Нападение было стремительным. Если б не кулак Махо, вписавшийся Грэну в живот, отчего маг сложился пополам, быть бы волшебнику без головы. Он ведь толком прийти в себя не успел, когда оборвал ритуал. Согнулся, не то что бы от боли, скорее от перехватившего внутренности спазма, а над ним, в это время щёлкнули, смыкаясь, чьи-то челюсти, пронеслось в прыжке массивное тело. Существо приземлилось уже далеко позади, присев и тормозя расставленными лапами. В песке остались длинные борозды. Сквозь муть в глазах, как если бы их заливала вода, Грэн разглядел, что же за чудище принесло по его душу. Получалось некое поджарое создание на жилистых суставчатых лапах - передние короче задних, - с выгнутой горбом спиной. По своему оно было даже красиво. И челюсти что надо! Конский хребет перекусили бы на раз. Но кони это существо явно интересовали меньше, чем один маленький, юркий демон. Уходя от молниеносного выпада врага, Махо сгруппировался, мячиком откатился в сторону, перевернулся на спину, уже на согнутые ноги принимая вес свалившейся сверху твари. Оттолкнул в тот самый момент, когда схлопнувшаяся пасть обещала отхватить ему пол-лица. Создание извернулось в воздухе и уверенно опустилось на все четыре лапы, из-под которых в стороны брызнул песок. Чудовищная глотка исторгла вместо полагавшегося бы ей рыка смех душевнобольного. Мгновение Фэй боролся со мстительным желанием ни во что не вмешиваться, а просто поглядеть как будут разворачиваться события. Победила честность. За тот самый "хвостик" сути, что он, по счастью, не выпустил, маг рывком выдернул всю нить, хлестнул ею наотмашь, точно плетью. Прозрачный кнут со свистом описала в воздухе правильную дугу и страшной силой рухнула на хрящеватую, вздыбленную спину. Задние лапы невиданной твари неуклюже взбрыкнули, позвоночник прогнулся, но не проломился, чудесным образом выдержав. От визга заложило уши. Остатки нити Грэн быстро свернул спиралью и послал вперёд резким движением раскрытой ладони от себя. Мощно выстрелило стрекало, попаданием перебило нечисти лапу и задело грудину.
- Колдун, побери Пустота! - Ругался Махо, едва успевая выскочить из-под потерявшего равновесие создания. Силясь подняться, существо металось по песку, расхлёстывая вокруг себя чёрную кровь из разорванных вен. И при этом не оставляла попытки отхватить от белобрысого мальчишки кусок на прощанье. Зубы так и щёлкали. Только точный удар кулака сверху в лоб успокоил нечисть. Мерзко хрустнула проломившаяся внутрь кость. Махо распрямился, вынул руку и с омерзением уставился на собственную кисть. Содрогнуться было от чего. Возможно, именно поэтому, он не заметил налетевшую со спины тень, горящие бешеной зеленью глаза. Грэн упал на одно колено, вжал растопыренную ладонь в землю, и прыжок нового противника так и остался незавершённым. Повисшее на каменном копье костистое тело конвульсивно дёрнулось, скребануло по воздуху когтями и обмякло.
- Забыл отвязать. - Слабо улыбнулся волшебник, в ответ показав руку. На безымянном пальце таяло искристо-зелёное колечко земляной нити.
- Аа.- Рассеяно протянул тёмный, обошёл косо торчащий кол по кругу. - Слушай, я там подальше трёх положил, тут получается, ещё один был. Плюс вожак. По ходу, стаю сколачивали. - Неожиданно Махо весело рассмеялся. - Нечего сказать, разнообразилась у вас фауна!
- Они - это кто? - Хмуро уточнил волшебник, подходя поближе. Около даже мёртвой нечисти он чувствовал себя неуютно. А ну как оживут. С подобными существами такое случалось временами. А нитей больше не осталось, выловить новые не успел бы.
Тёмный презрительно фыркнул. Затем перехватил голову валяющейся твари за торчащие вверх, покрытые остистой шерстью уши, поднял на себя и развернул посмертно оскаленной мордой к чародею. С вываленного из длинной пасти языка капала серая от крови слюна.
-Знакомься. Крикун. Он - недодемон.
Махо выпустил уши из рук, и тяжёлая голова крикуна упала обратно на песок. Демон явно пытался уронить её Грэну на ногу, но чародей успел просечь этот замысел и отшагнул назад вовремя.
- Самая низшая порода. - Пояснял Махо, тем временем вытирая изгаженную ладонь о густой мех на загривке недодемона. - Посмотри какая пясть. Этот, - он кивнул на распростёртое тело. - Когда-то был человеком. Ещё трое таких же - ниже по течению. Судя по всему, это и были ваши "пропавшие". Когда-то.
- Ты говорил про Вьяла. - напомнил Грэн. Махо с безразличием пожал худыми плечами:
- Демоны врут. Ты не знал?
- Но не в Печати же!
- А это, - тёмный поднялся и, как ни в чём не бывало, принялся отряхивать свою одежду от налипшего песка. - Смотря какие демоны.
- О, боги... Хотя бы то, что ты спас мне жизнь, ты отрицать не станешь?
- А, не стоит благодарности.
- Я не об этом. - Отрезал чародей. - Зачем?
- Скажем так, - увиливать Махо не стал. Он очень серьёзно посмотрел в лицо магу, и тот снова не понял, что же в человеческих глазах демона ему казалось неправильным. - У меня в этом деле есть свой интерес.
Развивать тему дальше волшебник нужным не счёл. Смысл упражняться в красноречии, если в ответ услышишь на одно слово правды десять слов лжи? Грэн осторожно выцепил из воздуха кончиками ногтей завиток тоненькой нити, похожий на обрывок паутинки, и взмахнул ею, пересекая этим движением правую, уцелевшую лапу. В солнечном сплетении вздрогнула пульсация силы. Перерубленная ветряным лезвием, чуть выше сустава, пясть отвалилась. Без брезгливости волшебник подял её за мизинец, с интересом рассматривая удлинённые, четырёхфаланговые пальцы с толстыми когтями на них. Бегать с такими, по мнению мага, должно было быть крайне неудобно. А ещё эта перепонка...
- Чё это? Засушишь на память?
- Нет. Отправлю учителю. Пусть порадуется.
- Демонолог? - в голосе тёмного скользнула крохотная искорка заинтересованности.
- Заклинатель.
- Мне нужен целитель. - Тоном, не терпящим возражений, заявил демон, когда Грэн уже собирался идти на другую сторону моста за кобылой.
Дождь давным давно кончился, в просвет между облаками сочились золотистые солнечные лучи. Жизнь налаживалась.
Волшебник остановился, немало поражённый просьбой спутника.
- Для чего тебе это необходимо? - Осторожно уточнил он.
- Шея болит. Что-то там сместилось.
Следовало заметить, что Махо действительно последние минут пятнадцать интенсивно мял свою шею повыше загривка. Судя по всему, безуспешно.
- Подождать не можешь? - Несколько раздражённо спросил Грэн. Мысль о том, что ему придётся щеголять в мокрой, до нитки, одежде ещё хотя бы час, повергала в отчаяние.
- Нет! Мне больно!
"Спорить - дороже." - печально напомнил себе чародей. Лошадь он всё-таки отвязал, и таким маленьким отрядом они отправились в ту часть города, что зовётся Старым Ритейлом, в квартал ремесленников.
Лавка знахаря отлично была видна от угла предстоящего дома, но только подойдя ближе становилось ясно, что сегодня в ней Грэн никого не отыщет и пришёл, в общем-то, зазря. Странное дело: окошки были закрыты. Сквозь ситцевые, многоцветные занавесками просматривались силуэты внутренней обстановки; коврик со ступеней убран, дверь заперта, чего летом, обычно, не делалось, что бы не сидеть в духоте. Хотя, Фэй, как маг, видящий суть предметов, отлично чувствовал присутствие либо отсутствие живых существ поблизости, он всё равно подёргал за дверную ручку. Заперто. Нахмурившись он поглядел сначала в небо, затем на длинные, худые тени от деревьев, распластанные по земле. Выходило, что сейчас, в худшем случае, час Лисицы. Не слишком-то поздно, чтобы сворачивать свои дела и разбредаться по домам. Мысли Грэна, на сей счёт, подтверждали близстоящие лавки ремесленников - зельевара, и, чуть поодаль - книжника. Они оставались открыты. Лёгкий ветерок колыхал противомушинные завесы при входе, бодро журчала по желобам стока дождевая вода, лилась в деревянные бочки. Пузатые и чуточку замшелые, особенно по краям. Книжник сосредоточенно выметал веником лужу на пороге.
Грэн был близок к тому, что бы в недоумении чесать затылок, как это делают селяне.
-Смотри-ка, смотри-ка! - привлёк его внимание Махо, тыча пальцем в строение, больше похожее на сарай, и находящееся прямо напротив аккуратной лавчушки целителя, отчего оная казалась ещё более миниатюрной и хорошенькой в сравнении с серым, сухим чудищем.
"Совсем обветшал" - с неизъяснимой печалью подумал чародей. От дома часовых дел мастера, который был последнему и домом и лавкой, теперь не исходило совсем никакого человеческого тепла. Ветер всё высвистел, забрало время.
"Забыть, забыть" - шептал сквозняк.
- Тыща лет дому, выглядит на мильён. Но обпечатали его знатно! - С некоторым, даже, восхищением произнёс мальчишка, разглядывая убежище часовщика.
- Грешников работа.
- Аа. Этих, сивых?
- Да. - Ответил волшебник, и брови, против его воли полезли на лоб. Он не ожидал, что демон знал о грешниках, да ещё какого цвета у них волосы.
Следуя неясному, интуитивному чувству Грэн решил обойти строение, присмотреться. Интересовал его не внешний вид, конечно. А то самое наследие "грешников", которые они оставили своим приходом; на выщербленных досках стен, на рассохшейся оконной раме (около гнезда пауков), на корявых ступенях, и даже на перекосившемся флюгере, который в незапамятные времена был петушком, но уже года два изображал какой-то летящий ужас ночи - везде красовалось бледное мерцание печаток, обычному человеку не видимое. Формулы некоторых из них были хорошо известны Фэю, некоторые - не столь хорошо, но всё равно вызывали... беспокойство. В силу своего воспитания Грэн бояться не умел, а чувство самосохранения ему заменяла рассудительность. Как правило.
Кроме внешних печаток дом пестрил выходящими наружу нитями от внутренних. Именно по одной из них - мерцающей ровно, слабее и без обратного импульса, волшебник заметил, что одна "сигналка" из внутренних была задета и успешно сработала. Махо заметил тоже самое, проследил взглядом за нитью и юркнул в кусты. За ними росла корявая, бесплодная уже, скрипучая яблоня, чей толстый ствол был покрыт хлопьями сизого и жёлтого лишайника. Малорослому мальчишке потребовалось две попытки, что бы допрыгнуть и уцепиться пальцами за нижний край дупла, зиявшего у раздвоения ветвей. Он подтянулся, обхватил ствол ногами, при этом сжав его коленями, и почти по локоть залез рукой в провал дупла. Пошарил там, почти сразу вытащил ладонь. Грэну было отлично видно, как на растопыренных пальцах сияла налипшая паутина.
- Фу. - Коротко высказался демон, двумя движениями вытер руку о штанину и полез исследовать древесные недра повторно. Таким образом на свет были извлечены ещё мышь, умершая не своей смертью, и крохотный ножик, очевидно ставший причиной безвременной кончины грызуна. Трупик мыши Махо просто бросил в траву, о ножик, с умным видом, порезался, ругнулся и тоже бросил.
Всё это слишком напоминало Грэну...
- О! - Провозгласил мальчик, когда вынул срезанный цветок. Покрутил в пальцах стебелёк, что бы волшебник получше разглядел. Ромашка. Или невянник. Подходило и то и то.
- Ну, и гвоздь нашего выступления... - в четвёртый раз Махо забрался в дупло, на этот раз по самое плечо, прижавшись щекой и виском к шершавой, нагретой солнцем, но всё ещё влажной коре. Копался он очень долго, перебирая пальцами гнилую труху, обрывки паутины и ещё нечто такое, о чём думать не хотелось. Острый запах гнили щекотнул ноздри даже стоящего в трёх шагах Грэна. Демон фыркал, чихал, но не желал проигрывать какой-то там яблоне. Местами его пальцы доставали до дна дупла только самыми кончиками, и тогда тёмному приходилось ещё теснее прижиматься к дереву. В конце-концов его дюже бледная физиономия просияла, мальчишка спрыгнул, и в его победно поднятой руке, меж сведённых вместе указательного и большого пальца, блеснула перламутром овальная, тёмная жемчужина. Точнее - чёрная. Бархатно-чёрная, как сама ночь.
- "Смертельная случайность", - безошибочно определил маг. И на его лицо словно тень наползла. Взгляд стал жёстче. - Чары Жнецов.
- Точно! - Гордо подтвердил демон, жемчужину убирая в карман. - Ну чё, - он, не иначе, на радостях, резко обернулся и узкое, птичье лицо его перекосилось, как бывает от вдруг прострелившей боли. Махо схватился за многострадальную шею...
- Вот же ж... - почти прошептал он. Поход к лекарю был так же неизбежен, как и с час назад.
Обратно лошадь шла спокойно и если пряла ушами, то только из любопытства, прислушиваясь к человеческим речам. По началу Грэн не особо-то обращал внимания на людей и был занят своими размышлениями.
Город постепенно оживал, и это было закономерно и неудивительно. Лавочники открывали свои прилавки и лавочки; ремесленники, кого непогода оторвала от занятия, возвращались к промыслу; обыватели спешили по своим делам, а кто и праздно прогуливался; кумушки-сплетницы расселись по скамейкам, как синицы на жёрдочке; промчался мальчишка-посыльный с пухлой сумищей через плечо, орущий что-то очень громко. И даже проехал крытый экипаж, с некоей знатной особой, которую, впрочем, видно не было. Серой кобыле волшебника пришлось посторониться, из-за чего Грэн мазнул коленом по стене близстоящего дома. Копыта двух упряжных лошадей чечёткой простучали по улице, шумно прокатился экипаж и скрылся, свернув перед Фонтанной площадью. А вот Фэй там сворачивать не стал. К тому времени он уже волей-неволей стал прислушиваться к эмоциональной разноголосице спора, именно с площади доносящейся.
- ...И тут он кэ-эк меч выхватит!
- Дурень! Не меч то! Плеть. Боевая.
- Да не! Кнут зачарованный!
- Точно - зачарованный! Удлинялся аж как отсюда и вона до моего дома.
- Ха! Смерял, что ли?!
- Зачем смерять? У меня глазомер-то - во!
- Ну-ну.
Заинтересовалась даже грэнова кобыла. Идти стала быстрей и как будто, стараясь не сорваться на бег. Махо всматривался, подавшись к волшебникову плечу.
- И он им кэ-э-эк стегнёт! Кнут в воздухе - петлю!...
- Дэ... Стегнуль, тэк стегнуль! - Восхитился кто-то с сильным латифским акцентом. В сотый раз прерванный рассказчик и, по совместительству, очевидец истории "как дело было", продолжил:
- Кнут самым кончиком Эви по лицу щёлкнул. Только самым кончиком! Да всё едино - чуть башку не снёс!
- Врёшь!!! - Выдохнули несколько человек разом. Страх, восхищение, азарт...
- И снёс бы... - хрипло буркнул другой. - Я с краснокожими воевал. Видал, как они теми кнутами хребты перешибают с удара. Что людям, что боевым пардусам. А это плеть была.
Толпа - человек десять. Издали Грэн без труда разглядел латифа, который, конечно же, возвышался головы на две над собравшейся компанией. А вот бывший вояка, ветеран Южной войны, был замечен волшебником полностью благодаря своему замечательному, пусть и немного потёртому, камзолу. Позолоченные петлицы и драгоценные запонки ярко сверкали на солнце, переливались золотой канителью галуны. Форма Старой армии времён конца прошлого века.
Затихшая на время перебранка возгорелась по новой. Взбудораженные последними сплетнями люди готовы были спорить до срыва голосов. И совсем не замечали двойной радуги, что сияла над ними в тонкой кисее брызг фонтана.
- Змея! Как есть змея! Пока она ему не нужна была, то висела на поясе кольцами, послушная чёрному колдовству.
У этой, откровенно антинаучной версии, нашлись, к вящему удивлению мага, неожиданные сторонники. Многим нравилось все беды объяснять тем, чего он не понимали. Магией, то есть.
- Точно! Вот она-то своими зубищами щёку Эви и разорвала! - Осенила окружающих своей догадкой дородная барышня.
Согласно загомонили со всех сторон.
- От кретины! - Возмутился вояка. - Слушать невозможно.
Пересказ событий обещал в скорейшем времени пойти по деструктивному руслу обыкновенной площадной брани. Этого Грэн допускать не хотел. Он слегонца толкнул пятками в бока лошади, понукая шевелиться быстрее, и крикнул:
- Эй! Хорошего дня, добрые люди.
Ответили ему нестройным хором, кто что посчитал нужным. В целом, доброжелательно.
- Здравьица, господин волшебник, - произнёс очевидец - сухенький дед с хитроватыми глазами и улыбкой лиса. Плут-сказочник. Ненавязчивый, но на редкость цепкий взгляд деда скользнул по тонкой фигуре чародея сверху вниз и красноречиво застыл на страшной, скрюченной кисти, наспех прикрученной к поясу. Грэн почти видел пунктирную линию этого взгляда, протянувшуюся к трофею, и понял, что к рождению на свет готова новая байка. Лошадь в нетерпении закрутилась на месте, пританцовывая. Тогда Фэй натянул поводья недоуздка, спросил, возвысив голос:
- Могу ли я узнать, что здесь произошло?
Вопрос так и повис в воздухе. Если б не шум фонтана, можно было бы сказать, что наступила тишина. Рассказчик ухмыльнулся уж совсем по-лисьи и прищурился так же. Отвечать он не спешил. Не то вспомнил, что магам лгать распоследнее дело в жизни, не то затаил обиду.
- Тьфу ты, олухи, - нарушил молчание сварливым замечанием бывший военный. -А гонору-то, гонору ажно до потолка. - тут он обратил своё лицо к чародею, заслоняя глаза широкой ладонью от солнца:
- Да тут дело такое... Южанин это пришлый с сыночком градоправителя сцепился. Слово у них за слово, похватались кто за что. Ну краснокожий-то при оружии. Хлестнул наотмашь плетью. По лицу. Щека лопнула. Рана, вообще, пустячная, но крови море. Вот. Ну старина Мэл и... Знаете Мэла? Мэлнир-кузнец?
Ритейл - город многонациональный и выжить здесь можно при условии наличия языка без костей. Чтобы выговаривать мудрёные имена.
- Настоящий, в общем... кузнец, да. Он выяснять суть да дело не стал. Прям так зашиб южанина кулаком по затылку.
- Да не, не насмерть. - Не совсем уверенно протянул молодой... фермер, похоже. Выгоревшие волосы, чуть обветренное лицо с выражением полной растерянности; рубаха, штаны, подвязанные расшитым обережными знаками поясом; на шнурке болтается "око звериного стража" - чтоб скотина при человеке спокойной была.
- Не насмерть, да, может статься. - Задумчиво потёр щетинистый подбородок служилый.
- Но тут не ручусь, господин волшебник. Слуги порядка быстренько подсуетились. Так что что там и как там - знать не знаю. И знать не хочу.
В этом вопросе Грэн был солидарен с ним целиком и полностью. Влезать в хитросплетения политических взаимоотношений - удовольствие сомнительное и, прямо скажем, дурнопахнущее. Перспектива нового конфликта со свирепой Испэйоной отдавала отчётливо ощутимой тухлятинкой. Южане и века назад славились своей исключительно злобной натурой, в чём давали фору даже алфарам. Те-то нечисть, всё понятно. Но хорошее слово "были". Если до заключения сделки с Четырёхкрылым дети юга, воинственные, однако малочисленные, умели сдерживать темпераментные порывы, то после "приятия Господинова дара", как называлось это в хрониках, им отшибло совесть и благоразумие начисто. От ненужных агрессивных закидонов в сторону соседей всю эту хищную банду сдерживали и, надо заметить, удачно, их господари. В своё время взбрела в голову Вьялу Четырёхкрылому странная блажь. И решил он своей же кровью довести замысел природы до ума, в надбавку к норову одарив особо избранных испэйонцев силой. Всего за право забрать одно дитя лет через несколько. Немыслимая щедрость! И немыслимые проблемы, конечно.
Краснокожим только и нужен один махонький повод, как, например, весть о смерти сына юга на чужбине, чтобы начать кровопролитное мракобесие на чужой земле. Оставалось только надеяться, что демонопоклонника действительно зашибли не насмерть. Так, приласкали ладошкой и сдали с рук на руки, демонстрируя высшую степень толерантности.
Грэн спешно распрощался с горожанами. К политике он с детства относился точно с той же осторожной опаской, что и к ядовитой змее. Проще укрощать силы стихий, право слово.
- А ничего у вас тут, весело.
Кобыла повернула уши так, что бы лучше слышать о чём говорили, Махо продолжил мысль:
- Чую скоро подпалят хвосты.
- Угу.
Было сложно не согласиться. Когда вокруг сворачивался ловчий кокон паука, оставаться в эпицентре - глупость неимоверная. Однако, Грэн не собирался отнимать у крыс, бегущих с тонущего корабля, пальму первенства по олицетворению трусости. Было и ещё одно "но" - не существовало на свете той вещи, которую маг природы уступил бы "жнецу". Это аксиома, озвучания которой не требовалось. И даже исключительное человеколюбие Грэна не могло помочь ему пересилить дыхание волшебства в себе.