Героем моего рассказа станет знаменитейший русский историк, марксист-ленинист Иван Петрович Кудряшко, ранее, в советское время заведующий кафедрой исторических наук МГУ, теперь же имеющий свой институт, открытый на деньги ныне покойной жены Зои Борисовны. Та умерла от рака, но по собственным домыслам - исключительно из-за несчастной жизни и нехватки внимания.
Кудряшко, человек самой приятной наружности, всегда ухоженный, гладко выбритый и элегантно одетый, являлся огромным специалистом в своей области. Как и положено человеку, озабоченному положением народа, он проклинал современный уклад общества, искренне надеясь его преобразовать своими усердиями.
Как-то Кудряшко прогуливался поздним вечером со своей таксой. Погруженный в глубокие думы, он не заметил, как весело трусившее на поводке животное завело его в незнакомый район, где уже не горели фонари, а раздавался лишь веселый, истеричный говор пьяных.
В воздухе пахло свежестью, скошенной травой и сигаретами. Только что прошедший дождь умыл асфальт, повсюду виднелись небольшие лужицы, в которых отражались пышные кроны зеленых деревьев и небо. Ярко горели окна высотных домов, жильцы то гремели тарелками, готовясь ужинать, то громко включали телевизор, то утешали плачущего ребенка.
Седая старушка, едва перебирая ногами, несла авоську с подобранными бутылками. Периодически наклоняясь, она голыми руками копалась в урнах с мусором или поднимала бутылки с земли, тяжело вздыхая и отдуваясь.
Кудряшко, взглядом оценивающим и любопытным смотрел на непривычную для него обстановку. Думая о чем-то своем, он рассуждал вслух, то доказывая, то категорически отрицая, то соглашаясь.
Совсем рядом с Кудряшко двое молодых людей требовали у прохожего отдать мобильный телефон. Сначала уговаривали, а потом один из них достал нож и угрожающе им помахал перед носом испуганного пешехода.
Проходя мимо, Кудряшко исподтишка наблюдал и за ними, одобряюще кивая.
"Вот оно, классовое расслоение общества! - торжествующе шептал Иван Петрович, - Правительство не в состоянии обеспечить молодым людям достойный заработок, и они вынуждены грабить, воровать, убивать! О, нет оправдания преступлению капиталистического государства!".
В благородном, но дурном порыве, Кудряшко захлопал в ладоши, горячо крича "Браво!" молодым людям. Те от удивления повернулись на звук голоса, и, оставив в покое прохожего, обратили внимание на Кудряшко.
Иван Петрович, доброжелательно улыбаясь, достал из кармана пиджака пухлый кожаный кошелек, и с самым ласковым и нежным выражением лица протягивал его приближающимся молодым людям.
Те, подойдя к Кудряшко, недоуменно уставились и на него самого, и на кошелек. Переглянувшись друг с другом, они нахмурили брови, и правый молодой человек, в кепке, недоверчиво протянул:
-Ты чё, дядь? Совсем что ли? Не по понятиям живешь?
-О, поганое капиталистическое общество! Как я вас понимаю, о, как я вас понимаю! Не на что жить! Не на что есть! Не на чем спать! О, бедные мои отсталые слои общества, я поведу вас в светлое социалистическое будущее, я помогу вам стать людьми!
-Чё? - переспросил левый молодой человек, с барсеткой.
-Мои юные друзья! - важно начал Кудряшко, мысленно планируя дальнейший разговор, - я хочу рассказать вам о теории Карла Маркса, величайшего из...
Ивану Петровичу договорить не дали. Молодой человек в кепке скрутил руки Кудряшко, а тот, что с барсеткой, приставил нож к горлу, не обращая внимания на лезущую под ноги таксу Куд-ряшко, радостно вилявшую хвостом.
-Говори, поймать нас хочешь, да? Говори! - властно приказал обладатель ножа, - Подставной?
Перепуганный Иван Петрович затряс своей интеллигентной головой, и, задыхаясь, выдавил из себя отрицательный ответ.
Молодые люди Кудряшко не поверили. Тот, что с барсеткой, убрал нож, но точным и натренированным движением заехал Ивану Петровичу кулаком в глаз. Второй молодой человек, в кепке, засмеялся, и, отпустив ошарашенного Кудряшко, в свою очередь, ударил его в живот ногой в остроносом ботинке. Земля ушла из-под ног поверженного Ивана Петровича, и он упал на грязный, мокрый, полный окурков асфальт. Убедившись в том, что Кудряшко без сознания, молодые люди аккуратно вытащили кошелек из рук Ивана Петровича, и удалились.
Кудряшко долго не мог прийти в себя, и смотрел на дрожащую бледно-оранжевую луну, которую то путал с фонарем, то при-нимал за чье-то сочувствующее круглое лицо. Таксу, улегшуюся ему в ноги, он принял за бревно, и, поднимаясь, пребольно пнул. Отряхиваясь, недовольный, мокрый, покрытый комьями слипшейся грязи, Иван Петрович горячо шептал: "Вот оно, классовое расслоение общества, да...".