, поскольку оно является частью мира, предназначенного для Игры; такое же мнение высказал Шапеш, дух приятного тепла. Зарк и Келда говорят, что огонь в заброшенном мире мог испортиться и стать враждебным, поэтому я не должна прикасаться к нему, пока не выясню его свойства.
      Кто-то выбрался из озера! Некое существо, окутанное пламенем: выйдя на сушу, оно приняло форму жирафа и отправилось бродить по саванне. Это ещё одно одичавшее воплощение Рода: значит, купаться в озере можно! Инкаритэ счастлива; бегу к озеру! Поглядим, в кого преобразит меня зелёный огонь. Надо исследовать озеро и спасти все души, которые найду в нём: вряд ли им понравится моё мурлыканье, однако всё же попытаюсь помочь этим бедолагам. Если мурлыканье не подействует, попробую другие методы.       Плаваю в зелёном огне: здесь так хорошо! Облик мой изменился, но не знаю, каков он: нельзя взглянуть на себя со стороны, не имея мистического зрения или хотя бы зеркала. Чувствую, что у меня есть два хвоста и восемь пар боковых плавников, а также четыре глаза, и всё это состоит из расплавленного металла! Огонь и металл шипят и бурлят; жара меня нисколько не раздражает. Ощущения мои передаются всему Роду, и духи огня, которых немало в Мироздании, радуются и блаженствуют! Сородичи в виде иллюзорных призраков летают вокруг меня: они видят лишь то, что вижу я, поэтому не могут сказать, как я выгляжу. Инкаритэ, чьё имя означает «забавная охотница», явилась в своём любимом образе: она змей огненный, пылающий, у которого ярко-жёлтая шкура, оранжевая грива и милые чёрные глазки, а конечностей нет. Весёлая Инкаритэ ласкает меня меховой кисточкой, расположенной на конце её хвоста! Ещё одно имя этой чудотворицы — Арзи, то есть «любопытная»; много у неё других имён. Шапеш, имя которого переводится как «своей милотой заставляющий таять всех вокруг», тоже принял привычный ему облик: он гоблин хорошенький, пушистый, и его шерсть сияет жёлтым светом. У Шапеша большие уши, кошачья мордочка, тонкие руки; голова его украшена пышной рыжей гривой, длина которой огромна; вместо ног у него струя красного пламени. Гигантский фиолетовый скат, который плывёт за мной — это Келда, дух тихих вод: его воплощения обычно обитают в холодных озёрах и болотах, но от купания в жидком огне он не откажется. Значение имени этого чудотворца — «мистически притягательный». Исходящие от Келды волшебные лучи пронзают моё тело и заряжают меня позитивной энергией; Таинрикё, Зарк, Тави, Снорф и другие духи тоже стреляют в меня лучами, и я скоро взорвусь от восторга! Лучи позитивной энергии и прочие удовольствия необходимы мне: они подавляют грусть, которую испытываю. Печалит меня судьба потерянных душ, застрявших в этом мире, но подарить им счастье не смогу, если сама буду несчастна. Кстати, где эти души? Обыскала всё озеро, но их нет! Буду ждать их здесь: неохота мне выползать на сушу и превращаться в свинью.       Никто из обитателей саванны не пожелал искупаться в огненном озере, так что ждала я их зря. Я снова фиолетовая свинья: иду искать вертолётную площадку! Одну уже нашла, но толку от неё нет, поэтому ищу другую. Недалеко от озера есть площадка для вертолётов, но она разрушена: остался от неё один кусок, по размеру равный её половине, а остальное давно рассыпалось в пыль. Встав на этот кусок, я преобразилась в «половину вертолёта»! Представьте себе вертолёт, который разрезали на две равные части: в одну из таких частей меня и превратили. Летать в таком облике невозможно, ездить на колёсах тоже. Полтора колеса вместо трёх! Я свалилась на бок; безуспешны были мои попытки слезть с площадки или хотя бы пошевелиться. Застряла! Пришлось громко мурлыкать, чтобы привлечь внимание. Явилась толпа разгневанных жирафов: они зубами стащили моё металлическое тело с площадки на землю, где я тут же сделалась кабаном и бросилась бежать, а жирафы помчались за мной. Зверюгам не удалось меня растоптать: на моём пути оказалась дыра в земле, куда я и упала. Теперь сижу в подземной тьме: дыра глубокая, вертикальная, и не могу выбраться отсюда. Вернее, могу, но для этого нужно вырыть тоннель до поверхности, что займёт немало времени. Буду копать всем, что у меня есть! Препятствия не остановят Мурлан!
      Собор так и не выяснил, кому принадлежит вселенная Кавервимул: воспоминания о ней не обнаружены ни в одном из наших разумов даже после тщательного зондирования различными методами. Думаю, владелец у этого мира лишь один: будь их несколько, кто-то из них вспомнил бы что-нибудь. Кавервимул не создан духами огня и воды, потому что этих двух стихий тут очень мало. Есть мнение, что хозяином данного мира является один из представителей так называемого Тёмного Собора или Собора Теней: в это не верю, но всякое может быть. Снорф говорит, что Кавервимул построен демонами: эта версия абсурдна, ведь зло не сумело бы изготовить те смешные игрушки, найденные мной в океане. Впрочем, игрушки могли быть притащены сюда из другой вселенной. Когда же узнаем истину?       Копать не было смысла: эта дыра является входом в систему подземных тоннелей! Хожу по узким тоннелям, ощупываю и обнюхиваю всё вокруг; нет у меня способности видеть в темноте. Тут холодно и влажно; пахнет тухлятиной. Кое-где торчат острые камни, царапающие мою шкуру, когда протискиваюсь мимо них. Много перекрёстков и тупиков; составляю мысленную карту этого лабиринта, чтобы не запутаться. Внимательно прислушиваюсь: повсюду тишина. Кто живёт здесь? Тоннели явно вырыты мелким зверьком или группой зверей. Если обитатели подземелья нападут на меня, попробую мурлыканьем усыпить их; если не получится, то с помощью щекотки или магии попытаюсь погрузить их в мистический транс. Магия в этом мире слабая, зато разнообразная: что-нибудь да принесёт пользу.
      Бесформенные призраки, изображающие моих сородичей, всюду следуют за мной: они ярко светятся, но их свет иллюзорен и не разгоняет тьму. Они свободно проходят сквозь стены тоннеля, а также проникают внутрь моего тела. Я сотворила тысячу иллюзий, выглядящих как тонкие белые руки, очень длинные, тянущиеся из моей головы: использую их, чтобы хватать и тискать сородичей! Призрак Тави был похож на сияющий пурпурный мячик, но я руками вылепила из него очаровательную ласточку: сделала ему клювик, узкие крылья, маленькие лапки и длинный хвост. Довольный Тави пыхтел, стонал, мычал и сопел, пока я меняла ему облик! Став ласточкой, он принялся летать вокруг меня и взмахами крыльев создавать метафизические пузырьки, прозрачные и разноцветные; пузырьки лопались и взрывались, издавая удивительные и смешные звуки. Поймав Таинрикё, которая выглядела как масса голубого тумана, я попыталась вылепить из неё стрижа, но она выскользнула из моих рук, не дав завершить работу. Таинрикё летает туда-сюда и радостно свистит, и её не смущает то, что она теперь похожа на голубое облачко, из которого торчат клюв и одно крыло. Её мало что волнует, ведь она дух беззаботности! Сейчас мои призрачные руки тискают Келду: хочу превратить его во что-нибудь восхитительное. Лепка тела — одна из обожаемых нами игр, и воплощения отца нашего любят в ней участвовать.       Какой сюрприз. Крошечная зверюшка, пушистая и зубастая, радостно прыгает передо мной и кусает моё свиное рыло. Не вижу её во мраке, ведь её тело не иллюзия: оно состоит из атомов. Боль от укусов не чувствую: они даже доставляют мне удовольствие, то есть данное животное не является демоном или одичавшим воплощением потерянной души. Кто же это? Моя сестрёнка Мирит, дух игривости и веселья! Мирит тоже проникла в мир Кавервимул и сделала себе здесь материальное тело, обладающее острыми зубками. Что сказать об этой чудотворице? Она добрая и смешная; обожает шалить, придумывать всякие забавы; любит появляться там, куда её не приглашали, и узнавать чужие секреты. Хитрая, шустрая, неугомонная Мирит! Её воплощения часто прячутся в тёмных норах и кусают каждого, кто туда заглянет. Многие Чудотворцы стараются держаться подальше от неё, ведь она самое назойливое существо во всём Мироздании!
      Итак, теперь я в этом мире не одна! Сестра поможет мне ловить и освобождать потерянные души, если смогу договориться с ней, а то она весьма своенравна. Мы уверены, что не Мирит построила Кавервимул: за свою вечную жизнь она не изготовила ни одной вселенной. Мирит, скорее всего, случайно нашла этот мир; его точные координаты ей наверняка неизвестны, а если она их знает, то не скажет! Свои тайны она не раскроет никому и никогда, даже под пытками. Чудотворцы подарили ей немало миров, но Кавервимул не является одним из таких подарков: каждая вселенная, которую передаём ей, остаётся под нашим контролем и вносится в особый каталог. Контроль необходим, иначе Мирит растеряет и разрушит всё, что для неё создаём. Короче, пора побеседовать с этой весёлой зверюгой!       Покусав мой нос, Мирит принялась грызть мою левую переднюю ногу. «Рада видеть тебя, забавная чудотворица», — сказала я. — «То есть тебя не вижу: что ты за зверь такой?» Сестрица не ответила: она продолжила терзать меня, издавая довольное пыхтение. «Ты, вероятно, крыса или мышь», — добавила я. — «А я кабанчик фиолетовый, но этот облик не по нраву моей душе. Ты голодна?» Мирит заговорила своим мысленным голоском, звонким и смешным. «Ты свинина!» — произнесла она. — «Съем тебя! Съем! Вся еда — моя!»
      «Ясненько», — сказала я. — «Ну, пушистая, признавайся: чем тут занимаешься? И что ты узнала об этом мире? Кому он принадлежит? Где он расположен? Есть ли здесь другие твои воплощения? Давно ли ты сюда явилась? Почему не откликнулась на мой телепатический зов?» Задавать вопросы не было смысла: Мирит не захотела отвечать. «Это мой мир!» — гордо провозгласила она. — «Мой! Всё моё!»
      «Хорошо, пусть это будет твоя вселенная, пока не найдём хозяина», — согласилась я. Слова мои возмутили сестру: она стала рычать, сопеть и сильнее грызть меня, однако боли я так и не ощутила. «Ты вредина!» — молвила Мирит. — «Мир мой! Не отдам его тебе!» Разговаривать с этой козявкой бесполезно; я решила щекоткой помучить её! Сотни моих призрачных рук устремились к Мирит, но она ускользнула от них и убежала; я отправилась за ней, однако не нашла её. Тогда я продолжила гулять по лабиринту тоннелей; спустя некоторое время кто-то мелкий взялся кусать мою правую заднюю ногу. «Я грозная хищница!» — заявила Мирит. — «Ты добыча!»
      Охота на сородичей — любимая забава этой чудотворицы! Мне было не до игры: я жаждала поскорее выбраться из подземелья. Сейчас ищу выход отсюда: если он существует, то Мирит не скажет мне, где он находится, даже если пообещаю ей все богатства Мироздания. Такая вот она коварная! Но всё равно люблю Мирит: её милота запредельна. Мощные лучи веселья, исходящие от этой зверюшки, ласкают моё тело, мою душу, а также сопровождающих меня призраков. Сородичи довольны: они летают вокруг Мирит и выпускают в неё волны счастья и другие мистические эффекты, дарующие наслаждение, а она радуется и урчит! Призрачные тела сородичей являются иллюзиями, существующими в моём разуме, но Мирит тоже способна видеть их и взаимодействовать с ними, ведь она часть Рода Великого. Все мысли и ощущения каждого доброго духа доступны всем его братьям и сёстрам! Вернее, почти все. Многие мысли свои Мирит скрывает от Рода, и не понять нам, о чём думает эта хитрюга; у меня тоже полно тайн, как и у любого Чудотворца.       Я нашла выход из лабиринта; снова над моей головой небо и солнце! Не удалось мне рассмотреть облик Мирит: она убежала и спряталась в траве. Иду искать эту зверюшку: хочется узнать, как она выглядит! Её весёлое тявканье доносится отовсюду, потому что она мне внушила множество звуковых иллюзий, желая запутать меня. Разум мой подавляет иллюзии, а Мирит продолжает создавать их! Она также атакует меня фантомами: падающими с неба мешками, наполненными серой грязью. Силой мысли заставляю часть мешков исчезнуть, а остальные обрушиваются на мою голову и с грохотом взрываются; тело моё теперь целиком испачкано несуществующей грязью! Некоторые сородичи защищают меня: их иллюзорные тела, похожие на разнообразных птичек, принимают на себя часть атак, однако мешков слишком много! Другие Чудотворцы, в том числе Таинрикё и Тави, решили воевать против меня: они стреляют в мою бедную башку потоками разноцветной слизи, от которых у меня мысли путаются. Таинрикё свистит от восторга; Тави мурлычет громче миллиарда котят! Иллюзия в виде великолепного синего жеребца бегает возле меня: это Келда, и он тоже наслаждается битвой. Сородичи поливают жеребца струями слизи и грязи, а он радостно ржёт и пыхтит; мощными ударами передних и задних копыт он выпускает белые и розовые искры, с гигантской скоростью летящие во все стороны. Искры пронзают птичек и заставляют их лопаться от избытка удовольствия!
      Игра эта вызвала «вспышку счастья», то есть катастрофическую волну позитивных эмоций, которая быстро распространяется по Мирозданию, проникая в закрытые от неё вселенные и разумы. Наверняка даже смертные существа, не обладающие телепатическим даром, ощутили её в Нижних Мирах! Зарк не участвует в этой забаве, поскольку душа его предпочитает иные развлечения, но и ему мы подняли настроение. Разум мой переполнен эмоциями и смешными иллюзиями, но он не расплавится, потому что его бережёт магия Зарка. Чудотворцы из комитета Собирателей, среди которых Келда и Снорф, контролируют волну различными способами, не давая ей нарушить стабильность Мироздания. Снова Мирит заразила нас игривостью и весельем! Эта чудотворица никому не позволит скучать.       Зарядившись позитивной энергией, я прекратила игру, и все иллюзии мигом растворились в воздухе. Вокруг меня всё та же унылая саванна с жёлтой травой и редкими деревцами, а я по-прежнему фиолетовый кабан! Небо красное, солнце жёлтое. Летают какие-то жуки и мухи: душа моя определила, что они не воплощения добрых душ, а просто движущиеся декорации, созданные хозяином мира. Мирит наконец-то показала свой облик: выглядит она как серая ласка, очень мелкая и ловкая, у которой чёрные глазки-бусинки и смешная мордашка. Недостаточно грозный хищник! Воплощения этой чудотворицы обычно невелики размером; они чаще окрашены в серый, голубой или блестящий серебряный цвет. Ласка залезла на мою голову и стала рыться лапками и носом в моей кабаньей гриве, что было щекотно; не найдя то, что искала, чудотворица принялась бегать туда-сюда по моей спине и издавать противные булькающие звуки, от которых дёргался мой мозг. «Ты скучная свинья!» — обиженно заявила Мирит. — «Скучная! Ещё играть хочу, ещё! Веселиться надо!»
      «Пускай теперь тебя сородичи развлекают», — сказала я. — «Меня оставь в покое: желаю отдохнуть после предыдущей забавы. И прекрати терзать мою голову! Давай лучше вместе спасать потерянные души, которых много в этом мире. Ты такая очаровашка: увидев тебя, они растают от умиления и станут менее агрессивными, и освободить их от Морока будет проще. Или не хочешь помочь им?»
      «Хочу!» — радостно произнесла зверюшка и высоко подпрыгнула. — «Хочу всё! Хочу играть! С тобой хочу играть! Ты клёвая свинья!»
      «Так скучная или клёвая?» — поинтересовалась я, но ответа не последовало. Мирит попыталась отгрызть моё правое ухо; я создала вокруг неё множество иллюзорных колокольчиков, которые стали громко звенеть, а сестрица, недовольная музыкой, уничтожила их какими-то белыми лучами, выпускаемыми из ноздрей. Я сотворила больше колокольчиков, а Мирит избавилась от них тем же способом; тогда мысли мои приняли форму огромного золотого колокола, и он начал греметь и гудеть! Не сумев лучами одолеть иллюзию, ласка соскочила с моей головы и умчалась в траву, а я велела колоколу исчезнуть, ибо он меня тоже раздражал. Потоки мысли, из которых соткано моё воплощение, захотели копытами потискать симпатягу-ласку, и тело моё бросилось в погоню за ней. Бегу теперь, преследую сестру, а она удирает от меня, перемещаясь высокими прыжками и распевая нелепые песни. Эта чудотворица известна тем, что догнать или поймать её почти невозможно; редко кому это удавалось. Когда за ней охотятся, она обретает небывалую скорость и увёртливость! А если Мирит сама кого-либо преследует, то любой может легко убежать от неё, потому что она в этом случае становится медленной и неуклюжей. Такие вот чудеса! Имя Мирит означает «неуловимая»: она, как мне кажется, сама себя так назвала, хотя некоторые из нас утверждают, что они дали ей эту кличку. Много имён у этой шалуньи, и почти все они являются её собственными выдумками. Что добавить к моему сообщению? Снова жажда удовольствий отвлекает меня от выполнения важной миссии! Мне повезёт, если там, куда Мирит ведёт меня, найдётся исправная вертолётная площадка; чтобы жизнь была веселее, нужно почаще менять свою внешность.       Чем завершилась погоня? Ласка убежала и спряталась; я её искала, но не нашла. Игра мне надоела, и я продолжила ходить по саванне, надеясь обнаружить вертолётную площадку или хотя бы другую природную зону, где можно получить более приятный облик. Вдруг начался у меня зуд по всему телу, очень сильный и противный; я легла на бок и стала чесать себя тысячами иллюзорных кошачьих лапок, однако это не помогло справиться с неприятными ощущениями. Сородичи явились в виде иллюзий, выглядящих как забавные летающие львята: они с великим усердием взялись чесать моё тело когтями, а также облучать меня исцеляющим светом, но и от этого не было пользы. Мирит прискакала: она принялась весело барабанить лапками по моей спине. «Спасу Мурлан от зуда!» — объявила Мирит.
      О причине зуда долго думать не пришлось. Я сразу поняла: это Снорф напомнил о себе! Говорила я, что у Ди-Най в плену томятся триллионы воплощений Снорфа; по моей просьбе Ди-Най устроила им невыносимую пытку обнимашками и поглаживаниями, и Снорф согласился рассказать правду в обмен на прекращение пытки. «Я изобрёл магию, которая позволит тебе превращаться во что пожелаешь!» — сообщил он мне. — «Твоему телу я внушил телепатическую команду: она должна была сделать тебя могучим десятиглавым драконом, изрыгающим пламя и умеющим летать! Команда, к сожалению, не сработала, потому что твой слабый разум не способен её переварить; вместо этого она вызвала у тебя незначительный побочный эффект. Зуд пройдёт, не беспокойся! Рано или поздно получишь облик дракона; сейчас переделываю структуру твоего разума, чтобы сделать его более восприимчивым к моей магии».
      Снова дух безумных идей лезет не в свои дела: я должна отомстить ему! Месть моя страшна, но больно брату не будет: нам, духам Рода, запрещено причинять страдания друг другу, зато имеем право мучить сородичей удовольствиями. Раздавлю Снорфа мощнейшими позитивными эмоциями, которые заставят его стонать и выть! Надо также избавиться от его подселенцев, которые всё ещё прячутся в моём разуме: Снорф использует их для наглого вмешательства в мою психику. Зарк поможет мне изгнать подселенцев и унять зуд.       Сладкая месть! Миллиарды моих воплощений вторглись в миры Снорфа и устроили там весёлую охоту на его воплощения: каждого Снорфа, которого удалось схватить, мои зверюшки защекотали до смерти! Снорфы пыхтели, мычали, рычали, визжали и всеми способами отбивались, но не смогли одолеть меня. Этот чудик обладает лишь незначительной властью над собственными мирами, воплощениями и творениями, поскольку не ведает, как они устроены: вот почему он не сумел выгнать меня из своих владений, и я его легко победила. Теперь он счастлив и недоволен одновременно: колоссальная доза положительных эмоций, дарованная мной, понравилась его душе, зато его разум от избытка щекотки расплавился и превратился в «кашу». Пока Снорф приходит в себя, можно не ожидать от него новых глупостей. Страданий он не ощутил, и его права не нарушены, то есть моя месть не противоречит законам Великого Рода! Смертные существа удивились бы, глядя на наше правосудие: у нас даже наказания служат источником удовольствия. Всё потому, что мы дети Бога, созданные по его подобию! Конфликты между нами случаются не от недостатка любви, а от её избытка: этим отличаемся от порождений Морока, дружба между которыми является лишь одной из форм стадного инстинкта и лишена искренних чувств.
      Чем сейчас занимаюсь в мире Кавервимул? Иду по саванне, наугад выбрав направление; Мирит сидит на моей спине и продолжает барабанить по ней лапками, хотя зуд давно прошёл. Потоки мысли Зарка проникли в мой разум и тщательно почистили его от подселенцев Снорфа; там также были найдены и уничтожены подселенцы, принадлежащие Тави, Таинрикё, Мирит и некоторым другим Чудотворцам. Разум мой подобен огромному и таинственному океану, и я не уверена, что в его глубинах не прячутся ещё какие-нибудь «занозы».       Хочу поведать о событиях, происходящих сейчас в другой вселенной, у которой нет названия. Там повсюду царит голубое пламя, непобедимое и безжалостное! Горят леса, плавятся горы, кипят моря и реки; воздух раскалён до предела. Пылают города и мелкие поселения, фабрики и корабли, храмы и всякие сооружения; всё взрывается, трещит, гудит, шипит, распадается на куски. Похожие на уродливых двуногих собак демоны сгорают живьём; они воют, рыдают, кричат и хрипят; они бегают туда-сюда в поисках укрытия, но нет спасения от огня! Тела демонов лопаются, превращаются в жижу и пепел. Над всем этим летают птицы, чьи тела состоят из бушующего чёрного пламени; глаза у них ярко-голубые. Огромные стаи, в каждой из которых не меньше миллиарда птиц, быстро перемещаются по миру и сжигают всё, что попадётся на пути; всего сто девятнадцать таких стай. Глазами птиц мы видим столь славное зрелище!
      Мир этот принадлежит Таинрикё: когда-то она создала его ради развлечения, и многие духи приходили туда, желая позабавиться. Затем духи, включая Таинрикё, покинули мир, едва он начал казаться скучным, и забыли о нём; и не ведали мы, что одна маленькая душа, осколок Рода, осталась там. По причине, которую ещё предстоит выяснить, душа эта потеряла телепатическую связь с нами и оказалась отрезана от нашей семьи. Душа утратила память о своём происхождении, но не одичала. Весёлый мир Таинрикё спустя многие годы превратился в жуткий ад; там возникла раса демонов, о которой я упомянула. Демоны построили свою цивилизацию, и потерянная душа устремилась к ним в надежде обрести друзей, однако существа эти понятия не имеют о дружбе. Злые демоны мучили нашего сородича, издевались над ним, убивали его; тысячу раз он возрождался в новом теле и снова получал порцию ненависти и насилия от смертных тварей. Познав свойства мира, душа изобрела способ вырваться из него: она очутилась в бездне между мирами, где долго блуждала, пока не была найдена одним из воплощений Келды. Спасённая душа сейчас находится в красивом, тёплом и безопасном мире, у которого восемнадцать тысяч имён: там она пока поживёт в удивительном дворце, называемом Октарамонма, то есть «островок роскоши и заботы». Избавители и Собиратели, владельцы Октарамонмы, помогут этому сородичу вновь обрести счастье; мы также обязаны определить, частицей чьей души он является, чтобы потерянный осколок Рода мог воссоединиться со своим хозяином.
      Когда узнали мы, что пережила эта бедная душа, наш коллективный разум содрогнулся от боли; страшная печаль охватила почти всех нас, и Собору Чудотворцев пришлось потрудиться, чтобы погасить вспышку негативных эмоций и утешить каждого. Таинрикё испытала горе: она хоть и глупенький дух беззаботности, но тоже умеет сострадать. Одна из моих сестёр печали не ощутила, ибо не способна грустить, зато сделалась одержима яростью и жаждой возмездия; эта чудотворица — Каюрмэ Таикталлур, дух войны, разрушения и праведного гнева. Мы разыскали мир, где обитают эти демоны, и Каюрмэ немедленно переместилась туда: она там воплотилась в виде множества чёрных птиц, сотканных из огня. Вспышка несчастья была для нас наказанием за то, что мы оставили сородича в беде; теперь надо покарать тех, кто посмел вредить нашей семье. Каюрмэ истребит демонов: эти твари неисправимы, и наше милосердие на них не распространяется. Таинрикё пока не решила, что делать с тем миром, когда он будет очищен от врагов: думаю, его тоже уничтожат.       Боль, причинённую моему сородичу и всему Роду, забуду нескоро: вспомнив о ней, моё воплощение в мире Кавервимул погрузилось в печаль. Тело фиолетового кабана, которым управляю, отказывалось идти дальше, пока сородичи не утешили меня. Мирит и другие Чудотворцы обрушили на мою голову дождь невероятно смешных и пушистых иллюзий, облик которых упоминать не буду, иначе взорвусь от хохота! Вал позитивных эмоций вернул подвижность моему телу, так что продолжаю выполнение своей миссии. Вряд ли есть демоны в Кавервимуле; однако тут много потерянных душ, и они тоже нуждаются в нашей помощи, поэтому мне нельзя поддаваться унынию.
      Теперь о том, что происходит сейчас. Мирит, у которой облик серой ласки, преследует огромную толпу крупных зверей: среди них жирафы, слоны, носороги и другие создания. Воплощения потерянных душ в страхе бегут от Мирит! Полагаю, она немало времени провела в Кавервимуле и шалостями своими успела замучить обитателей этого мира, и они научились её бояться. Она прыгает и свистит, а они воют и мычат; земля дрожит от топота животных. Такие гиганты, а испугались крошечной зверюшки! Мирит не может догнать их, а я не могу догнать её, хотя бегу с максимальной скоростью. Думала я, что Мирит своей милотой освободит их от Морока, однако этого не случилось, и потому погоня наша не имеет смысла. Вокруг нас скачут тысячи белых газелей, изящных и очаровательных: это иллюзорные воплощения Зарка! Глаза у них изумрудно-зелёные, а копыта и рога серебряные. Обликам этого чудотворца свойственна красота столь изумительная и волшебная, что многие из смертных, едва взглянув на него, умирают от восторга. Потерянные души, за которыми бежим, не видят Зарка, поскольку они утратили способность воспринимать создаваемые нами иллюзии; очень жаль, ведь его красота очистила бы эти души от невежества и дикости. Газели пытаются отвлечь Мирит от бесполезной погони, но весёлая ласка их игнорирует! Мирит одержима желанием помочь мне освобождать души, только вряд ли от неё в этом деле будет польза.       Тут ещё одно море, весьма глубокое: вода в нём холодная и мутная. Сладкая она или горькая, не могу сказать: нет у меня вкусовых рецепторов! Мирит загнала зверей в море, где они преобразились в маленькие жёлтые батискафы, которые устремились в разные стороны; сестрица тоже плюхнулась в воду и превратилась в небольшую подводную лодку, обликом напоминающую мяч из блестящего голубого металла. Издав радостный визг, Мирит привела в движение все свои смешные винты и бросилась догонять один из батискафов. А что я? Плыву за Мирит! Теперь я крупная и могучая подлодка, окрашенная в чёрный цвет; тело моё новое гудит и гремит! Вместо глаз у меня видеокамеры, расположенные спереди и по бокам; есть также приборы, улавливающие звук, и прожекторы, освещающие всё вокруг; пушистых лапок, разумеется, нет. Металл, из которого состою, прочный и одновременно гибкий, что позволяет мне шевелить телом! Вот и двигаю «хвостом» из стороны в сторону, безуспешно пытаясь согреться; стальная машина тоже может страдать от холода, если она живая и обладает душой. Много тепла даровал бы мне Шапеш, имей он хоть одно своё материальное воплощение в этом мире.
      Внутри моего тела установлены видеокамеры и яркие лампы в большом количестве; там множество отсеков, наполненных различными приборами, назначение которых мне неведомо. Иллюзорный Снорф, принявший форму зелёного кенгуру, радостно скачет по моим отсекам, дёргает всякие рычаги и нажимает кнопки, что вызывает у меня не очень приятные ощущения. Словно какая-то часть моей личности продолжает тайно впускать Снорфа в мой разум, поскольку жить не может без этого чудика! Тави, который сделался очаровательной чёрной пантерой, устроил охоту на Снорфа: бегает за ним и пытается когтями или клыками схватить его, а кенгуру старается ускользнуть. Снорф безумно хохочет, а Тави хвостом лупит себя и рычит. Тысячи резиновых мячиков прыгают и летают возле них, издавая забавное хрюканье: это иллюзорные воплощения Таинрикё! Мирит тоже веселится: из мысли своей она создала двенадцать миллионов забавных щенят, микроскопических и бесплотных. Щенята бегают по стенам и потолкам отсеков, кусают друг друга и безобразничают. А вокруг меня резвятся миллиарды призрачных рыбок, ярких и шаловливых! Погоня продолжается, но вряд ли мы с Мирит кого-нибудь поймаем.       Жёлтые батискафы сумели удрать от нас: они скрылись в подводной мгле, и я принялась искать их, включив все прожекторы на максимальную яркость. Снорф сообщил, что в облике подлодки у меня бесконечный запас топлива и энергии! Плохо, что эхолокация не работает. Мирит плыла позади и атаковала меня розовыми и голубыми торпедами, которые врезались в мои хвостовые пропеллеры и взрывались; торпеды эти иллюзорные, и ущерба моему телу от них не было, но издаваемые ими звуки были невыносимы. Воображаемым щенятам она велела кусать меня изнутри. «Ты копуша!» — пыхтела недовольная Мирит. — «Лови жёлтеньких! Лови их! Быстро, быстро!»
      «Триллион лучей Пурпурного Блаженства каждому, кто поможет успокоить эту мелюзгу!» — объявила я. Чудотворцы взялись за дело: их призрачные рыбки моментально преобразились в разноцветные расчёски, которые устремились к щенятам. Воплощения Мирит, иллюзорны они или материальны, не любят, когда их расчёсывают! Щенята испугались и лопнули, и не осталось ни одного; тогда расчёски превратились в большие щётки и швабры, после чего направились к самой Мирит, а она стала отбиваться от них. С огромной скоростью сестрица выпускала торпеды, взрыв каждой из которых уничтожал тысячу швабр и щёток. Мирит хихикала и свистела, а мы безуспешно пытались дотронуться до неё хотя бы одной шваброй. Кто-то из сородичей тайно помогал этой чудотворице, создавая для неё торпеды и наводя их на цели: в одиночку она бы не выстояла против такого полчища иллюзий. У Мирит немало союзников среди водных духов!
      Внезапно к моему разуму подключилась Каюрмэ Таикталлур: я ощутила это как мощный удар по психике, от которого зашатались, задёргались мои потоки мысли. Прожекторы мои вырубились все разом, а двигатель заглох; видеокамеры перестали показывать что-либо, кроме белого шума. Вокруг меня возник вихрь громадный и быстрый, состоящий из миллиардов иллюзорных ножей, чёрных и блестящих, окутанных голубым пламенем: они сталкивались между собой, и грохот стоял страшный. «Приветствую тебя, Мурлыкающая Ведьма!» — прогремела Каюрмэ. — «Проклятая Мирит своим присутствием оскверняет твой разум, но будь спокойна: я с ней разделаюсь!»
      Мирит с помощью сородичей возвела вокруг себя ментальный щит, на который тут же обрушилась лавина ножей Каюрмэ. Ножи яростно резали и рубили щит, а Мирит силой мысли запечатывала дыры в нём. Затем Каюрмэ в один миг создала восемьсот восемь триллионов чёрных топоров, и они стали бить по щиту; от столь массового вброса иллюзий мой разум начал плавиться, и Собор предупредил, что я потеряю телепатическую связь с моим телом, если Каюрмэ продолжит буйствовать. Дух войны и гнева уничтожает всё, до чего дотянется! Я тоже сделала себе ментальный щит, и все ножи и топоры испарились, но Каюрмэ сдаваться не собиралась: она пробила брешь в моём щите и явилась в виде колоссального Чёрного Солнца, которое принялось метать чёрные молнии во все стороны! Почему у Каюрмэ всё чёрное? Это её любимый цвет, ведь он содержит в себе все прочие цвета. Мы с сородичами сейчас пробуем изгнать её прочь: белые ледяные драконы, наши иллюзии, поливают Чёрное Солнце тугими потоками холодного тумана, и, надеюсь, оно скоро потухнет.       Многие ледяные драконы были убиты ударами молний, однако нам не удалось остудить Чёрное Солнце. Мы вообразили гигантскую десятипалую руку, состоящую из метафизической воды; этой рукой мы попытались раздавить Каюрмэ. Каков был результат? Чёрное Солнце вдруг взорвалось и уничтожило руку, распылив её на крошечные капельки, после чего собралось воедино. Трудно грубой силой одолеть духа войны, но ведь есть и мягкая сила! Из милоты и пушистости я вылепила сиреневую кошачью голову, которая принялась громко и ласково урчать; сородичи создали ещё несколько тысяч таких голов, и море наполнилось дивным урчанием множества смешных кошечек! Каюрмэ сожгла молниями большинство этих иллюзий, но затем растаяла от умиления! Чёрное Солнце исчезло, а из кошачьих голов мы изготовили более мощный мысленный щит, который будет препятствовать возвращению этой безумной чудотворицы в мой разум! Наша победа привела Каюрмэ в восторг. «Да, вы крутые чудики!» — ликовала Каюрмэ. — «Умеете воевать! Оружие у вас идиотское, зато эффективное! Но скоро, очень скоро я изобрету защиту от него, и оно не спасёт вас, когда нагряну в следующий раз. Готовьте другой убойный сюрприз для меня, если не хотите проиграть! Буду периодически проверять ваши боевые навыки! Тренируйтесь и развивайтесь, и никто не сможет вам противостоять. Вы раздавите любых врагов, преодолеете любые препятствия! Мироздание содрогнётся от вашей обалденной мощи! Вы сокрушите...» Ладно, довольно здесь её тупой болтовни.
      Каюрмэ Таикталлур. Безумная бунтарка, неуправляемая и неотёсанная. Когда ей скучно, она убивает и разрушает всё вокруг, получая от этого дикое удовольствие; а если она гневается, то ущерба от неё во много раз больше, и гнев её ужасен. Только эти три эмоции способна испытывать она: скука, гнев, наслаждение. Иногда Каюрмэ пытается изображать другие эмоции, но получается неубедительно. Ей неведомы страх, боль, отчаяние. Каюрмэ, надо сказать, щедрая душа, и своим счастьем она всегда спешит поделиться с сородичами; но её методы радуют далеко не всех нас, поэтому стараемся не пускать её туда, где она может причинить нам неприятности. Мы создаём миры для неё, и она делает с ними всё, что пожелает; лишь Бог знает точно, сколько вселенных она уничтожила ради веселья. А количество миров, созданных самой Каюрмэ, известно каждому: ни одного. Бесчисленные полчища её воплощений сражаются против демонов и других враждебных сущностей в Нижних Мирах; Каюрмэ люто ненавидит всякое зло, и эта ненависть у неё сильнее, чем у кого-либо из нас. Немало добрых душ спасла Каюрмэ, и никому она не позволит обижать их; врагов же она не щадит никогда.
      Вернёмся к моему путешествию! Двигатель снова работает, видеокамеры и прожекторы тоже; во мраке подводном разыскиваю жёлтые батискафы. Мирит следует за мной, хихикает и пыхтит; она периодически выпускает воображаемые торпеды, но врезаются они не в меня, а в иллюзорное воплощение Тави, которое выглядит как белая акула. При попадании торпеды рыбина взрывается и рассыпается на тысячи крошечных акул, которые спустя короткое время собираются воедино в большую акулу; Тави сияет и сопит от радости, ведь ему нравится эта игра. Иллюзорные изображения сородичей, похожие на пушистых зверьков, бегают внутри моего металлического тела и шалят там; каждый из чудиков, в том числе Мирит и Тави, получил от меня по триллиону лучей Пурпурного Блаженства! Пока это всё.       Всем моим суб-личностям сообщаю приятную новость. Душа, спасённая Келдой, вспомнила, кем является, и воссоединилась с хозяином, которым оказался наш брат Микико, дух мягкости. Микико потерял частицу собственной души, оставил её в мире Таинрикё: почему так случилось, не знаем, но непременно выясним. Много ещё психологических проблем у нашего сверхразума, мешающих жить! Ну а те, кто заставил брата страдать, более не существуют. Мы решили уничтожить испорченный мир Таинрикё, что Каюрмэ и выполнила, внедрив множество критических ошибок в его структуру, из-за которых он вскоре взорвался. Таинрикё не возражала; она могла бы в один миг развоплотить принадлежащую ей вселенную, но не сумела вспомнить, как это делается. Каюрмэ не обнаружила других потерянных душ в том мире, и его разрушение, мы надеемся, не причинило вреда никому из детей Единого Бога. С очередным недоразумением покончено; но мы помним, что в Мироздании ещё немало тех, кому нужна наша помощь. Продолжаю искать забытые души в Кавервимуле: верю, мне удастся поговорить с ними и освободить их все! Если, конечно, Мирит своими Мыслеразжижающими Лучами Развесёлости не изведёт меня раньше.
      Чем занимаюсь в Кавервимуле? Я, чёрная подводная лодка, исследую глубины моря, а Мирит, маленькая голубая субмарина, стреляет в меня магическими лучами и радостно булькает. Ой, более не исследую: Снорф нажал у меня внутри какой-то рычаг, отчего я резко всплыла и очутилась над водой, пробив носом лёд. Вижу небо светло-серое, чистое от облаков, и яркое белое солнце, а лёд бирюзовый и розовый; кругом пустая равнина, над которой бегает слабый ветер. Ещё одна природная зона! Не могу вернуться в воду, да и не хочу: не нашла я там пропавших душ, а отсутствие лапок или вообще любых конечностей у моего облика не по нраву моей душе. Выберусь на лёд и погляжу, какое тело будет у меня здесь. Снорфа надо наказать за наглость, но сделаю это позже, когда он вернётся; я хотела его закидать иллюзорными Тыквами Неимоверной Агонии, однако он успел испариться, и ни одна Тыква не угодила в цель.       Получилось выкарабкаться из воды! Я теперь бурый мамонт: это зверь мохнатый, похожий на слона. А что такое слон? Это животное, похожее на мамонта! У меня толстое тело, крупная и смешная голова на короткой шее, длинный хобот и два торчащих бивня, длинных и загнутых. Вместо лапок уродливые ноги-столбы: ладно, и такие конечности лучше, чем ничего. А крылья? Сей мир зачем-то даровал моему облику три пары небольших птичьих крылышек, расположенных по бокам туловища; могу махать крыльями, но взлететь не получается. А Мирит, получившая облик маленького голубого мамонта, весело, хоть и медленно, порхает вокруг меня; почему-то ей крылья позволяют летать, а мне нет; магией, дающей возможность держаться в воздухе, наши тела вроде бы не обладают. Чему удивляюсь? В Мироздании есть лишь несколько Универсальных Истин, верных всегда и везде, а в остальных случаях всякое бывает. Мы — Чудотворцы: живём среди чудес.
      Идём, идём, идём. На льду тонкий слой снега, а на нём свежие следы мамонтов! По следам разыщу тех, кто мне нужен. Холод ощущаю даже сквозь густющий мех. Ветром принесло стену тумана, и мы с Мирит сейчас видим только то, что в паре шагов от нас; экстрасенсорным зрением в этой зоне нас не наделили. Зарк любит медитировать в таких замёрзших пустошах: он находит их в мирах сородичей или сам создаёт. Своих вселенных у него немного: почти все они туманные, таинственные. Но Кавервимул точно не принадлежит ему, ибо у Зарка не бывает забытых миров; и Тави вряд ли стал изготавливать мир, где есть снег и лёд. Ух, неудачное имя придумала я для этой глупой вселенной!
      Тяжела моя туша; не провалиться бы под лёд. Неохота снова быть металлической машиной! Мирит улетела в туман, долго её нет. А, вот она: прибежала с добычей, довольная! Хоботом притащила совсем крошечного мамонта, зелёного, у которого нет бивней. Он гудит, пытается вырваться, но Мирит крепко его держит. Наконец-то мы поймали одичавшее воплощение сородича! «Ты умелая охотница!» — говорю. — «Давай его сюда: испытаю на нём все известные нам методы душевной терапии!» Но не хочет сестрица отдавать мне мамонта. «Моя добыча, моя!» — гордо заявляет Мирит и, сжимая зелёного бедолагу хоботом, убегает прочь. Велю своему телу топать за ней; вряд ли сумею догнать эту шалунью и отнять того, кого она поймала, но что делать? Слышу её мысли: она называет меня жадиной, копушей, а также «фуфу-тюфтей», что бы это слово ни значило. Отныне в перечне моих титулов есть и «фуфу-тюфтя»: всегда я о таком мечтала! Мирит говорит, что сама освободит душу мамонта от оков Морока; признаю, этой сестре иногда удавались подобные чудеса, но чаще нет. Лучше забрать у неё мамонта, пока она не замучила его теми же лучами, которыми кошмарила меня, а также иными своими глупостями.       Туман всё никак не рассеется; где Мирит, не знаю, но телепатически чувствую, чем она занята. Она усердно трясёт зелёного мамонта: видимо, пытается вытряхнуть из него всё зло, овладевшее им. Ещё она поёт этому бедолаге весьма неприятную песню, состоящую из бессмыслицы. Зелёному от подобной терапии лучше не становится: ощущаю, как он визжит и всеми силами старается вырваться из крепких объятий чудотворицы. Ну, так не годится! Он ведь сейчас сбежит, и опять его ищи. Здесь нужно поступать более ласково! Мысленными атаками пытаюсь заставить Мирит прекратить это безобразие, но она их игнорирует. Иллюзия, изображающая Зарка, сидит на моей голове: он как роскошная жар-птица, белая и очень тёплая, с длинным хвостом и пышной гривой. Облики Зарка восхитительны! Этот брат любит прохладу, но и тепло ему тоже нравится; его фантомное тело согревает меня, а также иллюзорных сородичей, маленькими самолётами летающих вокруг меня и весело жужжащих. «Да, методы Мирит грубоваты», — говорит мне Зарк. — «Однако таким странным способом она исцелила семнадцать тысяч душ в одном из миров. Не мешай ей: быть может, и в этот раз она принесёт пользу нашему Роду».
      «Пользы от неё не будет», — возражаю. — «Боюсь, из-за этой зверюги скорость выполнения моей миссии уменьшится вдвое, как бывало неоднократно». Зарк отвечает: «Лишь отцу нашему ведомо всё. Ты думаешь, что твоя неожиданная встреча с Мирит в этом покинутом мире произошла по воле случая, и это, скорее всего, так и есть; но далеко не каждое событие происходит случайно, и ты это знаешь. Если вам было предначертано найти здесь друг друга, то без Мирит тебе не обойтись: вдвоём вы совершите немало такого, чего в одиночку не сделаешь».
      Зарк оправдывает свои титулы! Врагов он не жалеет, зато сородичам прощает многое, даже то, чего позволять не следует. Хорошо: не стану препятствовать этой наглой чудотворице! Пока не стану: посмотрим, что из этого выйдет. Надеюсь, мамонт не является воплощением нашего брата Агиры; если он Агира, и Мирит сумеет вернуть ему память, то от этого ему только хуже сделается. Ведь Агира панически боится Мирит! Причина сего загадочна: он обычно бесстрашен, но немало у него иррациональных страхов, непонятно чем вызванных, и не можем мы избавить его от них. Сама Мирит безумно обожает Агиру и преследует его везде и всюду, а он вынужден прятаться от неё; подозреваю, что Мирит присоединилась к комитету Искоренителей лишь потому, что там числится Агира. Люблю Искоренителей: они смешные, но зачастую несносные! Им следовало бы поменьше лезть в дела моего комитета; пусть занимаются тем, что у них отлично получается. Кто такой Агира? Игривый и приставучий охотник; бродит он по мирам, приняв образ хищника, и жрёт всех, кого схватит; многими достоинствами обладает он, но только не мудростью. Облики Агиры обычно окрашены в золотой цвет или в жёлтый, а всё же иногда зелёными бывают: вот почему беспокоюсь.       Чувствую, Мирит загрустила. Зелёный мамонт сбежал от неё, как я предсказывала? Так и есть. Следуя сквозь туман к источнику печальных мыслей, нахожу Мирит; хоботом глажу её, утешаю; иллюзорные самолёты тоже пытаются развеселить её, стреляя в неё лучами счастья и некими разноцветными пилюлями, издающими смешные звуки, когда они отскакивают от её тела. Экстрасенсорно определить, куда подался зелёный, не могу, а следов он не оставил, поскольку снега тут мало; что ж, продолжим бродить в тумане, пока не натолкнёмся на кого-нибудь.
      Идём невесть куда. Мирит снова в отличном настроении: сородичи постарались! Она теперь стоит у меня на спине и пытается выкопать в ней яму тысячами воображаемых летающих лопаток; сородичи тоже сделались лопатами, ковыряют меня со всех боков и веселятся. Ощущения странные, но не сказать, что неприятные; телу моему они не нравятся, но я успокоила его, влив в него нехилую дозу терпения, полученную от Зарка. Сам Зарк по моей просьбе стал невидимым, поскольку запредельная милота его образа отвлекала мой разум от важных мыслей. Шалости Мирит также мешают мне думать. «Ты предначёртанная!» — фыркает она. — «Помогай мне! Лови зверюшек! Шевели ножищами!»
      Каков результат нашего похода? Мы не нашли никого и ничего, кроме большой деревянной доски, торчащей изо льда. До края природной зоны мы не добрались; возможно, в ней нет никого, но я решила остаться возле доски и подождать. Эта фиговина является единственным примечательным объектом в этих пустошах: вдруг кто-нибудь явится сюда, чтобы, например, почесать об неё бока. Вот и ждём; то есть я стою и жду, а Мирит тянет меня за хобот, желая оторвать его, однако он крепкий, и сестра недовольно гудит и пыхтит. А я пою песню! Наш расчудесный брат Анда подсказал мне волшебную композицию: исполняю её, издавая голосом громкие звуки, которые способен произнести мамонт. Песня привлечёт к нам потерянные души, застрявшие в Кавервимуле! Или не привлечёт: голос моего нынешнего тела мелодичным не назовёшь. Если бы Анда явился сюда и спел для этих душ! Жаль, не получится; он не может появиться здесь ни телесно, ни в форме иллюзии. Почему? Этот вечно жизнерадостный дух великолепием своих обликов превзошёл даже Зарка! Существа, бездушные объекты и целые миры плавятся от восторга, когда рядом Анда! Конечно, воплощения Анды оказывают столь мощный эффект не во всех уголках Мироздания, но во многих. Бывают вселенные, которые Анда не сможет посетить никогда, ведь они не способны вместить в себя его могущество. Есть миры, куда он не заглядывает, потому что мы ему запретили: они взорвутся от избытка счастья, едва он там окажется, или в них от его ауры произойдут нежелательные изменения. А немало таких вселенных, где красота и магическая сила этого брата уменьшаются в миллионы раз, хоть и остаются весьма значительными, или сокращаются до нуля. Анду ограничения не расстраивают: он вообще не умеет огорчаться! Он, в отличие от Каюрмэ и Мирит, всегда выполняет волю Собора и не лезет туда, куда не просят. Анда сообщает: пока мы, я и Мирит, находимся здесь, не видать нам его дивного образа, потому что завеса Морока, окутывающая Кавервимул, не пропускает сюда настолько впечатляющие изображения. Воистину мёртвый мир, филиал ада! Скажу ещё про этого чудика: не одной лишь красотой, но и песней своей, всегда изумительной, он помогает добрым душам избавиться от страха, печали и всякого негатива. Методы Анды хороши, но мой способ спасения душ мне больше нравится. Всех щекочу, щекочу, щекочу своими лапками!       Мирит опять резко сменила настроение: она скачет вокруг меня, поёт и хрюкает, да крылышками машет. Ох и милота! Эта чудотворица тоже входит в число симпатичнейших созданий отца нашего. Хобот мой жаждет её потискать: не могу противиться его желанию! Тянусь к ней; она, увидев это, мгновенно разделяется на множество иллюзорных мамонтов, и я должна определить, какой из них настоящий! Они бивнями тыкают в меня; схватить их трудно, а если удаётся поймать одного, он тут же испаряется. Мирит хихикает и выражает свою радость всевозможными глупыми звуками. Тави явился в образе иллюзорной пантеры, чёрной и блестящей: он попытался заставить меня переключить внимание на него, и ему это удалось. Теперь Тави валяется и урчит, а я хоботом и бивнями ласкаю и луплю его замечательное кошачье тело; воображаемые клоны Мирит тоже развлекают котика, дёргая его за усики, за уши, за хвост. Дух тёплых морей ненавидит ледяные миры, зато обожает, когда его тискают! За этим он ходит к Илве, духу нежных лапок, или ко мне, а к Ди-Най заглядывать побаиваться, хотя она знает триллион способов удовлетворить этого любителя водных процедур. Тави не Анда, но тоже хорошенький, особенно когда превращается в кису, и очень тёплый; каждое прикосновение к нему вызывает у меня в разуме фонтан счастья. Помурлыкаем!
      Ух! Долго забавлялись мы с Тави разными способами, а он пыхтел, сопел и пускал пузыри из ноздрей, из ушей; сородичи глазели на это и умилялись. Потерянные души так и не соизволили явиться к доске; нет смысла ждать их. Дальше идти хочу, а тело моё отказывается: ему так приятно ласкать Тави! «Эй, пушистенький», — говорю брату. — «Ты не мог бы исчезнуть? А то моё материальное воплощение бурно реагирует на тебя». Не отвечает братец: он, закрыв глаза, лежит кверху лапами и пребывает в блаженстве. Мои попытки изгнать этого духа безуспешны, ведь иллюзорное изображение Тави находится не в моём разуме, а в мыслях Мирит и передаётся мне телепатически по каналу, который не получается заглушить, ибо моим мыслительным процессам мешают испускаемые братом лучи очарования. «Прекрати, глупая туша», — сообщаю собственному телу. — «Я дух шаловливых лапок, а не своенравного хобота!» Тело отвечает: «Нет лапок у твоего образа, а пожамкать кого-то хочется, так что терпи». А хобот добавляет: «Я теперь у тебя заместо лапок! Заткнись и получай наслаждение. Разве тискать кошатину — не смысл твоей жизни?»
      Безмозглая жирная гора мяса! Всё, чем владею, обязано подчиняться мне, и тело тоже. Попробую атаковать тело иллюзиями, чтобы подавить его упрямство. А, не выходит: мой разум похож на кашу, и потоки мыслей перемешались, и ни одной иллюзии создать не могу. Сородичи хотели бы помочь, да не получается: Тави покорил их тоже. Уф! Ничего, справлюсь!
      Каковы успехи? Невероятным усилием воли я подчинила себе передние ноги: сдавила ими хобот, чтобы остановить его. Он дёрнулся, освободился, стал щекотать меня; я рухнула на спину, захохотала, принялась бить крыльями. От громогласного смеха треснул лёд, и я упала в расщелину и застряла в ней; там на меня сыпались глыбы замёрзшей воды, а я пыталась обуздать смех. Некоторые клоны Мирит продолжили ласкать Тави, а другие, приняв облик разноцветных червей, забрались в мои кишки, чтобы весело кусать меня изнутри. Так и страдаю теперь; что делать? Шаловливость и тяга к прекрасному опять мешают мне заниматься спасением потерянных душ! Впрочем, торопиться некуда; выполнение этой миссии в любом случае затянется на долгие века, я так подозреваю.       Тави согласился более не соблазнять меня своей милотой: Ди-Най что-то шепнула ему, и он растворился в воздухе. Снова контролирую своё тело! Применив Метод Максимальных Мучений, я выбралась из расщелины, однако внезапно возник ураганный ветер и смёл меня и Мирит, а также растворил все иллюзии, включая воображаемых мамонтов Мирит, и разогнал туман. Волшебный ветер! Он поднял наши тела в воздух, даже мою тяжеленную тушу; мы с Мирит теперь, гонимые ураганом, летим неведомо куда. Маневрировать не получается! Кругом пелена из розовых и белых снежинок, а ничего другого не видим, ни льда, ни неба; духи и магия едва согревают нас. Ветер воет; он вырывает из наших крыльев перья, которые затем отрастают мгновенно. Мирит получает удовольствие: она свистит, крякает и распевает бессюжетные песенки. Мимо пролетают иллюзорные голубые крокодилы, воплощения Таинрикё, и безумно хохочут; много и других воображаемых чудиков вокруг нас.
      Беспомощно болтаться в небе мне быстро наскучило, да и голод замучил, а жрать вокруг было нечего, помимо ледяного воздуха. Дабы отвлечься, я погрузила себя в магический сон, и сейчас разум мой пребывает в виртуальной реальности! В ней выгляжу как пушистый фиолетовый гоблин с длинной белой гривой, без одежды и украшений! А что вокруг меня? Повсюду белый свет; лежу на кровати, а мои ноги и руки крепко прикованы к ней стальными дугами, плюс ещё голова зажата в тисках, так что смотреть могу лишь вверх, и длинная трубка вставлена вертикально в мой рот. Не пошевелиться! Это не совсем то, что я пыталась вообразить; вернее, абсолютно не то! Колдовать не удаётся; преобразиться или выйти из симуляции тоже не могу. Через трубку в меня вливается поразительно мерзкое пойло, которое я вынуждена глотать. Всё это затея Снорфа: слышу его мысленный голос! Снорф подменил мою виртуальную реальность своими выдумками. «Ешь, любимая сестрица, ешь», — говорит он. — «Видишь, какой я щедрый: даровал тебе право первой испытать вкус моего новенького кулинарного чуда! Даже я сам эту смесь ещё не пробовал. Она иллюзорна и потому не питательна, зато получаемое от неё чувство сытости абсолютно реально! Да и есть ли разница между иллюзией и реальностью? Нету! Лишь я, дух великих идей, никогда не забываю об этом! Мы, хозяева Мироздания, решаем, что истинно, а что нет, и потому не удивляйся, когда сие лакомство насытит энергией твои биологические воплощения во всех мирах! А я уверен, что так и будет!»
      Дух великих идей? Дух безумных идей! Бог дал каждому из нас возможность развиваться так, как пожелаем. И как этим даром воспользовался Снорф? Он до небывалых высот прокачал свою способность изобретать всякие хитромудрые устройства, заклинания, вещества и процессы, зато ни мгновения не потратил на взращивание в себе умения здраво мыслить! «Твоё варево хуже, чем блевотина поганых дьяволов, в которой мне довелось искупаться при посещении самых гнилых и вонючих недр ада», — говорю. — «Сам жри выделения своего разума!» Снорф отвечает: «У-у, сестрица, ты ещё недостаточно моего зелья вкусила, чтобы судить о его качестве. Рано или поздно полюбишь эту дивную жидкость! А если тебе, нетерпеливая глупышка, хочется испытать счастье прямо сейчас, то получи свою любимую форму наслаждения!»
      Сверху спускается летающее перо грифона, маленькое, ядовито-зелёное: оно щекочет моё пузико! Хихикаю и мурлыкаю! В виде пёрышка явился Снорф; удовольствие, получаемое мной, не передаётся ему, зато он испытывает садистское наслаждение, пытая меня. Снорф боится щекотки, однако обожает щекотать сородичей! От смеха выплёвываю трубку, а перо принимается ласкать мой носик! Вернее, носа у меня нет, и брат щекочет мне то место, где должен быть нос. Резко хватаю зубами пёрышко и глотаю его; Снорфи теперь у меня внутри, и ему это не нравится! «Ох и мерзко же здесь!» — удивляется он. — «Ты состоишь из дурно пахнущей дряни, сестра: не знала об этом? Виной тому, дорогуша, неправильное питание, ну и грязные мысли тоже. Откажись от мусорных блюд и начни принимать здоровую пищу, то есть мою божественно изумительную смесь!»
      Глядите-ка, Снорф растаял в жидкости, которой меня напоил: то ли она обладает растворяющими свойствами, то ли он сгинул от омерзения. Виртуальная реальность рассыпалась, и моё внимание вернулось к событиям, происходящим в Кавервимуле. И что здесь? Мы всё ещё мамонты; находимся по-прежнему в плену у сильного ветра, таскающего нас туда-сюда, будто мы шарики воздушные; крокодилы и прочие иллюзии все исчезли. Пока ураган не успокоится, чем заняться? Буду чистить свой разум от подселенцев Снорфа! Дважды их удаляла, но остались ещё; или Снорф новых добавил. Он опять мысленно говорит со мной: просит не трогать их. «Частички моей сущности превратят твой безнадёжный и позорный поход в исключительно успешное мероприятие!» — гордо заявляет он. — «Я разрабатываю мысленную программу, использующую метод симпатической магии; программа эта, когда будет готова и активирована, телепортирует квинтиллионы моих воплощений в тот дикий и отсталый мир, где ты сейчас пребываешь. Маяки тебе не понадобятся! Колоссальное войско моих клонов, каждый из которых обладает всеми моими достоинствами, обыщет Кавервимул и без труда захватит в плен все одичавшие души; ну а ты поступишь с этими душами так, как предписывают инструкции твоего комитета. Балдёжно и надёжно! Ты не пожалеешь! Готовься хвалить меня за мою гениальность!» Говорю: «Ох, не надо мне столько Снорфов. Лучше пусть магия твоя пришлёт сюда квинтиллионы Зарков или других Избавителей!» Снорф отвечает: «Не, так не выйдет. Моя программа рассчитана на перемещение лишь структур, состоящих из моих потоков мысли! То есть моих воплощений, а не чьих-либо ещё. Проблемы в этом никакой: я тоже умелец хоть куда! Интеллект мой одержит победу там, где твои бестолковые ковыряния ничего не дали. Жди нас, то есть меня! Благодари отца за то, что у тебя такой брат!»
      Кошмар. Скоро Кавервимул сверху донизу наполнится аватарами этого безумца! Если Снорф, конечно, сумеет исполнить задуманное, в чём сомневаюсь. Ладно, и это выдержу ради спасения заблудших частиц нашего сверхразума! Мирит радуется, испускает мощнейшие волны счастья: она от сородичей узнала о замысле Снорфа. Ей хочется поскорее увидеть такое громадное множество Снорфов и позабавиться с ними, да и я бы не отказалась помучить их, раз уж нельзя от них отказаться.       Вот оно, счастье! Сородичи наконец-то узнали, кому принадлежит Кавервимул! Ха-ха! Вру, конечно: ни черта они не выяснили. Слышала я, как они пыхтели и скрипели, но так и не сумели разгадать эту тайну. Зато в ходе тщательного сканирования Собор обнаружил несколько древних гнойников в памяти Рода! Я имею в виду миры или сгустки миров, заражённые злом; когда наши их вскрыли, оттуда хлынули Серые Сущности, а также Скользкая Скверна и прочие порождения Морока; и Чудотворцам пришлось сражаться против всего этого дерьма. Каюрмэ, а кто же ещё, истребила большую часть демонов, а остальные разбежались: Искоренители сейчас их преследуют. А мой комитет, в том числе мои воплощения, силой пытается загнать Каюрмэ обратно в Пепельные Миры, где она обитает! Многие вселенные содрогаются от грандиозной битвы; мы уничтожаем воплощения Каюрмэ, а она радостно воет и дьявольски хохочет всякий раз, когда её убиваем. Нельзя ей волю давать: начнёт наши неиспорченные вселенные крошить, если не занять эту чудотворицу борьбой против врагов Мироздания или бесполезной работёнкой, позволяющей побалдеть и чего-нибудь поразрушать.
      А в Кавервимуле дела обстоят так. Ветер вынес меня и Мирит в другую природную зону: здесь очередная пустыня, а состоит она из песка золотого, блестящего. Небо тоже сияет золотом; повсюду статуи из зелёного камня, изображающие Снорфа в разных обликах. Вот Снорф в виде многоглазого пупырчатого бублика; а вот он в образе квадратно-пирамидальной лягушки; а там Снорф, принявший вид дерева со стволом, скрученным в пружину, и колючими листьями. Много тут Снорфов-грифонов; сей брат обожает превращаться в грифона, а чем ему по душе такой облик, никому не ведомо. Я тоже таким крылатым зверем быть люблю, ведь у него есть лапки! Лапки! Зелёный — предпочитаемый Снорфом цвет, а мне больше по душе фиолетовый, розовый, белый. Статуи частично разрушены: многих частей тела не хватает. Где-то я видела подобную местность, а где, забыла; надо порыться в глубинах памяти.
      Что делает Мирит? То же, что и я! Нас тут преобразили: мы теперь ракеты быстрые, боевые, манёвренные, а тела наши из белого сверкающего металла! Одичавшие души, которых преследуем, а их тут двенадцать, тоже выглядят как ракеты. Все в этом мире боятся Мирит: потому-то эти глупики удирают от нас! Тела наши новые способны экстрасенсорно видеть и слышать на большом расстоянии, а как-либо иначе воспринимать происходящее вокруг нас не можем; ни тепла, ни холода не ощущаем, и нельзя сказать, высока температура воздуха в этой пустыне или нет. Мы оснащены боеголовками: сколь мощно они взрываются, не проверяла! Наверняка статуи повреждены ракетными ударами. Это местность для игры в боевые ракеты! Развлечение, которое во многих наших мирах есть. Каюрмэ балдеет от таких забав! Снорфа мы любим особой любовью; кто-то из нас поставил здесь его скульптурные изображения, чтобы можно было взрывами разрушать их и получать тонны кайфа. Вот и меня тянет разнести самую крупную статую, чтобы обломки разлетелись по всем зонам; не стану этого делать, ведь моя материальная оболочка распадётся от взрыва. Наверняка в данной зоне игроки могут возрождаться после гибели, но не стану проверять, так это или нет. Мне, насколько знаю, дана лишь одна попытка спасти этот мир или хотя бы его обитателей.
      Больше ничего. Летим за стайкой ракет, толкая себя вперёд мощными струями пламени! Что сделаем со спящими душами, когда догоним? Чем ловить их, как будить их? Мурлыкать не могу, лапок не имею. Не взрывать же бедолажек. Ерунда! Что-нибудь придумаю! Придумаю... если Мирит сейчас же перестанет терзать мой разум своими Хлюп-хлюпкими Волнами Тяпкости! Так она называет эту мысленную дрянь. Одичавшие души бегут не от меня, а от Мирит: пока она рядом, не поймать мне никого! А когда Снорфы явятся, это будет Крах Всего. Впрочем, не мне судить о будущем, которого я не видела; хочу надеяться, Снорф поможет нам преуспеть.       Летели мы за ракетами, но упустили их, а затем у нас кончилось топливо! Думала я, запас топлива у нас бездонный; не ясно, как его пополнить. Упали мы на песок, и пришлось нам, задействуя все силы, весело и долго катиться до края зоны, чтобы преобразиться: будем ловить потерянные души в иных местах другими обликами. Какова следующая зона? Она выглядит очень мило! Мы с Мирит стали черепашками: я розовая и большая, а она мелкая и жёлтая. Тела эти живые, то есть из органики, но вместо лапок у них колёса, на которых так забавно ездить! Всё, кроме обликов наших, состоит из шевелящихся червячков, светящихся и окрашенных в яркие цвета! Земля под нами — это слой червей; и горы являются сгустками червяков, и деревья, и всякие удивительной формы сооружения; даже по небу ползают гигантские черви, дарующие свет всей зоне. Все эти смешные существа выделяют белую слизь, которая быстро испаряется и собирается в облачка, летающие невысоко над землёй. Что самое весёлое: червячки лезут на нас, ползают по нашим телам и щекочут их, и приятные ощущения передаются даже сквозь толстые панцири! Меня целиком облепили эти твари: мурлыкаю и смеюсь! Мирит недовольна: злобно сопя и похрюкивая, она скачет, чтобы скинуть с себя червей, а ещё пытается колёсами их передавить. Ничего у неё не выходит; раздавленные черви быстро восстанавливают первоначальную форму и оживают; и не перестают они её донимать! Кое-где из земли торчат неведомые толстые волосья, чёрные: они тоже тянутся к нам. Как это похоже на миры Ди-Най! Тут замечательно, однако есть проблема, которая всё портит: чудовищная вонь повсюду! Даже пойло Снорфа не настолько мерзкое. Вырубить обоняние невозможно, ведь запах этот метафизический, всепроникающий, и ноздри затыкать бесполезно; приходится терпеть! Сородичи лучами и волнами счастья пытаются отвлечь нас от дикого смрада, и это им частично удаётся, но всё равно очень неприятно. Идём искать пропавшие души!       А, нашли мы источник вони! Догадывалась я, откуда она берётся, и мои предположения оказались верны. Она струится из маленьких узких трещин в пространстве: тут кое-где есть такие, и явно не хозяин мира прорубил их. В них не залезть, не заглянуть; их не расширить, не закрыть. Они — ещё один признак упадка и нарастающего развала вселенной; вонь идёт из миров, которые значительно хуже и враждебнее этого. Идём, то есть катимся дальше. Ой, какая досада: головы наши черепашьи от вони раздулись, стали вдвое крупнее. Забавно смотримся! Мирит не рада: она носом таранит меня, надеясь таким способом уменьшить свою голову. Зря старается! А вот и прочие наши части тела раздуваются, растут: перемещаться не можем. Всё! Теперь мы похожи на мячики с глазами: не лопнуть бы! Ох и тяжко. Ещё раз недовольно хрюкнув, Мирит катится дальше, а я за ней: быть мячами весело, но только не в таких условиях.
      «Не люблю вонину!» — вдруг заявляет Мирит и мчится в другую сторону, прочь от меня. Куда подалась сестра? Должна ли я радоваться или огорчаться тому, что она меня покинула? Ладно, ещё встретимся, это неизбежно. Продолжаю свой тяжкий путь. То есть не продолжаю: облако слизи вдруг притянулось ко мне, и я в него врезалась. Теперь облако вокруг меня, и оно липкое: дёргаюсь, однако не могу наружу выбраться, и мои магии не помогают. Внутри него воняет вдвое хуже, ведь оно отлично впитывает запахи и накапливает их в себе. Надо поднапрячься! Не позволю куску никчёмной материи остановить меня! Свободу мне!
      Я спасена! Вылезла из белой дряни кое-как; моргаю, чтобы глаза очистить, и выплёвываю слизь. Облик мой по-прежнему шарообразный, но я крепкая, не взорвусь. Передо мной появляется ярко светящийся прямоугольный экран: на нём вижу изображение Снорфа, принявшего вид растрёпанного зелёного грифона. Два крыла, львиное тело, голова птичья, грива пышная; был бы грозный зверь, кабы не глупая харя; правый глаз у него серебряный и круглый, а левый — квадратный и жёлтый. Грифон морщится: кажется, он чувствует вонь, меня одолевающую, и не может её заблокировать. «Извини, сестра, но я вынужден заметить, что ты круглая дура», — скрипит он. — «Нет потерянных душ в этой зоне! Они бы тут не выстояли: все давно лопнули или сбежали. Так что следуй за Мирит!» Отвечаю: «Нет уж, милый: я обязана изучить данную местность и убедиться, что здесь никого. А из трещин могут лезть злые духи, и мне следует посмотреть, присутствует ли такая опасность в Кавервимуле». Смеётся Снорф: «Колобком сразишься против демонов? Круто! Они от смеха сдохнут! Не лопни от собственной важности!»
      Моментально создаю метафизический кулак, состоящий из миллионов микроскопических Тыкв Неимоверной Агонии: резко обрушиваю его на грифонью башку, и Снорф, пробормотав что-то невразумительное, испаряется со своим экраном. Доза счастья получена! Уверена, и братцу понравилось. Зарк говорит, что я должна последовать совету Снорфа и продолжить поиски в других зонах; будучи на моём месте, Зарк тысячу раз исследовал бы каждую молекулу этого захолустья, но он понимает, что я не настолько терпелива. Да! К чёрту всё! Душ здесь нет, это очевидно; а демоны, коли они тут есть, пускай грызут друг друга. Следую туда, куда укатилась Мирит: она сейчас не прячется от моего разума, и я чувствую её на любом расстоянии. Много препятствий на моём пути, состоящих из ползающих червей; перемещаться неудобно, однако я и не такие гадости преодолевала! Наша тяга к счастью и свободе сильнее, чем что угодно!       Мой следующий облик — огромная масса воздуха, которая способна перемещаться самостоятельно, без помощи ветра! Мирит обрела такую же форму в новой зоне, найденной нами. Прежде нас носило ураганом, а нынче мы сами ураган! Всё видим, слышим, ощущаем на значительном расстоянии от себя. Здесь обширные пространства; свойство этой зоны в том, что она быстро и безостановочно преображается! Леса вырастают за один миг и тут же рассыпаются в пыль, делаясь песчаными пустынями; на месте песков внезапно возникают могучие ледники, которые вдруг тают и превращаются в болота, а из болот моментально вырастают леса, и цикл повторяется; полно и других трансформаций обстановки. Только рельеф остаётся прежним: горы, скалы, равнины как были, так и есть. Некоторые куски горной породы откололись от земли и висят в воздухе; можем шевелить и вращать эти камушки, что немало забавляет нас. На горах и летающих камнях установлены громадные золотые трубы; дуем в них, и они издают широчайшее разнообразие громких звуков, из которых составляем музыку и наслаждаемся! Реки меняют направление и цвет своей воды; свет в этой зоне исходит только от воды, в том числе от облаков, и света немного, поэтому в большинстве мест здесь темно, но нашему зрению это не мешает. Как счастлива Мирит! А я-то как рада. Летаем туда-сюда, веселимся, балдеем от собственной мощи. Иногда появляются высоченные ореховые деревья с чёрной листвой; Мирит срывает орехи и таскает их с собой, а раскрыть их и сожрать не может: нечем! Сестру это печалит, но всем остальным она максимально довольна.
      Конечно, мы не забываем про спасение одичавших воплощений Рода, да только нету их нигде! Не нравится им эта зона? Или им противно быть массами воздуха? Сканирую всё вокруг, да безуспешно. Изредка натыкаемся на невидимые стены, расположенные где попало: в деградирующих мирах часто встречаются такие препятствия, число которых неизбежно растёт по мере распада мира. Наблюдаю много иных ошибок, искривлений в структуре мира. Сможем ли восстановить эту вселенную? Не только её хозяин огорчится, если она сгинет, но и все мы, не считая Каюрмэ, конечно, и некоторых других духов. Тут, на горах, есть ещё кое-что: гигантские башни, покрытые мозаикой из разноцветного стекла, и на вершине каждой башни размещён кристалл в форме шара. Кристаллы тоже разноцветные и, чувствую, волшебные: представляю какой дивный свет излучали они! Но они не сияют, потому что сломаны: скверна, подтачивающая Кавервимул, погасила их, и только неведомый хозяин этой вселенной сможет починить их. Сородичи внушили нам виртуальное изображение, показывающее, как, по их мнению, выглядела данная зона, когда лампы давали свет. Изображение, несомненно, красочное и восхитительное, но это не то, что я желала увидеть: оно даёт позитивные эмоции, однако не те эмоции, которые получили бы мы от света этих ламп, будь они исправны. Абсолютно каждое наше творение уникально, как и мы сами; всякая вещь в Мироздании рождает свой ворох впечатлений, отличающий её от прочих вещей; точная копия чего-либо прекрасного тоже прекрасна, но всё же остаётся копией. Утрата каждого впечатления, каждой придуманной нами эмоции снижает разнообразие нашей жизни и делает нас печальнее: так не должно быть.
      Ох, опять грустные мысли! Надо подзарядиться позитивом от Мирит: у неё этого добра навалом. Там, на горе, возвышается металлическая статуя, изображающая чёрную пантеру, желтоглазую, гордо стоящую на задних лапах в угрожающей позе. Пантера подняла хвост столбом, и пасть у неё раскрыта. О, это любимый облик Тави: брат и сам узнал себя. На плечах у кисы громадный плащ с капюшоном, изготовленный из полуистлевшей бурой ткани; Мирит, издавая радостное гудение, теребит его, а я гляжу, как он колышется. Статуя пантеры и статуя Тави в виде пантеры — разные вещи, хоть и выглядят одинаково! Любое упоминание об этом брате заставляет Мирит испытывать восторг; вот и сейчас она поднимает себе настроение, лаская и рассматривая статую, а я впитываю счастье, получаемое сестрой, и передаю сородичам. Сильнее всех радуется Тави! Он метафизически связан с этой скульптурой: когда Мирит своими потоками воздуха дотрагивается до неё, кошачьи воплощения Тави во многих мирах получают вспышку наслаждения в тех частях тела, которых коснулась Мирит. Либо Тави создал эту вселенную, либо она изготовлена для него! Какой из этих ответов правильный? Склоняюсь ко второму.       Грпых! Зачем я произнесла это загадочное слово? А вот захотелося! Желания Рода обязаны исполняться всегда! Душа моя пожелала сказануть что-нибудь, и я сказанула. А если бы некая бездушная сила помешала мне это сделать или попыталась помешать, мы бы все объявили её нашим врагом. Продолжу рассказ о Кавервимуле! Не встретив никого из одичавших душ, мы стали искать выход из зоны; выяснилось, что она со всех сторон окружена невидимыми и неощущаемыми стенами, об которые мы бились в течение долгого времени, пока не обнаружили узкую дыру, куда и проскользнули. Вот какова зона, где мы сейчас. Тут травяные луга с редкими рощами и деревцами; растения не торчат корнями в земле, а парят в воздухе невысоко над ней; листья у растений, стволы и ветки все коричневые, да и вообще всё в этой зоне окрашено в оттенки бурого, даже небо и солнце. Кому-то однотонность нравится, но я попросила сородичей раскрасить всё, что вижу, в разные цвета; сородичи сделали это, модифицировав картинку, получаемую моими глазами. Так-то лучше! Местность стала более привлекательной! Я теперь розовая, и мне нравится! Мирит в моём воображении тоже выглядит розовой, о чём она догадывается, и её это не устраивает. Пытается она взломать мой разум, чтобы заменить сей цвет на лазурный, только все её потуги тщетны! А каковы наши воплощения? Мы индрикотерии: безрогие носороги с длинными шеями. Опять толстые ноги с копытами! Когда я обрету лапки? Тела наши покрыты травой и цветочными кустиками; Мирит зубами срывает их с себя, недовольно пыхтя, а они мгновенно вырастают вновь.
      Идём; осматриваем и обнюхиваем всё вокруг; сверхчувственное восприятие здесь, как обычно, недоступно. Кое-где руины сооружений из камня, но о них не могу сказать ничего интересного. Иногда горячая смола или жидкий металл капает с неба; похоже, солнце тает или небосвод плавится, и это тоже вызвано упадком мира. Моя толстая шкура защищает меня от этих капелек, а на Мирит они не падают: она будто бы предчувствует и избегает их. Никаких животных или духов мы пока не нашли. Органические тела тут нуждаются в пище; я, дико голодная, пожевала веточки и траву, но у них ни вкуса, ни питательности. Зона напоминает кое-какие миры, которые мы с моей сестрой Розанзирон построили для тайных забав. Каких забав? Не скажу! Даже Мирит о них ничего не сумела разузнать, хотя её умение шпионить непревзойдённо.       Событие! Мирит нашла на камне аппетитно выглядящий кремовый тортик, богато украшенный, причём он цветастый не только в моём воображении, но и в действительности. Сестрица жрёт его, громко чавкая, и вкусовые ощущения передаются мне; Мирит не смогла скрыть их от меня, и я наслаждаюсь отменным вкусом сего лакомства. Торт из ниоткуда! Подозрительно! Или нет: говорю же, в Мироздании всякое бывает. Торт не иллюзорный, я это чётко определила; надо порыскать и поглазеть, есть ли где ещё кондитерские изделия, а то голод замучил.
      О, ряд тортиков стоит на холмике: замечательно! Топаю к ним. Вот неожиданность: тортики вдруг отрастили себе ножки. Они убегают! Мирит бросается охотиться за ними, и я тоже, а они улепётывают в разные стороны. Очередная забава: торты на ножках! Быстрая же у них скорость! Но мы тоже шустрые, особенно Мирит, хоть она и меньше меня. Торты не являются воплощениями потерянных душ: в этом не сомневаюсь.
      Каковы успехи? Я поймала семь тортов да испробовала их: все они оказались неприятными на вкус. Мирит схватила лишь один торт, который долго преследовала, и съела его целиком, а я ощутила, что он такой же замечательно сладкий, как и первый. Мирит давно живёт в этом мире; мне кажется, она нашла способ дистанционно определять, какой торт хорош, а какой нет. Хитрюга! Знает она всякие секретики, которые не расскажет никому. Продолжить охоту не могу, поскольку торты внезапно сделались крылатыми и улетели, выстроившись клином в небе. Жизнь бессмертных духов полна сюрпризов, поразительных феноменов; даже Бог, ведающий всё, умеет удивляться. Чтобы вещь обыденная показалась нам небывалым чудом, притворяемся, будто прежде не встречались с ней; жаль, что этот механизм получения удовольствия привёл ко многим бедам.       В нише под утёсом я нашла несколько белых цветков или грибов: называют их по-разному. Это белые шарики на ножках, окружённые лепестками: из шариков вырываются голубые и зелёные искры, быстро тающие в воздухе, а цвета эти не воображаемые, а реальные. Такие грибы часто можно найти в мирах, созданных неопытными Чудотворцами; по какой-то причине этот простецкий трёхмерный образ нравится тем духам, которые только начали постигать искусство изготовления вселенных. Может ли моя находка означать, что Кавервимул является творением кого-то из таких духов? Нет: похожие грибы изредка бывают и в мирах, принадлежащих более искусным Чудотворцам. Всё надеюсь разыскать какие-нибудь подсказки, но истина по-прежнему далека от меня! Хотя мне кажется, что все грибы в данной группе абсолютно идентичны; тот, кто поместил их сюда, сделал это методом копирования одного экземпляра, полученного из библиотеки базовых образов.
      «Снорфи, дружище!», — говорю. — «Когда свою хитромудрую программу активируешь? Мирит надоедает мне своими Мозговытрясающими Волнами Чунь-Чунь; явись скорее, и пусть она тебя достаёт, а не меня». Снорф ликует: «Ага! Наконец-то ты признала, что без меня никуда, и приняла мою помощь! Я катастрофически талантлив! Подожди немножко: программа готова, но надо завершить её настройку. А параметров здесь тьма тьмущая, и я пока не разобрался, что они означают; скоро всё сделаю, и к тебе нагрянут не квинтиллионы моих воплощений, а даже ундециллионы таковых! Не взорвись от восторга, когда увидишь их!»
      Ну, свойством спонтанно взрываться обладают воплощения Снорфа, а не мои; другая особенность его творений в том, что он часто сам не ведает, как они устроены! Чем там занята Мирит? Она радостно скачет на месте: нашла огромную стаю бабочек, кружащихся над островком, который посреди пропасти тёмной, бездонной. Что за бабочки? Не ощущаю, есть у них души или нет. Сородичи предупреждают, что это, скорее всего, декоративные объекты, а не воплощения Чудотворцев; я тоже так думаю. Но моя собственная душа беспокоится: вдруг мы ошибаемся? Надо подобраться ближе к бабочкам, изучить их более тщательно, а как это сделать? Мирит не хочет прыгать через пропасть, да и далековато, а смогу ли я совершить такой трюк? Иллюзорный Снорф в образе зелёного индрикотерия возник возле меня: он смешно танцует, прыгая на задних ногах и вращая передними. Для чего? А, понимаю: он решил заразить меня танцем! И заразил, в чём ему помогли подселенцы: я вынуждена повторять его движения! Мирит радостно бегает вокруг Снорфа и кусает его за ноги, а он пыхтит и хрюкает; зверь хоть и воображаемый, но его тоже можно грызть. «Это для привлечения бабочек!» — объясняет мне Снорф. — «Они захотят полюбоваться на твою пляску, для чего перелетят с острова к тебе, и не надо будет прыгать через яму, в которую обязательно свалишься и сдохнешь. Ну, где благодарности? Я умён, да?»
      Не работает его метод: бабочки на меня не обращают внимания. Придётся рискнуть. Мирит пытается заскочить на мою спину, чтобы со мной попасть на остров, но мой рост слишком высок, да и не нужен мне лишний груз. Прыгаю с разбега! Да! Зацепилась зубами за край острова, который будто из прочной резины сделан, и не рухнула в пропасть! Я на острове, и бабочки порхают вокруг моего тела; да не только порхают, но даже летают сквозь него, и никак они на меня не реагируют. Стая бабочек — всего лишь нематериальный эффект анимации, помещённый сюда для красоты. Обратно нужно прыгать: повезёт ли мне снова? Тяжёл труд Избавителя!       Лисятина! Дождалась я своего счастья! В новой зоне меня преобразили в лисицу, да ещё сиреневую: обожаю этот цвет. Важнее то, что у меня лапки, милашечные и пушистенькие! Могу всё и всех щекотать ими, тискать, жамкать и обнимать, чем сейчас и занимаюсь. Стою на задних лапках, а передними трогаю своё длинное мохнатое тело. Любуюсь им; здесь у меня есть способность экстрасенсорно видеть себя со стороны, но только себя. Какая шёрстка, какая мордашка! Гибкое тело, изящное. И пышный хвост, конец которого белый; брюхо моё тоже белое, а лапки тёмные, фиолетовые. Щупаю свой носик, свои ушки, свои усики; получаю приятнейшие ощущения от каждого прикосновения. Мои части тела, сговорившись, отнимают у меня контроль над собственной оболочкой: падаю на спину и принимаюсь гладить лапами свою морду, кайфовать и тявкать; пока тело не насытится удовольствием, не могу продолжить путешествие! Дух шаловливых лапок желает пошалить! Хвост дёргается из стороны в сторону; Мирит, которая стала маленькой серой лисичкой, пытается зубами схватить его, а он ускользает и лупит её по носу, и сестрица недовольно рычит; но, мне кажется, удары хвоста доставляют ей радость, иначе бы она легко избегала их. А я-то как рада! Быть биологическим существом хуже, чем метафизическим, но и в органических телах есть свой шарм. Сородичи в виде иллюзорных мышиных носиков летают вокруг меня и обнюхивают мою звериную тушку со всех сторон; запаховые ощущения, получаемые носиками, чудики сами себе выдумывают, и для каждого духа я пахну по-своему. А на самом деле воняю как лисица! Хо-хо! Побыстрее бы моё безумие закончилось: имею право развлечься, однако надо души спасать, а у них тоже есть права.
      Всё! Приступ милоты и пушистости завершился, и Великий Род извлёк из него немало позитивной энергии и ярких впечатлений. Новая природная зона мне нравится: каждая вещь тут выглядит роскошно! Острова, парящие в бескрайней голубой мгле, в которую лучше не падать; мы с Мирит находимся на одном из них. Каждый остров целиком, сверху и снизу, покрыт буйной зелёной растительностью: деревья, кусты, травы, лианы, и всё это украшено яркими цветками и грибными наростами. Рельеф сложный: много холмов, гор, оврагов, скал, утёсов и прочих препятствий. Источников света нет, да и не надо: и так светло! Мирит бежит впереди, размахивая хвостом и фыркая, а я за ней: она весело колдует всякие смешные фантомы и обрушивает их на меня, однако они мне мало досаждают, потому что разум мой защищён чарами Зарка. Лапками лапаю всё, что попадётся на пути, и мурлыкаю! Многие растения сцеплены друг с другом; повсюду башни, ограды, домики, скульптуры и прочие сооружения, состоящие из сплетённых меж собой древесных стволов. Удивляюсь разнообразию и великолепию этих чудес! Заглядываю в домики, а там груды всевозможных игрушек и непонятных предметов: изучить бы всё это, но сперва надо выполнить мою миссию. Этой зоне повезло: признаков её упадка нигде не вижу. Между островами протянуты мосты, сплетённые из живых лиан; когда идёшь по мосту, он качается, скрипит, шелестит. Ходим с острова на остров; когда пересекаем любой мост, Мирит своими прыжками весело раскачивает его, надеясь, что я не удержусь и рухну в пропасть. Ух, какая заботливая сестра! Она хочет выгнать меня из мира, который считает своей собственностью, но от меня непросто избавиться! Эта зверюга понимает, сколь важна моя миссия, однако верит, что сама, без моей помощи, справится с ней; Мирит не перестаёт нагло заявлять, что я ей мешаю спасать души. Кто бы говорил!
      Хороша зона! Везде ощущаю таинственные метафизические феномены, вижу завораживающие магические эффекты; тот, кто создал эту местность, постарался её наполнить чудесами, чтобы любому духу было чем тут заняться. Можно играть, отдыхать, исследовать; есть отличные места для медитации, которые пригодились бы Зарку. Волшебные летающие острова часто бывают в мирах, принадлежащих нашей сестре Гезе; а чудотворица Розанзирон любит выращивать такие роскошные леса в своих вселенных. Весёлая Розанзирон имеет много титулов; она обожает свет, деревья и пушистых зверюшек! Умеет она получать и дарить счастье, хотя её методы многим кажутся странными; я тоже порой была озадачена её выходками. Гезе — дух истины и проницательности; эта чудотворица тоже любит иногда позабавиться, особенно когда Анда вынуждает её делать это, но чаще она пребывает в состоянии медитативного покоя. Грозная, величественная Гезе, могучая и мудрая; смертным она внушает страх и трепет. Я в Мёртвых Мирах неоднократно находила группы религиозных дурней, поклоняющихся ей как богине. Розанзирон и Гезе говорят, что не знают, принадлежит ли им Кавервимул, но не отрицают, что он может оказаться их забытым творением.       Мощнейший взрыв возле меня! Ударная волна сносит деревья и всё прочее; остров содрогается, но, к счастью, не разваливается и не падает в бездну. Облака бежевой пыли повсюду. Меня и мелкую сестру швырнуло в овраг; тела наши повреждены, но быстро регенерируют. Да, мы снова целенькие! Живём! Выбираемся из оврага и смотрим. Пыль оседает, и что видим? На месте взрыва стоит зелёный лис — большой, красивый и двухвостый! Его шатает, и он весь измазан чёрным пеплом, да шерсть кое-где пылает голубыми искрами и дымится. Лис не воображаемый, а вполне материальный: Мирит радостно прыгает на его спину, затем на голову, после чего принимается зубами дёргать его за уши. «Отдай ухи!» — требует Мирит. — «Хочу твои ухи! Люблю лисятину! Люблю Снорфа!»
      «А, помощь подоспела», — говорю. — «Приветствую, брат! Желаю обнять и приласкать тебя, и ты этого тоже хочешь, я уверена. Но погоди немного: протру глаза от пылищи, которую ты поднял своей телепортацией. А то не вижу ундециллионы твоих воплощений; лишь одно из них наблюдаю перед собой». Снорф громко чихает, и с него слетает весь пепел. «Не переживай, мягонькая!» — заявляет Снорф. — «В программе случился незначительный сбой: она переместила сюда одно моё воплощение, а остальные не выдержали сложности процесса и сгинули. Я, конечно, пошаманю над кодом, чтобы всё работало как надо, но понадобится некоторое время. А не получится — не страшно! Со мной не пропадёте, будет меня много или мало! Я и в одиночку немало пользы принесу! Теперь, когда я тут, вероятность успешного завершения миссии выросла в девять тысяч раз, так что вперёд! О, какая славная шкурка! Я хорошенький, да? А хвосты? Чудо из чудес!» Не сказать, что я рада. «Потрясающе», — говорю. — «Обещал армию Чудотворцев, так гони её сюда. Повтори телепортацию! Только на сей раз поменьше разрушений, понял?» Снорф не отвечает: он любуется своими хвостами, лижет их и обнюхивает, издавая довольное урчание, а Мирит скачет вокруг него и купается в испускаемых им лучах удовлетворения. Что сказать? Не было у Снорфа никакой программы: он интуитивно, бессознательно нащупал способ внедрить одно своё воплощение в Кавервимул, чем и воспользовался, и дополнительных Снорфов можно не ждать, поскольку подобные эксперименты удаются лишь единожды. Кто ж не знает, что Снорф такой врунишка? Все знают! Но я благодарна ему за то, что явился: отныне нас трое, и мы сила! Преодолеем любые невзгоды и спасём сородичей! Затискаем каждого, кто попытается нам помешать!
      Короче, идём. Выбрались с разорённого острова по единственному уцелевшему мосту; осматриваем лес на соседнем острове. Мирит сидит на спине Снорфа и глотает иллюзорные летающие вафельки, создаваемые им; вкус этого лакомства не ощущаю, потому что Мирит отказывается сообщить его мне, но он ей нравится. Сама жрать вафли не хочу, ведь они состоят из мысли Снорфа: из них сочится светящаяся кислотно-зелёная масса. Выглядит подозрительно и неприятно! Снорф опять пытается навязать мне плоды своего безумия: он обрушивает на меня ливень вафелек. Они тяжёлые, хоть и фантомные! Выбираюсь из груды вафель и невозмутимо иду дальше; Снорф делает вид, будто ничего не произошло. У него стойкая защита от магической щекотки, а жаль: хотела я миллионами воображаемыми лапок атаковать его. Однако есть у меня две пары настоящих лапок! Когда будет удачный момент, схвачу и затискаю Снорфа; душа моя не успокоится, пока не сделаю это.       Ходим с острова на остров; никого не встречаем, кроме внушаемых нам сородичами иллюзорных существ, одно смешнее другого. Род выдумывает новые формы веселья и навязывает их нам, чтобы мы не скучали. Разве мне скучно? Не могу нарадоваться своим лапкам, своей лисьей шкурке; кошечкой, правда, быть приятнее, но и так неплохо. Вокруг меня вихрь вафелек Снорфа: летают с бешеной скоростью и заслоняют мне обзор. «Почему не ешь вафельки, Мурланя?» — интересуется Снорф. — «Да, они не питательны, однако сколько в них позитива! Съешь хотя бы пару тысяч, и жизнь твоя навеки избавится от тоски и печали!» Гляжу на Мирит: она от вафель стала кислотно-зелёной, и ей это не по нраву. Она усердно выгрызает у себя мех, который мгновенно отрастает опять. «Не сказать, что Мирит стала счастливее от твоей жратвы», — отвечаю. Снорф говорит: «Ну, она пока не привыкла к замечательному зелёному цвету; но ты сама видела, с каким удовольствием Мирит ела эти штучки!» Моё финальное слово: «Сам их жуй, коли они так хороши. Ни разу не видела, чтобы ты ел порождения своей сумасшедшей кулинарии: любопытно, почему так?»
      Вафли резко останавливаются, затем собираются в фигуру гоблина в доспехах, вооружённого громадным двуручным мечом; гоблин преграждает мне путь, тычет мечом в мой носик. «Я вафельный рыцарь!» — произносит фигура замогильным голосом. — «Казню тебя, ежели не съешь меня!» Каков мой ответ? Мы с сородичами создаём сотню тысяч летающих иллюзорных челюстей, которые крошат рыцаря в один миг! Иду дальше. Так! Теперь всё, что вижу, стало кислотно-зелёным; духовным зрением обнаруживаю, что Снорф надел мне воображаемые зелёные очки. Лапами, настоящими и фантомными, пробую сбросить очки, да не выходит. «Тебе недостаёт зелёного взгляда на жизнь!» — смеётся Снорфи. Надо проучить его! Выпускаю пару горячих красных лучей из глаз: ещё одна моя иллюзия. Очки плавятся, и лучи врезаются в Снорфа: иллюзия не причиняет ущерба его физической оболочке, но лучи разрезают душу брата надвое! Половина души Снорфа теперь в передней части тела, а половина в задней. Презабавнейшее зрелище! Передняя часть хочет продолжить идти вперёд, а задняя пятится назад, и она сильнее: тащит за собой остальную тушку. Снорф зубами и лапами цепляется за травинки и корешки. «Мурлан, спаси меня!» — мычит он. — «Моя тыльная часть думает и решает за меня!» Отвечаю: «У тебя всегда так было. Но, раз просишь, опять применю лучики: приварю одну половинку твоей загадочной души к другой!» Снорф не в восторге от моей идеи, но возражений не принимаю: снова стреляю лучами в братца, и каков итог? Вышло не то, что я планировала: от лучей душа Снорфа распадается на сотню осколков, и все его части тела обретают самостоятельность. Одна лапа желает идти налево, другая направо, третья не хочет никуда топать, а четвёртая лезет в пасть, пытается вытянуть оттуда язык; один хвост лупит спину Снорфа, а второй согнулся зигзагом и дрожит. Снорф не может вернуть себе контроль над телом! «Вот, теперь тебя много, хотя тело одно», — замечаю. — «Или ещё нарезать? Должна же я получить обещанные ундециллионы Снорфов, пусть и таким способом».
      Мирит кусает мою заднюю левую лапу. «Не обижай Снорфи!» — возмущается Мирит. — «Нельзя мучить братика!» Вдруг зелёный цвет, которым её облик заразился от вафелек, целиком перетекает в моё тело: теперь я зелёная, а Мирит вновь серая. Радуется сестра, скачет и лает; затем принимается бегать вокруг меня, а я пытаюсь её укусить, чтобы вернуть ей этот неприятный окрас. Неуловимая зверюшка! Снорф беспомощно свалился в какую-то дыру, дёргается: подчинить себе тело так и не сумел. «Гляди, что ты наделала, ведьма», — ворчит он. — «Как выберусь отсюда? Летать не умею!» Не проблема! Сейчас исправим. Мы с Мирит хватаем лиса за хвосты, торчащие из дыры; вытаскиваем его наружу. От моего укуса шерсть Снорфа начинает светиться ядовито-зелёным сиянием, а моя шкурка вновь делается сиреневой! Мило! Прошу помощи у Великого Рода: сородичи присылают иллюзорный моток фиолетовой клейкой ленты, который падает на мою голову. Годится! С помощью белых летающих рук, тоже воображаемых, обматываю все частички души Снорфа лентой и склеиваю их воедино; и тело Снорфа для верности покрываю несколькими слоями ленты, так что получается из него смешная мумия. Снорф лежит, дрожит и ноет, мычит и сопит. «Скоро обломки твоей души срастутся, и будет всё как прежде», — сообщаю ему. — «Лежи и жди, а я пойду искать дальше. Ты, Мирит, охраняй любимого братика, чтобы его не расплющили носороги всякие». На прощание махнув хвостом пару раз, ухожу. Не осталась Мирит сторожить своего тюти-мути: она семенит за мной и голубыми лучами из глаз стреляет в меня. Каков эффект от лучей? Не знаю: я надёжно защищена от них магией Келды! Отражаю их обратно, но Мирит к ним неуязвима.       Мы с Мирит перебрались по хлипкому мосту на большой остров: тут повсюду гниющие руины деревянных сооружений, заросшие травой и грибами. Есть только одно целое сооружение: домик без окон, вход в который закрыт дверью, а она разбухла и не открывается. Мирит бьётся головой об дверь, пытаясь сломать её, да бесполезны её старания! Мысленно произношу заклинания, с помощью которых в разных мирах я взламывала то, что заперто: какая-нибудь из этих магий подействует и здесь. Да! Волшебство сработало! Взрывается дверь, разлетается на куски: оказывается, домик был доверху наполнен игрушками, и они волной обрушиваются на нас. Мирит тонет в игрушках, но быстро вылезает из-под них и радостно скачет. «Я всемогущая!» — заявляет. — «Любую дверь вынесу!» Разглядываю игрушки: чего здесь только нет! Зубами беру маленькую шляпу, украшенную чудесными звенящими бубенцами, и надеваю на голову Мирит. Получив подарок, лисичка радостно прыгает, но недолго: вскоре она, недовольно фыркнув, сбрасывает шляпу. Лапками напяливаю шляпку на себя, однако меня она тоже не впечатляет, хотя обожаю подобные штуковины; ещё от неё приступ боли случился в моей бедной башке. Роемся в игрушках, надеясь найти вещь, которая зарядит нас позитивной энергией, да не находим ничего. Понять, в чём дело, нетрудно! Мы вкладываем собственную благодать, унаследованную от Бога, в каждую вещь, создаваемую нами: именно наличие благодати делает наши творения увлекательными, приятными, красивыми, чудесными. Когда враги оскверняют или уничтожают плод нашей мысли, содержавшаяся в нём благодать не исчезает, а остаётся в памяти Рода, хоть и порой надолго забывается нами. Злые силы могут изготовить точную копию какого-нибудь творения Рода, но сходство будет лишь внешнее: без благодати такая копия мертва и скучна. Но данные игрушки являются результатами творчества Рода, это несомненно; либо тот, кто их сделал, отозвал свою благодать сознательно или непроизвольно, либо разложение мира подавило нашу способность извлекать счастье из них; может, и демоны тут замешаны. Зло, лишённое души, завидует нашему счастью и всеми способами стремится растоптать его.
      Грустные мысли овладевают нами. Серый туман, безблагодатный и оттого кажущийся нам уродливым, сгущается вокруг нас: жестокий, колючий, он высасывает метафизическое тепло из наших душ и усиливает нашу печаль. Он не природное явление, а воплощение наших негативных переживаний, непроизвольное порождение нашего могущества. Туман лишает нас сил, не позволяет нам видеть; пытаемся бороться, атакуя его при помощи воображаемого оружия различных форм, а сородичи окружают нас метафизическими щитами. Всё бесполезно: пелена не исчезает, и вызываемое ею подавление счастья прорывается в другие миры и разумы, угрожая комфорту всё большего количества душ. Сородичей едва слышно; силы зла, в том числе этот туман, не способны уничтожить телепатическую связь, существующую между всеми частицами Рода, однако могут мешать нам ею пользоваться, ядом, пустотой и ложью отвлекая нас от Истины. Что делать? Мирит, кажется, кое-что придумала: поглядим, чем она удивит.
      А вот чем! Мирит создаёт иллюзорных ёжиков, одного за другим: они разноцветные, выглядят максимально нелепо, с выпученными красными глазами и длинными кривыми иголками. Ёжики прыгают, танцуют на задних лапках, безумно стонут и хохочут, а ещё глотают и вдыхают туман, чтобы внутри своих тел преобразить его в зелёный дым, который, прикасаясь к нам, заставляет нас смеяться. Набрав тумана, ёжики визжат, хрипят, раздуваются и взрываются! Когда зверёк лопается, зелёный дым освобождается, а иглы летят во все стороны; когда иглы пронзают наши тела, нам становится ещё радостнее. Забавненько! Всё меньше и меньше тумана, а количество ёжиков растёт; чтобы ускорить процесс, заряжаю иллюзии Мирит своими мистическими энергиями, и сородичи делают то же самое. Эта чудотворица не обучена строить миры, зато умело колдует иллюзии, обладающие немалой силой; или, как заявляют некоторые, кто-то тайно помогает ей колдовать их.       Туман побеждён! Телепатическая связь восстановлена, и мы счастливы! Род бомбит меня и Мирит лучами и пузырьками блаженства. Продолжаем идти; Мирит позади скачет и ушками хлопает; а ёжики прыгают вокруг меня, ржут как кони, и периодически какой-нибудь из них взрывается, отчего тело моё утыкано иголками; и дым зелёный надоел мне. Создаю летающие иллюзорные бритвы, которыми пытаюсь побрить ёжиков; но зверюшки избавляются от бритв, расстреливая их своими иголками, а Мирит хрюкает от восторга. О, дальше ползти некуда: других мостов с этого острова нет. Разрушились они давным-давно: вон их остатки висят. Как перебраться на соседние острова? Можно попробовать взлететь, махая ушами как крыльями. Ха-ха! Не получается! Придётся топать назад: не прыгать же в голубую мглу. Может, иной путь отыщем.
      Вернулись к Снорфу! Вон он, целёхонький, бежит к нам. Освободился лисик от клейкой ленты, и шёрстка его более не сияет. «Готов вершить подвиги!» — провозглашает он и тут же проваливается под землю. Ох и не везёт бедному Снорфи! Подходим ближе; брат хвостами кверху лежит в яме, в луже какой-то жёлтой жижи. Не зона, а сплошная западня. Опять тянем симпатягу за хвосты. Да, вытащили лиса! Вот он, стоит перед нами: делает вид, будто ничего не произошло, мурлычет и пританцовывает. Мы с Мирит попробуем очистить с него жижу, в которой он весь измазан, а то не сможет он идти с нами, если эта неведомая науке масса на нём засохнет и затвердеет. Эй, что за дрянь? Жёлтая фигня внезапно стала липкой, и лапки наши приклеились к Снорфу! Странные у неё свойства! Ничего страшного, сейчас решим эту проблемку. Ух, только хуже сделали! Это посильнее моей иллюзорной ленты! Теперь я намертво приклеена к правому боку Снорфа, а Мирит к левому, и не можем освободиться, как ни стараемся. Мирит довольна: братик отныне никуда не убежит от неё! А мы со Снорфом не очень рады. Ситуация презабавная, и в лучших мирах она доставила бы нам много удовольствия, но здесь от неё лишь неудобство. Как сможем искать и спасать пропавшие души, будучи слеплены в комок мяса и меха? Кстати, вон одна душа: она в виде рыжей лисицы стоит вдалеке и таращится на нас. А теперь убегает! Схватить её! Некоторые лапы наши не скованы клеем, и мы способны бежать. Втроём преследуем лисицу; до чего смешно выглядим! Позже поищем способ избавиться от клея: сейчас надо лисоньку поймать и принудительно вылечить от Морока.       Наконец-то я смогла отправить несколько потоков мысли, отделив их от своего воплощения, в бездну вокруг мира: там они столкнулись с проявлениями Морока, которые похуже серого тумана. Значительно хуже! Обо всём, что обнаружил мой разум в той области, я сообщила комитету Избавителей: Собор поразмыслит над собранной мною информацией, а я не хочу о ней вспоминать. До сих пор не ясно, как сгусток мыслей, из которого я соткала себе воплощение в Кавервимуле, добрался сюда сквозь все препятствия, возводимые силами зла. Внимание моё было по разным причинам оторвано от данного сгустка, когда он нашёл эту вселенную, да и не вспомнить, чем он занимался до попадания в Кавервимул. Сложно держать под контролем все компоненты моего сверхразума, количество которых катастрофически велико. Теперь про лисичку: поймали ли мы её? Нетушки! Преследовали зверюгу с острова на остров, а догнать не могли, ибо тяжко передвигаться, когда мы склеены телами! По мосту лисица перебежала в другую зону, куда переместились и мы. Растений и летающих островов тут нет, а есть бескрайние чёрные равнины, состоящие из вулканической породы. Земля тёплая, покрыта пеплом; на горизонте вулканы, каждый из которых исторгает из себя клубы дыма; из трещин в земле тоже идёт дым. Видим поля бурой лавы: одни засохли, другие кипят и шумят. Жаркая зона! Небо затянуто тучами; искры летают; повсюду приятный запах серы. Освещение не нужно: здесь, как и в предыдущей зоне, всё видно и без света. Шапеш наслаждается; он воображаемым огненным львом, гигантским и поразительно милым, скачет вокруг нас; получаемые нами тепловые ощущения передаются Шапешу, а он их сообщает Роду, в том числе духам, не любящим тепло, но желающим полюбить. Может ли данная зона быть творением Шапеша? Он говорит, что эта земля похожа на его миры, но не помнит, создавал ли её когда-либо.
      По-прежнему бежим за лисицей! То есть ковыляем за ней, стараясь не наступать в лавовые лужи. Даже если они не сделают нам больно, мы должны избегать их: в наших игровых мирах прикосновение к лаве зачастую равнозначно гибели и проигрышу! Неизвестно, какие правила здесь установил хозяин Кавервимула; огненное озеро, где я купалась, безопасно, а можно ли сказать то же самое про эти лужи, не знаю. Ещё тут шаровые молнии медленно плывут над землёй: их тоже лучше не трогать.
      Внезапное преображение! Мир вспомнил, что наши облики не соответствуют природной зоне, где мы находимся, и превратил нас в чёрных огнедышащих пёсиков! Причём у меня, Мирит и Снорфа теперь общее тело, то есть мы срослись в одну чёрную собаку с тремя головами: правой головой управляю я, центральной владеет Мирит, а левая подчиняется Снорфу. Любопытненько! Мир расценил наши три склеенных тела как одно тело и объединил их! Случаются такие ошибки во многих вселенных. Клёвый цербер получился из нас! Огонь изрыгаем из ноздрей и пасти! И лапки есть, что максимально важно. Душа, преследуемая нами, тоже стала собакой, только одноглавой, и мы продолжаем бежать за ней. Мирит веселится, смешно тявкает и нас покусывает; недовольный Снорфи сопит и пыхтит; я наслаждаюсь бегом и движениями наших лап. Надолго ли мы застряли в таком виде? Снорф хочет оторваться от нас, да не может, ха-ха! От цербера не спастись, особенно когда ты одна из его голов. Мирит нашим общим хвостом, длинным и тонким, щекочет и лупит наши бока; Снорф требует прекратить это, а Мирит хихикает и зубами щёлкает. Братец своим пламенным дыханием, ярко-красным, поливает сестрицу, тщетно надеясь, что это её остановит, и все чувствуем то, что ощущает она: приятнейшее тепло! Мирит отвечает огненными атаками: изрыгает она голубое пламя, которое окутывает голову Снорфа и добавляет нам удовольствия. Я тоже огнём бью чудиков: моё пламя оранжевое и белое. Что-то мы перестарались! Наше тело нас не слушается; оно теперь на спине лежит и балдеет, поливая себя потоками огня из всех трёх пастей; ещё оно хвостом и лапами ласкает и щекочет свои носики. Ух! Ничего не поделать; потерпим, пока наши потоки мысли не успокоятся, затем продолжим охоту. Всех разыщем, всех поймаем, всех освободим!       Дальше было вот что. Получив дозу счастья, мы вернули себе контроль над телом, но ненадолго: Мирит применила некие хитрости и стала управлять телом единолично, даже всеми головами. «Я грандиозная собаченция!» — гордо провозгласила чудотворица и, весело размахивая хвостом и высунув все языки, поскакала искать «пёсиков». Мы со Снорфом разными методами пробовали изгнать захватчицу из наших долей тела; например, мы устроили мысленный вброс колоссального массива бесполезной и трудновоспринимаемой информации в разум Мирит, чтобы ослабить власть сестры над телом и восстановить наши утраченные права. Среди этой информации вдруг оказались зашифрованные данные, которые передала мне Каюрмэ через своего подселенца: едва они достигли разума Мирит, прогремел взрыв, и тело наше распалось на трёх чёрных собачек. Сила взрыва отшвырнула нас на сотню шагов друг от друга, но мы не погибли; я упала возле лавового потока, и меня обожгло, пусть я не касалась его, а сородичи быстро подавили боль. Будем знать, что лава теперь враждебна, хотя вряд ли так задумывалось хозяином мира. Снова у каждого из нас своё тело! Ошибка вселенной исправлена! Слышим, как ликует и хохочет Каюрмэ. «Взрывоопаснейшая собачатина!» — гремит она. — «Супер-зверская мощь! Любите меня, мохнатики: без моей помощи вы бы навеки остались присобачены к этой дьяволице Мирит! Решаю любые проблемы!»
      Идём дальше! Снорф весь в ожогах, его растрёпанная шерсть дымится, зато он счастлив: лучи счастья, исторгаемые его телом, поджигают всё вокруг, меня и Мирит в том числе, метафизическим зелёным пламенем, и я пылаю! Сладостные ощущения! Мирит пастишкой своей смешной хватает лучи, отрывает от них куски и съедает, и на лучах остаются следы её зубов; я тоже попыталась полакомиться лучами, но они проходят сквозь меня, и не удаётся зубами зацепиться за них. Мирит ведает тайны, недоступные нам! Ещё я хотела виртуальными лапками потискать Снорфа, однако у него непробиваемые защиты от такой магии. Куда делись потерянные души? Стадами ведь ходили! Может, Мирит испускает мысленные волны огромного радиуса действия, заставляющие их бежать и прятаться от неё? Всё-таки она самое надоедливое существо в Мироздании: даже дьяволы порой убивают себя, лишь бы спастись от её проделок. Впрочем, данное воплощение Мирит ведёт себя более-менее спокойно; бывают у неё воплощения столь несносные, что общения с ними не выдержит никто, кроме отца нашего и нескольких самых терпеливых Чудотворцев, среди которых Зарк. А есть немало духов, во многом похожих на Мирит! Порой мне кажется, что звание самого назойливого существа надлежит даровать нашему брату Акидэку. Он дух озорства, и его выдумки... а, не хочу о нём говорить. Убить его желаю триллионы раз! Нет, квинтиллионы раз!
      Вулканы, лава и пепел, и ничего больше. Никогошеньки! Кроме нас, разумеется. Мы троица собачек, а вокруг пляшут два миллиона иллюзорных сородичей в разных обликах! Безумно весёлая компашка! Шапеш, гигантский и очень тёплый жёлтый лев с пламенной гривой, скачет по воздуху возле нас, проникая сквозь землю и выпрыгивая из неё. Таинрикё в виде табуна крошечных толстых лошадок, ярко-голубых, бегает кругами на носу Снорфа, ржёт и гривами смешно трясёт. Розанзирон вырастила на моей голове лес иллюзорных фиолетовых деревьев, в котором она белкой бегает по ветвям и забавляется. Келда создаёт свои образы, выглядящие как мелкие и удивительные создания, названия у которых нет, и велит им водить хороводы вокруг Мирит, а она, дико балдея, ловит этих сине-сиреневых «фигнюков» в летающие магические клетки, состоящие из её мысли. Много Келд поймала Мирит! Каюрмэ хотела явиться в облике чёрной обезьяноподобной великанши с тысячей пастей по всему телу и парой тысяч рук; применив все наши таланты, мы не дали ей это сделать, иначе бы она всех нас замурыжила. Так что Каюрмэ среди нас нет; зато ощущаем, как она восторгается нашей мощью! Зарк сообщает, что Собор до сих пор не нашёл сведений о творце Кавервимула: да, глубины памяти нашего сверхразума воистину необъятны! Зарк светящейся белой ниткой просочился в мой мозг и что-то там делает: не буду спрашивать, чем он занят, поскольку ответы его зачастую туманны. Мудрости у Зарка побольше, нежели у меня!       Сто двадцать вулканов нашли мы, а душ, нуждающихся в нашей помощи — ни одной. Тут лужа тёплой золотой грязи, в которой Мирит радостно извозюкалась. Золотая пёся! Когда отправились мы дальше, грязь магически улетела обратно в лужу, и Мирит снова сделалась чистенькой! Не понравилось это собачушке, и она ещё несколько раз залезла в грязюку, а результат был тот же. Идём куда-то. Мирит следует позади и недовольно урчит: она не только огорчена тем, что не стала золотой, но ей также досаждают иллюзии Каюрмэ, атакующие её. Раскалённые чёрные утюги, которых тысяча восемьсот, летают над Мирит и стремятся добраться до её мягкой головушки, но им мешает мысленный щит, окружающий её. Иногда утюг прожигает защиту и обрушивается на Мирит, ездит по её башке, после чего взрывается. Горячие ощущения, вызываемые утюгами и взрывами, восхитительны, однако, как и почти вся магия Каюрмэ, сокрушительно влияют на стабильность рассудка! Мирит рычит и шипит: изгнать эти иллюзии из своего разума она не может, даже с помощью сородичей, и потому вынуждена терпеть форму удовольствия, к которой не привыкла. Каюрмэ рада: на сей раз она победила! Между этими двумя сёстрами идёт вечная война, смешная и беспощадная: обе пытаются навязать друг другу свои способы получения кайфа от жизни. Да все мы любим воевать! Цель каждого сражения между нами, как и всякой игры — доставить побольше разнообразнейшего блаженства всем участникам и наблюдателям конфликта; а кто выиграет войнушку, не так важно.
      А что Снорф? Он сотворил иллюзию: сделался невыносимо ярким! Тело его зелёное светится мощнее некуда, и я стараюсь не смотреть на него экстрасенсорным взором, чтобы разум мой не расплавился; глаза мои не видят этого сияния. «Каким роскошным я стал!» — заявляет Снорф. — «Дикие души издалека заметят мой свет и приползут поглазеть, полюбоваться: тогда их сцапаем! Выгодно!» Глупый брат решил воспользоваться методом Анды, но забыл немаловажную деталь. «Они не могут воспринимать иллюзорное», — отвечаю. — «А коли увидят, берегись: твой вид их разгневает, и они захотят разорвать тебя на куски! Придумал бы, как взять их в плен, а то ничего на ум не приходит. Себя величаешь духом великих идей: вот и покажи класс!» Снорфу сказать нечего: он лишь таинственно скрипит и пыхтит. Его свет меня раздражает: создаю вокруг себя мини-реальность, где нет этого дурацкого сияния. Неплохо! И самого Снорфа не наблюдаю! Он для меня перестал существовать. Так, а это что? Натолкнулась на некое существо: мягкое, пушистое, невидимое. Уж не Снорф ли? Он и есть! Иду в другую сторону. Опять незримый зверь на моём пути! Вроде бы тоже Снорф. «Проблемки со зрением, Мурлатина?» — спрашивает. — «Брата не замечаешь! Но это легко поправимо: наводню твой разум своими образами, и будут радовать они тебя каждый миг твоей вечной жизни!» Ух, наглый лис! Триллионами иллюзорных лапок атакую его, однако мысленная защита, которой он себя окутал, уничтожает их. Создаю воображаемое зеркало: им отражаю зелёное сияние, которое направляю обратно на Снорфа. Ого, братец искрится и дымится от избытка света! Сейчас расплавится! Нет, конечно: иллюзии для такого недостаточно сильны. Всё, Снорф больше не светится: передумал он меня и себя кошмарить. Ждём от него новых сумасшествий!       Кое-что мы обнаружили! Стена стеклянная, высоченная, прозрачная, и рядом ступеньки, по которым можно подняться на неё; а за стеной оранжевая глиняная пустошь, непохожая на вулканическую землю. Другая зона! Небо там тёмно-фиолетовое; многочисленные звёзды озаряют пустыню. Не перебраться ли нам в эту зону, коли среди лавовых полей не нашли никого? Да! Забираемся на стену; с другой стороны тоже ступеньки, и по ним спускаемся на глину. Ох, опять сюрприз! Нас превратили в розовых медуз, желеподобных беспозвоночных: лежим теперь, беспомощные и словно раздавленные. Облик морской, а воды нет: она вся давно высохла или утекла в другую зону. Смешно выглядим, особенно медузка Мирит: она крошечная, шарообразная. Зрение у нас мистическое, экстрасенсорное: его радиус невелик. Вроде можем шевелить щупальцами. Ага, можем! Перемещаемся, цепляясь щупальцами за земляные неровности; ползём вперёд с великим трудом, но ползём! Ничто не остановит нас! Какие бы препятствия нам ни создавал Кавервимул, мы их героически преодолеваем! Или нет: чувствую, Мирит и Снорф не испытывают счастья от новых обликов, хотят вернуться к вулканам и собачьим телам. Удивительно: я думала, Снорфи обожает столь глупые ситуации. Видать, зона растеряла значительную долю своей первоначальной благодати. «Зря время тратим!» — замечает Снорф. — «Не только одичавшие души, но даже демоны не пожелали бы тут мучиться!»
      Уползают от меня брат и сестра: направляются к стене и лестнице. Ладненько, сама справлюсь! Обыщу зону и посмотрю, есть забытые души тут или нет: если есть, то они наверняка застряли в какой-нибудь дыре и не могут выбраться, иначе бы покинули столь негостеприимную зону. Тащу своё полужидкое воплощение вперёд. Жидкости во мне всё меньше и меньше: тело высыхает! Здесь жарко, хоть и не ощущаю температуру. Не рассыпаться бы! Сородичи помочь ничем не могут; потоки мысли, из которых соткан мой облик, называют меня дурой и настаивают, что пора возвращаться. Согласна! Разворачиваюсь, ползу обратно. Напарники мои уже за стеной, вновь сделались чёрными собаками: телепатически знаю это. Снорф, издавая малоприятные визги, убегает от Мирит, желающей покусать его и заразить какой-то магией. Без моего мудрого руководства чудики занимаются фигнёй! Дистанционно творю яркие, разнообразные иллюзии, чтобы отвлечь Мирит от Снорфа, да не помогает.       Долго я ползала вдоль стены, разыскивая лестницу; Снорф и Мирит, когда поднялись по ней, не оставили за собой мысленного следа, поэтому я не знала, где её искать; и мой телепатический радар из-за создаваемых Мороком помех не смог определить, по какому пути идти. А зрение у медузы никакущее! Я высохла и стала похожа на жалкий комок слизи, но не погибла, ведь в этой зоне, как оказалось, смерть невозможна; зато передвигаться стало втрое сложнее. Иллюзорные сородичи в виде барабанов летали надо мной и серебряными молотками играли гимн, чтобы мне веселее было. Некоторым моим потокам мысли надоело чувствовать себя полумёртвой медузой, и они создали себе воображаемые кошачьи тела. Сиреневые кошечки с пышными белыми гривами радостно прыгали и порхали вокруг меня, мурлыкали, лапками гладили и тискали меня и друг друга, а ещё плавали в земле, будто в воде. Не смогли, к сожалению, потоки мысли полностью избавиться от ощущений медузьего тела, зато я получила дозу счастья. Около стены я увидела пять металлических лодок, давно рассыпавшихся от ржавчины, то есть в той зоне действительно было море. В итоге удалось добраться до лестницы, по которой я вернулась в лавовую местность. Мирит и Снорф тем временем нашли лужу кипящей ярко-жёлтой лавы; Снорф случайно упал в эту фигню, и она магически подбросила его выше вулканов, выше мрачных облаков; так оказался он в бирюзовом небе и стал птичкой! Мирит обрадовалась: она тоже залезла в лужу, улетела ввысь и получила птичий облик. А что я? Последовала за ними! Сила скачка была такова, что мои собачьи внутренности едва не вывалились наружу через пасть.
      Итак, мы в перьях! Снорф сделался большой хищной птицей: пёрышки у него, как обычно, зелёные, а глаза жёлтые и почему-то квадратные. Весь грозный, с мощными когтями и крючковатым клювом! Брата распирает от гордости и других форм счастья; он весело танцует и кружится в небе. Мирит тоже рада: она преследует Снорфа, желая вцепиться в его хвост, а догнать не может. Снорф быстр, а она лишь крошечная, смехотворная пичуга, похожая на жёлтый колобок с крыльями, и скорость её невелика. Мне тоже недостаёт быстроты; я красная птица, названия которой не ведаю, а размер моего тела больше, чем у Мирит, но Снорф крупнее меня вчетверо. Лапки мои хороши, но кошачьи лучше! Летим в бирюзовом космосе, наполненном светящимся воздухом; кругом разноцветные облака, шарообразные и кубические мини-планеты, а ещё некие гигантские стержни, цепи, верёвки, протянутые от одного края неба к другому. Осматриваем всё вокруг своими удивительно зоркими глазками; издалека видим даже мельчайшие детали на поверхностях планет, но потерянных душ пока не заметили; мистического зрения у нас тут нет. Перемещаемся, толкая себя вперёд взмахами крыльев и немного силой своей личности! Гравитация есть на планетах, а в небе её нет: если остановимся в космосе, то никуда не упадём. Гезе создала много миров, подобных этой зоне: по крайней мере этот сектор Кавервимула может оказаться творением Гезе. Кавервимул реально выглядит как смесь выдумок разных духов!
      Чем заняты Мирит и её «Пернюша»? Он опять увешал себя разнообразными талисманами, иллюзорными: они у него на лапах, на крыльях, на шее, на туловище и даже в кишечнике. Мирит, испуская лучи коварства и волны садизма, желает содрать талисманы со Снорфа, однако ей скорости не хватает: зелёный легко ускользает от жёлтой. Снорф замечает, что я гляжу на его побрякушки. «Быть умным, храбрым и сильным для успеха недостаточно!» — объясняет он. — «Ещё нужно везение, и моя правильно выбранная комбинация амулетов его обеспечит! А ты навеки останешься неудачницей: тебе не дам ни амулета, потому что не веришь в их силу, а без веры они не действуют!» Мой ответ: «Они бесполезны в любом случае. Отдай их Мирит: пусть позабавится». Снорф говорит: «У-у, непонятливая Мурлан. Быстро же ты забыла мои мудрые речи! Я тебе рассказывал, что мы, будучи творцами и хозяевами Мироздания, вольны решать, какие вещи истинны, а какие нет. Раз говорю, что амулеты работают, значит, они работают! Во что веруем, то и сбывается! Разве не замечательно?» Смеюсь и фыркаю: «Соглашусь! Всё, что скажу или подумаю о тебе, будет правдой. Так вот: ты не Чудотворец. Ты апельсин, притворяющийся Чудотворцем! Не пытайся скрывать или отрицать это: раз тебя назвали апельсином, то ты им являешься».
      Против такой железной логики не попрёшь! У Снорфа дым валит из ушей и молнии бьют из башки: пытается братец придумать возражение, а не может! Хе-хе! Мирит переполнена восторгом, искрится и светится. «Снорфи не чудик!» — радуется она. — «Он апельсин! Апельсин! Зелёненький и пернатенький! Люблю Пернюшу!» А я обожаю имена, которые она сочиняет! Мирит, сотворив воображаемый апельсин, большой и ароматный, надевает его на голову Снорфа; хохочет и свистит сестра, а брат всеми способами пробует развеять иллюзию, мешающую ему видеть. Веселушка и на меня хотела напялить такую же иллюзию, но моя мысленная защита этому помешала! Только теперь, кажется, у меня психологический сбой: ощущаю себя апельсином. И пахну как апельсин. Даже мыслю как апельсин! А-а! Велика мощь наших разумов: способны мы вообразить что угодно! Лучше не думать, а то опять чего-нибудь выдумаю.       Мы на крошечной планете: ничего интересного на её чёрной и гладкой поверхности. Было вот что: Снорф с апельсином на голове удрал от нас, а сейчас вернулся, без апельсина, но с добычей в когтистой лапе. Принёс брат птичку мелкую, с прозрачными перьями: она пищит, вырывается, клюётся. «Ну, сестрицы-мастерицы, что бы вы без меня делали?» — радуется Снорфи. — «А что бы я делал без амулетиков? Эта одичавшая душка страдала, застряв в колючках кустарника на одной из планет, но была спасена моей изумительно ловкой лапищей! Теперь, Мурлан-Курлан, примени свои навыки: вылечи пташку от беспамятства. Я бы сам справился, да Собор настаивает, что тебе надлежит заняться этим. Посмотрим, что можешь!»
      Могу я многое! Снорф не подвёл: принёс мне потерянную душу, хотя я сама бы поймала её, будь у меня облик побольше и побыстрее. Крепко держит Снорф птичку; цветастыми и нелепыми иллюзиями он отвлекает Мирит, чтобы не мешала мне; ну а я изучаю добычу всеми видами экстрасенсорного восприятия. Чувствую, птичка мучается, и её боль вызвана не только страхом перед нами. Душа эта жаждет освободиться от тела, от материальной тюрьмы, приносящей лишь горе и тоску; а тело, сотканное из испорченных злом мыслей Рода, не желает отпускать душу. Как упоминала я, убивать тело нет смысла: душа заперта в Кавервимуле и не покинет его, пока не осознает себя лишь гостем в этом мире, пока не поймёт, что она является частью сверхразума, который над всеми мирами возвышается и от них не зависит. Пытаюсь мысленно поговорить с ней: не получается. Попробую песнями разбудить её! Метод Анды и Мурлан!
      Исполняю песню дивную, очаровательную! Или не очень дивную: в этом образе мой голос далёк от идеала. Пою другую песню, мою любимую: она помогла миллиардам душ очнуться от Морока. Наслаждайся, птичка! Ой, лучше прекратить: я сама не рада крякающим и хрипящим звукам, которые издаю, и пташке от них только хуже. Попытка не удалась; применим иные решения! Когтем щекочу птичку, ласкаю, глажу: это должно её успокоить, после чего, быть может, она узнает меня, ощутив мои прикосновения. Метод Илвы и Мурлан! Нет, тоже не действует: птичка кусается, шипит. Испытаем метод, которым частенько пользуются Таинрикё и Акидэку! Ложусь на землю, начинаю валяться и дурачиться! Ногами дрыгаю, крыльями хлопаю, всячески кривляюсь; испускаю волны удовольствия, каких в Мироздании прежде не было. Мирит как рада! Она, забавно хрюкая, скачет ко мне, клюёт меня во все места, куда дотянется, затем прыгает назад и нападает снова; а мне приятно. Снорф давится от смеха, а ещё дымится и потеет, потому что тело его перегрелось от избытка счастья; квадратными глазами Снорфа Великий Род глядит на мои причуды и тоже балдеет. А пойманная птичка? Ей не до меня: продолжает она терзать лапу брата и кричать. «Довольно, Мурлаша!» — мямлит один из потоков мысли Снорфа. — «Твои потуги бесполезны. Мой танцевальный метод в тыщу раз эффективнее! Хоть раз послушайся моего совета: клянусь, не останешься разочарована!»
      Почему бы и нет? Встаю на обе лапки; прыгаю туда-сюда и продолжаю смешить всех своими нелепыми движениями и мысленными излучениями! Каждый миг добавляю к танцу что-то новое, изобретая на ходу. Это шоу веселее предыдущего! Не лопнул бы Снорфи от хохота! Таинрикё скачет вокруг нас, приняв образ иллюзорного автобуса, состоящего из мыльных пузырей, голубых и зелёных; она булькает, свистит и жужжит, а внутри неё призрачные страусы валяются, хихикают и друг друга лапами чешут. Мирит прыжками следует за автобусом и чихает на него потоками искр-смешинок, отчего страусам, да и всем нам, приятнее делается. Сородичи в виде тысяч фантомных шариков-лампочек вихрем вертятся вокруг нас и светом благодатным озаряют происходящее. Чудесненько! Жаль, пойманная душа не видит иллюзии и не может насладиться зрелищем: но она хотя бы заинтересовалась моим танцем! Смотрит, молчит и не дёргается. Если случится чудо, и она узреет незримое, то мир материальный начнёт терять власть над ней.       Смесь переживаний: радость и грусть одновременно. Успешен наш эксперимент: вспомнила птичка, кем является. Едва её душа пробудилась и обрела контроль над собственным телом, оно растворилось, и ни атома от него не осталось: потоки мысли, из которых оно было соткано, вместе с душой ушли из Кавервимула. Эта частица Рода вновь свободна, однако то, что я от неё узнала, вызвало у меня, а также у всего Рода, катастрофическую вспышку боли, для подавления которой Избавителям и Собирателям пришлось немало потрудиться. Сейчас ощущаем себя лучше; жаль, что воспоминания о всяком пережитом нами негативном опыте продолжат так или иначе терзать нас, пока не очистим Мироздание от зла. Не стану в подробностях описывать, какую печаль испытали мы только что; сообщу лучше хорошую новость. Эта птичка была моим воплощением: её душа — моя душа, осколок моего сверхразума. Запертая в Кавервимуле, она скучала без меня, хоть и не понимала причину своей тоски, ибо память души была подавлена Мороком, и силы зла повелевали телом птички. Что ж, я ожидала встретить здесь свои воплощения; быть может, среди забытых душ в этой вселенной есть и другие мои частички. Не удивлюсь, если выяснится, что Кавервимул является моим творением, и что все одичавшие воплощения, обитающие в нём, принадлежат мне; правду пока не знаем. Спасённая душа могла бы поведать нам, что тут происходило, но она мало что помнит; я отправила её к Зарку, в его чудесные миры, где много благотворного света и загадочной тьмы, где царят умиротворение и тишина. Зарк вылечит эту крупицу Рода, утешит её и вернёт ей память: тогда ещё один потерянный компонент моей души вновь заживёт полноценной жизнью, а мы поймём, по какой причине эти воплощения Чудотворцев оказались рабами материального мира.
      Есть и повод для радости: появилась надежда на то, что мы сумеем спасти всех сородичей, блуждающих в Кавервимуле. Снорф улетел искать их, а мы с Мирит пока побудем на чёрной планете. Мирит, дух игривости и веселья, своей позитивной энергией помогает нам справиться с печалью; для этого я устроила жёлтенькой небольшую развлекуху. Создаю маленькие иллюзорные галактики, состоящие из триллионов звёзд и планет; на планетах живут микроскопические существа, сказочно смешные. Разноцветные галактики зарождаются в моей голове; выбравшись из неё, они плывут к Мирит, вокруг которой принимаются медленно вращаться. Сестра восторженно разглядывает их, а затем глотает и съедает, получая наслаждение и передавая его нам! Надеется хитрая ассимилировать потоки мысли, из которых состоят эти галактики, сделать их частью себя. Не выйдет! Мои потоки мысли, когда Мирит пожирает их, возвращаются в состав моего разума: они желают быть со мной, а не с этой глупышкой. Она же верит в свой успех; всё-таки многие компоненты её личности раньше принадлежали другим чудикам, но были ею украдены. Я тоже присвоила немало потоков мысли Мирит! Такова природа Чудотворцев: все мы — сверхразум, Великий Род, поделённый на личности, между которыми нет чётких границ. Личности плавно перетекают одна в другую, и на их стыке образуются причудливые смеси потоков мыслей и их творений; а любая группа личностей тоже является своеобразной личностью. Сколько во мне сущностей, сама не ведаю! Лишь отцу известна наша численность. Богу, когда пожелал он дружбы, не пришлось выбирать, сколько друзей создать, много или лишь одного. Он реализовал оба варианта: Великий Род можно назвать и одной гигантской сущностью, и множеством меньших сущностей! Был и третий выбор, остаться без друзей и наслаждаться одиночеством, который тоже воплощён в жизнь: так говорят те, кто считает, что мы являемся суб-личностями Бога и никогда не прекращали ими быть. То есть Род существует и одновременно не существует! Истина всегда одна, но она многовариантна!       Глазами Снорфа вижу, чем он занят: летает в космосе, над планетами, возле прочих объектов, а забытых душ нигде нет. Исследую планеты, расположенные рядом с чёрной планетой, и Мирит со мной! О планетах сказать нечего: скучные пустыни, которые когда-то были полны всяких чудес, и это мы чётко ощущаем, а нынче магии не осталось. Мирит меня изводит всевозможными способами. Например, она вдруг стала клевать меня и выдёргивать мои перья. «Отдай бубуню!» — требовала она. — «Хочу бубуню!» Я бы отдала, будь мне известно, что такое «бубуня»! Выдумки этой чудотворицы развеселят любого! Долго терзала меня сестрица, а я делала разные смешные иллюзии и совала ей, но они её не интересовали; в какой-то момент она клювом вытащила нечто иллюзорное из моей ноздри, а что именно, не удалось рассмотреть. «Бубуня!» — радостно провозгласила Мирит и улетела со своей находкой, а вскоре вернулась без неё и принялась забавляться, стрелять в меня взрывающимися иллюзиями, похожими на голубые кошачьи головы, и едва слышно хихикать. Про «бубуню» сестра более не вспоминает. Фантазия наша не иссякнет никогда!
      Снорф тоже страдает фигнёй: он пытается летать задом наперёд, и я это ощущаю. «Преследую птичек!» — сообщает Снорф. — «Нашёл двух в космосе, и они шустрые! Не удаётся клювом и когтями поймать их, поэтому собираюсь задействовать хвост! Птички не ожидают, что я буду хвостом ловить их: нечего им противопоставить такой атаке. Вот почему мой удивительный способ охоты гарантированно сработает! Разве я не изобретателен?» Отвечаю: «Талисманы ожидаемо не помогли, и ты ударился в ещё больший бред. Возражать не стану: ты птица, а не обезьяна, но чудеса в Мироздании не редкость. Если хвостом пернатым схватишь кого-нибудь, не забудь показать это нам: очень жаждем поглазеть на такое зрелище!»
      Нам везёт! Выдумка Снорфа не дала результата; тогда брат вновь попробовал когтями поймать быстрых птичек, и в конце концов он смог схватить сразу две души. Следуя к посылаемому мной телепатическому сигналу, он прилетел к нам; от талисманов зелёненький избавился, но их бесполезность не признал. Сейчас втроём сидим на ледяной поверхности кольца, окружающего некую розовую планету; Снорф лежит на спине, и в каждой лапе у него по птичке; одичавшие души пытаются вырваться, но не могут. Повторяем эксперимент с танцами и дуракавалянием! Хочу верить, он поможет нам освободить и эти души.       Да, мы их освободили! Это тоже мои воплощения: теперь они поживут в обители Зарка до полного исцеления, а также до возвращения памяти, ибо помнят лишь немногое. Все души, найденные здесь, будем отправлять к Зарку! Сколько ещё частиц моей личности обречены скитаться в Кавервимуле? А сам Кавервимул: не моё ли он творение? Если так, то я власти над ним не имею. Собиратели перенаправили вспышку печали, переданную нам спасёнными воплощениями, в потайные миры Собора, где Искоренители постараются расщепить её. Чем заняты Мирит, Снорф и я? Мы обыскали бирюзовый космос; не найдя больше душ, решили отправиться в другие зоны этого мира. Нам повезло обнаружить дыру в космосе — вход в соседнюю зону: туда мы и проникли. Теперь гуляем в непроглядном мраке! Ничего не видать; мистического зрения нам опять не выдали, как и ночного или теплового; нет эхолокации или её аналогов. Кто мы? Какие-то ящерицы шестилапые со скользкими телами и длинными толстыми хвостами; выделяем слизь, а пахнем не очень приятно. У нас когтистые лапы, шершавые: получше копыт, но похуже кошачьих лапок. Летать не можем, зато способны кое-какую магию использовать; наколдовали мы маленький шар света, плывущий по воздуху над нашими головами. Бестолковое чудо: шар сияет, но ничего вокруг себя не освещает. Правилами мира запрещён свет в данной зоне? Идём куда-то; Мирит довольна, ведь она обожает прятаться во тьме! Коварная Мирит выпускает в меня и в Снорфа различные магические волны, заставляющие нас испытывать эмоции позитивные, но нежелательные; мы со Снорфом не видим, куда стрелять ответными волнами, и не ощущаем, где Мирит, так что мелкая вредина наслаждается безнаказанностью. В благодарность за поимку трёх моих мини-душ Снорф получил от меня катастрофически убойную дозу счастья, которую едва выдержал: он был рад подарку, но попросил больше так не делать. Зону изучаем, ощупывая всё, на что натолкнёмся: тут, похоже, мёртвый лес, холодный и сырой. Дрожим и чихаем; постоянно натыкаемся на препятствия; ищем забытые души. Чувствуем себя как в мирах нашего брата Даруда: он дух мрачных тайн. Кое-где из земли торчат кривые каменные когти: получаем болезненный удар током, когда прикасаемся к ним. Каково их назначение? Ещё одна загадка! То ли дьявольские порождения, то ли прежде безобидные объекты, ставшие враждебными из-за деградации структуры мира.
      Ползём, ползём. Ползём! Снорф опять уверовал в талисманы: они летают вокруг него и едва слышно гудят. Темнота не мешает нам видеть иллюзии! Чудик периодически лапами, носом и концом хвоста трёт их, словно надеясь выдавить себе больше удачи. Ещё брат из собственных мыслей изготовил телепатический Соборный Маяк, который теперь висит над его головой, а выглядит как кристальное яйцо, прозрачное и красивое, и оно вокруг своей оси вращается. Маяки, инструмент комитета Собирателей, нужны, чтобы приманивать добрые души в Мёртвых Мирах; для каждой вселенной разрабатывается особая модель Маяка, не противоречащая её свойствам. На что надеется Снорфи? Его модель не будет работать без огромных количеств мистической энергии, которыми мы в Кавервимуле не обладаем. Мысленные волны, испускаемые яйцом, годятся только для подпитки смехом. Снорфу ведомы мои сомнения. «Маяк заряжаю магией амулетов!» — заявляет он. — «Умно, да? Неожиданные решения — зачастую единственно верные!»
      От скуки мои суб-личности затеяли драку между собой: они друг друга бьют телепатическими волнами, дарующими разные формы удовольствия. Сначала битва была в голове, и башка моя бедная тряслась. Победили сторонники правого уха, а те, кто выступал за левое ухо, были вынуждены им подчиниться! Что они не поделили? Ничего! Побалдеть захотелось! Драка переместилась в хвост, который теперь дёргается из стороны в сторону; игривая Мирит пытается его укусить, а он от неё ускользает. Тяжко быть сверхразумом! Каждая частица моей души жаждет счастья; частиц этих много, и всем должна я угодить. Половину радости, получаемой мною в ходе битвы, передаю своим спасённым воплощениям. Ещё четверть достаётся Келде, который закачивает эту радость в свои хранилища: когда-нибудь она пригодится Чудотворцам.       Мы ощутили тепло, исходящее от неизвестного объекта, громадного и твёрдого; он лежит, разбитый, среди скал, и от него исходит едва заметный свет, тёмно-серый. Объект вроде изначально был шарообразным; я обожглась, дотронувшись хвостом до осколка. Думаю, это солнце, упавшее с неба; лишившись светила, зона погрузилась во мрак и холод. Солнце погибло, и только хозяин мира может его оживить. Оставив это печальное место позади, идём дальше. Чуем приятный запах! Направляемся туда, откуда он расползается. Нашли! Здесь тёплый и очень яркий участок, непонятно чем освещаемый; растут голубые и фиолетовые цветы, форма каждого из которых уникальна. Великолепные, ароматные цветочки! Заходим на поляну, нюхаем растения, кайфуем. А что это со мной происходит? Тело моё быстро меняется. Превращаюсь в растение! Не надо мне такого облика! Убегаю с поляны, возвращаюсь в темноту, и преображение отменяется: снова делаюсь ящерицей. Едва я корни не пустила! Мирит тоже спаслась и не стала растением, а Снорфу не повезло: он теперь милый зелёный цветочек с тысячей лепестков и тонкими листьями, похожими на пружинки. Дёргается брат, а передвигаться не может: корни его крепко в землю вцепились. Нельзя подходить к цветкам, иначе станешь одним из них. «Ух, славно быть представителем местной флоры!» — потешается Снорф. — «Наконец-то могу утолить свой голод: насыщаюсь питательными веществами из почвы. Только они какие-то мерзкие. Да тут земля пропитана ядом! Сёстры, спасайте меня, а то загнусь».
      Да, надо помочь товарищу: ощущаем, как ему неприятно. Забегаю на поляну, хватаю Снорфа зубами, вырываю его с корнями; бегу обратно, пока сама не застряла. Дело сделано! Вне заколдованной поляны брат вновь обретает форму ящерицы; мелкая Мирит тут же залезает на его голову, начинает прыгать от радости и свистеть. Снорф какой-то магией выдавливает из себя яд, который каплями сочится из его кожи; куском древесной коры удаляю отраву, а сородичи лучами позитивной энергии подавляют боль, испытываемую Снорфом. Так, одну проблемку решили, но это ещё не всё! Цветы на поляне, как нам кажется, являются одичавшими душами, которые пришли насладиться светом и ароматом, но попали в ловушку. Род своих не бросает! Снова бегу к растениям, утаскиваю одно из них с поляны, кладу его на землю. Оно преображается! Растение медленно превращается в животное, в небольшую ящерицу: свет с поляны позволяет нам это видеть. Ящерка оживает; лапами и хвостом хватаю её, чтобы не сбежала, а она кусает и царапает меня, шипит и визжит. Хочет вновь цветочком стать? Нет, жаждет, чтобы её в покое оставили. Вот почему эту душу надлежит поскорее доставить в миры Зарка: там она обретёт блаженство, которого не дал ей проклятый Кавервимул. Все желания души исполнятся, когда воссоединится она с Родом! Мурлыканьем пытаюсь обездвижить ящерицу, пока Снорф иллюзиями отвлекает назойливую Мирит. Вроде получается! Да, ящерка заснула. Теперь попробую мысленно связаться с ней: покажу ей, что находится за пределами ада. Даже кратковременного взгляда на лучшие миры порой достаточно для освобождения души от оков Морока.       Все души, найденные нами на сияющей поляне, освобождены: я смогла поговорить с ними, сообщила им правду, которую материальный мир пытался скрыть от них, и они покинули Кавервимул, рассыпавшись на золотые и серебряные искры, вскоре погасшие. Души теперь у Зарка: жаль, что эти спасённые тоже пока страдают от негативных воспоминаний и потери памяти, но наш Род непременно исцелит каждую свою частицу. Удивительно, то, что все цветочки на поляне оказались моими воплощениями! Складывается впечатление, что Кавервимул населён исключительно осколками моей души: так это или нет, предстоит выяснить, но мне начинает казаться, что не случайно я здесь очутилась. Быть может, души подсознательно посылали в Мироздание телепатический сигнал, просьбу о помощи, и этот сигнал привёл меня сюда. Впрочем, случайности тоже происходят, да и источники чудес разные бывают. Снова нам грустно, но не стану говорить об этом. Ползём дальше. На светящейся поляне могут в будущем появиться новые растения, и мы когда-нибудь вернёмся, чтобы их спасти: буду рада, если эта дьявольская ловушка упростит нашу задачу.
      Маленькое достижение! Я сумела при помощи ясновидения расшифровать прошлое этой зоны, сохранённое в её атомах. Картина неполная, туманная, и всё же кое-что удалось узнать. Было тут роскошнее; сияло солнце тёплое, замечательное, менявшее свой цвет; рос пышный лес, дающий многие удовольствия. Каменных когтей вроде бы не было. Повсюду находились дивные цветочные поляны. У каждого, кто на поляну заходил, случались разные забавные эффекты: вырастали дополнительные конечности, причёска безнадёжно портилась, ну и другие смешные вещи происходили. В лесу летали всякие необычные фиговины, лучами блаженства озарявшие всё вокруг. Миллионы форм счастья дарила эта зона посетителям, в том числе такие радости, которые ни одна злая сила в Мироздании не способна воспроизвести. Из полученных мною видений не удалось узнать, мой это мир или не мой, и кто его создал; непонятно также, почему в предыдущих зонах я не смогла ясновидением узреть прошлое данной вселенной, хотя неоднократно пыталась; по какой причине будущее Кавервимула сокрыто от меня, тоже трудно сказать. Зато известна нам теперь вот какая истина: Кавервимул не является порождением демонов. Он наше творение, которое без нас болеет и рассыпается.
      Что за зверюшка? Услышали мы жалобное тявканье; следуя туда, откуда доносился звук, нашли во мраке маленькое пушистое существо. Вроде собачка: лапами ощупали мы её. Разумеется, это ещё одно потерянное воплощение Рода: почему оно приняло форму собачки, а не ящерицы, неизвестно. Нас она не замечает: сидит на месте, скулит и тявкает. Больно и страшно ей; эмоции эти передаются нам, и мы страдаем; Мирит особенно огорчена. Снова задействуем ресурсы Рода, чтобы подавить печаль. Своим длинным телом обнимаю собачку; заботливыми поглаживаниями и мурлыканьем пытаюсь её успокоить и утешить; дарую ей своё тепло, которого у меня немного, а Снорф и Мирит, держа меня за хвост, перекачивают мне тепло собственных тел, которое отдаю собачке. Поглаживания и объятия — метод нашего брата Илвы, духа нежных лапок, и мой тоже; передачу своего тепла одичавшим душам, чтобы пробудить их, применяют Инкаритэ, дух ласкового огня, и Шапеш, дух приятного тепла. Разные у Избавителей способы помочь сородичам, попавшим в беду! Ди-Най неплохо бы смотрелась в роли Избавителя: методы этой чудотворицы такие же, как у Илвы и у меня, но чувство меры ей неведомо, так что лучше не подпускать Ди-Най к делам нашего комитета. О, собачка перестала лаять, засыпает: моё мурлыканье на неё действует? Да, она погружена в сон; попробую установить с ней мысленную связь. Может, узнаем, что зверюшку расстроило; хотя пребывание в Мёртвом Мире, безжалостном и скучном, да ещё в холодной и пустой тьме, иначе как огорчением не назовёшь. Чувствую, что и собачка наделена моей душой: снова нашла я тут забытую частицу собственной сверхличности! Умению беречь единство своей сущности мне следует поучиться у Зарка.       Собачка спасена. Душа её в гостях у Зарка. Снова радость наша омрачена печалью! Несколько потоков мысли, из которых моё тело состоит, из-за стресса покинули Кавервимул и вернулись в Блаженную Обитель. Ощущать страдания сородичей — значительно более тяжкое испытание, чем всякие физические препятствия. В других Мёртвых Мирах я была более устойчива психологически, и там проще было заниматься спасением душ; но здесь, в Кавервимуле, силы воли мне даровано меньше. Лишь бы выстоять до успешного завершения миссии! Но никто не станет винить меня, если сдамся: Первый Закон Мироздания защищает все души, и меня тоже. Будучи созданиями добрыми и чувствительными, не способны мы полностью уберечь себя от негативных переживаний. У каждого из Чудотворцев более широкий спектр эмоций, чем у всех смертных существ, вместе взятых, и ощущаем мы всё гораздо более ярко, мощно, подробно. Не можем оставаться равнодушными, когда сородич испытывает несчастье, даже такое, которое смертным покажется мелкой ерундой. Нет горя в Блаженной Обители: так же должно быть и в прочих областях Мироздания.
      Мы тщательно обыскали мрак; составили даже мысленную карту тёмной зоны на основе данных, полученных тактильным путём. Больше никого не встретили. Нашли дыру в земле, исторгающую мощнейшее белое сияние: я решила, что это вход в другую зону, а Снорф засомневался. Братец встал у дыры, принялся задумчиво её разглядывать. Мирит с разбега врезалась в него сзади: он упал в дыру и исчез, а Мирит, издав клич радости, прыгнула за ним. Наверняка эта хохотушка часто бывала в тёмной зоне и разведала все её особенности! Я тоже в дыру бросилась, и где мы оказались? Новая зона залита ярчайшим белым светом, а больше тут ничего не наблюдаем; без глаз видим всё вблизи себя. Из тьмы в свет попали! Под нами ровная поверхность, твёрдая и похожая на прозрачнейшее стекло. Мы теперь геометрические фигуры из гладкой белой пластмассы: я стала пирамидой, Снорф сделался кубом, а Мирит получила облик маленького шарика! Как счастлива Мирит! Катается она туда-сюда и в нас врезается, а мы со Снорфом лежим и пытаемся понять, как перемещаться. Надо научиться управлять этими необычными телами, иначе застрянем тут навеки.
      Продолжаем наше путешествие! Я открыла способ передвижения: нужно мысленно выбрать направление, и тело само движется туда, хоть и крайне медленно. Теперь ползу куда-то, и Снорф за мной, а Мирит нас подталкивает сзади, чтобы ускорить. Ищем забытых чудиков. По пути мы заметили тёмную дыру в полу: это выход из зоны, и мы его пометили мысленным маркером, который, впрочем, наверняка быстро испарится. Сородичи в виде иллюзорных пчёл летают и жужжат над нами, втыкают в меня и Снорфа какие-то жёлтые семена. Из семян моментально вырастают воображаемые деревца, золотые, со звенящими цветками-колокольчиками. Корни деревьев даруют счастье нашим телам, заставляют меня мурлыкать, а Снорфа пыхтеть и стонать. А своенравная Мирит радостно укатывается от пчёл и их зёрен! Они, будучи иллюзиями, способны догнать её мгновенно, но не делают этого, желая дать ей насладиться погоней. Или колдовство Мирит не позволяет им настигнуть её? Рядом бегает чудище, которое является гибридом Снорфа, Мирит и меня! Выглядит оно как пузатый огр на двух толстых ножках, состоящий из белых шариков, пирамид и кубиков. Наши потоки мысли вступили в тайный сговор и образовали такое фантомное существо, чтобы побалдеть! У наших подсознаний свои причуды. Существо мурлыкает как я, пыхтит и сопит как Снорфи, скачет и хохочет как Мирит. Оно жутко нелепое! Носится вокруг нас; дубинами, удерживаемыми в обоих руках, лупит само себя по башке; иногда спотыкается, падает, рассыпается на куски и собирается вновь.
      Ещё я смогла разглядеть атомы, из которых состоит материя в этой зоне. Или, быть может, весь Кавервимул из таких частиц сделан? Они похожи на смешных дрожащих черепашек! Снова черепашки! Они трясутся, надуваются и сдуваются. Телепатически побеседовать с ними не выходит: неразговорчивы они, как и все объекты данного мира. Сородичам показываю их; Мирит визжит от радости, рассматривая их. Атомы сотканы из потоков мысли, увидеть которые не получается: то ли правила мира не позволяют этого, то ли Морок создаёт помехи моему мистическому зрению. Движения черепашек согревают нас, делают нам приятно. Инкаритэ, наблюдая за ними, определила, через какой срок случится распад мира: времени у нас предостаточно, однако если будем долго ковыряться, Кавервимул рухнет, и неизвестно, что тогда станет с пленёнными им душами. Мы духи вечные, поэтому часто недооцениваем время, его скоротечность. Многие важные задания в иных мирах мы провалили, поскольку думали, что триллиона эпох нам хватит с лихвой.
      Что за грохот? В нас стреляют! Слышим в этой зоне мы на гораздо большем расстоянии, чем видим. Думаю, неподалёку размещены некие скорострельные пушки, которые автоматически ведут огонь по чудикам, подобравшимся близко. Стреляют пушки частицами особого чёрного света: я такой во многих вселенных наблюдала. Должен он, достигая наших тел, причинять нам дикое удовольствие; но частицы, выпускаемые этими пушками, не дают нам никаких ощущений, ни положительных, ни негативных, потому что благодатью не наделены. Больше об этой местности сообщить нечего. Эй, пушки убили нашего огра! Попав под обстрел, он рассыпался на фигуры, которые теперь весело прыгают вокруг нас и взрываются. Забавненько!       Явились ундециллионы воплощений Снорфа! Теперь заживём! Шучу, конечно: братиша давненько забыл про своё обещание. Есть и хорошая новость: мы обнаружили множество потерянных душ в сияющей зоне! Лежали все они неподвижно, будто спали. Нашли мы их, следуя туда, откуда доносился грохот: пушки в них тоже стреляли. А вот плохая новость: мы никакими способами не сумели даровать им освобождение от Морока, да и способов у нас было немного. Пришлось долго и нудно толкать эти пирамиды, кубы и шарики к чёрной дыре! Бросив их всех в дыру, мы свалились туда же и оказались в другой зоне, сменив облики.
      Ух ты, сообщение максимальной важности! От Зарка! Говорит он вот что. О, я так и думала. Я знала! Кавервимул действительно является плодом моей мысли, игрушкой моего разума. Я — владычица этого презренного мира! Хо-хо-хо! Зарку стало это известно из прочитанных им обрывков воспоминаний моего воплощения — того, которое было собачкой, страдающей от одиночества во тьме. Много у меня загадочных сторон личности: одна такая когда-то вылепила Кавервимул из понравившихся ей образов, придуманных сородичами, и скрыла его от всех, и названия ему не дала. Её воплощения веселились и шалили здесь, но, когда мир надоел ей, она его уничтожила. То есть ей казалось, что он стёрт бесследно, однако мир уцелел! И некоторые частицы моей души остались тут и одичали, утратили связь с Великим Родом. Моя суб-личность об этом не догадывалась: избавившись от Кавервимула, она забыла, что он существовал. Чтобы выяснить, почему такое случилось, Зарку предстоит выудить из моего разума больше воспоминаний и расшифровать их. Должна я не только найти и спасти все души, обитающие в Кавервимуле, но и восстановить здесь свою власть! Есть триллионы способов сделать это, и надо перепробовать их все: некоторые, я надеялась, мне помогут, а они оказались бесполезны. Поспешим, пока мир не сгнил окончательно! Тайну его происхождения Зарк с моего позволения открыл всему Роду. Снорф теперь нервничает: боится он моих щекотливых миров, хотя часто посещает их, когда его желание побезумствовать становится сильнее страха. А Мирит, услышав сообщение Зарка, гордо заявила: «Мурлан — врунишка! Мир ей не отдам! Он мой! Я — его властелиниха!»
      Что происходит в Кавервимуле? Тут у меня повод для радости. Я наконец-то киса! В новой зоне меня сделали белым леопардом, одновременно грозным и милашечным, так что теперь у меня есть лапистые лапки, большие и шаловливые! Две пары лапок мясных, то есть не иллюзорных! Могу выпускать когти, могу их обратно прятать; а могу не прятать их, а чесать ими Снорфа, или саму себя, или воображаемых чудиков, да что угодно! А если когти убрать, лапками можно щекотать, тискать, гладить всё вокруг. Ещё у меня клыки, шёрстка, ушки и прочие кошачьи прелести, и это замечательно, однако лапки мне нравятся больше всего! Снорф тоже леопард, оранжевый: идёт он позади меня, готовый мгновенно броситься в бегство, если вдруг нападу на него. Да, душа моя коварная жаждет схватить и затискать брата! Иллюзорными талисманами увешано его тело. Мирит стала не кошечкой, а мелкой светло-серой обезьяной или лемуром; уши у Мирит огромные и она хлопает ими как крыльями, безуспешно пытаясь взлететь. Чувствую, в этих обликах наши кости состоят из твёрдого и прочного света, но не увидеть, каков его цвет: чтобы узнать это, можно содрать шкуру и мясо со Снорфа, однако не буду таким заниматься, а то котик обидится. Нельзя огорчать сородичей!
      Густые зелёные джунгли вокруг нас: повсюду листья, ветки, лианы, гигантские цветки. Деревья высоченные, роскошные. Земля устлана разлагающимися стволами упавших деревьев: прыгая по ним, идём по лесу. Жарко и влажно; с неба льётся жёлтый свет, источник которого неизвестен; здесь, под деревьями, света мало, но наши глазки видят неплохо в полутьме. Недавно был дождь: листья украшены капельками влаги. Кое-где пруды, ручьи с мутной розовой водицей; в ней плавает растительный мусор; издалека доносится шум водопадов. Животных в лесу не видим, не слышим. Некоторые листья, ветки, камни, деревья и другие вещи полупрозрачны, нематериальны: Мирит не может их лизать и грызть, хотя очень хочет. Нужно проявлять бдительность, а то пойдёшь по бревну-мосту и провалишься сквозь него, сломав себе кости! Внимательно смотрим, что реально, а что нет. Типичный признак распада мира: объекты становятся призрачными и со временем исчезают. Смогу ли починить тут всё? Иллюзорные сородичи по-прежнему с нами: они воплотились в виде мелких разноцветных колибри! Порхают над нашими головушками, смешно жужжат, свистят и радуются. Каждый колибри является гибридом нескольких чудиков: есть, например, игривая голубая птичка — смесь потоков мысли Мирит, Тави и Таинрикё, излучающая особую форму удовольствия. Много забавных гибридов, а самый удивительный — бело-жёлто-зелёная смесь Зарка и Мирит! Разве такое бывает? Ой, недолго сей гибрид просуществовал: лопается он, потому что характеры этих двух духов резко противоположны. Зарк теперь в образе очаровательного белого колибри летает отдельно, не в составе гибрида; голубые птички, творения Мирит, таранят Зарка, безуспешно пытаясь вновь ассимилировать его. Эй, там, на дереве, ещё одна обезьяна, чёрная: это потерянная душа! Лазать по деревьям умеем: попробуем схватить зверюгу! А вон другая мартышка, тёмно-бурая! А слева ещё две! Славной охоты нам! За дело!       За обезьянами бегали мы по веткам, по стволам деревьев, сквозь листву и валежник; много царапин и ушибов досталось нам. Перепробовав разные способы охоты, мы нашли единственно верный. Загоняем обезьяну на отдельно стоящее дерево, с которого нельзя перепрыгнуть на соседние деревья; Мирит лезет вверх и своими невыносимыми шалостями вынуждает её спуститься, где мы со Снорфом хватаем добычу! Семнадцать забытых душ поймали мы, и все они обезьяны: леопардов среди них, к счастью, не оказалось, а то не ведаю, как бы мы ловили больших зубасто-когтистых кисок. Освобождала эти души я, используя магическое мурлыканье: оно погружало обезьянок в сон, в котором они начинали слышать и понимать простейшие мысленные передачи. Процесс небыстрый: мы потратили тысячу пятьсот пятьдесят три дня на ловлю и спасение этих зверьков. В этой зоне есть смена дня и ночи: небо ночью тёмно-синее. Все семнадцать отправлены к Зарку: они, конечно же, оказались моими воплощениями, утратившими память.
      Дальше что? В джунглях не нашли мы больше покинутых душ, хотя извели ещё четыре тысячи дней на поиск. Мирит меня замучила своим мозговыносящим хихиканьем! А Снорф нас обоих терзал так называемыми «способами поднятия эффективности», от которых мы едва не растаяли подобно мороженому. Я наводнила кишки Снорфа иллюзорными пушистыми червями: мне удалось обойти его защиту, поскольку некоторые принадлежащие ему потоки мысли вступили со мной в тайный сговор! Они со мной связались и предложили помощь, сказав, что желают наказать Снорфа за какое-то преступление; не было резона верить им, и всё же я согласилась, ибо очень хотелось позабавиться и Снорфу радость доставить. Получилось: братец хохотал и мурлыкал, пока черви ползали внутри него! Однако вскоре он, хитрый, сумел выдавить их из себя и восстановить свою защиту от иллюзий. А лапками, даже фантомными, пощекотать леопардика не вышло: бегает он быстро, отбивается яростно. Было и такое: мы втроём ощутили, будто идём по мягкой, изумительно приятной вате. Затем стало нам казаться, что вата окружает нас со всех сторон и не даёт перемещаться; а чуть позже и наши собственные тела начали восприниматься как сделанные из ваты. Мило, но крайне неудобно! Ди-Най преодолела все защиты и устроила нам «безопасную среду», желая уберечь нас от повреждений. Перестаралась чудотворица! Сородичи попробовали развеять иллюзию: безрезультатно! А просить саму Ди-Най избавить нас от этой фигни — бесполезно: мало кому удаётся переубедить безудержно щедрого духа заботливости и обнимашек. Думали мы, как поступить, и я вспомнила, что порой самые абсурдные решения срабатывают: такое вот загадочное свойство у Творения. Обратилась я к Снорфу за советом, и брат-безумец сумел меня удивить: признался в своей некомпетентности. «А, не спрашивай», — сказал он. — «Магия Ди не поддаётся разумному анализу и потому непробиваема! Но, быть может, случится чудо, если двести восемнадцать раз произнести слово «апельсин». Почему? Не знаю, но стоит попробовать!» Я так и сделала, и что же? Вата мгновенно испарилась. Волшебство! Да, многое не ведаем об устройстве Мироздания! Ди-Най слегка огорчилась, и мы лучами счастья вернули ей хорошее настроение. «Подарю много-много мягкопушистости моим мягкопушистикам», — ласковейшим голосом проговорила она. — «Сделаю-сделаю их такими мягонькими, ватненькими, сладенькими. Никто-ничто не навредит им, нет-нет».
      Обыскивая джунгли, пришли мы к берегу моря и решили продолжить поиски под водой; плюхнувшись в водицу, мы преобразились. Море должно было превратить нас в рыб, но, похоже, случился сбой, и мы сделались полурыбами! У нас теперь ниже пояса длинные и мощные рыбьи хвосты тёмно-синего цвета, а передние части тел у нас те же, что были в джунглях. Я подводный леопард! И Снорф тоже, а Мирит стала морской обезьяной. Задних лап у меня нет, зато передние никуда не делись, и они жаждут играть! Нападаю на Снорфа; пытаюсь пощекотать его, а он отбивается хвостом и лапами; Мирит, защищая брата, своими крошечными зубками кусает мой хвостище. Подводная драка! Рычим, мурчим, пузырьки пускаем, счастье получаем. Сородичи иллюзорные тоже участвуют: они обволакивают нас мягкими и приятными стенами, состоящими из забавных шарообразных рыбок и медуз. Снорф покрыл своё милокошачье тело слоем воображаемых талисманов, но не защитят они его от Мурлыкающей Ведьмы! Я непреодолимая!
      Мимо проплывает длиннющая синяя рыба: ещё одно одичавшее воплощение! Моя эта душа или не моя, рано или поздно узнаем: сперва нужно её поймать! Рыбина останавливается, глазеет на нас: пытается понять, кто мы и что делаем. Зарк ей это объяснит! Устремляемся к ней: она бросается прочь. Ух, а я надеялась, что хотя бы за этим существом не нужно будет гоняться! Усердно работая хвостами, преследуем рыбу в тёмных водах. Когтями и зубами хватаем её. Удача! Мы со Снорфом держим рыбину; носом глажу, ласкаю её. Чувствую, между её телом и моим идёт обмен информацией; похоже, на сей раз освобождение пленённой Мороком души случится быстрее. Рыба едва слышно мурлычет: она тоже частица моей личности!       Выполнено! Ещё одну крупицу своей сверхдуши я отправила к Зарку. Когда рыбина развоплотилась, грянул мощный магический взрыв: ударив по нам, он изменил наши тела. Теперь мы не полурыбы, а целиком рыбы, синие и длинные! И спереди, и сзади у нас всё рыбье. Ну, я так не играю: верните мне мои лапоньки! Что за пара беспомощных плавников? Ими не получится никого пожамкать. Снорф доволен: щекотать его могу только иллюзиями, от которых у него стойкая защита. Мирит тоже не расстроена: она резвится, носится туда-сюда, выпускает из жабр облака пузырьков, издаёт щёлкающие звуки радости. Эта чудотворица обожает плавать и купаться, а отсутствие конечностей ей никогда не мешало; во многих трёхмерных мирах воплощается она в виде уморительного прыгающе-летающего колобка без рук и без ног, и такой облик не кажется ей беспомощным. Эй, Снорф ударяет меня хвостом по носу! Оглушил меня братиша: не могу пошевелиться. Могучая он рыбина! Ещё удар! И ещё! Лупит и лупит меня Снорфи: ощущения балдёжные, но кое-каким областям моего подсознания они не нравятся. Ладно, потерпим: пусть Великий Род насладится тем, что испытываю. «У тебя лапки шалят, Мурланя, а у меня хвост!» — смеётся Снорф. — «Люби его!»
      Дно моря покрыто слоем жёлто-зелёного ила; здесь темновато и холодновато, но наши рыбьи глаза отлично видят во мраке, а тела устойчивы к низким температурам. Падаю в ил; чудик продолжает меня бить. Не один лишь Тави обожает шлёпать сородичей рыбьим хвостом! Тело моё всё ещё парализовано; велю Снорфу прекратить, а он хохочет и продолжает забавляться. Пора отомстить! Создаю воображаемые цепи вокруг хвоста Снорфа, сковываю его. «Кожу сдеру с тебя, морепродукт», — угрожаю. — «Сделаю из неё домик для Мирит!» Брат силой мысли разрывает цепи, и они растворяются в воде. «Нечем тебе строить, дорогуша!» — веселится он. — «Руки сперва отрасти!» Мирит переполнена восторгом: она хочет домик из кожи Снорфа, здесь и сейчас! Хе-хе! Издав забавный хрюкающий звук, Мирит вонзает зубки в спину Снорфа, пытается шкуру с неё содрать, а Снорф дёргается из стороны в сторону, желая сбросить с себя эту приставунью. Зарк мистическими способами помогает мне, и я успешно преодолеваю паралич! Снова я свободная, подвижная: плыву искать души, оставив эту парочку мурыжить друг друга. Позже отомщу Снорфу: есть дело поважнее.
      Днями и ночами исследую море. Снорф следует за мной, а Мирит продолжает грызть его, смешно чавкая: отчаялся он избавиться от неё и потому терпит. Келда в виде колоссального тюленя, иллюзорного и прозрачного, путешествует с нами; его тело окружает нас со всех сторон, и плывём как бы в его брюхе. Съел нас Келда! Любим мы, духи, глотать и кусать друг друга: это тоже способ получения кайфа, особо обожаемый нашей веселушкой Мирит. Что нашли мы в море? Никого и ничего! Только зелёный слой бездушных микробов на подводных камнях. Микробы на вкус мерзкие; голод ими не утолить. Они явно не моё творение! Установленный мною когда-то в Кавервимуле порядок слабеет, поэтому здесь происходят события, противоречащие моему замыслу: например, всякая скверна рождается из грязи и плодится. Эти организмы спустя долгое время эволюционируют, станут многоклеточными, создадут цивилизацию; построят они себе города и механизмы, разрушат природу, загадят воду токсинами. И, как принято у смертных, потомки микробов объявят себя высшими божьими творениями, совершенными существами, а привычный им мир провозгласят центром Мироздания. Частенько такое бывает в падших вселенных, лишённых нашего руководства! Я, дочь истинного Бога, владеющая невообразимым количеством миров, творений, сил и воплощений, себя идеальным существом не считаю; и никто из Чудотворцев себя совершенством не называет. Ну, кроме Мирит! Обидится игрунья, если сказать ей, что она неидеальна.       Нераскрытых тайн всё меньше. Частички моей души вспомнили, что произошло в Кавервимуле, и сообщили Зарку. Когда я пожелала стереть этот мир, восемьсот семь моих суб-личностей, обитавших в нём, были против, поскольку он им нравился, однако почему-то побоялись сказать мне об этом. Они тщательно спрятали его от меня, и я решила, что он уничтожен; власть над Кавервимулом перешла к ним, ведь я от него отказалась, но из-за неопытности они не смогли ей воспользоваться. Суб-личности долго жили в этой вселенной, скрываясь от меня, да так и не научились ей управлять, и она взяла верх над ними: они сделались её пленниками и одичали. Отрезали они себя от Великого Рода, и это стало причиной их страданий и беспамятства. Что нужно сделать? Все восемьсот семь воплощений должны заявить о своём отказе от власти над Кавервимулом и вернуть её мне: тогда могущество моё в этом мире полностью восстановится, и я сумею навести здесь порядок. Они согласятся, ведь Кавервимул лишил их всякой радости, и не станут возражать, если уничтожу его. Воплощения, которые я спасла, уже дали такое согласие, а остальные ещё пребывают в диком состоянии и не могут выражать свою волю. Освобожу все частицы моей души, блуждающие здесь, и Кавервимул вновь станет мне подчиняться: тогда и подумаю, как с ним поступить. Надеюсь, ни одна из этих частиц не сбежала отсюда в иные миры, неведомые мне и сородичам, иначе надолго затянется мой квест! Тут могут быть и забытые воплощения других Чудотворцев, случайно попавшие сюда: когда Кавервимул покорится моей власти, все они автоматически очистятся от Морока. Местонахождение этой падшей вселенной так и не ясно: в памяти спасённых суб-личностей оно не сохранилось. Мирит его не выдаст, да и вряд ли она знает.
      Каковы успехи нашей сумасшедшей троицы? Странствуем, переходя из зоны в зону; изучаем новые места, весьма непримечательные, а также повторно обыскиваем те, в которых я уже бывала. Ещё раз прогулялась я по кабанье-лосиному лесу, по ледяной пустоши мамонтов, по вулканической почве. Гораздо больше позитива нам доставило посещение ихтиозаврового океана: там, в подводных глубинах, мы нашли много сияющих разноцветных огоньков. Эти очаровательные штучки стаями огромными липли к нашим телам, лаская и радуя нас; Мирит едва не взорвалась от счастья, и Снорфу было дико приятно, и мне. Максимальное блаженство испытал Тави, обожающий такие вещи: в разуме этого чудика зародилась мощнейшая волна удовольствия, которая прокатилась по многим мирам, вызывая презабавнейшие катастрофы и поднимая настроение сородичам. Тави подчинил себе моё тело, заставил его кривляться, кувыркаться и балдеть: было весело, но я еле сумела выгнать узурпатора. К сожалению, огоньки оказались не забытыми душами, а просто милыми декорациями; и в прочих зонах не обнаружили мы ни одного моего воплощения. Снорф наконец-то понял, что его талисманы бесполезны, и они больше не украшают его тело: но он заявляет, что сделал их невидимыми, и лишь тот, кто верит в силу талисманов, способен узреть их.
      Вот где мы сейчас. Над нами сиреневое небо со звёздами, очень живописное; а земля, по которой ползём, абсолютно прозрачна, и сквозь неё видно, что под ней такие же небеса. Тави не может налюбоваться! Ему такие красоты всегда нравились. Иногда натыкаемся на препятствия, которые не можем видеть; думаю, в этой зоне материальные объекты из-за деградации мира утратили свой визуальный компонент и не отображаются. Или так и должно всё выглядеть? Мы стали беспомощными животными, похожими на жёлтые меховые мешки с глазами и зубами, но без конечностей; передвигаемся ползком. Нечем сражаться, если вдруг нападёт кто, и никого в плен не взять. Медленные мы, кроме Мирит: она свернулась в шарик и катается вокруг нас, распространяя вокруг себя веселье. Игривость одолевает меня: не развлечься ли?       Скучны миры, лишённые генерируемых нами чудес! Ползали мы по невидимой земле, разыскивая обломки моей души, и всячески забавлялись. Например, я решила повоевать против Снорфа, для чего протянула иллюзорный радужный мост между его головой и моей. На моём конце моста собрались «мурланчики», розовые тысячелапые кошечки с уморительно свирепыми рожами; Снорф на своей половине моста выстроил «снорфиков», желтовато-зелёных чертей, вооружённых длинными напильниками. И грянул бой! Обе армии сошлись в центре моста, и завязалась драка: кисы обнимали, шлёпали и щекотали чертей, а те напильниками отбивались. Галдели наши зверюшки и пыхтели, друг друга лупили и чесали, плевались в противников и потоками вонючей отрыжки обездвиживали их; «мурланчики» почти победили, но Мирит схватила зубами мост, втянула его в себя и сожрала. Оставшись без моста, войска наши испарились. Ну, зато было весело! Келда немало счастья закачал в свои хранилища! Не ради победы воевали мы, а для смеха.
      Поступила приятная новость, не связанная с Кавервимулом. Агенты Собора, в том числе некоторые мои суб-личности, остановили вторжение демонов в Карман Изумрудного Восторга. Это скопление многомерных миров, принадлежащих разным Чудотворцам: оно на другом уровне бытия. Среди демонов, посмевших атаковать её, были не только монстры, не имеющие никаких целей в жизни, но и приверженцы национализма, капитализма, религиозных суеверий и прочих ересей, противоречащих смыслу Мироздания. Ох и ненавижу всю эту выдуманную смертными дрянь! Нет среди нас духа, который бы любил хоть что-то из этого списка. Долго пришлось нам сражаться против данной орды нечисти; стремились мы помешать ей заразить скверной и другие наши вселенные. Злые силы способны существовать и противостоять нам лишь там, где мы ограничили своё всемогущество и по какой-то причине не можем эти ограничения отменить: например, в мирах, от которых мы отказались и потому лишились контроля над ними, нечисть охотно плодится и буйствует. В Кармане Изумрудного Восторга причина была иная: там мы не пользовались всемогуществом, опасаясь нарушить тонкую, изящную, восхитительную мозаику миров и взаимосвязей между ними, искусно выстроенную Чудотворцами. Повреждения, даже легко восстановимые, вызвали бы слишком мощную вспышку страданий, поэтому пришлось нам выковыривать демонов максимально осторожно. И дело сделано! Враги мертвы, а мы очищаем Карман от мусора, оставленного ими: уничтожаем созданные демонами храмы, дворцы, идолы, рынки, тюрьмы и прочие символы невежества, алчности, гордыни. Эти враги явились из ада, откуда их выгнали дьяволы, обладающие большей властью; безостановочно размножается зло, и ему вечно не хватает места и ресурсов. Дьяволы послали к нам армию своих обездоленных и зомбированных рабов, желая избавиться от избытка населения, а также надеясь захватить наши владения, чтобы ощущать себя важными и богатыми; рабов мы уничтожили, и надо нам спуститься в ад и расправиться с их хозяевами! Искоренители найдут и убьют главарей, а перед этим заставят их испытать максимально жестокие мучения. Сильны наши эмоции и велико воображение: вот почему суровы назначаемые нами кары. Да и бездушная материя обязана помнить, для чего её создаём.
      В Кавервимуле сейчас такие события. Мы пришли в зону, где всё кругом сладкое, красочное и цветастое! Земля под нашими ногами является смесью кусочков шоколада и прочих вкусняшек; повсюду горы мороженого, карамельные деревья, холмы и горы из печенья. По сияющему белым и жёлтым светом небу плывут, иногда спускаясь к земле и через короткое время поднимаясь обратно, гигантские кубики зелёного и фиолетового желе, которые тоже светятся. Сколько тут всего! Если не удержим себя, сожрём всю зону! И самих себя, ведь мы тоже лакомые: тела наши состоят из мармелада, который приятно лизать и нюхать. Выглядим как чёрные гусеницы: триста лапок и девяносто тысяч зубов у каждого из нас. Мирит сидит у меня на спине и пытается зубками вырвать из неё кусок, да не удаётся, ибо я крепкая; ещё сестра бьёт меня неким электрошоком, заставляющим моё тело трястись, извиваться. «Ты наглая червиха!» — веселится Мирит. — «Мой мир не получишь! Он мой! Съем тебя! Съем Снорфа!» Гы-ы, наглой она меня называет: кто бы говорил! Что ещё сказать о данном местечке? Похоже оно на миры Бавиёктат, духа сладких удовольствий: вижу здесь много идей, взятых мною у неё. Вечно весёлая, вечно смеющаяся Бавиёктат! Своими вкусностями, удивительными и разнообразными, она радует нас; в принадлежащих ей тайных вселенных создаёт она волшебные лакомства, которыми кормит всех желающих и нежелающих. Никто не волен отказаться от её даров! Хочешь или нет, она вынудит тебя съесть то, что сварганила; однако её творения всегда хороши.
      Где мои одичавшие душки? Нету! Наблюдаю только следы их зубов на всяких сладостях. Мир огромен, а душ в нём всего несколько сотен, потому и редки встречи с ними. Может, души скучковались где-нибудь: известно, что даже одичавшие воплощения Рода порой подсознательно ощущают родство друг с другом и собираются в группы, в которых царят взаимовыручка и взаимопонимание. Так, а там что? Среди обглоданных вкусняшек лежат и шевелятся оторванные головы чёрных гусениц. То есть не оторванные, а откусанные! Понятно, что тут случилось: гусеницы увлеклись пожиранием всего вокруг и в итоге съели сами себя! Только беспомощные головы остались от их тел: они живы, и можно спасти содержащиеся в них души! Приступим! Мурлыканьем волшебным попытаюсь пробудить их от Морока, пока Снорф развлекает Мирит, чтобы не мешала мне. Замысловатые методики освобождения падших душ, применяемые некоторыми Избавителями, у меня плохо получаются; мурлыканье и шаловливые лапки — вот мои инструменты!       Гусеницам помогли мы развоплотиться; продолжаем поиски! Следующая природная зона хороша: здесь мы вольны превращаться во что угодно! Вернее, тут пара тысяч доступных обликов: выбираешь любой из них и мгновенно преображаешься. Делаемся котиками, пёсиками, котопёсиками, многохвостыми скунсами, бумажными трёхногими страусами, стеклянными шариками, бескрылыми пушистыми богомолами, тысячеколёсными тракторами, прыгающими зубастыми челюстями, медленно ползающими кусками живой жёлтой лавы и другими существами. Летающие облики отсутствуют, нематериальные тоже; но хотя бы есть у нас выбор, а то надоедает долго пребывать в одном образе. Мы — духи изменчивые, свободолюбивые: без превращений нам жизнь не мила! И без полётов, телепортаций; без разнообразия, приключений и волшебства; без сородичей и их выдумок. Отсутствие всего этого можно потерпеть, если правила Игры того требуют; но оказаться отрезанным от чудес не по своей воле — страшнейшее мучение для Чудотворца.
      Здесь море, а над ним возвышаются острова из рыжего камня, плоские плато с высокими вертикальными обрывами. В голубом небе висит красная пирамида, выполняющая роль солнца: свет от неё не красный, а белый. Море состоит из ярко-зелёной воды, от которой сладчайший аромат. Спускались мы к морю, желая глотнуть водицы и насладиться! Мирит не пожелала это пить: морщилась она и не подходила к воде близко. Посмотрев на Мирит, мы со Снорфом передумали пробовать неведомую жидкость. Перемещение между островами такое: встаёшь на краю обрыва, и кусок суши вместе с тобой отваливается и плывёт по воздуху туда, куда смотришь, и прирастает к берегу другого острова. На суше много синих кактусов: у каждого свой запах, чаще приятный, хотя некоторые смердят отвратительно. Кое-где кактусы обглоданы; мы решили их не жрать. Ещё по земле бегают маленькие вихри белого дыма, убегающие с большой скоростью, если подойти к ним. Невысоко над землёй летают облака разноцветного порошка, волшебного: его крупицы периодически собираются в небольшие твёрдые скульптуры, выглядящие как роскошные деревья из блестящих кристаллов, а спустя небольшое время рассыпаются и вновь принимаются кружиться в воздухе. Форма каждой скульптуры уникальна, вызывает у наблюдателя ту или иную положительную эмоцию. Слабый ветер дует, но порошок ему неподвластен. Мирит ждёт появления скульптур, радостно разбивает их и глотает получившийся порошок, который затем выходит из неё через уши и улетает. Удивительно, что эта система, предназначенная дарить удовольствие чистым душам, по-прежнему работает; благодать, которую я когда-то вложила в неё, не уменьшилась ни на каплю, несмотря на упадок, царящий в мире уже очень давно.
      Славное место, но диких душ почему-то нигде нет, хотя им бы тут понравилось. Ищем их и заодно балдеем! На острове, где мы сейчас, из земли повсюду торчат лапки различного облика. Длинные, короткие, голые, лохматые, передние и задние. Они живые: пытаются сцапать нас! Несколько раз они сумели схватить Снорфа, пощекотать и потискать его, а он еле вырвался; трудно избежать их, ведь лапок так много! Наделены они благодатью, но не душой. Да, это моя вселенная! Не обходятся миры Мурлан без шаловливых лапок! Меня лапки не хватают: они лишь ласкают и гладят моё тело, когда мысленно прикажу им. Ну, хоть какая-то деталь этого мира помнит, кто его хозяйка! Удалось-таки полапать Снорфа, заставить его ощутить мою любимейшую форму блаженства. Проделать то же самое с Мирит нельзя; она, маленькая и шустрая, легко ускользает от лапок, чему и радуется; ещё ей нравится кусать и царапать их. Весь Род смеётся, слыша её довольное хрюканье! Сородичи, как всегда, рядом с нами: они приняли вид иллюзорных разноцветных лучей, пересекающих зону от края до края. Когда тела наши пересекаются с лучами, получаем вспышку счастья!       Лапки замучили Снорфа! Был он в образе большого таракана: повалили они его на спину, стали ему брюхо щекотать, и от избытка удовольствия он оказался обездвижен. Сопел, пыхтел и хрипел бедолага, а ничего поделать не мог! «Ох и мерзкая ты ведьма!» — обратился он ко мне. — «Снизошёл я сюда, чтобы помочь тебе, а ты издеваться надо мной вздумала. Убери свои лапищи: ты ими повелеваешь, не отрицай этого!» Ух, обидела я Снорфа! Недостаточно счастья ему подарила. Нельзя сородичей огорчать, иначе будет нарушен Первый Закон Мироздания. Приказала я лапкам не трогать Снорфа, а сама устроила ему праздник, чтобы утешить: ну и началось! Вокруг лежащего братиши собралась гигантская стая моих иллюзий, выглядящих как забавные пушистые птички с кошачьими лапами: кружились они над ним, пели гимны о нём и чарующие песни, сокровищами и венками осыпали его, бомбили его душу позитивными эмоциями. Танцевали лапки, а счастливая Мирит, которая тоже взяла себе тараканью форму, только крошечную, залезла на Снорфа, стала прыгать на нём как на батуте и радостно визжать. Иллюзорные сородичи, принявшие вид сияющих белых слизней, обрушились хохочущим дождём на Снорфи: коснувшись тела брата, они взрывались и блаженством наполняли его. В конце концов чудик насытился: мощной вспышкой ярко-зелёной магии уничтожил он все иллюзии, а сам, довольный, снова встал на лапы. Не без моей помощи, конечно: сам он перевернуться не смог. «Ладно уж, ведьмища: не стану на тебя злиться!» — заявил Снорфи. — «Тем более что вражда между нами невозможна: мы ведь с тобой части одной сверхсущности. Я — могучий разум нашего мини-отряда, а ты его заботливое сердце!». Мирит возразила: «Я разум, я! У меня мно-о-ого мыслищей! Я мыслительная!».
      Так и не нашли мы никого в той зоне, да ещё в какой-то момент нас из неё выбросило. Внезапно мир телепортировал нас в другую зону, где бескрайняя равнина, покрытая фиолетовой травой. Тут всё фиолетовое: земля, небо, наши тела, облака и все тридцать восемь солнц! Даже мысли наши окрасились в этот любимый мною цвет. Местность, к сожалению, пустовата: ощущаю, что здесь должны быть многочисленные метафизические чудеса, но их нет, поскольку данная область мира испорчена упадком. Как выглядим? Я газель рогатая и копытная, а сменить образ нельзя: снова Кавервимул отнял у меня лапки! Невезуха! Перепрограммирую тут всё, когда верну себе власть над Кавервимулом: сделаю лапки доступными в любом облике! Снорф тоже изящной газелью сделался; вон он бегает и головой трясёт, радуется; рога у него завязаны узлами. А Мирит превратилась в тигра! Маленького, круглого и забавного тигра, с крошечными чёрными глазками и миниатюрной пастью. И лапки есть! Тоже хочу такой облик! Только покрупнее, побрутальнее, не с такой глупой мордой. Идём, короче, искать души! Выбираю случайное направление и бегу туда. Снорф скачет за мной, периодически зачем-то лягая задними ногами воздух над собой и гнусно хохоча. Мне тоже хочется лягаться: Мирит зубами и лапами держится за мою правую заднюю ногу, грызёт её и смешно рычит. «Я грозная тигрица!» — заявляет Мирит. — «Грозная! Меня боятся чудики! Бойся меня!» Ох и зверюга! Все её облики невелики, очаровательны и смешны: так было и будет всегда.
      Чёрт, и тут никогошеньки! Где мои души? Долго бегаем по однообразной местности. Небо держится на гигантских каменных столбах, которые все в трещинах: когда-нибудь оно рухнет. Повсюду кратеры от упавших кусков небосвода и столбов; кое-где вижу и сами куски. Ещё везде валяются рога газелей и зубы тигров; даже есть пропасть, заполненная доверху зубами и рогами. Зона явно предназначена для охоты; небось газели и тигры убивали друг друга, и оставались от них лишь зубы и рога. Если убью Снорфа, его тело растворится, кроме рогов, а сам он возродится в новом теле: быть может, станет не газелью, а тигром! А не попробовать ли мне таким способом сменить свой облик на тигриный? Нет, не стану рисковать: неизвестно, дадут ли мне новое тело после гибели. Хотя громадное количество рогов и когтей означает, что тела восстанавливаются... А, фиг с ним, буду газелью! Копытцами покопытствую! Мои потоки мысли недовольны, но потерпят: чтобы поменьше буйствовали, я сладкой травкой и позитивом их накормила. Мирит меня в покое оставила, когда нашли мы её портрет, грубо нацарапанный когтем на небольшом камне. Запылала она от счастья, увидев портрет: стала радостно прыгать, плясать, лаять и хрюкать возле него. След от когтя широкий; изображение создано дикарями, сделано недавно, а для чего? Кто знает! Больше ничего любопытного в данной зоне мы не обнаружили. Сейчас Мирит бежит за мной, а сородичи её развлекают иллюзиями! Она бегает за маленькой воображаемой планетой, которая уплывает от неё, паря невысоко над землёй; на поверхности планеты установлены сотни тысяч пушек, стреляющих красными лучами в Мирит. Лучи вызывают у тигрицы приятный зуд во всём теле, но ей это не нравится; преследует она планету и угрожает съесть её. Не проглотит: роток маловат! Снорф что-то изобретает: ощущаю потоки его мысли, бьющие во все стороны. Страшно предположить, что он придумает на сей раз! Ветром иногда приносит коричневую соль, вызывающую раздражение, когда попадает она в нос, глаза и уши. Больше нет новостей. Кажется, облик этой зоны скопирован мною с охотничьих миров, которые Опакато создаёт для Агиры: они простые и скучные, однако Агира их обожает, ибо там есть всё, что ему для счастья нужно — облик хищника и множество жертв! И здесь, на этой фиолетовой равнине, Агира с превеликим удовольствием гонялся бы тигром за газелями. Или газелью за тиграми! Превращаться в газель Агира тоже любит. Славненький такой чудик; жаль, что среди окружающих меня иллюзий нет его воплощения, ведь Мирит его пугает до безумия.
      Вот и местная фауна! Вдалеке наблюдаем стадо газелей и тигров: стоят неподвижно, таращатся в пустоту. Тощие, голодные, но друг друга жрать не хотят. А нами полакомиться они не прочь! Увидав нас, бегут к нам! Нет, развернулись и обратно помчались, скуля и вопя, когда Мирит, смешно рявкнув, бросилась в их сторону. Воистину грозное существишко! Нас не убьют, это хорошо. Нам придётся опять долго и нудно бегать за душами, ловить их, обездвиживать: это нехорошо. Что ж, вперёд! Всех забодаю! Ой, о чём это я? Всех спасу!       Все двадцать газелей и тигров освобождены от уз плоти! Двадцать! Как мы сумели сделать это? Удача помогла или судьба вмешалась. Бегала наша троица за зверями, а они внезапно исчезли, телепортировались в другое место! Там невидимый переход между зонами: добравшись до него, мы оказались на том самом острове, где лапки из земли растут! Похоже, данный телепорт выполняет роль ловушки: кто в него войдёт, окажется среди цепких, жадных лапищ! Вот и звери все попали к ним в плен; а меня, Мирит и Снорфа лапки трогать не стали, потому что я их повелительница! Так обездвижили мы тигров и газелей: немедленно приступила я к избавительной процедуре. Облики наши остались прежними, но я, недолго думая, заменила своё тело на тигриное; велела я лапкам ласкать и гладить зверей, а мы стали ждать. Когда убаюканные звери заснули, мне не составило труда вторгнуться в их сновидения. Побеседовав со мной, души достигли просветления и рассыпались на лиловые и розовые искры. Готово! Души возвращены Роду; Зарк расскажет им всё, что они должны знать, ну а мой квест продолжается! Надо вернуться в фиолетовую зону и посмотреть, есть ли там ещё потерянные воплощения; острова повторно обыщем позже. Переместиться обратно прямо с этого острова нельзя: идём к телепорту, через который попали мы в обиталище тигров и газелей.
      Мчимся, не испытывая усталости! Ой, в чём дело? Я вдруг стала чудовищно медлительной: даже пасть моя раскрывается слишком долго. Снорф и Мирит убежали вперёд, оставив меня с моей новой проблемкой. Наверняка Снорф что-то начудил. Так и есть! «Я внедрил в твой разум программу, замедляющую мир вокруг тебя!» — сообщает он, пыхтя от восторга. — «Можешь не опасаться, что Кавервимул рухнет раньше, чем сумеешь восстановить власть над ним; благодаря моей программе, времени у тебя предостаточно, ведь скорость его течения уменьшилась в четыре раза! И души ловить проще, когда они заторможены, не так ли?» Что сказать? Снорф есть Снорф! Не стану объяснять ему, что в четыре раза замедлилась я, а не мир: братец не поймёт, в чём разница. Келда и другие духи сейчас расколдуют меня, и я забуду об этом инциденте.
      Всё отлично! Я снова шустрая! А вот ещё новость: добравшись до телепорта, мы переместились не в фиолетовую зону, а очутились в ином месте! Летим по космосу, где много ласкового, разноцветного пламени! Потоки огня, тучи огня, шары огня, пылающие звёзды! Вихри, волны, моря жидкой жары! Всё кипит, шипит, бушует. Каждая частица этой зоны дарует нашим телам и душам уникальную разновидность удовольствия; мурлыкаем, кайфуем, а Мирит ещё и трясётся от восторга. Мы — алые огненные колёса со множеством изумрудных глаз! Летаем и пылаем; друг друга развлекаем, выпуская из себя струи расплавленного металла, потоки раскалённого газа и лучи волшебного света; зрение наше мистическое видит далеко и чётко. По пути нам попадаются потухшие чёрные колёса: это мои бедные воплощения, утратившие способность получать счастье от жизни. Заметив нас, они следуют за нами, но не атакуют, а только любопытствуют; поджигаем их, и после долгой обработки огнём они тоже загораются! Затем нужно ещё ждать: спустя некоторое время огонь проникает в их души и разумы, вызывая у них всплеск самоосознания. Морок отступает, и души развоплощаются, а комитет Собирателей помогает им добраться до обители Зарка. Таков метод освобождения, обожаемый нашей игривой сестрой Инкаритэ! Она придумала облик, используемый нами, а космос этот скопирован с её миров. Моё пламя, конечно, качеством похуже, чем у Инкаритэ: ощущения не те. Она более искусна в огненных делах! Тысячи воображаемых колёс, собранных в колоссальную цепь, сопровождают нас: это иллюзорные образы Чудотворцев, тоже явившихся сюда побалдеть! Среди них Инкаритэ, Гудва, Шапеш и другие духи огня; пришли также водные духи, в том числе Келда, Таинрикё, Легелайда, Тави и пара сотен фантомных двойников Мирит! Жёлтая Инкаритэ выглядит самой яркой, огромной и могучей: раздулась от восторга, и её сладким светом лакомимся все мы. Водные духи стреляют в огненных какими-то смешными глазастыми амёбами, а огненные молниями радости бьют водных. В космосе парят предметы из металла и жаропрочного стекла: кольца, кубы, сетки, фонарики, спиральки. Душой они не обладают: это декоративные объекты. Они лишены благодати и потому счастья не дают, но Инкаритэ увлечённо разглядывает их: она дух любопытства, и её впечатляют даже вещи, благодати никогда не содержавшие. Сообщить больше нечего; освободим здесь все души и отправимся дальше. Ох, Каюрмэ пытается проникнуть в наши разумы, чтобы создать себе иллюзорный облик и с его помощью устроить нам максимально брутальное веселье; небезопасно это, так что противодействуем как можем. Радуется Каюрмэ нашему сопротивлению! Битвы, конфликты, катастрофы возбуждают её. Она не дух огня, но ей нравится всё грандиозное и разрушительное: огонь и жар она часто применяет как оружие.       Все души в огненном космосе спасены, а я со Снорфом и Мирит перешла в другую местность через пылающий портал. Следующая зона тоже весьма мила: здесь всё пушистенькое! Границами зоны служат бесконечно высокие стены, между которыми протянуты длинные мосты; и стены, и мосты покрыты нежнейшим светящимся мехом, окрашенным во все цвета! Там, где дотрагиваешься до меха, он меняет свой окрас; свет яркий, приятный, завораживающий; тёмных мест нет. Не только светом, но и звуком радует нас зона: повсюду летают маленькие лохматые шарики, издающие тихую, ласкающую слух музыку. Мелодии разнообразные, успокаивающие. И звук, и свет мы воспринимаем шерстинками на наших телах, а уши и глаза нам исключительно для красоты нужны; выглядим как мохнатые гоблины с большими острыми ушками и кошачьими мордами! Какие очаровашки! Особенно Мирит, облик которой состоит из весело прыгающей и кусающейся головы, жёлто-оранжевой, а туловища и конечностей нет. У меня и у Снорфа есть туловища, руки, ноги: потискав и взлохматив друг друга, мы отправились искать одичавших чудиков, по пути наслаждаясь музыкальностью и пушистостью окружающего мира. Кажется, будто Вайвэ побывал здесь и всё заколдовал; зона также напоминает мне миры, которые Ди-Най изготавливает в огромных количествах специально для него. Про Ди-Най я уже говорила; расскажу, кто такой Вайвэ. Он... ой, не могу! Лучше о нём не упоминать, иначе расплавлюсь от умиления! Нельзя думать о Вайвэ! Не думаю, не думаю... Ох, вроде бы успокоилась.
      Ищем мои души, бегая на четвереньках. Мирит бегать не может: она скачет, издавая забавный хруст при каждом прыжке, и преобразует свет и звук в Волны Смехотворного Мозговытекания, которые выпускает в меня и в Снорфи. Мозги наши сделались жидкими-жидкими! Проблемы в этом нет: зачем они нам? Тоже декоративная фигня! Много удовольствия получаем от Волн. Кое-где стоят пушистые бочки, а в них сладкая вода, и она тоже пушистая! Бывает и такое! Водой умылись и насытились мы. Ясновидением я определила, что даже атомы, из которых зона состоит, покрыты мехом: разглядываю их и не могу налюбоваться. На вершине каждого волоска на моём теле отдыхают микроскопические иллюзорные ящерицы, но не мохнатые: это наши сородичи! Мурлыкаю, чтобы усыпить их и подарить им много волшебных сновидений.
      Чем меньше душ остаётся в Кавервимуле, тем сложнее их отыскать! Определить, где они, экстрасенсорными методами не удаётся. Так, а почему я в клетке? Дальше идти не могу. Жёлто-пушистая, прочная клетка, и не выбраться из неё; и Снорф угодил в такую же. Это иллюзии Мирит! Она прыгает вокруг нас, хихикает. «Поймала двух чудиков!» — гордо объявляет она всему Роду. Что ж, получила сестрица заряд веселья, однако нам некогда играть в пленников и тюремщицу. Пробую выгнать иллюзию из своего разума, и Снорф пытается освободиться, да не получается; а Мирит ни за что не согласится выпустить нас из клеток. Эй, это не просто иллюзии! Это самые настоящие мыслеформы: они материальны, обладают плотностью и массой! Видимо, в этой зоне можно их создавать. Немедленно применяю силу мысли, и появляется стая летающих пил: они принимаются быстро-быстро пилить прутья клетки. Сородичи отвлекают Мирит: они дали ей маленькое виртуальное изображение Вайвэ, за которым она теперь бегает, желая схватить его и затискать! К счастью, не вижу Вайвэ, иначе бы тоже за ним бросилась. А что замышляет Снорф? Он собирается разрушить свою клетку воображаемой бомбой! Обалдеть! Всё, я свободна: отбегаю подальше, пока не грянул взрыв!
      Живём! Думала я, Снорфи вместе с клеткой разлетится на кусочки, но он уцелел: взрывом ему лишь опалило шёрстку, выбило ненужные глаза и немножко повредило рассудок. Отныне братик вынужден ходить задом наперёд, пританцовывая, однако ему не привыкать к нестандартным ситуациям. Вон какой довольный! Тела наши в этой зоне регенерировать не умеют, так что осторожность не помешает. Продолжаем розыск потерянных душ; идём, прыгая с моста на мост; заглядываем во все углы. Мирит потеряла интерес к иллюзорному Вайвэ, когда поняла, что мы её дурачим; теперь она кошмарит меня и Снорфа мгновенно создаваемыми мыслеформами, а мы с братом таким же способом изводим её! Что за жизнь без забав? Мирит выпускает в Снорфа потоки веселящего красного песка, а братец отгораживается от них зонтиками и щитами. Мирит ставит на моём пути кривые зеркала, издевательски искажающие мою внешность, а я молотками и дубинами разбиваю их. Снорф пытается гигантским летающим ножом вскрыть черепушку Мирит, чтобы добраться до мозга и на нём провести хирургическую операцию, увеличивающую интеллект; нож беспомощно ударяется об каску, которую нацепила на себя находчивая Мирит! Ну а я вызвала стайку летающих львиных лапок, которые пробуют стянуть каску: иногда им это удаётся, но Мирит моментально создаёт себе новую, и никак не пощекотать пушистенькую макушку сестры! И другими способами развлекаем себя: не только плотными иллюзиями, но и бесплотными. Игра и есть смысл Мироздания!       Нашли мы гоблина мохнатого, сидящего на краю моста. Моя потерянная душа! Бросился он бежать, услышав смех Мирит, но угодил в мою клетку-мыслеформу. Пока гоблин пищал, визжал и грыз клетку, мы старались его успокоить, утешить, да ничего не помогало: ни лапки, ни мурлыканье, ни другие методы Избавителей. Хорошо, что одичавшим душам дано видеть плотные мыслеформы! Стала я гоблину показывать образы, сотканные из мыслеформ: увидел он изображения высших миров и своих сородичей в разных обликах, а также примеры нашего могущества и прочие дары, полученные нами от Бога. Мыслеформы не способны передать красоту, величие и гостеприимство Блаженной Обители, зато я сумела позабавить гоблина всякими смешными картинками. Метод нашей сестры Гезе: пробуждать утраченную память добрых душ, возвращая им то, чего их лишили злые силы. Так и спасла я эту мини-душу: гоблин от счастья рассыпался на искры, увидев созданный мною трёхмерный портрет Вайвэ! Позже мы такими же уловками развоплотили ещё шестьдесят пять моих суб-личностей, найденных в этой пушистой местности; больше никого тут не найдя, мы перебрались в другую зону через портал, выглядящий как раскрытая кошачья пасть в мохнатой стене.
      Вот что видим теперь. Горы, похожие на высоченные и узкие конусы; глинистая почва со множеством полузарытых гладких камешков; какие-то трубопроводы от горизонта до горизонта. Всё это окрашено в различные оттенки чёрного; небо белое, усеянное чёрными звёздами. Небо светится, а звёзды нет! Мы — некие металлические журавли, состоящие из множества подвижных деталей; металл тоже чёрный. Летать не можем: слишком тяжёлые! Для чего тогда такие большие крылья? И почему журавли из металла? Хотя зачем спрашиваю. Далеко не всё в Мироздании подчинено логике: есть ещё такая первопричина вещей как художественный замысел. Захотелось мне, чтобы в данной зоне были нелетающие металлические журавли, поэтому они тут! Могла бы я их сделать шестиглавыми или тысячеклювыми, пожелай моя душа этого.
      Так что бодрым шагом идём искать мои утраченные суб-личности! Шагаем, шагаем; иллюзиями развлекаем себя. Плотные мыслеформы тут не создашь, и менять облик нельзя. Наблюдаем аномалии: например, сенсорами ощущаем сильный и очень сладкий запах, исходящий от огромного множества несуществующих цветов! То есть запах есть, а цветов нет, но они явно должны быть: мистически понимаю это. Мы на голой равнине, и она, как мне кажется, раньше являлась цветочной поляной. Из-за упадка случился логический сбой: цветы погибли и сгнили полностью, но, перестав быть, они всё же продолжают выделять аромат. Ещё тут дождь капает с безоблачного неба, шелест древесных листьев доносится от мёртвых пней, а вдалеке шумит давно высохший водопад: это тоже не часть художественного замысла, а ошибки в коде вселенной. Мирит радостно топчет исчезнувшие цветы и ловит клювом падающие капли. А Снорф? Опять фигнёй занимается. Упав на спину, он сражается против самого себя: клюв и лапы атакуют, а крылья защищаются. Очаровашечно! Снорфи скрипит, сопит и трещит, а его тело нагревается. Сейчас выясню, в чём дело!
      Понятненько! У Снорфа на груди есть красная кнопка, и у меня; Инкаритэ, наблюдающая за нами, заинтересовалась данной ерундовиной и стала просить, чтобы Снорф нажал свою кнопку. Снорф отказался: он боится, что нажатие кнопки приведёт к уменьшению его «небывало-грандиоскопического интеллекта». Не сумев сдержать любопытство, Инкаритэ подчинила себе лапы и крылья Снорфа: по её приказу они пытаются надавить на кнопку, а крылья, которыми Снорф по-прежнему управляет, этому препятствуют. Тепло сестры ласкает Снорфа, ослабляет его волю, но он не собирается сдаваться. Нажимаю свою кнопку клювом: ничего не происходит! Ради чего возня? Мирит, «защищая» братца от Инкаритэ, вцепилась клювом в правую ногу Снорфа, а сама пытается лапкой дотянуться до его кнопки! Ладно, пусть забавляются, а я иду дальше.
      Шагаем дальше! Мирит нажала-таки кнопку, и ничего не случилось: функция этой фиговины давно утрачена. Инкаритэ и Мирит расстроились, однако были быстро утешены Искоренителями и их смехотворными иллюзиями. Снорф ковыляет за мной, а Мирит, у которой кнопки нету, клювом свою грудь чешет, надеясь такую кнопку найти. Инкаритэ огненной летучей мышью, гигантской и безумно симпатичной, парит над нами, песни поёт, изрыгает на нас потоки приятнейшего метафизического пламени. Ждём новых приключений!       Добрались мы до поразительно высокой башни, состоящей из тёмно-красного камня: вершину её, спрятанную в воздушной дымке, с земли не разглядеть. Башню мы заметили издалека и направились к ней. Внутрь не войти, так как нет в ней помещений; зато можно подняться на башню по спиральной лестнице, выстроенной вокруг неё; лестница белая, каменная и очень худая. Вот и вынуждены мы топать по этому чуду инженерной мысли! Надо все места проверить, не упустить ни одной души. Долго поднимаемся, оставив позади десятки тысяч ступенек, а вершины всё не видать! Свалиться с узкой и полуразрушенной лестницы нетрудно; один раз я упала с громадной высоты и разбилась на куски, но не погибла; это зона, где умереть невозможно, однако металлическому телу больно от травм. Снорф и Мирит вернулись и собрали в кучу мои рассыпавшиеся части тела, которые затем магически воссоединились, и я вновь стала целёхонькой! Мирит откуда-то приволокла третью журавлиную ногу и стала настойчиво пытаться присобачить её мне; поняла я, что эта конечность принадлежит потерянной душе! Осмотрев местность, нашли мы ещё несколько частей тела: они поначалу дёргались и отбивались от нас, но успокоились, когда половина журавля была собрана. Журавль удивился тому, что мы хотим его исцелить: никто о нём здесь не заботился. Искать остальные куски журавля не понадобилось, ибо вскоре догадался он, что мы не обитатели Кавервимула, а явились сюда извне; ещё пару мгновений журавль размышлял, пытаясь сообразить, откуда именно взялись мы, а затем вспомнил про Блаженную Обитель и растворился в воздухе. Очередная моя суб-личность освобождена от Морока! Существа мы добрые и щедрые, как наш отец: помогаем друг другу безвозмездно и с превеликой любовью. Бездушные создания не способны проявлять столь искреннюю заботу; ощутив исходящие от нас волны любви и взаимопонимания, душа осознала себя частью нашей семьи! Благими делами своими Зарк пробуждает забытые души, отчаянно ищущие избавления от страданий: это его метод. Сейчас мучаем себя повторным подъёмом по бесконечной лестнице, стараясь быть осторожнее. Жаль, плотные мыслеформы недоступны: сделали бы мы себе элеватор или летательный аппарат, чтобы быстренько добраться до вершины башни. Когда закончится эта проклятая лестница? Чем думала я, когда создавала такую тягомотную архитектурную конструкцию? Будто наша странная сестра Опакато, обожающая навязывать мозговыносящие трудности и препятствия себе и другим, внушила мне идею этой башни. Сообщу, если найдём что-нибудь интересное, а пока отвлекусь от материального, иначе скука угробит меня.
      Ага, вот и вершина башни! Доползли! Не такое уж высокое сооружение. Тут площадка, а на ней три одинаковых чёрных шкатулки стоят в ряд; моих воплощений не видать. Холодно; ветер лупит наши бока. Пора спускаться? А не заглянуть ли мне в шкатулку? Это испытание, называемое «три ящика», выдумка Опакато: игра, которую многие духи любят вставлять в свои миры, и я тоже. Суть в следующем: надо выбрать шкатулку и открыть её. В одной из них Великое Счастье, в другой мерзость, в третьей моментальное развоплощение, то есть гибель, без возможности возвращения; каждый игрок волен открыть лишь одну шкатулку. Инкаритэ настаивает, что мы должны сыграть: даже не знаю! Мирит сомнениями не мучается. «Хочу Великое Счастье!» — провозглашает она и мчится к одной шкатулке, клювом поднимает крышку. Неверный выбор! Из шкатулки бьёт мощнейший поток липкого и чудовищно вонючего фиолетово-зелёного дерьма: Мирит теперь целиком в нём измазана, и её это не радует! Зато знаем, где была мерзость. Недовольно сопя и чихая, сестрица пытается другую шкатулку вскрыть, но не может: второго шанса игра не даёт. «Снорфи, не желаешь ли проверить свою удачу?» — спрашиваю. — «Всего два ящичка! Вероятность получить Великое Счастье велика, а с твоими талисманами и заклинаниями ещё выше!» Брату идейка не по душе. «Ну, мои методы безотказны, это все знают», — говорит он. — «А много ли везения даровано тебе, хотелось бы посмотреть, так что сперва ты попробуй». Ясненько! Не будем ничего трогать; уходим.
      Погодите-ка: на одной закрытой шкатулке есть тайная мысленная метка, едва различимая, которая видна только мне. Было время, когда созданные мною шкатулки для игры в «три ящика» сами подсказывали, в какой из них Великое Счастье! Тогда, полагаю, и был изготовлен Кавервимул; позже, правда, отказалась я от подобного жульничества. Иду к отмеченной шкатулке! Снорфи мгновенно догадывается, что мне известна призовая шкатулка: он немедленно бросается к ней! Надо его опередить! Нельзя то, что там лежит, отдавать духу безумных идей: он милый и добрый, но любые бонусы, которые могут помочь нам успешно выполнить нашу миссию, должны доставаться в первую очередь мне, а не этим двум несмышлёнышам. Приз будет мой!       Великое Счастье! Открыв призовую шкатулку, я оказалась в эпицентре грандиозного взрыва позитивных эмоций! По всему Роду прокатилась волна удовольствия, а я начала расти, превращаться, делаться могучей и летучей! Отныне я гигантский, очень длинный, изумительно пушистый змееподобный дракон! У меня милая мордашка с большими и очаровательными глазами, пышная волнистая грива, покрытое нежнейшим и густым мехом тело, а ещё лохматая кисточка на конце хвоста; нельзя не упомянуть и две пары когтистых лапок, цепких и тоже пушистеньких! Крыльев нет, и не нужны они: удерживаю себя в воздухе силой мысли. Тело сияет всеми красками; цветовая гамма меняется несколько раз за мгновение. Великолепненько! Испускаю ярчайшие лучи света и счастья! Мирит и Снорф, крошечные по сравнению со мной, сидят у меня на спине: стараясь не лопнуть от радости, они наслаждаются моим мехом, моими лучами, моей красотой. Летаю быстро и грациозно, извиваясь и мурлыкая; телекинезом удерживаю Снорфа и Мирит, чтобы не свалились. Много возможностей у моего нового облика! Куда летим? По небу перемещаемся из зоны в зону, игнорируя существующие между ними преграды; в каждой зоне Мирит и Снорф преображаются, а я остаюсь прежней! Светом своим разгоняю тьму на немалом расстоянии от себя. Как обычно, нас сопровождают иллюзорные изображения Чудотворцев, игривые и весёлые: они в виде похожих на меня драконов, тоже громадных и симпатичных, вокруг меня резвятся, забавляются, песни поют. Свет и магия иллюзий смешиваются с моими, рождая удивительные комбинации, даруя нам больше блаженства!
      Теперь о главном. Волшебное мурлыканье, из которого складываю песню, ласковую и завораживающую, далеко распространяется: обитатели каждой зоны слышат его, где бы они ни прятались! Даже отсутствие органов слуха не мешает им воспринимать столь дивные звуки. Песне этой меня научил Анда: с её помощью он в Мёртвых Мирах пробуждает души одичавшие и впавшие в беспамятство. Предыдущие мои облики не были способны воспроизвести ни одну из песен Анды, однако пушисто-змее-драконье тело умеет и не такое. Магия брата работает: слушая моё пение и наблюдая мой восхитительный облик, потерянные души поначалу испытывают изумление, страх и даже боль. Но вскоре тела этих душ наполняются блаженством, которого, как им сперва кажется, они прежде не испытывали; затем они вспоминают, что подобное блаженство уже бывало неоднократно в их жизни, и образы из забытого прошлого потоком обрушиваются на них. Просыпаются частички моей сверхличности, очищаются от фантомов Морока и растворяются, покидая сей враждебный мир! Уже три сотни душ освободила я, будучи дракошей! Спешить надо, а то вдруг Великое Счастье, дарованное шкатулкой, не будет длиться вечно; чем больше душ спасу драконьей песней, тем лучше.
      Конечно, без негативных переживаний не обходится, ибо печалит меня тяжёлая судьба каждой суб-личности, испытавшей на себе ужас оторванности от Великого Рода. Сородичи помогают мне справиться с грустью, а Зарк и другие специалисты даруют утешение спасённым суб-личностям. Какие славные дракоши собрались возле меня! Иллюзорность не мешает им ласкать моё тело прикосновениями и почёсываниями! Ну и дружески покусывать мой хвост. Келда — фиолетовый дракон, самый большой и длинный: вокруг него облако волшебного разноцветного тумана, внушающего нам разные виды счастья. Таинрикё — весёлая, хохочущая дракониха ярко-голубого цвета: летит она хвостом вперёд, а вместо головы у неё кирпич, и ей пофиг! Инкаритэ в образе пылающего жёлто-оранжевого змея: пламенем своим согревает и щекочет нас. Опакато, дух самоиспытания, явилась в виде шестнадцати маленьких ярко-красных драконов: они связаны в тугой узел, из которого пытаются освободиться, но у них не получается. Дракончики пыхтят, дёргаются, от удовольствия урчат и мычат. Легелайда — довольная змеюка, состоящая из кипящей водицы! Фаж, дух жгучего льда, выглядит как белый змей, окутанный аквамариновым огнём: приятный жар и сладостный холод исходят одновременно от неё. А вот смешной многоглавый дракон, вылепленный из бурлящей чёрной лавы: он плюётся в нас шариками расплавленного металла. Это Гудва! Вижу Зарка, светло-зелёного змея: глаза у него не зелёные, как обычно, а оранжевые. Его аура умиротворения бережёт нас от переизбытка положительных эмоций, могущего привести к нежелательным последствиям. Снорф и Мирит тоже сделали себе иллюзорные воплощения: два дракона, один из которых, крупный и зелёный, отбивается от другого, мелкого, серого и очень шустрого, жаждущего погрызть его мордаху. И ещё тысячи других драконов составляют мне компанию! Многих Чудотворцев среди них нет, ибо случится у меня зависание разума, если сюда нагрянет весь Великий Род, точное количество личностей в составе которого лишь Бог назвать сможет. Не зря Род именуют также Необъятным! Всех не перещекочешь! Ух, не перестаю восторгаться сородичами.       Победа близка! Почти все мои воплощения освобождены! Осталось лишь одно из них, и мы разыскиваем его во всех зонах моего мира; также проверяем, нет ли где забытых суб-личностей иных Чудотворцев. Радость-то какая! Частички моей сверхдуши, пребывающие в обители Зарка, а их там восемьсот шесть, отказались от владения Кавервимулом; нужно, чтобы последняя частичка сделала то же самое, и тогда сей безумный мирок снова будет подчиняться мне! Я всё ещё восхитительный дракон; Снорф и Мирит со мной, катаются на моей длиннющей спинище. Все души, спасённые нами, Зарк погрузил в исцеляющий сон, который вернёт им память и благополучие; никаких новых сведений от них Зарк не узнал. Каждую зону тщательно осматриваем. Трудно отыскать единственное существо в столь гигантской вселенной; будет крайне неприятно, если окажется, что это воплощение сгинуло или сбежало в более жуткие миры. Душа вечна, неуничтожима, однако чудовищно много страданий придётся испытать ей и мне, ежели я буду вынуждена искать её по всему Мирозданию. Только бы нам повезло! Отдохнуть хочу от этого приключения.
      Полёт мой продолжается; находим новые зоны и вновь посещаем те, в которых мы уже побывали. Драконом перемещаться по миру проще и веселее: вот и сгодилась призовая шкатулка с меткой, созданная мною невесть когда! Есть зона, где всё состоит из шевелящихся таракашек, в том числе тела духов, кроме моего; Снорф и Мирит едва не рассыпались, но я силой мысли этому помешала. В другой зоне, сырой и тёплой, все объекты, помимо тел наших, вылеплены из хлеба вонючего, заплесневелого: явно не так там должно всё выглядеть! Мирит и Снорф сделались мышками, а пробовать хлеб не пожелали. В следующей зоне летают кожаные ремни и лупят всё, что попадётся на пути; меня они отшлёпали, а Снорф и Мирит, ставшие маленькими пони с когтями вместо копыт, прятались в моей шерсти. Больно не было! Дальше — зона розово-голубых кристаллов с отражающими поверхностями: посмотришь в них и увидишь себя в более красивом, близком к идеалу облике. Снорф, которому выдали тело блестящего зелёного жука, посмотрел в одно такое зеркало и на некоторое время ослеп от увиденного; Мирит, крошечная голубая муха, тоже взглянула, но ей почему-то не понравилось. Я на своё отражение не глазела, опасаясь растаять от восторга! Нашли мы зону, где земля покрыта толстым слоем серой пыли, а небо красное, пустое, однообразное: ничего интересного. Ещё там максимально мерзкий свист периодически раздаётся из ниоткуда. Силой мысли я разворошила пыль повсюду, обнаружив только обглоданный кем-то деревянный брусок размером с мой коготь. Удивительнейшая находка! Мирит проглотила деревяшку, и мы полетели в соседнюю зону, где всё соткано из светящихся жёлтых волокон, полимерных: по ним бегает информация, которую экстрасенсорно не расшифровать, ибо она повреждена. Снорф и Мирит стали крылатыми яблоками, состоящими из похожих волокон, только более тонких. Зона, к счастью, невелика, и не пришлось её долго обыскивать; но она наполнена волокнами, и я со своим громаднющим тельцем едва сквозь них протискивалась.
      Какие ещё места мы посетили? Например, зону, где Снорф и Мирит срослись телами и стали блестящей золотой многоножкой: голова Снорфа на одном конце её длинного туловища, а голова Мирит на другом! Обрадовалась сестрица, стала всеми лапками чесать брата, то есть себя, а тому нечем было отбиваться, ибо ни одна из лапок ему не подчинялась. Кое-как договорившись, эти двое отправились исследовать многочисленные узкие норы в розовой земле, залезть в которые я не могла. Никого там не обнаружив, мы телепортировались в зону, наполненную горячей водой, где Снорфу и надоедающей ему игрунье выдали облики кальмаров, обладающих сотней глаз и тысячей щупалец. Плавать в такой водице поначалу было приятно, затем она стала раздражать нас. Сиянием своим расчищая тьму, заметила я громадные глыбы жаркого льда, похожего на игрушки Фаж; глыбы мгновенно таяли, когда я прикасалась к ним языком! Думали мы, во льду могут быть заключены души, а их там не оказалось. В ещё одной зоне Мирит и Снорф превратились в лягушек с большими, прозрачными комариными крыльями; там тёмно-бурое болото, а на холмах посреди него некие крепости, грубо выстроенные из веток, камней и грязи. Осмотрев крепости и их руины, а также всё болото, включая водоёмы, не нашли мы ни души. Позабавила меня зона, где наши тела, даже моё гигантское, начали вдруг самокопироваться! Было у меня одно тело, а стало два, затем три, четыре, восемь, тридцать, сотня, тысяча! С моими попутчиками, получившими облики дирижаблей, то же самое произошло. Дополнительные тела не перешли под наш контроль, а принялись туда-сюда бесцельно перемещаться; маленькая зона быстро наполнилась ими сверху донизу, и стало нам невыносимо тесно! Еле выбрались! Посетили мы боевую зону, где посреди площади лежит пулемёт, окружённый тысячами закрытых гробов. Суть игры была ясна: возьмёшь оружие — отбивайся от монстров, которые тут же полезут на тебя из гробов. Снорфи, принявший образ забавной жёлтой гориллы со змеиным хвостом вместо ног, радостно схватил пулемёт и приготовился сражаться: гробы все разом открылись, но из них лишь облачка дурно пахнущей пыли выбросились. Давненько сгнили монстры! Повеселиться брату не удалось, да и забытых душ в той местности нет. Проще всего было исследовать зону, в которой пустота! Да, абсолютно пустое белое пространство; Снорф и Мирит превратились там в летающие ковры, тоже белые. Что бы ни было в той зоне изначально, всё сгинуло; душ там не найдено. Что ж, ищем дальше! Не отчаиваться!       Ну и где? Куда пропала последняя мини-душа? Везде ищем, а успеха никакого. Мы обыскали все зоны, посещённые нами ранее, и нашли несколько новых зон, в которых тоже никого не нашли. Драконий облик позволил мне беспроблемно осмотреть высохшее море, где мы ранее превращались в медуз, и некоторые другие местности, но и там я душу не обнаружила, хотя в каждую щель заглядывала. Сородичи помогли мне перерыть мою память, однако в ней не сохранилось сведений об этом мире: скорее всего, мои воспоминания о нём восстановятся лишь после реставрации моей власти здесь. Морок проклятый, причина наших бед! Мини-душа, если она из Кавервимула не сбежала, может прятаться в зонах, ещё не открытых нами; или она воплотилась в виде объекта, выглядящего как бездушная декорация, то есть в образе камня, растения, лужицы воды, сгустка воздуха, чего-то такого. Сейчас изучаем каждый декоративный объект, сканируем их все экстрасенсорно. Для ускорения поиска наш отряд разделился на три группы, которые отправились в разные стороны; правда, каждая группа состоит только из одного Чудотворца. Хи-хи! В первой группе я, во второй Снорф, в третьей Мирит! То есть групп теперь две: Мирит пожелала быть со Снорфом, что его не радует, ибо на нём она испытывает придумываемые ею формы веселья. Эти двое не смогут освободить мини-душу: их задача — позвать меня, если найдут её. Где я сейчас? Под водой! Исследую океаническое дно, рыскаю среди мрачных скал. Драконий облик у меня пока не отняли, это хорошо. А где Мирит и Снорф? Они телепатически передают мне всё, что видят и ощущают; то есть передаёт лишь Снорф, а Мирит скрывает. Чудики лошадьми бегают по жёлтой пустыне, с которой началось моё приключение здесь; Снорф сделался могучим и красивым жеребцом, зелёным, а Мирит приняла облик мелкой серой лошадушки с большими копытами. Зелёный преследует серую, будто хочет отомстить ей за какие-то безобразия, а она скачет прочь от него, радостно хвостом размахивая; чудики при помощи ясновидения изучают всё вокруг себя, но мало пользы от столь беглого сканирования. «Оставь эту конину в покое», — говорю Снорфу. — «Не догонишь ведь. Чтобы найти потерянную душу, ты должен сосредоточиться, вычистить всю отвлекающую ерунду из своего разума». Братиша отвечает: «Глупая ты! Я не пытаюсь поймать Мирит, а стараюсь быть на небольшом расстоянии от неё, чтобы силой своей яркой личности подавлять мысленные защиты этой ведьмочки. Так нужно, чтобы мои подселенцы смогли выудить ценную информацию из разума Мирит! Много тайн скрывает сестра: может, какие-нибудь из них нам пригодятся!» Что сказать? Неплохая задумка! Крайне сложно внедриться в хранилище памяти Мирит, но Снорфу такое удавалось: поглядим, что сумеет он извлечь оттуда.
      О другой вселенной хочу поведать. Она состоит из мягкого белого света, который здесь повсюду: каждая его частица дарует мне уникальную разновидность умиротворения. Воплощений у меня много, и одно из них, не имеющее облика, сейчас блаженствует в этом райском мире, принадлежащем Зарку Избавителю. Мир наблюдаю трёхмерным, но можно видеть его четырёхмерным, двадцатимерным, тысячемерным, да каким угодно: он подстраивается под нужды и желания посетителя. Тут плавают формы загадочные, светящиеся, взаимодействовать с которыми приятно и увлекательно; помимо белых лучей, есть оранжевые и зелёные, и это воплощения Зарка! Брат ласкает меня, а я мысленно ласкаю его! Вокруг меня все частицы моей сверхдуши, изъятые из Кавервимула: они радуются, поскольку Зарк забрал себе большую часть негативных переживаний, прежде причинявших им страдания, и разрушил враждебные иллюзии, служившие источником негатива. Освободившись от фантомов Морока, эти маленькие души вновь обрели дарованное им Богом могущество! Идёт ассимиляция душ моей сверхличностью, их воссоединение с Великим Родом; незначительные остатки порчи ещё присутствуют в глубинных областях их разумов, но с этой проблемой разберёмся. Дух терпения — один из хранителей памяти Рода; наши несчастливые воспоминания Зарк содержит в себе, пока они не будут переработаны Искоренителями и не станут позитивными; он также извлекает из этих воспоминаний сведения, которые могут помочь нам в борьбе против зла. Кто знает, сколько боли вынужден испытывать Зарк? Мы благодарим его и всех хранителей за наше спокойствие и благополучие; изолируя зло, которое пока не получается уничтожить, хранители исполняют волю Бога, желающего, чтобы мы были всегда счастливы. Не будь среди нас праведников-добровольцев, готовых взять на себя тяжёлую ношу ради всеобщего блага, мы бы мало отличались от презренных смертных, у которых всё держится на труде запуганных рабов, алчных наёмников, эгоистичных гордецов и безумных фанатиков.       Снорфи поковырялся в памяти Мирит: что он там нашёл? Трёхмерную карту Кавервимула! Мирит составила мысленный план данного мира; до моего появления здесь она много где успела побывать. Снорф телепатически передал карту мне, и я разглядываю её. Любопытно, что ещё прячет от нас Мирит? Она наверняка скрывает немало ценных сведений: всегда так было и всегда будет. Обожает эта чудотворица шпионить за сородичами и выведывать тайны, которыми нагло пользуется ради получения удовольствия. И можно быть уверенным: она никому и никогда не расскажет то, что узнала, даже если пытать её. Чтобы вытащить из неё сведения, нужно проникнуть в максимально защищённые области её разума, что очень трудно сделать, однако Снорфу, искусному взломщику, это удалось; возможно, брат сумеет ещё какую-нибудь информацию оттуда выкопать. Не удивлюсь, если Мирит похитила последнюю мини-душу и держит её где-нибудь в плену, чтобы забавляться с ней как с игрушкой. Теперь о карте: она весьма точна, хотя на ней много смешных и бесполезных изображений, которые отфильтровываю, а самые неприятные зоны, вроде высохшего моря, представлены белыми пятнами. К сожалению, все места, обозначенные на карте, нам известны, так что толку от неё никакого: если есть ещё неоткрытые зоны, их придётся искать.
      А вот и удача! Под водой ощутила я едва уловимый эмоциональный след, означающий, что одно из моих воплощений побывало здесь, и это была именно та мини-душа, которую разыскиваем, потому что у остальных иное мыслеизлучение! След длинной верёвицей тянется вдаль: плыву по нему. Такие следы обычно быстро развеиваются, да и возникают они редко, так что мне повезло; но не могу сказать, давно ли была тут мини-душа или недавно. Посмотрим! Лошадки в жёлтой пустыне продолжают дурачиться: теперь Мирит бегает за Снорфом, хочет загрызть его. «Забудь карту!» — требует она. — «Забудь! Карта моя!»
      Долго-долго плыву по следу; вокруг меня мрак и подводные скалы, а больше ничего. Ну, если не считать иллюзорных сородичей, которые забавными креветками копошатся в моей шёрстке! Снорф и Мирит теперь тоже купаются: они добрались до другой океанической зоны, где превратились в длинных синих рыб. Что делают? Над морским дном, покрытым толстым слоем ила, возвышается плоская каменная площадка: она находится на небольшой глубине и ярко освещена. Снорф собирает ртом тёмно-жёлтую грязь и выкладывает из неё широкий круг на площадке; Мирит, мелкая рыбка, резвится рядом, грязью обмазывает Снорфа и себя. Спрашиваю, зачем всё это. «Готовимся к магическому ритуалу!» — отвечает Снорф. — «Если исполнить его правильно, он укажет, где искать последнюю потерянную душу!» Интересуюсь, что за ритуал. «Это премудрое искусство смертных колдунов: его я подсмотрел в одном из Мёртвых Миров», — продолжает брат. — «Там живут дикари: двуногие, двурукие, одноглазые и страшненькие. Когда им нужно разыскать соплеменника, который ушёл и не вернулся, они обращаются к шаману. Танцуя в таком вот круге, напевая заклинания и совершая определённые движения, шаман впадает в экстаз, во время которого слышит голоса высших сил, сообщающие, где сейчас пропавший. Так и я смогу узнать, куда подевалась частичка твоей души!» Снорфи не перестаёт развлекать меня своими выдумками! «Знаю об этих дикарях», — говорю. — «В мире, где обитали они, магия не существовала, и все их глупые ритуалы были бесполезны. Да и нет уже дикарей: они изобрели оружие колоссальной мощи и уничтожили сами себя, а затем Каюрмэ разрушила их вселенную». Говорит Снорф: «Верно! В их мире не было магии, и там колдовство не работало; но здесь-то магия есть, поэтому мой ритуал будет успешен!» Ладно, не стану спорить с логикой Снорфа; и от его причуд порой бывает польза!
      Продолжаю плыть туда, куда ведёт эмоциональный след. Магический круг завершён; в грязь, из которой он состоит, Мирит и Снорф воткнули много мелких камушков для красоты. «Что теперь?» — спрашиваю. «Буду исполнять шаманский танец в круге!» — радостно объясняет Снорфик. — «Надо ногами топать громко, а руками хлопать себя по животу, спине и бокам, чтобы достичь экстатического состояния. Также необходимо громко произносить волшебные слова, призывающие дикарских богов! Эти боги, правда, не существуют, но кто-нибудь отзовётся, я уверен!» Ух, как интересно! «Ты кое-что забыл, умник», — замечаю. — «Руками себя хлопать не сможешь, ибо у твоего облика они отсутствуют, а плавниками не дотянешься ни до спины, ни до живота. А ноги? Где ноги возьмёшь? У тебя хвост! Ты под водой! А заклинания как произносить будешь? Мысленно? Ты вообще-то немая рыба». Снорф осматривает себя глазами Мирит. «Ой-ой!» — смеётся он. — «Рыбина и есть! Иногда перестаю помнить, кем являюсь: Агира, небось, заразил меня тугодумием. И на шамана я мало похож. Пустяки! Справлюсь как-нибудь! Высшие силы оценят моё рвение!» Говорю: «Ты и есть высшая сила: входишь в число хозяев Мироздания». Снорф восторгается: «Именно! Главное — наличие высшей силы, а всё прочее лишь мелочи. Короче, церемония начинается! Всем смотреть и любоваться!»
      Вот так вот. Мирит позволила мне и всем сородичам подключиться к её зрению, и мы наблюдаем Снорфа со стороны; также ощущаем всё, что испытывает он. Рыбо-братиша пляшет в круге, то есть над ним; подняв нос кверху, Снорф дёргается, сгибается, извивается, плавниками лупит себя по бокам, а хвостом бьёт по камню. Слышим бессмысленные фразы, которые мысленно завывает Снорф. Мирит рядом с ним: она хохочет, радостно визжит, повторяет все движения брата. Весёлые рыбки! Дух безумных идей опять нацепил на себя множество иллюзорных талисманов, которые трясутся вместе с его телом. Сородичи тоже участвуют в ритуале: они рыбками, медузами, креветками и всякими удивительными существами, сотканными из иллюзий, танцуют вокруг Снорфа и Мирит, балдеют и смеются. Звучат несколько забавных музыкальных тем, и вспышки света происходят тут и там: эти эффекты добавлены сородичами для разнообразия. Кроме талисманов, тело Снорфа украшено браслетами, бусами, кольцами, бубенцами и другими фантомными фиговинами, которые звенят и гремят: духи создали их, чтобы сделать облик брата более впечатляющим. До чего клёвая церемония! Чуда она не совершит, зато немало счастья от неё получим! Почему бы и мне не повеселиться? Сотни моих иллюзорных воплощений, выглядящих как пушистые червячки с лапками, присоединяются к танцу! Моё материальное тело тоже жаждет плясать: оно хвостом водит туда-сюда, головой трясёт, зубами щёлкает. Ух! Пусть развлекается: лишь бы не мешало мне искать последнюю душу.       След оборвался! Никуда он меня не привёл. Искала его в океане, искала, не нашла. Летаю теперь над морем, над ледяной пустошью: здесь тоже след не ощущается, и меня это огорчает. Где ты, утраченная частичка меня? Завершив колдовать, Снорф упал на дно брюхом кверху: сейчас он в трансе, пыхтит, булькает, урчит и что-то бормочет, а на телепатические сообщения не отвечает. Чувствую, как блаженствует Снорф! Мирит носом таранит его, пытаясь разбудить, но братец не реагирует. А теперь она, довольная, тащит его куда-то по дну, схватив зубами за хвост! Мирит маленькая, и ей тяжело волочить столь большую рыбину, однако сестрица старается, задействовав все силы. Не буду спрашивать, что Мирит собирается делать со своей добычей: всё равно не скажет. О, пробудился Снорф! «Ответ свыше получен!» — заявляет он мне. — «Гляди!» На мысленной карте мира появляется зелёная искра: это и есть точка, где находится последняя мини-душа, если верить Снорфу. Зону, где искра расположена, я несколько раз обыскивала: там бурая каменистая пустыня под ярким белым небом, а больше ничего. В той зоне, как мне кажется, когда-то было много нематериальных чудес, но без моей благодати они все испарились. Какие облики там доступны, не знаю, ибо я эту зону посещала, будучи драконом. Каково моё решение? «Ладно, хороший: погляжу, есть ли кто в той точке!» — сообщаю Снорфу. — «Уже отчаялась искать, да и чудеса случаются, так что доверюсь твоему безумству. Благодарю тебя и твою высшую силу!» Рыбёха-брат ликует, подняв плавники и хвост кверху: «Да! Спеши туда, красавица: уверен, там обнаружишь то, что ищешь! Моя магия безошибочна! Я гений!»
      Что ж, вот и пустыня. Камни, камни, повсюду лишь камни, а песка нет; земля ровная, без гор и прочих возвышенностей. Точка, отмеченная на карте, находится на земле: я уже там, но никого и ничего не наблюдаю. Что скажет Снорф? Он преследует Мирит: вероятно, желает принести её в жертву своим «высшим силам». Говорит он: «Мурлан, не огорчайся. Я сказал, что моя магия не ошибается, однако не следует понимать это буквально. Возможны незначительные отклонения! Поройся в земле: вдруг твоё потерянное воплощение лежит и мучается под этими камешками? Освободи его скорее!» Хорошо: ради благого дела готова ещё повозиться! Итак, копаю. Зубами, когтями, силой мысли собираю и отбрасываю камни. Глубже и глубже! Идёт время, идёт. Яма делается шире. Мирит мелкой птичкой преследует Снорфа в далёких от меня небесах, а он большой и гордой птицей удирает от неё. Какие игруны. Лучше бы помогли мне здесь!
      Чёрт! Огроменную впадину я выкопала, размером с половину зоны, а рядом теперь стоит громадная гора из камней. Где же душа? Нету! Тщательно просканировав яму сверху донизу телепатией, никого я не ощутила. Бесполезен был мой труд! Снорф возражает: «Ты недооцениваешь высшие силы. Верь им, и будет тебе счастье! Твоя мини-душа находится в том месте, которое они указали, но скептически настроенные глупцы вроде тебя неспособны её разглядеть. Твоего ясновидения недостаточно: чтобы увидеть душу, ты должна раскрыть свой духовный потенциал нетрадиционными методами! Слушай меня: я научу тебя воспринимать такие стороны бытия, о существовании которых ты и не догадывалась!» Зарк добавляет: «Мурлан, попробуй то, что предлагает Снорф. Действительно, бытие многогранно, и тайны его неисчерпаемы. Методы Снорфа бесполезны в большинстве случаев, но не всегда, и он своими чудачествами не раз выручал нас в трудных ситуациях». Что ответить? «Будь по-твоему, сказочный ты мой!» — передаю Снорфу. — «Говори, что делать».
      Снорф даёт мне задачу: выстроить каменное святилище вокруг зелёной искры. Святилище необходимо для ещё одного ритуала; оно должно быть материальным, то есть не иллюзорным, и достаточно большим, чтобы я в нём поместилась. Выполню! Зелёная искра после всех этих земляных работ висит высоко в воздухе, так что под ней надо сперва возвести башню, на вершине которой поставлю святилище: это будет быстрее, чем закапывать всю впадину. Начнём! Работаю, работаю. Собираю камни; смолой, принесённой из соседней зоны, склеиваю их. Фундамент башни готов. Нижняя часть сооружения готова. Растёт, растёт башенка! Эй, не кусаться! Кто меня кусает? Сгинь, фантомное воплощение Мирит. Тьфу, жижа какая-то из носа течёт. Мерзкая смола вредит моему обонянию! Надо к ней привыкнуть, надо привыкнуть. Ой, часть башни обрушилась: восстанавливаю. До чего грязные у меня лапки! Вся испачкалась! Ох и нудная работёнка. Строить из безблагодатного материала всегда скучно! Почему воображаемое святилище не годится для ритуала? Потому что, объяснил Снорф, иллюзии будут отвлекать мой разум от гораздо более тонких материй. Чтобы подготовить меня к ритуалу, сородичи по просьбе Снорфа перестали показывать мне свои забавные иллюзии, и меня раздирает тоска. Обязана я выдержать это испытание! Продолжаю, продолжаю. Всё! Вот она, моя башня, а на ней кубический домик из камней и смолы; войти туда можно через отверстие в стене. Проникаю в домик. Что внутри? Зал в форме куба, тёмный и не очень просторный: когда встаю на задние лапки вертикально, голова упирается в потолок. Так что буду танцевать, наклонившись! Да, я тоже буду исполнять шаманскую пляску! Это надо делать здесь, в комнатушке, в центре которой, если верить Снорфу, находится невидимая мини-душа, обозначенная на карте зелёной искрой. Но для церемонии не всё готово! Ещё немного возни. Собираю материалы в других зонах. Изготавливаю вещички. Рисую. Отлично! Я украсила стены святилища гирляндами из талисманов и загадочными колдовскими знаками, снаружи и внутри: Снорф объяснил, как всё это должно выглядеть, но не сказал, в чём назначение данной ерунды. Себе на шею и хвост я надела несколько ожерелий с амулетами. Встаю посреди комнаты; беру лапками бубен и колотушку. Эти предметики тоже мною сделаны! Держать их нужно лапами, а не силой мысли: так велел Снорф. Пора потанцевать! Цель ритуала — погрузить себя в мистический транс, во время которого смогу воспринимать явления и объекты, недоступные обычному ясновидению: так увижу мини-душу и установлю с ней связь.
      Прикольно! Скачу на задних лапах; извиваюсь и дёргаюсь; издаю вой, хрипы и стоны; бормочу заклинания, которым научил меня брат; бью колотушкой в бубен. Гремят мои амулеты! Хвост длиннющий девать некуда: он ударяется об стены, отчего домик содрогается. Скоро окажусь в шаманском трансе! Нет, не скоро: мой танец недостаточно безумен. Трясу головой, рычу и хрюкаю; грызу стены; луплю колотушкой собственные бока. Нужно отвлечься от всего, кроме танца. Забыться, изгнать мешающие мысли. До смерти затискаю Снорфа, если эта чушь не даст результата! Быстрее, громче, безумнее! Хвостом избиваю себя. Не думать ни о чём. Нельзя думать! Ы-ы-ы! Что происходит? Где я? Пофиг! Ой, плохо моему разуму. Самой бы не одичать! Нет, этого не случится: умею противостоять Мороку. Я — Избавитель, агент Собора Малого и Великого!       В чём дело? Куда я попала? И что такое «я»? Надо подумать. Ух ты, думать умею! Вспомнила: я — это я! Всегда буду я, даже если больше ничего не будет. А это что? Мысль? Моя мысль! А это? Тоже мысль! Тоже моя. Тут целые потоки мысли: их несколько, их много! Из них состоит мой разум, и не только он. Есть ещё что-то. Ответвления потоков мыслей приняли форму простейших частиц материи, объединённых в атомы. А из атомов сделаны сложные структуры: например, некие тоненькие волокна. Шерстинки! Это мой мех! Я пушистенькая! А это что за фигнятина? Лапа! Моя лапа с когтями! Очень хочется этой лапищей кого-нибудь пожамкать. Ещё одна лапа! А вот мордаха моя зубастая! Грива, шея! Сколько всего интересного. Ого, какое тело: оно моё? Длинное, большое. Хвост! Да, это моя временная физическая оболочка. Шевелю всем, что имею. Как больно! Нехорошо мне: словно кто-то долго и усердно избивал меня, из-за чего я впала в беспамятство. Но боль скоро пройдёт, я это чувствую. А тут что? Некие предметы: могу ими управлять, перемещать их, но они не часть моего тела, хотя сотканы из моей мысли. Почему тогда они мне подчиняются? Потому что телекинезом воздействую на них! Могучая я! Это камни: их много. Лежу среди камней; тут какие-то руины. Да, припоминаю! Я исполняла шаманский ритуал в святилище: плясала, пела, безумствовала, хвостом била по стенам. В итоге святилище обрушилось на мою многострадальную головушку! Для чего ритуал? С его помощью я собиралась кого-то найти, однако забыла, кого именно.
      Здесь ещё кое-что. Маленький лохматый цилиндр, летающий, фиолетовый: он бьётся об мою морду. Открываю пасть, и цилиндр тут же в неё залезает. Он ворочается там: как мило! Изучает меня? Попробую понять, что за вещица. Цилиндр тоже состоит из моих мыслей, хотя он не часть моего тела и не компонент окружающего мира. Но это тоже я! Другое моё тело! У меня ведь много-много воплощений. Помню теперь всё: пыталась я ощутить одичавшую частицу своей души, пребывающую в этом святилище, для чего и проводила дурацкий шаманский ритуал, выдуманный моим братцем Снорфом. Затем я погрузилась в бессознательное состояние: причиной тому не обрушение святилища, а магические действия, которые Снорф велел мне выполнять. Вот она, моя мини-душа, которую я долго искала: она воплотилась в виде смешного цилиндра. Прав был Снорфи: душа действительно находилась в данной точке! Радуется Снорф: слышу его мысли издалека. «Замечательно!» — говорит он. — «Благодаря моему мудрому руководству ты справилась с тяжелейшей задачей! Все твои утраченные суб-личности нашлись! Видишь, какой я ценный специалист: без меня ты бы вечно бродила по этому миру, разыскивая свои мини-души». Зарк, другой мой брат, тоже хочет кое-что сообщить. «Метод Снорфа выручил тебя, Мурлан», — добавляет он. — «Мини-душа была тут, но в нематериальном виде, в развоплощённом состоянии. Варварский ритуал вряд ли научил бы тебя видеть её, но он привлёк её внимание, и она воплотилась вновь, дабы посмотреть, кто ты и чем занимаешься». Отличные новости! Посылаю миллиарды лучей счастья Снорфу и Зарку! И моей сестрёнке Мирит, которая тоже довольна моим успехом, и всем-всем сородичам. Не одна я в Мироздании: у меня большая семья! Надо теперь наладить мысленную связь с пушистым цилиндром, освободить его душеньку. Непонятно, как этой крошечной душе удалось развоплотиться: Зарк предлагает миллионы объяснений, но какое из них верное?
      Цилиндр жаждет забраться в мою глотку. Лапой дотрагиваюсь до него: он резко выскакивает из пасти, принимается вертеться вокруг меня и гудеть. Напугала беднягу! Осторожно кончиком хвоста глажу его; чую, ему нравится! Цилиндрик успокаивается; теперь когтями щекочу его. Как он балдеет! Сжимается и растягивается от наслаждения, меняет свой цвет, издаёт смешное сопение. А вот лохматик решил меня щекоткой порадовать: быстро-быстро трётся об мою грудь. Приятненько! Почему душа приняла форму цилиндра, покрытого шерстью? Видимо, такой облик выдают духам в этой зоне; я бы тоже такой стала здесь, не будь у меня драконьего облика из шкатулки. Снорф и Мирит торопятся ко мне, перемещаясь из зоны в зону: если чудики доберутся сюда достаточно быстро, лохматик успеет и с ними позабавиться! Но, думаю, очень скоро, через несколько мгновений, эта душа осознает своё родство со мной и покинет Кавервимул.
      В чём проблема? Цилиндр счастлив быть со мной, однако никакими способами не получается пробудить его душу от Морока! Перепробовала всё! Мы с цилиндром тискали, ласкали, шлёпали, чесали друг друга; мы мурлыкали, играли, веселились и резвились. Сильнее теперь ощущаю свою идентичность с цилиндром, но он так и не может понять, что он — это я! Может, это моё воплощение не желает уходить из Кавервимула? А вот и мои помощники: Мирит и Снорф явились в виде таких же летающих цилиндров. Мистическим зрением заметив их, фиолетовый замирает в воздухе, словно испугавшись. Что на сей раз? Пробуем разбудить цилиндр. Тщетно! Получаем сообщение от Зарка. «Мини-душа, увидев вас, вспомнила, что у неё есть духи-сородичи, и это вызвало у неё шок», — передаёт он. — «Она, как мне кажется, проникнув в эту зону, не смогла найти выход отсюда и оказалась изолирована от остальных потерянных воплощений Мурлан. Вы вошли в зону через портал; а выхода, возможно, не существует, или он тщательно спрятан. Потеряв доступ к сородичам, душа страдала; не сумев воссоединиться с ними и постепенно утратив телепатический навык из-за своей слабости, неопытности и оторванности от Рода, она утешала себя воображаемыми фантазиями, в которые и погрузилась целиком, лишившись тела, которое истлело, и памяти. Максимально глубоким был уход души из мира, поэтому никто из вас не ощутил бы её присутствия здесь; ты, Мурлан, нашла лишь её ментальный след, оставленный в другой зоне». Думаю, так и было! Все души, с которыми эта частичка моего сверхразума жила тут, теперь блаженствуют у Зарка, и надо её тоже к нему отправить, а как это сделать? Лапами обнимаю и согреваю цилиндр; Снорф, Мирит, а также сородичи, явившиеся в виде иллюзий, мощнейшими лучами радости и милоты обрабатывают его. Душа будет спасена, будет! Да сгинет Морок!       Мини-душа развоплощена. Пытаясь понять, кто мы, она вдруг вспомнила всё. Мгновенно к ней вернулись знания и умения, которыми владела она до забвения, и моя телепатическая связь с ней восстановилась. Чудеса бывают! Немедленно душа передала мне право повелевать этой вселенной, после чего покинула свою материальную оболочку и отправилась в лучшие миры. Зарк утешит и вылечит эту частичку Рода, и она вновь войдёт в состав моей сверхличности, будет наслаждаться божьими дарами и радовать добрых духов плодами своего творчества. Пора решать судьбу Кавервимула! Теперь, когда моя власть над ним восстановлена, вижу и ощущаю его целиком, наблюдаю каждый атом; прошлое и настоящее данного мира известны мне в мельчайших деталях. Больше нет одичавших душ в Кавервимуле, и демоны сюда не проникли, но зрелище меня не радует. В метафизическом коде мира накопилось грандиозное количество ошибок и дыр, и он безнадёжно испорчен: если попытаюсь внести изменения в код, случится коллапс, и Кавервимул распадётся на куски. Всё хуже, чем казалось, но ситуация поправима. Починить мир нельзя, зато можно уничтожить его и воссоздать заново: так и поступлю! Для этого достаточно одного мгновения. Мир станет таким, каким был изначально, и все его атомы вернутся на свои места; Собиратели позаботятся, чтобы ни один из его компонентов не был утрачен. Получится не копия Кавервимула, а он сам! Затем займусь его модификацией: добавлю новые зоны, новые игры, новые виды счастья! Когда завершу работу, мир станет для Рода ещё одним источником забав, удовольствий, ярких впечатлений и незабываемых открытий.
      Осталось одно препятствие — наша милашечная сестрёнка Мирит. Она считает Кавервимул своей собственностью: если его уничтожить, даже на мгновение, Мирит обидится, а сородичей огорчать мы не смеем. Также потоки мысли, из которых состоит её воплощение здесь, могут пострадать при разрушении мира. Я вольна воспользоваться своей вновь обретённой властью и моментально вышвырнуть Мирит отсюда, но и такому сестрица не обрадуется. Как быть? Применим способ, выручавший нас неоднократно в похожих случаях! Надо перегрузить её разум формами блаженства, которые ей нравятся меньше прочих; не выдержав, Мирит смоется из мира, а когда вернётся, он уже будет обновлён, и она ничего не заподозрит. Сородичи помогут: выдам им облики летающих змееподобных драконов, и они забомбят малышку счастьем! Узнала я точные координаты мира и восстановила его метафизическую связь с остальными областями Малого Творения: другие добрые духи теперь могут посещать Кавервимул, создавать себе тут тела. Правом доступа я наделила пока только тех духов, кому поведала о своём тайном замысле: они и будут дракошами.
      План осуществляется! Вот так зрелище! Миллионы, миллиарды пушистых и разноцветных драконов повсюду в моём мире: это воплощения Чудотворцев, и они не иллюзорные, а вылеплены из частиц материи. Здесь Таинрикё, Снорф, Легелайда, Шапеш, Тави, Опакато, Инкаритэ, Фаж, Илва, Келда, Гудва и многие другие духи, и у каждого не менее сотни тысяч воплощений; приглашать Ди-Най и Каюрмэ я не стала, чтобы эти две ведьмочки не создали нам дополнительных проблем. Среди драконов есть и я: у меня сто двадцать семь тысяч тел! Мы преследуем Мирит, а она улетает прочь от нас, издавая весёлые звуки; я не давала ей драконьего облика, но она неведомо как заполучила его; ещё эта хитрюшка сумела протащить сюда больше своих воплощений. Видать, подселенцы Мирит, прячущиеся в моём разуме, взломали его и даровали ей расширенные права! В виде миллиона маленьких дракончиков, серебряных и голубых, она распространилась по всему Кавервимулу, и каждый такой дракончик вынужден удирать от огромной стаи более крупных сородичей, летая из зоны в зону. Не можем догнать и поймать Мирит, однако это не требуется: обрушиваем мощнейшие потоки щекотливого счастья на её дракончиков, отчего она хохочет, фыркает, гудит, звенит, сияет; также мы наводнили её разум максимально смехотворными иллюзиями, тоже вызывающими ощущение щекотки. Радость колоссальную испытывают все: и участники погони, и те, кто наблюдает за ней, и даже духи, не ведающие о происходящем здесь. Вспышка восторга по всему Мирозданию! Пока не удаётся нам замучить Мирит щекоткой, но мы уверены, что всё получится: эта чудотворица не способна вечно сопротивляться моей любимой форме удовольствия. Количество воплощений Мирит растёт с огромной скоростью, так как постоянно прибывают новые, желающие позабавиться; число наших воплощений увеличивается ещё быстрее. Тут становится тесновато! Счастья много не бывает, но не перестараться бы.
      Ух, и правда переусердствовали! Кавервимул не выдержал таких объёмов счастья и внезапно взорвался, рассыпавшись на потоки мысли, из которых состоял; тела наши растворились. Чудотворцы из комитета Собирателей показали себя отлично: каждую частицу уничтоженного мира они мгновенно поймали в свои мысленные сети и передали мне. Из этих частиц я немедленно воссоздала Кавервимул, очистив его от всех изъянов, накопившихся в нём за время моего отсутствия! Мирит не огорчилась: наоборот, взрыв развеселил её. «Ещё, ещё хочу!» — ликует она. А уж как я рада, и семья наша в восторге. Свершилось! Ещё одна ячейка зла более не существует; мой развесёлый мирок стал таким, каким я его вообразила изначально, и все мои маленькие суб-личности, некогда запертые в нём, вновь свободны и счастливы; все мысли, воспоминания и ощущения этих суб-личностей отныне доступны мне. Сообщаю, что последняя спасённая мини-душа, исцелившись от негативных переживаний и воздействий, тоже воссоединилась с Великим Родом и моей сверхличностью: спасибо Зарку за его труды. Всех сородичей благодарю, всех! И себя тоже: почему нет? Все восемьсот семь душ, когда-то не пожелавших гибели Кавервимула, могут не беспокоиться: обещаю не уничтожать эту вселенную насовсем! Пусть она развлекает нас вечно. Мы получили ценный урок: нельзя разрывать свою духовную связь с Родом, иначе произойдут страшнейшие беды, противоречащие самой сути Бытия. Занимаясь творчеством, создавая миры и прочие чудеса, мы обязаны не допускать ошибок, из-за которых частицы нашего сверхразума могут оказаться в ловушке забвения, беспомощности и мучений. Трудно нам с нашими безудержно игривыми характерами уследить за всем, что происходит в Мироздании, но мы стараемся, учимся. Когда-нибудь накопим достаточно знаний и мудрости, разберёмся со всеми изъянами в Малом Творении: тогда более ничто и никогда не заставит нас страдать, и перед отцом не будет нам стыдно.       Готовенько! Мы с сородичами улучшили Кавервимул, добавив в него немало новых забав и зрелищ; отныне он называется Грпых. Почему Грпых? Захотелося так мне! Имя Кавервимул тоже можно использовать, хотя нету теперь жуткой жары в этом мирке. Всё восстановлено: моря очищены от грязи, земли от мусора, воздух от вредных частиц. Города, сооружения, скульптуры отреставрированы; игрушки починены и разложены по местам. Мир вновь наполнен чудесами, и зоны более не выглядят пустыми. Красотища! Дыры в ткани пространства и абсолютно все неприятные явления устранены; негативной энергии тут больше нет. Всё приведено в норму, всё пропитано благодатью! Некоторые объекты видоизменены, чтобы они не вызывали печальные воспоминания у моих суб-личностей. Расскажу о новинках: теперь здесь больше чудес, больше обликов, больше игр, больше магии, больше природных зон! Для разнообразия зоны спонтанно перемещаются с места на место, и карта мира периодически меняется полностью. Все зоны по-прежнему трёхмерны; внедрять многомерность я не стала, чтобы маленькие души, которым она непривычна, не испытывали дискомфорта. Мир простенький, но увлекательный! Какие зоны добавлены? Вот несколько примеров. Зона, где всё состоит из шевелящихся чёрных козявок, прыгающих и забавно ворчащих; массы козявок скачут туда-сюда, и облик зоны весьма изменчив; её придумала я. В другой зоне океан, а в нём духи воплощаются в виде подвижных масс воды; океан целиком состоит из таких обликов, и если духов нет, то нет и воды; идею этой зоны предоставил Тави. В ещё одной зоне Легелайда создала гейзеры, потоки горячей водицы и магии, бьющие из земли; много безумных забав с этими штуковинами! Бавиёктат вставила зону, наполненную лакомствами сверху донизу; чтобы перемещаться в толще сладостей, надо съедать всё, что попадётся на пути! Таинрикё захотела свою зону предложить, однако не смогла придумать, что в этой зоне будет, а вскоре и вовсе забыла о своём желании. Шапеш создал зону, где каждая вещь сделана из твёрдого пламени. Что за материал такой? Пламя, только твёрдое! Объекты из него получились горячие, приятные; зона похожа на многие миры Шапеша, но она дарует посетителям совершенно иной набор положительных эмоций. Пылая от восторга, Инкаритэ принялась украшать её своими весёлыми выдумками; зону, когда она оказалась переполнена чудесами этой чудотворицы, пришлось расширить, после чего Инкаритэ опять забила собственными творениями всё свободное пространство. Мы были вынуждены ласковыми методами остудить энтузиазм сестры, заставить её остановиться; но она довольна тем, что успела создать. Зона, которую Гудва даровал моему миру, является ареной борьбы огня и льда; тела духов там вылеплены из текучей лавы, а всё вокруг — из разноцветного льда. Много в той зоне ледяных препятствий, головоломок, агрессивных монстров, и лавовые духи должны всё это героически преодолевать; ещё там царят холод и буйный ветер. Гудва перестарался со сложностью зоны: некоторые духи попробовали пройти его испытания, но вскоре бросили эту затею. Лишь Опакато продолжает мучить себя, сражаясь против вьюги, мороза, монстров и прочих трудностей; недалеко продвинулась Опакато, однако её это не расстраивает. Как она воет от удовольствия! Снорф предложил триллионы идей; не стала я их реализовывать, поскольку они несовместимы со структурой мира, и Снорф решил создать для них другую вселенную. Келда добавил в одну из зон сине-зелёно-розовое болото наслаждений: идёшь по мутной водице и балдеешь! Хочется в болоте увязнуть навеки и не вылезать оттуда. Пару сотен тысяч других зон, удивительных и смешных, присоединила я к данному миру, и сородичи уже наслаждаются ими: я дала доступ всем желающим. Каждому посетителю выдаётся не более четырёх воплощений, чтобы не допустить перенаселения и нарушения стабильности кода, который хоть и очищен от ошибок, но всё же не лишён недостатков; для этой же цели я создала множество пространственно-временных вариаций мира, и в каждой из них может находиться до трёх с половиной миллиардов воплощений. Пространственно-временная вариация у этой вселенной раньше была одна, а теперь их столько, сколько понадобится: в каждой вариации история мира будет разворачиваться иначе, нежели в остальных. Может, в будущем увеличу размеры мира и предоставлю больше прав посетителям.
      Играют духи, наслаждаются, изобретают новые позитивные эмоции, которыми обогатится Мироздание. Каюрмэ в виде грозных чёрных существ нападает на сородичей и громко хохочет, сотрясая вселенную; иногда чудикам удаётся, собравшись огромной толпой, убить Каюрмэ, но эта ненасытная чудотворица всякий раз возвращается, довольная, и продолжает воевать. Огромная, очаровательная и безудержно заботливая Ди-Най преследует духов, желая затискать их; духи бегут от Ди-Най, зная, что сражаться против неё бессмысленно. Никто не желает испытать на себе её максимально разумовыносящие обнимашки! Кроме Вайвэ, конечно, который тоже явился сюда: от подобных форм блаженства сей дивный малыш никогда не откажется. Мирит вернулась в Кавервимул, то есть в Грпых: её облики зубами и когтями цепляются к телам сородичей, и чудики вынуждены носить на себе эту супер-игривую надоеду, исторгающую из себя мощнейшие пучки лучей смеха и безумия. «Вы все в моём мире!» — гордо объявляет она миллиардам посетителей. Такова Мирит: она искренне думает, что всё существующее, включая сородичей и их творения, принадлежит ей и только ей. И она в некотором смысле права, ведь все мы и есть Мирит! А ещё мы Мурлан. И Снорф. И Зарк! Наличие индивидуальности у каждого из Чудотворцев не отменяет того факта, что мы одна сверхличность! Впрочем, Мирит пусть не надеется завладеть моим миром: его не отдам ей. Мои материальные тела тоже участвуют во всеобщей развлекухе! Однако нет среди них воплощения, которое спасло эту вселенную и её одичавших обитателей: его я для восстановления душевного равновесия отправила к Зарку. Право на отдых дано любому! Другие мои воплощения заняты поиском забытых душ и миров в нечасто посещаемых уголках Малого Творения, и агенты Собора оказывают мне поддержку; много проблем, зачастую самых тяжких и омерзительных, нам предстоит решить, но иначе никак. Наведём порядок в Мироздании! Если нашу буйную мешанину фантазий можно назвать порядком. Ух, клёвый рассказ получился! Лишь самой себе я его поведала; уверена, другим душам он понравится, ведь в нём чудеса и приключения, дружба и веселье, мудрость и утешение — вещи, без которых немыслима наша жизнь.