Есть версия, что Тунгусский метеорит, дело рук физика по имени Никола Тесла. Возможно, что это всего лишь версия, но именно она стала основой для написания романа. Читайте полную версию романа, в котором фантастика переплетается с мистикой.
И придет Он
Роман
И увидел я новое небо и новую землю,
ибо прежнее небо и прежняя земля
миновали, и моря уже нет.
2.1. Откровение Св. Иоанна Богослова
Пролог
- В завершении своего выступления мне хотелось бы сказать, что на основе результатов, полученных в данной работе, открываются новые перспективы в дальнейшем изучении лазерной плазмы. Надеюсь, что коллектив молодых ученых, которым я руковожу, сможет продолжить работу в этом направлении, если конечно, - Сиротин обернулся в сторону директора института, сидевшего в президиуме, и заискивающе улыбнувшись, произнес, - руководство поддержит нас и выделит средства, необходимые на продолжение разработок, проводимых в нашей лаборатории. Я закончил, благодарю за внимание.
Последовавшие за этим аплодисменты ласкали слух Сиротина, который, в ожидании вопросов со стороны оппонентов, зачем-то положил указку на трибуну и кинул взор в глубину зала. В этот момент он увидел Пирогова. Илья стоял в дверях у входа в зал. В его взоре ничего нельзя было прочесть, но одного его присутствия было достаточно, чтобы испортить на миг праздничное настроение. Сиротин отвел взгляд, а последовавшие вслед за этим вопросы снова вернули его к тому, для чего сегодня все собрались - защите им диссертации на соискание ученой степени доктора физико-математических наук, коим он давно мечтал быть.
Спустя полтора часа председательствующий подвел итог и предложил членам аттестационной комиссии проголосовать. И, хотя процедура была тайная, Сиротин был уверен, что все пройдет без запинки. Так и произошло, все были "за". Принимая поздравления, он сиял от счастья и забыл о самом существовании бывшего сотрудника своей лаборатории Ильи Пирогова, чья идея, опрометчиво высказанная своему шефу, легла в основу диссертации, которая сегодня была блестяще защищена.
Илья стоял в коридоре и нервно курил. Он сам не понимал, зачем и для чего сюда пришел? Его никто не приглашал, и вряд ли кто-то был рад его появлению, разве что сотрудники лаборатории, с которыми он проработал четыре года. Впрочем, и они вряд ли обрадовались бы появлению бывшего руководителя их коллектива Ильи Сергеевича Пирогова. Наверное, было за что. За неуемный характер, желание днем и ночью работать, выдавать сумасшедшие идеи, а когда подходил отчетный период, неожиданно все перечеркивать и предлагать совершенно новый путь к решению задачи. Это нередко приводило либо к скандалам, либо к лишению всего отдела премии. Илья украдкой заглянул в зал, но, встретившись взглядом с Сиротиным, понял, что совершенно напрасно пришел сюда, и поэтому удалился, тихо прикрыв за собой дверь. Выкурив сигарету, он быстрым шагом спустился в фойе и вышел на улицу. Ветер растрепал его лохматые кудри, залез под воротник, а проехавшая мимо легковушка, чуть было не обдала грязной водой из лужи. Жизнь продолжалась, и надо было все начинать с нуля. Впрочем, нет, не с нуля, идеи переполняли его. Ему хотелось скорее забыть обо всем и с головой погрузиться в работу. Работу, которая не прекращалась ни на миг, и которая была смыслом его жизни.
Часть 1
Побег
Глава 1
Утро не предвещало ничего хорошего. Мрачные мысли накануне вылились в банальную пьянку, о чем свидетельствовали вещи, разбросанные возле дивана на полу и жуткая головная боль.
Илья почесал шею, и, чувствуя, как его мутит, рванул в туалет. По дороге, чуть не упал, споткнувшись о стул. Комок подступил к горлу, и, наклонившись, он почувствовал, как поток съеденной и наполовину переваренной пищи, вырвался из него. Он опустился на колени, и обхватил унитаз, словно боясь, что упадет на холодный кафельный пол. Наконец рвота отступила, и он смог вздохнуть. Поднявшись и чувствуя в ногах слабость, побрел на кухню. Дрожащими руками налил воды, и устало присел за стол.
Настроение и самочувствие были одинаково хреновыми. Возвращаясь в комнату и проходя мимо зеркала, лениво взглянул на себя. Внешний вид оставлял желать лучшего. Щетина на лице, усы, в которых просвечивали седые волосы, впалые щеки и мешки под глазами. Илья скорчил гримасу, и усмехнулся. Отражение вызывало сочувствие и одновременно угрызение совести.
- И какого черта я так напился? - подумал он, и, вернувшись в комнату, снова расположился на диване.
- Блин, надо было таблетку от головы принять, - подумал Илья, но сползать с постели было лень. Посмотрел вокруг себя, словно ища, чтобы положить холодного на голову. Не найдя ничего, шлепнул по лбу ладонью и снова скорчил гримасу. Тупая, ноющая боль от похмелья буравила мозги и словно издеваясь, говорила:
- Пить надо меньше, друг мой. Все мальчиком себя представляешь, а ведь тебе уже сороковник перевалил. Хорохоришься, только не там где надо.
В ответ Илья повернулся и уткнулся лицом в подушку. Хотелось уснуть и забыть обо всём, чтобы проснуться с хорошим самочувствием и настроением.
Мысли еще какое-то время досаждали его, споря сами с собой. То глумились над его дурацким характером, то вставали на защиту, оправдывали, и даже жалели. В конце концов, он не заметил, как снова заснул и проснулся, когда на часах был полдень.
Головная боль прошла, но хотелось пить. Во рту было ощущение сухости и желание немедленно утолить жажду. Бодро выскользнув из-под одеяла, босиком проскочил на кухню, и, достав бутылку минералки, отвинтил пробку и жадно прильнул к горлышку. Холодная живительная влага разливалась по всему телу, доставляя ни с чем не передаваемое блаженство. Выпив, поставил её в помойное ведро, снова заглянул в холодильник. Хотелось чего-нибудь перекусить. Пустые полки говорили, что придется довольствоваться банальной яичницей. Быстро порезав все что было, хлеб, лук, кинул на сковородку и залил яйцами. Через несколько минут аппетитно запахло едой, а вскоре к нему добавился свежезаваренный кофе. Переложив яичницу на тарелку, Илья отправился в комнату, где сидя в кресле насладиться пищей, а заодно посмотреть телевизор и узнать, что делается в мире.
Безуспешно потыкав в кнопки пульта, Илья вспомнил, что еще накануне выбросил батарейки, которые окислились, а новые так и не вставил. Пришлось подняться с дивана и сидя на корточках, нажимать кнопки непосредственно на телевизоре, переключая один за другим каналы. Прежде чем оставить включенным новостной канал, сделал звук громче и уже после это улегся обратно на диван. Рука потянулась за чашкой с кофе в тот момент, когда диктор стал рассказывать о событиях, которые произошли минувшей ночью в Канаде.
- ... транспортный затор, вызванный небывалым снегопадом, буквально парализовал движение на дороге, соединяющей Квебек с Монреалем. Не лучше обстоит дело на трассе в сторону столицы. Десятки аварий, сотни стоящих на обочине машин. Попытка полиции и дорожных служб разрешить сложившуюся ситуацию пока ни к чему не привели. Прогноз синоптиков неблагоприятный. По их заверению, снег будет идти еще как минимум сутки, а это значит, что ситуация на дороге еще более осложнится. И это накануне рождественских каникул. Совсем неожиданный подарок от Санта Клауса для тех, кто оказался в этот час на дороге.
Голос диктора сопровождался съемками, которые велись прямо из микроавтобуса, стоящего на обочине рядом с вереницей других машин. На их крышах лежал толстый снежный покров.
- Интересно, как сами журналисты собираются оттуда выбраться? - подумал Илья, и осторожно поставил чашку возле дивана.
- А сейчас новости из мира науки, - прогундосил диктор, и тут же продолжил, - Энергетика будущего, по заверению компетентных ученых, лежит в использовании нового вида топлива. Им является гелий-3. К сожалению, на Земле его практически нет, зато Луна является сокровищницей этого химического элемента. Вот почему освоение спутника Земли в ближайшем будущем может перейти из области фантастики, в плоскость практического освоения природных кладовых нашего ближайшего соседа в космосе. Создание долговременных поселений, и на их базе, промышленных объектов, возможно, произойдет гораздо раньше, чем мы предполагаем. Подтверждением этого, являются многочисленные высказывания о необходимости освоении Луны, которые все чаще можно услышать от руководителей крупнейших космических держав, политиков и бизнесменов.
- Бред, - громко произнес Илья, и, чувствуя, как нарастает в нем гнев, вскочил с дивана и выключил телевизор.
- Бараны, ослы, уроды. И это называется научный потенциал Земли. Еще сто лет назад было ясно, в каком направлении надо развивать энергетику, а вместо этого, швыряли деньги куда угодно, только не туда, куда надо.
Он кружил по комнате, заглядывал в окно, чуть было не разбил чашку, и, услышав, как она зазвенела на блюдце, поднял её и понес на кухню.
- Ну почему все так хреново? Почему нужно вечно всем что-то доказывать, объяснять? Почему неучи, безмозглые тупицы, получают всё, а гении влачат жалкое существование, или их замечают только после их смерти? - бормотал Илья, суетливо закуривая сигарету. Поняв, что прикурить сложно, держа её другой стороной, матерно выругался и швырнул сигарету в раковину. Подошел к окну и прижался к нему лицом, словно хотел остудить накопившийся пыл. Где-то внизу, на улице ехали машины, двигались пешеходы. Мир жил своей жизнью и ему не был дела до одинокого человека, смотрящего на них с высоты семнадцатого этажа. Им было совершенно наплевать на его чувства, переживания, на всё, что будоражило его мозг, переполненный идеями и планами.
Илья почувствовал, как вдруг стало холодно. Отшатнулся, и задел ногой табурет. Тот с грохотом упал на пол. Повернувшись, опрометью бросился в комнату. Старенький компьютер сиротливо притулился возле окна на письменном столе. Нажав кнопку включения, стал ждать, когда на экране появятся привычные значки. Минута, другая и заставка, которую он сам придумал, осветила экран монитора. Огромная, сияющая, словно иллюминация планета, летит, подобно метеору в хороводе звезд.
Сложив ладони, он прижал пальцы к подбородку, и о чем-то задумался. Он всегда так делал, когда о чем-то размышлял. Прошло несколько минут, и рука скользнула по клавиатуре. На экране возникла схема какой-то установки. Илья буквально впился в неё влюбленными глазами. Перед ним было его детище, его творение. Нажав кнопку, он включил режим показа слайдов, и один за другим стали появляться фотографии установки. Снятая в разных ракурсах, она давала полное представление о том, как выглядит внешне, но непосвященному человеку абсолютно ничего не говорила о том, что собой представляет внутри, и уж тем более, для чего она нужна. Лишь Илья знал, что это такое, и поэтому любовался ей, словно перед ним было творение гениального Леонардо да Винчи. Он остановил просмотр и, откинувшись на спинку кресла, задумался. Потом встал, достал сигарету, закурил и снова уселся на стул, пристально глядя на экран монитора. Докурив, осторожно, словно боясь спугнуть или наоборот, стараясь продлить миг, о котором когда-то мечтал, включил Интернет соединение, но неожиданно вышел из него и, нажав пуск, выключил компьютер. Он снова задумался. Мысли хаотично метались, выхватывая из памяти картины прошлого. Неожиданно он почувствовал, что не один в комнате. Привычный холодок страха ворвался внутрь. Синхронно мыслям, учащенно забилось сердце. Илья повернул голову и посмотрел в сторону дверного проема. Предчувствие не обмануло его. Тот, о ком он подумал, стоял в дверном проеме и пристально смотрел на Илью.
Глава 2
За несколько лет до ранее описанных событий.
- Илья Сергеевич, вас к шефу, - застенчиво произнесла секретарь Сиротина Маша, приоткрыв дверь лаборатории, на которой снаружи кнопками был прикреплен лист бумаги с лаконичной надписью: Любознательным вход воспрещен, убьет током! Администрация ответственности не несет.
- Это срочно, или шеф подождет? - с надеждой в голосе спросил Илья, высовываясь из-за шкафа с аппаратурой.
- Увы, указаний не было, но, судя по тону, шеф просил заглянуть к нему прямо сейчас, - виновато и как-то по-детски хлопая огромными ресницами, ответила Маша, ожидая, каков будет ответ.
- Хорошо, если будет спрашивать, скажи, что я буду через пять минут.
- Непременно, - промурлыкала она, и тут же закрыла за собой дверь.
- Черт, так всегда. Ладно, пока я буду у шефа, проверь еще раз второй блок, как только вернусь, попробуем запустить.
Олег молча кивнул, продолжая копаться в блоке управления.
- Да, и еще, загляни в шестой. Мне кажется, что всему виной вовсе не нагнетатель, а датчики слежения скорости потока.
Олег снова молча кивнул, всем видом говоря, что всё посмотрит и проверит.
Илья мельком взглянул на установку и не долго думая, вышел в коридор и направился в кабинет начальника отдела. Не доходя нескольких шагов, заглянул в окно на улицу. День был чудесный. Институтский дворик утопал в зелени, и хотелось свалить куда-нибудь на природу, а не копаться целыми днями возле установки, выясняя причины, почему она упорно не хочет работать.
Постучав в дверь, он услышал слегка хрипловатый голос шефа:
- Войдите.
Илья понуро вошел в кабинет. За большим столом сидел Сиротин. Подняв голову и взглянув на Илью, он зачем-то поправил галстук, слегка покрутив при этом головой, и рукой сделал жест, приглашая того присесть напротив.
- Михаил Васильевич, вызывали?
- Вызывал.
- На предмет?
- Как вот это понимать? - и шеф положил перед Ильей лист бумаги с планом работ на будущий квартал.
- Так вы сами просили составить план работ на перспективу.
- Илья Сергеевич. Я просил составить план работ, а не размышления о том, в каком направлении может двигаться ваша научная мысль.
- А что вам не нравится в моих размышлениях? Довольно интересное направление работы...
- Верю, охотно верю. Если бы не одно но. Вы же прекрасно знаете, что план работ на год утвержден. Целевые средства выделены, и их надо осваивать, то бишь, подтверждать идеи, вами же предложенные год назад и мною поддержанные. А что вы предлагаете? Зачеркнуть полгода работы, бросить всё и начать новую разработку? Вы вообще понимаете, о чем говорите или нет?
Илья тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что его предложение утонет в потоке слов типа нельзя, не положено и так далее и тому подобное.
- Молчите, потому что нечего сказать.
Сиротин сделал паузу, посмотрел на скисшее лицо Ильи, и добавил:
- Вы же умница, идеи захлестывают вас через край. Но реальность такова, что надо сначала реализовать то, что было предложено, а уже потом переходить к решению следующей идеи. Да что я вам, как школьнику объясняю прописные истины. Вы же руководитель группы, кандидат наук, а не аспирант-заочник. За вами коллектив и от вас зависит, заработает установка или нет, а стало быть, получит отдел премию, или мы опять будем в пролете.
- Я понимаю, но ведь премия, это не предел мечтаний! - слегка повысив голос, произнес Илья.
- Может быть, только для кого как. Стужин у вас в группе?
- Да.
- Если не ошибаюсь, у него жена в декрете, и дочери третий месяц. Ему что, премия не нужна?
- Нужна.
- А Симонов, у которого трое и теща второй год лежит, тоже обойдется без неё?
Молчите, потому что нечего сказать.
- Сказать можно, только поймете ли вы, не знаю.
- Ну, знаете. Вот уж не ожидал такой черной неблагодарности. Сколько установка не работает?
- Третий месяц.
- Именно, без малого квартал. А по плану, вы должны были провести тестовые испытания еще в прошлом квартале. Испытания, а не запуск. Я понимаю, не все получается, как хотелось бы, и поэтому скорректировал у руководства сроки, продлил тему еще на полгода. А взамен слышу от вас такие слова.
- Но Михаил Васильевич!
- Что Михаил Васильевич? Я ведь не вызываю вас на ковер, не требую, чтобы завтра, или в крайнем случае послезавтра, вы приступили к испытаниям. Я всего лишь попросил написать план работ на будущий квартал в свете проблем, которые есть. И все. А вы думаете о чем угодно, только не о том, в чем причина неудач и как форсировать работы по теме.
Сиротин закрыл папку, которая лежала перед ним, словно говоря, что тема разговора завершена, и спокойно произнес:
- Попрошу вас завтра до обеда представить мне план работ на третий квартал.
Илья потянулся рукой за листом, на котором были написаны его предложения, но Сиротин неожиданно взял лист и сунул его в папку.
- Здесь править уже ничего не надо. Вы напишите тот, который нужен мне, вам и всему коллективу. Ясно?
- Ясно, - уныло произнес Илья.
- Очень хорошо. Кстати, я внимательно прочитал ваши задумки, но мне показалось, что они сырые.
- Может быть.
- Ой, ой, ой. Обиделись. Были бы вы на моем месте, не так бы распекали. И вообще, думаете, со мной начальство разговаривает в таком тоне как я с вами? Вовсе нет. Рычит, если что не так.
- Возможно, не приходилось бывать.
- Ничего, со временем займете мое кресло, узнаете, как разнос у начальства выслушивать.
Илья промолчал, и, поднявшись со стула, ждал, когда шеф скажет, что можно идти обратно в лабораторию и заняться делом.
- А знаете, почему я думаю, что ваша идея относительно плазмы ошибочна? - Сиротин загадочно посмотрел на стоящего перед ним Пирогова.
- Пока нет.
- И у вас нет желания узнать?
- У вас есть аргументы против?
- Мы же оба ученые, и прекрасно понимаем, что только в споре возникает правильное понимание того, что есть истина.
- Я верю лишь опытным данным. А в споре могут возникнуть лишь сомнения относительно правильности выбранного пути.
- И все же. Я думаю, что при использовании кильваторной плазменной волны вы не сможете получить указанной вами величины энергии.
- Да, но я могу использовать для этого каналирование оптического импульса.
- Интересная идея. Вы подумайте, может быть, на будущий год можно будет протолкнуть через совет и поставить в план работ это предложение. Будет время, черканите мне несколько расширенный вариант предполагаемых исследований по этому вопросу.
- Хорошо. Я могу идти?
- Разумеется. И главное, Илья Сергеевич, не делайте из всего трагедии. У вас много идей, так доводите их до конца, и всё будет отлично.
- Я постараюсь.
- Вот и отлично. Идите и спокойно работайте.
Илья вышел из кабинета, осторожно, чтобы не хлопнуть дверью, закрыл её, и, поискав в кармане пачку сигарет, достал и закурил. Стоя возле окна, он наблюдал, как в тени березы двое молодых сотрудника о чем-то оживленно беседуют. Одетые в белые халаты и шапочки, он не сразу сообразил, что это влюбленная парочка, и только когда они неожиданно стали целоваться, он увидел, как из-под шапочки развеваются огненно-рыжие локоны. Девушка обхватила молодого человека и буквально повисла у него шее. Они были счастливы, и вряд ли думали, что за ними мог кто-то наблюдать из окон института. Впрочем, им сейчас было все равно.
Илья улыбнулся и не заметил, как позади него возникла фигура Маши.
- Что это вы так пристально там рассматриваете? - неожиданно спросила она, испугав Илью. В вопросе слышались интонации, в которых звучали совсем иные слова: "Как нехорошо подсматривать за влюбленными".
- Смотрю на влюбленную молодежь, - стараясь не показать смущения, произнес Илья.
- А вы уже себя к молодежи не причисляете?
- Машенька, мне уже тридцать шесть. Можно сказать, экватор жизни.
- Что вы говорите, а в отделе вас считают очень даже молодым.
- Так уж и молодым. Это вы мне льстите.
- Точно, точно. А что шеф? Разгон дал или всё обошлось? - участливо спросила она.
- Обошлось.
- А я вся переволновалась. Он таким тоном приказал мне за вами сходить, что я думаю, всё, грозы не миновать.
- Как видите, жив, здоров. Пошел в лабораторию работать.
- Всего доброго.
- И вам того же.
Илья медленно шел по институтскому коридору, размышляя о разговоре с шефом. Подобный разговор был не первый в бытность работы в отделе, которым руководил Сиротин. Он был всего на четыре года старше Ильи, так же имел звание кандидата физико-математических наук, и слыл любимчиком начальства. Всегда умел вставить хвалебное слово на торжествах или какого-нибудь юбилея, отметить творческий подход руководства на собрании и непременно взять в соавторы в свою статью кого-то из начальства. По мнению Ильи, сам Сиротин был от науки весьма далек. Непонятно вообще разбирался он в ней или нет, ибо никогда не вступал в научные дискуссии, не высказывал каких-то интересных, пусть и спорных, вещей. И, тем не менее, именно его посылали на всевозможные симпозиумы, съезды и совещания. Впрочем, Илью это мало удивляло и еще меньше интересовало. Наука, вот что влекло его. И ей он мог отдаваться со всей страстью и увлечением. Идеи переполняли его, а практическая жилка, унаследованная от отца, всю жизнь проработавшего слесарем на авиационном заводе, позволяла не только рождать идеи, но воплощать их в жизнь.
Спустившись этажом ниже и пройдя по коридору, он распахнул дверь лаборатории, и, увидев о чем-то беседующих возле установки Васнецова и Шубина, моментально забыл о шефе. Мысли тут же переключились на проблемы, касаемые установки. Поэтому прямо с порога прокричал:
- Ну что, все проверили, можем начинать?
- Если бы, - хмуро произнес Олег Васнецов.
- Не понял. Что на сей раз?
- Вот, пожалуйста, сами взгляните, - и Олег протянул Илье пластину.
- На вид медь, а в действительности напыление на алюминий, - прокомментировал Василий Шубин.
- Твою мать, - мрачно произнес Илья, - эти хозяйственники меня точно в гроб загонят. Мы наукой занимаемся, а они копейки экономят и подсовывают нам туфту. Можно подумать, что мы ремонтируем сантехнику в местном ЖЭКе, где самый ходовой товар - это китайское дерьмо под видом немецкого и итальянского оборудования. Зюкину звонили?
- Звонили.
- И что он сказал?
- Клянется и божится, что такого не может быть.
- И когда обещал новую?
- На этой неделе.
- Как всегда. Хорошо, я сам к нему схожу и договорюсь, чтобы поискал на складе. Наверняка у него есть. Но будет канифолить, что в течение недели доставать будет. Любит, блин, когда ему пятки лижут. А пока, давайте пройдемся по схеме еще раз.
Стараясь унять злость на снабженцев, а заодно на шефа, Илья с головой погрузился в работу.
Установка, над которой он работал, вот уже третий месяц упорно не хотела запускаться. В теоретическом плане всё было десятки раз проверено и просчитано, но опытный образец, словно бы издеваясь, ни в какую не хотел показывать признаки жизни. И каждый раз находились явные причины этому. То одно, то другое оказывалось негодным, потом отказывала электроника, перегорала проводка, вылетали предохранители, и так без конца. От этого Илья стал нервным и порой срывал свое зло на всех, кто попадался под руку.
Он руководил лабораторией, в которой числилось шесть сотрудников. Грамотные, проработавшие много лет в институте, и что самое главное, так же как и он сам, окрыленные наукой люди, готовые за мизерные деньги сутками торчать в институте, пытаясь понять причины неудач и как можно скорее достичь результата. Их можно было назвать как угодно. Фанаты, одержимые, не от мира сего. Им было без разницы, потому что на работе они были по-настоящему увлечены своим делом, и поэтому вспоминали о деньгах и сетовали, что их так мало, лишь стоя у кассы в день зарплаты.
Для кого-то это покажется странным, даже непонятным. Новая Россия на пороге двадцать первого века открыла перед учеными новые горизонты. Молодые люди, получив образование, уезжали за границу, в надежде трудоустроиться и получать за свой труд приличные деньги. И это можно было понять, ведь помимо науки существовал мир с его бесконечными повседневными проблемами, желанием сделать научную карьеру, обзавестись семьей и обеспечить её достойную жизнь. Но кто-то оставался. На то были свои причины. Именно такие, одержимые, как Илья, наукой, работали с ним бок о бок в лаборатории.
К концу рабочего дня, когда сотрудники один за другим потянулись домой, Илья еще с полчаса посидел над чертежами, в сотый раз проверяя схему в надежде понять, где может скрываться ошибка. Ничего не найдя, он убрал чертежи в шкаф, снял халат, и, заперев дверь лаборатории, отправился домой.
- Привет, ты дома? - крикнул Илья, разуваясь в прихожей. В ответ услышал ничего не значащую фразу:
- Угу.
Это означало, либо супруга на кухне ужинает, либо с кем-то разговаривает по телефону. Прежде чем это выяснить, он по привычке зашел в туалетную комнату, ополоснул руки и лицо, и уже потом заглянул на кухню. Облокотившись о дверной косяк, посмотрел на Ольгу. Она стояла возле плиты и что-то готовила. На всех конфорках что-то кипело и скворчало, и это всегда удивляло Илью, как она сноровисто и жарила и варила одновременно. Он молча наблюдал, как она подняла крышку и, попробовав суп, добавила соли и специй, тут же помешала картошку, которая источала ароматный запах. На соседней сковородке румянились котлеты, и еще что-то варилось в небольшом сотейнике
- Тебе бы поваром быть, а ты в науку подалась, - с теплотой в голосе произнес Илья, и, подойдя, поцеловал жену.
- Ты чего-то сегодня рано, случилось что?
- И да, и нет. Все как обычно. Пока был у шефа, ребята нашли фальшивую деталь в установке. Теперь надо ждать, когда снабженцы достанут новую.
- А что установка?
- Как всегда, без признаков жизни. Впрочем, это дело времени. Я уверен на сто процентов, что она заработает, только мне она уже не столь интересна, как прежде.
- Тебя опять посетила гениальная идея, - облизывая ложку, произнесла Ольга, глядя на мужа.
- Вроде того.
- И что на сей раз?
- Понимаешь, - Илья присел на табурет и стал рассказывать жене о той идее, которую обдумывал второй месяц.
- И что ты думаешь? Наш сундук как всегда счел мои идеи интересными, но обозначил в качестве главной задачи запуск и испытание установки, над которой мы трудимся.
- А ты полагал, что он сразу же даст отмашку её разобрать и приступить к новой?
- Да нет, - стушевался Илья, - я понимаю, что надо, но....
- Ты у меня мечтатель, наверное, за это я тебя и люблю, - Ольга наклонилась, и осторожно, чтобы не испачкать мужа фартуком, перепачканный мукой, поцеловала в щеку.
Илья смутился. Восемь лет, как он женат на Ольге, но иногда казалось, что они только вчера познакомились и его чувства к жене в момент становились такими же, какими были в первые дни встречи, оглушенными, окрыленными и волнующими. Вот и сейчас, стоило ей прикоснуться к нему, почувствовать в голосе интонации, которые, очаровывали, делали спокойным и уверенным, как все, что только что тревожило и волновало, отступило на задний план. Он взял Ольгу за руку и притянул к себе.
- Ой, ты сейчас перепачкаешься, - воскликнула она, но Илья не обращал на это внимание, и через секунду она уже сидела у него на коленях. Он покрывал её лицо поцелуями, и волна нежности накрыла обоих и погрузила в объятия.
Нет, она не была красавицей. Простая, худенькая, маленького роста, с ямочками на щеках. Скорее напоминала подростка, чем тридцатилетнюю замужнюю женщину. Но в её детских чертах лица было очарование, которое с течением времени лишь усиливалось. Чем старше она становилась, тем краше выглядела в глазах Ильи. Каштановые волосы, зеленые, как у кошки, глаза, и спокойная, вкрадчивая речь.
- Всё, всё, все. Мой руки и за стол, а то у меня картошка и котлеты подгорят.
- Я уже готов, - и в знак доказательства, смеясь, повертел ладонями.
- Нет, ты точно ребенок, - и поставив перед мужем тарелку, стала накладывать еду.
Глядя, как она режет огурец, он с нежностью посмотрел на неё. Ольга заметила его взгляд.
- Ты чего?
- Так, ничего. Иногда думаю. Пропал бы я без тебя, ей богу, пропал.
- Скажешь тоже. Жил бы, как и все холостяки. Неделями не снимал носки, пока они к полу не прилипли, был бы злым и нелюдимым на весь свет, и при этом всем женатикам говорил, как здорово быть свободным мужиком.
Илья рассмеялся.
- Может, ты и права.
- Конечно, права.
- Я все думаю, как в тебе уживаются два совершенно разных человека?
- Во мне!?
- В тебе, в ком же еще. Быть такой домовитой и одновременно заниматься наукой.
- Илюша, ну какой из меня ученый? Обычный научный сотрудник, да еще с приставкой "младший". Ты что, всех своих сотрудников учеными считаешь?
- Ну....
- Вот именно, что ну. Ты - ученый от Бога. А многие выбрали этот путь в жизни, прекрасно понимая, что не изобретут велосипед и не станут лауреатами престижных премий. Кому-то ведь надо быть просто рабочей лошадкой. Взять хотя бы твою установку. Идея твоя, а ведь отдельные узлы в разработке сделаны общими усилиями.
- Все верно.
- Вот видишь, ты даже не споришь, потому что мои доводы верны. И твой Сиротин такой же. Он мыслит прагматично.
- Сиротин! Это фрукт. Я тут как-то случайно взглянул на его кандидатскую диссертацию, и знаешь, так и не понял, за что ему дали степень. Какой-то сравнительный анализ всего того, что давно известно. Ликбез для студентов первокурсников физтеха. Может тебе такую же фигню написать и защититься?
- Мне это надо?
- Ну, я не знаю. Старшего научного дадут.
- Как же, дадут и добавят. Тут бы на работе удержаться, а ты о повышении, - Ольга произнесла последнюю фразу и осеклась, словно сказала лишнее, о чем вовсе не хотела говорить. Но было уже поздно, Илья сразу же понял в чем дело.
- У вас что, сокращение грядет?
- Вроде того. Соседний отдел уже на треть упразднили, а у нас, поговаривают, штатное расписание должны утвердить в конце месяца. Насчет того, кого сократят, не известно, но слухи такие, что ничего хорошего ждать не приходится.
- Не переживай. Уволят, найдешь себе работу в другом институте.
- Скажешь тоже. Ты забыл, что на дворе двадцать первый век, а не начало восьмидесятых, - произнесла Ольга. Тяжело вздохнув, поднялась, и, стараясь отвлечься от мрачных мыслей, стала помешивать ложкой суп, стоящий на плите, - Нет, если уволят, надо думать, что делать дальше.
- Хочешь, я поговорю с Сиротиным? У него нюх на людей, которые умеют вкалывать. В чем, в чем, а в этом он соображает. Недаром в отделе собралось столько работящих людей.
- Не думаю, что это самый лучший вариант. И потом, кем я к вам пойду? У вас же сплошная физика, а мой профиль геомагнетизм. Или ты считаешь, что ему наплевать, лишь бы численность отдела сохранить?
- Вряд ли.
- Вот именно, что вряд ли. Нет, нет, надо искать что-то иное. Может вообще сменить профессию и в торговлю податься?
- Ты, в торговлю!?
- А что? Валя Гайвороцкая пошла книгами торговать, и ничего. А Женя Шумилова, а Софья? Та вообще магазин цветочный открыла.
- Магазин! Небось, палатку...
- Пусть палатку, но ведь открыла, а была, между прочим, зам зав отдела. Кандидат наук, а сейчас такими хризантемами торгует, - Ольга мечтательно посмотрела в окно.
- А я то думаю, откуда в вазе такие роскошные цветы стоят. Думал, какой кавалер подарил, прямо ревность появилась.
- А спрашивать не стал.
- Боязно было. Вдруг и впрямь.
- Скажешь тоже, кавалер. Ездила позавчера по делам в одну организацию. Еду обратно, стою на остановке, вдруг слышу, меня окликают. Оборачиваюсь, Софья стоит. Разговорились, то да се. Оказывается, она еще до кризиса ушла из института. Ударилась в торговлю.
- А с чего вдруг цветочным бизнесом решила заняться? Там вроде как одни кавказцы промышляют?
- Они везде промышляют, но это не значит, что никто этим не должен заниматься. А почему цветочным, ты разве забыл, у неё дома всегда целая оранжерея была.
- Я не очень помню.
- Ну как же. Помнишь, лет пять назад мы ходили в гости, и ты еще удивлялся, как много у неё растений, даже в коридоре.
- Припоминаю, но смутно.
- Короче, устроилась в палатку продавцом. Год проработала, а потом решила своё дело начать. Почти год как этим делом занимается.
- И как, уже на иномарке ездит?
- Не язви, пожалуйста. Между прочим, это труд и еще какой. Палатка у неё круглые сутки работает. Напарницей у неё двоюродная сестра. Крутятся, вертятся и живут.
- Наверное.
- А какой у неё аромат в магазинчике! Просто чудо. У неё очень много комнатных растений в горшках. Она их дома выращивает.
- Не знаю, ты - и продавцом?
- А что?
- Да нет, ничего. Просто...
- Что просто?
- Ничего. Не обижайся, но я не очень представляю тебя в роли продавца. Хотя, сейчас закрою глаза и представлю, - Илья закрыл глаза, и улыбнувшись, произнес, - вот, вот вижу. Ты стоишь в валенках с галошами, в ватнике и фартуке, а перед тобой здоровенная бочка, в которой навалом лежат разные конденсаторы, микросхемы,....
- Чего!? - не удержавшись от смеха спросила Ольга, - Какие еще конденсаторы?
- Самые обычные. Я буду тебе таскать с работы платы. Вместе будем выпаивать из них разные электронные детали, а ты будешь ими торговать на рынке, под видом, что в них полно серебра, золота и других редкоземельных материалов.
Ольга залилась смехом, и, обняв мужа, поцеловала его и, повернувшись, неожиданно открыла дверь холодильника и достала оттуда торт. Поставив на стол и открыв крышку, игриво вздернула бровь, и вопросительно посмотрела на мужа.
Илья хлопнул себя по лбу и, сделав виноватое лицо, произнес:
- Елы-палы, у нас же сегодня годовщина.
- Да-да, восемь лет, как я замужем за одним чудаком, который забыл об этом, и...
- Олюшка, родная, прости, я...
- Знаю, знаю, что любишь. Поэтому быстренько доедай, и будем пить чай с тортом.
Глава 3
В пятницу, когда казалось, что еще одна неделя пролетела в безуспешных попытках запустить установку, она вдруг заработала. Все произошло весьма буднично, или может быть, ожидания этого события слишком затянулись, но, когда Илья дал команду на пробный запуск, и стрелки приборов, дрогнув, возвестили, что установка работает, все восприняли это как должное. Лишь спустя несколько минут пришло осознание, что наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки и можно начинать рабочую обкатку, съем параметров и, по существу дела, начинать основную работу. К концу дня в лабораторию заглянул шеф. Сиротин с умным видом посмотрел на радостные лица сотрудников, поздравил с успехом и, подойдя к Пирогову, спросил:
- Илья Сергеевич, не вижу радости на лице? Или вы уже мыслями в новом проекте? - и как всегда, сложил руки на груди и неестественно выпятил живот. Илье эта поза не то чтобы не нравилась, а скорее смешила. Она напоминала ему игру одного актера в роли Наполеона. Именно это сравнение и вызывало смех, который ему с трудом удавалось сдерживать. Справившись с накатившими на него эмоциями, он ответил:
- Это вам только кажется, Михаил Васильевич. Безусловно, я рад. Теперь дело пойдет гораздо быстрее. Полагаю, мы за два месяца обкатаем установку, снимем все необходимые характеристики, составим отчет и можно отправлять в утиль.
- Именно что-то в этом духе я ожидал услышать от вас. Не умеете вы радоваться достижениям. Все работает, все получилось, а вы...
- Это я так шучу, - пытаясь как-то сгладить невольно вырвавшееся перед этим слово, ответил Илья.
- Да ладно, так я вам и поверю. В любом случае, примите мои поздравления. Не зря я доказывал руководству, что необходимо продлить срок испытаний и увеличить финансирование проекта.
- Спасибо, - ответил Илья, и, не дожидаясь продолжения разговора, извинился и пошел к пульту управления, где в полном составе стояли его сотрудники.
Установка, над которой коллектив лаборатории трудился в течение полугода, функционировала в холостом режиме, и Илье хотелось, чтобы шеф как можно скорее удалился, и можно было приступить к настоящим испытаниям. Однако Сиротин не торопился уходить. Стоя в стороне, он как-то загадочно улыбался и внимательно рассматривал то ли установку, то ли сотрудников, стоявших возле неё. Весь его вид говорил, что он доволен достигнутым результатом. Можно было рапортовать руководству о том, что намеченные планы будут выполнены в срок. Поняв, что шефа можно выпроводить лишь чем-то экстраординарным, Илья нажал какой-то тумблер. Сразу же вслед за этим под потолком замигала желтая лампа, наподобие той, что на крышах скорой помощи и милиции, а из динамика раздался голос:
- Внимание всему персоналу лаборатории! Осуществляется запуск системы в режиме обкатки. Всем не занятым в эксперименте, просьба покинуть лабораторию. Участникам эксперимента занять рабочие места. Повторяю...
Подобная фраза, словно холодный душ подействовала на Сиротина, и он лишь кивнул головой и туту же поспешно удалился. Как только за шефом захлопнулась дверь, раздался дружный смех сотрудников, которые отлично поняли маневр руководителя.
- Ну что народ, приступим к нашим играм? - перебил всеобщее веселье, Илья, - Начальство слиняло, так что надо приступать к работе. Время не ждет. Точнее оно столь быстротечно, а работы впереди столько, что успевай только крутиться и вертеться. Поэтому, прошу не расслабляться.
После этих слов все, не сговариваясь, занялись делом, и рабочий процесс пошел в обычном режиме.
Дни летели за днями. Обкатка установки проходила в рабочем режиме. За это время произошло всего два непредвиденных сбоя, которые вынудили искать причины неполадок. Однако это никоим образом не отразилось на сроках испытаний, и к концу квартала отчет о проделанной работе был подготовлен.
Илья поставил точку, и, швырнув ручку в сторону, захлопнул папку с отчетом.
- Пустая трата времени, - мысленно произнес он, хотя внутренне его обуревали смешанные чувства. С одной стороны, работа, которую он сам же предложил год назад, была успешно завершена. Установка собрана, обкатана, и можно с чистой совестью передавать её на промышленный запуск, точнее попытаться применить для совместного использования в смежных физических процессах по исследованию термоядерных процессов. С другой стороны, он прекрасно понимал, что сделать это будет крайне сложно, ибо в связи со скудностью финансирования, говорить о строительстве серьезной установки, вряд ли стоит. Да, прототип, который он вместе с сотрудниками сделал и запустил и тем самым подтвердил, что идея была верна, в лучшем случае может быть отмечен, как очередное достижение научной мысли отдела и института в целом. Это огорчало, но не так сильно. Больше волновало то, что новая идея, которая будоражила его мозг, вот уже полгода как повисла в воздухе. Вместо того, чтобы начать над ней работу, он никак не мог добиться от шефа хоть какого-то понимания, не говоря уж о том, чтобы её вставили в план лаборатории. Вместо этого, Сиротин зачем-то продлил сроки испытаний, и пробил финансирование на уже практически бессмысленную, по мнению Ильи, работу.
- Пустая трата времени, - произнес Илья, - что можно выжать из установки за три месяца? Снять повторно все показания, но какой в этом смысл? Они что, изменятся? Нет. Все что необходимо было проверить, мы достигли в ходе экспериментов. Ума не приложу, как он сумел обосновать необходимость продлить испытания на три месяца? Ему бы в цирке работать, фокусником-иллюзионистом. А главное, как он сумел Мархудова, зам по науке, убедить в целесообразности? Вот уж действительно загадка.
В дверь кабинета, как гордо именовалось крошечное помещение лаборатории, отгороженное фанерной стенкой, постучали.
- Войдите, - произнес Илья.
Дверь отворилась, и на пороге возник Сиротин.
- И принесла же нелегкая под конец рабочего дня шефа! Блин, к чему бы это? - мысленно подумал Илья, но, поднявшись со стула и стараясь быть любезным, произнес:
- Добрый вечер.
- Добрый, добрый. Что-то вы засиделись на работе, и домой не спешите?
- Вот, заканчивал отчет, - и Илья взял папку и зачем-то передал её Сиротину. Тот посмотрел на неё, но брать не стал, а вместо этого присел на стул возле стола и, взглянув на Илью, произнес: